Окливий : другие произведения.

Москабад самоизоляционный. Часть вторая, действие пятое

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   Окливий
  
  
   Великая Поэма "Москабад самоизоляционный"
  
  
   Часть вторая: "Избавление"
  
  
   Действие пятое
  (В коем Уважаемому Читателю предстоит наблюдать встречу вагинострадальца Филя с возлюбленной)
  
   ...Великолепная четвёрка продолжает осторожно пробираться по улочкам Москабада в сторону дома Ирмы. Собеседники негромко переговариваются между собой, стараясь не привлекать излишнего внимания окружающих прохожих. Вагинострадалец Филь, чьё существо полностью захвачено неслыханным волнением по поводу предстоящей встречи с любимой, не участвует в диалогах. Он идёт, не разбирая дороги, и на ходу про себя произносит следующие монологи, навеянные образом Ирмы:
  
   "Ушедший день, который жаль!
   К чему теперь твои сомненья?
   Протянет вечер магистраль:
   Огней бесчисленных сплетенья.
   И я попробую уйти,
   Меняя направленье ветра.
   Оставив терпкость позади.
   Так быстро обмелело лето!
   Но ночь, распятая внутри
   Большого города - стань нежной!
   Где мы всё те же: посмотри!
   И небо скрыто под одеждой!
   Мне жаль, но что я мог забыть, когда
   Я всё искал - искал причину?
   И гнал влюблённости стада
   К тебе на чистую равнину!
   Ты может, снова будешь ждать?
   Подыгрывать, смирив печаль искро́ю?
   Как странно! - лишь начав сгорать
   Становишься вдруг вмиг самим собою.
   Ты видишь праздник, но устав
   Стеречь привычный ход событий,
   Следишь за тем, как... словно опоздав,
   Дни тонут, снисходя до всплытий.
   И этот город вечно одинок,
   И неустроен - называй, как хочешь.
   И я сегодня не жалею ног,
   Промок. Но всё брожу меж прочим.
   И удивляюсь: сколь ме́рно ты взялась читать
   Написанное нами между строчек!
   К утру ты вновь не сможешь стать
   Моей, но... важно ли то очень?
   И важно ли остаться вдалеке,
   Когда вблизи - всё то, что нужно?
   Мы бьёмся на страниц песке:
   Чернила, вылитые скучно.
   Но что же, здесь не опоздать
   Не главное, хотя мне не придётся
   Гасить огни, уйдя опять.
   Ведь ночь для нас не встрепенётся...
   И я привык ждать, но сейчас,
   Пожалуй, это будет лишним.
   И пальцы твоих ног! И глаз
   Сиянье! Ты жестока с ближним!
   Пусть так. И вечереть дано
   Затем, чтоб возразить на повторенье
   Двоими сказанного "но",
   На фоне света в отдаленье...".
  
   Душевные переживания вагинострадальца Филя прерываются подбадривающими выкриками друзей. Он слышит обрывки их рассуждений, но сам по-прежнему не принимает участия в разговоре. Монолог в голове нашего героя продолжается:
  
   "...Да! Снова зима... снова видится мне
   В о́браза глядя окно:
   Небо чужое тенью бродит в листве
   Павшей давно.
   В вязком своём естестве
   Пребывающей. Мир, рождённый плачевным эссе́.
   Снегом заспанным всё ушедшее заметено.
   И вещает сквозь грусть мне она
   (В грязь дорожную вмёрзшая
   Средь холодного снежного сна
   Та листва), что я не забуду тебя...
   Ирма! В час, когда выльется ночь в холод,
   (В холод утра́, в холод нового дня)
   Я напустил бы Февраль в город...
   Но... ты не любишь снега́.
   Да и инеем луж берега
   Приукрашенные. Впрочем, я тоже устал
   От зимы, что всегда не права. Чей оскал
   Бесподобен. И, пожалуй, однажды и ты
   Из обёртки зимней пустой клеветы
   Мне поможешь извлечь новый смысл моей жизни пустой.
   Падает снег... я прошу, останься сегодня со мной.
   Не потому, что падает снег сплошной белизной,
   Я прошу! - останься со мной!..".
  
