Резвухин Евгений Юрьевич : другие произведения.

Город. Хроника осады. Глава 6

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    Оценки и комментарии в основной файл

  Глава 6
  Скорый поезд
  
  Симерийское царство. Ольхово.
  2 июня 1853 г. Ок. 12 - 00
  (19 дней до часа Х)
  
  Погода стремительно меняется вместе с переменчивым политическим ветром. С первыми лучами солнца и летней жарой, город наполняется странными людьми и растущей тревогой.
  Обычно пустующие перроны железнодорожного вокзала забиты до отвала. Жители Ольхово, привыкшие к тихой, почти отшельнической жизни, с удивлением смотрят на рушащиеся устои. Никогда еще горожане не видят такого наплыва гостей, прибывающих на необычайно часто, один за другим, следующих поездах. Не проходит и получаса, раздается во весь голос иностранная речь, заставляя оборачиваться и приподниматься, силясь разглядеть сквозь толпу чудаковатые наряды.
  Низенький человечек, с остроносыми ботинками и клетчатым костюмом все не перестает виться вокруг священника. За ними стайкой не отстает толпа из трех, волочащих большой фотоаппарат на треноге и гору аппаратуры.
  - Ну же, мсье! - приставала сильно картавит и чересчур активно жестикулирует руками. - Всего одно фото для газеты "Tames". Сенсация! Настоящий симерийский поп - символ отсталой идеологии и архаизма!
  Несчастный служитель Церкви что-то шепчет в бороду, не иначе прося Господа дать терпение и не обращает внимание. Иностранный репортер однако быстро теряет интерес, с таким же энтузиазмом набрасываясь на еще один эксклюзив в лице уличного продавца хлеба.
  - Мсье, куда же вы! Пару слов для интервью!
  Двое прохожих в толпе все время подозрительно вертятся и натягивают картузы на глаза.
  - Да, - тянет Георгий, задумчиво почесывая подбородок, - стоило нам только шаг за город ступить, а тут такое.
  - Думаю самое интересное еще впереди, - вставляет Вячеслав.
  Конспирация у двух переодетых в штатское военных хромает, но благо на станции и так хватает подозрительных чудаков. Гриша прислушивается к приближающимся гудкам паровоза, косясь на приклеенную к столбу листовку.
  На ярком плакате изображен улыбающийся рабочий. Из-под ног разбегаются карикатурные человечки, необычайно злобные, придерживающие слетающие цилиндры. За спиной трудяги колосится рожь и дымят в небо трубы заводов - просто идиллия.
  - Смотри, - приятеля легонько толкает в бок Слава, - что я говорил?
  Паровоз приходит на станцию весь облепленный народом, будто мухами разлитый мед. Едва он останавливается, многочисленный и гомонящий люд спрыгивает с крыши и перепрыгивает через окна, не дожидаясь очереди у дверей. Главное ни одного ребенка или женщины не выходит из вагонов, все мужчины. Наружности прибывшие самой отвратной.
  - Это то, о чем я думаю? - указывает Гриша в толпу. На некоторых до сих пор тельники с вертикальными полосами.
  - Каторжники, - сплевывает Славка и оскаливается, - прибыло мясо для революции.
  Образовывается давка, в некоторых местах возмущенно вскрикивают женщины. Кто-то пытается протестовать, но быстро умолкает. Простых зевак довольно быстро оттесняют и станция наполняется пугающими людьми. Остающиеся в стороне драгуны провожают сочувствующими взглядами тройку конного патруля. Синие мундиры жандармерии выделяются среди мышиной массы пришельцев опасным бельмом. Кажется горящий фитиль вот-вот дойдет до пороха. Кавалеристы Швецова буквально носом чуют - еще чуть-чуть и напряжение выльется наружу.
  - А вовремя мы все-таки Емельяна в часть отправили, - говорит Вячеслав, глядя на растворяющихся в толпе жандармов.
  - Верно. Только давай убираться подальше, - Георгий тянет друга за рукав, оглядываясь вокруг. Лица людей резко меняются, такое ни с чем не спутать. - Тут мы ничего не сделаем.
