Чернин Михаил Матвеевич : другие произведения.

Наташа Пятая часть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фрагменты из романа "Монолог (Диалоги)"

  
   НАТАША
  
   Пятая часть
  
   Фрагменты из романа "Монолог(Диалоги)"
  
   -Хорошо, Петя. Его пригласила я, не мы.
   -Лучшего времени, чем день рождения Игоря, не нашла?
   -Васильев знает, когда он родился. Запомнил и напросился к нам.
   -Не думаю, что Игорь будет в восторге от своего нового приятеля.
   -Они найдут общий язык, не сомневаюсь.
   -Теперь начнем обмениваться визитами - радостная весть.
   -Никто на аркане тащить тебя к нему не собирается.
   -Он уже купил подарок сыну?
   -Купил.
   -Знаешь, какой?
   -Американские джинсы - привез из Англии.
   -А мне? Я тоже хочу.
   -О тебе он как-то не подумал, так как не знает дату твоего рождения. А мальчишка будет рад, он давно мечтает о джинсах - любых.
   -Так это ты заказала их Васильеву?
   -Определенно, сразу после провала подписания договора.
   -Могла заказать их еще раньше.
   -Ты не подсказал, а я не сообразила. Что ты злишься? Пусть приходит в другой день. Я же сказала, напросился. Как бы ты поступил на моем месте?
   -Послал его...И эти джинсы вдобавок...
   - Мы сами могли бы купить их Игорю, но где их купишь?
   -Прости, запамятовал. С недавних пор благодаря Васильеву мы стали Рокфеллерами.
   -Ты просто ревнуешь меня к нему. Мне это только приятно.
   - К этому типу? Просто не желаю видеть его в дни наших семейных праздников. Неужели ему не довольно того, что вы встречаетесь в обычные дни?
   -Исключительно редко и по делу. Между прочим, я не устраивала тебе сцен, когда ты встречался со своей бывшей любовницей. А у меня с Васильевым чисто деловые отношения. Чтобы тебя успокоить, он собирается жениться на молоденькой женщине, можешь больше не ревновать меня к нему.
   -Давно бы сказала. Так новобрачные придут вместе?
   -Успокойся, она не придет.
   -Все равно лучше бы Васильев не приходил. Игорь на другой день облачит свой тощий зад в американские джинсы ( Васильев учел параметры нашего бобби?) и продемонстрирует их школьным приятелям, вызывая их зависть. Нашего подарка он просто не заметит, что вполне можно понять. Кто бросит камень в хлопца, которому на голову, чтобы не сказать на...(умолчим) сваливаются фирменные, с настоящей этикеткой портки? И не как снег на то самое место, их ему принесет с доставкой на дом самая знаменитость, вызвавшая дружный переполох - не только девичий - в нашем жилище пару недель назад, когда он появился на телеэкране. Игорь, помнится, упивался его рассказом о Британских островах, верещал от восторга и ликовал, хотя обычно ведет себя сдержанно. Нашему сыну, сведшему короткое знакомство в первый визит Васильева к нам, оно импонировало. Я был неправ, когда сказал, что Игорь примет его без восторга. Малый далеко пойдет, если и дальше будет пользоваться советами и участием старшего друга - столь ненавязчивого, скромного и вместе с тем знаменитого и умного. Его очередной визит - прямиком к Игорю - может иметь самые приятные для него последствия...
   -Все сказал? Сколько в тебе фиглярства?
   -Можно не отвечать?
   -Да, лучше помолчи. Ты просто смешон. Если категорически против того, чтобы Васильев пришел в субботу, я извинюсь перед ним - он придет в другой день. Ты вправе видеть на дне рождения своего сына только угодных тебе людей, но не рассчитывай на то, что твой нелепый каприз поссорит меня с Васильевым или охладит нашу дружбу. Я умею быть благодарной людям, которые ценят меня и помогают раскрыть мои способности и возможности. Он дал и дает мне то, что никто дать не мог и не сможет. Твои выпады против него беспочвенны, я никогда не скомпрометировала (дурацкое слово!) себя, можешь не сомневаться в моих нравственных устоях.
   -Причем тут нравственность?
   -Вот именно ни причем. Понимаешь это не хуже меня. Тебя беспокоит его влияние не только на меня, твою собственность, но и на вторую собственность - сына.
   -Я настолько не выдерживаю конкуренции с Васильевым, что не смею посягать на ваш суверенитет. Ведь кроме непосредственных контактов с великим человеком, обогащающим вас духовно и интеллектуально, вы получаете доступ на разные закрытые и полузакрытые просмотры - фильмов, которые никогда не пойдут на широких экранах или будут варварски порезаны, спектаклей - причем премьер, - на которые простым смертным не попасть даже с переплатой. Игорь как раз находится в том замечательном возрасте, когда твой духовный фаворит может помочь ему достигнуть новых вершин в своем развитии. Он может даже оказаться в институте международных отношений, если только ему не повредит моя биография.
   -Игорь мечтает стать хирургом...
   -Время для изменения планов и намерений есть. Престижнее решать судьбы народов, чем жалкую судьбу неизвестных индивидуумов. Мальчик способный и честолюбивый - не станем ему мешать.
   -Лично я не возражаю, чтобы он стал дипломатом.
   -И будет. Лицемерию научится скоро. Думать одно и говорить прямо противоположное, но всегда оставаться обаятельным, красноречивым, остроумным и эрудированным собеседником - в любой аудитории.
   -Васильев не краснобай. Ты просто завидуешь его таланту, успеху, возможностям. Всему тому, чем он в избытке обладает и чего лишен ты сам.
   -Угодила в самое яблочко, в самую его сердцевину, в десятку, убила наповал. Кто он и кто я?! Буду счастлив лицезреть высокого гостя и его невесту, если она соблаговолит посетить наше скромное семейство, номинальным главой которого я, жалкий червь, являюсь, а фактическим - моя благороднейшая жена - женщина редких качеств, работящая, умная, талантливая - не чета мужу своему.
   -Дешевый лицедей! Все ясно. Откажу Васильеву, но от подарка отказаться не посмеешь.
   -Джинсы берем! Из самих Штатов, соединенных в Америку. Глупо отказываться. Не допустим, чтобы по глупой прихоти вздорного и строптивого папаши мальчик лишился штанов, в которых можно форсить перед приятелями.
   -Ты невыносим. Дай пройти!... Не прикасайся ко мне. Ради всех святых, оставь меня в покое. Как ты можешь? ... Я ударю тебя, если не прекратишь. Не лезь со своими мерзкими поцелуями. Еще один иудин поцелуй, я не выдержу и ударю...
   -Ударь. Вот этой самой рукой - с размаха по моей бесстыжей и гнусной роже. Приложись. Смажь по ней. Может быть, тогда я пойму , наконец, чего стою в этой жизни... Ну!
   -Мне противно прикасаться к тебе - даже ударить... Иногда я ненавижу тебя так, как никого другого. Уйди вон с моих глаз!
   -Я - дрянь. Обыкновенная куча дерьма, вонючая выгребная яма. Любить меня не за что, можно только ненавидеть. Я лицедействую, словно в скверной пьесе, не испытывая иных чувств, кроме вины, но и ее не осознаю своим нутром. Возможно, ты права, я действительно жалкий завистник, отчего и не желаю присутствия Васильева на праздновании дня рождения Игоря, его влияния на нашего сына. Я давно не ревную тебя к Васильеву, но меня не оставляет ощущение опасности его для меня, моего образа жизни и мышления. Он принадлежит к глубоко чуждому и враждебному для меня миру, Не потому, что с ним связан успех, радости жизни, премьеры, а по той причине, что он насквозь фальшив, лжив изнутри, в своих корнях... Или я вижу его в кривом зеркале? Сам по себе он человек порядочный, в некотором роде даже альтруист. Но порядочность достается ему по бросовой цене. Он - часть нашей элиты, сливок нашего славного проворовавшегося общества, - получая все по демпинговым ценам, позволяет себе заниматься благотворительностью, бросать с барского стола крохи таким смертным, как ты. Притом вовсе не бескорыстно. Он ведь боготворил, любил тебя, мечтал о близости с тобой. А если учесть, что ты - талантливая переводчица, имеющая редкое чутье к слову, улавливающая многие его смыслы, обладающая огромной работоспособностью и честолюбием, которое не позволяет тебе мириться с приблизительностью в поисках максимальной точности перевода, то следует ли считать Васильева благодетелем, доброхотом, бессеребренником?
   -Кто так считает?
   -У него отличные манеры, острый ум, наблюдательность, эрудиция, деликатность и прочие прекрасные качества. Но за всем этим я не вижу глубины духа, бескомпромиссного и беспощадного ко лжи и наглой бесцеремонности нашего общественно - политического строя. Он вполне устраивает его, он прекрасно вписался в него, твой лучший друг. Он достаточно умен и проницателен, чтобы не понимать, какие идеалы и цели защищает, какие принципы проповедует и пропагандирует, какие факты препарирует и интерпретирует, имея доступ ко всем источникам информации - отечественного и зарубежного изготовления. Он знает подлинную цену пафосу своих репортажей, тонко дозируя их с расчетом на аудиторию не одних тупоголовых. Он эстет, его очерки состряпаны умно и грамотно. Бичуя зло буржуазно-демократического общества, он не делает прямолинейных и примитивных выводов, не включает в свой лексикон избитые слова, фразы и выражения, подводя слушателей или читателей к угодным ему умозаключениям, позволяя своей аудитории думать самой, но так, как он сам не думает и никогда не думал. Он редко когда противопоставляет их злу наше добро, мы заглатываем его наживку, сами начинаем чувствовать, как нам повезло жить по эту сторону железного занавеса, воздвигнутого Черчиллем в своей фултоновской речи сразу после войны. Он так привык лгать всем нам, что сам уверовал в эту ложь, чтобы выглядеть убедительно, но не настолько, чтобы запутаться в ней самому. Последнее обстоятельство он тонко и умно дает ощутить тем из нас, с кем он входит в непосредственный контакт и кто пользуется его доверием, кто не выдаст, не продаст, не проболтается, сославшись на него. Так он позволяет себе давать своим доверенным людям информацию о наших партийно -государственных делишках, о нашем нынешнем вожде, многотомные труды которого пылятся на полках и исчезнут с его смертью. Васильев - носитель нашего зла, аккуратно и ловко завернутого в отечественную упаковку добра. Такие люди всегда на плаву, им не страшна замена вождей, элит и даже режима власти. И я не хочу, чтобы его влияние на Игоря околпачило и приспособило парня к этому миру. Одним словом, я не верю Васильеву, равно как и ценностям, ловко насаждаемым им. Я не призываю рвать с ним. Он - нужный тебе человек, с его помощью ты многого добилась и еще добьешься, не греша совестью.
   -Я внимательно выслушала тебя, не прерывала. У тебя всегда был пунктик - зло, добро, совесть - абстракции, в которые свято веришь и о которых на всех перекрестках своей жизни постоянно твердишь. Но едва эти понятия начинают наполняться конкретным содержанием, как в твоей больной голове инициируется варка каши: добро и зло перемешиваются вместе в одну плохо перевариваемую массу. То же самое происходит с твоими убеждениями. Личные неприятности ты перенес на нашу действительность, отдельные ошибки и недостатки руководителей страны - на систему в целом. Любимая политическая краска - черная, ею ты малюешь всех и вся, кто не разделяет твоих негативных взглядов. Не по тебе буквально все: и система, и власти, и политики, и журналисты, и писатели, и художники... А что собственно сделал ты сам, чтобы исправить этот мир, который так категорически не устраивает тебя? Затесался в отряд ворчунов и злопыхателей, пышешь бессильной яростью и злобой на тех, кто в нелегких условиях строит и созидает. Да, Петя, созидает, не усмехайся! Худо-бедно, не забывая про себя, свой карман, кладет кирпичи. Да, в аппарате власти многие звенья устарели, покрылись ржавчиной, требуют замены. Но в целом механизм функционирует нормально, хотя и с перебоями. СССР - великая держава, конкурирующая с США.
   -Вот он, Васильев! Положил тебя на идеологические лопатки, молодец, хорошо отрабатывает свой хлеб с икрой. Когда-то ты хотела уехать отсюда из-за несогласия с нашими порядками. Васильевы вернули тебя в лоно советской идеологии. Что там, даже революционеры в прошлом вырождались в мелких реформаторов. Они считали, чтобы впредь машина власти, экономики, социальных отношений не буксовала, достаточно смены отдельных винтиков, а потом все притрется и пойдет, как по маслу. А пока, как идет, так пусть и идет. Наверху им виднее. Каждый винтик, даже изношенный, все еще крутится и созидает - приносит доход в общественную и личную казну. Но у кормушки все места заняты, никто их добровольно не оставит, ведь лучше, если кусок хлеба будет смазан зернистой икрой, тогда он не застрянет в глотке... Сплошь и рядом в стране трепотня, трюкачество, жонглирование словами, запугивание сложностью международной обстановки, игра на страхе обывателя перед войной, развязываемой американскими империалистами и их пособниками из стран НАТО. И тогда нашему народу пороки кажутся недостатками, преступления - проступками. Проходимцы до низложения их с пьедестала власти или до самой их естественной смерти ходят в первопроходцах, сообщники - в общественниках, консерваторы - в реставраторах, бюрократы - в технократах...Любая критика в адрес власти называется клеветой.
   Впрочем, ты права. Ворчаньем и злостью ничего не добьешься. От слов не то, что троны, посты, звания, даже воздух и тот не колеблется. Я и подобные мне "злопыхатели" для нынешнего аппарата власти абсолютно безвредны. Собака лает - ветер носит... Мы Васильевым не угрожаем, это они представляют для нас опасность. Уж если под их влиянием в нашем доме начали подвывать господствующим ветрам, то ожидать перемены их направления - не говоря об их смене, - не приходится.
   Я не заблуждаюсь относительно приносимой мной пользы так называемому обществу. Это общество не абстракция, и оно получает от каждого из нас ровно столько, сколько заслуживает. Меня во многом можно упрекнуть, но только не в том, что я когда-либо отлынивал от работы, ответственности, желания трудиться с максимальной отдачей. Меня постоянно держали на поводке, не отпуская ни на шаг. Но и на том месте, где мне позволили служить, я - пес, исполняющий обязанности по-собачьи преданно и полно. Я оставался и остаюсь верным своему хозяину, до хрипоты лаю и грызусь с другими собаками, которые, по моему глубокому собачьему убеждению, вольно или невольно вредят всему нашему собаководческому хозяйству. Я бы пропадал на псарне днем и ночью, если б мои хозяева ценили мою службу и допустили охранять более важные объекты. Но коль скоро они имеют соответствующие циркуляры, инструкции, писаные и неписаные, что именно можно доверять псам моей породы, то я не рвусь подыхать на службе от излишней усидчивости и старания. И после псарни - на воле - позволяю себе расслабиться - лаять или вилять хвостом на все и на вся. Тут от меня ни вреда, ни пользы. Даже обглоданной кости не принесу своим голодным щенкам...
   -И суке - жене... Петя, ты неподражаем. Ради красного словца можешь все... Наша дискуссия несколько затянулась. Мы не переубедили друг друга. Давно пора спать. Остался нерешенным один мелкий вопрос, зовем мы в субботу Васильева или нет?
   -Ах, Васильева?! Разве с самого начала не ясно, что зовем? Мы все этого страстно хотим, особенно я - разве ты не поняла? Зачем его обижать? Как мы только что выяснили, у нас нет никаких оснований не приглашать его к Игорю. Мальчик будет рад и ему, и джинсам... А теперь действительно спим, очень поздно, я не могу проспать на псарню.
   -Не правда ли, Петя, мы славно поговорили? Хотя больше говорил ты один.
   -Да, наша беседа прошла в духе полного взаимопонимания.
   - Спокойной ночи, любимый.
   -Приятных сновидений, родная. Постараюсь не лаять слишком громко во сне.
   НАТАША
  
