Ренцен Фло : другие произведения.

Глава 5. С приветом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

 [] ГЛАВА 5. С приветом
  Работа - дело непредсказуемое. Казалось бы, главная мощь бэнкинг файненс должна была сконцентрироваться в нашем офисе, а никак не в Дюссельдорфе. Но тут меня в первую же неделю, я и сам не заметил, как, вработали в отдел по тендерному праву, и я, мягко говоря, не скучал. Чтобы внедриться на новом месте, бегал на обед с новыми коллегами. Они тут те еще раздолбаи. Город, что ли, такой. Рейнский эпикуреизм.
  
  Говорят, например, в мюнхенском офисе наоборот все строго до ужаса, и молодняк, если не пыхтит в своих каморках, то неслышно стелется по коридорам, скромно потупив взгляд при виде партнеров. А кэжуэл фрайдэй? "А что это?" - спросят вас там, строго так. "А-а-а, эт когда продуктивность резко снижается, потому что молодые дармоеды приходят на работу в джинсах? Ни хрена!"
  
  Но все не так в Дюсселе, этой обители безудержных, пропитанных "альтбиром", то есть, местным темным пивом, карнавалов, которые летом мне - увы или к счастью - испытать не придется, они же в феврале. Еще в нашем дюссельском офисе все сторонники TGIF, то бишь, пятничного веселья в виде бухаловки на рабочем месте, которая здесь начинается уже в четверг после обеда. И потом, о чудо, во время работы (да, бухаловка - это еще не повод для того, чтобы после позорно разбежаться) к тебе вдруг приходит самый, что ни на есть, настоящий флоу и ты кажешься себе этаким суперкреативным энерджайзером со встроенной базой юридических данных и веером суперсвежих идей относительно того, как сделать так, чтобы именно твоему клиенту достался новый контракт по установке ветряков в Северном море.
  
  "Соскучилась по тебе. Не знаю, как дождаться вечера."
  
  Зайка. И я соскучился, сам не знаю, как. А ждать мне некогда. Вернее, некогда над этим задумываться. Башка трещит после вчерашнего, да и работы по горло.
  
  Сумка с вещами уже целый день смотрит на меня в моем новом временном офисе. С утра поднимала настроение, напоминала о том, что уже через несколько часов увижу мою сладкую. Ближе к вечеру ее вид начал наполнять меня легким беспокойством.
  
  Хотел закончить часикам к восьми, потом, если все нормально, часа полтора-два на дорогу, ну или сколько там реально для моего графитного монстра дизайна одной баварской конторы, если на автобане ему не мешают всякие там левые лохи производства и дизайна контор черт те знает, каких.
  
  Но уже вечер, восемь часов близятся с устрашающей силой, а я как-то ни хрена не успеваю. И ну его на фиг все. Дома доработаю. Домой хочу. К Оксанке хочу. Трахаться с ней хочу.
  
  Швыряю все в тачку. Потом - файерабендферкер, то бишь, вечернее движение, но в Дюсселе в пятницу вечером - блин, вот халявщики, для них восемь - это уже вечер - все более по-божески, чем у нас. Еще даже светло, пока я топлю со скоростью двести кэ-мэ. Ненавижу тройку, третий автобан, то есть, а от нее никуда не деться. Блин, а долго-то, все-таки. Уже светлый, желтоватый вечер передо мной утонул в красной веренице задних фонарей на фоне темного неба. Е...ать, сколько уродов ползет по левой. Ребят, их тут целых три, а кое-где, бл...ть, четыре. Ну, кое-где только две из-за стройки, согласен. Так это не мои проблемы. Вы заблудились, вам - правее, отвечаю... Так, быстрая езда возбуждает, что ли?
  
  Недавно Оксанка ездила куда-то на моей, и после я обнаружил сзади на багажнике маленькую, едва заметную царапинку. Ничего же не сказала, засранка. Посмеялся про себя. Вечером, когда лежали, натрахавшись, и она нежилась рядом со мной с полузакрытыми глазками, терлась носиком в мою грудь, я вдруг ковырнул ее бочок, вызвал хихиканье, а сам - ей нарочито строго так, потирая ее спинку: "Где тиранулась, а? Колись!"
  
  Она вздрогнула, а я залился злым, удовлетворенным хохотом: "Че, спалилась? Как отрабатывать думаешь?" - и шлепнул ее по заднице. Она жутко раскраснелась: "Андрюш, я не знала, как тебе сказать. Думала, завезу, пусть залакируют...". "Дурная, это пофигу. Сам завезу". Честно, к тачкам слабости особой не питал никогда. Не велосипеды же. Ну, скорость и все такое. А по мне - возит да и ладно. Ну так вот. "Главное, что с тобой все в порядке, вот же балда ты. Выпарковывалась, что ли?". Ездит она нормально, но паркуется, мягко говоря, не очень. Знает об этом и делает все осторожно и медленно, аж мозги вываривает, когда рядом сидишь. Я чаще молчу - себе дороже. Но иногда не выдерживаю, терпения не хватает. "Да" - признается виновато. "Прессанул, что ли, кто?" "Да, один там. Сигналил". Сколько раз говорил ей, чтобы не обращала ни на кого внимания. Похрену, что там кто хочет. Но - не с ее темпераментом.
  
  Темпераментом... Так... Не могу уже, по ходу...
  
  "Оксан, малыш...". А, ну его на фиг. Зачем сообщать о себе заранее. Говорила же, что ждет, вот и пусть ждет, усмехаюсь про себя. А то она думает, одной ей трудно. Такие пятницы и ждут меня по ходу все лето.
  
  Я представлял себе это раньше в некоем идеализированном свете. Если честно, даже немного прикольно рисовался мне воссоединительный секс после разлуки-пятидневки. А попал реально в этот новый ритм - сам не знаю, с чем мне его теперь хавать. Ладно, ладно, это я на самом деле сам себя так отвлекаю. Успокаиваю бешеный стук сердца, которое начало лупить еще гораздо раньше, чем полетел вверх по лестнице - хрен его дождешься, лифта.
  
  Ее нет. В квартире темно и пусто без нее. Сейчас половина десятого, детское время. Расстояние, на которое навигатор отпустил два с половиной, покрыл за полтора. А ее нет все равно. Мой пыл угасает, будто волна, затухшая по пути, так и не успевшая дойти до берега да разбиться со всей дури о скалы. Тут только замечаю, насколько устал и не выспался и еще совсем легонечко ломит башку после вчерашнего.
  
  Сваливаю в прихожей вещи, среди которых, как послушный болван, припер ей и стирку, как она наказывала. Потом сваливаю себя в постель, потому что конкретно сейчас больше всего на свете хочу спать. Что и делаю.
  