   До слуха вагинострадальца Филя доносятся следующие фразы: "Да если б "Спартак" не проиграл на выезде "Зениту"...", "...да надо было покупать других игроков..." и так далее. Осквернарий ожесточённо спорит с рецидивистом Зубило. Одуван искоса поглядывает на них и недовольно фыркает. Вагинострадалец Филь опять погружается в тяжкие думы об Ирме:
  
   "...Завтра я окажусь среди тех
   Кто не ждёт ничего.
   Завтра останусь один. Это ли не успех?
   А сейчас мне хватает всего:
   Ожидания встречи с любимой.
   Жажды впитать в себя взор её глаз. Неповторимой
   Отстранённости холмиков губ её созерцателем стать.
   И хоть я боюсь теперь только слов,
   Ты мне можешь негромко шептать
   Всё, что захочешь. Я, наверно, к чему-то готов.
   Но к чему? Вряд ли мне дано это знать.
   Пусть разговор ни о чём, ни к чему не ведёт.
   Я промолчу. Посмотри: поздний вечер больше не ждёт
   Нас, и неправ я не больше чем ты.
   Зачарован прекрасным виде́нием: мы вновь вместе, вдвоём
   (В растревоженном воображенье моём)
   У опасной, но страстной черты.
   Завтра я вспомню, что ночь
   Окружает любого из нас словно мираж.
   Неужели в ней есть обожание? Но толо́чь
   Страх о будущем в ступе отчаянья есть неверный вираж.
   Да, я уйду, прощаясь как прежде,
   Чтобы, вернувшись, спасти тебе жизнь. И... самообман.
   Чтобы остаться с тобой. Ведь и каждой невежде
   Ясно становится с возрастом: обратится в туман
   Прозябание без сближения
   С тем, кого ты обрекаешь на страсти капкан.
   И вернувшись (ради того, чтоб остаться с тобой "на совсем",
   И уже не искать ни странных людей, ни пропащих систем)
   Я рискну просто жить. И больше напрасно не ждать.
   Просто тебя обласкать. Просто ночь тебе дать...".
  
   Четвёрка знакомцев, озираясь по сторонам и стараясь не светиться лицами перед уличными камерами, осторожно пересекает проспект и двигается дальше, всё ближе подбираясь к дому, где живёт Ирма. Вагинострадалец Филь мысленно развивает тираду, обращённую к возлюбленной:
  
   "...Но снег... этот снег так и кру́жит!
   И ты почти говоришь: он пройдёт.
   Странно. Тепло твоё тут же...
   Со мной... под ногами ж безмолвствует лёд.
   И если б ты лишь пожелала остаться!
   Если б спешила мне об этом сказать!
   От ночи (нас с тобой повязавшей) спасаться!
   Но никуда не бежать.
   Так оставайся! Мы будем
   Память за цепкость прощать.
   Комнату на́прочь просту́дим,
   Окна вскрыв (с целью понять
   Приторно важные вещи! Позу их; вычурность, стать).
   Так признайся ж, что хочешь
   Просто снова быть здесь.
   Там, за окном (в чуткой но́чи) -
   Зыбкий снег - странная смесь...".
  
   Вагинострадалец Филь вздыхает. Одуван тоже. Споры про футбол не смолкают. Поздний вечер необратимо претворяется в ночь. Вагинострадалец Филь завершает мысленную тираду:
  
   "...Ты не расскажешь что сниться.
   А я... но к чему обо мне?
   Может, тебе загрустится,
   В чёрствой, послушной зиме.
   И, веришь ли? - жить без желаний
   Легче. Взять сожаления дверь
   И закрыть. Оползень оправданий
   Тем снискать: обрамлением скучных недель.
   И сейчас даже не страшно.
   Ведь ночь нас с тобой привлекла.
   Что происходит - не важно,
   За пеленою стекла.
   Ты беспощадна, но рядом.
   И я рад сбросить фальшь фраз.
   Верность зажги, чиркнув взглядом
   Серых обманчивых глаз.
   И я, пожалуй, ревную.
   Но только к себе самому.
   Я преклонён! Ты со мною!
   Не принадлежишь никому.
   И ни к чему не стремишься.
   И ни о чём не молчишь.
   Разве ж лишь мигу дивишься
   Немного. Но никуда не спешишь.
   Полночь грозит увяданьем! Кому нужна правда?
   Мы вдвоём переводим часы средь утрат.
   И мне безразлично, чем для нас станет "завтра".
   И... вообще... что там будет с утра.
   Вновь разорванный вечер
   Сотней бульварных огней,
   Не был в жеманстве замечен.
   А ночью всегда холодней...".
  
   Слышатся крики "подошли", "эй, Филь, готовь мензурку", "не теряйся", "держи хрен пистолетом" и тому подобные подбадривающие насмешки. Сцена переносится внутрь дома Ирмы.
  __________ __________ __________
   Четверть часа спустя. В прокуренной сигаретами "Тройка" гостиной Гунитта с огромным трудом пытается отлепить от Ирмы вцепившегося в неё вагинострадальца Филя. Неподалёку стоят и ухахатываются рецидивист Зубило, скульптор-неудачник Одуван и гей-активист Осквернарий.
  
