СУРОВАЯ КАРМА.
КЕРКИРНЫЙ ТРАЛИВАЛИ ПОЭГ. 

Небо ясное Эстланда. Голубеет неба свод.
Европейская столица - Ревель-градец, Таллинн-порт.
После Греции небрежной - сладок мне Чухны покой.
Огорчает соплеменник - русский парень молодой.
Это резвое потомство оцыганенных карел -
Критикует производство Аполлониевых стрел. 
Всуе хает богоданный стихотворческий талант,
Как завзятый Академик - сочиненья аспирант.
Порожденье грозной Кармы, Олимпийской бабки внук
Посягнул на Папин Гений - Дилетанта Всех Наук.
Мол, Пегас разит конюшней. Нет размаха у крыла.
Муза с  Лирою и Арфой - не того тебе дала.
Юный Фраер - упрекает за корявый стиль стиха.
За отсутствие деталей в описании греха.
Амфора - с тягучим ядом переквашенных цитат.
Не в гармонии с гармонью ассоциативный ряд.
Мол, неясно излагаешь. Твой глагол стоит колом.
Мало вкуса в нём и толка за обеденным столом.
Жечь сердца он не годится, даже гриль - не тот размах.
Налетит торнадо-время - пепел слов развеет в прах.
Ваш, Папаша, юмор плоский - для пришибленных  умов.
Рифмы уровень сиротский - ниже плинтуса полов.
Я, конечно, понимаю - это лучше, чем запой.
Но пожалуйста, умерьте - пыл. И голос громовой.
Не пугайте Внучку блеском сумасшедших Ваших глаз.
Притушите Аполлона. Сократите стрел запас.
Занимайтесь терапией - пылесосьте комнат пол,
Чтоб врачей не беспокоить и не делать Вам укол.
Не привязывать к кровати, валерьянки не давать.
Берегите Вашу Карму - нашу Муськинскую Мать.

Здравствуй Племя Молодое, критиканов Злая Рать...
Не вяжите Папе руки, чтобы Музу не согнать.
Разевайте рот ширее - чтоб наслушаться Чудес 
Из Варяг прошедших в Греки Предков - Баловней Небес.

Муза, дай скорее Лиру. Или Арфу. Иль Гармонь.
Я в обнимку с Аполлоном - понесу вам аполлонь.


КОРФУЦИАНСКИЕ ХРОНИКИ.

Мы - недолго собирались. С Таллинна - не с Дюссельдорфа.
Домечтались, дотянули - едем в Грецию, на Корфу.
Или если вам обидно - прямиком летим в Керкиру.
Не из Хельсинки тумана, мимо Родины Мортиры.

Не стрельнула в нас ни разу. Не попала. Либо-либо.
Гуманизма - до отказу. И за это Ей - спасибо.
Из Варяг ненастных - в Греки. Из ненастья - к солнцепёку.
Наш полёт 'варяжских гостий' для бюджета вышел боком.

Тыща баксов полноценных растворилась в Чистом Небе.
Но нельзя же вечно думать о насущном только хлебе!
Не прожить без витамина, не прожить без Солнца Юга.
Не прожить без приключений - вас цингой задушит вьюга.

Хоть вся задница в заплатках - результат считать неверным -
Хочется вкусить Амброзий в древнегреческой таверне.
Мы цыганской видно крови - я и Милая Супруга.
Не прожить нам без Керкиры, хоть утла сия лачуга.

СУРОВАЯ КАРМА.

ЗАПЕВ.

Познакомил Крыма Берег. Нас венчало Сине Море.
Балтика волной ласкает, леденея на просторе.*
Малосольная, без крабов. Без рапан - одна салака.
Даже слёзы солонее - ну а мы не будем плакать.

На недельку, со второго - в Ионическом заливе
На Керкире, в древнем Корфу - позабуду я о пиве.
Будем здесь вкушать 'Метаксу', винограда кисти лопать.
Вин Эллады ароматы - и развалин древних копоть.

Маски взяли, ласты взяли - их не скоро мы откинем.
Будем жариться на Солнце и купаться в Море Синем.
В ионическом Заливе. В Адриатике. В Элладе.
Задыхаться от припёка - и мечтать о снегопаде.

