Р-ин Валерий Георгиевич : другие произведения.

Неоконченный сценарий для автоматического пистолета с глушителем

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Роман вышел под названием "Готовность номер один". Переиздан в 2008 году под названием "Операцию отменить нельзя". В 2009-м включен в сборник "Я - русский солдат".

 []  []  []
  
   Иных уж нет, а тех замочим!
   Григорий Стернин
  
   Часть первая
   Прорыв
  
  
   "...Да простят меня уставшие от ужасов войны местные жители северных склонов Большого Кавказа, но тревожная тишина, установившаяся здесь в последнее время, совсем не соответствует сезону буйства растительности или как выражаются боевики - "зеленки". Странное безмолвие заставляет маститых политиков, политологов и журналистов задаваться одними и теми же вопросами: Что это? Долгожданное окончание чеченской войны? Или же зловещее затишье перед очередной кровавой бурей?..
   Что же касается простых обывателей, в особенности проживающих в опасной близости с взрывоопасным регионом, то для них ответы на эти важные вопросы и вовсе сродни приговору...
   Анна Снегина.
   20 июня. Чечня. Грозный".
  
  
   Глава первая
   Горная Чечня - Ингушетия
  
   Они выполнили свою работу как всегда четко и в назначенный срок. Один из высших руководителей Главного штаба вооруженных сил Ичкерии был убит тремя снайперскими пулями на одной из южных проселочных дорог Ингушетии - в двадцати километрах к северу от грузинского села Казбеги. Высокопоставленный сепаратист чувствовал себя в глухих, приграничных районах в полной безопасности, оттого с немногочисленной охраной передвигался всего лишь на трех автомобилях. Впереди и сзади два пятнистых "уазика" с преданными головорезами, в центре - новенький американский "Хаммер" с самим Мовлади Дугзаевым...
   Группой, состоящих из бойцов бригады специального назначения ВДВ командовал майор Валентин Коваль. Получив данные из штаба оперативной группы о перемещениях "клиента", он четко произвел расчеты и грамотно расположил огневые точки на пути следования Дугзаева; дождался его появления и приказал открыть огонь на поражение. Вся операция уложилась в считанные секунды - головной "уазик" подорвался на радиоуправляемой мине, замыкающий был изрешечен из пулемета, а хваленый заокеанский вездеход хладнокровно расстреляли два снайпера, загодя засевшие на склонах противоположных друг другу и прилегающих к рокаде возвышенностей.
   - Проверьте работу, - устало скомандовал майор по рации, безбоязненно вставая в полный рост и меняя магазин в малогабаритном автомате.
   Трое бойцов из спецгруппы с разных сторон спустились к горящим на дороге автомобилям. Снайперы по-прежнему держали под прицелом зону молниеносной схватки, а связист лейтенант Грунин, исполнявший к тому же и обязанности оператора, скрупулезно фиксировал факт убийства бандитского главаря на видеокамеру.
   - "Первый", все чисто, - доложил спустя минуту капитан Кононов. - В "Хаммере" одни трупы - "клиент" с тремя дырами в голове. В "уазах" есть раненные...
   - "Окажите помощь" и уходим.
   У грунтовки прозвучало несколько контрольных выстрелов, и вскоре вся группа из восьми человек поспешно удалялась по лощине, петляя неприметными лесными тропинками...
  
  
   Многие часы они двигались, словно волчья стая, удачно закончившая затяжную охоту - впереди, на удалении пятидесяти метров, осторожно пробиралась пара лидеров; остальные, то, посматривая на разведчиков, то по сторонам и назад, ступая точно след в след, равномерным скорым шагом следовали на север. Не теряя времени на привалы, бойцы быстро приближались к конечному пункту маршрута - большой станице Слепцовская, расположенной в тридцати километрах к северо-востоку от Назрани. Именно там, на противоположном берегу Сунжи, в назначенный час и должен был произвести посадку транспортный вертолет. А уж от Слепцовской на вертушке до ставшей родной Ханкалы оставалось не более двадцати минут лёта. Потом краткий доклад начальству; банька с веничком; горячий обед со стаканом прохладной водки на каждого; чистая постель и сутки беспробудного долгожданного сна...
   Единственную ночь марш-броска до станицы отряд провел в лесах относительно спокойной Северной Осетии - прямолинейный маршрут цеплял краешек восточной территории этой республики. Затем последовал заключительный этап стремительного похода по Ингушетии. Наконец, когда группа скрытно преодолела федеральную автомагистраль "Кавказ" и короткими перебежками перемещалась вдоль редколесья, вдали показалась Слепцовская. Однако не успели бойцы обрадоваться данному факту, как вокруг неожиданно завизжали пули, а следом донеслись и звуки мерно работавшего длинными очередями автоматического оружия. Один из бойцов группы вскрикнул и, согнувшись, повалился в высокую траву, остальные залегли вдоль небольшого овражка, рассредоточившись и изготовившись к бою. Стрельба по ним велась с нескольких точек из низкорослых кустов, произраставших небольшими островками по всему реденькому, молодому лесочку...
   - Не отвечать! - осадил майор подчиненных. - Возможно это ингушская милиция. Приняли нас с перепугу за "чехов", идиоты... Посмотрите, что там с Петровичем!..
   Тридцатилетний прапорщик Селезнев, благодаря спокойному и невозмутимому нраву уважительно именуемый в бригаде Петровичем, был ранен в живот. Пара бойцов оттащила его в безопасное место и оказывала первую помощь.
   На южном берегу Сунжи группу Коваля должны были встречать представители местных силовых структур. С ними и планировалось добраться до округлого ровного поля, выбранного командованием оперативной группировки в качестве вертолетной площадки. Но до места встречи с силовиками оставалось не менее километра, к тому же было непонятным, кто это решил столь яростно оборонять южные подходы к незначительному с точки зрения стратегии населенному пункту, едва обозначенному на карте...
   Спустя минуту огонь из кустарника усилился до ураганного. Слева и справа вздымались взрывы зарядов, выпущенных из подствольников; пули угрожающе срезали высокие стебли, не позволяя толком поднять головы или сменить позицию, а самые отчаянные из неизвестных атакующих стали потихоньку приближаться к спецназовцам.
   - Это не милиция, командир. "Духи"! - доложил один из снайперов. - На плечах однотонные нашивки и рожи все больше бородатые.
   Майор и сам склонялся к тому же выводу, изредка посматривая в сторону зарослей кустарника сквозь оптику бинокля.
   - Ладненько, сучары... Начнем принимать меры противодействия, - прошептал он, снимая с предохранителя автомат и, зычно добавил: - Тактическая схема обороны номер два. Огонь на поражение!
   Данная тактическая схема означала следующее: огонь одиночными выстрелами или короткими очередями по выборочным, уязвимым целям. Использовался этот прием только в тех случаях, когда численность врага оставалась неизвестной, а значит, невозможно было даже приблизительно рассчитать время противостояния исходя из имеющегося боезапаса.
   Два снайпера с присоединившимся к ним подрывником - старшим лейтенантом Поповым, заученно и хладнокровно отыскивали самых резвых из наступавших и плавно давили на спусковые крючки. После каждой пары выстрелов меняли позиции и сызнова брались за дело. Четвертый офицер из группы Коваля - лейтенант Грунин по-прежнему фиксировал все важнейшие вехи операции на миниатюрную видеокамеру, а в перерывах между "сюжетами" скупо бил из пулемета, коим до сего момента пользовался Петрович. Возле раненного остался дежурить молоденький сержант, а заместитель командира группы - капитан Кононов, на пару с Ковалем использовали в перестрелке укороченные МА-91.
   Бой продолжался недолго - "чехи" явно недооценили противника, хотя количественно многократно его превосходили. С непонятно откуда взявшимися бандитами спецназовцы, вероятно, справилась бы и самостоятельно, да вскорости после начала стрельбы откуда-то подкатил бэтээр, а следом за ним и бортовая машина с вооруженным отрядом местной милиции. Завидев разворачивающуюся на островки кустарника башню с крупнокалиберным пулеметом, оставшиеся в живых "духи" стали отходить к темневшему вдали густому лесу...
   - Командир спецгруппы майор Коваль, - угрюмо представился милицейскому капитану офицер бригады ВДВ, после окончания перестрелки. Закурив, он проводил взглядом лежащего на носилках Петровича и коротко, с явным неудовольствием, спросил у ингуша: - Откуда здесь взялась банда?
   - Сами не понимаем!.. - недоуменно пожал тот плечами. - Последний раз в этих краях видели вооруженных чеченцев больше года назад.
   - Ясно. С их трупами разбирайтесь сами, - мотнул головой Валентин в сторону десятка убитых сепаратистов, - а у нас нет времени - под Слепцовской, недалеко от реки нас должны встречать...
   - Да, кстати... мы видели незнакомую машину на окраине большого поля, когда неслись сюда. Не вас ли ждут?
   - Возможно. Прикажите, чтоб нас подбросили на грузовике, иначе опоздаем...
  
  
   Глава вторая
   Ингушетия
  
   Уроженец небольшого села Шатой полевой командир Арсен Умаджиев еле унес ноги с окраины станицы Слепцовская, где передовой дозор его немногочисленного отряда усмотрел лакомую на первый взгляд добычу - восьмерых легковооруженный неверных. Достаточно опытного тридцатилетнего воина Аллаха на сей раз подвела интуиция: он решил атаковать группу федералов, даже не взирая на строжайший приказ своего дальнего родственника - начальника Главного штаба Вооруженных сил Чеченской Республики Ичкерия Шамиля Татаева добираться до места сбора тайно и безо всякого шума.
   Случайно повстречавшаяся по дороге группа русских, после первых же выстрелов мгновенно растворилась в высокой траве, заняв неплохую позицию; выждала и за какие-то три-четыре минуты уложила треть людей Арсена, с превеликим трудом собранных им в течение нескольких месяцев. Перебить спецназовцев и завладеть их оружием не удалось...
   Всю оставшуюся часть пути до маленького города Карабулак, Умаджиев передвигался молча. Лицо после скоротечной перестрелки помрачнело, настроение, бывшее с утра преотличным, испортилось. Стремительное поражение было, наверное, единственной неудачей в его блестящей военной карьере, и тем тяжелее амир переживал недавнее событие. Известие о сборе боеспособных отрядов в центре Ингушетии, где назначенная руководством мятежной Ичкерии на 21 июня встреча эмиров и полевых командиров предполагала стать самой значимой за последний год, не могло не обрадовать Арсена. Но теперь, подрастеряв часть отряда, он злился на самого себя за неоправданный риск и ничего хорошего в дальнейшем не ожидал. Даже не взирая на обещание Татаева повысить его в должности в случае положительного исхода задуманной грандиозной акции...
  
  
   Местом сходки лидеров чеченского сопротивления была выбрана огромная поляна, расположенная аккурат между железнодорожными станциями Карабулака и Слепцовской. Тактика просачивания поодиночке и мелкими группами к искомой точке сбора сработала безукоризненно, несмотря на то, что Ингушетия буквально кишела спецслужбами. Найти общий язык с представителями здешних силовых ведомств во время случайных и нежелательных встреч, большого труда не составляло - немалая часть сотрудников МВД, ФСБ и прокуратуры попросту выкупала свои должности, а затем всеми силами пыталась вернуть и приумножить затраченные средства...
   И все же, не взирая на договоренность с правоохранительными органами соседней республики, вокруг поляны двумя сплошными кольцами развернулись посты и дозоры - ни один человек не мог проникнуть внутрь хорошо охраняемой территории без особого на то разрешения и тщательного досмотра.
   Последние лучи солнца полчаса назад утонули в густых кронах дубового леса. Сумерки постепенно сгущались. Закончился вечерний намаз и на закрытой от посторонних глаз поляне, собрались командиры прибывших на встречу подразделений Вооруженных сил Ичкерии. Обширную зону освещали три огромных костра, выложенных треугольником. В середине этого треугольника, за импровизированным столом перед собравшимися амирами, сидели два чеченца в новенькой полевой форме...
   - Братья, мы в свое время провели удачные операции в Дагестане, в Ставрополье, в Северной Осетии. Аллах несомненно помогал нам в этом, и неверным было преподнесено немало кровавых уроков. Но не пора ли нам перейти от тактики "Блохи и собаки" к настоящим боевым действиям? - медленно говорил один из этих двоих - пожилой и давно утративший молодецкую удаль кавказец в высокой каракулевой папахе. - "Укусил и перепрыгнул на другое место" - это, безусловно, основной метод партизанской войны, но мы должны наращивать опыт и в ведении широкомасштабных войсковых операций. Верно, Шамиль?
   Сидевший рядом с ним человек был чуть моложе, но, судя по серебрившей усы и бороду седине, влияния и авторитета доставало и у него. Он кивнул головой, облаченной в панаму защитной расцветки и, поддержал коллегу:
   - Согласен, Ильяс. Мы не случайно приняли решение организовать встречу в Ингушетии. Сегодняшней ночью начнется беспрецедентная силовая акция.
   - Кстати, завтра двадцать второе число, - вторил ему первый чин. - Было бы неплохо приурочить грядущую операцию к нападению Германии на Россию.
   - Можно приурочить и к этому событию, а можно и к другому... - усмехнулся Шамиль Татаев. - В этот же день, но гораздо раньше - в 1819 году была заложена крепость Грозная. Как видите - нам есть, что отметить в начале следующих суток...
   Сидевшие на траве полевые командиры и знатные мусульмане закивали. Над поляной, освещенной тремя гигантскими кострами, пронесся одобрительный гул. Шамиль обвел взглядом единоверцев, отыскивая молодого родственника. Найти Арсена не составляло большого труда, так как он один из немногих был награжден медалью "За оборону Грозного", и небольшой девятигранник даже сейчас - в сгустившейся темноте, весело поблескивал на груди его пятнистой куртки. Эту почетную награду выпускник Рязанского десантного училища, не пожелавший воевать против своего же народа и перешедший на сторону повстанцев, получал в девяносто седьмом из рук самого Яндарбиева. Татаев встретился с уверенным взглядом амира и подбадривающе подмигнул...
   Пожилой кавказец, тем временем, дожидался, пока многочисленные подчиненные обуздают эмоции. Когда на обширной поляне утихли голоса, и тишину нарушал лишь треск горящих сучьев, он продолжил:
   - Итак, комплекс объектов номер один - здание МВД Ингушетии; база 137-го погранотряда ФСБ в Назрани. Туда уже отправилась наша спецгруппа из отборных воинов.
   Моджахеды вновь восприняли эту информацию с воодушевлением.
   - Вторая цель - город Карабулак, а именно: городской Отдел внутренних дел; склад МВД; база ОМОН. Объектом под номером три числится станица Слепцовская, - заглядывая в блокнот, монотонно говорил сподвижник Масхадова. Потом выдержал паузу и, с хитрецой прищурившись, поведал: - Кроме того, имеется в нашем плане несколько отвлекающих операций. В двадцати восьми километрах к югу отсюда есть неприметное село Галашки. Ровно в одиннадцать вечера его атакует со своим отрядом хорошо известный вам Абдул-Малик.
   - И плюс к вышесказанному мы уничтожим несколько близлежащих блокпостов на автотрассе "Кавказ", перекрыв, таким образом, возможность подхода подкрепления для здешних федералов, - встал со своего места Татаев, давая понять, что инструктаж закончен. - На всю операцию вам отводиться одна ночь, а дальше - после молитвы на восходе солнца, мы должны снова мелкими разрозненными группами вернуться в Ичкерию - в свои горные базы.
   А Ильяс, так же встав и положив руку на плечо сподвижника, громогласно добавил:
   - В завершении нашего совещания, братья, я хочу сказать главное! Аслан Масхадов попросил передать вам следующее: если наша акция окажется успешной, мы разработаем план другой, столь же дерзкой, но уже более грандиозной операции. Затем соберемся вновь и нанесем свой страшный удар по неверным, предателям и прочим врагам Ислама.
   - Да поможет нам Аллах!
   - Аллах с нами!
   - Аллах Акбар!.. - раздались восторженные выкрики полевых командиров.
   Направляясь после инструктажа к дожидавшимся воинам, большинство из них радостно потирало руки - наконец-то предстояло важное и прибыльное дело! За участие в ночном налете на объекты Ингушетии каждому подразделению полагалось крупное денежное вознаграждение.
   До назначенного времени выхода оставалось не более получаса. Кто-то решил перекусить, кто-то чистил, проверял и заряжал оружие, а в расположении одного из отрядов пара голосов затянула песню на музыку Юрия Шевчука. Кажется, первоначально в исполнении автора она называлась "Что такое осень"...
  
   Что такое Грозный? Это камни,
   Плачущие камни под ногами!
   Грозный, ты напомнил душе о самом главном -
   Что свобода все же будет с нами!..
   Грозный, ты напомнил душе о самом главном -
   Что свобода все же будет с нами!..
  
   И тут же с десятки других голосов со всех концов обширной поляны дружно подхватил припев:
  
   Город Грозный вечно во мгле,
   Триста лет ты был в кабале!
   Знаю точно - солнце взойдет,
   Свобода в Чечню к нам придет!..
  
  
   Глава третья
   Санкт-Петербург
  
   Полтора года назад Георгий Павлович Извольский в звании подполковника уволился в запас из спецназа ВДВ с должности заместителя командира бригады. В какой-то момент ветеран отчетливо понял: вдоволь уж набегался по чеченским горам и лесам; хлебнул лиха и невзгод; навоевался с риском для собственной жизни. Хотя, вроде бы и возраст был к тому времени не запредельный - тридцать восемь, и можно было еще покорячиться ради увеличения размера пенсии. Да почему-то не захотел... Ведь арифметика была проста до абсурда: вернулся из трехмесячной командировки - будьте любезны, запишите их в послужной стаж, помножив на три. А привезли обратно в цинковой домовине - так кому она нужна эта выслуга!..
   Вот и сочинил подполковник рапорт, исходя из вышеописанных расчетов.
   Женушка с взрослой дочерью, конечно же, данный шаг не одобрили - привыкли к хорошим деньгам, причитавшимся офицеру-спецназовцу после участия в боевых действиях. Еще бы! Командировочные, немалый оклад, пайковые, боевые... По нынешним меркам набиралась вполне приличная сумма. Однако ж Галочка - когда-то милая, обаятельная и скромная девушка, а ныне потолстевшая и напрочь растерявшая былой шарм бабища, никогда жить экономно не умела и заработанные мужем средства расходовала моментально. Едва в доме появлялись деньги, она уходила в глубочайшее раздумье, а затем исподволь начинала зудеть:
   - Ты знаешь, дорогуша, наш старый диван в зале так невыносимо скрипит. Словно вот-вот развалится! Я вот о чем подумала: не купить ли нам новую мягкую мебель?..
   Жорж - как называли Георгия родственники и особо близкие друзья, слушал это нытье день, два, три... Потом заглядывал в ящик "горки", где издавна хранились семейные сбережения, обнаруживал эти сбережения изрядно подтаявшими благодаря стараниям единственной дочери - Дашеньки, которой извечно требовались обновы: новомодное нижнее белье, джинсы, блузочки, обувь - по двенадцать пар на каждый сезон... И, махнув рукой, соглашался. Буквально через пару часов в квартиру с шумом вваливались грузчики, спецы по сборке, и к вечеру счастливая Галина с дочуркой опробовали приобретение раздавшимися от малоподвижной жизни задницами.
   А средства на мирное прожитье бесследно испарялись...
   Вслед за новой покупкой жена объявляла "режим строжайшей экономии", но терпежу у самой же Галочки хватало ровно на неделю - лишь миновал этот заветный срок, бабы осаждали главу семейства вопросами и намеками: когда же он сызнова соизволит отправиться "на заработки"?
   И Жорж, понурив голову, плелся к командиру бригады...
   - Помилуй, Палыч!.. Ты же совсем недавно оттуда вернулся! - искренне удивлялся тот. - Верно, и отоспаться-то, как следует не успел - вон какие синяки под глазами!
   - Да чего уж... отоспался, - отворачиваясь, смущался подполковник. - Привычнее там. Записывай в группу...
   И опять ехал руководить какой-нибудь лихой операцией, подставляя седеющую головушку под пули...
   Твердое решение Извольского демобилизоваться стало для женской половины сродни шоку. Во-первых, Георгий Павлович начал понемногу прикладываться к спиртному, а во-вторых, его пенсии теткам катастрофически не хватало, равно как и ума с деловитой хваткой для собственного устройства на высокооплачиваемую работу.
   Тут-то и помог один стародавний знакомец, предложив военному пенсионеру блатную должность "директора" городской свалки...
   Сие "директорство" заключалось в руководстве несметной толпой бомжей, промышлявших на обширной территории мусорного могильника в поисках цветного металла, бутылок и прочего оказавшегося здесь хлама, способного обратиться в деньги. Бездомный люд делал ежедневные "пожертвования" в кассу, свято хранимую Жоржем и, получал разрешение копаться в отходах от рассвета до заката. Раз в неделю за кассой приезжали какие-то мутные братки на "Вольво", оставляя старшему "бомжу" вполне приличную сумму равную пяти процентам. Иногда недельная зарплата "главы" могильника достигала пятисот долларов...
   В сущности он был доволен новой работой - самому в гнилье рыться не приходилось; местный народец после единственной показательной взбучки трем неплательщикам его уважал и ослушиваться не решался. С выходными, правда, было туговато, да и одежонка насквозь пропахла зловониями так, что изнеженные жена с дочерью воротили чувствительные носы. Приносимые им деньги, однако ж, не нюхали, поспешно забирали и так же проворно оставляли в бутиках, салонах и прочих дорогих магазинах...
   Хотя, надобно оговориться, не всегда все складывалось так скверно.
   Проблески здравого ума иногда заставляли Галочку сдерживать порывы отдать последние рубли за очередную покупку. Когда при увольнении из рядов спецназа Георгий получил огромную сумму, она почесала затылок и невероятными усилиями воли заставила себя начать откладывать деньги на приобретение отдельной квартиры для Дашеньки, готовой в любой момент выскочить замуж. Все полтора года супруга, к немалому удивлению Извольского, копила и приумножала капитал, пока заветная цель, наконец, не была достигнута, и намедни Галина получила ключи от новенького однокомнатного жилья дочери.
   А дальше все покатилось по накатанной, проторенной дорожке: "Жоржик, нам нужно срочно сменить люстру... Дорогуша, Дашенька мечтает об итальянской кухне... Милый, ведь скоро осень, и я присмотрела себе еще одни шведские сапожки..." Сам Жоржик при этом до снега шлепал по лужам дырявыми летними туфлями. Всюду бывал в единственном поношенном и вышедшим из моды в прошлом веке костюмчике "а-ля питерский рабочий". Обедал вместе с бомжами, а на ужин дома чаще всего потреблял "доширак" или другую гадость быстрого приготовления...
   Конечно же, он все прекрасно понимал, но приходилось терпеть и потребительское к себе отношение, и жуткий эгоизм жены с взрослой дочерью. Погоревав и поворчав на своих баб, Извольский всякий раз приговаривал:
   - Ну, куда же от них деться!? Родные, как-никак кровинушки... Куда они без меня? Да и я-то кому нужен - в свои сорок лет?..
   Изо дня в день, регулярно прикладываясь к плоской фляжке с чистым спиртом, подполковник запаса все чаще задавался одними и теми же вопросами: смогу ли я освободиться от пагубного пристрастия? Сумею ли удержаться на человеческой высоте?.. Кое-как он все ж умудрялся хранить подобие физической формы - иногда по утрам упражнялся минут по сорок; в выходные устраивал длительные пробежки, а при случае на правах ветерана заглядывал в спортзалы и тир бригады особого назначения. Однако будничный, малоподвижный образ жизни с появившейся одышкой и небольшим животиком над ремнем; ставшая нормой пачка сигарет в день и двести граммов спирта все более угнетали мыслями о приближающейся старости и подавляли волю в "революционной борьбе" с двумя захребетницами, живущими под одною с ним крышей.
   Решительное восстание против "поработителей", равно как и против стремительного падения могло разразиться разве что после очень серьезных потрясений. Отправляясь погожим ранним утром на ставшую родной свалку, бывший спецназовец и представить не мог, что до начала сих потрясений, способных перевернуть не только семейную, но и всю остальную жизнь, оставалось не более тринадцати часов...
  
  
   Глава четвертая
   Ингушетия
  
   Вертолет появился на горизонте за три минуты до назначенного срока. Вынырнув из-за верхушек деревьев дальнего лесочка, он с глухим рокотом пронесся над головами спецназовцев; удалившись метров на семьсот, заломил приличный крен, развернулся на сто восемьдесят градусов и, замедляя скорость, стал заходить на посадку, выбрав местом для нее контрастное пятно желтовато-зеленой травы. Три офицера местных спецслужб и бойцы бригады включая лежащего на носилках Петровича, неотрывно за ним наблюдали. Лейтенант Грунин вновь извлек из герметичного чехла видеокамеру, решив отснять завершающие кадры изнурительной спецоперации...
   Снижаясь, Ми-8 приближался к группе против ветра и потому рев мощных двигателей звучал приглушенно, но все же набирал силу с каждой секундой. Винтокрылая машина постепенно увеличивалась в размерах. Вот уже отчетливо стали угадываться сквозь граненое остекление два пилота и борт-техник, сидящие в один ряд. Еще минута и широко расставленные шасси мягко коснутся нежной желтовато-зеленой растительности, затем командир уменьшит мощность и вертолет опустит на землю небольшое сдвоенное переднее колесо под прозрачной кабиной, а дверка грузового отсека скользнет по левому борту назад, приглашая уставших бойцов спецотряда внутрь. В этот вожделенный миг, наверное, каждый из них уже представлял себя там - в удобном чреве желанного и спасительного челнока.
   И вдруг...
   Ровно идущая на посадку "восьмерка" резко качнулась и отчего-то стала заваливаться на правый борт. Будто в кадрах замедленной съемки тяжелая и, вероятно, уже неуправляемая машина беспомощно кренилась, задирая при этом нос, и с катастрофической неудержимостью теряла жизненно важный запас высоты.
   Кто-то из офицеров-силовиков изумленно присвистнул, один из спецназовцев громко матюкнулся, другие же, сквозь стиснутые зубы издали нечто похожее на стон. И только штатный оператор лейтенант Грунин бесстрастно и молча фиксировал на магнитную пленку происходящее...
   Через секунду Ми-8 грузно ухнул всей десятитонной массой на землю, а над головами мужчин, ожидавших совсем другого - благополучного и мягкого его приземления, со свистом пронеслись обломки лопастей, в изобилии разлетавшихся по всему округлому ровному полю. Бойцы кинулись к груде искореженного металла, в надежде на то, что кто-то из экипажа остался жив, да тут же, вынужденно повернули обратно - над местом катастрофы взметнулся огненный гриб полыхнувшего авиационного керосина.
   Одиннадцать человек в полевой камуфлированной форме растерянно взирали на пожарище, добавлявшее закрученными клубами дыма темноты в сумеречное небо. И лишь теперь - в относительной тишине до их слуха стали доноситься звуки автоматных очередей. Обратив взгляды к ближайшему лесу, они заметили рассекавшие вечернюю синеву и сверкавшие смертельным пунктиром трассы пуль. Мгновенно смекнув, что падение транспортной "вертушки" вовсе не случайность, а дело рук бандитов, все они, кроме раненного Петровича, приготовились к бою...
  
  
   Следующим утром средства массовой информации сообщат подробности вторжения бандитов в Ингушетию, десятикратно занизив при этом численность вооруженных головорезов. Откуда, мол, у Масхадова может взяться целых две тысячи штыков? Да если такие силы каким-то чудом и отыщутся, то, как, скажите на милость, они сумели беспрепятственно собраться в таком количестве в нашпигованной спецслужбами соседней республике, и мастерски провернуть великолепно спланированную акцию? Сущий бред! Такого наша власть, сплошь состоящая из профессионалов, ни за что не допустит!
   А меж тем только на станицу Слепцовскую двигалось более трехсот боевиков...
   У оконечности негустого лесочка они приостановились, рассредоточились и стали ожидать десяти часов вечера - времени общего начала широкомасштабной операции. Без пяти минут десять Шамиль Татаев - один из главных разработчиков акции, внезапно услышал рокот двигателей приближавшегося вертолета.
   "А что?.. - злорадно усмехнулся он, мимолетно глянув на часы, - неплохое получилось бы начало, если нам удалось бы завалить "вертушку"!.."
   Через минуту по цепи пронеслась команда: "Огонь по вертолету из всех видов оружия!" И лишь только военно-транспортный Ми-8 оказался в поле зрения многочисленных сепаратистов, к нему немедля потянулись сотни смертоносных трасс. Еще через минуту останки винтокрылой машины горели в поле, метрах в четырехстах от реденького леса...
   Шамиль не собирался задерживаться на подступах к станице - стрелки часов уже миновали означенный рубеж, и наслаждаться первым успехом, было некогда. Однако при выходе на свободное пространство, боевики неожиданно столкнулись с яростным сопротивлением не весть откуда взявшегося маленького отряда федералов...
  
  
   - Патроны! Беречь патроны! Не в тире тренируетесь по мишеням! - рявкнул Коваль бойцам, вглядываясь в сумрак и наблюдая, просачивающиеся со стороны редкого леса к округлому полю нескончаемые вереницы боевиков. Саданув короткой очередью из автомата, буркнул: - Видали, сколько их!? Тут десантной роте делов на полдня, а нас семеро, не считая Петровича и этих... с пукалками...
   Он покосился на трех офицеров ингушских спецслужб, похоже, собиравшихся за минуту израсходовать весь скудный боезапас табельных "Макаровых", сплюнул на дымившиеся справа от него стреляные гильзы и снова припал щекой к прикладу автомата, выискивая в сгустившейся тьме подходящую цель.
   Группа оборонялась стойко и грамотно. Майор удачно расположил подчиненных эдаким тупым клином, основательно прикрыв фланги, а на самом острие повелел занять позицию с пулеметом заместителю - капитану Кононову. Неподалеку от капитана залег сержант Ионов с гранатометом под стволом "Калашникова".
   Бойцы десантной бригады особого назначения знали свое дело и четко, без лишних слов и вопросов выполняли приказы Коваля. Снайперы с помощью ночных прицелов отстреливали единичные цели, офицеры из малогабаритных МА-91 лупили короткими очередями по скоплениям боевиков. И лишь связист Грунин изредка откладывал в сторону оружие, чтобы отснять камерой, настроенной на ночную съемку, несколько секунд "сюжета"...
   Первым затих пулемет капитана Кононова.
   - Санёк!.. Кононов! - окликнул его майор.
   Тот не ответил. Вместо хорошо знакомого голоса капитана послышался взволнованный тенор Ионова:
   - Он, кажется, убит, товарищ майор.
   - Понял... Продолжай стрелять. Я сейчас подменю его.
   Кононов лежал с пробитой головой, обняв ручной пулемет. Коваль немного отодвинул мертвого друга, вогнал в пулемете полный магазин и, переменив позицию, начал поливать бандитов очередями, дабы не подпустить их на расстояние броска гранаты.
   Сумерки окончательно сгустились, настала ночь. Отчасти спецназовцам помогали яркие отблески догорающего левее и сзади вертолета. Огненные всполохи не мешали им вести прицельную стрельбу, а вот у моджахедов красно-оранжевая круговерть всякий раз оказывалась перед глазами, как только они пытались отыскать расположившихся посреди ровного поля неверных...
   Вторым вскрикнул и, перевернувшись на спину, схватился за шею прапорщик Зеленский. Его оттащили поближе к тяжелораненому Петровичу, где Коваль попросил побыть одного из оставшихся без патронов офицеров ФСБ. Однако тот снова объявился на позиции минут через пять и, доложив о смерти снайпера, стал вести огонь по бандитам из его "СВД-С".
   Третьим тихо - без крика и стонов, ушел из жизни подрывник Попов...
   Как спецназовцы ни старались, а многочисленные бандиты все ж подошли почти вплотную и теперь их гранаты рвались поблизости. Осколком одной из них пробило грудь старшему лейтенанту Попову...
   Вскоре почти одновременно были ранены два ингушских офицера. Оставшиеся пять человек постепенно оказывались запертыми в кольце окружения, и кольцо это с каждой минутой сжималось все туже и туже, пока в центре не прогремело подряд с десяток разрывов. Когда улеглись последние раскаты грохота, наступила гнетущая тишина...
   Боевики какое-то время выжидали и побаивались вставать в полный рост, а средь многочисленных воронок неподвижно лежали восемь окровавленных и изуродованных тел. Мертвый Зеленский находился чуть дальше - возле носилок с едва дышащим и бесчувственным Петровичем. Во всем этом темном, пахнущем гарью и кровью жутком месиве продолжал шевелиться лишь один человек - молодой лейтенант Грунин.
   Все движения его были неспешными и, как будто, хорошо продуманными. На самом деле контуженный, частично лишенный зрения и слуха спецназовец действовал скорее автоматически. Он приподнялся, сел, и медленно стянул с головы мокрую, липкую от крови бандану. Протерев ей грязное лицо, посмотрел на левую руку... Два пальца - средний и безымянный висели с внешней стороны ладони на тонких лоскутах отсвечивающей в слабых лучах затухающего пожарища красной кожи. Мизинца на ладони не было вовсе. Правой рукой лейтенант беспрестанно ощупывал пространство вокруг себя, пытаясь что-то отыскать...
   Наконец, здоровая ладонь наткнулась на видеокамеру. Он поднял ее, положил на колени, бережно протер объектив все той же окровавленной головной косынкой. Потом, нажав на кнопку, запустил съемку, приподнял миниатюрный аппарат и запечатлел последнее пристанище товарищей. До конца исполнив приказ майора Коваля, Грунин извлек из камеры мизерную - со спичечный коробок кассету и засунул ее под резинку собственного носка. Камеру отбросил к ногам, подтащил за ремень ранец, покопался в нем, вытащил связку тротиловых шашек, снял с крепления разгрузочного жилета последнюю гранату и лег на спину...
   Несколько фонарных лучей лихорадочно метались от одной рытвины к другой и все увереннее приближались к разгромленной позиции русских бойцов.
   - Мертвый, собака, - послышалось неподалеку от лейтенанта, но чеченских голосов тот не разбирал, полагаясь только на глаза под короткими опаленными взрывом ресницами.
   - Смотри, Ахмед, плеер что ли лежит?
   - Где?..
   - Вон у ног того федерала...
   - Это камера, Рустам. Дорогая видеокамера!
   Еще трое бандитов, привлеченные диалогом Ахмеда и Рустама, поспешили посмотреть на ценный трофей. Но стоило всем пятерым приблизиться к находке, как в метре - там, где неподвижно лежал федерал, раздался сильный взрыв, далеко раскидавший тела незадачливых мародеров...
  
  
   Глава пятая
   Санкт-Петербург
  
   После полудня в гости к Георгию Павловичу пожаловал нынешний командир бригады - полковник Маслов. Оставив служебную "Волгу" у "парадного входа" свалки, Дмитрий Николаевич вызвал "директора" и, отозвав его подальше от зловонного предприятия, беседовал "за жизнь". Рядом с подтянутым и стройным полковником пополневший Жорж, с раздолбанными ботинками на ногах, обряженный в ужасный мешковатый костюм, казался неуклюжим, неповоротливым, несуразным. Движения его были вялыми, неловкими; на лице отчетливо читалась неуверенность...
   - Совсем опытного народу в бригаде не осталось. Совсем... - сокрушался Маслов. - Намедни восьмерых похоронили...
   - Кого?! - изумленно вопрошал подполковник.
   - Валю Коваля, Петровича... Остальных ты, наверное, не знал, - все молодые, пришли после твоего увольнения.
   - Что ж не позвал проститься? - немного обиженно буркнул пенсионер.
   - Извини, Георгий, замотался я тогда до предела. Толпа родственников у дверей кабинета; оформление документов, пособий; организация похорон... В общем, сам знаешь.
   Мужчины с минуту помолчали.
   - Полтора десятка человек по госпиталям томится, - снова пожаловался командир спецназа. - Об истории со Стасом Торбиным ты, верно, слышал...
   Собеседник кивнул. Маслов с тяжелым вздохом продолжал:
   - Недавно и Сашка Баринов двинул по его стопам.
   - Как это?
   - А вот так. Перерезал глотку какому-то предателю из ФСБ и был таков. В точности как Торбин.
   - Во дают!.. - удивленно покачал головой подполковник. - Видать совсем довел мужиков этот беспредел, коль сами изменников находят, сами судят, сами казнят...
   - В глубине души я ребят понимаю - правды в этой стране не сыщешь и никогда не добьешься. Вор на дураке сидит и предателем погоняет!..
   Он достал пачку сигарет, предложил приятелю и закурил сам, пытаясь спастись от запахов, источаемых мусорным могильником.
   - Значит, совсем стало с людьми туго? - глянул из-под густых бровей Георгий Павлович, выуживая из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку.
   - Не то слово, Жорж! Ты же знаешь, сколько нужно времени, чтобы вырастить приличного профессионала. А ведь бандиты в горах тоже не сидят без дела - уровень их подготовки возрос многократно! Это уже не те, кого можно было брать голыми руками в первую компанию. В бригаде осталось два капитана: один здесь, другой в Ханкале - третий срок без передыху мается. Ну, парочка надежных прапорщиков-снайперов. Вот и все мои кадры на сегодняшний день. Остальные - сплошь зеленый молодняк, который минимум год за ручку водить надо, а не в горы посылать!
   - Да-а... Времена настали!.. А Костя Яровой?
   - Что Костя!? Ему перебитые берцовые кости сращивают. Еще не известно, сможет ли нормально ходить.
   Отвинтив крошечную пробку, Георгий молча протянул емкость другу. Тот глотнул обжигающего, чистого спирта, по давней бригадной традиции вместо закуси затянулся табачным дымком и вернул фляжку. Затем, то ли с сожалением, то ли с порицанием наблюдая, как Извольский до конца осушил плоскую посудину, внезапно остановился посреди асфальтовой дорожки, схватил его за руку и с неистовым отчаянием в голосе попросил:
   - Слушай, Жорж, возвращайся к нам! Ты же моложе меня и... как ты можешь спокойно работать здесь - в этом зловонии и по колено в дерьме!? Ты же здоровый, умный мужик, а главное настоящий профессионал, каких в нашей стране раз-два и обчелся. Ну, Георгий!.. Неужели не понимаешь, что тут ты не у дел и совершенно не на своем месте!? Соглашайся, пока не опустился до последней черты!.. Снова оформим тебя заместителем, восстановим звание...
   Но тот устало прервал монолог:
   - Набегался я, Дима. Да и чтобы возвратиться в строй, не меньше того же года потребуется - забыл уж я все. И к спирту, как видишь, пристрастился - спасу нет. Сопьюсь, похоже, скоро...
   Он виновато кивнул на пустую фляжку.
   - Ерунда! - с жаром возразил Дмитрий Николаевич. - Твой опыт не пропьешь и не забудешь! Ты бы смог спасти еще кучу жизней...
   - Нет, Диман, уволь, - уже тверже изрек подполковник. - И бабы мои опять взвоют - привыкли к еженедельным денежным вливаниям.
   Командир бригады насмешливо покивал и вздохнул, с сожалением сознавая - друга не переубедить. Выбросив окурок, помолчал, потом приличия ради, спросил о домочадцах:
   - Как твои-то поживают?
   - А чего с ними станется?.. Вот сегодня с получкой домой приеду, так, небось, с утра дожидаются. А в другие дни и ужин сготовить забывают...
   Маслов знал о его семейных неурядицах, посему не стал бередить больной темы. Поболтав еще минут десять, засобирался и стал прощаться...
   - Бывай, Георгий. Рад был тебя повидать.
   Тот ответил крепким рукопожатием, отчего-то избегая встречаться с Дмитрием взглядом.
   - Не забывай. Звони, а лучше появляйся, - грустно молвил Извольский.
   - Заеду как-нибудь. А ты... если вдруг надумаешь вернуться... Одним словом, мы все будем тебе рады. Бывай...
   Полковник быстро двинулся к автомобилю, уселся на переднее сиденье рядом с водителем и захлопнул дверцу. А ветеран спецназа еще долго стоял у дороги, провожая печальным взором черную "Волгу", потом поморщился от ставшей привычной ужасной вони, запихнул фляжку в карман, зло сплюнул и, понурив голову, поплелся на территорию нынешней вотчины...
  
  
   А ближе к вечеру местная братия затеяла праздник. Каждый уважающий себя бомж в обязательном порядке отмечал в году четыре даты: Новый Год, День защитника Отечества, Международный женский день и день собственного рождения. Так вот сегодня одним из пожилых представителей лиц, не имевших приписки, справлялся шестидесятилетний юбилей. Справлялся с грандиозным размахом и царской щедростью - импровизированный стол ломился от дорого спиртного и не менее дорогих и изысканных деликатесов на закуску. Сервировка мало отличалась от того, что предлагается в банкетных залах какого-нибудь "Метрополя" или "Националя", ибо контингент бездомных, обитающих на городских свалках, вовсе не относился к разряду нищих, как наивно полагало большинство граждан страны. По крайней мере, наисвежайшие продукты закупались бродягами в самых респектабельных супермаркетах, а не разыскивались среди гор перепревшего мусора...
   - Палыч, занимай почетное место во главе стола, - пробасил дед с клочковатой бородой и в футболке с размашистой надписью на груди "BAD BOY". - Минут через десять начнем.
   Жорж прохаживался возле разбитого в центре свалки "бивака", заложив руки за спину и вспоминая сегодняшнюю встречу с Масловым. Угрюмо кивнув старику, спросил:
   - Чужаков сегодня не было?
   - Нет, не видали... Чай, непременно бы доложили - зачем нам конкуренты?..
   "Конечно, доложили бы, - подумал он, всматриваясь в дальний конец свалки. - Вам не нужны залетные, вороватые личности, отбирающие хлеб насущный..." Но спросил он об этом потому, что уже несколько минут наблюдал какое-то странное движение, происходящее метрах в пятистах - за огромной кучей мусора, что должна была ни сегодня-завтра исчезнуть под ножами бульдозеров. Ему показалось, будто какие-то тени в сумерках тихой безветренной белой ночи проплыли от бетонного ограждения, и пропали за огромным бугром.
   - Я отойду ненадолго, - бросил он чумазым подопечным, бестолково толпящимся у длинного рекламного плаката, что обычно вешают на столбах поперек улицы, а бомжи используют на помойках вместо стола и скатерти. - Начинайте без меня...
   Пока он пробирался до того места, где издали узрел непонятные фигуры, небо окончательно потемнело и приобрело устойчивый фиолетовый оттенок. Жорж трижды пожалел, что не взял фонарь, потому как трижды проваливался левой ногой в какие-то дыры, а правой постоянно цеплялся за торчащие из мусорных недр предметы. Приблизившись после продолжительного блуждания меж небольших возвышенностей к последней, огромной горе, за которой расстилалось до самой границы свалки обширное плоское поле, утрамбованное гусеницами тракторов, он осторожно стал обходить ее сбоку, покуда не замер - в тридцати метрах творилось нечто странное...
   Двое мужчин, кажется, стояли на коленях. Георгий Павлович скорее догадался, нежели разглядел, что руки их были связаны за спинами. Несчастных бедолаг окружало полукольцом четверо парней в темной одежде...
   - Так вот, как это происходит!.. - прошептал подполковник, припоминая неоднократные и боязливые доклады подопечных "кладоискателей" о страшных находках в пучине отходов. - Тихо приезжают поздним вечером со стороны леса - там полно дыр в ограждении; жертвы идут до места казни своим ходом. Потом по два выстрела в голову, трупы - в приямок; несколько лопат прелого гнилья сверху и прощай навеки... Какой оперативник отважится разыскивать пропавших людей здесь, где ни один нормальный человек с непривычки не выдержит и получаса? А случайный люд, изредка натыкающийся на останки, никогда не отважится заявлять об этом. Все до безобразия просто...
   Тем временем до слуха Извольского донесся приглушенный хлопок - один из стоявших на коленях тут же, как подкошенный рухнул вперед, ткнувшись носом в черную жижу. Другой тихо завыл, мешая протяжный звук с торопливыми мольбами о пощаде. Жуткий, предсмертный монолог этот был прерван вторым хлопком...
   Бывший спецназовец брезгливо повел плечами и собирался было ретироваться восвояси так же незаметно, как и прибыл, да не успел сделать и четверти оборота, как в печень уперлось нечто твердое...
   - Стоять, дядя, - тихо прогнусавил чей-то моложавый голос. - Дернешься - пристрелю.
   "Этого, блин, мне еще не хватало!" - мысленно выругался подполковник.
   - А ну, вперед! - так же негромко скомандовал парень.
   "Вперед" означало: к "лобному" месту. Ничего хорошего это не сулило - молодчик, посланный остальной братвой понаблюдать за окружающей обстановкой, кажется, решил пустить случайного свидетеля в расход.
   Палачи были заняты своим злодейским делом - только что прозвучал первый контрольный выстрел, вот-вот должен был раздаться второй. Георгию надлежало принять решение до того, как всей бандитской группе станет известно о его существовании.
   И он решился...
   Оружием начинающего преступника спецназовец завладел легко и, можно сказать: непринужденно. Схватив запястье руки, сжимающей рукоятку пистолета, он в тот же миг без разворота двинул молодого человека локтем в голову. Не успев издать ни единого звука, тот от жуткого по силе удара отлетел назад и распластался на пестреющем в темноте мусоре. Стрелять в него было нельзя - даже хлопок, произведенный оружием с глушителем, толпа беспредельщиков непременно услышит. Потому здоровяк Жорж попросту навалился на сосунка сверху, основательно зажав мощной пятерней и рот, и нос. Через пару минут с ним было покончено.
   После второго контрольного выстрела на месте казни слышались торопливые шорохи - палачи заметали следы расправы. Едва Извольский успел отделаться от стоявшего на стрёме братка, как кто-то окликнул:
   - Арлекин!.. Где ты там? Подгребай сюда - уходим!..
   Похоже, они прикопали трупы и собирались покинуть свалку. Подполковник поднялся и, пригнувшись, быстро пошел прочь от последней горы отходов. Пройдя метров десять, вдруг остановился и швырнул в сторону мертвого бандита его оружие. "Ни к чему оно мне... Одному черту ведомо, сколько загубленных жизней за ним числится. Да и не собираюсь я ни с кем воевать - прошло мое время!.. - думал он, потихоньку приближаясь к гудящему рою основательно подпитых бомжей. - Надо бы только поспеть вовремя, будто никуда и не отлучался".
   Но едва в голове промелькнула последняя и очень правильная мысль, как левая нога вновь куда-то провалилась.
   - Да что за наказание!? - проворчал Георгий Павлович, пытаясь высвободить неудачливую конечность.
   И без того видавший виды ботинок зацепился за острый конец толстой проволоки и ни в какую не желал подчиняться воле хозяина. Стоя на четвереньках, чертыхаясь и дергая всем телом, Жорж почуял вдруг резкую перемену в разнузданном и вольном поведении подчиненной "элиты". До рекламного плаката, исполнявшего роль скатерки, он не дошел с полсотни метров и громкая нетрезвая речь двух десятков мужчин и женщин, перемежавшаяся матом и прочими крепкими оборотами, отчетливо доносилась от "банкетного зала" все то время, пока "директор" отвоевывал у свалки свое имущество. Но внезапно гомон, песни и ругательства стихли.
   Бывший заместитель командира бригады перестал тянуть ногу и поднял голову... Примолкших босяков медленно обступали те самые бандюганы, около десяти минут назад приведшие в исполнение чей-то жестокий приговор. В руке каждого в свете двух больших костров тускло поблескивал пистолет...
   - Здорово, сливки общества! - весело поприветствовал хранителей свалки главарь. - Ну, кто мне ответит на пару вопросиков?
   "Сливки" напряженно переглядывались.
   - Тогда так порешим... Кто ответит, тому гарантирую жизнь, остальных просьба не обижаться, - подкорректировал тактику рослый молодой человек в короткой кожаной куртке и, почти не целясь, выстрелил в початую бутылку водки. Та, гулко звякнув, распалась на крупные составляющие, выплеснув содержимое на здоровенную букву "О" из рекламного слогана.
   - А что вас интересует? - устремил на него преданный взгляд конопатый мужик с рыжей, давно не чесанной шевелюрой.
   - Меня интересует: кого в данный момент среди вас нет? - перешел к делу предводитель.
   Распластавшийся на отходах Жорж затаил дыхание...
   - Так вроде все в сборе, - удивленно пожал плечами рыжий - самый трезвый из алкашей.
   - Сёмки лысого нет! - выпалила беззубая дама, обводя толпу собутыльников взглядом человека, обладающего феноменальной памятью.
   - Чё лепишь-то, дура!
   - Очнулась, пьянь!..
   - Вот курица... - зашикали на нее отовсюду.
   - Ты пей, Таня, поменьше, - назидательно покачал сальными локонами рыжий. - Помер Сёмка-то! Третьего дня уж схоронили...
   - Я жду, - останавливая балаган, повелительно напомнил о себе бандит.
   - Так это, значится... - наморщил прокопченный лоб завсегдатай свалки.
   Но его снова перебила просиявшая беззубая "красавица":
   - Начальник наш отлучился - по нужде отошел. Сейчас, сказал, вернется.
   - Ага, - удовлетворенно крякнул преступный элемент. - И давно отлучился?
   - Минут этак...
   Но с ориентацией во времени у нее тоже было не все в порядке.
   Хмурые парни разом повернули головы в разные стороны, всматриваясь в сумерки белой ночи. Подполковник на всякий случай медленно пригнулся, мысленно проклиная и затеянный бездомным юбиляром праздник, и всю эту свалку с ее разборками, казнями, трупами и прочими антисоциальными формами бытия.
   - Как зовут вашего шефа? - зловеще поинтересовался старший палач.
   - Так это... Георгий Палыч!
   - А фамилия?
   - Извольский, - тут же подсказал кто-то, не до конца пропивший память.
   - Адрес?
   Вот с этим уже было сложнее. Жорж никого из здешнего "бомонда" к себе домой не приглашал, и ни адреса, ни района проживания в редких разговорах "по душам" не упоминал. Аудитория немытых и нечесаных напряженно молчала...
   Нашелся опять-таки рыжий, на ходу придумав спасительный вариант:
   - Отдела кадров-то у нас нету, да вроде обмолвился он однажды, будто обитает где-то на Литейном...
   - Ладно, - уразумел бесперспективность дальнейшего допроса главарь. Сунув пистолет за пояс и направляясь прочь с вонючего пристанища этого сброда, предупредил: - Не забывайте: кто мало говорит, тот долго живет...
  
  
   Глава шестая
   Ингушетия
  
   В Рязани курсант Умаджиев штудировал учебники тактики и готовился командовать десантными подразделениями численностью до батальона. Учился неплохо, быстро и легко постигая материал от простейших азов до самых филигранных нюансов.
   Вооруженный конфликт в Чечне разгорался с полной силой, однако юный выпускник легендарного училища, оставаясь мусульманином, не собирался воевать с собственным народом. Не планировал он также, едва примерив новенькую лейтенантскую форму, увольняться из Вооруженных сил - молодое тщеславие требовало продолжения службы, дальнейшего карьерного роста. Но... в первом же офицерском отпуске ему случайно, а может быть и нет, повстречался в родном Шатое Шамиль Татаев - дальний родственник по отцу, уже тогда заработавший громкую славу дерзкого и удачливого полевого командира.
   - Ты получил прекрасную профессиональную подготовку - умеешь командовать взводом, ротой, батальоном. Не так ли? - вкрадчиво говорил тогда Шамиль, прогуливаясь с родственником по берегу Аргуна.
   Это действительно было так, и Арсен настороженно кивал...
   - Тогда в чем же дело, мой мальчик? Считай, что ты уже полевой командир - амир. А о дальнейшем карьерном росте не беспокойся - я все улажу, тебе ведь известно, насколько я близок к высшему руководству Ичкерии.
   Слухи о высоком положении Татаева, равно как и о его связях давно облетели и весь их род, и Шатой, и немалый район в целом...
   - А деньги, Арсен?.. Возможно ли назвать достойным жалование офицеров Российской армии?! - продолжал гнуть свою линию родственник. - Поверь, наш амир получает приблизительно такую же сумму, но только в долларах...
   Однако самым действенным оказался другой его довод:
   - Я отлично знаю, что ты никогда не станешь воевать против собственного народа, но пойми: ты, как грамотный профессионал, как отличный воин, как мусульманин, в конце концов, нужен здесь - в армии Ичкерии.
   И прибыв в боевую часть, где Умаджиеву надлежало проходить дальнейшую службу, он без раздумий подал рапорт об увольнении в запас...
  
  
   Его нынешний отряд скорее походил на отделение, не дотягивая по численности даже до взвода - завлекать в горы свежее пополнение с каждым годом становилось все сложнее. Но и с этим малочисленным подразделением Арсену - осторожному и осмотрительному амиру, всякий раз удавалось победно заканчивать лихие, неожиданные и разящие наскоки на федералов.
   Порученный ему блокпост на хорошо охраняемой трассе "Кавказ" находился на отшибе - поблизости ни городов, ни сел, ни прочих признаков цивилизации. Сигналом к атаке послужил взрыв основания ближайшей к посту придорожной бетонной опоры. Рухнув прямо на проезжую часть, массивный столб оборвал линию электропередачи, лишив небольшой гарнизон русских и освещения, и связи. Остальное было сделано в считанные мгновения - три пары воинов Аллаха закидали с разных направлений укрепленный периметр гранатами, три снайпера послали по десятку пуль в тех, кто с криками выбегал или выползал наружу, а остальные бойцы Умаджиева спокойно и беспрепятственно подбирались к прямоугольным бетонным блокам для окончательного захвата объекта.
   Отряд Арсена понес минимальные потери - одного воина случайно зацепило осколком в нижнюю конечность, видимо, своей же собственной гранаты Ф-1, которую по строгим наставлениям надлежало бросать из укрытия. Но какие могут быть укрытия в стремительном наступлении?! Да и самого амира угораздило попасть под выстрел насмерть перепуганного федерала, палившего куда попало - пуля прошила мягкие ткани плеча и теперь тугая повязка едва сдерживала обильное кровотечение. Но разве могло это омрачить радость от безусловного успеха?!
   Когда люди Умаджиева добили последнего русского, их взоры обратились на небольшую автомобильную стоянку, устроенную по соседству с укреплениями. Новенькие "Жигули" горели, вот-вот готовые взорваться, а далее стояли две почти не пострадавших машины...
  
  
   Тридцатилетний полевой командир восседал на переднем сиденье захваченной милицейской "Нивы", а за легковым вездеходом в сторону чечено-ингушской границы двигался бортовой КамАЗ. В кузове смеялись довольные бойцы, у ног которых в изрядном количестве тряслись на ухабах трофеи: оружие, боеприпасы, продукты питания... На ворохе армейского полевого обмундирования лежал раненный в ногу боец...
   Ингуши, принимавшие участие в акции чеченских бандитов, без лишнего шума разбрелись по родным селам. Чеченцы же, коим предстояло возвратиться в далекие горные базы, покидали поверженную Ингушетию с песнями, бравадой и откровенными насмешками в адрес спецслужб и федеральных войск "могучего" соседа - России. По ходу неспешного, вальяжного отхода они расстреливали пленных, глумились над раненными и изощренно добивали их.
   Да, везение сопутствовало им в этой вылазке - спецслужбы и армейские подразделения, дислоцированные в Ингушетии, оказались неготовыми к тщательно спланированной и организованной операции Вооруженных сил Ичкерии. Конечно, и местные ингуши здорово помогли, но основная - первая скрипка была, безусловно, их - чеченская...
   Два автомобиля медленно ехали по краю округлого поля, освещая фарами неровную грунтовку в предрассветном, темно-синем мраке.
   - Останови, - приказал сидевшему за рулем "Нивы" боевику Арсен.
   Взгляд его только что наткнулся на мерцавшие огоньки какого-то затухшего пожарища метрах в ста левее их пути. Обе машины встали. Он вышел из салона, неторопливо прошелся по непаханому, заросшему травой полю. В безобразном нагромождении искореженного, обгоревшего металла угадывались останки вертолета. Обойдя вокруг последнее пристанище винтокрылой машины, чеченец собирался было вернуться к товарищам, да почудилось, будто где-то поблизости раздался слабый человеческий стон...
   "Странно... - подумал он, поморщившись от ноющей боли в плече и поправляя повязку, - здесь уже потрудились мои единоверцы... Неужто кого-то оставили в живых?! Пропустили?.."
   Он отправился на звук и вскоре разглядел сквозь сумрак трупы нескольких русских бойцов. Судя по одежде, это были спецназовцы... "Так вот куда они спешили, когда мой дозор наткнулся на их отряд! - догадался Умаджиев, признав тех, кто повстречался в редколесье накануне сбора под Карабулаком. - Стало быть, провернули в горах очередное черное дельце и хотели убраться восвояси на вертолете. Хотели, да не вышло!"
   Все пространство вокруг пестрило стреляными гильзами, однако, оружия возле трупов не было. Арсен постоял с минуту в задумчивости, вспоминая короткую перестрелку, и то с какой невероятной легкостью спецназовцы уничтожили почти треть его отряда... Смачно сплюнув в обескровленное лицо ближайшего неверного, он пнул его голову и сделал несколько шагов к двум автомобилям, но раздавшийся где-то сбоку стон заставил остановиться...
   Признаки жизни подавал немолодой русский мужчина, лежавший рядом с носилками. Бинтовая повязка оттого, что раненный постоянно возился и теребил черными от грязи руками, съехала вниз - к талии, оголив живот с каким-то непонятным месивом. Черные комья земли, кровь, внутренности - все смешалось на его теле. Неверный в полубессознательном состоянии стонал и шептал пересохшими, потрескавшимися губами:
   - Воды... Пить... Дайте воды...
   Случись увидеть такое лет семь назад, когда Умаджиев заканчивал Рязанское десантное, он непременно сделал бы все возможное, дабы спасти несчастного, невзирая на его национальность, профессию, убеждения. Но сейчас... Сейчас над раненным русским стоял совершенно другой Арсен Умаджиев.
   - Я помогу тебе, приятель, - в полный голос проговорил он, извлекая из кармана шприц-ампулу с сильным обезболивающим средством.
   Только ампула эта предназначалась вовсе не для страдающего от безумной боли человека. Кавказец оголил собственную руку, обратился к занимавшейся на востоке заре и, усмотрев на локтевом сгибе вену, засадил в нее иглу с наркотическим средством. Пару минут постоял с прикрытыми глазами, затем нащупал на ремне кобуру, вынул любимый "ТТ" и, не раздумывая, разрядил в голову и грудь спецназовца всю обойму. А спустя пять минут уже сидел в теплом салоне милицейской "Нивы"...
   До самого пересечения чечено-ингушской границы он ехал в сладкой полудреме, наслаждаясь наполнявшей тело слабостью и приятными мыслями об обещанном Татаевым скором переводе в Главный штаб Вооруженных сил Ичкерии. Когда граница меж соседними республиками осталась позади, машины повернули на Бакен-Хутор. Там отряду предстояло разделиться. Основная часть боевиков, получив причитавшееся денежное вознаграждение, оставляла КамАЗ, забирала раненного с трофеями и уходила на юг - в горы. Арсен же с двумя верными людьми держал курс в село Малые Веранды, где жили их с Шамилем жены. Там - в Верандах, его уже несколько часов поджидал и сам Татаев...
  
