Сайонараё : другие произведения.

Здесь ты свой. Записки эгоиста

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 6.80*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Если сможешь прочесть до конца и у тебя нигде не ёкнет - считай себя святым! Текст-тест. Для умных.Слабонервных прошу не беспокоиться.

   Здесь ты свой
   Записки эгоиста
  
   Сон, бред и явь
   Сплелись в тугой комок.
   Отдам всё ветру,
   Под его клинок...
  
   Пролог
  
  Моя законная супруга - принцесса по имени Анна. Мы женаты почти год, с того самого дня, когда я оказался в этом построенном на магии и тенях королевстве. Я не огорчался по поводу факта, что был выбран в женихи, а затем и в мужья только для того, чтобы отвести притязания предыдущего соискателя руки и сердца принцессы. Впрочем, я понравился Анне, а она - мне.
  В силу местных традиций, моя леди носит длинные платья и фамильные драгоценности, что не умаляет её собственного очарования и нисколько не стесняет её высочество в суете будней. К тому же я довольно скоро понял, что передо мной не только красивая женщина, но и опытный стратег, закалённый и требовательный. Анна хорошо знала, что я не боюсь нечисти и лишён суеверий. Именно поэтому в её глазах я стал лучшей кандидатурой. И у меня был шанс выжить, если учесть особенности и способности её бывшего жениха.
  Престарелые родители Анны тихо правили из дворца страной, оставляя на меня и Анну выполнение королевской воли на местах и всю текущую рутину. Постепенно меня приняли как своего, в высшем свете, люди и нелюди. Забылся и несколько поспешный выбор принцессы.
  Но отвергнутый претендент посчитал факт моего существования за лично Ему нанесённое оскорбление.
  Когда Он первый раз объявил мне, что дни мои сочтены, я уже не вспомню. В Его присутствии меня всегда охватывала какая-то ломкая безнадёжность, я чувствовал, что Он своего добьется, в конце концов. А Он никуда не спешил, потому что был вечен и бессмертен; с Его могуществом некому было тягаться. Он развлекался, устраивая травлю на меня.
  Я был пойман, я это осознавал, но страха или ужаса, что неизменно захлёстывал всех, кто меня окружал, не испытывал. Скорее, я жил с чувством, что вскоре придётся сделать кое-что не очень для себя приятное, как, например, умереть.
  Чётко я помню лишь основные события последних дней.
  'Если ты не явишься ко мне добровольно, чтобы я мог предать тебя всем пыткам и смертям, которые выберу, то ты узнаешь мою ярость на своих ближних', - холодно бросил Он мне как-то, встретив в сумерках, в дворцовой аллее. Меня начал мучительно преследовать Его образ, Его взгляд, которого я не мог вынести.
  Когда я получил донесение из мест, где временно инспектировала моя боевая Анна, уже ничто не могло удивить меня. В письме сообщалось, что Он настиг принцессу во время её выезда, старался выкрасть. Но Анна, зная старую магию, не пожалев жизни, лишь бы сохранить душу, убежала в болота и зарылась там в тину и грязь, к подземному ключу, так, чтобы её тело окружала проточная вода. Этим она спаслась. Я абсолютно чётко увидел её действия в той ситуации. Анна была спокойна и расчётлива, как обычно. Я тоже не беспокоился. Она пробудет там, пока всё не утихнет и магия ей поможет. Анна будет в безопасности. С текущими делами я справлюсь сам.
  Последним было следующее. Днём, сопровождая короля, сановники и свита вышли на парадное крыльцо, широкими ступенями уходящее в дворцовый ухоженный парк. Мы обсуждали вопрос о нелицензированных заклятиях на серебряные клинки. Тогда и привлекла к себе общее внимание тётя принцессы. Княгиня стояла справа от лестницы и смотрела на нас снизу-вверх. Лет пятидесяти, но крепкая и сухая, она считалась чудачкой и слыла волшебницей средней руки. Всегда носила невообразимо сложного кроя платья и шали, пестротой напоминавшие мне кожицу лягушки или ящерицы. Волшебница взмахивала лорнетом в сухой руке и говорила, что своими чарами не позволит Ему коснуться меня и разрушит Тёмное колдовство. И тут Он стёр её. Появился на опустевшем месте, усмехнулся, показав клыки. Его кожа, красно-бурая, из жёваной мешанины оттенков, угрожающе мощная фигура, абсолютное презрение... я не могу передать всего. Меня душила безнадёжность, тупая тоска безысходности. Указав на меня, Он только сказал: 'Я тебя жду'. Всё. Под внимательными взглядами всего двора я спустился по ступеням и завернул за угол. За мной увязался мальчишка из прислуги. Похоже, тайно считал меня своим героем и решил пожертвовать собой, разделив мою судьбу. Глупый и упрямый подросток, не понимающий, что собирается поделить...
  Меня пригнуло тяжестью осознание, что, пока я сам не приду к Нему и не отдамся на пытки, несчастья будут продолжаться. И я сдался. Тут же почувствовал Его волю, Его силу на своих плечах. Он вёл меня к себе, слегка направляя. Мальчик, светловолосый, хлипкий, тихо и безвольно брёл рядом. Люди потянулись за нами и молча наблюдали, как я и мальчишка шли по аллее, удаляясь. Люди и нет, слуги и мои друзья следовали параллельно нам, собираясь как-то помочь. Я чувствовал, что Он перед и надо мной. Он не смотрел на меня, Он знал, что я иду. Когда я это усёк, я схватил маленького дурачка за шиворот и пояс, и швырнул через аллею к людям. Его там поймали и быстро спрятали. У меня и мысли не возникло, что я могу удрать. Когда Он это понял, то я ощутил, что свободен, но с пути я уже не свернул.
  Подошёл к старому, заброшенному дому тёмно-красного кирпича. Полуразрушенный от времени, имеющий чёрную ауру, дом в четыре зыбких этажа был входом в Его владения. Я отыскал нужную мне дверь. Маленькая, узкая, как в подвал, на три корявые ступеньки вниз. Я толкнул её и вошёл, с ледяным комом вместо сердца, навечно потерянный.
  Меня ждали. Седой, сутулый кузнец в кожаном переднике, бледная девушка и сумрачный, поросший мхом леший. Ещё какая-то мелкота вертелась рядом или пробегала мимо, оцарапывая меня взглядами. Напротив двери, в которую я вошёл, была другая дверь; вправо уходил тёмный коридор. Между и чуть левее дверей находилась железная плита, служившая наковальней. Девушка подпорхнула ко мне. Её бледное лицо выдавало в ней привидение. Она с интересом дотронулась до меня, изучая, пока я столбом стоял посреди комнаты-перекрёстка. Леший недовольно завозился на скамье, стоявшей у каменной стены.
  - Ты - тот самый? - спросила меня девушка-призрак. В глазах лешего я прочёл ревность и ограничился:
  - Да, кажется...
  - Просили передать, что ты обрекаешься на несколько жизней и смертей, - она хихикнула и потянула за рукав. - Сюда.
  Кузнец ждал меня.
  - Ногу... - буркнул он и потянулся за инструментом. Я вздохнул и поставил ногу на наковальню. Изучая собственный ботинок, я чувствовал, что уже не принадлежу себе и подчинился с усмешкой горького оптимизма. Поверх моих кожаных штанов, на щиколотку легло кольцо неизвестного мне металла. Несколько чётких ударов молотком в мускулистых смуглых руках и кольцо мягко сошлось краями. Затем кузнец, не разгибая кривой спины, набил сверху ещё одно. После, он надел по паре мне на руки. Браслеты были тяжеловаты. Когда кузнец наклонился, чтобы заковать и другую мою ногу, я положил руку ему на сильное плечо и негромко сказал в гриву чёрно-седых волос, прикрывавших его ухо:
  - Отличная работа. Самая лучшая, какую я видел за свою жизнь...
  Это была не лесть. По крайней мере, не совсем. Я видел сакральный уровень его мастерства. Кузнец что-то буркнул, быстро достал из кармана передника три продолговатых листочка незнакомого растения и сунул их между краями не до конца забитого кольца.
  - Если надо - разогнётся, - пояснил немногословно и закончил работу.
  В тот момент в комнате материализовался Он.
  - Готов? - спросил, глядя, как делает последнюю доводку на металле кузнец. Потом ловко вытащил колдовские листочки и смял в мощной ладони.
  - Зачем по два браслета? - спросил я Его, звякнув железом на руках.
  - На медленном огне один может не выдержать. Собираюсь поджаривать тебя два раза, - был ответ и Он исчез.
  Я покачал головой в удивлении. Какие-то маленькие существа выглядывали и выбегали из коридора, чтобы посмотреть на меня.
  - Ну, что ж, спасибо за ласку, - сказал я всем.
  - Тебе сюда, - указала на маленькую чёрную дверь призрачная девушка. До дверки было три ступеньки красного кирпича. Я взошёл по ним, открыл дверь и оглянулся. Призрак стояла у меня за спиной:
  - Не бойся. Вперёд...
  Собравшись с духом, я шагнул на полоску жёлтого песка, начинавшуюся за ступенькой, и превратился в большую ящерицу. Тёмно-коричневая и серо-чёрная сухая кожа, круглая морда. Величиной с полчеловека. Я распялился в тазике, заполненном тем же песком, не зная, как двинуться. Движение, если и получалось, то лишь назад. Призрак, будто каждый день отправляла в другой мир ящериц-принцев, ухватилась за край тазика и вывернула меня вперёд вместе с песком. Я свернулся в колесо и покатился вперёд, рассыпая вокруг голубоватые искры.
  И прямиком вкатился в класс какого-то колледжа века 21-го. Прокатился по проходу слева, между партами и стеной. Все ученики с визгом бросились вон. Я остановился и переполз в проход посередине. Были слышны вопли и беготня. Последней выскочила юная учительница, мелькнув чёрной юбочкой и белой блузкой. Я подумал, что объяснять всем моё появление, присутствие, а также безвредность - пустой номер... Тут же в класс влетела представительница какой-то из спецслужб в сине-чёрной форме и шлеме с опущенным стеклом. В стойке стрелка, широко расставив ноги, и сама безбожно боясь, она направила на меня пистолет. И всё оборвалось.
  