  Потом чувствую что-то знакомое, теплое, горячее. А, так это ж... Просыпаюсь от прикосновения ее нежной, обнаженной кожи к моему уставшему телу.
  
  - За-а-ай-ка моя-а-а, - мычу сонным голосом. - А я тебя посеял уже.
  
  - Ага, - смеется она тихонечко, гладя мое лицо, волосы, прикасаясь нежным поцелуем к сонным моим глазам. - И бросился искать, сломя голову. Провода обрывать.
  
  - Ну, извиняюсь. Устал просто.
  
  - Да ладно.
  
  - Ни фига не ладно, - окончательно просыпаюсь. - Я ж теперь выспался.
  
  - Сначала ужин или секс? - переходит сразу к делу моя девочка.
  
  - А почему не то и другое сразу, м-м-м? - осведомляюсь я, целуя и лапая ее.
  
  - Ты знаешь, почему. Из-за несовместимости первого со вторым.
  
  - Несовместимости только в твоей головке...
  
  - Так. Во-первых, здравствуй. Я по тебе скучала. Во-вторых...
  
  - Не катит! - заявляю я.
  
  - Это почему еще? - удивляется она.
  
  - А потому что на "во-первых" ты не со всеми поздоровалась из нашей компании...
  
  - Тогда, значит, второе? - хихикает она. - Я так и зна-а-а-ла-а-а...
  
  После того, как мы поздоровались со всеми вместе и с каждым по отдельности, сидим на кухне. Она кормит меня поздним ужином. Сама успела уже похватать и водрузилась ко мне на коленки.
  
  - Где была-то? - спрашиваю с набитым ртом.
  
  - На работе задержалась.
  
  - Да ладно.
  
  - А ты как думал? - внезапно обижается она. - Не ты один работаешь.
  
  - Да я ж не в этом смысле.
  
  Но вообще-то - в этом. Какая у нее там может быть работа? Как бы она ни надрывалась (да и нах...й надо) - близко не сравнить ее рабочие часы с моими. Как и зарплату. Но я, естественно, никогда про это не заговариваю. Она же гордится, что в состоянии содержать себя сама. Как будто, блин, надо это. Что зарабатывает гораздо больше, чем ее папа и мама вместе взятые. Короче, просек я, дело в самом принципе.
  
  Она устало трет глаза:
  
  - Задолбалась с линзами.
  
  - Почему?
  
  - Да не подходят они мне. Глаза сохнут.
  
  - Давай выберем другие. Завтра сходим в оптику.
  
  - Эти вроде самые лучшие. Нет, прооперироваться бы можно было.
  
  - Да ну?
  
  - Лазерную коррекцию сделать.
  
  - Ты это серьезно?
  
  В нашей сфере полно очкариков и ходить в очках абсолютно не зазорно. Ну, носят линзы кое-кто. А вот лазер среди юристов фактически никто не рискует делать. Не доверяют.
  
  - Да. А что? По-моему, они технологию наладили. Вон у нас сколько клиник кругом пооткрывалось. Как грибы после дождя растут.
  
  - Не боишься? Твои же глаза? - целую ее глазки.
  
  - Да это - так... Сейчас у меня все равно денег нету.
  
  Денег у нее нету. Вот глупая.
  
  - Оксан...
  
  - Ладно, ладно, я еще не решилась окончательно. Мои же глаза.
  
  Эту субботу мы проводим на Нидде и на набережной в центре. И в постели. Там же и пол воскресенья. Потом она опять провожает меня в Дюссельдорф и на сей раз, когда мы прощаемся, она уже почти абсолютно спокойна.
  
  
  ***
  
  "Привет, любимый. Как дела? Рано встал сегодня?"
  
  "Привет, радость. Прости, что так долго не отвечал. Сегодня даже пообедать некогда было. Ездил на слушанье в тендерную коммиссию. Обсуждали проект договора. Вроде, нормально прошло. Как сама?"
  
  "Плохо((( Одичала совсем. Когда ждать тебя? Давай пойдем в театр завтра?"
  
  "Зай, я не смогу приехать. В понедельник у клиента срок на сдачу тендера. И у Канненбеккера аврал." И он по привычке пригружает меня. "По ходу все выходные за ноутом проведу(((((".
  
  "Ясно."
  
  Обиделась. Расстроилась. Не знаю. Только думать над этим особо времени нет. Торчу в офисе до половины одиннадцатого. Вроде, кое-что успеваю. Моя ротационная квартира - прямо возле офиса на аллее, засаженной липами. Если бы я чаще тут гулял, бегал или ездил, то, вероятно, нашел бы это красивым. Но теперь мне бывает некогда даже из окна выглянуть, так что я остаюсь не в курсах до самого вечера, что там вообще творится на улице.
  
  Окна моего дома... э-э-э, блин, кабинета выходят на небольшую площадь без каких-либо достопримечательностей. Наш дюссельский офис расположен в скучном сером длинном восьмиэтажном здании, по конструкции подозрительно напоминающем Эльзу. Вариант "прямоугольный". Только строение поновее, больше антрацита, внутренняя отделка посовременней и повычурней. Короче, я успел уже соскучиться по высоткам. Больной.
  
  Пацаны, кто вроде меня тоже остался допоздна, прут на афтер-ворк бухать в какой-то бар. Оксанка больше не отвечала на сообщения. Онлайн не была часа два уже. По ходу и правда обиделась. А теперь телефон вообще вне зоны доступа. Блин, рабочий - тоже. Вот лажа. И что она теперь - все выходные мозги мне будет парить? Не виноват же я, что так вышло.
  
  Стою, тупо уставившись в смартфон, а он, сука, будто ржет надо мной. Не-ту-у-у ее. Не берет - и все. Смыла в унитаз. Да нет, слишком бережлива для этого. Хотя от злости ее уже кое-какая утварь у нас страдала. Нет, тарелки не бьет она, но может пнуть что-нибудь, на пол швырнуть, дверью хлопнуть со всей дури. Псих же маленький. Бл...ть, вот где сейчас ошивается, а? Недоступна. На подзарядку слабо поставить? А пофигу, Андрюха-козел кинул все равно. И звонить даже, интересоваться, типа, не буду, живая там вообще или нет. Стер... стервочка.
  
  - Эккс, хорош ей звонить, она тебя кинула, чувак, - смеется Фло, он же Флориан Хюбнер из трудового права. - Бухать пошли, слышь.
  
  Смотрю на него с сомнением, леплю что-то, типа, у меня завтра телько, но он машет рукой:
  
  - Так тем более, чтоб соображалось лучше.
  
  Я все еще сомневаюсь.
  