  
   Сидя в кресле перед радиоприемником, Татаев с довольным видом внимал взволнованному голосу журналиста, вещающего о тревожных новостях из Ингушетии. Изредка высокопоставленный сепаратист поднимался и прохаживался по небольшой комнатке - ему не терпелось обнять молодого дальнего родственника, поздравить с успехом и порадовать приказом о переводе в Главный штаб...
  
  
   Глава седьмая
   Санкт-Петербург
  
   Дождавшись ухода молодчиков в кожаных куртках, Извольский кое-как освободил башмак из проволочных пут и опрометью бросился к одной из дыр в бетонном заборе, прямиком ведшей к обочине загородного шоссе. Там поймал такси и, домчавшись за тридцать минут до дома, выпалил с порога:
   - Так, женщины, быстро собрали необходимые вещи и марш в однокомнатную квартиру!
   Вышедшая из ванной комнаты доченька фыркнула, скривилась в кислой ухмылке и не повела ухом; женушка, оторвавшись от чтения любовного романа и на миг перестав лузгать семечки, строго взглянула на него поверх очков...
   - Может нам на ночь глядя в Архангельское рвануть к твоей мамочке?.. - издевательски справилась она.
   - И туда поедешь, если будет необходимость, - спокойно отвечал муж, вынимая из чехла старенькое охотничье ружьишко. Однако, видя, что совершенно отбившиеся от рук домочадцы не реагируют ни на одну его фразу, грозно рявкнул: - А ну живо выметайтесь, клуши! Не то вместе со мной и вас пристрелят!..
   - Господи, да что случилось-то?! - вмиг соскочила с дивана Галочка, рассыпав на пол семечную шелуху.
   - Неприятности у меня на свалке, - отвечал подполковник, прилаживая к стволам приклад. - Теперь нельзя там появляться. А сюда скоро нагрянет пяток уродов с целью продырявить мою башку.
   Поняв, наконец, опасность ситуации, женщины стали проворно собираться. Обе беспрестанно ныли, выражая массу неудовольствия и ни разу при этом ни обеспокоились за жизнь и здоровье главы семейства...
   - С нашим папочкой не соскучишься! - попискивала Дашенька. - Жду не дождусь, когда навсегда перееду в отдельную квартиру.
   - Ох уж, а как я от всего этого устала! - вторила ей мамаша. - Ты слышала?! Мы отныне опять будем сидеть без денег! Нет, так дело не пойдет!.. Я, пожалуй, с тобой поселюсь в однокомнатной...
   Неизвестно, насколько это заявление обрадовало дочь, а вот Георгий Павлович, закончив собирать ружье, вдруг заявил:
   - Когда разберусь с этими мудаками, сделаем так: оформим развод и разъедемся. Я в однокомнатную, а вы останетесь здесь. Если отыщется претендент на руку и сердце нашей "крошки", в чем лично я очень сильно сомневаюсь - разменяетесь.
   Получив подобный отпор, обе тетки разом взвизгнули.
   - Малиновый "чупа-чупс" вам обоим, а не мою однокомнатную! - кричала полная и красная, как свекла Даша.
   - Подумаешь, напугал - "оформим развод... разменяемся"! - вопила супруга, роняя из рук то вещи, то уже собранные авоськи. А, набросив плащ и подхватив поклажу, внезапно остановилась у двери и привычным лилейным голоском осведомилась: - А деньги?.. Дорогой, а деньги ты сегодня получил?
   - Возьми... - кинул он на стол три зеленых сотки. - И не появляйтесь тут, пока не позвоню...
   - Что-то не густо, - недовольно проворчала та, забирая баксы.
   - Нет, с этими индийскими кобрами надобно заканчивать. Сам виноват - развел серпентарий... - буркнул Жорж, когда дверь за ними закрылась. - Лучше уж доживать свой век одному в холостяцком общежитии, чем мучиться с такими приживальщицами!..
  
  
   Остаток ночи ветеран спецназа чутко дремал на диване в полной боевой готовности. Дверь из зала в коридор оставалась открытой, дабы слышать малейший звук, доносившийся из подъезда; рядом с диваном на полу лежало заряженное ружье; на спинке стула висел патронташ с парой десятков патронов, оснащенных крупной дробью. Ночью "директора" свалки так и не побеспокоили. Зато утром...
   Ровно в половине девятого, едва подполковник успел выпить чашку крепкого кофе, звонок в прихожей коротко тренькнул...
   Беззвучно ступая по полу, Извольский осторожно подошел к металлической входной двери. Стоя у косяка и не заглядывая в стеклышко глазка, дабы не схлопотать в голову пулю, прислушался... До ушей не долетал ни один шорох. Тогда он быстро метнулся в спальню, вышел на лоджию и, не взирая на изрядную высоту седьмого этажа, ловко перелез на балкон соседней квартиры, как уже делал однажды, когда сосед позабыл ключи дома и попросил помочь открыть жилище изнутри. Хозяином апартаментов за стеной был старенький и глуховатый дедуля - завсегдатай ближайшей пивнушки и любитель долгих дворовых посиделок в среде такой же пожилой публики. Его к счастью дома не оказалось...
   - Отлично, посмотрим с этой позиции... - прошептал Жорж, проникая в дедовскую прихожую и аккуратно отводя в сторону защитную планку с дверной амбразуры. Теперь его собственная входная дверь находилась слева под девяносто градусов и все, творящееся перед ней, прекрасно обозревалось.
   Вначале он ничего не увидел, кроме сплошной тьмы. "Пластырем залепили, сволочи! Или жвачкой..." - предположил он, покусывая губы. Однако спустя минуту тот, кто прикрывал соседский "наблюдательный пункт" широкой спиной, немного отвлекся, сместившись в сторону, и лишь тогда взору подполковника предстала весьма безрадостная картина: на площадке торчало, по меньшей мере, человек шесть, некоторые из которых очень походили на вчерашних молодых палачей со свалки. Большинство бандитов, вероятно, были вооружены пистолетами, так как правые руки были упрятаны в карманы курток, однако из-за пазухи одного отморозка выглядывал ствол укороченного автомата.
   - Во влип! - пробормотал изумленный разгулом преступности Жорж и с тоской посмотрел на убогую двустволку - с этим раритетом глупо мечтать о полноценном противодействии уголовной компании. Немного подумав, он вернулся на балкон, приговаривая: - Не годится затевать бой в жилой многоэтажке. Чай не в чеченских горах обитаем... А потом... даже если посчастливится остаться в живых - затаскают по кабинетам следователей. Да и банда наверняка пожаловала отнюдь не в полном составе - найдется пяток-другой дружков, чтобы отмстить за смерть братков. А как и кому они будут мстить - самому черту неизвестно. Нет, тут надобно решать проблему без эмоций - по-умному. В квартиру они вламываться не станут - дверь усиленная, металлическая - слишком много потребует для штурма времени и шуму. Постоят и смоются, чтобы опять заявиться днем или вечером. Ну а мне эта отсрочка на руку - успею как следует подготовиться...
   С этими словами он окинул взором улицу, что огибала дом, затем внимательно обозрел соседский балкон... На глаза попалась декоративная решетка, закрывающая дальний торец балкона. Перегнувшись через перила, Жорж полюбопытствовал, сколь далеко вниз уходит дизайнерский изыск архитектора. Оказалось, витая решетка спускалась аж до второго этажа.
   Перемахнув обратно к себе домой, он под нескончаемые звонки и нарастающий по мощи барабанный стук в дверь поспешно побросал в спортивную сумку самое необходимое, спрятал в шифоньере ружье, обул свои любимые черно-зеленые кроссовки... А через минуту проворная и еще довольно крепкая фигура Георгия Павловича скользила вниз по балконной решетке.
   Спрыгнув со второго этажа на газонную травку, он в миг исчез за ближайшими кустами, а еще через минуту закинул в багажник такси объемный и потрепанный баул, что ни раз бывал с ним в продолжительных командировках и уселся рядом с водителем.
   - Отвези-ка меня, дружище, к станции метро "Ладожская", - попросил он моложавого парня.
   - Легко, - кивнул тот, плавно трогая с места.
   Всю недолгую дорогу до "Ладожской" Извольский пребывал в молчаливом раздумье. Совершая нелегкий и скорее вынужденный шаг, он мог лишь гадать, что ожидает его за крутым поворотом судьбы...
  
  
   Часть вторая
   Последний шанс "директора" свалки
  
  
   "...Вот вам и ответ, уважаемые читатели, на один из поставленных мною в предыдущей статье вопросов - зловещее и недолгое затишье на Северном Кавказе явилось предвестником бури. Опять ночная стрельба, взрывы, пожары и многие десятки трупов. Но на этот раз объектом нападения бандитами была выбрана относительно мирная и спокойная Ингушетия...
   ...Сие злодеяние преотлично вписывается в мировоззрение, стратегию и волчьи повадки теневого руководства Чеченской Республики Ичкерия. А что же в ответ на этот коварный выпад предпримут властные структуры России? По-прежнему будут кормить нас небылицами и сказками - мол, в Ингушетии орудовало не более двухсот боевиков; ситуация как всегда под контролем; все участники налета известны поименно, в ближайшее время будут задержаны и предстанут перед судом... Как же мы все устали от чиновничьих уловок, беспомощного лепета и словесного поноса!
   ...Совсем недавно из уст информированного источника мне стало известно, что со дня на день будет дан старт операции "Возмездие", суть которой заключается в физическом устранении главарей чеченских бандформирований, принимавших активное участие в последнем налете на Ингушетию.
   Что ж, посмотрим, насколько велико желание наших спецслужб реабилитироваться в глазах общественности.
   Анна Снегина.
   23 июня. Чечня. Грозный".
  
  
   Глава первая
   Урус-Мартан
  
   Настроение Арсена было превосходным с самого утра. Встреча с Татаевым принесла радостную весть о долгожданном переводе в Главный штаб - отныне гораздо реже придется мыкаться по горам под огнем федералов, рисковать собственной жизнью, да и жалованье станет несравнимо выше. Весь день после ночного рейда Умаджиев отсыпался; под вечер за ужином пообщался с женой, двумя малолетними сыновьями...
   Все было замечательно, вот только сквозная рана в плече не давала покоя. Жена обрабатывала ее через каждые два часа, меняла повязку, а боль в унисон ударам сердца отдавала аж до самой шеи. Кое-как дождавшись следующего утра, молодой чеченец кликнул двух верных телохранителей, уселся в машину и отправился в районную больницу Урус-Мартана, что находился километрах в восемнадцати к северу от Малых Веранд.
   По дороге, меж приступами острой, пульсирующей боли, размышлял о жене, о сыновьях... Жена Арсена - деревенская молодая женщина с красивым арабским именем Амаль, достаточно спокойно относилась к его взглядам, положению, деньгам. Следуя старым, добрым традициям Шариата и мусульманства всегда старалась услужить мужу тихо и незаметно. Серенькая, с невзрачной внешностью, с жиденькими и уже седеющими волосами, низенького росточка супруга давно перестала его волновать как женщина. "Мягкая, податливая и не обладающая каким-либо ароматом. Прямо как речная глина..." - подумал он, вздохнув и, потянул рычажок дверки остановившегося "Джипа", собираясь ступить на асфальтированную улочку райцентра...
   - Где это вас так, голубчик? - подозрительно покосилась на него врач - женщина преклонного возраста.
   - Пьяный был... На забор соседский налетел, а из забора гвоздь торчал огромный. Вот такой... - показал Арсен, разведя руки на полметра.
   Продолжая что-то записывать в журнал, та насмешливо покривилась:
   - Не стоит меня держать за дурочку. Это обычное огнестрельное ранение.
   - Ну, что вы! - картинно изумился ранний посетитель, осторожно подсовывая под журнал голубоватый, не заклеенный конвертик. - Я и выстрелов-то отродясь не слышал. Да и гвоздь тот проклятый могу показать...
   - Как ваша фамилия? - будто не замечая презента, спросила врач-хирург.
   - Джанкоев. Сайдали Абдулгалиевич. Паспорт нужен?
   И паспорт и медицинское страховое свидетельство убитого неделей ранее сверстника Умаджиева - Сайдали Джанкоева, лежали на всякий случай в кармане...
   - Ладно уж, так поверю... Адрес? - проворчала женщина.
   Арсен продиктовал название первой, пришедшей на ум улицы районного центра. Присовокупил к названию номер дома.
   - Так, значит... Пишем: бытовая травма.
   Кавказец незаметно улыбнулся одними уголками губ. Доктор продолжала бубнить под нос:
   - Придется сделать вам пару уколов: от столбняка и сильный антибиотик... Сейчас пройдете в смотровую к медсестре, она у нас мастерица... Потом обработает, перевяжет... Даст упаковку таблеток. Если почувствуете слабость, повышенную температуру - немедленно приходите или вызывайте врача на дом.
   - Спасибо, - прошептал раненный.
   - И вам тоже, - так же тихо ответила она и, обернувшись к внутреннему отсеку кабинету, позвала: - Ирочка!
   Оттуда немедля выпорхнула длинноногая, смазливая девушка в коротком халатике и лилейным голоском отрапортовала:
   - Да, Инга Петровна.
   - Займись, Ирочка, этим молодым человеком. Бытовая травма плеча. И... сделай все аккуратненько - как ты умеешь.
   - Хорошо, Инга Петровна. Проходите...
   Медсестра отступила на шаг, пропуская пациента в свои апартаменты и оценивая его при этом заинтересованным взглядом. А заинтересоваться было чем...
   Еще до поступления в Рязанское десантное училище симпатичный, со статной фигурой Арсен увлекался вольной борьбой, а интенсивная физическая подготовка вкупе с разнообразными единоборствами сделали мышцы торса еще более бугристыми, рельефными. На спинке стула висел пиджак от недешевого костюмчика; из брючного кармана торчал туго набитый купюрами бумажник. Ко всему прочему девушка давно подметила стоявший прямо под окнами кабинета черный "Джип" с двумя зевавшими чеченцами. Ум ее, мгновенно становившийся прозорливым и незаурядным когда появлялась возможность познакомиться с небедным мужчиной, четко соединил все звенья в одну крепкую, "золотую" цепочку...
   - Присаживайтесь, - промурлыкала она, кивнув аккуратно постриженной головкой на стул. Сама же походкой манекенщицы продефилировала к высокому стеклянному шкафчику.
   Умаджиев буквально пожирал жадным взглядом ее ровные длинные ноги; ладную фигуру. Чуть выше среднего роста; со светло-серыми, почти голубыми глазами; с тонкими рыжими прядками, обильно разбавляющими темный цвет волос, девушка и впрямь выглядела привлекательно. Халатик был сшит из тонкого, полупрозрачного материала, вовсе не скрывающего узеньких трусиков, исчезавших меж ягодицами сразу чуть ниже талии. Лифчик же Ирочке и вовсе заменяли два небольших кармашка на груди медицинской униформы.
   - Потерпите, будет немножко неприятно, - предупредила она, прежде чем продырявить кожу под лопаткой иглой одноразового шприца.
   Уколы, надобно признать, сестра делала виртуозно. Не успел Арсен прищурить левый глаз, как обычно поступал в ожидании боли, а она уже шла к столу за новым шприцем. Так же сноровисто и незаметно девушка вогнала ему пару кубиков антибиотиков. А потом принялась за рану...
   То ли случайно, то ли с тайным умыслом, обрабатывая "бытовую травму", она слегка касалась своими коленями его бедра. Или колдуя тампоном, смоченным какой-то жгучей жидкостью, наклонялась так, что изумленному взору чеченца просто деться было некуда, кроме как упереться в вырез все того же сексуального "пеньюара" с великолепной, колышущийся в такт ее осторожных движений грудью...
   Молодой человек напрягся, словно и в помине не было прошедшей ночью продолжительной близости с женой.
   "Да-а... - подивился он про себя, - появись наша женщина в людном месте в таком прикиде - сельчане немедля забили бы ее палками да камнями. А русским ничего - можно! Впрочем, что-то в ней привлекательное есть, в этой сексуальной революции..."
   - Ну, вот и все, - натянув на повязку обтягивающую белую сеточку, объявила сестрица. - Настоятельно рекомендую заглянуть к нам еще. А то мало ли...
   - Тебя, кажется, зовут Ира? - вставая со стула, вполголоса справился Умаджиев.
   Одной рукой он выудил из кармана бумажник, пальцами другой стал быстро перебирать зеленоватые купюры, разыскивая среди них полтинник. Сотку, посчитал кавказец, девица пока не заслужила.
   - Да, Ира, - отвечала она, прибираясь на столе.
   - Мне было очень приятно, Ирочка.
   Найдя, наконец, банкноту нужного достоинства, он подошел к девушке почти вплотную, повернул ее к себе и неторопливо засунул деньги в карман-лифчик халатика. Пальцы его при этом скользнули по груди Ирины и ненароком наткнулись на торчащий сосок. Одна бровь красотки малость встрепенулась, обозначая крайнее удивление, однако сама она ни словом, ни жестом не воспротивилась подобной быстроте знакомства. На губах при этом даже мелькнула лукавая улыбочка...
   Арсен подзадержался в кармашке, чуть пощипывая двумя пальцами плоть соска, сам же неотрывно смотрел в серо-голубые глаза, отыскивая в них хотя бы намек на неудовольствие. Однако ни возмущения, ни протеста в них не было.
   - Мы обязательно увидимся, - кивнул молодой человек и, сдерживая ухмылку, направился к выходу.
  
  
   Глава вторая
   Санкт-Петербург
  
   На утреннем построении личного состава бригады особого назначения полковник Маслов выглядел хмурым, плохо выспавшимся и раздраженным. Поздоровавшись с сотрудниками и отдав несколько распоряжений относительно распорядка предстоящего дня, он перепоручил молодое пополнение капитану Одинцову, а сам отправился в штаб, поднялся в кабинет и запер дверь на ключ...
   Вчера, сразу после встречи с Жоржем, его вызвали в штаб Округа. Дмитрий Николаевич не придавал особого значения данному приглашению. "Возможно, - рассудил он, - должностных лиц просто созывают для очередного скучного совещания". Но... все обернулось иначе: вместо совещания вышел долгий разговор с заместителем командующего и начальником УФСБ Ленинградской области. Да еще в присутствии высокого гостя из Москвы.
   Беседа крутилась вокруг приведения в исполнение заочных приговоров самым жестоким и отъявленным негодяям в среде главарей чеченских бандформирований.
   - Коллеги, сразу после недавних событий в Ингушетии Президент Российской Федерации созвал экстренное совещание Совета безопасности, - вкрадчиво оповестил столичный бонза, по-хозяйски расположившись в кабинете заместителя командующего округом.
   Маслову досталось место напротив трех генералов. Ощущал он себя неважнецки - будто на экзамене и, слушая речь заезжего чиновника, с тоской размышлял: "Так торжественно и с неизменной ссылкой на первых лиц государства обычно начинают перед объявлением об очень сложном или практически невыполнимом задании..."
   - ...Президентом поставлена задача по проведению срочной операции под кодовым названием "Возмездие". Что представляет сия операция, вы, наверное, догадываетесь. Необходимо в кратчайший срок сформировать группу спецназа из самых опытных, надежных профессионалов и отправить в чеченские горы для физического устранения главарей, принимавших участие в налете на мирную Ингушетию. Сколько вам потребуется часов для формирования такой группы, численностью восемь-десять человек?
   Взгляды двух генералов устремились к Маслову.
   - Опытных вместе с надежными у меня осталось пятеро. Один из них тяжело ранен и, скорее всего, останется инвалидом, - глухим голосом доложил Дмитрий Николаевич.
   Тон его показался заместителю командующего не слишком любезным, посему он поспешил дополнить краткий ответ:
   - В Ингушетии, во время стычки с чеченцами погибла целая группа бойцов бригады - восемь человек.
   Москвич повертел в руках очки в тонкой, позолоченной оправе, вздохнул, но своей позиции не смягчил:
   - Вы же понимаете, что мы не имеем права провалить старт архиважного дела, сославшись в оправданиях перед Президентом на данную... пусть и уважительную, однако ж, не совсем уместную, с его точки зрения, причину. "А почему вы своевременно не готовите достойную замену? - спросит он. - Что мешает эффективно выполнять возложенные на вас обязанности? Разве у нас в стране мало крепких, смышленых и преданных парней?.."
   Уловка была шита белыми нитками. Два питерца отлично понимали: из уст Президента подобных каверзных вопросов никто и никогда не услышит, а вот руководство Минобороны их непременно озвучит. И спросит ни с кого-нибудь, а лично с них...
   - ...И полетят наши с вами головушки в разные стороны... - негромко барабанил московский генерал пальцами по нарядной лакированной столешнице, - кого с должности попросят, кого на пенсию.
   - Я наберу четверых, - все так же угрюмо молвил полковник, - пятым могу пойти сам. А необстрелянных пацанов под пули подставлять незачем - и дело провалим, и людей понапрасну потеряем.
   - Я подкину два-три человека из спецназа ФСБ, - пришел на помощь Маслову главный фээсбэшник области.
   - Вам, генерал, следует включить в группу двух агентов-разведчиков, - прервал его порыв чиновник не терпящим возражения тоном. - Им надлежит обеспечивать спецназовцев точной информацией об "объектах" уничтожения. Кроме того, у них будет еще одно сугубо секретное задание. Но об этом позже - в приватной беседе один на один. А исполнителей - спецназовцев, должен обеспечить командир бригады специального назначения.
   Москвич порывисто встал с кресла и, начал расхаживая взад-вперед вдоль длинной карты Российской Федерации. Затем, остановившись, вперил в Маслова испепеляющий, гневный взгляд...
   - Лично вам, полковник, я запрещаю участвовать в операции "Возмездие"! Занимайтесь прямыми обязанностями здесь, в Санкт-Петербурге. Пока занимайтесь... А пятого члена отряда изыщите где угодно, хоть родите за эту ночь!.. Вылет полностью укомплектованной группы спецрейсом в Ханкалу завтра в пятнадцать ноль-ноль...
  
  
   Через полчаса после общего построения Маслов вызвал к себе в кабинет капитана Одинцова.
   - Готовься, Игорь, - сразу, без предисловий огорошил его командир, - сегодня отбываешь в Чечню.
   - Надолго? - задал единственный вопрос подчиненный, давно привыкший за время службы к неожиданностям и всякого рода авралам.
   - Понятия не имею.
   И полковник вкратце изложил суть предстоящего задания. Тот выслушал молча, а по окончании инструктажа лаконично и просто сказал:
   - Из сегодняшнего состава вижу еще три достойные кандидатуры: старший лейтенант Ярцев, лейтенант Лунько и старший прапорщик Кравчук. Кого посоветуете взять пятым?
   Глянув на капитана из-под густых черных бровей, Дмитрий Николаевич проворчал:
   - Я пока вижу тех же. И ни единым кандидатом больше. Иди, предупреди людей и займись подготовкой, а к вашему вылету я что-нибудь придумаю. В четырнадцать ноль-ноль возьмешь два наших "уазика" и вперед - на аэродром. Ждите меня у самолета...
   Одинцов козырнул и с явно испорченным настроением вышел за дверь. Маслов же, послонявшись по пространству небольшого кабинета, закурил, подошел к тумбочке с видеоаппаратурой, вогнал в видик какую-то кассету и, прихватив пульт, уселся в кресло. Когда на экране появилось изображение, в дверь вдруг громко постучали.
   - Да, войдите! - недовольно скривился полковник, останавливая воспроизведение.
   На пороге появился запыхавшийся Жорж Извольский. В спортивном костюме, в черно-зеленых кроссовках и с большой сумкой на плече.
   - Привет, Диман! Небось, не ждал?..
   Дмитрий Николаевич окинул ошалелым взглядом давнего друга, с коим виделся менее суток назад и, вдруг громко рассмеявшись, встал из-за стола...
   - А вот и наш пятый! - радостно воскликнул он, обнимая Георгия.
   Полковник преотлично знал: приятель пожаловал отнюдь не для того, чтобы махнуть с ним рюмку-другую хорошего коньяку - если на плече того висел объемный баул, а сам он был похож на взмыленного тяжеловоза, значит, случилось нечто неординарное...
  
  
   Жорж рассказал о постигшей его напасти минут за пятнадцать, закончив изложение философской руладой:
   - Вот ведь, блин! В Афгане и Чечне бог миловал, так здесь - в Питере достали. По мне лучше уж в нормальном бою пулю словить, чем быть расстрелянным в квартале от дома.
   - Рановато об этом думать, - сдерживая довольную улыбку, подытожил Маслов. - Тебе просто необходимо взять паузу.
   - Считаешь - поможет? Нет, Диман! С подобными ублюдками надобно разбираться по горячим следам и, не отходя от ящика с патронами. Я, собственно и пожаловал к тебе с одной деликатной просьбой...
   - ?
   - Одолжи денька на три что-нибудь бесшумное и мощное. Типа "Винтореза" или "Вала". Я, если не возражаешь, поживу в нашей казарме и за это время по одному их перещелкаю. Всего и делов-то на рупь семнадцать...
   - Хм!.. - покачал головой полковник, сызнова прогулялся взад-вперед по кабинету, потом остановился, развернулся на каблуках и назидательно проговорил: - Георгий, ты же неглупый мужик! Разве тебе не известно, по какому сценарию проводятся такие операции, какой титанический анализ и какие оперативно-розыскные действия их предваряют? Во-первых, этим должны заниматься профессионалы. А во-вторых... Ну, уложишь с десяток отморозков - то бишь одну бригаду, а сколько их останется в той группировке? Где ее координационный центр? Кто руководит этим беспределом? Под чьей крышей и в союзе с кем оные бандиты работают?.. У специалистов, занятых борьбой с организованной преступностью, на подобные разработки уходят месяцы, а то и годы. Соображаешь?..
   Георгий Павлович молчал, обдумывая услышанное. Дмитрий Николаевич всегда отличался мудрой дальновидностью, частенько контачил с фээсбэшниками и сотрудниками местного УБОП, посему спорить с ним в вопросах, касающихся всякого рода нарушителей Уголовного кодекса, не отваживался даже Извольский...
   - Я хочу предложить другой вариант, - уселся тот в кресло. - Тебе надобно уехать из города - пропасть из поля зрения этой банды недельки на две-три.
   - То есть попросту сбежать и безответно проглотить их наезд?..
   - Не совсем так. Я приму тут кое-какие меры в твое отсутствие, но на это тем же профессионалам потребуется время. К тому же, брат, знаешь какая у отморозков ротация? Похлестче нашей!..
   - Какая еще ротация?.. - не понял Жорж.
   - Смена или, скорее - обновление кадров. Кого убивают, кого серьезно калечат, кто на зону едет отсиживаться... А на их места приходят другие - помоложе. Вот исчезнешь на какой-то срок, вернешься - иных уж нет и те далече. Въезжаешь?
   - Занятная штука - ротация. И слово-то мудреное... Надо запомнить.
   - Во-во, запомни. А еще лучше - запиши. Ну, так что, согласен испариться из Питера с пользой для нашего общего дела?
   - Для какого дела?
   - Да имеется у меня тут одна "горящая путевка" на хорошо известный тебе "курорт". Позарез нужен опытный человек.
   Подполковник протяжно вздохнул, вспомнив последнюю ссору с женой и дочерью, немного помедлил, все еще сомневаясь в правильности предлагаемого варианта, потом, решительно протянув руку, вытащил из стопки писчей бумаги листочек и, царапая на нем адрес однокомнатной квартиры, неуверенно пожал плечами:
   - Что ж, будь по-твоему - пусть этой городской бандой занимаются спецы. А мы будем крошить головы другим - лесным отморозкам.
   - Вот это правильно! - воскликнул давний друг.
   Передав координаты семьи Маслову, Жорж пояснил:
   - Не знаю... не решил еще: останусь с семьей или уйду. Но не чужие все же - присмотри за этими дурами, а то не дай бог...
   - Не переживай - свяжусь с кем надо и попрошу устроить круглосуточное наблюдение за обеими квартирами. По всему городу, конечно, женщин твоих за ручку водить не смогут, но все ж какая-то опека.
   Получив принципиальное согласие товарища отправиться в командировку, Дмитрий Николаевич сделался серьезным. Завладев пультом дистанционного управления, он включил телевизор и запусти видеомагнитофон.
   - Ознакомься. Лишним не будет, - мрачно молвил он.
   - Что за съемка?.. - уставился на экран бывший заместитель.
   - После твоего увольнения нас обязали фиксировать важнейшие вехи спецзаданий. Сначала снабжали камерами для оперативной съемки... Ну, знаешь, наверное, такие маленькие... их можно крепить на автомат или на головной убор.
   - Да, те хреновины я еще застал.
   - Тогда, наверное, помнишь, насколько они были примитивны. Позже мы предложили обеспечивать группы компактными современными камерами. Ее возможности куда круче нашей оптики, к тому же позволяют вести ночное наблюдение. А эту запись делал лейтенант Грунин из отряда Вали Коваля. Здесь запечатлено все - от старта их операции и до самых последних минут...
   Сначала на экране мелькали кадры передвижения по лесистой местности, потом появилась едва наезженная грунтовка, по которой двигались два пятнистых "уазика" и поблескивающий лакированными бортами новенький "Хаммер". Камера слегка дрогнула в руках оператора, когда передовой "УАЗ" подорвался на мине. Тут же где-то рядом заработал РПКСН, защелкали снайперские винтовки.
   Снова замельтешила узкая тропа - группа уходила на север, а довольный качеством исполненной работы майор Коваль подбадривал и торопил подчиненных.
   Затем лейтенантом был снят скоротечный бой средь какого-то редколесья и растущего небольшими островками кустарника. Объектив поочередно выхватывал то лежащего Петровича с пулевым ранением в области живота, то лихо подкатившие бэтээр с бортовой машиной, то вновь лицо Коваля, на повышенных тонах беседовавшего с местным милицейским капитаном...
   - Сейчас начнется самое страшное, - вздохнул полковник. Не усидев на месте, взволнованно поднялся, резко распахнул окно и закурил.
   Молодой офицер зафиксировал заходящий на посадку транспортный вертолет. Вот он приближается, чуть задрав нос, гасит скорость... Вдруг резко качнулся раз, другой... и стал заваливаться на правый борт. Откуда-то снизу резко вынырнула земля, и тот грузно ухнул о зеленое непаханое поле. Рядом с оператором слышны неразборчивые крики, брань... Кто-то бежит к искалеченной винтокрылой машине, но, пригнув голову, останавливается и взирает на вознесшийся к небу огненно-черный гриб.
   Потом на фоне потемневшего ночного неба стрельба и четкие, лаконичные команды командира группы. Смерть одного, второго, третьего...
   Но боле всего Георгия Павловича потрясла последняя минута видеохроники, когда по экрану сначала проплыло мертвенно бледное лицо раненного и, вероятно, контуженного Грунина; его изуродованная левая рука... Затем дрожащая камера приподнялась и запечатлела ужасающую картину дымившейся от недавних взрывов позиции с неподвижными, мертвыми телами спецназовцев. А вдали уже мелькали фигуры приближавшихся моджахедов.
   Запись закончилась, экран заполнила черно-белая рябь, а мужчины, еще долго молчали.
   - От лейтенанта остались лишь ноги, - выдавил Маслов, туша в пепельнице окурок. - Видать, подорвал он себя, когда подошли эти суки. А кассету успел спрятать под резинку носка. Вот такие дела, Жорж...
   - Ладно, - прикурив третью кряду сигарету, выдохнул приятель дым, - давай ближе к делу. Кто со мной идет?
   Едва сдержав улыбку от удовольствия лицезреть привычную деловитость товарища, полковник перечислил:
   - Капитан Одинцов, старший лейтенант Ярцев, лейтенант Лунько. Эти офицеры тебя не застали - они в бригаде от года до полутора. Нормальные, свойские мужики; на каждого вполне можно положиться. Четвертый - старший прапорщик Кравчук Сергей...
   - Ну, Серегу-то я отлично знаю - этот не подведет. Что от меня требуется?
   - Я хочу, чтобы ты возглавил группу. Вы должны вылететь спецрейсом в Чечню для выполнения очень важной операции.
   - Ты не переоцениваешь мои способности? Я уже полтора года на Кавказе не был. Давай хотя бы заместителем.
   - Тебя - заместителем?! - не смог сдержать саркастического возгласа Дмитрий Николаевич. - С твоим-то опытом, умом и изворотливостью?! Ну, ты даешь, брат!.. Да таких, как ты нынче днем с огнем не сыщешь! Уж в бригаде, к сожалению, точно нет. Были... Стас Торбин, Сашка Баринов, Валька Коваль... Были, да сгинули. Кому - царствие небесное, а кому - дай бог удачи на каком-то новом, отличном от нашего, поприще. Посему не упрямься и не возражай, Жорж - пойдешь старшим.
   Он мимолетно глянул на часы и заторопился:
   - Скоро должен поступить звонок из ФСБ - начальник Управления назовет фамилии двух агентов, вливающихся в твою группу. Но не забывай: у них собственное задание. Давай-ка я оперативно введу тебя в курс предстоящего вояжа, а потом бегом по складам - заниматься экипировкой и оружием. О документах и прочей рутине не переживай - все оформлю сам задним числом.
   - Что-то я не понял, - уставился на друга Извольский. - Мы разве сегодня вылетаем?
   - Сегодня, Жорж, сегодня. Самолет через два часа. Так что, как там ты говаривал?.. Ага, вспомнил: наш поезд тащится по расписанию!
  
  
   Глава третья
   Санкт-Петербург - Ханкала
  
   Спецрейс транспортного самолета задерживался. Экипаж готового к вылету Ан-26, получил указание дождаться приезда командира бригады специального назначения. Четверо спецназовцев, отправлявшихся для какой-то непонятной секретной миссии на Северный Кавказ, уже битый час маялись неподалеку от самолета - в маленькой беседочке, устроенной сбоку от огромного серебристого ангара. Побросав плотно набитые ранцы под табличкой "Место для курения" и пристроив рядом оружие: РПКСН - малокалиберный ручной пулемет, два бесшумных автомата и снайперскую винтовку, три офицера и прапорщик расселись на лавках вдоль невысоких бортиков шестигранного деревянного строения...
   - Не знаешь, что и думать, - проворчал подрывник - старший лейтенант Олег Ярцев. - Не заладилась командировка с самого начала.
   - Да, плохая примета, - поддержал его снайпер Кравчук. - Не улетели сразу - жди неприятностей!..
   - Не-е... - упрямо помотал головой Олег, - неудачное начало складывается еще раньше, когда говорят: готовьтесь парни, через два часа вылет. И собраться толком не дают, и попрощаться по-человечески с девушками времени нет...
   - Хорош на нервы давить, мужики! - цыкнул на товарищей старший группы.
   Хмурого капитана помимо стремительного сбора настораживали и другие малоприятные детали и в первую очередь - до крайности малочисленный состав отряда. Обычно на спецоперации из бригады откомандировались группы численностью от шести до шестнадцати бойцов. Вчетвером в тыл врага уходили очень редко, да и то, как правило, не для ведения боевых действий, а с целью произвести разведку или рекогносцировку местности перед какой-либо серьезной вылазкой крупных сил. На спецзадания отправлялись как минимум вшестером. Кажется, Маслов обмолвился о двух фээсбэшниках, что пойдут вместе с ними в горы, но по его же словам они имеют собственное задание и толку от них во время неизбежных кровавых стычек не будет. Скорее наоборот: придется защищать и всячески нянчиться с этой обузой...
   Игорь достал очередную сигарету и, прежде чем подпалить ее, проворчал:
   - И, слава богу, что вылет задерживается - может Николаич еще кого подыщет.
   - Это кого же? - усмехнулся четвертый спецназовец - связист лейтенант Яков Лунько. - Госпиталь под завязку забит нашими ребятами; восемь человек погибли - земля им пухом; в Ханкале два десятка осталось - четвертый месяц без отдыха! А на основной базе, одна молодежь...
   Против этого тоже возразить было нечем. Но не полетит же с ними сам полковник Маслов!? А если вдруг и полетит, что изредка все же случалось, то на задание один черт отправиться не сможет - опыта у него хоть отбавляй, да возраст уже не тот - почти пятьдесят. Одним, словом, ситуация для четверых мужчин, ожидающих вылета на Северный Кавказ, пока оставалась тупиковой. Тем более, что и предстоящую задачу Дмитрий Николаевич обрисовать толком не успел...
   Вокруг кипела жизнь крупного авиационного соединения. То завывали, то выключались мощные двигатели; по залитой солнцем бетонке взад-вперед разъезжали специальные автомобили; у капониров и самолетных стоянок мельтешил технический персонал; где-то вдали, сквозь струившийся вверх горячий воздух, по взлетно-посадочной полосе иногда беззвучно проносились самолеты...
   Ярцев тем временем взял в руки старенькую гитару, обитавшую в курилке и, покрутив колки, стал еле слышно напевать:
  
   Твое письмо защищает грудь,
   Горы снова позвали в путь,
   И идут в предрассветный час -
   Те, кого называют: спецназ.
  
   Ты не плачь, ты просто жди, -
   Минут грозы, проливные дожди,
   Лютый холод, адский зной, -
   И мы встретимся с тобой!..
  
   А девочка юная тихо вздыхает,
   Свиданье со мною опять представляет,
   О счастье далеком упрямо мечтает,
   И взгляд влажных глаз к небесам устремляет...
  
   - Ну, а дальше?.. - буркнул старший прапорщик Кравчук, когда Игорек, промурлыкав куплет, отчего-то замолк.
   - А дальше, типа барышня должна исполнять свою молитву, - объяснил тот.
   - Так в чем же дело? Исполни за нее - фальцетом, как этот... Бритас, что ли?..
   - Чтобы петь как Бритас, нужно родиться с дефективными голосовыми связками. А лучше вообще такими не рождаться.
   В этот момент к ангару подкатила черная "Волга" Маслова. Из салона полковник вышел не один. Группа построилась у выхода из беседки, и капитан Одинцов шагнул навстречу командиру:
   - Товарищ полковник...
   - Вольно, - остановил его руководитель. - Становись в строй, капитан.
   Дмитрий Николаевич медленно обошел короткую шеренгу; беззвучно вздохнул; о чем-то задумавшись, постоял напротив самого молодого члена команды - лейтенанта Лунько...
   Очнувшись, резко обернулся к стоявшему чуть поодаль второму пассажиру "Волги". Экипирован пассажир был точно так же, как и другие бойцы бригады ВДВ особого назначения.
   - Представляю вам нового офицера группы. А точнее - вашего командира, - твердо произнес он. - Георгий Павлович Извольский. Прошу любить и жаловать. В дороге, надеюсь, познакомитесь поближе...
   Одинцов, Ярцев и Лунько, служившие в бригаде менее полутора лет, настороженно смотрели на сорокалетнего мужчину, одетого в новенькую, не глаженную и не подогнанную по фигуре камуфляжку. И только прапорщик Кравчук - такой же ветеран спецназа, как и Маслов с Извольским заулыбался, признав сослуживца, с коим довелось повоевать не один год.
   - Тебе, Игорь, надлежит исполнять обязанности его заместителя, - обратился Маслов к капитану.
   Капитан, старлей и лейтенант недоуменно переглянулись - этаким образом, под предводительством какого-то незнакомого "варяга" их отправляли на задание впервые. Не обращая внимания на реакцию подчиненных, полковник продолжал:
   - Скоро должны подъехать два офицера ФСБ, которые будут снабжать вас ценной информацией о главарях бандформирований. Кроме того, у них имеется еще какое-то задание, но об этом нам знать незачем - приказано лишь оказывать содействие. Вопросы имеются?
   - А наш новый командир вообще-то военный или так... из гражданской интеллигенции? - не без издевки поинтересовался старший лейтенант Ярцев.
   - Еще какой военный! - усмехнулся полковник. - Если других вопросов нет - занимайте места согласно купленным билетам.
   Но едва он закончил фразу, как из-за ангара вынырнула и подрулила к самолету черная иномарка с тонированными стеклами. Из салона вышли трое: молодцеватый полковник в повседневном мундире, мужчина лет тридцати двух и молоденькая девушка. Двое последних были обряжены в камуфляжку, однако снаряжение их заметно отличалось от спецназовского.
   - Полковник Горюнов Михаил Александрович, - поздоровавшись за руку с Масловым, негромко назвался чин от ФСБ. Затем, перебросившись с командиром бригады парой фраз, представил отряду двух сотрудников: - Старший лейтенант Северцева - вливается в вашу группу со специальным заданием. Зовут Арина; можно сказать замужем, поэтому просьба: со всякими там глупостями не приставать. Тем более что она по легенде - мусульманка. Становитесь в строй.
   Симпатичная смуглолицая девушка с черными волосами, забранными под пятнистую кепи, четко выполнила приказание. Полковник тем временем кивнул хорошо сложенному мужчине, приглашая его подойти поближе.
   - Майор Болотов. Сергей Анатольевич отбывает с вами старшим представителем от разведки.
   Чуть сгорбившись под тяжестью огромного рюкзака, майор последовал примеру девушки и оказался в строю рядом с ней. Как ни странно, но нормального оружия, крайне необходимого в предстоящей вылазке в тыл невидимого врага, фээсбэшники при себе не имели. На плече каждого висел компактный "Каштан", а из специальных карманов разгрузочных жилетов торчали рукоятки пистолетов.
   Маслов с полковником ФСБ пожали на прощание руку каждому, проводили подопечных до невысокого трапа, стоящего у левого борта Ан-26, помогли девушке закинуть в салон тяжелый ранец и, о чем-то беседуя, неспешно пошли к служебным машинам...
  
  
   Чрево военного транспортного самолета заметно отличалось от комфортабельных салонов пассажирских лайнеров. Два ряда спартанских сидений вдоль бортов; отсутствие пластиковой обшивки, как, впрочем, и других изысков гражданских воздушных судов.
   Группа из семи человек устроилась ближе к носу - у входа в пилотскую кабину. Одинцов, Ярцев и Лунько сели рядышком, побросав ранцы на пол. Майор Болотов с Ариной примостились неподалеку, и лишь Извольский с прапорщиком Кравчуком выбрали места через широкий центральный проход...
   Спустя минут пятнадцать после взлета подполковник попытался задремать, приспособив под затылок какой-то промасленный чехол, однако мысли о предстоящем задании бередили сознание и не давали покоя... "И на кой черт нам подсунули девку? - с раздражением думал он, исподволь, сквозь едва приоткрытые веки, рассматривая Северцеву. - Смазлива, стройна, черноволоса... Глаза большие, выразительные и, что удивительно - с осмысленным взглядом. Но какой прок от всего этого там - в чеченских горах? Там нужнее мускулы, ловкость, выносливость и прочие атрибуты, о которых, судя по ее внешности, говорить не приходиться. Предположим, что в ее собственном задании, о котором распинался фээсбэшник, привлекательный облик имеет значение, но до этого задания девчонке еще предстоит дожить. Или, скорее - выжить!"
   Да, девица, несомненно, была симпатичной - даже стандартная пятнистая униформа не могла скрыть ее отменной фигуры, однако, столь желанных для беспрерывной беготни по пересеченной местности признаков атлетизма, Георгий так и не разглядел. Вздохнув, он переместил взгляд выше... Приятное южнорусское лицо с прямым, чуть вздернутым носиком; тонкие черные брови вразлет; пухленькие губки, слегка приоткрытые от вороха сумбурных мыслей, терзающих всякого новичка перед опасным предприятием.
   Закончив изучение старшего лейтенанта, Извольский взялся за Болотова...
   "Белоручка с повадками неисправимого интеллигента, - первое, что пришло на ум после короткого наблюдения. - Без сомнений, такой же дебютант, как и его напарница. Ростом с меня - сто восемьдесят пять. Лишнего веса практически нет - девяносто килограммов, но мышцы дряблые, запущенные. Руки холеные, изнеженные - ничего тяжелее портфельчика с файлами и дискетами не поднимали. Ну, ничего, завтра научится материться, дня через три исчезнет одышка, а к концу командировки перестанет закрывать глаза при стрельбе..."
   Снайпер, поболтав со старым знакомым, также пытался задремать, прикрыв свои пронзительно зоркие, молодые глаза. Приблизительно через полчаса, когда самолет, монотонно гудя двумя двигателями, набрал положенную высоту и взял курс на юг, Олег Ярцев - редкостный шутник и прикольщик, о проделках которого в бригаде ходили удивительные рассказы, хитро подмигнул двум товарищам:
   - Сейчас мы проверим этого Жорика. Посмотрим, что за птица объявилась в нашей стае...
   Старлей неслышно подошел к командиру.
   - Дядя, а вы случаем не подскажете, где здесь обитают стюардессы? - почесал он за ухом левой рукой, а правой щелкнул выкидным ножом у самого горла "самозванца".
   Жорж медленно открыл глаза.
   - Придется тебе, парень, в санузле заняться самообслуживанием - нет на борту стюардесс, - выдавил он, сызнова пристраиваясь спать.
   - Не понял!.. - обалдело оглянулся борзый подрывник на гогочущих товарищей и слегка прикоснулся острием лезвия к кадыку сорокалетнего мужчины.
   Похоже, не понял он и того, как спустя мгновение отлетел к противоположному борту, сбитый увесистым кулаком Извольского. Нож при этом каким-то неведомым образом оказался в руках у нового командира. Повертев его в ладони, Георгий почти без замаха и не глядя запустил им в стоявшие под сиденьем вещи Ярцева. Лезвие ткнулось не в огромный тюк с пожитками, боеприпасами и взрывчаткой, что бедному Олежику предстояло переть на спине, а точнехонько в яркий нарядный пакет, в коем что-то позвякивало при движении хозяина по трапу...
   - Ёлы-палы!.. - поднимаясь на ноги, растянул тот в недовольном изумлении физиономию, - у меня ж там презервативы на все случаи жизни!
   Попутчики снова ржали. Не сдержали, на сей раз, улыбки и серьезные фээсбэшники...
   - Ни к чему они тебе там, - спокойно молвил подполковник, опять закрывая глаза. - Разве что на ствол "Вала" натягивать - от дождя...
   - А вдруг пригодились бы по прямому назначению?! - не унимаясь, проворчал Ярцев - известный балагур, разводчик и бабник. - У нас же, поговаривают, какое-то нестандартное задание.
   - Стандартное. А тебя я отныне буду звать Кроликом. Бешеным Кроликом.
   - Это за что же?!
   - За твою мужскую слабость. Исправишься - дам нормальное, спецназовское прозвище.
   - Кто он такой? - через минуту шепотом возмущался старший лейтенант, подсев к прапорщику и с досадой извлекая из пакета разбитую бутылку коньяка.
   - Бывший заместитель командира бригады. Подполковник. Боевых орденов больше чем у тебя волос на безмозглой башке!.. - нехотя отвечал Кравчук, уважительно покосившись на спящего соседа.
   - Так он нашенский!.. Чего ж ты сразу не предупредил?! - потирал ушибленную ударом грудь, молодой человек.
   - Ты же не спрашивал... - еле сдерживал улыбку снайпер, пытаясь последовать примеру Извольского и отключиться на время долгого полета.
  
  
   Глава четвертая
   Урус-Мартан
  
   Главари, да и простые бандиты из чеченских вооруженных формирований отнюдь не опасались появляться в родных селах - родственники, знакомые и соседи упорно скрывали от федералов их причастность к преступной деятельности. А по возможности и загодя предупреждали боевиков об опасности быть узнанными и захваченными.
   После визита в районную больницу Арсен вернулся в родное село жены, а оттуда вместе с Шамилем и его внушительной охраной отправился в секретную ставку Главного штаба.
   Штаб на протяжении нескольких лет постоянно кочевал, запутывая разведку противника сменой дислокации, и уже с неделю квартировал в расположении горной базы Абдул-Малика. Многочисленный отряд этого известного полевого командира и близкого друга Татаева являлся надежным прикрытием в случае неожиданной атаки неверных. Впрочем, в последнее время разведка русских вела себя отчего-то вяло: авиация в горах почти не появлялась, а разного рода агенты давно перестали навещать предгорные селения из-за безрезультатности оного занятия - сельчане относились к чужакам настороженно и, как правило, немедля доносили вооруженным соплеменникам о незваных "гостях". Оставалось опасаться внезапных атак со стороны немногочисленных, мобильных групп спецназа, но потому и славился своей осторожностью хитрый и беспощадный Абдул-Малик. Пространство вокруг лагеря радиусом в пару километров было нашпиговано минами, растяжками, "лягушками" и другими смертоносными примочками, способными либо уничтожить врага сразу, либо загодя оповестить о его приближении. Кроме того, около десятка дозоров и мобильных патрульных групп днем и ночью стерегли покой воинов Аллаха и самого Абдул-Малика...
   Двое суток Умаджиев провел в лагере. Сначала Татаев представил его руководству республики Ичкерия, затем Арсен изучал перечень новых обязанностей, вникал в суть большинства из них.
   - Справляешься? - похлопал его по плечу после вечернего намаза бригадный генерал.
   Чуть скривившись от боли, Умаджиев кивнул.
   - Вот шайтан!.. Извини, забыл о твоей ране, - слегка приобнял молодого чеченца Татаев.
   - Ничего... Хотя, стоило бы еще разок наведаться ко врачу. Слушай, Шамиль, меня сейчас другое беспокоит - люди мои в лагере сидят. Без связи, без нормальной пищи, без командира... Надо бы решить, что-то с ними делать.
   - Сколько их?
   - Двадцать. Один ранен в ногу.
   - Немного, - задумался тот, пройдясь вдоль ряда палаток.
   Бывший полевой командир последовал за ним.
   - Они, наверное, наши с тобой земляки? - справился Татаев.
   - Да, все с селений нашего района...
   - Тогда нет смысла приводить их сюда и сливать с отрядом Абдул-Малика. У него и так половина людей пришлых - арабы, украинцы, молдаване и даже прибалты. Скажи, а кого бы ты оставил вместо себя амиром?
   - Разве что Джабаева, - пожал тот плечами.
   - Асланбека?
   - Ну да. Деловой, энергичный, авторитетный... Их семья живет...
   - Да помню я прекрасно, где они живут! И отца его отлично знаю - уважаемый человек. Что ж, пусть командует - я не против. Тогда сделаем так... Поезжай завтра утром в больницу райцентра, заодно завернешь в Малые Веранды и проведаешь семью. Деньги у тебя есть?
   Арсен кивнул.
   - Отлично. В Урус-Мартане же закупишь продуктов, попробуешь достать медикаментов для раненного. Асланбека проинструктируешь и передашь, чтобы пока со своими людьми сидел тихо. А связью мы его обеспечим. Чуть позже обеспечим...
   Прощаясь с Умаджиевым, Шамиль вдруг спросил:
   - Сколько человек в твоей охране?
   - Двое, - подивился вопросу молодой кавказец.
   - Люди надежные?
   - Претензий не было.
   - Это я к тому, что отныне ты уже не полевой командир, а птица более высокого полета. Потому не обессудь, но куда-либо выезжать из расположения штаба без вооруженного сопровождения я тебе запрещаю.
  
  
   Ранним утром Арсен в компании двух телохранителей и проводника спустился по единственной тайной тропе, петлявшей меж минных заграждений до ближайшего села - Гомхой. Там его уже поджидали предупрежденные бойцы Абдул-Малика, находившиеся в передовом дозоре. Старший охранения поприветствовал молодого человека, раскланявшись и не решаясь первым протянуть руку.
   Дожидаясь, пока водитель выгонит с территории одного из дворов "Джип", Умаджиев молча прохаживался по узенькому проулку, удивляясь про себя, сколь резко и быстро изменилось отношение к нему окружающих единоверцев. Ранее, когда он командовал небольшим отрядом, его привечали только в родном селе, да и то скорее благодаря легендарной и громкой славе Татаева. Даже удачные вылазки и рейды не могли кардинально изменить ситуации. Теперь же, пожалуйста - любой заурядный дозорный командир знает: Арсен Умаджиев - помощник начальника Главного штаба. Должность как минимум полковника и до бригадного генерала - рукой подать...
   Несмотря на прошедший дождь и размокшие за ночь проселочные дороги, они добрались до Урус-Мартана всего за час. Приказав охранникам отмыть грязный автомобиль, Арсен вошел в здание районной больницы...
   - Доброе утро. Вы позволите? - приветливо улыбнулся импозантный чеченец.
   Инга Петровна подняла взгляд на вошедшего в кабинет и, признав в нем недавнего пациента, заулыбалась.
   - Конечно-конечно! Проходите. Как ваше самочувствие?
   - Травма почти не беспокоит, но решил на всякий случай показаться.
   В этот момент из смежного помещения выглянула медсестра. Лицо ее на мгновение просияло.
   - И правильно сделали, - закивала врач. - С подобными вещами шутить опасно. Снимайте пиджак, сейчас посмотрим...
   Умаджиев проворно разоблачился; вошедшая Ирочка помогла снять повязку.
   - Антибиотики принимаете? - справилась Инга Петровна, внимательно осматривая плечо.
   - Разумеется.
   - Воспаления нет и это самое главное. Думаю, скоро рана начнет затягиваться, - уверенно констатировала врач-хирург и распорядилась: - Ирочка, обработай и наложи свежую повязку.
   Девушка, как и в прошлый раз, отступила на шаг, пропуская больного в свою стерильную "богадельню". Как и в прошлый раз на ней был соблазнительный, полупрозрачный "пеньюар".
   - Присаживайтесь, - произнесла она дежурную фразу.
   Обрабатывая рану, медсестра опять касалась коленом его ноги, но теперь отнюдь не легонько, а опиралась, прилично нажимая, будто боясь потерять равновесие. Вскоре Арсен осторожно провел ладонью по гладкому бедру, что призывно белело под коротким халатиком - та, склонившись с тампоном над его плечом, опять-таки ни видом, ни словом не возразила... Так и продолжалось сие бессловесное действо: она колдовала над травмой; он гладил ее бедра - одно, затем другое... И даже умудрился расстегнуть самую нижнюю пуговичку легкой, прозрачной одежки.
   Наконец, Ирочка выпрямилась, давая понять, что перевязка завершена, однако слов при этом не произнесла и от пациента отходить не стала. Стараясь не производить шума, Умаджиев поднялся со стула, притянул ее к себе. После короткого поцелуя в губы, девушка немного отстранилась и, стрельнув глазами в сторону кабинета Инги Петровны, отрицательно помотала головой - мол, извини, при ней не могу.
   Кавказец вздохнул и, только было собрался лезть в карман за бумажником, как в соседнем помещении послышались шаги... Он тут же опустился на стул, а сестра, отступив назад, нарочито загремела какими-то медицинскими причиндалами, разложенными на столе. Но врач и не собиралась интересоваться происходящим за стеной, а, прикрыв за собой дверь в коридор, отправилась куда-то по своим делам.
   В перевязочной повисла странная тишина...
   Ирина по-прежнему стояла спиной к молодому человеку и словно чего-то ждала. Он подошел к ней, обнял за талию, повернул к себе лицом - теперь симпатичная брюнетка с короткой стрижкой и светлыми прядками не выказывала беспокойства по поводу опасного соседства с Ингой Петровной, и губы их надолго слились в страстном поцелуе. Арсен поглаживал ее упругую грудь, а потом вдруг начал быстро расстегивать пуговицы халата. И лишь тогда девушка, поймав и удерживая его руки, замотала головой. Она все чаще прислушивалась и посматривала на открытую дверь пустующего кабинета.
   Молодой мужчина и сам понимал безнадежность желания добиться близости с милой, соблазнительной особой прямо тут - в больнице, да еще в разгар рабочего дня. Понимал, однако ж, одолеваемый страстью, едва собою управлял...
   Подчинившись, он оставил в покое пуговицы халата; ладони вновь блуждали по бедрам, ягодицам, нижнему белью Ирочки. Та глубоко вдохнула и задрожала, когда пальцы Арсена скользнули меж ее ног...
   - Не надо... Не здесь!.. Пожалуйста, не здесь... - тихо простонала девица.
   Он чуть задержал ладонь на ее лобке, едва прикрытым тонкой и узкой полоской ажурной ткани, но все ж нашел в себе силы прервать мучительную для обоих пытку. Отпустив медсестру, Умаджиев стал неспешно одеваться...
   - Я живу на Южной... Дом номер два... Второй этаж... Пятая квартира... - еще не восстановив ровного дыхания, возбужденно шептала Ирина. - Приходи сегодня вечером, я буду ждать...
   - Нет. Сегодня не могу, - отрывисто и довольно резко ответил он, выуживая из заднего кармана брюк бумажник. - Зайду позже - дня через два.
   Вначале кавказец бросил на стол полтинник.
   - Это для твоей врачихи, - пояснил он. Потом протянул двадцать сотенных купюр: - Купишь для меня медикаментов. Много медикаментов: перевязочный материал, антисептики, антибиотики, обезболивающие средства, жаропонижающие. И чтобы никто об этом не знал - как будто для больницы покупаешь. Ясно?
   - Неужели на все?! - изумленно вопрошала девушка.
   - На тысячу девятьсот долларов. Сотню оставь себе. До встречи...
   Догнав его почти у выхода в коридор, она запоздало поинтересовалась:
   - А как тебя зовут?
   - Сайдали, - бросил тот через плечо.
   Мысленно новый помощник начальника Главного штаба находился уже в пути к немногочисленным остаткам своего бывшего отряда, скрывавшегося в тихой лесистой лощине за горным перевалом.
  