  Торопясь покинуть перрон, оба драгуна разминаются, так и не заметив Михаила. Молодой шахтер уже как час вертится на станции, нервно бродя по кругу в пару квадратных метров. Бедняга то прячет руки в карманы, то трет их, не в силах унять дрожь. То же волнение охватывает всю железнодорожную станцию, витая в воздухе призраком и пугая до дрожи в коленях. Пропадают служащие, все больше незнакомцев, пахнущих сталью, потом и порохом.
  "Это нужно для общего блага, - успокаивает себя революционер, глядя на пришлых, одетых явно в ворованные вещи. - Перетерпим, а потом все наладится"
  Михаил замечает среди народа директора шахты и только теперь немного успокаивается. Вот, кто все решит и направит в нужное русло. Человек этот невысокого роста, в свои сорок с лишним одного с шахтером роста. Плотный, носящий густые усы и зачесывающий густые рыжие волосы назад.
  - Вадим Юрьевич! - парень приветливо машет рукой и бросается на встречу с начальником и остальными товарищами.
  Директор шагает вперед и совсем по отцовски заключает в объятия. В ладони застывшему от неожиданности юноше ложится что-то холодное и металлическое.
  - Спрячь, - коротко отдает приказ Вадим и отходит, продолжая отдавать столь же краткие и веские команды.
  А Михаил так и продолжает стоять по среди станции, ошалело смотря на пистолет в своих руках. Старый, с потертой и исцарапанной рукояткой, за револьвером плохо ухаживали, доведя местами до коррозии. Но все же это настоящее, заряженное оружие.
  "Да я и стрелять то не умею", - дрожит шахтер.
  Только теперь приходит понимание серьезности происходящего. Революция. Переворот. Все совсем иначе, не восхитительные, почти в стихотворной форме рассказы Вадима Юрьевича о светлом будущем свободной страны.
  Михаила болезненно толкают в плечо. Рядом оказывается очень худой беззубый человек с обезображенной оспинами кожей.
  - Не кипишуй, фраер, - неестественно противно смеется незнакомец, открывая миру гниющие десна, - сейчас пластинка запоет, плясать будем.
  Шахтер ни слова не понимает, но догадывается спрятать пистолет в складках одежды. Тем более как раз мимо цокают копыта жандармов. Кони их резко останавливаются, навострив уши и дернувшись при прогремевших выстрелах. Пальба впрочем до станции доходит приглушенными хлопками, раздаваясь хаотично где-то в городе.
  Михаил сперва наперво достает из кармана красную повязку, пытаясь повязать на рукав. Выходит плохо, руки не слушаются и сильно дрожат, лента два раза выскальзывает из пальцев.
  "Ну же! - взывает в себе парень, сердце колотится, а в голове один шум. - Соберись!"
  Офицер бросает коня в толпу, потчуя кнутом всякого, не успевшего отбежать. Сопровождающие не отстают, уже стягивая ремни карабинов.
  - Разойдись! - велит жандарм, размахивая руками. - Разойдись, кому велено!
  Он тянет из ножен шашку, но явно не успевает. Кто-то из толпы швыряет пакет, прямо под копыта патруля, мгновенно юркнув за массивную колону. Стоящий не так далеко Михаил взрыв даже не слышит, лишь чувствует опавшее на голову каменное крошево и землю. Себя парень находит лежащим ничком среди других пострадавших, туго соображая, как оказывается на земле и что происходит.
  - Дядь, - на локтях, Миша подползает к незнакомому пожилому мужчине, распластавшемуся на асфальте и вылупившему глаза в никуда. - Дядь, вы это чего? Вставайте.
  Заметив на шахтере поверх робы красную ленту, юношу ставят на ноги. Бьющие по ушам выстрелы раздаются повсюду, перед глазами все мельтешит.
  - Оставь, он уже жмурик! - орут, брызгая в перепонки слюнями парню. - Пошли полицаев громить.
  Молодой человек все же ненадолго останавливается, глядя на эпицентр взрыва. Поразительно, но один из жандармов все еще жив. Офицер, широко расставив ноги стоит на дрожащих коленях, из сомкнутых на боку пальцев просачивается кровь. Лоб сильно рассечен и залитый левый глаз закрыт, форма ободрана и свисает с пояса тряпкой. Но он жив. Фигура жандарма источает золотистое сияние, рассыпаясь серпантином сияющих снежинок.