   -Похоже на то, что я не напрасно уговорила тебя пойти к ним.
   -Было бы нелюбезно с моей стороны проигнорировать их приглашение после того, как Васильев пришел к Игорю с джинсами и я "уехал в командировку" в день свадьбы Васильевых.
   -Мне показалось, мы неплохо провели вечер.
   -Эти виски я пил впервые, очень недурно.
   -После нескольких рюмок ты стал разговорчивее, до них Зиночка могла принять тебя за нелюдима. Позднее ты набрал высоту, мне не пришлось за тебя краснеть. Мы уже отвыкли от общения с другими людьми - так давно никуда не выбирались.
   -Рад, Наташа, если угодил тебе и твоим друзьям.
   -Васильев настроен к нам по-дружески. Наконец ты говорил с ним нормально, не как раньше.
   -Прости, я не совсем понял, как?
   -Легко, просто, непринужденно. Не острил, не язвил, как раньше.
   -Как раньше? При тебе я разговаривал с ним лишь однажды. А его жену вообще видел впервые.
   -Как она тебе показалась?
   -Неглупа, интересна. Но не миледи.
   -И я заметила, что не миледи.
   -С него довольно светских дам там - в Англии. Очевидно, он нуждался в обыкновенной жене. Он ее и взял.
   -О чем ты так громко шептался с этой обыкновенной женой?
   -Громко?
   -Ты вел себя несколько развязно.
   -Да? А мне не показалось. Впрочем, я давно не выходил в люди. Или на люди? Как правильно? Простительно для выпившего мужчины, возраст которого подходит к сорокалетнему рубежу. Но я не слишком шокировал ее своим поведением.
   -За это можно поручиться. Она вела себя ничуть не лучше тебя. Оба могли бы постесняться...
   -В чем предосудительном мы замечены? Разговаривали громче, чем позволяет этикет? Извини. Надо думать, мы не очень мешали вашей с Васильевым серьезной беседе.
   -Не помешали. И все же... пустяки.
   -И я так думаю. Но при случае предупреди своего друга, чтобы он впредь при жене не смотрел на тебя влюбленными глазами.
   -Что за чепуха?!
   -Зиночка обратила внимание на пламенные взоры, обращенные к тебе.
   -Она сама сказала это тебе?
   -Да. И флиртовала со мной, желая отвлечь молодожена от тебя и даже приревновать его ко мне.
   -А ты, конечно, рад был стараться... Пустили старого козла в огород. Я все видела. Будешь наказан.
   -Завтра, хорошо?
   -Нет, сегодня... Зиночка, видимо, неплохо подготовила тебя...
   -Учти, она не потерпит, чтобы у мужа были другие женщины - пусть даже в платоническом плане, в котором они даже еще опаснее для нее.
   -Перевел разговор на Зинаиду? Ладно... Я и без тебя поняла сегодня, что она с радостью исключила бы меня из круга приближенных, но сразу не посмеет. Быстро, однако, вы перешли на "ты".
   -Шутя. Мы не намерены нарушать протокол. Зиночка предубеждена против тебя.
   -Жаль. Я дорожу отношениями с Васильевым. Его жена может их испортить. Но не это главное.
   -Боишься, как бы ее антипатия к тебе не обернулась против нее?
   -Этого пусть она боится сама. Я не хочу, чтобы она втянула тебя в свою недостойную игру. Ты уже с легкостью поддался...
   -Нет, я не любитель подобных игрищ. И готов исключить себя из членов вашего милого кружка.
   -Лучшего способа прекратить мои контакты с Васильевым придумать нельзя.
   -А ты рассчитываешь на мою поддержку в этих контактах? Нельзя же столь эгоистично помыкать мной.
   -Разве невозможно отказаться от участия в банальной игре Зиночки? Иначе нельзя, как быть ее сообщником? Или так сильны ее чары? Просто ваши планы вполне согласуются друг с другом.
   -Наташа, не нарывайся на грубость. Я слегка пьян и могу сказать больше, чем надо.
   -Больше, чем есть, не скажешь.
   -Я вообще ничего не стану говорить. Не о чем собственно говорить.
   -Убийственная логика.
   -Все, Наташа. Давай не будем говорить о Васильевых.
   -Ты стремился вызвать у меня те же чувства, что Зиночка у Васильева. Столковались - таки.
   -На весь вечер оставляешь своего мужика наедине с красоткой, зная об их взаимной заинтересованности в одном деле, а потом удивляешься.
   -Суду все ясно. Пока не поздно, прошу тебя выйти из игры. Ты никогда не умел лгать. Твоя глупая ухмылка выдает тебя с головы до ног. Козел, не вздумай вскружить ей голову. Она проглотит тебя, а твои косточки выплюнет и принесет мне, как трофей.
   -Обижаешь... Да я... Наталья, откуда в тебе такая проницательность? Ты же с ней и пары слов не связала.
   -Довольно того, что ты с ней связался. Тебе самому не противно?
   -Зинуля - славная бабенка. Если б это зависело только от меня, я бы с твоего разрешения...
   -Замолчи! Ты и в самом деле нализался на дармовщинку. Или тебя так развезло от вашей болтовни? Для розыгрыша меня все же подыщи что-нибудь тоньше... Это же не очередная глава "Диалогов".
   -Все это пустая трепотня. А что касается "Диалогов", я неоднократно просил тебя не встревать в них.
   -Ничего обидного я не сказала. Только просила не делать грязных намеков, не отпускать псиные остроты, от которых дурно пахнет. Хочешь развлечься на стороне, не возражаю. Но не афишируй свои связи. Будь мужчиной. Бери пример с друга Вити.
   -Что ты говоришь?
   -То и говорю. Я была моложе, ты себе находил... И теперь представился случай. Одним махом - и себя ублажить, и Васильеву насолить. Тебе нужна моя санкция? Считай, я ее дала. Действуй! Васильев как-нибудь переживет шашни своей жены, а мне уже давно не привыкать к твоим. Я найду должный ответ, найду...
   -Ну и дела, Наталья! Куда нас с тобой заносит, в какие бездны... Давай забудем этот пьяный разговор. Чета Васильевых не чета нам, чтобы брать с них пример. Пусть они сами улаживают свои семейные дела, мы им подыгрывать не станем. Ну, Наташа, неужели ты могла подумать... Мне эта лиса уже до смерти надоела, сразу после первой встречи... И увижусь с ней лишь тогда, когда ты того потребуешь... Следующая остановка - наша. Выйдем, подышим свежим воздухом и домой - в постельку... Дьявольски хочется спать... с тобой... Если только тебе не противно все это... Я пьян? Пьян! Потому что я всегда хочу только одного - лежать с тобой рядом и любить тебя... Денно и нощно... Больше мне ничего не надо...
   НАТАША
  
   -Петя, после того, как мы решили завести нового ребенка, я перестала беречься. Прошло достаточно много времени с тех пор, я уже не надеялась, но теперь могу с уверенностью сказать, что беременна. Врачи подтвердили.
   -Замечательно! Я рад. Но почему ты молчала раньше?
   -Хотела знать наверняка.
   -И на каком ты месяце?
   -На третьем. Так что, если все пройдет нормально, у Таниного ребенка будет дядя - чуть младше него.
   -Вы все как сговорились - Зина, Таня и ты. Что ж, это даже хорошо.
   -Таня, конечно, поторопилась. Саша давно уговаривал выйти за него замуж, теперь они пошли оформлять свои отношения. Ей будет двадцать один год, когда родится ребенок, не так уж мало, но до конца учебы останется еще два года, если не три - в случае необходимости придется взять академический отпуск.
   -Ты же знаешь, Саша хотел ребенка даже больше, чем Таня, пришлось ей пойти ему навстречу.
   -Повторилась та же история, что у меня с моим Сашей. Кажется, я стала лучше относиться к Таниному выбору, тот редкий случай, когда ты оказался прав.
   -Это, пожалуй, первый случай, когда ты признала свою ошибку.
   -Я настроена благодушно, сделаем вид, что я не заметила твоего язвительного замечания.
   -Согласен, я поступлю так же.
   -Прости, я съехидничала первой.
   -Не будем считать, кто первым сказал "мяу", у меня сегодня счастливый день, могу снова стать отцом. Ты молодчина!
   -Решила рискнуть. Кто не рискует...
   -Тот не пьет шампанское. Мы им зальемся, когда ты родишь мне желанную дочь.
   -Нет, мы так не договаривались. У нас будет Петька - твоя копия. Помнишь нашу поездку на Кавказ. В Армении мы увидели множество церквей, в том числе в Мармашене - большую и маленькую, похожие друг на друга. Ты еще потратил на них много кадров, так они тебе понравились. И мне. Так вот, я хочу, чтобы у меня был Петя большой и Петя маленький. Я так решила - так и будет, не возражай!
   -Придется смириться. Все же рожаешь ты, а не я.
   -Положим, кое-какое участие в этом процессе принял и ты.
   -Всего лишь заложил фундамент в построении нового здания.
   -Я снова чувствую себя молодой, как тогда, когда ты появился в моей жизни. Мы еще долго будем любить друг друга. Петька в этом плане не создаст нам особых проблем. Будет вести себя хорошо, не помешает нам наслаждаться жизнью.
   -То-то я не понимаю в последнее время, откуда в тебе столько неуемного желания...
   -Не заметила, чтобы это особенно огорчало тебя. Я хотела испытать прежний восторг от обладания тобой. Я не оговорилась, ты так нежен в постели, что я забываю, кто кем обладает. И - надо отдать тебе должное - всегда следуешь линии, предначертанной партией, то есть мной. Я, как девчонка, так мне хорошо сегодня. Я боялась, что ты воспримешь мою новость без восторга. Мало ли что тогда сказал...
   -Глупышка, я испытываю с тобой такое неслыханное блаженство, и новая жизнь, исходящая от тебя, - это огромный подарок. Я люблю тебя, как мальчишка. Никогда не думал в молодости, что подобное ощущение может длиться так долго.
   -Признаюсь, я испугалась, что моя жизнь уходит, что скоро стану бабкой. Это в немалой степени придало мне решимость... Детям пока говорить не надо, скажем позже, хорошо?
   -Что тебя волнует? Когда захочешь, тогда и скажем. Думай только о себе и маленьком. Домашние заботы возьму на себя. И Игорь поможет.
   -Каким образом подключишь его?
   -Тебе нездоровится - и весь сказ. Придет время - узнает причину. Надеюсь, не расстроится.
   -Огорчится. Только-только получил свою комнату, почувствовал себя хозяином в ней.
   -Будет им пару-тройку лет после рождения нашего ребенка, к тому времени сам подрастет и станет хорошим старшим братом - пусть испытает это бремя, не все ж ему быть младшим. Таня заботилась о нем, теперь придет его очередь платить долги.
   -Трудно вам придется. Раньше Таня помогала мне по хозяйству...
   -У нее теперь своя жизнь. Можно только радоваться тому, что Ленина мать хорошо приняла их и мечтает о правнуке или правнучке. Ей всего лишь перевалило за шестьдесят, поможет внучке растить ребенка.
   -К сожалению, нашим родителям это не по силам.
   - Мои родители будут рады нам помочь.
   -Они и так засыпали Игоря подарками, покупают одежду. Недавно Игорь проговорился, что дед дает ему деньги.
   -Я поговорю с отцом - это совсем не дело.
   -Не обижай старика, он очень любит внука. От нас Игорю мало чего перепадает хорошего. А после рождения Петьки придется все внимание отдать ему. Игорь станет ревновать нас к брату.
   -Не факт. Поживем - увидим.
   -И тебе придется уделять "Диалогам" еще меньше времени, чем сейчас. Я не подумала о том, чего тебя лишаю, когда перестала предохраняться.
   -Это меня не беспокоит. Со временем продолжу. "Диалоги" - такая долгоиграющая пластинка, что проигрывать ее может не хватить моей жизни.
   -Странно, что она до сих пор не надоела тебе.
   -Когда надоедает ее слушать, я выключаю проигрыватель. И через какое-то время продолжаю слушать с того самого места, где остановился. А иногда возвращаюсь назад.
   -Мое мнение о "Диалогах" тебе известно. На мой взгляд, ты только выиграешь, если перестанешь их писать.
   -В твоем положении волноваться вредно.
   -Я не волнуюсь, констатирую, как ты любишь говорить... Все, все, прекратим говорить на больную для тебя тему.
   -И для тебя.
   -Для нас обоих. Просто я боюсь того, что ты не справишься один, когда я не смогу как следует заниматься хозяйством. Игорь совсем отобьется от рук. Он вступает в самый сложный возраст, нужно учитывать его неустойчивую психику, уберечь сына от новых потрясений.
   -По-моему, мы делаем для этого все, что только можно.
   -Он устроит нам скандал, когда узнает...
   -Ничего, мы же не можем ставить свою жизнь в полную зависимость от него. Так и ему, и нам будет только хуже.
   -Возможно, ты прав... И Таня...
   - За нее-то можно не беспокоиться.
   -Это она подвигла меня на рождение нашего ребенка.
   -Если тебя больше всего волнует это обстоятельство, то напрасно. Наше решение было принято задолго до того, как Таня и Саша стали близки.
   -Я изо всех сил сопротивлялась их браку.
   -Ты полагаешь, что тем самым ускорила его и рождение их ребенка? А для окончательного примирения с фактом их женитьбы понадобился Петька?
   -В стремлении объяснить что-либо ты иногда заходишь слишком далеко. В такие моменты я готова тебя возненавидеть. Пустой мечтатель и беспощадный аналитик - как в тебе совмещается все это?
   -Иногда меня заносит, извини. Но в данном случае ты невольно спровоцировала меня на мои слова.
   -Это ты меня извини. По существу, ты прав. Петьку я хотела еще до того, как началась Танина взрослая любовь. Я желаю как можно дальше оставаться молодой женщиной. То, что моя дочь станет матерью, лишь ускорило мое решение родить тебе сына. Тянуть было нельзя - или сейчас, или уже никогда...Ты появился у меня взрослым, маленького тебя я не знала, не воспитывала, не влияла на твой характер, убеждения... Я так люблю тебя, что ты нужен мне снова - такой же и другой. Я хочу тебя, ребенка. Хотя ты отец Игоря, он совсем на тебя не похож. У меня просто идея - фикс, что рожу мальчика и при том твою копию. Это просто фантастика, но я в нее верю. Причуда беременной бабы!
   -Когда чего-то страстно желаешь, это может сбыться. Я верю в то, что мысль материальна. Материально и сильное желание. Но если оно не исполнится, не будем о том жалеть. А я больше хочу того, чтобы ты родила мне Наташку. Если она будет твоей копией, прекрасно. А если моей - придется смириться. Возможны и другие варианты. Главное, наше дитя родится благодаря нашей любви, а не вопреки ей...
   НАТАША
  
