Рыбаченко Олег Павлович : другие произведения.

Если нет мозгов пистолет не поможет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   Они ринулись из-под покрова слоновьей травы в сторону зоны высадки, пятеро из них окружили пятно с обеих сторон, один из них кричал: "Вперед! Идти! Иди!" - словно каждого человека нужно было подтолкнуть и напомнить, что это были самые опасные секунды в его жизни .
   Промывка ротора согнула траву и раздула маркерный дым во всех направлениях. Шум был оглушительным, когда турбина готовилась к тяжелому взлету. Дверные стрелки втянули всех внутрь за лямки рюкзаков, и вертолет снова быстро взлетел в воздух, приземлившись на воду не дольше, чем стрекоза .
   Через левый борт можно было увидеть линию деревьев, когда судно поднялось и начало накреняться. Затем последовали дульные вспышки баньяновых деревьев. Кто-то закричал: "Снайперы!" - как будто стрелку нужно было сказать, что у него там снаружи .
   Это была засада. Три отдельные точки воспламенения, три снайпера. Они дождались, пока вертолет поднимется и полетит жиром, легкая мишень с шестисот футов .
   Наводчик открыл свой M60, посылая шквал огня в верхушки деревьев, разрывая их свинцом. Но снайперские снаряды продолжали поступать. У слика не было брони, и за девять тысяч миль было принято решение предпочесть скорость и маневренность бремени веса и защиты .
   Один выстрел попал в кожух турбины, звук удара напомнил одному из беспомощных мужчин на борту бейсбольного мяча, который попал в капот автомобиля на стоянке. Затем раздался треск разбитого стекла, когда следующий снаряд пробил кабину. Это был миллион к одному выстрел, поразивший и пилота, и второго пилота одновременно. Пилот был убит мгновенно, а второй пилот инстинктивным, но беспомощным движением схватился за шею, чтобы кровь не попала в его тело. Вертолет закрутился по часовой стрелке и вскоре вышел из-под контроля. Он улетел прочь от деревьев и пересек рисовые поля. Мужчины сзади начали беспомощно кричать. Человек, который только что вспомнил о бейсболе, попытался сориентироваться. Мир за пределами пятна вращался. Он не сводил глаз с единственного слова, отпечатанного на металлической стене, отделяющей кабину от грузового отсека. Там было написано " Аванс" - буква "А " с перекладиной, которая представляла собой стрелку, направленную вперед .
   Он не отвел глаз от этого слова, даже когда крик усилился, и он почувствовал, как корабль теряет высоту. Семь месяцев тыловой разведки и теперь на короткое время. Он знал, что не вернётся. Это был конец .
   Последнее, что он услышал, был чей-то крик: "Брейс! Держись! Держитесь!" - как будто существовала вероятность того, что кто-то на борту имел шанс выжить при столкновении, не говоря уже о пожаре, который последовал за ним. И не говоря уже о вьетконговцах, которые после этого придут с мачете .
   Пока остальные кричали в панике, он прошептал себе имя .
   "Вибиана..."
   Он знал, что больше никогда ее не увидит .
   "Вибиана..."
   Вертолет нырнул в одну из дамб рисовых полей и разлетелся на миллион металлических частей. Мгновение спустя пролитое топливо загорелось и прожгло обломки, распространив пламя по поверхности рисовых вод. Черный дым поднялся в воздух, отмечая обломки, как маркер зоны высадки .
   Снайперы перезарядили оружие и стали ждать прибытия спасательных вертолетов .
  
  
   1
   Босх не возражал против ожидания. Вид был захватывающим. Он не возился с кушеткой в зале ожидания. Вместо этого он стоял в футе от стекла и любовался видом, который простирался от крыш делового центра до Тихого океана. Он находился на пятьдесят девятом этаже в Башне банка США, и Крейтон заставлял его ждать, потому что он всегда так делал, начиная с тех дней, когда он работал в Паркер-центре, где из зала ожидания открывался вид только под низким углом. задней части мэрии. Крейтон переместился всего на пять кварталов к западу со времен своей работы в Департаменте полиции Лос-Анджелеса, но он, безусловно, поднялся намного дальше и достиг высоких высот финансовых богов города.
   Тем не менее, с видом или без вида, Босх не знал, зачем кому-то держать офисы в башне. Самое высокое здание к западу от Миссисипи, оно ранее было целью двух сорванных террористических заговоров. Босх полагал, что к давлению работы должно прибавляться общее беспокойство каждой души, входящей каждое утро в его стеклянные двери. Облегчение может вскоре прийти в виде Уилширского Гранд Центра, застекленного шпиля, возвышающегося к небу в нескольких кварталах отсюда. По завершении оно станет самым высоким зданием к западу от Миссисипи. Вероятно, он также поразил бы цель.
   Босх любил любую возможность увидеть свой город с высоты. Когда он был молодым детективом, он часто брал дополнительные смены в качестве наблюдателя на одном из дирижаблей Департамента - просто чтобы прокатиться над Лос-Анджелесом и напомнить о его кажущихся бесконечными просторах.
   Он посмотрел вниз на автостраду 110 и увидел, что она заблокирована на всем протяжении Южного Центрального. Он также отметил количество вертолетных площадок на крышах зданий под ним. Вертолет стал пригородным судном элиты. Он слышал, что даже некоторые из баскетболистов с более высокими контрактами в "Лейкерс" и "Клипперс" брали вертолеты для работы в Staples Center.
   Стекло было достаточно толстым, чтобы не слышать никаких звуков. Город внизу молчал. Единственное, что услышал Босх, так это то, что секретарша позади него ответила на звонок одним и тем же приветствием снова и снова: "Трайдент Секьюрити, чем я могу вам помочь?"
   Взгляд Босха остановился на быстро движущейся патрульной машине, которая ехала на юг по Фигероа в сторону района Лос-Анджелес Лайв. Он увидел крупно нарисованную цифру 01 на багажнике и понял, что машина из Центрального отдела. Вскоре за ним в воздухе последовал дирижабль полиции Лос-Анджелеса, который двигался на меньшей высоте, чем пол, на котором он стоял. Босх следил за ним, когда его оттащил голос сзади.
   "Г-н. Босх?
   Он обернулся и увидел женщину, стоящую посреди зала ожидания. Она не была администратором.
   "Я Глория. Мы разговаривали по телефону", - сказала она.
   - Верно, да, - сказал Босх. "Г-н. Помощник Крейтона.
   - Да, приятно познакомиться. Вы можете вернуться сейчас.
   "Хороший. Еще немного, и я собирался прыгнуть".
   Она не улыбнулась. Она провела Босха через дверь в коридор, где на стенах были идеально расставлены акварели в рамках.
   - Это ударопрочное стекло, - сказала она. "Он может выдержать силу урагана пятой категории".
   - Приятно знать, - сказал Босх. - А я всего лишь пошутил. У вашего босса была привычка заставлять людей ждать, когда он был заместителем начальника полицейского управления.
   "Да неужели? Я не заметил этого здесь".
   Это не имело никакого смысла для Босха, поскольку она только что забрала его из комнаты ожидания через пятнадцать минут после назначенного времени встречи.
   "Должно быть, он прочитал это в книге по менеджменту, когда поднимался по служебной лестнице, - сказал Босх. - Знаешь, заставь их ждать, даже если они придут вовремя. Дает вам преимущество, когда вы, наконец, приводите их в комнату, дает им понять, что вы занятой человек".
   "Я не знаком с этой бизнес-философией".
   "Возможно, это скорее коповская философия".
   Они вошли в кабинет. В приемной было два отдельных стола, один из которых был занят мужчиной лет двадцати в костюме, а другой был пуст и, как он предположил, принадлежал Глории. Они прошли между столами к двери, и Глория открыла ее, а затем отошла в сторону.
   - Входите, - сказала она. - Могу я принести вам бутылку воды?
   - Нет, спасибо, - сказал Босх. "Я в порядке."
   Босх вошел в еще большую комнату с письменным столом слева и непринужденной зоной отдыха справа, где пара диванов стояла друг напротив друга на кофейном столике со стеклянной столешницей. Крейтон сидел за своим столом, а это означало, что встреча с Босхом будет официальной.
   Прошло более десяти лет с тех пор, как Босх лично видел Крейтона. Он не мог вспомнить, как это произошло, но предположил, что это было собрание команды, на которое пришел Крейтон и сделал объявление о бюджете на сверхурочные или протоколах командировок отдела. В то время Крейтон был главным контрагентом по составлению бюджета отдела, помимо других своих управленческих обязанностей. Он был известен тем, что ввел строгие правила в отношении сверхурочной работы, которые требовали написания подробных объяснений на листах зеленого листа, которые должны были быть одобрены руководителем. Поскольку это одобрение или неодобрение обычно приходили после того, как сверхурочные часы уже были отработаны, новая система рассматривалась как попытка отговорить полицейских от сверхурочной работы или, что еще хуже, заставить их работать сверхурочно, а затем отказать в разрешении или заменить его компенсацией. время. Именно во время этой публикации Крейтон стал широко известен среди рядовых как "Кретин".
   Хотя вскоре после этого Крейтон ушел из департамента в частный сектор, "зеленые" все еще использовались. След, который он оставил в отделе, не был ни смелым спасением, ни перестрелкой, ни поимкой высшего хищника. Это была зеленая квитанция о сверхурочной работе.
   - Гарри, входи, - сказал Крейтон. "Садиться."
   Босх подошел к столу. Крейтон был на несколько лет старше Гарри, но в хорошей форме. Он стоял за столом, вытянув вперед руку. На нем был серый костюм, сшитый на заказ для его подтянутой фигуры. Он выглядел как деньги. Босх пожал ему руку и сел перед столом. Он не оделся для встречи. Он был в синих джинсах, синей джинсовой рубашке и темно-сером вельветовом жакете, который носил по меньшей мере двенадцать лет. В наши дни рабочие костюмы Босха, оставшиеся со времен его работы в отделе, были завернуты в полиэтилен. Он не хотел вытаскивать одного из них только для встречи с Кретином.
   - Шеф, как дела? он сказал.
   "Это уже не "шеф", - со смехом сказал Крейтон. "Эти дни давно прошли. Зови меня Джон".
   - Тогда Джон.
   - Извините, что заставил вас ждать там. У меня был клиент по телефону, а клиент всегда на первом месте. Я прав?"
   "Конечно, нет проблем. Я наслаждался видом".
   Вид из окна позади Крейтона был в противоположном направлении, простирающемся на северо-восток через административный центр и на заснеженные горы в Сан-Бернардино. Но Босх предположил, что горы не были причиной того, что Крейтон выбрал этот офис. Это был Гражданский центр. Со своего стола Крейтон смотрел вниз на шпиль мэрии, здание полицейского управления и здание "Лос-Анджелес Таймс". Крейтон был выше всех.
   "Поистине впечатляюще смотреть на мир с такого ракурса, - сказал Крейтон.
   Босх кивнул и перешел к делу.
   - Итак, - сказал он. "Что я могу сделать для тебя... Джон?"
   "Ну, во-первых, я ценю, что вы пришли, даже не зная, почему я хотел вас видеть. Глория сказала мне, что ей было трудно убедить тебя прийти.
   - Да, ну, я сожалею об этом. Но, как я уже сказал ей, если речь идет о работе, меня это не интересует. У меня есть работа".
   "Я слышал. Сан Фернандо. Но это должно быть неполный рабочий день, верно?
   Он сказал это слегка насмешливым тоном, и Босх вспомнил строчку из фильма, который видел однажды: "Если ты не коп, ты - маленький человек". Также считалось, что если вы работаете в маленьком отделе, вы все равно остаетесь маленькими людьми.
   "Это держит меня настолько занятым, насколько я хочу", - сказал он. "У меня также есть частный билет. Я время от времени собираю материал по этому поводу".
   "Все рефералы, правильно?" - сказал Крейтон.
   Босх мгновение смотрел на него.
   - Я должен быть впечатлен тем, что ты проверил меня? - наконец сказал он. "Мне неинтересно здесь работать. Мне все равно, какая зарплата, мне все равно, какие дела".
   - Что ж, позвольте мне кое-что спросить у вас, Гарри, - сказал Крейтон. - Ты знаешь, что мы здесь делаем?
   Прежде чем ответить, Босх посмотрел через плечо Крейтона на горы.
   "Я знаю, что вы - охранник высокого уровня для тех, кто может себе это позволить", - сказал он.
   - Вот именно, - сказал Крейтон.
   Он поднял три пальца на правой руке, которые, как предположил Босх, должны были быть трезубцами.
   - "Трайдент Секьюрити", - сказал Крейтон. "Специализируюсь на финансовой, технологической и личной безопасности. Я открыл филиал в Калифорнии десять лет назад. У нас есть базы здесь, в Нью-Йорке, Бостоне, Чикаго, Майами, Лондоне и Франкфурте. Мы собираемся открыться в Стамбуле. Мы очень крупная компания с тысячами клиентов и еще большим количеством связей в областях нашей специализации".
   - Молодец, - сказал Босх.
   Он провел около десяти минут за своим ноутбуком, читая Trident, прежде чем войти. Высококлассное предприятие по обеспечению безопасности было основано в Нью-Йорке в 1996 году судоходным магнатом Деннисом Лотоном, который был похищен и выкуплен на Филиппинах. Лоутон сначала нанял бывшего комиссара полиции Нью-Йорка в качестве своего подставного лица и следовал его примеру в каждом городе, где он открывал базы, вырывая местного начальника или высокопоставленного командира из местного полицейского управления, чтобы произвести фурор в СМИ и обеспечить абсолютную необходимость. -у местного полицейского сотрудничества. Ходили слухи, что десять лет назад Лоутон пытался нанять начальника полиции Лос-Анджелеса, но ему отказали, и он отправился к Крейтону в качестве второго кандидата.
   - Я сказал вашему помощнику, что меня не интересует работа в Trident, - сказал Босх. - Она сказала, что дело не в этом. Так почему бы тебе не рассказать мне, о чем она, чтобы мы оба могли продолжать наши дни.
   "Уверяю вас, я не предлагаю вам работу в Trident", - сказал Крейтон. "Честно говоря, мы должны иметь полное сотрудничество и уважение со стороны полиции Лос-Анджелеса, чтобы делать то, что мы делаем, и решать деликатные вопросы, связанные с нашими клиентами и полицией. Если бы мы пригласили вас в качестве сотрудника Трайдента, могли бы возникнуть проблемы.
   - Вы говорите о моем иске.
   "В яблочко."
   Большую часть прошлого года Босх находился в центре затянувшегося судебного процесса против отдела, в котором он проработал более тридцати лет. Он подал в суд, потому что считал, что его незаконно вынудили уйти на пенсию. Дело вызвало неприязнь к Босху внутри рядов. Казалось, не имело значения, что за время своего пребывания со значком он привлек к ответственности более сотни убийц. Судебный процесс был урегулирован, но враждебность продолжалась в некоторых кругах отдела, в основном в верхушке.
   - Значит, если вы приведете меня в "Трайдент", это плохо скажется на ваших отношениях с полицией Лос-Анджелеса, - сказал Босх. "Я понимаю. Но ты хочешь, чтобы я для чего-то. Что это?"
   Крейтон кивнул. Пришло время заняться этим.
   - Вы знаете имя Уитни Вэнс? он спросил.
   Босх кивнул.
   - Конечно, знаю, - сказал он.
   - Да, ну, он наш клиент, - сказал Крейтон. - Как и его компания Advance Engineering.
   "Уитни Вэнс должно быть восемьдесят лет".
   - Вообще-то восемьдесят пять. А также..."
   Крейтон открыл верхний средний ящик своего стола и достал документ. Он положил его на стол между ними. Босх увидел, что это распечатанный чек с прикрепленным корешком. На нем не было очков, и он не мог прочитать сумму или другие детали.
   - Он хочет поговорить с вами, - закончил Крейтон.
   "О чем?" - спросил Босх.
   "Я не знаю. Он сказал, что это личное дело, и специально спросил вас по имени. Он сказал, что обсудит этот вопрос только с вами. Он выписал заверенный чек на десять тысяч долларов. Это ваше дело, чтобы встретиться с ним, независимо от того, приведет ли это назначение к дальнейшей работе".
   Босх не знал, что сказать. В тот момент он был на мели благодаря урегулированию судебного процесса, но большую часть денег он вложил в долгосрочные инвестиционные счета, предназначенные для комфортного проживания в старости с солидной долей, оставшейся для его дочери. Но на данный момент ей предстояло два с лишним года обучения в колледже, а затем обучение в аспирантуре. У нее было несколько щедрых стипендий, но он все еще был на крючке для остальных в краткосрочной перспективе. Он не сомневался, что десять тысяч долларов могут быть использованы с пользой.
   "Когда и где состоится эта встреча?" - наконец сказал он.
   - Завтра в девять утра в доме мистера Вэнса в Пасадене, - сказал Крейтон. "Адрес указан на чеке. Возможно, ты захочешь одеться немного лучше".
   Босх проигнорировал этот выпад. Из внутреннего кармана куртки он вынул очки. Он надел их, когда потянулся через стол и взял чек. Он был выписан на его полное имя Иероним Босх.
   По дну чека проходила перфорированная линия. Под ним были адрес и время встречи, а также предостережение "Не приносите огнестрельное оружие". Босх сложил чек по прорези и посмотрел на Крейтона, вставляющего его в пиджак.
   - Отсюда я пойду в банк, - сказал он. "Я внесу это на хранение, и если не возникнет проблем, я буду там завтра".
   Крейтон ухмыльнулся.
   - Проблем не будет.
   Босх кивнул.
   - Тогда, наверное, все, - сказал он.
   Он встал, чтобы уйти.
   - Есть еще кое-что, Босх, - сказал Крейтон.
   Босх отметил, что он перешел от статуса имени к фамилии с Крейтоном в течение десяти минут.
   "Это что?" он спросил.
   "Понятия не имею, о чем старик собирается вас спросить, но я его очень оберегаю", - сказал Крейтон. "Он больше, чем клиент, и я не хочу, чтобы его обманывали на данном этапе его жизни. Какую бы задачу он ни хотел, чтобы вы выполнили, я должен быть в курсе".
   "Поездка? Если я ничего не пропустил, ты позвонил мне, Крейтон. Если кого-то и возьмут напрокат, так это меня. Неважно, сколько он мне платит".
   "Я могу заверить вас, что это не так. Единственная поездка - это поездка в Пасадену, за которую вы только что получили десять тысяч долларов.
   Босх кивнул.
   - Хорошо, - сказал он. "Я собираюсь удержать вас на этом. Я увижусь со стариком завтра и узнаю, в чем дело. Но если он станет моим клиентом, то это дело, каким бы оно ни было, будет между ним и мной. Не будет никакой петли, включающей вас, пока Вэнс не скажет мне, что она есть. Я так работаю. Неважно, кто клиент".
   Босх повернулся к двери. Добравшись туда, он оглянулся на Крейтона.
   "Спасибо за вид."
   Он ушел и закрыл за собой дверь.
   На выходе он остановился у стойки администратора и проверил парковочную квитанцию. Он хотел быть уверенным, что Крейтон съест двадцать баксов за это, а также автомойку, на которую он согласился, когда обслуживал машину.
  
  
   2
   Поместье Вэнсов находилось на Сан-Рафаэле, недалеко от гольф-клуба Аннандейл. Это был район старых денег. Дома и поместья, которые передавались из поколения в поколение и охранялись каменными стенами и заборами из черного железа. Это было далеко от Голливудских холмов, куда уходили новые деньги, а богатые всю неделю оставляли свои мусорные баки на улице. Здесь не было вывески "Продается". Вы должны были знать кого-то, может быть, даже разделить его кровь, чтобы купить.
   Босх припарковался у тротуара примерно в ста ярдах от ворот, охранявших въезд в поместье Вэнсов. На его вершине были шипы, богато украшенные цветами. Несколько мгновений он изучал изгиб подъездной дорожки за воротами, когда она извивалась и поднималась в расщелину между двумя холмистыми зелеными холмами, а затем исчезала. Не было никаких признаков какой-либо постройки, даже гаража. Все это будет далеко от улицы, защищено географией, железом и безопасностью. Но Босх знал, что восьмидесятипятилетняя Уитни Вэнс ждет его где-то там, за этими холмами цвета денег, и что-то думает о нем. Что-то, что требовало человека с другой стороны ворот с шипами.
   Босх пришел на встречу на двадцать минут раньше и решил использовать это время, чтобы просмотреть несколько историй, которые он нашел в Интернете и загрузил утром на свой ноутбук.
   Общие контуры жизни Уитни Вэнс были известны Босху, как, скорее всего, были известны большинству калифорнийцев. Но он по-прежнему находил детали захватывающими и даже восхитительными в том, что Вэнс был редким получателем богатого наследства, который превратил его в нечто еще большее. Он был отпрыском семьи горняков из Пасадены в четвертом поколении, которая восходит к золотой лихорадке в Калифорнии. Геологоразведка привлекла прадеда Вэнса на Запад, но не то, на чем было основано семейное состояние. Разочарованный охотой за золотом, прадед организовал первую в штате горнодобывающую промышленность, извлекая из-под земли несколько тонн железной руды в округе Сан-Бернардино. Дедушка Вэнса открыл вторую открытую шахту южнее, в графстве Империал, а его отец превратил этот успех в сталелитейный завод и завод по производству, которые помогли поддержать зарождающуюся авиационную промышленность. В то время лицо этой отрасли принадлежало Говарду Хьюзу, и он считал Нельсона Вэнса сначала подрядчиком, а затем партнером во многих различных авиационных проектах. Хьюз стал крестным отцом единственного ребенка Нельсона Вэнса.
   Уитни Вэнс родился в 1931 году и в молодости, очевидно, решил проложить для себя уникальный путь. Сначала он отправился в Университет Южной Калифорнии, чтобы изучать кинопроизводство, но в конце концов бросил учебу и вернулся в семью, перейдя в Калифорнийский технологический институт в Пасадене, школу, которую посещал "дядя Ховард". Именно Хьюз убедил юную Уитни изучать авиационную технику в Калифорнийском технологическом институте.
   Как и в случае со старшими в его семье, когда подошла его очередь, Вэнс продвигал семейный бизнес в новых и все более успешных направлениях, всегда связанных с оригинальным продуктом семьи: сталью. Он выиграл множество государственных контрактов на производство деталей для самолетов и основал компанию Advance Engineering, которая владела патентами на многие из них. Муфты, которые использовались для безопасной заправки самолетов, были усовершенствованы на семейном сталелитейном заводе и до сих пор используются в каждом аэропорту мира. Феррит, извлеченный из железной руды на горнодобывающих предприятиях Вэнса, использовался в самых первых попытках построить самолет, который избегал обнаружения радаром. Эти процессы были тщательно запатентованы и защищены Вэнсом, и они гарантировали участие его компании в многолетнем развитии стелс-технологий. Вэнс и его компания были частью так называемого военно-промышленного комплекса, и во время войны во Вьетнаме их стоимость росла в геометрической прогрессии. В каждой миссии в этой стране или за ее пределами на протяжении всей войны использовалось оборудование Advance Engineering. Босх вспомнил, что видел логотип компании - букву " А " со стрелкой посередине - на стальных стенках каждого вертолета, на котором он когда-либо летал во Вьетнаме.
   Босх вздрогнул от резкого стука в окно рядом с ним. Он поднял голову и увидел патрульного офицера Пасадены в униформе, а в камеру заднего вида увидел припаркованный позади него черно-белый автомобиль. Он так увлекся чтением, что даже не услышал, как к нему подъехала полицейская машина.
   Ему пришлось включить двигатель чероки, чтобы опустить окно. Босх знал, о чем идет речь. Автомобиль двадцатидвухлетней давности, нуждающийся в покраске, припаркованный рядом с поместьем семьи, которая помогала строить штат Калифорния, представлял собой подозрительную деятельность. Не имело значения, что машина была только что вымыта или что на нем был накрахмаленный костюм и галстук, извлеченные из пластикового мешка для хранения. Полиции потребовалось менее пятнадцати минут, чтобы отреагировать на его вторжение в район.
   - Я знаю, как это выглядит, офицер, - начал он. - Но у меня встреча через дорогу через пять минут, и я просто...
   - Это замечательно, - сказал полицейский. - Вы не против выйти из машины?
   Босх какое-то время смотрел на него. Он видел табличку с именем над нагрудным карманом, сказал Купер.
   "Ты шутишь, верно?" он спросил.
   "Нет, сэр, я не", сказал Купер. "Пожалуйста, выйдите из машины".
   Босх глубоко вздохнул, открыл дверь и сделал, как ему сказали. Он поднял руки на уровень плеч и сказал: "Я офицер полиции".
   Купер тут же напрягся, как и предполагал Босх.
   - Я безоружен, - быстро сказал Босх. "Мое оружие в бардачке".
   В этот момент он был благодарен за напечатанный на чеке указ, предписывающий ему приходить на встречу с Вэнсом без оружия.
   "Позвольте мне увидеть какое-нибудь удостоверение личности", - потребовал Купер.
   Босх осторожно полез во внутренний карман пиджака и вытащил футляр для бейджа. Купер изучил значок детектива, а затем удостоверение личности.
   - Здесь сказано, что вы офицер запаса, - сказал он.
   - Ага, - сказал Босх. "Неполный рабочий день".
   - Примерно в пятнадцати милях от вашей резервации, не так ли? Что вы здесь делаете, детектив Босх?
   Он вернул футляр для бейджа, и Босх убрал его.
   - Ну, я пытался тебе сказать, - сказал он. - У меня назначена встреча - на которую вы меня опоздаете - с мистером Вэнсом, который, я думаю, вы знаете, живет прямо там.
   Босх указал на черные ворота.
   - Это назначение - дело полиции? - спросил Купер.
   - Вообще-то это не твое дело, - ответил Босх.
   Они долго смотрели друг на друга холодными взглядами, ни один из мужчин не моргнул. Наконец Босх заговорил.
   "Г-н. Вэнс ждет меня, - сказал он. - Такой парень, наверное, спросит, почему я опаздываю, и, наверное, что-нибудь с этим сделает. У тебя есть имя, Купер?
   Купер моргнул.
   "Да, черт с тобой, - сказал он. "Хорошего дня."
   Он повернулся и направился обратно к патрульной машине.
   - Спасибо, офицер, - крикнул Босх ему вслед.
   Босх вернулся в свою машину и сразу же отъехал от тротуара. Если бы у старой машины хватило ума оставить резину, он бы так и сделал. Но самое большее, что он смог показать Куперу, оставшемуся припаркованным у обочины, - это столб синего дыма из старой выхлопной трубы.
   Он въехал во въездной канал у ворот поместья Вэнсов и подъехал к камере и коммуникационной будке. Почти сразу же его поприветствовал голос.
   "Да?"
   Это был мужчина, молодой и устало высокомерный. Босх высунулся из окна и громко заговорил, хотя знал, что, вероятно, в этом нет необходимости.
   - Гарри Босху к мистеру Вэнсу. У меня назначена встреча."
   Через мгновение ворота перед ним начали открываться.
   - Следуйте по подъездной дорожке к стоянке возле поста охраны, - сказал голос. "Г-н. Слоан встретит вас там у металлоискателя. Оставьте все оружие и записывающие устройства в бардачке вашего автомобиля".
   - Понятно, - сказал Босх.
   - Подъезжай, - сказал голос.
   Ворота теперь были полностью открыты, и Босх въехал. Он пошел по мощеной дорожке через тщательно ухоженные изумрудные холмы, пока не дошел до второй линии забора и будки охраны. Двойные меры безопасности здесь были аналогичны тем, которые применялись в большинстве тюрем, которые посещал Босх, - конечно, с противоположным намерением не пускать людей внутрь.
   Вторые ворота распахнулись, и охранник в форме вышел из будки, чтобы дать Босху знак войти и направить его к парковке. Проходя мимо, Босх махнул рукой и заметил нашивку Trident Security на плече темно-синей формы охранника.
   После парковки Босху было приказано положить ключи, телефон, часы и ремень в пластиковую ванну, а затем пройти через металлоискатель в стиле аэропорта, пока еще двое мужчин Trident наблюдали. Они вернули все, кроме телефона, который, как они объяснили, будет помещен в бардачок его машины.
   - Кто-нибудь еще уловил иронию? - спросил он, засовывая ремень обратно в петли штанов. "Вы знаете, семья зарабатывала деньги на металле - теперь вам нужно пройти через металлоискатель, чтобы попасть внутрь дома".
   Никто из охранников ничего не сказал.
   - Ладно, тогда, наверное, это только я, - сказал Босх.
   Как только он пристегнул ремень, его передали на следующий уровень безопасности, мужчина в костюме с необходимыми наушниками и микрофоном на запястье, и сотрудники секретной службы с мертвыми глазами смотрят, чтобы пойти с ними. Его голова была обрита только для того, чтобы он мог завершить образ крутого парня. Он не назвал своего имени, но Босх предположил, что это Слоан, упомянутый ранее по интеркому. Он молча проводил Босха через вход в массивный особняк из серого камня, который, как догадывался Босх, мог бы соперничать со всем, что могли предложить Дюпоны или Вандербильты. Согласно Википедии, он требовал шесть миллиардов долларов. Босх не сомневался, когда вошел, что это будет самое близкое к американской королевской семье, которое он когда-либо получал.
   Его привели в комнату, обшитую панелями из темного дерева, с десятками фотографий в рамках 8 х 10, висевших в четыре ряда на одной стене. В конце комнаты стояла пара кушеток и барная стойка. Сопровождающий в костюме указал Босху на один из диванов.
   - Сэр, присаживайтесь, секретарь мистера Вэнса придет за вами, когда будет готов вас принять.
   Босх сел на диван лицом к стене с фотографиями.
   "Хочешь воды?" - спросил костюм.
   - Нет, я в порядке, - сказал Босх.
   Костюм занял позицию рядом с дверью, через которую они вошли, и сжал одно запястье другой рукой в позе, говорящей, что он настороже и готов ко всему.
   Босх использовал время ожидания для изучения фотографий. Они предложили запись жизни Уитни Вэнс и людей, которых он встречал в течение этого времени. На первой фотографии были изображены Говард Хьюз и подросток, которого он принял за Вэнса. Они стояли, прислонившись к неокрашенной металлической обшивке самолета. Оттуда фотографии, казалось, шли слева направо в хронологическом порядке. На них Вэнс изображен с многочисленными известными деятелями промышленности, политики и СМИ. Босх не мог назвать каждого человека, с которым позировал Вэнс, но от Линдона Джонсона до Ларри Кинга он знал, кем были большинство из них. На всех фотографиях Вэнс демонстрировал одну и ту же полуулыбку, уголок рта с левой стороны был приподнят, как бы сообщая объективу камеры, что это не его идея позировать для фотографии. Лицо старело от фото к фото, веки прикрыты, но улыбка всегда была прежней.
   Были две фотографии Вэнса с Ларри Кингом, давним интервьюером знаменитостей и ньюсмейкеров на CNN. В первом Вэнс и Кинг сидели друг напротив друга в студии, которая уже более двух десятилетий известна как съемочная площадка Кинга. На столе между ними стояла книга. На втором фото Вэнс ставил подпись Кингу на книге золотой ручкой. Босх встал и подошел к стене, чтобы повнимательнее рассмотреть фотографии. Он надел очки и наклонился ближе к первой фотографии, чтобы прочитать название книги, которую Вэнс продвигал на шоу.
  
   STEALTH: Создание исчезающего самолета Уитни П. Вэнс
   Название вырвалось из памяти, и Босх вспомнил что-то о Уитни Вэнс, писавшей семейную историю, которую критики разгромили больше за то, что было упущено, чем за то, что в ней было. Его отец, Нельсон Вэнс, в свое время был безжалостным бизнесменом и неоднозначной политической фигурой. Говорили, но так и не доказали, что он был членом клики богатых промышленников, которые были сторонниками евгеники - так называемой науки об улучшении человеческой расы путем контролируемого размножения, которое устраняло бы нежелательные признаки. После того, как нацисты использовали аналогичную извращенную доктрину для осуществления геноцида во время Второй мировой войны, такие люди, как Нельсон Вэнс, скрывали свои убеждения и принадлежность.
   Книга его сына представляла собой не более чем тщеславный проект, полный поклонения героям, с небольшим упоминанием негатива. Уитни Вэнс стал таким отшельником в своей более поздней жизни, что книга стала причиной, чтобы вывести его на всеобщее обозрение и спросить о том, что было упущено.
   "Г-н. Босх?
   Босх повернулся от фотографий к женщине, стоявшей у входа в коридор на другом конце комнаты. На вид ей было почти семьдесят лет, и ее седые волосы были собраны в серьезный пучок на макушке.
   - Я секретарь мистера Вэнса, Ида, - сказала она. - Он увидит тебя сейчас.
   Босх последовал за ней в коридор. Они прошли расстояние, похожее на городской квартал, прежде чем подняться по короткой лестнице в другой коридор, на этот раз пересекающий крыло особняка, построенного на более высоком склоне холма.
   - Простите, что заставил вас ждать, - сказала Ида.
   - Все в порядке, - сказал Босх. "Мне понравилось рассматривать фотографии".
   "Там много истории".
   "Да."
   "Г-н. Вэнс с нетерпением ждет встречи с вами.
   "Большой. Я никогда раньше не встречал миллиардеров".
   Его неуклюжее замечание положило конец разговору. Как будто его упоминание о деньгах было совершенно грубым и грубым в особняке, построенном как памятник деньгам.
   Наконец они подошли к двойным дверям, и Ида провела Босха в домашний офис Уитни Вэнс.
   Человек, к которому пришел Босх, сидел за столом, спиной к пустому камину, достаточно большому, чтобы укрыться от него во время торнадо. Тонкой рукой, настолько белой, что казалось, будто на нем латексная перчатка, он жестом пригласил Босха выйти вперед.
   Босх подошел к столу, и Вэнс указал на одинокое кожаное кресло перед ним. Он не предложил пожать руку Босху. Когда он сел, Босх заметил, что Вэнс находится в инвалидной коляске с электрическим управлением, выходящим из левого подлокотника. Он увидел, что на столе не было никаких продуктов, за исключением единственного белого листка бумаги, который либо был пуст, либо лежал на полированном темном дереве лицевой стороной вниз.
   "Г-н. Вэнс, - сказал Босх. "Как дела?"
   - Я стар - я такой, - сказал Вэнс. "Я боролся изо всех сил, чтобы победить время, но некоторые вещи невозможно победить. Человеку моего положения трудно это принять, но я смирился, мистер Босх.
   Он снова махнул своей костлявой белой рукой, окинув взглядом всю комнату.
   "Все это скоро станет бессмысленным", - сказал он.
   Босх огляделся на случай, если Вэнс хочет, чтобы он что-то увидел. Справа была зона отдыха с длинным белым диваном и такими же стульями. В офисе была барная стойка, за которой при необходимости мог проскользнуть хозяин. На двух стенах висели картины, которые представляли собой просто цветные пятна.
   Босх оглянулся на Вэнса, и старик изобразил кривую улыбку, которую Босх видел на фотографиях в приемной, восходящая кривая только с левой стороны. Вэнс не смог изобразить полную улыбку. Судя по фотографиям, которые видел Босх, он никогда не мог этого сделать.
   Босх не совсем знал, что ответить на слова старика о смерти и бессмысленности. Вместо этого он просто продолжил введение, о котором неоднократно думал со времени встречи с Крейтоном.
   - Ну, мистер Вэнс, мне сказали, что вы хотите меня видеть и заплатили мне немалую сумму денег, чтобы я был здесь. Может для вас это не много, а для меня. Что я могу сделать для вас, сэр?
   Вэнс подавил улыбку и кивнул.
   "Человек, который сразу переходит к делу", - сказал он. "Мне нравится, что."
   Он потянулся к пульту управления своим креслом и подошел ближе к столу.
   - Я читал о вас в газете, - сказал он. "В прошлом году, кажется. Случай с тем доктором и перестрелка. Вы казались мне человеком, который стоит на своем, мистер Босх. На тебя сильно давили, но ты выстоял. Мне нравится, что. Я нуждаюсь в этом. Его уже не так много вокруг".
   "Что ты хочешь чтобы я сделал?" - снова спросил Босх.
   - Я хочу, чтобы ты нашел мне кого-нибудь, - сказал Вэнс. "Кто-то, кто, возможно, никогда не существовал".
  
  
   3
   Заинтриговав Босха своей просьбой, Вэнс трясущейся левой рукой перевернул листок бумаги на своем столе и сказал Босху, что он должен подписать его, прежде чем они будут обсуждать что-либо дальше.
   "Это форма о неразглашении", - пояснил он. "Мой адвокат сказал, что это железно. Ваша подпись гарантирует, что вы не раскроете содержание нашей беседы или вашего последующего расследования никому, кроме меня. Даже мой сотрудник, даже тот, кто говорит, что пришел к вам от моего имени. Только я, мистер Босх. Если вы подписываете этот документ, вы отвечаете только передо мной. О результатах вашего расследования вы сообщаете только мне. Ты понимаешь?"
   - Да, я понимаю, - сказал Босх. "У меня нет проблем с тем, чтобы подписать его".
   - Тогда очень хорошо. У меня здесь есть ручка.
   Вэнс толкнул документ через стол, затем достал ручку из богато украшенного золотого футляра на своем столе. Это была перьевая ручка, которая показалась Босху тяжелой, потому что она была толстой и сделана, как он предположил, из настоящего золота. Это напомнило Босху ручку, которой Вэнс на фотографии подписал книгу для Ларри Кинга.
   Он быстро отсканировал документ и подписал его. Он положил ручку на нее и толкнул обе через стол к Вэнсу. Старик положил документ в ящик стола и закрыл его. Он протянул ручку Босху для изучения.
   "Эта ручка была сделана из золота, которое мой прадед добыл на золотых приисках Сьерра-Невады в 1852 году, - сказал он. "Это было до того, как конкуренция заставила его отправиться на юг. Прежде чем он понял, что из железа можно сделать больше, чем из золота".
   Он повертел ручку в руке.
   "Это передавалось из поколения в поколение", - сказал он. "Он у меня с тех пор, как я уехал из дома в колледж".
   Вэнс изучал ручку так, будто видел ее впервые. Босх ничего не сказал. Он задавался вопросом, страдал ли Вэнс каким-либо снижением умственных способностей и было ли желание старика найти кого-то, кто, возможно, никогда не существовал, своего рода признаком слабости ума.
   "Г-н. Вэнс? он спросил.
   Вэнс положил ручку обратно в держатель и посмотрел на Босха.
   "Мне некому его отдать", - сказал он. - Некому отдать это.
   Это было правдой. В биографических данных, которые нашел Босх, говорилось, что Вэнс никогда не был женат и не имел детей. В нескольких резюме, которые он прочитал, косвенно предполагалось, что он был гомосексуалистом, но подтверждения этому никогда не было. Другие биографические выдержки предполагают, что он был слишком увлечен своей работой, чтобы поддерживать постоянные отношения, не говоря уже о создании семьи. Сообщалось о нескольких коротких романах, в основном с голливудскими звездочками того времени - возможно, свидания для камер, чтобы отложить спекуляции о гомосексуализме. Но за последние сорок с лишним лет Босх ничего не мог найти.
   - У вас есть дети, мистер Босх? - спросил Вэнс.
   - Дочь, - ответил Босх.
   "Где?"
   "В школе. Университет Чепмена, в округе Ориндж.
   "Хорошая школа. Она студентка кино?
   "Психология."
   Вэнс откинулся на спинку стула и посмотрел в прошлое.
   "Я хотел изучать кино, когда был молодым человеком, - сказал он. "Мечты юности..."
   Он не закончил свою мысль. Босх понял, что ему придется вернуть деньги. Все это было каким-то сумасшествием, а работы не было. Он не мог взять плату от этого человека, даже если бы это была лишь бесконечно малая капля из ведра Вэнса. Bosch не брал денег с пострадавших людей, какими бы богатыми они ни были.
   Вэнс оторвал взгляд от бездны памяти и посмотрел на Босха. Он кивнул, казалось, зная мысли Гарри, затем схватился левой рукой за подлокотник кресла и наклонился вперед.
   "Думаю, мне нужно рассказать вам, о чем идет речь", - сказал он.
   Босх кивнул.
   - Это было бы хорошо, да.
   Вэнс кивнул в ответ и снова изобразил кривую улыбку. На мгновение он посмотрел вниз, а затем снова на Босха, его глубоко посаженные и блестящие глаза за очками без оправы.
   "Давным-давно я совершил ошибку, - сказал он. "Я никогда не исправлял это, я никогда не оглядывался назад. Теперь хочу узнать, есть ли у меня ребенок. Ребенок, которому я мог бы отдать свою золотую ручку".
   Босх долго смотрел на него, надеясь, что он продолжит. Но когда он это сделал, он, казалось, уловил еще одну цепочку воспоминаний.
   "Когда мне было восемнадцать, я не хотел иметь ничего общего с бизнесом моего отца, - сказал Вэнс. "Меня больше интересовала роль следующего Орсона Уэллса. Я хотел снимать фильмы, а не детали самолетов. Я был полон собой, как это часто бывает с молодыми людьми в этом возрасте".
   Босх представил себя восемнадцатилетним. Его желание проложить собственный путь привело его в туннели Вьетнама.
   "Я настоял на киношколе, - сказал Вэнс. "Я поступил в USC в 1949 году".
   Босх кивнул. Из своего предыдущего чтения он знал, что Вэнс провел всего год в Университете Южной Калифорнии, прежде чем изменить путь, перейдя в Калифорнийский технологический институт и продвинув семейную династию. В его поиске в Интернете не было найдено никаких объяснений. Теперь Босх полагал, что выяснит, почему.
   - Я встретил девушку, - сказал Вэнс. "Мексиканская девушка. И вскоре после этого она забеременела. Это была вторая худшая вещь, которая когда-либо случалась со мной. Первый рассказал моему отцу.
   Вэнс замолчал, опустив глаза на стол перед собой. Заполнить пробелы было нетрудно, но Босху нужно было услышать от Вэнса как можно больше рассказа.
   "Что случилось?" он спросил.
   - Он послал людей, - сказал Вэнс. "Люди уговаривают ее не рожать ребенка. Люди, которые отвезут ее в Мексику, чтобы позаботиться об этом".
   - Она ушла?
   - Если она и знала, то не с людьми моего отца. Она исчезла из моей жизни, и я больше никогда ее не видел. И я был слишком труслив, чтобы найти ее. Я дал отцу все, что ему было нужно, чтобы контролировать меня: потенциальное смущение и позор. Даже уголовное преследование из-за возраста. Я сделал то, что мне сказали. Я перевелся в Калифорнийский технологический институт, и на этом все закончилось".
   Вэнс кивнул, словно подтверждая что-то для себя.
   "Тогда было другое время... для меня и для нее".
   Вэнс поднял голову и долго смотрел Босху в глаза, прежде чем продолжить.
   - Но теперь я хочу знать. Когда вы достигаете конца вещей, к которым вы хотите вернуться..."
   Прошло несколько ударов сердца, прежде чем он снова заговорил.
   - Вы можете мне помочь, мистер Босх? он спросил.
   Босх кивнул. Он верил, что боль в глазах Вэнса была реальной.
   "Это было давно, но я могу попробовать", - сказал Босх. "Вы не возражаете, если я задам несколько вопросов и сделаю кое-какие заметки?"
   - Делайте заметки, - сказал Вэнс. "Но я еще раз предупреждаю вас, что все об этом должно оставаться в полной конфиденциальности. Жизнь может быть в опасности. Каждое ваше движение должно оглядываться через плечо. Я не сомневаюсь, что будут предприняты усилия, чтобы выяснить, почему я хотел вас видеть и что вы делаете для меня. У меня есть прикрытие для этого, к которому мы можем вернуться позже. А пока задавайте свои вопросы".
   Жизни могут быть в опасности . Эти слова рикошетом отдались у него в груди, когда Босх достал из внутреннего кармана пиджака небольшой блокнот. Он вытащил ручку. Он был сделан из пластика, а не из золота. Он купил его в аптеке.
   - Вы только что сказали, что жизнь может быть в опасности. Чьи жизни? Почему?"
   - Не будьте наивны, мистер Босх. Я уверен, что вы провели небольшое исследование, прежде чем прийти ко мне. У меня нет наследников, по крайней мере, известных наследников. Когда я умру, контроль над Advance Engineering перейдет к совету директоров, который продолжит набивать свои карманы миллионами, выполняя государственные контракты. Действительный наследник может изменить все это. На кону могут быть миллиарды. Ты же не думаешь, что люди и сущности стали бы за это убивать?
   "По моему опыту, люди будут убивать по любой причине и без всякой причины, - сказал Босх. - Если я узнаю, что у тебя есть наследники, ты уверен, что хочешь сделать их мишенями?
   "Я бы дал им выбор", - сказал Вэнс. "Я считаю, что я в долгу перед ними. И я буду защищать их, насколько это возможно".
   "Как ее звали? Девушка, от которой ты забеременела.
   "Вибиана Дуарте".
   Босх записал это в свой блокнот.
   - Ты случайно не знаешь дату ее рождения?
   - Не могу вспомнить.
   - Она была студенткой Университета Южной Калифорнии?
   "Нет, я познакомился с ней в EVK. Она там работала".
   "ЭВК?"
   "Студенческая столовая называлась "Кухня для всех". ЭВК для краткости".
   Босх сразу понял, что это избавляет от возможности отследить Вибиану Дуарте по студенческим записям, которые обычно были очень полезны, поскольку большинство школ внимательно следили за своими выпускниками. Это означало, что поиск женщины будет более трудным и еще более долгим.
   - Вы сказали, что она мексиканка, - сказал он. - Ты имеешь в виду Латину? Она была гражданкой США?"
   "Я не знаю. Я не думаю, что она была. Мой отец-"
   Он не закончил.
   - Твой отец что? - спросил Босх.
   "Я не знаю, было ли это правдой, но мой отец сказал, что это был ее план", - сказал Вэнс. "Чтобы забеременеть, мне пришлось бы жениться на ней, и она стала бы гражданкой. Но мой отец говорил мне много неправды и верил многим вещам, которые были... не в порядке. Так что я не знаю".
   Босх подумал о том, что он читал о Нельсоне Вэнсе и евгенике. Он продолжал.
   - У тебя случайно нет фотографии Вибианы? он спросил.
   - Нет, - сказал Вэнс. "Вы не представляете, сколько раз я мечтал о фотографии. Что я могу просто посмотреть на нее еще раз".
   - Где она жила?
   "У школы. Всего в нескольких кварталах отсюда. Она шла на работу".
   "Ты помнишь адрес? Улица, может быть?
   "Нет, я не помню. Это было так давно, и я потратил столько лет, пытаясь заблокировать это. Но правда в том, что после этого я больше никого по-настоящему не любил".
   Это был первый раз, когда Вэнс упомянул о любви или показал, насколько глубокими были отношения. По опыту Босха, когда вы оглядываетесь на свою жизнь, вы используете увеличительное стекло. Все стало больше, усилилось. Свидание в колледже может стать любовью на всю жизнь в памяти. Тем не менее, боль Вэнса казалась реальной спустя многие десятилетия после описываемых им событий. Босх поверил ему.
   - Как долго вы были с ней вместе, прежде чем все это случилось? он спросил.
   "Между первым и последним разом, когда я ее видел, прошло восемь месяцев, - сказал Вэнс. "Восемь месяцев."
   "Помнишь, когда она сказала тебе, что беременна? Я имею в виду, какой месяц или время года?
   "Это было после начала летней сессии. Я записался только потому, что знал, что увижу ее. Итак, конец июня 1950 года. Может быть, начало июля.
   - И вы говорите, что познакомились с ней за восемь месяцев до этого?
   "Я начал в сентябре годом ранее. Я ее сразу заметил работающей в EVK. У меня не хватало смелости поговорить с ней пару месяцев".
   Старик посмотрел на стол.
   - Что еще ты помнишь? - подсказал Босх. - Вы когда-нибудь встречались с ее семьей? Ты помнишь какие-нибудь имена?
   - Нет, я этого не делал, - сказал Вэнс. "Она сказала мне, что ее отец был очень строгим, и они были католиками, а я нет. Знаете, мы были как Ромео и Джульетта. Я никогда не встречался с ее семьей, а она никогда не встречалась с моей".
   Босх ухватился за единственную информацию из ответа Вэнса, которая могла продвинуть расследование.
   - Ты знаешь, в какую церковь она ходила?
   Вэнс поднял голову, его глаза были острыми.
   "Она сказала мне, что ее назвали в честь церкви, где ее крестили. Святой Вибианы.
   Босх кивнул. Первоначальный Сент-Вибиана находился в центре города, всего в квартале от штаб-квартиры полиции Лос-Анджелеса, где он работал. Ему более ста лет, он сильно пострадал во время землетрясения 1994 года. Рядом была построена новая церковь, а старое здание было передано в дар городу и сохранено. Босх не был уверен, но полагал, что теперь это зал для мероприятий и библиотека. Но связь с Вибианой Дуарте была хорошей. Католические церкви вели учет рождений и крещений. Он чувствовал, что эта хорошая информация опровергает плохие новости о том, что Вибиана не была студенткой Университета Южной Калифорнии. Это также было убедительным признаком того, что она могла быть гражданкой США, независимо от того, были ли ее родители. Если бы она была гражданкой, ее было бы легче отследить по публичным записям.
   "Если бы беременность была доношена до срока, когда бы родился ребенок?" он спросил.
   Это был деликатный вопрос, но Босху нужно было сократить сроки, если он собирался заняться рекордами.
   "Я думаю, что она была как минимум на втором месяце беременности, когда рассказала мне об этом", - сказал Вэнс. "Поэтому я бы сказал, что январь следующего года будет рождением. Может быть, в феврале".
   Босх записал.
   - Сколько ей было лет, когда вы ее знали? он спросил.
   "Ей было шестнадцать, когда мы встретились, - сказал Вэнс. - Мне было восемнадцать.
   Это была еще одна причина реакции отца Вэнса. Вибиана была несовершеннолетней. Беременность шестнадцатилетней девушки в 1950 году могла привести к незначительным, но неприятным юридическим проблемам Уитни.
   - Она была в старшей школе? - спросил Босх.
   Он знал окрестности USC. Старшая школа была бы ручным искусством - еще один шанс проследить рекорды.
   "Она бросила работу, - сказал Вэнс. "Семья нуждалась в деньгах".
   - Она когда-нибудь говорила, чем ее отец зарабатывал на жизнь? - спросил Босх.
   - Не помню.
   "Хорошо, возвращаясь к ее дню рождения, вы не помните дату, но помните ли вы, что когда-нибудь праздновали его с ней в течение этих восьми месяцев?"
   Вэнс на мгновение задумался, а затем покачал головой.
   "Нет, я не могу припомнить дня рождения, - сказал он.
   - И если я правильно понимаю, вы были вместе с конца октября по июнь и, может быть, с начала июля, так что ее день рождения, скорее всего, был где-то с июля по конец октября. Грубо."
   Вэнс кивнул. Сокращение его до четырех месяцев может помочь в какой-то момент, когда Bosch просматривает записи. Добавление даты рождения к имени Вибиана Дуарте было бы ключевой отправной точкой. Он записал разброс месяцев и вероятный год рождения: 1933. Затем он посмотрел на Вэнса.
   - Как ты думаешь, твой отец заплатил ей или ее семье? он спросил. - Чтобы они молчали и просто уходили?
   - Если и знал, то никогда мне об этом не говорил, - сказал Вэнс. "Я был тем, кто ушел. Акт трусости, о котором я всегда сожалел.
   - Вы когда-нибудь искали ее раньше? Вы когда-нибудь платили кому-нибудь еще?
   "Нет, к сожалению, нет. Я не могу сказать, есть ли у кого-то еще".
   "Это означает, что?"
   "Это означает, что вполне возможно, что такой обыск был проведен как превентивный шаг в подготовке к моей смерти".
   Босх долго думал об этом. Затем он посмотрел на несколько заметок, которые он написал. Он чувствовал, что с него достаточно, чтобы начать.
   - Ты сказал, что у тебя есть для меня легенда?
   "Да, Джеймс Франклин Олдридж. Запиши это."
   "Кто он?"
   "Мой первый сосед по комнате в USC. Его исключили из школы в первом семестре".
   - Для академиков?
   - Нет, для чего-то другого. Ваше прикрытие состоит в том, что я попросил вас найти моего соседа по комнате в колледже, потому что я хочу исправить то, что мы оба сделали, но он взял на себя вину. Таким образом, если вы посмотрите на записи того времени, это покажется правдоподобным".
   Босх кивнул.
   "Это может сработать. Это реальная история?"
   "Это."
   - Наверное, мне следует знать, что вы оба сделали.
   - Вам не нужно знать это, чтобы найти его.
   Босх немного подождал, но это было все, что Вэнс мог сказать по этому поводу. Гарри записал имя после проверки правописания Олдриджа с Вэнсом, а затем закрыл блокнот.
   "Последний вопрос. Скорее всего, Вибиана Дуарте уже мертва. Но что, если она родит ребенка, а я найду живых наследников? Что ты хочешь чтобы я сделал? Я вступаю в контакт?"
   "Нет, абсолютно нет. Вы не выходите на связь, пока не доложите мне. Мне нужно полное подтверждение, прежде чем будет сделано какое-либо приближение.
   - Подтверждение ДНК?
   Вэнс кивнул и долго изучал Босха, прежде чем снова подойти к ящику стола. Он достал мягкий белый конверт, на котором ничего не было написано. Он пододвинул его через стол Босху.
   - Я доверяю вам, мистер Босх. Теперь я дал вам все, что вам нужно, чтобы обмануть старика, если хотите. Я верю, что ты не будешь.
   Босх взял конверт. Он не был запечатан. Он заглянул в него и увидел прозрачную стеклянную пробирку с тампоном, используемым для сбора слюны. Это был образец ДНК Вэнса.
   "Вот где вы могли меня обмануть, мистер Вэнс".
   "Как так?"
   "Было бы лучше, если бы я взяла у вас мазок, собрала это сама".
   - Даю слово.
   - А у тебя есть мой.
   Вэнс кивнул, и, похоже, ему больше нечего было сказать.
   "Думаю, у меня есть все, что мне нужно, чтобы начать".
   - Тогда у меня к вам последний вопрос, мистер Босх.
   "Вперед, продолжать."
   "Мне любопытно, потому что это не упоминалось в газетных статьях, которые я читал о вас. Но вы, кажется, в подходящем возрасте. Каков был ваш статус во время войны во Вьетнаме?"
   Босх помедлил, прежде чем ответить.
   - Я был там, - наконец сказал он. "Два тура. Вероятно, я летал на вертолетах, которые вы помогли построить, больше раз, чем вы когда-либо".
   Вэнс кивнул.
   - Наверное, так, - сказал он.
   Босх встал.
   "Как мне связаться с вами, если у меня возникнут дополнительные вопросы или я захочу сообщить о том, что узнал?"
   "Конечно."
   Вэнс открыл ящик стола и достал визитную карточку. Дрожащей рукой он передал его Босху. На нем был напечатан номер телефона, больше ничего.
   "Позвони по этому номеру, и ты свяжешься со мной. Если это не я, то что-то не так. Не доверяй никому другому, с кем говоришь".
   Босх перевел взгляд с номера на карточке на Вэнса, сидящего в инвалидном кресле, его кожа из папье-маше и редкие волосы выглядели хрупкими, как сухие листья. Он задавался вопросом, была ли его осторожность паранойей или существовала реальная опасность для информации, которую он собирался искать.
   - Вы в опасности, мистер Вэнс? он спросил.
   "Человек моего положения всегда в опасности, - сказал Вэнс.
   Босх провел большим пальцем по хрустящему краю визитной карточки.
   - Я скоро к вам вернусь, - сказал он.
   "Мы не обсуждали оплату ваших услуг, - сказал Вэнс.
   - Вы заплатили мне достаточно, чтобы начать. Посмотрим, как пойдет".
   - Эта плата была только для того, чтобы заставить тебя прийти сюда.
   - Что ж, это сработало, и этого более чем достаточно, мистер Вэнс. Ничего, если я найду выход? Или это сработает охранная сигнализация?
   "Как только ты выйдешь из этой комнаты, они узнают об этом и придут тебя встречать".
   Вэнс заметил озадаченный взгляд Босха.
   "Это единственная комната в доме, за которой не ведется видеонаблюдение", - пояснил он. "Есть камеры, которые следят за мной даже в моей спальне. Но я настоял здесь на уединении. Как только ты уйдешь, они придут".
   Босх кивнул.
   - Я понимаю, - сказал он. "До скорого."
   Он шагнул в дверь и пошел по коридору. Вскоре Босха встретил мужчина в костюме и безмолвно провел его по дому к машине.
  
  
   4
   Работа с холодными ящиками сделала Босха опытным в путешествиях во времени. Он знал, как вернуться в прошлое, чтобы найти людей. Возвращение в 1951 год будет самым дальним и, вероятно, самым трудным путешествием, которое он когда-либо совершал, но он верил, что справится с этим, и это воодушевляло его.
   Отправной точкой было найти дату рождения Вибианы Дуарте, и он считал, что знает лучший способ сделать это. Вместо того чтобы вернуться домой после встречи с Вэнсом, Босх поехал по шоссе 210 через северный край долины и направился в город Сан-Фернандо.
   Сан-Фернандо, размером чуть больше двух квадратных миль, был островным городом в мегаполисе Лос-Анджелес. За сто лет до этого все небольшие городки и городки, входившие в долину Сан-Фернандо, были присоединены к Лос-Анджелесу по одной причине: недавно построенный акведук Лос-Анджелеса предлагал обильные запасы воды, которая предохраняла их богатые сельскохозяйственные поля от высыхания и сдувания. . Они добавлялись один за другим, и Лос-Анджелес рос и расширялся на север, в конечном итоге захватив весь район. Все, кроме 2,3 квадратных миль одноименного Долины города Сан-Фернандо. Маленькому городку не нужна была вода Лос-Анджелеса. Его наземных запасов было более чем достаточно. Избегая увертюры большого города, который теперь окружал его, он оставался независимым.
   Спустя сто лет так и осталось. Сельское хозяйство Долины, возможно, давно уступило место разрастанию городов и городскому упадку, но город Сан-Фернандо оставался причудливым возвратом к чувствительности маленького городка. Конечно, городские проблемы и преступность были неизбежны, но это не было чем-то таким, о чем полицейское управление крошечного городка не могло бы регулярно заботиться.
   То есть до финансового краха 2008 года. Когда разразился банковский кризис и экономика по всему миру сократилась и пошла вниз по спирали, прошло всего несколько лет, прежде чем приливная волна финансовой боли обрушилась на Сан-Фернандо. Произошло резкое сокращение бюджета, а затем снова. Начальник полиции Энтони Вальдес видел, как его отдел сократился с сорока присяжных офицеров, включая его самого, в 2010 году до тридцати офицеров к 2016 году. Он видел, как его детективная группа из пяти следователей сократилась до двух: один детектив для расследования преступлений против собственности и один для расследования преступлений против личности. . Вальдес видел, как начали накапливаться нераскрытые дела, некоторые даже изначально не расследовались полностью и должным образом.
   Вальдес родился и вырос в Сан-Фернандо, но был опытным полицейским в полиции Лос-Анджелеса, проработав двадцать лет и дослужившись до звания капитана, прежде чем получить пенсию и выписаться, а затем занять первое место в департаменте своего родного города. Его связи с более крупным отделом, который окружал его собственный, были глубоки, и его решение бюджетного кризиса состояло в том, чтобы расширить резервную программу SFPD и привлечь больше офицеров, которые работали неполный рабочий день, но бесплатно.
   И именно это расширение привело шефа Вальдеса к Гарри Бошу. Одно из первых назначений Вальдеса, когда он работал в полиции Лос-Анджелеса, было в подразделении по борьбе с бандами в голливудском отделе. Там он столкнулся с лейтенантом по имени Паундс, который подал внутреннюю жалобу и безуспешно пытался понизить Вальдеса в должности или даже уволить.
   Вальдес избегал и того, и другого, и всего несколько месяцев спустя услышал о детективе по имени Босх, который сам вступил в ссору с Паундсом и в итоге выбросил его через зеркальное стекло на Голливудской станции. Вальдес всегда помнил это имя, и годы спустя, когда он прочитал о ныне вышедшем на пенсию Гарри Боше, подающем в суд на полицию Лос-Анджелеса за то, что тот вынудил его уволиться с работы в отделе по расследованию нераскрытых дел, он взял трубку.
   Вальдес не мог предложить Босху зарплату, но он мог предложить ему то, что Босх ценил больше: значок детектива и доступ ко всем нераскрытым делам крошечного города. В резервном подразделении SFPD было всего три требования. Его офицеры должны были поддерживать государственные стандарты подготовки сотрудников правоохранительных органов, проходить квалификацию раз в месяц на стрельбище ведомства и работать не менее двух смен в месяц.
   Для Bosch это было несложно. Полиция Лос-Анджелеса больше не хотела и не нуждалась в нем, но городок в Долине определенно нуждался в нем. И была работа, которую нужно было сделать, и жертвы, ожидающие правосудия. Bosch согласился на эту работу, как только ее предложили. Он знал, что это позволит ему продолжить миссию своей жизни, и ему не нужна была для этого зарплата.
   Босх легко выполнил и превзошел офицерские минимумы запаса. Редко когда он не работал хотя бы две смены в неделю, не говоря уже о месяце, в сыскном бюро. Он бывал там так часто, что ему на постоянной основе выделили одну из кабин, которые остались открытыми, когда команду урезали из-за бюджетного кризиса.
   Большую часть времени он работал в кабинке или через Первую улицу от полицейского участка в старой городской тюрьме, где камеры были перепрофилированы под складские помещения. В бывшем вытрезвителе теперь располагались три ряда стоячих полок, заполненных открытыми делами десятилетней давности.
   Из-за срока давности по всем преступлениям, кроме убийств, подавляющее большинство этих дел никогда не будет раскрыто или даже расследовано. применять новые технологии к старым доказательствам. Он также взял на себя проверку всех сексуальных посягательств, стрельбы без смертельного исхода и нападений, приведших к серьезным травмам в течение срока давности для этих преступлений.
   В работе было много свободы. Босх мог сам устанавливать часы работы и всегда мог отвлечься, если ему попадалось дело в частном расследовании. Шеф Вальдес знал, что ему повезло, что на него работал детектив с опытом Босха, и он никогда не хотел посягать на способность Босха браться за оплачиваемую работу. Он только подчеркнул Босху, что они никогда не могут смешиваться. Гарри не мог использовать свой значок и допуск полицейского из Сан-Фернандо для облегчения или дальнейшего частного расследования. Это будет увольнение.
  
  
   5
   Убийство не знает границ и пределов города. Большинство дел, которые Босх рассматривал и расследовал, касались его интересов в полиции Лос-Анджелеса. Это было ожидаемо. Два полицейских подразделения большого города граничили с Сан-Фернандо: миссионерское подразделение на западе и предгорное подразделение на востоке. За четыре месяца Босх раскрыл два нераскрытых бандитских убийства, связав их с помощью баллистики с убийствами в Лос-Анджелесе, за которые преступники уже сидели в тюрьме, и связал третье с парой подозреваемых, уже разыскиваемых большим отделом по делу об убийстве.
   Кроме того, Bosch использовала MO-modus operandi, а затем ДНК, чтобы связать четыре случая сексуального насилия в Сан-Фернандо за четырехлетний период, и находилась в процессе определения того, несет ли нападавший ответственность за какие-либо изнасилования в Лос-Анджелесе.
   Отъезд 210 от Пасадены позволил Босху проверить наличие хвоста. Движение в полдень было легким, и, поочередно двигаясь на пять миль ниже разрешенной скорости, а затем увеличивая ее до пятнадцати миль, он мог проверить зеркала на предмет автомобилей, следующих по той же схеме. Он не был уверен, насколько серьезно относиться к опасениям Уитни Вэнс по поводу секретности его расследования, но быть начеку не мешало. Он ничего не видел на дороге позади себя. Конечно, он знал, что его машина могла быть помечена GPS-трекером, когда он был в особняке с Вэнсом, или даже накануне, когда он встречался с Крейтоном в Башне банка США. Он должен будет проверить это позже.
   Через пятнадцать минут он пересек вершину Долины и вернулся в Лос-Анджелес. Он свернул на улицу Маклая и спустился в Сан-Фернандо, где свернул на Первую улицу. SFPD располагался в одноэтажном здании с белыми оштукатуренными стенами и красной крышей из бочкообразной черепицы. Население крошечного городка на 90 процентов состояло из латиноамериканцев, и все его муниципальные структуры были спроектированы с намеком на мексиканскую культуру.
   Босх припарковался на стоянке для сотрудников и с помощью электронного ключа вошел на станцию через боковую дверь. Он кивнул паре полицейских в форме через окно комнаты для отчетов и прошел по заднему коридору мимо кабинета начальника к детективному бюро.
   "Гарри?"
   Босх повернулся и посмотрел в дверь кабинета начальника. Вальдес стоял за своим столом и махал ему рукой.
   Гарри вошел в кабинет. Он был не таким большим, как апартаменты начальника полиции Лос-Анджелеса, но был удобным и имел гостиную для неформальных бесед. С потолка свисал черно-белый игрушечный вертолет с нарисованным на корпусе SFPD. В первый раз, когда Босх был в офисе, Вальдес объяснил, что это был вертолет департамента - шутливая ссылка на тот факт, что у департамента не было собственной птицы, и при необходимости приходилось вызывать поддержку с воздуха из полиции Лос-Анджелеса.
   "Как это работает?" - спросил Вальдес.
   - Не могу жаловаться, - сказал Босх.
   - Что ж, мы, безусловно, ценим то, что вы здесь делаете. Что-нибудь происходит с Screen Cutter?
   Это была отсылка к делу о серийном насильнике, которое обнаружил Босх.
   "Я собираюсь проверить ответы на наше электронное письмо. После этого я встречусь с Беллой, чтобы обсудить следующие шаги".
   "Я прочитал отчет от профилировщика, когда одобрил платеж. Интересный материал. Мы должны поймать этого парня".
   "Работаю над этим."
   - Ладно, не буду тебя задерживать.
   - Хорошо, шеф.
   Босх на мгновение взглянул на вертолет, а затем вышел из офиса. Детективное бюро было всего в нескольких шагах по коридору. По стандартам полиции Лос-Анджелеса или любым другим стандартам он был довольно маленьким. Когда-то он состоял из двух комнат, но одна комната была сдана в субаренду окружной коронерской конторе в качестве вспомогательного офиса для двух ее следователей. Теперь там было три кабинета детективов, втиснутых в одну комнату, с примыкающим к ней кабинетом супервайзера размером со шкаф.
   В кабинке Босха были пятифутовые стены, что позволяло ему уединиться с трех сторон. Но четвертая сторона была открыта для двери кабинета начальника отряда. Предполагалось, что эта должность будет занимать место лейтенанта на полную ставку, но она была вакантной из-за бюджетного кризиса, а начальник в настоящее время был единственным капитаном отдела. Его звали Тревино, и он до сих пор не был убежден, что наличие Босха в помещении и ведение дел - это хорошо. Он, казалось, с подозрением относился к мотивам Босха работать так много часов бесплатно и внимательно следил за ним. Для Bosch единственное, что уменьшало это нежелательное внимание, заключалось в том, что Тревино носил несколько шляп в отделе, как это часто бывает с небольшими агентствами. Он руководил детективным бюро, а также отвечал за внутренние операции на станции, включая диспетчерский центр, крытый полигон и тюрьму на шестнадцать коек, построенную вместо стареющего учреждения через дорогу. Эти обязанности часто отвлекали Тревино от работы в детективном бюро и от Босха.
   При входе Босх проверил свой почтовый ящик и обнаружил напоминание о том, что он просрочил квалификацию в этом месяце на полигоне. Он прошел в свою кабинку и сел за письменный стол.
   По пути он увидел, что дверь Тревино закрыта, а стеклянная фрамуга над ней темна. Капитан, скорее всего, находился в другой части здания, выполняя еще одну из своих обязанностей. Босху показалось, что он понимает подозрительность Тревино и его неприветливость. Любой успех, которого он добился в раскрытии дел, можно было рассматривать как провал со стороны Тревино. В конце концов, детективное бюро в настоящее время было его вотчиной. И это не помогло, когда стало известно, что Босх однажды швырнул своего начальника полиции Лос-Анджелеса в окно из зеркального стекла.
   Тем не менее, Тревино ничего не мог поделать с назначением Босха в офис, потому что он был частью усилий начальника полиции по преодолению кадровых сокращений.
   Босх включил свой компьютерный терминал и подождал, пока он загрузится. Прошло четыре дня с тех пор, как он в последний раз был в офисе. Листовка о вечере боулинга в отделе осталась на его столе, и он немедленно переложил ее в мусорную корзину под столом. Ему нравились люди, с которыми он работал в новом отделе, но он не очень любил боулер.
   Используя ключ, чтобы открыть запертый картотечный шкаф на своем столе, он вытащил несколько папок, относящихся к открытым делам, над которыми он работал, и разложил их на своем столе, чтобы казалось, что он занимается делами SFPD. Когда он потянулся к своей папке Screen Cutter, он заметил, что ее там нет. Он нашел его не в том месте в ящике стола. Он был ошибочно зарегистрирован под именем первой жертвы, а не под прозвищем неизвестного подозреваемого: Screen Cutter. Это сразу встревожило и разозлило Босха. Он не верил, что мог неправильно подать дело. Всю свою карьеру он тщательно вел свои дела. Дело - будь то книга убийств или манильская папка - было сердцевиной дела, и его всегда нужно было аккуратно и тщательно собирать и хранить в безопасном месте.
   Он положил папку на стол и подумал, что кто-то с дубликатом ключа может читать его файлы и проверять его работу. И он точно знал, кто это может быть. Он перевернулся и вернул все свои папки в ящик, затем закрыл и запер его своим ключом. У него был план, как выкурить злоумышленника.
   Он сел прямо, чтобы заглянуть за перегородки, и увидел, что обе другие детективные кабинки пусты. Белла Лурдес, следователь CAP, и Дэнни Систо, который занимался преступлениями против собственности, вероятно, были в поле, расследуя сообщения о преступлениях. Они часто выходили вместе, чтобы выполнить большую часть своей полевой работы.
   Как только Босх вошел в компьютерную систему департамента, он открыл базы данных правоохранительных органов. Он достал свой блокнот и начал поиски Вибианы Дуарте, зная, что нарушает единственное правило, данное ему начальником полиции: использование своего доступа в SFPD в дополнение к частному расследованию. Это было не только увольнение в SFPD, но и в Калифорнии было преступлением получить доступ к базе данных правоохранительных органов для получения информации, не имеющей отношения к полицейскому расследованию. Если Тревино когда-нибудь решит проверить, как Bosch использует компьютер, возникнут проблемы. Но Босх полагал, что этого не произойдет. Тревино знал бы, что если он сделает шаг против Босха, то он сделает шаг против начальника полиции, а это, скорее всего, будет карьерным самоубийством.
   Поиски Вибианы Дуарте были недолгими. Не было никаких сведений о том, что у нее когда-либо были водительские права в Калифорнии, никаких сведений о том, что она когда-либо совершала преступление или даже получала штраф за парковку. Конечно, цифровые базы данных были тем менее полными, чем дальше заходили поиски, но Босх по опыту знал, что редко можно не найти никакой ссылки на введенное имя. Он поддержал возможность того, что Дуарте была нелегалом и, возможно, вернулась в Мексику в 1950 году после того, как забеременела. В то время аборт в Калифорнии был противозаконным. Возможно, она пересекла границу, чтобы родить ребенка или прервать беременность в одной из закулисных клиник Тихуаны.
   В то время Босх знал закон об абортах, потому что он родился в 1950 году от незамужней женщины и вскоре после того, как стал полицейским, изучил законы, чтобы лучше понять выбор, с которым столкнулась и сделала его мать.
   С чем он не был знаком, так это с уголовным кодексом Калифорнии 1950 года. Затем он обратился к нему и проверил законы о сексуальных домогательствах. Он довольно быстро узнал, что в 1950 году в соответствии со статьей 261 уголовного кодекса половые сношения с женщинами моложе восемнадцати лет считались изнасилованием. Отношения по обоюдному согласию не были указаны в качестве исключения для судебного преследования. Единственное предлагаемое исключение было в том случае, если женщина была женой правонарушителя.
   Босх подумал об отце Вэнса, который полагал, что беременность была ловушкой, расставленной Дуарте, чтобы заставить ее выйти замуж, которая принесет ей гражданство и деньги. Если это так, то уголовный кодекс давал ей серьезные рычаги воздействия. Но отсутствие каких-либо записей о Дуарте в Калифорнии, казалось, опровергало эту точку зрения. Вместо того, чтобы использовать ее рычаги, Дуарте исчез, возможно, обратно в Мексику.
   Босх переключил экран, вернулся к интерфейсу DMV и набрал "Джеймс Франклин Олдридж" - псевдоним, который дал ему Вэнс.
   Еще до того, как стали известны результаты, он увидел, как капитан Тревино вошел в комнату, неся чашку кофе из Starbucks. Босх знал, что в нескольких кварталах от Трумэна есть магазин. Он часто отдыхал от компьютерной работы в конторе и прогуливался над собой. Это было сделано не только для того, чтобы дать его глазам отдохнуть, но и для того, чтобы потворствовать недавнему пристрастию к латте со льдом, которое развилось с тех пор, как он начал регулярно встречаться со своей дочерью в различных кофейнях недалеко от ее школьного городка.
   - Гарри, что привело тебя сюда сегодня? - сказал Тревино.
   Капитан всегда приветствовал его сердечно и по имени.
   - Я был поблизости, - сказал Босх. "Думал проверить электронную почту и отправить еще несколько предупреждений на Screen Cutter".
   Пока он говорил, он выключил экран DMV и открыл адрес электронной почты, предоставленный ему департаментом. Он не обернулся, когда Тревино подошел к двери своего кабинета и открыл ее.
   Босх услышал, как открылась дверь, но тут же почувствовал присутствие Тревино позади себя в кабинке.
   "По соседству?" - сказал Тревино. "Всю дорогу сюда? И все одеты в костюм!"
   "Ну, на самом деле, я был в Пасадене, встречался с кем-то, а потом просто пересек Предгорье, - сказал Босх. "Думал, что я просто отправлю несколько электронных писем, а потом уйду отсюда".
   - Твоего имени нет на доске, Гарри. Вы должны войти в систему, чтобы получить кредит на ваши часы ".
   - Извини, я собирался быть здесь всего несколько минут. И мне не нужно беспокоиться об отработке часов. Только на прошлой неделе я поставил двадцать четыре.
   У входа в детективное бюро стояла доска посещаемости, на которой Босху было приказано входить и выходить, чтобы Тревино мог распланировать свое рабочее время и удостовериться, что он набрал минимальное количество офицеров запаса.
   "Я все еще хочу, чтобы вы входили и выходили", - сказал Тревино.
   - Ты понял, Кэп, - сказал Босх.
   "Хороший."
   "Кстати..."
   Босх наклонился и постучал костяшками пальцев по ящику с папками.
   - Я забыл свой ключ, - сказал он. - У тебя есть ключ, которым я могу открыть это? Мне нужны мои файлы".
   "Нет, нет ключа. Гарсия оказался единственным. Он сказал, что это все, что он получил от Доквейлера.
   Босх знал, что Гарсия был последним детективом, занимавшим этот стол, и что он унаследовал его от Доквейлера. Оба стали жертвами бюджетного кризиса. Он слышал в офисе слухи о том, что оба мужчины уволились из правоохранительных органов. Гарсия стал школьным учителем, а Доквейлер сохранил свою городскую зарплату и пенсию, перейдя в Департамент общественных работ, где у них была вакансия в области обеспечения соблюдения кодекса.
   - У кого-нибудь еще есть здесь ключ? - спросил Босх.
   - Насколько я знаю, - сказал Тревино. - Почему бы тебе просто не открыть его отмычками, Гарри? Я слышал, ты умеешь обращаться с ними.
   Он сказал это тоном, который подразумевал, что Босх каким-то образом искусен в темных искусствах, потому что он знает, как взламывать замки.
   - Да, я мог бы это сделать, - сказал Босх. "Спасибо за идею".
   Тревино вошел в свой кабинет, и Босх услышал, как закрылась дверь. Он сделал мысленную пометку, чтобы узнать у Доквейлера о пропавшем ключе. Он хотел убедиться, что у бывшего детектива ее нет, прежде чем он предпримет какие-либо шаги к доказательству того, что именно Тревино тайно проверял его файлы.
   Bosch снова открыл портал DMV, чтобы запустить имя Олдриджа. Вскоре он вытащил историю, которая показала, что у Олдриджа были водительские права в Калифорнии с 1948 по 2002 год, после чего они были сданы, когда владелец лицензии переехал во Флориду. Он записал дату рождения Олдриджа, а затем ввел ее вместе со своим именем в чек по базе данных Департамента транспортных средств Флориды. Это определило, что Олдридж сдал свои права во Флориде в возрасте восьмидесяти лет. Последний указанный адрес находился в месте под названием The Villages.
   Записав информацию, Босх проверил веб-сайт и обнаружил, что The Villages - это огромное сообщество пенсионеров в округе Самтер, штат Флорида. Дальнейший поиск в онлайн-записях обнаружил адрес Олдриджа и никаких указаний на запись о смерти или некролог. Скорее всего, он сдал свои водительские права, потому что больше не мог или не нуждался в вождении, но оказалось, что Джеймс Франклин Олдридж все еще жив.
   Заинтересовавшись инцидентом, из-за которого Олдриджа якобы выгнали из Университета Южной Калифорнии, Босх затем проверил это имя в базе данных преступлений, удвоив число своих увольнений за день. У Олдриджа был опыт вождения в нетрезвом виде с 1986 года, и на этом все. Что бы ни случилось на первом курсе колледжа, Босх так и остался в тайне.
   Удовлетворенный тем, что он достаточно разыскал имя, необходимое для возможного прикрытия, Босх решил проверить электронную почту, которая накопилась по делу Screen Cutter. Это расследование занимало большую часть его времени с тех пор, как он поступил на службу в полицейское управление Сан-Фернандо. Он уже работал над делами о серийных убийствах, когда работал в полиции Лос-Анджелеса, и большинство из них, если не все, имели сексуальную составляющую, так что эта территория не была новой для Босха. Но дело обрезчика экрана было одним из самых загадочных дел, с которыми он когда-либо сталкивался.
  