  - Предатели! - рычит он, извлекая таки клинок из ножен. - Всех изрублю!
  Один из бандитов разряжает наган почти в упор. Пуля рикошетит от обволакивающего поля, взорвавшимся солнцем устремившись ввысь. Взлетает и падает шашка вместе с отсеченной головой преступника.
  На этом везение жандарма оканчиваются. Выстрелы раздаются со всех сторон, одна из пуль, пробив защиту, попадет в ногу. Офицер падает на колено и едва успевает опереться о шашку, уткнув острие в землю. Другая достигает груди. Кажется блюститель закона еще дышит, когда Михаила таки уволакивают прочь с вокзала.
  
  Прижимаясь к стене плотнее, нежели к любимой девице, Григорий выглядывает из угла. Пронзительный свист пули заставляет, выругавшись от неожиданности, метнуться обратно.
  - Шальная, - драгун оборачивается к притаившемуся Вячеславу, - не прицельно бьют, абы куда.
  От станции, где даже сейчас можно услышать шум бунтующей толпы, далеко друзья не уходят. Благополучно минуя пару улиц, напрочь застареют, не рискуя и шагу ступить. Вся площадь превращается в сплошную вакханалию. Преступники разряжают оружие потехи ради, кто в воздух, а иные так вовсе по окнам зданий. Рыночная площадь разгромлена, как после нашествия кочевников. Лавки опрокинуты, от матерчатых тентов валит дым вместе с вздымающимися языками пламени.
  - Что творят, сволочи, - у Гриши от злости и бессилия трясутся руки.
  Да и что могут два безоружных посреди стонущего города? С тоскою, громко оживает главный колокол церкви. Но на набат, вопящий от деревянных луковиц храма, некому ответить.
  Кавалерист вновь выглядывает, следя за группой вооруженных бунтовщиков. Те о чем-то напряженно спорят, сбившись в кучу и толкаясь.
  - Командир меня бригадиром назначил, - напирает один из них, в кожанке, не переставая выпячивать повязку на руке, - и ты будешь делать, что велено.
  - Да мне не по масти таких слушать! - выпячивается другой, облезлый тип, сильно щурящийся на солнце. - Тоже мне, начальник выискался!
  Остальные смеются, подтрунивая спорщиков.
  - Правильно, Колек! Не прогибайся под систему.
  Гремит выстрел и "кожанка" без лишнего расстреливает возникающего в упор. Не успевает тело упасть, бандиты поднимаются с мест, торопясь уйти дальше.
  - Десциплинка то у них хромает, - не упускает случая съязвить Вячеслав, выглядывая поверх головы Григория.
  Тот заталкивает любопытствующего товарища обратно.
  - Тут не пройти, они на рынке на долго, - говорит Гриша, косясь на разрастающийся грабеж. - В обход пойдем.
  Вариантов у солдат не много. Идея прорываться и бежать из Ольхово отвергается сразу. Не привыкли драгуны спины опасности показывать, хоть и не разбери поймешь, что за напасть. Так что либо к жандармам либо еще дальше, к графскому замку.
  Петляя от дому к дому один квартал, военные натыкаются на распластанное тело. Молодая женщина, возвращающаяся видимо с цветочного. Опрокинутая корзина лежит рядом, повсюду разбросаны покрытые грязью, растоптанные розы. У несчастной задран подол платья, обнажая раздвинутые ноги. Кружевной чепчик содран и растрепанные волосы закрывают лицо.
  - Стой, - делает жест припавший на колено Вячеслав.
  Немного разбирающийся в полевой медицине солдат бросается к потерпевшей. Аккуратно убирает волосы, нащупывая вену на шее.
  - Ну? - нервно торопит Гриша, прислушиваясь к шагам со стороны подъезда.
  Поджав губы, Слава качает головой. Драгун поправляет юбку, прикрывая срам - большего для мертвой девушки не сделать.
  Людям Швецова быстро приходится разбежаться и залечь в кусты. Из двухэтажного жилого дома появляется вереница пьяных, хохочущих мародеров. Бунтовщики тащат всякий хлам, начиная от бутылок вина и заканчивая женским бельем.
