Аннотация: Вселенная Вархаммер 40.000. Ультрамарину Марцеллу из-за инвалидности пришлось выйти на гражданку и возглавить детскую больницу. Но вот перед ним встает тяжелый выбор - лечить маленьких пациентов или братьев-астартес по ордену?
Марцелл с размаху треснулся лбом о лампу в коридоре. Прежний, смертный главврач зачем-то увлекался украшательством, а Марцелл все никак не мог собраться и заменить эту длинную помпезную люстру на стандартные люмены. Основное сердце зашлось и замерло, так и не прижившийся сустав в бедре заскрежетал - нога подломилась...
- То есть как это, - крикнул он, остановившись посреди коридора, - отдать половину площадей под апотекарион? Брат-капитан! Куда же я дену детей? Больница заполнена на девяносто два процента!
- А куда мне наших братьев деть прикажешь? - прорычал капитан Агемман, как обычно, легко выходя из себя. Впрочем, он и так был на взводе. Марцелл заковылял к нему, на ходу мямля:
- Брат-капитан, у нас нет ни кроватей, ни оборудования... Нет имплантов, нет медикаментов. Это же детская больница, тут даже тарелки в столовой маленькие. Братья не поместятся! Ни в операционной, ни в манипуляционной, ни в физиотерапии!
Агемман отмахнулся:
- Ничего не знаю, чтоб раненые мне были на ногах...
- У нас нет кадров! Это медикэ, они умеют лечить только смертных детей!
- Сказал же, чтоб ты мне их на ноги поставил! Приказ лорда примарха!
Вот так. Примарха. Даже не магистра Калгара.
Война пришла на Талассар. Не на оскаленных крейсерах еретиков или хищных кораблях ксеносов - пока что только на транспортах, доставляющих раненых Ультрамаринов. Марцелл опасался, что однажды ему придется эвакуировать пациентов в подвалы и убежища, спасая от нацеленных на планету орбитальных орудий. Но пока что ему поставили другую задачу.
Разместить.
Оперировать. Обеспечить послеоперационный уход и питание.
И как-то совместить это с обычными обязанностями главврача детской больницы...
- Старший медикэ, - он нажал кнопку селектора. - Аврелиан! Собери санитаров, пусть уплотняют палаты. Как, как, в каждую палату поставят по две... нет, три дополнительные койки. Было у нас четыре ребенка в палате, станет семь.
Аврелиан что-то заблажил в селектор, но Марцелл пресек нажатием кнопки. Пусть думает что хочет. Его братьев надо лечить.
В больнице поднялся кавардак, шум и гам. Дети, не зная, что происходит, воспринимали все как новую игру. О, я к Курцию, весело орал кто-то, а я - к Октавии. А я к окошечку хочу. Кто-то заплакал, спрашивая, умрет ли он. Нет, что ты, отвечал санитар, просто тут будут лежать Ультрамарины.
- Ух ты! А можно на них посмотреть?
- Посмотришь на доктора Марцелла при обходе, - выкрутился санитар.
Хорошо хоть паника не поднялась, подумал Марцелл. У взрослых наверняка поднялась. Смертные любят паниковать. Но с их хрупкими телами это и неудивительно; удивления и восхищения достойно как раз то, что они берут в руки оружие и противостоят врагу, кем бы он ни был. Даже некронам.
Когда-то гаусс-пушка некрона на Дамносе превратила его в комок оплавленного мяса. Товарищи-апотекарии счищали с остатков костей то, что еще недавно было мышцами и сухожилиями, - оно превратилось в практически дезинтегрированное месиво, в котором трудно было бы опознать даже молекулы ДНК. Вставляли в заживо разлагающуюся плоть импланты, заливали синтеплотью... В те редкие минуты, когда Марцелл приходил в себя, он слышал, как медикэ вполголоса переговариваются. Слова "Милость Императора" звучали чаще, чем он надеялся.
Будь у Марцелла больше заслуг перед Ультрадесантом, его бы поместили в дредноут. Но Марцелл - всего лишь молодой апотекарий. По признанию братьев, хороший. Но и только. И ему оставалось разве что молиться, чтобы импланты прижились.
Не прижились.
Ему самому пришлось приживаться "на гражданке". Не первому и не последнему - даже астартес с их общеизвестно сверхчеловеческой физиологией иногда становились калеками, и им находили работу, не связанную с боевыми обязанностями. Это было уже не столь общеизвестно: рассказывать смертным о том, что астартес можно искалечить, значит деморализовать их и ввергнуть в страх и неуверенность. Поэтому Марцелл попал на Талассар, потому что "все лучшее - детям", а не потому, что больше не мог сражаться.
- Заносите! - крикнул Марцелл в прогал двери.
