Аннотация: - Сделай же что-нибудь, Господи! - взмолился атеист капитан Фокин. - Второй, ответь. Ответь, Леснов! - Второй... Я здесь, - ожил эфир.
Два "Яка"-истребителя летели в голубом с белыми пятнами облаков небе.
Они только что уничтожили два немецких транспорта на Балтике и в спокойной победительности двигались на восток.
Ведущий первым засёк врага и сразу принялся выжимать из "Яка" все скорости, на которые тот был способен.
- Второй-второй, четыре "мессера" справа!
Немцы вышли на них очень грамотно: со стороны солнца из-за большого облака.
Второй как раз попал в просвет между облаками, и солнце сильно мешало ему наблюдать. Ведущий быстро ушёл вперёд. Надо было догнать его и добавить высоты, чтобы спасительная тень от ближайшего облака вернула пилоту обзор.
- Я второй. Вижу четыре "мессера" справа.
Первый только в вираже заметил, что линия немецких истребителей неровная.
- Второй. Их пять! Уходи влево!
И верно: пятый "мессершмитт" с угрожающим рёвом приближался к советскому "Яку".
Немцы, как на учениях, чётко поделились: три брали в клещи отставший самолёт, два других догоняли ведущего. Он заложил вираж, как будто решил вернуться на помощь товарищу. Расчёт был точен: через мгновение он мчался навстречу противнику. Второй "мессер" оказался у ведущего на хвосте, но не мог стрелять без риска попасть в своего, - "Як" умело маневрировал.
Опешивший немец во встречной машине тоже не стрелял, потому что боялся влететь в горящие обломки. И идти на таран ему не хотелось.
Но ведущий и не собирался применять таран. По лёгкому наклону немца он понял, в какую сторону тот собрался уйти. В последний момент они оба упали на крыло: "мессер" на левое, "Як" - на правое и прошли рядом так, что чуть не коснулись друг друга винтами.
Первый дёрнул штурвал на себя и сделал мёртвую петлю назад. Возвращаясь в свой эшелон, он расстрелял немца из пушки, как учебную мишень. "Мессер" лопнул, преврашаясь в огромный факел, и свалился вниз.
Ведущий поймал в прицел второй самолёт, когда он заканчивал разворот. Выстрел пришёлся по касательной, но причинил серьёзный ущерб двигателю. Немец покачал крыльями, словно прощался со своими, и попытался сесть на ближайшее поле. "Як" проводил соперника до места посадки и добил из пулемёта. "Мессер" взорвался уже на земле.
Второй, тем временем, попал в передрягу. Ему не сильно, но прострелили плоскости крыльев, и три немецких машины прижимали его к земле, собираясь, видимо, посадить и взять тёпленьким. Он знал, что первый, занятый боем, ничем не сможет помочь, оттого и молчал, собрав всю волю и везенье в кулак. Но "мессеры" были опытные: вяло постреливая рядом с фюзеляжем, они зажали второго сверху и с боков.
"Як" неожиданно ухнул вниз, как будто решил приземлиться досрочно, чем привёл врага в замешательство. Снизившись, он, ломая шасси, коснулся земли и тут же взмыл в небо.
Немцы бросились расстреливать убегавший истребитель изо всех орудий, когда ведущий зашёл им в хвост и легко повредил из пулемёта ближайший "мессер". Противник попался умелый: повреждённый самолёт рванул к земле круто вправо, дожидаясь пока развернутся его друзья по оружию.
Ведущий не стал гоняться за немцем: тот летел на запад. "Мессершмитты" выстроились в треугольник и полным ходом ушли за горизонт.
Второй не отвечал.
Первый видел его впереди и внизу: изрешеченный "Як", вздрагивая и подпрыгивая в воздухе, правил в сторону аэродрома, но молчал.
- Сделай же что-нибудь, Господи! - взмолился атеист капитан Фокин. - Второй, ответь. Ответь, Леснов!
- Второй... Я здесь, - ожил эфир.
- Леснов, держись, - приказал капитан. - Держись, я тебя доведу. Только не молчи.
- Я здесь, - повторил незнакомый голос. - Иду домой...
- Иди, Леснов. Не молчи. Следи за приборами. Я рядом, веду.
- Пить...очень хочется. Чайку бы, - задумчиво сказал второй.
- Я сам, сам тебе чай вскипячу. Держись, Леснов! Я приказываю.
- Чаю...горячего.
Сзади кабины полыхнул огонь. "Як" чуть задрал нос, словно решил взглянуть на синее небо, и с тоскливым воем упал, оставляя в воздухе траурный шлейф.