Рисова Лана : другие произведения.

Темные сестры -1часть-2глава

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    2. ГЛАВА - ТВОРИТЕЛЬНАЯ. Если вам случилось попасть в другой мир - не поддавайтесь панике!


   2. ГЛАВА - ТВОРИТЕЛЬНАЯ.
   Если вам случилось попасть в другой мир - не поддавайтесь панике!
  
   - Нет, я вставать не хочу и не буду! - буркнула я, и, не поворачиваясь.- Ко второй паре поеду!
   Но будящий и не думал отступать от своих злобных намерений и продолжал свое премерзкое утреннее дело - тряс меня за плечо. Я открыла один глаз и тут же от удивления второй. Прямо надо мной склонилась здоровенная картофелина с глазами. Через секунду она расплылась щелью щербатой довольной улыбки. От неожиданности я крякнула и села, чуть не ударившись лбом о странную физиономию.
   Тут же, словно дожидаясь в засаде именно этого момента, на меня навалилась страшная дурнота. Мозг полетел в Сайгон, и я следом за ним, но только обратно до подушки. В таком состоянии не было сил, чтобы бояться, кого бы то ни было. Мне стало совершенно все равно, будь это даже клубень-людоед, я не сдвинусь с места. Вот такая я бываю смелая по утрам.
   Насладиться подвигами, мне помешало любопытство, возникшее при временном отступлении слабости. Надо же проверить, собирается меня кто-то есть или как? Снова открыв глаза, обнаружила перед носом миску с чем-то вкуснопахнущим. Таак, а это уже заявка на победу!
   Сесть я не решилась, а только немного приподняла голову, одновременно принимая керамическую плошку из маленьких узловатых рук и стараясь разглядеть их хозяина.
   При внимательном рассмотрении им оказался странного вида сморщенный маленький старичок.
   Абсолютно лысый, не считая редких жестких волос то тут, то там торчащих из моршастой головенки. Все его тело и лицо было похоже на сросшееся семейство картофельных клубней побольше и поменьше. Или топинамбура, почему-то подумалось мне. Видок у деда, конечно, странноватый, но по крайней мере, видно, что он не желает мне зла. Глаза у старичка были добрые-добрые, как у сказочного персонажа, обычно помогающего главному герою. Лучики морщин солнышками разбегались от уголков на удивление ясных блестящих глаз, придавая взгляду несколько лукавое выражение. О! Уж не родственник ли он бабки Аксиньи из соседнего с нашим съемным дома? Той, которая нам молоко носила... Больно похож. Надо будет спросить...потом...
   Одет он был в рубище без рукавов, свисавшее до самых лодышек, по фактуре похожим на многослойную паутину синего цвета. Подпоясан толстым куском веревки - весьма удобно. Запястья, наподобие наручей были обернуты такой же материей.
   Я осторожно прихлебнула из плошки и довольно причмокнула. Это был густой картофельный суп-пюре с ярким пряным ароматом, не обжигающе горячий, но сильно теплый - как раз то, что нужно для моего исстрадавшегося желудка. После первого глотка мне показалось, что я могу выпить десять таких порций, но, дойдя до половины миски, поняла, что организму не справиться. Понадобиться время, чтобы привыкнуть к нормальной человеческой пище.
   Краем глаза я видела, как старичок внимательно с интересом и одобрением следит за мной. Было очень неудобно отдавать недоеденную еду, с детства учили оставлять тарелку пустой, но дедок не обиделся, а только покивал и тару у меня забрал.
   -Могу я спросить у Вас, где я ...- начала, было, я.
   Но старик мягко похлопал меня по плечу, что-то промычал и вышел в невообразимого вида дверь. Она имела форму... была похожа... да не знаю на что, похожа! Но очертания повторяли трещину в каменной стене пещерки - комнатки, и была сделана из какого-то цельного пористого материала, явно не имеющего ничего общего ни с камнем, ни с деревом.
   Дремота медленно обволакивала сознание, но любопытство снова одержало победу над сопротивляющимся разумом, и я вяло огляделась. Помещение было совсем маленьким без окон, со светло-серыми каменными стенами, плавно переходящими в потолок и пол, из чего я заключила, что все еще нахожусь под землей. Во всех стенах были не большие углубления и ниши разной формы и размеров. Создавалось некоторое ощущение, что я лежу в кладовке. Видимо меня решили заготовить. На зиму. Какое-никакое, а мясцо - на холодец должно хватить. Хотя, после моего многодневного голодного турне в темноте, блюдо будет совсем ненаваристым.
   В массе своей ниши были пустые, но в некоторых стояли светящиеся голубые камни, свет от них был живой пульсирующий, как будто внутри был заключен голубой огонек от свечи. Я лежала на странном ложе из пористого материала, из такого же была сделана дверь, напротив, рядом с проемом стояло небольшое кресло, а у изголовья высился столик, на котором стояла железная кружка. С водой - проверила я. Когда дошла очередь до постельного белья, сон почти сморил меня, я только подумала, что закутана во что-то тонко-нежное, и в то же время очень мягкое и теплое. Завернувшись до самого кончика носа в воздушное серебристое одеяло, легкое как паутина, и теплое как кусок овечьей шкуры, я с наслаждением провалилась в сон.
   Я просыпалась и снова засыпала. И с новым пробуждением чувствовала, как силы постепенно возвращаются, а раны, промытые и перевязанные в период моего беспамятства, заживают и начинают жестоко чесаться. Каждый раз, открывая глаза, я видела тарелку супа на столике и удалявшегося старика, уносящего старые повязки. А лицо и израненные конечности приятно холодила какая-то белесая мазь. Откуда он узнавал, что я пришла в себя, да еще успевал к этому времени подогреть еду, понятия не имею. На все мои вопросы только тепло улыбался, качал головой и что-то мычал. Про себя я прозвала его дед-Герасим.
   Оказывается, я была не далека от истины - на мои особенно настойчивые расспросы, он жестами дал понять, что глухонемой.
   Как-то раз, мне показалось, что я пришла в себя, когда старичок сидел на краешке кровати и какой-то палочкой водил у меня перед носом, при этом от палочки ко мне тянулись длинные разноцветные светящиеся нити. Я была так удивлена не столько этой его палочкой, тоже мне, волшебник выискался, сколько многоцветием этих ниток. Расширив в восхищении глаза, я рукой потянула за одну из них, дед Герасим при этом озадаченно охнул, а в голове у меня расцвел огненный цветок, и я провалилась в забытье. Конечно, проснувшись, рассудила, что мне все привиделось, правда, дедок стал на меня странно поглядывать украдкой, думая, что я не вижу.