Солнце выбелит седины. Треснет как бюджет корыто.
Мы опять ныряем в Море, в древней Юности открытом.
Ощущаем соль губами - горечь моря у Эллина.
Юность - снова наполняет - и гремит кимвалом Лира.

То есть Муза - я попутал, барабанит на кимвале.
Получите в лоб Поэму - траливалю  Трали-вали.
Вдохновлённый Греков Музой - сам бряцаю струны Лиры.
Ужасаются Медузы - мы добрались до Керкиры.

КАПЛЯ ЯДУ.

'Кико! Кико! Это НАШИ.' - Тётя пса журила тихо.
Это было в прошлой жизни. До Слученья Крыма лихо.
Здесь на Крым похоже очень - Море, Солнце, Горы, Гкалы.
В нашей жизни проэстонской Крыма нам не доставало.

Вот его 'вернули' - НАТЕ. Вы мечтали - получите.
Отобрали - это 'НАШЕ'. Зря Украинцы вопите.

Никогда я не поеду - в 'Крым Сакральный'. В Гагру. В Сочи.
Не полезет в моё горло уворованный кусочек.
Не взглянуть в глаза татарам. Не взглянуть в глаза соседям.
Обернулась Русь-старушка - Бурым Гопником-Медведем.
Обуревшим в Беспределе - Драным Шатуном из Сочи.
Каин, нож вонзивший в Авель - и оттяпавший кусочек.

Мама - Мама... Русь Святая... Ламца-дрица гоп-ца-ца...
Тятя. Тятя! Наши сети притащили Мертвеца...

И ходи с прокисшей мордой средь Эллинов Храбрый Росс.
Сам себе не виноватый... Крыма портит жизнь вопрос.
Кривит стан вопрос Осетий. Кособочит  Гагр вопрос.
Сколько можно пиздить, дети? Веселится Храбрый Росс...

Мы не гопники, Братаны? По понятиям живём?
Гей-страны отар бараны - тухлый кус говна жуём.


Жуйте-жуйте. Нам привычно - прожевал - и снова в рот.
Крымзданули Крым - отлично. Крым - оно не бутерброд..
И в Керкире, зря Орёлик - две главы на Пушке-старь,
Представляю, как на Корфу прётся Русский Государь.
Ушаков мостил дорожку. Вместе с Турком - бился Росс
И Британцем - с Бонапартом. Повергая в пыль Колосс.

Всех Империй вожделенья - обернутся синяком.
Битой Жопы сожаленья - подзабыты Мудаком.

С тухлой рожей Лысый Карлик - Крошка Цахес правит бал.
Почему же тут, в Керкире, отдыхает Росс-амбал?
Не хватило Моря Крыма? Карадага и Мисхор?
Ходит Федя по Керкире, затаив в трусах топор.
Выбирает тут Старушку, чтоб отметить ей Любовь.
Утянуть у Греков Остров - и пролить за это кровь.

Наши Деды воевали. Воевали и Отцы.
Много Чудного покрали. В воду спрятали концы.

Мы идём Дорогой Дедской - тоже крымздим всё подряд.
Мы - умеем тибрить с детства. С детскосада. С октябрят.
Третий Рим - ну чо ты хочешь. Тибр среди московских зим.
Пиза - тоже нам родная. Тибрим, пИздим и пиздИм.


ГРЕЧЕСКАЯ КАРМА.

Я живу с тяжёлой Кармой. За грехи мои и блуд.
Не с красоткой-куклой Барби жизни я делю уют.
Моя Милая Супруга - из Карел и из Цыган.
Жизни я не знал молодчик, из Хибинских Гор пацан...

Думал - девочка простая, трали-вали, как дела?
Эта Рыжая Стервоза в оборот меня взяла.
Закрутила. Завертела, нарушая жизни круг.
Зацепила. Окрутила - для моих душевных мук.

Увезла из Тундры Милой - от Оленей и Лосей.
Не дала пропасть дебилу и от пьянства окосеть.
Не дала проникнуть в тело радиации АЭС.
Где мои Полярны Зори? Где мой карликовый лес?