  
   Глава пятая
   Ханкала - Горная Чечня
  
   На большом военном аэродроме близ Ханкалы группу поджидали два человека: полковник ФСБ Венедиктов и командир местного вертолетного полка. Когда семеро бойцов выгрузились из транспортного самолета, пожилые вояки поздоровались с каждым участником предстоящей операции и пригласили к стоящему на рулежной полосе "уазику" Извольского и Болотова.
   - Ну, Анатольевич, каково решение? - спросил местный фээсбэшник авиационного начальника.
   Тот окинул группу и ее багаж придирчивым, наметанным взглядом, что-то прикинул в уме и уверенно сказал:
   - Снарядим пару "крокодилов". Отряд со шмотками уместится в одном, а второй будет прикрывать высадку сверху.
   - Годится. Сколько у них до вылета?
   - Полчаса. Кстати, куда ехать-то?
   - Так не ехать, а лететь, - поправил майор разведки.
   - Это в стратосфере летают, а по верхушкам деревьев - ездят, - пояснил опытный авиатор, раскладывая на капоте карту.
   Все четверо склонились над пестрыми разводами. Без труда разобравшись в обозначениях, Болотов ткнул пальцем в один из высокогорных районов:
   - Первый интересующий нас объект часто бывает здесь - в этом маленьком ауле. Ну а высадиться необходимо незаметно и так, чтобы не очень далеко.
   - Ясно, - почесал затылок ас. Нарисовав простым карандашом кружочек на относительно ровной площадке среди гор - чуть восточнее указанного местечка, спросил: - Тут устроит?
   - Почему бы нет?.. Вполне, - пожал плечами майор.
   - Не годится, - неожиданно для всех возразил Георгий Павлович. - На этом плоскогорье располагаются обширные пастбища - там сейчас обязательно будут люди, а встречаться с кем-либо нам нежелательно. Выбросьте нас между двумя склонами. Я неоднократно хаживал по этой низине - на дне распадка из растительности только низенький кустарник - посадке он не помешает.
   - Хм... - уважительно глянул на спецназовца летчик. - Добро. Исполним. Подтаскивайте вашу "ручную кладь" вон к той парочке вертолетов, а я поехал ставить задачу экипажам.
   Он шустро запрыгнул в кабину "уазика", и маленький темно-зеленый автомобиль помчался в направлении приземистых домиков, ютившихся за ангарами. Извольский проводил его долгим взглядом и закинул за спину тяжелый ранец. А, приметив, как трое мужчин вызвались помочь единственной даме, усмехнулся. Любитель слабого пола Олег Ярцев почти не отходил от симпатичной Арины, дабы при каждом удобном случае оказывать знаки внимания; молчаливый Болотов обхаживал Северцеву на правах коллеги и самого давнего среди присутствующих знакомца; наконец, здешний фээсбэшник - лысеющий полковник Венедиктов, похоже, попросту при виде смазливой девицы вспомнил молодость...
   Поправив висевший на плече "Вал", Жорж дождался, пока группа соберет пожитки, и неспешно двинулся вслед за всеми к двум пятнистым Ми-24, еще со времен войны в Афгане именуемых пехотным людом "крокодилами".
   Спустя ровно полчаса его отряд парил в бреющем полете над зелено-коричневыми складками северного склона Большого Кавказа...
  
  
   - Стало быть, этот вожак "приматов" был одним из участников налета на Ингушетию? - уточнил подполковник, рассматривая с помощью бинокля большую усадьбу на окраине села.
   Удачно выбранная позиция на невысоком пригорке, поросшем молодыми грабами, позволяла вести наблюдение за происходящим во дворе. Усадьба принадлежала то ли родственникам, то ли знакомым полевого командира и была облюбована им для кратковременных передышек.
   - Да. И не простым участником, а командовал одной из бригад, - отозвался лежащий рядом Болотов. - Потому и приказано его убрать.
   - Как скажешь. Можем и убрать...
   - Но как? Из снайперской винтовки?..
   - Нет, эта работа не для снайпера, - опустив бинокль, покачал головой Извольский. - Мы с помощью десятикратной оптики едва рассмотрели твоего "клиента", а у Кравчука прицел еще слабее. Далековато, одним словом. А посылать снайпера ближе для единственного выстрела, означает: и его потерять, и погоню себе на хвост прицепить.
   - Что же вы предлагаете?
   - Во-первых, я предлагаю перейти на "ты" - мотаясь плечом к плечу по горам да лесам, не принято "выкать". Можешь называть меня Георгий.
   - Согласен. А я - Сергей.
   - Во-вторых, Сергей, спрячь подальше свой "Каштан", - кивнул подполковник на компактный пистолет-пулемет с навинченным на ствол глушителем и торчащим сверху лазерным целеуказателем. - Оружие это, конечно, неплохое, да толку от него в лесу мало. Вот ежели соберешься в каком-нибудь кабаке компанию за соседним столиком покрошить, или в автобусной давке "клиенту" пулю в мозги вогнать через подбородок - тогда эта штуковина в самый раз.
   Офицер ФСБ послушно убрал скорострельное оружие.
   - Ну а в-третьих... Какая, говоришь, у Калаева машина?
   - По нашим данным черная "Тойота" - внедорожник. Вон чуть левее зеленых ворот стоит, между темно-зеленой "Нивой-Шевроле" и "Уралом".
   - Ага, вижу.
   Георгий Павлович повернулся к группе, расположившейся метрах в десяти в глубине лесочка и, позвал:
   - Кролик! Прыгай сюда.
   Под смешки приятелей Ярцев с недовольной гримасой подобрался к старшим офицерам.
   - В твоей хозяйственной сумке радиоуправляемый фугас имеется?
   - А то!.. - хмыкнул парень.
   - Тогда прикинь, подрывник, - подал ему бинокль командир, - ежели заложить твою хреновину у той дороги, идущей от села вправо - к райцентру, мощности сигнала отсюда хватит?
   Весельчак с серьезным видом стал осматривать местность, лежащую перед ними словно на ладони. Через минуту обнадежил:
   - Напрямую расстояние приемлемое, помех и препятствий нет. Определенно сработает.
   - Тогда бери Кравчука в качестве прикрытия и вперед, - подытожил Жорж.
   - И темноты дожидаться не будем? - удивился тот.
   - Нет, Кролик, не будем. "Клиент" в любую минуту волен сесть на машину и сорваться по своим разбойным делам. Еще вопросы есть?
   - Нет...
   Спустя короткое время, вооружившись радиоуправляемой миной, подрывник и снайпер исчезли среди низкорослых деревьев и кустарника.
   - Меня вот что волнует... - тихо зашептал довольный ходом операции майор ФСБ, - как бы нам не перепутать Калаева с кем-нибудь еще. Слабовата все же оптика.
   - Это тоже не проблема, - успокоил профессионал от спецназа. - Лунько!
   Молоденький лейтенант тут же оказался рядом.
   - Ну-ка поведай нам о своей "Лейке".
   - О какой лейке?!
   - О камере своей навороченной расскажи. Нас интересует ее оптика.
   - Шестнадцатикратное оптическое увеличение, а дальше - до двухсот сорока - цифровое.
   - Ну, о своем цифровом будешь перед школьниками хвастать - нам "зернами" на картинке ни к чему любоваться, - негромко пробурчал подполковник и обратился к майору: - Устраивает?
   - Еще бы! - бережно взял он из рук штатного оператора группы камеру.
   Сергей Болотов навел объектив на окраину села, максимально увеличил оптическое изображение и, удовлетворенно кивнув, приступил к наблюдению...
   - Вы только это, товарищ майор... - мялся возле фээсбэшника лейтенант, - процесс устранения главаря зафиксировать не забудьте. Ладно?
   - Не волнуйся, запечатлею во всей красе.
   Расположившись на молодой травке под деревом, Одинцов с Лунько о чем-то тихо переговаривались. Сидя поодаль от них, Арина Северцева наводила порядок в объемном рюкзаке, молчала и избегала встречаться взглядом с кем-либо из группы. Она вообще вела себя замкнуто, сторонилась общения и на вопросы отвечала крайне скупо. Пожалуй, только Болотов - ее непосредственный шеф в этой операции, удостаивался большего внимания. Изредка, когда поблизости не было спецназовцев, они шептались, и на лице старшего лейтенанта службы безопасности мелькало подобие улыбки. Но стоило появиться кому-то из подчиненных Извольского или же, пуще того - завести с ней беседу, она мгновенно замыкалась, хмурилась и отводила глаза в сторону...
   Ярцев с Кравчуком вернулись через два часа. Все это время майор ФСБ следил за усадьбой и переживал, как бы "клиент" не уселся в автомобиль раньше, чем будет подготовлено взрывное устройство. Довольный подрывник подобрался к кустам, из-за которых вели наблюдение два старших офицера.
   - Установил. Эх и уе... Ой!.. - осекся молодой балагур, покосившись на молоденькую разведчицу. - Одним словом - шарахнет так, что и танк не выдержит!
   - Присоединяйся к майору, - приказал подполковник. - Как только Калаев изъявит желание выехать из села - приведешь свою адскую машинку в действие.
   - Понял, - кивнул Кролик и занял место рядом с фээсбэшником, положив перед собой на траву небольшой пульт с антенной.
   Калаев возжелал прокатиться лишь поздней ночью. Когда сумерки основательно сгустились, Лунько помог Болотову настроить видеокамеру на более чувствительный режим и еще раз напомнил о записи подрыва автомобиля на видеопленку. И часа через три майор, обернувшись к Извольскому, взволнованно зашептал:
   - Георгий, "клиент" вышел со двора с тремя мужчинами, но сел не в "Тойоту", а в темно-зеленую "Ниву".
   - Эти мужчины - его охрана, а "Нива"... Хитрит, сволочь, - спокойно разъяснил Жорж. - Кролик, дорогу видно?
   - Видно, - отвечал старлей, не отрываясь от ночного прицела, взятого напрокат у Кравчука. - И дорога, и вешка моя заветная как на ладони.
   - Ну и славненько. Цель - темно-зеленая "Нива".
   Спустя пару минут по пустынной проселочной дороге, освещая фарами светло-серый грунт, медленно ехала новенькая "Нива-Шевроле". Когда автомобиль поравнялся с лежащим на обочине гладким валуном, ночную мглу осветила сильная вспышка, а немногим позже до спецназовцев докатилась волна гулкого раската. Болотов подождал, пока слабый ветерок развеет дым и поднятую взрывом пыль, рассмотрел результат проделанной работы - горящие обломки машины и лишь после этого поспешно встал, подошел к шефу спецназовцев и горячо пожал руку:
   - Отличная работа, Георгий.
   - Тогда уходим. Наш поезд тащится по расписанию...
  
  
   Часть третья
   "Возмездие"
  
  
   "Затишье...
   Снова в пределах Чечни и соседних с нею республик - затишье. Хорошо это, или же опять следует исподволь готовиться к дурным новостям, как в конце июня - не знаю. Хотелось бы верить и ожидать лучшего, но пока не знаю...
   ...Но, одно уже сейчас можно сказать со всей определенностью: какие-то шаги по наведению порядка и установлению законности в мятежной республике нашими силовыми ведомствами все же предпринимаются. В своей предыдущей статье я уже упоминала со ссылкой на информированный источник о подготовке операции "Возмездие". Напомню: суть ее заключается в физическом устранении особо опасных главарей бандформирований, скрывающихся ныне в труднодоступных горных и лесных базах. Скрывающихся, разумеется, до поры до времени... Так вот, со ссылкой на тот же, заслуживающий доверия источник, спешу сообщить: два дня назад группа спецназовцев, состоящая исключительно из профессионалов высочайшего уровня, была успешно заброшена в предгорный районы Северного Кавказа. Более того, первой же ночью жертвой акции "Возмездие" пал отъявленный головорез - полевой командир Усман Калаев.
   ...О подробностях устранения Калаева я непременно расскажу читателям в следующей статье...
   Анна Снегина.
   25 июня. Чечня. Грозный".
  
  
   Глава первая
   Горная Чечня
  
   Группа Извольского легко, без потерь и без намека на преследование ушла от родного села Усмана Калаева...
   Впереди, метрах в пятидесяти, как всегда осторожно двигались лидеры: снайпер Кравчук и подрывник Ярцев. Прапорщик почти не отрывался от окуляра ночного прицела и обозревал округу. За ним, точно след в след ступал старший лейтенант, позабывший на время свои дурацкие шуточки.
   Основную группу возглавлял Георгий Павлович, далее следовал лейтенант Лунько. Оба агента ФСБ, впервые вкусившие "прелести" диверсионной работы, находились посередине - первой вышагивала Арина, за ней Сергей Болотов. Замыкал "процессию", часто оглядываясь и прислушиваясь к ночному лесу, капитан Одинцов.
   Удалившись на приличное расстояние от последнего пристанища Калаева, подполковник объявил о первой ночевке...
   - Куда держим путь? - разложив на траве карту и подсвечивая фонарем, спросил он у присевшего рядом майора.
   Не привыкший к продолжительным физическим нагрузкам фээсбэшник тяжело дышал и промокал форменной кепкой капли пота на лбу. Однако усталость и одышка не помешали ему мгновенно выдать нужную информацию.
   - Следующим, согласно плану, надлежит устранить Али Рамазанова. Этот тип обитает с отрядом в полсотни штыков в лесах между селами Кири и Химой. Вот здесь... - описал он указательным пальцем небольшую окружность по зеленой части карты Чечни.
   - Ни хрена себе, райончик! - присвистнул Жорж. - Да в таком кружочке придется три дня мыкаться в поисках "клиента"! Более точных данных нет?
   Собеседник отрицательно качнул головой.
   - Ну, а что же ваша хваленая спутниковая разведка, способная запечатлеть рублевую монету на тротуаре? Или авиация, в конце концов? - съязвил Ярцев. Старлей ворочался рядом, пытаясь заснуть, и потому слышал обрывки разговора старших офицеров.
   - "Чехи" тоже поумнели, - вздохнул Болотов, - на открытой местности баз не обустраивают, да и в лесах биваки более чем на две-три недели не разбивают. Пока их сверху обнаружат, пока перебросят соответствующие силы - бандитов уж и след простыл.
   - А бомбовые или ракетные удары?
   - У этого оружия в горах слишком большая погрешность. Его все же целесообразнее использовать на равнине.
   - Знакомо, - проворчал Извольский.
   Перевернувшись на спину и закинув руки под голову, он надолго замолчал, устремив взгляд в клочок светлеющего неба, видневшегося меж густых дубовых крон.
   Когда время, отпущенное для отдыха, истекло, он резко поднялся на ноги и бодро скомандовал:
   - Подъем! Всем двадцать минут на завтрак и сборы.
  
  
   До района дислокации банды Рамазанова они добрались к двенадцати часам дня. Лес на затяжном пологом взгорье был невероятно густым, а местами разбавлен островками низкорослого, труднопроходимого кустарника. Остановив отряд у одного из таких островков, и объявив передышку, Жорж сбросил с плеч ранец. По привычке не выпуская из правой руки автомата, поправил на себе мешковатую, не подогнанную по тяжеловатой фигуре камуфляжку и глотнул какой-то жидкости из плоской фляжки. Болотов выжидательно посматривал в его сторону с отчетливым желанием в глазах узнать, какое же решение относительно поиска "иголки в стоге сена" созрело в командирской голове.
   - У нас имеется три радиостанции, посему делимся на три группы, - наконец произнес тот. - Первая пара с позывным "Запад": Одинцов и Болотов - прочесывает сектор района к юго-западу от этой точки. Назовем ее, предположим... "Монблан". Вторая пара - позывной "Восток": Ярцев, Кравчук - обследуете юго-восточный сектор. Я с молодежью ищу следы банды в центре района. Наш позывной - "Центр".
   - Предлагаю кого-нибудь из молодежи прицепить к нашей паре, - кося под просточка, предложил Олег.
   - Предлагать будешь на профсоюзном собрании, - грозно глянул на него подполковник. - Опять за свое, Кролик?
   Старлей откашлялся, смущенно потер лоб, словно он был у него ушибленный и повинился:
   - Нет... это я так...
   - Тогда слушай и не перебивай, - рявкнул Извольский, нащупывая в кармане фляжку. Он хотел еще разок приложиться к ее узкому горлышку, да все ж, пересилив себя, передумал. - Банда немногочисленная. С одной стороны это неплохо - более четырех круглосуточных постов не выставят. А с другого боку - отвратительно - скоро их лагерь не отыщешь. Но найти нужно... Найти, чего бы это ни стоило! И прошу проявить максимум осторожности: на связь выходить только для оповещения о положительном результате поиска. Не забывайте о дозорах и минных ловушках... В случае неудачи за час до захода солнца встречаемся здесь. Вопросы есть?
   Понятливые подчиненные безмолвствовали.
   - Приступаем.
  
  
   Лидером третьего отряда шел сам Извольский. Передвигался он словно барс, выслеживающий добычу - легко, беззвучно и в мгновенной готовности к решительным, смертельным для будущей жертвы действиям. Даже лишний вес, набранный за полтора года спокойной гражданской жизни, не обременял и не сковывал его движений. "Да, прав был Маслов, - вспомнил он недавний разговор с другом, - наш опыт не пропьешь и запросто не растеряешь. Будто и не увольнялся в запас, а только вчера лазил по этим лесным кручам".
   Лейтенант следил за каждым шагом командира, который в любую секунду мог подать сигнал об опасности. Кроме того, ему приходилось постоянно опекать Арину, не слишком посвященную в особенности боевых действий в лесистой и горной местностях. Не упуская из вида Извольского, Лунько отыскивал на земле его следы, ступал точно в них, поминутно озирался по сторонам и успевал при этом контролировать состояние и поведение спутницы.
   Трижды с часовым интервалом Георгий Павлович устраивал привалы. Каждую передышку он начинал традиционно: вытаскивал из брючного кармана заветную фляжку и делал смачный глоток. Потом неспешно и плотно завинчивал пробку, неизменно ловя на себе взгляд девушки. Взгляд этот, как правило, выражал помесь недоумения с брезгливостью...
   - Вы же так сопьетесь, - не выдержав, вздохнула Северцева, когда подполковник в третий раз решил дать передохнуть молодым напарникам. - Ведь у вас же там, судя по запаху, водка!..
   - Помилуйте, барышня! Какая водка?! - возмутился тот, прикуривая сигарету, - разве можно, выполняя ответственное задание, глушить водку?! И как вам такое в голову могло придти?.. Там чистый спирт.
   Усевшись на траву, Арина укоризненно покачала головой. Кажется, она была не прочь отпустить что-то еще по поводу пагубного пристрастия старшего группы, отвечающего и за положительный исход операции, и за жизни подчиненных, да помешал тихий шелест радиостанции, торчавшей из нагрудного кармана командирского разгрузочного жилета...
   - "Центр" и "Восток", ответьте "Западу", - послышался приглушенный голос Ярцева.
   "Вертекс" мгновенно оказался в руке Жоржа:
   - "Центр" на связи.
   - "Восток" на связи, - тут же вторил Одинцов.
   - От "Монблана" - сто шестьдесят градусов. Удаление - шесть. Ждем... - лаконично доложил старлей.
   - Молодчина, Бешеный Кролик, - прошептал довольный Георгий, загоняя окурок глубоко в землю. - Так, ребятки, отдыхать вам еще две минуты, пока раскину пасьянс в картишки.
   Он присел на корточки, разложил на коленях топографическую карту, нашел ту самую точку, отчего-то названную им "Монбланом", где группа разделилась на три отряда и разошлась веером к югу. В направлении сто шестьдесят градусов от нее отсчитал километров и безо всяких пометок хорошенько запомнил искомое местонахождение банды. Затем, оценив предстоящий путь, скомандовал:
   - Вперед, дети мои! А в конце дня вас ждет хороший ужин и шесть часов крепчайшего сна.
  
  
   Извольский оказался прав: к подходу двух других отрядов, Ярцев с Кравчуком успели обойти бандитский стан вокруг и насчитали ровно четыре дозора. Теперь, когда вся группа воссоединилась, Болотов, как и прежде потихоньку наблюдал за действиями командира. На принятие решения у подполковника ушло не более десяти секунд...
   - Одинцов и Ярцев с пулеметом обходят лагерь с востока. Остальные продвигаются как можно ближе к базе, с тем, чтобы майор смог опознать Рамазанова. По радиосигналу капитан с Кроликом начинают отвлекающую стрельбу, а снайпер в это же время производит пару хороших выстрелов. Вопросы имеются?
   Члены спецотряда понимающе переглядывались и молчали.
   - Тогда с богом. Кодовое слово для начала операции - "Гром", для отбоя - "Ветер". Встречаемся в трех километрах отсюда к северу - там, на ровном, пологом склоне имеется приметная высотка, похожая на женскую сиську. Вот на самом "соске" и соберемся.
   Арина скривилась и покраснела, остальных же в данный момент занимал жизненно важный смысл инструктажа, а не его "художественное" оформление.
   Капитан с подрывником тихо исчезли в зарослях; прапорщик указал на карте примерное расположение дозоров и, взяв на себя обязанности лидера, осторожно повел группу в сторону лагеря. Спустя четверть часа он замер у основания крепкого, старого дуба и, не отрывая взгляда от чащи, подал командиру знак.
   - Самый северный дозор, - прошептал Кравчук, указывая в дебри.
   Дивясь его зоркости, подполковник осмотрел лес в указанном направлении. Лишь через несколько секунд он сумел уловить движение за высоким кустарником, что темнел продолговатым пятном средь бурелома и частокола кривых древесных стволов.
   - Кажись трое, - подсказал снайпер.
   - Сколько до базы?
   - Метров двести.
   - А до соседних постов?
   - Приблизительно столько же до восточного. Это вон там, - Серега указал влево от обнаруженного дозора, - а западный раза в полтора дальше.
   Извольский задумался, что-то прикидывая в уме. Потом твердо сказал:
   - Этих - с ближайшего охранения, надо убирать. Они обязательно помешают - не сейчас, так при отходе. Давай, Сергей, двигай влево и выбирай позицию, я - в другую сторону. Начинаем по правым от себя мишеням, я стреляю первым...
   Он подал отряду несколько знаков, означающих: "Рассредоточиться. Оставаться на месте. Ждать"; проводил взглядом скрывшегося в "зеленке" прапорщика, и сам плавно - без резких движений пополз, забирая правее чеченского поста. Изредка Жорж останавливался, прислушиваясь, приподнимал голову и посматривал в сторону "приматов". Таким способом он перемещался, пока не оказался на идеальной для стрельбы позиции, с которой были отлично видны трое кавказцев, расположившихся за дугообразным островком кустарника.
   Глянув на часы и сняв с предохранителя бесшумный автомат, Георгий Павлович подумал: "Кравчук уже должен быть на месте. В крайнем случае, сделаю три выстрела, за себя и за него - для верности". Не торопясь, он выбрал самого крайнего, справа от себя...
   В бригаде, со дня ее основания, учили стрелять именно так: если предстоит уничтожить несколько целей, всегда начинай с самой правой. Прицеливаясь, левого глаза не прищуривай, и будешь видеть все, что происходит на вражеской позиции. А со временем и приобретенными навыками вообще позабудешь про мушку, что торчит на конце ствола.
   Самым правым оказался молодой паренек лет шестнадцати. Борода у юнца еще толком не росла, но лицо, тем не менее, покрывала редкая поросль, более походившая на бесцветный детский пушок. Кажется, он занимался приготовлением обеда, а двое других, возрастом постарше и одетых не хуже спецназовцев, лежали среди кустов, всматриваясь в лес и лениво перебрасываясь тихими фразами.
   - Сам виноват, балбес. Война, конечно, дело молодых, но не до такой же степени!.. - прошептал Извольский, прицеливаясь в грудь чеченского мальчишки.
   Задержав дыхание, он трижды надавил на спусковой крючок, аккуратно перебрасывая массивный ствол "Вала" с цели на цель.
   Три кавказца уткнулись головами в землю, не успев даже вскрикнуть. Выждав и всматриваясь в сторону лагеря, от которого в любой миг могли появиться сменщики или проверяющие, Жорж поднялся в полный рост, дабы его узрел снайпер, засевший где-то в дальних зарослях и, побрел к неподвижным телам. Кравчук вышел навстречу, когда он уже осматривал труп паренька. Пуля, выпущенная из "Вала", попала тому точно в сердце, но к своему удивлению, подполковник обнаружил кровоподтек и на шее молодого воина Аллаха...
   - Похоже, мы с тобой стреляли одновременно, - буркнул он, насчитывая в каждом теле по два пулевых отверстия.
   - Неплохая работа, - буднично подтвердил прапорщик и щелкнул предохранителем бесшумной снайперки.
   - Зови группу. Пора идти к лагерю...
  
  
   - Дальнее от нас кострище видишь? - спросил Болотов у Кравчука, не опуская от глаз бинокля.
   - Вижу, - отозвался тот, изучая бивак сепаратистов сквозь оптику прицела.
   Майор разведки опирался на сухой горизонтальный сук корявого дерева; прапорщик с "Винторезом" пристроился рядом. Георгий Павлович со штатным оператором наблюдали за станом Рамазанова, находясь в пяти-шести метрах сзади. Юный лейтенант держал наготове камеру, а подполковник, легонько поводя стволом "Вала", привычно рассчитывал возможность нанесения максимального ущерба...
   - Рамазанов сидит у дальнего костра, левым боком к нам, -подсказывал снайперу фээсбэшник.
   - С куском мяса в правой руке? - уточнил Серега.
   - Точно! Вот сейчас откусил, жует и скалится, повернув лицо в нашу сторону...
   - Да-да, понял. Ржет, как сивый мерин - аж здесь слышно...
   Болотов порадовался понятливости прапорщика и, сделав свое дело, стал спокойно ожидать развязки. Майор вообще держался неплохо, чего нельзя было сказать о его напарнице. Северцева в эту напряженную ответственную минуту, когда до старта второй промежуточной операции оставались считанные мгновения, сидела на мягком травянистом бугорке, сжавшись в маленький трепещущий комочек в десятке шагов от мужчин. Именно здесь приказал находиться грубоватый и вечно прикладывающийся к спиртному командир группы. Боже, как она сейчас завидовала этим спецназовцам! Их безмятежной уверенности, способности все точно просчитать до мельчайших деталей! К шестнадцати годам девушка окончила полный курс музыкальной школы по классу фортепиано и теперь - совсем некстати, в голове, помимо воли, настойчиво и с нарастающей силой звучал давно забытый не то реквием, не то ноктюрн. Она и не пыталась припомнить ни автора, ни названия сочинения, а, закрыв ладонями уши, отвернулась, уткнув взгляд в спутанные клочья травы. Но это не помогало - торжественно траурная музыка не утихала, напротив - приближался апофеоз волнующего произведения...
   - Все, Палыч, цель в перекрестье - к выстрелу готов, - доложил Кравчук.
   - Отлично. Начинаем, - бегло взглянув на часы, кивнул Извольский.
   Апофеоз навязчивой музыкальной фантазии совпал с командой "Гром", отчетливо произнесенной заместителем командира бригады в микрофон радиостанции. В ту же секунду раздался хлопок "Винтореза" и сразу же откуда-то слева донеслись пулеметные очереди - четко выполняя приказ командира, Ярцев с Одинцовым отвлекали бандитов от основной группы.
   Арина все так же сидела средь густой листвы и отворачивалась от устроенной спецназовцами бойни. Она не могла видеть, как опрокинулся навзничь, поверженный Али Рамазанов; как его сподвижники и телохранители повскакивали у двух кострищ и, толком не понимая, откуда по их позиции ведется огонь, открыли беспорядочную стрельбу во все стороны. Не заметила девушка и того, как молодой лейтенант привстал из-за укрытия, дабы получше заснять на камеру результаты работы группы. Не слышала и команды "Ветер", обозначавшей окончание скоротечной операции...
   Очнулась она лишь тогда, когда кто-то рявкнул в ухо:
   - Уходим!
   Мимо проскочили три фигуры, а старший лейтенант ФСБ все еще медлила. Тогда чьи-то сильные руки подхватили ее, встряхнули и поставили на ноги. В этот миг зрение Арины сфокусировалось на рассерженном лице Извольского.
   - Потом кваситься будете, Северцева! Я выделю вам для этого время, - строго отчитал он ее, обдав крепким спиртным духом, и еще раз тряхнул за плечи. Затем, увлекая за собой, уже мягче сказал: - Пойдемте, барышня - нужно поторапливаться...
   Вдвоем они быстро нагнали Болотова, Кравчука и Лунько. Взвалив на плечо ее ранец, подполковник распорядился:
   - Держитесь за ними и поглядывайте по сторонам. Я приотстану на десяток метров - прикрою.
   Скоро она окончательно пришла в себя и старалась хоть как-то помочь товарищам - стала вглядываться в заросли на случай неожиданной встречи с чеченцами. В этаком порядке они и добрались до ровной выпуклой возвышенности, недавно названной Георгием Павловичем "женской сиськой". Странно, но, увидев форму этой горушки, девушка не смогла подобрать для нее более подходящего названия.
   "Сейчас объявит привал и опять приложится к фляжке со своим вонючим спиртом..." - раздраженно подумала она о командире, догнавшем основную группу перед самой вершиной сопки именуемой "соском"...
  
  
   Глава вторая
   Урус-Мартан
  
   Что ни говори, а душа у Арсена все ж побаливала за оставленный в горах отряд - сколько съедено из общего казана плова или жижиг-галнаша, сколько совместно прочитано молитв, сколько времени провели бок о бок в рискованном противостоянии федералам! Да к тому же воины Аллаха, некогда набранные Умаджиевым для проведения боевых операций, были его земляками. Все до единого, за исключением одного парня из ближнего зарубежья...
   Минуло несколько дней с момента последнего посещения Урус-Мартана, когда он побывал на перевязке в районной больнице. Рана начала затягиваться, подживать и беспокойств, ежели Арсен не производил рукою резких движений, не доставляла. Сегодня он снова решил заехать в райцентр - отпросившись у Шамиля и снарядив свой темный "Джип", встретился в условленном месте с преемником - Асланбеком Джабаевым и ближе к вечеру отправился по небойкой, грунтовой дороге в поселок. На передних сиденьях как всегда находились охранники, сзади восседали Умаджиев и новый командир небольшого отряда.
   - Как служба в Главном штабе? - расспрашивал бывшего командира Асланбек.
   Тот нехотя оторвал взгляд от тонированного окна, за которым мелькали красоты родного края и, неопределенно пожал плечами:
   - Пока сам не пойму. В основном суета, связанная с рассылкой приказов и указаний в отряды. Присутствовал на нескольких совещаниях; готовил карты и отчеты...
   - Ясно. Одним словом, не то, что было раньше: скитания по холодным горам, ночевки в лесах, засады, перестрелки...
   - От этого и в штабе никто не застрахован. Недавно провожал бригадного генерала Арби Мусаева до грузинской границы, так опять же заночевали в палатках.
   - А для чего он отправился в Грузию? Набирать легионеров?
   - Нет, - коротко ответил Умаджиев. Мусаев отбыл из Чечни с секретным заданием, и вдаваться в подробности Арсен не хотел, но Асланбек всегда оставлял впечатление надежного и неболтливого человека, посему немного приоткрыть завесу таинственности следовало, дабы не обидеть преемника: - Он вылетает из Тбилиси в Исламабад, где возобновляются переговоры по некоторым финансовым вопросам. А моя спокойная штабная жизнь скоро закончится, толком не начавшись - вот завершим разработку очередной операции и...
   - Что за операция?
   - Нет, об этом пока рано, Асланбек, - на сей раз, непреклонно молвил Арсен. - Меня и самого посвятили лишь в общих деталях. Через несколько дней Главный штаб утвердит план, и мне поставят конкретную задачу. Ну, а когда все будет готово до последней запятой, до самого маленького значка на карте - тогда известят каждого амира, включая тебя. А сейчас отдыхайте, набирайтесь сил, залечивайте раны...
   Они подъехали к трехэтажному панельному дому на улице Южной когда уже стемнело. Перед тем как захлопнуть дверцу, Умаджиев предупредил:
   - Могу задержаться.
   В квартире за дверью с номером "5" было тихо, хотя еще с улицы кавказец подметил: дома кто-то есть - в окнах горел приглушенный свет. После первого короткого звонка никто не открыл, тогда поздний гость нажал на клавишу еще раз и долго не отпускал...
   - Кто? - наконец послышался встревоженный женский голос.
   - Сайдали, - коротко ответил он.
   Сразу же щелкнул замок, и дверь распахнулась.
   - Ты?! - удивленно спросила Ирина, торопливо застегивая на груди домашний халатик. - Извини, но я уж не ждала тебя. Проходи...
   В прихожей Арсен сразу увидел мужские туфли и висящий на крючке милицейский китель с капитанскими погонами. Он остановился и с грозным вопросом в глазах повернулся к девушке...
   - У меня гость, - понизив голос до полушепота, виновато сообщила она и пообещала: - Я скоро выпровожу его, потерпи и не сердись.
   В зале двухкомнатной квартирки и впрямь находился мужчина лет тридцати пяти, по-хозяйски развалившийся на широком диване. На журнальном столике, втиснутым между стеной и диваном, стояли открытые бутылки со спиртным, тарелочки с легкой закуской, пепельница, в беспорядке лежали гроздья винограда и сочные персики. Мужчина был пьян - помятая форменная рубашка распахнута, брючный ремень расстегнут, а темно-серый галстук и вовсе небрежно свисал с настенного бра.
   - Кто это?! - вызывающе спросил капитан медсестру, смерив вошедшего чеченца испепеляющим взором.
   - Это мой давний знакомый. Нам нужно с ним поговорить о делах. А тебе, Руслан, пора домой.
   - С чего бы вдруг?! Мы же с тобой, кажется, тоже не закончили "о делах"! Пусть подождет на улице...
   - Нет, Руслан, это невозможно - мы не так часто с ним видимся, - со спокойной настойчивостью объяснила Ирина, быстро наводя порядок в зале. - А дела у нас действительно важные, касающиеся здоровья его уважаемых родственников.
   Не произнеся ни слова и пристально глядя сопернику в глаза, Умаджиев медленно завел правую руку под полу пиджака, нащупал за поясом рукоятку "ТТ" и взвел курок. Это движение, равно как и щелчок механизма, заставили местного мента немного протрезветь и реально оценить ситуацию.
   - Так бы сразу и сказал, что оттуда, - кивнул он на юг - в сторону гор, встал и нехотя начал собираться.
   Приведя в порядок мундир, капитан милиции молча покинул квартиру молодой девушки, громко хлопнув входной дверью. Арсен сразу же выудил из кармана сотовый телефон, набрал номер мобильника своего охранника и приказал:
   - Альберт, сейчас из подъезда выйдет мент. Зовут Руслан. Пусть один из вас проводит его до дома. Если выкинет фортель - задумает сообщить в отдел или силовикам о нашем появлении - заткните ему пасть навсегда. Только аккуратно, не наследите...
   Услышав подобную инструкцию, Ирочка оторопела, застыв посреди комнаты... Да, она не ошиблась, предположив немалое могущество и высокое положение нового знакомого. Однако ж он вовсе не был бизнесменом, как показалось при первой встрече. И зародившееся подозрение после странной просьбы купить на приличную сумму медикаментов, наглядно подтверждалось.
   Быстро опомнившись, она закружилась вокруг гостя...
   - Присаживайся. Кушать хочешь? - лепетала девица, незаметно застегивая верхнюю пуговку шелкового халатика. Все больший страх охватывал ее перед этим неразговорчивым молодым чеченцем, и мысль о возможной близости уже не согревала, как прежде, не бередила воображение буйными фантазиями, а напротив - настораживала и пугала. Пытаясь отвлечь его от своей привлекательной внешности и эротического наряда, одетого для свидания с Русланом, Ирина тщетно старалась увести нить беседы в сторону: - У меня в духовке томится чудесная баранина - минут через десять будет готова. Попробуешь?..
   - Поставь другие рюмки, - холодно приказал Умаджиев, садясь не на диван, примятый милицейским задом, а в кресло напротив телевизора.
   Хозяйка упорхнула на кухню, а сам он, открыв прихваченный с собой кейс, достал бутылку отличного французского коньяка, сервелат и коробку дорогих конфет.
   - О! Вот это я понимаю - славное угощение! - восхитилась девушка, принеся чистую посуду и презрительно стрельнув взглядом на остатки того, чем потчевал предыдущий кавалер.
   Кавказец откупорил бутылку, плеснул коньяк в рюмки, подал одну медсестре и, сделав маленький глоток, невзначай справился:
   - И давно ты с ним?
   - Нет, - мотнула она головой и присела на диван - подальше от Сайдали. - Он-то уж с год напрашивался, и сегодня я впервые проявила слабость - пустила его...
   - Медикаменты купила?
   - Да, конечно. Получилось две огромных сумки...
   - Молодец, - впервые смягчился молодой человек. - Так говоришь, этот мент совсем достал?
   Та с безразличием пожала плечиками и потянулась за шоколадной конфетой. Арсен снял дорогой пиджак, сунул в его внутренний карман пистолет...
   - Давай повешу, - вскочила она с дивана.
   И опять он ощупывал жадным взглядом красивую фигуру подошедшей к платяному шкафу Ирочки. Домашний халатик был тонким, но не прозрачным, как рабочий, зато короткий подол его едва прикрывал ровные, округлые ягодицы. Вешая плечики с пиджаком, она подняла руки и слегка привстала на носки - халат пополз по бедрам вверх, и Умаджиев вновь узрел черные кружевные трусики...
   - У меня чуть больше часа, - устало сказал он, опрокинув в рот коньяк и поймав за руку, возвращавшуюся к дивану девицу. - Иди ко мне...
   Неприметно вздохнув, та повиновалась.
   - Сейчас тебе никто не мешает? - расстегивал он легкую, соблазнительную одежку.
   Молодая обворожительная женщина промолчала, чуть прикрыв веки и, стояла перед ним, не двигаясь. Безмерное и страстное желание, едва не подтолкнувшее к близости с малознакомым мужчиной прямо в больничном кабинете, куда-то исчезло. Все что осталось от тогдашнего куража и неуемного азарта - приглушенное чувство удовлетворения. Странного, малообъяснимого удовлетворения то ли самолюбия, то ли тщеславия оттого, что этот высокопоставленный и не лишенный привлекательности субъект обратил внимание именно на нее и даже снизошел до визита в утлое двухкомнатное жилище...
   - Ты будто неживая, - будто издалека послышался его голос. - Тебе неприятно мое общество?
   - Нет, что ты! - натянуто улыбнулась она, очнувшись от забытья и, с удивлением глянув вниз, обнаружила свой халатик расстегнутым.
   Шелк легко и бесшумно соскользнул с плеч, а когда мужчина стал стягивать вниз ажурное нижнее белье, девушка взмолилась:
   - Позволь мне принять душ!
   - Хорошо. Только быстро, - разрешил он, посмотрев на часы. - Да и... покажи мне прежде медикаменты.
   Та послушно вынесла из спальни два объемных баула и, поставив их перед ним, пробормотала:
   - Извини, сумки тоже пришлось купить на твои деньги.
   Арсен скривился, давая понять, что о таких мелочах не стоит упоминать и, вжикнув молнией, стал быстро перебирать упаковки с препаратами. Ира тем временем потихоньку удалилась в ванную комнату...
   Вернулась она спустя минут пятнадцать все в том же халатике, наскоро накинутом на обнаженное тело. Сайдали сидел, откинув голову на спинку кресла и, в какой-то миг девушке показалось, будто он крепко спит. Однако стоило сделать несколько шагов по комнате, как гость встрепенулся и, посмотрев на нее странными остекленевшими глазами, сказал:
   - Теперь моя очередь. Подай свежее полотенце.
   Оставшись в одиночестве, Ирина решила сварить кофе - смолола зерен, засыпала в турку, залила водой и поставила на плиту. Однако чеченец вернулся очень скоро, неслышно подойдя сзади и обняв ее за талию. С минуту она стояла к нему спиной и, глядя в уличную темноту, наслаждалась нежными прикосновениями. Он ласково поглаживал грудь, бедра, но потом...
   - Там... за стеной... в спальне стоит удобная кровать... - слабо сопротивлялась брюнетка с модными прядками осветленных волос.
   Но Сайдали не слушал. Грубо наклонив ее к подоконнику, он резко задрал халатик и заставил пошире расставить ноги. При этом приговаривал:
   - Некогда мне, милая. В другой раз обязательно займемся этим на кровати...
   - Потуши хотя бы свет, - простонала она, - нас ведь могут увидеть из дома напротив...
   - Плевать!..
   На плите шипел сбежавший кофе, а Ирочка, закусив нижнюю губу, едва не касалась лбом стекла в такт сильным толчкам и дивилась несвоевременной, но удивительно мудрой мысли, неоднократно приходившей и ранее, а сейчас буквально терзавшей сознание: "Нужно срочно возвращаться в родной Тамбов - к маме! Устроиться в такую же поликлинику, выйти замуж за простого парня и нарожать детей. Довольно искать приключений и богатых женихов в этой долбанной Чечне!.."
  
  
   - Да, Арсен, у нас все чисто. Ждем внизу, - ответил на звонок по мобильному Альберт - давний телохранитель Умаджиева.
   - Вот за это тебе огромное спасибо! - восторгался Асланбек, помогая бывшему командиру грузить тяжелые сумки в "Джип". - Рахим сильно ранен в ногу, да еще двое слегли с простудой. А теперь нам все нипочем!
   Изрядным запасом продуктов Арсен обеспечил земляков еще в прошлый визит. Теперь же его совесть окончательно успокоилась - люди после его внезапного ухода из отряда на повышение вовсе не брошены на произвол судьбы. Даст Бог, и кто-нибудь из них вспомнит Умаджиева добрым словом там - высоко в горах или в родном ауле.
   Всю дорогу до крохотного Харсеноя - ближайшего селения к лагерю, помощник начальника Главного штаба был угрюм и молчалив. Приятная истома после инъекции сильного наркотика и недавней близости с очаровательной Ирочкой, постепенно уступала место нервозности, беспокойству и ноющей боли в суставах...
   - Ты замочил того мента? - вдруг отрывисто и строгим тоном спросил он Альберта - телохранителя, следившего за вышедшим от медсестры Русланом.
   - Нет... - недоуменно обернулся тот с переднего правого сиденья.
   - Почему?
   - Арсен, ты же приказал заткнуть ему пасть в случае, если он вздумает раструбить о нас. Но мент ни разу никуда не зашел и никому не позвонил... Он спокойно доплелся до дома...
   - Можно подумать, ты знаешь, где он живет... - уже менее раздраженно проворчал Умаджиев.
   - Я же не полный идиот, - улыбнулся моложавый чеченец, почувствовав слабину в хватке влиятельного соплеменника. - После того, как за ним захлопнулась дверь квартиры, я позвонил соседям и прикинулся, будто разыскиваю капитана милиции по имени Руслан.
   - Ну, и?.. - не выдержал после минутной паузы Арсен.
   - Все нормально. Там он и проживает, - успокоил Альберт. - Конечно, эта паскуда могла позвонить и сообщить о нас из дома, но это, на мой взгляд, уже из области фантастики - захотел бы сдать - помчался бы бегом. А так время он упустил - когда я вернулся к машине, ты уже закончил свои дела.
   "Ладно, чего это я, в самом деле!? - остудил гневный пыл Умаджиев. - Народец в свою охрану я подбирал неглупый, и Альберт, заметь что-то неладное, наверняка прикончил бы урода".
   В предгорном ауле Асланбека с вечера поджидали верные люди из отряда. Закинув тяжелые сумки за спины, они во главе с новым командиром тепло попрощались с Арсеном и, не дожидаясь рассвета, исчезли в зарослях, окружавших неприметную тропу. Джабаеву с сопровождением предстояло пройти десять километров к югу - там, в глухой расщелине располагался горный лагерь, состоявший из трех больших и одной маленькой командирской палатки...
   Молодой кавказец постоял пару минут на окраине спящего селения - у самого начала тропинки, докурил сигарету, пульнул окурок в фиолетовый мрак ночи, резко повернулся и зашагал к "Джипу". Теперь посвежевшая голова была занята совсем иными мыслями - подготовкой секретной операции, разработку которой днем раньше ему поручило высшее руководство Чеченской Республики Ичкерия.
  
  
   Глава третья
   Горная Чечня
  
   Они не удивились тому, что не застали на "соске" Одинцова с Ярцевым - дабы добраться до места сбора с их позиции, потребовалось бы минут на семь-восемь больше, чем основной группе. Однако и по истечении этой расчетной поправки, офицеры не появились...
   Подполковник приложился к фляжке со спиртом, не обращая внимания на скептическую гримасу Арины, потом задумчиво прошелся меж деревьев, нетерпеливо поглядывая на часы и, наконец, скомандовал:
   - Кравчук и Лунько, спуститесь метров на триста вниз - навстречу Игорю и Кролику. Что-то не нравится мне эта задержка...
   Прапорщик с лейтенантом нырнули в заросли. Командир же остался стоять посреди небольшой округлой полянки, прислушиваясь к далекой стрельбе - застигнутые врасплох бандиты никак не могли успокоиться и бестолково тратили боеприпасы, посылая пули во все стороны, вместо того, чтобы целенаправленно организовать погоню. Скоро Георгий Павлович вскинул автомат и знаком приказал, не успевшим ничего понять фээсбэшникам, изготовиться к бою. И лишь спустя минуту за кустами явственно послышался шорох и появились фигуры возвращавшихся товарищей. Лунько с Ярцевым тащили бесчувственного Одинцова; снайпер прикрывал их, отстав на полтора десятка шагов...
   - Что с ним? - спросил Извольский.
   - При отходе... В спину... Шальная... - тяжело дыша, объяснил Кролик. - "Чехи" совсем обезумели от страха - до сих пор не угомонятся.
   - Слышим, - помрачнел Жорж, осторожно освобождая капитана от тяжелого "лифчика" и расстегивая камуфляжную куртку.
   - Позвольте, я осмотрю, - предложила Северцева, - нас полгода натаскивали по оказанию экстренной медицинской помощи.
   - Сядьте подальше, барышня, - строго осадил подполковник, даже не посмотрев в ее сторону.
   Та одарила его испепеляющим взглядом и отошла с гордо поднятой головой. Однако, устроившись неподалеку, все ж продолжала наблюдать за слаженными действиями мужчин...
   Когда с Одинцова аккуратно сняли насквозь пропитанную кровью одежду, взорам открылась ужасающая картина: пуля приличного калибра вошла в спину под углом и сантиметров на пятнадцать ниже левой лопатки, насквозь прошила легкое с брюшной полостью, разворотив по пути кишечник и селезенку. Темное багровое месиво, едва удерживаемое до сего момента камуфляжкой и плотно прилегавшей к телу форменной футболкой, медленно расползлось по краям рваной, безобразной раны...
   Сначала раздался судорожный всхлип - Арина, отвернувшись от страшного зрелища, закрыла лицо ладонями и изо всех сил пыталась сдержать рвавшийся изнутри крик отчаяния. Болотов с бледным лицом закашлялся и, не выдержав, покачиваясь, медленно побрел в сторону. Скоро бедолагу тошнило за ближайшими кустами... Потом от обреченного товарища отошел молодой Лунько. Ярцев зло сплюнул под ноги и приглушенно матюкнулся. И только много повидавший Кравчук без видимых эмоций взирал на умирающего товарища...
   - Узнаешь? - справился у него Извольский.
   - А то!.. Из старого английского "Бура" шарахнули. Только он способен такое сотворить.
   Командир пощупал пульс на запястье капитана - тот едва теплился в обескровленном, холодеющем теле.
   - Ты прав, старина, - прошептал он и, помедлив, добавил: - Увы, но остается только одно... Возражения имеются?
   - Какие уж тут, к ё... матери возражения!? - махнул рукой Кравчук. - Была б хоть капля надежды, а ему от силы минут тридцать осталось... И не дай бог перед смертью очнется - сами помрем от его страданий! Коли, Палыч - другого выхода нет!
   Теперь два ветерана смотрели на подрывника. Поигрывая желваками на скулах, он тоже попытался отыскать пульс, но не на руке, а на шейной аорте друга. Помедлив, старлей кивнул и, нервно подпалив сигарету, отвернулся...
   - У меня есть аппаратура спутниковой связи - давайте вызовем вертолет! - вытирая платком губы, предложил вышедший из-за кустов майор ФСБ.
   - Аппаратура - это, конечно, хорошо. Но смысла нет: и вертолет не поспеет, и себя рассекретим, - Георгий подтащил камуфлированную куртку Одинцова и, словно зная где и что у него лежит, уверенно извлек из нарукавного кармана несколько запечатанных в герметичную упаковку шприц-ампул. Три с промидолом бросил Ярцеву, одну - чуть отличную от других положил рядом. Затем выудил из-за пазухи фляжку и молча подал Кравчуку. Тот сделал глоток и передал емкость Олегу. Старлей же, в свою очередь хлебнув спирта и не отыскав поблизости Лунько, протянул ее Болотову. После майора фляжка вернулась к хозяину...
   Извольский успел приготовить шприц-тюбик; еще раз всмотрелся в серое лицо Игоря, которого знал немногим более суток и залпом допил содержимое посудины.
   - Вы в своем уме?! Что вы собираетесь делать? - вдруг крикнула девушка. - Да вы... вы уже законченный алкоголик и перестали что-либо соображать!.. А остальные... остальные просто вынуждены подчиняться вашему сумасбродству!..
   Широко раскрытыми и полными ужаса глазами она смотрела на иглу, что поблескивала в руках подполковника. Такие ампулы с сильнейшим ядом мгновенного действия таскали с собой по лесам и горам все сотрудники бригады. Таскали и применяли в двух случаях: чтобы не оказаться в плену у моджахедов и не подвергаться мучительным пыткам, ибо спецназовцам на бандитское снисхождение рассчитывать не приходилось. А также для того, чтобы сделать смертельную инъекцию самому или принять данное облегчение от товарищей, ежели угораздит получить тяжелое, несовместимое с жизнью ранение.
   Не обращая внимания на нервный срыв девицы и вкалывая тонкую иглу в предплечье Одинцова, Жорж шептал:
   - Прости меня, капитан. Прости...
   - Все равно выхода нет!.. Все равно... - повторял снайпер, стянув с головы темно-зеленую панаму.
   - Прощай, Игорь, - выдавил Ярцев, забывший об истлевшей до фильтра сигарете.
   Девчонка тихо плакала, сидя на объемном ранце и уткнув голову в колени. Пытаясь успокоить ее, рядом что-то нашептывал Лунько. В трех шагах от них, стараясь не смотреть на последние мгновения жизни почти незнакомого человека, стоял все такой же бледный, задумчивый Болотов. А еще дальше - под сенью крепкого граба, трое спецназовцев молча прощались с товарищем...
   Они похоронили его на самой вершине, не оставив ни одного приметного знака на могиле. Более того - как могли, замаскировали последнее пристанище капитана, дабы озверевшие от бессильной злобы муслимы не нашли и не осквернили останков.
   - Куда теперь? - устало спросил Извольский.
   - Итум-Кале, за Аргуном, - упавшим голосом отвечал разведчик. - Там, вероятно, придется подождать...
   - Почему?
   - Место дислокации банды Хамзата Габарова нами не установлено, но точно известно, что каждую неделю он на пару дней спускается с гор и проводит их в собственном доме на окраине аула. В это время его люди запасаются провизией, медикаментами, боеприпасами...
   - Понятно.
   Подполковник не стал доставать из жилетного кармана сложенную карту - дорога до названного селения была хорошо известна. Прежде чем начать марафонское движение, он обвел взглядом лица подчиненных...
   Лишь прапорщик Кравчук оставался спокойным и невозмутимым. Ярцев был молчалив и сосредоточен; Лунько не поднимал на товарищей взгляда, в движениях царила неуверенность. Болотов казался подавленным - вероятно, впервые лицезрел гибель того, кто совсем недавно улыбался, разговаривал с ним и шел рядом. Северцева то ли стеснялась непросохших на щеках слез, то ли попросту не желала смотреть в сторону ненавистного командира. Отворачиваясь, она нервничала, ожидая скорейшего ухода с этой проклятой возвышенности с идиотским названием.
   "Ничего, это последствия обычного "обморочного романтизма" и подобный стресс новичкам не во вред, - подумал Георгий, забрасывая на плечи ранец. - Эта психотерапия избавит от ложных страхов и переменит отношение к самим себе. Ничего, скоро лед тронется..."
   Он преотлично знал: у тех, кто впервые попадал в самое пекло войны, внезапно оживал давно забытый страх. Чудовищный, животный страх, состоявший из огромного набора ужасов, выдуманных сознанием еще в детстве. Боязнь темноты, густого леса, одиночества, незнакомых людей, насекомых, громких неожиданных звуков - все это вновь пробуждалось и мешало человеку выживать, выполнять поставленную перед ним задачу. И так продолжалось до первой серьезной встряски. Потом становилось легче...
   - Кравчук с Лунько - лидеры, Ярцев - замыкает. Остальные - за мной, - распорядился он, и спецгруппа в названном порядке исчезла на западном склоне холма, с красивой, как девичья грудь формой.
  
