Мы шли по ночному лесу. Под ногами хрустела хвоя, в прохладе воздуха кружили июньские комары. Над верхушками елей проступала синева лестного рассвета. Душа пела.
Мы шли, не держась за руки, говоря о чем-то глупом, оставленном у ночного костра. Пьяные, счастливые и такие лёгкие.
Нет, мы не шли в глубь леса, не скрывались от людей, мы просто гуляли меж стволов сосен и ёлок. В прошлом остались проблемы и тяготы целого года, впереди ждала счастливая и долгая жизнь. И весь мир дышал этим. Казалось, всё в лесу - осыпавшиеся иголки, пушистые мши, вспученные корни и случайные травинки - пело и благоухало.
Я почти не знал её до этой ночи, да и она лишь несколько раз видела меня. Мы были разными, пожалуй, во всём. И оттого только нам было столь беззаботно.
Издали доносились приглушенные отзвуки веселья, временами дотекали до нас мотивы незнакомых песен. Но это было уже неважно.
Мы сидели на поваленном дереве. Сначала подчеркнуто на расстоянии, но прохлада ночи и выпитый алкоголь быстро лишили нас всех сомнений. Прижавшись друг к другу, мы что-то шептали, о чём-то вздыхали, над чем-то смеялись. На её оголенные ноги то и дело покушались комары, но это было лишь поводом для новых и новых поцелуев, согревавших нас лучше всяких объятий. Мы ютились так, а в небесах потихоньку таяли в рассветной голубизне звёзды.
После той ночи не было ничего. Шло время, мы старели. Я не знал её тогда, не знаю и сейчас. Не помню её руки и объятия, губы и дыхания растаяли в свете встающего солнца. Но я помню мгновения. Carpe diem, друзья мои, carpe diem.