Середа Елена : другие произведения.

Камень королей. Глава 19. Горькая правда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 8.56*8  Ваша оценка:


Горькая правда

  
   Невеньен стремительно шла по Эстальскому замку, развевая красно-синие юбки. Позади вприпрыжку, изредка вспоминая, что первая служанка королевы должна вести себя изящнее, бежала низкорослая Шен. Опережая ее, гордо вышагивали два высоких и, как на подбор, длинноногих мага-телохранителя - Ваньет и Парди.
   Встреченным в коридорах лордам Невеньен вежливо улыбалась, но шаг не замедляла. Она не остановилась, даже когда к ней подскочил Мелорьес со своей женой и двумя дочерьми - он надеялся, что чем чаще его девочки будут оказываться рядом с королевой, тем быстрее для них найдется выгодная партия. Невеньен с трудом представляла, как это взаимосвязано, и тем более ее не волновало замужество отпрысков эльтина южных земель. Сейчас у нее были проблемы поважнее - с Севера пришли новости о Ламане и Квенидире.
   Писем оттуда не было уже достаточно долго, хотя раньше отчеты исправно ложились на стол королевы каждое утро. Последнее, что ей сообщили, это что када-ра напали на Квенидир. Ни потери, ни результаты применения университетских изобретений пока известны не были, и Невеньен немного боялась того, что она может прочитать в кабинете. Особенно после того, каким удачным для нового правительства был миновавший месяц. Не зря же в Кинаме говаривали: "Два хороших дня, посланных Небесами, воздаются четырьмя плохими от Бездны".
   Конечно, до счастливой и безмятежной жизни было как до Небес, и все же в последнее время дела, кажется, налаживались. Например, удалось получить помощь от Каснара, перепуганного, что када-ра могут перекинуться с Кинамы на их земли. Кое-кто из советников опасался, что высокомерные каснарцы махнут рукой на старых врагов и посоветуют им разгребать свои проблемы самим, но Каснар еще не забыл тот ужас и разрушения, которые ему причинили триста лет назад Дети Ночи. Так что теперь в составе кинамской армии появились отряды каснарских магов, призванные воевать против када-ра.
   Воодушевляли Невеньен и сасаа - впервые за сто лет они стали сами приходить в войска. Пока подобных случаев было не так много, но Невеньен утешала себя тем, что это только начало. Особенно ценными оказались маги, пополнившие ряды новобранцев и готовящиеся выступить на Север.
   Вообще армия давала больше поводов для радости, чем что-либо другое. Невеньен прекрасно понимала, что с момента ее коронации прошло всего два с половиной месяца и впечатляющих результатов в экономике и политике ждать пока рано. Оттого она вдвойне ликовала, когда Стьид и Пельтьес делали обнадеживающие доклады о прекрасной подготовке войск, а в армию магов прибывали новые солдаты. Кто только к ней ни присоединялся: в обязательном порядке были призваны магические стражи, но из деревень приходили подростки лет по тринадцать, немощные старики, которые просили хотя бы довезти их на телегах до поля боя, было на удивление много женщин, с королевой примирились несколько родовитых семей, до этого выступавших на стороне Тэрьина, а теперь решивших, что пора забыть о вражде ради всеобщего спасения... Всего магов насчитывалось больше двух тысяч. Это была огромная сила. Маги впервые собирались в таком количестве со времен Мареса Черного Глаза, и пусть Стьид тихо называл их сбродом - в основном они были необученными или вообще неспособными по-настоящему сражаться, но даже он признавал, что их боевой дух необычайно высок. Солдаты армии магов рвались в бой с чудовищами, которые разоряли их земли, и когда Невеньен приходила на изрытую тренировочную площадку, от их приветственных криков у нее трепетало сердце.
   Во всем остальном дела обстояли не так радужно. Непросто оказалось договориться с купеческими гильдиями о поставках некоторых товаров и о снижении на них цен, все еще волновались знать и простолюдины, увеличивалось число беженцев с Севера, становилось все больше заброшенных земель, а некоторые города, наоборот, трещали по швам от притока населения... Но все эти проблемы не выглядели катастрофическими. Невеньен была уверена, что со временем ей удастся с ними справиться. А часть из них поможет решить Дитя Цветка, зревшее в храме Небес и Бездны под надзором Рагодьета.
   С легкостью взбежав по лестнице, Невеньен промчалась через приемную с секретарями - Окарьету, еле успевшему вскочить для поклона, взяли помощника. В кабинете, в мягком кресле для посетителей, сидел Тьер, задумчиво наблюдающий за пламенем в жарко растопленном камине. Грудь старика тяжело вздымалась - он не успел отдышаться после подъема по крутым ступенькам. На столе, на самом видном месте, лежало письмо, заклеенное красной сургучной печатью с изображением расправившего крылья орла, - то самое, ради которого сюда спешили и Невеньен, и Тьер.
   - Оставьте нас с советником наедине, - приказала она всем, кто зашел следом за ней.
   Как только дверь закрылась, Невеньен быстрым шагом подошла к письму, сломала печать и пробежала глазами убористые строчки. А затем тяжело рухнула на свое сиденье, хлопнув ладонью с бумагой по столу. Тьер поднял брови.
   - Квенидир взят Таннесом, - ответила она на его невысказанный вопрос.
   - Неужели он осмелился?..
   Невеньен протянула ему бумагу, чтобы он мог убедиться в этом сам. Разведчики упомянули, что на сторону Волка перекинулся давний союзник истинного короля - лорд Марнет. Если бы он не привел бывшему генералу неожиданно большую подмогу, возможно, Таннес не решился бы занять целый город, который было гораздо сложнее контролировать, чем крепость. Но все же это произошло.
   Невеньен покачала головой, укоряя саму себя в наивности. Она полагала, что Кинама объединится перед угрозой уничтожения Детьми Ночи, но, видимо, подобное могло произойти только в сказке. На первом месте у людей все равно оставались личные счеты. Марнет, человек, который не сбежал к Гередьесу даже после гибели Акельена, не нашел иного времени совершить предательство, кроме как когда Невеньен наконец-то захватила власть. Он ратовал за традиции и выступал за то, чтобы выгнать сасаа на их родину, в Арджас, поэтому отвернулся от королевы, узнав, что она пообещала расширить права сасаа и приблизила к себе одного из их старейшин. Какая печальная ирония - Кинама, не успевшая собраться воедино, опять раскалывалась из-за союза своих же народов.
   Тьер, дочитав, со вздохом вернул письмо на стол.
   - Таннес все прекрасно рассчитал, - советник потер переносицу. Под глазами у него темнели синие круги - неизменный спутник последних дней. Справиться с усталостью трудолюбивому лорду не помогала даже бодрящая настойка. - Он знал, что мы не отправим в Квенидир крупные отряды войск, чтобы не превратить их в пищу для када-ра. Захват города следовало ожидать.
   Поэтому Невеньен и не удивилась этой новости. Она в принципе уже начала привыкать к подобным известиям. Но провалиться ей в Бездну, если она позволит всему этому взять над ней верх.
   Она встала и подошла к окну, за толстым, мутным стеклом которого виднелись очертания эстальских домов и Университета. Столица была неспокойна: множились беженцы, хорошие вести с Севера не появлялись, а на улицах раздавалось все больше возмущенных выкриков, очень похожих на изменнические. Чтобы костер не вспыхнул, гвардия и стража прикладывали огромные усилия, но если мятежники заметят в новой правительнице малейшую слабость, то пожар будет не остановить.
   - Мы должны срочно вернуть Квенидир, - сказала Невеньен. - Если народ поймет, что мятежники так запросто могут отбирать у нас города, то мы будем лишаться по селению каждый день.
   - С одной стороны, вы правы, - Тьер предупреждающе поднял вверх указательный палец. - С другой - нет. Мы не можем воевать на два фронта, с када-ра и Таннесом. Сначала мы должны расправиться с Детьми Ночи, иначе мятежникам будет отходить каждый опустошенный ими город. А если мы потеряем Кольвед, то можно забыть про весь Север.
   Кольвед, главный город северных земель, был следующей предполагаемой целью када-ра. Именно туда отступил Ламан с остатками отправленного в Квенидир отряда. Ученые рассчитали, что порождения Бездны нападут на Кольвед примерно через два месяца, и уже через десять дней армия магов должна была покинуть Эстал, чтобы успеть в срок и выполнить приготовления к бою. Все было вроде бы четко продумано, но теперь, после захвата Квенидира, Невеньен вдруг показалось, что план идет наперекосяк.
   Она быстро, нервно прошлась вдоль окна, мимо Книги Небес на подставке и шкафа с документами.
   - Может быть, мне отправиться вместе с армией магов? - спросила Невеньен.
   Длинные ногти Тьера по очереди - раз, два, три, четыре - стукнули по подлокотнику.
   - Мы с вами обсуждали это много раз. Выгоды, которые мы от этого получим, не стоят риска вашей гибели. Возможно, был бы смысл выступить против Таннеса, но от када-ра защититься намного сложнее, чем от человека, пусть даже среди его солдат воины Шасета.
   Звук каблуков потонул в мягком ковре - Невеньен сделала еще несколько шагов по кабинету. Она знала, что ее присутствие в армии действительно ничем не поможет. У нее не было полководческого опыта, а ее способности в управлении до сих пор оставляли желать лучшего. Но когда она находилась настолько далеко от происходящего, сердце у нее было не на месте.
   - Моя королева, я понимаю, вы переживаете из-за Севера, - мягко произнес Тьер. - Ваша смелость похвальна, но обычно правителей спасает осторожность. К тому же ваше присутствие важно и в столице. Не забывайте о том, что у нас множество нерешенных дел.