   ***
  
  Плеча коснулся острый ноготь. Два раза. Уколол намеренно, заставив меня всем телом сжаться, похолодеть. Лёд прокатился в брюшине, толкнул сердце, не собираясь таять. Оборачиваться очень не хотелось, но выбора не было. Никогда и не существовало. Спину стянуло ощущением бесконечности, стоявшей позади. Я оглянулся, встал, мельком глянул Ему в лицо и упёр взгляд в красно-бурую кожу на уровне солнечного сплетения. Сглотнулось обречённо. Он слегка кивнул головой в направлении проёма в Его мир и пошёл, не оглядываясь, твёрдо зная, что я иду следом. А куда от Него денешься? Себе только хуже сделаешь... Едва я ступил на порог, как привычно звякнули, появившись, четыре браслета на мне. Раньше было восемь, но те уже не выдержали всех пыток, расколовшись, распаявшись, рассыпавшись осколками. А я не сломался. Чуть не застонал от глухих воспоминаний, в голове дёрнулось, обжигая: 'Нет! Не хочу! Не могу больше! Бежать, сопротивляться, что-то делать надо!'. Высокая фигура идущего впереди меня даже не напряглась. Я лишь почуял, как Он скосил на меня глаза, едва оглянувшись. Дагмар всегда читал мои мысли. И за несдержанность полагалось наказание. Из ниоткуда выпал чёрный паук, крупный, мохнатый. Арахнид деловито вскарабкался по моей ноге, вцепился в бедро и повис намертво, двигая хелицерами и капая ядом-слюной. Тварь была создана из морока, нереальная, но моё подсознание панически её боялось и потому паук жил, висел, обняв меня жёсткими ногами-спицами, и мог очень даже реально укусить. Я даже наверняка умру от яда. Потому что боюсь. Я слегка взмок и с усилием успокоил дыхание. Уел меня Дагмар. Что мне стоило не бояться пауков? Вот так Он меня и учит. Если я не понимаю урок, меня или бьют, или повторяют в более жёстком варианте. Я обречён на эту учёбу. Поначалу я думал, что меня выбрали себе в игрушки... Сопротивлялся, ругался, делал назло... Да, со мной сначала жестоко играли, мстили, издевались, но потом отношение изменилось. Просто я выдержал, не сошёл с ума, не озлобился, оставшись собой. Так я думаю. Иначе я был бы Дагмару не интересен.
  Знакомый сводчатый коридор красного кирпича со многими ответвлениями в глубокую темноту. Я вздохнул, поймав за хвост желание сломя голову броситься в один из этих проходов и бежать, бежать... пока не упёрся бы лбом в возникшего на пути Дагмара. А, может, и что похуже... Второй паук прыгнул мне на голень ноги и вцепился намертво. Правильно: контролируй эмоции. Надо собраться, успокоиться. Я потёр руками лицо; браслеты скользнули по предплечьям... Что-то сегодня они свободноваты. К чему бы это?.. Свинтить правый браслет с кисти руки было делом четырёх секунд. Нда, любопытство кошку погубило... Дагмар оглянулся, увидел браслет у меня в пальцах и я понял, что с чувством юмора у мессира всё так же туго. Пришлось поспешно накручивать железку обратно. Причём все четыре на миг резко сузились, чуть не раздробив мне кости, и легли уже плотно по запястьям и лодыжкам. А на голень левой ноги прыгнул третий паук. Вот так.
  Мы дошли, не спеша, до покоев мессира. Его любимая обстановка в средневековом стиле ничуть не изменилась за моё отсутствие. Я задержался на пороге, осматриваясь. Сводчатые потолки и арки проходов в другие комнаты, белые и серые оттенки, камень, дерево обшивки и столов, свечи и книги, книги, книги... Прохладно, между прочим. Дагмар лёгким жестом четырёхпалой руки разжёг камин в большой комнате. Меня сзади лягнули пониже спины и издевательски захохотали из темноты. Я влетел в комнату, чуть не запнувшись на единственной ступеньке. Шутки тут у местных плоские... Дагмар равнодушно смотрел на всё это безобразие. Я потёр больное место, поморщившись. Мессир уже снял плащ, кинув его на стул.
  Дагмар неизменен, как всегда - ужас, балансирующий на грани эстетики. Взгляд завораживает в тщетной попытке осознания - в чём же тайна этой гармонии. Мощный и быстрый, нечеловеческий. Абсолютно. Гладкая, красно-бурая кожа; цвет фарша. Острые уши, лысая голова, демоническое лицо совершенного спокойствия, глаза старого мудреца, обжигающие. И редко сверкающие в краткой усмешке клыки. Это - Дагмар. Тот, кто учил меня и убивал. Ну, воскрешал, конечно, тоже.
  Мессир кивнул на дальний угол комнаты, стену серой каменной кладки рядом с камином. Обычное моё место... Что у нас сегодня? А, два кольца выше моей головы, вбитые в камень. Ясно.
  - Верх снимай и лицом к стене, - подсказал мне мессир. Я дёрнул желваками на скулах. Нет, сколько уже раз, а всё не привыкну. Снял куртку, безрукавку, бросил их в угол. На штанах расстегнул верхнюю пуговицу, зная, что после мне самому же дышать легче будет. Посмотрел искоса на стену: кое-где - выщербины, копоть местами, а вот - бурые пятна. Мои. Моя кровь... Я шагнул туда, приложил свои браслеты к кольцам. Клацнули возникшие клинья, припечатывая запястья. Я глянул вверх, вниз, оглянулся на Дагмара. Тот листал две толстые тетради, стоя у стола, и что-то записывал в обе наскоро. Запах окалины потянул меня посмотреть на камин... Застонав, я прижался лбом к грубому, холодному камню - опять железо... Почуял, что мессир поднял голову и Его взгляд упёрся в меня. Понял, - к чему я это - и пояснил:
  - Клеймить буду каждый раз. Я же говорил, что хочу добиться кармического повторения моего клейма.
  Угу, помню. Только мне от этого не легче... А вот паукам - хоть бы что! Вот, я уже им завидую. Может, подружимся?.. Дагмар оторвался от бумаг и спросил:
  - Я тебе сказал, чтобы ты не отлынивал?
  - Мессир, но это же - такая рутина... Совершенно сводит меня с ума. Воплотиться, чтобы всю жизнь тупо работать. Скука смертная.
  - Я сказал? - повторил Он холодно. Оставалось вздохнуть и признать:
  - Да, мессир, - теперь понятно с чего начнётся. Я оглянулся: Дагмар сворачивал в руке длинный бич. Его любимый. Мессир никогда не считает удары. Он руководствуется не числами, а личным ощущением. А мне быстро становится не до этого.
   Плетёная полоса кожи развернулась в воздухе с сиплым свистом, и первый раз стегнула камень у меня над головой, прицеливаясь. Пыль и крошка сыпанули на лицо. С кого Он такой длинный кусок кожи срезал? С динозавра, что ли? Впрочем, бил Дагмар меня всегда в полдлины, обернув Хвост Палача кольцами на предплечье. На второй круг бич шёл на полметра ниже... Коснулся, взрезал, обжёг на миг. Спина стянулась, волосы на теле встали дыбом, ожог зажил своей громкой жизнью кровавой полосы. Я выгнулся и зашипел. Я редко кричу от боли. Шипение сквозь сжатые зубы - довольствуйтесь этим. Вжавшись в камень, я терпел, как умел. Сам виноват. Нечего было злить Дагмара. Бич гулял по спине, вышибая из меня кровь, пот и дурь. А ему было где разгуляться... На телосложение я никогда не жаловался: широкие плечи, сильные руки, втянутый пресс. Но не было во мне момента гармонии, как в мессире. И это шло через все мои перерождения, кем бы я ни был... Меня сильно дёрнуло, когда удар пришёлся по пояснице, и моя длинная чёрная коса соскользнула-таки с плеча, упав на спину. Свист бича оборвался. Я повис, расслабившись, не веря тишине. Дагмар подошел. Его дыхание было абсолютно ровным, не сравнить с моим, хриплым и сухим. Взяв за волосы, Он запрокинул мне голову и обмотал косу вокруг шеи, чтобы не мешала. Моя призрачная надежда на освобождение исчезла. Мессир отступил, и Хвост Палача вновь разрезал воздух. Пятый удар меня сломал - я заплакал. Молча, сжавшись, не обращая внимания на рассаженные, онемевшие запястья, глотал слёзы. Не понимая, что за чувство запеклось в груди. Мессир оказался рядом, ухватил меня за подбородок, развернул к себе и спросил:
  - Знаешь, что это? Страх. Ты струсил, Рен.
  Я был ошарашен, смят, не верил! Никогда я ещё не боялся за себя... Я испугался боли? Бред... Сколько её было в моих жизнях, и не вспомнить... Хотя, в основном она была предсмертная, пока Дагмар не вытаскивал меня и не брался сам. Разве что, страх перед болью накапливался по каплям все эти тысячелетия и, наконец, затопил душу?.. Противно мне стало.
  - Убейте меня, мессир. Убейте медленно и жестоко. Я хочу сразиться со своим страхом. Останется только один - я или он. Прошу вас, мессир.
  Дагмар читал это в моих глазах, не отрываясь, глядя в них.
  - С пафосом перебор, да ладно, - сказал Он. - Но сначала - клеймо.
  Ногтем в воздухе накидал пару мантр, и моя боль наполовину схлынула, позволив встать прямее, осторожно расправить плечи. Я дышал камнем и жарким запахом своего тела, собираясь с духом. Меня трясло и я сжал зубы, успокаиваясь. Чёрт знает, сколько сегодня адреналина у меня в крови... О каминную решётку звякнуло железо... Дагмар положил мне руку на плечо, ближе к шее, прижав к стене. И тут же справа под лопатку впилось раскалённое, вгрызлось, зашипело вместе со мной. Давление исчезло лишь секунды через две. Долгие секунды, пока я, прижатый, бился, подавившись криком. Я, оказывается, забыл, как это всегда было больно. Запаха я не чуял, но шкура вся стояла дыбом.
  - Ещё немного, - сказал Дагмар, взъерошив мне волосы. Да, ещё новшество, которое Он придумал лишь где-то тысячу лет назад, когда стал водить меня с собой на разные приёмы и вечеринки местного высшего общества. С полуголым рабом там появлялся было не совсем удобно, и Он решил... Мне от этого не становилось легче.
  Дагмар размотал мне косу с шеи и я покрепче упёрся в стену коленями и онемевшими руками. Затылок откинутой головы плотно лёг в сгиб локтя Дагмара. Мессир придержал меня левой рукой и быстро приложил к шее, выше кадыка раскалённое тавро. Две секунды смотрел мне в глаза, пока я не дышал гарью своей кожи и дрожал от боли. Потом железка звякнула, брошенная в угол, и зашипела, остывая, там. Мессир отпустил меня, поняв, что я уже почти справился с собой. Вскоре половина боли исчезла. Значит, мной были довольны, зачёт сдан. Но я был не доволен собой.
  - Как Вы будете меня убивать? - спросил я сипло.
  - Долго и мучительно, как ты и хотел, - Дагмар снова погрузился в свои записи, судя по шелесту страниц. - Я запорю тебя насмерть. Кажется, этого я не практиковал.
  Не кажется. Так я ещё точно не умирал. Интересно, от чего фактически умирают запоротые: от потери крови или болевого шока?
  Сзади знакомо заскрипел сворачиваемый Хвост Палача. Если хлестнёт по ожогу, точно заору, не сдержусь. Бич свистнул, разрывая воздух и меня. Больнее, чем в первый раз. Намного. Сил почти не осталось, надежда умерла первой. Осталась только злость на себя. Трус, трус, - повторял я после каждого убивавшего меня удара. Я позволил себе стонать. В дальнейшем я уже мало отдавал себе отчёт, превратившись в ком боли. Был момент, когда меня окатили водой, и я понял, что меня больше не бьют. Но я ещё жив... И снова свистнул Хвост, впиваясь в меня. Несколько ударов. Остановка. Ведро воды выливается на голову и опять - парализующий душу звук и, до взблесков в глазных яблоках, жгучая боль на фоне дикой тупой по всему телу. Раз за разом. Это сводит с ума, дёргает за останки чувства самосохранения, обнадёживает и убивает пониманием, что ничего не закончится, пока я не умру...
  Я отупел, выл и решил, что брежу, когда внезапно почувствовал, что свободен и рухнул на пол. Дышать было жутко больно, я стонал, скулил, но дышал. Спину жгло адски. Я заорал, опираясь на посиневшие руки, и перевернулся на живот. Скривился на мокром полу, шипел и крупно вздрагивал, озадаченный тем, что мессир почему-то меня помиловал в этот раз. Дагмар присел рядом, уперев колено возле моего лица, и провёл по разорванной спине, наверное, ногтем. Я дёрнулся, выгнувшись, оголённые нервы полыхнули... Ясно, ясно! Намёк понят: помиловали не 'почему-то' - это был урок. Я его почти выдержал. Но если не пойму смысла - Дагмар закончит моё существование... Так, значит, если я делаю правильный вывод, то... Руки мессира мягко, но плотно обхватили мне подбородок и затылок: Он просто свернёт мне шею, если я сейчас не отвечу... Я знаю, мессир, Ваш урок состоял в том, что спасение и надежду не стоит ждать, иначе можно обмануться и сломаться на мелочи, - они приходят сами, когда действительно заслужил. Если не побоялся смерти и боли, не запаниковал, не струсил перед тем, чего и не видел ещё, не знаешь по-настоящему. Разум всегда готов подбросить нам радужных обманок, иллюзии затягивают, пожирая энергию для ненужных метаний; надо просто жить, вверяя себя моменту...
  Руки мессира медленно вывернули мне голову, натянув до звона шейные сухожилия:
  - Надо было бы сломать тебе шею, подтверждая твои слова о простоте жизни. Но ты мне сегодня нужен на сейшене.
  Моя голова, свободная, стукнулась о камень. Значит, я прав. На этот раз, - поспешил добавить, потому что наш вечный с Дагмаром спор о правоте и истине кончался одним: я влипал в какую-нибудь гадкую историю, доказывающую мне обратное.
  Минут через пятнадцать боль поутихла настолько, что я смог шевельнуться. Ещё десять, и я выполз на четвереньках из лужи. Ладно, через два часа следов от Хвоста Палача вообще не останется - так, несколько шрамов. В три приёма встал на ноги, опираясь о стену. Едва наросшая кожица кое-где лопнула от усилий, и я почувствовал горячие струйки, потёкшие по спине. Ох, кровушка, моя кровушка... Сколько же тебя вытекло сегодня? Судя по звону в ушах - немало. Я оглянулся на лобное место: у-у, действительно... Хм, говорят, кровопускание полезно. Я оторвался от стены и подошёл к столу. Там меня ждали, как всегда, мясо, хлеб, мёд и, сегодня, чашка кофе. Голод был сильный, магическая регенерация забирает много сил. Запястья под браслетами начали зверски чесаться. Странно, но первыми всегда заживали они. А в этот раз ведь до кости прорезал... Потому и чашку едва поднял - сухожилия ещё слабые.
  Вот, поел, уже можно жить. Кстати, если двигаться, то заживёт ещё быстрее. Несложные заклинания чтобы убрать со стола и сотворить губку, какими моют автомобили. Обмыл стену и согнал воду с пола в решетчатый люк, из которого потом некоторое время невнятно ругались. Очень саднило клеймо на шее - ожоги быстрому заживлению не подлежали. Если только милостью мессира... Да вряд ли. Я сел у камина, подвигал угли, подкинул дров. Впрочем, огонь и так не угас бы... Магия. Просто меня знобило немного, хотелось живого тепла...
  Мессир вернулся, положил новую одежду на стол, подошёл, оглядывая меня. Я нахохлился, сидя на корточках, подкармливая огонь щепками. Всё нормально, просто момент покоя. Дагмар сел сзади меня и мягко притянул к себе, прижав к широкой груди, обнял. Я увидел склянку с мазью в его руке, значит, ожоги будет лечить на этот раз... Ладно, мне, в общем-то, всё равно. Его плечи нависали над моими, Он обнимал меня руками, что были в два раза мощнее моих, Его дыхание согревало мой затылок. Я устроился уютно в Его объятиях и вздохнул медленно и счастливо. За вот эти очень редкие мгновения я отдал бы многое... Душе было тепло, она мягко ворочалась в груди и была очень довольна. Мессир стал для меня на этот момент единственной опорой в этом замершем, неверном мире. Мы смотрели на огонь. Потом Он сунул мне в руки мазь и встал, почти ласково шлёпнув по голове:
  - Смелость - это знание пределов своего страха, а не отсутствие его. Безрассудство же всегда было болезнью сильных. Ты видел, как легко можно сломаться. И насколько трудно признать в себе труса и бороться с ним. О самой жизни лучше всего напоминает смерть, очищает от иллюзий.
  Я вздохнул, кивнув: тут всё ясно. И ещё ясно: если я не понимал смысла урока - мессир меня убивал. Сколько же я зачётов завалил?.. Я усмехнулся воспоминаниям. Не всегда было так. Первая моя смерть - ящерицей, разорванной десятком пуль, выпущенных охраной частной школы. Поначалу Он мне просто мстил, втыкая в разные времена и жизни, где меня неизменно убивали. Иногда, я помнил, иногда - нет, живя самозабвенно, цепляясь за бытие, словно оно - единственное реальное. Когда же у Дагмара было свободное время и желание, Он вспоминал обо мне, мелькающем где-то в круге жизней-смертей, куда мессир меня и кинул, навесив карму. И тогда я оказывался здесь, память падала на меня всей своей тяжестью, а Дагмар пытал и убивал меня собственноручно за тот раз, когда мы встретились с ним впервые... Потом что-то изменилось - это личное дело мессира - и мои злоключения приобрели значения уроков. Впрочем, я уже повторяюсь. Интересно, кто сегодня будет на сейшене?
  - Кадии к себе приглашают, - ответил на мою мысль мессир и бросил мне одежду. Ну, мой родной комбез и десантные ботинки - это многое объясняет. Значит, воины шестого измерения - кадии-демоны. Если бы собирались только местные, пришлось бы надевать кожу и доспех, а если Высшие, то - цивильное под полуангела. Впрочем, в гости к кадиям и так явятся многие: ребята всегда тусили с размахом, зрелищно. Ладно, других посмотрим и себя покажем... Дагмар влез в шикарные алые брюки и очень короткую чёрную майку. Ну, очень короткую, таки просто обрывок мрака... Я хмыкнул, а Он мне бросил:
  - Ошейник...
  Я скривился, но спорить было бесполезно. Попросил лишь:
  - Ну, можно попроще? Кадии ведь засмеют...
  Настала очередь мессира хмыкать. Но разрешил. Я открыл ящик, где валялась всякая моя мелочь - оружие там, сувениры, записи - и, порывшись в коробке с ошейниками, выбрал простой, как звук 'о', чёрный, без наворотов. Больше всего я ненавидел золочёный, с самоцветами. Безвкусный подарок одного из Высших, дурацкий и грубый намёк. Ошейник - не браслеты, его можно снять когда хочу. Но это моё добровольное признание, что я принадлежу Дагмару. И каждый раз я бесился от этого внутренне. Не привыкалось. Наверное, когда привыкну, Дагмар меня ещё раз убьет. Как раба, который забыл, что он свободен, как личность. Противоречие внешнего и внутреннего. Тонкий баланс на лезвии. Весь Дагмар - в этом. И учит меня тому же.
  Я застегнул ошейник, подвигал головой, проверяя. Нет. Перестегнул на одну дырочку посвободнее. Плотно закрепил в кожаных кольцах оставшийся кусок. Посмотрел на монолит шеи мессира. Нда, Его и Осью Мира не задушишь, если обернуть... Получил за сравнение по шее - чувствительно - и взялся шнуровать ботинки. Браслеты эти на лодыжках вечно мешаются. Пришлось пустить их поверх высоких голенищ. Вид ещё тот. В общем-то, всё. Мы были готовы. Дагмар спрятал в карман изящную вещицу, и я понял, что почти весь вечер буду предоставлен сам себе. У мессира были планы... Едва сдержал улыбку, не собираясь сверкать ещё и выбитым зубом. Действительно, какое моё дело?.. И лучше - не надо. Плоские и солёные шутки Дагмар не относил к сфере юмора, считая за глупость.
  Мы мигнули с Ним в подпространство, сориентировались в бесконечности по кромке инреальности и отправились к белым огням нужного пограничья секторов измерений. Полётом это назвать трудно. Скорее - пожирание беспределья. Сильное ощущение. Пам, - и вы пробиваете плёнку пространства, выныривая там, где хотели. Народу уже было порядком, и прибывали всё новые любители развлечений. Кадии шестого предела принимали гостей. Я заметил многих своих старых знакомых. Были и новички... А вот это уже интересно.
  Я шёл в шаге сзади и справа от Дагмара. Появление мессира не осталось без внимания. Лёгким кивком Он здоровался с теми, кого стоило заметить. Приятельски - с командирами кадий, дружески - с Люци, партнёром долгих бесед и сложных дел, спокойно - с Высшими, кружком мирно спорящих об очередной всемирной проблеме. Официальную часть мы завершили, меня влёк к себе, как всегда, шикарный общий стол, но Дагмар пошёл к организаторам сейшена - кадиям. Узнал, что намечается, записал меня на троеборье и эстафету, сам соизволил согласиться на армреслинг. Если б не сегодняшнее свидание, Он бы ещё пошёл на ближние бои, но... А я не любил эстафету. Во-первых, командное, во-вторых - выкладываться с моими паршивыми скоростными данными приходится на отрезке боёв, а потом ребята из команды соперников обижаются на меня за жёсткость. Да и не в форме я был сегодня. Выигрывать не тянуло. Так, развлекусь в меру сил... Дагмар подцепил мой подбородок ногтем и поднял мне голову, чтобы посмотреть в глаза. Я не выдержал, отвёл взгляд. Он сказал:
  - Третий режим, - и отпустил, отвернувшись. Я утёр выступившую на подбородке каплю крови, понимая, что сам виноват: только же утром мне было объяснено, что надо жить, а не рефлексировать. Всё равно, всего не предугадаешь, а обмануться - легко, как и слажать. Я встряхнул головой, крепко зажмурившись, обновляя яркость видения мира и своего местоположения в нём. Так, не киснуть! Жить надо в кайф, но, не теряя крыши. Третий режим означал полусвободное следование. Я должен был находиться не ближе пяти метров от Дагмара, при этом делая вид, что я сам по себе. Хорошо. Мессир ушёл общаться с Высшими, баловашимися возле амфитеатра с музыкой, танцами и мелкой магией настроений. Значит, я могу слинять к столу и подкрепиться. 'Куда идём мы с Пяточком - большой, большой секрет... да, и конечно, если вовремя подкрепиться...'.
  Что может быть лучше свежих морепродуктов, набранных в японской манере на деревянной тарелке, и большого, слегка недожаренного куска неизвестного, но одуряюще ароматного мяса? Ни-че-го. Особенно когда голоден, а желудок способен переварить стальную проволоку. Взглядом над тарелкой я отслеживал мессира. Но Он завис в разговоре с Афиной Палладой, потом подошёл Кетцалькоатль, и мороженое в фужере мессира начало таять, забытое. Я огляделся, пытаясь отвлечься от мысли о третьей порции стейка. Наткнулся взглядом на знакомого кадия, кивнул ему. Тот салютовал вилочкой для фруктов, и хитрая усмешка расцвела на его физиономии. Ну, всё, начинаются классические шуточки в стиле Рыжего Кузнеца. Я говорил уже, что заприметил новеньких бойцов среди кадия? Сейчас Кузнец их на меня и натравит. Это у нас молчаливый договор такой. Старики знают. Многие и сами на этот розыгрыш попадались в первый свой сейшн.
  Короче, я вошёл в роль дикого такого обалдуя из окрестностей третьего измерения, навернул жратвы на тарель и начал приставать к персоналу. Новичков, как заведено, ставят в дежурные, патрулировать на сейшене. Молодняк, изображая четвёрку суровых истребителей, вальяжно приблизились ко мне, явно собираясь поразить своей крутизной воображение старших товарищей. Последние же с усилием держали серьёзное выражение лиц и лишь подзуживали бедолаг. Особо боевой и юный дёрнул меня за косу и приказал назвать себя и моих сопровождающих для проверки. Искра сознания в глазах моих потухла... обожаю изображать тупого отморозка. Я развернулся, сунул пацану уварзанную едой тарель, и, явно поставив его вопрос на игнор, проломился к столику с десертом. Молодёжь закипала - ситуация начинала выглядеть некруто. Кузнец ещё подлил масла в огонь, эдак устало позвав:
  - Ну, долго вы ещё? Скоро первые соревнования начнутся!..
  Ребята наверняка были на них заявлены, надо было уже идти готовиться, а тут какой-то провинциал-дебил мешается... Ну, ясно же, что его сюда не звали - не зря ведь старшие на него указали - проверьте, мол... Кадия стали меня окружать, чтобы выдернуть заклинанием в подпространство и отфутболить в ближайший предел, где почаще ходят рейды. Ага, щас. Два кремовых пирожных запросто нарушили концентрацию зелёных, превратив их в пунцовых от злости. Молодость, молодость... горячая кровь. Такие долго в кадиях не выживают. Двое бросились вперёд, чуть ли не с кличем отрядов Неистовых Зорь. А вот четвёртый остановился, видно, почуяв неладное, да товарища придержал. Молодец, далеко пойдёт. С тем же тупым выражением лица, я смотрел на атакующих, собиравшихся по всем правилам провести задержание с магическим устранением нежелательного элемента. Ага, щас. Элемент, то есть я, вдруг странно ловко исчез с линии атаки, скользнул, пригнувшись, зацепил молодых, да ранних за форменные ремни сзади, и, рванув, оторвал тех от земли. Потеряв опору, ребята полузависли на четвереньках, смешно брыкаясь и ещё ничего не понимая. Я приподнял их повыше, а потом отпустил. Кадия мягко вывернулись, едва коснувшись земли, но тут до них дошло, что все вокруг смеются, аплодируют и, вообще, всячески веселятся. Я встал над ними и тогда ребята увидели клеймо на моей шее, которое я до этого прикрывал подбородком. Не узнать этот символ они не могли. Не зря же их там, в шестом, чему-то учат... Резко охлаждённые мозги ребят соединили в единое целое клеймо, не замеченные ранее браслеты и ошейник, и до них дошло. Я подал им руки, поставил молодёжь на ноги и ободряюще похлопал по поникшим плечам. Обернувшись, показал знак одобрения сообразительному парнишке. Рядом возник улыбающийся от уха до уха Кузнец и, сказав: 'Спасибо, старик', увёл юное поколение, сходу начав им вешать очередную лапшу про страшного меня.
  Я нащупал глазами мессира и передвинулся к Нему поближе. Идти, смотреть бои или не идти? Это не вопрос. Это - как желание мессира. Кстати, далеко не все кадия относились ко мне с дружеской лёгкостью, как Кузнец и его круг. Меня считали и слугой, и прихотью Дагмара, и просто рабом. Их проблема. Главное, мессиру это их мнение не мешает. Иногда и - помогает. Он всё-таки родом из Тёмных и, по традиции, обязывался к деструктивной деятельности... то самое, отяжелённое Добром. Так что, меня Он им, родичам, представляет, как игрушку, которую ломает во всех направлениях. А то, что Он при этом учит и творит из меня новое - это очень-очень мало кто догадывается. И те - ближние мессира.
  Вот, все почти подтянулись к зрелищным секторам. На следующем этапе - пауэрлифтинг, магическое перетягивание, армреслинг и дергач. Дагмар что-то нервничает. Это не заметно. Просто чувствую. Неужели, она ещё не появилась? Кто же эта холодная, капризная особа? Взгляд мессира резанул меня сталью, чуть не до судорог. Молчу, молчу... Не моё дело, ясно. Но любопытно же!..
  Я ушёл к секторам боёв с оружием. Как приятно смотреть на мастеров, изумительно тонко чувствующих свои клинки и бо! Это завораживает филигранью мельчайших нюансов, полунамёков на возможность и скрупулезной вязью основы поединка. Пожалуй, на следующем сейшене я выйду в сектор со своими тандзё. Наведём страху на новичков, считающих, что они с мечом в руках - боги против пары коротких палок-близнецов. Тут меня снова подёргали за косу. Нет, ну я понимаю, что среди собравшихся здесь и двадцати кос не наберётся, но это ведь не повод... Я обернулся и увидел чешуйчатое тело атлетически-стройных форм. Чуть поднял голову, разглядывая выше. Да она мила... Очень даже мила. Так, что я даже не обиделся нисколько, когда она спросила:
  - А твой...э-э... Дагмар где?
  - Я вас провожу, сударыня. Пожалуйста, следуйте за мной, - галантный поклон дворецкого голубых кровей пекинского императорского дворца. Быстрый, семенящий шаг, мелкие, приглашающие движения выпрямленными кистями рук, с полупоклонами, любезными улыбками. Чувствую - переигрываю, а остановиться не могу. Впрочем, она сама догадалась, смеялась легко, чуть церемонно кланялась в ответ. Умница. Ну, иначе с мессиром ей стало бы скучно... Я подвёл её к сектору точка в точку. Дагмар выходил к столу во всей своей красе. Поймал мой зов, увидел её и вообще засиял. Я ретировался, услышав Его: 'Кыш' для меня. Правильно, мне пора к троеборью готовиться и нечего хозяина рабу смущать своими... Понял, что получу ещё за эти хохмочки дома, но отнёсся оптимистически - авось у мессира настроение будет хорошее... Может ведь, когда хочет. И силу свою продемонстрирует и мускулатурой поиграет и рубашечку не помнёт. А спортивных малышек очень заводит, когда они смотрят на победы своих... Пожалуй, лучше прикусить язык.
  Мой сектор ещё и не собрался. Я сел в уголке, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Троеборье - это просто. Первый круг - левитирование любого предмета по сложной траектории, второй - борьба, третий - где остаются очень немногие, - стрельба по подвижным целям. Короче, джентльменский набор воина-пространственника. Зрелищно, быстро и все присутствующие более-менее знакомы со спецификой. Посмотрим, посмотрим, кто ещё заявился на троеборье... Весело будет... Зрители уже занимали места поудобнее вокруг этого сектора. Когда начали вызывать участников, появились Дагмар с... ну, госпожой Незнакомкой. Мессир сверкал платиновой цепочкой победителя над бицепсом правой руки. Кто бы сомневался? Я поклонился блистательной паре. Дагмар шепнул что-то своей даме, закрывшись от меня ментально. Ну, и какую это Он гадость там?.. И по лицу малышки ничего не понять - хорошо держится, не впадает в смешливо-идиотское настроение, как другие цыпочки. Да, нашлись два одиночества...
  Вызвали меня. На списке сидел знакомый мне кадия, потому он крикнул только:
  - Боец Других Рен! - опустив вторую строку: 'раб Дагмара', как я и был записан. Я вышел на линию игроков угрюмо и неуклюже, вновь впадая в роль туповатого силача. Парнишка с коротким посохом выпускника магической школы покосился на меня презрительно. Конечно, куда уж мне с такой рожей в тонкую магию. Мне бы черепа крушить, да жрать от пуза. И первый круг такие тормоза не пройдут, и борцы будут из лучших колдунов, как, например, он сам. Это он так думал... Мгм. Думай, что хочешь. Главное, что сегодня никто из Высших не заявился. С их-то магической виртуозностью только мой грязный трюк с левитацией плевка и мог тогда пройти. И прошёл! Все чуть со смеху не померли. Но бороться с ними на ковре - дохлый номер - Яма меня чуть не размозжил. С ними соревнуются либо из вежливости, либо из глупости.
  Тем временем, умельцы соорудили из светящихся линий архизапутанную траекторию над сектором, накидали туда разной мешающей висящей дряни и объявили старт. Игроки, численностью десять личностей подняли в воздух свои предметы левитации на точку начала. Тут ограничений не было - хоть танк, хоть перо. Но разрешалось мешать друг другу. На этом участники строили разную тактику: тяжёлый предмет летел не быстро, но убойно, объёмный - имел шанс долететь в виде своего обломка, лёгкий - прост в управлении, зато не выдерживает прессинга, мелкий - проворен и излишне хрупок. У каждого были плюсы и минусы, но сложность левитируемого предмета давала больше очков в результате. Что называется - выкручивайся, как хочешь. И - как можешь. Ведь не все одинаковой магсилы и способностей. Так, что у нас сегодня летает? Два ножа (классика), палка, фанера (шутник), металлический шар (силён!), цепочки, неогранённый алмаз и платок. Последний запустил маг-сосед, кося на меня глазом и собираясь первым прыснуть от смеха, оценивая мою леталку. Но парень лишь подавился, когда я подкинул вверх горсть стеклянных шариков, собрал их в рядочек и шустрой змейкой отправил в общую кучу-малу старта. Странно, ну, неужели никто не учил парня, что внешний вид далеко не всегда соответствует способностям хозяина? Сложность управления несцепленными мелкими предметами, надеюсь, всем ясна? Дали старт, и весь наш мусор рванулся вперёд и вверх. Со стороны - это очень забавное и впечатляющее действо, но для игроков - просто головная боль. Очень многое даёт знание соперников. Я знал хорошо четверых, немного - двух. На этом и строил тактику. Правда, другие игроки тоже были не из дураков. Ножи нарезали в лапшу платок моего соседа-новичка, что вырвался излишне вперёд уже на первом круге. Зато и сами: один накрепко застрял в палке, ко второму примотались цепочки-хитрецы. Шар проделал три аккуратные дыры в фанере, но добился этим лишь улучшения её аэродинамических возможностей. Алмаз шёл со мной вровень, но такой простой предмет проигрывал моим шарикам. Как я и думал, хозяин алмаза - Хойти собирался рвануть вперёд ближе к финишу. Он почти всегда так делал. Я вкладывался в крутые виражи и спирали, чувствуя, что сегодня я в ударе - ни одного штрафного очка за неверно выведенную траекторию! Я даже сам себе нравился. Что мне ещё понравилось, так то, что мой сосед не пал духом и не сошёл с дистанции. Его платок, вернее, то, что от него осталось, теперь был связан крепким узлом и, трепеща ореолом шёлковых ниток, быстро догонял лидеров - меня и Хойти. А нож расщепил-таки палку, а огрызок фанеры, виртуозно вписываясь в блестящие нити трассы, умудрялся ловко удирать от шара, чем весьма веселил публику. Так и финишировали: алмаз, шарики, освободившийся нож, узелок, огрызок и шар. Оставшиеся за бортом шестёрки были не в счёт. Удачи вам в следующий раз, коллеги. Мой узелковый маг посмотрел на меня, на хозяина шара - огромного Гытора и сник.
  - Подкачать мускулатуру не только полезно, но и никогда не поздно, - заметил я ему, отправляясь к борцовским квадратам. Кажется, парень изменит своё отношение к физическим упражнениям. Хорошо. В таком случае, он получил лучший приз, какой мог быть - урок. Я же получил в противники Гытора. Опа. Ну, мы знаем друг друга достаточно хорошо. И шансы у меня невелики. Я присмотрелся к другим парам, пока мы отдыхали и готовились. Узелковый шёл против вёрткого, жилистого хозяина ножа. Ясно. А Хойти с недоумением поглядывал на сегодняшнюю звезду - пилота фанеры. Парень был незнакомый, и я понимал обеспокоенность Хойти. Мне этот пилот понравился - крепкий, улыбчивый. Про таких говорят: в тихом омуте черти водятся. Впервые тут, пожалуй. Я подошёл к нему, выдержал синий, непростой взгляд и спросил:
  - Ты на троеборье впервые?
  Он кивнул:
  - Я из пятого. Из эгрегора манги. Иток-странник.
  - А я - транзитом. Рен, имущество Дагмара. Тебе с нашим Хойти дело сейчас иметь - будь очень внимателен. На провокации не поддавайся. Он у нас мастер обманного манёвра.
  Иток кивнул серьёзно, приняв к сведению, и мы разошлись по квадратам. Нда, Гытор и я - вещи не совместимые. Повыбивали мы друг другом пыль из ковра, сцепились намертво, да Гытор сильнее меня и тяжелее. Мышцы каменные, пальцы, как клещи! Я упирался, упирался, но он всё равно потихонечку меня додавил, приложил лопатками к ковру и держал так, как бы я ни пытался вывернуться. Всё равно, что в цемент плечами лечь. Вот и всё. Вылетел я. Гытор вскинул мою тушку над головой на вытянутых руках, ревя победителем. Ну да, зрелищность превыше всего. Зритель должен быть доволен, - пусть потешится. Гытор поставил меня на ноги, хлопнул по спине, улыбаясь:
  - Сегодня у тебя лучше получалось. Сильнее становишься, Рен.
  - Да и ты не слабеешь, - усмехнулся я в ответ. Отошёл, глядя на другие ковры. Давешний узелковый маг баюкал вывихнутую руку, сидя в сторонке и зло глядя на бывшего соперника. Ясно. Хойти с визгом вылетел из квадрата; затормозил, роя носом землю. Как я понял - вылетел он в третий раз и мог уже не подниматься.
  Я обернулся, поискал глазами мессира. Он болтал с Ямой-дхармой - учителем Гытора. Ладно, вроде сегодня обойдётся. Иток появился рядом тихо. Румянец удовольствия победителя ещё не сошёл с его щёк. Он спросил, кивнув на Гытора:
  - Этого верзилу кто-нибудь вообще побеждал?
  - Не-а. Если не считать его учителя, - я указал парню в сторону Ямы-дхармы и Иток, сообразил, что я имел в виду.
  - Как у тебя со стрельбой? - поинтересовался я как бы между прочим. Иток пожал одним плечом.
  - Ладно, у Гытора ещё хуже, - я помолчал, взвешивая свои сомнения. - Ты заметил, что у 'ножа' жёсткая тактика?
  Парень кивнул.
  - Вот и береги тыл. Гытор всегда медлит. Можешь у него из-под носа цели выхватывать. И не суетись. Каждый раз считай про себя 'раз миссисипи, два миссисипи' и стреляй. У целей именно такой интервал, что бы тебе ни мерещилось. Прими на веру. Давай. Удачи.
  Иток одними губами сказал 'спасибо', пожал мне запястье, чуть дёрнувшись, когда задел браслет, и пошёл на линию с приготовленными глэдами - левитируемыми площадками снайперов. Я вернулся к позвавшему меня мессиру. Сел на землю рядом с Ним, не отрывая взгляда от поднявшихся в воздух игроков. Иток был первый раз на скорострелке, это понятно. Быстрые шары целей, запускаемые с земли командой магов, сначала ошарашили его. Но, ненадолго. Вот он уже приноравливает свой глэд так, чтобы 'нож' всегда был на виду, а Гытор - поближе и сверху, и прижимается к стационарной спецвинтовке, как к родной маме. Его губы шепчут 'миссисипи' и он уходит весь в головокружительные соревнования на скорость и ловкость. Хорошо стреляет. И не забывает правильно держать манёвр. Очень удачно подсекает 'ножа', когда тот пытается всё же толкнуть и закрутить его глэд. Вот и приветственные вопли зрителей, когда парня объявляют победителем по сумме набранных очков и лидерству. Иток доволен, смущён и почти счастлив в вихре радости и славы. Встретился со мной взглядом, кивнул, вскинув брови. Я усмехнулся в ответ. Дагмар тронул меня за плечо, спросив:
  - Зачем ты ему помог?
  - Просто славный парнишка, - не задумываясь, ответил я.
  Мессир хмыкнул, а незнакомка шепнула Ему что-то, после чего Он многозначительно задумался.
  А меня ещё ждала эстафета. У, сущее наказание... Дагмар меня потому на неё и записывает, что я ненавижу всё подобное.
  Дальше по расписанию шли состязания стрелков. Вот где я с удовольствием бы поучаствовал - особенно - в стрельбе из лука. Потому я на стрельбище не пошёл. Отсидел у столов, слушая музыку и приглядывая за тихой беседой нашей парочки. Истинно ангелы...
  Ладно. Моя команда на эстафету подобралась ещё та - я, как увидел, - мне чуть плохо не стало. Капитаном, конечно, выбрали Юдза - огромный, гибкий и смертельно опасный бывший телохранитель одного из алмеа, ожидающий своей очереди на инкарнацию. Он знал меня, как облупленного (и даже лучше), потому и поставил на отрезок прорыва с боем. Я выгреб из кучи тренировочного оружия тандзё и обрывок цепочки. Но Юдза молча кинул мне меч. Жестокий он всё-таки тип. Я не стал спорить, - Юдза был моим учителем в одном из рождений и очень далеко отсюда... Все встали на свои позиции. Те ребята, кто попал из команды соперников в когорту заслона, тихо возмущались, глядя на меня. Но, зато на отрезке левитации у них был эльф, так что, шансы уравнивались. Я снял верх комбинезона, завязав его рукавами на поясе. Косу обмотал вокруг шеи, чтобы не мешала. Наши уже рванули со старта. Роп бежал с тяжеленной балкой на плечах, краснея белой кожей, потерявшей свой загар чистокровного сактарца. Названый брат Юдза; если б он схватился с Гытором, ещё неизвестно, кто бы взял верх. Наверное, Роп. Но он не играл по правилам. Он просто убивал, как и Юдза. Вот с этими ребятами я прожил одну весьма неспокойную и увлекательную жизнь. Вот, только где мои два брата по крови, с которыми я выжил?.. Воспоминания тут были не совсем к месту - я отвлёкся. Кто-то смотрел мне в спину. Я обернулся, слыша, что Роп попал балкой в цель - зрители взревели, видя эту силищу - и споткнулся о взгляд Итока. Удивление, непонимание, примесь ужаса были в этих синих глазах. С чего это он? Я посмотрел, как летуны рванулись вверх, к зависшим высоко в воздухе платкам-целям. Наш отставал от эльфа на два корпуса. Не удивительно. Так что же так Итока скрутило? Я нахмурился, не понимая. Летуны, зависнув, послали платки метателям копья. Гм, недурно кинул парнишка, между прочим... А-а! Дошло-таки. Это Иток клеймо на моей спине увидел. Он что, не поверил, думал - я пошутил насчёт имущества Дагмара? И ему никто не объяснил? У-у, значит, Иток из последних прибывших в пятый предел героев и практически ничего не знает. Вот ведь... Наш бегун домчался до меня, саданул по спине, передавая эстафету и, я сорвался с места... Меч. Ножны - в левой руке. Ни мысли. Интуиция, растворение, трансформация на пределе скоростей и возможностей. Лишь чуть удерживая руку, бью плашмя клинком, рукоятью, лбом, коленом, грязно, вырубая, не больше двух ударов на противника; не щадя их оружия и пальцев, выбивая и то и другое с хрустом; ору в лица, обманываю, кувыркаюсь, бью в спину (не подставляться!) и пожираю клочок моего пространства бросками, прыжками, свистом меча. Рывком дотягиваюсь до руки Юдза, отдавая очередь. И смотрю ему в спину, вдруг вспоминая, с какой ненавистью мечтал отрубить эту руку, чьё тепло сейчас осталось на моей ладони. Я всадил локоть в живот налетевшего на меня в пылу боя парня. Обернулся, когда тот с тихим охом сложился к моим ногам; всё, мой бой окончен! Я выиграл для наших пять секунд. Мокрый я был: пот кое-где смешался с кровью из царапин. Дышал горячо, но легко. Мои бывшие противники почти все лежали и сидели на земле, издавая различные по громкости и содержанию звуки. Я мог бы, конечно, без особого труда проскользнуть сквозь этот заслон, но очки засчитывались за каждого сбитого с ног, и я постарался для своей команды. Я был сейчас доволен. Усмехнулся, почувствовав внимание мессира. Ага, Он тоже оценил, что я сегодня неплох!.. Юдза стремительной кошкой проскочил по туго натянутому тросу, уворачиваясь с минимальным усилием от камней и огнешаров команды соперника. Красиво прошёл. Это тоже оценили. Дальше наши увеличили временной разрыв и Сигурд финишировал первым. Вот вам счастливые вопли, дикие прыжки победителей, Юдза, хладнокровно обливающий свою команду шампанским и булавка с жемчужиной каждому. Я покрасовался, принимая восторги и сам раздавая комплименты. Немного. Потом пошёл, нашёл мессира. Он сказал:
  - Недурно. Свободен до одиннадцати.
   Я отдал честь и молча удалился, чувствуя себя подростком, которого контролируют родители. Перекусил, восполнив калории; наткнулся на Бэтмена - поговорили о проблемах супергероев. Потом я намылился было потанцевать, но меня из шумного круга сегодняшней команды выцепил Иток. Чего ему неймётся?..
  - Извините, я не поверил, когда вы сказали, что... - он замялся, не давая словам слететь с губ.
  - Ты. Говорить будем на 'ты'. Когда я сказал, что являюсь имуществом Дагмара. Так? А сейчас ты ходил, узнавал: кто такой Дагмар?
  Парень кивнул, но в глаза не смотрел. Чудо, как люблю таких простых ребят! Иной юлить начинает, оправдываться, а этот - нет. Если сейчас врежет мне по физиономии - не удивлюсь. Ни на грамм.
  - Зачем вам - это? - Иток заговорил, спеша, сбиваясь, смущаясь. - Для чего терпите - клеймо, оковы, ошейник, приказы? Я видел, как Он на вас...тебя смотрит. Как на вещь. Собственную и дорогую вещь. Нельзя разве сбежать, восстать, не подчиняться?! Вы же сильный, великолепный воин... Что вас...тебя держит возле этого чудовища? Может, нужна помощь?! Я...я смогу...может, выкупить? Или...
  - Или - не надо, - перебил я его, цепляя булавку победителя себе на хвостик косы. - Маловато ты о Дагмаре узнал. Пошли, поговорим, спаситель.
   Я набрал полные руки фруктов, нагрузив и Итока, и мы ушли на обрыв - край межреальности. Соседний сектор тут проявлялся ещё нестабильно и этот его 'жидкий' кусок выглядел как закатное небо с грудами кучевых облаков - окраин материальности. Мы сели, свесив ноги в никуда, и сумерки с алыми отблесками легли на наши лица, утончая эмоции, смягчая движения. Висящую здесь гулкую тишину только подчёркивали отзвуки музыки и смеха невдалеке. Я подождал, пока мы пропитаемся паузой этого места, и сказал:
  - Ты ведь из манги и японская система служения сюзерену должна быть знакома не понаслышке...
  Иток кивнул, поджав губы. Ответил, не поднимая глаз:
  - Сюзерен блюдёт честь вассала, как собственную. А Дагмар над тобой издевается...
  - Хорошо, - я усмехнулся и бросил персиковую косточку вниз, где в бесконечности терялось само это понятие. - Мозги у тебя явно не солдафонские... Вот ты меня сегодня видел, наверняка других расспрашивал - тогда, давай, опиши меня. Как чувствуешь.
  Глазищи синие моргнули, замешательство момента кануло вниз с ещё одной косточкой. Иток облизнул губы, примеряя на себя роль рассказчика. А то он приготовился только слушать, да обвинять! Так дело не пойдёт. Я помычал подбадривающе, набив рот мякотью манго. Ну, и получил:
  - Ты смелый, сильный, спокойный, весёлый, лёгкий, искусный, благородный...
  - У тебя супермен получился, - остановил его я. - Так вот, если б не Дагмар - я бы и близко таким не был.
  - Он твой учитель?!
  - Тш. Нет. Это я у Него учусь. Как клинки закаливают, знаешь? Вот это Он со мной и делает.
  Беззвучное 'о' понимания парень нарисовал губами, пытаясь не упустить его смысловой хвост.
  - Но зачем же так унижать? Ну, - вассал, ну - слуга. Отношения учитель - ученик каждый трактует по своему, но...
  Мне было трудно говорить это, но я сказал:
  - Иток, на свете бывают идеальные вещи? - подождал отрицательного ответа и продолжил. - Вот я - одна из этих многих неидеальных вещей, да ещё и с собственными характеристиками предела. Дагмар просто знает, как до меня доходит...нет, как заставить меня запомнить урок. Ведь к каждому - свой подход: убеждение, спор, трёпка, личный пример, что-то другое. Всё зависит от систем восприятия ученика. Ладно, это уже дебри.
  - Значит, вместо того, чтобы сказать, что огонь жжётся, Он просто тебя кидал в пламя?
  - Да, - на миг я сжался, вспомнив все свои костры и жаровни, камины и пожары, повертел в пальцах браслет, чьи братья не выдержали того жара. - Ограничься Он только объяснениями, я, может, и не полез бы проверять, но никогда б не понял истинной сути огня. Теперь я его знаю. И он знает меня. А приёмы огненной магии выходят у меня легко и самозабвенно...
  Цыкнув зубом, я выплюнул комочек огня себе на ладонь. Отпустил летать пламенного мотылька.
  Мы помолчали. Я качал ногами над бездной, швыряясь туда дынными корками. У меня зрел вопрос, но Иток успел раньше:
  - А как же свобода?
  - Каждый понимает под этим своё... - я расстегнул и снял ошейник. Отправил его вслед за корками. - Внешняя, внутренняя. Кто-то убеждён, что это лишь унылые отговорки. Трудно всем угодить. Но, вот я - свободен умереть. Или - по-другому - жить. Меня уж точно никто не заставит хотеть закончить или продолжить эту учёбу. Я могу в любой момент сделать так, что стану не интересен мессиру и уйду в небытие. Но мысль о подобном шаге меня бесит. Мне до коликов любопытно - чем эта история закончится.
  Иток смотрел на меня как-то странно. Я уж было подумал, что он получил слишком много информации за раз.
  - И это - твоя цель?
  - Не цель. Процесс. Прожить так, чтобы потом не было мучительно больно за тупо похеренные годы... Чувствовать, жить полно, осознанно. Прости за набившие оскомину слова. Но оно того стоит - ломать себя, работать, сражаться внутри, делать больно телу и душе, чтобы не застаивались, развивались. Потому что самый наш пафосный и коварный враг - это мы. Успокоился, жизнь наскучила? Считай - помер. Остановился и стух, не подаёшь больше напряжение на вертикаль, сдулся, - я пожал плечами и добавил. - Да, спорно, понимаю. Но для меня это звучит.
  Глэд с тремя кадиями на борту пролетел над нашими головами и завис в километре, перед гранью ничего; и мы услышали их голоса. Звуки, отражавшиеся от стены обрыва, сложных уступов и 'облаков', рождали титаническое эхо. В багрянце вечного заката широкая боевая песня примеряла на себя одежды гимна. Высоким чувствам тут не было предела: они рвали паутину размышлений и просто летели... Душа беспокойно заныла.
  Иток вздохнул и сказал тихо:
  - Спасибо за объяснение. Вы, наверное, хотели спросить, зачем я к вам пристал? - я кивнул, согласившись. - Могу соврать, но не буду. Я ищу Путь. И я хочу быть похожим на вас.
  - Мгм. Это-то ясно. Ну, запрещать не могу. Валяй, пробуй.
  - И вы будете моим учителем?
  - Нет. Просто пока не имею права. Да и бываю тут лишь от случая к случаю. Когда это изменится? Не знаю.
  - Тогда я пойду к Дагмару.
  Парень сказал это настолько серьёзно, что я понял - пойдёт. Несмотря на испытываемый шок от Его методов. Потому я сказал тоже очень серьёзно:
  - Никуда ты пока не пойдёшь. Я тебе советую не возвращаться в своё пятое, а остаться с кадиями. Пожить, осмотреться; сражайся и веселись вместе с ними. Многому научишься. Только держись подальше от алмеа и не давай сесть себе на шею. А там - посмотрим. Ты меня тут суперменом описал, но знаешь всего-то один короткий день, а я ещё и злой, расчётливый, сентиментальный и болтливый, недалёкий, эгоистичный садомазохист с изъеденной чернотою душой. Всё имеет свою оборотную сторону...
  Я, резко придвинувшись, сжал парня в объятиях и впился в его губы, вырывая поцелуй, горячечный, дикий, извращённый. Оттолкнул его, встал и пошёл, с хрустом откусывая яблоко и мыча песенку. Иток не кинулся вслед, не произнёс ни звука. Да, мало кто мог бы после такого... В последнее действие я вложил всю дрянь, что смог. Сволочь я всё-таки и методы у меня... учился у мессира, однако. Посмотрим, чем кончится. Вот она, та грань, по которой идёшь, балансируя: справа - белое, слева - чёрное... Шаг вправо-влево - расстрел, прыжок на месте - провокация. Ха! Нет, много думать мне вредно!
  Я добежал к Большому кругу как раз к началу Высокого танца. Барабаны уже грохотали, сворачивая твои внутренности в узел, дёргая невидимыми нитями, вставляя в ритм, рокот, дробь, смывая мысли, эмоции. Только всё вокруг и ты - единое, в одном движении и мокрые спины таких, как ты! В бешеном танце вбивает ноги в землю, выгибает тело, вскидывает голову и чувство полёта, естественности такого всепоглощающего ритма движения. В Большом круге, в Большом круге!.. Нет меня - есть огромный орёл, меряющий крыльями круги безграничности, есть могучий олень, ногами пробивающий земную корку, есть сильный медведь, лапами двигающий горы, есть чистый дух, с удивлением глядящий сверкающими глазами истинного взгляда то на землю, то на звёзды, видя незримое, слыша невозможное, крича искренним. Пока не лопается грудная клетка, раздвигая тебя до беспредела мира! Да!
   Мы повалились на землю, тяжело дыша, радостные усталостью сверхсуществ и лёгкие душой. Я уткнулся в потное плечо Найджела, рядом счастливо улыбался МакЛауд-младший, Дункан. Я, с усилием вернулся в реальность и спросил, приподнявшись:
  - Ребята, сколько сейчас времени по шестому измерению?
  Кто-то хмыкнул, Найджел откровенно засмеялся, но Айронмен ответил, взглянув на свой хронометр:
  - Без четырёх одиннадцать.
  - Спасибо, Тони. Ты единственный серьёзный человек среди этих прожигателей жизни, - я встал, пошатываясь, приводя себя в порядок. - Так, Золушке пора убегать с бала...
  Я выбрался потихонечку, припомнил знак 'проскользного' по измерениям и сократил путь, мигнув сразу к дверям в покои Дагмара. Тут было тихо. Смешно, но вся местная нечисть любила поспать. Во владениях мессира они были дома и жили спокойно. Шагнув через порог, я понял, что никого ещё нет. Ага, сказки на ночь не будет. Есть много способов убить время, но сегодня ждать возвращения Дагмара было неумно. Если Он придёт один - возможно, будет не в настроении, если - не один, тем более мне лучше не фонить. Но, всё же сделаю вид, что ждал... Ну, и кому я вру? Ждал бы, конечно. Только не в стиле верной псины, нет. Пока в голове вертелись эти мысли, я прошёлся по комнатам, глядя, всё ли в порядке. Сотворил и расставил несколько молочно-белых орхидей в альковы, а в гостиной - букетик полевых цветов. Стол украшать не стал - не знал, когда парочка явится и - будут ли... Разложил в своём уголке одеяло, переоделся в домашние брюки (хожу босиком) и чуть притушил освещение. Есть простейший способ узнать настроение мессира, только я его очень не люблю. (Способ, конечно.) Хотя, куда я денусь?.. Браслеты, браслеты... Я вздохнул и скрестил руки в запястьях. Железо звякнуло, но ничего не произошло. Уф, уже легче... Хотя, с какой стороны посмотреть. Ещё одно: я завёл руки за спину, надеясь на лучшее. Клац... Да, щас, понадеялся. Намертво слипшиеся железки ясно сказали, что мессир ограничивает меня в действиях: буквально - ничего не трогай, замри, без тебя обойдёмся. Очень себя паскудно чувствую, когда мне сзади руки связывают. Мало того, что из-за ширины плеч и мускулатуры руки быстро затекают, так ещё и мутит от беспомощности. Ладно, сознаюсь, мне всё же это нравится. Контроль. А контроль для меня равнозначен вниманию. Бесценному вниманию к моей обожаемой персоне. Извращенец чёртов... Я свернулся клубком на своём одеяле, но заснуть не удавалось. Тогда перебрался к дивану, сел на шкуру кого-то возле него и устроился, прислонясь, чтобы рукам было легче. Смотрел на огонь в камине, да и заснул. Потом показалось, что диван просел под плечами. А, нет, это под весом вернувшегося мессира. Сквозь сон я услышал:
  - Ложись, - и крепкая рука, взяв меня за шею, опрокинула лицом в длинный мех. Просыпаться абсолютно не хотелось. Где-то на краю отключающегося сознания я слышал тихий смех и голоса, шаги, скрип кожи дивана. Потом мне на спину поставили ноги. Холодные. 'Вот, нашли коврик', - проворчал я и заснул окончательно.
  Проснулся с трудом, почувствовав утро и момент, когда разъединились браслеты. Руки заболели отчаянно, я тихо застонал, пытаясь разогнать в них кровь и оживить. Ворочался, неловко пытаясь приподняться. Чьи-то ладони взяли меня за плечи и помогли сесть. Вчерашняя незнакомка мягко смотрела на меня, стоя рядом на коленях.
  - А ты всё терпишь?.. - сказала она. - Как большая игрушка...
  Я скривился и ответил, поднимаясь:
  - Когда перестану чувствовать себя плюшевым медведем, тогда перестану и терпеть...
  Я отошёл, умылся, но ясности голове это не прибавило. Полусонный, я вернулся, массируя себе плечи. Сударыня устроилась на диване, завернувшись в плед. Сонливость витала в комнатах, опутывая углы паутиной.
  - Мессир ещё спит? - вяло поинтересовался я.
  - Это мы уже встали, - поправила она. - Иди сюда, медвежонок.
  Я подошёл и сел на шкуру возле её ног. Самое безопасное место, если войдёт мессир. Я пока ещё не сошёл с ума...
  - Меня зовут Клодия-Зи-Ра из проводников по измерениям, - как бы между прочим, сказала она и её ножка утвердилась на моём бедре. Стройная такая, жилистая, с хитиновыми щитками и мягкими желтоватыми кожными складочками на суставах. И ничего это не значило. Я лишь игрушка и место своё знаю. Кло и реагировала на меня, как на куклу. Я разминал руки, которые всё ещё покалывало, а она расплела мою косу и принялась расчёсывать мне волосы. И это было приятно... Никто, никогда не расчёсывал мне волосы долго, аккуратно и неспешно. Не удивительно, что я задремал.
  - Или вы - рано, или я - поздно? - я сделал попытку встать, услышав Дагмара, но Ра придержала меня ногой поперёк груди. Взглянув на стоящего в дверях спальни мессира, я развёл руками, напоминая себе перевёрнутого краба. Дагмар усмехнулся, досмотрел, как его собственности дозаплели косу и пригласил даму на веранду, к завтраку.
  Я перевёл дух, когда парочка удалилась, мило беседуя. Но вот встать я не смог. Не понял. Подёргался. Ага, крепко спеленут в лодыжках и скрещённых на груди руках чем-то невидимым. Скосил к переносице глаза и различил на грани восприятия текучие нити, муаром опутавшие конечности. Погрешил на мессира, но вспомнил, из какого рода Кло и всё понял. Почти всё. Нити пространственных связей... Из чего другого я бы выпутался, но не из этого. В общем, остался я сидеть, как сидел, и думать. Ну, и? Игрушкой она меня обозвала. Удивлялась, что терплю... Если следовать собственному выводу, что Ра и мессир - одинаковы, то всё это значит, что она хочет от меня какого-то решения...(при условии, что здесь не подключена женская логика - вещь по определению сложная). Перестать быть игрушкой... пора взрослеть... Легко сказать. Питер Пэн вот тоже не хочет взрослеть! Ох, сейчас мессир вернётся и влетит мне на все сто двадцать: магическую атаку проспал... Боец Других, называется - как мальчишку поймали. Меня аж зло взяло. До того, что даже пара нитей лопнули со звоном.
   Но тут в дверь сунулась одна противненькая мордочка. На первый взгляд она даже может показаться хорошенькой, но я знаю, что её обладатель - противненький тип. Из местной нечисти, а породу я не выяснял. История нашей взаимной нелюбви довольно древняя. Подвалила эта тварюшка ко мне однажды и заявила, что я ему сам себя в карты проиграл. Ну, верно, дело молодое, всего и не упомнишь, чего начудишь на дурную голову, если не знать, что я зарок в десять лет дал в карты больше не играть. И не играю. И уж я точно помнил бы - играл или нет, потому что совесть не молчала бы. Вот этого-то наш обманщик не знал. Но он не отстал от меня. Тогда я поинтересовался на его счёт у умных личностей и мне сказали, что этот ловкач уже не первого так с ума сводит. И несчастная жертва уверяется в собственном проигрыше, совершенно путаясь в наведённых и реальных воспоминаниях. А на мне у тварюшки ошибочка вышла. Поймал я его в тёмном уголочке, положил себе на колено, да отшлёпал так, что ладонь отбил. Советовал тварюшка мне, потом ходить, да оглядываться. Вот. Следил он за мной, что ли? Сейчас я был совершенно беспомощен. Дрянь. Я придал себе по возможности угрюмый и непроницаемый вид, но маленькое паскудство углядело моё положение и злорадненько захихикало. Настоящих злодеев отличает от любителей краткость - последние обязательно начинают разглагольствовать перед жертвой. Гадёныш же радостно прошипел формулу вызывания и, пока нечто сгущалось в шаге от меня, подскочил, полоснул ногтями по скуле и запрыгал вокруг довольный. Пустил мне кровь, сволочь.
  - Трус. И дерёшься как трус. Кого приволок с собой, поганец? - я потихоньку зверел.
  - Продал тебя тому, кто тебя заберёт! - возвестил тот.
  Я поднял глаза на проявившуюся-таки фигуру и потерял дыхание. Мешочник! Мама, я хочу домой... Тупые круглые глаза уставились на меня сквозь прорехи в мешковине; ещё мешок это чучело держало в руках. Говорят, этот мешок бесконечен.
  - Беру, - промычал мешочник, и волосы на загривке встали у меня дыбом. Подавив простейшее желание заорать, зовя мессира, я прошипел:
  - Не советую.
  Но мешок уже развязали, и его хозяин принялся запихивать внутрь мои ноги. Ох, каким меня обдало холодом оттуда! И такое же ледяное, надрассудочное спокойствие я вдруг ощутил в себе. Кто придумал эти навязчивые правила для сказок, где с главным героем творят что хотят?! Да, в этом эпизоде я получаюсь главным героем... А вот если я наплюю на правила и сделаю собственные?! А лучше - совсем без правил! Нити, державшие меня, исчезли вмиг; я сам нырнул в мешок, как в омут, скрутился, загрёб в руку дно и вывернул мешок вместе с собой наизнанку. Не удивляясь. Спрыгнул на пол и напялил мешковину, из которой сыпалась разная труха, на мешочника. Не сильно раздумывая, вывернул эту конструкцию обратно и завязал узлом вдруг оказавшийся пустым мешок. Потом долго и с удовольствием гонял перепуганного до икоты паскудника вокруг дивана, охаживая этим самым узлом. Поймав, вышвырнул в коридор и с наслаждением посмотрел, как тот влип в стену ближайшей развилки. Мешок кинул вдогонку и тихо закрыл дверь. И только тогда колени стали ватными. Слышал я всякое про этого мешочника... Ох, как это я...однако... Утёр вдруг выступивший холодный пот. Без правил? Та ещё мысль...