Родила детишек стаю - ну, конкретно, скажем, двух.
На Эстонской почве ныне порасцвёл Хибин Лопух.
И влачу свои делишки - из Варяг летаю в Грек.
Что творит с людями Карма - чем Господь меня обрек...

Сотворить намаз во Храме - на горе, в Монастыре
Волочит меня Красотка в рань по Греческой Заре.
Отдавая Богу свечку - к Посейдону держит ласт.
И смывает грех невинный. И других грехов балласт.

И Милосскою Венерой - при руках и все дела -
Выбирается из пены - и кусает удила.
Ржёт конём и бьёт копытом. Молодой задор в глазах.
Слава Зевсу! Посейдону! И Христу! Велик Аллах!

Озирая свою Карму меж оливковых дерев,
Что убила жизнь с дебилом - ни черта не озверев,
Достаю с кимвалом лиру, чтобы сбацать ей сонет -
Искупатой в Море Синем - для со мной дальнейших бед.

Откочует Славный табор - скажем в пару человек.
Я ослом пошёл ей в пару - груз забот тащить вовек -
Ласты, маски, полотенце. Смену нижнего белья.
Развлекать её, красотку, и стихов травить ля-ля.

Резва бабушка-старушка, засидеться не даёт. 
Корфу, Родос. Где же кружка? Лагос - вам не бутерброд.
Ровинь, Пула. Три прихлопа. И Венеции потоп.
Это всё моя Старуха. Моя Карма - круглый год.

И седа её причёска. Дыбом встали волоса.
Полосатая тельняшка опоясала чресла.
Грек с печалью жмёт ей руку - хочет Карму поменять.
Получите - накось-выкусь. Твою греческую мать...



ПАЛЕОКАСТРИЦА.

Палео, её КастрИца. Хмырь унылый на горе.
В робу чёрную одетый - кормит птичек на заре.
Собирает апельсины - чтобы кушать витамин.
И потеть в молитвах жарких, разгоняя скуки сплин.

Всё в цветах - сплошные розы. Прутся бабы на помол.
Ну, а он, постриг принявший - не сменил мужицкий пол.
Бабы в шортах, без платочков. Лезет попа из трусов.
Бедный попик в робе чёрной снял с монастыря засов.

Открываются ворота - заходите, господа.
Дамы - тоже. Боже правый! Монастырская беда...
Как держать обет монаху? Раздирает робу плоть.
Книксен делают мадамы - чтоб больнее уколоть.

Палео, её, КастрИца. Монастырский в бабах двор.
Отец Сергий в искушеньи точит Фёдоров топор.
Иль точнее - Родионов. Чем студент глушил старух.
Иль себе оттяпать что-то? Трепещи и пой петух!

Петухи орут дурея - кукареком на заре.
Тридцать восемь - жуткий Цельсий. Не в июле - в сентябре.
Бедный чёрненький монашек... Знал бы ты, на что обрек
Плоть мужскую - среди бабства... Интуристок голых трек.

Улыбаются развязно. Глазки строят в полумрак.
Томно, нагло и отвязно. Что поделать - сам дурак.
Лучше б Вакху поклонялся - пил вино, гоняя коз.
Интуристок крыл сезоннно - и дышал как паровоз.

Палео, её, Кастрица. Хмырь унылый на горе.
Принял б постриг мусульманский - кайфовал б в своей норе -
Среди Гурий и Эдема, сколотив из баб Гарем.
Трубку мира покуривших - на Земле вкушал Эдем.

Но не Турок он, а Грек. Наш, Советский Человек.
Совершенно Православный - и кукует жизни век.
Ни себе - ни бабам счастья. Выбрал грек себе удел.
На него полюбовался - своей Кармы захотел.



БРЕМЯ СУПРУЖЕСКОГО ДОЛГА.

Я влачу супруга бремя - на себе таская ласт.
Непотребного на суше - Моря Южного балласт.
Как пингвин бреду по брегу и нагружен как ишак -
Чтобы плавать в море - рыбкой - не кирзовых кож башмак.