Орденские медикэ в белом с символом Прайм Хеликс и Ультимой покатили первую каталку. То, что лежало на ней, больше всего напоминало запекшийся фарш, прикрытый простыней. Один глаз вытек, но второй упрямо синел среди сгустков крови.
- А, Марцелл, - прохрипел рот с изрубленного лица. - Что, не рад меня видеть?
- Фенний! Ты?
За Феннием вкатили Каспиана. Тот лежал в глубоком забытьи. Лицо у него было чистым и белым - красивое, патрицианское лицо с чеканным профилем, но простыня ниже колена и напротив живота пропиталась кровью, причем не в один прием: видимо, раны Каспиана время от времени начинали кровить. Плохо дело, подумал Марцелл. Тельца Ларрамана уже должны бы остановить кровотечение. Там, где должна быть левая нога ниже колена, простыня обрисовывала пустоту. И тем, где должна быть левая рука от самого плеча...
Брат-сержант Элизий был в сознании.
- Размещай нас в холле, - знакомым зычным, только очень негромким голосом приказал он. - Что там капитан говорил, нет коек? Постели нам, как же их тот хан называл... футоны!
- Аврелиан, - заорал Марцелл в селектор, - пришли вспомогательщиков, пусть вынесут цветы из холла!
- А куда их?
- Во двор поставьте!
Уборщики из вспомогательного персонала засуетились, вынося массивные вазоны с пальмами и араукариями и вытирая пол под ними. Медикэ тут же забегали, доставая из кладовой запасные матрацы и выкладывая их на пол.
Пять-шесть в ряд.
Один Ультрамарин разместится поперек.
Марцелл торопливо отдавал распоряжения. Взять в долг продукты на фабрике-кухне - раненым нужно усиленное питание. Договориться с анклавом Механикус, чтобы увеличили количество выращиваемых в чанах органов, и прислать им спецификации: органы астартес сильно отличаются от обычных человеческих, тем более детских. Связаться с фармацевтической фабрикой на Струбцине VI - им понадобится много, много медикаментов...
Он заскочил в свой кабинет. Обширный кабинет с приемной. Пожалуй, здесь можно разместить бухгалтера, отдел кадров и прочих административных работников, а их кабинеты отвести под палаты с ранеными. Да, так и сделаем...
Последняя фотография Ники стояла на столе у Марцелла. Эту девочку он не смог вылечить - у нее была рабдомиосаркома, но сила характера у малышки оказалась под стать любому из Ультрамаринов. И когда Марцеллу случалось упасть духом, он всегда думал: а ведь Нике пришлось куда хуже. Бюрократов, несвоевременные поставки лекарств, постельного белья, расходных материалов и прочего, даже невежественных родителей пережить можно.
Побежал в операционную.
В его больнице лечились дети до двенадцати лет. Операционная была просторной - достаточно просторной, чтобы оперировать ребенка, но, как и опасался Марцелл, астартес не мог там разместиться. Даже каталку с раненым невозможно было провезти в дверь.
- Палату восемь оборудуйте под новую операционную, - распорядился он. - Она самая большая, и двери там широкие.
Поппей не посмел возразить, потерянно кивнул, собрал медикэ и занялся освобождением помещения. Вдруг педиатр Друзилла воскликнула:
- У нас же Альциона! У нее плановая операция! Что теперь делать?
- Проведем, - оборвал ее Марцелл. - Детей как лечили, так и лечим.
Он остановился.
Кого первым оперировать? Элизия? Ему явно пришлось нелегко. Но у него хотя бы прекратилось кровотечение. А Каспиан...
На импровизированных футонах уже лежали его братья. Каждого из них Марцелл знал по имени. Ундиана когда-то любил беззаветно, а потом их дружба почему-то начала остывать. С Барикусом не дружил никогда, но при виде израненного брата оба сердца сжались. Так... надо начать с осмотра.
Первое впечатление не обмануло: самым тяжелым из раненых оказался Каспиан. Он уже застыл, впадая в исцеляющую кому, лицо стало восковым, глаза закатились, а кровь продолжала сочиться и сочиться.
- Срочно готовьте операционную, - велел Марцелл.
С улицы донесся визг тормозов и крики: ругались. Подъехал наземный автомобиль скорой помощи, едва не зацепив кого-то из вспомогальщиков, расставлявших по двору вынесенные из холла и коридоров цветы.
- Разуй глаза, мы Ультрамаринов размещаем! - надрывался санитар.
- А мы ребенка привезли!
Фельдшерина выскочила из машины.
- Тяжелые травмы, - бросила отрывисто, - надо его в экстремальную хирургию...
Марцелл остановился на полпути.
- А где же теперь детей лечить? - растерянно спросила фельдшерина при виде Каспиана на каталке. - И кто их...
