Аннотация: Пятая глава, в которой Филин находит неожиданную союзницу, а Айрин - союзника
Глава пятая.
Филин пришел в себя на полу ванной комнаты. Было душно и муторно, голова раскалывалась от боли, тело ломило, как при простуде. Тварь, насытившись кровью, молчала, но Филин знал - она затаилась и ждет своего часа.
Парень поднялся на ноги и скривился от боли в правой лодыжке - она уже порядочно распухла. Филин подошел к чугунной ванне, вода в которой еще не остыла, и,наклонившись над ней, посмотрел на свое отражение: бледное лицо было в крови и грязи.
"Надо бы привести себя в порядок, - подумал беглец устало. - В таком виде в толпе не затеряешься".
"Надо разжиться новой одеждой, - подумал парень, стягивая свитер, покрытый засохшей бурой коркой. - Придется, наверное, немного потрясти хозяев на предмет шмоток".
Скрипнула дверь и ванную вошла женщина: одно полотенце она намотала на голову, второе обернула вокруг тела. Филин отреагировал мгновенно: одним рывком вскочив на ноги, левой рукой взял перепуганную хозяйку за шею, а правой зажал рот, и прижав ее спиной к стене.
- Если ты не будешь орать и сопротивляться, останешься в живых, - прошептал он тихо, глядя женщине в глаза. - Ты поняла?
Хозяйка кивнула.
- Сейчас я уберу руку, а ты будь умницей, хорошо? - Филин медленно опустил ладонь, готовый в любую секунду ткнуть пленницу в горло, если она вздумает кричать, но та предпочла не испытывать судьбу. - Где мы?
Заложница непонимающе хлопнула ресницами, приоткрыла рот, но так и не нашлась, что сказать.
- Дом, гостиница, магазин? - терпеливо перечислил Филин.
- А... - женщина, наконец, поняла, чего от нее добиваются. - Это корчма "Пьяный Вепрь", лучшее мясо в Тринадцатом Граде!
Это утончение женщина произнесла скорее на автомате, чем осознано (видимо, таким был девиз заведения). От этого она залилась густой краской, будто это смущало ее больше, чем нахождение с незнакомцем, да еще и в таком виде.
- Вы меня изнасилуете? - спросила она обреченно и потупила глазки.
Филин чуть оттянул полотенце, полюбовался высокой пышной грудью пленницы, засмотрелся на крепкие, но стройные ножки - да, она ему определенно нравилась.
- Обязательно... Потом... Если захочешь... - пошутил беглец, отчего заложница залилась румянцем пуще прежнего. - Я тебя сейчас отпущу, но ты не дергайся, не хочу повредить это прелестное личико.
"Меня там с собаками ищут, а я тут с ней флиртую, - усмехнулся про себя парень. - Хороша, чертовка".
- Это вас там ищут? - женщина и не думала бежать - вместо этого она села на край ванны и уставилась на незваного гостя, предоставляя тому любоваться ее ножками. - За что?
- Убил тех, кто пытался меня обокрасть, - выдал обтекаемую формулировку Филин.
- Если это правда, тогда они это заслужили...
- Поди, объясни это легавым, - усмехнулся беглец.
- Кому? - не поняла пленница.
- Не важно, - махнул рукой парень. - Ты служанкой здесь работаешь?
- Спасибо за комплимент, - смутилась женщина. - Не думала, что так молодо выгляжу! Я корчмарка.
- Кто? - не понял Филин.
- Жена хозяина "Пьяного Вепря"... - хозяйка вздохнула. - Хотя жена я ему только на бумаге - как только мне стукнуло семнадцать, этот старый извращенец потерял ко мне всякий интерес...
Женщина вздохнула и Филину вдруг стало ее искренне жаль.
- А почему извращенец-то? - полюбопытствовал парень, радуясь тому, что не пришлось причинять корчмарке (слово-то какое!) вред.