  Дагмар стоял, упираясь плечом в косяк. Видел всё, наверное.
  - Иди сюда, - кивнул мне. Я подошёл без задней мысли, под впечатлением от этой дурацкой разборки.
  - Как клейма? - Дагмар запрокинул мне голову, посмотрел, развернул спиной, провёл ладонью по ожогу. - Почему не сказал, что у тебя проблемы с Ынтипой?
  - Да ерунда всё это, - отмахнулся я и получил подзатыльник.
  - Мешочник - рождённый Третьей силой. Только достигнув сатори можно от него отделаться. Ладно. Я буду работать часа четыре. Свободен.
  Ого. Я уж приготовился к взбучке, а получил увольнительную. Р-раз, и тут же словил под дых за лишние мысли! Ох, ну и реакция у мессира, ох, ну и рука-а... Если б Он захотел, то насквозь бы меня пробил и через эту дыру позвоночник вырвал! Что Он и проделывал пару раз давно-давно... Я отдышался неспешно, надел приличные штаны, ботинки, раскопал в ящике любимую водолазку с оторванными рукавами; поклонился мессиру и ушёл. Из-за наступившей эпохи Водолея у всех магов, работающих по Высшим и Их проявлениям, головная боль как началась, так и не кончается пока. Опять формулы меняются, смещения идут в расчётах, имена другие появляются. А тут ещё Нового ждут. Сплошная морока с бухгалтерией, короче. Чем сейчас Дагмар и займётся. А мне переписывать надо будет. Ладно, о грустном - позже.
  Слинял я в шестое измерение сегодня. К порядку меня потянуло. Поел в столовой при учаге, пошлялся по окрестностям. Красиво всё у кадий, строго, просторно: белое, серебристое, прозрачное. Полуразвалины старого корпуса не видны за высокими деревьями большого парка. Так, память, не больше... Странно, но всё в шестом мне кажется пропитанным ностальгией. Похоже, что алмеа виноваты. Этот их пессимистический декаданс покидающей данные космоса расы, кого хочешь с ума сведёт. Приходилось мне с некоторыми из них общаться и в инкарнациях, и так. С тех пор держусь подальше. Единственный стоящий среди них мужик - Хозяин. Да и тот всё пытался меня выпотрошить. Идеалисты скальпеля и реактора, мать их...
  В следующий раз, когда выберусь, надо будет на гравидром забурить. Полёт - это такое дело... Душу щиплет воспоминанием. Небо, облака, пёстрая земля где-то...
  Я встряхнул головой, возвращаясь. В звенящей высоте две птички гравикаров чертили свои траектории, не думая о земле. Вздохнул, встал с травы и, потянувшись, пошёл в тренировочный комплекс. В здоровом теле - здоровый дух. Менс сано ин корпус сано. Вот. А в очень здоровом, в смысле - большом, теле? Ха!
  У кадий такой комплекс - закачаешься! Мечта, сказка, полная инреальность! Размялся я в секторе невесомости, поработал на манекенах, на боевой режим ушёл в виртуалку. Посидел в спортбаре; там залез в местный интернет; пробежался по сводкам с границ, узнал последние изобретения. Сайт погибших оставил невскрытым. Не сейчас. Да, в открытую ещё не сражаются, но точечные проникновения со стороны восьмого измерения стали всех беспокоить своей возросшей интенсивностью. Что-то назревает, это и мне ясно. Ладно, до восьмого отсюда далеко. Я загрузился углеводным коктейлем и, жуя протеиновый батончик, пошёл в атлетический зал. 'Железо' - это такая вещь, что вас может и не быть, а оно всё равно есть. И никуда вы уже от него не денетесь. Особенно, в шестом... Рай качка. У кадий считается, что быть тощим, это - ронять честь мундира. По сути, это лишь дело вкуса или профилирующей воинской профессии. На тренировках придерживались и традиций, и новейших технологий. Всё шло в ход. Мне всегда нравилось наблюдать, как матёрые старики с добродушными улыбками издевались над новичками, не знающими с какой стороны подойти к блоку. Нда. А особо самоуверенных срезали с выдумкой и азартом. Тусовались здесь и ребята из пятого. Качка, оно вроде дело простое, не то, что боевые искусства с их сложнейшей многогранностью. Но, в единоборствах - огромные требования к выполнению каждого движения глушат миг понимания, что это ты управляешь телом, а не оно - тобой. Ну, это всё мудрствования... Но именно качаясь я смог не спеша прочувствовать как работает каждая моя связка, каждая мышца; я обрёл понимание механики своего тела, ограничения, возможности. Это дало мне новое осознание в единоборствах, я расширил свои пределы, исчезло ощущение разделённости ума и тела, возникла единая тонкая настройка.
  И ещё возникает странный азарт, когда, к примеру, на четвёртом подходе чувствуешь, что вес идёт легко и мышцы уже не перенапрягаются до звона и думаешь: ага, можно ещё два-пять накинуть! Или, когда сделал затяжной, на 'просушку' подход, всё горит, свело, больно, думаешь уже, что, может и не надо больше, хватит; и тут вдруг вспоминаешь, что чем меньше жалеешь себя, тем быстрее добьешься результата или перед глазами вдруг вставала картинка мускулатуры одного из супергероев, и становилось стыдно своей слабости. Хотите сказать, что здесь я перестал различать реальность и выдумку? Нда?.. А когда в полуметре от вас потеет и сопит, тягая стошестьдесят в блоке на трицепс, Капитан Америка?
  Вот, качаюсь я, судачу с ребятами, пью витаминный тоник, смотрю на себя в зеркало, вполне довольный увиденным. Хорошо. Если б только глаз ни царапала какая-то мелочь; но не могу уловить... Скидывая с грифа блины, я, скажем так, из-под локтя, огляделся повнимательней. Странно, что в зале делать СабЗеро? С его-то возможностями... Ему бы не качаться, а преподавать кадиям разведку и диверсионные действия! Честно, так я давно хотел сойтись с СабЗеро, поговорить по душам о Мортал Комбат и вообще... Ну, нравится мне этот парень. Взгляд как-то сам собой стал возвращаться на фигуру суперниндзя. Получилось, что я как бы слежу за СабЗеро. И наследил... Не так вёл себя мой герой. Необычно. Слишком старался держаться в тени, движения какие-то неуверенные, отвечал на приветствия похоже, но без обычной усмешки; всё переговаривался тихо с подходившими парнями из разных комиксов. У меня глаз на супергероев намётанный, я просёк, что Конан и Кэтвумен не настоящие, а ещё трое появлявшихся - просто несуразная мешанина из деталей других героев. Я не тупой и мои подозрения очень быстро превратились в уверенность: это были ребята из восьмого! С их квазиаморфной структурой тела, при необходимых магоформулах можно создать подходящий по типу строения иной образ. Я чуть гантель себе на ногу не уронил. Шпионы в шестом! Пахнет войной, однако. Ну, война - это громко сказано. Но жестокие стычки на краях измерений или плацдарме пустоты седьмого предела, где действуют силы и технологии, в моём разуме вызывающие шок и благоговение, тоже несут гибель, разрушения, блоки энерготоков, встряски, боль и потери.
   Я всё не могу найти ответ для себя: я воин, но сознаю, что любое насилие - это лишь шаг отчаяния или несдержанности, крайняя мера, инволютивность, неспособность увидеть ситуацию целиком; существует очень тонкая грань, по которой ходят исследуемые мной супергерои, действуя в мире крайностей и оставаясь верными кодексу памяти о лучшем пути. Потому, в действительности (в третьем измерении) супергерои или погибают в борьбе с противоположным им равнозначным антагонистом или стихией, либо, проходя эту стадию имаго, становятся мастерами, то есть теми, кого уже не видно и не слышно, кто умеет соблюдать равновесие. Ладно, это особый разговор и меня унесло не по теме. Это, потому что я смотрю на лжеСабЗеро. Ну, пойти настучать на него кадиям? Вот только все его помощники, которых я тут видел - останутся на свободе. Да и не умеют кадии брать тихо, выдергивая из толпы нужного. Воины, пограничники, истребители, но не ниндзя...
   Может, пойду, поговорю с этим псевдо СабЗеро - пусть сворачиваются и убираются втихую? Неважный я патриот, верно?.. Просто часто и не к месту вспоминаю, что и восьмые - тоже личности, как и мы. И никто не идеален. Я не зря так долго занимаюсь единоборствами, вопросами личной войны и был солдатом. И я - не идиот, чтобы подходить к этим диверсантам не подстраховавшись. На плече потихоньку нарисовал слюной знак-опознаватель. Если не смогу вернуться домой к сроку, Дагмар по этому значку в магофоне сможет меня вычислить. Или найти мой труп. Это я шучу так.
   Пока я раздумывал, мой СабЗеро решил упростить мне задачу - собрался уходить. Надо ловить момент. Я подвалил к нему, как к старому знакомому, чуть ли не обнимаясь; засыпал его сходу выдуманными новостями и спросил - куда это наш ниндзя собрался. СабЗеро пытался от меня отделаться, сославшись на дела, важную встречу и ещё что-то хотел добавить, но я хлопнул его по напряжённой спине и сказал, что провожу 'друга'. Понизил голос и намекнул, что пока идём, хотел бы обсудить наш первоначальный план участия в разведочном рейде в седьмое измерение с отрядом кадий. Мол, я перекинулся парой слов с их командиром разведки и тот заинтересован в привлечении профессионалов для будущих действий. Вот. Теперь уже мой СабЗеро был мной заинтересован. Надо знать, что говорить лазутчику противника. Вопрос: эта команда здесь собирала информацию или диверсию готовила? Если первое, то я - ценный источник информации: поговорят и не тронут. Если второе, то меры будут жёсткие, вплоть до простого устранения. Данный вывод сложился у меня в голове за секунды, пока мы вышли из зала и направились в душевую. Там СабЗеро даже, в своей обычной манере, принялся петь детские японские песенки, моясь, перекрикивая шум льющейся воды. Я, хмыкнув, поддержал его соло. Мысли же в башке крутились, как бешеные. Как действовать-то? Знак смылся и я по-быстрому нацарапал заново его на животе. Одеваясь, стал спрашивать СабЗеро о его коллегах по Мортал Комбат, чем и ускорил развязку. Этот парень побоялся, видно, сказать что-то не то и вызвать подозрения. А пока я расслабленно спрашивал, завязывая шнурки, он достал оружие. Обернувшись, я наткнулся взглядом на одну из последних моделей инферно в его руке. Рвущая атомарные связи полосой в палец. Такие выдают только боевым командирам шестого, уходящим в рейд. Значит, какой-то отряд кадий не вернулся... Улыбнулся я ласково и спросил:
  - Как дела у вас в восьмом?
  Рука СабЗеро дрогнула, но тут в стене открылся портал и туда меня вежливо пригласили ещё двое вооружённых парней-восьмых. Ну, теперь моя проблема - постараться остаться в живых. Огляделся. Ага, ясно, мы попали в старый корпус учаги, где-то в мастерских, - вот где они обосновались. Сейчас разворошим этот гадюшник...
  - Он знает, что мы из восьмого, - сказал своим СабЗеро.
  - Значит, объяснять ничего не надо, - заключил один из них. - За информацию можешь купить себе несколько часов жизни.
  - Спасибо, обойдусь, - поблагодарил я. - До чего же далеки наши миры и разобщены...
  - Так, значит, ты получишь несколько часов мучений, пятый, - посмеялся восьмой и они приняли свой нормальный вид. Ничего ребята, только кожа серее и ощущение такое какое-то, будто...ну, словно чего-то в них больше чем надо. Я называю это 'чувством пластилина'. Не знаю, как объяснить, честно. Просто, они из восьмого измерения и словами третьего это не передать. Ещё понятиями шестого - туда-сюда...
  - Вот я и говорю, что мы очень далеки и разобщены, - повторил я, чувствуя, что всё же опасаюсь реакции этих парней. Не видел я восьмых кроме как в схватке или пленных. Ну, и мёртвых...
  - Что этот пятый имеет в виду? - спросил того, кто был СабЗеро, другой. - Зоа, мы своё дело сделали и можем просто с ним поразвлечься. Хочу посмотреть, как этот герой будет плакать от боли. Тут и инструмент на месте...
  Восьмые огляделись в мастерской и явно остановили свой выбор на плазменном резаке. Мгм... Надо тянуть время. Дело дрянь, но если восьмые задержатся здесь подольше, не ускользнут к себе, то поднятые мессиром кадии накроют это место.
  Что-то мой знакомый СабЗеро-Зоа стоял и хмурился, задумавшись. Не церемонясь, восьмые ткнули мне стволы излучателей под рёбра и заставили попятиться к верстакам. Опрокинули спиной на один из них. Я рыпнулся было, но мне в переносицу упёрлись сталью, и пришлось замереть. И, что дальше? В ход пошли ремни на руки и цепи на лодыжки. Меня растянули на верстаке, обыскали, обшарили на магию.
  - Зачем ему эти браслеты? Похоже на кандалы.
  - Он ещё живой - спроси сам.
  - Сейчас спросим его о многом, - Зоа начал с ножа, исследуя мой болевой порог, воткнул острие мне в ребро. - Ты - из пятого и накоротке с кадиями.
  Лезвие провернулось в кости. Больно.
  - Почти угадал, - отвечаю.
  - Когда пятые и шестые идут в разведочный рейд?
  - Не знаю.
  Нож пробил мне кожу на боку, пригвоздив к доске верстака. Я судорожно вздохнул, дернувшись, чуть не порвав путы. Восьмой неспешно вынул из меня клинок и нацелился в уголок левого глаза. Со стали стекали капельки крови, я осторожно смаргивал, но это не помогало.
  - Я не пятый, - лишиться глаза мне не хотелось. - И ничего не знаю о планах шестых.
  Оставив в покое глаз, Зоа задумался и вогнал клинок рядом с первой раной. Я вскрикнул, обожжённый болью, какой-то ремень лопнул, меня ухватили за волосы, удерживая. Доска под затылком показалась вдвойне жёстче. Я оскалился, не видя, ухватился за чью-то одежду, почувствовал металл, ткнувшийся под челюсть, и замер.
  - Не пятый, не шестой - чего он врёт? Отрезай ему руку - начнёт говорить!
  - Подожди, это у него что? - пальцы дотронулись до моей шеи. - Настоящее. Знак Ставшего Третьей силой.
  - Ты чей?
  Я ответил сквозь сжатые зубы:
  - Дагмара. Ну вы и облажались...
  Началась тихая паника.
  - Кончаем его и уходим.
  - Кретин, с Третьим потом сам объясняться будешь?! - Зоа выдернул из меня нож. - Уходите быстро, рассыпьтесь.
  Восьмые бросились к стенам, открывая порталы, ныряя в них.
  - Не уйдут, - обещал я Зоа, ещё минуту назад почувствовав, как по мне скользнуло внимание мессира. - Всё заблокировано. Извини, но вы влезли на чужую территорию.
  Выражение отчаяния в опаловых глазах восьмого держалось лишь два мига. Рывком он заставил меня сесть. Кровь потекла по боку, болью дёргало, но терпимо. Я мог бы попытаться схватить восьмого, однако было излишне много факторов неизвестности, и я расслабился, позволив скрутить мне руки сзади. Зоа освободил мои ноги и сдёрнул меня с верстака. Одновременно открыв пространственный лаз, толкнул туда, прыгнул сам и сквозь снова 'каменеющий' кусок стены я успел увидеть ворвавшихся в мастерские кадий. Пол под ногами подрагивал, с потолка чуть сыпалось, далёкий гул и рёв доносились едва слышно.
  - Твоих берут, - жёстко сказал я восьмому. - На что рассчитываешь? Я ведь ничего не стою. Меня выпустили погулять без ошейника на четыре часа.
  - Заткнись. Бойцы Третьей силы всем известны, - Зоа коротко ударил меня под дых два раза, объясняя - кто из нас сейчас альфа. - Пошли. Мне нужно время.
  Ну-ну. Дагмар знал, где я и что со мной. Он предоставил мне действовать по собственному усмотрению. Из всего мне экзамен устраивает! Ладно. Всё жить веселее...
  Мы быстро спустились ещё ниже, ориентируясь без света, прошли старый тир, пересекли стоянку транспорта, поднявшись на ярус, путая следы, и практически вернулись, оказавшись у бассейна. Огромное, гулкое заброшенное помещение аквацентра делилось на сектора, и Зоа затащил меня к водопадам, в искусственный скальный коридор с четырьмя выходами. Умно. Я сел возле стены. Правому боку было мокро и липко.
  - Эув, я кровью истеку, - сказал я прислушивавшемуся к тишине Зоа.
  - Сам лечись, - бросил мне тот. Он был зол. Я тоже был бы не в духе, провалив задание.
  - Мне формулы самолечения не позволяли учить, - в такой ситуации можно быть и честным.
  Зоа посмотрел на меня, недоумевая. Объяснить ему, не объяснить?.. Хороший, в общем, парень...
  - Зоа, почему ты не дал своим меня прикончить? Ты же сразу понял, что я всего лишь раб.
  - Не сразу, - глухо ответил восьмой. - Как нас вычислили?
  - Случайность. Просто я знаю СабЗеро лучше, чем ты. И тебе не вернуться в восьмое.
  Зоа потемнел лицом: он знал. Я вгляделся в эти странные для нас черты, впервые видя иное выражение, кроме боевой ярости или обречённости. Или холодной недвижности... Я почувствовал, что мне было бы интересно пообщаться с восьмым. Да, и мессир вряд ли будет против... Иначе, зачем Он оставил меня наедине с Зоа? Восьмой смотрел на меня, видимо, тоже принимая решение.
  - Ладно. Но если это только уловка, чтобы добраться до меня...
  - Иди ты... нашлось сокровище, тоже мне, - беззлобно ругнулся я. - Уже чёрные мятлики перед глазами летают... Боишься ты меня, что ли?
  - Меня предупреждали насчёт бойцов Третьих.
  - У нас называют не Третьи, а - Другие. А то путаница с действительно третьими выходит. Честно, обещаю не дёргаться, просто останови кровь, - меня смешила и бесила одновременно недоверчивость восьмого. Зоа пытался найти компромисс, оглядывая нашу стоянку.
  - Обещание - это хорошо, но страховка - лучше, - заметил он негромко. - Сделаешь, как скажу, и всё будет нормально.
  Он потребовал, чтобы я лёг лицом вниз. Скрипнув зубами, я выполнил приказ, и дальше уже развлекался, поглядывая одним глазом на Зоа. Восьмой достал из своего снаряжения тонкий стальной тросик, пропустил его сквозь обнаруженное в метре от меня крепёжное кольцо и сделал петлю на одном конце.
  - Без глупостей, - предупредил, весь серьёзный такой.
  - Как скажешь.
  Пристроив петлю у меня на шее, другой конец тросика восьмой обмотал себе вокруг запястья и уселся всем своим немалым весом мне на хребет. Просто замечательно...
  Ещё пару секунд он то ли раздумывал, то ли решался, но руки мне освободил.
  - Конечности - в стороны и ладонями вверх, - очередной приказ моего похитителя.
  - Извини, но правая онемела...
  Зоа помог мне ногой, спихнув руку, задавил левый локоть ботинком и рывком отодрал присохшую было к ранам ткань моей водолазки.
  - Какая она у вас всё-таки красная... Ладно, веди себя хорошо. Больно сильно не будет.
  - Утешил.
  - А, у тебя и на спине клеймо.
  - Да, чтобы враги знали, кто от них удрал.
  - Хм. Шрамов столько откуда?
  - Плохо делаю домашнее задание.
  Я не понял, что там сотворил восьмой, но после того, как он поковырялся в моём боку, стало легче.
  - Какое задание? - переспросил он, продолжая разговор.
  - Не бери в череп. Объяснять слишком долго. Лучше ты скажи, что делать будешь?
  - План минимум - сопротивляться до последнего, план максимум - вернуться в восьмое.
  Не люблю, когда собеседника совсем не видно, но нельзя было упускать момент, пока восьмой стал разговорчив.
  - Мечтатель. Вот тебе реальная картинка: все переходы к восьмому и седьмому сейчас магически наглухо забиты, долго тебе бегать не дадут. А я - твоё проклятие и шанс.
  - О чём ты? Как я понял, заложник из тебя - никакой. И я в любой момент могу тебя убить.
  Идеология террориста.
  - Дагмар запросто вычисляет моё местонахождение. Понял? И, прежде чем ты меня прирежешь, я хочу предложить тебе сделку.
  - Почему я должен тебе верить? - тихо прорычал Зоа, снимая пальцы с моего затылка.
  - Прислушайся. Слишком тихо, да?
  Восьмой соображал быстро. Он перевернул меня на спину и снова уселся сверху. Навис, заглядывая в глаза, скрывая растерянность.
  - Сделка с Третьей силой?
  Видя его лицо, свободно дыша воздухом, а не камнем пола, я кивнул:
  - Тебе две дороги осталось: погибнуть или идти со мной.
  - Всегда есть альтернатива.
  - Убив меня, ты ничего не выиграешь.
  - Говоришь так спокойно?
  - Я столько раз умирал, что тебе и не снилось...
  - У нас есть время?
  - Теперь уже предостаточно.
  - Тогда расскажи мне о Третьей...Другой силе.
  А ведь я сейчас могу его атаковать, перевернув, зажать в замок и... только он ведь тоже успеет задавить меня в петле и вырубить. Так и убьём друг друга. Это надо?
  Зоа достал нож, приставил его мне к солнечному сплетению и слегка нажал для убедительности. Ну, умный парень, аж пробу ставить негде...
  - Сдаюсь. Ну, суть ты наверняка знаешь: ни то, ни это, ни далёкое, ни близкое, не белое, не чёрное и так далее в том же духе. Это всё вроде как правда. Только Дагмар вышел из Тёмных, поэтому методы у него неласковые. Но это ещё зависит и от того, с кем Он общается. Вообще, Других несколько. Только Они редко контачат - Им малого хватает. Как я видел, Другие стараются держаться пути, ведущему прочь от борьбы противоположностей, вечного дуализма. Альтернатива, так сказать. Не знаю, как действуют остальные, а мессир старается быть свободным и ничьим. Максимально. Правда, некоторые считают это простой беспринципностью. Хм, ну, каждый мыслит в пределах своей распущенности...
  - Если Дагмар настолько непривязан, зачем Ему раб? - ехидно спросил восьмой.
  - А тебя только эта тема интересует?.. - я тоже умею подкалывать.
  - А есть другие вакансии? Прежде чем продать душу, я хочу знать все условия.
  - Попадёшь из огня, да в полымя. Но интересные жизни или смерти обещаю.
  - Такая крупная игра? Я всегда любил трудности.
  В глазах восьмого я заметил огонь азарта. Так. Созрел. Главного я добился - он перестал чувствовать себя загнанным зверем. Какая хитрая вещь - надежда. Как раз накануне я её изучал...
  - Но ты увиливаешь, - возмутился Зоа. - Почему ты раб? Мы узнавали о бойцах Третьих, это сложный вопрос психоподготовки и навыков, но...
  - И этих бойцов можно сосчитать по пальцам одной руки. Если у тебя шесть пальцев. Что касается лично меня, то - это старая и корявая история. Кстати, мало кто её знает. Восьмой, ты же умный мальчик, сам понимаешь, что всё не так, как оно кажется.
  Зоа, не обращая на мои подколы внимания, вслушивался в тишину. Потом немного поколдовал и посмотрел на меня сосредоточенно:
  - Почему кадии не нападают? Я сейчас нахожусь в перекрестье пяти прицелов и в центре магической сети! Почему они тянут? Или твоя жизнь всё же чего-то стоит?
  - Нисколько. Кадии ждут, пока ты скажешь, что идёшь со мной. Откажешься или убьёшь меня, значит, всё закончится здесь.
  - Не пугай. Ладно. Я пойду с тобой.
  - Скажи, что вверяешь свою сущность Дагмару, - подсказал я.
  - Ловец душ, - сквозь зубы процедил Зоа. - Я вверяю свою сущность Дагмару.
  Минуту он сидел, замерев. Глянул мне в глаза, мотнул головой:
  - Ушли. Или это ловкий трюк?
  - Каждый мыслит в меру собственной распущенности... - усмехнулся я. - Видимо, когда-то я задолжал тебе стакан эля...
  Восьмой наклонился и снял с моего горла тросик.
  - Лежи, - предупредил он. - Рассказывай. Теперь никто кроме меня не услышит.
  Клинок всё упирался мне под ложечку.
  - Тяжёлый ты, - буркнул я, растирая запястья. - В обоих смыслах. Мы с Дагмаром встретились очень давно. Он тогда ещё только-только отошёл от правил Тёмных и искал свою дорогу. А я только-только демобилизовался в чине офицера, шлялся по странам в поисках занятия. В одном миленьком западном королевстве я задержался дольше, чем рассчитывал. Мне предложили место принца и мужа.
  - Из грязи - в князи? - оценил Зоа.
  - Думаешь, я попал за красивые глаза? - ухмыльнулся я. - Не-а. Я просто поступил как джентльмен. Подвох был в том, что к Анне на то время посватался Дагмар.
  Восьмой присвистнул понимающе.
  - Вот-вот. Я сначала так же среагировал. А потом подумал: а кто, если не я? Больше дураков ведь не нашлось дорогу нечисти такого уровня заступать!
  - Ах, мой герой! - жеманно отреагировал Зоа, нарочито издеваясь.
  - Не юродствуй. Может быть, я вру: хотел богатства, титул или, например, пытался так избежать смертной казни... Хотя, лучше быть один раз казнённым, чем... В общем, Дагмар, конечно, не простил отказа, но сосредоточился конкретно на мне. Очень уж я был непрошибаемый насчёт суеверий, магической ерунды, нежити там всякой, короче, верил только фактам или принимал это как само собой разумеющееся.
  - Да, знаю таких: не запугать, ни с ума свести. Как резина.
  - Похоже. Вот, я и отдал себя Ему, чтобы мессир оставил в покое то королевство. Тогда на меня и надели эти браслеты, а к ним - ещё. Только те четыре уже расплавились и раскололись.
  - В смысле? - восьмой поймал мою руку, ковырнул браслет когтем. - Хороший металл, прочный, закалённый.
  - Вот именно. На мне закаливался. Поначалу Дагмар развлекался, измываясь надо мной, - я приподнял голову, рассматривая свой бок, который вовсе перестал болеть. - Вот, как и ты делал. Только вопросов не задавал. Кстати, что это за серые заплатки на моих дырках? Классное средство, однако.
  Восьмой молча показал мне свою левую руку - мизинец почти полностью отсутствовал. На мой недоуменный взгляд он всё же ответил:
  - Ничего, скоро отрастёт. Зато ты теперь стал вроде как моим братом...
  - И часто ты так братьев делаешь?
  - Впервые, - Зоа ткнул меня клинком. - Дальше рассказывай.
  - Ладно. Спасибо, брат. Чёрт, я уже рассказывал читателям эту историю!
  - Зато я её ещё не слышал. Значит, ты был добровольной жертвой, а потом стал рабом? Больше похоже на деградацию...
  - Хм. Объяснял я это одному парню... При наличии внутренней свободы, ты волен быть кем угодно. Это зависит лишь от твоих личных рамок и уровня восприятия. Ну, не суть... Короче, когда Дагмар однажды взглянул на наши отношения со стороны... - я посмеялся. - Я никак не ломался; из любого момента нашего общения я пытался вывести для себя если не удовольствие, то хотя бы урок. Произошло довольно забавное совпадение, потому что методы мессира соответствовали моей системе восприятия. Я учился и начал получать даже некоторый кайф от процесса.
  - Судя по шрамам и клейму... процесс ещё тот.
  - Ага. У каждого свои маленькие радости. Когда-нибудь мой садомазохизм изживёт сам себя. Когда я перестану воспринимать боль как награду. Когда мне не за что будет себя наказывать.
  Зоа почесал в затылке и спросил серьёзно:
  - Ты хочешь сказать, что Дагмар настолько щепетилен в процессе обучения, что учитывает тип и образ мышления абитуриента?
  - Мгм. Единственная проблема в том, что... - я поставил акцент. - ...ты должен выдержать.
  - И хотеть учиться. Да, я понял. Не на дурака попал, - восьмой что-то сосредоточенно обдумывал с минуту, потом спрятал клинок и слез с меня.
  - Как твоё имя?
  - Рен, - ответил я, садясь и почёсывая зудящий бок. Затем я подал восьмому руку, и он помог мне подняться. - Пошли домой, что ли?
  - Пользуешься моим безвыходным положением... Поймал своему мессиру новый экземпляр для экспериментов и радуешься, - Зоа шутил, пытаясь придать себе уверенности.
  - Ты прав. И ещё я надеюсь, что не зря тебя спас...
  Восьмой удивлённо поднял острую бровь. Тихо рассмеявшись, я обнял его за плечи одной рукой и медленно начертил в воздухе знак 'проскользного', чтобы Зоа его запомнил.
  Я привык видеть во всех подобных ситуациях двойной, тройной, а то и более, смысл. У меня в голове складывалась определённая логическая цепочка, пока я лежал под Зоа; правда, я ещё не хотел спешить с выводами. Время всё покажет. Сейчас же я был ведом наитием, что мессир хотел бы заполучить себе восьмого... Живого и не обозлённого. Таким я Зоа и доставил в пятое с четвертью измерение. Точнее - подизмерение, карман реальности, Мир Дагмара. Экскурсию устраивать не стал, не повёл через Крыльцо - успеет ещё насмотреться местной экзотики. Лично у меня от Крыльца мороз по коже. Но это, возможно, реакция на воспоминания от того первого раза, когда Дагмар вёл меня к себе, заполучив мою сущность в безраздельное пользование. Крыльцо тогда отрезало меня от моего мира. Я был вынужден добровольно спуститься по его ступеням, испытывая дикое отчаяние. Мне тогда казалось, что я потерял себя навсегда. Было не страшно, в то время меня вела и держала спокойная мысль, что я жертвую для дорогих мне людей и в этом мой долг.
   А рядом с Дагмаром я испытал настолько сильное чувство обречённости, что это потрясло меня надолго. Он поставил меня в такие жестокие условия, что я поначалу просто превратился в животное. Потом - в зверя. И лишь значительно позже я понял, что не надо опускаться до того уровня, куда тебя опускают. И жил, умирал уже играя. Далеко не всегда удавалось ускользнуть из жёстких рамок, но я создал заново себя и цель своей жизни...
  Хорошо бы взглянуть на ситуацию глазами Зоа. Он ведь тоже сейчас потерял всё, чем жил раньше. От старых привычек и привязанностей отвыкают с ломкой. Но я подло подсунул ему надежду, да и сам восьмой явно мечтал стать бойцом Других. Ему легче... А может быть, и сложнее. Ладно, увидим.
  Я провёл Зоа немного коридорами, показал некоторых местных, из раритетов, и мы мирно дошли до палат мессира. Его дома не было. Я решил не строить догадок и вести себя естественно. Переоделся, заставил разуться и Зоа. Он был очень напряжён и старался занимать как можно меньше места. Оглядывал полки с книгами, рукописи и в глазах восьмого загорался интерес.
  - Есть будешь? - я сам проголодался страшно.
  - Да. Но мы едим другое...
  - Проблем-то. Я без мессира всегда первичной материей пользуюсь. Сейчас нароем данные по вашим структурам и состряпаем что-нибудь несложное на первый раз. А там и программку где-нибудь достанем. Или сами напишем, если сквозь коды спецслужб кадий не пробьёмся.
  Зоа усмехнулся:
  - Всё не могу привыкнуть к мысли, что мне не нужно уже добывать и суммировать информацию по крохам, разгадывать планы кадий и мечтать о расшифровке кодов их спецслужб...
  - Привыкай, - благосклонно согласился я, бегая пальцами по голограмме экрана в поисках нужного файла. Создавать новые магические программы-формулы - это вам не зубом цыкать! С Зоа мы справились с задачей за шесть минут. Он оказался очень даже приличным магом, хотя и на иной системе восприятия. Но мы нашли общий язык. Два голодных парня, пожалуй, всегда его найдут. Когда мы перестали быть голодными, то уселись возле камина и, глядя на огонь, немного расслабились. Я взялся листать энциклопедию символов, забавляясь различием точек зрения на абсолютные вещи. Восьмой сидел справа от меня. Откинувшись, рассматривал моё клеймо на спине, изредка прикасаясь к нему пальцем. Меня дёргало от этих касаний - энергетика у Зоа была ещё та...
  - Кстати, - заметил я, не отрываясь от книги. - Насчёт твоих мыслей отключить меня, раскурочить базу данных и смотаться отсюда в восьмое.. поверь, искренне не советую.
  - Ты что, мысли читаешь? - Зоа сидел тихо, но это стало спокойствием змеи перед броском.
  - Не-а. Угадал.
  Восьмой отвёл взгляд, подумал, и очень медленно приблизился ко мне, словно боясь спугнуть. Потом аккуратным и мягким движением воткнул свой длинный чёрный коготь мне в клеймо на шее. Я едва сдержался, чтобы не выдать, насколько это оказалось больно. Зоа, с холодным выражением на лице, повёл коготь вниз, расцарапывая мою кожу, и остановился только в межключичной ямке. Надавил сильнее и сказал тихо:
  - И почему бы мне именно так и не сделать?
  Я смотрел восьмому в глаза. Более красивых глаз в жизни не встречал: цвет, контур; мельчайшие оттенки эмоций отражали они легко и просто. Я пытался в своё время научиться рисовать и с тех пор смотрю на вещи и лица немного с иной точки зрения. Глаза Зоа меня поражали.
  - Я не очень понимаю твою логику, Рен. Ты оставил при мне весь мой арсенал. Со мной оружие и спецоборудование, меня никто бы не остановил...
  - Кроме тебя самого, - ответил я ему. - Можешь идти, если так свербит. Правда, есть три 'но': ты дал слово, тебе придётся меня убить и ты потом всю жизнь будешь жалеть, что отказался от такого изысканного приключения, как обучение у Другого. Как, силы хватит? Поощрение от командования и новое назначение этого стоят?
  Восьмой вздохнул затравленно и прошептал:
  - Иные мои соратники ради возвращения домой бронированные стены прогрызали, на магические барьеры кидались без формул. А я?! Где мой патриотизм, желание видеть врага побеждённым и стремление жертвовать собой ради этой победы?
  - Может, ты вырос из всего этого? Игра в солдатики когда-нибудь надоедает... - предположил я.
  Зоа отодвинулся, расстроено засопел, стараясь примирить два раздирающих его сейчас мировосприятия. Ломать привычные представления довольно тяжело, однако. Я дотронулся до саднящей царапины на шее - пальцы остались в крови. Только я собрался подумать что-нибудь ехидное по этому поводу, как услышал:
  - Извини, немного перестарался. Я просто на взводе... - говоря, восьмой встал, на секунду дотронулся до царапины ладонью. Разогнулся и начал отмеривать шаги перед камином взад и вперёд. Я сказал:
  - Да ладно, я всё понимаю. Ты чувствуешь себя не в своей тарелке, а тут ещё твоя привычка лидерства, командирские замашки, укрепившиеся с тех пор, как ты возглавлял диверсионный отдел. Тебе присущ садизм, как всякому требовательному командиру. А здесь ты попал в подчинённое положение, подсознание бесится и ты срываешься на мне...
  Царапина зарубцевалась, я отложил книгу, встал и потянулся с удовольствием.
  - Психолог доморощенный, - буркнул восьмой. - У тебя получается, что любая яркая личность просто извращенец.
  - Яркий ты наш... - улыбнулся я непроизвольно. - Ну, а скажи, глядя мне в глаза, что ты ничего не испытывал, кромсая меня!
  Зоа хотел мне ответить, но лишь раздражённо махнул и отвернулся. Я не отстал:
  - И ещё - к размышлению, на будущее - весь боевой арсенал тебе оставили, чтобы проверить, что ты будешь делать. Поздравляю, ты выбрал путь нестандартный для твоего сознания и выиграл. Жизнь. С такими проверочками будешь сталкиваться по десять раз на дню. Учитывай, но не напрягайся сильно, - Зоа, застыв, смотрел на меня. Понял, по какому острому краю прошёл. Я кивнул ему. - А мне за эту подсказку ещё крепко достанется. Так что, учись сам быстрее. Мессир пришёл.
  Дагмар шагнул в комнату, бесшумно открыв дверь; снял алый плащ, кинул его на спинку стула. Я приглядывал за Зоа: мало ли? Возможно, всё это лишь искусная игра, чтобы добраться до мессира? Я сам понимал всю нелепость моих опасений. Да и не смог бы восьмой ничего сделать, не успел бы. Но слишком часто я бывал в моих рождениях телохранителем и привычка навязалась, как бесплатное приложение. Дагмар выжидательно посмотрел на нового. Тот ответил:
  - Вы ведь знаете всё... Теперь я Ваш. Но рабом не стану.
  - Уверен? - флегматично спросил Он.
  Я покачал головой: ну зачем же подписывать себе приговор, озвучивая собственные слабости?
  - В моём доме оружия не носят, - это был тон приказа и восьмой, закусив губу, снял куртку. Отстегнул кобуры, подсумки, вытряхнул из карманов всё, освободился от ножен, оторвал и отскрёб с тела охранные знаки, надорвав зубами кожу, выковырнул какие-то мелкие системы. Зажав рукой рану, встал, опустив голову, словно лишился части тела. Теперь, когда он был без куртки, я смог оценить его уровень физической подготовки. Локти восьмого были не ороговевшими, как у бойцов десанта, но всё же характерно смещены. Передо мной был мастер, это я сообразил с ёкнувшим сердцем. Хорошо, что я не решился схватиться с Зоа - меня ждал бы сюрприз. И неприятный. Я возблагодарил свою осторожность и мысленно утёр холодный пот со лба. Интересно, какой длины его роговые шипы?
  Словно отвечая на мой вопрос, восьмой согнул руки и выпустил из локтей свои шипы-клинки. Не хило!..
  Зоа, чуть хитро улыбнувшись, сказал:
  - Их сдать не смогу.
  Дагмар оперся бедром на стол, глядя на восьмого.
  - Значит, гордый и смелый мастер, командир отдела, опытный воин, бросив подчинённых, решил спасти свою плюшевую шкурку, став рабом Другого?
  Зоа дёрнуло, но он лишь прошептал:
  - Рабом не стану.
  Развели как маленького... Я отошёл к стене и сел на корточки: что-то сейчас будет...
  - Твой отряд погиб, сражаясь до последнего. Ло подорвал себя вместе с порталом, Азун и Бло не справились с магической атакой, Хапи, Би, Саг попали в перекрёстный огонь и пошли врукопашную. Енга тяжело ранен. Пытался прикрыть отступление товарищей. Почему бы тебе не попытаться его спасти? Или погибнуть вместе с ними? Как герой?
  Восьмой ничего не ответил. Отрицательно покачал головой, став светлее кожей.
  Это уже не его война - подумал я - надеюсь.
  - Зачем Вы меня подначиваете? - лицо Зоа вытянулось, но голос был спокоен. - Я не идиот, чтобы не понимать...
  - Не идиот, - согласился Дагмар. - Трус и предатель. Так тебя назовут дома.
  - Вас так же называют на Тёмной стороне? - Зоа быстро глянул на мессира. Я чуть не прыснул: два-один в пользу восьмого! Ну, нам сегодня и достанется! Задницей, извините, чую.
  Дагмар усмехнулся, показав жемчужный клык. Кивнул.
  - Рен, отведёшь его к кузнецу. Пусть наденет, - я выхватил из воздуха четыре брошенных мне браслета.
  - Я рабом не буду, - засопротивлялся восьмой.
  - А ты и не раб, - пожал плечом Дагмар. - Ты - моё имущество.
  Два-два - ничья! Давно я не получал такого удовольствия.
  Дагмар многообещающе взглянул на меня, взял плащ, пару книг с тетрадями и сказал:
  - Вернусь и поговорим серьёзно.
  Растворился, не очень спеша, оставив мне режущее ощущение.
  - Я не догнал, - обернулся ко мне Зоа. - Чего Он добивался, издеваясь?
  Я вздохнул и воздел глаза к потолку. Но ответил, морщась от досады:
  - Меня и так уже ждёт, по меньшей мере, ночь в колодках. Всё же просто; учись вычленять скрытый смысл. У тебя же здорово получается переворачивать смысловой знак в поставленном вопросе. Хотя, за это ты своё получишь.
  Восьмой нахмурился, шевеля губами, вспоминая весь разговор. Я кинул в него ботинками:
  - Пойдём к Олафу. Быстрее сделаем - меньше головной боли.
  - На сколько мессир ушёл? - поймав ботинки, спросил Зоа. Я прикинул:
  - Судя по книгам, Он направился к буддам-праччьекабуддам, а это - часа на три герметических бесед и магических экспериментов.
  - Хорошо. Садись за датор. Надо успеть, - Зоа уже разбирал кучу своего снаряжения, распихивая кое-что по карманам.
  - Успеть что?
  - Спасти, погибнуть, стать героем.
  - Ты серьёзно? Мессир же...
  - Да нет! Иносказательно. Вспомни, какие акценты Дагмар расставил?
  Теперь я задумался. Да, если с этой точки зрения, то Он просто сообщил Зоа судьбу его отряда, предложил создать легенду о собственной геройской гибели и предоставил на это время. То-то я и думал, с чего это мессир так по теме скачет?
  Я врубил голограмму и рванулся в поиск. Кадии держали Енга в Северном корпусе.
  - Нормально, я там всё знаю. Вопрос, куда ты своего собираешься прятать?
  - Зачем? Енга должен попасть в восьмое, - уверенность Зоа меня убила.
  - Посмотри на блокаду. Ни одного прохода.
  - А если через пятое?
  - Через героев? Ха! Стать героем! Ну, я тупой!
  - Не очень похоже.
  - Спасибо.
  - Это на тебя моё лечение подействовало.
  - Я и дальше буду мутировать?
  - Кто знает...
  Минут двадцать мы взламывали шифры и формулы охраны комнаты, где лежал Енга. Зоа сварганил нужные системы с кодами из подручного материала, и мы были готовы. Рассчитали ход действий, и я дёрнул нас в шестое. Зоа объяснил мне, что принимать чужой вид - для восьмых процесс довольно затяжной и ему пришлось всего лишь надеть бейсболку и перчатки. Я переоделся в типовой комбез кадии и спрятал косу.
  В шестом вечерело. Северный корпус белел в десяти шагах. Зоа пустил в ход свои сканирующие способности и показал на четвёртое приоткрытое окно первого этажа.
  - Начнём оттуда. Я иду первым, ты считай до пяти. Давай.
  Я хлопнул восьмого по спине и тот пошёл не торопясь, почти вдоль стены. В долю мига, рыбкой, скользнул в окно, исчез. Я добросовестно досчитал до пяти и повторил его манёвр. Ну, может, не так легко, но так же тихо. Вышли из двери, как ни в чём не бывало и парочкой пошли по коридору, обсуждая приёмы противодействия в огненной магии. Нужная нам комната была на втором этаже, в центре, куда можно было попасть, пройдя ещё две сквозные комнаты, где сидели трое скучающих перед даторами кадий. Я сунулся в дверь, спросил озабоченно:
  - Ножара тут нет?
  Мне ответили отрицательно и, прежде чем сообразили поинтересоваться - кому нужен командир десанта, я закрыл дверь. Успев прилепить к стене излучатель сна, игрушку из запасов Зоа. Прошли мимо спящих, заэкранировавшись, открыли защиты, замки и увидели Енга. Плохо он выглядел... Рядом с его герметичной койкой серебрился выход портала. Так, постоянное наблюдение, значит. Ну, сделаем им перебои в системе, пока кто-нибудь не вынырнул. Зоа выдвинул свой правый шип и кивнул мне: он готов. Магическим усилием я сбил настройку, раздвоив портал и заколлапсировав первый коридор до четверти. Голова тут же начала раскалываться, но терпеть долго не надо было - восьмой уже действовал. Успешно. Сорвав сигнальные и охранные заклинания, Зоа бешеным усилием, вложив себя всего, ударил шипом по куполу, накрывавшему его Енга. Мы вычислили эту слабую точку конструкции ещё на даторе и очень надеялись, что у нас всё получится. Спецпокрытие с щелчком треснуло, Зоа ударил его ногой и выхватил из-под осколков недвижное тело. Мы бросились в портал, где уже рвались, но не могли пока пробиться кадии в очень плохом настроении. Я сделал три запутанных перехода, молясь, чтобы мои самодельные фантомные формулы скачков сработали в разбегающемся режиме. Тогда нас проследить или восстановить наши отпечатки будет невозможно. Кадии не должны были вычислить, кто их наколол. В пятом мы выскочили на пустынном плоскогорье, и устало рухнули на голые камни.
  - Как там твой парень? - спросил я, сжимая виски, чтобы голова не лопнула. Такое было впечатление.
  - Шестые его чуть не угробили своими методами лечения, - Зоа возился с восьмым. - Готовь всё к моей гибели, Енга скоро очнётся.
  Я хмыкнул и занялся делом. Открыл портал к границе седьмого и восьмого, убрался за камни неподалёку и принялся плести иллюзию. Если честно, то я не был уверен в Зоа. На всякий случай я был настороже...
   Я развесил иллюзию, но что-то не заладилось. Я никогда не был спецом в этом деле. Зоа обернулся, покачал головой и помог. Всё сразу ожило. Вот картинка: мои восьмые оказались за низкими камнями, над ними сверкали вспышки и трассы разрядов из различного оружия, прижимая к земле, не давая двигаться, грохот взрывов вокруг, напряжение магических формул, вяжущих пространство, вопли атакующих, дрожание земли. Круто, да? Я добавил побольше летящей каменной крошки и пыли. Зоа сейчас перед очнувшимся Енга играл спасителя. Отстреливаясь, он объяснял, что не смог оторваться от преследования кадий, но, как командир, приказывает Енга уходить домой с рапортом, и что отряд погиб, выполнив часть задания, а он - Зоа - остался прикрывать отход своего раненого товарища. Живым он не сдастся. Енга, конечно, упёрся, просил уходить Зоа самому, но тут на камни вспрыгнул я и влепил командиру в спину заряд. Это, конечно, был простой морок, но Енга увидел жуткую сквозную дыру в груди командира. Зоа, хрипя, толкнул товарища к порталу, поставил магозащиту и бросился на меня. Енга заорал от ужаса, видя, что его командир в последнем предсмертном усилии сбил врага, давая время своему для спасения. И восьмой нырнул в портал, придерживая своё полуоторванное плечо. Морок тут же пропал, мы остались с Зоа одни, лёжа, сцепившись, на камнях.
  - Всё получилось, - сказал я, игнорируя тот факт, что левый шип восьмого замер в сантиметре от моего горла. Восьмой закрыл глаза и тихо застонал. Я не шевелился. Пусть сам выбирает. Зоа откатился от меня и кинул в серебро портала подвернувшимся камнем.
  - Закрой его! - тон восьмого надорвал мне сердце. Зоа минуту тихо рычал и бился затылком о камни. Потом сжался в комок и затих. Его боль была мне понятна. Я всегда теряюсь, не имею понятия, как вести себя в подобных случаях. Посочувствовать или не мешать? Вот ведь... Я полежал, глядя в бездонное небо измерения героев. Не, ну так тоже не годится... Переполз к горемычному и нерешительно положил руку на его коротко стриженную голову. Волосы мягкие, как шёлк и белые-белые.
  - Сколько времени осталось? - устало спросил восьмой.
  - Чуть больше получаса. Ты как?
  Зоа расслабил плечи, повернулся и посмотрел на меня снизу вверх:
  - Ты серьёзно?
  - Нет, это я так утончённо издеваюсь.
  - Убить тебя, что ли?..
  - Если тебе станет легче...
  - Не искушай. Посопротивляйся хоть для видимости. Твои рабские привычки бесят.
  - Тогда, вставай, серокожая тварь. Если опоздаем, то влетит и мне. Я этого не хочу.
  - Переигрываешь.
  - Тебе не угодишь. Знак 'проскользного' рисуй, а я откорректирую, чтобы к кузне сразу...
  Мы поднялись на ноги, я ухватился за восьмого, а он заскользил когтем в воздухе, оставляя дымчатую нитку рисунка.
  - Спасибо, что помог, - услышал я тихое.
  - Мгм.
  Олаф оказался на месте, но мы ещё минут десять ждали, пока он закончит ковать подкову. Я разложил рядком четыре браслета на каменной плите и наблюдал за Зоа. Тот бродил по кузне, примерял по руке полуготовые клинки, игнорируя ворчание Олафа. На мой взгляд, Олаф совершенно не изменился с той первой встречи, когда он набил на меня мои восемь браслетов. Тот же его кожаный передник, и седины не прибавилось. Корявый ворчун с крепкими плечами... От Дикой стаи я прятался только у него в кузне. Сюда можно было придти просто так, не выдумывая натужно темы для разговора, помочь, как само собой разумеющееся и уйти, не прощаясь, ничего не обещая. И снова придти через годы, словно отлучился лишь на минуту.
  Олаф повертел новые браслеты перед глазами, кивнул и показал Зоа, куда ставить ногу. Мягким постукиванием молотка соединил края браслета. Я смотрел, как, озадаченно хмурясь, восьмой следил за движениями кузнеца. Да, верно, простым это всё было лишь на первый взгляд. Олаф читал какие-то запутанные мантры и подбивал металл в определённом ритме. Восьмой, закусив губу, дал себя заковать. Было ясно, что, глядя на работу узловатых пальцев кузнеца, он прощается со всем к чему привык, что ему знакомо и дорого. Но в сознании восьмого уже обозначился узкой полосой новый Путь.
  - Чтобы что-то найти, надо что-то потерять, - сказал я, похлопав его по плечу. Зоа сказал 'спасибо' Олафу и мы пошли домой. По дороге восьмой спросил только:
  - Дагмар твои мысли читает?
  Я кивнул. Устал за сегодня. Редко такие сумасшедшие денёчки выпадают. А ещё и... ох, не хочу даже вспоминать...
  Пока мы шли, к нам пристал щенок Цербера. Неуклюжий, голенастый подросток, тыкался мокрыми носами в руки. Пришлось поиграть: берцовая кость верблюда подошла по размеру ко всем трём челюстям. Мы бросали малышу апорт, он, довольный носился туда-сюда, стуча по плитам коридора мощными когтями. Оттоптал нам ноги, дурачок, облизал, опрокинул пару раз. Силища немеренная...
  Когда вошли в комнату, Дагмар оторвал взгляд от рукописи, чтобы сказать:
  - Для тех, кто знаком меньше дня, вы неплохо сработались. Хотя, можно было и изящнее...
  Зоа церемонно поклонился, не удержавшись. Я откровенно развлекался, глядя на этих двоих. Что мне терять уже? Всё равно, сегодня трёпки не избежать.
  - Приведите себя в порядок. Рен, сегодня переведи Алмазную сутру на новоэльфийский. Только текст, без комментариев.
  - Яволь, майн комендант, - отдал я честь и сильный удар тут же отбросил меня к стене.
  - Распустился, - холодно отметил мессир, садясь на место. - Не выделывайся перед новеньким. Глупо.
  Я поднялся, пытаясь снова сфокусировать взгляд, что было нелегко - глаза всё закатывались.
  Мы свалили в душ, где я более-менее оклемался. Так, начинается. Вернее, продолжается. Хотя, Он прав, конечно. Зоа помахал пальцем у меня перед лицом и, когда я заторможено отреагировал, спросил:
  - С мессиром надо держать ухо востро? Спасибо за наглядный урок, ветеран.
  Он развернул меня к себе и промассировал мне шейные позвонки и области над ушами.
  - Зачем ты носишь косу?
  - Не задумывался особо. Нравится. Напоминает о некоторых прошлых жизнях...
  - Может, просто выделиться хочешь?
  - Может. Просто. Если б всё в мире было просто.
  - О! Философствуешь, значит уже в порядке.
  Мы устроили потешную драку, смеясь.
  Я нашёл восьмому приличные брюки, мы проглотили по паре бутербродов - Зоа ел нечто странное. Потом вернулись в комнату, и, пока я брал с полки книги и бумагу для принтера, то слышал:
  - Зоа, договоримся сразу насчёт формул самолечения. Ограничься собой и только мелкими заживлениями. Товарищеская помощь - это хорошо, но не стоит объединяться вдвоём против меня. Не в ваших интересах.
  - Да, мессир. Я уже многое понимаю.
  Хлёсткая пощёчина откинула голову восьмого.
  - Тогда ты и это поймёшь...
  Я взял ноутбук подмышку и ушёл на веранду. Не знаю, не хочу фонить или не хочу видеть, как мессир будет измываться над Зоа. Восьмому самому будет легче, если этого никто не увидит.
  С переводом я справился легко; а чтобы потянуть время (очень уж не хотелось идти на расправу), я параллельно сделал и текст Ваджра-праджняпарамита-сутра на восточном гоблинском. Скинул всё на библиотечный сайт и распечатал нужное. Минут пять посидел, просто глядя на закат. Маленькая луна заваливала за горизонт рядом с местным светилом. Я не знаю, как и где Дагмар это сделал. Но солнце было большим, лохматым и рыжим. И закат был ошеломляющим. Я дал себе слово почаще это видеть. Сердце успокоилось. Всё стало приемлемым и возможным. Мысленная мелочь и ерунда сгинула. Я могу всё.
  С этим и вернулся в комнату. Разложил всё по местам, листы - на стол. Из каменного угла услышал шорох и злое шипение. Поднял глаза туда, думая увидеть самое неприятное, что мог придумать мессир. Нет, ещё ничего... Я подошёл поближе, взялся за прутья решётки. Зоа был растянут на дне висящей клетки, прикован за браслеты. И как я понял, изредка на его живот падала капля расплавленного свинца. Ожог он, конечно, затягивал быстро, но, видно, его бесило то, что он вообще в таком положении. В клетке. И беспомощен. И ещё я это вижу.
  - Без комментариев, - прорычал Зоа, темнея кожей. Покраснел, что ли?
  - Расслабься, - посоветовал я ему. - Мне не лучше будет.
  Накаркал. Дагмар, проходя из душа в спальню, бросил:
  - Давай, на место.
  Что-то взбунтовалось во мне, дёрнулась мысль, что я вот - взрослый мужчина, а - как мальчишку... Дагмар только обернулся на миг, на пороге, взявшись за косяк. Мне в грудь тут же толкнулась тяжёлая волна обречённости, напомнив так живо наши первые с Ним встречи, что я застонал в голос. На фоне этой безнадёжной тоски я понял, что, да, я просто мальчишка, по сравнению. Тупой, зазнавшийся, не осознающий. Я справился с нахлынувшей душевной болью. Ничего. Я выдержу. Я пойму. Сто раз умру, а пойму.
  Я подошёл к стене, оценил увиденное. Точно, как нашкодившего пацана. Давненько меня не ставили 'на горох'. Только в моём случае это был мелкий, острый щебень. Морщась, я встал на колени. Ноги тут же опротестовали такое с ними обращение, пришлось стиснуть зубы и притвориться железобетонным.
  Зоа наблюдал за мной, вывернув голову.
  - Если хочешь что-то спросить, спрашивай сейчас, - сказал я. - А то я взмедитну, пожалуй.
  - Он так каждый вечер измывается?
  - Нет. Это мы сегодня постарались. Кстати, я думал, что будет хуже. Значит, Ему понравилось что-то. Наверное, как мы быстро спелись. Знаешь, учитывая возможности мессира, я не удивлюсь, если Он всё это подстроил, пытаясь заполучить именно тебя.
  Зоа не успел спросить, на него упала очередная капля. Я подождал, когда он снова включится в реальность, и продолжил:
  - Совпадений не бывает. Вот почему ты выбрал именно СабЗеро?
  - По телосложению подходил.
  - Но ещё есть десятки других героев, любой из тысячи манги. Так нет, ты выбираешь именно того, с кем я хотел бы поговорить. Улавливаешь? И мы встречаемся, и вы меня не убиваете, и мы оказываемся здесь.
  - Надуманно.
  - Считай, как хочешь.
  - Да уж, оставь мне хоть эту возможность. У меня из головы не идут твои слова, что мессир действует, зная мой тип и специфику мышления. Получается, что сейчас... что я?..
  - Всё может быть. Но можешь упокоить себя мыслью, что это лишь тест. Думаешь, Дагмару нужен ещё один мазохист?
  Зоа посмеялся у себя в клетке. Сказал:
  - В нашем случае, мы с тобой сошлись по какому закону: притяжения противоположностей или что дурак дурака видит издалека?
  - Думаю, тут сработали оба.
  - Ты можешь рассказать мне, что Дагмар с тобой делал?
  - Хочешь перенять опыт?
  - Нет. Знать, что меня ждёт.
  - Ну, это ещё - вилами по воде. Ладно, я не такой стыдливый, как ты. Обычно я мотаюсь по перерождениям, смутно помня, что всё это не то и не так. И обычно я погибаю. Кем только я не был. Если писать книгу мемуаров, то этим толстенным томом можно было бы тебя прихлопнуть. Были у меня и любимые жизни, где я смог хоть временно проявиться, попробовать реализовать полученные у мессира уроки. Ну, это ты сам поймёшь. А здесь, дома, особенно в первое время, были пытки всеми пятью стихиями и кое-что из арсенала Тёмных. Сейчас уже чуть проще: побои, порка, статические растяжки, энергетические наказания, уроки выживания в каком-нибудь безжизненном кармане пространства и тому подобное. Весь арсенал нормального учителя. Вот, если Он убивает, то никогда не будешь уверен, где и кем ты воскреснешь. Ладно, поразмышляй над этим, а я отвалю в медитацию.
  - Спокойной ночи.
  - Шутишь?..
  - Нет, утончённо издеваюсь. Ой! А-ас-с-с!..
  - Господь услышал мои молитвы.
  - Ну, подожди, утром разберусь!..
  - Принято.
  Смех сквозь слёзы, шутки на эшафоте...
  Когда надо куда-то деть кучу неудобного времени, займитесь дыхательными упражнениями и медитацией. Помогает от глупых мыслей. Я ушёл в глубокое созерцание, с отрывом от тела. Можно ли описать безмыслие? Общее ничто и нигде. Тело обычно отключается, потому что затормаживаются все внутренние процессы. Так что, я отделался лёгким испугом. Но, зная мессира столько веков, можно было предположить, что этим не ограничится.
  Я вернулся в реальность от щёлканья пальцами перед моим носом. Едва я открыл глаза, Дагмар поднял меня за пояс штанов, прошёл сквозь стену, прорезав пространство, и кинул меня в воду. Хочешь жить - умей выживать. Пришлось резко вспоминать, как двигаться, чтобы элементарно не утонуть. Вынырнув, я понял, что мы находимся в большом крытом бассейне. Ночью. Тут было гулко, тихо и освещение включено лишь на четверть. Синие тени лежали на кафеле, свод потолка уходил в темноту, вышка для прыжков белела в полусумраке замершим рывком вверх; потревоженная вода мягко шлёпала о бортики. Я неловко подгрёб к тому, где сидел, качая ногой, Зоа. Восьмой вытащил меня из воды и жёсткими движениями размассировал мне тело. Морщась, я терпел и разглядывал помещение. Тут и шёпот показался бы неуместным - такая тишина... На противоположной стороне в шезлонгах расслаблялись Дагмар и Люци, неторопливо ведя партию в шахматы. С коктейлями и тихой беседой. На фоне длинной стеклянной стены-окна Их силуэты смотрелись вполне нереально, приглушённые синими тенями и бликами воды. Снаружи висели потаённые сумерки с россыпью золотых огней огромного города. Это всколыхнуло какие-то мои полузабытые ощущения, картинки памяти, но тут же всё кануло и растворилось в гулкой тишине с дрожанием воды.
  - Вы, двое - в воду! - Дагмар обратил своё внимание на нас. Я стянул с себя штаны, выжал их за бортиком и, разложив, снова соскользнул в мокрую темноту. Побултыхался, проплыл три дорожки, чтобы разогреться. Потом залез на надувного бегемота и улёгся, свесив руки в воду. Зоа рассекал туда-сюда на спине, как большая рыбина. Устроившись поудобнее, я задремал под плеск и раскачивание на мелкой волне. Пятнадцать минут блаженного покоя и можно бежать марафон. Я очень быстро восстанавливаюсь. Физиология такая. Потому, когда восьмой решил поизображать подводную лодку - врасплох он меня не застал. Я перевернулся как айсберг, и мы долго пытались утопить друг друга. Закидав меня надувными мячиками из 'лягушатника', Зоа сбежал на вышку. Я упрямо вскарабкался за ним на десять метров. Восьмой умолял его не скидывать, обещая, что 'он сам'. Но мне стало не до него, когда я заметил, что Высшие поднялись из шезлонгов, потягиваясь. Зоа как раз обернулся, чтобы увидеть, как эти две акулы бесшумно вошли в воду, нырнув. Мы свесились с края трамплина, глядя на спокойную поверхность, пытаясь угадать, где Они вынырнут. Полбассейна, ровно! Как две торпеды выстрелило в воздух! Дагмар пошёл глубоким брассом, Люци рассекал воду мощным баттерфляем. Казалось, бассейн гудел от скорости двух плывущих тел. Как нечего делать, Они промчались пять дорожек, остановились под вышкой и мы услышали свист и окрик:
  - Э! Вы прыгаете или помочь?!
  - Щас! - ответил я и подтолкнул Зоа. Восьмой почесал в затылке:
  - Да я не... Слушай, а кто этот, второй?
  - Люцифер. Не тяни время. Я не хочу, чтобы Они нас скидывали.
  Но Зоа мялся и я почувствовал, что Дагмар дотянулся-таки до меня. Нас потащило вниз и мне не захотелось ударить лицом в грязь (вернее, спиной о воду). Я толкнул мешавшего мне восьмого, а сам прыгнул левее, красиво вытянув сальто и точёно войдя в воду. Вынырнул, довольный собой, увидел лицо ошарашенного падением Зоа и понял, что сделал глупость. Самовлюблённый идиот, твою ж... Ну, чебурахнулся бы топориком, ну, превратил бы всё в шутку, так нет ведь, покрасоваться решил... Ну, сегодня мессир мне 'покрасуется'...
  - Научи товарища нырять, - сказал мне Люци спокойно. И Они с Дагмаром нырнули вглубь, затеяв какую-то свою игру. Я ухватился за идею, пытаясь этим компенсировать свой проступок. Зоа, конечно, всё понял и, посопротивлявшись для вида, позволил мне реабилитироваться. Через семь прыжков я начал ругаться, обвиняя, что восьмой водил меня за нос, притворяясь. Он же клялся, что никогда не нырял с большей высоты, кроме как с бортика ванной. Мы немножко подрались по этому поводу, потом спустились на пять метров, и стали прыгать синхронно. Затем, Они снизошли и показали нам класс. Мы как открыли рты от удивления, так и забыли их закрыть. И ещё я увидел, как Дагмар смеётся. Беззвучно, закидывая вверх голову, обнимая одной рукой своего друга за плечи. Люци рассказывал какую-то очень сложную шутку, переходя с одного языка на другой и изумлённо смотрел на смеющегося Дагмара, типа 'а что тут смешного?'. И это было смешно вдвойне.