  
   Корректируя направление движения лидеров, подполковник вывел отряд к пригодному для ночлега местечку - на поросшую деревцами малоприметную площадку скалы, взметнувшейся над правым берегом Аргуна. Под каменистым утесом река сужалась, зато стремнина набирала неуемную силу, да и глубина не позволила бы чеченским боевикам быстро перебраться с противоположного берега, застав врасплох группу. Ближайший населенный пункт - Гухой, был со скалы не виден, а Итум-Кале от выбранного бивака располагался в семи километрах к югу. Лишь узкая, пустынная дорога, повторявшая на противоположном берегу резкие виражи стремительной реки, напоминала о теплившейся жизни в северных, густонаселенных районах Чечни - там, где Аргун сливается с Сунжой, а Сунжа с Тереком...
   - Форсировать собираешься ночью? - спросил за ужином Болотов.
   - Нет, - закапывая пустую жестяную банку из под тушенки, отвечал командир, - мы вообще не будем переправляться.
   Майор недоуменно замер с пластиковой чашечкой в руке.
   - Но ведь Итум-Кале на другой стороне Аргуна!..
   - Я хорошо знаю это селение. Самые дальние дворы превосходно просматриваются и простреливаются с правого берега. Так что не волнуйся - грохнем мы твоего Габарова. Вот отдохнем и грохнем...
   Он поднял группу на час позже запланированного времени, дав возможность людям немного выспаться и восстановить растраченные силы. Свежесть и запас энергии не помешают для поспешного отхода после снайперского выстрела - кто знает, сколько чеченских бойцов спускается с гор, сопровождая своего полевого командира, и кому известно, сколь скрытно удастся провернуть очередную акцию "Возмездия"...
   Ранним утром они двинулись вверх - вдоль реки и, спешно преодолев семь километров, незаметно подобрались к интересующему селу. Правый берег был менее высок, чем скала, приютившая на остаток ночи, однако ж великолепному обзору это не мешало - квадратики приземистых жилищ с прямоугольниками приусадебных участков лежали перед спецназовцами, словно значки на мелкомасштабной карте. Итум-Кале состояло из двух частей: северной, где обитал народ попроще и южной с несколькими большими особняками по обеим сторонам дороги. Группу интересовал огромный двухэтажный дом с современной отделкой и под сине-зеленой крышей, кольцом окружавший маленький внутренний дворик.
   - Надеюсь, ты уже догадался, где обитает достопочтенный Хамзат, - саркастически улыбнулся Болотов.
   Оба старших офицера рассматривали с помощью бинокля село, скрываясь в реденьких зарослях. Внизу, метрах в десяти, меж каменистыми берегами мерно журчала чистейшая вода горной реки, беспорядочно отбрасывая во все стороны солнечные блики...
   - Без подсказок ясно, - проворчал Жорж. - Призывая простой народ к борьбе за независимость, лидеры о себе не забывают. Господи, везде одно и тоже!.. Хоть бы раз встретить такого, как Эрнесто Че Гевара.
   Майор беззвучно смеялся...
   - Серега, ну-ка оцени видок, - обернулся к снайперу Георгий Павлович.
   Тот осторожно подполз к кустарнику и осмотрел населенный пункт.
   - "Клиент" живет в двухэтажном особняке, - шепотом уточнил фээсбэшник.
   - Проулок виден, левый угол прикрыт ближним домом, но это не проблема. В общем, сойдет - простор для моей работы имеется, - обнадежил опытный вояка.
   Целые сутки, поочередно сменяя друг друга, они дежурили в ожидании Хамзата Габарова, но тот не появился ни днем, ни вечером, ни ночью. Лишь к полудню следующего дня, когда Болотов уже заметно нервничал, постоянно посматривая на циферблат наручных часов, на дороге, идущей к селу с севера, показались клубы пыли...
   Кравчук был готов к выстрелу в любую секунду, однако на сей раз, представитель разведки не сумел мгновенно вычислить "клиента" средь несметной толпы бандитов, заявившихся в Итум-Кале аж на трех машинах - двух внедорожниках и бортовом "Урале". Чеченские боевики толпились у входа во двор особняка, маячили в проулке, сновали по участку меж нагромождения сараев и гаражей...
   - Черт! - выругался офицер службы безопасности. - Вроде мелькнула где-то его рожа... Что же теперь делать?
   - Ждать. Куда он денется? - спокойно ответил командир.
   - Время поджимает, Георгий. Мы по плану сегодня должны казнить четвертого главаря.
   - Это, по какому же плану? - взметнул тот брови ко лбу.
   - Ну... понимаешь, - замялся Болотов, - операция "Вердикт" носит срочный характер, кроме того имеется и вторая - особо секретная ее часть...
   Однако подполковник договорить ему не дал:
   - Ни хрена не понимаю! Данных о дислокации банды у вас нет. Единственное место, где этого козла можно подловить - его родное село. А если бы он спустился с гор через неделю! Как бы это сочеталось с вашими наполеоновскими планами?
   - Увы, Георгий, я такой же исполнитель, как и ты.
   Жорж вздохнул и снова приник к окулярам бинокля. Спустя минуту спокойно спросил, протягивая оптический прибор:
   - На-ка взгляни. Охрана разошлась, а на крыльце стоят трое, курят... Может он среди них?
   Нет, Габарова среди курящих на крыльце не было...
   Весь день группа провела в тщетном ожидании подходящего момента для верного снайперского выстрела, но осторожный главарь банды понапрасну не рисковал и на открытом пространстве так ни единожды и не показался. Извольский видел, как волнение и нервозность майора, отвечавшего за положительный исход акции, становились все отчетливее и сильнее. Тот с трудом находил себе место среди высокого кустарника, метался от снайпера к заместителю командира бригады и был мрачнее тучи. К исходу дня, когда сумерки стали быстро сгущаться, Георгий подозвал к себе Ярцева...
   - Твоих хреновин в ранце хватит для особняка? - негромко справился он у старлея.
   - Да я полдеревни могу разом!..
   - В другой раз снесешь полдеревни. Но особняк нужно тряхануть так, чтобы ни один, находящийся внутри, живым из-под обломков не выполз. Уяснил?
   - Yes, ser!
   - Чего?..
   - Так точно! Только бандитские анусы по небу разлетятся.
   - То-то же... Иди, Кролик, собирайся. Спокойную переправу и прикрытие мы тебе обеспечим.
   Фээсбэшник, краем уха слышавший этот разговор, оттого повеселел и даже вызвался помогать спецназовцам. Приемлемый пологий подход к воде находился метрах в двухстах выше по течению, и через полчаса, когда темноту уже не разбавляла предательская синева, группа из четырех человек бесшумно исчезла в ночи...
   На береговой возвышенности остались двое: Лунько, лежа в кустах у самого обрыва, готовил камеру к ночной видеосъемке; и Арина, снаряжавшая патронами пулеметный рожок для того, чтобы монотонным, бездумным занятием унять неприятный нервный озноб.
   Прапорщик занял позицию в десятке метров от переправы и, поводя стволом "Винтореза", обозревал левый берег. Извольский накрепко обвязал талию Олега страховочным фалом из альпинистского снаряжения, а Болотов подал прорезиненную, герметичную сумку с взрывчаткой, запалами и прочими подрывными штуковинами. Держа ценную поклажу вместе с автоматом на уровне головы, старлей медленно вошел в воду...
   - Ух, блин... холодней, чем в проруби! Вот застужу себе что-нибудь, и нарожает моя будущая жена монстров... - проворчал он и вдруг остановился. Обернувшись, знаком подозвал командира и шепотом спросил: - Товарищ подполковник, а если как надо снесу теремок, Кроликом при нашей даме перестанете называть?
   - Тьфу, чертяка, только ноги из-за тебя промочил! Иди уж, а там посмотрим!..
   Подрывник наугад побрел к невидимому противоположному берегу, немного забирая против сильного течения и, скоро исчез в непроглядной тьме. В напряженном безмолвии Болотов травил длинный фал, пока не почувствовал, как веревка в руках трижды подряд дернулась - условный знак означал успешное преодоление водной преграды. Майор отвязал страховку, уложил моток фала под воду, придавив его приличным камнем сверху. Ярцеву на другом берегу надлежало сделать то же самое.
   - Серега, что там? - нетерпеливо справился Георгий у Кравчука.
   - Порядок, - ни единой души. Олежка молодец... Идет берегом и в проулки не лезет... Все, свернул к особняку.
   - Отходим! - скомандовал Жорж.
   Они отступили с каменной россыпи до ближайшей растительности и стали ждать. Снайпер по-прежнему наблюдал за обстановкой в родном селе Хамзата Габарова, готовый в любую минуту открыть огонь на поражение для прикрытия отхода товарища. Ни шума, ни пламени его винтовка при выстрелах не изрыгала, посему проблем бы он создал бандитам немало. Но лучше уж Олегу вернуться так же спокойно, как и уходил. И пока, слава богу, все вокруг было тихо - небольшой горный аул мирно спал.
   Ярцев не появлялся долго. Майор разведки окончательно извелся, однако подполковник его успокоил:
   - Это непростое дело: незаметно подобраться к охраняемому объекту и установить два-три взрывных устройства большой мощности. Так что не дергайся - поезд тащится по расписанию...
   - Идет! - радостно оповестил Серега, еще плотнее прилепив правый глаз к окуляру. - Кажись, все нормально. Встречайте...
   Извольский с Болотовым метнулись к берегу. Майор нашел спрятанный под валуном фал; подполковник опять зашел по колено в воду и напряженно всматривался в ночной мрак, покуда до слуха не донеслись приглушенные всплески...
   - Установил, - выйдя из ледяной воды и стуча зубами, доложил старший лейтенант. - С двух сторон установил... Там охрана дерьмовая - только двор стерегут. А к третьей стене подобраться не рискнул - собаки соседские почуяли. Ну ничего - "чехам" и так полный трубец будет...
   - Молодец, - подхватил его автомат Георгий. - Через сколько рванет?
   Тот на ходу оголил запястье и, посмотрев на подсвеченный фосфором циферблат:
   - Ровно через семь минут.
   - Отлично.
   Все четверо исчезли в зарослях, направляясь к временному наблюдательному пункту, где обосновались двое самых молодых участников опасной экспедиции. Далеко на востоке занималась заря, но до окончательного рассвета оставалась бездна времени.
   "Очередной этап операции почти завершен, - в приподнятом настроении размышлял Жорж, легко поднимаясь по взгорку. - Правда предстоит незаметно покинуть окрестности Итум-Кале и подальше углубиться в глухие леса. Прямо сейчас - в предрассветной тьме, погоню выжившие после взрыва бандиты организовать не рискнут, да и сомнительно, что сумеют оперативно докопаться до истины - то ли сработал спецназ, то ли войска "угостили" тактической ракетой, то ли штаб группировки отдал приказ нанести с воздуха бомбовый удар..."
   Неспешный ход мыслей внезапно нарушил звук одиночного выстрела, прозвучавшего где-то за Аргуном. Не сбавляя темпа, офицеры переглянулись...
   - Салют что ли устраивают? Или наркоты обожрались?.. - предположил прапорщик.
   - Хрен их знает, - пожал плечами Олег. - Я следов не оставил, так что вряд ли по нашу душу.
   Наконец взобравшись на заросшую кустами гору, утопавшую в сиреневой мгле, они поняли, кто и в кого стрелял. Раскидав руки, Лунько лежал у самого края зарослей, Арина неподвижно сидела рядом, держа на коленях его окровавленную голову и, бессмысленно взирала куда-то под ноги - в траву...
   "Снайпер!!" - мгновенно догадался Извольский и сейчас же, мастерски уложив подсечкой Болотова, рыбкой сиганул в сторону девушки. Ярцев упал там же, где стоял, а одновременно с командиром совершил свой прыжок к крайним кустам и Кравчук, но совсем для иной цели - отыскать и прикончить чеченского стрелка, дабы тот до взрыва не успел повторить выстрел и окончательно спугнуть тех, кому надлежало погибнуть под обломками дома.
   Очнувшаяся девушка барахталась на траве, не осмысливая происходящего и пытаясь высвободиться из крепких объятий Георгия Павловича.
   - Пустите же, наконец!! - не сдержавшись, громко вскрикнула она.
   Пришлось в довершение всего зажать и ее рот.
   - Не шумите, барышня! Это крайне опасно для нашей с вами жизни, - прошептал он ей на ухо и добавил, обращаясь к Кролику: - Осмотри лейтенанта.
   Имея возможность дышать только носом, Северцева затихла, но метавшийся взгляд выражал коктейль из шока, страха, непонимания и дикого возмущения. Однако с каждой секундой этой вынужденной близости, все выше перечисленное стремительно вытеснялось очевидной ненавистью к навалившемуся на нее мужчине.
   - Засёк, Серега? - спросил подполковник, не меняя позы и не ослабляя хватки.
   - Пока нет.
   Жорж глянул на часы - до взрыва оставалась минута.
   - Я уберу руку, а вы... - снова наклонился он к девушке и вдруг замолчал.
   Неожиданно Георгий ощутил давно забытый приятный запах, от которого даже слегка перехватило дыхание. Это была необъяснимая смесь из аромата юной свежести, отголоска каких-то стойких редких духов и благоуханий беспорядочно рассыпавшихся по траве длинных волос...
   Он проглотил вставший поперек горла ком и все же нашел в себе силы окончить начатую фразу:
   - Я уберу руку, а вы очень тихо расскажете мне о произошедшем.
   Извольский осторожно отнял ладонь от ее лица и заметил сверкнувший гневом взор. Выждав, пока успокоится дыхание, она все ж подчинилась просьбе и зашептала:
   - Лейтенант наблюдал за вашими действиями с помощью камеры, а когда Ярцев вернулся с того берега, запустил запись - он не знал, когда произойдет взрыв, поэтому начал съемку заранее. Тогда и раздался выстрел.
   - Пожалуйста, оставайтесь на месте и не вставайте, - с нарочитой вежливостью попросил Жорж, освобождая бедную девушку от девяноста пяти килограммов своего веса.
   Он подтащил за тонкий ремешок видеокамеру и осмотрел ее. Причину, из-за которой чеченский стрелок сумел-таки в кромешной тьме и с изрядной дистанции узреть юного оператора, скоро выяснилась. Под объективом на передней панели находилась мизерная красная лампочка, загоравшаяся во время записи. Перед каждой вылазкой в тыл врага штатный оператор, руководствуясь соображениями маскировки и собственной безопасности, заклеивал ее квадратиком темной изоляционной ленты. Имелся такой квадратик и на камере Лунько. Имелся, да только наполовину отклеился, предательски приоткрыв маленький источник света. Заметить невооруженным взглядом подобную лампочку с расстояния почти в двести метров было немыслимо. Однако на то и существовали хорошие снайперы, чтобы подмечать то, чего не могли разглядеть другие...
   Георгий Павлович давно готовился к взрыву и все ж таки вздрогнул, когда оглушительная и упругая волна хлестнула по ушам. Даже земля заходила ходуном под лежащими среди кустов спецназовцами. А следом раздался хлопок винтовки Кравчука.
   - Спекся, черномазый! - не оборачиваясь, довольно объявил он. - Высунулся с чердачного оконца, обалдев от взрыва. Идиот... Через пару домов сидел от особняка.
   Издавна доверяя профессионализму Серёги, Жорж безбоязненно встал и посмотрел сквозь неподвижные в предрассветный час ветви на другой берег. Откуда-то с неба продолжали лететь мелкие обломки, а вместо двухэтажного красавца, совсем недавно величественно возвышавшегося над соседними строениями, висело полупрозрачное облако пыли и дыма. Сомнений не было - Габаров вместе с ближайшими приспешниками погребен под грудой изуродованного камня.
   - Умер лейтенант, - внезапно резанул слух тихий голос Ярцева, - Нет больше нашего Яши...
  
  
   Глава четвертая
   Горная Чечня
  
   Пленный русский сержант беспрестанно стонал с самого утра. Иногда эти протяжные и омерзительные гортанные звуки перемежались с резким, душераздирающим криком и тогда Арсен отрывался от разложенной на столе карты, морщился и долго расхаживал по палатке. Пытки военнопленного, происходившие в паре десятков метров от штабных шатров, не давали спокойно и продуктивно работать...
   Невероятно дерзкая по замыслу террористическая акция, планирование которой поручило ему руководство ЧРИ, была уже наполовину подготовлена. Оставалось продумать этапы отхода от объекта нападения непосредственных исполнителей; просчитать действия в случаях отклонения хода операции от генерального плана и нанести на карту места тайников, куда загодя и постепенно будут доставляться взрывчатка и оружие с боеприпасами. Завтра Умаджиев должен представить плоды трехдневного труда на суд начальника штаба, а дело застопорилось - поблизости несколько часов кряду вопил измученный пленник, отгоняя необходимые как воздух свежие мысли...
   Арсен вышел из палатки. Полуденное солнце, висевшее прямо над головой, нещадно палило, доведя дневную температуру даже здесь - высоко в горах, до двадцати восьми градусов. Молодой чеченец прищурился, глянув на светило сквозь натянутую над палатками маскировочную сетку и, двинулся к стройным кедрам - на отрывистые хрипы неверного.
   Немного не доставая грязными ступнями до земли, русский сержант болтался между двух ровных древесных стволов. Своей позой он напомнил Умаджиеву распятого Христа, с той лишь разницей, что был коротко пострижен, абсолютно раздет и с телом, сплошь покрытым ссадинами, синяками и кровоподтеками. Помощник начальника Главного штаба неторопливо приблизился и заметил три автоматных шомпола, торчащих из живой плоти. Один был воткнут под правую ключицу, и выходил из спины чуть выше лопатки. Два других насквозь пронзали бедра.
   "Нет, не Иисус... - сызнова поморщился Арсен, мучительно копаясь в памяти. - А, вспомнил! Святой Себастьян. Точно! Неплохое название для подобной пытки. Правда из чуждой нам религии, но подходит идеально".
   К верхнему шомполу был накрепко прикручен один из двух проводов, петлявших по земле от американского генератора, мерно тарахтящего шагах в пятнадцати. Второй провод с оголенными медными жилами находился в руке воина из отряда Абдул-Малика. Как только пленный приходил в себя, он с усмешкой прикасался контактом к стальному стержню, пронзающему его правую ногу. Парень дергался всем телом в ужасных судорогах, страшно кричал и потом, потеряв на минуту сознание, по инерции раскачивался на веревках. Когда кавказец пускал ток через левое бедро, тот корчился еще сильнее, беспомощно заглатывал ртом воздух, однако звуков при этом не издавал...
   "Ясно, - отметил про себя Умаджиев, бесцельно поворачивая вправо и удаляясь от зоны истязаний, - проходя от левого бедра к правой ключице, недостаточное для смерти напряжение на короткое время парализует сердечную мышцу. Молодой организм пока справляется и снова запускает ее в работу. Но надолго ли его хватит?.. Что ж, молодцы - недурно придумали..." Он собирался было вернуться в палатку, где его дожидалась недоделанная карта и пухлая тетрадь с незаконченным описанием этапов предстоящей акции, как вдруг завидел идущего навстречу Шамиля.
   - Как с планом? - приобнял тот родственника.
   - Нормально. Сегодня, надеюсь, завершу.
   - Постарайся, Арсен. И не только сроки меня беспокоят. Ты одни из немногих в нашем штабе, окончивших высшее военное училище, поэтому акция должна быть безукоризненно продумана до самой последней мелочи.
   - Мелочей в грандиозных делах не бывает, - вздохнул бывший десантник. - Не волнуйся, Шамиль - все сделаю, как учили...
   Вместе они дошли до рабочей палатки Умаджиева. Татаев мимолетно глянул на разложенную карту с пестрящими на ней значками, удовлетворенно хмыкнул и достал из кармана сложенную газету. Развернув ее, бросил на стол, ткнув пальцем в какую-то статью.
   - Прочти. Прелюбопытная заметка. Сегодня доставили...
   Помощник склонился над газетой и начал читать. По мере осмысления текста, лицо преображалось; губы шевелясь, еле слышно шептали:
   - ...Но, одно уже сейчас можно сказать со всей определенностью: какие-то шаги по наведению порядка и установлению законности в мятежной республике нашими силовыми ведомствами все же предпринимаются. В своей предыдущей статье я уже упоминала со ссылкой на информированный источник о подготовке операции "Возмездие". Напомню: суть ее заключается в физическом устранении особо опасных главарей бандформирований, скрывающихся ныне в труднодоступных горных и лесных базах. Скрывающихся, разумеется, до поры до времени... Так вот, со ссылкой на тот же, заслуживающий доверия источник, спешу сообщить: два дня назад группа спецназовцев, состоящая исключительно из профессионалов высочайшего уровня, была успешно заброшена в предгорный районы Северного Кавказа. Более того, первой же ночью жертвой акции "Возмездие" пал отъявленный головорез - полевой командир Усман Калаев. О подробностях устранения Калаева я непременно расскажу читателям в следующей статье... Анна Снегина. 25 июня. Чечня. Грозный.
   Арсен распрямился и посмотрел на родственника. В глазах блуждало выражение противоречивых чувств: и злобы, оттого что какие-то наглые федералы опять хозяйничают на его родной земле; и радости потому как с неожиданной легкостью разрешилась недавняя проблема.
   - Ну вот, а мы с тобой все мозги измучили, размышляя, что же происходит, - сквозь зубы процедил он. - Оказывается, все так просто.
   - И огромное спасибо за это журналистам! Неправда ли здорово, когда дают волю всем, включая дураков?! - довольно заметил Шамиль. Потом озабоченно произнес: - Несомненно, в нашем тылу орудует группа спецназа. Час назад на связь вышли люди Габарова. Хамзат убит - взорван этой ночью в своем доме в Итум-Кале.
   Умаджиев сверкнул свирепым взглядом:
   - Уже третий амир за последние три дня!
   - Надо принимать контрмеры. И мой тебе совет, Арсен: следи за публикациями этой...
   - Анны Снегиной, - подсказал молодой родственник.
   - Да-да, Снегиной! Вероятно, у дамочки неплохие связи с каким-нибудь пресс-секретарем ФСБ, а вместо мозгов - сплошные амбиции. И то, и другое нам на руку.
   Татаев на миг задумался, потом зло усмехнулся:
   - Чем шайтан не шутит - вдруг проскочит в ее статьях фамилия какого-нибудь спецназовца из этой группы. Тогда, уверяю тебя, мы заставим их выйти из леса. Заставим! А пока пиши мой приказ...
   Помощник вооружился ручкой, листом бумаги и стал быстро записывать под диктовку Шамиля:
   - В связи с заброской в наш тыл спецподразделения федеральных сил, приказываю: Первое. Повсеместно усилить охрану горных лагерей. Второе. Полевым командирам увеличить личную охрану и без необходимости не покидать охраняемые территории баз. Третье. При поступлении любой информации о передвижении, составе, задачах русского спецподразделения немедленно докладывать в Главный штаб ВС ЧРИ. Дата. Подпись.
   Спустя полчаса Арсен снова склонялся над обширной картой и с помощью офицерской линейки наносил на пестрые листы какие-то знаки. Изредка он поднимал голову и задумывался, формулируя удачную идею, потом спешно делал в тетради короткую пояснительную запись и опять брался за линейку с цветными фломастерами...
   Пленный сержант молчал - настал полдень - время первой молитвы, и истязавшие его воины прервали свое занятие. Теперь мыслям помощника Главного штаба не мешали вопли, и следовало плодотворно потрудиться. Временами, правда, он с раздражением вспоминал о материале неизвестной журналистки и представлял, как русские спецназовцы выслеживают и убивают амиров - его соплеменников. Это тоже отвлекало, но он успокаивал себя тем, что Шимиль в ближайшее время обязательно отдаст приказ о проведении операции по уничтожению вражеской диверсионной группы...
   Работы оставалось совсем немного, когда раздался пронзительный крик пленника. Чеченец вздрогнул и с раздражением бросил на стол чертежные инструменты. Стремительно выйдя на улицу, он направился к величественным кедрам...
   - Приведите его в чувство! - крикнул он двум бойцам Абдул-Малика.
   Те понимали с кем имеют дело - молодой Умаджиев в силу своего положения мог легко приказывать даже их уважаемому амиру бригады. А уж наличие поблизости его грозного и легендарного родственника и вовсе заставило повиноваться без слов. Один из воинов ловко отсоединил провод от торчащего из-под ключицы парня шомпола, другой плеснул в окровавленное лицо ледяной воды. Примерно через минуту тот стал приходить в сознание...
   - Ты что-нибудь знаешь об отряде спецназа, недавно заброшенном в наши горы? - громко спросил Арсен.
   Тяжело дыша, белобрысый сержант лет двадцати трех еле заметно мотнул головой.
   - Я мог бы прекратить эти пытки и сохранить твою жизнь, если бы ты хорошенько подумал, вспомнил и рассказал о них, - настаивал помощник начштаба.
   Губы со сплошной коркой запекшейся крови что-то прошептали, но разобрать смысла было невозможно. К тому же голова молоденького паренька снова качнулась, обозначая отрицательный ответ...
   Спустя секунду в кедровнике прогремел выстрел. Арсен спрятал за пояс "ТТ" со струившимся от ствола дымком и бросил через плечо:
   - Убрать!
   Бойцы покорно кинулись снимать с веревок безжизненное тело русского, а Умаджиев, свернув за угол ближайшей палатки, решительным шагом направлялся в брезентовый штаб, дабы поскорее - до вечернего намаза завершить планирование архиважной операции.
  
  
   Глава пятая
   Горная Чечня
  
   Лунько пришлось похоронить вдали от Итум-Кале. Время нещадно поджимало - следовало поскорее уносить ноги от места расправы над Хамзатом Габаровым, посему труп лейтенанта несли по очереди. Сначала вверх по течению Аргуна, затем, после переправы на другой берег. Лишь углубившись в густые леса, и отдалившись от строптивой реки на несколько километров, решили предать тело молодого товарища земле...
   Возле небольшого, неприметного холмика стояли минуты три. Молчали все - вряд слова могли выразить то, что испытывали эти люди. Даже Арина с давно высохшими на щеках слезами отныне не проявляла женских эмоций, а смотрела на могилу Якова взглядом суровым и пронзительным.
   - Вперед, - скомандовал Извольский, привычно завязывая на затылке узел банданы.
   И они отправились дальше в горы, но уже в ином порядке - в лидерах теперь шел один Кравчук, а Ярцеву пришлось переместиться в арьергард для прикрытия поредевшего отряда. После двух удачных подрывов ранец Бешеного Кролика заметно полегчал, и старлей услужливо предложил единственной барышне перекинуть часть багажа ему за спину. Посему Северцева вышагивала следом за Извольским почти налегке...
   Следующую задачу Болотов озвучил подполковнику еще на береговой возвышенности, сразу после грандиозного взрыва. Надлежало попасть на отдаленный перевал, в десяти километрах к югу от села Харсеной. По данным разведки там скрывался со своей бандой очередной "клиент". Поэтому пришлось долго идти вдоль реки, потом форсировать ее холодные воды, а сейчас, огибая горные хребты и избегая открытой местности, подворачивать к северу.
  
  
   - Сколько в отряде народу? - отвлек командир разведчика, около часа наблюдавшего за бородатыми моджахедами, лениво слонявшимися меж трех больших палаток.
   - По первоначальным данным - в районе тридцати, а в наличие, кажется, поменьше, - отвечал майор.
   - "Клиента" не видно?
   Тот мотнул головой, положил бинокль на траву и устало провел ладонями по лицу. Веки его от напряжения припухли и покраснели, да и сам он выглядел неважнецки - очередной этап опять буксовал, отодвигая выполнение следующей задачи на неопределенный срок.
   - Даже не представляю, что делать, - с отчаянием сказал Сергей.
   - Может в маленькой палатке отлеживается? Сдается, что она и есть командирская.
   - Хрен его знает! Один косматый черт с квадратной бородой постоянно снует туда-сюда - то в эту палатку, то к развернутой радиостанции... Судя по повадкам - амир, а по описанию и показанной нам с Ариной фотографии - с главарем нет ничего общего!..
   Мысленно подивившись зрительной памяти Болотова, способной раз и навсегда запечатлеть единожды мелькнувший образ незнакомого человека, Жорж стал рассматривать утепленную импортную палатку с широким козырьком над входом...
   Не таким уж и большим арсеналом спецсредств располагала его группа для приведения в исполнение следующего приговора. Единственный радиоуправляемый фугас был использован в самом начале; несколько килограммов взрывчатки ушло на подрыв особняка Габарова. А самое главное - напрочь отсутствовала уверенность в наличие полевого командира на территории мизерной горной базы. Этак можно и вовсе сработать вхолостую!
   - А откуда он родом? Не мог наш "клиент" отправился домой на побывку, отдохнуть или подлечить раны?..
   - Вряд ли. Сам он из Шатоя, но в поселке давно не появляется - рано остался без родителей и близких родственников. Так что других координат, кроме этой базы у нас, увы, нет...
   - Тогда остается единственный выход: продолжать наблюдение за лагерем, а с наступлением темноты подобраться к командирской палатке и... опознав, прикончить полевого командира.
   На этом варианте они и остановились.
  
  
   Ночь была темной, кромешную тьму не разбавлял даже блеск полумесяца.
   Единственный чеченский дозор, выставленный на скалистом уступе горы, поручили Кравчуку. Извольский, Ярцев и Болотов должны были подобраться к цели с восточного направления - командирская палатка была расположена как раз на восточной окраине лагеря.
   За четверть часа до начала операции подполковник обратился к Северцевой с просьбой:
   - Барышня, вы не могли бы временно побыть нашим оператором?
   - Я не барышня. У меня, между прочим, офицерское звание имеется, - не шелохнувшись, заносчиво отозвалась она.
   - Хорошо, - безразлично пожал тот плечами и совсем другим тоном приказал: - Встать, товарищ старший лейтенант.
   Сотрудница ФСБ поднялась и медленно повернулась. "Какой же вы мужлан, Георгий Павлович!" - пронеслось в голове девицы, привыкшей иметь дело с офицерами службы безопасности - людьми в основной своей массе интеллигентными, воспитанными и деликатными.
   Жорж ее взгляда и выражения лица не видел, зато отлично это представлял.
   - Держите камеру, - сунул он ее в руки видеозаписывающею технику. - До начала вашего собственного задания назначаю штатным оператором.
   Арина вдруг жалобно взмолилась:
   - Но я же не знаю, как с ней обращаться!
   - Ничего страшного - Христос тоже был из семьи плотника, а у вас, небось, и высшее образование в дипломе прописано. Так что разберетесь. Да, чуть не забыл... начать съемку вы должны через десять минут. Ясно, товарищ старший лейтенант?
   - Так точно...
   Оставив девушку в полной растерянности, Извольский вернулся к мужчинам, и вскоре вся троица двинулась к палаточному лагерю...
   Снайпер занял засветло облюбованную позицию, с которой отменно простреливался дозорный пост и принялся методично посматривать на подсвеченный фосфором циферблат, прикидывая при этом шансы группы на успех. Самым неблагоприятным обстоятельством стало бы наличие в этой немногочисленной банде хотя бы одного прибора ночного видения. В таком случае "видик" непременно находится у дозорных, и они запросто засекут орудующих на территории базы офицеров. И этот факт по мере незаметного движения минутной стрелки все более тревожил прапорщика.
   Он перестал глазеть на часы и надолго приник к ночному прицелу. Еще днем ему удалось изучить "воронье гнездо". К тому же на глазах спецназовцев произошла вечерняя смена дозорных - на скалу отправились дежурить двое свежих боевиков. Сейчас над уступом торчала голова одного из них; второй же, скорее всего, досматривал второй или третий сон. Пока обстановка на посту и вокруг базы выглядела спокойной и безмятежной...
   Олег с Сергеем присели у разных углов небольшой четырехместной палатки и с готовыми к стрельбе автоматами прикрывали командира, бесшумно прошмыгнувшего внутрь. Тот без церемоний врезал спящему кулаком в подбородок и, зажав на всякий случай рот, приглушенно окликнул Болотова.
   И тут постигла неудача - на пару секунд включив фонарь и осмотрев лицо чеченца, фээсбэшник расстроено пробормотал:
   - Не он! Просто ничего общего.
   - Тогда вот что: берем это бородатое чучело с собой и уходим с перевала. А потом учиним допрос с пристрастием и выясним где наш настоящий "клиент". Такой расклад устроит?
   - Другого не остается...
   Они потащили безвольное тело наружу, но у выхода майор вдруг запнулся ногой о какой-то объемный предмет...
   - Что там у тебя? - поинтересовался Извольский.
   - Сумка здоровенная у выхода. А в углу еще одна...
   Спецназовец на пару секунд задержался и полюбопытствовал содержимым баулов, затем офицеры подхватили кавказца за конечности и понесли прочь. Пятясь задом и поводя стволом "Вала", исчез следом и Олег...
   В ту же самую минуту Кравчук уловил странное оживление в "вороньем гнезде". Долгое время торчащая над уступом голова внезапно исчезла, а спустя мгновение уже оба дозорных пристально всматривались вниз. И самым отвратительным был то, что они поочередно использовали "видик" - средних размеров бинокль с расположенной сверху кнопкой включения инфракрасного изображения. Обоих, несомненно, насторожило движение у палаток.
   Медлить было нельзя.
   Перекрестье ночного прицела давно и как приклеенное сновало за маячившим лбом одного из чеченов. И снайпер дважды надавил на спусковой крючок. Далее, исходя из технологии снайперской работы, надлежало сменить позицию, удостовериться в поражении целей и ждать сигнала об окончании операции. Но едва лишь Кравчук вдохнул полной грудью после задержки дыхания во время стрельбы, как сзади послышался шорох, а спину - от плеч до самых ног, обожгла невыносимо острая боль...
  
  
   - Это не Арсен Умаджиев, - подтвердила Северцева, направив луч фонаря в лицо доставленного из лагеря амира. - Я хорошо помню колоритную внешность Умаджиева. К тому же и возраст не совпадает - этот лет на десять старше.
   - Ладно, выясним позже, - махнул рукой Извольский и приказал Ярцеву: - Кликни Кравчука.
   Кролик издал негромкий звук, напоминающий зов ночной птицы, но ответного сигнала не последовало.
   - Сменил позицию и не слышит. Сходи за ним, - распорядился командир и, нагнувшись, вытащил из ранца моток фала.
   Чеченец замычал и завозился, поэтому руки его вскоре были надежно связаны, а свободный конец веревки передан Болотову.
   - Хлопцы, не убивайте, я же не мусульманин!.. - внезапно послышалась речь с явным украинским акцентом.
   Извольский, Болотов и Северцева обратили удивленные взоры туда, куда минуту назад отбыл Ярцев. Вскоре из темноты выплыла фигура мужика неопределенного возраста, подталкиваемая сзади Олегом.
   - Вот. Заметил нас и опрометью несся к палаткам. Хорошо еще вопить не начал. Насилу остановил, - доложил старлей.
   Заместитель командира бригады оглядел еще одну "неожиданность", на сей раз украинского происхождения. Однако мысли его сейчас были заняты другим - не давала покоя странная задержка обычно пунктуального и дисциплинированного снайпера...
   - Кравчука нашел? - спросил он подрывника.
   - Не успел. Этот гарный хлопец помешал.
   - Найди его. И поторопитесь оба - скоро уходим.
   Тот кивнул и опять растворился в темноте.
   - Ну, потомок Степана Бендеры, и каким же ветром тебя сюда занесло? - начал короткий допрос Георгий Павлович.
   - Так от нищеты нашей...
   - Заработать, значит, захотел на крови русских?
   - Вы не подумайте, братки - я совсем недавно приехал! У меня и оружия нема... Ей богу! Не убивайте, а!? Я ничего такого ни зробив!.. Я ведь такой же славянин, как и вы...
   Окажись сейчас перед Жоржем какой-нибудь горец, он не стал бы раздумывать, ибо был твердо убежден: бороться следует за умы и сердца лишь тех жителей Северного Кавказа, кто еще не ушел в горы, а только стоит перед выбором. Слезливых же речей пленных боевиков он наслушался вдосталь и отлично знал: ни одному слову этих отморозков, хотя бы однажды взявших в руки оружие, верить нельзя. Законы ваххабизма недвусмысленно предписывали им правила поведения в таких ситуациях. "Поклянись неверному и обмани его! Всевышний простит тебе этот обман". Примерно так учили своих прихожан имамы, муллы и муфтии, не желавшие мира на Кавказе.
   Но в данную минуту перед ним, трусливо переминаясь с ноги на ногу, стоял украинец. Стоял в ожидании вердикта.
   Как и абсолютное большинство русских, украинцев и белорусов, подполковник не понимал и осуждал "пьяный развод" трех республик в Беловежской пуще. "В сущности, - считал он, - единый народ, имеющий незначительные различия в диалектах из-за огромной территории проживания, разорвали по живому на три части одним росчерком пера".
   - И что с ним делать? - тихо, так чтобы не слышал наемник, справился Георгий у Болотова.
   Но и он ответа не знал. Помог все тот же Кролик, внезапно и слишком уж шумно для опытного спецназовца появившийся из ночной мглы.
   - Помогите, мужики... - запыхавшись, попросил он. - Осторожно...
   На плече он тащил снайпера, чьи конечности бесчувственно свисали вниз и покачивались в такт торопливым, частым шагам Олега.
   - Северцева, держи хохла на прицеле. Дернится - вали без предупреждения, - выпалил Извольский, подхватывая тело давнего друга.
   В руках Арины сверкнул в лунном свете такой же, как и у Болотова "Каштан". Передернув затвор, она направила ствол пистолета-пулемета с навинченным толстым глушителем в грудь наемника.
   - Серега, ты слышишь меня? - склонился над раненным подполковник.
   - Слышать-то слышу, Палыч... да вот беда - шевельнуться не могу... - ослабевшим голосом отвечал тот.
   - Ничего не пойму, - закончил беглый осмотр его тела майор. - Вроде все цело, никаких следов от пуль...
   - В спину что-то садануло - аж искры из глаз полетели, - подсказал Кравчук. - Кажись, в позвоночник...
   Аккуратно перевернув его на живот, они обнаружили глубокую кровоточащую рану посередине спины - чуть ниже лопаток.
   Извольский медленно встал с колен и повернулся к украинцу. Подчиненные расступились - глаза Георгия Павловича сверкали ненавистью. Двинувшись к наемнику, он походя осведомился у Ярцева:
   - В лагере до сих пор спокойно?
   - Спят, как сурки.
   - Значит, говоришь, и оружия у тебя нет? - отодвинув в сторону девушку, подошел вплотную к пленнику Жорж.
   - Нема! - испуганно замотал тот головой.
   - Ты же, паскуда, один из всей банды не спал, а шатался промеж палаток! Если бы моему снайперу всадил нож кто-то другой, так он давно бы поднял на ноги дружков. И вся банда сейчас носилась бы по округе с криками: "Аллах Акбар!"
   Украинец не нашелся, что ответить. Тогда Извольский выхватил из рук Арины оружие и, не раздумывая, нажал на спусковой крючок. "Каштан" выпустил пяток пуль, не издав при этом много шума, а "солдат удачи" с изрешеченной грудью отлетел и распластался на камнях.
   - Вот это по-нашему, - одобрительно буркнул Ярцев, пытаясь напоить раненного друга, - грамотное решение!..
   - А не следовало сначала выведать у него полезную информацию? - с сомнением, но без осуждения предположил Болотов.
   - Для этого у нас есть этот, - кивнул Георгий на очнувшегося чеченца. - Он либо новый полевой командир, либо исполняет его обязанности. Но в обоих случаях знает больше рядового наемника.
   Даже Северцева на сей раз, не возмутилась действиями подполковника. Ни словом, ни видом не выказав неприятия, она приняла от него свой "Каштан" и только было собралась спросить разрешения осмотреть прапорщика, как Георгий Павлович сам обратился к ней, впервые назвав по имени:
   - Арина, осмотрите рану Сергея. Пожалуйста...
   - Да-да, конечно, - тут же согласилась она и, щелкнув фонарем, метнулась к Кравчуку.
  
  
   До рассвета они отмахали километров пять. Часто меняясь, мужчины осторожно несли наспех сооруженные носилки с лежащим на них снайпером. К этой работе был привлечен и чеченский пленник. Очнувшись недалеко от своего лагеря, он поначалу злобно таращился на неверных, но после молниеносной расправы над украинским легионером, в глазах его появился животный страх. Любые приказы амир выполнял моментально; о побеге не помышлял, хотя и передвигался с развязанными руками...
   Еще там - по соседству с лагерем банды Умаджиева, закончив осмотр раненного к командиру спецназовцев подошла Северцева. Подошла и, впервые обратившись не по воинскому званию, сказала:
   - Увы, Георгий Павлович... Лезвие ножа серьезно повредило позвоночник.
   - Жить-то будет?
   - На этот вопрос смогут ответить только настоящие врачи. Знаю лишь, что транспортировать с подобными повреждениями очень опасно.
   Срезав ровные крепкие ветви деревьев, мужчины связали их веревками, осторожно уложили Кравчука поверх самопальных носилок, укрыли своими куртками и тронулись в путь, пока бандиты не пронюхали об их близком соседстве. Когда отряд отдалился от лагеря к северу на пять километров, подполковник объявил передышку.
   - Ну, как ты? - присел он рядом с прапорщиком.
   - Да вот фантазирую, каким растением теперь стану. Кактусом в горшке иль огурцом на грядке.
   - Оставь ты эти фантазии, Серега. Нам до равнины совсем недалеко осталось. Сейчас майор настроит свой космический пейджер, вызовем вертолет и через три часа будешь на операционном столе.
   - Не успокаивай. Наслышан я про ранения в позвоночник и знаю, чем все заканчивается. В лучшем случае - полный паралич. Вон вишь, только-то и слушается одна правая рука. Да и ту чую все хуже...
   Он пошевелил указательным и средним пальцами и протяжно вздохнул. Знал о последствиях и Жорж, однако ж, как-то следовало поддержать дух товарища.
   - Может, промедолу кольнуть?
   - Незачем впустую расходовать. Один хрен боли не ощущаю - тело как будто заледенело...
   - Выпей, - протянул он ему свою плоскую фляжку, вновь до краев наполненную спиртом.
   Снайпер с трудом ухватил ее непослушной правой ладонью и сделал один маленький глоток, больше разлив обжигающей жидкости себе на грудь.
   - Слушай, Палыч... - затянулся он сигаретой, аккуратно пристроенной меж его губами старым другом, - просьба к тебе огромная.
   - Говори.
   - Подтащи мой "Винтарь", пожалуйста. Прикоснуться, погладить в последний раз хочу, пока пальцы не стали чужими. Холодок его желанный ощутить... А то больше уж и не увижу, не потрогаю...
   Подполковник положил рядом с носилками "Винторез", помог нащупать Сергею любимое оружие. Заскорузлой, непослушною рукою тот медленно и неровно провел по теплому отполированному дереву рамочного приклада, переходящего в удобную потертую рукоятку...
   - Георгий, - негромко позвал Болотов, закончивший настройку небольшого желто-черного аппарата спутниковой связи.
   - Ты иди-иди, Палыч, - поглаживая винтовку, прикрыл веки прапорщик. - Ежели плохо будет - кликну...
   - У меня все готово. Нужны точные координаты площадки, куда должен прибыть вертолет, - сообщил разведчик.
   - Минутку, - развернул тот карту и стал искать приемлемое место, до которого группа смогла бы добраться в течение часа.
   Однако в этот миг сидящая рядом со старшими офицерами Арина вдруг резко вскочила и крикнула:
   - Не смейте, Кравчук!
   А следом прозвучал до боли знакомый Жоржу хлопок бесшумной снайперской винтовки...
  
  
   Глава шестая
   Горная Чечня
  
   Серёга лежал с откинутой назад головой, приобняв правой рукой любимый "Винторез". Из толстого ствола струился дымок, а в шее снайпера чернело пулевое отверстие. Извольский, Болотов, Ярцев и Северцева застыли в немом, скорбном изумлении, наблюдая, как из свежей раны пульсирующими толчками выбивается темная кровь. Толчки ослабевали с каждой секундой, пока совсем не стихли, обратившись в узенькую безжизненную дорожку, плавно огибавшую кадык и стекавшую на траву густыми каплями меж палок самодельных носилок...
   - Ну, зачем же он? - срывающимся голосом простонала девушка.
   Ей никто не ответил. Георгий подошел к носилкам, склонился над мертвым телом и, проведя ладонью по лицу друга, навсегда прикрыл его веки.
   Через час Кравчука похоронили в такой же неприметной могиле, какие были устроены ранее для Одинцова и Лунько. На командирской карте появился третий крошечный крестик, обозначавший место последнего пристанища Сергея Кравчука, и трое мужчин с девушкой долго стояли у маленького холмика. Привязанный к дереву пленный кавказец притих и опасаясь привлечь внимание расстроенных бойцов, сидел как пришибленный.
   Извольский пустил плоскую фляжку по второму кругу...
   Опечаленная Северцева к спирту, разумеется, не прикасалась - первоначальный шок от очередной и такой нелепой смерти прошел, уступив место отчаянному желанию помолчать и хотя бы мысленно переместиться туда, где нет войны, где люди безбоязненно ходят по тихим летним улицам, любят и улыбаются друг другу... Понимая тщетность и несвоевременность сих намерений, она отгоняла их, пыталась думать о задании. Попробовала снаряжать магазин своего "Каштана", да сего занятия хватило на полминуты - в рожке недоставало лишь пяти патронов, истраченных подполковником на украинского наемного убийцу. Потом бесцельно копалась в ранце, перебирая и без того аккуратно сложенные вещи. В конце концов, Арина отыскала себе дело, так и застыв над раскрытым рюкзаком, но потихонечку при этом наблюдая за офицерами...
   Болотова она знала давно - третий год работала с ним в отделе по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом Департамента по защите конституционного строя. Знала интеллигентные манеры майора, особенности мягкого характера. Даже здесь, в лесах горной Чечни он старался не изменять привычкам. В какие-то моменты ему удавалось оставаться самим собой, но чаще - и от нее это не ускользало - нет.
   А вот с офицерами спецназа столь близко Северцевой пришлось столкнуться впервые. Поначалу пугающая прямолинейность и отталкивающая черствость, граничащая с грубостью в общении, постепенно стали обыденны и, самое главное - объяснимы. То ли незаурядный ум, то ли чуткое нутро подсказало: на войне некогда обдумывать форму обращения к товарищу и размышлять о том, кто он есть на самом деле: видавший виды мужик, городской интеллигент или же юная, краснеющая по любому поводу девушка. Приказания всем отдаются одинаковые, и все одинаково четко должны их исполнять.
   Губы задумавшейся Арины дрогнули в улыбке. Отмотав череду событий операции "Возмездие" назад, она неожиданно осознала, что как раз-то Извольский, коего поначалу едва не возненавидела, мягко и осторожно - без лишней афиши, пытался делать для нее незначительные на первый взгляд исключения из этих строгих канонов. С первого дня обращался на "Вы"; цыкнул лишь однажды, для ее же пользы возвратив с небес на землю; всячески оберегал, пряча в середину строя на марше или отыскивая самое безопасное местечко перед приведением в исполнение очередного приговора. И совсем уж лучезарная улыбка озарила светлое лицо девушки, вспомнившей о том, как неуклюжий подполковник внезапно сбил ее кошачьим прыжком и пару минут в крепчайших объятиях прижимал к земле. "Да, все, что он делал, было бесспорным, своевременным и идеальным по исполнению, - прикрыв глаза длинными густыми ресницами, часто закивала она головой и справедливо рассудила: - Повалили тебя наземь, пнув по изящному заду здоровенной кроссовкой - нечего обижаться, коль пуля чеченского снайпера просвистит мимо. Лучше сказать спасибо, чтоб и в следующий раз пнуть не забыли".
   Балбеса Ярцева она раскусила мгновенно - еще на борту транспортного самолета. Обычный плут, бабник, паяц, шалопай. Хотя и неплохой профессионал, не лишенный, к тому же доброго, отзывчивого сердца. Она частенько посмеивалась над его выходками или хлесткими выражениями, граничащими с ненормативной лексикой. Но не более того.
   Извольский же все чаще и настойчивее приковывал к себе ее внимание. А вот отчего, Арина пока разобраться не могла и лишь дивилась загадочной метаморфозе: раздражение понемногу ослабевало, и, удивительное дело - даже стойкая привычка прикладываться во время коротких остановок к плоской фляжке со спиртом, уже не возмущала, а воспринималась без малого как должное. Вот и сейчас, когда Георгий Павлович завинчивал крошечную пробочку, перед тем, как спрятать емкость в набедренный брючный карман, она, неожиданно подумала: "Будь у него там не спирт, а что-нибудь менее крепкое, пожалуй, и я не отказалась бы сделать глоток-другой..."
   Заместитель командира бригады отошел в сторону, а Северцева, вдруг очнувшись от размышлений, покраснела и поспешно склонилась над ранцем...
   - Допроси его, Сергей, - усаживаясь на траву, попросил подполковник и кивнул в сторону трусливо хлопавшего глазами чеченца. - Если заартачится или начнет врать, я не пожалею для него пули.
   При этом он достал из "лифчика" внушительную "Гюрзу", демонстративно передернул затвор и положил готовый к выстрелу пистолет рядом...
   Преемника Умаджиева звали Асланбек Джабаев. Он с готовностью выложил Болотову сведения, способные, по его мнению, благоприятно повлиять на решение короткого спецназовского суда. В итоге офицер ФСБ узнал многое, кроме одной важной детали - координат Главного штаба. Увы, но этими данными чеченец, ставший амиром несколько дней назад, не владел. И спустя час Болотов отправил первое закодированное донесение на имя полковника Горюнова.
   Текст донесения гласил:
   Управление по борьбе с терроризмом
   и политическим экстремизмом
   Секретно
   Полковнику Горюнову
   Лично
   29 июня
   Болотов
   "1. Группой успешно устранены Усман Калаев, Али Рамазанов, Хамзат Габаров. Полевой командир Арсен Умаджиев назначен помощником начальника Главного штаба ВС ЧРИ.
   2. Местонахождение Главного штаба ВС ЧРИ пока не установлено.
   3. Бригадный генерал Арби Мусаев на днях отбывает через Тбилиси в Исламабад, где возобновляется переговорный процесс по вопросам финансирования сепаратистского движения в Чечне.
   4. Один из лидеров ЧРИ Али Аларханов неделей ранее отправлен в Доху (Катар) для прохождения длительного курса лечения.
   5. Потери группы на 29 июня составляют три человека: к-н Одинцов; л-т Лунько; ст. пр-к Кравчук".
  
   - Готово, - спрятав аппарат фээсбэшник и, понизив голос, сказал: - Надо бы отделаться от чеченца.
   Усмехнувшись невесть откуда взявшейся решительности недавнего интеллигента, Жорж ответил:
   - Успеем. Ткни-ка лучше в карту и обозначь место следующей операции.
   - Следующего "клиента", Георгий, нам необходимо взять живьем. И вообще, считаю, настала пора посвятить тебя в тайну нашего с Северцевой индивидуального задания.
   - О как!.. Стало быть, оправдал, заслужил и снискал? Ну, валяй, просвещай...
   Почувствовав неловкость за излишний пафос, Болотов пробормотал:
   - Не обижайся, Георгий... Но мне приказано перейти к выполнению второй части задания, когда список подлежащих физическому уничтожению, иссякнет. На сегодняшний день, не считая Арсена Умаджиева, осталось двое... Но мне кажется, занимаясь ими, мы упустим драгоценное время. Необходимо побыстрее добыть очень важную информацию!
   - Ладно, рассказывай. Только вот что... Давай-ка и Кролика позовем, а то не принято у нас в бригаде чтоб один знал, а другой догадывался...
  
  
   - Вот это народищу собралось!.. Курбан-байрам что ли празднуют? - изумился Болотов, рассматривая в бинокль большое людское скопище на окраине села Ушкалой.
   Толпа действительно впечатляла. Извольскому даже не понадобилась оптика для примерной оценки численности собравшихся сельчан.
   - Человек триста, - подтвердил он и задумчиво добавил: - Курбан отмечали в феврале, а это, должно быть, чья-то свадьба или юбилей.
   Празднество происходило в ровной долинке, одним краем примыкавшей к селу. Почти посередине огромную лужайку рассекала дорога, идущая вдоль Аргуна с юга - от села Гомхой, на север - до самого Грозного. Обе обочины дороги занимали разномастные автомобили - вероятно, большинство из приглашенных гостей были приезжими.
   - Машины "клиента" нашел? - справился шеф спецназовцев у Сергея.
   - Пока нет...
   - На чем он ездит?
   - Умалатов на серебристом "Бумере", охрана в количестве пяти-семи человек на "Тойоте" и "Опеле". Все машины - внедорожники.
   - Еще один новый чеченец... - проворчал подполковник, приподнимая винтовку Кравчука и обозревая вереницу автомобилей сквозь оптический прицел.
   Ярцев, Северцева и пленный преемник Умаджиева сидели тем временем метрах в десяти от опушки реденького леса - под сенью кривых низкорослых дубов.
   - Есть! - воскликнул майор. - Все три вездехода стоят на обочине - почти у самой деревни.
   - Вот и чудненько, - опустил "Винторез" Жорж.
   - Каковы наши действия? Ты помнишь, что Умалатова необходимо взять живым?
   - Помню, - скривился тот, повернулся к чеченцу и позвал: - Эй, басурман! Поди сюда.
   Чеченец послушно засеменил к русскому офицеру, не особо церемонящемуся с бородатой братвой. Едва он подошел, как в руке у офицера спецназа сверкнуло лезвие ножа.
   - Не убивайте, - глухо сказал он севшим голосом. - Аллахом клянусь - никогда больше не вернусь в горы. Домой пойду, в село!..
   - Заткнись, - резал веревку на его запястьях Георгий. - Иди, ты свободен.
   Четыре пары глаз удивленно уставились на Извольского - слишком уж неожиданным показалось коллегам и пленному проявление такой милости.
   - Ну?.. И чего застыл, как дерьмо Снежной Королевы? Иди, говорю, пока не передумал. Вот по этой дороге отправишься на север до Шатоя, а там по равнине до твоих Малых Веранд рукой подать. Усек?
   Тот закивал, боязливо при этом косясь на снайперскую винтовку, да решив, что другого шанса ему представится, торопливо вышел из леса.
   - Стой! - внезапно крикнул подполковник.
   Втянув голову в плечи, кавказец обернулся...
   - Откуда у тебя в палатке сумки, под завязку набитые медикаментами?
   - Их... их передал нам Арсен... Арсен Умаджиев. Для раненных...
   - А он где их взял?
   - Не знаю. Аллахом клянусь - не знаю.
   - Ладно, ковыляй дальше!..
   Когда амир отошел на приличное расстояние, он внезапно преобразился и приказал:
   - А теперь быстро перемещаемся к шоссе!
   Пригнувшись и прячась в реденькой лесной опушке, все четверо стремительно преодолели метров восемьсот и оказались у дороги, ведущей от Ушкалоя на юг. Как раз в этом направлении должен был ехать Умалатов, задумай он возвратиться в свой горный лагерь.
   - Ты бы раскрыл нам о своем плане, - откашливаясь от стремительного бега, прохрипел майор. - А то помрем и не узнаем зачем...
   - А узнаешь, и помирать станет легче? Ладно, слушайте... Сейчас Джабаев придет в село, и раструбит о нас охране господина Умалатова. "Клиент", напуганный недавней гибелью своих коллег, несомненно, попытается прорваться на юг. Согласны?
   - Факт, - одобрил Ярцев.
   Болотов и Арина закивали головами.
   Группа разделилась на две пары: Извольский с Ярцевым залегли по обе стороны от дорожного полотна, а майор с девушкой заняли позицию чуть выше - на пригорке, обеспечивая наблюдение и координацию действий спецназовцев.
   - Ну что там, Сергей? - нетерпеливо запрашивал по радио подполковник. - Джабаев дошел до села?
   - Только что. Разговаривает с кем-то и показывает рукой на опушку.
   - Молодец. Настоящий мусульманин!
   - В толпе появилось заметное движение - заволновались, - продолжал докладывать обстановку майор. - Потянулись к автомобилям... Одна машина тронулась на север. Вторая, третья... Так, внимание! Внедорожники разворачиваются носом к югу. Едут!
   - В каком порядке едут? - раздражаясь неопытности фээсбэшника, прикрикнул Георгий.
   - Охрана впереди и сзади. "Бумер" посередине.
   - Ясно. Кролик, первый вездеход - мой, твой - последний. Задних пассажиров "Бумера" не трогать!
   - Понял.
   Взрыв двух гранат раздался одновременно, опрокинув на бок идущий первым "Опель" и резко крутанув отставшую "Тойоту". "Опель" перегородил собой дорогу, а японский массивный внедорожник, проехав по инерции десяток метров, ткнулся радиаторной решеткой в кювет. Две коротких очереди добили тех, кто еще оставался жив. Теперь надо было оперативно заняться "БВМ", резко затормозившим, дабы не врезаться в перевернутого "земляка".
   Зная, что избалованные главари банд считают недостойным садиться рядом с водилой, Извольский саданул из "Вала" по передней правой дверце. С противоположной обочины к застывшему немецкому "паркетному" вездеходу, петляя, бежал Ярцев...
   - Из машины! Руки за голову! - резко открыв заднюю дверцу, скомандовал подполковник.
   На асфальт торопливо выпрыгнул перепуганный молодой кавказец...
   - Фамилия! - ощупав карманы парня, гаркнул ему в ухо Жорж.
   - Муси... Мусиев. Асхат.
   - Где Умалатов?! - еще громче заорал русский спецназовец.
   - Он... он в другой машине.
   - В какой? - проревел Палыч, приставляя ствол автомата к его горлу. - В "Опеле" или в "Тойоте"?
   - Н-нет. В "уазике"...
   - В каком еще "уазике"? Ты что плетешь?!
   - Умалатов приказал нам ехать в этом направлении, а сам сел в пятнистый "уазик" и отправился в другую сторону. Клянусь Аллахом - это правда.
   Сбежавшие к этому времени с пригорка фээсбэшники уже стояли рядом и слушали сбивчивую речь чеченца. Ярцев настороженно поглядывал в сторону села, где толпа гостей, приглашенных на свадьбу, таяла на глазах.
   - Все в машину! - скомандовал Георгий Павлович. - Кролик за руль. Северцева, готовь камеру - будешь снимать.
   Проворный подрывник кинулся к "БМВ", но не смог устоять перед соблазном помочь единственной даме - сначала закинул в салон ранец, а потом, подхватив за талию, ловко подсадил и ее. Прежде чем сесть рядом с Олегом, подполковник оттолкнул чеченского парня и, не прицеливаясь, произвел одиночный выстрел по его коленному суставу. Истошно закричав, тот схватился за ногу и, повалившись, стал кататься по асфальту...
   - С таким ранением его в банду больше не возьмут. Еще спасибо скажет, дожив до старости, - проворчал Жорж, в ответ на вопросительные взгляды Болотова и Северцевой. Перезаряжая автомат, приказал: - Вперед, Кролик. Наша цель - пятнистый "уазик"...
  
  
   Часть четвертая
   Приказано взять живым
  
  
   "Предгрозовое затишье закончилось. Изначально его нарушили лидеры сепаратистов, отдав приказ о нападении на ряд объектов, расположенных на территории сопредельной Ингушетии, а теперь средства массовой информации едва ли не каждый день наперебой рассказывают читателям о гибели бандитских главарей. Похоже, руководство самопровозглашенной Ичкерии не ожидало от российских спецслужб такого оперативного, смелого ответа и, после того, как были последовательно уничтожены Калаев, Рамазанов и Габаров, гадают, трусливо почесывая косматые бороды: кого же закопают головой к Мекке следующим?..
   Что ж, по крайней мере, мы тоже способны на решительные действия, когда отступать боле некуда. Хотя бы это радует...
   Итак, группа российского спецназа успешно действует в тылу чеченских бандитов, верша короткое, суровое правосудие и, надеюсь, вряд ли кому-то из тех, кто недавно, салютуя победе и размахивая зелеными флагами, возвращался из Ингушетии, удастся избежать заслуженного наказания!
   Ну а как же быть с теми отпетыми преступниками, что имеют такие же по локоть окровавленные руки, но успели спрятаться за пределами Российской Федерации? По моим данным подобных террористов не мало проживает в Пакистане, Афганистане, Иране, Катаре, Саудовской Аравии... И список таковых стран, ставших прибежищем для убийц и насильников, можно продолжать очень долго.
   Однако полагаю, и эта проблема будет разрешена в самом скором времени. Опять же со ссылкой на хорошо информированный источник, смею обнадежить моих читателей: недавно нашей разведкой получены исчерпывающие данные о нахождении двух высокопоставленных руководителей Чеченской Республики Ичкерии в столицах Пакистана и Катара. "В ближайшее время, - утверждает надежный источник, - ими вплотную займутся агенты наших спецслужб".
   И как говориться: туда им и дорога!
   Анна Снегина.
   29 июня. Чечня. Грозный".
  
  
   Глава первая
   Тбилиси - Исламабад (Доха)
  
   Устроившись в кресле гражданского лайнера, Арби Мусаев с облегчением вздохнул: наконец-то гарантирована неделя спокойной, вольготной жизни. Эта жизнь могла сравниться разве что с райской, после холодных, продуваемых всеми ветрами палаток, в изобилии разбросанных по горным плато и перевалам южной Ичкерии. Бригадный генерал мысленно поблагодарил Всевышнего за предоставленную передышку и под мерный рокот реактивных двигателей прикрыл глаза. Разогнавшись, самолет плавно оторвался от ровной бетонной полосы тбилисского аэропорта и взял курс на юго-восток...
   Сзади, через четыре ряда кресел от Мусаева и сопровождавших его помощников, сидел пассажир лет сорока пяти с загорелым круглым лицом и заметно выступающим брюшком, туго перехваченным брючным ремнем где-то далеко под пупком. В одной руке он держал скомканный платок, коим беспрестанно протирал шею, другой неспешно пролистывал какой-то журнал, лежащий на его пухлых коленях.
   В сущности, этот полноватый и безобидный с виду мужичок ничем не отличался от десятков других пассажиров мужского пола, беспечно путешествующих по южным странам Среднего Востока. Руководитель какого-нибудь хорошо поставленного бизнеса в Грузии, Абхазии или России - примерно так охарактеризовал бы его любой из попутчиков. Однако если бы среди летевших в Исламабад нашелся хотя бы один человек с наметанным взглядом контрразведчика, то некие мельчайшие детали в поведении толстячка, непременно бы заинтересовали.
   Изредка, найдя нечто для себя интересное, мужчина приподнимал лощеное издание и, держа перед собой, прочитывал статью. Во время чтения взгляд его частенько перемещался поверх листов и упирался в затылок маститого чеченского функционера. Когда до посадки лайнера осталось сорок пять минут, а из-за шторки выпорхнула стюардесса, неся поднос с прохладительными напитками, он встал, небрежно бросил на сиденье журнал и, захватив с собой платок, направился в носовую туалетную комнату.
   Пухленький пассажир шел неспешно, вразвалочку и с худенькой миловидной стюардессой поравнялся как раз у места Арби Мусаева. Задержав на мгновение руку с платком на спинке его кресла, он с трудом разминулся с улыбнувшейся девушкой и потопал дальше, пока не исчез за плотной портьерой. Ни один праздный взгляд, насмешливо провожавший потного толстячка, не приметил, как из мягкой пластиковой ампулы, спрятанной в платке, аккуратно выскользнула капля бесцветной жидкости, точно угодившая на плечо чеченца.
   К тому времени, когда повеселевший мужчинка вернулся и, плюхнувшись объемным задом прямо на журнал, застегивал под животом привязной ремень, следов от мизерной капли на белоснежной тонкой рубашке Мусаева почти не осталось. Пропитав материю и соприкасаясь с кожным покровом, сильнейший яд постепенно проникал в кровь. Сердце полномочного представителя мятежной Ичкерии остановилось ровно через полтора часа в шикарном номере респектабельного пятизвездочного отеля...
   Устранение бригадного генерала Мусаева происходило через трое суток после передачи сведений майором Болотовым в отдел центрального подчинения и спустя сутки с момента выхода из печати газетного номера со статьей Анны Снегиной. Благодаря оперативности российских разведчиков, дипломатов и спецслужб, смешной толстячок с двумя агентами прикрытия благополучно сошел по трапу самолета в Исламабаде и направился к билетным кассам аэровокзала. Там, предъявив запасной комплект документов с другой фамилией и гражданством, он приобрел билет на рейс "Исламабад-Стамбул", а утром следующего дня спокойно писал отчет о прошедшей командировке, сидя в номере одной из московских гостиниц.
   Увы, но операция по физическому уничтожению Али Аларханова проистекала не столь гладко, как на борту авиалайнера, и виной тому послужила все та же последняя статья молодой, амбициозной журналистки из Санкт-Петербурга. Внимательно следивший за ее публикациями Арсен Умаджиев, среагировал мгновенно - связался с надежными людьми в Исламабаде и Дохе, сообщив о нависшей угрозе над жизнями именитых соплеменников. Пакистанское представительство сепаратистской Ичкерии в ответ на ценную, но запоздавшую информацию с прискорбием известило о внезапной смерти Арби Мусаева. Диалог с земляками, обосновавшимися в Катаре, так же не спас известного чеченского лидера. Однако вторая акция спецслужб стартовала сутками позже, предоставив окружению Аларханова небольшую фору.
   Мощное взрывное устройство из пластида, заложенное под днищем "Джипа", было приведено в действие, когда влиятельный кавказец с тринадцатилетним сыном и двумя телохранителями собирался совершить поездку по центру города. Аларханов и один из охранников погибли сразу; второй секьюрити скончался в больнице, сын же, получив ранения, выжил.
   Трем российским офицерам ГРУ не хватило сорока минут, чтобы ускользнуть от службы государственной безопасности Катара, и двое из троих были арестованы в аэропорту Абу-Даби сопредельных с Катаром Объединенных Арабских Эмиратов...
  