   Свой рюкзак и как не странно этюдник, я обнаружила под ложем, когда попыталась встать. Меня немного шатало, но голова уже не кружилась от каждого резкого движения. Все вещи в рюкзаке были сухими, будто кто-то их вытащил и тщательно просушил, перед тем как убрать и задвинуть под кровать. Даже листы в блокноте были относительно ровными, не подумала бы что плавали. Телефон, правда, включаться категорически отказывался. Ну, и фиг с тобой, все равно никакого толку. Этюдник немного рассохся, но в целом был в порядке, все краски белели пластиковыми колпачками на своих местах, а кисти и разбавители в футлярах - им вода нипочем. На кресле лежала чистая сухая рубашка и носки, рядом стояли кроссовки. Он бы еще шнурки погладил, подумала я, с легким недовольством и благодарностью. Очень хотелось снять с себя грязную, хоть и высохшую майку и сменить ее на рубашку. Штанов на смену джинсам у меня, увы, не было. Но мне было ужасно жалко надевать чистую вещь, на давно немытое тело. Конечно, промывая раны, меня обмыли, но этого было совершенно недостаточно.
   В таких расхристанных чувствах меня застал мой спаситель. Снова прекрасный суп, совершенно не надоевший, и яркие бусины глаз пронизывающе уставились на меня. Что-то промычав себе под нос, дед Герасим забрал у меня тарелку и поманил за собой. Это что-то новое, я просунула ноги в кроссовки и приготовилась двинуться за стариком. Он замешкался у двери и, обернувшись, указал на одеяло, рубашку и носки.
   - Что? Взять с собой?- удивилась я.
   Дедок торопливо покивал. Я сгребла вещи и немного неуверенно вышла в проем, завернувшись предварительно в одеяло. За ним оказалась другая пещера намного больше моей. В центре в круглом углублении между двумя каменными плитами, напоминающими столы, в полу горел большой костер, причем топливом ему служили изломанных очертаний черные ветки. Во всех стенах были ниши, частью заставленные какими-то вещами - склянками, глиняной посудой, котелками. Кое-где их освещали пульсирующие камни. Несколько трещин, закрытых дверями были в правой и левой стене, прямо чернел зев проема. Мы двинулись к нему. Попутно старичок ловко кинул миску в углубление возле стены. Раздался звонкий плеск. Так это раковина!
   Но мы быстро прошли мимо, пресекая пещеру, и нырнули в черный провал. Низкий коридор привел нас в маленькую круглую совершенно пустую комнату, если не считать единственное углубление со светящимся голубым камнем. Я вопросительно посмотрела на деда. Но он, не обращая на меня никакого внимания, подошел к стене, и что-то мыча себе под нос, принялся водить руками. Обалдеть! Попала к подземному шаману! Но тут, к моему, великому изумлению, он нашарил рычаг и дернул - стена отъехала в сторону, открывая за собой очередной коридор. Старикашка нырнул в него, прихватив светящийся камень, и я, собрав удобнее вещи, последовала за ним. Куда ведет-то? Переселить решил? Сначала с вещами на выход, а дальше? Коридор имел явно природное происхождение. Я видела подобные в книжках про вулканы, когда раскаленная лава, оставляет в породе причудливые ходы. Периодически приходилось так сильно пригибаться, что, казалось, вот-вот и нужно будет вставать на четвереньки, но потолок постепенно повышался, давая отдых моим ослабшим мышцам и суставам. Деду-то хорошо, он лишь чуть голову наклонял - низенького росточка, он был мне где-то по грудь, хотя держался всегда прямо и не горбился. Идти пришлось долго, несколько раз мы останавливались передохнуть, но, судя по виду деда Герасима, он скорее жалел меня, чем сам отдыхал.
   Наконец, мы вышли в большую пещеру, дальний край которой терялся в темноте, и даже яркий свет голубого камня не мог достичь его. Пройдя несколько шагов, мы повернули и пошли вдоль стены. И тут, стало заметно светлее. Сияние нашего камня отразилось в неподвижной глади подземного озера, и в глазах заиграли веселые блики. Оказалось, что по стене прямо до края озера, бесшумно стекает вода, образуя гладкую зеркальную поверхность. Создавалось впечатление, что два озера встречаются под углом в девяносто градусов. На берегу кое-где высились каменные глыбы. Дед, жестом предложив мне идти купаться, влез на одну такую лицом к озеру, и замер, глядя вдаль.
   Вещи были положены на ближайший валун, а их хозяйка поковыляла к воде, зябко поеживаясь. И как я так долго продержалась в таком холоде? Погрузив ладони в воду, я радостно засмеялась, вода была удивительно теплая, как парное молоко.
   -Ээй!- крикнула я старикану, собираясь скинуть одежду.- Отворачиваться не собираетесь?
   Но дед Герасим только на мгновение скосил на меня глаз и снова обратил взор в темноту.
   - Ну и ладно!- проворчала я.- Не людоед, так извращенец.
   Раздевшись, дрожа от холода, попрыгала к берегу. Ах! Как хорошо! Вода приняла меня в свои дружеские объятья, унося остатки усталости и болезни. Я подплыла к зеркальной стене, и, встав на дно, вгляделась в свое отражение. Мдаа. Бывало и лучше. На меня из-под спутанной челки пыльно-серого цвета глядело осунувшееся существо неопределенного пола с впалыми, исцарапанными щеками, резко выпирающими скулами и лихорадочно блестящими зелеными глазищами в глубоких темных провалах. С правой стороны лба, рассекая бровь, белел шрам, придавая взгляду несколько надменное выражение. Вот уж действительно, девочка, которая выжила!
   Поплескавшись немного, я подплыла к берегу и, найдя подходящий камень, принялась нещадно себя тереть. Жалко, конечно, что мыла нет, но пока и так сойдет. Оказавшись на воздухе, натертая до красноты кожа оказалась беспомощной перед толпами мурашек, парадом прошедшими от макушки до самых пяток.
   Я насухо вытерлась одеялом и углом старалась просушить волосы, когда заметила сверток на камне рядом со своими вещами.
   - Это для меня? - обратилась я к застывшей фигуре, казавшейся статуей Будды на пьедестале.
   Никакого ответа. Пожав плечами, я развернула насыщенно-синюю ткань из многослойной паутины. Похожа по структуре на нетканый материал, но в отличие от него приятная наощупь. Может быть, она из коконов шелкопрядов? В такое же одеяние был одет мой спаситель - длинный футляр с тремя отверстиями для головы и рук. Отлично! А то я боялась, что придеться облачаться в грязные джинсы. Нежная ткань приятно щекотала кожу, только по оставшимся голыми рукам все еще маршировали толпы настырных бугорков, поэтому я натянула поверх хламиды, доходящей мне до лодышек, чистую рубашку, а подпоясалась вытянутым из джинсов ремнем. Сделав шаг вперед, обнаружила разрезы по бокам - ходить могу в своей любимой манере, т.е. быстро и размашисто.
   Так, теперь стирка - я побултыхала грязные вещи в воде, нещадно теребя ими о камни. Что поделать мыла то нет. Хорошенько все отжав, разложила вещи на ближайшей глыбе и с удовольствием потянулась. Вот теперь я чувствую себя значительно лучше. Пальцами расчесав мокрые пряди, придала им некую форму и пошла проведать деда Герасима. Его поза ничуть не изменилась, я обошла камень, чтобы видеть его лицо. Так оно было сейчас на уровне моего, и я могла хорошо рассмотреть его: все узловатые складочки и морщины вокруг плотно закрытых глаз. Но сейчас оно было абсолютно безмятежно, и, тем не менее, излучало какую-то скрытую силу. Не смотря на то, что его хозяин был ростом чуть выше ребенка, и явно погрузился в медитацию, я чувствовала необъяснимое беспокойство, этот старичок явно очень опасен.