  - Да блин, она тоже стопудово свалила сегодня куда-нибудь, вот и не отвечает. - По раздолбайству и пи...доболству Фло может сравниться разве что только с Эльти, которому теперь по чину не положено. - Что там у вас? Тайфун? Живой еще? Лучший клубешник страны по опросам среди читателей Грувера или Рэйвера или как их всех там. А че, там вон даже Пэрис Хилтон иногда светится, сам недавно в Лихьте читал, - читать Лихьт, самую желтую из желтых газет, чье название в переводе означает Свет, в наших кругах отнюдь не считается зазорным - прикольным, скорее. - И твоя по ходу тоже там сегодня.
  
  Вряд ли. Не ее формат, порываюсь возразить ему. А и да ну ее, поросенок же, решаю и иду с ними. Хоть стресс немного снять.
  
  Вопреки моим ожиданиям - или отвечая им? - они прут не в близлежащую стильную энотеку - да и кто сейчас вино будет пить? - и не в Киппес - что значит "опрокинь, опустоши его" (с юмором они тут все, особенно в плане гулянок). Вместо этого нас несет в старый город, типа, там колорит и всякая байда. Мне-то вообще пофигу, где их этот альт пить. В старом городе мы ломимся сначала в одно место, потом в другое. Но этих, блин, разборчивых алконавтов еще и не все устраивает, и больше одного мы нигде не пьем.
  
  Так что окончательно оседаем только в Пинте, утверждающей про самих себя, что, дескать, они - самый старинный бар Дюсселя. Короче, как выражаются на форуме, если хотят похвалить бар, пиво там холодное и не очень дорогое, а обслуживают быстро. Так что накидываемся мы тоже быстро, и я вскоре чувствую, что теперь могу терпеть. Что-либо. Все.
  
  Пиво действительно холодненькое, разливают его здесь в такой прямой стакан. Каждый сорт пива предполагает свою форму - бутылок, стакана. За несоблюдение - расстрел. Горьковатый, пряный привкус, столь характерный для темного альта, кажется мне все приятнее. Нейтрализует даже жесткость дубовых "пивных скамеек" цвета этого самого альта, на которых мы тут сидим, и от сидения на которых впору онеметь даже более мягкой заднице, чем моя. И заставляет забыть вреднючесть одной маленькой заразы.
  
  - Так чего, твой Канненбеккер подстрял, я слышал? - спрашивает Фло. Он обо всем в курсе.
  
  Отмахиваясь, в общих чертах рассказываю о косяках шефа. Минимизирую их значительность, но другие слушают и красноречиво молчат, затем Фло вновь встревает:
  
  - Да-а-а... Сделка крупная была?
  
  - Почему - была? Она и теперь есть. Ничего, справимся как-нибудь.
  
  - Как бы его не поперли...
  
  Об этом я как-то не задумывался. Да им тут, из их Дюсселя все по-другому видится. Впрочем, я знаю, на что он намекает и заминаю только:
  
  - Ничего со мной не будет. Устроюсь.
  
  Хотя мы, молодняк, приаттачены к своему партнеру, ничего не скажешь. У нас же система туторства. Уйдет твой тутор, значит, надо тебе крутиться, прибиваться к другому. Но сделать это все равно можно. Вон, Маттиас, другой чувак, будто мои мысли читает и говорит:
  
  - Фло, а помнишь Кристиана? Тоже же из вашего офиса? - кивает мне.
  
  - Да, из эм-энд-эй.
  
  - Прикинь, фрау Круг, тутор его, в декрет уходит - во второй раз уже, мужики -, так он ей заявил, что, мол, ему перспектива нужна и рост, а у нее - тухло...
  
  - Ага, блин, в декрете-то...
  
  Семья-дети и крутые многомиллиардные проекты - дела несовместимые. Это ж давно известно, чего петушиться так.
  
  - Охренеть, че, прям так и сказал?
  
  - Ну не так, но с намеком. Он, мол, переходит в другой офис.
  
  - И че, схавали? Переводят?
  
  - Ага.
  
  - Мда-а-а, работы мало чуваку.
  
  - Да я б на его месте так же сделал. А на хера тогда вообще все это? Я тут расти хочу и развиваться.
  
  - Да без работы по-любому не останемся.
  
  - Стопудово.
  
  Далее следуют еще разговоры о зарплате, проектах и жилье - и в Дюсселе та же байда, что и у нас. Все это мы уже сто раз проходили. Вот скукота. И пьют-то они скучно.
  
  - А ты когда у нас был? - спрашиваю я у Маттиаса.
  
  - На семинар в ваш офис приезжал, так мы потом вечером после ресторана к вам в Тайфун ездили. Там как раз Йенс О ставил.
  
  - Да, родной его клуб. Он же открыл его. Там до сих пор играет, если не на Ибице.
  
  Ибица. Туда ее что ли потащить, чтоб перебесилась. Да раньше октября же не вырвусь. А в октябре фиг ли там делать. И вообще - это не про нас немного, не про меня, вернее. Ей-то по ходу понравилось бы, главное - тусить, попой вертеть. Блин, вот где шляется.
  
  Отхожу от стойки, выхожу на воздух, пробую дозвониться еще раз. Зеро.
  
  После Пинты все уже очень реальные, включая меня. И думают двигать еще куда-нибудь, подергаться. А не танцевать, так хоть телок поснимать. Мол, сейчас только половина первого.
  
  - Нет, мне пора.
  
  - Неужели колл завтрашний готовить? - ржет Фло. - Вот ты кадр. Какой урод вообще на субботу-то назначает? Не слыхали - клиентов воспитывать надо, а то борзеют совсем.
  
  - Да это с нашими же. В Лондоне же Нойхауз, а с ним сейчас двое ребят.
  
  - А-а-а, так халява ж. Сделаешь по-любому. Они сейчас тоже все бухают, траст ми, май френд.
  
  Но я не ведусь и, попрощавшись ("Ладно, бывай, повторим по-любому!" - трубят они мне вдогонку), сваливаю в сторону квартиры. Плетусь пешком. Топать минут двадцать, но погода хорошая, да и проветриться надо. Перехожу Оберкассельский мост через Рейн, что раскинулся подо мной широкой, темной гладью. Все-таки, не чета ему наши речушки. В рейнских городах своя энергетика, даже, вон, у Оксанкиных в Ротенторе. Наверное, поэтому народ здесь другой, более открытый, чтобы не сказать: буйный.
  
  В это время машин уже почти нет, лишь на самом подходе к тому, моему берегу меня обгоняет поздний трамвай. Трамвай пустой, если не считать сидящего в нем чувака с ярко-синими волосами, всего в пирсингах, и какого-то старого, потертого дядьки чернявой, средиземноморской, как тут говорят, внешности.
  
