Чернин Михаил Матвеевич : другие произведения.

Виктор Вторая часть

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Фрагменты романа "Монолог (Диалоги)"

   ВИКТОР
  
   Вторая часть
  
   Фрагменты из романа "Монолог (Диалоги)"
  
   -1-
  
  -Сколько осталось времени?
  - Посадка через полчаса.
  -Так толком и не успели поговорить. Кто же прилетает в Питер на один день? Витя, Витя, неужели тебе самому...
  -Самому - нет! Сюда меня не тянет... Я о своих уже все рассказал, давай - о твоих.
  -Все нормально. Дети растут. Тане скоро целых девятнадцать.
  -Как и моим парням. Давно ли они под столом ползали? Стареем, Петя... Я так и не понял, этим летом Таня прилетит к нам или нет?
  -Думаю, нет. Вроде бы у нее другие планы.
  -Сашка собирается на Кавказ. Сам по себе - без нас, что-то хитрит.
  -Таня так же однажды проговорилась, что он звал ее с собой... Лично я не возражал бы...
  -Петя, ты знаешь мое отношение к твоей девочке. С тех самых пор, как я впервые увидел ее тогда - она все та же для меня девочка...
  -Наташу беспокоят их отношения...
  -Какие к черту отношения? Одна романтическая чепуха... Сашка за всю жизнь не накатал столько писем, сколько за последний год. Целое эпистолярное наследие. О чем они только пишут друг другу?
  -Большой секрет. Я в него не посвящен. Сам не суюсь. Не имею дурной привычки лезть в чужую жизнь, даже если это моя дочь. Мать что-то читала, ничего опасного для себя не нашла, но трясется от страха - знаешь матерей...
  -Моя ничего не боялась, да и твоя предоставила тебе свободы выше крыши... Но здесь девушка - особый случай. Только Наташа зря боится. Сашка - честный парень. Ничего дурного от него ждать не надо. Или она боится, как бы он Таню не окрутил? Они не пара?
  -Постыдись. Лучшей пары быть не может. Они больше пяти лет дружат, влюблены друг в друга - иначе бы Таня ни за что не поехала к вам прошлой зимой, не обменивалась с твоим парнем письмами.
  -У нее никого нет?
  -Ты же знаешь ее. Есть один ухажер, но она близко его к себе не подпускает. Так - ерунда, изредка куда-то вместе ходят.
  -Уведет он Таню от моего Сашки, уведет. Говорил ему, учись в Ленинграде. Так нет, сказал, не хочу навязываться Тане со своей любовью. Дурак! Что он говорил, когда приезжал?
  -Ничего особенного. Но своего отношения к Тане не скрывал, говорил даже о желании жениться на ней. С вашего с Леной согласия.
  - Все так. Я у него, мерзавца, спросил по приезде, молчит, слова из него не вытянешь. Он тебя не обидел, уж слишком горяч, если что не по нему?
  -Мы с ним нашли общий язык. Такие искренние люди, как он, мне по нраву.
  -Это тебе. А у Наташи такие запросы...
  -Не выдумывай, никаких особенных запросов у нее не было, и нет.
  -Ух, как ты вступаешься за жену. Но ведь имеет же она право придерживаться иного мнения, чем ты?
  -Не только имеет, но и часто расходится со мной...
  -А как насчет моего сына?
  -Хочет, чтобы Таня оставалась при ней до окончания института.
  -Не желает, чтобы она шла за моего парня.
  - Хочет, чтобы ничто не отрывало Таню от учебы.
  -Ладно, можешь не темнить. Не позволит она дочери быть с моим сыном. Нечего было называть своих Петь, Вить, Лен нашими именами... Ты уже выдал свою литературную дочь замуж?
  -Жду, когда она на это сподобится - не хочу нарушать правду жизни.
  -Мудак!
  -Какой вопрос - такой ответ.
  -Как только я могу столько лет дружить с таким мудилой? Благодаря большому расстоянию, разделяющему нас с тобой, не иначе.
  -Точно. Если б жил в Питере, мы могли бы стать врагами.
  -Ты это серьезно?
  -Кто из нас мудак?
  -Оба. Устраивает?
  - Разговор об отношениях между нашими детьми - пустой разговор. Они поступят так, как считают нужным, не спрашивая нашего благословения.
  -Да, к сожалению. Если Толька иногда интересуется моим мнением, Сашка машет руками - в смысле, отвяжись.
  -У тебя есть к нему серьезные претензии?
  -Нет, но каково мне, привыкшему к его послушанию? Совсем не считается со мной. Думает, умнее меня. И прав, паразит, скрытно жалея и защищая мать от меня.
  -Ты не устал трахать всех подряд?
  -Не всех - на это моих силенок уже не хватает. А если серьезно, то мои отношения с Леной трещат по швам. Но я не хочу о них говорить...
  -Останешься один, дурень. Где найдешь такую верную и все прощающую тебе жену?
  -Такую не найду, ты прав. Но, быть может, встречу другую - любящую меня...Но в нашем гарнизоне что ли? Да и не могу я оставить Лену... Не столько из жалости к ней, сколько из своей к ней любви... А ты тревожишься за дочь?
  -После возвращенья от вас она вернулась не то чтобы другим человеком, но чуть - чуть обновленной. Она любит твоего парня, но чего-то боится. Они такие разные. У него были романы, это явно, а она все еще девочка - и в том смысле, как ты говорил... Уже совсем взрослая, но совсем неопытная, наивная...
  -Четверка головорезов - мои парни, Таня и невеста Тольки - носились, визжали, ели в три горла, пели песни, танцевали до упаду, одним словом радовались жизни, как котята, - аж завидно. У меня такого в жизни не было... Но в последние дни я стал замечать, то ли Сашка нашкодил, или Таня, девочка замечательная, но с маминым характером - извини - хвост подняла трубой, но между ними что-то произошло - пробежало какое-то животное...типа кошки... Все, думал я... Долго ли обидеть такую девочку? Ведь у него, прохвоста, что на уме, то на языке. Весь в меня, засранец! Простоват. Но честен, не мог он причинить ей боль...
  - Надеюсь, не может и не причинит. Если на самом деле любит... Хотя мой пример говорит совсем о другом. Все может быть... Он никого, кроме Тани, не любит?
  -Ручаюсь. Те, с кем он встречается, сам понимаешь... И немного у него их было, мартышек...
  -Каждое утро приходит к тебе с рапортом.
  -Не приходит, но я вижу. Лена его даже жалеет, упрямо твердит мне, что погубит его эта любовь, он Тане не пара, а сама только о том мечтает, чтобы они поженились.
  -Таня немного делится с матерью, у Наташи сложилось мнение, что следует остерегаться слишком быстрого развития событий в их отношениях.
  -Не будем ханжами. Вас тревожит, как бы мой сын с Таней... Не умею я говорить на эту тему... Если считаете, что нельзя им вместе отдыхать на Кавказе, я ему так и скажу - от своего имени. Он послушается меня, закусит удила, но своего стойла не покинет. А если и покинет, то один...
  -Что изображаешь из себя заправского солдафона?! Ни в коем случае не вмешивайся. Это их дело - куда ехать, вместе или одним. Вспомни нас в их возрасте...
  -Если он окажется подонком, я выкину его из дома. Но он им не окажется, клянусь! Ему бы только находиться с ней рядом, ничего больше...
  -Из тебя получается неплохой поверенный...
  -Нет, в сваты я не гожусь. Это такое тонкое дело, просто мы с тобой знаем друг друга тысячу лет...
  -Когда у тебя взрослые дети, чувствуешь себя стариком. Все тебе мерещится... Но ведь мы не боялись наломать дров, доверившись своим чувствам. И они могут...
  -Мы наломали предостаточно, а они не наломают. У Сашки, хоть он и могуч, душа - чуткая, не грубая. Не знаю, какая связь между писателями и читателями, но он читает книги, будто сливается со строчками - весь в них уходит и рычит, стоит его отвлечь - когда зовут к телефону, обедать... Детективы, пустые романы забросил. Читает только серьезную литературу. Чувствуется Танино влияние. Не иначе как она руководит его чтением. Да что там говорить, она во всем верховодит. Трудно поверить, как такой самолюбивый парень может подчиниться чужой воле. Любит он ее, Петя, так любит, что на все готов ради нее... Нахваливаю свой товар, как купец. Скоро посадка... Я поговорю с ним... Он не дурак, сам не осрамится, и нас не осрамит. Ручаюсь.
  -Не нужно, Витя. Оставь все, как есть. Слишком деликатная тема. Обещай не вмешиваться - все испортишь.
  -Не наврежу, знаю главный принцип Гиппократа.
  -Очень тебя прошу.
  -Я понимаю. Через десять минут... Про сына ничего не сказал. Как он?
  -Растет не по дням, а по часам. Шибко самостоятелен. Блестяще учится, физически развивается нормально, бегаем вместе по утрам вокруг стадиона, решает задачки семиклассникам, книги не глотает - читает внимательно, со знанием дела. Мечтает вспарывать и зашивать разные человеческие органы - стать хирургом. Считает - ему будут по силам самые сложные операции, недоступные обычным специалистам.
  -Вот это я понимаю! В мать пошел. Ты, извини, жидковат...
  -Что есть, то есть.
  -Как он к тебе?
  -Не гордится, но и не стыдится. Не слишком нежен, не очень замкнут. Особых тайн от меня не имеет, вопросы задавать не стесняется - другой раз не знаешь, как ответить, чтобы не сказать лишнее. Спрашивает обо всем.
  -Ставит в тупик?
  -Я привык. Как правило, отвечаю по существу.
  -Не считаешь его холодным и флегматичным?
  -Нет. Он бывает необыкновенно горяч и нетерпелив, испытывая острейший интерес к чему-либо. Изведет любого, пока не удовлетворится ответом. В своей целеустремленности не знает себе равных среди приятелей. Они у него самые разные - от каждого умудряется взять то, чего лишен сам. Впитывает, как губка...
  -Я и не предполагал, что в вашем доме может появиться настоящий мужчина. Тьфу, еще неправильно поймешь меня... С Таней ладит?