  
   Глава вторая
   Горная Чечня
  
   Проскочив Ушкалой, "Бумер" на безумной скорости мчался по шоссе, петлявшему между живописных горных склонов. Справа то появлялась, то исчезала внизу - за крутым обрывом река Аргун, несшая холодные воды к большому селению Шатой, стремительно приближавшемуся с каждой минутой погони. Олег уверенно вел автомобиль, почти не сбрасывая скорости на поворотах, легко обходя редкий попутный и молниеносно реагируя на встречный транспорт. Сжимая оружие, мужчины напряженно вглядывались вперед, а единственная девушка, выполняя приказ командира, снимала бешеную гонку на камеру...
   Серый "уазик" с темными разводами по бортам показался впереди минут через семь-восемь. Извольский оставался спокойным и лишь однажды, заметив как Болотов высунул в окно ствол "РПКСНа", недовольно пробурчал:
   - Я сам остановлю его.
   При этом вытащил из жилетного кармана "Гюрзу" и приготовился к стрельбе. Но когда они сблизились с автомобилем Умалатова до нужной дистанции, произошло нечто неожиданное...
   Едва преследуемый чеченец проскочил неприметную, прилегающую слева лощинку, извилистой змейкой подползающей к дороге от высоких хребтов, как с нее проворно выехал бортовой "Урал". Встав поперек шоссе, он преградил собой путь несущемуся на огромной скорости внедорожнику.
   - Влево, в лощину! - крикнул подполковник.
   Ярцев и сам видел, что другого выхода нет - справа круто вниз уходил обрывистый речной берег. Под визг покрышек он крутанул руль влево.
   "Засада! - мелькнула в голове Жоржа догадка, а затем один за другим пронеслись вопросы: - Кто организовал ловушку?! Откуда они узнали о нашем появлении?! Сколько их и какова диспозиция?"
   Вездеход скакал по булыжникам узкой обочины, пытаясь избежать столкновения с грузовиком или скалами; по бортам и капоту щелкали пули. Меняя "Гюрзу" на "Вал", Извольский озирался по сторонам, отыскивая огневые точки стрелков, а Болотов, подпрыгивая на мягком сиденье, все ж высунул пулемет наружу и, не прицеливаясь, куда-то палил...
   - Крути вправо - попробуем прорваться по дороге! - крикнул подрывнику подполковник, стреляя по кабине "Урала". И тут же ощутил удар в спинку кресла; на лобовом стекле появилось три отверстия - еще одна точная очередь прошила салон вездехода.
   Олег отчего-то не спешил выполнять команду, и автомобиль продолжал забирать влево, плавно удаляясь от шоссе.
   - Кролик, вправо!! - рявкнул Жорж, разбивая прикладом потрескавшееся стекло.
   - Он, кажется, ранен, - подсказала Северцева, на миг оторвавшись от работающей камеры.
   И только тогда Георгий Павлович обратил внимание на слишком уж странные, безвольные движения головы Олега, качавшейся в такт автомобильной тряске. Накрепко вцепившиеся в руль ладони скорее удерживали тело от падения, нежели управляли машиной...
   - Черт! - выругался командир группы, подкручивая руль, чтоб "Бумер" окончательно не увяз средь больших камней рядом с лощиной. С трудом выруливая на дорогу, скомандовал: - Сергей, не прекращай огонь!
   - Куда стрелять-то? Никого не видно!
   - Похрену куда! По склонам!.. Все они сидят там - это их излюбленная тактика.
   Под звуки коротких очередей, раздававшихся с задних пассажирских мест, он переместил Ярцева на правое кресло, сам же, устроившись не его месте, вывел автомобиль из-под обстрела. Теперь предстояло нагнать злополучный "УАЗ", сбавивший скорость и, будто поддразнивая, маячивший впереди...
   Выстрелы со склонов и в салоне стихли. В наступившей тишине Арина вдруг жалобно позвала:
   - Сергей, Сережа...
   - Что там у вас? - не оборачиваясь, спросил Извольский.
   - Не знаю... Он не отвечает!
   Болотов привалился к левой дверце и все так же целил куда-то стволом пулемета. Правая ладонь его побелела, словно стремясь раздавить пластиковую рукоятку, а указательный палец по-прежнему лежал на спусковом крючке, до отказа утопив его назад.
   Поигрывая желваками на скулах, Жорж буравил взглядом серый вездеход. Только что происшедшее с его отрядом представлялось катастрофой, но здравый рассудок, отгоняя скорбные мысли, подсказывал: "Это еще не все. Умалатов неспроста тащит нас вперед - там наверняка уготован очередной сюрприз..."
   Боле не раздумывая, он вскинул "Вал" и на удачу выпустил в "уазик" одну пулю. Страстное желание разнести голову его водителю не остановило даже то предположение, что за рулем может находиться сам Умалатов или же восседать точно позади шофера.
   Автомобиль завихлял по ленточке шоссе и остановился у самого обрыва. В тот же миг и двигатель "БМВ" начал давать сбои - на капоте зияло несколько пулевых пробоин.
   Подполковник тормознул, не доехав до "УАЗа" метров пятидесяти и уже прицельно выстрелил в его левое зеркало заднего вида - вся кормовая часть вездехода, включая продолговатое оконце, была покрыта толстым слоем пыли, и видеть происходящее сзади пассажиры могли только при помощи этого зеркала.
   - Ты в порядке? - мимолетно глянул он на Северцеву, покидая салон.
   Девушка с бледным, как мел лицом молчала.
   Тогда он помог ей выбраться наружу, встряхнул за плечи, подал "Винторез" Кравчука и повелел голосом ровным и уверенным, будто все события развивались по четко спланированному графику:
   - За работу, Северцева. Держи машину на прицеле. Если появится кто-то помимо Умалатова, стреляй без раздумий.
   Сам же, повернувшись, решительно пошел вперед, держа автомат одной правой рукой...
   С выстрелом Арина запоздала.
   Жорж подходил к серому вездеходу сзади и немного слева, дабы держать в поле зрения водительское место, потому не мог заметить, как справа - со стороны обрыва, кто-то быстро скользнул на обочину. Этот "кто-то" с укороченным "Калашниковым" неожиданно выскочил из-за машины, когда Палыч был в десяти шагах.
   Увы, но времени на выяснение личности бандита не оставалось, и оружие вздрогнуло в руках двух мужчин одновременно. Пуля чеченца слегка задела шею Георгия, обдав все лицо горячей, упругой волной. Спецназовец тоже произвел не самый удачный в своей жизни выстрел, однако кавказец качнулся, ступил назад раз, другой и остановился, неуверенно балансируя на краю обрыва. Тут-то его и настигла пуля, выпущенная девушкой из снайперской винтовки. Не вскрикнув и не вскинув рук, тот удивленно повернул голову в сторону "Бумера", потом глянул на свою пробитую грудь и сорвался вниз.
   "Молодец, девчонка. Постепенно излечивается от "обморочного романтизма". А это был явно не Умалатов, коль она его без сожалений продырявила", - отметил про себя командир группы и, решив не испытывать судьбу вторично, саданул из "Вала" под брезентовую крышу серого автомобиля.
   После чего коротко известил тех, кто еще мог скрываться внутри:
   - Следующая очередь в бензобак.
   Запыленное продолговатое оконце на корме "УАЗа" колыхнулось, правая задняя дверка медленно приоткрылась, и на землю спрыгнул подтянутый чеченец в темно-зеленой форме и высокой папахе на голове.
   - Это он, - раздался голос подбегавшей сзади Северцевой.
   - И как тебе удается все делать вовремя?.. - проворчал Извольский.
   Она виновато потупила взор, чуть надув красивые губки. И испуганно пробормотала:
   - Ой!.. У вас на шее кровь...
   - Ерунда, - побрился утром неудачно. Пошли.
   Арина вздохнула и покорно поплелась следом...
  
  
   Георгий Павлович медленно повел "уазик" в обратном направлении - на юг. Вскоре предстояло миновать злополучную ложбину. Для успешного преодоления заслона рядом с Жоржем сидел хмурый Умалатов. Руки его были свободны, зато Северцева подпирала спинку правого кресла коротким стволом "Каштана". Слева от девушки находился Ярцев, бессильно уронивший голову ей на плечо. Парень был жив, однако малокалиберная пуля, прошившая тело по диагонали - от шеи до правого подреберья, шансов оставляла не много. Еще левее - у окна, покоилось тело мертвого Болотова.
   - Ну-ка, нарисуйся: улыбнись, помаши им ручкой и скажи что у тебя все в порядке, - приказал подполковник на сносном чеченском языке, чем слегка удивил полевого командира и фээсбэшницу.
   Авто подъезжало к ложбине. "Урал" освободил проезжую часть и стоял справа от дороги, рядом - у кабины лежали два окровавленных тела. Чуть поодаль - у скалы собралось около десятка вооруженных чеченцев.
   Улыбаться Умалатов не стал, как, впрочем, и махать. А последнюю часть приказа выполнил четко - никому из рядовых членов банды не пришло в голову организовать преследование автомобиля амира. И вскоре вдавив педаль газа до самого пола, подполковник разогнал УАЗ до предельной скорости...
  
  
   Не доехав до развилки, откуда одно шоссе вело на восток - к Шарою, а другое дальше на юг, серенький вездеход свернул вправо к пологому подножию горы. Пропетляв по реденькому лесу, Извольский остановил машину.
   - Товарищ подполковник... Георгий Павлович... - с трудом прошептал Ярцев, когда тот осторожно уложил его на мягкую траву.
   - Молчи, тебе нужно беречь силы, - ответил командир, покосившись на Арину. Она едва закончила связывать чеченца, и с лица еще не успело сойти отвращение.
   - Я только хотел попросить... Георгий Павлович, не называйте меня, пожалуйста, Кроликом...
   - Не буду, Олег. Даю слово. Да и не Кролик ты вовсе. Ты - молодчина! На таких парнях как ты весь спецназ держится.
   Парень удовлетворенно прикрыл глаза и даже попытался улыбнуться. Какое-то время он лежал неподвижно, затем по телу пошли судороги, лицо исказилось болью. Северцева схватила его ладонь и кусала от бессилия губы. Подполковник прямо через одежду ввел Олегу обезболивающее...
   - Должен признаться... - растягивал слова подрывник, когда наркотик подействовал, и мучительные спазмы отпустили. Он не обращался к кому-то конкретно, а скорее старался успеть сказать нечто очень важное: - Я бы не отказался и дальше воевать в таком же составе. И что б красавица Арина была рядом и все мужики наши погибшие... А командовал бы Георгий Павлович. Он настоящий профи... от бога... С ним куда угодно... хоть против самого черта!..
   Молодой старлей улыбнулся, сжал руку девушки, да так и застыл, устремив взгляд в бездонное ультрамариновое небо, чуть разбавленное белыми пятнами облаков...
   Северцева долго не решалась отпустить холодеющую ладонь. Рядом так же тихо, словно в забытьи стоял на коленях Извольский, припоминая каждый из тех дней, что довелось общаться с Сергеем и Олегом. Зубы его были крепко стиснуты, на скулах двигались шишки...
   От воспоминаний отвлек странный жутковатый звук. Он посмотрел на девушку, сидящую с поникшей головой - длинные распущенные волосы закрывали ее лицо, но плечи изредка вздрагивали, и тогда доносился то ли всхлип, то ли резкий вздох. "Она не может привыкнуть к смерти. Не может... - сокрушался командир. - Я всегда водил в атаки мужиков и, наверное, избалован их быстрой адаптацией. А тут совсем другое. Как знать, сумеет ли она вообще когда-нибудь побороть в себе слабость?"
   А скоро он понял, что дело обстоит гораздо хуже, чем предполагал.
   Арина вдруг запрокинула голову вверх и громко засмеялась. Даже связанный Умалатов нервно поежился, когда страшный неестественный смех разнесся средь древесных стволов редколесья. С минуту Георгий смотрел на ее сухие - без слез глаза, на застывшие в демонической насмешке губы и осознавал необходимость скорейшего вывода девушки из этого дикого ступора - состояния, прямиком ведущего к помешательству. Он помнил из своей практики парочку схожих случаев с молодыми бойцами, "излечение" коих происходило с незатейливой простотой: резкий хук в челюсть и отсчет до десяти. После нокаута "пациенты" вставали на ноги с абсолютно здоровой и готовой к любым испытаниям психикой. Однако сейчас срочная помощь требовалась не спецназовцу, а хрупкой Северцевой...
   Извольский легонько похлопал ладонью по нежной щеке, обнял девушку за плечи и осторожно притянул к себе. Она не противилась. Напротив - по мере того, как судорожный смех стихал, плотнее прижималась к его груди...
   Скоро все стало на свои места, и она самым обыкновенным образом рыдала, изрядно окропляя куртку командира слезами.
   Он тихонько поглаживал ее голову и шептал:
   - Ну, вот и молодец, девочка. Теперь нужно успокоиться. Ну?.. Ты же у нас умница...
  
  
   Жорж неподвижно сидел на краю могилы, беспрестанно курил и тяжелым взглядом изучал главаря чеченской банды. С помощью саперной лопатки, оказавшейся в "уазике", тот углублял и расширял яму до приемлемых размеров. Умалатов был примерно одного с ним возраста, подтянутый, немногословный, с аккуратно подстриженной черной квадратной бородкой, обрамляющей приятное лицо. Отчасти Георгий симпатизировал сильным противникам: они никогда не ныли, не просили пощады, вели себя с достоинством. Но на сей раз, он едва сдержался от безумного желания пристрелить пленного сразу же после смерти Олега - последнего спецназовца из его группы. Остановило одно - задание фээсбэшников. Миссия, которую отныне надлежало выполнять ему и Арине...
   Болотова и Ярцева они похоронили в одной, общей могиле. Последние пять дней своей жизни те провели рядом. Вместе их и решено было уложить на ровное дно ямы.
   Связанный кавказец снова сидел под деревом. Девушка до сего дня избегала участия в прощании с товарищами, посему подполковник полагал, что стоит у могилы в одиночестве. Он достал плоскую фляжку, медленно отвинтил крышечку, прикурил сигарету, служившую традиционной "закуской"...
   Вдруг кто-то осторожно тронул его за локоть. Извольский обернулся... Сзади неслышно подошла Арина и смотрела на него каким-то странным, незнакомым ему взглядом. Ранее в больших, выразительных глазах он мог прочесть что угодно: ненависть или подчеркнутую дерзость, насмешку, неповиновение или стремление что-то доказать. Теперь же теплый взор просил прощения, выражал беспредельное доверие и в то же время пытался утешить, как утешал ее часом раньше он сам.
   "Впрочем, - мелькнула искорка сомнения, - возможно, все это мне только мерещится".
   - И я хочу их помянуть, - кивнула она на фляжку со спиртом.
   - Проглоти, не дыши и сразу закусывай, - посоветовал Жорж, протягивая вслед за плоским сосудом маленькую шоколадку из комплекта суточного рациона питания.
   Собравшись с духом, девушка сделала глоток, затаив дыхание, откусила кусочек шоколада и только после этого закатила глаза от ужаса.
   - Ну вот, теперь ты настоящий боец спецназа, - грустно улыбнулся он.
   Говорить она не могла, потому лишь часто кивала, смахивая пальчиками выступившие то ли от крепости напитка, то ли из-за отвратительного настроения слезы...
  
  
   - Значит, говорить ты не собираешься, - подвел итог бесполезного получасового дознания подполковник.
   Но и этот вывод не дал повода Умалатову раскрыть рот - он по-прежнему сидел вполоборота к русскому офицеру, спиной к девушке и надменно молчал. Безусловно, в арсенале Георгия имелись способы, наверняка бы заставившие упрямца ответить на интересующие его вопросы, но все они, к сожалению, предполагали определенное членовредительство. А это не вписывалось в дальнейшие планы Извольского.
   - Хорошо, тогда поступим так... - поднялся он на ноги, вынул из нагрудных ножен десантный кинжал и протянул Северцевой. - Не сочти за труд, пособи мужчине раздеться.
   Та от неожиданности опешила.
   Жорж незаметно ей подмигнул:
   - Да-да, не развязывая рук, режь его одежду и снимай, пока господин Умалатов не останется совершенно голым.
   Полевой командир резко поднял голову и стрельнул свирепым взглядом.
   Арина, приняв игру, приступила...
   - Сейчас мы тебя разденем, привяжем длинным фалом к заднему мосту твоего же "уазика" и потихоньку поедем по селам, - рассуждал о ближайших перспективах подполковник, пока агент ФСБ беспощадно кромсала левый рукав новенькой пятнистой формы натовского образца.
   Сначала пленник сидел смиренно.
   - Откуда он родом? - выводил свою роль Георгий.
   - Село Кенхи, - известила молодая девушка, переходя к другому рукаву.
   - Отлично! Это ж рядом. Вот туда и поедем, а тебе, дорогой, предстоит бежать следом во всей первозданной красе...
   Лицо того сделалось серым, колючие глаза неистово метались, выдавая крайнее беспокойство.
   А Жорж продолжал психологическую обработку:
   - Думаешь, нас кто-нибудь тормознет, помешает? Типа твои подельнички или родственники? Сомневаюсь... А коль найдутся герои - не страшно - отобьемся. В крайнем случае, тобой же и прикроемся.
   Говоря все это, он с интересом наблюдал за реакцией "испытуемого". А тот, в какие-то моменты уже не сдерживаясь, пытался сопротивляться своему разоблачению. Арине с трудом удалось оторвать второй рукав, и, боясь случайно поранить дергавшегося кавказца, она никак не могла попасть лезвием под воротник куртки...
   - ...А после такого вселенского позора, тебя, уважаемый амир бригады, даже последняя деревенская собака не признает воином Аллаха. Даже женщины и дети будут смеяться и показывать пальцем вслед, когда тебе вздумается пройтись по селу...
   В какой-то миг подполковнику даже стало жаль его - настолько близким и реальным чеченец счел задуманное русскими мероприятие. Впрочем, именно такой реакции Извольский и добивался.
   - Братья мусульмане будут бросать в тебя камни... А когда ты умрешь, твое тело никто не поспешит похоронить до захода солнца...
   - Довольно! - оттолкнув плечом девушку, вскричал, наконец, Умалатов. Еще раз "одарив" врагов испепеляющим, гневным взором, процедил: - Я не знаю планов руководства Ичкерии и понятия не имею, какой и где теракт они замышляют в ближайшее время. Это правда, могу поклясться матерью, отцом, детьми и внуками... кем угодно. Знаю, что разработка такой операции ведется в Главном штабе. Это все...
   Дав знак Северцевой об окончании игры, Извольский вновь уселся напротив "клиента".
   - Кто занимается подготовкой? - спрятал он в ножны кинжал.
   - Новый помощник начальника штаба... Молодой Умаджиев.
   - Где расположена ставка?
   - Главный штаб недавно перебазировался на новое место. Я там еще ни разу не был. Знаю только, что это на территории горной базы Абдул-Малика. Где-то юго-западнее Гомхоя.
   Многозначительно переглянувшись с девушкой, спецназовец задал последний вопрос:
   - Ты организовал неплохую засаду на дороге. А откуда тебе стало известно о нас и о готовящемся покушении?
   - Из штаба предупредили. Умаджиев...
  
  
   Глава третья
   Горная Чечня
  
   Совещание Главного штаба вооруженных сил Ичкерии продолжалось второй час. Действо целиком посвящалось грядущей акции, план которой скрупулезно готовился на протяжении трех последних дней новым помощником начальника штаба. Ознакомившись накануне с результатами титанического труда своего родственника, Татаев пришел в восторг: ни разу до сего момента готовящиеся террористические операции не прорабатывались столь глубоко и тщательно. Учтено было все, вплоть до прогноза погоды в день, когда более семидесяти человек, задействованных в акции, начнут исполнять отрепетированные роли.
   Шамиль был доволен, но сегодня предстояло выслушать оценки и других руководителей армии Ичкерии. Пока все складывалось идеально - Арсен стоял с указкой в руках у оформленной карты, висевшей на брезентовой "стенке" огромной палатки. Рядом с картой находился подробный план столицы Северной Осетии. В центральной части города жирным красным кружком было обведено крупное спортивное сооружение. От небольшой аудитории присутствующих армейских руководителей поступали вопросы, на которые Умаджиев отвечал четко, компетентно и с достоинством...
   - А для чего срок проведения операции строго привязывать именно к этой дате? Если у вас, молодой человек, все идеально продумано, а осталось только завести в тайники взрывчатку и подкупить нужных людей... - не понимая, сыпал вопросами старый аксакал в папахе. - То почему не организовать взрыв раньше? Зачем тянуть время?
   Арсен скользнул взглядом по лицу Татаева. Тот сдерживал улыбку и всем своим видом призывал проявлять терпение.
   - Уважаемый, дело в том, что на республиканском стадионе Владикавказа подобные футбольные матчи проводятся не каждый день, - спокойно объяснил помощник начштаба прописную истину, о которой пожилой чеченец, проживший долгие годы в горном ауле, не ведал, как, впрочем, ничего не знал и о самом футболе. - В воскресенье одиннадцатого июля должна состояться единственная в сезоне домашняя игра местной "Алании" с действующим чемпионом России - "ЦСКА". На трибунах ожидается аншлаг - все билеты проданы заранее. На других матчах такого скопления болельщиков не бывает. Поэтому мы вынуждены дожидаться воскресного матча.
   - Можно организовать взрыв стадиона и раньше - во время другой игры "Алании", но имеется еще один немаловажный фактор, говорящий о правильном выборе даты теракта, - решительно поддержал родственника Шамиль. - На чемпиона - столичную команду, обязательно приедет полюбоваться правительство Северной Осетии, другие высокопоставленные гости, а возможно и главы соседних с ней республик. Согласны?
   Участники совещания закивали головами.
   - Насколько мощным предполагается взрыв? - последовал еще один вопрос старого чеченца.
   - Заряды будут заложены под основную трибуну, где как раз и находится правительственная ложа. Общий тротиловый эквивалент фугасов приравнивается к тысяче килограммов.
   - Тонна?! - взметнул мохнатые брови аксакал и удовлетворенно прокомментировал: - Впечатляет...
   - Это сравнимо с одиннадцатым сентября в Нью-Йорке!.. - раздался в тишине чей-то изумленный голос.
   - Судя по предполагаемому числу жертв, будет похлестче, чем в Америке! - радостно поддержал другой.
   Спустя несколько минут, когда белых пятен в организации взрыва у руководства ВС ЧРИ не осталось и вопросы иссякли, план акции был единогласно утвержден. Высокопоставленные чеченцы потянулись к выходу...
   - Поздравляю, - обнял Арсена Шамиль. - Отлично поработал!
   Тот облегченно вздохнул, снимая и сворачивая карту с планом.
   - А на предвзятость стариков не обращай внимания - их заедает твоя молодость и образование, - бодрым голосом вещал бригадный генерал. - Постепенно они привыкнут - никуда не денутся. Сейчас наступают другие времена, требующие отменной выучки, передовых знаний в области тактики, вооружения. В твоей светлой голове все это имеется, а остальное - шелуха. Верно?
   - Со старейшинами всегда придется считаться.
   - Отчасти да. Однако у русских есть такое выражение "свадебный генерал" - слышал?
   - Доводилось.
   - Вот и мы возьмем это на вооружение, - улыбнулся Татаев и, завершая разговор, справился: - Как твое плечо?
   - Нормально. Рана затягивается.
   - Не запускай. Если потребуется - навести врача еще раз.
   Уже на выходе из палатки его настиг последний вопрос Арсена:
   - Шамиль, а что с группой спецназа, орудующей в нашем тылу? Ты предпринимаешь меры?
   Начальник штаба остановился, секунду поразмыслил, вернулся внутрь брезентового помещения.
   - Не хотел тебя расстраивать, - нерешительно сказал он, - но, полагаю, ты должен знать: под четвертым номером в их списке значилась фамилия Умаджиев.
   - Ты хочешь сказать... - негромко начал бывший офицер-десантник.
   - Да, Арсен. Прошлой ночью они уничтожили дозор твоего бывшего отряда, убили одного наемника - кажется, украинца и прямо из командирской палатки выкрали Джабаева, на месте которого должен был находиться ты.
   Лицо Арсена стало серым, на скулах заиграли желваки...
   - Позволь мне снарядить отряд в двадцать штыков, и я отыщу этих собак за двое суток! - с нескрываемой злобой проговорил он.
   - Не стоит утруждаться, - положив руку на его здоровое плечо, заверил Татаев и усмехнулся: - Мы, как ты выражаешься, предприняли некоторые меры противодействия.
   - Могу узнать, какие?
   - Конечно. Джабаеву, пришлось рассказать им о твоем переводе в штаб. Следовательно, теперь русские знают, где тебя искать. Кроме того, здесь - в лагере Абдул-Малика и без твоей персоны хватает лакомых целей. Каков, по-твоему, вывод?
   - Рано или поздно они направятся сюда, - отчеканил Арсен, легко угадав намерения именитого родственника.
   - Верно мыслишь. Но подступы к базе заминированы; с сегодняшнего дня вокруг лагеря выставлены дополнительные посты стационарного наблюдения; да плюс к этому возобновлено патрулирование прилегающей местности - в минных заграждениях для мобильных групп Абдул-Маликом были оставлены несколько коротких маршрутов. Так что, не волнуйся - здесь они и сложат головы. Нужно просто набраться терпения и ждать.
   Немного остыв, тот согласно кивнул.
   - Да, а что с публикациями нашей питерской дурочки? Есть что-нибудь новенькое? - внезапно вспомнил о болтливой журналистке Шамиль.
   - Я слежу за ее творчеством. После статьи о готовящихся убийствах в Исламабаде и Катаре других публикаций не было. Пока молчит...
   - О Всевышний, лишь бы ей не заинтересовались спецслужбы!.. Не хотелось бы лишиться такого источника информации. Дай ей Аллах здоровья и успехов в работе...
   - Не стоит за нее переживать. Эта баба, несомненно, имеет выходы на ФСБ - иначе, откуда бы она черпала секретные сведения? А раз так - то и бояться ей некого.
   - Ты прав, - направился Татаев к откинутому пологу. Уже снаружи, повеселевшим голосом напомнил: - Тебе надо бы отдохнуть после трех бессонных ночей. Можешь наведаться в Малые Веранды...
   Помощник расплылся в довольной улыбке. А Шамиль, вдруг громко засмеявшись, крикнул:
   - Хотя и там благоверная Амаль выспаться не позволит...
  
  
   Глава четвертая
   Горная Чечня
  
   Постившись с могилой погибших товарищей, Извольский с Северцевой затолкали на заднее сиденье "уазика" связанного Умалатова и, вернувшись к развилке дорог, выбрали ту, что вела к Гомхою. Путь предстоял недолгий - село находилось в шести километрах...
   Подполковник остановил машину на безопасном удалении от населенного пункта, выгнал пассажиров наружу, собрал вещи - ранцы с оружием и замаскировал вездеход срезанными ветвями ельника. Спустя четверть часа троица карабкалась по каменистому взгорку на юго-восток, а когда выбрались на небольшое плоскогорье, Георгий объявил кратковременный отдых...
   Пока попутчики отлеживались, восстанавливая дыхание, сбитое быстрым восхождением, он развернул карту и приступил к детальному изучению местности. По его расчетам чеченский лагерь был разбит где-то между Гомхоем и устьем реки Шароаргун. Район для обустройства базы подполковник оценил по достоинству - в трех-четырех километрах к северу находился Гомхой, связанный с центральными районами Чечни асфальтовой дорогой; а на том же удалении к югу пестрой ленточкой извивалась Грузинская граница.
   Извольский был нимало наслышан об огромной банде, о ее предводителе, о современном вооружении и оснастке, закупаемыми целыми партиями где-то в Пакистане. Догадывался он и о мерах предосторожности, поджидавших на подступах к обширной базе. Тем более что с некоторых пор на ее территории разместился и Главный штаб вооруженных сил Ичкерии...
   Он спрятал в карман карту, не спеша выкурил сигарету и поднялся, давая понять спутникам, что отдых окончен.
   - Пойдешь первым, - бросил он Умалатову, пропуская его вперед. - Держи курс вон на ту живописную низинку.
   Чеченец со связанными руками нехотя поплелся в указанном направлении. Дав отойти ему метров на двадцать, тронулись в путь и Жорж с Северцевой...
   - Зачем мы тащим амира с собой? - прошептала она. - Можно было связать его и оставить. На обратном пути забрали бы.
   - Скоро он нам пригодится, - отвечал командир, посматривая то вперед - на пленника, то под ноги.
   "Странно... И для чего нам тут сдался этот бородач? Еще, неровен час, сбежит!" - недоумевала девица, оглядывая нагромождения холмов, укрытых зелено-палевым одеялом хвойных лесов.
   - Знаешь, ты бы заняла свое место в маршевом строю, - прервал ее вялые размышления напарник.
   Выполнив просьбу, она надула губки - фраза показалась резковатой.
   - Арина, ты ведь не на Невском проспекте. Иди за мной точно след в след! - снова отчитал ее Георгий, когда, обернувшись, обнаружил весьма вольную прогулочную походку Северцевой с расслабленным любованием местными красотами.
   - Да что же здесь может случиться, Георгий Па...
   В этот миг впереди раздался оглушительный грохот, и подполковнику снова пришлось прикрывать девицу собственным телом. Теперь она не барахталась и не выказывала недовольства, а тихо лежала под ним, зажмурившись и зажав ладонями уши. По прошествии нескольких секунд, когда сверху перестали падать камни, а многократное эхо стихло, Северцева приоткрыла глаза...
   - Георгий Павлович, - испуганно прошептала она, почему-то не двигаясь и не собираясь высвобождаться из крепких объятий, - вы не могли бы почаще ставить меня на место?
   Он проследил за взглядом Арины и увидел лежащий в метре от них высокий пыльный ботинок Умалатова. Из ботинка торчал окровавленный обрубок ноги.
   - Я буду выполнять все ваши приказания, как солдат-первогодок. Клянусь! - вставая, отряхивая одежду и со страхом озираясь по сторонам, твердила агент ФСБ.
   - Ладно, я запомню, - усмехнулся Жорж и двинулся туда, где полминуты назад закончил свой земной путь чеченский полевой командир, оказав неплохую услугу - напоровшись на замаскированный сюрприз, обозначил начало минных заграждений. Не оборачиваясь и не тревожась отныне за точность исполнения, распорядился: - След в след. Дистанция пять метров. Поезд тащится по расписанию.
   - Поняла-поняла! След в след... По расписанию... Кстати, у вас опять кровоточит рана на шее.
  
  
   К игравшей под солнцем зеркальной глади озера, заполнявшего дно небольшой котловины, они продвигались чрезвычайно медленно. Усмотреть на земле обычную растяжку или аналогичное кустарное "произведение" не представляло большой трудности, а вот с "фирменными" пехотными минами дело обстояло куда сложнее - абсолютное большинство из них после установки вообще не подлежало визуальному обнаружению.
   Начав свой боевой путь в Афганистане командиром разведвзвода десантного батальона, Извольский преотлично знал, что такое с умом поставленные минные заграждения. Однажды, в далеком восемьдесят третьем, удачно рассовав подобные штучки на тропе, петлявшей по дну ущелья, ему с десятком солдат удалось уничтожить идущий к моджахедам караван, не потеряв при этом ни одного человека. Но тогда в роли охотника был он. Теперь же охотились за ним...
   По меньшей мере, трижды на пути к манящему водоему, лежащему по левую сторону от запланированного маршрута, Извольский заметил смертельные ловушки. Несколько раз взгляд в последний момент выхватывал "сигналки" - замаскированные сигнальные патроны, готовые взмыть в небо яркими ракетами, обозначающими место нахождения незваных гостей. Однажды приметил "Подарок дилетанту" - отжимную "мээлку". Обычная противопехотная "консервная банка", легко обнаружив которую, сапер-недоучка спешит осторожно извлечь ее из "наспех" замаскированного углубления, с тем, чтобы похвастаться своим "мастерством". Но стоит ее приподнять, как отжимается скрытый на дне механизм и происходит взрыв... Посему, сбившись со счета, Георгий обходил подозрительные бугорки, отдельно валявшиеся камни и темнеющие пятна недавно потревоженного грунта.
   Он выбирал самый неудобный на первый взгляд путь и даже исподволь ожидал услышать жалобы на сей счет, однако Северцева стойко перенесла все трудности и ни разу не выразила неудовольствие.
   - Устала? - спросил он, когда до озерца оставалось метров триста.
   - Есть немного, - призналась девушка. - Но я потерплю.
   Естественный водоем окружала растительность - сначала одинокие хвойные деревца, а ближе к берегам - плотный смешанный лес. Когда первые деревья остались позади, видимость заметно ухудшилась, и спецназовец на всякий случай снял с плеча пулемет. Отыскав близ берега небольшую полянку, хорошенько осмотрел ее и, сбросив на камни ранец, объявил долгожданный привал.
   Отказавшись поесть, Арина без сил упала на травяной островок и лежала, пока напарник обследовал берег, умывался, а, вернувшись, уселся рядом и вскрыл маленькую баночку гречки с говядиной. Она лежала на спине и украдкой наблюдала, как подполковник неторопливо и без особой охоты ест...
   Когда тот аккуратно закопал остатки обеда и спрятал под плоский камень потухший окурок, Северцева тоскливо спросила:
   - Уже пора?..
   - Отдохни еще немного, торопиться нам особенно некуда.
   Он достал еще одну сигарету, да, задумавшись, забыл о ней, невольно вспомнив о последней неудаче - засаде, устроенной боевиками на дороге к Шатою...
   "Не склеивается. Почему-то многое не склеивается в организации той ловушки, - мучился он, старательно подбирая логическую основу под происшедшее. - Понятное дело - группа давно обнаружила себя устранением Калаева, Рамазанова и Габарова, но во время тех акций пострадали и другие бандиты. А значит, при отсутствии убедительных данных о задачах моего отряда, руководство сепаратистов не должно забить тревогу, потому как спецназ регулярно совершает вылазки из той же Ханкалы и частенько крошит подвернувшиеся бандитские головы. А в случае с Умалатовым они словно ждали нашего появления, нашей охоты на него. Что-то здесь не то!"
   Спустя пять минут он закинул неиспользованную сигарету обратно в пачку и поднялся. Глянув на удивительное озеро, точно сошедшее с холста художника, закинул вещи на плечо и пошел с полянки в известном лишь ему направлении...
   Впрочем, и девушке не хотелось покидать заповедную, сказочную красоту. Полюбовавшись на ровную гладь, легко и нежно покачиваемую слабыми потоками чистого горного воздуха, она медленно тронулась вслед за командиром. Потом оглянулась еще раз и внезапно остановилась и умоляюще произнесла:
   - Георгий Павлович!.. Пожалуйста, позвольте мне искупаться. Вы ведь, кажется, сказали: у нас есть немного времени.
   "Да, все верно, - так же прервав движение, подумал он, - женщина и на войне должна оставаться женщиной. И не следует противиться этому естественному желанию".
   - Хорошо. Давай задержимся на полчасика.
   Они обосновались на той же полянке, только чуть ближе к пологому спуску, ведущему к водоему. Девушка разулась, сняла разгрузочный жилет и камуфлированную куртку. Достала из ранца шампунь, мыло, круглую губку, полотенце и, оставшись в одних брюках и легкой футболке, попросила:
   - Извините, Георгий Павлович, вы не могли бы отвернуться?..
   Он одарил ее долгим, насмешливым взором.
   - Увы, не могу.
   Не найдя слов, она молча смотрела на него с удивлением и вопросом...
   Вздохнув, мужчина устало объяснил:
   - Ну, во-первых, Арина, мы на войне, и я в некоторой степени за тебя в ответе. А во-вторых, вряд ли при виде твоего обнаженного тела я сделаю какие-то открытия.
   Выразительно пожав плечиками: мол, ладно уж, смотрите, коль вариантов нет, та направилась к озеру. Скинув оставшуюся одежду и прихватив туалетные принадлежности, осторожно пошла по гладким, скользким камням. Спиной ощущая взгляд Извольского, быстро вошла в воду; не взирая на ее обжигающий холод, нырнула; бесшумно проплыла метров десять; повернула назад...
   Посматривая то на плескавшуюся в реке Арину, то на противоположный берег, плавно переходящий в склон котловины, он снова теребил в руке не подожженную сигарету...
   "Мы идем к этой чертовой базе ради Арсена Умаджиева - только он и люди, приближенные к руководству Ичкерии знают подробности очередной террористической акции, разработанной в недрах Главного штаба, - размышлял заместитель командира бригады, мучительно гадая, какой же именно способ помог бы завладеть ценной информацией в столь безнадежной ситуации. Слишком уж много, с его точки зрения, сложностей маячило на пути выполнения секретной миссии, в суть которой незадолго до смерти посветил майор Болотов. Вспомнив о сигарете, он неторопливо раскурил ее и начал мысленно загибать пальцы на левой ладони: - Сначала предстоит отыскать проход в минных заграждениях - это раз. Потом опознать и выследить Умаджиева - это два. Каким-то непостижимым методом захватить его - три. И, наконец, заставить говорить - четыре... Да, веселую командировку мне подсунул Маслов. Получит он у меня, если останусь жив!.. Как пить дать, получит!"
   Северцева стояла по пояс и терла намыленной губкой плечи, грудь, руки... У нее была великолепная фигура с гладкой, покрытой ровным загаром кожей. Распущенные мокрые волосы ниспадали до тонкой талии, касаясь самыми кончиками прозрачной воды.
   Озвучивая девушке две причины, из-за которых не пожелал отвернуться, он умышленно умолчал о третьей. От естественного горного водоема до базы отряда Абдул-Малика оставалось не более полутора километров, и в голове спецназовца все назойливее звучал вопрос: где находится проход через минные заграждения? Интуиция подсказывала: если поблизости нет передовых дозоров, то уж мобильные патрульные группы чеченцев в этом радиусе появляться обязаны. И вот теперь, используя Северцеву в качестве приманки, чью манящую наготу невозможно не заметить с окружавших озерцо гор, он терпеливо ждал появления вооруженных "аборигенов"...
   Пару раз, оглянувшись на берег и отыскав среди зарослей неподвижно сидящего Георгия Павловича, Арина успокоилась - тот задумчиво обозревал скалы, не обращая на нее внимания. Это помогло освоиться, побороть стеснение. Она снова нырнула и, смывая мыльную пену, проплыла под водой до середины озера. Затем вернулась, почти полностью вышла из воды и опять намылила губку...
   И в этот момент "наживка" сработала - боковым зрением Жорж заметил движение на одном из склонов. Плавно, так чтобы не выдать себя, поднес к глазам бинокль...
   - Идут, страдальцы, - усмехнулся он, наблюдая за двумя спускавшимися вниз моджахедами.
   На всякий случай он внимательно изучил весь откос до самой вершины. Никого.
   Поменяв бинокль на "Винторез" Кравчука, машинально проверил магазин и приготовился к стрельбе - до приемлемой дистанции в четыреста метров кавказцам надлежало тащиться по склону еще с минуту.
   Ни о чем не подозревающая напарница поставила на большой валун изящную правую ножку и, о что-то напевая, надраивала атласное бедро губкой...
   "Даже самый безнадежный импотент не станет стрелять в такую красоту, прежде чем вдосталь не налюбуется", - с трудом оторвался подполковник от волнующих изгибов блестевшего на солнце женского тела.
   Шумно войдя в воду в последний раз, она не услышала четырех негромких хлопков снайперской винтовки. Извольский же, осуществив половину задуманного, проворно сбросил одежду, схватил "Каштан" Болотова и с разбега нырнул в озеро. Он быстро обогнал "наживку", торпедой проплыв под ней где-то на середине водоема и вынырнул у противоположного берега. Поднявшись в гору, равнодушно прошел мимо первого чеченца с окровавленной головой. Приблизившись ко второму - раненному в обе руки, коротко спросил:
   - Где проход к базе?
   - Ты сдохнешь здесь, собака! - с искаженным от боли лицом крикнул бандит.
   Спецназовец немного поднял ствол пистолета-пулемета и всадил одну пулю в голень. Тот взвыл и откинулся на спину.
   - Где проход к базе через минные заграждения? - последовал тот же вопрос.
   - Твои кишки съедят шакалы!
   Следующий выстрел в бедро заставил упрямого горца кататься по камням. Когда вопли поутихли, русский повторил вопрос в третий раз, поигрывая мускулами и направляя ствол короткого оружия на здоровую ногу:
   - Где проход к базе?
   - Ладно... Я скажу... Единственный проход имеется только... Только с северо-востока...
   - Со стороны Гомхоя?
   - Да-а...
   - Штабные и личные автомобили стоят там же - в Гомхое?
   Тот кивнул и опять сорвался на протяжный стон. Мучения воина Аллаха оборвал последний хлопок "Каштана".
   - Примерно так я и предполагал, - перемахнув озерцо и, выходя на берег, сказал Извольский.
   Северцева спешно приводила себя в порядок. На плоских камнях лежало выстиранное нижнее белье, сама же она успела натянуть лишь форменные брюки.
   - Простите, Георгий Павлович, - прикрывая обнаженную грудь полотенцем, шагнула она навстречу. - Вам опять пришлось несладко из-за моей прихоти.
   - Ничего страшного, - улыбнувшись, поправил он влажную прядку, непослушно свисавшую над ее лицом. - Зато оба искупались. Верно?
   Продолжая оставаться в неведении о сути тайного "заговора" командира, в коем пришлось исполнить роль приманки, она виновато кивнула и проводила его взглядом, в котором вина уступала место очевидному удивлению. Оставшись без мешковатой и не подогнанной по фигуре камуфляжки, шеф спецназовцев оказался не таким уж несуразным, каким представлялся раньше: внушительная мускулатура, отсутствие лишнего веса. Животик то ли исчез благодаря предельным нагрузкам, частенько выпадавшим на долю группы за прошедшую неделю; то ли при знакомстве с подполковником первое впечатление напрочь ее обмануло.
   Обсыхая на солнце, Георгий курил...
   Девушка, позабыв о былой скованности, высушила полотенцем волосы, вытерла плечи, облачилась в чистенькую, выглаженную футболку и выглядела посвежевшей, довольной и отдохнувшей. И, подойдя к напарнику, присела напротив, осматривая рану на шее...
   Чуть касаясь пальчиками мужского плеча, на котором красовалась татуировка - летящий буревестник на фоне взбеленившегося моря, озабоченно сказала:
   - Вам нужно сделать перевязку, иначе возникнут проблемы. Рана едва начала подсыхать, а тут это вынужденное купание.
   Он нехотя подчинился, и некоторое время с удовольствием ощущал нежные прикосновения ее теплых рук. Когда продолговатый след пули, едва не задевшей аорту, был обработан и перевязан, Жорж встал с камня проворно оделся.
   Подбирая с земли поклажу, сказал:
   - Нам придется подвернуть на восток и протопать на пять верст больше. Там есть проход, свободный от мин и прочих сюрпризов. Готова?
   - В путь, - уверенно отвечала она. - Теперь хоть до Пакистана...
  
  
   Часть пятая
   Успеть обезвредить
  
  
   "...К сожалению, мне не удалось побеседовать до старта операции "Возмездие" с руководителем спецгруппы подполковником Георгием Извольским - отменным профессионалом, филигранно выполняющим поставленную перед ним задачу. Но я обещаю исправить досадную оплошность и взять интервью у заместителя командира бригады особого назначения сразу же по окончании его опасной командировки в горную Чечню. Надеюсь, ему будет, что рассказать нашим читателям...
   А пока со ссылкой на хорошо информированный источник могу сообщить о двух очередных удачно проведенных бойцами спецназа акциях: нападении на банду Джабаева и захват полевого командира Умалатова. Что ж, неплохое продолжение начатого неделю назад похода за справедливым возмездием.
   Анна Снегина.
   2 июля. Чечня. Грозный".
  
  
   Глава первая
   Горная Чечня
  
   К счастью Извольскому удалось после неторопливого продвижения по горному отрогу отыскать спасительную лазейку среди расставленных ловушек. Однажды, уже на исходе дня, им пришлось скрываться среди низкорослых кустов, пока мимо не проследовала группа боевиков, подтверждая тем самым правильность выбранного маршрута - тайная тропа находилась на вершине скалистого ответвления от внушительной горной цепи, берущей начало где-то у грузинской границы и уходящей далеко на северо-восток. Позже, когда почти стемнело, Георгий с Ариной вошли в негустой ельник, свернули в сторону от лазейки и решили остановиться до утра. Следовало прервать опасное путешествие - в темноте риск сбиться с незнакомой тропы многократно повышался.
   - Осторожнее - растяжка, - кивнул Георгий на тонкую проволоку, еле приметно натянутую над землей меж двух деревьев. - Вот рядышком с ней и устроимся...
   Опасливо покосившись на взрывное устройство, девушка присела в паре метров от него и занялась приготовлением походного ужина. Ранее каждый из группы питался самостоятельно в удобное для себя время. Посему, когда на чистой салфетке оказалась трапеза на двоих, и Северцева вежливо пригласила составить компанию, подполковник был слегка удивлен. В меню ужина вошли тушеное мясо, сгущенное молоко, галеты, шоколад и подогретый на сухом спирте чай.
   - Давно работаешь в ФСБ? - нарушил он неловкое безмолвие.
   - Третий год, не считая учебы, - охотно отвечала она. - Но в серьезной операции участвую впервые.
   Догадавшись об этом едва ли не в первую встречу, Жорж улыбнулся. В опустившейся на горные цепи тьме все одно не было видно лиц, и он не опасался ненароком обидеть собеседницу усмешкой. Постепенно, приобретя непринужденную дружескую форму, разговор меж ними разошелся...
   Три года назад Арина окончила питерский университет и занималась изучением восточных национальных культур. В один из вечером ей пришлось допоздна задержаться в читальном зале научной библиотеки - там случайно и познакомилась с одним молодым человеком. Несколько месяцев встреч не привнесли в их жизнь прочных, добротных отношений. Ему хотелось всего, сразу и без последствий; она искала беззаветной любви на долгие годы. Но за время неудачного знакомства, интересуясь и все больше узнавая о работе нового приятеля - капитана ФСБ, девушка успела войти в круг его общения. Он же, убедившись в разносторонней образованности, осторожности и сообразительности молоденькой подружки, составил протекцию, дабы устроить ее в отдел, где долгое время работал сам. Выпускница университета, неплохо владевшая чеченским и дагестанским языками, произвела хорошее впечатление на собеседовании. Оформив документы и пройдя длинную череду формальностей, она вошла для прохождения испытательного срока в группу, занимавшуюся оперативной разработкой крупного частного бизнеса в северокавказском регионе.
   - А вы женаты? - робко поинтересовалась Арина.
   Поведя плечами, словно отгоняя озноб, он неопределенно ответил:
   - Не знаю. Сам не пойму...
   - Разве так бывает?
   - Бывает, когда большую часть года проводишь здесь, а там все меняется и течет с неимоверной скоростью. И когда тебя там вроде бы ждать должны, но вовсе не ждут.
   Затронув тему, неожиданно приведшую его в печальное расположение духа, девушка замолчала, не зная, как исправить положение. Однако тот нашелся сам:
   - Ну, положим, роль Сергея в операции мне ясна, а с какой же целью ваше руководство отправило в Чечню тебя?
   Угадывая его расположение, она с готовностью объяснила:
   - Еще при подготовке "Возмездия" начальство прогнозировало сложности со второй частью задания.
   - С выяснением ближайших планов террористов?
   - Именно. На этот случай меня и включили в группу.
   Допив чай, и незаметно прикурив в кулаке сигарету, Георгий Павлович покачал головой:
   - Что-то я не догоняю. Ты обладаешь даром угадывать мысли экстремистов на расстоянии?
   - Нет, конечно, - засмеялась Северцева и огорошила признанием: - Просто я хорошо знаю чеченский язык, знакома с обычаями этого народа, могу прочесть наизусть около сотни молитв, в моем ранце лежит одежда чеченской девушки-беженки, а в голове храниться отлично продуманная легенда.
   И тут он припомнил слова полковника, провожавшего сотрудников ФСБ на аэродроме близ Питера. Он обмолвился тогда о какой-то легенде, по которой Северцевой надлежало стать на время выполнения собственного задания мусульманкой.
   "Этого еще не хватало! Тоже мне, Лиза Чайкина!.. - обалдел Жорж. - Ладно, пусть тешит себя надеждой, а я изыщу более эффективный и менее рискованный способ..."
   - Кстати, ваш чеченский весьма далек от совершенства, - заметила она и, спохватившись, предложила: - Хотите еще чаю?
   - Нет, спасибо. Моих знаний здешнего языка вполне хватает для того, чтобы понять пленного и решить: убить его сразу или после того, как выложит нужную информацию. А жить среди них я не собираюсь...
   Затушив сигарету, он начал готовиться ко сну. Этой ночью можно было позволить себе отоспаться, не опасаясь неожиданного появления "приматов" - на собственноручно установленные мины, да еще ночью они не полезли бы ни за какие деньги.
   С заходом солнца температура воздуха в горах быстро падала, и скоро холод пробирал до самых костей - не помогал и горячий чай, по паре чашек которого они выпили за ужином. Извольский устроился неподалеку от растяжки, Арина чуть дальше - в метре от него. Он долго не мог заснуть, слушая, как девушка возится и раз за разом достает из ранца вещи, чтобы укрыться от холода.
   В конце концов, Жорж не выдержал, порывисто поднялся, снял с себя куртку и аккуратно накрыл ею напарницу. Сам же, оставшись в одной футболке, нащупал в кармане спасительную фляжку и, ополовинив ее содержимое, вскоре забылся спокойным сном...
   Пробудился он ранним утром от боли - нестерпимо ныло затекшее левое плечо, на котором покоилось нечто мягкое и теплое. Резко приоткрыв глаза, Георгий внезапно понял, что этим "мягким и теплым" была щечка Северцевой, удобно пристроившей голову на его расслабленном бицепсе. Девушка прижалась к нему всем телом, он обнимал ее правой рукой, а широкая пятнистая куртка почему-то лежала поверх обоих.
   Уткнувшись ему в грудь, она безмятежно спала; он же, превозмогая боль, не шевелился и еще долго любовался красивым молодым лицом. Затем, не устояв перед соблазном, осторожно прикоснулся губами к нежной шее возле самого ушка.
   - Уже пора?.. - вдруг пролепетала сквозь сон Арина.
   - Рано еще, спи, - тихонько шепнул Извольский, поспешив воспользоваться моментом и слегка поменять положение затекшей конечности.
   То ли во сне, то ли очнувшись, но, не открывая глаз, она переместила голову к нему на грудь и снова затихла. А шеф спецназовцев, уж боле не сумев заснуть, о чем-то раздумывал, изредка улыбался и осторожно поглядывал на часы...
  
  
   Новый день в отличие от предыдущего выдался хмурым. Ночная прохлада неохотно сменялась теплом; порывистый, неприятный ветер завывал в ушах, порой заглушая все остальные звуки.
   Они подбирались к базе со всеми мыслимыми предосторожностями: останавливаясь и вглядываясь вверх, озираясь назад и прислушиваясь к каждому шороху. Оба были готовы в любую секунду свернуть с тропы, невзирая на риск подорваться на замаскированных минах. Ни дозоры, ни шедшие вниз патрульные группы не встретились - похоже, уверовав в надежность минных полей с единственной тайной лазейкой меж них, чеченцы не боялись появления федералов...
   Как бы там ни было, но к полудню следующего дня ветеран спецназа на пару с дебютанткой из ФСБ успешно подползли к вытянутой вершине высокой горы, подковообразная форма которой скрывала от посторонних глаз ровное плато. Над ровной площадкой торчало с десяток могучих кедров, но большую ее часть занимали палатки, с натянутой поверх маскировочной сеткой.
   Определив местоположение ближайших "вороньих гнезд" и переключившись на изучение самого лагеря, Извольский едва не выругался, прикинув приблизительную численность банды.
   - Сюда как минимум потребуется согнать весь спецназ из Чечни, - проворчал он, скребя пальцами небритую щеку.
   Поникла и Северцева. Сначала она взялась рассматривать базу в бинокль, потом вынула из ранца камеру и, сменив аккумуляторную батарею, пыталась рассмотреть лица мелькавших кавказцев, максимально увеличивая изображение...
   Наконец отключила камеру и горестно покачала головой:
   - Глухо. Во-первых, очень далеко, а ближе не подобраться. Во-вторых, узнать среди массы схожих бородатых мужиков Умаджиева просто невозможно. А в-третьих...
   - А в-третьих?
   - В-третьих, Георгий Павлович, я пока не понимаю, что мы способны сделать, даже если он будет опознан.
   Увы, но пока этого не понимал и сам заместитель командира бригады. Перевернувшись на спину и расслабив затекшие мышцы, он закинул руки за голову и надолго замолчал. Думал Жорж до тех пор, пока взгляд сам собой не скользнул по ранцу, куда в спешке вчера были перекинуты вещи Болотова.
   - Умеешь пользоваться этой мобилой? - справился он, вынимая желто-черный аппарат, внешне напоминающий угловатый сотовый телефон, несколько батарей к нему и гарнитуру.
   - Умею, - пожала она плечами так, будто речь шла о простеньком калькуляторе для первоклашек.
   - Так что же ты молчишь, девочка!? Настраивай связь, а я продиктую координаты.
   - Вы хотите вызвать помощь? - предположила агент ФСБ, заученно вонзая маленький штекер в разъем, разворачивая складную антенну и надевая гарнитуру.
   - Не совсем, - увлеченно елозил он прозрачной линейкой по карте и записывал на бумажных полях цифры.
   Когда аппарат был готов к работе, подполковник положил перед Ариной карту, ткнул пальцем в искомую надпись и проинструктировал:
   - Сообщишь своему руководству координаты Главного штаба и попросишь, чтоб прислали звено "Грачей".
   - Кого?
   - Звено штурмовиков.
   Так и не сумев постичь его плана, она закодировала и передала сообщение. А, выключив аппарат, доложила:
   - Они попросили выйти на связь через час.
   - Отлично. Подождем...
   - Но если база будет уничтожена, как же мы сумеем добыть сведения?
   - Вряд ли четверке Су-25 удастся сравнять с землей целый полк бандитов, - отвечал он, вновь укладываясь на спину и прикрывая глаза. - Полсотни убьют, еще больше покалечат. А главное: отвлекут на себя внимание и обеспечат суматоху с паникой...
   Она с интересом смотрела на него, ожидая продолжения.
   Сорокалетний мужчина повернулся набок - лицом к ней, сорвал одиноко торчащую травинку, легонько провел ее кончиком по щеке милой спутницы и поведал:
   - Когда сверху летят бомбы и ракеты, свистят осколки и снаряды авиационных пушек, людям недосуг рассматривать тех, кто бежит мимо. Потому у нас появится возможность пошарить по штабным палаткам в поисках карт и прочих ценных документов. Верно?
   Суть задумки стала понятной, и лицо, по которому игриво сновал кончик травинки, выражало абсолютное согласие. Кажется, ее не пугало даже то, что, орудуя во время воздушного налета в штабных палатках можно угодить под бомбы своих же самолетов. Коль так решил шеф спецназовцев, коль сам он будет в тот момент рядом, значит, все у них непременно получится.
   - А сейчас мы с тобой должны уединиться в укромном месте, - завершил мысль Жорж.
   - Это еще зачем? - испуганно прошептала девушка, поймав и переломив зеленый стебелек.
   - Опасно здесь: и патрули бродят, да и с дозорных позиций неровен час, заметят. Давай-ка, переместимся вон к той балочке и поговорим с твоими боссами оттуда...
   В назначенное время они повторно вышли на связь, и руководство координационного управления известило о вылетевшей паре самолетов. Так же была передана просьба авиаторов: в связи с ухудшением и без того неважной погоды, при появлении штурмовиков в районе указанных координат выпустить в направлении цели желтую ракету.
   Георгий Павлович насмешливо скривился и прокомментировал:
   - Узнаю организацию Российских войск. Вместо четырех самолетов - два, а взамен девиза "внезапно прилетел, точно ударил и быстро смылся" - принцип "покажи, подскажи и сделай сам".
   - Это вы о сигнальной ракете?
   - О ней... Ладно, прорвемся. Лишь бы летчики отработали на совесть.
   Гул штурмовиков послышался в затянутом облачностью небе, едва они вернулись к своему "наблюдательному пункту". И стоило паре Су-25 показаться в поле зрения, вынырнув из-за соседних вершин, как спецназовец выпустил желтую ракету, точно угодившую в середину лагеря Абдул-Малика...
   Все вроде бы складывалось удачно. Подполковник заворожено следил за первым боевым заходом ощетинившихся ракетами и бомбами "Грачей". Однако уже через мгновение он в оцепенении наблюдал за очередной неудачей и крахом всех надежд - из пяти-шести "вороньих гнезд", разбросанных вокруг базы, в небо одна за другой взмывали точно такие же желтые ракеты, наводя самолеты на ложные цели...
   - Научились воевать, суки!.. Ну, ничего... все равно будет по-нашему, - процедил сквозь зубы Жорж, перезаряжая ракетницу.
   Перед повторным заходом "сушек" он еще раз выпустил огненно-оранжевый шар в направлении горного плато. И снова после непродолжительного интервала хорошо натасканные дозорные воины Абдул-Малика продублировали условный сигнал, окончательно сбив пилотов с толку.
   - Уходим, - с серым лицом бросил Извольский, глядя на бежавших к ним от палаточного лагеря моджахедов.
   Парочка выскочила на знакомую тропу и сломя голову бросилась вниз. Через каждую сотню метров останавливались: он на ходу отцеплял от жилета гранату, выдергивал чеку, она отыскивала небольшое углубление в почве и подходящий по весу камень. Спецназовец укладывал лимонку в найденную "нишу" и придерживал спусковой рычаг запала, пока помощница осторожно укладывала сверху булыжник. А потом снова неслись по крутому склону под гул бесцельно круживших над горными вершинами штурмовиков, под свист посылаемых погоней пуль и под раздававшиеся сзади взрывы оставленных ловушек...
   Запнувшись на одном из последних поворотов тропы, девушка упала и покатилась прямо на растяжки. Жорж вовремя оказался рядом, подхватив и удержав от гибельной акробатики. Она с ужасом смотрела на задетую рукой тонкую проволоку; на кольцо, предельно оттянутое проволокой после ее неловкого прикосновения; на предохранительную чеку, чудом удержавшуюся в длинном, с карандаш запале торчащего из грунта конуса. И дрожащими губами шептала слова благодарности.
   Он сказал в ответ что-то резкое и намеревался продолжить бешеную гонку до манивших близостью зарослей долины. Хотел, да, узрев безнадежную хромоту напарницы, тотчас подхватил ее на руки и снова, как сутки назад, бегом повернул на мины...
   Десятка два кавказцев проскочили мимо, не приметив распластавшихся в кустах беглецов. Когда стихли шаги с отрывистой чеченской бранью, он осторожно понес Арину к спасительным зарослям.
   - Мне повезло, - призналась она, обнимая его шею.
   - Мне тоже, - отвечал он, аккуратно неся девушку и осмотрительно выбирая дорогу.
   - Вы о чем?
   - Я о мине, которую ты задела. Эта гадость перед взрывом выпрыгивает из земли на метр - обоих бы нашпиговало осколками по самую макушку... А ты, кстати, о чем?
   - О вас. Если бы не вы, меня бы уж трижды похоронили.
   - Брось, девочка. Партизанская война - что рулетка. Сегодня выиграла - радуйся, потому как завтра можешь проиграть.
   Не поверив, она мотнула головой, рассыпав по плечам волосы; улыбнулась, невзирая на саднившую боль в колене и, прошептала:
   - Напрасно вы скромничаете. Олег Ярцев в последние мгновения жизни не мог говорить пустые фразы. Он сказал все как есть...
  
