Светит месяц, светит ясный...

  Начальник оперативного отдела Станции Скорой и неотложной помощи Москвы Романов Виктор Максимович, внутренне торжествуя от возможности получить двух работников в свой отдел в наказание на три месяца, а за такие шутки меньше он давать не собирался, поднял трубку и набрал номер зав. ..-й... подстанции.

  - Это Романов. -На том конце провода, казалось, встали.- Мне нужны два ваших сотрудника: Врач Захарова и фельдшер Костин. Они сегодня работают?

  - Да.

  - Хорошо. Сейчас им дадут наряд сюда.

  Романов позвонил по местному старшему диспетчеру и отдал распоряжение, положив трубку, еще раз перечитал жалобу. Маразм, конечно, но каких только маразмов не приходилось Виктору Максимо-вичу разбирать. Фантазия скоропомощников неистощима.

  Ну, совсем не так давно вскрылось форменное безобразие токси-кологов! Года не прошло, как создали токсикологическую бригаду. И, как все спецы, они выезжали на свои, специальные вызовы. Токсиколо-ги лечили отравления. К счастью их было не много. А вот простых, ру-тинных, вызовов всегда значительно больше. И легко понять чувства диспетчера, когда задержки растут, на подстанции копятся необслу-женные вызовы, линейные бригады словно негры на плантациях мота-ются с адреса на адрес, а эти "белые люди" чаи гоняют! Диспетчер, на-конец, получает разрешение послать токсикологов на "простой" вызов. Те, разумеется, возмущаются. Но ругаться и махать руками бессмыс-ленно, поэтому они разработали свой сценарий протеста.

  Врач - мужчина под шестьдесят, внезапно глох, Высокий бело-брысый фельдшер надевал черные круглые очки в металлической оп-раве и шел, держа руку на плече врача, а третий член бригады малень-кий ассириец с лицом "кавказской национальности" забывал русский язык, несмотря на то, что никаких других никогда не знал. На все об-ращения он произносил непонятное слово "ара".

  На вызов, где маялось в ожидании укола больное тело, и где кроме медсестры, для этого незамысловатого действа, никого не ждали, они входили так: впереди шел глухой доктор с фонендоскопом, вставлен-ным в уши, за его спиной, держась за плечо и, задрав морду к небу шел в "слепых" очках белобрысый фельдшер, а за ним, держа ящик, с не-проницаемым кавказским лицом фельдшер-ассириец. Позвонив в дверь, бригада не отвечала на запросы типа: " Кто там?" и продолжала нажимать на кнопку, пока дверь не открывалась. Увидев, лица родст-венников, врач радостно объявлял:

  - Скорая! -и проходил в комнату.

  Там они располагались. Врач распрашивал больного и родствен-ников поднося им ко рту фонендоскоп ""говорите громче!", а белобры-сый "слепой" наощупь отпирал ящик. Закончив осмотр, врач громко отдавал распоряжения, какие лекарства надо ввести. Слепой также на-ощупь извлекал из кассеты ампулы, пальцами "читая" названия и пе-редавал их "кавказскому лицу", тот набирал все в шприц, и дав его в руки "слепому" вел того к больному или больной. Там, белобрысый "нащупывал" подходящее местечко и мастерски делал инъекцию. По-сле этого, минут десять, пока описывалась карточка, родственники приходили в себя и задавали вопрос:

  - Как же вы работаете?

  - Так и работаем, - отвечал "слепой", - народу ведь не хватает.

  Уезжая, бригада непременно увозила какой-либо презент. Но все-му приходит конец. На Скорую пришел "сигнал", даже не жалоба, а жалость, потому, что возмущенные пациенты спрашивали: "что за без-образие!? на скорой заставляют работать инвалидов?!". Ну, вобщем, дело вскрылось и вся бригада громыхнула в наказание на месяц на ми-нимальный оклад.

