Рыбаченко Олег Павлович : другие произведения.

Танцор с мечами и с агентами Фбр

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

   ПРОЛОГ
   Втминуточку. Я не хотел верить словам Реми. Мне очень, очень не хотелось верить тому, что он мне говорил. "Джек Потрошитель? Джек Потрошитель?
   Реми, мой полубрат-ковбой из Техаса, или двоюродный брат, или бета, или близнец по небесной материи - я все еще не совсем понимал, как небесный геном выражается в человеческих терминах, - кивнул, совершенно серьезно.
   Я позволил письму упасть на стол. Он приземлился лицевой стороной вверх, на нем был написан почти неразборчивый почерк в старом стиле. Рядом с ним, намеренно помещенной лицевой стороной вниз, ужасная фотография, которая сопровождала его в манильском конверте с нашими именами:
   Габриэль. Ремиэль . Я был Габриэлем в паре. "Ну-у". Я покачал головой. "Ни за что на свете."
   Ночь, а Зоопарк был закрыт, но значительно оживился, как-то больно, после того, как доставили фотографию и продублировали то, что, как объяснила Реми, было печально известным письмом Джека Потрошителя " Из ада " и белой пенопластовой коробкой из-под ресторана. содержащий не остатки обеда, а почку убитой женщины.
   Мы были наверху, в обшитом деревянными стенами общем зале Зооклуба. Это была старая придорожная закусочная/ковбой с жестяной крышей. танцевальный зал/ресторан/бильярдная/рассадник надоедливой кантри-музыки, который был назначен Реми и мне, незнакомцам, но всего несколько дней назад. Наш новый дом представлял собой деревенскую, утилитарную квартиру, построенную над танцполом, что означало, к моему огромному ужасу, что стук и гнусавость живой музыки кантри доносились вверх по лестнице и сотрясали полы. Скромных спален насчитывалось две, плюс кухня, ванная на три четверти и кабинет, совмещенный с офисом и столовой, со столом, стульями, диваном-кроватью, телевизором, книгами, компьютером.
   Я переключил внимание со своего "двоюродного брата" в ковбойской шляпе на дедушку, высокого бородатого мужчину с каскадом упругих седых волос, стоявшего у стола. Я обратился к нему за любым видом здравомыслия, которое могло быть найдено в том, что теперь было моей новой нормой. - Ни за что, верно?
   Губы дедушки в глубине седой бороды были сжаты, когда он поднял письмо со стола, но ничего не сказал. Он даже не признал, что слышал хоть слово. Я знал лучше, чем думать, что он меня не услышал; когда мужчина держал язык за зубами, мужчина держал язык за зубами.
   Когда Реми снял свою кремовую шляпу и поставил ее на стол, то с техасским протяжным акцентом. - Он нас предупредил, дедушка. Легенды оживают, я думаю, вы сказали, не так ли? Он оглянулся, подождал ответа от дедушки, но ответа не последовало, так что внимание снова переключилось на меня. "Мы встречали черных псов и демонов. В наши дни, что сказать печально известному человеческому убийце, который не может выбраться из ада? Я имею в виду, что сама Морриган живет в автодоме, но в полумиле вверх по дороге. Чертова богиня битв.
   Но . Пожалуйста, пусть будет но .
   Когда дедушка продолжал молчать, все еще рассматривая письмо, я повысил голос. "Слушай, я понимаю, что сейчас все по - другому, но Джек Потрошитель? Серьезно?"
   После чего он бросил на меня раздраженный, хотя и рассеянный взгляд, и вышел из комнаты, захватив с собой письмо.
   - Это помогает, - пробормотал я.
   Реми решил играть в щипков вместо наших отцовских семей - ангельских семей? - пока он расчесывал свои короткие волосы, стянутые лентой на шляпе. "Я думаю, что это правда. Что это настоящий Джек Потрошитель. Демоны должны откуда-то появиться, верно? Может быть, все они отвратительно-плохие мертвецы, такие как Тед Банди, Джеффри Дамер и кто-то еще, которые теперь действуют как солдаты Сатаны. Джек Потрошитель спустился бы на лифте вниз в подвал дьявола, когда умер, это точно. А потом эти адские вентиляционные отверстия открылись".
   Я провела рукой по распущенным длинным волосам и встряхнула их. "Ну, если это так, и мы найдем его, мы сможем спросить его, кто он на самом деле. Был. Разгадай всю загадку. "Привет, Джек, мой друг, кто ты, черт возьми , такой? Люди гадали десятилетиями!" Я выдернул стул, рухнул на него, проигнорировав тошнотворный вал отвращения в животе, и брезгливо отодвинул раковину почки как можно дальше. Коробка слабо поскрипывала, скользя по полиуретановому дереву стола.
   Реми подняла одну бровь. "Ну, как вы думаете, что это такое? Какой-то совершенно незнакомый человек обманывает нас? Или кто-то - что - то - знающее, кто, что и где мы.
   Ответ был неявным. "Демон". Что все еще казалось немного странным, чтобы говорить так обыденно. - Но он не обязательно должен быть Джеком Потрошителем. Может быть просто какой-то суррогат, претендующий на имя и славу - подождите. Подожди . Но дедушка забрал письмо, так что я не мог проверить. Я подалась вперед, постучала по столешнице напряженным пальцем для большей выразительности. "Это тот самый. тот самый демон. Женщина, которая пыталась задушить меня прошлой ночью. Она сказала, что я могу назвать ее Легион или даже Иньиго Монтойя, и именно так было подписано письмо. Должно быть, за этим стоит она.
   Он подумал об этом, потом пожал плечами. "Не важно. Имя есть имя. Это действия, которые имеют значение. Будь то он, она или оно ".
   Я потерла израненную бровь. - Думаю, это наше новое задание. Найди этого сукина сына и изгони его к чертям собачьим. Я предпочитал думать об этом как об этом . Я помнил женщину - это - очень ясно, учитывая, что мы почти стали очень близкими и личными способами, которые обычно считаются отличными от зла. "Значит, это боди-прыжок. На самом деле это не Джек Потрошитель".
   Реми не был убежден. "Может быть, однако. Может быть, это то, что осталось от сумасшедшего больного ублюдка. Если души реальны, может , это и вышло наружу. Его душа, и теперь он владеет людьми.
   - И воссоздание убийств. Я намеренно не позволял себе смотреть на пенопластовую коробку, в которой, как мы опасались, была почка мертвой женщины.
   На неприятный момент я застрял на мысли, что Джек Потрошитель пытался меня убить. Не потому, что он был парнем, а демон, приложивший руку к моему хламу, определенно был женщиной - по-видимому, прыгающим телом демоном, меняющим пол, - а потому, что мысль о том, что печально известный убийца чуть не убил другого века было трудно проглотить.
   Реми знала о моем дискомфорте. "Ну, а что еще может быть? Дедушка сказал, что демоны могут сделать легенды реальными, даже исторические факты. Обладает ли душа Потрошителя людьми, или это что-то другое, играющее с людьми? Нам лучше знать, если мы надеемся убить его. Вы фольклорист.
   Столкнувшись с таким вызовом, я пробежался по возможностям. "Тульпа", я предложил наконец. - Может быть, мыслеформа, плод воображения.
   Тон Реми был сухим. "Тульпа. . . не Талса?
   "Последнее, что я слышал, не в Оклахоме, нет. В первую очередь это древний тибетский мистицизм, хотя сегодня существует небольшое сообщество людей, убежденных в том, что они действительно могут сделать тульпу реальной при достаточном умственном сосредоточении. Считается, что тульпы не являются демонами и на самом деле не являются проявлением вашего подсознания. Они сотворены , но не являются продолжением или подданным дьявола". Я задумался глубже. "Хм."
   "Хм?"
   "Что ж . . . предположительно, в какой-то момент тульпе может быть позволено обладать телом своего создателя".
   Реми уловил мою мысль. - Похоже на одержимость демонами.
   Я рассеянно пожевал нижнюю губу. - Предположительно, они ненастоящие и уж точно не считаются опасными. Это мыслеформы . Но . . ".
   Он кивнул, выглядя задумчивым. "Сейчас все по-другому; стало совершенно ясно, когда на днях мы взорвали двух черных собак. . . как ты их назвал? Баржи?
   - Нет, не баржи - это не лодки. Баргесты.
   " Они не настоящие, не так ли? Просто фольклор, верно? Реми указала на контейнер с частью человеческого тела. "Тульпа или не тульпа, Потрошитель или не Потрошитель, могут сказать, что то, что сделало это , совершенно реально и должно считаться опасным".
   Да, так что мы могли бы. И мне надоело просто сидеть там. Закончил обсуждение, даже в моей собственной голове. Поднявшись, я оттолкнул стул тыльной стороной икр, ощутил спазмы очень одеревеневшего и ноющего тела - когда мотоцикл кладут на асфальт, обычно остаются напоминания, - я быстро вышел из комнаты. в тяжелых байкерских ботинках, стремящийся найти дедушку, нашего постоянного ангела, серафима, небесного агента, имеющего прямую связь с небесным Пентхаусом-в-Небе, и, черт возьми, должен иметь ответы на подобные вопросы.
   Например, как найти и уничтожить Джека Потрошителя.
   ГЛАВА ОДИН
   япытался покончить жизнь самоубийством по лестнице, спускаясь по ним быстрее, чем мог выдержать затекшее, израненное тело, - я чувствовал себя на восемьдесят восемь, а не на двадцать восемь; ударился об пол подошвами ботинок, а не головой или бедром. Это не был бесшумный спуск, но он привел меня туда.
   Внизу темно и тихо. Подвешенные к задним окнам у бильярдных столов гирлянды давали бледное освещение. Гирлянда одинаковых огней тянулась вдоль зеркала с решеткой, сверкая стеклом, медью и хромом, превращая полированное дерево в жидкость. Я почувствовал смесь алкоголя, варьирующуюся от мягкого, спокойного пива до более крепкого стаута; тонкая терпкость вина и глубокие, теплые запахи шотландского виски и американского бурбона.
   "Дедушка? Ты здесь?"
   Нет ответа.
   - Дедушка? Ничего такого. Я попробовал другую возможность, на этот раз попросив африканского бога, который по совместительству работал барменом. - Ганджи?
   Не ангельское существо. Нет африканского Ориша.
   Последний, оказавшийся Повелителем вулканов, был вероятно, на некогда сожженной горе - части спящего вулкана - за Зоопарком, успокаивая ее песней, обещая жизнь после долгого сна. Пока он держал вулкан в спящем состоянии еще несколько столетий, времени, достаточного для меня, чтобы покинуть землю совершенно нормальным, скучным способом, без лавы или пирокластических взрывов. Но я понятия не имел, куда девался дедушка. Или почему он ушел посреди разговора, изучая письмо якобы от Джека Потрошителя.
   Я немного поколебался, потому что, хотя это и не был фильм ужасов с жуткой музыкой, после открытий последних нескольких дней моей неожиданно новой жизни я решил, что все ставки сняты. Тогда я мысленно отбросил эту мысль и прошел через паркетный танцпол к входной двери, отодвинул задвижку и повернул засов, выдернул ее и посмотрел за крыльцо и его ступени в темноту пустой автостоянки. Даже большая неоновая вывеска в форме гитары, рекламирующая живую музыку кантри, не была освещена.
   Время от времени машины проезжали по шоссе 66 в темноте, стуча по холодным дорожным швам, но в это время утра, за час, а то и за два до ложного рассвета, все было тихо. Воздух был заметно прохладнее, в отличие от тепла летнего дня ранее, и заставил меня желать чего-то большего, чем тонкая черная футболка. Я чувствовал запах сосен, сырой грязи на стоянке и густой влаги начавшегося дождя.
   Я протянул руку. Не физически. Но с тем - чем бы то ни было - это сделало меня чувствительным к местам. Все, что я получил назад, было ощущение зеленого цвета, мерцающего на внутренних границах моего зрения. Зоопарк - жилище , на каком-то ублюдочном гибриде ангельско-демонического языка - был очищен от суррогатов и больше не мог из них просто вальсируют через дверь и выходят на танцпол. Тот, кто отправил письмо и почку, не ступил сюда.
   Я не кричал в ночь после "вандализма" несколько ночей назад, когда на нас с Реми напала толпа мертвых животных. Поскольку это привело к тому, что мы расстреляли место, чтобы уничтожить двух демонов, маскирующихся под призраков, я подумал, что было бы разумно не привлекать к себе внимание, реву в темноту. Может быть, дедушка договорился с полицией, но пока я не знал, что хотел перестраховаться.
   Позади меня мерцал свет. Второй импульс поймал угол моего глаза. Я развернулся, рука сразу потянулась к рукоятке пистолета, вложенного в наплечную кобуру под левой рукой, но опустила руку, когда сообразила, что это вполне может быть Реми, тоже пришедший на охоту за дедушкой, или наш местный африканский бог.
   Но не ковбой. Все еще нет Ориши. Под большим количеством гирлянд, забившихся в угол у входной двери, гризли с разинутой пастью на дышащих гривах тупо глядел в разбитый глаз из черного стекла. Ранее я разбил его брошенным битком. След озноба коснулся затылка, скользнул на полпути по позвоночнику. Я подавил дрожь. Гризли снова стал не более чем плюшевой игрушкой, но все еще страшным на вид. Особенно, когда он - оно - чертовски прекрасно имитировало атаку, предназначенную для того, чтобы порезать меня.
   Все животные были возвращены на свои экспозиции по всему зоопарку. Рысь, горный лев, даже клыкастая свинья Реми. В помещении было достаточно темно, чтобы я не мог сказать, были ли залатаны дыры от пуль в их шкурах, но было совершенно жутко видеть все эти блестящие фальшивые глаза, смотрящие в ответ. Возможно, мертвые, но они уже были мертвы раньше и чуть не прикончили меня.
   Задержавшись на пороге, я снова потянулся, потянулся, собирая внутреннюю тишину, необходимую для того, чтобы раствориться в архитектуре моего дара. Дедушка вел его, вел меня , но в течение многих лет я на самом деле не вызывал его намеренно, как на днях на горе у дедушки. Во-первых, я был в тюрьме менее двух недель назад; Я видел так много дерьма на поверхности этого места, что мне не хотелось исследовать кипящую враждебность внизу.
   Но я уже не был в тюрьме, и теперь я расплачивался, как струна воздушного змея. Я почувствовал мерцание зеленого в уголках глаз, но также и слабый след красного. Выкл/вкл, выкл/вкл , как будто неуверенно. Оно истекло кровью в ничто.
   Я вытащил Taurus Judge из кобуры и прижал его на вытянутой руке к правому бедру. Я встал спиной к входной двери, а затем захлопнул ее толчком из-за спины растопыренными пальцами. Я нащупал защелку, выстрелил в нее. Сделал несколько шагов в центр танцпола. Мерцали гирлянды, натянутые по всему бару. Либо проблемы с питанием, либо что-то гораздо более серьезное, может быть.
   Последовательно это было. Пока я смотрел, освещенные стеклянные шары гирлянд отделились и взлетели вверх, чтобы сесть на вытесанные вручную перекладины, как птицы на проволоку, в десяти футах от танцпола. За исключением того, что они вовсе не были гирляндами.
   - Ха, - сказал я, подняв брови. - Сферы? Я запрокинула голову, следя за танцем.
   Мало-помалу все больше и больше их отделялось от стен, от заграждений и всплывало в воздух. Словно пестрые мыльные пузыри, выдуваемые из палочки, одни качались, а другие поднимались вверх. рыхлыми рядами к доскам крыши. Стеклянные шары, сидящие на перекладинах, ярко мерцали, и я видел, что некоторые из них были изрезаны паутинными трещинами.
   Ага, орбы. И я знал свои сферы. Ну, так сказать. Насколько вы можете знать, когда читаете о них в фольклоре и паранормальных текстах. Основные дебаты продолжались, и все больше ученых утверждали, что это не что иное, как явления, вызванные насекомыми, частицами пыли, фотографическими бликами и так далее. Но те, кто был погружен в паранормальные явления, были убеждены, что сферы вполне реальны, считали их предвестниками, духами и проводниками, а определенные цвета представляли определенные аспекты. У меня не было другого мнения, кроме тех, что сейчас собрались посреди Зоопарка, черт возьми, они выглядели чем-то большим, чем пылинки или фотографические отражения.
   И они подмигнули мне. Я услышал слабое подобие вибрирующих перезвонов, едва уловимое пение, словно мокрый палец обводит край прекрасного хрусталя.
   Я смотрел на ряды и скопления, наблюдал, как стробоскопические эффекты становятся быстрее, ярче; слышал, как колокольчики поднимаются по почти бесшумной шкале, резонируя в моих ушах, как раздражающий шум в ушах. Сферы дрожали и дрожали так заметно, что я почувствовал, что в любую секунду они могут прыгнуть в воздух в радостном азарте, как некоторые маленькие существа из Диснея.
   Я указал на них минаторским пальцем. "Не смей начинать петь It's A Small World".
   На нижней лестнице послышались шаги, и Реми, все еще без шляпы, вошел, растягивая слова. "Немного рано для рождественских огней, не так ли?"
   - Сферы, - ответил я, все еще наблюдая за пульсирующими огнями. "Также довольно уместно известный как Круг Замешательства".
   - Ну, я в замешательстве. Ковбойские сапоги стучали, когда он переходил с лестницы на паркет. Его брови были сведены вместе, когда он смотрел на множество сфер. - Эти лохи живы ?
   "Есть некоторый спор на этот счет, - заметил я, - между теми, кто увлекается всей этой теорией зон сферы, и теми, кто верит, что они вполне могут быть какой-то формой паранормальной жизни - расширениями энергии и тому подобными вещами. Но никогда эти двое не встретятся.
   Реми остановилась рядом со мной, запрокинув голову. Сферы вдоль поперечных балок задрожали. - Они кажутся легковозбудимыми.
   - Ты видишь цвета?
   "Ага. Зеленый. Персик. Маленькое золото".
   "И белый."
   - Я вижу белое, - согласился он.
   Я кивнул, мысленно считая ряды стаканов, выискивая в памяти ответы на прочитанные тексты. "Это все хорошие цвета, говорят они. И я вижу цвета, чувствую цвета, когда протягиваю руку". Я пожал плечами; это все еще звучало странно даже для меня, когда я пытался объяснить, что и как я чувствовал. "У меня нет чувства разума, но персик - это комфорт. Белый означает защиту. . . это святой свет, святая сила. Золото есть. . ". Я ухмыльнулся, сунул револьвер в кобуру. "Золото ангельское . Это безусловная любовь".
   Реми выглядел озадаченным. - Ну и что, они пришли потусить с нами, отшлепать новеньких полуангелов?
   Я наблюдал за световым дисплеем над нашими головами. - Я тоже вижу серебро. Видеть? Серебро означает посланник.
   - Шары-посланники? Он звучал очень скептически.
   "Эй, я не писал книги. Я только что прочитал их.
   Мы услышали грохот у входной двери. Я предположил, что у дедушки и Ганджи были ключи, но ни один из них не появился, так что это был кто-то намеренно пытающийся открыть замок без законного входа. Возможно даже с отмычками. Вместо того чтобы кричать, что мы закрыты, я направился к двери, чтобы бросить засов. А затем защелка отодвинулась, казалось бы, сама по себе, и прежде чем я успел дотянуться до двери, чтобы вставить засов обратно в засов, дверь с тяжелыми металлическими ремнями распахнулась.
   Молодой, блондин, белый парень, стройного телосложения, лет двадцати с небольшим, как Реми и я. На нем были выглаженные темные брюки, накрахмаленная белая классическая рубашка с застегнутыми на все пуговицы воротниками, у которых не было пуговиц, верхняя пуговица расстегнута, обнажая горло. Галстука нет, рукава закатаны. На левом запястье блестел золотой "Ролекс" с характерным ремешком. Он был по-голливудски красив, с четкими яркими чертами лица, голубыми глазами, длинными бледно-светлыми волосами, собранными в высокий пучок с прилизанной спиной. И блестящие белые зубы.
   - Привет, - сказал он с яркой улыбкой молодого руководителя. - Здесь можно выпить?
   - Извини, но мы закрыты, - ответила Реми, хотя я и добавил, что это далеко не последний звонок.
   Парень пожал плечами, небрежно засунув руки в карманы. Туфли, как я заметил, были черные и глянцевые. Наверное, на тысячу долларов хорошей кожи. - Я знаю, что уже поздно, но мне бы очень хотелось выпить. Это было чертовски долгое путешествие".
   - Мы закрыты, - повторил я. "Мы откроемся завтра в . . ". Я понятия не имел, так как я не руководил этим местом, поэтому я просто выкинул это туда". . . одиннадцать."
   , словно руководил всем этим местом. "Хотя группа не начинает играть примерно до семи".
   Наш посетитель с коричневой булочкой показал свои красивые зубы в этой прекрасной зубной пасте, торгующей зубной аркадой. "Я действительно хотел бы выпить, прежде чем отправиться в путь".
   Я не совсем блокировал дверь, но ему пришлось шагнуть в сторону, как будто скользит вокруг меня. Я увидел, как Реми нахмурился, когда он посмотрел на парня - а ковбой был чувствителен к демонам, - поэтому я протянул руку и схватил незнакомца за плечо.
   Огонь, похожий на удар током, превратился в пожар, затем прошел сквозь мои пальцы вверх по левой руке и поджег мою плечевую впадину.
   Я отступил на шаг, прижался к себе рукой - боль и стук сердца напоминали сердечный приступ - и сквозь стиснутые зубы назвал этого парня всеми красочными именами, которые только мог придумать, но ни одно из них не было особенно приятным.
   - Все верно, - согласился он с безобидной жизнерадостностью, когда у меня кончились слова, и я начал массировать ноющую руку. Когда Реми сделал шаг, потянувшись рукой к висевшему на поясе Боуи, незнакомец взглянул на светящиеся стеклянные пузыри, дрожащие на перекладинах. Он улыбался, ждал - и каждый шар замигал желтым, коричневым, потом красным, потом черным. - Вот так, - сказал он с огромным удовлетворением. "Лучше, чем все эти милые туфли в пастельных тонах". Он посмотрел на Реми, на меня, и его улыбка исчезла. - Я сказал , что хочу выпить.
   ГЛАВА ВТОРАЯ
   Спока, схватив меня за руку, я не смотрел на человека. - Ты не можешь...
   "- быть здесь? О, но я могу". Незнакомец посмотрел прямо на Реми. Голубые глаза стали почти лазерными, зрачки сузились. Его тело не имело явной позы хищника, но впечатление определенно подразумевало угрозу. Он поднял палец, повернул тыльную сторону ладони к Реми, затем согнул палец в манящем жесте. "Подойди сюда с этим ножом и позволь мне вспороть тебе кишки до глотки".
   Реми ничуть не испугалась. Думаю, у парня, который ездит на разъяренных быках в родео и убивает демонов, будет более чем достаточно уверенности, чтобы прямо смотреть незнакомцу в глаза. Реми слегка балансировал Боуи в руке. В хаотичном пульсирующем свете, исходившем от шаров над головой, дамаскированный рисунок лезвия казался бледным, водянистыми чернилами на фоне яркой стали.
   - Тот факт, что ты предупреждаешь меня, говорит, что этот маленький поросенок - и то, что я могу с ним сделать, - вызывает некоторую озабоченность. Реми перекинул его в левую руку, держась за лезвие, а не за рукоять. Боуи никоим образом не создан для метания, но я полагал, что он преодолел этот недостаток много лет назад. Дед бы позаботился об этом.
   Незнакомец повеселел. Его улыбка растянулась еще шире, и он медленно облизнул губы, оставив кончик языка в уголке. Движение было тревожным, граничащим с соблазнительным. - Тебя когда-нибудь раньше окружала горячая лава сфайра ? Он поднял подбородок, указывая им на шары, сгруппированные вдоль балки. "Потому что так и будет. Это мои". Теперь он посмотрел на меня, увидел, как я несколько раз сжал кулак, пытаясь избавиться от онемения и тупой пульсации. - Укусы, не так ли? Это научит тебя держать себя в руках. Он снова провел языком по губам. "А теперь, эй, как насчет того, чтобы я налил себе того напитка, который хотел?" Он начал поворачиваться, скосил взгляд через плечо на Реми, сказал что-то на неизвестном мне языке: "Mávro, peiráxtetravixte ton ánthropo ton vooeidón ".
   - Черт!.. Реми пригнулся, когда одна из стробирующих сфер высоко над головой оторвалась от перекладины и устремилась прямо на него. Он больше не был похож ни на что столь безобидное, как мыльный пузырь.
   Мои брови взлетели вверх. Реми отреагировал до того, как шар полетел за ним, что означало, что он понял, что сказал незнакомец.
   Все еще пригибаясь, Реми изогнул туловище и подбросил Боуи вверх. Сталь блеснула, когда большой нож описал тяжелую дугу. Сфера, перейдя от белого к грязно-коричневому, а затем к черному, с ярким светом посередине, фактически заколебалась , словно отвлекшись на вспышку Боуи, от быка к красному плащу, и даже когда оружие упало, ударилась о паркет. полу, Реми вытащил один из своих хитрых маленьких метательных ножей и резким боковым движением подбросил его в воздух.
   Нож и черный шар столкнулись в воздухе. Сфера на мгновение вспыхнула ослепительно яркой, а затем взорвалась, как умирающая звезда, ставшая сверхновой.
   Реми поднял руку, чтобы отогнать искры и шлак. отступил на шаг, и тут мой напарник по спасению мира выпрямился и еще раз, не дрогнув, встретил прищуренный взгляд незнакомца. - Подразнить меня , а? Реми ухмыльнулся. - Черт, сынок, там, откуда взялся этот, у меня больше ножей.
   Незнакомая квартира потеряла свое дерьмо. Оттянув губы, он выкрикнул что-то похожее на тот язык, который он использовал раньше, со всеми плавными поворотами, путаницами и атональными акцентами.
   То, что это был тот же самый язык, Реми подтвердила, снова ухмыльнувшись, гусиные лапки стали глубже. "Неа. Мои родители были женаты, а моя мать не была ни шлюхой, ни стервой, так что я не могу по праву быть их сыном, я прав?
   К этому времени я держал Taurus обеими руками, левая ладонь обхватывала пятку правой. Я подошла ближе, была расслаблена, но уравновешена, хотя плечо все еще немного онемело. Тупая боль пронзила до костей. Но больше нет спускового крючка вдоль ствола в качестве предохранителя человека; Я легонько приложил подушечку пальца к прохладному изогнутому металлу, готовясь сжать его. "Двойной удар по затылку в стиле казни", - предложил я. Я понятия не имел, сработают ли даже благословленные дыханием пули, но вы идете с тем, что у вас есть, и чертовски надеетесь, что это сработает. "Ваши любимые шары не быстрее пули, выпущенной в затылок с расстояния в три дюйма".
   А потом волшебные сотовые телефоны в наших карманах громко взорвались с этим ужасным, пронзительным , метеоритным блеааааааааааааааамомом Амбера или Погодного Предупреждения, и этого было достаточно, чтобы Реми и я вздрогнули так, что мы потеряли концентрацию всего на мгновение, всего на мгновение, но достаточно долго, чтобы наш посетитель отвернулся от меня.
   Жар ударил по моему лицу, мгновенно высушил глаза и затуманил зрение потоком слез. Почти слепой, я чувствовал движение, высасываемый воздух и тепло , но не мог видеть. потому что мои глаза продолжали сильно слезиться. Я услышал, как Реми ругается, и подумал, неужели его зрение такое же плохое.
   Порыв жара рассеялся, но я почувствовала густой вяжущий пепел и тяжелую вонь обугленной плоти, металлический привкус раскаленных углей. Что-то хлестнуло по моему лицу, край. В основном это был воздух, но я почувствовал, как он порезал мне переносицу. Вместо телефонных звонков, теперь, к счастью, затихших, я услышал высокие, едва уловимые скрипы остывающего угля, усиленные в сто раз.
   Забыв о пистолете, я закрыла лицо левой рукой, выругавшись в ладонь. На мгновение боль в носу чуть не повалила меня на колени, но я сделал неловкий прыжок, подпрыгнул и подпрыгнул, чтобы удержать равновесие, и выпрямился, подняв пистолет одной рукой, пытаясь найти цель сквозь водянистый туман. мои глаза, чтобы я мог стрелять в мудак.
   Я до сих пор не понимал, как, черт возьми, демон может пробраться сквозь любую существующую защиту, потому что нам удалось очистить жилище - танцевальный зал - и сделать его недоступным для демонов, но я больше не рисковал на случай, если правила для нас изменились. У меня был хриплый голос, но я сумел крикнуть. - Реми - экзорцизм! И тут же решил, что мне действительно нужно выучить Rituale Romanum . Но сейчас я просто подумал, что Реми снова прыгнет, чтобы прикрыть наши задницы.
   "Ебена мать!" он крикнул. - Нет ... нет ... это не сработает . Он не демон!
   Я провела тыльной стороной ладони по обоим глазам, сильно моргнула, пытаясь стереть остатки слез. И когда зрение вернулось, я обнаружил нашего посетителя, стоящего на барной стойке.
   Он ухмыльнулся нам обоим своими прекрасными белыми зубами. "Демоном я не являюсь. И я подозреваю, что эти телефонные оповещения были предназначены, чтобы предупредить вас, что я был поблизости. Немного поздновато, правда, не так ли?
   У Реми был узкий разрез на одной стороне челюсти. Кровь залила его щеку. "Сукин сын - ангел ".
   На барной стойке незнакомец рассмеялся. - Я мог ожидать, что ты поймешь это раньше. Затем он раскинул обе руки извилистым движением, отвесил искусно грациозный поклон, словно на театральной сцене при вызове занавеса, и выпрямился. После этого он поставил свои обутые ноги в точное положение, что-то вроде балетной позы, затем согнул заднюю ногу и вытянул свое тело вверх. Он сделал серию пируэтов на одной ноге на глянцевом баре в своих блестящих черных туфлях.
   Мужской пучок высвободился и рухнул. Волосы хлестали вокруг его головы и лица, когда он вращался, и к тому времени, когда обороты замедлились и он остановился перед - снова над - нами, густые светлые волосы спутались и волнами упали на его лицо. Он выглядел старым, он выглядел молодым, он выглядел нестареющим.
   Он смеялся над нами обоими, явно наслаждаясь выражением шока на наших лицах. -- Барышников... -- начал он опять скорее весело, чем угрожающе; черт, может быть, у него было биполярное расстройство - "мог сделать только одиннадцать пируэтов. Я только что сделал двенадцать ". А потом он легко пробежал по барной стойке на цыпочках, подпрыгнул в воздух и приземлился рядом с музыкальным автоматом. "Музыка! Музыка. Боже, я соскучился по настоящей музыке. Что здесь происходит? Отпустив нас, он склонился над передней панелью, чтобы просмотреть списки.
   Я хмуро посмотрел на Реми, засовывая револьвер обратно в кобуру под левой рукой. Сейчас не видел в этом особого смысла, так как я не мог убить его таким прозаическим оружием. - Я думал, ты чувствуешь ангелов. Почувствуй себя ангелами!"
   - И я это сделала, - парировала Реми. "Это просто . . . заняло у меня несколько минут".
   Я осторожно потрогал переносицу. Оно было порезано и болело. Я осторожно промокнул его пальцами, осмотрел, крови не нашел. "Что ж, Вы можете сказать, хороший он или плохой? Я имею в виду, он как бы развернул нас на 180 градусов". А потом музыкальный автомат заиграл на очень большой громкости, и чертов ангел запел .
   Громко.
   Я уставился на ангела, затем уставился на Реми, совершенно ошеломленный, и через минуту или около того наконец сумел задать вопрос. "Что не так с музыкой кантри и небожителями?" Я пытался разобрать текст. - А кто, черт возьми, такая Бетти Лу, Тельма Лиз?
   К этому времени Реми уже смеялся. "Он чокнутее беличьей какашки!" А потом он тоже пел, тоже громко, что-то о жлобских матерях? И надирать задницы хиппи?
   Он прервал это, когда увидел выражение моего лица. "Бетти Лу Тельма Лиз - его жена. Это старая песня Джерри Джеффа Уокера "Up Against the Wall, Redneck Mothers", - объяснил он. "И лучше всего ее поют в барах, когда все полупьяные и все шумят, только припев в основном кричит, а не поется".
   А потом музыка остановилась на полуслове, и ангел снова встал на стойку. Чистота его черт, плоскостей и очертаний в обрамлении распущенных светлых волос поражала. Он просто был невероятно красивым мужчиной.
   Он снова развернулся в серии пируэтов. У меня было искушение сосчитать их, чтобы увидеть, сможет ли он действительно переиграть Барышникова, но я этого не сделал.
   Затем он резко остановился и посмотрел на нас сверху вниз. Цвет пришел в его лице. Он тяжело дышал, но с волнением, а не с одышкой. Он снова облизал губы. Глаза его были голодны и чем-то заметно отличались от здравого смысла.
   - Встань на колени, - сказал он, сияя зубами. "Что за фраза из " Игры престолов" - согнуть колено? Да. Сделай это." Он указал на пол. "В настоящее время. Мне."
   Реми и я, возможно, в пяти футах с шахматной доской паркета под нашими сапогами, смотрели на ангела в пустом, с открытым ртом изумления.
   Он этого не сказал. Он проревел : "Я бене хаэлохи ! Я первый , первый среди них, первый среди падших, первый среди Его слуг, первый , кто назвал Его Господом вместо Его Отца!"
   Из ниоткуда загорелась его одежда. Пламя пробежало по его телу, и ткань сгорела прямо с него, впилась в него, оставив его обнаженным. Теперь, без щита, кожа тоже начала гореть, трескаться, таять, обугливаться и сжиматься, как почерневший пергамент, обвивающий его кости. Веревки обожженной плоти стекали с его рук, начали отслаиваться и падать. Волосы сгорели, жир потрескивал, а мясо на костях шипело. Вонь от него была густой, приторной и отвратительной.
   Голубизна его глаз была нетронутой на фоне его безгубого, беззубого лица. Он раскинул руки в стороны, и языки пламени заиграли на его костях. Он был весь черный, с обугленной, потрескавшейся кожей, сквозь трещины которого просачивался слабый расплавленный свет, словно магма, горящая под остывающей лавой. В потоке пепла и копоти крылья расправились - крылья - и рванулись ввысь. Опаленные, горящие крылья, капающие потоки пламени, словно падающие перья.
   Из его расплавленного рта, идеальных зубов, теперь отсутствующих в окровавленной арке неба, донеслась кричащая команда. " Знай мое имя. . . знай это!"
   - Святое дерьмо, - пробормотал я.
   " Знай , что я Шемязаз. . . что я первый среди них, первый из бене ха-элохи . . ". Выражение его лица не было сердитым. Это был трансцендентный экстаз. "Я Шемязаз. . . и до того, как мы пали , мы были Сынами Божьими! "
   В ТРЕТЬЕЙ ГЛАВЕ
   яне сделал так, как предложил ангел. Вернее, как он приказал . Я не согнул колено и, если уж на то пошло, вообще не согнул ни одной части тела. Я был слишком ошеломлен. Я просто стоял и смотрел, как идиот. Максимум, на что я был способен, это закрыть рот.
   Чувак, парень в этой версии своего тела был уродливым.
   - Шемязаз, - пробормотала Реми, словно в шоке. Как будто он знал, что это значит.
   Я бросил быстрый взгляд на него, прежде чем снова посмотреть на обожженного черного ангела на барной стойке. Понизив голос, я сказал: "Что такое? Что он такое ?
   Но Реми не могла дать никакого ответа, потому что Шемязаз - кто бы это ни был - начал кружиться, как дервиш. Когда он развернулся, обломки массивных крыльев взметнулись вбок и рассекли воздух. Полетел пепел, и сажа, а с тела и крыльев оторвались полоски плоти и перьев.
   Я пригнулась и упала, потому что была почти уверена, что если крыло коснется какой-либо части меня, меня, скорее всего, разрежет пополам. Я прижал одну руку к деревянному полу, чтобы удержаться в вертикальном положении, несмотря на то, что сидел на корточках, но смещение воздуха ударило меня. Я качнулась вперед, встав на колено, чтобы устоять на ногах.
   Рядом со мной Реми тоже лежал, подтягиваясь со своей задницы, чтобы присесть там, подняв одну руку, словно защищая макушку. Мы бросили друг на друга краткие взгляды с явным недоверием и немалым опасением, прежде чем снова зафиксировать взгляд на все еще вращающемся ангеле, когда он сбросил части своей кожи и крыльев по всему бару. На танцпол полетели липкие осколки.
   А потом он остановился. Просто - остановился. Из-за того, что так много кожи и мышц отсутствовало, кости были ясно видны. И блестящие голубые глаза даже на изуродованном лице оставались жадно напряженными.
   Несмотря на растаявшую гримасу, ему удалось растянуть остатки рта в более широкой ухмылке. Он смотрел на нас сверху вниз с едва скрываемым ликованием. - Ты преклонил колено!
   Что ж. Хорошо. Да, было. Не потому, что он так приказал, а для того, чтобы избежать парных ятаганов его крыльев. Одно колено твердо стояло на танцполе, так что да. Согнутый.
   Реми не остался сидеть на корточках, и его колени не остались согнутыми. Он поднялся на ноги и повернулся к ангелу. - Шемязаз, - сказал он. "Ты упал. Ты упал . И вы были первыми, как вы утверждаете; первый среди них, первый, назвавший Люцифера своим господином, и первый из вашего народа, брошенный в ад за грех соития с человеческой женщиной. Но почему ты здесь?
   Я осторожно поднялся с корточек на танцполе. Я не был уверен, что именно имел в виду Реми, но, по крайней мере, он привлек внимание погибшего ангела. Вероятно, в большей безопасности, чем тот парень, который снова вращается, сбрасывая еще больше плоти и перьев. Его осталось не так много.
   - Морнингстар, - сказал ангел.
   Глаза Реми были прикованы к нему. Его голос был очень тихим. "Почему ты здесь?"
   Блестящие глаза моргнули. "Я пришел сюда."
   "Почему?"
   "Чтобы уничтожить Морнингстар".
   Это застало меня врасплох. "Ты был в аду и дружил с Люцифером, но теперь ты здесь, чтобы убить его?"
   Шемяазаз поднял крылья и руки, раскинул ноги. Показывая себя. Показ пародии. "Потому что это то, что он сделал со мной! Я была красива, я была красива, а он приревновал, как и к Сыну, и вот что он сделал со мной!"
   - Но... - я медленно покачал головой. - Ты выглядел совсем не так, когда вошел в эту дверь.
   Он мог быть ангелом, но его голос все равно дрожал. Я не был уверен, был ли это гнев или слезы; ярость или жалкое опустошение. Может быть, все они. "Эта форма, тот красивый мальчик , которым я был, когда вошел в эту дверь. . . два часа. Это все, что у меня есть, быть собой. Все Утренняя Звезда досталась мне. Все, что он оставил от меня".
   Прежде чем я успел сказать что-то еще, он снова пробежал вдоль бара, сбрасывая с себя куски обугленной плоти. Но на этот раз он остановился, прежде чем спрыгнуть. Поднявшись на цыпочки, он остановился, поднял указательный палец вверх, и музыкальный автомат заиграл. Я слышал, как поет женский голос, высокий и сладкий в припеве, но ангел посмотрел на нас обоих сверху вниз и возвысил свой голос над ее.
   - Это не имеет значения, - сказал он в такт музыке. - Это все равно не будет иметь значения. Его руки опустились, а крылья рухнули в сложенные клочья, как изодранный бумажный зонтик. "Свет солнца тусклый, и Утренняя Звезда говорит, что я согрешил".
   Я посмотрел на Реми и прошептал. "Слова, стихи, или он просто выдумывает?"
   "Перефразированные тексты", - ответил он. "Его . . ". Он сделал паузу, глядя на разрушенный bene ha'elohi , сломленный Сын Божий. перед нами, и он тяжело сглотнул. - Песня называется "Ангел утра".
   - Утренняя звезда, - сказал Шемязаз.
   А потом он начал плакать.
   Я много чего повидал в своей жизни, в том числе истекающего кровью человека, умирающего от моей руки, но это... . . это? Сгоревший и сломленный ангел плачет? Даже в самых смелых мечтах.
   А затем Ганджи, африканский Ориша, вышел из полумрака с задней части здания. Сферы вдоль поперечных балок, о которых я забыл в разгар краха Шемязаза - буквально краха - мерцали ярко-белым светом. Их слитное свечение отражалось на бритом черепе Ганджи. Он был одет, как обычно, в черные джинсы и обтягивающую футболку, натянутую на твердые мышцы. Он не обратил внимания ни на Реми, ни на меня, просто вышел на танцпол, сосредоточив все свое внимание на ангеле.
   Или то, что от него осталось.
   - О, дитя, - сказал Ганджи на своем звучном английском с африканским акцентом. "Ты малак максур . Пойдем со мной, пойдем и повидаемся с Саидой. Она прижмет тебя к своей груди и вытрет твои слезы. Она погасит твой огонь, разгладит твою кожу, приведёт в порядок твои испорченные крылья. Она не может вернуть все часы , украденные Манже , но она облегчит вам жизнь. И когда вы снова будете здоровы на эти два часа, вы сможете побывать среди людей во славе и красоте. Савф Наджид Лак Аль Салам . Мы найдем вам покой". Ганджи протянул правую руку к ангелу, маня вверх ладонью. Приветствуя.
   Сидя на барной стойке, Шемязаз утихомирился. Он казался нерешительным, почти застенчивым, что я находил неуместным для существа, рожденного небесами, полного расцвета ангела. Его тон сильно понизился. "Может ли она исцелить меня?"
   Голос Ганджи был добрым, хотя его слова были не такими уж добрыми. Шемязаз хотел услышать. "Только твой Бог может сделать это, мой малак максур . Ты создан Им".
   Ангел сказал: "Я подобен Бруно Марсу".
   На мгновение я был уверен, что ослышался.
   "Заперт на небесах", - грустно добавил Шемязаз, и я понял, что он имел в виду песню Бруно Марса .
   - Ты не заперт в раю Сайиды, - сказал Ганджи. "Она поделится им какое-то время. Прийти."
   Шемязаз присел на корточки, соскользнул с барной стойки в потоке копоти, вложил одну обугленную руку в руку Ганджи. - Тогда я пойду с тобой.
   Я наблюдал, как они покидают сюрреалистическую сцену весьма прозаическим образом: они просто вышли через заднюю дверь. Шары устремились вниз от тяжелых лучей и последовали за богом и ангелом в более спокойную тьму.
   Реми и я долго смотрели им вслед. Потом мы посмотрели друг на друга. - Но что Ганджи сказал Шемиазазу? Я попросил. - Этот малак ?
   - Малак максур , - сказала Реми.
   "А также? Что это значит?"
   "Понятия не имею".
   - Но ты знал, что сказал тебе ангел, когда разговаривал со сферами. Разговор с орбами. Да, это заставило меня звучать здраво. Очень эрудированный бывший профессор колледжа.
   Реми полупожала плечами. "Потому что я немного знаю греческий койне. Пришлось изучить его для докторской диссертации, кое-что посмотрел". Он ухмыльнулся. "Когда он назвал меня ánthropos ton ageládon? Это было самое близкое к слову "ковбой". Я "человек коров".
   - Ну, по крайней мере, это звучит немного элегантнее. Я встал. Мне нужно было позвонить дедушке, узнать, что, черт возьми, происходит и почему он - или кто-то другой - включил тревогу именно тогда, когда она нам была не нужна, хотя я предположил, что это было связано с присутствием Шемязаза по соседству. Я порылся в заднем кармане и вытащил телефон. Нет, неправильный; Я хотел волшебный телефон, который не работал ни на iOS, ни на Android. Вытащил его и обнаружил, что на простом черном домашнем экране отображается ярко-красный радиоактивный символ.
   Нахмурившись, я постучал по ней. На экране появилось сообщение. Я быстро посмотрел на Реми. "Проверь свой телефон. Нажмите на красную иконку, если она есть, и скажите мне, какое сообщение вы видите".
   Реми сделал. Его брови взлетели вверх, он моргнул и посмотрел на меня. "Опасность, Уилл Робинсон?"
   Я подтвердил, что мой сказал то же самое. "Мелодия из "Близких контактов третьей степени ", а теперь это?
   Реми пожал плечами. "Ну, одно из объяснений "Откровений" заключается в том, что авторы преднамеренно обрамляли все в образах, специально предназначенных для привлечения внимания аудитории, чтобы убедить их в серьезности Конца Дней".
   Непоследовательное время. Я нахмурился. "Ага. А также?"
   "Возможно, использование отсылок к поп-культуре - это тот язык, который привлекает наше внимание и внушает нам серьезность Конца Дней".
   Я уставился на него. - Вот с чем ты идешь?
   Улыбка Реми была такой же медленной, как и его растяжка. "Разумно, не так ли? Мы фанбои. Если только тот, кто его прислал, не окажется фанатом поп-культуры, который нас обманывает".
   На мгновение я задумался, есть ли у небесных существ личные предпочтения в музыке, фильмах, автомобилях, выпивке и так далее. Я имею в виду, Библия, конечно, не предполагала этого, насколько я помню, но кто знает.
   Тогда я пожал плечами. "Ну, я спрошу дедушку о это тоже." Я вытащил единственные контакты, которые у меня были: дедушка, Реми, Ганджи и Лили - сама ирландская богиня сражений - и нажал на его имя. Подождал некоторое время. То ли не хотел, то ли просто не мог, дедушка не ответил. "Черт возьми". Я сунул телефон обратно в другой задний карман. Ношение двух телефонов быстро надоело. "Я действительно хотел бы получить некоторые ответы. Я имею в виду, что кто- то прислал это оповещение Эмбер/Погода/Сгоревший ангел. Логично, что это дедушка.
   Реми в сомнении наклонил голову, поджал губы. "Не уверен в этом. Он ушел с этим письмом Потрошителя. . . мог бы быть по пояс в расследовании этого.
   - Тогда давай спросим у волшебного компьютера. Я направился к лестнице. - То есть, если он решит поговорить с нами. Устройство казалось застенчивым, застенчивым или откровенно злым. И очень диктаторский. Возможно, он посчитал мои вопросы по этому поводу легкомысленными, как и тогда, когда нам было приказано не использовать наши волшебные кредитные карты для "легкомысленных расходов".
   Например, бороться с демонами, трахаться с дьяволом, спасать мир. Без учета того, что может показаться легкомысленным среди таких незначительных неудобств.
   Реми последовал за ним, но на этот раз он не пел. Я был тем, кто должен был насильно подавить порыв сдаться ушному червю Бруно Марса "Запертый с небес" .
   Но по крайней мере это была не страна.
   ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
   UПоднявшись по лестнице в общую комнату, я плюхнулся в рабочее кресло перед компьютером. Меня ничуть не удивило, что я не нашел никаких указаний производителя ни на одной из частей процессора. Обычная старая черная башня, простой черный монитор, простая серая звуковая панель. Плюс совершенно обычная кнопка питания на башне, я ее и нажал.
   Я услышал шаги Реми в дверном проеме позади меня. Раньше он всегда сидел за компьютером. Я смотрел, как он загружается. "Обычный браузер?"
   "Кроме того, когда он показывал нам нежелательные сообщения сам по себе, да". Он вошел до упора, отодвинул один из стульев у стола и резко издал невнятный звук полнейшего отвращения.
   Я повернулась, чтобы посмотреть на него, задаваясь вопросом, что вызвало такое выражение. Сгоревшая ангельская жижа на сапоге? Нашел его все еще стоящим, уставившимся на пенопластовый контейнер, лежащий на столе.
   Ой. О . Блех.
   Среди всего, что связано с хорошо приготовленным ангелом, мы забыли об обычном и невинном человеке, который невольно отказался от почки. Я надеялся, что это было после смерти. Угу .
   Реми выглядел обеспокоенным. - Что нам делать с этой штукой?
   Мой желудок слегка сжался, когда я скривилась. Я был почти уверен, что больше никогда не буду просить остатки ресторана в коробках. - Черт, если я знаю. Я втянул воздух, шумно выдохнул. - Я имею в виду, мы даже не знаем, человек ли это.
   - Почти уверен, что да.
   - Это может быть овечья почка или что-то в этом роде.
   - Это демон , с которым мы имеем дело, - сказала Реми. - Зачем ему - ему - присылать нам баранью почку, когда она, вероятно, может сбросить на нас до хрена расчлененных тел gen-u-wine?
   - Тогда отправляй копам.
   - Это лучше всего, - согласилась Реми. "Но я предполагаю, что мы посылаем это анонимно. . . ты действительно хочешь подъехать к ближайшему полицейскому участку и доставить часть человеческого тела?"
   Я подумал о своем отце - бывшем морском пехотинце, а ныне полицейском - и о том, как он мог бы отреагировать на пару незнакомцев, вошедших с почкой женщины, чье тело уже нашли. Или от тела, которое они еще не нашли . "Да, это было бы "нет". Черт, да я и об этом спрошу у компьютера. Я повернулся назад. "Может быть . . . Не знаю, засунуть пока в морозилку? Я имею в виду, нам нужно сохранить его для ДНК. Мы можем получить упаковку-холодильник для отправки по почте".
   "Это в нашей морозилке совершенно отвратительно", - заявил Реми, но я услышала скрип пенопластовой коробки, зацепившейся за скользкое дерево, когда он поднял ее и шлепнул ботинками. Он вернулся через несколько минут и сел за стол. "Я нашел несколько кухонных мешков для мусора и завернул это в одном, запихнул его в задней части морозильной камеры. Не вытаскивайте его по ошибке. Я не буду есть это на ужин".
   О Боже. Я действительно не хотел больше думать о почке. Я хотел подумать о том, почему сгоревший дотла ангел разыскал нас, чтобы делать пируэты на крыше бара, направлять на нас шары и включать музыку кантри на музыкальном автомате. "Вы сделали что-нибудь особенное, чтобы вызвать волшебный экран?"
   "Неа. Сделал свое дело. Все остальные разы я просматривал три разных браузера, чтобы посмотреть, смогу ли я попасть в глубокую паутину - самую глубокую из глубин, я считаю - и никогда не мог".
   Я смотрел на экран, обдумывал вещи. Наконец пожал плечами. "Просите, и вы найдете". Я начал проверять браузеры так же, как Реми.
   "Стремиться."
   - Чего искать? Насколько я мог судить, Chrome был Chrome.
   "Ищите, и найдете".
   Я отвлекался, вводя буквы. "Ага. Что."
   "Настоящим стихом является Матфея 7:7: " Просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите, и отворят вам ". И затем 7:8: "Ибо всякий просящий получает; и кто ищет, тот находит; и стучащему отворят".
   Я перешел с Chrome на Edge. - Реми?
   "Хм."
   "Сейчас меня мало интересуют библейские стихи".
   Он молчал, так как я ничего не добился с Эджем. Но когда я перешел на Firefox, он нашел, что сказать. Или повторить, во всяком случае. "Тебя мало интересуют библейские стихи?"
   "Не на самом деле нет. Я слишком занят, пытаясь найти свой путь во что бы то ни стало, эта глубокая/темная сеть iAngel".
   "Тебя не интересуют библейские стихи, хотя это Веб-сайт iAngel, как мне кажется, на самом деле управляется ангелами и исходит от ангелов".
   Я подумал об этом, глядя на совершенно обычный экран браузера, который не предлагал абсолютно никаких ответов, и криво закусил нижнюю губу. - Привет, Реми?
   "Хм."
   "Выходи, закрой дверь и постучи в нее".
   "Приходи еще?"
   Я развернул стул к нему лицом. "Выходите, закройте дверь. Тогда постучи в нее, возвращайся".
   Выражение его лица наводило на мысль, что он взвешивает мое здравомыслие.
   "Эй, это ты сказал: "Стучите, и отворят вам". Может быть, нам нужно сделать это в физическом коде или что-то в этом роде".
   Казалось, он больше не был уверен в моем здравом уме, но сделал, как было сказано. Вышел, закрыл дверь, затем постучал, открыл дверь и шагнул обратно. - Это плавает на твоей лодке?
   Я повернулся спиной к компьютеру. " Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете ", - бормотал я и просматривал каждое окно браузера, задавая, как мне казалось, совершенно прямой вопрос.
   Реми подошла, чтобы заглянуть мне через плечо. - Ты спрашиваешь, кто такой Шемязаз?
   - Было бы неплохо узнать подробности о том, кто он такой.
   " Я знаю, кто он. Шемязаз, Самьяза, Сахджаза - существует множество версий его имени. Он был - или , я думаю, есть, раз уж он здесь, среди нас, - Григорий . Первый. Bene ha'elohi , Сыны Божьи, как он сказал. Он был первым среди них и первым пал из Григорий.
   "Ага?"
   " И первым поделился запретным знанием, когда был предназначенный только для наблюдения , и у него хватило наглости стать первым из Григори, кто ляжет с человеческой женщиной.
   - Ужас, - пробормотала я, пытаясь уловить тон Брандо. "Есть ли другие новинки? Ищу и нахожу здесь".
   "Он также был первым, кто произвел на свет ребенка, следовательно, этот ребенок был первым Нефилимом. Вот из- за этого целую пачку Григори швырнули в яму вместе со старым Скретчем. И Шемязаз рассказал нам, зачем он здесь.
   - Чтобы убить дьявола? Я покачал головой. "Он здесь, как и все демоны: сеять полный хаос, потрошить людей, как это сделал Джек Потрошитель, и подготовить путь для возвращения Люцифера. То, что сказал нам Шемязаз, вероятно, было тем, что, по его мнению, мы хотели услышать по бог знает какой причине. Он может быть ангелом, но он не показался мне особенно уравновешенным.
   Внезапно браузер потускнел, замерцал, на короткое время стал пиксельным, а затем совсем погас, оставив на своем месте черный экран с печатью посередине.
   - Ну, - сказала Реми, - вот твой ответ.
   Я просил, я искал, Реми постучала, и жирными, золотыми, яркими буквами на экране было написано: "Без благословения".
   А под ним : "Аневлогитос".
   - Это мы? Я попросил. - Ангелитос?
   "Аневлогитос. По-гречески "неблагословенный". "
   Я созерцал экран, хмурясь. "Теперь он хочет научить меня древнегреческому языку?"
   - Возможно, ангельский Розеттский камень, - предположила Реми.
   Я напечатал снова. - Почему Шемязаз здесь?
   "Неблагословенный".
   Я напечатал в ответ: "Но почему он ЗДЕСЬ?"
   "Неблагословенный".
   - Я понял эту часть, - пробормотал я, а затем добавил более длинный вопрос с небольшим количеством мелодраматической библейской речи, смешанной со Средиземьем. Мир?"
   " Можно было бы убрать часть "черт возьми" , - предложила Реми. "Возможно, это не очень хорошо сочетается с небесными существами".
   Так что я удалил, начал снова. " Какого хрена мы..." Но это все, что я понял, потому что весь экран стал черным. Возможно, я обидел Человека за занавеской. Я нажал клавиши выхода, ввода и возврата, даже подумал о том, чтобы просто отключить все это, нажав кнопку питания, а затем снова включив его. Интересно, придется ли нам дефрагментировать ангельское устройство.
   - Пересчитываю, - пробормотал я.
   И экран действительно вернулся, но больше не было глубокого веб-браузера или чего-то еще, черт возьми. Всего три свернутых экрана браузера внизу.
   - Принеси одну, - сказала Реми. "Принесите одну, наберите Мэри Джейн Келли ".
   - Мэри Джейн Келли? Я нажал на браузер.
   - Письмо Потрошителя, - сказал он. "Эти имена на обороте других фотографий, которые мы получили, имена жертв Потрошителя. Это были проститутки, убитые Джеком Потрошителем. Насколько известно, последней жертвой Потрошителя была Мэри Джейн Келли. Мы не получили фотографию женщины с таким же именем, как с другими. И возможно . . . Ну, я полагаю, что почка может быть от Кэтрин, имя которой на последней фотографии. Кэтрин Эддоуз была женщиной, убитой до Келли.
   - Откуда ты все это знаешь?
   "Есть такие подрывные предметы, которые называются книгами".
   "Итак, вы . . . что это? Какой-нибудь рипперолог?
   "По-моему, можно так сказать. Моя веревка не провисает.
   Это отвлекло меня на мгновение. "Но не бери в голову." Я ввел имя в поле поиска. - И ты думаешь, что, может быть, мы сможем остановить этого суррогата, маскирующегося под Джека Потрошителя, прежде чем он убьет Мэри Джейн Келли - если он еще этого не сделал.
   Может быть, мы и запутались, как и хотела суррогатная мать, но мы не могли позволить себе игнорировать возможность убийства. "Вы знаете, сколько Мэри Джейн Келли может быть в этой стране? Или даже в таком состоянии? Это может стать настоящим вызовом".
   - Не знаю, - сказала Реми, - но давай начнем с местного.
   ГЛАВА ПЯТАЯ
   янапечатал, и в верхней части экрана появилась Вики вместе со строкой имён, связанных с Джеком Потрошителем. Мэри Джейн Келли, также известная как Мари Жанетт Келли, Прекрасная Эмма, Джинджер, Темная Мэри и Черная Мэри.
   - Проверь полки, - сказал я. - Посмотри, есть ли телефонная книга. Старая школа, но никогда не знаешь".
   Реми нашла и вытащила телефонную книгу, швырнула ее на стол, пролистала тонкие страницы. Начнем с того, что он был не очень толстым - насколько я понял, Флагстафф был не совсем разросшимся мегаполисом - и практически не содержал Белых страниц. Кроме того, я не был уверен, что это принесет хоть какую-то пользу теперь, когда почти все отказались от своих стационарных телефонов. Но это было место для начала.
   Я вернулся к браузерам, задаваясь вопросом, смогу ли я убедить даркнет снова подняться и сказать что-то большее, чем "Неблагословенный". "Попробуйте еще и Мэри Джанетт Келли". Я подождал, пока Реми перелистнет страницу. "Что-либо?"
   Он покачал головой. "До сих пор могут быть женщины, которые используют только инициалы для своих имен, чтобы никто не знал, что список предназначен для женщин. Значит, она, вероятно, живет одна, верно? Не хочет это афишировать".
   Я рассеянно кивнул, сосредоточившись на компьютере. - Да, моя мама как-то говорила об этом - что бабушка сказала ей никогда не указывать свое полное имя в телефонной книге. И ее мать сказала ей , что женщину вообще не нужно указывать, если у нее есть муж. Он будет в списке, и это все, что вам нужно. Смотри, как изменились времена".
   Тон Реми был задумчивым. "Здесь есть университет. Интересно, есть ли у них собственная телефонная книга, или в наши дни все это просто виртуально. Прошло много лет с тех пор, как я учился в школе, а в Англии все по-другому.
   Верно, техасский ковбой был стипендиатом Родса. Доктор МакКью, доктор философии, выпускник Оксфордского университета. У меня был только жалкий мастер. - Как ты думаешь, она могла бы быть студенткой? Я перестала возиться с компьютером, снова повернулась к нему лицом. - Думаешь, жертвы возрастные?
   Выражение его лица было торжественным, когда он ненадолго скривил рот. "Я не особо внимательно смотрел на те фотографии, которые суррогатная мать подсунула нам, чтобы отметить, на какой возраст похожи эти женщины".
   "И я нет." На самом деле, я почти не смотрел фотографии, как только понял, насколько беспорядочно мертвы жертвы. Мы уже видели несколько, и коэффициент запекшейся крови продолжал увеличиваться. "Но об убийствах будут статьи в газетах, и обязательно будут некрологи в газетах и в Интернете. Возраст, наверное, нетрудно будет узнать. Я покачал головой. "Но мы не знаем, похожи ли эти жертвы, если не считать имен, на тех, кого убил Джек Потрошитель".
   - Возможно, проститутки, - сказала Реми. "Кажется, это традиция среди серийных убийц. Я сомневаюсь, что Потрошитель был первым, и мы знаем, что он не последний. Но некрологи не будут вдаваться в это.
   "Так же как отчеты, которые полиция публикует в средствах массовой информации", - сказал я. "По крайней мере, не сначала. Итак, вы всерьез думаете, что суррогатная мать намеренно убивает проституток одним и тем же имена примерно того же возраста, что и женщины, убитые Джеком Потрошителем? Часть его прикрытия, так сказать? Правдоподобие?
   Реми пожал плечами. "Возможный."
   Я обдумывал это больше минуты. - Я не говорю, что вы ошибаетесь - откуда мне знать? - но вы должны признать, что это выходит за рамки доверчивости, что все эти жертвы так похожи друг на друга. Кроме того, Флагстафф не такой уж и большой, насколько я мог судить по дороге с I-40.
   Реми согласно кивнула.
   "Его . . . подождите минуту . . ". Я набрал, и компьютер - обычный браузер с обычными поисковыми системами - выдал мне номер. - Население около семидесяти пяти тысяч, - сказал я ему. - Будет ли там достаточно проституток, чтобы совпадать с номерами и именами Потрошителя?
   - Ничто не говорит, что все они пришли отсюда или что они проститутки, - заметила Реми. "Мы начинаем здесь, да, потому что мы здесь , но может быть, он убивает по всей стране и просто отправляет фото нам. Черт, он мог заставить других демонов совершать убийства за него, заставляя их специально выслеживать женщин с правильными именами, подходящего возраста, независимо от того, откуда они.
   "Если это правда, зачем присылать нам фотографии ?" Я попросил. "Мы не единственное небесное пушечное мясо в этой смеси. Дедушка даже так сказал. Нас, маленьких полуангелов, целая куча - называйте нас как хотите; angelitos ? - бегать, выполняя приказы небесного воинства".
   Реми пожал плечами. "Может быть , всех нас, призывников по всей стране, так разыгрывают. Может быть один набор фотографий с копиями, разосланными всем нам".
   Поворачивая бедрами, я привел офисное кресло в движение, покачивая его взад-вперед, как мне казалось. " Это был бы один мега бред, - сказал я наконец. "Все мы, новички по всей стране, отвлекаемся на убийства женщин, носящих те же имена, что и жертвы Потрошителя".
   - И мы все мечемся, пытаясь найти информацию о них, - согласилась Реми. "Очень большое отвлечение, не так ли?"
   "Но почему кто-то считает, что нас нужно отвлекать? Я имею в виду, как мы можем рассчитывать на что-либо?
   Реми кивнул. "Мы, как сказал бы мой папа, пара зеленых щенков, все еще мокрых за ушами".
   "Почему?"
   Он пожал плечами. - Это ты упомянул хаос в связи с демонами. Это состояние полной растерянности, кажущееся случайным, но, возможно, сильно рассчитанным с суррогатами за рулем. В библейских терминах хаос - это также бесформенная материя, которая предшествовала творению".
   "Творчество . . ". Я позволил ему умолкнуть, цепляя мысли вместе, как кольчугой. "Вы знаете, сотворение может быть легко применимо к тому, что ищет Люцифер. Он хочет создать свою особую версию земли, и поэтому такой же хаос предшествует его цели. Я имею в виду, что Бог преуспел в создании мира по Своему собственному образу после того хаоса, как мы знаем, - если кто-то является верующим, то есть - так что самый плохой из Его детей мог просто решить: " Если это работает, не делайте этого" . исправить это ". Но концепция хаоса как формы реальности, как истинного разумного присутствия на земле, безусловно, породила всевозможные культурные легенды и предания. Я имею в виду, со всем этим древнегреческим языком. . . согласно греческой мифологии, из хаоса родились три конкретных первобытных бога: Гея, Тартар и Эрос. Гея олицетворяла землю, а Эрос - любовь и секс. Тартар был не таким уж безобидным.
   Реми кивнул. "Бог подземного мира, он же ад. Или, во всяком случае, его форма.
   "Ага, - подтвердил я, - и Тартар тоже упоминается как место. Он стоит ниже Аида. Вот где монстры и преступники - Аид - склад мертвецов. Ну и еще имя самого бога. Римляне называли его Плутоном, египтяне Осирисом. Черт, я не знаю - у Люцифера сотни псевдонимов.
   "Аид, Плутон, Осирис. . . что в имени? Бог знает... - Реми прервала его, криво улыбнувшись, - в буквальном смысле Бог знает, сколько имен у дьявола на самом деле. В каждой религии есть свои Люциферы, Сатаны. Тартар, и место, и бог. Названия разные, может быть, но конечная цель одна".
   "Абсолютный хаос, окончательное разрушение. Если истории правдивы".
   Реми провела большим пальцем по его нижней губе. "Но хаос, даже если это дьявольская версия, не означает, что в нем нет правды".
   Я провела рукой по распущенным волосам, позволяя им упасть за плечи. - Но если этот демон просто издевается над нами... . ".
   Реми перевернула фотографию лицевой стороной вверх, чтобы изображение было четким: женщина с раскинутыми конечностями, в очень малой одежде, которая не была разорвана, не пропиталась кровью от выпотрошения. "Я думаю, нам лучше поискать самим", - сказал он. - Я думаю, нам лучше не рисковать упустить потенциальную жертву. Я имею в виду, копы будут делать свое дело, но они не будут смотреть на греческую мифологию или суррогатов Люцифера.
   Я повернул стул обратно к компьютеру. "Я начну гуглить поглубже, найду публичные записи, LinkedIn, социальные сети, попробую пару платных поисковых сайтов - я полагаю, что это не будет считаться "легкомысленными расходами" на небесной кредитной карте. Почему бы тебе не позвонить дедушке, посмотреть, ответит ли он на этот раз. Продолжайте звонить ему, пока он это сделает, посмотрим, расскажет ли он нам дерьмо и сэкономит время. Если он этого не сделает, возможно, вы могли бы начать поиск на своем телефоне. Если люди умирают, нам нужны реальные факты. Не альтернативные".
   Тон Реми был сухим. "Сказал альфа бете?"
   Это остановило меня. "Какая?"
   Он улыбнулся. - Просто подшучиваю над тобой. Я выйду, позвоню дедушке. Загляните через несколько минут".
   Я смотрел, как он уходит, учитывая то, что он сказал. Альфа. Бета. Именно так дедушка описал нас, когда объявил, что мы были рождены, воспитаны и обучены, ничего не подозревая, а затем призваны присоединиться к небесному воинству в качестве пехотинцев, развернутых против, ну, да, мелодрамы и всего: полчищ ада. Я, как первенец - видимо, на доли секунды - стал альфой по отношению к бете Реми. Что имело значение, когда слилась небесная материя, потому что это то, что подпитывало сверхъестественное первородство , о котором меня учил дедушка. Больше, чем просто передача собственности, это зажглось во мне, когда я чуть не убил своего младшего брата, когда я принял боль Мэтти как свою собственную и понял, что означает истинное управление. Но с Реми это был не брат к брату, старший к младшему. Мы не были братьями ни по плоти, ни по костям, ни по крови, ни по духу. Мы были незнакомцами. Мы просто оказались связаны странным образом, потому что оба родились в мгновенном спазме небесной сущности.
   Или, может быть, небесный пердеж.
  
   -
   АКогда Реми взяла трубку, я встал и потянулся, прежде чем снова нажать на клавиатуру. Мне было меньше тридцати - всего несколько дней назад мне было двадцать восемь. Но когда велосипед кладется на асфальт со скоростью пятьдесят миль в час, в коже или без, тело чувствует себя более похожим на восемьдесят, и притом на восемьдесят, как у Индианы Джонса и его цитаты о пробеге за годы. Я скрестила руки, положила ладони на точку каждого плеча, покрутилась из стороны в сторону, чтобы мягко расслабить позвоночник. Далее были руки зацепился за шею, локти торчали, пока я качался вниз к бедрам и обратно вверх.
   - Йоуза, - пробормотала я со сдержанным стоном, стиснув зубы, гадая, не застряло ли в скромной ванной какое-нибудь обезболивающее. Какое-то время я не собирался никуда быстро ходить.
   Конечно, байку было хуже, чем мне. А потом эта мысль, конечно, снова напомнила мне, что моя тачка лежит полузатонувшая посреди ручья, прорезающего крутые каменистые берега. Не было никакой возможности толкнуть мотоцикл вверх по бокам, даже когда мы вдвоем выполняли эту работу; да и дороги не было. И Реми, и я, отбиваясь от легендарной Ла Льороны из мексиканского фольклора, матери, утопившей собственных детей, прокладывали себе путь вниз по обнажениям гранита и карманам рыхлой земли, цепляясь за пучки травы.
   Реми удалось связаться с дедушкой не больше, чем мне, и она сунула телефон в карман. "Кто был ирландским богом подземного мира?"
   Я перекатывал больные плечи. "В ирландской мифологии? Аод".
   Реми взял со стола свою шляпу и надел ее на голову. "Кто из наших знакомых может дать ответы об ирландском боге, который время от времени может забредать на задний двор Люцифера? Может быть, на выходных бросим друг другу подкову или две?
   Моя улыбка превратилась в ухмылку благодарности. "Некая рыжеволосая богиня битв с татуировками, припаркованная в автодоме чуть выше по дороге".
   Реми улыбнулась в ответ. - Тогда пойдемте прямо по этой дороге.
   ГЛАВА ШЕСТАЯ
   Дaybreak, когда мы вышли из интерьера зоопарка. Порывистый, суровый рассвет, едва заметный перед тем, как разверзлись тяжелые небеса. Дождь дул сквозь сосны и громко барабанил по жестяной крыше придорожной забегаловки двумя этажами выше.
   "Ах, чувак". Я сделал паузу, прежде чем выйти из-под навеса крыши. На востоке восходящее солнце озаряло фестончатую пелену облаков кратким светом, затем тускнело, когда тучи сомкнулись.
   - Я думала, ты с тихоокеанского северо-запада, - сказала Реми позади меня. "Разве ты не должен каждый день попадать под дождь или сморщиться и умереть?" Он проскользнул мимо меня через гигантское дерево с расщепленным промежностью, скатился вниз по четырем деревянным ступенькам на мокрую грязь и гравий и поспешно направился к своему серебристому пикапу.
   Я последовал за ним, долго шагая, чтобы догнать, и щурясь от дождя. Плечи джинсовой рубашки Реми в стиле вестерн уже промокли до темноты. Я забыл свою куртку, и через несколько минут моя черная футболка приклеилась к моей коже. - А у вас в Техасе дождь вообще бывает ?
   Реми нажал на пульте и открыл замки на расстоянии. "У нас нет гор, но есть дождь. Ураганы даже в заливе. Просто радуйся, что ты не на борту своего мотоцикл". Он сгорбился от непогоды, а затем бросил на меня быстрый косой взгляд, когда я, наклонив голову, поравнялась с его темпом. - Думаю, ты захочешь вытащить его из канавы, как только сможешь.
   - Я вообще-то думал, что мы сделаем это сегодня. Я нащупал мокрую ручку двери, открыл ее со второй попытки и забрался внутрь из-под дождя. - Но байку придется подождать, пока мы попытаемся разобраться с тем, что подкинул нам дьявол, и найти Мэри Келли. Мэри Келли" .
   Реми открыл дверь, схватился за руль и поспешно шагнул вперед. Выражение его лица было торжественным, когда он пристегнулся и вставил ключ в замок зажигания.
   Я устроился в пассажирском ковше, рывком закрыл дверцу, чтобы не промокнуть. Дождь так сильно барабанил по крыше грузовика, что мне пришлось повысить голос. - Думаешь, Лили может знать об этом демоне больше дедушки?
   Реми повернул ключ. - Держу пари, он знает чертовски больше большинства, но поскольку он не отвечает на звонки, мы путешествуем автостопом по информационной магистрали. Так что, возможно, Лили сможет хотя бы передать ему сообщение. Я имею в виду, он должен заботиться об убийстве женщин.
   Я натянул ремень безопасности на туловище, вставил язычок в защелку. "Кажется, он был удивлен этой картиной, как будто ничего не знал об убийствах".
   Реми выехал со стоянки, свернул налево на шоссе 66. Движение по-прежнему было не очень, но было еще рано. "Ангелы не всемогущи. Он может занимать высокое положение в небесной иерархии, но, согласно Доброй Книге, никто из них не является всезнающим или всемогущим. Так что да, прочтение этого письма вполне могло отправить его куда-нибудь для проверки.
   Я пальцами откинула волосы с лица. Как бы ни лил сильный дождь, мы с Реми быстро промокли между зданием и грузовиком. - Но мы ему нужны. Он сказал это. А без правильных подсказок, правильных знаний мы не сможем быть очень эффективными".
   Шляпа Реми опустилась от одного кивка. "Думаю, мы должны применить часть нашей изобретательности, чтобы выяснить то, что нам нужно выяснить. Он никогда не держал нас за руки, дедушка.
   Ага, изобретательность. Мы оба были высокообразованными, и теперь мы знали, что дедушка лично руководил этим очень специфическим, целенаправленным образованием с самого детства, начиная с Classics Illustrated , литературы в стиле комиксов, заканчивая настоящими литературными текстами. После этого у меня появились сверхмощные справочники по фольклору, мифологии, Джозефу Кэмпбеллу, Алистеру Кроули, колдовству, привидениям и гоблинам, пантеонам божеств, алхимии, бла-бла, гав-гав.
   - Они думают не так, как мы, - пробормотал я.
   Реми мельком взглянул на меня, затем снова переключил свое внимание на дорогу, где лил дождь. Дворники еле успевали. Вдалеке по небу прошивали молнии.
   - Демоны, - уточнил я. "Суррогаты. Даже если они носят человеческие тела, полагаются на человеческий мозг... - я поерзал на своем месте, повернувшись к Реми, - если они агенты хаоса, если они сами являются воплощением хаоса, скажем так , предсказуемость невозможна. Мы всегда будем реактивными, а не проактивными. Мы чертовски много будем бегать на месте".
   "Также не всегда можно предсказать появление социопатов или психопатов". Реми включил сигнал поворота, и грузовик вырулил на полосу левого поворота, ведущую к стоянке для автофургонов, "но они не демоны".
   "Откуда мы это знаем?" Я посмотрел на его профиль под шляпой. "Откуда мы знаем Банди, Дамера, Мэнсона, Джима Джонса. . . откуда мы знаем , что они не были демонами? Авангард Люцифера, может быть, разбросан по всему миру. Вносят свою лепту для босса".
   Реми встретился со мной взглядом. - Или Джек Потрошитель?
   - Или Джек Потрошитель.
  