  
   6
   Screen Cutter было именем серийного насильника, которого Босх опознал в открытых отчетах отдела о сексуальных домогательствах. Просматривая файлы в старой городской тюрьме, Bosch обнаружил четыре случая с 2012 года, которые, по-видимому, были связаны MO, но ранее не считались связанными.
   В этих случаях было пять подозрительных действий, которые сами по себе не были необычными, но в целом указывали на высокую вероятность того, что один преступник находится на работе. В каждом случае насильник входил в дом жертвы через заднюю дверь или окно, разрезав решетку, а не сняв ее. Все четыре нападения произошли днем и в течение пятидесяти минут до или после полудня. Насильник использовал нож, чтобы срезать с жертвы одежду, вместо того, чтобы приказать ей снять ее. В каждом случае насильник носил маску: лыжную маску в двух нападениях, хэллоуинскую маску Фредди Крюгера в третьем и мексиканскую борцовскую маску Луча Либре в четвертом. И, наконец, насильник не использовал презерватив или какой-либо другой метод, чтобы не оставить свою ДНК.
   Имея в руках эти общие черты, Босх сосредоточил расследование на четырех случаях и вскоре узнал, что, хотя сперма подозреваемого была собрана в наборы для изнасилования в трех из четырех случаев, только в одном случае материал действительно был проанализирован в отделе шерифа округа Лос-Анджелес. криминалистической лаборатории и отправили для сравнения в государственные и национальные базы данных ДНК, где совпадений не обнаружено. Анализ двух самых последних случаев был отложен из-за накопившихся наборов для изнасилования, представленных в окружную лабораторию для исследования. В четвертом случае, который фактически был первым зарегистрированным изнасилованием, был собран набор для изнасилования, но в вагинальном мазке не было обнаружено ДНК насильника, потому что жертва приняла душ и спринцовалась, прежде чем позвонить в полицию, чтобы сообщить о нападении.
   Окружная лаборатория и лаборатория полиции Лос-Анджелеса располагались в одном здании в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, и Босх использовал свои связи, полученные в дни его нераскрытых дел, чтобы ускорить анализ двух недавних случаев. Пока он ждал результатов, которые, как он думал, прочно свяжут дела, он начал запрашивать дополнительные интервью с жертвами. Каждая из жертв - три женщины лет двадцати и одна восемнадцатилетняя - согласились встретиться с детективами. В двух случаях ему пришлось передать допрос Белле Лурдес, потому что было отмечено, что жертвы предпочитают давать интервью на испанском языке. Это подчеркивало единственный недостаток Bosch в работе с делами в городе, где девять из каждых десяти жителей были латиноамериканцами и имели разные способности, когда дело доходило до английского языка. Он сносно говорил по-испански, но для интервью с жертвой преступления, где могли быть важны тонкие нюансы повествования, ему нужна была Лурдес, которая понимала его как родной язык.
   На каждую встречу Босх приносил копию анкеты жертвы, которую использовали следователи полиции Лос-Анджелеса, занимавшиеся насильственными преступлениями. Это были девять страниц вопросов, призванных помочь определить привычки жертвы, которые могли привлечь внимание преступника. Анкеты были полезны в серийных расследованиях, особенно в составлении профиля преступника, и Босх выпросил копию у следователя отдела по расследованию сексуальных преступлений Голливуда, который был другом.
   Анкета стала заявленной целью нового раунда интервью, и всплывающие истории были в равной степени печальными и ужасающими. Это, несомненно, были необычные изнасилования, и после этих нападений каждая женщина выздоравливала как психически, так и физически в течение четырех лет после преступления. Все они жили в страхе перед возвращением нападавшего, и ни один из них не вернул прежней уверенности. Одна из них была замужем и в то время пыталась зачать ребенка. Нападение изменило ситуацию в браке, и во время последующего интервью пара находилась в разгаре бракоразводного процесса.
   После каждого интервью Босх впадал в депрессию и не мог не думать о своей дочери и о том, какое влияние окажет на нее такое нападение. Каждый раз он звонил ей в течение часа, чтобы убедиться, что она в безопасности и в порядке, не имея возможности сказать ей истинную причину, по которой он звонил.
   Но последующие допросы не только вновь вскрыли раны жертв. Они помогли сфокусировать расследование и подчеркнули срочную необходимость установить личность и арестовать Скриншоттера.
   Босх и Лурдес использовали разговорный подход к каждой жертве, который начинался с заверений в том, что дело все еще расследуется департаментом в приоритетном порядке.
   Они запланировали интервью в хронологическом порядке нападений. Первой жертвой стала женщина, у которой не было собрано никаких доказательств ДНК. В первоначальном сообщении о преступлении пояснялось, что женщина приняла душ и спринцовалась сразу после нападения, опасаясь, что забеременеет. Она и ее муж в то время пытались зачать ребенка, и она знала, что день нападения был также днем, когда она была наиболее плодовитой в своем овуляционном цикле.
   Жертва все еще отделяла от нападения почти четыре года, и, хотя психологическая травма сохранялась, она нашла механизмы преодоления, которые позволили ей более открыто говорить о том, что было худшим часом в ее жизни.
   Она подробно описала нападение и рассказала, что пыталась отговорить подозреваемого от изнасилования, солгав и сказав, что у нее месячные. Женщина сказала Босху и Лурдес, что мужчина ответил: "Нет, это не так. Твой муж рано придет домой, чтобы трахнуть тебя и сделать ребенка.
   Это была новая информация, и она заставила следователей задуматься. Женщина подтвердила, что ее муж должен был вернуться домой пораньше в тот день из банка, где он работал, чтобы провести романтический вечер в надежде, что это приведет к ее беременности. Вопрос был в том, как Обрезчик экрана узнал об этом?
   В ходе допроса Лурдес жертва сообщила, что у нее на мобильном телефоне есть приложение, которое отслеживает ее менструальный цикл и сообщает ей день месяца, когда у нее овуляция и наиболее вероятное зачатие. Тогда она стала практиковать перенос этой информации в календарь, который висит на дверце холодильника. Каждый месяц она отмечала день красными сердечками и такими фразами, как "Baby Time!" чтобы ее муж вспомнил о его значении.
   В день нападения женщина вышла погулять с собакой по соседству и отсутствовала от дома не более пятнадцати минут. Телефон у нее был с собой. Скриншот проник в дом, и когда она вернулась, он уже ждал ее. Под угрозой ножа он заставил ее запереть собаку в ванной, а затем отвел в спальню, где и произошло нападение.
   Босх задался вопросом, было ли достаточно тех пятнадцати минут, когда она выгуливала собаку, чтобы Скриншот вломился в дом, увидел календарь на холодильнике и понял его значение до такой степени, что мог бы сказать ей, что знает, что она и ее муж запланировал на день.
   Босх и Лурдес обсудили это, и обе сочли более вероятным, что насильник был в доме ранее, либо в рамках преследования жертвы, либо потому, что он был другом семьи, родственником, ремонтником или кем-то, у кого были какие-то другие дела. там.
   Эта теория была подтверждена, когда были опрошены другие жертвы, и был установлен жуткий новый компонент МО Скриншоттера. В каждом случае в доме жертвы были индикаторы, которые показывали подробности ее менструального цикла. В каждом случае нападение также имело место во время того, что обычно было бы фазой овуляции цикла каждой женщины.
   Вторая и третья жертвы рассказали во время интервью, что они использовали противозачаточные таблетки, которые выдавались из карточек с таблетками. Одна из женщин хранила карточку с таблетками в аптечке, а другая - в прикроватной тумбочке. В то время как таблетки подавляли цикл овуляции, карты и цветовое кодирование таблеток можно было использовать для составления графика, когда обычно происходит эта пяти-семидневная фаза.
   Последняя жертва подверглась нападению в феврале прошлого года. В то время ей было шестнадцать лет, и она была дома одна на школьных каникулах. Девушка сообщила, что в четырнадцать лет у нее диагностировали юношеский диабет, и ее менструальный цикл повлиял на ее потребность в инсулине. Она отслеживала свой цикл по календарю на двери своей спальни, чтобы она и ее мать могли подготовить правильную дозу инсулина.
   Сходство во времени каждой из атак было очевидным. Каждая жертва подверглась нападению во время того, что обычно является фазой овуляции их цикла - временем, когда женщина наиболее фертильна. То, что это произошло в четырех из четырех случаев, Босху и Лурдес казалось невероятным совпадением. Профиль начал появляться. Насильник явно тщательно выбирал день для каждого нападения. Хотя информацию о цикле каждой жертвы можно было найти в ее доме, злоумышленник должен был знать эту информацию заранее. Это означает, что он преследовал своих жертв и, вероятно, ранее был в их домах.
   Кроме того, из описания тела нападавшего было ясно, что он не был латиноамериканцем. Две жертвы, которые не говорили по-английски, сказали, что он отдавал им приказы по-испански, но это был явно не его родной язык.
   Связи между делами казались ошеломляющими и вызывали серьезные вопросы о том, почему дела не были связаны до того, как Босх прибыл в качестве следователя-добровольца. Ответы коренились в бюджетном кризисе департамента. Нападения происходили в то время, когда сыскное бюро сокращалось в размерах, а у тех, кто оставался в отряде, было больше дел для работы и меньше времени для их работы. Первоначально каждое из четырех изнасилований расследовалось разными следователями. Первые два следователя ушли, когда произошли вторые два случая. Не было единого понимания происходящего. Постоянного надзора в отряде тоже не было. Должность лейтенанта была заморожена, и эти обязанности были возложены на капитана Тревино, у которого были обязанности и в других областях отдела.
   Связи, выявленные Bosch между случаями, были подтверждены, когда результаты анализа ДНК связали три случая, в которых была собрана сперма. Теперь не было никаких сомнений в том, что серийный насильник наносил по крайней мере четыре удара за четыре года в крошечном Сан-Фернандо.
   Босх также считал, что жертв было больше. Только в Сан-Фернандо проживало примерно пять тысяч нелегальных иммигрантов, половина из которых женщины, и многие из них не стали бы звонить в полицию, если бы стали жертвами преступления. Также казалось маловероятным, что такой хищник будет действовать только в пределах крошечного города. Четыре известных жертвы были латиноамериканцами и имели сходную внешность: длинные каштановые волосы, темные глаза и худощавое телосложение - ни одна из них не весила более 110 фунтов. В двух смежных географических подразделениях полиции Лос-Анджелеса преобладало латиноамериканское население, и Босху пришлось предположить, что там можно найти больше жертв.
   С тех пор, как он обнаружил связь между этими делами, он проводил почти все свое время на работе в SFPD, контактируя со следователями из отделов полиции Лос-Анджелеса по краже со взломом и сексуальных посягательств по всей Долине, а также в близлежащих департаментах в Бербанке, Глендейле и Пасадене. Его интересовали любые открытые дела, связанные с разрезанием экрана и использованием масок. До сих пор ничего не возвращалось, но он знал, что нужно было заинтересовать детективов и посмотреть, может быть, передать сообщение нужному детективу, который что-то вспомнит.
   С одобрения начальника полиции Босх также связался со старым другом, который был старшим профилировщиком в отделе поведенческого анализа ФБР. Босх несколько раз работал с Меган Хилл, когда он работал в полиции Лос-Анджелеса, а она в Бюро. Сейчас она уволилась из ФБР и работает профессором судебной психологии в Колледже уголовного правосудия Джона Джея в Нью-Йорке. Она также продолжала работать в качестве частного консультанта. Она согласилась посмотреть на корпус Bosch со скидкой, и он прислал ей посылку с Screen Cutter. Он очень интересовался мотивацией и психологией атак. Почему модель преследования Screen Cutter включала определение фазы овуляции предполагаемой жертвы? Если он пытался оплодотворить своих жертв, почему он выбрал двух женщин, которые принимали противозачаточные таблетки? В теории чего-то не хватало, и Босх надеялся, что специалист по профилированию это заметит.
   Хилл потребовалось две недели, чтобы вернуться к Босху, и ее оценка дел пришла к выводу, что преступник не выбирал даты нападения, потому что хотел оплодотворить своих жертв. Наоборот. Подробности преследований и последующих нападений выявили у субъекта глубоко укоренившуюся ненависть к женщинам и отвращение к телесному ритуалу обескровливания. День нападения выбран потому, что преступник считает жертву самой чистой частью своего цикла. Для него психологически это самый безопасный момент для атаки. Хилл дополнил профиль насильника, описав его как самовлюбленного хищника с интеллектом выше среднего. Однако вполне вероятно, что у него была работа, не связанная с интеллектуальным стимулированием и позволявшая ему оставаться вне поля зрения, когда дело доходило до оценки его работодателей и коллег.
   Преступник также имел высокую степень уверенности в своих способностях уклоняться от опознания и поимки. Преступления включали в себя тщательное планирование и ожидание, и все же они были отмечены тем, что казалось критической ошибкой, когда его сперма оставалась в жертве. Не считаясь с тем, что это было частью намерения забеременеть, Хилл пришел к выводу, что это было сделано для того, чтобы насмехаться. Преступник давал Босху все доказательства, необходимые для его осуждения. Босху просто нужно было найти его.
   Хилл также сосредоточился на кажущемся несоответствии преступника, оставляющего за собой доказательные доказательства личности - свою сперму - и все же совершающего преступления, скрывая свою визуальную личность. Она пришла к выводу, что преступником мог быть кто-то, кого жертвы ранее встречали или видели, или он намеревался каким-то образом вступить с ними в контакт после нападений, возможно, получая некоторое удовлетворение от того, что снова сблизился с жертвами.
   Профиль Меган Хилл заканчивался зловещим предупреждением:
   Если вы исключите идею о том, что мотив преступника состоит в том, чтобы дать жизнь (оплодотворить), и поймете, что нападение вызвано ненавистью, тогда становится ясно, что этот субъект не завершил свою эволюцию хищника. Это только вопрос времени, когда эти изнасилования станут убийствами.
   Предупреждение привело к тому, что Босх и Лурдес подняли игру. Они начали с того, что разослали еще один набор электронных писем местным и национальным правоохранительным органам с приложенной оценкой Хилла. На местном уровне они последовали телефонными звонками, пытаясь преодолеть типичную инерцию правоохранительных органов, которая проявляется в следователях, у которых слишком много дел и слишком мало времени.
   Ответ был близок к нулю. Один детектив из отделения полиции Лос-Анджелеса в Северном Голливуде сообщил, что у него было открытое дело о краже со взломом, связанное с разрезанием экрана, но изнасилования не было. Детектив сказал, что жертвой был латиноамериканец двадцати шести лет. Босх призвал следователя вернуться к жертве, чтобы узнать, есть ли у него жена или девушка, которые могли подвергнуться нападению, но боялись или стеснялись сообщить о нападении. Неделю спустя детектив полиции Лос-Анджелеса сообщил обратно и сказал, что в квартире не проживает женщина. Дело не было связано.
   Теперь Босх выжидал. ДНК насильника не было в базах данных. Его никогда не мазали. Он не оставил отпечатков пальцев или других улик, кроме своей спермы. Босх не нашел других связанных случаев в Сан-Фернандо или где-либо еще. Дебаты о том, следует ли обнародовать дело и просить помощи у граждан, кипели на заднем плане в офисе шефа Вальдеса. Это был извечный вопрос правоохранительных органов: предать огласке и, возможно, найти зацепку, которая раскроет дело и приведет к аресту? Или стать достоянием гласности и, возможно, предупредить хищника, который изменит свои привычки или пойдет дальше и наведет свой ужас на ничего не подозревающее сообщество где-то еще?
   В случае с Screen Cutter мнения Босха и Лурдес расходились. Лурдес хотела предать огласке хотя бы для того, чтобы выгнать насильника из Сан-Фернандо, если этот шаг не принесет никаких зацепок. Босху нужно было больше времени, чтобы спокойно найти его. Он чувствовал, что выход на публику действительно выгонит его из города, но это не остановит подсчет жертв. Хищники не останавливались, пока их не поймали. Они просто адаптировались и продолжали двигаться, как акулы, к следующей жертве. Босх не хотел переносить угрозу на другое сообщество. Он чувствовал моральный долг преследовать подозреваемого здесь, где он был активен.
   Но правильного ответа, конечно же, не было, и шеф, похоже, выжидал, надеясь, что Босх проявит себя и раскроет дело до того, как будет совершено нападение на другую жертву. В конце концов Босх почувствовал облегчение, что решение не ложится на его плечи. Он решил, что именно поэтому вождь зарабатывал большие деньги, а он ничего не зарабатывал.
   Теперь Босх проверил свою электронную почту и обнаружил, что в его очереди нет новых сообщений с надписью Screen Cutter в строке темы. Разочарованный, он выключил компьютер. Он сунул блокнот обратно в карман и подумал, не смотрел ли Тревино на него сверху вниз, пока зависал в кабинке. Она была открыта на странице с именем Джеймса Франклина Олдриджа.
   Он вышел из отделения, не удосужившись попрощаться с Тревино или записать время на доске у входной двери.
  
  
   7
   Покинув станцию, Босх выехал на шоссе номер 5 и вернулся к делу Уитни Вэнс. Отсутствие даты рождения или другой информации о Вибиане Дуарте в базе данных Департамента транспортных средств разочаровало, но не более чем как временную неудачу. Босх направлялся на юг, в Норуолк, где располагался золотой рудник путешествий во времени: Департамент здравоохранения округа Лос-Анджелес, место, где он провел так много времени в качестве следователя нераскрытых дел в офисе записи актов гражданского состояния, что точно знал, как клерки понравился их кофе. Он был уверен, что сможет ответить там на некоторые вопросы о Вибиане Дуарте.
   Босх вставил компакт-диск в музыкальный отсек джипа и начал слушать молодого валторниста по имени Кристиан Скотт. Первый трек, "Litany Against Fear", имел безжалостное звучание и драйв, и это то, что Босх чувствовал, что ему нужно в данный момент. Ему потребовался час, чтобы добраться до Норуолка после медленного обхода восточной окраины центра города. Он въехал на стоянку перед семиэтажным зданием округа и заглушил двигатель, пока Скотт был в середине "Наймы", которая, по мнению Босха, выгодно отличалась от классической версии Джона Хэнди, записанной пятьдесят лет назад.
   Как только он вышел из машины, зачирикал его мобильный телефон, и он проверил экран. Там было написано Неизвестный звонящий , но он все равно взял трубку. Это был Джон Крейтон, и звонок не стал неожиданностью.
   - Итак, вы видели мистера Вэнса? он спросил.
   - Да, - ответил Босх.
   - Ну, как все прошло?
   "Все прошло хорошо".
   Босх собирался заставить Крейтона докопаться до него. Это можно было бы считать пассивно-агрессивным поведением с его стороны, но он помнил о пожеланиях своего клиента.
   - Мы можем чем-нибудь помочь?
   - Э-э, нет, думаю, я справлюсь. Мистер Вэнс хочет, чтобы это было конфиденциально, так что я просто оставлю это как есть.
   Последовала долгая тишина, прежде чем Крейтон заговорил дальше.
   - Гарри, - сказал он, - мы с тобой возвращаемся в департамент, и, конечно, мы с мистером Вэнсом тоже возвращаемся. Как я сказал вчера перед тем, как нанять вас, он важный клиент этой фирмы, и если что-то не так с его комфортом и безопасностью, то мне нужно об этом знать. Я надеялся, что как бывший брат в синем ты поделишься со мной тем, что происходит. Мистер Вэнс - старик, я не хочу, чтобы им пользовались.
   - Под "воспользовались" ты имеешь в виду меня? - спросил Босх.
   - Конечно нет, Гарри. Плохой выбор слов. Я имею в виду, что если у старика вымогают деньги или иным образом возникают какие-либо проблемы, связанные с необходимостью в частном детективе, что ж, мы здесь, и у нас есть огромные ресурсы в наших руках. Нас нужно ввести".
   Босх кивнул. Он ожидал такой игры от Крейтона после того, как спрос в его офисе был зациклен.
   - Что ж, - сказал он. - Все, что я могу вам сказать, это то, что вы не нанимали меня. Ты был торговцем. Вы доставили мне деньги. Мистер Вэнс нанял меня, и я работаю на него. Мистер Вэнс был очень конкретным и даже заставил меня подписать юридический документ, подтверждающий согласие следовать его инструкциям. Он сказал мне никому не рассказывать, что я делаю и почему я это делаю. Это включало бы вас. Если вы хотите, чтобы я перестала думать об этом, мне нужно перезвонить ему и попросить его о...
   - В этом нет необходимости, - быстро сказал Крейтон. - Если мистер Вэнс так хочет, то все в порядке. Просто знайте, что мы здесь, чтобы помочь, если это необходимо".
   - Абсолютно, - сказал Босх оптимистичным, но фальшивым голосом. "Я позвоню тебе, если нужно, Джон, и спасибо за регистрацию".
   Он разъединил вызов, прежде чем Крейтон успел ответить. Затем он направился через парковку к массивному прямоугольному зданию, в котором хранились записи всех официальных рождений и смертей в округе Лос-Анджелес. Здесь же велись все записи о браках и разводах. Здание всегда напоминало Босху гигантский сундук с сокровищами. Информация была там, если вы знали, где искать, или знали кого-то, кто это делал. Для тех, кто этого не сделал, на крыльце здания стояли разносчики, готовые дать совет непосвященным, как заполнять бланки запросов - и все это по цене нескольких долларов. У некоторых из них бланки уже были в портфелях. Это была надомная промышленность, построенная на наивности и страхе тех, кто рискует попасть в пасть правительственной бюрократии.
   Босх взбежал по ступенькам, не обращая внимания на тех, кто подходил к нему и спрашивал, подает ли он заявление на получение вымышленного фирменного наименования или разрешения на брак. Он вошел и прошел мимо информационной будки, а затем к лестнице. Зная по опыту, что ожидание лифта в здании может высосать из человека волю к жизни, он спустился по лестнице на цокольный этаж, где располагалось отделение БДМ ЗАГСа.
   Когда он толкнул стеклянную дверь, раздался визг от одного из столов вдоль стены по другую сторону общественной стойки, где можно было запросить записи о рождении, смерти и браке. Женщина встала и широко улыбнулась Босху. Она была азиаткой, и ее звали Флора. Она всегда помогала Босху, когда у него был значок.
   "Гарри Босх!" - позвала она.
   "Флора!" он перезвонил.
   Вдоль стойки было окно для запросов правоохранительных органов, которым всегда отдавался приоритет, и два окна для запросов граждан. У одного из окон гражданки стоял мужчина и просматривал копии записей. Босх подошел к другому. Флора уже направлялась к окну правоохранительных органов.
   - Нет, иди сюда, - приказала она.
   Босх сделал, как было велено, а затем перегнулся через стойку для неловкого объятия.
   - Я знала, что ты вернешься к нам сюда, - сказала Флора.
   - Рано или поздно, да? он сказал. "Но, эй, я здесь как гражданин прямо сейчас. Я не хочу доставлять тебе неприятности".
   Босх знал, что может получить значок Сан-Фернандо, но он не хотел, чтобы подобный шаг мог привести к Вальдесу или Тревино. Это вызовет проблемы, которые ему не нужны. Вместо этого он вернулся к окну гражданина, решив разделить свою частную и государственную детективную работу.
   - Ничего страшного, - сказала Флора. "Не для тебя."
   Он закончил фарс и остался у окна LE.
   - Ну, это может занять некоторое время, - сказал он. "У меня нет всей информации, и мне нужно идти очень далеко".
   "Позвольте мне попробовать. Что вы хотите?"
   Босху всегда приходилось остерегаться обрывать язык, как это делала она. Его естественной склонностью было начать пропускать слова, когда он разговаривал с ней. Он ловил себя на этом в прошлом и старался не делать этого сейчас.
   Он вытащил свой блокнот и посмотрел на некоторые даты, которые он записал тем утром в кабинете Вэнса.
   "Ищу запись о рождении", - сказал он, читая. "Говорят о 1933 или 34-м. Что у тебя есть из того далекого прошлого?
   - Нет в базе данных, - сказала Флора. "У нас тут только пленка. Жесткой записи больше нет. Позвольте мне увидеть имя.
   Он знал, что она говорила о записях, переведенных на микрофильмы в 1970-х годах и никогда не обновлявшихся в компьютеризированной базе данных. Он перевернул свой блокнот, чтобы она увидела имя и написание имени Вибиана Дуарте. Босх надеялся, что ему удастся отвлечься от этой необычности. По крайней мере, это не была распространенная латиноамериканская фамилия, как Гарсия или Фернандес. Вероятно, вокруг тоже было не так уж много вибианов.
   - Она старая, - сказала Флора. - Ты тоже хочешь смерти?
   "Я делаю. Но я понятия не имею, когда она умерла и умерла ли она. В последний раз она у меня была жива точно в июне 1950 года".
   Она сделала хмурое лицо.
   - О, понятно, Гарри.
   "Спасибо, Флора. Где Паула? Она все еще здесь?
   Паула была еще одним клерком, которого он помнил по своим частым набегам в подвал, когда он был детективом. Поиск свидетелей и семей жертв был ключевой частью расследования нераскрытых дел, обычно основой любого дела. Первое, что вы сделали, это предупредили семью, что дело снова находится в стадии активного расследования. Но книги убийств из старых дел редко содержали обновления о смертях, браках и миграции людей. Следовательно, Босх провел некоторые из своих лучших детективных работ в залах архивов и библиотеках.
   - Паула сегодня отсутствует, - сказала Флора. "Просто я. Я записываю сейчас, и вы получите кофе. Это требует времени".
   Флора записала то, что ей нужно.
   - Хочешь кофе, Флора? - спросил Босх.
   - Нет, ты понял, - сказала она. "За ожидание".
   - Тогда, думаю, я просто останусь. Я заправился этим утром, и мне есть чем заняться".
   Он вытащил свой телефон и поднял его в качестве объяснения. Флора вернулась в архивы микрофильмов, чтобы поохотиться. Босх сел на одно из пластиковых сидений в неиспользуемом отсеке для микрофильмов.
   Он думал о следующих шагах. В зависимости от того, что он здесь придумал, его следующим шагом было отправиться в церковь Св. Вибианы, чтобы узнать, сможет ли он взглянуть на записи о крещении, или в главную библиотеку в центре города, где хранились телефонные справочники за несколько десятилетий.
   Босх открыл поисковое приложение на своем телефоне и набрал USC EVK , чтобы посмотреть, что может появиться. Сразу получил удар. EVK все еще работал на территории кампуса и располагался в жилом колледже Бирнкранта на 34-й улице. Он нашел адрес в своем приложении с картами и вскоре просмотрел обзор обширного кампуса к югу от центра города. Вэнс сказал, что Вибиана жила всего в нескольких кварталах от EVK и ходила на работу пешком. Кампус проходил вдоль улицы Фигероа и коридора Harbour Freeway. Это ограничивало количество жилых улиц в районе с прямым выходом на ЭВК. Босх начал записывать их вместе с диапазонами адресов, чтобы найти дом Дуарте, когда проверит старые телефонные справочники в центральной библиотеке.
   Вскоре ему пришло в голову, что он смотрел на карту кампуса и его окрестностей 2016 года и что в 1950 году Harbour Freeway, возможно, даже не существовало. Это придало бы району вокруг USC совершенно другой вид. Он вернулся к поисковому приложению и открыл историю автострады, также известной как 110, которая пересекала графство восьмиполосной диагональю от Пасадены до гавани. Вскоре он узнал, что он был построен секциями в 1940-х и 1950-х годах. Это был рассвет эры автострад в Лос-Анджелесе, и 110 был самым первым проектом. Участок, который окаймлял восточную сторону кампуса USC, был начат в 1952 году и завершен двумя годами позже, оба датируются намного позже того времени, когда Уитни Вэнс посещала школу и встретила Вибиану Дуарте.
   Босх вернулся к своей карте и начал включать улицы, которые в 1949 и 1950 годах все еще обеспечивали пешеходный доступ к северо-восточному углу кампуса, где располагался EVK. Вскоре у него был список из четырнадцати улиц с диапазоном адресов в четыре квартала. В библиотеке он сначала отыщет имя Дуарте в старых справочниках и посмотрит, нет ли там названий улиц и кварталов в списке. В то время почти все были занесены в телефонную книгу, если у них был телефон.
   Он склонился над маленьким экраном своего телефона, проверяя на карте переулки, которые мог пропустить, когда Флора вернулась из недр звукозаписывающего центра. Она триумфально держала в руке одну катушку для микрофильм-аппарата, и это немедленно произвело заряд в кровотоке Босха. Флора нашла Вибиану.
   - Она родилась не здесь, - сказала Флора. "Мексика."
   Это смутило Босха. Он встал и направился к стойке.
   "Откуда ты это знаешь?" он спросил.
   - Так написано в ее свидетельстве о смерти, - сказала Флора. "Лорето".
   Флора неправильно произнесла имя, но Босх его понял. Однажды он выследил подозреваемого в убийстве до Лорето, далеко на внутреннем побережье полуострова Баха. Он предположил, что если он пойдет туда сейчас, то найдет собор или церковь Святой Вибианы.
   - Ты уже нашел ее свидетельство о смерти? он спросил.
   - Это ненадолго, - сказала Флора. "Посмотри только на девятнадцать и пятьдесят один".
   Ее слова высосали воздух из Босха. Вибиана была не просто мертва, но мертва очень давно. Он впервые услышал ее имя безвременно, более шести часов назад, но уже нашел ее - в каком-то смысле. Ему было интересно, как Вэнс отреагирует на эту новость.
   Он протянул руку к катушке микрофильма. Вручая ему, Флора назвала ему номер записи, который он должен искать: 51-459. Bosch признал это число низким даже для 1951 года. Четыреста пятьдесят девятая смерть, зарегистрированная в округе Лос-Анджелес в том году. Как далеко в году это может быть? Месяц? Два?
   Его посетила мимолетная мысль. Он посмотрел на Флору. Читала ли она причину смерти, когда нашла документ?
   - Она умерла при родах? он спросил.
   Флора выглядела озадаченной.
   - Э-э, нет, - сказала она. - Но ты читал. Убедиться."
   Босх взял катушку и вернулся к станку. Он быстро протянул пленку и включил проекционный свет. Имелась автоматическая подача, управляемая кнопкой. Он пробежался по документам, останавливаясь каждые несколько секунд, чтобы проверить номер записи, отштампованный в верхнем углу. Он был в середине февраля, прежде чем он добрался до четыреста пятьдесят девятой смерти. Когда он нашел документ, то увидел, что свидетельство о смерти штата Калифорния не сильно изменилось за десятилетия. Возможно, это был самый старый подобный документ, который он когда-либо видел, но он был близко знаком с ним. Его глаза опустились на раздел, который заполнил коронер или лечащий врач. Причина смерти была написана от руки: удушение лигатурой (бельевой веревкой) в результате самоубийства.
   Босх долго смотрел на линию, не двигаясь и не дыша. Вибиана покончила с собой. Никаких подробностей, кроме того, что он уже прочитал, не было написано. Была только подпись, слишком нацарапанная для расшифровки, за которой следовали печатные слова " Заместитель коронера " .
   Босх откинулся назад и вдохнул воздуха. Он почувствовал, как его охватила безмерная печаль. Он не знал всех подробностей. Он слышал только точку зрения Вэнса на эту историю - опыт восемнадцатилетнего подростка, просочившийся сквозь хрупкую и виноватую память восьмидесятипятилетнего подростка. Но он знал достаточно, чтобы понимать, что то, что случилось с Вибианой, было неправильным. Вэнс оставил ее не на той стороне прощания, и то, что случилось в июне, привело к тому, что случилось в феврале. Босх нутром чувствовал, что жизнь Вибианы отняли у нее задолго до того, как она накинула себе на шею веревку.
   В свидетельстве о смерти содержались подробности, которые Босх записал. Вибиана покончила с собой 12 февраля 1951 года. Ей было семнадцать. Ее ближайшим родственником значился ее отец Виктор Дуарте. Его адрес находился на Хоуп-стрит, одной из улиц, которые Босх записал после изучения карты района Университета Южной Калифорнии. Название улицы теперь казалось грустной иронией.
   Единственным любопытством в документе было место смерти. Был только адрес на Северо-Западном бульваре. Босх знал, что Оксидентал находится к западу от центра города, рядом с Эхо-парком, и совсем недалеко от родного района Вибианы. Он открыл свой телефон и ввел адрес в поисковое приложение. Он вернулся как адрес приюта Святой Елены для незамужних матерей. Поиск дал несколько веб-сайтов, связанных с больницей Святой Елены, и ссылку на статью 2008 года в Los Angeles Times , посвященную столетию учреждения.
   Босх быстро открыл ссылку и начал читать статью.
  
   Родильный дом отмечает 100 лет со дня рождения
  
   Скотт Б. Андерсон, штатный писатель
   На этой неделе Дом Святой Елены для незамужних матерей отмечает свое 100-летие празднованием, посвященным его превращению из места семейных тайн в центр семейной жизни.
   Комплекс площадью 3 акра рядом с Эхо-парком станет местом проведения целой недели программ, включая семейный пикник и выступление женщины, которую более 50 лет назад семья вынудила отдать новорожденного на усыновление в центр.
   Так же, как социальные нравы изменились за последние несколько десятилетий, изменилась и церковь Святой Елены. Однажды преждевременная беременность привела к тому, что мать спрятали, тайно родили ребенка, а затем этого ребенка немедленно забрали для усыновления...
   Босх перестал читать, когда понял, что шестьдесят пять лет назад произошло с Вибианой Дуарте.
   - У нее был ребенок, - прошептал он. - И они отняли у нее это.
  
  
   8
   Босх посмотрел на стойку. Флора странно посмотрела на него.
   - Гарри, ты в порядке? она спросила.
   Он встал, не отвечая, и подошел к стойке.
   - Флора, мне нужны записи о рождении за первые два месяца 1951 года, - сказал он.
   - Хорошо, - сказала она. "Какое имя?"
   "Я не уверен. Дуарте или Вэнс. Я не уверен, как это будет указано. Дай мне свою ручку, и я напишу".
   "Хорошо."
   - Больница будет Сент-Хелен. На самом деле, я хочу просмотреть все роды в больнице Святой Елены, первые два...
   "Нет, нет больницы Святой Елены в округе Лос-Анджелес".
   "Это не совсем больница. Это для незамужних матерей.
   - Значит, здесь нет записи.
   "О чем ты говоришь? Должен быть...
   "Запись секретная. Когда рождается ребенок, усыновляйте. Пришел новый сертификат, и ни слова о Святой Елене. Понимаете?"
   Босх не был уверен, отслеживает ли он то, что она пытается ему сказать. Он знал, что существуют всевозможные законы о конфиденциальности, защищающие записи об усыновлении.
   - Вы хотите сказать, что они не подают свидетельство о рождении до усыновления? он спросил.
   - Вот именно, - сказала Флора.
   - И на нем только имена новых родителей?
   "Ага. Истинный."
   - А новое имя ребенка?
   Флора кивнула.
   "А как же больница? Они лгут об этом?
   "Говорят, домашние роды".
   В отчаянии Босх хлопнул ладонями по прилавку.
   - Значит, я никак не могу узнать, кем был ее ребенок?
   - Прости, Гарри. Не злись".
   - Я не сумасшедший, Флора. По крайней мере, не на тебя.
   - Вы хороший детектив, Гарри Босх. Ты разберись".
   - Да, Флора. Я разберусь".
   Все еще держа руки на стойке, Босх наклонился и попытался подумать. Должен быть способ найти ребенка. Он думал о поездке в Сент-Хелен. Возможно, это его единственный шанс. Затем он подумал о другом и снова посмотрел на Флору.
   - Гарри, я никогда не видела тебя таким, - сказала она.
   - Я знаю, Флора, - сказал он. "Мне жаль. Я не люблю тупиков. Не могли бы вы принести мне ролики с рождениями в январе и феврале 1951 года, пожалуйста?"
   "Уверен? У тебя много родов за два месяца".
   "Да, я уверен."
   "Тогда ладно."
   Флора снова исчезла, а Босх вернулся к кабинке с микрофильмами и стал ждать. Взглянув на часы, он понял, что, скорее всего, будет просматривать микрофильмы до тех пор, пока офис не закроется в 5:00. Затем ему предстояла жестокая поездка в час пик через центр города и в Голливуд, чтобы добраться до дома, утомительная поездка, которая могла занять два часа. Поскольку он был ближе к округу Ориндж, чем к дому, он решил написать своей дочери на тот случай, если у нее будет время поужинать вдали от студенческой столовой Чепменского университета.
   Мэдс, я в Норуолке по делу. Я могу спуститься на ужин, если у вас есть время.
   Она тут же ответила.
   Где находится Норуолк.
   Рядом с тобой. Я могу заехать за тобой в 5:30, а ты вернешься делать домашнее задание к 7. Что ты скажешь?
   Ее решение не пришло быстро, и он знал, что она, вероятно, взвешивала свои варианты. Она была на втором курсе, и социальные и школьные потребности в ее времени выросли в геометрической прогрессии по сравнению с предыдущим годом, в результате чего Босх видел ее все реже и реже. Это было развитие, которое иногда заставляло его чувствовать себя грустным и одиноким, но в большинстве других случаев радовало ее. Он знал, что это будет одна из тех ночей, когда он будет грустить, если не увидит ее. История Вибианы Дуарте, то немногое, что он знал о ней, угнетала его. Она была всего на несколько лет моложе его собственной дочери, и то, что случилось с ней, стало напоминанием о том, что жизнь не всегда справедлива - даже к невинным.
   Пока он ждал решения дочери, Флора принесла ему две катушки микрофильмов. Он положил свой телефон на стол рядом с аппаратом и намотал катушку с пометкой "Январь 1951 года". Он начал просматривать сотни записей о рождении, проверяя в каждой больничную строку и распечатывая все свидетельства о домашних родах.
   Девяносто минут спустя Босх остановился на 20 февраля 1951 года, расширив свои поиски на неделю после смерти Вибианы, чтобы объяснить задержку с регистрацией свидетельства о рождении на имена новых родителей. Он распечатал шестьдесят семь свидетельств о рождении, в которых были домашние роды, а раса ребенка была указана либо как латиноамериканец, либо как белый. У него не было фотографии Вибианы Дуарте, и он не знал, насколько темным или светлым был ее цвет лица. Он не мог исключить возможность того, что ее ребенок был усыновлен как белый, хотя бы для того, чтобы соответствовать расе приемных родителей.
   Подровняв стопку распечаток, он понял, что забыл об ужине с дочерью. Он схватил свой телефон и увидел, что пропустил ее последнее сообщение о своем предложении. Оно пришло больше часа назад, и она согласилась, если они поели и она вернулась к занятиям к 7:30. В этом году она делила дом с тремя другими девушками в нескольких кварталах от кампуса. Босх посмотрел на часы и убедился, что правильно предсказал, что он закончит работу, когда закрывается архив. Он быстро отправил Мэдди сообщение о том, что направляется к ней.
   Босх принес микрофильмы на прилавок и спросил Флору, сколько он должен за шестьдесят семь свидетельств о рождении.
   "Вы правоохранительные органы", - сказала она. "Бесплатно."
   - Да, но я этого не говорю, Флора, - сказал он. "Это личное".
   Он снова отказался разыгрывать карту Сан-Фернандо там, где в этом не было необходимости. У него не было выбора, когда дело доходило до проверки имен в базах данных правоохранительных органов, но здесь все было по-другому. Если бы он принимал бесплатные копии под ложным предлогом, тогда его нарушение правил принесло бы финансовую выгоду, и ответный удар мог бы быть экстремальным. Он вытащил свой бумажник.
   "Тогда вы платите пять долларов за каждую копию", - сказала Флора.
   Цена потрясла его, хотя в то самое утро он заработал десять тысяч долларов. Должно быть, это отразилось на его лице. Флора улыбнулась.
   "Понимаете?" она сказала. "Вы служите правоохранительным органам".
   - Нет, Флора, не я, - сказал Босх. "Могу ли я заплатить кредитной картой?"
   - Нет, вы платите наличными.
   Босх нахмурился и заглянул в свой бумажник, чтобы достать спрятанную стодолларовую купюру, которую он всегда носил с собой на крайний случай. Он объединил их с наличными, которые носил в складке кармана, и сделал копию банкноты на 335 долларов с оставшимися шестью долларами. Он попросил квитанцию, хотя и не думал, что будет подавать отчет о расходах Вэнсу.
   Он помахал стопкой распечаток в знак прощания и благодарности Флоре и вышел из офиса. Через несколько минут он был уже в своей машине, выстраиваясь в очередь, чтобы выехать со стоянки вместе со всеми остальными, выходящими из правительственного здания ровно в пять часов. Он включил проигрыватель компакт-дисков и немного переключился, слушая последний альбом Грейс Келли, саксофонистки. Она была одной из немногих джазовых музыкантов, которых любила и ценила его дочь. Он хотел, чтобы диск звучал в машине на случай, если Мэдди выберет ресторан, в который им нужно ехать.
   Но вместо этого его дочь выбрала место в районе Старого города, в нескольких минутах ходьбы от ее дома на Палм-авеню. Попутно она объяснила, насколько счастливее она снимала дом с тремя девочками, чем жила в общежитии с двумя комнатами и одной ванной, как на первом курсе. Она также была намного ближе к вспомогательному кампусу, где находилась школа психологии. В целом жизнь казалась ей хорошей, но Босх беспокоился о безопасности в частном доме. Полицейского патруля кампуса не было. Четыре девушки остались одни в ведении полицейского управления города Ориндж. Разница во времени ответа между кампусом и муниципальными правоохранительными органами составляла минуты, а не секунды, и это тоже беспокоило Босха.
   Ресторан был пиццерией, где они стояли в очереди, чтобы заказать индивидуальный пирог, который они приносили к столу горячим из печи. Сидя напротив нее, Босх отвлекся на неоново-розовые блики, подчеркивающие волосы его дочери. Наконец он спросил, почему она пошла и сделала это с собой.
   "Солидарность", - сказала она. "У меня есть подруга, у мамы которой рак груди".
   Босх не понял связи, и она легко его прочла.
   "Ты смеешься?" она сказала. "Октябрь - месяц осведомленности о раке груди, папа. Ты должен знать что."
   - О, да, верно. Я забыл.
   Недавно он видел по телевизору футболистов из "Лос-Анджелес Рэмс" в розовой экипировке. Теперь он понял. И хотя он радовался тому, что Мэдди покрасила волосы по уважительной причине, он также был втайне доволен тем, что это, вероятно, было лишь временным явлением. Через несколько недель месяц закончится.
   Мэдди съела ровно половину своей пиццы, а вторую половину положила в картонную коробку, объяснив, что остаток послужит завтраком.
   - Так какое у тебя дело? - спросила она, когда они возвращались по Пальме к ее дому.
   - Откуда ты знаешь, что я работаю по делу? он спросил.
   "Ты сказал в своем сообщении, плюс на тебе костюм. Не будь таким параноиком. Ты что-то вроде секретного агента или что-то в этом роде.
   "Я забыл. Это просто дело о охоте за наследниками.
   "Воздушная охота"? Что это?"
   " Наследник как наследник престола".
   - О, понял.
   "Я пытаюсь выяснить, есть ли у старика из Пасадены с кучей денег наследник, которому он сможет отдать все это, когда умрет".
   "Вау здорово. Вы уже нашли кого-нибудь?
   "Ну, на данный момент у меня есть шестьдесят семь возможностей. Это то, что я делал в Норуолке. Глядя на записи о рождении.
   "Прохладный."
   Он не хотел рассказывать ей о том, что случилось с Вибианой Дуарте.
   - Но ты не можешь никому об этом рассказывать, Мадс. Это совершенно секретно, секретный я агент или нет.
   - Типа, кому я скажу?
   "Я не знаю. Я просто не хочу, чтобы вы выкладывали это на MyFace, SnapCat или что-то в этом роде".
   "Забавно, папа, но мое поколение - визуалы. Мы не говорим людям, что делают другие люди. Мы показываем, что мы делаем. Выкладываем фотографии. Так что тебе не о чем беспокоиться".
   "Хороший."
   Вернувшись в дом, он спросил, может ли он войти, чтобы проверить замки и другие меры безопасности. С разрешения хозяина еще в сентябре он поставил дополнительные замки на все двери и окна. Он все проверил и, ходя по дому, не мог отделаться от мыслей о Экранорезке. Наконец он вышел на небольшой задний двор, чтобы убедиться, что деревянный забор по периметру заперт изнутри. Он увидел, что Мэдди сделала так, как он советовал, и купила собачью миску для задней ступеньки, хотя у девочек не было собаки, а хозяин не разрешил.
   Казалось, все в порядке, и он еще раз напомнил дочери, что нельзя спать с открытыми окнами. Затем он обнял ее и поцеловал в макушку, прежде чем уйти.
   "Убедитесь, что в собачьей миске есть вода", - сказал он.
   - Сейчас сухо.
   - Да, папа, - сказала она своим тоном.
   "Иначе он его не продаст".
   - Хорошо, я понял.
   "Хороший. Я возьму пару табличек "Остерегайтесь собак" в Home Depot и принесу их в следующий раз".
   "Папа."
   - Хорошо, я иду.
   Он еще раз обнял ее и направился к своей машине. Он не видел никого из соседей по комнате во время своей короткой остановки. Он задавался этим вопросом, но не спрашивал, опасаясь, что Мэдди обвинит его во вторжении в частную жизнь других девушек. Однажды она уже сказала ему, что его вопросы о них кажутся жуткими.
   Как только он сел в машину, он написал себе записку о знаках "Остерегайтесь собак", а затем вставил ключ в зажигание.
   К тому времени, когда он направился на север, к дому, движение сократилось. Он был доволен достижениями дня, включая ужин с дочерью. На следующее утро он будет работать над поиском ребенка Вибианы Дуарте и Уитни Вэнс. Имя ребенка должно было быть где-то в стопке свидетельств о рождении на соседнем сиденье.
   Было что-то утешительное в продвижении по делу Вэнса, но в нем рос слабый страх перед Скриншотом. Что-то подсказывало ему, что преследующий насильник наблюдает за другой жертвой и готовится к следующему нападению. В Сан-Фернандо тикали часы. Он был в этом уверен.
  
  
   9
   Утром Босх сварил кофе и выпил его на задней палубе, где уселся за столик для пикника с копиями свидетельств о рождении, которые распечатал накануне. Он изучил имена и даты на документах, но быстро пришел к выводу, что ему нечем сузить фокус. Ни один из сертификатов не был своевременно датирован. Каждое из них было выдано по крайней мере через три дня после рождения, и это помешало ему рассматривать задержку выдачи как показатель усыновления. Он решил, что лучше всего как-то пройти через Сент-Хелен.
   Он знал, что это будет трудный путь. Законы о конфиденциальности, регулирующие усыновление, было трудно нарушить, даже имея значок и полномочия. Он подумал о том, чтобы позвонить своему клиенту Вэнсу и спросить, не хочет ли он привлечь адвоката к запросу об открытии записей об усыновлении ребенка, рожденного Вибианой Дуарте, но решил, что это бесполезно. Этот шаг, скорее всего, объявит миру о планах Вэнса, а он страстно настаивал на секретности.
   Босх вспомнил статью в " Таймс " о больнице Святой Елены и пошел в дом за своим ноутбуком, чтобы дочитать ее до конца. Он занес стопку свидетельств о рождении внутрь, чтобы их не унесло ветром и не оклеило каньоном под его домом.
   В статье " Таймс " рассказывалось о превращении Сент-Хелен из места, где мать и ребенок были быстро разлучены после усыновления, в место в более поздние десятилетия, где многие матери оставили своих детей после рождения и получили совет вернуться с ними в общество. Социальное клеймо незамужней беременности в 1950-х уступило место принятию в 1990-х, и в Сент-Хелен был ряд успешных программ, направленных на то, чтобы молодые семьи оставались вместе.
   Затем история разветвилась на раздел, содержащий цитаты женщин, которые были клиентками Святой Елены, говорящих о том, как их жизни были спасены родильным домом, который принял их, когда они были изгнаны в смущении их собственными семьями. Негативных голосов здесь не было. Никаких интервью с женщинами, которые чувствовали себя преданными обществом, которое буквально отняло у них детей и отдало их чужим людям.
   Последний анекдот истории привлек пристальное внимание Босха, поскольку он понял, что это дает его расследованию новый угол. Он начался с нескольких цитат семидесятидвухлетней женщины, которая приехала в больницу Святой Елены в 1950 году, чтобы родить ребенка, а затем оставалась там следующие пятьдесят лет.
   Эбигейл Тернбулл было всего четырнадцать, когда она осталась с чемоданом на крыльце церкви Святой Елены. Она была на третьем месяце беременности, и это глубоко унижало ее горячо верующих родителей. Они бросили ее. Ее парень бросил ее. И ей больше некуда было идти.
   Она родила ребенка в больнице Святой Елены и отдала его на удочерение, проведя с младенцем на руках меньше часа. Но ей потом было некуда идти. Никто в ее семье не хотел ее возвращения. Ей разрешили остаться в больнице Святой Елены и дали черную работу, например, мытье полов и стирку. Однако на протяжении многих лет она посещала вечернюю школу и в конечном итоге получила дипломы как средней школы, так и колледжа. Она стала социальным работником в больнице Святой Елены, консультируя тех, кто занимал ее положение, и оставалась там до выхода на пенсию, всего полвека.
   Тернбулл произнесла программную речь на праздновании столетия, и в ней она рассказала историю, которая, по ее словам, показала, как ее преданность церкви Святой Елены неизмеримо окупилась.
   "Однажды я был в холле для персонала, и одна из наших девушек вошла с сообщением, что в вестибюле была женщина, которая пришла, потому что она разыскивала свое собственное удочерение. Она хотела получить ответы о том, откуда она взялась. Ее родители сказали ей, что она родилась здесь, в Сент-Хелен. Так я встретился с ней, и сразу меня охватило странное чувство. Это был ее голос, ее глаза - мне казалось, что я знаю ее. Я спросил ее, когда у нее день рождения, и она ответила, что 9 апреля 1950 года, и тогда я понял, я понял, что она мой ребенок. Я обнял ее, и все ушло. Вся моя боль, каждое сожаление, которое у меня когда-либо было. И я знал, что это было чудо, и именно поэтому Бог оставил меня в больнице Святой Елены".
   Отчет Times закончился тем, что Тернбулл представила свою дочь, которая присутствовала при этом, и описала, как речь Тернбулла не оставила в доме ни единого сухого глаза.
   - Джекпот, - прошептал Босх, закончив чтение.
   Босх знал, что ему нужно поговорить с Тернбуллом. Записывая ее имя, он надеялся, что она все еще жива через восемь лет после публикации статьи в " Таймс ". Значит, ей восемьдесят лет.
   Он подумал о том, как лучше всего быстро добраться до нее, и начал с того, что ввел ее имя в поисковую систему на своем ноутбуке. Он получил несколько обращений на поисковые сайты с оплатой за вход, но знал, что большинство из них были подставными вакансиями. В LinkedIn, социальной сети, ориентированной на бизнес, была Эбигейл Тернбулл, но Босх сомневался, что это та восьмидесятилетняя женщина, которую он искал. В конце концов он решил отложить в сторону цифровой мир и попробовать то, что его дочь назвала социальной инженерией. Он открыл веб-сайт больницы Святой Елены, взял номер телефона и вбил его в свой телефон. Женщина ответила после трех гудков.
   "Св. Хелен, чем мы можем вам помочь?
   - Э-э, да, здравствуйте, - начал Босх, надеясь прозвучать как нервный посетитель. "Могу ли я поговорить с Эбигейл Тернбулл? Я имею в виду, если она все еще там.
   - О, дорогой, она не была здесь много лет.
   "О, нет! Я имею в виду, она... ты не знаешь, она еще жива? Я знаю, что она, должно быть, уже очень стара.
   "Я верю, что она все еще с нами. Она давно вышла на пенсию, но не умерла. Думаю, Эбби переживет всех нас".
   В Босхе забрезжила надежда, что он сможет найти ее. Он продолжал.
   "Я видел ее на юбилейной вечеринке. Мы с мамой поговорили с ней тогда".
   "Это было восемь лет назад. Кто, позвольте спросить, звонит и о чем это?
   - О, меня зовут Дейл. Я родился в Сент-Хелен. Моя мать всегда говорила об Эбигейл Тернбулл, что она такая подруга и так хорошо заботится о ней во время ее пребывания там. Как я уже сказал, я наконец встретил ее, когда мы вернулись на годовщину".
   - Чем я могу вам помочь, Дейл?
   "Ну, это печально, на самом деле. Моя мама только что прошла, и у нее было сообщение, которое она хотела, чтобы я передал Эбигейл. Я также хотел сказать ей, когда будут службы, на случай, если она захочет их посетить. У меня есть карта. Ты знаешь, как мне лучше всего донести это до нее?
   - Вы могли бы послать его сюда на имя ее в приют Святой Елены. Мы позаботимся о том, чтобы она его получила".
   - Да, я знаю, что могу это сделать, но боюсь, что это может занять слишком много времени. Вы знаете, пройти через третью сторону. Она может получить его только после воскресной службы.
   Повисла пауза, а потом:
   "Подождите и дайте мне посмотреть, что мы можем сделать".
   Связь прервалась, и Босх стал ждать. Он думал, что сыграл почти правильно. Через две минуты голос вернулся в трубку.
   "Привет?"
   - Да, я все еще здесь.
   - Ладно, обычно мы так не делаем, но у меня есть здесь адрес, по которому ты можешь отправить открытку Эбигейл. Я не могу дать ее номер телефона без ее разрешения, и я просто пытался и не мог до нее дозвониться".
   - Тогда адрес подойдет. Если я отправлю его сегодня по почте, она получит его вовремя.
   Женщина дала Босху адрес на бульваре Вайнленд в Студио-Сити. Он записал это, поблагодарил ее и быстро повесил трубку.
   Босх посмотрел на адрес. От его дома можно быстро доехать до долины и Студио-Сити. В адресе был указан номер квартиры, что навело его на мысль, что это может быть дом престарелых, учитывая возраст Тернбулла. Помимо обычных ворот и кнопок, которые есть в каждом многоквартирном доме в городе, может быть реальная безопасность.
   Босх достал из кухонного ящика резинку и натянул ее на стопку свидетельств о рождении. Он хотел взять их с собой на всякий случай. Он схватил ключи и направился к боковой двери, когда в передней части дома раздался сильный стук. Сменив курс, он направился к входной двери.
   Неназванный охранник, который накануне проводил Босха через дом Вэнсов, стоял на крыльце.
   "Г-н. Босх, я рад, что поймал тебя, - сказал он.
   Его взгляд упал на перевязанную стопку свидетельств о рождении, и Босх рефлекторно опустил руку, державшую их, за левое бедро. Раздраженный тем, что он сделал такой очевидный шаг, чтобы спрятать их, он резко заговорил.
   "Что я могу сделать для вас?" он сказал. - Я выхожу.
   "Г-н. Меня прислал Вэнс, - сказал мужчина. - Он хотел знать, добились ли вы какого-нибудь прогресса.
   Босх долго смотрел на него.
   "Как вас зовут?" - наконец спросил он. - Ты никогда не говорил этого вчера.
   "Слон. Я отвечаю за безопасность в поместье Пасадена.
   - Как ты узнал, где я живу?
   - Я посмотрел.
   "Где смотрел? Меня нигде нет в списках, и документы на этот дом оформлены не на мое имя".
   - У нас есть способы найти людей, мистер Босх.
   Босх долго смотрел на него, прежде чем ответить.
   "Ну, Слоан, мистер Вэнс велел мне говорить только с ним о том, что я делаю. Так что, если вы меня извините.
   Босх начал закрывать дверь, но Слоан тут же протянул руку и остановил ее.
   - Вы действительно не хотите этого делать, - сказал Босх.
   Слоан отступил и поднял руки вверх.
   - Прошу прощения, - сказал он. - Но я должен вам сказать, что мистер Вэнс заболел вчера после разговора с вами. Он прислал меня сегодня утром, чтобы спросить вас, добились ли вы каких-либо успехов.
   - Что делать? - спросил Босх.
   - С той работой, для которой вас наняли.
   Босх поднял палец.
   - Ты можешь подождать здесь одну минуту? он спросил.
   Он не стал ждать ответа. Он закрыл дверь и положил стопку свидетельств о рождении под мышку. Он подошел к обеденному столу, где оставил визитную карточку с прямым номером Вэнса, напечатанным на ней. Он набрал номер на своем телефоне, а затем вернулся к входной двери, открыл ее, прислушиваясь к звонку своего звонка.
   "Кому ты звонишь?" - спросил Слоан.
   - Ваш босс, - сказал Босх. - Просто хочу убедиться, что он не против нашего обсуждения дела.
   - Он не ответит.
   - Да, ну, мы просто...
   Звонок сменился длинным гудком без исходящего сообщения от Вэнса.
   "Г-н. Вэнс, это Гарри Босх. Пожалуйста, перезвоните мне".
   Босх назвал свой номер, отключился, а затем заговорил со Слоаном.
   "Знаешь, чего я не понимаю? Я не могу заставить Вэнса отправить вас сюда, чтобы задать этот вопрос, не сказав сначала, для какой работы он меня нанял.
   - Я же говорил вам, он заболел.
   "Да, хорошо, тогда я подожду, пока ему не станет лучше. Скажи ему, пусть тогда позвонит мне.
   Босх прочитал выражение нерешительности на лице Слоан. Было что-то еще. Он подождал, и Слоан наконец доставила.
   "Г-н. У Вэнса также есть основания полагать, что номер телефона, который он вам дал, был скомпрометирован. Он хочет, чтобы вы доложили через меня. Я отвечал за его личную безопасность двадцать пять лет.
   - Да, ну, он сам должен мне это сказать. Когда ему станет лучше, дай мне знать, и я вернусь во дворец.
   Босх захлопнул дверь, и это застало Слоан врасплох. Он громко стучал в своей раме. Слоан снова постучала, но к тому времени Босх уже тихонько открывал боковую дверь навеса. Он вышел из дома, затем украдкой открыл дверцу своего чероки и сел внутрь. В тот момент, когда двигатель завелся, он включил заднюю передачу и быстро выехал на дорогу. Он увидел медно-красный седан, припаркованный вниз по склону через улицу. Слоан шел к нему. Босх повернул руль и дал задний ход вправо, затем направил "чероки" вверх по склону, промчавшись мимо Слоана у двери своей машины. Он знал, что Слоану придется использовать навес для машины, чтобы развернуться на узкой улочке, маневр, который даст Босху достаточно времени, чтобы потерять его.
   После двадцати пяти лет жизни в этом городе, изгибы Вудро Вильсон Драйв стали для Bosch второй натурой. Он быстро подъехал к знаку "Стоп" на Малхолланд Драйв и, не останавливаясь, резко повернул направо. Затем он последовал по асфальтовой змее вдоль горного хребта, пока не достиг Райтвуд Драйв. Он посмотрел в зеркала и не увидел никаких следов Слоана или какой-либо другой машины, следовавшей за ним. Он свернул направо на Райтвуд и быстро спустился по северному склону в Студио-Сити, попав в долину на бульваре Вентура.
   Через несколько минут он уже был на Вайнленде, припарковался у обочины перед жилым комплексом под названием Sierra Winds. Он был построен рядом с эстакадой автострады 101 и выглядел старым и изношенным. Вдоль поворота автострады тянулась двадцатифутовая бетонная звукоизоляционная стена, но Босху представлялось, что шум машин до сих пор проносится по раскинувшемуся двухэтажному комплексу, как ветер сьерры.
   Важно было то, что Эбигейл Тернбулл все-таки не жила в доме престарелых. У Босха не возникло бы проблем добраться до ее двери, и это был хороший перерыв.
  
  
   10
   Босх слонялся возле закрытого входа в жилой комплекс и вел себя так, будто разговаривает по телефону, хотя на самом деле он только и делал, что проигрывал сообщение годичной давности, которое его дочь оставила ему после того, как она приняла поступление в Чепменский университет.
   "Папа, это действительно волнующий день для меня, и я хочу поблагодарить тебя за всю твою помощь в том, чтобы довести меня до этого момента. И я так рада, что не буду слишком далеко от тебя и что всякий раз, когда мы будем нуждаться друг в друге, мы будем всего в часе езды. Ладно, ну, может быть, два из-за пробок.
   Он улыбнулся. Он не знал, как долго сообщения будут храниться на его телефоне, но надеялся, что всегда сможет услышать чистую радость, которую услышал в голосе дочери.
   Он увидел человека, приближающегося к воротам с другой стороны, и рассчитал время, чтобы добраться до них одновременно. Он вел себя так, будто пытался вести телефонный разговор, вытаскивая из кармана ключ от ворот.
   - Отлично, - сказал он в трубку. - Я тоже так думаю.
   Человек с другой стороны толкнул ворота, чтобы выйти. Босх пробормотал спасибо и вошел. Он еще раз сохранил сообщение от дочери и убрал телефон.
   Знаки вдоль каменной дорожки привели его к зданию, которое он искал, и он нашел квартиру Эбигейл Тернбулл на первом этаже. Подойдя, он увидел, что входная дверь за сетчатой дверью открыта. Он услышал голос из квартиры.
   - Все готово, Эбигейл?
   Он без стука подошел ближе и посмотрел сквозь экран. Через короткий коридор он увидел гостиную, где на кушетке сидела пожилая женщина, перед которой стоял складной столик. Она выглядела старой и слабой, в очках с толстыми стеклами и явном парике из каштановых волос. Другая женщина, намного моложе, убирала тарелки со стола и собирала столовое серебро. Женщина, которую Босх принял за Эбигейл, как раз заканчивала поздний завтрак или ранний обед.
   Босх решил подождать и посмотреть, уйдет ли сиделка после уборки. Окна квартиры выходили в небольшой двор, где вода, падающая из трехуровневого фонтана, маскировала большую часть шума автострады. Скорее всего, именно поэтому Тернбулл смог оставить ее дверь открытой. Босх сел на скамью из сборного железобетона перед фонтаном и положил рядом с собой стопку свидетельств о рождении. Он проверил свой телефон на наличие сообщений, пока ждал. Не более чем через пять минут он снова услышал голос из квартиры.
   - Ты хочешь, чтобы дверь оставалась открытой, Эбигейл?
   Босх услышал приглушенный ответ и увидел, как сиделка вышла из квартиры, неся термосумку для перевозки еды. Босх узнал, что он принадлежал благотворительной службе доставки еды для затворников, в которой его дочь вызвалась добровольцем, когда училась в старшей школе. Он понял, что она могла доставлять еду Эбигейл Тернбулл.
   Женщина пошла по дорожке к главным воротам. Босх немного подождал, затем подошел к сетчатой двери и заглянул внутрь. Эбигейл Тернбулл все еще сидела на диване. Складной столик исчез, а на его месте перед ней стояли ходунки на двух колесах. Она смотрела через комнату на что-то, чего Босх не мог разглядеть, но ему показалось, что он слышит тихий бормотание телевизора.
   "РС. Тернбулл?
   Он сказал это громко на случай, если у нее потеря слуха. Но его голос испугал ее, и она испуганно посмотрела на сетчатую дверь.
   - Извините, - быстро сказал Босх. - Я не хотел тебя напугать. Я хотел бы задать вам несколько вопросов.
   Она огляделась, словно проверяя, есть ли у нее кто-нибудь в качестве подкрепления, если понадобится.
   "Что ты хочешь?" она сказала.
   - Я детектив, - сказал Босх. "Я хочу спросить вас о деле, над которым я работаю".
   "Я не понимаю. Я не знаю никаких детективов.
   Босх попробовал открыть сетчатую дверь. Он был разблокирован. Он открыл ее наполовину, чтобы она могла его лучше видеть. Он поднял свой значок SFPD и улыбнулся.
   "Я работаю над расследованием, и я думаю, что вы могли бы мне помочь, Эбигейл", - сказал он.
   Женщина, доставившая ей еду, назвала ее полным именем. Он думал, что попытается. Тернбулл не ответил, но Босх видел, как ее руки нервно сжались в кулаки.
   - Не возражаете, если я войду? он сказал. - Это займет всего несколько минут.
   - У меня нет посетителей, - сказала она. - У меня нет денег, чтобы что-то купить.
   Босх медленно вошел в коридор. Он сохранил улыбку на лице, хотя и чувствовал себя неловко из-за того, что напугал старуху.
   - Я не пытаюсь тебе ничего продать, Эбигейл. Обещаю."
   Он прошел по коридору в маленькую гостиную. Телевизор был включен, и на экране была Эллен ДеДженерес. В углу комнаты стояли только диван и кухонный стул. За ней была маленькая кухонька с половинным холодильником. Он сунул свидетельство о рождении под мышку и вытащил из бумажника свой удостоверение личности SFPD. Она неохотно взяла его у него и изучила.
   - Сан-Фернандо? она сказала. "Где это?"
   - Не слишком далеко, - сказал он. "Я-"
   - Что вы расследуете?
   "Я ищу кого-то из давних времен".
   - Я не понимаю, почему ты хочешь поговорить со мной. Я никогда не был в Сан-Фернандо.
   Босх указал на стул у стены.
   - Не возражаете, если я сяду?
   "Вперед, продолжать. Я до сих пор не знаю, чего ты хочешь от меня.
   Босх пододвинул стул и сел перед ней, ее ходунки оказались между ними. На ней было свободное домашнее платье с выцветшим узором из цветов. Она все еще смотрела на его удостоверение личности.
   - Как вы произносите это имя? она спросила.
   - Иеронимус, - сказал Босх. "Меня назвали в честь художника".
   - Я никогда о нем не слышал.
   "Ты не одинок. Я прочитал статью, которая была в газете несколько лет назад о Сент-Хелен. Там была история, которую ты рассказал на юбилейной вечеринке. О том, что твоя дочь пришла туда за ответами и нашла тебя.
   "Что насчет этого?"
   "Я работаю на человека - очень старого человека, - который ищет ответы. Его ребенок родился в больнице Святой Елены, и я надеюсь, что вы поможете мне найти его или ее.
   Она откинулась назад, как бы отвлекаясь от обсуждения, и покачала головой.
   "Там родилось так много детей, - сказала она. "И я был там пятьдесят лет. Я не могу вспомнить всех детей. Большинство из них получили новые имена, когда уезжали".
   Босх кивнул.
   "Я знаю. Но это, я думаю, был частный случай. Я думаю, вы помните мать. Ее звали Вибиана. Вибиана Дуарте. Я говорю о годе после того, как ты попал в Сент-Хелен.
   Тернбулл закрыла глаза, словно пытаясь отогнать сильную боль. Босх сразу понял, что она знает и помнит Вибиану, что его путешествие во времени обрело цель.
   - Ты помнишь ее, не так ли? он сказал.
   Тернбулл кивнул.
   - Я была там, - сказала она. "Это был ужасный день".
   - Можешь рассказать мне об этом?
   "Почему? Это было давно".
   Босх кивнул. Это был правильный вопрос.
   - Помнишь, как твоя дочь пришла в больницу Святой Елены и нашла тебя? Вы назвали это чудом. Это все равно, что. Я работаю на человека, который хочет найти своего ребенка, ребенка, который был у него с Вибианой.
   Босх видел, как гнев отразился на ее лице, и тут же пожалел о своих словах.
   - Это не то же самое, - сказала она. "Его не заставляли отказываться от ребенка. Он бросил Вибби и бросил своего сына".
   Босх быстро попытался устранить повреждения, но заметил, что она сказала, что ребенок был мальчиком.
   - Я знаю это, Эбигейл, - сказал он. "Совсем не то же самое. Я знаю это. Но это родитель, который ищет своего ребенка. Он стар и скоро умрет. Ему есть что передать. Это не компенсирует вещи. Конечно нет. Но это наш призыв или призыв сына сделать? Разве мы даже не позволяем сыну сделать этот выбор?"
   Она молчала, обдумывая слова Босха.
   - Я не могу тебе помочь, - наконец сказала она. "Я понятия не имею, что случилось с этим мальчиком после того дня, когда его забрали".
   - Просто, если можешь, скажи мне, что ты знаешь, - сказал Босх. - Я знаю, это ужасная история, но расскажи мне, что произошло. Если вы можете. И расскажи мне о сыне Вибби.
   Тернбулл опустила глаза в пол. Босх знал, что она видит воспоминание и собирается рассказать историю. Она протянула обе руки и вцепилась в ходунки, словно ища поддержки.
   -- Он был хилый, этот, -- начала она. "Родился с недостаточным весом. У нас было правило: ни один ребенок не мог вернуться домой, пока его вес не превышал пяти фунтов".
   "Что случилось?" - спросил Босх.
   - Ну, пара, которая была там, чтобы забрать его, не смогла. Не таким образом. Ему нужно было стать здоровее и тяжелее".
   - Значит, усыновление затянулось?
   "Иногда бывало и так. С задержкой. Они сказали Вибби, что она должна на него надавить. Ей приходилось держать его в своей комнате и кормить своим молоком. Кормите его все время, чтобы он был здоров и набирал вес".
   - Как долго это продолжалось?
   "Неделя. Может быть, дольше. Все, что я знаю, это то, что Вибби провела со своим ребенком столько времени, сколько ни у кого другого не было со своим ребенком. Что я никогда не получал. И затем, после этой недели, пришло время для переключения. Пара вернулась, и усыновление продолжилось. Они забрали ребенка Вибби.
   Босх мрачно кивнул. История стала хуже со всех сторон.
   - Что случилось с Вибби? он спросил.
   "Тогда я работала в прачечной, - сказала она. "Больших денег не было. Сушилок не было. Мы повесили все на бельевые веревки в поле за кухней. До того, как построили там пристройку.
   "В любом случае, на следующее утро после усыновления я вытащила простыни, чтобы развесить их, и увидела, что одной из бельевых веревок не хватает".
   "Вибиана".
   "И тут я услышал. Мне рассказала одна из девушек. Вибби повесилась. Она пошла в ванную и привязала веревку к одной из душевых труб. Они нашли ее там, но было слишком поздно. Она была мертва.
   Тернбулл посмотрел вниз. Как будто она не хотела смотреть Босху в глаза из-за такой ужасной истории.
   Эта история оттолкнула Босха. Это вызывало у него отвращение. Но ему нужно было больше. Ему нужно было найти сына Вибианы.
   - Так это было? он спросил. - Мальчика забрали, и он больше не вернулся?
   "Как только они ушли, они ушли".
   "Ты помнишь его имя? Имя пары, которая усыновила его?
   "Вибби звала его Доминик. Не знаю, осталось ли за ним это имя. Обычно они этого не делали. Я назвал свою дочь Сарой. Когда она вернулась ко мне, ее звали Кэтлин".
   Босх поднял стопку свидетельств о рождении. Он был уверен, что вспомнил имя Доминика, когда тем утром просматривал документы на задней палубе. Он снова начал быстро перемещаться по стопке в поисках имени. Когда он нашел его, он изучил полное имя и дату. Доминик Сантанелло родился 31 января 1951 года. Но его рождение было зарегистрировано в регистратуре только через пятнадцать дней. Он знал, что задержка, вероятно, была вызвана весом ребенка, откладывавшим усыновление.
   Он показал лист Тернбуллу.
   - Это он? он спросил. - Доминик Сантанелло?
   - Я же говорил вам, - сказал Тернбулл. - Я знаю только, как она его назвала.
   - Это единственное свидетельство о рождении с Домиником того времени. Это должен быть он. Это указано как домашние роды, как они тогда и делали".
   - Тогда, я думаю, ты нашел того, кого ищешь.
   Босх взглянул на свидетельство о рождении. В полях, обозначающих расу ребенка, "Хисп". был проверен. Адрес семьи Сантанелло находился в Окснарде в округе Вентура. Лука и Одри Сантанелло, обоим по двадцать шесть лет. Род занятий Луки Сантанелло значился продавцом бытовой техники.
   Босх заметил, что руки Эбигейл Тернбулл крепко сжали алюминиевые трубки ходунков. Благодаря ей Босх считал, что нашел давно пропавшего ребенка Уитни Вэнс, но цена оказалась высокой. Босх знал, что история Вибианы Дуарте останется с ним надолго.
  