  -Они - единство противоположностей. Раньше она его постоянно баловала, теперь - сказывается будущий педагог - стала сдержаннее. Ему это не очень нравится. Но привязан к ней, и, хотя жадноват, подарил ей на это восьмое марта (на сбереженные капиталы) импортного плюшевого медвежонка - где только купил? А что твой Толя? Ты о нем говорил как-то вскользь.
  -С этим все в ажуре. Мягкий, спокойный, уравновешенный, очень способный, учеба дается ему легче, чем Сашке. И в личной жизни повезло - уже два года любит Олю, а она его, даже собирались пожениться, а потом посоветовались с родителями (с обеих сторон) и пришли к взаимному решению - создавать семью после окончания института. Встречаются часто, никто им не мешает уединяться, так что во всех отношениях их жизнь складывается удачно. Лена довольна, что ее любимый Толя пока остается при ней, он ведь больше похож на мать, чем Саша. В чем оба моих парня - гиганта сходятся, так это в том, что готовы находиться под башмаком своих любимых женщин. Оля с такой нежностью и заботой крутит им, что я только диву даюсь. Сашка все же больше мужик. Так что я разделяю твою тревогу. Времени не остается темнить. Перед Таней он тушуется, но перед другими - ничуть. Парень разборчив, но девки липнут к нему, как мухи на мед. Избалован ими до чертиков, хотя было их у него со всеми амурами две или три, не сочиняю. Любя Таню, он руки распускать не станет, и все же стоит ли им вместе ехать? Поссорятся еще из-за какой-нибудь ерунды... Может, не допускать?
  -Не смей вмешиваться!
  -Ты святой. Они будут вдвоем. Где станут жить?
  -Снимут что-нибудь... в разных местах поблизости.
  -А если в одном?
  -В одном, так в одном. Надо им верить.
  -Нам с тобой так же верили. И моей жене... Не будь младенцем, они едут на юг вдвоем без нас.
  - На юг, на север - какая разница? Лишь бы не уехали от себя... Укатить от себя можно куда угодно, никуда не уезжая. И можно остаться собой, улетев во все четыре стороны.
  -Пристрастие к метафорам - одно. А по - обывательски: у тебя дочь, у меня сын.
  -Понял, дочь у меня, а не у тебя.
  -Ну, тебя!
  -Все, Витя. Твоя совесть чиста. Давай лапу. Иди, ты последний остался... Всем привет.
  
   -2-
  
   Не собирался, Петя, писать тебе так быстро, но подтолкнули любимые тобой обстоятельства, на которые ты так часто сваливал все свои неприятности. О них догадываешься, если мой паршивец выполнил свою угрозу и послал тебе свой гневный крик души на бумаге.
   Я разговаривал с ним вполне мирно. Но разговор - не то слово - не получился. Нашла коса на камень. Хотя я ничего особенного ему не сказал и не требовал от него. Просто как отец предостерег сына. А он, видишь ли, большой, сопли вытирать ему давно уже поздно, он сам будет решать, куда и с кем ему ехать и как себя вести. Денег ему от меня не надо, заработал и заработает. Родителям совать свои носы в его личную (подумай только, какая она у него, сосунка?) жизнь он не позволит - руки коротки. Он не грудной младенец, никакому шантажу и давлению не поддастся. Я на него, поверь, не давил, просто советовал... Но парень - порох. Весь дом чуть не взлетел на воздух от его "праведного" гнева.
   Не знаю, что он тебе отписал - думаю, не слишком вежливые слова. Прости мерзавца, если надерзил - горячий в натуре и совсем еще глупый. Молокосос допустил против меня несколько выпадов, не трудно догадаться, каких... Но что с ним поделаешь - ремнем не отшлепаешь...
   Когда я поостыл от его дерзостей, решил, что будь сам на его месте, вел бы себя ничуть не лучше, но судьба не дала мне родителей, которые могли бы меня даже так плохо воспитывать, как я - своих детей. Но, наверное, я не так горяч был в его годы - во всяком случае, писать письмо, догадываюсь какое, отцу своей девушки не стал бы. Любит мой дурень Таню, иначе б не взорвался, так много в нем накопилось чувства к ней. Очень прошу, не обижайся на него (и меня прости), не показывай письмо Наташе - плохи тогда будут его дела. А на тебя надеюсь - знаю с детства как человека понимающего и не злопамятного.
   Что до их с Таней поездки, больше не вмешиваюсь в нее. Пусть лучше молодые решают сами. От Лены мне порядком влетело, права - ничего не скажешь. Привет от нее всем вам. Толька в данный момент крутит любовь с Олей, Сашка - надутый индюк - ничего общего со мной иметь не желает, не разговаривает - читает серьезного автора по фамилии Фолкнер... Виктор.
  
  
   -3
  
  
  
   -Увы, Питер лучше не становится. Ветшает, дряхлеет. Совсем запустили град Петра.
   -Зато твое военное ведомство растет, как на дрожжах. Вы часом воевать со всем миром не собираетесь?
   -Нападение - лучший способ обороны. Мы вас, обывателей, защищаем от возможных агрессоров - газеты читаешь?
   -Да, самый большой в последние годы агрессор - Афганистан. Раньше был Израиль.
   -Ладно, Петя. Что мы с тобой лезем в большую политику. В этом дерьме пусть наши Леньки в своем сраном Политбюро копаются.
   -Правильно, неча нам думать, для этого дадены вожди - маразматики. Несчастная страна, несчастный народ - насилует их, кто горазд.
   -И в хвост, и в гриву, и в зад, и в перед. Хватит хуйню пороть. Поговорим лучше о бабах.
   -Можно и о бабах. С какой начнем - с твоей?
   -Моя шлет тебе пламенный привет, через неделю прибудет с личным посланием.
   -Что ж ты не взял ее с собой?
   -Надоело брать...Задержалась по женской части.
   -Что-нибудь серьезное?
   -Думаю, ерунда. В последнее время стала мнительной. На этой неделе должна получить ответ в женской консультации. Сказала, пока не дождусь, не полечу.
   -А ты?
   -Что я? У меня отпуск, святое дело. Не смог перенести его.
   -Мог бы задержаться, подождать Лену.
   -Не знаешь мою жену? Она заставила меня лететь, сказала, так ей будет спокойней.
   -Как вы живете - мирно?
   -Устала она со мной воевать. Да и я в последние годы меньше бегаю на сторону.
   -Надоело изменять жене?
   -Кто сказал, что ей изменял? Никогда этого не было.
   - Видимо, я что-то путаю, извини.
   -Сколько сарказма?! Тебе, святоше, меня трудно меня.
   -Где уж нам уж...
   -Хреновый ты писатель, Петя. Смыслишь в любви не больше, чем в колбасных обрезках.
   -Конечно, у меня хилый опыт по этой части.
   -Никакого! И пишешь ты все время про любовь потому, что не имеешь о ней понятия.
   -Что ты, Витя, расшумелся? Извини, если я задел твои чувства.
   -На хер мне сдались эти чувства? Только не тебе судить о любви.
   -Не мне - не буду. Оставим эту тему.
   -Ты что думаешь, если я трахался и сейчас иногда трахаюсь, не упуская хорошего случая, значит, изменяю своей Ленке?
   -Не изменяешь. Любишь только ее.
   -Сукин сын! В твоей писательской башке не все извилины сморщились, как член после ебли.
   -Виктор, перестань материться. Куда тебя все время заносит?
   -Прости, я не знал, что у тебя стоит - и до, и во время, и после.
   -Не будем докладывать друг другу, когда и где стоит, ладно?
   -Не будем. Будто не знаем... У меня, к твоему сведению, в последние месяцы с этим делом есть проблемы.
   -Надеюсь, разрешимые?
   -Иначе лучший выход из положения - петля на шее.
   -Так уж и петля?
   - А ты думал? Трахаться - единственная радость у военного человека, даже если он в отставке. Это вы, штатские, находите более изысканные удовольствия.
   -Издеваешься?
   -Нисколько. Констатирую. Вот ты, например, писатель.
   - Какой я к черту писатель?
   -Что же тогда трахаешь по многу раз свои "Диалоги"? Наталья сказала, ты постоянно правишь рукописи, так и не кончив.
   -Так и сказала?
   -Более культурно, твоя жена - интеллигентная женщина. После того, как все же кончишь... "Диалоги", кого или что будешь трахать?
   -Тебя!
   -Я - плохой партнер, Петя. Уже сказал, почему. Кроме того, мужчины не в моем вкусе... Извини, старик, я не хотел тебя обидеть. Сказывается инерция. Импотенция - не шутка, даже если она почти излечилась.
   -Тогда не о чем тужить.
   -Есть о чем. Я сравнялся с твоими персонажами.
   -С кем именно?
   -С собой, с тобой.
   -И со мной?
   -Все мы у тебя настоящие импотенты.
   -В каком смысле?
   -В буквальном.
   -Поясни.
   -В "Диалогах" мы трахаемся напропалую, но есть один небольшой нюанс.
   -Ты меня интригуешь.
   -Сейчас поймешь. Вот ты, Петя, сколько раз кончаешь за ночь?
   -Ты совсем зациклился на этом моменте.
   -Не знаю, как ты, а твой главный герой - не раз. О чем это свидетельствует?
   -Во всяком случае, не об импотенции.
   -Я ж говорил, что ты в любви ни ухом, ни рылом.
   -Возможно.
   -Факт! Не припомню, чтобы его партнерши кончали.
   -Не сомневайся, кончали.
   -Я не заметил.
   -Главное, чтобы они заметили.
   -Видимо, ты внес коррективы в последнюю редакцию "Диалогов", если они это засекли.
   - В этом плане я ничего не менял.
   -Так и не набрался опыта? Или строго следовал замыслу - не отпускать Петю далеко от себя?
   -Не тебе зубоскалить, импотент хренов.
   -Поверил?! Обрадовался, наконец, Витя отстал, ты вырвался вперед.
   -Не помню, чтобы мы с тобой соревновались, кто кого обойдет на этой дистанции. Я бы и не рискнул, разве можно за тобой угнаться.