   -
   ллегко впустила нас в чрево своего зверя, автодома, повторяющего в общем силуэте восемнадцатиколесный автомобиль, хотя и меньшего размера, но с несколькими полукомнатами, которые при нажатом переключателе с глухим воем гидравлики скрежетали наружу, удваивая свою ширину. Беременный дом рожает.
   Когда она открыла дверь, Лили посмотрела за нас на погоду, нахмурив красные брови. В пасмурно-сером дневном свете ее изменчивая стрижка ирокез стала темно-рыжей, пока молния не прокатилась по небу и снова не окрасила его в яркий цвет. Затем она отступила в сторону, освободив место для нас, ретировавшись в фургон.
   И меня снова поразило, когда я поднимался по складным стальным ступеням и нырял в узкую дверь, какая нелепая картина: Морриган, прямо из ирландской мифологии - сама Богиня Битв - расположилась в фургоне с сердитой вороной. и огромный ирландский волкодав в качестве ее попутчиков.
   Я изучал ирландскую мифологию по пути к магистра фольклора. Ничто на страницах книг не подготовило меня к реальности. Вернее, эта реальность.
   Она стояла посреди кухни и осматривала нас сверху донизу. Реми снял мокрую шляпу, повесил ее на подоконник и посмотрел на волкодава, растянувшегося на диване.
   Я уперся бедрами в прилавок и встретил спокойный взгляд Лили. - Дедушка был?
   Она проигнорировала это. "Кофе? Вы похожи на утонувших кроликов.
   - Крысы, - поправил я.
   Она уставилась на меня яркими зелеными глазами. - Кролики тоже тонут.
   - Да, мэм, кофе нам подойдет, - ответила Реми, вздрогнув, и когда пес встал и передвинулся на диван, чтобы освободить место, он взял его. Волкодав с глухим вздохом опустил голову на одно из бедер Реми. Мальчик и его собака.
   Глаза Лили сверкнули, когда она посмотрела на меня. - Значит, виски в твоем?
   Я стянул мокрую футболку с груди, схватился за подол и хлопнул спереди в совершенно безуспешной попытке высушить ткань. - Слишком рано даже для меня.
   - То, как ты двигаешься, мальчик, виски может быть именно тем, что тебе нужно. Масло для ржавых петель".
   Лили точно знала, почему я двигаюсь скованно; Она была той, кто за день до того, чтобы промыть дорожную сыпь спиртом, когда я предпочел питье в качестве болеутоляющего.
   Я отказался от виски, подошел к пустому креслу, обогнул большую деревянную скамейку, на которой сидела злобная ворона, и опустил свое мокрое, ноющее тело на кожаную обивку. Круг роскоши, фургон Лили. Думаю, богиня заслужила это. "Дедушка ушел посреди важного разговора и оставил нас в подвешенном состоянии. Вы его видели?
   Лили приготовила кофе, налила кружки и раздала их всем. "Я не. Но он занятой человек, это Джубал Таннер. Вы не единственные его "внуки".
   "Женщины умирают", - прямо заявила ей Реми. "Он взял единственную настоящую подсказку, которая у нас была, и ушел с ней. Другой женщины мертвы или находятся под угрозой смерти. Предположим, что последнее, нам нужно найти ее в первую очередь.
   Морриган была босиком, в узких потертых джинсах и зеленой майке. Кельтское серебро обвивало ее предплечья над богатыми разноцветными татуировками на рукавах, нанесенными чернилами на обнаженную светлую кожу. Лили пожала плечами, устроилась в крутящемся кресле, выпила кофе и больше ничего не сказала, глядя на меня поверх кружки.
   Я открыл рот, чтобы задать еще один вопрос, но дождь резко превратился в шум водопада. Его сила, рев жесткой воды о тонкую сталь над головой резко напомнили мне, что мы не были внутри действительно прочной конструкции. Я имею в виду, что фургон был огромным и тяжелым, но он все еще стоял на колесах, а не на цементном фундаменте.
   Волкодав резко поднял голову. Хаклз поднялась, когда она издала низкое рычание, затем она соскользнула с дивана и встала на вытянутых ногах, низко опустив голову, и уставилась на дверь.
   Дождь резко прекратился, как будто кто-то выключил кран. Молния осветила мир. Мощный раскат грома прозвучал прямо над головой. На насесте рядом со мной ворона плакала, а затем чуть не разорвала мои барабанные перепонки своим безумным шумом прямо возле моего черепа. Я вскочил со стула и оказался на кухне, даже не успев это осознать.
   Я чувствовал, как он проходит сквозь пол автодома, сквозь толстые подошвы моих велосипедных ботинок, и узнавал растущую силу, обещание насилия. Я уже чувствовал это раньше, дома. Дом на колёсах закачался. Кофе в моей кружке расплескался. Реми поднял его высоко в воздух, чтобы содержимое не вылилось ему на колени.
   Лили на мгновение нахмурилась, пристально глядя на собаку. Ее сестра, как она называла ее, одна из тройственного единства. - Маша?
   Мир вокруг нас содрогнулся .
   "Немаин!" - резко сказала Лили, когда ворона завизжала, а собака отвернулась от ее зубов. В автодоме все загрохотало. Свободно лежащие на столешнице предметы соскользнули и упали на кафельный пол.
   А потом шум, дрожь дома на колесах утихли, превратившись в день, когда вдруг не стало дождя, в тишину, настолько абсолютную, что она казалась сюрреалистичной.
   - Землетрясение, - сказал я.
   Реми, нагнувшись, чтобы поднять с пола его упавшую шляпу, уставился на меня, подняв брови. - В Аризоне?
   "Я не знаю, подвержена ли Аризона землетрясениям или нет, - я поставила недопитый кофе в раковину, - но я знаю, что это было землетрясение. У нас было несколько в Орегоне. Несколько разломов проходят через штат".
   Нахмурившись, Реми вытащил из кармана свой телефон, вероятно, планируя найти подтверждение, если таковое появится так скоро.
   Я посмотрел на Лили. - Все началось с землетрясений, не так ли? Заражение демонами?
   "Адские отверстия". Она встала, поставила кружку на прилавок и начала собирать предметы, упавшие на пол. - По крайней мере, так мне сказал Джубал.
   По моему позвоночнику пробежал холодок. Я выругался, проехал мимо нее на скорости и вышел прямо за дверь. На пути вниз я ударил его одной ногой, затем ударил по земле обоими ботинками и резко остановился.
   Старый кемпинг петлял среди высоких сосен, многие фургоны были скрыты растительностью. Я слышал эхо криков и криков, хотя ни один из них не звучал испуганно. То, что я услышал, было резким, испуганным недоверием и скрытым детским волнением.
   Реми спустилась по ступенькам. - Я пока ничего не получил ни о каком землетрясении...
   Я был нетерпелив, краток. "Это было."
   - ...но ты взъерошенная, как эта сука-волкодав, - сказала Реми. - Что ты чувствуешь?
   Я поднял руку с растопыренными пальцами, чтобы заставить его замолчать, и он получил сообщение.
   Аромат был на первом месте. Сосны. Растительность. Мокрый камень, промокшая земля. Сырые, потухшие костры. Дождь больше не падал, словно отгоняемый силой более могущественной, но облака оставались, низкие и злобные. Вокруг меня деревья и кусты сбрасывают остатки дождя в лужи, в быстро бегущие по земле ручейки, неровно барабанят по крышам автодомов.
   Молния ударила близко и низко, исчезнув за деревьями высоко на горе. Гром последовал прямо за ним, но его долгий гул затих, стих.
   Стоя очень тихо, я позволяю шуму этого места, даже крикам и воплям перевозбужденных детей, смыть меня.
   Сверкнула молния, но на этот раз я не услышал грома на ее хвосте. Вместо него я слышал биение своего сердца, слышал, как оно замедляется, замедляется. Услышал, как я втягиваю воздух, чтобы наполнить легкие и живот.
   На горе, в четко регламентированных параллельных рядах молодых дубов, среди возвышающихся сосен пондероза и огромных, покрытых лишайниками гранитных валунов, с дедушкой, стоящим на страже, и незнакомцем в ковбойской шляпе, свидетельствующим, я помнил, что ощущал глубокий покой Сан. Франциско Пикс. Священный для народов навахо и хопи, бывший вулкан имел только успокаивающие цвета земли, тонкий сине-зеленый блеск морского ушка в честь его названия навахо: гора ракушек морского ушка. Родина племени хопи кацинам , более известного как качинас. В тот день на горе я ощутил глубокое чувство гармонии, единства. Мир земли.
   Но сейчас? Земля не была мирной. Это было другое .
   Ее нужно было поприветствовать, другую землю, чтобы я мог узнать ее нрав. Дедушка научил меня этому. С вежливостью и тишиной я потянулся к нему.
   Я пригласил его прийти, и он пришел.
   Нет благодати. В нем совсем нет изящества.
   - Кояанискаци, - выдохнул я.
   И начал кашлять. Задохнуться.
   Я пошатнулся на ногах, опустился на одно колено, когда Реми потянулась, чтобы схватить меня за руку. Я слышал, как он дважды произнес мое имя, потом еще раз, еще настойчивее; почувствовал твердость его хватки на моем плече, пальцы и большой палец, как тиски, и сильное давление вверх, как будто он хотел поднять меня.
   Но я не мог подняться, даже когда его рука на моей руке уговаривала меня сделать это. Я продолжал кашлять, наклонившись вперед. Одно колено и носок моего ботинка приняли на себя мой вес, пока я не добавил руку, напряженную руку, чтобы поддержать себя. Я чувствовал мокрый гравий под ладонью и влагу, просачивающуюся сквозь волокна моих джинсов, когда я стоял на коленях. Я думал, что мои легкие могут забраться в горло и хлынуть изо рта, как поток слюны.
   - Кояанискаци, - повторил я между болезненными, непроизвольными спазмами горла и диафрагмы .
   Теперь Реми пыталась поднять меня. - Но что это значит ?
   Кашель, слава богу, стал стихать, хотя в груди было тяжело, в горле саднило. - Жизнь вышла из равновесия, - хрипло ответил я. "Это хопи, это концепция коренных американцев".
   - Ну, я думаю, что это вполне может быть правдой, - сказала Реми, - судя по тому, что мы...
   Но он прервал ее, повернул свою голую голову без шапки и посмотрел на гору, на обожженную каменную громаду, прикрытую соснами палаточного лагеря.
   Рука на моем бицепсе сжалась еще сильнее всего на мгновение, а затем он полностью ослабил хватку на моем плече, отвернувшись от меня к горе. Он отходил от меня большими шагами.
   А потом начал бегать.
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
  
   Втшляпа-?
   Вздрогнув, все еще пытаясь отдышаться и откашляться, я наблюдал, как ковбой необъяснимым образом бросился бежать к затененным деревьям, не предупредив и не предупредив меня. Я хрипло выкрикнул его имя, вскочил с колен на ноги и рассеянно шлепнул мокрой, покрытой песком рукой по джинсам. Я шагнул за ним, когда он скрылся за деревьями, а затем поспешно повернул обратно к автодому.
   У нас обоих были с собой ножи, но у меня не было пистолета; он был в моей спальне в Зоопарке, где я оставил его после быстрого душа. Новобранец небесный или нет, но я никогда не носил пистолет, кроме одного раза, когда я убил человека, и теперь, как уголовник, это было незаконно. Таково было мое мышление. Постоянное ношение оружия еще не было чистой реакцией; Мне и в голову не пришло надеть наплечный ремень и спрятать Тауруса в кобуре, прежде чем отправиться к Лили. Мы должны были просто поговорить.
   Я понятия не имел, был ли у Реми его пистолет в дополнение к его Боуи и метательным ножам. Он носил свой короткоствольный Taurus Judge в поясной кобуре, менее заметной, чем наплечная кобура с несколькими ремнями. Я сделал шаг к фургону, обнаружил, что Лили ждет на верхней ступеньке с протянутой рукой. В руке у нее был револьвер, лежащий на боку, стволом от нас обоих.
   Я молча взял его, автоматически зарегистрировал вес, марку и модель: S&W 686, почти три фунта стали, "магнум" 357-го калибра с шестидюймовым стволом. Чертовски мощный.
   Прежде чем я успел повернуться и броситься бежать, как я и собирался, Лили быстро спустилась по оставшимся двум ступенькам, схватила меня за запястье и крепко сжала обеими руками. У меня буквально перехватило дыхание. В силе этой хватки я почувствовал в ней другого . Она была Морриган, ее зеленые глаза горели и смотрели на меня. В этот момент она больше богиня, чем женщина, вне зависимости от того, заимствовано тело или нет.
   - Открой цилиндр, - коротко сказала Лили, сжимая мое запястье сильнее, чем когда-либо, - сейчас или до того, как ты выстрелишь. Подуй на эти пули, мальчик. Если он преследует демона, раунды должны быть благословлены душой, рожденной на небесах, чтобы убить суррогатную мать. Запомни это".
   Я снова мог двигаться и вырвался из ее хватки. Что-то во мне было неописуемо беспокойным, что-то странное, похожее на какую-то странную тошноту от духовного стресса, потому что это не было физическим. Мой кишечник завязался узлом, но меня не тошнило.
   Тогда я оставил ее, развернулся и побежал изо всех сил. Не только потому, что я хотел преследовать Реми, что было естественной реакцией на то, что друг может столкнуться с опасностью. А потому что пришлось .
   Потому что цунами первородства , управление старшего альфы младшим бетам, имплантированное во время искры моего рождения, пробудилось и подтвердилось, когда Реми и я взялись за руки, соприкасаясь кольцами, как наставлял дедушка всего несколько ночей назад, поднялось во мне и потребовал этого.
  
   -
  
   Днесмотря на мой опыт обращения с револьверами, бегать по лесу и в гору, особенно на большой высоте, при этом открывать цилиндр и дуть на шесть выставленных капсюлей не рекомендовалось ни в одном руководстве по эксплуатации оружия, и меня мало беспокоила не возможность осечка, а то, что я мог по ошибке нажать на спусковой крючок цилиндра и вообще выбросить пули. Тогда мне нечем было бы дышать или истекать кровью , и меня бы трахнули. Возможно, Реми тоже. Так что пули пока остались на месте.
   Дует на пули, делает святую воду из нашей слюны. . . краткое изложение моей новой жизни в качестве ниспосланного небесами человека по борьбе с вредителями. А поскольку то, что вышло из мертвого суррогата, обитающего в теле призрака - или чем бы оно ни было причудливо материально - представляло собой выродившиеся из ада уродливые, похожие на тараканов останки, это было самое подходящее название должности.
   "Рем я !" - закричал я, и эхо отозвалось эхом среди мокрых сосен, дубов, осин. "Черт возьми. Реми! "
   Позади себя я услышал детский крик в кемпинге, но узнал в этом тоне игру, а не страх или панику. Вероятно, все еще в восторге от всей концепции землетрясения в сырое и скучное утро. Высокие голоса стихли, когда я достиг первого склона горного склона. Я еще не привык к семи тысячам с лишним футов высоты, и я чувствовал высоту, когда карабкался вверх по склону.
   Хвоя гладкая в любом состоянии. Мокрая, что еще хуже. У моих байкерских ботинок были толстые цепкие вафельные подошвы с приличным сцеплением, и я вдавливал в землю хорошие 185-190 фунтов через ноги, но скользкое падение обеспечивало очень небольшую устойчивость. Я скользил и скользил, ругался, продолжал карабкаться.
   Если бы я думал об этом, ломал голову над этим, у меня не было бы подсказка, куда направляется Реми. Я был полностью в море. Но до тех пор, пока я вместо этого сосредоточивался на том, чтобы стоять на ногах и пытался успокоить дыхание, просто позволяя себе думать о других вещах, я ощущал почти физическую уверенность, где он находится, магнит на Северном полюсе.
   Демон. Должен был быть.
   Мой дар заключался в том, чтобы ощущать места, ощущать как хорошее, так и запах демонического присутствия. Задача Реми заключалась в том, чтобы распознать демона в теле , будь то человек, животное, призрак - черт возьми, что угодно. Его новоиспеченная способность развивалась на шаг медленнее, чем моя, но явно набирала силу. Он также мог чувствовать ангела в том, что иначе казалось человеческим; именно Реми поняла, что Шемязаз не демон, несмотря на его устрашающий вид, а падший Григорий, проклятый самим Люцифером.
   Хотя вполне могло быть, что Реми преследовал Шемязаза, а вовсе не демона; может быть, он почувствовал угрозу в полусумасшедшем сыне неба. Кто знал, что может сделать Шемязаз? Он утверждал, что был непреднамеренно брошен обратно в наш мир, когда открылись дыры в аду, и теперь, когда он застрял здесь, на земле, по которой ходил тысячелетия назад, он полностью посвятил себя убийству дьявола. Но доверять погибшему ангелу?
   Дедушка сказал бы нет. У дедушки было .
   "Реми. . . давай, чувак, помедленнее, черт возьми! Мы справимся с этим вместе!"
   И это было все, на что у меня хватило дыхания, я все еще карабкался, все еще скользил и скользил, спотыкался, пытался зацепиться, даже когда мокрые листья и иголки ускользали под подошвами моих ботинок, а деревья сбрасывали небольшие количества оставшейся дождевой воды, когда я проходил под ними. Нижняя часть моих джинсов была мокрой и становилась тяжелой, а моя футболка теперь полностью промокла и скользила по коже. Тепла летнего дня не было видно, хотя я, уроженка Орегона, никогда бы не назвала это холодом или даже зябкостью. Но липко-круто, да.
   Деревья поредели. То хвойные деревья, то можжевельник, и заросли трясущейся осины с липово-зелеными листьями, трепещущими о белые стволы своими черными "глазами", исчерченными темными полосами, как порезы от ножей. Тем не менее день был тусклым за угрюмыми тучами. Я чувствовал далекий свет, далекий гром и молился, чтобы все так и осталось. Стоять высоко на горе посреди электрической бури было драматично, может быть, определенно кинематографично, но не обязательно совместимо с человеческой жизнью.
   Я опустился на одно колено, хватая ртом воздух через горло, которое все еще было саднящим от кашля и удушья. Посреди этой неожиданной паузы я нажал на спусковой крючок револьвера, большим пальцем вынул цилиндр в слегка сложенные чашечкой пальцы левой руки. Гладкая, холодная, смертоносная сталь. Я наклонил голову, дунул. Шесть гильз от пуль, шесть капсюлей, затронутых теперь, как велела Лили, дыханием небесной души.
   Пора идти, чтобы успокоить сводящий с ума зуд в моем теле. Я вкатил цилиндр обратно в раму, повернул его на одну камеру, чтобы он защелкнулся, затем втянул воздух и снова начал изо всех сил карабкаться по редеющим деревьям.
   Еще два шага, и я резко остановился. Передо мной на выжженной горе тянулся древний поток лавы с округлой вершины, как будто вершина обрастла новой и более твердой кожей в прошлые века. Более молодой рукотворный огонь прожег все бока, лишив его великолепия и оставив после себя обугленные остатки скелетных сосен.
   Как и Шемязаз, сосны давно потеряли свою красоту, превратившись в почерневшие обломки. Но вот после пожара появились новые побеги, вот воскресение в трепещущей осине, траве и листве, следовавших за пожаром.
   Гора была священной. Боги ходили по нему. Но здесь было пятно, красное пятно в уголках моих глаз. это не было но домициль, и, возможно, никогда им не был бы, если бы кацинам держались своих позиций. Но я чувствовал запах не деревьев, дождя, камня и земли, и даже не серу историй, а слишком сладкий, приторный, перехватывающий горло аромат того, что Реми назвала kyphi , древнего сильного ладана.
   Теперь я безошибочно повернулся к источнику. К Реми и существу.
   С непокрытой головой Реми сидела на корточках среди дикой травы и валежника. Одно колено упиралось в землю, пятка ботинка была поджата под задницу у подножия трех тесно сросшихся осин. Используя всего лишь нить голоса, он спросил: "Видишь?"
   Действительно я сделал. Ни мужчина, ни женщина, ни черная собака, ни призрак. По мере того, как серые облака раздвигались, позволяя взгляду прерывистого солнечного света, камуфляж стволов деревьев и листвы исчезал, оставляя после себя ясный вид. Карие, сосредоточенные, дикие глаза; гладкость желтовато-коричневой шкуры; заостренные, треугольные уши настороже. Приоткрытый рот обнажал аркаду мощных зубов.
   - Не то, на что похоже, - тихо сказала Реми. "Чуть больше, чем кошка".
   Кугуар, пума, горный лев, катамаунт. Множество имен для одной большой кошки.
   И еще кое-что внутри. Опасен сам по себе. Смертельный хозяин демона.
   Я не двигался. Мой голос был едва выше шепота. - Мы поговорим об этом, ты же знаешь.
   - Я так думаю.
   Это было противостояние между ковбоем и демоном, простое и понятное. Я понятия не имел, почему Реми сидел на корточках, поставив колено на землю, поскольку эта поза ставила его в невыгодное положение.
   Что-то глохло. У меня между лопаток поселился зуд. - Тебе больно?
   "Царапать."
   "Так и думал." Первородство , опять же. Теперь я знал это лучше. Я мог снять рану с Реми, принять ее в себя, но пока у меня была другая задача. Я отвел курок большого пистолета, почувствовал, как он встал на место со щелчком. "Я собираюсь стрелять".
   - Подумал. Тогда приступайте к делу.
   "Этот предмет может быть быстрее, чем обычный кот".
   "Это."
   "Как быстро ты можешь пригнуться?"
   - Пригибался и уворачивался от быков, сынок. Я справлюсь с этим".
   Весь наш обмен был тихим разговором. Кот даже ухом не шевельнул. Даже глазом не моргнул. Даже в моем присутствии все его внимание было приковано к Реми.
   Лучше всего стрелять из знакомой стойки, особенно из большого ружья, из удобного положения ног, сбалансированного веса для повышения точности, сложенных рук, когда одна рука обхватывает пятку другой на прикладе. Но сейчас не было ни времени, ни места, ни ситуации, чтобы зависеть от конкретной физической позы. Мы не были на стрельбище. Мне нужно было застрелить это существо во что бы то ни стало и как можно быстрее.
   Однорукий, одноручный, я поднял большой револьвер, приветствуя рефлекторный инстинкт. Кот, как и ожидалось, вскочил.
   Оно пришло не к Реми, а ко мне.
   После тяжелого, гулкого выстрела и отдачи вверх по руке, от которой отдалось эхо боли в моем плече, единственный благословленный дыхание патрон .357 Magnum вошел в пещеру открытого рта пумы, прошил заднюю часть горла, вышел из черепа. в подагре кожи и головного мозга и окровавленных кусках костей.
   Чертовски большая пушка. Чертовски большой круг. Проклятый мертвый демон.
   ГЛАВА ВОСЬМАЯ
   Ткот был мертв. Это не вопрос. Осталось не так много головы. Но я все равно ждал с оружием наизготовку. Кот был мертв - был ли его угонщик ?
   Вонь была ужасная. Это был кифи, древний сильный запах ладана; запах демонов. Он распространялся, как миазматический аэрозоль, запах которого щипал ноздри и глаза. Я ощутила его в глубине горла и судорожно сглотнула, чтобы удержать живот там, где он должен быть.
   С тухлыми яйцами, утечкой природного газа, вонью простой серы справиться будет легче. Я плюнул раз, другой, потом, так сказать, препоясал чресла и подошел ближе к телу, приготовившись снова стрелять.
   После осмотра я опустил револьвер. В мешанине мозга, крови и костей я увидел блестящие панцири насекомых, блеск тел, напоминавших тараканов. Щупальца, несколько ног, крыловидные структуры. Это был адский тест Роршаха, амебное распространение останков.
   А затем волна посреди сверкающей темной россыпи рванула вверх.
   Я выругался, поднял револьвер, услышал, как Реми что-то настойчиво сказала о том, чтобы не стрелять, о другом пути. Тогда он был рядом со мной. Я увидел кровь на его рубашке, увидел, как он отдернул рукав, порвал его и прижал сложенную сине-белую бандану к предплечью. Кровь окрасила белые участки, растеклась по ткани, а затем он уронил ее прямо посреди останков демона. Реми декламировал латинские слова экзорцизма, Rituale Romanum. Тараканы - или кем бы они ни были; нам очень нужно было имя для них - загорелись.
   Я уже слышал это раньше, в Зоопарке. Это было похоже на лопание кукурузы и раскалывание темных тел. Как один, Реми и я сделали большие шаги в сторону, прижимая тыльные стороны ладоней к носу и рту. Больше хлопков, больше вони и вспышек пламени.
   Я не мог сдержать жесткой гримасы. "Боже, это отвратительно! "
   Реми кивнул с отвращением на лице, глядя на крошечные горящие трупы. Окровавленная бандана исчезла, превратившись в пепел. Я снова увидела разорванный рукав, пятна на его рубашке, и, не успев даже подумать об этом, я пошевелилась, оказалась рядом с ним. Я положил револьвер на пень, протянул руку и настойчивым жестом пальцев потребовал посмотреть.
   Реми сначала отказался, сказал, что с ним все в порядке, но, думаю, что-то в моем напряжении и настойчивости дошло до него. Он поднял руку, позволив мне взять ее в одну руку, а другой я оттянула порванный рукав.
   Это действительно был настоящий живой кусок когтя горного льва, и он был длинным, на полпути между запястьем и локтем. Он не прошел достаточно глубоко, чтобы разделить несколько слоев мышц, но я был уверен, что нужны швы.
   "Он прыгнул на меня", - сказала Реми, пока я осматривался. "Я понятия не имел, что он был там. Я услышал его, развернулся, когда он прыгнул, и пригнулся - ну, большая часть меня пригнулась.
   У нас не было воды, чтобы промыть рану. "Чертовски повезло".
   - Сказал, что привык прятаться от быков, не так ли? Если вас оттолкнет один из этих сукины сыновей, вам лучше быть готовым увернуться. И будь чертовски хорош в этом.
   Я почувствовал, как холодок прокатился по моей спине. Пытался стряхнуть. "И это все? Эта рана? Нет других?
   "Вот и все."
   Я пытался для легкомыслия. - Ты хочешь, чтобы я плюнул на это?
   Он в ужасе уставился на меня. - Почему я хочу, чтобы ты плюнул на это?
   - Ну, я дохнул на пулю, которая убила демона, и мы знаем, что наша слюна в воде превращает ее в святую воду, так что...
   Реми решительно высвободил свою руку из моей хватки и отступил на шаг, охраняя конечность, очевидно взвешивая мое здравомыслие.
   "- Я подумал, что, может быть, он действует как божественный антибактериальный препарат", - закончил я. Я расправил плечи, пытаясь рассеять напряжение, которое нарастало , а не угасало. "Послушай, нам нужно вернуться в фургон, пусть Лили приберется".
   Реми не отмахнулся от меня сразу, но явно не видел причин для спешки. "Это пока сохранится. Мне интересно, нужно ли нам взорвать это тело.
   - Это для того, чтобы очистить жилище, - сказал я. "Вы знаете, где демон наладил хозяйство. Это другое. Вот эти горы, эти вершины - они не могут быть домом. Это священные земли для культур коренных американцев, и так было на протяжении веков".
   - Они пришли сюда первыми, да?
   "Ага. освятили его по-своему".
   "Тогда церкви? Часовни?
   Я знал это, ясно до мозга костей. "Безопасно."
   - Святая земля, да? - сказал Реми. "Нравится телевизионный горец ? Ни один бессмертный не может бросить вызов другому за его голову на святой земле?
   " Может быть только один ", - покорно пропел я, а затем продолжил: "Помнишь часовню Святого Голубя?" Он кивнул. "Оно было деосвящено. Демоны могли войти прямо внутрь и сделать его домом".
   - Но мы повторно освятили его. Реми снова застегнул манжеты его рубашки, несмотря на то, что край ткани свисал и обнажал плоть. Раненая плоть.
   Моя кожа, от затылка до самой спины, дернулась. Я почувствовал, как мои волосы встали дыбом. Большая часть меня хотела накричать на него, но я зажала рот, повернулась спиной и ушла.
   - Скажи это, - крикнула Реми. - Я считаю, что тебе нужно. Он сделал паузу. - И я думаю, что мог бы сделать то же самое, надев твои сапоги.
   Я повернулся к нему лицом через восемь футов дикой травы, сорняков, полевых цветов. Раскинул руки по бокам. - Что это было , черт возьми? Самообладание покинуло меня, когда мои слова начали сливаться в спешке, чтобы все сказать. - Что, черт возьми, заставило тебя так бежать, не зная, куда ты идешь? Ни один из нас не знает, что здесь происходит... Его брови поползли вверх, и я понял его точку зрения, изменив курс посреди разглагольствования. - ...хорошо, теперь мы вроде как знаем, что здесь происходит, но все же, какого черта? Помнишь всю ту взаимную хватку кольца прошлой ночью, которую дедушка называл "запечатыванием"? Нас двое, МакКью. Это мы оба . Ты не оставишь меня позади, и я не оставлю тебя".
   У меня перехватило дыхание на последней фразе. Черт, мне нужно было быстро акклиматизироваться к высоте, если я собирался бегать по горам.
   Но я уже говорил это раньше, это последнее предложение. Пара лет до. Моему брату, не чужому. " Ты не оставишь меня, и я не оставлю тебя".
   Реми смотрела на меня, пока я втягивал воздух. "Ты сделал?"
   Всплеск адреналина рассеялся вместе с драйвом первородства . Я чувствовал, как из меня вытекает, и то, что осталось от меня, было более чем немного шатко.
   Он был в безопасности. Он был цел - ну, почти цел. Я ощутил, как успокаиваюсь, как у собаки выпадают волосы. Я закрыл глаза, выровняв дыхание.
   - Это была моя дочь, - невнятно сказала Реми.
   Мои глаза распахнулись. "Какая?"
   Он отвернулся от меня, пристально вглядываясь в деревья. "Я услышала голос дочери".
   Вот так; Я и забыл, что у него дома в Техасе есть ребенок. Я думал промолчать, но решил быть честным. - Ты же знаешь, что это было не...
   Он превзошел меня. Он сохранял ровный тон, но выражение его глаз было суровым. - Она позвала своего папу.
   Это остановило меня. Я насильно вытравил из своего голоса все до последней капли обвинения и напряжения. "Это был демон. Вы знаете, что это было. Должен был быть.
   Его глаза были неподвижны. Я не видел ни гнева, ни отрицания. "Я знаю это. В настоящее время. Но в тот момент, в тот момент все было рефлекторно". Он пожал плечами. - Ты поступил бы так же.
   Моя голова тяжелела на шее, когда я кивнул и сел на обрубок рядом с револьвером. Я смотрел, как Реми прислонился спиной к осине и позволил ей принять на себя его вес. Зараженный демонами или нет, но на него напал дикий зверь. Вероятно, у него был низкий уровень адреналина и высокий уровень осознания того, как близко он был к смерти.
   Попка насажена на пень, я раздвинула ноги, налегла на свой вес через локти в мои бедра. Мокрые волосы упали на ключицы. "Хорошо, - сказал я, - теперь мы знаем, что они могут проникнуть в наши головы. Мы должны быть готовы к этому. Нам придется научиться отключать это дерьмо. Потому что да, я бы сделал то же самое. Точно так же." И у меня было, более или менее, для моего младшего брата, когда я убил человека, чтобы спасти его. - Тогда я должен попросить тебя сделать кое-что. Хорошо?"
   Он снова рассматривал свою порезанную руку, поднял глаза, чтобы встретиться с моими глазами. Ждать.
   - Поверь мне, Реми. Просто - поверь мне. Там что-то . . . что-то, что трудно объяснить. Это просто . . . это во мне".
   "О чем говорил дедушка. Что ты чувствуешь вибрации мест, хорошие и плохие".
   Верно, он присутствовал при объяснениях. Я поморщился. "Ага. Слушай, я не собираюсь быть няней или нервной матерью...
   Он проехался прямо над моими словами. - Но это все рефлекторно .
   Я знал, что он имел в виду. Он сказал это о своей дочери. Может быть, это было все, что требовалось объяснение. "Ага."
   Реми посмотрела на тело распростертого кота. - Тогда тебе придется меня заземлить. Если это повторится. Мы должны в этом разобраться - найти средства справиться с этим. Никто не собирается держать нас за руки. Не дедушка. Ни кто. Если что, нас похлопают по плечу, пожелают удачи, а потом вытолкнут из самолета без парашюта".
   - Что они уже сделали. Я взглянул на взволнованное небо, на шелест лаймово-зеленых листьев на сгущающемся сером фоне, на самую высокую вершину покрытой коркой лавы горы с мягкими плечами недалеко от нас. "А может быть, дело в том, что нам дают нейлон рипстоп, немного паракорда, и нам приходится делать собственные парашюты в середине осени".
   Реми кивнул. "Однако довольно крутая кривая обучения".
   - Пистолеты, - сказал я. "Мы должны держать оружие при себе. Подойдут ножи, но нам понадобятся и ружья. Всегда." На его ремне не было кобуры с клипсой, как и на моих плечах не было лямок. Я копал грязь каблуком ботинка, хмуро смотрел на перевернутую землю. "Все остальные вещи в фургоне Лили: колья, масла, порошки, серебро, священное дерево, вода". Я откинул голову назад, глядя прямо над собой, задаваясь вопросом, что на самом деле находится за звездами. Форма и пустота? Хаос? Буквальный Армагеддон? "Я думаю, если честно. . ". Я протянул руку ладонью вниз. Он немного дрожал, пока я не спрятал дрожь в кулаке. - Думаю, я чертовски напуган всем этим. Я встретился с твердыми глазами Реми, увидел в них согласие, признание важности того, с чем мы столкнулись. "Мне нужно выучить немного латыни и арамейского".
   Реми слегка улыбнулась. "Только фразы, которые имеют значение".
   Я открыла рот, чтобы сказать что-то еще, но физически вздрогнула, когда услышала женский голос прежде, чем успела это сделать.
   - Кто стрелял в этого кота?
   Реми выпрямилась из-за дерева, как раз когда я резко поднялся со своего места на пне.
   Мое первое впечатление было стройным, с темными волосами, заплетенными в длинную косу, продетую сквозь выцветшую синюю бейсболку сзади, дождевик-двойка, штаны и куртка, походные ботинки.
   И в следующее мгновение я заметил, что, хотя ее правая рука свободно свисала с боку, в этой руке был пистолет.
   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
   яслучайно взглянул на Реми, надеясь, что его шестое чувство или что-то в этом роде подскажет, была ли женщина с пистолетом демоном или просто женщиной с пистолетом.
   Реми метнул на меня взгляд, дважды чуть-чуть приподнял брови, но я не была уверена, означает ли это, что она демон, или он просто считает ее привлекательной и разделяет это мнение, как обычно делают парни с одной из них. еще один.
   Но так как револьвер лежал рядом со мной на пне, а пума была явно мертва, а выстрел 357-го калибра был бы слышен довольно далеко, то я не видел никаких оснований отрицать выстрел в кошку. Так что я справился с этим. - Да, я стрелял.
   Она кивнула, сунула пистолет куда-то за спину и подняла подол расстегнутого плаща. Под ней я увидел синюю рубашку. Капюшон куртки был собран сзади на шее, скрывая большую часть единственной косы. "Хорошо. Что ж, в Аризоне это не запрещено законом, но я был бы признателен, если бы вы написали заявление.
   - Подал рапорт? - повторил я.
   Она расхохоталась, лицо покраснело. - Извини, я забыл сказать. Я смотритель парка. Она раскинула обе руки и сделал жест, охватывающий всю площадь. " Это мой кабинет". Опустив руки, она взглянула на кошку с лужицей сверкающих таракановых останков, креманов - черт возьми, может быть, даже демонических экскрементов. Выражение ее лица было озадаченным, когда она подошла к кошке, чтобы рассмотреть ее поближе. Она взяла ветку дерева, стала шевелить ею остатки. "Что это за штука?"
   Мы с Реми переглянулись. Я знал, что он вызывает то же самое воспоминание: демон в теле полицейского на стоянке зоопарка говорит нам, что собирается собрать останки демона внутри, потому что, как он сказал, "Все возвращаются домой". И как только он вернулся в ад, осколки каким-то образом воссоздались.
   "Я никогда не видела ничего подобного, - сказала она.
   Реми и я обменялись еще одним взглядом. Он слегка покачал головой, пожал плечами.
   Затем она выскользнула из ремней, отложила рюкзак и присела на корточки, чтобы повнимательнее рассмотреть обгоревшие куски демонических частей. Расстегнутая куртка сместилась, и я увидел SIG Sauer, спрятанный в тонкую кобуру, предназначенную для поясницы, плотно прижатую к ее позвоночнику и удерживаемую плетеным кожаным ремнем.
   - Мне нужно получить образцы этого. Она встала, отбросила палку в сторону, встретилась со мной взглядом. Ее были голубыми. "Не могли бы вы заполнить отчет? Станция рейнджеров недалеко отсюда. Я имею в виду, что убийство горного льва в Аризоне не является незаконным, так что у вас не будет никаких проблем, но нам нравится следить за теми, кто живет здесь, в Пиках. И, знаете ли, юридические вопросы.
   Как иски, подаваемые пострадавшими людьми, когда дикие животные вели себя как, шок от ударов, дикие животные? Я бы поставил на это деньги. "Лично я верю в то, что живи и давай жить другим, - сказал я, - и если это их территория, пусть будет так. Но он выглядел так, будто хотел приготовить обед из моего друга".
   Она кивнула. "Несмотря на сообщения в новостях, горные львы не часто нападают на людей. Они охотятся за собаками, которым отказали от поводка, но даже это случается редко. Обычно, если засуха настолько сильная, что заставляет их искать воду, но в последнее время это не так. Возможно, этот был бешеный". Она повернула голову в сторону Реми и слегка нахмурилась. "Ты выглядишь знакомо. Но я не думаю, что мы встречались. . . у нас есть? Я думаю, что запомнил бы тебя - подожди минутку! Она указала указательным пальцем, несколько раз тыкая воздух в его сторону. - Ты был вчера вечером в клубе "Зоо", не так ли? И ты спела "Аве, Мария", которую, кажется, я никогда раньше не слышала в ковбойском баре. Она улыбнулась, и это осветило ее лицо. Симпатичная девушка, если не сказать, что красавица. "Может быть, странный выбор, но хорошая работа".
   Реми слегка опустил голову. - Это любезно с вашей стороны, мисс, я очень вам признательна.
   Она кратко улыбнулась ему, затем опустилась на колени, чтобы порыться в рюкзаке, и достала большой закрывающийся пластиковый пакет и ручную щетку. Реми и я наблюдали, как она снова встала на колени, широко открыла рот мешка, а затем начала сметать в мешок обожженные куски мертвого демона.
   Я тихонько протянул руку и взял револьвер. Мы с Реми одновременно отступили на несколько шагов и обменялись взглядами. Он склонил голову в жесте, который я интерпретировал как "нет уверенности, но лучше перестраховаться, чем сожалеть", и я увидел лезвие метательного ножа "Хиббен" в его руке, даже когда поднял револьвер 357-го калибра и взял его двумя руками. Я направил его не прямо на нее, а под углом к земле. Мне пришло в голову задаться вопросом, нужно ли мне снова дуть на пули, или это было раз и навсегда.
   "Я не знал, что у рейнджеров парка есть личное оружие, - сказал я.
   Она не оглядывалась через плечо, просто продолжала смахивать дохлых насекомых в свою сумку. "На самом деле я не при исполнении служебных обязанностей. я пришел из-за землетрясения. Это все руки на палубе, когда происходят стихийные бедствия. Это популярное место, поэтому лучше поискать туристов. Но некоторые из нас несут, да". Она перестала подметать, встала, застегнула резинку сумки и провела пальцами по ней, чтобы защелкнуть. Она небрежно повернулась лицом к нам двоим. Оказалось, что коса, когда она выходила из жакета, имела яркую светлую полосу, проходящую через нее. - Служба национальных парков уполномочивает нас действовать в качестве сотрудников правоохранительных органов... И тут она вообще замолчала и уставилась на нас.
   Реми и я стояли бок о бок, но не так близко, чтобы мешать друг другу. Мы явно были готовы действовать, и, конечно же, у меня в руках была очень большая пушка. Я процитировал демона, которого мы встретили на парковке зоопарка. "Все приходят домой?"
   Она не моргнула. Она не говорила. Она даже не дернулась. Просто смотрел на меня, держа в руке запечатанный полиэтиленовый пакет. Другая рука была пуста. Если она не была левшой или амбидекстром, ее рука с оружием была занята. Кроме того, из-за спины, тем более из-под куртки, не стараешься сделать быструю ничью.
   "Это всего лишь 9-миллиметровый SIG Sauer", - сказала она с тщательной ясностью, не позволяя агрессии придать тон своему тону. "Недостаточно оружия против вашей пушки. Я не особо хочу, чтобы мне снесло голову, поэтому я не собираюсь ничего пробовать. Но я хотел бы спросить вас, в чем проблема".
   Меня всегда иронично забавляло, когда люди считали, что их оружие меньшего калибра не может сравниться с оружием большего калибра. Ружье есть ружье, пуля есть пуля, и от 22-го выстрела в голову можно умереть так же быстро, как от 357-го. Хотя, конечно, менее грязно.
   Я сказал: "Реми".
   Он сделал два плавных шага в сторону, затем начал кружить вокруг позади нее. Он заберет у нее этот автомат, и тогда , возможно, мы сможем поговорить более непринужденно.
   Но прежде, чем Реми успела дотянуться до нее и высвободить пистолет, молния ударила по небу, осветив гору, и раскат грома раздался так близко, что мы все подпрыгнули от неожиданности.
   Я нырнул вправо, нырнув за пень; Реми Дав оставил сломанную сосну; и она сделала несколько длинных шагов назад и спрыгнула за другое поваленное дерево. SIG теперь находился в ее руке.
   В какой-то степени у всех нас было, так сказать, прикрытие; то есть мы не были полностью разоблачены, ни один из нас. Но Реми была не в том положении, чтобы швырнуть в нее нож, не показывая слишком много верхней части тела, и хотя я мог высунуть голову из-за края пня ровно настолько, чтобы увидеть ее дерево и желтое сияние ее дождевика среди серого дня было достаточно легко выбросить меня на открытое пространство несколькими меткими пулями, выпущенными в мою культю. С другой стороны, молодая женщина не могла сделать четкий снимок, не выставив себя напоказ .
   А затем почерневшие небеса разверзлись, проливной дождь обрушился на нас, и мы все трое держали оборону, лежа на животе в грязи и валежнике. Через несколько секунд я промок до нитки и грязи, а прямо над головой сверкнула молния, а гром оглушил нас.
  
   -
   яВ кино обычно не показывают перестрелки или мексиканские противостояния под проливным дождем. Я имею в виду, что, возможно, это помешало бы реальным съемкам, и, возможно, даже в реальной жизни участники неизбежных перестрелок сделали бы все возможное, чтобы избежать плохой погоды, если это вообще возможно. И было совершенно понятно, потому что здесь мы все трое прижались к земле посреди проливного дождя, промокшие до нитки с одеждой, практически приклеенной к нам.
   А потом начался град.
   - Бля, - пробормотал я. Потом повысил голос. "Реми!"
   "Какая?"
   "Ты можешь меня слышать?"
   "Раз я только что ответил вам, да, я вас слышу!"
   Мудрец. Я прищурился сквозь град. - Разве ты не можешь сказать, она или нет. . . Ну ты знаешь." Я была почти уверена, что кричать посреди града о демонах и ангелах будет означать, что я поддаюсь аттестации, особенно если она была обычной человеческой женщиной.
   "Нет!" - закричал Реми.
   Влажнее на данный момент. - Знаешь, твоя предполагаемая сверхспособность не очень поможет, если ты не можешь ее использовать на самом деле ! Ой. Черт. Ой . Град был не маленький. Он сильно отскочил от мокрой одежды и кожи под ней. Я задавался вопросом, не будет ли у меня синяк. - Можешь попробовать еще раз?
   "Я сделал! Я не могу сказать, является ли она одной из них!" - крикнула Реми в ответ.
   Ее очередь. - Что? - крикнула она. "Кто ты ?"
   Я проигнорировал ее вопрос и снова закричал Реми. - Если бы она была в Зоопарке, когда вы пели прошлой ночью, она бы отреагировала, верно? Я видел, как козырек ее синей кепки показался над упавшим деревом, за которым она укрылась. "Оставайся на месте!" - крикнул я ей.
   Она осталась на месте, но тут поднялась рука и швырнула что-то блестящее в открытое пространство. Он приземлился недалеко от Реми. "Мой значок!" - крикнула она.
   Еще одна вспышка молнии пронзила небо совсем рядом с нами. Я присел как можно ниже, высоко подняв плечи, приложил растопыренную руку к моему левому уху. Черт возьми, этот гром был громким!
   Настала очередь Реми. - Зачем тебе это? - крикнул он ей. - Зачем собирать обгоревшие... вещи?
   "Чтобы узнать, что это такое!" - крикнула она. - Я никогда не видел ничего подобного, понятно? Я хочу отнести его в университет, к знакомому энтомологу!"
   Все это имело смысл. За исключением того, что если бы на ней ехала суррогатная мать, она бы знала, как это сделать.
   - Гейб?
   "Ага?"
   "Будь готов!"
   Будьте готовы к...? А потом, когда он повысил голос и начал читать, я знала, к чему быть готовой.
   Я огляделся вокруг своей культи. Мы были вне гущи деревьев, на краю потока лавы, но была опушка растительности. Я не мог видеть ни одной части женщины, и я бы увидел, если бы она попыталась отойти, особенно в ярко-желтом.
   После очередного удара грома она повысила голос. Он поднялся в поле. "Почему ты выкрикиваешь мне обряд экзорцизма?"
   Хах, подумал я. - Так ты знаешь, что это такое!
   "Потому что мне нравятся фильмы ужасов, и я слышал, как он поет их буквально на днях!"
   Реми все еще читала, но он сделал два коротких шага вперед, наклонился и поднял предмет, который, по ее словам, был значком. Затем резко его чтение стихло. Его тон звучал странно. "Вас зовут М.Дж. Келли?"
   Ой. Мой. Бог. Я возвысил голос над бурей. - Мэри Джейн Келли?
   Она казалась наполовину сбитой с толку, наполовину раздраженной. "Да!"
   Я покачал головой. "Это слишком аккуратно!" - крикнул я Реми. "Слишком много совпадений!"
   Реми закричала в ответ: "Я не могу ее прочесть!"
   Я чувствовал себя избитым под градом. Было известно, что машины вмятины. Я был плотью, а не металлом. "Попробуй обряд еще раз!"
   - Ты собираешься стрелять в меня? - закричала она.
   Реми была занята, выкрикивая латынь, поэтому я ответил. - Ты собираешься стрелять в меня ?
   "Я не хочу ни в кого стрелять!" - крикнула она в ответ. "Я вышел посмотреть, не нужна ли помощь туристам после землетрясения!" А потом она пробормотала что-то о чертовом граде и нелепости ситуации.
   Признаться, это было довольно смешно.
   "Я ничего не получил!" - крикнул Реми. - Вы видите какую-то реакцию?
   "Кто ты ?" - крикнула она.
   - Ладно, смотри! Я закричал. "Давайте опустим оружие, отойдем от них. Я несчастен, ты несчастен, и Реми несчастна, так что да, давай скроемся и обсудим все это. На самом деле, обсудить чертовски много с мисс Мэри Джейн Келли, у которой оказались обе почки. "Смотреть." Я вытянул руку и позволил револьверу свисать со спусковой скобы. - Я положу. Сделай то же самое со своим, хорошо? Я положил револьвер 357-го калибра на обрубок, медленно поднял его к ногам. Я промок насквозь и замерз. Наверное, если бы я попытался достать пистолет, меня связала бы мокрая одежда. Я не встал прямо, потому что трудно не вздрогнуть от мощных ударов грома. Я просто сгорбился там, град отскакивал от моей головы. Но у меня была страховка в Реми, поэтому я был готов сложить пистолет. Она этого не сделала.
   "Шаг в сторону!" она позвала.
   Я сделал два шага, руки вверх, пальцы растопырены. Я увидел, как рука в желтом рукаве перелезла через вершину поваленного дерева и поставила SIG на открытое место. Медленно, осторожно она встала, глядя на меня. Поскольку она не успела застегнуть куртку, рубашка под ней была мокрой и грязной. Ее коса свисала почти до талии из отверстия в задней части бейсболки.
   Затем выражение ее лица полностью изменилось, и она схватила пистолет.
   "О, дерьмо ..." Я упал на землю животом, когда она подняла SIG Sauer.
   Думаю, это ответило на вопрос о том, кем - или чем - она была.
   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
   рЭми не бросил свой нож. Он бросил камень.
   Он попал в руку рейнджера и сорвал ее выстрел. Когда она вскрикнула от удивления, он прыгнул на нее и швырнул ее на задницу в дождевике, прежде чем она успела выстрелить из SIG Sauer. Он подошел к ней с пистолетом, выронил обойму, швырнул ее в разные стороны, а она сидела в тине с бледным лицом и смотрела, держась за руку.
   Я приподнялся на локтях. - Реми...
   Но он начал кричать " Нет!" Громко. Несколько раз. И он размахивал обеими руками, как сумасшедший, отчаянно пытаясь предотвратить трагедию.
   Она не смотрела на меня. Он не смотрел на меня. Он даже не смотрел на нее .
   Я сделал выпад и схватил револьвер 357-го калибра с обрубка, повернулся на колени и увидел, почему рейнджер Мэри Джейн Келли была такой бледной и безмолвной, и почему Реми размахивала руками и кричала.
   Что ж. Ага. Возможно, разрядить обойму в ангела или в него - не самая мудрая идея.
   Шемязаз, с которого стекала обугленная плоть, обнажая безгубый рот и скелетный гримас, пританцовывая, вышел из-за деревьев. Он не сделал пируэт, как на перекладине, но он определенно не шел.
   Реми кричала не для того, чтобы помешать ей стрелять в меня или в Шемязаза. Он пытался помешать Шемязазу причинить ей вред . Просто на тот случай, если ангелу придет в голову сделать это, поскольку женщина была на грани выстрела в него пулями. В него.
   Погибший ангел остановился на границе между лесом и открытым пространством. Он запрокинул обугленную голову и уставился в небо над осинами и сломанными соснами. Потом протянул почерневшую руку, поймал градину, поднес ко рту. Слизал. Его язык был ярко-красным в обожженной пещере рта.
   Его крылья оторвались от тела. Они были не в лучшей форме, чем остальная часть его тела, изодранные, потрескавшиеся, сочащиеся яркими, похожими на лаву полосами и комками. Они растянулись высоко, и он встряхнул их, накинувшись, как птица, принимающая ванну.
   Его голос легко прорезал шум бури, чистый и звонкий. - Я так давно не пробовал земли!
   Поскольку Реми взял на себя обязательство защищать ее от ангела-чокнутого, я решил, что он разобрался, что с рейнджером все в порядке. - Она хороша?
   - Она хорошая, - ответил он.
   Я сделал два шага, нагнулся и схватил Мэри Джейн Келли за руку, подтолкнув ее к себе. - Все в порядке, - сказал я ей. "Все в порядке." Конечно, это было нехорошо, но я не знал, что еще сказать. Я был почти уверен: " Послушай, он падший Григорий, который спал с человеческими женщинами еще до библейских времен и создал Нефилимов, а затем он отправился в ад с Люцифером, чтобы дружить с ним, пока дьявол позавидовал его красоте и решил сделать его уродливым' , это не пройдет хорошо. Вместо этого я сердито посмотрел на Реми. - Я думал, он у Ганджи!
   "Он сделал!"
   - Ну, теперь его нет!
   - Это не моя работа - следить за кем-то из них!
   Глаза Мэри Джейн Келли были широко раскрыты. "Что это ?"
   Ну, черт. "Он падший Григорий, который спал с человеческими женщинами еще до библейских времен и создал Нефилимов, а затем отправился в ад с Люцифером, чтобы подружиться, пока дьявол не позавидовал его красоте и не решил сделать его уродливым", - сказал я.
   Белки ее глаз были видны, когда она смотрела на меня в полном шоке. Ее лицо было напряженным, светлая кожа плотно облегала выступающие скулы.
   Я встретил взгляд Реми с другой стороны от нее. Никто из нас не знал, что, черт возьми, делать. Дедушка объяснил нам, что происходит, весь этот Конец Дней/Грань Апокалипсиса, но мы были более или менее подготовлены к этому осознанию в какой-то момент нашей жизни с самого рождения. Но Мэри Джейн Келли?
   Сначала она столкнулась с настоящим ангелом, стоящим прямо перед ней, который в настоящее время не был одет для танцев; во-вторых, по ее следу шел Джек Потрошитель - демон, призрак, тульпа, кто угодно. Что, очевидно, означало, что у нас в морозилке чужая почка.
   - Послушайте, - сказал я, - этому нет простого объяснения. Если мы вернем вам ваш пистолет, чтобы вы чувствовали себя в большей безопасности, вы готовы нас выслушать? Отложить свое неверие?"
   Последний порыв града рассыпался по склону горы, а затем превратился в слабый дождь. Она была сухой ниже талии из-за непромокаемых штанов, но ее рубашка была прилип к ее лифчику. Мы с Реми промокли до нитки. По крайней мере, дождь был менее болезненным, чем лед.
   Как только она открыла рот, чтобы ответить, погибший ангел вышел из-за деревьев и остановился перед ней. Он снова встряхнул крыльями, затем сложил их во что-то близкое к порядку, если можно назвать порядком сломанный зонт с разорванной тканью и торчащими во все стороны спицами. Затем он широко раскинул руки и посмотрел ей в глаза. Его голос был горном, чистым и сладким. - Разве я не красив?
   Она уставилась на него. На ее лице отразилась серия микровыражений, от полнейшего недоверия через недоверие к мерцанию чистого отвращения.
   Шемязаз посмотрел ей в глаза. Его горели блестяще в глазницах. - Я не такой, - сказал он. "Я не красивая. Потому что он позаботился о том, чтобы меня не было!"
   Порыв ветра брызнул мне в глаза дождем. Я протянул руку, осторожно схватил ее за локоть и отвел от Шемязаза так, чтобы она могла видеть только меня. Я чувствовал, как она дрожит.
   Я нагнулся, подобрал ее SIG Sauer. Реми схватил обойму, которую он бросил, и швырнул ее мне. Я вставил магазин, защелкнул его и передал ей пистолет. Я не мог придумать ничего другого, что могло бы смягчить шок от Шемязаза. Это дало ей немного контроля, даже когда я осторожно отодвинул ее немного дальше от ангела.
   Молния осветила склон горы. Над головой грянул гром. Все прыгнули, кроме Шемязаза.
   - Ты пойдешь с нами? - спросил я, отпуская ее руку. "У нас есть друг в автодоме недалеко отсюда. Женщина. Мы можем объяснить вещи лучше, если мы вне шторма. Кроме того, Реми нужно осмотреть его руку. Кот поймал его хорошо.
   Как я и надеялся, обращение к ране Реми отвлекло ее непосредственное внимание от Шемязаза. Она была парковым рейнджером, обученным оказывать первую помощь. Глядя на него, Реми показала его руку с разорванным рукавом. Ткань была настолько пропитана водой, что от пятен крови оставался едва заметный розовый след.
   Она посмотрела на пистолет в своей руке, потом снова на ангела. - Кто он? она спросила. Затем, с большей решимостью, она спросила напрямую у Шемязаза. "Что ты такое ?"
   - Падший, - сказал он, и только.
   - Мы объясним, - сказал я ей. "Обещаю. Ты придешь?"
   Выражение ее лица было задумчивым, когда она кивнула, немного встревоженная. Она, как могла, вытерла пистолет вытянутым хвостом футболки, сунула его обратно в кобуру на позвоночнике, посмотрела в землю, нашла мешок с суррогатными останками - мы ведь не отвлекли ее от это - и взял его.
   "Что насчет него?" - спросила она, глядя на ангела.
   - Он не приглашен. У меня не было кобуры для револьвера, поэтому я просто повис на нем. Слишком много ствола, чтобы заткнуть джинсы спереди или сзади. Я жестом пригласил ее идти впереди нас, обменявшись взглядами с Реми, такими же задумчивыми, как и она сама. Ну, она встретила ангела. Может быть, в конце концов, она тоже справится с правдой о демонах. И ей лучше. Если она была в списке Джека Потрошителя, она тоже должна была это знать. Потому что теперь ни дни, ни ночи не принадлежали ей.
   Когда мы начали спуск с скользкой от грязи горы, отбивая ногами изогнувшиеся от бури кустарники и приплюснутые полевые цветы, я оглянулся через плечо. На мгновение остановились, пораженные картиной на склоне позади нас.
   Он называл себя бене ха-элохи , первым из небесных Сыновей Бога. Его глаза, когда он посмотрел на меня, больше не были блестящие, но тусклые под дождем под безресничными веками. Он не двигался. Просто стоял там, один, во всей своей изуродованной плоти.
   Но по какой-то причине я не мог объяснить, под опускающимся небом я увидел не Шемязаза, а умирающего репликанта из " Бегущего по лезвию ":
   "Все эти моменты будут потеряны во времени, как слезы под дождем".
   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
   яДождь прекратился, когда мы достигли середины пути между высоким горным склоном и стоянкой для автофургонов, но солнце оставалось лишь слабым водянистым пятном за все еще темными облаками. Деревья и растительность все еще роняли остаточный дождь. Моя одежда и одежда Реми промокли, хотя, по крайней мере, мои ноги в носках были сухими в байкерских ботинках; Мэри Джейн Келли, если не считать рубашки под расстегнутым дождевиком, была сухой.
   В автодоме нас ждала Лили. Она расстелила свернутый ковер и села на него в дверном проеме, накинув на плечи зеленую шаль. Ткань скрыла обнаженные руки и все их украшения из кельтского серебра и блестящих чернил.
   Несколько детей кричали из-за деревьев, но возбужденные разговоры сразу после землетрясения стихли. Я услышал тихую игру музыки и узнаваемую гнусавость в вокале; никто в этом штате не слушал ничего, кроме музыки кантри?
   Лили благосклонно осмотрела нас, когда мы подошли. Сначала я, быстро уволенный; затем Реми, на которой она задержалась, глядя на разорванный рукав. И, наконец, Мэри Джейн Келли, которая ответила на холодный взгляд своим собственным взглядом, взвешивая Лили так же, как она сама. был взвешен. Вдали от Шемязаза, снова с ружьем на борту, ее шок рассеялся, сменившись профессионализмом.
   Краткая улыбка тронула уголок рта Лили, а затем она встала, поправляя шаль. - Виски, - объявила она и исчезла в фургоне.
   Реми отступил в сторону, джентльменским жестом велел рейнджеру подняться перед любым из нас. Я обнаружил, что он был довольно вежливым мужчиной, когда дело касалось женщин. Он дал ей место, чтобы подняться по ступенькам, подождал, пока я поднимусь дальше. Я сделал, с Реми прямо позади.
   Лили налила виски в короткие стаканы и раздала их нам. Пить было рановато - уже не рассветало, но и не пять часов вечера. Реми колебался. Мэри Джейн Келли, очевидно, не хотела показаться грубой и приняла стакан, но пить не стала. Она просто держала его.
   Лили улыбнулась мне, сияя зелеными глазами. "Лечебные цели. Или, может быть, вы могли бы назвать это антифризом, чтобы согреть кости. Вы все похожи на утонувших кроликов. И крысы.
   Она ждала, приподняв одну бровь. Я не был полностью уверен в древних ирландских обычаях, но во всем фольклоре, который я читал, отказ от еды и питья, когда их предлагают, считался серьезным оскорблением.
   Улыбка Лили стала шире. "Я теперь не Аид, я обманом заставляю тебя есть зерна граната и держать тебя четыре месяца в году?"
   "Или змей в Эдемском саду?" - вставила Реми. - Некоторые считают, что это было вовсе не яблоко, а скорее гранат или даже виноград. Никто не знает наверняка. Запретный плод в любом случае".
   Мэри Джейн Келли была ошеломлена. - Ты хочешь сказать , что это то, что змей предложил Адаму и Еве? Не яблоко?
   - Он прав, наш ковбой, - сказала Лили. "Меня там не было знать наверняка, но есть разные тексты". Она подняла свой собственный стакан. "Ласточка, не более. Окажи мне честь. Слайнте .
   Мне показалось странным, своего рода когнитивным диссонансом, когда древняя языческая ирландская богиня говорила о христианском Эдемском саду. Келли просто казалась озадаченной всей этой темой. Я пил. Реми тоже, как и Лили. Рейнджер через мгновение пожал плечами и сдался, но виски почти не почувствовал.
   "Там сейчас. Это что-то. - Сойдет. Лили поставила свой стакан, взяла стакан Келли и поставила его в раковину; видимо Морриган хватило одного глотка. "Сними свой дождевик. . . и эта мокрая рубашка. У меня есть сухие топы, которые вам подойдут.
   - О, я могу пойти на станцию, пересесть там, - сказала Келли. - Я смотритель парка - у меня там свежая одежда. Но спасибо за предложение".
   - А тем временем с тебя капает весь мой фургон, - заметила Лили. - Тогда продолжай. В спальне есть одежда. Бери то, что тебе нравится. Ты побудешь здесь некоторое время.
   "Фактически-"
   Лили не дала ей договорить. - Им есть, что вам рассказать, этим мальчишкам. И я говорю вам слушать".
   Келли долго смотрела прямо на Лили, потом посмотрела на Реми, на меня. Я думал, она была на грани того, чтобы отчитать нас всех. - А ты можешь объяснить, что это было там, на горе?
   - Можем, - сказал я.
   Реми сказала: "Мы будем".
   - Тебе будет гораздо удобнее в сухой одежде, - сказала Лили. - Я бы предложил мальчикам одежду, но у меня нет подходящей. Им придется обойтись полотенцами. Тогда продолжай. Спальня там. Она указала на закрытую дверь, ведущую в одну из выдвижных комнат фургона. "Вы можете вернуть рубашку завтра. А когда оденешься, иди через кухню в гараж. Вот где мы будем. Мне нужно присмотреть за мужской рукой.
   Мэри Джейн Келли, казалось, была готова протестовать более резко, оценивая каждого из нас, но вместо этого она исчезла в спальне, и Лили жестом пригласила нас следовать за ней в гараж в задней части фургона, а затем бросила нам два толстых банные полотенца каждый. Мы протирали одежду, терли волосы. Все еще мокрый, но уже скорее влажный, чем капающий.
   Лили стояла, уперев руки в бока. - Тогда ты все ей расскажешь?
   - Думаю, нам лучше, - ответил я. - Она сейчас в деле.
   Морриган кивнула и опустила прикрепленную к стене кровать. Она велела Реми сесть на него, затем поставила стол из нержавеющей стали на колесиках и перекатила его перед собой. Она открыла пачку синих полотенец с надписью "СТЕРИЛЬНО", расстелила одно на стальной столешнице и указала на него.
   Реми понял намек. Пока Лили рылась в другом шкафу и швыряла блокнот и ручку на столешницу, Реми расстегнул рукав и закатал его. В поле зрения попала длинная рваная рана на его предплечье. Я не мог сдержать свою гримасу и свистящее дыхание, сопереживающее боли.
   - Не так глубоко, - заметила Реми. - Вы бы видели шрам от укола, который остался у меня от одного из быков на ранчо, когда я был полон самого себя и вел себя глупо. Прямо в моей заднице.
   - Проходи, - сухо сказал я.
   Ковбой сверкнул ухмылкой, от которой на загорелой коже возле его глаз образовались морщины. - Так говорили и все остальные.
   - Требуются швы, - объявила Лили и начала раскладывать материалы, соответствующие задаче.
   Кровь не вызывает у меня брезгливости, как и швы - ну, ну, таких вещей раньше не было. И мне не так давно наложили швы на бровь, что меня совсем не беспокоило. Но у меня была внутренняя реакция на рану Реми, теперь, когда она была обнажена. Часть меня, по-видимому, припоминая всю эту альфа-штуку с порядком рождения, хотела взять боль на себя. Это первородство начало меня чертовски раздражать. Я надеялся, что это немного уладится, когда мы с Реми привыкнем к совместной работе.
   Я отвернулся от процедуры оказания первой помощи и начал рыться в шкафах и ящиках в поисках не медикаментов, а средств для чистки оружия. Нашел то, что нужно, подтянул табуретку и на расстеленную замшу разрядил цилиндр, раскатал пули, снял рукоятки и принялся за работу со спреем CLP и тампонами, мягкой тряпкой.
   В самый разгар швов и чистки оружия наш смотритель парка пришел в своих собственных сухих джинсах и темно-красной взятой напрокат футболке с белым шрифтом в кельтском стиле: ACTING THE MAGGOT . Она расплела свою мокрую косу, и распущенные волосы ниспадали ей на бедра, средне-каштановые с интересной золотисто-рыжей полосой посередине, начиная от линии роста волос над правой бровью. Может быть окрашен; в наши дни люди творили всякие безумства с краской для волос.
   Без скафандра, скрывающего ее фигуру, было легко заметить, что ее плечи и бедра крепки, а предплечья хорошо развиты. Спортсменка, а не модель. Она несла мокрую рубашку и дождевик в сложенном виде, а рюкзак висел на одном плече.
   На пороге она остановилась, медленно моргнула голубыми глазами, а ее брови взлетели вверх. Я думаю, это не каждый день, когда вы входите в то, что представляет собой нечто среднее между оружейной палатой и полевым госпиталем, в то время как парк для автофургонов полон пенсионеров и нескольких беспокойных внуков.
   - Стул вон там, - рассеянно сказала Лили, думая о наложении швов.
   Рейнджер огляделся, нашел сложенный походный стул, отложил в сторону дождевик, рубашку и рюкзак, сел в ожидании. Огромный ирландский волкодав тоже вошел, рухнул и с треском растянулся прямо за дверью между гаражом и коридором.
   - Вы слышали о таких? Тон Лили был легким. Она даже не взглянула на рейнджера. "Черный собака. Банши. Василиск. Богл. Кокатрикс. Лили подняла яркие глаза и посмотрела на меня. - Твоя очередь, Гейб.
   Очевидно, мы спускались по алфавиту, хотя Лили пропустила некоторые имена. Я почистил, собрал 357-й, отполировал сталь, патроны и отложил в сторону. У меня была идея, куда мы идем с этим. "Эльф. Гном. Горгона. Голем... - я повернул голову и посмотрел на Мэри Джейн Келли, - и нет, я не имею в виду Голлума Толкина.
   Ожидание Келли постепенно трансформировалось в сомнение, граничащее с раздражением. Она перевела взгляд с Лили на меня, кривя губы. "Дай угадаю. Я смотритель парка, поэтому я должен рассказывать истории о привидениях у костра".
   "Напомни мне." Реми бросила на меня взгляд через гараж. "Ла Йорона". Он придал ему испанский акцент с двойной буквой L, произносимой как Y.
   - Хобгоблин, - добавила Лили. "Минотавр. А так как я ирландец, я не упущу лепреконов, дулаханов или пака".
   - Призраки и гоблины, - сказал я.
   Мэри Джейн Келли явно разрывалась между полным недоверием и воспоминаниями о том, что - кого - она видела на горе.
   "Оставь свое неверие". Я сказал это однажды на горе. В этот раз я уделяю этому больше внимания. - Ты видел то, что видел, там, наверху. Сломанный, сожженный, кошмар человека. Ну, на самом деле он не мужчина.
   Тон Реми был тихим. - Он ангел, мисс Келли.
   Она откинулась на спинку стула, видимое, интуитивное отрицание.
   Я поймал взгляд Лили. Она беззастенчиво веселилась. Затем я снова посмотрел на Мэри Джейн Келли. "Виски?" Я попросил. - Поверь мне, с алкоголем лучше.
   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
   КЭлли не хотела виски. Она не хотела ничего, кроме правды. И когда мы дали это ей, она не поверила ничему из этого.
   Я не мог винить ее. Я не мог винить ее, даже когда копался в ящиках и шкафах и начал вытаскивать предметы, которые еще несколько дней назад считал совершенно обыденными. Ружья, ножи, пули, серебряная дробь, пули из порошкового железа, колья, старые ритуальные чаши с пятнами, изготовленные из различных пород дерева и металлов, мешочки с травами и порошками, амулеты, свечи, нанизанные бусы, кристаллы, перья, мелкие кости, камни, бутылочки. , и дополнительный бесконечный набор вещей, которые я понятия не имел, как идентифицировать.
   Затем колдовская палочка, что-то вроде: скрученный, резной, полированный кусок дерева длиной с мое предплечье, разделенный серебром посередине с крестом, вырезанным на обухе. Я взял и прокрутил его между пальцами, прислонившись бедром и плечом к шкафчику.
   "Этот?" Я сказал. - Это для вампиров.
   Мэри Джейн Келли, перешедшая из недоверия и отрицания в раздражение, хмуро посмотрела на меня.
   - Я знаю, - сказал я ей. Кол чувствовал себя как дома в моей руке, когда я перебирал его между пальцами. "Я знаю. Несколько дней назад Реми и я чувствовали то же, что и вы: что нам продали кусок дерьма. Это невозможно; это нереально; это всего лишь плод воображения; это не имеет никакого смысла; это просто истории, фольклор, составленные из пантеонов различных божеств".
   Голос Реми был тихим. "Все это правда".
   "Все, что правда?"
   - Ты знаешь свою ирландскую мифологию? - спросила Лили.
   На эту очевидную непоследовательность она ответила: "Не особенно". Определенно не счастливый турист, ни по тону, ни по выражению лица.
   Лили цокнула языком в притворном разочаровании. - А ты с фамилией Келли!
   Рейнджер закатила глаза. "Послушайте, однажды мой папа возил нас в Дублин на День Святого Патрика, просто чтобы мы могли стоять на улице и смотреть парад, на котором оркестры играли в основном из Соединенных Штатов , а не из Ирландии! Но что они говорят? В День Святого Патрика все ирландцы? Она пожала плечами. - Ковальски, Келли - это не имеет значения. Так что нет, я действительно не знаю всех тонкостей ирландской мифологии".
   Из более дальних частей большого фургона я услышал воронье. Шум, который он произвел, нельзя было описать иначе, как возмущенный протест. И волкодав поднялся, сделал несколько шагов, сел сразу перед егерем и впился в нее очень тяжелым взглядом.
   - Это Маха, - сказала Лили. - Ты оскорбил ее. Шум, который вы слышите, исходит от Немаина, вороны. Но ты не знаешь моих сестер, не так ли? Или кто такая Морриган.
   "Понадобился ангел, - сказал я, - чтобы убедить нас ". Мои движения вперед-назад колом охватили Реми и меня. - Трудно отрицать наличие пары крыльев, растущих из спины человека. Кроме того, мы совершили путешествие к последствиям битвы между Боудиккой и римляне в. . . 60 или 61 год нашей эры. Это любезно предоставлено самой Морриган. Я наклонил голову в сторону Лили. "Это реально. Это реально . Рагнарёк, Армагеддон, Конец дней, Судный день, Апокалипсис. Черт, даже REM справились со своей песней "Это конец света, каким мы его знаем" . '"
   Она покачала головой. Встряхнул сильнее в жалком отрицании. "Я не религиозный человек. Какое отношение все это имеет ко мне?"
   - Убийство, - сказала Реми. "Вот какое это имеет отношение к вам. Мы с Гейбом просто хотим сохранить тебе жизнь, вот и все.
   - Я цель? О, она была расстроена. И злой. И страх полз назад. "Какого черта я должен быть мишенью для чего-либо, не говоря уже об убийстве?"
   - Из-за твоего имени, - сказал я ей.
   "Мое имя ?"
   Внезапно волкодав встал, пристально вглядываясь в борт фургона. Даже среди жестких волос я мог видеть растущие пряди. Ворона завизжала, а волкодав зарычал, а потом мы услышали стук в наружную дверь фургона у кухни. Лили быстро встала, последовала за собакой из гаража обратно через кухню.
   Мы с Реми обменялись взглядами. Он по-прежнему сидел на кровати, которую Лили сняла со стены, и прислонился к ней спиной, сжимая в одной руке раненую руку в ярко-синей обертке.
   "Что ж?" - сказала Келли. - А как насчет моего имени?
   Лили вернулась и прервала дискуссию. "Это был всего лишь ребенок, - сказала она, - выполняющий приказы взрослых". В ее руке был манильский конверт. "Габриэль Иеремия Харлан и Ремиэль Исайя МакКью". Она сверкнула конвертом. Надпись была сделана черным фетровым маркером.
   Я сбросил F-бомбу, когда бросил кол на прилавок. Реми ударился головой о боковую стену гаража и что-то пробормотал себе под нос.
   "Здесь." Лили протянула конверт Келли. - Возможно, небольшое доказательство.
   "Ждать." Я потянулся за конвертом. - Не думаю, что ей нужно это видеть.
   Красные брови Лили поднялись. "После того, как все эти женщины с такими именами были убиты, и она вполне может быть следующей? От чего ты ее защищаешь?
   Келли проигнорировала нас и, разорвав конверт, вытащила фотографию. Я сморщился, ожидая реакции на человеческую резню. Реми не выглядела счастливее.
   Сначала она прочитала надпись на обороте, нахмурилась в недоумении, а потом перевернула. Краска сбежала с ее лица, оставив бледными даже губы.
   Я покачал головой Лили, позволив моему выражению сказать ей, что я зол. Богиня Битв не была впечатлена.
   Рука Келли дрожала, когда она протягивала мне фотографию. Я взял его и увидел не выпотрошенное тело, которого боялся, а образ Мэри Джейн Келли в униформе Парковой службы и в культовой шляпе, синонимичной Медведю Смоки. Она стояла и смеялась среди группы детей с широко открытым и полностью занятым выражением лица.
   Три слова, не более того, написанные на обороте:
   Мы получили следующий.
   ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
   ФКелли, это был не столько голос, сколько дыхание. - Итак, у меня есть сталкер.
   Я сделал несколько необходимых шагов, чтобы передать Реми фотографию. Он осмотрел его, затем положил на стальной операционный стол и посмотрел на Келли. "Что в имени?" - процитировал он. "Вот и все. Название. Больше ничего. Мэри Энн Николс. Энни Чепмен. Элизабет Страйд. Кэтрин Эддоуз".
   Лицо Келли было пустым. - Я не знаю этих людей.
   "В 1880-х годах в Лондоне произошла серия ужасных убийств, - объяснил Реми. "Пять пострадавших. Все женщины. Они думают, что, вероятно, их было больше пяти, но официальные данные Николс, Чепмен, Страйд и Эддоуз. Пятой была Мэри Джейн Келли".
   Ее глаза были прикованы к чему-то, чего я не мог видеть. Затем она сбросила F-бомбу.
   Я вернулся к стулу, на котором сидел, чистя пистолет. Я решил не упоминать о почках в нашем морозильнике. "Нам с Реми прислали фотографии четырех убитых женщин с именами на обороте. Все они совпадают с именами жертв Потрошителя. Итак, мы начали искать Мэри Джейн Келли, чтобы посмотреть, сможем ли мы добраться до нее раньше, чем он".
   Она кивнула. - Значит, какой-то чокнутый подражатель Джеку Потрошителю?
   - Нет, - сказала Реми, положив руку с синей повязкой на его живот. "Мы думаем, что это Джек Потрошитель".
   Келли теперь, казалось, была больше зла, чем напугана. Я знал, что многие из нас находят убежище в гневе, а не впадают в страх. - Так что же, он десятилетиями был криогенно заморожен, а кто-то его разморозил? Она покачала головой, отвергая его. - Что говорит полиция?
   Реми и я обменялись долгим взглядом. Я пожал плечами. "Мы не обращались в полицию".
   Келли показала свою фотографию. - Что ж, тогда я буду.
   "Мы не обращались в полицию, - начала Реми, - потому что не верим, что убийство совершает человек".
   Она была недоверчива. - Не человек?
   Тем не менее с неизменной вежливостью Реми была откровенна. "Ты встретился лицом к лицу с ангелом на горе".
   Келли покачала головой. - И я все еще тебе не верю.
   Реми был невозмутим. "Ну, эта версия Потрошителя, скорее всего, демон".
   Келли вскочила на ноги. "Ты сошел с ума? Демоны не настоящие!" Она выбросила руку. "Истории не настоящие, существа и люди в них не настоящие".
   Маха, волкодав, подошла и села рядом с Лили, которая стояла посреди гаража, расставив ноги и скрестив руки на груди в татуировках. Она была худощавой женщиной физически, но великолепной в присутствии, когда она этого хотела. Какое-то время она ничего не говорила, но теперь в ее зеленых глазах вспыхнул жуткий, неземной свет. - Если бы я назвался, если бы я показал себя, - вы бы тогда назвали меня лжецом?
   Я посмотрел на Лили более пристально. Тон ее голоса изменился.
   - Садись, - приказала Лили Келли. "Лучше видеть его сидящим".
   Мэри Джейн Келли на мгновение задержалась, а затем медленно села в походное кресло. Она была совершенно неподвижна и откровенно несчастна.
   Улыбка Лили была легкой. "Немаин!" она позвала. Затем она положила руку на макушку черепа волкодава. "Маха".
   Вошла не ворона, крикнула из другой комнаты. И рядом с Лили сидел не ирландский волкодав. Женщины. Две женщины. Две рыжеволосые женщины, полностью обнаженные, одетые только в волосы до колен и паутину синих татуировок. Их глаза, как и у Лили, были зелеными.
   Она улыбнулась мне и подняла брови. - Больше не интересно, что у меня под одеждой, Гейб.
   И тогда она тоже была обнаженной. У нее тоже были рыжие волосы до колен. Но в отличие от других женщин, обе с пустыми руками, она была хорошо вооружена. В левой руке копье и зазубренные стрелы. За ее спиной на кожаной петле висел круглый ирландский щит, скиат , сделанный из латуни, украшенный концентрическими кругами кельтского плетения и изображениями животных, которые отражались в цветных татуировках на голых руках Лили. В правой руке claideamh, древний гэльский меч.
   " Ní close go cur le chéile ", - сказала она. "Нет силы без единства". Она указала на двух женщин. "Мои сестры. Наше трехчастное единство. Если ты оскорбишь одного из нас, ты оскорбишь нас всех". Теперь ее тон был язвительным. "Спросите об этом великого героя Кухулина".
   История Кухулина и того, что с ним стало, была вероятно, одна из самых известных бардовских сказок в Ольстерском цикле ирландской мифологии. Но пустое выражение лица Мэри Джейн Келли говорило мне, что она ничего об этом не знает.
   - Морриган была ирландской богиней сражений, - сказал я ей, снова чувствуя себя в классе, - и она полюбила великого воина, известного как Кухулин, Королевская гончая. Но он отверг ухаживания Морриган, что ее по-царски разозлило, и поэтому она пророчила ему смерть. Раненный в бою, он привязал себя к стоячему камню собственными кишками, чтобы враги не знали, что он умирает, и поэтому не нападали".
   Келли издала звук отвращения.
   - Но Морриган приняла форму ворона и взгромоздилась ему на плечо, так что его враги знали, что он мертв , а потом... . . отрубить ему голову".
   - Он слишком долго умирал, - сказала Лили. - Но я не участвовал в его ранении. Я просто наслаждался смертью".
   После долгой паузы все, на что Келли смогла выдавить, было довольно слабое "О".
   Ни у кого конкретно я не спросил: "Она довольно веселая женщина, не так ли?"
   Лили улыбнулась. "Тогда, если я приду к тебе, Гейб, чтобы взять тебя в свою постель, ты будешь лучше знать, чем отказываться".
   На что все, что я мог выдавить, было довольно слабым "О".
   Мэри Джейн глубоко вздохнула, а затем выдохнула со свистом. - Сейчас я возьму виски.
  
