О'Санчес : другие произведения.

Перепутье Второе

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Перепутье - глава-мостик между двумя романами. Эта - между вторым и третьим.

  П Е Р Е П У Т Ь Е В Т О Р О Е
  
  Его светлость маркиз Короны Хоггроги Солнышко, повелитель удела, глава собственной семьи и верный слуга Его Величества императора, лично изучал свойства копья, нового предполагаемого оружия. Наиболее привычным и удобным местом для всех воинских забав и упражнений был отгороженный высоким забором от посторонних глаз участок заднего двора при замке, а сам замок, главное жилище семейства маркизов и его окрестности, назывались в народе просто и уютно: Гнездо.
  Учебное ристалище, представляющее из себя четкий прямоугольник, простиралось на полтораста локтей в длину и на сто в ширину. Места много, все туда вмещалось: чучела для рубки мечами, большие и малые мишени для стрельбы из луков, перегородки и ямы для верховой езды, грузы-отягощения для воинов, ежедневно упражняющих здесь гибкость и силу рук, ног и спины... Теперь, вот, его светлость новую забаву испытывает.
  Маркиз взял в руку громадное копье, обликом похожее на помесь стрелы, дротика и рогатины, разбежался за два полных шага и метнул. Копье с мягким свистом пролетело через все ристалище и попало точно в грудь деревянной мишени, одетой в кольчугу и в шлем...
  Грузно топоча, но прытко, немногим медленнее полета копья, промчался туда и обратно дюжий ратник, на это утро выбранный его светлостью в помощники.
   - Насквозь, ваша светлость! Вот настолько со спины вылезло! - Ратник развел ладони на три четверти локтя.
   - Ну, что, Кари? Убедился?
  Рокари Бегга, сенешаль и главнокомандующий войсками его светлости, негодующе помотал головой:
   - Никак нет, ваша светлость! Не убеждает!
  Не-е-ет, Рокари Бегга, полжизни проведший подле его светлости, ровесник и товарищ еще детских его игр, отнюдь не сумасшедший, чтобы так вот, запросто, перечить маркизу Короны, однако же он хорошо знает порядки и обычаи маленького удельного 'двора': пока решение не принято, пока идет обсуждение, совет, деловой спор - сколько угодно говори вразрез светлейшему мнению, отстаивай свое, упорствуй, низвергай слова и мысли повелителя... Ведь что они сейчас делают, чем занимаются? Это обычный военный совет, да, малый военный совет - его светлости со своим сенешалем. Только не в походе, не во время войны, не в чистом поле, а дома, где можно чуточку расслабиться, отдохнуть после зимней войны и весеннего воспитательно-истребительного похода в земли варваров-туроми... не забывая, разумеется, о повседневных обязанностях, которые с сенешаля и рыцаря Рокари Бегга никто не снимал. А коли обсуждение идет - разрешено, даже поощряется не соглашаться и приводить свои доводы. Но когда военный совет уже подытожен последними словами и решением его светлости - храни тебя боги от поперечных слов!
   - Почему не убеждает? По-моему, я был достаточно убедителен.
   - Ой-ой-ой, ваша светлость! Я не хочу сказать - наивность, но, порою, ваша снисходительность и доброта к людям переходят все пределы! Разрешите, я возьму свободное копье? Так называемое оружие!
   - Охотно разрешаю, можешь метнуть его туда же, мишень широка.
   - Нет уж, покорно благодарю! Вот - копье. Вот - я, не самый слабый человек в нашей дружине. - Рокари Бегга повел крутыми плечами, закатал по локоть рукав легкой черной, вышитой серебром, сорочки и коротко полюбовался собственным кулаком и жилистым предплечьем, прежде чем ухватиться за середину выданного ему копья. Росту в рыцаре было четыре локтя и два пальца, в учебных схватках и упражнениях он действительно был равен по силе и ловкости лучшим своим бойцам, а мечом и секирой владел искуснее любого из них. - Но - как мне с этаким чудищем наперевес воевать??? Не говорю - метать, но даже таскать его с собою - и то тяжело. Ну, ладно, мое конь увезет, а пехоте как быть? Вы метнули копье к дальнему богу за уши, и рады, а я вот уже надорвусь повторить ваше упражнение.
   - Да? Ну-ка... Метни. Вперед.
  Рокари пожал могучими плечами - пока еще в этом жесте не было дерзости, ибо совет не закончен - встал на черту для разбега, примерился... Рокари старался изо всех немалых сил, что в нем были, но копье не долетело до мишени одного полного шага, то есть двух поочередных - левой ногой и правой.
   - Мало каши ел, Роки.
   - Угу. Это вы, ваша светлость, не вполне понимаете своего отличия в силе от простых смертных. Тяжело копье. Наконечник стальной - это понятно, это как в стреле. А вот тело копья... Тоже, кстати, как в стреле, лучше бы ему быть легким. Посмотреть у тех же туроми.
   - У туроми дрянь копья: на него плюнь - оно сломалось. И получается, что в ближнем бою оно ненадежно, хлипко, а в дальних швырках его любой чих за окоем отгонит. Неужели это - так тяжело?
   - Безусловно, ваша светлость. Даже для меня - тяжело. Да и дорого встанет нам - все копья сплошняком из железа делать.
  Вот это был мастерский удар со стороны сенешаля, в самую болевую точку его светлости угодил: дорого очень выйдет.
   - Гм. Зато... в полете протыкает неплохо. Да, с металлом у нас... Не надо бы сорить.
   - Вот я и говорю, ваша светлость, кроме вас некому такие копья метать. Вы тогда совершенно верно про накладки говорили...
   - Про костяные, что ли? Как на рогатинах? Это я про новые стрелы думал... Чтобы им подлиннее и попрочнее...
   - Да, но копья как раз подходят. Узенькие накладочки по телу копья, схваченные лёгонькими двойными обручами, увесистые наконечники, в ладонь длиною, обоюдоострые... Наконечники нынешние, на мой вкус очень хороши, в переделке не нуждаются. Но они должны быть насадными и коваться отдельно. И хорошее дерево на копья подобрать бы. И можно будет дальше пробовать. Чтобы в итоге получилось прочно, длинно и относительно легко.
