- В эфире программа "Вне закона" и с вами автор и ведущий Пимен Алексеев. - Прошло чуть больше года, как наши доблестные стражи порядка изловили наконец серийного убийцу Василия Манкова, более известного, как "Черепушник". Суд, окончившийся месяц назад, назначил ему наказанием пожизненное заключение в колонии особо строгого режима. По делу "Черепушника" прошли еще девять человек. Это и заместитель директора федерального банка органов - Ветлицкий, и врачи-потрошители, иного слова для этих специалистов я подобрать не могу, Сазонов и Марий, а так же два хирурга трансплантолога Чижов и Семенов, которые прекрасно знали, откуда им поставляются органы. Свидетелями по делу шел водитель машины на которой выезжала бригада "потрошителей". Следствию удалось доказать наличие сговора и так же то, что организатором и мозговым центром всей "бригады" в кавычках от Манкова до хирургов являлся Ветлицкий. Также в его руках были сосредоточены и финансы всех проворачиваемых дел.
Все участники банды - медработники. Поражает цинизм и чувство безнаказанности, с которым все эти... людьми я их назвать не могу, а брань в эфире недопустима, сознательно шли на преступление.
Что удивляет больше всего. Только Ветлицкий признал свою вину. Остальные участники изворачивались и отказывались признать свое участие в преступном сговоре до конца, даже на суде их адвокаты пытались убедить суд в давлении со стороны следствия на подсудимых.
Прокуратура скрупулезно выполнила свою работу, собрав неопровержимые улики вины всех подсудимых, следователи опросили сотни свидетелей, вольно или не вольно оказавшись причастными к совершаемым убийствам.
Из пятнадцати перенесших трансплантацию, тем, кто получил сердца, легкие, печень и почки убитых Манковым москвичей нашим журналистам удалось поговорить только с одним человеком. Правильнее будет сказать, что не перенесшим операцию, потому что сам человек - мальчик, ему всего пятнадцать лет и он, конечно ни в чем не виноват. Мы поговорили с его мамой, которая не дрогнувшей рукой отдала Ветлицкому пятьдесят тысяч евро и должна была отдать через три месяца после операции еще столько же. Теперь отдавать некому. Нам пришлось принять меры, чтобы оставить свидетельницу неузнанной. По ее просьбе. А теперь давайте посмотрим запись беседы.
Корреспондент:
- Как вы нашли Ветлицкого?
Женщина:
- Он сам меня нашел. Мы лежали на плановом обследовании в иституте сердечно-сосудистой хирургии.
Корр.
- Вас готовили к операции?
Жен.
- Нет, нам сказали, что подходящее сердце может появиться в любой день, поэтому раз в полгода мы проходили плановый осмотр и сдавали анализы, чтобы к операции все было относительно свежим.
Корр.
- Что вам сказал Ветлицкий?
Жен.
- Вы знаете, сперва позвонил какой-то другой человек и спросил, согласна ли я заплатить сто тысяч евро за сердце для своего сына. Я ответила честно, что ничего не пожалею ради его спасения. И тогда он сказал, что со мной свяжутся в течение десяти часов, и сообщат примерную дату, когда можно будет провести операцию. Мне нужно будет собрать половину требуемой суммы. Если сын выживет в ходе операции и после нее, я должна буду доплатить остаток, если он умрет, деньги останутся у них, но я ничего не буду должна.
Корр.
- И вы согласились?
Жен.
- Я сказала, что должна посоветоваться с мужем, деньги не малые. И как я могу быть уверена, что меня не обманут?
Корр.
- В каком смысле не обманут? Вошьют не то сердце?
Жен.
- Я даже не думала об этом. Просто обманут, деньги заберут, а орган не достанут.
Корр.
- А когда появился Ветлицкий? Он позвонил вам?
Жен.
- Нет. Он пришел в палату, где я была в тот момент, там уже был и муж, мы решили, что достанем эти сто тысяч евро, все продадим, займем у друзей, но достанем.
Корр.
- Вы полностью рассчитались с ним?
Жен.
- Да. Прошло уже полгода. Через три месяца мне снова позвонил незнакомый голос и сказал, что дела у сына идут хорошо, сердце прижилось, и настал момент для окончательной расплаты.
Корр.
- Он вам угрожал?
Жен.