   Внезапно в глазах у меня потемнело, а в голове раздался скрипучий, но тонкий голос.
   - Не надо бояться старого Кёдльфёрля, дитя. Он не желает тебе зла.
   Я резко обернулась - сзади никого не было. Подозрительно покосившись по сторонам, и не заметив в засаде среди камней притаившихся немецких шпионов, я с подозрением уставилась на старичка.
   -Да, да! Именно этот старикашка с тобой и разговаривает, бестолочь! - я подскочила от наглого голоса, снова раздавшегося у меня в голове. Зрение опять поплыло, поэтому мне спешно пришлось сесть на камень от навалившейся дурноты.
   - Слушай меня внимательно, дитя. Этот способ общения тяжело дается нам обоим, поэтому вопросы, если они у тебя остануться, ты задашь после того как я договорю.
   Я согласно закивала, одновременно пытаясь избавиться от головокружения. Мне это удалось, только когда я замерла с закрытыми глазами, склонив голову набок, вцепившись обеими ладонями в острые края камня, на котором устроилась.
   - Мы очень глубоко под землей...
   Это уж я и так поняла.
   -Не перебивай старших!
   Молчу, молчу. Согласилась я и поняла, что не произнесла не звука.
   -Поверь мне, девочка, мы очень далеко от других людей, и тебе отсюда не выбраться.
   Я заскрипела зубами, сдерживая старающиеся вырваться слова, и чувствуя, почему-то, всем своим существом, что голос в голове говорит только правду, и при таком способе общения не может лгать.
   - Но при должной подготовке, возможно, тебе это удастся. У меня очень давно не было учеников, и я не предполагал, что будут. Как видно, я ошибся. Предвосхищая часть вопросов, хочу показать тебе следующее.
   И тут перед моими зажмуренными глазами начали проноситься картинки. Бесконечные толщи камня, длинные нескончаемые тоннели и проходы, подземные пропасти, проломы и провалы, и следом за ними - бурный подземный поток, оканчивающийся гигантским водопадом, низвергающимся из щели в стене пещеры под самым потолком. Я поняла, что это и есть тот единственный выход, по которому я попала сюда.
   - И что же...я смогу выбраться, если стану вашей ученицей? - я чувствовала, как утекает моя надежда вместе со слезами, капающими, мне на колени.
   - Не могу утверждать точно, многое зависит от тебя, но так у тебя будет больше шансов.
   - Шансов! Да у меня нет никаких шансов! Если только вы не супертренер по скалолазанию и плаванию против потока в узких подземных пещерах!
   - Тебе повезло. Я именно такой тренер и есть! - гордо проговорил голос, и я различила легкую иронию.
   - Как же вы будете тренировать меня, если такой способ общения несколько..ммм..затруднителен, а говорить вы не можете...
   - А вот это действительно дельный вопрос! Для начала, тебе придется научиться видеть льийни, хотя, с этим, я уже убедился, проблем не будет, и выучиться говорить на льйина квэлли.
   Язык глухонемых что-ли?
   - Можно сказать и так. Но на самом деле, это язык всех существ, разумных и не очень, живых и неживых. Язык природы.
   О как! Ну что ж это прекрасно. Всегда мечтала говорить на языке природы, не вступая при этом в Гринпис.
   - Так ты согласна стать Ученицей? - в голосе послышалось легкое нетерпение.- Нет, я не родственник бабки Аксиньи! - рявкнул он.
   Нет, так нет, а страх как похож.
   - Да, мастер Йода, я согласна!
   - Что ты сказала?!!
   Похоже, он рассердился.
   - Коленку поцарапала, говорю, йода бы сюда.
   - Ты самая несносная из учеников, Лиссанайа, которые у меня только были! - воскликнул голос.- И это притом, что обучение еще не началось! Видно, перед уроками Языка придется выучить несколько уроков Послушания!
   - Как вы назвали меня, господин Кёдль...что-то там, простите.
   - Учитель. Либо МАСТЕР!
   - Да, мастер! Так...
   - Несносная девчонка, как ты утомила меня! Таковы правила. Если ты принимаешь ученичество, то должна забыть свое прежнее имя - тебе дается новое.
   - Да, мастер Кёдль!- Я смиренно сомкнула ладони на уровне груди. Немец, а имя дал какое-то японское! Видимо система обучения такая.... Плевать, хоть горшком назови, если это поможет выбраться отсюда. Паспорт, правда, менять придется ...
   Додумать я не успела, потому, что зрение внезапно прояснилось. Но моей радости недолго было длиться, т.к. встав, я покачнулась, и грохнулась в обморок.
   Очнувшись, увидела радугу перед глазами, проморгавшись, поняла, что это не совсем радуга - это те самые разноцветные нити, тянущиеся от меня к старичку, который с важным видом склонился надо мной. Выражение его лица изменилось, и я заметила, что поменялся порядок и цвет ниток, как и их изгиб.
   И тут меня осенило! Так вот как выглядит язык льйина квэлли! Это язык этих светящихся линий! Мой учитель заметно усмехнулся и радостно закивал! Линии подхватили улыбку, и понесли ее в мою сторону, окрасив нежно розовым цветом.
   Я села и улыбнулась в ответ. Пучок марганцевых нитей от меня рванул к деду Герасиму. Он удивленно заморгал. Я поняла! Это не так уж трудно, нужно понять краски и оттенки эмоций - вот и язык освоен. Радостный пунцовый клубок помчался к изумленному старичку. Он нахмурился - его линии окрасились в невообразимое множество цветов.
   Я озадаченно замерла. А это, видимо, уже речь. Робко подняв глаза, заметила, что учитель одобрительно кивнул. Он читал мои льйини, как раскрытую книгу, тогда как в последнем его многоцветии, я не поняла ничего. Ярко-желтый клубок льйини вырвался с моей стороны совершенно непроизвольно и совпал с голодным урчанием в желудке. Мои щеки налились румянцем, а дед ехидно захихикал. Последний пучок нитей звал меня за уже поднявшимся стариком в обратный путь в жилую пещеру, я подхватила высохшие вещи. Это ж, сколько мы болтали! И поспешила за дедом.
   Скрытый рычаг, и мы снова внутри знакомых комнат. Мастер дал понять, подкрепив жесты пучком нитей, чтобы я отнесла вещи и возвращалась в гостиную, как я про себя окрестила большущую пещеру с огнем. Черные ветки все еще горели, лишь чуть-чуть уменьшившись в размерах - какое-то вечное топливо! Вернувшись, увидела, что на огне уже стоит котелок с водой. А мне мастер протянул миску с кусками клубней и ступкой. Я принялась растирать корни, старательно следя за всеми льйини, исходящими от учителя. Их было очень много, и как я поняла, это были не только слова и эмоции, но и некоторые мысли. Впрочем, о чтении мыслей я пока не помышляла, смогла вычленить из всего многоцветия только то, что учитель тоже очень голоден, хотя, возможно, и не так сильно как я.