  С десяток слуг и приближенных слушали сей высокоученый спор - его светлости со своим сенешалем - и почтительно молчали. Вероятно, будь у кого-нибудь из них светлая мысль в голове и отвага, чтобы ее высказать, его светлость принял бы в свой круг обсуждения и мысль, и советчика, но... мыслителей среди молчаливых верноподданных не нашлось.
   - Такое не метнешь, как ты описываешь, смысла не будет. Это все равно, что зубочистками кидаться. Придется копья постоянно в руках держать, а, стало быть, придумывать им иные способы применения. Чтобы не как у тупых варваров. Отряд копейщиков что ли, отдельно придумывать?.. Ладно, пробуй. Только первую очередь наконечников сам скуешь, лично. Дабы мы с тобой могли бы перебирать отличия: чуть того больше, чуть того меньше... Ну, ты понимаешь. А я пока подумаю, где бы заказать дрова...
   - Какие дрова, ваша светлость?
   - Не столбеней, Кари, это я шучу так. Дерево надобно искать, которое может пойти на древки для копий, чтобы ровное, прочное, чтобы устойчивы поставки были...
   - Ваша светлость! - через весь учебный двор к его светлости промчался бывший паж, а ныне, после зимних и весенних боев, уже оруженосец маркиза, по имени Лери.
   - Что такое, Лери? Тише, тише, сейчас глаза ведь выскочат!
   - Гонец Его Величества! К вам! Только что! У ворот!
   - Придворный из тебя - никудышный, Лери. Твой уровень - бивак, поход, шатер и общество неграмотных вояк.
   - Виноват, ваша светлость.
   - Где он: у ворот - уже во дворе? Или у ворот - еще за воротами?
   - Так точно, ваша светлость, согласно артикулу! Во дворе!
   - Иду. Переоденусь только. А кто он?
   - Рыцарь Докари Та-Микол, ваша светлость! Судя по изломанному гербу - княжеской фамилии, второй сын.
   - А-а-а... - Хоггроги фыркнул полуулыбкой и всем сразу стало понятно, что сие известие весьма приятно повелителю. - Отлично. Тогда я так иду, не переодеваясь. Рыцарь рыцаря всегда поймет. Небось, и зверюга при нем?
   - О, да, ваша светлость! У-ух! Это настоящий охи-охи! Так вы его знаете?
   - Встречались однажды. Сгоняй к ее светлости, предупреди. Ну... чтобы то, се, завтрак получше, понаряднее. Узнай у егеря - есть ли что стоящее на нынешний день?.. И на завтрашний. Керси разыщи, или пошли за ним, он мне нужен. Побежал!
  Гонец от Его Величества действительно был рыцарем, а золоченые шпоры, золотая цепь на груди, цвета на парадном княжеском щите, безошибочно указывали на некие обстоятельства его жизни, а именно: юноша - сей гонец был весьма и весьма молод - второй сын князя, он не женат, и он рыцарь.
  Едва завидев маркиза Короны, гонец спрыгнул с лошади и приготовился, было, к приветствию по всей форме, но...
   - Оставьте, оставьте, сударь! И наденьте свой берет. А хотите - снимите его, в пределах замка не зазорно ходить простоволосым. Видите? - маркиз Короны провел вдоль себя пальцами сверху вниз, как бы давая императорскому гонцу ознакомиться со своим внешним видом, несовместимым, по его мнению, с пышными придворными церемониями. И действительно: голова непокрыта, густые светлые волосы буйно торчат во все стороны, словно бы никогда не имели дело с гребнем, драгоценностей на одежде нет, важности в манерах - ни малейшей... Но зато широченная длинная рубаха-безрукавка навыпуск то и дело потрескивает под напором могучих мышц плеч, груди и живота. А руки у его светлости маркиза... А ноги, а сапожищи... Вот таков он и есть - знаменитый маркиз Короны.
   - Гвоздик, сидеть.
   Диковинный и зловещий на вид зверь вздыбил шерсть на мощном загривке и, вероятно подумав, что приближающийся человек таких размеров и с таким громким басом - это нешуточная угроза, решил вступиться за своего доверчивого и неосторожного хозяина... Нет, увы, раз вожак приказал сидеть - значит, знает, что к чему.
   - Да, пусть посидит, я его не обижу. Но я слышал, сударь, что у вас поручение ко мне?
  Все верно. Сначала - дело. Все изъявления дружбы и взаимной приязни - после.
   - Так точно, сударь! Его Величество Государь, Великий Князь, Великий Герцог и Император всея Океании... - Юноша сделал короткую паузу, все присутствующие на дворе - приближенные, ратники, и даже слуги - заслышав малый императорский титул, замерли навытяжку... - приказал мне сообщить, что второго числа сего месяца этого года, в канун...
  Да, это было формальное прощение: от императора - крепко провинившемуся перед ним маркизу Короны, который хотя и оказал Его Величеству ценнейшую услугу, на свой лад обуздав и уладив едва не вспыхнувшую войну между двумя странами, но который, тем не менее, создал для этого скорбного случая условия, ибо именно в его доме едва не пролилась кровь дуэлянтов, а ведь оба они были сыновьями своих отцов, монархов двух соседних государств, причем, Его Высочество Токугари - даже престолонаследником Империи.
  Свои люди из столицы еще загодя предупредили маркиза о грядущем прощении, однако, он не ожидал, что гонец прибудет так скоро. Тем более не знал он, что это будет тот самый юноша, с которым он тепло познакомился мимоходом на Плоских Пригорьях.
   - Отлично сударь! Немилость Его Величества была мне огорчительна, весьма и весьма, и я безуспешно пытался искупить хотя бы малую часть вины своей искренними и долгими покаяниями. Однако, сходу вопрос: насколько срочно вам потребуется возвращаться на этот раз? Почему спрашиваю: надеюсь, что вы у нас погостите.
  Юноша осмотрел запыленный берет, отстегнул перо из пряжки и совершенно не по-придворному выколотил пыль об колено.
   - Разве что, до завтрашнего захода солнца, сударь. Время у меня есть, но мне предписано особо не задерживаться...
   - Его Величеством? Поздравляю, вы востребованы.
  Юноша заливисто засмеялся в ответ и все присутствующие тоже улыбнулись неизвестно чему, ибо не ощущалось в юноше ни страха, ни угроз, ни желания уязвить кого бы то ни было.