   -Просто ты крепко держался за женину юбку. Неужто так ни разу не переспал ни с одной другой женщиной после женитьбы на Наташе?
   -Так все тебе и скажи.
   -Я и так знаю. Ты родился в прошлом веке, и строго придерживаешься строгой морали.
   -Может, сменим тему?
   -Подожди малость. Надо поставить знаки препинания в нужных местах.
   -Я предпочел бы поставить точку.
   -Рано. Как ты думаешь, наши женушки всегда оставались верны нам?
   -Это надо спросить у них.
   -Значит, за свою не ручаешься?
   -А тебе как бы хотелось?
   -Хочешь знать правду? Чтобы ты не мог ручаться за нее.
   -Так как сам не ручаешься за Лену?
   -Видит бог, не могу ручаться. Сам понимаешь, почему.
   -Старая песня. Ты все еще подозреваешь меня?
   -Забыл, но помню.
   -Как это?
   -Забыл обиду, но сам факт помню.
   -Какой факт?
   -Факт ее желания переспать с тобой. Факт твоего сокрытия данного факта. И, следовательно, возможность самого факта.
   -Не с меньшим основанием я могу подозревать в том же тебя и Наташу.
   -Но жена Цезаря вне подозрений?
   -Что ты хочешь этим сказать?
   - Видишь ли, дружище, что говорить, с Леной у меня жизнь не сложилась, но если я кого-то кадрил, то не без успеха. И, как правило, жалоб на меня в высшие инстанции, вплоть до Господа Бога, да простит он меня, что вспоминаю его всуе, не поступало. Елико забота о ближней всегда была у меня превыше всего. Я никогда не забывал о своем интересе, верно, но, в первую очередь, блюл интерес партнерши. И если кончал раньше ее или она вообще не кончала, что бывало исключительно редко, то лишь по воле и просьбе партнерши.
   -Ты кончил?
   -В каком смысле?... Тьфу ты, не сбивай меня, сам собьюсь. О чем мы говорили?
   -Ты говорил, а я, как дурак, слушал. Одного не могу взять в толк, ради чего талдычишь мне одно и то же.
   -За давностью лет могу, наконец, сказать тебе, что и жена Цезаря...
   - Если у тебя возникли проблемы с сексом, не вымещай свое настроение на мне. Стоило ли через столько лет прилетать сюда, встретиться со мной, чтобы...
   -Извини, старик, наверное, я перепил. Сам ты чуть-чуть, а я, как сапожник... Перебрал, несу чушь... Просто приятно, когда есть что вспомнить... Когда тебе по роже, а ты видишь, это только начало, первый акт, увертюра любовного действа...
   -Не узнаю тебя, зачем тебе все это надо?
   -Надо было. Теперь не надо, пока не надо...
   -Все, Витя, мне пора, отоспись. Еще встретимся. Меня ждут дома.
   -Никак не дождутся? Не веришь мне? Зря. Все они одинаковые, Петя. Я говорю это тебе как другу.
   -Хорошо, хорошо...
   -Что же ты, старичок, ничему такому ее не научил? Пришлось мне...
   -Довольно! Отпусти руку!
   -Сядь! Сядь, я говорю! Раз решил сказать, скажу. Столько лет молчал, теперь имею право, за давностью лет наказанию не подлежу... Я долго не мог ее обломать, опять же дети крутились под ногами...
   -Витя, не испытывай мое терпение....
   -Помогло плавание, плавает Наташа чертовски хорошо, не хуже меня. Заплыли мы так, что берег не разглядеть. И вдруг налетел холодный и сильный ветер, дождь, волны... С трудом доплыли назад. На берегу ни души - и так-то почти никого не было...У Наташи зуб на зуб не попадает, дрожит. И я замерз...Одежда, что лежала на берегу, вымокла, хоть отжимай. Сам не свой, прижался к Наташе, обнял ее. Смотрю, ничего, вроде как не замечает. Я не сразу сообразил, что совершаю. Но мои руки знают свое дело. А Наташа опомнилась и залепила мне оплеуху, но меня это только распалило. Я схватил ее на руки, она рыпалась - рыпалась, даже укусила меня в плечо. Потом успокоилась. Я ее целую, опрокинул на землю... Ну, говорит, Петин лучший друг, что дальше будем делать. Думала взять меня на испуг, да не тут-то было. А что моему лучшему другу сдеется, отвечаю, он сам такой - сякой, я его знаю. Вот как, тогда у меня нет вопросов, только оставь меня в покое и приведи себя в порядок. С пылу, с жару не заметил, как у меня сползли вниз плавки. Ну, думаю, если ты на это обратила внимание, значит, наша песня лишь начинается. И пытаюсь снять с нее купальник. Она несильно бьет меня в пах. Больно, говорю, и не хорошо еще больше заводить чужого мужчину, даже если он лучший друг мужа, он ведь тоже человек, не из железа или мрамора. Ладно, пошутили, и хватит, заявляет, одеваемся, бежим домой, дождь вон как хлещет, а у самой соски отвердели. Чего уж теперь, отвечаю, все одно, мы оба мокрые, как курицы.
   -Я замерзла, - говорит. - А я на какой предмет? - Чтобы не терять лица. - А ты его знаешь, мое лицо? Обращала на него внимание? - Лицо как лицо. - А ты погляди лучше. - Другого места не нашел? -Лучшего нам не найти. -Пусти! Но я крепко держу и снимаю с нее лифчик, как увидел ее белоснежную грудь на золотистом от загара теле, так еще больше захотел... Раздвигаю ей колени и запускаю руку... Ощупываю ее лоно, мокрое от влаги. Значит, сама хочет меня. Полный отпад! Она сопротивляется, бьет меня кулаками по груди, плечам, животу, схватила за член. Верный признак того, что можно... Под сильным дождем, в грозу, я ее взял. Неслыханный кайф, скажу тебе!
   -Пьяная рожа! Придумал бы что-нибудь умнее.
   -Не веришь? У чьей жены большая родинка на попке?
   -Ну, ты и скотина!
   -Не смог я мимо нее пройти, извини, старик. Наталья - женщина, что надо! Знаешь, меня подкупила ее непросвещенность, хотя и удивила. Так получилось, что брал я ее сзади, так она не сразу поняла, чего я хочу. Но когда я в нее вошел - по самые яйца, - стонала и металась так, что я боялся выпасть, держал за груди крепко - накрепко. Дождался ее оргазма и тогда дал себе волю, во всю работая своим членом, умеющим постоять за себя и за того парня.
   -Мерзавец! Даже если ты в пьяном угаре все сочинил...
   -Прогресс налицо, ты уже допустил. Родинка убедила? Когда я в нее кончал, она прижималась ко мне изо всех сил... Не было тогда на всем земном шарике такой пары, которая б чувствовала себя лучше... Потом мы купались голышом, качались на волнах, целовались и я снова обладал ею - уже в воде. Ни у одной женщины до Наташи с таким наслаждением я не целовал между ее ног, не лизал губы, промежность... У меня сложилось впечатление, что и она подобного кайфа не испытывала до меня. Я всегда критически относился к себе, как Маркс и ты, все подвергал сомнению. И если отверг их, то лишь тогда, когда отдыхал в воде на спине, а она начала целовать меня, спускаясь все ниже и ниже, пока не приблизилась к моему оживающему члену. Я предложил ей взять в рот, она оказалась к этому не готова, назвала меня извращенцем, но вместе с тем пожелала как-то соответствовать моменту. От нежного ощупывания и поглаживания моего органа, находящегося не в лучшем состоянии после выпавших на его долю испытаний, перешла к поцелуям, в результате чего мой пенис встал во весь свой рост, который она назвала исполинским. Кончиком языка облизала головку, а затем стала покусывать ее, отчего я взлетел на небо. Она испытала тот редкий восторг, который получает женщина, чувствуя, что происходит с ее мужчиной, в считанные секунды достигающим лучших кондиций и рвущимся вознаградить подругу за ее труды. Тут же, в воде, мы занялись любовью и кончили одновременно...Что же ты, Петя, не постиг азы любви - Наташа позже призналась мне, что ты даже не осмеливался предложить жене оральный секс. Надеюсь, после меня Наташа брала у тебя? Если ж нет, чего-то у тебя, прости, для настоящей половой жизни не хватает...
   -Здорово ты меня, однако, достал.
   -Но как-то слишком спокойно это говоришь. Или Наташа повинилась перед тобой, показала, на что способна, и ты ее простил?
   -Ни, боже мой! Пусть она ничего не знает, а то нашей дружбе конец.
   - Ты, похоже, не так уж ревнуешь, если ради наших отношений готов смириться с изменой жены?
   -Что не сделаешь для лучшего друга, особенно когда у него половое расстройство плавно перешло в умственное.
   -Не поверил? И хорошо. Моя совесть перед тобой спокойна...
   -Теперь, осознав выполненный долг, позволишь мне покинуть твой гостеприимный дом?
   -Подожди. Я сочинил, что у меня не стоит.
   -Рад за тебя.
   -Могу доказать.
   -Не сейчас и не здесь. И не мне.
   -Твоей жене, может быть?
   -Точно, ей лучше всего. Вспомните молодость. Я оставлю вас вдвоем, пойду с Петькой в кино. А потом спрошу у нее, как она тебя нашла - лучше или хуже, чем тогда. Какой способ любви предложишь ей на этот раз? Сидя, стоя, сбоку?
   -Это все, на что способна твоя писательская фантазия?
   -Извини, Витек, я классик.
   -Оно и видно. Жаль мне твою Наталью. Что только она нашла в тебе? Не сомневаюсь, как мужик ты ее никогда не радовал. Трахаться умел лишь со своими "Диалогами". И материально скорее она содержит вашу семью.
   -Все верно. Давно уже живем с ее переводов.
   - С каких пор ты такой непробиваемый?
   -Лучше скажи, какая муха тебя укусила, что изо всех сил пытаешься меня разозлить?
   -Кажется, я перегнул палку.
   -Что с пьяного взять?
