Аннотация: Неизвестное врывается в жизнь каждого из нас, но смело принять вызов или бежать в страхе - выбор за тобой.
ЗОВ
В тот момент, когда ты спрашиваешь себя, зачем ты живёшь или зачем ты родился, начинается твоё столкновение с реальностью или, вернее, твоего о ней представления и действительности. Начало ли депрессии это, сезонной хандры или возрастного кризиса - сразу и не поймёшь, у каждого человека это индивидуально. И единственное, что тебя будет волновать, - это то, как пережить эту катастрофу, точнее, как поскорее избавиться от столь неприятного ощущения внутри себя. Тебе в этот момент может быть и шестнадцать, и сорок семь, и двадцать пять, но это никак не изменит того, что тебе трудно дышать и ты не знаешь, что с этим делать.
Слеп и глух тот, кто обесценивает чувства других, однако, прежде всего, он одержим собственной глупостью и невежеством, поскольку совершенно забыл о существовании самого себя. Ведь тот, кто не забыл об этом, не будет утверждать, что чувства подростка не имеют большой ценности и важности и то, что после сорока человек больше не должен мечтать.
Когда я впервые столкнулся с этим ощущением, оно сдавило мне грудь: тяжкий груз словно повис на сердце, не давая нормально дышать. Именно тогда во мне начинал зарождаться страх, но я ещё не понимал этого. В то время я ещё не знал и даже не представлял, с чем мне придется столкнуться. Сначала я игнорировал начинающиеся изменения в моём состоянии, не собираясь принимать новую и совсем не приятную для меня действительность, я, как и большинство людей, попавших в подобную ситуацию, решил просто не замечать, избегать и надеяться, что это очередное скверное недоразумение в скором времени пройдёт, пройдёт само собой. Как же я ошибался. Если бы я знал, что следует предпринять в такой ситуации, как следует себя организовать и зачем, возможно, мне бы не пришлось потратить почти семь лет своей жизни, чтобы привести себя, хотя бы в относительное равновесие. Но тогда у меня не хватало опыта, знаний, а окружающие меня люди, коих обычно следует считать опытными и сведущими в тонкостях жизни, могли разве что в очередной раз обесценить мои чувства, или же, дать совершенно бесполезный и неактуальный совет. Нельзя было назвать их глупыми или чёрствыми, ибо их взгляд на жизнь происходил из страха, как обычно бывает с людьми, которые в своей жизни выбрали путь слепого следования чужим моделям поведения, не пытаясь обременять себя тяжестью рефлексии, анализа того, что с ними происходит и почему. Попытка выставить свою точку зрения как единственно верную, по моему мнению, была бы ещё более глупым поступком, которого я стремлюсь избежать любой ценой. А потому отмечу, что моя характеристика других людей и моё к ним отношение означает лишь то, что всё, что они могли мне предложить, не отвечало моему внутреннему запросу и никак не могло удовлетворить меня. Не найдя ответов, которые помогли бы мне в разрешении моей проблемы, мне ничего не оставалась, как я тогда полагал, кроме того, чтобы переждать столько непростое время. Скорее даже мне и самому было не до конца ясно, что я ищу и ищу ли вообще что-то.
Несмотря на столь непростую и незнакомую для моего существа ситуацию не всё было так плохо, как мне тогда представлялось. Мой друг, который спустя многие годы стал мне как брат, разделил бремя личностного кризиса, также ведя свою борьбу за выживание, и подставляя мне дружеское плечо своими дельными советами и поддержкой. Во время моего бедственного положения он уже несколько лет вёл свою внутреннюю войну и был единственным, кто мог понять меня, и тем, кто смотрел на всё это не через позицию преклонения перед страхом: храбро выступив ему навстречу. Он не бежал от страха - уже тогда он осознавал, что отступивший перед страхом, сдавшийся ему, обречен бежать и прятаться от него до конца жизни. Конечно, нужно сразу же сказать, что люди, по своему обыкновению, весьма успешно прячутся от этого животного чувства, глубоко зарываясь в свои житейские хлопоты и бытовые мелочи. Но, то лишь жалкая попытка закрыть глаза на неизвестность и безграничность, что не поддаются никакому контролю и даже простому объяснению, и, что самое главное, совершенно неприемлемая для любого хоть сколько-нибудь осознанного человека.