   Мда, кто бы знал, что урок цветоведения, по которому у меня, кстати, пятерка, не пройдут даром. Правда цветовые таблицы, выкрашиваемые нами на занятиях, по многообразию не могли соперничать с количеством цветов и оттенков виденных мною линий. Но ключевым здесь является именно - видение (с ударением на первый слог). Безусловно, основное, что преподавали юным художникам, кроме надобности тренировать руку - это умение видеть, смотреть иначе, подмечать суть вещей, но раньше я не замечала за собой способности видеть какие-то цветные нитки.
   Видно крепко приложилась головой, которая, кстати, стала совсем седой. Единственным плюсом было то, что волосы сохранили свою шелковистость, в отличии жестких, как проволока седых. Но тут, скорее всего, сыграла наследственность - у бабушки были удивительной длины и красоты мягкие серебристые волосы. Мне всегда мечталось иметь такие же. Теперь вдобавок к белой матовой коже, еще и волосы побелели, прямо альбиноска какая-то, хорошо хоть глаза не красные! А то, можно в лабораторию подопытной мышью устраиваться.
   Мы немного закрепили пройденное после сытной трапезы, и ко сну я отправлялась уже с некоторым словарным запасом.
   Следующий день принес разочарование. Проснувшись в неплохом расположении духа и ни о чем не подозревая, я выползла на завтрак - из крепкого густого темно-коричневого напитка, чем то похожего на какао с куском непонятно чего, по виду напоминающего резиновую губку, а по вкусу - макароны с сахаром. И тут я поняла, что мастер очень внимательно следит за мной, а я не вижу никаких линий. Совсем ничего! Я потерла глаза, помотала головой - никакого результата.
   Мастер же не выказывал никакого беспокойства, словно ожидал это. Я помыла кружки в нише-раковине, обратив внимание что - вода странным образом обновляется, где-то был скрытый слив и приток, и вернулась к поджидавшему меня учителю.
   Как и накануне мы устроились на каменных столах по сторонам от костра друг напротив друга. Дед Герасим удобно устроился, сложив ноги по-турецки, если добавить торчащие уши - точно был бы похож на Магистра из Звездных войн, цвет кожи только подкачал. Я скопировала его позу и попыталась вызвать нити перед собой - ничего не выходило, и тут я почувствовала резкий толчок в спину, заставивший меня выпрямиться. Я не сдержала возглас изумления! Старичок угрюмо смотрел на меня, и безо всяких линий, я выслушала нотацию о правильной позе и осанке. Прямо как моя тренерша по художественной гимнастике! Мда, было дело в детстве скакала с ленточками и колечками. Между прочим, в жизни это помогло, т.к. гибкость и пластика никуда не делись, не смотря на то, что спортом я бросила заниматься еще в школе, оставив для удовольствия нечастые игры в баскетбол на уроках физкультуры и стрельбу из винтовки в тире. Уж что-что, а стрелять я умела и любила.
   Мастер глубоко задышал и закрыл глаза, я в точности повторяла все его действия. Медитация не совсем мой конек. Трудно держать мысли в узде таким непоседам вроде меня. Но я очень старалась.
   Очнулась от сердитого сопения и, открыв глаза, совершенно обалдела. Передо мной сидел злющий учитель с совершенно зеленой, как у магистра Йоды!, кожей, излучая во все стороны индиго-фиолетовые линии ярости.
   -Ой-ёй! - только смогла пискнуть я, когда к льйини моего учителя прибавились тонюсенькие разряды молний, заставивших меня вскочить и жаля в мягкое место пониже спины, погнавших перетрусившую меня в дальнюю комнату.
   Забившись под одеяло, я глотала злые слезы - СНОВА! Понимая, что еще долго не смогу нормально сидеть. Волшебник-маньяк! Я же не нарочно! Просто думала о чем-то! Все, больше не реветь. За нахлынувшими эмоциями, я даже не удосужилась удивиться реальности всего происходящего! Никаких слез! Особенно из-за такой ерунды! Просто он застал меня врасплох.
   - Как и ты меня, девочка!
   Я не сразу заметила, что в голове раздался чуть виноватый голос. Высунув нос из-под одеяла, увидела, что мастер сидел на краешке моей кровати, неловко гладя меня по спине, боль в зад... задней части спины постепенно отпускала. В его льйини прочитывалось сожаление и раскаяние.
   - Ты удивительная ученица Лиссэ. Ты схватываешь за мгновения то, на что другим требовались годы терпеливых медитаций. Я не испытывал гнева со времен моей юности, а это поверь, было очень давно. Путь, так давно сузившийся под моими стопами до узкой тропы, снова набирает ширину. Великая Плетунья связала наши льйини воедино и еще не скоро оставит в покое эту часть Полотна. Я должен подготовить тебя к выходу в Мир.
   - Да уж сделайте, одолжение. Очень хочется выбраться отсюда, - буркнула я.
   - Во время медитации - есть два пути: смотреть внутрь себя и смотреть вовне. Решай сама - результат будет различен. Не посылай свои мысли гулять без разбору. Сплети кокон спокойствия, помести туда главное и обращайся к нему.
   Я совершенно запуталась в коконах и спокойствиях в волнах подступающей дурноты, поэтому слушала уже в пол уха.
   -Отдыхай, Лиссанайя.
   Голос уже снился мне.
   Проснулась, я только к вечеру, потому что камни в моей комнате светили уже довольно тускло. Я заметила некоторое время назад, что свет их различается по интенсивности, и зависит, скорее всего, от времени суток.
   После вечернего "чая", мы опять сели медитировать, я с опаской, вернувший себе нормальный цвет кожи учитель, абсолютно бесстрастно. Попытавшись создать кокон, я добилась определенных успехов. Трудно было закрепить образ в сознании, но когда, наконец, у меня получилось, я без труда увидела льйини, хотя глаза у меня были плотно закрыты. В таком состоянии, я свободно разбиралась в эмоциях излучаемых учителем. Сначала он забросал меня оттенками чувств, немного освоившись, я начала различать отдельные слова.
   - Нет не путай мммм....с ммм..... Видишь, смотри еще раз, вот так ммммм...переходит в спокойствие, - комментарии мастера постепенно выстраивались во фразы и целые предложения.
   Это было непередаваемое ощущение, разговаривать на языке без единого звука, одинаково с открытыми или закрытыми глазами. С закрытыми у меня получалось даже лучше. Так стали пролетать дни. Через некоторое время я поняла, как можно увидеть льйини, не прибегая к медитации. Нужно было лишь немного распустить зрение, как бы расфокусировать картинку, и тут же перед взором возникали тонкие разноцветные пучки.