  Пусто и в моей башке. Все куда-то улетучилось, и теперь я наблюдаю за собой со стороны, откуда-то сбоку или сверху. Да, ковыляет тут один такой. Ничем не примечательный, в джинсах и кедах, пятница же. Вот - подходит к четырехэтажному многоквартирному дому. Новенькому, кричащему об эксклюзивности и анонимности своих квартир, корпоративных ведь. Вот стоит его (моя, то есть) графитово-серая. Стоит на обочине перед домом. Надо же, штраф не припаяли пока. Надо же было в подземный гараж загнать, на ней-то сегодня на слушание ездил. Благо, тут полметра, до шлагбаума только доехать. Так, выкатиться бы. Подперла сзади какая-то колымага, вот гады. И откуда взялась. Так...
  
  Что за...
  
  Бл...ть...
  
  Ох...еть.
  
  Выскакиваю, рву к подпершей меня старенькой зеленой Тойоте, стучу в заднюю дверь:
  
  - Оксан!
  
  Она вздрагивает от стука, дергается, открывает глаза, подскакивает на заднем сиденье. Какое-то время не может понять, где и кто она. Потом видит меня в стекле и слышит, кажется. Отпирает машину, слава богу, хоть закрыться додумалась. Вот бл...ть. Вот бл...ть. Протрезвел аж.
  
  Помятая, выползает медленно ко мне на улицу, лупает продранными насилу глазенками:
  
  - Привет...
  
  - Привет. Ну ты, блин, даешь! Ты че тут делаешь?
  
  - Тебя жду.
  
  - Так я понял. Замерзла? - обнимаю ее несмело, она как-то топорщится.
  
  - Нет, тепло же.
  
  - Оксанка, блин! Ну ты кадр! Ты когда приехала-то?
  
  - А сколько щас? А... Ну так часа три тому назад.
  
  Бл...ть. А сотки у нее сели, а ключа нету. Вот же бл...ть.
  
  - Да ты чего - предупредить не могла, что приедешь? В машине дрыхнет, ну кадрило ты.
  
  - Да я спонтанно как-то решила, думала, пускай будет тебе сюрприз.
  
  Да, сюрприз - это точно.
  
  Загоняю в гараж наши с ней тачки. Она держится как-то нетвердо, видать, со сна. Тащу наверх ее сумку с вещами, она плетется за мной. Озирается в моем жилье, имеющем определенное сходство с меблированной квартирой:
  
  - Андрей?
  
  - Чего?
  
  - Ты... не рад мне? - спокойно, даже равнодушно как-то.
  
  - Да блин, почему - не рад! Дурная... Иди сюда, дай, поцелую.
  
  Она дает, именно дает себя поцеловать и бормочет:
  
  - Ты извини, видимо, действительно надо было заранее... Просто... Я так соскучилась. Думала, ты обрадуешься... - не наезжает, скорее оправдывается.
  
  - Да просто... если б предупредила, то в машине не ночевала бы! Мало ли, что могло случиться...
  
  - Ну да... - она украдкой бросает на меня взгляд, потом отводит глаза.
  
  Секунду-другую в воздухе витает какая-то неловкость, пока мы стоим, оголяемые операционным светом прихожки, если ее можно так назвать. Освещение здесь совсем не такое, как в нашей квартире. И без того уже чужое все. Хотя я привыкать вроде начал.
  
  На часах половина второго.
  
  - Я... мы после работы еще ходили кое-куда.
  
  - Понятно.
  
  Опять пауза, неловкая, натянутая такая. Блин, я даже не знаю, в чем дело. Не думал, что такие паузы между нами вообще возможны. И меня удивляет Оксанка. Ведь у нее же, в случае чего, все выплескивается наружу. Иногда даже чересчур, как по мне. А теперь словно смущает ее что-то. Тогда пусть уж лучше говорит напрямик, в чем косяк. Мой косяк, как пить дать.
  
  Но она несмело, задумчиво кривит губы в какой-то полуулыбке, жалобной почти:
  
  - Прости...
  
  Дура, думаю с внезапным раздражением, за что прощать-то. Ну чего ты никакая какая-то. Уж лучше б наехала, мол, козел, пока ты тут бухал черт-те где, меня уже пять раз ограбить могли или изнасиловать.
  
  Устал жутко, спать охота. А тут еще завтра колл этот, да и работать надо будет все выходные.
  
  Притягиваю ее к себе: - Пойдем спать, а? Путешественница ты моя.
  
  Несмотря на то, что рад ее видеть, - да рад, рад, говорю же -, трахаться не тянет как-то. Поздновато, видимо, да и настроение не то. А по ней непонятно, по крайней мере она не настаивает. Поэтому мы засыпаем, вернее, я засыпаю первым. Засыпать с ней в обнимочку уже само по себе приятно. Ведь всю неделю один засыпал. Просто уставал слишком, чтобы меня это парило.
  
  Обычно она просыпается раньше моего, но в этот раз спит как-то необычайно долго. А мне работать надо, да и ТельКо в одиннадцать. Готовить завтрак мне в ломы, вернее, это обычно по ее части. И вообще, в последнее время мои завтраки в основном состоят из кофе, который пью на работе. А готовить что-либо дома мне все равно не из чего.
  
  "Андреас, мы передавали твои пункты на обсуждение в лондонский филиал клиента, но нас уже предупредили заранее, что внесения в договор подобных обязательств должников - это "через край", потому что такое пока не предусматривается британским законом о Финансовых Услугах и Рынках. Клиенту трудно будет им протолкнуть."
  
  Ну да, так отсюда и такой реальный дискаунт в нашем драфте, лохи. Думаете, он на ровном месте вырос? Мягко объясняю - в пятый раз же, вот клянусь, ну дебилы... - что мы ведь не зря отказались от требования некоторых нехилых кавенантов со стороны должника, так что он должен схавать, а куда ему еще деваться. Плюс на данный момент парламентом ЮКей рассматривается законопроект по внесению именно таких поправок в законодательство по урегулированию финансовых услуг. Так что очень скоро даже в законе будут почти один к одному отображаться именно эти наши добавочные требования. Вопрос времени все. Не, ну это ж вы там на месте сидите, сделайте рисерч или кого-нибудь из лондонцев подключите. Что ж я-то опять крайний. И кого там Нойхауз только нагреб...
  
  "Андерстуд", - заметано, вот же слава богу.
  
  "Но, Андреас, твой аттачмент на читается в системе..." - да бл...ть. Это уж слишком. А что, в Лондоне и система вчера ходила на афтер ворк? "Не мог бы ты прислать еще раз в другом формате." Да на хрена вам в другом, ребят, вам же обрабатывать его надо. И быстро, мать вашу, чтоб к ТельКо уже все было наготове. Или мне потом ваши гребаные комменты от руки инкорпорировать? А то фрау Фаринанго по субботам-то не работает. На меня, по крайней мере.
  