  
   11
   Босх ехал на запад от Sierra Winds, пока не выехал на бульвар Лорел каньон, а затем направил машину на север. Возможно, было бы быстрее прыгнуть по автостраде, но Босх хотел не торопиться и подумать об истории, которую ему рассказала Эбигейл Тернбулл. Ему также нужно было взять что-нибудь поесть, и он проехал через In-N-Out.
   Поев в машине на обочине дороги, он достал телефон и снова набрал последний набранный им номер - номер, который дала ему Уитни Вэнс. Звонок снова остался без ответа, и он оставил сообщение.
   "Г-н. Вэнс, снова Гарри Босх. Мне нужно, чтобы ты перезвонил мне. Я полагаю, что у меня есть информация, которую вы искали.
   Он отключился, положил телефон в подстаканник на центральной консоли и вернулся в пробку.
   Ему потребовалось еще двадцать минут, чтобы пересечь долину с юга на север по Лорел каньону. У Маклая он свернул направо и въехал в Сан-Фернандо. Когда он вошел, детективное бюро снова было пустым, и он направился прямо в свою кабинку.
   Первое, что он проверил, была электронная почта на его учетной записи SFPD. У него было два новых сообщения, и по строке темы он мог сказать, что оба они были ответами на его вопросы, касающиеся дела ScreenCutter. Первое было от детектива из отдела полиции Лос-Анджелеса в Западной долине.
   Дорогой Гарри Босх, если вы бывший одноименный детектив полиции Лос-Анджелеса, который подал в суд на отдел, в котором проработал 30 с лишним лет, то я надеюсь, что вы очень скоро заболеете раком задницы и умрете медленной и мучительной смертью. Если ты не он, то мой плохой. Хорошего дня.
   Босх дважды прочел сообщение и почувствовал, как вскипела его кровь. Это произошло не из-за выраженного чувства. Его это не заботило. Он нажал кнопку ответа в электронном письме и быстро набрал ответ.
   Детектив Мэтсон, я рад узнать, что следователи в Уэст-Вэлли работают на том уровне профессионализма, на который рассчитывают жители Лос-Анджелеса. Решение оскорбить запрашивающего информацию, а не рассмотреть запрос, демонстрирует огромную приверженность мандату отдела "Служить и защищать". Благодаря тебе я знаю, что сексуальные хищники в Западной Долине живут в страхе.
   Босх уже собирался нажать кнопку отправки, но передумал и удалил сообщение. Он попытался отогнать свое расстройство. По крайней мере, Мэтсон не был детективом, работавшим ни в миссии полиции Лос-Анджелеса, ни в Предгорном отделе, где, как он был уверен, должен был действовать Скриншот.
   Он пошел дальше и открыл второе электронное письмо. Оно было от детектива из Глендейла. Это было просто подтверждением того, что запрос Босха на информацию был получен и передан ему для принятия мер. Детектив сказал, что расспросит всех в своем отделе и вернется к Босху как можно скорее.
   Босх получил несколько подобных электронных писем в ответ на свои слепые запросы. К счастью, таких, как Мэтсон, было всего несколько. Большинство детективов, с которыми он связывался, были профессионалами, и хотя они были перегружены делами и работой, они обещали быстро выполнить запрос Босха.
   Он закрыл страницу электронной почты и зашел на портал департамента DMV. Пришло время найти Доминика Сантанелло. Когда он вошел в систему, Босх просчитал в уме дату рождения. Сантанелло сейчас должно быть шестьдесят пять лет. Может, недавно вышел на пенсию, может, живет на пенсию, не подозревая, что он наследник состояния. Босху стало интересно, покидал ли он когда-нибудь свой приемный родной город Окснард. Знал ли он, что его усыновили и что жизнь его матери закончилась так же, как началась его?
   Босх ввел имя и дату рождения из свидетельства о рождении, и база данных быстро нашла совпадение, но это была очень короткая запись. Это показало, что Доминик Сантанелло получил водительские права Калифорнии 31 января 1967 года, в день, когда ему исполнилось шестнадцать, и он имел право водить машину. Но лицензия никогда не продлевалась и не сдавалась. Последняя запись в протоколе просто гласила: " Умерший" .
   Босх откинулся на спинку сиденья, чувствуя себя так, словно его пнули под дых. Он занимался этим делом менее тридцати шести часов, но был увлечён. История Вибианы, история Эбигейл, неспособность Вэнса избавиться от чувства вины за свои действия все эти десятилетия спустя. А теперь к этому. По данным DMV, сын Вэнса умер еще до истечения срока действия его первых водительских прав.
   - Гарри, ты в порядке?
   Босх посмотрел налево и увидел, что Белла Лурдес вошла в бюро и направилась к своей кабинке через перегородку от его кабинета.
   - Я в порядке, - сказал Босх. - Просто... еще один тупик.
   "Мне знакомо это чувство, - сказала Лурдес.
   Она села и исчезла из его поля зрения. Ей было не больше пяти двух, и перегородка заставила ее исчезнуть. Босх просто смотрел на экран своего компьютера. Подробностей о смерти Сантанелло не было, только то, что она произошла в период действия лицензии. Бош получил свою первую лицензию в Калифорнии за год до Сантанелло, в 1966 году. Он был почти уверен, что тогда срок действия лицензии составлял четыре года до продления. Это означало, что Сантанелло умер в возрасте от шестнадцати до двадцати лет.
   Он знал, что, когда он сообщит о смерти сына своего клиента, ему придется предоставить Вэнсу полные и убедительные подробности. Он также знал, что в конце 1960-х годов большинство погибших подростков погибло в автомобильных авариях или на войне. Он наклонился к компьютерному терминалу, открыл страницу поиска и набрал "Обыскать стену " . Это привело его к ссылкам на ряд веб-сайтов, связанных с Мемориалом ветеранов Вьетнама в Вашингтоне, округ Колумбия, где имена каждого из пятидесяти восьми тысяч солдат, погибших во время войны, были выгравированы на стене из черного гранита.
   Босх выбрал сайт, управляемый Мемориальным фондом ветеранов Вьетнама, потому что он был на этом сайте раньше как в качестве донора, так и для поиска сведений о людях, с которыми он служил и которые, как он знал, не вернулись домой. Теперь он ввел имя Доминик Сантанелло, и его догадка сбылась, когда открылась страница с фотографией солдата и подробностями его службы.
   Прежде чем что-то прочитать, Босх внимательно посмотрел на изображение. До этого момента не было фотографий ни одного из руководителей следствия. Он только вызывал в воображении образы Вибианы и Доминика. Но на экране был черно-белый портрет Сантанелло в костюме и галстуке, улыбающегося в камеру. Может быть, это была фотография из школьного ежегодника или снимок, сделанный во время призыва в армию. У молодого человека были темные волосы и еще более темные пронзительные глаза. Даже на черно-белом фото Босху было ясно, что он представляет собой смесь генов европеоида и латиноамериканца. Босх всмотрелся в глаза и подумал, что именно в них он увидел сходство с Уитни Вэнс. Босх инстинктивно был уверен, что смотрит на сына старика.
   На странице, посвященной Сантанелло, были указаны панель и номер строки, где его имя было выгравировано на Вьетнамском мемориале. Он также содержал основные сведения о его службе и раненых. Босх записал их в свой блокнот. Сантанелло числился санитаром ВМФ. Его призвали на военную службу 1 июня 1969 года, всего через четыре месяца после того, как ему исполнилось восемнадцать лет. Его ранение произошло 9 декабря 1970 года в провинции Тайнинь. Его назначенной базой на момент ранения был Первый медицинский батальон в Дананге. Местом последнего захоронения было указано Национальное кладбище Лос-Анджелеса.
   Бош служил в армии США во Вьетнаме инженером по туннелям, которого чаще называют туннельной крысой. Специальное задание заставило его совершать вызовы во многие провинции и зоны боевых действий, где были обнаружены сети вражеских туннелей и их нужно было очистить. Это также заставило его работать с солдатами всех родов войск: ВВС, ВМФ, морской пехоты. Это дало ему элементарное представление и знания о военных действиях, которые позволили ему интерпретировать основные детали, представленные на мемориальном сайте о Доминике Сантанелло.
   Босх знал, что военно-морские санитары - это медики, поддерживающие морских пехотинцев. В каждом разведывательном подразделении морской пехоты был прикреплен санитар. Хотя Сантанелло был назначен в Первую Медицину, Дананг, его смерть в провинции Тайнинь, которая проходила вдоль камбоджийской границы, сообщила Босху, что Сантанелло был на разведывательной миссии, когда его убили.
   Мемориальный сайт был создан для перечисления солдат по дате гибели, потому что сам мемориал перечислял имена погибших на стене в хронологическом порядке их смерти. Это означало, что Босх мог нажимать на стрелку вправо и влево на своем экране и видеть имена и сведения о солдатах, убитых в тот же день, что и Сантанелло. Он сделал это сейчас и определил, что 9 декабря 1970 года в провинции Тайнинь было убито в общей сложности восемь человек.
   Война убивала десятками молодых людей почти каждый день, но Босх считал, что восемь человек, убитых в одной и той же провинции в один и тот же день, были чем-то необычным. Должно быть, это была засада или сброс бомбы по дружественному огню. Он изучил звания и назначения солдат и идентифицировал их всех как морских пехотинцев, причем двое из них были пилотами, а один - стрелком.
   Это было откровением. Босх знал, что наводчики летали на сликах - транспортных вертолетах, которые доставляли солдат в кусты и обратно. Теперь он понял, что Доминик Сантанелло упал на вертолете. Он погиб в самолете, который, вероятно, помогал производить его неизвестный отец. Жестокая ирония происходящего поразила Босха. Он не был уверен, как сообщит такую новость Уитни Вэнс.
   - Ты уверен, что с тобой все в порядке?
   Босх поднял голову и увидел, что Лурдес смотрит через разделяющую стену в его кабинку. Ее глаза были прикованы к стопке свидетельств о рождении, которую Босх положил на стол.
   - А, да, я в порядке, - быстро сказал он. "Как дела?"
   Он попытался небрежно опустить руку на вершину стопки, но движение получилось неуклюжим, и он мог видеть, как она заметила это.
   "Я получил электронное письмо от друга, который работает секс-летучими мышами в Футхилле", - сказал Лурдес. - Она сказала, что нашла дело, которое может быть связано с нашим парнем. Нет вырезания экрана, но другие аспекты совпадают".
   Босх почувствовал, как в груди у него поднимается страх.
   - Это свежий случай? он спросил.
   "Нет, он старый. Она отступала в свое свободное время для нас и придумала это. Это мог быть наш парень до того, как он начал резать экраны".
   "Может быть."
   - Ты хочешь пойти со мной?
   "Эм-м-м..."
   - Нет, все в порядке, я пойду. Ты выглядишь так, как будто ты занят".
   - Я мог бы уйти, но если ты справишься...
   "Конечно. Я позвоню тебе, если будет что-то волнующее.
   Лурдес вышла из офиса, а Босх вернулся к работе. Чтобы сохранить свои записи полными, он просматривал экран за экраном и записывал имена и подробности всех людей, убитых во время миссии в Тайнине. При этом он понял, что только один из мужчин был назначен дверным стрелком. Босх знал, что на каждом слике всегда было двое - два борта, две двери, два дверных стрелка. Это означало, что независимо от того, был ли слик Тай Нинь сбит или просто разбился, мог остаться выживший.
   Прежде чем покинуть сайт, Босх вернулся на страницу, посвященную Доминику Сантанелло. Он нажал на кнопку с надписью " Воспоминания " и попал на страницу, где люди оставляли сообщения в честь служения и самопожертвования Сантанелло. Босх просмотрел их, не читая, и пришел к выводу, что за период, начинающийся в 1999 году, когда, по предположению Босха, был создан сайт, осталось около сорока сообщений. Теперь он начал читать их в том порядке, в котором они были оставлены, начиная с сообщения от кого-то, кто заявил, что он был одноклассником Доминика в Окснард Хай и всегда будет помнить его за его жертву в такой далекой стране.
   Некоторые из воспоминаний были от совершенно незнакомых людей, которые просто хотели почтить память павшего солдата и, по-видимому, случайно наткнулись на его запись. Но другие, например, одноклассник из старшей школы, явно знали его. Одним из них был человек по имени Билл Бисингер, назвавшийся бывшим санитаром ВМС. Он тренировался с Сантанелло в Сан-Диего, прежде чем они оба были отправлены во Вьетнам в конце 1969 года и назначены медицинскими работниками на корабле-госпитале " Святилище " , стоявшем на якоре в Южно-Китайском море.
   Эта информация заставила Босха задуматься. Он был в Святилище в конце 1969 года после того, как был ранен в туннеле в Ку Чи. Он понял, что он и Сантанелло, вероятно, были на корабле в одно и то же время.
   Воспоминания Бисингера внесли некоторую ясность в то, что случилось с Сантанелло. Тот факт, что это было написано как будто непосредственно Доминику, делал его еще более навязчивым.
   Ники, я помню, как сидел за обедом в Убежище , когда услышал, что тебя подстрелили. Наводчик, который сгорел, но выжил, пришел к нам, чтобы мы знали историю. Я чувствовал себя так плохо. Для кого-то умереть в таком далеком месте от дома и за что-то, что, казалось, уже не так много значит. Я помню, как умолял тебя не ходить в Первую Медицинскую. Я умолял тебя. Я сказал, не слезай с лодки, чувак. Но ты не слушала. Вы должны были получить этот CMB и увидеть войну. Мне так жаль, чувак. Я чувствую, что подвел тебя, потому что не смог тебя остановить .
   Босх знал, что CMB означает боевой медицинский значок. Под излиянием чувств Бисингера был комментарий другой посетительницы сайта по имени Оливия Макдональд.
   Не расстраивайся так, Билл. Мы все знали Ника, каким упрямым он был и как хотел приключений. Он присоединился к приключениям. Он выбрал медика, потому что думал, что может быть в гуще событий, но просто помогать людям и никого не убивать. Таков был его дух, и мы должны праздновать это, а не сомневаться в своих действиях .
   Комментарий свидетельствовал о близком знании Сантанелло, из-за чего Босх решил, что Оливия была членом семьи или бывшей девушкой. Бисингер написал ответный комментарий, поблагодарив Оливию за понимание.
   Босх продолжал просматривать сообщения и увидел, что за эти годы Оливия Макдональд опубликовала еще пять сообщений, всегда приуроченных к 11 ноября - Дню ветеранов. Эти посты были не такими интимными и всегда в духе "Ушли, но не забыты".
   В верхней части страницы памяти была кнопка регистрации, которая позволяла пользователям получать оповещения всякий раз, когда на странице Сантанелло публиковалось новое сообщение. Босх снова прокрутил страницу до поста Бизингера и увидел, что комментарий Оливии Макдональд появился всего через день после его первоначального поста. Бисингер поблагодарил ее в тот же день, что и ее сообщение.
   Быстрота ответов показала Bosch, что и Макдональд, и Бисингер подписались на почтовые оповещения. Он быстро открыл блок комментариев под благодарностью Бисингера и написал сообщение им обоим. Он не хотел раскрывать, что именно он делал на публичном форуме, как бы редко ни посещалась страница памяти Доминика Сантанелло. Он создал сообщение, которое, как он надеялся, побудит хотя бы одного из них вступить в контакт.
   Оливия и Билл, я ветеринар Вьетнама. Я был ранен в 1969 году и лечился в Святилище. Я хочу поговорить с тобой о Нике. У меня есть информация .
   Босх указал в сообщении свой личный адрес электронной почты и номер мобильного телефона, а затем опубликовал его. Он надеялся, что вскоре получит ответ от одного из них.
   Босх распечатал экран с фотографией Доминика Сантанелло и вышел из компьютера. Он закрыл блокнот и сунул его в карман. Он взял стопку свидетельств о рождении и вышел из кабинки, взяв копию фотографии из общего лотка для принтера, когда вышел из офиса.
  
  
   12
   Вернувшись в свою машину, Босх какое-то время сидел неподвижно и чувствовал себя виноватым, что не поехал в Предгорье с Беллой Лурдес, чтобы поговорить с детективом, занимающимся сексуальными избиениями. Он ставил свое частное расследование выше работы на город, и дело о Скриншоттере было более неотложным. Он подумал о том, чтобы позвонить Лурдес и сказать, что уже в пути, но правда в том, что Лурдес справится. Она собиралась в другой полицейский участок, чтобы посоветоваться с другим детективом. Это была работа не для двоих. Вместо этого он выехал со стоянки и начал круиз.
   В ходе расследования Босх побывал во всех домах, где Трафарет нападал на женщин. Эти визиты происходили по мере того, как каждый случай был связан с серийным насильником. Никто из пострадавших по-прежнему не проживал в домах, и доступ к ним было трудно организовать и краткосрочно. В одном случае жертва согласилась вернуться в помещение с детективами, чтобы провести их через логистику преступления.
   Теперь Босх впервые проехался по каждому дому в хронологическом порядке нападений. Он не был уверен, что может получить от этого, но знал, что это поможет держать расследование в голове. Это было важно. Он не хотел, чтобы расследование Вэнса затмило его решимость найти Скриншота.
   Ему потребовалось не более пятнадцати минут, чтобы сделать круг. У последнего дома он остановился у обочины впереди, легко найдя парковку, потому что день был подметающим, и одна сторона улицы была свободна. Он полез под сиденье и вытащил старую картографическую книгу братьев Томас. Сан-Фернандо был достаточно мал, чтобы уместиться на одной странице книги. Ранее Босх нанес на карту места изнасилований на странице, а теперь еще раз изучил ее.
   Не было заметной закономерности в локациях. Босх и Лурдес уже тщательно искали общие черты: ремонтники, почтовые работники, счетчики и т. д., которые могли бы связать жертв, их адреса или районы. Но усилия не окупились за счет установления связи со всеми четырьмя жертвами или их адресами.
   Лурдес полагала, что каждая из жертв каким-то образом вступала в визуальный контакт с насильником, находясь вдали от дома, а затем за ними следили на этапе преследования преступления. Но Босха это не убедило. Сан-Фернандо был крошечным городком. Мысль о том, что насильник прицепится к потенциальной жертве в одном месте и последует за ней в другом, казалась невероятно правдоподобной, когда в четырех из четырех случаев этот протокол приводил к адресу в маленьком Сан-Фернандо. Босх считал, что жертвы каким-то образом приобретались, когда насильник видел их в доме или рядом с ним.
   Он повернулся и изучил передний фасад дома, где, как известно, в последний раз нападал Экранорез. Это был небольшой послевоенный дом с крыльцом и гаражом на одну машину. Насильник порезал сетку на заднем стекле в неиспользуемой спальне. Босх видел, что с улицы было идеальное укрытие.
   Тень скользнула к его боковому окну, и Босх обернулся и увидел почтовый фургон, подъезжающий к тротуару перед его машиной. Почтальон вышел и направился к парадной двери, где была прорезь для почты. Он небрежно взглянул на машину Босха, узнал его за рулем и всю дорогу держал средний палец вверх. Его звали Митчелл Марон, и он некоторое время был подозреваемым в изнасиловании, а также объектом неудачной попытки тайно собрать его ДНК.
   Это произошло в Starbucks на Трумэне месяц назад. Когда Босх и Лурдес узнали, что Марон доставлял почту по маршруту, который включал дома трех из четырех жертв, они решили, что самый быстрый способ идентифицировать или устранить его как подозреваемого - это получить его ДНК и сравнить ее с ДНК насильника. Они следили за ним в течение двух дней, и, хотя он не делал ничего, что вызывало бы подозрения, он все же останавливался на утренних перерывах в Starbucks, где пил чай и ел бутерброд на завтрак.
   Импровизируя, Лурдес последовала за Мароном в кофейню на третий день, купила чай со льдом, а затем села за внешний столик рядом с почтальоном. Покончив с едой, он вытер рот салфеткой, засунул ее в пустой бумажный пакет, в котором был сэндвич, и бросил его в ближайшее мусорное ведро. Когда он возвращался к своему почтовому фургону, Лурдес заняла позицию, охраняя мусорное ведро от использования другими посетителями. Когда она увидела, как Марон запрыгнул в фургон, она сняла крышку мусорного бака и посмотрела на бумажный пакет, который он только что выбросил. Она надела латексные перчатки и вытащила пластиковый пакет для улик, чтобы собрать возможный образец ДНК. Босх вышел из следующей машины и достал свой телефон, чтобы снять на видео забирание сумки на случай, если ДНК из нее когда-нибудь будет представлена в суде. Суды подтвердили законность тайного сбора ДНК в общественных местах. Ему также нужно было задокументировать, где был собран образец.
   Непредвиденная проблема заключалась в том, что Марон оставил свой сотовый телефон на столе и понял это как раз в тот момент, когда собирался выехать со своего парковочного места. Он выпрыгнул из фургона и пошел за телефоном. Наткнувшись на Босха и Лурдес, собирающих его выброшенный мусор, он сказал: "Что, черт возьми, ты делаешь?"
   В этот момент, зная, что Марон может сбежать, детективам пришлось обращаться с ним как с подозреваемым. Они попросили его прийти в участок, чтобы ответить на вопросы, и он сердито согласился. Во время последовавшего интервью он отрицал, что знает об изнасилованиях. Он признал, что знает троих жертв по именам, но сказал, что это потому, что он доставлял им почту.
   Пока Босх вел интервью, Лурдес смогла найти четырех известных жертв и заставить их прийти на аудиовизуальные составы. Поскольку во время каждого нападения на насильника надевали маску, детективы надеялись, что одна из жертв сможет опознать его по голосу, рукам или глазам.
   Через четыре часа после инцидента в кофейне Марон добровольно, но угрюмо встала в очередь, которую рассматривали по отдельности все четыре женщины. Он протянул руки и зачитал приговоры, сказанные насильником во время нападений. Никто из них не опознал его как нападавшего.
   Марона освободили в тот же день, а его невиновность подтвердилась через неделю, когда ДНК салфетки, которой он вытер рот, не совпала с ДНК насильника. Начальник полиции прислал ему письмо с извинениями за инцидент и благодарностью за сотрудничество.
   Теперь, просунув почту через щель, Марон пошел обратно к своему фургону, а затем резко повернул к машине Босха. Гарри опустил окно, чтобы принять словесную конфронтацию.
   "Эй, я хочу, чтобы вы знали, я нанял адвоката", - сказал Марон. "Я собираюсь подать в суд на всех ваших задниц за ложный арест".
   Босх кивнул, словно угроза была в порядке вещей.
   "Я надеюсь, что это сделка на случай непредвиденных обстоятельств", - сказал он.
   "О чем ты, черт возьми, говоришь?" - сказал Марон.
   - Надеюсь, вы не платите своему адвокату. Положите его на случай непредвиденных обстоятельств; это означает, что ему платят, только если он выигрывает. Потому что ты не выиграешь, Митчелл. Если он говорит вам что-то еще, он лжет.
   "Фигня."
   - Вы согласились войти. Никакого ареста не было. Мы даже позволили вам загнать почтовый фургон, чтобы ничего не украли. У вас нет дела, и единственные, кто сделает книгу, это юристы. Подумай об этом."
   Марон наклонился и положил руку на подоконник джипа.
   - Значит, я просто должен отпустить это, - сказал он. "Я чувствовал, что меня изнасиловали, и это просто "неважно"".
   - Даже не близко, Митчелл, - сказал Босх. - Скажи это одной из настоящих жертв, и они поставят тебя на место. То, через что ты прошел, было дерьмовой парой часов. Нет конца тому, через что они проходят".
   Марон хлопнул по подоконнику и выпрямился.
   "Да пошел ты!"
   Он вернулся к своему фургону и рванул с места, завизжав колесами. Эффект был подорван, когда шестьдесят футов спустя ему пришлось нажать на тормоза, чтобы доставить товар к следующему дому.
   У Босха зазвонил телефон, и он увидел, что это Лурдес.
   "Белла".
   - Гарри, где ты?
   "Вне дома. Как дела в Футхилле?
   "Нестартер. Дела не совпадали".
   Босх кивнул.
   "Ну что ж. Я только что столкнулся с вашим мальчиком Митчем Мароном. Он все еще злится на нас.
   - В "Старбаксе"?
   "Нет, я перед старым домом Фриды Лопес. Он просто пришел, чтобы доставить почту и сказать мне, какой я дерьмо. Говорит, что собирается нанять адвоката.
   "Да, удачи с этим. Что ты здесь делаешь?"
   "Ничего такого. Просто думаю. Наверное, надеялся, что что-нибудь сорвется. Я думаю, наш парень... что-то подсказывает мне, что вскоре появится еще один.
   "Я знаю, что Вы имеете ввиду. Вот почему я был так взволнован этой штукой в Предгорьях. Блин! Почему нет других дел?"
   "Вот в чем вопрос."
   Босх услышал щелчок ожидания вызова на своем телефоне. Он посмотрел на экран и увидел, что это был номер, который ему дала Уитни Вэнс.
   "Привет, мне звонили, - сказал он. "Давайте поговорим завтра о следующих шагах".
   - Ты понял, Гарри, - сказала Лурдес.
   Босх переключился на другой вызов.
   "Г-н. Вэнс?
   Ответа не было, только тишина.
   "Г-н. Вэнс, ты здесь?
   Тишина.
   Босх сильно прижал телефон к уху и поднял окно. Он подумал, что может слышать дыхание. Он задавался вопросом, был ли это Вэнс и не мог ли он говорить из-за проблем со здоровьем, о которых упомянула Слоан.
   "Г-н. Вэнс, это ты?
   Босх подождал, но ничего не услышал, а затем звонок был разъединен.
  
  
   13
   Босх выбрался на шоссе 405 и направился на юг через долину и перевал Сепульведа. Ему потребовался час, чтобы добраться до Лос-Анджелеса, где он медленно проехал по кольцу на уровне вылета и припарковался в последнем гараже. Он схватил фонарик из бардачка, затем вылез и быстро обошел машину, пригнувшись, чтобы направить свет в колесные арки, под бамперы и бензобак. Но он знал, что если бы его автомобиль был помечен GPS-трекером, вероятность того, что он его найдет, была бы очень низкой. Достижения в технологии отслеживания сделали устройства меньше, и их стало легче прятать.
   Его план состоял в том, чтобы выйти в интернет и купить глушитель GPS, но на это ушло несколько дней. Тем временем он пошел в машину, чтобы вернуть фонарик в бардачок и собрать свидетельства о рождении в рюкзак, который он оставил на полу. Затем он запер машину и направился по пешеходной эстакаде к терминалу United Airlines, где спустился на эскалаторе на уровень прибытия. Обходя багажную карусель, окруженную пассажирами, только что прибывшими с рейса, он входил и выходил из толпы и выходил через двойные двери в зону посадки. Он пересек дорожку для пикапов на остров прокатных автомобилей и запрыгнул в первый попавшийся маршрутный автобус, желтый автобус, направлявшийся к стойкам проката Hertz на бульваре Аэропорта. Он спросил водителя, есть ли у них свободные машины, и водитель показал ему большой палец: вверх.
   "Чероки", который Босх оставил в гараже, был двадцатидвухлетнего возраста. У прилавка Hertz ему предложили попробовать новенький Cherokee, и он согласился, несмотря на доплату. Через девяносто минут после отъезда из Сан-Фернандо он снова ехал по шоссе 405, направляясь на север в машине, которую не мог заметить никто, надеющийся преследовать его или отслеживать по GPS, куда он направляется. Тем не менее, он несколько раз проверил зеркала, чтобы убедиться.
   Подъехав к Вествуду, он свернул с автострады на бульвар Уилшир и направился к Национальному кладбищу Лос-Анджелеса. Это было 114 акров могил, содержащих солдат всех войн, всех кампаний, от Гражданской войны до Афганистана. Тысячи белых мраморных камней в идеальных рядах стоят как свидетельство военной точности и расточительности войны.
   Босху пришлось использовать экран " Найти могилу " в Мемориальной часовне Боба Хоупа, чтобы найти место, где Доминик Сантанелло был похоронен в Северном кампусе. Но вскоре он уже стоял перед ним, глядя вниз на идеальную зеленую траву и прислушиваясь к постоянному шипению близлежащей автострады, когда солнце окрашивало небо на западе в розовый цвет. Каким-то образом немногим более чем за двадцать четыре часа у него появилось чувство родства с этим солдатом, которого он никогда не встречал и не знал. Они оба были на той лодке в Южно-Китайском море. И был факт, что только Босх знал тайную историю и трагедию, нагроможденную на трагедию короткой жизни мертвеца.
   Через некоторое время он вытащил свой телефон и сфотографировал маркер. Это будет частью отчета, который он в конце концов передаст Уитни Вэнс, если старик сможет его получить.
   Пока телефон был у него в руке, раздался новый звонок. На экране появился номер с кодом города 805, и Босх знал, что это округ Вентура. Он взял трубку.
   - Это Гарри Босх.
   "Ах, привет. Это Оливия Макдональд. Вы разместили сообщение на мемориальной странице моего брата. Ты хотел поговорить со мной?
   Босх кивнул, отметив, что она уже ответила на один вопрос. Доминик Сантанелло был ее братом.
   - Спасибо, что так быстро позвонили, Оливия, - сказал Босх. "В данный момент я на самом деле стою у могилы Ника в Вествуде. На кладбище ветеранов".
   "Действительно?" она сказала. "Я не понимаю. Что здесь происходит?"
   "Мне нужно поговорить с вами. Можем ли мы встретиться? Я мог бы прийти к вам".
   "Ну, я думаю, да. Я имею в виду, подожди минутку. Нет. Пока ты не скажешь мне, о чем идет речь.
   Босх долго думал, прежде чем ответить. Он не хотел лгать ей, но он не мог раскрыть свою истинную цель. Еще нет. Он был связан конфиденциальностью и явной сложностью истории. Она не заблокировала свой номер. Он знал, что сможет найти ее, даже если она скажет ему растолочь песок и повесит трубку. Но связь, которую он чувствовал с Домиником Сантанелло, распространилась и на его сестру. Он не хотел причинять боль или преследовать эту женщину, которая в данный момент была не более чем голосом в телефоне.
   Решил пострелять в темноте.
   - Ник знал, что его усыновили, верно? он сказал.
   Наступило долгое молчание, прежде чем она ответила.
   - Да, он знал, - сказала Оливия.
   - Он когда-нибудь задумывался, откуда он взялся? - спросил Босх. "Кем был его отец. Его мать..."
   - Он знал имя своей матери, - сказала Оливия. "Вибиана. Она была названа в честь церкви. Но это было все, что знали наши приемные родители. Он никогда не преследовал это дальше этого".
   Босх на мгновение закрыл глаза. Это было еще одним подтверждением. Он сказал ему, что, поскольку Оливия тоже была удочерена, она могла понять необходимость знать.
   - Я знаю больше, - сказал он. "Я детектив, и я знаю всю историю".
   Последовала еще одна долгая пауза, прежде чем Оливия заговорила.
   - Хорошо, - сказала она. "Когда ты хочешь встретиться?"
  
  
   14
   Bosch начал делать покупки в Интернете утром в четверг. Он изучил множество GPS-детекторов и глушителей и выбрал комбинированное устройство, которое совмещало и то, и другое. Это обошлось ему в двести долларов с двухдневной доставкой.
   Затем он подошел к телефону, чтобы позвонить следователю морской полиции в Национальном центре учета кадров в Сент-Луисе, штат Миссури. У него было имя и телефон Гэри Макинтайра в списке контактов, которые он взял с собой, когда увольнялся из полиции Лос-Анджелеса. Макинтайр был совместным стрелком, с которым Босх работал по крайней мере по трем предыдущим делам в качестве следователя по расследованию убийств. Теперь он надеялся обменять этот опыт и взаимное доверие, чтобы получить копию служебного пакета Доминика Сантанелло - файл, содержащий все записи о его военной службе, начиная с истории его тренировок и заканчивая местоположением каждой базы, на которой он когда-либо находился, медалями. он был награжден, его отпуск и дисциплинарная история, а также краткий отчет о его гибели в бою.
   Архив военных документов регулярно включался в контрольный список расследований нераскрытых дел из-за того, как часто военная служба играла роль в жизни людей. Это был хороший способ заполнить подробности о жертвах, подозреваемых и свидетелях. В этом случае Босх уже знал о Сантанелло с военной точки зрения, но он мог бы наложить на нее более глубокую историю. Его расследование подошло к концу, и теперь он собирался составить полный отчет для Уитни Вэнс, а также, возможно, найти способ сделать ДНК-подтверждение того, что Доминик Сантанелло был его сыном. Во всяком случае, Босх гордился тщательностью и завершенностью своей работы.
   Файлы были предоставлены членам семьи и их представителям, но Босх не смог сообщить, что работал на Уитни Вэнс. Он мог бы разыграть карту правоохранительных органов, но не хотел, чтобы это ударило по нему, если Макинтайр проверит, не является ли его запрос частью официального расследования SFPD. Так что вместо этого он был впереди с Макинтайром. Он сказал, что звонит по поводу дела, которое он вел в качестве частного сыщика, где он пытался подтвердить, что Сантанелло является сыном клиента, имя которого он не смог раскрыть. Он сказал Макинтайру, что позже у него была встреча с приемной сестрой Сантанелло, и он мог бы получить от нее письмо с разрешением, если это необходимо.
   Макинтайр сказал Босху не париться. Он ценил честность и доверял ему. Он сказал, что ему нужен день или два, чтобы отследить рассматриваемый файл, а затем сделать его цифровую копию. Он пообещал установить ответный контакт, когда будет готов к отправке, а до этого времени Босх мог подготовить письмо с разрешением семьи. Босх поблагодарил его и сказал, что с нетерпением ждет его звонка.
   Встреча Босха с Оливией Макдональд была назначена только на 13:00, поэтому у него была остальная часть утра, чтобы просмотреть записи и подготовиться. Его уже обвинили в том, что адрес, который она дала ему для своего дома, совпадал с адресом, указанным для родителей Доминика Сантанелло в его свидетельстве о рождении. Это означало, что она жила в доме, где вырос ее приемный брат. Возможно, это был долгий путь, но он поставил шансы найти источник ДНК в область возможного.
   Затем Босх позвонил адвокату защиты Мики Халлеру, своему сводному брату, и спросил, нет ли у него направления в частную лабораторию, которая могла бы быстро, конфиденциально и надежно провести сравнение ДНК, если бы он нашел источник. До этого момента Босх занимался только делами о ДНК в качестве полицейского и использовал лабораторию и ресурсы своего отдела для проведения сравнений.
   "У меня есть парочка, которую я использую - и быстрая, и надежная", - сказал Халлер. - Дай угадаю, Мэдди наконец поняла, что она слишком умна, чтобы быть твоим ребенком. Теперь ты изо всех сил пытаешься доказать, что это так.
   - Забавно, - сказал Босх.
   "Ну, так это на случай? Частное дело?
   "Что-то такое. Я не могу говорить об этом, но я должен поблагодарить тебя за это. Клиент хотел меня из-за прошлогоднего дела в Западном Голливуде.
   Дело, о котором Уитни Вэнс упомянула во время интервью, касалось пластического хирурга из Беверли-Хиллз и пары коррумпированных полицейских из Лос-Анджелеса. Для них это плохо кончилось в Западном Голливуде, но началось с того, что Босх работал над делом для Халлера.
   "Тогда похоже, что мне причитается комиссионное вознаграждение за любые средства, которые ты соберешь на этой штуке, Гарри", - сказал Халлер.
   - Мне так не кажется, - сказал Босх. "Но если вы подключите меня к ДНК-лаборатории, в будущем может быть что-то для вас".
   - Я пришлю тебе электронное письмо, Брохейм.
   - Спасибо, Брохейм.
   Босх вышел из дома в 11:30, чтобы у него было время перекусить по дороге в Окснард. Выйдя на улицу, он проверил все направления на наличие слежки, прежде чем пройти квартал до того места, где он припарковал арендованный "Чероки". Он съел тако в Poquito Más у подножия холма, а затем прыгнул на 101 и последовал по ней на запад через долину в округ Вентура.
   Окснард был самым большим городом в округе Вентура. Его непривлекательное имя принадлежало фермеру, занимавшемуся выращиванием сахарной свеклы, который построил в поселке перерабатывающий завод в конце девятнадцатого века. Город полностью окружил Порт-Уэнем, где располагалась небольшая база ВМС США. Один из вопросов, который Босх собирался задать Оливии Макдональд, заключался в том, была ли близость к базе причиной того, что ее брат поступил на военную службу.
   Движение было нормальным, и Босх рано добрался до Окснарда. Он использовал это время, чтобы объехать порт, а затем вдоль Голливуд-Бич, полосы домов на тихоокеанской стороне порта, где улицы были названы Ла-Бреа и Сансет и Лос-Фелиз в честь известных бульваров Тинселтауна.
   Он остановился перед домом Оливии Макдональд как раз вовремя. Это было в старом районе среднего класса с аккуратно ухоженными калифорнийскими бунгало. Она ждала Босха в кресле на крыльце. Он предположил, что они были примерно одного возраста, и он мог видеть, что, как и ее приемный брат, она, вероятно, имела как белое, так и латиноамериканское происхождение. У нее были белые, как снег, волосы, она была одета в выцветшие джинсы и белую блузку.
   "Здравствуйте, я Гарри Босх, - сказал он.
   Он протянул к ней руку, и она пожала ее.
   - Оливия, - сказала она. "Пожалуйста, присядь."
   Босх сидел в плетеном кресле напротив нее за маленьким столиком со стеклянной столешницей. На столе стоял кувшин чая со льдом и два стакана, и он принял ее предложение стакана просто из любезности. Он увидел на столе манильский конверт с надписью "Не сгибайся" и предположил, что в нем фотографии.
   - Итак, - сказала она, налив два стакана. - Вы хотите знать о моем брате. Мой первый вопрос: на кого ты работаешь?"
   Босх знал, что так все и начнется. Он также знал, что то, как он ответит на этот вопрос, определит, сколько сотрудничества и информации он получит от нее.
   - Ну, Оливия, это самое неловкое, - сказал он. "Меня нанял человек, который хотел узнать, есть ли у него ребенок еще в 1951 году. Но часть сделки заключалась в том, что я должен был согласиться на строжайшую конфиденциальность и никому не раскрывать, кто мой работодатель, пока он не освободит меня от этого. обещать. Так что здесь я как бы застрял посередине. Это уловка-22. Я не могу сказать вам, кто меня нанял, пока не подтвержу, что ваш брат был его сыном. Вы не хотите разговаривать со мной, пока я не скажу вам, кто меня нанял.
   - Ну, как ты это подтвердишь? - сказала она, беспомощно махнув рукой. "Ники мертв с 1970 года".
   Босх почувствовал открытие.
   "Есть способы. Это дом, где он вырос, не так ли?
   "Откуда ты это знаешь?"
   "Тот же адрес указан в его свидетельстве о рождении. Тот, который был подан после того, как его усыновили. Здесь может быть что-то, что я могу использовать. Его спальня осталась нетронутой?
   "Какая? Нет, это странно. Кроме того, я вырастила в этом доме троих детей после того, как вернулась. У нас не было места, чтобы превратить его спальню в музей. Вещи Ники, то, что от них осталось, на чердаке.
   - Что за вещи?
   "О, я не знаю. Его военные штучки. То, что он отправил обратно, и то, что они отправили обратно после того, как его убили. Мои родители сохранили все это, и после того, как я переехал сюда, я засунул все это туда. Меня это не интересовало, но мама взяла с меня обещание не выбрасывать".
   Босх кивнул. Он должен был найти способ подняться на чердак.
   - Твои родители живы? он спросил.
   "Мой отец умер двадцать пять лет назад. Моя мать жива, но она больше не знает, какой сегодня день и кто она. Она в учреждении, где о ней хорошо заботятся. Сейчас здесь только я. Разведены, дети выросли сами по себе".
   Босх заставил ее говорить, и она не ответила на свое требование узнать, кто его работодатель. Он знал, что должен продолжать в том же духе и возвращать разговор к чердаку и тому, что там было.
   - Итак, вы сказали по телефону, что ваш брат знал, что его усыновили.
   - Да, он это сделал, - сказала она. - Мы оба сделали.
   - Вы тоже родились в Сент-Хелен?
   Она кивнула.
   - Я пришла первой, - сказала она. "Мои приемные родители были белыми, а я, очевидно, был коричневым. Тогда здесь было очень светло, и они подумали, что для меня было бы хорошо иметь такого же брата или сестру. Поэтому они вернулись в больницу Святой Елены и забрали Доминика.
   - Вы сказали, что ваш брат знал имя своей биологической матери. Вибиана. Как он это узнал? Обычно это скрывали ото всех - по крайней мере, тогда.
   - Ты прав, это было. Я так и не узнала имя моей матери или что там за история. Когда Ники родился, он уже собирался уехать к моим родителям. Они ждали его. Но он был болен, и врачи хотели, чтобы он некоторое время оставался с матерью и пил ее молоко. Это было что-то вроде этого".
   - Так твои родители и познакомились с ней.
   "В яблочко. В течение нескольких дней они посетили и провели некоторое время с ней, я думаю. Позже, когда мы подросли, стало совершенно очевидно, что мы не похожи на наших двух итало-американских родителей, поэтому мы задавали вопросы. Нам сказали, что нас усыновили, и единственное, что они знали, это то, что мать Ники звали Вибиана, потому что они познакомились с ней до того, как она его бросила".
   Похоже, Доминику и Оливии не рассказали всю историю о том, что случилось с Вибианой, знали об этом их приемные родители или нет.
   - Ты не знаешь, пытался ли твой брат когда-нибудь найти своих мать и отца, когда рос?
   "Не то, что я знаю о. Мы знали, что это за место, Сент-Хелен. Здесь рождались нежеланные дети. Я никогда не пытался найти свою натуру. Мне было все равно. Думаю, и Ники тоже".
   Босх заметил легкую горечь в ее голосе. Более шестидесяти лет спустя она явно питала неприязнь к родителям, которые ее бросили. Он знал, что здесь ему не поможет сказать ей, что он не согласен с тем, что все дети в Сент-Хелен нежелательны. У некоторых матерей, а может, и у всех тогда не было выбора.
   Он решил перевести разговор в новое русло. Он сделал глоток чая со льдом, похвалил ее и кивнул на лежащий на столе конверт.
   - Это фотографии? он спросил.
   - Я подумала, что ты, возможно, захочешь его увидеть, - сказала она. - О нем тоже рассказывают в газете.
   Она открыла конверт и передала Босху стопку фотографий и сложенную вырезку из газеты. Все они со временем потускнели и пожелтели.
   Сначала он посмотрел на вырезку, осторожно развернув ее, чтобы она не треснула по складке. Невозможно было определить, из какой газеты она взята, но по содержанию история казалась очень местной. Заголовок гласил: "Спортсмен из Окснарда убит во Вьетнаме", и история подтвердила многое из того, что Босх уже сделал вывод. Сантанелло был убит, когда он и четверо морских пехотинцев возвращались с миссии в провинции Тайнинь. Вертолет, в котором они находились, был сбит снайперским огнем и разбился на рисовом поле. В статье говорилось, что Сантанелло был универсальным спортсменом, который играл в университетский футбол, баскетбол и бейсбол в Окснард Хай. В статье цитируется мать Сантанелло, которая сказала, что ее сын очень гордился тем, что служит своей стране, несмотря на антивоенные настроения в то время дома.
   Босх снова сложил вырезку и вернул ее Оливии. Затем он взял фотографии. Они, казалось, были в хронологическом порядке, показывая Доминика как мальчика, перерастающего в подростка. Были кадры, где он играл на пляже, играл в баскетбол, катался на велосипеде. Там была фотография, на которой он был в бейсбольной форме, и еще одна, на которой он и девушка в формальной одежде. На семейном снимке он запечатлен с сестрой и приемными родителями. Он изучал Оливию в молодости. Она была хорошенькой, и они с Домиником выглядели как настоящие братья и сестры. Их лица, глаза и цвет волос полностью совпадали.
   На последней фотографии в стопке был запечатлен Доминик в военно-морском комбинезоне, матросской фуражке Dixie Cup, сдвинутой назад, с волосами, собранными в бок. Он стоял, уперев руки в бока, позади него было ухоженное зеленое поле. Для Босха это не было похоже на Вьетнам, а улыбка была такой небрежной, наивной, как у человека, который еще не ощутил вкус войны. Босх предположил, что это из-за базовой подготовки.
   "Мне нравится это фото, - сказала Оливия. - Это так, Ник.
   "Где он учился?" - спросил Босх.
   "Район Сан-Диего. Школа госпитального корпуса в Бальбоа, затем боевая подготовка и полевая медицинская школа в Пендлтоне.
   - Вы когда-нибудь спускались туда и видели его?
   "Только один раз, когда мы поехали на его выпускной из больничной школы. Это был последний раз, когда я его видел".
   Босх взглянул на фотографию. Он что-то заметил и пригляделся. Рубашка, которую носил Сантанелло, была сильно помята от ручной стирки и выжимания, так что ее было трудно прочитать, но имя, нанесенное по трафарету на рубашке над карманом, выглядело так, как будто там было Льюис, а не Сантанелло.
   - Имя на рубашке...
   "Льюис. Да, поэтому он так улыбается. Он поменялся рубашками со своим другом по имени Льюис, который не смог пройти тест по плаванию. Все они носили одно и то же, у всех были одинаковые прически. Единственным способом отличить их друг от друга были имена, нанесенные трафаретом на футболках, и это все, что проверяли инструкторы во время тестирования. Итак, Льюис не умел плавать, и Ники пошел в бассейн в своей рубашке. Он зарегистрировался под своим именем и сдал за него тест".
   Она смеялась. Босх кивнул и улыбнулся. Типичная история военной службы, вплоть до парня на флоте, который не умел плавать.
   - Так что же заставило Доминика записаться? он спросил. "А почему флот? Почему он захотел быть санитаром?
   Улыбка, оставшаяся на ее лице после рассказа о Льюисе, исчезла.
   "Боже мой, он совершил такую ошибку", - сказала Оливия. "Он был молод и глуп, и он заплатил за это своей жизнью".
   Она объяснила, что ее брату исполнилось восемнадцать в январе последнего года обучения в старшей школе. Это сделало его старым по сравнению с одноклассниками. Как и требовалось тогда во время войны, он явился в спецслужбы для предпризывного медосмотра. Пять месяцев спустя, когда он закончил среднюю школу, он получил свой призывной билет и увидел, что он был классифицирован как 1А, что означает, что он имеет право на призыв и, вероятно, отправится в Юго-Восточную Азию.
   "Это было до призывной лотереи, - сказала она. "Это работало так, что старшие парни шли первыми, а он был одним из старших парней, вышедших из средней школы. Он знал, что его призовут - это был всего лишь вопрос времени, - поэтому он присоединился, чтобы у него был выбор, и пошел служить во флот. У него была летняя работа на базе в Уэнеме, и ему всегда нравились приходящие парни из ВМФ. Он считал их крутыми".
   - Он не собирался поступать в колледж? он спросил. "Это была бы отсрочка, а к 69-му война подходила к концу. Никсон сокращал войска".
   Оливия покачала головой.
   "Нет, не колледж. Он был очень умным, но ему просто не нравилась школа. Не хватило на это терпения. Ему нравились фильмы, спорт и фотография. Я думаю, он также хотел немного во всем разобраться. Наш отец продавал холодильники. Денег на колледж не было".
   Последние слова - денег нет - эхом отозвались в голове Босха. Если бы Уитни Вэнс взял на себя ответственность и вырастил и заплатил за его ребенка, тогда были бы деньги, и его сын не поехал бы даже во Вьетнам. Он попытался оторваться от таких мыслей и сосредоточиться на интервью.
   - Он хотел быть санитаром, медиком? он спросил.
   - Это другая история, - сказала Оливия. "Когда он поступил на военную службу, ему пришлось выбирать, каким путем он хочет идти. Он был разорван. Что-то в нем было; он хотел подобраться поближе, но не настолько, понимаете? Там был список различных вещей, которые вы могли бы делать, и он сказал им, что хочет быть журналистом/фотографом или военным медиком, потому что он думал, что это приведет его, знаете ли, к месту действия, но ему не придется убивать людей направо и налево".
   Там Босх знал многих представителей того же типа. Парни, которые хотели быть в бою, не будучи в бою. Большинству хряков было всего девятнадцать или двадцать лет. Это было время доказать, кто ты такой, на что ты способен.
   "Поэтому они сделали его санитаром и обучили бою", - сказала Оливия. "Его первое назначение за границу было на госпитальном корабле, но это было просто для того, чтобы намочить ноги. Он был там месяца три или четыре, а потом его отправили к морским пехотинцам, и он был в бою... И, конечно же, его сбили".
   Она закончила рассказ будничным тоном. Ей было почти пятьдесят лет, и она, вероятно, говорила и думала об этом десять тысяч раз. Теперь это была семейная история, и эмоции ушли из нее.
   - Так грустно, - сказала она тогда. "У него там осталась всего пара недель. Он прислал письмо, в котором сказал, что будет дома к Рождеству. Но он не успел".
   Ее тон стал мрачным, и Босх подумал, что, может быть, он слишком быстро пришел к выводу, что на нее больше не ложится эмоциональная нагрузка. Он сделал еще один глоток чая со льдом, прежде чем задать следующий вопрос.
   - Вы упомянули, что часть его вещей оттуда была отправлена обратно. Это все на чердаке?
   Она кивнула.
   "Пара коробок. Ники отправил вещи домой, потому что собирался уходить. Он был краткосрочным, а затем флот отправил обратно и его сундучок. Мои родители сохранили все это, и я положил это туда. Мне не нравилось на это смотреть, если честно. Это было просто плохое напоминание".
   Несмотря на свои чувства по поводу военных штучек брата, Босх начал нервничать от возбуждения от возможности.
   - Оливия, - сказал он. - Могу я подняться на чердак и посмотреть на его вещи?
   Она сделала такое лицо, как будто он пересек какую-то черту с вопросом.
   "Почему?"
   Босх наклонился вперед через стол. Он знал, что ему нужно быть искренним. Ему нужно было подняться на этот чердак.
   - Потому что это может помочь мне. Я ищу что-то, что могло бы связать его с человеком, нанявшим меня.
   - Ты имеешь в виду, как ДНК в таких старых вещах?
   "Это возможно. И это потому, что я был там, когда был в возрасте твоего брата. Как я сказал на мемориальном сайте, я даже был на том же госпитальном корабле, может быть, даже в то же время, что и он. Это просто поможет мне посмотреть на его вещи. Не только по делу. Мне тоже."
   Она задумалась на мгновение, прежде чем ответить.
   "Ну, я скажу тебе одну вещь, - сказала она. - Я не пойду на этот чердак. Лестница слишком шаткая, и я боюсь упасть. Если вы хотите подняться, вы можете, но это будет в одиночку".
   - Ничего страшного, - сказал Босх. - Спасибо, Оливия.
   Он допил чай со льдом и встал.
  
  
   15
   Оливия была права насчет лестницы. Это была откидная конструкция, прикрепленная к раздвижной чердачной двери в потолке лестничной площадки второго этажа. Босх отнюдь не был тяжелым человеком. Жилистый был описанием, которое благоприятствовало ему всю его жизнь. Но когда он поднимался по деревянной лестнице, она скрипела под его тяжестью, и он боялся, что петли на сгибе не выдержат, и он упадет. Оливия стояла внизу и нервно наблюдала за ним. Сделав четыре ступени вверх, он смог дотянуться до каркаса потолка и безопасно перераспределить часть своего веса.
   "Там должна быть тяга для света", - сказала она.
   Босх добрался до вершины без того, чтобы лестница рухнула, и размахивал рукой в темноте, пока не поймал натяжной шнур. Как только зажегся свет, он огляделся, чтобы сориентироваться. - позвала Оливия снизу.
   "Я не был там много лет, но думаю, что его вещи были в дальнем правом углу".
   Босх повернулся в ту сторону. В нишах чердака было еще темно. Из заднего кармана он вытащил фонарик, которым его вооружила Оливия. Он направил свет в дальний правый угол, где крыша резко спускалась вниз, и тут же увидел знакомые очертания военного сундучка. Ему пришлось пригнуться, чтобы добраться до него, и он ударился головой об одну из стропил. В этот момент он стал ползать, пока не добрался до шкафчика.
   На шкафчике стояла картонная коробка. Босх посветил на нее и увидел, что это та самая коробка, о которой Оливия упомянула, что ее брат прислал домой из Дананга. Доминик Сантанелло был и отправителем, и получателем. Обратный адрес: 1-й медицинский батальон, Дананг. Лента была пожелтевшей и отслаивалась, но Босх мог сказать, что коробка была открыта, а затем закрыта перед тем, как убрать ее на хранение. Он снял его с ящика и отложил в сторону.
   Сундучок представлял собой простую фанерную коробку, выкрашенную в серовато-зеленый цвет, а теперь выцветшую до такой степени, что была хорошо видна текстура дерева. На верхней панели был выцветший черный трафарет.
   ДОМИНИК САНТАНЕЛЛО HM3
   Bosch легко интерпретировал кодировку. Только в вооруженных силах HM3 будет обозначать санитара госпиталя 3-го класса. Это означало, что фактический чин Сантанелло был старшиной 3-го класса.
   Он вытащил латексные перчатки из кармана и надел их, прежде чем взяться за любую коробку. На сундуке была единственная незапертая засов. Босх открыл ее и осветил содержимое. Землистый запах тут же ударил в нос Босху, и он на мгновение мелькнул в туннелях, в которых он был там. Деревянный ящик пах Вьетнамом.
   "Ты нашел это?" Оливия позвала снизу.
   Босх на мгновение собрался с духом, прежде чем ответить.
   - Да, - позвал он. "Это все здесь. Я мог бы задержаться здесь на некоторое время.
   - Хорошо, - отозвалась она. "Дайте мне знать, если вам нужно что-нибудь. Я спущусь вниз в прачечную на минутку.
   Сундучок был аккуратно забит сложенной одеждой сверху. Босх осторожно вынимал каждую деталь, осматривал ее и клал на картонную коробку, которую отложил в сторону. Босх служил в армии, но он знал, что во всех военных службах, когда имущество погибшего отправляется домой к скорбящей семье, его сначала дезинфицируют, чтобы не смущать и не усугублять горе. Были удалены все журналы и книги с изображением наготы, а также любые фотографии вьетнамских или филиппинских девушек, любые виды наркотиков и принадлежностей, а также любые личные дневники, в которых могли быть подробности о передвижениях войск, тактике миссий или даже о военных преступлениях.
   Осталось вернуть одежду и кое-какие удобства. Босх снял несколько комплектов спецодежды - как камуфляжной, так и зеленой, - а также нижнего белья и носков. На дне коробки лежала стопка романов в мягкой обложке, популярных в конце 1960-х, в том числе книга, которую Босх помнил, хранившуюся в его собственном сундучке, " Степной волк " Германа Гессе. Там была полная коробка Lucky Strikes вместе с зажигалкой Zippo с шевроном с военно-морской базы Субик-Бей в Олонгапо, Филиппины.
   Там была стопка писем с резинкой, которая порвалась, когда Босх попытался ее снять. Он просмотрел конверты. Все отправители были членами семьи, а обратный адрес был тот же, дом, в котором в тот момент находился Босх. Большинство писем были от Оливии.
   Босх не чувствовал необходимости вмешиваться в эти личные сообщения. Он предположил, что это были ободряющие письма, в которых его близкие говорили Доминику, что молятся за его благополучное возвращение с войны.
   В коробке был кожаный набор туалетных принадлежностей на молнии, и Босх осторожно вынул его. Более всего за этим он пришел. Он расстегнул его и раскрыл, затем направил в него луч света. В сумке были все обычные туалетные принадлежности: бритва, порошок для бритья, зубная щетка, зубная паста, кусачки для ногтей, щетка и расческа.
   Босх ничего не вынимал из сумки, потому что хотел оставить это ДНК-лаборатории. Содержимое было настолько старым, что он боялся потерять волосяной фолликул или какой-нибудь микроскопический кусочек кожи или крови, если его сдвинуть.
   Держа свет под углом, он мог видеть волосы в щетине щетки. Каждый из них был длиннее дюйма, и он предположил, что, как только Сантанелло выбрался в глушь, его волосы отросли, как это делают многие парни.
   Затем он осветил старомодную бритву с обоюдоострым лезвием, которая крепилась в наборе на кожаном ремешке. Он выглядел чистым, но Босх мог видеть только один его край. Он знал, что золотой рудник ДНК станет золотым рудником, если на нем будет кровь. Один легкий порез бритвой мог оставить микроточку крови, и этого ему было бы достаточно.
   Босх понятия не имел, можно ли после почти пятидесяти лет извлечь ДНК из волос или слюны, высушенной на зубной щетке, или даже усов обоюдоострой бритвой, но он знал, что кровь сработает. В отделении открытых и нераскрытых исследований полиции Лос-Анджелеса он работал со случаями, когда засохшая кровь, почти такая же старая, как эта, давала твердый код ДНК. Может быть, ему повезет с тем, что у него было в комплекте. Он беспрепятственно доставит его в одну из лабораторий, предложенных Микки Халлером. При условии, что он сможет уговорить Оливию позволить ему одолжить его.
   Застегнув сумку на молнию, Босх положил ее на деревянный пол справа от себя. Там он собирал все, что собирался попросить у Оливии разрешения взять с собой. Он вернулся к, казалось бы, пустому сундучку и с помощью света и пальцев проверил, нет ли там ложного дна. Он знал по опыту, что некоторые солдаты вынимали нижнюю панель из неиспользуемого сундучка и клали ее в свой ящик, создавая секретный слой, под которым они могли спрятать наркотики, запрещенное оружие и журналы Playboy .
   Съемной панели не было. Сантанелло ничего не спрятал в своем сундучке. Босх подумал, что содержание было примечательно отсутствием фотографий и писем от людей, кроме семьи.
   Босх тщательно упаковал сундучок и закрыл его крышкой. Когда он это сделал, луч фонарика что-то зацепил. Он внимательно изучил внутреннюю часть ящика и, направляя свет под косым углом, увидел на дереве несколько линий обесцвечивания. Он понял, что это следы, оставленные клеем, оставшимся на поверхности после того, как скотч был удален. Сантанелло, должно быть, когда-то приклеивал вещи - скорее всего, фотографии - к внутренней части своего сундучка.
   В этом не было ничего необычного. Внутренняя часть сундучка часто использовалась как внутренняя часть школьного шкафчика. Босх вспоминал многих солдат, которые приклеивали фотографии подруг, жен и детей к своим ящикам. Иногда вывески, иногда рисунки, присланные их детьми, а иногда фотомодели.
   Неизвестно, очистил ли их Сантанелло или военно-морское подразделение KIA сделало это, дезинфицируя его вещи, но Босх еще больше заинтересовался тем, что было в коробке, которую Сантанелло отправил домой. Теперь он открыл его и осветил его содержимое.
   В коробке, по-видимому, находились вещи, которые были наиболее важны для Сантанелло и которые он хотел убедиться, что они дойдут до Окснарда, когда он приближался к завершению своей службы. Сверху лежали два сложенных комплекта штатского - неформенной одежды, которую Сантанелло не разрешал носить во Вьетнаме. К ним относятся джинсы, брюки чинос, рубашки с воротником и черные носки. Под одеждой была пара кроссовок Converse и пара блестящих черных ботинок. Наличие штатского было несанкционированным, но обычным явлением. Ни для кого не было секретом, что ношение униформы по пути домой после прохождения службы или во время отпуска в зарубежных городах могло вызвать конфронтации с гражданским населением из-за непопулярности войны во всем мире.
   Но Босх также знал, что у гражданской одежды есть и другая цель. Во время одногодичного турне солдату гарантировали недельный отпуск в шесть месяцев и дежурный отпуск в девять, когда они ждали возможности занять свободное место в вылетающем самолете. Было пять официальных пунктов назначения для выезда, и ни один из них не находился на материковой части США, поскольку возвращение на материк не было разрешено. Но солдат в штатском мог переодеться в гостиничном номере в Гонолулу, а затем вернуться в аэропорт, чтобы сесть на рейс в Лос-Анджелес или Сан-Франциско, при условии, что он избегал полицейских, которые высматривали в аэропорту именно такую уловку. . Это была еще одна причина отрастить волосы в глуши, как, по-видимому, сделал Сантанелло. Парня в штатском в аэропорту Гонолулу могли легко заметить депутаты, если бы у него были чистые боковины и армейская стрижка. Длинные волосы служили прикрытием.
   Босх сделал это сам дважды во время своего пребывания в стране, вернувшись в Лос-Анджелес, чтобы провести пять дней с девушкой в 1969 году, а затем снова вернулся шесть месяцев спустя, хотя девушки больше не было. Сантанелло был убит более чем через одиннадцать месяцев после его турне по Вьетнаму. Это означало, что он получил как минимум один отпуск, а может, и два. Может быть, он пробрался обратно в Калифорнию.
   Под одеждой Босх нашел компактный кассетный магнитофон и камеру, оба в оригинальных коробках, магнитофон отмечен ценником от PX в Дананге. Рядом с ними были два аккуратных ряда коробок для кассет, выстроившихся в линию на дне коробки. Там была еще одна упаковка "Лаки страйк" и еще одна зажигалка "Зиппо", бывшая в употреблении, с шевроном военно-морского флота сбоку. Там была потрепанная копия "Властелина колец " Дж. Р. Р. Толкина, и он видел несколько украшенных бисером ожерелий и других сувениров, купленных в разных местах, где Сантанелло служил во время службы на флоте.
   Босх испытал чувство дежавю, когда просматривал содержимое. Он также читал Толкина во Вьетнаме. Это была популярная книга среди ветеранов боевых действий, богатая фантазия о другом мире, которая уводила их от реальности того, где они были и что делали. Босх изучил названия групп и исполнителей на пластиковых кассетах и вспомнил, что во Вьетнаме слышал одну и ту же музыку: Hendrix, Cream, Rolling Stones, Moody Blues и другие.
   Вместе с этим знакомством пришли его опыт и знание того, как обстоят дела в Юго-Восточной Азии. Те же самые вьетнамские девушки, которые продавали ожерелья в посадочных доках White Elephant в Дананге, также продавали предварительно скрученные косяки в десяти упаковках, которые идеально помещались в пачки сигарет для удобства транспортировки в буш. Если вы хотели пятьдесят косяков, вы покупали банку кока-колы с фальшивой крышкой. Употребление марихуаны было широко распространенным и открытым, популярное мнение было таким: "Что самое худшее, что может случиться, если меня поймают, они отправят меня во Вьетнам?"
   Теперь Босх открыл коробку с "Лаки страйк" и вытащил пачку. Как он и подозревал, в нем было десять искусно свернутых косяков, аккуратно завернутых в фольгу для свежести. Он предположил, что все упаковки в коробке будут одинаковыми. Сантанелло, вероятно, приобрел привычку накуриваться во время службы и хотел убедиться, что у него достаточно запасов, чтобы преодолеть его возвращение домой.
   Все это было слегка интересно Босху, потому что основывалось на его собственных воспоминаниях о пребывании во Вьетнаме, но он не сразу увидел в коробке что-либо, что могло бы привести его к подтверждению отцовства Уитни Вэнс и Доминика Сантанелло. Это и было его целью здесь - подтверждение отцовства. Если он собирался сообщить Вэнсу, что его родословная оборвалась в результате крушения вертолета в провинции Тайнинь, то он должен был приложить все усилия, чтобы убедиться, что он говорит старику правду.
   Он снова упаковал пачку сигарет и отложил ее в сторону. Он вытащил коробки с фотоаппаратом и кассетным магнитофоном, и, пока он размышлял, где фотографии, которые шли с фотоаппаратом, он увидел, что дно коробки было завалено тайником с черно-белыми фотографиями и конверты с полосками пленочных негативов. Фотографии оказались хорошо сохранившимися, потому что они не подвергались воздействию света в течение десятилетий.
   Затем он удалил два ряда кассет, чтобы получить доступ к фотографиям. Он задавался вопросом, не пытался ли Сантанелло намеренно спрятать их от своей семьи на тот случай, если они откроют коробку до того, как он вернется домой. Bosch сложила их в одну стопку, а затем достала из коробки.
   Всего было сорок две фотографии, и на них была представлена вся гамма вьетнамских впечатлений. Были кадры из кустов, кадры вьетнамских девушек у "Белого слона", кадры с госпитального корабля, который Босх признал " Святилищем ", и, по иронии судьбы, кадры с вертолетов, летящих над кустами и, казалось бы, бесконечными сетками рисовых полей.
   Босх собрал стопку в порядке, который не был ни хронологическим, ни тематическим. Это была мешанина образов, которые снова казались слишком знакомыми. Но эти туманные чувства кристаллизовались в тяжелое воспоминание, когда он наткнулся на три последовательных кадра верхней палубы " Убежища ", заполненной парой сотен раненых военнослужащих во время шоу в канун Рождества с участием Боба Хоупа и Конни Стивенс. На первом фото два исполнителя стояли бок о бок, рот Стивенса был открыт в песне, лица солдат в первом ряду были сосредоточены. Второе фото было сфокусировано на толпе на носу, Гора Обезьян виднелась вдалеке над водой. На третьем фото Хоуп машет рукой на прощание под аплодисменты в конце шоу.
   Босх был там. Раненный бамбуковым копьем в туннеле, он лечился в Святилище в течение четырех недель в декабре 1969 года. Сама рана зажила быстро, но инфекция, которую она занесла в его тело, оказалась более стойкой. Он потерял двадцать фунтов своего и без того худощавого тела во время лечения на госпитальном корабле, но к последней неделе месяца он достаточно восстановил свое здоровье, чтобы получать приказы о возвращении в строй на следующий день после Рождества.
   Хоуп и его труппа были расписаны на несколько недель, и Босх, как и все остальные на борту, с нетерпением ждал встречи с легендарным артистом и его главной гостьей Стивенс, известной актрисой и певицей, которую Босх узнал по выступлениям в телевизионных шоу " Гавайские острова ". Глаз и 77 Сансет Стрип .
   Но в канун Рождества сильный ветер и штормовые волны пронеслись по Южно-Китайскому морю и расправились с кораблем. Люди на борту начали собираться на верхней палубе, когда четыре вертолета с Хоупом, его артистами и оркестром, который должен был их поддержать, приблизились к веерохвосту. Но когда вертолеты приблизились, было решено, что приземляться на неустойчивый корабль слишком рискованно. Святилище было построено еще до того, как были изобретены вертолеты . Небольшая посадочная площадка, построенная на трубчатом хвосте, с воздуха выглядела как движущаяся почтовая марка.
   Мужчины смотрели, как вертолеты развернулись и направились обратно в Дананг. По толпе прокатился общий стон. Мужчины начали медленно спускаться с палубы и возвращаться к своим местам, когда кто-то оглянулся на Дананг и закричал: "Подождите, они возвращаются!"
   Он был прав лишь частично. Один из четырех вертолетов снова развернулся и возвращался в Святилище . Его пилот совершил посадку после трех напряженных попыток, и из раздвижной двери вылез Боб Хоуп вместе с Конни Стивенс, Нилом Армстронгом и джазовым саксофонистом по имени Квентин Маккинзи.
   Рев толпы, возвращавшейся на палубу, мог вызвать у Босха электрический разряд, когда он подумал об этом почти пятьдесят лет спустя. У них не было резервной группы и бэк-вокалистов, но Хоуп и компания сказали пилоту развернуть этот слик и приземлиться. Черт, Нил Армстронг приземлился на чертовой Луне пять месяцев назад; насколько сложно посадить вертолет на лодку?
   Армстронг подбодрил войска, а Маккинзи нанес несколько сольных ударов своим топором. Хоуп рассказал свои остроты, а Стивенс спел а капелла, разбивая сердца медленным исполнением хита Джуди Коллинз "Both Sides Now". Босх вспоминал об этом как об одном из лучших своих солдатских дней.
   Спустя годы в качестве детектива полиции Лос-Анджелеса Босха призвали обеспечить охрану в штатском в театре Шуберта на премьере мюзикла Mamma Mia! на западном побережье. Ожидалось огромное количество VIP-персон, и полиции Лос-Анджелеса было предложено усилить собственную охрану театра. Стоя в вестибюле и переводя взгляд с лиц и рук, Босх вдруг увидел Конни Стивенс среди VIP-персон. Как сталкер, он двинулся к ней сквозь толпу. Он снял свой значок с пояса и сжал его на случай, если он понадобится, чтобы прорваться и приблизиться. Но он добрался до нее без проблем, и когда в ее разговорах возникла пауза, он сказал: Стивенс?
   Она посмотрела на него, и он попытался рассказать историю. Что он был там в тот день в Убежище , когда она, Боб Хоуп и другие заставили пилота развернуть вертолет. Он хотел сказать ей, что это значило тогда и сейчас, но что-то застряло у него в горле, и слова были трудны. Все, что он смог сказать, было: "Сочельник, 1969 год. Корабль-госпиталь".
   Она посмотрела на него на мгновение и поняла, а затем просто обняла его. Она прошептала ему на ухо: " Святилище . Ты добрался до дома.
   Босх кивнул, и они разошлись. Недолго думая, он вложил ей в руку свой значок. Затем он отошел, вернулся в толпу, чтобы делать свою работу. Он пережил несколько недель ада от других детективов Голливудского отдела после того, как сообщил о потере своего значка. Но он вспомнил, как видел Конни Стивенс в "Шуберте", как один из лучших дней своей работы полицейским.
   - Все еще в порядке там, наверху?
   Босх очнулся от воспоминаний, его глаза все еще были прикованы к фотографии толпы на верхней палубе Святилища .
   - Да, - позвал он. "Почти сделано."
   Он вернулся к изучению фотографии. Он знал, что находится где-то в толпе, но не мог найти свое лицо. Он еще раз просмотрел все фотографии Сантанелло, зная, что Доминика нет ни на одной из них, потому что он был за камерой.
   Наконец, Босх взял и изучил одну фотографию, которая представляла собой цейтраферную съемку, показывающую силуэт Горы Обезьян, освещенную сзади белыми фосфорными ракетами во время ночного боя. Он вспомнил в Убежище , как люди выстраивались в очередь на палубе, чтобы посмотреть световое шоу, когда узел связи на вершине горы часто подвергался атакам.
   Босх пришел к выводу, что Сантанелло был талантливым фотографом и, возможно, сделал бы профессиональную карьеру, если бы пережил войну. Гарри мог бы рассматривать фотографии весь день, но сейчас он отложил их в сторону, чтобы закончить поиск вещей убитого солдата.
   Затем он открыл красную коробку с камерой Сантанелло. Это была Leica M4, компактная камера, которая могла поместиться в одном из набедренных карманов его камуфляжа. У него был черный корпус, чтобы он меньше отражал свет, когда он был в кустах. Bosch проверил остальную часть коробки, и там была только инструкция по эксплуатации.
   Босх знал, что Leica - дорогие камеры, поэтому он предположил, что Сантанелло серьезно относится к своей фотографии. Однако в коробке было не так много распечатанных фотографий. Он проверил конверты с негативными полосами и определил, что кадров проявленной пленки гораздо больше, чем отпечатков. Он полагал, что у Сантанелло, должно быть, не было денег или доступа, чтобы распечатать все его работы во Вьетнаме. Вероятно, он собирался сделать это, когда вернется домой в Штаты.
   Последнее, что сделал Босх, так это открыл заднюю часть камеры, чтобы посмотреть, не использовал ли Сантанелло внутреннее пространство для контрабанды наркотиков. Вместо этого он нашел катушку пленки вокруг приемной катушки. Сначала он подумал, что открыл камеру на неэкспонированной пленке, но, развернув катушку, понял, что это полоска проявленных негативов, которые были свернуты, а затем спрятаны в камере.
   Полоска была хрупкой, треснула и развалилась в его руках, когда он попытался развернуть ее и посмотреть на изображения. Он держал одну часть из трех выстрелов до луча фонарика. Он увидел, что каждый кадр был фотографией женщины, позади которой было что-то похожее на гору.
   И она держала ребенка.
  
  
   16
   Утром Босх выехал в Бербанк и в торгово-промышленную зону недалеко от аэропорта и Мемориального парка Валгаллы. В паре кварталов от кладбища он въехал на стоянку перед Flashpoint Graphix. Он позвонил заранее, и его ждали.
   Flashpoint был разросшимся бизнесом, который создавал крупномасштабные фотоиллюстрации для рекламных щитов, зданий, автобусов и всех других рекламных носителей. В любой день его прекрасную работу можно было увидеть в самых разных местах Лос-Анджелеса и за его пределами. Нигде на Сансет-Стрип не было ракурса, в котором не было бы творения Точки воспламенения. И всем этим руководил человек по имени Гай Клоди, который в прошлой жизни был судебным фотографом в полиции Лос-Анджелеса. Босх и Клоди вместе работали на нескольких местах преступления в 80-х и 90-х годах, прежде чем Клоди ушел, чтобы открыть свой собственный бизнес в области фотографии и графики. Эти двое поддерживали связь на протяжении многих лет, обычно участвуя в одном или двух матчах "Доджерс" каждый сезон, и когда Босх позвонил ему тем утром, чтобы попросить об услуге, Клоди сказал, что он должен приехать.
   Одетая небрежно в джинсы и рубашку Tommy Bahama, Клоди встретила Босха в невзрачной приемной - "Флэшпойнт" не полагалась на личные встречи - и провела его обратно в более роскошный, но не слишком фешенебельный офис, где висели стены. с обрамленными фотографиями времен славы Доджерс. Босх знал, не спрашивая, что Клоди сделал фотографии во время короткого пребывания в качестве фотографа команды. На одном изображен кувшин Фернандо Валенсуэла, ликующий с насыпи. Очки, которые он носил, позволили Босху сделать бросок в конце карьеры легендарного питчера. Он указал на рамку.
   "Не нападающий", - сказал он. "Кардиналы", 1990 год.
   - Ага, - сказала Клоди. "Хорошая память."
   "Помню, я был на слежке в Эхо-парке. На Белом холме. Это были я и Фрэнки Шихан - вы помните дело Кукольника?
   "Конечно. У тебя есть парень.
   "Да, ну, в ту ночь мы наблюдали за другим парнем на Уайт-Нолле, и мы могли видеть стадион оттуда, и мы слушали, как Винни называет не нападающего. Мы могли слышать трансляцию, выходящую из всех открытых окон домов. Я хотел избавиться от слежки и пойти на последний иннинг. Знаешь, пропускай нас на стадион и смотри. Но мы остались на месте и слушали Винни. Я помню, что это закончилось двойной игрой".
   "Да, и я не ожидал, что Герреро сделает дубль. Я почти не выстрелил, потому что перезаряжался. И, чувак, что мы теперь будем делать без Винни?
   Это была ссылка на уход на пенсию Вина Скалли, почтенного диктора "Доджерс", который объявлял игры команды с 1950 года - невероятно длинная запись, восходящая к тому времени, когда они были "Бруклин Доджерс".
   - Не знаю, - сказал Босх. "Возможно, он начал в Бруклине, но он голос этого города. Без него все будет по-другому".
   Они мрачно сели по обе стороны стола, и Босх попытался сменить тему.
   "Значит, у вас здесь большое помещение", - сказал он, глубоко впечатленный тем, насколько крупным был бизнес его друга. "Не имел представления."
   - Сорок тысяч квадратных футов - это размер магазина по наиболее выгодной цене, - сказал Клоди. - И нам нужно больше места. Но вы знаете, что? Я до сих пор скучаю по криминалу. Скажи мне, что у тебя есть для меня кое-какие криминальные дела.
   Босх улыбнулся.
   "Ну, у меня есть загадка, но я не думаю, что здесь замешано какое-то преступление".
   "Тайна - это хорошо. Я возьму тайну. Что у тебя есть?
   Босх вручил ему конверт, который он принес из машины. Он содержал негативы, в том числе снимок женщины и ребенка. Он показал их Оливии Макдональд, но она понятия не имела, кто эта женщина или ребенок. Так же заинтригованная, как и Гарри, она позволила ему взять конверт вместе с набором туалетных принадлежностей.
   - Я занимаюсь частным делом, - сказал Босх. "И я нашел эти негативы. Им почти пятьдесят лет, и они живут на чердаке без кондиционера и отопления. Вдобавок ко всему они повреждены - треснули и развалились у меня в руке, когда я их нашел. Я хочу знать, что ты можешь с ними сделать".
   Клоди открыл конверт и высыпал его содержимое на стол. Он наклонился и посмотрел прямо на осколки негативной полосы, не касаясь их.
   "Некоторые из них выглядят так, будто изображают женщину перед вершиной горы, - сказал Босх. "Мне все это интересно, но вот эти больше всего. Женщина. Я думаю, что это где-то во Вьетнаме".
   "Да, у вас здесь есть какие-то банки. Какой-то треск. Это пленка Fuji".
   "Это означает, что?"
   "Обычно держится хорошо. Кто она?"
   "Я не знаю. Вот почему я хочу ее увидеть. И ребенок, которого она держит.
   Клауди сказала: "Хорошо. Я думаю, что могу что-то с этим сделать. Мои ребята в лаборатории могут. Мы их снова постираем и высушим. Потом распечатаем. Я вижу некоторые отпечатки пальцев, и они могут быть установлены после стольких лет".
   Босх обдумал это. Он предположил, что стрелял Сантанелло. Они были с его камерой и другими снятыми им негативами. Зачем кому-то посылать проявленные негативы солдату во Вьетнам? Но если это когда-либо будет подвергнуто сомнению, отпечатки пальцев могут оказаться полезными.
   "Каковы ваши временные рамки?" - спросила Клоди.
   - Вчера, - сказал Босх.
   Клоди улыбнулась.
   - Конечно, - сказал он. - Ты Торопись-Гарри.
   Босх улыбнулся в ответ и кивнул. Никто не называл его так с тех пор, как Клоди покинула отдел.
   - Так дай мне час, - сказала Клоди. "Вы можете пойти в нашу комнату отдыха и сделать Nespresso".
   - Я ненавижу эти штуки, - ответил Босх.
   - Хорошо, тогда иди прогуляйся по кладбищу. Во всяком случае, больше в твоем стиле. Один час."
   "Один час."
   Босх встал.
   - Передай привет Оливеру Харди, - сказала Клоди. - Он там.
   - Сойдет, - сказал Босх.
   Босх покинул Флэшпойнт и пошел по Валгалла Драйв. Только когда он вошел на кладбище возле огромного мемориала, он вспомнил, что в своем исследовании Уитни Вэнс он читал, что отец Вэнса похоронен здесь. Рядом с Калифорнийским технологическим институтом и под траекторией полета самолетов аэропорта Боба Хоупа кладбище было последним пристанищем для множества пионеров авиации, конструкторов, пилотов и штурмовиков. Они были преданы земле или увековечены внутри и вокруг высокого куполообразного сооружения, называемого Порталом Храма Сложенных Крыльев в Авиацию. Босх нашел мемориальную доску Нельсона Вэнса на кафельном полу храма.
  
   НЕЛЬСОН ВЭНС
  
   Провидец Air Pioneer
  
   Первый защитник военно-воздушных сил США, чье пророческое видение
  
   и лидерство было основным фактором в американской
  
   Превосходство в воздухе в войне и мире
   Босх заметил, что рядом с мемориальной доской есть место для еще одного погребения, и подумал, не находится ли оно уже в резерве в качестве конечного пункта назначения Уитни Вэнс.
   Босх вышел из храма и направился к мемориалу астронавтам, погибшим в двух разных катастрофах космических челноков. Затем он посмотрел на одну из зеленых лужаек и увидел начало панихиды возле одного из больших фонтанов. Он решил не заходить дальше на кладбище, как турист посреди горя, и направился обратно в Точку воспламенения, не ища могилу более тяжелой половины комедийной команды Лорел и Харди.
   Клоди была готова принять его, когда вернулся Босх. Его провели в сушильную комнату в лаборатории, где девять черно-белых отпечатков размером 8 х 10 были прикреплены к пластиковой доске. Фотографии все еще были влажными от проявляющих жидкостей, и лаборант как раз заканчивал с помощью ракеля удалять излишки. На некоторых отпечатках была видна внешняя рамка, а на некоторых были видны отпечатки пальцев, о которых предупреждала Клоди. Некоторые кадры были полностью выбиты светом, а другие имели разную степень повреждения негатива. Но было три выстрела, которые были целы как минимум на 90 процентов. И одним из них был снимок женщины и ребенка.
   Первое, что понял Босх, это то, что он ошибся насчет женщины, стоящей перед горой во Вьетнаме. Это был не склон горы и не Вьетнам. Это была узнаваемая линия крыши отеля "дель Коронадо" недалеко от Сан-Диего. Как только Босх зарегистрировал это место, он подошел поближе, чтобы изучить женщину и ребенка. Женщина была латиноамериканкой, и Босх увидел ленточку в волосах ребенка. Девочка, не старше месяца-двух.
   Рот женщины был открыт в улыбке, демонстрирующей безудержное счастье. Босх изучал ее глаза и счастливый свет в них. В этих глазах была любовь. Для ребенка. Для человека за камерой.
   Остальные фотографии представляли собой полные кадры и фрагменты из серии снимков, сделанных на пляже за дель Коронадо. Кадры женщины, кадры ребенка, кадры сверкающих волн.
   - Это помогает? - спросила Клоди.
   Он стоял позади Босха, не мешая Гарри изучать отпечатки.
   - Думаю, да, - сказал Босх. "Ага."
   Он обдумал всю совокупность обстоятельств. Фотографии и их сюжеты были достаточно важны для Доминика Сантанелло, чтобы он попытался скрыть их, отправляя свою собственность домой из Вьетнама. Вопрос был в том, почему. Был ли это его ребенок? Была ли у него тайная семья, о которой его семья в Окснарде ничего не знала? Если да, то почему секретность? Он внимательно посмотрел на женщину на фотографии. На вид ей было около тридцати пяти. Доминику еще не было и двадцати. Были ли отношения с пожилой женщиной причиной того, что он не сказал своим родителям и сестре?
   Другой вопрос был о месте. Фотографии были сделаны во время поездки на пляж в отеле del Coronado или рядом с ним. Когда это было? И почему полоска негативов с фотосессии, которая очень явно проходила в Штатах, попала в имущество, отправленное домой из Вьетнама?
   Босх еще раз просмотрел изображения, ища что-нибудь, что могло бы помочь расставить кадры по времени. Он ничего не видел.
   "Что бы это ни стоило, парень был хорош", - сказала Клоди. "Имел хороший глаз".
   Босх согласился.
   "Он умер?" - спросила Клоди.
   - Да, - сказал Босх. "Никогда не вернулся домой из Вьетнама".
   "Это очень плохо."
   "Ага. Я видел некоторые другие его работы. Из куста. Из его миссий.
   "Я хотел бы увидеть это. Может быть, с ним можно что-то сделать".
   Босх кивнул, но сосредоточился на фотографиях перед собой.
   "Вы не можете сказать, когда были сделаны эти фотографии, не так ли?" он спросил.
   "Нет, на пленке не было метки времени, - сказала Клоди. "Тогда еще ничего не было сделано".
   Босх ожидал, что это так.
   "Но я могу сказать вам, когда был снят фильм", - добавила Клоди. "Вплоть до трех месяцев. Fuji кодировала свою кинопленку по производственному циклу".
   Босх обернулся и посмотрел на Клоди.
   "Покажите мне."
   Клоди вышла вперед и подошла к одному из отпечатков, сделанных со сломанного негатива. Рамка негатива была частью отпечатка. Клоди указала на ряд букв и цифр в рамке.
   "Они отметили фильм по году и трехмесячному производственному циклу. Вы видите здесь? Это оно."
   Он указал на раздел кодировки: 70-AJ .
   "Этот фильм был снят в период с апреля по июнь 1970 года, - сказал он.
   Босх обдумал полученную информацию.
   - Но его можно было использовать в любое время после этого, верно? он спросил.
   - Верно, - сказала Клоди. "Он отмечает только то, когда он был сделан, а не когда он использовался в камере".
   Что-то в этом не сошлось. Пленка была изготовлена еще в апреле 1970 года, а фотограф Доминик Сантанелло был убит в декабре 1970 года. Он мог легко купить и использовать пленку в течение восьми месяцев, а затем отправить ее домой вместе со своими вещами.
   - Ты знаешь, где это, да? - спросила Клоди.
   - Да, дель Коронадо, - сказал Босх.
   "Конечно, мало что изменилось".
   "Ага."
   Босх снова уставился на фотографию матери и ребенка и понял. Он понял.
   Доминик Сантанелло тренировался в районе Сан-Диего в 1969 году, но до конца года его должны были отправить за границу. Босх просматривал фотографии, сделанные в Сан-Диего самое раннее в апреле 1970 года, и это было намного позже того, как Сантанелло был во Вьетнаме.
   - Он вернулся, - сказал Босх.
   "Какая?" - спросила Клоди.
   Босх не ответил. Он катался на волне. Вещи шли каскадом, собирались вместе. Штатское в коробке, длинные волосы в щетине расчески, фотографии, извлеченные из сундучка, и спрятанные фотографии младенца на пляже. Сантанелло совершил несанкционированную поездку обратно в Штаты. Он спрятал фотонегативы, потому что они были доказательством его преступления. Он рисковал военным трибуналом и частоколом, чтобы увидеть свою девушку.
   И его новорожденная дочь.
   Теперь Босх знал. Где-то там был наследник. Родилась в 1970 году. У Уитни Вэнс есть внучка. Босх был в этом уверен.
  