  В ту же секунду драгуны чувствуют изменения. В нос бьет, до рези в глазах и головокружения запах серы. Майка под рубахой прилипает к телу от испарины, горячий воздух заставляет закашлять, легкие горят огнем.
  - Магия! - истошно кричат преступники, да поздно.
  Огненный шар, завертев петлю, взрывается прямо по среди бандитов. Миг и все законченно. Пятеро вооруженных людей раскидывает по улице, застывших испускающими дым угольками. Отовсюду выныривают "синие мундиры", бряцая оружием и ругаясь.
  Вячеслава и Григория быстро находят и выволакивают из укрытий за шкирки.
  - Кто такие? Назовись! - перед драгунами появляется высоченный верзила с погонами капитана. Шлем с красующимся гербом увенчан пикой.
  - Свои мы, командир, - Гриша все же поднимает руки, не провоцируя и без того озлобленных жандармов, - не горячись.
  - Во внутреннем кармане гляньте, - добавляет Слава, - там документы.
  Друзей споро обыскивают на предмет оружия. Из указанного кармана на свет появляются потертые бумажки с потемневшими чернилами и вклеенными фотокарточками.
  - Первый драгунский? - удивляется жандарм, приняв из рук подчиненных военные билеты и изучив содержимое. - Вы что тут вообще забыли? Всему батальону велено быть в месте постоянной дислокации. Вас обоих по большому счету под арест нужно.
  Два друга переглядываются. Ох уж эти жандармы. Звезды с небес будут падать и океан выйдет из желоба, а они все о своем.
  - Вам не кажется, - Гриша опускает руки и с иронией смотрит на служаку, - сейчас немного не вовремя.
  По лицу капитана проходит дрожь, он несколько раз сжимает и разжимает кулаки.
  - Ладно, - нехотя пыхтит он и совсем уж тихо, опустив взгляд, - нам сейчас любая помощь нужно.
  - Насколько все плохо? - тот час выходит вперед Вячеслав.
  - Город в их руках, - без обиняков вынужден сразу признаться жандарм. - Они со всех сторон подступаются к участку. Одно хорошо, бандиты они бандиты и есть, разбрелись и грабят. Мы по мере сил совершаем вылазки, громим малые группы. Но это далеко не самое главное.
  Словно в ответ на последние, с горечью произнесенные слова, оживает рупор.
  - Именем Временного комитета, - невидимый диктует с листка и часто сбивается, - жандармский корпус объявлен распущенным. Немедленно сложите оружие! В случае неподчинения силам народной милиции...
  Офицер печально улыбается и чуть не плачет.
  - Слышали? Я двадцать лет жизни стране отдал. А теперь они, - кивок на трупы каторжников, - власть, а я бунтарь и преступник.
  Жандарм сплевывает.
  - Пошли они со своими ультиматумами, - тихо рычит он.
  Выстрел. Слишком далекий, что бы даже обратить на себя внимание. Вот Григорий смотрит на жандармского офицера, застывшего, будто в оборванной, заевшей пленке синематографа. Он и падает, неестественно прямо, окаменев и рухнув столбом.
  - Ложись! - орет не своим голосом, забрызганный кровью драгун.
  Инстинкты не подводят, срабатывая раньше команды. Бойцы бросаются кто куда, стелясь по земле и ища малейшие укрытия.
  - Откуда били? - слышно шуршание из кустов.
  - Оттуда! - кивает Гриша на трехэтажное купеческое здание.
  - Ерунда какая-то, от туда не достать.
  Солдат вроде и сам не дурак. С крыши открывается отличный обзор, что на площадь, что на подъезд, город и так зданиями не богат. Но попасть с винтовки с полукилометра? Фантастика. Неужели случайность? Не веря в опасность, один из жандармов выглядывает, силясь рассмотреть злополучное строение.
  - Не лезь, дурень! - шипит на него, Вячеслав, жестикулируя из-за стены.
  Поздно. Одиночный выстрел и на этот раз точно с высоты дома. Полицейский падает, но не замертво. Пуля прошибает ногу, в опасной близости от артерии. Дикие крики изувеченного когтями рвут душу.