   -Трезвым я бы никогда не признался в своем грехе. Не нужно было тебе отпускать ее к нам без своего сопровождения.
   -Она мне говорила.
   -Что именно?
   -Все, Витек, все - до последнего твоего вздоха и выдоха.
   -Неужели?!
   -Так уж повелось в нашем доме. Извини, старичок.
   -Срамотища!
   - Точно сказал.
   -И ты еще меня уважаешь?
   -Как ты меня.
   -Я тебя уважаю.
   -И мне ничего другого не остается.
   -Она сказала о том, что я целовал ее родинку?
   -Конечно. Данный поцелуй пришелся ей по вкусу даже больше, чем облизывание головки твоего исполинского пениса.
   -Странно все это.
   -Данный поцелуй или облизывание, или твой размер?
   -О размерах друг друга мы имеем понятие с незапамятных времен. Не забыл, как я сидел на тебе верхом?
   -Такое незабываемо. Уже тогда ты заметно выделялся среди нас тем, чем гордишься до сих пор.
   -Увы, сейчас не горжусь... Между прочим, у тебя первого из нас троих случилась эрекция. Часом, не на меня?
   -А на кого еще? Девчонок среди нас не было.
   -Значит, я произвел на тебя большое впечатление?
   -Неизгладимое. Я увидел у тебя нечто такое, о чем мог только мечтать и думать. Подумал и тут же не сумел справиться с собой.
   -Повернулся к нам задом, но уже было поздно. Я помню, очень удивился тому, во что вполне приличное превратился твой маленький член. Мы стали подшучивать над тобой, и у нас, как по команде, тут же тоже встали. После этого все вы выбрали своей мишенью меня, ты же особенно выделялся своими острыми словечками. Поэтому я подставил тебе подножку, ты упал, а я сел на тебя. По-моему, ты не возражал, хотя раскричался, что я сделал тебе больно.
   -Еще бы нет, ты чуть не раздавил мне яйца.
   -Если б знал, что ты сделаешь через два года, раздавил бы.
   -А я б оторвал с корнем твой вздыбившийся вверх пенис.
   -Что ты и попытался сделать.
   -Однако не возражал, когда я схватил его, чтобы освободиться от тебя. Но это мне помогло.
   -Вид у тебя стал довольно жалкий.
   -Зато у тебя боевой.
   -Еще бы, когда ты не выпускал мой член из рук.
   -Скажешь, тебе это было неприятно?
   -Приятно, черт побери! Я предпочел бы на твоем месте видеть девчонку, но ты был первым человеком, который дотронулся до меня - да еще так. Хорошо, что мы были не вдвоем.
   -В противном случае...
   -В противном случае я бы не отпустил тебя, интересно, как бы ты повел себя дальше. У тебя были какие-нибудь мысли на этот счет?
   -Были. Представил, как тебя кастрируют.
   - Завидовал мне?
   - Я никогда не любил насилия над собой.
   -Значит, я неправильно понял тебя. Извини задним числом. Ничего, позже ты с избытком отыгрался.
   - Дурень, я меньше всего думал о тебе.
   -Мог и не думать, но испытывал особенное удовольствие оттого, что Лена - в конце концов - отдалась тебе, а не мне.
   -Клянусь, ничего такого не было.
   -У меня сохранилась фотография той поры. Хорошие были времена. Надеюсь, став старше, ты везде прибавил в росте?
   - Наташа сказала мне, что поделилась с тобой информацией на этот счет, когда восхищалась твоим пенисом.
   -Потрясающая у тебя жена! Где только ее отхватил? Жаль, приехал через два дня после нашего романа, не пришлось нам с ней больше заняться сексом.
   -До чего же вы похожи! Она сказала мне слово в слово то же самое. Надо будет устроить вам очную ставку.
   -Зачем, если она сама во всем призналась?
   -Разве тебе неприятно хотя бы поговорить о том, что так дорого, но временно стало недоступно?
   -Сукин сын!
   -А теперь скажи, как на духу, откуда почерпнул информацию о родинке на попе моей жены?
   -Откуда, откуда? От верблюда - Ленки.
   -По-моему, вы оба свихнулись. Вам что, не хрена больше делать, чем обсуждать наши задницы?
   -Твоя задница меня не волновала даже в лучшие твои времена...
   -Однако сам говорил мне, что уже тогда от одного ее вида у тебя встал.
   -Говорил? Ты меня разыгрываешь.
   -Нисколько. Через два года, когда мы обсуждали нашу первую женщину, ты объяснил мой успех совершенством того, на чем я сижу. Признался, что сам с трудом устоял, чтобы не дотронуться до моего голого зада.
   -Я такое сказал? Не помню. Хотя твоему заду, в отличие от переда, можно было позавидовать. Но сейчас твоя задница уже никого не волнует. Хотя, извините месье, моей жене есть что вспомнить, она, возможно, как прежде, питает к ней интерес.
   -А тебя, как я понял, в порядке компенсации волнует задница моей супруги.
   -Если быть честным, не только задница. За что и схлопотал по морде двадцать лет назад.
   -Запомнил, что сказала Лена про родинку. Где она ее разглядела?
   -Когда они вместе мылись в бане.
   -Глазастая у тебя жена. И болтливая к тому же.
   - Она не слепая, видела, какими глазами я смотрел на Наташу. Вот и сболтнула лишнее, прокатившись насчет ее женских добродетелей - несмотря на двойные роды, твоя жена сохранила почти девичью фигуру, а какой другой женщине это приятно, вот она и отпустила несколько ярких замечаний, одно из которых я запомнил... Зачем ей понадобилось это мне докладывать? Бабы сами часто не понимают, что несут. Как ты думаешь, при разделе нашего имущества суд учтет разглашение тайны в мою пользу?
   -Ты окончательно окосел?
   -Петя, милый, она хочет со мной развестись.
   -Вы обалдели на старости лет? Какой еще развод придумали? Целый вечер несешь мне всякую чушь, а главное выдал только под конец.
   -Лучше бы я на ней не женился, оставил тебе. Она мне всю жизнь исковеркала. А теперь еще инициирует развод. И по делу. Ей давно надоело жить с блядуном, но раньше держали сыновья, а теперь они стали взрослыми. Я присмирел, но все равно изредка погуливал. Мы уже давно, как знаешь, спим в разных постелях. Наш развод неминуем... Петя, друг, сделай доброе дело, трахни мою женушку, поговори по-хорошему с ней в постельке, чтобы она простила меня, старого хуя. Меня обещали вылечить, больше изменять не буду.
   -Нельзя же так раскисать! Возьми себя в руки.
   -Петя, пойми, я всегда любил только ее одну, и сейчас люблю не меньше. Все мои поебушки никакого отношения к любви не имели.
   -Несчастный кретин! Можно подумать, с горя гулял на стороне. С жиру!
   -С жиру? Не хера ты не понимаешь. Она любила тебя, а не меня. С самого начала до сегодняшнего дня. Я ее не виню, только себя. Любовь, как деньги - или они есть, или их нет. Деньги у нас были и есть. Любви не было и нет. Ее любви. Вот она и решилась. Бросает меня. Один я теперь - один - одинешенек. Из армии уволился, работенка у меня не пыльная, от безделья. Ты вон вкалываешь на гроши, до пенсии долго, трахаешься по вечерам с "Диалогами", по ночам - с женой... Молчу. Это запрещенная тема. Наташа - такой деликатес... Как его еще можно назвать?
   -Не знаю.
   -Какой же ты на хер писатель, таких элементарных вещей не знаешь.
   -Все, Витя, ложись в постель, завтра поговорим. Мне уже давно пора идти домой.
   -К Наташе? Счастливец, у тебя такая жена, такая замечательная женщина, но я почему-то люблю не ее, а Лену, которая посылает меня туда, куда я десятки лет вставлял свой пистон, ебарь проклятый. Приди завтра, но водку не приноси.
   -Я и не приносил.
   -И не приноси. Посмотри, больше не осталось?
   -Всю выпил.
   -Спаивал друга? Нехорошо. Ты у меня единственный, кто остался, кроме моих ребят. Но я им уже не нужен. А тебе?
   -Ты всегда был нужен мне. Даже тогда, когда не нужен.
   -Это не для моих мозгов. Иногда ты бываешь порядочным говном, но я привязался к тебе с тех времен, когда мы сидели на одном горшке в яслях. Помнишь?
   -Помню. Нас с тобой никто не разлучит.
   -Теперь я буду здесь жить. Не выгонишь меня?
   -Это твоя квартира.
   -Досталась от матери, пусть земля ей будет пухом. Но я не о том. В фигуральном смысле, ты не подашь на развод со мной? Не возьмешь самоотвод? Фу ты, черт, не пошлешь меня на хуй?
   -Может, и пошлю, если будешь плохо себя вести.
   -Я буду паинькой. Обещаю больше не дразнить тебя, не обижать. Прости меня, старого засранца.
   -Я пошел. Завтра позвоню, встретимся снова.
   -Позвонишь?
   -Обязательно.
   -Ведь я гордый мудак. Не позвонишь - не позову. Попробуешь помирить меня с Ленкой, моей девчонкой?
   -Непременно. Спи.
   -Не засну до тех пор, пока не помиришь.
   -А ты попытайся, закрой глаза.
   -Закрыл. Я ее вижу. Мою девочку с косичками. Никогда ее так не любил, как тогда, так мне казалось. Ошибся - сейчас люблю сильнее. Я не смогу жить без нее, Петя.
   -Я ушел.
   -Подожди. У тебя есть таблетки.
   -Какие? Откуда?
   -Не от любви. От любви не бывают. От башки - от головной боли.
   -Нет.
   -Посиди еще со мной. Пожалуйста, друг мой единственный...
   -Хорошо, Витя.
   -Дай руку. Ты мой последний оплот в этой жизни. Тебя не станет, я рухну.
   -Собрался меня хоронить?
   -Хоронить? Почему? А?! Шутишь. Ты будешь, тебя не станет. У меня, сучьего сына, охотника за сучками. Всю жизнь до пота работал, чтобы дослужиться до полковничьих погон, приличной пенсии и трахаться назло жене с разными шлюхами.