   -Петя, мне предложили лечь в больницу на сохранение. Не волнуйся - не опасно.
   -С твоим сердцем это никак не связано?
   -Нет, нет, не беспокойся...
   -Что говорят врачи?
   -Возможно, Петька родится раньше срока.
   -Преждевременные роды? Твоему здоровью они не повредят?
   -Я вне опасности, а ребенок впоследствии может оказаться болезненным. Недоношенные дети нередко болеют.
   -Большинство таких детей вырастают абсолютно здоровыми людьми. И наш Петька не подведет.
   -Так оно и будет. Он уже похож на тебя - поступает вопреки здравому смыслу.
   -Верно, хотя сам я родился вовремя.
   -Вдруг я напрасно все это придумала? Нельзя испытывать судьбу. Можно в нее не верить, а проверять не стоит.
   -Не подсказывай такие нетипичные для себя мысли нашему будущему сыну.
   -Ты даже не представляешь, насколько прав. Мы с ним - единое целое. Еще до рождения дети, как губка, впитывают наши чувства и мысли. Существует теория, что именно в плод закладываются главные качества человека. Но природу не обманешь. Нельзя вернуться в назад и воссоздать себя через сорок лет. Нелепость. И зачем он мне, когда есть ты - живой, здоровый, полный сил. Я люблю тебя. Кто еще мне понадобился? Природа справедливо мстит мне за желание иметь больше того, что у меня уже есть, за жадность. Я на старости лет лишилась рассудка, вознамерившись сменить старую материю на новую, молодую. Петя, что с нами будет, если родится недоносок, который будет мучиться сам и до конца жизни напоминать о тщетности наших усилий? Все равно он мой, какой бы ни был... Никогда не прощу себя за то, что посмела мечтать о повторении тебя и задурила Петькой тебе и Тане голову. Даже Васильевым. Хотя Зина родила сына, больше похожего на отца, чем на нее. Но каким еще он станет? Все - обман! Испугалась, что стану бабкой, сочинила себе сказочку в духе фаустовского возрождения, забыв при этом заручиться поддержкой нечистой силы.
   -Успокойся, родная. Возьми себя в руки. Ничего страшного не случилось, твои страхи не обоснованы. Не сомневайся в Петьке, я в него верю. Он всего лишь торопится явиться на свет и родится здоровым полноценным младенцем. Это замечательно - желать возродить себя и возродиться самим, верить в силы доброй природы. Выбрось из головы панические страхи. В твоем положении они естественны, но ты у нас - сильная, волевая, умная и любимая. Все будет хорошо.
   -Не утешай, у меня хватит мужества жить и любить даже ненормального ребенка. Хотя такая жизнь - пытка.
   -Петька родится раньше срока, подумаешь? Он наберет свое, и даст сто очков вперед многим. Верь, у нас родится здоровый парень, ты должна помочь ему, пока он слаб и еще больше нуждается в тебе, чем, если б родился вовремя.
   -Ты прав. Я постараюсь, прости мне мою слабость. Я мучаю тебя. Скоро должна родить Таня, а меня даже дома не будет. Я и за нее волнуюсь, первые роды. Тане скажешь обо мне, когда она с ребенком выйдет из больницы, не беспокой ее. Тебе придется бегать по роддомам, переживать за нас, скрывать свои страхи... И мужчинам трудно даются дети.
   -О чем ты говоришь? Главное - вы, ты и Таня.
   -Мне б только Петьку спасти. Родить его в полном соответствии с утвержденным проектом - так, кажется, у вас, проектировщиков, говорят, хотя со сроками непорядок.
   -Досрочный выпуск и ввод предприятий у нас только поощряется.
   -Без недоделок, Петя!
   -Недоделки бывают всегда. Главное, во время их устранить.
   -Нам ничего другого не остается, как ввести наш объект с минимумом недоделок... Петя, милый, как же я боюсь...
  
  
   НАТАША
  
   -Передохнем, я устала. Замучила уборка. Откуда берется столько грязи? С Петькой сам пойдешь гулять или Игоря уговорил?
   -Пусть готовится к экзаменам. Лучше его не трогать.
   -Ему не плохо немного побыть на свежем воздухе.
   - Если ты такая смелая, скажи сама.
   -Ты не храбрец. Собственного сына боишься. Смелее.
   -Я хочу пройтись с Петькой. Нам есть, о чем с ним поговорить.
   -А с Игорем уже не о чем? Он сказал, что ты дал ему "Диалоги". Зачем?
   -Он меня попросил. Отобрал те из диалогов, которые можно дать взрослому сыну.
   -Он их прочел?
   -Пока молчит. Я не спрашиваю.
   -Что это он проявил вдруг такой интерес к "Диалогам"? Ты перестал писать их еще до рождения Петьки.
   -Сам не понимаю, почему Игорь вспомнил о моей писанине. Что им двигало, не знаю. Любопытство, скорее всего.
   -Двадцать лет им не страдал и вдруг. Что-то здесь не так.
   -Раньше у него были определенные стереотипы относительно рода моих занятий. Теперь, возможно, он решил убедиться, насколько его оценки верны.
   -Не думаю, что после чтения они существенно изменятся.
   -Меня это мало беспокоит.
   -Таня, кажется, тоже не очень высоко отметила твой труд.
   -Наташа, ты давно не находила повод, чтобы хоть как-то меня уколоть?
   -Только оттого, что Игорь - студент, причем медик, я не хочу, чтобы "Диалоги" оказали на него дурное влияние. Даже наоборот. В последнее время он поздно возвращается домой, видимо, пошел по твоим стопам.
   -Если пошел, наконец, я в том ничего плохого не вижу.
   -А я вижу! Поэтому огорчена тем, что ты дал ему "Диалоги". Хотя его молчание по их поводу красноречивее всяких слов.
   - Тогда не понимаю твоего волнения.
   -Мне не доставляет радость мучить тебя. Каждый раз во мне происходит борьба двух существ - той, что при всей любви к тебе не может принять "Диалоги", с другой, сомневающейся в своей правоте и испытывающей угрызения совести. Но всякий раз вторая оказывается на лопатках, что скорее злит меня, заставляет дерзить тебе, чтобы ты мог опровергнуть мое мнение, но ты не вступаешь со мной в дискуссию. Ведь кто-то из нас слеп!
   -Я. С тобой все в порядке, Наташа. И сам - к общей радости - навсегда забросил "Диалоги" после смерти Таниного первенца. Слава богу, у нее родился ребенок, но я свои планы не пересмотрел. Надеюсь, Петьке повезет больше, чем Игорю, он не увидит отца за пишущей машинкой.
   -Одно то, что ты уделяешь младшему сыну больше времени, чем в свое время старшему, стоит того. Петька - твой сын, сам видишь, я полностью выдержала условия нашего контракта. И Христос не совершал такого чуда. Петька - копия того мальчугана, который смотрит на нас с твоей детской фотографии.
   -Похож. Только нос вздернут, волосы светлее и не такие курчавые. И губы у него твои. Не такой же зануда, лентяй, слюнтяй и подхалим, как я.
   -Ну, тебя! Я серьезно... Ведь он же твой сын?
   -Я очень старался.
   -Даже не догадывался. Ловко я обвела тебя вокруг пальца.
   -Ты всегда была большой обманщицей. А я всегда рад был обманываться.
   -Васильевы хотят видеть нас. Может, пригласим их к себе? Столько лет живем затворниками.
   -Если желаешь... Потянуло на новые переводы?
   -Как члену Союза невредно заняться чем-то полезным, помимо воспитания Петьки.
   -По-моему, ты переводишь другой романа своего американца. И получается совсем недурно - без помощи твоего старого друга.
   -Я показала ему - он похвалил, но находит, что перевод можно улучшить.
   -Васильев предложил нечто конкретное?
   -Ты что-то имеешь против?
   -Вновь желает стать твоим соавтором?
   -Мир мало меняется. Все в нем то же. Даже многие детали. И я рада тому, что существуют такие не проходящие ценности, как дружба.
   -Или любовь.
   -Или любовь. Зиночка и та перестала ревновать мужа.
   -А я никогда не начинал.
   -Не лишай меня такой радости. Что стоит тебе приврать любимой жене.
   -Наташа, не нарушай кодекс.
   -Стареющих жен?
   -Любимых.
   -Чем старше я становлюсь, тем больше хочу, чтобы ты ревновал меня к другим мужчинам. Есть у меня такая слабость.
   -Приглашай Васильевых. Но куда Зина денет своего мальчишку?
   -Мамки, няньки, тетки... Они толкутся у них с утра до вечера. Зина только обрадуется сменить их общество на твое. Чему радуешься? Будто не понимаю, отчего у тебя сейчас заблестели глаза, и появилась эта плотоядная улыбка. Но я не ревнива.
   -Еще бы, ведь придет сам Васильев... Давно вернулся из Штатов?
   -Неделю назад.
   -И хочет нас видеть?
   -Приглашал к себе, но я не могу оставить Петьку на Игоря, который в любой момент может сбежать из дома.
   -Уважительная причина. Интересно, что на этот раз Васильев привез своему младшему другу? Очередные джинсы? Которые по счету, я сбился со счета?
   - Мальчик вырос. Между прочим, на днях он привел к себе девушку - она ему не достает до плеча. Хорошенькая, но очень стеснительная. Я ушла из дома - не стала им мешать.
   -Молодец! Для молодых и неженатых свободная хата - едва ли не самая большая проблема.
   -Этот плебейский жаргон в тебе неистребим...
  
   НАТАША
  
   -Петя, объясни, что происходит?
   -Что происходит, Наташа?
   -А я еще удивляюсь, откуда у детей эта идиотская привычка отвечать вопросом на вопрос. Ты поссорился с Игорем?
   -У него скверное настроение из-за личных дел. Мы не ссорились. Меня мало беспокоят страдания молодого Вертера.
   -Мальчик влюблен, а тебе нет до этого дела?
   -Я лишь предположил...
   -Они встречаются - Игорь и Галя?
   -Откуда я знаю? Приходит он поздно, но это ровным счетом ничего не значит.
   -Ты что-то знаешь и осуждаешь в его поведении, а он не может тебе простить. Что?
   -Ничего я не знаю. И почему злится на меня, понятия не имею.
   -Может быть, Галя беременна, а он не хочет ребенка? И твой совет разозлил его?
   -Я ничего не знаю, Наташа.
   -В последние дни я тебя не узнаю. Стал вялым, апатичным. Ничто тебя не волнует. Даже "Диалоги".
   -Они закончены, их судьба мне безразлична.
   -Устаешь на работе?
   -Накопилось много нерешенных вопросов. Все это неинтересно.
   -Ты ко всему утратил интерес.
   -Только не к тебе.
   -И ко мне. Ты замкнулся в себе. Мы почти не разговариваем. Не нужны друг другу?
   -Ты прекрасно знаешь, что нужна мне всегда. Без тебя мне не жить...
   -Что с тобой? Я же не слепая, вижу. Ты уже как- то говорил те же слова...
   -Я устал от слов, Наташа. Они обветшали за тысячи лет до нашего рождения.
   -Они заплесневели оттого, что мы с тобой много лет вместе. Петька нам не помог. Мы безнадежно стары.
   - Ничего подобного. Только вчера все у нас с тобой началось...
   -Ты все еще любишь меня?
   -Глупенькая, неужели и так не ясно?
   -Я ведь еще не старуха?
   -Жаль, что мы не одни...
   -А то тряхнули б стариной?
   -Молодостью. Нам нет даже пятидесяти.
   -Тебе плохо, Петя. Тебя что-то гложет. Я ничем не могу тебе помочь?
   -Это скоро пройдет, родня, потерпи.
   -Любимый мой мальчик, как же тебе должно быть тяжко, если даже самые близкие люди далеки от тебя?
   -Я знаю, ты славная моя женушка, а я постоянно мучаю тебя своим скверным характером, дурным настроением.
   -Петя, неужели наши лучшие дни позади? И часто ли мы жили жизнью друг друга? Постоянно куда-то спешили, мчались, отдавали последние силы работе, чужим людям, ненужным хлопотам. У нас совсем неплохие дети, но у них свои заботы. Игорь совсем чужой, его жизнь нам неизвестна, он чуть ли не ночью возвращается домой. Таня отдалилась от нас. Остается Петька, только ему одному мы еще нужны, но у нас вечно не хватает времени даже для него.
   -Ему нужна мать не на час или два.
   -Вторая книга оказалась еще тяжелее первой. Тогда мне очень помог Васильев.
   -Он ведь и теперь твой соавтор.
   -Он просил закончить перевод без него.
   -По причине?
   -Занятости, подготовки к предстоящей командировке в Англию, улаживания домашних дел.
   -Зиночка плохо справляется с ними?
   -Он очень привязан к сыну, хочет с ним играть, воспитывать , заниматься с ним.
   -Представляю...
   -За что ты так не любишь его?_
   -Кого?
   -Мы говорим на посторонние темы, а у меня из головы не выходит Игорь. С ним стряслось что-то.
   -Я люблю Игоря не меньше, чем Петьку. Я уже давно примирился с тем, что он не такой, каким я хотел его видеть...
   -Мальчик прекрасно учится, его ждет хорошее будущее. Он не ищет дешевых приключений. Почему из-за твоих чрезмерных требований к нему в доме постоянно напряженная обстановка?
   -Наташа, я давно ничего не требую от него.
   -Предположим, он тебе нахамил. Тебе это не понравилось, ты ему резко - в своем стиле - ответил, тогда он наступил на любимую твою мозоль - на "Диалоги". Или я ошибаюсь?
   -Прекрати, это все твои домыслы. У него личные неприятности, если он игнорирует меня больше, чем остальных, не надо искать тут глубокий смысл. Возможно, я напоминаю ему о том, что он хочет в себе преодолеть. Что ни говори, и мои гены сидят в нем...
   -Чем ты так плох?
   -Я принес немало зла нашему дому. Это зло прет через все щели моего существа, даже замирая, отдается эхом через много лет. За всю свою жизнь я ничего не создал. Только одно делал хорошо - детей. Тех самых, кто меня презирает или еще будет презирать. Я им не нужен тогда, когда они нужны мне, и наоборот. Так что я и не отец им вовсе.
   -Ты...
   -Я еще не все сказал. Я не могу уничтожить причину себя. Поздно. И было ли вообще такое возможно? Но существует возможность покончить хотя бы со следствием. Освободить себя и вас от ваших жалких подобий. Им не место даже в сортире - там их могут прочесть Васильевы, когда схватит их животы. Мы разорвем эти ничтожества на мелкие части, а затем сожжем - устроим маленький костерчик во дворе, а потом устроим по ним поминки. Не станем откладывать это дело в долгий ящик...
   -Петя! Петя! Ты сошел с ума! Остановись! Не делай этого. Ты не в себе! Что ты делаешь? Игорь! Игорь! Отец...
   -Наташа, милая...Сердце?!... Что ты стоишь, как истукан! Неси воды... Матери плохо...
   НАТАША
  