   - Его Величество действительно оказывает мне честь, давая те или иные поручения, но на сей раз предписания исходят совсем от другого лица, и они для меня ничуть... почти столь же ценны, как и благорасположение Его Величества! Прошу меня извинить, что я говорю загадками, но надеюсь, что у нас с вами все же найдется время их разрешить...
  Маркиз шагнул вперед и протянул руку. Юноша горячо пожал ее, польщенный столь радушным приемом со стороны знатного и прославленного воина.
   - Мало - но хоть что-то. Милости прошу к завтраку, о вашей лошади позаботятся. Керси! Ты как оруженосцем стал - вконец обленился. Ты где был?
   - В отъезде, у родителей, вы же сами отпустили!.. Только что вернулся, ваша светлость, часу еще не прошло.
   - А, да, извини. Пришла тебе пора опять уезжать, но до этого... Вот что, ты хотя и не паж, но пока еще и не сенешаль. Короче говоря, сопроводи посла Его Величества... с питомцем... в его покои - и обустрой: сообразишь сам, где, что, кому поручить... Ванну обязательно. А потом - к завтраку проводишь.
  Его светлость легко согласился с ее светлостью и, по светлейшему повелению обоих, завтрак был накрыт в покоях ее светлости, на самый малый стол: маркиз с супругой, их сын, их гость - и все. Его сиятельство маркиз Веттори, по малолетству своему, за столом почти не присутствовал, но был очень деятелен: с громким и веселым гугуканьем ползал на четвереньках по всему пространству покоев. Толстая нянька Нута и две мамки-кормилицы - его сиятельство всего лишь месяц назад окончательно отняли от груди - с беспокойством посматривали на свирепого охи-охи, которому его светлость почему-то разрешил присутствовать при хозяине, но вмешиваться не решались. Впрочем, охи-охи вел себя смирно, а его сиятельство благоразумно обходил, вернее будет сказать - обползал кошмарного зверя стороной.
  Неожиданно маркизу поступили донесения с границы, и он, попросив извинения у присутствующих, отлучился, 'буквально на несколько мгновений'.
   Тем временем его сиятельство развил бурную деятельность, он взялся гоняться за легкими разноцветными шарами, которые во множестве появились вокруг него: желтые, красные, синие, зеленые, белые, побольше, поменьше... Это маркиза Тури прочла заклинания, чтобы хоть как-то отвлечь отпрыска от исследования попавшегося на пути камина и его пачкотных летучих недр. Внезапно шары выстроились в длинную разноцветную цепочку и сами стали по очереди подлетать к его сиятельству. Тот мгновенно укрепился на полу, приняв сидячее положение, и стал увлеченно гасить шары ударами маленького кулачка. Ее светлость утратила на миг дар речи, видя все происходящее, но потом догадалась:
   - Сударь, сие... вы так устроили?
   - Да. О, прошу прощения, сударыня, это вышло совершенно неожиданно, я просто хотел помочь его сиятельству...
   - Извинения совершенно излишни, сударь, ничего плохого здесь нет, но... Вы так запросто, походя, справились с чужим колдовством... Видимо, ваши способности необычайно велики!
  Юный рыцарь улыбнулся смущенно:
   - Если и есть во мне способности, которые вы изволили похвалить, то моей заслуги в этом немного, или почти нет: природные задатки к магии у меня от матушки, светлейшей княгини Ореми, а знаниями я обязан своему несравненному учителю и наставнику, рыцарю Санги Бо.
   - Как вы сказали - Санги Бо? Имя вашей прекрасной матушки у всей Империи на слуху, а вот имя вашего наставника мне ничего не говорит, к великому моему стыду...
   - Что? Что, мой птерчик? - неожиданно и громогласно в покоях очутился его светлость маркиз Короны, и маркиза Тури немедленно заткнула пальчиками уши. Зато его сиятельство совершенно не испугался громоподобных рыков своего отца и быстро пополз к нему навстречу, мгновенно забыв и про шарики, и про каминную золу. - Ты не слышала про Санги Бо??? О, богини и боги, пылиться вам в дороге!.. Вот и совершай после этого бессмертные подвиги во славу Империи и прекрасных дам!.. Хвать молодца! - и к небу!
   - Хогги, потише...
   - А что - потише, когда тут на моих глазах затирают имена героев! Э-э, сынок, нос мне самому пригодится... и глаз тоже... Так вы что тут, не ели? Ах, меня ждали? Признателен. Нута, прими его сиятельство... и срочно переодень, а мы тут пока...
  Взаимная симпатия рыцарей, таких разных по облику и манерам, обещала быстро перерасти в дружбу, тем более, что выяснилось: не только отец, но и наставник юного князя дружил с дедом маркиза Хоггроги, маркизом Лароги Веселым, и они все вместе избывали в тюрьме немилость покойного Государя... Выяснилось, к общему смеху, что князь Докари любит вино еще меньше маркиза Хоггроги, который свой кубок опорожнил едва ли на одну пятую часть, предпочитая вину цветочный взвар и простую воду...
  -...а Тури в это время отлучилась переодеться к ужину.
   - Хогги, ты меня пугаешь.
   - Слушайте же с терпением, судари и сударыни! Он ползет, лопочет что-то такое детское, а я смотрю что дальше будет... Но, на всякий случай, ножны, все-таки, надел...
   - Хогги, о, Владычица Земная!..
   - Да перестань ты меня перебивать, друг мой!.. И вот он подползает поближе... А ведь там много чего лежало: и камешек правежный, и масленка, и кисточки шелковые... Не-ет, он сразу хвать за рукоять! И в рёв! Меч-то жжет непривычную руку, можете поверить мне на слово. И стрекочет, и студит, и...
   - Хогги, ты хочешь, чтобы у меня был разрыв сердца!
   - Моя светлость! Глянь на молодца - он ведь жив-здоров, при чем тут сердце? Он в рёв, руку отдернул... а потом - цап еще раз!
   - О, мой бедный птерчик! Нута, дай его сюда! Вот почему у него была красная лапка, ему было больно! Жестокие дикари! Тори, иди скорее к маме, мама тебя пожалеет!..
   - Что значит больно? Он мужчина и воин, и был рад, что уже способен взять меч в руки!
   - Да, но своим криком ты можешь распугать весь мир, включая дорогого гостя, нас с Тори, и прислугу. И даже охи-охи, который, в отличие от тебя, ведет себя тихо и посуду не бьет.