Зов неизвестности, когда приходит время, всегда пронзает человеческую сущность насквозь, разрывая привычную картину реальности, заставляя сознание буквально содрогнуться от проникновения импульса колоссальной силы, воздействию которого невозможно сопротивляться. Его мощь не поддаётся измерению, а характер воздействия столь непредсказуем и неповторим у каждого отдельного индивидуума, что не представляется возможным как-либо его описать. Однако всегда прослеживается одна общая закономерность - человек больше не чувствует себя в полной безопасности, он больше не закрыт иллюзиями сверху донизу: появляется брешь, сквозь которую просачивается сомнение в устоявшихся представлениях о мире и самом себе, он начинает что-то подозревать, его тревожность начинает расти. С этого события берет начало одно из самых значительных, а, может быть, и самое значительное изменение в жизни. Мало людей, кто способен осознать сразу весь масштаб начавшихся трансформаций, и, пожалуй, еще меньше тех, кто сразу захочет признать их неотвратимость. Для меня это не значило ничего в то время, лишь небольшая тревога, поселившаяся в моём сердце, изредка давала о себе знать. Моё испытание лишь начиналось, внутренняя суть еще не могла ощутить полноту того, что её ждёт, а разум и вовсе не мог знать тех явлений, что уже ждали своего часа, неминуемо нависая над будущим. Пройдёт не так много времени, прежде чем я наконец-то начну понимать, что происходит что-то за рамками моего понимания и что никак не вписывается в привычное представление о жизни среднестатистического обывателя. В это мгновение можно было лишь ощущать странный холод, поселившийся в теле и ощущавшийся лишь кончиками пальцев. Тень покрыла мир для моего взора и глаза надолго утратили возможность видеть мир во всех его красках, близился первый кризис - первая боль, которую никак не получалось унять, которую мне никак не удавалось понять.
ПРЕЛЮДИЯ
Почти за три года до того, как колоссальный удар неизвестной природы обрушился на меня, чтобы навсегда изменить мою жизнь.
Мы сидели на откидывающихся стульях деревянной скамьи. Время было ещё не позднее, но зимний закат уже спешил завершить уходящий день, разрывая небеса своим багряным клинком, об этом нам сообщил темно-алый луч солнца, пробившийся сквозь завесу облаков. Это было наше любимое время для обсуждений и бесед, и, наверное, единственное время, которое мы могли позволить себе выделить. Я и мой лучший друг - тогда нам было ещё не так важно, что заключается в человеческих проявлениях эмоций, и невдомёк, что значит настоящая дружба для двух людей, что почувствовали своё одиночество. Не помню, а скорее даже точно и не знаю, что послужило началом для нашего общения. Общие интересы или общие взгляды, что может заставить соприкоснуться сферы коммуникации двух личностей, столь непохожих снаружи и внутренне, сколько неотличимых по тому, как они воспринимают или будут воспринимать их собственную реальность? Правда для нас заключалась лишь в том, что говоря о чём-то, даже не находя точек соприкосновения и не приходя к компромиссу, мы где-то внутри всегда ощущали, что можем разделить наши мысли в этом странном и незавершённом диалоге.
Позвав меня в освободившийся промежуток времени, мой друг впервые начал посвящать меня в свой мир. Этот день положил начало не только нашей крепкой дружбе, но и открыл дверь к, возможно, единственному верному выбору в моей жизни. Что же послужило катализатором к началу моего интереса не очень-то и важно, интересно другое, что он начал мне тогда рассказывать.
ДРЕВНИЕ
Сила, что способна менять жизнь человека, реальность в которой он существует и даже его самого - она настолько противоречива, что даже сама попытка её описать, имеет не больше смысла, чем попытка прыгнуть до Луны. Но всё имеет своё значение, а, значит, даже если и нельзя в полной мере что-либо истолковать, можно хотя бы приблизиться к этому. Так мы и решили поступить, отогнав леность, закостенелость разума и излюбленную привычку человека, выросшего в среде устоявшихся традиций и норм социума, сторониться всего странного и необъяснимого.
Как только мы обговорили некоторые условности нашего разговора и начали надвигаться на развитие обсуждения, впервые прозвучало это слово "Древние". Он начал несколько поодаль, повествуя об очень далеких временах, настолько далёких, что вряд ли бы было возможно очертить хоть сколько-нибудь примерные хронологические рамки. Древние были людьми, вернее они были ещё и людьми, но и не только ими. Их в своё время тоже застал экзистенциальный кризис, преодолевая который они столкнулись с тем, что, по их мнению, было ключом к реформации понимания бытия и смысла существования человека - так они полагали вначале. Ведомые своим неумным желанием знать и обладать, они решились на отчаянный поступок: во что бы то ни стало завладеть новыми силами, которые вдруг открылись перед их алчущим взором. Эти апологеты человеческой жажды не знали меры, и совершенно не думали ни о каких последствиях, которые, несомненно, возникли бы, рано или поздно. Они обратились к теням из сумрака, заключив с ними кровавый пакт, в обмен на помощь в преодолении границ реальности пожертвовать им часть своей энергетической сущности. По крайней мере, так дошли до нас эти легенды. Что же на самом деле произошло в те незапамятные времена неизвестно до сих пор. Ясно лишь одно, контакт двух энергетических общностей: людей и теней состоялся. Древние получили силу управления энергией своей сущности и ведомые ненасытной алчностью отправились на поиски источников новых сил, словно их новые союзники-тени, они стали настоящими голодными псами, рыщущими в поисках новой силы, которую они, несомненно, пожрут, как только увидят и победят.