   Выябывался или выебывался? Как правильно, господин писатель?
   -Посмотри в энциклопедии на букву "вы".
   -Там есть?
   -Там все есть.
   -Как в Греции?
   -Как в Греции.
   -Давай туда съездим?
   -Завтра.
   -Нет, послезавтра. Завтра нужно сделать кое-какие дела в России. Не забыл?
   -Помню.
   -Молодец! Пролетарии всех стран соединяйтесь! Греки, турки, русские, евреи. Ты кто? Русский или еврей, я забыл.
   -Русский еврей.
   -Хитер. Сразу и русский, и еврей. Тебе хорошо. А я Ванька.
   -Не валяй Ваньку, спи.
   -А ты не валяй Ленку. Я твою Наташку не заваливал, ничего у меня с ней выйти не могло. Люби ее, не валяй с ней ни Ваньку, ни Зямку. Хорошо?
   -Хорошо.
   -Сплю. Один, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять... Единожды один, шел гражданин. Единожды два, шла его жена. Единожды три, в комнату вошли... Не войдет она со мной больше в одну комнату. Туши свет!...
   -Спи, Витя, спи. Все поправимо на этом свете, спи...
  
   -4-
  
   -Извини, Петя. Нес я вчера спьяну такую херню, что до сих пор уши вянут. Но ты, кажется, сразу на все это положил с прибором. Не нужно было давать мне столько пить.
   -Брось, Витя. Я уже забыл.
   -Ну да, ты ж у нас не злопамятный и выдержанный, как старое вино.
   -У тебя есть ко мне претензии?
   - Какие могут быть претензии, ничего, кроме благодарности. Терпеливо слушал, сидел до посинения, уложил меня, как детку, в кроватку. Все чин чинарем. Спасибо.
   -У тебя с похмелья головка не болит?
   -Головка у меня никогда не болит. Ни с перепоя, ни с перееба. Разве что с недоеба.
   -С каких пор ты стал таким любителем матерщины?
   -Никогда не брезговал емким и смачным русским языком. Но если тебя, интеллигента многих поколений, он коробит, могу выбирать выражения и ласкать твой слух нежными словами.
   -Ладно, зачем позвал?
   -Кто мне звонил?
   -Выходит, я к тебе напросился?
   -Извини, звонил по моей просьбе. Каждый раз, когда я буду выябываться, простите за нецензурное словечко, больше не буду, стукни меня по башке.
   -Тогда от твоей головы останется одно воспоминание о ней.
   -Мне теперь все равно, пролетариату нечего терять, кроме своих цепей, если добрый дяденька не поможет, вникнув в мои хе...хреновые дела.
   -Я вроде уже вник.
   -К каким оргвыводам пришел?
   -Будем бороться при условии, что дашь гарантии жене.
   -Я давал ей вагон и маленькую тележку. Не помогло.
   -Нехорошо. Советский офицер обязан держать свое слово.
   -Еще ты будешь читать мне нотации.
   -Ими не ограничусь.
   -Дашь мне по заднице?
   -Очень она мне нужна. А вот дать по мозгам не мешает.
   -Вышибешь последние мозги, чем тогда я буду думать?
   -Как раньше - головкой.
   -Так ведь этого как раз я и не должен делать. Или я чего-то не понял?
   -Видишь, уже наметился некоторый прогресс. Готов думать головой.
   -Головка взяла академический отпуск по болезни.
   -Отпуск пожизненно, иначе я не играю.
   -Клянусь и головой, и головкой, буду верен жене, если убедишь ее не подавать на развод.
   -Вначале я должен понять всю глубину расхождений между вами.
   -Ты лучше меня знаешь, она никогда не любила меня. В этом весь корень...
   -Опять двадцать пять. Твердишь столько лет, сколько женат, одно и то же, как заезженная пластинка. Признайся лучше в том, что постоянно шкодил, направо и налево изменял жене. Она по разным причинам терпела все твои выходки, но всякому терпению всегда приходит конец.
   -Значит, по-твоему, наступил окончательный пиз... Ты понял?
   - Еще не наступил, но наступит, если не возьмешь себя в руки, не поймешь, наконец, мстил Лене за то, что она вышла за тебя замуж.
   -Я никогда ей не мстил. Просто она никогда не любила меня, вышла замуж, потому что поссорилась с тобой. Она любила и до сих пор любит тебя. Если б Лена могла полюбить меня, что оказалось не в ее власти, как она ни старалась, все у нас было бы по-другому. Я на своей шкуре испытал точность банальной фразы, сердцу не прикажешь.
   -Просто ты чрезмерно ревнив и требователен. Не смог удовлетвориться тем, что получал. Будем до конца откровенны, иначе мы никогда не поймем, что у вас произошло. Внезапность Лениного решения уйти от меня к тебе, едва мы стали с ней по-настоящему близки, когда я считал, что все у нас начинает складываться самым лучшим образом, не могла не сказаться на характере ваших отношений. Было неразумно спешить с вашим браком.
   -Я уговаривал ее подождать хотя бы полгода, но она заявила, сейчас или никогда.
   -Твоя любовь к ней извиняет тебя, вернее, объясняет твое согласие. Но ты не должен был допустить близость между вами, стоило Лене предложить тебе ее.
   -Я не знал, что она прибежала ко мне из еще не остывшей от тебя постели, не сомневался в том, что вы спите друг с другом достаточно давно. Думал, Лена не смогла простить тебе Веру, о которой узнала накануне. Я никогда не переставал ее любить, у меня не хватило сил совладать с собой, когда она бросилась мне на шею и разделась у меня на глазах. Мало того, заявила, что хочет выйти за меня замуж, если я сам того же хочу, но готова стать моей женщиной и без всяких условий. Остатки разума говорили мне, что я не должен принимать ее жертву, и потому медлил с принятием решения, как поступить в ситуации, когда желанная мне с детских лет девушка - совершенно обнаженная, еще более любимая и прекрасная, предлагает себя. Может быть, я устоял бы, но она стала раздевать и меня, только тогда я окончательно сдался. У меня был достаточно богатый любовный опыт, чтобы понять, я понравился ей в постели. Сгорая от желания, сделал все, чтобы подготовить ее к нашей любви. И когда стал массировать клитор, извини за детали, она испытала оргазм и пожелала, чтобы я взял ее. Все Ленино поведение говорило, что она приняла меня как мужчину не только на словах. О тебе мы старались не вспоминать, но во время самого акта у нее вырвалось, что ни один мужчина не может доставить ей такого неслыханного наслаждения, как я. А потом, когда мы лежали без сил, она спросила, что я сделал такое, что она мгновенно кончила. Она не имела понятия о клиторе и была крайне удивлена, узнав о том, что клитор у женщины даже более эрогенная зона, чем пенис у мужчины.
   -Да, ты поразил ее своими познаниями.
   -Как я понял, хоть в чем-то превзошел тебя. Мы, мужики, примитивные существа. Если в постели женщине с нами лучше, чем с другими, это еще не значит, что она любит именно нас. Я поддался обману. Лена охотно предавалась со мной всем известным мне способам любви, была естественна во всех ее проявлениях и создала у меня иллюзию, что любит меня. И только радовался тому, что она постоянно торопит меня с женитьбой. А твое вмешательство расценил, как обычную ревность отвергнутого любовника. Существование у тебя другой женщины одновременно с Леной помогло мне пренебречь твоими советами... Я совершил ошибку, женившись на твоей женщине, и должен был бы об этом пожалеть. Но не жалею, все-таки Лена была со мной. И хочу, чтобы оставалась моей женщиной до самой могилы, до конца моих дней, до той поры, когда меня хватит кондрашка. Я бы никогда иначе не обратился за помощью к тебе, моему другу и врагу...
   - Я не страдаю любопытством, но для успеха дела как твой адвокат должен знать больше.
   -Мне казалось, я и так выложил тебе все подробности.
   -Важно понять причины твоих измен, чтобы убедить Лену в ошибочности расторжения брака с тобой.
   -Причина одна, вы оба ее знаете. Очень скоро после нашей женитьбы пелена спала с моих глаз, я понял, Лена меня не любит.
   -Ты начал изменять ей уже тогда, когда она носила твоих детей.
   -Знаешь от Лены?
   -Клянусь, это моя догадка.
   -Какой провидец?! Когда нам стало нельзя заниматься любовью, я перестал для нее существовать. Она целиком сосредоточилась на себе и будущих детях. Была постоянно раздражена, придиралась ко мне по пустякам. А ведь я учился и работал, выматывался и уставал до изнеможения. Ни одного ласкового слова или жеста с ее стороны .
   -Беременные женщины нередко ведут себя так.
   -Я догадывался и старался не замечать ее поведения. Но однажды сорвался, не выдержал и ответил матом. После этого она не разговаривала со мной несколько дней. А когда с получки принес цветы, она бросила их мне в лицо. Я ушел из дома, вернулся на другой день. Ночевал у приятеля. Она же решила, что изменил ей, заявила, чтобы я ушел и не возвращался. Все мои увещевания оказались напрасны. Она мне не поверила. Сказала, что я обыкновенный мужлан, самец, который ни одной минуты не может обойтись без бабы и не успокаивается, пока не бросит за ночь как минимум три палки. Я впервые услышал от нее такие грубые слова. Попытался замять скандал, но он разгорелся еще сильнее, когда я, защищаясь, сказал, что люблю свою жену и уже потому не нуждаюсь ни в ком, кроме нее, но, учитывая положение, в котором она находится, не пристаю к ней, хотя это стоит мне немалого труда. Знаешь, что она ответила? Никогда не поверишь. Заявила, что может сколько угодно раз массировать мой клитор, чтобы я испытывал не меньший оргазм, чем она в первую нашу ночь. Этого я снести не смог и ушел к молодой одинокой женщине, которой я нравился. С этого-то все и началось. Я понял, она ненавидит меня за то, что вышла замуж из-за мести тебе и моих подвигов в постели, приняв их как эрзац любви ко мне. Желая сохранить ее, я вернулся через два дня и признался в измене, обещал быть верным и даже не сослался на обиду, которую она нанесла мне своими словами. Видимо, Лена сама поняла, что сказала лишнее и простила меня. Она даже плакала, мне пришлось ее успокаивать. После этого инцидента старалась не обижать меня, а я - со своей стороны - не злить ее, хотя и раньше вел себя нормально... Не знаю, как ты переносил то тяжкое время, когда твоя Наташа была беременна, и вы уже не могли заниматься любовью, я облегчал его... мастурбацией.