Шевеля проворным ластом - птичка божия крылом -
Входим в царство Посейдона - райских рыбок мокрый дом.
Моя Милая Супруга - из приличия красы - 
Пузыри пуская в воду - мочит лифчик и трусы.

Это девы - голой грудью озаряют пляжа гриль,
Но стара моя Старушка, порожденье Изергиль.
Соблюдает все приличья. Не мелькает голый зад.
Эх! Годков бы сорок сбросить... сорок лет тому назад...

Но течёт упрямо время. Синяя волна кипит.
Я делю с Супругой бремя. Под трусами. Инвалид.
Я Хибин покинул Тундру для Ея прекрасных глаз.
Рыжих локонов причёски и грудей иконостас.

Как репей прилип к Красотке, оказавшейся Змеёй.
Мне сулившей норов кроткий и пустившей на постой.
И обвивши страстно душу, как лиана - старый дуб
Губит-сушит. Сушит-губит. Сделав с дубом совокуп.

И прекрасна, как Цирцея, оседлавша порося -
Моя Милая Супруга - с тундры сдёрнула Лося.
Приручила, одомашнив, Заполярной Тундры скот.
В человека превращает. Тридцать третий скоро год.


Жизни я не знал молодчик - и попался в сей капкан
Изергиль-старухи Кармы - карелоидных Цыган.
Папа ей - Юри  Юфаныч - меня дрыном воспитал.
Чтоб не лапал его дочек, Тундрой вскормленный нахал.

Прививал Архитектуру, расширяя интеллект.
Чтоб Барокко с Югендстилем не попутал претендент
На евонной дочки руку - и на сердце, в сад клубник.
И учил уроки стиля хибиноид-ученик.

И теперь, на знойном Корфу, отдавая Карме честь -
Говорю жене - спасибо. Что была. За то - что есть.
Юбилея не дождавшись - снова Крымский видим Юг.
Не украденный гоп-стопом. Греков Корфу, Милый Друг.

Ставим в Божьем Храме свечку. Песни греческих монах.
Пыль господня под ногами. Моря синь. Велик Аллах!

ГРАНЬ ПРИЛИЧИЙ.

Объясни мне грань приличий, моя Милая Жена.
В монастырь - в тельняшке прёшься, как матрос наряжена.

Фотку делая с монаха - получила слов укор.
Полосатая Девчонка - хулиганит до сих пор.
Шапокляк - годится в дочки, а туда же, та же прыть.
Грань приличия не терпит - норовит переступить.

И в своей преступной страсти - нарушать запреты Грек -
Лихо прётся чрез барьеры цыганутый человек.
Моя Милая Супруга, непоседливой козой,
Щиплет плющ декоративный с виноградною лозой.

Ездить хочет - без билета, повергая Греков в шок.
Чтоб сдавали - сдачу ровно - в ейный денежный мешок.
Чтобы График соблюдая и Приличия блюдя -
Никуда не опоздали. Жизни нет от ей людЯм.

Я привык к Ея причудам - пережитку старых дней.
Прадед Ейный петербуржский - жил у Клодтовых Коней.
Строил хату в Петербурге - не достроил. Вышел весь.
Дед свалил к Карелам в Чухны - лес валил Карел и  Весь.

Сам Карелкой обзавёлся - сохраняя генофонд
Среди Царства беспредела и Онежских хмурых вод.
Что творилось! Чудо-юдо - среди Хладных Финских Скал.
Знал бы дедушка Кондратий, мой ижорский аксакал...

Допилился - сел вчистую. Получил свой пятерик.
Обозвал жида - евреем, свой еврейский пряча лик.
И с прононсом от французов, сам картавый и носат -
Получил тюремный тельник, стал как зебра полосат.


Внучка - в Деда-беспредела. И досталась мне женой.
Вся в тельняшках, при параде - ЗэКою разря-женной...
А в моём семействе честном - никто ЗэКой не сидел.
И глядю я с осужденьем на супружий беспредел.

Эта мне Левиафана предназначена Судьбой...
Культа личности наследье с Йерихонскою Трубой.
Протруби отбой, Подруга! Перестань тиранить Грек.
Греки - это тоже люди - перепутавшие век.