   Невеньен со вздохом села обратно за рабочий стол. Еще Эсти говорила ей, что она изменилась. А сейчас, похоже, она стала совсем безрассудной, раз ее тянет в Кольвед, сражаться сначала с када-ра, а потом с Таннесом.
   Заметив, что Невеньен успокоилась, советник подался вперед. Его черный с серебром камзол блеснул в проникающих через окно солнечных лучах.
   - Когда я уйду, позовите Окарьета и подумайте с ним, как сделать объявление о захвате Квенидира, чтобы это выглядело не как победа Таннеса, а как его очередной подлый поступок.
   - Конечно, - кивнула она.
   С этим проблем не возникнет. "Волки" бывшего генерала нападали на беженцев и продовольственные обозы, убивая беззащитных людей и отбирая у обездоленных квенидирцев последние средства к существованию. Куда уж подлее? Невеньен стиснула зубы. И для предателя Марнета у нее найдется пара "добрых" слов... Когда она стояла под Эсталом в отчаянной ситуации, он и не почесался, чтобы прислать ей помощь.
   Она мысленно принялась сочинять гневное послание, полное справедливого возмущения, однако Тьер продолжал сидеть перед ней.
   - Есть еще срочные вопросы? - уточнила Невеньен.
   - Да. Дитя Цветка, - коротко ответил он.
   Пояснять не потребовалось. В городе возник дурацкий слух, будто королева - пособница Тьмы, которая вошла в сговор со жрецами и прячет пресветлого када-ри, спасителя Кинамы. Это подогрело и без того накаленные страсти народа, который откуда-то узнал, что Бутон держат в главном храме Небес и Бездны. Теперь почти каждый день возле него собирались подозрительные личности, которые обвиняли жрецов в жадности, неискренних молитвах и вообще чуть ли не во всех грехах. Пока дело ограничивалось несколькими разбитыми стеклами, но все грозило стать намного хуже.
   Разобраться с этим можно было одним простым способом - пробудить Дитя Цветка. Тем не менее Рагодьет медлил с ритуалом, объясняя это тем, что Бутон еще не готов. После встреч с ним и очередного беспомощного разведения рук Невеньен начинала впадать в панику. Она уже истратила столько майгин-таров, а результата все не было! И было не обвинить настоятеля в том, что он подстроил все это специально. Рагодьет тоже страдал от слухов - били-то стекла в его храме и косо поглядывали, пряча в полах одежды дубинки, на его жрецов. Кое-кто упрекал настоятеля в том, что он изменил собственным убеждениям и продался королеве. Их постоянные свидания не остались незамеченными, и Рагодьет терял поддержку некоторых других высокопоставленных жрецов. А подари он Кинаме новое Дитя Цветка - и его будут славить во веки веков.
   - Настоятель Рагодьет опять перенес ритуал? - спросила Невеньен.
   - И прислал мне просьбу доставить ему новую порцию волшебных кристаллов, - Тьер недовольно взмахнул рукой. - Армия выдвигается через десять дней, а Цветок до сих пор не раскрылся. Мы рискуем, отправляя солдат без него. Мы не можем больше ждать, когда хранитель Бутона сочтет его готовым! Я всегда уважал осторожных людей, но излишняя осторожность тоже вредна.
   Невеньен потеребила письмо разведчиков. Ждать действительно было нельзя. Она понимала опасения Паньерда в том, что када-ри из несозревшего Цветка окажется слабым, но если все маги королевства погибнут в битве за Кольвед, а Дети Ночи прорвутся в центральные земли, будет ли вообще смысл в выращивании Бутона?
   - Нужно съездить в храм сегодня же и узнать, в чем причина отмены ритуала, - твердо произнесла Невеньен.
   - И убедить настоятеля Рагодьета наконец его провести, - добавил Тьер.
   - Если у него в самом деле весомые причины откладывать церемонию, что мы будем делать?
   - Вы.
   - Что? - растерялась Невеньен.
   Лицо советника оставалось серьезным, но глаза улыбались.
   - Вы поедете в храм без меня, поговорите с ним и решите, что вы будете делать, если настоятель не проводит ритуал только из-за опасений и если возникшие у него затруднения невозможно устранить в течение нескольких дней, моя королева.
   - Но... - Невеньен, сама не понимая, зачем, поменяла местами чернильницу и подставку для писчих перьев. Ей все еще казалось, что она ослышалась. - Разве вы не поедете со мной?
   Он не мог не поехать. Он сопровождал ее на каждой встрече с Рагодьетом, направляя ход беседы и умело обуздывая неуемные желания пышнотелого служителя богов. Не будь Тьера, настоятель давно бы вытянул из Невеньен половину сокровищницы с майгин-тарами. В этом было стыдно признаваться, но это было так. В отличие от главного советника, ей бы в голову не пришло назначить людей, которые следили за тем, что жрецы отдают кристаллы Цветку, а не присваивают.
   - Пришла пора вам самой заняться этим делом, - ответил Тьер. - Я думаю, вы усвоили достаточно уроков из... нашего общения с настоятелем.
   Правильнее было бы назвать это торгами, но советник предпочитал менее резкие выражения.
   - Вы должны вызвать уважение у настоятеля Рагодьета, - продолжал он. - До сих пор все переговоры с ним вел я. Нельзя допустить, чтобы он считал вас юной и наивной девушкой, которая предоставляет все решать другим людям, а сама ни на что не способна. Покажите ему свою крепкую волю. Возможно, если он увидит в вас сильную правительницу, вы завоюете его симпатии так же, как некогда Гередьес. Нам нужны такие сильные союзники, как настоятель главного эстальского храма Небес и Бездны.
   - А если я провалю ваше задание? - в отчаянии спросила Невеньен.
   Тьер пристально посмотрел на нее.
   - В ваших интересах сделать так, чтобы этого не случилось.
   - Святой Порядок... - пробормотала она.
   От волнения у нее вспотели ладони. А ведь она еще не вышла из замка! Невеньен думала, что давно перестала трястись от страха перед общением с аристократами. Даже если оставалась какая-то робость, за последнее время она окончательно выветрилась - когда ты круглыми сутками находишься на глазах у лордов, которые оценивают каждое твое движение, то скоро перестаешь об этом тревожиться. Но на сей раз на кону будет стоять слишком много, а Невеньен сомневалась в своих способностях. Она и не подозревала, что простое присутствие старого наставника придает ей столько уверенности.
   - И все же, лорд Тьер, почему? - Невеньен подняла на него взгляд, тщетно пытаясь отыскать следы того, что он может переменить мнение. - Почему вы не можете поехать вместе со мной?
   - Потому что я не вечен, - ровно произнес советник.
   Для нее эти слова прозвучали, как звон разбившегося стекла в абсолютной тишине.
   - Как вы можете так говорить, - она попыталась улыбнуться, но получилось плохо. - Без ваших мудрых советов я не справлюсь.
   - Справитесь, особенно если получите достаточно опыта для того, чтобы разбираться во всем самой, без чужих подсказок. По-моему, предстоящий визит прекрасно подходит для того, чтобы начать его приобретать.
   Невеньен повела плечом, не зная, что сказать. Пальцы сплетались между собой в узлы.
   - Ну-ну, - в голосе Тьера послышались ласковые ноты. - Не расстраивайтесь так, никто еще не умер. А пока вот вам очередной мудрый совет, без которого вы никак не обойдетесь, - он улыбнулся, намекая, что все это не более чем шутка. - В разговоре с Рагодьетом жестко настаивайте на своем и не позволяйте ему увлечь вас обсуждением многочисленных требований. Да помогут вам Небеса на встрече с ним.
   - Спасибо, лорд Тьер, - поблагодарила Невеньен.
   Он, поморщившись из-за боли в пояснице, встал и поклонился, а затем вышел из кабинета. Когда серебристо-черный камзол скрылся за дверью, Невеньен вздохнула. Тьер не вечен... Да скорее это ее убьют другие претенденты на трон, чем что-то случится с проницательным и осмотрительным советником!
   Убедив себя в этом, она наконец собралась с духом и позвала Окарьета. Через мгновение в проеме появилось круглое краснощекое лицо секретаря.
   - Чем могу служить, моя королева?
   - Я хочу съездить в храм Небес и Бездны. Сделай соответствующие распоряжения, а потом возвращайся, нам нужно обдумать одно объявление.
   - Конечно, моя королева.
   Оставшись одна, Невеньен повертела в руках письмо разведчиков. В ушах до сих пор звучали слова Тьера: "Я не вечен... Получите достаточно опыта..." Если не удастся пробудить Дитя Цветка и защитить Кольвед, изгнав када-ра в Бездну, то об опыте и преклонном возрасте говорить не будет смысла. А значит, провалить сегодняшние переговоры с Рагодьетом Невеньен не имела права.
  
   * * *
  
   На широкой галерее дул ветер. Он ворвался в стрельчатые окна, лихо, по-разбойничьи просвистел под потолком и игриво закинул Невеньен на плечо свободные пряди волос. Локоны щекотали открытую шею, и Невеньен небрежным жестом отбросила их обратно на спину.
   На третьем этаже Эстальского замка можно было дать себе короткую передышку и не изображать из себя манерную даму. Волнующиеся о здоровье аристократы старались не баловать своим присутствием эту галерею, одну из немногих незастекленных в замке. Слуги тоже посещали ее редко - из важных помещений тут находилась лишь королевская молитвенная комната, откуда и вышла только что Невеньен.
   Ей в галерее нравилось, поэтому она обычно вместо того, чтобы сразу спуститься по лестнице, гуляла по просторному коридору. Постоянные сквозняки, пронизывающий ветер ее не беспокоили. Зато здесь всегда был свежий воздух, который в протопленных помещениях замка быстро становился душным и спертым. Здесь как будто бы чувствовалась свобода, которая сразу исчезала, как только Невеньен заходила в кабинет или зал для советов.
