Мадлен просыпалась под бормотание мужа, ─ голос доносился из кухни. Запах кофе напомнил, что сегодня воскресенье, Василь дома. В обычные дни он пьет кофе на работе в магазине современной техники. Готовит ему секретарша начальника.
Как бы пережить день семейной жизни и не поцапаться, ─ подумала она, закрыла глаза и впала в дрему. Разбудил Василь:
─ Спишь? Ты где вчера была? Почему весь день не отвечала? Когда ты явилась домой? Раз у нас общий бюджет, то есть, живем на мои деньги, предупреждаю: с кем сношаешься, тот пусть тебя и содержит.
─ И что. ─ Мадлен медленно поднялась, полупрозрачная ночная рубашка на голом теле не препятствовала демонстрации всех прелестей стройной фигуры хорошо сохранившейся кареглазой брюнетки на пятнадцатом году семейной жизни.
─ Нет, ты не услышала. Кто заказывает музыку, тот и платит.
─ Ты злишься, значит, не прав.
─ Я носом чую, у тебя роман.
─ Ну, задержалась на работе, телефон отключила, чтобы не мешал, потом забыла включить. Зато никто не напрягал по-пустякам. Пришла домой, ты спал, не захотела будить. Интуиция ─ твое слабое место, и не пытайся. Ты ─ поэт, поэтому нарцисс, понять другого тебе не дано.
─ Ты все понимаешь, даже слишком. ─ Голос Василя подобрел.
─ Хочу кофе, ─ сказала она и накинула халат.
Он послушно встал у плиты, потом налил густой напиток в ее любимую белую чашку с золотой хризантемой и придвинул бутерброд с сыром. Батон нарезан толстовато, сыр тоже мог быть потоньше, но она об этом умалчивала, ─ "Платон мне друг, но истина дороже" не подходит к семейной жизни.
─ Хочешь послушать стих, пока первая строчка. ─ Мадлен кивнула, ─ Все предано огню: восход ─ закат ─ прилив ─ отлив.
─ Вода не горит, и восход с закатом тоже.
─ Огонь ─ это метафора. Постыдись, ведь ты редактором работаешь.
Василь отбросил полотенце, которым протирал чашку, и ушел в комнату. Обиделся. "Перетопчется", ─ вяло подумала Мадлен.
Его подкосила последняя любовь. Стройная березка, такая же беленькая, русые волоса до пояса, красавица Оксана приходила в магазин и не сводила с Василя русалочьего взгляда. Друзья предупреждали, что Оксана, двадцатилетняя дочь начальника периодически лежит в психушке с диагнозом шизофрения.
Он влюбился, да так, что потребовал от Мадлен развода. "Тебе надо, ты и подавай", ─ отказалась она. Он ушел к любимой, а через неделю вернулся с исцарапанной шеей: "Она, в самом деле, сумасшедшая, чуть не задушила, когда я спал. Меня предупреждали, я не верил", ─ пожаловался он жене. Мадлен веселилась от души.
Она познакомилась с Василем, начинающим поэтом, в редакции газеты "Огни города". Первокурсница университета подрабатывала в газете, где главным редактором был друг отца.
К неплохим стихам поэта приложилась арийская внешность и спортивная фигура. Они поженились. Блондин с брюнеткой хорошо сочетались, и будущее казалось как в сказке: жили они долго и счастливо. Но Василь, как записано в генетическом коде поэта, был влюбчив.
Увлечения мужа не отменяли сцен ревности. Мадлен не хотела ссор и старалась всегда быть на связи с ним. До вчерашнего вечера.
В то, что она задержалась на работе, кажется, поверил. Ее, как впрочем, любую замужнюю женщину, так легко не обмануть. Она знала, когда муж начинал охотиться за дичью, и даже угадывала возраст и семейный статус объекта охоты. Однажды он не выдержал:
─ Ты что, следишь за мной?
─ Зачем, если ты сам рассказываешь.
─ Я? ─ удивился он. ─ С какой стати.
─ Все очень просто: если начинаешь жаловаться, что я тебя не понимаю, значит, увлекся возрастной незамужней дамой. Если обсуждаешь со мной тему: как стать миллионером в короткий срок, значит, девица молодая и красивая, тоже не замужем. Замужние угощают пирожками домашнего приготовления, ты не считаешь нужным скрывать.
─ Но ты их не печешь.
─ Мечтаешь о беляшах, как у твоей бабушки? Я не ем мучного.
─ Ни мучного, ни жирного, ни жареного, но я не слежу за талией.
─ Зато у тебя живот плоский. Разве плохо? О беляшах мечтай дальше, для фигуры не вредно.
Сейчас он в поиске нового увлечения, поиск затянулся, ему стало трудно угождать.
Увлечения мужа она научилась воспринимать с юмором. Как, например, некрасивую секретаршу, с ней он закрутил роман, когда Мадлен уехала на две недели в Турцию. Секретарше сказал, что с женой в состоянии развода. Она встретилась с Мадлен, долго и возмущенно выговаривала, какая она злая и жестокая по отношению к святому Василю и не дает развода, хотя он мечтает сочетаться браком с ней, любящей его бескорыстной любовью. Мадлен слушала молча, монолог обманутой секретарши развлекал ее, но в какой-то момент поняла, что женщина готова вцепиться ей в волосы, ─ и пообещала поговорить с мужем. В конце концов, мужчина должен решать, с кем ему жить.
Он был не рад, что влюбил в себя одинокую женщину и не знал, как от нее избавиться. Он сама поняла и уволилась. Мадлен было жаль ее. Но не мужа.