- Нет. Был очень дружелюбен. Сказал, что в моем почтовом ящике лежит письмо. Там действительно я нашла конверт без подписи, но письмо для меня.
Корр.
- Что же было в нем?
Жен.
- Ксерокопия выписки из института, где мальчику сделали пересадку, в ней было подчеркнуто красным фломастером, я неточно передам эти слова, они такие специфические: "нуждается в регулярной иммуносупре... " в общем, как мне объяснили, чтобы сердце не отторглось, сыну нужно ежегодно проходить специальный курс профилактики.
Корр.
- И что же в этом особенного? Это известный факт.
Жен.
- А внизу приписочка: "лекарство не сертифицировано в России и его может не оказаться в нужный момент, если я не оплачу его".
Корр.
- То есть оставшийся за вами долг в пятьдесят тысяч евро это оплата лекарства?
Жен.
- Я сперва так и поняла. А когда расплачивалась с Ветлицким, он так кривенько усмехнулся и сказал, "Что вы! Это оплата того, что лекарство вы сможете купить, когда придет время". А одна ампула стоит тысячу евро, на курс нужно пять ампул.
Корр.
- Вы согласились выступить в суде в качестве свидетеля. Вам угрожали? Почему вы решились на это?
Жен.
- Потому что так решил мой сын.
Корр.
- Наверное, вам трудно говорить об этом, но если можете, поподробнее, что между вами произошло?
Жен.
- Он каким-то образом узнал, как ему была сделана операция. - всхлип, - я не знаю, как он узнал, но он спросил меня в упор, и закатил истерику. Это была ужасная сцена. Он потребовал, что бы я пошла в милицию и все рассказала.
Корр.
- В прокуратуру. Но ведь они опрашивали вас. Ведь данные кому вшивались органы убитых - не секретны. Скрыть такое невозможно. И вы отказались давать показания. Неужели аргументы сына оказались столь убедительны?
Жен.
- (всхлип) Он сказал, что убьет себя. Что он не сможет жить с сердцем убитого ради него человека. Совесть не позволит.
Корр.
- И вы не попытались проконсультировать его у психолога? Подростковый максимализм, гипертрофированная совестливость, чувство вины? Это ведь все можно было решить у специалиста?
Жен.
- Психолог не помог. Мы были только один раз. Накануне моего посещения следователя. Сын сказал: "если ты завтра не пойдешь и не дашь показания, я покончу с собой, ты не узнаешь когда и где. И не сможешь мне помешать." Он это так сказал, что я уже утром была в прокуратуре.
Корр.
- Муж не пытался вам помешать? Отговорить, переубедить сына?
Жен.
- Я не знаю, они много разговаривали, как мужчины. Я не слышала их разговоров, но муж сказал, что я должна написать заявление. И я пошла.
Корр.
- Вам не угрожали до суда? Не пытались заставить отказаться от показаний?
Жен.
- Нет. Мне позвонил тот же голос, что и предложил операцию за деньги и сказал: "можете ничего не скрывать". Я ведь, если честно, очень боялась, что они мальчику что-нибудь сделают.
Корр.
- Спасибо вам. Можно последний вопрос?
Жен.
- Спрашивайте, мне нечего скрывать.
Корр.
- Вы не жалеете, что оказались участницей всего этого?
Жен.
- Я жалею только об одном, о том человеке, которого убили. Это страшно. А денег мне не жалко. Но я думаю на этом все?
Корр.
- Стоп-камера. (съемка продолжается)
Скажите, а если б вы знали, что ради вашего сына убьют человека, вы б пошли на это дело? Готовы были оплатить?
Жен.
- Да я б сама убила вас, если б знала, что ваше сердце его спасет! Я ни о чем не жалею. Я все сделаю, чтоб сын мой жил! Но он не хочет жить... (заплакала). И я все делаю, чтоб он не думал о смерти. Я и на этот разговор пошла по его требованию. Рвите меня... я тварь, я убийца... но я - мать.
Студия.
Пауза.
- Что ж продолжим. Это передача "Вне закона" и в студии Пимен Алексеев. Отрадно во всей этой истории одно: - нашелся хоть один человек с чистой совестью. Этот мальчик, чье имя мы не станем называть. Расти, парень, будь хорошим человеком с настоящим человеческим сердцем и совестью. Ты - настоящий мужчина. Не побоявшийся борьбы, смерти, ты бился за правду и победил. Спасибо тебе.