Хирургеон Наторн подошел к Марцеллу.
- Господин, - осторожно начал он. - Милсдарь главврач...
- Просто доктор, - буркнул Марцелл.
- Вы уж своих братьев оперируйте, а с детками мы справимся.
- Но там тяжелая травма, а у тебя, Наторн, опыта...
- Я справлюсь, - настойчиво повторил Наторн.
Фенний прохрипел с футона:
- Я подожду. Иди, лечи своих детей, меня можно и завтра прооперировать.
- Здесь я решаю, кого и когда оперировать, - вспылил Марцелл. - Наторн, иди и осмотри нового пациента. На тебя возрастет нагрузка, ты понимаешь? Плановая операция Альционы на почках, потом еще одна плановая на сердце...
- Да-да, я помню. Я готов.
Вторая хирургеон, Алисия, поспешила за Марцеллом - ассистировать. Едва с ученической скамьи, так что Марцелл еще не доверял ей самостоятельно проводить операции.
Обнаженное тело вытягивается перед ним. Руку ему не просто отрубило или оторвало - ее, по-видимому, снесло взрывом крак-гранаты. Весь бок разворочен, осколки торчат между ребрами, ошметки мяса и кожи болтаются над ними. Запах от них идет тяжелый, гнилостный: видимо, Каспиана ранило давно, а продезинфицировать рану почему-то не успели. Тонким пинцетом Алисия выдергивает осколки, медицинские сервиторы промывают раны и вычищают гной. Гноя много. Когда они заканчивают очищение, в лотке оказывается почти литр зеленоватой вязкой субстанции. А на месте абсцессов - целые кратеры.
Марцелл мысленно взывает к Императору. Просить Его есть о чем: такие кратеры в теле астартес можно выбить только болтером другого астартес. Братья сражались с космодесантниками-еретиками, и неизвестно, какую варп-заразу могли подцепить от их оружия...
Рядом суетится Оливия, анестезиолог.
- Оставь, - говорит Марцелл. - Он все равно в исцеляющей коме. Будь готова к следующей операции, там брат даже в сознании.
Им оставили медикаменты и препараты, но совсем немного. Плазма крови. Каспиану срочно требуется переливание крови. Но плазмы на всех может не хватить, и что тогда?
Будем лечить тех, кого можно лечить, думает Марцелл. По уму надо было не с Каспиана и начинать-то, а с Фенния. Или с Барикуса. Но раз уж начал...
Это суровое правило военной медицины: лечить тех, кто может выздороветь. Слишком тяжело раненые, скорее всего, умрут; легко раненые потерпят.
Он разрезает повязки на размочаленной ноге. Нет, похоже, никакой варп-заразы, просто очень грязная, запущенная, воспаленная рана. Видимо, на поле боя не успели обработать, или уже некому было... Часть плоти нужно сразу срезать. Зачистить срез - если это можно назвать срезом, ногу будто отгрызли. Должно быть, в брата попали целой связкой крак-гранат. Подготовить к аугментации и передать техножрецам-протезистам.
Как всегда во время операции, ощущение времени теряется. И когда Марцелл бросает взгляд на часы... он провозился почти два часа.
- Следующий!
Барикус ранен в живот. Классическая рана цепным мечом, хоть в учебник полевой медицины ее. Брюшина прорвана, поврежден черный панцирь - ну, это уже к техноадептам, повреждена почка, часть кишечника, печень...
Ничего такого, с чем нельзя справиться при наличии нужных медикаментов. Пока они еще есть. Марцелл запрещает себе думать о том, что их на всех не хватит.
Ассистенты суетятся. Оливия приседает на краешек скамьи у дальней стены. Она очень бледна. Ей приходилось иметь дело с разными больными и разными травмами, но к ранениям, которые получают в бою астартес, ее жизнь не готовила. Марцелл ее не винит, но и не сочувствует.
Гражданка Ультрамара должна быть готова ко всему. Даже если на ее мире все спокойно.
В приемный покой врываются двое. Родители.
- Почему нашего ребенка оперирует не доктор Марцелл? Я не хочу, чтобы мою девочку оперировал какой-то недоучка! Он ее зарежет на столе!
- Доктор Марцелл занят с Ультрамаринами, - обрывает истеричку кто-то из медикэ. Та послушно замолкает, только всхлипывает.
Ну почему "зарежет", с досадой думает Марцелл. Обычный хирургеон, вполне квалифицированный, опыт у него какой-никакой уже есть. Пока меня не было, тут работали такие же смертные медикэ, и как-то справлялись. С Марцеллом смертность и инвалидизация пациентов резко снизились, но...
Он не может спасти всех. Как ни старайся, это невозможно. Для этого нужно быть самим Императором, а не обычным доктором, астартес-калекой.
Медикэ выскочила из операционной.