   Ей очень хотелось остановиться, насладиться потрясающим видом Эстала, который отсюда было видно вплоть до крепостных стен и еще дальше, до покрытого зимней белесой дымкой леса, подставить лицо порывам ветра, вдохнуть обжигающий морозный воздух. После молитвы богам, просьбы простить ее за то, что она намеревается давить на жреца, исполнителя их воли, Невеньен ощущала умиротворение, которое мгновенно растает, стоит ей оказаться на многолюдных этажах замка, однако она с сожалением прошла мимо окон, не замедляя шаг. Ее ждала поездка к Рагодьету - дело более важное, чем настроение королевы.
   За подготовкой кареты во дворе следила расторопная Шен, и Невеньен была уверена, что ей оставалось лишь спуститься, сесть в экипаж и приказать кучеру трогать лошадей, поэтому она заставила себя сконцентрироваться на предстоящей беседе. Настоятель обязательно будет сгущать краски, выпрашивая больше, чем нужно, и полагаться на его слова было нельзя. Паньерд казался более честным, но Рагодьет всегда старался отослать куда-нибудь по "срочным" делам, к тому же хранитель был молчалив и застенчив. Как включить его в разговор? Прямо приказать остаться в кабинете настоятеля или изобрести предлог, чтобы не раздражать Рагодьета откровенным недоверием? Пожалуй, лучше второе...
   Чем дольше об этом думала Невеньен, тем быстрее исчезали умиротворение и расслабленность. Она уже смотрела не в окна, на городской пейзаж, а под ноги - на серые каменные плиты, так плотно подогнанные друг к другу, что между ними не оставалось зазоров. Каждая плита "занимала" два шага. Стук-стук - ударяли по ним каблуки вышитых шелковой нитью сапожек. Одна плита - и Невеньен абсолютно забыла о треплющем волосы ветре. Вторая плита - и все мысли были посвящены только встрече с настоятелем. Третья - руки сами собой сжались в кулаки от необъяснимого гнева: то ли на откладывающего ритуал Рагодьета, то ли на када-ра, то ли на Бутон, который никак не желал созревать. Четвертая...
   - Королева Невеньен!
   Она резко остановилась, и шедший позади Ваньет, в отличие от быстро среагировавшего Парди, чуть не наступил ей на подол. На мгновение ее уколола досада на телохранителя, который в последнее время был непохож на себя и поразительно рассеян, но тут же пропала, когда Невеньен увидела, кто ее звал.
   В нише, которую образовывали две выступающие из стены колонны, стоял, сверкая нахальной белозубой улыбкой, Иньит. На его щеку, закрывая шрам, падала прядь черных волос. Он скрестил на груди руки и склонил голову, изучая любовницу пристальным, жадным взглядом. У Невеньен сладко потянуло в животе - это случалось всегда, когда Иньит так любовался ей.
   - Да, лорд Иньит? - чинно спросила она.
   - Перестань, тут никого нет. Иди ко мне.
   Он сам шагнул ей навстречу, обвив рукой ее талию и потянув за собой в нишу. Телохранители, деликатно отвернувшись, отошли подальше и стали караулить прохожих. Подобное случалось не первый раз, и они уже знали, что делать.
   - Что ты творишь? - возмутилась Невеньен, увернувшись от ищущих губ и воровато оглянувшись. - Нас могут увидеть!
   Однако сердце у нее стучало от восторга, а тело само предательски тянулось в объятия возлюбленного. В том, чтобы прятаться от настойчивого внимания знати, украдкой ловить нежные касания, обмениваться быстрыми поцелуями, было нечто невероятно возбуждающее, что-то, что заставляло кровь бурлить и почти выплескиваться от накала чувств.
   - Плевать на всех, - Иньит поцеловал ее в ухо, обдав жаром дыхания. - Как будто это станет для кого-то новостью. А я уже истосковался по тебе.
   Помедлив, Невеньен сдалась - и бросилась ему на шею с не менее страстными ласками, чем у него. В ее мыслях больше не осталось места ни для Рагодьета, ни для Цветка.
   Какое-то время они просто целовались. Потом Иньит прижал ее к себе спиной, уткнувшись в волосы. Она засмеялась, поправляя корону.
   - Ты сумасшедший. Неужели ты так не можешь без меня, что готов разрушить всю нашу репутацию ради коротких объятий?
   - Не могу, - шепнул он в ответ, покачивая ее из стороны и перебирая ее тканый пояс. - Но на самом деле я пришел поговорить с тобой о том, как сделать так, чтобы мы могли не бояться разрушенной репутации.
   Она насторожилась. Способ для этого был всего один, но неужели Иньит... Нет, не может быть. Еще четыре дня назад, когда они последний раз об этом разговаривали, он снова убеждал ее, что их свадьба только разозлит аристократические круги. Нужно было ждать победы над када-ра - тогда правительнице простят все что угодно, даже связь с таким "безумцем" и "недавним нищебродом", как лорд-разбойник.
   - И как? - Невеньен решила не гадать.
   - Закрой глаза.
   Она послушалась. Раздался шорох ткани, что-то звякнуло, затем кожи Невеньен коснулся прохладный металл - нечто, похожее на цепочку. Невеньен улыбнулась, сразу поняв, что это такое. Но смотреть Иньит еще не разрешал, и она покорно ждала, когда он аккуратно вынет из ее ушей серьги с орлом и вставит новые.
   - У тебя зеркало есть? - спросил Иньит.
   - Да.
   - Тогда сначала доставай, а потом поглядишь, что получилось.
   Ее руки подрагивали от волнения, когда она расстегивала поясную сумочку и вытаскивала оттуда оправленное в кость рай-гала маленькое зеркальце. Подняв его на уровень шеи, Невеньен медленно, с трепетом открыла глаза. И ахнула.
   Ожерелье было не просто красивым - оно было бесподобным, как и серьги. Скорее всего, над украшениями работали мастера-северяне - только они могли создать такое переплетение цепочек, которое казалось легким, как летучая осенняя паутинка, и при этом величественным, как подобает королеве. В центре изделий тонкие золотые ленты сплетались в обоюдоострый меч - герб Иньита.
   - И последний штрих, - он взял ее ладонь в свою и надел ей на палец кольцо с изображением клинка. - Я люблю тебя, Невеньен. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
   Счастье нахлынуло внезапно - это была не теплая волна, медленно накрывающая с головой, как рассказывала Эмьир, а целый шторм, который снес Невеньен, как щепку. Только ее неистово бьющееся в груди сердце, казалось, расправило крылья и взлетело ввысь, к Небесам.
   - Я... Спасибо, это... Ох, я так тебя люблю! - бессвязно, обрываясь на середине фразы, бормотала Невеньен.
   От переполнявших ее эмоций она не могла подобрать правильные слова. Это было так странно - они с Иньитом уже несколько месяцев заговаривали о свадьбе, и он никогда не увиливал от церемонии, лишь перенося ее срок. Невеньен знала, что однажды он преподнесет ей свадебный дар, и не думала, что это способно вызвать у нее такое волнение. Чувствуя, что сейчас расплачется или, наоборот, рассмеется, как дурочка, она уткнулась лицом в черный тонкосуконный камзол Иньита.
   - Я так счастлива, - сказала Невеньен. Ее голос против воли дрожал. - Спасибо, любимый. Я не ожидала предложения так быстро.
   Она боялась, что Иньит начнет подшучивать над ней, однако он продолжал гладить ее по спине и улыбался, глядя на ее радость. Его агатовые глаза лучились любовью.
   - Я нарочно говорил тебе, что хочу подождать, чтобы сделать тебе приятно, - он взял ее за подбородок и нежно поцеловал в губы. - Красавица моя, ты будешь самой лучшей, самой красивой невестой. Когда попросим жреца Лэмьета совершить обряд?
   Этот вопрос немного ее отрезвил. На подготовку к церемонии требовался по меньшей мере месяц, а то и два: за столько в зимний период срочные гонцы успели бы развезти весть о королевской свадьбе, а желающие поучаствовать в веселье аристократы - приехать ко двору. Но как раз примерно через месяц армия магов дойдет до Кольведа, и город начнут массово покидать многие тысячи жителей. Наверняка к этому времени выползет из своей норы в Квенидире Таннес. Он примется грабить караваны беженцев, и вряд ли отправленные на Север войска смогут ему сильно помешать. Устраивать пышную свадьбу, когда подданные испытывают такие страдания, Невеньен казалось неправильным. А согласиться на скромную она не могла по политическим соображениям - на этом настаивал Тьер, утверждавший, что соперникам нужно пустить пыль в глаза и сделать вид, будто у королевы нет недостатка в средствах.
   - Я даже не знаю... - разочарованно протянула Невеньен. Вечно все складывается против ее счастья! - Кстати, а почему Лэмьет? - опомнилась она. - Он, конечно, придворный жрец, но королевские свадьбы всегда совершались в главном храме, а руководил церемониями его настоятель. Ты хочешь нарушить традицию?
   - Нет, - Иньит водил жесткими пальцами по ее щекам и лбу, убирая с лица растрепавшиеся локоны. - Я предлагаю сначала устроить тайный обряд, а позже подтвердить его в главном храме.
   - Зачем? - озадаченно спросила Невеньен.
   Так поступить можно было уже давно, и в этом не было никакого смысла. Они все равно не смогут объявить о замужестве, и им так или иначе придется прятаться по углам, а Невеньен придется прятать свадебный подарок в шкатулке с секретным замком. Тайный обряд влиял только на одно - ребенка, который родится раньше, чем подразумевала официальная церемония, благодаря свидетельству жреца никто не посмеет назвать незаконным. Но неужели Иньит так сильно хочет затащить ее в постель? Не то что бы она стала сопротивляться, и все же...