  
   Арина держалась молодцом: плотно сжав чувственные губки, сидела на стволе поваленного дерева, обхватив обеими руками правую ногу под согнутым поврежденным коленом.
   Без перекура и традиционного глотка спирта Георгий Павлович склонился перед ней...
   - Сегодня моя очередь врачевать, - буркнул он, аккуратно закатывая наверх ее правую штанину.
   Затаив дыхание, девушка лихорадочно решала: принять ли заботливое внимание как должное, или же немедля воспротивиться. Пока решенье вызревало, тот осмотрел травму; осторожно ощупал припухшее колено; чуть приподняв ножку, легонько согнул-разогнул, заправски поинтересовавшись, не усиливается ли при этом боль. Когда же объявив о неповрежденном суставе, ловко обработал приличную ссадину и, выудив из кармана ИПП, стал готовить перевязку, она отмела прочь всякие мысли о жеманстве и просто смотрела на Извольского, поражаясь удивительным преломлениям собственного восприятия жизни.
   От его невозмутимого лица, от четких и доведенных до автоматизма действий, от немногословных и редких фраз веяло абсолютной надежностью и непостижимой уверенностью. В последние дни она все чаще и настойчивее пыталась разглядеть и понять этого мужчину, казавшегося поначалу неуклюжим, тучноватым, грубым и в целом весьма отталкивающим субъектом. "А ведь он совершенно другой!.. - ощущая бережные прикосновения сильных рук, изумлялась Арина. - От чего же я раньше не замечала очевидного?! Подполковник подтянут, аккуратен, обходителен и... симпатичен. А уж сомневаться в уме, мужестве, решительности, профессионализме и вовсе не придет в голову! Да, в его отношении ко мне зачастую сквозит насмешка, но это наносное, поверхностное, ненастоящее... Стоит попасть в беду и он неизменно оказывается рядом, готовый подставить плечо, а то и спасти ценой собственной жизни. Вот же как бывает: идет навстречу человек, а ты смотришь мимо или сквозь него, в ожидании чего-то изысканного, необыкновенного... А стоит перевести взор с горизонта на того, кто проходит рядом, хорошенько присмотреться, и оторопь берет - Господи, ведь едва не разминулись!"
   Закончив перевязку, спецназовец потихоньку расправлял брючину. Неожиданно на его руку нежно легла ее ладонь...
   - Георгий Павлович, не расстраивайтесь, мы обязательно что-нибудь придумаем, - уверила она тихим, проникновенным голосом. - Мы найдем способ добраться до Умаджиева!
   - С чего ты взяла, что я расстроен? - усмехнулся он.
   - Я же вижу.
   Жорж порывисто встал и направился к ранцу со словами:
   - Кстати и ужин сегодня готовить мне.
   "Да, все правильно. Настоящие и сильные мужчины не нуждаются в чьей-то жалости. Более того - они ее презирают", - вспомнила Северцева фразы какого-то классика. И тут же, позабыв о травме, проворно соскочила с поваленного дерева.
   - Нет-нет! Этим должна заниматься я!
   Он недоуменно пожал плечами, потоптался у ранца, зачем-то вытряхнул его содержимое на землю, присел и начал копаться в образовавшейся куче разнообразных вещей и снаряжения...
   - Ужин готов, - вскоре позвала девушка.
   Будто не расслышав, командир долго рассматривал небольшую пластиковую штуковину с торчащим сбоку усиком антенны. Затем, неся с собой находку, подошел к "столу" и спросил:
   - Послушай... вот эта вещица из арсенала Сергея... Если мои старые мозги не окончательно разжижены, то это... маячок?
   - У вас замечательные мозги, - улыбаясь, подала она чашечку горячего кофе. - Это действительно маячок, с помощью которого через спутник можно получить координаты, а так же зафиксировать передвижение любого объекта.
   Кофе он пил молча, вперив в юную напарницу странный взгляд. В глазах полных не сурового, а скорее саркастического порицания, без труда можно было прочесть: "Радость моя, долго ли я буду вытягивать из тебя необходимую как воздух информацию? Ты бы уж поделилась всеми тайнами до того, как мы окончательно провалим задание".
   Она виновато опускала густые ресницы и, кажется, в ответ так же безмолвно пыталась оправдаться: "У меня вовсе нет от вас тайн. Вы же не спрашиваете... Вы чаще молчите. К сожалению..."
   Отужинав, Георгий поднялся, но ко сну почему-то готовиться не спешил. По его сосредоточенному лицу Арина догадалась: проект их действий на ближайшие сутки либо уже составлен, либо вот-вот обретет реальный и окончательный абрис.
   - Спасибо за ужин, - обернулся он, вспомнив о спутнице. - Идти сможешь?
   - Прямо сейчас? - удивилась она, давно подумывая об отдыхе.
   - Да. Точнее - когда полностью стемнеет.
   - Смогу.
   - Тогда собирайся. Сегодняшней ночью придется немного поработать, а спать предстоит по очереди.
   - Неужели вы что-то придумали?
   - Да. Кажется, наш поезд опять тащится по расписанию...
  
  
   Глава вторая
   Санкт-Петербург
  
   Острые, порой язвительные статьи Анны Снегиной, неизменно содержащие загадочные намеки на эфемерный "хорошо информированный источник", пользовались возрастающей популярностью - тираж еще недавно заштатной, мизерной городской газетенки рос день ото дня; в редакцию поступали письма и звонки благодарных за смелый неординарный подход к информационной политике читателей. Подсчитывая получаемую от распространителей газеты прибыль, главный редактор довольно потирал руки, и всякий раз отмахивался от более осторожных и благоразумных сотрудников, предупреждавших о необходимости согласования подобных публикаций с компетентными органами.
   "Ну, во-первых, все эти наезды на Анну - чистейшей воды зависть стареющих журналистов, неспособных с легкостью добывать увлекательный, захватывающий материал, - считал он. - А во-вторых, если она и впрямь поставляет в редакцию сведения, имеющие гриф секретности, то получает их уж никак не без помощи сотрудников тех же компетентных органов. А раз так, то стоит ли нам кого-то бояться?!"
   В миру светловолосая Анна носила вполне обычную, незвучную фамилию - Жирнова. И хотя стройная фигурка полностью опровергала прозвище, данное далеким предкам, для подписи коротких опусов на первых страницах газетных номеров она совершенно не годилась. Так пару лет назад и появился псевдоним "Анна Снегина", бесцеремонно позаимствованный из одноименной поэмы великого Есенина...
  
  
   - Это твоя часть гонорара, - протянула девушка тугую пачку купюр.
   Взвесив на ладони свою долю, мужчина лет сорока, оценил:
   - Неплохо.
   Закинув деньги во внутренний карман темного пиджака, косо повисшего на спинке изящного стула, он уселся в глубокое кресло и уставился на привлекательную девушку...
   Ему часто приходилось бывать в новой, уютной квартирке, недавно купленной Анной у станции метро "Петроградская". Да, достаток обворожительной молодой блондинки с некоторых пор двигался в гору и причиной тому, несомненно, послужило их непродолжительное знакомство. Впервые они повстречались весной на одной из пресс-конференций, устроенной в питерском Управлении ФСБ по поводу просочившейся в печать информации о применении во время допросов спецслужбами пыток и запрещенных психотропных средств. Конференция была неплохо срежиссирована - прошла вяло, без сенсаций и закончилась в строго отведенный срок. А в коридоре, когда он с парочкой сотрудников сопровождал шумную и многочисленную пишущую и снимающую братию до выхода, к нему с просьбой об эксклюзивном интервью обратилась миловидная бойкая особа...
   Анна стояла у открытого окна, глядя на моросящий по темному асфальту летний дождь, а он все так же молча сидел в кресле. Частенько ловя его похотливые взгляды, она чувствовала: с каждым разом влиятельный приятель все неохотнее расставался с интересующими ее сведениями. Причитавшуюся долю гонорара он безропотно брал, но любовь к деньгам понемногу уступала пальму первенства другому человеческому естеству.
   Девушка отвернулась от окна, неспешно приблизилась к мужчине, бывшему лет на двенадцать старше, присела на широкий, мягкий подлокотник кресла. Правая рука медленно легла на спинку - позади его темной, едва начавшей седеть головы; левая, машинально прикрывая полой халатика облаченное в темный чулок бедро, вдруг на миг застыла... Дабы не выйти за рамки выбранной на ближайший вечер роли, урожденная Жирнова не стала поправлять одежду. Напротив - вызывающе закинув ногу на ногу, так что полы и вовсе разъехались, запустила пальцы в жесткую шевелюру гостя и, чуть закусив нижнюю губку, прикрыла глаза...
  
  
   Теплое летнее утро ворвалось золотистыми лучами в уютно обставленную квартирку близ "Петроградской". Солнечные блики медленно проползли по валявшейся у кресла одежде, среди которой был халат с лежащими поверх черными комбидрессом, чулочками и тончайшими трусиками. Дальше и в таком же беспорядке валялись вещи мужской принадлежности: рубашка, брюки, галстук, носки... Солнце "обследовало" беспорядок и достигло приземистого двуспального ложа.
   Седеющий приятель Анны проснулся тотчас. Резко откинув махровую простынку, вскочил и, отыскав среди множества бумаг на журнальном столике золотые наручные часы, тупо уставился на циферблат. Облегченно вздохнув, откинулся на подушку. С минуту он лежал неподвижно, однако соседство с обнаженной светловолосой прелестницей медленно, но верно возбуждало...
   Девчонка крепко спала, не чувствуя его осторожных прикосновений к груди, животу, бедрам... Лишь когда он, дойдя до предельной кондиции, стал громоздиться сверху, она что-то раздраженно пробормотала и перевернулась на живот. Однако тут же в полудреме осмыслив последствия каприза, сама подобрала и раздвинула коленки. Не открывая глаз, подтолкнула приятеля за свою красиво изогнутую спинку, томно при этом шепча:
   - Ну, где же ты?.. Скорее... Я жду...
  
  
   Спустя полчаса фээсбэшник скакал на одной ноге у кресла, не попадая ногой в брючину. Анна возлегала на кровати и, ни сколь не стесняясь наготы, листала набранную и распечатанную ночью на принтере статью. Кажется, текст удался, и ей нестерпимо хотелось кого-нибудь познакомить со свежим творением...
   - Вот послушай, - увлеченно искала она нужный абзац и скоро выразительно продекламировала: - Возможно, кто-то из читателей нашей газеты наивно полагает, что когда-нибудь наступит такое благодатное время, когда экстремисты всех стран одумаются или объявят мораторий на проведение террористических актов...
   - Анна, милая!.. - внезапно перебил ее мужчина, закончивший вязать узел галстука перед зеркалом. - Я, к сожалению, опаздываю...
   - Ну, тогда вот - самое главное! - настаивала она. - Ведь это место появится в газете благодаря тебе.
   - Хорошо-хорошо... - поморщился тот, накидывая пиджак.
   - Так... Где это?.. Ага, вот! Главной и первейшей задачей на сегодняшний день российские спецслужбы считают выяснение ближайших планов чеченских экстремистов. Да, безусловно - гремящие взрывы на улицах наших городов - самая больная и злободневная тема, не оставляющая ныне равнодушным ни одного гражданина Российской Федерации. Недавно специально для меня на одной из засекреченных баз разведывательной службы была организована короткая встреча с весьма компетентным человеком, имени которого по понятным причинам я назвать не могу. Этот человек намекнул...
   При этих словах офицер службы безопасности иронично оглядел уютную "засекреченную базу" с необъятным любовным ложем. Покосился на бесстыдно раздвинутые ножки сексапильной блондинки, будто демонстрирующей "лунную дорожку" на лобке и с усмешкой припомнил, как, тщательно обследовал и многократно ублажал то, куда эта "дорожка" вела, пока барышня внимательно слушала и основательно запоминала его "намеки".
   А та, не замечая ироничной ухмылки, продолжала старательно выводить:
   - ...Что в самое ближайшее время не исключает возможности заброски в дальние глухие села южной Чечни наших агентов. Под видом беженок или беженцев они будут селиться в аулах близ горных лагерей бандитских вооруженных формирований и по крупицам собирать информацию о людях, имеющих прямое отношение к высшему руководству мятежной республики Ичкерия. Ну а далее, по мере поступления ценной информации, наступит очередь подразделений спецназа. Такого, например, как группа знаменитого подполковника Извольского...
   - Все замечательно, Анна. Извини, но мне пора - жутко опаздываю!
   Девушка нехотя прервала чтение, отложила скрепленные стандартные листы, встала с кровати и босиком прошлепала через огромную комнату. Подойдя, отчего-то протянула руку.
   - Когда мы встретимся? - проигнорировал он рукопожатие и поцеловал Анну в губы.
   - В любой вечер, - запросто и в тоже время холодно отвечала она. - Ты приносишь мне интересный свежий материал, получаешь деньги за предыдущий, и...
   - Трахаю тебя до утра, - помог он закончить мысль.
   - Совершенно верно. Согласен?
   Вместо ответа мужчина, улыбнулся, легонько ущипнул ее правый сосок и тихо растворился за дверью. По большому счету все произошедшее накануне: и вечером, и ночью, и ранним утром - его вполне устраивало...
  
  
   Глава третья
   Горная Чечня
  
   Подходить вплотную к Гомхою Извольский не захотел - опасался передового дозора, наверняка выставленного в опорном селе предусмотрительным Абдул-Маликом. План шефа спецназовцев предполагал одновременное наблюдение и за лазейкой в минных заграждениях, и за южным подходом к аулу и, разумеется, за тем, что твориться в немногочисленных кривых проулках. Поэтому, выбрав удобное местечко, подполковник повелел уставшей и заметно прихрамывающей спутнице устраиваться на ночлег.
   Он не смыкал глаз несколько часов, но кроме трех вооруженных мужчин, иногда мелькавших то на окраине, то у асфальтовой дороги, ничего примечательного не заметил.
   По признаниям покойного Умалатова и расстрелянного на склоне чеченца из патрульной группы, а в большей степени исходя из собственных умозаключений, Георгий знал: автомобили руководства Главного штаба находятся где-то здесь. А это означало, что рано или поздно кто-то из высокопоставленных функционеров обязательно спустится с горного плато с целью отправиться по делам или же просто навестить семью, живущую в одном из соседних сел. Оставалось дождаться его и хлопнуть охрану, ежели количество оной не превысит разумных пределов. При этом желание выследить конкретного и неуловимого Арсена Умаджиева теряло актуальность - для допроса с пристрастием вполне подошел бы любой штабной чин. Ну, а если перебить охрану не выйдет, придется действовать по запасному плану. Пользуясь излюбленной фразой Жоржа, ситуацию можно было обрисовать так: "Поезд снова тащится по расписанию"...
   В половине четвертого утра девушка проснулась.
   - Отдохните, Георгий Павлович - ваша очередь, - прошептала она, тронув его за плечо. - А я подежурю.
   Он подал "Винторез" с ночным прицелом, указал секторы наблюдения и прилег рядом. Однако уснуть не получалось...
   - Скажи на милость, а почему в вашем волшебном списке нет такого известного злодея как Абдул-Малик? - повернулся он к Северцевой. - Только сразу предупреждаю: никогда не поверю в непричастность этого господина к налету на Ингушетию, да и к другим громким терактам тоже.
   - Не знаю... Я не составляла того списка, - неуверенно отвечала она. - Кажется, у нас не было его точных координат.
   - Думаю, дело не только в координатах, - нехорошо усмехнулся Жорж. - Слишком уж много набирается странностей в пользу знаменитых главарей: и нежелание твоих боссов зачислить их кандидатами на уничтожение, и малообъяснимый пробел в данных об огромной базе, и два присланных штурмовика вместо четырех, и удивительная невнимательность пилотов, неспособных заметить, откуда взлетает первая желтая ракета. Очень странно и... неприятно.
   Соглашаясь с данной оценкой, Арина вздохнула и промолчала. Да и о чем, собственно, было говорить? Оба прекрасно осознавали, что влиятельные чины двух противоборствующих сторон делают на этой войне баснословные деньги и полное физическое уничтожение противника с дальнейшим наведением порядка в маленькой республике не вписывается в их долгосрочные планы...
   - Георгий Павлович, - вдруг тревожно прошептала девушка, - Машина!
   Тот моментально схватил винтовку, прильнул к окуляру и отыскал несколько фигурок мужчин, маячивших возле одного из дворов. Через открытые ворота действительно пятился, выезжая в проулок, крупный внедорожник, по виду напоминавший американский "Джип".
   - Отлично! Теперь слушай меня внимательно, - напрягся Извольский, словно готовясь к прыжку. - Поступим следующим образом...
  
  
   Близился рассвет, но пока мрак оставался густым и непроглядным. Это было на руку Георгию, подбиравшемуся вплотную к автомобилю. Иномарка мерно урчала на повышенных оборотах - водитель прогревал двигатель, а трое других вооруженных охранников о чем-то болтали в стороне.
   Затаившись в узком переулке у каменного забора - в десятке шагов от "Джипа", Извольский ждал сигнала. Раньше к машине подбираться не следовало - во-первых, кто-нибудь из троицы определенно заметит, а во-вторых, устанавливать маячок, возможно, не придется вовсе...
   Наконец, "Вертекс" в нагрудном кармане дважды ожил, издав приглушенное шипение. Это означало, что с гор по тропе спускается не менее пяти человек и вступать в единоборство с телохранителями слишком рискованно.
   Вторым пунктом в плане подполковника значилось опознание Ариной Арсена Умаджиева, если, конечно, его персона наличествовала среди спускавшихся в село.
   Он напрягся, почти перестав дышать...
   И еще один тихий щелчок радиостанции принес благое известие. Так и есть, она его вычислила! Умаджиев спускается вниз!!
   Теперь третий, завершающий этап для напарницы: очередь из "Вала" обычными - не трассирующими пулями по ближайшему к селению крутому каменистому склону.
   Георгий Павлович впился взглядом в силуэты трех боевиков...
   Те непринужденно трепались и вдруг разом смолкли, повернув головы в противоположную от Жоржа сторону.
   - Умница! - прошептал тот и незаметной тенью прошмыгнул к внедорожнику.
   Включив маячок, быстро приткнул его магнитной стороной под днище громоздкого "Джипа", так, чтобы усик антенны слегка выглядывал сбоку и кинулся обратно к забору. Муслимы тем временем прислушивались к шуму скатывающихся со склона камней, задрав головы, вглядывались в темноту.
   - Получилось? - шепотом спросила Арина.
   - Да, все путем. Ты уверена, что это был он?
   - Абсолютно.
   - Ну и ладненько. Сейчас дождемся, когда "клиент" отъедет, и свяжемся с твоим начальством.
   Тем временем группа чеченцев, спустившаяся с охраняемого высокогорного плато, вошла в село. Помимо помощника начальника Главного штаба в ней насчитывалось более десятка его телохранителей. С одним из них Умаджиев уселся в "Джип", четверо других выехали со двора на "Ниве", остальные, потолкавшись в проулке, и дождавшись, когда автомобили исчезнут за поворотом, отправились в обратный путь.
   - Шестеро вместе с водилой "Джипа". Годится... - пробормотал Извольский, меняя винтовку с ночным прицелом на обычный бинокль - в горах начинало светать. - Все, девочка, пора - доставай свой "пейджер" и говори заветные слова.
   Та приготовила аппарат спутниковой связи и вопросительно посмотрела на подполковника, искавшего с помощью оптики самый оптимальные и безопасные пути обхода горного селения.
   - Значит так... - пробубнил он, не отрываясь от важного занятия, - попросишь отследить маршрут, а особо меня интересуют координаты остановок, где наш "клиент" изволит задержаться на срок более одного часа. Первые данные нам понадобятся... - Георгий глянул на часы, прикинул, сколько времени уйдет, чтобы добраться до замаскированного в лесу "уазика", а потом доехать до дорожной развилки близ Итум-Кале и уверенно выдал: - В десять ноль-ноль.
   Девушка нажала несколько клавиш и, закрыв ладошками уши, заговорила с далеким абонентом непонятными кодовыми фразами...
   - Все нормально, Георгий Павлович. Они получают сигнал и уже начали слежение, - доложила она спустя десять минут. Потом, немного расслабилась, улыбнулась, поправила волосы и мягко сказала: - Я была уверена, что у нас все получится.
   Улыбнулся и он...
   Осторожно тронув ее правое колено, поинтересовался:
   - Как наше боевое ранение?
   - Замечательно. Я о нем почти забыла.
   - Тогда в путь? - поднялся командир и протянул ей руку.
   Арина без колебаний подала холодную ладошку и через мгновение оказалась на ногах. И скоро, нагруженные несметным багажом, они медленно поднимались в гору, плавно подворачивая на запад и обходя одно из самых южных селений горной Чечни...
  
  
   Жорж наблюдал за действиями напарницы скорее из любопытства или, точнее, из-за маленькой несправедливости: она - юная девица умела легко управляться с продвинутой аппаратурой космической связи, а он - видавший виды мужчина был не в теме. Арина же, не обращая внимания, на его косые и отчасти завистливые взгляды, связалась с координационным управлением и получила первые данные слежки за "клиентом".
   - Итак, - оповестила она, - записывайте...
   Продиктовав кучу цифр и опять удивив командира отменной памятью, старший лейтенант ФСБ деликатно ждала, пока тот установит искомое место по карте...
   - Село Малые Веранды, - почесал он крепкий подбородок. - По прямой двадцать километров, а по дорогам и тропам все тридцать... Ладненько, главное мы выяснили. Поехали...
   Двигатель тихо заурчал; серый камуфлированный "уазик" вырулил из лесочка на асфальт и поехал по направлению к Шатою...
   Пятнадцатикилометровый отрезок пути вдоль Аргуна не отнял много времени - автомобиль послушно несся по шоссе и немного притормозил лишь однажды - когда они проезжали злосчастную лощинку, где недавно угодили в искусно сработанную людьми Умалатова засаду. Окинув печальное место тяжелым взглядом, Георгий снова вдавил до пола педаль газа...
   На подъезде к Шатою, он решал нелегкую задачу: либо отмахать семьдесят верст на машине по нормальной дороге через Дуба-Юрт и Урус-Мартан - других автомобильных трасс кроме этой не существовало, либо опять замаскировать УАЗ в здешних зарослях и отправиться пешком в двенадцатикилометровый переход по горам напрямую к Малым Верандам. Усталость от постоянной беготни по пересеченной местности достигла апогея, но риск быть засвеченными на вполне узнаваемом автомобиле, взял в этом споре верх. Кроме того, наличествовала и еще одна причина, из-за которой Извольскому не слишком-то хотелось красоваться в людных местах - на въездах в относительно крупные населенные пункты располагались блокпосты федеральных сил. Командиры же спецгрупп издавна привыкли работать скрытно, как от противника, так и от союзников, чтобы лишний раз не искушать и не испытывать судьбу.
   И вскоре они снова топали друг за другом по склонам, долинам и ущельям, держа курс почти строго на запад...
  
  
   - Сегодня нам чертовски везет, - оптимистично заявил подполковник, передавая Северцевой бинокль. - Наконец-то мы его настигли.
   Та внимательно изучила с недавно выбранной позиции чеченское село и обнаружила среди десятка проулков, замеченные ранним утром в Гомхое автомобили. Вскоре она наткнулась и на самого "клиента", обосновавшегося в одном из больших домов. Он то появлялся во дворе, ведя за руку двух мальчиков лет четырех-пяти, то разговаривал с какой-то невзрачной женщиной. Два чеченца из его охраны бродили по огромному участку, а четверо сидело за обеденным столом в саду под сенью раскидистых деревьев.
   - Что дальше? - спросила девушка, возвращая бинокль.
   - А дальше все предельно просто, - Жорж по давней привычке перевернулся на спину, расслабляя мышцы тела. - Дожидаемся темноты; я спускаюсь вниз, а ты контролируешь ситуацию отсюда - наблюдаешь, прикрываешь и подсказываешь по рации.
   - А там - внизу, вы будете в одиночку противостоять семерым?
   - Не в первой. Да и других вариантов все одно не предвидится...
   Она хотела возразить, да промолчала - слишком уж уверенным и спокойным выглядел напарник...
   До вечернего намаза, традиционно начинавшегося на закате солнца и длившегося, пока не погаснет заря, оставалось менее часа, когда на участке возле особняка Умаджиева началось странное движение. Извольский с Северцевой припали к оптическим приборам...
   Пара телохранителей неспешно заняла места в "Джипе", помощник начальника Главного штаба что-то сказал жене и тоже нырнул в салон черной машины. Вездеход плавно вырулил в проулок и покатил к северному выезду из села. "Нива" с четырьмя охранниками так и осталась во дворе...
   - Да, вечер не удался, - вполголоса констатировал Жорж, опустив "Винторез" Кравчука. Прикрывая уставшие глаза, проворчал: - Как он мне надоел со своими фортелями!..
  
  
   Глава четвертая
   Урус-Мартан
  
   Арсен решил последовать совету Шамиля и отдохнуть от праведных трудов по подготовке операции в недавно построенном доме на краю Малых Веранд. Тем более что его вклад в теоретическую разработку грандиозного теракта во Владикавказе был по достоинству оценен руководством. Практические приготовления к его осуществлению шли полным ходом: в тайники завозилось все необходимое для взрыва; проверенные, умелые люди устанавливали контакты с теми, кто был вхож на стадион и имел доступ к самой вместительной трибуне центрального стадиона. Найденные и завербованные работники спортивного сооружения щедро оплачивались из казны руководства Ичкерии. Все развивалось в соответствие с придуманным Умаджиевым сценарием...
   Еще затемно - ранним утром, он спустился по тайной тропе из лагеря и вошел в ближайший аул. Впереди и сзади следовала охрана - двенадцать бойцов из личного отряда Татаева. С одной стороны Арсена раздражала подобная опека, но с другой - забота Шамиля о безопасности дальнего родственника и помощника была объяснима и приятна.
   С двумя старыми телохранителями он уселся в "Джип". Еще четверо соплеменников оседлали "Ниву", и обе машины тронулись в путь. Бывший десантник вознамерился провести день с семьей в Малых Верандах, а потом, ближе к вечеру, сославшись на боли в плече, двинуться в районный центр.
   Никакие боли, конечно же, не мучили - о затянувшейся ране он уж позабыл и думать. Просто перспектива провести ночь с русской длинноногой девушкой радовала и возбуждала куда сильнее, нежели слабое, еле теплившееся желание оставаться верным поблекшей и потерявшей всякую привлекательность чеченской жене. Впрочем, утром следующего дня Арсен планировал сделать кое-какие покупки в Урус-Мартане, включая подарки для всей семьи и, вернувшись в село, должным образом ублажить истосковавшуюся по мужской ласке Амаль.
   А пока, откинувшись на спинку сиденья и разомлев от уютного тепла нагретого салона, он созерцал просыпавшиеся горы со смутно проступавшими сквозь туманную синеву вершинами...
  
  
   - Ты?.. - удивленно молвила Ирина, открыв входную дверь. Она только что приняла душ и подумывала о мягкой постели. И вдруг звонок в прихожей...
   В последний раз девушка видела молодого человека почти неделю назад. Тогда, отдав ему сумки с медикаментами и придя в себя от экспансивной близости у кухонного окна, почему-то решила, что он больше никогда не появится...
   - Разве мы простились навсегда? - сухо спросил Арсен, проходя в зал.
   - Нет... Просто от тебя долго не было вестей.
   - Извини, пришлось много работать. Ты сегодня одна?
   - Как видишь. Присаживайся... Ужинать будешь?
   - Благодарю. Если не трудно, приготовь закуску.
   Он подал пакет, доверху набитый деликатесами: сырами, мясной нарезкой, икрой, зеленью и фруктами. Сверху лежала бутылка отменного французского коньяка.
   Вскоре они сидели возле низенького столика, уставленного тарелочками с разнообразными яствами. Комнату освещали настенное бра и экран телевизора. Прежде чем опустошить первую рюмку, Умаджиев вынул из кармана бумажник, отсчитал тысячу долларов и, положив на стол, изрек с оттенком вины:
   - Знаешь, в прошлый раз я был немного не в себе. Слишком резок. Устал, наверное... Да и попрощались мы как-то сумбурно. Вот держи... Это тебе.
   Не сдержав изумления, Ирочка застыла, приоткрыв ротик. За такую сумму ей пришлось бы вкалывать в районной больнице целый год.
   - Спасибо, Сайдали...
   Они выпили. Молодой чеченец налил снова и постепенно разговор меж ними стал ровным, непринужденным и даже приятным. Девушка повеселела - в глазах то ли от спиртного, то ли из-за подаренных долларов появился азартный блеск. Когда бутылка опустела, она перебралась к нему на колени и тихо смеялась, пока он расстегивал знакомый шелковый халатик, ласкал губами красивую грудь, гладил ровные бедра...
   - Танцуй, - весело распорядился Арсен, приметив какой-то клип на экране телевизора.
   Предложение было подстать ее настроению.
   - Минуточку терпения, - игриво заявила она. Прибавив звук, выхватила с полки шкафа запечатанный пакет с новеньким черным кружевным бельем и удалилась в спальню.
   Через минуту стройная полуобнаженная брюнетка медленно и грациозно вернулась в зал, чувствуя на себе восторженный взгляд единственного зрителя. Оказавшись посередине большой комнаты, начала пританцовывать под музыку и понемногу разоблачаться. Вначале в сторону кавказца полетел лифчик... Начав же стягивать с себя ажурные трусики, Ирина на миг остановилась, потом соблазнительной походкой приблизилась, предлагая сделать это гостю. Подыгрывая, он так же не спешил снять с нее последнюю деталь одежды...
   Девушка уже не извивалась, а плавными движениями лишь демонстрировала красоту своего тела и страстное желание принадлежать этой ночью молодому мужчине. А тот терял голову от смелого представления; целовал гладкий живот и возбужденно шептал:
   - Я останусь сегодня до утра. Этой ночью все будет по-другому - не так, как в прошлый раз... Вот увидишь!..
  
  
   Измученные неистовой, взрывной близостью, они уснули лишь под утро на скомканном постельном белье широкой двуспальной кровати. Она проснулась первой (часы уж показывали полдень), осторожно встала, прихватила из платяного шкафа длинную футболку и, приняв освежающий душ, занялась приготовлением завтрака...
   Чеченец появился на кухне через полчаса. Ирина чмокнула его в щеку, но тот был явно не в духе: скоро предстояло покинуть уютную, ни к чему не обязывающую обитель и отправиться в Малые Веранды, где ожидало однообразие глухого аула, невыносимая скука и осточертевшее раболепие невзрачной сельской женщины.
   - Ты голоден? - справилась девушка, подавая чашечку крепкого кофе. На столике уже стояла тарелочка с разнообразными бутербродами.
   Тот мотнул головой, провел ладонями по осоловевшим от хронического недосыпания глазам и сделал глоток горячего, ароматного напитка. Задумавшись, он неотрывно смотрел на ослепительную хозяйку двухкомнатной квартиры, кажется, вздумавшую готовить плов... Все в ней вызывало в Арсене, проведшем молодость в центральной России, тихое восхищение: и темные волосы с вкраплением светлых прядок, и легкие движения, и отточенная походка, и даже тонкая футболка, небрежно одетая на голое тело. "Моей жене и в голову не придет, что подобная вольность порой оценивается мужчиной в тысячу крат выше, чем аккуратно скрывающая прическу косынка; тщательно, до последней складочки выглаженная и навьюченная так, что и пяток не видно одежда... Да простит меня Всевышний, но как не хочется никуда уезжать! Не хочется, да придется..." - вздохнул Умаджиев и поставил на стол пустую чашку.
   - Выпей еще, коль отказался позавтракать, - подхватила Ира турку и снова наполнила чашку.
   Она тоже не желала расставаться. Или, по крайней мере, была не прочь заручиться гарантией того, что молодой человек появится вновь - душу согревал соблазн получить очередное денежное вознаграждение. Пусть не такое щедрое, как вчера, но... И пара сотен долларов не стала бы для нее лишней. Да и в постели Сайдали оказался хорош. Весьма хорош!
   - Мне пора, - угрюмо буркнул кавказец.
   - Как, уже?! - удивилась она.
   Тот попытался было встать, да Ирочка взмолилась:
   - Ну, допей хотя бы кофе! Не торопись, у тебя же есть время.
   Молодой человек повиновался и придвинул поближе красивую чашечку из тонкого, полупрозрачного фарфора. На рабочем столе хозяйку дожидались компоненты будущего плова, а она, отчего-то позабыв о них, в нерешительности замерла посередине небольшой кухни. Потом вдруг подошла к Сайдали, наклонилась и поцеловала в губы, пахнущие густым кофейным ароматом.
   Рука ее скользнула вниз, нашла брючный ремень... Ловко расстегнула его, медсестра опустилась на колени и переключилась на маленькие пуговки...
   Прикрыв от наслаждения глаза, Умаджиев поглаживал ее белесые прядки, слегка разбавляющие темный цвет волос и еще горше жалел, что взял в законные жены забитую соплеменницу...
   - Я оставлю тебе денег - достанешь обезболивающего. Сильного обезболивающего, - тяжело дышал он, обхватив руками голову Ирочки.
   "Ясно. Нужны средства, содержащие наркотические вещества, - поняла она, не прерывая своего занятия. - Иными словами: очищенные наркотики. Черт с ним, что-нибудь придумаю, достану... Зато он обязательно появится. Минимум один раз навестит!"
   - Сумеешь?
   Симпатичный ротик с красиво очерченными губками был занят, посему она просто кивнула...
   - Только осторожно... Мне наплевать на вашу районную власть, но понапрасну лучше не светиться. У моих людей и без того забот хватает...
   "О чем это он?.." - не поняла девушка, подняв на него глаза.
   Будто угадав безмолвный вопрос, Арсен пояснил:
   - Что б им не пришлось потом отстреливать прокуроров, следователей и всяких там ментов, вроде твоего Руслана. Ну, будет об этом... О-о-о!..
   После зычного возгласа он шумно выдохнул, прислонив затылок к стене и, стал вяло шарить рукой по обеденному столу в поисках мобильного телефона; она же потянула с той же столешницы за уголок свежую салфетку...
   А через минуту радостно вспорхнула и, допив свой кофе, вернулась к приготовлению плова.
  
  
   Глава пятая
   Горная Чечня
  
   - Честно сказать, Георгий Павлович, меня тоже начинает раздражать охота за неуловимым Арсеном. Но ведь приказ есть приказ. Что же нам остается делать?..
   Извольский молча смотрел на пустынную дорогу, по которой несколько часов назад в неизвестном направлении укатил "клиент" и с трудом сдерживал смех. Складывалось впечатление, будто юная напарница уговаривает его не возвращаться в Петербург, пока не выполнено задание. Бесспорно, подполковнику изрядно надоело гоняться за Умаджиевым. Куда проще было бы хлопнуть бывшего амира, но осознание того, что после расправы пришлось бы разыскивать следы другого человека, владеющего важной для разведки информацией, сдерживало и придавало терпения. Более того, каждый непредсказуемый фортель чеченца заводил шефа спецназовцев с новой силой, каждое неожиданное исчезновение Арсена порождало в нем азарт и страстное желание взять "дичь" непременно живой, невредимой и способной говорить. Но, увы, на данный момент он мог исправно фиксировать перемещения помощника начштаба, не имея, однако ж, никакой физической возможности настичь.
   - Я все понимаю, девочка, - подал голос Георгий Павлович после долгого молчания, чем несказанно успокоил Северцеву. - Все, кроме ответа на один вопрос: что же делать дальше? Наш "клиент" волен появиться в Верандах через полчаса, через три дня, через неделю... А это не устраивает ни нас с тобой, ни людей, ставивших задачу добыть сведения в кратчайший срок. Верно?
   Согласно кивнув, она примолкла. Несколько минут оба наслаждались тишиной, теплой безветренной ночью и большими яркими звездами, мерцавшими над головами...
   - Тогда я знаю, что делать! - вдруг вскочила Арина и, схватив объемный ранец, исчезла за ближайшими кустами.
   "Сейчас откроет очередную тайну ФСБ и ненароком выяснится, что мы могли взять Умаджиева тепленьким еще неделю назад..." - усмехнулся про себя Жорж. От нечего делать он опять высунулся из-под веток молоденьких дубков, что в изобилии покрывали край невысокого обрыва, извилистой и неровной плоскостью выходящего на Малые Веранды, и взялся с помощью ночного прицела обозревать сельские "достопримечательности". Ничего нового не увидел, а от оного занятия вскоре оторвал тихий шорох и голос напарницы:
   - Ну, как?
   Обернувшись, спецназовец едва не схватился за оружие - в слабом лунном свете проглядывался силуэт чеченской девушки.
   - Господи, - проворчал он, переводя дыхание, разом сбившееся от сего наваждения.
   - Похожа? - поинтересовалась довольная произведенным эффектом Арина.
   Кроме одной детали, наряд полностью соответствовал той национальной одежде, что Извольский тысячу раз лицезрел на кавказских женщинах: и обувь, и темная кофточка, и такой же темный платок с белыми "коленвалами" - непонятной арабской вязью, пущенной по краю. А не вписывающимся в традиционный костюм элементом оставалась длинная поношенная джинсовая юбка, едва прикрывающая подолом коленки девушки, оставляя открытыми голени, облаченные опять же в темные простенькие чулочки.
   - Точь-в-точь Гюльчатай, - пробурчал он. - Вот только с юбочкой промашка вышла.
   - Нет, не Гюльчатай, а в соответствие с легендой - Наджия, - поправила она. - А что касается юбочки, то напрасно вы не обращаете внимания на молодых чеченских девушек. В последнее время они стараются привнести в старомодную одежду разнообразие: носят и джинсовую одежду, и неброские обтягивающие кофточки, и обувь на небольших каблуках...
   - Возможно, - безразлично пожал тот плечами и, сызнова смерив ее саркастическим взглядом, осведомился: - И что же этим маскарадом ты хочешь сказать?
   - Как что!? Мне, кажется, настал момент, когда иного выхода у нас просто нет!
   - Тебе нельзя идти в село.
   - Почему?! - непонимающе смотрела она на него огромными ясными глазами, - меня несколько лет учили агентурной и разведывательной работе, внедрению... А вы вдруг - нельзя!
   - Хреновые у вас там преподаватели! - раздраженно перебил он, но через мгновение смягчил категоричность и попытался донести до настойчивой барышни суть своих опасений: - Я допускаю, что тебя примут в селе, но твое любопытство относительно места пребывания или времени появления "клиента" неизменно вызовет подозрение односельчан Умаджиева.
   - А если мне утром спуститься в село, а когда появится Арсен - помаячить у него на глазах, познакомиться... - смущенно возразила она.
   - Эко тебя расплющило. Так вот на какую наживку ты собралась его ловить!
   Напарница изумленно повела головой. "А чем вас, собственно, не устраивает этот проверенный всеми разведками мира способ? И уж не ревность ли в вас взыграла, товарищ подполковник?!" - читались на лице насмешливые и одновременно возмущенные вопросы.
   Извольский поддержал странный немой диалог, посмотрев так, будто с горечью отрезал: "Господи, какая же ты, Северцева, дурочка!.. Ведь речь идет о твоей жизни!! Ты же не в компьютерные игрушки режешься, где все понарошку. Поймали или нашпиговали пулями - переиграла заново, учтя предыдущие ошибки. Здесь убивают раз и навсегда и не просто убивают, а так, что прежде чем испустишь дух, сорок раз проклянешь день своего появления на белом свете!"
   Вслух, однако, начал говорить спокойно и примирительно:
   - Не знаю, кто занимался разработкой твоего задания, но они либо совсем не знают здешних порядков, либо... Пойми, мало кто из чеченских мужчин отваживается открыто заводить стороннюю любовную связь с соплеменницами - не позволяют вековые устои, традиции, Шариат и косые взгляды вкупе с порицанием местных старейшин. Понравилась девушка - изволь взять ее в жены! Второй, третьей или четвертой - не имеет значения, но до самой смерти будешь заботиться о ней и общих детях. Вот так...
   Арина озадаченно молчала, а Георгию Павловичу вся эта тонкая восточная "механика" давно набила оскомину. И чем думали фээсбэшники, отправляя на верную неудачу молоденькую сотрудницу, приходилось только гадать и разводить руками...
   - Почему обязательно "любовная связь"? - тихо спросила она. - Можно ведь и просто...
   Он вздохнул так, словно перед ним стояла воспитанница младшей группы детского сада. И девушка, кажется, сдалась, отступилась.
   Подполковнику удалось убедить ее, однако другого способа заполучить живого Умаджиева сам он не находил. Не помогала и извечная союзница - смекалка.
   Подобрав подол юбки, Арина уселась рядом, насупила тонкие брови, и с четверть часа оба напряженно размышляли над сложившейся ситуацией...
   "Куда он отправился и надолго ли? В соседнее село за водкой или подарками для семьи, потому как в Верандах нет и захудалого ларька? А может быть обратно в Гомхой? Тогда почему оставлена вторая машина и большая часть охраны? На плановую встречу с амирами или в райцентр ради решения каких-нибудь финансовых или организационных вопросов?.. - перебирал различные версии Жорж. - Да, задачка не из легких. Как бы не зависнуть здесь без намека на успех до второго пришествия. А время, меж тем, безвозвратно истекает - возможно, срок проведения следующей экстремистской акции назначен, и подготовка к ней идет полным ходом!.."
   - Ладно, девочка, давай-ка устраивайся спать, - повелел он, разворачиваясь лицом к селу. - А я подежурю, подумаю. Глядишь, к утру что-нибудь изобрету...
  
  
   К утру он ничего нового не изобрел, а потому отношение к намерению Арины отправиться в село поменялось - другого выхода Извольский не видел...
   Приблизительно через час после рассвета все по той же единственной дороге ведущей с севера в Веранды вкатила кавалькада из четырех автомобилей. Они резво проехали по селу и остановились неподалеку от дома Умаджиева. Из машин вылезло, по меньшей мере, полтора десятка вооруженных мужчин в пятнистой военной форме. Георгий насчитал три ручных пулемета и столько же гранатометов на плечах вновь прибывших бандитов. Остававшиеся в селе четверо охранников "клиента" вышли встречать соплеменников, обнимались и о чем-то весело переговаривались - по всему было видно, что они неплохо знали друг друга. Один из боевиков, с панамой защитного цвета на голове и по виду старший - по-хозяйски вошел в соседний, такой же большой и добротный дом за красивым каменным забором...
   - Вы так и не ложились? - встрепенулась ото сна Северцева.
   Он не ответил, лишь бросив на траву бинокль и уронив на руки голову...
   Тогда, подобравшись к краю обрыва, она устроилась рядом, подняла снайперскую винтовку и долго всматривалась в изменившуюся диспозицию. Потом в ясных темно-серых глазах сверкнул смелый огонек и, отложив оружие, девушка тихо сказала:
   - Я готова спуститься в село через полчаса.
  
  
   Со вчерашнего вечера, а точнее с того момента, когда Арина предстала перед ним в чеченском наряде, он желал одного: удержать ее от рискованного похода в Малые Веранды. Что только не приходило в голову за прошедшие ночные часы! Устройство засады на подъезде к Верандам грозило неизвестностью и таким же нескончаемо долгим ожиданием. Вторичный запрос координационного управления об очередной длительной остановке Умаджиева, с последующим переходом к какому-нибудь аулу обещал опять лицезреть корму "Джипа", отъезжающего куда-то дальше - в третье, четвертое или пятое селение. Теплилась в душе подполковника слабая надежда на возвращение "клиента" и претворение в жизнь самого первого и простейшего плана с ночным вторжением в аул, убийством охраны и взятием помощника начштаба. Но с внезапным приездом полутора десятков вооруженных до зубов боевиков и этот вариант летел в тартарары.
   Наличествовала, правда, еще одна мизерная закавыка, препона, говорящая в пользу решения Арины отправиться в Малые Веранды. По большому счету, Жоржу было наплевать на эту препону, если бы не четкие инструкции полковника Маслова, обязывающие не корректировать, не запрещать, не вмешиваться, а лишь содействовать и всячески помогать фээсбэшникам. В этом-то закавыка и заключалась: в заранее проработанной в ФСБ операции по внедрению старшего лейтенанта Северцевой в одно из родовых чеченских сел он - подполковник Извольский, терял всякую силу и непререкаемость командира. Данная операция являлась частью самостоятельного задания девушки.
   - Как мне не хочется тебя отпускать, - тяжело вздохнул он, глядя на нее, словно пытаясь запомнить каждую черточку приятного, открытого лица перед долгой разлукой.
   - Не переживайте за меня, Георгий Павлович, - попросила она, мягко улыбнувшись и чуть тронув его руку: - Поверьте, моей подготовкой занимались настоящие спецы разведки, у меня отработанная до мелочей легенда; даже документы подлинные, а не липовые - настоящая Наджия Шарипова лежит в ставропольском госпитале под охраной и присмотром наших людей. Кстати я очень похожа на нее!..
   - Ты все запомнила?
   - Да, конечно. Вы ведете наблюдение за селом с нашей возвышенности. Если мне удастся познакомиться и неожиданно выманить "клиента" на прогулку вдоль берега реки, то, появившись в проулке, я поправлю на голове свой платок. Вся остальная информация с двенадцати до тринадцати и с девятнадцати до двадцати часов по рации. Сегодня по каналам два и четыре, завтра один и три.
   - Все правильно. Не забывай: сеансы связи не более двух минут, - кивнул он и спросил: - А что у тебя с оружием?
   Она раскрыла узелок с черствыми, привезенными с собой из Питера сухарями, парочкой тряпок и завернутыми в целлофан документами. В середине этого вороха лежал ее компактный "Каштан" без длинного глушителя и лазерного целеуказателя.
   - Не годится, - угрюмо оценил шеф, извлекая из пожитков пистолет-пулемет, - не башку ему крошить идешь.
   - Тогда вот, - запросто, безо намека на стеснительность приподняла она юбку и показала прикрепленное к ноге приспособление, удерживающее на внутренней стороне бедра изящный пистолет с пластиковой отделкой и глушителем. Расправив складки на юбочке, с гордостью пояснила: - Одна из последних разработок для спецслужб. Еще в моем арсенале имеется нож...
   - А рация?
   "Вертекс" оказался сбоку под просторной кофточкой.
   Жорж снова вздохнул и напоследок сказал:
   - И еще одно... если, не приведи господь, вдруг проколешься и попадешь к ним в лапы - не дергайся. Торгуйся, тяни время - выдавай информацию маленькими порциями, а я что-нибудь придумаю. Расшибусь, но придумаю...
   - Я знаю, - доверчиво улыбнулась девушка.
   Они отошли от села к северу на несколько километров, дабы "беженка" могла как полагается приехать в село на попутке. Асфальт узкой дороги едва просматривался сквозь частокол дубовых стволов шагах в ста ниже по склону.
   Оба молчали.
   Потом Арина сделала едва уловимое движение к нему, и Георгий обнял девушку. Запах духов и шампуня почти выветрился, но волосы ее продолжали источать неповторимый аромат свежести...
   Он мимолетно тронул их губами и тихо шепнул:
   - Будь осторожна.
   Она не ответила. Опустив густые ресницы, легонько оттолкнулась от его груди и решительно зашагала вниз...
  
  
   Глава шестая
   Горная Чечня
  
   Северцева прогуливалась по обочине, готовая при появлении любого автомобиля моментально сделать вид, будто медленно и бесцельно бредет в неизвестном направлении. Она была уверена: Георгий Павлович наблюдает со склона и, случись непредвиденное - обязательно поможет, выручит, защитит. Убеждена была и в том, что в Малых Верандах придется несладко, ибо беженцев, оставшихся без крова и родственной поддержки, не привечают нигде.
   Да, сейчас на этой пустынной дороге оживший страх давал о себе знать. Там - в лесочке, когда она отстаивала право на самостоятельное задание, все представлялось по-другому: легче, проще и тривиальнее. Риск, сопутствующий прямому контакту с врагом казался далеким и подернутым густой пеленой. Теперь Арина оказалась один на один с реальной опасностью.
   И все же она наслаждалась победой, одержанной в нелегком споре с многоопытным командиром. Победа радовала не только удовлетворенным тщеславием, но и достигнутыми целями: во-первых, ее сердечко, не взирая на леденящий ужас, предшествующий встрече с Умаджиевым, всякий раз замирало от приятного волнения, связанного со стартом долгожданного задания. А во-вторых, Арине удалось удержать Извольского от ночного вояжа в аул и неравной схватки с шестерыми охранниками. Она точно не знала, не помнила, но в какой-то момент вдруг поняла: ей отнюдь небезразлично, возвратятся ли они вдвоем в Петербург живыми, или же он навсегда останется где-то здесь, как и те пятеро мужчин, начинавших операцию вместе с ними...
   Лишь в обед - около четырнадцати часов, со стороны райцентра послышался гул двигателя, и скоро из-за поворота на бешеной скорости вылетел... черный "Джип".
   "Удача! Господи, какая удача!" - мелькнуло в подсознании сотрудницы ФСБ, едва успевшей развернуться лицом к селу, понуро опустить плечики и засеменить по пыльной обочине.
   Иномарка лихо тормознула возле шарахнувшейся в сторону девушки.
   - Ты кто? - гоготнул в окно бородач, сидящий рядом с водителем.
   - Шарипова... А вы? - отвечала она по-чеченски, скромно опустив взгляд.
   - Здесь мы спрашиваем, - снова оскалился бандит. - Куда идешь?
   - Беженка я...
   - Откуда родом?
   - С Нижнего Алкуна.
   - Это, которое федералы недавно бомбили?
   - Да... Наш дом сгорел... полностью. Вся родня погибла, кроме меня и старшего брата.
   Внезапно открылась задняя дверка внедорожника с поднятым тонированным стеклом, и дыхание Северцевой перехватило не то от радости, не то от испуга - на широком кожаном сиденье в расслабленной позе пребывал сам Умаджиев. В правой руке покачивался старенький "ТТ" со взведенным курком...
   Немного сузив глаза, Арсен спросил:
   - А где же твой брат?
   - Его неверные забрали после штурма села. Куда - не знаю. Выйдя из больницы, пыталась разузнать, найти, но... - она правдоподобно шмыгнула носом, достала из кармана кофточки маленький платочек.
   - Проверь-ка ее вещи, - распорядился помощник начштаба. Дуло пистолета при этом недвусмысленно уставилось в голову девушки.
   Телохранитель спрыгнул на землю, грубо вырвал из рук соплеменницы узел и стал в нем копаться. Арина мысленно и в сотый раз поблагодарила Георгия Павловича за дальновидную осторожность, но с нарастающим ужасом ждала продолжения досмотра...
   Бородач протянул молодому боссу найденный документы, а остальное вернул девушке.
   - Пусто, Арсен. Сухари, бабские тряпки... - лениво пробормотал он, забираясь на свое место.
   - И что же собираешься делать, сестра? - смягчил тон Умаджиев, ознакомившись с паспортом, какими-то справками, свидетельствами о смерти каждого из ее близких родственников.
   Та пожала плечами и, устремив взгляд в сторону Веранд, тихо сказала:
   - Пока не знаю. Была в Урус-Мартане, но там работы для беженцев нет. Сказали: может, где-то в дальних селах повезет.
   - Садись, - пригласил Умаджиев.
   Она в нерешительности помедлила, чувствуя на себе его цепкий изучающий взгляд...
   - Мы не обидим тебя, сестра, садись, - повторил Арсен и придвинулся к левому окну.
   Беженка опасливо заглянула внутрь просторного салона, удивленно цокнула язычком, словно впервые в жизни довелось увидеть начинку дорогой иномарки и осторожно села на краешек сиденья. Автомобиль плавно тронулся...
   - Судя по документам, тебя зовут Наджия? - не отрывал от нее взгляда молодой чеченец.
   - Наджия.
   - Наджия... - медленно повторил Арсен, убирая пистолет за пояс, и вдруг широко улыбнулся: - А тебе известно, что означает это имя?
   - Кажется, Несущая победу.
   - Правильно. Несущая победу или Предвещающая удачу. Кстати, меня зовут Арсен.
   До села он боле не проронил ни слова, а только задумчиво любовался сидящей рядом молодой девушкой. Отточенным профилем изумительной красоты лица; немного перепачканными, но замечательной формы руками; плавными линиями плеч, груди, ровной спины и бедер, обтянутых старенькой, выгоревшей на солнце джинсовой юбкой...
   - Шамиль со своими людьми уже здесь, - внезапно оторвал его от созерцания прелестной попутчицы водитель.
   "Джип" подъезжал по проулку к дому Умаджиева.
   - Я найду тебе отличную работу, - вдруг наклонившись, с жаром зашептал он Наджие перед тем, как машина завернула в открытые охранниками ворота. - А жить будешь в моем доме - вот здесь. Согласна?
   Теребя от волнения свой узелок, девушка безмолвствовала. Широко раскрытые глаза выражали неподдельное изумление при виде огромного, хорошо отделанного особняка, обнесенного вычурным каменным забором.
   - Амаль, познакомься... Это Наджия, - сухо обратился Арсен к подошедшей встретить его женщине. - Выдели ее комнату на своей половине. Она беженка и поживет у нас.
   Женщина с невзрачной внешностью послушно кивнула, повернулась и пошла в дом. У самого крыльца остановилась, приглашая молоденькую гостью пройти первой и, проводила ее завистливым, недобрым взглядом. Тем временем Умаджиев, поздоровавшись с охранниками, неторопливо направился к родственнику - Шамилю.
   - Арсен, ты заставляешь меня нервничать, - обнял его тот у раскрытой настежь калитки.
   - Что случилось?
   - Почему не выполняешь мой приказ?
   - А, ты об усиленной охране... - догадался тот.
   - Именно. Я ведь запретил тебе куда-либо выезжать без пяти-шести человек сопровождения.
   - Я отлучался в Урус-Мартан. Ты же знаешь, это в двадцати минутах езды.
   - Опять плечо? - участливо спросил Татаев, беря его под руку и ведя к своему дому.
   - Если честно - нет.
   - Ясно, ездил к женщине, - приглушенно хохотнул начальник штаба. - Что ж, дело понятное, но послушай мой совет: найди себе вторую жену - помоложе, посимпатичнее, погорячее и наслаждайся ей безвылазно в Верандах под прикрытием надежных людей. А то, неровен час, нарвешься на засаду федералов. А они, брат, церемониться не станут - в пять секунд изрешетят твой "Джип" с двумя телохранителями.
   - Хорошо, Шамиль. Даю слово: без двух машин сопровождения никуда.
   - Тот-то же, - проворчал Татаев, приглашая его в просторный холл. Проходя по толстым коврам, пнул внушительную стопку газет и журналов, упакованных в целлофан: - Я привез пачку свежей прессы - доставили в лагерь прямо перед выездом, но сам читать вряд ли стану - хочу отоспаться в тепле и на мягкой подстилке. Будь добр, полистай, когда нечем будет заняться, ознакомься...
   Затем отпер ключом бар и плеснул в два стакана импортного бренди. Подав один Арсену, свой приподнял со словами:
   - За удачное осуществление твоего шикарного плана! Вчера вечером подтверждена дата взрыва во Владикавказе.
   Одним махом осушив посудину, брякнул ее массивным дном об открытую крышку бара и только тогда заметил вопросительный взгляд Умаджиева, застывшего с бокалом в руке.
   - Извини, забыл сообщить тебе радостное известие: подготовка к операции полностью завершена. Осталось дать команду.
   - И когда же? - взволнованно спросил тот.
   - Ты выпей-выпей! И расслабься, а то от радости позабудешь, как зовут собственных детей!.. - вдруг рассмеялся родственник. - Ну, когда ты сам планировал произвести взрыв? Вспомни!
   Арсен просиял:
   - О, Аллах! Ну, конечно же!.. В ближайшее воскресенье - на матче "Алании" с "ЦСКА".
   - Верно. Сегодня четверг, значит через три дня. Пока отдыхаем, Арсен, а ранним утром в воскресенье мы должны вернуться на базу...
  