                                            ***
Да и Мужу - дай покою, как держать при вилке нож.
С моей Милою Супругой - стал к интеллигентам вхож.
Поднабрался низких истин у порядочных людей -
Не творить Гоп-Стопа всуе среди херров и лядей,

Не сигать через барьеры, соблюдать моральных норм
И в носу - не ковыряться за обеденным столом.
Преступать чрез грань приличий совершенно не могу.
Тесть мой, свет Юри Юханыч - излупил б меня в рагу. 

Он ширинки рвал Швейцарам за отсутствие манер
В годы Брежнева Застоя - пред скончаньем эСэСэСэР.
А потом, штаны державших - бил по физии тупой.
По сопелке, по жевалке - чтоб работал головой.

Тесть давно в сырой могиле, камень сверху тяжелит.
Я манер не приступаю - вдруг воскреснет Инвалид.


НОВЫЕ ГРАНИ.

Тырить мелочь по карманам, писать прямо из окна,
Бить бутылки в унитазе - запрещает мне жена.
И теперь - во Храм Господень, чтобы Богу угодить
Ходим мы с моей Супругой по церквушкам. Мать их ить.

Спиридоны, Соломоны,  всех святых Пантелеймон,
Пётр-Апостол, князь Владимир, Игорь князь и князь Гвидон.
Поразбросаны у Греков в самых разных городах -
До хрена у них святыней - да простит меня Аллах.

Он - Акбар, Христос Распятый, со святыми упокой.
Типа Иеговистов. Адвентистов. День седьмой.
И в тельняшке полосатой, средь монахов сея блуд,
Моя Милая Супруга - за культуру ставит 'Уд'.

Я теперь весь воспитатый. Обкультурен, как горох.
Я ни в чём не виноватый перед Кармой - видит бог.
И за что такие муки - прёмся утром на заре
В Монастырь Пале-Кастрицкий среди Моря на Горе.

И пугая всех тельняшкой, сделав юбку из платка,
Лихо фоткает бедняжку - монастырского братка.
Тот стесняется, брательник. Машет женщине - перстом.
Нет бы, с братскою любовью, двинуть в лоб - святым крестом.

Пораслабились, ребята. Разморил вас солнцем Юг.
Среди бабства и разврата свой проводите досуг.
Мыло варите с оливок. Жмёте масло для продаж.
Плюс винишко и ликёры. Где Монашества кураж?

Амулеты, сувениры. Свечки весело горят.
Анакондою туристы из автобусов валят.
Суета сует суетна. Где Монашеский Покой?
Моя Милая Супруга - Тайну Века приоткрой!

Ты сама Столпотворенье поддержала, кинув евр - 
Монастырских сувениров - на изысканный манер:
Мыло-масло, пару свечек. Травку - чтобы покурить.
Вспоминая Богоматерь Иисуса - мать их ить.

Сэкономивши на юбке, опоясав шалью срам.
В шляпке сине-мусульманской, будто приняла Ислам.
И в шальварах выступая, словно Гурия в гарем,
Монастырской шатьи-братьи нюхаешь продажный крем.

Перебрав сто амулетов, покупаешь мыл кусок,
Что сработал утлый кельник, из олив давивший сок.
Этим громким сувениром, обозначим свой уход -
Снова - в Царство Посейдона. Афродит-Венер оплот.




ЛОРЕ-ЛИА.

Лорелиа в пене белой, Афродитой на скале,
По Ла-Гроте Палькастрицкой совершает дефиле.
И наскальной Афродитой, слыша вежливый 'бонжур'
От французов и от греков - греет кожи абажур.

Отбонжуренной Эвитой продолжает жизни тур,
Совершив весьма похвальный милосердия ля-мурр.
Морщит носик от соседей - 'итальянский перекур',
Русских сэров-ледей херов игнорируя сумбур.

И Мадонной Знойной Юга - плещется средь вод Ла-Грот,
В жерле бывшего Вулкана, ласты взявши в оборот.
Среди рыбок Золотистых, чёрных с иглами ежей,
Звёзд морских - весьма лучистых, не к кобыле хвост пришей.