   Он неожиданно посерьезнел.
   - Затем, что меня беспокоят твои высказывания по поводу Севера.
   - А что с ними не так? - удивилась Невеньен.
   - Что не так? - Иньит хмыкнул со странным выражением на лице. - Ты бы видела себя на позавчерашнем совете! У тебя глаза огнем горели, а о походе армии магов ты говорила так, будто уже шагаешь с ними по Кольведскому тракту.
   Она смутилась.
   - Извини, я просто увлеклась. Мы ведь еще давно решили, что мне лучше остаться в Эстале. И вообще, причем здесь это?
   - Притом, - лорд-разбойник внимательно посмотрел ей в глаза, - что я боюсь, как бы ты в самом деле не сбежала с армией на Север.
   - Не смеши. Даже если бы я очень этого хотела, все зависит не только от меня.
   - Да ну, - уголки губ Иньита поднялись с одной стороны, заставив шрам съежиться. - То-то после Гайдеварда мы не вернулись в твой замок, как надеялся Тьер, и не отпустили солдат спускать пар, грабя земли Гередьеса, как того требовал Ламан, а отправились к твоему отцу и осаждать Эстал, как сказала ты.
   Невеньен вздохнула. Ах, если бы советники всегда прислушивались к тому, что она говорит...
   - Это был единичный случай.
   - И все же произойти может что угодно. Мне бы не хотелось разлучаться с тобой, пока мы неженаты. Но если нечто такое должно произойти, то я буду гораздо спокойнее, если нас свяжет благословение Небес.
   Его взгляд был полон тревоги. Поразительно - Иньит ничего не знал о захвате Квенидира Таннесом и о появившемся сегодня у Невеньен желании выступить туда с войсками. Наверное, об этом ему подсказало любящее сердце. Это было так заботливо. В груди у Невеньен стало тепло. Из них выйдет идеальная супружеская пара. Все будет совсем не похоже на те ненормальные отношения, которые сложились с Акельеном.
   - Иньит, милый, - она поцеловала его в гладко выбритый подбородок - туда, куда смогла дотянуться. - Не беспокойся, я никуда не денусь из Эстала. Но если ты хочешь тайную свадьбу, я согласна.
   Она охнула, когда ее ноги вдруг оторвались от пола, - Иньит обнял ее и со смехом закружил по галерее. Телохранители нервно заоглядывались, но Невеньен сейчас было плевать на все. Пусть на них таращится хоть весь Эстальский замок!
   - Как насчет завтра, м? - спросил Иньит, наконец опустив ее обратно на каменные плиты. - Сходим к Лэмьету и все объясним. Не думаю, что он откажется.
   - Наверняка нет, - подтвердила Невеньен. - Он добрый человек и не станет мешать нашему счастью.
   - Значит, завтра, - тихо сказал Иньит.
   - Завтра, - шепотом повторила она.
   Они слились в новом горячем поцелуе.
  
   * * *
  
   На первом этаже замка было шумно и многолюдно. Невеньен стояла у главного входа, надевая подбитый горностаевым мехом плащ, который ей подала Шен. Слуги в ливреях с вышитыми орлами, сновавшие туда-сюда по огромному холлу, пробегавшие через высокие железные ворота, обязательно останавливались перед королевой и клали перед ней низкий поклон, как бы они ни спешили. Шен, гордой за свою госпожу (и за себя тоже - как ближайшая служанка королевы она имела право отдавать приказы другим слугам), это льстило, и она задирала нос, стоило кому-нибудь пройти мимо. Невеньен это скорее раздражало - столько было незавершенных дел, а слуги мало того что отрывались от них, некоторые как будто состязались в изящности своих манер, кланяясь королеве изощреннее, чем предыдущие. Вероятно, они думали, что правительница их заметит и даст более высокую должность, однако Невеньен ничего подобного делать не собиралась, во всяком случае, не за низкие поклоны.
   После полупустого Остеварда к обилию прислуги было сложно привыкнуть. С одной стороны, это было удобно - теперь не нужно было носиться по всему замку в поисках того, кто сможет выполнить поручение, но с другой - это чрезвычайно утомляло. Чтобы оправдать обещания кесетам, Невеньен пришлось набрать слуг-сасаа, а многие из них, оказавшиеся родственниками вождей, были обучены гораздо хуже вышколенных кинамцев. Последние покорно ждали приказов и четко выполняли сказанное, а сасаа, пытаясь выслужиться, часто напрашивались сами и делали больше, чем от них требовалось, причем далеко не всегда эта инициативность шла во благо. У Невеньен складывалось ощущение, что их должная выучка займет еще много, очень много времени.
   Уставала Невеньен не только от слуг - они как раз приносили меньше всего беспокойства. Лорды, особенно те, кто хорошо знал ее до коронации, - вот кто действительно действовал ей на нервы. Представителей знати было не отослать прочь, они не подчинялись приказам, тем более не понимали намеков и считали, что у королевы всегда - всегда! - есть время обсудить с ними новости. И, главное, она искренне заинтересована в том, чтобы решить их проблемы - ведь ее власть держится на их, аристократическом позволении собой править!
   Она торопливо отвернулась от степенно вышагивающего по коридору Нэрдэннеса, боясь, что эльтин северных земель сейчас начнет с ней очередной бестолковый разговор. Этого прилипалу-лорда, ищущего выгоду в каждом мимолетном общем знакомстве, было не оторвать от себя даже раскаленными кузнечными клещами, и он постоянно отвлекал Невеньен от важных дел. Но, к счастью, стук многочисленных костяных побрякушек, которыми Нэрдэннес увешивал себя с головы до ног, затих вдалеке. Она с облегчением выдохнула.
   Слишком рано - из-за угла появилась Эмьир в сопровождении своего прихрамывающего жениха. Увидев подругу, девушка отчаянно ей замахала, чтобы та ее подождала. Невеньен заставила себя растянуть губы в радушной улыбке, думая лишь о том, как бы не скривиться от досады. Пречистые Небеса позволят ей попасть к Рагодьету или нет?
   И все же она невольно залюбовалась приближающейся к ней влюбленной парочкой. Эмьир похорошела от счастья и немного похудела, благодаря этому начав носить более обтягивающие наряды, которые выгодно подчеркивали пышную грудь. Сегодня ее вышитое золотом зеленое платье украшал глубокий вырез, в котором покоился кулон с гербом Адэллов, притягивающий взгляды проходящих мимо мужчин. Дьерд в привлечении внимания был невесте под стать. Если бы не хромота, незамужние придворные леди заглядывались бы на него не хуже, чем неженатые лорды - на Эмьир. Он сохранил гвардейскую выправку, а его движения, невзирая на искаженную походку, были гибкими и плавными, как у кошки, которая подбиралась к добыче. Непослушные рыжеватые волосы мага задорно торчали в разные стороны, вздернутый нос добавлял ухарства, карие глаза весело блестели в хитром прищуре, который казался Невеньен разбойничьим. Оглядев жениха и невесту, она с трудом удержалась от того, чтобы не хмыкнуть. По ним сразу было видно, кто станет в семье главным: придерживая подол, Эмьир тащила за собой кисло поглядывающего на возлюбленную Дьерда - похоже, ему не нравилась спешка, но он молчал, предоставляя будущей жене руководить.
   - Как же мы давно с тобой не собирались на посиделки! - пожаловалась Эмьир, совершив все необходимые по этикету расшаркивания перед королевой и отойдя с ней к стене, чтобы у шныряющих повсюду слуг было меньше шансов подслушать их беседу. - Вот бы, как раньше, засесть на пару часиков за чашечкой чая...
   Она мечтательно вздохнула.
   - Да, что-то давненько мы не встречались, - согласилась Невеньен. - Жаль, что у нас обеих нет времени.
   Это была лишь половина правды. У Невеньен дела копились не просто горами, а целыми горными хребтами, Эмьир же занималась только тем, что связано с ее предстоящей свадьбой, разрешение на которую, кстати, она еще не получила. Но даже если бы Невеньен была свободнее, то она предпочла бы иное времяпрепровождение. Общаться с подругой после того, как та раскрыла всем свой роман с гвардейцем, стало крайне сложно. Она тарахтела исключительно о Дьерде, о том, что судачат придворные, и о том, как ее достали братья: Ливьин - ворчанием, Горьин - упорным затягиванием выдачи официального разрешения на брак. Невеньен понимала и разделяла ее треволнения, но чувствовала себя в присутствии пышущей счастьем Эмьир скованно. Та спокойно делилась пикантными подробностями, от которых краснели уши, и в своей манере прямо заявляла, что ждет от подруги таких же откровений, однако ответить ей тем же самым Невеньен не могла. Пусть ее отношения с Иньитом ни для кого не были секретом, рассказать об их коротких, страстных свиданиях сплетнице, подобной Эмьир, значило дать лишний повод для слухов, причем таких, которые совершенно не пойдут королеве на пользу. Как бы ни хотелось Невеньен быть с подругой честной, она не могла этого сделать. И если Эмьир, надувшись, тут же забывала об обиде, продолжая трещать о женихе, то на Невеньен вынужденное молчание давило, как упавшая после пожара потолочная балка.
   - Мы, вообще-то, хотели поговорить с тобой об одном деле, касающемся Дьерда, - затараторила девушка, словно Невеньен только что не намекнула на занятость. - Ты ведь поможешь нам, правда?
   Ну вот, началось именно то, что она так "любила".
   - А что случилось?
   Дьерд склонился в просящей позе и уже открыл рот, но болтушка Эмьир успела раньше него. Маг, которому было зазорно, что вместо него вперед выскакивает невеста, хмуро покосился на нее.
   - Помнишь, я рассказывала тебе о положении Дьерда? - как ни в чем не бывало, болтала она. - Ты говорила, что подумаешь над тем, чтобы перевести его в личные телохранители.