   -
   ТБлагодаря семейной картине Лили, Келли теперь верила, что то, что мы ей сказали, было правдой, хотя это убеждение казалось предварительным. Мы вышли из гаража и вернулись в гостиную-столовую фургона, где сестры Морриган снова были вороной. и волкодав, и где Лили, снова без оружия, казалась менее пугающей. Она протянула Келли стакан виски, который только что попробовала раньше, и села на пол, а Маха положила ей на колени голову с бакенбардами. Золотые глаза закрылись, когда Лили начала гладить ухо, от чего я чуть не выпрыгнул. Я имею в виду, что на самом деле она была не собакой, а сестрой .
   Виски пришлось не по вкусу Мэри Джейн Келли. Ей удалось сделать еще один глоток, прежде чем скривиться и поставить его в раковину. Она огляделась в поисках места, но в итоге скользнула в подковообразный обеденный стол напротив Реми.
   - Значит, там, на горе, ты думал, что я демон? она спросила. - Настоящий живой демон?
   - Думал, что это возможно, - ответил он.
   - А той ночью, когда ты пел ритуал изгнания нечистой силы на мотив " Аве Мария " . . . это было о демоне?
   - Пытаемся смыть одного, чтобы мы могли убить его. Ну, это если мы действительно их убиваем . Мы не уверены, уверены. Реми почесал затылок. "Что мы знаем на данный момент, так это то, что когда они кажутся мертвыми, когда они выглядят как жуки, которых сунули в микроволновку, другие демоны пытаются схватить их останки и унести домой, в ад, где они восстановлен. Или что-то заново. Думаю, иначе они останутся мертвыми.
   "Именно поэтому мы пытаемся убедиться, что останки не собраны. Но мы все еще учимся, - сказал я. "Реми и я оказались в эпицентре войны, о существовании которой даже не подозревали. В основном мы учимся на ходу. Так что, когда ты настоял на том, чтобы собрать эти останки... . ". Я пожал плечами.
   - Ты думал, что я демон.
   Я кивнул. "В какой -то момент сверхспособности Реми полностью проснутся и дадут нам знать, кто есть, а кто нет, прежде чем нам придется узнать это поближе и лично, но пока мы просто вид неуклюже вокруг попытки вещи. Вот почему он начал читать экзорцизм на горе. Ты хотел каких-нибудь жуков, которые вылезли изо рта кошки. Мы не знали, кем - или чем - ты можешь быть.
   "Я действительно просто хотела отвести их к знакомому энтомологу из Университета Северной Аризоны", - сказала Келли. - Это вещество, останки, вышли из кота? Значит, кот был демоном?
   - Похоже на то, - сказала Реми. "Демон пробрался туда, скорее всего, чтобы пойти за нами".
   - Как я уже сказал, мы учимся по ходу дела, - повторил я. "Но, как нам объяснили, демоны могут принимать хозяев. Так что да, кота в основном позаимствовали. Он - это ; что бы там ни было - собирался убить Реми, пока не убил его патроном 357-го калибра. Я пропустил часть о том, как купаю его в своем небесном дыхании. Одна вещь за один раз.
   Келли рассеянно кивнула, обдумывая ситуацию. "Я не думаю, что юридическое изменение моего имени может помочь?"
   Я кратко ухмыльнулся, затем посмотрел на Реми. - Как ты думаешь, он по-прежнему будет преследовать ее теперь, когда мы ее нашли? Я имею в виду, если бы он фактически нас обманывал...
   "С убитыми женщинами".
   - Да, но мы нашли ее. Теперь она защищена. Будет ли он продолжать?"
   Реми не был убежден. "Он приказал доставить сюда ее фотографию . То, что он написал на обороте, не может быть ничем иным, как угрозой.
   Мы получили следующее . Ага. Я посмотрел на Лили. "Любой совет? Кажется, ты знаешь все секреты.
   Улыбка осветила ее глаза. "Я знаю многое, это правда, но не все. Это дело рук ангелов. Я здесь только ради войны".
   Я вытащил из кармана волшебный телефон, выдернул контакты, ударил дедушку . Реми я сказал: "Посмотрим, ответит ли он на этот раз".
   Он этого не сделал. Ну да, но не живым голосом. Ангелы тоже используют голосовую почту. Я объявил, что мы должны встретиться с ним в Зоопарке. Затем вмешалась Лили, чтобы передать ему сообщение, и добавила, что направляется в Нью-Мексико, что кому-то в Альбукерке нужна помощь.
   "Нью-Мексико?" Я спросил ее безучастно, когда я отключился.
   - У меня, так сказать, весь Юго-Западный дивизион, - сказала Лили, - а не только Аризона. Я говорил тебе это раньше, что я не всегда буду здесь. Вам лучше зарядить боеприпасы, прежде чем я уйду. Небесный плевок на пули действует на демонов, но не на оборотней.
   Голос Келли был слабым. "Оборотни. . ".
   Я встал, Реми соскользнул со своего обеденного места и схватил свою шляпу с балдахина. Мы все еще были влажными; в Зоопарке мы могли принять душ, переодеться в сухую одежду.
   Лили постучала по собаке, чтобы заставить ее двигаться, а затем поднялась сама. Она улыбнулась Келли. - Ты пока пойдешь с ними.
   Рейнджер моргнул. "Я буду?"
   "Зооклуб очищен", - объяснила Лили. "Никакой демон не может проникнуть туда. Там ты будешь в безопасности. Здесь тоже, но я ухожу.
   Келли выскользнула из обеденного уголка и встала. "У меня есть работа. Обычная работа".
   Лили пожала плечами. - Они тоже, и это для того, чтобы вы остались в живых.
   - Пошли, - сказал я. - Я спрошу дедушку, что, по его мнению, нам следует делать. Я посмотрел на Лили, не мог стереть возникшую в моей голове картину ее обнаженной, но покрытой потоками волос, отягощенной оружием.
   Улыбка Лили была злой. "Наше свидание просто отложено, Габриэль. А пока подумайте о судьбе бедного Кухулина. Если бы он не отверг меня, возможно, он не привязал бы себя к камню своими внутренностями и не заставил бы меня сидеть у него на плече, когда он умирал".
   Реми рассмеялся, мудак.
   Лили процитировала Уильяма Батлера Йейтса, великого ирландского поэта:
   Кухулин пошевелился,
   Смотрел на морских коней и слышал
   Машины битвы и его собственное имя плакали;
   И сражался с неуязвимым приливом.
   "Он был причудливым человеком, этот Йейтс, - сказала она. "Но он сохранил свои внутренности в своем теле".
   Я нахмурился, прикрыл живот рукой и направился обратно в гараж.
   Ковбой пел, и на этот раз это была не кантри, а песня REM "It"s the End of the World". Я схватил недопитый виски Келли и опрокинул его. Моя голова, благодаря Лили, была полна Йейтсом.
   Я вспомнил другие слова. Я любил их в детстве.
   Мир полон волшебных вещей,
   терпеливо ожидая, пока наши чувства обострятся.
   Но я нетерпеливо ждал, и мои чувства еще притупились.
   ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
   АВ какой-то момент производители пикапов отказались от многоместных передних сидений и перешли на ковшеобразные сиденья, также известные как капитанские кресла. Это означало, что вы больше не могли раздавить пассажиров между водителем и человеком, стоящим рядом с дверью. Но у Реми была модель с двойной кабиной, и там было достаточно места для Мэри Джейн Келли, ее дождевика и рюкзака.
   Также есть место, чтобы приставить дуло ее перезаряженного 9-мили к затылку мне или Реми, если бы она так возражала, но мы установили, что она не демон. Всего лишь смотритель парка, хотя и сильно запутавшийся в делах. Мы ясно дали понять, что не собирались, чтобы она поверила, что это похищение, что мы действительно хотим защитить ее, но я не был уверен, что происходит у нее в голове.
   Дедушкин белый "Тандербёрд" 63-го года был припаркован перед Зооклубом, так что, по крайней мере, мы действительно собирались поговорить лично. Я надеялся, что у него есть дополнительная информация о демоне, который калечит женщин и присылает нам фотографии их тел, и, возможно, предложения, как мы можем защитить Келли.
   "Он . . . уникален, - сказал я, когда Реми подъехал к грузовику. рядом с Т-птицей; Еще утро, Зоопарк откроется намного позже, так что у нас будет место для нас в течение достаточно долгого времени. - Но он мог бы оказать огромную помощь во всей этой неразберихе.
   "Кто уникален?" - спросила Келли.
   - Мы зовем его "дедушка", - сказала Реми, - потому что он велел нам называть его так, когда мы были мальчишками. На самом деле он не родственник. . . ну, в обычном порядке".
   Она издала сдавленный смех. - Ты уже познакомил меня с кровожадной ирландской богиней и ее сестрами-оборотнями. Так этот парень, что, Тут-король?"
   Я активировал дверной замок. - Может быть, нам следует спросить его об этом.
   Реми открыла заднюю дверцу грузовика раньше, чем Келли успела, протянула руку, чтобы помочь ей выбраться. Мне пришло в голову, что она откажется и вылезет сама - мой бывший жених настоял на том, чтобы открывать все двери самостоятельно из соображений феминизма, - но Келли легонько взяла его за руку, спрыгнула вниз, поблагодарила его, и пусть закроет дверь. Реми снова сделала вежливый жест "сначала ты", указывая на фасад здания. Она протопала в своих походных ботинках по четырем деревянным ступеням и попыталась опередить Реми к большой входной двери. Ей это не удалось, потому что его руки были длиннее. Он открыл ее и с теплой улыбкой пригласил ее войти.
   - Какой джентльмен, - сказал я, уводя его с дороги и заставляя идти сзади.
   При дневном свете вся медь, дерево, стекло и железо внутри сливались в деревенскую простоту. Богато украшенная застежка сверкала и блестела; зеркало блестело, ловя и отбрасывая солнечный свет на паркетный танцпол. Сверкали полированные стволы деревьев и стеклянные гирлянды, хотя последние напомнили мне о шарах, которыми командовал Шемязаз. Я посмотрел на завернутые струны вокруг стволов, поддерживающих открытые балки, но они оказались совершенно обычными лампочками.
   В баре никого не было. Или в будках. Или за столами.
   А потом я услышал треск ломающегося бильярдного стола и посмотрел за танцпол, обеденные столы и кабинки, в нишу у задней двери. Ганджи склонился над одним концом стола с кием в руке. За столом стоял дедушка, обхватив руками палку с торцом в полу.
   Я бросил косой взгляд на Келли. Дедушка был импозантным мужчиной, и, глядя на него так, словно я никогда его раньше не видел - каким был Келли, - снова напомнил мне, что он обладает врожденной силой. Я не знал, было ли это потому, что он был небесным агентом, или просто таким парнем. И я задавался вопросом, было ли его тело тоже заимствовано. Если тело когда-то было младенцем на грани смерти, только для того, чтобы внедрить мельчайшую искру "небесной сущности", которая выросла в дедушку. Кем были его человеческие родители? И сколько ему было лет?
   Это были вещи, о которых я никогда не спрашивал его. Он просто был, как Гибралтарская скала. Постоянный. Недвижимый. Мог ли он вообще умереть?
   Высокий, широкоплечий, полный жизненных сил, но в то же время тихий, как сила, тщательно спрятанная для того, чтобы он мог находиться в приличном обществе, никого не тревожа. Он не был молод; серебристо-белые волосы ниспадали ему почти до плеч, борода и брови были перцово-солеными, тяжелыми от перца. Его лицо было морщинистым возле глаз, неровным внизу. На нем, как всегда, был старый сюртук в западном стиле, словно он подражал Уятту Эрпу и его братьям посреди улицы Надгробия. Голубые глаза смотрели на нас, пока мы шли через танцпол к нише.
   Ганджи сломался, а в карманах лежало три твердых тела. Он выпрямился, улыбнулся Келли, когда мы подошли к нише. Крупный, черный, с бритой головой, склонный к черным футболкам и джинсам. Его темные глаза ясно видели, как прошли века.
   "Это был ты?" Я попросил. "Землетрясение? Ты пропел гору наяву?"
   "Я спел, чтобы успокоить ее", - сказал он на своем английском с африканским акцентом. "Я спел для нее, чтобы успокоить сломленного ангела".
   Келли резко посмотрела на него. - Он африканский бог, - услужливо сказал я ей.
   Она сильно моргнула, открыла рот, чтобы что-то сказать, но низкий голос дедушки пересилил ее.
   "Письмо подлинное, - сказал он.
   Реми был явно удивлен. - Это настоящее письмо? Письмо из ада ?
   "Это."
   "Что насчет этого?" Я попросил.
   "Настоящее письмо было утеряно более ста лет назад из полицейских файлов вместе с почкой", - сказал Реми. "К счастью, они сфотографировали его - именно поэтому мы знаем, что там было написано, как выглядел почерк, - но подлинность этого так и не была доказана". Он нахмурился. "Исследования показали, что если какое-либо из всех полученных писем было настоящим, то это было так, но так много писем были мистификацией, что возникли вопросы обо всех них".
   Келли нахмурилась, явно собираясь потребовать больше ответов.
   - Письмо подлинное, - повторил дедушка. "Поверьте, мы знаем лучше, чем полиция и репортеры, особенно о 1800-х годах, когда судебная экспертиза сводилась не более чем к исследованию частей тела".
   Ну да, ладно. На стороне ангелов, вероятно, было еще несколько судмедэкспертов.
   "Почка действительно принадлежала человеку", - согласилась Реми.
   - Какая почка? - спросила Келли.
   Реми выглядел нерешительным. Думаю, слишком по-джентльменски, чтобы рассказывать женщине кровавые подробности.
   "Джек взял трофей и отправил его в полицию", - сказал я ей.
   Она была в ужасе. - Почка?
   Я кивнул. " Вот почему мы хотим, чтобы вы были рядом".
   "Они знали, что это левая почка, что было очевидно", - сказал Реми. "Они знали, что это исходило от женщины, повреждение печени доказывало, что она была алкоголичкой, и оно было доставлено, сохранено в спирте, через три недели после того, как в теле Кэтрин Эддоуз не было почки, так что все совпало. И некоторые были уверены, что это письмо, среди многих, написал настоящий убийца. Даже современный почерковедческий анализ подтверждает это - ну, насколько это возможно, основываясь на фотографии".
   Мэри Джейн Келли скрестила руки и прижала их к груди.
   Моя очередь. "Так хорошо. Этот парень, этот демон , маскирующийся под Джека Потрошителя, заполучил настоящее письмо. Как?"
   "Многое было потеряно, - объяснила Реми. "Полицейские файлы в то время были отрывочны, и они имели дело с довольно большим количеством писем-розыгрышей. Для того, кто знает, что искать, было бы легко вальсировать туда и откопать настоящее письмо".
   - Кто бы знал, что он там? Я попросил. - Это письмо было обнародовано?
   Реми кивнул. "Был найден дневник, предположительно написанный одним из подозреваемых в Потрошителях, Джеймсом Мэйбриком, и в нем Мэйбрик ссылается на письмо " Из ада " и каннибализм".
   Мэри Джейн Келли напряглась. " Каннибализм? Джек Потрошитель ел людей? "
   Реми кивнул. "Похоже на. В письме он говорит, что съел часть почек. И почка не была целой, когда ее доставили в полицию".
   "О, это отвратительно! - воскликнула она, сморщив лицо. "Какой-то псих, маскирующийся под Джека Потрошителя, убивает женщин, потому что их имена совпадают с именами первоначальных жертв, а теперь в дело вовлечена почка?"
   Тон дедушки был тихим. "Он не человек, этот убийца. Возможно, Джек Потрошитель тоже не был человеком.
   Келли уставилась на него, а затем ушла. Она нашла поблизости стул, перетащила его и тяжело села. "Я не могу уложить все это в голове. Я имею в виду, что Джек Потрошитель сам по себе достаточно плох, но ведь и демон тоже?
   "Демоны обладают воинствами, - сказал ей дедушка, - и извращают их. Кем бы он ни был, этот человек мог быть совершенно обычным, пока его не забрал демон.
   - Или он был совершенно обычным психопатом, - сказала она. "Мужчинам не обязательно быть демонами, чтобы делать ужасные вещи".
   - Если в Потрошителе обитал демон, - сказал я, - значит, он был здесь какое-то время. Он не просто выскочил из ада, когда пару месяцев назад открылись вентиляционные отверстия".
   Реми скрестил руки на груди и кивнул. "Ага . . . и, возможно, был здесь в течение десятилетий. Возможно, даже столетия".
   Я поднял брови. - И он бегает по округе, хватая невинных носителей на всякий случай, превращая их в убийц?
   - Хаос, - сказала Реми. - Это было твое предложение: демоны хаоса.
   "Что в имени." Келли была смесью беспокойства и раздражения. - И я в его списке, потому что он решил изобразить Джека Потрошителя. Насколько это круто? - нет .
   - Возвращение к позору? - спросил я дедушку. - Так сказать, его лучшие хиты?
   - Насколько нам известно, Мэри Джейн Келли была его последней жертвой, - сказала Реми, - но это не значит, что она была ею. Другие женщины были убиты после Келли".
   - Мы знаем их имена? Я попросил.
   - Их трое, - сказала Реми. "Один был убит до пяти каноников Потрошителя, двое после. Их имена известны. Хотя могут быть и другие.
   Я посмотрел на дедушку. - Другие фотографии, которые пришли, те, на которых имена жертв Потрошителя были написаны на обороте, - мы же не знаем, что все эти жертвы местные, не так ли? Они могли быть из любой точки штата, страны - черт возьми, даже мира. Я имею в виду, было бы логично, если бы это происходило в Лондоне. Но почему здесь?
   "Возможность?" - спросил Реми.
   Я пристально посмотрел на дедушку. "Демон, который пришел ко мне в ту первую ночь, а затем попытался задушить меня. . . мы знаем, что это тот, кто отправляет фотографии. По крайней мере, так было сказано в записях. Легион , так назвал он себя, ибо нас много . - Значит, мы должны предположить, что Большой Злодей, терроризировавший Лондон в конце 1800-х, находится здесь, во Флагстаффе? Он приписан к так называемому Юго-западному отделу, как и Лили? Демоны так организованы?
   Дедушка посмотрел на Келли. "Извините, но правда в этом вопросе сурова. Демон здесь не из-за тебя, точно. Он использует вас, да, и убьет вас, потому что все это часть игры. Но демон здесь ради Габриэля и Ремиэля.
   Она посмотрела на меня, на Реми, потом встретилась глазами с дедушкой, сине-голубыми. "Почему это здесь для них?"
   Дедушка ответил просто. - Потому что они тоже не люди. . . и это имеет к ним близость".
   ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
   КЭлли долго смотрела на дедушку, потом переключила внимание на нас с Реми. "Хорошо. Мы пойдем с этим на данный момент, просто потому что. Так что же они такое? Пришельцы? Заблудшие русалки Атлантиды?
   - Они между ними, - сказал ей дедушка. "Язык бывает разных форм, включая язык ангелов, но проще всего будет сказать, что они se metavasi . Или ángeloi se metavásai . Ни один из них не совсем точен - он современный, а не древнегреческий, но сойдет".
   Она покачала головой. "Я избегаю дешевой шутки, но я не говорю по-гречески".
   Я пристально посмотрел на Реми, потому что он действительно говорил. "Что ж? Кто мы? Потому что Бог знает, что это больше, чем он когда-либо говорил нам".
   Реми подняла руку. "Я знаю одно слово. Я изучал религию, а не разговорный греческий язык. Или разговорный греческий койне, если предположить, что в древнегреческом языке был местный язык. Анхелои означает ангелы. Я думаю, что se означает "в". Но я понятия не имею о метаваси ".
   - У тебя переходный возраст, - сказал дедушка, как будто это все объясняло.
   Брови Келли снова взлетели вверх. "Вы оба?"
   - Не такой переход, - заметил я, даже когда ухмылка Реми растянулась. "Очевидно, это что-то вроде прото-ангела. Мы ученики. Но к Реми и ко мне относятся как к грибам, так что кто знает? Я думаю, завтра у нас могут начать расти перья".
   Реми был озадачен. "Грибы?"
   "Хранили в темноте, - объяснил я, - с фекалиями в качестве удобрения. Или, может быть, выращены в темноте, поскольку мы всего лишь детеныши "грибов". Я сорвала с груди футболку, посмотрела то на дедушку, то на Ганджи. "Послушайте, я промок, болит и устал, и мне бы очень хотелось принять душ, переодеться в сухую одежду, поесть. Уверен, Реми чувствует то же самое. Так почему бы вам, ребята, не поговорить обо всем этом, а потом сказать мне, кто - или что - я такой, когда я чист и сух.
   "Может быть, нам стоит перевернуться, - предложила Реми.
   "Какая?"
   "Переверните для первого душа. Только одна ванная наверху."
   Я ухмыльнулся. "Альфа превосходит бета".
   Реми чудовищно нахмурилась, и я направился к лестнице.
   Затем он позвал: "Я включу кантри на музыкальном автомате и погромче!"
   Я сделал первые два шага. "Меня устраивает. Душ скроет это!"
   И когда я поднимался по лестнице, я услышал повышенный голос Мэри Джейн Келли, говорящий: "Мне нужно знать больше".
  
   -
   ТГорячий душ был чертовски близок к оргазму. Скованность после велосипедной аварии в сочетании с физическими нагрузками в горах посреди проливного ливня, перешедшего в град, начала ослабевать. Дорожная сыпь была не такой уж серьезной, благодаря моей коже, но удар есть удар, и я попал достаточно сильно, чтобы поднять довольно впечатляющие синяки. Хотя могло быть намного хуже.
   Я принял три анальгетика, порылся в своем ограниченном запасе одежды: джинсы, военные штаны BDU с толстыми карманами, пара футболок, рубашки Henley с длинными рукавами. Я надела свежее нижнее белье, темно-синюю футболку и черные бейсболки - свободные от синяков и дорожной сыпи; мокрые джинсы добавили оскорбления к ране - провела расческой по моим влажным от полотенца волосам и оставила их распущенными, чтобы они высохли, надела сапоги поверх носков и направилась к лестнице.
   Но я остановился, когда услышал голос Реми, доносившийся из общей комнаты чуть дальше по укороченному коридору, говорящего по телефону. Я сделал паузу, просунул голову, чтобы дать ему понять, что душ открыт.
   Он кивнул и поднял большой палец вверх, поблагодарил кого-то, отключился и сунул телефон в задний карман. "Я подумал, что мы могли бы спасти твой велосипед. Я нашел магазин Harley и договорился об аренде велосипедного трейлера со всеми креплениями, получил кучу мебельных одеял и ремней с храповым механизмом, а за сорок дополнительных баксов парень готов встретить нас там с лебедкой, чтобы дать нам руку. Дедушка снова ушел, но Мэри Джейн развлекается с Ганджи, и она не хочет идти, что тоже хорошо. Здесь она будет в большей безопасности. Он направился мимо меня к своей комнате, затем остановился. - Она проведет ночь на диване в общей комнате. Мы пытаемся решить, что делать дальше, чтобы обеспечить ее безопасность, поэтому, если у вас есть какие-либо идеи, выбросьте их".
   Я был впечатлен, что он приложил все усилия, и поблагодарил его. - У нее есть работа, - сказал я. - Мы должны быть телохранителями, пока она делает свою работу?
   - Вот это мы и пытаемся выяснить.
   Реми исчез, а я направился по узкому лестница. В музыкальном автомате играла музыка в стиле кантри; Я услышал звон, гнусавый визг. Что-то о том, что Руби злится на своего мужчину и не берет свою любовь в город. Я был почти уверен, что в каждой кантри-песне присутствует обман в той или иной форме, возможно, даже обман с чьим-то пикапом.
   Я почувствовала запах еды, когда спустилась по ступенькам, и мой желудок издал собственную форму музыки. Ганджи вышел из-за стола, неся тарелку с гамбургером и картофелем фри, и протянул ее мне вместе с пивом. По вечерам у нас был повар, но Ганджи время от времени занимался едой днем и работал в баре после наступления темноты.
   Не многим людям подавал алкоголь африканский бог, который будил петь вулканы. Или спать. Часть сна, безусловно, предпочтительнее.
   Я нашел Мэри Джейн Келли за столиком и присоединился к ней. Видел кетчуп, но не горчицу, что снова напомнило мне, что Реми считал горчицу забытой приправой.
   Она отодвинула свою тарелку и теперь уперлась локтями в стол, чтобы убаюкать челюсть ладонями, пока я сел и впился в нее. - Так ты думаешь, этот горный лев предназначался мне?
   Я нахмурился. "Почему?"
   "Потому что, если я цель, вполне предсказуемо, что я могу броситься в систему следа, чтобы проверить людей и местность. Это моя работа."
   Я обдумывал это, пока жевал, запивая бургер глотком пива. - Возможно, - сказал я. - Но я думаю, что он выслеживал Реми и меня. Реми клялся, что слышал, как его зовет дочь. Вот почему он поднялся на гору. Так что, скорее всего, ты был поручителем, если не считать того, что я вырубил демона до твоего прихода. Я уверен, что если бы ему удалось убить нас, он бы достался вам. Я подумал об этом моменте. - А может, и нет - если мы мертвы, какой смысл играть в Джека Потрошителя с жертвами, носящими одинаковые имена? Хотя . . ". Я замолчал, постукивая кончиками пальцев по столешнице, размышляя дальше. "Я не верю, что демон в кошке - это тот, кто нас газлайтит. Кажется, существует огромное количество демонов-рабочих пчел. Но другие жертвы, я думаю, были делом рук Легиона.
   "Легион?"
   "Меня зовут Легион, потому что нас много. Вот что она/он/оно сказало".
   Ее лицо было суровым, туго натянутым на кости. "И я?"
   Я зачерпнул кетчуп с несколькими картофелем фри. "С нами в миксе, возможно, он больше не будет преследовать вас".
   Она просветлела. "В таком случае я в безопасности и могу вернуться к себе домой, к своей работе".
   - Дай пару дней. Оставшимся кетчупом я нарисовала последние кусочки. "Мы еще недостаточно знаем. Не будем рисковать. Что касается твоей работы, то дедушка хорошо справляется с такими мирскими вещами. Так сказать, улаживание мутной воды. Например, досрочно вызволить меня из тюрьмы, но я ей об этом не сказал.
   Она задумчиво посмотрела на меня. - Реми говорит, что ни один из вас понятия не имел, кто вы такой.
   Я покачал головой. "Выросли как совершенно нормальные дети. Ну, совершенно нормальные дети, в жизни которых время от времени появляется настоящий ангел-хранитель, хотя мы считали, что он просто старый друг семьи".
   - Я думал, вы братья. Вы очень похожи".
   Мы действительно были похожи друг на друга цветом волос, общим телосложением, сходством лицевых костей. Но я решил воздержаться от объяснений всей рутины двух искр, рожденных небесной энергией, и продолжил. "Я не чувствую никакой разницы. Никогда не делал." За исключением, ну, первородства и разгадывания демонов и зла в места. Этого я тоже не упоминал . "Мы действительно учимся на ходу".
   "Довольно крутая кривая обучения".
   Я взял пиво. "Эверест. И мы поднимаемся без кислородных баллонов".
   Ее улыбка была слабой и мимолетной. "Спуск - худшая часть".
   Из того, что я знал об Эвересте, да. При спуске погибло больше людей, чем на пути к вершине.
   И я задался вопросом. . . Был ли Ганджи, ориша, знаком с Джомолунгмой, тибетской богиней, известной как Святая Мать Вселенной, чья гора соединяла границу между Непалом и Тибетом? Эверест не был Эверестом ни для тибетцев, ни для непальцев, которые называли ее Сагарматха.
   Ганджи знал Лили, Морриган из Ирландии. Знал ли он, какие еще боги и богини присоединились к битве ангелов? Знал ли он, какие боги и богини были на стороне Люцифера?
   Последняя информация, безусловно, была бы полезна, и я решил спросить его.
   - Мне жаль, что тебя в это втянули, - сказал я Келли. "Я не знаю, является ли этот суррогат на самом деле Джеком Потрошителем и прыгал по телу на протяжении столетий, или что-то еще мелькает во фалдах историй. Заимствованная слава, если хотите.
   Ее взгляд был серьезным. - А если бы вы двое меня не нашли, я был бы мертв?
   Я ответил ей честно. "Я не знаю. Может быть, так. Поскольку совсем недавно он убивал женщин по именам первоначальных жертв, это кажется вероятным.
   Она кивнула, но, похоже, отошла от этого ответа. Она потянулась, откинулась на спинку стула. - Итак, скажи мне, что ты можешь сделать. Каковы ваши сверхспособности, как вы их назвали. Реми говорит, что может понять, кто демон, но твоя способность - нечто иное.
   Предполагается , что Реми сможет определить, кто демон, почувствовав его. Но пока его способность непостоянна, что бесполезно. Вот почему ему пришлось испробовать экзорцизм на тебе.
   - И почему прошлой ночью он заменил текст " Аве Мария " ритуалом изгнания нечистой силы. Келли ухмыльнулась, кивнула. "Должен признать, это было довольно умно. Итак, вы поймали себе демона?
   Я улыбнулась в ответ. "Неа. Так и думал, но это оказался ангел. Один из трех. Они зашли, чтобы подчеркнуть, что мы не можем позволить себе быть глупыми во всем этом. Что нам лучше поверить в то, что нам говорят.
   Хотя это напомнило мне о Григори, Амбриэле, которого я назвал Грегом. Она зашла, чтобы сообщить нам, что мы не должны обязательно доверять всем ангелам, которые мутят воду что-то плохое. Но она также взорвала для нас тело суррогатной матери, когда мы с Реми понятия не имели, как "очистить жилище". В основном, как продезинфицировать ранее зараженную область.
   Следующее тело мы взорвали сами, по всей стороне массивного конуса вулканического пепла.
   Теперь мне стало интересно, знал ли Грег Шемязаза. Оба были Григориями, ангелами-стражами. Хотя, конечно, Шемязаз много веков назад перекрасился, фактически занимаясь сексом с человеческой женщиной.
   - У тебя все еще есть мешок с останками демона? Я попросил.
   Келли кивнула. - Они в моем рюкзаке.
   - Но ты не всех подместил.
   "Нет. Ты точно не дал мне времени, помнишь? Но я получил изрядную сумму. Достаточно для осмотра специалистом".
   - Значит, остальные все еще на горе. я размышлял о что на мгновение. "Интересно, не стоит ли нам с Реми пойти и собрать их. Я имею в виду, я не знаю, можно ли превратить частичные останки в полноценного демона. Выражение лица Келли говорило о том, что она была совершенно потрясена этой картиной. "Кто знает?" Я попросил. - Может быть, нам следует собрать остальных, которые все еще находятся в горах, добавить их в ваш мешок, а затем передать все останки тому энтомологу, которого вы знаете, из . . . ?"
   "Университет Северной Аризоны. НАУ".
   " . . . и посмотрим, что он скажет, когда изучит их.
   Она спустилась под стол, подняла рюкзак, вытащила из него сумку и положила ее на стол. Коричневые кусочки блестели сквозь пластик. - Я думал, ты собираешься вытащить свой велосипед из трясины, как выразилась Реми. Она улыбнулась, понизила голос и приняла южный акцент. "Я ценю прекрасный техасский акцент".
   Тогда ладно. Как это. И она ночевала наверху в нашей квартире. Хм. Напарник может быть излишним.
   А потом Реми спустилась по лестнице стаккато, стуча башмаками, напевая что-то под музыку из музыкального автомата о заоблачном Колорадо и пробуя текилу. Это напомнило мне, что хотя дедушка подарил мне бутылку прекрасного односолодового виски "Талискер", для Реми это была текила "Патрон".
   Я отодвинул стул и встал, неся тарелку и бутылку к барной стойке. "Я думаю, нам следует вернуться на гору", - сказал я ему. "Возьми мешок и собери оставшиеся тела этих демонических жуков, добавь их к этим, а затем брось их ученому, которого она знает". Я поднял ее сумку. "Нам нужно больше узнать об этих останках. Я имею в виду, кто-нибудь действительно изучал их? Тогда мы можем пойти за моим велосипедом.
   Келли вытащила телефон из рюкзака и начала писать. - Реми, я посылаю тебе имя и направление к доктору. Офис Хикмана в НАУ. У него сегодня рабочие часы после обеда. Я ему тоже напишу, так что он ждет тебя. Вероятно, ему понадобится несколько дней, если ему не придется отправлять их в Феникс.
   - И есть еще одна причина, по которой мы должны собрать эти останки, - сказал я ему. - Гора - это не место жительства, и они не могут его обустроить, но они все же могут пойти за одним из своих упавших и позже воссоздать кусочки жука. Тогда мы можем пойти за моим велосипедом.
   Реми поджал губы и кивнул. "Хорошо, я поел, и у меня все вычищено за ушами, Мэри Джейн в безопасности здесь с Ганджи - давай зажжем шелуху и пойдем".
   Он уже использовал это выражение раньше. - Что, черт возьми, это значит ?
   "Это означает, что мы должны напрячь свои задницы и убраться к черту".
   "Хорошо. Что я могу сделать. Просто помни, что я не говорю по-техасски.
   ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
   ТВ то время мы были во всеоружии: я с ножом KA-BAR и длинноствольным Taurus, уютно устроившимся под левой рукой. Реми носил укороченную версию в поясной кобуре вместе с Боуи и метательными ножами. Оба револьвера были заряжены серебряной картечью и серебряными патронами 45-го калибра, предварительно омытыми святым маслом и нашим дыханием. До того, как Лили ушла, мы потратили время на сбор различных вещей, которые мы сочли благоразумными, хотя и диковинными.
   Под все еще облачным небом на горе мы нашли кошку, но не останки демона. Мы встали на руки и колени, чтобы попытаться найти хоть одну крупинку экскрементов жуков или что там, черт возьми, осталось, и оказались пустыми, насколько мы могли судить. Мы даже подняли мертвого кота и отодвинули его в сторону, чтобы проверить, что под ним.
   Неа.
   Реми и я встали, похлопав по мокрым коленям от грязи. Склон горы был еще влажным после недавнего шторма. "Никто другой не смог бы собрать все это", - сказал я. - Даже дети. Потому что некоторые дети сочли бы разбросанную кучу жуков увлекательной.
   "И даже если бы это были дети, они бы не усвоили все до последней капли".
   Я выругался, посмотрел во все стороны на случай, если за нами следят. В каком-то смысле я на это надеялся, потому что это означало, что мы можем что-то с этим сделать. Никого не видел.
   Реми снова наклонилась, казалось, пытаясь найти следы, ведущие туда или обратно. Но он покачал головой.
   Я хотел зарычать. - Значит, мы облажались.
   "Похоже."
   "Хорошо. Что ж, у нас есть сумка Келли, давайте отнесем ее парню. Это что-то." Я посмотрел в небо. "Я думал, что Аризона - это пустыня. Это выглядит почти как Орегон со всем этим дождем.
   - А землетрясения?
   "Ну, да. Мы должны изучить это. Это были землетрясения по всему миру, которые породили кучу суррогатов и положили начало нашей новой карьере".
   - Думаешь, землетрясение сегодня утром было адским отверстием?
   Я пожал плечами. - Зависит от того, откроется ли что-нибудь, я подозреваю. Какая-то трещина, может быть? В конце концов, мы на вершине вулкана. Разве ты не говорил, что вся эта местность вулканическая?
   "Более шести сотен лохов разбросано по плато. Просто не все они такие большие, как эти пики".
   Я кивнула, потерла руки друг о друга, чтобы стряхнуть остатки грязи. "Тогда, если мы все равно поедем в кампус, чтобы увидеть этот документ об ошибках, давайте уточним это в отделе геологии".
  
   -
   НУниверситет Северной Аризоны, как я обнаружил, был привлекательной двухуровневой школой, построенной на широком склоне с небольшим геологическим разрывом между одним кампусом и другим. Много травы и сосен, даже плющ, но с типичной для старых университетов лоскутной архитектурой: старые здания смешаны с новыми, и ни один из стилей не похож.
   Жуком Мэри Джейн Келли был доктор Хэл Хикман, и он действительно работал в офисе. Его дверь была одной из многих в коридоре, но единственной открытой.
   На внутренней стороне двери, теперь обращенной в коридор, он повесил календарь, маленькую доску и цитату ярко-красным каллиграфическим текстом на бледной бумаге, обработанной, чтобы она выглядела состаренной: Никто не думает о том, насколько крови это будет стоить. - Данте Алигьери.
   Никто не думает, что битва между Добром и Злом реальна и какой крови она может стоить. И меня шлепнуть посередине, вдобавок. Возможно, так и сделал Данте, когда писал наглядную и ужасающую часть " Ада " " Божественной комедии" .
   Хикман поднял глаза от своего стола, когда мы задержались на пороге, и жестом пригласил нас войти. - Вы люди Мэри Джейн?
   "Мы - ее люди", - подтвердила Реми, когда я протянул запечатанный пакетик.
   Хикману, по-моему, было около 40, волнистые песочные волосы, собранные сзади в вьющийся конский хвост. Ресницы, обрамляющие голубые глаза, были настолько бледными, что казались несуществующими, а сам он был густо усыпан веснушками. Он не встал, чтобы пожать руку, просто наклонился к столу и протянул длинную руку, чтобы взять пакет.
   Он уже отвлекся, расстегивая запечатанный пластик. "Давай, пододвинь эти два стула - о, да, извини за это! Просто перемести мою ногу". Он указал большим пальцем на протез, прислоненный к стулу. - Поставь его в этом углу рядом со мной, если хочешь.
   Не каждый день увидишь протез ноги, отделенный от своего хозяина. Реми осторожно с ним обращалась, прислонила его точно в угол, в пределах досягаемости Хикмана, и убедилась, что он не упадет.
   "Я так много стою на нем в классе, что просто снимаю его в офисе". Профессор выдвинул средний ящик стола и вытащил пару длинных пинцетов. "Я получу все под прицелом в лаборатории потом." Хикман достал фрагмент останков. "Я просто хочу получить быстрый первый взгляд".
   Он положил кусочек жука на чистую промокашку, навел на нее настольную лампу, взял ручную лупу и начал осмотр. Его веснушчатый лоб был сложен, как гофрированный картон.
   Хикман молчал, кривя рот то в одну, то в другую сторону. Он использовал пинцет, чтобы повернуть фрагмент на разные стороны и края. Наконец он сказал счастливым тоном: "Я ничего не понимаю! Это увлекательно! Я понимаю, почему Мэри Джейн сказала, что вы, ребята, считаете его насекомоподобным. Он вполне может быть частью экзоскелета. Но в нем есть очень странные полосы. Позвольте мне вытащить еще один фрагмент. Он продолжил обследование, затем спросил, чувствовали ли мы землетрясение тем утром. "Это случается нечасто, но время от времени нас посещает тряска, грохот и перекат".
   Мы с Реми выпрямились. - Есть сообщения о повреждениях? Я попросил. - Есть новые трещины?
   "Фактически . . ". Он уделял гораздо больше внимания останкам демона, и теперь у него была небольшая полоса сверкающих коричневых кусочков. - Да, они сказали, что перекрыли часть тропы в кратере Сансет. Там есть старая ледяная пещера. Часть его обрушилась, и след ушел вместе с ним. Части потока лавы могут быть нестабильны, поэтому они проверяют это".
   Мы с Реми резко переглянулись. Кратер Сансет был массивным шлаковым конусом, где мы расчистили жилище и взорвали демона в форме черной собаки. Предположительно, демоны больше не могли обитать в этом месте, но применимо ли это, если землетрясения откроют новые земли?
   Я открыл было рот, чтобы задать еще вопросы, но меня перебила молодая темноволосая женщина в ярко-красных очках. Она прислонилась к дверному косяку. - Эй, доктор Хикман... - Но она увидела меня, увидела Реми и замерла на полуслове.
   Реми резко встал, оттолкнув стул. Ее глаза расширились, и она взлетела, как пуля. Он оттолкнул стул и пошел за ней.
   Мы с Хикманом уставились на пустой дверной проем, потом друг на друга.
   Последнее, что нам было нужно, это чтобы профессор бил тревогу, потому что за одной из его учениц, да еще за молодой женщиной, гнался по коридорам ковбой. Я открыл рот, чтобы покрутить его как мог, но Хикман меня опередил.
   Он махнул рукой. "Молли делает это".
   "Молли делает это? Убегает посреди вопроса? Некоторые из моих учеников прогуливали занятия, когда я преподавал, но ни один из них никогда не убегал во время разговора со мной.
   Он развел руки ладонями вверх в жесте " да ладно ". "Верьте или нет, да. И на самом деле это не столько побег, сколько техника избегания, используемая, когда она чувствует себя загнанной в угол незнакомцами. Она одна из тех эксцентричных гениев - вы знаете, когда вы даете им пропуск, потому что они на самом деле намного умнее вас.
   Конечно, это не объясняло, почему Реми вскочил на ноги и побежал за ней. Так что я тоже пытался раскрутить это. "Ну, он сказал, что его бургер немного невкусный. Надеюсь, он вовремя нашел туалет. Но Хикман больше не обращал на меня никакого внимания, и я хотел пойти за Реми, потому что был чертовски уверен, что он гоняется за демоном. Я двинулся к двери. - Мы можем позвонить завтра или заехать?
   "Конечно. Или я напишу Мэри Джейн. Я собираюсь взять их домой сегодня вечером, а утром принесите их обратно в большую лабораторию. Без проблем."
   Итак, у Хикмана не было проблем. Возможно, Реми и я.
  
   -
   НЕстественно, как раз в тот момент, когда я выхожу в коридор, занятия заканчиваются. Я был поглощен студентами, большинство из которых выхватывали телефоны из карманов и сумочек и абсолютно не обращали внимания на возможность того, что не-студент может попытаться найти другого не-студента, который преследует кого-то, кто был студентом, даже если она была демонической ученицей, и потому знала, что делать. Мне нужен был Моисей, чтобы разделить Красное море зависимых от социальных сетей.
   Но у меня тоже был телефон, как и у Реми, и я проверяла голосовую почту или сообщения от него, пробираясь сквозь массы. Ничего, так что я позвонил ему, только чтобы добраться до голосовой почты.
   "Эй." Я отключился, полагая, что этого будет достаточно. Я также отправил ему текст, в котором говорилось то же самое.
   И тогда я назвал себя чем-то менее комплиментарным, чем идиот, или даже дипшитиот. Реми и я не устанавливали приложения GPS на наш обычный телефон, но я готов поспорить, что с волшебными телефонами в этом не было необходимости.
   Попробовать Сири? Алекса? Google Ассистент?
   "Привет, iAngel, - сказал я, - где Реми?"
   И, к моему удивлению, на экране появилась миленькая навигационная карта с классными значками движущихся крыльев, указывающих на меня, и еще один набор крыльев, которые, как я предположил, представляли Реми. Мои были красными, его синими, и они были довольно далеко друг от друга. Судя по экрану, я должен был выйти из здания, поэтому я нажал на кнопку на тяжелой стеклянной двери и протиснулся внутрь.
   За углом. Вдоль тротуара. Пересекли улицу. В другое здание, через другую дверь. Вероятно, я выглядел так, будто играл в Pokémon GO, хотя сейчас это было устаревшим.
   Я бормотал себе под нос бранные слова. Реми был в движении, что нам было нужно, но я как бы хотел, чтобы он остановился достаточно долго, чтобы я наверстал упущенное.
   "Вы заблудились?" Женский голос. "Могу ли я помочь?" Я поднял глаза, готовый вежливо отказаться, а затем увидел Молли в ярко-красных очках, ухмыляющуюся мне с расстояния десяти или около того ярдов. "Бу!" воскликнула она. "Добро пожаловать на войну!"
   А потом она взлетела.
   И я взлетел.
   На бегу я связалась с Реми, надеясь, что он ответит. На всякий случай я крикнул на голосовую почту. "На меня!" Я закричал. "Я на ее заднице - следуй за моими маленькими крыльями!"
   О, это не звучало странно или что-то в этом роде. И это все еще был мужчина, преследующий молодую женщину в кампусе колледжа. Все, что ей нужно было сделать, чтобы по-настоящему нас обмануть, это позвать на помощь.
   Поэтому я остановился. Я просто остановился. Молли была знакома с полем боя и, так сказать, контролировала его, и мы не собирались ее ловить. Все, что мы могли бы сделать, это попасть под арест. Возможно, это забавно для Молли, но не для нас. И я был уголовником, так что даже если дедушка, вероятно, приедет заниматься юридическими вопросами, мне все равно придется иметь дело с бюрократией. Полиция изначально недоброжелательно относится к бывшим заключенным, особенно к убийцам, но особенно когда их ловят за погоней за студентками колледжа. Мы могли бы знать, что она демон, но они не знали бы. Да и вообще, пытаться объяснить такое полиции? Проходить. Легче говорить об НЛО.
   Я смотрел, как маленькие голубые крылья Реми на экране приближаются и ближе к моим красным, а потом они стали фиолетовыми, когда его значок и мой встретились. Я повернулся, и вот он приближается ко мне сзади.
   - Ты понял ее? - спросил он, поправляя шляпу.
   Я покачал головой. "Отказался от него за безнадежное дело. Она просто издевалась над нами.
   "Ага. И даже если у Хикмана есть ее номер или адрес, он нам ничего не даст. Студенческая конфиденциальность".
   - Думаешь, она запрыгнула в настоящего студента?
   - Имеет смысл, - сказал он. "Будем надеяться, что это временно, и с хозяином все в порядке".
   Я кивнул, задаваясь вопросом, знает ли хозяин, что демон похитил тело, или не будет помнить об этом после того, как хозяин освободится. При условии, что он или она выжили.
   - Хикман сказал, что пойдет домой пораньше, чтобы осмотреть останки под своим эндоскопом, а завтра принесет их обратно в школьную лабораторию. Он позвонит Мэри Джейн, если найдет что-нибудь интересное. Я убрал телефон. - Итак, я полагаю, твое паучье чутье начало покалывать, когда Молли высунула голову из-за двери?
   "Как проклятое предупреждение о плохой погоде", - сказал он. "Одну минуту я сидел там, как ни крути, а потом я понял. Я просто знал . Я даже не могу сказать вам, как".
   - Но ты смог проследить за ней.
   "Ненадолго, но ненадолго. Думаю, мои личные батарейки сели".
   Я проверил свои часы. - Что ж, у нас еще есть несколько часов дневного света. Мы больше ничего не можем сделать, пока Хикман не вернется к нам, и даже тогда это не принесет нам пользы. Давай позвоним парню в магазине Harley и посмотрим, сможем ли мы, наконец, вытащить мой несчастный велосипед из оврага. Я просто молюсь, чтобы его можно было спасти".
   ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
   рЭми повезла нас по извилистому шоссе 180 к дальнему краю пиков Сан-Франциско. В А-образной часовне Святого Голубя, которую мы повторно освятили, чтобы не дать демонам устроить лавку, он развернул нас. На обратном пути из часовни за пару дней до этого мы обручились с Ла Льороной, плачущей женщиной из мексиканского фольклора. Она получала удовольствие, организовывая автокатастрофы, вызванные ее внезапным появлением посреди двухполосной дороги.
   Я ехал со скоростью 50 миль в час, когда она выскочила прямо передо мной, и я решил положить велосипед, действие, которое любят в Голливуде и на телевидении, потому что оно выглядит действительно круто, хотя в реальной жизни этого следует отчаянно избегать. . Но рефлексы есть рефлексы, и мои сработали, когда из ниоткуда прямо перед моим байком появилась женщина. Я бросил его и бросился через шоссе на обочину на дальней стороне. В ботинках, полном кожаном костюме, перчатках и шлеме я выжил без переломов костей и травм головы, но не в порядке. Велосипед с визгом покатился по асфальту, на повороте исчез в лесу вдоль дороги и нырнул с края крутого каменистого ущелья, где приземлился в ручье.
   Было больно просто вспоминать об этом.
   Возвращаясь тем же путем, которым мы пришли, я заметил следы заноса и осколки разбитого стекла от фар мотоцикла, валяющиеся на асфальте. Реми съехал, чтобы припарковать грузовик и бортовой прицеп на обочине. Парень из магазина Harley должен был встретить нас через полчаса.
   Я вышла, закрыла дверь. - Будем надеяться, что он сможет довести свой грузовик до самого края оврага, чтобы воспользоваться лебедкой. Иначе нам может не повезти.
   Реми выхватил из багажника грузовика сумку для снаряжения и бросил ее мне через кровать, а другую закинул себе на плечо. - Веди, Макдуф.
   " Ложись ". Я просунула руку сквозь плетеные ручки и высоко подняла сумку. "Все ошибаются, как и в цитате Потрошителя "Поймай меня, когда сможешь". Но это не то, что написал Шекспир".
   - Это " Положись , Макдуф?"
   Я повернулся, чтобы уйти, но бросил ответ через плечо. "Последние слова, которые Макбет произносит перед тем, как они с Макдуфом приступят к делу. Он не следовал за Макдуфом в бой, он велел Макдуфу сделать все возможное".
   "Хм." Реми была рядом со мной, когда мы пробирались сквозь деревья и растительность. "Я этого не знал. Итак, как насчет "Будь верен самому себе"?"
   "Стих из Библии? Что насчет этого?"
   - Какой это стих?
   Я смеялся. - Не спрашивай меня об этом! Я не разбираюсь в библейских вещах".
   - Шекспир, - сказала Реми.
   "Какая?"
   "Это цитата из Шекспира, а не из Библии".
   Я двинулся вперед сквозь деревья. "Удивительно, что мы неправильно цитируем".
   "Кстати, о цитатах, - начала Реми, - сегодня утром я читала Библию. В нем есть что сказать о демонах.
   Я ухмыльнулся. "Ну, этого можно было ожидать, да. Своего рода изобретение жанра, не так ли?"
   "Знаешь, как наши демоны говорят "Все возвращаются домой" и собирают останки?"
   "Ага." Это была наша первая настоящая встреча с суррогатной матерью, когда она поехала на теле хозяина в зоопарк, чтобы забрать останки.
   "Об этом говорится в Евангелии от Матфея 12:43 и 44: "Когда нечистый дух выйдет из человека, он ходит по местам безводным, ища покоя, и не находит". Затем в стихе говорится: "Я вернусь в свой дом, из которого я вышел". Там немного больше, но это основной момент. Изгнанные демоны возвращаются домой, чтобы снова стать целыми. А некоторые возвращают семерых себе подобных еще хуже, чем есть".
   Это изменило правила игры. - Так ты говоришь этому демону Джеку-Потрошителю, этому Легиону, что если мы его убьем, останки унесут обратно в ад, и он вернется с семью приятелями хуже, чем есть? Дерьмо. Это как Великолепная семерка плохих парней".
   - Больше похоже на "Семь смертных грехов".
   Это было поразительно для меня. "Можете ли вы представить демонические версии Потрошителя, Банди, Дамера, Гейси, Мэнсона и так далее, объединяющих свои силы посреди Армагеддона?"
   "Я думаю, что в этом может быть все дело, и поэтому мы должны быть обеспокоены теми останками, которые были вычерпаны сегодня на горе".
   Дерьмо. Дерьмо. "Итак, с этого момента мы сжигаем их, прежде чем идти куда-либо еще, вместо того, чтобы оставлять их лежать без дела".
   - Или сами увезти куда-нибудь, чтобы потом уничтожить.
   "Но тем временем большинство из них ушли от нас". Я обдумывал это, пока мы шли. "Должны ли мы взорвать кошку, как мы сделали черную собаку? Грег сказал, что этого достаточно, когда она сделала это для нас в руинах Вупатки.
   - Ну, эта кошка набросилась на меня еще до того, как ты добрался до нее, а потом побежала сразу за тобой, - сказала Реми, - так что я полагаю, что мы сделали все, что могли. Кроме того, это общественная система троп. Стрелять в горных львов - это одно, и Мэри Джейн сказала, что это не противозаконно. Но пение на иностранном языке, склеивая наши кольца и взрывая животное по всему склону горы, может быть немного чересчур для большинства людей, видящих это близко и лично".
   И это привело нас прямо к краю оврага. Мы стояли рядом и смотрели вниз. Это был не отвесный утес, а каскад скалистых выступов и бугров почвы и травы, торчащих корней деревьев, выбоин и карманов в камне. Нам обоим уже удалось спуститься к руслу ручья без посторонней помощи, хотя в то время мы гонялись за смертоносным вымыслом фольклора и не думали о себе. Легче спускаться по скалистому ущелью, когда от этого зависят жизни. В этот момент от этого не зависела ни одна жизнь, и ни один из нас не был готов перейти край без посторонней помощи.
   Вот почему Реми порылся в своей сумке, достал веревку с храповым механизмом, закрепил ее вокруг ствола толстой сосны и спустил большую часть вниз через край. Мы решили не использовать полную страховочную привязь, потому что русло ручья было не так далеко, а храповика было достаточно для управляемого спуска.
   Я огляделся, пытаясь найти лучший маршрут для грузовик, чтобы сесть внутрь, чтобы мы могли зацепить велосипед и лебедкой поднять его наверх. Но деревья росли довольно тесно, пней и упавших деревьев было в изобилии, а также много низких ветвей солидных размеров. Мы собирались проверить все вокруг, посмотреть, сможем ли мы найти более легкий доступ для тележки с лебедкой.
   Реми перевалился через край, неся на плече сумку с снаряжением. Ему не потребовалось много времени, чтобы достичь дна. Затем я потянул веревку вверх, переставил храповик, снова бросил веревку через край и стал спускаться вниз.
   И обнаружил, что велосипеда нет на месте. "О, чувак. . ".
   Реми широко махнула рукой. - Клянусь, это было прямо здесь.
   "Это было!"
   - Ну, куда оно делось?
   Я стоял на берегу ручья, уперев руки в бока. В прошлый раз, когда мы были здесь, мы убили женщину и двух ее детей-призраков. Посреди всего этого судьба моего велосипеда не была в центре моего внимания. Но я был уверен, что это место было там, где она закончилась.
   Я смотрел, как шумный ручей бежит по камням и огибает их, разбиваясь о старые валуны. Пахло домом, деревьями, влагой, листвой вокруг. "Сколько людей потрудились бы вытащить очень тяжелый, возможно, очень поврежденный мотоцикл из ручья? Я имею в виду, кроме того, вы знаете, владелец ?
   Реми посмотрел вверх по течению, что-то обдумывая. Затем он кивнул. - Пойдем немного вниз по течению. Когда я посмотрел на него, нахмурив брови, он объяснил: "Сегодня утром у нас была хреновая тонна дождя, не говоря уже о граде. Здесь много воды.
   - Думаешь, он поплыл вниз по течению?
   Он начал пробираться вдоль ручья. "Это не занимает столько воды под машиной , чтобы ее сдвинуть, если вода течет достаточно быстро, а велосипед весит меньше. Вы видели видео, где автомобили смывает вода, не так ли?"
   Я имел. И через несколько минут, осторожно пробираясь по выступающим из земли камням и избегая рыхлых речных камней, мы действительно нашли мой велосипед, может быть, в двадцати ярдах вниз по течению.
   Лежа с косоглазием на левом боку, он зацепился за какие-то валуны. Теперь большая часть бензобака была обнажена, и переднее колесо коснулось берега. Моя правая седельная сумка застряла в воздухе. Из-за его положения я не мог подсчитать все повреждения, но фары были разбиты, руль, вероятно, был смещен, и, насколько я знал, рама была разрушена. Я чертовски надеялся, что это не тотал.
   Я мог бы купить новый велосипед. Но воспоминания не купишь. И с этим был связан миллион.
   Я шумно выдохнул. "Хорошо, давайте сделаем все возможное, чтобы поставить его на колеса, попытаться выкатить его из воды, чтобы я мог рассмотреть его поближе, а затем мы решим, как это сделать". Я взгромоздился задницей на валун, снял сапоги и носки, закатал штаны. Невозможно сделать это, не залезая в воду, и Реми сделала то же самое. Мы выбрали путь к ручью, рискуя сломать пальцы ног и лодыжки на скользких речных камнях, размытых бегущей водой.
   Велосипеды чертовски тяжелые. Но нас было двое, и с одной стороны мы подняли байк в основном вертикально, а затем цеплялись за него изо всех сил, чтобы он не вышел из равновесия и не перевернулся на другой бок или не упал на нас. Как только мы поставили его в вертикальное положение, я сказал Реми, чтобы он был готов, и облегчил себе путь вокруг задней части к рулю.
   Велосипеды нетрудно катить, даже если они стоят вертикально. на одного парня, а нас было двое. Но это на накачанных шинах с хорошо выровненной и сбалансированной рамой.
   Ну, дерьмо. - Предположим, он уничтожен, - сказал я. "Предположим, что он изо всех сил попытается упасть. Предположим, что потребуется гораздо больше усилий, чтобы переместить его, чем куда-то катить".
   Реми кивнул. "Предположим, что это бронк, связанный и решивший меня кинуть".
   "Все, что плывет в вашей лодке. Ладно, видишь вон тот белый камень? Я указал. "Кварц, который наполовину погребен? Стремитесь к этому. Как только мы туда доберемся, посмотрим, выдержит ли его подножка".
   - Но предположим, что не будет.
   - Предположим, что не будет.
   Естественно, выкатывание его из забитого камнями труднопроходимого ручья с Бог знает, как много повреждений было нанесено мотоциклу, что значительно усложнило задачу даже для двух мужчин. Мы боролись с ним, наконец, добрались до большой кварцевой формации, на которую я указал.
   Обод переднего колеса был действительно в хорошем состоянии. Сзади другое дело. Таким образом, передняя часть катилась, а задняя часть в значительной степени волочилась. Когда я осмотрел велосипед, я обнаружил спущенные шины, отломанную подножку, погнутый обод заднего колеса, множество вмятин, несколько проколов, разбиты все фары, оторваны зеркала, сильно потертое седло, пробитый бензобак. Но пока его не разобрали, я не мог по-настоящему понять, какой ущерб был нанесен.
   Я понял, что подножка согнута, и поэтому велосипед не будет стоять вертикально, если кто-то из нас физически не удержит его на месте.
   Я посмотрел в сторону оврага. Мы спустились нормально, но с нашего нынешнего местоположения нельзя было сказать, есть ли судоходный путь вверх или вниз. И никаких удобных веревок.
   - Что ж, - сказала Реми, - я предлагаю мне подняться обратно, поискать подъезд для грузовика, принести одеяла, и мы завернем ее и подготовим к встрече с парнем из магазина.
   - Хорошо, подожди. Я перекинул ногу через седло и оседлал велосипед, как обычно, держась руками за руль, хотя мне пришлось немного постараться, чтобы удержать его в вертикальном положении. "Посмотри, сможешь ли ты найти несколько плоских камней вокруг о-о-очень больших". Я использовал обе руки, чтобы приблизиться к тому, что мне нужно. "Давайте сложим их под подножкой, посмотрим, сможем ли мы уравновесить велосипед".
   Реми кивнула и отправилась на поиски подходящих камней. Он вернулся с четырьмя и присел на корточки, чтобы утрамбовать влажный песок и землю, аккуратно сложить камни. Потребовалось две попытки, но, в конце концов, я немного отклонил байк влево, осторожно поставил подножку, а затем поднялся, пока не встал с байком между ног. Все идет нормально. Я перенес ногу, встал с одной стороны, позволил весу велосипеда упасть на подпертую подножку, не вступая в физический контакт.
   Я кивнул ему. "Хорошо."
   Реми направился вверх по течению, а я созерцал свой бедный велосипед. Возможно, стоимость восстановления превысит стоимость нового велосипеда. У меня не было страховки, так как велосипед пролежал дома восемнадцать месяцев, пока я был в тюрьме. Так что все было на мне.
   Я скосил взгляд через ручей, разговаривая с воздухом. "Я должен спросить дедушку, оплачивается ли эта работа. Я имею в виду, сколько стоит спасти мир?" У нас были кредитные карты, предоставленные кем-то, кто управлял делами, но нас специально предупредили не использовать их для "несерьезных расходов". Я не был уверен, входит ли в это ремонт велосипеда.
   Что-то отскочило от моего затылка. Думая о насекомых. Я ударил его. Затем снова. Я раздраженно повернулся и был изумлен, увидев Молли в ярко-красных очках и демона, едущего на ней.
   " Бу! - крикнула она. Она села надо мной на краю оврага, свесив ноги в обтягивающих джинсах, и продолжала бросать в меня камешки. "Смелость!" - позвала она, широко улыбаясь. " Смеете ли вы подойти сюда и остановить меня!"
   - Не надо, - отозвался я и вытащил "Таурус" из кобуры. "Я могу отлично стрелять отсюда".
   И я сделал.
   ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
   яне стрелял в нее . Она была демоном верхом на человеке.
   Я попал точно в точку между ее болтающимися ногами. Полетели каменные осколки.
   "Привет!" У нее были широко раскрытые глаза от шока, когда она раздвинула ноги, а затем широко улыбнулась. "Вы стреляете в хозяина, чтобы добраться до меня, у вас мертвый хозяин".
   Я ухмыльнулся ей в ответ. "Мне не нужно стрелять на поражение. Возможно, хозяину неудобно быть крылатым, но это избавит мир от вас.
   "Ну -у-у. - Она говорила совсем как маленький ребенок. "Конечно, вы можете ранить хозяина, но я могу исцелить ее. Вы должны убить ее, чтобы вытащить меня.
   "Пули были промыты святым маслом и святой водой".
   "Ой, ой. Я весь дрожу от ужаса. Она вскочила с края оврага и отряхнула штаны. Пока она смотрела на меня, темные волосы рассыпались по плечам, а красные оправы очков ярко светились на солнце. Она была стройной, невысокого роста, на вид лет семнадцати. И она, видимо, была хитра. Голубоглазый, насколько я помню из кабинета доктора Хикмана. Это был взгляд незрелой соседки; дайте ей еще год или два, и она может хорошо расцвести.
   Хорошо, если демон когда-нибудь ушел.
   Я возвысил голос, позволив ему звучать среди деревьев, перекрывая звук бегущей воды. " Экзорцизамус те. . . омнис иммундус духус . . ". И тогда мне пришлось остановиться, потому что я больше ничего не помнил о Rituale Romanum . Я надеялся, что с самого начала начнется процесс изгнания из хозяина.
   Молли рассмеялась, как гиена, громко и радостно, эхом отдаваясь в деревьях. "О, будет весело играть с вами, нубами!" Затем она дунула на сплющенную ладонь, сомкнула большой и остальные пальцы, словно пытаясь задержать дыхание, затем перевернула руку и резко щелкнула пальцами вперед.
   Она указала на меня, и я уронил пистолет. Потом я упал. Она указала на мой велосипед, и он упал. К тому времени, когда я снова встал на ноги и мой Телец выздоровел, ее уже не было.
   Реми с ружьем в руке вырвался из-за деревьев и листвы и остановился на краю оврага, прямо надо мной. - Гейб, ты в порядке? Из-за чего стреляли?"
   Я отмахнулся от него. "Она ушла."
   "Она кто? Что случилось?"
   "Девушка, которую мы преследовали в кампусе. Или, ну, демон, которого мы преследовали в кампусе. Оказывается, у нас есть фанат. Она зашла только для того, чтобы доставить нам неприятности. Или, ну, меня". Я сделал знак. - Ты можешь вернуться вниз? Эта сука опрокинула мой велосипед". И я, но я пропустил эту часть.
   Реми спрятал свой револьвер в кобуре. "Я должен вернуться и забрать все остальное. Я бросил все это и побежал, когда услышал выстрел". Он начал поворачиваться, качнулся назад. - О, и парень с грузовиком не может быть здесь. Какое-то семейное ЧП. Первым делом приходите утром, сказал он. Но мы можем, по крайней мере, упаковать велосипед, чтобы завтра он был готов к работе. Подожди; Я сейчас же спущусь.
   Пока я ждал, я осмотрел свое ружье. Очевидно, она обрадовалась либо ему, либо мне, потому что он просто выпал у меня из рук. Это означало одно из двух, решил я: во-первых, она действительно просто издевалась над нами; или два, пули, промытые святой водой и святым маслом , могли сотворить число с демоном внутри хозяина, и она хотела только отвлечь меня от этого осознания.
   Тем не менее, мне нужно было выяснить, как она это сделала, чтобы это не повторилось.
  