   -Петя, какой стыд! Я слышала конец его рассказа - испугалась, вдруг он тебя обидит. Но ты позволил ему упиваться своими достижениями, хотя обязан был дать ему по морде. И это мой сын! Какую власть он имеет над тобой, если заставил внимать его мерзкой похвальбе?!
   -У него кризис болезни, называемой неудачной любовью.
   -Замечательный способ лечения.
   -Я его не одобряю. Незачем было ему сочинять эту пакостную историю.
   -Если он и приврал, то немного.
   -Не знаю, Наташа, где Игорь ночевал, не исключено, у женщины.
   -Тебя это ничуть не удивляет.
   -Увы, самая обыкновенная история.
   -Обыкновенная? Они втроем занимались развратом, разжигали в себе африканские страсти.
   -Ты что-то путаешь. Если верить нашему сыну, в Африке находятся родители этих девиц.
   -Тебе еще до шуток? Случилась беда. Теперь проститутки не отстанут от него. И он вошел во вкус. Завтра побежит к ним снова. Прощай учеба, будущая карьера ... Хоть милицию вызывай.
   -Неужели ты всерьез приняла его байку про белого бычка и двух буренок - темную и в яблоках?
   -У тебя фантазии не меньше. Сам бы хотел оказаться на месте сына.
   -По части фантазии я, как знаешь, ему не уступаю, а по другой части...
   -Я серьезно, Петя...
   -Он выпил с приятелями, переночевал у одного из них, вернулся и потешался над стариком - отцом, которого давно списал в импотенты. Выставлялся передо мной, как считал, в выгодном для себя свете. А сам дурак дураком.
   -Откуда в тебе столько спокойствия? Или, по-твоему, все это пустая трепотня?
   -Любовь втроем мне лично не известна, но я о ней немного наслышан, однажды видел в японском фестивальном фильме. Познания у меня куцые, но и они позволяют сказать, что наш мальчишка заврался.
   -Разве что приумножил свои достижения.
   -Чистейшее вранье!
   -Судишь по себе?
   -Где уж мне уж? Ты хотя бы понимаешь, что он ни на каком дне рождения не был?
   -С чего ты это взял? Хотя... Он в обычном костюме. Впрочем, кто их теперь возьмет в толк.
   -И рубашка на нем не самая свежая.
   -Больше того, майка и трусы совсем износились - пора выбросить, но он еще упрямее тебя, говорит, еще послужат.
   -Выходит, я прав.
   -Значит, его затащили к себе шлюхи, пусть институтские.
   - Чтобы изнасиловать?
   -Просто пригласили к себе, напоили, а потом сказали - расплачивайся, как можешь.
   -И все это так понравилось ему, что с восторгом описал все детали своего приключения отцу?
   -Ты для наших детей, словно... липкая бумага для мух. Даже Таня призналась мне, что не постыдилась и поделилась с тобой своими неблестящими личными делами, когда у них с Сашей ничего не получилось на юге. Все непристойное торопятся свалить на пороге собственного дома тебе.
   -С Игорем все ясно - он наврал в три короба, желая убедить нас в том, что ему удалось покончить со своей любовью к Гале.
   -Настоящую любовь он считает постыдной, а сочиненную грязную стоящей? Не сходятся тут концы с концами. Ты просто хочешь меня успокоить.
   -Стал бы я иначе выслушивать его?
   -Это-то больше всего и удивляет меня. Почему ты вообще позволил ему блевать в свою душу?
   -Чтобы впоследствии он осознал, какую бредятину нес.
   -Не понимаю.
   - Если б я стал возмущаться, он посчитал бы свою легенду забавной, решил бы, что ему удалось надуть меня и посмеяться надо мной.
   -Но зачем ему это надо? Вы оба от меня что-то скрываете. Он все время провоцировал тебя, а ты выслушивал все его непристойности молча. Даже спьяну он не забыл, что из-за него ты порвал "Диалоги".
   -Он знает, что большая их часть уцелела. И то, что разорвано, при желании можно восстановить.
   -Что ты сделал ему такого, что знает один Игорь, и чего ты боишься?
   -Ровным счетом ничего. Ты же знаешь экстравагантный характер нашего сына, его психическую неуравновешенность.
   -Это не ответ, Петя.
   -Сумасшедший дом!
   -Вы скрываете от меня правду.
   -Какую правду?!
   -Игорю стало каким-то образом известно, что ты изменяешь мне или изменил, например.
   -Когда, где, зачем?
   -Вчера, год назад. В командировке, в городе. Обиделся на меня, разозлился, разлюбил, просто изменил... Откуда мне знать?
   -Наташа, милая, ты сама знаешь, что говоришь глупости.
   -Все это может случиться в любой момент, знаю я тебя.
   -Тогда и с тобой в равной мере.
   -Со мной? Никогда! Ты - мужчина. И совсем еще не старый. Одно то, что ты спокойно выслушивал Игоря, говорит о многом.
   -О чем, Наташа?
   -Ты ему завидовал... Видимо, я обделила тебя ...
   -Сколько раз надо повторять, что я люблю тебя, и все, что мы даем друг другу в нашей любви, меня целиком и полностью удовлетворяет.
   -Ты должен был заткнуть рот распоясавшемуся мальчишке, а не слушать его. Ты либо заискиваешь перед ним, либо боишься его. Иначе бы не позволил ему издеваться над собой. Все терпел, лишь бы он тебя не выдал.
   -Наташа, родная, жизнью своей, всем на свете клянусь, с тех пор я ни разу не изменил тебе. Ну что ты плачешь? Ничего страшного не случилось, мальчишка дразнил меня. В их - медиков - среде цинизм - обычное явление. Мы оба почти не спали, уже начинает светать, через три часа проснется Петька, может разбудить нас. Давай спать.
   -Петя, любимый... Я такая глупая, не могу не верить тебе. Если у тебя что-то случилось, не мучайся. Не хочешь, чтобы я знала, не узнаю. Даже если Игорь решит выдать тебя, я заткну ему рот прежде, чем он его откроет. Только одно прошу, не иди у него на поводу. Он еще никогда не был столь отвратителен. Я не представляла, что он может так опуститься. И перед кем распинался - перед тобой, своим отцом?! Разве это не ужасно?
   -Не преувеличивай свои страхи. Мы с Витей все, что натрепал Игорь, слышали и даже читали в пятнадцать - шестнадцать лет, нам это нисколько не навредило. Игорь - будущий медик - стал проявлять жгучий интерес к спальне позже нас, но ему не повезло - пережил неудачу в любви, старается изжить эту первую, возможно, страсть, и потому придумывает разные байки, старые как мир.
   -Ты сам не считаешь все это мразью? Ничего особенного, жизнь есть жизнь, у нее есть изнаночная сторона, как у любой материи. Так?
   -К глубокому сожалению.
   -Я ведь совсем не знаю тебя. Весь свой мрак ты прячешь от меня. Насколько прозрачен был мой первый муж, настолько скрытен ты.
   -Давай спать, Наташа.
   -Неужели люди могут опускаться до такого состояния ради получения скотских удовольствий? Что молчишь?
   -Я сплю.
   -Ты не спишь. Ответь мне.
   -Я тебя люблю, и ты главное мое удовольствие в этой жизни... Спим...
  
   НАТАША
  
   -Поздравляю тебя, Петя, твое сближение с Игорем просто феноменально. Не помню, когда вы были так расположены друг к другу. Очевидно, похождения сына нашли в тебе благодарный отклик. Жаль, что не могу разделить его.
   -Наташа, Игорь с огромным трудом выкарабкивается из кризиса. Прошло больше недели, он сидит дома, занимается, ни с кем не знается.
   -Твой сын выпачкался в дерьме по самые уши, независимо от того, насколько правдива его пьяная болтовня, он хуже животного. Я не в состоянии избавиться от гадливого ощущения от случки одного кобеля и двух сучек.
   -Охота тебе живописать грязную выдумку сына. Он извинился передо мной, раскаялся и не понимает, почему ты воротишь нос от него. Постарайся преодолеть в себе неприязнь.
   -Это всего лишь начало, Петя. Все худшее ждет нас впереди. Мы пожинаем то, что ты посеял. Ведь это ты знакомил его с изнаночной стороной жизни, вдалбливая в его голову знания вредных вещей. А позднее познакомил сына с "Диалогами", герои которых допускали такие вольности, до которых он сам додуматься не успел. Все это оказало развращающее действие на нездоровую психику сына. Вы постоянно конфликтовали, но вместе с тем он верил тебе как единственному мужчине в доме. И в итоге пришел к выводу, что секс может заменить любые другие удовольствия...
   -Я, пожалуй, не стану комментировать твои слова, в какой-то мере мотивирующие твое настроение. Замечу только, что "Диалоги" парень прочел в возрасте, когда уже ничто не может повлиять на формирование мировоззрения и характера. Игорь с детских лет прочел столько специальной и художественной литературы, что "Диалоги" в них капля в море.
   -Что ж тогда он потребовал у тебя уничтожить их? Ведь не по причине того, что твои герои вызвали в нем чувство протеста? Иначе бы он сам не погрузился в разврат.
   -Вот ты и ответь на свой вопрос, коль скоро видишь в моей книге корень зла.
   -И отвечу... Он увидел это зло - кому приятно видеть худшее в себе в зеркале? И потому, стремясь противостоять ему, решил, что для этого достаточно уничтожить бумажного тигра. Добившись своего, он понял, что сам совершил еще большее зло, после чего ему уже стало море по колени...
   -Я одного не понимаю, Наташа, разве тебе чужд наш обычай - не бей лежачего. И почему недавно осуждала Игоря за его экстраординарный поступок, а теперь, когда я выбросил часть "бумажного тигра", ты посчитала все это недостаточным для меня наказанием.
   -Ты неправильно интерпретируешь мои слова. Но все равно извини.
   -Тебе никогда не приходилось слышать старый анекдот: " Один человек обозвал Шепшеловича свиньей, судья заставил его извиниться. Тот по-своему интерпретировал слова судьи: "Шепшелович - не свинья? Извиняюсь!"?
   -Очень смешно!... С тех пор, как ты порвал часть своей книги, так как очень серьезно провинился перед Игорем, иначе бы никогда не пошел на такой радикальный шаг, все пошло у нас наперекосяк. И в семье, и у нас с тобой. Мы почти не разговариваем друг с другом, ты скрываешь от меня что-то важное, вошел в сговор с сыном, да и в постели занимаемся любовью по привычке, по инерции, без вдохновения. Может быть, мне следует спросить у Игоря, что такое я должна сделать, чтобы зажечь его отца? Пусть поделится личным опытом с матерью: как две сестрички из высшего общества подвигли его на многочисленные подвиги? Я готова внести разнообразие в твою сексуальную жизнь.
   -Боюсь, ты на грани легкого помешательства.
   -Я хочу лишь того, чтобы твои слова о любви ко мне подтверждались делом, чтобы мы всем делились друг с другом, не обманывали...
   -Но причем тут твои дикие фантазии, будто я нуждаюсь в каком-то разнообразии?
   -Мне кажется, ты не против новшеств...
   -Но почему, черт побери, ты так решила? Я слишком быстро засыпаю, менее внимателен в постели?
   -Сейчас ты мне в ней неприятен! Я бы не возражала, чтобы ты убрался из нее... Игорь похож на тебя в самом главном. Вы оба - самцы, искатели клубнички, покрывающие друг друга... Если бы я не знала другого мужчину, решила, весь ваш пол - грязный и похотливый, одного от другого отличает лишь умение маскироваться. Один не скрывает свою похоть и выставляет ее на обозрение, другой прячет свою развращенность, желая выглядеть благопристойным супругом и отцом семейства...
   -Что ты несешь? Совсем потеряла над собой контроль. Принести валерьянку?
   -Пей ее сам! Может быть, она поможет тебе избавиться от зуда, возникшего у тебя на почве секретов с Игорем. Он обронил верную фразу в разговоре со мной, когда я упрекнула его, что в аффекте ты всего лишь кастрировал "Диалоги", а не уничтожил их. Знай, кого ты покрываешь.
   -Тебе доставляет удовольствие повторять эту глупость? Это же чистейшей воды садизм - напоминать мне все время...
   -У тебя такое лицо! Столько в нем ненависти, что можешь ударить меня.
   -Я не бью женщин. Даже если рука чешется ударить их.
   -А ты ударь, и получишь сдачу...Сукин сын, ты даже на это не способен.
   -Извини, я на время покину тебя...
   -Хоть навсегда. Твое тело и душа покрылись толстым слоем жира, совесть пробуждается лишь от случая к случаю. Зверь в тебе может в любую минуту утолить голод и потому мирно живет с хозяином. Ему скучно живется, но зато спокойно и сытно. И совесть довольна, время от времени хозяин бросает ей кости. Вы все сыты по горло. В свое время кормил пса чувственности диалогами, в которых разворачивал собачьи свадьбы своих героев. Игорь пошел по твоим стопам - начал с устного творчества, совмещая любовь к фольклору с практикой. Он уже давно, еще ребенком, заметил в себе щенка и вырастил его в могучего пса, бросая ему жирный кусок мяса в виде "изящной новеллы" о " святой троице". Одно не поняла, почему он лягнул тебя. Что вы не поделили? Ты ненароком рассердил его пса, сорвавшегося с цепи и укусившего твоего совсем одряхлевшего и побоявшегося вступиться за тебя... Ты все равно доволен - молодой зверь пожалел старого и кинул ему маленькую обглоданную косточку.
   -Очень образно, в тебе проснулся писатель, а не переводчик.
   -Теперь иди, куда собрался. Ты все сказал.
   -Я никогда не обманывался на твой счет, Наташа. Меня спасала моя любовь к тебе. И если ты меня не прогонишь, я не уйду от тебя. Я уже привык к тому, что ты бросаешь моему псу... Не нужно... Я знаю, что тебе знакомо чувство вины...
   -Я просто хочу снять ошейник с твоего пса, если это ему угодно...
  
  
   НАТАША
  
   - Не сердись, Петя. Нет ничего плохого в том, что я посвятила дочь в наши дела и попросила ее поговорить с тобой. Ведь стоит мне начать разговор об Игоре, как ты становишься упрямым и желчным.
   -Рада, небось?
   -Не скрою, рада. Один ты можешь беседовать с сыном на такие темы. Я робею перед ним. Не нравится мне, что он опять не в ладах с Галей, возвращается домой поздно, почти ночью. Его видели с какой-то девчонкой...
   -Слышал, можешь не повторять сплетни.
   -Рассуждает, как аристократ духа, непритязателен, как грузчик. Заметил, со мной изъясняется только по-английски. И такая у него изысканная речь, а произношение почти не уступает васильевскому... И одновременно дешевые похождения, подружки, жаргон - стоит перейти на родную речь.
   -Ты меня накачиваешь?
   -Не злись, слова сказать нельзя.
   -Не люблю, когда на меня оказывают силовое давление.
   -В душе ты не осуждаешь сына, сам бы...
   -Слышал не раз. Что же тогда просишь меня выступать в роли арбитра?
   -Рыбак рыбака видит издалека. Но ты уже опытный рыбак, можешь...
   -Что я могу? Лучше ловить разную рыбу? "Ловись рыбка большая и маленькая". Ни к чему хорошему мое собеседование с Игорем не приведет. Любой на его месте никакого вмешательства в свою жизнь не допустил бы.
   -Любой, как ты, неразумный и экспансивный. Игорь - рассудительный и сдержанный.
   -Оно и заметно. Никак не остановится. Откуда ты взяла, что у него завелась несовершеннолетняя девчонка?
   -Дочка соседки с третьего этажа видела его с этой куклой на дискотеке.
   -Сразу и кукла. Сплетницы несчастные.
   -Защитник нашелся. Сам в его возрасте... Не на много старше...
   -Что я делал в его возрасте?
   -Путался с Галиной матерью. Хрен редьки не слаще.
   -Сказал бы я тебе...
   -Но сказать нечего. Твои знакомства до меня были весьма пестрые. Поэтому увеселительные прогулки сына не встречают с твоей стороны особого противодействия.
   -А если бы встречали, что это изменит?
   -Не знаю, Петя. Как можно после Гали развлекаться с какой-то пустышкой? Изменять ей...
   -Давай спать. Завтра поговорю с Игорем.
   -Дождись его сегодня.
   - Я сегодня не в форме.
   -Ты давно не в форме.
   -Что ты имеешь в виду?
   -Все. Спокойной ночи.
   -Спокойной ночи.
  
  
   НАТАША
  
   -Полежи минут десять, пока я приготовлю завтрак.
   -Вначале я хочу тебя.
   -Можешь обойтись без завтрака?
   -Без завтрака никак нельзя.
   -Опоздаешь на работу.
   -Не опоздаю... Я говорил с Игорем. У нас совсем неплохой старший сын.
   -Он тебе что-то пообещал? На него непохоже...
   -Кажется, он все-таки любит Галю.
   -Они помирились?
   -Оба упрямые, кто кого...
   -Игорь устоит...
   -Не устоит...
   -Согласился пойти к ним?
   -Пока нет... Он записал на магнитофон маленькую речь. Пусть шутя, но обязуется избегать ненужных связей и жить с нами до окончания вуза.
   -Намекает, что женится?
   -Нет, о том речи пока не идет...
   -Давай скорее, останешься без завтрака.
   -Ты не хочешь?
   - Я не могу сразу заниматься несколькими делами.
   -Странно, я полагал, мы занимаемся одним.
   -Но говорим о другом. И думаем о третьем - о работе.
   -Я не думаю о ней.
   -Тогда подумай обо мне.
   -Так бы и сказала...
   -Извини, Петя, не всегда наши желания совпадают... Ты так и не кончил?
   -Перебьюсь...
   -Это не дело.
   -Я встаю...
   -Ну, вот... Беги под душ, подожди я посмотрю, еще наткнешься в таком виде на детей. Вдруг Петька проснулся... Или Игорь... Все, можешь идти...
  