   Мастер учил меня не только разговаривать с ним, но и слушать окружающее нас пространство. Если достичь определенной концентрации, становилось ясно, что все вокруг оплетено этими длинными светящимися линиями, более того, погрузившись еще глубже, я с изумлением обнаружила, что все вокруг состоит из них. После такого погружения я провела в беспамятстве кучу времени, а учитель костерил меня, на чем свет стоит. Вот и верь потом, что мир состоит из атомов, хотя возможно, если посмотреть еще глубже.... Как-нибудь в другой раз!
   Далее стало ясно, что, воздействуя определенным образом на льйини, можно влиять как на сами предметы, так и на их структуру. Это полностью поглотило мое внимание. Я совершенно забыла, что нахожусь под землей, что рядом нет никого из друзей или близких. Если честно, то даже мысли о той далекой жизни не возникало. Потом придет понимание, что без помощи учителя здесь не обошлось. Выстраивая определенным образом график моих занятий (а занята я была с пробуждения до самого сна), он направлял мои мысли, не позволял погружаться в меланхолию или хандру.
   Трудность заключалось в том, чтобы разобраться в бешеном многоцветии и разнообразии клубков плетений, а также вычленить, какие лъйини к какому предмету относятся. Мастер объяснил, что на первое время ученику полагается жезл или палочка для помощи так сказать. Вот откуда палочка у волшебников озарило меня! Учитель на время одолжил мне свою ученическую палочку из черного камня удивительно тонкую, но прочную, сказав при этом, что эту функцию может выполнять любой удобный предмет - хоть пальцами ковыряйся, был бы достигнут требуемый результат. Самому ему никакой такой предмет был не нужен, он воздействовал напрямую на льйини посредством мысленной команды, и как не удивительно воображения. Вот, чего у меня было хоть отбавляй - так это воображения, за что я и получила очередной нагоняй от деда Герасима.
   Он как раз показывал мне принцип воздействия на льйини с помощью палочки, когда мне пришло в голову вернуть себе нормальное зрение. Вот это была потеха! Маленький старичок в синем балахоне, стоя на каменной плите как на постаменте активно размахивал палочкой. Он напомнил мне сумасшедшего дирижера, управляющего невидимым оркестром. Когда мой сдавленный смех перешел во всхлипы, я осознала свою ошибку, но было слишком поздно. Меня подбросило вверх тормашками высоко под потолок - длинные полы балахона, ставшего уже привычным как вторая кожа (что странно, поскольку юбки я никогда не носила), свесились мне на лицо, обнажив мой тыл в трусах-шортиках ярко-желтого цвета, а потом я ощутила, как несколько раз прочная как плеть льйини прошлась по моим незащищенным ягодицам. Я взвыла! Никто и никогда не смел поднимать на меня руку, даже бабушка, а тут какой-то дед. Я схватилась руками за льйини воздуха и перевернула себя в нормальное положение. Потом в ярости потянула, и хворостина выпала из рук удивленного мастера, но вместо только лишь льйини плети, мне попались и несколько других, поэтому из ниш на стене с грохотом посыпалась утварь вперемешку с заготовками еды.
   Виновато потупившись, я слевитировала на пол. Мастер только покачал головой.
   - Сама натворила - сама и разбирай. И смотри, чтобы все было как прежде в целости на своих местах! А я пойду отдохну.
   Учитель вышел, а я с тоской посмотрела на груду черепков. Радовала лишь одна мысль - я летала!!! Ну, в воздухе висела. Но ведь безо всяких там приспособлений. При случае надо повторить.
   Вздохнув, поплелась разгребать завалы.
   - Горох налево, пшено направо. Золушка, блин. А розы вырастут сами...
   Так, бурча себе под нос, я принялась разбирать устроенный бардак. Собрать воедино разбившуюся посуду и просыпанную еду не представлялось сложным, а вот расставить все это в старом порядке - это проблемка. А мастер слов на ветер не бросает, раз сказал, расставить по местам, то так и нужно сделать. Аккуратно сложив восстановленные вещи на полу, я задумалась. Что-то я, конечно, помню, но чтобы все...
   Что там учитель говорил? Слушать окружающее, расслабиться, сосредоточиться. Недавно я вдруг осознала, что могу получать удовольствие от медитаций, от того состояния осознания себя и мира, и мира в себе.
   Так, а это что?! Я вдруг поняла, что нити собранных предметов имеют некое подобие бледных теней, тянущихся как следы к пустующим нишам. А это уже интересно! Не факт, что это то, что мне нужно, но за неимением другого нужно попробовать. Я связала тени с предметами, действуя все быстрее, где помогая себе палочкой, где руками. Все-таки это далеко не так просто, а палочка не совсем подходящий инструмент. Местами требовались совсем легкие касания.
   И тут меня озарило! Я вскочила, бросив свое занятие, хотя только половина предметов заняла свои места, и метнулась к себе в комнату. Там торопливо раскрыла этюдник и достала пачку кистей. Сразу отбросив несколько с жестким ворсом, внимательно оглядела оставшиеся. Могли бы подойти все, но я выбрала одну - мою любимую колонковую с плоским упругим ворсом средней длины. Вернувшись к месту наказания, я поняла, что кисть - это идеальный инструмент! Где-то работая ворсом, местами тонким деревянным черенком, я справилась с оставшимися предметами за считанные минуты.
   - А розы вырастут сами, - пропела я. И взмахнула новым инструментом. Проводя по ближайшим льйини камня и воздуха волосками кисти, я рисовала - создавала рисунок розы, с удовлетворением обнаружив, что цвет нитей меняется от такого воздействия. В какой-то момент стало ясно, что окружающих меня льйини не хватает, и я вплела в узор одну из своих нитей. Действовала, полностью положившись на интуицию, ведь я не знала, как выглядят льйини розы, а остальное дорисовало воображение, и услужливо подкинула память.
   Наконец, удовлетворившись результатом, я опустила кисть - передо мной висел трехмерный рисунок розового куста. Ну, вот и 3D MAX не надо учить. Сфокусировав зрение, я восторженно замерла, куст был самым настоящим. Потрогав листок, я почувствовала все прожилки и шероховатости, а шип на стебле тут же впился в палец, подтверждая материальность стебля, стоило мне всунуть руку глубже в зелень. От негодования меня отвлек тонкий запах чайной розы, источаемый нежными цветками.
   Так, непорядок. Не будет же куст все время висеть в воздухе - поливать невозможно, вон, и корешки болтаются. И я решила посадить его прямо в пол, размягчив камень до состояния песка.
   Опустив свое творение, я вдруг встретилась с ошарашенным взглядом учителя. Интересно, давно он там прячется за кустом?
   - Невероятно...- пробормотал он.
   - Мастер, я все расставила, - заикнулась, было, я, но он только махнул рукой, неотрывно глядя на цветок.
   - Настоящее творение...- донеслось до меня его бормотание, - ни тени иллюзии!
   -Но, учитель!- возмутилась я.- Мы еще не проходили иллюзии.
   Он оторвался от созерцания розы, шумно выдохнув. Я видела, что он смотрел и напрямую, и на льйини тоже. Озадаченно моргнул и вдруг начал смеяться.