   - Я тоже не бью, просто кубок под руку попал...
  В покои время от времени входили слуги, одетые по-охотничьи, шептали что-то на ухо его светлости, и он, на правах главы дома, отвлекался с извинениями, а потом опять входил в общую беседу.
   - Как... В таком юном возрасте, князь? Не рановато ли?
   - Можно подумать, Хогги, что ты, когда на мне женился, был намного старше... Так вот чьи предписания вы выполняете, сударь Докари? И вы ее искали столько лет?
   - Да, сударыня. Как выяснилось - и она меня. Она была невольно введена мною в заблуждение и разыскивала меня в гладиаторских отрядах и цирках по всей Империи. А я ее по всему городу Шихану. Гм... почти по всему. Шихан - это столица одной из наших провинций.
   - Боги! Как красиво люди живут!.. Видишь, Хогги, а ты говоришь, что чудес на свете не бывает!
   - Чудеса как раз бывают, и одно из них я хотел бы предложить его сиятельству Докари, сразу же после завтрака, если, конечно, он не предпочтет теплую и мягкую постель травле матерого цуцыря!
  Докари Та-Микол широко раскрыл глаза, в ответ на слова хозяина замка, и даже охи-охи Гвоздик заерзал, завозился под столом, пополз наружу.
   - Простите, маркиз, мое тугодумство... но мне послышалось... Охота?
   - Да, сударь. Там, в пещерах, буквально в нескольких долгих шагах от замка, выслежен и обложен матерый цуцырище. Хоть он и горный демон, а деваться ему некуда. Так что...
   - О-о, сударь! Я и Гвоздик... неудобно, право, злоупотреблять... мы в столице отнюдь не избалованы хорошей... Ну конечно, я был бы счастлив! От такого удовольствия простой смертный отказаться просто не в силах! Цуцыря в охотничьих угодьях маркизов Короны! Да я буду хвастаться этим годами! А как - на рогатину, горулями, либо в мечи? Ох, сударыня, однажды, на большой дороге, мне посчастливилось изучать на половинках одного невероятно огромного цуцыря удар мечом вашего несравненного супруга! Мне он потом снился, этот удар, я так ему завидовал!
   - Да что вы говорите? Наверное, это было целое произведение искусства?
  Докари Та-Микол простодушно кивнул:
   - О, да, сударыня! Но конечно же мне, увы, никогда не повторить...
  Маркиз Хоггроги самым решительным образом прервал восторги молодого князя:
   - Как угодно! Хоть на рогатину, хоть как. Наверное, вы хотите взять вашего Гвоздика?
   - Если только это не против местных правил и не составит вам неудобств.
   - Ни малейших, сударь! Берите, конечно, он мне симпатичен. Однако от горулей тогда придется отказаться, иначе в пылу охоты они с цуцырем порвут их всех, прежде чем доберутся друг до друга... если я правильно понимаю повадки этого милого создания... Решено: с вашим Гвоздиком, с рогатинами - но! С мечами за спиною: вы мой гость, вы почти молодожен, вы посланник Его Величества, цуцырь здоров и зол... Я должен заботиться о вашей безопасности. Но зато, если повезет, добудем попутно пару нафов. Расплодились, твари.
   - Боги! Как я мечтал отдохнуть на охоте. И вдруг! Это как в сказке!
  Маркиза Тури поочередно смотрела то на одного рыцаря, то на другого, даже и не пытаясь скрыть сожалеющей улыбки.
   - Что с тобой дорогая? Что ты на нас так смотришь, как будто мы стянувшие столовое золото домовые?
   - Нет, ничего. Просто я подумала... Когда великие боги, на заре времен, создавали мужчину, они совершенно не позаботились о том, чтобы напитать разнообразием его чаяния и помыслы, уделив основное внимание крепости рук, ног и спины. Или, уж совсем кратко: все мужчины одинаковы. А я так надеялась, что мне дадут угостить нашего юного князя мирной и красивой птериной охотой...
   - Но я к вашим услугам, сударыня, вам стоит только пожелать...
   - Ну уж... Кто я такая, чтобы встревать между двумя сударями, исполненными благородного охотничьего пыла, и их цуцырем... Пойду, прикажу собрать вам походный обед, если, конечно, вы не вздумаете зажарить добычу на углях...
   - Ого, мой друг! Вот ты чего нам возжелала, чтобы мы цуцыря ели? Демоны несъедобны!
   - Да знаю уж. Мой дорогой, ты не против вареньица на сладкое? Есть еще старые запасы, и до нового урожая близко, но только, чур, вишневое - птерчику... Ох! - Маркиза внезапно перешла на испуганный шопот:
   - Боги... Хогги, Докари...
  Мужчины оглянулись туда, куда показывал дрожащий пальчик маркизы..
  Это было удивительное зрелище: его сиятельство, маленький маркиз Веттори, постепенно освоился с пространством вокруг грозного охи-охи и подполз к нему вплотную. Гвоздик лежал на боку, весь якобы недовольный: клыки в палец выпущены наружу, когти выпрыгивают из подушечек лап и прячутся, чтобы тотчас снова выпрыгнуть, в опасной близости от ребенка... Мамки и няньки - белы от ужаса и боятся даже пискнуть, к тому же они в почтительном отдалении от господского стола...
  Юный князь Та-Микол поспешил успокоить родителей:
   - Не волнуйтесь, ради всех богов... Гвоздик необычайно тонко чувствует мое настроение, состояние... А я чувствую его. Он очень хорошо знает, что я испытываю по отношению к вам, к его сиятельству... Слово дворянина: он не причинит ему вреда.
  Родители успокоились. И все-таки это смотрелось странно: маленький маркиз сидел перед охи-охи, широко расставив пухлые голые ножки и для верности укрепившись в пол правою рукой, а левою терпеливо, раз за разом, пытался схватиться за хвост этого чудовища. Хвост же его, как это и положено у охи-охи, заканчивался маленькой 'сторожевою' головой, точным подобием большой. Маленькая голова скалилась, пищала, думая, что рычит, вроде как нападала на ребенка, раскачиваясь перед самым носом, но в самый последний миг хвост отдергивался, и пальчики его сиятельства захватывали пустоту.