  Да, я тот еще пришибленный. Без фрау Фаринанго не могу даже в Дюсселе, сливаю ей что только могу по электронке. Готов поспорить, что меня мои новые коллеги за того еще чудика считают, но в открытую не прикалывают. Им же самим хорошо, у их ассистенток на них времени больше остается, благодаря моим странностям. Так, но, бля, фрау Фаринанго сейчас недоступна, а у меня самого, мягко говоря, и без вашего дерьма проблем по горло. Так что ни х...я, вот вам снова файл, удалил все активные данные, если и сейчас ваша система, мать ее за ногу, не будет читать, тогда вам в шоу-бизнесе делать нех...й. Следственно, и ТельКо с вами можно отменять. Фулл стоп. И какой только хренью, вздыхаю уже в тысячный по счету раз, не приходится заниматься под личиной юрисконсультации.
  
  Она просыпается поздно и так тихо, что я вздрагиваю от неожиданности, когда она обнимает меня сзади, целует в затылок. Надеюсь, я не бормотал себе ничего под нос, пока долбался со всей этой ерундой.
  
  - Не кушал еще? - спрашивает, улыбаясь. - А и нечего, кажется? Я сбегаю, принесу булочек к завтраку.
  
  - Да на фига к завтраку, обед уже скоро, - целую ее в носик.
  
  Потом отстраняюсь, увидев их новый имэйл. Так, открыли, не открыли? Открыли, по ходу. Все работает. Ну, хоть так.
  
  - Зай, ты извини, у меня колл через десять минут.
  
  Заставляю себя оторваться на секундочку от ноута, посмотреть на нее хоть. Ой, посвежевшая, вроде веселая и довольная. Сажаю ее к себе на коленки, где ее совершенно неожиданно тоже приветствуют, довольно бурно даже. Целую ее уже более смачно в робко подрагивающие, шаловливые губки, потом язык сам собой находит ее язычок, а руки ласкают ее ножки и пощипывают попку. Да мы в юбочке. Вот же урод, за этой работой так бы и не заметил до вечера, что рядом - живая, тепленькая, длинноногая Оксанка. Неудовлетворенная с вечера. С прошлой недели. Несмело вертящая жопкой перед твоим злосчастным носом. "По-быстренькому", - вспыхивает перед глазами ярко-красная неонка, и руки сами собой пролезают к ней между ножек. О-о-о, да ни фига ж себе. Да там же ни фига лишнего нет, а все, что надо, наоборот - есть. Все готовенькое, да еще как.
  
  - Засранка, - шлепаю ее по голой попке, сам уже стаскивая с себя штаны, - это ты без трусиков за булочками собралась идти? Ах, бессовестная! - сажаю ее на себя да так и продолжаю насаживать, пока аутлук не динь-дилинькает мне о том, что до колла осталось еще пять минут.
  
  - Чего это? Пять, десять? Или пятнадцать? - задыхается она с надеждой в полузакрытых глазках.
  
  - Пять, - пыхчу я, - кончить успеешь?
  
  - А-а-а, - отвечает она, откидываясь назад. А потом с лукавой такой ухмылкой: - Еще раз - вряд ли...
  
  А время бежит беспощадно, и когда до колла остается одна минутка, и я, все так же трахая ее, набираю номер дайл-ин, она вдруг соскакивает с меня и набрасывается на него. Так, блин, где тут мьют, судорожно тыкаю я пальцем в сотку, толкаясь в ее ротик и гладя ее волосы. Я почти никогда не издаю стонов во время секса... Почти никогда... Почти никогда...
  
  "Добро пожаловать в систему коференц-связи Гринхиллз... вы - первый участник..."
  
  - О-о-о, да-а-а, зайка... Детка моя... Давай... Еще чуть-чуть... Умничка-а-а... - отныне в моем личном хит-листе всех времен и народов "мьют" на телефоне будет стоять на законном втором месте, сразу после изобретения колеса.
  
  - Андреас, привет, ты уже с нами?
  
  - А-а-а-а... да-а-а-а... Я люблю тебя, малыш... - включить звук: - Да, привет всем. Я на месте, - отключить опять. - М-м-м, солнышко мое, - она продолжает еще немножечко целовать его, как обычно делает после. - Дай, поцелую. М-м-м, губки какие пухленькие теперь... Виртуозик мой... М-м-м, вкусная...
  
  - Это ты вкусный, - лепечет маленькая моя бесстыдница этими самыми пухленькими губками, зыря мне в глаза самым озорным своим взглядом.
  
  - А то мы не слышали, как ты подключился.
  
  Включить: - Неполадки со связью были, - так, как бы стрелки перевести, - а кто еще с нами? - вырубить звук. Кого-то там перечисляют, а я ей: - Хулиганка маленькая, - целую ее еще и еще, мацая всю.
  
  - Ладно, - она отстраняется, - работай, а я в магазин сгоняю. Надо же кормить тебя теперь, а то ты истощен.
  
  Заливала. Она, типа, истощила. Но пожрать теперь жестко хочется.
  
  - Да, я ж без завтрака. В отличие от тебя, - ухмыляюсь ей в ответ.
  
  - Андреас? Ты нас слышишь?
  
  Блин, включить звук: - Да, теперь слышу. Что-то связь постоянно пропадает.
  
  - Ты откуда подключился?
  
  - Из ротационной квартиры.
  
  - Да, бывает. Ну, значит...
  
  - Что на обед хочешь?
  
  - Огромный кусок мяса, - напутственно шлепаю ее по попе. По получение сих четких инструкций она уже было направляется на выход. - Эй, трусы-то надень, поросенок! - шутливо-возмущенно кричу ей вдогонку. - Застудишься!
  
  Она со смехом следует моему требованию.
  
  - Прошу прощения?
  
  Е... твою мать, звук-то не вырубил. - Э-э-э, нет, ничего, это я так... Сам с собой разговариваю... Работал допоздна, вот и... Сорри.
  
  - Ясно, - сдержанный ответ на другом конце.
  
  Не знаю, заржать мне или заплакать. Так, кто там с ними, бл...ть, сидит? Не слышал, когда перечисляли. Русскоговорящие были? Хоть бы не Парфенов, он на секондменте из московского офиса, сольет же, козлина. Надо будет потом проверить ради прикола. А че, поискать по хэштегам в интранет-чате #надень трусы или #кусок мяса, ну, в переводе, само собой. Запостил Парфенов Олег. Двести тысяч кликов за час. Два миллиона комментов. Ну или сколько там народу у нас работает. Затем, несколько позднее - массовое сообщение от сис-админа: временный перегруз внутренней сети из-за повышенной активности обсуждений в чате, главным образом, в тредах к #надень трусы.
  