  
   Спустя час взмыленный помощник начальника Главного штаба возлегал на мягком ковровом покрытии небольшого спортзала, устроенного в одной из комнат мужской половины особняка. Вдоль стен стояло несколько дорогих тренажеров, в самой середине помещения с потолка свисали кольца, сбоку возвышалась шведская стенка и была смонтирована перекладина. Неторопливо прихлебывая из пиалы ароматный чай, Арсен с полотенцем на шее пролистывал периодические издания. Сие спокойное занятие позволило восстановить дыхание и продолжалось до тех пор, пока в руки не попала одна из питерских газет, а взгляд случайно не натолкнулся на статью Анны Снегиной. Читая ее, молодой кавказец сначала приподнялся на локтях, затем порывисто сел, отбросив в сторону махровое полотенце, а потом, вскочив и насилу втиснув ступни в кроссовки, бросился в соседний особняк...
  
  
   Глава седьмая
   Горная Чечня
  
   После стремительного появления на дороге "Джипа", Жорж с немалым волнением следил за допросом и обыском "Наджии". Покусывая от отчаяния губы, он жалел о принятом решении. Знать бы, что этот вездеход так скоро появится на дороге! Чем не замечательная возможность взять "клиента" тепленьким?!
   Но, увы - сквозь перекрестье оптического прицела было видно, как Умаджиев направил на Арину пистолет и не опускал его до тех пор, пока она не оказалась в салоне. Потому Извольский и решил не дергаться - один подозрительный звук в лесу, хлопок того же "Винтореза" или появление на дороге незнакомца, и помощник начальника штаба не оставит Северцевой шанса...
   Перекрестье неотрывно "сидело" на голове правого бандита; левый глаз спецназовца был открыт, а указательный палец лежал на спусковом крючке... Малейший признак выхода ситуации из-под контроля напарницы, и он делает первый выстрел, моментально перенося огонь влево на следующие цели.
   Но все окончилось благополучно. Проводив взглядом уносившийся к селу автомобиль, Извольский встал, отряхнулся и пошел лесом в том же направлении...
  
  
   Дорога до возвышенности, выходящей на окраину Малых Веранд обрывистым неровным краем, заняла около часа. Вернувшись на знакомое место, он подкрепился сухим пайком и занялся наблюдением за домом Умаджиева. В пределах огромного участка все выглядело так же, как и вчера, и сегодня утром: "Джип" с "Нивой" стояли у ворот; охранники без дела слонялись по саду; с крыльца изредка спускались то некрасивая чеченка, то два ее сына, то сам Арсен...
   Однако незадолго до вечернего сеанса связи с Ариной хозяин дома выскочил на улицу и опрометью побежал в соседний дом, где расположилась группа боевиков, заявившаяся в село ранним утром на четырех автомобилях. Подполковник долго и не без тревоги смотрел на дверь, за которой он исчез, пока в нагрудном кармане не зашипел "Вертекс"...
   - "Континент" - "Островку", - позвал тихий голос Северцевой.
   - "Островок", я "Континент", - радостно ответил командир. - Как у тебя дела?
   - Я в логове "клиента". Второй этаж. Пока все нормально...
   - "Клиент" чем-то озабочен и только что отбыл к соседу, - предупредил он. - Будь осторожнее!
   После секундной паузы девушка неуверенно пообещала:
   - Постараюсь.
   - Как он себя ведет?
   - Кажется, клюнул. Наедине еще не беседовали.
   - У тебя все?
   - Пока все.
   - Понял, "Островок", заканчиваем. Для экстренных случаев я на связи. Удачи тебе...
  
  
   - Ну-ка озвучь еще разок этот отрывок, - попросил Татаев.
   Арсен опять повернул газетный листок к свету и зачитал:
   - К сожалению, мне не удалось побеседовать до старта операции "Возмездие" с руководителем спецгруппы подполковником Георгием Извольским - отменным профессионалом, филигранно выполняющим поставленную перед ним задачу. Но я обещаю исправить досадную оплошность и взять у заместителя командира бригады специального назначения интервью сразу же по окончании его опасной командировки в горную Чечню. Надеюсь, ему будет, что рассказать нашим читателям...
   - Довольно, - прервал Шамиль, не желавший вторично услышать про нападение на лагерь приемника Умаджиева, и про захват русским спецназом Умалатова. Помолчав, нервно заключил: - Бригада особого назначения - это серьезно. Придется пораскинуть мозгами, как с ними сладить.
   - Что ты намерен предпринять?
   -Для начала выясним, что за бригада; где находится ее основная база. Потом свяжемся с нашими братьями - у нас везде есть надежные люди. А уж они изыщут способ, как поквитаться с этим подполковником за смерть лучших амиров и заставить его выйти из леса.
   Вернувшись к себе, Арсен бесцельно побродил по мужской половине дома. Сначала не давала покоя статья Снегиной, проливающая свет на личность человека, руководящего уничтожением чеченских полевых командиров. Потом, немного успокоившись, он вспомнил о Наджие - очаровательной девушке, живущей отныне поблизости - этажом выше.
   Толком не разглядев беженку через тонированное стекло "Джипа", чеченец решил было, что нашел отличную кандидатуру на роль шахидки. Однако изучая девушку по дороге в село, уже думал о другом: "А почему бы не взять ее в жены?! Кто и что мне мешает? Пусть Амаль занимается сыновьями, ведет хозяйство - у нее неплохо это получается. А не пожелает - Шариатский суд легко разведет нас. У нее предостаточно золотых украшений - моих подарков. Не пропадет. А Наджия... эту милую девочку я теперь ни за что не отпущу! А коль она будет рядом, так и отпадет нужда мотаться в райцентр к Ирине..."
   С этими же мыслями он подошел к вмонтированному в стену сейфу, набрал код и открыл массивную дверку. На самой верхней полке, где хранилась наличность, лежала квадратная коробочка с золотым браслетом, купленным ко дню рождения жены.
   - Ничего страшного. И Амаль не останется без приятного сюрприза, - прошептал кавказец, пряча дорогую вещицу в карман домашнего халата. Решив же пока вернуться к изучению прессы, снова присел у кипы газет, с улыбкой раздумывая вслух: - Через часок навещу красавицу в ее спальне. Могу же я на правах гостеприимного хозяина поинтересоваться, как она устроилась и довольна ли условиями...
   Спустя несколько минут в его руках оказался последний номер питерской газеты, и он с удивлением обнаружил на первой странице еще одну - самую свежую статью все той же Анны Снегиной.
   - ...Недавно специально для меня на одной из засекреченных баз разведывательной службы была организована короткая встреча с весьма компетентным человеком, имени которого по понятным причинам я назвать не могу. Этот человек намекнул, что в самое ближайшее время не исключает возможности заброски в дальние глухие села южной Чечни наших агентов, - Арсен стремительно водил глазами по строчкам и чувствовал, как разом пересохло в горле. Нащупав рукой пиалу и, опрокинув в рот остатки холодного чая, он продолжил чтение: - Под видом беженок или беженцев они будут селиться вблизи горных лагерей бандитских вооруженных формирований и по крупицам собирать информацию о людях, имеющих прямое отношение к высшему руководству мятежной республики Ичкерия. Ну а далее, по мере поступления ценной информации, наступит очередь подразделений спецназа. Такого, например, как группа знаменитого подполковника Извольского...
   Покончив со статьей, помощник начальника Главного штаба отшвырнул в сторону газету и в изнеможении откинулся на подушки...
   Конечно, вся эта писанина могла сойти за примитивную журналистскую утку; не исключалось и тривиальное совпадение - по всем уголкам небольшой Ичкерии мыкались тысячи настоящих беженцев и беженок, и Наджия очень походила на одну из них. И все же Арсен с невероятным трудом сдерживал себя, чтобы сей же миг не взлететь на второй этаж и не разрядить в голову девчонки свой "ТТ". А, немного поостыв и уняв горячность, решил поступить по-другому...
   Хозяин дома тихо подошел к двери комнаты молодой гостьи. В левом кармане халата бултыхалась коробочка с браслетом, а правый оттягивал пистолет с загнанным в ствол патроном. Дважды негромко стукнув костяшками пальцев о дверное полотно, он скользнул внутрь.
   Босая Наджия сидела у низкого столика с зеркалом, расчесывая длинные роскошные волосы. Чуть в стороне стояло большое блюдо со свежими фруктами.
   При появлении Арсена она проворно поднялась, пугливо стрельнув огромными глазами и, как полагалось девушке-мусульманке, скромно потупила взор.
   - Нравиться ли тебе здесь? - прошелся кавказец вдоль двух окон, задергивая плотные шторы. На село опустилась ночь и кто-нибудь из охранников, бдевших службу во дворе, мог ненароком приметить их позднее свидание.
   - Да, очень. Спасибо вам за заботу, - отозвалась она робким голосом.
   Кажется, девица недавно приняла ванну, приводила в порядок внешность, и не ожидала позднего визита хозяина особняка. На кроватной спинке висели выстиранные чулки, нижнее белье, на самой же Наджие был один из халатов его жены. Весь вид измученной несчастьем и долгими скитаниями девушки словно говорил о наконец-то найденном, обретенном умиротворении...
   "В своем ли ты уме, Арсен?! Что может быть общего у этого хрупкого создания с агентами ФСБ? - опровергало домыслы его сознание. - Вглядись хорошенько в ее усталые, печальные глаза! Смотри, сколько в них горя и страданья, сколько ненависти к тем же федералам!.."
   Решая мучительную дилемму, он медленно бродил по комнате и не заметил, как оказался рядом с гостьей. Ладони мягко легли на ее тонкую талию, а через минуту Умаджиев застегнул на тонком запястье изящный золотой браслет.
   - Тебе нравятся золотые украшения?
   Она молча кивнула.
   - Я буду часто тебе их дарить, - прошептал молодой человек, осыпая лицо Наджии поцелуями и чувствуя, как та дрожит, не смея возразить, и не отвечая той же страстью.
   Халатик был застегнут на пару больших пуговиц; Арсен без труда с ними справился и распахнул одежку. Сейчас он и сам не ведал, что делает: то ли обыскивает ее; то ли, поддавшись необузданному желанию, млеет от прекрасного тела. Руки исследовали упругую грудь, скользнули вниз, по гладкому животу к бедрам...
   Под халатиком оказались лишь тонкие трусики. Молодой мужчина легонько потянул их вниз; устроил ладонь на шелковистом холмике лобка и, затаив дыхание, нащупал заветную складочку...
   И тогда она не выдержала:
   - Арсен, прошу вас, не надо! За стеной ваши дети, жена и... И как-то все это неправильно... слишком быстро.
   Вначале его охватило бешенство - как посмела она упомянуть о несерьезной, мнимой преграде, обитающей в соседней комнате. Но вторая часть ее фразы, заставила ослабить натиск, остыть, согласиться... Если худшие подозрения не подтвердятся, то намерение взять Наджию в жены должно предполагать соблюдение хотя бы элементарных горских традиций.
   А пока... Пока личный досмотр беженки ровным счетом ничего не дал - на великолепном молодом теле не обнаружилось ни спрятанного оружия, ни других шпионских штучек. Развязанный узелок с пакетиком сухарей, тряпицами и уже знакомыми документами открыто лежал тут же - на низеньком столике подле зеркала. Бесспорно, она имела время и возможность перепрятать снаряжение в комнате, но прояснение туманных и спорных предположений чеченец решил отложить до следующего дня.
   - Завтра я покажу тебе село, прогуляемся к реке, поговорим... Согласна? - уже громче спросил он, приподнимая за подбородок ее лицо и целуя пухленькие, чувственные губки.
   Она кивнула:
   - С удовольствием. Я выросла на реке. Наш Нижний Алкун стоит на берегу Ассы...
   - Я бывал там. Красивое было село. До штурма русских... Спокойной ночи, Предвещающая удачу...
  
  
   Глава восьмая
   Горная Чечня
  
   Всю ночь Извольский не смыкал глаз, наблюдая за обстановкой вокруг двух особняков. Он видел, как поздно вечером у двух закрытых решетками окон, светящихся во втором этаже, мелькнула мужская фигура, поспешно задернувшая плотные шторы, как по участку - от ворот до надворных построек и вокруг дома курсировали две пары часовых. Лишь под утро ему удалось подремать, пристроив у самого уха компактную рацию.
   А за два часа до первого сеанса дневной связи с крыльца спустилась Арина в сопровождении Умаджиева. Они неторопливо прошли до калитки, а, оказавшись в проулке, девушка поправила на голове платок...
   - Отлично! Наш поезд тащится по расписанию, - метнулся Жорж к условленному месту на берегу реки, куда Северцева должна была привести молодого чеченца.
  
  
   Арсен уводил на прогулку прелестную гостью под испепеляющим и тяжелым взглядом жены, приметившей на руке молоденькой девушки золотой браслет. Заметила плохо скрытую неприязнь женщины с отталкивающей внешностью и Наджия...
   - Подожди меня здесь, - шепнул ей хозяин дома. - Немного угомоню свою благоверную...
   Он вернулся к стоящей под козырьком крыльца Амали, но вовсе не стал успокаивать, ругать или грозить разводом, а негромко приказал:
   - Хорошенько обшарь ее вещи и комнату. Если что найдешь, шума не поднимай - дождись меня. Поняла?
   Та просияла и, радостно кивнув, стала дожидаться, пока муж с ненавистной девчонкой исчезнут за глухим забором.
   Они направлялись к окраине селения, туда, где речная стремнина набирала ход и резко оборачивалась вокруг берегового выступа. Туда, где уже наверняка поджидал подполковник Извольский, и ни один свидетель не мог лицезреть похищения помощника начальника Главного штаба. Миниатюрный бесшумный пистолет Северцева с собой не взяла - мало ли что взбредет в голову горячему кавказцу?! Вдруг где-то на полпути к каменистым распадкам, посреди безлюдной улочки, сызнова не устоит - полезет по бедрам, под нижнее белье... Оружия вполне хватало и у Георгия Павловича. Лишь бы только их план сработал!
   Однако, не дойдя квартала до края села, молодой человек свернул в параллельный реке переулок и повел Наджию не вниз по течению, а в противоположную сторону. "Ничего страшного, - не теряла она надежды, скупо отвечая на вопросы о семье, о своем детстве в Нижнем Алкуне. - Малые Веранды и впрямь малы - завершив второй круг, дозреет и непременно пожелает уединиться со мной на берегу. Вчера еле остыл, горный кобель, исколов мне лицо бородой..."
   Но чаяния Арины оказались тщетны - сделав еще пару поворотов, они вдруг снова вернулись в знакомый проулок к открытой калитке, не пробыв на воздухе и тридцати минут. Амаль нетерпеливо дожидалась парочку на крыльце...
   "Обычная ненависть и ревность к молодой конкурентке, - приветливо улыбнувшись ей, заключила Северцева. - Это не помеха - первую скрипку в кавказских семьях играет мужчина. Как он решит, так и будет. Лишь бы решение не противоречило Шариату, традициям и религиозным канонам".
   На немой вопрос мужа, Амаль зловеще ухмыльнулась и молча проследовала за ними в дом...
   Арсен еще внизу почуял неладное в поведении жены, поэтому в комнату беженки поспешил войти первым. В глаза сразу же бросился странный инородный предмет, черневший посередине белоснежной и аккуратно прибранной постели. Под тяжестью своего веса на парчовом покрывале утопал и поблескивал вороненой сталью странной формы пистолет...
   - Нашла под периной, - похожим на змеиное шипение голосом оповестила верная Амаль.
   Умаджиев схватил за шиворот устремившуюся к оружию девушку, легко увернулся от кулачка, целившего в горло и, сам нанес ей сильный удар в грудь. Та отлетела на пол, но опять попыталась встать. И тут за дело взялась чеченка, вцепившаяся мертвой хваткой в длинные волосы нарушительницы семейного спокойствия. Мужчина остановил разборку, сорвав с руки девушки подаренный браслет.
   Бросив его жене и приказав:
   - Свяжи-ка ее покрепче. А я позже решу, что с ней делать.
  
  
   Георгий напрасно прождал в зарослях близ условленного местечка - Арина с Умаджиевым на берегу так и не появились. Не вышла девушка и на связь в назначенное время.
   - Рано бить тревогу. Мало ли случается непредвиденных ситуаций! - резонно заметил он вслух, возвращаясь пролеском на возвышенность. - Сейчас понаблюдаем за особняками, подождем следующей связи...
   Ничего не изменилось в проулке, на обширных участках и возле домов. Сколь Извольский ни вглядывался в лица появлявшихся время от времени людей, никаких негативных перемен в их выражениях, жестах и действиях не отмечал. Все было по-старому - как час или день назад.
   Он наскоро и без аппетита перекусил, отчего-то торопливо выкурил сигарету. И опять припал к окулярам бинокля...
   Что-то ему не нравилось в происходящем: ощущалось малообъяснимое беспокойство, тревожило смутное ожидание подвоха. Ни одного факта и даже признака провала Северцевой, кроме невыхода на связь, не имелось, и спецназовец всячески отгонял дурные мыслишки, посматривая на часы и регулярно проверяя уровень заряда аккумуляторной батарей работающего в режиме приема "Вертекса"...
   Второго сеанса связи так же не состоялось. Пару раз подполковник напомнил о себе короткими нажатиями клавиши "Передача", но... тщетно.
   Откуда ему было знать, что рация Арины в эти мгновения издавала тихое шипение под огромным чаном с водой, установленным в верхней ванной комнате особняка Умаджиева. Именно оттуда девушка связывалась с ним вчера, запершись изнутри и наливая ковшом теплую воду в ванну, дабы чем-то заглушить и без того тихий разговор. Сельский дом был оборудован сливом, а водопровод ограничивался набором труб, насосом в колодце и резервуарами для подогрева ледяной воды. Ванная комната на втором этаже считалась женской и помимо Амали, здесь иногда появлялись лишь сыновья Арсена, но даже вездесущие мальчуганы не скоро бы отыскали спрятанную рацию...
   После восьми вечера шеф спецназовцев не находил себе места - цепь неясностей и противоречий не давала покоя. Несколько раз он останавливал себя от скоропалительного решения пробраться после наступления темноты во двор особняка и попытаться вызволить напарницу, прихватив заодно и хозяина роскошного дома. В последний момент, когда, казалось, решение было принято, Жорж отметал рискованный вариант - четверых часовых он постарается уложить без шума, а вот проникнуть внутрь жилища сквозь металлическую дверь или зарешеченные окна так же тихо не получится. Где-то на первом этаже отдыхала перед сменой третья пара охранников, в какой-то из нижних спален находился помощник начштаба, на женской половине обитала его жена, а соседний дом и вовсе кишел бандитами. Один-единственный звук, подозрительный шорох и вся эта братия, не исключая жену, разом ощетинится оружием, похоронив и без того призрачный шанс на удачу.
   В конце концов, Георгий остановился возле ранца Северцевой. Постояв над ним пару минут в задумчивости, выхватил желто-черный аппарат спутниковой связи; включил его, расправил антенну и стал лихорадочно вспоминать комбинацию цифр, набранную девушкой в последний раз. Что-то припомнив, неуверенно потыкал в клавиши и, воткнув в гнездо гарнитуру, поднес ее к уху...
   Ничего не вышло - аппарат безмолвствовал. Тогда он сделал вторую попытку, полагая, что забыл одну из цифр и длинный номер набран не полностью. Только с пятого или шестого раза в наушниках послышался мужской голос...
   - С вами говорит командир спецгруппы, - начал Жорж.
   В ответ прозвучал недоуменный вопрос оператора или офицера связи, ожидавшего чего угодно, только не общения посредством открытого, незакодированного текста.
   - Плевать мне на ваши коды! - прорычал спецназовец. - Извольский моя фамилия. Подполковник Извольский. Мне срочно необходимы координаты...
   Его речь снова прервали вопросом.
   - Убит ваш старший представитель, - уже спокойнее ответил он, - а тот, что выходил с вами на связь, захвачен бандитами.
   Далекий абонент помолчал, что-то соображая и предложил еще один вариант.
   - Один я остался. Все остальные погибли, - объяснил Георгий Павлович. - Можете связаться с командиром бригады - он подтвердит и мои полномочия, и правомерность моих решений. Но лучше бы вам самим пораскинуть мозгами: окажись на моем месте сепаратист, его интересовали бы совсем иные данные, а не координаты маяка.
   Не отрываясь от разговора, он достал сигарету, щелкнул зажигалкой...
   - Да-да, по которому вы работали с младшим агентом. Меня интересуют те точки, где маяк зависал не менее чем на час в течение последних суток.
   С трудом добившись заветных цифр, Жорж выслушал последнюю недружественную тираду фээсбэшника и с облегчением выдохнул в трубку:
   - Да пошел ты в хунту со своими взысканиями! Благодарю за доверие. До связи...
   Забытая сигарета дотлела до фильтра, а подполковник сосредоточенно наносил на карту только что полученные через спутник координаты.
   - Урус-Мартан, - задумчиво выдавил он, спустя несколько минут. - Восемнадцать километров к северу от Малых Веранд. До середины ночи доберусь... А что дальше? Каким образом я буду искать там место, где провел ночь господин Умаджиев? Райцентр - это ж не Веранды или замшелый Гомхой. Он мог зависнуть в казино или глушить до утра водку в кабаке, мог преспокойно встречаться с кем-то в гостинице или сидеть за столом у знакомых. Да... задачка не из легких.
   Извольский твердо решил отправиться в райцентр, посему не стал терять понапрасну времени - поразмыслить над способами поиска следов "клиента" можно и по дороге. Его новый план основывался на элементарной логической цепочке: коль чеченский функционер сорвался туда, едва спустившись с гор и даже не оставшись на ночь при жене, стало быть, там ждали важные, неотложные дела. А раз так, то появлялся неплохой шанс застать его в том месте снова.
   Он распечатал плоский целлофановый пакет с мужской одеждой, что предназначалась Сергею Болотову и намеревался сбросить замызганную камуфляжку. Однако подумав, достал из ранца мыло с бритвенным станком и направился к реке... На берегу он вспомнил о бинтовой повязке, снял ее с шеи, сызнова разбередив рану; помылся и на ощупь побрился. Вернувшись, надел светлую рубашку; повязал узел галстука, а затем уж облачился и в новенький костюмчик. Стильные туфли так же пришлись впору...
   Заканчивая приготовления к походу, он повесил на плечо под пиджак "Каштан", засунул за пояс родную "Гюрзу", распихал по карманам деньги и какие-то шприц-тюбики из того же "джентльменского" набора Болотова. При этом задумчиво бубнил:
   - В Верандах у "клиента" проживает семья. Стало быть, в райцентре он находился по делам, или...
   Георгий неожиданно умолк и замер, всецело поглощенный извлечением из анналов памяти смутной подсказки, сулившей заметное продвижение к искомой цели. Но подсказка не давалась, ускользала...
   Тогда, наморщив лоб, он вдруг высказал смелое предположение:
   - Или общался с любовницей.
   Однако данная гипотеза не привнесла ясности - эфемерную тетку предстояло искать в Урус-Мартане с не меньшими трудностями, чем знакомых, родственников, друзей или коллег Умаджиева. Посему Жорж запрятал оставшиеся вещи с оружием под трухлявый дубовый пень, закидал тайник прошлогодней сухой травой и, вооружившись снятым с "Винтореза" ночным прицелом, двинулся в не близкий путь...
  
  
   Глава девятая
   Горная Чечня
  
   Она лежала без движенья на низкой кровати поверх белоснежного покрывала. Глаза оставались наполовину прикрытыми; руки и ноги уже не были связаны - конец длинной веревки свисал с подоконника. Старенький застиранный лифчик, темная кофточка и порванные трусики валялись на полу рядом с кроватью; джинсовая юбка была задрана до талии, а чулки приспущены до колен.
   Девушка не могла, да и не пыталась пошевелиться, а лишь вяло отдавалась во власть воспоминаниям и мыслям, то медленно уносившим в далекий родной Приозерск, то будто издеваясь и возвращая к недавним событиям, произошедшим в этой комнате, расположенной во втором этаже чужого дома.
   Арина с трудом, но все же припоминала учиненный Умаджиевым обыск. В присутствии стоявшей у двери и не впускавшей кричащих снаружи детей Амаль с торжествующим превосходством наблюдающей за унижением связанной девушки. Как взбешенный муж срывал с нее одежду; как с необъяснимой, остервенелой тщательностью осматривал каждую складку нехитрого облачения; как левой - "нечистой" рукой ощупывал тело с головы до ног...
   А потом устроил допрос, дважды наотмашь ударив ладонью по лицу.
   В первую очередь его интересовало, с кем она работала и где найти этих людей. Пленница тянула время и старалась вести себя так, как учил Георгий Павлович. Она не понимала почему, но именно его советы, а не нудные уроки питерских преподавателей взяла на вооружение в этой катастрофической для себя ситуации.
   - Я работаю одна, по индивидуальному заданию, - в который раз повторяла Северцева, решив ни за какие посулы чеченца не упоминать об Извольском.
   - Врешь, собачье отродье! - наливались кровью глаза Арсена. - Вы боитесь появляться в наших горах поодиночке!
   - Наши люди доставили меня до Урус-Мартана. Дальше я шла самостоятельно.
   - Но кто-то должен быть поблизости на подстраховке!
   - О какой подстраховке может идти речь, если у меня нет аппаратуры связи, и я не могу подать сигнал тревоги? Или они способны видеть через толстые каменные стены?..
   - В чем смысл твоего задания?
   - Узнать координаты Главного штаба.
   - Почему тебя послали сюда - в это село? Что вашему руководству известно обо мне и тех, кто здесь бывает?
   - Позвольте мне умыться и выпить воды? - попросила девушка, ощутив, как из носа по щеке потекла кровь.
   - Вытри ей лицо и напои, - нетерпеливо распорядился кавказец.
   Жена выполнила приказание и цыкнула на прорвавшихся в комнату мальчуганов, с любопытством взиравших на отца, истязающего обнаженную девицу.
   - Итак, я слушаю, - продолжил допрос Арсен.
   - Вы должны дать мне гарантии, - попробовала она торговаться.
   Грубо схватив "беженку" за волосы и приподняв над покрывалом ее голову, тот сквозь зубы процедил:
   - Гарантирую только одно: в ближайший час тебе не распорют утробу и не скормят внутренности собакам. Это сделают позже. Если будешь говорить...
   - Хорошо, я скажу... Отпустите...
   Арсен ослабил мертвую хватку и темные локоны, просочившись меж пальцев, выскользнули из побелевшего кулака.
   - Разведка службы безопасности отправляет агентов по тем предгорным селам, где отмечено появление боевиков. Лично о вас мне ничего не известно, значит не известно и моему командованию.
   - Каким образом ты должна была завершить задание?
   - Независимо от результатов, я обязана вернуться до двенадцатого июля.
   - Куда вернуться и как?
   - Так же самостоятельно. Либо на военную базу Ханкалы, либо к старшему представителю ФСБ Гудермеса, либо - в самом крайнем случае - добираться до Моздока.
   Помощник начальника Главного штаба задумался, затем ненадолго исчез. Вернулся он, неся в руке наполненный прозрачной жидкостью одноразовый шприц.
   Серые глаза Арины снова стали колючими. Она попыталась сопротивляться, но, получив сильный удар в лицо, затихла и почти не чувствовала, как чеченец ловко вогнал в вену на локтевом сгибе тонкую иглу. Не чувствовала и не понимала, сколько раз потом повторялась эта мучительная процедура...
  
  
   - Ариша, милая, ну к чему тебе эта служба? Это же мужское занятие, а тебя ждет прекрасная работа в центре Петербурга! Ты же хотела заниматься наукой, поступать в аспирантуру... А потом ведь стоит побеспокоиться и о прямом женском предназначении: ты должна выйти замуж, нарожать здоровых детей... - откуда-то издалека доносился надрывный и одновременно ласковый голос мамы. Где-то там же незримо присутствовал и молчаливый отец, своей невозмутимой гордой статью, добавлявший весомости словам жены.
   Но родных и до боли знакомых лиц было не разглядеть из-за густого, мерзкого, липкого тумана, застилавшего взор Арины Северцевой. И уж совершенно невозможно было ответить, повиниться, позвать на помощь...
  
   * * *
  
   Обойдя горами и пролесками несколько сел и посбивав о камни новую модельную обувку, мало приспособленную к подобным испытаниям, подполковник приближался к южной окраине Урус-Мартана. Прицел Кравчука пришелся весьма кстати в этом ночном многокилометровом марафоне - однажды офицер вовремя приметил идущий навстречу вооруженный отряд чеченцев и успел исчезнуть с их пути.
   На протяжении пяти часов, пока совершал свой марш-бросок, он ломал голову над неразрешимой проблемой: каким же способом сподручнее разыскать в райцентре следы гостившего там "клиента"? При этом он сознательно держал шоссе в поле зрения, чтобы не пропустить черный "Джип" в том случае, если его хозяину снова вздумается поехать в поселок городского типа. При таком раскладе, появлялись два значительных бонуса: парой выстрелов остановить машину и захватить Умаджиева, или же отыскать в районном центре заметный автомобиль и ждать появления Арсена. Он даже вторично попытал счастья и вышел на связь через спутник с неизвестным фээсбэшником, наивно попросив сообщить, когда маячок двинется на север... Тот холодно ответил: дескать, сигнал от радиомаяка больше не поступает... "Закончился заряд в его аккумуляторе? Или... - подумал тогда Георгий и вдруг остановился от пришедшей в голову страшной гипотезы: - Или эти твари, выбивая нужные сведения, замучили Арину до предела человеческого терпения?.."
   Начинало светать. До окраины большого поселка оставалось около километра, а окончательный план дальнейших действий у Георгия не созрел.
   Решив перевести дух, он остановился, отряхнул пыль с брюк. И, желая вытереть со лба крупные капли пота, стал машинально шарить по боковым карманам пиджака в поисках платка, которого в этот костюм никто и никогда не клал. Вместо платка пальцы наткнулись на шприц-тюбики...
   - Медикаменты! - прошептал заместитель командира бригады и от волнения присел на валун. - В палатке приемника Умаджиева мы с Болотовым натолкнулись на две сумки, доверху набитые медикаментами! А потом амир признался, что эти сумки передал ему Умаджиев. Но где и как тот раздобыл такое количество снадобий?!
   Он порывисто встал и двинулся дальше, мысленно выплетая логические ниточки из чрезвычайно важной зацепки: "Лекарствами его снабдили в горной базе Абдул-Малика, или здесь - в Урус-Мартане, где имеется несколько аптек и районная больница. Но первый вариант менее правдоподобен... Во-первых, тащить с гор два огромных баула по узкой лазейке, петляющей в минных заграждениях - это верх неудобства. А во-вторых, зачем уменьшать запас медикаментов базы, когда путь к Харсеною, в окрестностях которого обитают бывшие подопечные Арсена, аккурат проходит через райцентр?.."
   Догадка, бесспорно, указывала на правильность избранного плана и заставляла продолжить путь едва ли не бегом. Сей пыл охлаждало раннее время - больница и аптеки городка были закрыты. К тому же и координаты все одно оставались непомерно размытыми и не выясненными с точностью, необходимой для решительных, скорых шагов.
   "Нужно представить Арсена. Как следовало бы представить внешность, характер, мысли и поведение этакого бая - одного из хозяев здешних мест, - в такт шагам размышлял Жорж. - Вот, предположим, он вернулся после налета на Ингушетию в Малые Веранды - на отдых. Его участие в налете сомнению не подлежит, коль числится в списке Болотова на уничтожение. Стало быть, вернулся... и что?.. Радуйся, набирайся сил для следующих злодейств, общайся с женой, детьми!.. Так нет же - понесло басмача в райцентр. Зачем?!"
   Он на ходу вынул сигареты. Замедлив шаг, щелкнул зажигалкой. Прикрыв огонек ладонью, склонился над ним и вдруг невольно вспомнил о поврежденной шее - жесткий ворот новой рубашки при вращениях головой тер и раздражал рану под куском недавно прилепленного пластыря. Сделав первую затяжку, Извольский осторожно потрогал шею и внезапно замер, пораженный еще одним предположением...
   - А если его, так же как и меня, зацепило пулей или осколком?- прошептал он, позабыв о подпаленной сигарете. - А что?.. Там в Ингушетии они орудовали ночью, стрельба велась обеими сторонами, и это вполне могло произойти. Тогда объясняется и срочный вояж "клиента" в Урус-Мартан, и последующая добыча в виде двух сумок с лекарствами и перевязочными материалами.
   Последние слова он произнес торжествующе и с довольным видом человека, раскрывшего никому доселе неведомую тайну. А, поравнявшись с первыми домишками на окраине поселка городского типа, импозантный мужчина пульнул в сторону окурок, поправил "Каштан", висевший под правой полой пиджака и, направился искать местечко, где можно было бы отведать горячей пищи до открытия интересующего его торгового заведения...
  
  
   Больница распахивала двери для посетителей ровно в восемь утра, однако он не мог заявиться к врачу с висящим под пиджаком автоматом и торчащим за поясом брюк внушительным пистолетом. Посему сразу после завтрака в кафе на автостанции, Георгий Павлович отправился искать магазин, предлагавший покупателям всевозможную кожгалантерею, сумки и чемоданы. Отыскав таковой в центре городка, купил вместительный кейс и вскоре робко постучал в кабинет хирурга...
   - Вы не местный, - изучала страховой полис и паспорт пациента пожилая женщина, пока тот снимал пиджак, галстук и рубашку. - Могу принять вас только на коммерческой, так сказать, основе...
   Жорж не сильно огорчился данным условием. Гораздо больше его разочаровала сама врачиха: лет под шестьдесят; со смуглой высохшей кожей; с жиденькими крашеными волосами и двойным, морщинистым подбородком. "Нет, - ужаснулся он, - на такую тетю молодой Умаджиев запасть не мог, даже если б спустился с гор после пятилетнего воздержания. Вероятно, они работают по сменам, и меня угораздило придти не в тот день?.."
   Сорокалетний мужчина без лишних разговоров выдернул из кармана брюк несколько купюр и, подсунув их под настольный календарь, обмолвился:
   - Не стоит фиксировать мой визит. Просто сделайте что-нибудь с царапиной на шее.
   Женщина безразлично пожала плечами, отодвинула журнал, где собиралась сделать очередную запись и принялась исполнять врачебный долг. Однако ж, осматривая рану, повеселела и даже не стала допытать пациента о происхождении странного ранения, очень похожего на касательный след пули небольшого калибра.
   - Так, все ясно, - сняла тетка очки. - Травма запущена, но ничего страшного нет. Ирочка!
   В смежном помещении послышались шаги.
   - Да, Инга Петровна, - выглянула из-за двери очаровательная девица славянской внешности.
   - Обработай и перевяжи, - распорядилась врач и добавила вслед: - Сделай все аккуратненько - как ты умеешь.
   - Хорошо, Инга Петровна. Проходите...
   "Теплее! - восхитился спецназовец, рассматривая спинку, ножки и всю стройную фигурку девушки. - Молодой чеченец был бы полным идиотом, пропусти он такую штучку! Неужели я нашел человека, у которого зависал на ночь Умаджиев?.."
   - Присаживайтесь, - кивнула девушка аккуратно постриженной головкой на стул. Сама же соблазнительной походкой направилась к высокому стеклянному шкафчику со всякой медицинской всячиной.
   Пока та возилась со шприцем, Георгий внимательно изучал ее внешность и все более утверждался в мысли: яркая девица вполне могла быть близко знакома с Арсеном. Идеальная пропорция фигуры, ровные длинные ноги; модная стрижка с вкраплением тонких светло-рыжих прядок, удачно разбавляющих основной - темный цвет волос. Глаза медсестры были светло-серыми, почти голубыми, кожа белая и удивительно гладкая. Но особенно Извольского поразила ее рабочая одежда - белый халат из тонкого, полупрозрачного материала, дозволяющего запросто разглядеть некоторые интимные детали. Лифчика она не носила - его заменяли два квадратных кармашка на груди все того же легкого халатика.
   - Потерпите, будет немножко неприятно, - предупредила Ирочка, перед тем как ввести сыворотку против столбняка.
   "Потерплю, милая, потерплю! - радовался Жорж неожиданной находке. - Я до самого вечера терпеть буду на лавочке, что напротив входа в вашу платную живодерню. До самого окончания твоей рабочей вахты потерплю. Лишь бы ты, радость моя, не испарилась через служебный выход!"
  
  
   Глава десятая
   Горная Чечня
  
   Поднявшись в комнату, Арсен подошел к лежащей на кровати "беженке" и остановился, жадно разглядывая ее тело...
   Даже сейчас, когда о девчонке стало известно все; когда большие темные глаза с тайным огоньком были подернуты пеленой, а вместо плавных, грациозных движений созревшее молодое тело обуял чужеродный покой, он все равно не мог оторвать от "Наджии" взгляда. Такой притягательной обворожительности, неповторимой свежести, чарующей плавности линий он не видел давно. И чем дольше молодой мужчина любовался ей, тем отчетливее в его естестве пробуждалась давно зародившаяся неприязнь к быстро постаревшей жене...
   Чеченец присел на край кровати, переложил шприц с очередной порцией наркотиков в правую руку, а левой осторожно прикоснулся к груди той, что позавчера назвалась красивым мусульманским именем. Устоять против ее беззащитности было невозможно - ладонь переместилась вниз; скользнула по коротким черным волосам, венчавшим низ живота и, втиснулась меж бедер.
   Его дыхание участилось, горящий взор пожирал податливую наготу...
   Но сказочное удовольствие внезапно прервал тихий скрип двери.
   Он не отдернул руки и не обернулся - знал: на пороге стоит Амаль.
   Она прошлась по комнате и, остановившись у окна, повернулась к мужу. Весь вид ее выражал спокойствие и умиротворение.
   Арсен не сомневался: жену не обидит его любопытство с похотью; не возмутит елозившая меж бедер "Наджии" ладонь. Более того, она не разразилась бы истерикой, надумай он раскинуть ножки молодой девчонки и навалиться на нее сверху. Эта неверная сучка перестала быть конкуренткой, и чем большему позору она бы подверглась, тем счастливее бы выглядела невзрачная как серая мышь чеченка.
   И все же пришлось прервать сладострастное занятие. Что за наслаждение, когда напротив стоит законная жена?..
   Хозяин дома встал с кровати и вогнал в вену пленницы наркотик. А еще через минуту спускался вниз, сквозь зубы понося свою благоверную тихоню...
  
  
   - После допроса я хотел сразу отдать ее нашим охранникам, а потом вспороть живот, но подумал: надо сначала посоветоваться с тобой, Шамиль, - равнодушно окончил рассказ о пойманной лазутчице Арсен.
   - А почему сразу меня не позвал, когда раскусил ее? - покосился тот, ловкими движениями отрезая верхушки свежего и готового лопнуть от зрелости сочного граната.
   - Я приходил утром, но Майсун сказала: ты отдыхаешь.
   - Это точно - было дело! Целую ночь с ней забавлялся, а потом проспал до полудня, - хохотнул Татаев, довольно почесал грудь под просторным халатом и небрежно посоветовал: - Знаешь, наверное, не стоит спешить с казнью. Предлагаю взять девку в горы - там мы вытянем из нее много полезного. Как ты окрестил ту пытку с шомполами и генератором?..
   - "Святой Себастьян", - ухмыльнулся помощник.
   - Остроумно. Но не подходит для баб.
   - Ничего... и для них подберем название.
   - Вот и повеселимся, изобразив из агента ФСБ святую мученицу! А потом предложим федералам обмен или выкуп. Не согласятся - умрет самой мучительной смертью. Причем обязательно заснимем казнь и покажем им через спутник или Интернет. Пусть полюбуются, чтоб неповадно было засылать своих грязных собак. Согласен?
   Родственник кивнул.
   - Сейчас она под охраной? - поднял густую бровь Шамиль, рассекая плод лезвием точно вдоль тонких желтоватых пленок.
   - Я подсадил ее на наркотики. Но жена все равно присматривает...
   - Не спускайте с нее глаз.
   - Шамиль, я вот о чем хотел поговорить... - начал было Умаджиев, представив вдруг еще одну невыносимую ночь подле жены. Однако ж замялся - слабость эта отчего-то смущала.
   - Какие у тебя проблемы? - укладывал тот на блюдо куски разделанного граната. - Угощайся...
   - Благодарю. Это не совсем проблема, но... Одним словом, я хотел бы сегодня снова отлучиться в Урус-Мартан.
   - Опять к женщине?
   - Да.
   - Зачастил... - незлобиво проворчал начальник штаба, закидывая в рот горсть налитых зерен. - Ну, поезжай - твое дело молодое. Мои требования остаются прежними: две машины и не менее шести человек сопровождения.
   - Все сделаю, как положено, - обрадовано пообещал Умаджиев.
   - Для охраны девчонки я пришлю пару человек. Да и не забудь: мы выезжаем завтра в горы не позже пяти утра.
   - Я вернусь раньше - в четыре!
   Глядя вслед уходящему Арсену, Шамиль усмехнулся, проглотил кисло-сладкие зерна вместе с мелкими косточками и опять почесал грудь. Взяв в руки следующий кусок фрукта, громогласно позвал:
   - Майсун!
   Скоро по лестнице проворно спустилась двадцатилетняя жена.
   - Замкни-ка входную дверь, - распорядился он. - Похоже, я не дождусь захода солнца...
  
   * * *
  
   Покинув кабинет хирурга, Георгий на всякий случай побродил по длинным коридорам больницы, читая мудреные названия врачебных специальностей на многочисленных дверях кабинетов. "Сто к одному, что я на правильном пути! - твердо решил он, выходя на улицу. - Ни к каким гинекологам, окулистам, ЛОРам и терапевтам Умаджиева после Ингушетии не потянуло бы".
   Дело сдвинулось ближе к вечеру. Сменив эротичный халатик на короткую юбку и обтягивающую шикарный бюст кофточку, Ирочка выпорхнула из дверей больницы и никого вокруг не замечая, направилась к центру поселка. Чуть отпустив девицу вперед, Извольский подхватил тяжелый кейс с ночным прицелом, оружием и боеприпасами и поплелся за ней...
   Шла она, вероятно, домой, так как не пропускала ни одного магазина и вскорости едва справлялась с двумя увесистыми пакетами, то и дело задевавшими пухлыми боками икры ее стройных ножек. "Либо сестрица решила поправиться килограммов на пять, либо ждет кого-то в гости", - усмотрел он точащие из пакетов батоны разномастной и разнокалиберной колбасы. Да и цветущее личико молодой женщины яснее всяких фраз говорило о каком-то грядущем приятном событии.
   Потратив на обход торговых точек около часа, они оказались у подъезда трехэтажного панельного дома. Спецназовец выждал несколько секунд и юркнул в темную амбразуру подъезда, успев уловить звук захлопнувшейся двери на втором этаже. Теперь предстояло подыскать укромное местечко для наблюдения за домом.
   Вернувшись на улицу, Жорж осмотрелся... Двор для слежки не подходил: полуразрушенная детская площадка, одиноко стоящая на виду у всех лавочка и отсутствие растительности открывало бы любопытным взорам присутствие постороннего человека. Зато напротив - метрах в сорока, красовалась точно такая же трехэтажка. И спустя пару минут подполковник поднимался по металлической лесенке, ведущей с площадки третьего этажа соседнего дома, на чердак...
  
  
   Утлый дворик осветился яркими лучами автомобильных фар, когда фосфорные стрелки часов показывали десять вечера. Осторожно придвинувшись к чердачному оконцу, Георгий к величайшей радости узнал подрулившие к дому номер два внедорожники Умаджиева. И, сделав неприличный жест согнутой в локте правой рукой, он безмолвно проводил взглядом неуловимого чеченца, исчезнувшего во мраке первого подъезда.
   Настала пора действовать. Извольский понятия не имел, сколько Арсен проторчит у любовницы - то ли до полудня следующего дня, как в прошлый раз; то ли несколько минут с целью получения очередной партии медикаментов.
   Глушитель он навинтил на ствол "Каштана" заранее, так же загодя вогнал в рукоятку длинный магазин на тридцать патронов и выдвинул из ствольной коробки металлический приклад. Проверив и зарядив "Гюрзу", сунул ее за брючный ремень рядом с торчащими запасными магазинами к пистолету-пулемету. И, глянув на машины сквозь проем, осторожно двинулся к открытому люку, ведущему в подъезд...
   "Джип" стоял напротив дверного проема, "Нива" - следом, шагах в десяти. Георгий направился к автомобилям не по кратчайшему пути, а обошел соседний дом кругом и оказался в самом выгодном для себя положении - позади русского вездехода. Далее, приняв вид делового человека, засидевшегося в офисе, спокойно прошел мимо второго подъезда, неся в руке новенький кейс и пряча за спиной готовый к стрельбе "Каштан". Он не сомневался, что пассажиры "Нивы" узрели его перемещения по двору и следят за каждым шагом. Не сомневался и в том, что прихвостни Умаджиева будут сидеть смиренно, пока не дернется он...
   Извольский дернулся, когда до первой цели оставалось метров пять, и дернулся настолько резво и неожиданно, что те, верно, не успели и открыть ртов. Пригнувшись и нырнув от дома влево, он выхватил из-за спины "Каштан" и одним нажатием на спусковой крючок, всадил все тридцать пуль в багажник "Нивы", стараясь при этом не задеть бензобак и стоящий впереди "Джип". Выстрелов слышно не было - лишь мягко и ритмично работал затвор пистолета-пулемета, отрывисто щелкали по металлу пули да звенели по асфальту гильзы.
   Меняя магазин, Георгий подскочил к корме расстрелянной машины. Стекла той остались целыми, зато задняя дверка сплошь пестрела пробоинами. Желая удостовериться в гибели охранников, он хотел было прильнуть к окну, да в этот миг глухо сработал замок дверки "Джипа". Жорж замер, выглядывая из-за "Нивы"... Черный вездеход покинул водитель и вальяжно поплелся к остову песочницы, на ходу расстегивая ширинку. Свет из окон домов туда не добивал, и фигура чеченца почти слилась с останками конструкций детской площадки...
   - Кажется, те, что в "Джипе" - не в теме. Отлично, первый этап пройден, - прошептал Извольский.
   Он без опаски скользнул за правый борт "Нивы" - из переднего внедорожника в зеркала заднего вида его мог заметить лишь водитель. Стекло широкой боковой дверцы было опущено, и перед ним предстал результат молниеносной атаки: четыре залитых кровью трупа.
   Настала очередь иномарки, с которой требовалось обойтись гораздо нежнее и аккуратней - роскошному и узнаваемому авто предстояло сыграть не последнюю роль в задуманном подполковником действе. Посему, в отличие от первого этапа, сейчас занимал вопрос: сколько народу приехало с Умаджиевым в чреве навороченного вездехода?..
   - Пора, - переключил он круглый переводчик режима огня в положение одиночной стрельбы.
   Так же неслышно подкравшись к заднему бамперу "Джипа" Георгий выпустил пулю в голову кавказцу, окроплявшему мочой детский строительный материал. Тот кулем рухнул в песок, не издав ни единого звука, а стрелок секундой позже оказался у раскрытой двери пустующего водительского места.
   - Руки под задницу! - приглушенно скомандовал он, окинув салон беглым взглядом.
   На правом переднем кресле в одиночестве восседал молодой чеченец и со скучающим видом жевал какую-то сочную кавказскую выпечку. Очумело глянув на незнакомого мужчину в дорогом костюме, появившегося вместо отошедшего "по нужде" товарища и наставившего ему в лоб непонятную хреновину типа израильского "Узи", он безропотно подчинился - привстав положил масляные ладони на кожаное сиденье и снова сел. Обыскав его, шеф спецназовцев бросил назад пистолет с парой запасных обойм и укороченный "Калаш", что стоял у него между ног. А сотовый телефон положил на приборную доску со словами:
   - Твой хозяин звонит перед тем, как спуститься?
   Очищая языком зубы, тот нагло усмехнулся и... получил увесистым кулаком в нижнюю челюсть. Затылок бедолаги припечатался к подголовнику. Через минуту кавказец очухался и, кое-как открыв глаза, хотел вытащить из-под себя руки - с подбородка на грудь обильно стекала кровь. Однако резкий удар по внешней стороне левого бицепса, заставил того выдавить стон.
   - Твой хозяин звонит перед тем, как спуститься? - невозмутимо прозвучал тот же вопрос.
   Парень сломался быстро.
   - Звонит, - кивнул он, слизывая с разбитой нижней губы кровь, - Арсен обязательно звонит.
   - Молодец. Как тебя зовут?
   - Альберт.
   - Так вот, Альберт. Поведешь себя правильно - я больше не стану тебя бить. А вздумаешь брыкаться или спасать шкуру хозяина - пеняй на себя.
   С этими словами он перебрался назад и, направив толстый глушитель "Каштана" в спину молодого телохранителя, стал ждать звонка или появления Умаджиева.
  
  
   Сотовый телефон Альберта ожил в три часа ночи. Тот с вопросительно оглянулся на сорокалетнего мужчину и получил дозволение ответить. При этом ствол бесшумного оружия с явным намеком уперся ему в затылок...
   - Да, Арсен, у нас все чисто. Ждем внизу, - монотонно проговорил охранник и, отключив мобильник, снова сунул ладонь под задницу.
   Однако столь показная исполнительность была уже ни к чему - нарушитель спокойствия со всего маху огрел его по затылку прикладом "Калаша". Тот тюкнулся лбом в переднюю панель, а Извольский уже занимал позицию сбоку от темневшего подъездного проема.
   На его стороне было одно значительное преимущество - внезапность и начало схватки осталось за ним. Сбитый с ног чеченец выронил какой-то пакет и оказался под навалившимся сверху незнакомцем. А уже через секунду у головы Умаджиева маячил ствол "Каштана".
   Но дальше произошло непредвиденное.
   Арсен оказался ловок и силен, к тому же неплохо владел какими-то видами единоборств. С озверевшим выражением лица и выкаченными белками глаз он извернулся, выбил у противника оружие, вскочил на ноги и сунул руку под пиджак.
   Теперь пришлось включать все свои навыки и умения спецназовцу, дабы бездарно не провалить дело, не лишиться жизни самому и не обрекать на верную гибель Северцеву. Небольшой пистолет Умаджиева так же полетел в сторону, едва тот успел выхватить его из-за пояса. Жорж сразу вспомнил о "Гюрзе", но доставать ее не спешил: во-первых, выстрелы мощного пистолета разбудят жильцов квартала, а во-вторых, взять помощника начштаба требовалось не просто живым, а еще и невредимым.
   Настал черед рукопашного боя, в котором сошлись два неплохих спеца.
   Умаджиев был на десять лет моложе, а Извольский на десять лет опытнее - явного превосходства не проявлялось ни у того, ни у другого. Оба сыпали ударами рук и ног, ставили блоки, уклонялись, ныряли под замахи. Прыжки, шумные выдохи, мельтешение конечностей и резкие возгласы, казалось, не закончатся никогда, но в это равное противостояние неожиданно вмешался случай...
   Альберт, чье сознание постепенно возвращалось, приподнял окровавленную голову и привалился плечом к дверце. Ничего не слыша и не понимая, он хватался руками за что попало, чтоб удержать равновесие и снова не впасть в беспамятство. Правая ладонь нащупала какую-то ручку и потянула ее, а потом пространство поплыло, перевернулось и полетело... В голову опять ударило тупым, ужасно твердым, и рассудок окончательно затуманился.
   Секундой позже Жорж, сумевший достать Арсена парочкой хороших ударов, грамотно уходил от его сумбурной атаки. Подполковник уже готовился поставить победную точку в поединке, как вдруг запнувшись о что-то мягкое, распластавшееся возле открытой дверцы "Джипа", тоже упал на спину...
   Сидя на поверженном сопернике, Умаджиев яростно сжимал руками его шею, обрамленную бинтовой повязкой. Чеченцу удалось прижать коленом к земле правую руку русского, левой же тот, как ни пытался - ничего с ним поделать не мог.
   Силы спецназовца быстро таяли - сдавливая цепкие ладони на горле, кавказец почти лишил его возможности дышать. Свою голову бандитский главарь удачно прикрывал плечом, удары же, наносимые неверным по корпусу большого проку не приносили; к тому же становились все реже и слабее...
   Наконец левая рука Извольского обессилено упала на асфальт.
   В предсмертный миг его охватило дикое отчаяние. Но отчаяние не по поводу приближавшейся смерти. Сначала сквозь мутную пелену мелькали кадры хроники с изуродованными от взрывов телами мирных сограждан; потом, плавно умиротворяя темп, проплыли образы десятков убитых товарищей; а завершила память свое представление медленно проявившимся, да так и застывшим лицом умирающей от пыток напарницы. Красивым, но лишенным жизненных красок лицом Арины...
  
  
   Часть шестая
   Виртуоз от психологии
  
  
   Глава первая
   Горная Чечня
  
   В комнате "беженки" долго никто не появлялся.
   Когда настала пора вколоть следующую порцию наркотиков, к ней подошла Амаль, повертела в руках шприц, оставленный мужем; вспомнила его наставления относительно укола, склонилась над расслабленной рукой и с минуту отыскивала на локтевом сгибе вену. Затем, не имея даже простейших навыков обращения с медицинскими приспособлениями, что-то сердито прошептала и с силой вонзила иголку в живую плоть, промахнувшись мимо цели. Не дождавшись, когда кубик сильного наркотического вещества целиком окажется в теле "Наджии", выдернула шприц и ушла восвояси.
   Спустя полчаса веки Арины задрожали и приоткрылись. Предыдущая доза силу утеряла, а новая, введенная не полностью, да к тому же не в вену, действия на организм не возымела.
   Девушка лежала с открытыми глазами. В раскалывающейся от жуткой боли голове постепенно восстановилась хронология произошедших с ней событий. Потом она ощупала саднившие грудь и щеку и закрыла ладонями лицо...
   Невозможно было понять, сколько времени прошло с момента провала и что творилось потом, пока она находилась в наркотическом опьянении. Но одно сотрудница службы безопасности понимала с достаточной вразумительностью: если Георгий Павлович до сих пор не сумел вызволить ее из этого ада, следовательно, либо спасение невозможно в принципе, либо с ним самим случилось нечто ужасное. Третьего варианта не существовало априори, а первые два сулили леденящий душу позор с изощренными истязаниями и мучительную смерть.
   Опираясь на дрожащие, слабые руки, она поднялась; машинально подтянула чулки, расправила юбку. Осмотрев комнату, заметила свисавшую с подоконника веревку. Собравшись с силами, подошла к окну. Да это была веревка, которой ее связывала Амаль перед допросом Арсена...
   Прежде чем осуществить задуманное, потерявшая последнюю надежду и не верившая в благополучный исход девушка подняла голову в поисках предмета, за который удалось бы закрепить конец веревки. Но такого предмета в комнате не нашлось.
   Оставив капроновый шнур; она медленно, по стене добралась до низенького столика с зеркалом, где лежал ее маленький узелок. Неторопливо доставая из пакетика сухари, Арина бездумно, как могло бы показаться со стороны, разламывала их, а половинки бросала на полированную столешницу. Так продолжалось до тех пор, пока в одном из сухарей не оказалась тонкая рукоятка, а меж двух половинок другого не сверкнуло узкое лезвие.
   Сочленив детали разборного ножа, она вернулась к кровати, надела порванную кофточку, аккуратно прикрыв ее полами грудь и, легла поверх все того же ослепительно белого парчового покрывала.
   Последняя доза наркотиков, хоть и была введена чеченкой неправильно, а все ж понемногу действовала: голова опять кружилась, зрение утеряло резкость, а время словно остановилось. Спеша довести замысел до финала, пока не одолела вязкая слабость, а мысли не помутились, Северцева нащупала вены на левом запястье.
   Внезапно в коридоре послышались шаги. Судя по характеру поступи, к двери комнаты приближались двое мужчин.
   Медлить было нельзя, и она торопливо поднесла к нежной, почти прозрачной коже остро отточенную сталь...
  