   - Удивительно! Они понимают друг друга, они играют! И все-таки, дорогие судари, его сиятельству пора баиньки. Вам на охоту, а ему в кроватку.
   - Да! Что-то мы засиделись тут! Докари, вы готовы?
   - Да, сударь.
   - Просто Хоггроги. Тогда к конюшням, там переоденемся - и вперед!..
   - Вперед! Ишь, Черника, не притворяйся, хитрюга, ты даже не вспотела! Керси, вы не устали?
   - С чего бы, сударь Докари? Такие переходы - для меня с детства забава!
   - И отлично. Дальше по тракту очень хороший постоялый двор. Там мы и поужинаем, и переночуем.
  Для двух юных всадников, одна и та же дорога - из удела в столицу - воспринималась совершенно по-разному: для князя Докари это было возвращение домой по привычному пути и предвкушение собственной свадьбы, а для дворянина Керси, оруженосца его светлости маркиза Короны, это было волнующее приключение, первая самостоятельная поездка в столицу, не в составе многочисленной свиты при его светлости, а вдвоем, на равных со знатным спутником, рыцарем и князем.
  Дело в том, что пажи его светлости, Керси и Лери, достигли шестнадцати лет, то есть, год прошел от их совершеннолетия, и они вышли из пажеского возраста. Однако оба они очень хорошо проявили себя в зимней войне и в весенних походах, поэтому оба были удостоены звания оруженосцев. Но при этом Керси умудрился захватить вражеское знамя, первым обнаружил крупную засаду, умел без единой царапины выпутываться из любой мечевой кутерьмы... И однажды, на поле боя, его светлость проревел во весь голос: достоин в рыцари!
  Это было признание! Это было желаннее для Керси, чем любой дар небес!!!
  Но его светлость, зная тщеславный нрав своего пажа, а ныне оруженосца, решил, что посвящение в рыцари на скорую руку, прямо на поле боя, хотя и не менее почетно, нежели в Императорском дворце, но куда менее зрелищно. Его светлость списался с главным герольдом Двора, тот немедленно занес юного воина в список очередности - и вот, пора пришла! Да еще невероятно удачно, что они коротают путь вместе.
  Лошади шли ходко, дорога не размокала даже от частых летних дождей, а сами дни были достаточно длинны, чтобы переходы получались большими. Князь Докари уверил, что знает более короткий путь в столицу, нежели тот, по которому приходилось идти огромной свите его светлости маркиза Короны.
  Впереди обоих всадников (оба путешествовали налегке, без слуг, без заводных лошадей) легко, почти лениво, трусил охи-охи Гвоздик, тем не менее, он не только не отстал ни разу, но ревниво следил за тем, чтобы лошади его не опережали. Зато сам он то и дело нырял в густые травы вдоль дороги, вламывался в кустарники, разгоняя в стороны каждый раз целые выводки мелких животных и птеров.
  Такое складывалось впечатление, по крайней мере у Керси, что зверь никогда не устает и не выдыхается.
   - ... если прикажу - да, добудет, но чаще я напротив, запрещаю, иначе он передавит всю живность в округе.
   - Изумительно. А... сударь Докари... нескромный вопрос...
   - Просто Докари.
   - О, нет, вот когда Государь повенчает меня в рыцари... о, я сейчас умру от одной этой мысли!.. Вот тогда я позволю себе эту фамильярность, но не раньше.
   - Хорошо. Но вы хотели задать вопрос? Нескромный.
   - Да. Он ведь - взрослая особь. Как он обходится... Или вы держите пару?
   - Нет. Гвоздик у меня один такой. - Князь расхохотался своим воспоминаниям. - Было тут дело с полгода назад. Охи-охи всюду могут прижиться, но любят север, им почему-то лето круглый год подавай. Как раз государь дал мне одно из первых поручений, и именно там, на севере. Ехал я налегке - вот как сейчас: Я, Черника и Гвоздик. И вдруг, в одно ужасное утро, мой Гвоздик пропал! Черника знает, но молчит. Я - следы читать! Вижу - плохо дело: много-много пушистых и когтистых лапок наследило в округе, а среди них - Гвоздиковы лапищи, я же все его четыре отпечатка наизусть помню... Проходит день, и второй... Благо, я до конца выполнил порученное и возвращался, мог себе позволить подождать... И все равно - сердце мое уже настолько кровоточило, что я готов был идти, бежать, скакать на те пустоши, в предгорья, где у охи-охи целое норное стойбище было вырыто... Да, да не смейтесь, идти и умолять: 'О, где же мой бедный Гвоздик, сударыни охи-охи, не видели ль вы рослого и красивого мальчика охи-охи, с ленточкой на шее, судари и сударыни охи-охи!'
  Керси закрутил головой, не выдержал и покатился со смеху.
   - И что, и действительно отправились спрашивать?
   - Хвала богам, до этого не дошло, иначе бы я не дожил до нашей с вами беседы. Местные красавицы подержали его в сладком плену, однако же отпустили. И он вернулся.
   - И что он сказал?
   - Да ничего, похныкал для виду, махнул пару раз хвостом и предложил забыть. Но мне вперед наука: надо будет, не дожидаясь самовольных отлучек и дезертирства, хотя бы раз в год предоставлять ему законный воинский отпуск... Суток на трое...
   - По-моему разумно.
   - И я одного с вами мнения. О... Что это, Керси? Нет, наш трактир дальше, но давайте узнаем, что тут стряслось?.. Тем более что они сами к нам направляются.
  Юноши придержали лошадей и остановились, а подскакавшие к ним воины дорожной стражи, увидев, что имеют дело с двумя приличными молодыми дворянами, слегка расслабились и опустили оружие.
   - Сотник дорожной стражи Ларки Вокул, судари!
   - Рыцарь Докари из рода Та-Микол, сударь! Со мною дворянин Керси из рода Талои, следуем в столицу по личному распоряжению Его Величества.
  Да, тут не могло быть ни умысла, ни ошибки, эти дворяне совершенно не при чем.
   - Прошу простить за беспокойство, судари, служба. Все вижу: гербы и воспитание, у меня к вам нет претензий и вопросов.. хотя... Так, на всякий случай: не доводилось ли вам встретить по пути здоровенного малого, толстого, молодого, с усами, но безбородого, без меча, но с секирою и дубиною? На толстой серой лошади. Или уже без нее. Зовется он что-то вроде - Хряк... Хвак... Как-то так?