  Вот и теперь, пришла жалоба-сигнал на Марину Захарову и Сашку Костина. Романов накалялся, ну сейчас мы разберемся, что это за ху-дожественная самодеятельность завелась на скорой?

  В дверь постучали, и в маленький кабинет начальника оперотдела вошли Врач Захарова и фельдшер Костин.

  Романов сурово глядел на них, и просветленное невинностью младенца лицо Сашки Костина все сильнее раздражало его.

  -Читайте! - нервно сказал он и протянул Марине Захаровой клет-чатый листок из школьной тетради.

  Костин перегнулся через ее плечо и засопел, тоже читая.

  "Главному врачу Скорой помощи....

  Пишет Вам инвалид Великой Отечественной Войны 1-й группы, кавалер орденов Красной звезды, Славы 3-й степени и Отечественной Войны 3-й степени. Я, участник Финской войны, Отечественной и Войны в Манчжурии, трижды контужен, имею два осколочных ране-ния в ноги и в голову.

  У меня часто повышается давления и мне надо делать уколы маг-незии. Я каждый день вызываю Скорую помощь, чтобы мне кололи уколы.

  .....числа сего года я, как обычно, вызвал Скорую, чтобы сделали укол. Ко мне приехала бригада в составе врача Захаровой М.И. и фельдшера Костина А.В. вызов Љ.... Бригада приехала быстро, тут мне их винить не в чем, но вместо укола, фельдшер Костин достал из медицинского ящика балалайку и заиграл "Светит месяц..." и "Кома-ринского" , а врач Захарова стала плясать и петь. Когда они спели песню, фельдшер убрал балайку обратно в ящик. И они уехали. Правда перед отъездом врач померила мне давление и оно оказалось нормаль-ным.

  Мне непонятно, что это за новый метод лечения? А то на сле-дующий день приехала другая бригада и просто сделала укол.

  Ветеран 3-х войн ................."

  Романов в упор смотрел на Захарову. Марина отложила листок и подняла ясные синие глаза на начальника оперативного отдела.

  - Ну и как это было? - спросил Виктор Максимович.

  - Что было? - спросила Марина.

  - Песни и пляски. В каком же это институте обучают так лечить инвалидов?

  - Какая балайка в нашем ящике, Виктор Максимович? - возмутил-ся Костин.- туда поллитру-то всунуть некуда, а вы - балалайку!!!

  - Вы же сами видите, он так прямо и пишет - трижды контуже-ный.- добавила тихо Марина Захарова. - Да я и плясать-то не умею.

  Романов озадаченно уставился на жалобу. Такого поворота он не ожидал. Он мысленно представил себе настоящую балалайку и также мысленно попытался всунуть ее в забитый ампулами, шприцами и бин-тами мед.ящик. Ничего не получалось. А ведь в жалобе русским язы-ком было написано, что фельдшер достал балалайку из Ящика и УБРАЛ ее в Ящик. Романов верил жалобе, потому что ему очень хоте-лось в нее верить и засадить этих обормотов на три месяца на мини-мальный оклад в оперативном отделе, но больше он верил и здравому смыслу, который кричал, НИКАКАЯ БАЛАЛАЙКА В ЯЩИК НЕ ВЛЕЗЕТ!!! А значит, все, что написано в жалобе - бред контуженого инвалида.

  -Пишите объяснительную, - сказал начальник оперотдела и сунул каж-дому бумагу.

  Через пять минут он получил две объяснительные. Свою вину бригада начисто отрицала, основывая сказанным.

  Романов крякнул и, наливаясь помидорным соком от ощущения собственной глупости, написал в углу: "Жалоба необоснована" и под-писался.

  - Идите!

  Марина и Сашка поднялись и вышли, притворив за собой дверь. Стоя у лифта, Марина сжимала губы, чтобы не рассмеяться, а Костин тихонько толкнув ее плечом в плечо, прошипел в ухо:

  -Я ж говорил, что сувенирная-то в ящике поместится!