  Затем нас припахали делать массаж. Я думал, у меня руки отвалятся. Что мессир, что Люцифер - одно телосложение. Только Князь белокож и адски красив. А мускулатура всё равно стальная. Размять этот идеал - замучаешься. С меня три пота сошло. Ладно, я на Дагмаре натренировался... Зоа тоже упирался из последних. Я ему подсказывал точки для акупунктуры по мессиру. Ну, пошутил один раз. Летели мы с восьмым вдвоём в бассейн вверх тормашками! А Высшие нас ещё поутапливали, поймав и макая с борта. Потом швыряли обоих, соревнуясь, кто дальше кинет. Меня, кажется, Дагмар, чуть о противоположный бортик не приложил.
  После, нас отправили домой с заданием, а Они пошли по своим делам. У меня была обычная работа: переписывать 'вживую' последние черновики Дагмара. Эту кутерьму формул и комментариев к ним надо было оформить живой рукой на специальных листах. Не вру, к этому у меня явный талант. Мессир говорил, что в такие моменты я подключаюсь ко второму уровню мирового инфослоя Акаши и подсознательно чувствую, как надо. Это круче просто логических вычислений по памяти самого мессира. Перечитывая мои поправки, Дагмар порой надолго задумывался. Забавно. Когда Он с Люци обсуждает аналогии и допущения по Малькут в свете Всемирного строения и процесса Восхождения, у меня ум за разум спотыкаются, но всё равно интересно, восприятие ломается и уходит за грань. Порой ловлю себя на дежаву, вернее, на его осколках. Особенно меня развлекают истории ухищрений иерархий левой руки в интерпретации Светозарного, с общим раскладом. Наглядно и познавательно.
  Зоа обложился книгами и штудировал системы построений магических действий в шестом и пятом. Для восьмого это было лишь корректировкой старых знаний. Просто требовалось учитывать некоторые иные законы магофизики для других измерений.
  Под чутким руководством восьмого я сделал обед и, кажется, начал понимать, что для них вкусно.
  Вся эта бумажная возня заняла у нас добрую часть дня. Я устал. Концентрация требует сил, хотя я вообще-то люблю подобную работу. Вернее, берусь за всё, что могу сделать хорошо.
  Поставив дома сигнальные нити, чтобы не прозевать появления Дагмара, мы рванули полетать. В этом мире можно левитировать просто так, без приспособлений. Стоит только понять, как правильно пользоваться местной магической системой. Заодно обкатали новые формулы, выученные Зоа. Восьмой тихо балдел, паря и выписывая фигуры высшего пилотажа. Я, уже имея лётный стаж, до сих пор радуюсь безгранично, взлетая просто так! Слов нет. Одни междометия остаются. Не забывал, правда, подстраховывать восьмого. Мало ли, иная энергоструктура - не шутка.
  Но, особое чувство высоты наполняет тебя только, когда сидишь на краешке водостока собора Нотр-Дамм, рядом с горгульей. Ноги свешиваются в пустоту, низкий неумолчный тон ветра в лепнине и колоколах; вневременность окружает это место, ощущение прорыва в скрытую истину. Кстати, я не знаю до сих пор - копия ли это собора или мессир достал из Третьего подлинник... Зоа летал вокруг Нотр-Дамм, разглядывая пристально, или отлетал подальше, молча. Не знаю, о чём он думал. Тут с пространством что-то странное делается...
  Сигнализация наша сработала, и мы помчались изо всех сил домой. Зоа решил проскочить сквозь перила балкона и стену комнаты, сделав формулу 'проскользного' с расширением атомарных связей. Но восьмой забыл поддержать левитацию, и мне пришлось его вылавливать этажом ниже. Чуть не надорвал живот от его веса и смеха. Не скажу, что восьмой обиделся, но чувствовать себя глупым никому не нравится. А мне ещё, как назло, смешинка попала. Растягивается улыбка от уха до уха, ничего сделать не могу. Понимаю же, - это подсознание указывает, что творю не то! Но что? Я смущён, волнуюсь, скрываю какую-то хрень?
  Дагмар абсолютно серьёзно просмотрел наши сегодняшние успехи; сделал Зоа пару поправок, предложил использовать больше аморфных основ, приближая системы формул к биостроению восьмых. Это даёт новые возможности. Четыре стихийных формулы у Зоа не работали ни в какую. Почему он мне не сказал? Ошибка была на поверхности, и я тут же указал на это, не в силах сдержаться. И только после тяжёлого взгляда мессира понял, почему Он не поправлял Зоа: ждал, пока восьмой поймёт сам. Именно такое запоминается, а не чужие подсказки. Я заткнулся, жар бросился в лицо и я не знал, куда деть глаза. Зоа тоже стушевался. Неловкая ситуация, создавшая между нами напряжение: осознание элементарности ошибки и моя корявая несдержанность.
  Переписанные листы мессир просмотрел заинтересованно, отложил один, перечитал, запоминая. Что-то Его удивило и Он сказал:
  - Недурно. Ты мне дал подсказку как решить проблему связи по обновляющимся подпространствам. Оптимальный ход. Славно.
  Что-то меня часто хвалят последнее время - не к добру это. Но всё равно - приятно. Даже как-то неудобно перед Зоа...
  - Чувствуешь вину, значит - виноват, - Дагмар, сидя, подцепил ногтем меня за рубашку на груди и повернулся к восьмому. - Зоа, сколько раз этот сегодня выделывался?
  - Не со зла же... - растерялся тот.
  - Считай!
  - Два, - быстро ответил Зоа. Слишком быстро, чтобы это было правдой, за что и получил пощёчину. Понял, подумал:
  - Четыре.
  Дагмар согласился с этим результатом:
  -...и умножаем на пять, чтобы прочувствовал.
  Лёгким кивком показал мне на стену возле камина.
  - Зоа, подготовь его.
  У меня колени ослабли. Едва ощутимая дрожь впилась в тело и уже не отпускала, дышать стало трудно. Да что такое творится?.. Я доплелся до 'своего' места, снимая рубашку, и, обмотав косу вокруг шеи, обернулся. Мессир уже взял в руки Хвост Палача. Кожа того скрипела, пока Он наматывал ремень на предплечье. До половины.
  - Это что, из-за меня? - прошептал восьмой.
  - Нет, - я посмотрел на него так, что пресёк все остальные попытки раскаяния. - Это моё. Не лезь.
  Кольца в камне были выше моей головы. Ага, позишн намбер ту... И несколько звеньев цепи на уровне пояса. Страховочка сегодня... Вывод: бить будут долго, но в то же время - это нечто вроде элемента комфорта. Значит, тут не только наказание... Посмотрим. Клинья лежали на полу. Я взял один.
  - Давай, не стесняйся, - подбодрил я восьмого, с лихим щелчком вгоняя клин в кольца, фиксируя свою левую руку. Зоа, хмурясь, натянул и защёлкнул цепь мне на пояснице, плотно прижав к камню стены. Когда он пристёгивал кисть моей правой руки, я заметил, что наши пальцы дрожат одинаково. Чего меня так трясёт? И что за нелепая бравада? Из-за восьмого, что ли?
  Зоа убрался в сторону. Я ткнулся лбом в холод камня на миг, оглянулся на мессира, чувствуя себя нехорошо.
  - Неудобно? - спросил лишь Он. Я не понял. Хвост Палача развернулся и хлестнул над головой. Неужели я стесняюсь? - ещё успела мелькнуть догадка, но бич выбил из меня все мысли одним ударом. Спина запылала, я сжался, стиснул зубы и закрыл глаза. Впервой, что ли, пытаться стать нечувствительным камнем? Меня пороли - я терпел. Только корчился, шипел и стискивал кулаки.
  Когда мессир остановился, всю мою спину саднило, словно опять прикладывали к раскалённому железному листу. Восьмой плеснул на меня водой и подошёл к позвавшему его мессиру. Я услышал через своё хриплое дыхание:
  - Возьми из того шкафа бич. Мой ты не поднимешь. Без слов. Быстро. Двадцать ударов. Не жалея.
  Со скрипом оглянувшись, я увидел, как Дагмар жёсткой петлёй свёрнутого Хвоста поднял подбородок Зоа и посмотрел восьмому в глаза. Хлестнул этой же петлёй его по скуле и добавил:
  - Твои желания никого не волнуют. Но вот тебе условия задачи: первое... - Он глянул на меня. - Рен, ты бы его бил?
  - Да, мессир, - тихо ответил, не задумываясь. Зоа поджал губы.
  - Второе: или ты бьешь двадцать, или я, но сорок. Третье: почему ты думаешь, что это всё просто так? Четвёртое: он не имел никакого права над тобой издеваться. Пятое: ему нравится быть прикованным и выпоротым. Так?
  Я кивнул, отвернувшись к стене. Да! Ну и что?! Голову мне разбить теперь из-за этого? Я же всё объяснил. И какого чёрта мне тогда так плохо?.. Словно надламывается что-то кусками внутри.
  - Лучше бы я его просто избил, - проворчал Зоа.
  - Нет. В режиме воина Рен активен и даст жёсткий отпор. Он довольно схематичен в поведении, играет роли до конца. Стоит же тому, кого он ставит выше себя начать его использовать, и он позволяет делать с собой всё.
  - Доверчивость или глупость?
  - Верность или прилипчивость?
  - А где здесь его личная выгода? - задумался восьмой и предположил. - Настолько неразборчив, что ему дорого любое Ваше внимание?
  - Психоаналитик хренов... - прорычал я в камень стены, уже искренне жалея о своей лояльности к восьмому полчаса назад.
  - Вот и проверим, - подытожил Дагмар.
  Наверняка, пока Зоа дослужился до командира диверсионного отдела, он прошёл школу дознавателей... Скольким пленным и какими методами он развязывал языки?.. Но и бич Зоа взял привычно, уверенно. Первый взмах, щелчок по воздуху, не доставший до моей воспалённой кожи кончик ременной переплётки. Я всё равно рефлекторно сжался, понял, успел мысленно пообещать за такое прицеливание восьмому мстю неминучую. Второй удар лёг, обняв, на плечи и пошло. Зоа бил иначе. Не знаю, хотел ли восьмой всего лишь быстрее покончить с неприятным делом или это у него такая энергетика, но я не выдержал. Взвыл, прогнувшись, ворочаясь в оковах, кроша камень на креплениях; меня кривило, захлёстывало бешенство, я был адски, неимоверно зол и после двадцати ударов я рычал, не в силах остановиться, колотясь от ярости, с нарастающим шумом в ушах. Происходящее было для меня невыносимо. Еле услышал, поглощённый своими эмоциями:
  - Ещё десять таких же.
  - Зачем?
  - Он сопротивляется. Любопытно. Давай.
  - Нееет!..
  Но кто меня сейчас слушал? Два вздоха и ремень облизнул меня раскалённым языком, вырвал крик неистового протеста, наматывая волну внутренней боли всё выше и выше... Что-то было не так, так я не хотел, так я не мог... Через набивший ватой голову гул мне плеснуло в глаза чёрно-белыми мошками, повернуло и я отключился.
  Открыл глаза, лёжа на животе, упираясь левой скулой в холод пола. Горела спина и - где-то там - запястья и локти. Перед самым лицом лежал свёрнутый кольцами бич. Запах кожи и крови, шнуром обмотанная рукоять. Привет, любитель моей спины... Отведал моего мяса сегодня, Большой брат - Хвост - поделился? Чья-то ладонь легла мне на лоб. Пить захотелось. Я завозился, как паук, которому оторвали половину лапок. Больно. Но Зоа помог мне сесть, уперевшись в грудь. В висках застучало, покачнулось, я ухватился за восьмого. Он подал мне кружку. Напившись, я сказал растерянно:
  - Веков пять сознания не терял. Дагмар меня позавчера чуть насмерть не запорол и ничего.
  - Ты ложишься только под сильного. А мне ты или не доверяешь или считаешь убогим?
  - Скорее - равным. Иначе бы ты так меня не бесил.
  - А мне понравилось. Ты хоть прекратил фиглярствовать, там, у стены.
  - Язва. На серьёзненькое потянуло? Я знаю, что мне нравится отдавать себя в полное пользование. Контроль, это тип внимания, направленного на меня любимого, но вопрос: почему я так занижаю самооценку при этом?
  - Извращенец. Моего внимания ты явно не жаждал.
  - Не юродствуй. Всё ты понимаешь. Думаешь, просто так Дагмар тебя всё норовит по лицу ударить? Я же вижу, с каким ты видом глотаешь это.
  - Поймал, умник. Ладно, каюсь, определённый вид унижения мне тоже приятен в некоторой степени. Но ты универсал по сравнению со мной.
  - Подожди, время покажет. Отмучайся с моё сперва.
  - Святой мученик нашёлся...
  Я, скользнув предплечьем по ключице восьмого, ухватил пальцами его сзади за шею, чтобы не увернулся, и со всей оставшейся силы врезал ему по лицу. Зоа судорожно втянул воздух, а я, не отводя глаз от его - сузившихся мгновенно, сказал:
  - Одно дело, когда меня бьёт мессир, другое дело - ты. Сейчас сам это прочувствовал? Разницу? - я опустил взгляд на локтевой шип Зоа, упёршийся мне в низ живота, разжал пальцы и привалился плечом к стене, перекосившись от боли. - Понял, вижу. Ну, давай, кроши; чего замер?! Я ведь тебе врезал за это же!
  - Пошёл ты... - вяло ответил восьмой, задвигая шип.
  - Так далеко не пойду, не смогу - больно, - кисло усмехнулся я, чувствуя, что по боку потекла кровь из-под лопнувшей корки. - Что мессир сказал, пока я отключался?
  - Сказал, что не будет тебя лечить, - Зоа поднялся, потягиваясь.
  - А-а, это он тебя на вшивость проверяет, - сказал и мысленно хлопнул себя по лбу: дурак! - Чёрт, протрепался...
  - Типа, буду ли я тебя лечить? Делать мне больше нечего, что ли?
  Восьмой ушёл куда-то. Совсем.
  Я попробовал встать. Не вышло. В спине что-то противно хрустнуло и потекло; при усилии белая вспышка боли обожгла нервы и мне стало плохо. Потом ещё хуже. Стало холодно. Ужасно. До костей. И дышать оказалось вдруг очень трудно, а голова болела где-то далеко и отдельно от тела, и перед глазами всё плыло, сужаясь... Ватность суставов бесила и ломала, но надо было что-то делать. Не умирать же тут, в уголочке... Холодное коснулось лба. Куда уж холоднее, чем я сам? Ледышка - я. Это жидкий азот если только... Кубики жидкого азота... Чушь, такого не бывает: жидкие кубики... Без уголков, мягкие кубики плывут на восток...жидкие, как желток, журча и жуя кубики.
  - Рен, Рен, - я словно вынырнул из глубины, попытался сфокусировать взгляд.
  - Давай, двигайся, я твою тушу не подниму.
  - Зачем... Мне холодно.
  - Именно поэтому. Поползли, где теплее. Слышишь? Чёрт, горячий какой... И как мессира вызвать?
  - Никак. Он...сам...
  - Сам!.. Сгоришь, как свечка. Поднимайся.
  Восьмой меня тянул и тянул, причиняя страшную боль. Я рычал, переставляя конечности, дрожал, качался, исходил холодным потом, пока Зоа не позволил мне упасть на что-то мягкое, кажется, возле камина. Возился, протирал мне лицо и шею мокрой тряпкой, пока я не обрёл осмысленный взгляд.
  - Не надо. Умру, значит мессир так хотел.
  - Обойдёшься. Не тебе судить, чего Он хочет. Я только во вкус нашего своеобразного общения вошёл, а он умирать собрался. Если Дагмар в ближайшее время не явится, то плевал я на Его запреты. Тебя укутать надо, а что с этой ободранной спиной делать?!
  - Оставь, не создавай себе проблем. Я же сказал, что это проверка. К чёрту, перед смертью могу и сказать. И зачем ты меня на шкуру запер? Дагмар с тебя самого шкуру спустит и в виде коврика положит, придурок...
  - Молчи, сам ты придурок. Мне запрещено лечить тебя магически, лекарств нет. Надо придумать...
  Голос Зоа затух в моём сознании, превратившись в смешное жужжание. Он стал жёлто-чёрный, как гигантская оса и всё облизывал меня холодным языком. А кто-то ледяной тугими кольцами безжалостного тела стискивал мне грудную клетку, не давая дышать.
  - Рен, Рен, очнись. Ты двигаться можешь?
  - Зачем... Отстань. Мне холодно.
  - Руками двигать можешь?
  - Сейчас как двину, репей. Дай умереть спокойно.
  - Это я тебе сейчас за такие слова двину. Так, значит можешь. Фиксировать тебя надо, братик.
  - На кой..? Что ты делаешь, больно же...
  Восьмой преспокойно поймал мои вялые руки и, сложив, привязал их над моей головой к каминной решётке. Боль прочистила мне мозги от бреда, и я присмотрелся.
  - Гляди, гляди. Делаю в первый и последний раз, - почуяв мой пристальный взгляд, сказал Зоа. Закусив губу, восьмой сосредоточился и поднял перед собой сжатые в кулаках руки. Сначала я не понял, потом решил, что у меня снова начался бред: предплечья Зоа покрылись сыпью, бугорками, зашелушились, и восьмой с лёгким усилием снял полусухую плёнку со своей кожи.
  - Вот, это должно помочь, - пробурчал как бы себе Зоа. - И за дальнейшие последствия я не поручусь - генетика и энергетика вещи тонкие, но ничего лучше мне не приходит в голову. Держись, сейчас будет больно. Очень.
  Он уселся мне на ноги, живо напомнив нашу первую встречу и, не слушая возражений, приложил плёнку к моей спине.
  - А-а-а!! - вот что я сказал. Очень громко, со сведёнными судорогой мышцами, выгнувшись, чуть не выдрав жгущую запястья решётку камина и едва не сбросив восьмого. Кислота, щёлочь, соль! Всё это - на моей располосованной спине! Вопль и агония отняли последние силы. Я ещё тупо ощущал, как Зоа отвязал меня, уложил, укутал. А мне было холодно, холодно, слабо и никак, и всё заваливало в черноту ледяную, мокро, липко, потно, плохо. Дрожь не унималась, зубы стучали. Потом я почувствовал, как рядом оказался кто-то тёплый и обнял меня, останавливая знобливую тряску. Я тоже потянулся к этому теплу, прижался. Видимо, уснул.
  Мне снился сильный ветер, но кто-то не давал унести меня бьющим потокам воздуха, обнимая в полной темноте. А ветер выл бешено вокруг, толкая и трепля за одежду.
  Я очнулся мгновенно, услышав голос мессира:
  - Я говорил, чтобы ты не трогал его? - увидел, как Он, схватив за волосы, поднял Зоа, отшвырнув его от меня. Восьмой молча ощерился от боли и лишь беспомощно ударился о стену, мягко приземлился на корточки, глядя исподлобья. Ответил:
  - Да, мессир. Я просто боюсь остаться с Вами один.
  - М? И для этого надо угробить Рена?
  Вообще-то, я чувствовал себя относительно хорошо: голова была лёгкой, несмотря на сильную слабость. В чём дело, не понимаю?
  - Пока не понимаешь, мутант, - повернул ко мне голову Дагмар. - Жжения ещё нет?
  - Было уже, - кое о чём я начал догадываться. Не тупой же.
  - Двигаться можешь?
  - Плохо, но могу, - что-то в тоне мессира заставляло поверить в серьёзность ситуации. Зоа нахмурился:
  - Разве генетически возможно...
  - Никто этого не делал. Не знаю. Теоретически - всё что угодно. Практически, - Дагмар пожал плечом. - Предполагаю... А ты не сдержал обещания...
  - Не надо, мессир, пожалуйста, - поняв, что ждёт Зоа, я ощутил вдруг тянущую пустоту. - Можно, я - за него?..
  - У-у... Повторяешься. Уже было. Что, восьмой? Отдашь?
  - Не-а. Мне самому интересно.
  - Выделывается, - рукам стало жарко, и я неловко откинул одеяло. - Сам же от страха светлосерый.
  А Он смотрел на меня сосредоточенно, словно нечто определяя, и решил в итоге:
  - Магия не годится... Так, Зоа, найди в нижнем ящике ремни. Проще, конечно, спеленать, но я хочу видеть...
  Я тоже посмотрел на себя: ну, вены чуть вздулись, зуд лёгкий. С трудом подняв руки, я стал почёсываться. Суставы как-то щекотно похрустывали. Не слишком ли быстрая реакция? Во что я превращаюсь такими-то темпами? И зачем меня пеленать? Неее... постойте...
  Эти оба-два обмотали меня ремнями, намертво стянув руки за спиной и усадили возле стены.
  Мессир покачал головой, явно испытывая сомнения на мой счёт.
  - Хорошая регенерация. Если б только не побочные... Восьмой, - Дагмар движением мизинца открыл в стене проход. - Тебе туда. Готовься.
  Зоа оглянулся, с интересом рассматривая появившуюся комнату. Камеру. Которую я знал слишком хорошо...
  - Мессир... - снова попытался я встрять, но Он лишь глянул на меня, и мои зубы склеило намертво. Они ушли. Я повозился, с большим трудом поднялся на ноги и, пошатываясь, пошёл за ними. Прозрачная ерунда мыслей перестала фиксироваться сознанием, я впал в неопределённость прострации. Наверное, тоже побочный эффект. Что-то со мной творилось...
  Я миновал порог и сил хватило только, чтобы шагнуть тут же к стенке, и скользнуть по камням спиной, усевшись у входа. Всё. Приплыл. Тело зудело, я мычал, пытаясь потереться о стену, но слабость оплела прочнее ремней, и я замер, глядя на мессира и Зоа. Восьмой уже сидел на подвешенной над широким очагом решётке, аккуратно пристёгивая к ней свои ноги. Дагмар потихоньку разравнивал в очаге угли, орудуя длинной кочергой.
   Я бывал на этой решётке не раз; оставил здесь три браслета из восьми, веру в спасение и беспричинные чудеса, и свою боязнь огня. Страх перед этой камерой и решёткой был чисто животный; сам же я понимал, что научился здесь принимать огонь, владеть частью его стихии. Только потеряв, можно что-то обрести. Первые же свои уроки здесь, корчась в жаре или пламени, я воспринимал, как жестокие пытки и мучения. Наращивая новую кожу, воскрешая, Дагмар ждал чего-то от меня. Я не понимал, сопротивлялся, чуть не сходил с ума... Тяжело в учении, легко в бою. Фигня, но истина. Я всё же не завидую Зоа... А может - и завидую. Вот он как спокоен. Хотя, нет, страхом от него пахнет и дрожит весь чуть заметно. Восьмой мне улыбнулся, кивнул и лёг на решётку, раскинув руки. Теперь стало видно, что он едва сдерживает судорожно быстрое дыхание. Мессир глянул, и прутья проделись в браслеты на руках Зоа, а очаг занялся первым несмелым огнём. Меня непроизвольно передёрнуло при воспоминании. Но, всё-таки мы с восьмым разные, хотя и сошлись так быстро, близко...
   Внезапная боль пронзила мне позвоночник и засела в темени, медленно рассасываясь. Я захрипел и, Дагмар, не глядя, освободил мне челюсти. Мессир устроился на высоком стуле с ноутбуком на подлокотнике и погрузился в записи. Я почувствовал укол ревности: со мной Он не сидел никогда, оставляя гореть в одиночестве.
  Что-то неуклонно активизировалось у меня внутри: стало совсем млявно, закружилась голова, я испугался непонятно чего, засвербело под кожей, сдавливая кости. Я не мог найти себе места, меня ломало, как последнего наркомана. В конце концов я забился в угол, уперевшись изо всех сил плечами в стены, скорчившись и вцепившись зубами себе в колено. Мне показались раем эти несколько минут относительного спокойствия. Потом, как-то вдруг жёстко выкрутило спину, меня парализовало, и я безвольно вытянулся на полу. Мессир подошёл, присел рядом, приподнял меня, провёл пальцами по сведённому судорогой позвоночнику и выругался. Из чего мне стало понятно, что мой организм зашёл в тупик. Содрав с меня штаны, чтобы добраться до бедренных артерий, мессир оперативно поставил мне пару капельниц. Подумав, Дагмар сотворил ещё несколько растворов и добавил в гроздь пакетов. Пока я не отошёл от полупаралича, Он подсчитал что-то по датору и согласился сам с собой. Потом меня снова стало крутить и Дагмар держал мне ноги одной рукой, наблюдая за восьмым. Не будь я связан, со мной было бы трудно справиться. Однако, мне было хреново, но Зоа было хуже. Намного. И мессир не стал бы помогать ему ни в коем случае. А со мной Он возился. Но, если восьмой точно знал, что будет жив, то я о своём финале не имел ни малейшего понятия. Зоа выл, мучаясь страшно, корчился, обожженный, вживую запекаемый на медленном огне. Я возился, елозил, пытаясь найти положение тела, чтобы хоть немного унять тянущую боль и свербение. Пару раз меня скручивало такой судорогой, что кровь пошла из дёсен под треснувшими зубами. Когда отпустило, я сел, уперевшись лбом в держащую меня руку мессира. Я чувствовал Его тонкий запах даже сквозь резкий запах горелой кожи восьмого. Так пахнет молния и старое пламя. А паскудные тянущие ощущения сконцентрировались в руках. Что же со мной будет?.. если стану таким, что и Дагмару не буду нужен?.. Полууродом-инвалидом... Мессир успокаивающе похлопал меня по плечу. Я подавился судорожным выдохом, сглотнул. Не знаю, просто нервы на пределе. Вот сидит здоровый мужик, связанный, как псих и хлюпает носом! Позорище... И вдруг, словно острые ножи вбило мне в руки! Я зарычал, но сил бороться с болью совсем не осталось, и слабость заставила меня заскулить. Дагмар спросил:
  - Руки?
  Я кивнул с усилием, чуть не плача. Не мог я больше сдерживаться - закричал. Мне будто резали руки по-живому, вспарывали мышцы, крошили кости. Нервы орали в истерике. Предплечья горели. Локти!.. Нееет!
  Боль скатилась до лёгкой рези, и я сообразил, что стою на коленях, мессир держит меня за ремни на спине и ощупывает мои руки. Встряхнул меня, как котёнка:
  - Всё. Посмотри, мутант.
  Я был измучен. Если б мессир отпустил ремни, я растянулся бы на полу, как тряпка. Я чуть повернул голову направо и увидел из-за плеча торчащий острый то ли клинок, то ли... шип! Локтевой шип, как у восьмого. У меня челюсть отвалилась.
  - Отделался лёгким испугом? - поинтересовался мессир. Он знал, что со мной случится... Знал, и...
  - Адаптированные растворы вольфрама, мифрила и адамантина. Интересный эксперимент, - Дагмар пощёлкал ногтем по шипу, и я почувствовал вибрацию локтем. - Учись владеть.
  Он положил меня вниз лицом и отошёл. Голос Зоа хрипел, прерывался, и картины диких мучений восьмого стояли у меня перед глазами. Я, кажется, из своих выбрался. Лежал, провожая угасающую боль, просто расслабляясь. Насколько можно, если слышишь, как твой напарник умирает рядом. Жёсткий пинок в бок напомнил мне, что мессир тоже рядом:
  - Учись владеть или я тебя убью, как генетическую ошибку.
  Владеть? Ох, голова ещё плохо соображает... Надеюсь, эта мутация на мозги не повлияла? Владеть. Это, как попытаться помахать несуществующим хвостом. Нет, хуже. Разобраться в новых связках и мышцах, которых не чувствуешь - это поначалу подобно тыканью пальцем в небо. Если и пошевелишь, то даже не знаешь, как это тебе удалось. Ладно, расслаблюсь. Шип, на который я смотрел, вывернув голову, вдвинулся почти на половину в предплечье. Очень неприятное ощущение. До мурашек по коже... Ну, куда от себя самого денешься: придётся привыкать... Что-то приобретаешь, что-то теряешь. Вот ведь... Возился я долго. Устал. Всё равно плохо понимал - как это делается, но шип мог спрятать под кожей полностью. Интересно, что у Зоа его шипы вдвигались в плечевую кость и были как бы дублёрами предплечий, а мои - выходили из предплечья и прижимались к плечу - вверх. Спрошу у него потом. Мне до ужаса хотелось потрогать моё новое оружие - новую часть себя самого.
  Дагмар стукнул меня ладонью по затылку, спросил:
  - Созрел? - и принялся разматывать ремни. Встряхнул мне руки, перевернул на спину. Вопли Зоа утихли. Я влез в свои штаны, не вставая, еле шевеля опухшими, бесчувственными пальцами. А ногти-то стали чёрными, жёсткими... Ох, после такого я буду дня три в себя приходить... Начал двигаться и шипы от любого напряжения норовили выйти, я не мог пока сообразить механизм. Рассмотрел локти: мягкая складка была ещё воспалена и зудела. Смешно, непривычно всё это. Зато до жути весело. Как там восьмой? Готов. Извините за тупой каламбур... Пока я пытался вспомнить, как ходят и собирал ремни, Дагмар отлевитировал полумёртвого на наше место, поколдовал над ним. Когда я появился в комнате, Он сказал:
  - Поставишь Зоа на ноги. У себя отследи изменения. Спрошу.
  Я кивнул, пошатнувшись. Мессир ушёл. Смотреть на восьмого было больно. Я попытался припомнить собственные ощущения после подобного. Нет, это было очень давно, и я тогда умер. Я тогда часто умирал... Сел возле Зоа и стал распутывать узлы на ремнях, поглядывая на едва двигавшуюся при дыхании спину восьмого. Регенерация шла довольно быстро. Не знаю, что там, у восьмых за физиология такая, но мёртвые ткани уже начали лопаться и сворачиваться плёнками, а сквозь трещины просачивалась густая, вроде лимфатической, жидкость. Я перетащил магическим пассом к себе ноутбук и заглянул в оставленный мессиром файл восьмого. Ясно, ясно... Сделал по-быстрому энергетическую прокачку себе на руки, чтобы поскорее оживить их для тонкой работы. Нет, не могу с шипами разобраться. Всё боюсь себе бок пропороть неудачным движением. Ну, мессир, удружил - столько мне всякого железа в кровь запихнул, пока я мутировал, что я почти как Россомаха теперь. Короче, надо с пристрастием допросить Зоа об этих их наростах. Ведь далеко не каждый восьмой владеет выдвигающимися шипами. Это уровень, показатель работы над собой для реальности восьмого измерения - как в третьем подобным является атлетическое, гибкое тело с высоким пределом выносливости. Им-то - полуаморфным - конкретных ограничений в форме нет.
   Ладно, занялся я биохимией, не хуже мессира состряпал физраствор и принялся осторожно отмывать и размачивать твердеющие корки струпьев со спины Зоа. Так процесс пойдёт быстрее. Сознание восьмого почти отсутствовало, его болевые ощущения были полупритушены и тело реагировало на прикосновения судорожными волнами. Вот мы и поменялись ролями с Зоа... Он меня вытащил с того света, я понимаю. Не побоялся запрета Дагмара, не погнушался отдать своё тепло, хотя брезгливо называл меня рабом. Теперь я спокойно могу называть тебя напарником. Если ты сам согласишься... Испытывая какое-то странное желание, я тихо поцеловал обгорелую скулу Зоа, прошёлся своим дыханием по его виску, прошептал: 'Держись, белый мой'. Чем я могу помочь тебе сейчас? У меня нет целительских сил, я не знаю заклинаний и наговоров. Если только попытаться найти те книги, которые Дагмар от меня прячет? В общем-то, я знаю, где они лежат, просто достать их надо оттуда. Я не первый день с магией обращаюсь, если будет общая основа заклинания, к восьмому подладить сумею. Хотя, если сильно подумать, то у мессира должны быть записи и по другим изменениям. В конце концов, спрошу внахалку у кого-нибудь из Высших. Делать-то надо что-то...
  Я вызвал двух сестричек-оборотней - девятихвостых лисиц, с которыми был в славных-таких отношениях и очень попросил прелестниц поухаживать за больным. Хохотушки прониклись жалостью к 'бедному мальчику' и согласились отпустить меня на часик. Потом придётся отдавать долги, но это будем потом. Я замотал себе локти ремнями, чтобы не отвлекали, обулся и проговорил формулу, подслушанную у мессира. Нырнул в карман пространства и выпал в длинный коридор. Чёрт, где это? Светлое, стерильное, прямые углы, длинные люминесцентные лампы, глухие двери и строгая тишина. Удивительно. Неужели кусок третьего измерения? Какой-то бункер спецслужб. Тут можно нарваться на ретивых охранников и будет слишком много шума. Этого мне не надо. Так, куда же мне тут? Я прочёл ещё кусок формулы и понял, что хотя это и действительно третье, но я здесь существую в псевдорежиме. Короче, я для местных - призрак. И где-то ниже в этом цементе, в стеллажах засунуты записи Дагмара, которые для этого мира тоже - фантомы. Своеобразно. Ну, что ж, поиграем в ниндзя. Видеокамеры обойдём аккуратно, тепловые датчики нам до лампочки, электронные замки - побоку. Тихонечко сквозь стеночку просочимся привидением и полтергейстом прошуршим на полках. На нижний этаж спустился на крыше лифта - сквозь железо ходить больно. В кабине спорили два федеральных агента, судя по карточкам пропусков. Вернее, рыжая девица распекала флегматичного вида молодого мужчину:
  - Вещественные доказательства снова пропали, мой отчёт посчитали субъективным, свидетель отказался от показаний! У нас опять ничего нет. Не по этому делу, ни по другим. Пойми, что научный подход требует не нашего эмоционального отношения к проблеме, а фактов! Строгие оценки, подкреплённые научными исследованиями тех явлений, с которыми мы сталкивались за свою практику работы с заданиями - вот что требует от меня руководство. А мы можем предоставить только фантастические рассказы. Я начинаю чувствовать себя некомпетентной. Малдер, ты меня слушаешь?
  - А? Да, не волнуйся. Мне кажется, что я сейчас как никогда близок к истине...
  Хм, мне бы ваши проблемы. Я протиснулся в коридор, сориентировался на местности и пошёл по огромному хранилищу, сосредоточенно ища 'на нюх' нужное. Интересно, что я ошибся три раза. Излучение внепространственности исходило и от некоторых других предметов, плотно стоявших в коробках с номерами на стеллажах. Мессир как всегда идеально спрятал свои вещи среди подобных им. Как в Хеллоуин вампир может спокойно гулять по третьему измерению, так и мячик для гольфа лучше всего спрятать в коробке с мячами для гольфа. Но я пробыл рядом с мессиром довольно долгое время, чтобы уловить некоторые особенности только Его заклинательных характеристик и найти толстые кожаные книги-справочники, написанные на языке Тёмных. Сел на пол, держа первый том на коленях, и листая страницы оглавления. Интересно, но не то. Хотя, вот эту универсальную формулу запомню для себя - уметь подлечиться никогда не повредит. Формулы для восьмых нашлись во втором томе. Комментариями были заполнены все поля, исправления, пометки - всё рукой мессира. Пришлось поломать голову, пока сообразил, где же тут действительно работающие слова и жесты, а где лишь теоретические выкладки на основе данного материала. Зоа, держись, всё будет нормально... Я закинул книги на место (двадцать пятый стеллаж, четвёртая полка, ячейка эпсилон двенадцать, дело об иных измерениях) и вернулся домой. Дагмар стоял в дверном проёме спальни, опираясь плечом о косяк, скрестив огромные руки на груди. Ждал меня. Сестричек, конечно, как ветром сдуло.
  - Читай. Правильно нашёл, - слова мессира вывели меня из ступора. Вот. Не получилось тихо всё сделать. Собравшись с духом, я отчитал формулу, в трудных местах сверяясь с записью на ладони. Прикрытое мокрой простынёй тело восьмого дёрнулось, он вздохнул глубоко и чуть застонал. Не от боли.
  - Уй, ну чешется же... - сказал Зоа и заёрзал, скребя себя через простыню. Я с удовольствием ему помог, пока восьмой не обтёр с себя все струпья и коросту и не уселся, дурашливо улыбаясь. Дагмар кивнул мне, и я подошёл к Нему, пряча глаза.
  - Поставил Зоа на ноги, значит? Абсолютно не думая о себе. Прекрасно. И, сам знаешь, за что сейчас отправишься к Шекдим и Мукшим на три часа.
  Почувствовал, как кровь вдруг отлила от лица, и я медленно опустился на колени, беззвучно умоляя взглядом. Но мессир лишь покачал головой, отвернулся и ушёл. Я уткнулся лбом в колени и закрыл голову руками, погрузившись в отчаяние. Но только на пять секунд. Сел, выпрямившись, вспомнив, что на этом жизнь не кончается, и не такое выдерживал. Восьмой тронул меня за плечо, спросил тихо:
  - Ты чего? Куда Он тебя отсылает?
  Я похлопал его по руке:
  - Я пропал. Убил бы себя, но мессир расценит это как побег.
  - Значит, там страшнее смерти? - удивление в голосе Зоа добило меня.
  - Да. Потеря себя, падение ниже низкого, потому что... осознавая всю дикость происходящего, сделать ничего не можешь, потому что и сам...
  Уткнувшись лицом в ладони, я сосредоточился, насильно выключая в себе установки запрета. Больно внутри. Но иначе я не смогу честно всё сказать. Зоа потряс меня за плечи, сел рядом, требуя объяснения:
  - Не понимаю. Чего может так бояться такой как ты?..
  - Про лярв слышал? Суккубов, инкубов в вашей школе разведки проходили? В одну осеннюю ночь Дагмар, кажется нарочно, проиграл меня Лилит на девять часов. Отбыл я тогда в Камалоке треть срока и неделю после отмывался и мозг на место вправлял, успокаиваясь. Для меня это дрянь...низшая, грязная, извращённая донельзя!
  - Донельзя?.. Кто тебе сказал, что - нельзя? Прости. Ты очень эмоционально среагировал. Да, я читал про эти ваши понятия - от платонических отношений до совокуплений ради забавы. У нас иная система. А Камалока - слой ада? Тонкий план?
  - Тонкий - это да. Но многие из тамошних совсем не тонкие...
  - Они ведь тоже проявлены как нечисть и нежить? Почему же не живут в мире Дагмара?
  - Вся пакость этого плана подчинена детям Лилит. И мессир не любит бардака, который они создают. Существует негласное соглашение, что сюда свободного хода лиллинам нет. Но поганей всего, что сейчас идёт волна хаоса. И свита Лунной в особой силе.
  - Ты ещё здесь? - спросил холодно мессир из другой комнаты.
  - Я просил Рена объяснить мне своё состояние! - ответил за меня Зоа и сказал, сжав мои перевязанные ремнями локти. - Всего три часа. Выбросишь из головы, как плохой сон. Возвращайся, я хочу посмотреть на твои шипы. Давай.
  Я кивнул, стиснув зубы. Верно, говорят - быстрее начнёшь, быстрее закончишь. Прав Зоа, я так реагирую, потому что чувствую свою слабость, боюсь. Разулся, взял с полки книгу Асмодея и, раскрыв её перед собой, считал с последнего листа формулу, которая закидывает неосторожного любителя подобной литературы прямиком в Камалоку.
   Я напрягся, как перед шагом в ледяную струю воды. Возник в подобии дома, вернее, просто алькова или полуверанды, забитого подушками, где обитали Шекдим и Мукшим. Тишина. Унылый ветерок нудит в обломках мраморных колонн и капителей, шевелит драпирующие камень шелка. Нет никого. На шабаше, что ли? Мысль вернуться и сказать мессиру, что все извращенцы сдохли, пришла и ушла. С сожалением. Не пройдёт. Ждать надо. Мою живую душу местная нежить быстро почует. И начнётся... Я надел маску безразличия, сел на полустёртые ступени и не успел сосчитать до двадцати, как со стороны арки что-то мелькнуло и хихикнуло игриво. Местные подтягиваются. Может, мне повезло, остались только инкубы и на меня они не польстятся? Хоть на эти три часа... Ага, размечтался. Круглая попка высунулась из-за угла, повертелась и спряталась. И опять смех возбуждённой идиотки. Миг, и потные ладошки суккуба заскользили по моим голым плечам, бокам, груди. Со спины в ухо влажно дышали, прижимались мягким к лопаткам, елозили сзади. Можно, конечно, стоически всё выдержать, читая про себя мантру, но тогда эти дряни пожалуются Лилит, а та - мессиру. Ну, а фантазия Дагмара безгранична и я не хочу пытаться её проверить, да ещё в подобной области. Дурно становится. Как-то я привык обходиться без чувственных наслаждений этого рода. Придерживаюсь точки зрения, что, когда влюблюсь по-настоящему, тогда и займусь этим вопросом всерьёз. Нет, ну почему-то же Дагмар запихнул меня именно сюда? Хочет, чтобы я ничему в мире не удивлялся?
  Губы обползали мне всю шею, пальцы пытались пробраться под шнурок штанов, теребили ткань. Нет, пока я хоть одну лярву в сознание не допущу - ничего не получится. А они уже витали вокруг, задевая кожу своим запахом. Тем самым запахом... Разозлятся, на клочки порвут, как того монашка... Я на их территории. Ладно, вспомним парадоксальные приёмы дзэн. Ну, кто там у нас? Я запустил руку назад, поймал шелковистое гибкое тело и бросил себе на колени. У, рыженькая и бледная - не в моём вкусе. Я скинул низшего демона на ступени; её груди задорно подпрыгнули, когда суккуб стукнулась точёной спинкой о камень, взвизгнув. Лярва тут же влепилась мне в загривок, туманя сознание вязкой волной желания. Почуяв движение энергий, я зарычал низкочастотно, заставляя воздух дрожать. Ну, я жду! Суккубы стали впрыгивать в альков, превращаясь из тумана, зверей, пустоты. Кра-асивые сучки! Я поймал своё сознание за хвост и мысленно намотал его на кулак. Если делать все, отслеживая, то можно превратить эти часы в определённый вид медитации. А слабо переиграть местных по их же правилам? В своих жизнях я многое изучал, кое-что знаю. Удалось побывать и даосом лет пятьдесят (самая долгая моя жизнь). А чуть раньше - клан ревнителей Кали, хотя далеко не Вайрочана, но... Изменённое состояние сознания легко скользнуло, стерев все маски разума; чтобы подключиться к эгрегору Великой Змеи, требовалось небольшое усилие. Я встал и тут же десяток ручек стянули с меня штаны, заскользили по бёдрам тёплыми рыбками. Настроил дыхание, чтобы разогреть ци в нижнем дантяне и разогнать микрокосмический круг превращения энергий. Я огляделся, перебирая мордашки и фигурки вокруг себя. Чего-то от моего взгляда суккубы стали поёживаться и прятаться друг за друга. Верно, почуяли, что я не лёгкая добыча, чьи силы можно просто выпить, не думая о последствиях. Да и думают ли суккубы? Меня это уже мало интересовало: я поймал за запястье тёмненькую, с волосами, как чёрный шёлк. Судя по тому, как это вскрикнуло, думать, а, вернее, бояться, они умели. Без ласк, я развернул суккуба к себе аппетитной попкой и вонзился сзади в вечно голодное лоно демона. Сила Кундалини обрушилась на меня, взорвавшись внутри бешеной пружиной, вышибая из реальности, выравнивая всё и ничто в единое, вливая энергию, чуждую человеческой. Дальнейшее превратилось в череду картинок-ощущений, большая часть которых выскользнула из памяти засвеченными кадрами. Я начал тихо смеяться и продолжал, видя: другая спина, комканые подушки, до оскомины безукоризненная кожа, бесчувственные тела у моих ног... Сколько я их взял - высасывавших мужчин как виноградины? Моя энергия встала суккубам поперёк горла. Они ещё пытались, не могли понять, что со мной не так. А я тихо смеялся, пройдя сквозь их душную, потную, похотливую энергетику, как сквозь стоячую воду. Визг бессилия суккубов повис над полуразрушенными капителиями, качнул шелка, размазался по серым равнинам Камалоки. Я грубо впился губами в безвольный ротик последней отловленной мной красотки. Остальные удрали, уползли, лежали изломанными игрушками. А я ушёл. По безликой равнине, вздымая пальцами ног серую пыль, тонкую, как пудра, перекинув через плечо свои штаны. Моя голова была не здесь, это был не я. Или, вернее, очень уж я. Разрешивший себе всё. Мыслей не было, ассоциаций не было, памяти не за что было зацепиться. С полупустой этой улыбкой потом я был сам себе страшен. Но это потом... Не помню, не помню... Вроде бы меня догнала компания демонов страсти, потому что кожистые перепонки хлопали вокруг, скрипели тонкие кости крыльев, складываясь. Ласковые мои... Заласкали мы друг друга до полусмерти, да я встал с песка и пошёл дальше. Спину саднило царапин. Волны местного горького моря гладили дюны, морщили кожу песка, глухо шлёпая в постоянном ритме. Нет, в таком ритме оргазма не достичь, ни обжечь, ни взорваться, ни изойти истомой захлестнувшей чувственности... Не человеческий ритм. А нечисть - она что? - порождение людского страха, страсти. Хм. Я отмахнулся от этой зауми, стерев мысли в смешок. Снова впал в никуда и ничто, растворившись. Глаза; глаза пожирали меня, руки тормошили, игриво обнимая за плечи или бёдра, губы покусывали за уши, подбородок, пальцы расплели косу, рассыпали мои волосы длинной рекой по плечам, восторгались, шептали голоса. Мужские голоса. Полупрозрачные одежды, украшения, тяжёлый запах духов... Далёким краешком себя я вспомнил этот страх. Ага, вот он! Непонятная боязнь показаться не мужчиной. Тема, которую обходишь, не любишь, избегаешь, будто её и нет. А она есть. В прошлый раз, когда я испугался, не справился с собой, бесился, визжал, как девчонка, меня просто разложили и использовали именно так, как я и боялся. Тогда это казалось подобным смерти, грязи, болезни. Ну, проглотил, свыкся, сжился, запихнул в самый дальний уголочек памяти. Следил исподтишка сам за собой - стану яростно демонстрировать мужское 'я' или искать повторения пережитого? Тем более, зная мою страсть подчиняться... Но, вроде не отпечаталось. Осталось только тихое желание вернуть должок этой команде инкубов-содомитов. И это я понял только сейчас, когда страх перестал давить на душу. Почему я обязан играть по чьим-то правилам? Я стал достаточно силён, чтобы переиграть партию, а после и вовсе встать над игрой; жизнь и смерть без правил. Вот это - моё!
  И я потянулся к смуглым плечам, поцеловал чьи-то губы, клетки пресса возле пупка, сдавил в ладонях узкие бёдра, поджарые ягодицы, застремился вверх, ловя взгляды томления, очертания прекрасных лиц, оглаживая мускулистые тела, сплетающиеся рядом в неге объятий, дыхании страсти. Задохнулся, потерялся в откровенном желании. Вздрогнул, на миг зажмурив глаза, вернулся во внутреннюю тишину и позволил себе всё...
  Дома, стоя под душем, вместе с липким потом и запахом духов, тел, спермы, я смывал водой ощущения и воспоминания. Это всё скатывалось каплями и струйками по коже и исчезало в стоке навечно. Превращалось в ничто, чем и было на самом деле. Оставался только опыт. Вопрос того же уровня, как и спор: что труднее - жить дальше или умереть? Нет, я не о смерти, я - о позиции принципа. У сознания ведь нет границ как таковых изначально. Прав Зоа: кто сказал, что нельзя? Все ограничения - внушённые или приобретённые в ходе жизни. Ну, у меня - многих жизней, и смертей... Велика разница, чёрт... Любимое выражение мессира, что всё относительно. Оно и ко мне прицепилось. Что, разве не правда? Хотя, и правда относительна... Мораль - существует лишь истина момента; более протяжённые во времени попытки определения событий по значению - хорошо-плохо - не объективны. Всё опять скатывается к фразочке: 'смотря, с какой стороны посмотреть'. Тот ещё перл словесности...
  Формулами убрал воду, высушил волосы. Заглянул Дагмар, кинул мне свежую одежду и заметил наставительно:
  - Что ни делается - всё к лучшему. Забыл?
  - Забыл, - сознался я и добавил. - Спасибо, мессир.
  Он глянул на меня холодно. Бросил:
  - Туго доходит, - и ушёл.
  Я одевался, едва сдерживая непростительные слёзы. Дурак. Нет, хуже. Играю ничего не стоящими словами, корчу из себя несчастную жертву с глубокими душевными терзаниями и потрясениями. Кретин! Стыдно, аж лоб в кровь разбить хочется. Ненавижу себя. За эгоцентризм идиота и узколобость ненавижу. Стонет тут он, переживает, что его трахнули во всех видах... А соображаловки не хватает подумать, что мессир специально подготовил самый щадящий вариант из возможных: располагающая обстановка, специалисты высокого класса, никакого чувства вины и неизбежность произошедшего? А Он мог бы просто кинуть в такую грязь, не напрягаясь, что... Или сам... Меня чуть не вывернуло наизнанку. Невесело.
  Я постоял на пороге комнаты, глядя, как Зоа увлечённо отрабатывает формулу искры под чутким руководством Дагмара. Славно смотрятся оба... Я вздохнул и ушёл на балкон тихо. Со мной мессир так не занимался. Снаружи было прохладно и сумеречно. Завернувшись в одеяло, я забился в уголок, глядя на быстро темнеющее небо и исчезающий в тенях горизонт. Сильно хотелось есть. Наколдовал себе брикет пеммикана, сидел, долго жуя сушёный концентрат, глотая вместе со слезами. Они текли сами, тихие, непонятные, отстранённые, как дождь течет по лицу. Если бы они ещё не были такими горячими... А в пяти шагах от меня из окна лился жёлтый уютный свет, а я сидел в тени угла, жалея себя изо всех сил. Всё нормально, просто истерика, обычное дело. Ха, ха. И прекрасно я знаю, что Дагмар работает с восьмым так, как этого требуют обстоятельства. Зоа Ему интересен и у парня иной психотип; с ним, значит, нужно обращаться, сначала задействовав ментальные уровни. А я и без особых объяснений понимал. Да и ситуация тогда была между нами иная. И не трогают они меня сейчас правильно, потому что я психую на пустом месте и явно не справляюсь. Во мне колобродит, пухнет, гниёт всё, нажрался грязи, энергий так, что отрыжкой муторной идёт обратно... Тело болит, внутренности тянет, до поясницы не дотронуться, от запахов так и не смог избавиться, всё кажется, мнится... И не было сил встать, вернуться в близкий тёплый свет и спокойно смотреть на всё как обычно. Сил не было... Понимаю, что надо что-то позитивное подумать, выбраться из скорлупы, но не могу. Не получается. Эй. Помогите, а?..
   Одеяло под подбородком промокло и стало холодным. Ну что за детский сад, штаны на лямках? Сижу, дуюсь, мстю типа, замерзая тут.
  И тут я взбесился. Отшвырнул одеяло и прыгнул с балкона вниз опалённый вдруг взорвавшимся во мне бешенством. Ударился о землю, кувыркнулся, с наслаждением почувствовав боль и зверея от этого ещё больше. Дрянь, мразь, ублюдок! Извращенец проклятый! Я бежал через темноту, раздираемый противоречивыми чувствами, не замечая ничего вокруг из-за жгучей боли внутри. Откуда эта саднящая рана в душе? Чем нанесена? Не понимаю, в чём причина?! Я упал на чёрный мох у корней старых сосен на окраине леса; сжав голову, заметался, завыл, не находя покоя, потеряв себя. Вскочил, проломился в чащу, к буреломам и пошёл крушить всё подряд, ломая сухостойные стволы, вспарывая новоприобретёнными шипами трухлявые пни, колотясь о поваленные лесины, рвя ветки, кору, бороды лишайников, свою кожу - в кровь, выбивая пальцы, расцарапавшись и разбив ноги и плечи в бессильной ярости. Вцепился в ствол, почувствовал вдруг живую, гладкую кору под ладонями и обнял его, застыв. Всё. Апатия медленно затопила меня, вернув боль и усталость. Я посмотрел вверх. А-а, осина... Зато никто из здешних не подойдёт. Сполз под корни, свернулся там клубком, вздрагивая от болезненных ощущений. Прошептал молитву постепенной регенерации, полежал, пустой, никакой, дыша горьким запахом травы, земли, опавших листьев и отключился.
  Спать без сновидений - счастье или проклятие?
  Назойливое ощущение заставило меня с усилием вынырнуть на поверхность реальности и приоткрыть глаза.
  - Кто здесь? - спросил, впрочем, уже зная ответ.
  - Я, - голос охрип, видно, восьмой долго сидел молча. Сухие листья вспыхнули в ладони Зоа, на несколько мгновений осветив его лицо. Левый глаз напарника подзаплыл, а скулу занимал большой тёмно-жёлтый кровоподтёк.
  - Дагмар не хочет о тебе говорить, - тихо сказал восьмой. Я его уже не видел, только слышал, как он возится и вздыхает. Почему он себя так неловко чувствует?..
  - Он тебя за это отделал? За меня?
  - Плохо я ещё понимаю, когда мессир серьёзно, а когда - проверяет. Ясно же, что нарочно со мной занялся, чтобы ты остался один. Ты ревновал, да?
  Я задумался, устало перебирая тени своих мыслей и действий.
  - Не знаю, - ответил. - Хотел, наверное, чтобы меня пожалели. А теперь понимаю, что - не надо. Махровый эгоизм.
  - А к Дагмару явилась потом этакая белокожая девица с нехорошим взглядом и устроила тихий скандал.
  - Восьмой, перестань меня жалеть.
  - И не думал даже. Просто хочу, чтобы ты мне рассказал, что натворил в Камалоке.
  - С каких это пор ты у нас психотерапевт?
  - От тебя заразился. Не увиливай. Тебе это ничего не стоит.
  - Стоит. Отыгрываешься за то, что это я тебя для Дагмара поймал?..
  - Дура-ак, - горько протянул Зоа. - Скажи спасибо, что я тебе своих ребят простил.
  - Спасибо.
  - Не корчи из себя отморозка - не получается. Лучше покажи-ка свои локти, брат.
  Восьмой провёл по мне, ища руку. Меня передернуло, и он это почувствовал.
  - Знаешь, мне трудно представить твои ощущения, если честно. Слишком у нас разные миры. Разве что на уровне энергий стыковка... Есть у нас любители грязных, низких вибраций и, если ты плохо умеешь блокироваться...
  - Я понял, не тупой. Спасибо, что назвал меня братом. Ты сильнее меня, потому я и бешусь. Боюсь. А мне нельзя.
  - Ничего ты не боишься. Просто устал немного. Поспи, а я посижу рядом.
  Действительно, чувствовал я себя разбитым. Потянулся в темноту, нашёл руку Зоа и положил его пальцы с жёсткими когтями на свой локоть. Медленно выдвинул шип.
  - Почему-то не как у тебя вырос...
  - Это нормально. Спи. Потом расскажу.
  Закрыв глаза и чувствуя прикосновения восьмого, я сказал:
  - Про Камалоку я когда-нибудь тебе потом, ладно?..
  - Ладно.
  - Ты слишком хорошо ко мне относишься. Так не бывает. Извини.
  - Ага.
  Мне показалось, что я только закрыл глаза и открыл. И то, что увидел - не понравилось. Очень.
  Вокруг ходили кадии, полная тишина магического фона и стены одной из этих их адских лабораторий шестого предела. Не понял. Ладно, - каким образом - это потом. Сейчас важнее - зачем и как. Зачем я кадиям и как отсюда выбраться. Они, конечно, ребята хорошие, но только, пока им ничего от вас не надо. Я засомневался, что меня пригласили как гостя - их обычно не держат под изолирующим слоем и бронепластиком. Я вежливо постучал по своей прозрачной скорлупе, привлекая внимание находившихся рядом. Лица вроде виденные, но знакомы точно не были. Два кадии подошли, встали надо мной, продолжая свой разговор. Звуков слышно не было. Я помахал им ладошкой - никакой реакции. А скорлупа - не развернёшься: дышишь, и пластик перед физиономией потеет. Попытался читать по губам. Старший буркал только короткие замечания, зато второй нервничал, доказывал и был вполне читабелен.
  - Бурк...
  - Нельзя было упустить эту возможность...
  - Если... бурк...
  - Понимаю. Риск большой. Но давно висел вопрос...
  - Бурк... ценность.
  - Третьи - белое пятно. А это совпадение!
  - Третий Дагмар...бурк...
  - Сам виноват. И генотип восьмого... Исследования... почти сам подставился! Подарок судьбы...
  - Больше похоже...бурк... провокация...
  - Удача!..
  - Бурк...ответственность. Делать быстро всё.
  - Нужны сканирование, тесты, пробы, обследования...
  - Осторожно! Бурк...а не типовой супергерой. И отпустить.
  - Дагмар тут не найдёт! Полная изоляция...
  - Не понимаешь...бурк. Третий. Бурк...мир лучше доброй ссоры.
  - Но ведь это всего раб, игрушка... разница-то?
  Старший развернулся и ушёл. Второй, прыткий, мне не нравился. И то, с каким вожделением он похлопал по пластику надо мной. Надо делать ноги. Я стал прикидывать варианты, но думать мешала навязчивая мысль: Зоа. Я ведь в лесу расслабился, потому что восьмой сказал, что будет рядом. Иначе - хрен бы кадии меня выцепили из пятого с четвертью. Ох, не о том я сейчас думаю... Ну, ладно, ну, пусть предал, но не об этом надо. Или Зоа тоже взяли? Нет. Нет, не может быть. Не упомянули же. Да и Дагмар... я - ладно, давно тут ошиваюсь, не пропаду. А за восьмым мессир наверняка постоянно ещё присматривает. Всё, всё, успокойся, расслабься, лови момент, малейшую лазейку, мельчайшую возможность - рвать отсюда! Вивисекторы от науки - что может быть хуже? Наследство алмеа... Хватит, я уже был у них лабораторной крысой когда-то. Плохие воспоминания.
  Кадии в зелёных курточках занимались своей муторной научной деятельностью в этой блестящей стерильности; работали даторы, приборы, подвозились растворы, препараты, щёлкали карточки и инструменты, переговаривались очень заинтересованные сотрудники. А я лежал под стеклом, следил за приготовлениями и ждал. Ну, ошибитесь же! Я ведь всего лишь игрушка, домашнее животное, я мягкий и пушистый, не надо меня бояться, так зачем настолько жёсткие перестраховочные меры?.. Может, я сам расскажу и сделаю все, что вам нужно?.. Не надо так нервничать и дёргаться от любого моего движения, я сам вам помогу, только расслабьте эти крепёжные скобы, подойдите поближе, сделайте неосторожное движение, отвлекитесь, ошибитесь!.. Мне нельзя быть здесь!! Это последняя капля. Мессир мне не простит...
  ...Я, наверное, уже раб до мозга костей. Не получается думать о себе, как об отдельной, самостоятельной личности... Только в контексте Дагмара и наших с Ним отношений. Хотя, боец не должен отделять себя от проблем своего подразделения, а живое существо - оно живое лишь в осознании общности со всем миром. Да и я ещё не будда. Преданность и верность, общие интересы. Мессир сейчас сказал бы, что я так и не вырос. Да, конечно, конечно...
  И это у меня не крыша поехала. Это я себя так отвлекаю. Кровь, изверги, почти всю на свои тесты выкачали. Над правой рукой трудилась бригада: располосовали локоть и предплечье, изучая механизм околошиповых сухожилий. Резали по-живому, хорошо хоть местную анестезию сделали. Потом пропускали через меня ток, регистрируя сокращения мышц и выдвижение оставшегося шипа. К этому времени правую руку отрезали напрочь и унесли на спектроанализ, воодушевлённые открытием. Я тихо бесился, чувствуя обречённость. Последствия мне уже были ясны... Мысли метались в поиске спасения, был ещё крохотный шанс, что мессир простит, не отправит в очередную инкарнацию как окончательно искалеченного и, значит, бесполезного. Меня просканировали со всех сторон, сделали пункцию позвоночника, вкололи какую-то дрянь. Потом рядом присел очередной исследователь с ноутбуком в руках, брезгливо сторонясь окровавленной ткани. Пощёлкал перед моим лицом, проверяя внимание, и стал задавать вопросы. В голове у меня началась стеклянистая чехарда, и я понял, что под наркотой могу наговорить лишнее. Но я увидел вдруг ту возможность, которую лихорадочно искал, борясь за сознание с болью и слабостью. Какой-то паразит что-то делал с моей ногой, но я заставил себя сосредоточиться на вопросах шестого с ноутбуком. Понизил голос, будто мне стало трудно говорить. Кадия озабоченно кинул взгляд на подключенную ко мне аппаратуру. Я шептал, дыша тяжело и чтобы расслышать важную формулу, он нагнулся-таки, чуть испачкавшись. Хорошо нагнулся, так, как мне надо! Левый шип выскользнул, пробив кадии брюшину, насадив её тонкую стенку, как ломтик сыра на вилочку канапе. И кровь! Ручейком она потекла по моему предплечью, собираясь в сложенной ковшиком ладони, через держащие руку скобы и браслет. То, что надо. Я воспользовался тем же приёмом, что так удачно избавил меня от мешочника - стал играть не по правилам. При полном отсутствии общего магического фона можно надеяться только на свои силы. Потому я, в отчаянии, создал собственную магию, работающую по моим правилам. И чтобы дать ей первый посыл, мне нужен был чужой энергоёмкий предмет, позволявший задействовать внешние проявления первосвязей. Крови кадии было достаточно. Я вывернулся из креплений, стряхнув с шипа орущего шестого. Бросил горсть крови веером, останавливая всех, но двое успели выстрелить. Осколочная пуля раскрылась под кожей в бедре, узкий луч ультразвука прошёл вскользь и я поплатился лишь одной лопнувшей барабанной перепонкой. Ревя от боли, выхватил свою правую руку из-под резака, упал, фантомно чувствуя движение отрезанной конечности, но краем глаза видя лишь уродливое дёрганье обрубка. На залитый чужой кровью браслет нашептал слово и исчез, выпав в пятое с четвертью. Под ноги мессира.
  - Где Зоа? - сразу спросил я. Наркотик бродил в крови и Дагмар спокойно видел все мои мысли. Секундой позже восьмой влетел в комнату, глянул на мессира и бросился ко мне, потрясённый:
  - Где тебя носило?! Как ты это позволил?! С чего начинать-то.?.
  Дагмар же, не шевельнувшись, приказал:
  - Убей его.
  Зоа не понял, встал, обернувшись на мессира, молча спрашивая. Я откинул мёртвую руку, лёг на спину, дрожа от боли и внутреннего озноба, и отпустил все мысли. Пусть.
  - Учись его убивать. Давай, он же мучается.
  - Я вылечу. Это я виноват, что Рена взяли кадии! Оставил его спящим, отвлёкся на минуту...
  - Рен считает, что ты его сдал.
  - Я бы сам так считал.
  - Зоа.
  - Нет, не могу. Ещё же можно вылечить...
  Дагмар, укоризненно поджав уголок рта, шагнул ко мне, присел и подсунул под моё тело руки. Приподнял легко и резко опустил на подставленное колено спиной. Хруст; я вскрикнул и уже не чувствовал как меня положили обратно. Видел ноги восьмого перед собой и, кажется, замкнуло где-то в периферической нервной системе - моё левое плечо начало дёргаться.
  - Теперь сможешь? - поинтересовался Дагмар.
  Зоа снова опустился рядом, повернул мне голову, чтобы посмотреть в лицо. Испачкал пальцы в моей крови, текущей из уха; слизнул эти алые капли, а глаза метались, растерянные...
  - Мне больно, - шепнул я. - Убивай.
   Восьмой решился и твёрдо сдавил мне сонные артерии. Он поднял взгляд на мессира и спросил:
  - Вы его вернёте?
  Ответа я не расслышал - я, как громом поражённый, смотрел снизу на открывшуюся шею Зоа. Там чернело клеймо Дагмара. И моё сознание угасло с очень нехорошей мыслью...
  