   -
   ОВернувшись в сапоги, с расстегнутыми штанами, я поднял свои седельные сумки - одна промокла, другая почти в порядке - и мы с Реми снова подняли велосипед, заменили сложенные камни, опустили на них подножку и восстановили баланс. точка. Наконец я отошел от мотоцикла, сложив руки и протянув руки на случай, если он закачается, но все выглядело хорошо.
   - Ты сказал, что она опрокинула его? - спросил Реми. - Она спускалась сюда?
   "Нет. Она все еще была наверху. Сделал странную мелочь с дыханием и рукой, и он упал". Я оттолкнул камень в сторону. - Ну и я тоже.
   - Ты тоже, что?
   "Упал."
   Он не мог понять этого. - С ней там?
   Я почувствовал тепло на лице. "Я хотел бы напомнить вам, что она демон . Демоны могут что-то делать".
   - Но она не убивала тебя.
   "Видимо нет, так как вот я перед вами весь живой и все".
   Он нахмурился. - Возможно, было бы полезно узнать, что она сделала и как она это сделала.
   - Возможно, - согласился я, - но у меня нет для вас ответа. Я просто... упал. Как будто на футбольном поле". Я сделал паузу. "Невидимым игроком".
   Выражение лица Реми было непроницаемым. Но, в конце концов, он упомянул, что мы должны попытаться привязать дедушку к нескольким вещам. - А пока, - сказал он, - нам лучше... . ".
   Но он не закончил. Он замолчал, глядя через мое плечо, а затем пробормотал: - Полагаю, этот старичок пережил несколько суровых зим.
   Я обернулся и обнаружил приближающегося человека верхом на лошади. Ковбойская шляпа, ботинки, свернутая веревка на седельном роге, и он носил грубые краги, чем-то похожие на байкерские, но широко расклешенные внизу. Он также носил пистолетный ремень, в кобуре которого, я держал пари, судя по рукоятке и длине ствола, был Кольт 45-го калибра. У него были усы с густой коричневой щеткой, скрывающей даже нижнюю губу, и черный шарф, свисавший драпированными складками до середины груди поверх темной рубашки с нагрудником. Он ехал на рыжем коне в трех белых чулках.
   "Привет!" - крикнул ковбой, все еще издалека.
   Реми опустил голову. "Давай вперед".
   - Боже мой, - сказал я, ухмыляясь. "Это вещь? От ковбоя к ковбою?"
   Мужчина подошел, на самом деле сказал "Вау", когда он был примерно в двенадцати футах от нас. Лошадь остановилась.
   - О, это вещь, - сказал я.
   - У тебя есть манеры, заметьте. Этого человека видели три раза за те годы, что были у нас. Он кивнул старому ковбою. "Привет".
   "Твой пони выглядит как клещ". В его голосе была твердость, но он не опускался до знаменитого рычания актера Сэма Эллиотта.
   - У нее была трудная пара дней, - согласилась Реми.
   - Бертон Моссман, - сказал ковбой.
   "Реми МакКью, а это Гейб Харлан".
   Я бросил на Реми удивленный взгляд, гадая, понял ли он, что его растягивание слов стало шире.
   - Что вы предлагаете делать с этим? - спросил Моссман.
   - Мы должны поднять ее в ущелье, - сказала ему Реми. "У нас был готов грузовик и лебедка, но его не будет завтра, а не сегодня".
   Ковбой проверил стены оврага. - Можешь ее немного подвигать?
   - Некоторые, - ответила Реми. - Но у нее сломался зад.
   Клянусь, они вдвоем разговаривали так, словно мой велосипед был лошадью .
   Моссман кивнул. - Как далеко вы были вниз по течению?
   - До сих пор, - сказала ему Реми.
   Ковбой поерзал в седле. "Ну, если ты хочешь, чтобы она вышла сегодня, я могу сделать это для тебя".
   Мои брови взлетели вверх. - У вас есть доступ к лебедке?
   Его глубоко посаженные карие глаза были окружены сеткой гусиных лапок. - Я купил лошадь и веревку.
   - Угу, - только и смогла выдавить я. Тихим голосом я спросил Реми: "Что мы сейчас делаем?"
   Он ухмылялся. "Если мы будем делать то, что, как я думаю, мы делаем", получится прекрасный рассказ".
   - Но что мы делаем?
   Старый ковбой взял свою веревку и бросил конец петли Реми. - Думаю, ты знаешь, что делать.
   Реми поймал его. - Да, сэр, я согласен. И он продолжил говорить мне, чтобы я следил за тем, чтобы велосипед не упал, и протянул петлю через руль, сделал кое-что здесь, кое-что там, а затем кивнул ковбою. - Думаю, мы готовы, сэр. Мне он сказал: "Держись. Будьте готовы пройти его. Он вытащит его отсюда".
   - Он что? Я посмотрел на ковбоя. - Простите, что мы делаем?
   По этой большой щетке усов я не мог сказать, улыбается он или нет. - Прямо за тем углом вон там есть тропинка, ведущая наверх. Ты держи ее в узде, а мы с Иосафатом доставим ее туда.
   - Иосафат - это лошадь? - спросил я Реми.
   - Думаю, да.
   Целая куча расчетов , разбросанных здесь. - Он собирается тащить мой велосипед?
   - Он не собирается тащить твой велосипед, нет. Это ковпони, на котором он едет.
   "Так?"
   "Полагаю, вы никогда не были на родео или ранчо, видели, как работают запасы".
   - Справедливое замечание, - сухо согласился я. - Я выгляжу так, как есть?
   "Ковбой привязывает бычка или теленка, а лошадь удерживает его на месте, не дает веревке провиснуть. Лошадь будет оставаться на месте, как четырехлапый якорь, и позволит бычку или теленку вывернуться и уйти, и она будет пятиться столько, сколько потребуется, пока мы держим велосипед в вертикальном положении.
   "Если ты так говоришь."
   Реми закатил глаза. "Хорошо, одна рука на руле, другая на сиденье. Держите его на колесах, идите рядом с ним. Пусть лошадь делает работу".
   Я не понимал, как это не приведет к тому, что мой велосипед будет тянуть, но я был готов попробовать.
   Улыбка Реми была веселой. "Ковбойская лебедка".
   Старик пару раз обмотал веревку вокруг рога седла, поднял длинные распущенные поводья, прищелкнул языком лошади. - Тогда продолжай. Ладить."
   Лошадь . . . подкреплено. Он натянул всю слабину веревки и остановился. Еще пара слов ковбоя, и лошадь снова попятилась. И вытащил велосипед.
   - Почему он пятится? Я попросил.
   - Если бы он повернулся, - сказала Реми, - эта веревка перерезала бы ему бедро. Парни помогают, но это чертовски больно.
   Я начал понимать, что имел в виду Реми. Когда мы стабилизировали велосипед и продолжали двигаться прямо, насколько это было возможно с шатким задним колесом, эта лошадь медленно потащила нас вниз по течению на небольшом расстоянии до того места, где я увидел тропу вверх по краю оврага, переходящую в берег ручья. Это была хорошо утрамбованная земля.
   "Может ли он тащить нас всю дорогу в гору?" Я попросил. - Я имею в виду, это мотоцикл . Они не совсем легкие.
   - Сколько, ты сказал, этот весит?
   - Семьсот фунтов или около того.
   - А сколько, по-вашему, весит бычок?
   Я уставился на него. Выражение его лица было самодовольным. Я закатила глаза. - Дай угадаю - семьсот фунтов или около того?
   Реми мило улыбнулась.
   Моссман отодвинул лошадь в сторону ударом каблука. - Тогда продолжай.
   И пока старый ковбой обсуждал дела со своей лошадью, время от времени цокая языком или постукивая каблуками и лишь изредка шевеля поводьями, этот ковбои медленно тащил нас за собой до самого верха.
   - Вот дерьмо, - пробормотал я, когда мы с Реми выкатили велосипед на ровную поверхность.
   Реми сорвал веревку, отбросил ее в сторону, и ковбой начал его наматывать. "Для меня было честью, сэр, увидеть прекрасную лошадь за работой".
   - У него полно стрел в колчане. Моссман снова закрепил свернутую веревку возле рога седла. "Ты техасский мальчик? Вы уловили его звучание".
   - Да, сэр, да, - подтвердила Реми. Он ткнул пальцем в мою сторону. "Он не. Он один из тех парней с Орегонской тропы.
   Мне показалось, что я увидел слабую улыбку в усах. Хотя не мог быть уверен. - Вы оказали нам услугу, - сказал я. "И мы это ценим. Но если все в порядке, я хотел бы спросить еще".
   Он устроился в седле. "Аскин никогда никого не убивал. Ну, в большинстве дней.
   Я спросил Реми, может ли он удержать мотоцикл, и когда он кивнул, я посмотрел на Моссмана. - Могу я взглянуть на ваш пистолет, сэр? И прежде, чем Реми успела сказать мне, что я был чертовым дураком, раз попросил человека отдать его пистолет, я вынул свой из-под руки, щелкнул барабан, высыпал патроны себе в руку, повернул его, чтобы показать, что все патронники пусты, защелкнул его и держал стволом, направленным в нейтральном направлении. Как дедушка научил меня много лет назад. - Я был бы рад, если бы вы взглянули на мой.
   Бёртон Моссман некоторое время рассматривал меня, словно оценивая мою ценность. Потом усы дернулись, когда он пошевелил ртом, и он вынул из кобуры свое оружие. Он не выгрузил его, а предложил прикладом вперед.
   Мы поменялись местами, а я задумался, почему он оставил свой заряженным. Это не было правильным обращением с оружием; по обычаю сначала разгружаться. И тут я совсем забыл о безопасности оружия, потому что держал в руках настоящий армейский пистолет Colt Single Action 1873 года, знаменитый SAA Peacemaker. Сталь была блестящей, как новая; рукояти грецкого ореха характерно темные, но с небольшой видимой зернистостью. Почти два с половиной фунта стали и большой ствол в семь с половиной дюймов.
   Учитывая, что ружью было почти сто пятьдесят лет, оно было в отличном состоянии. - Чертовски хорошее оружие, - пробормотал я и улыбнулся ковбою. Старик со старым ружьем. "Я никогда не видел оригинальную модель лично, не говоря уже о том, чтобы держать ее в руках".
   Его брови слегка дернулись. "Это то, что у нас есть здесь. Вы городской мальчик?
   Я кивнул, перевернул пистолет и протянул его прикладом вперед. Он восстановил его, вернул мой. - Это совсем мелочь, - сказал он. "Здесь вам лучше всего подойдет оружие покрупнее".
   Я перезарядил, улыбаясь, задержал два патрона. - Пуля, - сказал я, - и патрон для дробовика. Два по цене одного."
   Он подумал, что мгновение, прищурив глаза на меня. "Это просто глупо. Я не держусь за новомодное оружие, когда человеку нужен только Миротворец в руке.
   Я ухмыльнулся. - А для длинноствольного ружья - Винчестер 73-го года. Два отличных орудия представлены в одном и том же году". Он казался немного смягченным моей данью. "Еще раз спасибо, мистер Моссман. Я ценю помощь".
   Он склонил голову в знак признательности. - А теперь будьте осторожны, молодые люди. Кое-кто из плохих парней из банды "Хашкайф" снова устроил кражу, с тех пор, как на днях я выгнал пятьдесят четыре из них с ранчо, отправил их прочь. Вот почему я здесь. Если увидишь бродячий скот, я был бы признателен, если бы ты послал телеграмму в скотоводческую компанию ацтеков, что в Холбруке, к северу отсюда. Я там начальник; они свяжутся со мной.
   я застрял на концепции угона скота , но что я знал о современном скотоводстве? Тем временем, что-то еще интересовало Реми. Его тон был странным. "Наряд для ножей?"
   Моссман вытянул спину в седле. - Вы из Техаса и, наверное, их не знаете. Некоторые не идут ни к чему хорошему. Но у нас здесь не было убийств с прошлого лета. Большинство из них были мальчишками-хэш-ножами или старичками, которые когда-то работали в компании. Он кивнул каждому из нас. - Я желаю тебе хорошего дня.
   Мы смотрели, как он развернул свою красную лошадь и направился на север мимо нас. Он начал петь что-то низкое и сладкое. Лошадь отвела уши назад, словно прислушиваясь. Может быть, он был.
   Реми нахмурился, глядя вслед Моссману, и сделал два широких шага, как будто хотел окликнуть его. Но он этого не сделал. Он посмотрел ему вслед, потом посмотрел на меня. Он явно пытался связать идеи воедино, и его тон все еще был странным. - Вы сказали, что Кольт был оригинальным?
   "Ага. "Миротворец" 1873 года выпуска".
   "И в хорошем состоянии".
   "Как новый."
   Реми кивнула после долгих раздумий. "Я слышал об оборудовании Hashknife", - сказал он. "Aztec Cattle Company была основана из крупного рогатого скота и лошадей из Continental Cattle Company в Техасе. Вот как я познакомился с этой историей и кое-чем из того, что последовало за ней. Даже в том, что касается дат.
   Я снова занял свое место с одной стороны мотоцикла. Нам еще предстояло довести его до трейлера. "Если ты так говоришь."
   - Всех этих парней уволили.
   Я понятия не имел, куда он клонит с этим. "Это то, что он сказал."
   "В 1898 году ".
   Это заняло у меня мгновение, а затем моя голова взорвалась. - Но он сказал, что уволил их... - Я сделал паузу, и мы вместе закончили.
   - ...буквально на днях.
   И у него была оригинальная модель ружья, впервые произведенного в 1873 году, за двадцать пять лет до того, как он выстрелил в мальчишек из Хэшканайфа. За двадцать пять лет до него сейчас .
   Реми сложил ладони у рта. "Г-н. Моссман! Мистер Моссман, сэр!
   Лошадь и ковбой не ушли далеко, ярдов на двадцать. Моссман остановил поводья, развернул коня силуэтом, оглянулся на нас и на прощание поднял руку. - Я не могу остаться, - крикнул он. "Мне нужно найти скот".
   И пока они стояли там, когда давно умерший ковбой пел тихо и сладко, а большой рыжий ковбой кивал головой, лошадь и всадник становились грязными. Цвет их, цвет в них расплылся, оставив после себя тусклое остаточное изображение, похожее на старомодную фотографию сепии; выцветшее фото человека и лошади, родившихся во времена, намного более древние, чем наши.
   Человек и лошадь, которую теперь мы могли видеть буквально насквозь. . . видеть насквозь деревья позади них, трепещущие зеленые листья, пока фотография не поблекла от сепии до прозрачности, а человек и лошадь исчезли.
   ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
   Фили долгие мгновения, я просто смотрел на то место, где всего несколько минут назад стояли Моссман и его овчарка. Затем я сильно моргнул, нагнулся и, подобрав камень, бросил его в теперь уже пустое пространство. Камень не исчез через черную дыру, червоточину, кротовую нору или вообще какую-либо дыру. Он просто упал на землю и лежал там, будучи камнем, еще раз подтверждая теорию всемирного тяготения Ньютона.
   Я прочистил горло. - Это был ковбой-призрак ?
   В тоне Реми скрывалось веселье, смешанное с недоверием. "С его лошадью-призраком".
   Мы стояли по обе стороны от моего велосипеда, держа его вертикально. Я повернул голову и встретился с ним взглядом. "Но он был телесным. Я думаю. Разве не так?"
   - Веревка точно была, - сказала Реми. - И ты держал в руках его пистолет.
   Ага. Всего два с половиной фунта. Я ощупал сталь, прикоснулся к рукояткам из орехового дерева. Определенно телесный.
   "Я думал, что демоны завладели всеми историями о привидениях, небылицами", - сказал я, чувствуя себя обиженным. "Они меняют правила в отношении нас. То, что нереально, то, что всего лишь легенда, становится реальным только потому, что в монстрах обитают суррогаты. Я имею в виду, мы обсуждали, действительно ли Джек Потрошитель душа была возвращена к жизни суррогатной материей, вселившейся в него, или он был демоном в первую очередь, когда он убил всех этих женщин в 1888 году, и, по-видимому, сейчас вернулся на несколько секунд". Меня что-то поразило, перевернуло в голове. "Что, если все это время они были демонами, всеми так называемыми воображаемыми монстрами вроде вампиров и оборотней, из городских сказок? И убийцы вроде Потрошителя. Что, если они все просто ждали начала пути?
   Брови Реми поползли вверх. - Ты имеешь в виду - как демонические спящие агенты?
   "Ну, да. Это подводит итог. Нам сказали, что многие были изгнаны из ада совсем недавно, со всеми этими землетрясениями и адскими жерлами. Но другие как спящие агенты, конечно. Они были среди нас, но бездействовали.
   Реми не отвергал эту теорию. - А теперь они проснулись.
   Возможно, я не спал бы в эту ночь. "Хорошо. Так. Ты сказал, что знаешь о парнях из Хэшнайф и скотоводческой компании. Вы когда-нибудь слышали о боссе, который после смерти стал призраком?
   "Я не припоминаю это сразу, - ответила Реми, - но могу поискать. А пока я рискну предположить, что он не демон.
   - Значит, он призрак - призрак? Настоящего живого призрака, - я пренебрежительно махнул рукой, прежде чем он успел устроить мне неприятности, - или, ну, вы знаете, настоящего мертвого призрака. Кто ходит, помогает людям". Я почесал затылок. "Конечно, есть истории о доброжелательных призраках, таких как кормилица Марта. Я просто не ожидал встретить его во плоти, так сказать.
   - Марта-кормилица?
   "Ага. Через тридцать лет после ее смерти она якобы была еще работая в палатах, приказывая новым медсестрам проверять конкретных пациентов, у которых были проблемы. Это всегда были недавние выпускники медсестер, как будто она хотела убедиться, что новые дети хорошо справляются со своей работой".
   - Значит, и не демон.
   "Очевидно нет. Который сейчас час?" Я посмотрел на часы; день становится поздним. "Мы должны погрузить мотоцикл в трейлер, доставить его в магазин Harley. А потом мы можем поужинать в Зоопарке. Я становлюсь проголодавшимся. Вспыхнуло тактильное воспоминание, и я широко улыбнулась Реми, желая, чтобы он разделил это удовольствие. Но он был ножом. "Этот Миротворец был прекрасен. Пистолет-призрак или нет, но теперь я взялся за оригинал.
   Реми хлопнула ладонью по велосипедному сиденью. "Тогда давайте возглавим их и выдвинем, принесем нам немного еды".
   Иногда я задавался вопросом, то, что Реми сказал и как он это сказал, было настоящим ковбойским жаргоном, или он переусердствовал для эффекта. О последнем он упомянул однажды. И его протяжный голос определенно стал глубже, когда он разговаривал с призраком Моссмана.
   Призрак Моссмана .
   Я покачал головой; Боже, моя жизнь стала странной.
   Синхронно мы перенесли вес на руль и начали толкать велосипед. Или толкнуть половину велосипеда. Перетащили заднюю половину, так как колесо все погнулось.
   "Никогда не думал, что скажу это, - признался я через несколько минут, - но эта работа будет легче с хорошей лошадью".
   Реми долго и громко улюлюкал. "Это правда. Рад слышать, что ты это знаешь.
   Мы немного помолчали, а потом Реми по привычке запел. Я не узнал песню. Страна, конечно. Что-то о могучем стаде черного, красноглазого скота, стальных копытах, горящих головнях и фыркающих огнем лошадях.
   И юппи-йи-яй, и йиппи-йи-ох , конечно. Реми пела йиппи йи йай и ох с особой энергией.
   "Что это? Та песня. Что с красноглазыми коровами?
   Он прервал припев, чтобы ответить. "'Призрачные всадники в небе.' Старая песня. Кучка мертвых ковбоев, вечно преследующих Стадо Дьявола по рваным, бесконечным небесам".
   Я поджал губы и кивнул. "Хм. Красочно, но удручающе".
   Но он снова напевал заунывные юппи-йи-яй и юппи-йи-ох и ничего не комментировал.
  
   -
   ВтКогда мы разгрузили байк в магазине Harley и вошли внутрь, чтобы разобраться с документами, парень за прилавком посмотрел на меня, пристально посмотрел на Реми и его шляпу, а затем снова обратил свое внимание на меня. - Сыновья-близнецы от разных матерей, да?
   Даже когда Реми вздохнул, я ухмыльнулся ему. "Ты мог сказать это."
   Он был пожилым парнем, может быть, в середине 50-х. Коричневые глаза. У него был большой живот, на щеках были старые шрамы от прыщей, его седо-каштановые волосы были собраны в хвост, а вокруг головы была повязана сложенная голубая бандана. Вместо бороды вырос загривок. Ходил со странной покачивающейся хромотой.
   Он видел, как я это заметил. - Новое бедро, - сказал он. "Чертовски способ замедлить старого байкера". Он ковырялся в компьютере двумя пальцами в стиле "ищи и клюй". "Мне очень жаль, что Кенни не смог сегодня выйти к вам, мальчики, чтобы забрать ваш велосипед из оврага. Но ты здесь, и мы разберем ее для тебя, позвоним тебе после того, как все внимательно осмотрим. Если вы не готовы к полной перестройке, мы всегда можем купить ее у вас и расстаться.
   Я покачал головой. - Чего бы это ни стоило, чувак. Она особенная".
   "Тогда ладно." Он снова стал искать и клевать по клавиатуре. "Ну, у меня есть ваша информация, так что я свяжусь, когда мы что-то узнаем. Хотя это может занять пару дней". Он задумчиво почесал загривок. "Вас бы заинтересовал кредит? Вам придется заплатить страховку, подписать отказ, но мы не возьмем с вас за это денег".
   Я просветлел. - Вот это хороший человек. Что это за модель?"
   Его глаза остановились на моих. "Фольксваген Жук. Старый оранжевый жук. В последний раз, когда я смотрел, 45 была ее лучшей скоростью".
   Я нахмурилась, и он ухмыльнулся мне. "Нет, да? Что ж, мне жаль, что мы не можем дать вам велосипед, но мы сделаем все возможное, чтобы поскорее вернуть вам ваш. Зависит от деталей".
   - Я уже слышал это раньше. Я снял с кольца запасной ключ и сунул его через прилавок. "Кто-нибудь когда-нибудь откликался на ваше предложение о жуке?"
   "Конечно нет. Я еще не встречал байкера, который отправился бы в путь на такой штуке. Теперь у вас есть вопросы, звоните нам. Спросите Циско. Это я."
   Я кивнул, еще раз проверил его. - Ты когда-нибудь катался с кем-нибудь?
   Он знал, что я имел в виду. "Я был однопроцентником, может быть, всю неделю", - сказал он с кривой улыбкой. "Оказалось, что у меня не было камней для этого в конце концов".
   Я ответил прежде, чем он успел спросить. "Просто кабанчик с кабанчиком. Но я снял велосипед с одного процента. Он научил меня всему, что я знаю о мотоциклах. Когда у него заболел рак, он оставил свою тачку мне".
   Циско покачал головой. "Мы хорошо позаботимся о ней для вас и для него, упокой господь его душу". Он снова взглянул на Реми, затем снова повернулся ко мне. "Если тебе хочется выпить среди себе подобных, так сказать, дальше по дороге есть бар под названием Hot Tamale, Бог знает почему. Они их не обслуживают. Северо-восточный угол шоссе 66 и бульвара Стива. Вы увидите велосипеды. Приведи и своего друга-ковбоя".
   Тон Реми был гладок, как масло. - Большое спасибо, но я устраиваюсь в Зооклубе. Защитная окраска".
   Циско кивнул с блеском в глазах. " Пожалуйста, знаешь ли . Это не место, где висят преступники.
   Реми одобрительно кивнул, но мы оба знали, что он не пойдет. Я еще раз поблагодарил Cisco, и ковбойская часть партнерства вышла вместе со мной.
   Мы были в его грузовике и ехали в зоопарк, когда он спросил об этом. "Что означает HOG? Какая-то банда байкеров?
   "Группа владельцев Harley", - сказал я ему. "99% не являются байкерами вне закона. Мы ручные, и у нас хорошие манеры. В основном. Вероятно, некоторые из них - рубли, но большинство из нас просто очень любят велосипеды. Некоторые из них хардкорны, но не являются преступниками. Вся эта телевизионная фишка " Сыны анархии ".
   "рублей?"
   "Богатые городские байкеры".
   "Ах! Как "ковбои из аптеки". Реми затормозил, подождал, пока движение расчистится, чтобы свернуть на парковку Зоопарка. Он начал заполняться. "У вас есть свои преступники, а у нас когда-то были свои. Как парни из Хэшканайфа, которых уволил мистер Моссман. Однако в наши дни вы говорите ковбою вне закона, и он думает о Вилли Нельсоне, Уэйлоне Дженнингсе, Джонни Кэше и Крисе Кристофферсоне. Музыка кантри вне закона".
   Он нашел нам место для парковки рядом со зданием. Мы вышли, хлопнули дверями, направились к подъезду. Я распахнул перед Реми большую дверь. - Нам нужно задать несколько вопросов. Я пропустил его, встал позади него. "Например, кто на самом деле управляет это место. Дедушка? Ганджи? Кто-то еще, кого мы не встречали? И, может быть, нам нужно познакомиться с поварами и официантами.
   Мы обошли танцпол. И снова живая кантри-музыка заполнила помещение до высоких балок и за их пределами, вплоть до скатной жестяной крыши. Я почувствовал запах виски, говядины и пива. "Мы должны представиться", - продолжил я: " Привет, мы - боевые псы небес. Не обращайте на нас внимания, если мы вернемся окровавленными ".
   Мы добрались до бара. Это были не выходные, поэтому не так многолюдно, как могло бы быть. Мы прошли в дальний конец, к станции, где официанты принимали заказы на выпивку, и подождали, пока нас не заметит Ганджи. Он поплыл к нам, вытирая руки барным полотенцем.
   - Ищу Мэри Джейн, - сказала Реми. - Она идет наверх или тусуется здесь?
   Ганджи склонил бритую голову набок, приподнял брови. "Этот любит танцевать. Видеть?" Он указал подбородком на паркет.
   Я посмотрел. Реми посмотрел.
   Мэри Джейн Келли танцевала с хорошо одетым молодым человеком, красивым, как голливудская звезда, с чистыми и чистыми чертами лица, ослепляющей улыбкой и яркими голубыми глазами. Он крутил ее в одну сторону, крутил в другую. Светлые волосы, длинные, распущенные и блестящие, падали ему на лицо.
   - Черт, - сказал я.
   Реми сказал хуже.
   Келли увидела нас, и ее лицо просветлело. Она взяла своего партнера за запястье, повела его сквозь толпу к нам.
   Ее глаза сияли. "Это Яз, - сказала она. - Он балерина, он едет по городу. Он говорит мне, что может перехитрить Барышникова, но я еще не уговорил его показать мне.
   Снова двенадцать пируэтов. У парня была фиксация. Я пошел вперед и перешел к делу, глядя прямо на него. - И как долго ты будешь здесь, прежде чем тебе придется уйти ?
   Он знал, что я имел в виду, но его глаза были бесхитростны. Несмотря на то, что он был стар, у него было достаточно времени, чтобы улучшить выражение лица. "Еще немного времени". Он сделал грустное лицо. - Но всегда слишком мало времени. Затем он наклонился к Мэри Джейн, сказал ей на ухо и потянул ее обратно на танцпол.
   Реми была недовольна, когда мы подошли к столику и скользнули в кабинку. "Посмотри на это с другой стороны, - сказал я, - он точно не может остаться на ночь. Он уйдет меньше чем через два часа, поскольку дьявол позволяет ему только два часа, прежде чем он снова превратится в обугленную тыкву. В этот момент многие люди, в том числе его нынешняя партнерша по танцам, были бы совершенно потрясены".
   Реми не ответила. Просто смотрел на танцпол и прикусил внутреннюю часть одной из своих щек.
   - Время текилы, - легко сказал я. И это то, что я заказал для него, когда прибыл официант. Я сделал бутылку.
   ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
   ВтОн занял угловую кабинку в глубине основного зала, освещенную подвесными светильниками и ржавым фонарем из проколотой жести на столе. К сожалению, ориентация стола находилась в прямой видимости от чучела рыси, сгорбившегося на перекладине, что снова напомнило мне о чучелах животных, которые оживают, чтобы преследовать меня. Я не мог вспомнить, была ли среди них рысь, но тем не менее я поерзал на сиденье будки, чтобы каждый раз, когда поднимал взгляд, не видеть его стеклянных глаз.
   Реми заказал филе, я заказал ребрышки. У него была текила, я заказал пиво. И Мэри Джейн Келли, по-видимому, закончившая танцевать с падшим ангелом, присоединилась к нам вскоре после того, как официант принес нам ужин. Мэри Джейн попросила салат "Кобб" и пиво; все, что было на раздаче. Затем, когда наш официант ушел, Келли взяла обеими руками свои волосы и уложила их на макушку так, что хаотично, но очень длинный хвост ниспадал ей на спину.
   "Танцы - это горячая работа", - заявила она.
   - Итак, - лениво начал я, - что сталось с балетмейстером?
   Келли отпустила волосы, и они упали во все стороны, густые и темные, за исключением светло-рыжей пряди. "О, ему пришлось уйти. Сказал, что ему нужно сделать несколько важных звонков и ему нужно обратно в свой отель". Она собрала все волосы в кулак, накинула на них резинку и высоко завязала на голове. "Он был веселым. Немного высокомерно - ну, очень высокомерно. Но весело".
   Брови Реми чуть приподнялись, а затем остановились. Его улыбка была легкой, но легкой и расслабленной. Он определенно был симпатичен девушке. Мне было интересно, сообщит ли он ей, что она действительно уже встретила своего недавнего партнера по танцам на горе, с обгоревшей кожей, обнажая зубы без губ. Но даже если он был таким парнем - в чем я, поразмыслив, сомневался, - правда заключалась в том, что у Шемязаза не было никакой надежды на отношения с какой-либо женщиной, кроме двух часов.
   Неудивительно, что он ненавидел Люцифера. В конце концов, он был падшим ангелом, потому что нарушил небесное табу, чтобы переспать с человеческой женщиной. И ему по-прежнему было отказано из-за того, что сделал с ним дьявол.
   Келли на мгновение потеряла улыбку, ее глаза отвернулись. Она смотрела на танцпол, но я не думал, что она что-то ищет . Просто смотрю. Она казалась задумчивой. Ее глаза оставались серьезными, когда она оглянулась и поймала мой взгляд на ней.
   Она немного пожала плечами, сделала себя меньше. "Там, на полу, я мог забыть. Забудь, что какой-то серийный убийца-психопат с демоном внутри хочет моей смерти.
   Это была действительно отрезвляющая мысль. "Мы сделаем все возможное, чтобы этого не произошло". Что было правдой. Но я не сказал ей другой правды: что у нас не было никакого плана, чтобы остановить Потрошителя.
   Келли посмотрела на Реми, пока тот нарезал стейк. "Ты танцуешь?"
   Он серьезно сказал: "Было известно, что я дергаю сапоги".
   Она улыбнулась. Тяжелый вздох поднял ее плечи: облегчение от того, что она мог еще раз забыть на время. "После того, как мы закончим есть, нам придется лечь на пол".
   Реми улыбнулась в ответ. "Да, мэм."
   Келли больше не смотрела на меня. Она не включала меня в танцевальные планы. Я прекрасно понимал, что это значит, и относился к этому спокойно.
   Я улыбнулась, глядя вниз на остатки оголенного и восхитительно розового главного ребра. У нас с Реми уже были разногласия по поводу степени прожарки. Он предпочитал очень хорошую прожарку, а я объяснил, что не люблю есть уголь, большое спасибо, но на самом деле мне нравится вкус мяса .
   Ересь среди любителей жженой кожи. Он предсказал мою смерть от кишечной палочки или сальмонеллы - возможно, от обоих. Я ответил, что маловероятно, что потомство небесной энергии может действительно подвергаться риску заражения бактериями.
   "Но у нас есть человеческие тела, - сказал он. - Плоть, кровь и кости, и мы оба знаем, каково это - быть избитым к чертовой матери. Ты до сих пор двигаешься, как восьмидесятилетний старик после того, как тот упал на асфальт.
   Я сразу это отрицал. "Семьдесят, может быть. У меня все еще есть небольшая пружина в моем шаге".
   "Дело в том, что у вас дорожная сыпь, ушибы и синяки, так что, конечно, вы можете заболеть от бактерий. Черт, ты был пьян за то утро, когда дедушка провожал нас на гору.
   Неудобное воспоминание. Я проигнорировал это и вернулся к обсуждаемой теме. "Я ел свою говядину всю свою жизнь, и я жив, чтобы рассказать об этом. На самом деле, я бы так же быстро, как они только что передали его над пламенем.
   Реми подавил дрожь и отвел взгляд от моей тарелки, находя утешение в еще большем количестве текилы.
   Приезд Келли положил конец нашим разговорам, и я не возражал. Я слушал ее медленную разговорную кампанию, чтобы заинтересовать Реми, и улыбался своему пиву, поднося кружку ко рту. Интерес Реми уже пробудился, но, возможно, она просто хотела добавить глазури на торт.
   Что "может быть", как выразилась бы Реми, может создать некоторую неловкость, если мы все трое будем наверху в скромной квартирке.
   Принесли салат Келли, и она впилась в него, выпила немного пива. Я вытащил волшебный телефон и написал Реми, которая сидела примерно в двух футах от меня.
   Я: "Ты пришел на ночь?"
   Реми нахмурился, достал телефон и бросил на меня странный взгляд, пока читал текст. Но он ответил: "Да".
   Я: "Без велосипеда. Не возражаешь, если я одолжу твой грузовик?
   Реми: "Нет, но зачем?"
   Я: " Думал загляну в тот байкерский бар. Послушайте настоящую музыку".
   Реми: "Не цепляйся за мой джем".
   Что меня взбесило, даже когда он вытащил из кармана ключи и легонько бросил их мне.
   Келли последовала за подбрасыванием ключей. Ее брови поднялись, когда она посмотрела на меня. - Ты куда-то собираешься?
   Я допил свое пиво, поставил кружку на стол и выскочил из кабинки. "Я иду куда-то".
   Реми сухо сказал: - Он не любит музыку кантри.
   Рот Келли округлился. "О, не говори это слишком громко в ковбойском баре".
   "И именно поэтому я ухожу, - сказал я ей, - так что мне вообще не нужно об этом говорить. Хотя мы с Реми обсуждали это". Я оглянулся на него. - Я просто возьму куртку и уйду.
   Он точно знал, почему я иду, и это было не только потому, что я хотел попасть в другой бар. Он криво усмехнулся, ткнул вилкой в бутылку. "Спасибо за текилу".
   Я повторил гэльский тост Лили за здоровье. " Слэйнт ".
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
   яКак сказал мне Циско, найти Горячую Тамале было легко. Бар располагался в конце скромного торгового центра, одной стороной выходящего на шоссе 66, а парковка прямо перед баром была заполнена велосипедами. Я подъехал, прокладывая себе дорогу, но грузовик принадлежал Реми, а не мой, чтобы рисковать, и я решил припарковаться через пару магазинов от бара.
   Я проехал мимо небольшого открытого прохода в виде туннеля, отделяющего бар от остальной части торгового центра, и остановился в промежутке между салоном красоты и магазином по уходу за собаками, что меня позабавило: покупка в одном месте для собачье и человеческое благоустройство.
   Проход был узким и пересекал переднюю площадку до скромных погрузочных доков сзади, и мне приходилось уклоняться от капель, все еще вяло капающих с навеса, несмотря на то, что шторм уже давно закончился. Я ненадолго остановился, чтобы окинуть взглядом велосипеды, толпящиеся на небольшой стоянке перед баром, стайные, как хромированные рыбы. "Харлеев" было больше, чем других, но я видел "Сузуки" и "Ямахи", "Хонды", "БМВ" и даже "Дукати". Ничего рубленого; но тогда Циско сказал, что это не такой байкерский бар.
   Внутри Hot Tamale разделяет разницу между погружением и модный. Просто обычный бар без излишеств. Тусклое освещение, кафельный пол, глянцевая сучковатая обшивка стен из сосны, бильярдные столы и автоматы для игры в пинбол, дартс и настольный футбол, настенный телевизор, показывающий футбольный матч. Запах картофеля фри, попкорна. Я слышал стук мячей и стук ракеток для пинбола. Музыкальный автомат играл классический рок, а не кантри. Я считал песни старыми, пока не огляделся и не обнаружил, что средний возраст завсегдатаев бара составляет от сорока пяти до пятидесяти лет по сравнению с моими двадцатью восемью, так что для этих парней это не старье.
   В баре было открыто несколько стульев, и именно там я скользнул задницей на кожу. Никакого Талискера не было, поэтому я остановился на менее торфяном Glenfiddich, односолодовом виски в барах. Я смотрел футбольный матч, но не интересовался; просто трудно игнорировать телевизор с движущимися телами.
   - Эй, Харлан! Гейб Харлан!"
   Голос раздался из-за стола позади меня. Я обернулся, удивленный, потому что мало кто знал меня во Флагстаффе. Потом я узнал Циско, владельца магазина Harley. Он помахал мне рукой. Я взял выпивку и мелочь и присоединился к нему. Когда я отодвинул стул, он предложил купить мне бутылку того, что я пил.
   Я поблагодарил его, но воздержался. "Я хорошо с парой," сказал я. - Я одолжил грузовик Реми, так что лучше не рисковать.
   - Значит, вы, ребята, братья, верно? Двойняшки?"
   Я понял, что это, вероятно, возникнет на регулярной основе. "Кузены". Это было гораздо проще, чем объяснять, что мы рождены вовсе не людьми, а кратким выбросом небесной энергии.
   - Мы начали разбирать твой велосипед, - сказал он мне и скривился в сочувствии. "Я просто не знаю. . . с нашей стороны еще много работы, но выглядит не очень хорошо. Как я уже сказал, лучше всего расстаться.
   - Нет, если этому можно помочь. Я рассматривал кредитные карты Реми и мне дал Ангел За Завесой. Нас довольно четко проинструктировали, что они должны использоваться для покрытия расходов, возникающих при спасении мира, при исполнении служебных обязанностей, как это было или будет, но мой велосипед был транспортом. Наверняка можно было бы считать транспорт необходимым в борьбе добра со злом. И можно было бы правильно предположить, что кредитная линия была неограниченной. Я не думал, что ангелы будут сильно озабочены коэффициентами использования кредита.
   Я снова почувствовал пустоту, укол в животе сожаления, горя. "Буквально подарок на смертном одре".
   Рот Циско открылся, затем он кивнул и налил себе пива в кружку. Я увидел сочувствие в его глазах. "Мы приложим все усилия. На меня работает хороший механик - всего лишь ребенок, но он талантлив, - да и сам я неплохой. Просто не хочу давать обещаний и разочаровываться".
   Я сказал, что понял. "Я тоже работал над некоторыми велосипедами. . . Я знаю, что Вы имеете ввиду. Томми - парень, который оставил мне велосипед - был гением в ремонте".
   А затем, как это делают владельцы велосипедов во всем мире, мы начали долгий разговор о производителях и моделях, запасных частях, технологических разработках, будущих версиях и так далее. Держал нас в движении довольно долго. Я почти допил свой второй виски, когда Циско поерзал на скрипучем стуле с веретенообразной спинкой и спросил меня, что случилось с моим другом, если я не возражаю.
   - Вы сказали, что он был однопроцентником, - сказал он.
   - Он был во Вьетнаме, - сказал я ему. "Он вернулся домой с пристрастием к героину и плохим отношением и вступил в аутло-клуб. Совершил несколько действительно глупых вещей, отсидел срок, и в тюрьме у него диагностировали рак, любезно предоставленный Agent Orange. Он очистился, вышел, остался прямым, и вскоре после этого что я встретился с ним, и мы стали друзьями, несмотря на разницу в два поколения. Когда я был маленьким, у меня был старый велосипед, купленный на деньги за работу по дому, и Томми поддерживал его в рабочем состоянии, когда я не мог. Я думал, он оставит свою тачку племяннику, но он сказал мне, что она моя. Через пару часов он умер".
   А через полгода меня самого приговорили к тюремному заключению. Я ненавидел, что Томми был мертв, скучал по нему к черту и ушел, но очень рад, что он не видел, как я попал в тюрьму. Однажды он сказал мне, что ожидал этого от моего брата. Вместо этого Мэтти вышел на свободу, а я отправился за решетку.
   Циско кивнул. "Да, я служил в Персидском заливе. Вернулся домой не с героиновой зависимостью, а с синдромом войны в Персидском заливе, ага. Как я уже сказал, я пробовал аутло-клуб. . ". Он криво улыбнулся, покачал головой. "Не для меня в конце концов. Но я скопил немало армейских денег, взял кредит, купил себе магазин. Я нахожу покой в работе на велосипедах".
   Я тоже кивнул. "Мой отец был на службе - воевал в Ираке, - но это никогда не было для меня". Я вспомнил наши не очень дружеские разговоры об этом. "Он вернулся домой и присоединился к полиции, пытался уговорить меня пойти в армию, но к тому времени я все равно проводил больше времени с Томми, который плохо относился к армии, как и я. Что очень раздражало моего отца. Сказал, что Томми плохо на меня влиял. Я улыбнулась и допила остатки виски. "Томми был совсем не такой".
   Циско слегка отодвинул стул, полуподнявшись, подал сигнал бармену. "Могу ли я получить еще один для моего друга, пожалуйста?" Он снова сел, спросил меня, как я разбил велосипед. - Похоже, ты ее уложил.
   "Ага. Нет выбора. Кто-то выскочил на дорогу. Это было либо пройти через нее, либо сбросить ее. Но, по крайней мере, я знал , что крушение приближается. Я смог освободиться от велосипеда, держать голову подальше дорога. Потребовалось небольшое путешествие по деревьям, и в итоге он оказался в овраге".
   Глаза Циско расширились. "В овраге ? Неудивительно, что она избила всех к чертям. Я так понимаю, вы не ходили с ней в овраг.
   Я печально улыбнулась. "Моя поездка была по асфальту. К счастью, на мне была кожаная куртка и шлем".
   Закончив, я периферийно заметил, как официантка ставит свежий стакан Glenfiddich. Циско вытащил для нее из сдачи десятидолларовую купюру, и я поднял голову, чтобы поблагодарить девушку. Я резко замолчал, когда она села на стул между мной и Циско.
   "Бу!" - сказала Молли с широкой восторженной улыбкой. "Привет, Гейб! Думал, что никогда не найду тебя!
   Три разные реакции соперничали в моем мозгу за первенство. Первый: крепко взять Молли за руку и вывести ее на улицу, где мы могли бы поговорить наедине, если не считать того, что в наши дни прикосновение к женщине может очень быстро испортиться. Было возможно, что Циско или кто-то из местных парней решит вмешаться, и я мог доверить Молли громкие обвинения в нападении. Эти мужчины никогда не купятся на объяснение, что она была демоном, обитающим в невинном хозяине. Черт, я бы не стал. Если бы я был не я, то есть.
   Второй: полностью игнорировать ее и каждое ее слово, как будто ее нет рядом, но она уже назвала меня по имени, и я не сомневался, что Молли сможет сочинить историю, которая выставит себя жертвой, а меня мудаком.
   В третьих? Играйте в ее игру, но побеждайте ее в этом.
   Глаза Молли жадно искали мои, выискивая теллсы, выискивая остроту. Я не сомневался, что она вполне может найти одного, а то и двух, но она ничего не знала о моем происхождении. Она ничего не знал о моем тюремном заключении или о том, как человек, если ему повезет, учится бросать случайную дезинформацию или изображать как сокамерникам, так и надзирателям невозмутимое лицо.
   Я наклонился к Циско, который был явно поражен странной женщиной, приглашающей себя к нашему столику. Но улыбка начала овладевать его губами, а в глазах загорелся блеск. Молли была милой и привлекательной за большими красными очками и, вероятно, могла очаровать любого мужчину. Я использовал все возбужденное веселье, на которое был способен.
   "Эта девушка потрясающая, Циско! Вы даете ей тему, и она может плести сказки, в которые вы не поверите. Талантлив как черт. . . она принадлежит к шоу "Субботним вечером в прямом эфире" ! Я бы поставил ее против любого из этих комиков в любое время дня и ночи". Я смотрел на нее с сосредоточенным, напряженным волнением. - Разве ты не говорил, что был на одном из этих шоу талантов? Или вы шли на пробы? - Подробностей не помню. Но, как я уже говорил тебе раньше, я говорил тебе, твоя импровизация непобедима.
   Когда Молли открыла рот, чтобы прервать поток моих слов, я выдержала взгляд Циско, изобразила забавную улыбку и указала на нее большим пальцем.
   "Она цеплялась. . . Я предложил ей прокатиться в Холбруке после обеда. Вот когда она развлекала меня". Я сел, принял расслабленную позу. "Я чуть не подавился своим кофе, когда она устроила целую рутину о том, что Люцифер хочет вернуться наверх, чтобы начать Армагеддон. Я имею в виду, вы бы не подумали, что это забавная тема, но она нашла способ войти. Немного о демонах, брошенных на произвол судьбы, пытающихся выполнить приказ дьявола, когда они действительно предпочли бы сидеть перед телевизором и смотреть игру . Престолов".
   Молли наконец приняла вызов. Она улыбнулась изнутри, протянула руку, чтобы пожать руку Циско. "Я не настолько хорош!" - сказала она, смеясь. "Гейба легко развлечь. Инфантильное чувство юмора. Чем ниже вы опускаетесь, тем больше ему это нравится. В большинстве случаев царапая дно ствола.
   Циско вежливо пожал ей руку, но вспышка в его глазах говорила о том, что он не полностью поверил ее инсинуациям. Мы с ним провели почти три часа, обсуждая велосипеды и личные дела, и этого достаточно, чтобы создать связь, основанную на обоюдном интересе. Конечно, я мог быть тем, что она описала, не слишком яркой восторженной поклонницей низколобого юмора, но это не вязалось с тем, что он видел обо мне до сих пор. К тому же, по моему рассказу, она была автостопщицей. Она не могла претендовать на глубокое знание моего мнения.
   Я дал понять, что смотрю на часы, выражение моего лица выражало удивление. Затем я отодвинул стул и встал. - Черт, позже, чем я думал! Мне нужно идти. Извини, я не успел выпить, что ты мне только что купил, Циско. . ". Я пододвинул полный стакан через стол к Молли, которая подала напиток и все, что в нем могло быть. - Но я думаю, она сделает это справедливо. Она довольно быстро выпила пару бутылок пива за часовой обед". Я пожал руку Циско, когда он поднялся. "Просто позвони мне, когда у тебя будет хорошее представление о том, что нужно моему велосипеду".
   Циско бросил на Молли пустой взгляд, затем кивнул мне. "Конечно".
   Я небрежно улыбнулся Молли, приложил два пальца ко лбу и щелкнул ими в знак уважения. "Увидимся". Потом я сам вышел из этого бара.
  
   -
   явсе еще ухмылялся по поводу подрыва Молли, пока я открывал замки грузовика пультом, а потом услышал шум из подворотни. Половина наружных огней вдоль полосы торгового центра не было, поэтому я ничего не видел в узком туннеле между зданиями. Я знал, что, возможно, Молли выскользнула через заднюю дверь и идет за мной, поэтому я подошел прямо к пассажирской двери, открыл ее, спрятался за импровизированный щиток, пока снимал кобуру с "Тавуса". Левой рукой я достал из кармана телефон, нажал на приложение фонарика и бросил свет в подворотню. Это был не очень мощный свет, но даже спичка в полной темноте может осветить пещеру.
   Кто-то скорчился на земле, спрятавшись в подворотне примерно на полпути. Я увидел спутанную прядь светлых волос, рассыпавшуюся по асфальту, потемневшую от крови, и растопыренную руку, прижатую к каменной стене. Размазанный красноватый след на кирпичах был то ли старой краской, то ли свежей кровью.
   Мой разум зарегистрировал женщину, хотя я не был уверен. Многие мужчины, включая меня, носили довольно длинные волосы. Но тело, скованное узлом, с опущенной головой, одной рукой упершись в стену, было слишком худощавым даже для невысокого человека.
   Я посветил фонариком сотового в подворотню, насколько мог, увидел, что левая рука по-прежнему прижата к стене. Правая рука была растопырена на асфальте. Когда мой свет достиг человека, рука поднялась и вцепилась в волосы.
   Я услышал низкий стон. Он медленно поднялся, на мгновение задержался на более высоком тоне, а затем затих. Однозначно женский. Вслед за стоном раздался нарастающий вой. Это было женское причитание, глубокий, непроизвольный звук эмоциональной боли, такой глубокой, что ее невозможно было удержать.
   Ограничения прохода придавали тону глухое, приглушенное эхо. Я видел движение, видел, как сжимается рука, прижатая к стене, а потом пальцы царапали по шершавому кирпичу и оставляли румяные пятна. Она попыталась подняться, подняться. Она провалилась, упала.
   Женщина подняла голову. Свет струился по ее лицу и показал мне один опухший и покрасневший глаз, расколотую и окровавленную губу. Неповрежденный глаз был широко раскрыт и устремлен на свет сотового телефона. Губы приоткрылись, когда она качнулась вперед, встала на колени, протянула ко мне обе руки так далеко, как могла, ладонями вверх. Ее голова была опущена. Это была поза мольбы, чистой уязвимости. Она отдавала в мои руки следующие мгновения своей жизни. У нее не было будущего, кроме того, которое я ей дал.
   Неокровавленные части ее волос были настоящими блондинами, выходящими из ее головы длинными спутанными волнами. Под волосами, когда она встала на колени, я увидел сильно разорванную ткань. Одна грудь была частично обнажена в полосках рваной ткани.
   С протянутыми окровавленными руками она впервые заговорила. Голос у нее был надломленный, хриплый. " Верю ".
   В одной руке пистолет, в другой телефон, я подошел. Все мои инстинкты кричали забыть о самообороне, думать только о раненой женщине, а не о возможности суррогатного нападения. Но первые пару дней отрицания сменились острым, почти параноидальным осознанием того, что эта война в Конце Дней была законной. Как неоднократно говорили Малдеру в " Секретных материалах" : "Никому не доверяй". И все же она попросила меня поверить.
   Когда я подошел к ней, она снова села, поджав ноги. Один глаз так распух, что я мог видеть только кончики ее ресниц. Другой глаз, чистый, бледно-голубой, был широко раскрыт, когда она смотрела на меня. Зрачок сузился, когда я направил свет своего телефона на ее лицо. " Верь. "
   Мой папа, который работал с отделом по делам об изнасиловании, однажды сказал, что жертвы изнасилования или нападения обычно не хотят выдвигать обвинения, потому что им никто не поверит, особенно если насильник занимает высокое положение в обществе.
   Мольба этой женщины, чтобы я поверил, несла в себе оттенок отчаяния не из-за поступка, а из-за приема, которого она ожидала.
   Пока я колебался, она снова прошептала: " Верь. "
   Хорошо.
   Я сунул револьвер обратно в кобуру под левой рукой и опустился на одно согнутое колено и носок ботинка, отдаваясь тому, что должно было случиться.
   Так же, как она.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
   ядержал мой голос низким. "Я позвоню в 911, хорошо? Парамедики позаботятся о вас. Я подожду здесь с тобой. Я не ухожу." У меня в руках был телефон. "До их прибытия осталось совсем немного времени. Я останусь здесь, с тобой.
   Она осталась стоять на коленях, но больше не качалась. Больше не позиционировала себя просительницей. Она запустила дрожащие руки в волосы, попыталась убрать их с лица. Он был в полном беспорядке, когда она попыталась заткнуть его за уши. Я яснее увидел ущерб, нанесенный ее чертам. Правая сторона ее челюсти была в синяках и опухла.
   Я подумал, есть ли у Реми в грузовике какая-нибудь аптечка, которой я мог бы тем временем воспользоваться. Может быть, даже пакет с химическим льдом, чтобы приложить ее к челюсти, какие-нибудь антисептические салфетки.
   - Я сейчас позвоню, хорошо? Я нажал цифру девять, затем помедлил, пока она снова заговорила.
   "У Бога должен быть свой путь. Бог должен наказать".
   Мои брови взлетели вверх. - Бог ?
   "Бог должен наказать. Я разозлил его".
   Что ж. И вот так игра снова изменилась. Не суррогат плохого парня, а настоящее божество.
   Ну, если только у нее не было какого-то психического расстройства. Но все равно, эти дни? Я не делал ставок. - Бог наказал тебя, напав на тебя?
   "Он найдет меня. Когда он захочет меня, он найдет меня".
   Неделей раньше я бы списала ее слова на то, что лекарство пошло не так, или на шок. Но африканский бог ухаживал за баром в зоопарке, ирландская богиня жила в доме на колесах, падший ангел танцевал на барной стойке, а ударные отряды Люцифера были на наших задницах.
   Я не ввел две последние цифры. Это была женщина, на которую напал бог . Куда я могу отвезти ее, чтобы было безопасно? Куда мне ее отвести, чтобы ни боги, ни демоны не смогли ее выследить? Больница была не лучшим выбором, несмотря на ее состояние, потому что в любом медицинском персонале мог скрываться демон. . . или, черт возьми, бог мог войти и вытащить ее. То же самое с полицейским участком. Зоопарк был, но еще не десять вечера, а там кипит жизнь. Задняя дверь открывалась прямо в нишу бильярдного стола, так что даже туда было трудно незаметно ввести ее. И закрытие заведения, изгнание всех заняло бы время и вызвало бы вопросы, хотя и сделало бы ее уязвимой.
   Я положила телефон с включенным приложением фонарика, чтобы оно осветило проход тусклым светом. Я сел на землю и скрестил ноги, с легким протестом избитых асфальтом мускулов. Мне нужно было доставить ее в безопасное место, чтобы мы могли позаботиться о ней как можно скорее, но я был обеспокоен тем, что торопить ее, прикасаться к ней с какой-либо срочностью было бы наихудшим действием.
   - Он накажет, - сказала она. "Бог тебя накажет".
   И теперь это был я как потенциальная жертва. Большой. - Потому что я помогаю тебе?
   "Он вошел в храм. Он взял меня ".
   "Взял" может означать, что он вывел ее из храма или изнасиловал там. Возможно, "забрал" ее девственность. Это был оборот речи, которого я не слышал много лет.
   Храм. Храм. Могла ли она иметь в виду синагогу? Мормонский храм? Черт, масонский храм?
   - Поверь мне, - прошептала она. А потом она посмотрела за меня, вскрикнула и пригнулась к земле.
   Я оторвался от асфальта и развернулся, даже расстегивая кобуру "Тавра", чувствуя покалывание в мышцах, замедленную реакцию. Я ожидал увидеть тело-носитель Молли или как Молли могла бы выглядеть в образе демона, но там никого не было. Там ничего не было. Грузовик молча стоял с открытой пассажирской дверцей, внутри светился свет, как я и оставил. Тусклое освещение парковки ничего мне не светило. Никто.
   Мы не могли оставаться здесь. Мне нужно было посадить ее в грузовик и переехать.
   Хорошо. Зоопарк был. Я звонил Реми и просил его принести одеяло, когда подъезжал. Мы могли бы завернуть ее в это, спрятать от взглядов, поднять наверх, где мы могли бы помочь ей убраться. Возможно, она не хотела, чтобы два незнакомых мужчины что-то делали, но Мэри Джейн Келли была рядом. Теперь она понимала, что означает демоническая угроза, знала, что Ганджи - бог, а Лили - богиня. Келли могла бы ей помочь. И как сотрудник службы парков я был уверен, что она прошла тщательный курс по оказанию первой помощи.
   Я повернулся, опустил пистолет. Мой телефон по-прежнему валялся на асфальте рядом с ней, но уже тускнел из-за разрядки батареи. - Нам нужно идти, - сказал я ей. "Ты пойдешь со мной? Вы позволите мне помочь вам сесть в грузовик? Я должен прикоснуться к тебе. Мне придется возложить на тебя руки. Но я обещаю, что больше ничего не буду делать".
   Черт, это обещание было всем, что я мог предложить. Я не мог ставлю себя на место женщины, особенно изнасилованной. Моя эмпатия была интеллектуальной. Я не мог этого почувствовать .
   Я убрал пистолет в кобуру, показал ей свои пустые руки. "Я не причиню тебе вреда. Чего бы ни стоило обещание незнакомца, я предлагаю его". Я сделал паузу, затем сказал одно слово, которое могло оставить вмятину. " Верю ".
   Она посмотрела на меня, взвешивая мои слова, изучая мои глаза и выражение. Потом она посмотрела на свои руки, на свои окровавленные руки, и протянула одну мне.
   Я помог ей подняться, поддержал. Нагнулся и поднял трубку, поморщившись при этом. Я собирался выключить его, но она, казалось, нашла безопасность в освещенном экране. Я дал ей, начал вести ее к грузовику. У открытой двери, когда я велел ей войти, она неуверенно вскарабкалась наверх, села натянуто. Я обдумывал, не пристегнуть ли ее . . . все, что я знал, она была связана, привязана к кровати или что-то в этом роде. Ремень безопасности на ее коленях, плечевой ремень, разрезающий ее грудь, вполне может сделать ее хуже. Поэтому я решил вести машину очень осторожно. Я поднял окно, закрыл дверь, подошел к водительской стороне, открыл дверь.
   Как только я начал подниматься, я увидел конверт на сиденье.
   Манильский конверт.
   Мое имя напечатано снаружи.
   Теперь я знал, что женщина, по всей вероятности, видела демона, доставляющего конверт.
   Я вцепился левой рукой в руль и очень хотел вырвать его из грузовика, чтобы выплеснуть немного гнева. Но травмированная жертва сидела напротив консоли и не нуждалась в какой-либо форме мужской агрессии.
   Я устроился за рулем. Смотрел на конверт в моих руках и размышлял, стоит ли мне открыть его или, может быть, просто выбросьте его в окно, и пусть старый добрый Джек Потрошитель обнаружит, что я тоже не играю в его игру. Уже нет.
   Но именно благодаря другим конвертам, другим фотографиям мы нашли Мэри Джейн Келли и смогли сохранить ей жизнь.
   Я разорвал его, засунул пальцы внутрь, нашел фото 8x10, как и ожидалось. Когда я удалил его, я позаботился о том, чтобы не просматривать фактическое изображение. Это ничему не послужило бы. я видел подобное. Почка проживала в нашем морозильнике. Я перевернул его, прочитал надпись на обороте.
   "Это не закончилось на Љ 5. И любой порядок служит.
   Таким образом, Келли продолжала подвергаться опасности, как и другие. Реми сказала, что считается, что Потрошитель убил женщин, помимо тех пяти, чьи имена были известны. Очевидно, эта его версия не отказывалась от своей привычки и не проходила реабилитацию.
   Рядом со мной сидела женщина в сопоставимой опасности. У меня не было времени оставаться здесь и спорить, поэтому я одним движением руки переправил конверт и фото на заднее сиденье, вставил ключ в замок зажигания и завел грузовик. Мне потребовалось все, чтобы спокойно поговорить с женщиной, чтобы сдержать гнев и разочарование.
   - Я увезу тебя в безопасное место, - сказал я ей. "Очень шумно. Много людей. Но мы с другом отведем вас наверх, где это уединенно, и наша подруга поможет вам убраться. Хорошо?"
   Она не ответила. Она сидела, сжимая телефон, глядя на его свечение.
  