   - Девочка моя! - донеслось до меня сквозь бурное веселье. В таком состоянии я не видела старика еще ни разу.- Ой, не могу,... Мы иллюзии, видите ли, не проходили,- Он смахнул слезу со сморщенной щеки.- И поэтому ты решила прибегнуть к созиданию! Бедное мое дитя!
   - Ну, как говориться на безрыбье и .....
   - И яйцо - икра, - старичок захохотал еще сильнее, увидев мою надутую физиономию. Оригинальная трактовка. Я чувствовала себя неважно - как будто марафон пробежала, а тут еще издеваются ни за что. Нормальный куст!
   - Ты хоть знаешь, Лиссэ, что талантом создания предметов, не преобразованием структуры уже существующих, а именно созданием новых льйини и плетений, обладают единицы в этом мире?
   Ну, мне приятно, что я такая вся из себя расталантливая, ну и что. Зато я иллюзии не умею создавать.
   - О, дитя. Это по сравнению с созиданием - цветочки! - и мастер снова захохотал.
   Каламбурист!
   Мастер утер слезу и вмиг стал серьезным.
   - Самое главное, что ты должна запомнить, это неизменность потока силы при созидании живого. То есть ты навсегда остаешься связанной с тем, что создала. И если ослабишь поток вливания энергий, особенно своей собственной, то рано или поздно твое творение погибнет. Полноценное Создание - это привилегия богов, увы, недоступная обычным существам. Всегда! Повторяю, всегда проверяй наличие дочерних льйини в плетениях. Забудешь - и свяжешь себя навеки. После определенного момента, процесс созидания становится необратимым, расплести не получится, придется только рвать. С неживыми предметами легче, если только они по определению не должны нести в себе энергию, в противном случае ее запас исчерпаем.
   Я обиженно насупилась - ни минуты без нотаций - и пошла спать. Камни уже еле светили, показывая, что время - то позднее. Уже засыпая, мне на ум пришла странная фраза учителя - в этом мире. В этом мире... В ЭТОМ мире! А в каком таком этом? И провалилась в сон.
   Только продрав глаза, я торопливо оделась и побежала в гостиную. Мастер был там. Он сидел прямо напротив куста, прикрыв глаза, явно наслаждаясь витающим вокруг ароматом. Надо сказать, что он пропитал уже всю гостиную пещеру и явно не собирался останавливаться на этом.
   - Это прекрасно, Лиссанайя. Рад, что успел увидеть такое творение до ухода за Серую пелену. В нашем мире ничего подобного нет. Сама придумала или по памяти?
   - По памяти,- я старалась собрать все силы и заставить сердце биться помедленнее.
   - Ты была не совсем готова для того, чтобы осознать этот факт, дитя, поэтому и закрылась сама от себя. А я немножко этому поспособствовал. Да, этот мир не твой, и шансов вернуться у тебя не так много. Стихийные порталы великое благо и большое зло нашего мира, но сам мир не хороший и не плохой, он такой, каким мы сами хотим его видеть. Ты должна научиться видеть вдаль, научиться плести из льйини и пользоваться порталами - только таким путем ты имеешь шанс вернуться.
   Я не шевелилась, не могла, стояла как громом пораженная. В последнее время часто приходилось уговаривать себя, что я нахожусь под землей, но на Земле! Ввиду того, что с каждым прожитым часом в душе нагнетались сомнения. Но мне необходимо убедиться, увидеть своими глазами! Старик понял, и кивнул каким-то своим мыслям.
   - Ты увидишь, Лиссэ. Необходимо подготовиться, не всякий мастер сможет выдержать такое. Но у тебя получиться, я помогу.
   Моя подготовка, точнее медитация, длилась несколько дней. За это время я не съела ни крошки, но иногда мастер подносил мне воду. Следуя его указаниям, я погрузилась в окружающее пространство, изучая плетения воздуха в тоннелях, толщи камня, причем, различая малейшие изменения породы, замечала льйини каких-то странных живых существ, больших и маленьких. В определенный момент, я с удивлением обнаружила, что пещеры наполнены жизнью, в массе своей весьма опасной. Все пространство, внутренности скал были окрашены тревожными оттенками синего.
   За вдохновением я обратилась к иконам. Никогда не ощущала в себе особой веры в бога, но иконопись всегда привлекала своей удивительной энергетикой. Лики святых в исполнении известных и неизвестных иконописцев проносились мимо меня, принося умиротворение и спокойствие.
   И вот в общем рисунке льйини я заметила легкое присутствие учителя. Его нити потянули меня куда-то вверх, давая понять, что я уже готова. Легкая, как перышко, я оторвалась от своего тела и взмыла к потолку, который не представлял больше преграды, пропускал мое сознание как нож масло. Так пробирались мы довольно долго, и я с ужасом ощутила всю массу камня над моим каменным домом. Неожиданно привычные льйини закончились, вокруг колыхались только нити воздуха, и не простого, а свежего подвижного воздуха большого открытого пространства.
   Я собрала зрение и замерла, оглядываясь. Надо мной было небо безбрежное, чистое, прозрачное и чужое. Бледно - лилового цвета с ярким холодно-белым солнцем и далекими росчерками фиолетовых облаков. Такие краски у нас можно наблюдать разве что в самые ранние минуты начала заката, здесь же светило явно было в зените, не собираясь еще на боковую. Опустив взгляд ниже, и придвинувшись к границе скалы, я увидела насыщенную лилово-оранжевую массу леса. Все и цвета и структура окружающего меня пространства было чуждым, но безумно красивым. Я подвинулась еще ближе к краю уступа и всмотрелась в колышущееся растительное море. Преобладал лилово-коричневый, но то тут, то там возникали всполохи желтого, оранжевого, кислотно-зеленого, фиолетового серого и нигде обычного травянистого цвета, знакомой формы кроны. Больше всего деревья были похожи на громадные лишайники, грибы или водоросли без привычных листьев, но местами с аналогом оных. Над кронами порой проносились существа издали похожие на гигантских насекомых. Возникло такое ощущение, будто либо я стала крошечной, либо здесь что-то не то с масштабом. В гущу леса заглянуть обычным зрением не представлялось возможным, и я вновь размыла картинку перед глазами. Внутри все было наполнено жизнью... и смертью. Большие и маленькие твари ползали, летали, бегали, прыгали, дрались, кусались и ели друг друга.
   Обычный такой будний день среднестатистического газона, только увеличенного в миллионы раз. Что за Создатель обладал таким бурным воображением?
   Прямо перед глазами возникло громадное существо, похожее на смесь ящерицы и саранчи. Оно было покрыто пурпурной чешуей, начиная с яйцевидной головы и заканчивая длиннющими задними ногами, сейчас сложенными и прижатыми к оранжевому брюху. От гудения крыльев, не различаемых из-за частоты махов, заложило уши.
   Я не успела даже испугаться, как эта саранча резко метнулась куда-то вниз и взмыла мгновение спустя, сжимая в передних шести лапах нечто извивающееся длинно - мохнатое.