   -Я поступал так же. Однажды ночью Наташа застукала меня за этим занятием. Я думал, что она спит, сам никак заснуть не мог. Мы спали напротив друг друга, дело было летом - светло, я, изнемогая от желания, стал мастурбировать, кончил в кулак и в таком виде побежал в ванную. Наташа ни слова не сказала, но после этого иногда ложилась со мной и ласками добивалась моего оргазма, за что я был ей благодарен. И только много позже она рассказала мне, что подвигло ее на это.
   -Лена, увы, вела себя иначе. Утром делала мне замечания, когда я ночью, разметавшись во сне, выглядел, на ее взгляд, непристойно. Могла бы не замечать. Не мог же я - тем более во сне - сделать так, чтобы у меня не торчал вырвавшийся из трусов член. Совсем недавно она восторгалась им, даже брала в рот, когда я настолько выматывался от работы и учебы, что у меня не было сил заниматься с ней любовью, а она хотела и брала, чтобы возбудить меня, и я благодарный ей за любовь тут же откликался... Куда все это подевалось за несколько месяцев до рождения мальчишек и когда она их кормила? Ее словно подменили. Я уже не рад был близнецам, лишь через год, мечтая вырастить из них настоящих мужчин, перестал жалеть о том, что они родились. Твоя жена после рождения Игоря и Петьки выказывала желание спать с тобой раздельно?
   -Я сам иногда перебирался на диван, когда чувствовал, что ей не до меня.
   -И потому не получал отказа, когда хотел ее?
   -Получал и не раз.
   -По какой причине?
   -По самым разным поводам.
   -Не вникал?
   -Вникал, мучился, старался понять, не понимал, злился, ссорились, мирились.
   -Наташа чувствовала, отчего ты бесишься?
   -Когда бесился по этой причине, как правило, если была не права, первой прекращала ссору .
   -Элементарно простым способом?
   -И простым, и более сложным.
   -Тем более что это было несложно, когда вы лежали вместе.
   -Да, это великое преимущество одной постели.
   -Далеко ходить не надо.
   -Вот именно.
   -И как она использовала это преимущество?
   -Получала известную надо мной власть, когда я больше хотел ее, чем она меня. Я любил ее и никогда не играл в любовь...
   -И так до сих пор?
   -Сейчас данное оружие действует не столь безотказно.
   -По причине твоей меньшей страстности?
   -И по причине большей старости.
   -Ответь еще на один вопрос. Ничего, что я спрашиваю вместо того, чтобы отвечать на твои вопросы?
   -Так и должно быть.
   -Ты легко мирился, когда Наташа отказывала тебе в сексе? Или вы всегда старались идти навстречу друг другу?
   -Часто мне просто физически тяжело было лежать рядом с засыпающей женщиной, которую я любил и хотел, отчего долго не мог заснуть. Но еще чаще к этому прибавлялись более веские причины, мучающие меня до бессонницы.
   -Как раз об этом я и хочу тебя спросить. Прости. Я тебя прервал.
   -Ты же знаешь, в моей жизни не все складывалось и складывается просто, что отражается на наших отношениях. Женщине легче выдержать временное воздержание мужа от секса, грубо говоря, у нее не так стоит, хотя, возможно, я ошибаюсь, - ведь тот же клитор не менее чувствителен к любви, чем наш пенис, но в отличие от него обладает большей способностью к многократности оргазмов. Но в любом случае уверен, переживания женщин превосходят наши, так как они по своей природе тоньше и эмоциональнее.
   -Что не мешает им тут же засыпать, мирно похрапывать, а нам не знать сна от желания. Твоя Наташа, кстати, более рассудочна и менее эмоциональна, чем ты.
   -Чисто внешне. Она - в отличие от меня - не эгоистична, интересы семьи для нее важнее всего, а у меня все наоборот.
   -Да, время, потраченное на писанину, мог использовать с большей пользой для своей семьи. Любая жена не стала бы ее терпеть.
   -Писанину, пользу или семью?
   -Тебя! Писатель хренов... Лучше скажи, жена показывала тебе спину, когда ты желал заниматься с нею любовью?
   -Показывала, когда считала, что я этого заслуживаю. Многие из нас - я не исключение - преувеличивают значение секса. Испытывая вину перед своими женщинами за совершенный проступок, мы рассчитываем искупить ее совокуплением. Но часто это не удается даже тогда, когда они хотят нас, а мы, предпочитая в этот день отдохнуть, занимаемся с ними любовью, дабы угодить им. И удивляемся, как же так - уж теперь-то, когда мы отдали все свои силы, почему мы не прощены.
   -Потому что мы доверчивы, как дети. И редко обманываем, занимаясь любовью. А женщины, зажигая нас, легко могут надуть, чем они искусно пользуются - не бессознательно, как по твоему любимому Фрейду, а вполне осознанно. Они хорошо знают по личному и коллективному опыту, что, как правило, мужчины, занимаясь любовью всеми мыслимыми и немыслимыми способами, забывают обо всем на свете и легко попадаются на их удочки. Но если женщина любит мужа или любовника, она многое простит ему после того, как он израсходует на любовь всю свою страсть.
   -Увы, это заблуждение. Чувственная любовь не лечит болезнь и больного, она лишь на время успокаивающе действует на них. Причины наших несоответствий, расхождений глубиннее, чем кажется, когда нам удается заманить друг друга в постель. Конечно, нельзя недооценивать удовольствие, получаемое от секса по взаимному согласию, при достижении результата обеими сторонами, но счастье это коротко.
   -Даже наступает разочарование, так много ждал, так было хорошо, и вот тебе на - все позади и все те же проблемы.
   -Мы все рады обманываться - закон природы.
   -Не все, Петя, не все!
   -Ты был несчастен в браке из-за холодности жены?
   -Тебе трудно такое представить? Я не представлял это в самом начале, когда Лена была самим кипятком. Она и тебя ошпарила, но ревность к Вере оказалась сильнее.
   -Простила б, если бы любила.
   -Слышал от тебя эту басню. Просто она изначально мстила всем - тебе, мне, себе. Бессознательно, сознательно - какая разница. Ты, оскорбленный в самых лучших чувствах, счел себя опозоренным в своих, моих и ее глазах и позволил нам пожениться. Ты не простил ее, пострадал немного, а позже, спустя несколько лет, нашел Наташу, прощающую тебе все твои недостатки и проступки. Тебе не составляло большого труда остановить наш брак. Лена вернулась бы к тебе, своему первому и единственно любимому мужчине.
   -Если б любила, за тебя бы не пошла.
   -Это в тебе до сих пор говорит уязвленное самолюбие. Какой же ты злопамятный! У меня куда больше прав качать права, так как знаю, кого она любила и любит. Только ты можешь убедить ее остаться со мной - силой чувства к тебе.
   -Мы, Витя, плохо знаем женщин.
   -Не усложняй. У меня от ледышек пар шел, мне доставляло удовольствие соблазнять холодных, даже фригидных женщин. Они охотно кокетничали, играли, но не нуждались в любви. И все же после моих длительных ухаживаний, разных нехитрых приемчиков позволяли уложить себя в постель, плотно сжимая колени и не допуская меня в святые святых. Но когда я проделывал необходимую подготовительную работу по разрушению неприступной крепости, мне удавалось раздвинуть их железобетонные двери - ножки, начиналось победоносное шествие моего члена. Крепость сдавалась на мою милость и принимала победителя лучше, чем порабощенные страны и народы встречают своих освободителей. Это незабываемый кайф: когда такие женщины падают в ниц, тогда они готовы на все, с ними можно делать все что угодно...Однако, если женщина любит другого, а ты любишь ее, тебе кранты, любые твои усилия бесполезны. Она станет твоей женой, будет стараться максимально выполнять свой супружеский долг, распаляясь, подмахивая, даже испытывая многократно оргазм, но ее любовь тебе не принадлежит. А если у нее появляются наследники и заботы, связанные с ними, тогда секс вообще отходит на последний план, превращаясь в скучную, тягостную обязанность. Тебе трудно представить, каково это ждать, когда твоя любимая женщина позовет тебя. Думать о ней и о том, что с ней связано, вспоминать всю свою жизнь - с самого детства, лежа в пустой постели с торчащим вверх членом до боли в яйцах и той самой головке, о которой ты ехидно отзывался, и не спать, не спать. А спать надо, потому что "если завтра война, если завтра в поход", хотя знаешь, никакой войны не будет, ею стращают свой народ наши властители, чтобы он ни на что не претендовал. Не дождавшись от нее особого приглашения или изгнанный из рая, когда явился как бы случайно или просто без фокусов, получишь отлуп (есть такое слово, писака?). Всегда найдутся причины, то женские, то детские, то усталость - и с чего, целый день ничего не делала. И даже получив соблаговоление, гладишь дрожащей рукой ее тело, не встречаешь ответной реакции, и понимаешь, она думает только об одном, скорее бы конец. Наперед знаешь, она вообще не кончит, сколько не бейся, сколько не работай с ее клитором, а если все же кончит, то лишь для того, чтобы скорее кончил ты сам...
   -Это уже полный абсурд!
   -Ничего не понимаешь. Если захотеть, можно кончить и без мужчины. Но с мужчиной - пусть нелюбимым, знающим свое дело и делающим его в охотку, все-таки лучше.
   -Ты, Виктор, просто чудак и уши у тебя холодные.
   -Сам мудак! Тебе все всегда доставалось без боя. Скажешь, не так?
   -Чего лезешь в бутылку?