   -Он все это сказал на магнитофон, будучи трезвым?
   -Абсолютно. Веселым и раскованным.
   -Тогда он так же был веселым. И вдребезги раскованным. А ты слушал и не прерывал его.
   -Все это позади, Наташа.
   -Ты снова витаешь в облаках. Мне не нравится, что он пользуется твоим покровительством.
   -А что не нравится тебе во мне?
   -Ты весь состоишь из пороков. Но я по-прежнему за что-то люблю тебя.
   -Значит, все же любишь? А мне уже стало казаться, я придумал эту твою любовь. Тогда как сам никогда не переставал тебя любить - порой мучительно, до боли в сердце. Особенно, когда мы ссорились...
   -Может быть, для разнообразия опоздаешь на работу? Позвонишь, придумаешь что-нибудь...
   -Я тебя не понимаю.
   -Потому что глупый. Я хочу тебя, муж...Без того, чтобы думать о посторонних вещах...
  
   НАТАША
  
   -Сергеевы делают вид, что все в порядке вещей, приходя к нам и не заставая Игоря, но согласись, нонсенс - Галя здесь, а его нет. Что у них за отношения, не пойму. Какой-то вызов, не иначе. Каждый демонстрирует свое глупое упрямство. Или тут другое, более серьезное?... Что ты молчишь?
   -Думаю.
   -Чего тут думать? Ты должен переубедить заносчивого сына, внушить ему, если не культуру отношений между людьми, то хотя бы правила хорошего тона.
   -Наташа, мы были молодыми и плевали на всякие правила.
   -Ты давно уже в сговоре с ним, тебе понравилось то, что хотя бы таким путем нашел общий язык с сыном.
   - Сколько можно нести эту чушь? Зла не хватает!
   -Не шуми. Сказать ничего нельзя.
   -Думать надо сначала.
   -Старый ворчун... Как ты думаешь, они близки?
   -Не знаю. Оба упрямы, как черти. То ссорятся, то мирятся...
   -Людмила Николаевна уже давно ничего против Игоря не имеет, даже не возражает, чтобы они поженились, не дожидаясь окончания учебы.
   И как представляет себе, на что они станут жить? Она сама тебе это сказала?
   -Да, по ее мнению, оба с характерами, в любой момент могут разбежаться, хотя любят друг друга. Лучше будет для всех нас, если поженятся, и будут жить у них. На те же самые деньги, на которые живут сейчас, на родительские. И знаешь, я не против, боюсь их постоянных ссор по пустякам. Лучше Гали Игорю не найти. Хотя она не во всем уступает ему... Да, да, не ухмыляйся своей обворожительной улыбочкой.
   -Меня не очень беспокоят их размолвки. Нашему самодовольному парню вредно во всем потакать, сядет на голову. Больше будет ее ценить, если она не станет смотреть ему в рот.
   -И все же это слишком - пришла с родителями, зная, что он не желает видеть ее мать. Любя, она не прочь позлить его. К чему ей приходить к нам, когда его нет? Или Игорь прав, она приходит к тебе...
   -Повторяешь глупости и рада.
   -Смотри, Петя, еще сам влюбишься в эту девушку.
   -Дурацкие шутки у вас, господа.
   -Успокойся, не влюблена она в тебя, не влюблена. Но Игорь явно ревнует ее к тебе.
   -Не надоело?
   -В прошлую пятницу, когда мы были с тобой в театре, Галя приходила к нам.
   -Откуда тебе известно?
   -Конечно, не от Игоря. Петька сказал. Его вежливо выпроводили из их комнаты. Я не ханжа, но когда при ребенке...
   -Ханжа. В кои-то веки молодые получили возможность остаться наедине.
   -Дверь могли не закрывать.
   -А что, Петька ломился в нее?
   -Он хотел взять книгу, постучался, ему не открыли.
   -Молодец, постучался.
   -Он-то молодец, а Игорь...
   -Так и не открыл?
   -Открыл через десять минут.
   -Ровно через десять?
   -Через девять. Петька засек время.
   -Шустрый малый. Далеко пойдет.
   -Весь в тебя. Видела бы ты, с какими хитрющими глазами он рассказывал мне все это.
   -Ничего страшного.
   -Они сказали ему, что должны готовиться к выпускным экзаменам, а сами включили магнитофон. Должна же у них быть голова на плечах... Рот до ушей, чему ты так радуешься?
   - Их молодости, тому, что им хорошо вместе.
   -Пусть женятся. Боюсь я, Петя, как бы Игорь не бросил ее. Вдруг опять начнет беситься. Галя хлебнет с ним, хорошо, что сама с характером, не всегда гладит его по головке. А нам остается любить его такого, какой он есть, надеяться на то, что станет большим хирургом. Он может - талантлив, одержим... И ты мог в свое время, если бы проявил его напористость, волю, целеустремленность...
   -" Я есть лишь я, ничто иное". Прожил бы так же, начни сначала. Со всеми своими недостатками, издержками. Отними у Игоря его изъяны, в кого он превратится? В ангелочка с крылышками. Кому он такой нужен? Будем принимать друг друга теми, какие мы есть...
   - Хорошо, что ты снова нашел себя. Ожил с тех пор, как снова начал писать.
   -Состарился, притерся, приспособился... Меня перестала мучить совесть, не дававшая раньше покоя из-за тебя, моей любимой женщины, самого близкого и дорогого человека... после, быть может, себя самого... Отдал бы я за тебя свою жизнь, когда б ничего другого не оставалось, чтобы спасти ее? Я слишком люблю себя, чтобы, не раздумывая, расстаться с жизнью ради другого человека?...
   - Что у тебя за страсть к самоанализу и желание выворачиваться наизнанку? Словно непременно придется приносить себя в жертву друг другу. Даже перед самыми близкими людьми нельзя выплескивать все свое нутро. Тебе ли это не знать? Я - твоя жена, а не врач - психоаналитик. Больше надо думать не о болезнях, а о здоровье.
   -Ты слишком прямолинейно понимаешь, что есть здоровье, особенно нравственное.
   -У нас с тобой разные представления о нравственности. Для меня нравственность заключается в чистоте, ясности, психической стабильности, сознательном осмыслении сути вещей, своего и окружающего мира, собственного места в мире, обществе, семье, кругу знакомых... Я ничего не имею против твоего вечного стремления к очищению, катарсису - душевной разрядке, если они не принимают болезненных форм, напоминающих обычное психическое расстройство. Плоды именно твоего нравственного воспитания, как ты его всегда представлял, мы пожинаем - я имею в виду воспитание Игоря. Для вас обоих грех - зло, но вы так тщательно запудриваете его лицо, что сами не видите, каково оно на самом деле. И если вам знакомо чувство вины, с которым ты любишь носиться, как с писаной торбой, если знаете больше понаслышке угрызения совести, если копаетесь в себе, пытаясь стать лучше, то чаще всего становитесь хуже, так как находите объяснение, обоснование любому своему дурному поступку и поведению. Под многое можно при желании подвести нужную базу, нет одноцветных вещей, разные люди видят одно и то же неодинаково . Все зависит не только от внешнего освещения, но и от внутреннего.
   - Я с этим не спорю. Но не желаю исключать самого человека с его сложностью и многообразием. Именно ради ясности и чистоты я все подвергаю сомнению, и себя, прежде всего. Разве я стал от этого хуже?
   -Не знаю, Петя. Я бы предпочла, чтобы ты не заглядывал в мрак. И без того наша жизнь непроста.
   - Мы многое видим в отраженном свете - иногда искаженном, исходящем от нас самих. Однако далеко не всегда объект выше субъекта. Но так ли велик в этом грех?
   -Нет, тут другое. Возьмем, например, наши отношения. Я никогда, чувствуя тебя, думая о тебе, не анализировала, не сомневалась в тебе. Я, как кошка, просто любила и люблю тебя. Хорошего и плохого, больше хорошего. А если начать анализировать, плохой тут же перевесит хорошего.
   -Значит, хорошо, что не анализировала. Но и мне коту-аналитику нужна единственная кошка - ты, такая вот именно, какая есть, не другая. Я скроен таким макаром, что иногда - не часто - все же пытаюсь осмыслить, почему ты, а не другая нужна мне до сих пор, пытаюсь разгадать тебя, такую цельную, ясную, чистую... Мой анализ не мешает мне любить тебя именно потому, что я сознаю твою цельность и ясность, которых лишен сам, это вызывает мою злость, даже порой отчуждение... и еще бŏльшую любовь к тебе.
   -У меня все иначе. Я никогда не считала, что твоя неразбериха в себе, во мне, в детях, в мире, все твои метания - причина моей любви к тебе. Если б я была цельной, чистой, как ты говоришь, я бы легче мирилась с твоей неустроенностью, понимала и, может быть, даже любила ее. Тогда как все во мне восстает против твоей раздвоенности. Но я все равно люблю тебя - не зная за что. Видимо, есть в тебе нечто такое, что нельзя не любить. Вот даже Галя... Быть может, это та особая человечность, пусть болезненная, в которой все мы нуждаемся, которой нам всем недостает. И эта человечность есть ... цельность, непривычная, поскольку нет в ней приписываемой цельности прямоты, ясности, точности. Это другая цельность - в изломах, ушибах, надломах - совершенно не цельная...
   -Теперь и ты запуталась во всей этой терминологии. По словарю Даля...
   -Отстань со своим словарем... Сбил с мысли... Я убедила себя, тебя, детей, что я сильная, цельная, а на самом деле слабая и несуразная. Потому нуждаюсь в вашей - твоей, Игоря - силе, разумности, последовательности, и ненавижу вашу расслабленность, разбросанность. Игорь, энергичный и одержимый в учебе, в желании достичь многого в хирургии, мечется, сомневается в личном, не в состоянии принять единственно верное решение в отношениях с Галей. Чего он хочет? Сохранить ее или свободу от нее, от всяких обязательств. Свободу от чувств, долга, ответственности.
   -У тебя настоящая мешанина в голове. Они оба разберутся без нас. Все образуется, я уверен...
  
   НАТАША
  
   -Как ты находишь Петькины стихи?
   -Написаны от души. Где их обнаружила?
   -В дневнике. Оставил мне его подписать. Вот и Петька влюбился. Какие ж мы старые, Петя?!
   -Ничуть. Лично я чувствую себя еще моложе, когда мои дети влюбляются. Словно это я сам...
   -Пошел по стопам отца.
   -Какова порода, а!
   -Надеюсь, он не тянет из тебя денег?
   -Напрасно надеешься. Женщины и в наше время стоили дорого, а сейчас...
   -Чему радуешься? В этом месяце только я дала ему три рубля сверх обычного. А ты?
   -Немногим больше, немногим меньше, не помню.
   -Придется нам нести новые расходы. Если он попрошайничает и у Игоря, то...
   - Игорь не расщедрится - у самого денег кот наплакал. И Петька не станет у него просить - разве что в аварийной ситуации.
   -В такой ситуации заберется в свою копилку. Там у него целый капитал - за год скопилось больше десятки. Я трачу, в первую очередь, десятикопеечные монеты, зная его манеру отбирать их у каждого, кто попадается ему под руку.
   -И я... Ты видела эту Катю?
   -Он не спешит приводить ее в наш дом. Разговаривала по телефону с его матерью, голос ее понравился. И она не видела нашего Петьку.
   -Давай пригласим их к нам. Сколько лет может быть Катиным родителям?
   -Наверное, лет на двадцать моложе нас.
   -Да, им будет скучно с нами, стариками.
   -Мы еще не старики... Только сыновья и поставляют нам приятелей из среды родителей своих приятельниц. Сами мы не очень преуспели.
   -Почему? Есть и друзья, и приятели. Витя, Лена, Васильевы. Теперь прибавились Сергеевы.
   -Я ничего против них не имею, но все время получается так, что мы встречаемся с женщинами твоей молодости.
   -С кем это я встречаюсь?
   -С той же Верой. Теперь с Людой.
   -С Верой я не виделся с тех самых пор, внял твоему желанию.
   -То-то и оно. Если бы сам...
   -И сам.
   - Ты просто уступил мне.
   -Если и так, это стоило дешево.
   -Я все время у тебя перед глазами и на глазах старею, а они - те, к кому ты был неравнодушен в молодости, в твоих воспоминаниях остались теми же, молодыми.
   -Мы видели всех их - они старше тебя и выглядят соответственно.
   -Ты нравишься женщинам до сих пор - даже совсем молоденьким. Есть в тебе, видимо, шарм...
   -Какой юной леди я пришелся по душе?
   -Гале. Бывая у нас, она не сводит с тебя глаз. Игорь ревнует ее к тебе.
   -Ты это серьезно?
   - Игорю ты не конкурент, но ее мать мне...
   -Не смеши меня.
   -Я - женщина, Петя. Ты явно нравишься ей, хотя она прокатывается по твоему адресу, вспоминая ваши литературные поделки. Как она выглядела в те годы?
   -Недурно.
   -Ты встречался с ней?
   -Мы же работали вместе, я тебе говорил. И посещали ЛИТО.
   -Не с нею ли ты был в Филармонии однажды?
   -Не припомню, чтобы мы с нею заходили так далеко.
   -А мне показалось, я видела вас там. Больше того, именно она злословила и отговаривала меня встречаться с тобой, когда все мы увиделись в той же Филармонии - она носила Галю.
   -Да, действительно. Всегда отличалась ехидством.
   -Она была твоей любовницей и до сих пор любит тебя.
   -Если у тебя возникли подозрения, можно прекратить приятельские отношения с Сергеевыми.
   -Ты мог предупредить меня. Теперь уже поздно что-либо менять. Галя ее дочь, она привязана к матери, мы можем навредить Игорю.
   -Верно. Не будем усложнять его жизнь. А встречи с Сергеевыми, если они тебе не по нутру, можно постепенно свести к минимуму. Сама понимаешь, если наши дети поженятся, мы не можем игнорировать их.
   -Пути наших детей и твоих женщин перекрещиваются. Таня замужем за сыном Лены, Игорь крутит странную любовь с дочерью Люды. Не удивлюсь, если и Катина мама не чужая тебе женщина.
   -Пожалуйста, не неси полную чушь, это совсем не смешно.
   -А что? Почему бы ей не оказаться, например, твоей дочерью?
   -Я не понимаю подобных шуток! Временами на тебя находит...
   -В "Диалогах" встречались вещи хлестче... Не сердись, я забыла, на "Диалоги" у нас наложено табу.
   -И на любой бред. Такими темпами мы дойдем до другого абсурда: Зиночка - твоя внебрачная дочь, Васильев женился на ней, исчерпав все свои возможности прибрать к рукам тебя самое.
   -Контратака? Но твое предположение - абсолютная чушь, я не могла родить Зиночку в десять лет.
   -А Катина мать?
   -Теоретически может быть твоей дочерью и еще больше любовницей.
   -Слава богу, теоретически...
   -Ты с ума сошел?
   -Мы одни, у себя в комнате, я хочу тебя.
   -Ненормальный... Не изображай страсть...ты наказан... мы вас не прощаем...Уберитесь, пожалуйста, не лезьте...
   -Уже поздно, нас не обманете...Разве вам плохо?...
   -Петька, если еще раз ущипнешь меня, я тебя укушу...
   -Все мужики позавидуют мне, что у меня такая страстная жена.
   -Они поймут, за что тебя разукрасили... Видел бы ты себя сейчас.
   -Чем я плох?
   -Напротив, хорош. У тебя такое счастливое лицо, когда ты занимаешься любовью, словно для тебя нет ничего слаще в мире.
   -Все зависит от той, с кем я, моя сладкая...
   -Ты все еще любишь меня?
   -Да, моя сахарная...
   -Когда занимаешься любовью?
   -Тогда особенно, моя золотая...
   -Если б кто-нибудь сказал мне в нашу первую ночь, что я стану получать через столько лет наслаждение от мужа, я бы ему не поверила...
   - Муж и жена - одна сатана. И я сатанею оттого, что с годами люблю твое тело еще больше, чем раньше. И как только тебе удается так хорошо сохраниться?
   -Это мой небольшой женский секрет.
   -Я догадываюсь, какой он.
   -Какой?
   -Не скажу.
   -Скажи...
   -Наша взаимная любовь.
   -Отчасти.
   -Отчасти любовь или отчасти секрет?
   -Секрет. И тебе его знать не обязательно.
   -Точно. Должно же быть у тебя что-то, чего я не знаю. Главное, чтобы мы всегда любили друг друга, нам было хорошо так, как сейчас, и мы никогда не расставались надолго. Неужели мы могли не встретиться?!
   -Могли, если бы... Все?
   - Увы...Я все равно отбил бы тебя у мужа, сколько б ты его ни любила.
   - Заблуждаешься...
   - Увидев тебя с мужем, я просто не осмелился бы к тебе подойти.
   -Это ужасно то, что я сейчас скажу... Его смерть открыла тебе дорогу ко мне, это уже не так печалит меня, как раньше, хотя ты, извини, как человек хуже его...
   -Я знаю. Мертвые всегда лучше живых... Но дело не только в этом. Я эгоист, а он, скорее всего, не успел стать им с такой женщиной, как ты.
   -Он им никогда не был.
   -Тем хуже для меня и для тебя.
   -У каждого из нас своя жизнь.
   -У каждого своя, но что она без жизни других? Я свою жизнь без твоей - рядом со мной - не представляю. А ты?
   -И я...Но никогда бы не ушла от Саши, как бы тебя ни полюбила...
  