  Посылаю ей воздушный поцелуй, пока она скрывается в дверном проеме, добросовестно отрапортовав, то есть, приподняв юбку и продемонстрировав наличие беленьких кружевных трусиков, которые мне сейчас же хочется сдернуть с нее зубами. Строго говоря, теперь нижнего белья под юбочкой ненамного больше. Затем я уже, как ни в чем не бывало, беспрепятственно делаю колл.
  
  В те выходные мы с ней еще несколько раз занимались любовью за моим ноутом. Не то чтобы меня или ее это как-то особо заводило, просто так получалось. Работал я целый день, а она жужжала вокруг меня, как пчелка. Мы кормили друг друга кусочками стейка с вилочек и поили пивом, распиваемом нами из одной бутылки. А поскольку других ТельКо у меня не было, то все это оставалось на уровне вполне милом и уединенном.
  
  Да нет, не какой-то я там мачо-трудоголик. Хотя работается куда как лучше, признаю это, если в процессе тебя снабжают свежими поставками провианта, энергетическим минетом и другими не менее сладенькими способами снятия стресса. Но все же меня немного совесть мучила, что она тут так меня обхаживала вместо того, чтобы потратить выходные как-нибудь на себя, раз уж я не в состоянии уделить ей больше времени.
  
  - Оксан, хочешь, пойди, полазь по Кё?
  
  По Кёнигсаллее, то есть, после Майль - той еще шопинг-миле.
  
  - Без меня все равно прикольнее, - настаиваю я.
  
  Предлагаю ей свою кредитку, а че, пусть хоть тут поотрывается. Не берет. Да и дохлый номер в общем и целом. Оксанка ненавидит шопинг по совокупности причин. Во-первых, привитая бережливость, временами переростающая в скупердяйство, во-вторых, она уверена, что любое, проведенное за шопингом время можно потратить на что угодно и все равно будет больше толку. А без меня ей по ходу ничего и неугодно, поэтому она еще некоторое время висит со мной рядом, делая вид, что что-то читает и еще изредка приятно отвлекая.
  
  В конце концов я все же выпинываю ее "прогуляться" по Рейну, договорившись, что еще немножко посижу, а потом подскочу к ней. К сожалению, из этого ничего не выходит. Она, видать, долго терпит и не капает мне на мозги сообщениями.
  
  Ближе часикам к восьми - робко так, ненавязчиво:
  
  "Скоро приду."
  
  "Жду, соскучился", - отвечаю, будто так и надо. А, большая же уже девочка, чего объяснять.
  
  Встречаю ее, однако, вырубив уже на сегодня ноут. Ужинать идти куда-то поздновато, да мы и не сильно это любим.
  
  - А в городе сейчас японский фестиваль, - сообщает мне она и идет готовить нам ужин. - А совсем рядышком, на Люгской площади - ярмарка... Такая... с каруселями прямо... Так круто - там горки есть, а сбоку от них - Рейн... Ты знал, что в Дюсселе самая большая японская община в стране? А у нас - корейская?
  
  - Ага, - я помогаю ей, и после ужина мы занимаемся любовью столько, насколько нас хватает, то есть, до глубокой ночи.
  
  После этого она засыпает на мне, предварительно немного повздыхав. Я не спрашиваю, из-за чего. Полагаю, варианты ответов мне известны:
  
  1) опять больно после секса;
  
  2) завтра ей уезжать, а мне оставаться, и мы не увидимся, как минимум, до пятницы, это в лучшем случае;
  
  3) она хотела бы, чтоб сегодняшний день, за исключением ох...ительного, как всегда, траха, совместного приготовления пищи и ее принятия прошел как-нибудь иначе;
  
  4) нам предстоит еще почти целое лето и весь сентябрь таких вот муздоханий, вместо того, чтобы вместе рвануть куда-нибудь на море. Ее это долбит, хоть она, типа, и пообещала себе и - условно - мне, что будет умницей и будет терпеть и, last but not least:
  
  5) она не знает, куда все это между нами движется, потому что никаких намеков я ей не делал. Наоборот, она думает, что я не собираюсь двигать наши отношения к какой-либо следующей точке, потому что с моей точки зрения максимальная точка и так уже достигнута. В чем она права отчасти. И неправа - тоже.
  
  Вероятно, что-нибудь из этого либо всего понемножку. Так что не хочу показаться козлом, но я не переспрашиваю. Мне сейчас слишком хорошо лежать вот так вот голиком с ней в постели и засыпать, а во все остальное время в отличие от нее особо париться мне над всем этим некогда.
  
  А про последний пункт - когда-то от меня ждали того, что я сделаю предложение, а я его не сделал. Тогда девушка была не та, а сейчас... Нет, сейчас дело не в этом. Просто сейчас, в этой достаточно сумбурной полосе нашей жизни спокойно подумать над всем и взвесить, как того и требует этот вопрос, пока не получалось.
  
  И еще... Я вовсе не уверен, что мне вообще нужен брак. Что он вообще нужен. Откровенно говоря, мои - не самый радуждный пример тому, как это бывает, когда поженишься. Но я их не виню. Не в них вовсе дело. И не в ней. И вообще - ни в ком. Просто я считаю это ненужным и лишним. А с ней открыто об этом никогда не говорил. Да и не знаю, как сказать. Ну а она уже говорила Ленке, я же слышал тогда, на юбилее, что первая никогда об этом не заговорит. А мне же и лучше.
  
  Она ненавидит воскресенья, как и вообще последние дни чего-либо. А кто ж их любит? Утром мы долго занимаемся любовью, и я замечаю, что она еще храбрится. Ей поначалу вроде кажется, что еще целый день впереди, и все не так уж плохо.
  
  Потом, после обеда, реальность накатывает на нее, тем более, что почти все воскресенье я опять работаю. Ей уже скоро ехать, а мне жаль, правда жаль, что так получилось, но что поделаешь. Будь мы сейчас дома, выходные прошли бы так же. Только не было бы этой гребаной неловкости поначалу - а она вернулась, обнаруживаю. Оксан, что это с тобой? Что не так? Хреново тебе? А я - ничего, держусь пока. И вроде и обвинить меня не в чем? Это - жизнь, детка. А как ты хотела. Взрослей уже давай.
  
  Стоим с ней возле ее машины, которую я выгнал из гаража, а на лице ее опять робкая улыбка, в глазах - взгляд в никуда.
  