   - Нет, сударь Ларки, такого человека мы не встречали, и имени такого не слыхивали. Но чем он виноват перед властью и законом?
   - Да... сами изволите видеть: целое кладбище нам настрогал. Повздорил с маленьким отрядом... а вернее будет сказать - с шайкою отставных ратников, не поделили баб продажных. Все были пьяны в стельку, все до единого, мужчины и эти... Ругались площадно. И сей толстомордый хряк Хвак не придумал ничего лучше, как поубивать всю дюжину этих обормотов, и одна из девочек тоже... под чью-то руку подвернулась. Трактир верх дном, посуду и мебель перебили, только что не сожгли, мне дежурство завтра сдавать, а со мною тринадцать мертвых тел, которых за сие краткое время следует успеть опознать и похоронить. Одним словом, судари, если встретите сего Хвака, одного или с сообщниками - рубите на мелкие ломтики, я покажу в вашу пользу, и вам ничего за это не будет, кроме горячей благодарности от нашего наместника! Ух, какой зверина! Ого! Не укусит?
   - Вас? Представителя власти??? Помилуйте... Хорошо, тогда мы следуем своим путем, а ваши слова непременно учтем. Прощайте, сударь.
   - И вам легкой дороги.
   - Какое счастье, сударь Докари, что это не тот трактир, в котором мы с вами рассчитывали остановиться.
   - Да уж... Знаете, Керси... У меня такое ощущение, что я солгал только что.
   - Как это? Что вы такое говорите?
   - Будь я проклят, если это имя мне ранее не встречалось... Хвак... Чуть ли ни в далеком детстве, когда и у меня самого было совсем другое, тоже простонародное имя: Лин. Знаете, как это бывает: вот-вот, вот-вот вспомнишь - и не вспомнить.
   - И всё? И только-то? Полно вам, сударь Докари. Лучше расскажите мне еще о столичной жизни, о светской жизни, я имею в виду... О женщинах... ну, вы понимаете...
  Князь Докари расхохотался, но он умел делать это совершенно не обидно для собеседников.
   - Извольте. Только оговорюсь сразу: мой личный опыт крайне мал и недостоин упоминания. Рассказывать о невесте я, вы уж извините, не стану, да это и нелюбопытно никому, кроме нас с нею. Также увольте меня от разглашения тайн, которые мне поверяли мои друзья и знакомые, ибо секреты и сведения сии не мне принадлежат... Во всем же остальном, я волен рассказывать, передавать дальше известное всему свету, или, говоря иначе, распространять светские новости, альковные, военные, затхлые, свежие... все чем располагаю. И сделаем поправку на то, что я уже около месяца не был в столице, а следовательно отстал от жизни и от моды, как и всякий провинциал. Итак... Перо нынче модно закладывать в пряжку берета чуть наискось, влево, вправо, по вкусу, но ни в коем случае не прямо!
  Керси тотчас сорвал шапку и поправил перо, согласно требованиям столичной моды.
   - Далее, любой благородный дворянин, в столице ли в уделе, предпочитает занимательную, необременительную беседу во время трапезы и после нее... А вот как раз и наш трактир. Вы знаете, столько лет живу, а до сих пор не научился приструнивать особо ретивых трактирщиков... и трактирщиц.
   - Ну, сударь Докари, за этим дело не станет, предоставьте мне сии заботы. Я у его светлости такому научился...
   - Охотно. Итак, устраиваемся сами, устраиваем питомцев, умываемся и ужинаем! А за ужином беседуем. Как вам мое предложение, дорогой Керси?
   - Оно превосходно.
  И так все и было, в первый вечер первого дня путешествия: лошадей разместили на просторной и чистой конюшне, Гвоздик был загнан наверх, в комнату князя Докари, и брошен, оставлен страдать... один на один с ящерным окороком...
  А молодые люди далеко за полночь все сидели за столом и все не могли наговориться... О чем они беседовали в уголку небольшого трактирного зала, совершенно опустевшего по ночному времени? Всего не упомнить, молодежь любопытна и любознательна... Скорее всего о женщинах, о дуэлях и войнах, о лошадях... ну и, разумеется о Гвоздике... Не забыли маркиза Короны и Его Величество, обсудили женские коварства и вероятность неведомой беды, грядущего конца света, о котором стало модно поговаривать в придворных кругах...
  Но оба встали с рассветом, бодрые и отдохнувшие, к тому же нетерпение - у каждого оно было свое, заветное - подгоняло их двигаться дальше, не медля ни единого лишнего мига.
  На четвертый день они окончательно сдружились, однако, несмотря на тепло отношений, Керси упрямо отказывался обращаться к рыцарю Докари накоротке...
   - Вот если бы я выбрал от его светлости удар мечом по плечу на поле боя, то был бы я сейчас полноправный 'рыцарь поля битвы', но его светлости угодно было снизойти к моему тщеславию... Да, вот вам смешно, сударь Рока... прошу прощения, оговорился... сударь Докари, ибо вы государя видите ежедневно... и принцесс...
   - Храни нас боги - встречать Его Величество так часто, как вы говорите! Нравом он крут и переменчив. Кстати, и не пристало рыцарю шастать по передним, в надежде снискать случайную благосклонность от сильных мира сего...
   - О, нет, сударь Докари, вы неправильно меня поняли: я не собираюсь натирать штанами скамейки в монарших передних, но - удостоиться лицезреть, хотя бы однажды, государя и Его семейство... А пуще того - принять из высочайших дланей рыцарский венец!.. Это великое счастье, отсутствие которого, вам, столичным вертопрахам, просто не понять. У нас в провинции на многое смотрят совсем иначе, нежели у вас...
   - Я считаю, что его светлость маркиз Хоггроги был несомненно прав насчет вас, дорогой Керси, ибо вы вполне заслужили принять рыцарство непосредственно из рук Его Величества...
   - А Лери только на будущий год сие светит... Ух, как он мне завидовал, мне даже совестно перед ним стало... сам не знаю за что...
   - Через год вы сравняетесь, и все загладится. Какой, все же, отвратительный постоялый двор... Жаль, что темнеет, иначе...
   - Пустяки, сударь Докари, переночуем, а с утра в путь, не впервой.
  И все-таки предчувствие не обмануло князя Докари, и они едва не попали в неприятную переделку.