- Да ему девочек подавай, - зло прошипела пленница. - Помоложе... Вон в "Красной Кошке" ночами напролет пропадает, он уже этих шлюх малолетних к нам в дом приводит! Я уже и святым отцам из Младшего Круга жаловалась, и жалобу отцу Павлу писала - все без толку, - корчмарка тяжко вздохнула. - А этот козел, к сожалению, безрогий (за мной-то он следит - будь здоров), как-то раз пришел среди ночи, пьяный, и избил меня. Сказал, что если еще раз пожалуюсь, совсем убьет... Три дня потом пластом лежала, еле оклемалась.
Филин оторопело слушал женщину, все больше проникаясь к ней сочувствием.
"Бедняжка, - думал он, глядя на закусившую губу пленницу, в глазах которой застыли слезы. - Какой толк от этой Церкви - сборище мздоимцев и бюрократов, одну женщину защитить не могут, как они еще нечисть сдерживают?".
- Послушай, - женщина вдруг встрепенулась и, резко поднявшись на ноги, подошла к присевшему на корзину с бельем Филину. - Давай так: ты поможешь мне, а я помогу тебе - дам одежду, деньги, все что захочешь...
- С чем помог? - не понял Филин, глядя в лихорадочно блестящие глаза корчмарки.
- Помоги мне, убей его, тебе же нетрудно, - пленница встала на колени, и прямо таки вцепилась в руку беглеца. - Для такого, как ты - это раз плюнуть...
- Послушай, э...
- Мила, - представилась девушка, не сводя с парня умоляющих глаз.
- Мила... Я не ассасин, и за деньги не убиваю... Да я вообще стараюсь никого не убивать - сегодня у меня просто не было выбора. Либо я их, либо они меня.
- Если не ты его, то он меня, - выпалила женщина. - Я боюсь уже есть и пить в этом доме, а он меня никуда и не выпускает больше. Муж хочет от меня избавиться, но развода не дает, иначе все добро уйдет мне - Эта корчма - наследство папеньки, так что ему только шиш и обломится, да и то, без масла. Другое дело, если я преставлюсь -тогда он вступит в права наследника...
Филин размышлял. С одной стороны, корчмарь был настоящей скотиной, заслуживающей смерти. С другой - беглецу нужны вещи, чтобы переодеться, да и деньги лишними не будут. А еще ему было искренне жаль несчастную женщину, в столь молодом возрасте ставшей вдовой при живом муже...
- Эй, ты что там, уснула? - раздался чей-то грубый голос,и чей-то кулак несколько раз стукнул в дверь, благо беглец не стал повторять своих ошибок и предусмотрительно закрыл ее на задвижку. - Иди на кухню, кухарки не справляются!
- Сейчас, уже выхожу, - сказала Мила, стараясь придать своему голосу оттенок покорности.
- Шевели своей дряблой задницей! - крикнул корчмарь и заржал.
Когда шаги хозяина "Пьяного Вепря" стихли, Филин сказал:
- Я помогу тебе, Мила.
Женщина бросилась ему на шею, от резкого движения полотенце распахнулось и упало к ногам.
- Ой, - корчмарка в который раз покраснела и прикрылась руками.
Поспешно подняв полотенце, Мила сказала:
- Я выйду, через пять минут выходи за мной. Пройдешь по коридору налево, постарайся не наткнуться ни на кого. Дверь в третьей комнате будет открыта - номер забронирован, постоялец въедет только через два дня. Как зайдешь - закройся изнутри, я позже буду...
Когда Мила выскользнула за дверь, беглец засомневался - а не обвела ли его хитроумная девка вокруг пальца?
"Да нет, не похоже, - подумал он. - А задница у нее, кстати, совсем не дряблая - совсем даже наоборот..."
***
Айрин бежала, не разбирая дороги. Ветки деревьев безжалостно хлестали девушку по лицу, но она этого будто не замечала. Ее не мог остановить ни волчий вой, ворвавшийся в холодную тишину ночного леса, ни странные шорохи в темноте, ни боль в уставших ногах.
"Как он мог? За что, зачем, почему, - терзали девушку горькие мысли. - Я же была готова на все, ради него, а он... ненавижу его!".