   ЗИНА
  
   -Нет, не говори, Петя, это очень серьезно. Иначе б я не стала говорить о наших отношениях с Васильевым.
   -Смешно, право, меня называешь по имени, а мужа - по фамилии. Можно подумать, ты не никогда не любила его.
   -Я-то любила, только он меня не любит, я неинтересна ему.
   -Скучно? Это с тобой-то?
   -Я сказала неинтересно. Я ему не пара.
   -Оставь, Зина. Скорее, он тебе не пара.
   -Какая разница?!... Почему это он мне не пара? Что ты этим хочешь сказать?
   -Так, к слову. Коль скоро заговорили на эту тему. Чем ты не хороша длянего? Молода, красива, не глупа...
   -Именно, не глупа. Но и не умна. Твоя Наташа и умна, и интересна, и все еще хороша собой. Не будешь спорить?
   -Не буду. Она для меня всегда такая, какой я увидел ее почти тридцать лет назад.
   -А я для Васильева уже не та.
   -Тебе это только кажется. Хочешь быть лучше, чем есть, что естественно. Но не следует комплексовать лишь потому, что такое достигается не часто.
   -Такое просто невозможно. С годами мы становимся хуже, а не лучше.
   - Ты прекрасна! Какие у тебя годы?! Мне бы твои.
   -Прекрати, не будь банальным. Ты старше меня всего на десять лет. А Васильев на все двадцать.
   -Тебя это смущает?
   -Нисколько... Он относится ко мне иначе, чем в начале нашего брака, если кого и любит, то сына, но не меня.
   -Уверен, любит вас обоих, лишь несколько угасла былая страсть...
   -Какое там? Стыдно сказать... Но скажу, если на то пошло... Раз уж стала говорить... Никто меня за язык не тянул. Он не спит со мной, почти не спит...
   -Мало ли по каким причинам...
   -Не по тем, что ты думаешь. Он еще вполне мужчина...
   -У него появилась другая женщина?
   -Она давно есть у него. И тебе хорошо известно, кто она.
   -Напрасно ревнуешь мужа к Наташе. Их связывает только общая работа и дружба.
   -Дружба между мужчиной и женщиной? Оставь! Он весь преображается, когда она приходит к нам или он к вам. Не делай вид, что столько лет ничего не замечаешь. Признайся, ведь сам ревнуешь Наташу к Васильеву?
   -Если и ревную, то потому, что он дает ей то, чего я дать не могу.
   -И все? А то, что он любит ее, что и она - особенно в последнее время - тянется к нему, в твою голову не приходит?
   -Каждой женщине нравится, когда мужчины неравнодушны к ней.
   -Но не каждому мужчине нравятся симпатии других женщин.
   -Отчего же?
   -Тебя, Петя, моя привязанность скорее раздражает. Не спорь, пожалуйста, я не слепая.
   -Меня она радует, но тебе только кажется...
   -Радует, что кажется?
   -Радует, что привязана.
   -А сам?
   -Что сам?
   -Какие чувства испытываешь ко мне?
   -Симпатии, дружбы.
   -Но не взаимности.
   -Я очень ценю нашу дружбу, дорожу ею.
   -Другими словами, как женщина я тебе неинтересна.
   -Не нарывайся на комплименты. Я не привык в течение одного часа повторяться.
   -А ты повторись.
   -Хорошо. Ты молода, красива, интересна, умна, добросердечна...
   -Остановись, самое время. Вон куда хватил: добросердечна....... Что только не скажешь, чтобы уйти от ответа. Успокойся, не посягаю я на твою добродетель, знаю, что до сих пор по уши влюблен в свою жену. Никто не может встать с нею рядом. Завидую ей. Но не тебе!
   -И не нужно никому завидовать. Зависть - нехорошее чувство.
   -По газонам не ходить!
   -Когда ты злишься, становишься еще краше.
   -Ты ослеплен своей любовью и ничего не видишь. Открой глаза. Твоя жена не любит тебя так, как ты ее. Она любит Васильева.
   -Зиночка, ты заблуждаешься. Твоему браку Наташа не угрожает.
   -Браку, может быть. Неужели думаешь, я дорожу мужем только в этом смысле? Я хочу, чтобы он любил меня, любил, понимаешь?!
   -Понимаю. Надеюсь, он любит именно тебя.
   - Пятнадцать минут назад был уверен. Теперь надеешься. Еще немного, дойдешь до того же, что я. В плане отношений между мной и мужем, чтобы не подумал чего другого.
   -Зиночка, я ничего другого на всякий случай никогда не думаю.
   -Как хорошо ты смеешься! В твоем смехе столько самоиронии, редкий дар для мужчин.
   -Самоиронии? Я просто радуюсь жизни. Она прекрасна!
   -И удивительна! До полной нелепости.
   -Ты так хорошо умела радоваться всему земному, и продолжай в прежнем духе, невзирая на предубеждения, лишенные всяких оснований.
   -Не старайся себя переубедить.
   -Ты так мила, что я охотно принимаю твои правила...
   -Игры?! Нет, только не это. Я обыкновенная баба, ревнивая, злая и влюбленная без взаимности...
   -Ты необыкновенная женщина, в меру ревнивая, горячо любящая мужа, который в силу занятости, возраста, характера не говорит тебе достаточно часто разные приятные слова...
   -Не говорит даже редко. Я надоела ему. Если б не сын, он давно бы со мной развелся.
   -Если даже он чуть меньше любит тебя, чем раньше, он останется с тобой.
   -Потому что старик? Потому что я заберу сына? Потому что Наташа не оставит тебя? Потому что я все меньше и меньше люблю его?
   -Тысяча этих и других потому. Верно и то, мужчины редко уходят из дома, если им не к кому уйти.
   -Васильеву не нужно никуда уходить. Полагаешь, Наташа не может уйти от тебя?
   -Я сказал то, что сказал. Не больше и не меньше.
   -Как же ты уверен в себе! Посмотри, как они воркуют. И так всегда, сколько я вас знаю.
   Они даже не заметят, так увлечены друг другом, если я сяду тебе на колени...
   - Не сходи с ума, сядь на место.
   -Жене ты так не скажешь.
   -Она умеет вести себя в обществе.
   -Ханжа и лицемер! Не удивляюсь, если изменяешь Наташе.
   -Не говори глупости.
   -Ты не сомневаешься в том, что Наташа верна тебе?
   -А ты своему мужу верна?
   -Я ему изменяю. Давно и часто.
   -Не придумывай.
   -С кем изменяю, знаешь. У меня нет оснований ревновать Васильева. Я не лучше его.
   -Мы все изменяемся. Как правило, не к лучшему. И изменяем - не с лучшими.
   -Вернее, изменяем не худшим. Ты вообще в этом отношении безупречен. Или я ошибаюсь?
   -Так я тебе все и сказал.
   -Эта твоя улыбочка... Ты очень опасен. Не думаю, что хотя бы однажды упустил свой шанс.
   -Я человек без шансов. У меня их никогда не было.
   -Скажи еще, что ты человек без свойств.
   -Музиль. Я читал его роман.
   -У тебя есть шанс, Петя. Все зависит только от тебя одного.
   -Кому нужен седой, лысый, тощий и старый мужик?
   -Седоватый, лысоватый, поджарый. Чему ты смеешься? Поцелуй меня, они вышли на кухню... не так, в губы...
   -Мне уже поздно искать свой шанс.
   -Главное, не испытываешь в нем нужды.
   -Мы оба в равной мере...
   -Не говори за меня. Только за себя.
   -Я - однолюб, Зиночка. И такие замечательные красавицы, как ты, даже если б не играли со мной столь искусно, что начинаешь верить в подлинность твоего чувства, даже такие очаровательные женщины - вопреки общепринятому взгляду на непостоянство мужчин - не изменят мои убеждения и привязанности...
   -Замысловато, но понятно. Будем считать, я проиграла. Ты не мужчина - кремень. Твоя взяла. Мои чары на тебя не действуют. Досадно, но ладно - есть такая детская фраза.
   -Нам обоим ни к чему игра.
   -И тем более не игра!
   -Мы оба - однолюбы.
   -Ты всем своим женщинам отказывал в праве любить себя, если не любил их? Раньше - до женитьбы?
   -Я не любитель разочарований.
   -Был неудачлив в любви?
   -По всякому бывало.
   -И с тех пор не желаешь рисковать своим покоем?
   -Однолюбы не нуждаются в риске.
   -А я нуждаюсь. Значит, я не однолюбка.
   -Ты обыкновенная ревнивица. Это пройдет.
   -Тогда почему я не даю тебе покоя с первого дня нашего знакомства?
   -Ты - женщина, этим все сказано. Тебя раздражало то, что я - стойкий оловянный солдатик. Ты, очевидно, привыкла к тому, что мужчины охотно принимали правила твоей игры и тешились, подыгрывая тебе.
   -Угадал. Я как всякая и не всякая женщина любила, когда мужчины увлекались мной. И когда играла с ними, и когда не играла, и когда они играли со мной. Я и за Васильева вышла замуж, потому что он настоящий мужчина, умный, сильный, властный, истинный покоритель дамских сердец...
   -А что же теперь?
   -Я не дура. Он и раньше не скрывал своего отношения к Наташе. Один ты скрываешь, что не замечаешь это.
   -Мы с тобой видим одно и то же, но истолковываем по-разному.
   -Только потому, что твоя жена, когда мы уйдем от вас, займется с тобой любовью, а мой муж замкнется в себе и пренебрежет мною?
   -Последнее обстоятельство я узнал только сегодня, но не придаю ему столько значения, сколько придаешь ему ты.
   -Наташа разговаривает с тобой, когда ты приходишь с работы?
   -Васильев молчит?
   -Я не выдерживаю его молчания и говорю разные глупости, что хуже любой немоты. Вы с Наташей находите общие слова, не общий язык, хотя бы слова?
   -Мы так долго вместе и так мало видимся, что можем и говорить, и молчать, не задумываясь над смыслом того и другого. Главные слова сказаны, ежедневно повторяться глупо, и так все ясно.
   -Вы уже не говорите о любви?
   -Иногда говорим.
   -Когда занимаетесь любовью?... Васильев не говорит даже тогда...Как тебе это нравится?
   -Не все люди одинаково выражают свои эмоции.
   -Васильев ошибся, когда женился на мне. Ему нужна женщина, напоминающая ему его самого. Это не я, а Наташа. Они во всем удивительно похожи.
   -Такой тип любви, по Фрейду, носит нарциссический характер. Но, скорее всего, любовь шире, она позволяет человеку, оставаясь самим собой, преодолевать одиночество, любить других людей, детей. Как правило, мы не ищем подобных себе. Плюс на плюс или минус на минус дает ноль, так и в любви.
   -В нашем с Васильевым случае плюс на минус дает минус, что еще хуже.
   -Пожалуй, любовь сложнее арифметических азов. Это высшая алгебра, в которой я не силен.
   -Опять смеешься, как тебя не любить?
   -Коли так, буду смеяться все время.
   -Смех без причины - признак дурачины. Ты смеешься, когда надо. Только постарайся не смеяться надо мной.
   -Смеяться над тобой - признак дурачины.
   -Почему?
   -Нет причин... У тебя слезы.
   -Сквозь смех. Ну тебя... Ты горько смешишь...Так смешат только очень добрые люди и горькие пьяницы.
   -Большинство пьяниц, особенно в подпитии, вполне сносные люди.
   -Ты чаще бываешь в подпитии, чем трезвым. И потому не злой.
   -Зло иногда - оборотная сторона добра, и зачастую приносит больше пользы, чем добро.
   -Польза - понятие относительное. Мы оба рассуждаем очень банально.
   -Человечество за тысячи лет повторило немало прописных истин, но от этого они не утратили актуальности до сих пор.
   -Многим людям, в частности мне, ложь приятнее истины. А ты любишь правду. Но, говоря ее, больше преследуешь собственные интересы, нежели тех, к кому она обращена.
   -Ты умна и наблюдательна. Странно, если Васильев не ценит эти твои драгоценности.
   -Ехидина! Твоя последняя реплика вполне согласуется с замечанием относительно добренького зла.
   -Я не злословлю, самая искренность.
   -Посмотрел бы на себя со стороны.
   -И как я оттуда смотрюсь?
   -Насмешливым дядькой средних лет.
   -Пожилым лицемером, ты не осмеливаешься сказать правду.
   -Лицемером зрелого возраста - зрелым лицемером.
   -Убийственно! Но я не лгал, ты действительно мудра и приметлива.
   -Синонимы... А ты спелый фарисей, я не изменила своего суждения.
   -Останемся при своих мнениях.
   -Ты мне мил, но истина дороже.
   -Приятно уже то, что ты ставишь меня на одну доску с Платоном.
   -Ты бы хотел жить во времена Платона и Сократа?
   -Я и для своего времени не созрел.
   -Хочешь сказать, что те времена были более зрелыми?
   -Более человечными, хотя трудно судить - я в них не жил.
   -Ты должен был родиться в девятнадцатом веке или в следующем - двадцать первом.
   -Кто знает, каков он будет, следующий? Надеюсь, покончит с тоталитаризмом и шовинизмом.
   -Что он даст тебе? Васильеву и сейчас неплохо живется.
   -Мне - чувство свободы.
   -Я и теперь свободна... Безнадежно больно люблю тебя... Бедненький Петя, ты так обескуражен, подавлен, раздавлен этим моим признанием в духе плохих женских романов, хотя давно знаешь об этом. Молчишь?
   - Я давно не был так счастлив, мне объясняется в любви очаровательная женщина, мне, потерявшему многое и теряющему то немногое, что осталось. От этого можно потерять последний разум.
   -Милый Петя, ты способен потерять последнее, что у тебя осталось? Я на него смею претендовать. Я не стыжусь своего чувства, признания в нем, от которого трудно уклониться - можно только отвергнуть. Ты и пойманный в мои силки не будешь принадлежать мне. Я хочу невозможного - вольного, свободного Петю. Я совсем замучила тебя. Они возвращаются - счастливые влюбленные. Посмотри, как у обоих светятся глаза.
   -Хочешь, я поговорю с твоим мужем?
   -О чем?
   -Узнаю, как он относится к тебе.
   -Будто я не знаю. Поставишь и меня, и себя в глупое положение. Он подтвердит тебе, что никогда не переставал любить твою жену.
   -Ты знаешь это от него?
   -Я разговаривала с Наташей.
   -На какой предмет?
   -Сказала, что люблю тебя, - пусть знает.
   -Ты сумасшедшая. И что она?
   -Заявила, что хорошо понимает меня. У тебя очень умная жена, Петя.
   -Просто она не хотела обижать тебя.
   -За нее это сейчас делаешь ты.
   -Ты неправильно меня поняла.
   -Васильев любит Вовку, но он не его сын. Васильеву это известно с самого начала. До женитьбы я не скрыла от него, что беременна. Наташа это знает. Могла бы сказать тебе...
   -Зачем?
   -Чтобы ты лучше понял Васильевых.
   -Что все это меняет?
   -Отношение мужа ко мне, Наташи к Васильеву, меня - к ним обоим... и к тебе.
   -Наташа выразила сочувствие?
   -Понимание. Теперь и ты знаешь. Лучше поймешь нас. Хочешь - не хочешь, в стороне остаться не сможешь.
   -У меня кругом идет голова от всех твоих сообщений. Мне нужно в них разобраться.
   -Прости меня, что создала тебе новые проблемы. Ясно одно, так, как складываются отношения между всеми нами, больше продолжаться не может. Мы должны сделать выбор. Выясни у жены ее намерения. Если она любит только тебя, должна прекратить морочить голову Васильеву. Их длительная дружба представляет угрозу моему браку с Васильевым. Однако я не стану чинить им никаких препятствий, соглашусь на развод.
   -Ты сказала это Наташе?
   -Да.
   -И что она ответила?
   -Что хорошо понимает меня.
   -Это так не похоже на Наташу. Как давно состоялся этот ваш разговор?
   -Недели две назад. То, что ты ничего о нем не знаешь, говорит о многом.
   -Кое о чем говорит. Я непременно выясню намерения жены. Если она согласится со мной, мы прервем отношения с вами, по крайней мере, до тех пор, пока вы с мужем не разберетесь друг с другом.
   -Спасибо, именно этого я добивалась от тебя. И знай, я люблю тебя, независимо ни от чего...
  