  Трактирный зал был не то чтобы забит постояльцами, но полон шумом, который они создавали: пятеро полупьяных дворян, одетых по-военному (скорее всего, это были так называемые добровольные ополченцы, а проще говоря - дворяне наемники, следующие в точку сбора к одному из местных властителей) не придумали ничего лучше, как затеять игру в 'тук-тук', а именно укрепили на входной двери мишень и поочередно метали туда кинжалы, нимало не смущаясь, что кто-то может эту дверь открыть и попытаться войти во время очередного броска.
  Так и случилось, дверь распахнулась - кинжал уже летел.
  Дверь открывали юные путешественники, впереди шел князь Докари. Он мгновенно выставил руку и перехватил крутящийся в воздухе кинжал прямо за рукоятку. Бешенство, хлынувшее к нему в сердце, никак не проявилось ни в выражении его лица, ни даже в громкости его голоса.
   - Осторожнее, сударь, по-моему, вы обронили ножик.
  Докари завел руку за спину и, не оборачиваясь, воткнул кинжал в дверную притолоку. Керси, вошедший следом, обшарил обстановку шустрыми черными глазами, все понял, но проявил себя чуть менее сдержанно:
   - Тупое село на пьяном отдыхе! Эй, хозяин! Будьте добры, две комнаты для ночлега, моему другу и мне.
  Прибежал хозяин и горячо заверил, что комнаты будут готовы через несколько мгновений, а пока сиятельные судари могут освежиться здесь же, за счет заведения.
   - Говорит учтиво, а, Керси? Придется малость потерпеть. Два отвара на костях зверей молочных...
  Все события развивались стремительно: половины минуты не прошло, как оба путешественника уже сидели за отдельным столом, в ожидании отвара и комнат. Наученный долгими путешествиями, Гвоздик смирно ждал снаружи, сидя возле коновязи, рядом с хозяйскими кобылами, Черникой и Волной.
  Оба юноши были хорошо сложены и развиты, росту в Докари было четыре локтя без двух пальцев, Керси на палец пониже - он хорошо вымахал за последний год.
  Это только рядом с маркизом Хоггроги Солнышко оба они смотрелись худосочными и тщедушными, среди обычных же людей - никак не выделялись в слабую сторону, скорее, даже, напротив. Но лица, лица их выдавали крайнюю молодость, которая слишком часто сочетается с неопытностью и робостью... Вот именно их юные лица, а также принятые внутрь горячительные напитки подстегнули обиду пятерых дворян, игравших в 'тук-тук'.
  Обозвать ножиком боевой кинжал... сказать на них 'тупое село'! За такие слова можно вырезать целую провинцию, причем совершенно бесплатно.
  Один из дворян, все еще стоявших у 'швырятельной' черты откашлялся:
   - По-моему, два щенка нуждаются в порке. И я лично собира...
   - Ваши милости! Комнаты готовы!
   - Князь Докари соизволил услышать только слова трактирщика, поблагодарил кивком и свистнул. Дверь бухнула, открываясь, и с размаху, настежь отворенная, хрястнула о каменную стену: это Гвоздик вбежал, улыбаясь люто и счастливо.
   - Тихо, Гвоздик. Хозяин, счет с утра пораньше, и позаботьтесь о лошадях.
  Путешественники пересекли мертвую тишину зала, чинно взошли наверх и там уже, наверху, оба вошли в комнату, предназначенную князю Докари.
   - Побудьте несколько минут у меня, Керси, ибо они, все же, дворяне: дар речи неминуемо к ним вернется, и они придут за разъяснениями, либо, напротив, с разъяснениями.
  Керси молча кивнул, за время путешествия он привык доверять старшему другу.
  И точно: осторожное пошкребывание, извинительное бормотание...
   - Что такое, любезный хозяин?
   - А... я... они... просют выйти к ним... Вон там...
  В нескольких шагах от двери их ждал один из этих дворян, как раз тот, который так неосторожно швырнул кинжал.
   - Да, сударь?
   - Гм... Я Итахи Сотика, пожизненный виконт!
   - Рыцарь князь Докари Та-Микол. У вас есть ко мне обиды, вопросы?
  Дворянин, пришедший за вызовом, тем временем, стремительно трезвел. Он вспомнил вдруг, как это юное сиятельство обращается с летящим кинжалом, он увидел вдруг в дверях страшенную морду обуреваемого любопытством Гвоздика, он понял вдруг, что юноша, стоящий напротив него, носит золотые шпоры, ничуть не ниже ростом, а в плечах пошире, и вообще глаза его светятся отнюдь не страхом перед ссорой...
   - К вам, сударь? Ни малейших. Но вот к вашему спутнику... признаюсь... - У Итахи Сотика был очень быстрый и изворотливый ум, он даже успел вспомнить 'тупое село', слова, которые якобы и привели его на второй повет, к дверям путешественников.
   - А... разумеется. Позвольте представить: дворянин Керси Талои, оруженосец маркиза Короны сударя Хоггроги Солнышко, за бесстрашие и удаль, за многочисленные подвиги на поле боя представленный им к венчанию в рыцари.
  Друзья, Керси и Рокари, успели отъехать довольно далеко от владений маркиза, но репутация его и слухи о нем разошлись еще дальше. Вполне возможно, что не на шутку струхнувший виконт Итахи Сотика, но, тем не менее, движимый долгом чести, не решился бы отступить открыто, однако в разговор вмешался Керси.
   - Послушайте, сударь Докари! Вы напрасно тратите столько времени на этого вонючего кабана!.. Виноват! Прошу прощения за оговорку - борова! Уступите мне место, и я враз обрублю ему уши.
   - Что-о? - Итахи Сотика оторопел, весь уже трезвый как стеклышко.
   - Да. А вслед за ушами руки, а потом ноги. Язык отрежу, а губы сохраню, чтобы он мог с их помощью зарабатывать себе на жизнь, высвистывая и вышлепывая для постояльцев веселые песенки на заказ. Боги милосердные! Он еще здесь!
  Керси ударил пришедшего кулаком в живот, схватил за шиворот, чтобы тот не мог согнуться и упасть, подволок к лестнице и пинком спустил его вниз.