  
   17
   Клоди сложила все фотографии в папку из плотного картона, чтобы они не погнулись и не повредились. В машине Босх открыл папку и еще раз посмотрел на фотографию женщины и ребенка. Он знал, что многие аспекты его теории нужно было подтвердить, а некоторые никогда не могли быть подтверждены. Негативы пленки, на которых были сделаны фотографии в папке, были обнаружены спрятанными в камере Ника Сантанелло, но это не обязательно означало, что он сам сделал эти фотографии. Фотографии могли быть сделаны для него, а затем негативы отправлены ему по почте во Вьетнам. Гарри знал, что такую возможность нельзя полностью исключить, но чутье подсказывало ему, что это маловероятный сценарий. Были обнаружены негативы с его фотоаппаратом и другие негативы фотографий, сделанных им. Ему было ясно, что Сантанелло застрелил женщину и ребенка.
   Другой вопрос, который навис над этой теорией, заключался в том, почему Сантанелло держал в секрете свои отношения и отцовство от своей семьи, особенно от своей сестры, еще в Окснарде. Босх знал, что семейная динамика почти так же уникальна, как отпечатки пальцев, и, возможно, потребуется еще несколько встреч с Оливией, чтобы узнать правду об отношениях в семье Сантанелло. Он решил, что лучше всего потратить свое время на то, чтобы доказать или опровергнуть, что Сантанелло был сыном Уитни Вэнс и что он, возможно, произвел на свет наследника - ребенка на фотографиях из "Отеля дель Коронадо". Другие объяснения могли бы появиться позже, если бы они все еще имели значение в тот момент.
   Он закрыл папку и защелкнул прикрепленную к ней резинку.
   Прежде чем завести машину, Босх достал телефон и позвонил Гэри Макинтайру, следователю из Национального центра кадрового учета. Накануне Оливия Макдональд написала Макинтайру электронное письмо, разрешая Босху получать и просматривать отчеты о военной службе ее брата. Теперь он уточнил у Макинтайра статус своих поисков.
   "Только что закончил собирать все воедино", - сказал Макинтайр. "Она слишком большая для отправки по электронной почте. Я размещу его на нашем сайте загрузки и отправлю вам пароль по электронной почте".
   Босх не был уверен, когда он доберется до компьютерного терминала, чтобы загрузить объемный цифровой файл, и сможет ли он вообще понять, как это сделать.
   "Все в порядке, - сказал он. "Но я сегодня в дороге, направляюсь в Сан-Диего, и я не уверен, что смогу туда попасть. Мне бы очень хотелось узнать, что вы придумали во время его тренировок, так как я буду там внизу.
   Босх позволил этому повиснуть в воздухе. Он знал, что такой парень, как Макинтайр, будет завален запросами на записи со всей страны, и ему нужно было перейти к следующему делу. Но Гарри надеялся, что интрига, связанная с делом Сантанелло - солдата, убитого сорок шесть лет назад, - возьмет верх и подтолкнет Макинтайра к тому, чтобы ответить по крайней мере на несколько вопросов по телефону. Следователь NCIS, вероятно, провел большую часть своего дня, собирая файлы на ветеранов войны в Персидском заливе, обвиняемых в преступлениях, связанных с наркотиками и алкоголем, или запертых в палатах закона Бейкера.
   Наконец Макинтайр ответил.
   "Если вы не возражаете, если я съем фрикадельки, которые только что доставили на мой стол, я могу просмотреть все и ответить на несколько вопросов".
   Босх вытащил блокнот.
   - Отлично, - сказал он.
   "Что Вы ищете?" - спросил Макинтайр.
   "Просто чтобы я правильно понял, мы можем начать с краткой версии его постов? Вы знаете, где и когда?
   "Конечно."
   Босх делал заметки, пока Макинтайр между громкими кусочками бутерброда читал записи о военных назначениях Сантанелло. Он прибыл в учебный лагерь в военно-морском учебном центре Сан-Диего в июне 1969 года. По окончании учебы он получил приказ перевести его в школу госпитального корпуса в военно-морском госпитале Бальбоа. Затем его обучение было продолжено в Полевой медицинской школе в Кэмп-Пендлтоне в Оушенсайде, а в декабре его направили во Вьетнам, где он был назначен на госпитальное судно " Убежище " . После четырех месяцев на лодке он получил TAD (временную дополнительную службу) в Первом медицинском батальоне в Дананге, после чего начал сопровождать разведывательные подразделения морской пехоты в буше. Он оставался в First Med семь месяцев, пока не погиб в бою.
   Босх подумал о зажигалке "Зиппо" с шевроном "Субик Бэй", которую он нашел среди вещей Сантанелло на чердаке Оливии Макдональд. Он все еще был в коробке и выглядел как подарок на память.
   - Значит, он никогда не был на Олонгапо? он спросил.
   "Нет, не здесь", - сказал Макинтайр.
   Босх подумал, что, возможно, Сантанелло получил Zippo в обмен на медика или солдата, который ранее работал на базе на Филиппинах. Возможно, кто-то, с кем он служил или о ком заботился в Святилище .
   "Что-то еще?" - спросил Макинтайр.
   - Хорошо, я пытаюсь найти людей, с которыми я могу поговорить, - сказал Босх. "Люди, с которыми он был тесно связан. У вас есть заказы на его ТАД от базового до Бальбоа?
   Он ждал. Он уже собирался попросить Макинтайра пойти дальше, чем он, вероятно, ожидал, когда тот согласился отвечать на вопросы во время еды. По своему собственному опыту Босх знал, что из-за случайного характера солдатской подготовки и назначения в вооруженных силах немногие отношения длились долго. Но поскольку Сантанелло проходил курс обучения боевого медика, мог быть еще один или два санитара, проделавших то же самое путешествие, и вполне вероятно, что они сблизились бы, как знакомые лица в море незнакомцев.
   - Да, понял, - сказал Макинтайр.
   - В нем указан весь персонал, переведенный по одному и тому же приказу? - спросил Босх.
   "Да. Четырнадцать ребят из его класса начальной подготовки отправились в Бальбоа".
   "Ладно, хорошо. А как насчет приказов Бальбоа полевой медицинской службе в Пендлтоне? Есть ли в этом списке кто-нибудь, с кем он прошел все три шага?"
   - Ты имеешь в виду от Бальбоа до Пендлтона? Черт, на это может уйти целый день, Босх.
   "Я знаю, что это много, но если у вас есть списки, есть ли кто-нибудь в этом списке из четырнадцати человек, которые отправились с ним в Пендлтон?"
   Босх считал, что просьба менее сложна, чем указывал Макинтайр, но не собирался так говорить.
   - Подожди, - хрипло сказал Макинтайр.
   Босх молчал. Он не хотел сказать что-то не то и прекратить сотрудничество. Прошло четыре минуты, прежде чем он услышал какие-либо звуки, в том числе пищу, от Макинтайра.
   - Трое парней, - наконец сказал он.
   - Значит, с ним на всех трех тренировочных занятиях было трое парней? - спросил Босх.
   "Вот так. Вы готовы копировать?"
   "Готовый."
   Макинтайр произнес и написал по буквам три имени: Хорхе Гарсиа-Лавин, Дональд С. Стэнли и Халли Б. Льюис. Босх вспомнил, что имя Льюис было выбито на рубашке Сантанелло на фотографии, которую ему показывала Оливия. Он воспринял это как знак того, что эти двое были близки. Теперь у него было направление.
   - Кстати, - сказал Макинтайр. "Двое из этих парней были убиты".
   Вся надежда Босха на то, что он найдет кого-нибудь, кто поможет ему опознать женщину и ребенка на фотографии дель Коронадо, улетучилась.
   "Какие?" он спросил.
   - Гарсия-Лавин и Стэнли, - сказал Макинтайр. - И мне действительно нужно вернуться к своей работе, Гарри. Все это есть в файле, который вы можете скачать".
   - Я возьму его, как только смогу, - быстро сказал Босх. - Последний короткий вопрос, и я отпущу вас. Хэлли Б. Льюис. У вас есть родной город или дата рождения, чтобы соответствовать этому имени?"
   "Здесь написано Таллахасси, Флорида. Это все, что у меня есть".
   - Тогда это то, что я возьму. Я не могу отблагодарить тебя, Гэри. Хорошего дня."
   Босх отключился, завел машину и направился на запад к шоссе 170, которое должно было привести его в Сан-Фернандо. Его план состоял в том, чтобы использовать компьютер SFPD, чтобы выследить Хэлли Б. Льюиса и посмотреть, что он может вспомнить о своем товарище-санитаре Доминике Сантанелло. Пока он вел машину, он думал о процентах. Четверо мужчин вместе проходят базовую подготовку, предварительную медицинскую подготовку, а затем боевую медицинскую школу. Затем их вместе отправляют во Вьетнам, и только один из четырех возвращается домой живым.
   Босх знал по своему собственному опыту во Вьетнаме, что санитары были очень ценными целями. Они были третьими в списках снайперов ВК после лейтенанта и радиста в патруле. Вы убираете лидера, затем убираете связь. После этого уберите сортировку, и у вас будет вражеский отряд в полном страхе и беспорядке. У большинства санитаров, которых знал Босх, не было никаких опознавательных знаков, указывающих на их роль в разведывательной миссии.
   Босху стало интересно, знает ли Хэлли Б. Льюис, как ему повезло.
  
  
   18
   По дороге в Сан-Фернандо Босх набрал личный номер Уитни Вэнс и снова услышал сигнал, идущий прямо к сообщению. Он еще раз попросил Вэнса перезвонить ему. После отключения он задался вопросом, каков был статус Вэнса как клиента. Если он больше не общается с Босхом, то Бош все еще работает на него? Гарри хорошо разбирался в этом деле, и его время было оплачено. В любом случае он не остановил то, что начал.
   Затем он сделал снимок в темноте и вызвал справочную службу для Таллахасси, Флорида. Он попросил листинг для Хэлли Б. Льюиса, и ему сказали, что есть только один листинг на это имя, и он был для юридической конторы. Босх попросил соединить его, и вскоре на звонок ответил секретарь, который перевел Босха в режим ожидания, когда тот представился и сказал, что хочет поговорить с мистером Льюисом о Доминике Сантанелло из Полевой медицинской школы в Кэмп-Пендлтоне. Прошла не меньше минуты, и Босх воспользовался этим временем, чтобы сформулировать, что он скажет этому человеку, если тот возьмет трубку, не нарушая своего конфиденциального соглашения с Вэнсом.
   - Это Хэлли Льюис, - наконец произнес голос. "О чем это?"
   "Г-н. Льюис, я следователь из Лос-Анджелеса, - сказал Босх. "Спасибо, что ответили на мой звонок. Я работаю над расследованием, касающимся покойного Доминика Сантанелло. Я-"
   - Я скажу, что он опаздывает. Ник умер почти пятьдесят лет назад.
   - Да, сэр, я знаю.
   - Что вы могли расследовать о нем?
   Босх перешел к заранее подготовленному ответу.
   "Это конфиденциальное расследование, но я могу сказать вам, что оно связано с попыткой определить, оставил ли Доминик после себя наследника".
   Прежде чем Льюис ответил, наступила минутная тишина.
   "Наследник? Ему было около девятнадцати, когда его убили во Вьетнаме".
   "Правильно, сэр. Ему оставался месяц до своего двадцатого дня рождения. Это не значит, что он не мог стать отцом ребенка".
   - И это то, что вы пытаетесь выяснить?
   "Да. Меня интересует период, когда он был в округе Сан-Диего для базовой подготовки во время обучения в Бальбоа и Пендлтоне. Я работаю над этим в морской полиции, и их следователь сказал мне, что вы были в одном подразделении с Ником, пока он не получил приказ отправиться во Вьетнам".
   "Это правда. Почему морская полиция участвует в чем-то подобном?"
   - Я связался, чтобы получить архив военных записей Ника, и мы смогли установить, что вы были одним из трех мужчин, которые были на всех трех тренировочных остановках с Ником. Ты единственный, кто остался в живых".
   "Я знаю. Вы не обязаны мне говорить.
   Босх поехал по бульвару Победы в сторону Северного Голливуда и теперь свернул на север по шоссе 170. Крепость гор Сан-Габриэль пересекала все его лобовое стекло.
   - Так почему ты думаешь, что я могу знать что-нибудь о том, есть ли у Ника ребенок или нет? - спросил Льюис.
   - Потому что вы двое были тесно связаны, - сказал Босх.
   "Откуда ты это знаешь? То, что мы были в одних и тех же учебных подразделениях, не...
   - Он взял для тебя этот тест по плаванию. Он надел твою рубашку, и его засчитали за тебя.
   Наступило долгое молчание, прежде чем Льюис спросил Босха, откуда он знает эту историю.
   - Я видел фотографию, - сказал Босх. - Его сестра рассказала мне эту историю.
   "Я давно об этом не думал, - сказал Льюис. - Но отвечая на твой вопрос, я не знаю, был ли у Ника наследник. Если он стал отцом ребенка, он мне не сказал".
   - Если бы он стал отцом ребенка, она бы родилась после того, как вы все получили приказ об окончании Полевой медицинской школы. Ник был бы во Вьетнаме".
   "А я в Субик-Бей. Ты сказал "она".
   "Я видел фотографию, которую он сделал. На нем были изображены женщина и девочка на пляже дель Коронадо. Мать была латиноамериканкой. Ты помнишь его тогда с женщиной?
   "Я помню женщину, да. Она была старше и наложила на него порчу.
   - Шестиугольник?
   "Он попал под ее чары. Это было ближе к концу, когда мы были в Пендлтоне. Он встретил ее в баре в Оушенсайде. Они пришли туда в поисках таких парней, как он.
   - Что ты имеешь в виду под "как он"?
   "Испаноязычный, мексиканский. В то время там творился весь этот прайд чикано. Как будто они завербовали мексиканцев прямо с базы. Ник был коричневым, но его родители были белыми. Я знал это, потому что встретил их на выпускном. Но он сказал мне, что его усыновили, и он знал, что его настоящая мать мексиканка. Эти люди подключились к этому, я думаю. Его настоящая личность, ты знаешь?
   - И эта женщина, о которой вы упомянули, была частью этого?
   "Да. Я помню, мы пытались вразумить его, меня и Стэнли. Но он сказал, что влюбился. Это было не по-мексикански. Это была она.
   - Ты помнишь ее имя?
   "Нет, не совсем. Это было так давно".
   Босх попытался скрыть разочарование в голосе.
   "Как она выглядит?"
   "Темные волосы, хорошенькая. Она была старше, но не слишком. Двадцать пять, может быть, тридцать. Он сказал, что она художница.
   Босх знал, что, если он заставит Льюиса думать о том времени, он может узнать больше подробностей.
   "Где они встретились?"
   "Должно быть, это был Surfrider - мы там много зависали. Или один из тех баров рядом с базой.
   - И он поедет к ней в отпуск на выходные?
   "Ага. В Сан-Диего было одно место, куда он навещал ее, когда выходил на свободу. Это было в баррио, под автострадой или мостом, и они называли его Чикано-уэй или что-то в этом роде. Это было так давно, что трудно вспомнить. Но он сказал мне об этом. Они пытались сделать его похожим на парк и рисовали граффити на автостраде. Он начал называть этих людей своей новой семьей . Он использовал испанский, и это было забавно, потому что он даже не говорил по-испански. Он никогда не учился".
   Это была интересная информация, и Босх мог видеть, как она сочетается с другими частями истории, которые у него уже были. Он думал о том, что спросить дальше, когда пришла настоящая расплата за звонок в Таллахасси.
   - Габриэла, - сказал Льюис. "Это только что пришло ко мне".
   - Это было ее имя? - сказал Босх.
   Ему не удалось сдержать волнение в голосе.
   - Да, теперь я почти уверен, - сказал Льюис. "Габриэла".
   - Помнишь фамилию? Бош пробовал.
   Льюис рассмеялся.
   "Чувак, я не могу поверить, что вытащил ее имя из дерьма".
   "Это очень полезно".
   Босх начал прерывать разговор. Он дал Льюису свой номер телефона и попросил позвонить, если он вспомнит что-нибудь еще о Габриэле или о пребывании Сантанелло в Сан-Диего.
   - Значит, вы вернулись в Таллахасси после службы, - сказал Босх, чтобы подвести разговор к концу.
   "Да, я сразу же вернулся", - сказал Льюис. "Хватит Калифорнии, Вьетнама, всего этого. С тех пор я здесь".
   "Каким законом вы занимаетесь?"
   "О, почти любой закон, который вам нужен. В таком городе, как Таллахасси, стоит разнообразить свой бизнес. Мне нравится говорить, что я не буду защищать футболистов из бывшего СССР. Я аллигатор и не могу перейти эту черту".
   Босх догадался, что он говорит о каком-то государственном соперничестве, но это было ему не по силам. Его познания в спорте лишь недавно расширились от "Доджерс" до поверхностного интереса к возвращению "Лос-Анджелес Рэмс".
   "Можно вопрос?" - сказал Льюис. "Кто хочет знать, оставил ли Ник наследника?"
   - Вы можете спрашивать, мистер Льюис, но это единственный вопрос, на который я не могу ответить.
   "У Ника не было ничего, и его семья не имела ничего больше. Это связано с его усыновлением, верно?
   Босх молчал. Льюис попал в точку.
   - Я знаю, ты не можешь ответить, - сказал Льюис. "Я адвокат. Думаю, я должен уважать это".
   Босх решил прервать связь, пока Льюис еще что-нибудь не придумал, и задал еще один вопрос.
   "Спасибо, мистер Льюис, и спасибо за вашу помощь".
   Босх отключился и решил продолжить путь в Сан-Фернандо, хотя уже нашел Льюиса. Он проведет проверку по вопросам, связанным с Screen Cutter, и поработает в Интернете, чтобы подтвердить предоставленную Льюисом информацию. Но он знал без сомнения, что в конце концов отправится на юг, в Сан-Диего, по делу.
   Через несколько минут он свернул на Первую улицу в Сан-Фернандо и увидел три телевизионных грузовика, припаркованных перед полицейским участком.
  
  
   19
   Босх вошел в полицейский участок через боковую дверь и направился по заднему коридору к детективному бюро. На перекрестке с главным коридором он посмотрел направо и увидел скопление людей за дверью в комнату для переклички. Среди них была Белла Лурдес, которая поймала Босха боковым зрением и подала ему сигнал. На ней были джинсы и черная рубашка для гольфа со значком SFPD и обозначением подразделения на левой груди. Ее пистолет и настоящий значок были на ее поясе.
   "В чем дело?" - спросил Босх.
   "Нам повезло, - сказала Лурдес. "Сегодня обрезчик экрана предпринял попытку, но жертва скрылась. Начальник сказал, что хватит. Он выходит на публику".
   Босх только кивнул. Он все еще думал, что это был неправильный ход, но понимал давление на Вальдеса. Посидев на знании предыдущих случаев, выглядел бы достаточно плохо. В этом Лурдес была права. Им повезло, что начальника не было в комнате для переклички, рассказывающей СМИ о пятом изнасиловании.
   - Где жертва? - спросил Босх.
   - В Военной Комнате, - сказала Лурдес. "Она все еще довольно шаткая. Я давал ей время.
   - Почему меня не позвали?
   Лурдес выглядела удивленной.
   - Капитан сказал, что не может с вами связаться.
   Босх только покачал головой и отпустил его. Это был мелкий поступок со стороны Тревино, но были и более важные вещи, о которых нужно было беспокоиться.
   Босх посмотрел поверх голов Лурдес и остальных в коридоре, пытаясь мельком увидеть пресс-конференцию. Он мог видеть Вальдеса и Тревино в передней части комнаты. Он не мог сказать, сколько представителей СМИ пришло, потому что репортеры сидели, а операторы были сзади. Он знал, что все зависит от того, что еще происходило в тот день в Лос-Анджелесе. Серийный насильник на свободе в Сан-Фернандо, где население в значительной степени игнорировало англоязычные СМИ, вероятно, не привлекало большого внимания. Он видел, что один из грузовиков со СМИ снаружи был из Univision Noticias. Это бы оповестило местное население.
   - Так Тревино или Вальдес говорили о контроле? он спросил.
   - Контроль? - спросила Лурдес.
   "Скрывать что-то, что знали бы только мы и насильник. Так что мы можем выкинуть ложные признания, подтвердить истинное признание".
   - Э... нет, это не всплывало.
   "Возможно, Тревино действительно должен был позвонить мне, а не пытаться сыграть со мной".
   Босх отвернулся от группы.
   - Ты готов вернуться и поговорить с ней? он спросил. - Как у нее с английским?
   "Она понимает по-английски, - сказала Лурдес, - но любит говорить по-испански".
   Босх кивнул. Они пошли по коридору к детективному бюро. Комната военных действий представляла собой большую комнату для совещаний рядом с бюро, с длинным столом и стеной с белой доской, где можно было изображать и обсуждать рейды, дела и развертывание в виде диаграмм D&D. Обычно он использовался для таких операций, как зачистки оперативной группы DUI и освещение парадов.
   - Итак, что мы знаем? - спросил Босх.
   "Вероятно, вы ее знаете или узнаете, - сказала Лурдес. "Она бариста в Starbucks. Она работает неполный рабочий день в утреннюю смену. С шести до одиннадцати каждый день".
   "Как ее зовут?"
   "Беатрис с Z . Фамилия Саагун.
   Босх не мог связать имя с лицом. Когда он вошел, там были три женщины, которые обычно работали в "Старбаксе" по утрам, когда он вошел. Он предполагал, что узнает ее, когда доберется до Военной Комнаты.
   - Она пошла домой сразу после работы? - сказал Босх.
   - Да, и он ждет ее, - сказала Лурдес. - Она живет на Седьмой, в квартале от Маклая. Соответствует профилю: дом на одну семью, жилой примыкающий к коммерческому. Она приходит и сразу понимает, что что-то не так".
   - Она видела экран?
   - Нет, она ничего не видела. Она почувствовала его запах.
   - Учуял его?
   - Она только что сказала, что вошла, а в доме не так пахло. И она вспомнила нашу хуйню с почтальоном. Она работала в Старбаксе в тот день, когда мы забрали Марона. Затем в следующий раз, когда он пришел за своим кофе и бутербродом на завтрак, он сказал девушкам за прилавком, что полиция приняла его за насильника, который совершал нападения в окрестностях. Поэтому она сразу встревожилась. Она приходит домой, что-то не так, и берет на кухне веник".
   "Черт возьми, смелая девочка. Она должна была уйти оттуда".
   "Черт возьми, я знаю. Но она подкрадывается к нему . Заходит в спальню и знает, что он за занавеской. Она может сказать. Так что она взмахивает метлой, как Адриан Гонсалес, и засекает парня. Прямо в лицо. Он выпадает, опускает с собой занавеску. Он ошеломлен, не понимает, что, черт возьми, произошло, а потом просто прыгает в окно и бронирует номер. Мы говорим прямо через стекло".
   "Кто работает над этой сценой?"
   "Команда А, и капитан поручил Систо присматривать за ней. Но Гарри, угадай что? У нас есть нож.
   "Ух ты."
   "Он уронил его, когда она ударила его, а потом он запутался в занавеске, и он оставил его. Систо только что позвонила мне, когда они его нашли.
   - Начальник знает об этом?
   "Нет."
   "Это наш контроль. Нам нужно сказать Систо и команде А, чтобы они держали это в секрете.
   "Понятно."
   - Какая маска была на нем?
   - С ней еще не дошло до этого.
   - А как насчет ее менструального цикла?
   - Об этом тоже не спрашивал.
   Теперь они были у дверей Военной Комнаты.
   - Хорошо, - сказал Босх. "Ты готов? Вы берете на себя инициативу.
   "Давай сделаем это."
   Босх открыл дверь и придержал ее, когда Лурдес вошла первой. Он сразу узнал в женщине, сидевшей за большим столом, женщину, которая делала ему латте со льдом в "Старбаксе" за углом. Она всегда была улыбчивой и дружелюбной и обычно готовила ему напиток еще до того, как он его заказал.
   Беатрис Саагун писала кому-то по телефону, когда они вошли. Она торжественно подняла голову и узнала Босха. На ее лице играла легкая улыбка.
   "Латте со льдом", - сказала она.
   Босх кивнул и улыбнулся в ответ. Он предложил руку, и она пожала ее.
   - Беатрис, я Гарри Босх. Я рад, что ты в порядке."
   Босх и Лурдес сели за стол напротив нее и начали задавать ей вопросы. Поскольку общая история уже была известна, Лурдес смогла погрузиться глубже, и появились новые детали. Иногда Босх задавал вопрос, а Лурдес повторяла его по-испански, чтобы не было недопонимания. Беатрис отвечала на вопросы медленно и вдумчиво, что позволило Босху понять большую часть сказанного, и Лурдес не нуждалась в переводе.
   Беатрис было двадцать четыре года, и она соответствовала физическому профилю предыдущих жертв Screen Cutter. У нее были длинные каштановые волосы, темные глаза и худощавое телосложение. Она проработала в Starbucks два года и в основном баристой, потому что ее знания английского не соответствовали уровню, необходимому для приема заказов и оплаты. Она сообщила Bosch и Lourdes, что у нее не было неприятных встреч с клиентами или коллегами. У нее не было преследователей или проблем с бывшими бойфрендами. Она делила свой дом с другим бариста Starbucks, который обычно работал в дневную смену и отсутствовал во время вторжения.
   В ходе интервью Беатрис рассказала, что злоумышленник в ее доме был одет в борцовскую маску Lucha Libre, и она дала то же описание, что и предыдущая жертва Screen Cutter - черный, зеленый и красный.
   Она также рассказала, что отслеживала свой менструальный цикл по календарю, который держала на прикроватной тумбочке. Она объяснила, что воспитывалась как строгая католикка и практиковала ритмический метод контроля над рождаемостью со своим бывшим бойфрендом.
   Детективы обратили особое внимание на то, что предупредило Беатрис о возможности проникновения в ее дом злоумышленника. Запах. При тщательном допросе она показала, что, по ее мнению, это был не запах сигарет, а запах, исходящий от курильщика. Босх понял разницу и подумал, что это хороший подарок. Screen Cutter был курильщиком. Он не курил, пока был в ее доме, но у него был запах, который она уловила.
   Беатрис обнимала свое тело на протяжении большей части интервью. Она действовала инстинктивно, чтобы найти незваного гостя, а не бежать, и теперь, в конце концов, поняла, насколько рискованным было это решение. Когда они закончили интервью, детективы предложили вывести ее через боковую дверь, чтобы избежать репортеров поблизости. Они также предложили отвезти ее домой, чтобы собрать одежду и вещи, которые ей понадобятся, по крайней мере, на ближайшие несколько дней. Ей и ее соседу по комнате было рекомендовано не оставаться в доме какое-то время, как потому, что криминалисты и следователи захотят получить доступ, так и из соображений безопасности. Детективы особо не предполагали, что Экранорез может вернуться, но они не исключали этого.
   Лурдес позвонила Систо, чтобы сообщить ему, что они придут, а затем они поехали на городской машине Лурдес к дому жертвы.
   Систо ждал перед домом. Он родился и вырос в местном округе, и SFPD был единственным отделом, в котором он когда-либо работал. У Лурдес был опыт работы в департаменте шерифа округа Лос-Анджелес до того, как она перебралась в Сан-Фернандо. Систо был одет так же, как и Лурдес, в джинсы и черную рубашку для гольфа. Похоже, эта пара чаще всего носила повседневную форму детектива. С момента прихода на работу в SFPD Босх был впечатлен мастерством и самоотверженностью Лурдес, а не Систо. Босху показалось, что он топчется на месте. Он всегда был на своем телефоне, переписываясь, и, скорее, обсуждал утренний отчет о серфинге, ведя светскую беседу, чем поднимал дела или вопросы полиции. Некоторые детективы размещают фотографии и другие напоминания о делах на своих столах и досках объявлений, некоторые размещают напоминания о своих интересах вне работы. Систо был одним из последних. Его стол был увешан серфингом и атрибутикой Доджерса. Глядя на него в первый раз, Босх даже не понял, что это стол детектива.
   Лурдес держалась рядом с Беатрис, когда она вошла в дом и собрала одежду и туалетные принадлежности в чемодан и спортивную сумку. После того, как она собралась, Лурдес спросила, может ли она еще раз рассказать свою историю и провести следователей через нее. Беатрис подчинилась, и Босх снова восхитился ее решением пройтись по дому в поисках незваного гостя, а не бежать со всей возможной скоростью из помещения.
   Лурдес вызвалась отвезти Беатрис в дом ее матери, также в Сан-Фернандо, а Босх остался с Систо и командой судебно-медицинских экспертов. Сначала он осмотрел заднее окно, где была вырезана сетка и сделан первоначальный вход в дом. Это было очень похоже на другие случаи.
   Затем Босх попросил Систо показать ему нож, извлеченный из клубка упавшей занавески. Систо вытащил пластиковый пакет для улик из коричневого бумажного пакета с несколькими собранными предметами.
   - Криминалисты уже проверили это, - сказал Систо. "Чисто. Никаких отпечатков. Парень был в перчатках и маске".
   Босх кивнул, изучая нож сквозь пластик. Это был черный складной нож с открытым лезвием. Он мог видеть логотип производителя, отштампованный на лезвии, а также несколько кодовых номеров, слишком маленьких и трудно читаемых через пластик. Он позаботится о том, чтобы просмотреть его в контролируемой среде детективного бюро.
   - Но хороший нож, - добавил Систо. "Я посмотрел это на своем телефоне. Его производит компания TitaniumEdge. Называется Соком Блэк. Напудренное черное лезвие не отражает свет - знаете, когда ты на улице ночью и должен кого-нибудь заколоть.
   Он сказал это с сарказмом, который не позабавил Босха.
   - Да, я знаю, - сказал Босх.
   "Я просмотрел пару блогов о ножах, пока ждал здесь - да, у них есть блоги о ножах. Многие говорят, что Socom Black - один из лучших".
   "Лучший для чего?" - спросил Босх.
   "Страшное дерьмо, наверное. Мокрая работа. Socom, вероятно, означает что-то вроде секретных операций спецназа".
   "Командование специальных операций. Delta Force."
   Систо выглядел удивленным.
   "Вау. Думаю, ты знаешь свое военное дерьмо.
   - Я знаю несколько вещей.
   Босх осторожно вернул ему нож.
   Босх не знал, что о нем думает Систо. Они мало общались друг с другом, несмотря на то, что их столы в бюро отделяла лишь стена уединения. Систо занимался имущественными преступлениями, а Босх не тратил время на нераскрытые имущественные преступления, так что поводов для разговоров, кроме обычных ежедневных приветствий, не было. Босх предположил, что Систо, который был вдвое моложе Гарри, рассматривал старшего детектива как своего рода реликвию из прошлого. Тот факт, что Босх чаще всего носил пиджак и галстук, когда приходил на работу бесплатно, вероятно, также смущал его.
   - Значит, клинок не был сложен, когда вы его нашли? - спросил Босх. "Парень был за занавеской с вынутым лезвием?"
   - Да, вышел и готов, - сказал Систо. - Думаешь, нам стоит закрыть его, чтобы никто не порезался?
   "Нет. Забронируйте его так, как вы его нашли. И просто будьте с ним осторожны. Предупредите людей, что он открыт. Может быть, позаботишься о том, чтобы получить коробку, когда отнесешь ее обратно в Управление улик.
   Систо кивнул и осторожно положил нож обратно в большую сумку для улик. Босх подошел к окну и посмотрел на разбитое стекло на заднем дворе. Экранорез бросился в окно и пробил раму, а также стекло. Первой мыслью Босха было, что он, должно быть, пострадал. Удар метлой, должно быть, был настолько ошеломляющим, что он предпочел бежать, а не драться - реакция, противоположная предполагаемой жертве. Но чтобы пройти через окно и вынуть раму, а также стекло, потребовалось много сил.
   - В стакане есть кровь или что-то еще? он спросил.
   - Не то, чтобы мы пока нашли, - сказал Систо.
   - Вы получили информацию о ноже, верно? Мы ни с кем об этом не говорим, особенно о марке и модели".
   "Заметано. Думаешь, люди действительно придут и признаются в этом?"
   "Я видел странные вещи. Ты никогда не узнаешь."
   Босх достал телефон и начал отдаляться от Систо, чтобы позвонить наедине. Он прошел в прихожую, а затем на кухню, где набрал номер дочери. Как обычно, она не ответила. Ее основное использование мобильного телефона было для текстовых сообщений и проверки ее социальных сетей. Но Босх также знал, что, хотя она может не отвечать на его звонки или даже не знать о них (звонок ее телефона был постоянно отключен), она прослушивала сообщения, которые он оставлял.
   Как и ожидалось, звонок перешел в сообщение.
   - Привет, это твой папа. Просто хотел проверить тебя. Надеюсь, все хорошо и ты в безопасности. Возможно, на этой неделе я проеду через ОК по пути в Сан-Диего по делу. Дайте мне знать, если вы хотите взять кофе или что-нибудь поесть. Может быть, ужин. Ладно, это все. Люблю тебя и надеюсь скоро увидеть тебя, о, и налей воды в эту собачью миску.
   После отключения он вышел через парадную дверь дома, где на посту находился патрульный. Его звали Эрнандес.
   - Кто сегодня главный? - спросил Босх.
   - Сержант Розенберг, - сказал Эрнандес.
   - Можешь сбить его и посмотреть, не подбежит ли он и не схватит меня? Мне нужно вернуться на станцию".
   "Да сэр."
   Босх вышел к обочине, чтобы дождаться патрульной машины с Ирвином Розенбергом. Его нужно было подвезти, но ему также нужно было сказать Розенбергу, который был командиром вахты на ночь, чтобы патруль присматривал за домом Беатрис Саагун.
   Он проверил свой телефон и увидел, что только что получил сообщение от Мэдди, в котором говорилось, что она не спит на ужин, если он будет проходить мимо, и что есть ресторан, который она хотела посетить. Босх ответил, что они настроят его, как только станет известно его расписание. Он знал, что его дочь, поездка в Сан-Диего и дело Вэнса будут отложены как минимум на пару дней. Ему придется остаться с делом Screen Cutter, хотя бы для того, чтобы быть готовым реагировать на то, что неизменно будет привлекать внимание средств массовой информации.
  
  
   20
   Босх был первым, кто явился в детективное бюро в субботу утром, и единственное, чем он мог бы гордиться, это если бы он остался на всю ночь, работая над этим делом. Но его статус волонтера позволял ему выбирать свои часы, и он предпочитал крепкий ночной сон преследованию дела до рассвета. Он был слишком стар для этого. Что он приберег для убийств.
   Проходя через полицейский участок, он остановился у комнаты связи и просмотрел стопку сообщений, которые пришли с тех пор, как накануне вечером в средствах массовой информации появились новости о серийном насильнике. Он также зашел в отдел по контролю улик и проверил нож, обнаруженный на месте преступления.
   Сидя за своим столом, он потягивал латте со льдом, купленный в "Старбаксе", и начал просматривать сообщения. Во время первоначального просмотра он создал вторую стопку сообщений, в которых было отмечено, что звонивший говорит только по-испански. Их он передаст Лурдес для проверки и принятия последующих мер. Ожидалось, что она будет работать над делом Screen Cutter в выходные. Систо был наготове для всех других дел, требующих присутствия детектива, а капитан Тревино должен был явиться, потому что у него были выходные, когда он должен был руководить отделом.
   Среди сообщений, предназначенных только для испанского языка, был анонимный звонок от женщины, которая сообщила, что на нее также напал насильник в маске, похожей на те, что носят мексиканские борцы. Она отказалась назвать свое имя, поскольку признала, что находилась в стране нелегально, и сотрудник полиции не смог убедить ее в том, что против нее не будут предприняты какие-либо действия в связи с ее иммиграционным статусом, если она полностью сообщит о преступлении.
   Босх всегда ожидал, что были другие случаи, о которых он не знал, но это сообщение все равно было душераздирающим, потому что женщина сказала оператору, что нападение произошло почти три года назад. Босх понял, что жертва все это время жила с психологическими и, возможно, даже физическими последствиями ужасного нападения, не имея возможности даже надеяться на то, что справедливость когда-нибудь восторжествует и нападавший будет привлечен к ответственности за свое преступление. Она отказалась от всего этого, когда решила не сообщать о преступлении, опасаясь, что это приведет к ее депортации.
   Босх знал, что есть люди, которые не будут ей сочувствовать. Люди, которые утверждают, что ее молчание о нападении позволило насильнику перейти к следующей жертве, не беспокоясь о внимании полиции. Босх мог найти в этом некоторое обоснование, но он больше сочувствовал бедственному положению молчаливой жертвы. Даже не зная подробностей того, как она попала в эту страну, Босх знал, что ее путь сюда не был легким, и ее желание остаться, несмотря ни на какие последствия - даже молчать об изнасиловании, - вот что его тронуло. Политики могли говорить о возведении стен и изменении законов, чтобы не пускать людей, но, в конце концов, это были просто символы. Ни один из них не смог бы остановить прилив не больше, чем каменные пристани в устье порта. Ничто не могло остановить волну надежд и желаний.
   Босх обошел кабинет и положил стопку сообщений только на испанском языке на стол Лурдес. Это был первый раз, когда он подошел и увидел ее рабочее место с такого ракурса. Был обычный набор полицейских бюллетеней и листовок о розыске. Была листовка с изображением пропавшей женщины, которая преследовала департамент в течение десяти лет, потому что ее так и не нашли, и опасались нечестной игры. В центре полустены, разделяющей их столы, было приколото несколько фотографий ребенка, мальчика. На некоторых фотографиях его держала Лурдес или другая женщина, а на некоторых были изображены все трое в групповых объятиях. Он остановился на мгновение, чтобы наклониться и посмотреть на счастье на фотографиях, и как раз в этот момент дверь бюро открылась, и вошла Лурдес.
   "Что делаешь?" - спросила она, взяв маркер и написав время начала на доске посещаемости отряда.
   "Э-э, я просто записывал эти телефонные сообщения для тебя", - сказал он, отступая назад, чтобы дать ей место, чтобы войти в свое пространство. - Звонки на испанском языке с прошлой ночи.
   Лурдес развернулась вокруг него и вошла в свою кабинку.
   "Ох, ладно. Спасибо."
   - Эй, это твой ребенок?
   "Да. Родриго.
   - Я не знал, что у тебя есть ребенок.
   "Бывает."
   Воцарилась неловкая тишина, пока она ждала, когда Босх спросит, была ли другая женщина частью их отношений и какая из них на самом деле родила ребенка или он был усыновлен. Босх решил не заниматься этим.
   "Это главное сообщение от другой жертвы", - сказал он, направляясь обратно по кабинкам к своему столу. - Имя не назвала, но сказала, что она нелегалка. Коммуникационный центр сообщил, что она звонила по телефону-автомату возле здания суда.
   "Ну, мы знали, что, возможно, их было больше", - сказала Лурдес.
   - У меня здесь тоже есть стопка, которую нужно пройти. И я вытащил нож из отдела контроля улик".
   "Нож? Почему?"
   "Эти армейские ножи высокого класса являются предметами коллекционирования. Его можно отследить".
   Он вернулся к своему столу и исчез из поля зрения Лурдес.
   Босх сначала посмотрел на стопку сообщений, которые, как он знал, вероятно, израсходуют большую часть его дня практически без ответа, а затем на нож.
   Он выбрал нож. Сначала он надел пару латексных перчаток, а затем вынул оружие из пластикового пакета для улик. Шум, издаваемый при извлечении из мешка, заставил Лурдес подняться на ноги и заглянуть за перегородку.
   "Я никогда не видела его прошлой ночью", - сказала она.
   Босх поднял его, чтобы она могла рассмотреть его вблизи.
   "Это выглядит чертовски дико", - сказала она.
   "Определенно для использования в отряде бесшумных убийц", - сказал он.
   Он отвел нож назад и держал его горизонтально лезвием наружу. Он изображал нападение на кого-то сзади, прикрывая рот правой рукой, а затем левой вонзая острие лезвия в шею цели. Затем он разрезал наружу ножом.
   "Вы идете в сторону и разрезаете все кровотечения и горло", - сказал он. "Нет звука, цель истекает кровью менее чем через двадцать секунд. Сделанный."
   "Цель?" - сказала Лурдес. - Ты был одним из тех парней, Гарри? На войне, я имею в виду.
   - Я был на войне задолго до твоего рождения. Но у нас ничего подобного не было. Раньше мы мазали наши лезвия воском для ботинок".
   Она выглядела сбитой с толку.
   "Чтобы они не поймали отражения в темноте", - сказал он.
   - Конечно, - сказала она.
   Он положил нож на стол, смущенный своей демонстрацией.
   - Думаешь, наш парень - бывший военный? - спросила Лурдес.
   - Нет, не знаю, - сказал Босх.
   "Почему?"
   - Потому что он сбежал вчера. Думаю, если бы у него была какая-то подготовка, он бы перегруппировался, восстановился и продвинулся вперед. Он бы вернулся прямо к Беатрис. Может быть, убил ее.
   Лурдес какое-то время смотрела на него, а затем кивнула на латте со льдом, оставив на промокашке водяной знак.
   - Она была там сегодня, когда вы вошли?
   "Нет, не там. Неудивительно. Но она может просто не работать по субботам.
   "Хорошо, я собираюсь перезвонить некоторым из этих людей. Надеюсь, это вас не беспокоит".
   - Нет, не беспокойтесь.
   Она снова исчезла из поля зрения, и Босх надел очки для чтения, чтобы осмотреть нож, но, взглянув на оружие на промокашке, увидел кое-что еще. Он увидел лицо человека, которого убил в туннеле более сорока лет назад. Босх оттолкнулся назад в расщелину в туннеле, и человек прошел прямо мимо него в темноте. Не видел его, не нюхал. Босх схватил его сзади, зажал ему лицо и рот одной рукой и ножом перерезал ему горло. Все закончилось так быстро и эффективно, что на Босха не попала ни одна капля артериального брызга. Он всегда помнил последний вздох мужчины, выдыхаемый ладонью, которой он зажал рот. Он помнил, как закрыл глаза мужчине рукой, укладывая его в свою кровь.
   "Гарри?"
   Босх выпал из памяти. Капитан Тревино стоял позади него в кабине.
   - Извините, я просто подумал, - пробормотал Босх. - Что случилось, кэп?
   - Подпишите доску, - сказал Тревино. - Я не хочу продолжать говорить тебе.
   Босх повернулся в кресле и увидел, что Тревино указывает на дверь, где находилась доска.
   "Верно-верно. Я сделаю это сейчас".
   Он встал, и Тревино отступил назад, чтобы выйти из кабинки. Капитан говорил ему в спину.
   - Это нож? - спросил Тревино.
   - Это нож, - сказал Босх.
   Босх взял маркер с подоконника доски и написал, что прибыл в 6:15 утра. Он точно не проверил время, но знал, что был в Старбаксе в 6:00.
   Тревино прошел в свой кабинет и закрыл дверь. Босх вернулся к ножу на столе. На этот раз он отложил путешествие во времени и наклонился, чтобы прочитать числа, выбитые на черном лезвии. На одной стороне логотипа TitaniumEdge стояла дата изготовления - 09/08, а на другой - число, которое, по мнению Bosch, было уникальным серийным номером оружия. Он записал и то, и другое, а затем зашел в Интернет, чтобы узнать, есть ли у TitaniumEdge веб-сайт.
   При этом он услышал, как Лурдес перезвонила по-испански. Босх понял достаточно, чтобы понять, что она звонит кому-то, кто назвал насильником человека, которого она знала. Босх знал, что это будет быстрый звонок. Следователи были на 95 процентов уверены, что ищут белого человека. Любой звонящий, обвиняющий латиноамериканца, был бы неправ и, скорее всего, пытался осложнить жизнь личному врагу.
   Компания Bosch нашла сайт TitaniumEdge и быстро узнала, что владельцы своих ножей могут зарегистрировать их при покупке или позже. В этом не было необходимости, и Bosch догадывался, что в большинстве случаев покупатели не беспокоились. Производитель ножей располагался в Пенсильвании - недалеко от сталелитейных заводов, производивших сырье для своего оружия. На сайте было указано, что компания производит несколько разных складных ножей. Не зная, будет ли магазин открыт в субботу, Bosch сделал попытку и позвонил по номеру, указанному на веб-сайте. На его звонок ответил оператор, и он спросил дежурного начальника.
   "Сегодня у нас здесь Джонни и Джордж. Это ответственные ребята".
   - Один из них свободен? он спросил. "Неважно, какой".
   Она поставила Босха на удержание, и через две минуты в трубке раздался хриплый мужской голос. Если и был голос, достойный производителя ножей с черным лезвием, то это был именно этот.
   - Это Джонни.
   "Джонни, это детектив Босх из SFPD в Калифорнии. Я хотел бы узнать, могу ли я уделить несколько минут вашего времени, чтобы помочь с расследованием, которое мы проводим здесь.
   Была пауза. Bosch стал использовать аббревиатуру SFPD при звонках за пределы города, потому что были хорошие шансы, что получатель звонка сделает вывод, что Bosch звонит из полицейского управления Сан-Франциско, и будет более готов помочь, чем если бы они знали. он звонил из крошечного Сан-Фернандо.
   "СФПД?" - наконец сказал Джонни. - Я даже никогда не был в Калифорнии.
   - Ну, это не о вас, сэр, - сказал Босх. - Речь идет о ноже, который мы нашли на месте преступления.
   - Кто-то пострадал от этого?
   - Не то, чтобы мы знали об этом. Грабитель уронил его, когда его выгнали из дома, в который он проник".
   "Похоже, он собирался использовать его, чтобы навредить кому-то".
   "Мы никогда не узнаем. Он уронил его, и я пытаюсь отследить его. Я вижу на вашем сайте, что покупатели могут зарегистрировать их. Мне было интересно, могу ли я узнать, зарегистрирован ли этот ".
   "Который из них?"
   "Это Socom Black. Четырехдюймовый черный пороховой клинок. На лезвии написано, что оно изготовлено в сентябре 2008 года.
   - Да, мы больше не делаем этого.
   "Но, как мне сказали, он по-прежнему высоко ценится и является предметом коллекционирования".
   "Хорошо, позвольте мне посмотреть это здесь, на компьютере, и посмотреть, что у нас получилось".
   Bosch был воодушевлен сотрудничеством. Джонни попросил серийный номер, и Босх прочитал его ему на лезвии. Гарри слышал, как он постучал им по компьютеру.
   - Ну, он зарегистрирован, - сказал Джонни. - Но, к сожалению, это украденный нож.
   "Действительно?" - сказал Босх.
   Но это не было для него удивительным. Он думал, что маловероятно, чтобы серийный насильник использовал оружие, которое можно было бы отследить непосредственно до него, даже если бы он нарциссически предполагал, что никогда не потеряет нож и не будет идентифицирован как подозреваемый.
   - Да, украли через пару лет после того, как его купил первоначальный покупатель, - сказал Джонни. - По крайней мере, тогда он уведомил нас.
   - Что ж, его нашли, - сказал Босх. - И этот владелец получит его обратно после того, как мы закончим с делом. Вы можете дать мне эту информацию?"
   Именно здесь Босх надеялся, что Джонни не потребует ордера. Это замедлило бы погоню за этим проводом до ползания. Разбудить судью на выходных для подписания ордера на небольшую часть расследования ему не нравилось.
   "Мы всегда рады помочь военным и правоохранительным органам", - патриотично сказал Джонни.
   Затем Bosch записал имя и адрес первоначального покупателя ножа по состоянию на 2010 год. Это был Джонатан Дэнбери, и его адрес, по крайней мере тогда, был в Санта-Кларите, не более чем в получасе езды по пятому шоссе от Сан-Фернандо.
   Босх поблагодарил Джонни, производителя ножей, за сотрудничество и закончил разговор. Он немедленно обратился к базе данных DMV, чтобы узнать, сможет ли он найти Джонатана Данбери. Он быстро узнал, что Дэнбери все еще живет в том же доме, в котором он сообщил о краже ножа в 2010 году. Босх также узнал, что Дэнбери сейчас тридцать шесть лет, и у него не было судимостей.
   Босх подождал, пока Лурдес закончит разговор по-испански. В тот момент, когда она повесила трубку, он привлек ее внимание.
   "Белла".
   "Какая?"
   "Готов прокатиться? У меня есть линия на ноже. Парень из Санта-Клариты сообщил, что его украли шесть лет назад.
   Она высунула голову из-за стены уединения.
   "Я готова застрелиться, вот кто я", - сказала она. "Эти люди, они просто сдают своих старых бойфрендов, всех, кого хотят, чтобы полицейские приставали к ним. И много изнасилований на свидании, к сожалению. Женщины, которые думают, что парень, который навязался им, - наш парень".
   "Мы будем продолжать получать эти звонки, пока не найдем настоящего парня", - сказал Босх.
   "Я знаю. Я просто надеялся провести завтра с сыном. Но я застряну здесь, если эти звонки продолжатся.
   "Я возьму завтра. Вы снимаете. Я оставлю все звонки только на испанском языке на понедельник.
   "Действительно?"
   "Действительно."
   "Спасибо. Мы знаем, как тогда был украден нож?
   "Еще нет. Ты готов идти?
   "Может, это наш парень? Сообщить об украденном ноже в качестве прикрытия?
   Босх пожал плечами и указал на свой компьютер.
   - Его послужной список чист, - сказал он. "Профайлер сказал искать приоры. Маленькие вещи, которые вырастают в большие вещи".
   "Профилировщики не всегда понимают это правильно, - сказала она. "Я поведу".
   Последнее предложение было шуткой между ними. В качестве офицера запаса Бош не получил городского транспорта. Лурдес приходилось водить машину, если они занимались официальными делами полиции.
   На выходе из бюро Лурдес остановилась, чтобы отметить время и пункт назначения - КСМ - на доске у двери отделения.
   Бош этого не сделал.
  
  
   21
   Долина Санта-Кларита была обширным спальным районом, построенным в расщелине гор Сан-Габриэль и Санта-Сусана. Он находился к северу от Лос-Анджелеса и был огражден от него и его бед теми же горными цепями. Это было место, которое с самого начала привлекало семьи к северу от города, семьи искали более дешевые дома, новые школы, более зеленые парки и меньше преступности. Те же самые особенности привлекали сотни сотрудников правоохранительных органов, которые хотели уйти из мест, которые они защищали и обслуживали. Говорили, что со временем Санта-Кларита стала самым безопасным местом для жизни в округе, потому что почти в каждом квартале проживал полицейский.
   Но даже с этим сдерживающим фактором и горами в качестве стены беды города были неизбежны, и в конечном итоге они начали мигрировать через горные перевалы в районы и парки. Джонатан Дэнбери мог бы подтвердить это. Он сказал Босху и Лурдес, что его нож TitaniumEdge за 300 долларов был украден из бардачка его машины, припаркованной прямо на подъездной дорожке его дома на Фезерстар-авеню. В довершение ко всему, кража произошла прямо через дорогу от дома помощника шерифа.
   Это был милый район с домами представителей среднего и выше среднего класса, за которым бежала естественная дренажная низина под названием Хаскелл-Каньон-Уош. Дэнбери открыл дверь в футболке, шортах и шлепанцах. Он объяснил, что работал интернет-турагентом из дома, а его жена продавала недвижимость в районе Согус в Долине. Он сказал, что совершенно забыл об украденном ноже, пока Босх не представил его в сумке для улик.
   "Никогда не думал, что увижу это снова", - сказал он. "Ух ты."
   "Вы сообщили о его краже в TitaniumEdge шесть лет назад, - сказал Босх. - А в департамент шерифа тоже поступил отчет?
   В Санта-Кларите не было полицейского управления, и с момента своего основания он заключил контракт с департаментом шерифа округа Лос-Анджелес.
   "Я звонил им, - сказал Дэнбери. "На самом деле Тиллман, депутат, живший в то время через дорогу, подошел и забрал отчет. Но из этого ничего не вышло".
   - Вы получили продолжение от детектива? - спросил Босх.
   "Кажется, я помню, как мне звонили, но они не были в восторге от этого. Детектив подумал, что это, вероятно, просто соседские дети. Я подумал, что это было довольно смело".
   Он указал на улицу, чтобы проиллюстрировать историю.
   "Прямо там была припаркована машина шерифа, а моя машина здесь, в двадцати футах от меня, и у этих ребят хватает ума проникнуть в машину, чтобы украсть мой нож".
   "Они разбили окно, включили сигнализацию в машине?"
   "Неа. Детектив пришел к выводу, что я оставил машину незапертой, и это звучало так, как будто я виноват. Но я не оставил его открытым. Я никогда этого не делаю. Я думаю, у этих детей был Slim Jim или что-то в этом роде, и они проникли внутрь, не разбив окна".
   - Значит, насколько вам известно, никаких арестов не было?
   - Если и были, то они ни хрена мне не сказали.
   - Вы сохранили копию отчета, сэр? - спросила Лурдес.
   "Да, но это было давно", - сказал Дэнбери. "У меня трое детей, и я веду бизнес отсюда. Вот почему я не приглашаю вас войти. Здесь вечный беспорядок, и мне потребуется некоторое время, чтобы найти отчет во всех развалинах, которые мы называем домом.
   Он смеялся. Бош этого не сделал. Лурдес только кивнула.
   Дэнбери указал на пакет с уликами.
   - Значит, я не вижу на нем крови, - сказал Данбери. "Пожалуйста, не говорите мне, что кого-то зарезали или что-то в этом роде".
   "Никто не получил ножевых ранений, - сказал Босх.
   - Похоже, для тебя было бы чем-то серьезным, если бы ты проделал весь этот путь сюда.
   "Это было серьезно, но мы не имеем права это обсуждать".
   Босх полез во внутренний карман куртки и сделал вид, что не нашел того, что искал. Затем он похлопал себя по другим карманам.
   - У вас нет сигареты, которую я мог бы одолжить, мистер Данбери? он спросил.
   - Нет, не кури, - сказал Дэнбери. "Извиняюсь."
   Он указал на нож.
   - Ну что, верну? он спросил. "Это, вероятно, стоит больше, чем я заплатил за него. Люди собирают их".
   - Я слышал, - сказал Босх. "Детектив Лурдес даст вам свою карточку. Вы можете связаться с ней через несколько недель, чтобы получить его обратно. Можно вопрос? Зачем тебе нож?
   "Ну, если честно, у меня есть шурин, бывший военный, и он собирает такие вещи. Я подумал, может быть, было бы неплохо иметь какую-то защиту, но я думаю, что в основном я сделал это, чтобы произвести на него впечатление. Я заказал это и сначала я держал это в моем ночном столике. Но потом я понял, что это глупо. В итоге может пострадать кто-то из детей. Поэтому я положил его в бардачок. Я на самом деле забыл об этом, пока однажды не сел в машину и не увидел, что коробка открыта. Я проверил, но ножа не было".
   - Что-нибудь еще взято? - спросила Лурдес.
   - Нет, только нож, - сказал Дэнбери. "Это была единственная ценная вещь во всей машине".
   Босх кивнул, затем повернулся и посмотрел на дом через улицу.
   - Куда переехал депутат? он спросил.
   - Не знаю, - сказал Дэнбери. "Мы не были настоящими друзьями. Думаю, это могла быть Сими-Вэлли.
   Босх кивнул. Они собрали все, что могли, о ноже из Дэнбери, и он, похоже, прошел испытание дымом. Он решил задать хлопанье дверью - вопрос, который мог закончиться гневным окончанием добровольного разговора.
   - Не могли бы вы рассказать нам, где вы были вчера около обеда? он спросил.
   Дэнбери какое-то время смущенно смотрел на них, а затем расплылся в неловкой улыбке.
   - Эй, давай, что это? он спросил. - Я в чем-то подозреваюсь?
   - Это стандартный вопрос, - сказал Босх. "Нож был изъят при ограблении вчера около полудня. Если бы вы могли сказать нам, где вы были, это сэкономило бы нам немного времени. Так наш босс не увидит, что этого нет в отчете, и не отправит нас побеспокоить вас".
   Дэнбери потянулся назад и взялся за дверную ручку. Он был близок к тому, чтобы покончить с этим и захлопнуть перед ними дверь.
   - Я был здесь весь день, - коротко сказал он. "Кроме того случая, когда я привел двоих своих детей домой из школы к врачу около одиннадцати. Все это можно легко проверить. Что-нибудь еще?"
   - Нет, сэр, - сказал Босх. "Спасибо за ваше время."
   Лурдес вручила Дэнбери визитную карточку и последовала за Босхом на крыльцо. Они услышали, как за ними резко закрылась дверь.
   Они поехали обратно к автостраде и остановились у забегаловки фаст-фуда, чтобы Босх мог перекусить, пока они едут на юг. Лурдес сказала, что поела раньше и прошла. Сначала они не говорили об интервью. Босх хотел подумать о разговоре с Дэнбери, прежде чем обсуждать его. Как только они оказались на пятом, и Лурдес открыла окна, чтобы выдуть запах фаст-фуда, он заговорил об этом.
   - Так что ты думаешь о Дэнбери? он спросил.
   Лурдес закрыла окна.
   - Не знаю, - сказала она. - Я надеялся, что он знает, кто взял нож. Нам нужно получить отчет шерифа, просто чтобы посмотреть, не смотрели ли они на кого-нибудь.
   - Значит, вы не думаете, что он сообщил о краже в качестве прикрытия?
   "Сообщил о краже, а через два года начал насиловать людей в Сан-Фернандо? Я не думаю, что он охотится, - сказала Лурдес.
   "Сообщения об изнасилованиях начались два года спустя. Как мы знаем из вчерашних звонков, вероятно, были и другие изнасилования. Они могли бы начать раньше".
   "Истинный. Но я не вижу Дэнбери. Его записи чисты. Он не подходит по профилю. Не курит. Женат, есть дети".
   - Вы сказали, что профайлеры не всегда правы, - напомнил ей Босх. "У него есть свободные обеденные часы, работа из дома и с детьми в школе".
   "Но не вчера. Он предоставил нам алиби, которое мы могли легко проверить у врача и в школе. Это не он, Гарри.
   Босх кивнул. Он согласился, но счел нужным сыграть адвоката дьявола, чтобы избежать туннельного мышления.
   "Это все еще странно, если подумать", - сказала Лурдес.
   "Подумать о чем?" - спросил Босх.
   "Как нож, украденный здесь, в голубоглазой Санта-Кларите, оказывается с белым парнем в маске, преследующим латиноамериканцев в Сан-Фернандо".
   "Ага. Мы говорили о расовой стороне этого. Может быть, теперь нам нужно ударить сильнее".
   - Да как?
   "Возвращайтесь в полицию Лос-Анджелеса. Вероятно, в Футхилле и Миссии хранятся досье на расистские угрозы, аресты и тому подобное. Может быть, мы придумаем какие-нибудь имена".
   - Хорошо, я могу это сделать.
   "Понедельник. Отдохни завтра".
   "Планирую это".
   Но он знал, что она вызвалась связаться с подразделениями полиции Лос-Анджелеса из-за враждебного отношения к Босху в некоторых кругах департамента. Она хотела удостовериться, что у нее есть доступ к файлам полиции Лос-Анджелеса, и что ее не обижают из-за того, что кто-то затаил обиду на Босха.
   - Где ты живешь, Белла? он спросил.
   - Чатсуорт, - сказала она. - У нас есть дом недалеко от Виннетки.
   "Хороший."
   "Нам это нравится. Но везде одинаково. Все дело в школах. У нас хорошие школы".
   По фотографиям, приколотым к разделительной стене, Босх догадался, что Родриго не больше трех лет. Лурдес уже беспокоилась о своем будущем.
   - У меня есть девятнадцатилетний, - сказал он. "Девушка. В ее жизни были тяжелые удары. Потеряла мать молодой. Но она справилась. Дети прекрасны, если дома их толкают в правильном направлении".
   Лурдес только кивнула, и Босх почувствовал себя дураком, раздавая нежелательные и очевидные советы.
   "Родриго фанат Доджерс?" он спросил.
   "Он немного молод, но будет", - сказала она.
   "Тогда это ты. Вы сказали, что Беатрис размахивала метлой, как Адриан Гонсалес.
   Гонсалес был фаворитом фанатов, особенно среди латиноамериканских фанатов.
   "Да, мы любим ходить в ущелье Чавеса и смотреть Гонзо".
   Босх кивнул и снова переключил тему на работу.
   - Значит, в утренних звонках нет ничего ценного?
   "Ничего такого. Ты был прав. Я не думаю, что что-то получится, и теперь этот парень знает, что мы соединили точки. Зачем торчать рядом?"
   "Я даже не добрался до своего стека. Может быть, нам повезет".
   Вернувшись на станцию, Босх, наконец, покопался в стопке советов и телефонных сообщений. Следующие шесть часов он прорабатывал ее, звоня и задавая вопросы. Как и в случае с Лурдес, ему нечего было показать, кроме укрепления своей веры в то, что люди опустятся на дно, если представится подходящая возможность. Они пытались поймать серийного насильника, который эволюционировал, согласно профилю, в убийцу, и люди использовали ситуацию, чтобы свести счеты и поиметь своих врагов.
  
  
   22
   Воскресенье ничем не отличалось. По прибытии его встретили свежей порцией советов по телефону. Он быстро просмотрел их в своей кабинке, сначала отделив звонки только на испанском языке и положив их на стол Лурдес, чтобы она обработала их на следующий день. Затем он ответил на оставшиеся советы звонками, когда это было необходимо, и мусорным баком, когда это было оправдано. К полудню он выполнил задачу, и у него была только одна потенциально жизнеспособная зацепка, которую можно было показать.
   Наводка поступила от анонимной звонившей женщины, которая сообщила, что видела мужчину в маске, бегущего по Седьмой улице в сторону Маклая вскоре после 12 часов дня в пятницу. Она отказалась назвать свое имя и позвонила по мобильному телефону с заблокированным номером. Она сказала оператору, что ехала на запад по Седьмой улице, когда увидела мужчину в маске. Он бежал на восток по противоположной стороне улицы и в какой-то момент остановился, чтобы попробовать дверные ручки трех машин, припаркованных на Седьмой улице. Когда он не смог открыть эти машины, он продолжал бежать к Маклаю. Звонившая сказала, что потеряла мужчину из виду после того, как прошла мимо него.
   Босх был заинтригован этой наводкой, потому что время наблюдения совпало с попыткой нападения на Беатрис Саагун всего в нескольких кварталах отсюда. Что еще больше подтолкнуло подсказку к легитимности, так это то, что звонивший описал маску, которую носил бегун, как черную с зелено-красным рисунком. Это соответствовало описанию Саагун маски, которую носил ее потенциальный насильник, и эти описания не были опубликованы в СМИ.
   Что беспокоило Босха в этой наводке, так это то, почему подозреваемый не снял маску, убегая из дома Саагуна. Человек, бегущий в маске, привлечет гораздо больше внимания, чем просто бегущий человек. Гарри подумал, что, возможно, человек все еще был дезориентирован после того, как Саагун ударил его метлой. Другая причина могла заключаться в том, что он был известен людям в этом районе и хотел скрыть свою личность.
   Звонивший ничего не сказал о том, были ли на мужчине перчатки, но Босх предположил, что если он не снял маску, то и перчатки он тоже не снял.
   Босх встал со стула и начал ходить по крошечному детективному бюро, обдумывая наводку и то, что она может означать. Сценарий, о котором сообщил анонимный абонент, предполагал, что Скриншот пытался найти незапертую машину, которую он мог бы украсть, чтобы сбежать. Это предполагало, что у него не было машины для побега или та, которая была, по какой-то неизвестной причине стала для него недоступной. Эта идея больше всего заинтриговала Босха. Предыдущие нападения, приписываемые Screen Cutter, казались тщательно спланированными и поставленными. Побег всегда является важной частью любого плана. Что случилось с машиной для побега? Был ли сообщник, который запаниковал и сбежал? Или была другая причина побега пешком?
   Второй проблемой была маска. Звонивший сказал, что подозреваемый бежал в сторону Маклая, торговой улицы с небольшими магазинами и семейными ресторанами. В полдень пятницы автомобилисты и пешеходы окажутся на Маклае, а появление человека в мексиканской борцовской маске заметят многие. И все же это был единственный совет, в котором упоминался бегущий человек. Это подсказало Босху, что Экранорез сдернул маску, как только дошел до угла, и либо повернулся к Маклаю, либо пересек его.
   Босх знал, что ответы на его вопросы не найти, пока он расхаживает по детективному бюро. Он вернулся к своему столу и взял со стола ключи и солнцезащитные очки.
   Выходя из бюро, он чуть не столкнулся с капитаном Тревино, стоявшим в коридоре.
   - Привет, Кэп.
   - Гарри, куда ты идешь?
   "Иду перекусить".
   Босх продолжал идти. Возможно, он собирался пообедать, пока его нет дома, но он не был заинтересован в том, чтобы делиться своим настоящим пунктом назначения с Тревино. Если анонимная подсказка превратилась в легитимную, он сообщит об этом боссу. Он набрал скорость, чтобы оказаться у боковой двери вокзала до того, как Тревино проверит доску посещаемости в бюро и увидит, что Босх снова не смог войти или выйти.
   Ему потребовалось три минуты, чтобы доехать до угла Маклая и Седьмой. Босх припарковал свой арендованный "Чероки" и вышел. Он стоял на углу и оглядывался. Это был перекресток коммерческой и жилой зон. Маклая окружали мелкие предприятия, магазины и рестораны. Седьмая была окружена небольшими огороженными владениями, которые должны были быть домами на одну семью. Но Босх знал, что многие из этих домов принадлежат нескольким семьям, и еще больше людей жили в незаконно переоборудованных гаражах.
   Он заметил мусорное ведро возле угла и понял. Если Скриншот сорвет с себя маску и перчатки, когда доберется до Маклая, сохранит ли он их? Будет ли он носить их в руках или распихивать по карманам? Или он их бросил? Было известно, что он имел доступ к другим маскам и использовал их в своих преступлениях. Сбросить борцовскую маску и перчатки было бы разумным шагом, когда он оказался на оживленной торговой улице.
   Босх подошел к мусорному баку и снял крышку. Прошло немногим больше сорока восьми часов с момента попытки нападения на Беатрис Саагун. Босх сомневался, что за это время город опустошил банку, и был прав. Это были насыщенные выходные на Маклае, и мусорное ведро было почти полным. Босх достал из кармана куртки пару латексных перчаток, затем снял куртку и повесил ее на спинку ближайшей автобусной скамейки. Затем он надел перчатки, закатал рукава и принялся за работу.
   Это был отвратительный процесс с банкой, в основном заполненной гниющей едой и случайными одноразовыми детскими подгузниками. Также выяснилось, что в какой-то момент на выходных кого-то вырвало прямо в приемник. Ему потребовалось целых десять минут, чтобы тщательно докопаться до дна. Он не нашел ни маски, ни перчаток.
   Неустрашимый Босх подошел к следующему мусорному баку в двадцати ярдах дальше Маклая и начал тот же процесс. Без куртки его значок был виден на поясе, и это, вероятно, мешало владельцам магазинов и прохожим спрашивать, что он делает. Во второй банке он привлек внимание семьи, евшей у окна такерии в десяти футах от него. Босх пытался вести поиски, закрывая им глаза своим телом. Во второй банке было больше того же мусора, но он наткнулся на полпути раскопок. Среди обломков была черная кожаная борцовская маска с зелено-красным рисунком.
   Босх выпрямился из ведра и снял перчатки, бросив их на землю рядом с мусорным баком. Затем он вытащил свой мобильный телефон и сделал несколько фотографий маски в банке. После документирования находки он позвонил в комнату связи SFPD и сказал ответственному офицеру, что ему нужно вызвать группу улик из департамента шерифа, чтобы забрать маску из мусорного ведра.
   "Вы не можете упаковать его и пометить самостоятельно?" - спросил офицер.
   - Нет, я не могу упаковать его и пометить, - сказал Босх. "Внутри и, возможно, снаружи маски будут генетические доказательства. Я хочу, чтобы дело было четыре на четыре, чтобы какой-нибудь адвокат в конце концов не сказал присяжным, что я все сделал неправильно и запятнал дело. Хорошо?"
   - Ладно, ладно, я просто спросил. Мне нужно, чтобы капитан Тревино подписал это, а потом я позвоню шерифу. Это может быть какое-то время".
   - Я буду ждать здесь.
   Время оказалось три часа. Босх терпеливо ждал, потратив часть времени на разговор с Лурдес, когда она позвонила ему после того, как он отправил ей фото маски. Это была хорошая находка, и она помогла открыть новое измерение в их понимании Screen Cutter. Они также согласились, что внутри маски, несомненно, будет генетический материал, который может быть связан с насильником. В этом отношении это было бы похоже на сперму, собранную в трех других нападениях: окончательная связь, но только если подозреваемый был идентифицирован. Босх сказал, что надеется, что они будут работать лучше и что на обработанной коже маски останутся отпечатки пальцев, оставшиеся после того, как маску наденут и поправят. Отпечаток пальца был бы совершенно новым углом. Скрин-каттер, возможно, никогда не подвергался ДНК-типированию, но у него могли снять отпечатки пальцев. Для получения водительских прав в Калифорнии требовался отпечаток большого пальца. Если бы на маске был отпечаток большого пальца, они могли бы быть в деле. Босх работал с полицией Лос-Анджелеса, когда с кожаных пальто и ботинок снимали отпечатки пальцев. Не было никакой надежды, что маска может стать решающим фактором.
   - Ты молодец, Гарри, - сказала Лурдес. "Теперь я бы хотел, чтобы я работал сегодня".
   - Все в порядке, - сказал Босх. - Мы оба сейчас занимаемся этим делом. Моя добыча - это твоя добыча, и наоборот".
   - Что ж, такое отношение сделает капитана Тревино счастливым.
   - К чему мы все стремимся.
   Она смеялась, когда они отключились.
   Босх снова стал ждать. Неоднократно в течение дня ему приходилось распугивать пешеходов, пытавшихся использовать мусорный бак в общественных целях. Единственный случай, когда кто-то прошел мимо него, был, когда он вспомнил, что оставил свою спортивную куртку на автобусной скамейке на углу, и вернулся, чтобы забрать ее. Когда он обернулся, то увидел женщину, которая везла детскую коляску и бросила что-то в контейнер с маской. Она появилась из ниоткуда, и Босх не успел ее остановить. Он ожидал найти еще один одноразовый подгузник, когда вернется, но вместо этого обнаружил наполовину съеденный рожок мороженого, размазанный прямо по маске.
   Проклиная себя, Босх снова надел латекс, потянулся и стряхнул с маски тающую шоколадную массу. Когда он это сделал, то увидел единственную перчатку, очень похожую на ту, что была на нем под маской. Это снизило уровень его разочарования, но ненамного.
   Судебно-медицинская группа из двух человек из департамента шерифа прибыла только около 16:00, и они, похоже, были не слишком довольны вызовом в воскресенье днем или тем фактом, что им предстоит работать в мусорном баке. Босх не стал извиняться и попросил их сфотографировать, нанести на карту и собрать улики. Этот процесс, который включал высыпание всего содержимого банки на пластиковые листы и последующую проверку каждого кусочка перед переносом на второй лист, занял почти два часа.
   В конце концов, маска и две перчатки были обнаружены и доставлены в лабораторию шерифа для анализа всех улик. Босх попросил поторопиться, но главный судебно-медицинский эксперт только кивнул и улыбнулся, как будто имел дело с наивным ребенком, который думал, что он первый в очереди в жизни.
   Босх вернулся в детективное бюро в семь и не увидел никаких следов капитана Тревино. Дверь в его кабинет была закрыта, а оконное стекло затемнено. Босх сел в своей кабинке и напечатал отчет о найденных маске и перчатках, а также анонимную наводку, которая привела к ним. Затем он напечатал две копии, одну для своего дела и одну для капитана.
   Он вернулся к компьютеру и заполнил дополнительную форму запроса в лабораторию, которая будет отправлена в лабораторию шерифа в Калифорнийском штате Лос-Анджелес и послужит средством удвоить запрос на ускорение. Время было хорошее. Курьер из лаборатории каждую неделю по понедельникам останавливался в SFPD, чтобы забрать улики. Запрос Босха о срочном поступлении будет передан в лабораторию к следующему полудню, даже если судебно-медицинский эксперт, собиравший улики, не передаст его устную просьбу. В запросе Bosch попросил провести полное обследование маски внутри и снаружи на наличие отпечатков пальцев, волос и всего другого генетического материала. Кроме того, он попросил лабораторию проверить внутреннюю часть латексных перчаток на наличие подобных доказательств. Он сослался на тот факт, что расследование было делом серийного преступника, как на причину ускоренного анализа. Он написал: "Этот преступник не прекратит свой террор и насилие в отношении женщин, пока мы его не остановим. Пожалуйста, ускорьте это".
   На этот раз он распечатал три копии своей работы: одну для своего дела, одну для Тревино и третью для курьера из лаборатории. Сдав третий экземпляр в комнату контроля улик, Босх мог отправиться домой. Он провел хороший день и вырвался вперед с маской и перчатками. Но вместо этого он вернулся в свою кабинку, чтобы переложить дела и провести некоторое время за расследованием дела Вэнса. Благодаря доске посещаемости он знал, что Тревино уже давно записался на этот день и что ему не нужно беспокоиться о том, что его обнаружат.
   Босх был заинтригован рассказом Хэлли Льюиса о том, как Доминик Сантанелло втянулся в движение Chicano Pride во время тренировки в Сан-Диего. Его описание парка под эстакадой автострады заслуживает особого внимания. Босх подошёл к этому с нескольких ракурсов в Google и вскоре уже просматривал фотографии и карту места под названием Парк Чикано, расположенного под пятым шоссе и съездом к мосту через залив Сан-Диего на остров Коронадо.
   На фотографиях парка были видны десятки фресок, нарисованных на каждой бетонной опоре и стойке, поддерживающих эстакаду и мост. На фресках были изображены религиозные аллегории, культурное наследие и известные лица движения Chicano Pride. На одном столбе была нарисована фреска, отмечающая основание парка в апреле 1970 года. Босх понял, что к тому времени Сантанелло уже был во Вьетнаме, а это означало, что его связь с женщиной, которую Льюис назвал Габриэлой, началась еще до того, как парк был официально одобрен городскими властями. и посвященный.
   На фреске, на которую он смотрел, внизу были перечислены художники-основатели парка. Список был длинным, а краска потускнела. Имена исчезли за клумбой из цинний, окружавших основание колонны, словно венок. Босх не увидел имени Габриэла, но понял, что на столбе есть имена, которые он не мог разобрать.
   Он закрыл фотографию и провел следующие двадцать минут в поисках лучшего ракурса на столбе или раннего снимка, сделанного до того, как цветочный венок разросся, чтобы скрыть имена. Он ничего не нашел и расстроился. Не было никакой гарантии, что Габриэла вообще будет указана на фреске, но он знал, что ему нужно будет остановиться в парке и проверить, когда он поедет в Сан-Диего, чтобы найти записи о рождении 1970 года девочки, отца которой звали Доминик Сантанелло.
   Пообедав и поужинав в Art's Deli в Студио-Сити, Босх поздно вечером добрался до Вудро Вильсон Драйв. Он припарковался, как обычно, за поворотом, а затем пошел обратно к своему дому. Он вытащил из почтового ящика посылок за неделю, в том числе небольшую коробку, которая тоже была запихнута туда.
   Он вошел в дом и бросил конверты на обеденный стол, чтобы разобраться с ними позже. Но он открыл коробку и обнаружил заказанный детектор/глушилку GPS.
   Он взял пиво из холодильника и снял куртку, прежде чем отнести устройство на кресло с откидной спинкой перед телевизором в гостиной. Обычно он вставил бы диск, но он хотел проверить новости и посмотреть, качают ли они еще историю с Screen Cutter.
   Он включил 5-й канал, потому что это был местный независимый канал, который обращал внимание на новости за пределами Голливуда. Босх видел новостной фургон с номером 5 на борту в полицейском участке в пятницу, когда состоялась пресс-конференция.
   Новости уже шли полным ходом, когда он включил телевизор. Он начал читать инструкцию по эксплуатации, прилагаемую к устройству GPS, и прислушивался к телевизору.
   Он был на полпути к изучению того, как идентифицировать GPS-трекер и глушить его сигнал, когда его внимание привлек гул ведущего новостей.
   "...Вэнс сыграл важную роль в разработке стелс-технологий".
   Он поднял глаза и увидел на экране фотографию гораздо более молодой Уитни Вэнс, а затем она исчезла, и ведущий переключился на следующую историю.
   Босх наклонился вперед в своем кресле, полностью настороженный. Он схватил пульт и переключился на 9-й канал, но на Вэнсе ничего не было. Босх встал и подошел к ноутбуку на обеденном столе. Он зашел на домашнюю страницу Los Angeles Times . Верхний заголовок гласил:
  
   Отчет: миллиардер Уитни Вэнс умирает из стали
  
   Магнат также оставил след в авиации
   Рассказ был коротким, потому что информации было мало. В нем просто говорилось , что Aviation Week сообщила на своем веб-сайте, что Уитни Вэнс умерла после непродолжительной болезни. В отчете цитировались неназванные источники и не приводилось никаких подробностей, кроме того, что Вэнс мирно скончался в своем доме в Пасадене.
   Босх захлопнул ноутбук.
   - Черт возьми, - сказал он.
   Сообщение в Times даже не подтвердило сообщение в Aviation Week . Босх встал и прошелся по гостиной, не зная, что делать, но чувствуя себя виноватым и не веря сообщениям о том, что Вэнс мирно умер в своем доме.
   Возвращаясь к обеденному столу, он увидел визитную карточку, которую дал ему Вэнс. Он вытащил телефон и набрал номер. На этот раз ответили.
   "Привет?"
   Босх знал, что этот голос не принадлежал Уитни Вэнс. Он ничего не сказал.
   - Это мистер Босх?
   Босх поколебался, но затем ответил.
   "Это кто?"
   - Это Слоан.
   - Он действительно мертв?
   - Да, мистер Вэнс скончался. А это значит, что ваши услуги больше не нужны. До свидания, мистер Босх.
   - Вы убили его, ублюдки?
   Слоан повесил трубку на полпути к вопросу. Босх почти нажал кнопку повторного набора, но знал, что Слоан не возьмет трубку. Номер скоро исчезнет, как и связь Босха с империей Вэнсов.
   - Черт возьми, - сказал он снова.
   Его слова эхом разнеслись по пустому дому.
  