  - Никому не с места! - предупреждает Григорий, сунувшихся на помощь. Никаких нервов не хватить сохранить стойкость при виде раненного. - Есть маги? Похороните это здание!
  - Не достать! - визжит по девичьи испуганный, на грани истерики голос. Паренек прижимается к земле, не в силах полностью скрыться за низким бордюром и постоянно поправляет лезущую на глаза каску.
  - Но дым хоть наколдовать сможете? - перекатившись с живота на спину, Вячеслав распоясывается, кидая кушак истекающему кровью. - Живее, иначе все тут ляжем.
  
  К купеческому дому Михаил со своей группой приходит к финалу разграбления и погрома. Феликс Потапович жил богато, имея множество домочадцев и слуг, содержа целое торговое подворье. Сейчас от роскошного дома впрочем, мало что остается. Дух революции оставляет крепкий отпечаток башмака на холеном лице буржуазии. Шахтер переступает через содранные багеты, шторы истоптаны и зачем-то исколоты штыками и разодраны. Чудом держится на одном гвозде раскачивающаяся картина. Холст, изображающий охоту, изрезан ножами с особым остервенением. Всюду битое стекло и керамика.
  "Это,наверное, нормально, - успокаивает себя молодой революционер. - Они просто буржуи и враги нашего дела"
  И все же не смотря на взгляды, Миша боится увидеть трупы купца и домовых. Буржуй конечно, но ничего худого горожанам вроде не делал. До душегубства, однако, не доходит. Вероятнее всего прохвост бежал, почуяв, куда дует ветер.
  - Чего встал-то, зеньками хлопаешь? - пинается опекающий парня каторжник. - Айда грабить.
  Не дожидаясь подопечного, преступник торопится вглубь дома. Никак еще надеется на поживу. Молодой человек, оставшись один, проходит по длинному коридору, бесцельно бродя по разрушенным комнатам. Юношу никто не останавливает и не окликает, все и так заняты. Не находя ценных вещей, грабители стараются оставить след в истории, разрушая мебель и любую подвернувшуюся под руки мелочь.
  - Две атаки на участок жандармов отбиты. Это катастрофа. А мы еще надеялись быстро разоружить их и взять контроль над генерал-губернатором.
  Дойдя, таким образом, до третьего этажа, Михаил достигает Вадима Юрьевича. Директор шахты заметно нервничает, заламывая руки и бродя по кругу.
  - На что вы надеялись? - фыркает собеседник.
  Человек, стоящий у балкона, не в пример спокоен и смотрит на происходящее с долей иронии. Одет по простому, как рабочий, но с идеально прямой фигурой аристократа, да и в глазах блеск никак не принадлежит простолюдину. Говорит незнакомец с сильным акцентом, Михаил едва разбирает слова.
  - Меня послали сюда с целью помочь народу Симерии в борьбе за свободу, - продолжает он, - а я застаю преступников грабящий город. Это ваша революция, а мне нужно делать работу вместо вас.
  - Мои рабочие вооружены и более сплочены, - речь Вадиму очень не нравится и он идет красными пятнами, - мы можем повлиять на ситуацию.
  - Извольте, - в резкой форме прерывают директора, подняв руку. - Мы сами разберемся. Не путайтесь под ногами.
  Незнакомец оглядывается на выстрелы, раздавшиеся от балкона. Только теперь Михаил обращает внимание на людей, вооруженных странным оружием. Стрелки постоянно смотрят в цилиндрически трубки, притороченные к казенной части винтовок. Почему-то юноша уверен - промаха быть не может.
  
  Имение графов Малаховых. Час спустя
  
  - Стой! - раздается с высоты гундосящий голос старика. - А не то с самопала дам!
  Над архаичностью замковой постройки можно смеяться, но только не теперь. Зубчатые стены и хоть какой, но ров, ныне представляют грозную силу и надежную защиту.
  - Да ты им хоть пользоваться умеешь, отец? - смеется, вертя меж зубов соломинку, Вячеслав.
  - Глаза разуй, - оттолкнув друга, вперед выходит Григорий. - Не тати мы. С нами жандармы и раненные есть. Отворяй.