   На сей раз подругу наградила тяжелым взглядом Невеньен. Ее и так мучило несдержанное обещание Сони, а тут еще Эмьир взялась будить и без того растревоженную совесть. Невеньен была бы рада сдержать слово, но... Она повернулась к Дьерду, который смотрел на нее умоляющими, почти отчаявшимися глазами. Ему уже устраивали проверку, и он прошел ее далеко не лучшим образом. От мага-телохранителя требовался не только отличный запас духа и умение им пользоваться, но и отменная физическая подготовка. Не то чтобы она была у Дьерда плохой, наоборот, будь он здоров, еще дал бы фору другим претендентам. Но здоров он не был. И теперь - спасибо Эмьир - Невеньен придется отказывать ему прямо в лицо.
   - Я прощу прощения, - тусклым тоном произнесла она, зная, что Тьер укорил бы ее за это. Невеньен никому ничего не была обязана и не должна была чувствовать себя виноватой. Это не значило, что она не чувствовала. В глазах мага погас огонек надежды, и ей стало стыдно за то, что она оказалась причиной его исчезновения. - Я ценю ваши прошлые заслуги, гвардеец Дьерд, но ваш перевод в мои телохранители сейчас невозможен.
   - А позже? - наивно спросила Эмьир.
   Невеньен захотелось ее стукнуть или, по меньшей мере, наступить на ногу. Как она может быть такой тугодумкой? К счастью, отвечать не пришлось - Дьерд шагнул вперед и еще раз поклонился.
   - Моя королева, в таком случае нижайше прошу вас отправить меня с армией магов в Кольвед.
   - Он не может! - взвилась Эмьир. В ее голосе зазвучала паника. - У него больная нога!
   Противоречие в собственных словах она, похоже, не замечала - по ее мнению, рана Дьерда позволяла ему выполнять сложную и опасную работу телохранителя, но не пойти на Север. В отряды магов принимали всех, даже калек, если их увечья не мешали им самостоятельно передвигаться. Идти гвардеец, судя по всему, мог. Правда, насколько долго?
   - Я способен выдержать марш до Кольведа, - стиснув зубы, произнес Дьерд. - В войско взяли даже стариков, а уж я-то шагаю побыстрее, чем они. Моя королева, я уже подавал вам прошение, но оно, наверное, куда-то пропало. Вы все еще мой капитан, и только вы можете перевести меня в армию магов.
   - Нет! - воскликнула Эмьир, тряхнув крупными кудрями. - Если ты уйдешь, как мы поженимся? Ты же можешь погибнуть!
   - Ничего я не погибну, - твердо сказал он. - А поженимся, когда я вернусь. Как раз твой брат созреет с разрешением.
   Эмьир уставилась на него возмущенными глазами-бусинами, в уголках которых уже начали набухать слезы. Однако жених непреклонно сдвинул брови, и Невеньен вдруг засомневалась в том, что главой их семьи будет сестра Ливьина.
   - Почему вы так стремитесь попасть на Север? - спросила Невеньен.
   - Там отряд лейтенанта Калена, - честно ответил Дьерд. - Мои друзья защищают королевство, а я тут лодырем сижу. Это неправильно.
   - Невеньен, заклинаю тебя, - чуть не плачущим голосом попросила Эмьир. - Лекари единодушно говорят, что его нога еще не совсем зажила и он не выдержит этого похода.
   - Угу, просто поразительно единодушно, - буркнул Дьерд. - Как будто им по бумажке кто-то написал, что говорить.
   Невеньен зажмурилась, жалея, что не может вдобавок зажать уши - это было бы уже совсем неприлично. В хорошее же положение ее поставила бесцеремонная Эмьир. Да и Дьерд тоже неплох. Нет, чтобы эта парочка спорила у себя в покоях, рассудить их должна была королева! Что ей теперь делать? Послать сильного, опытного мага туда, где он действительно нужен, где он сможет уничтожить опустошающих Кинаму темных духов? Но так ли много будет значить один человек? Или не ломать подруге счастливую семейную жизнь? Если Дьерд погибнет, Эмьир наверняка будет винить в этом королеву. Она может настроить против Невеньен братьев и лишить ее невероятно важной поддержки своей семьи. Зато если такой верный короне человек, как Дьерд, будет связан с богатейшим родом, которому принадлежит Эмьир, то положение Невеньен на троне упрочится. Ну и что ей выбрать?
   Она глубоко вдохнула и медленно выпустила из легких воздух, принимая решение. Дьерд верно сказал - есть правильные вещи и есть неправильные. Невеньен собиралась поступить так, как правильно.
   - Извини, Эмьир, - сказала она, поднимая неимоверно тяжелые веки и глядя на помертвевшую подругу. - Гвардеец Дьерд, я удовлетворю вашу просьбу. Приказ о переводе будет подписан вечером, когда я вернусь в замок. Готовьтесь к походу в Кольвед.
   Странно, но его глаза снова вспыхнули надеждой, словно ему радостно было отправляться туда, где он может умереть.
   - Спасибо, моя королева! Да ниспошлют вам Небеса свое благословение! - искренне поблагодарил он.
   Показав, что беседа окончена, Невеньен развернулась и зашагала к выходу из замка. Но даже когда она миновала ворота и спустилась во двор, ей казалось, будто бледная, неживая от шока, что у нее отбирают жениха, Эмьир с упреком смотрит ей вслед.
  
   * * *
  
   Отбросив мягкие подушки, Невеньен со вздохом села на жесткое сиденье кареты и резко закрыла за собой дверцу. Будь это экипаж из Остеварда, он бы жутко заскрипел, угрожая развалиться от хлопка, но в Эстальском замке повозки были лучшими, и ухаживали за ними с несравнимой тщательностью. На поверхностях - ни единой пылинки, в воздухе распространялся приятный аромат роз - кто-то из слуг догадался побрызгать внутри духами, чтобы перебить запах краски, все еще исходящий от закрашенных гербов с коронованными пчелами. Единственное, что не нравилось Невеньен, выдохнувшей облачко пара, - здесь было холодно, лишь чуть-чуть теплее, чем снаружи.
   Она закуталась в плащ и плотно задернула красную бархатную занавеску на окошке. После того что сейчас произошло в холле, видеть никого не хотелось. Сначала Эмельес, у которой Невеньен отобрала мужа, теперь Эмьир... Наверное, у королевы просто не может быть подруг. Лучше их не заводить сразу - рано или поздно между ними встанут государственные интересы, которые разрушат дружбу до основания.
   Какое-то время она пустыми глазами смотрела на оббитый красной тканью потолок кареты. Из транса ее вывел вежливый стук.
   - Моя королева?..
   - Шен, почему мы еще не отъезжаем? - опомнившись, с легким раздражением спросила Невеньен.
   - Леди Бьелен, моя королева, - смущенно ответила сасаа. - Она хочет поехать с вами.
   Невеньен распахнула дверцу. Во дворе в это время разгружали подводы с продуктами. Было очень шумно, вокруг бегали мужчины - разгоряченные, в грязных пятнах из-за ящиков, которые они таскали на себе в погреб. Пока они освобождали одну телегу, в ворота успевала заехать другая. Было тесно, кони ржали и шарахались в сторону, возчики начинали кричать друг на друга и рассерженного управляющего, который платил им той же монетой. На фоне всего этого стояла румяная, улыбающаяся Бьелен - с царственным видом, гордо подняв подбородок и не глядя по бокам, будто ее не касалась низменная суета.
   - Сестра, не довезешь до храма Небес и Бездны? - спросила Бьелен. - Я слышала, ты собралась туда.
   - Заходи, - Невеньен сделала приглашающий жест.
   Она не мечтала о компании, но общаться с Бьелен было лучше, чем невидяще пялиться в стенку и предаваться черной тоске. К тому же в последнее время их с сестрой отношения пошли на лад. Бьелен не прекратила ехидничать по каждому поводу, а Невеньен до сих пор донимало ее высокомерие, однако импровизированные поминки по Эсти и Лиме в лагере под Эсталом словно разбили заросший льдом заслон. Река дружбы медленно, тонкими струйками, но потекла между ними. Они стали чаще встречаться по делам - благодаря блистательному умению притворяться Бьелен чувствовала себя среди аристократов как рыба в воде и внимательно слушала их разговоры, а потом докладывала королеве и Тьеру о репликах, которые при ней, расслабившись, необдуманно бросали союзники. Затем эти встречи постепенно переросли в посиделки, где они обе жаловались на жизнь и на сволочей-мужчин, которые их окружают. Выпив вина, Бьелен начинала откровенничать, и временами Невеньен ужасалась тому, какие предложения ей делали некоторые лорды, о чем они случайно пробалтывались и какими отвратительными внутри могут оказываться внешне благовоспитанные отцы семейств. Зато когда она сама рассказывала о решениях, которые ей приходится принимать, - как было с прахом Эсти и Жевьера или, как только что, с Эмьир и Дьердом, - то печально качать головой принималась уже Бьелен.
   Мало-помалу дружба между ними укреплялась, и недавно Невеньен обнаружила, что Бьелен - сестра по закону - стала ей ближе, чем сестры по крови. Она и так никогда не поддерживала с ними отношения - родители старались как можно раньше выдать их замуж, и Невеньен более или менее внятно помнила только двух старших сестер, - а ее коронация развела их на разные стороны мира, как Небеса и Бездну. За минувшие месяцы вместе с мужьями выразить лояльность новой правительнице приехали две из ее сестер. Это были просто женщины со знакомыми лицами - очередные жены очередных лордов, которые к тому же наивно полагали, что им удастся получить какую-то пользу из родственных связей. Утомившись от общения с ними, Невеньен все равно шла жаловаться на жизнь к Бьелен.