  Друзья, во главе с Гвоздиком, вернулись в комнату князя, а разгоряченный Керси тотчас предложил князю побиться об заклад:
   - На одну, всего лишь на одну серебряную монету, сударь Докари! Что они уже не побеспокоят нас больше!
  Докари расхохотался.
   - Но это был бы заведомо проигрышный для меня заклад, сударь Керси!
   - Просто Керси.
   - Осмотрительнее было бы нам провести эту ночь в одних покоях, перенеся сюда кровать, так меня учил мой наставник на подобные случаи, но - уверен: вы правы, и мы спокойно можем выспаться каждый у себя. Хотите, я зашлю к вам Гвоздика, на чуткость и охрану?
   - Не стоит... Хотя, этот парень мне очень... и очень, и очень нравится... - Керси запустил пальцы в загривочную шерсть Гвоздика и опять удивился тому, что на вид - шерсть, а под пальцами, скорее, как чешуя... Гвоздик презрительно рычал сквозь клыки, оскаленные по самые десна, показывая, насколько он недоволен проявленной по отношению к нему фамильярностью, но сам никуда почему-то не отходил, а напротив, украдкой подставлял под скребущие пальцы то один кусочек спины, то другой...
  Керси оказался прав: больше их в этом трактире никто не побеспокоил.
  Столица встретила путешественников жарой и пылью, пожухлыми деревьями, весьма ощутимой вонью из обмелевшей реки Океанки, задорными криками офеней, грохотом телег, назойливыми нищими...
   - Ох, никак не привыкнуть мне ко всему этому... Особенно после цветущих и благоуханных провинций. Я ведь тоже провинциал, дорогой Керси, если определять сие по внутреннему, так сказать, мироощущению. Тем более что детство и ранняя юность мои прошли вдали от всех этих миазмов и придворных страстишек.
   - А я тогда напротив - прирожденный столичанин! Куда мы сейчас?
   - Время к полудню. Едем ко мне: ванна, отдых... портные, куаферы... Вас следует слегка переодеть, согласно придворным требованиям... Познакомлю вас с матушкой, она должна быть сейчас в столице. А вечером - во Дворец.
   - Уррррра-а-а!!!
   - Погодите радоваться, дорогой Керси! Венчание в рыцари будет чуть позже, на днях. А сегодня я лишь представлю вас Его Величеству. Если, конечно, он принимает сегодня... Хотя - должен, он во всем любит порядок.
   - Меня? Сегодня? Его Величеству??? Боги, кажется, я сейчас лопну от... от...
   - Но - вот мы и приехали. Да, матушка здесь! Ура!
  Двое молодых людей ждали своей очереди в аудиенц-зале, не замечая, или, вернее сказать, делая вид, что не замечают, всеобщего любопытства и перешептываний в свой адрес... И юный незнакомец с провинциальными манерами - тоже вызвал свою долю внимания и домыслов, но большая их часть, конечно же, касалась молодого рыцаря Та-Микол.
   - Да-а?.. Ну так расскажите же, я за весну и лето совершенно одичала в своих поместьях и ровно ничегошеньки не слыхала об этой истории, уверяю вас! Милая Таши, рассказывайте же!
   - Извольте. Итак, представьте себе картину: малый прием у Ее Величества...
   - У государыни, не у государя?
   - Именно, дорогая графиня, именно. Этот юный выскочка, Та-Микол, чем-то потрафил государю, но на этом не успокоился и стал обивать пороги у Ее Величества...
   - Ох, не говорите... Эти хваткие молодые люди... из провинций...
   - Справедливости ради, юноша, скорее всего, к сим интригам не причастен. Это его матушка, милейшая княгинюшка Ореми... Она ведь, если ей надо, в алмазной стене дыру прогрызет. А уж в своем младшеньком вообще души не чает! И ради него...
   - Ах, вот оно что...
   - Именно. Вы ведь должны помнить ее еще по фрейлинам...
   - Я? Я только-только успела ею стать, когда она уже выходила замуж и покидала двор... У нас с нею изрядная разница в возрасте, дорогая моя... Это чтобы вы знали...
   - О, да, конечно же. Но я продолжаю. Малый прием у Ее Величества, подходит очередь нашего Докари Та-Микол. А он прекрасно воспитан, обаятелен, всегда хорошо одет... гляньте...
   - Да, согласна.
   - И вот он произносит приветствие государыне своим звучным, звонким и чистым голосом, и одна из фрейлин...
   - Влюбилась!
   - Пуще того, дорогая графиня! Одна из фрейлин, новенькая, Уфани Гупи, третья дочь наместника одной из провинций, вдруг замирает при виде нашего героя, смертельно бледнеет, словно покрытая инеем неведомого проклятья, и падает... Да не просто без чувств - а на руки государыне!
   - О, Боги!
   - Слушайте же дальше! Добрейшая государыня в смятении, а наш Та-Микол бросается вперед, подхватывает на руки бесчувственное тело фрейлины и громовым голосом...
   - громовым...
   - ...на весь Дворец восклицает: Уфина, я тебя обрел! И все боги мира - повинные в нашей разлуке и непричастные - не сумеют отныне разлучить два любящих сердца!
   - Да вы что!
   - Слово в слово! Именно так все и было! Оказывается, они видели друг друга еще в детстве, поклялись любить друг друга до гроба и связали себя смертными заклятьями! Втайне от родителей!
   - Боги! А почему - Уфина?
   - Потому что, когда они встречались на свиданиях, оба играли роль простолюдинов!
   - Невероятно! Какая красота! Есть еще в мире место утонченной поэзии! Это словно какая-то волшебная сказка! И дальше? Они...
   - На днях свадьба. Не уверена вполне на счет Его Величества, но Её Величество обещает быть...
   - Это... это невероятно. А тут не знаешь - как своих кобылищ пристроить достойным образом... А оказывается, вот как бывает в этом мире... Изумительно... Однако... почему же и где они встречались под видом простолюдинов?
   - О-о, вы и этого не знаете? Сие отдельная история, полная волшебства, и я вам ее сейчас расскажу... Тише!..
  В огромном аудиенц-зале шум стих, словно по волшебству, и тут же наполнился торжественным ревом труб.
  Распахнулись двери, вбежали и встали по местам два десятка лейб-стражей дворца, вслед за ними вошли два герольда, следом тяжело вступил главный церемониймейстер Дворца:
   - Судари! Сударыни! Его Величество Император!!!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"