   -Нечем крыть? У тебя спазмы в сердце от неразделенной любви были? Бегал к другим бабам, чтобы забыть - пусть на время - собственную любимую жену? Не потому что они нужны тебе, а потому что больше всего на свете нуждаешься в своей - только в ней одной? Ты оставался верен своей бабе, держался за ее юбку, радовался тому, что у вас одна постель, все ваши проблемы сводились к мелким недоразумениям - не так посмотрела, не то сказала, была не в настроении, устала на работе, разболелась голова, тяжело проходят месячные, Таня поссорилась с Игорем, Игорь занимается онанизмом, не знаете, как отвадить мальчишку от этого дела и спорите по этому поводу, не хватает денег, чтобы прокормиться, не то, что одеться и поехать в отпуск...
   -Тебе так легко говорить это...
   -Я вкалывал, Петя, пахал с раннего утра до позднего вечера, чтобы в моей части был порядок, чтобы деды меньше издевались над молодняком, а ты вместо того, чтобы взять какую-нибудь халтуру и подзаработать деньжат, тратил свободное время на сраные "Диалоги" - и так из года в год, из месяца в месяц. Чего ты достиг? Того, что трахал "Диалоги", после них у тебя плохо стоял или ты рано кончал, так как все это было у тебя только что на бумаге. Вот они твои проблемы! Стоило Наташе только дотронуться до тебя, как ты забывал о том, что пять минут назад она не желала тебя. Или стоило тебе положить ей руку между ног, как она прощала нанесенную ей обиду...
   -Ты бы послушал свой бред!
   -А что - все у вас обстоит иначе? Вы так любите друг друга, что достаточно того, чтобы она только подумала о тебе, как ты, не зная никаких сомнений, не спрашиваешь у нее, следует ли начать трудиться во всеобщее благо.
   -Дурак! Как все просто у других и сложно у тебя...
   -Да, сложно. Это моя жена уходит от меня, а не твоя - от тебя. А ты, бред!
   -Я назвал бредом твой горяченный треп об отношении Лены к тебе.
   -Настало время выгораживать мою жену - свою любовницу, да?
   -Она любит тебя, кретина. Ты сам это подтвердил.
   -Ты совсем охуел?! Я говорил прямо противоположное.
   -Давай по порядку. То, что у вас разные постели, это норма. Вся Европа так живет. Мой личный пример не от хорошей жизни. Диван сломался, мы его выкинули, в комнате стало просторнее. Когда надо, сплю на раскладушке.
   -Бедный Петя, ему приходится спать с любимой женой...
   -Не перебивай... То, как ты с блеском брал неприступные крепости, обороняемые фригидными тетками, к делу не относится, хотя не без зависти выслушал тебя, так как я ни до, ни тем более после женитьбы не рисковал связываться с женщинами - льдинами...
   -Проговорился, темнила. Тем более после женитьбы не рисковал иметь дело с льдинами, значит, брал на себя посильный труд трахать тепленьких и горяченьких телок.
   -Увы, присущая мне скромность не позволяет мне хоть намеком выдать то, чего не было.
   -Однако выдал. Слово, Петя, не воробей. Раскалывайся, не все же мне раскрывать тебе всю свою подноготную.
   -Чего не было, того не было. Я не нуждался в других женщинах, кроме жены.
   -Ладно, так на чем мы остановились?
   -Поговорим о женщине, которая якобы не любит тебя, а любит меня, подмахивая тебе, правда в исключительных случаях, видимо, по причине отсутствия других субъектов, кто мог бы угодить ей больше тебя.
   -Ты находился слишком далеко. Кроме того, неважно по каким причинам, не пожелал стать ее любовником, если верить моей жене.
   -Она просто хотела тебя позлить.
   -Тогда бы сказала, что ты трахал ее.
   -Зачем ей понапрасну оговаривать меня?
   -Скажи лучше, что просто не захотел ее, это будет честнее.
   -По твоей логике за такое поведение, если бы оно имело место, следовало бы дать мне по морде.
   -Значит, все - таки имело? Поимел мою жену, сукин ты сын?!
   -У тебя окончательно поехала крыша?
   -Я просто констатирую факт.
   -Какой факт, идиот?
   -Очень сильный аргумент!
   -Но что еще можно возразить твоей хуйне?
   -Достал тебя, стал материться. А то я думал, ты совсем забыл простые и ясные слова.
   -Все, Витя, ты уже сидишь мне в печенках.
   -Долго искал предлог, чтобы слинять?
   -Не на того нарвался, так просто от меня не отделаешься.
   - Уж не решил ли ты, что я передумал и сам начал ратовать за развод с Леной?
   -Есть одно маленькое обстоятельство, не позволяющее прийти к подобному выводу.
   -Сейчас скажешь какую-нибудь гадость. Или съязвишь в очередной раз.
   -Разочарую тебя. Неся всякую чушь о Лене, ты не прекращаешь любить ее и не желаешь развода.
   -Открыл Америку! Больше сказать нечего?
   -Ты когда-нибудь пытался влезть в ее шкуру?
   -Я из шкуры Лены не вылезаю до сих пор. Иначе б давно дал от нее деру.
   -Не вылезал?! Что ж тогда шастал по бабам? Придумал, что нелюбим женой, раз она предпочитает спать одна, каждую ночь не идет к тебе на поклон, чтобы ты соизволил прийти к ней. А когда тебе самому невмоготу - дрын не дает покоя до боли в яйцах,- как бы, между прочим, размахивая им, заходишь поговорить о погоде, детях, работе, знакомых...
   -Перестань засерать мне мозги своими плоскими остротами. Это ты размахивал своим членом, если он у тебя не стоит. Я к своей жене, можно сказать, без стука не вхожу. И всегда при галстуке. У нас, как в Европе, муж в спальню жены должен являться в смокинге, вести неторопливую беседу на светские темы, ни в коем случае не опускаться до армейских шуточек, анекдотов и нелитературных выражений. Муж обязан быть абсолютно трезвым, чтобы к запаху французских духов не примешивался аромат русской водки. Все у нас должно быть изысканно. Не имеет никакого значения, что муж вернулся с учений, валится с ног от усталости, с трудом добирается до душа, не чувствует вкуса приготовленной еды, жует и проглатывает ее. Все равно ритуал превыше всего. А мне всего-то и надо лечь рядом с женой, приткнуться к ней, забыть все то, чем я занимался целый день, а если повезет, если не все силы оставили меня, заняться с ней любовью, что даст мне отдохновение ( видишь, я не все умные слова забыл, находясь столько лет в казарме). Однажды, будучи еще молодым ( близнецам не было года) я прямо из душа заявился к ней, что называется без приглашения. Оказалось, они уже легли почивать, и я их шокировал своим непотребным видом. Уставилась на меня так, словно аршин проглотила.
   -И приказала выйти вон, надеть смокинг, постучаться в дверь и войти так, как подобает джентльмену?
   -До такого не дошло, но и то, как тебе нравится?
   -Что ж? Если бы моя жена лежала в своей спальне и не ждала меня, вернувшегося на полусогнутых от усталости и с трудом с работы...
   -Подожди, что ты несешь? Это было в другой раз.
   -Прости. Я действительно слегка перепутал одно с другим. Итак, ты был молодым, дело было вечером, делать было нечего, мальчишки, наконец, уснули...
   -Какая разница, уснули или не уснули. Не уснули - это тебя больше устраивает?
   -Где они спали, позвольте спросить?
   -В ее комнате. Где ж им еще спать?
   -Прости. Я что-то плохо соображаю. Значит, так. Ты пошел мыться, она - укладывать спать малышей.
   -Она уложила их еще за два часа до того, как я вернулся домой.
   -Но им почему-то не спалось, они буянили, ждали папу...
   -А твои младенцы, писательские детки, вели себя смирно, Наташе никаких хлопот не доставляли?
   -Не о младенцах речь.
   -Вижу, к чему клонишь. Бедная мама умаялась за день с детьми, магазинами, кухней, стиркой, парикмахерской. Только легла и заснула, как тут ни с того ни с сего к ней врывается муж, будит ее...
   -Так она проглотила аршин не тогда, когда ты вошел, а когда разбудил?
   -Не придирайся к словам, остряк! Когда я вошел, она проснулась.
   -Ворвался, то бишь.
   -Не на цыпочках вошел. Знаешь что, пошел ты на...
   -После того, как она так нелюбезно встретила тебя, ты ретировался...
   -Знаешь, как это бывает, когда охота пуще неволи?
   -Знаю. Потому ты, недолго мешкая, залез к ней под одеяло, прости за нескромный допрос?
   -Что уж теперь?! Все в прошлом. Может, и не полез, но она поняла, что я прихожусь ей все же мужем и сама откинула одеяло...
   -Дальше не спрашиваю, догадываюсь. Испытанный боец, всегда памятующий о том, что долг превыше всего, после рекогносцировки на местности и оценки обстановки молниеносно принял решение о нанесении противнику внезапного удара. Не угадал?
   -Тактик хуев! В тот раз я действительно не церемонился, но совсем не потому, что изменил чувству долга, говоря твоими ехидными словами, а потому что медлительность была ни к чему.
   -То есть твоя жена оказалась вполне настроенной на твою волну?
   -Какого ж черта притворялась? Можно подумать, впервые в жизни увидела голого мужика.
   -Ты устроил ей выволочку за нелюбезный прием?
   -Не то чтобы... Удивился.
   -До или после?
   -Во время! Все-то тебе надо знать!
   -Она не оправдывалась?
   -Посчитала выше своего достоинства.
   -И правильно сделала. Я бы на ее месте выгнал тебя вон.
   -Какого рожна она ушла от тебя ко мне? Вы бы славно спелись вместе. Ты бы являлся к ней с розами, медленно раздевал, при этом вы обменивались бы красивыми фразами в духе Пруста...
   -Пруста? Почему именно его?
   -Она любила Пруста. Я читать его не смог.
   -Ты интересовался когда-нибудь ее внутренним миром?
   -Чем, чем? У каждого из нас был свой мир и постоянная скрытая война. Одни мальчишки не давали нам воевать открыто.
   -Тебе не помешало бы с самого начала вашей совместной жизни поинтересоваться тем, что волнует ее, помимо детей и тебя.