   Взметнув подол расшитого песцовым мехом плаща, сестра грациозно поднялась на приступку, и двое пробегавших мимо слуг, засмотревшись, налетели друг на друга. Наслаждаясь произведенным впечатлением, девушка расправила юбки и по-королевски опустилась на бархатную подушку. Как бы Бьелен по секрету ни ругалась на излишне наглые приставания, внимание мужчин ей льстило, а теперь, когда ее сестра стала законной королевой, выбор ухажеров у нее сказочно расширился. Однако человек, за которого она бы согласилась выйти замуж, еще не появился.
   - Зачем тебе в храм? - спросила Невеньен.
   - Хочу помолиться Богине-Матери, - Бьелен по-хозяйски отодвинула занавеску на окне, когда Шен заперла за ней дверь. - Чтобы Альенна послала мне хорошего жениха.
   - Ясно, - Невеньен многозначительно кивнула.
   "Хороший жених" в понимании сестры был молодым, богатым, умным и красивым. Впрочем, она была согласна даже на старого, глупого и страшного, лишь бы с состоянием, которое не промотать и за всю жизнь.
   Кузов покачнулся - снаружи на места для слуг забрались Илга и Шен, - и, скрипнув рессорами, тронулся с места. О последних любовных приключениях сестры Невеньен уже была наслышана, самой ей говорить не хотелось, а Бьелен о чем-то задумалась, поэтому какое-то время они ехали молча. Карета покатилась быстрее, съезжая с холма, на котором был расположен Эстальский замок, а затем, спустившись на главную улицу города, сбавила ход - хотя королевскому экипажу все уступали дорогу, излишняя спешка могла стоить столкновения, раненых лошадей или чего похуже, поэтому кучер старался править аккуратнее. Мимо медленно проплывали высокие особняки аристократов, искажавшиеся на фоне низких и тяжелых сумрачных облаков. На мгновение Невеньен показалось, будто эти громады на самом деле темные боги. Они сгорбились над улицей, выискивая среди людей и повозок королеву, чтобы проткнуть ее копьями и посадить на трон поклоняющегося им человека - волчьего генерала, например. Поежившись, Невеньен отвернулась от окна. В таком настроении лучше было никуда не смотреть и ничего не видеть.
   - Слушай, сестра, - сказала Бьелен. - Ты можешь назначить меня на какую-нибудь официальную должность при дворе?
   Невеньен, принявшаяся изучать свое кольцо с орлом и в этот момент жалевшая, что у нее на пальце еще не герб с обоюдоострым мечом, встрепенулась от неожиданной просьбы.
   - Зачем тебе должность? Как член правящего рода, ты ни в чем не будешь нуждаться и без нее.
   - Дело не в том, что мне нужна плата за службу на благо Кинамы, - настаивала Бьелен. - Я хочу представлять что-то из себя сама, а не потому, что меня именуют Бьелен Идущей, сестрой королевы Невеньен. Понимаешь?
   Невеньен не стала признаваться, что нет, и кивнула.
   - Ну так назначишь? - оживилась Бьелен.
   - Ты меня об этом просишь? - она усмехнулась. - Поговори лучше с Тьером. Ты же знаешь, ни одно назначение не проходит без его ведома.
   Главный советник очень жестко отбирал тех, кто должен был занять место возле королевы, даже самое незначительное. Таймену, который благодаря внезапному решению Невеньен проскочил эту процедуру, приходилось очень несладко, особенно первое время. Только сейчас Тьер, кажется, убедился, что северянин действительно старается хорошо выполнять свои обязанности, и оставил его в покое.
   - Вообще-то, королева ты, а не Тьер, - резонно заметила Бьелен, - так что в первую очередь о назначении нужно говорить с тобой.
   Невеньен закатила глаза. Хорошо бы все следовали этому правилу.
   - А во-вторых, Тьер стал очень странным, - протянула сестра. - На днях я с ним пыталась кое-что обсудить. Это было вечером, он сказал, что устал и лучше поговорить завтра. Прихожу я утром, в назначенный час, а он ничего не помнит, - она развела руками. - Ничегошеньки. И это не единственный случай.
   - Да, - Невеньен кивнула. - И еще меня беспокоит то, как он постоянно впадает в "состояние глубокой задумчивости".
   Так он, во всяком случае, сам это называл. Бьелен скривила губы.
   - Скажи вернее: беспокоит, что он постоянно выглядит, будто его молотком в темя стукнули.
   Она не шутила - в эти моменты наставник действительно выглядел ошеломленным и потерянным, словно его ударили по голове. С Тьером в последнее время творилось что-то не то, но это замечали только самые близкие люди. В общении с остальными он выкручивался с присущей ему изобретательностью. Хотя Иллирен, например, упрямо утверждала, что с ее мужем все в порядке.
   Невеньен вспомнила его сегодняшние слова: "Я не вечен", - и заерзала на кожаном сиденье.
   - Может, это бодрящая настойка виновата? - предположила она.
   - Что за настойка? - насторожилась Бьелен.
   - Напиток, который снимает усталость.
   - А, это... Что ж, если это правда, то я не удивлена. Тьер перегружает себя и при этом совершенно не умеет расслабляться. Другие на его месте пьют вино, таскаются по шлюхам, а он, как вол в поле, тянет плуг политики. Любой на его месте сойдет с ума. Ты бы уговорила его отдохнуть.
   - Как будто это настолько просто, - Невеньен вздохнула.
   Бьелен изогнула тонкую, четко очерченную бровь.
   - Сестричка, если ты не хочешь, чтобы главный советник загнулся, днями и ночами работая на укрепление твоего королевства, то ты потрудишься над тем, чтобы дать ему отдых.
   Это звучало не очень-то вежливо. Невеньен насупилась.
   - Ты так говоришь, как будто я мало делаю!
   - Делаешь ты как раз очень много. Но почему: просто потому, что тебе дают работу, или потому, что ты заботишься о наставнике и хочешь, чтобы он не перетруждался?
   Ее щеки вспыхнули от стыда. Можно было сколько угодно обижаться на тон Бьелен, но она без стеснения указала сестре на ее равнодушие. Тьер сделал для Невеньен гораздо больше, чем родной отец, а она, бессовестная, даже не пытается ему помочь... Она опустила глаза в пол.
   - Извини. Ты права.
   - Да ничего. Вырастешь - станешь такой же умной, как я.
   - Я не маленькая! - возмущенно вскинулась Невеньен и замерла, увидев давящуюся смехом Бьелен. Сестра потешалась над ней!
   - Ну-ну, не дуйся, - Бьелен, улыбаясь, с теплотой взяла ее за руку. Невеньен сердито фыркнула, но обида уже прошла. - Так как, подумаешь над моим назначением?
   - Подумаю, - мирно ответила она.
   - Спасибо, - поблагодарила сестра.
   Казалось, что она увлеченно наблюдает за чем-то происходящим на улице, но Невеньен уже хорошо выучила повадки Бьелен и знала, что это ненадолго. И верно: она поправила волосы, стряхнула с меховой оторочки плаща невидимую пылинку, погляделась в зеркальце и, заметив, что Невеньен на нее смотрит, наклонила голову. Взгляд у девушки стал лукавым.
   - Знаешь, арджасский посол намекнул, что хотел бы взять меня замуж, - шепотом, как будто сообщала страшную тайну, сказала Бьелен.
   - И как ты к этому относишься? - спросила Невеньен.
   Сестра поморщилась.
   - Никак, если честно.
   Еще бы - у чернолицего, сухого, как ветка, Аб-Развана денег куры не клевали, но нрав у него был таким, что будущей жене оставалось только посочувствовать. Мужа привыкшая к свободе Бьелен предпочла бы более покладистого.
   - А как у тебя с Иньитом? - глядя в сторону, поинтересовалась сестра.
   Невеньен покусала нижнюю губу, мучаясь от желания поделиться новостью. Лучше бы о свадебном предложении никому не знать, но... Святой Порядок, она больше не могла держать это в себе! А Бьелен казалась человеком, который не выдаст секрет своей родственницы.
   - Мы скоро пойдем к жрецу Лэмьету просить о тайном заключении брака! - выпалила она, стараясь говорить тише.
   - О, поздравляю! Ты, наверное, так счастлива!
   Бьелен сжала ладони сестры, однако Невеньен успела поймать краешек странного чувства, промелькнувшего в ее серых глазах. Это не было ни радостью за сестру, ни тем более восторгом. Но чем тогда это было? Завистью? Наверняка - Невеньен не отличалась ни красотой, ни умом Бьелен, но готовилась выйти замуж за мужчину, о котором можно было только мечтать. Причем они любили друг друга, а не "женились" на деньгах или положении в обществе. Сестре с этим не слишком везло. Бьелен не раз жаловалась, что те мужчины, к которым она испытывала настоящий интерес, находили тысячу поводов, чтобы не связывать с ней жизнь.
   - Бьелен, - Невеньен с искренним сочувствием погладила ее по руке, - не волнуйся, я уверена, что скоро найдется самый замечательный на свете мужчина, который сделает тебе свадебное предложение. Просто не может быть, чтобы этого не случилось.
   Сестра кривовато усмехнулась.
   - За этим я и еду в храм, не так ли? И вообще, не надо обо мне беспокоиться - я как-нибудь разберусь. До сих пор, во всяком случае, я неплохо обходилась без мужа, - она прочистила горло. - Ты пригласишь меня на церемонию вашей с Иньитом свадьбы?
   - Ну... - Невеньен замялась, не зная, что ответить. Это же все-таки будет тайный обряд.
   - Ты что, боишься, что я кому-то расскажу? - она надула алые губы. - Клянусь, что буду держать рот на замке и не выдам вас даже под пытками.