   -
   ТПарковка зоопарка была почти заполнена. Я остановился за зданием, где в районе не было машин. Я понятия не имел, есть ли у Ганджи машина и водил ли он вообще. Нужно ли было богу? Или он просто переместился по своему желанию?
   Один желтый сигнальный фонарь за задней дверью, один старомодный натриевый уличный фонарь высоко висел на потрепанном деревянном телефонном столбе, который также заливал окрестности бледно-желтым светом. Пока женщина висела на моем мертвом сотовом, я еще раз вытащил из кармана волшебный телефон и нажал на значок контакта Реми. Надеялся, что не прерываю интимных отношений между ним и Келли.
   Он ответил сразу. "Как дела?"
   - У нас будет посетитель, - сказал я. - Я расскажу тебе всю историю, как только мы поднимемся наверх, но я стою у задней двери, и мне нужно, чтобы ты принес одеяло. Со мной женщина, которая подверглась сексуальному насилию, и я хочу привести ее, не выставляя напоказ любопытным взглядам. И скажи Келли, если хочешь. . . здесь потребуется вмешательство женщины. Она почти не говорит. Я даже не знаю ее имени". Я использовал свой пониженный тон, чтобы подчеркнуть ситуацию. - Она сказала, что ее изнасиловал бог .
   Он не задавал никаких вопросов и не предлагал мне отвезти ее в больницу. Он понял деликатность ситуации и просто сказал "Окей" и отключился.
   Я посмотрел на нее. Она сидела в кресле, наклонив голову вниз, и смотрела в телефон.
   - Вы можете позвонить кому-нибудь, - сказал я. - В нем еще есть немного сока.
   Но она сказала и ничего не сделала. Я даже не мог видеть ее профиль, потому что его скрывали волосы.
   - Меня зовут Габриэль, - сказал я. "Гейб Харлан. Мы собираемся войти внутрь, затем подняться по лестнице. Реми - мой друг Реми МакКью, ковбой, - принесет вам одеяло, чтобы вы могли одеться. И подруга, Мэри Джейн Келли, тоже поможет. Никто не причинит вам вреда. Я обещаю это. Мы отвезем тебя наверх в нашу квартиру, и Мэри Джейн поможет тебе убраться. Хорошо? Никто не тронет тебя, кроме Мэри Джейн, если тебе нужна помощь.
   Она не ответила.
   Я открыл грузовик с помощью пульта дистанционного управления, вышел и быстро свернул переднюю часть к пассажирской двери. Я услышал скрип петель сетчатой двери и увидел, как Реми и Келли вышли из здания. Мэри Джейн несла одеяло, что, наверное, было лучше всего.
   Я повернулся к женщине. "Реми и Мэри Джейн здесь. Одеяло у Мэри Джейн. Я открыл дверь. - Вы можете выйти. Ты в безопасности."
   Подошла Келли, а Реми осталась позади. Я отодвинулся в сторону, позволив Келли занять место. Она подошла ближе, кивнула женщине. - Теперь ты в безопасности, - сказала она. "Позвольте нам помочь вам. Вылезай из грузовика, и мы тебя завернем".
   Женщина перевела взгляд с Келли на Реми. Своим неповрежденным глазом она осмотрела его с головы до ног в сапогах, но не выглядела ни встревоженной, ни колеблющейся. Она окинула Келли таким же взглядом. Затем она неловко слезла вниз, даже когда я протянул руку. Она взяла его, подержала мгновение, как будто ей стало лучше от контакта, затем отпустила.
   Она была высокой, выше, чем я ожидал, и на ней было что-то похожее на длинное платье, но рваное. Желтый свет осветил затененную суровость ее лица, куда не проникал свет. Кровь, синяки и опухоль настолько изменили ее лицо, что ее истинные черты невозможно было оценить.
   Келли шагнула вперед, медленно разворачивая одеяло. Она встряхнула его, подняла и посмотрела ему в глаза. "Я Мэри Джейн. Ты пойдешь со мной?"
   Женщина кивнула. Келли завернула ее в ткань и повела к двери.
   Реми осталась, чтобы задать пару вопросов. "Что случилось?"
   "Я нашел ее возле бара. Она была избита и изнасилована, в основном не говорит. Она специально сказала, что это был бог, но, знаете, в наши дни может быть да, а может и нет". Я потер затылок, вспоминая ее слова и тон. "Она также сказала, что он может забрать ее в любое время и что он накажет и меня. Что, вероятно, означает нас , так как мы работаем вместе. Но она не опознала бога, так что я понятия не имею, кто это может быть. Я нажал на пульт, запер машину, с благодарностью вручил ключи Реми. "О, и Молли была там. В баре. Она связана и полна решимости трахнуть нас, так или иначе.
   Мы с Реми подошли к задней двери. "Боже Всемогущий, - сказал он, открывая сетчатую дверь, - мы попали в адскую передрягу".
   Внутри все было так, как я описал женщине: полно людей, полно шума. Музыка из музыкального автомата, стук шаров в бильярд, повышенные голоса, крики и улюлюканье танцоров на паркете во время очень шумной песни. Мы быстро пролезли через бильярдные столы, прошли прямо к лестнице и быстро поднялись. В квартире мы слышали звук душа и иногда женский голос, в котором можно было узнать голос Мэри Джейн Келли.
   Реми выглядел пораженным. - Говорят, не позволяйте жертве изнасилования принимать душ, - настойчиво сказал он. "Доказательства смываются".
   "Я думал об этом, но если она сообщит о боге как о нападавшем, они, вероятно, привяжут ее к больничной койке для ее же защиты, а затем утащат ее в психушку". Я пожал плечами. - А если и есть , то кто лучше подготовлен к борьбе с богом-изгоем: мы или полиция?
   - Я не уверена, что мы готовы иметь дело с богом-изгоем, - парировала Реми. - Конечно, может быть, больше, чем полиция, но я думаю, что мы в тупике, если бог хочет ее достать. Или нас".
   Я вытащил из кармана телефон iAngel, нажал на значок дедушки. К моему большому неудовольствию, он не ответил. Я оставил сообщение:
   - У нас тут женщина, которая говорит, что на нее напал бог. Она мало что сказала нам, но, возможно, сказала бы ангелу. Дай мне крик, или просто покажи. Помощь приветствуется".
   Реми стала рыться в кухонных шкафах, вытаскивая вещи, чтобы заглянуть за них, копаясь в ящиках. Наконец я спросил его, что он делает.
   - Я полагаю, что где-то здесь есть аптечка. Скорее всего в ванной, но я решил проверить.
   Я прошел по коридору в ванную комнату, которую мы с Реми делили, и тихо постучал в дверь костяшками пальцев. - У вас там есть аптечка?
   - Я нашла его, - раздался голос Келли. - У нее в основном синяки, несколько рваных ран. Ничего не сломано. Но ее одежда испорчена, и ей нужно что-то надеть. Я не был дома с тех пор, как ты спустил меня с горы, так что у меня нет ничего, кроме того, что на мне надето. У вас есть стиральная машина?"
   - Э... я не знаю. Я могу спросить Ганджи.
   - Наверное, внизу, - сказала Келли. "Но футболка была бы кстати. Она высокая, так что с ремнем, который поддерживает твои джинсы, ей должно быть хорошо. Вы можете найти что-нибудь?"
   "Подожди." Я пошел в спальню, взял из ящика футболку и вторую пару джинсов. У меня не было запасного ремня, но сгодилась бы веревка, даже банджи в крайнем случае. Ганджи тоже мог знать об этом, если бы внизу было что-нибудь, что мы могли бы собрать вместе. Я снова постучал в дверь. "Ну вот."
   Келли открыла дверь, взяла одежду. Выражение ее лица было рассеянным. Я спросил, все ли с женщиной в порядке, и Келли только пожала плечами. "Это худшее, что можно сделать с женщиной", - сказала она. сказал: "И все реагируют по-разному. Она мало говорит. Она может никогда не говорить об этом. Мы не должны давить. Может быть, получить ее профессиональную помощь. Но у нее нет ни сумочки, ни телефона, ни какого-либо удостоверения личности".
   - Она хотя бы сказала тебе свое имя?
   "Нет. Она просто говорит, что ее наказал бог, и все время просит меня поверить ей. Я повторяю ей неоднократно, что да, но это, кажется, не производит никакого впечатления. Для меня это звучит как обычное дело, как будто ее обидчик убедил ее, что никто никогда ей не поверит, если она донесет на него". Она помолчала. - Ты думаешь, это был действительно бог ? Я имею в виду, мы не знаем, принимает она лекарства или нет, понимаете?
   Выражение ее лица было напряженным, глаза просили истины, отличной от той, которую я начал понимать. Я покачал головой. "Я не знаю. Но мир, в котором мы живем сейчас, уже не тот. . . Я дошел до того, что решил, что лучше просто принять что угодно. Так что да, допустим, это был бог, который напал на нее. Возможно, у нас еще нет имени, но он явно работает на плохих парней".
   "Но что вы можете сделать?" она спросила. "Что вы с Реми можете сделать против бога ? Я имею в виду - вы просто мужчины. И тут она поняла, что сказала и кому сказала.
   Нет, мы не были "просто мужчинами". Но я не знал, достаточно ли того, чем мы были , чтобы сразиться с богом. - Приведи ее в гостиную, если думаешь, что она придет. Мы можем попробовать задать несколько вопросов, посмотрим, получим ли мы ответы. Нам нужно найти ее людей.
   - А если нельзя?
   - Не знаю, - откровенно сказал я. "Я понятия не имею. Но мы должны сделать все возможное, чтобы обезопасить ее".
   - Как я, - тихо сказала она. "Прямо как я." Она долго смотрела на меня, затем закрыла дверь с тихим щелчком.
   Я задержался, перебирая мысли в голове. Затем я прошел в общую комнату и сел за компьютер. Я дал ему загрузиться и через мгновение набрал пару вопросов.
   Какие боги есть на земле? Сколько из них работают на Люцифера?
   Ответ пришел из Вики через Google: "Люцифер" перенаправляется сюда, возможно, вы ищете сериал "Люцифер".
   Я уставился на экран. Это была совершенно нормальная страница, не черная с золотыми буквами и диктаторским тоном. - Не совсем так, - пробормотал я.
   Вошла Реми с двумя бутылками пива, одну протянула мне. Я кивнул в знак благодарности, рассеянно глядя на этикетку. Потом поднял глаза и встретился с его очень серьезными глазами. - Мне нужен спасательный круг, - сказал я. "Вода становится неспокойной, и я весь в море".
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
   Снасквозь окровавленное, лицо молодой женщины, тем не менее, оставалось в синяках и опухло. Келли вымыла волосы. Потемневшая от воды, она лежала у нее на плечах и естественным образом высыхала. От головы до кончиков волос, даже влажных, преобладала волнистость. Как я вспомнила по свету сотового телефона в подворотне, неокровавленные пряди волос были рыжевато-русого цвета.
   Она сидела на диване, куда ее привела Келли. Ей дали воды и поджаренный бейгл, который был не слишком сытным, но быстрым. Она ела его медленно, откусывая очень маленькие кусочки оторванных кусочков, и я понял, что велика вероятность того, что несколько зубов расшатались от удара, повредившего ее лицо. Моя черная футболка, конечно, была на ней мешковатой, штанины джинсов были подвернуты, а поясом служил какой-то шнур. Она была босиком.
   В то время как одна сторона ее челюсти была опухшей с дополнительным опухшим глазом, с другой стороны она выглядела странно привлекательной. Не классически красивое, насколько я мог видеть, но захватывающее лицо со слегка прямой переносицей. И в неповрежденном бледно-голубом глазу я увидел усиливающуюся ясность цели. Ее возраст был неопределенным. Где-то на временной шкале между двадцатью и тридцатью, я чувствовал.
   Келли посмотрела на нас с Реми, увидела нежелание на наших лицах, беспомощность. Я понятия не имел, как мужчина начал расспрашивать женщину об изнасиловании. Полицейские были подготовлены; мой папа прошел специальную подготовку. Мне? Я был просто парнем , и мне определенно никогда не нужно было решать эту проблему.
   Сидя боком на кушетке рядом с молодой женщиной, Келли нежно провела рукой по ее спине и начала осторожно круговыми движениями растирать ее. "Вы можете рассказать нам?" она спросила. - Ты знаешь его имя?
   Даже если она расскажет нам, я не был уверен, что эта информация поможет. Мы, конечно, попытаемся защитить ее, но, несмотря на мое знакомство с пантеонами в мифологии и знание Реми определенных божеств многих культур, у нас не было способностей или средств защитить ее от бога . Или оберегать себя, если уж на то пошло.
   Незнакомка покачала головой. Я не знал, значит ли это, что она не может или не хочет.
   - Можешь назвать нам свое имя?
   Избитая женщина пристально посмотрела на Келли, перепроверила Реми. Ей было не по себе с ними, что, конечно, можно было понять. Выражение ее глаз утратило свою проницательность, когда она посмотрела на меня, а выражение ее рта смягчилось. Я спас ее. Я бы не сказал, что она действительно доверяла мне, но она признала мою помощь.
   Тем не менее, она покачала головой и не назвала своего имени. Вместо этого она повторила предыдущее заявление. - Я отверг его.
   Голос Мэри Джейн был напряженным. "Вы можете сказать мужчине "нет", - сказала она. "Вы не обязаны давать согласие. Ему не разрешено нападать на вас, потому что вы отвергли его".
   - Он проклял меня.
   - Слова, - сказала Келли. "Только слова. Они не влияют на вас".
   - Он сказал, что мне никто не поверит.
   "Мы тебе верим", - сказала ей Келли. "Мы верим".
   Женщина выпрямилась. Теперь чисто и где-то, как она считала, было безопасно, уязвимость, которую я видел в подворотне, была изгнана. Тугая безотлагательность сменила его. "Они придут. Они придут и уничтожат. Они проломят ворота хитростью. Мой брат - мой тайный брат - навлечет на нас это. Я сказал ему. Я сказал ему, прежде чем он ушел. Но он мне не поверил. Он мне не поверил". Видимый глаз рассердился. "Мне никто не верит. Я сказал им, я сказал им три раза. Я умолял их поверить. Мужчины умрут. Мой брат умрет, и в его смерти он будет разорен. Но я проклят, и они не верят моим словам. Они говорят, что я сумасшедшая, что я богобоязненная, и не верят моим словам".
   И вдруг я понял это с уверенностью, хотя и не мог объяснить, почему. - Она не из настоящего, - сказал я. "Я не думаю, что она теперь больше, чем Лили или Ганджи". Я посмотрел на Реми. "Помнишь, когда Лили отправила нас на поле боя? Место, где римляне вырезали Будикку и иценов? Она послала нас туда, вернула, и все, чтобы доказать свою точку зрения, заставить нас поверить, что она та, за кого себя выдает. Я думаю, что этот бог, кем бы он ни был, послал сюда эту женщину из другого времени.
   Реми не был убежден. "Зачем ему это делать?"
   Женщина ответила за меня. "Наказание. Я отверг его, и он проклял меня. И мне никто не верит. Мне никто не верит, и то, что я увижу, сбудется".
   - Это демон? - спросил я у Реми. "Это Джек Потрошитель? Может он бог и демон? Если это так, если у него есть сила отправлять людей сквозь время, он вполне может быть настоящим Джеком Потрошителем. И мы знаем, что с ним случилось".
   Реми нахмурилась. "Откуда мы это знаем? Помните, его так и не поймали.
   - Вот именно. Я ткнул в воздух указательным пальцем. "Никогда не пойман, и все предполагают, что он умер в какой-то момент, потому что умирают все . Но если он сможет отправить себя сквозь время, будет легко избежать разоблачения. Ему было бы легко проклясть ее и отправить сюда из другого времени. Чтобы сместить ее.
   Реми нахмурилась. - Потому что она отказалась с ним спать?
   Я пожал плечами. "Люди убивают людей без всякой причины. В данном случае он не убил ее, потому что оставить ее в живых было большим наказанием. Она страдает . Это его проклятие. Чтобы заставить ее страдать.
   Женщина резко встала, буквально сорвалась с дивана. Она поймала мою руку, поймала руку Реми и сжала их вместе. Наши кольца соприкоснулись. "Остерегайтесь зверя". Она цеплялась за наши руки, сжимая их вместе. " Верь и берегись".
   Внезапно она отпустила нас, схватила стакан с водой и пролила его на стол. Она окунула в него указательный палец и нарисовала три фигуры:
  
   Мы едва могли видеть это. На самом деле нам приходилось наклоняться, чтобы поймать отблеск света от дерева, чтобы точно увидеть нарисованные фигуры. Она использовала "невидимые чернила": воду на дереве. И я понятия не имел, что означают X и две закорючки.
   Я услышал, как Реми ахнул от шока. Он выпрямился, испытующе посмотрел на женщину. Медленно он протянул руку и взял обе ее руки в свои, осторожно сжав их в своей хватке. Это было нежно, и она не стеснялась этого.
   Она стояла и смотрела на него. Ожидающий.
   Он сказал: " Hexakósioi hexēkonta hex? Sescenti sexaginta se?
   Женщина кивнула.
   "O arithmós tou thiríou? Numerum bestiae?
   Она снова кивнула.
   Мне нужны были микробы-переводчики или что-то в этом роде, чтобы Реми мгновенно переключал языки. И мне очень нужно было выучить обряд экзорцизма. Решил позже залить на телефон.
   "Можете ли вы сказать больше?" - спросила Реми, снова переключаясь на английский. - Можешь сказать, что за зверь?
   Она покачала головой, высвободила руки из его хватки и прижала их ко рту.
   Не говори зла , подумал я. Я мог бы перевести это просто отлично.
   Реми издал долгий вздох, глядя на меня. - Думаю, нам не следует удивляться, учитывая все, что стало с нашей жизнью. Конец Дней, Рагнарёк, Армагеддон и всё такое.
   "Все еще в море, здесь. Как насчет зверей?
   Он смочил указательный палец пролитой водой и нарисовал три фигуры. Я снова наклонился, чтобы поймать свет, чтобы увидеть, что было написано.
   Я резко выпрямился и уставился на него. "Шесть шесть шесть? Серьезно?"
   Он кивнул. "Число зверя. Или по-гречески: O arithmós tou thiríou".
   Мэри Джейн Келли, которая молчала, явно растерялась. - Какое отношение все это имеет к тому, что Джек Потрошитель хочет меня убить?
   Что, конечно же, напомнило мне об еще одной нити в новой липкой паутине. Я посмотрел на Реми. "Еще одна фотография была доставлена. Это в грузовике; Я забыл его принести. Я не смотрел на изображение, только на обратную сторону, где он написал сообщение. Он сказал : "Это не закончилось на Љ 5" и "Любой заказ служит". "
   Келли казалась обеспокоенной. "Что это значит?"
   Реми плотно сжал губы, обдумывая то, что я сказал, а затем ответил ей. Присутствовал напряженный оттенок гнева. "Все согласны с тем, что пять женщин были убиты Джеком Потрошителем. Мэри Джейн Келли была последней, кого канон принял в качестве жертвы. Но считается, что он действительно убивал до канонической пятерки и после. То фото, то сообщение. . . нам говорят, что ему нужно убить больше женщин. А может быть, уже имеет". Он встретился со мной взглядом. "Нам нужно посмотреть на это изображение. Все важно".
   Краска отхлынула от лица Келли. "Значит, если зверь на самом деле всего лишь метафора... . ". Она тяжело сглотнула, как будто у нее перехватило горло. - Джек Потрошитель - это то, о чем она предупреждает? Он носит начертание зверя - или зверь ?
   - Или он бог, - сказал я. "Бог, который ее изнасиловал. Он просто не убил ее. И, конечно же, он также мог быть демоном, появляющимся как бог, которого она знает, и как убийца, которого мы знаем. Он вполне может стать тем, что, по его мнению, лучше всего подходит для определенного периода времени и аудитории".
   - Мы должны предположить, что он ворует хосты, - продолжила Реми. "Боди-прыжки. Ну, если только у него не хватило духу перенести настоящее тело Потрошителя сквозь время.
   - Или бога, ставшего телесным. Я пожал плечами. "Мы не знаем. Мы ни черта не знаем о том, что он может сделать. Я вспомнил ту ночь, когда вышел через заднюю дверь Зоопарка с женщиной, которая была горяча, только для того, чтобы она чуть не убила меня, когда приветствовала меня на войне. -- В ту первую ночь, -- резко сказал я, -- я сломала ей руку. Его рука. Что бы ни. Это означает, что он физически уязвим".
   Выражение лица Реми было сомнительным. "Хозяин уязвим, да. Но мы не знаем, кто настоящий суррогат. Он может просто освободить помещение, если ему угрожает опасность.
   "Но что, если это действительно был Потрошитель? Что, если он в собственном теле?
   Брови Реми поползли вверх. - Ты хочешь сказать, хранил его все эти годы?
   "Если он в собственном теле, возможно, он физически уязвим" .
   "Или нет."
   Я вздохнул. "Ага."
   Тон Келли был тонким. - Но какое отношение женщина, которая, по-вашему, пришла из другого времени, может иметь отношение к английскому убийце?
   - Может быть, ничего, - сказала Реми, а затем добавила: - Может быть, все.
   Именно тогда наши волшебные телефоны взорвались, и экран компьютера сменился на черный фон с яркими золотыми буквами, напечатанными на нем.
   Часовня Святого Голубя.
   Мы уже видели это сообщение. " Почему?" - пробормотал я. "Почему снова и почему на этот раз?"
   Реми села за компьютер и набрала "Почему?"
   Часовня Святого Голубя.
   В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ.
   Далее следует последнее предложение.
   Привести ее.
   "Хорошо, подожди." Я стоял рядом с плечом Реми и читал у него за спиной. "Это немного странно, потому что никто, кроме Дедушка знает, что она здесь. Это он нам пишет? Потому что я попросил его прийти лично".
   - Ну, он будет лично - только там, а не здесь.
   Это принесло ему легкую вонь. "С чего бы ему? Почему бы просто не прийти сюда? Тогда нам не придется тащить туда задницу посреди ночи и привозить ее. Ей нужно отдохнуть. А почему бы просто не позвонить нам?"
   Реми повернула вращающееся кресло ко мне. - Дедушка никогда не отвечал на все наши вопросы, не так ли? Некоторые, конечно, но на многие он никогда не отвечал, даже когда мы спрашивали его напрямую.
   Я проверил свои часы. "Скоро полночь. Думаю, за последние шесть дней я спал часа три. Но раз наши ангельские семьи заговорили, думаю, нам пора идти.
   Я посмотрел на женщину. Она не вернулась на свое место на кушетке, просто тихо ждала, что будет дальше, следя за каждым словом.
   - Один человек, которого мы знаем, хочет встретиться и просит нас привести и вас. Мы знаем его всю жизнь. Мы доверяем ему. Ты будешь в безопасности. Я подумал, не сказать ли ей, кто - или, вернее, что - он такой. Или знает ли она вообще, что такое ангел.
   Что мне напомнило.
   Я повернулся к Реми. "Эй, на каком языке ты говорил с ней? Я имею в виду, вы написали число 666, которое является библейским".
   "Тройная шестерка не является строго христианской, - сказала Реми. "В еврейской традиции физический мир представлен числом шесть. Тора описывает шестидневный процесс, состоящий из шести частей, создавший вселенную, а вселенная охватывает шесть различных направлений: север, юг, восток, запад, верх и низ . Есть ваши три шестерки: во-первых, физический мир; Во-вторых, шесть частей процесса; и в-третьих, фактический шестидневный процесс".
   Я вздохнул. "И теперь мы точно понимаем, почему дедушка подталкивал вас к сравнительному религиоведению: именно для таких ситуаций. Значит, цифры, которые она написала на столе, были еврейскими?
   Реми покачал головой. "Греческий. Но греческий был преобладающим языком среди многих народов в те времена. Точно так же английский язык является официальным языком авиационной промышленности во всем мире. По радио не передается ничего, кроме английского, независимо от национальности. Столетия назад ученые, ученые и члены королевской семьи, хорошо образованные высшие классы говорили на нескольких языках. Я спросил ее на латинском и греческом языках. Но я не очень хорошо владею ни тем, ни другим, за исключением определенных слов и фраз, необходимых для чтения религиозных писаний в оригинальных текстах". Он пожал плечами. "Я могу собрать воедино несколько фраз".
   Я рассеянно кивнул, начал бродить по комнате, как мне казалось, уперев руки в бока. Я все еще болел, все еще был неподвижен и не мог скрыть легкую хромоту, потому что мое левое бедро жаловалось на то, как я приземлился, когда мотоцикл упал.
   Келли заметила. "Ты в порядке?"
   "Ага . . . На днях я положил велосипед на шоссе".
   Она была поражена. - В пробке?
   "Нет, никаких пробок". Я провел рукой по воздуху, пытаясь успокоить и развеять ее беспокойство. "Я в порядке. Больно, но хорошо".
   - Я могу достать тебе ибупрофен. У меня есть немного в моем рюкзаке.
   Рейнджер парка бы. "Я в порядке."
   После очередного обхода гостиной, чтобы подумать, я остановился перед нашим посетителем, пытаясь избавиться от медленно нарастающего напряжение, прежде чем оно могло связать мою шею и плечи. - Вы не согласились бы пойти с нами? Я чувствовал, что важно, чтобы ей был предоставлен выбор, независимо от того, что дедушка спрашивал за компьютером - ну, при условии, что дедушка был за клавиатурой создания. "Это безопасное место. Как... Но я, в конце концов, не упомянул слово "храм", поскольку в одном из них ее изнасиловали. - Реми и я... - Но я снова остановился. Я не считал нас святыми, но явно в наших телах был какой-то небесный сок. Я просто не знал, как ей это описать. "Сооружение приведено в безопасное состояние. Никто не может навредить нам там. Мы с Реми позаботимся о тебе.
   "И я?" - спросила Мэри Джейн. Она посмотрела на Реми, все еще сидящую за компьютером. - Я тоже пойду с тобой?
   Я связался с ним вопросительным взглядом. Я уступил Реми, потому что у них с Келли, похоже, что-то было. Или хоть что-то запускается.
   Он задумался на мгновение, затем покачал головой. - Я думаю, тебе лучше остаться здесь. Зоопарк защищен от демонов.
   Келли кивнула, а затем сказала: - Но ты забираешь ее.
   - У нее нет демона после нее, - заметил я. "Ну я думаю."
   Ее тон был сухим. "Нет, у нее есть бог после нее. Чуть выше в пищевой цепочке".
   Что ж, правда. - Во всяком случае, мы получили официальные инструкции...
   -- Машиной , -- вставила она.
   - ...пойти и взять ее с собой, - подчеркнул я, - вот что мы сделаем. Дедушка знает, что делает. Он человек с планом. Я покрутил головой, поднял плечи, попытался ослабить ржавые детали, продолжая. "Гандзи здесь. Он будет следить за тобой.
   Она покачала головой. "Он ушел некоторое время назад. Хотел подняться на гору, сказал он, и спеть ей. Он сказал, что землетрясение потревожило ее. Мир - жизнь - вышел из равновесия. Хопи называют это...
   - ...кояанискатси, - закончил я, кивая. " И я бы сказал, что именно это и происходит".
   И почему-то это напомнило мне о Шемязазе, который сам был заметно неуравновешен. Ранее вечером он нанес двухчасовой визит в Зоопарк, так что не смог вернуться сегодня вечером. По крайней мере, не в образе красивого человека, которому нравилось крутиться на барной стойке и танцевать с хорошенькой девушкой.
   - Ну, у тебя в телефоне есть номер Реми, - сказал я ей и щелкнул пальцами. "Это напоминает мне. Тебе звонил жук? Парень из НАУ?
   Келли покачала головой. - Нет, но я позвоню ему первым делом утром.
   Любопытство заставило меня задать этот вопрос. - Как он потерял ногу?
   Она была сбита с толку. "Какая?"
   "Его недостающая нога. Как он его потерял?"
   Ее хмурый взгляд усилился. "Доктор. У Хикмана нет ноги. Почему ты думаешь, что это он?"
   - Потому что он не носил его в офисе, - объяснил я. "Он сказал, что его культя болит после того, как он стоит на ней в классе, поэтому он снимает протез в офисе. Мы это видели".
   Келли очень медленно покачала головой. "Я видел его в шортах для походов. У него две совершенно нормальные ноги.
   "Тогда почему... ох, дерьмо !" Я повернулся к Реми. "Большую часть останков демонов мы оставили на горе, и когда мы вернулись, их уже не было. Но у нас была меньшая порция Мэри Джейн. Мы отнесли этот мешок Хикману, а у него не было ноги ".
   Реми сильно откинулся на спинку рабочего стула, запрокинув голову, глядя на крышу, и провел рукой по глазам. Его тон был покорным. "Молли."
   "Какая?"
   " Молли. Я чувствовал ее. Я почувствовал ее. С моей суперсилой. Я не чувствовал его, потому что чувствовал ее ".
   И вот оно, завязанное бантом. Намеренное отвлечение. Я поклялся. "И она устроила нам веселую погоню по кампусу, в то время как суррогатная мать в Хикмане схватила недостающую часть его тела и исчезла".
   Рот Келли был открыт. "Но что случилось с доктором Хикманом? Настоящий доктор Хикман.
   Мы с Реми обменялись обеспокоенными взглядами. "Ну, возможно, он только позаимствовал тело Хикмана", - сказал я ей, чертовски надеясь, что это так. Мы не видели фальшивых ног Хикмана, когда он сидел за столом. "Он вполне может проснуться с очень плохим, очень странным похмельем, но все в порядке".
   - Мы не знаем, - сказала ей Реми. - Мы вообще многого не знаем.
   Ее глаза были отстраненными, когда она молча сидела рядом с иностранкой. В конце концов Келли потерла лицо, растянула его и пробормотала, что позвонит ему утром первым делом, спросит, все ли с ним в порядке.
   Ради нее я надеялся, что он ответит.
   Ради него я надеялся, что он сможет.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
   Тон предполагал, что расположение сидений в грузовике приняло неожиданный оборот. Я ожидал, что мы позволим нашей гостье ехать на пассажирском сиденье, а я сяду сзади, чтобы она не была изолирована позади нас в темноте. Она, конечно, охотно забралась внутрь, но когда я перебрался на заднее сиденье, она соскользнула с пассажирского сиденья через консоль от Реми, захлопнула дверь и поспешно схватила мою дверь, чтобы я не закрыл ее.
   Хм, ладно. - Никакого дробовика, - сказал я Реми, когда он закрыл свою дверь.
   Он включил зажигание. "Там, где она чувствует себя в безопасности".
   Она забралась на заднее сиденье, неловко потянула за собой дверь, но сумела ее закрыть. Она не села рядом со мной, а устроилась прямо у двери.
   Я посмотрел на нее. Она посмотрела на меня. Было странно видеть только один открытый глаз на ее лице, из-за чего ее трудно было прочитать. Но я не видел ни страха, ни беспокойства. Единственная цель, которая, видимо, заключалась в том, чтобы делить со мной место.
   Когда мы попятились, я наклонился и поднял с половиц конверт и фотографию. "Вы не возражаете против внутренний свет?" - спросил я Реми. - Я хочу взглянуть на фотографию.
   "Вперед, продолжать. Меня это не побеспокоит.
   Я нажал световую панель, и женщина вздрогнула на своем месте на скамейке. Какое-то время она смотрела на меня, словно ожидая объяснений. Когда я ничего не сказал, она медленно потянулась и коснулась пальцами поверхности света, чтобы исследовать ее.
   Я повысил голос, перекрывая шум двигателя. - Да, почти уверен, что она не из нашего времени. Мой телефон с включенным фонариком, казалось, представлял собой что-то вроде оберега-талисмана, а она понятия не имеет о внутреннем освещении грузовика".
   - Посмотрим, не скажет ли она сейчас вам свое имя.
   Я спросил ее. В очередной раз она отказалась. Поэтому я отказался от этого и обратил свое внимание на фотографию, но отвел ее от нее. Видение слов не имело бы значения - если бы она могла читать по-английски, - но ей не нужно было видеть женщину, убитую очень беспорядочно.
   Я снова прочитал два предложения на обороте. Раньше он использовал буквы, вырезанные из журналов и газет, приклеенные скотчем к бумаге, чтобы передать свое сообщение, имитируя заметки о похищениях в фильмах, но с письмом " Из ада " он начал писать от руки.
   Я снова повысил голос. "Знаете, что нам нужно сделать? Сравните надпись на этой фотографии с надписью в письме, которое он нам дал".
   "Наверное, он может подделать любой почерк".
   "Может быть и так, но мы все равно должны это проверить. Он из тех, кто прячет пасхальные яйца в вещах. Насколько нам известно, вполне может быть шифром или даже доказательством того, что он был Джеком Потрошителем. Я полагаю, что мы не должны упускать ни одного... о, черт возьми . Я перевернул фотографию, рассмотрел изображение. Мой живот перевернулся. "Это . . . Это худший. Гораздо хуже. Я тяжело сглотнул. "Он обостряется".
   Реми помолчала. Грузовик ударил по неровному асфальту. "Вы когда-нибудь видели полицейскую фотографию тела Мэри Джейн Келли?"
   "Конечно нет."
   "Особенно плохо. Худший на сегодняшний день. Мне нужно будет взглянуть на это позже, когда у нас будет шанс.
   " Почему? Это ужасно. Вам нужно знать больше?"
   "Потому что я видел фотографию Мэри Джейн Келли - она есть в сети; вы можете просто поднять его - и это может быть важно. Он либо копировал то, что делал Потрошитель, либо, если он был Джеком, воссоздавал то, что он делал в 1880-х годах. Наша современная Мэри Джейн Келли, так сказать, находится под защитой. Так он поступил с женщиной на этой фотографии так же, как с Келли из Потрошителя? Или пойти другим путем? Если последнее, он может приберечь этот конкретный метод смерти для нашей Мэри Джейн. Поверь мне, я не заинтересован в том, чтобы увидеть это снова, но, возможно, мне нужно. Тем более, что он лично доставил это нам".
   "Я не видел, как это было доставлено или кем, но, возможно, это сделала Молли. В конце концов, она была здесь.
   - Она делает шершня милым, - с отвращением сказала Реми.
   Когда мы начали поиски Мэри Джейн Келли, я знал, что нам важно найти ее, но фотография точно подчеркивала, что находится в опасности. Не просто смерть, а бойня.
   Я ехал молча долгие минуты, пытаясь разобраться в своих эмоциях. И не мог.
   8x10 был у меня в руке изображением вверх. Женщина протянула руку и приложила палец к фотографии.
   Я поспешно вытащил фотографию из-под ее пальца, перевернул и прижал лицевой стороной к бедру. Она не нужно это видеть. Не после того, через что она прошла. Черт, никогда, ни по какой причине.
   Я посмотрел на нее, чтобы увидеть ее реакцию, но ужаса не было. Нет отвращения. Никакого шока.
   - Бог, - тихо сказала она.
   И я понял, что то, что я прочитал на ее лице, не было ни одной из этих других эмоций, потому что этот вид убийства не был для нее новым. Она уже видела это или что-то подобное раньше.
   - Привет, Реми?
   "Ага?"
   "Помнишь Моссмана, ковбоя у оврага? Как он был телесным, несмотря на то, что был призраком?
   "Ага."
   "Я думаю , что она призрак. Я думаю, что она призрак и видела Джека Потрошителя за его работой. Я думаю, что она может быть призраком, потому что она видела Потрошителя за его работой, и он убил ее.
   - Боже милостивый, - безучастно сказала Реми.
   Женщина посмотрела на меня одним ясным глазом. Я выключил свет и бросил кабину грузовика в темноту, за исключением панели на приборной панели.
   - Спроси ее, - предложил я. - Спроси ее, призрак ли она - или, ну, тень , поскольку это римская и греческая мифология. У вас есть для этого латынь и греческий язык?
   Через мгновение Реми прочистил горло. Он повернул голову ровно настолько, чтобы его слова донеслись до спины, пока он следил за дорогой. "В тени? Эйсаи скиа?
   Ее единственный глаз вспыхивал с каждым проходящим уличным фонарем. "Ego mulier tantum. Eímai móno gynaika".
   "А также?" Я попросил.
   - Она говорит, что она всего лишь женщина.
  
   -
  
   ТШоссе вело из Флагстаффа в обширные мили по большей части засаженной деревьями, но безлюдной высокогорной пустыни, и посреди ночи движение отсутствовало. Сосновый лес по обеим сторонам извилистой дороги создавал нечто похожее на лабиринт. Я мало что мог разглядеть снаружи из-за подсветки приборной панели и блеска протянувшихся перед нами фар, вспыхивающих на асфальтовых изгибах, белых и желтых линиях и деревьях.
   Я сказал Реми, что он должен включить радио, просто чтобы нарушить тишину. Мне также было интересно, как она будет реагировать на музыку без видимых людей, играющих на инструментах и поющих.
   Он включил его, но держал на низком уровне. Она жадно слушала, широко раскрыв один глаз. Я видел, как ее губы смягчились, расплываясь в очень слабой улыбке.
   - Старинная станция, - сказала Реми. "И да, это страна. Преодолей это".
   Я смотрел на женщину и слушал, как будто впервые слышу радио, как и она. Потом я нахмурился. - О, ради бога. Мы опять изображаем красноглазых коров? С черными и блестящими рогами?
   - " Призрачные гонщики в небе", - сказала Реми. - Уместно, не так ли, учитывая обстоятельства? И не критикуйте Человека в черном".
   "Кто?"
   "Джонни Кэш." А потом, конечно же, он снова спел йиппи йи йайс .
   - Я не уверен, что она одобряет эту музыку, - сказал я. - Или твое пение. Или оба."
   "Почему? Что она делает?"
   На самом деле она улыбалась. Она выглядела - счастливой. Но я не хотел поощрять его. "Возможно, готовится к рвоте".
   Реми проигнорировала это и начала тормозить грузовик. - Ну, мы все равно подходим к часовне. Это спасет ваши раненые уши.
   Шины заскрипели по золе и гравию, когда он остановил пикап, подъехав к маленькому крытому черепицей зданию с А-образной рамой. Он выключил радио, позволив воцариться тишине. Когда он открыл дверь, прозвенел звонок, предупредив его о наличии ключа в замке зажигания. Он вытащил его, сунул пульт в карман, и снова воцарился покой. Женщина выглядела озадаченной, что заставило меня задуматься о том, с чем она была знакома, если не с грузовиками.
   - Колесницы, может быть, - сказал я. "Вы думаете?"
   "Какая?" - спросил Реми.
   "Она не знает моторизованных транспортных средств и говорит на латыни и древнегреческом. Вероятно, она знакома с колесницами.
   - Может быть, я думаю. Реми обошла грузовик, открыла дверцу и помогла ей выйти. Даже когда они не поднимаются с помощью подъемного комплекта, грузовики все равно сидят высоко, и если вы не привыкли к большой ступеньке вниз, легко недооценить посадку. Она явно понятия не имела, как ориентироваться в замке, двери или лестнице, так что его помощь была оправдана сверх хороших манер. Хотя их у него было предостаточно.
   Я выскользнул с другой стороны, закрыл дверь. Свет в салоне погас, когда Реми, выйдя из грузовика, закрыл свой и нажал на пульт. Я отошел на несколько шагов, посмотрел за скромную часовню на сгрудившиеся вершины и позволил себе идти, позволить себе протянуть руку, чтобы ощутить то, что можно было ощутить.
   Под полной луной, в тишине ночи я почувствовал, как появляются краски. Словно прилив на песке, они нахлынули, ненадолго зацепились, смылись только для того, чтобы быть замененными другими. я закрыл глаза, запрокинул голову и открылся миру.
   Начал с коричневого. Богатство земли, стабильности, дома. Комфорт был здесь. Затем пришел зеленый, для природы, для здоровья. Здесь не было ни срыва, ни кояанискаци - и не потому, что на страже стояла переосвященная часовня. Пики Сан-Франциско были священными для коренных американцев. Здесь гуляли гааны , горные духи. Никакая одиночная религия не имела здесь приоритета.
   Синий просачивался внутрь, оттесняя зеленый в сторону. Небо и вода, гармония и единство. Спокойствие.
   Я услышал ее голос. Я слышал, как она что-то спросила у Реми. Я почувствовал, как она приближается ко мне.
   Я поднял руку и остановил ее. Она стояла под луной, украшенная ее светом. Я почувствовал фиолетовый, богатый и королевский. Мощная смесь благородства, тайны, трансформации. И, наконец, о трауре.
   Я открыл глаза. Она ждала, пока я заговорю. Я не мог найти дипломатию, не мог призвать к сочувствию. Мои слова были оружием, и я не мог найти способа отвернуть лезвие. "Кто-то умер".
   Лунный свет блеснул на слезе, навернувшейся на один бледный глаз. "Мой брат. Это была тяжелая смерть. В этом нет чести. Только бесчестие. Поверженный герой. Я сказал им. Я предупредил их. Поверь , я умоляла. Но ни один из них не стал бы. Никто из них. Умереть в бою - великий поступок. Быть обесчещенным так после смерти. . ". Но она замолчала и не закончила или не смогла договорить.
   А ее брат теперь тоже тень? А с Киа. Умбра . _
   Я отошел от нее, ближе к часовне. Пришлось, собраться, подумать самой. И тут мое бедро задергалось, Я споткнулся, но поймал себя на паре прыжков на одной ноге.
   - Это было изящно, - заметила Реми.
   "Ну, имейте в виду, что я специализировался на книгах, а не на легкой атлетике". На самом деле, в целом я хорошо двигался, имел хорошую гибкость, но не после того, как меня сбросили с велосипеда.
   По крайней мере, это сняло напряжение. Я потянулся к легкости, к легкомыслию, пока цвета не потемнели и не поглотили меня. - Я чувствую это, - сказал я. "Что мы сделали и где, когда мы перепосвятили себя. Если я стою здесь, это просто мир смертных. Но два шага сюда ... - Я взял их, - и я в другом месте. Мы оставляем земной мир позади и стоим на святой земле".
   Реми сделала три шага, остановилась и указала на землю. "Хорошо ли мне здесь? На освященной земле?
   "Ты хороший."
   - Я ничего не чувствую.
   "Поскольку твоя суперсила чувствует демонов, а мы находимся на святой земле, это, наверное, хорошо". Я протянул руку к женщине, сделал жест. "Пойдемте с нами. Это безопасно. Обещаю."
   Часовня представляла собой А-образную раму, построенную узкой и низкой у входа, затем расширялась и поднималась вверх по диагонали, подобно треугольнику, пока не заканчивалась высокими окнами от пола до потолка. Входная дверь с маленьким крестообразным окошком была недостаточно широка, чтобы мы могли пройти бок о бок. Реми пошел первым. Женщина последовала за мной, как я и хотел, а я вошел за ней, тихо закрыв дверь.
   Нет электричества, поэтому нет искусственного освещения. У нас были телефоны и приложения для фонариков, но луны было достаточно. Он освещал огромные окна и заливал интерьер.
   Перед нами сдвоенные ряды садовых скамеек "сидят" на обе стороны скромного прохода шли от двери к окну. Сотни скрепленных скобками заметок и письменных молитв посетителей свисали, как бледные бабочки, с крыши, покрывая деревянные стены. А в широком конце часовни, над алтарем, висячий крест казался черным на фоне стекла, если не считать лунного света и звезд.
   Ничья была очевидна. Как один, мы втроем прошли по проходу и остановились перед алтарем бок о бок, глядя не на крест, а на обсаженные соснами горы за его пределами, чернеющие на фоне звезд.
   Наконец я нарушил тишину, сбросил вес лунного света и посмотрел на Реми по другую сторону от женщины. - Значит, мы должны просто болтаться здесь, пока дедушка не решит показать свое лицо?
   Но ответил кто-то, кроме Реми, незнакомым женским голосом. - Его не пригласили.
   Реми и я развернулись, и к тому времени, когда мы встретились с ней, оружие уже было в наших руках.
   Я ничего не мог поделать. Моим рефлексом было закричать на ангела. - Перестань так делать , Грег! Перестаньте появляться без предупреждения!" Я широко раскинул руки. "Я уже стрелял в тебя один раз, и это было пять выстрелов в центр тяжести; хочешь, чтобы я сделал это снова?"
   Три раза. Три раза она делала это, черт возьми. Я сунул пистолет обратно в кобуру.
   Но молодая женщина между нами, которую мы отдали под нашу опеку, сделала шаг назад к алтарю. Она произнесла одно слово чуть громче шепота: " Анхелиафорос. "
   Новоприбывший остановился прямо у двери, позволив ей закрыться за ней. Черные волосы были подстрижены прямо у подбородка, такая же острая линия проходила по лбу. Черная одежда. Черные азиатские глаза. На данный момент бескрылый, но это может измениться.
   Я посмотрел на нее. - Ты привел нас сюда?
   - Меня зовут Амбриэль, - раздражённо поправил Григорий Грег. "И да. Я сделал."
   "Почему?" - спросил Реми. "Ты ангел, а не демон; Вы можете зайти в зоопарк. Зачем звать нас сюда?
   Ее рот превратился в мрачную линию. - Потому что это здание воняет Барахиилом. Я избегаю его. Я избегаю его всегда, всеми способами. Я не доверяю ему. Я слишком хорошо его знаю. Поэтому я позвал тебя сюда".
   - Кто такой Барахиэль? Я попросил.
   Она бросила взгляд на Реми, потом снова на меня. "Вы ведете себя как дети, даже как взрослые, и называете его "дедушкой". Барахиэль - его настоящее имя. Он называет себя главой ангелов-хранителей.
   - Это его ангельское имя? Я попросил.
   Растяжка Реми была тихой, но отчетливой. "Мэм, я полагаю, вы можете изменить свои слова и тон. Потому что мы можем затеять спор, ты и я, если ты будешь продолжать в такой невежливой манере.
   Выражение ее лица олицетворяло полное презрение. "Я скажу то, что скажу. Я знаю, что он для тебя. Я знаю, что он сделал с тобой. Она остановила меня проницательным взглядом. - Но вспомни, как я предупреждал тебя, что не все ангелы хотят одного и того же. Подозревать всех. Война не то, чем кажется. Добро против Зла - это упрощенно. Детский. Небеса не свет. Ад - это не тьма. Все они серого цвета, а мы живем между ними".
   Я сделал шаг в сторону, увеличив расстояние между избитой молодой женщиной и мной, чтобы у меня было место для движения. Оружие не сработало бы против ангелов, даже с благословленными дыханием серебряными пулями или железным порошком - Грег был тем, кто сказал мне это, и доказал это в Вупатках, пережив мои пять лет. пули - но я подумал, что мне, возможно, придется двигаться, даже если это не для того, чтобы стрелять. Реми сделала то же самое слева от женщины. Никто из нас понятия не имел, что происходит, но я очень ясно помнил, что дедушка был поклонником этого Григория не больше, чем она его.
   Теперь темные глаза Грега смотрели на женщину между нами. Я знал, что она видела: плохо сидящую одежду, босые ноги, опухшее лицо, синяки. Пряди волнистых светлых волос, граничащих с локонами.
   Снаружи часовни я услышал звук, от которого волосы на моем теле буквально встали дыбом. Это был чисто атавистический звук, глубокий, тяжелый звук, повышающийся по высоте, пока не превратился в пронзительный, пронзительный визг. Звук повторился, и к нему присоединился второй голос. Потом третий.
   Пистолет снова вышел. "Что это за фигня?" Я раздвинул и уперся ногами. - Что это и сколько их?
   - Я насчитала три, - сказала Реми.
   Тройные рычания, тройные визги. Без лая. Только тот ужасный звук, который издает разъяренная собака, когда он становится диким в одно мгновение, когда он рычит на вдохе и рычит на выдохе, звук и дыхание перерезают ему горло, когда все зубы обнажаются, и выделяется слюна. Этот дикий, первобытный звук чистого хищника.
   - Он пришел за ней, - сказал Грег. Она прошла часть прохода, мельком взглянула на крест, висевший высоко над нашими головами у окна. Она прошла дальше в лунный свет, остановилась в двух шагах от нас, протянула руки к женщине.
   На языке, которого я не знал, Григорий говорил с ней с явной добротой, поддержкой, обещанием. Молодая женщина вырвалась из-под физической защиты, предложенной Реми и мной, сделав два шага к ангелу.
   Она встала на колени. Затем распростерлась и схватила Грега за лодыжки. " Анхелиафорос".
   Григорий наклонился, поднял ее. Грег положил ее руки по обе стороны от лица женщины, долго изучал ее, словно читая ее глаза, затем наклонился вперед, все еще удерживая вес ее головы, и запечатлел долгий поцелуй на ее лбу. - Будь тем, кто ты есть, - сказал ей Амбриэль, по-прежнему прижимая губы ко лбу. "Будь дочерью короля, говори правду".
   Амбриэль повернул женщину лицом к нам. Прошли синяки, отеки. Опухший глаз был целым. Ее челюсть теперь была чистой, чистая широкая линия. Прямой нос гармонировал с высокими изгибами ее скул, линия бровей над двумя бледно-голубыми глазами.
   Она не была красивой. Кости были слишком крепкими. Но это было лицо, которое никто не мог забыть.
   Зверь за дверью взвизгнул.
   Грег кивнул. - Он знает, кто она, и пришел за ней. Ее лицо было мрачным. - Я не ожидал этого так скоро.
   Реми: "Кто там? Демон?
   Я: "Кто она ? Она никогда не говорила нам.
   Первым ответил Реми Григорий. - Его зовут Цербер.
   Я в шоке уставился на нее. - Трехглавая собака Аида? С чего бы ему гнаться за ней ? Кто она?"
   Амбриэль сказал: "Ее зовут Кассандра".
   "Поверьте", - сказала женщина. "Город падет, и королевство тоже. Остерегаться! Не вводите в ворота коня с греками в чреве. Дайте мне топор, и я разрублю его на части. Полагать! Я говорю правду! "
   "Иисус." Я едва мог говорить. - Она говорит о троянском коне!
   "И падение Трои". Реми покачал головой. "Кассандра действительно предсказала это, но никто не послушал".
   - Проклят Аполлоном всегда говорить правду, - сказал Амбриэль, - и никогда не верить. Она посмотрела на Реми, потом снова на меня. "Аид здесь, на земле".
   За пределами маленькой часовни завопил его трехголовый монстр.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
   яждал, что Грег скажет больше. Она не. В конце концов я раздраженно покачал головой, убрал пистолет, вернулся к двери и, прищурившись, посмотрел в темноту в крестообразное окно. Защитил глаза от лунного света внутри и попытался увидеть Цербера. Не могла. Хотя слышал его. Его голос был душераздирающим.
   - Технически, - я отвернулась от двери и посмотрела на Грега, Реми и Кассандру, стоявших у алтаря, - мы действительно можем выйти на улицу и все будет в порядке. В пределах допустимого".
   Реми чуть повысил голос. "Хочешь выйти на улицу, чтобы встретиться с трехголовым псом-монстром?"
   "Эй, не забудь про змею вместо хвостовой части".
   Реми был ошеломлен. - Настоящая змея?
   "Настоящая змея". Я брел обратно по проходу, засунув пальцы обеих рук в узкие передние карманы. "Цербер был потомком Ехидны и Тифона. Ехидна была наполовину змеей, а у Тифона, в зависимости от того, на какую версию вы подписываетесь, из его тела росло несколько змей. А также сто голов, включая дракона. Так что да, Цербер идет за змеиным хвостом, если честно.
   Позади Реми яркая луна отбрасывала достаточно света. через большие окна я мог видеть выражение его лица, когда он прикидывал, верить мне или нет.
   Я ткнул указательным пальцем в воздух. - Но я имел в виду, что он не может проникнуть внутрь барьера расстояния, который мы воздвигли, когда повторно освятили это место. А это значит, что мы можем выйти на улицу и по-настоящему снять эту штуку с близкого расстояния, не рискуя собой. Мне нравятся эти шансы. Итак, у меня в ружье есть серебро и железо. Ты?"
   "То же самое, пули калибра .45 и патроны .410. Убьют ли его?
   - В историях ничего не сказано, - признал я, - но сценаристы ничего не знали о порохе, пулях и ружьях, так что вполне возможно, что одних патронов достаточно, чтобы убить его. должно быть достаточно, чтобы убить его, если мы попадем в обычные места: глаза, мозг, сердце, может быть, пойдем и по внутренним органам".
   "Он умер в рассказах? Если это так, возможно, нам следует использовать ту же тактику.
   Я поморщился. - На самом деле нет, не знал. Или так сказали писатели; но они не согласны". Мне казалось, что я вернулся к своим ученикам. "В качестве последнего из своих Двенадцати подвигов Геракл отправился в подземный мир, чтобы захватить Цербера, и Аид разрешил битву до тех пор, пока Геракл не использовал оружие, с которым он пришел. Конечно, Геракл сам был полубогом и сильнейшим человеком в мире, поэтому он одолел Цербера голыми руками и поднял его наверх, чтобы доказать свое мастерство. Тогда Геракл либо отправил его обратно в Аид, либо Цербер спасся сам и вернулся обратно. Но я говорю, что мы перепишем сценарий и убьем этого ублюдка навсегда. Тем более, что никто из нас не Геракл. Или Кевина Сорбо, если уж на то пошло, который играл его на телевидении. Ты смотрел этот сериал?"
   "Я сделал. Хотя я признаю, что Зена, Королева Воинов, мне больше нравится.
   "Что не нравится?" Я посмотрел на Кассандру, которая отошла от нас и села одна на одну из скамеек в саду. Затем я проверил Грега, который все еще молча стоял перед алтарем, не обращая внимания на Реми и меня, когда она наблюдала за Кассандрой с выражением легкого сожаления. Я подошел ближе к ней.
   "Итак, каково ваше предложение? Про монстра я имею ввиду не отменённые сериалы. И почему ты притворился дедушкой и сказал нам привести сюда Кассандру?
   "Я не притворялась кем-то, - сказала она. - Ты поторопился с выводами.
   - Тогда позвольте мне перефразировать: почему вы, как и вы сами, сказали нам привести сюда Кассандру?
   Грег высоко поднял ее голову, из-за чего ее подбородок упрямо дернулся. "У меня есть задача".
   " Какое задание?"
   - Дело ангелов, - сказала она и явно не собиралась больше ничего говорить.
   Я сдалась и провела рукой по воздуху широким пренебрежительным жестом. "В порядке Хорошо; неважно. Суть в том, что вы знали, что Кассандра была с нами, и манипулировали событиями, чтобы убедиться, что мы привели ее сюда. Теперь я хочу знать, почему".
   - Ты не можешь защитить ее, - сказал ангел. "Не против бога".
   "Почему бы не встретиться в церкви в городе?"
   "Они горят. Здесь безопасно. Вот сила веры белого человека и коренных американцев".
   За дверью, в темноте, закричал Цербер. Звук поднялся по шкале до пронзительной окрестности. - Мне это не кажется безопасным.
   "Он не может войти. Это безопасность".
   Ну, да. Вроде, как бы, что-то вроде. Однако довольно ограниченный.
   - Она нужна Аиду, - сказал Грег, - и вы двое не можете ее защитить.
   "Ну, кое-что из этого мы уже сделали", - заметил я, думая о том, как я спас ее в торговом центре.
   - Неадекватно, - уточнила она точным произношением. "Не против Аида. Он бог. Ваша работа - справляться с демонами и существами, которых они оживляют или в которых обитают".
   - АААААААААААААААААААААААААААА, - интонация Реми повысилась, а затем упала в преувеличенном тоне открытия. "Мы сидим за детским столом, не так ли? Разрешено выходить после ужина и играть с демонами, но только не с большими шляпами, взрослыми богами?
   Я задавался вопросом, могут ли ангелы страдать запорами, или у Грега была какая-то другая причина всегда быть в скверном настроении. "Аид сдирал плоть с твоих костей, - сказала она, - а затем раскалывал их, чтобы высосать мозг. О, будь моим гостем. Следуйте за своим питомцем обратно в подземный мир. Пока Аид обедает всем остальным, Цербер съест вашу печень.
   Драматический и графический. В ответ я махнул указательным пальцем в воздухе. "Не есть печень, не грызть кости. Наша работа - спасать мир, верно? Ну, ладно, одну крохотную порцию, раз уж мы только что родившиеся новички. Для меня это означает уничтожить как можно больше вражеских комбатантов. Какая вам разница, если мы справимся? Не могли бы вы поблагодарить нас? А если бы мы погибли, вы, вероятно, даже не узнали бы об этом и упустили бы шанс позлорадствовать.
   Она сжала губы в прямую, плоскую линию раздражения. "Я не хочу, чтобы кто-то из детей умер. Дети должны расти без насилия, должным образом обучаться, прежде чем им будет назначена миссия и территория".
   Я фыркнул про себя. Heaven очень походил на национальный конгломерат с торговым персоналом.
   Реми кивнул. "Дети как на небесах? Не люди, верно?
   - Люди не способны сражаться, - ответила она. - Я уже говорил вам раньше - люди будут побочным ущербом. Пришло время познакомить вас с правдой ваших рождений, ваших даров, да. Но Барахиэль ускорил ваше развертывание в своих целях. Слишком рано, и из-за этого вы в опасности. Вот почему ваши способности не проявились в полной мере, вот почему вы не можете на них положиться. Вы оба уязвимы. Хрупкий, в каком-то смысле. Она протянула руку и указала на дверь. "Защита обряда пока держится, но она слаба, потому что дары твоей сущности пока еще слабы".
   - Я думал, ты сказал, что здесь мы в безопасности.
   " Внутри , да. Но буфер снаружи выйдет из строя. Кто-то выше в иерархии, кто-то сильнее, должен присматривать за ним".
   - Тогда сделай это, - бросил я вызов. "Ты - ангел. Иди туда и укрепи обереги или что там еще, и уничтожь Цербера для нас. Тогда мы все сможем пойти домой и лечь спать, поспать неделю".
   Грег снова поднял голову. - Я не буду делать ни того, ни другого.
   "Почему?" - спросил Реми. - Ты сказал, что не хочешь, чтобы мы умерли, так что, если ты взорвешь этого трехголового зверя, как ты взорвал черную собаку в Вупатках? Тогда наши хрупкие цветочки не погибнут, и Аид не убьет Кассандру.
   - Аид не хочет убивать Кассандру, - резко сказал Грег. "Он хочет использовать ее. И Барахиэль, и другие тоже.
   Я взглянул на Кассандру. - Как использовать ее?
   Григори слегка покачала головой, словно не веря, что мы могли бы быть настолько плотными. "Она говорит правду власти. Совершенная правда к буквальной силе".
   Наконец то я понял. "Кассандра - разведчик, отправленный вперед для разведки, чтобы принести информацию, необходимую для формулирования или изменения плана сражения. Только это не буквальная разведывательная работа, а видения. Предсказания. Итак, Аид, работающий с Люцифером, хочет ее, и вы говорите, что дедушка хочет ее за то же самое, но вы не согласны с его целями или его методами. Так почему ты здесь? Зачем тебе Кассандра? Какова ваша доля в этом?"
   - Я Швейцария, - сказала она.
   Я моргнул. "Поздравляю. Теперь скажи мне-"
   - Я наблюдатель , - отрезала она, перебивая. "Вот что делает Григорий: мы смотрим . Мы нейтральны". Она долго смотрела на Кассандру, сменила тон на что-то менее напористое, менее гневное. "Я должен убрать ее с небесной шахматной доски. Обеспечьте нейтралитет".
   Реми покачал головой. "В ту минуту, когда вы пытаетесь что-то навязать , вы перестаете быть нейтральным".
   Амбриэль слегка пожала плечами. "Называйте это как хотите. Я здесь, чтобы взять ее с собой, защитить ее. Где ни одна из сторон не может ее использовать. Все раздражение и нетерпение исчезли. То, что я услышал сейчас, было сочувствием. " Проклятием было то, что с ней сделали Аполлон, а потом Аякс. Она уже полусумасшедшая. Если ее используют на войне так, как они хотят ее использовать, они вычерпывают из нее все до последней частички и оставляют после себя только высохшее тело.
   Цербер снова закричал, все три головы дали язык. Теперь, когда я знал, что внешняя защита может не сработать, я чувствовал гораздо большую срочность. Я выхватил пистолет и увидел, как Реми сделала то же самое. Мы посмотрели на Грега.
   Реми сказала: - Ты сказал нам, что мы еще не можем играть с богами. Я бы предположил, что мы еще не готовы играть с их питомцами. Так как насчет того, чтобы вызвать парней и девушек, отвечающих за контроль над животными?
   Она покачала головой.
   Моя очередь. - Снятие Кассандры с доски - это больше, чем наблюдение, и ты также бросаешь нас - двух самых неопытных детей небес, по твоему мнению - на растерзание волкам Люцифера. Потому что Цербер переступит черту, когда обряд провалится, и наши печенки будут поданы на лучшем дьявольском фарфоре.
   Грег долго смотрел на нас обоих. Потом она отошла, протянула руку Кассандре, и когда женщина присоединилась к ней перед алтарем в самом ярком лунном свете, Грег что-то прошептал. Кассандра кивнула.
   Но Кассандра также сказала что-то, чего мы не могли расслышать. Она отвернулась от Грега, подошла ко мне, взяла одну мою руку в свою. Она коснулась черно-серебряного кольца, коротко улыбнулась, а затем встретилась со мной взглядом. "Я не вижу крови, - сказала она, - ни сломанных костей, ни разбитого черепа".
   - Что ж, - сказал я, - это обнадеживающие новости. Как долго должно длиться это счастливое состояние?"
   Ее брови нахмурились, когда она подумала об этом. "Время ускользает от меня, хотя я знаю, что должно произойти".
   - Значит, вы никому не можете достоверно сказать, когда это произойдет?
   Она покачала головой. "Я видел, как город пал. Я видел, что Парис вернет из Спарты страшную женщину, украв ее у Менелая, и сказал Парису, но он отказался меня слушать. Я сказал ему, что город падет, я сказал ему, что Гектор умрет, если женщина вернется. Но он мне не поверил". Слезы навернулись. Она прикрыла их руками, спрятав глаза от меня. Ее голос был неровным и сердитым. "Я предупредил Пэрис. Я предупредил нашего отца. Я предупредил Гектора. Я сказал ему не связываться с Ахиллесом. Я сказал ему."
   Я знал эту историю. Но я не знал, сколько правды написано другими.
   - Я говорила ему, - повторила она, - но он пал перед Ахиллесом, а Ахиллес обесчестил его. Ахиллес уничтожил его".
   Буквально уничтожил его, по словам Гомера и других; Ахиллес тащил тело Гектора за своей колесницей девять дней. - Ты видел все дни? Я попросил. - Все дни бесчестья?
   Она убрала руки от лица. "В дни?"
   Я подумал тогда, может ли Кассандра видеть будущее только волнами видений или фрагментами, а не последовательными сценами. Она говорила о бесчестье, нанесенном Гектору, но наверняка знала бы, как долго Ахиллес издевался над телом, и сказала бы об этом.
   И все же все, что я знал, были рассказы и истории, написанные летописцами, и никто из них не был современником. Мне было интересно, что они сделали не так, и что Кассандра могла забыть.
   "Его тело исцелилось", - сказал я ей. - Твой отец заплатил ахейцам за тело сына, и когда оно вернулось домой, в Трою, боги позаботились о том, чтобы Гектор снова был цел и чист.
   Ее глаза были широко раскрыты, зрачки расширены в приглушенном свете. "Я такого не видел! Откуда ты знаешь?"
   - Я живу в другое время, - сказал я. "В более позднее время".
   Она кивнула. "Я знаю это. У ваших колесниц нет лошадей.
   Это заставило меня немного улыбнуться; мощность двигателя по-прежнему измерялась количеством лошадей в уравнении. - В мое время о твоем городе, об Ахиллесе, Гекторе и, ну, о Елене Троянской рассказывают великие истории, сказки.
   - Она была не из Трои, - отрезала Кассандра. "Женщина была спартанкой . Она никогда не была из Трои.
   Я решил не сообщать Кассандре, что история Париса и Елены считается одним из величайших романов в истории, а к имени Елены навсегда прибавлено слово "Троя" .
   Но ее внимание переключилось. "Тело моего брата было чистым и целым?"
   "Это было. Ему были даны обряды похорон, достойные великого героя, и его похоронили с честью".
   Она была грустна, но выглядела облегченной. "Проклятие Аполлона непостоянно. Это приходит ко мне, но ткацкий станок криво сложен, и вся пряжа спуталась".
   - Кассандра, - резко сказал Грег. Потом смягчила тон, протянула руку. - Мы должны уйти, прежде чем гончая схватит тебя и унесет в Аид.
   Это все было импульсивно. Я только что выболтал это Кассандре до того, как она подошла к Грегу. - Останься, если хочешь. Ты можешь остаться. У вас есть свободный выбор. Не позволяй ей заставить тебя пойти с ней, если ты не хочешь.
   "Держись подальше от этого!" Грег заплакал. "Это слишком много для тебя. Вам не хватает способности понять какую-либо часть ставок! Вы не имеете значения ни для чего, вы двое! Не вмешивайся".
   - Выбор за тобой, - сказал я Кассандре, не обращая внимания на разгневанного ангела.
   Кассандра кивнула, снова взяла меня за руку, сказала что-то по-гречески, затем оставила меня и сразу встала перед Григорием.
   Массивные черные крылья раскрылись, затем закружились вниз и по кругу, перья блестели, как масло. Сначала руки Грега окружили Кассандру, а потом и крылья. Мы увидели еще один проблеск яростных глаз Амбриэль, а затем она поклонилась. голова низко. Перья шевельнулись, крылья сомкнулись. Какое-то время она была совершенно неподвижна, окутанная перьями, а потом крылья откинулись назад.
   Кассандра исчезла.
   Мгновение спустя таким же был и Грег.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
   рЭми и я остались ошеломленными, уставившись на пространство, где только что стояли двое под лунным светом перед крестом и алтарем: Кассандра Троянская - она из двенадцатого или одиннадцатого века до Рождества Христова - и нестареющий ангел.
   Затем Цербер зарычал, завопил и завизжал снаружи, и мы забыли о женщинах и их исчезновении.
   "Ну хорошо тогда." Я попытался внести легкость в безвыходную ситуацию. "Думаю, мы можем сказать, что нас действительно "разозлил" ангел, а не поцеловал. Я предполагаю, что наш следующий шаг - попытаться уничтожить собаку-монстра, прежде чем наша маленькая слабая охрана повторного посвящения не даст сбой - мы такие бесполезные, беспомощные, хрупкие маленькие цветы и все такое.
   - Называется пушечным мясом, - сказал Реми, что-то похожее на его собственный вариант рычания, - и мне не слишком нравится это название. Пришло время доказать, что мы делаем больше, чем считают Григори.
   "Думаю, тогда это можно было бы считать "расскажи и расскажи". Я вытащил из кармана волшебный телефон, проверил сообщения от дедушки, но ничего не нашел. Поэтому я снова позвонил ему, снова не получил ответа, снова оставил сообщение. "Та женщина, за которой мы ухаживали потому что на нее напали? Что ж, это Кассандра Троянская - да, экстрасенс, предсказавший падение города, - и нас обманом заставил привести ее сюда, в маленькую часовню Святого Голубя, этот Григорий, о котором я тебе рассказывал, - имя Амбриэль, помнишь? - и Амбриэль забрал ее. куда-то прочь. Она не твоя поклонница, Амбриэль тоже. Теперь мы застряли здесь, в часовне, а трехголовый Цербер снаружи пытается проникнуть внутрь, чтобы съесть нашу печень, так что нам, как говорит Реми, "может быть", понадобится небольшая помощь. Когда-нибудь этот год будет полезен". Я отключился.
   Брови Реми поднялись. "Я удивлен, что у тебя все это есть до того, как оно отключилось".
   "О, это оборвалось примерно в тот момент, когда я дошел до "Она не твоя поклонница ", но я был в ударе и продолжал. Он знает, где мы сейчас и что произошло, так что, может быть, он придет и спасет нас от большой плохой собаки.
   - Ты не хочешь, чтобы мы попробовали?
   "Конечно я согласен. Но на случай, если мы не сможем его убить, у нас должен быть запасной план. Я открыл револьвер, покрутил цилиндр, убедился, что все в рабочем состоянии, еще раз дунул на него, защелкнул. - Как насчет того, чтобы я сначала сосредоточился на одной из голов, а ты - на теле. После этого каждый сам за себя".
   Реми схватила одну из садовых скамеек и потащила ее к входу. "Мы должны подпереть дверь, дать нам шанс нырнуть внутрь, если до этого дойдет".
   Я смотрю на него косо. - Я почти уверен, что если он пройдет через палату, мы не вернемся внутрь. Мы будем лакомством для собачьей печени.
   - Самый быстрый из нас проберется внутрь, потому что пес первым догонит медленного, - заметила Реми. - А сейчас у тебя заминка в заднице, так что я думаю, что это я буду возвращаться через дверь.
   "Мудак."
   "Да сэр."
   Я поднял подсветку на небесном телефоне. Я не смог найти список приложений, только значки контактов для нескольких человек, один из которых был здесь со мной. - Без фонарика? - пробормотал я. "Можно подумать, что небеса будут освещать землю".
   "Ну, если не так, как сказал Амбриэль, и нет света или тьмы, только серые".
   "Бык".
   "Ну, возможно. Но луна яркая.
   - И он отбрасывает темные тени, - сказал я, - достаточно тяжелые, чтобы можно было спрятаться.
   Реми включил свое приложение. То есть на своем обычном телефоне; мой вернулся в Зоопарк. Я собирался поговорить с дедушкой об установке правильных приложений, а также о мошеннике Григории. Тем временем я открыл дверь, отодвинул ее как можно дальше, толкнул скамью, чтобы она открылась.
   У нас обоих было оружие в руках. Реми встала у двери, прижавшись к стене, и засунула телефон за косяк на вытянутой руке. Я огляделся с другой стороны. Приложение фонарика действительно не было достаточно мощным, чтобы отразить более глубокие тени. Все, что мы видели снаружи, это пикап Реми.
   Который, как мы обнаружили, когда Цербер закричал в небеса, теперь поселился в постели трехголового чудовища со змеиным хвостом размером с немецкого дога. Для всего мира он выглядел как уродливая ранчо-собака, разъезжающая по дому во время работы.
   Реми закричал так громко, что чуть не оторвал мне ухо. "Ты прирожденный-извини-безаккаунт-похожий-на-собаку-убийцу овец! У нас нет кредитных условий, так что вытащите свою задницу из моего грузовика!
   Чтобы подчеркнуть это, он вышел из часовни очень близко к Там, где я указал, начиналась безопасная зона, и три выстрела из порошкового железа 410-го калибра разорвали ее.
   Ну ладно.
   Я присоединился к нему, давая ему возможность двигаться, как он хотел. Но я выбрал патроны 45-го калибра.
   Я попробовал глазами. Пробовал грудь. Реми выстрелил в его тело. Цербер просто стоял там, три пары алых глаз светились, все его чудовищные зубы были оскалены, а его змеиный хвост извивался. Он снова издал этот ужасный рык, затем усилил его до визга, когда все три головы были запрокинуты назад.
   Мы не промахнулись. И монстр не умер. Он не пошел вниз. Он даже не шатался.
   Реми выбросил все ножи, которые у него были. Я видел, как они ударили в упор, и я видел, как они упали.
   Возмущение фактически нейтрализовало страх. Ну, на минутку. Мой голос повысился на октаву. - Что, он в бронежилете?
   И тут Цербер синхронно склонил набок все три головы, словно прислушиваясь к чему-то. Внезапно он перепрыгнул через край кузова грузовика и побежал. К счастью, это было в направлении, уходящем от нас. Последнее, что мы видели, это взмах его змеиного хвоста, когда он бежал под луной, а затем он исчез.
   Ни один хищник не оставит жертву, если он невосприимчив к ее защитным механизмам. Хищник оставляет жертву, если появляется что-то еще большее.
   И тут земля задрожала под нашими ногами.
   Или произойдет землетрясение.
   Я схватил родившегося в Техасе флатландца за руку и потащил его прочь от часовни. Он пошатнулся, через три шага восстановил равновесие, выдернул руку из моей руки и сердито посмотрел на меня. - Какого черта это было?
   Я указал на часовню. "Здания рушатся при землетрясениях. Здания рушатся и после землетрясений, если они достаточно сильные, или повторные толчки".
   Мы повернулись, даже когда рябь стихла и земля затвердела. Это действительно было немного. Просто колчан. Но мы с Реми на всякий случай торчали у входа долгих пять минут - он осмотрел свой грузовик и забрал свои ножи, сказал, что по крайней мере собака не писала в кровать - но мы не услышали ни скрипа перенапряженной деревянной конструкции, ни звука. трескаются каменные полустены, не разбиваются большие окна в дальнем конце часовни.
   Я объявил, что это достаточно безопасно, чтобы вернуться внутрь и проверить. Мне было любопытно, оставил ли уникальный уход Кассандры и Грега что-нибудь, что могло бы сказать нам, куда они ушли, и черт возьми, если бы в лунном свете не было ни единого черного пера.
   - Ха, - сказал я. "Визитная карточка".
   - Или предупреждение.
   - Предупреждение о чем? Я присел на корточки, внимательно изучил перо, не прикасаясь к нему. Нельзя было быть слишком осторожным, тем более, что Грег не был особенно доволен нашим поведением. В конце концов я протянул руку, ткнул в нее пальцем, а затем поднял ее.
   Шесть дюймов в длину, но я знал, что это не самое длинное маховое перо. Чтобы поднять человеческую массу, даже маленькую женщину, крылья должны быть огромными. И в то время как мы видели только предложение и обещание дедушкиных крыльев, Грег полностью развернул свои крылья в Вупатки, и когда она хлопнула ими вместе, это произвело чудовищный удар грома и удар воздуха такой силы, что Реми и я ударились о наши задницы. . Здесь она развернула их, щелкнула, но потом принесла они обвились плотным удушающим клубком вокруг тела Кассандры и ее собственного.
   Моя улыбка была кривой, но она пришла. Перо из крыла ангела . Кто бы это сказал?
   А потом мне удалось порезаться, проверяя край пера, и я объявил Реми, что крылья ангелов в значительной степени представляют собой бритвенные лезвия по краям. Что имело смысл, потому что я помню шорох крыла Шемязаза , скользнувшего по моему носу. Затем я сунул палец в рот.
   Реми поправил шляпу. "Пойдем назад. Нам тут делать нечего. Я бы сказал, что мы должны заново посвящать себя, за исключением того, что Григори, конечно же, не придают значения нашим способностям делать что-либо эффективное. Мы можем сообщить дедушке. Может быть, он сделает это или пришлет кого-нибудь".
   - Да, если он когда-нибудь удосужится перезвонить мне. Я отодвинул садовую скамейку от двери и вернул ее на место. - Знаешь, я был за то, чтобы спать в другом месте, если ты хочешь развлечь Мэри Джейн, но прямо сейчас я просто хочу рухнуть лицом в свою кровать.
   Реми казался удивленным. - Это совершенно великодушно с твоей стороны. Я не думал сегодня вечером, но плюс-минус еще день или два, и я, может быть, подниму тебя на этот вопрос.
   "Я знаю эти вещи". Я поднял перо. - Я твой ведомый.
   Реми закатил глаза. "Пошли, сынок. У нас есть несколько овец для подсчета, даже если это пастбищная местность.
   Мы оба забрались обратно в грузовик, думая о таких вещах, как чудовищные собаки, разгневанные ангелы и очень- очень старая женщина из Трои, затем одновременно натянули ремни безопасности и вставили язычки в приемники.
   Реми поддержала нас, когда я положила перо в бардачок на хранение, пока мы не вернемся в зоопарк. - Большой день, - заметил я, когда Реми свернула на шоссе и тяжелой ногой надавила на педаль газа. "Призрак в овраге, демон-учитель в НАУ, демон-сталкер Молли, Джек Потрошитель, доставляющий почту - или один из его демонов-приспешников - и Кассандра Троянская, предсказывающая мне мою судьбу, плюс разъяренные Григорий и Цербер. "
   - И землетрясение, - добавила Реми.
   "И землетрясение. Я думаю... о черт ... - я напрягся. - Реми ...
   Реми столкнулся с этим. Он просто натолкнулся на то, что это было, потому что не было абсолютно никакого времени, чтобы избежать этого. Я даже не видел его до доли секунды до того, как грузовик вошел в контакт. Это был бурлящий черный силуэт, появившийся из ночи на очень темном шоссе. Эта штука перевернулась к нам через капот и приземлилась прямо на лобовое стекло.
   Однажды я сбил лося, еще в Орегоне. Я был в машине, а не на велосипеде, слава богу, но большой олень залетел мне на капот и врезался в лобовое стекло, пробив в нем дыру. Зубцы одного тяжелого рога едва не задели меня.
   Реми встал на тормоза, чтобы остановить грузовик как можно быстрее, бормоча себе под нос безумные проклятия, когда шины заскрипели, и как только он затормозил, мы достали пистолеты из кобуры и выскочили из соответствующих дверей. Предупреждающий гудок о ключе в замке зажигания при открытых дверях и оставленных включенными фарами динь-динь-динь-динь неоднократно, но мы не обратили на это внимания.
   А потом существо, распластавшееся на капюшоне, шевельнулось, вскочило на ноги, и Шемязаз, сбрасывая плоть и перья в кровавой бойне своего обожженного ада тела, навис над нами со своего насеста. на грузовике. Я увидел стайку светящихся шаров, его стеклянных помощников, которые в волнении двигались вокруг его тела.
   "Где она?" он крикнул. А потом он заревел, раскинув руки. - Где она?
   Я был глубоко сбит с толку . "Где кто?"
   "Где предатель? Я чувствую ее запах на тебе. Где Григорий?
   Реми звучала откровенно раздраженно. - Убирайся к черту с моего грузовика. В нем уже была собака-монстр; нам не нужен и сгоревший ангел. Мы не знаем, куда она пошла. Она просто завернулась в свои крылья, и Скотти отправил ее куда-то".
   Шемяазаз оскалил зубы в широкой безгубой гримасе. - Верни ее!
   - Мы не можем вернуть ее, - объяснил я. "Мы не знаем, как она вообще оказалась здесь. Она пришла, и она ушла. Она не здесь."
   Он раздвинул ноги, поднял руки, расправил изуродованные крылья. Сферы мигали черными, затем белыми. "Я хочу ее. Я хочу ее здесь . Приведи ее ко мне ".
   - Мы не можем, - резко сказала я ему, чувствуя, как вспыхивает мой собственный гнев. - Послушай, мы не заинтересованы в том, что у тебя с ней возникло, но Грег просто приходит и уходит. Мы не можем ей позвонить; ее нет в наших телефонах. Она просто... появляется.
   Внезапно он присел на капот. Он наклонился вперед, опираясь на два колена и одну руку, затем резко обхватил меня сзади за шею и дернул к себе. Его большой палец уселся на мой кадык, и я был почти уверен, что почувствовал коготь. Наши лица были примерно в трех дюймах друг от друга. Он пристально посмотрел мне в глаза.
   Я впервые почувствовал запах серы. Всегда перед запах был сладковатым, приторным, сильным благовонием, как духи на стероидах. Но это были демоны. Шемязаз был ангелом, и я никогда не чувствовал от него ничего, кроме слабого запаха горелого. Но эта вонь была... другой.
   Тон Реми был изысканно разговорчивым. "Я думаю, что мы закончили здесь. Давайте назовем это ночью. Гейб не знает, где она, я не знаю, где она, и ты не знаешь, где она. Между тем, что мы втроем знаем целую кучу ничего особенного, мы не вернем ее сюда. Мы с Гейбом, как заметила сегодня вечером Амбриэль, так же полезны, как сиськи кабана. Так как насчет того, чтобы ты пошел и поискал ее сам, а мы пойдем домой спать?
   Да, это был коготь на кончике большого пальца. Я пришел к такому выводу, потому что он пронзил мою шею. Я выпустил низкий непроизвольный выплеск реакции. Обугленные, но живые пальцы на затылке сжались.
   Реми сделал шаг ближе. - Он не знает...
   Шемязаз взмахнул другой рукой, показывая Реми ладонь. Он ничего не сказал, но Реми остановилась. Я не думал, что это было его решение. Сферы стекались вокруг него, словно удерживая его на месте.
   Ангел снова пристально посмотрел мне в глаза. Я позаботился о том, чтобы встретиться с ним и даже бровью не пошевелить. Не знаю, что Шемязаз увидел в моих глазах, подействовала ли рекомендация Реми, но он меня отпустил. Он улыбнулся, увидев струйку крови, а затем резко оттолкнул меня рукой в грудь. Сделав два длинных шага назад, я восстановил равновесие, прижал руку к горлу и закашлялся.
   - Я хочу ее, - заявил ангел. - Если увидишь ее, возьми ее для меня. Я получу ее". Он соскользнул с грузовика, положил руку снова на меня и еще раз оттолкнул меня на несколько шагов назад. "Привести ее. Приведи ее ко мне".
   Я уставился прямо на него. "Я хрупкий цветок, но самое простое пушечное мясо. Как, черт возьми, я должен найти Григори, если первый и высший из бене ха'элохим не может?
   Пока Шемязаз смотрел на нас обоих, раз за разом раздавался звуковой сигнал о включении зажигания.
   - Я хочу ее, - повторил он.
   - Мы это понимаем, - натянуто сказала Реми, - но мы не знаем, где она .
   Шемязаз, явно все еще разъяренный и расстроенный, втиснулся между нами, отшвырнул нас в сторону в мелкой демонстрации доминирования. Реми и я коротко посмотрели друг на друга, оба в море, затем повернулись, чтобы посмотреть, как сломанный ангел уходит из досягаемости фар. Он исчез во тьме, оставляя за собой мелькающие шары.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
   рЭми и я стояли посреди двухполосной дороги и смотрели вслед уже ушедшему ангелу. Фары освещали нам асфальт, белую краску, желтую краску, зеленые сосны, почерневшие под луной. Реми что-то пробормотал, выдернул ключ из замка зажигания и выключил непрекращающийся гудок, но, не выключив фары, вышел и встал рядом со мной.
   - Итак, - сказал он.
   - Итак, - согласился я.
   Он включил фонарик на своем телефоне. - Позвольте мне взглянуть на вашу шею... - я вздернул подбородок. - ...да, он тебя понял. Но не намного. Повредить?"
   Я поднял палец. "Ангельское перо" еще более болезненно. Я осторожно промокнула шею, но обнаружила только пятно крови на пальцах. "Значит, он хочет Грега по какой-то причине. Какая-то очень важная, сугубо личная причина. И теперь нам поручили найти ее и доставить к нему, несмотря на то, что мы понятия не имеем, где она и как это сделать".
   - Звучит как по мне.
   - Это аризонская версия "Отеля Калифорния", - сказал я. "Всю проверку, но никогда не покидая вещь. Потому что я черт возьми, все запуталось, и мы на темном пустынном шоссе".
   Реми почесал затылок. - Думаю, у дедушки есть еще кое-что спросить. Не только о Кассандре и Амбриэле, но и о Шемиазазе и Амбриэле.
   - Как Мэри Джейн назвала его - Яз? Ну, а почему бы старому доброму Язю самому не поискать ее? Я имею в виду, что он не только ангел, а мы, очевидно, нет, но и Григорий! Как и она.
   - Но он упал. Реми на мгновение обдумал это. "Он был в аду. Друг Люцифера и все такое. Может быть, он действительно не может найти ее. Может быть, он каким-то образом запрещен".
   Я щелкнул пальцами. "Бруно Марс."
   "Какая?"
   "Запомнить? Когда мы впервые встретились с ним? Он сказал это однажды. Песня Бруно Марса. Он заперт на небесах.
   Реми выглядел усталым. "Возможно, мы тоже. Я имею в виду, запертый с небес. Амбриэль ясно дал понять, что мы ни на что не годимся, просто маленькие жучки на ветровом стекле жизни.
   Я бросил на него взгляд. - Это... поэтично.
   "Пойдем." Он указал большим пальцем на грузовик. - Пойдем, вернемся в Зоопарк. Дедушка не звонит нам, но это не значит, что он не навестит нас. И вообще, нам обоим очень нужен сон.
   Я согласился, повернулся, чтобы вернуться к пассажирской стороне, и остановился, потому что Реми, глядя куда-то поверх меня, положила руку мне на руку. "Какая?" Я попросил.
   - Ты это видишь?
   Я повернулся, увидел, издал протяжное " у-у-у" недоверчивого недоверия, а затем добавил: "Это было бы да".
   Бёртон Моссман на своем рыжем коне подъехал к обочине дороги в том направлении, откуда мы только что пришли. У лошади был легкий поворот на шагу и голова, которая свободно покачивалась. Моссман подошёл даже вместе с нами, придержал.
   - Рад снова видеть вас, мальчики, - сказал он. - Думал, ты уже ушел.
   Ни Реми, ни я не могли сразу ничего сказать, просто смотрели на призрачного ковбоя на призрачной лошади. Наконец я наскреб какую-то форму ответа. "Туда и обратно . . . вроде, как бы, что-то вроде."
   Моссман кивнул. - Вы, мальчики, не видели поблизости бродячий скот?
   Я покачал головой. - Всего лишь свободный ангел.
   - И собака, - добавила Реми, - паршивая тварь, ни на что не годная. Вы видели это? Кричит навзрыд " .
   Моссман поерзал в седле. "Скорее всего, койоты. Что ж, если вы не видели скота, я пойду. Он коротко коснулся своей шляпы, щелкнул лошадью.
   Мы с Реми смотрели, как он проезжает мимо и едет по обочине дороги. Он прошел ярдов десять, когда он и его лошадь исчезли.
   Я ткнул пальцем в воздух. "Помнишь, я подсчитывал все, что мы видели сегодня? Немного про сталкера-демона, Джека Потрошителя, Кассандру Троянскую и так далее и тому подобное? Затем вы добавили землетрясение?
   - Я это помню.
   "Нам лучше добавить сгоревшего ангела и повтор ковбоя-призрака и его лошади-призрака". Я направился к грузовику, забрался внутрь. Когда Реми встал с другой стороны консоли, я рывком закрыл дверь и пристегнул ремень безопасности. "Должен сказать, моя жизнь была гораздо менее интересной , в Китайское проклятие вроде как, когда я сидел в тюрьме. И Бог свидетель, в тюрьме были очень, очень странные люди. Но ни один из них не был призраком.
   Реми завел двигатель. - Или разгневанного ангела.
   - Или разгневанного ангела.
  