Горькие слезы двумя бороздами пересекли перепачканные щеки. Девушка зацепилась носком сапога за торчащий из земли корень и, не удержав равновесия, рухнула, едва успев выставить перед собой руки, да так и осталась лежать, уткнувшись лицом в сырой мох, прикрытый прелой листвой.
Волчий вой раздался чуть ближе, но девушка, не смотря на то, что была дочерью опытного охотника, не обратила на него никакого внимания. Плечи ее содрогались от беззвучных рыданий, и она хотела только одного - умереть, чтобы никогда не видеть проклятого лица этого изменника, Мартина.
"Как он мог, как он мог меня предать,- думала девушка, задыхаясь от обиды. - И с кем, с этой распутной девкой - Джелкой".
Девушка вдруг услышала шорох позади себя и к ней, наконец, вернулась способность трезво мыслить, а с ней пришел и страх. Чуть поодаль, в зарослях колючего кустарника, только-только покрывшегося мелкой ядовито-зеленой листвой, горели, буравя тьму, два желтых глаза.
Айрин нащупала непослушными пальцами резную рукоять охотничьего ножа, подаренного мерзавцем Мартином на день рожденья, и потащила его из ножен. Её вдруг охватила настоящая, безумная ярость: она злилась на жениха, оказавшегося изменником, на отца, взявшего лжеца в ученики, на себя за то, что была такой доверчивой, влюбленной дурой. Девушке вдруг захотелось омыть широкое лезвие чьей-нибудь кровью - она плавно поднялась на ноги, чуть пригнулась и медленно двинулась прямо на волка.
Дикий зверь, привыкший рвать добычу на части, упиваясь не столько кровью жертвы, сколько собственной силой, повел себя странно. Он заскулил и припустил в лес, подвывая на бегу. Мгновением позже скулеж передался его сородичам, затаившимся чуть в стороне.
Вместо облегчения Айрин почувствовала... разочарование. Ей хотелось сорвать злобу на ком угодно - в бессильной ярости девушка упала на колени и принялась кромсать холодную влажную землю ножом, выкрикивая проклятия.
- Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя! - кричала она, снова и снова погружая лезвие в почву. - Чтоб ты сдох, чтоб тебя звери сожрали, чтоб тебя мертвецы на части растерзали...
Она выкрикивала все новые и проклятья, одно хуже другого, пока не кончились силы. Она поднялась на ноги, отряхнула охотничью куртку, кожаные штаны и собралась уже было вернуться назад, как вдруг до нее донесся тихий, мучительный стон. Мгновение промедлив, Айрин пошла на звук, не выпуская из рук ножа.
Человек лежална спине, под старым высоким дубом, и обессилено скреб ногами по земле. Руки, грудь и шею его оплели длинные засохшие корни. Айрин хотела срезать с бедолаги путы и освободить его, но, подойдя ближе, девушка в ужасе отшатнулась: истлевшая одежда открывала серую кожу, ногти на руках и босых ногах были длинными и острыми на вид, на морщинистом бледном лице застыл отпечаток боли, а белесые глаза бессмысленно смотрели в пустоту.
Девушка сделал шаг назад, вся ее смелость вмиг исчезла - она почувствовала себя маленькой, беззащитной девочкой, которой нужен был всесильный папа, чтобы защитить от жуткого монстра, поселившегося под кроватью. И вот оно, то самое чудище из детских страшилок, но защитить некому...
- Го-оспожаааа, - прохрипел живой труп. - Неееебро-осссайменяяя. Я пришел на твой зооов.
Айрин продолжала пятиться назад, надеясь, что все происходящее с ней - всего лишь дурной сон, что сейчас она проснется и все будет хорошо... Но мертвец продолжал жутко шевелить синюшными губами и звать ее:
- Го-оспожааа, я отомщу... Я на-акажу его.
Девушка остановилась. Вопреки здравому смыслу, логике и инстинкту самосохранения, которые хором вопили: "Беги, глупая!". Повинуясь безумному, пугающему, но непреодолимому порыву, она подошла к исчадию Тьмы, полоснула ладонь лезвием ножа и подняла ее над раскрытой пастью живого трупа. Тот неестественно выгнул шею и, жадно причмокивая сухим черным языком, блаженно закатил глаза...