   * * *
  Ревность - один из пяти смертных грехов. Разрушающий жизни, души. Болезненный яд воображения, болото эгоцентризма и сонм абсурдных обид на всё и всех, кроме себя любимого. Это я вспомнил сразу. Или мне позволили вспомнить. Зоа меня убил. Это точно. Я умер и судя по тому, что я это помню - я сейчас не в перерождении. Меня медленно прошиб холодный пот понимания и я вдруг почувствовал себя всего. Сразу. Открыл глаза, подавился ужасом и замер, надеясь, что это лишь дурной сон из воспоминаний. А ветерок обдувал моё мокрое тело, лесные запахи и звуки живого мира прямо утверждали, что я в реальности. Только, я тут уже был однажды, помнил эти золотистые стволы бамбуковой чащи, шелест узких листьев, скрип, птичье пение... И сидел я так же, туго-натуго примотанный к распоркам, возле самой земли. Но тогда я был мальчишкой, маленьким ниндзя-гэнин клана Кога, пойманный самураями даймё Исобоясу. Так и не знаю - я оплошал или меня сдали?.. Та мучительная смерть мне до сих пор снится в кошмарах... И это снова стало реальностью. А теперь я - здоровый мужик, значит, умирать буду ещё труднее. Я когда-то видел посаженных на кол, которые ещё жили почти двое суток! А с этой изощрённой казнью всё может быть значительно дольше: мой кол ещё только рос. Я не мог увидеть, но знал точно - подо мной жёсткий росток бамбука. Палач моих внутренностей... Зато есть время поразмыслить о своём поведении. Сколько уже Дагмар со мной возится, а толку - чуть. Скоро надоест вошкаться с игрушкой - ничто ведь не стоит на месте, развивается, ищет новое. Ему будет нужен помощник, а не рабски привязанный слуга с замашками ребёнка. Моё сознание упорно не желает взрослеть...К психотерапевту обратиться, что ли? Или к психопатологу сразу? Шучу. Я просто не знаю что такое - быть взрослым. Постоянно. Чувство ответственности? Да я за себя ещё не готов отвечать, не то что - за кого-то! Не признаю себя правомочным, потому что знаю свою сволочную натуру: я очень быстро охладеваю, теряю интерес, и процесс для меня становится каторгой. Значит, я не умею отдавать. Пробовал: результат печальный, мне просто нечего отдавать. Я холодный, не любящий, равнодушный. Ну? Отчего же я, раз такой умный - всё понимаю, а что делать - не знаю? Словно шторка перед глазами или конец программы... Выработал весь лимит и отключился?.. Может, я и не живой вовсе?
   Хорошо, мессир, я плачу за свой проступок по высокой мерке - смертью. Очередной. Интересно, а нормальное существо в состоянии вынести такое их количество и качество?.. Ну, мне давно намекали, что я не вполне нормален... Простите меня, мессир, я запомню этот урок... Мне надо с Вами поговорить. Почти на равных. Как это делает восьмой. Как я не решался до сих пор.
  Капли дождя застучали по листьям, мне по голове, плечам; шелест, равномерный шум дождя. Тёплого, отвесного, с безоблачного неба. Только надо мной. Ага, понятно. Помилования не будет, но ускорения казни я добился. Ростку бамбука тёплый дождик в подспорье. Я уже плохо чувствовал свои руки и ноги - слишком туго был привязан. Хорошо хоть дождь прогнал начавших было собираться насекомых...
  Вскоре явилось наваждение лёгкого прикосновения острия снизу. Страх потихоньку подтачивал мой мозг. Ожидание, порой, худшая из пыток. Оглянулся на свои мысли: всё успел додумать? Нет. Вот висит петлёй вопрос: а почему это мне так всё сходит с рук нынче? Свербит. Но пока останется без ответа - нарисовался и успокойся. Не время.
  Нырнул я в полутранс, дыша тяньчжоуским обратным, почувствовал ток ци. Это сказать - легко, а сделать...Как в магии: 'не напрягайся, пусть сила сама течёт сквозь тебя...'. Рыцарь джедай вульгарис. Я не фиксируюсь, гоняю ци по телу. Мне нужно лишь одно резкое усилие, один рывок, чтобы освободиться. Я оставлен в своём взрослом теле, это не очередной урок страха, это возможность сравнить себя в прошлом и настоящем, осознать, что мою беспомощность я порождаю в себе сам.
  Через время, отмечаемое для меня лишь укусами насекомых и каплями дождя, я понял, что пора... сконцентрировался для единственного движения, вкладывая все возможности тела, рванулся, взревев от усилия, слыша хлипкий скрип и треск рвущихся верёвок...
  Получилось, но не совсем. Агонизируя, я смотрел на то, что меня остановило: тонкий ствол бамбука, проткнувший меня насквозь. Он вошел в межреберье слева, насквозь, и полметра осталось торчать снаружи. Простейший охотничий самострел, ловушка на зверя. Когда смертельный холод украл боль и закостенил лицо, по краю прошла знобкая мысль. Нехорошая. Испортила смерть. Нельзя умирать с такой мыслью.
  