   Тварь уже скрылась из виду, а звон в ушах все не проходил. Яркие нити взметнулись прямо перед глазами. Учитель сердиться. Да он в бешенстве! Похоже, пора линять отсюда, и я провалилась в уже знакомые, такие спокойно-статичные льйини гор. Звон в ушах перешел в рев реактивного самолета. Я совсем потеряла направление. Все одинаковое - камни, камни, тоннели, камни. Что же это такое, куда дальше? Не могу сосредоточиться, все плывет - сиреневый всполох учителя, только не упустить! Я последовала за ним, чувствуя, что льйини вокруг теряют свою цветность. Гризайлевая картинка смазалась, когда я, наконец, почувствовала свое тело и шумно вздохнула.
   С трудом разлепив веки, увидела перед носом кружку с горячим напитком - учитель, как всегда в своем репертуаре, ну все успевает.
   - Ты молодец, Лиссэ, справилась. Но твоя безответственность к добру не приведет.
   - Спасибо, учитель, но я ничего такого не сделала, - от напитка становилось значительно легче, я вздохнула.
   -Ты потеряла бдительность - забыла о времени! Эта наигрубейшая ошибка в нашем мире может стоить тебе жизни. Запомни накрепко! Такому в институтах не научат!
   - Каких таких институтах? У вас институты есть? - оживилась я.
   Учитель, похоже, был не рад, такому повороту разговора.
   - Тебе необходим сон, Лиссэ, для начала. Снова захотела увидеть границу Серых пределов?
   - К...каких ппределов? - я вздрогнула. Эти бесцветные нити и есть пределы? Но как же тогда теневые льйини от предметов?
   - Всему свое время, девочка, иди-ка спать. Все вопросы потом. А я пока изучу твое новое творение.
   - К... какое творение?
   - С каких это пор у меня ученица - заика? - возмутился мастер, но, увидев мою несчастную мордаху, улыбнулся лукаво и потыкал пальцем вверх.
   Я запрокинула голову и от неожиданности потеряла равновесие и сверзлась на пол. Опаньки! Что же это!? С потолка нашей гостиной с немым укором на меня смотрели печальные и прекрасные лики святых и ангелов. Дионисий, немного Рублева и мой любимый Феофан Грек. А как похожи! Один в один - подлинники. Это я что ли опять?! Глупый вопрос...
   - Сама или по памяти? - знакомые нити учителя заплясали перед глазами.
   - По памяти, конечно, - выдохнула я. - Это работа старых мастеров, религиозная живопись.
   Не знаю, как мне удалось объяснение, понятий-то таких в цвете льйини квелли я не использовала, но мастер понял:
   - Богов надо чтить, девочка. Иди спать.
   - У нас он только один, - буркнула я, направляясь в свою комнату. И услышала уже выходя:
   - Надо же! И как он один справился с созданием такого несносного существа, наверняка, кто-то помогал.
   Следующий день принес с собой большие перемены. Во-первых, моя цель выбраться отсюда получила, наконец, свои окончательные границы, оказавшиеся границами целого мира, а не просто подземелья. Во-вторых, мастер поменял мне программу обучения. Если раньше, она состояла в основном из медитаций и уроков языка, то теперь к ним прибавились уроки по истории и географии Мира, название которого я для себя перевела как Спектр, уроки сноргологии (опять моя интерпретация) - так, в общем, назывался животный мир, населяющий поверхность, недра и воздушное пространство. А тварюшки, соответственно - снорги. Потом уроки живого, то бишь, разговорного и письменного языка, те еще уроки! Как немой с глухим! Что отчасти и было верно, т.к. я добивалась правильного произношения посредством повторения вслух! волнообразных колебаний льйини, поступающих от учителя. А он каким-то образом еще умудрялся поправлять меня при этом! И, наконец, практические плетения. Очень много практических плетений!
   Сейчас, спустя какое-то время, я понимаю, что мастер, таким образом выстраивал мой график, чтобы у меня не было ни одной свободной минуты на хандру и прочие глупости. И, несмотря на то, что тоска порой давала о себе знать, загруженность и искренняя увлеченность процессом, помогали заталкивать ее глубоко в закрома памяти.
   А увлечься было чем! Сам факт того, что во Вселенной мы не одиноки, заставлял кровь быстрее струиться по венам. А Спектр! Этот мир совсем не был похож на Землю!
   Он был пригоден для жизни кислорододышащих, сила притяжения по ощущениям была одинаковой. Здесь под землей в толще скал, я совсем не видела различий, что и позволило мне столь долгое время уговаривать себя, что я все еще дома. Наличие одного светила тоже немного их роднило, но сама природа была другой!
   Начну с того, что у этого мира было целых четыре спутника. Два звались Светлыми сестрами - в первую половину ночи начинала свой путь Теусанэйя - голубой ближний спутник Спектра, потом к ней присоединялась Лиссанайя - белый дальний спутник Спектра, в честь нее я получила свое новое имя, скользящая по большей орбите и последняя покидающая рассветное небо.
   Две оставшиеся Луны появлялись только раз в Светлый месяц (где-то сорок дней) и назывались Темными сестрами - в честь богинь Тьмы: Элуниэшь старшей и Нируэршь младшей безумной сестры. В остальное время, по словам, учителя, они все равно оставались на небосводе, вот только увидеть их было невозможно, лишь предположить приблизительное расположение по черным провалам в звездных скоплениях. Но они - то и правили бал.
   С появлением на небе Темных сестер в мире начинались разные катаклизмы: бури, смерчи, торнадо, тайфуны, нещадно кромсали землю, так нежно лелеемую их Светлыми антиподами.
   Но нельзя сбрасывать со счета Мир, он не только выживал в таких стрессовых условиях, но и замечательно процветал! В чем не малую роль сыграла способность природы к сумасшедшей скорости регенерации. Это касалось всех коренных живых существ, населяющих единственный континент и многочисленные острова.
   Сам континент представлял собой незамкнутое кольцо, полностью охватывающее весь Спектр, проходящее под углом почти сорок пять градусов: на северном полушарии с северо-запада на юго-восток, и на южном полушарии с юго-запада на северо-восток. Разрыв находился где-то ближе к южному полюсу и представлял собой десятикилометровый канал, соединяющий оба мировых океана, и основную часть года скованный льдами.
   Не смотря на то, что мастеру была известна география мира, по его словам, уже многие сотни лет никто не путешествовал вокруг света по Большому кольцу, чтобы подтвердить или опровергнуть давно известные догмы. Это было неоправданно долго и безумно опасно, в большей мере из-за населяющих мир сноргов, в меньшей из-за ежемесячных природных катаклизмов, с которыми за тысячелетия истории населения Мира, разумные научились бороться.
   Шоком для меня стало то, что мастер не относился к человеческому роду, а был доргаардом, как он себя назвал - серым гномом, как называли его народ остальные. Конечно, его внешность была немного нехарактерной для человека. В принципе, с большой натяжкой, его можно было бы принять за странного лысого карлика, но я-то уже считала его "своим". Для настоящего по моим представлениям гнома, ему не хватало бороды, но оказалось, что настоящие бородатые гномы тоже обитали в этом многорассовом заповеднике, а вот у серых бороды не росли вовсе.