   - Ладно, - сдалась Невеньен. - Завтра, как мы сходим к Лэмьету, я скажу тебе, на какую дату будет назначен обряд.
   - Отлично! Надеюсь, что с официальной церемонией вы тоже не задержитесь, - Бьелен мечтательно сощурилась. - На ней соберутся лорды со всей Кинамы... Мне будет, из кого выбрать!
   Невеньен не удержалась от улыбки - сестра, конечно, уже начала мысленно присматривать себе женихов.
   Карета, тряхнувшись, остановилась. Невеньен стала с недоумением озираться. С той невысокой скоростью, которую поддерживал кучер, они не должны были так быстро добраться до храма. Или за болтовней с Бьелен прошло больше времени, чем казалось? Но нет - здания снаружи свидетельствовали о том, что до храма еще далеко.
   За оконным проемом появились Ваньет и Парди.
   - В чем дело? - спросила Невеньен, открывая дверцу.
   - Моя королева, впереди толпа горожан, - ответил Ваньет. Я бы советовал объехать ее по соседним улицам.
   - Просто толпа? Что в этом такого?
   Не дожидаясь ответа от гвардейца, она спустилась на приступку и сама оглядела дорогу впереди. Ваньет тотчас встал так, чтобы она не могла сойти на землю.
   - Моя королева, вам лучше не выходить.
   - Почему? О...
   Перегородивших путь эстальцев было человек пятьдесят, но может быть, и меньше, учитывая, сколько толкалось вокруг зевак и растерянно стоявших на обочине прохожих. Скопившиеся в самом центре толпы люди не выглядели добрыми. В основном это были мужчины, в бедной, потертой одежде, многие, несмотря на холод, без плащей или кожухов. У большинства рукава были засучены до локтей, как будто они собирались драться, некоторые держали дубинки, похожие на отломанные ножки стульев или палки. Невеньен видела крепкие шеи, широкие спины и вскидывающиеся в агрессивных жестах жилистые руки мужчин. Судя по ним, на улице собрались батраки, у которых, в отличие от голодающих нищих, хватит сил что-нибудь разгромить. Несмотря на то что ее защищал отряд гвардейцев, Невеньен стало страшно. И не только ей - повозки, которые из-за людской запруды не могли пересечь улицу, скопились в несколько рядов, однако привычной ругани вроде той, что Невеньен слышала во дворе замка, не было. Кучера тихо, чтобы не привлекать внимание озлобленных мужчин, кляли то мгновение, когда решили тут поехать, и старались сразу же развернуться в противоположную сторону. Зато на всю улицу гремели другие кличи:
   - Долой пособников Тьмы! За пресветлых када-ри! За Дитя Цветка! Бей еретиков!
   Невзирая на столь яростные призывы, пока никто никого не бил. Однако это не значило, что избитых не было раньше или они не появятся сейчас. Со всей главной улицы к толпе подтягивались мрачные стражники в коричневых мундирах. На плечах некоторых блестели эмблемы магической стражи. У Невеньен отлегло от сердца - благодаря мощи духа назревающая потасовка, скорее всего, обойдется без потерь.
   - Что там такое? - спросила Бьелен, встревоженно вслушивающаяся в крики.
   Ваньет молчал. Вместо него ответил Парди.
   - Пьяное сборище, леди Бьелен. Говорят, кто-то в таверне неподалеку заявил, будто жрецы прячут Дитя Цветка, и все пошли выяснять, правда ли это.
   - Но почему они здесь, а не отправились в храм? - удивилась Бьелен.
   - Кто их разберет, леди, - хмуро сказал молодой гвардеец. - Они же пьяные. Может, на самом деле хотят лавку какую-нибудь ограбить. На всякий случай я не советую выходить из кареты.
   Он многозначительно посмотрел на госпожу, чью массивную корону было хорошо видно издалека. Невеньен торопливо залезла обратно в экипаж.
   - Парди, Ваньет, скажите кучеру, чтобы уезжал отсюда как можно быстрее. И передайте Шен и Илге, чтобы они временно пересели к нам. Бьелен, ты не против?
   Слегка побледневшая сестра кивнула. В такой ситуации девушкам было безопаснее находиться внутри кареты, пусть даже в ней станет тесно.
   - Вот бы мне найти мужа поскорее, - тихо сказала Бьелен, когда за гвардейцами закрылась дверца. - И уехать куда-нибудь подальше, туда, где спокойно. Как ты думаешь, может, все-таки принять предложение Аб-Развана?
   - Не знаю, - честно ответила Невеньен.
   Сама она никуда сбегать не собиралась. Это ее страна - и ее подданные, с которыми ей придется иметь дело, хочет она того или нет.
  
   * * *
  
   В покоях настоятеля было тихо и спокойно, несмотря на вечный храмовый гул. Два жреца в тенях у входа из-за своей неподвижности походили на яркие выпуклые фрески, но им было далеко до Ваньета и Парди, замерших за спиной королевы. Иногда наблюдающей за ними Невеньен казалось, что гвардейцев специально обучают тому, как не моргать. В этом царстве статуй шевелилась только непоседливая Шен, которая не могла стоять смирно и постоянно порывалась что-нибудь потрогать или поправить. Сама Невеньен, с демонстративной вольготностью раскинувшаяся на кресле, крутила на пальце кольцо и от скуки разглядывала кипы книг на столе. При первом посещении покоев Рагодьета она заметила лишь несколько роскошно отделанных фолиантов на полках - не более чем украшений. Однако раз от разу их становилось все больше, и теперь испускавшие тяжелый запах старости древние тома (новых, отпечатанных на станке в комнате не было) заполняли почти все пространство. Судя по всему, это были книги из храмовой библиотеки, но почему их так много и что настоятель в них ищет, Невеньен не знала и не хотела даже гадать.
   Рагодьет опять задерживался, но сейчас хотя бы была известна причина этого - Невеньен видела его возле алтаря, окруженного со всех сторон взволнованными прихожанами. Высокопоставленному жрецу не давали пройти, спрашивая, когда же наконец боги ответят на молитвы и когда прекратится разорение Севера. Невеньен могла бы поторопить настоятеля, однако не стала этого делать - народ должен был получить ответы на свои вопросы, пусть даже они будут расплывчатыми и ничего не обещающими.
   Шен, шебуршащая рядом, тихо охнула.
   - Госпожа, да у вас подол немного испачкался в пыли! Ох уж эти конюшенные мальчишки, никак не могут нормально вымести грязь из карет... Разрешите мне почистить?
   Невеньен, глубоко погрузившаяся в мысли, очнулась от них не сразу. Возиться с чисткой ей сейчас не хотелось.
   - Не надо...
   Но было уже поздно - сасаа наклонилась и поднесла ладонь к серому пятну на платье. Служанка лишь чуть-чуть шевельнула пальцами, и не успела Невеньен моргнуть, как грязь исчезла. Маг из Шен был невероятно слабый, она почти не пользовалась духом, но каждый раз, когда она это делала, безмерно удивлял Невеньен. Девушка определенно обладала способностями к мелкой, точной работе.
   - Готово! - радостно объявила Шен.
   Если бы она не взмахнула руками от удовольствия, что смогла угодить хозяйке, то Невеньен и не заметила бы на них свежих ссадин. Их совершенно точно не было еще пару часов назад, когда сасаа прислуживала ей в молитвенной комнате.
   - Ты упала? - спросила Невеньен.
   - Э... Да, моя королева! - замявшись на мгновение, бодро ответила Шен.
   Не требовалось большой проницательности, чтобы понять, что она врет. Невеньен нахмурилась.
   - Это Илга виновата?
   - Нет, госпожа, служанка леди Бьелен не стала бы так поступать.
   Заглянув в ее широко распахнутые глаза, Невеньен убедилась, что на сей раз Шен честна. Действительно, Бьелен при себе дурочек не держала и ни за что не одобрила бы поведение своей служанки, узнай она, что та портит жизнь помощнице сестры.
   - Тогда кто? - строго спросила Невеньен.
   Шен отвела взгляд в сторону.
   - Никто.
   Невеньен рассерженно постучала ногтями по столу. "Никто" вредил ее служанке уже не первый раз, но сасаа упрямо отказывалась признаваться, кто же это. У Невеньен зарождалось неприятное подозрение, что, докопайся она до правды, имен окажется гораздо больше, чем одно, два или три. Слуги в Эстальском замке вели свою собственную борьбу за власть, и те, кто рассчитывал занять первое место при королеве, возненавидели неизвестно откуда вылезшую необученную девчонку, а многие ей попросту завидовали. Но чем дальше, тем сильнее Невеньен уверялась в том, что Тьер дал ей правильный совет. Вместо того чтобы участвовать в этой злой игре и ябедничать, избавляясь от обидчиков, Шен молча терпела. Ее благородством можно было только восхищаться. Жаль, это никогда не оценят те, кто ставит сасаа подножки, чтобы она "случайно падала"...
   - Я боюсь, что если так будет продолжаться, то тебе сделают что-нибудь по-настоящему плохое, - Невеньен, как она надеялась, очень убедительно посмотрела на служанку. - Может, все-таки скажешь мне, кто виноват?
   - Не волнуйтесь, госпожа, - все с той же бодростью ответила Шен. - Со мной все в порядке. Скоро все поймут, что меня этим не расстроить, и отстанут!
   Ее карие глаза светились уверенностью в том, что именно так и будет. Невеньен оставалось лишь вздохнуть. Видимо, в борделе, где Шен работала поломойкой и повитухой, с ней обходились гораздо хуже. Но это был ее выбор, и, пожалуй, с ее стойкости следовало брать пример.
   В комнату, тяжело дыша, словно бегал по крутым лестницам, вошел Рагодьет. На его лоснящемся лице застыло выражение радушия - в последнее время из неявного противника новой власти жрец поразительным образом превратился в чуть ли не лучшего друга Невеньен. Таким он, во всяком случае, пытался перед ней предстать на личных встречах.