- Мы его теряем! - закричала она.
Марцелл снова заколебался. Он должен оперировать своих братьев. Если не спасти Ультрамаринов, то спасать смертных уже нет смысла - их просто некому будет защитить.
Ребенок все равно умирает.
Таково суровое военное правило: лечи сначала тех, кого точно можно вылечить.
Но его направили сюда, чтобы спасать детей...
- Я пока все подготовлю, - кричит Алисия из второй операционной.
Ребенок попал под автомобиль. Выглядит, как будто его переехал лендрейдер, - осколки костей еще торчат из разорванных мышц, хотя большую их часть уже вынули из раны.
- Что у нас тут? - бормочет под нос Марцелл. - Ага, сердце не выдерживает... Наторн, дефибриллятор! Стимуляторы приготовь! Зажим!
Сердце вздрагивает. Раз, другой. По экрану бегут зубцы кардиограммы. Давление увеличивается, частота сердечных сокращений падает...
Если родители не найдут деньги на хорошую аугментику, ребенок может навсегда остаться хромым. Но живым. И Марцелл упорно колдует над его раздавленными ножками, и их не придется даже ампутировать. Хромой - не безногий.
- Конечно. Я бы и так справился, - чуточку обиженно бормочет молодой хирургеон.
Медикэ, которая позвала Марцелла, достается недовольный взгляд.
- Правильно, - соглашается Марцелл. - Вы все отлично справитесь самостоятельно.
Все знают, что Марцелл справится лучше. Он - космический десантник. Зорче, сообразительнее, проворнее, всесторонне подготовлен. Руки у него чувствительнее и быстрее, и даже обоняние улавливает и анализирует состояние пациента тоньше, чем автоматика.
Но у начальника, который замыкает все на себе, работа не может быть налажена хорошо. Его результаты - одна видимость. Поэтому Марцелл говорит Наторну:
- Действуй.
Вспоминает новомодные словечки. Когда Марцелл был неофитом, таких не было. Может быть, мы, астартес, так плохо понимаем смертных, что у них совсем другой язык, думает Марцелл, - изменился за сто лет. А многим из нас куда как побольше ста...
- Валяй.
Он входит в операционную. Оливия и Алисия воркуют над Ундианом.
Ундиан под обезболивающими, но в сознании. Алисия с помощью медицинских сервиторов накладывает ему швы.
- Там рана пустяковая, - ворчливо бормочет Ундиан, - но глубокая. Твои девчонки уже все сделали.
Алисия прячет глаза. Судя по языку тела, это миг ее триумфа: она сама провела операцию, да какую - лечила астартес!
Марцелл внимательно осматривает зашитую рану. Шов наложен грамотно. Просматривает записи с сервочерепа. Пергаментная лента бежит между пальцами. Вроде все правильно. Может, и правда они без него справятся?
На Марцелла накатывает волна былой привязанности. Ведь они с Ундианом были лучшими друзьями. Он пожимает Ундиану руку.
- Держись, - говорит ободряюще. - Дружище.
Сегодня он домой не собирается. Будет работать до победного, как в старые добрые времена, когда он после боя сутками не выбирался из апотекариона. Отправляет Наторна и Алисию, и Оливию, и даже Поппея с педиатром Юлией Друзиллой, - не уходят.
- Вы заняты с вашими братьями, доктор Марцелл, - втолковывают ему коллеги, точно маленькому. - А мы сделаем вашу часть работы по лечению детей.
- Вы не выдержите. Вы смертные. Слабые. Упадете от переутомления.
- Обижаете, - весело отвечает Поппей. Марцелл не сразу понимает, что это еще одно новомодное словечко. Раньше "обижать" не связывалось с улыбкой.
- Следующий, - отрывисто говорит он.
Следующим закатывают брата-сержанта Элизия.
Ему попали прямо в основное сердце. Дополнительное работает, но основное придется оперировать. Марцелл кивает Оливии - твой выход, сноровисто вскрывает грудину и черный панцирь, вынимает осколки болта из сердца и легких. Красные пузырьки расправляются и опадают - ничего, сейчас сердце заработает, дайте только зашить его как следует, думает Марцелл. Хоть бы органиток для всех хватило...
Элизий в сознании.
- Ты тут, брат-апотекарий, совсем берега потерял, - ворчит он. Это тоже новомодное словечко - было таковым лет триста назад, когда Элизий считался юношей. - Прошение самому архимагосу Коулу! Через голову лорда примарха, через голову магистра!
- Уж будто оно до него дошло, - фыркает Марцелл. Он чувствует, что щеки у него загораются от неловкости. Ника просила его написать Коулу прошение. Разумеется, и сам Марцелл не воспринял его всерьез, не говоря уж о... просто это было ее последнее желание.