С сексуальной жизнью в семейных отношениях Мадлен покончила давно и добровольно. Успела забыть то состояние желания, которое толкнуло ее в объятия Василя, молодого начинающего поэта со стихами про любовь. Мужчинам, которые не прочь закрутить роман с кареглазой брюнеткой и теплыми нотками в голосе, объясняла: "Я замужем и уже давно. Точка". Подругам советовала: "Не надо путать замужнюю и сексуальную жизнь, это разное. Правда, Василь? ─ обращалась она к мужу за подтверждением, ─ Ты же не путаешь, и я тоже". Василь настораживался.
"С тобой когда-нибудь случится, влюбишься, порадуюсь тогда, ─ злился он в ответ на ее усмешки. И напорочил.
Жизнь ее неспешно двигалась по накатанной дорожке, но любовь зла, Мадлен растаяла как розовое мороженое и лужицей готова течь по наклонной.
Его зовут Федором, живет в двухкомнатной квартире, кроме жены двое детей и теща ─ пенсионерка. С давних пор составляет программы для фирмы, поставляющей компьютеры в магазин, где работает Василь. Узнав, что Федор пробует себя в прозе, Василь посоветовал обратиться к Мадлен.
Федор пришел в редакцию с женой и принес зарисовки о природе. Мадлен спросила, почему ему хочется, чтобы напечатали в газете? Ответила жена: "Из-за мамы, она не понимает, как так, здоровый мужик сидит дома и не ходит на работу. Какой он мужчина, если с утра до ночи долбит по клавишам. Ей надо показать, что он умеет не только долбить".
Жена внешне так себе, маленькая, ножки кривоватые, личико не запомнилось, ни одной яркой детали, косметикой не пользовалась.
Федор, тоже не выдающейся внешности, оказался тонким наблюдателем. Его зарисовки напечатали на литературней странице субботнего выпуска газеты. В редакцию пришло письмо от благодарного читателя, впервые за много лет со времен СССР. И пропал Федя, решил писать роман. О чем? Разве это важно. Хоть отвлечется с пользой. Мадлен слышала о теще, видела жену и понимала его.
Они обменялись телефонами. Мадлен рассказала Федору, что современные писатели ─ романисты ушиблены Набоковым. Он писал на карточках, потом произвольно, а может, и непроизвольно, соединял их. Федор тоже пусть пишет на карточках по одному предложению, что на ум придет, да хоть строчки из стихов, которые учили в школе. На главу хватит и тридцати предложений, перетасовать, и текст готов. Остается перенести в компьютер. Неважно, что за распустившимися маками последуют снежинки, кружащие в воздухе, разрешено все, кроме реализма. Чем короче, тем современнее. Искусство ─ это чувства, логика ему вредна, ─ чем сразила Федора наповал.
Процесс, как говорится, пошел, главный редактор схватился за голову.
─ Мадлен, пожалей старика, я понимаю, влюбилась, сам был молодым. Твой Василь ─ инфантил, никак не повзрослеет. Но зачем эта набоковщина, газета на грани закрытия, а тут еще такая подлянка.
Федор заговорил о свидании. Где? Кафе, ресторан, гостиница? Прогуляться по парку? Но в городе, где все всех знают, вероятность встретить знакомых очень велика.
Наступило лето, жена Федора уехала с детьми в деревню к его родителям. Он позвонил Мадлен и предложил в субботу встретиться у него дома, когда теща будет сидеть на скамейке у подъезда.
Все было продумано до мелочей, вплоть до бутылки шампанского. Теща следит за ним, поэтому купит сосед с первого этажа. Он же снабдит веревочной лестницей и придержит конец, когда Мадлен полезет на балкон второго этажа к Федору.
Теща, как и предсказывалось, захватив с собой теплую кофту, вышла во двор и села на скамейку у подъезда.
Двухэтажный дом утопал в зелени, кроме кустов сирени росли деревья, в основном тополя, до самой крыши. Когда Мадлен лезла по веревочной лестнице, еще было светло, но никто, кроме соседа, ее не видел. Страху натерпелась, с детства боялась высоты. Не успела перекинуть ногу на балкон, Федор схватил ее, втащил и понес на диван. Все как-то сумбурно, испуг у Мадлен еще не прошел, она нервничала и попросила фужер шампанского. Выпили, и потянуло в сон, ─ оба переволновались, и, обнявшись, задремали на диване.
У тещи крепкий мочевой пузырь, но и ее пробрало, когда после захода солнца похолодало, и воздух увлажнился.
"Паразит, крепко уснул", ─ громко возмущалась старушка под дверью, не отрывая пальца от звонка. Наконец, оторвала и вскоре прожурчала в сиреневых кустах прямо под балконом, как раз в тот момент, когда Федор потянулся к Мадлен за следующим актом любви. Теща опять попыталась попасть в квартиру, трель звонка продолжилась. Федор предложил выпить еще по бокалу, но Мадлен хотела домой.
Он позвонил соседу, попросил отвлечь тещу, увести от подъезда. Сосед пригласил ее на чаепитие, его жена была в курсе и подыграла, изображая гостеприимную хозяйку. Мадлен выскочила из подъезда.
Знал бы муж, наверное, посмеялся. Ей не до смеха, приключение так себе: секса с Федором не запомнила, только тещино журчание под балконом, неприятные ощущения в ладонях и ступнях от веревочной лестницы и страх высоты.
Из комнаты мужа донесся его недовольный голос, разговор по телефону, с женщиной, имя Лена, о чем-то просит, она не соглашается.
Рискованное и утомительное занятие, эти романы, радости ни на грош, нет уж, дома лучше. Она впервые пожалела мужа, включила интернет и стала искать рецепт приготовления беляшей с мясом. Таких, как у бабушки из далекого детства Василя.