  
   23
   Босх не спал полночи, перескакивая с CNN на Fox News, а затем на веб-сайт Times , надеясь получить новости о смерти Уитни Вэнс. Но он разочаровался в предполагаемом круглосуточном цикле новостей. Информации о причине или подробностях смерти не поступало. Все, что делала каждая сущность, это добавляла предысторию, выкапывая старые клипы и добавляя их в хвост крайне мало сообщаемых новостей о смерти. Примерно в 2 часа ночи CNN повторила интервью 1996 года, которое Ларри Кинг дал Вэнсу по поводу публикации его книги. Босх с интересом наблюдал за этим, потому что он показывал гораздо более подвижную и привлекательную версию Вэнса.
   Через некоторое время Босх заснул в кожаном кресле перед телевизором, рядом с ним на столе стояли четыре пустые бутылки. Когда он проснулся, телевизор все еще был включен, и первым изображением, которое он увидел, был фургон коронера, выезжающий из ворот поместья Вэнсов в Сан-Рафаэле и проезжающий мимо камеры. Затем камера остановилась на закрывающихся черных стальных воротах.
   На видео было темно на улице, но не было отметки времени. Поскольку Вэнс должен был получить VIP-обслуживание в офисе коронера, Босх предположил, что тело не было вывезено до середины ночи после тщательного расследования, в котором должны были участвовать детективы из полицейского управления Пасадены.
   В Лос-Анджелесе было 7 утра, а это означало, что восточные СМИ уже хорошо разобрались в истории Вэнса. Ведущий CNN передал эту историю финансовому репортеру, который рассказал о контрольном пакете акций Вэнса в компании, которую основал его отец, и о том, что может произойти теперь, когда он умер. Репортер сказал, что у Вэнса не было "известных наследников", и поэтому еще предстоит выяснить, какие инструкции он оставил в своем завещании для распределения своего богатства и владений. Репортер намекнул, что в завещании могут быть сюрпризы. Он добавил, что с адвокатом Вэнса по наследственным делам, юристом Сенчури-Сити по имени Сесил Доббс, невозможно связаться для комментариев из-за раннего часа в Лос-Анджелесе.
   Босх знал, что ему нужно отправиться в Сан-Фернандо, чтобы продолжить работу над последними советами и зацепками по делу Screen Cutter. Он медленно выбрался из кожаного кресла, почувствовал, как его спина протестует в полудюжине мест, и направился в спальню, чтобы принять душ и подготовиться к новому дню.
   Душ заставил его освежиться - по крайней мере, временно. Одевшись, он понял, что проголодался.
   На кухне он заварил половину кофейника и начал искать что-нибудь поесть. Без дочери, которая больше не жила в доме, Босх перестал держать шкафы и холодильник заполненными. Все, что он нашел, - это коробка вафель Eggo в морозильной камере, в которой находились два последних солдата с обморожением. Босх положил их обоих в тостер и надеялся на лучшее. Он проверил шкафы и холодильник во второй раз и нигде не обнаружил ни сиропа, ни масла, ни даже арахисового масла. Он собирался обсушить вафли.
   Он взял кофе из кружки, оставшейся со времен убийства в полиции Лос-Анджелеса. По его окружности была напечатана надпись "Наш день начинается, когда заканчивается твой день" . И он узнал, что употребление вафель без сиропа или других добавок делает их портативными. Он сел за обеденный стол и ел их руками, разбирая почту, скопившуюся на столе. Это был простой процесс, потому что четыре из каждых пяти писем были нежелательной почтой, которую он мог легко идентифицировать, не открывая их. Он сложил их стопкой слева, а почту, которую ему предстояло открыть и разобрать, - справа. Сюда входили обрывки корреспонденции, адресованные его соседям, но по ошибке засунутые в его ящик.
   Он был на полпути к куче, когда наткнулся на мягкий конверт размером 8 x 5 с тяжелым предметом внутри. Обратного адреса не было, а собственный адрес был нацарапан нетвердой рукой. На конверте стоял штемпель Южной Пасадены. Он открыл ее и вытащил предмет, золотую ручку, которую сразу узнал. Теперь на нем была кепка, но он знал, что это принадлежит Уитни Вэнс. Были также два отдельно сложенных куска канцелярских принадлежностей из высококачественной бледно-желтой бумаги. Босх развернул первую и увидел рукописное письмо к нему от Уитни Вэнс. На канцелярских принадлежностях внизу было напечатано имя Вэнса и адрес Сан-Рафаэль-авеню.
   На письме стояла дата предыдущей среды. На следующий день после того, как Босх отправился в Пасадену, чтобы встретиться с Вэнсом.
   Детектив Босх ,
   Если вы читаете это, значит, моя самая верная и доверенная Ида успешно доставила вам этот конверт. Я доверяю вам, как доверял ей на протяжении многих десятилетий .
   Было приятно познакомиться с вами вчера, и я чувствую, что вы честный человек, который будет поступать правильно в любых обстоятельствах. Я рассчитываю на вашу честность. Что бы со мной ни случилось, я хочу, чтобы вы продолжали поиски. Если есть наследник того, что у меня есть на этой земле, то я хочу, чтобы у этого человека было то, что принадлежит мне . Я хочу, чтобы вы нашли этого человека, и я верю, что вы это сделаете. У старика появляется чувство искупления, когда он знает, что наконец-то поступил правильно .
   Быть в безопасности. Будьте бдительны и решительны .
   Уитни П. Вэнс
   5 октября 2016 г.
   Босх перечитал письмо, прежде чем развернуть второй документ. Оно было написано от руки теми же неровными, но разборчивыми каракулями, что и первое.
   Уитни Вэнс Ласт
   Воля и завещание
   5 октября 2016 г.
   Я, Уитни Вэнс из Пасадены, округ Лос-Анджелес, Калифорния, пишу это завещание от руки, чтобы заявить о своем желании распорядиться своим имуществом после моей смерти. На дату этого завещания я в здравом уме и вполне способен сам решать свои дела. Я не замужем. Настоящим завещанием я прямо отменяю все без исключения предшествующие завещания и кодицилы, объявляя все без исключения недействительными, недействительными и недействительными.
   В настоящее время я воспользовался следственными услугами Иеронима Босха, чтобы установить и определить местонахождение моего потомства и наследника моего тела, зачатого весной 1950 года Вибианой Дуарте и родившегося от нее в должное время. Я поручил мистеру Бошу представить наследника моего тела с достаточно достаточными генеалогическими и научными доказательствами наследственности и генетического происхождения, чтобы наследник моего тела мог получить мое имущество.
   Я назначаю Иеронима Босха единственным исполнителем этого моего завещания. От г-на Босха, исполнителя моего завещания, не требуется никаких залогов или иных гарантий. Он уплатит мои справедливые долги и обязательства, включая разумно щедрую плату за его услуги.
   Иде Таунс Форсайт, моему секретарю, другу и доверенному лицу с 35-летним стажем, я даю, изобретаю и завещаю 10 000 000 долларов (десять миллионов долларов США) вместе с моей благодарностью и признательностью за ее верную службу, совет и дружбу.
   Наследнику моего тела, моему отпрыску, моему генетическому потомку и последнему из моей родословной я отдаю, придумываю и завещаю все оставшееся мое имущество в целом, любого, всего и любого вида и характера. , который будет включать в себя все мои банковские счета, все мои акции, облигации и деловые интересы, мои дома и всю мою недвижимую собственность за плату, а также все мое личное имущество, имущество и движимое имущество. В частности, наследнику моего тела я завещаю перо, которым написано это Завещание. Он сделан из золота, добытого нашими предками и переданного из поколения в поколение, чтобы иметь и хранить его, пока не перейдет к последующим поколениям нашей крови.
   Сделано моей рукой
   Уитни П. Вэнс
   5 октября 2016 г., 11:30 по стандартному тихоокеанскому времени.
   Босх был ошеломлен тем, что держал в руках. Он перечитал завещание, и это не уменьшило его удивления. У него был документ на миллиарды долларов, документ, который мог изменить курс гигантской корпорации и отрасли, не говоря уже о жизни и семье ничего не подозревающей женщины, родившейся сорок шесть лет назад от отца, которого она никогда не знала.
   То есть, если она еще жива и Босх сможет ее найти.
   Босх прочитал первое письмо в третий раз и принял близко к сердцу наставление Уитни Вэнс. Он будет бдителен и решителен.
   Он снова сложил два документа и вернул их в конверт. Он на мгновение подержал тяжелую ручку в руке, а затем тоже положил ее обратно в конверт. Он понял, что в какой-то момент будет процесс аутентификации, и он, возможно, уже повредил его, обращаясь с канцелярскими принадлежностями. Он отнес конверт на кухню и нашел большой закрывающийся пластиковый пакет, в котором хранил его.
   Босх также знал, что должен защитить упаковку. Он подозревал, что там будет много сил, стремящихся уничтожить его. Эта мысль напомнила ему о том, как умер Говард Хьюз и всплыли различные завещания. Он не помнил, как было решено это завещание, но вспомнил многочисленные претензии на состояние. То же самое может быть и в случае с Вэнсом. Босх знал, что ему нужно сделать копии документов в конверте, а затем спрятать оригиналы в сейфе.
   Босх вернулся в гостиную и выключил телевизор, чтобы позвонить. Он набрал номер мобильного телефона Микки Холлера, и его сводный брат ответил на звонок после первого звонка.
   - Что случилось, Брохейм?
   - Вы мой адвокат?
   "Какая? Конечно я. Что вы делали сейчас?"
   "Смешной. Но ты не поверишь этому. Вы садитесь?"
   "Я сижу на заднем сиденье "Линкольна" и направляюсь к своей девушке Кларе Фольц".
   В переводе говорилось, что Халлер направляется в суд. Здание суда в центре города было официально известно как Центр уголовного правосудия Клары Шортридж Фольц.
   "Вы слышали о смерти Уитни Вэнс?" - спросил Босх.
   "Да, я что-то слышал об этом по радио, - сказал Халлер. "Но какое мне дело до того, что какой-то миллиардер сдохнет?"
   "Ну, я держу его последнюю волю и завещание. Он прислал его мне. Он называет меня душеприказчиком, и я даже не знаю, что с ним делать".
   - Ты дрочишь мой член, брохейм?
   - Нет, Брохейм. Я не буду тянуть твой член".
   "Где ты?"
   "Дом."
   "Подожди."
   Затем Босх услышал, как Халлер перенаправил своего водителя из центра города на перевал Кауэнга, где жил Босх. Затем он вернулся на линию.
   - Как, черт возьми, ты оказался с его волей?
   Босх вкратце рассказал ему о деле Вэнса. Он также сообщил, что именно в этом случае он звонил Халлеру, чтобы получить направление в частную лабораторию ДНК.
   - Ладно, кто еще знает, что у тебя есть это завещание? - спросил Халлер.
   - Никто, - сказал Босх. "На самом деле, кто-то может. Оно пришло по почте, и в письме Вэнса говорится, что он передал задание своему давнему секретарю. Но я не знаю, знала ли она, что было в посылке, которую она отправила. Она в завещании на сумму десять миллионов.
   - Это веская причина убедиться, что она передала вам завещание. Вы сказали, что пришло по почте? Он был сертифицирован? Вы должны были расписаться за него?
   "Нет, он был засунут в коробку со всей нежелательной почтой".
   "Это было рискованно, но, возможно, это был лучший способ донести это до вас незаметно. Подсунь его секретарше, пусть она бросит в почтовый ящик. Хорошо, слушай, мне нужно выйти из строя, чтобы я мог попросить кого-нибудь явиться в суд по предъявлению обвинений. Но ты сидишь крепко. Я иду к тебе.
   - У тебя все еще есть этот копировальный аппарат в машине?
   "Конечно да."
   "Хороший. Нам нужно сделать копии".
   "Определенно."
   - Ты хоть что-нибудь знаешь о завещаниях и наследстве, Мик?
   - Эй, братан, ты меня знаешь. Есть случай, поедет. Неважно, что это за дело, я могу с ним справиться. И что я не знаю, я могу привести кого-нибудь, чтобы помочь. Буду через тридцать.
   Положив трубку, Босх задумался, не совершил ли он критическую ошибку, привлекая к делу Линкольн-адвоката. Его чутье подсказывало, что отсутствие у Галлера опыта в вопросах завещания и наследственного права будет более чем уравновешено его уличной смекалкой и юридической хитростью. Босх видел, как он работает, и знал, что у него есть что-то, что не приходит с обучением, независимо от школы или специальности. У него была глубокая пустота, которую он каким-то образом заполнил, выступая Давидом против мировых Голиафов, будь то в форме власти и могущества государства или корпорации стоимостью в миллиард долларов. Босх также не сомневался, что Халлер прикроет его спину. Он мог доверять ему. И у него росло чувство, что это может оказаться самой важной поддержкой в ближайшие дни.
   Он посмотрел на часы и увидел, что сейчас около девяти и Белла Лурдес должна быть на станции. Он позвал, но она не ответила. Он предположил, что это потому, что она уже работала с телефонами, отвечая на кучу советов, которые он оставил на ее столе. Он оставлял ей сообщение, в котором просил перезвонить ему, когда его ожидание звонка показало, что она уже это делает.
   - Доброе утро, - сказал он.
   - Доброе утро, - сказала она. "Где ты?"
   "Я до сих пор дома. Сегодня тебе придется справляться со всем самостоятельно".
   Она застонала и спросила почему.
   - Кое-что произошло по частному делу, над которым я работаю, - сказал он. "Это не может ждать".
   - Тот, у которого все свидетельства о рождении? она спросила.
   "Как ты-"
   Он вспомнил, как она смотрела на стопку копий, которую он положил на свой стол в кабинке.
   - Неважно, - сказал он. - Только никому об этом не говори. Я должен вернуться через пару дней".
   - Пару дней? - воскликнула Лурдес. "Гарри, пресловутое железо сейчас горячо. Этот парень только что пытался нанести удар впервые за восемь месяцев. Теперь у нас есть маска. Что-то происходит, и ты нам очень нужен здесь".
   "Я знаю я знаю. Но это другое дело не может ждать, и, похоже, мне нужно ехать в Сан-Диего".
   - Ты убиваешь меня, Гарри. В чем дело?
   "Я не могу сказать вам прямо сейчас. Когда я смогу, я сделаю это".
   "Это мило с твоей стороны. И это важнее, чем парень, бегающий здесь и насилующий мексиканских девушек".
   "Это не важнее. Но мы оба знаем, что Screen Cutter сейчас затаился из-за всего этого внимания. Если он уже не раскололся. А если и так, то мы в любом случае пробуксовываем".
   - Хорошо, хорошо, я дам знать кепке, и я уверен, что он будет счастлив, что тебя нет рядом. Последнее, чего он хочет, это чтобы ты все равно взломал эту штуку.
   "Ну вот".
   "Нет, вот так . Заканчивается дело.
   "Послушай, я не убегаю. Это другое скоро прояснится. И я на расстоянии телефонного звонка. На самом деле, есть кое-что, что я собирался сделать сегодня, но вам нужно сделать это сейчас.
   "И что это?"
   "Звонивший, который привел меня к маске, сказал, что парень проверял двери машины, пока бежал".
   "Так?"
   - Значит, случилось что-то, что испортило его бегство.
   - Да, Беатрис сбила его метлой.
   "Нечто большее. Он потерял свою тачку.
   - Ты имеешь в виду, что думаешь, что у него был сбежавший водитель? Возможно, мы ищем более одного подозреваемого. Разные маски, разные насильники, но работающие вместе - это все?
   "Нет, это ДНК одного преступника".
   "Правильно, забыл. Значит, ты думаешь, что он насильник с водителем-беглецом?
   "Я думал об этом, но это слишком далеко. Большинство серийных преступников - одиночки. Есть исключения, но это редкость. Большую часть времени вы идете с процентами и выходите вперед".
   - Хорошо, а что потом?
   - Я думаю, тебе следует пойти и еще раз обыскать дом Беатрис. Ребята, у вас есть металлоискатель?
   "Металлоискатель? Для чего?"
   "Задний двор у окна, через которое прыгнул Скриншот. Я думаю, может быть, он потерял ключи от своей машины для побега, когда вылетел в окно и упал на землю. Там есть заросли винограда и почвопокровные".
   - Верно, я видел.
   "Это был панический шаг. Его дезориентирует удар метлы, он роняет нож, выпрыгивает в окно и падает на землю. Его ключи могли улететь. Так что он делает? Он не может сидеть и смотреть сквозь кусты и лианы. Он должен выбраться оттуда. Он просто начинает бежать".
   "Для меня это звучит как дальний план".
   "Может быть. Но этот парень занимается планированием, и вот он бежит по улице, пытаясь найти незапертую машину для ускорения".
   "Истинный."
   "В любом случае, что еще ты собираешься делать, гоняться за подсказками и двойниками весь день?"
   "Вот вы снова идете против линии наконечника. Но вы правы. И у них есть металлоискатель в общественных работах для поиска подземных труб, кабелей и прочего. Мы использовали его однажды, чтобы найти пистолет, завернутый в пластик и закопанный на его заднем дворе. Привязали его к штурму со смертельным исходом. Если Доквейлер там, он позволит нам его использовать. Если он в хорошем настроении".
   "Возьми это и прогони сквозь кусты и почву под этим окном".
   "Вы не берете его. Это как газонокосилка. У него есть колеса.
   - Тогда возьми с собой Систо. Дайте ему шанс искупить свою вину".
   - Искупить себя за что?
   "Я действительно не думаю, что его сердце было в этом на днях. Он присматривал за нами на сцене, все время играл на своем телефоне, не обращая внимания. Не его дело, не вкладывался. Между нами говоря, его поиски были ленивы. Нам повезло, что он нашел нож, не порезавшись им.
   - Но мы не осуждаем, не так ли?
   "Раньше мы бы сказали, что такой парень не мог бы найти дерьмо в своих усах с помощью гребня".
   "Мы просто брутальные!"
   "Я знаю, что я видел. Я рад, что работаю с тобой, а не с ним".
   Она сделала паузу, и Босх понял, что это было сделано для того, чтобы улыбнуться.
   "Я думаю, что где-то здесь есть комплимент", - сказала она тогда. "От великого Гарри Босха, не меньше. Во всяком случае, звучит как план. Я дам Вам знать."
   "Помни, если что-то найдешь, ты должен мне пиво. Вы также должны расспросить Систо об угонах автомобилей в пятницу из Зоны Два - по ту сторону Маклая. Может быть, Скриншот угнал там машину.
   "Разве ты не просто полон идей сегодня".
   "Да, именно поэтому я получаю большие деньги".
   - И все из-за одного из телефонных звонков, которые, как ты клялся, будут пустой тратой времени.
   "Когда ты ошибаешься, ты ошибаешься, и я признаю, что ошибался".
   - Вы впервые услышали это здесь, ребята.
   - Мне нужно идти, Белла. Будь осторожен там".
   - Ты тоже - каким бы ни было твое сверхсекретное дело.
   "Заметано."
   Они отключились.
  
  
   24
   Пока Халлер изучал письмо и завещание, которые Босх распаковал и разложил руками в перчатках на обеденном столе, Гарри работал за компьютером, пытаясь получить доступ к записям о рождении 1970 года в округе Сан-Диего. Смерть Уитни Вэнс изменила правила игры. Он чувствовал более настоятельную необходимость решить вопрос о наследнике. Ему нужно было довести это до уровня ДНК. Ему нужно было найти дочь Доминика Сантанелло.
   К сожалению, он обнаружил, что Бюро записи актов гражданского состояния и статистики располагало цифровыми записями всего за двадцать четыре года. Как и при поиске свидетельства о рождении Сантанелло, Босху пришлось вручную просматривать физические записи и микрофильмы, чтобы найти дату рождения в округе Сан-Диего в 1970 году. оценка двух документов.
   "Это вне графика", - сказал он.
   Босх посмотрел на него.
   "Что такое?" он спросил.
   "В этом есть всякая чертовщина, - сказал Халлер. "То, что у вас есть, это голографическое завещание, хорошо? Это означает, что оно было написано от руки. И я проверил по дороге. Голографические завещания принимаются в качестве юридических документов после проверки в Калифорнии".
   - Вэнс, вероятно, знал это.
   "О, он много знал. Вот почему он послал тебе ручку. Не по причине ерунды в завещании. Он отправил его, потому что знал, что проверка - это ключ. Вы говорите, что когда вы встретились с ним на прошлой неделе в особняке, он был в здравом уме и теле, как он говорит здесь?
   "Вот так."
   - И не проявляет никаких признаков болезни или угрозы здоровью?
   - Кроме того, что он стар и хрупок, ничего.
   - Интересно, что найдет коронер?
   "Интересно, посмотрит ли вообще коронер. Проходит восьмидесятипятилетний мужчина, они не собираются долго и пристально на него смотреть. Умирают восьмидесятипятилетние. Это не тайна.
   - Вы имеете в виду, что вскрытия не будет?
   "Должен быть, но это не значит, что будет. Если полиция Пасадены зафиксирует это на месте происшествия как естественное, полного вскрытия может не быть, если при осмотре судмедэкспертом не будет видимых доказательств обратного".
   "Думаю, посмотрим. У тебя есть связи в полиции Пасадены?
   "Неа. Ты?"
   "Неа."
   По прибытии водитель Халлера забрал фотокопировальный аппарат / принтер из "Линкольна", а затем вернулся, чтобы ждать за рулем. Теперь Халлер вытащил перчатки из картонного дозатора, который Босх поставил на стол. Он натянул пару и начал делать копии документов.
   "Почему у вас здесь нет ксерокса?" - спросил он во время работы.
   - Да, - сказал Босх. "У меня был принтер-копировальный аппарат, но Мэдди брала его с собой в школу. Не удосужился купить еще один.
   - Как она там внизу?
   "Хороший. Как насчет Хейли?
   "Она тоже хороша. Полностью погрузился в это".
   "Это хорошо."
   Последовало неловкое молчание. Обе их дочери - ровесницы и единственные двоюродные сестры - учились в Чепменском университете, но из-за разных специальностей и интересов между ними не сложилась тесная связь, на которую надеялись и надеялись их отцы. В первый год они жили в одной комнате в общежитии, но во второй разошлись. Хейли жила в общежитии, а Мэдди сняла дом с девушками с факультета психологии.
   Сделав не менее дюжины копий завещания, Халлер перешел к письму, которое Вэнс написал Босху, и начал делать такое же количество копий.
   "Почему так много?" - спросил Босх.
   "Потому что никогда не знаешь, - сказал Халлер.
   Это был не ответ, подумал Босх.
   - Так что нам делать отсюда? он спросил.
   - Ничего, - сказал Халлер.
   "Какая?"
   "Ничего такого. На данный момент. Ничего публичного, ничего в судах. Мы просто лежим и ждем".
   "Почему?"
   "Ты продолжаешь работать над делом. Подтвердите, что у Вэнса есть наследник. Как только мы это получим, мы увидим, кто делает ход, посмотрим, что делает корпорация. Когда они делают свой ход, мы делаем свой. Но мы исходим из того, что знаем, что они замышляют".
   - Мы даже не знаем, кто "они" такие.
   "Конечно, знаем. Это все они. Это корпорация, совет директоров, сотрудники службы безопасности, все они".
   "Ну, "они" могут наблюдать за нами прямо сейчас".
   "Мы должны предположить, что они есть. Но они не знают, что у нас здесь. Иначе эта посылка не пролежала бы в твоем почтовом ящике четыре дня".
   Босх кивнул. Это был хороший момент. Халлер указал на документы на столе, имея в виду два оригинала.
   "Мы должны защитить их", - сказал он. "Любой ценой."
   - У меня есть сейф, - сказал Босх. "Студийный городок".
   "Можете поспорить, они уже знают это. Они, наверное, знают о вас все. Итак, мы делаем копии, а вы кладете копии в свою банковскую ячейку. Если они наблюдают за тобой, они подумают, что это и есть воля.
   - А где это будет на самом деле?
   - Ты что-нибудь придумаешь. Но не говорите мне.
   "Почему бы и нет?"
   "На случай, если я получу приказ судьи составить завещание. Если у меня его нет и я не знаю, где он находится, я не могу его произвести".
   "Умная."
   - Нам тоже нужно добраться до Иды Форсайт. Если вы правы в том, что именно она переправила эти вещи на почту, тогда нам нужно зафиксировать ее историю в заявлении. Это будет частью цепочки подлинности. Нам потребуется подтверждение каждого нашего шага. Когда я, наконец, пойду с этим в суд, я не хочу, чтобы моя задница болталась по ветру".
   - Я могу узнать ее адрес. Если у нее есть водительские права.
   Все еще в перчатках, Халлер взял золотую ручку.
   - И это, - сказал он. - Ты уверен, что это тот, что был у него на прошлой неделе?
   "Достаточно уверен. Я видел его и на фотографиях, на стене в особняке. Фотография, на которой он подписывает книгу Ларри Кингу".
   "Прохладный. Может быть, мы привлечем Ларри в суд для проверки - это получит пару заголовков. Нам также понадобится Ида, чтобы подтвердить это. Помните, проверка на всех уровнях. Его перо, его подпись чернилами пера. Мы будем соответствовать этому. У меня есть лаборатория, которая сделает это, когда придет время.
   Закончив копирование, Халлер начал сопоставлять документы, создав дюжину наборов того и другого.
   - У тебя есть скрепки? он спросил.
   - Нет, - сказал Босх.
   "У меня есть немного в машине. Ты возьмешь половину из них, а я возьму половину. Положите комплект под матрас, в сейф. Не помешает иметь их во многих местах. Я сделаю то же самое".
   "Куда ты идешь отсюда?"
   "Я иду в суд и делаю вид, что ни хрена об этом не знаю, пока вы находите и утверждаете этого наследника".
   - Когда я доберусь до нее, я скажу ей или тайком подтвержу?
   "Это должно быть вашим решением, когда вы достигнете этого момента. Но что бы вы ни решили, помните, что секретность - наше преимущество - пока.
   "Понятно."
   Халлер подошел к входной двери и свистнул, чтобы привлечь внимание водителя. Он сделал ему знак войти за принтером/копировальным аппаратом. Затем он вышел на крыльцо и посмотрел в обе стороны на улицу, прежде чем вернуться.
   Водитель вошел, отключил машину от сети и обмотал ее шнуром, чтобы вынести обратно, не споткнувшись. Халлер подошел к раздвижным стеклянным дверям в гостиной, чтобы посмотреть на вид на перевал Кауэнга.
   "Ваш взгляд тише", - сказал он. "Много деревьев".
   Халлер жил на другой стороне холма, откуда открывался беспрепятственный вид на Сансет-Стрип и бескрайние просторы города. Босх шагнул вперед и приоткрыл дверь на несколько футов, чтобы Хэллер мог слышать несмолкаемое шипение автострады у подножия перевала.
   - Не такой уж и тихий, - сказал Босх.
   - Похоже на океан, - сказал Халлер.
   "Многие люди здесь наверху говорят себе это. Для меня это звучит как автострада.
   - Знаешь, ты многое повидал из-за всех убийств, над которыми работал все эти годы. Вся человеческая порочность. Жестокость".
   Халлер не сводил глаз с прохода. Краснохвостый ястреб парил на расправленных крыльях над хребтом на другой стороне автострады.
   - Но вы еще не видели ничего подобного, - продолжил он. "Здесь на кону стоят миллиарды долларов. И люди сделают все, я имею в виду все, что угодно, чтобы сохранить над ним контроль. Будьте к этому готовы".
   - Ты тоже, - сказал Босх.
  
  
   25
   Через двадцать минут Босх вышел из дома. Когда он добрался до взятого напрокат Cherokee, он впервые воспользовался GPS-детектором, полностью обогнув внедорожник, удерживая устройство низко, направив антенну в сторону шасси и колесных арок. Он не получил ответа. Он открыл передний капот и выполнил аналогичный процесс, как указано в руководстве. Опять ничего. Затем он переключил устройство на частоту глушения в качестве меры предосторожности и сел за руль.
   Он отвез Райтвуда в Вентуру в Студио-Сити, а затем пробежался на запад к своему банку, который располагался в торговом центре на бульваре Лорел-Каньон. Он не был в банковской ячейке по крайней мере два года. В нем были в основном его собственные документы - свидетельства о рождении и браке и разводе, а также военная документация. Он хранил там два своих Пурпурных Сердца в коробке вместе с благодарностью, которую он получил от начальника полиции за то, что вытащил беременную женщину из огненного крушения, когда он был ботинком. Он положил одну копию документов Вэнса в коробку, а затем вернул ее куратору из банка.
   Когда Босх вернулся к арендованному автомобилю, он проверил окрестности и сначала не заметил никаких признаков наблюдения. Но когда он выехал со стоянки банка на Лорел каньон, то увидел в своем заднем обзоре машину с темными тонированными стеклами, которая выехала с той же стоянки, но в другом месте, и остановилась позади него в сотне ярдов позади.
   Босх знал, что это оживленный торговый центр, поэтому не стал сразу делать вывод, что за ним следят. Но он решил избегать автострады и оставаться на Лорел каньоне, чтобы лучше следить за движением позади него. Продолжая движение на север, он проверял зеркало через каждый квартал или около того. По характерной решетке радиатора он опознал темно-зеленый автомобиль, следовавший за ним, как седан BMW.
   Через две мили он все еще был в Лорел каньоне, а "БМВ" все еще ехал позади него. Хотя Бош то замедлял движение, то ускорял его, а "Бимер" время от времени менял полосу движения на четырехполосном бульваре, расстояние между ними никогда не менялось.
   Босх все больше убеждался, что за ним следят. Он решил попытаться подтвердить это, выполнив простейший маневр с квадратным узлом. На следующем повороте он свернул направо, нажал на педаль акселератора и доехал до знака "стоп" в конце квартала. Он повернул направо, а затем снова повернул направо на следующем знаке остановки. Затем он поехал на максимальной скорости обратно на бульвар Лорел каньон. Он проверил зеркала. "Бумер" не последовал за ним во время маневра.
   Он повернул обратно на Лорел каньон и продолжил путь на север. Он не видел никаких признаков Бимера. Либо он был далеко к северу от него, потому что водитель не следовал за ним, либо исчез, потому что маневр Босха показал водителю, что он заметил хвост.
   Через десять минут Босх остановился на стоянке для сотрудников полицейского участка Сан-Фернандо. Он вошел через боковую дверь и обнаружил, что детективное бюро пусто. Он задавался вопросом, поехал ли Систо с Лурдес повторно обыскать дом Саагун. Возможно, Белла рассказала Систо о плохом отзыве Босха о пятничных поисках, и в результате Систо настоял на том, чтобы пойти.
   Сидя за своим столом, Босх снял трубку и позвонил Лурдес, чтобы узнать об обыске, но звонок перешел на голосовую почту, и он оставил ей слово, чтобы она перезвонила, когда освободится.
   Не имея никаких признаков Тревино поблизости, он затем провел поиск в DMV по Иде Таунс Форсайт и нашел адрес на Арройо Драйв в Южной Пасадене. Он подумал о конверте от Вэнса с почтовым штемпелем Южной Пасадены, когда прыгнул в Google Maps и вставил адрес. Он открыл изображение и увидел, что у Форсайта очень хороший дом на улице с видом на Арройо-Секо-Уош. Оказалось, что Вэнс хорошо заботился о своем самом надежном и давнем сотруднике.
   Его последним шагом в детективном бюро было достать досье по одному из нераскрытых убийств, над которыми он работал, и заполнить форму для сбора улик. Он перечислил улики как "собственность жертвы", а затем положил два оригинала документов Вэнса и золотую ручку, находившуюся в оригинальном почтовом конверте, в пластиковый пакет для улик. Он запечатал пакет и положил его в картонную коробку для хранения улик. Он также заклеил его красной оторвавшейся лентой, чтобы не было никаких следов вмешательства.
   Босх отвел коробку обратно в комнату хранения улик и спрятал ее в шкафчик, где уже хранились другие улики, собранные во время расследования. Босх считал, что оригинал завещания Вэнса теперь должным образом спрятан и защищен. Сотрудник отдела доказательной базы распечатал ему квитанцию, и он отнес ее в бюро для приобщения к материалам дела. Он как раз запирал свой ящик с папками, когда его телефон зазвонил по интеркому. Это был офицер приемной.
   - Детектив Босх, к вам пришел посетитель.
   Босх предположил, что это кто-то пришел с тем, что, по их мнению, было наводкой на трафаретный резак. Он знал, что сегодня не сможет увязнуть в этом деле. Он нажал кнопку интеркома.
   "Это совет о Screen Cutter? Можете ли вы попросить кого-нибудь вернуться сегодня днем и попросить детектива Лурдес?
   Немедленного ответа не последовало, и Босх предположил, что дежурный служащий просил посетителя изложить свои дела. Он знал, что если это будет еще одна жертва Screen Cutter, ему придется бросить все и разобраться с этим. Он не мог позволить потенциальной шестой жертве уйти из полицейского участка без допроса.
   Он подошел к своему экрану, щелкнул обратно на страницу DMV об Иде Форсайт и распечатал ее, чтобы иметь под рукой ее адрес, когда пойдет к ней домой, чтобы поговорить с ней. Он уже собирался забрать его из общего принтера, когда по внутренней связи раздался голос дежурного.
   - Он спрашивал конкретно о вас, детектив Босх. Он говорит, что это по делу Вэнса.
   Прежде чем ответить, Босх долго смотрел на свой настольный телефон.
   - Скажи ему, что я выхожу. Одна минута."
   Босх отключил свой компьютер и вышел из бюро. Но он вышел через боковую дверь, вместо того чтобы пройти по главному коридору в вестибюль вокзала. Затем он обошел станцию снаружи и вышел вперед, остановился на углу здания и проверил улицу, пытаясь определить, пришел ли его гость один.
   Он не заметил никого, кто бы выглядел подозрительно, но заметил темно-зеленый BMW с почти черными тонированными стеклами, припаркованный у обочины перед зданием Департамента общественных работ напротив полицейского участка. Машина была такой же длинной, как таун-кар Халлера, и Босх мог видеть водителя, ожидающего за рулем.
   Он быстро вернулся к боковому входу станции и вернулся в передний вестибюль. Он ожидал, что посетителем будет Слоан, но когда он добрался туда, то понял, что выстрелил низко. Это был Крейтон, человек, который в первую очередь направил его по пути к Вэнсу.
   - Проблемы со мной? - сказал Босх вместо приветствия. - Вы пришли узнать мой маршрут?
   Крейтон кивнул, подтверждая, что он следит за Босхом.
   "Да, я должен был знать лучше", - сказал он. "Наверное, мы были у вас еще с банка".
   - Что тебе нужно, Крейтон?
   Крейтон нахмурился. То, что Босх отказался от имен и титулов, означало, что старые облигации полиции Лос-Анджелеса здесь ему не нужны.
   "Я хочу, чтобы вы отступили", - сказал Крейтон.
   - Я не понимаю, о чем вы говорите, - сказал Босх. - Отойти от чего?
   "Ваш работодатель умер. Ваше трудоустройство прекращено. Говоря от имени корпорации, а это все, что есть сейчас, прекратите то, что вы делаете".
   - С чего ты взял, что я что-то делаю?
   "Мы знаем, что вы делаете, и мы знаем, почему. Мы даже знаем, чем занимается ваш низкооплачиваемый адвокат. Мы наблюдали за тобой.
   Прежде чем выйти из дома, Босх тщательно обыскал улицу. Теперь он знал, что вместо того, чтобы искать людей и машины, ему следовало искать камеры. Теперь ему стало интересно, были ли они и в его доме. И, перейдя к Галлеру, Босх предположил, что адвокат сделал звонок по поводу дела, из-за которого он тоже попал в их поле зрения.
   Он посмотрел на Крейтона, не выказывая никаких признаков испуга.
   "Хорошо, я приму все это к сведению", - сказал он. - Ты знаешь выход.
   Он отошел от Крейтона, но тут снова заговорил бывший заместитель начальника.
   - Я не думаю, что ты действительно понимаешь, в каком положении ты находишься.
   Босх повернулся и вернулся к нему. Он встал перед его лицом.
   - Что это за должность?
   "Вы находитесь на очень опасной территории. Вам нужно принимать взвешенные решения. Я представляю людей, которые вознаграждают тех, кто принимает взвешенные решения".
   "Я не знаю, угроза это или взятка, а может, и то, и другое".
   - Бери, как хочешь.
   "Хорошо, тогда я расценю это как угрозу и взятку, и вы арестованы".
   Босх схватил его за локоть и одним быстрым движением направил лицом к выложенной плиткой стене вестибюля. Прижавшись одной рукой к спине Крейтона, он просунул другую руку под куртку и за спину к наручникам. Крейтон попытался повернуть голову к нему лицом.
   "Что, черт возьми, ты делаешь?" - рявкнул Крейтон.
   "Вы арестованы за угрозы полицейскому и попытку взяточничества, - сказал Босх. - Раздвинь ноги и прижмись лицом к стене.
   Крейтон казался слишком ошеломленным, чтобы реагировать. Босх лягнул каблуком, и нога мужчины соскользнула с плитки. Босх закончил надевать на него наручники, а затем обыскал его и обнаружил на правом бедре Крейтона пистолет в кобуре.
   - Вы совершаете большую ошибку, - сказал Крейтон.
   - Возможно, - сказал Босх. - Но это кажется правильным, потому что ты такой напыщенный осел, кретин.
   - Я выйду через пятнадцать минут.
   - Ты же знаешь, что они всегда тебя так называли, да? Кретин? Пойдем."
   Босх кивнул дежурному за плексигласовым окном и открыл дверь. Босх проводил Крейтона обратно в камеру содержания под стражей, где передал его тюремному надзирателю.
   Босх заполнил рапорт об аресте и спрятал пистолет в камеру хранения, а затем отвел тюремного надзирателя в сторону и сказал, чтобы тот не торопился и позволил Крейтону позвонить своему адвокату.
   Последнее, что он видел, Крейтон был заперт за прочной стальной дверью в одноместной камере. Он знал, что не пробудет там долго, но у Босха будет достаточно времени, чтобы отправиться на юг без преследования.
   Босх решил отложить интервью с Идой Таунс Форсайт на другой день. Он выскочил на 5-е шоссе, которое должно было довести его до Сан-Диего с возможной остановкой в Оранже.
   Он посмотрел на часы и немного подсчитал, а потом позвонил дочери. Как обычно, звонок сразу перешел в сообщение. Он сказал ей, что будет проходить через ее район с 12:30 до 13:00, и предложил отвезти ее на обед или выпить чашку кофе, если у нее будет время и она будет готова. Он сказал ей, что ему есть о чем с ней поговорить.
   Через полчаса он как раз проезжал мимо центра Лос-Анджелеса, когда ему перезвонила Мэдди.
   - Ты спускаешься по Пятерке? она спросила.
   - И тебе привет, - сказал он. "Да, я на Пятерке. Он движется довольно хорошо, так что я думаю, что буду ближе к двенадцати пятнадцати.
   "Ну, я могу пообедать. Что ты хотел мне сказать?
   - Что ж, давай поговорим за обедом. Хочешь встретиться или мне зайти и забрать тебя?
   От автострады до кампуса около пятнадцати минут езды.
   "У меня такое хорошее место для парковки, есть ли шанс, что ты сможешь меня забрать?"
   - Да, я только что предложил. Что тебе хочется есть?"
   "Есть место, которое я хотел примерить на Болсе".
   Босх знал, что Болса находится в самом центре района, известного как Маленький Сайгон, и далеко от кампуса.
   - Э-э, - сказал он. "Это довольно далеко от школы. Прийти, чтобы забрать вас, затем выйти туда, а затем вернуться, чтобы высадить вас, вероятно, займет слишком много времени. Мне нужно спуститься к...
   "Хорошо, я поведу. Я встречу тебя там.
   - Мы можем просто пойти куда-нибудь рядом со школой, Мэдс? Если это вьетнамский, вы знаете, что я не..."
   "Папа, прошло уже лет пятьдесят. Почему ты не можешь просто съесть еду? Это действительно расизм".
   Босх долго молчал, составляя ответ. Он пытался говорить спокойно, когда произносил это, но внутри него что-то бурлило. Не только то, что сказала его дочь. Но Крейтон, скрин-резак и все такое.
   "Мэдди, расизм здесь ни при чем, и тебе следует быть очень осторожной, чтобы разбрасываться подобными обвинениями", - сказал он. "Когда я был в твоем возрасте, я был во Вьетнаме, сражаясь, чтобы защитить тамошних людей. И я вызвался быть там. Это был расист?"
   - Это было не так просто, папа. Вы якобы боролись с коммунизмом. В любом случае, просто кажется странным, что ты так сильно выступаешь против еды.
   Босх молчал. Были вещи о себе и своей жизни, которыми он никогда не хотел делиться с ней. Все четыре года его военной службы были одними из них. Она знала, что он служил, но он никогда не говорил с ней о подробностях своего пребывания в Юго-Восточной Азии.
   "Послушайте, два года, когда я был там, я ел эту еду", - сказал он. "Каждый день, каждый прием пищи".
   "Почему? Разве у них на базе не было обычной американской еды или что-то в этом роде?
   - Да, но я не мог это есть. Если бы я это сделал, они бы учуяли меня в туннелях. Я должен был пахнуть, как они".
   Теперь была ее очередь молчать.
   - Я не... что это значит? - наконец сказала она.
   "Ты пахнешь тем, что ешь. В закрытых помещениях. Это выходит из ваших пор. Моя работа - мне приходилось идти в туннели, и я не хотел, чтобы враг знал, что я там. Так что я ела их еду каждый день, каждый прием пищи, и я больше не могу. Это возвращает мне все это. Хорошо?"
   От нее было только молчание. Босх взялся за верхнюю часть руля и побарабанил пальцами по приборной доске за ним. Он тут же пожалел, что рассказал ей о том, что только что имел.
   "Послушай, может быть, мы сегодня пропустим обед", - сказал он. "Я приеду в Сан-Диего пораньше и займусь своими делами, а потом, может быть, завтра, когда я буду возвращаться, мы вместе пообедаем или поужинаем. Если мне повезет там внизу и я все сделаю, мы сможем завтра позавтракать.
   Завтрак был ее любимым приемом пищи, и в Старом городе рядом с колледжем было полно хороших мест, где его можно было поесть.
   - У меня утренние занятия, - сказала Мэдди. "Но давайте попробуем это завтра на обед или ужин".
   - Ты уверен, что все в порядке? он спросил.
   "Да, конечно. Но что ты собирался мне сказать?
   Он решил, что не хочет напугать ее, предупредив, чтобы она была особенно осторожной, потому что дело, над которым он работал, могло пересечься с ее миром. Он приберег это для следующего дня и личной беседы.
   - Это может подождать, - сказал он. "Я позвоню тебе утром, чтобы выяснить, что сработает".
   Они закончили разговор, и Босх размышлял над ним в течение следующего часа, пока шел по округу Ориндж. Он ненавидел мысль обременять дочь чем-то из своего прошлого или настоящего. Он не считал это справедливым.
  
  
   26
   Босх медленно, но неуклонно продвигался к Сан-Диего, когда перехватил звонок от шефа Вальдеса, который, как он знал, должен был прийти.
   - Вы арестовали заместителя начальника Крейтона?
   Это было сказано в равной степени и как вопрос, и как констатация шока.
   - Он больше не заместитель начальника, - сказал Босх. - Он даже не полицейский.
   "Это не имеет значения, - сказал Вальдес. - Ты хоть представляешь, как это повлияет на отношения между двумя департаментами?
   "Да, это улучшит их. Этот парень в полиции Лос-Анджелеса никому не нравился. Вы были там. Ты знаешь что."
   - Нет, не знаю, и это не имеет значения. Я просто выгнал парня".
   Босх не удивился.
   "Почему?" - спросил он.
   - Потому что у тебя нет дела, - сказал Вальдес. "Вы поссорились. Это все, что Лопес слышал. Вы говорите, что вам угрожали. Он может обернуться и сказать, что вы угрожали ему. Это писающий матч. У вас нет подкрепляющего свидетеля, и никто в офисе окружного прокурора не пойдет на это.
   Босх предположил, что Лопес был дежурным офицером. Было приятно узнать, что Вальдес, по крайней мере, расследовал жалобу, которую написал Босх, прежде чем освободить Крейтона.
   - Когда ты его отпустил? он спросил.
   "Он просто вышел за дверь", - сказал Вальдес. "И он не был счастлив. Где ты, черт возьми, и почему ушел?
   - Я работаю над делом, шеф, и оно не касается Сан-Фернандо. Я должен был продолжать двигаться".
   "Это касается нас сейчас. Кретин говорит, что собирается подать в суд на вас и на нас.
   Было приятно слышать, как Вальдес использовал имя, которым рядовые члены окрестили Крейтона. Это сообщило Босху, что шеф, в конечном счете, в своем углу. Босх подумал о Митчелле Мароне, почтальоне, который тоже угрожал судебным иском.
   - Ага, скажи ему, чтобы встал в очередь, - сказал он. - Шеф, мне пора.
   "Я не знаю, что вы делаете, но будьте осторожны", - сказал Вальдес. "Такие парни, как Кретин, никуда не годятся".
   - Я слышу вас, - сказал Босх.
   Автострада широко раскрылась, когда он наконец въехал в округ Сан-Диего. К 2:30 он припарковался под секцией 5, которая возвышалась над Логаном Баррио и стояла в парке Чикано.
   Интернет-фотографии не передали фрескам должное. Лично цвета были яркими, а изображения поразительными. Их количество было ошеломляющим. Столб за столбом, стена за стеной картины встречали взгляд со всех сторон. Ему потребовалось пятнадцать минут, чтобы найти фреску с именами первых художников. Венок из цинний теперь еще больше скрывал нижнюю фреску и имена художников. Босх присел на корточки, руками раздвинул цветы и прочитал названия.
   В то время как многие фрески в парке выглядели так, как будто их перекрашивали на протяжении многих лет, чтобы цвета и сообщения оставались яркими, названия цветов выцвели и были почти нечитаемы. Босх вынул блокнот. Он думал, что ему, возможно, придется записать имена, которые он мог прочитать, а затем надеяться, что с этими художниками можно будет связаться и привести его к Габриэле. Но затем он увидел вершины букв имен, которые были ниже линии почвы. Он отложил блокнот, потянулся и начал отдирать землю и вырывать циннии.
   Первое имя, которое он раскрыл, было Лукас Ортис. Он двинулся вправо и продолжил рытье траншей, пачкая руки темной влажной землей. Вскоре он раскрыл имя Габриэла. Он взволнованно ускорил шаг и как раз счищал грязь с фамилии Лида, когда сзади его оглушил гулкий голос.
   "Каброн!"
   Босх вздрогнул, затем повернулся и посмотрел через плечо, чтобы увидеть мужчину позади себя с широко раскинутыми руками в универсальной стойке, говорящей: "Что, черт возьми, ты делаешь!" Он был одет в зеленую рабочую форму.
   Босх вскочил.
   - Эй, извини, - сказал он. "Ло сиенто".
   Он начал вытирать грязь с рук, но обе они были покрыты влажной землей, и она никуда не делась. Мужчина перед ним был лет пятидесяти с седыми волосами и густыми широкими усами, которые сочетались с толстым, широким телом. Овальная нашивка на кармане рубашки говорила о Хавьере . На нем были солнцезащитные очки, но они не скрывали его гневного взгляда на Босха.
   - Я хотел посмотреть... - начал Босх.
   Он повернулся и указал на основание колонны.
   - Э-э, лос номбрес? " он сказал. "Под-э-э, debajo la tierra? "
   - Я могу говорить по-английски, дурак. Ты портишь мой сад. Что с тобой не так?"
   "Извините, я искал имя. Художник, который был здесь одним из оригиналов".
   - Их было много.
   Хавьер прошел мимо Босха и сел на корточки там, где только что был Босх. Он начал своими руками осторожно ставить вырванные с корнем цветы на место, обращаясь с каждым из них гораздо бережнее, чем Босх.
   - Лукас Ортис? он спросил.
   - Нет, другой, - сказал Босх. "Габриэла Лида. Она все еще здесь?
   "Кто хочет знать?"
   "Я частный инвестор..."
   - Нет, кто хочет знать?
   Босх понял.
   "Если вы можете мне помочь, я хотел бы заплатить за ущерб, который я там нанес".
   "Как много ты платишь?"
   Пришло время Босху полезть в карман за деньгами, но руки у него были грязные. Он огляделся и увидел выложенный плиткой фонтан, который был частью центральной части парка.
   - Подожди, - сказал он.
   Он подошел, окунул руки в бассейн фонтана и стер грязь. Затем он встряхнул их и полез в карман. Он проверил свой денежный фолд и выбрал три из четырех двадцаток, которые у него были. Он вернулся к Хавьеру. Он надеялся, что не собирается тратить шестьдесят баксов, чтобы ему сказали, что Габриэла Лида мертва и лежит в земле, как ее имя на столбе.
   Хавьер покачал головой, когда Босх вернулся к нему.
   "Теперь ты испортил мой фонтан", - сказал он. "Грязь попадает в фильтр, и я должен его почистить".
   - У меня есть шестьдесят баксов, - сказал Босх. "Это охватывает все. Где я могу найти Габриэлу Лиду?"
   Он протянул деньги, и Хавьер взял их грязной рукой.
   "Она работала здесь и руководила коллективом", - сказал он. - Но сейчас она на пенсии. Последнее, что я слышал, она все еще жила на Меркадо.
   - Она живет на рынке? - спросил Босх.
   "Нет, каброн , Меркадо. Это жилой комплекс, чувак. Вон там, на Ньютоне.
   - Ее фамилия по-прежнему Лида?
   "Вот так."
   Это все, что нужно Бошу. Он направился обратно к своей машине. Десять минут спустя он припарковался перед главным входом в обширный комплекс ухоженных малоимущих квартир в нео-глинобитном стиле. Он проверил список жильцов в подъезде и вскоре после этого постучал в свежевыкрашенную зеленую дверь.
   Босх держал рядом с собой картонную папку от Flashpoint Graphix. Он поднял другую руку, чтобы снова постучать, как раз в тот момент, когда дверь распахнула статная женщина, которой, по подсчетам Босха, должно было быть не менее семидесяти, но она выглядела моложе. У нее были четко очерченные скулы и поразительные темные глаза на все еще гладкой коричневой коже. Ее волосы были длинными и серебристыми. Полированная бирюза свисала с ее ушей.
   Босх медленно опустил руку. Он не сомневался, что это была та самая женщина с фотографии, спустя столько лет.
   "Да?" она сказала. "Вы заблудились?"
   - Я так не думаю, - сказал Босх. - Вы Габриэла Лида?
   "Да. Чего ты хочешь?
   Халлер сказал Босху, что он позвонит, когда представится момент. Этот момент настал, и Босх почувствовал, что нет ни необходимости, ни времени играть с этой женщиной.
   - Меня зовут Гарри Босх, - сказал он. "Я следователь из Лос-Анджелеса, и я ищу дочь Доминика Сантанелло".
   Упоминание имени, казалось, обострило ее взгляд. Босх видел равное количество любопытства и беспокойства.
   "Моя дочь здесь не живет. Откуда ты знаешь, что она дочь Доминика?
   "Потому что я начал с него, и это привело меня к вам. Позволь мне показать тебе что-то."
   Он принес папку, снял с нее резинку и открыл ее перед ней, держа ее как пюпитр, чтобы она могла просматривать фотографии и листать их. Он услышал, как у нее перехватило дыхание, когда она потянулась вперед и подняла 8 х 10, держа ребенка. Босх заметил, что в ее глазах выступили слезы.
   - Ник взял это, - прошептала она. - Я никогда их не видел.
   Босх кивнул.
   "Они много лет хранились в его камере на чердаке, - сказал он. - Как зовут вашу дочь?
   "Мы назвали ее Вибиана, - сказала Габриэла. "Это было имя, которое он хотел".
   - После его матери.
   Ее взгляд переместился с фотографии на его.
   "Кто ты?" она спросила.
   - Если бы я мог войти, мне нужно было бы многое вам рассказать, - сказал Босх.
   Она немного поколебалась, затем отступила назад и впустила его.
   Первоначально Босх объяснил свое присутствие, сказав Габриэле, что его нанял кто-то из семьи Доминика Сантанелло, чтобы посмотреть, родил ли он ребенка до того, как он скончался. Она приняла это, и в течение следующего часа они сидели в ее маленькой гостиной, и Босх слушал историю о недолговечной любви между Габриэлой и Домиником.
   Это был другой взгляд на историю, которую Хелли Льюис из Таллахасси рассказал Босху. Габриэла познакомилась с Домиником в баре в Оушенсайде с конкретной целью пробудить в нем его культурные корни и гордость. Но эти мотивы вскоре уступили место страсти, которая расцвела между ними, и они стали парой.
   "Мы строили планы на то, что будет после его возвращения и выписки", - сказала Габриэла. "Он хотел быть фотографом. Мы собирались сделать проект вместе, на границе. Он собирался выстрелить; Я собирался нарисовать его".
   Она сказала, что узнала, что беременна, когда он подходил к концу своего обучения в Пендлтоне и ждал приказа во Вьетнам. Это было душераздирающее время, и он неоднократно предлагал дезертировать из флота, чтобы остаться с ней. Каждый раз, когда она отговаривала его от этого, усилие, которое позже вызывало у нее сокрушительное чувство вины после того, как она узнавала, что он был убит за границей.
   Она подтвердила, что Доминик дважды пробирался в страну, когда уезжал из Вьетнама. В первый раз он присутствовал на открытии Чикано-парка, а во второй раз - увидел свою новорожденную дочь. Семья провела единственные четыре дня вместе в дель Коронадо. Она сказала, что фотография, которую показал ей Босх, была сделана после импровизированного "брака" на пляже, организованного ее другом-художником, который был посвящен в культовую мексиканскую религию под названием брухерия .
   "Это было весело", - сказала она. "Мы думали, что у нас будет шанс пожениться по-настоящему, когда он вернется в конце года".
   Босх спросил, почему Габриэла так и не связалась с семьей Доминика после его смерти, и она объяснила, что боялась, что его родители могут попытаться забрать у нее ребенка.
   "Я жила в баррио, - сказала она. "У меня не было денег. Я беспокоился, что они могут выиграть суд и забрать у меня Вибиану. Это убило бы меня".
   Босх не упомянул, насколько близко чувства Габриэлы отражают бедственное положение бабушки ее дочери и ее тезки. Но ее ответ послужил переходом к вопросам о Вибиане и о том, где она была. Габриэла рассказала, что жила в Лос-Анджелесе и тоже была художницей. Она была скульптором, живущей и работающей в центре ArtsDistrict. Когда-то она была замужем, но сейчас нет. Прикол в том, что она воспитывала девятилетнего мальчика от этого брака. Его звали Хильберто Веракрус.
   Босх понял, что нашел еще одного наследника. У Уитни Вэнс был правнук, о котором он никогда не знал.
  
  
   27
   Бюро записи актов гражданского состояния и статистики округа Сан-Диего работало до 17:00. Босх поспешно вошел в дверь в 16:35 и, к счастью, не обнаружил никого в очереди у окна с надписью "Свидетельства о рождении, свидетельства о смерти, изменение имени" . Ему нужно было запросить только один документ, и получение его сейчас избавило бы его от необходимости оставаться в Сан-Диего на ночь.
   Босх покинул апартаменты Меркадо, убежденный, что Вибиана и Хильберто Веракрус были прямыми потомками Уитни Вэнс. Если бы это удалось доказать, они могли бы унаследовать состояние Вэнса. Генетический анализ, конечно, был бы ключом, но Bosch также хотел собрать юридическую документацию, которая шла бы рука об руку с наукой и была бы частью убедительного пакета документов. Габриэла сказала ему, что вписала имя Доминика в свидетельство о рождении дочери. Подобные детали сделают пакет завершенным.
   В окне Босх указал имя Вибианы Сантанелло и дату ее рождения, а также запросил заверенную копию ее свидетельства о рождении. Пока он ждал, пока клерк найдет и напечатает его, он обдумывал некоторые другие откровения и подтверждения, которые пришли из его разговора с Габриэлой.
   Босх спросил ее, как она узнала о смерти Сантанелло во Вьетнаме, и она ответила, что в глубине души знала, что он был убит, когда прошла неделя, а она не получила от него письма. Он никогда так долго не писал ей. Ее догадка с грустью подтвердилась, когда позже она увидела в газете статью о том, как сбитый одиночный вертолет во Вьетнаме особенно сильно ударил по Южной Калифорнии. Все морские пехотинцы на вертолете были родными городами в Калифорнии и ранее дислоцировались на морской авиабазе Эль-Торо в округе Ориндж. Одинокий санитар, который был убит, тренировался в Кэмп-Пендлтоне в Сан-Диего после того, как вырос в Окснарде.
   Габриэла также сказала Босху, что лицо Доминика изображено на одной из фресок в парке. Она положила его туда много лет назад. Это было на фреске под названием "Лицо героев" - несколько изображений мужчин и женщин, образующих одно лицо. Босх вспомнил, что видел фреску, когда гулял по парку в тот день.
   - Вот вы здесь, сэр, - сказал клерк Босху. "Вы платите в окне слева от вас".
   Босх взял документ у клерка и подошел к кассовому окну. Он изучал его на ходу и увидел имя Доминика Сантанелло, указанное как отец. Он понял, как близок он к завершению путешествия, в которое его послала Уитни Вэнс. Он был разочарован тем, что старика не будет рядом на финише.
   Вскоре он вернулся на пятую и направился на север. Он сказал Габриэле, что в ее интересах никому ничего не рассказывать о разговоре с Босхом. Они не сразу связались с Вибианой, потому что Габриэла сказала, что ее дочь вела жизнь, лишенную атрибутов цифровых технологий. У нее не было мобильного телефона, и она редко отвечала на звонки в студии-чердаке, где жила и работала.
   Босх планировал быть в студии Вибианы на следующее утро. Между тем, во время жестокой поездки обратно в Лос-Анджелес в час пик он долго говорил по мобильному телефону с Микки Халлером, который сказал, что сам провел несколько тонких расспросов.
   "Пасадена действительно подписал это как естественное, но будет вскрытие", - сказал он. "Я думаю, что Капур хочет попасть в заголовки, поэтому он собирается доить причину смерти изо всех сил".
   Бхавин Капур был главным судебно-медицинским экспертом округа Лос-Анджелес. В последние месяцы он подвергся резкой критике за бесхозяйственность и задержки с проведением вскрытий в офисе, который занимался более чем восемью тысячами вскрытий в год. Правоохранительные органы и близкие жертв убийств и несчастных случаев жаловались, что на некоторые вскрытия уходят месяцы, что приводит к задержке расследования, похорон и закрытия. Средства массовой информации добавили еще больше, когда выяснилось, что некоторые тела были перепутаны в Большом склепе, гигантском холодильном складе, в котором хранилось более сотни трупов. Бирки на пальцах ног, оторванные гигантскими турбинными вентиляторами, которые охлаждали вещи, были снова прикреплены к неправильным пальцам ног.
   В поисках заголовков, не связанных со скандалом, Капур, очевидно, решил провести вскрытие тела Уитни Вэнс, чтобы провести пресс-конференцию, посвященную чему-то другому, а не его выполнению своих обязанностей и отдела.
   - Но ты посмотри, - сказал Халлер. "Какой-нибудь умный репортер обратит это против него, указав, что миллиардеру не нужно было ждать очереди на вскрытие, в отличие от любого другого тела. Даже после смерти с богатыми обращаются по-особому - вот что будет в заголовках.
   Босх знал, что это наблюдение было абсолютно точным, и был удивлен, что советники Капура, если они у него были, не предупредили его.
   Халлер спросил, что Босх нашел в Сан-Диего, и Гарри сообщил, что в игре могут быть два кровных потомка. Он рассказал о своем разговоре с Габриэлой и сказал Галлеру, что, возможно, скоро наступит время для анализа ДНК. Он рассказал, что у него есть: запечатанный образец от Вэнса, хотя он не видел, как у старика брали мазок. Несколько предметов, принадлежавших Доминику Сантанелло, в том числе бритва, на которой могла быть его кровь. Образец мазка, который он взял у Габриэлы Лиды на случай, если он понадобится. И он планировал взять мазок у Вибианы, когда встретится с ней на следующий день. На данный момент он планировал оставить сына Вибианы - предполагаемого правнука Вэнса - в стороне.
   "Единственное, что будет иметь значение, - это ДНК Вибианы, - сказал Халлер. "Нам нужно будет показать наследственную цепочку, которая, я думаю, у вас в руках. Но все будет зависеть от ее ДНК и от того, совпадают ли они с ДНК Вэнса как прямого потомка".
   "Мы должны сделать это вслепую, верно?" - сказал Босх. - Не говорите им, что мазок от Вэнса. Просто отдайте им мазок из Вибианы. Тогда посмотри, что они говорят".
   "Согласовано. Последнее, чего мы хотим, это чтобы они знали, чья ДНК у них есть. Я поработаю над этим и настрою что-нибудь в одной из лабораторий, которые я тебе дал. Кто из них сделает это быстрее. Затем, когда вы получите кровь от Вибианы, мы войдем.
   - Я надеюсь, что это будет завтра.
   "Это будет хорошо. Что ты сделал с мазком от Вэнса?
   "Мой холодильник".
   - Не уверен, что это самое безопасное место. И я не думаю, что охлаждение требуется".
   "Это не. Я просто спрятал его там".
   "Мне нравится идея держать его отдельно от завещания и пера. Не хочу, чтобы все было в одном месте. Меня просто беспокоит, что он в твоем доме. Вероятно, это первое место, куда они обратятся".
   "Ну вот, опять с этим "они".
   "Я знаю. Но что есть, то есть. Может, тебе стоит подумать о другом месте.
   Босх рассказал Галлеру о своей стычке с Крейтоном и подозрениях Гарри, что за его домом может быть установлена камера наблюдения.
   - Я первым делом проверю это завтра утром, - сказал он. "К вечеру, когда я доберусь туда, будет уже темно. Дело в том, что сегодня утром, когда я уходил, там никого не было. Я проверил свою машину на наличие GPS-метки, но Крейтон каким-то образом преследует меня по бульвару Лорел-Каньон.
   "Может быть, это был чертов дрон", - сказал Халлер. "Сейчас они используются повсеместно".
   - Я должен не забыть начать искать. Ты тоже. Крейтон сказал, что они знали, что ты тоже занимаешься этим делом.
   "Не сюрприз".
   Сквозь ветровое стекло теперь Босху были видны огни центра города. Он, наконец, приближался к дому и чувствовал, как усталость от дня, проведенного в дороге, оседает на его теле. Он устал до костей и хотел отдохнуть. Он решил, что пропустит ужин в пользу дополнительного времени для сна.
   Его мысли отвлеклись от разговора, когда мысль о еде напомнила ему, что ему нужно позвонить или написать своей дочери, чтобы сказать ей, что он приехал домой и не будет проезжать мимо кампуса на следующий день. Их встречи придется подождать.
   Может быть, это и хорошо, подумал Босх. После их последнего телефонного звонка было бы лучше, если бы между ними было некоторое время и дистанция.
   - Гарри, ты еще здесь? - сказал Халлер.
   Босх вышел из посторонних мыслей.
   - Вот, - сказал он. "Ты просто вырубился на секунду. Я прохожу через плохую камеру. Вперед, продолжать."
   Халлер сказал, что хочет обсудить стратегию, касающуюся того, где и когда они должны действовать в суде. Это была тонкая форма поиска судей, но он объяснил, что решение о том, в каком здании суда подавать завещание, может дать им преимущество. Он сказал, что предполагал, что завещание по делу Вэнса будет открыто в Пасадене, недалеко от того места, где он жил и умер, но для этого не требовалось, чтобы истец подавал и там. Если Вибиана Веракрус была полна решимости стать наследницей Вэнса, то она могла подать иск в удобное для нее здание суда.
   Для Босха эти решения были выше уровня его заработной платы, и он сказал об этом Галлеру. Его работа здесь, а также его ответственность и обещание Вэнсу заключались в том, чтобы просто найти наследника, если он существовал, и собрать доказательства, подтверждающие родословную. Юридические стратегии, связанные с последующими претензиями на состояние Вэнса, должны были решать Халлер.
   Босх добавил кое-что, о чем он думал после разговора с Габриэлой.
   - А если они не захотят? он спросил.
   - А если кто чего не хочет? - ответил Халлер.
   - Деньги, - сказал Босх. - А что, если Вибиана этого не захочет? Эти люди художники. Что, если они не хотят участвовать в управлении корпорацией, заседать в совете директоров, находиться в этом мире? Когда я сказал Габриэле, что ее дочь и внук могут оказаться в очереди за большими деньгами, она просто пожала плечами. Она сказала, что у нее не было денег семьдесят лет, и она не хочет их сейчас.
   "Этого не произойдет", - сказал Халлер. "Это деньги, которые изменят мир. Она возьмет это. Какой художник не хочет изменить мир?"
   "Большинство хочет изменить это своим искусством, а не деньгами". Bosch получил сигнал ожидания вызова и увидел, что он поступил от одной из станций SFPD. Он подумал, может быть, это Белла Лурдес звонит с результатами второго обыска в доме Саагун. Он сказал Халлеру, что ему нужно идти, и свяжется с ним на следующий день после того, как найдет Вибиану и поговорит с ней.
   Он переключился, но звонила не Лурдес.
   - Босх, шеф Вальдес. Где ты?"
   - Э-э, направляюсь на север, просто проезжая мимо центра. Как дела?"
   - Ты с Беллой?
   "Белла? Нет, зачем мне быть с Беллой?
   Вальдес проигнорировал вопрос Босха и задал другой. Серьезный тон в его голосе привлек внимание Босха.
   - Вы слышали о ней сегодня?
   "С сегодняшнего утра, когда мы разговаривали по телефону. Почему? Что происходит, шеф?
   "Мы не можем найти ее, и мы не получаем никаких ответов ни на ее мобильный, ни по радио. Сегодня утром она зарегистрировалась на доске в бюро D, но так и не вышла. Это не похоже на нее. Сегодня Тревино работал со мной над бюджетом, поэтому его никогда не было в бюро D. Он никогда не видел ее".
   - Ее машина на стоянке?
   "И ее личная машина, и ее простая пленка все еще на стоянке, и ее партнер позвонил и сказал, что она не вернулась домой".
   Впадина открылась в середине его груди.
   - Ты говорил с Систо? он спросил.
   - Да, он ее тоже не видел, - сказал Вальдес. "Он сказал, что она звонила ему сегодня утром, чтобы узнать, может ли он пойти с ней в поле, но он был замешан в коммерческой краже со взломом".
   Босх сильнее надавил ногой на педаль газа.
   "Шеф, немедленно пришлите машину к дому Саагун. Вот куда она направлялась".
   - Что было...
   - Просто пришлите машину, шеф. В настоящее время. Скажи им обыскать внутри и снаружи дома. Особенно задний двор. Мы можем поговорить после. Я уже в пути и буду там через тридцать минут или меньше. Пришлите эту машину".
   "Немедленно."
   Босх отключился и набрал номер Беллы, хотя знал, что вряд ли она ответит за него, если не будет отвечать за начальника полиции.
   Он позвонил на голосовую почту, и Босх отключился. Он чувствовал, как впадина в его груди становится все шире и глубже.
  
  
   28
   Босх вырвался из плотного вечернего движения, проехав мимо центра города. Со скоростью и незаконным использованием полосы движения он преодолел оставшееся расстояние до Сан-Фернандо за двадцать минут. Ему повезло, что он был в аренде, потому что он знал, что его старый чероки не разогнался бы до той скорости, которую он поддерживал в пути.
   В участке он быстро прошел по заднему коридору к кабинету начальника, но обнаружил, что он пуст, висящий игрушечный вертолет движется по кругу, приводимый в движение ветром из вентиляционного отверстия над головой.
   Затем он перешел в детективное бюро и нашел Вальдеса, стоящего в кабинке Лурдес вместе с Тревино, Систо и сержантом Розенбергом, командиром вечерней стражи. По обеспокоенным взглядам на их лицах он мог сказать, что они все еще не нашли пропавшего детектива.
   - Вы проверили дом Саагун? он спросил.
   "Мы прислали машину, - сказал Вальдес. "Ее там нет, не похоже, что она когда-либо была".
   - Черт, - сказал Босх. - Где еще ты ищешь?
   - Неважно, - сказал Тревино. "Где вы были сегодня?"
   Он сказал это обвиняющим тоном, словно Босху было что-то известно о местонахождении пропавшего детектива.
   "Мне нужно было поехать в Сан-Диего, - сказал Босх. "Одно из моих личных дел. Ходил туда и обратно".
   - Тогда кто, черт возьми, такая Ида Таунс Форсайт?
   Босх посмотрел на Тревино.
   "Какая?"
   "Ты слышал меня. Кто такая Ида Таунс Форсайт?
   Он показал распечатку информации о Форсайте, и Босх вдруг понял, что оставил ее в лотке для принтера тем утром, когда его отвлек звонок в вестибюль, чтобы увидеть Крейтона.
   "Правильно, я забыл, я был здесь сегодня утром около двадцати минут", - сказал он. "Я распечатал это, но какое отношение это имеет к Белле?"
   - Мы не знаем, - сказал Тревино. "Мы пытаемся выяснить, что, черт возьми, здесь происходит. Я нахожу это в принтере, а затем проверяю нашу учетную запись DMV, чтобы узнать, не Белла ли это сделала, и вместо этого я вижу, что вы запустили это. Кто она?"
   "Послушайте, Ида Форсайт не имеет к этому никакого отношения, понятно? Она часть частного дела, над которым я работаю.
   Босх знал, что ему не следовало этого делать, но он не был в настроении для спарринга с Тревино и хотел побыстрее снова сфокусироваться на Белле.
   На мгновение лицо Тревино предало его. Босх мог видеть его едва скрываемый восторг от осознания того, что он только что разоблачил Босха перед человеком, который привел его в отдел.
   - Нет, не в порядке, - сказал Тревино. - Это стрельба. И это также может означать обвинения".
   Говоря это, Тревино посмотрел на Вальдеса, как бы говоря: "Я же говорил вам, что этот парень просто использует нас для доступа.
   - Вот что, Кэп, - сказал Босх. "Вы можете уволить меня и предъявить обвинение, как только мы найдем Беллу".
   Босх повернулся и адресовал следующий вопрос Вальдесу.
   - Что еще мы делаем? он спросил.
   "Мы собрали всех, и они ищут", - сказал шеф. "Мы также сообщили об этом полиции Лос-Анджелеса и департаменту шерифа. Почему ты сказал нам проверить дом Саагун?
   - Потому что сегодня утром она сказала мне, что снова пойдет его обыскивать, - сказал Босх.
   "Почему?"
   Босх быстро рассказал о своем разговоре с Лурдес тем утром, в том числе о своей теории о том, что Скриншот, возможно, потерял ключ от своей машины для побега, что объясняет его побег с места преступления и попытку найти незапертую машину, чтобы способствовать росту.
   - Ключа не было, - сказал Систо. - Я бы нашел.
   "Никогда не помешает перепроверить свежим взглядом, - сказал Босх. "Когда она звонила, чтобы узнать, можете ли вы пойти в поле, она спрашивала о GTA во второй зоне в пятницу?"
   Систо понял, что это была деталь, о которой он раньше не упомянул вождю и капитану.
   "Да, верно, она это сделала", - сказал он. "Я сказал ей, что у меня еще не было времени посмотреть на кражи автомобилей с пятницы".
   Тревино быстро подошел к ряду блокнотов, висевших на стене позади стола Систо. Именно здесь отчеты о преступлениях против собственности хранились в разных буферах обмена в зависимости от преступления. Тревино схватил блокнот с надписью "АВТОС" и посмотрел на верхний лист. Затем он пролистал несколько отчетов.
   "У нас есть одна пятница в Зоне Три", - сказал он. - Еще в субботу.
   Вальдес повернулся к Розенбергу.
   - Ирвин, возьми эти отчеты, - сказал он. "Отправьте машину в каждое место, пусть они узнают, была ли там Лурдес, занимающаяся последующими действиями".
   "Понял, - сказал Розенберг. - Я сам возьму один.
   Он взял весь блокнот из Тревино и быстро вышел из бюро.
   "Кто-нибудь еще остался в отделе общественных работ?" - спросил Босх.
   "В это время ночи они закрыты", - сказал Вальдес. "Почему?"
   "Мы можем войти? Этим утром Белла сказала, что собирается взять металлоискатель для обыска в доме Саагун.
   - Я знаю, что мы можем хотя бы выйти во двор, - сказал Тревино. - Мы заправляем машины там.
   - Пошли, - сказал Вальдес.
   Четверо мужчин вышли из участка через парадную дверь и быстро пересекли улицу к комплексу общественных работ. Они прошли по левой стороне здания к въездным воротам на парковку и парковку, которые Вальдес открыл картой-ключом, вытащенной из бумажника.
   Когда они вошли во двор, мужчины разделились и начали искать Лурдес среди различных рабочих грузовиков и фургонов. Босх направился к задней стене, где находилась крытая мастерская и различные скамейки для инструментов. Позади него он услышал, как двери машины открываются и закрываются, и напряженный голос шефа зовет Беллу по имени.
   Но ответа не последовало.
   Босх использовал свет своего телефона, чтобы найти выключатель, который включал флуоресцентные лампы в мастерской. Три отдельные скамьи располагались перпендикулярно задней стене. На этих скамьях были стойки с инструментами и материалами, а также закрепленные на якоре машины и устройства, такие как труборезы, шлифовальные машины, дрели и пилы по дереву. Было похоже, что проекты остались на полпути на каждой из скамеек.
   Над третьей скамьей была верхняя стойка, на которой лежало несколько восьмифутовых труб из нержавеющей стали. Босх вспомнил, как Лурдес говорила, что они использовали металлоискатель для поиска подземных труб. Он предположил, что третья скамья предназначалась для проектов, связанных с сантехникой и канализацией, и что если там был металлоискатель, то он был бы там.
   Лурдес описал металлоискатель как нечто с колесами, как у газонокосилки, а не как портативный детектор, который он видел на пляже у охотников за сокровищами.
   Босх ничего не видел и обернулся, осматривая глазами все оборудование на верстаках и вокруг них. Наконец он заметил ручку перекладины, торчащую из-под одной из скамеек. Он подошел и вытащил ярко-оранжевое устройство на колесах, которое было размером примерно с половину газонокосилки.
   Ему пришлось изучить его, чтобы понять, что это такое. К поперечине крепился пульт управления. Он нажал кнопку включения/выключения, и на светодиодном экране загорелся треугольный дисплей радара и другие элементы управления масштабом и глубиной.
   - Это здесь, - сказал он.
   Его слова отвлекли остальных троих от их собственных бесплодных поисков.
   "Ну, если она использовала его, она вернула его", - сказал Вальдес.
   Шеф пнул ногой свой ботинок по бетонному полу, показывая свое недовольство еще одной зацепкой, которая не сработала.
   Босх взялся обеими руками за рукоятку металлоискателя и поднял его. Он оторвал два задних колеса от земли, но даже это было нелегко.
   - Эта штука тяжелая, - сказал он. "Если она использовала его, значит, ей помогли доставить его в дом Саагун. Он не поместился бы в простой упаковке".
   - Может, нам проверить ее внутри? - спросил Систо.
   Шеф повернулся и посмотрел на дверь, ведущую в офис PublicWorks. Трое из них подошли, и Босх последовал за ними, вернув металлоискатель на место. Вальдес попробовал открыть дверь, но она была заперта на засов. Вальдес повернулся к Систо, самому младшему из них.
   "Ударь его", - сказал он.
   - Это металлическая дверь, шеф, - сказал Систо.
   - Попробуй, - сказал Вальдес. - Ты молодой жеребец.
   Систо трижды выстрелил в дверь пяткой. Каждый из них был сильнее предыдущего, но дверь не поддавалась. Его коричневое лицо стало темно-бордовым от усилия. Он глубоко вздохнул и уже собирался сделать четвертый, когда начальник полиции поднял руку и остановил его.
   "Хорошо, подожди, подожди", - сказал Вальдес. "Это не собирается давать. Нам нужно посмотреть, сможем ли мы вызвать кого-нибудь сюда с ключом.
   Тревино посмотрел на Босха.
   - У тебя есть выбор, Большой Тайм? он спросил.
   Это был первый раз, когда Тревино назвал его так в лицо, явно намекая на родословную Босха из полиции Лос-Анджелеса.
   - Нет, - сказал Босх.
   Гарри отошел от них и подошел к ближайшему рабочему грузовику. Он потянулся к капоту, потянул стеклоочиститель обратно на петлю и повернул его вправо, а затем влево. Он резко потянул его и сорвал с грузовика.
   - Гарри, что ты делаешь? - сказал Вальдес.
   - Дай мне минутку, - сказал Босх.
   Он отнес дворник к одной из скамеек и с помощью плоскогубцев оторвал резиновое лезвие от плоской тонкой металлической полосы, которая его поддерживала. Затем он взял пару ножниц по металлу, чтобы отрезать два трехдюймовых отрезка полосы. Он снова взял плоскогубцы и превратил две металлические полоски в кирку и плоский крючок. Он получил то, что ему было нужно менее чем за две минуты.
   Босх вернулся к двери, присел на корточки перед засовом и принялся за работу.
   "Вы уже делали это раньше, - сказал Вальдес.
   - Несколько раз, - сказал Босх. "Кто-то включил телефонную подсветку".
   Все трое мужчин включили фонари в камерах и направили лучи через плечо Босха на засов. Босху потребовалось еще три минуты, чтобы повернуть замок и открыть дверь.
   - Белла? - крикнул Вальдес, когда они вошли.
   Нет ответа. Систо нажала на выключатели, и они пошли по коридору, а люминесцентные лампы прорезали темноту, вспыхивая по одной в офисы, мимо которых они проходили. Вальдес продолжал выкрикивать имя пропавшего детектива, но в офисе было тихо, как в церкви в понедельник вечером. Босх ушел последним, войдя в КПЗ, три кабинки которого были такими же тесными, как и детективное бюро через улицу. Он прошел по комнате, заглядывая в каждую кабинку, но не обнаруживая никаких признаков Лурдес.
   Вскоре вошел Систо.
   "Что-либо?"
   "Нет."
   "Дерьмо."
   Босх увидел табличку с именем на одном из столов. Это напомнило ему еще кое-что из его утреннего разговора с Лурдес.
   "Систо, у Беллы были проблемы с Доквейлером?"
   "Что ты имеешь в виду?"
   "Сегодня утром, когда она сказала, что собирается прийти сюда, чтобы одолжить металлоискатель, она сказала, что может попросить помощи у Доквейлера. Затем она сказала что-то о надежде, что он в хорошем настроении. Были ли между ними проблемы?
   "Может быть, потому, что она сохранила свою работу, а его перевели на общественные работы?"
   - Звучало как-то иначе.
   Систо пришлось еще раз подумать над вопросом, прежде чем придумать другой ответ.
   "Э-э, я не думаю, что это было так уж важно, но когда он работал с нами в бюро, я помню, между ними иногда возникали трения. Я не думаю, что сначала Док понял, что она играет за другую команду. Он сделал замечание о лесбиянке - я забыл, кто она такая, но он назвал ее ковроедкой или что-то в этом роде. Но Белла прыгала по всему его дерьму, и какое-то время там было как-то напряжно".
   Босх изучал Систо, ожидая большего.
   - Это было? - подсказал он.
   - Наверное, да, - сказал Систо. - Я имею в виду, я не знаю.
   "А ты? У тебя проблемы с ним?
   "Мне? Нет, у нас все было хорошо".
   "Ты говоришь с ним? Стрелять в дерьмо?"
   "Да, некоторые. Не много."
   "Он не любит лесбиянок или ему не нравятся женщины?"
   - Нет, он не гей, если ты это имеешь в виду.
   "Это не то, что я имею в виду. Да ладно, Систо, что он за парень?
   "Послушай, чувак, я не знаю. Он как-то сказал мне, что, когда работал на шерифа в Уэйсайде, они делали гадости с геями.
   Это вызвало отклик у Босха. Ранчо Wayside Honor было окружной тюрьмой, расположенной в долине Санта-Кларита. Всех новых заместителей сразу после академии назначали на тюремную службу. Босх вспомнил, как Лурдес говорила ему, что, когда выяснилось, что пройдет несколько лет, прежде чем у нее появится возможность перевестись из тюремного отделения, она начала подавать заявления в другие отделы и оказалась в Сан-Фернандо.
   - Что они делали?
   - Он сказал, что они поставят их в ситуации, знаете ли. Поместили их в модули, где они знали, что с ними будут трахаться, избивать. Они делали ставки и прочее на то, как долго они продержатся, прежде чем их прыгнут".
   - Он знал Беллу, когда она была там?
   "Я не знаю. Я никогда не спрашивал.
   - Кто первым пришел в Сан-Фернандо?
   - Почти уверен, что это был Док.
   Босх кивнул. Доквейлер имел преимущество над Беллой, но она была оставлена вместо него, когда разразился бюджетный кризис. Это должно было вызвать враждебность.
   - Что случилось, когда его уволили из отдела? он спросил. - Он был зол?
   - Ну да, разве ты не будешь? Систо ответил. "Но он был спокоен в этом. Они нашли ему место здесь. Так что это было как-то побочно - он даже не потерял зарплату".
   - Только без значка и без оружия.
   "Я думаю, что у соблюдения кодекса есть значок".
   - Не то же самое, Систо. Вы когда-нибудь слышали фразу "Если ты не полицейский, ты - маленький человек"?
   - Э-э, нет.
   Босх притих, изучая столешницу Доквейлера. Ничто из того, что он видел, не казалось подозрительным. Он услышал звенящее сообщение на телефоне Систо.
   К стене уединения между столом Доквейлера и другим столом была прикреплена карта города, разделенная на четыре зоны соблюдения кодекса, которые отражали зоны патрулирования полицейского управления. Также был список советов по выявлению незаконных перестроек гаражей с фотопримерами каждой раздачи:
   Удлинители, кабели и шланги от дома до гаража
   Заклейте швы гаражных ворот скотчем
   Кондиционеры на стенах гаража
   Грили для барбекю ближе к гаражу, чем к дому
   Лодки, велосипеды и другое гаражное имущество, хранящееся снаружи
   Изучая список, Босх представил себе дома, в которых происходили изнасилования с помощью Screen Cutter. Всего три дня назад он проехал по трассе, включающей все четыре места. Он увидел сейчас то, чего не видел тогда. У каждого был гараж, каждый находился в районе, где незаконное переоборудование гаражей было проблемой и привлекало внимание инспекторов. В доме Беатрис Саагун тоже был гараж.
   - Это был он, - тихо сказал Босх.
   Систо не слышал его. Босх продолжал шлифовать его, соединяя воедино. Доквейлер мог бродить по городу в качестве инспектора кодов. Он мог стучать в двери для проведения проверок и выбирать своих жертв, когда видел их в ходе своей работы. Это была причина носить маску каждый раз.
   Он также понял, что лишний ключ от стола Босха был у Доквейлера. Он сохранил его, когда уходил из отдела, но пробрался обратно, чтобы прочитать досье о расследовании, как только Босх связал дела. Он знал то, что знал Босх и что он делал на каждом этапе расследования. И ужас всего этого, знал Босх, заключался в том, что он послал Лурдес прямо к нему. Страх и чувство вины от осознания этого закипели в нем. Он отвернулся от стола и увидел, что Систо набирает текст на своем телефоне.
   - Это Доквейлер? - спросил он. - Ты пишешь Доквейлеру?
   - Нет, чувак, это моя девушка, - сказал Систо. "Она хочет знать, где я. Зачем мне смс-
   Босх выхватил телефон из рук Систо и посмотрел на экран.
   - Эй, какого хрена! - воскликнул Систо.
   Босх прочитал текст и подтвердил, что это было безобидное послание Homesoon . Затем он снова кинул телефон молодому детективу, но бросок был слишком сильным для такого близкого расстояния. Он прошел сквозь руки Систо, попал ему прямо в грудь, а затем с грохотом упал на пол.
   "Ты мудак!" - закричал Систо, быстро падая, чтобы схватить телефон с пола. - Лучше бы не...
   Когда он выпрямился, Босх подошел, схватил его за рубашку спереди и толкнул обратно в дверь комнаты, сильно ударив его спиной и головой. Затем он двинулся прямо ему в лицо.
   - Ленивый ублюдок, ты должен был пойти с ней сегодня. Теперь она где-то там, и мы должны найти ее. Ты понимаешь?"
   Босх снова сильно прижал его к двери.
   - Где живет Доквейлер?
   "Я не знаю! Отъебись от меня!"
   Систо оттолкнул Босха с такой силой, что тот чуть не врезался в противоположную стену. Он ударился бедром о стойку, и пустой стеклянный кофейник упал с плиты и разбился об пол.
   Привлеченные резкими голосами и бьющимся стеклом, Вальдес и Тревино ворвались в дверь. Он попал прямо в Систо, ударив его сзади и сбив с пути.
   - Что, черт возьми, происходит? - спросил Вальдес.
   Одной рукой держась за затылок, другой Систо указал пальцем на Босха.
   "Он сумасшедший! Держи его подальше от меня".
   Босх указал прямо на него.
   - Ты должен был пойти с ней. Но ты дал ей дерьмовую фразу, и она пошла туда сама.
   - А ты, старик? Это был не мой случай. Это было твое. Ты должен был быть там, а не я.
   Босх отвернулся от него и посмотрел на Вальдеса.
   - Доквейлер, - сказал он. "Где он живет?"
   - Думаю, в Санта-Кларите, - сказал Вальдес. - По крайней мере, так было, когда он работал на меня. Почему? Что тут происходит?"
   Он положил руку на плечо Босха, чтобы тот не двинулся к Систо. Босх пожал плечами и указал на стол Доквейлера, словно это было неопровержимым доказательством чего-то, что мог видеть только он.
   - Это он, - сказал Босх. "Доквейлер - это Скриншот. И у него есть Белла.
  