   * * *
  Я её забыл. Напрочь. Ощущение вытертых о душу ног - осталось, а самой мысли не было. Флаг ей в руки...транспарант на шею и якорь в...
  Сидя между передних лап статуи сфинкса, как на троне, я усмехнулся. Прекрасную панораму портила только клинообразная бородка сфинкса, заслоняя кусок неба. Дождливого неба. В пятом с четвертью шёл моросящий дождь, без ветра, серый и тихий.
  Пространство щёлкнуло, пропуская сквозь себя, и тонкие пальцы мягко взяли меня за подбородок. Приподняв мне голову, Клодия-Зи-Ра заставила посмотреть в её огнистые глаза.
  - Вернулся, - определила она уверенно. Мне бы этой уверенности.
  - И всё так же плачешься, - умеет Ра найти слабую точку, не промахивается.
  - Я сильно изменился? - пока меня интересовало только это. От перемен в новом теле зачастую зависело продолжение существования. Хорошо, хоть руки-ноги те же.
  - Не очень. Чуть - губы, глаза. А так, как обычно.
  Вот, женщина. Не сказала ведь - хорошо или плохо. Нет, чтобы порадовать мальчика, назвав его красивым...или уродом. Внести ясность, короче.
  - Без причины меня не воскрешают. Что случилось?
  - Это потерпит. Тебе два дня отдыха. И я хочу с тобой поговорить позже.
  - Мессир знает? - озабоченно спросил я. Неловко.
  - Знает, - Ра досадливо ткнула меня пальцем в лоб. - Почему ты зовешь Дагмара мессиром?
  - А как? Его преосвященство или группенштурман?
  - А если честно?
  - Но ведь подходит, правда?
  Она улыбнулась многоговоряще, не говоря ничего. Интересно, что дождь ей нисколько не мешал. Он был частью её красоты, мягко очерчивая каплями фигуру, скользя по чешуйкам, собираясь в ямочках... Клодия-Ра растворялась в естественности.
  - Не подходи к группенштурману эти два дня. Он не в настроении. Я жду тебя, когда соберёшься с духом.
  Клодия бросила мне на колени камень-отмычку и повернулась уйти.
  - Если встретишь восьмого, скажи, что я тут, ладно? - нехотя попросил я, глядя в сторону.
  - Красавчик знает, - не оглядываясь, бросила как бы между прочим.
  - Вот так, значит, я - 'как обычно', а серокожий - красавчик, - буркнул я, когда Ра исчезла. Как всегда после воскрешения, меня начало мутить. Мысли суетились в голове, как муравьи, каждая, таща свой кусочек в картинку-головоломку с изображением муравейника... Так и хочется засунуть палец в один из ходов этой муравьиной кучи и хорошенько поковырять там - до того зудит!
  С трудом подняв глаза влево-вверх, чем вызвал приступ тошноты, я оценил скорость, с какой сюда летел Зоа. Сколько же меня не было, если он успел так освоиться? Затормозил метрах в пяти, вглядываясь в меня чуть настороженно. Я досадливо улыбнулся и ответил:
  - Ну, убил и убил. Не в последний раз, не напрягайся.
  Восьмой кивнул, соглашаясь, и замял эту тему, подлетев:
  - Мне сказали, что ты злой после воскрешения обычно. Передали лекарство. Вот.
  Он сунул мне в руки чашку с глиняной крышкой. О-очень знакомая чашка. Открыл крышку, вдохнул травяной густой запах и усмехнулся:
  - Уже до Таданобу добрался?
  - Это он до меня добрался, - Зоа вытащил из-за пазухи бумажный пакет, неловко действуя левой рукой. Я заметил это:
  - Покалечил?
  - Да. Сенсэй Таданобу не церемонится.
  - Он всегда такой. Делает, а потом разбирается. Демоном обзывался?
  - Хуже. Нопэрапоном.
  - С чего?
  - Мессир приказал мне человеческую форму подготовить. А я тогда формулы подгонял как раз... .
  - А-а, - понимающе протянул я, доставая из пакета вяленое мясо на ломте хлеба, пару киви и шоколад.
  - Это мессир подсказал вяленое взять, - пояснил восьмой, без зазрения совести отламывая кусок плитки.
  - За столько лет можно было изучить мои вкусы. С каких пор ты шоколад ешь?..
  - А мне понравилось.
  Мысли у меня поползли в двух направлениях: направо - о том, что Дагмар, как всегда своеобразно, намекнул мне о своей заботе, налево - это зачем Зоа практиковался в трансформации?..
  Выпив отвар и вновь почувствовав себя живым, сказал:
  - У меня два дня отпуска. Надо сделать визит вежливости к сёгуну имори.
  - Повелитель лис извинялся, - официально произнёс Зоа. - Но он вынужден был уйти в очередное перерождение в третье измерение. Мы его уже не застанем. Сенсэй очень возмущался некими якудза, наехавшими на последнего потомка дома Тайра.
  - Вот что значит верность вассала, - вздохнул я, пытаясь отделаться от вороха сравнений и ассоциаций, высыпавшихся в голову и распугавших мысли. - Тебя сюда мессир послал?
  - Не. Он только поддержал идею.
  - Точнее - не запретил тебе. Уже легче. Слушай, брат, давай объяснимся до конца. Ты ко мне приперся, потому что чувствовал вину, да?
  Восьмой отвёл взгляд и кивнул.
  - Я тоже виноват перед тобой. Дагмар сказал, что со мной сделал и за что?
  - Я думал, я тебя убил - и всё...
  - Не всё. В последний момент я увидел это, - я коснулся клейма восьмого под его подбородком. - Ревность. Ты верно подметил и раньше... Я ещё раз умер...неприятно. Я виноват. Ты меня простишь?
  - Если и ты простишь меня.. Ты тогда исчез из леса, и я думал дрянь всякую... Но вдруг там появился холодный от ярости Дагмар, потеряв с тобой связь, и я понял, насколько всё серьёзно, насколько Он о тебе беспокоится. Он - беспокоится!
  - Я понял, - в душе натянуто и больно звенело.
  - Я собирался уйти в шестое искать тебя, почуяв в лесу следы кадий, когда ты сам вернулся. Страшно - оставить живого и здорового, а потом увидеть изуродованного, полумёртвого уже, в сгустках чужой и своей крови.
  - Я решил, что это ты меня сдал.
  - Да, мессир сказал мне. Это логично, не извиняйся. Из-за моей глупости ты у кадий натерпелся.
  - Ладно, зато мне был полезный урок. Ты хоть понял, зачем тебя Дагмар заставил меня убить?
  - Ты умирал, ты попросил, - восьмой задумался, хотя ему явно было неприятны эти воспоминания. - Мессир сломал тебе спину, я тебя задушил и Он снял с трупа браслеты...
  - Подсказываю: такое впечатление, что это тебя сломали...
  - Хочешь сказать, что я слишком близко к душе всё принял? Я испытал жалость, вину, беспокойство и боль, увидев тебя.
  - А убив?
  - Некого стало жалеть. Ясно.
  - А теперь мы извинились друг перед другом и ситуация решена окончательно, - я протянул руку восьмому и мы крепким рукопожатием молча подтвердили это.
  - Ты сейчас свободен? - потягиваясь, спросил я.
  - Относительно, - Зоа с намёком провёл по браслетам и грустно улыбнулся. Я собрал свои волосы назад, завязал бумажной лентой, оторванной от пакета, и предложил:
  - Дагмар тебя по магической теории до мрачных ёжиков загонял, да? Пошли, простой боевой практикой позанимаемся в додзё Таданобу, раз его самого нет. С сенпаями я договорюсь, да и чашку вернуть надо... И этим меня владеть научишь...
  Я демонстративно выдвинул свои шипы-клинки и задвинул медленно.
  - Он тебе их оставил всё-таки! - восьмой, не веря, хлопнул себя по коленям и рассмеялся.
  - Неисповедимы пути мессира, - наставительно произнёс я, чем вызвал новый приступ смеха у Зоа и откровение:
  - Не удивлюсь, если Он как раз и рассчитывал, что ты отрастишь себе нечто подобное.
  - Рассчитывал, рассчитывал... - проворчал я, пряча в кулак ключ Клодии. - Не нам, со скудным умом нашим, дано понять истинные замыслы хозяина нашего, да святится имя его во веки веков. Аминь.
  - Апостол нашёлся. Штаны себе наколдуй, святой.
  - А мне и в одеяле хорошо. Лететь я не собираюсь. Дай руку.
  Мигнул к усадьбе Таданобу, утащив с собой Зоа.
  В отсутствие хозяина, а может, по его прихоти, вся округа окунулась в снежную зиму декабря.
  Промокший под дождём у сфинкса восьмой тут же застучал зубами. Я тоже запахнулся поплотнее и побрёл к строгим воротам-ториям. Жгучее прикосновение снега к босым ногам было щемяще приятным - оно напоминало мне, что я снова живой. К этому не привыкалось. Душа не немела, как ноги в холоде. Я постучал в ворота и оглянулся на вдруг притихшего восьмого. Тот стоял, замерев, едва дыша, рассматривал тающий у него в ладонях...
  -...снег из иероглифов, - прошептал Зоа, подняв на меня глаза. Я усмехнулся, кивнув: шутка в стиле Китано. Таданобу нравилось воплощать в реальность идеи своих соплеменников.
  Створка ворот приоткрылась, пропуская нас. Проходя, я провёл пальцами по их гладкому чёрному лаку. Холодно.
  По расчищенной, выложенной камешками дорожке нас повела белая трёххвостая лисичка, на поворотах и мостиках почти сливаясь в тон с невысокими сугробами внутреннего сада усадьбы.
  Зная, что с нами можно не церемониться, отвели в задние помещения. Там двое дюжих парней отобрали у меня одеяло и чашку, раздели Зоа и, окатив горячей водой, растёрли до красноты и воплей. Мы переоделись в оставленные для нас белоснежные, хрустящие каратэ-ги с белыми поясами и отправились в додзё длинными бумажно-решётчатыми переходами. Студёные сквозняки гуляли по коридорам, хватая за голые лодыжки.
  Сдвижные створки фусума подались с лёгким шорохом. С поклоном ступили на светлые квадраты татами, захолодившие босые ступни. Я легко размялся, помассировал активные точки, поглядывая на Зоа. Тот, с такой же пафосной физиономией профессионала, как и у меня, разогревался дыхательными ката. Миры - разные, но принципы боя едины: две руки, две ноги, голова диктуют основное.
  Трое сенпаев приняли наше появление как должное, лишь ответив на приветственный поклон. Остальные бойцы с любопытством разглядывали серокожего - ту ещё диковинку. Восьмой невозмутимо кинул мне протекторы на руки, сказав:
  - Прощупаем друг друга.
  Волосы я ещё раньше спрятал под куртку; привычно щёлкнул шейными позвонками, проверяя готовность тела к бою, поклонился противнику и медленно начал обходить восьмого, лишь чуть приподняв руки, изучая его движения. Покружили, пытаясь понять слабину друг друга. Потом разом улыбнулись, расслабились и устроили чуть замедленный, показательный спарринг, выкладывая весь арсенал, которым владели. В конце целую минуту лупцевались довольно всерьёз, но защита обоих была почти равноценна. Моя всё же лучше.
  Зато восьмой отыгрался на мне, когда мы закатали рукава и, под ошарашенными взглядами других, Зоа начал объяснять и демонстрировать технику шипов. Я понял, что я - дуб. Большой такой и разлапистый. Ну, рефлексы - рефлексами, а голова мне на что? Восьмой, язва, ещё издевается, говоря, что хорошо, мол, - шипы у меня - защитные. Были бы как у него - наступательные - сам себя бы изувечил. А так, всего пара глубоких царапин на бёдрах. Да и то, Зоа успевал меня затормозить, схватив за шип в последний момент. Ох, трудно. Как учиться вилять хвостом... А когда восьмой выложил все варианты работы с парными шипами колющими движениями, режущими, одним шипом, полускрытыми шипами, выдвигающимися, захваты шипами, удушения - я только сглотнул, поняв, что влип. Не успокоюсь же, пока не разберусь и не сделаю это всё своим. Иначе, грош мне цена. Не колбасу же мне ими нарезать? Зоа, кстати, сумрачно оценил, что у меня не шипы, а клинки. Из-за другого предела прочности и их остроты надо и классическую технику под меня перекраивать.
  Сенпаи, не в силах сдержать интереса, влезли в наш 'разговор', счастливые, как дети. Впрочем, лисы всегда отличались удивительным любопытством. Всё переживали трёхсотлетние ребята, что их учителя нет в школе, языками цокали, сожалея. А я только усмехался в ответ: хорошо, что Сато Таданобу нет дома - были бы мы с восьмым сейчас синие и вялые даже со своими шипами-клинками. Сёгуну имори только дай новую игрушку! Не, мужик он классный (меня, как за любимого, но тупого племянника принимает), воин - искуснейший, но самурай - от мозга костей до шнурков на доспехах. То есть - непредсказуем. Ходячая легенда. Кстати, один из немногих, кто действительно был человеком изначально, прежде чем превратиться в нарицательный образ, сказку.
  Мессир вызвал восьмого, когда мы с ним уже расслаблялись в крошечном бассейне с горячей водой. Зоа только успел схватить одежду и хлопнуть меня по подставленной ладони, как его выдернули куда-то в Дом.
  Я остался сидеть в исходящей паром воде, в полной тишине. Мои волосы чёрным ореолом плавали вокруг. Взгляд упорно возвращался к стопке свежей одежды, на которой точкой отсчёта лежал камень-ключ Клодии-Ра. Тот ещё камушек преткновения... О-очень не хотелось, но идти было надо. Интересно, а почему мне ни от кого ничего не надо?.. Вот явиться нахалом, стукнуть кулаком о стену и заявить: надо! Скажут: с ума сошёл наш Рен. О чём это мне говорит? О негибкости моей позиции. Плохо. Совсем. Делать что-то надо. Ударить этим 'чем-то' по этому 'делать' и накрыть всё этим 'надо'... Словоблуд. Смыслоед. Не тошнит? Ой, тошни-ит... Ну и вылазь, и нечего сотрясать ментал мыслеформами. Полузалеченные ссадины и натруженные локти саднило, распаренные. С воплем 'банзай!' я окунулся в ледяную воду второго бассейна и, задохнувшись от ощущений, вылетел пробкой. Зато дурь смыл. Растёрся, оделся, запахнул стеганое кимоно с рисунком кленовых листьев по изморозно-голубому фону. Формулой высушил волосы, завязал в высокий хвост. Задумчиво поподкидывал камень-ключ в руке... Нет. Я ещё не готов. Ушёл по крытому переходу в домик для гостей в глубине сада.
  Маленькую комнату уже нагревала жаровня в углублении посреди пола. Кто-то бросил на угли пучок трав, и аромат сухого лета дразнил воображение невозможным. Я потушил фонарь, что принёс с собой и придавил пальцами фитилёк масляной лампы-плошки, погрузив всё в темноту. Короткий зимний день уже кончился. Но снег укутал мрак в белые нежные меха и тот ходил глубокими синими тенями, властелин тихой ночи...
  Я раздвинул бумажные лёгкие стены на открытую веранду-энгава. Сад замер под снежным покрывалом, теряя очертания в нескольких шагах. Я сел возле порога, на границе тепла и холода. Стараясь не шуршать одеждой; сказал в безмолвие:
  - Зимний сумрак.
   Распахнуты двери мои
   В бесконечность...*
  