  
  
   НАТАША
  
   - Григорьев Николай Иванович? Действительно известный переводчик англоязычной литературы, но какие отношения могут связывать его с издательством американского журнала, которое так беспрекословно поверило ему и берется публиковать перевод "Диалогов"? Приятель Игоря не имел права без твоего разрешения снимать копию и тем более давать читать другому лицу. Мне все это, мало сказать, не нравится.
   -Другими словами, я должен воздержаться от возможности публикации?
   -Обожаю твою привычку перекладывать свои заботы на чужие плечи.
   -Хотя мы с тобой не чужие люди, это моя забота.
   -Зачем тогда советуешься со мной? Мое отношение к "Диалогам" тебе хорошо известно.
   -Я не советуюсь, а ставлю в известность. Но в том случае, если ты возражаешь, я дам Григорьеву отрицательный ответ.
   -Отказавшись от публикации "Диалогов" на Западе, получишь повод обвинять меня в том, что я похоронила твои надежды.
   -Именно это заботит тебя, прежде всего?
   - Будь мужчиной, решил идти до конца, иди. Спасибо, что предупредил меня на всякий пожарный случай. Если что у меня будет не так, пойму причину последствий твоего решения для моей карьеры.
   -О ней-то я и пекусь, как ты не можешь понять.
   -Оставь, Петя. Мои успехи как переводчика, если и беспокоят тебя, то по банальным причинам.
   -Продолжай, договаривай до конца.
   -Ты столько лет, стиснув зубы, прощаешь мне сотрудничество с Васильевым только потому, что он помог и помогает мне добиваться результата.
   -Тогда как я оказываю противодействие? Но это не главное, что ты хотела сказать.
   -Я сказала то, что сказала. Не вынуждай меня переходить черту. Не провоцируй.
   -Тогда я произнесу то, что ты умалчиваешь. Я позволял тебе пропадать у Васильева, прощал его домогательства в прошлом и исключительную любезность в настоящее время, готов терпеть в будущем, так как без его помощи не могу обеспечить приличное материальное благополучие нашей семьи.
   -С известными свойственными тебе преувеличениями это так. И что из того?
   -А то, Наташа, что еще никогда за все время нашей с тобой совместной жизни ты так серьезно не оскорбляла меня.
   -Не вижу ничего дурного в том, что зарабатываю деньги своим нелегким трудом, пользуясь поддержкой и помощью человека, который расположен ко мне и использует свои связи, влияние, опыт и знания. В тебе говорит мнительность и подозрительность, комплекс неполноценности, говоря словами твоего любимого Фрейда. Этот комплекс возник и процветает в тебе не вследствие правильной оценки собственных недостатков, а из-за неадекватной оценки себя и своих отношений с окружающими людьми, с тем же Васильевым, желающим нам только добра.
   -Может быть, ты права. Я только одного не понимаю, зачем тебе нужно унижать меня. Хорошо, если только для того, чтобы удержать меня от публикации на Западе своего произведения.
   -Я даю тебе полный карт-бланш, делай, что считаешь нужным. Если нашелся издатель, который считает твое "произведение" достойным публикации, флаг тебе в руки.
   -Меня волнует одно - риск того, что эта публикация - даже под псевдонимом - скажется на тебе.
   -Участь Синявского и Даниэля тебе не грозит. В "Диалогах", насколько мне известно, мало политики, одни рассуждения на сексуальные темы. Поскольку принято, что у нас секса нет, за него пока не сажают. Максимум что могут сделать - пустить под нож набор моего нового перевода, узнав, кем я тебе прихожусь.
   -Есть простой выход - откреститься от меня. Осудить, даже развестись. Так поступали в свое время многие жены и мужья репрессированных. И я не осужу тебя. Надеюсь, Васильев не оставит тебя в беде, защитит от диссидента - мужа.
   -Можешь не сомневаться, он - в отличие от тебя - не позволит мне упасть и остаться с сыном без средств существования.
   -Тогда я, пожалуй, рискну. У наших органов, помимо меня, немало дел. "Диалоги" достаточно аполитичны, чтобы подвергать их автора большому наказанию. И тем более его жену, которая ни ухом, ни... не причастна к его деяниям.
   -К "Диалогам" не причастна. Моя вина состоит лишь в том, что я вовремя не остановила тебя. Из-за них ты погубил себя. Но этого тебе, видимо, недостаточно.
   -Трудно поверить в то, что мы совсем недавно любили друг друга. Что с нами сейчас происходит?
   - Мы состарились. Я стала непривлекательна, сварлива, придирчива...
   -Но я-то продолжаю тебя любить...
   -По инерции.
   -Все, я отказываюсь от публикации.
   -Из-за меня?
   -Из-за себя. У меня без этого достаточно проблем.
   -Мог бы сказать мне, в чем они состоят. Все же я твоя жена.
   -Хорошо, жена. У меня складывается впечатление, что ты разлюбила меня.
   -Это не так. Ищешь повод для развода?
   -Все с точностью наоборот. Это ты желаешь его.
   -В чем дело, Петя?! Если решил выяснить отношения между нами, говори прямо и внятно.
   -Твои контакты с Васильевыми неблагоприятно, чтобы не сказать хуже, сказываются на нас с тобой.
   -Ты не оговорился, сказав, с Васильевыми? По-моему, с Васильевой у тебя давно наладился отличный контакт. Она спит и видит, чтобы стать твоей любовницей. Может быть, стала ею. Что до Васильева, с моей стороны будет черной неблагодарностью ни с того ни с сего порвать с ним. Получится, я использовала его, чтобы пробиться. Нет, милый, так дело не пойдет...
   -Когда это случилось, Наташа? Когда я проиграл?
   -Что? Кому?
   -Твою любовь. Васильеву.
   -Не говори ерунды. Было бы смешно любить человека, у которого молодая интересная жена и маленький ребенок.
   -Боже, что ты несешь!
   -Твоя неугасающая ревность к Васильеву нелепа. Он как мужчина никогда ничего для меня не значил.
   -Когда мы были моложе, возможно, не значил. Теперь, когда страсти улеглись, важнее дело. Этот человек дает тебе то, что я дать не могу. Он любит не жену, а тебя, ты это знаешь. У вас одни интересы, вместе бываете больше времени, чем мы с тобой, и не выясняете отношения друг с другом, как мы сейчас...
   -У нас нет иных отношений, кроме чисто деловых. Вот твои отношения с его женой выглядят романтичными, чтобы не сказать сильнее.
   -Лучший способ обороны - нападение.
   -Эта особа хотя бы постыдилась... Она ненавидит меня. Мужа никогда не любила, влюблена в тебя, как кошка, и нагло демонстрирует это при мне. Зная твою вечную сексуальную озабоченность, не удивлюсь, если она действительно добилась твоей взаимности.
   -Точно, мы спим с ней столько времени, сколько знакомы.
   -Сколько, тебе знать лучше. Меня в таком грехе упрекнуть нельзя.
   -Ты прекрасно знаешь, что меня с Зинаидой ничего не связывает, даже той дружбы, что у тебя с ее мужем, у нас нет и в помине. Одна трепотня, когда вы с Васильевым уединяетесь, оставляя нас одних. Я вижу Зину только тогда, когда они бывают у нас или когда мы приходим к ним. Я не слепой, вижу, с каким вожделением он смотрит на тебя...
   -Он старик.
   -На какие-то десять лет старше меня. Ребенка родил с необыкновенной легкостью.
   - Это не его ребенок. Разве Зина тебе не сказала?
   -Не иначе как ребенок от меня.
   -Не твой. Знаю, что говорю.
   -Тайны Васильевского двора мне неинтересны. А вот то, что ты посвящена в них, не может не настораживать.
   -Ребенка Зина зачала в Болгарии на курорте до замужества.
   -Ты узнала это от своего лучшего друга в приступе его любви?
   -От Зины - в приступе ее ревности ко мне. Абсолютно беспочвенной ревности. Она просто бешено комплексует.
   -Испытывая чувство вины?
   -Судя по всему, у Васильевых не все благополучно. Предупреждаю тебя, чтобы ты не стал ее жертвой.
   -Уравновешиваешь наши шансы?
   -Не понимаю тебя.
   -Очень просто. Пасть или не пасть жертвами зависит от нас с тобой. Кто может пасть в большей степени, Васильев знает.
   -Точно, он проницателен и умен. Ему известно, что Зина любит тебя.
   -Одному мне, дураку, это неведомо. Но от самого Васильева знаю о любви к тебе, он в свое время безуспешно убеждал меня отказаться от тебя в его пользу, даже обещал откупные.
   - Ничего он тебе не обещал...
   -Что стоит за всем этим? Что скрываешь от меня? Дурак дураком, я чувствую перемену в тебе.
   -Иначе б не стал советоваться со мной относительно публикации в США "Диалогов"?
   -Это другая тема, оставим ее в покое. Я не желаю рисковать нашим будущим ради этой глупой затеи. Что ты скрываешь и не знаешь, как сказать?
   -Зина облегчила мне эту задачу. Она призналась мне в том, что любит тебя.
   -Ты уходишь от главного.
   -Все, Петя, взаимосвязано. Васильев женился без особой любви, пора было устроить свою жизнь. То, что ребенок родился не от него, было не так для него важно. От мальчишки он без ума...
   -Зина скрыла от него свою связь на стороне?
   -Напротив.
   - Отчего Васильев изменил свое отношение к жене?
   -Зиночке надоел муж, который старше ее на много лет. И она любит тебя.
   -Чушь! Они что, собираются разводиться?
   -До этого еще далеко, но не исключено...
   -Тебе лучше знать, как далеко.
   -Он свою частную жизнь не обсуждает. Это его жена поделилась со мной мыслями на сей счет, хотя питает ко мне самые неприятные чувства. Очевидно, решила, раз их отношения близки к разрыву, донести это до твоего сведения через меня.
   -И ты стараешься. Похоже, ваши с Зинаидой интересы совпали?
   -Не смеши меня. Наш разговор состоялся две недели назад, но я не стала говорить тебе, не желая вносить раскол между нами. И сказала сейчас под твоим нажимом.
   -Зина, зная о любви Васильева к тебе, подталкивает тебя к нему?
   -Чтобы таким образом заполучить моего мужа.
   -Покончить с неопределенностью своего положения.
   - Возможно. Васильев, не сомневаюсь, без средств существования ее не оставит.
   -Что ты посоветовала Зине?
   - В таких делах нельзя давать советов. Посочувствовала и только.
   - Для проформы.
   -Мне неприятен этот разговор.
   - С ней он был приятнее? Представляю, что тебе пришлось выслушать.
   -Обычные слова ревнивой жены, не любящей мужа, но подозревающей его в отсутствии любви к ней.
   -В наличии любви к тебе - и не без оснований.
   -Напрасно беспокоится - он давно не питает ко мне прежних чувств.
   -И того, что испытывает, достаточно для ревности. Если ж присовокупить твое ответное, не так давно возникшее тлевшее чувство, ее можно понять.
   -Это твои больные фантазии.
   -Наташа, побойся бога. Я высказываю предположения, которые ты не желаешь опровергать. К чему ложь? Не станем же бить посуду и рвать на себе и друг на друге волосы только потому, что ты, долго борясь с собой, не можешь преодолеть чувство к Васильеву, весьма достойному господину.
   -Хорошо, Петя. Я любила тебя с тех пор, как ты вошел в мою жизнь, и всегда была тебе верна. Я не провоцировала любовь к себе Васильева, даже отвергла ее. Думала, что всех нас связывает одна дружба и общее дело, особенно, когда Васильев женился. Но ошиблась. До недавнего времени я не имела понятия об отношениях между Васильевыми, о любви Зины к тебе, о ребенке не от мужа...
   -Не продолжай, я все понял...
   -Я сама не понимала, как можно одновременно любить Веру и Лену, разлюбить их и полюбить другую - Наташу. Полюбив Наташу, изменить ей с этой, как ее звали...
   -Наконец поняла?!
   - В моей жизни был только один цельный мужчина - мой первый муж. Васильев - не мой мужчина, но и он исключительно цельная натура.
   -Не чета мне. Поняв это, ты полюбила Васильева.
   -Поняла давно.
   -Но полюбила недавно.
   -Не то, Петя, не то. Мне с ним интересно, пойми. С ним легко, я чувствую себя защищенной, могу позволить себе быть слабой...
   -Это, конечно, все объясняет. Впрочем, никому не дано понять, почему люди любят друг друга, за что не любят, лишь уважают, ценят, почитают. Ты уйдешь к нему?
   -Есть много но.
   -Он должен развестись с Зинаидой, я отдать тебе Петьку...
   - Нам нужно какое-то время пожить врозь, может быть, мы не сможем жить друг без друга. И тогда ты позволишь мне вернуться к тебе.
   -Это твой дом, он и останется твоим. Я уйду к матери.
   -Останься здесь. Это и твой дом. Ты прожил в нем тридцать лет. Но я имею в виду другое, мне трудно представить себя без тебя.
   -Однако еще труднее - без Васильева.
   -Нынешняя ситуация его не устраивает.
   -Правильно, цельная натура не может делиться своей любовью, все или ничего. Завидный для его возраста максимализм. Я не отличаюсь подобной монолитностью, потому предоставляю тебе право выбора между нами. Что до Петьки, он поступит так, как желает.
   -Ты не станешь давить на него?
   -Выбор за ним, с кем из нас жить.
   -Детям лучше оставаться с матерями.
   -Если он пожелает остаться со мной, я не скрою, на какие жертвы ему придется пойти.
   -Не в жертвах дело.
   -В любви? Я люблю сына никак не меньше, чем ты.
   -Думаешь о себе, а не о нем.
   -Думаю о нас обоих. Ему я завидую еще меньше, чем себе.
   -Ты очень мужественный человек...
   -Когда-то все это должно было случиться. Я уже привык к тому, что меня бросают. Все, кого я любил, уходили от меня к другим мужчинам или просто бросали меня.
   -Я очень виновата перед тобой, Петя. Меня нельзя простить.
   -Это уже совсем скверная мелодрама. Цельной женщине слезы не к лицу.
   -Тебя нельзя оставлять одного.
   -Я уйду к матери, к своей, не к той самой, не беспокойся. Васильев таких шуток не отпускает.