  
   29
   Они взяли две машины и направились под номером 3 по шоссе номер 5. Вальдес и Бош ехали в ведущей машине, а Вальдес сидел за рулем. Начальник полиции мудро отделил Босха от Систо, который вел вторую машину с Тревино верхом на дробовике и, вероятно, злился на то, что напряженность между Босхом и Систо привела к тому, что его разлучили с шефом.
   Вальдес разговаривал по телефону, отдавая приказ кому-то в центре связи.
   - Мне все равно, - сказал он. "Позвоните, кому нужно. Просто дай мне чертов адрес. Меня не волнует, если вам нужно отправить машины к их домам, чтобы получить ответ".
   Он отключился и выругался. До сих пор центр связи не смог связаться с директором отдела общественных работ или сити-менеджером, чтобы получить доступ к городским платежным ведомостям и адресу Доквейлера. Они проверили записи DMV перед тем, как покинуть участок, и обнаружили, что Доквейлер каким-то образом справился или извлек выгоду из бюрократической ошибки, чтобы заставить сотрудника правоохранительных органов заблокировать его адрес почти через пять лет после ухода из полицейского управления.
   Итак, они направлялись в долину Санта-Кларита, основываясь исключительно на воспоминаниях Вальдеса о том, что пять лет назад где-то там жил Доквейлер.
   "Мы можем подняться туда, и нам будет некуда идти", - сказал Вальдес.
   Он ударил ладонью по рулю и сменил тему.
   - Что это было там с Систо, Гарри? он спросил. - Я никогда не видел, чтобы ты так себя вел.
   - Прошу прощения, шеф, - сказал Босх. "Я потерял это. Если бы я мог броситься на дверь, я бы это сделал. Но я выместил это на Систо.
   - Что вытащил?
   "Я должен был быть с Беллой сегодня. Мое дело, я должен был быть там. Вместо этого я сказал ей взять Систо, и я должен был знать, что она пойдет одна, если его не будет рядом.
   "Послушайте, мы даже не знаем, законны ли эти дела с Доквейлером. Так что воздержись от самобичевания. Мне нужно, чтобы ты сосредоточился здесь.
   Вальдес указал через лобовое стекло на север.
   Босх попытался придумать другой источник адреса Доквейлера. Если бы он все еще использовал меры защиты правоохранительных органов, им было бы трудно его найти. Он подумал о том, чтобы позвонить в Уэйсайд и узнать, не помнит ли его кто-нибудь из тюремщиков и не знает ли его адрес. Казалось, прошло много времени с тех пор, как Доквейлер так давно покинул департамент шерифа.
   - Когда он впервые пришел работать в "Сан-Фернандо"? - спросил Босх.
   "Это был '05 или '06, я думаю," сказал Вальдес. - Он уже был здесь, когда я пришел. Да, это был '06. Потому что я помню, что ему было всего пять лет, и он был облачен, когда мне пришлось его рубить".
   "Систо рассказал мне о нем, что он был частью группы заместителей в Wayside, которые манипулировали опекой и устраивали драки".
   "Помню, тогда отсеяли кучу тюремщиков. The Wayside Whiteies, помните?
   Он возвращался к Bosch. Трудно было вспомнить конкретные группы или инциденты, потому что ему казалось, что департамент шерифа за последнее десятилетие пережил один тюремный скандал за другим. Предыдущий шериф с позором ушел в отставку во время расследования ФБР проблем с тюрьмой. Ему предстоял суд по делу о коррупции, а несколько его заместителей уже сидели в тюрьме. Это были некоторые из причин, по которым Белла Лурдес сказала Босху, что ей нужно уйти, даже если это означало переезд в гораздо меньший отдел, такой как Сан-Фернандо.
   - Так почему ты зарезал его, а не Беллу? - спросил Босх. - У него был стаж, верно?
   "Он сделал, но я должен был сделать то, что было лучше для отдела", - сказал Вальдес.
   "Хороший политический ответ".
   "Это правда. Ты знаешь Беллу. Она целеустремленная. Любит работу, хочет отдавать. Доквейлер... он был немного хулиганом. Поэтому, когда Марвин сказал мне, что я могу предложить одному из своих людей работу по обеспечению соблюдения кодекса, я оставил Лурдес и перевел Доквейлера. Я думал, что это подходит ему. Знаешь, говорить людям подстригать газоны и подстригать живые изгороди.
   Марвин был Марвином Ходжем, городским менеджером. Босх покачал головой, когда ответ шефа напомнил ему о его неудачах в деле обрезчика экрана.
   "Какая?" - спросил Вальдес. - Думаю, я сделал правильный выбор.
   - Нет, дело не в этом, - сказал Босх. - Ты сделал правильный выбор. Но вы, вероятно, не со мной. Я многое пропустил по этому поводу. Думаю, свободное время сделало меня ржавым".
   - Что ты пропустил?
   "Ну, в прошлую пятницу я проехал мимо первых четырех мест преступления - тех, о которых мы знали. Вы знаете, все в одной поездке и в порядке возникновения. Я никогда раньше этого не делал, и я пытался посмотреть, загорится ли что-нибудь, смогу ли я, наконец, понять, в чем была связь. И я этого не видел. Он был рядом, и я его не видел. Во всех домах были гаражи".
   - Да, но это так часто. Практически в каждом доме, построенном со времен Второй мировой войны, есть гараж. В этом городе так почти у всех".
   "Не имеет значения. Я должен был собрать это вместе. Готов поспорить на мою следующую зарплату, что мы обнаружим, что Доквейлер осматривал эти дома и гаражи на предмет несанкционированного переоборудования и заселения - он приколол чертов лист с советами к стене своего кабинета. Вот как он выбирал своих жертв. Вот почему он носил маски. Потому что потерпевшие могут помнить его по досмотру".
   - Ты не получаешь зарплату, Гарри.
   - И после этого я его не заслуживаю.
   "Послушайте, что касается Доквейлера, сейчас это всего лишь теория. У нас нет ни малейшего доказательства того, что он Скриншот. Теория выглядит хорошо, но теории не убеждают".
   "Это он."
   "Только потому, что ты продолжаешь говорить, что это не делает это так".
   - Что ж, тебе лучше надеяться, что это так. В противном случае мы ищем Беллу не в том месте.
   Эта мысль заставила машину замолчать на следующие несколько миль. Но через некоторое время Босх начал задавать вопросы, чтобы ему не приходилось останавливаться на мыслях о Белле.
   - Как Доквейлер отнесся к тому, что его загнали в дерьмо? он спросил.
   "Ну, если так выразиться, это звучит довольно плохо", - сказал Вальдес. "Но каждый раз, когда нам приходилось делать сокращения, мы делали все возможное, чтобы разместить людей или придумать для них план. Итак, как я уже сказал, Марвин дал мне место в Public Works, и я пришел с ним в Dockweiler. Он взял его, но он не был слишком рад этому. Он хотел, чтобы мы перевели эту должность из отдела общественных работ в полицейское управление, но так не получится".
   - Он возмущался, что Лурдес и Систо не были зарезаны первыми?
   "Ну, я не знаю, знаете ли вы это, но Систо - сын давнего члена городского совета. Так что он никуда не собирался, и Доквейлер знал это. Так что, да, он в основном сосредоточил свое расстройство на Белле, сказал, что она останется, а он уйдет, потому что она была двоечником. Затем он спросил меня, делает ли ее то, что она лесбиянка, тройкой".
   У начальника зазвонил телефон, и он тут же взял трубку.
   - Иди, - сказал он.
   Он выслушал, а затем повторил адрес на Стонингтон-драйв, Согус, чтобы Босх запомнил его. Bosch узнал адрес и сразу почувствовал заряд, когда щелкнуло еще одно подтверждение на Dockweiler.
   - Интересно, - сказал Вальдес в трубку. "Отправьте мне ссылку на карту в тексте для этого второго места. А вы лучше начните обзвоны на СТО. В зависимости от того, что у нас здесь получится, я позвоню по этому поводу. Пришлите мне еще одно сообщение, когда все будут готовы к работе".
   Босх знал, что Специальная группа реагирования была версией спецназа SFPD. Офицеры в команде приехали со всего Департамента, и все они прошли критическую подготовку и высокоуровневую подготовку по обращению с оружием.
   Вальдес отключился.
   "Вы нанесли этот адрес на GPS?" он спросил.
   - Нет, - сказал Босх. - Я уже знаю, как туда добраться. Это в каньоне Хаскелл, и мы с Беллой были в том районе в субботу, отслеживая нож Скрайтера.
   "Ты издеваешься надо мной."
   "Неа. Доквейлер должен быть парнем. Первоначальный владелец ножа сообщил, что его украли из его машины на подъездной дорожке. Он сказал нам, что помощник шерифа жил через дорогу от него в то время. Доквейлер, вероятно, знал этого помощника, бывал в той части района. Может быть, он видел первоначального владельца с ножом. Я не знаю, как именно, но я знаю, что это слишком близко, чтобы быть совпадением. Случайностей не бывает. Доквейлер украл нож.
   Вальдес кивнул. Он становился верующим.
   - Все сходится, Гарри, - сказал он.
   - Будем надеяться, что для Беллы еще не слишком поздно, - сказал Босх.
  
  
   30
   Босх направил Вальдеса в Согус и в район на другой стороне мыса Хаскелл-Каньон, откуда у его первоначального владельца был украден нож скребкового резака.
   По пути начальник полиции рассказал Босху о второй части телефонного звонка, полученного им из центра связи. Он объяснил, что в городе действует политика, согласно которой все сотрудники должны получать разрешение, если они работают по совместительству. Это позволило городу защитить сотрудников от вовлечения в конфликты интересов или от работы по совместительству, что может вызвать неловкость. Политика была принята десятью годами ранее, когда газета Los Angeles Times сообщила, что помощник городского управляющего также продюсирует и выступает в порновидео под именем Торрид Тори.
   "Итак, два года назад Доквейлер подал заявку и получил разрешение на подработку в ночное время на ранчо Harris Movie Ranch в Каньон-Кантри", - сказал Вальдес. "Дает нам второстепенное место. Ты когда-нибудь был там?
   - Никогда, - сказал Босх.
   "Довольно классное место. Я ездил туда пару раз с моим шурином, сценаристом. Он огромен, как пара сотен акров, где они снимают всевозможные вещи. Вестерны, детективное дерьмо, даже научная фантастика. В лесу есть всевозможные постройки, которые они используют для перестрелок и тому подобного. Если у Доквейлера есть доступ, мне неприятно об этом говорить, но мы могли бы искать там Беллу до рассвета. Поэтому я поставил SRT в режим ожидания. Нужны ли они нам, мы узнаем после того, как доберемся до дома Доквейлера и посмотрим, что там.
   Босх кивнул. Это был хороший план.
   - Как ты хочешь устроить его дом? он спросил. "Идти прямо или сначала по уклону?"
   - Или что сделать сначала? - спросил Вальдес.
   "Посмотри на это. Ты не помнишь это из полиции Лос-Анджелеса? Сокращенно от схемы . Знаешь, проверить место потихоньку, потом составить план. Вместо того, чтобы просто постучать в дверь".
   "Хорошо, тогда я думаю, что мы должны покататься на лыжах. Ты?"
   "Согласовано."
   Вальдес позвонил Тревино и рассказал ему обо всем, в том числе о ранчо в кино, которое могло появиться позже. Он дал им подтвержденный адрес дома Доквейлера, и они разработали план, согласно которому машины въезжали в квартал с противоположных концов, парковались, а затем четверо мужчин шли пешком, проверяли дом и встречались на заднем дворе, если был доступен.
   - Помните, - сказал Вальдес. "Этот парень был полицейским. Нам нужно рассчитывать на то, что у него есть оружие.
   К тому времени, как разговор закончился, они уже были поблизости, и пора было расходиться. Вальдес выключил свет. Он въехал в квартал с северной стороны и припарковался за три дома до адреса Доквейлер. Прежде чем выйти из машины, Босх и Вальдес вытащили оружие и отодвинули затворы, чтобы убедиться, что в патроннике есть патрон. Затем они переобулись.
   Босх предположил, что у него больше тактического опыта, чем у начальника полиции, поэтому взял на себя инициативу, не говоря об этом заранее. Вальдес отстал, когда они шли по улице. Это была не городская среда. На улице не было припаркованных машин и очень мало машин на подъездных дорожках. Там было мало укрытий, и Босх легко нацелился на Систо и Тревино, которые двигались в противоположном конце квартала.
   Босх врезался в фасад дома, который находился по соседству с домом Доквейлера. Он держался за угол гаража. Вальдес подошел к нему, и они осмотрели дом Доквейлера. Это был скромный дом в стиле ранчо. Никаких ограждений, препятствующих доступу на задний двор, не было. Скорее всего, это означало отсутствие собак. Свет над входной дверью горел, но внутри дома света не было.
   Босх кивнул Вальдесу, и они двинулись через боковой двор, а затем к задней части дома Доквейлера. Босх пытался заглянуть внутрь через каждое окно, мимо которого они проходили, но шторы были задернуты или в доме было слишком темно, чтобы заглянуть внутрь.
   Когда Босх и Вальдес добрались до заднего двора, Тревино и Систо уже были там, стоя у открытого барбекю. Над задней дверью также горел свет, но мощность была низкой, и свет не доходил очень далеко.
   Четверо мужчин собрались на барбекю. Босх огляделся. Задний двор спускался в залив, где было кромешно-черно. Он еще раз проверил заднюю часть дома и заметил пристройку с правой стороны, маленькую комнату со стеклянными стенами. Это выглядело как несоответствующая пристройка к дому, и он задался вопросом, не пристроил ли комнату без разрешения Доквейлер, сотрудник правоохранительных органов.
   - Похоже, дома никого нет, - сказал Систо.
   - Нам нужно убедиться, - сказал Босх. - Как насчет того, чтобы вы двое остались у задней двери, а мы с шефом постучались в дверь впереди?
   "Звучит как план", - сказал Вальдес, прежде чем кто-либо из двух других успел возразить против своих резервных обязанностей.
   Босх направился обратно к стене дома, а Вальдес последовал за ним, предварительно проинструктировав дворовую бригаду сохранять бдительность. Они были почти в переднем углу, когда фары осветили лужайку, когда машина свернула на подъездную дорожку.
   Босх нырнул к дому, а Вальдес закрепился за ним. Послышался грохот, и Босх понял, что это звук открывающегося гаража. Но за этим не последовал звук подъезжающего автомобиля. Вместо этого Босх услышал, как заглох двигатель, после чего дверь автомобиля открылась и закрылась. Через несколько секунд снова послышался стук тяжелого металла, который Босх не смог определить.
   Босх оглянулся на Вальдеса и кивнул. Затем он подошёл к углу и выглянул во двор. Автомобиль представлял собой белый пикап с кузовом-фургоном. Босх увидел человека, стоящего у двери багажника, которую он только что уронил. Он прислонился к кузову грузовика, но Босх не мог видеть, что он делает. Он не видел никого в грузовике или вокруг него. Он повернулся к Вальдесу и прошептал.
   - Поменяйтесь со мной местами и скажите, он ли это, - сказал он.
   Они обменялись позициями, и Вальдес оглядел край дома. Ему пришлось ждать, чтобы увидеть его, пока мужчина не выпрыгнул из задней части грузовика. Затем он поднял большой палец вверх. Это был Доквейлер.
   - Ты видишь, что он делает? - спросил Босх. - Белла в грузовике?
   Вальдес покачал головой. Босх не знал, было ли это отрицательным ответом на оба вопроса или только на первый.
   Внезапно от начальника донесся громкий чирикающий звук, и он быстро схватил телефон с пояса и заглушил звук.
   Конечно, было слишком поздно.
   - Держи прямо там!
   - раздался голос с переднего двора. Это был Доквейлер.
   "Не двигайся, блять!"
   Босх был позади Вальдеса и не мог видеть Доквейлера. Он крепко прижался к стене дома, зная, что если Доквейлер думает, что бродяга только один, то Босх сможет что-то здесь сделать.
   - У меня есть пистолет, и я квалифицированный стрелок, - крикнул Доквейлер. - Выйдите и дайте мне увидеть ваши руки.
   Теперь луч фонарика попал в угол дома, и Вальдес осветился, как мишень. Вальдес увидел то, чего не мог видеть Босх, но знал, что это, скорее всего, пистолет, который Доквейлер угрожал использовать. Вальдес поднял руки и вышел на свет. Это был смелый шаг, и Босх знал, что он должен был отвлечь внимание Доквейлера от угла.
   "Эй, Док, успокойся, - сказал Вальдес. - Это шеф Вальдес. Можешь опустить пистолет".
   В голосе Доквейлера звучало искреннее удивление.
   "Главный? Что ты здесь делаешь?"
   Вальдес продолжал идти прямо из-за угла на улицу. Босх тихо вынул свое оружие из кобуры и двумя руками держал его наготове. Если он хотя бы услышит, как Доквейлер взводит оружие, он выйдет и сразит человека.
   "Я искал Беллу, - сказал Вальдес.
   - Белла? - сказал Доквейлер. - Ты имеешь в виду Лурдес? Зачем ей быть здесь? Я думаю, она живет в городе.
   - Пойдем, Док. Опусти оружие. Ты меня знаешь. Здесь нет никакой угрозы. Я стою на открытом месте. Положи."
   Босху стало интересно, слышали ли Систо и Тревино что-нибудь о столкновении и какие действия они могли предпринять. Он посмотрел вниз по стене дома в сторону заднего двора и никого не увидел. Если они и приходили, то с другой стороны дома. Это был хороший ход, дать им два ракурса на человека с пистолетом.
   Он развернулся и подошел ближе к углу. Вальдес был теперь почти в двадцати футах от дома и на полпути к улице. Он по-прежнему держал руки поднятыми, и в луче фонарика Босх увидел, что его черная рубашка-поло с гладкой посадкой напомнила Босху, что под ней у шефа нет бронежилета. Это была деталь, которая повлияла на решение, которое Гарри собирался принять. Он знал, что ему, возможно, придется атаковать первым, чтобы помешать Доквейлеру выстрелить в Вальдеса.
   - Почему вы здесь, шеф? - спросил Доквейлер.
   - Я же говорил тебе, - спокойно сказал Вальдес. "Ищу Беллу".
   "Кто послал тебя сюда? Это был тот парень, Босх?
   - Что заставляет тебя воспитывать его?
   Прежде чем Доквейлер успел ответить, со двора донесся хор криков, и Босх узнал голоса Тревино и Систо.
   "Опусти пистолет!"
   - Доквейлер, опусти ружье!
   Босх двинулся вперед и вышел из дома. Доквейлер направил фонарь и прицелился в другую сторону, где Тревино и Систо стояли бок о бок в боевой стойке.
   Босх понял, что напал на Доквейлера, который был так занят остальными тремя мужчинами во дворе, что не ожидал четвертого. Bosch преодолела землю до задней части пикапа менее чем за три секунды.
   Вальдес увидел Босха и понял, что ему нужно отвести прицел оружия Доквейлера от двух других мужчин до удара Босха.
   - Курт, прямо здесь! он крикнул.
   Доквейлер направил фонарь обратно на начальника полиции, дуло его пистолета двигалось вместе с ним. Босх ударил его своим телом, врезавшись грудью в левую руку и верхнюю часть туловища Доквейлера. Доквейлер издал звук "уф", когда воздух вырвался из его легких, и он тяжело упал на землю. Босх отскочил от более крупного человека и рухнул на землю в обратном направлении.
   Выстрела не было. Систо подошел и прыгнул на Доквейлера, прежде чем он успел оправиться от удара. Он схватил свою руку с пистолетом двумя руками и вырвал ее, а затем бросил на газон на безопасном расстоянии. Вальдес вскоре последовал за ним, и Доквейлер, более крупный мужчина, чем любой из остальных четырех, оказался под контролем. Босх подполз и перенес свой вес на ноги мужчины сзади, в то время как Тревино подошел и завел ему руки за спину, чтобы надеть наручники.
   - Что это за хрень? - закричал Доквейлер.
   "Где она?" - крикнул Вальдес в ответ. - Где Белла?
   - Я не понимаю, о чем вы говорите, - сумел сказать Доквейлер, несмотря на то, что Систо уткнулся лицом в траву лужайки перед его домом. - Я не видел и не разговаривал с этой сукой два года.
   Вальдес отступил от кучи и встал.
   - Поднимите его, - приказал он. - Мы затащим его внутрь. Посмотри, есть ли у него ключи.
   Фонарик упал на траву и был направлен в сторону от мужчин. Босх протянул руку, схватил его и начал водить по траве в поисках пистолета. Увидев его, он встал и пошел за ним.
   Доквейлер воспользовался возможностью, чтобы сделать последнюю попытку встать. Тревино врезался коленом в туловище, и удар остановил движение. Доквейлер перестал сопротивляться.
   - Ладно, ладно, - сказал он. "Я сдаюсь. Вы, придурки, что это? Четверо против одного? Да пошел ты".
   Тревино и Систо начали проверять его карманы в поисках ключей.
   - Нет, иди на хуй, Доквейлер, - сказал Систо. - Скажи нам, где Белла. Мы знаем, что ты схватил ее.
   "Вы сошли с ума", - ответил Доквейлер.
   Босх посветил на открытую заднюю дверь грузовика. Он двинулся так, чтобы направить свет в корпус кемпера, опасаясь того, что может увидеть.
   Но в кузове грузовика был только набор инструментов, и ему было не совсем понятно, что Доквейлер делал у задней двери, когда они наблюдали за ним из угла дома.
   Босх заметил кольцо для ключей на двери багажника и схватил его.
   "У меня есть ключи", - сообщил он остальным.
   Пока Систо и Тревино поддерживали Доквейлера, Вальдес подошел, чтобы взглянуть на заднюю часть пикапа.
   "Это точно не входило в учебники", - сказал Босх. "Как ты хочешь справиться с этим отсюда? Нет ордера, и он не собирается нас приглашать.
   "Никакого ПК, но много EC, если вы спросите меня", - сказал Вальдес. "Нам нужно попасть в дом. Давай откроем".
   Босх согласился, но всегда было лучше, когда звонил сам начальник полиции. Для ордера на обыск требовались правдоподобная причина и подпись судьи, но неотложные обстоятельства превыше всего. Отсутствовало окончательное юридическое определение, которое точно очерчивало бы границы, в которых чрезвычайные ситуации допускали ослабление конституционной защиты. Но Босх считал, что пропавший полицейский и бывший коллега, вооруженный оружием, могут быть допущены в любом суде страны.
   Он проверил открытый гараж, пока шел к входной двери. Он был забит коробками и поддонами. Там не было места для парковки грузовика, поэтому он задался вопросом, почему Доквейлер открыл дверь.
   Подойдя к входной двери, он посветил на связку ключей. Там было несколько ключей, в том числе один, признанный Bosch универсальным ключом, которым заводятся все полицейские и городские машины, а также маленький бронзовый ключ, открывавший замок меньшего размера. Он полез в карман и достал свои ключи. Он сравнил маленький бронзовый ключ от картотеки в своей кабинке в детективном бюро с ключом на кольце Доквейлера. Зубы встали ровно.
   Теперь у Босха не было сомнений. Доквейлер сохранил ключ от своего стола в детективном бюро после перевода в Общественные работы и был тем, кто тайно проверял файл Screen Cutter.
   Босх открыл входную дверь вторым ключом, который пробовал, и придержал дверь, пока Систо и Тревино вошли в Доквейлера.
   Вальдес вошел последним. Босх держал связку ключей Доквейлера рядом с файловым ключом.
   "Это что?" - спросил Вальдес.
   - Ключ от моего ящика с папками на его кольце, - сказал Босх. "На прошлой неделе я узнал, что кто-то просматривает мои файлы, особенно на Screen Cutter. Я думал, это кто-то из бюро. Но это был он".
   Вальдес кивнул. Это была еще одна деталь, вставшая на место.
   - Куда мы его положим? - спросил Систо.
   - На кухне, если есть стол и стулья, - сказал Тревино. - Привяжи его к стулу.
   Босх проследовал за шефом по вестибюлю и налево на кухню и наблюдал, как Систо и Тревино использовали две пары наручников, чтобы привязать Доквейлера к стулу перед захламленным столом в маленьком обеденном уголке, который был стеклянным дополнением. Босх заметил это с заднего двора. В нем были окна от пола до потолка с трех сторон с жалюзи, которые помогали контролировать тепло, выделяемое солнцем на стекле. Интересно, подумал Босх, учёл ли это Доквейлер, когда добавлял к своему дому атриум.
   "Это чушь собачья", - сказал бывший детектив, как только его прикрепили к стулу. - У тебя нет ордера, у тебя нет дела, ты врываешься сюда. Это не выдержит. Это сгорит в огне, и тогда я завладею всеми вами, придурками. И город Сан-Фернандо.
   Лицо Доквейлера было грязным из-за борьбы на лужайке перед домом. Но в резком флуоресцентном свете кухонного потолочного светильника Босх заметил легкое изменение цвета в уголках глаз и неестественную толщину верхней части носа. Остаточные синяки и отеки от значительного удара. Он также мог видеть, что Доквейлер пытался скрыть пурпурно-желтый синяк с помощью макияжа.
   Кухонный стол был приспособлен для оплаты счетов. Слева были небрежно свалены стопкой счета по кредитным картам и две чековые книжки. Справа лежали платежные квитанции, финансовые отчеты и стопки нераспечатанной почты. В центре стояла кофейная кружка, наполненная ручками и карандашами, и пепельница, битком набитая окурками. В доме отчетливо пахло домом для курильщиков. Босх улавливал его с каждым вздохом.
   Босх подошел к окну над кухонной раковиной, отпер и открыл его, чтобы впустить свежий воздух. Затем он подошел к столу. Он передвинул кружку к левой стороне стола, потому что не хотел ничего между собой и Доквейлером, когда они разговаривали. Он начал выдвигать стул прямо через стол от себя. Он знал, что на допросе, который вот-вот должен был начаться, на карту поставлены две вещи: Белла Лурдес и дело Скриншоттера.
   Босх уже собирался сесть, когда Тревино остановил его.
   "Подожди, подожди".
   Он указал в сторону коридора.
   - Шеф, давайте выйдем и поговорим минутку, - сказал Тревино. - Босх, ты тоже. Систо, оставайся с ним.
   "Да, вы, ребята, выходите и говорите об этом", - усмехнулся Доквейлер. "Попробуй понять, как ты все испоганил и как ты собираешься это исправить".
   Босх повернулся к арке, ведущей из кухни в коридор. Он посмотрел на Доквейлера, затем на Систо. Он кивнул. Каковы бы ни были их разногласия, Систо и Тревино поступили правильно, когда подошли к дому. Вождь мог бы быть покойником, если бы они этого не сделали.
   Систо кивнул в ответ.
   Тревино прошел по коридору к входной двери. Босх и Вальдес последовали за ним. Они говорили вполголоса, и Тревино сразу перешел к делу.
   - Я возьму интервью на себя, - сказал Тревино.
   Босх перевел взгляд с Тревино на Вальдеса и подождал, пока шеф выскажется против этой идеи. Но Вальдес ничего не сказал. Босх оглянулся на Тревино.
   - Подожди, - сказал он. "Это мой случай. Я знаю это лучше, чем кто-либо. Я должен дать интервью".
   "Приоритет здесь - Белла, - сказал Тревино. "Не тот случай. И я знаю ее лучше, чем ты.
   Босх покачал головой, как будто ничего не понял.
   "Это не имеет смысла, - сказал он. - Неважно, насколько хорошо ты ее знаешь. Насколько хорошо ты знаешь дело. Он Экранный Резак. Он схватил Беллу, потому что она слишком близко подошла к делу или поняла его, когда была с ним. Дай мне поговорить с ним.
   "Мы пока точно не знаем, что он Скриншот", - сказал Тревино. - Нам нужно сначала...
   - Ты видел его глаза? - перебил Босх. "Опухший и багровый от того места, где Беатрис Саагун ударила его палкой. Он пытался скрыть это гримом. Нет никаких сомнений в том. Он Экранный Резак. Вы можете этого не знать, но я знаю".
   Bosch снова обратился к Вальдесу с апелляцией.
   - Шеф, я должен это сделать, - сказал он.
   - Гарри, - сказал шеф. "Капитан и я говорили об этом еще до того, как все это с Беллой всплыло. Это о том, что может случиться в будущем, знаете ли, в суде с вашей историей.
   "Моя история?" - спросил Босх. "Действительно? Ты имеешь в виду сто с лишним убийств, которые я раскрыл? Эта история?
   - Ты знаешь, что он имеет в виду, - сказал Тревино. "Ваши споры. Они делают тебя мишенью в суде. Они подрезают тебя".
   "У нас также есть проблема с резервом", - добавил Вальдес. "Вы не работаете полный рабочий день, и это то, что юрист разберет в суде. Это не будет хорошо смотреться перед присяжными".
   "Вероятно, я трачу столько же часов в неделю, сколько и Систо, - сказал Босх.
   - Неважно, - сказал Тревино. "Ты резерв. Что есть, то есть. Я собираюсь взять это интервью, и я хочу, чтобы вы прошлись по дому и поискали любые признаки Беллы, любые доказательства того, что она была у него здесь. А когда закончишь с этим, иди обыщи грузовик.
   Босх в третий раз взглянул на Вальдеса, и стало ясно, что он на стороне Тревино.
   - Просто сделай это, Гарри, - сказал он. - Сделай это для Беллы, хорошо?
   - Да, конечно, - сказал Босх. "Для Беллы. Позвони мне, когда я понадоблюсь".
   Тревино повернулся и пошел обратно на кухню.
   Вальдес немного задержался и просто кивнул Босху, прежде чем последовать за своим капитаном. Босх был крайне разочарован тем, что его оторвали от собственного дела, но не был заинтересован в том, чтобы ставить свою профессиональную гордость и эмоции выше конечной цели, особенно в связи с пропажей Беллы Лурдес. Он не сомневался, что должен вести интервью, и лучше умел получать информацию от Доквейлера. Но он также верил, что в конце концов получит шанс их использовать.
   "Капитан?" он сказал.
   Тревино обернулся и посмотрел на него.
   - Не забудьте зачитать ему его права, - сказал Босх.
   - Конечно, - сказал Тревино.
   Затем он прошел через арку на кухню.
  
  
   31
   Босх прошел в гостиную, а затем по коридору, ведущему в спальни. Он знал, что должен быть очень осторожным и отбросить эмоции. Он считал, что неотложные обстоятельства исчезновения офицера позволили ему обыскать дом Доквейлера без юридического риска. Но поиск доказательств в деле Screen Cutter был другим. Для этого ему понадобится ордер. Противоречие поставило его в юридическое затруднительное положение. Ему пришлось обыскать дом в поисках Лурдес и любых указаний или свидетельств ее местонахождения, но он не мог копать глубже в поисках доказательств того, что Доквейлер совершил изнасилование.
   Он тоже должен был быть реалистом. Его новые знания о Доквейлере и тот факт, что он хранил ключ и тайно проникал в полицейский участок, чтобы прочитать следственное дело, были убедительным доказательством того, что он был Скриншоттером. Имея в виду этот вывод, Босху казалось маловероятным, что они найдут Беллу живой, и, возможно, маловероятным, что они вообще ее найдут. Ему нужно было поставить дело Screen Cutter на первое место и защитить его от любых будущих судебных исков.
   Он надел пару латексных перчаток и начал поиск, начав с конца коридора спальни и двигаясь обратно к кухне. Там было три спальни, но только одна использовалась как таковая. Сначала он обыскал комнату Доквейлера и обнаружил, что там полный беспорядок: одежда и обувь разбросаны по полу вокруг кровати, скорее всего, в тех местах, где они были сброшены. Кровать была не заправлена, а простыни имели грязно-серый оттенок. Стены пожелтели, но не краской. В комнате пахло кислым потом и сигаретным дымом. Босх держал руку в резиновой перчатке у рта, пока двигался через него.
   Прилегающая ванна была такой же неопрятной, в ванну было брошено больше одежды, а туалет был в ужасных пятнах. Босх поднял с пола вешалку и порылся в ванне, чтобы убедиться, что под одеждой ничего и никого не спрятано. Одежда в ванне казалась грязной в отличие от одежды, оставленной на полу спальни. Они были покрыты зернистой серой пылью, которая, по мнению Босха, могла быть бетонной пылью. Он задавался вопросом, были ли это обломки от инспекции или проекта общественных работ.
   Душевая в телефонной будке была пуста, ее белая плитка была такой же грязной, как простыни в спальне, а в канализацию попало больше бетонного порошка и гранул. Затем он перебрался в небольшую гардеробную в ванной и обнаружил, что она на удивление опрятна, в первую очередь потому, что большая часть предметов одежды, которые она обычно хранила, находилась на полу в спальне и в ванной.
   Две другие спальни использовались для хранения вещей. Вдоль стен небольшой комнаты стояли оружейные шкафы со стеклянными дверцами, на которых было выставлено несколько винтовок и дробовиков. Большинство из них имели бирки, прикрепленные к спусковым скобам, которые идентифицировали боеприпасы, которыми они предположительно были заряжены. Большая гостевая спальня использовалась для хранения предметов жизнеобеспечения. Там были сложены поддоны с водой в бутылках и энергетическими напитками, а также коробки с консервами и порошкообразными товарами, срок годности которых, предположительно, был отдален.
   Шкафы в обеих комнатах были сложены одинаково, и в этой части дома не было никаких признаков Беллы. Пробираясь через крыло спальни, Босх услышал приглушенные голоса из кухни. Он не мог разобрать слов, но различал звуки и отдельные голоса. Почти все говорил Тревино. С Доквейлером он ничего не добился.
   В коридоре рядом со спальнями Босх заметил чердачную дверь в потолке. На раме вокруг него были отпечатки пальцев, но они не давали намека на то, сколько времени прошло с тех пор, как Доквейлер был там.
   Босх огляделся и увидел четырехфутовый деревянный дюбель с крючком на конце, прислоненный к стене в углу. Схватив его и просунув крючок в металлическую проушину на чердачной двери, он открыл ее и обнаружил, что она очень похожа на чердачный вход в доме Оливии Макдональд. Он сложил навесную лестницу и начал подъем.
   Босх нашел шнурок для верхнего освещения и вскоре стал осматривать чердак. Места было мало, и на стропилах крыши было сложено еще больше ящиков с припасами для выживания. Он взобрался наверх, чтобы заглянуть за ящики и заглянуть во все уголки чердака, чтобы убедиться, что Беллы Лурдес там нет. Затем он снова спустился вниз, но оставил чердак открытым и разложил лестницу, чтобы к ней можно было получить доступ для более тщательного обыска с ордером.
   Когда Босх перешел в гостиную и столовую, он мог ясно слышать, что говорят на кухне. Доквейлер отказывался сотрудничать, а Тревино перешел к угрожающей форме допроса, которая, как знал Босх, редко приводила к успеху.
   - Ты готов, друг мой, - сказал Тревино. "Это дело ДНК. Как только мы сопоставим ваши с уликами, собранными у жертв, все кончено. Вы закончили. Вы будете получать предложения подряд и больше никогда не будете дышать свободным воздухом. Единственный способ помочь себе - это вернуть нам Беллу. Скажи нам, где она, и мы пойдем за тебя. С окружным прокурором, с судьей, что угодно.
   Мольба Тревино была встречена молчанием. Все, что сказал капитан, было правдой, но преподнося это как угрозу, редко можно было заставить подозреваемого с профилем Скриншота сотрудничать и говорить. Босх знал, что правильное интервью вызовет его нарциссизм, его гениальность. Гарри попытался бы заставить Доквейлера думать, что он контролирует ход интервью, и высасывать из него информацию по крупицам.
   Босх прошел через гостиную в прихожую. Он увидел Вальдеса, прислонившегося к стене рядом с аркой на кухню и наблюдающего, как интервью с Доквейлером ни к чему не привело. Он оглянулся на Босха и поднял подбородок, спрашивая, не нашел ли что-нибудь Гарри. Босх только покачал головой.
   Прямо перед входом в кухню была дверь, ведущая в гараж. Босх вошел, включил верхний свет и закрыл за собой дверь. Пространство также использовалось для хранения запасов выживания. Больше поддонов с консервами, водой и порошковыми смесями. Каким-то образом Доквейлер раздобыл запас готовых к употреблению блюд MRE производства армии США. Были здесь и несъедобные припасы. Ящики с батареями, фонари, аптечки, наборы инструментов, скрубберы CO 2 , фильтры для воды и ферментные добавки для фильтрации воды и использования в химических туалетах. Там были коробки со световыми палочками и медикаментами, такими как бетадин и йодид калия. Босх помнил их по своим военным учениям, когда угроза ядерной катастрофы со стороны Советского Союза казалась реальной. Оба химических вещества защищали щитовидную железу от вызывающего рак радиоактивного йода. Похоже, Доквейлер был готов ко всем возможностям, от теракта до ядерного взрыва.
   Босх вернулся к двери и снова высунул голову в прихожую. Он привлек внимание Вальдеса и поманил его в гараж.
   Когда начальник полиции вошел, его взгляд остановился на штабелях припасов в центре гаража.
   "Что все это значит?" он спросил.
   - Доквейлер - сторонник выживания, - сказал Босх. "Похоже, он должен вложить все свои деньги в это дело. Чердак и две спальни полны припасов и оружия для Дня Д. У него арсенал в одной спальне. И похоже, что он может прожить с этим три-четыре месяца, если он не возражает есть тушеную армейскую говядину из консервной банки.
   "Ну, я надеюсь, что он упаковал консервный нож".
   "Это может частично объяснить его мотивацию. Когда миру приходит конец, люди разыгрывают, берут то, что хотят. Тревино куда-нибудь продвинулся?
   "Нет, нигде. Доквейлер просто играет в игры, все отрицает, а потом намекает, что может что-то знать.
   Босх кивнул. Он предполагал, что получит свой шанс, как только закончит обыск.
   "Я быстро осмотрю грузовик, а затем позвоню судье. Мне нужен законный ордер на тщательный обыск этого места.
   Вальдес был достаточно умен, чтобы читать мысли Босха.
   - Так ты думаешь, что Беллы больше нет?
   Босх поколебался, но потом мрачно кивнул.
   - Я имею в виду, зачем ему оставлять ее в живых? он сказал. "Наш профилировщик сказал, что этот парень собирался стать убийцей. Белла смогла опознать его. Зачем оставлять ее в живых?
   Вальдес опустил подбородок на грудь.
   - Извините, шеф, - сказал Босх. "Просто реалистично относитесь к вещам".
   - Я знаю, - сказал Вальдес. - Но мы не остановимся, пока не найдем ее. Так или другой."
   - Я бы не хотел.
   Вальдес хлопнул его по руке и вернулся через дверь в дом.
   Босх двинулся по узкому проходу через штабели к подъездной дорожке к грузовику Доквейлера. Передняя кабина была не заперта, и он открыл ее со стороны пассажира, так как наиболее вероятно, что с этой стороны будет видно, была ли в грузовике Белла Лурдес. На пассажирском сиденье лежала большая закрытая сумка из ресторана Макдональдс. Босх снял перчатку и приложил тыльную сторону пальцев к сумке. На ощупь он был слегка теплым, и Босх предположил, что Доквейлер прибыл в дом после того, как ушел за обедом.
   Босх снова надел перчатку и открыл сумку. У него все еще был фонарик, который он подобрал на лужайке перед домом. Он вытащил его из заднего кармана и направил луч в сумку. Он насчитал две картонные коробки для сэндвичей и две большие упаковки картофеля фри.
   Босх знал, что содержимое мешка вполне может составить обед для одного крупного человека вроде Доквейлера, но он также знал, что это, скорее всего, ужин на двоих. Впервые с тех пор, как они вошли в дом Доквейлера, его осенила надежда, что Белла жива. Он размышлял, останавливался ли Доквейлер у его дома, прежде чем отнести еду своей пленнице где-то еще, или она была где-то здесь, а он просто не нашел ее. Он подумал о стоках, спускающихся по склону за домом Доквейлера. Может быть, она была там внизу.
   Он оставил пакет с едой на месте, а лучом фонарика прочесал темный ковер и бока пассажирского сиденья. Он не видел ничего, что привлекло бы его внимание или указывало на то, что Белла была в грузовике.
   Он не выключил фонарик и подошел к задней части пикапа. Он направил луч в дальние углы кузова грузовика и кузова кемпера. И снова он не увидел ничего, что имело бы отношение к Лурдес или Скриншоттеру. Тем не менее, Доквейлер что-то делал у задней двери, когда телефон шефа забил тревогу. Он также открыл гараж не только для парковки своего грузовика, но и для другой цели. Босх до сих пор не мог понять, что он задумал.
   В задней части пикапа хранились перевернутая тачка, двухколесная ручная тележка и несколько длинных инструментов - три лопаты, мотыга, метла и кирка, а также несколько тряпок для хранения. рабочие места чистые. Лопаты не были дубликатами. У одного была заостренная лопата для копания, а у двух других были прямые края разной ширины, и Босх знал, что они будут использоваться для сбора мусора. Каждая из них была грязной - заостренная лопата в темно-красной почве, лезвия с прямым лезвием - в такой же серой бетонной пыли, как и в ванне.
   Он направил свет на резиновое колесо тачки и увидел большие куски бетона, застрявшие в гусеницах. Доквейлер, несомненно, был вовлечен в недавний проект по бетону, но Босх воздержался от опасений, что он похоронил Беллу Лурдес. Одежда в ванне с тем же мусором, что и инструменты, составила несколько смен одежды. Были признаки того, что это был давний проект, а не что-то, чем занимались последние восемь часов, когда пропала Белла.
   Однако оранжевая земля на лопате заставила его задуматься. Это можно было использовать и испачкать в любое время.
   Босх подъехал к задней двери, чтобы рассмотреть ее поближе. Он предположил, что Доквейлер использовал его для перемещения стопок коробок, которые он хранил в своем доме и гараже. Затем он заметил этикетку, приклеенную скотчем к оси между двумя резиновыми колесами. Он сказал:
   Собственность Департамента общественных работ города Сан-Фернандо
   Доквейлер украл или одолжил ручную тележку для своих целей. Босх предположил, что если он присмотрится повнимательнее, то обнаружит, что многие инструменты в грузовике и гараже взяты со верстаков во дворе общественных работ. Но он не был уверен, как ручная тележка сочетается с тем, что Доквейлер делал той ночью у задней двери.
   Босх чувствовал, что максимально использовал неотложные обстоятельства. Он отошел от грузовика и вытащил телефон. Он пролистал свой список контактов до буквы J , где он хранил контактную информацию судей, с которыми у него был достаточно хороший опыт, чтобы запросить и получить их номера мобильных телефонов.
   Сначала он позвонил судье Роберту О'Нилу, который председательствовал на четырехмесячном процессе по делу об убийстве, в котором Босх был ведущим детективом. Босх посмотрел на часы после отправки вызова и увидел, что еще не было 23:00, что всегда казалось судьям колдовским часом. Они расстроились, когда вы позвонили им позже, даже в чрезвычайной ситуации.
   О'Нил ответил быстро, без признаков сна или опьянения в голосе. Это было что отметить. Однажды у Босха было дело, когда адвокат защиты оспаривал законность ордера на обыск, потому что он был подписан судьей в 3 часа ночи после того, как Босх разбудил его ото сна.
   - Судья О'Нил, это Гарри Босх. Надеюсь, я не разбужу тебя.
   - Гарри, как ты? И нет, ты меня не разбудил. В эти дни я поздно ложусь спать и ложусь еще позже".
   Босх не был уверен, что имел в виду под последней частью.
   - Вы в отпуске, сэр? Вы все еще можете одобрить телефонный аффидевит? У нас пропал...
   - Позвольте мне остановить вас прямо здесь, Гарри. Вы, видимо, не слышали новости. Я со скамейки запасных. Я отключился три месяца назад".
   Босх был ошеломлен и смущен. Со времени своего ухода из полиции Лос-Анджелеса он не следил за тем, кто властвовал в залах суда в здании Фольца.
   "Вы устали?" он спросил.
   - Да, - сказал О'Нил. - И последнее, что я слышал, ты тоже. Это какой-то розыгрыш?"
   - Э-э, нет, сэр. Нет шалости. Сейчас я выполняю кое-какую работу в полицейском управлении Сан-Фернандо. И мне нужно идти. У нас чрезвычайная ситуация, и я сожалею, что побеспокоил вас.
   Босх отключился до того, как О'Нил успел спросить что-нибудь еще и попусту тратить время Гарри. Он быстро вернулся к своему списку контактов, удалил О'Нила, а затем позвонил судье Джону Хоутону, который был следующим в списке судей, дружественно настроенных к Босху. Среди местных полицейских и юристов он был известен как Shootin 'Houghton, потому что у него было разрешение на скрытое ношение оружия, и однажды он выстрелил в потолок своего зала суда, чтобы восстановить порядок во время драки между обвиняемыми в судебном преследовании мексиканской мафии. Впоследствии он был осужден окружным судебным комитетом и Калифорнийской коллегией адвокатов, а также был обвинен городским прокурором в незаконном использовании огнестрельного оружия, что является правонарушением. Несмотря на все это, он регулярно выигрывал убедительные переизбрания каждый срок в качестве судьи по обеспечению правопорядка.
   Он тоже ответил ясным голосом.
   "Гарри Босх? Я думал, ты ушел на пенсию.
   - Вышел на пенсию и нанят, судья. Сейчас я работаю в полиции Сан-Фернандо. Неполный рабочий день, в связи с накопившимися нераскрытыми делами. Но я звоню, потому что у нас срочное дело - пропавший офицер, а я стою возле дома подозреваемого и мне нужно провести обыск. Мы надеемся найти ее еще живой.
   - Женщина-офицер?
   "Да сэр. Детектив. Мы думаем, что подозреваемый в серийном изнасиловании схватил ее около семи или восьми часов назад. Мы быстро осмотрели недвижимость в неотложных обстоятельствах. Теперь мы хотели бы вернуться, чтобы тщательно изучить офицера и все, что связано с основным делом об изнасиловании".
   "Я понимаю."
   "Все происходит очень быстро, и у меня нет времени вернуться в участок, чтобы распечатать показания под присягой. Могу я указать вам возможную причину и завтра заняться документами?
   "Вперед, продолжать. Дай это мне."
   Преодолев первое препятствие, Босх провел следующие пять минут, изучая шаги и улики, которые привели их к Доквейлеру как подозреваемому в раскройщике. Он добавил много другой информации, которую он не мог связать ни с делом Screen Cutter, ни с похищением Беллы Лурдес, но знал, что это поможет нарисовать картину для судьи и приведет к его разрешению на обыск. Такие вещи, как инструменты для копания в грузовике, теплая сумка с едой на двоих, ужасное состояние дома. Все это, в сочетании с родословной Доквейлера как бывшего полицейского, выиграло день, и Хоутон дал Босху разрешение обыскать дом и машину Доквейлера.
   Босх горячо поблагодарил судью и пообещал на следующий день сдать письменное заявление об ордере на обыск.
   - Я вас удержу, - сказал Хоутон.
  
  
   32
   После отключения он вернулся в дом и подал сигнал Вальдесу, который снова оказался на том же месте под аркой входа в кухню.
   Начальник полиции поспешил по коридору туда, где у входной двери ждал Босх. Босх услышал голоса из кухни, но на этот раз это говорил не Тревино. Это был Доквейлер.
   Вальдес заговорил до того, как Босх успел сообщить ему о телефонном ордере, который он только что достал.
   - Тревино сломал его, - взволнованно прошептал он. - Он собирается сказать нам, где она. Говорит, что она еще жива.
   Эта новость застала Босха врасплох.
   - Тревино сломал его?
   Вальдес кивнул.
   "Это было отрицание, отрицание, отрицание, а затем: "Хорошо, ты меня понял".
   Босху пришлось это увидеть. Он пошел по коридору к кухне, задаваясь вопросом, было ли это его собственное тщеславие и уязвленное самолюбие, которые заставили его сомневаться в успехе Тревино, или что-то еще.
   Он вошел на кухню, а Доквейлер все еще сидел за столом, его руки были скованы двойными наручниками за спиной и на стуле. Когда он поднял глаза и увидел, что это был Босх, а не Вальдес, на мгновение его лицо омрачилось. Босх не был уверен, было ли это разочарованием или какой-то другой реакцией. Он никогда не видел Доквейлера до событий этой ночи, и у него не было предшественников для чтения его лица. Но вскоре он получил перевод.
   Доквейлер указал на него подбородком.
   - Я не хочу, чтобы он был здесь, - сказал он. - Я молчу, если он здесь.
   Тревино обернулся и увидел, что это Босх, а не Вальдес расстроил подозреваемого.
   - Детектив Босх, - сказал он. "Почему бы тебе не..."
   "Почему бы и нет?" - сказал Босх сквозь голос капитана. - Боишься, что я узнаю, что ты несешь чушь?
   "Бош!" Тревино рявкнул. "Покинуть комнату. В настоящее время. Мы добиваемся полного сотрудничества этого человека, и если он хочет, чтобы вы ушли, то вы ушли.
   Босх не двигался. Это было смешно.
   - У нее мало воздуха, - сказал Доквейлер. "Если ты хочешь играть в игры, то, что произойдет, зависит от тебя, Босх".
   Босх почувствовал, как Вальдес схватил его сзади за плечо. Его собирались вытащить из комнаты. Он посмотрел на Систо, который стоял, прислонившись к прилавку позади Тревино. Он ухмыльнулся и покачал головой, как будто Босх стал какой-то жалкой неприятностью, с которой нужно мириться.
   - Гарри, пойдем, - сказал Вальдес.
   Босх в последний раз взглянул на Доквейлера и попытался прочесть его показания. Но его глаза были мертвы. Глаза психопата. Нечитаемый. В этот момент он понял, что здесь идет игра. Он просто не знал, что это такое.
   Теперь Босх почувствовал, как Вальдес дернул его за руку, и наконец повернулся к арке. Он вышел из кухни и пошел по коридору к входной двери. Вальдес последовал за ним, чтобы убедиться, что он не отступит назад.
   - Пойдем, - сказал Вальдес.
   Они вошли в парадную дверь, и Вальдес закрыл ее за собой.
   "Гарри, мы должны играть так, - сказал Вальдес. "Парень разговаривает и говорит, что отвезет нас к ней. У нас нет выбора".
   - Это уловка, - сказал Босх. - Он просто будет искать шанс сделать ход.
   "Мы знаем это. Мы не дураки. Мы не возьмем его на экскурсию посреди ночи. Если он действительно хочет сотрудничать и показать нам, где находится Белла, то может нарисовать нам карту. Но он останется в этом кресле, без вопросов.
   "Послушайте, шеф... здесь что-то не так. Что-то не сходится с тем, что я вижу в его грузовике, в доме и во всем остальном. Нам нужно-"
   - Что не сходится?
   "Я еще не знаю. Если бы я был там и слышал, что он говорил, или если бы я задавал вопросы, то я бы справился с этим. Но-"
   "Послушай, я должен вернуться туда и присмотреть за этим. Просто сиди спокойно, и когда мы получим от него то, что нам нужно, я передам это прямо тебе. Ты можешь возглавить атаку и пойти за Беллой.
   "Мне не нужно быть героем - это не то, о чем идет речь. Я все еще думаю, что это бред. Он не собирается этого делать. Вы читаете профиль Screen Cutter. Это все там. Такие парни никогда ни в чем не признаются. У них нет вины, так что не в чем признаваться. Они манипуляторы до конца".
   - Я не могу продолжать спорить об этом, Гарри. Мне нужно войти. Держись подальше от дома.
   Вальдес повернулся и снова вошел через парадную дверь. Босх долго стоял, размышляя и пытаясь прочесть выражение, которое он увидел на лице Доквейлера.
   Через несколько мгновений он решил пройти в заднюю часть дома, чтобы посмотреть, что происходит на кухне. Вальдес приказал ему оставаться вне дома. Он не сказал, где снаружи.
   Босх быстро спустился по обочине на задний двор. Кухня находилась в противоположном углу, а стол, за которым сидели Доквейлер и Тревино лицом друг к другу, находился в обеденном уголке, расположенном в стеклянном солярии. Жалюзи были открыты на три четверти, и комната светилась внутренним светом. Босх знал, что люди внутри увидят только свое отражение в стекле, а не его, стоящего снаружи.
   Он мог слышать, что говорили в комнате, из-за открытого окна над раковиной. И почти все это исходило от Dockweiler. Одна из его рук теперь была свободна, так что он мог использовать карандаш, чтобы нарисовать карту на большом листе бумаги, расстеленном на столе.
   "Эту секцию называют "Сорок Джон Форд", - сказал он. "Я думаю, что он снял там часть одного из своих эпических фильмов о Джоне Уэйне, и он в основном используется для вестернов и ужастиков - скримеров из хижины в лесу, которые они делают все время и сразу же идут в потоковом режиме. Там около шестнадцати разных кабин, которые можно использовать для съемок".
   - Так где Белла? Тревино настаивал.
   - Она здесь, в этом, - сказал Доквейлер.
   Карандашом он что-то нарисовал на карте, но его верхняя часть туловища загораживала вид Босха сзади. Затем Доквейлер положил карандаш на стол и провел пальцем по карте.
   - Ты иди сюда, скажи тому, кто стоит у ворот, что тебе нужно добраться до дома Бонни. Они отвезут тебя туда, и там ты найдешь ее. В этих домах все откололось. Стены, окна, полы. Вы знаете, для съемок. Твоя девушка в траншее для камеры под полом. Он поднимается одним куском".
   - Лучше бы это не было чушью, Доквейлер, - сказал Вальдес.
   "Без чуши", - сказал Доквейлер. - Я могу провести тебя туда, если хочешь.
   Доквейлер сделал жест, словно говоря: "Почему бы не дать мне шанс?" И когда он это сделал, его локоть ударился о карандаш, и тот скатился со стола, отскакивая от его бедра на пол.
   - Упс, - сказал он.
   Он наклонился и потянулся к полу, чтобы подобрать карандаш, маневр был затруднен, потому что его левое запястье все еще было приковано наручниками за спиной к одной из перекладин стула.
   Через окно позади Доквейлера Босх имел уникальную точку зрения на то, что произошло дальше. Казалось, что все разворачивается перед ним в замедленной съемке. Доквейлер ударил по упавшему на пол карандашу, но не смог дотянуться до него, потому что был привязан к стулу, на котором сидел. Однако инерция замаха унесла его руку вверх и под стол. Он ухватился за что-то, прикрепленное к нижней части стола, затем махнул рукой над ним.
   Теперь он целился из полуавтоматического пистолета прямо через стол в Тревино.
   "Ни хрена не двигаться!"
   Трое мужчин, стоящих перед Доквейлером, замерли.
   Босх медленно и тихо вытащил свое оружие из кобуры и прицелился двумя руками в спину Доквейлера. Он знал, что с юридической точки зрения он мог стрелять, и это будет праведное убийство, но у него не было чистого выстрела, поскольку Тревино сидел по другую сторону от мишени.
   Доквейлер использовал ствол своего пистолета, чтобы указать Вальдесу дальше на кухню. Начальник полиции подчинился, сложив руки перед грудью.
   Кухонные прилавки перед Доквейлером образовали букву U , куда он загнал трех копов. Он сказал Тревино встать и вернуться в U вместе с Вальдесом и Систо.
   - Полегче, - сказал Тревино, пятясь назад. "Я думал, что мы разговариваем и что мы собираемся выяснить это".
   - Вы говорили, - сказал Доквейлер. - А теперь пора заткнуться.
   - Ладно, ладно, без проблем.
   Затем Доквейлер приказал им по одному вынимать оружие из кобуры, класть его на пол и пинать по полу к нему. Доквейлер поднялся со стула и обхватил его левой рукой, стул болтался на наручниках. Он положил руку на стол и приказал Систо подойти и снять наручники с его запястья. Систо подчинился, а затем вернулся в пределы кухонных прилавков.
   Теперь, когда Доквейлер стоял на ногах, у Босха была большая цель, но у него все еще не было надежного выстрела. Он недостаточно знал баллистику, чтобы предположить, насколько сильно выстрел через стекло отклонится от цели. Он просто знал, что если он сделает несколько выстрелов, те, что последовали за первым, должны быть чистыми.
   Кроме того, существовал риск того, что Доквейлер сможет выстрелить, если первая пуля, пробившая стекло, не попадет в цель.
   Босх посмотрел вниз, чтобы убедиться, что стоит на бетонном патио, и подошел ближе к стеклу. Доквейлер находился менее чем в восьми футах от него, и между ними была стеклянная пластина неизвестной толщины. Босх смирился с тем, что продержится до тех пор, пока ему не придется стрелять.
   - Где Босх? - спросил Доквейлер.
   - Он снаружи, обыскивает ваш грузовик, - сказал Вальдес.
   - Я хочу, чтобы он был здесь.
   - Я могу его достать.
   Вальдес двинулся к арке, что сразу же привлекло внимание Доквейлера.
   - Не глупи, - сказал Доквейлер. - Позвони ему и скажи, чтобы приходил сюда. Не говори ему почему, просто скажи ему, чтобы он шел сюда.
   Вальдес медленно потянулся к ремню и снял телефон. Босх понял, что его собственный телефон вот-вот зазвонит и выдаст его местонахождение. Он уже собирался полезть в карман, чтобы заставить его замолчать, когда понял, что хочет именно этого.
   Босх переместился на один шаг вправо, чтобы оказаться под таким углом, что Доквейлер оказался прямо между его прицелом и Вальдесом. Тревино и Систо были в безопасности, и Босх рассчитывал на то, что обучение полиции Лос-Анджелеса все еще укоренилось в Вальдесе, и что он знает, когда будет сделан выстрел.
   Он сохранил хватку двумя руками и ждал звонка. Сначала его телефон завибрировал, предупредив его за долю секунды. Затем раздалось чириканье - пронзительный рингтон, давно выбранный его дочерью. Босх целился в центр масс - в спину Доквейлера, - но его внимание было приковано к его затылку.
   Он видел, как отреагировал Доквейлер. Он слышал телефон. Он поднял голову на несколько сантиметров, а затем слегка повернул ее влево, пытаясь определить источник звука. Босх подождал еще долю секунды, пока Вальдес среагирует, а затем открыл огонь.
   Босх выпустил в окно шесть пуль менее чем за три секунды. Звук отражался от стекла и свеса крыши, создавая мощную обратную связь. Стекла разбились, а жалюзи подпрыгнули и разлетелись вдребезги, когда пули пробили их. Босх старался держать цель в горизонтальной плоскости. Он не хотел, чтобы выстрелы летели вниз, к полу, где, как он надеялся, находился Вальдес.
   Доквейлер рухнул вперед на стол, затем покатился влево и упал на пол. Босх поднял прицел и наблюдал, как Тревино и Систо, которые все еще стояли, двинулись к мужчине.
   "Держать огонь!" - крикнул Тревино. "Он упал, он упал!"
   Стекло в оконной раме исчезло, а жалюзи висели лохмотьями. Запах сгоревшего пороха обжег Босху нос. Он схватил жалюзи и сорвал их, чтобы войти через окно размером с дверь.
   Сначала он проверил Вальдеса, который сидел на полу, раздвинув ноги перед собой, спиной к нижним шкафам. Его телефон все еще был у него в руке, но его звонок Босху теперь превратился в сообщение. Он смотрел на Доквейлера, лежащего на полу в пяти футах от него. Его глаза встретились с Босхом.
   - Все в порядке? - спросил Босх.
   Вальдес кивнул, и Босх заметил пулевое отверстие в ящике в двух футах слева от его головы.
   Затем Босх посмотрел на Доквейлера свысока. Здоровяк лежал на полу грудью вниз, его лицо было повернуто влево. Он не двигался, но его глаза были открыты, и он дышал, с затрудненным свистящим звуком при каждом вдохе. Босх видел три попадания пуль. Один был в центре слева примерно на полпути вниз по его спине, один был на его левой ягодице, а еще один был на его левом локте.
   Босх опустился на пол рядом с подозреваемым и посмотрел через его туловище на Тревино.
   - Хорошая стрельба, - сказал Тревино.
   Босх кивнул. Затем он наклонился еще ниже и заглянул под стол. Он увидел кобуру, прикрепленную к нижней части столешницы. Тревино проследил за его взглядом и сделал то же самое.
   - Сукин сын, - сказал он.
   "Хороший выживший готов на все, - сказал Босх. - Я думаю, мы найдем здесь оружие, спрятанное повсюду.
   Босх вытащил из кармана комплект латексных перчаток. Надев их, он наклонился к лицу Доквейлера.
   - Доквейлер, вы меня слышите? он спросил. "Ты можешь говорить?"
   Доквейлер тяжело сглотнул, прежде чем попытаться ответить.
   "Дайте мне... госпиталь... больницу".
   Босх кивнул.
   "Да, мы собираемся добраться до этого", - сказал он. - Но сначала нам нужно узнать, где Белла. Вы говорите нам это, и мы звоним в RA".
   - Гарри, - сказал Вальдес.
   Босх откинулся на корточки.
   "Ребята, возможно, вы захотите выйти", - сказал он. "Я разберусь с этим".
   - Гарри, - снова сказал Вальдес. "Мы не можем сделать это таким образом".
   - Тебе нужна Белла живой? - спросил Босх.
   - Ты сказал, прежде чем сомневался, что она жива.
   "Это было до того, как я нашел для нее горячую еду в грузовике. Она жива, и он собирается сказать нам, где.
   Систо подошел к столу и взял карту, нарисованную Доквейлером.
   "У нас есть это", - сказал он.
   - Да, это карта сокровищ, - сказал Босх. "Если ты думаешь, что она там, тебе лучше бежать туда и быть героем".
   Систо посмотрел на Вальдеса, а затем на Тревино, не совсем понимая, что Доквейлер все это время играл ими, чтобы освободить руку, чтобы схватить спрятанный пистолет.
   Вальдес поднял телефон и отключил вызов Босха. Затем он нажал кнопку быстрого набора.
   "Нам нужна скорая помощь по этому адресу", - сказал он. "Подозреваемый убит, множественные огнестрельные ранения. Нам нужно, чтобы Департамент шерифа развернулся. Скажи им, что нам нужна команда OIS.
   Вальдес посмотрел на Босха, когда тот отключился, молчаливым сообщением о том, что они сделают это по правилам.
   Босх наклонился и еще раз попробовал с Доквейлером.
   - Где она, Доквейлер? он сказал. - Скажи нам сейчас, или ты не доберешься до больницы живым.
   - Гарри, - сказал Вальдес. - Вставай и иди на улицу.
   Босх проигнорировал его. Он еще больше наклонился к уху Доквейлера.
   "Где она?" - спросил он.
   - Да пошел ты... - сказал Доквейлер, глотая воздух. - Говорю тебе, для меня ничего не меняется. Тебе лучше знать... что ты подвел ее.
   Ему удалось скривить губы, что, как решил Босх, было улыбкой. Босх начал тянуться рукой в перчатке к пулевому ранению на спине.
   "Бош!" - крикнул Вальдес. "Сейчас на улицу! Это порядок!"
   Шеф поднялся на ноги и двинулся вперед, чтобы при необходимости оттащить Босха от Доквейлера. Гарри посмотрел на него, а затем встал. Они смотрели друг на друга, пока, наконец, Босх не заговорил.
   - Я знаю, что она здесь, - сказал он.
  