  Проходит заминка, так что скопившиеся у рва люди начинают нервничать. Тут кроме вооруженных людей гражданских полно. Люди, подобранные по пути, несут чемоданы, женщины с плачущими детьми на руках. Пустит ли Малахов? Или боязнь за графскую шкуру последних мозгов лишит? Многие оглядываются, позади слышны выстрелы и крики бунтовщиков.
  - Пахом, - слышен отдаленный женский голос, - открывай.
  Наконец, под скрип ржавых цепей мост опускается и толпа бросается внутрь. Внутри не протолкнуться. Весь двор служит сплошным лагерем для беженцев. Слуги графа снуют туда и сюда, помогая пострадавшим и раздавая еду и воду. Новоприбывших встречает группа мужиков. Из оружия косы, вилы, да прочий сельскохозяйственный инвентарь, но в глазах решимости не занимать. Лишь немногие, сжимающие в руках старые ружья, занимают позиции на парапете.
  - Вы люди Швецова? - Ольга с трудом крутит колеса инвалидной коляски и пробивается вперед. - Где он?
  И запомнила ведь простых солдат. Григорий впрочем, с Вячеславом сами не прочь узнать, где подполковник со всей братией.
  - Оленька, зайди внутрь, - во дворе появляется сам граф, вооруженный охотничьей двухстволкой и опоясанный шпагой.
  - Папа! - протестует своевольная дочь.
  - И не спорь, - резко обрывает обычно покладистый отец. Малахов обращается к прибывшим. - Что происходит? Чем занята жандармерия?
  - Участок пал, - говорит Григорий.
  Страшная весь повергает защитников замка в шок. Всюду слышны испуганные перешептывания.
  - Как такое могло произойти? - не может поверить хозяин.
  - Расстреляли, - от воспоминаний у Вячеслава аж щека дергается. - Мы и помочь им не могли. Стреляли издали.
  Драгун смотрит наверх. Хорошее место, но открытое, не смотря на бойницы. Они от стрел делались, а теперь в бою такие вещи происходят - враг бьет, а его и не видно.
  - Ладно, - будто и не замечая графа бурчит Слава, - пойду стрелков, кто есть, расставлю.
  - Командуй, - хлопает приятеля по плечу Гриша. - Я тут разберусь. Хлопцы, тащите эту штуку.
  Жандармы втаскивают через ворота снятое с лафета орудие. Только не с одним большим стволом, а множеством мелких.
  - Надеюсь тут найдутся шестилинейные патроны? - говорит кавалерист, подставляя плечо под тяжелую картечницу.
  - Должны быть немного, - прежде чем успевает открыть рот граф, влезает Ольга, под осуждающий взгляд отца, - сейчас принесем.
  - Значит, еще повоюем, - себе под нос, улыбаясь, говорит солдат.
  Враги не заставляют себя долго ждать. Уже скоро, в ближайших от замка строениях слышен звон стекла и голоса приближающихся.
  - Не высовывайся! - кричит на выглядывающего бородатого мужика Вячеслав.
  - Дык далеко ж до них, - оправдывается тот.
  - Спрячься, дурья голова, - прикрикивает драгун и оборачивается к напарнику. - Ты скоро? Они идут.
  Григорий как раз по одному вкладывает патроны в отверстия. Сюда бы пулемет, но лучше старая митральеза, чем вообще ничего.
   Четко следуя плану, защитники безмолвствуют и бандитам быстро надоедает стоять на месте. Они появляются из-за домов, стреляя по громадине замка на ходу. Несколько пуль ударяют о камень, разбрасывая крошку и рикошетя. Бандиты прибавляют ходу, в толпе появляются лестницы.
  - Бойся, - предупреждает Григорий, дергая за рычаг картечницы.
  Из разряда - "кто не закрыл уши, я не виноват". С оглушительным залпом орудие выпускает пули сразу из всех многочисленных стволов. Свинцовый рой накрывает ничего не подозревающих врагов. Урон наносится не такой уж большой, слишком уж кучно летящие пули повергают всего-то двоих. Но вид изрешеченных десятками ран товарищей подрывают дух революционеров.
  - Пали по ним! - кричит Слава, высовываясь из укрытия и первым стреляя в отступающих.