   -
   яБыло около трех часов ночи, когда мы с Реми подъехали к зоопарку. К счастью, Ганджи дал нам ключи, так что мне не пришлось взламывать вход. Мне удалось споткнуться о порог и прищемить бедро, что доставило мне немало проблем при подъеме по лестнице. Я должен был позволить Реми идти впереди меня, так как я задерживал его.
   На верхней площадке он спросил, все ли со мной в порядке. Я сказал ему, что, конечно, со мной все будет в порядке, а затем похромал в ванную, чтобы достать немного ибупрофена. Я проглотил три, сделал свои дела и, шатаясь, побрел в спальню. Я сбросил ботинки, осторожно выбрался из джинсов, так как меня беспокоили бедро и дорожная сыпь, но я не стал снимать боксеры или футболку.
   Я сказал Реми, что хочу упасть лицом в свою кровать. Что ж, я сдержал свое слово. За исключением того, что я едва устроился с долгим, громким вздохом облегчения, когда в мою дверь постучали костяшками пальцев, она распахнулась, и у меня зажегся свет.
   Я перевернулся, нахмурившись. " Что? "
   Реми пожал плечами. Он все еще был одет, если не считать головы без шапки. - Мэри Джейн здесь нет.
   Я посмотрел на него, потер лоб. Дверь в гостиную была закрыта; Я просто предположил, что она спит там, на диване. "Что ж . . ".
   - Я хотел посмотреть, устроилась ли она, - сказал Реми, возможно, упустив что-то более интимное, но я не стал его об этом спрашивать, - и ее там нет. Диван-кровать разложен и заправлен, рюкзак на месте, но Мэри Джейн нет.
   "Проверь свой телефон".
   "Сделал это. Нада.
   Я села, схватила телефон с тумбочки, теперь полностью заряженный. "Неа." Я нахмурился. - Никаких замечаний, я принимаю.
   - Ни в гостиной, ни в ванной, ни на кухне.
   - Ты звонил Ганджи?
   "Нет ответа."
   Я сел, свесив ноги с кровати. "Мэри Джейн сказала что-то ранее о том, что Ганджи поднимается на гору. Может быть, он все еще там. Или, может быть, он взял Мэри Джейн с собой, чтобы убедиться, что она в безопасности. Я встал, схватил джинсы, натянул их обратно и ботинки. "Пойдем проверим его кабинет за кухней, посмотрим, нет ли там записки".
   До офиса мы не дошли. Снаружи мы обнаружили пару столов и несколько опрокинутых стульев, а также большую дверь, незапертую и приоткрытую на несколько дюймов. Мы не заметили этого, когда свернули на территорию, потому что дверь была открыта лишь частично, и не заметили опрокинутую мебель, потому что лестница находилась позади ниши с бильярдным столом, и мы не пошли дальше.
   - О, нононо , - пробормотала я, в страхе вставая. Я вышел через парадную дверь, чтобы проверить крыльцо и окрестности. Реми поправила столы и стулья и поискала на полу какую-нибудь записку или другой знак.
   Ганджи должен был быть здесь, когда место закрылось. Все столы и стулья были бы поставлены на свои места для следующий день. Это напоминало какую-то ссору, когда кого-то протаскивали сквозь стулья и столы против ее воли.
   Мне не хотелось об этом думать, но я прошел через барную стойку в бэк-офис, боясь того, что могу найти. Но без тел. После быстрой проверки я вышел из офиса на этаж, где Реми все еще проверяла углы. Когда он посмотрел на меня, я покачал головой. "Никакого Ганджи ни в каком виде, никакой записки, которую я смог бы найти".
   - И Мэри Джейн. Реми посмотрела на входную дверь, которую я закрыл. - Знаешь, это может быть любой из них.
   - Любой из кого?
   "Джек Потрошитель, или Шемязаз".
   - Если Потрошитель - демон, он не может войти сюда. Или любой из его маленьких адских миньонов. А Шемязаз?
   Реми кивнул. - Он хочет Амбриэль.
   Я понял, что Реми надеялась, что именно это и произошло, что Келли забрал ангел, а не демонический убийца, убивавший женщин.
   "Среди прочих проблем есть и такая", - сказал я. - Я бы без сожаления отдал Грега Шемязазу в обмен на Мэри Джейн, но мы не знаем, где Грег, как ее найти и как помешать ей использовать ангельскую силу, которая у нее есть, чтобы остановить нас. Насколько я знаю, она могла бы превратить нас в соляной столб.
   "Это был Бог".
   - А Шемязаз не кажется мне вменяемым ни в каком смысле этого слова.
   Тон Реми был резким, лишенным эмоций, потому что он чувствовал слишком много эмоций: "Если Джек Потрошитель нашел способ схватить ее, она, скорее всего, мертва".
   Я знал, что такая возможность вероятна. "Пошла бы она дома по какой-то причине? Она сказала, что у нее нет запасной одежды. Могла ли она подумать, что просто возьмет машину домой, запихнет одежду в сумку и вернется, только чтобы ее похитили?
   "Может быть, так. Но обычно вы не опрокидываете столы и стулья и не оставляете дверь открытой, если собираетесь это сделать.
   Я кивнул. - И она знает, насколько это опасно. Она не дура, как в фильмах, где главная героиня игнорирует предупреждение героя и попадает прямо в ловушку".
   Реми смотрела в пол, размышляя. - Ему пришлось бы послать человека.
   - Или бог.
   Реми поднял голову, нахмурившись. "Какая?"
   "Гандзи здесь. Лили была здесь. Ясно, что боги могут приходить и уходить по желанию. Ганджи и Лили в нашей команде, да, но это не значит, что другие боги не в команде Люцифера. На самом деле, я в этом уверен. Аид здесь. Мифологии многих культур полны богов и богинь, которые трахаются с людьми и даже убивают их. Посмотрите, что Аполлон сделал с Кассандрой только потому, что она не хотела с ним спать. А Гера была закоренелой королевской стервой. В египетской мифологии Апоп был абсолютным злом".
   - Как, черт возьми, мы должны иметь дело с богами? - спросил Реми. "Амбриэль Флэт сказала нам, что мы не можем".
   - Амбриэль сказал нам, что мы не должны , - пояснил я. "Амбриэль, у меня такое впечатление, наверное, считает, что мы не умеем чистить зубы. Но у меня есть идея. Попробуем выследить Шемязаза. Либо она у него, либо нет, а если нет, то он, возможно, захочет помочь нам спасти ее от Джека Потрошителя, который, - я подчеркнул это громко, чтобы смолкнуть, прежде чем он успел ответить, - не собирается убивать ее сразу.
   "Почему бы и нет?"
   "Потому что моя интуиция подсказывает мне, что он предпочел бы, чтобы мы жили в страх перед тем, что он может сделать с ней, что он сделает с ней, и когда он это сделает. Мы не знаем, кто эта женщина на последней фотографии. Он не написал ее имени на обороте; она могла быть кем угодно. Но если у него есть наша Мэри Джейн Келли, значит, у него есть настоящая Мэри Джейн Келли, и я думаю, что он захочет какое-то время продолжать эту уродливую садистскую игру в голову". Я вытащил свой телефон. "Позвоните в Uber, посмотрите, скажут ли они, забрали ли ее. Я позвоню в Lyft, спрошу так же. Тогда мы попробуем таксомоторные компании".
   Реми покачал головой. "Они ничего нам не скажут из-за законов о конфиденциальности".
   Я широко улыбнулась ему. "Мой папа полицейский; Я знаю, что сказать, чтобы звучать убедительно. Вы, с другой стороны, вероятно, можете быть техасским рейнджером, чья дочь сбежала, и он справляется с этим самостоятельно. Будь креативным. Импровизировать." Я сделал паузу. "Ты учишься тому, как быть действительно хорошим в этом, в тюрьме".
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
   ВтХотя мы оба уклонялись от обсуждения того, похитил ли Келли Джек Потрошитель, тем не менее такая возможность существовала. Поэтому мы позвонили в больницы. Однако я отказался звонить в полицию. Слишком легко споткнуться. Пока полиция не примет заявление о пропаже человека, им понадобится наша контактная информация. И если мы подделаем это, и если случится худшее, и Келли окажется мертвой, это поднимет тревожный сигнал о нас . В любом случае, они не собирались сообщать нам, нашли ли тело. А так как мы до сих пор не смогли связаться с дедушкой, мы не могли рассчитывать на то, что он вытащит нас из каких-либо официальных неприятностей.
   Как бы то ни было, все, что мы пробовали, сводилось к одному и тому же ответу: никто ничего не знал о Мэри Джейн Келли. Ни райдшеринга, ни таксистов, ни даже зарегистрированного контакта. Что оставило нас обсуждать наши следующие шаги.
   - Нам нужно подняться на гору, - сказала Реми. - Если она у Шемязаза, держу пари, он отвезет ее туда.
   - Почему на гору?
   - Насколько нам известно, он был в двух местах во Флагстаффе: здесь, в зоопарке, и на горе. Ганджи отвел его туда в первую ночь - чтобы успокоить, сказал он, помнишь? И именно там Яз познакомилась с Мэри Джейн".
   "Под дождем и градом". Я кивнул. "Хорошая точка зрения. К тому же, если это Джек, он найдет нас , и этого будет достаточно. Я даже не хотел думать о том, что Потрошитель может сделать с Келли, если решит расширить свою игру и оставить ее в живых только для того, чтобы с ней поиграть. - Но мы не знаем, куда на горе Ганджи мог забрать Яз. Я думаю, он сказал, что там есть пещеры, не так ли? Это было бы идеально для того, чтобы спрятать как Мэри Джейн, так и себя.
   "Кроме того, мы не знаем, где сейчас находится Ганджи на горе ", - сказала Реми. - Но мы знаем, что отсюда он идет к подножию горы, так что это отправная точка. Я подгоню нас так близко, как смогу, и оттуда мы начнем.
   " Или мы можем вернуться к началу тропы возле лагеря для автофургонов, пройти по размеченным тропам, чтобы облегчить себе задачу, а затем свернуть с тропы, чтобы найти ее. Мы поднялись туда, когда встретили ее.
   Он подумал и согласился. "Я проверю карты в Интернете", - сказал он. "Это организованная система маршрутов - там будут топографические карты и прочее. Пещеры будут отмечены.
   Я выдвинул предложение подождать до рассвета, но ожидал, что оно будет отклонено. И был. Реми отметила, что до восхода солнца может быть часа три-четыре, и мы не только могли бы хорошо начать, если бы ушли сейчас, но и чем дольше мы ждали бы, тем в большей опасности она была бы. все, что может оказаться полезным при восхождении на гору ночью.
   Мы вооружились оружием, сверхмощными фонарями, парой раций с креплением на ремень - может быть, это было излишеством, так как у каждого из нас было по два телефона, но сотовые телефоны имеют привычку сбрасывать звонки - а также прихватили куртки, плюс нашли скромную сумку для снаряжения и засунули в нее как можно больше средств первой помощи, а также пару бутылок с водой и энергетических батончиков.
   "Чувак, если бы мы знали, что может навредить ангелу". Я сунул в карман куртки пару запасных батареек для фонаря. "Что звучит чертовски кровожадно, но эй. Мысленно Яз не в себе, и он вполне может причинить ей вред, даже не желая этого.
   - Знаешь, он может быть даже родственником.
   Пока я писал записку для Ганджи, я не обратил на Реми особого внимания. - Кто, Шемязаз?
   "Да."
   - Наш родственник?
   "Вы совсем забыли о том, что мы являемся потомками небесной энергии? Как и он. Просто чертовски много старой энергии".
   Я нацарапал свое имя внизу записки. "Что ж. Наверное. О чем странно думать. Мы связаны со всеми ангелами? У них есть сезон нереста? Спящий режим? Школьный выпускной? Мы все выбираемся из капсул, как Нео в "Матрице "?"
   "Нет, наши маленькие искорки всаживали в болезненных новорождённых, помнишь? И я не думаю, что наши мамы считали себя стаями.
   Умирающие новорождённые, которые до сих пор оставляли меня немного нервным. Дедушка ясно дал понять, что младенцы, рожденные людьми, не выживут, возможно, даже не проживут и часа, и что, когда родители молились о божественном заступничестве, как почти все они, их молитвы были услышаны. Они вырастили здоровых младенцев до совершеннолетия, а потом нас призвали в небесное воинство.
   Я толкнул сетчатую дверь. - Думаю, мы тоже спящие агенты.
   Реми последовал за мной. "Какая?"
   "Спящие агенты. Вы сказали, что, возможно, некоторые демоны здесь, на земле, просто околачиваются, ожидая сигнала, чтобы выйти в эфир. Что ж, вы можете сказать то же самое о нас. Потому что мы с тобой точно не знали ни черта о том, что мы рождены на небесах, или о том, что нас призовут к оружию, до нескольких ночей назад. А теперь мы бегаем вокруг взрывающихся черных псов, сжигая останки тараканьих демонов страшной силой нашей слюны, и на нас орет Швейцария".
   Реми заперла дверь. Его голос стал высоким. " Швейцария? "
   - Грег, - сказал я. - Нейтрально, помнишь?
   "Ой. Ага."
   - Хотя наименее нейтральный, нейтральный, которого я когда-либо видел, куда-то тащит Кассандру.
   Мы сложили все наши лишние вещи на половицы заднего сиденья, устроились поудобнее, и Реми завел грузовик. - Что она сказала там, в часовне?
   "Кто, Грег? Ничего особенно приятного.
   - Нет, Кассандра. Она что-то сказала тебе, помнишь? Она подошла попрощаться, что-то насчет того, что твой череп не сломается в ближайшем будущем.
   "Ой." Я нахмурился. "Я не знаю, что она сказала. Это было на греческом языке. Я думаю, это был греческий. Я не думаю, что это звучало по-латыни. Черт, иногда мы слышали Лили и Ганджи на английском, а иногда на их родных языках. Теперь Шемязаз и Кассандра. Еще один вопрос у меня к дедушке. Думаю, сейчас я был на двадцати миллионах. Я пытался вспомнить слоги. "Что-то вроде этого . . . гинеколог . . . аллергии ". Я покачал головой. - У меня ничего нет.
   Реми свернула на шоссе 66. - "Эйхе ои теои сас досоун кали гинайка, полла пайдиа афтонес каллиергеис, плуто, тими, софия, оморфия, кали йгейа ?"
   Я пожал плечами. - Без понятия, чувак. Ты потерял меня примерно через четыре слова. Хотя звучит немного похоже.
   "Пусть боги даруют тебе хорошую жену, много дети, обильные урожаи, богатство, честь, мудрость, красота, крепкое здоровье". Это древнегреческое благословение, евлогия. Итак, вы Макариос. Благословенный."
   "Холодные бобы."
   "Конечно, чтобы быть Макариосом , ты должен быть мертвым".
   Я повернул голову, чтобы посмотреть на него. "Она желала мне смерти? Что случилось с отсутствием сокрушения черепа?
   Реми была красноречива . "Я думаю, что это больше похоже на благословение перед игрой. Знаете, на тот случай, если случится что-то плохое, например, звездный квотербек сломает ногу в середине игры в Суперкубке".
   "Веселая картинка".
   Он пожал плечами. "Воинам полагалась смерть, и если они жили хорошо и умирали храбро, боги вознаграждали их. Это последовательная система верований в большинстве культур по всему миру. Я имею в виду, Валгалла отличный пример. А помнишь спартанскую поговорку?
   Я сделал. "Вернись со своим щитом или на нем".
   - Значит, Кассандра прекрасно понимает, что мы участвуем в битве, на пороге чего-то большего, чем мы сами. Вы, можно сказать, "помогли ей", найдя ее, доставив в безопасное место. Она благодарна. Дал тебе благословение".
   Я кивнул, когда Реми свернула в полосу левого поворота. - Жаль, что Грег утащил ее так рано. Я хотел бы поговорить с ней о том, какие части греческой мифологии - это всего лишь мифы, а какие - частичная правда".
   Я вспомнил молодую женщину, вылезшую из синяков, крови, опухшей челюсти. Я вспомнил гордость, уверенность в том, что она знала, разочарование, даже гнев, что никто ей не поверит.
   Кассандра могла предотвратить Троянскую войну. Если бы Париж поверил своей сестре, если бы над ней не издевались, если бы ее не отвергли как "тронутую богом", как она выразилась, не заперли, не наказали, не изнасиловали... . . тогда можно было бы избежать Троянской войны. Елена осталась бы Еленой Спартанской , женой царя Менелая и, возможно, никогда не известной современному миру. Ни Агамемнона с его огромным флотом в Эгейском море, ни Троянского коня, ни разграбления города.
   Нашел бы Генрих Шлиман руины Трои в 1870 году, если бы не такая история, которая привела бы к многочисленным раскопкам? Были бы руины, если бы к предупреждениям Кассандры прислушались? Конечно, " Илиада " Гомера была бы существенно иной.
   Но это была греческая мифология . Мифология сама по себе не является основой реальной истории. Тем не менее, благодаря открытию Шлимана, некоторые теперь поверили в историческую подоплеку этих историй.
   Черт, мы имели дело с ангелами . Почему Кассандра не рассказала правду о Трое? Почему она не настоящая? Как Робин Гуд, как король Артур. . . вымышленные рассказы о составных персонажах, основанные на ядрах исторических фактов. Но правда в сказках.
   Ее ледяные голубые глаза, когда она держала меня за руку и смотрела на меня, были полны уверенности. Цели. Женщине дали подарок, как и мне. Я знал, что я чувствовал, когда мои чувства ожили в мире. Это наполнило меня. Это не было ложью.
   Она дала мне свое благословение. Она дала мне свое доверие. Кассандра была женщиной, над которой издевались, которую посадили в тюрьму. Доверие к преданным - это не то, что они делают легкомысленно. Если она вообще это сделала.
   Реми вернул меня к моменту. - Если бы она могла сказать тебе... ты бы захотел узнать, что ждет впереди?
   Я закусил губу, когда подумал об этом. "Я не уверен, что хотел бы знать, что ждет впереди. Во-первых, то, что она видит, не совсем надежно, потому что оно фрагментарно. Но я просто думаю, что лучше буду принимать жизнь такой, какая она есть".
   Въезд на стоянку был закрыт. Реми просто подъехала к забору и припарковалась; мы могли перелезть через неколючий трехпроволочный забор. "Но зная заранее, вы можете привести свои дела в порядок".
   Я посмотрел на него. - Ты привел свои дела в порядок, когда дедушка велел тебе приехать во Флагстафф без предварительного предупреждения и без объяснения причин? Держу пари, что нет.
   Реми вытащила ключ и уставилась в лобовое стекло, как будто погрузившись в свои мысли. Затем он посмотрел на меня. "Если бы я вообще знал, к чему мы идем, самое меньшее, что я сделал бы, это попрощался с моей маленькой девочкой".
  
   -
   ТТропа была еще местами грязная, остатки утреннего града и грозы. Из-за подлеска и валежника почва оставалась влажной, а местами и скользкой. Ребристые подошвы на моих ботинках здорово помогали, но только до тех пор, пока каналы не забились грязью. Тогда мне было не лучше, чем Реми в его ковбойских сапогах на гладкой подошве.
   Я не был уверен в правилах походов по обозначенным тропам за запертыми воротами, хотя я думаю, что если что-то случится, мы будем нести юридическую ответственность.
   Поскольку луна была полной, мы сначала избегали использования фонариков и фонарей. Но без него было труднее увидеть некоторые изгибы и повороты. Как только мы поднялись выше, намного выше парковки и дороги, и искали пещеры, мы использовали искусственный свет.
   Мы только что достигли двойного парада незрелых дубов. след, когда искры погасли в моих глазах. Яркие вспышки света и странная пульсирующая боль, сопровождающая каждый яркий укол. Широко открыть глаза или прищуриться не имело никакого значения. За вспышками просачивались цвета. Красное по краям, красное, просачивающееся из теней. Красный в своей негативной символике.
   Я остановился. В моем воображении красный цвет растекался по полу, как краска. Или кровь.
   Я сказал: "Подожди..."
   Но Реми не слышал.
   Белые точки мерцали алым, напоминая мне шары, сопровождавшие Шемязаза той ночью в Зоопарке.
   "Гейб? Вы идете?"
   Я дважды сильно моргнул, потом еще дважды. Красное утекло. Больше никаких уколов, никаких вспышек. Ночь была снова ночью, темнота, смягченная лунным светом, а не красной краской или кровью.
   "Ага." Я нахмурился, осторожно ставя ботинки. "Да, я в порядке. Просто... наверное, высота. Все еще." Я снова двигался, неуклонно идя за Реми. "Сколько времени нужно , чтобы приспособиться?"
   Реми повернул голову, чтобы что-то сказать через его плечо. "Думаю, это зависит от того, насколько высоко. Я знаю, что альпинисты на Эвересте проводят от тридцати до сорока дней, прежде чем попытаются взойти на вершину".
   - Но Эверест выше двадцати девяти тысяч футов! Это что? - семь тысяч? Вы читали обо всем этом".
   "Где мы были, когда встретили Мэри Джейн? Около девяти тысяч. Самые высокие пики достигают двенадцати.
   "Ой. Ну, да. Может быть, еще несколько дней, чтобы приспособиться". Я уже запыхался. "Заставляет меня чувствовать себя старым".
   Внезапно перед моим взором пронеслась красная полоса. Внутри моего глазного яблока я почувствовал что-то вроде лопнувшей резинки. Он замигал белым, затем красным. Еще один щелчок, и что-то вроде кожи, сдираемой с внутренней части моего глазного яблока.
   - Подожди, - позвал я. "Подожди минутку." Я закрыл правый глаз, стоял неподвижно. Левым глазом я смотрел, как Реми возвращается по тропе.
   "Как дела?"
   "Вспышки света". Я снова сильно моргнул. Я посмотрел на Реми, расширил глаза, позволив векам вернуться в нормальное состояние. Все было хорошо еще раз. Обычный. "Кажется, теперь все в порядке. Ты что-нибудь видишь?
   "Неа. Но если вам нужно, вы можете вернуться вниз. Возможно, это высота.
   "Ты поднимаешься, я поднимаюсь. Я спускаюсь, ты спускаешься. Вы не можете сделать это в одиночку. Я знаю, ты хочешь посмотреть, есть ли она у Шемязаза, но ты пойдешь не один. Мы не занимаемся кино". Я вернул себя в движение, фактически обогнал его. - Давай, пошли.
   "Мы не рискуем вашим зрением".
   Теперь я был перед Реми, моргая в темноте. "Я не думаю, что это мои глаза. Я думаю, что делаю свое дело. Тебе известно."
   - Что-то чувствует?
   "Я должен придумать для него классное название. Как паучье чутье. Может быть, что-то вроде ангельского видения. Я мог бы работать с...
   Красный. Красный красный красный .
   Я колебался, ослепленный красным, ничего, ничего, кроме красно-малинового-алого . Мой баланс ухудшался, даже когда я остановился и расставил ноги, чтобы скорректировать центр тяжести.
   Справа от меня были массивные гранитные валуны. Я чувствовал запах древесного угля от старых костров, мокрой грязи, состарившегося камня, камня, вниз на меня, хотя, когда я потянулся, чтобы коснуться его, только прохладный воздух встретил мои руки.
   "Ты в порядке?"
   - Это как... - я хмыкнул, стиснув зубы. "Это похоже на перегрузку - слишком много сразу, слишком ярко, слишком много".
   Я потянулся к бирюзовому, желтому, силе священной горы.
   Красный - насилие.
   Красный - война.
   Красный - ненависть.
   Красный страдает.
   Я был почти в бешенстве от этого. Никогда я не чувствовал этого. Никогда на меня не падала тяжесть этого.
   "Амбриэль". Я тяжело вздохнул. - Она сказала, что наши дары еще не проявились полностью.
   - И ты думаешь, что это происходит?
   "Я не . . . Я не знаю."
   - Гейб?
   Опасность.
   Агрессия.
   Боль.
   Убийство.
   Келли умерла? Наш Потрошитель убил своего пятого? Был ли наш Потрошитель оригиналом или подражателем?
   - Гейб? Я почувствовал его руку на своем плече. Его пальцы глубоко впились в мою плоть. "Гейб!"
   - Красный, - пробормотал я. "Оно красное . . . красный . . . ром. Редрам. Редрам".
   Тон Реми был напряженным. "Она мертва? Это то, что ты чувствуешь? Гейб, она умерла?
   - Красная комната, - сказал я. "Красная комната, красный ром".
   И тогда его голос больше не был напряженным, а изливал страх и тревогу. - Она мертва?
   Я тяжело сел, потому что меня заставил Реми. Он просто толкнул меня и уперся задницей в срубленное дерево. Я взглянула ему в лицо, потом закрыла глаза, крепко сжала их, наклонилась, глубоко вцепилась пальцами в волосы, локти на коленях.
   Везде было красное.
   - Гейб, она умерла?
   "- реки. . . реки становятся красными от мертвецов...
   - Гейб, ты со мной?
   "- кровь, и огонь, и клубы дыма... "
   "Гейб!"
   "Солнце и луна померкнут, и звезды перестанут светить".
   Тогда я почувствовала его, почувствовала, как он убирает одну мою руку с моих волос. Он разжал затекшие пальцы, разжал их и набил ладонь чем-то влажным, чем-то рассыпчатым. Он сомкнул мои пальцы на веществе и сжал их.
   - Зеленый, - сказал он. "Зеленый. Все, что хорошего в зелени, здесь, в ваших руках. Зелень травы, зелень деревьев, зелень нового роста, новых начинаний. Зелень здоровья и надежды. Будьте в покое. Обновись".
   Я открыл глаза и посмотрел на свою руку. Видел почву и семена, и совсем ничего красного.
   - Не знаю, - сказал я. "Я не знаю."
   - Не знаю что?
   Я посмотрел ему в лицо, увидел разделенную тревогу: за меня, за Мэри Джейн. "Я не знаю, мертва ли она. Но сила здесь. Власть, которой не место. Сила, которая оскверняет".
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
   рЭми заставила меня выпить воды и съесть энергетический батончик. Я сказал ему, что чувствую себя хорошо, что было правдой, но он хотел, чтобы я еще немного посидел на месте. Я пытался объяснить, что это ненормально для меня, это было не то, что я чувствовал, когда открывал себя более глубоким механизмам мира, но он вернулся к тому, о чем я говорил: заявление Грега о том, что наши способности еще не полностью раскрыты. осознали, и, таким образом, мы были "слабы" в той силе, которую зрелые ангелы - настоящие ангелы - могли использовать.
   "Значит, это может быть две вещи", - заявила Реми. "Ваши сверхспособности истекают кровью по краям всего, что мешает им полностью реализоваться. Возможно, им нужно больше места. Они получают squoze, поэтому они стучат в дверь.
   Я ничего не мог с собой поделать. "Ты же знаешь, что "сжимать" - это не прошедшее время слова "сжимать". Я сделал паузу. - Даже если ты из Техаса.
   Он пожал плечами. "Похоже на зубы".
   Я уставился на него в изумлении. " Зубы? Как мы добрались до зубов?"
   "Тебе известно. Молочные зубы выпадают, чтобы освободить место для взрослых зубов".
   "Ой." Хорошо, это имело немного больше смысла. Вроде, как бы, что-то вроде. "Итак, то, что я почувствовал, все красное , это прорезывается взрослый зуб?"
   Реми выглядела задумчивой, словно переигрывая диалог. "Ну ты знаешь. Может быть. Все эти взрослые зубы хотят прижиться и стать тем, что у вас есть на всю оставшуюся жизнь, но они должны освободить место для себя".
   Я прищурил один глаз и уставился на него, выражая глубокое сомнение. "А ты?" Я попросил. - У тебя тоже есть суперспособности. Они начинают выбивать твои молочные зубы?"
   Он обдумал это. "Ну, я почувствовал Молли в НАУ. Во мне не было сомнений. Она высунула голову из-за этой двери, и я просто знал , всем во мне. Но я пока не чувствую себя надежным. Так что я считаю, что у меня есть еще молочные зубы, от которых нужно избавиться".
   - Ты знаешь, что это очень глупо, не так ли?
   "Что такое?"
   "Использование зубов в качестве иллюстрации". Я встал, сунул пустую бутылку из-под воды в сумку для снаряжения. - Давай, давай снова начнем лазать.
   - Я думал, тебе нужно спуститься.
   - Нет, ты думал, что мне нужно спуститься. Но я чувствую себя хорошо. Устал? - Да. У меня не было приличного ночного сна в течение нескольких дней, и мы были . . . Ну, "занят" - это мягко сказано, но сойдет. Я думаю, что высота действует на меня. В любом случае, пойдем". Я зацепил лямки сумки со снаряжением через плечо и снова направился к выходу.
  
   -
   Вте так и не добрался до пещер. Чем выше мы поднимались, тем больше я осознавал вспышки по краям моего зрения, маленькие вспышки красного цвета, теперь смешанные с черным. Сначала я просто пытался моргнуть, но вместе с тошнотой появилась головная боль. Очевидно, я начал дышать как мехи, но я так сильно концентрировался на сохранении импульса, что не осознавал этого. Реми поймала меня и буквально остановила, встав посреди тропы, подняв обе руки и позволив мне войти в них.
   Я не смотрел. Внезапно ковбойские сапоги оказались в поле моего зрения, и я отскочил от рук Реми и застывших рук, отшатнувшись назад. Он схватил горсть кожаной куртки и дернул меня назад, прежде чем я успела согнуться и неуклюже приземлиться на землю.
   - Угу, - пробормотал я.
   - Ого, - согласился он и подвел меня к груде гранитных валунов. "Сидеть."
   Я села, упершись руками в скобки по обе стороны от себя. Под луной все было черно-белым, как на старой фотографии.
   - Никакого красного, - сказал я. "Никаких цветов. Не то, что раньше". Я думал об этом. - Хотя может и вырвет.
   - Как насчет того, чтобы сказать "нет". Реми присела передо мной на корточки, потом передумала и немного подвинулась. Он включил фонарь и поставил его на соседний валун. - По крайней мере, предупреди меня, прежде чем ты срыгнешь. Он заглянул мне в лицо. - Ты выглядишь так, словно сыр отвалился от твоего крекера. Так расскажи мне историю".
   - Это другое, - сказал я. Я потер тыльной стороной ладони лоб, почувствовал пот. Не будучи настоящим супергероем, который всегда скрывает свое истинное состояние, я не стал скупиться на детали, когда Реми спросила. - Головная боль, - сказал я. "Расстройство желудка. Немного шатко.
   - Но ничего, как раньше?
   "Нет. Несколько вспышек красного немного назад, но все вернулось в норму. Я вижу просто отлично. Это похоже на то, когда вы так голодны, что у вас болит голова и болит желудок".
   Зазвонил телефон Реми, что напугало нас обоих. Это был обычный рингтон, в отличие от знакомых пяти тонов из " Близких контактов" , которые играли, когда звонили телефоны ангелов. Его было что-то деревенское, конечно.
   Он ответил, затем резко вскочил на ноги. "Мэри Джейн? Подождите, я включу громкую связь". Он так и сделал. "Ты в порядке?"
   "Я в порядке. Я в порядке." Ее голос звучал неровно, и мы могли слышать шумное дыхание. "Это был Яз. Он отвел меня в пещеру, но Ганджи нашел меня и уговорил Яз отпустить меня. Я сейчас спускаюсь. Он не причинил мне вреда. На самом деле, мне его немного жаль. В любом случае, где вы, ребята? Может быть, ты заберешь меня?"
   Я был озадачен. - Ей его жаль?
   Но Реми испытал такое облегчение, что даже не попытался ответить. Я испытал меньше облегчения не потому, что мне было все равно, а потому, что я пытался держать свой живот в форме. "Мы на полпути к горе", - сказал он ей через громкоговоритель. - Мы думали... - Он замолчал, выругался, переместился, чтобы усилить сигнал. "Мы думали о пещерах. Мы прямо возле большой кучи гранитных образований, у дубов.
   Рейнджер парка Мэри Джейн хорошо знала эти тропы. - Хорошо, я недалеко. В ее тоне было странное эхо. Она подошла к повороту тропы и чуть не упала на нас. Она выглядела усталой, но и поспать у нее было не так много времени.
   Реми тоже отключился. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, оба улыбались, но не до такой степени, чтобы я предложил им снять комнату. Черт, Реми была так вежлива, что он, вероятно, хотел бы спросить ее отца, может ли он поцеловать ее в щеку.
   Келли спросила о Кассандре. "Что с ней случилось? Она в порядке?
   Я вспомнил последние несколько часов. "Длинная история." Но потом я нахмурился, снова вспомнив, как Грег просто предполагал, что Кассандра пойдет с ней. Жаль, что я не спросил Кассандру, почему она так хотела. Я сказал ей, что ей не нужно идти, что она может остаться, но никогда не было никаких признаков того, что она действительно обдумывает это, что она не хочет идти.
   Келли резко села на камень рядом с фонарем. Она издала свистящий вздох, вытянула обнаженные в шортах ноги и покрутила лодыжками. "Устала." Потом потерла виски. - У кого-нибудь есть с собой ибупрофен?
   - У нас есть вещи из ванной. Реми присел на корточки, расстегнул сумку, выудил бутылку, высыпал на ладонь две таблетки, передал их и взял с собой оставшуюся бутылку с водой.
   Келли проглотила таблетки, запив пару глотков воды, и кивнула в знак благодарности. "Теперь, кто эта Амбриэль? Он все твердил о том, что хочет ее, и я не имею в виду романтического толка. Он был зол. Расстроенный. Без ума от нее, а не от меня. На самом деле, - она слабо улыбнулась, - он действительно извинился. Как только его гнев остыл, я думаю, он пожалел, что похитил меня. Или, как он выразился, одолжить меня. Он продолжал лезть в тупик на иностранном языке и плохо говорил по-английски, так что я понятия не имею, что его так взбесило. Он сказал, что хочет, чтобы ты нашел эту Амбриэль, а потом ты обменял меня на нее.
   - Реми может рассказать тебе об Амбриэле позже. Я подумал, что они проведут немного больше времени вместе, пока я разобьюсь. Когда Реми наклонился, чтобы положить сумку со снаряжением, я махнула рукой и поймала ее, когда он швырнул ее мне. Я выкопал ибупрофен и принял пару. Келли протянула мне бутылку с водой, затем поморщилась в извинениях. Большая часть воды ушла. Я отмахнулся от сожаления. "Все в порядке".
   - Вы двое готовы идти вниз? - спросил Реми. Он учился мне повнимательнее. "Вы готовы идти? Мы можем остаться на месте еще немного, если хочешь.
   Келли посмотрела на меня более пристально. "Что случилось? Что-то случилось?"
   "Как бы." Я пожал плечами, когда она продолжала смотреть на меня. "Мы сложные ребята, - сказал я, - со сложными историями и еще более сложными объяснениями. Еще не все. Но прямо сейчас, да, я хотел бы выбраться отсюда и подойти поближе к своей кровати".
   Реми протянула руку, поставила меня на ноги, и мы схватили друг друга за запястья. Мое больное бедро ныло, но я отмахнулась и от этого. Прежде чем кто-либо спросил дальше, я сказал, что уйду.
   Получив добро на то, чтобы идти впереди очереди, Келли встала на место и легко шла. Как смотритель парка она, несомненно, была очень хорошо знакома с горами и тропами и уж точно привыкла к высоте. Реми поставил меня посередине, что меня раздражало, но я понял, почему. Келли, возможно, и похитил древний ангел, но я двигался так, словно был старше Бога.
   Она проверила свой путь, отметила опору, затем повернулась, чтобы ненадолго пройти назад. Я сосредоточился на своей ноге, а у Реми был фонарь - теперь уже зажженный, хотя я думал, что мы, возможно, приближаемся к ложному рассвету. Внизу, по ту сторону шоссе, из темноты начал просвечиваться большой угольный конус, когда из-за горизонта просачивался слабый свет.
   - Вы знаете... - начала Келли.
   А потом что-то вылетело из листвы, сильно швырнуло меня на Реми, так что мы оба упали, а когда мы достаточно распутались, чтобы разобраться, что, черт возьми, произошло, Мэри Джейн уже не было.
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ
   рЭми вскочила с земли, буквально перепрыгнула через мои ноги и помчалась за Келли. Я сел и вытащил из кармана телефон, попробовал Ганджи. Попробовал его второй раз, когда звонок прервался. Был очень благодарен, когда он ответил.
   - Шемязаз с тобой? Ты все еще в пещере? Он все еще в пещере ?
   Легкий африканский акцент всегда приятно слышать. "Ангел со мной, да. Он сказал мне, почему ему нужен другой Григорий. Это сказка.
   "Смотрите, что-то только что схватило Мэри Джейн". Я подумал, может быть, Яз передумал использовать ее для обмена. Я протянул руку, схватил сумку со снаряжением и фонарь. "Спасибо чувак. Мне надо идти. Увидимся когда угодно". Я отключился, сунул телефон в карман и помчался за Реми.
   Я не пытался мчаться вниз с горы, что закончилось бы для меня очень плохо, но я действительно бежал столько, сколько мог, не спотыкаясь о корень или камень и не сбивая голову. Проблема была в том, что я не думал, что похититель Келли унес ее по следу. Мое смутное впечатление, каким бы смутным оно ни было, состояло в том, что я врезался в Реми и упал, что что-то схватило Келли и направилось по пересеченной местности, избегая тропы. Реми, возможно, сделал то же самое, надеясь наверстать упущенное. Я срезал углы везде, где мог, но я был не в форме, чтобы справиться с пересеченной местностью.
   Должен быть Джек Потрошитель. Яз был вне поля зрения. Я серьезно сомневался, что другие демоны будут преследовать Келли. Она ничего для них не значила. Она имела ценность для Потрошителя.
   Свет фонаря подпрыгивал и качался, когда я спускался вниз, время от времени скользя, едва удерживая подошвы ботинок. Реми в своих ковбойских сапогах на гладкой подошве, вероятно, приходилось гораздо тяжелее. Я тяжело пыхтел, пытаясь отдышаться и очень хорошо осознавая несчастный живот. И каждый раз, когда я вдавливал сапоги в землю, это усиливало головную боль.
   Затем зазвонил мой телефон, и я остановилась, выбросила сумку, чтобы достать из кармана мобильник. На экране высветилось имя Реми. - Ты ее поймал? - спросил я срочно.
   Он тяжело дышал. "Она ушла. Она ушла , Гейб! Скажи мне, что это Яз, хорошо? Пусть это будет тот сукин сын, ангел с жженой задницей.
   - Это не так, - сказал я ему трезво. "Я позвонил Ганджи. Яз в пещере. Был."
   "О, черт. О, черт возьми. Это должен быть Потрошитель. Черт возьми !"
   - Я спускаюсь, - сказал я ему.
   "Я возле парковки. Эта тропа будет вести прямо в него. Ищи фонарик моего телефона".
   А потом он снова ругался, и я его не винила. У нас была человеческая почка в морозилке, и Реми сказал, что оригинальная Мэри Джейн Келли в Лондоне была изрезана хуже, чем любая из предыдущих жертв. Я просто чертовски надеялся, что Джек захочет сохранить нашу Келли в целости на какое-то время.
   От этого мой живот снова закрутился. Я сунул телефон обратно в карман, схватил сумку со снаряжением и снова пробежался трусцой. На более крутых участках мне приходилось снижать скорость и отклоняться назад, чтобы гравитация не опрокидывала меня лицом вниз.
   К тому времени, как я увидел фонарик Реми, в баке у меня почти ничего не осталось. Распущенные волосы хлестали по кожаной куртке, мое неровное дыхание было шумным даже для меня самого, а горло все время прилипало к самому себе, потому что я втягивал воздух, глотал и тут же выталкивал его обратно.
   Когда я подошел, Реми бросила на меня взгляд и схватила сумку со снаряжением. - Ты сможешь добраться до грузовика?
   Я охрип, но сказал. "Просто иди!"
   Он пошел, и я пошел.
   В грузовике, когда он включил передачу и развернул большую машину в крутом развороте, он сказал мне, что мы едем прямо обратно в зоопарк, и он садился за компьютер, чтобы посмотреть, сможет ли он дозвониться до кого-нибудь. на небесах послали нам сообщения. Прежде чем он успел это предложить, я уже позвонил дедушке.
   Сообщение, которое я оставил, было невежливым.
  
   -
   рЭми немедленно направилась в гостиную к компьютеру. Я пошел с ним, чтобы оставить сумку, фонари. У нас обоих были пятна грязи на одежде и коже от того, что демон повалил нас на землю. На кухне я схватил бутылки с водой, одну отнес Реми, а другую осушил.
   Диван-кровать остался раскладным, приготовленным для Мэри Джейн. Ее рюкзак лежал на полу у столика. Это лишь подчеркивало, насколько тревожной была ситуация.
   Я оставил Реми за компьютером, отправился в ванную и спальню, чтобы привести себя в порядок и переодеться. У меня осталось немного; Кассандра исчезла в футболке и джинсах, одолженных у меня, а я был в другой футболке и джинсах. Это оставило меня с парой пуловеров Henley с длинными рукавами и черными брюками BDU с множеством карманов, популярными благодаря использованию тактическими подразделениями, или моими дорожными кожаными брюками. Я пошел с BDU, собрал волосы в хвост, вернулся узнать, есть ли у Реми какие-нибудь новости.
   Он услышал, как я вошел. Его внимание было приковано к компьютеру, но он ввел меня в курс дела. "Я не могу попасть в глубокую сеть, темную сеть или любую другую сеть, которую небеса используют для связи с нами. Все браузеры просто отображают обычные домашние вкладки. Но обо всех них есть плохие новости". Он повернул кресло, чтобы посмотреть на меня. "Кто-то снова сжигает места отправления культа. И это пересекает деноминации, как это произошло на днях: церковь, синагога, храм мормонов, мечеть, даже дом собраний квакеров".
   - Демоны, - сказал я. "Равные возможности для поджигателей. Держу пари, мы знаем почему: они выводят святую землю из игры. Никаких убежищ для нас.
   Реми кивнул. "Они не могут войти; мы знаем это. Но следователи находят среди останков осколки сильно зажигательных коктейлей Молотова. К тому же, что мешает суррогатам найти настоящих пироманьяков-людей? Они будут делать это ради забавы, и они могут пойти в два шага прямо по проходу, чтобы разжечь огонь".
   Я пододвинул один из стульев к обеденному столу поближе, уселся на него и растянулся. Меня били, а от головной боли оставалась ноющая фоновая музыка. "Потребуется время, чтобы восстановить все эти сооружения, и они не будут освящены - или что там делается с различными конфессиями - до тех пор, пока они не будут целыми и готовыми для поклонения".
   Реми выглядел задумчивым. "Я думаю . . . каким-либо образом предложить проповедникам и священникам, имамам, раввинам и т. д. делать то, что они делают рано?"
   "От нас? Наверное, нет. Я имею в виду, что мы могли бы писать письма, отправлять их по электронной почте, звонить им, но я держу пари, что такими вещами должны заниматься те, кто находится выше в ангельской пищевой цепочке. Вы бы стали слушать, как ковбой и байкер советуют вам проводить какие-то обряды и церемонии? И, знаете ли, заявлять, что они маленькие ангелочки с тренировочными колесами?
   Реми кивнул. - И это вполне может быть тем, что так связало дедушку. Он сказал, что мы не единственные его "внуки", так сказать. Может быть, он мотается туда-сюда, пытаясь во всем разобраться.
   - Он забрал с собой рукописное письмо Потрошителя, так что мы даже не можем доверить его экспертизе. Мы можем использовать последнее фото, которое он прислал, потому что Джек написал на обороте". Потом я вздрогнул, потому что на самой последней фотографии была Мэри Джейн Келли. И это напомнило мне. "Картина все еще в грузовике". Я оттолкнулся от стула. "Бросьте мне ваши ключи; Я спущусь и возьму его".
   Через пару минут я уже топал вниз по деревянной лестнице, держась за перила. Я вышел под фонариком задней двери в темноту, открыл замки грузовика, наклонился к кузову, чтобы найти фотографию и конверт. Когда я делал это, выставив свою задницу на всеобщее обозрение, я услышал рычание. Глубокий, низкий и угрожающий.
   Вот дерьмо.
   Застыв на месте, я напомнил себе, что рычат повседневные обычные собаки, не только Церберы. Обычные обычные собаки иногда бродили беспорядочно и могли даже появиться за ковбойским танцевальным залом. Ежедневные обычные собаки могут собирать мусор вокруг мусорного контейнера для обрезков. И они могут даже считать, что имеют право охранять эти объедки. Может быть, даже саму помойку объявить территорией.
   Я сделал гигантский прыжок для Гейбекинда на заднее сиденье и захлопнул за собой дверь. Что, естественно, заперло меня внутри грузовика, но я не был слишком горд, чтобы признать, что я еще не был готов бросить вызов населенному собаками открытому пространству. Нет, пока я, по крайней мере, не взгляну на ту зверюгу, которая была поблизости.
   Я позвонил Реми и получил голосовое сообщение, так что я оставил очень короткое сообщение, доставая из кобуры свой револьвер: "Цербер снаружи. Я в грузовике. Я не уверен, что закаленное стекло достаточно хорошо против домашнего монстра Аида".
   Когда я отключился, я подумал, что мне лучше изучить глушители для оружия, так как я был уверен, что местная полиция не будет в восторге, узнав, что в зоопарке снова началась стрельба .
   Вообще, за исключением некоторых специализированных моделей, глушители-глушители на револьверах малоэффективны из-за зазора между барабаном и стволом. Зазор равен шуму. И хотя благодаря дедушке я был своего рода специалистом по оружию, я просидел в тюрьме восемнадцать месяцев и понятия не имел, что замышляют производители. Русский Nagant был там, но я не знал, было ли что-то сделано с линией Taurus.
   Конечно, в прошлый раз, когда я стрелял в Цербера, это его не смутило.
   Ну, черт. Как избавиться от мифологического, но, по-видимому, реального трехголового пса-монстра, которого невозможно убить ни пулей, ни лезвием ножа, даже специально обработанным? Я был почти уверен, что в прошлый раз землетрясение отправило его в горы. Но я также был уверен, что мой ангельский плевок не вызовет землетрясения.
   У меня зазвонил телефон. Реми хотела знать, там ли еще Цербер. Потому что, по его словам, он взял мачете из арсенала Лили и вытер его святым маслом.
   Хм. Обезглавливание может сработать. Но. - Ты достаточно хорош, чтобы отрубить три головы одновременно?
   "Не знаю, достаточно ли я хорош, чтобы отрубить одну голову, - ответил он, - но это может быть чуточку эффективнее, чем пули и ножи, которые против него ни черта не действуют. В любом случае, я направляюсь к двери. У меня есть идея, но она тебе не понравится.
   - Дай угадаю - я тебе нужен, чтобы подыграть.
   "Ну, я не могу его достать, если он пытается танцевать со мной".
   Я бросил ругательство. Реми сказал, что так понял мои чувства.
   Так что я вставил ключ в замок зажигания и повернул его достаточно далеко, чтобы открыть окно. Я опустил его на треть и поставил правую ногу на сиденье, согнув колено под собой, а левую ногу уперся в половицы, держа пистолет наготове.
   Я увидел, как свет на крыльце мигнул, давая мне знать, что Реми направляется к двери. Я шумно выдохнул, пробормотал: "Слава Господу и передай пюре", а затем забарабанил внутри грузовика в надежде привлечь монстра.
   Собака выскочила из-за мусорного контейнера, прыгнула на дверь грузовика, подпрыгнула на своих мускулистых задних лапах и облизала окно грузовика своим гигантским языком.
   Один и только один большой язык.
   - Ну, ты не Цербер, - сказал я из-за окна.
   Собака продолжала подпрыгивать и лизать стекло, обильно смазывая его слюной. Это был большой, мускулистый, серовато-серый самец, с короткими ушами и огромной головой, с длинным, хлестким, бешено виляющим хвостом и большими умопомрачительными карими глазами.
   Я сунул пистолет обратно в кобуру. Собака заскулила на меня через стекло, когда его хвост бил воздух. Я слегка приоткрыла дверь, намереваясь сначала выйти в тяжелых ботинках. Пес сунул свой большой нос в щель, затем протянул свою массивную голову и толкнул дверь настежь.
   Потом он вежливо сел в грязь и уставился на меня, ожидая Бог знает чего.
   Я услышала звук двери и увидела, как вышла Реми с мачете. Пес повернул голову на толстой шее, чтобы быстро осмотреть нарушителя на расстоянии, затем повернулся и уставился на меня. Снова томительное ожидание.
   - У меня только что закончилось собачье печенье, - сказал я ему. Он все равно продолжал ждать.
   Подошла Реми, болтая мачете. "Похоже, ты поймал себе большого плохого питбуля".
   Большой плохой питбуль только ухмыльнулся мне и силой своего хвоста поднял пыльную бурю из грязи.
   Реми медленно улыбнулась. - Или, может быть, он поймал тебя.
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
   ясказал: "Он выглядит слишком мило, чтобы быть бродягой".
   Реми просто посмотрела на меня с совершенно равнодушным выражением лица, слегка приподняв брови.
   Я чувствовал себя полностью оправданным в своей обороне. - Ну, да.
   Реми по-прежнему смотрела на меня с нейтральным выражением лица и немного приподняла брови.
   Я же, наоборот, нахмурился. Я узнал выражение, классическое, я знаю, что произойдет. - Смотри, - сказал я. "Я не оставлю его здесь, чтобы его не сбила машина на шоссе 66. Завтра утром я найду приют для животных, отвезу его посмотреть, чипирован ли он".
   Реми подняла одну пустую руку и мачете, не выражая никаких жестов, никаких возражений. "Отлично."
   Я нахмурился немного сильнее. - Почему ты ведешь себя как родитель?
   "Я не веду себя как родитель. Я веду себя как человек, у которого на этой охоте нет собаки... - И, конечно, он широко улыбнулся, мудак, - и не имеет комментариев по этому поводу. А потом улыбка исчезла, когда он увидел конверт в моей руке. "Ты нашел это."
   Я колебался, пока он не протянул руку, а затем отдал ее его. Выражение его лица больше не было нейтральным. Наверное, мой тоже не был.
   Реми направилась обратно к двери. Я посмотрел на питти и увидел в его выражении радостное собачье приветствие. Я сказал ему, что он может прийти, но только на ночь.
   Он смеялся надо мной. Он сделал это молча, но посмеялся надо мной. Я мог видеть это в его широком вздернутом рту и блестящих глазах.
   Кто-то скучал по нему. Я знал это.
   Внутри я прошел на кухню ресторана, нашел металлическую чашу, наполнил ее водой. У меня не было нормального собачьего корма, но я вырезал его из вареной куриной грудки, которую нашел в большом промышленном холодильнике, и порезал ее на более мелкие кусочки. Возможно, он нашел много объедков в мусорном контейнере, но я не стал рисковать.
   Я повернулся, чтобы найти подходящее место на кухне, чтобы поставить еду и воду, и обнаружил, что яма вежливо стоит. У него было большое белое пятно от живота до груди, загар на щеках и ногах, а остальная часть его тела была цвета вороненой стали. Морщины на бровях дрогнули, когда он перевел взгляд с миски на мое лицо и обратно. Он был подтянутым и гладким. У него не было веса и роста породы мастиф, но я поставил на восемьдесят фунтов солидного пса.
   "Кто-то, - сказал я, - очень хорошо тебя обучил, и держу пари, что сейчас тебе чего-то не хватает".
   Я поставила ему обе миски на кухонный пол. Он ждал. Я сказал ему, что он может есть, и он нырнул, помахивая хвостом. Я сделал себе бутерброд с курицей и майонезом, затем вернулся в бар, взял пиво и направился к киоску. Я наполовину рухнул в него, оценивая свое состояние. Головная боль, проверьте. Живот болит, проверьте. Болят суставы, проверьте. Дорожная сыпь и синяки, черт возьми, да.
   Пиво имело плохой вкус. Сэндвич был неприятный на вкус. я толкнул оба в сторону, какое-то время безучастно смотрел на стол и вдруг осознал, что слышу собственный голос, говорящий: "- красный ром, красный ром ... "
   Было значительно легче просто соскользнуть боком и в конечном итоге лечь на спину в кабине, свесив ноги и уперевшись ступнями в пол. Там я и оставался до тех пор, пока пес не вышел, не сел рядом и не положил свою массивную голову мне на колено.
   Я выпрямился. "Хорошо. Да, наверное, тебе нужно выйти. Да ладно."
   Когда я прошел по полу к задней части, я понял, что грязь, засохшая в каналах моих выпуклых подошв, падает маленькими комками. Ну, я бы поковырялся в поисках метлы, как только собачьи дела были закончены.
   Я открыл заднюю дверь, сетчатую дверь, вышел, когда собака толкнула меня в водянисто-желтый свет. Но я остановился, потому что на сокращенном заднем крыльце лежал еще один манильский конверт.
   Я сделал несколько резких, пошлых замечаний о Джеке Потрошителе, нагнулся и поднял конверт. Как бы я ни хотел, я не мог игнорировать это. Я также не мог просто отдать его Реми, не посмотрев сам.
   Я уперся задницей в край крыльца, упершись ногами в грязь. Я использовал КА-БАР, чтобы вскрыть конверт, затем погрузился внутрь, чтобы схватить и вытащить фотографию. Я специально сначала посмотрел на оборотную сторону, чтобы прочитать сообщение и немного отложить просмотр изображения.
   Сообщение Джека было написано от руки. Он отказался от писем, вырезанных из газет и журналов.
   ' Кто угодно. В любой момент. В любом месте.'
   Мой желудок медленно перевернулся. Я слишком хорошо помнил образ женщины, которую он убил вместо Мэри Джейн. Он сказал, что порядок не имеет значения.
   Пес вернулся с прогулки, довольный, что нашел меня на своем уровне. Он понюхал меня, ткнулся носом в мою свободную руку, понюхал еще. Я провел рукой по его большой голове. - Ладно, думаю, я лучше посмотрю.
   Я перевернул его. Мэри Джейн Келли. Наша Мэри Джейн.
   Она сидела на простом деревянном стуле лицом к камере. Она была одета, слава богу, но пристегнута каким-то ремнем на верхней части тела. Ее руки были скрещены, запястья пристегнуты к ремням высоко на плечах. Лодыжки были в кожаных манжетах и пристегнуты к ножкам стула. Ей заткнули рот. В ее глазах, когда она смотрела с фотографии, не было того яркого блеска, к которому я привыкла. Они были темными. Потерял. Видимая часть ее лица была нарисована. Она не казалась одурманенной, но ужас читался в каждой линии ее тела, в суровых чертах лица.
   Она была целой. Она была бескровной. Она была жива.
   Позади нее стоял мужчина в черном, в длинном шерстяном пальто с короткой накидкой и тяжелыми манжетами, застегнутом от горла до колен. В наши дни это считалось стилем стимпанк. Он носил черный цилиндр. Одну руку в перчатке он положил на плечо Келли; в другом был нож с короткой ручкой, узкий, с длинным лезвием, одним лезвием прижатый к горлу Келли.
   Вместо его лица была маска. Белая маска Гая Фокса с тонкими загнутыми вверх черными усами, подстриженной бородкой; жуткая, сжатая улыбка типа "кот достал канарейку"; прорези для глаз и изогнутые черные брови. Я видел его в фильме V значит Вендетта . Я всегда считал эту маску жуткой.
   Пес сел, положил голову мне на колено. Я погладил его по голове, затем наклонился и прижался лбом к его широкому черепу. Я был не из тех, кто разговаривал с Богом - я всегда был агностиком. моя взрослая жизнь, хотя эти основы теперь разрушались, - поэтому я поговорил с собакой.
   Сетчатая дверь со скрипом открылась за моей спиной. Реми сказала: "Еще один".
   "Ага." Я сел, протянул ему конверт и фото через плечо. "Она жива и выглядит невредимой. Сообщение не угрожает ей, не обещает, что он может с ней сделать. Это предупреждение о других потенциальных жертвах".
   Поза Реми была неподвижной, когда он рассматривал фотографию.
   Я попытался предложить какую-то форму заверения. "Как бы безумно это ни звучало, я на самом деле считаю это хорошим знаком для Мэри Джейн. Она у него, он добился своего. Мы видели фото того, что он сделал с другой женщиной вместо Келли, но он не делал этого с Мэри Джейн. Воздействие было произведено с той другой фотографией. Теперь ему не нужно убивать ее. По крайней мере, не в такой же графической манере, но я этого не говорил.
   Реми категорически возражал. "Конечно, есть. Просто сделать это. Ты сказал, что это демоны хаоса. Они просто делают все, что в их силах, чтобы возиться с нами. Неважно что".
   - Да, но этот парень - этот демон - не кажется мне таким, как другие. Молли-демон просто дразнит нас. Это раздражает, но не опасно. Не вредно физически".
   "Уже."
   "Уже. Теперь мы должны предположить, что Джек тоже Легион, демон в женском обличье, который чуть не залез ко мне в штаны в нашу первую ночь здесь. Но она, он - кто угодно - не пытался причинить мне боль.
   - Она пыталась ударить тебя ножом, а потом задушить .
   Достаточно верно. - Что ж, нам нужно кое-что сделать. Нам нужно как-то создать буфер вокруг этого места, как мы сделали с часовней Святого Голубя".
   "Вы хотите освятить танцевальный зал ? Сделайте это Высшим Святым Храм таксидермистов или что-то в этом роде? Кроме того, демоны не могут войти.
   Я терпеливо сказал: "Я просто хотел бы иметь возможность входить или выходить из этого места , не беспокоясь о том, что демоны подстерегают прямо за дверью. Им не обязательно быть внутри , чтобы напасть на нас. Но каждый раз, когда мы идем к твоему грузовику или моему велосипеду, мы уязвимы. Я имею в виду, да, они могут напасть на нас в другом месте. Но знание того, что у нас есть одно место в мире, где мы можем отдохнуть, не опасаясь нападения, облегчило бы нашу умственную нагрузку, понимаете?
   Через минуту он сказал, что, по его мнению, так оно и есть. Затем: "Ты выглядишь жалким, как трехлапая собака".
   Я взглянул на него.
   Он перевел. - Ты выглядишь как дерьмо.
   "Правда в рекламе". Я поднялся на ноги, схватился за столб, чтобы удержаться на месте. "Думаю, на сегодня я почти закончил, а день еще даже не начался".
   Реми открыла сетчатую дверь. Когда я проковылял мимо него, он тоже пригласил собаку. "Давай, сынок. Мы должны привести тебя в порядок".
   Через перила я практически втащил свое тело вверх по лестнице, добрался до гостиной. Реми сложила каркас матраса обратно в диван-кровать. Я воспринял это как разрешение рухнуть на него и запрокинул голову, чтобы посмотреть на потолок с деревянными балками. Питти встала рядом со мной и бросилась на подушки, как лодочный якорь.
   Я погладил его. - Либо тебе разрешено лазить по мебели дома, либо ты пишешь здесь свои собственные правила, надеясь, что нас не поймут.
   Реми вернулась к компьютеру, села за фотографию. "Собачья шерсть никому не повредит".
   "Если у вас нет аллергии".
   "Ты?"
   - Похоже на то?
   "Вы не. Я не. - Об этом сказал Нафф. Кроме того, - я выучил его паузы, поэтому дождался, - собачья шерсть - это приправа.
   Я ухмыльнулся, погладил большую голову питти. Он поднял голову, пристально посмотрел на меня и заскулил. Затем он встал, наклонился, чтобы понюхать мои уши и глаза, и заскулил. Его карие глаза говорили мне что-то, но я не могла перевести.
   Он снова заскулил, чего-то подождал, потом спрыгнул с дивана и подошел к Реми, сидящей в кресле. Реми был занят компьютером и лишь пару раз рассеянно погладил собаку, а потом вернулся к клавиатуре.
   Питти издал громкий, глубокий лай, сильно толкнул Реми и вернулся к дивану. Там он рявкнул прямо мне в лицо и чуть не разорвал мои барабанные перепонки.
   Реми повернула кресло ко мне и нахмурилась. "Ты должен замедлить кувырок, собака".
   Я улыбнулась, затем остановилась. Мое сердце сильно забилось. О дерьмо . "Что-то не так . . . Реми, что-то...
   И я ушел. Потерянный в красном потоке, поднимающемся подобно цунами.
   - Гейб?
   Что-то не так.
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ
   - тонет -
   - тонет -
   Вниз.
   Вниз.
   Вниз.
   И везде было красное.
  
   -
  
   ябрать кого угодно. В любой момент. В любом месте.
   Я слышал звук, но он был приглушенным, искаженным. Давление в ушах, внутри и снаружи, как будто кто-то дышит в мой череп. Дыхание внутри моего мозга .
   Слишком много цвета. Слишком много звука. Волосы встали дыбом на моих руках. Моя кожа болела. Мышцы скрючились на моих костях.
   Я пытался говорить, пытался подобрать слова. Все отсутствовали.
   Каждый. Каждый раз. Везде.
   Мой рот шевельнулся, но ни слов, ни слов.
   Я открыл глаза и увидел, как все надвигается на меня. С ног на голову. Правой стороной вверх. Боком и наизнанку. Спуская меня вниз, вниз. Вниз.
   Все. Каждый. Везде.
   Дрожь.
   Я чувствовал запах сосны, запах еды, запах лосьона после бритья, собаки, грязи, кожи, алкоголя. Я нюхал себя. Каждая молекула себя.
   Слишком много. Слишком много всего.
   Голоса.
   Первый голос другому: Резкий и глубоко обеспокоенный, подчеркнутый ноткой нарастающего гнева: "Это и есть его так называемый дар? Будет так всю жизнь? Потому что дедушка никогда ничего не говорил об этом. Не так . Амбриэль предупредил нас. Это она , а не дедушка.
   Руки были на мне, сгибали меня, сгибали меня.
   Второй голос для меня: глубокий тон, медленный и успокаивающий, невозмутимый, с африканским акцентом. "Отпусти ситуацию. Отпусти ситуацию. Избавься от этого". Большая рука у меня на лбу, другая на затылке, удерживая меня на месте, поддерживая. Я склонился над широкой рукой на моей груди. "У меня есть ты. Ты в руках бога. Отпусти ситуацию."
   Невольные слезы бежали из моих глаз, капали с моего лица. Мой живот вздымался и вздымался.
   - Это кровь ? - спросил другой человек.
   - Очисти его, - сказал низкий голос. Рука пригладила мои волосы. - Этот Ориша заботится о тебе.
   "Мне нужно позвонить в 911?"
   "Этой крови недостаточно для больниц. Из горла; мелкие сосуды разбились".
   Мало-помалу вздутие живота улеглось. Остаточная дрожь заставила меня выпалить, но казалось, что худшее уже позади. Ладонь очень большой руки пригладила волосы на моей макушке.
   У другого человека он попросил влажное полотенце и пакет со льдом.
   Ганджи. Вот кто это был. И Реми.
   - Ему что-нибудь выпить?
   - Принеси воды, да. Посмотрим, готов ли он".
   Я понял тогда, что я позволил этому летать по всему полу. Вкус во рту был мерзкий. Я плюнул, еще раз плюнул. Почувствовал дрожь в мышцах. Я потянулся и коснулся рукой. Постучал чуть сильнее, когда он сразу не дал мне сесть. Затем он положил большую руку мне на грудь и поднял меня в вертикальное положение. Я откинулся на кушетку.
   Внутри моей головы стучало, как колокольный звон. У меня скрутило живот, и я подумал, что меня снова вот-вот вырвет. К счастью, это был нестартер.
   Вошла Реми с бутылкой воды, тряпкой для мытья посуды и чем-то, завернутым в полотенце для рук. Ганджи ограничил меня двумя глотками после того, как я снова сплюнул. Мне удалось вытереть рот и лицо влажной тряпкой, затем меня призвали поднять ноги, невзирая на сапоги, вытянуться головой на подлокотнике дивана. Ганджи положил пакет со льдом мне на лоб. Я закрыл глаза, удерживая пакет со льдом одной рукой. Другой я уронил себе на грудь.
   "Ты в порядке, - сказал мне Ганджи. Во всяком случае, это больше походило на команду, чем на наблюдение. - Ты чист от этого.
   Я вспомнил, как он так успокаивающе говорил с Шемяазазом, когда сломленный ангел стоял на стойке бара и оплакивал свою утраченную красоту.
   Мне было холодно, мне было жарко, я был совершенно обессилен. "Какая-?" Я вздохнул и попробовал еще раз. "Что это было? Что за черт?"
   Реми присел на корточки, бросил большое полотенце на брызги рвоты и вытер их. -- Понятия не имею, -- сказал он, -- но ты опять болтаешь о красном, о красном роме , о красной смерти . Я не знаю, что, черт возьми, это значит, но у тебя явно зацикленность на цвете.
   Мне пришлось начать дважды, чтобы мой голос заработал. "Это то, что я вижу. Обычно это больше цветов. . . не один". Я приподнялся на локте, попросил еще воды. На этот раз Ганджи дал мне три глотка. Такой щедрый. Я снова лег. "Цветовая символика сложна". Я едва узнал свой голос. Он был хриплым и трещащим, и мое горло было разбито. "В фольклоре, в различных культурах каждый цвет представляет несколько аспектов".
   - Это так, - согласился Ганджи. "У меня есть свои цвета, особенные для меня, и узоры. Девять бусинок по две коричневые, одна красная, одна желтая, одна синяя, одна снова желтая, одна снова красная и снова две коричневые, видите ли.
   Я болезненно сглотнул. "В культуре белого человека красный цвет может быть сердечком в День святого Валентина. Или гнев. Ярость. Негатив. Для меня, в моей голове, цвета на самом деле осязаемы. Помнишь, как ты хватал землю и траву и прижимал их к моей руке? Сказать мне, что он зеленый и, следовательно, хороший?"
   Реми кивнул. - Я не был уверен, что ты меня услышал.
   "Я сделал. И это было правильно. Но помните - Люцифера часто изображают красным существом". Я прочистил горло, вздрогнул. "А красный - это тоже кровь. Мы говорим "плохая кровь" о вражде, о неприязни людей друг к другу. "Видеть красное" - это гнев. Но кровь спасает жизни. Красный - это Рождество. Красный - это Санта". Я улыбнулась. "Красная помада - это сексуальная помада".
   - А красная смерть?
   "Конечно." Я махнул рукой, опустил его обратно. Закрыл глаза. "Рассказ Эдгара Аллена По "Маска красной смерти". Красная смерть была чумой. Он ходил по комнатам, убивая людей одним прикосновением".
   - Красный ром?
   Я прищурил глаз. "Вы когда-нибудь видели "Сияние " с Николсоном?"
   - Конечно - о! РЕДРУМ . Убийство наоборот. Парень пишет это на двери.
   Я снял пакет со льдом со лба и сунул его под шею. "Очевидно, сейчас мои ассоциации связаны с плохими аспектами. И по какой-то странной причине кино и литература".
   - Значит, ты думаешь, что это связано с усилением твоих способностей?
   Я посмотрел на Ганджи, чтобы узнать, есть ли у него какие-нибудь идеи.
   Он пожал плечами. "Это не мой мир". Он постучал себя по груди. "Не мое сердце, а твое".
   Я вздохнул и почесал бровь. "Если мои способности становятся сильнее, я бы хотел, чтобы мое подсознание выбрало нейтральный цвет. Счастливый цвет . Как желтый!" Я с трудом принял сидячее положение, кивнул Ганджи с благодарностью. Он улыбнулся в ответ, сказал, что вернется с особой вещью для меня, чем-то, что понравится ему как богу и исправит меня. Возможно, бусы в его специфическом узоре.
   Реми вышла с грязным полотенцем и вернулась. Я потер лоб. Пот высох. Я снова почувствовал себя получеловеком. "Спасибо за это." Еще хриплый. Я огляделся. - Что случилось с собакой?
   - Он заперт в ванной.
   "Почему собака заперта в ванной?"
   "Очевидно, он чувствовал, что собачьи слюни помогут вам вылечиться. Он хотел лизнуть тебя среди... всего. Он постоянно прерывал и мешал".
   Ах. Хорошее решение. "Ну, я очень надеюсь, что он не съел унитаз".
   "Я проверил его. Он лежал в ванне".
   - Он в ванне? Я махнул вялой, пренебрежительно рукой. "Неважно. Однако ему придется уйти, потому что я хочу душ. Когда я снова смогу ходить. Святое дерьмо. Это было то, чего я больше никогда не хочу испытать". Я глубоко вдохнул, а потом резко выдохнул, о чем пожалел, потому что у меня сильно болело горло. "Добавь это в список тем, которые мы должны обсудить с дедушкой. Потому что нам нужно знать, через что вам предстоит пройти.
   Реми выглядел ошеломленным. - Надеюсь, это не так!
   Ганджи вернулся. Он протянул мне бутылку пива. "Выпьем!"
   Мгновение я смотрел на бутылку, моргая, затем принял нейтральное выражение, когда посмотрел на него. - Это "особая вещь"?
   "Пиво и говядина!" он сказал. "Очень доволен. Великолепные подношения богу. Завтра я приготовлю тебе бифштекс, приготовленный по-своему". Он крепко похлопал меня по плечу. "Выпей пива. Всегда пейте пиво". А потом он ушел из комнаты.
   Реми и я обменялись пустыми взглядами. Внезапно он подошел к компьютеру и сел, печатая. Через мгновение я услышал выговор удивления. Он обернулся, широко улыбаясь. "Говорят, что Аганью Ориша предпочитает пиво и говядину. . . и часто после этого он съедает бутылку".
   "Он ест стеклянную бутылку ?"
   "Вот что там написано".
   Я осмотрел пиво. "Поедание стеклянной бутылки не произойдет. Но я буду пить пиво".
  