Скалы острые рокочут, разбивая синь волны.
Брызги, пена, вопли Греков. Лодки - немцами полны.
Ну а мы - могучим ластом рассекаем синих вод.
Немцы - рты пооткрывали, как старушка когти рвёт.

Вся она, в святом запале - лихо прыгает с доски,
Придержав трусы руками - чтоб не рвались на куски.
Заплывает за фарватер и пугает корабли.
Греки ей б - поубивали. Но заплачены рубли.

То есть - Драхмы. Лепты. Евры. В общем - Золотом расчёт.
Грекам должно улыбаться - и в улыбке кривить рот.
Мол, Прекрасная Маркиза, не могли б Вы, вашу мать,
Осторожной быть старухой - за буйки не заплывать.

Не калечить Греков катер - не Матросов, чай, солдат,
Чтобы телом - винт попортить и себе порезать зад.
В Синем Море волны плещут. Лодки немцами полны.
Ну а мы - могучим ластом - рассекаем синь волны.

Лорелия в пене белой, Афродитою средь вод,
Как Горгонная Медуза своим Щупальцем гребёт.
И пугает рыб подводных, и надводных Немцев флот
Лореляею-Русалкой ласт пуская оборот.


ПОЛУМЕРТВЫЙ СЕЗОН.

Корфу. В скалах побережье. Осень хлопает крылом.
Море теплое трепещет. Интуризм стоит колом.
Золотой Сезон окончен. Схлынул Немец и Француз.
Итальянец укорочен. Англичанин стал кургуз.
На закрытие сезона - прут Славяне из Поляк.
Чехи, Сербы, Украинцы. Русские - кто не дурак.
Белорусы - что от Батьки убежали в Дойче-Ланд.
Скидки, скидки, скидки, скидки. И гудит Славян Джаз-банд.
Русь Святая - вся с крестами. Давит драгметалл живот.
Тянет выю цепь златая. Надрывая - голос рвёт:
'Мама! Мама! - по мобилю - Слышишь ли меня Москва?'
Петухов полудних крики глушит русское 'Ква! Ква!'
Итальянец укорочен. Англичанин стал кургуз.
Золотой Сезон окончен. Схлынул Немец и Француз.
Море теплое трепещет. Интуризм стоит колом.
Корфу. В скалах побережье. Осень хлопает крылом.


ТЕНДЕНЦИЯ.

После хладных ширь Сибирей и глубин Таёжных руд,
После Вологды немилой - Брег Эллады Тёпл и Крут. 
Я гляжу на русских женщин, поневоле впавших в Грек.
Хлад на Зной перековавших. Широту сменивших, Век.  
Здесь ОНО - совсем ДРУГОЕ. Но - хорошее, гляди.
Вот детишек уже трое, и четвёртый - впереди.
Хоть вином залиться можно - Греки знают меры суть.
Бабам нужен - трезвый папа. Славянин - не обессудь.
И сбегают Девки к Грекам. И идут в Эллинский плен.
Помоги им, Боже Правый! Сохрани российский ген.



МОИ СОЖАЛЕНИЯ. 

В виде утра процедуры - мы ныряем в Моря гладь.
Грех смываем в виде пены - наступает благодать.
Озирая зелень горный и пустынных галек пляж -
Постараемся запомнить Дивный Греческий Пейзаж.
Узкий серпик - тонкий месяц в синем небе - Божья Блажь.
Аполлоном Солнце всходит, озаряя горный кряж.
Моя Милая Супруга - развернуться не даёт. 
Приземляет отношенья. Обрывает мысль полёт.
Полосатая тельняшка очень ей идёт к лицу:
- Смирно! Вольно! Ложку вынуть! - Раздаётся на плацу.
В мусульманский шаль Пророка замотав волос струю,
Прекращает сумасбродство: 'Разговорчики в строю!'
Петушок ей подпевает кукареком на заре.
Это было - в чудном Корфу. Рядом с Морем. В сентябре.
Наша бедная лачужка - жёлтый домик на двоих.
Колыхаются оливы и пейзаж покойно тих.
Мандарины и лимоны. Виноградная лоза.
Фиги, грецкие орехи. Кем-то драная коза.
Средь олив в Священных Рощах - отошёл душевный псих.
Я расслабился маненько, написав Поэмы Стих:
'Прокричи мне 'Кукареку!' на рассвете петушок!'
Ехал грека через реку - испытал культурный шок.