  Выстрелы звучат редко и не точно, но под огнем враги быстро отходят, вяло постреливая в ответ. Скоро они совсем скрываются за домами. От стен раздается крик "ура", ввысь взлетают шапки.
  - Мы победили? - едва все заканчивается, наверху появляется граф.
  - Боюсь нет, вашбродь, - упавшим голосом говорит Григорий, снимая картуз и вытирая вспотевшую шею.
  Потерпев неудачу, враги необычайно быстро, как для бандитов перестраиваются. Руководство, что ли меняется? Так или иначе повстанцы выкатывают перед замком пушку.
  - Скорее! - размахивает руками Григорий, пытаясь еще хоть что-то. - Уносим отсюда картечницу.
  Не успеть. Дернув за трос, пушка дергается, извергая дым и пламя. Снаряд ударяет в стену, вырвав целый кусок, парапет уходит из-под ног. Многие падают, один кубарем скатывается и оказывается внизу, сильно сломав ногу.
  "Конец", - как-то флегматично и отстраненно думает Слава, лежа на парапете и прикрывая голову руками.
  Второй выстрел, однако, не следует. Вместо этого над городом раздается мелодичный трубный сигнал. С шашками на голо, в плотном конном строю кавалерия первого драгунского появляется на улицах Ольхово будто из ниоткуда.
  Это не битва. С улюлюканьем и свистом всадники гонятся за разбегающимися бунтарями и режут, режут, режут. Спешившись, драгуны выволакивают не помышляющих, тянущих вверх руки врагов за шкирку. Некогда празднующих и веселящихся каторжников сгоняют и вяжут, подобно скоту безмолвному.
  Отчаявшиеся было защитники поверить не могут счастью.
  - Максим Петрович, - привлекает внимание Григорий, завидев внизу начальника штаба, - вы ли это? Мы уж не чаяли.
  - А, Гришка. Слава тоже тут? Живы и слава Богу, - по тону майора и не скажешь, но офицер и правда рад. - Я бы вас обоих и Емельяна в придачу, к медали за такое приставил. Жаль не они, - кивок на сбившихся в кучу, как в загон, врагов, - а мы предатели теперь.
  - Чай не за медали головы подставляем, - отмахивается выглянувший Вячеслав. - А его благородие где?
  - Швецов? На шахте. Поторопимся, наши там недобитков прижимают.
  
  Складские и цеховые сооружения превращены загодя в крепость. Местами открытые участки заваливают подручным материалом. Кое-где мешки с песком. Из каждого окна и крыши буржуазию встретит ствол и храброе сердце. Никогда еще, с начала рокового дня, Михаил не чувствует такого подъема. Вот оно! Повсюду знакомые лица с шахты, реют красные флаги над зданиями и баррикадами. Последнюю отрыжку умершей монархии ждет достойный отпор.
  - Откуда они тут взялись! - ругается ни к кому не обращаясь директор. - Вишневский обещал каждого солдата убрать. И где эти снайперы делись?
  Он вертит барабан пистолета, проверяя патроны. Скоро можно услышать топот копыт и ржание коней кавалерии. Спереди, слева, справа.
  - Да они повсюду! - слышно испуганное от укреплений.
  - Без паники! - подбадривает Вадим Юрьевич. - Наше дело правое!
  Но едва Михаил оборачивается на голос лидера, директор пропадает из виду. Но о Вадиме шахтер тот час забывает, со всех сторон стреляют, непривыкшие уши мгновенно закладывает до глухоты. Заметив мелькнувшие эполеты штабс-офицера и аксельбант, Миша стреляет навскидку. Весь барабан и все в молоко. Все. Как пользоваться шомполом и извлечь гильзы парень не знает, да и нет у него запасных патронов.
  
  В пылу и грохоте Швецов забывает, что впервые ведет людей в настоящий бой. Несколько пуль пролетают в опасной близости.
  - Выбивайте их! - пригибаясь, указывает Алексей клинком.
  - Вашбродь! - пытается докричаться ротмистр, вертясь поблизости. - Вы бы под шальную не подставлялись. Уйдите от греха.
  Драгуны отводят коней за угол длинного здания. Кавалерия наступает пешим порядком, под барабанный бой и развернутые стяги, совсем как в стародавнюю эпоху. Плечо к плечу.