  
  *- Мацуо Басё, яп. поэт
  Звуки упали, растворились, толкнули тайные связи, отозвавшиеся нарастающим чувством внутри, словно гул большого храмового колокола. Потянуло за собой в дали-далёкие, взъерошило мысли, успокоило душу. Заглянул на миг, на два, в запредельное, вдохнул воздухом совершенства, задержался на тончайшей грани себя самого, режась о край сознания.
  Усмехнулся, расслабившись: всё же хокку - почти магические формулы. При верном попадании, особенно... Нда. Первые снежинки робко затанцевали в темноте. А через три вздоха посыпались дружно и безмолвно, превращая всё в снежную небыль.
   - Тонко падают снежинки
   Ниоткуда.
   Ночью - белое, немое
   Чудо, - сказали у меня за спиной вдумчиво.
  - Это - его? - спросил я, почувствовав что-то явно знакомое.
  - Его, - согласились со мной. - Ёши два дня у нас гостил. Вы на час разминулись...
  - М-м, - с сожалением протянул я. С искренним сожалением. - Надо было бы ему сказать, что его вирши далеки от... ну, в общем, далеки... Пусть классику больше читает.
  Лис хохотнул в ответ. Надо мной, конечно. Знаю я их, оборотней. Ёши тоже оборотень. Большого чёрного лиса без хвоста. Потому парня охотно принимают в здешней усадьбе. Похоже, даже любят. Откуда я его знаю? Я создал Ёши. Он - моя часть. Просто, один раз я перестал ощущать себя как нечто проявленное и вообще живое. Моё прошлое рассыпалось у меня в пальцах разноцветными детальками, будущее мне планомерно отрезали, а от меня не зависело совершенно ничего. В тихой горечи, я вытащил из себя всё, что считал хорошим и верным. И сделал Ёши Хэвера: странного оборотня и чистую душу. Вытолкнул Ёши в мир, боясь, что Дагмар сразу же убьёт моего лиса. Но мессир его не тронул, обозвав 'воплем души'. Жил лис абсолютно самостоятельно. А я тешил себя иллюзией, что это я мог бы быть таким же славным и добрым малым - где-то и когда-нибудь...
  Впрочем, через некоторое время, я вытянул из себя и всю дрянь, и создал Рагара, поняв, что белое без чёрного невозможно. Твердыня болезненного честолюбия и подозрительности, презирающий всех, бесконечно одинокий и потерянный. Йонг Рагар Гагат жил сам, черпая жизнь горстями, и его ломало и гнуло страшно, чернило и предавало, но я верил в Рагара. Потому что он - часть меня.
  И мне теперь есть что вспомнить, чтобы разобрать и собрать себя снова, если надо.
  - Рен, - окликнул меня лис. - Ты ночевать останешься?
  Я обернулся, посмотрев на узкоглазого мальчишку, освещённого неверным жёлтым светом фонаря на полу.
  - Нет. Я скоро уйду. Не беспокой сестёр.
  Пацанёнок наморщил нос, обернулся лисом и, взяв бумажный фонарь в зубы, ушёл в темноту веранды. Блики тёплого света скрылись вместе с ним.
  Я вытащил ключ-камень, рассеянно постучал им о браслет на запястье. Вот, пока эти железки на мне - ни тебе обращения 'Рен-сан', ни уважения. Ладно, хоть привыкли и перестали остроту меча на мне пробовать и гонять из внутренних помещений усадьбы... Не о том я чего-то. Надо идти. Нельзя заставлять женщину ждать.
  Сжал в пальцах камень-ключ и, вздохнув, начертил перед собой знак портала, сразу же добавив и свой опознавательный, чтобы не встречаться с охраной контура. И правильно сделал. Для меня лично была сделана прямая лазейка и когда я проткнул рубеж, меня потащило дальше, как на верёвочке. Интересно, что охрана Клодии визуализировалась как стая железноклювых воронов, рассевшаяся на голых ветвях.
  - Бусина-глаз -
   Раз.
   Иссинева -
   Два.
   Как вспомню о Ёши, сразу его стиши в голове вылазят на свет. Вот ведь...
  Один из воронов увязался следом, чёрным крестом режа пространство. Потом уселся привычно на спинке кресла, когда я оказался в доме Ра. Нет, не в доме; всего лишь в просторной квартире. Отделанной в белых и прозрачных тонах, вызывающей чувство яркого раннего утра, чистоты и лёгкости. Я тихо порадовался, что на мне светлое кимоно, попадаю почти в тему. Иначе выглядел бы сейчас кляксой, как этот ворон, разглядывающий меня прищуренным глазом. Крылатый ерошил перья на шее, топтался, скрипя горлом - не поймёшь бородатого...
  - Дорогая, я дома, - сказал я в никуда негромко, припомнив слова Кэтвумен неизвестно почему. Почему... потому что та тоже любила поиграть на нервах. Чужих.
  А я сел в глубокое белое кресло, попутно ухватив зелёное яблоко со стола; расслабился на минуту, откручивая черешок, но чувствовал себя не на своём месте. Кинул на стол камень-ключ, встал, прошёлся по мягкому ковру, дотрагиваясь до предметов в квартире. Не то.
  Лампы дневного света за шторами сливочных оттенков создавали иллюзию солнца, светящего в окна. Ничтоже сумняшеся, я убрал этот обман и раздвинул шторы. За стеклянной стеной царили ночные огни мегаполиса. Этажа так с двадцатого панорама. Уютные жёлтые окна квартир, белые яркие квадраты в ряд офисов, вереницы фонарей-звёзд и полоски светящихся реклам висели в чернильной темноте. Огоньки машин проносились в переплетении эстакад. Третье измерение. Генератор идей... Мечта и проклятье.
  Я сел на ступеньку второго яруса, что занимал треть комнаты, ведя к стеллажам с книгами и коллекциями хозяйки. Рассматривал ночь, грызя яблоко. Давешний ворон подошёл, вспрыгнув на ступеньку, посмотрел требовательно. Что мне, жалко, что ли?.. Протянул ему яблоко. Тот поклевал немного. Я откусил, потом он ещё поклевал. Так и съели до зёрнышек. Посидели, глядя на них - чёрные букашки на белой ступени. Я взялся составлять из них триграммы, но ворон всё сгребал их лапой, мешал, стремясь выложить зёрнышки в круг. Мы ругались, шутя, щипались, таская друг у друга яблочный материал.
  Не знаю, когда Клодия-Зи-Ра подошла... Мы не заметили. Я быстро встал, не успев осознать, что делаю. Ра недовольно поджала уголок рта, скопировав жест мессира так точно, что я невольно подался назад, ожидая удара.
  - Не противно быть таким читаемым?
  Я пожал плечом, глядя на ворона, что быстренько склевал все зернышки, клацая железным клювом по ступеньке. Ответил:
  - Нет. Противно, что я не знаю ситуации...
  - За себя боишься? - удивилась Кло. - Не верится. Ах, за своего мессира... Дагмару ты не соперник.
  - Когда-то - был, - глухо сказал я.
  - Только давай без ностальгических воспоминаний, - она взяла меня за запястье, как мальчишку, стащила со ступеней и усадила на тут же возникший стул - белый, высокий и узкий - как раз для допроса. Эти игры мне знакомы. Я понял, что улыбаюсь, когда Ра покачала головой и улыбнулась в ответ:
  - Вот видишь, играть тебя уже не заставишь. Ты умеешь создавать свои правила или останавливаешься. Это тебе пригодится для выполнения задания Дагмара и моей просьбы.
  Я знал, что меня никогда просто так не выдёргивают обратно.
  Я посмотрел сквозь стекло на ночь третьего измерения. Клодия кивнула. Ясно.
  - А мне удобно на этом стуле, - заявил я, не желая опускаться до банальных вопросов о задании. Хотя, было интересно...
  Кло поаплодировала мне, оценив:
  - Не зря мне тебя рекомендовали, медвежонок. Ладно, о деле ещё успеется. Я хочу поговорить о ваших многовековых отношениях с Дагмаром. Он и сам просил меня попробовать взглянуть со стороны на всё это...
  - А что? - набычился я. - Если собирается от меня избавиться, то пусть сам скажет. И откуда мне знать, может, вас подослали Тёмные?..
  Ра медленно кивнула, явно слыша в моих словах совсем другое.
  - Ты моментально тупеешь, едва речь заходит о Дагмаре, - вынесла она приговор. - Вы с ним уже так давно ведёте одну запутанную партию, что совсем разучились видеть реальное в ваших отношениях.
  - Какие отношения?! - взорвался я. - Раб и непререкаемый господин - вот кто мы!
  Понял, что потерял контроль, снова сел, раздосадованный.
  - Почему так среагировал? - Кло подсела ближе. - Звучит отвратительно...
  - Понимаю сам. Я вру. Я знаю, я догадываюсь, что мессир... - слова застряли, упираясь углами в горле, не решаясь выйти.
  Клодия тихо нашептала:
  - Я сама несколько раз видела, как Дагмар смотрит на тебя, когда ты спишь. Так смотрят на любимчика...
  Что-то трепыхнулось в груди, но я не поверил и выдавил злобно:
  -...как на любимую вещь - это вернее.
  - Зануда. Что один, что другой - никак из своих ролей вылезать не хотите. Ладно, сделаем так... - жест, хлопок ладоней и я упал спиной на кушетку. Удобную такую, как в кабинете психотерапии. Я резко сел. Ненавижу. Клодия пожала плечом, щёлкнула пальцами и меня, захлестнув цепями, припечатало обратно, сдавило шею под челюстью, выломало руки под кушетку. Я лежал, вытянутый, как струна, внутри ворочалось какое-то странное чувство. С опаской скосил глаза на Ра.
  - Разницу понял? - она упёрлась локтями мне в грудь, наклонившись, смотрела прямо в лицо. - Думай, думай, говори, не молчи. Второго шанса не получишь.
  Как обухом по голове... С трудом приостановив мечущийся поток сознания, я на миг крепко зажмурился и как бы оглянулся сам на себя. Ошеломлённо сравнил ощущения и свои действия. Мрачные ёжики...
  - Получается, я сам не хочу, боюсь раскрыться и стать уязвимым. Не понимаю... А когда меня заставляют играть жертву - я соглашаюсь. Вернее, когда это делает Дагмар... Особенно, когда - Он...
  - Потому что Он единственный, кто смог достучаться до тебя, - Клодия размышляла вслух, словно не замечая того, что я от своих слов покраснел до кончиков ушей. - Всех остальных ты игнорируешь, отталкиваешь, вышвыриваешь, держишь на расстоянии от себя. Всё для тебя иллюзия, ничего не значащая, дешёвая, заменимая. Твоя реальность - Дагмар. Каким чудом Он сумел добраться до тебя настоящего? Может, всего на пару секунд, но ты это запомнил. Странно, что это связано у тебя с болью и наказанием. Ты готов терпеть всё от Него, только бы Он обращал на тебя внимание пристальное, заинтересованность. Теперь это - твой свет в далёком тёплом окне. Хотя сам ты вечно стоишь в темноте, на холодном ветру. Наказываешь себя одиночеством. И совсем не такой, каким хочешь казаться.
  Закрыв глаза, я выслушал её, чувствуя, как внутренне меня колотит. Тихо попросил:
  - Освободите меня, мне неловко.
  - Ладно, на свежем воздухе, правда, лучше.
  Миг, и мы стоим на балконе, под ночным небом. Тёплый ветер принялся ласкаться, затихая надолго, обиженный нашим молчанием. Я сменил формулой кимоно на серые брюки и уселся на широких перилах, спиной к бездне.
  - Ты испытывал острое наслаждение, когда лежал связанный, и одновременное желание бежать... - Зи-Ра смотрела на город третьего, на его притягательную темноту.
  - Потому что вы не играете по нашим правилам, - я взялся вертеть браслет на запястье, еле сдерживая желание кричать от её хлёстких слов. - Пока я только знаю, что мне надо с Ним поговорить.
  Клодия подошла ко мне, её изящная рука легла мне на ключицу. Я снова почувствовал себя вдруг маленьким, потерянным, поднял голову, чтобы заглянуть в удивлённые глаза Ра. Она тихо спросила:
  - Ты никогда не думал сказать Ему о своих чувствах, простить Его?..
  Я отрицательно покачал головой, не веря тому, что слышу. Это просто не помещалось в сознании. Нашёл жалкое оправдание:
  - Он же читает мои мысли...
  - Потому особенно важно сказанное вслух.
  - Не думаю, что мессиру нужно моё прощение. Кто - Он , а кто - я?
  - Но хуже не будет, это точно.
  - За все те годы ненависти...
  - Только не струсь.
  Я хмыкнул, поняв, что меня подначивают. Лёг на широкие перила, закинув одну руку за голову. Ра расслабленно опёрлась локтями на мой живот, словно меня и не было, рассеяно глядя на далёкие огни.
  - Расскажи, тебе было когда-нибудь хорошо? - попросила она.
  Я вздохнул, возвращаясь из адской пустыни своей внутренней тьмы. Ответил, немного растерянно:
  - Мне кажется, это было вечность назад... Снежное поле, вечерние сумерки. Два ворона ходят по снегу. Никуда не надо спешить. И тишина. Вот.
  - Тишина, - повторила за мной Клодия. - А дом, где тепло и ждут давно?
  - Не помню.
  - Не помнишь...
  - Потом, когда я встретился с Анной... - я задумался, оглядываясь на прошлое, именно сейчас понимая ещё некоторые грани своих поступков. - Мне было странно приятно. Дело не только в моём наслаждении ролью добровольной жертвы. Дело в Анне. Она была рядом, такая надёжная и понимающая, что я ни секунды не вспоминал о слабостях и сомнениях в себе. Словно делал то, что должен был сделать.
  -... должен был. И ты был счастлив?
  - Не знаю. Я был спокоен. Как удав. Несмотря на то что Анна ласково так заставила меня не быть простой картонной дурилкой, а взять на себя половину власти и дел королевства. Быть королём. Анна мне доверяла, я хотел её защитить.
  - Но ты ведь не любил свою королеву?
  - Я её тихо боготворил. А Дагмара Анна тогда бы не приняла. Сейчас - возможно. И то - её саму спрашивать надо.
  - Не хочешь к ней вернуться?
  - Зачем? Свою пьесу мы отыграли. Нам было действительно хорошо. Кстати, Дагмар тогда, как бы он ни был разъярён отказом - Анну всё равно бы не тронул. Я думаю, что и меня-то Он прихватил в качестве сувенира, так, эмоции сбросить. Лишь мно-ого потом я заинтересовал мессира своим извращённым восприятием. Забавно.
  Клодия посмотрела мне в глаза мягко:
  - Тебе нравится, когда тебя касаются?
  - Без слов. Очень. Сильно. Да. Особенно, когда я знаю, что не ударят, - мои губы сами раздвинулись в дурашливую улыбку.
  - Недоласканный, - шепнула она. - Пока не понимаю. Ты панически боишься чего-то. Потому полностью закрыл своё сердце и живёшь причудами.
   Приподнявшись, я, взял мягко руку Клодии-Зи-Ра и приложил её ладонь к своей щеке. Запомнил тёплое, колкое ощущение, закрыв глаза. Она поцеловала меня в лоб. Я спросил:
  - Какие всё же проблемы у мессира? Ведь это 'ж-ж' неспроста...
  - Да, - линия подбородка Ра стала жёстче. Зи-Ра взмахнула пальцем, и я снова оказался на белом стуле с высокой спинкой.
  - Игуанну помнишь?
  - Ну. До меня была, - я поёрзал, устраиваясь удобнее, насколько это возможно.
  Клодия усмехнулась чему-то своему, услышав мой ответ.
  - И всё?
  - Да знаю я её, знаю... Их холодное высочество сильно меня ненавидели когда-то. Куда, правда, потом она делась?
  - Сбежала. Бросила учёбу и вернулась к Тёмным, - Зи-Ра взяла большое яблоко со стола и стала медленно снимать с него длинным ногтем тонкий серпантин кожуры. - Игги - одна из проблем нашей семьи. Считали, что перебесится малышка и всё само собой образуется. Не образовалось. Игги засветилась недавно с маниакальной идеей расшатывания проявленности, чтобы самообразовались новые законы реальности.
  - Не верится в последнее, - оценил я, с трудом проглотив новость, что Игуанна - родственница Клодии. - Скажу даже, что это - невозможно. Пока есть Люци.
  - Я и не говорю, что подобное возможно. Это всё её выкладки. Или прикрытие иной цели. Думай. Тебе идти в третье. Найдёшь Игги и доставишь в пятое с четвертью. Семья согласие дала. Это тебе задание Дагмара. И моя просьба...постарайся, чтобы все остались в живых.
  Я поймал себя на том, что, выслушивая задание, напрягся, окаменел лицом и тяжело задышал.
  - Подключаешься быстро, - объясняла Ра, взглянув на меня. Я оставил разбор этой мысли на потом, спросив о более важном:
  - Ну, эту...меняненавистницу живой - это понятно. А мне-то что? И почему - все? Кто ещё?
  - Ознакомишь Зоа с принципом работы в проявленности, поможешь на первый раз. А дело в том, - не обращая внимания на мою поднявшуюся бровь, Ра продолжала. - В том, что Дагмар дал тебе лимит смертей. Только семь. И всё. Считает, что твои разгильдяйства происходят единственно от привычки к бессмертию.
  Я пошатнулся на стуле, помертвев на миг. Просипел, не владея голосом от шока:
  - Идти против Игги, имея только Зоа и семь жизней?.. Легче сразу застрелиться. Дагмар хочет от меня избавиться. Не пачкая рук.
  Я сжался в комок от боли и горя. Но лишь на минуту. Выпрямился, сел ровно, сказал:
  - Ладно, не в этом суть. Извините. Мы идём налегке или можно взять что-то отсюда?
  - Ты недослушал, - едва заметная укоризна во взгляде. - Дагмар сказал, что пойдёте без ограничений оба.
  Я нахмурился, пытаясь осознать услышанное. Переспросил:
  - И с формулами, и с физикой?..
  Клодия и не собиралась отвечать на глупые вопросы. Кивнула на кресло, где тут же появились какие-то вещи.
  - Подарок от Дагмара.
  Я молча выругал себя за очередную бестактную дурость и стукнул себя по лбу, чтобы зафиксировать единственную дельную мысль. Клодия откинулась в своём кресле, откусив с хрустом от покрытого теперь тонкой резьбой яблока. Сказала, ухмыльнувшись:
  - А ты панически боишься, что Дагмар тебя бросит. Ты настолько влюблён в Него? Или это страх перестать быть избранным и просто умереть где-то и навсегда? М?
  - Вам со стороны виднее. Помяните потом как-нибудь Рена чашечкой сакэ, если вообще о таком вспомните... Хотя, я понятия не имею, куда потом моя душа попадёт. И попадёт ли?..
  - У меня появилось желание тебя ударить.
  - Это заразно, понимаю. Но вы первая этот разговор начали. Ладно, давайте о деле. Сгружайте в меня все ориентировки и коды по Игуанне. Ваша семья ведь знает её привычки и наверняка кое-какая информация уже есть.
  От брезгливости Клодия резко перешла к деловому тону.
  Я слушал поток наводок, имён, названий, формул и входов без единой мысли, зная, что вспомню всё, когда понадобится. Три ворона, пользуясь случаем, развлекались. Ненавязчиво так. Распустили мне волосы, обращая мало внимания на мою реакцию и, скача мне по плечам и спинке стула, взялись заплетать нечто сложное.
  -...всё, больше ничем помочь не могу. Сам не маленький. Справишься.
  - Справлюсь, если не помру раньше, - хмыкнул я, вставая. - Ничего, Зоа закончит. Он парень умный, красивый. Хорошая мне смена будет.
  - Хватит притворяться. Я на это не куплюсь. Одевайся и мотай отсюда, нытик.
  Я улыбнулся, не принимая всерьёз слова Клодии. Как и она мои. Поймал запущенный в меня белый шершавый плод, неизвестный мне.
  - Это для Зоа, на дорожку. В восьмом всё спокойно, может забыть.
  Я кивнул, пропев:
  - В Багдаде всё спокойно, спокойно, спокойно...
  Повернувшись спиной к Зи-Ра, стал переодеваться. Мессир экипировал меня вплоть до нижнего белья. Держа футболку в руках, я оглянулся на Клодию. Было неловко, но спросил:
  - У меня на спине что-нибудь есть?
  - Крылья ещё не выросли, но мутное пятно под лопаткой есть.
  Я кивнул, вздохнув: когда-нибудь Он своего добьётся...
  К тёмным брюкам прилагались высокие ботинки на грубой подошве и бордовый, на грани огня и мрака, свитер. И ещё - длинный кожаный плащ, матово-чёрный. Нда, вид ещё тот: то ли вампир, то ли ангел смерти. Обычно я одеваюсь проще. А эти вещи и цвета - обязывают. Снова мне мессир задачи задаёт... Посмотрю еще, во что восьмого нарядили.
  - Ворона, что ли, взять с собой? - задумчиво протянул я. - Для полноты образа. Люди третьего на мистику падкие.
  - На мистику или шутовство? Выметайся. Тебя напарник ждёт.
  - Шут - профессия тонкая, - отозвался я, распределяя по карманам полезные мелочи из 'джентльменского' набора ходока по измерениям. Нацепил на нос чёрные очки, и 'размазал' пару своих движений по фазам в воздухе, взмахнув красиво плащом. Прокомментировал:
  - Виртуальность в реальности. Матрице и не снилось.
  - Фигляр.
  - Ага. И горжусь этим. Счастливо оставаться.
  - Возвращайся.
  - Постараюсь, сударыня.
  Двери лифта закрылись за мной, и я погасил бравую улыбку. Как ни хорохорься, а душу скребёт. Всего семь попыток. Ладно, посмотрим, ещё не вечер.
  Поездка вниз меня насмешила своей 'киношностью'. Если б на полпути ко мне подсели некие мрачные или негуманоидные личности, я бы рассмеялся в полный голос, не удержавшись. Обошлось, однако. Ощущал, как меняются слои и планы, прошиваемые кабиной лифта.
   На моей остановке, я, прежде чем шагнуть в открывшиеся двери, вдохнул глубоко, как перед прыжком в пропасть. Вышел, не торопясь, огляделся в ярко освещённом просторном холле. Привет, третье, мы не виделись какое-то время... Торговый центр шумел, жил собственной занятой жизнью, не обращая внимания на ещё одного из сотен муравьёв в его переходах. Зеркала, хром, мрамор, стекло, зелень, музыка, гул, эхо, объявления, запахи парфюмерии, новых вещей, человеческой толпы и огромного помещения. И ощущение магического фона, специфичного для третьего, грязноватого, грубого, но понятного, как мятая купюра в руке. А вот и чем-то диссонирующе-знакомым потянуло... Оттолкнувшись от колонны, ко мне шёл белобрысый парень в чёрных джинсах и удлинённой куртке из некрашеной замши. Мои губы непроизвольно растянулись в смущённую улыбку, которую никак не получалось замять. Мы обнялись молча, сами не ожидая от себя этого. Будто недавно расставались не на пол дня, а на целую жизнь. Щемяще-тёплое чувство доверия... Я провёл ладонью по шёлку волос на затылке восьмого, ощущая тёплое дыхание напарника на своей шее. Это описывается долго, а через три счёта я уже смотрел в незнакомое лицо и знакомые опаловые глаза - изумлённые, когда я протянул белый подарок от Зи-Ра.
  - Где достал?!
  - Там уже нет... Пошли в кафе. Я есть хочу.
  Фастфуды меня никогда не соблазняли, и мы вышли на улицу, ища что-нибудь уютное.
  - Ты третье хорошо знаешь? - морщась от городских запахов, спросил Зоа.
  - Жил здесь, - ответил, автоматически перейдя на тот язык, на котором читал сейчас надписи и вывески.
  - А я лишь теоретически знаком. Наши не интересовались никогда особо проявленностью. Только как одним из мест, где инкарнируются. Угрозы, - восьмой хихикнул. - Не представляет, сумбурное, атавистичное, заповедник для людей...
  - Общие фразы. Это полигон. Просто раскрой глаза и ныряй в гущу. Многое поймешь, хотя и не сразу. Тут страшно и тяжело, но живут и радуются.
  - Потому что другого не знают...
  - ...или не помнят.
  Я нашёл-таки заведение, где готовили домашнюю еду и пахло съедобно. Здесь можно было посидеть спокойно и поговорить, не напрягаясь на традиции. Правда, было бы лучше, если б я был одет попроще. А то, подошедшая официантка смотрела на нас с лёгкой опаской и долей возбуждения. Особенно когда я мило заказал две порции фирменного и отказался от кофе.
  - А мне - шоколад. Горячий. Пожалуйста, - Зоа попробовал вписаться в ситуацию.
  - И всё? - вопрос девушки был рефлекторным, и я спас замявшегося восьмого стандартным:
  - Пока всё.
  Она стрельнула глазками, улыбнулась, уже мысленно выбирая одного из нас. Хотя, не прочь бы и с обоими... Я показал напарнику на демонстративное покачивание бёдрами отошедшей с заказом девушки.
  - На нас глаз положили. Может, голубых изобразим?
  - Ты серьёзно?
  - Нет. Слушай, а на шоколад у тебя случаем не наркотическая привязка?
  Восьмой неодобрительно посмотрел на меня, уже вовсю разлущивая полученный от Зи-Ра фрукт.
  - Ладно, ладно. Я ведь за тебя волнуюсь, - перегнувшись через стол, я вытащил из кармана Зоа сложенную местную газету. - Ты всё-таки разведчик до мозга костей: ориентировка - прежде всего...
  - Мгм. Нас в прошлое закинули, получается.
  - Получается, - согласился я, увидев дату и название вечернего листка. - Не удивительно, зная способности Игги. Хорошо, хоть нам точную временную наводку дали...
  - Не объясняй, я догадливый.
  - Тогда скажи мне, догадливый ты наш, как мы дальше действовать будем?
  - Молча, - Зоа придвинул ко мне и вторую принесённую официанткой тарелку, что, по-логике вещей, поставили перед восьмым. - Ешь, давай. Я знаю, что ты злой, когда голодный.
  - Не аксиома, но проверять не советую, - мясное рагу было сумасшедше горячим и я дул, обжёгшись, на ароматные кусочки, поддетые на вилку. Запах дразнил, желудок бесновался, только что слюна не капала...
  - У нас есть два варианта разработки поисков и надо будет задействовать оба, потому что нас сюда не на прогулку выпустили. Дело очень опасное...
  Зоа кивнул, посмотрел на освещённую огнями улицу через тёмное стекло кафе, сказал:
  - Я знаю, что у тебя всего семь смертей осталось...
  -...и использовать их желательно так, чтобы потом не было мучительно больно... извини, неудачная шутка. Короче, на правах специалиста, чаще бывавшего в проявленности, я предлагаю тебе заняться сбором и анализом данных. А я побуду наживкой. Игги меня никогда не любила.
  - Она настолько глупа, чтобы проглотить это?
  - Она настолько умна, что проглотит меня и разжуёт. И тебе надо будет ходить, да оглядываться. Познакомлю тебя тут кое с кем, чтобы помогли, если вдруг...
  - Давай без 'вдруг', - напарник поморщился. - Ты сейчас не герой-одиночка, притормози.
  - Я бы с удовольствием, братишка. Можно было бы просто проделать кропотливую работу, собрать команду, информацию, опутать всё ловушками, создать панику. Понимаю. Сам бы так и сделал. Но тогда мы не узнаем, для чего Игуанна собственно всю эту чехарду устроила. Зачем ей оно надо?
  - Давай вычислим. Не обязательно для этого совать голову в петлю.
  - Я согласен. И не смотри на меня так. В камикадзе я буду играть потом, когда почую неладное... А с Игги никогда не знаешь чего ждать. А пока мы сделаем всё что сможем, находясь подальше от неё. Идёт?
  Недоверчиво покачав головой, Зоа усмехнулся:
  - Заговариваешь мне зубы. Ладно, я же вижу насколько тебе страшно. Потому и треплешься без умолку. Базу где делать будем? Или мобильными останемся?
  Я завис, ловко выбитый восьмым из мандражного состояния:
  - Сам решай, - ответил. На глаза вновь попалась дата сегодняшней газеты. - Я знаю, у кого остановлюсь.
  - Не приглашаешь?
  - Проверить сначала надо.
  - А. А кто это? Судя по твоему виду - нечто из твоего прошлого.
  - Угадал. Это я сам. Я инкарнировался в этом времени. И довольно хорошо помню ту жизнь, что странно.
  - Не вижу ничего странного. Ты ещё не разучился удивляться, живя у Дагмара?
  - А вот - не-а! Я ведь ещё не сказал тебе, что и моя местная аватара тоже довольно хорошо помнила чья она. Съел?
  - Пути мессира неисповедимы...
  - От меня нахватался, безбожник.
  - А что есть - бог?..
  - Всё, замяли.
  Восьмой с ехидной улыбкой отпил из чашки, не сводя с меня глаз. Белобрысый ты мой...
  Я откинулся на спинку мягкого диванчика, расслабленно огляделся. Мысли людей читались просто и отчётливо, вызывая тонкую грусть. Я спросил напарника:
  - Что важнее - сокровенные мечты или заветные желания?
  Он немного понаблюдал за тем, как я вяло пропускаю крошечную молнию между большим и указательным пальцами, и ответил всерьёз:
  - Исполнить мечту просто так - значит убить её, оставить пустое место там, где стоял хрустальный замок. Осуществление мечты - это труд души, которая должна иметь веру, силу и умение к созданию бесконечных городов из прекрасных хрустальных замков... Ты это уже слышал когда-то. Так говорили твоему Рагару. А желания хороши только те, что дают человеку лучше узнать себя самого. Так сказали твоему Хэверу.
  - А твоё мнение?
  - Это палка о двух концах, брат.
  - Волков бояться - в лес не ходить.
  - Не говорил, что боюсь, - спокойно отозвался восьмой. - Что, руки чешутся?
  - В кои веки нас выпустили в полной силе.
  - А мы, значит, - не жадные?
  - Не жадные, - подтвердил я.
  Зоа обвёл взглядом столики, стойку, разглядывая посетителей, которых угораздила нелёгкая на этот момент быть с нами рядом.
  - Начни с одинокого старика, - посоветовал он.
  - Не-а. Желания этого человека столь неприхотливы, что пособия по инвалидности на них хватает с избытком. Сегодня он выплатил последний кредит, счастлив и мечтает о том, как завтра на рыбалке отметит с сыновьями и друзьями-ветеранами это дело.
  Зоа покосился на меня, буркнув:
  - Ангел нашёлся...
  - Зато вон тот мальчик сейчас выбирает между наркотиками и самоубийством. Ничего себе альтернативка...
  - Это вот тот здоровый малый, что уплетает за обе щёки? Что у него: несчастная любовь, папа денег на машину не даёт или скоро экзамен по литературе? Обычный детский максимализм...
  - Мгм. Мениск у него, правое колено. Врачи сказали, что надо сбрасывать вес, никакого спорта, никаких тяжестей, резких движений. Операция только после двадцати лет. За это время парень потеряет форму, а ему уже предлагали место в сборной штата. Талант.
  - Ну, не повезло. Найдёт себе применение, если парень с головой. А нет, так туда ему и дорога...
  - Скучно.
  - Ага. Получается, людям чудеса не нужны. Сами должны выгрызать себе дорогу, выживать, приспосабливаться. А кто сломался, тот лишь слабак, не сумевший в этой инкарнации взобраться выше ещё на одну ступеньку своей души. Ты ведь не сломался, попав к Дагмару?
  - Отстань. Тоже мне, сравнил. И откуда ты вообще столько знаешь?
  - О тебе мне мно-ого интересного рассказали за время твоего отсутствия... А всё остальное - универсальные законы отношений. Они везде одинаковы. Дхарма.
  - Буддист недоделанный...
  - А что есть - будда?
  - Всё, проехали. Ты поел? Хорошо. Объявляю магический блицтурнир: кто быстрее доберётся до двери, помня, что благими намерениями асфальтируют ад, - я поднялся, бросив купюру на стол, чувствуя горькую улыбку вседозволенности на своей физии. Понимаю: нельзя лезть в карму других. Оно им дано для того, чтобы пережить нечто, понять, смириться. Но: Зоа и Рен оказались здесь, в этом кафе, вместе с этими людьми. Значит, судьба такова, что настало их время испытать чудо. По пути я сдёрнул с молоденькой девушки очки с толстенными линзами, шепнув:
  - Не нужны они тебе. Уже.
  Мимоходом пригладил дико оттопыренные уши у мальчонки, занятого исследованием внутренностей гамбургера.
  Подошёл сзади к бывшему спортсмену, навис, пальцем припечатав его руку к стойке, сказал зловеще прямо в ухо:
  - Привет из ада. Если решился, то лучше - вешайся. У нас недобор висельников. Впрочем, всё равно ко мне в гнойную команду попадёшь, милашка. Поиграем...
  Я лизнул его щёку, словно пробуя на вкус. Мальчишка только пискнул, тщетно пытаясь освободить свою руку и дёргаясь от боли.
  - Это тебе на память, чтобы не думал, что я приснился, - я убрал палец, оставив спортсмену ожог на тыльной стороне кисти. Судорожно обернувшись, мальчишка увидел меня со спины и, похоже, рухнул со стула. Судя по звуку. Его можно было понять...
  А через два столика Зоа резко шикнул на размалёванную под куклу широкую тётку и подмигнул её тихому, затурканному мужу, объяснив:
  - Она теперь неделю молчать, как рыба будет. Отдыхай.
  - Спасибо, - расслышал я робкое и удивился. Странные мысли иногда посещают Зоа. А брат уже переключился на пару, что сидела в напряжённом молчании, рассорившись. Подойдя, поменял местами стоявшие перед мужчиной и женщиной чашки. Пояснил:
  - Попробуйте пожить в теле другого. Всего неделю. Удачи.
  Плагиат, Зоа. Мне аж неловко было смотреть на несчастных...
  До двери оставался шаг, когда я встретил взгляд женщины, сидящей в одиночестве. Спокойная печаль. Улыбнулась мне светло, смутившись, что поняла нашу с напарником игру, что я обратил на неё внимание, что она сейчас выглядит не лучшим образом. Я поклонился ей с уважением и шагнул вслед за уходящим восьмым, напоследок махнув рукой этой корявенькой, некрасивой женщине с выразительными глазами. Моей душе стало легко и сказочно - если есть на свете такие люди, если их можно встретить, просто так, невзначай...
  Зоа развернулся ко мне, беря за локоть и собираясь о чём-то спросить, но его вопрос завис, потому что в тот же момент в восьмого врезалась девушка. Это было похоже на попытку самоката атаковать грузовик. Со схожим результатом. Но Зоа успел поймать девушку, удержав её от падения... а потом ещё и сумочку, и очки...
  - Экий ты медведь, брат, - попинял я восьмому, видя, что неловкая пауза затянулась, а девушка не может решить - извиняться или звать полицию. Изъял добычу из рук Зоа, вернул на родину:
  - Простите, мисс. Удачного вечера, мисс...
  Она ускользнула, смутившись, оглядываясь на нас по дороге ещё весь квартал.
  А мы с братом неспеша пошли дальше.
  - Это я тупанул, - признался вдруг Зоа. - А ты умеешь с ними... да?
  - Ага. Было дело под Полтавой.
  - Тогда понятно, почему тебя твоя Анна когда-то заметила.
  - Да нет, я в то время попроще был.
  - А зачем из той дурнушки в кафе красавицу слепил? Это не по правилам.
  - Не люблю правила. Да и не красавицу, так - просто миловидную... Этой женщине жить осталось два месяца. И она это знает и совершенно спокойна.
  - Чудик ты...
  Я проигнорировал Зоа. Не верю в случайности. Их не бывает. Бывает только наша невнимательность и забывчивость. И эти случаи - явно из разряда событийных намёков, смысл которых доходит лишь после, когда и остаётся только двинуть себя по лбу, досадуя, что не понял подсказку вовремя.
  Вздохнул, понимая, что пора браться за дело.
  - Ладно. Систему местных порталов изучил?
  - Ознакомился. Разведчик я или как?..
  - Ладно, тогда - вводная. Здесь общими ходами пользуются только по экстриму или новички. Не солидно считается. У каждого из наших по ключевым точкам сделаны свои проколы пространства и закреплены на стационарную вещь-ключ. Можешь воспользоваться и моей сетью проколов, но лучше раскидай свою. Так надёжнее, если со мной что случится. До своей новой точки тебе придётся добираться на местном транспорте, сам понимаешь.
  - Кончай издеваться. Нашёл на чём отыграться, да?
  - Одно дело - теория, другое - практика, - не меняя наставительного тона, продолжил я. - Хочу быть уверен, что ты будешь точно знать, что делать.
  - Словно к собственным похоронам готовишься, - Зоа приобнял меня за плечи расслабленно, но его пальцы вдруг впились зло, причиняя мне боль. - И не мечтай, понял?
  - Отцепись. Я же о тебе, дураке, забочусь. Дагмар с тебя глаз не спускает. Надо сделать всё так, чтобы Ему придраться было не к чему. Ясно? Я - игрушка старая, а к тебе требования выше. Да и меня не будет дёргать, мол, недосмотрел.
  - Что, смену себе готовишь? - недобро усмехнулся восьмой.
  - А хоть бы и так. Может, ты удостоишься чести убить меня в последний раз, - я натянуто рассмеялся. - Не бери в череп. Мессира нам всё равно не обыграть.
  - И это говорит человек, ненавидящий правила! А убью я тебя с удовольствием, только бы - собственными руками...
  - Ага. Тебе явно пора сбросить адреналин или что там у вас, у восьмых... Ладно, учись, пока я жив, кадет, запоминай: в случае проблемы, с которой не можешь справиться сам, иди от любого общего портала точно на север; разыскиваешь ближайшее заведение, где по ночам собирается масса молодых аборигенов, а там тебя сами найдут кто надо. Если днём, и срочно, то всё равно кто-нибудь из них будет в охране или тебе дадут номер, адрес. Не пропадёшь. Эту схему знают только ходоки из пятого с четвертью. Поддержку обеспечивают из местных диаспор нечисти. В связных, как правило, те, кто может твёрдо держать человеческий облик: оборотни там, ведьмы. На полнолуние, конечно, их подменяют демоны, воины Единения, ещё кто... Сам увидишь. Я тебя сведу со здешними, чтобы информация о тебе разошлась.
   - Прямо-таки инициация, принятие в клан, не меньше, - усмехнулся восьмой.
  - Просто, хорошо, когда есть тыл. Не злоупотребляй их расположением, делай красивые жесты - это им нравится, и надёжнее помощников тебе не найти. В проявленности.
  - Это на нечисть так соседство с людьми действует?
  - Закон сообщающихся сосудов: если где-то убывает, то где-то пребывает. Ты прав.
  Клуб уже было видно: подъезжали и отъезжали машины, высаживая ярко одетых людей, очередь длинным хвостом упиралась в двери под ослепительным мерцанием пёстрых огней, размеренная суета, квадратные фигуры вышибал, глухой звук и ритм, выбивающийся из здания, ощущение нервозного ожидания.
  Ну, не дошли мы до клуба. Сразу, по крайней мере. Группка мрачных молодых людей в проулке привлекла внимание Зоа. Я тоже остановился, заметив, как попятился в темноту стоявший на стрёме парень. Восьмой оглянулся на меня, я пожал плечом. Возле мусорных баков кого-то раздевали, веселье было в самом разгаре; от тяжёлых грязных эмоций было не продохнуть. К нам вышел крупный субъект с обрезком трубы в руке, своим видом предлагавший нам идти дальше своей дорогой. Это не сработало и 'парламентёр' свистнул подмогу. Появился тощий молодой человек, одетый во что-то кожано-агрессивное, видимо, компенсирующее нехватку физической мощи. Нагло оглядел нас с головы до ног, высказал то, что понял на своём уровне сознания:
  - Вы проходите, проходите, мы отморозков не трогаем.
  Зоа шагнул к ним, едва слышно рыча, по-видимому, испытывая смутное недовольство при встрече с этаким. Но восьмой ещё колебался, снова оглянулся на меня. Человек же интерпретировал всё по-своему:
  - А хотите поучаствовать - пожалуйста. Такие сиськатые б***и попались, красота, мать их... Их говенный ё***ь сперва что-то блеял, мать его, а сразу обосрался со страху, как только свою кровь увидел, долбанный...
  Зоа пошёл не спеша, отодвинув двух людей, глядя на чёрные спины впереди. По напряжённым плечам брата я уже понял, чего он хочет, сказал в белый, заиндевевший затылок:
  - Давай. Всех. Дышать легче станет.
  Сам взял из руки ближайшего обрезок трубы и засунул это ему в живот. Тощий паскудник не увидел, увязавшись следом за восьмым. Напарник был прост: одной рукой поймал трепло за челюсть, разорвав ему лицевые сухожилия, другой рукой швырнул хрипяще-мычащее ко мне. Я высказал давно наболевшее в это натурально перекошенное лицо:
  - Наличие грязных слов в языке не оправдывает факта постоянного их использования.
  Кольт, который тот пытался достать, я вставил ему в голову, вместо пули. Брат впереди тихо и методично калечил подонков, пока его не заметили. За четыре секунды, пока они осознали опасность, восьмой успокоил ещё двух. Визг, крики, рефлекторная пальба... Хм. Я встретил тех, кто пытался удрать от Зоа. Все мы по сути своей - искры бога, обязанностью которых является саморазвитие и совершенствование... Однако, вот эти конкретные 'искры' очень хочется погасить. Трёх агрессивно-тупых девиц я убил сразу. С женщинами всё сложнее, другое восприятие, логическими доводами ничего не добьёшься, а сейчас не та ситуация, нерабочая.
  Переломанные и изуродованные существа ползали и дёргались на асфальте в своей крови, кишках, соплях и испражнениях. Кто-то умолял добить, кто-то звал маму, врача, Господа, дьявола, кто-то упорно тянулся за пистолетом, не сводя с нас уже полумёртвых, но ненавидящих глаз. Покаяние - вещь сложная.
  - В смерти все равны, но умирают по-разному, - шепнул Зоа и мягким жестом руки отпустил их всех.
  Я посмотрел на скукожевшихся в углу жертв нынеотпущенных: парень выживет, девчонкам могу только обещать, что не забеременеют. Такова жизнь. Нашего явления достаточно. Я обнял брата за плечи, сказав:
  - Дай бог им всем понять, принять и идти дальше...
  - А что есть - бог?- тихо спросил напарник.
  Я лишь вздохнул и запустил в ближайшее окно кастетом, крикнув туда:
  - Полицию вызывайте!
  Охранники пропустили нас вне очереди, сразу выделив из толпы. Только обмахнули металлоискателями. У этих ребят на престижных клиентов глаз намётанный, марку заведения держат, молодцы. Мы заплатили за вход, демонстративно не заметили дёрнувшихся было торговцев мелкими развлечениями и пошли навстречу мерно сотрясавшей плотный воздух музыке. Децибелы заставляли диафрагму вибрировать в ритм, глаза приспособились к полумраку с лазерной подсветкой, энергетика многих людей под доминантным эгрегором покалывала кожу, напрягала. Зоа выглядел задумчивым, оценивал увиденное.
  Я с середины лестницы заметил встречающего. Оборотня видно издалека, а он ещё специально нарисовался на хорошо освещённом пятачке зала. Парень, как парень, но чуть слишком хорошие и белые зубы, чуть более густые волосы, чуть более подсушенная и широкогрудая фигура, чем у его человеческих сверстников. Движения хищника, тёплый собачий взгляд, да ещё - не удержался и пошевелил ноздрями, вбирая наш запах.
  - У-у, человеческим духом пахнет!.. Привет, Рен. Ты как раз в пересменок попал.
  - Здравствуй, Мчислав, - ответил я, непроизвольно улыбаясь. Заметил, как передёрнулся парень, почуяв, кто мой спутник.
  - Что, у мессира опять проблемы?
  - У Него проблем не бывает, только дела. Я просто привёл напарника познакомить с местной гильдией. Прошу любить и жаловать - инферн-восьмой, новое развлечение мессира, мой наречённый брат.
  Тихо подошедший к нам друг Мчислава, мягко подал руку восьмому:
  - Кэнджиро-нопэрапон.
  - Зоа, - ответил тот, сжимая узкую ладонь, не поняв шутливого подвоха. Фигура японца подёрнулась зыбью и один короткий миг напарник смотрел на себя самого, держал за руку себя самого, серокожего, восьмимерного, шипастого.
  Оборотень отобрал ладонь восьмого у друга, тряхнул бодро и представился:
  - Мчислав Лесны, волкулак. А ты - редкостный зверь в наших краях. Надолго сюда?
  - Как получится, - Зоа стал что-то необычно тих.
   - Мы к вам из линейного будущего, так что, запомните этого ухаря, скоро он сам тут появится как эмиссар Других,- пояснил я ребятам ситуацию. Они к такому привычные, сообразили:
  - Ясно. Пошли к нам, посидим или погуляем.
  - Вот, берите брата и дуйте вперёд за родину. Помогите ему освоиться, собрать информацию. В долгу не останусь. А я отлучусь на пару дней.
  - Без проблем, - серьёзно согласился Кэнджи.- Дела мессира - наши дела. Работай. Поможем.
  Я кивнул благодарно.
  - Пойду, подгоню машину к чёрному ходу, - организовался Лесны.
  - Ральф-то пришёл? - тормознул его друг.
  - Да. Сегодня уже с Лукрецией. Я этому паршивцу когда-нибудь хвост оторву, не побрезгую, - и тут же повернулся ко мне. - Рен, тебе сейчас помощь не нужна?
  - Не, там личное. Хвосты отрывать не надо.
  Мчислав хмыкнул весело и удрал.
  Кэнджиро идеально передразнил резкую повадку своего друга и развёл руками, извиняясь за него.
  Мы пробрались по краю зала, засматриваясь на дэнсеров, медитирующих в танце на своих площадках; прямые проводники здешнего эгрегора, они транслировали энергии на людей, заставляя подражать, синхронизируя всех, заражая определёнными вибрациями, корректируя сознание. Свой тип наркоты.
  Оставшись на минуту с Зоа в коридоре за подсобкой, я расставил точки над 'ё'.
  - Понял, откуда ты знаешь столько о третьем?
  Тот лишь шевельнул острой белой бровью, не желая углубляться в тему парадоксов времени.
  - Это я - для примера. Понимаешь, я спросить тебя хочу...не знаю, стоит ли мне попытаться тут... - я вздохнул, собирая мысли и смутные предчувствия в кучу. Восьмой неловко приобнял меня за шею, заглянул в лицо:
  - Что-то новенькое: безупречный Рен в растерянности. Что ты задумал?
  - Не знаю, может, это и глупо...
  - Слишком долгое предисловие. Мой брат обычно решительнее. Не тяни.
  - Понимаешь... Я тут подумал, - идея в слова оформлялась с трудом. - Что, если я помогу стать сильнее своей здешней аватаре, себе из прошлого? Не стану ли лучше и я теперешний, ведь мой уровень потенциально увеличится.
  - Попробуй, хотя, тогда мы можем и вовсе не встретиться...
  - С тобой мы встретимся, там, в шестом, не беспокойся - это совсем иная песня... Ладно. Я рискну. Интересно. А ты присоединяйся ко мне денька через три.
  - Договорились. Я пока насчёт Игги разузнаю.
  - И вообще разные необъяснимые слухи собери, сделай анализ.
  - Не учи учёного. А Игуанна тебя не найдёт?
  - Ты это сразу почувствуешь.
  Мы вдруг одновременно поняли, что доверяем друг другу.
  Уже на улице, садясь в джип, Зоа спросил меня:
  - Тебе нужно было моё одобрение?
  Я кивнул, криво улыбнувшись. Оказывается - да.
  - Но, если что - мессир нам головы поотрывает...
  - Своим любимчикам Он их обратно приделает! - с поразительной уверенностью заявил Мчислав, заводя мотор. - Бывай, Рен.
  - Важен не результат, а процесс, - пояснил я ему. - Счастливо.
  Кэнджиро засмеялся, махнул мне рукой, и они умчались в серую темноту города.
   Я постоял в глухом переулке немного, настраиваясь на предстоящее, пытаясь вспомнить...
  Грубые энергии этого места мешали, топтались по краю моего сознания, хвастаясь, что тут грабили, насиловали и даже - особая гордость - убили.
  - Развёл грязь, - сказал я ему в укор и представил, как по этому мрачному ущелью города уверенно шёл Робокоп, здесь переодевался и прятал очки Супермен, а на той стене, на карнизе наверняка сиживал Спайдермен, отшучивая по поводу своих паучьих замашек. Вот и нет уже мерзкой вонючей улочки, исчезла; на первый взгляд, все, что я сделал - очень просто, но энергии на это высветление потратил целый вагон... Хорошо, что есть уже готовые паттерны супергероев, наработанные, проверенные наборы качеств, уже сцепленные на энергиях третьего измерения. Светлые, требовательные, тонкие, живые. Настроиться на них легко, и так же легко настраивать пространство.
  Я подкинул в руке пластмассового паучка - мой якорёк-олле для путешествий по проявленному. Мигнул через полпланеты, посмотрел на солнце в лёгких облачках. Пришлось снимать плащ, однако, преть я не собираюсь. Прошёлся по парку, сопоставляя воспоминания свои и аватара. Впервые я, как Рен, появлюсь здесь значительно позже; тогда-то и кину сюда здоровый булыжник - ключ для пространственного прокола - и зачем-то протяну его во времени, на всякий случай. Наитие?..
  Так, сегодня у нас суббота, значит, с утра тренировка. Моя аватара о-очень осторожна, вся в меня и, если заявиться к ней с нахальной рожей, то просто отошьёт мрачно. Начисто. Она меня смутно помнит, девочка моя, надо только ей показаться, дать время, и всё встанет на свои места. Поймёт, примет.
  Сумка со спортивной одеждой закачалась в руке, едва я миновал последнюю дорожку парка.
  Это был маленький городок, но с претензиями на историчность и респектабельность одновременно. До нужного мне зала - десять минут спокойным шагом. На меня оборачивались, но я старался быть адекватно-размытым, чтобы не сильно фонить и не вызвать ответных реакций. Общее настроение вокруг было агрессивно-сексуальным, с оттенками равнодушия или недовольства. Грубо.
  В спортшколе на вахте заплатил разовый абонемент в тренажёрный зал, спустился по широким каменным ступеням в гулкий прохладный холл. Сквозь дверь в дальнем углу пробивалась музыка с местной радиостанции, значит тренера уже пришли. Я зашёл в зал, чтобы взять ключ от раздевалки, окинул взглядом доступную с этой позиции часть трёхсекторного помещения. Увидел в дальнем зеркале отражение плеча малышки. Хорошо.
  Забыл уже, какой номер раздевалки мне нужен, спросил у ближайшего парня. Мне ответили спокойно.
  Вообще я заметил, что в зале социумные грани безболезненно стираются. Спортивный эгрегор - штука сильная.
  Переоделся в чуть потрёпанную одежду: в новом идти не солидно. Явился, мягко ретировался в самую свободную часть зала. Чуть размялся, складывая в мыслях ход действий. Давить нельзя было ни в коем случае. И я просто занялся качкой. Тихо, не очень шокируя публику, как серый, но очень большой мышь. Ко мне подкатился поинтересоваться тренер, помню его прозвище - Сержант, Серж... малышка его воспринимала всегда как старшего брата. Я объяснил Сержанту, что приехал в город ненадолго и мне порекомендовали этот зал, как самый спокойный и без амбиций. Нет, тренируюсь для себя; да, немного связано с моей профессиональной деятельностью.
  Всё, вопросы отпали.
  Я просто существовал в одной плоскости с моей аватарой, уверенно проявляясь всем существом в её реальности...
   Когда сидел расслабленно, чувствуя приятное жжение в только что нагруженных жестким подходом мышцах груди, она прошла рядом, как всегда не замечая никого вокруг, ища на стойке возле зеркал гантели нужного веса. Ну что делать? Всё-таки она неплохой маг, хотя и не верит особо в это. И боясь насмешек, да и любой агрессивности, неосознанно плотно закрывается от мира. Меня просто не почувствует. Надо это пробивать. Я сказал ей в спину:
  - Привет.
  Она обернулась с тщательно скомканным недоумением в себе. Я сидел на скамеечке, расслабив плечи, положив руки на колени. Улыбался чуть виновато, пытаясь быть как можно мягче. Пробил. Её пошатнуло, она вглядывалась, не понимая, отчаянно не веря. Ей вдруг больше всего на свете захотелось обнять меня за шею и прижаться, как никогда в жизни. Словно нашла то, что давно потеряно.
  Но так - сразу, это очень тяжело воспринять. Я отделался спокойными фразами, пусть только запомнит мой голос.
  - Не помнишь меня? Мы встречались на тренировках... Ты теперь сюда ходишь? Да я тоже, когда получается... Значит, будем видиться.
  Она махнула мне доверчиво ладошкой, закрепляя этот договор, совершенно изумлённая своими тёплыми чувствами к незнакомому человеку. Но такому непонятно близкому...
  Я ушёл, зная, что всё сделано правильно.
  Весь день просидел на высоком берегу реки, мучительно долго пытаясь понять: зачем я это всё делаю? Было только ощущение, что мне очень важно встретиться с самим собой, поговорить, поделиться...
  Когда Дагмар запихнул меня в данную проявленность, в полупомнящее правду существо, я Его не понял. Девушка из меня получилась воинствующая, себе на уме, но какая-то потерянная. Внешняя жизнь долго рассматривалась исподлобья. Умея многое, но, не имея таланта, разное пробовалось, вызывая лишь сухой исследовательский интерес. Мало чего боясь, рано убив в себе понятие брезгливости, моя девочка всё же была сама разумность и осторожность. Это не означало: приходить домой до наступления темноты и не разговаривать с незнакомцами. Это означало: изучить систему самообороны, быть сильной физически и интересоваться психологией. А чуть позже пришло понимание работы с энергиями... Не очень-то радостное, между прочим. Сильно мучили непонятная ностальгия, несоответствие реальности с картинами из глубокой памяти и ощущаемыми былыми возможностями. Тихо едет крыша, - такой вывод частенько напрашивался моей аватаре. Всё смешалось в бедной голове... Но методичная разборка своих состояний, чтение хороших книг и неоценимая помощь друзей позволяли держаться уверенно, с долей юмора и признавая создавшуюся ситуацию как одну из многих данностей этого мира.
  Не помню мелочей... Только то, что периодами накатывало мрачное бессмыслие; а в целом - труднейшие попытки осознать положение в мире и удержаться на грани. Вернувшись из этой инкарнации, я ожидал, что мессир, как обычно, в своей экстремальной манере потребует у меня отчёт. Ничуть не бывало. Помню, как я стоял перед Ним, лихорадочно соображая: что же можно вывести из этой простенькой, аскетической жизни оторвавшегося от социума человека и погибшего в порыве нерациональной смелости.
  - Запомнил? - всего лишь спросил тогда Дагмар, глядя на закат за окном.
  - Было бы что, - небрежно пожал я плечом. - Куча несуразных чувств, женские метания от звериных инстинктов к высоким поискам принца и замка, переходящие в бред домашней курицы.
  У Дагмара дёрнулся желвак под тонкой кожей щеки.
  В тот же вечер Он проиграл меня Лилит.
  Не кляните меня, я врал. Глупо, по-мужски хорохорился, пойманный на тончайше намечавшемся ощущении Важного. Не смог; изолгался, спошлил, убил момент таинства, как мальчишка, вдруг замеченный на сосредоточенном завязывании себе банта.
  Это я понял позже, когда проглотил солёный и противный ком Камалоки. Стало по-настоящему стыдно. Не за физическую, а за душевную свою грязь. Я-то считал себя твёрдым драгоценным камнем чистейшей воды! Аве гордыня... Монада - вот ответ. И, если отказываешься, в слепой гордыне своей, от второй, третьей, ...пятнадцатой своей части, то - обречён. Тыкайся, бейся, но пока не примешь своей дуальности и множественности - будешь только сходить с ума от безысходности, невозможности понять, бесконечного кружения за собственным хвостом, и сталкиваться с повторяющимися, тоскливо одинаковыми проблемами.
  Когда я прошептал почти про себя эти слова, ощущение опоры и целостности тёплой волной наполнило мою грудь. Щемящая радость просила выплеснуться в мир, давая силы принять все, что было со мной, улыбнуться и никогда не жалеть.
  Это я сидел на подоконнике распахнутого окна кабинета мессира, где Он и Люцифер вторые сутки играли в го. Помню, князь полуобернулся на меня с легчайшим удивлением, сказал:
  - Даг, а мальчик-то вырос...
  - Мда, боюсь, в мессии подастся, - проворчал Дагмар, не отрываясь от многомерной доски.
  - Далеко мне до Христа-то... - нагло пробурчал я себе под нос, вдохновлённый оценкой Люци.
  - До Христа - далеко, - согласился мессир. - А до креста - нет.
  - Спасибо, - я удивлялся собственной смелости. - Любить на кресте всех и вся мог только Он. Больно очень.
  - Значит, у тебя есть ещё простор для совершенствования.
  - Даг, - друг укоризненно посмотрел на мессира. Тот глянул на меня, решил:
  - Вот иди и гуляй, совершенствуйся, где хочешь. До девяти.
  Это было впервые - 'где хочешь'!
  А некоторое время и усилия спустя, я стал агентом Других, имея свободу воли и выбора на заданиях.
  Это - было.
  Сейчас я хочу поступить так, как требует моё сердце: искупить вину перед малышкой, побыть со своей олицетворённой частью, помочь, понять, чтобы принять искренне себя самого, цельного. Конечно, это 'ж-ж' неспроста. Словно мессир хочет, чтобы именно проблему монадности я изучил как можно глубже, доскональнее. И дал мне шанс вернуться, попробовать свои силы в ещё одном варианте пути, не забывая и первоначальный. Бла-бла, бла... Трепло я, однако; и так всё понятно же.
  Зна-ает Дагмар, что, если поставить меня в крайние условия, я лучше нахожу суть.
  К сумеркам я почуял приближение дождя. Поймав такси, добрался до пятиэтажного дома на кривой улочке. Честно, с трудом вспомнил нужное окно. Даже, скорее, почувствовал. Моя девочка зависла в тоскливом настроении, всё вспоминая и вспоминая странную сегодняшнюю встречу. То ей казалось, что это была совершенная нереальность, то вздыхалось почти со стоном от тревожного ожидания и маеты. Пространство вокруг натянуто звенело, готовясь с щелчком встать на место, замерли кусочки событийной головоломки.
  Не имея больше сил сидеть в опостылевших вдруг стенах, аватара вышла на балкон, замерла, глядя в никуда. Тёплый, преддождевой ветер обнял плотно тело. Выбившаяся прядь волос трепетала у лица, домашняя кофточка взлетала крылом за спиной. Напряжённой пружиной, стержнем только ей и мне видимой новой реальности, малышка неосознанно сворачивала пространство вокруг себя. Ей не хватало лишь последнего концентрированного, как удар шпагой движения воли, чтобы создать прокол в иной мир. Ей не хватало меня.
  Но грозу она притянула. Вертикальные ровные струи ударили с рокотом по асфальту и листьям, выбивая с безнадёжным отчаянием едкую пыль людской бытовухи, подминая и смывая пену дешёвой деятельности и эмоций, ручьями унося лохмотья низких энергий.
  Жестокий она человек. Вся в меня.
  Прикрылась балконная дверь, плеснула краем занавеска. Я шагнул от ствола старой липы, бессовестно вымокнув. Не заметил, поглощённый нахлынувшим тонким ощущением простоты и тождественности всего; так и должно быть! Только так. Словно вернулся в потерянный дом, словно замкнулся ещё один разорванный круг...
  Я скользнул в дожде, по раскату грома мягко ступил на мокрый балкон. Облизнул странно солёные капли с губ и шагнул в комнату. Занавеска взлетела парусом и опала за спиной. Воздух мелко заискрился, ломая обычность.
  Она отложила с колен книгу и подняла на меня серые спокойные глаза. Мои глаза. Я оставил право решать за ней.
   Малышка подошла, не отрывая взгляда, тая дыхание; поняла, что я настоящий. Я опустился на колени, заглянул теперь в её лицо чуть снизу-вверх и увидел побежавшие по щекам бесшумные слёзы. Я сам так недавно плакал. Мы провели ладонями друг другу по лицам, стирая капли, и обнялись молча. Ощущение было глубочайшим и мы поняли, что этот момент обрёл нашу целостность.
  - Мокрый, - укорила она меня.
  Я скинул плащ, она стянула с меня сырой свитер. С этим бордовым комом в руках, оглянулась, прикидывая десятки вариантов одновременно и калибруя их по непонятным мне критериям ощущений. Через секунды я уже был с головой завёрнут в большое полотенце, а мокрые вещи перекочевали в ванную, были отжаты и развешаны. И совершенно не тянуло бравировать, магическими приёмами сушить одежду и обувь. Хорошо было и так...
  Вытирая мне голову, она мурлыкала что-то. Я шипел, морщился - малышка тёрла от души. Отобрал у неё полотенце, боднул, играя, головой, сказал:
  - Неси ещё, это выжимать можно.
  - Отрастил гриву, - моя девочка вздохнула весело, принесла полотенца и уселась на ковёр, глядя на меня. Перекинув волосы через плечо, я усмехнулся: у нас обоих была тяга к косам. Только моя - длиннее на полтора локтя.
  Орудуя полотенцем, рассмотрел комнату. Память этой жизни проступала всё ярче. Я прищурился, спросил:
  - С потолком что решила?
  Обои с него были ободраны, а бело-голубые разводы, вообще-то, особого дискомфорта не создавали. Потому и аватара пожала плечом рассеяно:
  - А ничего не придумывается.
  - Давай так, - предложил я, немного выгибая потолок мягким куполом и раскидывая на нём мозаику из полупрозрачных камешков, жемчужин и блестящей смальты. Малышка несколько минут серьёзно соизмеряла новый вид комнаты со своим внутренним состоянием.
  - Хорошо, и хорошо весьма. Особенно будет в лунном свете, - рецензия негромким, без интонаций голосом. Она не собиралась прыгать, верещать и благодарить. Зачем лицемерить? Перед собой... Так же, не задумываясь, заметила:
  - Что у тебя случилось? Ты просто так не приходишь. Как и я...
  - Ты отслеживаешь происходящее? - я словно говорил со своим подсознанием.
  - Как только ты появился. Да. Пытаюсь. Довольно трудно задавить вопли разума, но теперь я совершенно точно знаю, что ты есть. И мои воспоминания и мысли - не бред больной фантазии. Такое ощущение, что у меня наконец появилась опора под ногами.
  Мы не смеялись, не нервничали, не прятались за масками неловкости. Мы были абсолютно честны. Как сам с собой, когда некуда деваться.
  Протянув одновременно друг другу руки, мы сели близко, напротив, похоже закусив губы.
  - Я долго не мог понять: для чего я когда-то прожил жизнь тобой, маленькая моя. Когда дошло, помню, пожалел, что упустил шанс стать мудрее из-за своих амбиций. Теперь я хотел бы попытаться исправить, посмотреть, что получится... - я умолк, вдруг ощутив себя махровым эгоистом.
  - Ты - это я, я - это ты, - она сжала мои пальцы в своих ладонях. - Мой учитель - Дагмар. Делай, не оглядываясь, поступай, не заморачиваясь. Так надо.
  Эта наивная формула-наговор неожиданно придала отчаянно-кристальную веру в задуманное мной.
  - Если ты-я поймёшь и сделаешь в этой жизни больше, чем удалось в тот раз, то и я-ты стану сильнее, - подвёл итог я, расставив всё на места.
  - Когда тебя вообще эта мысль посетила?
  - Чтобы реально попробовать провернуть это в третьем, в проявленности? - переспросил я. - Недавно.
  - Наверное, тогда меня и пробило... - аватара, наморщив нос, пыталась перевести череду своих ощущений в понятия и слова. - Идеи настолько запредельные стали появляться, что ни голова, ни сердце не выдерживают... Совпадения всякие, книги, словно подкладывает кто... Понимание таких вещей приходит, что...
  Верно. Этого я и ожидал. Всё менялось. Я вмешался, всё изменялось и я 'вспоминал' то, чего не знал. Что-то больно ворочалось внутри меня, давя на восприятие. Будто устраивалось по-другому.
  - Тебе плохо...
  - Как сказать... Зелёный чай есть?
  - Смешной вопрос.
  Она ушла на кухню. Как сейчас помню - не пила тогда она зелёный-то...
  - Тебе жасминовый или просто?- донеслось через стену.
  - Просто! - отозвался я и добавил шёпотом. - Мне сейчас чем проще, тем лучше.
  - А я-то думаю, почему мне сегодня зависается? Вроде бы и гроза, а ничерта не пишется. А тут ты сам... - это мысли вслух под стук кружек и шорох чая.
  - Что ты пишешь? Хэвера?- мне улыбнулось.
  - Не-е. Про тебя и Зоа. Мессира.
  Та-ак. Даже до такой степени...
  - Я взглянуть хочу!
  - Большая синяя тетрадь с супергероями.
  Как всегда, на полу, среди книг и записей... Нетвёрдыми пальцами, глотая трудные мелкие комки, толкающиеся в горле, я взял её, раскрыл. На меня глянули ровные чистые буковки. Не то...
  - Мне черновики надо!
  - Знаю, - деловито ответила малышка, появляясь в комнате. Пошуровала, раскидывая, тетради и отдала мне потрёпанную, корявую с каноническим самураем на обложке. Вот. Разнокалиберные строчки, разные почерки и цвета чернил, вымаранные места, вставки, затёртые края листов. Видно всё. А энергетика просто хлещет. Чем и ценны черновики неизданных книг. Значит, это - про меня... Когда же?..
  - Когда ты начала?
  - Посмотри на первой странице! - уже снова с кухни. Я посмотрел. Попытался сообразить. Мда...
  Читал тетрадь; вздрагивал от чёткости и совпадений. Приехал чай. С мёдом.
  Потом я сидел на полу, листал черновик; аватара легла мне на спину и из-за плеча тоже смотрела на листы, стучала пальцем по строкам, комментируя написанное. Обнимала за шею, тёплой щекой щекотала мне ухо, ладонями сжимала мягко виски, перебирала, расчёсывала пальцами волосы у корней... Простите, мы с ней кинестетики.
  - Да-а, ещё неизвестно - кто из нас кого подтолкнул на эту идею, - усмехнулся я, когда понял, что буквы удирают от моих глаз, сливаясь в серые пятна - это я зачитал туда, чего ещё не произошло и о чём я сам не имел представления.
  - Натолкнул - ты, - уверенно, как пророк сказала малышка. - А замысел - по моей части. Но есть вещи, которые предсказать невозможно. А иначе жить было бы скучно.
  Я перетянул её на колени:
  - Мы с тобой ближе, чем брат и сестра. Однако, знаем друг друга до донышка...
  -...и даже лучше, - кивнула она. - Я понимаю - о чём ты. Мы, всё-таки, одно. Мессир обожает такие шутки...
  - Верно. Нам надо искать свои части. Монада - это сложно, она лепится из противоположностей, зависимостей и свобод. Дальше всё происходит по учтённым магическим законам. Эра Водолея - возвращение к утерянным истокам, но в новом качестве. И магия будет тоньше. Уже есть. Работает. Сама же говоришь: будто оно само происходит, эффект синхронии в действии. Мы сейчас разобрались в себе, освободили путь и место для магического потока, который сам притянет всё и к нам и нас самих. Дальше уже идут мистика и гнозис.
  - Осталось только незыблемо верить, не метаться, не снижать запросов, не лажать намерения и работать над собой, чтобы питать поток вертикали и поиска, - малышка поцеловала меня в нос. - По делам нашим да воздастся нам.
  - Ищущий да обрящет, - кивнул я, чувствуя себя счастливым старшим братом.
  Гроза всё ещё погромыхивала, трепала каплями листья лип. Я оглядел уютную, по минимуму обставленную комнату. Спит аватара, как и я, на полу. Три диванных пуфика для гостей, шерстяной ковёр, хороший компьютер, светлые тона.
  - Я всегда удивлялся собственному аскетизму...
  - Ах вот это от кого у меня... Все вот тоже удивляются.
  - Давай гульнём по-нашему. Маг я или погулять вышел?
  - Конечно - погулять. До скольки тебя Дагмар отпустил? - она тихо издевалась.
  - До семи смертей, - не комплексуя, лихо ответил я.
  - Сурово.
  - Выкручусь. Говори, чего желаешь?
  - Три желания, - усмехнулась она. - Классика. Ты на джина похож. Рабские браслеты, вид...
  - Джинов не клеймили. Так что, я всего лишь маг-боец Других. Заказывайте, миледи...
  - Ну, если с таким потрясающим джентльменом... Давай махнём в Киото.
  - У меня есть ключ в Токио. Мигнём, а потом посмотрим. Одеваешься или так?
  - Заканчивай измываться, - меня слегка придушили. - Сделай что-нибудь бирюзовое с чёрным.
  Бриджи, безрукавка, тонкий свитерок. Малышка только вздохнула, посмотрев на себя в зеркало. Такая безнадёжная тоска пролетела в её взгляде, что мне стало больно. Ясно же, каких усилий ей стоит держаться, не думать, что, когда я уйду, останутся опять только воспоминания и маета по невозможному.
  - Не бери в череп, - твёрдо ответила она, увидев, что я понял. - Жить надо днем, в котором живёшь, а остальное приложится.
  Верно; предсказывание и калибровка будущего - для простых людей - лишняя трата сил и нервов, для магов - построение клетки для души и рамок для разума.
  Мы ходили по раннему Токио... Вертелись по маленьким улочкам, разглядывали парки, заходили в храмы, святилища, гуляли по историческим кварталам, абсолютно игнорируя новую, небоскрёбовую часть города. Я понимал, что на аватару, как и на меня, сейчас взахлёб, водопадом обрушиваются осколки из памяти, стоит лишь дотронуться до бамбуковых планок, бумаги сёдзи, услышать до боли знакомый шорох сдвигаемых фусума, стук деревянных гэта по тротуару с той характерной частотой, которая получается, если идут в кимоно. Интонации японского языка, громкого, взрывного, но одновременно тягучего на гласных и глубинно-тихого окружали нас, как воспоминания о сне. Малышка просто не могла насмотреться на лица, одежду, движения вокруг. Словно стараясь поймать в себе то самое...
  Мы уселись на низкую ступеньку в маленьком скверике и вздохнули оба глубоко.
  - Как будто побывал в старом доме, из которого давно уехал... - она обняла себя моими руками, прикорнула к плечу. Я обхватил её поудобнее, сознательно утонув в сентиментальности.
  - Не зависай, сестрёнка. И мы ещё до якисобы не добрались, до такояки, пирожков с мясом...
  - Пиро-ожок с мясом. Ты прямо как Мамору...
  - Мамору?.. - где же я это имя слышал? Словно звон колокола в лесном тумане...
  Я нашептал-напел по-японски несколько строк и тот, простенький, трогательный мотив, сам удившись, что это зацепилось в памяти. Пространство словно этого лишь и ожидало: чуть сместилось, скользнув на крошечную грань, встало, звякнув, в другие пазы хрустальной реальности. Я смотрел перед собой, стараясь не сморгнуть, чтобы не потерять увиденное.
  Я кивнул, чувствуя, как разливается в груди спокойная и высокая сила.
  - Знаешь, с Киото подождём, ладно? Ты хоть понимаешь, куда ты меня с собой вытолкнула?..
  - Чувствую. Вот и хорошо. А то мне неловко, что отрываю тебя от дела.
  О, господи...
  - Теперь я понимаю, почему меня занудой называют некоторые...
  Я взял её подмышку и пошёл неспешно. Аватара, рыча, побрыкалась, повисла, сосредоточенно пытаясь отогнуть мне пальцы. Буркнула:
  - До чего же сильный...
  - Весь в тебя.
  Вокруг нас открывалось иное пространство, в которое нам удалось проскользнуть, надломив реальность, уйти в тонкую щель, созданную нашей встречей, этим местом, нашими общими воспоминаниями. Мы шли по Хрустальному Токио, городу эмоций и энергий. Люди и нелюди живущие здесь, ярки и открыты. Смех лёгок, жесты запредельны по силе, слова порождают чувства, каждый - легенда. Даже пустые улицы, гулкие ветром и тишиной, с одиноко шелестящей бумажной лентой у дверей, обещают сказку. Запредельная страна...
  Аватара сжала мою ладонь и пространство звякнуло. Куда же ты меня привела, если мне вдруг стало так светло и больно? И бывает ли боль светлой? Я застыл, окунувшись в прозрачное серебро взглядом. Тонкие пальцы рядом со мной снова взломали легко стеклянную корочку пространства, соединили краткие грани, внезапно высветившиеся, ушли ещё глубже... и был нужен только я, чтобы сделать последний жест, как укол шпаги, острие и направление бесконечности. И я был...
  Продираясь в паутине своих сомнений, я судорожно вздохнул, еле удерживая рвущую меня изнутри пустоту, ищущую соответствия заданной высоте звучания. Очищающую высоту, сносящую сознание.
  - Не сдерживай, - её шёпот на грани слуха.
  Я понял, позволил, ломая пыльные стёкла вдрызг, вскинулся, меня выгнуло, и я закричал звенящей струной на пределе в никуда, в нигде, сам - ничто! Каждой клеточкой, больно, исцеляюще-тонко! Со стоном счастья опустил освободившиеся плечи, пошатнулся от лёгкой слабости; а внутри себя я спокойно ощутил, словно бы кристальный стержень, что заставлял держать прямо спину, блеск которого поселился в моих глазах; и в кровь резались о его грани мелкие и недалёкие мысли.
  Понимающий взгляд аватары был мне как ответ. Со вздохом облегчения она прислонилась ко мне, держась за мою одежду, как за последнюю опору в этом мире.
  - Подвёл я нас под монастырь... - грустно оправдался я. - Сам засветился, тебя впутал.
  - Врун. Большой, качаный неуклюжий врун. Этого и хотел. Чтобы быстрее нашли.
  - Хотел. Тебя вмешивать не хотел.
  - Обойдёшься. Если я не захочу чего-то, то скажу. Сам знаешь.
  - Да. Я всегда был осторожным.
  - Океан, белый песок и тишина.
  - Оч-чень хорошо...
  -... и хорошо весьма. Вези.
  Но больше двух часов в раю мы не выдержали.
  Пляжные полотенца и сланцы стали куртками и ботинками. Я обмахнул белые песчинки с щеки малышки и их унёс прохладный ветер Канады.
  Пока я узнавал расстановку сил у двух шаманов чипавеа, она то ходила за мной молчаливой тенью, то смотрела с обрыва на заросшие тёмно-зелёными елями скалы, то сидела среди огромных сосен на прогретом солнцем склоне. Малышка впитывала в себя пространство, созданное Великим Духом Манитоо, неторопливость и глубину, простоту и нечитаемость. Звуки индейских песен, ритм танца в мокасинах и молчание суровых воинов, что когда-то здесь...
  Я купил в лавочке в деревне вампум - бисерные украшения. Отдал их аватаре. У неё в глазах стояли слёзы: поминки детской мечты...
  - Это легенды. Этого никогда не было...
  - Пусть не здесь. Но где-то, когда-то...
  Потом мы шли по дороге. Пыльной грунтовке между пустыми уже полями. Солнце, зыбкая линия горизонта, неспешные шаги.
  - Что ты узнал?
  - Дрянь дело.
  Она ткнула меня в бок. Попыталась ткнуть. Не достала. Рычание прекратило мои шутки:
  - Игги - серьёзная девочка, как и ты. Только она доводит до конца все свои планы. Энергию тянут, силы концентрируются. И всё это инь.
  - Как и предполагалось. Что это будет: гегемония экстремистского матриархата?
  - В точку. Со всем вытекающим из этого.
  - Никакого равновесия?
  - Ни грани. Ещё тысячи лет мрака под знаменем Евы.
  - Лилит, - поправила меня аватара.
  - Не приведи господь, - я чуть не перекрестился.
  - Всё ещё дёргает?
  Я хмыкнул, и мы исчезли с дороги.
  Мы двое суток шлялись по миру; аватара собирала ощущения, вкусы, впечатления, сувениры, я пытался составить энергетическую картинку. Больше засвечиваться не стал, следов оставлял минимум, иначе Игги раскусила бы игру. Ну что стоило бы Дагмару или той же Зи-Ра применить крохотную часть своих возможностей и выцепить Игуанну? Значит, не могут. Или не хотят. Или не мне вообще об этих заморочках судить. Дорасти надо сначала, чтобы слово иметь. Иметь...иметь, хотеть, вертеть, видеть...и ненавидеть. Почему ж ты так весь свет ненавидишь, Игуанночка?
  - Объясни своему непутёвому брату - за что женщина может ненавидеть? - звёздное небо над нами, глубокое, живое, алмазы города в опаловом свечении - далеко под нами.
  - А за что женщина может любить? - легко облокотясь на перила, аватара смотрела в ночную даль с самого края крыши пентхауза. Вечернее платье, бокал в пальцах. Мне показалось, что она вздрогнула. Встал от столика, подошёл, положил ладони на плечи, дохнув в затылок:
  - Значит, всё зависит только от эволюционного уровня?
  - Мгм. От умения разрешить себе любить, - серьёзно было сказано.
  - А дорогая Игги любит исключительно себя... .
  - Встретишь, сам её спросишь... - сестра повернулась, и я опять словно заглянул самому себе в глаза. - Какой же ты у меня красивый...
  Я улыбнулся непроизвольно, сказал первую же ерунду:
  - Это из-за костюма, - дёрнул узкую ленту бабочки, получил по рукам и морально:
  - Вы с Игуанной потому и сцепились в прошлом, как два эгоиста, каждый видел в другом себя и это бесило обоих. Но ты решил измениться, пришёл сюда, так что, считай, эволюционировал. Я же - твоё отражение... ты - первопричина.
  Чёрным зеркалом передо мной распахнулась пропасть на миг:
  - Никогда не думал о себе, как о первопричине...
  Бокал аватары выскользнул и - вдребезги, бриллиантовое крошево в лужице джина с тоником. Голос сквозь проглоченные слёзы:
  - За что, за что тебя так? Что ты сделал или не сделал, если так расплачиваешься? Должен же быть смысл во всех этих беспорядочных перерождениях по прихоти мессира! Зачем и что Он хочет от тебя? И чего хотят от Него?
  - Я узнаю... Уйдём отсюда. Куда лучше?
  - Постоянно убегаешь, как вечно виноватый ребёнок, прячешься: 'ой, дяденька, не бейте меня - я больше не бу-уду...'. О-о, нет, ошиблась: 'ой, дяденька, побейте меня, а то я вдруг забуду!' Так? И не прячься за этим мерзким: 'мне так привычно, до моего сознания так легче доходит...'. Это чужие игры. Тебя уже пинают, тычут носом, ждут, когда же сделаешь свой собственный шаг.
  - Хорошо, хорошо, сделаю.
  - И не смей погибать в чужих разборках! Над тобой трясутся, как над сокровищем, а ты не веришь. В ценность свою не веришь. Для других. Даже для самого себя... Чёрт с тобой, с недолугим. Домой хочу.
  Мне было больно, значит, - это правда. Сестрёнка просто выплеснула накопившееся за последнее время, ни о чём особо не думая. Я подхватил её на руки, спроецировался в комнате и понял, что мы устали.
  Глубокая ночь за окном. А на полу лежать удобнее, чем на роскоши в шикарных номерах. Удрали мы тогда, отмучавшись рыхлой бессонницей, - в степную траву, рядом с нагретыми солнцем плитами заброшенного космодрома...
  Раскидали одеяла, подушки и упали, чувствуя себя наконец-то спокойно. Я, на сон грядущий, медитировал, разбирая результаты поиска; аватара подобралась ко мне со спины, уткнулась лбом в шею и обхватила поперёк грудной клетки. Это была такая волна нежности, что я чуть не поперхнулся. Испытывать настолько чистое доверие к кому-то для меня являлось необычайнейшим переживанием. Для нас? Для мира? Бог с ними... Просто сжал в ладони руку аватары... расслабился, да и отключился, наверное.
  Не наверно. Мне снился Хвост Палача. Гипотетически развернулся бесконечностью, лизнул меня, пробуя, и я вскочил; с криком открыл глаза, ещё раз вскочив, дрожа, как мокрый мышь, вцепившись в разорванное одеяло.
  - Тш-ш, уже ушло, исчезло.
  В темноте меня погладили ласково, поцеловали в лоб, вытягивая страх... Отпустило.
  Утром позвонили в дверь.
  - Теперь сказок не оберёшься, если это мои... - сделала вывод аватара, выползая из-под одеяла и моей руки.
  - Я открою, - замотал малышку обратно в одеяло и под её напряжённый смех впустил Зоа. - Отбой. Свои.
  - Ну вот, а я похвастаться та-аким парнем хотела! Доброе утро.
  - Действительно доброе, если Рен всё ещё живой и вместе со своей прекраснейшей половиной, - оценил обстановку восьмой.
  - Не надо, не ври. До половины мне ещё расти и расти, - жёсткая ладошка легла в пальцы белоголового. Зоа помог аватаре встать, озадаченно, и тут же, обхватив за талию, поднял в воздух, на уровень своего роста, разглядывая, словно артефакт:
  - Рен! - Зоа с улыбкой сравнивал нас двоих. - Рен, это ты! Только такой...
  - ...миниатюрный, - подсказал я.
  - Женственный! - восьмой закончил по-своему мысль, смеясь. Осталось лишь закатить глаза и уйти на кухню. Ткнул пальцем в небо, белобрысый мой, а попал в старую рану. Ма-аладец...
  Без меня, выяснив, кто они и кем друг другу приходятся, оба-два явились на кухню и принялись пить капучино с видом закоренелых заговорщиков.
  - Всё-таки - план 'камикадзе'? - решился расставить точки над 'ё' Зоа.
  - Может я и узколобый, но альтернативы не вижу.
  - Тобой уже заинтересовались. Для меня команда Мчислава держит канал для отхода, только потому я смог нарисоваться.
  - Следовало ожидать. А рыбу не распугаем?
  - Она была сильнее тебя? - аватарин серьёзный вопрос.
  - И сильнее, и умнее. Способнее. Безусловно, - серьёзно дал ответ.
  - Тогда она не отступится. Для неё ты опасности не представляешь, поддержки Дагмара или Других не имеешь. Прямо-таки сахарная мышка...
  Я закашлялся, чуть не утонув в кружке.
  - Значит, меня возьмут, как только ты растворишься, - буркнул я напрашивавшееся.
  - Аватару забрать? - деловой тон профессионала.
  - Она взрослая женщина. Сама решает, - я растёр ладонями лицо.
  - Останусь. Лишние подозрения, - такой же сухой тон, и мне - благодарный поцелуй.
  - А мне? - лукаво расцвёл восьмой.
  - За что?!
  - За красивые глаза...
  А глаза краси-ивые - золото опаловое волнами. Знает, гад, и пользуется.
  Получил затяжной, пошёл пятнами, скромный наш.
  - Гм. Я хочу подстраховаться, на случай, если Игуанна окажется ещё сообразительнее, чем мы думаем. Я прихватил метки-идентификаторы по нанотехнологии восьмых. Теперь ты их спокойно перенесёшь. Отследить их импульс передачи - дело архисложное, он короткий, разбросанный и не имеет временной зависимости.
  - Блуждающие?
  - Именно.
  - На чутьё уже не полагаешься?
  - Боюсь за тебя, дубина.
  - Спасибо.
  - Кроха, надколи ему кожу на шее.
  Я намотал волосы на руку, пока заботливые мои впрыскивали в меня нанометки. Подумал, что хорошо бы и малышку не потерять в намечающемся спектакле. Да засветить её не хотелось бы... Чем проще, тем лучше.
  - Солнце моё, держись версии, что ты моя аватара и ничего не знаешь. Я явился к тебе, чтобы проверить закон причин и следствий, и поразвлечься.
  - Роль доморощенной дуры? Что-то новенькое, но я постараюсь.
  Мы выпили ещё горячего шоколада, грузя друг друга информацией, собираясь с духом.
  Аватара, забавы ради, перезаплела мне волосы; долго водила пальцем по шрамам на спине, прежде чем скрыть их под тканью футболки; добралась до клейма под лопаткой Зоа, что он странно-тихо позволил; постучала ножом по браслету на моём запястье, потом по браслету восьмого. Звук получился разный.
  - У меня старый, у него - новый, - пояснил я, прервавшись на перечислении сильных домов в гороскопе Игги. А сам вдруг поймал мысль: а что будет, когда и эти браслеты рассыпятся? Новые? Или не зря она сравнила меня с джином и я обрету свободу? Впрочем, положил эти догадки на дальнюю полку. Разберусь.
  - Ладно, не будем испытывать терпение врагов наших, - поднялся Зоа.
  - Возьми мой плащ с собой. Арсенал мне может пригодиться потом.
  Мы обняли друг друга с восьмым за шеи, заглянули на несколько секунд глаза в глаза. Он кивнул, вышел из кухни, и только щёлкнула дверь, закрывшись, в коридоре.
  Мне стало жутко и странно. Я признался себе в этом, подмигнул малышке. Она показала язык, составила кружки в мойку и ушла в комнату. Я взялся за посуду, чтобы отвлечься.
  Церемониться со мной не стали: с маху впечатали в жёсткую двухмерную решётку, выдернули пол из-под ног и сдвинули в пространственный карман. Вложив всю ярость, чтобы выдраться из клочка двухмерности, я выпал, ударил в слёту определённую слабую точку и выскользнул из кармана, ощерился осколками полей, вслепую нащупывая угрозу. Тут же понял, что не могу сдвинуться с места, крепко влипнув до колена в пласт остановленного времени. Игуанна стояла невдалеке, разглядывая меня, как забавное насекомое.
  - Не ждал так скоро? - это вместо приветствия.
  Я сделал на лице и в голосе недоверчивое удивление:
  - Игуанна! Ваше холодное высочество... Что это за шутки? Как понимать?
  - Как хочешь.
  Ещё несколько секунд зубы позаговаривать и я освободился бы.
  - Прыткий какой стал, - равнодушная констатация.
  Меня полуоглушило, хлестнув мягкой волной в спину. Я рухнул на колени, невидимая тяжесть легла на плечи так, что хребет затрещал.
  - Чего ты хочешь, ледышка?! - заорал я испуганно. - Мессир ведь узнает...
  Я её злил, но, главное - не перестараться. Наш девиз: реальность.
  - Ручная обезьяна, - тяжёлые слова. - Здесь работают мои правила.
  - Хорошо, хорошо. Решила убивать - убивай, только аватару мою не трогай. Забрала же её, да? Не трогай, пожалуйста.
  - От неё зависит.
  Из темноты шагнула моя малышка, взвешивая в руках бейсбольную биту:
  - Мне понравилась идея матриархата на ближайшие пару-тройку тысяч лет. Я кое-что поняла, пока ты таскал меня с собой. Мужчины должны поплатиться. И я не аватара, а твоя запчасть, которую ты презирал!
  - Малышка, нет! Всё не так!
  - Все вы так говорите, - как приговор. Ледяной серый взгляд, замах со вкусом; я застыл, сдавшись, подумав, что Игги - умная девочка, поняла, что так я не буду сопротивляться. Бита врезалась мне в затылок, и я упал в темноту.
  Ничего, голова у меня крепкая, а удар пошёл почти по касательной... Жить буду.
  Очнулся быстро, но виду не подал. То, что я попал-таки в резиденцию Игуанны, я понял по запаху. Исключительно женский, многообертоновый. Так, наверно, пахнет в гареме, у монашек или амазонок.
  Меня уже успели обыскать и почти раздели. Теперь моя задача - продержаться: зубами и когтями за свои семь жизней уцепиться. Потому что я ещё не успел с Дагмаром поговорить... И... я чувствую, что должен Игуанне что-то. Участие, что ли, внимание?.. Пока не понимаю, оно изнутри поднимается само. Ладно, пусть оформится. Кстати, насчёт инь-ян!: если женщина яростно размахивает битой, мечом, букетом или аргументами - это ян. Такие вот правила игры. Игги, как же ты выкручиваешься? Интересно! Или ты - без правил? Я тоже так умею, с недавних пор...
  Пальцы с острыми коготками провели мне, слегка царапая, по груди, поиграли на горле, очерчивая клеймо, и больно ударили по щеке:
  - Открой глаза.
  Я увидел лицо Игги над собой, вверх ногами, окрылённое злой улыбкой.
  - Ох, как давно я мечтала это сделать.
  И, прежде чем я успел что-то понять, вздёрнула меня за подбородок и свернула мне шею.
  На второй счёт, едва я сделал первый вдох, как тут же моя грудная клетка была раздавлена страшным ударом. Я захлебнулся в крике и боли с кровью.
  На третий раз я заорал:
  - Стой! - вскинув руки, защищаясь. Звякнули цепи, я увидел недовольство на лице Игуанны и выпалил:
  - У меня всего семь жизней! Было.
  - Уже сказали, - мрачно ответила она. - Придётся выбирать самое интересное...
  - Аннушка, хотя бы объясни - за что? - я использовал просящий тон и искренний взгляд.
  - Сам знаешь.
  Непробиваемость.
  - Ты хочешь извинений от такой мелкой ерунды, как я? Они тебе нужны, ледышка? Зачем тебе извинения раба? Или ты мессиру мстишь?
  - Заткнись! Нужен мне твой мессир, как вчерашний день!
  - Не убивай меня, не надо! Видишь же, меня просто послали на задание, на коротком поводке! Я тебе завидую: ты такая свободная, сильная. Ты теперь сама решаешь, кого убивать, кого любить, кого бросать...
  Меня хлестнули по лицу, до брызг крови из разодранной скулы. Ага, попал-таки в больное... Женщина.
  Игуанна скомкала прорвавшуюся эмоцию - на неё смотрели её клевреты и фанатки. Элегантно поправила сползшую накидку и отошла к столу, словно забыв обо мне.
  Я сел возле тонкой витой колонны, к которой и был прикован. Пять суровых девиц смотрели на меня, как на воплощённое мировое зло. Я спокойно наблюдал.
  Игги шелестела бумагами, отдавала приказы посыльным, выслушивала подходивших ведьм, бралась за древние фолианты, размышляла, откинувшись на подушках и поедая сладости.
  Я рассматривал текущий процесс, давя в себе приступы ужаса. Ледышка разносила мир по щепочкам! Методично, не торопясь, нудно стягивала сеть густого, всерастворяющего инь.
  Будучи частью декора, я расслабился, закинув руки за голову. Потому что мне внезапно стало всё равно. Всё. Я выпал, безразлично и тяжело глядя на пустые движения вокруг.
  Игги словно почуяла, обернулась, брезгливо скривившись:
  - Заскучал? - она подошла, я поднялся на ноги. Неинтересно играть по стандартному сценарию... Хотя, плевать...
  Ледышка придвинулась вплотную, потёрлась о меня бёдрами; за волосы подняла мне голову, чтобы я смотрел на неё - ростом я был Игги по плечо. Её рука томно забралась в мои штаны, обхватила в горсть:
  - А если тебя кастрировать, что от твоей гордости останется?
  Я не ответил, зная, что унижать она умеет, да только...
  - Ты не будешь мужчиной, если лишишься предмета этой самой гордости!..
  - Наличие груди и вагины женщиной ещё не делает, - тихо сказал я. - А уж - член...
  Она зло сжала пальцы, и я задохнулся от боли, вскинувшись на цыпочки. Опалило магией! Игги дёрнула рукой страшно, но я не почувствовал того, что ждал. Ледышка содрала с меня брюки, издевательски хохоча. Гладко. Аки ангел. Я пожал плечом безучастно. Ну и?..
  Нарвался на осколочную, утопленную ярость. Лучше бы ты на меня просто накричала, скинула душившую узлом эмоцию. Ты закрылась от мира, объявила ему войну, такому нехорошему, где никто тебя не любит и не понимает.
  - Окружила себя рабами, слугами, почитателями, фанатичками. А любви всё нет и нет?
  Ну, Аннушка, ты же такая у нас умная!..
  - Я сама её возьму,- прошипела она мне в лицо.- Когда тихо разрушу всё, растворю все чувства, не оставлю ничего, всё утоплю во тьме. А потом сама всё сделаю заново по своим правилам и желаниям. Хочешь, покажу? Ты, пожалуй, сможешь оценить, ведь столько веков ошивался среди Других... Могу сделать из тебя женщину, будешь мне прислуживать.
  Я поморщился снисходительно, и когти вцепились мне в затылок:
  - Верно. Ты ведь уже символ, Дагмарова игрушка. Я буду владеть тобой и это будет намёк кое-кому...
  Она изящно обвила мою косу вокруг своего запястья и толкнула меня в спину. Я шагнул, и мы оказались над пространным помещением, вырезанном в туманном мареве. Тёплый воздух поднимался от тысяч и тысяч тел стоявших и сидевших в трансовом состоянии женщин. Бормотание формулы-молитвы гудело в глухом пространстве, ворочаясь ощутимо в свадхистане.
  Я начал задыхаться, дуреть и только значительным усилием остался в сознании.
  - Мощь, правда? А эгрегор всё растёт...
  Игги вытолкнула меня в темноту. Липкую, холодную, сдавившую со всех сторон, протёкшую в уши, зрачки, нос, поры, анус. Я запаниковал, но всё вязло в студне мрака.
  Ещё толчок и передо мной: моя мама, укоризненно молчащая, моя принцесса Анна с полными слёз глазами, моя аватара, испуганная, потерянная. Я почувствовал себя ничтожеством, ублюдком, бросившим их, виноватым во всех их несчастьях, подлецом, обязавшимся их оберегать, защищать, обеспечивать и сбежавшим, как последний мерзавец!.. Это было больно. На миг. Я напомнил себе, что они у меня все сильные женщины, которые решают сами. И я тоже решаю сам.
  Под покровами вневременья, здесь творилась древнейшая магия, создавались идеи первичности матриархата, изначальности феминизма. Всё это возносилось множеством мелких деталей, вещичек, условностей, имиджей; слова-пустышки, жесты-паразиты, штампы мыслей, цветной песочек желаний, пузыри мнений... Кружилось, вертелось, мешало осмыслить, почувствовать всерьёз, лезло, сбивало, тянуло, верещало, убеждало, лгало, наивно хлопая фальшивыми ресницами.
  Я здорово повеселился, с привкусом горечи, глядя на мужчин, заблудившихся в этих бирюльках. Они сами включались в эту суету, всерьёз убеждённые, что делают бизнес и полноценно живут, постепенно теряя мужественность, расплывались, рисовались, кривлялись, охотно принимали роли маньяков-насильников или инфантильных существ, грубели, дичали или истончались до маразма. Такими очень просто манипулировать. Но таких противно любить. Какофония смыслов, паутина паттернов, дебри гибельных схем поведения. Глубокое заражение...
  - Ну как?
  - Оценил. Познавательная экскурсия. Только мне-то что?
  - Когда все ваши правила полетят в никуда - будет что. А сейчас я хочу поиграть в игру мессира...
  Старая история... Ну, хочет девушка воплотить нереализованные желания в действительность.
  Чего же она так бесится? Мстит мессиру, что Тот не заметил её любви, оказался не таким, как Игги себе представляла учителя-мужчину с нимбом? Мстит мне, потому что я всё ещё с Ним? А надо было всего лишь ждать, терпеть и забыть себя...
  Вот и терплю: вжимаюсь щекой в угол, на котором меня распяли, скриплю зубами и криво усмехаюсь, пока ледышка изображает мессира, полосуя кнутом мою спину. Энергетика не та, рваная, истеричная, на себе самой зацикленная, только бы выплеснуться и больше ничего. Просто месть. Просто отобрать у Дагмара Его право на развлечение. Неверно ты, Игги, поняла наши с мессиром отношения... Да тебе и не было до этого дела. Ладно, это моя проблема...
  Меня запихнули в крошечный пространственный карман, не доверяя цепям. Вот это мне не понравилось - я должен был быть поближе к Игги.
  Затянул порезы, снял кровоподтёки, поднял скорость метаболизма, температуру. Скучно, обыденно. И стал раскачивать свою коробочку пространства. Смертельно опасное занятие, кстати, схлопнуться может в любой момент. Заодно проверил - есть ли ещё у ледышки задумки насчёт меня. Есть. Примчалась, выковырнула в свою реальность и пару раз хорошо приложила о стену.
  - Ну зачем же так бить любимого мужчину? - посетовал я.
  - Что?!! - пароксизм отвращения.
  - Я всегда тебя уважал, восхищался стилем, чувственностью. Ваши дела и занятия всегда были для меня чем-то запредельным. Я однажды себе обещал добиться того, чтобы ты меня когда-нибудь заметила, а не только пинала, как вещь учителя,- я смотрел исподлобья, вытирая текущую из разбитого носа кровь.
  Она услышала! Не обернулась, но спросила:
  - И в чём тут подвох?
  - Понимаешь, вообще-то, без разницы кто меня будет бить, но с тобой...
  Вот так. Пусть думает что хочет. Да, подвох. Но я хочу понять, что же тебя заставило это всё сделать, ваше высочество. Ты важна мессиру, Зи-Ра - это я понял. И моё задание - ключевое, иначе Дагмар не обратил бы моё внимание такими ограничениями...
  - Маленькая дрянь, - её коготь упёрся мне между глаз. - Если хоть что-то не так, малейшее подозрение... помни, что у тебя осталось пять жизней. Меньше, чем у кошки.
  Их и было меньше...
  В кабинете Игги я тихо сел у стены. Через четыре часа ледышка жестом отослала своих ведьм, и устало вздохнула.
  - Массаж делать не разучился?
  - Недавно на Люци практиковался.
  - Как он?
  - Благодушно удивляется, что его перестали ассоциировать с дьяволом.
  - Старик. Там на полке масла, разберёшься.
  Она пошла отмокать в ванной.
  Прогресс. Хотя, давно меня так не опускали...
  Игуанна стала сильнее, жёстче за время отсутствия на нашем горизонте; но эта сила была и её слабостью, ограничением. Я тут понаблюдал, сложил некоторые концы... Всё можно решить силовыми методами, но разрушить не значит понять.
  Я повторяю и повторяю это себе, потому что чувствую, что боюсь. Очень большая ответственность. Словно развязывается старый узел.
  Игги упала на кучу подушек, подгребла две голову и щёлкнула мне пальцами. Я уже разогрел руки, разобрался в обширной косметике её высочества.
  Нда, хоть профессию приобрёл, не пропаду...
  - Почему Дагмар с тобой так? - спросила она расслабленно.
  - Я сделал крупную ошибку и у Него теперь новый ученик, из восьмых, - враньё надо скрывать за правдой. Рецепт.
  - Понятно, - протянула задумчиво Игги.
  Конечно, понятно: прямо твоя история. Чтобы подойти к тебе ещё ближе, надо изобразить своё недовольство и озлобленность. Так? Так. Вот, ты заинтересовалась моим ворчанием, хмыкнула.
  Я описал преимущества Зоа, что мессир занимается теперь только с ним, а когда я хотел сойтись с восьмым, Он отправил меня в Камалоку. Игуанна рассмеялась:
  - Ха-ха, игрушки подрались. Ты славно врёшь, обезьянка. Тебя хорошо натаскали, но я тоже училась у мессира и у ещё более могучих... Ещё раз проведёшь аналогию со мной и пеняй на себя.
  - Да, ваше высочество, вы учились у мессира. И закон обратной связи тоже должны помнить...
  Я мог бы уклониться, её внезапно окаменевшие мышцы плеч показали, что она поняла мой намёк. Короткий удар в лицо опрокинул меня навзничь. Я сглотнул кровь, глядя в потолок. Красивая роспись...с мятликами.
  Закончил массаж в молчании. На первый раз хватит. Если Игги меня ударила, значит, я снова попал в больное место. Извини, но я буду бить и бить в эту слабую точку, которую нашёл. Тебе не понравилось, что я напомнил о старых добрых временах, тебя разозлило, что я выволок на свет древнее правило. А ведь если тебя что-то бесит, значит - приглядись к себе, это отвращение не зря сидит саднящей занозой. Насколько ты сейчас ненавидишь, настолько ты тогда любила. Только ты не призналась ни другим, ни себе. А сейчас все расхлёбываем результат.
  Игуанна понежилась на шёлковых простынях, зевнула, но её взгляд постоянно спотыкался об меня.
  - Сбежать ты не сбежишь, и ковать тебя толку нет, но то, что ты тут спокойно сидишь... - ледышка скривилась. - Надо тебя озадачить, зверёк.
  Она из воздуха достала две тонкие бумажные ленты:
  - Спать будешь в ногах и осторожно, ленточки не дай бог порвёшь, - милая улыбка. - Руки за спину, зверёк.
  Я взвыл. Это же придётся почти не дыша!
  Но покорился. Если хочу и дальше с ней общаться, надо подыгрывать.
  Её пальцы касались моих скрещённых за спиной рук, бумаги я почти не чувствовал, мешали и браслеты. Руки, плечи были напряжены, я боялся порвать невесомые путы.
  Игги процарапала мне ногтем по позвоночнику, сказала в затылок:
  - Если ты согласился на мои правила, значит, тебе всё-таки что-то от меня нужно, дрянь такая. Ну, попробуй, поупирайся. А я развлекусь, узнаю всё, что нужно мне, и не станет больше любимого ученика Дагмара...
  Ледышка, довольная собой, откинулась на подушки, пнув меня к изножью.
  - Шире смотри,- посоветовал я ей.- Мне ведь деваться некуда...
  Получил подушкой в голову. Понял. Сполз, куда запихали, нежно-нежно примостился калачиком и задремал вполглаза. Вру. Сон не шёл. Сам себя загнал в ловушку: вот я тут заболевшую местью девчонку допекаю, а сам? В чём-то ведь надо и мне для себя признаться? Чего я не вижу? У меня странное отношение к жизни, словно я живу в нереальности. Нет, я слушал, конечно, лекции будды Татхагаты об иллюзорности, но жизнь мне кажется системой задач, которые мы должны решить, чтобы понять следующий шаг и задание. Просто я попал в оборот к Дагмару, который очень конкретно продемонстрировал, как эта схема работает. Тут уже вопрос о моей собственной лени и нежелании оставить прошлое в прошлом. Моя спокойная приспосабливаемость сыграла со мной дурную шутку: я перевёл негативные переживания и опыт в позитивные паттерны, не особо разбираясь. Теперь мне избавиться от этого вдвойне сложнее. Значит, не так уж много у меня было этих самых положительных переживаний. Аватара очень просила пересмотреть детство. Найти того себя, обиженного или испуганного, и встать рядом, защитить, простить, показать, что мир не опасен и силы хватит, чтобы быть счастливым. Проблема только в том, чтобы вспомнить это самое детство... какое из них и было ли оно?
  Скучно, верно? А мне - больно. Это моя жизнь. Можете смеяться, но иногда мне хочется умереть по-настоящему. Понимаю, что это банальный побег. Но порой так больно, что ничего кроме своей кровоточащей души не видишь. А говорят, что это не душа болит, а поверхностная личность дёргается, когда ей на хвост наступаешь.
  Заскучала? Экшн хочется? Счас будет...
  Их высочеству тоже не спалось. Мысли всякие лезли, похоже. Я спросил в лоб:
  - Где сейчас моя аватара?
  - Аватара? В охранницах.
  - Издеваешься?
  В меня полетела ещё одна подушка.
  - Я скучаю по мессиру, - тихо признался я. - Как думаешь, привязанность к Нему ведь должна ограничивать нас в личностном плане?
  - Наведённые эмоции, от которых надо избавляться, - прорычала под простынёй ледышка.
  - Ясно, что это - испытание, ваше высочество. Только, негатива многовато. Вокруг столько честных и тонких ребят. Умная женщина - ценность.
  - А умный мужчина - редкость. Где ты видел честных, ублюдок?
  - Что, не встречались? Бедная вы наша, сочувствую...
  - А мне надоели сказки про принцесс в высоких башнях. Сиди, как последняя дура и жди, пока какой-нибудь хищник не позарится на приданое и бесплатную кухарку. Теперь сама выберу. И любая женщина. А эти ваши мужицкие игры скоро канут в прошлое, как бесштанное детство.
  - А-а, где всё измеряется длиной члена? А теперь чем будет? Длиной ногтей? Или пустячной болтовни? Миром будут править страшненькие, но умненькие ведьмочки, а топмодели пойдут в амазонки? Вспышку гомофилии при таком варианте учли?
  - Это лечится просто.
  - Как?
  - Тебя в пример показывать буду, - она рассмеялась нехорошо. Тут Игги была непробиваема. Время шло и приходилось забывать об осторожности.
  - Почему я не мог бы состоять в твоём личном гареме, о пленившая меня?.. От ненависти до любви всегда был один шаг.
  - Не смеши меня, безделушка. Я знаю, что ты боец.
  - Это комплимент?
  - Не зли меня стандартностью. Надоел.
  - Убей. У тебя хорошо получается. Всегда проблемы с мужчинами?..
  - Надоел, ерундовина.
  - И Дагмар надоел? Потому и сбежала?
  - Ушла. Сама. Не напрягайся, не достанешь.
  - Я не достаю, я хочу разобраться.
  - Кто тебя просит?
  - Ах, да, ты же взрослая, самостоятельная женщина, которая всё выбирает сама, сбегает от проблем и учителя сама, на других отыгрывается, да ещё весь мир виноват оказыва...
  Игги меня лягнула, и я отлетел к стене. Поднялся, развёл освобождёнными руками. Она прошипела:
  - Ты заполняешь собой вакансию шута. За неудачные шутки их бьют.
  - Валяй. Кричишь тут о новых правилах, а всего лишь плохо копируешь Дагмара. Напоказ - одно, а внутри нет ничего нового, только ещё и по-детски обиженное, озлобленное.
  Не надо было так прямолинейно. Но времени не оставалось. Меня распластало на полу у стены под тяжёлым взглядом Игуанны. Она подошла, кутаясь в простыню; присела рядом:
  - Какая дикая зверюшка. Как же я позабыла, что ты редко когда сдаёшься? Кто из нас двоих завис в детстве - ещё посмотрим, медвежонок... - ледышка потрепала меня по щеке, мило улыбнувшись. - Взрослые мужчины не играют в войнушки и секретных агентов. Они ищут свою половину. У семейных людей нет времени и желания возиться с всемирными заговорами, тайными обществами и прочими глупостями.
  Я смог пошевелиться, но правое запястье оказалось напрочно приковано к стене. Я знал, что в таком состоянии от Игги можно ожидать всего, но сказал:
  - Ты напомнила мне слова Клодии-Зи-Ра.
  - Познакомился? С чего бы это?
  - По-моему, они с мессиром любят друг друга.
  Ну!? Твоя реакция, Игги, и тогда я всё пойму...
  Она меня избивала холодно и расчётливо, но в глазах полыхало такое, чему нет описания.
  Когда ледышка отступила, я сыграл камикадзе:
  - Что теперь? Помчишься мир уничтожать или суицидом займёшься, взрослая ты наша? Вот скажи миру, что он на краю гибели из-за чьей-то несчастной любви, так не поверят.
  Нет, не ударила. Стояла, глядя на меня, брезгливо морщась. Потом бросила негромко:
  - Дурак. Он мой отец.
  Я удержался, вздохнул глубоко, застонав от боли в отбитой грудине. Дурак. Без комментариев.
  - Вернись ты к Нему. Переживает ведь, - пробурчал.
  - С чего вдруг? Никогда не переживал. С недоумками всякими возился.
  Ледышка с ноги ударила мне в скулу. Я не увернулся, но поймал тонкую щиколотку, сзади нарисовался Зоа.
  Их высочество не улизнули - слишком было неожиданно и необычно. Я долго разыгрывал беспомощность, чтобы она расслабилась. В два шипа мы открыли ледышке кровь. Она завизжала, отмахиваясь, конечно, попыталась скользнуть в подпространство, но её кровь не пустила. Мы использовали мой трюк побега от кадий, к небольшими поправками. Вывернулись, схлопнули это пространство, разодрав щель в пятое с четвертью, используя силу Игуанны для этого. Она поняла, оборвала связи, заколлапсированные на ней, выхлестнула нить энергии, прошив насквозь Зоа, цепляясь за дальнюю цель, и рассекла меня. Но её остановила тонкая фигура, появившаяся на границе наших смертных усилий.
  - Оставь мальчишек, - попросила Клодия-Зи-Ра. - Давай пройдемся, милая.
  - Мам, ты что, Его простила?
  - Он очень старался. Иди ко мне, горе моё.
  Всё, мы лишние. Сказать, что мне было темно на душе, значит -ничего не сказать. Ненавижу все эти игры! Чувствую, сам скоро организую крестовый поход, как Игги, только под девизом: 'Долой правила!'. Я умер от ран. Воскрес. Вздохнул.
  - Живой? - спросил меня Зоа.
  - Мгм. Надо мусор за ледышкой убрать.
  - Там уже разбираются. С мессиром во главе.
  - Да, конечно. Как же иначе.
  Брат встряхнул меня, обнял крепко, нашептал в ухо:
  - Плохо выглядишь. Пойдём-ка и мы.
  - Подожди. Аватару хочу найти.
  - Мы её раньше выдернули. Она извинялась за ту импровизацию. Зато ловко сориентировала нас в ситуации.
  - Тебя мессир зовёт, не слышишь, что ли?
  - Слышу. Не грузись, приди в себя.
  Восьмой сгинул нехотя, я поёжился одиноко.
  Мне ничего не хотелось понимать, от мыслей было больно. Больно было от желаний, больно от решений. От себя самого саднило невыносимо. Затошнило от всех нежностей. Видимо, огрёб я эманаций от Игуанны, хлебнул грязищи с лихвой, отвёл на себя многое, высветляя, да чутка переоценил возможности.
  Мне бы - в мягкое серебро с тенями. Да не думать.
  Этого не получалось...
  Я огляделся, вспомнил. Тут недалеко жили те, кому тоже не хотелось помнить... После взмаха руки за плечами взметнулись полы длинного пальто. Я полетел в метре над землёй вдоль каменистой тропы. Моросящий дождь навязался в спутники.
  Оказывается, у них семья, дождик. Боже, какой у меня беспорядок в голове. Почему я чувствую себя виноватым?.. Забравшимся в чужое? Оказавшимся не там и не тогда? И одновременно брошенным... Ненужным.
  Маленький замок серого камня с наглухо закрытыми ставнями. Вечером все ещё дома. Кто-то проснулся, кто-то вовсе не ложился. Дверь, как всегда, открыта. Я спустился на нижний этаж, слыша их голоса, немного музыки. Они расположились в общем зале, не суетясь, потягиваясь, завтракая, прихорашиваясь перед выходом. Меня заметили.
  - Леди и месье, в нашем блистательном обществе в кои веки нарисовался Феникс! - возвестил знакомый голос. Нестройные приветствия его поддержали.
  - Можно присоединиться? - поинтересовался я.
  Мне налили бокал крови, разбавленной вином, и я устроился в уголке на гробу какого-то ревнителя традиций. Вампиры в душу не лезут, потому что у большинства её нет. Большинства... Планы на ночь, бархат, шёлк, театральные жесты, декламирование вырванных строф, танцы, стихийно возникающие и замирающие, рассыпающиеся вдруг. Стиль жизни нежизни. Аристократия ночи. Последний деревенский упырь за столетия превращается в утончённую вальяжность в подобном обществе.
  Рядом со мной сели, позёвывая:
  - Явился ни свет, ни закат. Чего бродишь, неупокоенный?
  - Не знаю, Винсент. Словно на две части развалился. Ничего не понимаю.
  - Жизнь остаётся прекрасной, даже когда ты умер. Помнишь?
  Я кивнул, катая в ладонях бокал.
  Я завис в развитии. Игуанна права. Я ассоциируюсь у многих с игрушкой. Потому меня игры и бесят. Правила. Моё подсознание ищет лазейку, чтобы сбежать из этого правильного круга, потому я часто поступаю вразрез ожидаемому. Но сил не хватает, я разобщён, не осознавая направления, цели. Надо уметь брать на себя ответственность. Этого я всегда боялся. Всё ждал других, перекладывал на кого-то. Если оглянуться, то получается, что в одиночку я постоянно терплю поражения, делаю глупости и подвожу себя и других. Зато как марионетка в сильной руке или в команде я способен даже на невозможное. Или нет? Я запутался. Не понимаю. Будто пытаюсь идти в две разные стороны одновременно.
  Опустошил бокал в три глотка, посмотрел на Винсента задумчиво, просто теша взгляд его выверенной веками эстетикой.
  - Маешься, Феникс, вижу. Живые приходят к мертвым, только если у них что-то отмирает. Чего-то ты боишься, не отпускаешь.
  - Чего я боюсь? Винс, ты давно меня знаешь - чего я боюсь?
  - Раньше ты смерти боялся.
  - Я бессмертный, как и ты.
  - Ха. Это я - да. А твоих смертей я навидался достаточно.
  - Боюсь смерти? Мне уже говорили подобное... А. Что я боюсь умереть где-то просто и навсегда...
  - Такие как ты просто не умирают. Ты достаточно непростое существо, чтобы незаметно исчезнуть. Ведь многое зависит от твоей личной точки зрения. А она у тебя есть? Или ты - вещь Дагмара? Вечная?
  - Бунт на корабле, - я горько усмехнулся. - У меня ещё четыре жизни. Ты не завтракал?
  По-детски красиво изогнутые губы из-за подпирающих их изнутри клыков словно окаменели. Винсент переспросил глухо:
  - Это предложение?
  - Да. До конца, Винс.
  - Деликатес, мон ами. Хорошее вино пьют медленно.
  - Доставь себе удовольствие, - я откинул волосы с левой стороны шеи.
  Креол мелко облизнул губы, неверяще качая головой. Поверил.
  - Дублёная кожа, пласты мышц, - он легко толкнул меня пальцами под ухом, заставив склонить голову, нащупал бьющуюся жилку. - Ты как зверь. Перед смертью будешь сопротивляться.
  - Делай как удобнее.
  - Ты не против встать к стене?
  Я скинул пальто, встал, отошёл на два шага, уперевшись спиной в каменную кладку. Винсент подошёл, скручивая в жгут кусок шёлка:
  - Извини, но это простейший суицид получается. Побег от проблемы её не решает.
  - Это - не побег, а шаг. Чтобы понять - куда он меня ведёт - надо его сделать. У меня в голове - пустота. Я хочу с чего-то начать. Пусть это будет - отношение к смерти.
  - Ребёнок вышел в мир? Правильно. Смерти не надо бояться. Я могу показать её тебе всю, как часть тебя самого, а не наказание. Правильно.
  Он привязал мне правую руку за спину, надорвал воротник у шеи и ещё раз внимательно посмотрел в глаза. Звучал блюз, мне казалось, что это мой любимый Why does my heard feel so sad. Винсент резко прижал меня своим телом к стене и прокусил шею. Ожгло болью, дёрнуло, по жилам растеклась жаркая сладость; я вцепился пальцами в спину Винса, чувствуя, что у меня встаёт. Я слышал его сухие глотки под моим ухом; колени свело дрожью. Он прижимался ко мне крепче влюблённого, его тёмные волосы разметались по моему плечу. Чёрные точки взметнулись роем, звуки отплыли, вялость разжала мне пальцы. Кувырнулся на дне страх. Ноги занемели, холодно внутри. Я стал тихо сползать по стене, словно проваливаться в зябкую темноту. Винсент оторвался, поддержал меня, мягко усадил у стены, встав рядом на колени. Подбородок креола был залит кровью; я почувствовал сырой холод рубашки на груди. Мысли были чёткими, лёгкими, но тело их не слушалось. Конвульсивно крупно дёрнулось; вернулся страх, первобытный.
  Винсент возвратил меня в действительность, похлопав по щеке:
  - Это рубеж, Феникс. Дальше?
  - Да, - едва разлепил губы. - Самостоятельное решение...моё.
  - Тогда я не стану спешить.
  Винсент привалился рядом к стене, зажимая мне пальцами вену под укусом.
  - Не засыпай, мон пти. Немного вина, хорошо?
  Я сделал несколько глотков сладко-терпкой жидкости из его рук, сказал:
  - Я возбудился - это твои шутки?
  - Пардон, рефлекс. Я не только кровь пью, Феникс, я тремя нижними чакрами интересуюсь. Знаешь, обычно они такие закупоренные... Застойная энергия идёт сгустками, плещет, как порченая кровь. А для меня еда и сила для дальнейшей жизни, если так можно сказать.
  Креол аккуратно поставил бокал на краешек гроба. Я поморщился, когда он нажал на рану. Она дёргала горячо, садняще.
  - Обсосок - так вы говорите?
  Винс недовольно ответил:
  - Избавляйся от пошлости, мон ами. Умирать надо уметь достойно, не стесняясь.
  Он склонился, мягко и настойчиво добираясь до шеи. Полоснул кожу в другом месте, на миг боли сжав меня намертво. Потом расслабился, глотая кровь, но я уже сам прижимал Винса судорожно к себе, испытывая странное наслаждение от близости его большого тела, склонённой мне на плечо головы, моего доверия и смертельной опасности.
  - Винс?
  - М?
  - Я отдаю энергетику? - опять накатывала холодная слабость.
  - Мгм.
  - Мне приятно это делать... Я - сам или ты что-то навёл?..
  Отстранившись на длину вытянутых рук, Винсент посмотрел на меня досадливо. Сглотнул кровь.
  - Сам, сам.
  - Хорошо. Теперь я знаю, что отдавать я умею и хочу.
  Изобразив вежливое удивление и понимание, Винсент повернул мне голову и прокусил вену с правой стороны. Я зашипел от боли, но слабость стала огромной. Проскальзывали чёткие, яркие мысли, режущие прикрытые глаза. Изнутри поднимался смертный холод, разливался тряской дрожью почти неощутимой. Вдруг я запаниковал, дёрнулся, хрипя, моргая закатившимися глазами. Заворочался в объятиях креола, тихо подвывая. Тот лишь нашептал успокаивающе, держа крепко:
  - Тише, тише, мон пти. Умирать совсем не страшно, это нормально. Умирают каждый миг; даже такие большие и сильные, как ты. Смерть подобна красивому шагу в даль. Побег от личности, если стал личностью.
  Он вытер мне с лица холодный пот и снова припал к шее.
  После, я ещё едва услышал:
  - Ну вот, дурную кровь я отсосал. И прочее.
  Мне чуть улыбнулось. Было легко.
  - Живучий какой... - сказали, снова нависая.
  