   -Детей, да, но не меня. Я мало ее волновал - в этом вся соль.
   -Ты обижал Лену своим невниманием, оскорблял подозрениями и мнительностью...
   -Что ты говоришь? Я боготворил жену, в первый год облизывал с пяток до головы, только в этом она нуждалась меньше всего. Я ходил вокруг нее на задних лапках, цирлих - манирлих... Учился, работал и порхал на крыльях своей любви, радуясь подарку судьбы - тому, что он внезапно свалился мне на голову, что моя мечта сбылась тогда, когда и в самом прекрасном сне я уже перестал видеть ее осуществленной. Знаешь ли ты, что такое ночные поллюции, когда у тебя есть женщины - и не одна? А у меня они были, когда я видел себя во сне с Леной. И вдруг, совершенно неожиданно, она стала моей наяву. Ты, выросший в нормальной семье, получающий почти все, что желал, это понять не можешь. Я и тянулся в детстве к тебе, так как видел то, о чем мечтал. У тебя был отец, наставляющий тебя, - и мне перепадали крошки с твоего барского стола. Он опекал и меня, нашу детскую дружбу, не позволяя ей распасться из-за ссор, обид, девчонки, которую мы не поделили, и которая предпочла мне тебя... Ну, это ты сам знаешь. Скажу то, что не знаешь. Накануне моего четырнадцатилетия моя мать ушла к своей подруге, у которой была дочь на два года старше меня, оставив с ней и дав деньги на двоих, чтобы мы сходили в кино. Говорить нам с девицей не о чем, перекинулись за два часа до киносеанса несколькими словами, умирая от скуки. Оба понимали, нашим матушкам понадобилась свободная хата, и они не нашли ничего лучшего, как оставить нас двоих друг на друга. Фильм оказался на редкость тоскливым и нудным, но мы не ушли с него, так как идти нам было некуда...Зевая, смотрел фильм, и тут девица взяла мою руку и засунула ее себе в трусы. Я так и обмер со страху, сижу на стуле, ерзаю, но рукой не шевелю. Никаких положительных эмоций нет, веду себя, как покойник. Тогда девица расстегивает мне ширинку и начинает работать, приводя мой несчастный член в более или менее боевое состояние. Я не столько от возбуждения, сколько от обязанности как-то реагировать на ее действия начинаю шевелить пальцами руки, прижатой соседкой между ее ног. Ничего приятного не испытывая, рискнул двинуться дальше и с необыкновенной легкостью оказался там, куда разве что под страхом смерти полез бы в другой обстановке. Девица откликнулась мгновенно - начала дрочить меня, но я не хотел пачкать трусы и прекратил это безобразие, каковым считал наш поступок с обеих сторон. Мы вернулись ко мне. Как только вошли, она сразу разделась догола. Я, как вкопанный смотрю на нее и не двигаюсь с места. Ничто во мне не шевелится. Ни слова не говоря, девица раздевает меня, оценивающе разглядывая от макушки до пят, и велит мне нести ее в кровать. Была она здоровая, кровь с молоком, но совсем некрасивая, хотя сложена хорошо. Понимая, что имеет дело с не нюхавшим пороха юнцом, уложила меня на себя, довела до нужных кондиций и запихнула мой член туда, куда надо. Затем сжала ноги, чтобы он не выскользнул, и начала трястись подо мной, в результате чего у меня перестал стоять. Тогда она начала работать руками, добилась нужного результата. Сказала, я должен гордиться своим членом и не мешать ему, делать то, что нужно. Встала раком, в двух словах объяснила, что я должен делать. Под ее чутким руководством я вошел в нее сзади и трудился до тех пор, пока не кончил, что произошло довольно скоро, так как только таким образом мог прекратить насилие над собой. В конце концов, она поняла, пользы ей от меня, как от козла молока, выругалась и оставила в покое. Я растерялся, чувствовал себя неловко и попросил ее не проговориться матери, чем мы с нею занимались. Она обещала, посмеявшись надо мной, таким глупым и бестолковым мальчишкой, который не сумел использовать свой шанс. Но учти, заявила девица, я тебя предупреждала, чтобы ты не кончал в меня (ничего подобного я не помню), если забеременею от тебя, придется нам пожениться. Видимо, вид у меня был после этих ее слов не веселый, она сжалилась надо мной и сказала, что детей иметь не может, поэтому при желании мы можем попробовать снова, хоть сейчас, первый блин всегда комом. " Я ведь не для себя стараюсь, для тебя, мальчик". - "Оставь меня в покое, ничего мне от тебя не надо". -"Ты же сам меня хотел. Разве не так? Хотел, ведь, признайся. У тебя стоит?" - расстегивает ширинку моих брюк, вытаскивает член, который тут же поднимается вверх. -"Кто прав, мальчик? Не стесняйся, для своих лет ты отрастил такую письку, что многие женщины будут тебя любить. Хочешь еще разочек?".- " Хорошего понемножку. Хватит". - "Тогда как-нибудь в другой раз". Так я, Петя, впервые приобщился к женской плоти.
   -А кто еще был у тебя до Веры?
   -Я боялся баб и не оставался с ними наедине.
   -Однако к Вере пришел без приглашения.
   -Моя мать пригласила очередного ухажера, деваться некуда, поэтому заявился к Вере, которая с участием относилась ко мне, знала меня по танцам. Именно ее я считаю своей первой женщиной. С нею у меня было все, как у людей. Она возвратила мне веру в женщин (Вера, веру, такая вот банальная игра слов или как это называется, тавтология?).
   - Тебе еще повезло, что та девица не развратила тебя и что хуже, не отвратила от женщин.
   -Меня спасала любовь к Лене. Сейчас в это трудно поверить, но до женщины, муж которой ездил в командировки, я был чистым парнем, совершенно неиспорченным. И стал ее любовником не столько потому, что хотел спать с ней, сколько из-за желания освободиться от чувства к Лене. Но это мне не помогало. Я никогда никого, кроме Лены, не любил. И хотя она не простила мне моих баб, никогда не сомневалась в моей к ней любви.
   - И много лет прощала.
   -Потому что не любила.
   -Как раз наоборот, болван!
   -Поп свое, попадья свое.
   -Она никогда не говорила, что любит тебя?
   -Что толку в словах?
   -Есть слова и слова. Ты не отличаешь их, не видишь, когда они произносятся искренне...
   -В постели, когда ей было хорошо со мной, говорила, но это не в счет. И очень редко отвечала на мои признания в любви примерно теми же словами, но я ей не верил. Не помню, чтобы она сама первой говорила о своей любви ко мне в обычной обстановке. И потом, если в первое время ей нравился любой секс со мной, то позже, не прошло и двух месяцев после нашей женитьбы, как она начала просто звереть, когда я пытался разнообразить нашу половую жизнь.
   -Просто она узнала, что беременна, и ее интересы в большей мере переключились на будущего ребенка.
   - По принципу "Мужчина для женщины средство, а цель ее ребенок?" Цитирую по памяти повторяемые тобой слова дешевого бабника империализма Ницше, вложившего их в уста Заратустры, чья религия была опиумом для народа... Разве ты не знаешь, женщины на первых месяцах беременности особенно страстны, так что поведение моей жены говорило только об одном, что она не любит меня.
   -Нельзя всех женщин стричь под одну гребенку. Каждая хочет иметь свою прическу.
   - А какую прическу любит твоя жена, если не секрет? Простую или более сложную? И как она стриглась в первые месяцы беременности от тебя?
   -По старинке.
   -По причине незнания других способов любви? Вера, как я помню по себе, не развращала юнцов. Или ты ко времени женитьбы кое-чему научился?
   -Научился, но Наташе мой опыт оказался не нужен.
   -Ей?
   -И мне. Тебе это кажется странным?
   -Может быть, я слишком развратился, но позиция, которая не вызвала энтузиазма с той девицей, спустя пять лет пришлась мне по вкусу. У покойника встанет, когда он увидит все сразу - ноги, зад, груди и влагалище - вход в наслаждение, и все это твое... Это такой вызов и зов, приглашение в гости, от которого невозможно отказаться даже тогда, когда ты сыт по горло, если, разумеется, хозяйка нравится тебе. А если ты любишь ее, то сам понимаешь...
   - На взгляд многих женщин, такая позиция и некоторые другие могут казаться унижающими их женское достоинство.
   -Другими словами, наши жены слишком интеллигентны, чтобы становиться перед своими мужьями раком?... Возможно, ты прав.
   -Прав, несомненно. Что еще есть у тебя в свою защиту, коль скоро этот аргумент работает скорее против тебя, нежели за.
   -Я люблю ее, она это знает.
   -Как твой адвокат, давно уже принял данный мотив. Что еще?
   -Что я мужчина с тем прошлым, которое ты знаешь, и мне были необходимы временные отлучки из дома, коль скоро жена вела себя со мной слишком прохладно. Почти всю зарплату я всегда приносил домой.
   -Последнее обстоятельство, конечно, несколько снижает срок твоего заключения под стражей. Но прошлое? Сомневаюсь, примет ли высокий суд его во внимание и ограничится твоим условным тюремным заключением.
   -А ты убеди народных заседателей, как неплохо умеешь это делать. Уверен, если постараешься, у тебя все получится.
   -Позволяешь использовать в суде ставшие мне известными факты твоей биографии?
   -Все. Можешь сочинить другие, лишь бы они пошли мне на пользу.
   -Нехорошо, обвиняемый, рассчитывать на снисхождение таким способом. Но, похоже, у нас нет выбора. Лена точно прилетит в Питер?
   -Через пару недель. Независимо от наших дел, мы оба переезжаем в Ленинград.
   -А что с квартирой?
   -Чем эта не квартира? Тесно, конечно. Однако в тесноте, но не в обиде, если ты постараешься спасти наш брак.
   -Обещаешь после лечения завязать со своими гулянками?
   -Честное пионерское, уже завязал на морской узел. Или такое трудно представить?
   -Отчего? Так и вижу перевязанным узлом твой орган. Это гарантия твоей верности жене. Но как будешь писать?
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"