  - Стой! - поигрывает шашкой молодой поручик. - Це-ельс!
  Не смотря на свистящие пули и нескольких упавших, солдаты выходят перед изрыгающую смерть баррикадой в полный рост. Десятки стволов единой массой опускаются, готовые к команде.
  - Первая шеренга - пли!
  Баталия скрывается в пороховом дыму. Тот час из нее выныривает вторая линия.
  - Вторая - пли!
  От рядов защитников идут крики ужаса. Дух их надломлен и многие бросают оружие, ища спасения в бегстве. Хватает два слаженных залпа и укрепления перед цехами брошены. Драгуны лавиной устремляются вперед, все заполняют люди в форме, оружие уже бряцает внутри здания.
  Швецов входит последний с шашкой в одной руке и револьвером в другой. К этому моменту все окончено. На какой-то мгновение подполковник остается один и тут замечает бредущего, казалось бы бесцельно человека.
  - Стоять! - резко командует Алексей, направляясь навстречу.
  Человек оборачивается, обнажая зубы в гадкой улыбке. Швецов замирает, вспоминая странного нищего, виденного им при первом въезде в Ольхово. Ни сказав ни слова, неизвестный резко и невероятно быстро бросается наутек.
  - Стой! - кричит, быстро отставая барон. - Стой, стрелять буду!
  Алексей стреляет, но уходящий скачками нищий остается цел. Скоро он совсем пропадает из вида.
  - Вашбродь! - на выстрелы поспевает два драгуна с карабинами.
  - Туда, - машет пистолетом Швецов.
  Офицер уверен, этого человека солдатам не догнать и не найти. От мыслей о незнакомце отрывает вернувшийся ротмистр.
  - Господин подполковник, - он размашисто козыряет, - остальные в штольни спустились. Парламентера выслали.
  - Ну хорошо, - Алексей вкладывает шашку в ножны и застегивает кобуру, - Послушаем.
  Потрепанный, с взъерошенной шевелюрой и ссадиной на губе. Некогда стильный костюм испачкан в пыли. С рукава окружившие революционера драгуны как раз сдирают красную повязку.
  - Вадим Юрьевич, как полагаю? - Швецов встает перед директором, глядя оценивающе и заложив руки за спину.
  Глава Ольховского восстания до сих пор держит в руках намотанную на палку белую тряпку. Шахтер пытается держатся достойно, но у Алексея не вызывает ничего, кроме дернувшегося лица. По пути сюда офицер видит достаточно.
  - Капитуляция, - жестко и сразу обрубает он. - Полная и безоговорочная.
  - Я хотел бы обсудить условия, - лепечет сбитый с толку Вадим.
  - Никаких, - в той же манере отвергает всякую дискуссию Швецов. - Ровно, как и гарантий. Сдавайтесь немедленно.
  Резкий тон офицера пробуждает в революционере гордость. Вспыхнув, он отбрасывает белый флаг.
  - Нет! - напыщенно, как на собрании выдает он, выпрямившись. - Мы будем драться. И клянусь, едва войдя в шахту...
  - Ротмистр, - поворачивается подполковник к ротному. - У нас полагаю есть взрывчатка?...Чудесно. Взорвать вход, пусть подыхают. Не хочу рисковать жизнями солдат.
  Директор открывает рот и стоит так с минуту.
  - Вы не посмеете, - тихо говорит он.
  И заглядывает в глаза Швецова. Они, лишенные жизни и эмоций до чертиков пугают Вадима. Этот человек сумасшедший, понимает бунтарь. И он точно СДЕЛАЕТ это. Без колебаний. Дрожащий директор роняет голову на грудь.
  - Хорошо, - чуть не плачет он. - Мы выходим и... будьте вы прокляты, Швецов.
  Алексей же отходит, будто ничего и не было.
  - Вашбродь, - в спешке, на разгоряченном коне появляется вестовой. - В пригороде вооруженные люди. Форма не нашинская, говорят, готы.
  - Сколько? - спрашивает офицер и тут же жестом собирает ротмистра и поручиков.
  - До взвода, вашбродь.
  - Розумовский со своей ротой на площади? Пулей туда. Нет, - он несколько секунд думает. - Коня. Сам поведу.

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"