  Надо сказать ей, что мне жаль, что не смог уделить ей больше времени. Что все будет хорошо. Что как бы ни казалось трудно сейчас - это не так страшно. У других, вон, гораздо труднее. Люди не видятся по полгода. По году. И не знают даже, когда увидятся вновь. Семьи так живут - и ничего. А у нас это просто временно. Да, говорил уже, но, видимо, повторить надо. Ей постоянно какие-то слова нужны. Поддержка.
  
  Но она опережает меня:
  
  - Андрюш, ты извини, что так вышло.
  
  - Оксан, ерунду не гони, это я извиняться должен.
  
  - Нет-нет. Ты же предупреждал. что будешь работать, а я не выдержала. Хотела как лучше, а сама мешала тебе постоянно, - совершенно серьезно говорит, будто и правда жаль ей.
  
  А-а-а, блин. Да слабачок она, в который раз отмечаю. Отсюда и все это, да вообще, все эти выходные. Ей неловко от того, что она вообще приезжала. Как будто обнажила передо мной, что у нее нет кроме меня никаких интересов, никакой жизни. Ничего вообще.
  
  - Абсолютно не мешала, - протестую, а сам запинаюсь.
  
  "Ты мне совсем не мешаешь. Нисколечки" - а что, это, блин, как "я тебя люблю" почти.
  
  Но она мотает головой:
  
  - Только совесть твою мучила. На мозги капала. Работа - есть работа. Я же не маленькая, знать должна вообще-то, - выдавливает из себя неловкий смех.
  
  - Стоп. Так, а ну, посмотри на меня, - требую.
  
  А потому что эта маленькая мымра опять в глаза не смотрит, пинает что-то у себя под ногами. Стыдно, что приехала? Стыдно? Ах ты ж, елки-моталки, да при чем тут... Нехотя смотрит мне в глаза, а я ловлю ее за подбородок и целую. Долго, жарко. Так, что на нас оглядываются прохожие и, кажется, кое-кто из проходящих мимо соседей, с которыми я не успел познакомиться и вряд ли познакомлюсь. Отчаянно стискиваю ее жопу, навалившись на нее, заставив слегка пригнуться. Она отдается моему поцелую и всему остальному, дрожа, закрыв глазки. Не переставая целовать ее, я сую ей в руку кое-что.
  
  Когда она разглядывает у себя в руке запасные ключи от ротационной квартиры, притягиваю к себе ее лицо:
  
  - Это - твои. Приезжай, когда хочешь. Поняла?
  
  Разрешил. Ай, молодец.
  
  Потупившись, кивает. Когда машет мне, выруливая, я машу в ответ, гляжу ей вслед, пока она не скрывается за поворотом. Потом отчего-то хватаюсь руками за голову, закрываю глаза, провожу по волосам, приглажывая их, будто они у меня такие длинные, что в глаза лезть могут. Вот же маленькая заноза, ржу сам над собой, поднимаясь в квартиру. Только невесело как-то ржу, нервно. Замечаю, что теперь все-таки гружусь и сам.
  
  Так, надо проветриться срочно, а то все это как-то достало. Хотел еще немного посидеть, перепроверить финальный проект тендерной документации, но чувствую, что теперь это точно подождет. Мне надо на воздух, надо свалить отсюда, срочно.
  
  Переодеваюсь, переобуваюсь и рву на Рейн, где делаю почти часовой кросс. Как обычно в летние месяцы, тут гуляют, бегают и ездят толпы народу. Вообще-то красиво здесь - парки, замки, башни там всякие, да уже один рейнский ландшафт чего стоит.
  
  Это кёльнцы посмеются сейчас надо мной, мол, это у них красиво, а не тут. Дюссельские и кёльнские, их еще более разгульные, крупные и древние соседи, исторически ненавидят друг друга. Только крупные кёльнцы лишь в плане размеров, а в финансово-экономическом плане им далеко до Дюссельдорфа, вот и точат злобу. Точат злобу футбольные болельщики Фортуны Кёльн на болельщиков Фортуны Дюссельдорф и наоборот, пока оба клуба шатаются, как пьяные маятники, из второй лиги в третью да обратно. И еще кёльнцы четко отличают и боготворят тезку их местного, ни черта никому кроме них не понятного диалекта - горячо ими любимый светленький "кёльш", попиваемый из высоконьких, узких стаканов. Что, глупо, нелепо? А вот кто поверит, что в не меньшей мере недолюбливают друг друга и наши два офиса, кёльнский и дюссельский?
  
  А я бегу себе, далекий от подобных страстей, равнозначно равнодушный к пиву и футболу - и то, и другое для меня лишь вид выпивки либо вид спорта. Вон ярмарка на Люгской площади. Видать, ее-то и увидела вчера вечером Оксанка, карусель-горку, по периметру утыканную разноцветными знаменами. Екнуло небось ее сердечко, посмеиваюсь, но без меня не пошла.
  
  От площади по пути к Старой ратуше Рейн делает крутой поворот-петлю на запад - "Рейнское колено". На этом колене на том берегу - Рейнская телебашня, а в ней - крутящийся ресторан. Видуха на город наверняка крутая. А что, вот туда-то и надо было Оксанку потащить, думаю, когда, пробегая мимо, гляжу на Рейнскую телебашню с нашего берега. Ладно, в другой раз.
  
  А за коленом - еще одна петля на юг. А между петель словно два полуострова засели - тот, что ближе - это район "Оберкассель", а тот, что за ним, на том берегу - это порт. Ежегодный городскй марафон называют "бегом сайтсиинга", теперь понимаю, почему. Только мне в нем все равно не участвовать.
  
  Откалываюсь от общей движухи, на ходу импровизирую, не знаю же здесь ничего, ищу какие-то боковые тропинки, нахожу их и заныриваю. Давно я не бегал. После весеннего марафона только по мелочи вылезал. А когда? Времени ж ни хрена нет. А тут тебе еще и вставляют, что ты, мол, не уделяешь его некоторым. Да еще как вставляют. Искусно так. Вроде и не вставляют вовсе и даже прощения просят, что, мол, не хотели, а... все равно. Если разобраться - опять мозгое...ство, только под личиной того, что это, мол, она виновата. Что жаль ей. Сплошной задолб.
  
  Груженые баржи проплывают мимо меня одна за другой, даром что сегодня - воскресенье. У них - свое расписание. Да, вьется тут Рейн, змеей извивается через весь город, жирными такими кольцами.
  
  Однажды Дюссельдорфу суждено будет стать стартовой точкой Тур-де-Франса. Мог ли я в далекие времена в своем RSV в Бад Карлсхайме мечтать, что когда-то буду жить и работать в подобном городе. Теперь живу вот, работаю и не придаю этому ни малейшего значения. Потому что жизнь моя от Тур-де-Франса далека сейчас.
  