   -
   ядуш. Тоже все время висела на карнизе. Это никоим образом не удержало бы меня, если бы мое равновесие пошатнулось, но психология знания того, что оно было прямо там, что я мог коснуться это - ну, просто не считая мозга. Пес, которого я впустил, потому что он беспрестанно царапал дверь, то и дело утыкался головой в занавеску для душа, пытаясь убрать ее с дороги. Я обрызгивал его водой, задергивал занавеску, а потом мы повторяли все сначала.
   Пошел спать. Он слишком устал, чтобы настаивать на том, чтобы собака оставалась на полу, поэтому схватил половину кровати. Я просыпался несколько раз, регистрировал, что сейчас день, что меня смущало. Мой мозг был уверен, что сейчас полночь. Мне было холодно, мне было жарко. Я дрожал, я вспотел. Собака периодически лизала мне лицо, засовывала свою тупую морду мне в подмышку или покусывала мой подбородок.
   Потом кто-то постучал в мою дверь. Реми открыл ее, засунул туда голову.
   Один взгляд на его лицо, и я понял, что новости плохие. "Картина?"
   Он кивнул. Цвет сошёл с его лица.
   Я должен был спросить это. - Она мертва?
   На удивление, он покачал головой. Когда я принял сидячее положение, прислонившись спиной к изголовью, одной рукой заблокировав собаку, вошла Реми и протянула мне фотографию. "По крайней мере, она была жива, когда он сделал фото. Не могу поклясться в этом сейчас.
   На фото была только ее голова. Ее волосы были отрублены, по-видимому, тем противным ножом, что был на предыдущей фотографии. Все это были пучки и ленты. Глубокие круги под глазами. Она была в сознании, но явно в шоке.
   Телефон Реми зазвонил. Он хмуро посмотрел на экран, отошел от меня и ответил. Он выслушал, пару раз сказал "да" озадаченным тоном, а затем удивлением. Он резко повернулся и посмотрел на меня, хотя его мысли явно были все еще заняты телефонным разговором.
   Когда он отключился, он сказал: "Она в больнице! Мое имя и номер в ее телефоне. Они не могли связаться ни с кем другим. Сказал, что могу ее увидеть.
   "Хорошо." Я откинула постельное белье, свесила ноги.
   Реми был поражен. - Тебе не обязательно приходить.
   "Да, я знаю". Я приподнялся, подавив вздрагивания и хрюканье, которые хотел издать. Взмахнула руками, чтобы убедить его выйти из комнаты, чтобы я могла одеться. "Что значит, что он не будет пытаться для вас в следующий раз?"
   "Все его жертвы были женщинами".
   - Это может измениться, - заметил я.
   Реми хмуро посмотрела на меня. - И что именно ты сделаешь, если он придет за тобой? Бросить на него?
   Должен признать, изображение было... красочным. Она была жива, она была в безопасности, и на вершине крайнего облегчения теперь нашлось место иронии. "Небесная коса работает, и небесное дыхание. Может быть, небесная блевотина съест все кусочки тараканов, и он не сможет восстановиться.
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
   Схудая одежда, ура и аллилуйя. Наплечная кобура, нож KA-BAR, Боуи, дополнительные защищенные патроны в кармане; у револьверов нет обойм, так что это свободные боеприпасы, если вы не используете планку скорости или заряжатель. Возможно, это хорошая идея, когда вы носите куртку, но они более объемные, чем полуавтоматические магазины, если вы хотите засунуть их в карманы джинсов. Я накинул куртку из-за кобуры.
   Собака последовала за мной из комнаты. Собака повсюду следовала за мной. Я встретился с Реми в общей комнате, где он снова сидел за компьютером.
   Было 8:30 вечера. Мой мозг поклялся, что сейчас 8:30 утра. Я не был уверен, что когда-нибудь снова выровняю пространственно-временной континуум. Я чувствовал себя так, как будто меня прострелили через червоточину.
   "Что-нибудь новое?" Я попросил.
   Реми рассмеялась. " О да. В городе родео, и один из быков устроил побег. Полагаю, они гоняются за ним к черту и ушли в задницу. Но он умный старик, и он использует местность в своих интересах.
   "Не может быть так сложно поймать быка. Я имею в виду, они коровы.
   Растяжка Реми была ярко выражена. "Угу-угу. Твое обширное знание All Things Rodeo научило тебя этому?
   "Серьезно! Я видел коров на государственной ярмарке.
   "Серьезно. Некоторые из них - подлые лохи и особенно хорошо разбираются в способах обхода людей. Он встал, наклонился, чтобы завершить последовательность выключения компьютера. - Во всяком случае, никаких ангельских штучек. Но я читал о поджогах. Пока нет зацепок, кроме знания ускорителей. Без претензий на ответственность. Но это вторая партия сожженных культовых сооружений, и надо полагать, так будет и дальше. Потому что все дело в том, чтобы суррогаты избавлялись от святой земли". Он выпрямился, когда компьютер выключился, хлопнул меня по плечу, проходя мимо. "Будем надеяться, что Мэри Джейн сможет дать нам некоторое представление об этом мудаке, играет ли он в роль Джека Потрошителя или он сам Джек Потрошитель".
   Я последовал за. - Разве время посещения не истекло?
   "Они сказали, что мы можем увидеть ее. В любом случае, нам нужно задать ей несколько вопросов. Реми надел шляпу. "Возможно, она еще не готова к этому, но не обязательно сегодня. Просто раньше, я надеюсь, чем позже. Пойдемте.
   Лестница была деревянной и немного скользкой, а собаки обычно не могут добраться до перил, так что мы с Реми чуть не упали, когда питти сползла вниз по лестнице позади нас. Он плюхнулся на пол, пока мы смотрели, и вздрогнул, но тут же снова подпрыгнул, ухмыляясь и виляя, когда провожал нас до задней двери.
   - Угу, - сказал я. - Я думаю, он думает, что придет.
   Реми задумался. "Мы оставим его здесь, он может съесть столы. Мы возьмем его с собой, он может съесть мой грузовик".
   - Он не ел туалет прошлой ночью. Или моя кровать. Когда он прикасался к чему-либо зубами, он просто кусал меня за подбородок".
   - Я думал, ты собираешься отвезти его в приют, чтобы просканировать на наличие чипа.
   "Привет? Я был в агонии от красной смерти, красного рома и красного всего прошлой ночью, помнишь? Я сделаю это завтра утром".
   Реми открыла дверь. "Ага ."
   "Я буду. Он слишком хороший пес, чтобы быть бездомным. Кто-то скучает по нему".
   Собаке разрешили сидеть на заднем сиденье, и ни разу за всю дорогу до больницы он не пытался съесть грузовик Реми. Он просто стоял, упершись передними ногами в консоль между передними сиденьями, много дышал и повсюду капала слюна. Включая наши руки.
   - Похудение - это не еда, - заметил я, вытирая рукав куртки.
   Реми выстрелил в меня сбоку. "А пятна собак на окнах - это носовое искусство".
   "Да."
  
   -
   рЭми должна была предъявить удостоверение личности на посту медсестры, чтобы получить разрешение на встречу с Мэри Джейн. Он действительно спросил, есть ли у нее семья уже там или приедет, и ему сказали, что семья живет по всей стране, и до их приезда еще один день. Босс и коллеги планировали прийти на следующий день, но до тех пор это были он и я.
   Медсестра не стала заниматься с нами травмами Келли, что имело смысл; это было семейное дело. Состояние стабильное, легкая седация, под наблюдением. Спит, в основном. Это была вся информация, которую нам разрешили.
   Итак, когда мы вошли в палату для двух пациентов, мы обнаружили, что первая кровать пуста, а Келли на другой, рядом с большим окном. Ночной вид на Пикс был в основном черным силуэтом. на фоне звезд, но я знал дневную панораму блестящего голубого неба, яркого солнца, сочных зелено-золотых склонов. К сожалению, то, что у меня больше всего ассоциировалось с горами, было одержимым демоном горным львом, сломленным ангелом Григори, африканским богом вулканов, рейнджером парка, двумя парнями, которые все еще возились с Концом Дней. И Джек Потрошитель.
   Типичная больничная палата: у кровати стояла пара катящихся машин с мигающими, прыгающими огнями, с проводами, идущими к Келли под верхней простыней; заказы написаны на доске; IV катетер и трубки. Голова у нее была перевязана, вся обмотана белой марлей. Она спала. Темные пятна обесцвечивали хрупкую кожу под веками и ресницами, а нижняя губа распухла. Но в остальном ее лицо, хотя и бледное и впалое с тонкими костями, явно не показывало никаких повреждений. У нее действительно были синяки на запястьях и предплечьях от упряжи. Но если Потрошитель использовал свой нож где-то еще, кроме как состриг ей волосы, простыня и тонкое одеяло скрыли результаты.
   Увидев фото того, что Джек сделал с предыдущей жертвой, я посчитал это победой. Келли чертовски повезло.
   Реми подошла к ее постели. Он снял шляпу, держа поля обеими руками на уровне пояса. - Эй, - сказал он тихо.
   Я позволил Реми взять верх и отошел от кровати. Я не мог отделаться от мысли, что Мэри Джейн Келли действительно может обвинить нас в том, что мы позволили ее похитить. Якобы она была на нашем попечении, но сначала Шемязаз вытащил ее из Зоопарка в горную пещеру, а потом Джек схватил ее на спуске, пока она была в нашей компании.
   Я обнаружил, что предпочитаю, чтобы единственными, кто подвергался риску, единственными настоящими целями, были Реми и я.
   - Эй, - повторил он.
   Она слегка шевельнула головой, издала тихий звук. После В этот момент ее глаза открылись, медленно сфокусировавшись. Она сглотнула, облизнула губы, снова сглотнула.
   В тот момент, увидев женщину, которую я действительно знал, принимающую конец безумных аппетитов демона, в измученной плоти, а не в воображении, я осознал чудовищность бремени, лежащего на нас. Не возмущаться, отрицать концепцию, а понимать ее, улавливать более глубокие последствия. Мы с Реми бежим от демонов, призраков и зверей? Не то, что мы когда-либо представляли, уж точно не то, что мы хотели сделать, но, по словам дедушки, нас буквально заставили сделать это. Искра, капля, пук, небесная чашка Петри с небесными клетками, что угодно. Мы были рождены для этого, рождены для этого, выращены для этого, обучены для этого. Но Мэри Джейн Келли не была. И она, и все остальные обычные люди были именно тем, чем их предупреждал Амбриэль: сопутствующим ущербом.
   Мы не были обычными людьми. Мы принадлежали к небесному воинству и ожидали исполнения своего долга, нравится нам это или нет.
   Люцифер хотел планету для себя. Ангелы хотели планету для людей. Дьяволу было все равно, кого и сколько он убил. Ангелы умерли, но люди все равно умрут.
   Был ли Джек Потрошитель из 1880-х годов спящим демоном в человеческом одеянии или человеком, рожденным обычным, но злым человеком, он резал людей тогда и разделывает людей сейчас.
   " Зовите меня Легион , - сказал он мне в ту первую ночь возле Зоопарка в женском обличье, - потому что нас много".
   - Зови меня Иньиго Монтойя.
   Возможно, Амбриэль был прав. Может быть, Реми и я действительно не были готовы. Может быть, дедушке стоило подождать с развертыванием нас, следовало тренировать нас дольше. Сделал нас лучше .
   Но мир раскололся, и ад изрыгнул демонов. В таких обстоятельствах вы выставляете любую армию, которую сможете. Может быть, все новички, такие как Реми и я, были, говоря военным языком, "Потерянная надежда", группа солдат, совершающих самоубийственную миссию на благо армии. Но кто-то должен был быть. И иногда эта безнадежная надежда делала битву выигранной, несмотря на, казалось бы, непреодолимые препятствия.
   Глаза Келли прояснились. Она видела меня, но смутно, как мне показалось; настоящее внимание пришло, когда она посмотрела на Реми.
   Она тяжело сглотнула. Ее губы приоткрылись. Голос у нее был слабый, но слова можно было разобрать. "Он хочет тебя, - сказала она, - и ты будешь у него".
   Я подошла ближе к кровати. "Почему нас? Почему именно мы?"
   "Он сказал . . ". Она явно угасала, моргая долго и медленно. - Он сказал, что выбрал тебя на фэнтезийном драфте.
  
   -
   рЭми и я молчали на обратном пути в Зоопарк. Собака, которая не съела ни одной части грузовика, но нарисовала воображаемый нос на внутренней стороне всех стекол, воспользовалась полуопущенным окном позади меня, чтобы уловить запах на ветру, пока мы ехали. Глаза прищурены, язык свисает, дряблая кожа рта и щек трепещет. Он выглядел нелепо - и до смешного счастлив.
   Было около 10 часов вечера, когда мы въехали. Парковка пустела, так как кухня закрывалась в 9 часов вечера. Ганджи обещал приготовить мне стейк, но я был не в настроении есть большой кусок мяса. Реми повернул грузовик назад, подъехал к натриевой лампочке, висевшей на старом телефонном столбе, и заглушил двигатель.
   Собака пришла в бешенство. Пес сошел с ума от рычания, рычания и бешеного, разрывающего барабанные перепонки лая. Так как он сделал это прямо позади нас, мы с Реми чуть не вылетели на крышу.
   Я поерзал на своем месте. "Привет! Воу воу воу! Легкий! Брось! Ты только что отнял у меня десять лет жизни!
   Собака ничего из этого не делала. Собака представляла собой взрыв костей, мускулов, кожи и зубов, царапая и копая окно. Шум, который он издавал, был ужасен.
   А затем Цербер вышел из теней на желтый свет.
   На этот раз змеиный хвост был очевиден, когда он извивался и извивался, открывая рот, чтобы показать клыки и раздвоенный язык. Три собачьи головы работали независимо друг от друга, но в данном случае все были опущены. У него были тяжелые плечи, полный, как у бодибилдера, потому что три головы были привязаны к его телу. Массивная мускулатура в холке была определена как рост перьев. Волосы стояли жесткой линией вдоль позвоночника от шеи до корня хвоста. Острые уши были приколоты к его голове. Три набора губ отодвинулись от трех чудовищных зубных рядов. Клыки представляли собой массивные клыки. Цербер несколько раз облизал губы, его морды сложились в гармошку от носа до нижних век. Сами глаза были ярко-красными на фоне черных крапчатых волос. Общая масса его тела, не считая головы, была размером с немецкого дога на стероидах.
   Одна голова поднялась, чтобы издать ужасный визг, но мы не могли его услышать. Мы могли видеть, как другие головы поднялись, откинулись назад, увидели, как чудовище приняло сбалансированную позу с растопыренными ногами, и мы знали, что все три глотки кричат, но питти был так громок на сиденье сразу за нами, что мы ничего не могли слышать. еще.
   - Есть мачете? - крикнул я взбесившейся собаке.
   Реми покачал головой. Это оставило нас с ружьями и ножами, которые уже оказались бесполезными, несмотря на благословение святым маслом и нашим дыханием.
   Мы не собирались проходить мимо Цербера, чтобы добраться до здания.
   Реми посмотрел через плечо на разъяренного Питти. На его оружейной стойке была винтовка Винчестер 73-го года, дробовик и свернутая веревка, похожая на ту, на которой ковбой-призрак Бертон Моссман вытащил мой велосипед из оврага. Благодаря наставлениям Реми я узнал, что это были не мягкие веревки, не гибкие веревки, а несколько жесткие и грубые, намеренно сделанные в виде петель при их изготовлении. Если вы уроните один из них, витки ослабнут, увеличатся, но общая форма останется, так что ковбою будет легко свернуть свою веревку в нечто вроде венка, чтобы привязать его к седлу.
   Я был поражен. - Ты хочешь заарканить его?
   "Нет. Я хочу связать его". Он был смертельно серьезен. "Если бы я мог сделать достаточно большую петлю вокруг двух из этих голов или даже всех трех, он был бы у нас. Или я могу подтолкнуть его, как теленка, растянуть его. Попробуйте, по крайней мере. Свяжи их, пока ты хватаешь мне мачете, а потом я буду бить по этим головам одну за другой.
   Я попробовал еще раз. "Вы хотите связать трехголового, змеехвостого, адского монстра-пса?"
   - Не сказать, что это будет легко. Но-"
   Он так и не успел закончить. Бешеный питбуль на сиденье позади нас наконец выбил полуопущенное окно и врезался, как управляемая ракета, прямо в "Цербер".
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
   рУ нас с Эми одновременно изо рта выпали бомбы, а потом мы выпали из грузовика. У меня в руке был пистолет, у Реми был свой, и я подозреваю, что он не хуже меня знал, что мы ничего не можем сделать. Теперь он был между питти и монстром, никому не нужным. Первобытный инстинкт, хищник и добыча, два кобеля подскочили на тестостероне, слепые ко всему, кроме желания убить друг друга.
   Мы постоянно меняли позицию, пытаясь найти новый ракурс на случай , если собаки свяжутся так, что, как борцы греко-римского стиля, никто не сможет двигаться, и у нас будут четкие выстрелы. Но также существовала вероятность того, что мы с Реми можем застрелить друг друга.
   Это было ужасно. То, что у нас не было зевак из Зоопарка, было связано с часом, уровнем шума внутри музыкального автомата, лязгом бильярдных шаров, людьми, говорящими громко. И потому что теперь, когда собаки были полностью заняты, их рты были полны шерсти, кожи и мускулов. Они зарычали. Они не лаяли.
   У Томми, моего наставника в ремонте велосипедов и вообще в жизни, был питбуль. Питер был добрым старым псом, широким, как амбар, массивной головой и гигантским сердцем. Он сильно любил. И он был буквально оружием.
   Черт, даже чихуахуа может быть оружием. Все живое с зубами, смелостью и самоотверженностью может быть оружием. Взрослый питбуль, одна из самых сильных пород в мире, показал в бою сочетание массы, мускулов, скорости и абсолютной решимости доминировать над своим соперником.
   Но у питбуля не змея вместо хвоста и не три головы.
   И тут я понял, что собака - наша собака - уходит. И я также понял, к своему удивлению, что он выбрал не горло Цербера, которых было три, вместе с тремя наборами зубов, а единственную брюшную полость.
   Я знал, что Цербер мертв, его живот разорван на части. Кроме того, Питти не ушел бы иначе.
   Вот вам и рожденные на небесах мужчины с ружьями и ножами. Просто оставьте это собаке.
   Он кончился, бедняга. Кровоточащий, хромающий, с опущенной головой, постоянно облизывает губы. Но он был на ногах. Он пробрался к нам, потом сел. И ждал.
   Но только на мгновение. Когда мы с Реми рванулись к нему, его передние ноги разъехались в стороны, и он упал.
   "Фургончик!" Реми сказал срочно. Он бросил мне брелок. - Мне нужен брезент, прокладки от недержания и большой зеленый ящик для инструментов. Принеси все".
   Прокладки от недержания? Но я забрался в кузов грузовика, отпер металлический ящик на петлях, который шел от одной стороны грузовика к другой сразу за кабиной, и начал вытаскивать то, что Реми приказал мне принести. Я сполз вниз, сделал четыре длинных шага к собаке. Опустился на колени.
   "В живых?" Я попросил.
   Руки Реми двигались по собаке быстро и умело. "Уже."
   "Что еще тебе нужно?"
   - Мне нужно, чтобы ты расстелила брезент. Затем войдите в этот ящик для инструментов, и вы увидите бутылку с распылителем с надписью АЛКОГОЛЬ. Распылите на брезент. Положите прокладки при недержании; они сохранят поле стерильным, более или менее. Мы уложим его на них, подлечим одну сторону, потом другую. Я не вижу зияющих ран, но нам нужно все промыть, вычистить, обработать мазью с антибиотиком. Грязь и так достаточно плоха, но мы не знаем, какая слюна была у Цербера.
   С брезентом я поступил согласно инструкции, обрызгал его спиртом, затем расстелил пластиковые прокладки от недержания и сказал Реми, что все готово. Он поднял собаку ровно настолько, чтобы она оторвалась от земли, и перенес ее в импровизированную "комнату для осмотра".
   "Что дальше?"
   "Там есть пара бутылочек солевого раствора для промывания глаз, как для контактных линз. Тоже большие шприцы, без иголок. Вытащите их, начните заполнять их солевым раствором. У него в основном рваные раны и проколы. Начнем все промывать, пытаться убрать грязь и мусор. Эта сторона, другая сторона, ягодицы, ноги и грудь".
   Мы вдвоем потратили некоторое время на тщательное промывание с одной стороны. Пес скулил, царапал брезент, пытаясь подняться, а я прижимал его, гладил, разговаривал с ним. Успокаивал, как мог.
   - Хорошо, - сказала Реми. "Ищите коробки с мазью тройного антибиотика. Мы собираемся замазать каждую рану мазью, но проколы пока должны оставаться открытыми. Тогда мне нужно, чтобы ты взяла свой телефон и посмотрела, есть ли в городе скорая помощь. Если нет, то какая обычная ветеринарная клиника открывается рано утром?"
   Мы лечили собаку мазью с антибиотиком. Потом мы подняли его, как могли, перевернули, снова уложили. Когда Реми снова принялся за смыв и упаковку вещей, я взял телефон и проверил Google.
   Я покачал головой. "Нет скорой помощи. Открытие ветеринара в 6 утра.
   "Хорошо. Мне нужно, чтобы ты купил мне футболку. Иначе он испортит все, на чем сегодня спит.
   Я начал было говорить, что у меня не осталось футболок, но не стал. Я просто зашел внутрь и прямо к Ганджи попросил один из его. У него была лишняя в офисе, и он дал ее охотно, вышел со мной на улицу.
   Реми увидела его. "Ганджи, ты можешь пойти порезать кусок сыра и принести его обратно?" Мне он сказал: "Там коробка Бенадрила. Мне нужно, чтобы ты меня достал. . . ну, скажем, три таблетки по 25 мг. Думаю, этот плохой мальчик весит 70-80 фунтов".
   Когда Ганджи вернулся, Реми засунула все три вкладыша внутрь сыра и позволила питти сесть. Он кормил его сыром и таблетками, почесывал ему уши, говорил с ним спокойно, вполголоса.
   "Что теперь?" Я попросил.
   "Теперь мы наденем на него футболку, отнесем его в свою комнату. Бенадрил используется при беспокойстве, а также при аллергии и укусах насекомых. Он будет спать. Ветеринар первым делом завтра утром. Вы идете с ним; Я приберусь здесь". Он бросил взгляд на тело Цербера, бесформенную груду под натриевым светом. - Я заверну это в брезент, завтра отвезу тебя к ветеринару, потом достану и закопаю. Нам не нужно, чтобы кто-нибудь наткнулся на труп с тремя головами и змеиным хвостом.
   Я наклонился, сказал Питти, что он снова должен спать на моей кровати. Наблюдать за тем, как он медленно ходит в человеческой футболке, было слегка забавно. Ему действительно нужна была помощь, чтобы подняться по лестнице, но, как ни странно, у него еще оставалось достаточно сил, чтобы подняться на мою ногу. кровать, симулянт. На этот раз он свернулся клубочком прямо в центре. Я решил, что смогу так или иначе согнуть свои конечности вокруг него.
  
   -
   яЭто была беспокойная ночь, если не сказать больше, и к рассвету я разочаровался в спокойном сне. В шесть утра я позвонила в ветеринарную клинику и объяснила, что произошло, что мы сделали для комфорта собаки. Они сказали, что увидят его в половине седьмого.
   Реми тоже встала и готовила кофе на скромной кухне. Бублики были в тостере, и он вытащил баночку ароматизированного спреда. "Внизу с ручки задней двери свисает свинцовая веревка. Думаю, вы можете использовать это как поводок, чтобы отвести его к ветеринару.
   Я покачал головой. "Что еще вы упаковали в ящик для грузовика? Напоминает мне ТАРДИС из "Доктора Кто" - внутри больше, чем снаружи!"
   Он пожал плечами. "Просто основные вещи, которые нужны всем, кто работает с животными. На ранчо я имею дело с крупным рогатым скотом и лошадьми, в основном, с собакой и, возможно, с дворовой кошкой. Вы живете достаточно далеко от города и ветеринара, вы должны знать, как лечить травмы, пока не сможете вызвать ветеринара, чтобы увидеть животное".
   - Полагаю, с людьми тоже пригодится.
   Реми криво улыбнулась. "Было известно, что я время от времени намазывал себя мазью для скота".
   "Хорошо, я отвезу его вниз, чтобы заняться своими делами, а потом посажу в грузовик. Встреча через двадцать минут.
   Реми кивнул. - Я подброшу тебя, похороню Цербера, а потом отправлюсь в больницу к Мэри Джейн. Я думаю, ты можешь лови попутку. Я кивнул. Его глаза были обеспокоены. "Конечно, ненавижу, что ее втянули во все это".
   "Опасности неправильного имени". Я проглотил пару глотков кофе, засунул в зубы бублик, поймал собаку и начал утомительный спуск по крутой узкой лестнице, неся собаку, которая, по-видимому, ухитрилась набрать за ночь двести фунтов.
  
   -
   ВтБлагодаря навигационному приложению, указывающему направление сексапильным скандинавским голосом - Реми сказала, что ее зовут Хельга, - мы быстро добрались до ветеринара. Как только мы с собакой вошли внутрь, я махнул Реми, чтобы она навестила Мэри Джейн. Я подстроился под темп собаки, которая полила растение вдоль дороги, а затем позволила мне завести себя внутрь.
   Когда мы вошли, я увидела, как портье посмотрела на нас с профессиональной улыбкой, а затем быстро встала. - Я думаю, это... просто подождите секунду. И она вышла из-за прилавка и ушла.
   Через мгновение она вернулась с парнем в лабораторном халате и с выражением надежды на лице. Я не смог прочитать полное имя, вышитое у него на кармане, но ДР. и DVM были очевидны.
   - Ага, - сказал он, и на его лице смягчилось облегчение. "Давайте просканируем, чтобы убедиться, но это он". Он опустился на колени, нежно возложил руки на собаку, посмотрел на меня. "В чем дело?"
   "Нашел его на заднем дворе копающимся возле мусорного контейнера", - объяснил я, а затем решил вырезать большую часть остальной истории, кроме собачьей драки. "Мой друг работает ковбоем, поэтому он знал, что делать, прежде чем мы смогли его привести".
   "Хорошо." После сканирования и проверки данных чипа ветеринар сказал администратору позвонить кому-то по имени Мак. - Скажи ему, что у нас есть Боско, и с ним все будет в порядке. Он встал, жестом указал на меня. - Давай, верни его. У меня есть три клиента, которые будут очень рады узнать, что с их собакой все в порядке. Они попали в автомобильную аварию, в волнении потеряли Боско. Спасибо, что привели его".
   Я хотел сказать, что лучше благодарить собаку за спасение наших жизней, но это уже совсем другая история.
   Мы уложили Боско на пол в смотровой для предварительного экзамена. Он был тихим и восприимчивым, когда ветеринар прошелся по нему, моргая прищуренными глазами, когда я гладил его и разговаривал с ним. Среди всего этого мужчина с маленькой дочерью шести лет? семь? - препроводили в комнату. Высокий рыжеволосый парень лет тридцати, и у девушки были такие же ослепительные волосы. Ее левая рука была в гипсе. Она увидела собаку и тут же расплакалась, упав на землю.
   Собака лежала неподвижно. Теперь он сел, ударил хвостом по земле, попытался положить свою большую голову на гораздо меньшее плечо. Девушка обвила его шею руками и обняла его, все еще плача. Объятие длилось недолго, потому что он решил вытереть слезы несколькими взмахами своего большого языка.
   Я прочистил горло и слабо улыбнулся отцу. Слезы стояли у него на глазах.
   "Слава Богу, - сказал он, - слава Богу. И спасибо ! Моя жена в больнице, с ней все будет в порядке, а Мерси безостановочно плачет, потому что Боско потерялся. Он ее собака, понимаете. Или, может быть, дело в том, что она его ребенок.
   Боско посмотрел на меня своими выразительными карими глазами. Я знал, что пора идти. Мне здесь было не место. Он был дома.
   Я попросил ручку и бумагу, записал свое имя, номер, и адрес электронной почты. Я присел на корточки и дал листок бумаги маленькой девочке. - Не могли бы вы сообщить мне, как он поживает? Он действительно хороший пес. Не могли бы вы?"
   Она взяла бумагу, кивнула, бросила на меня слезящийся взгляд больших голубых глаз и снова принялась обнимать питти. В этот момент имела значение только собака.
   Я улыбнулась ему, почесала под челюстью. Я наклонился так близко, что то, что я сказал, было личным для нас двоих. - Хороший мальчик, - сказал я, - и спасибо. Вы знаете почему.
   Питти ухмыльнулся и хлопнул себя хвостом, затем понюхал маленькую девочку за ухо.
   Я пожал отцу руку, пожелал жене скорейшего выздоровления и вышел из комнаты. Закрывая дверь, я услышала, как маленькая девочка спрашивает, не нужен ли Боско гипс.
   Да, счастливый конец. И я был рад, испытал облегчение, особенно за маленькую девочку - и более чем задумчивый. Я не понимал, что вроде как надеялся, что владелец не найден. Были такие вещи, как мотоциклетные коляски, шлейки для собак, ремни безопасности для собак, защитные очки для собак. . . но явно он был там, где должен был быть.
   Я уже собирался позвонить в такси, когда у меня зазвонил телефон. Не Реми; Я не узнал номер.
   Голос на другом конце провода, когда я ответил, сказал, что мой велосипед готов.
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ
   ТПарень из магазина Harley пригнал мой велосипед в офис ветеринара, чтобы доставить его лично. Я бы предпочел прийти и забрать его, обсудить с Циско, что было сделано, но парень сказал, что его босса нет в городе. Кроме того, я вспомнил, что сам Циско сказал, что парень был очень хорошим механиком. Кенни! Вот оно.
   Кенни был худощавым и светловолосым, по моим прикидкам, ему было около восемнадцати. У него был ленивый глаз, и он заикался. Определенные тики указывали на возможные трудности в развитии или эмоциональные проблемы, и я вспомнил, как Циско говорил что-то о мальчике, который был "немного особенным" и отлично владел руками. Вполне вероятно, что Кенни предпочитал не разговаривать с клиентами, и сейчас ему было очень неудобно разговаривать со мной.
   Затем я спросил его о чем-то техническом, и он побежал. Велосипеды, очевидно, были его любовью, и физические и вокальные тики в основном исчезали, пока он говорил о делах. В итоге он проделал большую часть работы над моим велосипедом - он поспешил сказать, что он находился под присмотром Циско, а Циско всегда проверял его работу. Он смог подробно описать, как он справился с ремонтом. Он определенно знал свое дело, и мы минут двадцать "говорили о велосипедах" на стоянке ветеринарной клиники.
   Кенни передал счет и квитанцию, а когда я предложил подвезти его обратно в магазин, он сказал, что за ним приедет его мать.
   А потом он удивил меня, когда вызвался на прием к неврологу. - Затыкала голову, - вот и все, что он предложил. Никаких дополнительных подробностей.
   "Велосипед?" - спросил я, и он кивнул. - Ага, - сказал я, сочувствуя. - Эту я положил - вот так она и разбилась - и я тоже немного забился. Я сунул документы в карман, еще раз поблагодарил его, предложил чаевые в размере 20 долларов, которые он отказался, перекинул ногу через седло и почувствовал, как огромное удовлетворение оседает в теле и духе, когда я опускаю свой вес.
   Боже, как хорошо! Свобода от тюрьмы. Свобода дороги.
   Черт, просто свобода.
   Я повернул ключ, кивнул Кенни, когда двигатель завелся и плавно заурчал, и моя сладкая поездка выехала на улицу.
  
   -
   АКогда я развернул велосипед, чтобы припарковаться у Зоопарка, я, конечно же, вспомнил битву прошлой ночью между Цербером и питти. Это заставило меня улыбнуться - что было роскошью в свете того, что могло произойти.
   Питбуль Боско, один . Цербер, бог питомца подземного мира, Зеро .
   Я хотел, чтобы Томми был жив, чтобы я мог сказать ему, что его мотоцикл снова в сборе, и питти, который едва знал меня, спас мне и Реми жизнь прошлой ночью. Он бы гордился обоими.
   Припарковавшись, я направился к задней двери. Я все еще не был полностью комфортно под стеклянными глазами животных, выставленных по всему зоопарку, особенно после моего танца с их живыми версиями. Но, по крайней мере, они снова были неодушевленными.
   Я позвал, чтобы узнать, присутствует ли Ганджи. Отсутствие ответа было ответом. Пока я медленно пробирался в танцевальный зал, я нашел сообщение от Реми, в котором говорилось, что он уже в пути. Я пошел вперед и ответил, чтобы сообщить ему, что собака была со своими людьми, велосипед был с ее человеком, а я вернулся домой. Как дела у Келли? Есть информация о Джеке Потрошителе?
   Пришел ответ, но краткий: "Почти дома. Тогда говори.
   Дом. Хм. Думаю, это то, во что превратился Зоопарк .
   Когда я нажал кнопку питания, я взглянул как раз вовремя, чтобы заметить, что прямо передо мной стоит мужчина, и что его кулак приближается к моему лицу.
   Я иду вниз. Жесткий. Телефон ударился о паркет и отлетел на некоторое расстояние, и пока я пыталась собрать растопыренные конечности, чтобы подняться на ноги, схватиться за пистолет, парень нагнулся, сцепил руку под курткой и потащил меня наверх. с пола.
   Ой. Шемязаз в человеческом обличии. Неудивительно, что у меня так сильно болела челюсть. Неудивительно, что он был таким сильным. Неудивительно, что он мог вырвать пистолет из моей руки и швырнуть его через всю комнату, а также вырвать у меня ножи. Их тоже отшвырнуло, чтобы они стучали по полу.
   "Амбриэль!" воскликнул он. " Амбриэль! Я вернул тебе человека. Я дал тебе женщину. Я хочу Амбриэль!
   Даже в своем обычном человеческом облике ангел был грозным. Это не имело никакого отношения ни к росту, ни к весу - мы, вероятно, были близки в этом - ни к его общей физической форме. Это было что-то яркое, что ожило в нем. Он был отделить от человечества. Он был больше , чем человечество. Он заполнил комнату, просто стоя там. И он был зол как черт.
   Я заметил шары, примостившиеся вдоль балок, когда ангел засунул руки в расстегнутые полы моей куртки и встряхнул меня. Мои руки фактически болтались, пока я не напряг их, и моя голова щелкнула один раз, прежде чем я восстановил контроль над своим телом. Он по-прежнему удерживал меня на месте, сжимая мою куртку, но, по крайней мере, я больше не валялась.
   Я положил руки на его запястья, крепко держась, пытаясь ослабить его хватку. Когда он, наконец, сделал паузу, и я снова обрел голос, я не смог сдержать гнев. "Я не знаю, какого хрена ты хочешь от Амбриэль, и я не знаю, где она, блядь, находится! Она ушла! Мы были в той часовне, она сложила крылья и ушла . Понял? Ты мог бы испытать слияние разума Спока на мне, и ты бы не получил ничего, кроме этого, потому что это правда , ты, ангельский засранец! Я понимаю , что Люцифер избил тебя Уродливой Палкой, и ты злишься из-за этого; и я понимаю , что ты зол на сбежавшую девушку; и я понимаю , что вы чувствуете какое-то соперничество с Михаилом Барышниковым в количестве пируэтов, которые вы можете сделать, - он, между прочим, в отставке, - но я не могу вам сказать того, что вы хотите услышать .
   Он отпустил меня быстро и жестко. Я на мгновение пошатнулся, поймал равновесие, натянул куртку, чтобы она подошла по размеру. Потом мы просто смотрели друг на друга несколько очень долгих секунд. Это немного напомнило мне Боско и Цербера, за исключением того, что я знал, что, если Яз действительно разозлится, я буду тем, кому не хватит моих кишок и завернут в брезент для похорон.
   Яз действительно был красивым мужчиной, и я определенно мог понять, почему он злился из-за потери внешности по любой причине, не говоря уже о столь катастрофическом приступе ревности Люцифера. Я предположил, что он был в боль, когда его тело горело и плавилось двадцать два часа в сутки, и это в сочетании с психологической болью от осознания того, кем он был, а теперь кем стал... . . Да. Достаточно, чтобы сбить с рельсов мыслительный поезд парня.
   Его глаза вспыхнули. - Ты совсем не помощник!
   Крылья, и его крылья были чистыми и белыми, а не черными, как у Амбриэля, оторвались от его спины - или плеч, или позвоночника, или какой-либо части его анатомии, удерживающей их, или, может быть, как мечи на Горце , они жили в карманной вселенной и появлялись только тогда, когда необходимые - бесконечно растянутые по танцполу.
   Потом он завернулся в них и сам с орбами исчез.
   Я приложил руку к челюсти. - Черт, как больно.
   - Габриэль, - сказала она сзади.
   Ругаясь, я развернулся. Это был Грег. - О, теперь ты появляешься! Большой. Моя жизнь значительно упростилась бы, если бы вы с Шемязазом расставили свои чертовы тайминги!
   Лицо Грега было поражено. - Шемязаз был здесь?
   - Типа, только здесь. Что, вы, ангелы, не чувствуете друг друга? Может быть, пропинговать ваш сонар?
   Но она игнорировала меня, лихорадочно оглядывалась, как будто что-то потеряла. - Он уронил перо?
   "Перо? Как, черт возьми, я знаю? я не вижу ни одного; ты видишь один? Так что нет". Я понял, что нахожусь в очень скверном настроении. - А что ты хочешь?
   - Мне нужно перо, - безразлично сказала она. "Если он у меня есть, я могу спрятаться от него".
   - Не знаю, уронил ли он перо, - сказал я. "Я не вижу перышка. Это то, за чем вы пришли? Проклятое перо? Я сделал паузу, вспоминая. - Но у меня есть один из твоих.
   Ее голова закружилась. - У тебя есть одно из моих перьев?
   "Да. Вы уронили его в часовне. Или пролить. Чем бы вы, ребята, ни занимались".
   "Где это находится?"
   На мгновение я нарисовал пустой. "Ой. Он в грузовике Реми. Бардачок."
   Амбриэль, Григори, как Шемязаз и, возможно, родственница, положила руки на мою куртку. "Пусть ни у кого нет. Не отдавай его Шемязазу. Не отдавайте его Барахиилу. Никому не отдавай".
   - Барах?.. Ах. дедушка. "Почему?"
   - Мне нужно идти, - сказала она. "Я не должен оставаться. Варахиил гонится за мной, и Шемяазаз убьет меня. Держите перо в безопасности и берегите это ".
   - Оставить что?.. Я нахмурился, глядя на предмет, который она вложила мне в правую руку.
   "Это пригодится. Используй это. Позвольте ему сказать вам правду о вещах, когда другие этого не делают. Ты теперь его защитник. простаты . _ Делать свою работу." Она снова схватила мою куртку. "У Барахиэля не должно быть этого".
   "Этот?" Я показал флешку, между прочим, по вертикали между большим и указательным пальцами. Штырек USB-разъема был спрятан внутри небольшого серебристого корпуса, как сложенное лезвие швейцарского армейского ножа. "Вы же понимаете, что этот человек практически воспитал меня по-своему. Или, по крайней мере, наставлял меня. Вы ожидаете, что я просто приму все, что он говорит, ложь? Я не буду. Я не буду этого делать".
   На мгновение вся безотлагательность и напряжение рассеялись. Она освободила мою куртку. "Нет. Нет, я не должен этого ожидать. Он был добр к вам; конечно, вы доверяете ему. Ему придется доказать вам, кто он такой, прежде чем вы научитесь не доверять. Но поверь мне в это: Ты держишь мое перо - я не буду тебе лгать. Держать его в безопасности. Держите обоих в безопасности. Пусть ни у кого их нет". А потом ее глаза снова засверкали. "Он идет."
   Я открыл рот, чтобы задать ей еще один вопрос, но она отошла от меня, спряталась в крылья и исчезла.
   Никаких перьев не осталось. Черный или белый.
   - Господи Иисусе, - пробормотал я. Я посмотрел на дисковод, переместил пару кнопок-ползунков на маленьком корпусе и обнаружил, что это двойной USB с выдвижными разъемами A и C, по одному на каждом конце. Я сунул его в карман, обыскал танцпол по периметру, чтобы забрать свой пистолет и спрятать его обратно в кобуру. Мне нужно было разобрать его, проверить на наличие повреждений, так как Яз действительно его бросила, а затем собрал свой телефон и два ножа.
   Когда я убрал холодное оружие в ножны, входная дверь распахнулась, и вошел дедушка. - Где она? он спросил. - Где Амбриэль?
   Я опустил пистолет, который выхватил из кобуры. "Что это, станция Гранд Энджел? Сколько еще из вас приедет сегодня? Должен ли я поставить за столом дополнительные двадцать мест?"
   В своем сюртуке и сапогах в западном стиле, с солнцем за его спиной, освещающим его длинные белые волосы, он выглядел наполовину ангелом-мстителем, наполовину героем фильма, прибывшим как раз вовремя, чтобы избавить нас от злых плохих парней. За исключением того, что никто не носил черных шляп, так что я не был уверен, против кого болеть.
   Дедушка не был демонстративным человеком. Он смеялся, он раздражался, мог быть нетерпеливым, но никогда не чрезмерно. Но он был чертовски зол.
   Возможно, мне следовало держать рот на замке. Но я этого не сделал. Я тоже был зол. - Ее здесь нет, - сказал я ему. "Она ушла. Я не знать, где она. Серьезно. Так что вы с Яз можете пойти вместе в бар - в какой-нибудь другой бар, пожалуйста - и посочувствовать.
   Он подошел ближе. Версия ангела-мстителя имела приоритет. - Думаешь, это смешно?
   "Нет." Я отказался от мудреца. - Нет, дедушка, мне это не смешно. Я нахожу это смертельно серьезным. Я нахожу это смертельным . Я в опасности, Реми в опасности, и нам не хватает информации, которая была бы полезной. Ты много набросал на нас той ночью, той ночью, когда ты заставил нас так драматично пожать друг другу руки и застегнуть кольца, но на самом деле мы ничего не знаем . В основном это было "Иди и сражайся с демонами". Серьезно? Ты когда-нибудь думал, что мы с Реми не готовы? Что, может быть, нам нужно больше времени, чтобы ассимилироваться, больше времени, чтобы по-настоящему понять дорогу из желтого кирпича, которая лежит перед нами, прежде чем вы развернете нас?
   Выражение его лица было мрачным. - Она сказала тебе это. Амбриэль. Она сказала тебе, что ты не готов.
   "Да. Она сделала."
   "Ты жив?"
   Я моргнул. "Уже."
   - Тогда ты готов .
   "Дедушка..."
   "То, что она тебе сказала, это лабрис , двусторонний топор. Это может созидать вас или разрушить. Некоторым говорят, что они не готовы, и они терпят неудачу. Другим говорят, что они не готовы, и они работают усерднее . Так кто ты, Габриэль? Кто такой Ремиэль? Дети обречены на неудачу, потому что вы верите Григорию, который отказывается от выбора и сидит на заборе? Или люди, которые берут на себя это бремя, преуспевают под этим бременем и буквально помогают спасти мир?"
   Я пожал плечами. "Она сказала, что она нейтральна, как Швейцария. Что Григорий просто наблюдатель. Они не должны действовать".
   "В мировых войнах, которые на самом деле не являются мировыми войнами , с нашей точки зрения, Швейцария и другие страны могут оставаться нейтральными. Но это битва, Габриэль. . ". Он покачал головой. "Эта битва за человечество и загробную жизнь".
   Я покосился на него. "Разве ты не должен умереть для будущей жизни? Можем ли мы избежать мертвой части?"
   "После" означает после здесь . Потом. В будущем. В то время, которого сейчас нет".
   - Ты имеешь в виду, что битва - это то, что произойдет позже.
   "Битва, если она выиграна, означает, что у нас будет " позже". У нас будет после того, как это будет здесь.
   И вот я здесь, приближаюсь к Концу Дней и обсуждаю семантику с серафимом. "Хорошо. Никакого нейтралитета, когда может наступить конец света. По крайней мере, в нашей версии. Так что, ты думаешь, что сможешь уговорить Грега отказаться от ее нейтралитета, потому что тебе нужен каждый ангел в платежной ведомости? Это конкретно Грег или все Григори? Если второе, что будет с Шемяазазом? Он Григорий.
   Тон дедушки был пренебрежительным. "Шемьязаз пал. Шемиазаз принадлежит Люциферу.
   - Он говорит, что пришел убить Люцифера.
   "Шемьязаз не способен убить Люцифера. Он падший ангел, Габриэль. Он отдал свою душу сатане. Он любимчик дьявола . И Амбриэль, вмешиваясь, как она есть - что, я должен напомнить вам, не является нейтральным, - мешает.
   Серые. Серые, сказала она, а не черные или белые. "Ангелы живут среди серых".
   - Больше нет, - сказал дедушка.
   Я засунул руки в куртку и потрогал флешку. Было бы так легко просто передать это, отказаться от сложностей и просто придерживаться "Иди и сражайся с демонами ". И не получить участвовал в междоусобной войне между ангелами. Легче просто довериться человеку, который так много для меня значил.
   В кармане я повертел флешку в пальцах. Часть меня хотела приблизиться к этому предмету, часть меня хотела вообще забыть о нем. - Ну, а как же Кассандра? Зачем она тебе?
   Это изменило выражение его глаз. - Она рассказала тебе о Кассандре?
   - Я спас Кассандру, дедушка. Я поднял ее с земли после штурма. Я немного кое-что вложил в нее. Так зачем она тебе?
   Глаза дедушки слегка дрогнули. "Кассандра сошла с ума".
   - Так что же серафиму нужно от сумасшедшей?
   Он сохранял довольно ровный тон в голосе, но теперь его глаза были злыми. "В ужасные времена люди могут верить в неправильные вещи. Не те люди. Дракон : Дракон. Тирио : Зверь. И pséftikos profitis : Лжепророк. Все вводит в заблуждение".
   Дракон, зверь, лжепророк. Трижды шесть, написано водой на дереве. - И вы верите, что Кассандра - лжепророк?
   Он сказал это с бесконечной простотой. Нет грома с горы. Нет рев ярости. Просто тихо: "Мы не рискуем".
   - Значит, ты не уверен в этом.
   "Мы не рискуем".
   - Тогда Амбриэль может быть прав, и Кассандра не играет в этом никакой роли. Она просто второстепенная чокнутая.
   Дедушка ничего не сказал.
   Я кивнул. - Ты не рискуешь.
   "Можно ли это себе позволить в конце дней?"
   Я потрогал флешку, которую Грег умолял не отдавать ему, человеку, которому я всегда доверял больше, чем собственному отцу.
   Спящие агенты. Активы в бездействии. Это может относиться ко многим, во всех оттенках серого. Обратитесь к Реми. Мне. А еще у меня была флешка и перо, которые, видимо, много значили для Грега.
   Дедушка сказал: "Я верю, что ты поступишь правильно, Габриэль. Я сделал тебя для этого".
   И вот он, наставляя меня, готовя меня к бою. Я искал в его глазах правду. Я знал этого человека. Я едва знала Грега.
   Он стоял высокий и грозный, как в тот день на горе, когда он позволил нам увидеть намек на массивные крылья. Грег называл его главой ангелов-хранителей.
   Теперь мне не нужно было давать ему флешку. Я мог бы просмотреть его для себя, а затем решить, кому он должен достаться.
   - Да, сэр, - сказал я. "Я поступлю правильно".
   Он не улетел. Он не оставил перьев. Он просто отвернулся от меня и вышел в открытую дверь.
   Я стоял на танцполе долгие минуты, пытаясь понять, кто я такой. Затем я вынул флешку из кармана. Возможно , оно могло бы сказать мне, кто я такой и что мне делать. Но сначала?
   Во-первых, закройте дверь. Налейте виски. Проглотите ибупрофен.
   Вздремнуть тоже было бы неплохо, но я был уверен, что этого не произойдет.
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ
   яосмотрел себя: револьвер, оба ножа, телефоны. Единственное, что осталось лежать на полу, это моя гордость, но с этим я мог справиться. Ну, в какой-то момент; прямо сейчас это было немного нежно.
   Если флешка была так важна и теперь доверена мне как ее плюс -что-то-защитник; С английским было проще - я чертовски долго втыкал его в компьютер и просматривал данные. Я имею в виду, это может быть список всех спящих агентов - ангельских или демонических - в стране или в самом мире; и фотографии, и досье, и, возможно, чертежи плотины, которую мы должны были взорвать, или, может быть, принадлежащего японцам высотного здания в Лос-Анджелесе, которое будет скомпрометировано к Рождеству, и его спасет только кожа на ногах Брюса Уиллиса; или, насколько я знал, видео оригинальной концовки " Тельмы и Луизы ", где они не съехали с края Гранд-Каньона.
   Я взбежал по лестнице, вытащил телефон, чтобы снова написать Реми и сообщить ему, и обнаружил, что на экране больше трещин, чем у меня в плохой день. Кроме того, часть телефона была просто сломана.
   Хорошо, у меня все еще был телефон iAngel. Я позвонил ему, но не получил ответа. Я пропустил виски, но в ванной я проглотил две таблетки ибу и мгновение смотрел на свое лицо в зеркале.
   Я изобразил растяжку, подражая Реми: "Сын, ты выглядишь так, будто тебя сильно наездили и упрятали мокрым".
   Вернувшись в общую комнату, я сел, загрузил компьютер. Физический осмотр маленькой флешки в закрытом серебристом металлическом футляре не дал ответа на вопрос, почему Грег считал ее столь важной - ей определенно не хватало харизмы шифровальной машины "Энигма" времен Второй мировой войны - или почему я не должен был ее никому показывать. , меньше всего дедушка.
   Как раз когда я собирался сдвинуть одну из кнопок, чтобы отсоединить разъем и вставить диск, я заколебался. Этот компьютер был совершенно обычным, способным представить информацию столь же прозаическую, как реклама различных товаров, произведенных в Китае, под видом звучащего по-английски названия компании. И время от времени этот компьютер представлял нам темную сеть, управляемую ангелом, предоставляя жизненно важную информацию с помощью фотографий и текста, не говоря уже о миссиях, и отвечая на ограниченные вопросы с запутыванием.
   Грег посеял сомнения насчет дедушки. Он посеял в ней сомнения. Если бы она не была на заборе, а играла в долгую игру, то драйв, который она мне дала, вполне мог поджарить сеть, жизненно важную для войны. Я не был компьютерным ботаником или гиком. Я не знал различных способов делать разные плохие вещи в Интернете, кроме того, что знал, что это можно сделать. Будучи восьмилетним ребенком, я слышал все о 2000 году и возможности мирового господства, когда часы отсчитывали время для нового тысячелетия, но это оказалось полным провалом.
   Опять же, накопитель содержал разъем microUSB в дополнение к разъему 3.0. Я мог бы вставить его в свой телефон, но да, мой телефон был сломан. Что оставило ангельский телефон, также подключенный к той небесной сети, которую использовал компьютер.
   Ну, это были ангелы. Вероятно, у них была небесная команда гиков, которую нужно было починить. Я подключил диск к порту рабочего стола.
   Нуль. Почтовый индекс Нада.
   И тут на экране появилось ее фото: длинные волнистые светлые волосы, ледяные голубые глаза, сильные черты лица и прямой нос.
   Нет, не фото. - Кассандра?
   Она выглядела пораженной. Она провела рукой по экрану. Монитор был настолько четким, что я мог видеть подушечки ее пальцев. Подушечки пальцев без завитков отпечатков пальцев. "Гейб!"
   "Где ты? Где Грег спрятал тебя?
   "Я здесь. Я здесь ".
   "Где это "тут? Какой-то убежище?
   "Здесь! Я здесь!"
   Я покачал головой. - Кассандра, послушай, я думаю, у нас проблема с языком. Грег - Амбриэль - отвёз тебя в безопасное место. Я, видимо, твой назначенный ангелом защитник. Ты можешь мне рассказать."
   Теперь она раскинула обе руки по монитору. Один она шлепала по веб-камере снова и снова. "Я здесь ! Внутри! Я в лабиринте!"
   - Какой лабиринт?
   "Все строки. Все цветные линии". Она снова шлепнула веб-камеру. "Лабиринт! Способ поговорить с тобой. Способ предоставления. . . данные' ? Чтобы рассказать вам, что я вижу! Я буду . . . перезаписать? Да, перезапишите - плохие пророчества. Чтобы предоставить верные данные".
   Я встал так быстро, что рабочее кресло врезалось в стол и упало. - Ты в Интернете?
   - Я здесь, - сказала она и убрала руки.
   Это была не веб-камера. Это был не обычный интернет и даже не iAngel.
   Я был в ужасе. " Кассандра . . ".
   - Защити меня, - сказала она. "Будь моей простатой ".
   Я не мог двигаться. Я не мог подобрать другого слова. Я мог только смотреть на женщину на экране. Женщина на экране.
   Женщина свела к данным, хранящимся на скромной маленькой флешке с двумя разъемами USB.
   Наконец-то я заново открыл для себя языковые навыки. "Кассандра, ты не знаешь, можно ли тебя тронуть? Если ты - тот самый, что в том, что я подключил к компьютеру, - можешь ли ты перенестись в дополнительные устройства? Я знал, что не достучусь до нее. "Ты застрял в драйве, или можешь в разные компы и телефоны засовываться?"
   - Я в... штуке. Вещь."
   "Привод."
   "Дело в данных. Только там.
   "Мы можем связаться с вами, если вставим USB-накопитель в любое устройство?" Я попытался снова. "Если мы вставим " эту штуку" в любое устройство, мы сможем с вами связаться?"
   "Я нахожусь там, где дело идет".
   Я кивнул. Я почувствовал тошноту. "Вы можете связаться с нами? Если мы вам понадобимся?
   Она дико замотала головой. Это не было "нет "; это было " Я не понимаю, что вы говорите".
   В мой мозг всплыл странный фрагмент воспоминаний, бестелесный голос, задающий первый из многих вопросов во времена компьютерной неразберихи; вопрос, который разочаровал многих: "Подключен ли компьютер к сети?"
   - Хорошо, - сказал я. - Послушай, ты должен передать сообщение Грегу - Амбриэлю. Ты можешь это сделать?"
   Она смотрела на меня, как олень, пойманный в свете фар. Кроме она не видела меня, я не думал. Ну, может быть, она была. Я не знал, какие технологии существуют у ангелов. Но я бы, конечно, спросил Грега при первой же возможности.
   Я попробовал другой способ. "Можете ли вы дать Амбриэлю мои данные? Если я напечатаю или напишу - сотрите это". Я подумал немного дальше. "Если я дам тебе слова, сможешь ли ты их запомнить? Ты можешь рассказать их Амбриэлю?
   "Да."
   "Хорошо." Вместе с этим пришло небольшое облегчение. - Скажи Амбриэлю, чтобы позвонил мне. Она знает, что это значит. Скажи ей, что у меня много вопросов.
   Она отрывисто кивнула, явно не вполне понимая, что я имею в виду.
   И тогда я отбросил раскаяние. Я должен был убедиться, что Грег понял, насколько я серьезен. Поэтому я использовал то, что у меня было. Я использовал то, что, как она боялась, могло навредить ей в чужих руках, чтобы заставить ответить. - Скажи ей это точно - именно , Кассандра. Скажи: "У меня есть твое перо". "
   На этот раз ее кивок был понимающим.
   "Скажи ей, что мои данные: "У меня есть твое перо " и "Позвони мне". "
   Она снова начала говорить, затем по ее лицу прошла волна боли. Она положила обе руки на голову и зажмурила глаза. Мне хотелось выкрикивать вопросы Грегу, что-то вроде: "Вы знаете, безопасно ли это? Ты знаешь, не повредит ли это ей? Не говорите мне защищать ее, если это навредит ей!"
   Убежище. Я-то думал, что Грег спрячет ее в конспиративной квартире, а не на флешке!
   Пророчество бесполезно, если оно не может быть передано заранее , до событий. Нам нужна была технология, которая позволила бы Кассандре самостоятельно инициировать сообщения.
   "Кассандра, если тебе больно, тебе нужно отключиться". Я перефразировал. "Тебе нужно отдохнуть."
   Она подняла голову и потрясенно посмотрела на меня. "Я не могу видеть все - не могу видеть все". Она втянула воздух. " Реми! "
   Единственный телефон, который у меня был, был iAngel, рядом с компьютером. Я схватил его, поднял экран, нажал на иконку Реми.
   Нуль. Почтовый индекс Нада. Нет даже голосового приветствия.
   Я отвернулась и сделала один длинный шаг, затем повернулась обратно. Я запустил Eject Media, вытащил накопитель из USB-порта, сунул его во внутренний карман куртки и застегнул молнию.
   Больница. Последнее место, где он был. И у меня были колеса.
   В своей комнате я сменил BDU на кожаные велосипедные штаны, схватил перчатки и шлем, с грохотом спустился по лестнице и распахнул заднюю дверь, сделал два шага, еще два шага - и обнаружил конверт из манильи, приклеенный скотчем к велосипедному седлу.
   Ононононо.
   Реми была с Келли в больнице.
   Мэри Джейн Келли, номер пять Джека Потрошителя.
   Я разорвал конверт и нашел сообщение на обратной стороне фотографии.
   "Меня зовут Иньиго Монтойя. Ты киляешь моего щенка. Приготовься умереть.'
   - Нет-нет- нет, - безразлично сказал я.
   Я знал, что Потрошитель сделал с Мэри Джейн Келли 1888 года. Я видел фотографию женщины, которую он недавно вырезал. А теперь у него была наша Мэри Джейн.
   Я перевел дух, задержал дыхание, перевернул фотографию.
   Не Мэри Джейн.
   Реми.
   На фото живые, но написанные красным цветом слова: "Приходи и выноси мусор".
   После секундного паралича я выдернул ангельский телефон из кармана, выудил флешку - и еле удержался от того, чтобы вставить микроразъем. Подключенный, Кассандра будет использовать ОС волшебного телефона и, таким образом, проникнет в сеть ангелов. Кассандра была данными, а не микропроцессором. Если бы она получила доступ к операционной системе телефона ангела, дедушка мог бы отследить ее.
   Будь проклят Амбриэль, заставивший меня усомниться в его мотивах!
   Я запихнул телефон и загнал обратно в карман, завел байк и вылетел как летучая мышь из ада.
   Горящий телефон. Горящий телефон. Любой телефон - лишь бы он мог работать с накопителем Cassandra прямо сейчас и не нуждался во внешнем адаптере On-The-Go. Это может прийти позже.
   Я удержался от ускорения, применив чистую силу воли, потому что если бы меня остановили, это задержало бы меня еще больше. Но прошло всего несколько минут, прежде чем я подъехал к магазину Harley, а затем я слез с мотоцикла, прежде чем он прочно встал на отремонтированную подножку.
   Парень был в магазине в грязном комбинезоне, что-то возился с ревущей аудиосистемой. Я вошла под катящуюся дверь, подошла прямо к нему, напугала его до смерти и сжала рукой плечо.
   "Надо воспользоваться сотовым!" - крикнул я, прижимая пальцы к уху. - Чрезвычайная ситуация! Извините, пожалуйста...
   У Кенни были широко раскрытые глаза, рот работал, но он отрывисто кивнул, хлопнул по карману, показал мне сальную руку и паническое выражение лица. Я сунул руку в общий карман и вытащил телефон, достал из куртки флешку, молясь, чтобы она не поджарила телефон. Я мог бы купить ему еще один сотовый - чего я не хотел, так это того, чтобы какая-либо часть Кассандры была повреждена или попала в сеть телефонного провайдера. Я тоже надеялся, что у него есть внутренний OTG, иначе мне придется идти покупать адаптер, а у меня нет времени.
   Я от пацана поспешно отошел, нажал на питание кнопку, дождался домашнего экрана. Когда он подошел, я вставил микроразъем C-типа.
   Кассандра теперь была божественным устройством со своей собственной программой autorun.exe. Но я не знал, поняла ли она это. Я сомневался. - Давай, давай, давай.
   Экран вспыхнул ослепительно ярко, стал черным.
   "Нет нет Нет Нет."
   Он вернулся, и я увидел один ледяной голубой глаз, заполнивший экран и уставившийся на меня.
   "Кассандра. Кассандра, пожалуйста, не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о Реми? Где он? Что-нибудь вообще?"
   Глаз отвел. Теперь я видел оба глаза, зрачки расширились, заполняя радужную оболочку. Черные черные глаза.
   "Кассандра..."
   - Солнце садится, - сказала она. "Солнце садится... солнце садится... солнце садится ..."
   Экран снова вспыхнул, почернел.
   Я прижала край телефона ко лбу, чувствуя себя опустошенной, испуганной и беспомощной, и на грани внезапных слез. "Мне не нужно знать, когда. Мне нужно знать, где!
   Кенни подошел. Он немного отступил назад, но был на краю моего пространства. Он немного переминался с ноги на ногу, глядя на телефон, который я прижал к голове.
   Он сказал: "Голова заложена".
   Телефон сломался, подумал я. Я вытащил привод, сунул коннектор внутрь маленького футляра и протянул ему мобильник. Поблагодарил его, хотел было вытащить бумажник, но он сильно покачал головой и сделал большой шаг назад. Я протянул руку, чтобы пожать ему руку, но он и этого не сделал. Его было слишком жирно. Я улыбнулся ему и, черт возьми, сказал: что может означать "Солнце садится" ? Кроме заката солнца, я имею в виду.
   Парень с заложенной головой уставился на меня, как на идиота. "Закатный кратер".
   Я почувствовал, как меня пронзил холод. Я был имбецилом.
   Реми была, может быть, в двадцати минутах ходьбы.
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
   АКогда я выехал на шоссе 89, мне ужасно хотелось кричать, что это несправедливо, это неправильно, этого просто не должно было происходить, потому что мы с Реми уже были в кратере Сансет раньше и очистили дом. Демоны больше не допускаются; в некотором смысле это была светская версия святой земли. Я почувствовал что-то там, когда проезжал той ночью после того, как мы расчистили руины коренных американцев в Вупатках, и мы обнаружили черную собаку, когда взбирались по краю красноватого шлакового конуса.
   Мы убили ту черную собаку, мы ее взорвали. Мы совершили обряд, который Грег из всех людей и из всех ангелов показал нам в Вупатках, когда она взорвала тело черной собаки, убивавшей людей. Реми убил его благословенными винтовочными пулями, но мы не знали, что делать с телом. За тридцать минут мы убили вторую черную собаку в кратере Сансет и снова сделали конус красивым, блестящим и безопасным. Никакие демоны не могли вернуться к нему. Так как же демон-потрошитель держал Реми в кратере Сансет?
   На фотографии Реми, похоже, не пострадал серьезно. Может быть, Потрошитель задел ножом другую часть тела Реми, может быть, пальцы, когда состриг волосы Мэри Джейн Келли, но лицо и волосы Реми остались нетронутыми, а его выражение лица - глаза открыты и ясны - было стоическим, не то чтобы он скрывал боль.
   Он сказал, что ковбои-родео круты и обычно лечат свои раны, не говоря о них особо, часто вообще избегая профессиональной медицинской помощи. Так что, возможно, он был ранен. Но мое первородство не дрогнуло. Моя связь с Реми не указывала на травму, как раньше.
   Тогда я пробормотал сквозь зубы: "Не делай этого. Не делай этого".
   Я отключил свой мозг на следующие несколько миль, пока большой шлаковый конус не поднялся высоко и близко справа от меня: черный и кроваво-красный, нижние склоны усеяны пыльной зеленой растительностью. Края конуса наверху разломились внутрь, превратившись в настоящий кратер, выдолбленный вниз по направлению к первоначальному жерлу вулкана. Чиновники запретили посетителям подниматься на конус из-за эрозии.
   До этого мы с Реми останавливались вдоль шоссе, а затем шли к конусу вдоль потока лавы. На этот раз я свернул на объездную дорогу к памятнику. Я подъехал к воротам и обнаружил табличку с надписью, что кратер Сансет закрыт из-за землетрясения.
   Хм. Ага. Я вспомнил, что демон, вселившийся в профессора-энтомолога, сказал что-то о том, что одна из троп была повреждена первым утренним землетрясением, что она провалилась в пещеру. И с тех пор было еще одно землетрясение. Реми и я были в часовне с Кассандрой и Грегом на противоположной стороне Пиков во время второго, и я не подумал поискать информацию о вторичном землетрясении в кратере. Нет причин.
   Ну, пока.
   Сидя на своем велосипеде, двигатель работал на холостом ходу, мой вход был заблокирован сталью, я взял телефон iAngel и поискал новости в Google. какая Я обнаружил, что в значительной степени это было сказано на табличке: памятник был временно закрыт для посетителей, пока не будет проведено дальнейшее расследование всех повреждений. Подробности были скудными, вероятно, потому, что они не хотели, чтобы туда проникли наблюдатели. Естественно, такие заявления ничего не значили для демонов.
   Однако у меня был ангельский телефон, и у Реми был ангельский телефон, и, вероятно, у нас был ангельский GPS. Я улыбнулась, затем пришла к очевидному выводу, и выражение лица исчезло.
   Вероятно, демон забрал волшебный телефон Реми, возможно, даже отправил мне текстовое сообщение от имени Реми и, весьма вероятно, воспользовался бы функцией GPS, чтобы отследить мой, так что он заполучил бы нас обоих.
   Я съехал с главной дороги для посетителей, медленно скатился вниз по забору, пока не нашел растительность, которая защитила бы мотоцикл от случайного взгляда. Я слез, проверил все свои карманы на наличие дополнительных благословленных дыханием пуль и снарядов, проверил KA-BAR, Bowie, проверил Taurus Judge в кобуре под левой рукой.
   У меня не было ничего другого. Я не мог никого поразить , ни демона, ни ангела, ни человека. У меня было оружие, которое можно было у меня отобрать. Единственное, что я держал в запасе, было то, что зажглось во мне много лет назад, когда я был ребенком, в тот день, когда я принял боль моего брата как свою собственную. Дедушка называл это заботой о младших. Мой брат Мэтти был доверенным лицом Реми в тот день, до той ночи в Зоопарке, когда мы с Реми пожали друг другу руки, коснулись колец и скрепили себя кровью и костями, жизнью и телом в битве.
   Первородство.
   Я оставил велосипед, пробрался через трехрядный забор - у меня не было кусачек Реми, чтобы перерезать проволоку, иначе я бы заехал на велосипеде дальше - и пошел по обочине дороги. Она заканчивалась стоянкой, и начало тропы было четко обозначено.
   Я отключил настройку "Местоположение" на телефоне, вытащил SD и SIM-карты, спрятал их в потайной карман, но оставил телефон на видном месте при себе.
   Так хорошо. Если меня найдут, у меня заберут нерабочий телефон. У меня все еще хватило бы мужества и способа связаться с дедушкой, если бы он соизволил ответить, или даже с Грегом, если бы я вставила диск "Кассандры", используя чей-нибудь телефон, если бы я мог получить его в свои руки.
   Сменив асфальт на землю и золу, я отправился в поход.
  
   -
   Ттяжелая пеплом почва была прорвана древней лавой, затвердевшей в почерневшие и гофрированные складки, квадратные глыбы и зазубренные выступы. Местами тропа шла по нитям лавы или шла рядом с ней, как дорожка для карт на поле для гольфа. Упавшие сваи достигали уровня колена или выше. В нем не было доброты, не было камня, размягченного дождем и солнцем. Здесь лежали кости земли, построенные из окаменевшей лавы. Но и здесь были деревья, рощицы пиньонов и сосен пондероза, дрожащие осины, где зола и пепел освежили землю, чтобы она снова росла. У одного осинника я сошел с тропы, закрыл глаза и отпустил себя. Позволь себе протянуть руку:
   Я хочу Ремиэля. Мне нужен Ремиэль. Бета для моей альфы. Человек, солдат, с которым я был запечатан за боевое братство. Я могу избавить его от боли, обновить его тело, обновить его душу.
   Это было управление, а не эгоистичный обряд посвящения, когда все отдавалось старшим и исключалось младшие. Не путями небес.
   Реми почувствовал демонов в человеческих телах. Скорее всего, теперь он был в плену у демонов, по крайней мере, у одного демона, более могущественного, чем другие. Среди них или держится в компании Джек Потрошитель, Иньиго Монтойя, Легион - как бы они ни называли себя - он мог бы ощутить одну нить того, что является чистым в мире, чистоту земли и всех ее многочисленных частей. Он мог бы найти меня в пряди и следовать за ней, пока не окажется достаточно близко, чтобы сказать мне, где он и как я могу его найти.
   Среди дрожащих деревьев и листьев зеленой монеты, в тени вулкана я снова раскрыл свои чувства, снова потянулся, попросил добровольного руководства.
   Я продлил, я достиг, я просил. . . и почувствовал, как игольная боль вонзилась в мой правый глаз. Когда внутри моего черепа он вышел из глаза, он проник в мозг как самодельное взрывное устройство.
  