Крабы, раки и омары в ресторации лежат.
Зелены ещё оливки. Зелен греков виноград.


ЧО ПОЧЁМ.

Скалы, камни. Дракониды. Огнедышащий Дракон
Полыхал и камни плавил - мел - в карбон и силикон.
Камни в дырках - режут ноги. И остра Драконья Кость.
В море Синее - с Зелёным - утонул Драконий Хвост.
Рыбки кружатся Златые. Дремлют чёрные ежи.
Красной Звёздочкой - морскою - были мы поражены.
Греки в лодочках катают, рвут последнюю деньгу.
Наслаждаться этим Раем - забесплатно не могу. 
Здесь Архангелы крутые, без грошей тебе - отлуп.
Денег нет - езжай в Россию. Для тепла - носи тулуп.
Если хочешь Солнца Юга - заплати жилищный взнос.
Да, простые Греки люди. Портит Денежный Вопрос.
Чтоб с долгами рассчитаться - с иностранцев рвут штаны.
За курортов Корфу пляжей - рвут с меня и рвут с жены.
И в коротких шортах Юга возвратимся мы домой -
Чтобы снова заработать отдых в Греческий Отстой.
Фото делает Супруга - чтоб не выветрил Склероз.
Будем ими умиляться, грея душу, хвост и нос.


БЕЗМЕТАКСОВОЕ.

Не вкусил 'Метаксы' сладость - помешала мне Супруга.
Не украсил ей ни разу проведённого досуга.
Пробавлялся лишь винишком - молодым, подарком Корфу.
И вакхическим скандалом не пятнал Поэмов стрОфу.
Сохраняя ясность мыслев после литра возлияний -
Объяснялся ей в Любови, требуя взамен лобзаний -
Чтоб Поэтом величала, Гением Строфы и Слога.
Чтобы выпить ещё литр - под надуманным предлогом.
И добившись разрешенья, совершая домоганье,
Покупал ещё бутылку - для приятного свиданья.
Красное вино 'Келари' - вы такова не видали.
Я же - пил его стаканом - и варганил 'Трали-вали'.


ОТХОДНАЯ.

Я откинул свои ласты. На глухой чердак забросил.
Проворонил своё счастье. У меня на сердце осень.
До свиданье, Дивный Корфу. Здравствуй, Балтики прохлада.
Нету золота на листьях - предвещенья снегопада.
Но уже холодный Цельсий мне тоску на душу лОжит.
Типа - 'Болдинская осень' - под балдой бывает тоже.
И заезженною рифмой, украшая образ новый,
Становлюсь Душою - чище, Кармы сняв рюкзак тяжёлый.


ПОСТ-КОРФУЦИАНСКИЙ МОРФЕЙ.

Моя Милая Супруга - из потомственных Цыган.
Своей жизнью кочевою - запятнала много стран.
Тянет табор в Сине Небо, в журавлиных птичек клин.
Мхом она - не обрастает, Шар Земли крутя как блин.

Но покончив с приключеньем - отправляется в кровать.
На Супружеское Ложе - телом мирно почивать.
Моя милая Супруга так в постели хороша - 
Замирает моё сердце и поёт моя душа.

Не будите злую Карму - пусть она тихонько спит,
Над балдой моей не вьётся - лишь тихонечко сопит.
Утлых дней моя Подружка, спит Красавица Стервоз.
На Ея гляжу - и млею. Нос Ея ещё подрос.

Нюх Цыганский обострился, вам на ручке погадать?
Угадать хотите Карму? Не будите, вашу мать!
Спит Подружка дней суровых. Чёрный Ворон - не кружит.
Да, храпит она немного - но совсем не дребезжит.

Не будите, дети Лиха - чтобы не было скандал.
Я - заткнулся. Умолкаю. Хау. Всё уже сказал.