Они были одними из первых, кто смог прорвать ткань мироздания и заглянуть за завесу реальности, но им недоставало осознания и мудрости, чтобы узреть в самих себе своих величайших противников, которыми они стали незаметно для себя, но не без участия теней, что поразили их естество паразитом собственного сознания, в то время как наделяли их силой. И теперь ничто не могло помешать их пиршеству - за малую цену получившие столь желанных питомцев, одержимых идеей своих же хозяев: знать и владеть. И бояться. Всё время, каждую секунду быть поглощенными тревогой и страхом, что их замыслы пойдут прахом, что добыча убежит, разорвав силки, что то, чем они обладают, будет утеряно ими навсегда. Страх был единственной мотивацией загадочных существ иной энергетической парадигмы, теперь же, он стал знаменем тех, кто лишь недавно были людьми. Трансформировавшись под нужды своего носителя, он не потерял своей силы, лишь сменил оттенок: кто-то стал яростен до битвы, кто-то погрузился в утехи, кто-то был ненасытен до познания мира. Кто-то и вовсе ушёл в иные миры, но отнюдь не для постижения истины, а только в поисках того, что утолит их безмерное желание, которое они сами уже и не знали как унять. Жажда и невыносимое самолюбие стали непременными спутниками тех, кто познал теневую энергию. Конечно же, не у всех развивалось столь яркое и безумное наваждение, но даже если какой-либо представитель отмеченных тенью существ и оставался вполне себе адекватным, он прекрасно ощущал, что ничто не может удовлетворить его полностью. Однако такие мысли редко беспокоили тех, кто мог позволить себе упиваться собственным могуществом, даже если порой оно было лишь мнимым.
Вечер подходил к порогу дня, нам было пора возвращаться домой, где нас уже ждали. В последний раз посмотрев вслед умирающему солнцу, было решено не тратить больше ни минуты и выдвигаться. Холодный умирающий мир встретил нас сурово, но совсем невраждебно. Снег уже был стоптан, а потому почти не проминался под ногами и не хрустел, что, несомненно, лишало нашу поступь обычного зимнего музыкального сопровождения. Разговор не клеился, каждый отходил в свои заботы, лишь изредка мы перекидывались репликами, уточняя детали недавнего разговора.
Вырисовывалась удивительная картина, чья монументальная помпезность и несравненная величественность ещё не успели оформиться, но уже давали намёки на будущее воплощение. Я не придал особого значения его словам, какие ещё поиски того, чего даже не увидеть, не ощутить, не понять. Больше всего в данном вопросе меня беспокоила неотвратимость этой информации, она засела где-то в подкорке, не собираясь стираться. Я решил, что пока что мне хватит лишь того, что я некоторое время понаблюдаю за тем, как может развиваться эта парадигма, в чём её закономерность и могу ли я получить от неё что-то ещё. Я не хотел больше ничего знать, мне было достаточно этого всего. Но, всё же, зачем же эти люди так хотели преодолеть собственную природу, да и что это была за природа? А какова природа человека сейчас и что даёт нам возможность чувствовать, что вообще значит чувствовать. Целый день прошёл тяжело: много вопросов, мало ответов, а ещё больше этого бесконечного чувства усталости. Подушка кажется такой горячей, переворачиваешь её на другую сторону, а вновь становится, словно раскалённая жаровня. Голова гудит, верно простыл, а, возможно, простое переутомление. Захотелось поскорее заснуть, тело провалилось сквозь матрас, кровать и упало прямо на землю, мне так показалось, мне было очень плохо. Температура, казалось, была не за сорок, а все сто двадцать. Я попытался встать, но не почувствовал своих ног, а через мгновение странный гул прокатился по комнате. Я проснулся.
ЯСНЫЙ ВЗОР
Сидеть на корточках было приятно, хоть и немного холодно. Бодрость переполняла каждое покачивание тела в такт порывам ветра. Раскинув руки в стороны, казалось, что мы подобно птицам зависли где-то в воздухе. Ступеньки были, пожалуй, не самым удобным для выбранной позы, но именно на них меня одолела такая вдохновенная нота настроения. Мысли текли рекой, а чередующиеся реплики как будто подхватывали друг друга, обнажая некую новую суть, которую уже нельзя было обойти стороной. Вновь я обострил своё внимание, замедлил ход чувств и проникся моментом, как мы оказались уже на середине очередного повествования. Тот миг наполнился очень неожиданным для меня потоком, и я был не в силах разобрать, что же он мне говорил. Мне лишь оставалось слушать его слова, пытаясь хоть сколько-нибудь приблизиться к пониманию сказанного им.
Если присмотреться, то всё вокруг имеет своё место и значение: лист падает тогда, когда приходит его время, а птица каждый раз выбирает только нужное ей направление. Но с человеком очень часто бывает всё иначе, он противится тому, что является его сутью. Страшится того, с чем может столкнуться, и не зря. Для тех же, кто всё же осознал, что для них нет иного пути, кроме пути их настоящего естества, нет ничего ценнее, как обрести чистый и ясный взгляд на мир. Есть множество средств и способов, как этого достичь, однако не столь важно, как именно обрести такой взгляд, важнее, зачем и для чего.
Человек так устроен, ему всегда необходимо придумывать для всего объяснение, простое наличие чего-либо задевает его до глубины души.