   Гунитта (с возмущением):
   Достаточно... достаточно! А ну-ка по углам!
   Нет спаса от страдальцев по вагинам!
   Что за напасть? Возлюбленный твой, Ирма, просто хам!
   Едва успел войти, как проскользнул налимом
   Скользким. И с ходу бросился в атаку!
   А эта троица...
   (Гунитта указывает на гогочущих мужчин)
   ...лишь добавляет смаку
   Абсурдности сложившейся картины...
  
   Гунитте наконец удаётся освободить подругу (при явном сопротивлении последней) от объятий вагинострадальца Филя. Гунитта добавляет:
   Ох, как же они всё-таки противны!
   Шуты, собравшиеся здесь не понарошку!
   И вот ведь аж затеяли делёжку!
   Им - женщин подавай! А нам (девицам) нервный тик.
   А впрочем... ду́рней тех двоих я знаю (точно мошку
   Назойливую, летнюю)! Но это с ними что за тип
   Явился?..
   (Гунитта с высокомерием указывает на рецидивиста Зубило)
   ...Ещё нам не хватало
   Для счёта ровного такого фрукта! Дабы стало
   Совсем уж восхитительно! Как я от вас устала!
   Ну? Отвечайте же, шуты! Не церемоньтесь!
  
   Одуван (тонким голосом):
   Рецидивист Зубило. И, в общем-то, довольно славный малый!
   Хотя не гей! Пожалуйста, знакомьтесь!
  
   Гунитта (теперь с нескрываемой заинтересованностью):
   Рецидивист?..
  
   Осквернарий (почёсывая давно не бритый подбородок):
   Он самый! И весьма опасный!
   Прирезать может. Обобрать. Рукастый
   Малый. Ну, изнасиловать тем более готов тебя, плутовка!
  
   Гунитта (с ещё большей заинтересованностью):
   Что? - правда?..
  
   Рецидивист Зубило (поспешно):
   Нет! Наговор то! Гейская издёвка!
  
   Вагинострадалец Филь (снова обвивая стан Ирмы):
   Уймитесь! Не пугайте почём зря Гунитту!
  
   Гунитта (с недовольством наблюдая за действиями Филя):
   Ха! Короля, набравшего себе такую свиту
   Бояться нечего! Король в преступном мире
   С такой компанией мочил бы нос себе же самому в сортире.
  
   Рецидивист Зубило (восхищённо):
   Деваха бойкая!
  
   Осквернарий (машинально):
   А то!
  
   Одуван (тревожно):
   Оставьте вы деваху!
   Мы для чего сюда пришли, трясясь от страху?
  
   Ирма (благожелательно):
   Ко мне пришли. По приглашенью моему! Я Филя
   Давно не видела! Ждала!..
  
   Вагинострадалец Филь (сияя):
   ...О, злая миля
   Дорожная (и не одна!) нас разделяла!
   Но вот я здесь! Нет! Ты меня не потеряла!
  
   Ирма (в волнении):
   Я рада. И сообщить спешу тебе такое...
   Такое... м-м-м... такое... узнав о чём, в покое
   Ты не останешься! И будешь безутешен...
  
   Вагинострадалец Филь (вскрикивая в ужасе):
   Да что же это?..
  
   Осквернарий (холодно):
   Да уж! Что?
  
   Одуван (хмыкнув и грозя пальцем):
   Что? Неуравновешен
   Ваш милый ухажёр, любезнейшая Ирма! Осторожней!
   Не то он скрутится в единый нерв как ёж таёжный!
  
   Ирма (повторяет, уткнувшись лицом в ладони):
   Тако-о-е!.. Ну, тако-о-е!.. О! Ничтожнейшее...
  
   Вагинострадалец Филь (в исступлении):
   Да что же у тебя... стряслось? "Такое"-то... чудовищнейшее?..
  
   Гунитта тем временем возобновляет попытки разъединить Ирму и обнимающего её вагинострадальца Филя...
  
  
   Занавес!
  
  
   Действие пятое завершено!
  (Лирическая часть настоящего действия навеяна образом Шэ́рон Хе́льги Корр (Sharon Helga Corr - "The Corrs"), продолжающим неустанно будоражить и очаровывать Окливия)
  
  
   Продолжение следует...
  
  
   Вторая декада Декабря 2021 от времён Первых Строек на Прекрасных Сугробах
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"