  
   Сознание покидало Георгия Павловича, когда левая рука наткнулась на небольшой продолговатый предмет, лежащий на асфальте, подле кармана расстегнутого пиджака.
   "Шприц-ампула..." - подсказал последний всплеск угасавшего разума. Он зажал находку в кулак; поддел ногтем большого пальца герметичный колпачок, освобождая острие иголки и, воткнув ее в тело Умаджиева, из последних сил сдавил пластиковый тюбик...
   Прошло около минуты.
   Подполковник жадно хватал ртом воздух; обмякший и утративший волю Арсен, сидел на нем верхом и тупо взирал остекленевшими глазами в асфальт.
   Отдышавшись, Жорж попытался в тусклом свете рассмотреть тюбик с иглой. Подобную шприц-ампулу нестандартной формы и без надписей он ранее не встречал. "Кажется, она из тех, что Болотов тащил в ранце, - догадался он, высвобождая из-под колена чеченца правую руку. - Ну и ладненько. Лишь бы в ней не оказался яд. Хотя вряд ли... Наш "клиент" давно бы откинул копыта, а он сидит, как ни в чем ни бывало - будто думу думает".
   - А ну-ка, привстань, абрек, - скомандовал Извольский, собираясь подтолкнуть кавказца и вернуть своему телу привычное вертикальное положение.
   Без малейших эмоций на каменном лице и с тем же полоумным взглядом тот исполнил приказание.
   Спецназовец нашел валявшийся около подъезда "Каштан" и "Гюрзу", что выпала из-за пояса во время драки. Подняв с земли пистолет, выбитый из рук Умаджиева, сразу признал в нем бесшумное оружие Арины, которое та уносила с собой в село прикрепленным к бедру. Вспомнив о попавшей в беду девушке, вдруг заспешил, засобирался...
   - Садись вперед, - бросил он помощнику начштаба и вновь подивился его странной и безропотной исполнительности.
   Однако время поджимало - чему-либо удивляться стоя посреди двора было некогда, и скоро "Джип" миновал южную окраину Урус-Мартана и выехал на шоссе.
   Допрос подполковник решил учинить по дороге. На каждый его вопрос заторможенный Арсен отвечал односложно, голосом глухим и монотонным. При этом обстоятельность и точность ответов не могла не порадовать. И на середине пути до Малых Веранд офицер спецназовец знал все о готовящемся взрыве на центральном стадионе Владикавказа.
   "Господи, - изумлялся он, остерегаясь размышлять вслух, - это что ж за хрень была в той ампуле?! Не иначе какой-то запрещенный психотропный препарат. И до чего ж удобная штуковина! А мы на спецоперациях мучаемся - разбиваем свои кулаки в кровь об их мерзкие бородатые рожи!.."
   - И последнее, - все тем же повелительным тоном завершил дознание Георгий, - Откуда в Главном штабе стало известно о моей группе?
   - Газеты из Питера. Статьи Анны Снегиной, - пробубнил тот, уперев взгляд в переднюю панель.
   "Что за бред!?" - едва не вырвалось у Извольского.
   Но, во-первых, Арсен в своем состоянии не очень-то походил на фантазера. А во-вторых, время, отпущенное для откровений, истекло - впереди показался последний поворот дороги к селу.
   Жорж остановил машину, вывел чеченского функционера на обочину и привел в порядок его одежду. После отряхнул и собственный костюм, поправил бинт на шее, перезарядил пистолет-пулемет и опять-таки пристроил его под полой пиджака. Две гранаты Ф-1, обнаруженные им в заднем кармане спинки водительского кресла, так же перекочевали к нему. В Малые Веранды "Джип" въехал в начале пятого утра...
   - Выходи, коматозник, - подрулил Георгий к воротам особняка. Покинув автомобиль, проинструктировал: - Через двор пойдешь рядом со мной. Когда зайдем в дом, веди к русской девушке.
   Тот четко исполнил указания.
   Извольский рассчитывал на то, что охрана будет лишь на территории соседнего дома, ведь шестеро головорезов Арсена отбыли с ним в райцентр, да там же и остались. Однако с крыльца навстречу спустились два бандита с автоматами на плечах.
   - Скажи: остальные сейчас подъедут, а я твой знакомый, - шепнул спецназовец и добавил: - И отпусти их. Пусть уходят.
   - Мой знакомый... Остальные приедут... Идите... - не меняя интонации, проговорил тот.
   Переглянувшись, те поплелись к калитке, что-то тихо меж собой обсуждая...
   В холле первого этажа ждала некрасивая чеченка, прячущая жиденькие волосы под темной косынкой с арабесками. Встретив двух мужчин настороженным взглядом и нервно теребя пуговицу кофты, она не шелохнулась, когда те прошли мимо. Лицо ее выражало скорее обиду, нежели удивление странной неразговорчивостью и равнодушием мужа.
   Поднявшись по крутой лестнице, они миновали широкий коридор и остановились у входа в одну из четырех комнат второго этажа. Толкнув дверь, Георгий Павлович увидел лежащую на низкой кровати Арину с растекающейся у левой руки лужицей крови. В правом кулачке поблескивало узкое лезвие миниатюрного ножа.
   Он подскочил к ней и стал рыскать взглядом по комнате. Отыскав на полу какой-то шнур, привычными движениями наложил на предплечье поврежденной руки жгут; сорвал со своей шеи повязку...
   - Чего стоишь?! Где твои питерские газеты? - приглушенно цыкнул он на хозяина дома.
   - Внизу... В спальне...
   - Неси!
   Молодой человек направился к двери, но у порога неожиданно остановился...
   Подполковник замер, настороженно посмотрел в его сторону.
   Тот недолго постоял, слегка повернув голову в сторону и будто вспоминая куда и зачем было приказано идти. Потом исчез в коридоре, а, вернувшись, держал в левой руке несколько газет, прикрывая ими правую...
   "Ну почему не написать на тюбике хотя бы пары слов? Например: срок действия один час. Или два..." - заканчивая бинтовать запястье девушки, возмущался про себя Жорж, осторожно наблюдая за чеченцем. И делал он это не зря.
   Спасла или остаточная заторможенность Умаджиева, или отменная реакция его оппонента. А может быть и то, и другое. Когда из-под газет появился старенький "ТТ", в дело впервые вступил бесшумный пистолет Северцевой.
   Элегантное оружие с удобной пластиковой рукояткой послушно, без шума и отдачи выпустило пулю, угодившую чеченцу в глаз. Бесстрастно пронаблюдав за рухнувшим на пол телом помощника начштаба, Георгий удовлетворенно хмыкнул и сунул небольшой пистолет за пояс. Затем собрал и припрятал во внутренний карман разлетевшиеся газеты; выдернул из одной "лимонки" чеку и, удерживая прижатым к ребристому корпусу спусковой рычаг, подхватил девушку на руки.
   Проворно спустившись вниз, прошел через холл и оказался на улице. "Светает. И это совсем некстати", - отметил он, глянув в фиолетовое небо.
   А в проулке уже поджидал очередной сюрприз.
   - А где же наш Арсен? - раздался уверенный и поставленный голос от соседских ворот.
   Извольский повернул голову влево - от калитки второго особняка шла группа боевиков во главе чеченцем, который сразу после приезда вел себя здесь по-хозяйски. Рожа чеченца показалась знакомой - кажется, не раз мелькала на экране телевизора в сводках новостей. Сбоку от него семенили два охранника, отосланные Арсеном со двора - по-видимому, заподозрив неладное в поведении соплеменника, они поспешили с докладом к старшему. Кем был этот старший, подполковник вспомнить не смог - не имел времени. К тому же из особняка Умаджиева послышался душераздирающий крик женщины.
   Очутившись под прикрытием стоявшего в проулке "Джипа", Жорж метнул влево гранату, а сам рванул в другую сторону, на ходу выуживая застрявшую в кармане вторую "лимонку". Сигналом же к повороту в улочку, упиравшуюся в редколесье, послужил шарахнувший в предрассветной тишине взрыв.
   Быстро бежать с драгоценной и еле живой ношей на руках не получалось, а погоня не отставала. Кое-как вскарабкавшись метров на сто по склону, поросшему кривыми жиденькими деревцами, он остановился и расстрелял по мелькавшим в предрассветной синеве фигурам последний магазин "Каштана".
   Тщетно. При весьма хреновой кучности эта пукалка имела небольшую эффективную дальность. Метров семьдесят пять - не более. Из положения "лежа", имея время прицелиться и со спокойным дыханием. То бишь на учебном стрельбище. А в боевых условиях до цели должно быть максимум полсотни шагов.
   Спецназовец опустил на землю девушку, отбросил в сердцах пистолет-пулемет и метнул вниз последнюю гранату. Затем вооружился "Гюрзой" и снова подхватил Арину, спеша добраться до заветных ранцев, спрятанных под сухим дубовым пнем на возвышенности.
   Дойти до тайника удалось, не избежав, правда, повторной остановки неподалеку от "наблюдательного пункта". Сердце готово было выпрыгнуть из груди от сумасшедшей нагрузки - отлогий склон плавно набрал крутизну, а проклятые модельные туфли, в отличие от привычных черно-зеленых кроссовок, имели совершенно гладкую подошву. Да и преследователи наступали на пятки.
   Спрятав не приходящую в сознание напарницу за деревцем, подполковник поднял "Гюрзу" и разрядил магазин в неугомонных "духов". Услыхав громкие выстрелы, те залегли, но на сей раз, положительный результат не заставил себя ждать: половина боевиков больше не встала, а Жорж, получив небольшую передышку, достиг заветной цели. А уж там успел приготовиться к встрече бандитов самым должным образом.
   Вначале он подстрелил из бесшумного "Вала" двух приотставших кавказцев, дабы не спугнуть вырвавшихся вперед. А остальных, методично добивал из пулемета, пока последний не вскрикнул, послав длинную очередь в просветлевшее небо...
  
  
   - Арина!.. Очнись, девочка! - забеспокоился он через полтора часа, прилично удалившись на восток от Малых Веранд.
   Крови она потеряла немного, видимо полоснув по руке ножом незадолго до появления в особняке Извольского - об этом говорило не успевшее расползтись до огромных размеров темное пятно на белом покрывале. Однако сознание к ней до сих пор не возвращалось. Нужно было разобраться в этой странности и по возможности оказать помощь. Кроме того, требовалось кратковременно снять жгут с поврежденной руки...
   Присев на землю, он осторожно опустил девушку, уложив на свои колени ее голову. Сбросив с плеч оружие и ранец, отыскал перевязочный пакет, вскрыл его и развязал веревку, стягивающую предплечье Северцевой. На бинтовой повязке сразу же проступило алое пятнышко. Легонько сжав тонкое запястье, Георгий выждал несколько минут и вновь перетянул руку уже настоящим резиновым жгутом. А когда перевязывал рассеченное место свежими бинтами, вдруг заметил у локтевого сгиба крохотные ранки от шприцевых игл...
   - Ублюдок!.. - тихо выругался он в адрес покойного помощника начальника Главного штаба.
   С языка напрашивалось крепкое словцо, но договорить не получилось - веки Арины внезапно дрогнули раз, другой, третий...
   - Ну же, девочка! Давай-давай, просыпайся! - поглаживал Извольский длинные темные волосы.
   Она открыла глаза. Взгляд некоторое время бесцельно блуждал, не задерживаясь ни на кронах деревьев; ни на клочковатых облаках, проплывающих по голубому небу; ни на мужчине, на коленях которого покоилась ее голова. Но вот зрачки начали реагировать на свет, и уже осмысленный взор остановился на лице Извольского.
   - Вот и умница. Ничего-ничего, все будет нормально! Мы с тобой еще повоюем, - улыбаясь, довольно шептал тот.
   Губы напарницы дрогнули, а вместо ответной улыбки из глаз потекли слезы...
   Это был хороший признак возвращения к жизни. Командир изрядно поредевшей группы не стал успокаивать и тревожить ненужными словами. Вместо этого он дотянулся до ранца, достал еще один пакет с бинтами, распотрошил его и долго с величайшей осторожностью промокал ее бледные и мокрые от обильных слез щеки...
  
  
   - Георгий Павлович, позвольте мне идти самой, - канючила Северцева.
   Чувствовала она себя лучше - действие наркотика ослабевало с каждой минутой. Лицо обретало естественные живые краски; силы возвращались.
   - Не дергайся, ты пока слабовата. То и дело будешь падать, а я замучаюсь через тебя спотыкаться.
   - Но вам же тяжело.
   - Лежи смирно. Своя ноша не тянет...
   Переодетая в камуфлированную форму девушка вздыхала и снова обнимала ладошкой его шею, стараясь при этом не потревожить подживающую пулевую рану.
   Пеший переход завершался. На горизонте показалось маленькое селение близ Шатоя, в окрестностях которого был спрятан серый пятнистый "уазик". Настроение выправлялось. Как бы там ни было, а с заданием они справились - едва Арина пришла в себя, он подал ей желто-черный аппарат спутниковой связи и продиктовал информацию о готовящемся сегодня - одиннадцатого июля, взрыве на центральном стадионе столицы Северной Осетии.
   - Как вам удалось выудить из него эти данные?! - справилась девушка, усаживаясь в машину.
   Спецназовец проверял снизу до верху автомобиль, опасаясь оставленных за время их отсутствия сюрпризов. Осматривая днище с правой стороны, обмолвился:
   - Я решил задачу с помощью одной смазливой тетки.
   - Какой тетки?.. - оторопела напарница.
   - Нашел в Урус-Мартане любовницу Умаджиева.
   - И как вам это удалось?
   - Просто, - захлопнув капот, сел он на водительское место. - Оделся в гражданский костюмчик Болотова, что до поры лежал в ранце; взял один из комплектов документов, оружие и отправился на поиски.
   - Странно. Вы же сами отвергали вариант поиска в райцентре следов "клиента", а потом...
   - Да, это был крайний вариант из-за мизерных шансов на успех. И, тем не менее, он сработал.
   - Но даже если допустить, что вы отыскали эту иголку в стоге сена, то каким же образом вам удалось выйти на Умаджиева?
   "УАЗ" медленно выехал из леса на асфальтированную дорогу и, довернув на север, набрал скорость.
   - Как раз-то найти ее, и было самым сложным, - сдержанно произнес он и, не краснея, соврал: - Утром нашел, а вечером мы уже гуляли с ней под ручку. И тетка сама рассказывала о своих любовных похождениях с чеченцем.
   - Тоже мне обольститель! - фыркнула Северцева и отвернулась. Но выдержки хватило ровно на секунду: - И почему большинство мужчин считает всех нас пустоголовыми дурочками, готовыми пойти куда угодно с первыми встречными?!
   Извольский вспомнил, как удерживал ее от рискованного похода в Малые Веранды, где она собиралась ловить "клиента" на "живца". Вспомнился и красноречивый взгляд девушка "уличавший" его в ревности, хотя отговаривал он ее совсем по другим причинам. А вот эмоциональная "обвинительная речь" самой Арины и впрямь походила на ревность.
   Жорж с трудом сохранял на лице серьезность:
   - Ну, не всех, конечно...
   - Спасибо и на этом, - надулась она.
   Машина выехала на широкое шоссе, ведущее в Грозный. Где-то в паре километров располагался блок-пост федеральных сил. Именно до него им и требовалось сейчас добраться. Однако офицер спецназа, почему-то притормозил и остановил пятнистый "уазик" на обочине...
   - Мы почти приехали, - с теплой улыбкой посмотрел он на нее.
   Девушка обиженно пробормотала:
   - Я вовсе не хуже вас знаю...
   - Ты оклемалась?
   - Вполне, - пожала плечами она, недоумевая о причине внеплановой остановки.
   Он взял ее левую руку, осторожно потрогал повязку с маленьким пятнышком запекшейся крови. Затем поднес ладонь к губам и, притянув к себе девушку, обнял.
   - Боже, какая самонадеянность... - шептала Арина, однако не сопротивлялась - то ли не позволяла слабость, то ли боялась показаться неблагодарной, или же проявленная им нежность была для нее желанной.
   Она не оттолкнула его, но и не ответила таким же страстным порывом. Тронуть прохладными пальчиками колючую мужскую щеку - все, что она позволила себе, когда губы их на мгновение сомкнулись...
  
  
   Глава вторая
   Ханкала - Санкт-Петербург
  
   Напарница извлекла из подкладки камуфлированной формы какую-то ксиву и предъявила ее подошедшему к "УАЗу" долговязому капитану. Изучив документ, тот вопросительно глянул на его владелицу...
   До Ханкалы они домчались за двадцать минут в сопровождении бэтээра, безоговорочно выделенного офицером - старшим наряда блокпоста. Охрана военной базы, завидев знакомую бронетехнику, подняла усиленный шлагбаум, заодно пропустив на территорию и серенький "уазик". А через пять минут после звонка Северцевой, на КПП примчался полковник Венедиктов, около двух недель назад совместно с командиром авиационного полка провожавший спецгруппу в чеченские горы.
   - Да-а... не густо вас осталось, - сокрушался он, пожимая руки подполковнику и старшему лейтенанту. - Ну, рассказывайте.
   - Кого планировали - уничтожили, - спокойно проинформировал Извольский. - О готовящейся террористической акции сообщили в Управление.
   - Добро. Что ж, по крайней мере, вы подоспели вовремя - через час на Питер вылетает транспортный борт. Есть хотите?
   Спецназовец посмотрел на девушку. Та мотнула головой - аппетит после отравления наркотой еще не вернулся.
   - Спасибо, полковник - пока воздержимся, - поблагодарил он.
   - Тогда могу предложить по чашечке настоящего кофе. Прошу...
   Венедиктов кивнул на длинное одноэтажное здание, и на правах гостеприимного хозяина повел их в свой кабинет...
   Навстречу шел взвод солдат. Без оружия - плечи оттягивали только вещмешки, но не это привлекло внимание Арины. Передвигались служивые как-то нелепо и непривычно с точки зрения военного человека: разбрасывали ноги немного в стороны и ступали слишком уж мягко - отнюдь не так, как полагалось по строевому уставу.
   - Странная у них походка, - улыбнулась девушка.
   Напарник глянул на проходившее мимо подразделение. Покосившись на спутницу, вздохнул:
   - Ничего странного. Их кастрировали...
   - То есть, как?.. - не поняла она, вмиг стерев улыбку.
   - Увы, подполковник прав, - подтвердил фээсбэшник. - В последние год-два у некоторых главарей чеченских банд появилось новое веяние: не казнить наших молодых солдат, а отрезать известные органы и отпускать. Стерилизуют, одним словом, сволочи...
   - И что же теперь с ним будет? - севшим голосом спросила Северцева.
   - А что будет?.. Вот подлечили после плена в госпитале, откормили как могли... Набрали команду и отправляем по домам - они свое отвоевали. Каждому из них эта война и так всю жизнь сломала...
  
  
   В чреве транспортного самолета помимо Извольского и Северцевой разместилось небольшое воинское подразделение. Эти ребята, слава богу, возвращались с войны здоровыми.
   Арина отчего-то выбрала место не рядом со спецназовцем, а напротив. Он не возражал, да и вообще смотрел на происходящее с присущим ему скепсисом. Смазливая девчонка, поначалу раздражавшая и бывшая для Жоржа не просто пустым местом, а обузой, теперь - к концу командировки, стала и надежной напарницей, и другом, и даже кем-то большим. Кем именно, разбираться он не торопился. Или, скорее, побаивался...
   "Для нее опасное приключение завершилось удачно. То-то будет рассказов сослуживцам!.. - незаметно ухмылялся Георгий, откинув назад голову, и равнодушно наблюдая за уставшими, измотанными и все ж таки радостными бойцами. - Что касается наших с ней отношений... - он на минутку задумался, - а что, собственно, произошло? Ну, перестали смотреть друг на друга волками; пришло понимание и обычное в экстремальных ситуациях желание помочь, поддержать, выручить. Наконец, мелькнула по дороге в Ханкалу искорка страсти, влечения... Но это скорее от ее слабости, от осознания раз и навсегда закончившегося кошмара. Да что ее слабость! - обоим требовалось выпустить пар, а рядом кроме напарника никого не оказалось. Вернувшись же к обыденной жизни, забудет обо мне на седьмые сутки. И правильно сделает! Это старость должна вспоминать былое, а молодость пусть думает о будущем. Так что не дергайся, Жорж - поезд тащится по расписанию..."
   Где-то рядом громыхал магнитофон, и какая-то сверхновая "звезда" дурным голосом вещала о своей любви, пытаясь переорать мощные турбины двигателей. Кто-то из бравых вояк заигрывал с симпатичной девушкой, а та с молчаливым достоинством игнорировала любые знаки внимания, бесцельно блуждая взглядом по лицам попутчиков.
   Настроение ее было скверным, муторным, неспокойным. Страхи, стрессы, боль и переживания остались позади, но сердце выстукивало неровно, да и дыхание слишком долго не могло успокоиться. Когда взгляд сам собой скользнул по Георгию Павловичу, она вдруг поняла причину взволнованности: душа страдала и без оглядки на тысячи условностей тянулась к нему. А холодный рассудок по мере удаления от эпицентра войны все настойчивее подталкивал скорректировать оценки и мировоззрение, исходя из стремительно менявшихся условий.
   "Вот он сидит... напротив, в трех шагах... Такой же, каким был и день, и два, и неделю назад: небритый, немного уставший, но уверенный, сильный и в любой момент готовый к решительному действию. Но действий уже не требуется..." - будто сами собой всплывали смутные, едва уловимые мысли. Северцева тряхнула головой, противясь их вторжению. Однако они вновь заполонили ум, и попытки отогнать их слабели с каждой минутой.
   "Ему где-то в районе сорока. И дай бог моему спасителю, моему доброму гению никогда больше не испытывать судьбу в горячих точках, где единственная пуля может разом опровергнуть весь его преогромный опыт. Но что же станется с искусным воином, с идеальным командиром и, как выразился за мгновение до смерти Олег Ярцев - высочайшим профи, окажись он не у дел? Как поведет себя, осевши в другой среде, где все завидные, ценные и жизненно необходимые качества, вызывающие в бою неизменное восхищение, вдруг станут второстепенными, а то и вовсе невостребованными? Там, куда мы летим, люди сосуществуют по другим законам и полагаются на иные навыки и умения, которых у подполковника, верно, нет, и никогда уж не появится..."
   Чуть не до крови покусывая нижнюю губку, Арина прикрыла веки, попытавшись представить долгожданную встречу с родителями, жившими недалеко от Питера - в Приозерске. Но даже мысли о самых близких людях не отвлекли, не уняли мучительной внутренней борьбы.
   "Если на миг предаться фантазии, - нахлынула последняя и самая высокая волна разумных, прагматичных до непогрешимой стройности доводов. - Если предположить, что наши пути каким-то непостижимым образом снова пересекутся, то в другой жизни нам предстоит поменяться местами: не он будет ежеминутно опекать меня и спасать, а мне придется неустанно заботиться о нем. Господи... нет - даже в кошмарном сне не представляла себя в подобной роли. Для этого необходимо быть столь же сильной и волевой как он. Нет - я никогда не смогу стать такой! И довольно об этом!"
   Она открыла глаза и улыбнулась какому-то бойкому сержанту, должно быть будущему владельцу сети супермаркетов или успешному адвокату...
   Когда до посадки оставалось около получаса, из магнитофонных динамиков перестали доноситься жуткие голоса потомков угасших "звезд" и неожиданно поплыли спокойные, приятные слуху звуки скрипки и альта. А взгляды Извольского и Северцевой словно ненароком встретились...
   "Ну, вот и подошла наша история к логическому завершению. Не правда ли, девочка?" - мысленно спрашивал он.
   "А разве предусматривалось продолжение?" - так же в его воображении отвечала она, поблескивая большими печальными глазами.
   "Так... теплилась внутри заблудшая причуда из области несбыточного. Но я хорошо знаю людей..."
   "Вы еще и психолог?"
   "Нет. Просто командиру не помешает разобраться в душе и характере подчиненного, дабы быть готовым к его грядущим поступкам".
   "Согласна, пригодится. И что же вы предугадали относительно нас?"
   "Относительно нас?.. Полагаю, ты рассчитала все верно: таким как я, место исключительно на войне. А что касается ближайшего будущего... На питерском аэродроме нас встретят два разных автомобиля. Ты сядешь к тому полковнику, что две недели назад привез вас с Сергеем Болотовым. Забыл уж, как его фамилия... Горбунов, Горюнов... И навсегда укатишь в свое Управление. А я обнимусь с другим полковником - Димкой Масловым, и поеду с ним в другую сторону. Да, все должно случиться примерно так".
   "Да, возможно, наше прощание будет выглядеть именно так. И мы больше не увидимся. А знаете, дорогой Георгий Павлович, у меня сложилось впечатление, что вы вообще никогда не совершаете ошибок. Порой становится скучно..."
   "Это сейчас, девочка, тебя посещают мысли о скуке - под мерный гул двигателей наполовину гражданского самолета. Когда вокруг перестали свистеть пули и "духи" остались позади за тысячу верст..."
   "Прошу вас, не нужно! Умоляю, не считайте меня неблагодарной. Того, что многократно обязана вам жизнью, не забуду до конца дней, и сама буду отныне молиться за вас. Но не более того. Простите. И прощайте..."
  
  
   Извольский действительно слыл докой в психологии. Он не ошибся в прогнозе: встречать Арину Северцеву на бетонку военного аэродрома близ Питера прикатила все та же черная иномарка с тонированными стеклами, из салона которой вышел молодцеватый полковник по фамилии Горюнов.
   Девушка сухо подала напарнику руку, избегая смотреть в глаза.
   - Держи, - протянул он элегантный бесшумный пистолет.
   О чем-то вспоминая, она коснулась пластиковой рукоятки; провела пальцами по ее ребристой поверхности. Очнувшись, сунула оружие в карман разгрузочного жилета.
   - Спасибо вам за все, Георгий Павлович. Прощайте...
   И, повернувшись, поспешно пошла к автомобилю, словно собираясь поскорее вычеркнуть из жизни знакомство с Извольским и все, что, так или иначе, сопутствовало их короткой и опасной миссии. Он печально посмотрел вслед, чувствуя в душе неприятный, горький осадок; медленно повернулся и двинулся навстречу Дмитрию Николаевичу, выскочившему из лихо тормознувшей черной "Волги".
   Два старинных друга обнялись.
   - Об Одинцове, Кравчуке и Лунько знаю из донесения, - "конторские" сообщили, - вздохнул полковник. - Ярцев тоже?..
   Тот кивнул.
   - Ну, садись-садись, - распахнул заднюю дверку командир бригады. - Поехали. И расскажешь обо всем толком, и мужиков наших помянем...
   Спустя минуту, с летного поля уносились два черных автомобиля. Оба нырнули под приподнятый шлагбаум военной базы, и оба взяли курс на Санкт-Петербург. Неразлучной парой они промчались несколько километров по прямому, точно стрела шоссе, но, не доехав до большого города, резко повернули в разные стороны...
  
  
   Глава третья
   Санкт-Петербург
  
   Они пили спирт из фляжки Маслова, а крепость напитка забивали по давней традиции, затягиваясь сигаретным дымом. В салон врывался свежий ветерок, за окнами проносились родные северные пейзажи.
   - Значит, задание выполнено, и взрыва на стадионе Владикавказа сегодня не произойдет, - удовлетворенно прокомментировал услышанное Дмитрий Николаевич. - Да, Георгий, я знал, что ты выполнишь это задание. Знал... Никто другой, возможно, не справился бы. А ты сумел...
   - Мы все его выполнили. Все семеро... и сегодня взрыва не будет, - подтвердил Извольский и с нескрываемой горечью в голосе поведал: - И несколько высокопоставленных чеченцев отправлено на тот свет, но разве это решит проблему? Их места займут другие нелюди и отыщут другие, не менее лакомые цели в той же Осетии. Театры, школы, больницы, детские сады - сколько таких объектов в соседних с Чечней республиках? Да и в самой Чечне...
   - Ты прав: границ для террора не существует. Ни территориальных, ни нравственных.
   Он прикурил новую сигарету, помолчал, сделав несколько глубоких затяжек. И решил сменить тему:
   - Кстати, Жорж! Той бандой, прицепившейся к тебе две недели назад, теперь вплотную занимается УБОП и прокуратура. Пару дней головорезы следили за твоей квартирой, не подозревая, что следят и за ними. Потом прошла волна повальных арестов, и человек пятнадцать из этой группировки уже парятся в СИЗО. Однако тут намедни с твоими женщинами едва не приключилось другое происшествие...
   - Чеченцы? - односложно спросил подполковник.
   - А ты откуда знаешь?
   - Считай, что догадался. С бабами все нормально?
   Тот успокоил:
   - Как и обещал, до твоего возвращения их пасли два паренька из "наружки" ФСБ. В общем, своевременно прошел доклад о подозрительных типах в машине. Я выслал подкрепление и... Одним словом, твои женщины даже ничего не заметили - мы с "конторскими" сработали четко и без шума.
   - Ну и ладненько. Если удастся уговорить, отправлю их куда-нибудь на постоянное место жительство.
   - Как отправишь?.. - удивился Маслов.
   - Просто... Поездом или самолетом. И чем дальше, тем лучше.
   О неурядицах в семейной жизни Жоржа полковник знал давно, но к таким радикальным действиям друга, пожалуй, был не готов.
   - Да, Дима, я решил не возвращаться к ним, - объяснил Извольский. - И даже ради квартиры не хочу встречаться ни с женой, ни с дочерью. Пусть все достанется им, лишь бы больше не видеть!
   Сказано это было негромко, но твердо - так, что давний приятель ни на миг не усомнился в незыблемости его решения.
   - Что ж, коль так... - покачал головой командир бригады, дотянувшись до плеча водителя: - Сережа, план меняется - рули ко мне.
   "Волга" свернула с шоссе и, петляя по каким-то проулкам, помчалась в другой район города. Офицеры спецназа опять приложились к фляжке и даже повеселили оттого, что одному из них отпала нужда ехать туда, где его не ждали. Или ждали исключительно из-за денег.
   - Вот и отлично! - воскликнул Дмитрий Николаевич. - Квартира у меня просторная, лишняя комната есть - типа кабинета. Поживешь, одним словом, пока что-нибудь не придумаем с постоянным жильем. А мне хоть будет с кем вечерком выпить рюмку-другую.
   - Я зависну у тебя только на одну ночь - действительно хочется напиться в зюзю... А завтра осяду в нашей казарме на Ладожской.
   - Что?! В казарме?! Да никогда!! Чтобы мой заместитель жил в казарме?! Ни-ког-да!..
   - Диман, у тебя взрослые дети, жена... А ты собираешься устроить из квартиры балаган с постоялым двором...
   - Не спорь! Потребуется - всех офицеров расселю у себя, и никто мне слова не скажет!..
   Не трезвый спор продолжался почти до дома полковника. Молоденький водитель, иногда отворачивал лицо к окну и улыбался. А грозный шеф, так и не переспорив заместителя, на пару минут обиженно умолк. Потом внезапно просиял, достал из лежащего рядом пакета картонную коробку с изображением симпатичного современного телефона и легонько пихнул лучшего друга локтем в бок:
   - Жорж, а ты помнишь, что у тебя сегодня день рождения?
   Брови того поползли вверх. Он ошалело уставился на Маслова:
   - Вот черт, совершенно вылетело из башки!.. Старею, Диман!
   - Держи подарок. И дай я тебя, родной, поцелую!..
  
   * * *
  
   - Анна, срочно поднимись ко мне. Нет-нет, прямо сейчас - дело безотлагательное. Пришел знаменитый подполковник Извольский, с которым ты страстно желала познакомиться. Давай, мы ждем...
   Главный редактор пододвинул пепельницу поближе к неожиданно объявившемуся в редакции спецназовцу. На вид гостю было лет сорок. Гладковыбритое мужественное лицо с приятными правильными чертами; на широких плечах ладно сидящий новенький костюм. Если бы не показанное им удостоверение, редакционный шеф подумал бы, что перед ним сидит высокооплачиваемый охранник из частного агентства, а не командир спецгруппы, днем ранее уничтожавшей главарей чеченских банд в горах Кавказа. Подполковник оказался вежливым, вполне обходительным и даже с претензией на некую сугубо военную интеллигентность человеком. За время короткого общения журналист сумел отыскать в собеседнике лишь один маленький недостаток - он охотно отвечал на вопросы, однако ответы были до скупости кратки.
   - Отвыкли, Георгий Павлович, от нашей спокойной городской жизни? - попытался разрядить неловкую паузу хозяин кабинета.
   - Вряд ли она здесь спокойнее.
   - Ну, ведь не стреляют! Да и убивают гораздо реже.
   - Это очень плохо.
   - Простите, не понял, - удивился главный редактор. - Плохо, что реже убивают?
   Гость качнул головой:
   - Здесь вообще не должны убивать. Здесь нет войны, и люди к этому не готовы.
   - Да-да, согласен с вами. Логично...
   Он хотел пуститься в философские рулады на вечную тему войны и мира, да в дверь постучали...
   - Войдите! - крикнул он.
   В кабинет влетела блондинка среднего роста с блокнотом и сотовым телефоном в руках. И, показав преотличные ровные зубки, расплылась в улыбке:
   - Здравствуйте! Давно мечтала с вами встретиться.
   - Наша Анна, - представил одну из лучших сотрудниц газеты редактор. - Ну, а это гроза чеченского терроризма...
   - Георгий Павлович, - кивнул подполковник, не обращая внимания на треп местного столоначальника.
   Снегина без церемоний уселась напротив гостя. А тот, вынув из кармана видеокассету, пояснил:
   - Я не умею красиво рассказывать, поэтому привез свежий "живой" материал. Как выражаются в вашей среде: репортаж с линии фронта. Мы не могли это посмотреть?
   - Как это мило с вашей стороны!! - обрадовано схватил кассету главред и подскочил к стоявшей в углу кабинета видеоаппаратуре. - Наконец-то появляются люди в погонах, понимающие важность оперативной подачи хорошего материала. Поверить не могу!..
   Блондинка позабыла о раскрытом блокноте и обратилась к телевизору. На экране появилось изображение, из динамиков стали доноситься редкие и вполне спокойные фразы. Съемка происходила из салона автомобиля, мчащегося на бешеной скорости по шоссе...
   - Э-э, Георгий Павлович, вы не могли прокомментировать материал, - попросила девушка, на миг оторвавшись от зрелища. - Нас интересует место действия; кто эти люди; куда они едут - цель, так сказать, боевого задания.
   - Отчего же, запросто. Это шоссе, соединяющее самый юг горной Чечни со столицей республики. Действие происходит между селами Ушкалой и Шатой; до Шатоя остается не более двенадцати километров. В захваченном у боевиков внедорожнике моя группа преследует серый УАЗ, в салоне которого находится полевой командир Умалатов.
   - Боже, как интересно! - воскликнула Снегина.
   - Вот это материальчик!.. - потирая руки, поддержал шеф-редактор. - И как профессионально снято!
   - Ага, справа от водителя сидите вы. Я вас узнала! А кто же за рулем?
   - За рулем старший лейтенант Олег Ярцев. Двадцать четыре года, холост - не успел обзавестись семьей. Единственный сын у своих родителей. Отличный товарищ, прекрасный профессионал-подрывник, в следующем году собирался поступать в академию. Обладает удивительным музыкальным слухом и в целом замечательный человек.
   - Так-так-так... - строчила девица в блокнотике. - А вот слева от оператора - этот мужчина с длинным автоматом... Он кто?
   - С пулеметом в руках майор Сергей Болотов - сотрудник Управления по борьбе с терроризмом и политическим экстремизмом Департамента по защите конституционного строя. Великолепный разведчик, обладающий феноменальной памятью. Прекрасно образован. Имеет двоих детей - пяти и двенадцати лет. В сентябре этого года исполняется пятнадцать лет совместной жизни Сергея с очаровательной женой Юлией.
   - А теперь несколько слов об операторе.
   - Об операторе?.. Пожалуйста. Съемку производила старший лейтенант Арина Северцева. Она работает в том же отделе, что и майор Болотов. Чрезвычайно одаренная разведчица, знающая множество кавказских языков, быт, традиции, историю Мусульманства и культуру народов Кавказа. Очень мужественный человек, надежнейший товарищ.
   - А что это за грузовик, выезжающий на дорогу?
   - А это засада, искусно организованная людьми Умалатова.
   - То есть вы попали в засаду?! - изумилась блондинка. - Какой мозгодробильный сюжет! Это же просто Голливуд!!
   - Подождите, дальше будет еще интереснее, - монотонно комментировал подполковник.
   На огромном столе многократно звонил телефон; маленький мобильник Снегиной вторил веселенькой мелодией, но редактор с журналисткой ни на миг не отрывались от экрана...
   "Кролик, вправо!!"
   "Он, кажется, ранен!"
   "Черт!.. Сергей, не прекращай огонь!"
   "Куда стрелять-то? Никого не видно..."
   "Похрену куда! По склонам! Все они сидят там - это их излюбленная тактика", - отчетливо доносилась резкая отрывистая речь. Послышался шквал выстрелов, а потом вдруг все стихло... В наступившей тишине раздался жалобный голос девушки:
   "Сергей, Сережа..."
   "Что там у вас?" - не оборачиваясь, спросил Извольский.
   "Не знаю... Он не отвечает..."
   На этом отснятый сюжет закончился.
   - Что же произошло с вашим водителем? - очнулся мужчина.
   - Олег Ярцев был смертельно ранен. Он ушел из жизни приблизительно чрез полчаса после этой съемки.
   - А... А Сергей? Тот, что был с пулеметом?
   - Майор Болотов погиб сразу - пуля угодила ему в левый висок. Когда Северцева направила камеру на него и окликала, он уже был мертв.
   - Боже, какая жалость... - прошептала девушка, делая пометки в блокноте.
   - Как же случилось, что вы попали в засаду? - протягивая гостю раскрытую пачку сигарету, вопрошал ошеломленный главный редактор.
   - Я сам, знаете ли, долгое время не мог разобраться. А все оказалось банально: в Главном штабе Вооруженных сил Ичкерии узнали о задачах моей группы из какой-то газетной публикации. А когда задача для противника перестает быть тайной, устроить ловушку или организовать противодействие становится элементарно просто.
   Редактор с журналисткой переглянулись, молодая женщина при этом выронила из тонких пальчиков ручку. Та поскакала по столешнице и пару секунд выбивала чечетку в повисшей тишине, покуда хозяйка ее не поймала...
   На экране тем временем беспорядочная рябь вновь сменилась изображением - появилась лежащая без сознания девушка. На предплечье ее был намотан жгут, а запястье перебинтовано окровавленной материей.
   - А это агент Северцева, переодетая чеченской беженкой и попавшая в лапы бандитов благодаря следующей газетной статье. Кстати, девушка подвергалась пыткам и едва не покончила с собой, благо ее вовремя удалось спасти.
   Произнеся это, Георгий достал из кармана сложенные газеты и бросил их на стол перед Анной. Тут же в его руке появился внушительный пистолет.
   - Так вот, госпожа Снегина, - протянул он руку через стол и бесцеремонно приставил "Гюрзу" к гладкому лбу представительницы одной из древнейших профессий. Ручка в ее ладони завибрировала; редактор, замер в немом изумлении, а гость продолжал тоном бесстрастным и беспощадным: - Судом спецназа автор этих статей приговорен к смерти. Приговор я приведу в исполнение немедленно.
   Та проглотила вставший в горле ком и, не сводя взгляда с пистолета, прошептала:
   - Я очень сожалею... Поверьте... Простите меня... Я никогда не думала, что мои статьи способны... что из-за них... Могу ли я что-то сделать, чтобы... чтобы искупить вину?..
   - Кто передавал тебе сведения?
   Она промедлила с ответом, и тогда в кабинетной тишине раздался оглушительный щелчок взводимого курка. Подпрыгнув от резкого звука на стуле, Анна быстро схватила блокнот и, не глядя, что-то написала на верхнем листке. Жорж прочел несколько слов, вырвал лист и положил его в карман.
   - Я повременю с исполнением приговора, но буду пристально следить за твоим "творчеством", - спрятал он оружие. - А если вздумаешь предупредить "хорошо информированный источник", то, во-первых, мы встретимся вновь, и тогда уж не надейся на милость - не поможет никто и ничто. А во-вторых...
   Он многозначительно посмотрел на главного редактора.
   - Во-вторых, этот видеоматериал вкупе с вашими "сенсациями" моментально ляжет на стол начальника УФСБ.
  
  
   Глава четвертая
   Санкт-Петербург
  
   В кармане пиджака ожил подаренный Дмитрием Николаевичем сотовый телефон.
   - Да, - торопливо ткнул Извольский зеленую клавишу.
   Новый номер знал только Маслов, и внутренне Жорж готовился услышать его густой баритон.
   - Георгий Павлович? - неожиданно спросил робкий женский голос.
   - Да, я слушаю.
   - Здравствуйте. Это Арина Северцева. Еще не забыли?..
   Он растерянно помолчал, и мимолетное подобие улыбки тронуло его губы...
   - Нет, Арина, не забыл. Здравствуй.
   И она не торопилась говорить - видимо, собиралась с мыслями. Потом, решившись, сбивчиво начала:
   - Не могли бы вы... Мне нужна ваша помощь, Георгий Павлович. Срочно.
   - Разумеется. Что случилось, девочка?
   - Вы помните полковника, который привез меня с Сергеем на аэродром и встречал после командировки?
   - Помню. Кажется, Горюнов?
   - Да-да, он самый. Так вот, этот Горюнов...
   Северцева вновь сбилась, осеклась, не осмеливаясь произнести что-то важное.
   - Не дает проходу, делает грязные намеки, да и вообще отвратительный тип, - помог он, дивясь, насколько легко поддаются разгадке проблемы, кажущиеся на первый взгляд страшной тайной.
   - Откуда вы про это знаете? Впрочем, неважно. Одним словом, он и до отлета в Чечню напрашивался в "близкие друзья". Считала одумается, прекратит, но... Сейчас это просто переходит все границы!
   - Хорошо. Давай встретимся и все обсудим. Идет?
   - Идет, - с легкостью согласилась она.
   - Я буду ждать тебя в маленьком кафе "Встреча". Это в квартале от вашего Управления.
   - Знаю. Была там однажды.
   - Часиков в шесть вечера устроит?
   - Запросто.
   - Тогда до встречи. Да, кстати... как ты узнала мой номер?
   - Георгий Павлович, вы помните, где я работаю? - повеселевшим голосом справилась Арина.
   - Да, действительно... Извини за глупый вопрос.
  
  
   Он выбрал дальний столик, чуть прикрытый от остальных посетителей массивной квадратной колонной. Выкурив сигарету и заказав два кофе, глянул на часы...
   Она появилась без пяти минут шесть. Он едва узнал бывшую напарницу, сменившую камуфляжную форму на обычную женскую одежду: легкая белая блузка, строгая темно-серая юбка. Волосы были аккуратно уложены, на плече висела маленькая сумочка. Приметив Извольского, девушка простучала по залу высокими каблучками, приветливо поздоровалась и села напротив.
   Перекинувшись парой фраз, они неспешно потягивали ароматный кофе и вовсе не спешили переходить к теме, ставшей причиной неожиданного свидания. В какой-то миг между ними снова повисло напряженное молчание. Как и на борту транспортного самолета, оба делали вид, будто чрезвычайно заняты изучением окружающего интерьера: бездумно глазели на потолок, картины, украшавшие стены; гладкую колонну, пока взгляды, наконец, не встретились. Снова откуда-то струились спокойные звуки скрипки с альтом, и опять, как тогда - в чреве лайнера, Жорж мысленно говорил с ней и сам же подбирал ответы, подходящие характеру, темпераменту, да и тому образу Арины в целом, что обрел за прошедшие две недели едва ли не реальную осязаемость в душе.
   "Не следует, Георгий Павлович, думать обо мне, как о легкомысленной девице", - мелькнул в ее глазах укор.
   "С чего ты взяла, что у меня были подобные мысли?" - приподнял он правую бровь.
   "Я поняла это сразу, увидев вас сегодня, - улыбнулась Северцева одними уголками губ. - Поверьте, я никогда не вела себя вызывающе с Горюновым и никак не возьму в толк, отчего вдруг в нем проснулся инстинкт самца. Да и вам бы ни за что не позвонила... Но сейчас мне в самом деле нужна помощь сильного человека. Очень сильного, - такого, как вы..."
   "Что ж, я готов. Хотя, мне и невдомек, о какой силе идет речь".
   "Благодарю. Я была уверена в вашей поддержке".
   "А потом..."
   "Да, потом мы расстанемся. Не обессудьте, Георгий Павлович. И будет, право, об этом!.."
   Она отвела раздраженный взгляд; он тяжело вздохнул...
   Вдруг лицо ее изменилось, в глазах промелькнул испуг с паническим ужасом - в кафе вошел сам Горюнов, огляделся и, узрев Извольского со своей подчиненной, прямиков направился к их столику...
   - Вот вы где спрятались! - пожал он руку подполковнику. Усевшись сбоку от них, поинтересовался: - Заказ уже сделали?
   - Вас ждали, - мотнул головой Георгий и пояснил девушке: - Мы решили отпраздновать успешное окончание командировки. По крайней мере, для нас с тобой - успешное. Я приглашал и своего шефа - Маслова, но он не смог - вызвали в УВД...
   Она напряженно молчала, угадывая в происходящем тонкую игру, затеянную напарником. А тот, как ни в чем ни бывало, подал ей открытое меню и незаметно усмехнулся.
   - Освоились? Пришли в себя после скитаний по горам? - прикуривая сигарету, непринужденно поинтересовался фээсбэшник.
   - С нашей профессией лучше не расслабляться, - заметил спецназовец, подзывая официанта. - А то привыкнешь к сытой, цивилизованной жизни с мягкими постелями, с рабочим графиком от девяти до шести, с поездками в метро... А потом в Чечне сызнова приноравливаться к тяжелому "лифчику", автомату, свисту пуль, да бессонным ночам.
   - В этом вы правы. Неужто скоро снова туда?
   - Месяц отдохну, высплюсь и поеду.
   Мужчины заказали коньяк и что-то мясное, Арина - красное вино и легкий салат. Покрутившись вокруг чеченской войны и вернувшись к мирным темам, беседа меж тремя собеседниками понемногу наладилась. Спустя полчаса они уже шутили и общались запросто - по-дружески, а когда бутылка конька опустела, Извольский встал и отправился к стойке подобрать что-нибудь на свой вкус.
   Северцева терялась в догадках. Отношения двух мужчин, лишь дважды мельком видевшихся на аэродроме, наладились мгновенно. Но для чего бывшему напарнику понадобился этот званый ужин, она не понять не могла...
   Жорж вернулся, неся ополовиненную бутылку белого вермута и два наполненных бокала.
   - О!.. И в отношении менее крепких напитков наши вкусы совпадают, - возрадовался Горюнов, повернув бутылку и рассматривая этикетку. Однако, сделав несколько глотков из широкого бокала, недоуменно пожевал губами: - Какой-то странноватый привкус, тебе не кажется, Георгий? Я прекрасно знаю этот напиток, а тут явно что-то другое.
   Тот неспешно попробовал мартини.
   - По-моему обычный вкус, - пожал он плечами. - Впрочем, я не большой знаток...
   - Черт с ним, - отмахнулся полковник, - желудок русского человека все переварит!
   Извольский вдруг разом перестал поддерживать дружеский треп, молчал и, пуская вверх тонкие струйки дыма, наблюдал за шефом Арины. А тот, допив первую порцию, плеснул в бокал вторую...
   - Что-то я не пойму, - причмокивая тонкими губами, замер он с широкой емкостью в руке. - Словно из другой бутылки.
   Георгий Павлович посмотрел на часы и вдруг тихо сказал:
   - У тебя есть ровно двадцать минут.
   Двое сотрудников службы безопасности в недоумении уставились на него. Но если девушка была внутренне готова к резкому повороту загадочной встречи, проистекающей по сценарию Извольского, то Горюнов ровным счетом не понимал ничего.
   - В каком смысле? - переспросил он.
   - У тебя есть ровно двадцать минут, чтобы рассказать нам всю правду о твоих связях с чеченскими сепаратистами.
   Арина едва не поперхнулась вином, а полковник, часто хлопая веками, промямлил:
   - Это шутка в стиле спецназа?
   Тогда Жорж швырнул на стол пустую упаковку медицинского препарата:
   - Узнаешь?
   Тот схватил распечатанный пластик, прочитал название и медленно поднял на подполковника ошалелый взгляд. Бокал в его правой руке качнулся.
   - Ты в своем уме?.. - сипло прошептал он. - Это же сильнейший яд!..
   Когда Георгий Павлович объявил "финальную сцену", Северцева дрожащей рукой поставила на стол фужер и принялась взволнованно теребить краешек клетчатой скатерти. Услышав же последнюю фразу Горюнова, затаила дыхание...
   - Точно, яд. Он и придавал первой порции твоего мартини неповторимый пикантный вкус. А вот и противоядие, - спецназовец показал маленькую светло-желтую капсулу: - Итак, в твоем распоряжении осталось семнадцать минут. Сейчас люди возвращаются с работы домой - на дорогах страшные пробки и тебе не успеть найти спасение в другом месте. Поэтому советую не тянуть с объяснением, для кого предназначались статьи Анны Снегиной, которой ты поставлял секретные данные о нашей группе.
   - Георгий... Послушайте, друзья... Господи, это же недоразумение!.. Ну да, я знаю Анну, но уверяю вас... - он покрылся испариной и рванул пальцами ворот рубашки. - У нас с ней ничего, кроме коммерции! Я не связан ни с какими сепаратистами! Даю слово, Георгий!..
   - Коммерции? Из-за статей твоей подружки погибли Болотов и Ярцев. Вся группа едва не погибла, попав в устроенную вашими "благодарными читателями" засаду. А знаешь ли ты, почему провалилась Арина? Ты видел ее левую руку?
   Горюнов нервно мотнул головой:
   - Я еще не читал ее отчет.
   Жорж осторожно взял руку девушки, пришедшую на встречу в блузке с длинными рукавами.
   - Тогда смотри! - оголив локтевой сгиб растерявшейся напарницы, он показал следы от многочисленных инъекций. Потом кивнул на забинтованное запястье: - И сюда смотри. Хорошенько смотри! А раскусил ее господин Умаджиев, прочитав материал о беженцах-агентах.
   От всего услышанного она не могла вымолвить ни слова и просто подчинялась воле, произносившего обвинительную речь Извольского.
   - Осталось четырнадцать минут, - невозмутимо констатировал тот, еще раз глянув на часы.
   - Клянусь, я не связан с ними, Георгий! Ну почему вы мне не верите?! - срывающимся голосом закричал "подсудимый". - Снегина просто делилась со мной гонораром и все! Понимаешь - только делилась деньгами!!!
   Немногочисленные посетители и служащие кафе разом повернулись на крик. А за столиком, наполовину спрятавшимся за колонной, события продолжали развиваться своим чередом...
   В какой-то момент руки полковника нырнули вниз. В установившейся после его истерики тишине прозвучал характерный двойной щелчок передернутого затвора. Одновременно с сухим лязгом металла Жорж поймал на себе его ожесточенный взгляд - взгляд человека, отчаявшегося получить снисхождение и решившегося на последнюю крайность.
   Однако сейчас же внизу - под покровом клетчатой скатерти, был взведен курок еще одного пистолета, поспешно извлеченного из женской сумочки.
   - Только попробуй, выродок! - прошептала Арина. - Не знаю когда ты подохнешь от яда, но если дернешься - свинцом я нашпигую твой желудок гораздо раньше.
   Горюнов изумленно отшатнулся от подчиненной.
   - Наполнит - не сомневайся, - усмехнулся офицер спецназа, допивая мартини. - Арина уже запуганная дебютантка. Теперь ты ей и в подметки не годишься.
   Он приткнул меж тарелок пустой бокал, потянулся за салфеткой. Промокнув губы, положил использованный бумажный квадратик перед собой...
   Полковник наблюдал за неторопливыми, обстоятельными действиями широко открытыми, безумными от страха глазами. Девушка в свою очередь следила за каждым движением шефа, готовая в любую секунду выстрелить.
   Вдруг в стиснутом кулаке заместителя командира бригады что-то хрустнуло.
   - Ах ты, черт!.. - "расстроился" тот, глядя, как на салфетку потекла тонкая струйка белого порошка. Когда капсула опорожнилась, салфетка перекочевала в его ладонь. - Надо же, просыпал.
   Затаив дыхание, фээсбэшник подался вперед, словно желая удостовериться в том, что ни одна крупинка спасительного препарата не пролетела мимо стола.
   - Не двигайся! Предупреждаю последний раз, - остановила Северцева. Горюнов послушно замер.
   - Он не выстрелит, Арина, - откинулся на спинку стула Жорж и осторожно приподнял салфетку с бесценным снадобьем. - Во-первых, падая, я обязательно рассыплю противоядие. Во-вторых, ему придется расправиться и со свидетелями. Смотрите, как они таращатся на нас в ожидании развязки. И эта камера под потолком...
   Начальник отдела ФСБ посмотрел в указанном направлении. Из угла зала на их столик и в самом деле целил глазок камеры с мигающим на маленьком корпусе красным огоньком. Скорее всего охранники кафе давно узрели напряженную обстановку за дальним столиком, но не приметив оружия за свисающими краями скатерти, вмешиваться не торопились.
   - Да у него и патронов-то на всех не хватит, - издевался Извольский. - А потом... Даже если, убив нас, господин полковник оближет весь пол в кафе и выживет, то придется ему сменить уютный кабинет на нары. Пожизненно сменить. Не позавидуешь...
   После этих слов тот окончательно сломался: сунув пистолет в кобуру, что крепилась подмышкой, уронил голову на руки. Георгий и девушка с неприязнью смотрели на продажного офицера...
   - Глотай свое противоядие, Иуда, - переместил на скатерть салфетку с горкой порошка спецназовец. - И оставь в покое Арину, а не то снесу тебе башку безо всякого яда!
   Фээсбэшник встрепенулся, ухватил обеими руками бумажку и вытряхнул в рот белый порошок. Затем распрямился, приосанился и встал, собираясь покинуть полутемный зал.
   - Мы еще увидимся, - угрожающе бросил он через плечо.
   Покачиваясь и пнув оказавшийся на пути стул, он пропетлял меж столиков с притихшими клиентами и исчез за дверью...
  
  
   Глава пятая
   Санкт-Петеребург
  
   Георгий прогуливался с Ариной по городу, решив немного проводить ее, а потом пройтись пешком до родных казарм на "Ладожской". Вечер был теплым и безветренным, но хорошая летняя погодка мажорных оттенков в настроение не добавляла. Он удивлялся ненасытной алчности, способной затмить или стереть в людских душах все человеческое; думал о предстоящей поездке в Чечню; вспоминал часы, проведенные в кавказских горах с обаятельной напарницей. И жалел о том, что скоро предстояло расстаться. На сей раз, похоже, навсегда...
   Извольский вынул из пачки сигарету, запустил руку в карман в поисках зажигалки. Вместе с зажигалкой выудил еще одну капсулу и, прикуривая, пригляделся к ней...
   Но тут произошло то, чего видавший виды "психолог" никак не ожидал.
   - Георгий Павлович... я хотела признаться еще в кафе, когда были наедине. Не успела... - потерянно прошептала девушка, остановившись у парапета набережной и виновато опустив голову. - В общем, я обманула вас.
   - ?
   - Простите, ради бога - по телефону я сказала неправду. Или почти неправду... Горюнов и впрямь частенько домогался, но это не являлось для меня проблемой. Я и сама могла дать отпор...
   Слушая сбивчивые объяснения, Жорж ничегошеньки не понимал.
   - Я не знаю, как он поведет себя после сегодняшнего происшествия. Скорее всего, оставит в покое и начнет потихоньку выживать из отдела, - печально смотрела она на темную, мелкую рябь Невы. - Ну да бог с ним - как-нибудь переживу. Суть в другом...
   Выразительные глаза сделались влажными, в дрожащем голосе слышались нотки отчаяния:
   - Сначала я надеялась, что мы с вами поговорим в самолете, и все само собой разрешится. Потом ждала, что окликнете на аэродроме... Не скрою, у меня были всякие мысли: и "за" и "против". Мне нужен был толчок... Всего лишь слабенький толчок! А вы почему-то молчали. А позже... позже я до смерти перепугалась, что никогда вас больше не увижу!
   "Знаток" человеческих душ пребывал в шоке и с минуту бестолково смотрел на Арину. Наконец, запоздало сообразил, что своей непонятливостью вынудил ее первой сделать признание, а теперь тупым молчанием продлевает пытку.
   Он взял ее теплую ладонь и поднес к губам...
   - Сколь хорошо я разбираюсь в мыслях союзника и повадках врага, столь же ни черта не соображаю в женской логике, - нежно поглаживал он тонкие, ухоженные пальчики. - А знаешь, девочка, я чертовски привык за две недели к тому, что ты рядом. Привык и эти три дня просто не находил себе места.
   - Правда?.. - словно не веря своим ушам, прошептала она.
   - Честное спецназовское!
   Лицо ее озарила искрящейся радостью улыбка, треволнения в миг исчезли. Арина взяла его под руку:
   - Тогда в путь?
   - Да, - без раздумий отвечал он. Однако, помрачнев, вопрошал: - Но куда я тебя поведу?
   - Ну не к вам же в казарму! Ко мне, разумеется.
   Подумав, Георгий кивнул, сделал несколько шагов и вдруг остановился...
   - Откуда ты знаешь о казарме?
   - Вы опять забыли, где я работаю.
   - Ах да, - почесал он затылок и вспомнил о второй капсуле. - Послушай, милая моя напарница, вот ведь какая странная история приключилась...
   Она взглянула на маленькую пластиковую штуковину.
   - Понимаешь... в кармане их было две, - задумчиво объяснил он. - Одна светло-оранжевая - с противоядием, а вторая белая - с обычным аспирином.
   Сейчас на широкой ладони перекатывалась светло-оранжевая.
   - Наверное, в желтоватом освещении кафе, я принял белую за оранжевую.
   - Значит, так распорядился Господь, - кротко вздохнув, рассудила девушка.
   - Аминь, - швырнул Жорж капсулу в воду.
   Продолговатый контейнер с противоядием описал в воздухе дугу, беззвучно нырнул в невысокую набегавшую волну и, нехотя показавшись на поверхности, закачалась на водной ряби подобно поплавку. Вдруг следом Извольский кинул в реку еще какой-то предмет, точно шлепнувший по капсуле и окончательно ее утопивший. Приглядевшись, Арина узнала именитую плоскую фляжку Георгия Павловича. Судя по ее быстрому погружению, она была до краев наполнена спиртом...
   Напарница нащупала его ладонь, легонько сжала и с надеждой спросила:
   - Так в путь?
   - В путь!
   - И наш поезд пойдет по расписанию?
   Засмеявшись, он обнял ее...
   Вышагивая рядом, девушка прильнула к сильному плечу, прикрыла на миг глаза пушистыми, густыми ресницами и вновь поймала себя на мысли, что никогда и ни с кем ей не было так хорошо, спокойно и счастливо.
   Сейчас Арину уже не тревожили сомнения; она ничего не боялась и ни о чем не жалела...
  
  
   Пробудился он ранним утром от боли - нестерпимо ныло затекшее левое плечо, на котором покоилось нечто мягкое и теплое. Приоткрыв глаза, Георгий обнаружил, что этим "мягким и теплым" была щечка Арины, удобно пристроившей голову на его расслабленном бицепсе.
   Оба лежали под одним одеялом, и она прижалась к Георгию обнаженным телом, продолжая безмятежно и крепко спать. Он же, превозмогая боль, не двигался и еще долго любовался прекрасным молодым лицом. Затем, не устояв перед соблазном, осторожно прикоснулся губами к чудно пахнущим волосам, тонкой волной покрывавшими нежный висок.
   - Уже пора?.. - вдруг пролепетала сквозь сон девушка.
   - Рано еще, девочка, спи, - шепнул Извольский, поспешив воспользоваться моментом и поменять положение затекшей конечности.
   Та с готовностью приподняла голову, но тут же придвинулась, устроилась на его груди и то ли во сне, то ли проснувшись, прошептала:
   - Я люблю тебя.
   - И я тоже... - отвечал он с тихой растерянностью, ибо не помнил, когда в последний раз слышал подобные слова. - Ты не представляешь, как я люблю тебя!..
   - Очень даже представляю, - улыбнулась Арина.
   Не открывая глаз, она тронула губами его шею, да так и забылась легким, счастливым сном...
   "До чего ж различны и многообразны пути, ежеминутно предлагаемые нам жизнью, - поражался Жорж, боясь шелохнуться и потревожить спящую девушку. - Если б не угораздило стать случайным свидетелем той бандитской разборки - все бы шло по другому сценарию: несчастливому, лениво-монотонному, до предела пронизанному скукой и пропахшему городской свалкой..."
  
   193
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"