   * * *
  Я открыл глаза в полную темноту. Услышал звук своего дыхания, понял, что лежу в очень узком пространстве. Коробке. Прощупал всё, вертясь на спине, на случай наведённой иллюзии. Квадрат в два моих роста, но очень узкий - едва ладонь над носом. Сталь. Едва замял миг ужаса, когда определил, что не выберусь. Ничего нового магического я придумать не успевал - воздуха не хватило бы. Задохнуться или убить себя - такой выбор. О чём это говорит? Ни о чём! Тш-ш... Ключ - моя смерть. Это очевидное, на поверхности. Меня обрекают? Просто смерть или суицид? Сдаться? Какой способ я выберу? О, нет! У меня всего три жизни. Не дождётесь. Я достаточно люблю жизнь. Расслабившись, я замедлил биение сердца, приостановил поток ци. Дыхание стало невесомым, растянутым во времени до бесконечности, мысли остановились, исчезли... Я исчез.
  
   * * *
  Н-н-н? Воздух вкусный, лесной. Дышать им и дышать. Звёзды - сквозь лохматые сосновые лапы.
  Я помню - кто я. Пальцы, колени стукнулись о металл. Крышка тесной коробки была сдвинута, чтобы я очнулся. Я выбрался, еле шевеля конечностями, и отполз подальше, чтобы не видеть это. Внутренности прошил ужас воспоминания. Ничего, зато поучительно. В который раз. Выпустили, значит. Жука из спичечной коробки... Снова - в дело? Где инструкции?
  Желудок, оживая, скрутился узлом. Без инструкций. Перед моим носом висели крупные брусничины, и я обобрал их губами прямо с кустика. Кисло-сладкое чудо. Поползал по мху, объедая брусничник, жуя крепкие ягоды. Поднялся на ноги, пошатался и пошёл, путаясь ботинками в тонкой лесной траве.
  Что дальше? Ждать пока позвонят и скажут: 'жозефина'?
  Где-то рядом было озеро. Лесная тишина не молчала - далёкий звук автострады с севера, на юго-западе шла электричка, километрах в пяти гудели высоковольтные линии; а через полчаса я вышел на асфальт. За широкой полосой леса, среди сосен, от озера прятались несколько двухэтажных домиков. Я поймал себя на том, что мягко улыбаюсь, разглядывая изгороди с вьющимися розами в лунном свете, крыши нестандартной планировки, широкие окна. Редко где горел свет, было поздно. Я оттолкнулся от ствола сосны и пошёл по мягким тропинкам, забитым хвоей. Четыре больших пса внимательно рассмотрели меня, не выходя из тени. Старший попробовал взять меня на испуг, остановив и обнюхав пальцы рук. Глаза за лохматой чёлкой пса остались профессионально-холодными. Впустить меня - впустили, но выпускать не собирались. Демонстративно проводили до ближайшей двери, пихнули сзади. Пришлось зайти. Освещённая гостиная была пуста. Я походил кругами. Над маленьким камином висели рыболовные трофеи в изобилии. Большая форель повернула голову, растопырив жабры, и нахально спросила:
  - Чего уставился?
  Электронная безделушка, смешная. Модифицированная хозяевами, видимо - ещё и сигнализация. Умно. Я присел на диван, вздохнул потерянно. Что-то меня как перекати-поле гоняет... В подушках рядом обнаружился игрушечный медвежонок. Белый на белом, я его сперва и не заметил. Мои жёсткие, тёмные, разбитые пальцы утонули в пушистой шёрстке, обхватив мягкое невесомое тельце. Толстое пузико борца, куцые ушки по бокам круглой головы, умильные лапки... Тоскующий взгляд карих глаз прошёлся клинком по беззащитному сердцу - словно себе в душу заглянул, кипятком ошпарился - больно! В носу защипало от прилива сентиментальности. Я совсем растерялся: посмотри со стороны - взрослый мужчина тискает в руках игрушку и плачет молча, спотыкаясь о доверчивые пуговицы взглядом. Если больно, то надо копать, значит, тут что-то скрыто, замуровано и очень хочет выйти. Позорно бежать от белого медвежонка, оправдываясь версией о нестабильных гормонах, возрастном кризисе. Да, я люблю тысячи тысяч подобных наивных пуговиц и ватных мордашек; люблю. А причина? Я, ломая рамку взрослой важности и больно режась о её края, неловко прижал пушистого к груди, обнимая его и себя. Несколько мгновений, закрыв глаза, растворившись. Я испытал просто неимоверное облегчение, словно внутри прорвало плотину и в груди разлилось тепло, расцвело в улыбку. Ясно, ясно...
  Усадил медвежонка, вытер ресницы и обернулся к лестнице на второй этаж.
  - Вы опоздали, Огура-сан, - обвинили меня со ступеней. Девочка, девушка...нет, маленькая женщина. Встала напротив, оценивающе разглядела:
  - Вы экипированы?
  - Всё своё ношу с собой, - ответил безлично, проверил и шипы шевельнулись в предплечьях послушно.
  - За работу, - приказ. Хм, ну, поиграем. В гараже загрузились в чёрный джип и, пока поднималась створка автоматических ворот, новая напарница кинула мне на колени пакет. Остро следила за моими реакциями, пока я изучал содержимое. Проверяет и не доверяет. Правильно. Полоску лингафона я закрепил на шее - ошейником, аж перекосило; наушник, инфракрасные очки, перчатки, нож, наполненный шприц, клейкая лента. Ого, идём кого-то брать живым.
  Выехали на тёмное шоссе, она сказала:
  - До места прибытия у вас час. Данные в ноутбуке.
  Я без слов открыл тонкую панель, встретился глазами с фотографией цели, почитал о привычках данного молодого человека, план дома, разработка операции. Толково. Напарница обеспечивает мне ориентировку и путь отхода. Я наколдовал себе шоколадку, зашуршал обёрткой. Жевал, смотрел на экран. Потом стёр всё и, славно устроившись, задремал. Чтобы позлить маленькую госпожу. Всего на десять минут. Снизив скорость, она меня разглядывала пристально. Смелая женщина, не боится незнакомого человека. Она не видела никогда Огуру. А этот Огура вообще не пришёл. Досадная накладка или мы сейчас едем в заведомую ловушку? Ничего, я разберусь. Хотя, что-то во мне её насторожило. Лицо у меня в порядке, я успел посмотреться в зеркало в доме. Что же? Сработала интуиция? У современных ниндзя это развитое чувство...
  Я открыл глаза, сел удобнее и взялся привязывать к кончику своей косы стальной шарик. Напарница хмыкнула:
  - С каких пор в агенты набирают фриков?
  - С тех самых, когда в общественном сознании утвердился образ агента, как среднего, малозапоминающегося человека, - парировал я.
  - А-а. Пошли, значит, от обратного. Мол, слишком заметный, значит, заведомо безобидный.
  Пистолет с глушителем, обоймы, светобарические гранаты, пара - газовых устроились в моих карманах. Джип тормознул возле живой изгороди, и я вышел, вставив наушник.
  - Периметр чист, двигайся с северо-востока, - услышал ориентировку. Двигаюсь. Аки тать в нощи. Инфракрасное оборудование сгрузил в клумбу с астрами, чтобы не мешало. Если здесь ждут нашего появления, то наверняка расстарались, чтобы термосканеры моей напарницы не сработали. Значит, мне ничего не надо будет ей объяснять - она просто не увидит засады. Для неё я - вошёл и вышел. Уже с грузом. В доме, за спиной остались семеро.
  - Движение с севера на тебя. Отходи по второму плану. Я тебя подхвачу.
  Ага, зашевелились. Утяжелённый кончик косы бьет меня по бедру при каждом шаге. Ощущения обострились, насторожились, как обожжённые. Я затылком почувствовал мерные вздрагивания энергетических линий. А дом прикрывают не только местные, ага. Понял, не оглядываясь. Защитил спину полосой остановленного времени шириной в три метра.
  Рядом тормознул джип с распахнутой дверцей. Засовывая внутрь салона полуживой груз, я сказал:
  - Уезжай. У меня тут дела.
  Хлопнул дверцей и забарабанил по крыше машины, глуша все вопросы. Напарница газанула, уважая моё решение, а я развернулся, чтобы увидеть, как растекается моя защита. Он шагнул из леденеющей полосы, и мы встретились взглядами. Сильный. Слегка экзальтированный. Тёмный. Красивый до беспомощности. Строгая чёрная одежда, френч, перчатки, длинная косая чёлка, узкое лицо; в плечах широк, но весь он оставляет впечатление хрупкости перекаленного клинка.
  Я сместился на мизерную долю измерения. Тёмный последовал за мной, презрительно усмехнувшись моей щепетильности по отношению к третьему пространству проявленности.
  Без слов мы пошли в бой. Тёмный сочетал бисер работы с внезапными запредельными ударами. Уничтожающе точными, но не лишёнными извращённой игры. Покажи мне, как ты бьешься, и я смогу сказать кто ты.
  Я заставил зажечься интересом его скучающий взгляд совершенства. Получив пару раз по точёному носу, Тёмный не разъярился, как я ожидал.
  Некая болезненная отстранённость от происходящего сквозила в нём, словно он решал - стоит жить или нет. Холодное бешенство, отличающее Тёмных, не захлёстывало этого парня. Я удивился. Он тоже удивился чему-то своему, разглядывая меня.
  Глупо было продолжать сотрясать пространство силами, что оказались равными друг другу.
  Он вынул клинок, я выдвинул шипы.
  Наши поля переплелись в ближнем бою. Стало ещё интереснее. Мы кромсали друг друга с увлечённостью мальчишек. Я поймал себя на том, что улыбаюсь. Я получал искреннее удовольствие от боя с этим ненормальным Тёмным. Мы одинаково не стремились убить. Почему-то даже задавить превосходством не было особого желания. На красивый выпад шёл изящный финт, на жёсткие, испытывающие удары отвечалось ловкими уходами, нестандартные защиты, контратаки на грани абсурда. Бой, превращающийся постепенно в разговор из вопросов и ответов, атак и парирований, танец смыслов и намёков. Прерывать не хотелось. Пока не исчерпались 'слова' и дыхание.
  Мы сели почти рядом, почему-то уверенные, что можно друг друга не бояться. Ближайшие минут десять хотя бы.
  Тёмный закурил травяную сигарету, чтобы хоть что-то делать. Я легко усмехнулся своей догадке; это было почти невозможно, за гранью, но я рискнул проверить. Осторожно я смог заглянуть глубже в чуть расслабившегося Тёмного. Горечь. Странно светлая, беззвучно плачущая над умирающей надеждой. Он лишь поморщился:
  - Перестань.
  Хорошо. Действительно, чего я лезу? Только в разрезанной моим шипом перчатке Тёмного нежно сверкнул фиолетовый блик. Я очень не люблю подобные совпадения. Я злюсь, когда меня так очевидно... Но делать нечего: я вздохнул и спросил:
  - Как давно?
  Тёмный досадливо посмотрел на разрез на своей перчатке, прикрыл фиолетовый блеск кольца:
   - Не твоё дело.
  Мне стало смешно:
  - Спорим, что - моё.
  Он и не собирался понимать. Полностью поглощённый собственными горестными размышлениями, Тёмный смотрел на мир сквозь пальцы. Эта особая глухота только укрепила мои предположения.
  Я складывал в голове и так, и эдак все, что мог сейчас предпринять. У меня на руках была редчайшая ситуация. Из этого гордеца информацию вытаскивать придётся архиосторожно. Фиолетовое кольцо! Счастливый...
  - Я тебя убью, - равнодушно констатировал Тёмный поднимаясь. Стряхнул пепел с рукава.
  - Будет проще, если я...
  Пришлось придержать предложение из-за возникшего рядом знака перехода. Он спроецировался и на этом месте оказалась очень быстрая леди. Тёмная леди.
  - Что происходит, Кас? О, мальчики, оказывается, мило беседуют. Кто вы такой?
  Я поклонился, скромно ответил:
  - Бодхисаттва по вызову.
  Она снова смерила меня взглядом с ног до головы:
  - Что-то знакомое. Касси, на твоей территории бедлам; тело воплощения Баала выкрали, как я понимаю?
  - Ерунда, - Тёмный болезненно потёр переносицу. - Хуже, что этот видел кольцо.
  'Этот' - надо понимать - я?
  - Но, похоже, прикончить его у тебя не получается?
  - Я ещё не пробовал.
  - Кас, - жёстко, с нажимом сказала, словно звук вошедшего в дерево ножа. Тёмный завёл глаза в небо, с ленивой досадой, но отдал мне короткий поклон и представился:
  - Касатаель, тёмный. Седьмой Легион. Имею к тебе претензии и требую удовлетворения.
  Я молча поклонился, глазами показав Тёмному на леди, намекая.
  - Это - Оаха, моя сестра, демиург, - снизошёл он до понимания.
  Осторожно обдав дыханием кончики её пальцев, чувствуя чуть ли не электрические разряды в кисти руки, я ответил:
  - При странных, но благословенных обстоятельствах... Я Рен, работаю на Другую силу. Со всеми вытекающими.
  - Ка-ак скучно, - Касатаель отвернулся от меня, закинул руки за голову и пошагал вдаль, смертельно потерянный, но гордый в своём горе.
  - Но ты же сам просил Высших! - крикнула ему вслед Оаха. - Чего тебе ещё? Второе пришествие ради тебя не устроят, не надейся!
  Она посмотрела на меня в упор:
  - Всё намного проще делается. Верно?
  - Он любит, ему простительно.
  Оаха вздохнула, жестом брата потерев переносицу.
  - Насколько я пытаюсь в этом разобраться - с него, наоборот, теперь требования выше. Предельно.
  - Но и его любят.
  - По глазам вижу - ты что-то знаешь. Идём. Я не верю в совпадения. У нас так не бывает.
  Мы одновременно подали друг другу руки, не задумываясь. Просто.
  - Мне нужно понять - как всё случилось с твоим братом. Тогда я смогу отнести ей отзвук чувств Касатаеля. И вернуться с сокровенным ответом. Иного не пропустят, - я говорил о том, что знал, в чём мог помочь.
  - Помолчи. И так понятно. На что вы, Другие, ещё годитесь, как не скользить по обе стороны, оставаясь чистенькими? - Касатаэль проявился рядом, уже чертя в воздухе пароль Тьмы. Я едва успел ухватить его за жёсткое плечо.
  С мессиром мне приходилось бывать много где, сопровождая. И возникшее с протяжным рёвом пространство я знал. Закрытое чёрным небом, поразительно беспредельное, беспощадное. Энтропийная буря полыхала где-то за нашими спинами. Рваный ветер бил в лицо теплом, дрожал под одеждой. Берег тёмного океана в скалах. Касатаель и Оаха уже прыгали по камням стремительно, порой зависая на ветру тонкими стрекозами. Догнал их одним высоким прыжком-полётом, увидев сверху мелькнувшее между скал живое пламя. Костёр.
  Кас соскочил на прибрежный песок. Настороженность и уважение сквозило в его движениях. Спрятавшись за мной, Оаха подталкивала меня в спину.
  Вкруг пламени сидели и полулежали крылатые. Из древнейших. Гордое, запредельно утончённое лицо командира отряда повернулось к нам. Узнавание лишь шевельнуло уголок его усталых губ. Что я увидел в его глазах? Там плескалась грань невероятного. Надежда на что-то... никогда не происходившее. Моё сознание чуть повело в сторону, охваченное пониманием. И нечто схожее я же видел в Касатаеле. Вот откуда всё тянется... Войдя в круг, тёмный сказал что-то об Идущих. Там усмехнулись, пригласили. Оаха уже тихо перешёптывалась с одним из них. До одури странно мне было видеть эти прекрасные лица, слышать, как шуршат перья больших крыльев; опалённые, в шрамах, суровые в постоянной внутренней боли. Те, которые последовали за Падением. Легенда. Ужас и трепет. Я глубоко вздохнул, сбрасывая тягостное ощущение зависти. К этой силе, спокойной решимости, что сидела у маленького костра на берегу чёрного океана. К этой жути.
  Какая-то адская мелочь ползала за камнями, высовывалась коротко, щерясь. Вечно готовые грызть, рвать, сбитые в стаи.
  Пристально смотревший на меня крылатый вдруг сказал громко:
  - Это он.
  Крылья взметнулись, опали. Командир разглядывал меня, странно заинтересовавшись:
  - Вернулся всё же. Только Бог знает, сколько мы тебя ждём. Зачем ты так? Ты же единственный. Без тебя мы не можем ничего...
  Я задохнулся. Две секунды на осмысление. Попятился, усмехаясь:
  - Не-ет. Спасибо, не надо. Почуяли мою слабину? Да, я знаю свою мечту - сыграть из пешки в дамки.
  - К чему играть?- ласково удивился командир. - Ты нам нужен.
  - К сожалению, знаю ваш обычай ловить на слабостях, а потом рвать на куски возомнившего слишком много.
  Смех мне был ответом. Горький и лёгкий одновременно. Боже, я не мог насмотреться на эти лица! То мучительное чувство нахождения рядом с тем, что твоё существо не в силах определить, распознать, но чует неимоверную важность. Желание. Некую тождественность.
  Тщетно. Я явно упускал нечто важное. Не видел. Дурак.
  Наверное, это отразилось на моём лице.
  Кивнув напоследок всё ещё странно смотрящему на меня крылатому, подошла Оаха.
  - Ваши учителя? - вырвалось у меня.
  Она пожала плечом:
  - Кас сюда дорогу нашёл. А ты сам прекрасно знаешь, что прямо ничего не говорится и не указывается.
  Я вздохнул, поёжившись: взгляд крылатого всё царапал мой затылок.
  - Уходим, - сказала тёмная леди. - Слишком уж Разиель тобой заинтересовался.
  Я оглянулся на костёр в какой-то тоске. Увидел, как встаёт командир... но мы уже исчезли.
  Аркада со сводчатыми потолками, уходящая в никуда. Это - справа. Нехорошо кривящий губы высоченный и незнакомый Тёмный - это слева.
  - Ты и ответишь,- буднично говорит он и от его тона становится серьёзно страшно.
  Оаха в улыбке выпрямляется:
  - Бросьте, барон, с кем не бывает... Идиотская накладка. Пересеклись сферы интересов с Другими. А для них Закон не писан. Баал, не стоит усложнять...
  Вижу - зря, чувствую, словно слился душой с Оахой - нет. Конец.
  Она - сильная. Она обязательно вывернулась бы... Но времени нет.
  И я шагаю вперёд.
  Изо всех сил запоминая её испуганные глаза, родившийся защищающий жест, прядь выбившихся на ветру волос...
  Боль. Снова смерть. И умирать мне очень не хотелось...
  
   * * *
  Я лежу. Возле камина. Приятное тепло, гудение и треск огня. Место мне не знакомо. Но уютно.
  Запах... От заброшенных к стене окровавленных тряпок.
  Голоса... Из следующей комнаты, через дверь которой льётся свет закатного солнца.
  - Этот ненормальный полез меня защищать! От кого? От Баала! Заведомое самоубийство. И прекрасно это понимал.
  Это - Оаха. Сердце сладко щемит. Я вздыхаю и мотаю головой, изумлённый сам себе, полный невероятным.
  - Ты весь вечер это повторяешь, - Касатаель наигранно небрежен. - Регенерация в его исполнении была отталкивающим зрелищем.
  Я посмотрел на себя: руки-ноги. Всё на месте.
  - Зачем, я не понимаю? Он странный, странный... - потерянная Оаха.
  - Любит он тебя, - Кас хмыкнул.
  - Молчи. Кажется, он очнулся.
  - Уже чувствуешь? - ещё одна усмешка.
  - Прекрати, Кас, - серьёзное возмущение. - Лучше пиши письмо своей возлюбленной.
  - Все слова для меня мизерны. Ему же они не понадобились! Твоя любовь просто сделала шаг, прикрыв тебя от барона...
  - Уймись. Ты не видел.
  - Шаг...
  Оаха появилась в дверях. Я кивнул ей:
  - Извини, я слышал, - комкая расползающуюся улыбку. - Если тебя это расстраивает, не обращай внимания. Я привык разбрасываться жизнями. У меня их много... Одной больше - одной меньше...
  Хлопнул себя по лбу:
  - Боже, какой бред я несу. Не слушай...
  Я подумал, что она сжала губы от презрения. Нет. От боли.
  - Ты не помнишь?..
  По моим наивным глазам поняла, что - нет.
  Присела рядом, ладонями обняла мне скулы:
  - Ты странный. Ты, как далёкое эхо...
  - Что случилось? - шепнул я, пойманный.
  - Две жизни, - шёпотом ответила она. - Одной ты встретил атаку Баала. Второй ты дрался. Холодно и бешено...
  - Я не помню...
  Тайна качала головой у меня за плечами.
  - Кто ты? - глаза в глаза.
  - Рен. Даг... - осёкся. Оправдался. - Я, правда, не знаю.
  И стало страшно.
  - Я узнаю.
  - Если пришло время...
  - Вопрос задан.
  - Значит, найдёшь ответ.
  Она встала, исчезла.
  Я мог бы стонать от счастья, упиваться памятью её прикосновений, мечтать, строить планы... Но за этим всем потерялось бы маленькое глубокое ощущение, хрупким крылом трогающее моё сердце, ничего не обещающее, неизмеримое.
  Кас не отрывал от меня взгляда. Стоял в вечернем солнце тонкой чернотой. Его пальцы крутили фиолетовое кольцо. Поняв, что я разглядываю его, тёмный поморщился, как бы между прочим, махнул на окровавленное тряпьё, что тут же занялось желтоватым огнём.
  - В моё ты не влезешь. Наколдуй себе что-нибудь, - это было предложением прогуляться. Из чувства вредности я оделся точно так же как Касатаель. Исключая кольцо.
  Он даже сказал: 'Ха, ха' и мы неспешно пошагали по ажуру подвесной нитки моста.
  Кас ступал размеренно, правильно, заложив руки за спину. Мерил что-то в себе.
  - И прекрати улыбаться как дурак, - бросил он, резко обернулся, упёрся мне пальцем в грудь. - Ну, сделал ты шаг, ну получил этим сестру целиком и полностью! А что мне тогда делать?!. Глупо и тихо погибнуть на границе светлых пределов, пытаясь прорваться сквозь сторожевые посты арранов? Или пробив пространства, сгореть в три секунды, но у её ног?!
  Я осторожно расправил его ладонь, вложив в свою. Цедил мгновения, проникаясь возникшим состоянием. Едва слышно нашептал, напрочь забыв обычную глуповатую манеру мужской солидарности:
  - Я могу многое сказать. Могу высмеять за нежелание увидеть другие пути. Так поступил бы мой мессир. Могу посоветовать быть предельно самим собой, услышать сердце. Это сказал бы мой брат-восьмой. Ещё моя чёрная часть скажет, что если тебе так уж хочется и мнится умереть, то сделай это без страха, одним порывом; зачтётся: погиб во имя любви. А более светлая ответит, что не надо забывать, что над возлюбленными всегда простёрта ладонь Судьбы и тогда случается всякое, зависит от искренности. Видишь, ты это всё знаешь. И даже больше. Ты и твои чувства уникальны, но миров много.
  Он освободил свою руку, отстранённо глядя куда-то:
  - И?
  - Холодный расчёт здесь не поможет, тёмный, - позволил я себе усмешку. - Хотя, какой ты теперь тёмный?
  Мы снова шли по странным переплётам ступеней, где-то по высоте, между острыми, перекрученными шпилями. Касатаель брёл, его снова заносило в прекрасные высоты, трепещущие самолюбованием. Остановившись на ветру, на самом краю искромсанного, переломанного моста, он выронил:
  - Я не знаю. Запутался. Внутри так больно. Моя надежда умирает... Я не в состоянии понять, объять...
  - ...проконтролировать, - закончил я за Каса. - Люцифер и мой мессир - старые знакомые. Ледяное великолепие ментала пасует перед тёплым чувством сердца. Расслабься.
  Касатаель бросил на меня странный, замученный взгляд.
  - Что? - пожал я плечом.- Я лишь повторяю слышанные от Них слова.
  - У тебя есть что-нибудь своё? - ядовито.
  - Не-а. Я даже не знаю - кто я.
  - Шут гороховый, - обречённо сказал и шагнул в пустоту.
  - Кай, Кай, где твоя Герда? - ответил я Касу и шагнул за ним.
  Под огромными, колючими звёздами мы зависли, поглощённые зрелищем.
  - Кас. Сам. Забудь всё.
  - Значит - долгая, нудная, кропотливая работа?
  - Адская. Тебе понравится.
  Касатаель кивнул, тоже улыбнувшись. Потом прищурился, взял меня за воротник под челюстью, придвинулся:
  - А ведь ты - тоже... Разиель почуял. Я таким его никогда не видел.
  - Командир крылатых? - воспоминание царапнуло странно. - Договоримся: когда узнаю - кто я, скажу тебе первым.
  Хватка на воротнике стала крепче:
  - И насчёт сестры... Одно её слово, и я тебя мелко нарежу.
  - При моём образе жизни меня это мало пугает. Я тогда сам себя нарежу.
  - Действительно - странный ты, - Касатаель пристально вглядывался мне в глаза. - То мерзкий, как фигляр, то внезапно чистый, словно заветный друг.
  - Это я.
  Не отпуская, Кас приложил ладонь к моему сердцу. В его взгляде я увидел решение. Волна боли, страдания, любви, хрупкой надежды ударила в меня, заставила вскрикнуть беззвучно, сжаться. Я впитал, объял, поднял глаза на бледное лицо Касатаеля. А он разжал руку с воротника и дотронулся мне до лба. Ийя...холод, кружева слов, череда образов, воспоминания, мечты. Я принял бережно, не разглядывая особо, чтобы только передать.
  Поджав губы, не веря себе, Касатаель отступил.
  - Я пошёл, - тихо сказал я, сжав в кулак ткань на груди: очень было больно. И ушёл в светлые пределы.
  Я думал об Оахе. Это держало меня, вело, не давало сорваться, смешать всё.
  Звёздочка адресата подрагивала в плеяде, завихрении света. Так. Я попадаю на очередную тусовку.
  Подлетел, ударился о землю и обратился в красна молодца. А нет. Не получилось. На излёте поймал до боли знакомое ощущение, словно лёгкий удар под дых. Охнул, поняв, что мессир меня зацепил: Он где-то здесь.
  Красивые, прекрасные, лучистые, дивные... Краем глаза я поймал изящную женскую фигуру в тонком жёлтом платье. Всё это я несу ей. Из маленьких, вдруг ослабевших ладоней, ускользнула шаль искристых звёзд. Она почувствовала, испугалась плечами, не видя, считая, что пришёл сам Кас. Не находя в себе сил оглянуться, зная, что происходит ужасное... Потеря.
  Я потянулся с мольбой, чтобы она оглянулась, сам поспешил, пробираясь сквозь свечения, локти, мечи, крылья.
  Рука мессира ухватилась за моё плечо:
  - Рен.
  Я встал, посмотрел на Него.
  - Зайди потом, клеймо поставлю.
  - Ага, - кивнул я, автоматически, и кулак Дагмара жёстко ударил меня в скулу. Всё Он видел, сёк. А я? Я слишком впал в роль. Легче, легче, не упираться в глухой угол.
  - Поговорить надо, - сказали мы друг другу одновременно. Поняли взглядами.
  Вздохнув, я подошёл к женщине в жёлтом платье. Её лицо терялось в надежде.
  - Я только посланник, - взяв её за руку, я поцеловал трепещущие пальцы. С этим я толкнул из себя всю нежность и за ней - то, что дал мне Касатаель. Фиолетовая звезда сверкнула на миг. Утонула в дивных глазах, плеснула в них прибоем надежды.
  - Спасибо.
  Всё что мне надо было. Значит - справился.
  - Передашь?
  Я склонил голову.
  Тихое, тихое что-то запеклось в сердце, тонкой ниткой легло, завязалось узелком шёлка. Сокровенный поцелуй в висок.
  Издалека Дагмар кивнул мне, и я последовал за Ним. Для нашего разговора светлые пределы не подходят.
  - Мессир, кто я? - спросил я Его в широкую спину.
  - Разиель не сказал? - Он, как обычно, не обернулся.
  - Намекнул; но я не могу ему верить.
  Дагмар поднял плечи, задержав дыхание на миг, и опустил их, неровно вздохнув, словно сбросил сомнение.
  Протянул назад руку, и я взял её уверенно. Рывок, перемещение через границы, смазанные, промелькнувшие. И снова ровный свет. Фиксированная картина какого-то пространства. И странная тоска, как тонкий свист, на пределе слышимости охватывает меня.
  - Здесь я тебя нашёл.
  Я киваю, чувствуя, как всё сворачивается внутри меня и тянет опуститься на колени от отчаяния.
  Грандиозность пространства, сбивающего тебя до мизерности мухи; сдвинутый горизонт, разорванный на две части дико изломанным каньоном-трещиной. Карнизы острые, изрезанные, идущие вглубь до медленно текущей реки из лавы на дне каньона. Передо мной плыли древние воспоминания, зыбкие, почти не дающиеся.
  Откуда я вспомнил гигантскую, полуосязаемую фигуру владыки в дымке горизонта, сидящую на мегатроне из резного камня?
  - Я был Тёмным, - Дагмар сжал, разжал ладонь, словно проверяя, что Он действительно существует. - Я забрёл сюда, любопытствуя. Ты висел там.
  Яркие картинки хлестали меня остро... Что я вижу? Вот огромные длинные цепи, вбитые в камень с обеих сторон титанической пропасти... Я висел на них, распятый над разломом каньона. Внизу медленно полз поток лавы, алой, с чёрнымыми жилами. Огненный свет лился снизу от расплавленной породы, горячий воздух поднимался, и мои волосы медленно парили вокруг моей фигуры длинными, словно живыми прядями. Держать в напряжении спину, локти, руки - мучительно, но сила была ещё безгранична, и висеть пока можно бесконечно долго, но не бесконечно на самом деле.
  - Мне показалось странным твоё положение. Я не знал кто ты. Ты явно был очень силён и в то же время - бессилен. Ты создавал демоническую видимость опасного зверя, который лишь затаился, а не скован на самом деле... Я заинтересовался. Спрашивал о распятом над разломом. Но никто ничего мне не говорил. Только Разиель дёрнулся при упоминании о тебе.
  С внутренним ужасом я вспомнил свои намертво закованные в металл руки. Как я смотрел с презрением на тянущиеся по правому краю пропасти серые и коричневые фигурки людей-душ-рабов, идущих вяло, не зная куда, не подозревая - куда. Я - знал. Я был здесь свой. На левом краю пространства собирались войска, словно шахматные фигуры, у самого горизонта, где лежит снег с голубым идеальным отливом на огромном поле. На правом - гора и горячая пустыня из камней. Почему я там был подвешен, играющий своей гордыней и чувствующий исключительность свою и внимание, лёгкое, невзначай, той гигантской, погружённой в туман пространства фигуры на троне, заинтересованность в моих мыслях, решении?
  - Я поступил как Тёмный, - Дагмар прикрыл глаза, вспоминая. - Я тебя снял. Ты был как растение: никакой жизни. А я был упорен. Стал пытаться тебя разбудить, оживить. Безрезультатно. Но ты реагировал на боль.
  - Потому - все эти пытки и смерти? - я был на грани: моя картина мира рушилась.
  - Сначала, - кивнул мессир. - Одна цель - растормошить тебя.
  Он глянул в даль, замялся, словно собирался сознаться в собственной ошибке.
  - Ты проснулся и не проснулся в то же время. Ничего не помнил. В тот момент я начал сомневаться в себе. Мои амбиции на всевластие, которого я пытался тогда достичь, пошатнулись.
  - И моя личность? - шепнул я, понимая.
  - Почти фикция. Ты нарастил её, пока я пытался тебя взломать, узнать секрет, увидеть те сны, тени которых плыли в твоих глазах. Пока ты был Рен - с тобой можно было делать всё. Но иногда ты был... - мессир дёрнул углом рта. - Не знаю. Думаешь, зачем я тебя клеймил? Ты внезапно исчезал. Напрочь. Я не мог это контролировать. Разуверился в себе. Покинул Тёмных. Ты стал моим благословением, ты стал моим проклятием. Я оставил тебя, но ты не оставил меня. Моя дочь. Игуанна. И ты находил её везде: в перерождениях, в обучающих воплощениях. Словно возвращал долг, берёг её.
  Игуанна? Анна. Петля замкнулась.
  - Я не знаю кто ты. Теперь мне это неважно. Я благодарен тебе за то, что ты просто есть.
  Я сжал плечи, ссутулясь, переждал. Выпрямился сердцем:
  - Слова - грубы, но выслушайте. Я чувствую, что люблю Вас. За то, что было и то, что будет, принимаю всё. Я стал настолько силён, что научился любить. Вы ведь видите?
  Он чуть улыбнулся. Подался вперёд неуверенно. Я шагнул навстречу.
  - Я вижу, - что ещё надо?
  - О, мальчики чудесно смотрятся, - голос. Голос дорогой мне леди. Мы повернули головы на него.
  - Выходишь на иную дорогу? - шёпотом спросил меня мессир.
  - Ухожу, - подтвердил я.
  - Выяснил - кто ты? - Оаха поняла происходившее здесь. Что я мог ответить:
  - Я тот, кто завтра будет под твоим балконом петь серенады.
  Она удивлённо подняла брови, но рядом материализовался Зоа, и мы с братом облапили друг друга, как два медведя, радостно рыча. Отодвинулись, посмотрели без слов, оценивая изменения.
  - Тебя всё искал один парень. Иток, кажется.
  - Вот заноза.
  Дагмар кивнул восьмому, подзывая. Оаха жестом потребовала объяснений, весело смеясь. Я развёл руками:
  - Всё словно в фильме дрянного пошиба, где главный герой оказывается наследным принцем.
  - Или чудовищем с проклятием. Ничего, вместе разберёмся.
  Ещё одно дрожание пространства и сюда шагнул Касатаель. Поднял на меня больные глаза.
  Строго, чтобы попасть в его внутреннее звучание, я отдал ему прикосновение губами к виску и всё, что к нему прилагалось. Кас замер натянутой струной, закрыв глаза. Его чёрные волосы щекотали моё лицо. Я видел, как он тихо расслабляется, становясь пылающим внутри. Он снова поднял взгляд на меня. Близко-близко. Фиолетовые звёзды разгорались там. И отражались в моих глазах.
  - Я знаю - кто ты, - чуть-чуть улыбнулся он.
  Чтож, а у меня - ни малейшего подозрения.
  Крепко знаю, что я тот, кого коснулась любовь. Три моих любви - мессир, Зоа, Оаха. Сколько её ещё ждёт меня впереди? Вселенная.
  Я оборачиваюсь, смотрю сквозь пространства.
  Я вижу тебя, склонившегося над этой последней страницей:
  - Дочитываешь? Если сумел, то - давай, - я киваю, приглашая. - Здесь ты свой.
  - Рен!
  - Иду.
  
  
   23 августа 2005 - 28 декабря 2015.
  
  
  
Оценка: 6.80*5  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"