Послушай-ка старинную балладу. Юг Франции, эпоха трубадуров и рыцарей и дам.
Баллада о прекрасной Женевьеве.
Графине де Шансон, Владелице угодий, пастбищ и лесов и замка в Аквитании.
О, как прекрасна наша родина Прованс! Зеленые, как изумруд, холмы и освежающие реки!
И песня жаворонка в беспредельном небе!
Всего ж прекрасней наши девы. Об одной из них расскажем.
Женевьева, красива и юна, дочь старого барона де Суа, жила с отцом в старинном замке предков. Едва ей минуло шестнадцать лет, и девушка, по мнению родных и тетушек и мамушек, вошла в приличный возраст, чтобы исполнять достойно, как подобает знатной девушке, священный долг супружества, с почетом замуж выдана была за храброго, достойнейшего кавалера - графа де Шансон.
Она была свежа, как утреннее яблочко, прекрасна, как распустившаяся только маргаритка.
На свадьбу съехалось гостей - пол Аквитании.
Был рыцарский турнир, гудели флаги на ветру, и копья с хрустом бились о тяжкие щиты. Шуты, поэты, песни трубадуров, и бал, каких не видел и король.
Крестьяне и крестьянки на свадьбе у господ повеселились вволю, и выпили все в погребах вино.
Так что пришлось послать в Тулузу за подмогой.
О, время чудное! Веселия и любви.
Когда счастливый муж, Ги де Шансон, весь в нетерпении закрыл глухую дверь роскошной спальни, и на руках отнес свою жену в постель, которая услужливо ждала их, юная графиня почувствовала страх. Она была не сведуща во многом, о чем в Париже даже дети знают.
- Мой муж! Но что это у вас? - воскликнула она, когда они разделись и граф предстал пред ней со всем достоинством своим уже готовый к бою..
- Копье, которым каждый рыцарь наделен, чтоб замков штурмовать упрямые, но столь желанные ворота. И он штурмует их, пока живет в нем честь...
- А где же те ворота, что так желанны вам, мой муж?
- У вас, моя графиня.
Ее смущало и пугало то, что с ней произойдет сейчас.
Страх был не совсем напрасен. Хоть граф и был отменно нежен, но штурмуя "ворота замка", он причинил ей небольшое огорчение.
Служанка, верная Жанет, спешила успокоить свою очаровательную госпожу, когда та горько жаловалась утром, и клятвенно заверила, что огорчение будет не всегда. Со временем, "осада, приступ, битва" так даже и понравятся.
Служанка ей не солгала. "Ворота замка" с каждым разом гостеприимней открывались.
И супруги без устали ходили через них. Когда бегом, а иногда неспешно.
Вокруг их дома простирались пастбища, угодья, была река с мостом, и дальше лес. Таинственный, прохладный. С полянами цветов благоухающих.
Как часто на полянке граф с графиней отдыхали в тишине. Она читала вслух поэтов провансальских, он внимал прилежно и покрывал ей руки поцелуями и шейку нежную. Так время шло. И вдруг, как будто рассердившись, расстегивал корсет ее отменно неудобный, и грудь ее выскальзывала. Вольная, нагая. Он, в восторге, не дыша, брал в губы ягодку, что на вершинах зрели прелестных двух холмов, прекраснее которых не бывало.
Графиня нежно отвечала и опускалась на цветы в истоме.
Граф в благоговении благородном склонялся к ней и смело шел на бой, там, где его уже с великим нетерпением ждали.
И так они достойно, благородно, как следует высоким господам, бессчетно время проводили.
В те дни объявлен был очередной поход в Святую землю, и граф украсился крестом.
Юная графиня от горя перед неизбежною разлукой осунулась и лишь молилась по ночам.
Вот граф уехал.
День тянется за днем, прекрасная графиня не найдет себе приличных ее сану развлечений.
Катается на лошади, на лодке по реке - все скучно и не то.
Ее везде сопровождает послушный паж Гийом, оруженосец графа, оставленный для нужд и для охраны госпожи.
Поддержит стремя, ненароком тронув ножку, даст опереться при подъеме на крыльцо и талию обнимет, чтоб не упасть, и на ночь, пожелав спокойных снов, целует руку госпоже с почтением долгим.
Он юн и мил. Она в задумчивости ходит, ей хочется любить! Любимой быть!
И крепость пала.
А потом опять!
И пост с молитвами ничуть не помогали! Грех ею овладел.
И Женевьева с ужасом ждала, как суд небесный, возвращение мужа.
Год проходит, два, на третий год приехала телега с израненным слугой-возничим, а в телеге тело графа.
- Убит! - воскликнула графиня.
- Нет, но при смерти, - ей отвечал слуга.
Граф не дышал почти, и был ужасно бледен. Казалось, спал.
Она с испугом поглядела в его лицо, и видит гнев суровый, жажду мести.
И казнь позорную изменнице.
Почти безжизненное тело графа внесли в покои. Юная жена велела выйти всем, и у постели супруга раненного предалась молитвам. Настала ночь, но Женевьева не спала.
Смочив платок бальзамом благородным, она отерла графу лоб и грудь, и вдруг! Как? Что такое? Она нащупала: "Копье" у графа грозно смотрит в небо. И зовет.
К отмщению на поединок благородный.
"Святая Иоанна! Помоги!", - подумала графиня с изумлением. Что делать? Завтра съедутся вассалы, друзья и недруги, и все увидят этот знак - позор бесчестия. Легче умереть.
"Супруг мой гневается, я должна покорно его прощение вымолить", - решила Женевьева.
И графиня, верная супружескому долгу, и быв обучена к езде на лошадях, взбирается верхом на мужа со стыдом и, обливаясь покаянными слезами, к тяжелой службе приступает.
Время тянется неспешно, она изнемогает. Пот ручьями струится по лицу, она уже разделась и бросила свои одежды на пол, и нагая, как дух ночной прекрасна и нежна, свой трудный подвиг молчаливо продолжает. А луна, вся в изумлении, роскошно в спальню нежным светом льет.
Уж сил нет, на пределе, наконец, она почувствовала, мужнин гнев утих.
Упала, еле дышит.
Граф лежит все так же неподвижно, будто мертвый. Отмщение свершилось! И копье ужасное поникло.
С той ночи Женевьева понесла, и родила в положенное время прелестного ребенка.
Его признали графом де Шансон все подданные: и крестьяне и вассалы.
Графа же, супруга своего, которого на третий день отпели, графиня повелела положить в часовне и по ночам ходила навещать усопшего.
И прочитать молитву.
И конюший ее, мастер Гийом, всю ночь ходил кругом часовни той с дозором и охранял
благочестивую графиню.
Но молва среди селян живет, что дело тут не в благочестии, а в том, что каждый вечер в склепе у покойного супруга Женевьевы тихонько крышка каменного гроба открывалась, и рыцаря надменное копье к отмщению взывало, и преданная долгу знатной дамы и совести стыдясь, графиня до утра его смиряла.
Покорная ревнивому супругу.
А как еще вы объясните это чудо, что у вдовы, почти что каждый год рождалось по ребенку?
Прованс! О. как прекрасен твой язык - свободный, поэтический.
А девы наши еще прекраснее, и об одной из них, прелестной Женевьеве, графине де Шансон,