   -Не отпускает. Не в этом дело. Я сама не знаю, в чем... Зина не случайно разговаривала со мной, как я поняла, она не прочь сойтись с тобой... Я плохая сводня, прости...
   -Ты уверена, если захочешь вернуться ко мне, мы с Зинаидой разбежимся? Или в том, что останешься с Васильевым навсегда?
   -Я ничего не знаю...
   -Реветь-то к чему? От счастья? Что, наконец, поговорила со мной. Реви на здоровье, это действительно огромная ноша с плеч...
   -Я заставляю тебя страдать, мне нет никаких оправданий.
   -Я не так уж страдаю, Наташа. Был нарыв, долго болело, он прорвался, болит сильнее, но скоро боль прекратится. Очередная банальность. Как самая жизнь.
   -Я никогда этого не понимала.
   -Конечно. Жизнь - не только то, что вокруг нас. Это мы сами.
   -Если продолжить, мы сами очень разные.
   -Это уже другая мысль. Впрочем, к чему абстракции?
   -Как мы станем жить дальше?
   -Пока не разбежимся?
   -Вообще.
   -Будем жить - не помрем. Еще одна банальность. Пока не разойдемся, я перейду в комнату сына.
   -И будешь влиять на него?
   -В его комнате есть свободный диван.
   -Как объяснишь свой приход?
   -Прежде нам придется с ним изъясниться. Он толковый парнишка. У его приятелей такое случалось в прошлом, теперь наступил его черед.
   -Может, лучше мне уйти к сыну?
   -Хорошо. Смотри, не пережми, это не в твоих интересах.
   -Я не потому...
   -Потому...
   -Если он останется с тобой, я не смогу уйти из дома.
   -Не волнуйся, я уйду сам.
   -Один?
   -Зависит от сына.
   -Он очень привязан к тебе, я ни в коем случае не стану мешать вам, сколько пожелаете.
   -Я обещаю тебе то же самое.
   -Ты можешь убедить мальчика остаться со мной.
   -Не остаться, а уйти с тобой.
   -Да, это, пожалуй, не одно и то же. Ему было бы проще остаться в доме, где он жил.
   -Можете остаться. На какое-то время Васильев переедет сюда, а потом все устаканется.
   -Петька не согласится с тем, чтобы здесь вместо тебя поселился другой человек.
   -Кое-какие заботы у тебя прибавятся.
   -Ты этому рад.
   -Не настолько, чтобы наложить на себя руки.
   -Я не понимаю тебя. Ты пугаешь меня.
   -Нет, нет. Я не схожу с ума. Это не я говорил, мои герои. Они вечно вмешиваются в мою жизнь.
   -В нашу, Петя! Возможно, в том причина всего того, что с нами происходит.
   -Уже произошло. Нет никакой надежды, что только может произойти.
   -Боже, что я натворила?! Прости меня... Как я смогу дальше жить?
   -Сможем оба. Перемелется - мука будет. Еще одна банальность. Тебе уже легче?
   -Специально пытаешься меня разозлить, не нужно меня жалеть.
   -Я всю жизнь говорю и живу примитивно. Не из жалости к тебе.
   -Не прикидывайся дурачком. Что скалишь зубы? Я... У меня сердце сжимается от боли...
   -Наконец и у тебя...
   -Что у меня? Думаешь, я хуже тебя?
   -Стократ лучше. Но и ты произносишь банальности.
   -Я не лучше тебя.
   -Муж и жена - одна сатана. Даже тогда, когда они разводятся.
   -Ценю твой юмор... Ты уверен в том, что нам нужен развод? Так сразу и вообще?
   -Как скажешь, эта проблема меня мало заботит. На твое усмотрение...
   -Ты уже успокоился... Извини... Что будет с Петькой?
   -Ему будет не легче, чем мне. Но не станем же мы из-за него жить вместе дальше.
   -Не будь таким жестоким.
   -Пугачева.
   -Что?
   -Алла Пугачева. Слова из ее песни.
   -Издеваешься надо мной?
   -Над собой. Только над собой. В башку лезет один сор. Увы, не тот, что у Ахматовой.
   -Должно быть, с Зиночкой тебе говорить легче, чем со мной. Как-то слышала вашу беседу и завидовала вам. Произносили сущую чепуху, но так весело и складно, непринужденно. Мы с тобой так никогда не разговаривали. Даже в наши лучшие дни.
   -Так, как вы с Васильевым, мы тоже не разговаривали. Даже в наши худшие дни. Глупость сказал, извини.
   -Тебе не удается острить со мной. Не потому ли все так не просто складывалось у нас?
   -Острить с женой несколько сложнее, чем пилить жену.
   -Сострил-таки...
   -Надрывно... Когда очень стараешься, ничего путного не выходит.
   -Не замечала, чтобы ты когда-нибудь очень старался.
   -Я очень старался, очень!
   -Дурак! Даже сейчас у тебя одни и те же мысли.
   -Сейчас? Ни в коем случае! Не сейчас и не здесь. Надеюсь, я не обидел тебя?
   -Не обидел. Я ни на что не претендую, не такая дура.
   -И я не такой дурак, чтобы претендовать на тебя после всего того, что узнал.
   -Сел на любимого конька и поехал.
   -Уже слез, извини.
   -Я не хотела тебя обидеть.
   -Я не обиделся. На тебя невозможно обижаться. Ты самое совершенство.
   -Не язви. Редко острил со мной, но еще меньше язвил.
   -Я не помню. Я просто любил тебя, как мог...
   -Прости, Петя. Я не слышу себя, все время защищаюсь. Не от тебя... От себя... Мне будет сильно тебя не хватать.
   -И мне себя.
   -Это такая острота?
   -Нет, Наташа. Того себя, кем я был до сегодняшнего дня.
   -Я плохо соображаю.
   -Что только Васильев во мне нашел?
   -Не нужно, милый, меня передразнивать. Понимаю, как тебе тяжело ...
   -Последний раз милым ты называла меня в прошлом столетии.
   -Не помню. Но я всегда любила тебя. И сейчас...
   -Как в дурном романе или плохом сне. Ущипни меня... не надо. Это, к сожалению, не "Диалоги" и не сюр...
   -Зина просила меня поговорить с тобой.
   -Превосходно, она узнала о том, что мы разбегаемся, раньше меня.
   -С чего ты взял? Она предположила возможность нашего развода и выказала желание взять над тобой опеку. Ты ж ее знаешь. В твоем стиле, ерничая, любит говорить серьезные вещи. Учитывая отношение к тебе, почему бы вам не сойтись? Я говорю чудовищные вещи...
   -Отчего же? Природа не любит пустоты. Почему бы Зине не заполнить создавшийся вакуум? Смущает только одно.
   -Очередная острота?
   -Нет. Мне бы не хотелось жить за ваш счет - твой и Васильева. Он даст отступные Зиночке, привыкшей к роскоши. И даже если я не захочу купаться в ней, мне все равно будет трудно избавиться от ощущения, что я, как альфонс, использую любовь женщины, которая холит себя для меня за деньги бывшего мужа.
   -Да, это очень серьезная проблема. Передам ей, что именно удерживает тебя.
   -Не утруждай себя, я сам объяснюсь с ней, если она не разыгрывала тебя так, как умеет.
   -Но в принципе поговорить с ней не возражаешь?
   -В принципе я не желаю теперь жить только с тобой.
   -Не надо, Петя...
   -И я говорю, никому из нас обоих ничего уже не надо друг от друга.
   -Чисто гипотетически, как представляешь свою жизнь с любой женщиной, если Петька останется с тобой?
   -Гипотетически эта жизнь будет происходить вне стен твоего дома. Избавлю сына от того, что тебя беспокоит. Разумеется, одна спальня с Васильевым, граничащая со спальней Петьки, это нечто иное - почти святое...
   -В твоей иронии есть кое-что... Я не подумала...
   -Напрасно.
   -Моя жизнь с Васильевым будет протекать иначе, чем твоя с Зиночкой или с другой женщиной.
   - Конечно, у вас будет чисто платоническая любовь, а я стану устраивать оргии.
   -Не паясничай.
   -Придется вам расписаться, если Петька уйдет с тобой. Святость вашего брака не вызовет у Петьки возражений. В противном случае он не поймет, почему его мама занимается любовью с чужим дядей.
   -Ты просто отвратителен!
   -Я менее романтичен, это верно.
   -Делаешь все, чтобы я возненавидела тебя.
   -Это так трудно?
   -Легче, чем я думала.
   -Вот и прекрасно. Если тебе будет трудно устоять, чтобы в очередной раз не поговорить с Зиночкой, и вы найдете общий язык, обсуди с ней такую немаловажную деталь, как ее сына.
   -Думаю, отчим ему не понадобится. Васильев хочет убедить Зину, чтобы их сын остался с ним.
   -Великолепно, ты станешь мачехой.
   -Конечно, у Зины больше прав на сына. Не только потому, что она мать.
   -Надумай я поменяться с Васильевым женами, не стану отнимать у матери сына.
   -Но готов это сделать со мной.
   -У нас совсем другой случай. Как я понял, Васильев хочет развестись с Зиночкой, а не она с мужем. И не я желаю развода, а ты. Я не отниму сына от тебя, он наш общий сын, а у Васильева их мальчик все равно, что приемный. Я никогда не посмел бы предложить Зине отдать сына Васильеву хотя бы потому, что при всех своих недостатках не такое чудовище, как вижусь тебе со стороны.
   -В последних твоих словах я с тобой солидарна. И я не чудовище...
   -А Васильев?
   -Какое ж он чудовище, если горячо любит сына. Он вовсе не собирается отбирать сына, только по доброй воле Зиночки, чтобы он пожил с нами хотя бы первое время...
   -Ты бы по доброй воле отдала мне Петьку?
   -Я - это я. Зиночка - Зиночка.
   -Как же плохо ты судишь ее!
   -Не я сужу. Зина сама себя судит. Она намекала мне, что насчет ее сына можешь не беспокоиться, так как Васильев готов принять на себя все заботы по его дальнейшему воспитанию и содержанию.
   -И это чудище ты предлагаешь мне вместо себя? Я тебя не узнаю.
   -Не ожидала услышать другого. И рада этому.
   -Тому, что не станешь мачехой.
   -Что ты не станешь отчимом.
   -Отчего же? Если я женюсь на Зиночке, стану им. Мальчишка очень славный. Тем более что не Васильев его биологический отец.
   -Тогда мне следует радоваться тому, что ты желаешь стать отчимом.
   -Гипотетически.
   -То есть Васильев не должен рассчитывать на твое содействие?
   -Я проиграл ему вчистую, но не настолько, чтобы угождать ему.
   -Даже в собственных интересах?
   -Я все любил в тебе, Наташа. Но только твоя прагматичность не радовала меня. В моих интересах до смерти любить тебя и жить вместе с тобой. В моих интересах видеть Петьку днем и ночью, пока он не вырастет и не женится, не покинет отчий дом. В моих интересах не слышать весь этот бред, что ты несешь, навязывая чужую мне любовь, сводничая, играя краплеными картами, чтобы в угоду своему будущему мужу лишить сына матери, если она сама готова на то пойти ради того, чтобы выйти замуж за другого человека. Я разочарован в тебе. Спасибо. Даже если ты не намеренно облегчаешь себе уход от меня.
   -Как случилось, так случилось. Я еще в нашу первую ночь предупреждала тебя, какая я плохая. Была скверной женой, не разделяющей твоих тревог и надежд, отвергшей "Диалоги" - твою жизнь... Была неважной любовницей, консервативной по части способов любви, которые ты так живописуешь в "Диалогах", которых, очевидно, тебе не хватало со мной, хотя ты никогда в том не признавался. Я была не очень хорошей матерью нашим детям, раз не уберегла сыновей от всего того, что ненавидела в мужчинах (даже малолетний Петька, я слышала его телефонный разговор со Светой, говорил, что целует ее во всех местах...) Быть может, я ухожу от тебя именно потому, что надеюсь найти то, о чем мечтала в молодости, до замужества и в первом браке. Видимо, я недостаточно чувственная женщина. Но если б ты не любил меня, изменил бы мне не раз. Впрочем, я многого не знаю. Ты, в отличие от своего друга Виктора, умел замыкаться в себе. Почему мы, такие разные, полные противоположностей, любили друг друга? Или именно потому и любили? Я ведь мечтала о сильном и властном муже, а любила твои слабости, нежность, доверчивость, хотя ты бывал вспыльчивым, поступал по-своему даже тогда, когда казался податливым и уступчивым. Почему ты любил меня? Я же не в твоем вкусе - предсказуема, прагматична, холодна, расчетлива...
   -Все не так сложно. Мы оба принадлежим не к своим половым типам. Мужчиной была ты, а я - женщиной. Противоположные внешние половые признаки только возбуждали и поддерживали нашу любовь. Что до секса, я не желал от тебя больше того, что ты мне давала, возможно, потому, что в самой глубине моего мужского существа была заключена девственница, которой чужды любые половые ухищрения. А в "Диалогах" мои герои раскрываются иначе, имея и приобретая другие свойства, принадлежа к своему половому типу, хотя во многом они похожи на нас. Ты не могла их понять. Я и сам их не понимаю. Они ушли от меня в самом начале своей жизни. Ты уходишь - в конце.
   -Мы никогда до конца не понимали друг друга. И только сейчас ищем объяснения тому, что нас связывало и что разъединяло.
   -Не думаю, что, объяснившись, мы любили бы друг друга так, как любили. Любовь не нуждается в свидетельских показаниях, аргументах, доводах, объяснениях, причинно - следственных связях. Любовь зла и прекрасна...
   -Все так грустно, Петя. Это наше прощание - как перед смертью.
   -Одни клетки отмирают, другие рождаются. Жизнь продолжится.
   -Поздно что-либо менять. Я уже разрушила нашу жизнь. Это хуже той твоей измены. Она была дурной страстью, пошлым приключением. Я пошла значительно дальше, предаю всю нашу совместную жизнь...
   -Мы - клеточные существа. Ничто клеточное нам не чуждо.
   -Нельзя дважды войти в одну и ту же реку, как ты любил повторять слова Гераклита.
   -Старик был прав и не прав. Находиться в одной реке скучно. Входя в нее многократно, приобретаешь почти бессмертие. Конечно, в пределах отпущенного нам века. Старея, мы желаем вернуть молодость. Ничто не рано и не поздно. Будем относиться к жизни, друг к другу философски. Если в одну реку нельзя войти дважды, войдем в нее столько раз, сколько нельзя в нее войти, но очень хочется. Жалеть будем тогда, когда жалеть будет не о чем. Я не точен... Жалеть будем, когда нашим душам, оторвавшимся от бренных тел, будет поздно о чем-либо жалеть...
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"