  Да, если хочешь знать, не в тему ты приехала. Нет, ты мне не мешала, говорю же. Но... просто сама посуди - какой от твоего приезда был толк? Ну, потрахались. Ну, поночевали вместе. Тоже надо, конечно, а то совсем друг от друга отвыкнем. Но если б ты, да черт же тебя побери, смирилась наконец, если б еще на мозги не капала, вообще было б сказочно.
  
  Не выдержала, говоришь... Слушай, может тебе чем-нибудь заняться? Помимо работы, она же тебя не прикалывает. Да, я заметил. А причина в том, что ты в ней... не спец. Нет, не потому что сама об этом говорила, просто я понял, что юрист из тебя реально средненький. Мне-то все равно. Только хрен тебе об этом скажешь. Так что нужно тебе найти занятие по душе, а не то съешь меня еще.
  
  Вот же сложно-то как, оказывается. И как это другие живут. И работают круглыми сутками, и при этом еще личную жизнь имеют. Или две личных жизни. Или больше. И подруги, жены и любовницы их не пилят. По крайней мере, так всегда со стороны кажется.
  
  После бега торчу еще на речке, пока вечернее солнце не хлопается окончательно в потемневшую воду. И чего это летом темнеет так поздно. Особенно, если так мучительно ждешь темноты. Пусть бы пришла поскорее, чтобы теперь уже со спокойной совестью мог возвращаться в квартиру.
  
  Сотку не брал с собой - ни ту, ни другую. Пусть подождут все. Башке отдохнуть хоть.
  
  Пропущенный звонок от Оксанки. Один раз только, больше не звонила. Не хотела надоедать? Или гордость не позволила? Пусть, мол, сам перезвонит теперь.
  
  "Привет, Андрюш. Просто хотела сообщить, что добралась нормально. Спокойной тебе ночи. Надеюсь, долго сидеть не будешь."
  
  - Зайка, привет. Не спишь еще?
  
  - Собиралась. А ты?
  
  - Мне еще посидеть немного надо.
  
  - Работал?
  
  - Нет. Бегал.
  
  Пауза. Не слишком долгая, вероятно, как раз такая, чтобы хватнуть ей воздуху. А, мол, без меня опять развлекался. А со мной вчера не вышел. Все - без меня.
  
  Потом спокойненько, ласково так:
  
  - Понятно. Молодец, тоже надо, а то совсем загнешься с этой работой, - потом дальше строчит, чтоб я, не дай бог, не успел вставить слово: - Ладно, мне тут как раз написали. Скорее всего, завтра уехать придется дня на два-на три.
  
  - Далеко?
  
  - В Мюнхен.
  
  - ДД?
  
  - Как обычно.
  
  - А из вашего мюнхенского офиса не могли?
  
  - Там нет права недвижимости.
  
  - Оксан...
  
  - Чего? - уже раздраженно.
  
  Ага. Вот оно наконец. Давай, крош. Сам не думал, что мне этого захочется, но... давай лучше так. Наори на меня, в смысле. Выверни все передо мной, а то задобало вот так вот.
  
  - Оксан, ты злишься на меня?
  
  - Да с какого перепугу мне на тебя злиться, НОРМАЛЬНО ЖЕ ВСЕ, - огрызается она. Потом мягче несколько: - Ладно, давай. Ближе к вечеру позвоню.
  
  - Где дата рум?
  
  - В Штайгенауере, в коференц-центре. Пока.
  
  - Я люблю тебя.
  
  "Я люблю тебя." - дублирую ей на тот случай, если она слишком поспешно отключилась и не слышала.
  
  "Я тебя - тоже."
  
  Обычно она не говорит в ответ "я тебя - тоже". Только полностью "я тоже тебя люблю" или что-то в этом роде.
  
  Так, соображаю, уже к словам цепляюсь.
  
  Но ведь злится же. По ходу, все выходные злилась? А то как же. Или ты ее не знаешь? Выделывалась перед тобой просто, актриса же. Типа, она смирная такая овечка.
  
  Да ладно, не парься, ерунда же. До завтра отойдет, пока намылится звонить тебе из своего Штайгенауера. Вот же любимый локэйшн у бергов, усмехаюсь, в каком городе ни ткнись - они вечно в нем все мутят. Затхлая, громоздкая, душная роскошь. Тяжелые, темные портьеры, ковровые покрытия темно-синие с золотым, навесные потолки, позолота - в фойе, в конференц-залах, везде.
  
  А она будет вечером, намотавшись после ДД, шелестеть тебе в ушко, как скучает одна. Как кайфовала в субботу с задранной да-там-и-задирать-то-нечего-юбочкой у тебя на коленках. Как веселилась, когда ты советовал ей надеть трусики во всеуслышание всей вашей лондонской тусы. Кстати, Парфенов, по ходу, отсутствовал на колле. Жаль, я же предвкушал уже почти шитсторм, который непременно вызвал бы его пост. Эккштайн устраивает себе порно-паузы между работой, поэтому работает так качественно. Зато какой позитивный заряд, говорил бы я. А что, лучше, чем кокс. Завидовали бы, мол, как ему удается, зануде.
  
  Сумел-таки. Повернул тупые, грузящие мысли в нужное мне русло и уже почти со спокойной душой перепроверил документацию.
  
  И - я оказался прав: завтрашний разговор был уже куда более нормальным. И вообще, чем дальше, тем спокойней она себя вела. Ну, слава богу. Глядишь, научу ее самодостаточности.
  
  И она больше ни разу не приезжала ко мне в Дюссель.
  
  ***
  
  Саундтрек-ретроспектива
  
  The White Stripes - In the cold cold night
  
  Wolf Colony - Youth
  
  Sting - The shape of my heart
  
  Imagine Dragons - I"m so sorry
  
  Coldplay - Viva la vida
  
  ***
  
  Андрюхин словарик
  
  альт, альтбир - сорт темного пива
  
  андерстуд - понял, понятно
  
  дайл-ин - номер телефона для подключения к телефонной конференции
  
  дискаунт - здесь:и скидка, уступки в макете кредитного договора
  
  драфт - здесь: макет документа
  
  кавенант - договорное обязательство, термин, применимый подчастую к договорам и кредитовании
  
  Канненбеккер - начальник Андрея
  
  колл - деловой телефонный звонок или телефонная коференция
  
  кэжуэл фрайдэй - "неделовая пятница", ношение свободной, неделовой одежды по пятницам
  
  Лихьт - "свет", вымышленное название крупного таблоида
  
  рисерч - исследования
  
  ТельКо - телефонная конференция
  
  траст ми, май френд - trust me, my friend, доверься мне, друг мой
  
  флоу - легкое, эффективное обрабатывание объема работы
  
  энотека - винный бар приподнятой категории
   ЮКей - UK, Объединенное Королевство, Великобритания
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"