  
   33
   Босх знал, что у него мало времени, чтобы заниматься этим делом, пока на место происшествия не прибыла съемочная группа шерифа с участием офицеров и изолировала его и других офицеров Сан-Фернандо. Пока парамедики стабилизировали Доквейлера, а затем подняли его на каталку скорой помощи, Босх достал из одного из ящиков в гараже мощный фонарик и направился по наклонному заднему двору к мысу Хаскелл-Каньон.
   Он был уже в сорока ярдах от дома, когда услышал сзади свое имя. Он обернулся и увидел, что Систо бежит догонять его.
   "Что делаешь?" он сказал.
   - Иду обыскивать белье, - сказал Босх.
   "Для Беллы? Тогда я помогу".
   "А как же Доквейлер? Кто поедет с ним в больницу?
   - Я думаю, капитан. Но это не имеет значения. Доквейлер никуда не денется. Я слышал, как разговаривали врачи скорой помощи. Сказали, что пуля может перерезать ему спинной мозг.
   Босх на мгновение задумался. Мысль о том, что Доквейлер может выжить и закончить свою жизнь в инвалидном кресле, не вызывала у него сочувствия. То, что Доквейлер сделал со своими жертвами - включая Беллу, хотя Босх еще не знал точно, что Белла пострадала от рук Доквейлера, - лишило его возможности заслужить что-либо похожее на сострадание.
   - Хорошо, но нам нужно действовать быстро, - сказал Босх. "Как только съемочная группа прибудет сюда, я уйду. Мы все."
   - Так что ты хочешь, чтобы я сделал?
   Босх полез в карман. У него все еще был фонарик, который он схватил с лужайки перед домом в качестве резерва. Он включил его и бросил Систо.
   - Ты иди в одну сторону, а я в другую.
   - Думаешь, она привязана к дереву или что-то в этом роде?
   "Может быть. Кто знает? Я просто надеюсь, что она жива. Когда мы спустимся туда, мы разделимся и посмотрим.
   "Заметано."
   Мужчины продолжали спускаться по склону. Промысел представлял собой не более чем заросший овраг, который оставили неосвоенным из-за возможности затопления. Босх предположил, что чаще всего это был ручей, но во время шторма он мог превратиться в реку. Они миновали знаки, предупреждающие о внезапных наводнениях во время ливня, знаки, предназначенные для того, чтобы дети не играли в воде.
   Когда склон начал выравниваться, земля стала мягче, и Босх заметил что-то похожее на втертую в дорожку гусеницу. Она была не более шести дюймов в ширину и трех дюймов в глубину, и он шел по ней до самой кромки воды. Прежде чем отделиться от Систо, он присел и направил фонарь в мини-траншею. Он увидел что-то похожее на протектор шины.
   Босх поднял луч фонаря и пошел по следу к мелководью залива. Вода была прозрачной, и он мог видеть дно. Он видел что-то похожее на серый песок местами, большие куски серого камня местами. Некоторые из плоских полированных краев были подарком. Это был бетон, который сформировался и затвердел, а затем разрушился. Это был строительный мусор.
   - Гарри, давай, мы ее будем искать? - спросил Систо.
   - Подождите секунду, - сказал Босх. "Молчи".
   Босх выключил свет и остался у кромки воды. Он думал о том, что видел и что знал. Бетонный щебень. Оружие и припасы. Тачка и ручная тележка украдены у общественных работ. Горячая еда на переднем сиденье грузовика. Он понял, что задумал Доквейлер и что он делал у задней двери своего грузовика ранее той ночью, когда его прервал телефон шефа.
   - Доквейлер что-то строил, - сказал он. "Он привозил сюда тачки с бетоном и землей и сбрасывал их в мойку".
   - Хорошо, - сказал Систо. "Что это значит?"
   - Это значит, что мы ищем не в том месте, - сказал Босх.
   Он резко встал и снова включил свет. Он повернулся и посмотрел вверх по склону в сторону кухонных огней дома Доквейлера.
   "Я ошибся, - сказал он. "Мы должны вернуться".
   "Какая?" - спросил Систо. - Я думал, мы собираемся...
   Босх уже бежал вверх по склону. Систо замолчал и пошел за ним.
   Обратный подъем утомил Босха, и к тому времени, как он проезжал мимо дома, он уже шел скромной рысью. Через окна солярия он мог видеть мужчин в костюмах и знал, что следователи шерифа прибыли на место происшествия. Он не знал, были ли они членами стрелковой группы, и не стал выяснять. Он видел с ними вождя Вальдеса. Он жестикулировал и указывал, скорее всего, давая им первоначальное изложение того, что произошло.
   Босх пошел вдоль стены дома и вышел во двор.
   Теперь у входа стояли две патрульные машины шерифа и одна простая машина, но все, очевидно, были внутри. Босх подошел прямо к задней части пикапа Доквейлера и начал вытаскивать двухколесную ручную тележку. Систо догнал его в кузове грузовика и помог опустить тяжелую тележку на землю.
   - Что мы делаем, Гарри? он спросил.
   "Нам нужно переместить эти коробки в гараж, - сказал Босх.
   "Почему? Что в них?"
   "Не то, что в них. Что под ними".
   Он толкнул тележку к гаражу.
   "Доквейлер собирался вытащить это из своего грузовика и начать перевозить эти коробки", - сказал он.
   "Почему?" - спросил Систо.
   "Потому что у него в грузовике была горячая еда, и он хотел ее доставить".
   - Гарри, я не слежу.
   - Все в порядке, Систо. Просто начни двигать коробки".
   Босх атаковал первый ряд ящиков ручной тележкой, засунув отвал под нижний ящик, а затем наклонив тележку и колонну ящиков назад. Он быстро выехал из гаража и направился к пикапу. Он опустил колонну, дернул тележку назад и быстро вернулся за новой порцией. Систо работал только собственными мускулами. Он передвигал две и три коробки за раз, складывая их на подъездной дорожке рядом с пикапом.
   За пять минут они проделали большой рейд в штабели, и Босх наткнулся на резиновый коврик, покрывавший пол и предназначенный для сбора масла из автомобиля, припаркованного в гараже. Он использовал ручную тележку, чтобы перевезти еще несколько стопок коробок, а затем наклонился и откатил мат.
   Круглая металлическая крышка люка находилась на одном уровне с бетонным полом. На нем была выбита печать города Сан-Фернандо. Босх присел на корточки, засунул два пальца в нечто похожее на вентиляционные отверстия и попытался вытащить тяжелую металлическую пластину. Он не мог этого сделать. Он огляделся в поисках Систо.
   - Помогите мне с этим, - сказал он.
   - Подожди, Гарри, - сказал Систо.
   Он исчез из поля зрения Босха и исчез на несколько секунд. Когда он вернулся, у него был длинный железный стержень, согнутый в ручку на одном конце и крюк на другом.
   - Как, черт возьми, ты это нашел? - спросил Босх, уходя с дороги.
   "Я увидел его на верстаке и подумал, для чего он нужен, - сказал Систо. "Тогда я понял это. Я видел, как ребята из общественных работ использовали их на улице".
   Он вставил крюк в одно из отверстий в железной пластине и начал тянуть ее вверх.
   - Вероятно, оттуда он ее и украл, - сказал Босх. "Тебе нужна помощь?"
   - Я понял, - сказал Систо.
   Он вытащил люк, и он с грохотом упал на бетонный пол. Босх наклонился над дырой и посмотрел вниз. Верхний свет в гараже осветил лестницу, ведущую в темноту. Босх подошел к стопке коробок, где раньше видел лайтстики. Он рывком открыл коробку и вынул несколько. Позади него он услышал, как Систо завопил в открытую им дыру.
   - Белла?
   Ответа не последовало.
   Босх вернулся и начал открывать палки, надевать их и бросать в отверстие. Затем он начал спускаться по лестнице. Спуск составлял не более десяти футов, но последней ступеньки на лестнице не было, и он чуть не упал, когда поставил ногу на то место, где должна была быть ступенька. Он опустился до конца, а затем полез в задний карман за фонариком. Он включил его и ударил по бетонным стенам комнаты, которая явно еще строилась. Были железные опоры и фанерные формы для бетона. Пластиковая пленка висела на самодельных строительных лесах. Воздух был, но мало. Босх обнаружил, что находится на грани гипервентиляции, глотая кислород. Он предположил, что система очистки и фильтрации воздуха отсутствует или не работает. Единственный свежий воздух, поступающий в камеру, был через отверстие наверху.
   Он понял, что это была мечта Доквейлера. Он строил подземный бункер, где он мог бы отступить и спрятаться, когда произойдет сильное землетрясение, или сбросят бомбу, или придут террористы.
   "Что-либо?" Систо крикнул вниз.
   - Все еще ищу, - сказал Босх.
   - Я спускаюсь.
   "Просто смотри последнюю ступеньку. Его там нет".
   Босх начал обходить строительный мусор и спускаться по камере. Когда он раздвинул пластиковую занавеску, ему пришлось подойти к почти готовой секции с гладкими стенами, ровным полом и покрытым черным резиновым ковром. Он провел фонариком по всем поверхностям и ничего не увидел. Беллы здесь не было.
   Босх сделал полный круг. Он ошибался.
   Систо отодвинул пластиковую занавеску.
   "Она не здесь?"
   "Нет."
   "Дерьмо."
   - Нам нужно заглянуть в дом.
   - Может быть, он говорил правду о киноранчо.
   Босх отодвинул пластик и спустился в первую камеру. Когда он добрался до лестницы, то понял, что пропущенной ступеньки не было. Лестница просто опустилась до уровня пола, когда комната будет завершена.
   Он развернулся и чуть не врезался в Систо. Он протиснулся мимо него, а затем снова через пластиковую занавеску в готовую комнату. Он направил свет на пол, ища шов.
   - Я думал, мы возвращаемся наверх, - сказал Систо.
   - Помогите мне, - сказал Босх. - Я думаю, она здесь. Подними эту циновку.
   Каждый из них отошел в сторону комнаты и начал стягивать резиновый коврик. Это был цельный кусок, вырезанный, чтобы соответствовать пространству. Когда его откатили, Босх увидел под ним деревянные доски. Он начал искать петлю, или шов, или какой-нибудь признак скрытого отсека, но ничего не увидел.
   Босх стукнул кулаком по дереву и определил, что под ним определенно есть углубление. Систо тоже начал колотить по полу.
   "Белла? Белла?
   До сих пор нет ответа. Босх пробежал по полу к пластиковой занавеске, схватил ее и рванул вниз, в результате чего металлическая рама рухнула вместе с ней.
   "Смотри!" - крикнул Систо.
   Одна рука рамы ударила Босха по плечу, но это его не смутило. Он летал на адреналине.
   Он снова спустился в переднюю камеру и направил свет на лицевую сторону восьмидюймовой ступеньки. Он увидел шов, идущий полностью вокруг облицовки, изогнутой по контуру бетонного пола. Стоя на коленях, он подошел и попытался открыть ее, но не смог понять. - Помоги мне открыть это, - обратился он к Систо.
   Молодой сыщик присел рядом с Босхом и попытался засунуть ногти в шов. Он не мог взять себя в руки.
   - Осторожно, - сказал Босх.
   Он схватил кусок упавшего каркаса занавески и вонзил его край в шов. Как только он был плотно зажат, он поднял раму вверх, и шов раскрылся на дюйм. Систо вставил пальцы и вытащил доску.
   Босх с металлическим лязгом уронил раму и осветил неглубокое пространство под полом второй комнаты.
   Он увидел босые ноги пятками вниз на одеяле и связанные вместе. Пространство под полом было углубленным и глубже размеров пола и ступени, указанных снаружи.
   "Она здесь!"
   Он протянул руку, схватил обе стороны одеяла и вытащил его. Белла Лурдес выскользнула из неглубокого черного пространства на одеяле, расстеленном на фанерном поддоне. Она едва преодолела отверстие, образованное подступенком. Она была связана, с кляпом во рту и окровавлена. Ее одежда исчезла, и она была либо мертва, либо без сознания.
   "Белла!" - крикнул Систо.
   - Вызовите еще один RA, - приказал Босх. - Им понадобятся переносные носилки, чтобы перенести ее через люк.
   Когда Систо вытащил свой телефон, Босх снова повернулся к Белле. Он наклонился и приложил ухо к ее рту. Он почувствовал слабый ветерок дыхания. Она была жива.
   "У меня нет сигнала!" Систо сказал в отчаянии.
   - Поднимитесь, - крикнул Босх в ответ. "Вернись!"
   Систо подбежал к лестнице и начал подниматься. Босх стянул куртку и накинул ее на тело Беллы. Подтянул поддон поближе к лестнице и воздуху из люка.
   Белла начала приходить в себя, когда набрала воздуха. Ее глаза открылись, и они были поражены, растеряны. Ее начало трясти.
   - Белла? - сказал Босх. - Это я, Гарри. Ты в безопасности, и мы вытащим тебя отсюда".
  
  
   34
   Босх провел всю ночь со следователями шерифа, сначала рассказывая им о шагах, которые привели к прибытию офицеров Сан-Фернандо в дом Доквейлера, а затем пошагово рассказывая о шагах, которые привели к стрельбе. Босх только что прошел через этот процесс годом ранее после стрельбы в Западном Голливуде. Он знал, чего ожидать, и знал, что это рутина, и все же не мог принять это как таковое. Он знал, что ему нужно тщательно доказать, что его решение выстрелить через окно в спину Доквейлера было оправданным и неизбежным. По сути, то, что Доквейлер направил оружие на трех офицеров на кухне, сделало применение смертоносной силы приемлемым.
   На составление отчета о расследовании уходили недели, поскольку следователи ждали результатов баллистической и судебно-медицинской экспертизы и сопоставляли все это с допросами причастных офицеров и схематическими рисунками места стрельбы. Затем он будет представлен в отдел стрельбы полиции окружного прокурора для повторной проверки, которая также займет несколько недель. Затем будет издано окончательное заявление о стрельбе как об оправданной и входящей в компетенцию полиции.
   Босха не беспокоили его действия, и он также знал, что Белла Лурдес сыграет важную роль в расследовании. Тот факт, что она была спасена из подземного убежища Доквейлера, устранит любую возможную негативную реакцию СМИ, которая может оказать давление на офис окружного прокурора. Было бы трудно подвергнуть сомнению тактику, приведшую к расстрелу мужчины, который похитил полицейского, изнасиловал ее, а затем держал ее в подземной камере с очевидным намерением сохранить ей жизнь - еда, которую он принес домой... за неоднократные нападения, прежде чем в конечном итоге убить ее.
   Уже рассвело, когда следователи сказали, что с Босхом покончено. Они сказали ему идти домой и немного отдохнуть, и что у них могут возникнуть дополнительные вопросы в течение следующих нескольких дней, прежде чем они перейдут к этапу сопоставления и написания расследования. Босх сказал, что он будет доступен.
   Во время интервью Гарри узнал, что Лурдес доставили в травмпункт в Святом Кресте. По пути домой он зашел в больницу, чтобы узнать, можно ли получить обновленную информацию о ее состоянии. Он нашел Вальдеса в приемной травмпункта и мог сказать, что провел там всю ночь с тех пор, как следователи шерифа освободили его. Он сидел на диване рядом с женщиной, которую Босх узнал в партнерше Беллы по фотографиям на стене ее кабинета.
   - Вы закончили со следователями шерифа? - сказал Вальдес.
   - Пока, - сказал Босх. "Они отправили меня домой. Как Белла?
   "Она спит. Тарин разрешили вернуться и увидеть ее пару раз.
   Босх представился Тарин, и она поблагодарила его за участие в спасении. Босх только кивнул, чувствуя себя более виноватым за то, что отправил Лурдес в Доквейлер, чем за то, что спас ее от него.
   Босх посмотрел на Вальдеса и слегка кивнул головой в сторону коридора. Он хотел поговорить, но не в пределах слышимости Тарин. Вальдес встал, извинился и вышел с Босхом в коридор.
   - Так у тебя была возможность поговорить с Беллой и узнать, что произошло? - спросил Босх.
   - Коротко, - сказал Вальдес. "Она в плохой эмоциональной форме, и я просто не хотел подвергать ее этому. Я имею в виду, что спешить некуда, не так ли?
   "Нет."
   "Во всяком случае, она сказала, что вышла во двор около полудня, и там никого не было, потому что было время обеда. Она вошла в кабинет и обнаружила, что Доквейлер ест за своим столом. Когда она спросила о металлоискателе, он вызвался погрузить его в грузовик и довезти до дома".
   "И она сказала да, потому что меня не было рядом, чтобы помочь".
   "Не корите себя. Ты сказал ей взять Систо, и, кроме того, Доквейлер, каким бы мудаком он ни был, бывший полицейский. У нее не было причин чувствовать себя в опасности".
   - Так когда же он ее схватил?
   "Они зашли в дом и обыскали. Металлоискатель был тяжелым, и он вызвался отвезти его на городском грузовике и управлять им. Ты был прав. В кустах были ключи. Она просто не знала, что они его. Он припарковал грузовик позади гаража, так что это было довольно уединенно. Жертва покушения в пятницу еще не вернулась, и вокруг никого не было. Он попросил ее помочь ему вернуть металлоискатель обратно в грузовик, и тогда он схватил ее сзади и задушил. Должно быть, тогда он накачал ее наркотиками, потому что она долго отсутствовала. Когда она проснулась, она уже была в подземелье, а он был на ней. Он был груб... она изрядно потрепана".
   Босх покачал головой. Невозможно было представить, что пережила Лурдес.
   - Больной ублюдок, - сказал Вальдес. - Он сказал ей, что собирается сохранить ей жизнь там, внизу. Он сказал, что она больше никогда не увидит солнечного света...
   Босха спасла от мрачных подробностей Тарин, вошедшая в коридор в поисках его.
   - Я вернулась, чтобы сказать ей, что вы здесь, - сказала она Босху. - Она проснулась и хочет тебя видеть.
   - Ей не обязательно меня видеть, - сказал Босх. - Я не хочу вторгаться.
   - Нет, она хочет. Действительно."
   "Тогда ладно."
   Тарин провела Босха обратно через зал ожидания в другой коридор. Пока они шли, она сокрушенно покачала головой.
   - Она крепкая, - сказал Босх. - Она переживет это.
   - Нет, это не так, - сказала Тарин.
   "Тогда что?"
   - Я просто не могу поверить, что он тоже здесь.
   Босх был в замешательстве.
   "Главный?"
   - Нет, Доквейлер! Он лежит в этой больнице.
   Теперь Бош понял.
   - Белла знает?
   - Я так не думаю.
   - Ну, не говори ей.
   - Я бы не стал. Это бы ее чертовски напугало".
   - Как только он стабилизируется, его перевезут. У них есть тюремная больница в округе USC. Он пойдет туда".
   "Хороший."
   Они подошли к открытой двери и вошли в отдельную комнату, где Лурдес лежала на кровати с поднятыми бортиками. Она отвернулась от двери, глядя в окно комнаты. Ее руки безвольно лежали по бокам. Не глядя на своих посетителей, она попросила Тарин оставить их наедине.
   Тарин ушла, а Босх остался стоять. Он мог видеть только левый глаз Беллы, но мог сказать, что он был распухшим и в синяках. У нее также были опухоль и след от укуса на нижней губе.
   - Привет, Белла, - наконец сказал он.
   "Полагаю, я должна тебе то пиво, о котором ты говорил", - сказала она.
   Босх вспомнил, как сказал ей, что она будет ему должна, если найдет что-то металлоискателем.
   - Белла, я должен был быть там с тобой, - сказал он. "Мне очень жаль. Я напортачил, и ты заплатил ужасную цену.
   - Не глупи, - сказала она. "Вы не ошиблись. Я сделал. Я никогда не должен был поворачиваться к нему спиной".
   Наконец она посмотрела на него. Вокруг обоих глаз было кровоизлияние из-за того, что Доквейлер душил ее. Она подняла руку на кровати, приглашая подержать ее. Босх подошел ближе и сжал ее руку, пытаясь как-то передать то, что он не мог подобрать слов.
   - Спасибо, что пришли, - сказала она. - И за то, что спас меня. Мне начальник сказал. Ты, я бы догадался. Систо, это был сюрприз.
   Она попыталась улыбнуться. Босх пожал плечами.
   - Вы раскрыли дело, - сказал он. "И это спасло от него много других женщин. Запомни это".
   Она кивнула и закрыла глаза. Босх видел слезы.
   - Гарри, я должна тебе кое-что сказать, - сказала она.
   "Что это?" он спросил.
   Она снова посмотрела на него.
   - Он заставил меня рассказать ему о тебе. Он... причинил мне боль, и я попытался, но не смог этого вынести. Он хотел знать, откуда мы узнали о ключах. И о тебе. Он хотел знать, есть ли у тебя жена или дети. Я пытался выстоять, Гарри.
   Босх сжал ее руку.
   - Не говори больше, Белла, - сказал он. "Ты все сделал отлично. Мы нашли парня, и теперь все кончено. Это все, что имеет значение."
   Она снова закрыла глаза.
   "Теперь я снова пойду спать", - сказала она.
   - Конечно, - сказал он. - Я скоро вернусь, Белла. Держись там.
   Босх направился по коридору, думая о том, как Доквейлер пытает Беллу, чтобы получить информацию о нем. Он задавался вопросом, к чему бы это привело, если бы все не закончилось той ночью.
   В приемной Босх нашел Вальдеса, но не Тарин. Шеф объяснил, что она пошла домой за одеждой для Беллы, когда ее выпустят, когда бы это ни случилось. Они рассказали о деле Screen Cutter и о том, что необходимо сделать с их стороны как для расследования стрельбы шерифа, так и для судебного преследования Доквейлера. У них было сорок восемь часов, чтобы представить дело против подозреваемого в изнасиловании в прокуратуру и предъявить обвинения. Поскольку в больнице Лурдес не работала, Босху пришлось взять на себя ответственность.
   - Я хочу, чтобы это дело было герметичным, Гарри, - сказал Вальдес. "И я хочу поразить его всем, чем только можно. Возможна любая зарядка. Я не хочу, чтобы он когда-либо снова дышал свободным воздухом".
   - Понятно, - сказал Босх. "Это не будет проблемой. Я пойду домой, посплю примерно до полудня, а потом вернусь к делу.
   Вальдес ободряюще хлопнул его по плечу.
   - Дай мне знать, что тебе нужно, - сказал он.
   - Ты остаешься здесь? - спросил Босх.
   "Да, на какое-то время. Систо написал и сказал, что хочет зайти. Я думаю, я подожду его. Когда все выровняется, нам нужно собраться вместе и выпить пива, чтобы убедиться, что все в порядке".
   "Это будет хорошо".
   Босх вышел из больницы и столкнулся с Систо в гараже. Он был в свежей одежде и выглядел так, будто даже выспался.
   - Как Белла? он спросил.
   - Я действительно не знаю, - сказал Босх. "Она прошла через такой ад, который трудно себе представить".
   "А ты ее видел?"
   "На несколько минут. Шеф там, в зале ожидания. Он примет тебя, если сможет.
   "Прохладный. Увидимся в бюро".
   - Я собираюсь пойти домой и сначала выспаться.
   Систо кивнул и ушел. Босх что-то подумал и позвал его вслед.
   - Привет, Систо.
   Молодой сыщик вернулся.
   - Да, послушай, извини, что я потерял хладнокровие и толкнул тебя, - сказал Босх. - И бросаешь свой телефон. Это была просто напряженная ситуация, понимаете?
   "Нет, чувак, это было круто", - сказал Систо. "Ты был прав. Я не хочу быть ублюдком, Гарри. Я хочу быть хорошим детективом, как ты.
   Босх кивнул в знак благодарности за комплимент.
   - Не волнуйся, - сказал он. "Вы доберетесь туда. И вы хорошо поработали прошлой ночью.
   "Спасибо."
   - Ты хочешь что-нибудь сделать после того, как увидишь Беллу?
   "Что ты имеешь в виду?"
   - Иди в отдел общественных работ и заклей скотчем стол Доквейлера. Нам нужно будет пройти через это. Затем попросите начальника вытащить записи обо всех проверках кода, которые он проводил за последние четыре года. Вы ищете несанкционированные жилища.
   - Думаешь, он так выбирал жертв?
   "Я гарантирую это. Собери все это и положи на мой стол. Я пройдусь по ним, когда попаду туда, и выставлю его на улицы, где жили наши жертвы.
   "Прохладный. Нам нужен ордер?
   "Я так не думаю. Публичные записи."
   - Хорошо, Гарри, я в деле. Они будут на вашем столе.
   Босх ударил его кулаком и направился к своей машине.
  
  
   35
   Босх пошел домой, принял долгий душ, а затем забрался в свою кровать, чтобы вздремнуть, как он намеревался, четыре часа. Он даже повязал бандану на голову и на глаза, чтобы защититься от дневного света. Но менее чем через два часа глубокого сна его разбудил ревущий гитарный рифф. Он сдернул бандану и попытался проделать то же самое с остатками сна. Затем пришла ясность, и он понял, что это рингтон, который его дочь запрограммировала в его телефоне, чтобы он знал, когда она звонит: "Черное солнце" в исполнении Death Cab для милашки. Она запрограммировала его в свой телефон и на его звонки ей.
   Он схватился за телефон, сбросил его со столика на пол, прежде чем, наконец, поднял трубку и ответил.
   "Мэдди? Что случилось?"
   - Ничего. Что с тобой не так? Ты звучишь странно.
   "Я спал. В чем дело?"
   "Ну, я подумал, что мы, может быть, сегодня пообедаем. Ты все еще в отеле?
   - Стреляй, прости, Мэдди. Я забыл позвонить тебе. Я вернулся домой. Мне перезвонили прошлой ночью по экстренному делу. Офицера похитили, и мы работали над этим всю ночь".
   "Ебена мать! Похищен? Вы его вернули?
   "Это была она, и да, мы вернули ее. Но это была длинная ночь, и я просто наверстываю упущенное. Я думаю, что несколько дней я буду немного занят. Можем ли мы пообедать или поужинать в эти выходные или в начале следующей недели?"
   "Да, не беспокойтесь. Но как ее похитили?
   - Э-э, это довольно длинная история, но он был разыскиваемым парнем, и он как бы схватил ее до того, как она схватила его. Но мы ее вернули, он арестован, и все в порядке".
   Он оставил объяснение кратким, потому что не хотел, чтобы она знала подробности того, что случилось с Беллой Лурдес, или что он застрелил ее похитителя. Это повлечет за собой долгий разговор.
   "Очень хорошо. Тогда, пожалуй, я позволю тебе снова поспать.
   - У тебя были занятия сегодня утром?
   "Психология и испанский. Я закончил на сегодня".
   "Это мило."
   - А, папа?
   "Ага."
   "Я как бы также хотел сказать, что сожалею о том, что сказал вчера о ресторане и обо всем этом. Я не знал твоих причин, и это было отстойно, что я набросился на тебя. Мне правда жаль."
   - Не беспокойся об этом, детка. Ты не знал, и все в порядке.
   - Значит, мы в порядке?
   "Мы крутые".
   "Люблю тебя, папа. А сейчас иди спать."
   Она смеялась.
   "Какая?"
   - Вот что ты говорил мне, когда я был маленьким. "Люблю тебя, а теперь иди спать".
   "Я помню это."
   После отключения Босх снова натянул бандану на глаза и попытался снова заснуть.
   И потерпел неудачу.
   Через двадцать минут после того, как гитарный хук Death Cab играл в его голове, он отказался от попыток снова найти траншею для сна и встал с постели. Он еще раз быстро принял душ, чтобы освежиться, и направился обратно на север, в Сан-Фернандо.
   Количество грузовиков с журналистами возле полицейского участка удвоилось по сравнению с неделей ранее, когда Скриншот был просто разыскиваемым человеком. Теперь, когда его опознали, он похитил одного полицейского и был застрелен другим, это дело стало большой новостью. Босх, как обычно, вошел через боковую дверь и смог остаться незамеченным репортерами, собравшимися в вестибюле. Сотрудник отдела по связям с общественностью обычно был капитаном в рамках своих всеобъемлющих обязанностей, но Босх предполагал, что Тревино не будет ответственным лицом в истории, в которой он сыграл значительную роль. Он подозревал, что управление средствами массовой информации в этой истории перейдет к сержанту Розенбергу. , который был приветлив и телегеничен на манер копа. Он выглядел как полицейский и разговаривал как полицейский, а это то, чего хотели СМИ.
   Детективное бюро опустело, а Босху это было нужно. После события, подобного вчерашнему, люди, как правило, хотели поговорить. Они собирались вокруг стола и рассказывали со своей точки зрения, слушали с чьей-то еще точки зрения. Это было терапевтично. Но Босх не хотел говорить. Он хотел работать. Он должен был написать то, что, как он знал, будет длинным и подробным обвинительным документом, который сначала будет тщательно изучен его начальством в отделе, затем несколькими прокурорами окружной прокуратуры, затем адвокатом защиты и, в конце концов, даже средствами массовой информации. Он хотел сосредоточиться, и тихое детективное бюро было бы идеально.
   Систо не было в бюро, но его присутствие ощущалось сразу. Когда Босх добрался до своего стола и уронил ключи от машины, он обнаружил, что его ждут четыре аккуратные стопки отчетов о проверке кода. Появился молодой детектив.
   Босх сел за работу и почти сразу почувствовал, как на него навалилась тяжесть усталости. Он так и не отдохнул после событий прошлой ночи. Его плечо болело от удара каркаса занавеса в противорадиационном убежище Доквейлера, но больше всего он чувствовал боль в ногах. Этот спуск вверх по склону залива был первым разом, когда он запустил поршни за долгое время, и он чувствовал боль и усталость. Он вошел в компьютер, открыл пустой документ и оставил его готовым, а сам пошел по коридору на кухню участка.
   По пути он миновал открытую дверь кабинета начальника и увидел Вальдеса, сидевшего за столом с телефоном у уха. Фрагмента разговора, который он услышал, было достаточно, чтобы Босх понял, что начальник разговаривает с репортером, говоря, что отдел не собирается опознавать похищенного офицера, потому что она стала жертвой сексуального насилия. Босх считал, что в таком маленьком отделе, как отдел Сан-Фернандо, хорошему репортеру потребуется всего несколько звонков, чтобы выяснить, кого защищают. Это привело бы к тому, что репортеры расположились лагерем на лужайке перед домом Беллы Лурдес, если только ее адрес не был защищен документами на имя Тарин.
   Кофе уже был заварен, и Босх налил две чашки, обе остались черными. На обратном пути в бюро он остановился у открытой двери кабинета начальника и протянул одну в знак предложения. Вальдес кивнул и закрыл трубку, чтобы ответить.
   - Гарри, ты мужчина.
   Босх вошел в кабинет и поставил чашку на стол.
   - Убейте их до смерти, шеф.
   Через пять минут Босх вернулся в свою кабинку и просматривал отчеты об инспекциях. Это заняло у него всего час, потому что, как только он ознакомился с формой, он смог быстро просмотреть ее и определить улицу, на которой проходила каждая проверка. Он искал пять улиц, где жили известные жертвы, в том числе Беатрис Саагун. В конце часа он поместил Доквейлер на улицу каждой жертвы за несколько месяцев до ее нападения или попытки нападения. В двух случаях он действительно осматривал дом жертвы еще девять месяцев назад.
   Информация, полученная из отчетов, помогла составить четкое представление о МО Доквейлера. Босх полагал, что сначала он видел жертв во время проверок, затем выслеживал их и тщательно планировал нападения неделями, а иногда и месяцами. Как инспектор кодекса и бывший офицер полиции, он обладал навыками, которые помогали этому процессу. Босх не сомневался, что Доквейлер входил и рыскал в домах жертв, возможно, даже когда они были дома и спали.
   Покончив с контрольной частью головоломки, Bosch приступил к написанию платежного документа. Он печатал двумя пальцами, но все равно быстро, особенно когда знал и был уверен в истории, которую хотел рассказать.
   Он работал еще два часа без перерыва и даже не отрываясь от экрана компьютера. Закончив, он сделал глоток холодного черного кофе и нажал кнопку печати. Универсальный принтер в другом конце комнаты выплюнул шесть страниц через один интервал хронологии, которая началась с первого изнасилования, совершенного скрин-каттером четыре года назад, и закончилась тем, что Курт Доквейлер лежал лицом вниз на кухонном полу с пулей, застрявшей в позвоночнике. Босх проверил его красной ручкой, внес исправления на компьютере и снова распечатал. Затем он отнес его в кабинет начальника, где обнаружил, что тот разговаривает по телефону с еще одним репортером. Он снова закрыл трубку.
   "США сегодня", - сказал он. "Эта история движется от побережья к берегу".
   - Убедитесь, что они правильно пишут ваше имя, - сказал Босх. "Мне нужно, чтобы вы прочитали и одобрили это. Я хочу подать документы на Доквейлера завтра утром. Я собираюсь предъявить пять пунктов обвинения в насильственном изнасиловании, один пункт в попытке изнасилования, затем похищение человека, нападение с применением смертоносного оружия и несколько пунктов в краже государственного имущества".
   "Подход кухонной раковины. Мне это нравится."
   "Дай мне знать. Мне нужно написать отчет о доказательствах и ордер на обыск, которые мы получили прошлой ночью.
   Босх уже собирался покинуть офис, когда Вальдес поднял палец и вернулся к своему телефону.
   - Донна, мне нужно идти, - сказал он. "У вас есть подробности в пресс-релизе, и, как я уже сказал, в настоящее время мы не публикуем имена ни одного из офицеров. Мы убрали из обращения очень плохого персонажа и очень этим гордимся. Спасибо."
   Вальдес повесил трубку, даже когда они с Босхом услышали голос репортера, задающего очередной вопрос.
   - Целый день, - сказал Вальдес. "Они звонят отовсюду. Все хотят получить фотографии подземелья. Все хотят поговорить с Беллой и тобой.
   - Я слышал, как ты говорил по телефону ранее, когда ты употребил слово " подземелье ", - сказал Босх. "Вот как вещи обретают совершенно новую жизнь в средствах массовой информации. Это бомбоубежище, а не подземелье.
   - Что ж, как только у Доквейлера появится адвокат, он сможет подать на меня в суд. Эти репортеры... Один из них сказал мне, что средняя стоимость содержания заключенного в тюрьме составляет тридцать тысяч долларов в год, но поскольку Доквейлер, скорее всего, сейчас страдает параличом нижних конечностей, для него эта сумма удвоится. Я сказал, так что вы говорите, мы должны были просто казнить его на месте, чтобы сэкономить деньги?
   "У нас был шанс".
   - Я забуду, что ты это сказал, Гарри. Я даже не хочу думать о том, что ты собиралась сделать с ним прошлой ночью.
   - Как раз то, что было необходимо, чтобы найти Беллу.
   - Ну, мы все равно это сделали.
   "Нам повезло".
   "Это не повезло. Это была хорошая детективная работа. В любом случае, вы должны быть готовы. Они пытаются выяснить, кто был стрелком, и когда узнают, что это был ты, они свяжут это с прошлым годом в Западном Голливуде и со всеми остальными ранее. Приготовься."
   "Возьму отпуск и исчезну".
   "Хорошая идея. Значит, можно идти?"
   Он взял документ, который доставил Босх.
   - Ты мне скажи, - сказал Босх.
   - Хорошо, дай мне пятнадцать минут, - сказал Вальдес.
   - Кстати, а где капитан был весь день? Спать?"
   - Нет, он остается в больнице с Беллой. Я хотел, чтобы кто-то был там, чтобы держать СМИ подальше и на случай, если ей что-нибудь понадобится".
   Босх кивнул. Это был хороший ход. Он сказал Вальдесу, что будет в бюро и позвонит или напишет по электронной почте, если захочет внести какие-либо изменения в обвинительный документ.
   Он вернулся к своему компьютеру в детективном бюро. Он как раз заканчивал отчет, обобщающий вещественные доказательства, которые они собрали по делу, когда зазвонил его мобильный телефон. Звонил Микки Халлер.
   "Эй, Бро, от тебя ничего не слышно", - сказал адвокат. - Ты уже разговариваешь с внучкой?
   Дело Вэнса было настолько вытеснено из памяти Босха событиями последних восемнадцати часов, что казалось, что его поездка в Сан-Диего состоялась месяц назад.
   - Нет, еще нет, - сказал Босх.
   - А как насчет Иды Паркс, как бы ее ни звали? - спросил Халлер.
   "Ида Таунс Форсайт. Нет, до нее тоже еще не добрался. С другой моей работой все было как-то не так".
   "Ебена мать. Ты занимаешься этим парнем и подземельем в Санта-Клороксе?
   Это было старое прозвище Санта-Клариты, отражающее ее раннее воплощение в качестве пункта назначения для бегства белых из Лос-Анджелеса. Это казалось каким-то неуместным в устах парня, который, как знал Босх, вырос в Беверли-Хиллз, первом в округе бастионе белого изоляционизма и привилегий.
   - Да, я занимаюсь этим делом, - сказал Босх.
   "Скажите, парень уже связался с адвокатом?" - спросил Халлер.
   Босх помедлил, прежде чем ответить.
   "Ты не хочешь туда идти, - сказал он.
   - Эй, я пойду куда угодно, - сказал Халлер. "Есть случай, поедем. Но вы правы, эта ерунда с завещанием может занять меня на какое-то время.
   - Они уже оформляют завещание на Вэнса?
   "Неа. Ожидающий."
   "Ну, я должен вернуться к этому как-то завтра. Когда я найду внучку, я дам вам знать".
   - Приведи ее, Гарри. Я хотел бы встретиться с ней".
   Босх не ответил. Его внимание привлек экран, на котором он только что получил электронное письмо от Вальдеса, в котором утверждалось краткое изложение его дела и подтверждались показания под присягой. Теперь ему нужно было закончить отчет о доказательствах и ордер на обыск, и можно было идти.
  
  
   36
   В среду утром Босх был в офисе окружного прокурора, как только двери открылись. Поскольку это было громкое дело, он договорился о встрече, чтобы предъявить обвинения Доквейлеру. Вместо того, чтобы обратиться к прокурору, который зарегистрирует дело, а затем передаст его, чтобы никогда больше не видеть его, обвинение Доквейлера с самого начала было поручено ветерану судебного процесса по имени Данте Корвалис. Босх никогда раньше не работал с Корвалисом, но знал о нем по репутации - его прозвище в здании суда было "Непобедимый", потому что он никогда не проигрывал ни одного дела.
   Процесс подачи прошел гладко, и Корвалис только отклонил запрос Bosch о предъявлении обвинений, связанных с преступлениями против собственности, совершенными Доквейлером. Прокурор пояснил, что это уже будет сложное дело с показаниями нескольких потерпевших и анализом ДНК, чтобы объяснить присяжным. Не нужно было тратить время на подготовку или время суда по поводу кражи Доквейлером инструментов, бетона и крышки люка из Департамента общественных работ. Просто это были мелочи, которые могли вызвать негативную реакцию присяжных.
   "Это эффект телевидения, - сказал Корвалис. "Каждое испытание, которое вы видите на коробке, длится час. Присяжные по реальным делам теряют терпение. Таким образом, вы не можете чрезмерно преследовать дело. И суть в том, что нам это не нужно. У нас здесь достаточно, чтобы посадить его навсегда. И мы будем. Так что давайте забудем о крышке люка, за исключением тех случаев, когда вы даете показания о том, что нашли Беллу. Это будет хорошая деталь, которую вы можете выделить в своих показаниях.
   Босх не мог возразить. Он был счастлив просто иметь одного из главных игроков офиса в деле с самого начала. Босх и Корвалис договорились установить график встреч каждый вторник для обсуждения подготовки к делу.
   Босх вышел из Фольц-билдинга в десять. Вместо того, чтобы идти к своей машине, он пошел по Темпл, а затем пересек автостраду 101 на Мейн-стрит. Он прошел через парк Пасео-де-ла-Плаза, а затем по улице Ольвера через мексиканский базар, уверяя себя, что за ним не может следовать машина.
   В конце длинного прохода через сувенирные лавки он обернулся и посмотрел назад, чтобы посмотреть, нет ли у него хвоста на ногах. Удовлетворенный через несколько минут тем, что он был один, он продолжил меры по борьбе с слежкой, пересек Аламеду и войдя на станцию Юнион. Он прошел через гигантский зал ожидания, а затем окольным путем поднялся на крышу, где вытащил из бумажника карту TAP и сел на золотую ветку метро.
   Он изучал каждого человека в поезде, когда он отходил от станции Юнион и направлялся в Маленький Токио. На первой остановке он вышел из поезда, но затем остановился у раздвижной двери. Он проверил всех вышедших пассажиров, и ни один из них не показался подозрительным. Он вернулся в поезд, чтобы посмотреть, не сделал ли кто-нибудь из них то же самое, подождал, пока звонок не предупредит, что двери закрываются, и спрыгнул в последний момент.
   Никто не последовал.
   Он прошел два квартала вниз по Аламеде, а затем свернул к реке. Адрес, который у него был для Вибианы Веракрус, указывал на ее студию на улице Хьюитт, недалеко от Трэкшн, в самом сердце Района Искусств. Возвращаясь к Хьюитту, он неоднократно останавливался и осматривался вокруг. По пути он миновал несколько старых коммерческих построек, которые были отреставрированы или находятся в процессе восстановления для использования в качестве домов-лофтов.
   Район искусств был больше, чем район. Это было движение. Почти сорок лет назад художники всех специальностей начали занимать миллионы квадратных футов пустых площадей заброшенных фабрик и складов для перевозки фруктов, которые процветали в этом районе до Второй мировой войны. Платя пенни за фут за огромные рабочие пространства, некоторые из самых известных художников города процветали здесь. Казалось уместным, что движение закрепилось в области, где в начале 1900-х годов художники соперничали за создание красочных изображений, которые украшали ящики и ящики с фруктами, отправляемыми по всей стране, популяризируя узнаваемый калифорнийский стиль, который говорил, что жизнь на Западе хороша. Побережье. Это была одна из мелочей, которые помогли вдохновить волну движения на запад, которая теперь сделала Калифорнию самым густонаселенным штатом в союзе.
   Район искусств теперь столкнулся со многими проблемами, которые пришли к успеху, а именно с быстрым распространением джентрификации. В последнее десятилетие этот район начал привлекать крупных застройщиков, заинтересованных в больших прибылях. Стоимость квадратного метра площади измерялась уже не в копейках, а в долларах. Многие из новых арендаторов были высококлассными профессионалами, которые работали в центре города или в Голливуде и не знали разницы между пунктиром и трафаретной кистью. Многие из ресторанов стали высококлассными, в них работали знаменитые повара и парковщики, которые стоили больше, чем полный обед в старых угловых кафе, где когда-то собирались художники. Представление о районе как о пристанище для голодающего художника становилось все более и более необоснованным.
   Будучи молодым патрульным офицером, в начале 70-х годов Бош был направлен в подразделение Ньютон, в состав которого входило то, что тогда называлось Складским районом. Он помнил этот район как бесплодную пустошь с пустыми зданиями, лагерями бездомных и уличной преступностью. Он перешел в отдел Голливуда еще до начала возрождения искусства. Теперь, когда он шел, он поражался изменениям. Между фреской и граффити была разница. Оба они, возможно, были произведениями искусства, но фрески в Квартале искусств были прекрасны и выражали заботу и дальновидность, подобные тем, что он видел несколькими днями ранее в парке Чикано.
   Он прошел мимо The American, здания, которому более ста лет, которое первоначально служило отелем для чернокожих артистов во время сегрегации, а позже стало эпицентром как художественного движения, так и растущей сцены панк-рока в 1970-х годах.
   Вибиана Веракрус жила и работала через улицу в здании, которое когда-то было картонным заводом. Именно здесь были произведены многие вощеные коробки для фруктов с этикетками, которые служили визитными карточками Калифорнии. Это было четырехэтажное здание с кирпичной облицовкой и складскими окнами со стальными рамами. Рядом с входом висела медная табличка с указанием его истории и года постройки: 1908.
   На входе не было ни охраны, ни замка. Босх вошел в небольшой вестибюль, выложенный плиткой, и проверил доску, на которой были перечислены художники и их номера лофтов. Босх нашел имя Веракрус рядом с 4-D. Он также увидел на общественной доске объявлений несколько объявлений о собраниях арендаторов и соседей по таким вопросам, как стабилизация арендной платы и опротестование заявок на получение разрешения на строительство в мэрии. Там были списки для регистрации, и он увидел имя Виб, нацарапанное на всех них. Также была реклама показа документального фильма " Молодые турки " в пятницу вечером в лофте 4-D. В листовке говорилось, что фильм рассказывает об основании Района искусств в 1970-х годах. "Посмотрите на это место перед жадностью!" - протрубил флаер. Босху показалось, что Вибиана Веракрус унаследовала часть общественной активности, которая наполняла жизнь ее матери.
   Босх все еще чувствовал боль в ногах после того, как две ночи назад бежал по склону, и ему не хотелось подниматься на три лестничных пролета. Он нашел грузовой лифт с откидной дверью и с черепашьей скоростью поднялся на четвертый этаж. Лифт был размером с его гостиную, и ему было неловко подниматься в одиночку и тратить, должно быть, огромное количество энергии на перемещение платформы. Очевидно, это был элемент дизайна, оставшийся от раннего воплощения здания в качестве картонной фабрики.
   Верхний этаж был разделен на четыре рабочих чердака, в которые можно было попасть из серого промышленного вестибюля. Нижняя половина двери в 4-Д была обклеена мультяшными наклейками, очевидно, случайно наклеенными маленьким человеком - сыном Вибианы, как предположил Гарри. Над ней была открытка с указанием часов, когда Вибиана Веракрус будет принимать покровителей и зрителей своего искусства. По средам эти часы были с 11:00 до 14:00, и это означало, что Bosch на пятнадцать минут раньше. Он решил просто постучать в дверь, так как он был там не для того, чтобы увидеть ее искусство. Но он также надеялся, что сможет каким-то образом измерить женщину, прежде чем решит, как сказать ей, что она может быть наследницей состояния с большим количеством нулей, связанных с ним, чем она могла себе представить.
   Пока он решал, что делать, он услышал, как кто-то поднимается по лестнице рядом с шахтой лифта. Вскоре появилась женщина с замороженным кофейным напитком в одной руке и ключом в другой. Она была одета в комбинезон, а на шее у нее была дыхательная маска. Она выглядела удивленной, увидев мужчину, ожидающего у ее двери.
   - Привет, - сказала она.
   - Привет, - сказал Босх.
   "Я могу вам помочь?"
   - Э-э, вы Вибиана Веракрус?
   Он знал, что это она. Было явное сходство с фотографиями Габриэлейн с пляжа Коронадо. Но он указал на дверь в 4-D, как будто ему нужно было подтвердить свое присутствие вывешенными часами.
   - Я, - сказала она.
   - Ну, я рано, - сказал он. - Я не знал ваших часов. Я надеялся взглянуть на некоторые из ваших работ.
   "Это нормально. Вы достаточно близко. Я могу показать вам окрестности. Как вас зовут?"
   "Гарри Босх".
   Она выглядела так, словно узнала это имя, и Босху стало интересно, нашла ли ее мать способ связаться с ней после обещания, что она не будет пытаться.
   - Это имя известного художника, - сказала она. "Иероним Босх".
   Босх вдруг понял свою ошибку.
   - Я знаю, - сказал он. "Пятнадцатый век. На самом деле это мое полное имя". Она использовала ключ, чтобы открыть свою дверь. Она оглянулась на него через плечо.
   "Ты шутишь, верно?"
   "Нет."
   - У тебя были странные родители.
   Она открыла дверь.
   - Заходите, - сказала она. "На данный момент у меня здесь всего несколько штук. На Вайолет есть галерея, где есть еще парочка, и еще парочка на станции Бергамот. Откуда ты обо мне узнал?"
   Босх не подготовил рассказ, но знал, что станция Бергамот представляет собой конгломерат галерей, расположенных на старой железнодорожной станции в Санта-Монике. Он никогда не был там, но быстро принял это как прикрытие.
   "Э-э, я видел ваши работы в "Бергамоте", - сказал он. - У меня сегодня утром были дела в центре города, и я подумал, что могу посмотреть, что еще у вас есть.
   - Круто, - сказал Веракрус. - Ну, я Виб.
   Она протянула руку, и они пожали друг друга. Ее рука была грубой и мозолистой.
   Когда они вошли, на чердаке было тихо, и Босх решил, что ее сын в школе. Резкий запах химикатов напомнил Bosch о лаборатории отпечатков пальцев, где они использовали цианоакрилат для выпаривания предметов и получения отпечатков.
   Она указала вправо и позади Босха. Он повернулся и увидел, что переднее пространство чердака используется как ее мастерская и галерея. Ее скульптуры были большими, и Босх мог видеть, как грузовой лифт и двадцатифутовые потолки дали ей свободу действий. Три готовых изделия стояли на колесных поддонах, чтобы их можно было легко перемещать. Ночь кино в пятницу, вероятно, будет проходить в этом месте после того, как скульптуры будут убраны с дороги.
   Также была рабочая зона с двумя скамьями и стеллажами для инструментов. Большой блок чего-то похожего на поролон лежал на поддоне, и казалось, что в процессе лепки появляется изображение человека.
   Готовые изделия представляли собой многофигурные диорамы из чистого белого акрила. Все они были вариациями нуклеарной семьи: мать, отец и дочь. Взаимодействие троих было разным в каждой скульптуре, но в каждой дочь смотрела в сторону от родителей и не имела четко очерченного лица. Были нос и надбровные дуги, но не было ни глаз, ни рта.
   На одной из диорам отец был изображен солдатом с несколькими комплектами снаряжения, но без оружия. Его глаза были закрыты. Босх заметил сходство с фотографиями Доминика Сантанелло, которые он видел.
   Босх указал на диораму с отцом в образе солдата.
   - О чем этот? он спросил.
   "О чем это?" - повторил Веракрус. "Это о войне и разрушении семей. Но я не думаю, что моя работа нуждается в объяснении. Вы впитываете это и либо чувствуете что-то, либо нет. Искусство не должно объясняться".
   Босх только кивнул. Он чувствовал, что ошибся со своим вопросом.
   "Вы, наверное, заметили, что это дополнение к двум, которые вы видели в Bergamot", - сказал Веракрус.
   Босх снова кивнул, но уже более энергично, словно давая понять, что знает, о чем она говорит. Однако, когда она это сказала, ему захотелось отправиться в Бергамот и увидеть двух других.
   Он не сводил глаз со скульптур и пошел дальше в комнату, чтобы увидеть их с разных сторон. Босх мог сказать, что это была одна и та же девушка во всех трех частях, но ее возраст был разным.
   - Сколько лет девушке? он спросил.
   - Одиннадцать, тринадцать и пятнадцать, - сказал Веракрус. "Очень наблюдательный".
   Он догадался, что неполное лицо у каждого было связано с заброшенностью, незнанием своего происхождения, принадлежностью к числу безликих и безымянных. Он знал, на что это похоже.
   - Очень красиво, - сказал он.
   Он имел в виду это искренне.
   - Спасибо, - сказала она.
   "Я не знал своего отца, - сказал он.
   Когда он вышел, он вздрогнул. Это не было частью его прикрытия. Сила скульптур заставила его сказать это.
   - Мне очень жаль, - сказала она.
   "Я встречался с ним только один раз, - сказал он. "Мне был двадцать один год, и я только что вернулся из Вьетнама".
   Он указал на военную скульптуру.
   - Я выследил его, - сказал он. "Постучал в его дверь. Я был рад, что сделал это. Вскоре он умер".
   "Я якобы встретил своего отца однажды, когда был ребенком. Я этого не помню. Он тоже вскоре умер. Он погиб на той же войне".
   "Мне жаль."
   "Не будь. Я счастлив. У меня есть ребенок, и у меня есть свое искусство. Если я смогу уберечь это место от жадных рук, тогда все будет прекрасно.
   - Ты имеешь в виду здание? Он продается?
   "Он продан в ожидании одобрения городских властей на его перевод в жилой. Покупатель хочет разделить каждый лофт на две части, избавиться от художников и, в конце концов, назвать это Резиденцией Речных Искусств".
   Босх долго думал, прежде чем ответить. Она дала ему шанс.
   "Что, если я скажу вам, что есть способ сделать это?" он спросил. "Делайте все идеально".
   Когда она не ответила, он повернулся и посмотрел на нее. Потом она заговорила.
   "Кто ты?" она спросила.
  
  
   37
   Вибиана Веракрус ошеломленно замолчал, когда Босх рассказал ей, кто он такой и чем занимается. Он показал ей свои полномочия частного сыщика с государственной лицензией. Он не назвал Уитни Вэнс по имени, но сказал ей, что выследил ее по линии ее отца и полагал, что она и ее сын были единственными двумя кровными наследниками промышленного состояния. Это она упомянула Вэнса, увидев в последние несколько дней в СМИ сообщения о кончине промышленника-миллиардера.
   - Это тот, о ком мы здесь говорим? она спросила. - Уитни Вэнс?
   "Что я хочу сделать, так это генетически подтвердить связь, прежде чем мы перейдем к именам", - сказал Босх. "Если вы не против, я бы взял образец вашей ДНК через мазок слюны и передал его в лабораторию. Это займет всего несколько дней, и если мы получим подтверждение, у вас будет возможность воспользоваться помощью адвоката, который работает со мной над этим, или обратиться за собственным представлением. Это будет твой выбор".
   Она покачала головой, словно все еще не понимая, и села на табуретку, которую отодвинула от одного из рабочих столов.
   "В это так трудно поверить, - сказала она.
   Босх вспомнил телевизионное шоу из своего детства, в котором мужчина путешествовал по стране и раздавал ничего не подозревающим получателям чеки на миллион долларов от неизвестного благодетеля. Он понял, что чувствует себя таким же человеком. Только Бош раздавал миллиарды, а не миллионы.
   - Это Вэнс, не так ли? - сказала Вибиана. - Вы этого не отрицали.
   Босх долго смотрел на нее.
   - Какая разница, кто это? он спросил.
   Она встала и подошла к нему. Она указала на скульптуру с солдатом.
   "Я читала о нем на этой неделе, - сказала она. "Он помогал строить вертолеты. Его компания была частью военной машины, которая убила его собственного сына. Мой отец, которого я никогда не знала. Как я мог взять эти деньги?"
   Босх кивнул.
   "Думаю, это будет зависеть от того, что вы с ним сделаете", - сказал он. "Мой адвокат назвал это деньгами, которые изменят мир".
   Она посмотрела на него, но он мог сказать, что она видела что-то еще. Может быть, идея, которая была посажена его словами.
   - Хорошо, - сказала она. "Промажь меня".
   - Хорошо, но ты должен кое-что понять, - сказал Босх. "В корпорациях, которые в настоящее время владеют этим состоянием, будут люди с властью. Они не будут рады расстаться с ним и могут пойти на многое, чтобы остановить его. Мало того, что деньги изменят вашу жизнь, вы и ваш сын должны будете принять меры, чтобы защитить себя, пока дело не пойдет своим чередом. Вы не сможете никому доверять".
   Его слова явно заставили ее задуматься, как он и хотел.
   - Жилберто, - сказала она, размышляя вслух. Затем ее глаза метнулись к Босху. - Они знают, что ты здесь?
   - Я принял меры предосторожности, - сказал он. - И я дам тебе карточку. Если вы увидите что-то необычное или почувствуете какую-либо угрозу, вы можете позвонить мне в любое время".
   "Это так сюрреалистично, - сказала она. "Когда я сегодня поднимался по ступенькам со своим кофе, я думал о том, что у меня не хватило денег на смолу. Я не продал ни одного из своих произведений искусства за семь недель, и у меня есть художественный грант, но он просто покрывает жизнь для меня и моего сына. Итак, я леплю свою следующую работу, но не могу получить материал, который мне нужен, чтобы обернуть ее и закончить. А потом ты просто стоял там. И у вас была эта сумасшедшая история о деньгах и наследстве.
   Босх кивнул.
   - Так мы должны сделать мазок сейчас? он спросил.
   - Да, - сказала она. "Что я делаю?"
   - Тебе просто нужно открыть рот.
   "Я могу это сделать".
   Босх достал из внутреннего кармана пальто тюбик и отвинтил крышку. Он убрал тампон и подошел ближе к Вибиане. Держа палочку двумя пальцами, он провел кончиком тампона вверх и вниз по внутренней стороне ее щеки, поворачивая его, чтобы получить хороший образец. Затем он запечатал палку обратно в трубку.
   - Обычно ты делаешь два - на всякий случай, - сказал он. "Вы не возражаете?"
   - Давай, - сказала она.
   Босх повторил процесс. Это казалось ему таким навязчивым, его рука была так близко к ее рту. Но Вибиану, похоже, это не смутило. Он положил второй тампон обратно в трубку и запечатал ее.
   "В понедельник я взял мазок у твоей матери, - сказал он. "Это будет частью анализа. Они захотят идентифицировать ее хромосомы и отделить их от хромосом твоего отца и дедушки.
   - Вы ездили в Сан-Диего? она спросила.
   "Да. Я прошел мимо Чикано-парка, а затем к ее квартире. Ты там вырос?"
   "Да. Она все еще на том же месте".
   "Я показал ей фотографию. Это было о вас в тот день, когда вы встретили своего отца. Он не в этом, потому что он был тем, кто взял это".
   - Я хотел бы это увидеть.
   - У меня его нет с собой, но я принесу его тебе.
   - Значит, она знает об этом. Наследие. Что она сказала?"
   "Она не знает подробностей. Но она сказала мне, где тебя найти, и сказала, что это твой выбор.
   Вибиана не ответила. Казалось, она думала о своей матери.
   - Я сейчас пойду, - сказал Босх. - Я свяжусь с вами, как только что-нибудь узнаю.
   Он вручил ей одну из дешевых визитных карточек, на которых было напечатано его имя и номер телефона, и повернулся к двери.
   Босх вернулся к своей машине, которую он оставил припаркованной на стоянке возле здания суда перед назначением в прокуратуру. Пока он шел, он неоднократно проверял свой периметр на наличие слежки. Он ничего не увидел и вскоре вернулся к арендованному чероки. Он открыл задний люк внедорожника и откинул коврик сзади. Он поднял крышку отсека для запасного колеса и инструментов и достал мягкий конверт, который положил туда утром.
   Закрыв багажник, он сел за руль и открыл мягкий конверт. В нем находилась трубка для мазка, предоставленная Уитни Вэнс, с пометкой WV . В нем также находились две трубки, собранные у Габриэлы Лиды с пометкой GL . Маркером Sharpie он написал " VV " сбоку на двух пробирках с мазками, которые он только что взял у Вибианы.
   Он сунул дополнительные пробирки от Вибианы и ее матери в карман пальто и переупаковал конверт, чтобы в нем было по одному мазку от каждого директора. Он положил конверт на сиденье рядом с собой и позвонил Микки Холлеру.
   - У меня есть образец внучки, - сказал он. "Где ты?"
   - В машине, - сказал Халлер. "Старбакс в Чайнатауне, припаркованный под драконами".
   - Буду через пять. Со мной ее, ее матери и Вэнса. Вы можете отнести посылку в лабораторию.
   "Идеальный. Сегодня в Пасадене открыли завещание. Так что я хочу, чтобы это произошло. Нужно подтверждение, прежде чем мы сделаем ход.
   "На моем пути."
   Старбакс был на Бродвее и Сезаре Чавесе. Босху потребовалось менее пяти минут, чтобы прострелить и затем заметить "Линкольн" у красного бордюра под двойными драконьими воротами в Чайнатаун. Босх припарковался позади машины Халлера, включил мигалки и вышел. Он подошел и вошел в дверь позади водителя. Халлер сидел на противоположном сиденье с открытым портативным компьютером на откидном столе. Босх знал, что ворует Wi-Fi у Starbucks.
   - Вот он, - сказал адвокат. "Бойд, почему бы тебе не пойти и принести нам пару латте. Тебе что-нибудь нужно, Гарри?
   - Я в порядке, - сказал Босх.
   Халлер передал через сиденье двадцатидолларовую купюру, и водитель, не говоря ни слова, вышел из машины и закрыл дверь. Босх и Халлер остались одни. Босх передал ему пакет через сиденье.
   - Ценой своей жизни охраняй его, - сказал Босх.
   "О, я буду", - сказал Халлер. - Я собираюсь принять это прямо отсюда. Собираюсь с CellRight, если это вас устраивает. Они близки, надежны и аккредитованы AABB".
   "Если ты в порядке с ними, то и я в порядке с ними. Как это будет работать теперь?"
   "Я получаю это сегодня, и мы, вероятно, услышим "да" или "нет" к пятнице. Сравнивая дедушку и бабушку с внуком, мы говорим о двадцатипятипроцентном переходе хромосом. Это много для них, чтобы работать".
   - А как насчет вещей от Доминика?
   "Мы ждем этого. Давайте сначала посмотрим, что нам дадут мазки".
   "Хорошо. А вы уже просмотрели заявление о завещании?
   - Пока нет, но я получу его к концу дня. Я слышал, что у умершего не было кровных наследников.
   "Так что же нам делать?"
   "Ну, мы ждем подтверждения от CellRight, и если мы его получим, то мы собираем наш пакет и добиваемся судебного запрета".
   "Кто что делает?"
   "Мы просим суд остановить раздел имущества. Мы говорим: "Подождите минутку, у нас есть действительный наследник, голографическое завещание и средства подтверждения подлинности". Тогда мы готовимся к натиску".
   Босх кивнул.
   - Они придут за нами, - сказал Халлер. - Ты, я, наследник, все. Не заблуждайтесь, мы все честная игра. Нас попытаются выставить шарлатанами. Вы можете рассчитывать на это".
   - Я предупредил Вибиану, - сказал Босх. "Но я не думаю, что она понимала, насколько безжалостными они могут быть".
   "Посмотрим, как вернется ДНК. Если это то, что мы думаем, и она наследница, тогда мы объедем фургоны и подготовим ее. Нам, вероятно, придется переместить ее и спрятать.
   - У нее есть ребенок.
   - Значит, и ребенок тоже.
   "Ей нужно большое пространство для работы".
   "Возможно, ее работу придется приостановить".
   "Хорошо."
   Босх не думал, что все пройдет хорошо.
   "Я сказал ей то, что вы сказали о деньгах, которые изменят мир", - сказал он. - Думаю, это ее и привлекло.
   "Каждый раз".
   Халлер наклонился, чтобы заглянуть в окна и посмотреть, не ждет ли его водитель, чтобы снова сесть за руль. Его не было видно.
   "Я слышал в CCB, что вы подали на хозяина подземелья", - сказал Халлер.
   - Не называй его так, - сказал Босх. - Звучит как шутка, и я знаю женщину, которая была у него там внизу, в том месте. Она будет иметь дело с последствиями в течение долгого времени".
   "Извините, я всего лишь черствый адвокат. Он уже стал адвокатом?
   "Я не знаю. Но я же говорил тебе, тебе не нужен этот случай. Гай - бездушный психопат. Вы не хотите приближаться к этому".
   "Истинный."
   "Этот парень должен получить смертную казнь, спросите вы меня. Но он никого не убил - об этом мы пока знаем.
   В окно Босх увидел водителя, стоящего перед кофейней. Он держал две кофейные чашки и ждал, когда его вызовут обратно в "Линкольн". Босху показалось, что он смотрит на что-то через улицу. Затем он слегка кивнул.
   - Он только что...
   Босх повернулся и выглянул в заднее окно "линкольна", пытаясь разглядеть, на что смотрит водитель.
   "Какая?" - сказал Халлер.
   - Ваш водитель, - сказал Босх. - Как давно он у тебя?
   - Кто, Бойд? Около двух месяцев.
   - Он один из ваших проектов реформации?
   Теперь Босх наклонился вперед, чтобы посмотреть мимо Халлера в свое окно. У Халлера была история, когда он брал своих клиентов в качестве водителей, чтобы помочь им заплатить ему свои судебные издержки.
   "Я помог ему пережить пару переделок, - сказал Халлер. "В чем дело?"
   "Вы упомянули CellRight в его присутствии?" - спросил в ответ Босх. - Он знает, где вы берете образцы?
   Босх сложил два и два. В то утро он забыл проверить свой дом и улицу на наличие камер, но вспомнил, как Крейтон упомянул Халлера во время стычки в вестибюле полицейского участка. Если бы они знали о Галлере, то могли бы взять его под наблюдение. Может существовать план перехвата образцов ДНК либо до того, как они попадут в CellRight, либо после того, как их сдадут.
   - Э-э, нет, я не сказал ему, куда мы направляемся, - сказал Халлер. - Я не говорил об этом в машине. В чем дело?"
   - Вероятно, вы находитесь под наблюдением, - сказал Босх. - И он может быть в этом замешан. Я только что видел, как он кому-то кивнул.
   "Чертов А. Тогда его задница - трава. Больной-"
   "Держать на секунду. Давайте подумаем об этом. Ты-"
   "Ждать."
   Халлер поднял руку, останавливая Босха. Затем он передвинул свой ноутбук и сложил стол. Он встал и перегнулся через сиденье к рулю. Босх услышал стук открывающегося багажника.
   Халлер вышел из машины и подошел к багажнику. Вскоре Босх услышал, как она захлопнулась, и Халлер вернулся в машину с портфелем. Он открыл кейс, а затем открыл секретное отделение внутри него. Там было спрятано электронное устройство, и он включил выключатель, затем поставил чемоданчик на сиденье между ними.
   - Это радиочастотный глушитель, - сказал он. "Я беру этого ребенка с собой на каждую встречу с клиентом в тюрьме - никогда не знаешь, кто подслушивает. Если кто-то нас сейчас и слушает, то слышит громкий белый шум".
   Босх был впечатлен.
   "Я только что купил один из них", - сказал он. - Но это было не в модном портфеле.
   "Воспринял как частичную оплату гонорара от бывшего клиента. Курьер картеля. Он не собирался нуждаться в этом там, куда он направлялся. Так какой у тебя план?
   - Вы знаете другое место, где можно взять мазки?
   Халлер кивнул.
   "Калифорния кодирует в Бербанке", - сказал он. "Это зависело от них или CellRight и CellRight согласились на толчок".
   - Верните мне пакет, - сказал Босх. "Я отнесу трубки в CellRight. Вы несете фальшивую посылку в Калифорнийское кодирование. Заставьте их думать, что именно здесь мы проводим анализ".
   Босх достал из кармана пальто дополнительные пробирки с мазками Вибианы и Габриэлы. У него не было лишнего от Уитни Вэнс, поэтому, чтобы продать неправильное направление на случай, если трубки попадут в чужие руки, он использовал Sharpie, чтобы изменить инициалы, отмеченные на трубках. Он превратил VV в WV , а GL в случайно выбранного GE . Затем он подал сигнал о мягком конверте. Он вытащил пробирки с тампонами из Вэнса, Лиды и Веракруса и сунул их в карман пальто. Затем он положил две измененные трубки в конверт и вернул его.
   "Отнесите это в California Coding и попросите провести слепое сравнение", - сказал он. "Не сообщайте своему водителю или кому-либо еще, что, по вашему мнению, за вами следят. Я пойду в CellRight".
   "Понятно. Я все еще хочу надрать ему задницу. Посмотри на него вон там".
   Босх снова проверил водителя. Он больше не смотрел через улицу.
   "На это будет время позже. А я помогу".
   Халлер что-то писал в блокноте. Он закончил, вырвал страницу из блокнота и передал ее Босху.
   "Это CellRight и мой контакт там", - сказал Халлер. - Он ждет посылку.
   Босх узнал адрес. CellRight находился недалеко от Калифорнийского штата Лос-Анджелес, где располагалась лаборатория полиции Лос-Анджелеса. Он мог бы добраться туда за десять минут, но потребуется тридцать, чтобы убедиться, что за ним не следят.
   Он открыл дверь и повернулся, чтобы посмотреть на Халлера.
   "Держи портфель картеля поближе", - сказал он.
   - Не волнуйся, - сказал Халлер. "Я буду."
   Босх кивнул.
   "После того, как я брошу это, я пойду повидаться с Идой Таунс Форсайт", - сказал он.
   - Хорошо, - сказал Халлер. "Мы хотим, чтобы она была на нашей стороне".
   Босх вышел как раз в тот момент, когда Бойд подошел к водительской двери. Босх ничего ему не сказал. Он вернулся к своей машине, сел за руль и стал смотреть на перекресток, как "Линкольн" Галлера съехал на Сезара Чавеса и направился на запад. На перекрестке было много машин, но Босх не заметил ни одной подозрительной машины, которая могла бы следовать за "Линкольном".
  
  
   38
   Высадка в CellRight прошла без происшествий после того, как компания Bosch приняла меры по борьбе с слежкой, в том числе объехала стадион Доджер в ущелье Чавес. Доставив вручную три трубки контактному лицу Халлера, Босх направился к 5-му шоссе и направился на север. По пути он свернул на съезде с Магнолии в Бербанке, чтобы продолжить свой круговой маршрут и перекусить подводным бутербродом у Джамелы. Он ел в машине и следил за тем, кто приходит и уходит на стоянке.
   Он уже клал пустую обертку от сэндвича обратно в сумку, когда его телефон запищал, и ему позвонила Люсия Сото, его бывшая партнерша в полиции Лос-Анджелеса.
   - Как Белла Лурдес? она спросила.
   Слухи об имени, не обнародованном публично, быстро распространились.
   - Ты знаешь Беллу? он спросил.
   "Немного. Из Лас-Эрманаса .
   Босх вспомнил, что Сото был частью неформальной группы, состоящей из полицейских-латиноамериканцев из всех департаментов округа. Их было немного, поэтому группа наладила тесные связи.
   - Она никогда не говорила мне, что знает тебя, - сказал он.
   - Она не хотела, чтобы ты знал, что она проверяла тебя со мной, - сказал Сото.
   "Ну, она через многое прошла. Но она жесткая. Я думаю, она будет в порядке".
   "Я надеюсь, что это так. Это ужасная история".
   Она немного подождала, пока он начнет рассказывать ей подробности, но Босх промолчал. Она, наконец, получила изображение.
   - Я слышала, ты сегодня подала на этого парня, - сказала она. - Я надеюсь, что вы его правильно поняли.
   - Он никуда не денется, - сказал Босх.
   "Приятно слышать. Итак, Гарри, когда мы собираемся пообедать и наверстать упущенное? Я скучаю по тебе."
   "Черт, я только что поел. Но мы сделаем это в ближайшее время, когда я в следующий раз буду в центре города. Я тоже соскучился."
   - Увидимся, Гарри.
   Босх съехал со стоянки и пошел окольным путем на запад, в сторону Южной Пасадены. Он проезжал мимо дома Иды Таунс Форсайт на Арройо-драйв четыре раза в течение тридцати минут, каждый раз отмечая машины, припаркованные на улице, и все остальное, что могло указывать на то, что за давним секретарем и помощником Уитни Вэнс наблюдают. Он не увидел признаков слежки и после пары проходов по переулку за домом решил, что стучать в дверь безопасно.
   Он припарковался в переулке и прошел вокруг Арройо до дома. Дом Форсайта лично выглядел намного лучше, чем при просмотре в Google street view. Это был классический калифорнийский мастер, о котором тщательно заботились. Он вышел на широкое длинное крыльцо и постучал в деревянную дверь с кессоном. Он понятия не имел, был ли Форсайт дома или у него все еще были обязанности в доме Вэнсов. Если это так, он был готов подождать, пока она вернется.
   Но ему не пришлось стучать во второй раз. Женщина, к которой он пришел, распахнула дверь и посмотрела на него глазами, в которых не было ничего знакомого.
   "Миссис. Форсайт?
   - Это мисс.
   - Простите, мисс Форсайт. Ты меня помнишь? Гарри Бош? Я приходил к мистеру Вэнсу на прошлой неделе?
   Признание пришло.
   "Конечно. Почему ты здесь?"
   - Ну, во-первых, я хотел выразить свое сочувствие. Я знаю, что вы с мистером Вэнсом долгое время работали вместе.
   "Да, мы сделали. Это был настоящий шок. Я знаю, что он был стар и болен, но вы не ожидаете, что человек такой силы и силы внезапно исчезнет. Что я могу сделать для вас, мистер Босх? Я думаю, что мистер Вэнс заставил вас расследовать это, на самом деле уже не имеет значения.
   Босх решил, что лучшим ходом будет лобовой подход.
   "Я здесь, потому что хочу поговорить с вами о посылке, которую мистер Вэнс отправил мне на прошлой неделе".
   Женщина в дверях замерла почти на десять секунд, прежде чем ответить. Она выглядела испуганной.
   - Ты же знаешь, что за мной следят, да? она сказала.
   - Нет, этого я не знаю, - сказал Босх. "Прежде чем постучать, я посмотрел и никого не увидел. Но если это так, вы должны пригласить меня войти. Я припарковался за углом. Прямо сейчас стоять перед входом - это единственная раздача того, что я здесь".
   Форсайт нахмурился, но затем отступил и распахнул дверь пошире.
   - Входи, - сказала она.
   - Спасибо, - сказал Босх.
   Прихожая была широкой и глубокой. Она провела Босха вдоль нее, а затем в заднюю гостиную за кухней, где не было окон, выходящих на улицу. Она указала на стул.
   - Что вам нужно, мистер Босх?
   Босх сел, надеясь, что это убедит ее сделать то же самое, но она осталась стоять. Он не хотел, чтобы это был враждебный разговор.
   - Ну, во-первых, мне нужно подтвердить то, что я сказал у двери, - сказал он. - Ты отправил мне этот пакет, не так ли?
   Теперь ее руки были скрещены.
   "Да, - сказала она. - Потому что мистер Вэнс попросил меня об этом.
   - Вы знали, что в нем было? - спросил Босх.
   "В то время я этого не делал. Сейчас сделаю."
   Это сразу же коснулось Bosch. Спрашивали ли ее об этом руководители корпорации?
   - Откуда ты знаешь? он спросил.
   "Потому что после смерти мистера Вэнса и изъятия его тела мне сказали охранять его офис", - сказала она. "При этом я заметил, что его золотая ручка отсутствует. Именно тогда я вспомнил о тяжелом предмете в том пакете, который он просил передать вам.
   Босх с облегчением кивнул. Она знала о ручке. Но если она не знала о завещании, то, возможно, еще никто не знал. Это даст Халлеру преимущество, когда он сделает свой ход.
   - Что сказал вам мистер Вэнс, когда передал вам пакет для меня?
   "Он сказал мне положить его в сумочку и взять с собой домой. Он сказал, что хочет, чтобы я отнес его на почту и отправил по почте на следующее утро перед тем, как прийти на работу. Я сделал, как мне сказали".
   - Он спрашивал тебя об этом?
   - Да, первым делом, когда я пришел в то утро. Я сказал ему, что только что был на почте, и он был доволен".
   "Если бы я показал вам конверт, который был адресован и отправлен мне, как вы думаете, вы бы смогли его опознать?"
   "Вероятно. На нем был его почерк. Я бы признал это".
   - А если я напишу все это так, как вы изложили, в письме под присягой, согласитесь ли вы подписать его перед нотариусом?
   "Зачем мне это делать? Чтобы доказать, что это была его ручка? Если вы собираетесь продать его, я хотел бы иметь возможность купить его у вас. Я бы заплатил выше рыночной цены".
   "Это не то. Я не продаю ручку. В пакете был документ, который может быть оспорен, и мне, возможно, придется как можно лучше доказать, как он попал ко мне. Ручка, которая была семейной реликвией, будет полезна в этом процессе, но и подписанное вами письменное заявление под присягой тоже пригодится".
   "Я не хочу связываться с советом директоров, если вы об этом. Эти люди - животные. За часть этих денег они продадут собственных матерей.
   - Вас не затянет глубже, чем вы уже собираетесь, мисс Форсайт.
   Наконец она подошла к одному из других стульев в комнате и села.
   "Что ты имеешь в виду?" она сказала. - Я не имею ко всему этому никакого отношения.
   "Документ в пакете был рукописным завещанием, - сказал Босх. "Он называет вас бенефициаром".
   Он изучал ее реакцию. Она казалась озадаченной.
   - Ты хочешь сказать, что я получаю деньги или что-то в этом роде? она спросила.
   - Десять миллионов долларов, - сказал Босх.
   Босх увидел, как ее глаза на мгновение вспыхнули при осознании того, что она стоит в очереди за частью богатства. Она подняла правую руку и прижала кулак к груди. Ее подбородок опустился, но Босх все еще видел, как ее губы дрожат от слез. Босх не знал, как его прочитать.
   Прошло немало времени, прежде чем она посмотрела на него и заговорила.
   "Я ничего не ожидала, - сказала она. "Я был сотрудником. Я не был членом семьи".
   - Ты ходил в дом на этой неделе? он спросил.
   "Нет, не с понедельника. День после. Именно тогда мне сообщили, что мои услуги больше не нужны".
   - И вы были там в воскресенье, когда умер мистер Вэнс?
   "Он позвонил мне и попросил зайти. Он сказал, что хочет написать несколько писем. Он сказал мне прийти после обеда, что я и сделал. Я был тем, кто нашел его в его кабинете, когда я туда попал".
   - Вам разрешили вернуться туда без сопровождения?
   - Да, у меня всегда была такая привилегия.
   - Вы вызвали скорую помощь?
   - Нет, потому что он явно был мертв.
   - Он был за своим столом?
   "Да, он умер за своим столом. Он был наклонен вперед и немного в сторону. Похоже, он ехал быстро".
   - Значит, вы вызвали охрану.
   "Я позвонил мистеру Слоану, и он вошел и позвал кого-то из персонала, имеющего медицинское образование. Они пробовали сердечно-легочную реанимацию, но это не сработало. Он был мертв. Затем мистер Слоан вызвал полицию".
   - Вы знаете, как долго мистер Слоун работал на Вэнса?
   "Долго. По крайней мере, двадцать пять лет, я бы сказал. Мы с ним были там дольше всех".
   Она промокнула глаза салфеткой, которая, по мнению Босха, материализовалась из ниоткуда.
   "Когда я встретился с мистером Вэнсом, он дал мне номер телефона и сказал, что это мобильный телефон, - сказал Босх. "Он сказал позвонить ему, если я продвинусь в своем расследовании. Ты знаешь, что случилось с этим телефоном?
   Она тут же покачала головой.
   - Я ничего об этом не знаю, - сказала она.
   "Я несколько раз звонил и оставлял сообщения, - сказал Босх. - И мистер Слоан тоже меня призвал. Вы видели, как он брал что-нибудь со стола или из кабинета после смерти мистера Вэнса?
   "Нет, он сказал мне охранять офис после того, как они уберут тело. И я не видел мобильного телефона".
   Босх кивнул.
   - Вы знаете, для чего меня нанял мистер Вэнс? он спросил. - Он обсуждал это с тобой?
   "Нет, он этого не делал", - сказала она. "Никто не знал. Всем в доме было любопытно, но он никому не сказал, что ты делаешь.
   "Он нанял меня, чтобы узнать, есть ли у него наследник. Вы не знаете, наблюдал ли он за мной?
   "Зачем ему это делать?"
   - Я не уверен, но в завещании, которое он написал и которое вы мне прислали, явно предполагается, что я нашел живого наследника. Но мы больше никогда не разговаривали после того дня, когда я посетил его в особняке".
   Форсайт прищурила глаза, как будто ей было трудно отследить историю.
   - Ну, я не знаю, - сказала она. - Ты сказал, что звонил по тому номеру, который он тебе дал, и оставлял сообщения. Что ты ему сказал?
   Босх не ответил ей. Теперь он вспомнил, что оставил тщательно сформулированное сообщение, которое можно отнести к легенде о поиске Джеймса Олдриджа. Но это также могло быть воспринято как сообщение о том, что Босх нашел наследника.
   Он решил закончить разговор с Форсайтом.
   "РС. Форсайт, - сказал он. "Вам следует подумать о том, чтобы нанять адвоката, который будет представлять вас в этом деле. Вероятно, будет неприятно, когда завещание будет подано в суд по наследственным делам. Вам нужно защитить себя. Я работаю с адвокатом по имени Майкл Халлер. Пусть тот, кого вы наймете, свяжется с ним.
   "Я не знаю адвокатов, которым могла бы позвонить", - сказала она.
   "Попросите друзей порекомендовать вас. Или ваш банкир. Банкиры, вероятно, постоянно имеют дело с адвокатами по наследственным делам".
   "Хорошо, я сделаю."
   - И вы так и не ответили по поводу аффидевита. Я напишу его сегодня и принесу вам завтра, чтобы вы подписали. Это будет нормально?
   "Да, конечно."
   Босх встал.
   "Вы действительно видели, как кто-то наблюдает за вами или за домом?"
   "Я видел машины, которые им не принадлежат. Но я не могу быть уверен.
   - Хочешь, я выйду через задний двор?
   - Это может быть лучше всего.
   "Без проблем. Позвольте мне дать вам мой номер. Позвони мне, если у тебя возникнут трудности или если кто-нибудь начнет задавать тебе вопросы".
   "Хорошо."
   Босх вручил ей визитную карточку, и она повела его к задней двери.
  