   -
   яЯ испытал мигрень, наверное, шесть раз за всю свою жизнь. Достаточное количество раз, чтобы понять, насколько плохими они могут быть, но так далеко друг от друга, что было легко не только забыть, насколько они мучительны, но и забыть запастись какими-либо специфическими лекарствами от мигрени, чтобы держать их при себе. Аспирин, ибупрофен, НПВП - это все, что я когда-либо принимал, и у меня их не было с собой. Незадолго до отъезда я проглотил две таблетки ибу, но в них не хватило сил, чтобы нейтрализовать такую головную боль.
   Мигающие огни, водянистая аура, тошнота. Непроизвольно слезы полились из этого глаза. Я обнаружил, что стою на коленях на земле, пытаясь удержать последнюю съеденную еду, правая рука зажата над глазом, щекой и бровью, в то время как левая рука и рука напряжены, чтобы не дать мне сделать посадку на лицо.
   Боль при мигрени может превратить взрослого человека в младенчество, внутренне умоляющего кого-нибудь, любого , принести облегчение. Даже для родителя когда тебе два года меньше тридцати. Я не просил об этом, но если боль продолжится, я мог бы.
   Я тяжело и хрипло дышала, пока не испугалась, что это может ухудшить ситуацию. Затем я дышал очень, очень тихо. Я ужасно хотел обмануть мир, заставив его поверить, что меня здесь нет, чтобы боль не нашла меня.
   Конечно уже было. Но цель состояла в том, чтобы найти время, чтобы справиться с текущим дискомфортом, прежде чем мир прибавит больше.
   В конце концов я сдался и просто лег лицом вниз в траву, грязь и пепел, скрестив руки на затылке, чтобы защититься от солнечного света. Мало-помалу я почувствовал, как боль начала отступать. Секунды кажутся часами, когда речь идет о боли.
   Я согнул руку и просунул ее между подбородком и землей, чтобы не выдыхать грязь и не всасывать пепел. "Ладно, можно было бы обойтись и без этого опыта". Я поднял голову и почувствовал, как резко сузился зрачок правого глаза. Трава зашуршала на уровне глаз.
   Я заставил себя сесть в сидячее положение, обдумывая случившееся. Я был уверен, что спусковым крючком стало то, что я потянулся к Реми или к чему-то, что могло указывать на местонахождение Реми. Это означало, что, возможно, это была не случайность, а реальная преднамеренная блокировка.
   "Тогда ладно." Я неуверенно встал, отряхнул кожу, закрыл правый глаз и вгляделся в пространство. Избавление от мигрени заставляло меня постоянно благодарить ту силу, которая была ответственна за это.
   Так. Возможно, хитрость заключалась в том, чтобы не задействовать мою чувствительность до тех пор, пока у меня действительно не останется другого выбора. Я рассчитывал на органическую GPS первородства . Мне и в голову не приходило, что вместо того, чтобы дать мне преимущество, это будет помехой.
   Я чувствовал себя немного хрупким, когда возвращался на тропу. Мигрень вырывали ноги из-под человека, и хотя каждый мог сочувствовать сломанной конечности, пусть даже только в воображении, головная боль, конечно, не была настолько изнурительной, чтобы мешать реальной деятельности.
   Солнцезащитные Очки. Я должен был принести солнцезащитные очки. Потому что мой правый глаз щурился от дневного света. Шляпа с козырьком спереди. Может быть, даже ковбойская шляпа.
   Ну нет. Люди ожидали бы, что я буду любить музыку кантри, если бы я носил ковбойскую шляпу.
   Я тащился по тропе, наклонив голову настолько, насколько мог, не закрывая вид на то, куда должны идти мои ноги, заслоняя яркий свет поднятой рукой. А затем, после крутого поворота на узкий участок тропы, прокладывая себе путь через скопления и изгибы лавы, я подошел к району, отмеченному желтой предупредительной лентой и дорожными баррикадами.
   Да, тропа резко оборвалась, опрокинувшись в гигантскую яму. Выглядело так, будто массивное животное откусило кусок земли. Примерно через двадцать ярдов тропа снова набрала обороты. А между тем, осторожно обходя ленту по периметру, я увидел расщелину в земле. Почувствовал настоящий холод. Здесь дышала земля, но посреди застывшей лавы, дракона в ядре земли, дыхание было заметно прохладным.
   За лентой и баррикадами, метрах в двадцати пяти, я увидел металлический столб. На его вершине крепилась металлическая пластина, наклоненная. Какой-то указатель тропы или знак с туристической информацией. Я обогнул ленту, взобрался по куче лавы, чтобы избежать обрушившейся тропы, пробрался к столбу и плите.
   Мои брови поднялись. Казалось странным когнитивный диссонанс: массивный поток лавы, а посредине была большая лавовая труба. пометил ледяную пещеру, потому что внутри было достаточно холодно, чтобы зимой оставался лед в течение лета.
   Знак также сообщал, что, хотя когда-то посетителям разрешалось входить в пещеру, она была закрыта в течение многих лет, запечатанная железной решеткой.
   Уже нет. Решетка была искривленным остатком, скорее грубой скульптурой, чем годным к употреблению барьером, выбитым из цемента и камня. Пещера теперь зияла, окруженная только что разрушенной скалой и статичными каменными образованиями, но открытая небу.
   Я сделал визуальный осмотр непосредственной близости от разрушенного гриля, потому что изрядное количество камней было оторвано. Коррозия земли, разрушенная двумя землетрясениями, сбросила останки вниз с самой высокой точки тропы. Земля и камень, образующие крышу над входом в пещеру, не были разрушены, а удерживали часть потока лавы, а также другие валуны. Не осталось никаких признаков, чтобы предоставить информацию о том, насколько велика была пещера, когда она была закрыта, или где лавовая трубка рухнула под поверхность земли, образовав конечную пещеру, а не продолжая туннель как проход глубже в землю.
   Возможно, я вытащил SD-карту слишком быстро. Было бы полезно погуглить памятник и найти фотографии оригинального входа и пещеры, посмотреть, как он выглядел до того, как его заблокировала железная решетка. Но я не собирался вставлять карту обратно в телефон сейчас, не здесь.
   Потому что, согласитесь, старая пещера с ранее заблокированным входом посреди древнего потока лавы из 900-летнего вулкана стала действительно эффективным логовом.
   Может быть, даже тюрьма для одного Реми МакКью.
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ
   ядовольно неуклюже спустился с заблокированной тропы к входу в пещеру, стараясь избежать рыхлых камней. Пещера не была вертикальным отверстием, поэтому, если я потеряю равновесие, я просто упаду плашмя, а не исчезну в недрах земли. Но если бы я был фэнтезийным героем, отправляющимся спасать своего лучшего приятеля по битве - при условии, что я не был из тех голливудских героев, которые были вынуждены потерять своего лучшего приятеля по битве из-за эмоциональной мотивации - было бы полезно, если бы я прибыл целым и невредимым. .
   У входа в пещеру, рядом с искривленной решеткой, я расчехлил свой револьвер, сомкнул рукоятки в ладони, осмотрел прицел над стволом. Шемязаз резко отбросил от меня ружье, и оно попало в паркет. Револьверы было трудно серьезно повредить - можно было сломать курок, может быть, рукоятку - и, в отличие от некоторых полуавтоматов, они не разряжались при ударе. Но прицел мог повредиться, что повлияло бы на прицел.
   Я не мог быть уверен. Мигрень может на какое-то время повлиять на остроту зрения, и вполне возможно, что прицел может немного сбиться. Если не стрелять сейчас, я не мог знать, и этого не должно было случиться. В разгар конфликта один выстрел обеспечил бы нужная мне информация, и у меня останется четыре заряженных камеры, чтобы закончить свои дела. Но лучше бы пять.
   Вход был низким, и я нырнул внутрь, но, пройдя его, пещера расширилась. Не так много места и много рухнувшего камня. Но если лавовая труба за входной камерой когда-то была заблокирована, что привело к закрытию, она больше не была непроходимой.
   Солнечный свет все еще достиг пещеры. Как только я нырнул вниз и забрался по обломкам в настоящую лавовую трубу, солнечный свет в какой-то момент отключился, если только в потолке не было трещин. Которых я бы предпочел, чтобы их не было.
   Мне не хватало моего обычного телефона с приложением фонарика, а в телефоне-ангеле этого приложения не было, но без карт в нем пока все равно.
   Но кому нужны приложения для фонарика, когда у него есть настоящий фонарик? - Не такой уж и манекен, - пробормотал я, вытаскивая из кармана мини-Маглайт. - По крайней мере, не всегда.
   Примерно в десяти ярдах за остатками блокады, все еще собирая немного солнечного света от входа в пещеру, труба расширилась до похожего на пещеру проспекта. Пораженный, я стоял внутри естественной вулканической структуры, которая напоминала огромный искусственный туннель. Вы можете проехать на восемнадцатиколесном грузовике посередине и при этом не рисковать натирать боковые стенки или потолок.
   Логово, действительно.
   Увы, во время похода трубка не сохранила первоначальный размер и форму. В некоторых местах потолок опустился - или, возможно, земля поднялась - стены смыкались, и некоторые участки забивались обломками, хотя по ним можно было пройти. Солнечного света уже давно не было, но при полном отсутствии света, под давлением абсолютной тьмы Maglite, хотя и был маленьким, был очень эффективным.
   Труба шла все дальше и дальше, пробиваясь сквозь землю. Я мог видеть, как он служит дорогой для больших песчаных червей из Дюны Фрэнка Герберта, зарывающихся под песчаными морями.
   Дойдя до первой развилки, я остановился. Вечный спор, на развилке, в лабиринте, в какую сторону свернуть. Влево, вправо, вверх, вниз. Бросить монетку. Нарисуйте соломинки. Положитесь на инстинкт.
   Я глубоко вздохнул, сел на камень и пепел, скрестил ноги, вытянув согнутые в коленях ноги и развернув подошвы в стороны. Разделение было точным, как буква Y. Я расположился в начале стебля лицом к обеим ответвляющимся трубкам. Фонарик осветил Y - и ничего мне не сказал.
   Я положил Maglite себе на колени, обеими руками соскреб камешки и пепел, сомкнул пальцы. В трубе было прохладно, почти холодно. Я был благодарен за свою кожу.
   Я сделал еще один вдох, закрыл глаза. Я не мог быть нерешительным. Я должен был отпустить себя, рискнуть. Пусть мои чувства пройдут по трубам, как когда-то лава.
   Черный/черный/черный.
   Ярко-красный/темно-красный/коричнево-красный.
   Оранжевый такой яркий, что ослепляет.
   Коричневый/рыжевато-коричневый/серебристый, розовый и оливиновый.
   Пепел на всем этом, и блеск металла на краях, чистая сталь ножа или меча, вороненый металл ружья или дамаскированные завитки.
   "Мы живем среди серых", - сказал Грег. " Мы живем между черным и белым".
   Он пришел в спешке и сбил меня с ног, поток здесь / здесь / здесь.
   А также: "Hic sunt dracones".
   Это заставило меня улыбнуться. Несомненно, это была Реми.
   Я вырос.
   Я бросил пепел и камень.
   Я взял правую трубу, думая: "Здесь драконы".
  
   -
   пАйн пришел, конечно. Он пронзил, затем нырнул в глаз, пронзил, взорвался внутри моего черепа. Это сбило меня с ног, сбило с ног, сбило с ног на грани потери сознания.
   Молоток на шипе.
   Шип/шип/шип.
   Вот драконы.
   Hic солнечные драконы .
   Нет.
   Hic солнечные демоны, поселившиеся под землей в камере, вырезанной магмой, земной кровью, поднимающейся вверх по сосудам, по венам, прокладывая трубы, отверстия и трубы, выпуская газы и пепел.
   Пепельный конус, под которым я лежал, частично был сделан из железа. А также частично сера.
   Молотком/молотком/молотком шипа через глаз, через мозг и с другой стороны.
  
   -
   яснова встал. Я снова пошел. Я пошатнулся, я споткнулся, я упал.
   И я снова встал. Снова ходил.
   Чуть не упал снова. Я схватился за голову, но пошел.
   Демоны под холмом.
   Я ходил и читал. "Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas . . . Exorcizamus te, omnis immundus spiritus, omnis satanica potestas. . ".
   Немного. Недостаточно. Все, что я мог вспомнить: "Изгони тебя, всякий нечистый дух, всякую сатанинскую силу".
   Наверняка к настоящему времени мой глаз кровоточил. Давление внутри увеличилось.
   Тогда я это почувствовал. Почувствовал Реми в своей голове. Он дал мне новые слова. Зная его, из Библии.
   . . . они поднимут тебя на руках, так что ты не преткнешься о камень ногой твоей.
   Я снова пошел и не упал. Не ударил ногой о камень.
   Свет передо мной. Я остановился, выключил Maglite, чтобы быть уверенным.
   Пламя впереди. Я почувствовал запах дыма и масла. Не пахнет ни серой, ни благовониями, запахом других демонов.
   Мой глаз болел острой, яркой болью. Это пронзило мою голову. Одноглазым, оберегая другого сложенной ладонью, я видел лавовые трубки, перекрученные одна над другой. Они обрамляли себя кругом, делали внутри изогнутую камеру, обрамленную факелами. Стены были насыщенного цвета крови, они блестели влажно и скользко в свете факелов.
   Поскольку мой единственный глаз был ослеплен, я не видел, как стены труб по обе стороны от меня превратились из грубого природного камня с узором лавы в стены, измененные дизайном.
   Я посмотрел на стену рядом со мной, увидел что-то блеснувшее краем моего здорового глаза. Я включил Маглайт, провел им по стене.
   Кто-то вырезал символ. А еще лучше скульптурный. Он был глубоко высечен в камне так, что был похож на пожарный топор, висящий на стене. Я подошел к нему, коснулся его, потому что я должен был.
   Он был только из камня, но с очень высоким рельефом. Прямая, гладкая рукоять проходила через двойную головку, лезвия были обращены друг к другу. Лабрис , двуглавый топор минойского Крита.
   Я резко повернулся, оглянулся назад, откуда пришел. То, что я увидел сейчас, было другим. Это была не та труба, которой я следовал. Я мог идти вперед. Я мог вернуться. Я могу заблудиться и умереть.
   Я на мгновение закрыл глаза, обернулся. Я коснулся камня, коснулся глубокой формы лабриса.
   Масло и пламя вырвались из-за меня, заполняя трубу. Чтобы выжить, я мог идти только вперед.
   С одним глазом, все еще плачущим, я вошел в круглую комнату, когда огонь закрыл единственный вход и выход, но не пошел дальше. Я увидел в огромном зале алтарь, как и ожидалось, массивный белый каменный блок с красными пятнами, возможно, шесть футов в высоту, три фута в глубину, восемь футов в ширину. Реми был на нем. Реми как дань богу.
   Но он не был связан или скован, потому что он должен был развлекать, как и я. Он стоял прямо, без привязи, на алтаре, как Шемязаз стоял на стойке в Зоопарке. Я бессмысленно гадал, умеет ли Реми делать пируэты.
   Он увидел меня, махнул рукой, жестом пригласил меня пройти дальше в комнату. Он был без шляпы, но в остальном точно такой же, каким я видел его в последний раз. Техасский ковбой.
   "Ну давай же!" он назвал. Его голос эхом отозвался. - Ты задерживаешь представление.
   Я поморщился. - Можем ли мы пропустить представление?
   "Я так не думаю. Нет, если мы хотим выбраться отсюда.
   Я кивнул, наблюдая за ним. Он, несомненно, был безоружен. Я, с другой стороны, не был.
   - Ты знаешь, что это такое, - сказал он.
   "Конечно, я знаю, что это такое. Двуглавый топор в стене был беспроигрышным вариантом. И трубы направляют меня в одном направлении. И теперь, конечно, я не могу сбежать, пока задание не выполнено". Я прошел дальше в комнату, осмотрел яркую краску на округлых стенах, факелы, резной алтарь. - Это лабиринт Дедала, сделанный для царя Миноса на Крите в Кносском дворце, который был построен, ммм. . . около 1900 г. до н.э. Я думаю. Если я правильно помню. Я имею в виду, что это не настоящий лабиринт, но достаточно близко.
   - Так ты знаешь, что тебе нужно делать?
   "Ага." Я потянулась назад и затянула резинку вокруг хвоста. - Я должен убить Минотавра.
  
   -
   ЧАСОн где-то здесь, - сказала Реми. - Легион, или Иньиго Монтойя, или Джек Потрошитель. Не знаю, когда он может появиться".
   Я начал расхаживать по комнате. Мой глаз все еще плакал, в голове все еще стучало. - Итак, я, по-видимому, доверенное лицо Тесея, а ты можешь быть Пирифоем, его лучшим другом. Они пировали вместе. Но только Тесей сражался с человеком-быком. Так что, возможно, вы занимаете место девяти афинских детей, "подаренных" Миносу.
   Я положил руку на стены, ощутил их гладкость, царапая по ним, пока ходил по каменному кругу. Румяный основной цвет был насыщенным. Стены украшали яркие фрески: дельфины, цветы, юноши. Двуглавый топор. И быки. Быки повсюду.
   Люди привыкли видеть руины древних культур некрашеными, лишенными деталей. Но в Египте, на Крите, в Помпеях и других местах стены, колонны и статуи были окрашены в блестящие цвета. Время вымыло пигменты, не сохранив ни создателей, ни культур, чтобы освежить их. Остались поблекшие остатки архитектурной и художественной славы. Но здесь, под землей, нетронутой солнцем, погодой и вандализмом, было видно великолепие.
   Итак, быки. И особенно один бык.
   Я продолжал ходить по кругу, заглядывая высоко в то, что казалось ярусом над рингом. Крыша над головой была куполообразной. "История Пасифаи и быка, который ее оплодотворил, конечно, физически невозможна. Мы знаем, что зоофилия существует, но чтобы женщина оседлала быка, а затем родила ребенка, полуживотного-получеловека? Не происходит."
   Я споткнулся, поймал равновесие, напрягая колени. Прижал ладонь к глазу. Я был уверен, что он распух, выпирает из лунки и нуждается в вскрытии. Я повернулся к округлой стене, прижался к ней лбом, раскинув руки возле головы. Там было легче просто прислониться к холодному камню.
   Я тяжело вздохнул. - Я не вижу этим глазом.
   - Я знаю, - сказала Реми. И, возможно, он сделал это через первородство.
   Я пошевелился и повернулся, чтобы посмотреть на него на вершине огромного блока. Я хотел сказать что-то еще, но боль в голове усилилась. Я опустился на одно колено, наклонился вперед, почувствовал, как мой живот вздымается.
   - закричала Реми, и это отразилось внутри моего черепа. - Гейб, вставай! Вставать!"
   Я встал, опираясь на стену. Я услышал тяжелое дыхание, урчание очень большого животного.
   "Гейб!"
   Ах. Войдите в быка со сцены слева.
   Я оторвался от стены, с силой ударил копытом к алтарю в центре зала и, используя чистую панику в сочетании с адреналином, пробрался вверх по резному каменному блоку, пока не достиг вершины, где стояла Реми. Он потянулся вниз; Я схватила его за руку, поднялась на ноги.
   Бык был большим и черным, с толстым набором изогнутых рогов и вращающимся злым темным глазом. Никаких вопросов о его поле. От макушки его черепа между рогами до середины спины грива вилась вокруг его тела, черная, как и остальная часть его шерсти. Между его плечами возвышался горб.
   Реми услужливо опознала родословную быка. "Крест Брахмы. Я уверен, что беглец с родео.
   Я попытался очистить глаза от слез. - Вы знаете его лично?
   - Мы не разговариваем, если ты это имеешь в виду. Но я видел много таких, как он, на аренах родео. Подлые лохи, некоторые из них. Извилистый и быстрый, и почти невозможно проехать все восемь секунд. Трудно убежать, когда ты упадешь на землю.
   Бык кружил вокруг алтаря. У него был широкий нос с гладкими, широкими, трепещущими ноздрями, а темные глаза смотрели на нас, стоящих на вершине большого каменного блока.
   - Наколдовал, - сказал я. "Минотавр был мифом".
   "Ничего особенного в этом сукине сыне", - сказала Реми. - Ну, за исключением ковра на спине. В любом случае, у тебя есть план?
   Я сунул руку под куртку и вытащил револьвер. "Буду стрелять в него".
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
   ЕКогда я принял стойку с оружием наготове и больным глазом, закрытым, голос эхом разнесся по всему залу. У него был странный металлический звук, слегка искаженный, и либо парень использовал металлическую переговорную трубу внутри статуи, либо на нем была маска.
   - Твои пули подействуют на моего быка не меньше, чем на Цербера! Кстати, я очень зол , что ты убил мою собаку. Ты причинил мне боль в моей душе. Он был хорошим мальчиком!"
   И я вспомнил записку, написанную красным на фотографии Реми : "Меня зовут Иньиго Монтойя. Ты киляешь моего щенка. Приготовься умереть.'
   Я опустил пистолет и повернул голову, чтобы Реми могла отчетливо меня слышать. - Что ж, это ответ на этот вопрос. Он не демон. Он бог".
   - Какой бог?
   "Некоторые называли его Плутоном. Другие называли его Аидом". Я снова повысил голос. "Итак, в чем дело с Люцифером, который берет верх? Вы вышли на пенсию?"
   - Мы делим королевство, - ответил Аид. "Сейчас у него Тартар. Все остальное мое. Я приехал на землю в отпуск, благодаря адским вентиляционным отверстиям, но я не вышел на пенсию. Еще есть чем заняться. И Персефона сейчас в слезах. Я подумал, что будет лучше, если я дам ей немного места, потусоваться в моей пещере.
   Итак, он не был мрачным злодеем.
   Взревело пламя факела, залив зал дополнительным светом. Это также позволило нам с Реми увидеть Аида. Он был в тени, сидел в помещении, очень похожем на театральную ложу, с видом на то, что, как мы теперь знали, было ареной для корриды. Он был одет в черное, хотя я не мог разглядеть деталей, и носил золотую маску. Настоящее золото, я был уверен. Его форма напоминала морду быка. Все черты лица, кроме рта, были уплощенными, без глубины. Рот, однако, был говорящей трубкой, если сокращать.
   "В этом сценарии я царь Минос, - объявил он, - у которого была проказа, и он носил маску с лицом быка".
   - Ты убиваешь всех этих женщин? Ты здесь, чтобы убить нас? Звонил Реми.
   "Я здесь, чтобы убить всех ", - ответил Аид. "Да, я убил этих женщин. Убил бы и Мэри Джейн Келли, но решил, что будет веселее повести за собой вас, ребята, какое-то время. Я заявлял о вас двоих в фэнтезийном драфте - и да, это реально. Мы с Люцифером разрабатывали его вместе с демонами геймдизайнера. Но давайте прекратим монолог! О, и не говорите, что я не давал вам шанса. Убьешь быка, уйдешь отсюда. Я бог своего слова". Он махнул рукой, бледный в полумраке. "Потерпите".
   Я повернулся, прицелился двумя руками, выстрелил в быка первой пулей. Пуля не совсем попала в то, куда я целился, поэтому прицел был немного сбит. Не заморачиваться. Я изменил прицел, опустошив еще четыре камеры.
   Ничего не сделал.
   Ну, кроме того, чтобы разозлить быка. - Вот дерьмо, - сказал я, когда он начал рыть землю.
   - Теперь ножи, да? Звонил Аид. "Может работать. Может не. Ремиэль, ты мечник. Как насчет того, чтобы взять то, что есть у Габриэля, и попробовать по-старому?
   - Он слишком спокоен, - сказала мне Реми. - Аид, я имею в виду. Он не собирается рассказывать нам, как бить его по больному месту, но ничто не навредило Церберу, пока его не вытащила другая собака. Я, конечно, возьму ваши ножи, но держу пари, что лучше у нас не получится.
   - Что случилось с вашими ножами? Я попросил.
   - Служба безопасности больницы забрала их. И мой пистолет. Правила, знаете ли. Затем меня вывели несколько парней Аида, и вот я голый. Так сказать."
   "Я отдаю вам ножи, - сказал я, - а у нас ничего нет".
   "Дайте мне один нож. Боуи. Цель чертовски большая. Мне остается только надеяться, что я попал во что-то уязвимое. Даже простое кровотечение, если я правильно его ударю, замедлит его. Думаю, если мы будем достаточно быстры, мы сможем пробежать через огонь в туннеле.
   Мне это совсем не понравилось. "Мы не знаем, насколько глубока эта огневая блокада!"
   Мы с Реми вздрогнули, когда завывающее сопрано разнеслось по полированному каменному залу. Не тот бык, который, похоже, сам бросился в атаку. Это был орган?
   "Бейсбол?" Тон Реми был недоверчивым. - Он играет на органе в бейсбольном парке?
   Ну, это был тот такт из четырех долей, который начинался с высоких частот, затем с низких, а затем с двумя аккордами, преодолевающими расстояние между ними, чтобы заполнить время и разбудить фанатов. РАЗ-два-три-четыре, РАЗ-два-три-четыре. И шестидольный такт в конце, фанфары Off To The Races .
   Следующим звуком было глубокое сдавленное хрюканье. Он повысился в высоте и тоне и был неумолим. Я услышал тяжелые вдохи, глухие трубные выдохи.
   - Бык разозлился, - сказала Реми.
   На мой правый глаз, словно цунами, обрушилось красное пятно. Я снова опустился на одно колено, обхватив правую сторону лица. Мигрень вернулась в полную силу.
   "Ладить с ней!" Аид больше не шутил. "Не трать мое время. Если ты хочешь уйти отсюда, Габриэль, тебе лучше оторваться.
   Серенада быка раздалась высоко и громко, вырвавшись взрывом. Он звучал как проклятый осел с этим непрекращающимся гудком. Я думал, что крупный рогатый скот "мычал" или "мычал". Что это был за шум?
   Я выдернул "Боуи" из ножен и вложил его в руки Реми как раз в тот момент, когда бык бросился в атаку. Его опущенная голова врезалась в алтарь, слегка сдвинув его. Я вдруг понял, что пребывание в воздухе не гарантирует ничего, кроме, пожалуй, более сильного падения.
   Колени Реми были согнуты. - Пусть придет, - сказал он. Он не стоял у края алтаря, но все же достаточно близко. - Давай, сукин сын, возвращайся, попробуй еще раз.
   Бык был любезен. Он потрусил прочь, обогнул кольцо и снова бросился в атаку.
   Я никогда не был близко и лично с настоящим быком, чтобы судить об общих размерах и весе, но эта вещь была огромной .
   Когда он прицелился в алтарь, Реми пустила в ход нож. Оно отскочило, упало в грязь. Стиснув зубы, Реми протянул руку. "Дай мне свой КА-БАР".
   Я расчехлил его. - Я думал, ты оставишь его у меня.
   "Был. Теперь нет. Есть идея.
   Ну, он чертовски лучше меня метал нож. Я передал его.
   - На этот раз, - пробормотала Реми, - я пойду на глаз.
   - Разве это не разозлит его еще больше?
   - А ты?
   - Ну да, но есть ли в этом преимущество? Если мы потеряем нож, я имею в виду?
   "Есть преимущество в том, что от одноглазого быка легче убежать. Как ты видишь глазом, из которого течет кровь?"
   "Не так хорошо, как хотелось бы." Я осторожно промокнул глаза. - Я принимаю твою точку зрения.
   "Значит, часть вашего поля зрения заблокирована. Здесь тоже цель. Я хотел бы ввести это через его глаз в его мозг, но ослепить его будет достаточно.
   И снова Реми встала, согнув колени и зажав лезвие в пальцах. Я решил помочь. Я поднялся на ноги, прищурил больной глаз и начал махать руками. "Давай ты, бычий ублюдок! Приходи к нам!
   Эта ужасная задушенная ослиная труба снова заполнила ринг. Бык поднял голову, почуяв запах разинутыми ноздрями, затем низко опустил ее и снова бросился в атаку. Как только он приблизился к алтарю, Реми чуть наклонилась вперед. Затем он дал полет.
   Ну, дерьмо.
   К сожалению, бык опустил голову чуть ниже, когда врезался в каменный блок. Лезвие попало в него, но самое большее, что мы получили, это дырка между глазами. Бык попятился, сильно покачал головой и снова бросился в атаку.
   На этот раз, когда массивное животное врезалось в алтарь, Реми тут же взорвалась.
   Вот дерьмо. О дерьмо шито дерьмо!
   В грязи Реми вскочил на ноги, бросил взгляд через плечо и побежал от быка. Он нырял, уворачивался, крутил туловище, как у испанского тореадора, и если он падал, то перекатывался и снова подпрыгивал. Гигантская голова быка была опущена, зацепившись затупившимися рогами, но тем не менее рогами.
   Я увидел, как Реми смотрит на алтарь на бегу, и понял, что он собирается попробовать. Я опустился на оба колена и одной рукой, двигаясь так же, как и он, попытался расположиться как можно лучше. Как бык сделал еще одну атаку. Я упал на живот, перекинул руку через край, и Реми поймала ее. Я тянула изо всех сил, пока он карабкался, чувствуя, как соскальзываю к краю. Но Реми в полной схватке выскочила сбоку и нырнула к середине алтаря, дыша, как кузнечные мехи.
   Я откатился от края, прижал руки к груди и, тяжело дыша, растянулся на спине. Наверное, больше стресса, чем усилий. - Святое дерьмо, - прохрипел я.
   Реми лежал лицом вниз. Он приподнялся на локтях, выглянул из-за края, чтобы отметить, где был бык, затем повесил голову, сгорбившись.
   "На волосок от!" - крикнул Аид сквозь маску. - Почти убил тебя, Ремиэль!
   Реми хрипло предложила Аиду сделать с маской что-то анатомически невозможное. Потом он сказал мне: "У меня есть идея".
   - Это вытащит нас отсюда?
   "Если это сработает, то будет".
   - А если нет?
   - Ну, он нас растопчет. Зацепи нас. Разбей нас головой. Врежь нам оба передних копыта в грудь.
   "Убей нас".
   "Ага."
   Боль в глазу отступила. Я пришел к выводу, что Аид был спусковым крючком для боли, и все красное и красный ром , и красная смерть были ответом на какое-то заклинание или силу, которой он владел. Если бы мы задержали его, он мог бы забыть о моей мигрени. Мог бы перестать издеваться надо мной.
   Я сел, осторожно встал точно в центр алтаря. Бык бежал рысью по изогнутым стенам ринга, мотая головой туда-сюда, явно что-то высматривая. Его тень затемняла фрески, заставляя их казаться движущимися. "Какая у тебя идея?"
   "Ты чувствуешь быстроту ног?"
   Я нахмурился. - Что ты... о, черт возьми, нет!
   "Вы когда-нибудь были на родео?"
   "Однажды, когда я был ребенком, но..."
   - Помнишь клоунов?
   "Да, но-"
   "Один или два были обычными клоунами, в основном, играющими для публики".
   Я пожал плечами. "Хорошо. Ага. Но-"
   "Другой клоун другой. Он тот, кто подбегает к быку, когда ковбой отрывается, пытается отвлечь быка, в то время как ковбой бежит, как вонь, к желобу или стене, чтобы уйти с досягаемости. Мы называем его тореадором, как в Испании и Мексике, но он не собирается убивать быка. Просто держите его подальше, пока всадники не смогут использовать своих лошадей, чтобы загнать быка обратно в переулок и с арены".
   Я смотрела на него широко раскрытыми глазами, с открытым ртом. "Ты хочешь, чтобы я был тореадором!"
   Он кивнул.
   - И что ты будешь делать?
   "Загнать его в тупик".
   "Верхом на быке ? Ты в своем гребаном уме? Ты не можешь ездить на этой штуке!
   Реми была явно удивлена моей горячностью. "Конечно я могу."
   Я махнул рукой, указывая на быка. - Это?
   Появилась его медленная улыбка. - Я не говорю, что это будет легко, но это то, что я делаю на родео, Гейб. Я катаюсь на бронях и быках".
   Ладно, может быть, у него был какой-то шанс. Мол, два процента шансов выжить. - Что потом ?
   "Вы находите этого Боуи и этого KA-BAR, похороненных в грязи, и наносите удар ему в горло. Или глаз. И глаз. Реми прочитал выражение моего лица. "Здесь нет зуммера, чтобы сообщить быку, что все кончено. Никаких погонщиков, чтобы толкнуть его в переулок. Ничего, кроме нас. Ты должен бежать, пригибаться, уворачиваться, крутиться. Ты должен танцевать с этим быком, заставлять его двигаться, заставлять его раздражаться. Заставьте его тратить энергию. Мы должны утомить его, Гейб. Придется утомить его. Это и моя работа - быть колючкой под метафорическим седлом. И тогда ты можешь вальсировать и убить его.
   Я сидел с открытым ртом несколько долгих секунд, пытаясь подобрать слова, чтобы сказать ему, что он сошел с ума. Мне удалось ответить на вопрос: "Сколько времени это займет?"
   Реми пожал плечами. "Никогда не делал этого раньше, чтобы знать. Быки теряются на арене после того, как ковбой отрывается, может быть, еще десять-пятнадцать секунд. Максимум двадцать, если только он не решит взять круг почета. Они так иногда делают. Таким образом, если ковбой гудит, то поездка занимает восемь секунд, а бык усердно работает всего около двенадцати, максимум пятнадцати секунд. Вот и все - двенадцать или пятнадцать секунд . Он бросит несколько прощальных долларов просто потому, что может. Это означает, что я должен оставаться на нем значительно дольше, чем восемь секунд. А так как он меня бросит, мне придется отомстить ему столько раз, сколько смогу. Твоя работа, когда я закончу, отвлечь его, чтобы у меня было время вернуться на этот алтарь. Я не могу поднять его с земли. Должен быть выше него".
   Я не мог поверить, что он так спокойно относился ко всему этому. - Но разве вы, ребята, не цепляетесь за что-нибудь?
   "Есть оснастка, ага. Ручка, петля веревки. Он пожал плечами. "Но здесь у нас ничего нет". Я не знаю, зачем Аид дал ему эту гриву, но она у него есть, и я хочу за нее уцепиться.
   Хорошо, кое-что, что я мог бы решить. "Я знаю, откуда взялась грива. Однажды я читал рассказ о Тесее и Минотавре, когда был маленьким. Потому что он был зверем, а не настоящим человеком, он не был похож на других быков. Или мужчины. На рисунке с рассказом был изображен мужчина от талии вниз и до середины груди, и у него была большая курчавая шкура от волос на голове до задницы. И, ну, странная голова, которая была наполовину бычьей, наполовину человеческой. И рога.
   "Хорошо." Реми встал, стряхнул пыль со своих штанов. - Я думаю, это займет у нас довольно много времени. Мы, наверное, проголодаемся, когда все закончим. Я бы порекомендовал грудинку, но быки плохо едят".
   Я потерла глаз тыльной стороной ладони. Мигрень умерла до глухого рева. Я изобразил растягивание. - Ну, тогда покончим!
   Видимо, ужасно утомленный нашей продолжительной сессией планирования, Аид сыграл "Take Me Out to the Ballgame" на домашнем органе.
   Затем он проревел: "Седьмой иннинг ЗАКОНЧИЛСЯ!"
   ГЛАВА СОРОК
   ясняли с моей кожаной куртки, с плечевых ремней и пистолета. Я остался в пуловерной рубашке Henley с длинными рукавами, кожаных мотоциклетных штанах и ботинках. Быстрота ног, несомненно, не описывает того, что я буду делать в кожаных штанах и кожаных ботинках с толстой подошвой.
   Так что я тоже снял сапоги.
   Я задержалась у края алтаря, глядя вниз на большое животное. "Цель состоит в том, чтобы быть полными идиотами и свести его с ума".
   "Цель состоит в том, чтобы заставить его бегать изо всех сил по всему рингу. Он не будет этого делать, если он счастлив. Ты должна его разозлить, поэтому он пытается бросить меня и задавить вас всех одновременно. Это утомит его.
   Я кивнул, снова отвлекшись на быка, который не мычал и не мычал, а прокладывал себе путь через бычью вокальную гамму низких грудных стонов, переходящих в пронзительный скрежещущий звук крайнего эмоционального диссонанса. Он совсем не походил на корову. Он звучал как монстр.
   - Они все так звучат? Я попросил. - Или это Аид балуется?
   - О, черт, это еще ничего. Вы должны услышать, как стадный бык предупреждает младших мальчиков. Реми подошла ближе к краю алтаря. "Хорошо, это займет некоторое время. Как насчет того, чтобы ты взял свой пиджак и помахал им здесь по краю, пусть он увидит. Он должен подойти, чтобы дать ответ, а я в этот момент постараюсь сползти на его позвоночник прямо за горбом.
   Момент почти ошеломил меня. "Ты не можешь этого сделать! Реми, мы не можем этого сделать. Это убьет тебя! Ты не правильно приземлился, он попал прямо под копыта!"
   Реми пристально посмотрела на меня. - А потом твоя очередь, сынок. Ты должен привлечь его внимание и выманить его".
   "О, мой Христос. К черту пушку - я хочу гранатомет!"
   Бык заревел, хрипло и тяжело.
   - Помаши курткой, - сказала мне Реми. "Заставь его увидеть это. Заставь его прийти.
   "Моя куртка черная, а не красная".
   "Быки не различают красный/зеленый дальтонизм. Они приходят к движению, а не к цвету".
   "Тогда почему матадоры носят красный плащ?"
   "Драма, сынок. Сексуальная привлекательность. А теперь помаши этой курткой. Я буду держать его так долго, как только смогу, но ты должен быть в грязи и готов к тому, когда я оторвусь. Потом мы все повторим".
   Визг быка, гудок, рев осла эхом отдавался на ринге. Я наклонился, хлопнул курткой. "Вот, кис-кис-кис. Иди к папе".
   Бык ответил рысью, затем бросился в атаку. Бог знает, какие звуки я издавал, но когда он подошел, я ударил его курткой по лицу. В шоке он остановился.
   Реми соскользнула с алтаря на спину быка.
  
   -
  
   Ссекунды Так, по словам Реми, это продолжалось, ковбойская поездка на брыкающемся быке. Для быка от двенадцати до пятнадцати секунд от открытия ворот желоба до направления вниз по переулку. Но для меня это длилось часами .
   Реми вышел. Реми отрывался столько раз, что я потерял след. Иногда он уходил сразу же, как только бык ускорялся и резко брыкался, как только Реми зажимала левой рукой гриву и ногами ребра за передними ногами быка. Иногда он делал ее длиннее, сгибая таз, когда сильно откидывался назад, правая рука выбрасывалась в воздух для равновесия. Его сильно хлестали во все стороны. Бык взбрыкнул так сильно и высоко, что был почти в вертикальном положении, задница была такой вертикальной, что я подумал, что он наверняка перевернется и рухнет на Реми. Иногда он просто крутился в одну сторону, а потом в другую. Сила зверя была невероятной. Он не только был огромен, но и явно знал, как использовать свое тело.
   Боже, я побежал. Бежал и бегал. Смотрел и искал ножи. Увернулся в одну сторону, увернулся в другую, ударил быка своей курткой со всей силы прямо между глаз. Потом он вырвал его у меня, опустил голову, зацепил, выхватил прямо из моих рук. Теперь у меня ничего не было.
   Ножи. Найдите ножи . Но грязь на арене была глубокой, и я не видел своих лезвий.
   Реми все еще был на борту. Бык покачал головой, куртка свисала с рога. Каждый раз, когда он двигал головой, куртка откидывалась вперед, закрывая один глаз. Ненадолго, но этого было достаточно, чтобы усилить его раздражение.
   "Да!" - крикнул Реми.
   Поэтому я даже не пытался спасти свою куртку. Я оставил его висеть там, когда бык дико качнул головой, сильно встряхнул ее, уронил ее вниз низкий. Я не знал, как долго куртка может оставаться висящей на роге, поэтому воспользовался случаем и подбежал к нему со слепой стороны, затем метнулся в сторону и ударил кулаком в его здоровый глаз.
   Бык попятился назад, высоко подняв голову. Реми ругалась, переводя дыхание.
   Давай, ножи. Покажите себя . Борьба с Реми, борьба со мной, борьба с курткой вполне могли утомить быка, так что у меня была возможность проткнуть ему глаз или перерезать горло.
   Бык заревел, замотал головой, и куртка слетела.
   Дерьмо.
   Ножнож.
   Я слишком долго осматривал грязь в поисках своих ножей. Реми закричала в панике, и я вовремя обернулся, когда бык вошел, склонив голову набок, чтобы зацепить меня рогом.
   Я отскочил, тяжело приземлился, вскарабкался, почувствовал, как меня трет рог. Затупился, рог не прокололся. Это была не кровь. Но это было все равно что ударить домом.
   Я вскочил, попытался бежать. Потерял равновесие и упал лицом вниз. Мне не нужно было быть там, где бык мог ожидать меня. Я подпрыгнул, бросился вбок, вместо того чтобы пытаться бежать по прямой.
   Реми оторвался, тяжело приземлился. Я видел, как он сжался и свернулся, как жук-таблетка, прикрывая голову руками и ногами.
   Я снова приподнялся, удержался на ногах, побежал за быком, выкрикивая в его адрес, задыхаясь, отрывистые оскорбления и пошлости. Я подобрал свою куртку, подошел к животному как раз в тот момент, когда оно готовилось просунуть свои рога под Реми, чтобы поднять и перевернуть его, или вонзить один рог в грудь или живот.
   Матадоров иногда забодали, затем поднимали и буквально бросали быки. Толстые тупые рога не могли сделать этого, как указала Реми, но раздавить его?
   Я догнал быка, защелкнул свою куртку на металлической молнии между расставленными задними лапами и со всей силы ударил ею, как хлыстом, по его низко висящим плодам.
   Реми перекатилась, вскочила, отшатнулась, упала и снова встала. Пот прилип к рубашке к туловищу, волосы к голове. Его глаза были прикованы к быку. Колебания в его ногах, перелом в коленях, который он поймал, а затем встал на место, сказали мне, насколько он был истощен.
   Бык набросился на меня, и я не смог найти ножей.
   Алтарь представлял собой передышку, шанс отдышаться, перегруппироваться и начать заново. За исключением того, что я не был уверен, что у кого-то из нас в баках остался бензин, чтобы прыгнуть и выкарабкаться обратно на плоскую поверхность.
   "Вымотать быка", - сказала Реми.
   Ага. И нас.
   Животное, опустив голову, глядя на Реми глазами, повернулось ко мне. Клянусь, и поклянусь до самой смерти, что его глаза были блестящими, пылающими красным, а его копыта светились серебром, как сталь. Он больше не был просто беглым быком родео.
   С одного из его бедер торчали черные волосы. Волосы сгорели. Плоть сгорела. Я чувствовал запах всего этого. Красноглазый бык запрокинул голову и наполнил комнату ревом агонии и гнева.
   Новое клеймо на его бедре было сырым, ярко-красным. Криволинейный.
   666
   Оно уставилось на меня. И в его глазах был разум человека.
   Ножи не причинят ему вреда. Он больше не был просто быком. Аид сделал его намного больше.
   "Реми. . ". Запыхавшись, я изображал инструкции. Взмах руки в сторону, направляющий его к алтарю. Мое согнутое тело, сцепленные пальцы, рывок вверх. Мы встретились у алтаря, когда бык начал атаковать. Реми воткнула одну обутую ногу в мои сцепленные руки и пошла вверх, пока я ускорялся. Он сделал это. Я этого не сделал.
   Один рог зацепился за мои ребра. Он обхватил мои ребра. Я чувствовал огромную силу в теле животного, чувствовал жар его дыхания, обжигающую слюну. Алые глаза были яркими, острыми и расчетливыми.
   Он отшвырнул меня так же, как и мою куртку. Я сильно ударился, перекатился, зацепился за грязь и попытался подняться на ноги, попытался подтолкнуть себя вверх, чтобы снова бежать.
   "Здесь!" - закричала Реми срывающимся на полпути голосом. Я побежала к алтарю, схватила его за руку, чуть не стащила его с края, пока карабкалась обратно наверх.
   Я стоял согнувшись, руки на коленях, в центре блока. В какой-то момент резинка, удерживающая мой конский хвост, порвалась, и мои распущенные волосы свободно свисали. "Я не думаю. . . Я не думаю, что у нас есть еще один способ взобраться на эту штуку".
   - Он что-нибудь сломал? - спросила Реми, тяжело дыша.
   Я ощупал грудь, бока. - ...не думаю.
   - Без ножей?
   Я покачал головой. "В грязи, под грязью". Я сделал еще один вдох. "Я искал. Слишком много бега. Грязь и пепел все разлетелись. Похороненный. Нет времени . . . нет времени на настоящий поиск. И больше ничего. . . Думаю, ни нож, ни пистолет его не остановят".
   Огромный бык стоял в добрых пятидесяти футах от алтаря, опустив голову и наблюдая за нами, взвешивая нас красными мутными глазами. Клеймо на его бедре все еще дымилось.
   "Ты видел это?" - спросил Реми.
   "Я видел это."
   - Больше не натуральный бык.
   Я покачал головой и посмотрел на Аида. Это было глупо, но я все равно это сделал. "Ты мудак !"
   - Да, - позвал он.
   Я тяжело и тяжело сглотнула. Кричал снова. - Ты же знаешь, что мы не можем убить этого быка. Это уже не бык!"
   Его голос отозвался эхом. "Монстры могут умереть. Тесей убил Минотавра. Он ушел с арены для боя быков. Вы с Ремиэлем можете сделать то же самое. Убей Минотавра, Габриэль. Вы просто должны это понять".
   Я посмотрел на факелы.
   Аид звучал весело. "Прикручен. Вы должны быть умнее, чем это. Нет ничего более прозаического, чем пылающий факел, чтобы отвлечь монстра или выжечь глаз. Вам придется сделать это по-другому".
   У меня почти не осталось голоса и почти не было дыхания. "Я просто парень. Не Тесей. И это была мифология! "
   - Я тоже, - позвал Аид. "Или был. Это не голопалуба из "Звездного пути". Это реально. Или, ну, настолько реальным, насколько вы можете это сделать . Если вы понимаете, что я имею в виду.
   Бык атаковал. Он врезался в большой каменный блок и отбросил его в сторону, царапнув один рог по камню. Мы с Реми пошли скользить. Ему удалось продержаться. Я не. Я пошел прямо с края на переднее крыльцо дьявола.
   "Еще один-?" - крикнул я Реми. Я увернулся от быка. Упал, прокатился, поднялся. Пошатнулся в другом направлении. - У тебя есть еще одна поездка?
   Реми ухмыльнулась. "Черт возьми, я знаю!"
   Я стянул с себя рубашку и прижался грудью к алтарной плите, делая себя более плоской. Меньше. "Ты готов?"
   "Таким родился!"
   - Минотавр идет.
   И он был, товарняк на четырех копытах. Я махал рубашкой, как сумасшедший. Красные глаза остановились на нем. Один рог царапнул блок, завизжав, как металл. Я скользнула по краю и услышала кряхтение Реми. Бык развернулся, и я снова увидел обожженное клеймо на его бедре.
   Восемь секунд. Восемь секунд, может, двенадцать.
   "Настолько реально, насколько я мог это сделать ", - сказал Аид.
   Я побежал. Я побежал через ворота, сквозь пламя, которое не горело, к резному минойскому топору, врезанному в стену, священному двуглавому лабрису, Госпоже Лабиринта.
   - Будь настоящим, - прохрипел я. "Будь чертовски настоящим !"
   И я выдернул его из стены.
   Камень откололся. Я увидел блеск древнего металла. Я побежал сквозь пламя обратно на ринг и прямо к быку.
   Я заметил шок на лице Реми. Я видел красные глаза и плеть раскаленной слизи, слышал паровой двигатель его дыхания, обонял адскую вонь, смрад горелых волос, смрад пузырившейся плоти.
   Двумя трясущимися руками и всей силой, оставшейся в моих плечах, я взмахнул лабрисом , как косой, через правое плечо, а затем опустил его по диагонали в шею между челюстью и плечом. Клинок рассекал кожу, мышцы, позвоночник, рассекал вены и сосуды. Кровь взметнулась в воздух артериальными брызгами. " Йиппи-кай-ай, ублюдок!"
   Реми упала с разваливающегося быка. Я просто упал.
   ГЛАВА СОРОК ПЕРВАЯ
   ялежал на спине в грязи и не обращал внимания. Я, наверное, тоже валялся на спине в бычьем дерьме - самом бычьем дерьме - и мне было все равно. На самом деле, когда Аид шел по грязи, смешанной с бычьим дерьмом или без него, меня это тоже не волновало. Во мне не осталось ничего, что могло бы меня волновать . Ничего, ничего, ничего.
   Я просто лежал на спине и смотрел на него, когда он стоял надо мной. И я рассмеялся. Я ничего не мог с собой поделать. Я слишком устал, чтобы помочь себе. Я был совершенно измотан.
   "Что за черт?" Я прохрипел. Грязь и кровь были у меня во рту.
   - Я знаю, - сказал Аид. "Но это драматично. Один из лучших выходов, когда-либо снятых".
   Я сглотнула, пытаясь восстановить часть своего голоса. "Дарт Вейдер . . . не носит маску критского быка. Меньшее, что ты можешь сделать, это одеться, как Геракл. Я махнул вялой рукой. - Ты знаешь, в коже.
   "Я думаю, что вы загнали рынок кожи в угол", - сказал Аид. "Ботинки, штаны, куртка, ремень для оружия. Хотя сейчас вы, кажется, ограничены кожаными штанами.
   "Я езжу на мотоцикле. Преодолей это".
   "Ты оставил частички себя, разбросанные по всей арене".
   Аид перевел взгляд с меня на Реми, которая явно избегала лежать в грязи - с бычьим дерьмом или без него - и пыталась сесть.
   С ревом вошла Первородная, и на этот раз я мог двигаться. На этот раз я мог защищаться, потому что на карту была поставлена Реми.
   Я потянулся к рукоятке топора, вскочил на ноги, встал, держа лабрис .
   Даже через вырезанные металлические отверстия для глаз Аид весело посмотрел на меня. - Я не причиню никому из вас вреда, идиоты. Я призвал тебя не только для того, чтобы убить. Я собираюсь выводить вас на поле, или на сетку, или на поле, или на дорожку, время от времени, и просто веселиться с вами".
   Я не выпускал из рук топор. - Ты убил всех этих женщин.
   - Я?
   - Ты сказал, что сделал.
   - Я?
   "Это были чрезвычайно наглядные фотографии".
   "Спецэффекты в наши дни потрясающие".
   Я напряг руку, согнул плечо. - Вы прислали нам человеческую почку.
   - Их можно купить на черном рынке. Он поднял единственный палец, погрозил им мне. "Нет. Теперь этот топор слишком тяжел для тебя. Игра окончена".
   Топор был слишком тяжелым. Я не мог держать его в руках. Он упал в грязь, а затем растворился. Я задавался вопросом, был ли он снова на стене или Аид прилепил его куда-то еще.
   Он снова повернулся к Реми, которая теперь стояла. Грязь и кровь прилипли к каждой части его тела. Руки его, я видел, дрожали. Он едва стоял на ногах.
   - Мои комплименты, - сказал Аид. "Никогда в самых смелых мечтах я не представлял себе такой развязки. Ковбой? Верхом на Минотавре ? Вдохновленный. И это хорошо говорит о ваших шансах на более длительное выживание". Он повернулся ко мне, и его плащ Вейдера закружился. "Да, это игра! Мой консорциум и я собрали вашу команду - извините, что не дали вам знать - и мы делаем ставку на вас против других команд. Но хватит посткульминационных монологов. Нам нужен эпилог . Но это решать вам, небесным ублюдкам. Мне пора идти". Он поклонился, провел рукой по груди, затем снял золотую маску быка и выпрямился. Под ней была маска Гая Фокса, а не его лицо. - Еще нет, - сказал он. "Слишком рано притупляет удар. Я покажу тебе однажды".
   У него не было крыльев, чтобы укрыться. Он просто... исчез.
   Я посмотрел мимо Реми на огромную черную кучу возле алтаря, голова которой была почти отделена от туловища. - Вот твоя грудинка. Мы могли бы вернуть его в Ганджи. Он сказал, что приготовит нам стейки.
   Реми быстро вытер его рубашкой, но прекратил, когда от нее осталась лишь кровавая грязь. Следующей попыткой был удар предплечьем по лицу, который не увенчался успехом. Он прищурился, слегка сплюнул в сторону, а потом бросил все это как скверную работу.
   Он посмотрел на меня. - Ну, по крайней мере, я полностью одет. Ты похож на стриптизера, который боролся со свиньей в грязи, и свинья победила.
   "Вы действительно так говорите в Техасе? "Борьба"?
   "В Техасе мы говорим все, что хотим. Если мы так говорим, это техасец".
   Я сделал пару шагов, немного пошатнулся, махнул рукой в сторону Реми. - Посмотри, сможешь ли ты найти мое оружие. Я просто подберу свою одежду с пола, как мама всегда говорила мне.
  
   -
  
   ВтВ основном они шатались по лавовой трубе, время от времени хватая друг друга, чтобы не упасть. Реми, немного покачиваясь, был сильно впечатлен окрестностями. Он охал и ахал над этим, пока я, наконец, не спросила, не заметил ли он что-то такое большое, как туннель метро, по пути внутрь.
   "Я не был разумным человеком по пути сюда, меня шантажировали миньоны, почти полностью потеряли сознание и притащили сюда".
   - Кем ты был на пути, если не разумным человеком?
   - Почти картошка.
   Это меня рассмешило. "Пюре или хэш?"
   "Я также не был семантически склонен по пути выяснять, какой вариант еды мне нравится".
   "Вы семантически склонны разбираться в том, что вы сейчас чувствуете, еда или что-то еще?"
   - Я мог бы быть.
   "Что ж?"
   Он остановился, вздернул подбородок и посмотрел на себя. Затем он поднял голову и представил мне выражение исключительной мягкости. "То, что я есть, такое же приземленное, как лошадиное дерьмо на лугу".
   Мы еще немного поковыляли вперед, и эхо акустики продолжало очаровывать его. Но после того , как некоторое время он произносил охи и ахи , вместо этого он начал петь. И тогда он пел немного громче.
   "Нет нет нет!" Я вскрикнул, и трубка понеслась вслед за его пением. "Не та песня!"
   "Это хорошая песня. Мне это нравится. Среди прочих ее спел Джонни Кэш".
   "Но это красные глаза, и стальные копыта, и горящие Бренд и дьявольское стадо! Опять таки." Я вполоборота указала через плечо. "И мы только что сделали это по-настоящему !"
   "Да."
   - И йиппи-ки-ай!
   "Ты сделал свой собственный йиппи-ки-яй там!"
   "Я цитировал Брюса Уиллиса!"
   - И я цитирую "Призрачных гонщиков в небе".
   "Страна. Страна , Реми. Я споткнулся, поймал себя. "Знаешь, это твой звонок, когда мы в твоем грузовике, и теперь мы живем в ковбойском баре с музыкальным автоматом, полным кантри-музыки, и живой группой, играющей кантри-музыку, и открытым микрофоном, когда люди поют кантри -музыку, все это страна. Можем ли мы просто не заниматься кантри, когда мы, например, идем по лавовой трубе после встречи с богом подземного мира?"
   Реми задумался. "Ну, что ты любишь слушать? В глубине души - черт возьми, давай просто сделаем это твоим виноватым удовольствием. Кого бы ты выбрал?"
   Мое время подумать. "Сердце сердец? Предосудительное удовольствие? На самом деле виноватое удовольствие?
   Он покачал головой, глаза блестели. "Конечно. Сердце сердец, виноватое удовольствие.
   - Ты не скажешь?
   "Ну, если ты не собираешься сообщить мне, что это Либераче, и мы находимся в баре, полном байкеров, потому что это было бы слишком смешно, чтобы объявить об этом, я не скажу ни слова".
   Я сказал ему.
   Реми уставилась на меня. "Вот и все?"
   "Вот и все."
   Он моргнул, и его улыбка превратилась в чрезвычайно широкую ухмылку, когда зубы показались очень белыми на фоне окровавленного, грязного лица. "Ну, - сказал он, - я никогда не обещал не петь ее!"
   Вот почему мы протоптали остаток пути из лавовой трубы, а Реми во всю мощь распевал "Sunshine On My Shoulders" Джона Денвера.
  
   -
   Твелосипед не заводился.
   После пяти попыток и проверки механизмов я сообщил своему велосипеду, что сойду, встану на колени и помолюсь Иисусу, Марии и Иосифу, а также всем ангелам, танцующим на булавочной головке, если они заведутся. , пожалуйста, бегите и отвезите нас обратно в Зоопарк, где он мог бы объявить забастовку, если бы захотел.
   Но мотоцикл уже бастовал.
   Я посмотрел на Реми, который скрывал улыбку пальцами, якобы почесывая губу. "Ваш телефон?" Я попросил.
   Реми на мгновение моргнула. - Если ты тащишь парня к богу подземного мира и на встречу с Минотавром против его воли, ты оставляешь ему телефон?
   - Ну, у тебя было два телефона.
   " Имел " ключевое слово. Что случилось с твоим?
   - Один из моих сломался, когда Шемязаз в приступе досады выбил его у меня из рук, но другой у меня есть. Надо положить карты обратно".
   - Яз вернулся?
   - Да, он хотел меня задеть. Я вытащил телефон ангела из кармана, осмотрел его на наличие повреждений. Все было в порядке. Затем я расстегнул свой потайной карман и вытащил SD-карту, SIM-карту, а также флешку.
   Я посмотрел на диск момент. Вещи перестали быть забавными.
   Реми почувствовал сдвиг. "Какая?"
   Отобразил флешку. "Есть история об этом. Все резко изменилось, и мне нужно многое рассказать вам о поездке, Кассандре, дедушке, Греге, но не сейчас. Я снова убрала машину, думая о Кассандре. Затем я застегнул карман, положил карты обратно в телефон и стал ждать сигнала.
   Когда он пришел, я позвонил Ганджи. - Ты можешь прийти за нами? Он сказал да. "Хорошо, мы у ворот центра для посетителей в кратере Сансет. Вы нас увидите". Я повесил трубку. - Он сказал, что придет за нами.
   Поскольку нам пришлось ждать пятнадцать-двадцать минут, мы с Реми попытались войти в мужской туалет, который был заперт, обойдясь парой деревьев. Потом мы полезли в питьевые фонтанчики, чтобы смыть кровь с лиц и рук. Я завязала рваную рубашку Henley вокруг бедер и надела куртку на голую грудь. Куртка была немного потерта от близкого и личного общения с быком, но, тем не менее, целая.
   Ганджи еще не приехал, когда мы вернулись с велосипедом. Я хмуро смотрел на дорогу, уперев руки в бока. - Что он делает, гуляет?
   - Хороший день, - заметила Реми.
   "Это может быть хороший день, когда мы приняли душ, поели и выпили алкоголь. Если мы когда-нибудь доберемся туда". Я снова позвонил Ганджи, пытаясь сгладить нетерпение в своем голосе. - Ты знаешь, где находится кольцевая дорога? Он сказал, что был на нем. "Хорошо. Увидимся через несколько".
   Пока я прятал телефон обратно в карман, Реми начала хихикать.
   Я посмотрел на него. "Какая?"
   - Ты спросил Ганджи, может ли он прийти за нами.
   "Ага?"
   "Вы не уточнили, должен ли он приехать за нами в машине ".
   Я повернул голову. Действительно, Могущественный Повелитель Вулканов шел пешком по асфальтовой дороге. Несколько долгих мгновений я тупо смотрел на него, затем резко повернулся и начал отстегивать седельные сумки от велосипеда. Реми только что загудел.
   Приехал Ганжи. "Прекрасный день, - провозгласил он, - рядом с одним из моих детей". Он с гордостью указал на зольный конус, затем оглядел нас с ног до головы. - Хотя, возможно, день выдался для вас особенно тяжелым.
   Я перекинул седельные сумки через плечо. "Знаете ли вы, что у этого ребенка внутри есть лабиринт?"
   "Лавовые трубы? Конечно." Его улыбка была милой. - А теперь, несмотря на твою грязь, насладимся приятной прогулкой обратно в Зоопарк?
   Я сделал все возможное, чтобы насладиться нашей приятной прогулкой обратно в зоопарк, потому что нас никто не подобрал. Черт, я бы не забрал нас. Вернувшись в танцевальный зал, я погнал Реми вверх по лестнице и первым прыгнул в душ. Вероятно, я выиграл, потому что он не знал, что мы участвуем в гонках, и у меня была фора.
   Он кричал на меня с другой стороны двери. "Разве можно так обращаться с ковбоем-чемпионом мира, который побил быка, на котором нельзя было ездить верхом?"
   Я включил воду, побежал, чтобы она согрелась. "Ты чемпион мира по ковбоям?"
   Он казался немного наказанным. "Нет. Не хватает выходных. И школа помешала".
   Ну, это заставило меня чувствовать себя плохо. - Я куплю тебе пива, - пообещал я, крича над водой. "Чтобы отпраздновать чемпиона мира ковбоя-полуангела, который победил быка, на котором нельзя было ездить верхом".
   "Текила!"
   Я согласился, что это может быть текила, и шагнул под воду.
   ЭПИЛОГ
   яБыло уже за полночь, и зоопарк был закрыт. Ганджи общался со своим вулканом, успокаивая ее после двух землетрясений, нарушивших ее покой. Реми выпил два стакана текилы, прежде чем отставить бутылку в сторону и заметил, что если выпьет еще, то, вероятно, упадет с лестницы и сломает себе шею. Он сказал, что это не то, что сделал бы человек, который бьет быка, на котором нельзя оседлать.
   Я сказал ему, что подниму его внизу, подниму наверх и засуну в постель, прежде чем позвонить в 911. "Потому что это то, что сделал бы герой".
   Он косо посмотрел на меня. - Выпей еще виски, Гейб. Мог бы заглушить твои печали по поводу твоего велосипеда.
   Я выпил на полстакана больше, чем он. Перед уходом Ганджи приготовил нам гамбургеры - Реми сказал, что в другой раз съест грудинку, - так что, по крайней мере, у нас в животе было что-то, чтобы смягчить выпивку, но мы оба это чувствовали. - Циско сказал, что встретит меня там утром, привезет. И я хотел бы немного поговорить с ребенком. А пока поиграем в бильярд?
   "Конечно." Реми соскользнула с барного стула и направилась к музыкальному автомату. "Посмотрю, смогу ли я найти для вас немного Джона Денвера".
   - О, да ладно, ты же сказал, что ничего из этого не сделаешь.
   - Я сказал, что никому не скажу, не то чтобы я ничего из этого не сделал. Кроме того, я сомневаюсь, что здесь кто-то есть.
   Я соскользнул с табурета, намереваясь найти шнур музыкального автомата и отключить его. Потом кто-то постучал в парадную дверь.
   - О Боже, - пробормотал я. "Пожалуйста, пусть это будет не Шемязаз. Я не умею считать пируэты. Я подошел, встал рядом, но не отпирал и не отпирал дверь. "Это кто?"
   - Это Мэри Джейн!
   Гораздо лучше, чем Яз. Но была ли это на самом деле она? После встречи с Аидом я не стал рисковать. Я отпер и отпер защелку, открыл ее до упора в ботинке, который находился примерно в пяти дюймах от косяка. Увидел, что это действительно Келли. На ней была пушистая розовая шляпа, низко надвинутая на голову, чтобы скрыть стрижку, но также и широкая улыбка.
   Я повернул голову, чтобы крикнуть через плечо. "Мэри Джейн здесь!" И я спросил ее, хочет ли она виски или текилы.
   Когда она вошла, я закрыл за ней дверь. На ней была куртка, а через плечо висел рюкзак. Я предположил, что это означает, что она собиралась остаться на ночь. И, наверное, не один или на диване-кровати.
   - Можно мне вместо пива? она спросила.
   "Вы можете иметь все, что захотите". Я мягко улыбнулась, когда Реми подошла. - На самом деле, почему бы мне просто не налить глоток, пока вы с Реми познакомитесь поближе.
   Она действительно покраснела. Реми, все еще без шляпы, пока он ее не почистил, просто медленно и сладко улыбнулась. Я подумал, что они переместятся в кабинку, может быть, чтобы посидеть поближе, но Келли забралась на барный стул, а я прошел за барную стойку с медным верхом, чтобы опусти пивной бокал. Фоном заиграла музыка; Я не отключился вовремя.
   Реми скользнула на стул рядом с ней. "Будь милым, - сказал он мне. "Это не "Призрачные гонщики в небе". Я полагал, что это будет слишком, учитывая обстоятельства.
   Я поставил пиво перед Келли. Реми покачал головой, когда я задал вопрос, подняв брови; он был готов на ночь.
   "Ты в порядке?" Я спросил ее.
   Она кивнула, слегка прикоснулась к шляпе одной рукой, словно застенчивая. "Я в порядке. Я в порядке. Он действительно не причинил мне боль. Я имею в виду, мой скальп нежный, да, но, учитывая то, что он мог со мной сделать, больной скальп - это нормально".
   Я вспомнил Аида, стоящего надо мной на арене для боя быков. Теперь у нас было имя. Нет больше Джека Потрошителя. Больше никакого Легиона или Иньиго Монтойи. У нас был бог подземного мира.
   - Не был демоном, - пробормотал я. Я поймал взгляд Реми. " Hic солнечные демоны ".
   "Какая?" - спросила Келли. Затем она махнула рукой, чтобы отклонить вопрос. "Неважно. Послушайте, я принесла кое-что для вас, ребята, чтобы поблагодарить за спасение.
   Я фыркнул. - Я не уверен, что мы спасли тебя.
   "Ты сделал." Она кивнула. "Ты сделал. Во всяком случае, это то, что моя бабушка оставила мне. Она сказала мне, что я должен сохранить его для особого случая. Я полагаю, что это настолько же особенное событие, насколько и случаются". Она протянула руку и вытащила что-то из рюкзака, положила на стойку.
   Это была банка. Кувшин, на самом деле, большой кувшин на галлон, закупоренный пробкой и запечатанный воском. Кто-то случайно выложил мозаику снаружи, как будто для школьного проекта. Детский сад.
   Келли заметила мимолетное выражение моего лица. "Да, это моя работа", - призналась она. "Бабушка разрешила мне потренироваться на нем с битая керамика. Я знаю, что это нехорошо. Она сказала, что вложит в него самое дорогое для меня. В любом случае, это особый случай, и я хочу открыть его". Она ковыряла воск ногтем большого пальца.
   "Здесь." Я пододвинул кувшин поближе, взялся за воск барным ножом. - Так проще. Я снял печать и вернул ее Келли. "Ну вот".
   Она поблагодарила меня, начала работать на пробке. Он был глубоко посажен, и она нахмурилась.
   "Здесь." На этот раз Реми. Приложил небольшое усилие большим пальцем, и пробка выскочила.
   "Будьте здоровы." Лицо Келли просветлело. "Там!"
   Я ожидал, что запах старого самогона пропитает воздух. Вместо этого мы получили блестящих красных жуков, кипящих из банки.
   Реми вскочил со стула и попятился. Я сделал два длинных шага и наткнулся на богато украшенную барную стойку. Я отвел взгляд от жуков и увидел, как экстаз преображает лицо Мэри Джейн Келли.
   Она посмотрела на меня и рассмеялась. - Ты был таким легким, Гейб! Даже не осознавал, что каждый раз, когда ты принимал ибупрофен, который я добавляла в ванную, у тебя было "заклинание".
   Алые жуки стекали по стенкам банки, через стойку, к краю, а затем резко взлетели. Рой выбил передние окна и улетел в ночь.
   Келли испустила вздох, граничащий с послесвечением. "Все эти пороки, которые тебе придется преследовать". Ее глаза смеялись, когда она смотрела на меня, затем она переключила свое внимание на Реми. "Ты лучше всех - библеист! - должен знать, что они никогда не были тараканами . Это саранча! Она пожала плечами. "Да, ладно, они другой породы, поэтому выглядят немного по-другому". Она бросила на меня ясный взгляд, когда я крепко сжал ее запястье. - Ты не можешь удержать меня, Гейб. Я глина, а не плоть".
   Она чувствовала себя достаточно твердой. "Ты не демон. Демоны не могут войти сюда.
   - Вот почему они послали меня . Она улыбнулась, сняла шляпу, и пышные каштановые волосы с яркой золотой прядью высыпались на свободу. "Аид никогда не причинял мне вреда. Это было для картинки. Я в консорциуме. Ухмыляясь, она выскользнула из моих рук, положила руку на кувшин и погладила его.
   Я не стал тратить время на попытки схватить ее снова. "Кто ты?"
   Она указала на кувшин. - Это никогда не было коробкой, - твердо заявила она, собирая глиняную пыль в женскую руку.
   Реми потянулась к ней, но она отвалилась в сторону, снова соединившись.
   "Мое имя, очевидно, не Мэри Джейн Келли, хотя под этим именем есть настоящий смотритель парка". Она не слишком походила на эту фальшивую версию самой себя. Что-то немного дикое, немного безумное было в ее глазах. "Ни я, ни Легион, ни Иньиго Монтойя - да, Аид рассказал мне об этом маленьком тщеславии. Но он поспорил, что я не смогу заставить вас двоих открыть банку. Ха! Выиграл у него немного денег!" Она резко остановилась и попала прямо в лицо Реми. "Меня зовут Пандора. И это была банка , а не коробка. Какой-то идиот, так называемый ученый, не мог читать на древнегреческом.
   Потом крепко поцеловала его, рассыпалась в прах и просто сдулась.
   Мне понадобилось время, чтобы найти свой голос. - Гефест, - сказал я наконец, потому что не мог думать ни о чем другом. На моей ладони лежала полоска глиняной пыли.
   Реми с бледным лицом посмотрела на меня, совершенно сбитая с толку. "Какая?"
   "В Библии это Ева. Первая человеческая женщина. В греческой мифологии это Пандора. Гефест сделал ее по приказу Зевса из земли и воды. Она была настолько совершенна, что олимпийские боги дали ее многочисленные подарки, среди них коробка. банка _ Ей прямо сказали никогда не открывать его".
   Реми медленно кивнула. Он все еще выглядел ошеломленным. "Сказал никогда не есть яблоко".
   "Пандора открыла банку".
   "Ева съела яблоко".
   Я заглянул в кувшин. Затем я закупорил его пробкой, сильно ударил ладонью. "Мы должны будем преследовать все зло, которое она выпустила, что, конечно же, было ее планом. В наше обильное свободное время, когда мы не убиваем демонов.
   "Все зло, которое я выпустил на свободу".
   - Но надежда остается. Я похлопал пробку. "В сказке Пандора закрыла кувшин прежде, чем надежда успела вырваться наружу. Я просто сделал то же самое".
   Он уставился на кувшин, затем поднял глаза на меня. И надежда была не только в банке. Он тоже жил в Реми.
   Я налил виски, текилы, хмурым взглядом предостерег его от растущего отказа, а когда он поднял свой стакан, я постучал о него своим. "Надежда - это все, что нам нужно". Я остановился со стаканом на полпути к губам. "Ну, это и Джон Денвер.
   ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
   рчитатели, хорошо разбирающиеся в мифологии, фольклоре, религиях и различных культурах, заметят, что я тщательно отобрал конкретные детали для истории, которую хочу рассказать, в то время как другие я изменил. Те, у кого есть вопросы, могут искать оригинальные тексты, сказки и ресурсы.
   Пес, который убивает Цербера, был вдохновлен питбулем, который стал родным для многих из нас. Он буквально бросился в жизнь друга, пробежав по середине улицы, направляясь к столкновению с ее жуком VW. (Машина бы пропала.) Она отвезла его домой, чтобы расклеить плакаты "Найдена собака" и позвонить в приют.
   Два часа спустя, когда мужчина пытался проникнуть в дом, питти сбил его, защищая пять студенток колледжа. Когда его владелец так и не объявился, мой друг усыновил собаку. Так началось два с половиной года пути с Питером Питти, известным в Instagram и Facebook, поскольку его подвиги развлекали всех нас. Его потеря от рака до сих пор огорчает всю его огромную человеческую семью.
   У меня есть отношения любви/ненависти к компьютерам (в основном серьезные отношения ненависти), и поэтому я должен поблагодарить Брайана Гросса за то, что он поддержал меня в том небольшом техническом разговоре, который включен. И хотя у меня за плечами более 40 лет серьезного собачьего опыта, я Тем не менее, я обратился к заводчику кардиганов вельш-корги, доктору Барбаре Мерикель, ветеринару, чтобы она проверила мою собачью первую помощь.
   Хотя я никогда не был наездником на быках, у меня были лошади, я знал ковбоев в свое время и посещал много родео. (И ковбойские бары.) Я получил огромное удовольствие от слияния легенды о Минотавре с современной ездой на быках Реми.
   Лавовая пещера и трубы реальны и находятся недалеко от Флагстаффа, хотя и не там, где я поместил их в книге. Загляните в пещеру реки Лава в Google, чтобы увидеть потрясающие фотографии. В Национальном памятнике "Кратер Сансет" есть ледяная пещера, но она закрыта.
   Что касается быка, то звуковые эффекты я не придумывал. Просто погуглите "злые звуки быка".
   Следующим в разработке будет " Хранитель меча" , 8-й том саги "Танцор с мечами", за которым последуют дальнейшие приключения Гейба и Реми в 3-м томе серии "Кровь и кости".
   можно связаться через мой веб-сайт www.jennifer-roberson.net ; мой адрес электронной почты booksartdogs@gmail.com , а также Facebook, где я очень активен, и Twitter. Life and Limb , Том 1 из серии Blood & Bone, доступен в формате мягкой обложки, электронной книги и аудиокниги.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"