   Второй новостью для меня стало основное, по численности и старшинству возникновения, население Спектра - народ нирашайя. В показываемых мастером каждый урок трехмерных иллюзиях, я не сразу распознала темных эльфов. Дроу этого мира несколько отличались от тех, что рисовало мне мое воображение и описывали многочисленные истории, иногда почитываемые мной в моменты редкого досуга. Кожа их была насыщенного лилового цвета, кажущаяся порой темно-смуглой, а вот волосы были всех возможных цветов, как выяснилось впоследствии, это была всего лишь краска, т.к. при рождении они у всех были серебристо-белые, исключение составляли хассуры, но о них немного позднее. Единственное, в чем нашли согласие мое воображение и первое впечатление - это их поразительная не Земная красота, причем поголовная, характерная для всей расы, заставляющая меня поминутно отвлекаться на уроках, на сравнения бледной немощи в виде меня и этих ярких красоток и заглядываться на мужчин-дроу.
   Вот и попала, что ни говори! Человечество представляло собой малочисленную народность, по сравнению с остальными расами, и спасала его только высокая рождаемость, которая лишь немного превышала смертность в основном от тяжелейших условий, в которых приходилось выживать. Люди, виденные мною на объемных изображениях, были смуглы, темноволосы и походили на меня как трава на снег! Так что воспринимались абсолютно чужими.
   Кто лишь отчасти напоминал мне меня, так это элуэйа - светлые эльфы, живущие крупными общинами в Роще Ионисов и нечасто покидающие ее границы. Правда, цвет кожи и волос у них были более золотистыми, не то, что мои молочно-белые.
   Сразу понять, что здешние дроу и эльфы не имеют с людьми ничего общего, можно было, едва заглянув им в глаза. Поначалу, меня это просто потрясло. У темных глаза представляли собой черные провалы огромных бездонных зрачков, похоже, не сужающихся под воздействием света, с темными радужками: индиговыми, фиолетовыми, багряными, практически без белков. Такие глаза могли быть у демонов в преисподней.
   Светло-эльфийские очи производили не менее жуткое впечатление. Прозрачно-водянистые радужки почти скрывали белок, зрачок же мелкой пронзительной точкой чернел посередине громадного глаза. Такими могли быть ангелы апокалипсиса. Жуть, да и только.
   Но, привыкнув, я поняла, что удивительные глаза нисколько не портили, а скорее подчеркивали безумную красоту этих созданий.
   Были еще немногочисленная народность Исишу, женщин которой никто никогда не видел без паршанов - коконов скрывающих полностью фигуру и лицо, но мужчины скорее напоминали дроу только с более узким разрезом глаз, черными волосами и менее смуглой кожей, и орки, кочующие в северных снежных долинах.
   Парадокс состоял в том, что ни одна из перечисленных рас не была коренной. Все когда-либо пришли сюда, спасаясь от гибели, от войн, просто путешествуя или по глупости, вроде орков.
   Два народа, которые полностью слились с вновь прибывшими, переняли их обычаи и образ жизни, и единственные рожденные с этим миром были шгарли и локарны. Они-то и составляли уцелевшее разумное коренное население Спектра, уже не являясь полноценными хозяевами в своем собственном доме.
   Что касается шгарли, прозванных добрым народцем, то они в полном составе поступили на службу дроу, за давнее спасение всей нации от геноцида. Получив свое прозвище за сердобольность, бескорыстность и ответственность, с которой они подходили к любому делу, за которое брались. Слишком привязанные к темным эльфам только им ведомыми узами (официально никакие клятвы не произносились), они редко шли работать к кому-либо еще.
   О локарнах можно сказать, собственно, то, что представители этой народности чуть и не устроили пресловутый геноцид. В защиту их говорится только то, что внутри самого народа индивиды различались интеллектом и темпераментом так же как оттенки их кланового окраса, начиная от нежно желтого через оранжевый и фиолетовый к карминово-черному. Представители первых трех окрасов были дружелюбны, общительны, охотно жили в обществе других рас, занимались сельским хозяйством и скотоводством, иногда научными изысканиями. Последние же были больше подвержены инстинктам и примитивным архаическим традициям, нежели разуму и здравому смыслу, вследствие чего были агрессивны и воинственны. Жили обособленно от всех, иногда нападая на торговые караваны или отдаленные Оплоты.
   Самое главное, я не сказала, что локарны были инсектоидами - насекомоподобными существами с огромными радужными фасетчатыми глазами и тремя парами руконог, точнее была пара ног, пара рук и универсальная пара, становившаяся по желанию либо ногами, либо руками.
   Была еще одна раса, которая периодически гостила в Мире - это драконы. Узнав об этом, меня охватил такой восторг, что я почти обрадовалась, что попала сюда. Мне б еще увидеть живого дракона... Почему гостили?... Да, потому, что драконы были прирожденными Скользящими, и могли пользоваться стихийными порталами по своему желанию, чем еще больше покорили мое сердце. Заметив это, Мастер, прочитал предлинную лекцию о коварстве драконов и мудрености их ума, в конце добавив, правда, что у них, как и у остальных народов, имеются и положительные представители, и моральные уроды.
   Получив общее представление о населении и географии Спектра, я приступила к детальному изучению предмета, одним из разделов которого стала сноргология. О том, как распознать, что за тварь перед тобой, оценить степень опасности и вовремя принять необходимые меры, такие как защита, отступление, выбор кружного пути лишь бы никогда с этим не сталкиваться, иногда нападение. А в идеале определение по внешним признакам среды обитания тех или иных существ, чтобы по возможности избежать встречи с ними.
   Почти все снорги, населяющие Спектр были опасны, почти ни у кого не было разума, лишь животные инстинкты и рефлексы. Большинство считало теплокровных пищей, даже существа, гораздо меньшие по размеру, нежели двуногие. Но все были совершенно тупы, поэтому во многих случаях можно было избежать схватки с помощью хитрости, обмана или других способов, подходящих к конкретной ситуации. Ситуации с населяющими поверхность сноргами я проходила с помощью иллюзий мастера. А вот практические занятия отрабатывала в полевых условиях, одновременно с изучением живых существ населяющих подземный мир.
   - Главное, - говорил мастер, - это дипломатия.
   Какая может быть дипломатия в отношении с рептилиеподобными жуками?! Ни одного знакомого зверя мне ни разу не попадалось. А эти странные снорги представляли собой жутковатую смесь животных, насекомых, рептилий и иногда даже рыб. Чудовищные существа, словно сошедшие с картин Босха, иногда вгоняли меня в ступор, что несколько раз чуть не стоило мне жизни, а на лопатках протянулись ниточки шрамов, которые, ни в какую, не хотели регенерировать.
   Во мне стоически держалась уверенность, что мастер хочет меня угробить, так сложны и жестоки были его уроки, но с другой стороны, я отдавала себе отчет в том, что без таких вот уроков, мне в этом мире не выжить. Не все же учителю со мной ходить, он тоже не вечный. На тот момент я не представляла сколь ничтожно короткий срок совместного существования уготовила нам с Мастером Великая Плетунья.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"