  
   39
   Из Южной Пасадены было легко добраться до автострады Футхилл, а затем на запад в сторону Сан-Фернандо. По пути Босх позвонил Халлеру, чтобы сообщить ему, что он завершил и передачу CellRight, и интервью с Идой Таунс Форсайт.
   "Я только что ушел из California Coding, - сказал Халлер. "Они свяжутся с нами на следующей неделе с результатами".
   Босх понял, что он все еще был в машине с Бойдом за рулем, и играл с ним, продавая приманку с образцами ДНК.
   - Ты видишь какие-нибудь следы слежки? - спросил Босх.
   - Пока нет, - сказал Халлер. - Расскажите мне об интервью.
   Босх рассказал о разговоре с Форсайтом и сказал, что на следующий день напишет ей краткое изложение, которое она подпишет.
   - У вас есть нотариус, которого вы любите использовать? он спросил.
   "Да, я могу подставить вас, или я сам могу стать свидетелем этого", - сказал Халлер.
   Босх сказал, что свяжется с ним, но отключился. Он добрался до участка SFPD незадолго до 16:00. Он ожидал, что детективное бюро пустует в такой поздний час дня, но увидел, что в кабинете капитана горит свет, а дверь закрыта. Он прислонился к дверному косяку, чтобы послушать, разговаривает ли Тревино по телефону, но ничего не услышал. Он постучал в дверь, подождал, и Тревино неожиданно открыл ее.
   "Гарри. Как дела?"
   "Просто хотел, чтобы вы знали, что сегодня я подал документы на Dockweiler. Итого от двадцати до шестидесяти лет, если он будет признан виновным по всем пунктам обвинения.
   "Это отличные новости. Что они думают о нашем деле?"
   "Сказал, что мы надежны. Заместитель дал мне список вещей, которые он хочет, чтобы я составил перед предварительным экзаменом, и я подумал, что могу начать".
   "Хороший. Хороший. Значит, он уже назначен?
   "Да, Данте Корвалис был в этом с самого начала. Он один из лучших. Он ни разу не проиграл ни одного дела.
   "Фантастика. Ну, продолжай. Я поеду домой через несколько минут.
   "Как Белла? Ты поедешь сегодня в больницу?
   - Я не заходил сегодня, но слышал, что с ней все в порядке. Они сказали, что завтра попытаются отправить ее домой, и она этому рада".
   - Ей будет хорошо быть с Тарин и их ребенком.
   "Ага."
   Они оба все еще стояли у двери кабинета Тревино. Босх почувствовал, что капитан хочет еще что-то сказать, но между ними повисла неловкая тишина.
   - Что ж, мне нужно кое-что написать, - сказал Босх.
   Он повернулся к своему столу.
   - А, Гарри? - сказал Тревино. - У тебя есть минутка, чтобы войти?
   - Конечно, - сказал Босх.
   Капитан вернулся в свой кабинет и спрятался за письменный стол. Он сказал Босху сесть, и Гарри занял единственное свободное место.
   "Это насчет того, что я использую компьютер DMV в своем личном деле?" он спросил.
   - О нет, - сказал Тревино. "Отнюдь не. Это вода под мостом".
   Он указал на бумаги на своем столе.
   "Я работаю над графиком развертывания здесь", - сказал он. "Я занимаюсь всем отделом. В патруле у нас все хорошо, а в детективах нет. Мы, очевидно, проиграли с Беллой, и на данный момент неизвестно, когда она вернется или вернется ли она".
   Босх кивнул.
   "Пока это неизвестное не известно, нам нужно держать ее позицию открытой", - сказал Тревино. "Итак, сегодня я говорил об этом с начальником, и он собирается обратиться в городской совет с просьбой о временном финансировании. Мы хотели бы привлечь вас на полный рабочий день. Что вы думаете?"
   Босх задумался, прежде чем ответить. Он не ожидал такого предложения, особенно от Тревино, который никогда не покупал Bosch.
   - Ты имеешь в виду, что я не буду резервом? Мне бы заплатили?
   "Да сэр. Стандартная зарплата третьего уровня. Я знаю, что вы заработали больше с Лос-Анджелесом, но это то, что мы платим".
   "И я бы разобрался со всеми делами о CAP?"
   "Ну, по большей части я думаю, что вы будете заниматься подготовкой на Доквейлере, и мы не хотим забывать о нераскрытых делах. Но да, когда дело дойдет до дела, вы будете заниматься преступлениями против личности. Ты будешь работать с Систо над ними, когда тебе нужно будет отправиться в поле.
   Босх кивнул. Хорошо быть разыскиваемым, но он не был уверен, что готов работать в Сан-Фернандо по полной программе. Он предполагал, что дело Вэнса и его роль исполнителя его воли отнимут много времени в ближайшем будущем, особенно с учетом возможной битвы за наследство.
   Тревино принял его молчание за что-то другое.
   - Смотри, - сказал он. - Я знаю, что у вас с Систо случилась вспышка в офисе общественных работ, но я думаю, что это было просто сгоряча. К тому времени, как вы двое нашли и спасли Беллу, казалось, что вы хорошо сработались. Я ошибаюсь?"
   - С Систо все в порядке, - сказал Босх. - Он хочет быть хорошим детективом, и это уже полдела. А вы? Желание уволить меня той ночью тоже было спонтанным?
   Тревино поднял руку в знак капитуляции.
   "Гарри, ты знаешь, что у меня были проблемы с этой договоренностью с самого начала", - сказал он. "Но я скажу это: я был неправ. Посмотрите на этот случай - Screen Cutter. Мы получили его благодаря твоей работе, и я ценю это. У нас с тобой все в порядке, насколько я могу судить. И чтобы вы знали, это была не идея шефа. Я пошел к нему и сказал, что хочу взять тебя на полный рабочий день".
   "Я ценю это. Так что это будет означать, что больше не будет частной работы, верно?
   "Мы можем поговорить с шефом, если вы считаете, что вам нужно сохранить частный билет. Что ты говоришь?"
   - Ну, а как насчет расследования стрельбы шерифом? Разве нам не нужно ждать, пока мы получим официальное решение по этому поводу, и оно будет передано окружному прокурору?"
   "Ну давай же. Мы знаем, что это была хорошая стрельба. Мы можем запутаться в тактике, но что касается вопроса стрелять или не стрелять, никто и глазом не моргнет. Вдобавок ко всему, все понимают, что отсутствие Беллы ставит нас в кадровое давление, и это решение шефа.
   Босх кивнул. У него было ощущение, что он может продолжать задавать вопросы, а Тревино ответит "да" на что угодно.
   - Кэп, могу я взять ночь на раздумья и вернуться к вам завтра?
   - Конечно, Гарри, без проблем. Просто дай мне знать."
   "Заметано."
   Босх вышел из кабинета капитана, закрыв за собой дверь, и перешел в свою кабинку. Настоящая причина его прихода в участок заключалась в том, чтобы воспользоваться принтером после того, как он написал показания под присягой Форсайта. Но он не хотел начинать этот документ с возможности того, что Тревино выйдет из своего кабинета и увидит, что он делает. Так что он провел время до ухода Тревино, просматривая список дел, который он составил во время утренней встречи с Данте Корвалисом.
   Среди других запросов прокурор потребовал обновленные и подписанные заявления от всех известных жертв Доквейлера. Он добавил конкретные вопросы, на которые ему нужно было ответить в заявлениях. Они будут занесены в протокол на предварительном слушании дела против Доквейлера и позволят потерпевшим избежать дачи показаний. Все, что требовалось на предварительном слушании, - это представить прокурору доказательства prima facie, подтверждающие обвинения. Доказывание вины вне разумных сомнений было мерой, предусмотренной для суда. Бремя передачи дела на предварительное слушание ложится в первую очередь на Босха, поскольку он будет давать показания о расследовании, которое привело к Доквейлеру. Корвалис сказал, что хотел бы избежать без крайней необходимости того, чтобы жертвы изнасилования предстали перед свидетелями, чтобы публично пережить ужас того, что с ними произошло. Он хотел, чтобы это случилось только один раз, и тогда это было засчитано. На суде.
   Босх был на полпути к созданию шаблона вопросов для жертв, когда Тревино ушел и запер свой кабинет, выключив свет.
   - Ладно, Гарри, я ухожу.
   - Спокойной ночи и отдыхай.
   - Ты завтра?
   "Пока не уверен. Я либо буду здесь, либо позвоню и дам ответ".
   "Большой."
   Босх наблюдал за стеной кабинки, пока Тревино подошел к доске посещаемости и расписался. Капитан ничего не сказал о том, что Босх не подписал его, когда вошел.
   Вскоре капитан ушел, и Босх остался в бюро один. Он сохранил свою работу над шаблоном свидетеля и открыл новый пустой документ. Затем он напечатал письменные показания, начинающиеся со слов "Я, Ида Таунс Форсайт...".
   Ему понадобилось меньше часа, чтобы заполнить скудные две страницы основных фактов, потому что он знал из многолетнего общения со свидетелями, показаниями под присягой и адвокатами, что чем меньше фактов он поместит в документ, тем меньше углов атаки будет для него. адвокаты от оппозиции.
   Он распечатал две копии для подписи Форсайта, одну для подачи в суд и одну для хранения в папке, содержащей копии всех важных документов по делу.
   Находясь в типографии, он увидел на доске объявлений отряда регистрационный лист для спонсоров боул-атона, призванного собрать средства для товарища-офицера, находящегося в отпуске по травме. Офицера звали 11-Дэвид, что, как знал Босх, было радиопозывным, используемым Беллой Лурдес. В листовке объяснялось, что, хотя она будет получать полную заработную плату во время отпуска, ожидается, что она понесет ряд дополнительных расходов, не покрываемых компенсацией рабочим и недавно урезанным медицинским планом департамента. Босх предположил, что эти расходы, скорее всего, были связаны с сеансами психотерапии, которые больше не покрывались страховкой, предоставляемой отделением. Начиная с вечера пятницы, боул-атон будет длиться как можно дольше, а предлагаемая спонсорская плата составит один доллар за игру - приблизительно четыре доллара в час.
   Босх увидел, что Систо числится в одной из команд. Он достал из кармана ручку и расписался под именем Тревино в списке спонсоров. Капитан поставил пять долларов за игру, и Босх согласился с этим.
   Однажды он вернулся к своему столу, и Босх позвонил Галлеру. Как обычно, адвокат ехал на заднем сиденье своего "Линкольна" куда-то по городу.
   "У меня готовы письменные показания, и я могу вернуться к ним в любое время, когда вы сведете меня с нотариусом", - сказал он.
   - Хорошо, - сказал Халлер. "Я хотел бы встретиться с Идой, так что, может быть, мы все пойдем. Как у вас завтра в десять часов?
   Босх понял, что не попросил у Форсайта номер телефона. У него не было возможности связаться с ней, чтобы договориться о встрече. Он сомневался, что она была в списке, учитывая, что она работала на одного из самых замкнутых мужчин в мире.
   "Это работает для меня", - сказал он. - Мы должны встретиться у нее дома. Я приду пораньше и прослежу, чтобы она была дома. Ты приведи нотариуса.
   - Договорились, - сказал Халлер. "Напишите мне адрес".
   "Сделаю. И еще одно. Оригиналы документов из пакета, который я получил? Они нужны вам завтра или когда мы пойдем в суд?
   "Нет, держите их там, где они у вас есть, пока они в безопасности".
   "Они есть."
   "Хороший. Мы не производим оригиналы, пока суд не прикажет нам сделать это".
   "Понятно."
   Они закончили разговор. Покончив с делами, Босх собрал копии письменных показаний Форсайтов с лотка для принтера и покинул участок. Он направился к аэропорту в Бербанке, решив, что будет лучше сделать еще одну смену транспорта, поскольку он направлялся к тому, что казалось важными последними шагами в деле Вэнса.
   Он вырулил на обратную полосу Hertz, собрал свои вещи, в том числе глушитель GPS, и оставил Cherokee там. Он решил немного изменить ситуацию, подойдя к стойке Avis в терминале, чтобы арендовать замену. Ожидая своей очереди, чтобы снять квартиру, он думал о Форсайте и ее отчете о том, что произошло в дни, последовавшие за его визитом к Уитни Вэнс. У нее был уникальный взгляд и знание того, что происходит внутри особняка на Сан-Рафаэле. Он решил, что подготовит дополнительные вопросы к намеченной на следующий день встрече.
   Уже стемнело, когда он добрался до Вудро Вильсон Драйв. Когда он свернул на последний поворот, то увидел машину, припаркованную у обочины перед его домом, и его фары осветили две фигуры, сидящие внутри и ожидающие. Босх проезжал мимо, пытаясь понять, кто это мог быть и почему они припарковались прямо перед его домом, выдавая свое местоположение. Он быстро пришел к выводу и произнес его вслух.
   "Полицейские".
   Он предположил, что это были детективы шерифа с дополнительными вопросами о стрельбе в Доквейлере. Он развернулся на перекрестке Малхолланд Драйв, поехал обратно к своему дому и без колебаний въехал на взятом напрокат Ford Taurus в навес для машины. Заперев машину, он вышел на улицу, чтобы проверить почтовый ящик и взглянуть на номерной знак седана. Двое мужчин уже вышли из машины.
   Босх проверил почтовый ящик и обнаружил, что он пуст.
   - Гарри Босх?
   Босх повернулся к улице. Он не опознал ни одного из мужчин в составе группы OIS шерифа, которая прошлой ночью работала на месте происшествия в Доквейлере.
   "Вот так. Что случилось, ребята?
   В унисон мужчины извлекли золотые значки, которые отражали свет уличного фонаря над ними. Они оба были белыми, лет сорока, и одеты в очевидные полицейские костюмы, то есть со стойки в магазине "два по цене одного".
   Босх заметил, что у одного из них под мышкой черная папка. Это было мелочью, но Босх знал, что стандартные папки, используемые департаментом шерифа, были зелеными. Полиция Лос-Анджелеса использовала синий цвет.
   - Полицейское управление Пасадены, - сказал один из них. - Я детектив Пойдрас, а он - детектив Фрэнкс.
   - Пасадена? - сказал Босх.
   - Да, сэр, - сказал Пойдрас. "Мы работаем над делом об убийстве и хотели бы задать вам несколько вопросов".
   - Внутри, если вы не возражаете, - добавил Фрэнкс.
   Убийство. Сюрпризы продолжали приходить. В голове Босха промелькнуло видение испуганного взгляда Иды Таунс Форсайт, когда она сказала, что за ней наблюдают. Он остановился и посмотрел на двух своих посетителей.
   - Кого убили? он спросил.
   - Уитни Вэнс, - сказал Пойдрас.
  
  
   40
   Босх усадил двух детективов из Пасадены за обеденный стол и сел напротив них. Он не предложил им ни воды, ни кофе, ни чего-либо еще. Франкс нес папку. Он положил его сбоку от стола.
   Хотя оба детектива выглядели примерно одного возраста, еще предстоит выяснить, у кого из них больше соковыжималки - кто из них был старшим в товариществе, кто из них был вожаком.
   Босх держал пари, что это был Пойдрас. Он был тем, кто заговорил первым и был за рулем автомобиля. Франкс, возможно, нес папку, но первые два факта были явными признаками того, что он играл вторым после Пойдраса. Другим было двухцветное лицо Фрэнкса. Его лоб был таким же белым, как у вампира, но была четкая демаркационная линия, где нижняя половина его лица была красновато-коричневой. Он сообщил Босху, что, вероятно, он часто играет либо в софтбол, либо в гольф. Поскольку Фрэнксу было за сорок, Босх догадался, что это гольф. Это было популярное времяпрепровождение среди детективов по расследованию убийств, потому что оно соответствовало навязчивым качествам, необходимым для работы. Но иногда, как заметил Босх, гольф становился более навязчивой идеей, чем работа по расследованию убийств. Вы закончили тем, что парни с двухцветными лицами играли вторую партию с вожаком, потому что они всегда думали о следующем раунде и о том, кто может перевести их на следующий курс.
   Много лет назад у Bosch был партнер по имени Джерри Эдгар. Он превратил Боша в вдову, играющую в гольф, из-за своей одержимости игрой. Однажды они работали над делом и должны были отправиться в Чикаго, чтобы найти и арестовать подозреваемого в убийстве. Когда Босх добрался до аэропорта Лос-Анджелеса перед вылетом, он увидел Эдгара, проверяющего свои клюшки для гольфа на стойке регистрации багажа. Эдгар сказал, что планирует остаться в Чикаго еще на один день, потому что знает парня, который поможет ему добраться до Медины. Босх предположил, что это поле для гольфа. Следующие два дня, разыскивая подозреваемого в убийстве, они разъезжали с набором клюшек для гольфа в багажнике взятой напрокат машины.
   Сидя за столом напротив двух мужчин из Пасадены, Босх решил, что собакой был Пойдрас. Он не сводил с него глаз.
   Босх начал с вопроса раньше, чем они успели.
   - Как был убит Вэнс? он спросил.
   Пойдрас изобразил на лице беспокойную улыбку.
   "Мы не собираемся делать это таким образом", - сказал он. "Мы здесь, чтобы задать вам вопросы. А не наоборот."
   Фрэнкс поднял блокнот, который он вынул из кармана, словно показывая, что он здесь, чтобы записывать информацию.
   - Но в том-то и дело, не так ли? - ответил Босх. "Если вы хотите получить от меня ответы, то я хочу получить ответы от вас. Мы торгуем".
   Босх махнул рукой взад-вперед, сигнализируя о равной и свободной торговле.
   - Э-э, нет, мы не торгуем, - сказал Фрэнкс. "Один звонок в Сакраменто, и мы лишим вашу лицензию частного частного лица за непрофессиональное поведение. Это то, что мы делаем. Как бы это было?
   Босх потянулся к ремню и снял с него значок Сан-Фернандо. Он бросил его на стол перед Фрэнксом.
   "Все будет хорошо", - сказал он. - У меня есть другая работа.
   Фрэнкс наклонился вперед и посмотрел на значок, затем ухмыльнулся.
   - Вы офицер запаса, - сказал он. "Ты отнесешь это и доллар в Starbucks, и они могут дать тебе чашку кофе".
   "Сегодня мне предложили полный рабочий день, - сказал Босх. "Завтра я получу новый значок. Не то, чтобы то, что написано на значке, имело значение.
   - Я очень рад за вас, - сказал Фрэнкс.
   - Давай, позвони в Сакраменто, - сказал Босх. "Посмотрите, что вы можете сделать".
   "Послушай, как насчет того, чтобы остановить спичку прямо здесь?" - сказал Пойдрас. - Мы знаем о вас все, Босх. Мы знаем о вашей истории в полиции Лос-Анджелеса, мы знаем о том, что произошло прошлой ночью в Санта-Кларите. И мы также знаем, что вы провели час с Уитни Вэнс на прошлой неделе, и мы здесь, чтобы узнать, о чем это было. Этот человек был стар, и он был неизлечим, но кто-то отправил его в Валгаллу немного раньше, и мы собираемся выяснить, кто и почему".
   Босх сделал паузу и посмотрел на Пойдраса. Он только что подтвердил, что у него есть сок в партнерстве. Он командовал.
   - Я подозреваемый? - спросил Босх.
   Фрэнкс в отчаянии откинулся назад и покачал головой.
   "Вот он снова задает вопросы", - сказал он.
   - Ты знаешь, как это делать, Босх, - сказал Пойдрас. "Все подозреваемые, пока они не подозреваемые".
   "Я мог бы позвонить своему адвокату прямо сейчас, и на этом все бы закончилось, - сказал Босх.
   - Да, можно, - сказал Пойдрас. "Если бы ты хотел. Если бы тебе было что скрывать.
   Затем он посмотрел на Босха и стал ждать. Босх знал, что Пойдрас рассчитывает на его преданность миссии. Он провел годы, делая то, что делали эти двое, и он знал, с чем они столкнулись.
   "Я подписал соглашение о конфиденциальности с Вэнсом, - сказал Босх.
   - Вэнс мертв, - сказал Фрэнкс. "Ему все равно".
   Босх намеренно посмотрел на Пойдраса, когда тот заговорил в следующий раз.
   - Он нанял меня, - сказал Босх. - Он заплатил мне десять штук, чтобы я нашел ему кого-нибудь.
   "Кто?" - спросил Фрэнкс.
   - Вы знаете, я могу сохранить это в тайне, - сказал Босх. - Даже если Вэнс мертв.
   "И мы можем отправить вас в тюрьму за сокрытие информации в расследовании убийства", - сказал Фрэнкс. "Ты знаешь, что победишь, но сколько времени это займет? День или два в клинке? Этого ты хочешь?
   Босх перевел взгляд с Фрэнкса на Пойдраса.
   - Вот что я вам скажу, - сказал он. - Я хочу поговорить только с тобой, Пойдрас. Скажи своему напарнику, чтобы сел в машину. Сделай это, и я поговорю с тобой, отвечу на любой вопрос. Мне нечего скрывать".
   - Я никуда не пойду, - сказал Фрэнкс.
   - Тогда вы не получите того, за чем пришли сюда, - сказал Босх.
   - Дэнни, - сказал Пойдрас.
   Его голова склонилась к двери.
   - Ты меня гадишь, - сказал Фрэнкс.
   - Просто иди покури, - сказал Пойдрас. "Остывать."
   Фрэнкс встал с раздражением. Он сделал вид, что закрыл свой блокнот, затем схватил папку.
   - Вам лучше оставить это, - сказал Босх. - На случай, если я смогу указать на вещи на месте преступления.
   Фрэнкс посмотрел на Пойдраса, который слегка кивнул. Фрэнкс уронил папку на стол, как будто она была радиоактивной. Затем он вышел через парадную дверь и обязательно захлопнул ее за собой.
   Босх повернул голову от двери к Пойдрасу. - Если все это было игрой "хороший полицейский - плохой полицейский", то вы, ребята, лучшие из всех, кого я когда-либо видел, - сказал Босх.
   - Я желаю, - сказал Пойдрас. "Но никаких действий. Он просто горячая голова".
   - С гандикапом в шесть, верно?
   - Вообще-то восемнадцать. Это одна из причин, по которой он все время злится. Но давайте остановимся на теме сейчас, когда здесь разговариваем только мы двое. Кого Вэнс нанял тебя искать?
   Босх помолчал. Он знал, что находится на пресловутом скользком пути. Все, что он скажет полиции, может выйти в свет раньше, чем он этого захочет. Но убийство Вэнса изменило картину вещей, и он решил, что пришло время отдавать, чтобы получить, с ограничениями на отдачу.
   - Он хотел знать, есть ли у него наследник, - наконец сказал он. "Он сказал мне, что в 1950 году в Университете Южной Калифорнии забеременела девушка. Под давлением семьи он более или менее бросил ее. Он всю жизнь чувствовал себя виноватым и теперь хотел знать, есть ли у нее ребенок и есть ли у него наследник. Он сказал мне, что пора подвести баланс. Если выяснится, что он отец, то он сказал, что хочет все исправить перед смертью".
   - И ты нашел наследника?
   "Здесь мы торгуем. Вы задаете вопрос, я задаю вопрос".
   Он подождал, и Пойдрас поступил разумно. "Задавай вопрос."
   - Что послужило причиной смерти?
   - Он не выходит из этой комнаты.
   "Я согласен."
   "Мы думаем, что он был задушен подушкой со своего офисного дивана. Его нашли сгорбившимся за столом, и это выглядело вполне естественно. Старик падает за свой стол. Видел уже сто раз. Только Капур в офисе коронера пользуется возможностью, чтобы заявить о себе СМИ, и говорит, что будет вскрытие. Он сам делает надрез и обнаруживает точечное кровоизлияние. Очень легкий, ничего на лице. Просто конъюнктивальные петехии".
   Пойдрас указал на уголок своего левого глаза, чтобы проиллюстрировать это. Босх видел это во многих случаях. Отключение кислорода взрывает капилляры. Уровень борьбы и здоровье жертвы были переменными, которые помогли определить степень кровоизлияния.
   "Как вы помешали Капуру провести пресс-конференцию?" - спросил Босх. "Ему нужен каждый бит позитива, который он может получить. Обнаружение убийства, списанного как естественное, для него приятная история. Заставляет его хорошо выглядеть".
   - Мы заключили сделку, - сказал Пойдрас. "Он хранит молчание и позволяет нам работать, и мы прерываем его на пресс-конференции, когда открываем ее. Мы делаем его похожим на героя".
   Босх одобрительно кивнул. Он бы сделал то же самое.
   "Итак, дело передается мне и Фрэнксу", - сказал Пойдрас. "Хотите верьте, хотите нет, но мы команда А. Выходим обратно в дом. Мы ничего не говорим о том, что это убийство. Только то, что мы контролируем качество, проводим дополнительное расследование, зачеркивая все точки над i и расставляя все точки над i . Мы делаем несколько снимков и делаем несколько замеров, чтобы все выглядело хорошо, проверяем подушки на диване и находим на подушке что-то похожее на засохшую слюну. Мы возьмем пробу, сопоставим ДНК с Вэнсом, и теперь у нас есть способ убийства. Кто-то взял подушку, подошел сзади к его стулу за столом и поднес к его лицу".
   - Такой старый парень, особого сопротивления нет, - сказал Босх.
   "Что объясняет отсутствие явного кровоизлияния. Бедняга ушел, как котенок".
   Босх почти улыбнулся, когда Пойдрас назвал Вэнса бедняком.
   - И все же, - сказал он. - Не похоже, что что-то запланировано заранее, не так ли?
   Пойдрас не ответил.
   - Моя очередь, - сказал он вместо этого. - Ты нашел наследника?
   - Да, - сказал Босх. "Девушка из Университета Южной Калифорнии родила мальчика, а потом отдала его на усыновление. Я проследил усыновление и опознал ребенка. Единственное, он разбился на вертолете во Вьетнаме за месяц до того, как ему исполнилось двадцать лет.
   "Дерьмо. Ты сказал это Вэнсу?
   "Никогда не было шанса. Кто имел доступ к его кабинету в воскресенье?
   - В основном это охранники, вроде шеф-повара и дворецкого. Медсестра вошла, чтобы дать ему курс рецептов. Мы проверяем их всех. Он позвал своего секретаря, чтобы тот написал ему несколько писем. Это она нашла его, когда добралась туда. Кто еще знал, для чего вас наняли?
   Босх понял, о чем думал Пойдрас. Вэнс искал наследника. Кто-то, кому была бы выгодна его смерть, если бы не было явного наследника, мог бы вмешаться, чтобы ускорить события. С другой стороны, наследник также может быть мотивирован ускорить получение наследства. К счастью для Вибианы Веракрус, она не была идентифицирована как вероятная наследница до тех пор, пока Вэнс не умер. По мнению Босха, это было довольно надежное алиби.
   - По словам Вэнса, никто, - сказал Босх. "Мы встретились наедине, и он сказал, что никто не должен знать, что я делаю. На следующий день после того, как я устроился на работу, его охранник пришел ко мне домой, чтобы посмотреть, чем я занимаюсь. Он вел себя так, как будто его послал Вэнс. Я освещал его.
   - Дэвид Слоан? - спросил Пойдрас.
   "У меня никогда не было имени, но да, Слоан. Он с Трайдентом.
   - Нет, он не с Трайдентом. Он был с Вэнсом много лет. Когда они привезли Трайдент, он остался парнем, отвечающим за личную безопасность Вэнса и связным с Трайдентом. Он лично приходил к вам домой?
   "Да, постучал в дверь, сказал, что Вэнс послал его проверить мои успехи. Но Вэнс сказал мне не разговаривать ни с кем, кроме самого старика. Так что я этого не сделал".
   Затем Босх показал Пойдрасу карточку с номером телефона, который дал ему Вэнс. Он сказал детективу, что звонил пару раз и оставлял сообщения. И как Слоан ответил, когда Босх позвонил по этому номеру после смерти Вэнса. Пойдрас только кивнул, принимая информацию и сопоставляя ее с другими фактами дела. Он не сообщил, есть ли у них секретный телефон и записи его звонков. Не спрашивая, можно ли оставить карточку себе, Пойдрас сунул ее в карман рубашки.
   Босх тоже согласовывал вещи, от которых отказался Пойдрас, с известными ему фактами. До сих пор Босх чувствовал, что получил больше, чем отдал. И что-то беспокоило его в новой информации, когда она просачивалась через сито его существующих знаний о делах. Что-то натерто. Он не мог точно определить, что это было, но оно было там, и это вызывало беспокойство.
   "Вы смотрите на корпоративную сторону этого?" - спросил он, просто чтобы поддержать разговор, пока он теребил себя.
   - Я же сказал вам, мы смотрим на всех, - сказал Пойдрас. "Некоторые члены правления сомневались в компетентности Вэнса и годами пытались его сместить. Но ему всегда удавалось набирать голоса. Так что с некоторыми из них не было потерянной любви. Эту группу возглавлял парень по имени Джошуа Батлер, который, вероятно, теперь станет председателем. Это всегда вопрос о том, кто выигрывает и кто выигрывает больше всего. Мы говорим с ним.
   Это означает, что они рассматривали его как возможного подозреваемого. Не то чтобы Батлер сделал что-то лично, но был ли он тем парнем, который мог бы это сделать.
   "Это не первый раз, когда враждебность в совете директоров приводит к убийству, - сказал Босх.
   - Нет, - сказал Пойдрас.
   "А как же завещание? Я слышал, что сегодня открыли завещание. Босх надеялся, что задал этот вопрос небрежно, как естественное продолжение вопроса о корпоративной мотивации.
   "Они открыли завещание по завещанию, поданному корпоративному адвокату еще в 1992 году", - сказал Пойдрас. "Это было последнее зарегистрированное завещание. Очевидно, тогда у Вэнса случился первый приступ рака, поэтому он попросил корпоративного юриста составить последнюю волю и завещание, чтобы сделать передачу власти ясной. Все идет в корпорацию. Год спустя была внесена поправка - я думаю , это приписка к делу, - которая распространяется на возможность появления наследника. Но без наследника все переходит в корпорацию и контролируется правлением. Это включает в себя установление компенсации и бонусных выплат. Сейчас в совете осталось восемнадцать человек, и они будут контролировать около шести миллиардов долларов. Ты знаешь, что это значит, Босх?
   - Восемнадцать подозреваемых, - сказал Босх.
   "Правильный. И все восемнадцать из них на хорошем каблуке и утеплены. Они могут прятаться за адвокатами, за стенами, что угодно".
   Босх хотел точно знать, что говорится в приписке к наследнику, но подумал, что если его расспросы станут более целенаправленными, Пойдрас начнет подозревать, что его поиски наследника не закончились во Вьетнаме. Он думал, что в какой-то момент Халлер сможет получить копию завещания 1992 года и получить ту же информацию.
   - Ида Форсайт была в Сан-Рафаэле, когда вы приехали туда, чтобы навестить Вэнса? - спросил Пойдрас.
   Это был поворот в сторону от идеи корпоративного убийства. Босх понимал, что хороший интервьюер никогда не следует прямой линии.
   - Да, - сказал он. "Ее не было в комнате, когда мы разговаривали, но она провела меня обратно в офис".
   - Интересная женщина, - сказал Пойдрас. "Она была с ним дольше, чем Слоан".
   Босх только кивнул.
   - Так ты разговаривал с ней после того дня в Сан-Рафаэле? - спросил Пойдрас.
   Босх помолчал, обдумывая вопрос. Каждый хороший интервьюер устанавливает лазейку. Он подумал об Иде Форсайт, говорящей, что за ней следят, и о том, как Пойдрас и Фрэнкс появились в тот день, когда он навестил ее в ее доме.
   - Ты знаешь ответ на этот вопрос, - сказал он. - Либо ты, либо твои люди видели меня сегодня в ее доме.
   Пойдрас кивнул и спрятал улыбку. Bosch прошел тест на лазейку.
   - Да, мы видели тебя, - сказал он. "И нам было интересно, о чем это было".
   Босх пожал плечами, чтобы выиграть время. Он знал, что они могли постучать в дверь Форсайта через десять минут после его ухода и что она могла рассказать им то, что он сказал о завещании. Но он догадался, что если бы это было так, Пойдрас подходил бы к интервью с другой стороны.
   "Это было просто из-за того, что я думал, что она милая старушка", - сказал он. "Она потеряла своего давнего босса, и я хотел засвидетельствовать ей свое почтение. Я также хотел узнать, что ей известно о том, что произошло".
   Пойдрас сделал паузу, решая, лжет ли Босх.
   - Ты уверен, что это все? он нажал. - Когда ты стоял у двери, она не выглядела слишком счастливой, увидев тебя.
   - Потому что она думала, что за ней следят, - сказал Босх. - И она была права.
   - Как я уже сказал, все подозреваются, пока не перестают быть подозреваемыми. Она нашла жертву. Это ставит ее в список. Хотя единственное, что она получает от этого, - это безработица".
   Босх кивнул. В этот момент он понял, что утаивает от Пойдраса важную информацию - завещание, которое он получил по почте. Но мысли Босха складывались воедино, и ему нужно было время подумать, прежде чем отказываться от большого откровения. Он сменил тему.
   - Ты читал письма? - сказал Босх.
   - Какие письма? - спросил Пойдрас.
   - Вы сказали, что в воскресенье Иду Форсайт вызвали писать письма для Вэнса.
   "На самом деле они так и не были написаны. Она вошла и нашла его мертвым за столом. Но, видимо, каждое воскресенье после обеда, когда Вэнс чувствовал себя готовым, она приходила и писала ему письма.
   "Что за письма? Бизнес? Личное?"
   "Я понял, что это личные вещи. Он был старомоден, любил отправлять письма вместо электронных писем. На самом деле неплохо. У него были канцелярские принадлежности на столе, готовые к работе.
   - Значит, это были написанные от руки письма, которые она собиралась написать для него?
   - Я не спрашивал конкретно. Но канцелярские принадлежности и его модная ручка были на месте и готовы к работе. Я думаю, что это был план. К чему ты клонишь, Босх?
   - Вы сказали, модная ручка?
   Пойдрас долго смотрел на него.
   - Да, ты не видел? Золотая ручка в подставке на его столе".
   Босх протянул руку и постучал пальцем по черной папке.
   - У тебя там есть фото? он спросил.
   - Я мог бы, - сказал Пойдрас. "Что такого особенного в ручке?"
   - Я хочу посмотреть, тот ли это, который он мне показывал. Он сказал мне, что она сделана из золота, которое добыл его прадед.
   Пойдрас открыл папку и пролистал ее до секции прозрачных пластиковых конвертов, содержащих цветные фотографии места смерти Вэнса размером 8 x 10. Он продолжал листать страницы, пока не нашел кадр, который счел подходящим, а затем перевернул книгу, чтобы показать Босху. На фотографии тело Уитни Вэнс лежало на полу рядом с его столом и инвалидной коляской. Его рубашка была расстегнута, грудь цвета слоновой кости обнажилась, и было ясно, что фотография была сделана после того, как были предприняты безуспешные попытки оживить его.
   - Прямо здесь, - сказал Пойдрас.
   Он коснулся верхнего левого края фотографии, где стол находился на заднем плане. На столе лежала пачка бледно-желтых канцелярских принадлежностей, точно таких же, как канцелярские принадлежности, которые Босх получил в посылке от Вэнса. И в держателе была золотая ручка, которая выглядела как ручка, которая тоже была в упаковке.
   Босх откинулся назад и от папки. Наличие ручки на фотографии не имело смысла, потому что она была отправлена ему до того, как была сделана фотография.
   - Что такое, Босх? - спросил Пойдрас.
   Бош пытался прикрыть.
   - Ничего, - сказал он. "Просто видеть мертвого старика... и пустой стул".
   Пойдрас перевернул папку, чтобы сам посмотреть на фотографию.
   "У них был домашний медицинский работник", - сказал он. "Я использую этот термин вольно. По воскресеньям это был охранник с ЕМТ-подготовкой. Он провел сердечно-легочную реанимацию, но не получил ответа".
   Босх кивнул и попытался вести себя спокойно.
   "Вы сказали, что вернулись после вскрытия и сделали больше фотографий и измерений в качестве прикрытия", - сказал он. "Где эти фотографии? Вы поместили их в книгу?
   Босх потянулся к книге убийств, но Пойдрас отдернул ее.
   - Придержи лошадей, - сказал он. "Они сзади. Все в хронологическом порядке".
   Он пролистал папку и наткнулся на новый набор фотографий офиса, почти с того же ракурса, но без тела Уитни Вэнс на полу. Босх велел Пойдрасу придержать вторую фотографию, к которой он обратился. Он показывал всю верхнюю часть стола. Подставка для ручек была, а ручки нет.
   Босх указал на это.
   - Ручка пропала, - сказал он.
   Пойдрас перевернул папку, чтобы лучше ее рассмотреть. Затем он вернулся к первой фотографии, чтобы убедиться.
   - Ты прав, - сказал он.
   - Куда оно делось? - спросил Босх.
   "Кто знает? Мы не взяли. Мы также не опечатали офис после того, как тело унесли. Может, твоя подружка Ида знает, что случилось с ручкой.
   Босх не сказал, насколько, по его мнению, Пойдрас был близок к истине в своем предположении. Он протянул руку и потянул папку через стол, чтобы снова посмотреть на фотографию места смерти.
   Появление и исчезновение ручки было аномалией, но именно пустая инвалидная коляска удерживала взгляд Босха и говорила ему, чего ему все это время не хватало.
  
  
   41
   На следующее утро Босх сидел в своей машине на Арройо Драйв в девять тридцать. Он уже позвонил и долго говорил с Микки Холлером. Он уже побывал в камере хранения улик в полицейском управлении Сан-Фернандо. И он уже был в Starbucks, где случайно заметил, что Беатрис Саагун снова работает за пивоваром в качестве бариста.
   Теперь он сидел, смотрел на дом Иды Таунс Форсайт и ждал. Он не видел никакой активности в доме и никаких указаний на то, была ли она дома. Гараж был закрыт, и место было тихим, и Босх задумался, будет ли она там, когда они постучат. Он не сводил глаз с зеркал и не заметил никаких следов полицейского надзора по соседству.
   В девять сорок пять Босх увидел, как таункар Микки Холлера въехал в его зеркало заднего вида. Он был за рулем. Ранее он сказал Босху, что расстался с Бойдом и у него больше нет водителя.
   На этот раз Халлер вышел из машины и подошел к Босху. С собой он нес свою чашку кофе.
   - Это было быстро, - сказал Босх. - Вы только что вломились в здание суда, и они позволили вам взглянуть на дело о завещании?
   "На самом деле, я забрел в Интернет, - сказал Халлер. "Все документы по делу обновляются онлайн в течение двадцати четырех часов. Чудо техники. Не уверен, что мой офис должен быть в машине больше. Они закрыли половину судов в округе Лос-Анджелес из-за сокращения бюджета, и большую часть времени Интернет доставляет меня туда, куда мне нужно".
   - Итак, приписка?
   "Ваши друзья из полиции Пасадены были на высоте. В завещание, поданное в 1992 году, в следующем году были внесены поправки. Поправка устанавливает статус кровного наследника, если он появится в момент смерти Вэнса.
   - А другого завещания не всплыло?
   "Ничего такого."
   "Значит, Вибиана прикрыта".
   "Она прикрыта, но со звездочкой".
   "Который?"
   "Поправка предоставляет кровному наследнику статус получателя доли имущества. В нем не указано, что и сколько составляет эта доля. Очевидно, когда он добавил это, он и его адвокат оба думали, что кровный наследник - это далеко не лучший вариант. Они добавили приписку на всякий случай.
   "Иногда дальние выстрелы окупаются".
   "Если это воля, которую принимает суд, тогда мы объявим о правоте Вибианы, и тогда начнется бой. И это будет адская драка, потому что непонятно, на что она имеет право. Мы собираемся войти, как гангстеры, сказать, что она получает все это, а затем уйти оттуда ".
   "Да, я позвонил Вибиане сегодня утром, чтобы рассказать ей, что происходит. Она сказала, что все еще не уверена, готова ли она к этому.
   "Она изменится. Это как выиграть в лотерею, чувак. Нашла деньги, больше, чем ей когда-либо понадобится.
   "И я думаю, в этом и смысл. Больше, чем ей когда-либо понадобится. Вы когда-нибудь читали эти истории о людях, которые выигрывают в лотерею и как это разрушает их жизнь? Они не могут приспособиться, везде встречают людей с протянутыми руками. Она художник. Художники должны оставаться голодными".
   "Это фигня. Это миф, придуманный, чтобы угнетать художника, потому что искусство обладает силой. Вы даете художнику и деньги, и власть, а они опасны. Во всяком случае, здесь мы забегаем вперед. Вибиана - клиент, и в конце концов она звонит. Наша работа сейчас состоит в том, чтобы поставить ее в наилучшее положение, чтобы она могла позвонить".
   Босх кивнул.
   - Ты прав, - сказал он. - Итак, вы готовы приступить к выполнению плана?
   - Я готов, - сказал Халлер. "Давай сделаем это."
   Босх достал телефон и позвонил в полицию Пасадены. Он спросил детектива Пойдраса, и прошла почти минута, прежде чем его соединили.
   - Это Бош.
   - Я как раз думал о тебе.
   "Ага? Почему это?"
   - Просто подумал о том, откуда я знаю, что ты что-то скрываешь от меня. Вы получили больше, чем отдали вчера, и это больше не повторится".
   "Я не ожидаю этого. Как проходит твое утро?
   "Для тебя мое утро широко открыто. Почему?"
   - Встретимся у дома Иды Форсайт через полчаса. Тогда ты получишь большую награду".
   Босх взглянул на Халлера, который крутил пальцем, словно что-то катил вперед. Он хотел больше времени.
   - На самом деле, пусть это будет час, - сказал он в трубку.
   - Час, - сказал Пойдрас. - Это не какая-то игра, не так ли?
   "Нет, никакой игры. Просто будь рядом и не забудь взять с собой напарника".
   Босх закончил разговор. Он посмотрел на Галлера и кивнул. Они могли ожидать Пойдраса через час.
   Халлер поморщился.
   "Я действительно ненавижу помогать копам", - сказал он. "Против моей религии".
   Он оглянулся и увидел, что Босх смотрит на него.
   "Настоящая компания исключена", - добавил он.
   "Послушай, если все пойдет хорошо, ты получишь нового клиента и громкое дело, - сказал Босх. "Итак, начнем."
   Они вышли из "форда" одновременно, Босх нес папку с письменными показаниями, которые он распечатал накануне, и пересекли улицу в сторону дома Форсайтов. Босху показалось, что он заметил, как за одним из передних окон шевельнулась занавеска, когда они приблизились.
   Ида Форсайт открыла входную дверь до того, как им пришлось постучать.
   - Джентльмены, - сказала она. - Я не ждал тебя сегодня так скоро.
   - Сейчас плохое время, мисс Форсайт? - спросил Босх.
   - Нет, совсем нет, - сказала она. "Пожалуйста, войдите."
   На этот раз она направилась в переднюю комнату. Босх представил Халлера как поверенного, представляющего прямого потомка и наследницу Уитни Вэнс.
   - Вы принесли показания? - спросил Форсайт.
   Босх протянул файл.
   - Да, мэм, - сказал Халлер. "Почему бы вам не уделить несколько минут тому, чтобы сесть и прочитать его? Убедитесь, что вы согласны с содержанием, прежде чем подписать".
   Она отнесла папку на диван и села читать. Босх и Халлер сели напротив нее за кофейный столик и стали наблюдать. Босх услышал гудение, и Халлер полез в карман за телефоном. Он прочитал текст и передал телефон Босху. Сообщение было от кого-то по имени Лорна.
   Кал. Звонил кодировщик. Нужны новые образцы. Пожар прошлой ночью уничтожил лабораторию.
   Босх был ошеломлен. Он не сомневался, что за Галлером следили в лабораторию и что пожар был устроен с целью помешать попыткам назвать наследника состояния Вэнса, совпадающего по ДНК. Он вернул трубку Галлеру, на лице которого сияла убийственная улыбка, свидетельствующая о том, что он думает так же, как и Босх.
   - Мне кажется, это правильно, - сказал Форсайт, снова привлекая их внимание к ней. - Но я думал, вы сказали, что нам понадобится нотариус. На самом деле я нотариус, но я не могу заверить свою подпись".
   - Все в порядке, - сказал Халлер. - Я судебный пристав, а детектив Босх - второй свидетель.
   - А у меня есть ручка, - сказал Босх.
   Он полез во внутренний карман пальто и вытащил золотую ручку, принадлежавшую Уитни Вэнс. Он наблюдал за лицом Форсайта, когда она узнала ручку, которую он ей протянул.
   Они молчали, пока она красочно подписывала документ, не понимая, что демонстрирует свое знакомство с использованием старинной авторучки. Затем она закрыла его, положила документ обратно в папку и вернула оба документа Босху.
   "Было странно подписывать его ручкой", - сказала она.
   "Действительно?" - сказал Босх. - Я думал, ты к этому привыкнешь.
   - Нет, совсем нет, - сказала она. - Это была его особая ручка.
   Босх открыл файл и проверил документ и страницу с подписью. Повисла неловкая тишина, и Хэллер просто смотрел на Форсайта. Наконец-то она преодолела звуковой барьер.
   "Когда вы представите новое завещание в суде по наследственным делам?" она спросила.
   - Ты имеешь в виду, как скоро ты получишь свои десять миллионов? - переспросил Халлер.
   - Я не это имела в виду, - сказала она, изображая обиду. "Мне просто любопытно, как идет процесс и когда мне может понадобиться адвокат для представления моих интересов".
   Халлер посмотрел на Босха, откладывая ответ.
   - Мы не будем оформлять завещание, - сказал Босх. - И вам, вероятно, прямо сейчас не помешал бы адвокат. Но не тот, о котором ты думаешь.
   Форсайт был на мгновение ошеломлен.
   "О чем ты говоришь?" она сказала. - А как насчет наследника, которого ты нашел?
   Босх ответил спокойным тоном, который противоречил растущему чувству в голосе Форсайта.
   "Мы не беспокоимся о наследнике, - сказал он. "Наследник застрахован. Мы не оформляем завещание, потому что Уитни Вэнс его не писала. Ты сделал."
   - Это нелепо, - сказала она.
   "Позвольте мне изложить это для вас", - сказал он. "Вэнс ничего не писал годами. Он был правшой - я видел фотографии, на которых он подписывает свою книгу Ларри Кингу, - но его правая рука стала бесполезной. Руки он больше не пожимал, а контроллер его инвалидной коляски был на левом подлокотнике".
   Он сделал паузу, чтобы дать Форсайту возразить, но она ничего не сказала.
   "Для него было важно сохранить это в секрете", - сказал он. "Его недуги вызывали беспокойство у членов совета директоров. Группа меньшинства в совете директоров постоянно искала причины для его смещения. Он использовал тебя, чтобы писать для него. Вы научились подражать его почерку и приходили по воскресеньям, когда народу было меньше, чтобы писать ему письма и подписывать документы. Вот почему тебе было удобно писать завещание. Если бы возникал вызов или сравнение почерка, вполне вероятно, что завещание сравнивали бы с чем-то другим, что вы написали".
   - Хорошая история, - сказал Форсайт. - Но ты ничего не сможешь доказать.
   "Возможно, нет. Но золотая ручка - это твоя проблема, Ида. Золотая ручка посадит вас в тюрьму на долгое-долгое время".
   "Вы не знаете, о чем говорите. Думаю, я хочу, чтобы вы оба сейчас же ушли.
   - Я знаю, что настоящая ручка - та, которой вы только что расписались, - была в моем почтовом ящике в тот момент, когда вы предположительно нашли Вэнса мертвым. Но на фотографиях с места смерти видна еще одна ручка на том столе. Я думаю, вы поняли, что это может быть проблемой, поэтому вы избавились от нее. Его там не было, когда полиция вернулась на второй раунд с камерой".
   Как и планировалось ранее, в этот момент появился Халлер, чтобы сыграть большого злого волка.
   "Это свидетельствует о преднамеренности", - сказал он. "Дубликат ручки должен был быть сделан, и это заняло время. И планирование. Планирование означает преднамеренность, а это означает жизнь без права досрочного освобождения. Это означает всю оставшуюся жизнь в камере.
   "Ты не прав!" - крикнул Форсайт. - Ты ошибаешься во всем, и я хочу, чтобы ты ушел. В настоящее время!"
   Она встала и указала на коридор, ведущий к входной двери. Но ни Босх, ни Халлер не пошевелились.
   - Расскажите нам, что случилось, Ида, - сказал Босх. - Возможно, мы сможем вам помочь.
   "Вы должны кое-что понять, - сказал Халлер. "Вы никогда не увидите ни цента из этих десяти миллионов. Это закон. Убийца не может наследовать имущество своей жертвы.
   - Я не убийца, - сказал Форсайт. - А если ты не уйдешь, то уйду я.
   Она маневрировала вокруг журнального столика и выбралась из кресла. Она направилась в коридор, намереваясь выйти через парадную дверь.
   - Ты задушил его подушкой с дивана, - сказал Босх.
   Форсайт остановился как вкопанный, но не обернулся. Она просто ждала большего, и Босх согласился.
   "Полиция знает, - сказал он. - Они ждут тебя снаружи.
   Она по-прежнему не двигалась. - вмешался Халлер.
   "Выходите за эту дверь, и мы не можем вам помочь", - сказал он. "Но в этом есть выход. Детектив Босх - мой следователь. Если я представляю вас, все, что мы сейчас обсуждаем в этой комнате, становится конфиденциальным. Мы можем разработать план обращения в полицию и окружного прокурора и найти наилучшее возможное решение".
   "Решение?" - воскликнула она. - Это твой способ сказать " сделка"? Я заключаю сделку и попадаю в тюрьму? Это безумно."
   Она резко повернулась и бросилась к одному из передних окон. Она раздвинула занавеску, чтобы выглянуть на улицу. Босх подумал, что для прибытия Пойдраса и Фрэнкса еще слишком рано, но знал, что два детектива, возможно, уже появились, чтобы узнать, смогут ли они выяснить, что задумал Босх.
   Он услышал резкий вздох и догадался, что сыщики действительно припарковались там, ожидая назначенного времени, чтобы постучать в дверь.
   - Ида, почему бы тебе не вернуться и не сесть, - сказал Босх. "Поговори с нами."
   Он ждал. Он не мог ее видеть, потому что она подошла к окну за его стулом. Вместо этого он наблюдал за Халлером, который смотрел на нее под углом. Когда он увидел, что глаза Хэллер начали двигаться в правильном направлении, он понял, что она вернется, и что их стратегия сработала.
   Форсайт попала в поле зрения Босха и медленно вернулась на свое место на диване. Ее лицо было растерянным.
   "Ты все неправильно понимаешь", - сказала она, сев. "Не было ни плана, ни преднамеренности. Это была просто ужасная, ужасная ошибка".
  
  
   42
   Можете ли вы быть одним из самых богатых и влиятельных людей на планете и при этом оставаться дешевым и мелким ублюдком?"
   Ида Форсайт сказала это с отсутствующим взглядом в глазах. Босх не мог понять, смотрит ли она в прошлое или в безрадостное будущее. Но именно так она начала свою историю. Она сказала, что на следующий день после визита Босха к Уитни Вэнс стареющий миллиардер сказал ей, что умирает.
   "Он заболел ночью", - сказала она. "Он выглядел ужасно и даже не оделся. Около полудня он вошел в офис в халате и сказал, что ему нужно, чтобы я кое-что написала. Его голос был едва слышен шепотом. Он сказал мне, что чувствует, как что-то внутри него отключается, что он умирает и что ему нужно написать новое завещание".
   - Ида, я же говорил тебе, я твой адвокат, - сказал Халлер. "Нет причин лгать мне. Если ты солжешь мне, я выхожу.
   - Я не лгу, - сказала она. "Это правда."
   Босх поднял руку, останавливая Халлера от давления на нее. Галлера это не убедило, но Босх считал, что она рассказывает правду - по крайней мере, с ее точки зрения, - и хотел ее услышать.
   - Расскажи, - сказал он.
   "Мы были одни в офисе, - сказала она. "Он продиктовал мне условия завещания, и я написал его рукой. Он сказал мне, что с этим делать. Он дал мне ручку и сказал, чтобы я отправил все это тебе. Только... он что-то упустил.
   - Ты, - сказал Халлер.
   "Все эти годы я работала на него, - сказала она. "По его просьбе, сохраняя видимость здоровья нетронутой. Все эти годы, а он не собирался ничего мне оставлять".
   - Значит, вы переписали завещание, - сказал Халлер.
   "У меня была ручка", - сказала она. "Я взял кое-какие канцелярские принадлежности домой и поступил правильно и заслуженно. Я переписал его, чтобы сделать его справедливым. Это было так мало по сравнению со всем, что было. Я думал..."
   Ее голос оборвался, и она не договорила. Босх изучал ее. Он знал, что жадность - понятие относительное. Было ли это жадностью после тридцати пяти лет службы планировать выплату десяти миллионов долларов из состояния в шесть миллиардов долларов? Кто-то может назвать это каплей в море, но только не в том случае, если это стоило человеку последних месяцев жизни. Босх подумал о флаере фильма, который Вибиана Веракрус повесила в вестибюле своего дома. Увидеть это место перед жадностью! Интересно, какой была Ида до того, как решила, что десять миллионов долларов - ее справедливая награда?
   "Он сказал мне, что получил от тебя сообщение", - сказала она, начиная, казалось бы, новую часть истории. - Вы сказали, что у вас есть информация, которую он искал. Он сказал, что это означает, что у него был ребенок и есть наследники его состояния. Он сказал, что умрет счастливым. После этого он вернулся в свою комнату, и я ему поверил. Я не думал, что когда-нибудь увижу его снова".
   Она переписала завещание, включив в него себя, и отправила посылку по почте в соответствии с инструкциями. Она сказала, что следующие два дня она работала в особняке, но так и не увидела Вэнса. Он был изолирован в своей палате, и только его врач и медсестра имели доступ. В особняке на Сан-Рафаэле все выглядело серьезно.
   "Всем было грустно, - сказала она. "Было ясно, что это конец. Он умирал. Он должен был умереть".
   Босх украдкой посмотрел на часы. Детективы перед домом постучат в дверь через десять минут. Он надеялся, что они не поторопятся и не испортят признание.
   "Затем он позвонил вам в воскресенье", - сказал Халлер, пытаясь продолжить рассказ.
   - Звонил Слоан, - сказал Форсайт. "Г-н. Вэнс сказал ему позвать меня. Итак, я пришел, а он сидел за своим столом, и казалось, что он даже никогда не болел. Его голос вернулся, и все было как обычно. И тут я увидел перо. Он был там на столе, чтобы я мог писать".
   "Откуда это?" - спросил Босх.
   - Я спросила его, - сказала она. "Он сказал, что это от его прадеда, и я сказал: "Как такое может быть? Я отправил ручку детективу Босху. И он сказал, что то, что лежит на столе, было оригиналом, а то, что он дал мне послать вместе с завещанием, было копией. Он сказал, что это не имеет значения, потому что важны только чернила. Чернила можно было сопоставить с волей. Он сказал, что это поможет подтвердить завещание.
   Она подняла глаза от блестящей поверхности журнального столика и посмотрела прямо на Босха.
   "Тогда он сказал мне, что хочет, чтобы я связалась с вами и забрала завещание", - сказала она. "Теперь, когда ему стало лучше, он хотел отозвать его и официально сделать так, чтобы адвокат сделал это. Я знала, что если я верну его ему, он увидит, что я сделала, и это будет конец для меня. Я не мог... я не знаю, что случилось. Что-то сломалось внутри. Я взяла подушку и подошла к нему сзади..."
   На этом она закончила рассказ, видимо, не желая повторять подробности самого убийства. Это была форма отрицания, как убийца, закрывающий лицо жертвы. Босх не мог решить, верить ли этому признанию как полному и честному или относиться к нему скептически. Она могла создать защиту ограниченной мощности. Она также могла скрывать истинный мотив: план Вэнса написать новое завещание адвокату наверняка означал бы исчезновение десяти миллионов для нее.
   Смерть Вэнса за своим столом все же дала ей шанс получить деньги.
   "Почему вы убрали ручку после того, как он умер?" - спросил Босх.
   Он знал, что это будет деталь, которая всегда беспокоила его.
   "Я хотела, чтобы была только одна ручка", - сказала она. "Я подумал, что если их будет два, это вызовет много вопросов о завещании, которое вы сдали. Поэтому, когда все ушли, я пошел в офис и взял ручку".
   "Где это находится?" - спросил Босх.
   "Я положила его в свою банковскую ячейку", - сказала она.
   Последовало долгое молчание, и Босх ожидал, что оно будет нарушено прибытием детективов из Пасадены. Было время. Но затем Форсайт заговорил таким тоном, будто она разговаривала сама с собой, а не с Босхом и Галлером.
   "Я не хотела его убивать, - сказала она. "Я заботился о нем тридцать пять лет, а он заботился обо мне. Я пошел туда не для того, чтобы убить его..."
   Халлер посмотрел на Босха и кивнул, давая понять, что он будет продолжать дальше.
   - Ида, - сказал он. "Я заключаю сделки. Я могу заключить сделку с тем, что вы только что сказали нам. Мы входим, сотрудничаем, вырабатываем заявление о непредумышленном убийстве, а затем ищем судью, который с пониманием относится к вашей истории и вашему возрасту.
   "Я не могу сказать, что убила его, - сказала она.
   - Ты только что это сделал, - сказал Халлер. - Но технически вы просто заявите "нет" в суде - вы скажете "не оспаривать" обвинения. Любой другой путь не приведет к продажам".
   - А как же временное помешательство? она спросила. "Я просто растерялся, когда понял, что он узнает, что я сделал. Я полностью отключился".
   Теперь в ее голосе звучал расчетливый тон. Но Халлер покачал головой.
   - Это неудачник, - прямо сказал он. "Переписать завещание и взять перо - это не шаги безумца. Чтобы сделать прыжок, что вы внезапно потеряли способность отличать правильное от неправильного, потому что вы боялись, что Вэнс узнает, что вы сделали? В зале суда я могу продать эскимосам лед, но присяжные его не купят".
   Он сделал паузу на мгновение, чтобы увидеть, доходит ли он до нее, затем надавил еще сильнее.
   "Смотрите, здесь проверка реальности", - сказал он. "В вашем возрасте мы должны свести к минимуму ваше пребывание внутри. То, что я изложил, - это путь. Но это ваш выбор. Если вы хотите предстать перед судом по делу о невменяемости, мы это сделаем. Но это неверный шаг".
   Заявление Халлера было подчеркнуто звуком двух автомобильных дверей, хлопнувших на улице. Пойдрас и Франкс.
   - Это полиция, - сказал Босх. - Они подходят к двери.
   - Как ты хочешь ее сыграть, Ида? - спросил Халлер.
   Форсайт медленно поднялась на ноги. Халлер тоже.
   "Пожалуйста, пригласите их войти", - сказала она.
   Двадцать минут спустя Босх вместе с Галлером стояли на тротуаре Арройо и смотрели, как Пойдрас и Фрэнкс уезжают с Форсайтом на заднем сиденье своей простой накидки.
   "Кстати, о том, чтобы смотреть дареному коню в зубы, - сказал Халлер. "Они действительно выглядели взбешенными тем, что мы закрыли для них их гребаное дело. Неблагодарные ублюдки".
   "Они отстают в этом вопросе с самого начала, - сказал Босх. "И они не будут выглядеть так хорошо на пресс-конференции, когда им придется объяснять, что подозреваемая сдалась еще до того, как они узнали, что она подозреваемая".
   - О, они найдут способ обойти это, - сказал Халлер. "Я не сомневаюсь."
   Босх согласно кивнул.
   - Итак, угадай что? - сказал Халлер.
   "Какая?" - сказал Босх.
   "Пока мы были там, я получил еще одно сообщение от Лорны".
   Босх знал, что Лорна была куратором Халлера.
   "Было ли это больше информации о калифорнийском кодировании?"
   "Нет, ей звонили из CellRight. Существует генетическое совпадение между Уитни Вэнс и Вибианой Веракрус. Она наследница и в очереди за крупной суммой денег - если захочет.
   Босх кивнул.
   - Хорошо, - сказал он. - Я поговорю с ней и сообщу ей новости. Посмотрим, что она хочет сделать".
   "Я знаю, что бы я сделал, - сказал Халлер.
   Босх улыбнулся.
   - Я знаю, что бы ты тоже сделал, - сказал он.
   "Скажи ей, что мы можем зарегистрировать его как Джейн Доу", - сказал Халлер. "В конце концов нам пришлось бы раскрыть ее суду и противоборствующим сторонам, но с самого начала мы могли бы не упоминать ее имя".
   - Я скажу ей, - сказал Босх.
   - Еще один вариант - пойти к корпоративному юристу и рассказать, что у нас есть - ДНК, отслеживание вашего отцовского происхождения - и убедить их, что, если мы вступим в драку, мы все примем. Затем мы договариваемся о хорошем соглашении с поместьем и уходим, оставив деньги и корпорацию на столе".
   - Это тоже идея. По-моему, очень хорошая идея. Вы можете продавать лед эскимосам, верно? Ты мог бы это сделать".
   "Я мог бы. Совет директоров примет эту сделку в одно мгновение. Так что поговори с ней, а я еще немного подумаю.
   Они проверили оба пути, прежде чем перейти улицу к своим машинам.
   - Так ты собираешься работать со мной над защитой Иды? - спросил Халлер.
   - Спасибо, что сказали "со мной", а не "для меня", но я так не думаю, - сказал Босх. "Кажется, я просто перестал быть вашим следователем по этому делу. Я работаю на полную ставку в полиции Сан-Фернандо".
   "Ты уверен в этом?"
   - Да, я уверен.
   "Хорошо, мой брат от другой матери. Оставайтесь на связи по этому поводу".
   "Сделаю."
   Они расстались посреди улицы.
  
  
   43
   Босх ненавидел Форд, на котором ездил. Он решил, что пришло время вернуться в Лос-Анджелес и забрать свою машину после нескольких дней автомобильных уловок. Из Южной Пасадены он поехал по 110-й дороге через центр города, мимо башен делового центра, мимо Университета Южной Калифорнии и района, где Вибиана Дуарте прожила большую часть своей короткой жизни. В конце концов он выехал на шоссе Сенчури и отправился на запад, в аэропорт. Он протягивал свою кредитную карту дежурному по гаражу, чтобы оплатить огромную плату за парковку, когда его телефон загудел, набрав незнакомый ему номер 213. Он взял трубку.
   "Бош".
   - Это Вибиана.
   Ее голос был низким, но почти истерическим шепотом.
   "Что случилось?"
   "Есть мужчина. Он был здесь весь день.
   - Он у тебя на чердаке?
   - Нет, на улице. Я вижу его из окон. Он наблюдает".
   - Почему ты шепчешь?
   - Я не хочу, чтобы Хильберто меня услышал. Я не хочу, чтобы он был напуган".
   - Ладно, успокойся, Вибиана. Если он не предпринял никаких действий, чтобы подойти и проникнуть внутрь, значит, это не его план. Вы в безопасности, пока остаетесь внутри".
   "Хорошо. Вы можете придти?"
   Босх схватил свою кредитную карту и квитанцию от дежурного.
   "Да, я иду. Но я в аэропорту. Это займет у меня некоторое время. Тебе нужно оставаться внутри и не открывать дверь, пока я не приду.
   Ворота парковки все еще были опущены. Босх прикрыл трубку и закричал в окно на дежурного.
   "Давай, открывай ворота! Мне нужно идти!"
   Ворота наконец начали подниматься. Босх вернулся к телефонному звонку, двигаясь к выходу.
   - Этот парень, где он?
   "Он передвигается. Каждый раз, когда я смотрю, он где-то в другом месте. Сначала я увидел его перед американцем, а потом он двинулся по улице".
   - Хорошо, попробуй выследить его. Я позвоню, когда буду там, и ты скажешь мне его местонахождение. На что он похож? Что он носит?"
   "Он, ммм, в джинсах, серой толстовке с капюшоном, солнцезащитных очках. Он белый парень, и он слишком стар для худи".
   - Ладно, а ты думаешь, он один? Вы больше никого не видите?
   "Он единственный, кого я вижу, но может быть кто-то на другой стороне здания".
   "Хорошо, я проверю это, когда доберусь туда. Просто сиди спокойно, Вибиана. Все будет хорошо. Но если что-то случится до того, как я приеду, звоните девять-один-один.
   "Хорошо."
   "И, кстати, ДНК вернулась. Это матч. Вы внучка Уитни Вэнс.
   Она не ответила. Только тишина.
   - Мы можем поговорить об этом, когда я приеду, - сказал Босх.
   Он отключился. Он мог бы оставить ее у телефона, но Босх хотел, чтобы обе руки были свободны для вождения. Он повторил свой путь, прыгнув обратно на "Сенчури" и повернув его к 110. Движение в полдень было легким, и он хорошо провел время, мчась к вырисовывающимся башням в центре города. Самой заметной из них была Башня банка США, и Босх не мог не думать, что тот, кто наблюдал за Вибианой Веракрус, был отправлен с пятьдесят девятого этажа.
   Он вышел на 6-й улице в центре города и направился в Район искусств. Он позвонил Вибиане и сказал ей, что находится поблизости. Она сказала, что смотрела в окно, когда они разговаривали, и могла видеть наблюдателя под строительными лесами, закрывающими фасад здания через улицу, которое было закрыто и находилось на ремонте. Она сказала, что строительные леса предлагали ему множество мест для наблюдения.
   - Ничего страшного, - сказал Босх. "То, что работает для него, будет работать и для меня".
   Он сказал ей, что перезвонит ей, как только ситуация разрешится.
   Босх нашел стоянку у реки и направился пешком к зданию Вибианы. Он увидел сооружение, обернутое в леса, и вошел через боковой вход, где во время перерыва на штабелях гипсокартона сидело несколько строителей. Один из них сказал Босху, что, проходя мимо, он находился в зоне действия каски.
   - Я знаю, - сказал он.
   Он прошел по коридору к фасаду здания. Первый этаж готовили для коммерческого использования, и каждая квартира имела выход на улицу размером с гаражную дверь. Ни окон, ни дверей еще не ставили. В третьем блоке он увидел сзади мужчину в джинсах и серой толстовке с капюшоном. Он стоял, прислонившись к правой стене у края переднего проема, и находился далеко под эшафотом. Снаружи это было хорошее укрытие, но внутри его спина была к Босху, и он был уязвим. Босх тихо вытащил пистолет из кобуры и двинулся к нему.
   Шум от электропилы, используемой на верхнем уровне здания, заглушал приближение Босха. Он встал на мужчину, затем схватил его за плечо и развернул. Он толкнул его обратно к стене и вонзил дуло пистолета мужчине в шею.
   Это был Слоан. Прежде чем Босх успел сказать хоть слово, мужчина поднял руку, отбросил пистолет и швырнул Босха в стену. Слоан вытащил свой пистолет, и теперь он был прижат к шее Босха. Локти Слоан прижали руки Гарри к стене.
   - Какого хрена ты делаешь, Босх?
   Босх уставился на него. Он раскрыл правую ладонь, сдаваясь, и уронил пистолет в левую, пока не взял его за ствол.
   - Я собирался спросить вас о том же самом, - сказал он.
   - Я присматриваю за ней, - сказал Слоан. "Прямо как ты."
   Слон отступил назад. Он вытащил свое оружие, закинул его за спину и сунул за пояс. Это оставило Босху преимущество, но он знал, что ему это не нужно. Он спрятал свое оружие.
   - Что происходит, Слоан? Ты работаешь на них".
   "Я работал на старика. Компания по зарплате менялась, но я никогда не переставал работать на него. В том числе прямо сейчас".
   - Он действительно послал тебя в тот день, когда ты пришла ко мне домой?
   "Вот так. Он был слишком болен, чтобы звонить или говорить. Он думал, что умирает, и хотел знать, кого или что вы нашли.
   - Ты знал, что я делал.
   "Вот так. Точно так же, как я знал, когда ты нашел ее.
   Он мотнул головой в сторону здания Вибианы.
   "Как?"
   - Они связались с вами, Босх. Ты и твой адвокат. Они отслеживают ваши телефоны, ваши машины. Вы старомодны. Ты никогда не смотришь вверх.
   Босх понял, что Халлер попал в точку. Они наблюдали за ним с дрона.
   - И ты принимаешь участие во всем этом? он спросил.
   "Я вел себя так, как был", - сказал Слоан. "Они оставили меня после смерти мистера Вэнса. До прошлой ночи, когда они сожгли ДНК-лабораторию. С меня хватит. Теперь я буду присматривать за ней. Это то, чего он хотел бы, и я в долгу перед ним".
   Босх изучал его. Он мог быть троянским конем, присланным Трайдентом и корпорацией. Или он мог быть искренним. Босх просмотрел информацию, которую он недавно собрал о Слоане. Что он прожил с Вэнсом двадцать пять лет. Что он пытался оживить Вэнса после того, как тот уже был мертв. Что он позвонил в полицию, чтобы сообщить о смерти, вместо того, чтобы попытаться избежать расследования. Босх подумал, что это говорит об искренности.
   - Хорошо, - сказал он. - Если ты хочешь присматривать за ней, давай сделаем это правильно. Сюда."
   Они прошли через открытый дверной проем и вышли из-под лесов. Босх посмотрел на окна мансарды четвертого этажа. Он увидел, как Вибиана смотрит вниз. Он вытащил свой телефон и позвонил ей, направляясь к входу в ее здание. Она пропустила приветствие.
   "Кто он?" она сказала.
   - Он друг, - сказал Босх. - Он работал на твоего дедушку. Мы приближаемся.
  
  
   44
   После того, как Босх оставил Вибиану в умелых руках Слоана, он направился на север, в сторону долины Санта-Кларита. Он пообещал капитану Тревино, что даст ему ответ по предложению о работе к концу дня. Как он сказал Галлеру, он намеревался взяться за эту работу. Он был взволнован идеей снова стать полицейским на полную ставку. Не имело значения, была ли его территория площадью две квадратных мили или двести квадратных миль. Он знал, что речь идет о делах и о том, что всегда нужно быть на правильной стороне вещей. Он нашел обоих в Сан-Фернандо и решил, что будет там до тех пор, пока он будет у них.
   Но прежде чем он смог принять предложение, ему нужно было уладить отношения с Беллой Лурдес и заверить ее, что он не берет ее работу, а только держит ее до тех пор, пока она не вернется. Он добрался до Святого Креста к 16:00 и надеялся поймать Лурдес до того, как ее отпустят. Он знал, что выписка из больницы иногда занимает целый день, и верил, что находится в безопасности.
   Как только он добрался до больницы, он вернулся по тому же пути, что и раньше, к травматологическому отделению. Он нашел личную комнату Лурдес, но вошел и обнаружил, что кровать пуста и не заправлена. На комоде все еще стоял букет цветов. Он проверил небольшой шкаф, и на полу валялся бледно-зеленый больничный халат. На барной стойке висели две металлические вешалки, на которых, вероятно, когда-то висела одежда для дома, которую принесла напарница Беллы, Тарин.
   Босху стало интересно, отвезли ли Беллу на медицинский осмотр или у нее был последний сеанс терапии, из-за которого она вышла из своей комнаты. Он прошел по коридору к медпункту и спросил.
   "Она еще не ушла", - сказала ему медсестра. "Мы ждем, пока доктор подпишет документы, и тогда она будет готова к работе".
   - Так где она? он спросил.
   - В своей комнате, жду.
   "Нет, она не. Рядом есть столовая?
   - Только тот, что на первом этаже.
   Босх спустился на лифте и оглядел маленькую и немноголюдную столовую. Не было никаких признаков Лурдес.
   Он знал, что мог скучать по ней. Поскольку он спускался в одном лифте, она могла подниматься в другом.
   Но в грудь Босха начало закрадываться слабовыраженное чувство паники. Он вспомнил, как Тарин была возмущена тем, что Лурдес подвергается унижению из-за того, что лечится в той же больнице, что и ее похититель и насильник. Босх пытался заверить ее, что состояние Доквейлера будет стабилизировано, и его перевели в центр города, в тюремную палату окружной больницы. Но он знал, что Доквейлеру еще не было предъявлено обвинение из-за его ненадежного состояния здоровья. Он понял, что если состояние здоровья Доквейлера было слишком критическим даже для предъявления обвинения в больничной тюрьме, то оно также могло быть слишком критическим для перевода из Святого Креста в графство.
   Он задавался вопросом, сказала ли Тарин Белле, что Доквейлер находится в том же медицинском центре, или она догадалась об этом сама.
   Он подошел к стойке информации в главном вестибюле больницы возле столовой и спросил, есть ли специальное отделение для лечения травм позвоночника. Ему сказали, что травма позвоночника была на третьем этаже. Он вскочил в лифт и вернулся обратно.
   Лифт вышел на станцию медсестер, расположенную в центре этажа, напоминающего букву H. Босх увидел помощника шерифа в униформе, перегнувшегося через прилавок и болтавшего с дежурной медсестрой. Тревога Гарри подскочила еще на одну ступеньку.
   - Это центр травм позвоночника? он спросил.
   - Это так, - сказала медсестра. "Как я могу-"
   - Курт Доквейлер все еще лечится здесь?
   Ее глаза украдкой метнулись к заместителю, который выпрямился с прилавка. Босх снял значок с пояса и показал его.
   "Бош, SFPD. Доквейлер - мое дело. Где он? Покажите мне."
   - Сюда, - сказал депутат.
   Они направились в один из коридоров. Босх увидел пустой стул возле комнаты несколькими дверями дальше.
   - Как долго ты пропадал в медпункте? он спросил.
   - Недолго, - сказал депутат. - Этот парень никуда не денется.
   "Меня это не беспокоит. Вы видели женщину, выходящую из лифта?
   "Я не знаю. Люди приходят и уходят. Когда?"
   "Как вы думаете, когда? В настоящее время."
   Прежде чем заместитель успел ответить, они вошли в комнату, и Босх протянул руку влево, чтобы удержать его. Он увидел Беллу Лурдес, стоящую у изножья кровати в комнате Доквейлера.
   - Оставайтесь здесь, - сказал он депутату.
   Босх медленно вошел в комнату. Лурдес никак не показала, что заметила его. Она пристально смотрела вниз на Доквейлера, который лежал на приподнятой кровати, окруженный всевозможными медицинскими приборами и трубками, включая дыхательный аппарат, который входил ему в горло и заставлял его легкие качать кровь. Его глаза были открыты, и он смотрел на Лурдес. Босх легко читал по его глазам. Он видел страх.
   - Белла?
   Она обернулась на звук его голоса, увидела Босха и улыбнулась.
   "Гарри."
   Он проверил ее руки на наличие оружия. Там ничего не было.
   - Белла, что ты здесь делаешь?
   Она снова посмотрела на Доквейлера.
   "Я хотел его увидеть. Встретьтесь с ним.
   - Тебе не следует быть здесь.
   "Я знаю. Но я должен был быть. Я уезжаю отсюда сегодня, еду домой. Я хотел увидеть его первым. Дай ему знать, что он не сломил меня, как обещал".
   Босх кивнул.
   - Вы думали, что я пришел убить его или что-то в этом роде? она спросила.
   - Не знаю, что я думал, - сказал Босх.
   "Мне не нужно. Он уже мертв. Какая-то ирония, тебе не кажется?
   "Какая?"
   "Ваша пуля порезала ему позвоночник. Он насильник, и теперь он больше никогда не сможет сделать это ни с кем".
   Босх кивнул.
   - Позвольте мне сейчас же отвести вас в вашу комнату, - сказал он. "Медсестра сказала, что доктор должен осмотреть вас, прежде чем они смогут вас выписать".
   В коридоре Босх оборвал помощника, прежде чем он успел заговорить.
   "Этого никогда не было, - сказал он. "Вы составляете отчет, и я сообщаю вам о том, что вы оставили свой пост".
   "Не проблема, никогда не было", - сказал депутат.
   Он остался стоять у своего кресла, а Босх и Лурдес направились по коридору.
   На обратном пути в свою комнату Босх рассказала Лурдес о предложении Тревино. Он сказал, что примет его только в том случае, если она одобрит его и поймет, что он снова станет офицером запаса на неполный рабочий день, как только она будет готова вернуться.
   Она без колебаний дала свое согласие.
   - Ты идеально подходишь для этой работы, - сказала она. "И, может быть, это будет навсегда. Я не уверен, что я собираюсь делать. Я могу никогда не вернуться".
   Босх знал, что ей следует подумать о том, что она может легко и заслуженно получить связанный со стрессом отказ от работы. Она могла бы получить всю свою зарплату и заняться чем-то другим со своей жизнью и семьей, быть вдали от мерзости мира. Это был бы трудный выбор, но призрак Доквейлера затмил его. Если она никогда не вернется, будет ли это преследовать ее? Даст ли это Доквейлеру окончательную власть над ней?
   - Я думаю, ты собираешься вернуться, Белла, - сказал он. - Ты хороший детектив, и тебе этого будет не хватать. Посмотрите на меня, я чешусь и борюсь за значок на поясе в моем возрасте. Это в крови. У тебя коповская ДНК.
   Она улыбнулась и кивнула.
   - Я немного надеюсь, что ты прав.
   В медпункте на ее этаже они обнялись и пообещали поддерживать связь. Босх оставил ее там.
   Босх направился обратно по шоссе 5 в Сан-Фернандо, чтобы сообщить Тревино, что он дома - по крайней мере, до тех пор, пока не вернется Белла.
   По пути он думал о том, что сказал Лурдес о крови полицейских. Это было то, во что он искренне верил. Он знал, что в его внутренней вселенной была миссия, выгравированная на тайном языке, подобно рисункам на стене древней пещеры, которая давала ему направление и смысл. Его нельзя было изменить, и он всегда будет рядом, чтобы направить его на правильный путь.
  
   Был весенний воскресный полдень. Толпа собралась в треугольнике, образованном слиянием Трекшн-авеню, Розовой и Третьей улиц. То, что в течение многих лет было парковкой, теперь превратилось в первый общественный парк в Районе Искусств. Ряды складных стульев были выстроены перед скульптурой двадцати футов высотой, на ее форму и содержание лишь намекали контуры массивного белого савана, который ее задрапировал. Стальной трос тянулся от кожуха к крану, который использовался при установке. Завеса резко приподнимется, и скульптура станет центральным элементом парка .
   Большинство стульев были заняты, и видеооператоры двух местных новостных каналов были готовы снять это событие. Многие присутствовавшие знали художника, создавшего скульптуру. Некоторые встречались с ней впервые, хотя были связаны если не кровью, то родственными узами .
   Босх и его дочь сидели на заднем ряду. Гарри мог видеть Габриэлу Лиду и Оливию Макдональд, сидевших в трех рядах от них. Молодой Хильберто Веракрус сидел между ними, его внимание было приковано к портативной видеоигре. Взрослые дети Оливии сидели на стульях справа от нее .
   В назначенное время начала открытия мужчина в костюме вышел на подиум перед скульптурой и поправил микрофон .
   "Привет и спасибо всем за то, что пришли в этот чудесный весенний день. Меня зовут Майкл Халлер. Я юрисконсульт фонда Fruit Box Foundation, о котором, я уверен, вы все узнали из средств массовой информации за последние несколько месяцев. Благодаря очень щедрому пожертвованию из поместья покойной Уитни П. Вэнс, Фонд "Фруктовая коробка" сегодня посвящает этот парк в честь мистера Вэнса. Мы также объявляем о планах покупки и ремонта четырех исторических зданий в районе искусств. Это будут специализированные жилые комплексы, предлагающие доступное жилье и студии для художников этого города. Коробка с фруктами...
   Галлеру пришлось остановиться из-за аплодисментов сидящих перед ним. Он улыбнулся, кивнул и продолжил .
   "Фонд Fruit Box Foundation также имеет дополнительные планы на этот район. Больше построек с доступным жильем и студиями, больше парков и больше консигнационных галерей. Они называют этот район Районом искусств, и Фонд Fruit Box - само его название связано с творческой историей этого района - будет продолжать стремиться к тому, чтобы он оставался ярким сообществом художников и паблик-арта".
   Речь Халлера разразилась новыми аплодисментами, и он подождал, прежде чем продолжить .
   "И, наконец, говоря о художниках и паблик-арте, мы очень гордимся тем, что сегодня посвятили этот парк открытию скульптуры, созданной Вибианой Веракрус, художественным руководителем фонда Fruit Box Foundation. Искусство говорит само за себя. Итак, без промедления я дарю вам "Изнанку прощания".
   Драматичным образом кран поднял кожух, открыв скульптуру из сияющего белого акрила. Это была диорама, которую Босх видел в прошлом году на чердаке Вибианы. Множество фигур и ракурсов. Основой скульптуры стал изуродованный фюзеляж лежащего на боку вертолета, кусок сломанной лопасти несущего винта торчал, как надгробная плита. Из открытой боковой двери корабля поднялись руки и лица, солдаты искали и тянулись за помощью. Фигура одного солдата возвышалась над остальными, всем телом вверх и сквозь дверь, словно вытащенная из-под обломков невидимой рукой Бога. Одна из рук солдата с растопыренными пальцами потянулась к небу. Со своего угла Босх не мог видеть лица солдата, но знал, кто это .
   А рядом с торсом упавшего вертолета стояла фигура женщины, держащей на руках младенца. Ребенок был безликим, но Босх узнал в женщине Габриэлу Лиду и позу матери и дочери на фотографии с пляжа в дель Коронадо .
   Открытие было встречено бурными аплодисментами, но сначала скульптора не было видно. Затем Босх почувствовал, как рука коснулась его плеча, и, повернувшись, увидел Вибиану, проходящую позади него по пути к подиуму .
   Проходя по среднему проходу, она оглянулась на него и улыбнулась. В этот момент Босх понял, что впервые видел ее улыбку. Но это была кривая улыбка, которую он уже видел раньше .
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"