   - Моя королева, нижайше прошу прощения, что заставил вас ждать! - он обезоруживающе улыбнулся. Его явно обрадовало, что гостья приехала без своего наставника, и он довольно потирал толстые руки, видимо, решив, что с молоденькой девушкой проще иметь дело, чем с въедливым старым политиком. Невеньен мрачно хмыкнула про себя. Если бы Рагодьет знал, как она собирается его разочаровать! - Эти прихожане, просители... Хотя вы наверняка лучше меня знаете, что это такое!
   Объемный живот служителя богов, обтянутый черно-белой робой, затрясся в якобы непринужденном смехе, но Невеньен уловила тщательно скрытую натянутость. Еще бы - ничего вразумительного на большинство просьб прихожан он ответить не мог. Впрочем, как и Невеньен, когда ее настойчиво спрашивали о победе над када-ра и Таннесом.
   Она встала, решив, что не позволит увлечь себя светской беседой.
   - Настоятель Рагодьет, вы действительно заставили меня ждать, причем не только меня, но и весь кинамский народ.
   Что она имеет в виду, жрец понял без подсказок.
   - Моя королева, в вашем праве меня упрекать, но я стараюсь на благо Кинамы! - он поднял вверх руки, как бы сдаваясь на милость правительницы, и подобострастно поклонился. - Может быть, мы можем поговорить об этом наедине?
   Прежде чем ответить согласием, Невеньен огляделась. Рагодьет, постоянно сопровождаемый Паньердом, сегодня пришел в покои один. Хитрец - он вообще не стал звать хранителя Бутона, зная, что тот не сможет лгать королеве. Что ж, Невеньен собиралась разговаривать с ним деликатно, но теперь, хочешь или нет, придется вести себя жестко.
   - С удовольствием, настоятель Рагодьет. Полагаю, жрец Паньерд уже ждет нас внизу? Мне так не хватает его разъяснений по ходу нашей с вами беседы!
   Приклеенная улыбка настоятеля стала кривоватой.
   - Какая жалость, что он занят храмовыми обязанностями! Сейчас как раз подошла его очередь петь гимны у главного алтаря...
   - Надеюсь, это ненадолго, - вежливо произнесла она, жалея, что нельзя вцепиться Рагодьету в горло. Он думает, что переиграет ее? Размечтался! - Боюсь, что без уважаемого жреца Паньерда я не обойдусь никак. Придется мне подождать еще немного. Вы ведь составите мне компанию?
   Если уж мучиться, то не ей одной.
   - Конечно! - оживился настоятель, хотя Невеньен поспорила бы, что мысленно он пожелал ей провалиться в Бездну. - Тогда, может быть, бутылочку сантийского, чтобы скрасить ожидание?..
   Полчаса тянулись, как загустевшая вишневая смола. От вина Невеньен, намеревавшаяся сохранить для переговоров трезвый ум, отказалась, однако Рагодьет прикладывался к кубку так, словно налил себе колодезной воды. Он стремительно подносил золотую чашу к пухлым губам, как бы мимоходом делал из нее жадный глоток и тут же отставлял обратно, будто и не прикасался к ней. Невеньен ощущала, что настоятеля гнетет какая-то непонятная внутренняя тревога, которая подтачивает уверенность человека, ставшего одним из первейших жрецов в Кинаме, и заставляет его быть непохожим на себя. Тьер считал, что пухлые руки Рагодьета трясутся из-за его неуемных аппетитов и жажды наживы, однако Невеньен казалось, что дело все же в чем-то ином. Безусловно, настоятель был алчным, но неужели только это и страх того, что королева добьется его ухода с "хлебной" должности, вынуждают Рагодьета быть таким напряженным?
   Он несколько раз порывался начать с Невеньен разговор о делах, но она достаточно резко прерывала все его поползновения. Тьер сказал ей быть твердой, и она будет такой. Пусть даже придется просидеть здесь лишнее время и изображать галантную собеседницу. Это оказалось непросто - когда в дверях появился блеклый хранитель, Невеньен уже думала, что не выдержит и сама перейдет к теме ритуала.
   - Постойте снаружи, - приказала она гвардейцам и Шен.
   Вместе с ними вышли и жрецы Рагодьета. Оставшись наедине с двумя мужчинами, Невеньен вдруг почувствовала себя неуютно. Настоятель, который разглядывал золотой кубок, упоминать о Бутоне не торопился, Паньерд, как обладающий самым низким положением, молчал.
   - Полагаю, вы уже знаете, что произошло сегодня на главной улице, прямо перед моим приездом сюда, - подпустив в голос холода, начала Невеньен.
   - Да, моя королева, - кивнул Рагодьет. - Прихожане рассказали мне. Чернь устроила очередную драку, в качестве повода использовав слух, что жрецы прячут Дитя Цветка.
   - Вы понимаете, что может произойти, если мы и дальше будем откладывать ритуал пробуждения? - сухо поинтересовалась она.
   - Прошу вас, моя королева, не будьте столь категоричны. Для драки простолюдинам годится любой повод, а мы рискуем гораздо большим, чем маленький бунт, если пресветлое када-ри погибнет при пробуждении из-за того, что его сосуд не созрел, - возразил Рагодьет. Он опустошил почти половину бутылки сантийского, но захмелевшим не выглядел. Учитывая его внушительный вес, чтобы опьянеть, ему, наверное, требовалось намного больше, чем пара кубков вина. Жаль - может быть, в подвыпившем состоянии его было бы легче переспорить. - Однако меня беспокоит одна вещь, связанная с этими волнениями, - продолжил настоятель.
   - Какая же? - спросила Невеньен.
   Было столько вещей, о которых следовало беспокоиться...
   - Сегодняшним батракам нужно было всего лишь почесать кулаки, поэтому ни один из них сюда не дошел и поэтому мы с вами можем спокойно беседовать, - брови Рагодьета, все время пытавшиеся сойтись над переносицей, наконец-то надолго соединились, проложив посередине лба морщину. - Но каждый день к храму приходят люди, которые точно знают о существовании внутреннего святилища, и им известно в подробностях, как выглядит Бутон. Более того, вчера несколько безумцев пытались прорваться в мои покои, крича, что я держу Дитя Цветка в тюрьме, как будто человек может проделать нечто подобное с пресветлыми када-ри! Это возмутительно! - дыхание настоятеля утяжелилось. Паньерд с тревогой подскочил к господину, но он махнул рукой в перстнях, жестом приказывая жрецу вернуться на место. - Моя королева, мне стыдно говорить об этом, но Бутон рос в святилище достаточно долго, и до тех пор, пока я не посвятил вас в тайну Цветка, о нем никто чужой не знал.
   Он пытается обвинить ее во всех проблемах и думает, что она поведется на это и будет перед ним заискивать? Нашел простушку!
   - Появление слухов именно в это время может быть простым совпадением, - поджав губы, ответила Невеньен. - Вы проверили своих людей? Проболтаться мог кто-то из них.
   - Это то, что я сделал в первую очередь, моя королева, так как не мог подозревать вас и ваших помощников в совершении подобной ошибки, - Рагодьет, не вставая с кресла, изобразил поклон. - К величайшему сожалению, я выяснил, что никто из посвященных жрецов выдать тайну не мог. Прошу вас произвести расследование и строго наказать тех, кто поставил наше с вами общее дело под угрозу полного краха.
   Он преувеличивал - обнаружение нераскрывшегося Цветка еще не означало полный крах, но так или иначе это был бы серьезный удар и по самому Рагодьету, и по королеве, и по всем жрецам, чья нечистоплотность людям изрядно надоела.
   - Я приму к сведению ваши слова, - сказала Невеньен. Никаких "да, конечно" - королева не будет плясать под дудку жреца, пусть он хоть десять раз настоятель главного храма Небес и Бездны. - Тем не менее я должна напомнить, что пробуждение Дитяти Цветка решит проблему слухов, и не только ее.
   - Вы абсолютно правы! - с воодушевлением согласился Рагодьет. - Но...
   - А теперь я бы желала спуститься вниз и собственнолично проверить, готов Бутон к тому, чтобы раскрыться, или нет, - громко прервала Невеньен, игнорируя проявившееся на его лице недовольство. - Жрец Паньерд, вы ведь поможете мне в этом разобраться?
   - Да, моя королева, - тихо и бесцветно ответил он, так что было совершенно непонятно, обрадовала его эта просьба или огорчила.
   Во внутреннем святилище не изменилось ровным счетом ничего. Так же монотонно гудели жрецы, полуприкрыв веки, под которыми виднелись желтоватые белки глаз, так же размеренно и гулко били по барабану колотушки, так же ослепительно горели свечи и лампы. Таким же, каким его помнила Невеньен, остался и Бутон, словно изваянный из огромного лазурного камня, но теплый, пульсирующий в ритм с барабаном.
   Цветок был похож на созревший не больше, чем месяц назад, когда Невеньен его впервые увидела. Однако на сей раз она смело провела ладонью по его гладкой поверхности, с замирающим сердцем проверяя, не начал ли он вдруг вянуть. Нет, не начал - тугие остроконечные лепестки крепко смыкались под потолком, а крошечные голубые чешуйки плотно примыкали друг к другу, и не думая отслаиваться.
   Удостоверившись, что с Бутоном все нормально, Невеньен с облегчением вздохнула. Будь у нее возможность, она бы приходила сюда каждый день, каждый час - полюбоваться на дитя богов, будущего спасителя Кинамы. Его присутствие рядом дарило странное ощущение спокойствия, уверенности в том, что все будет хорошо, и вызывало тихую, потаенную радость от осознания, что здесь, прямо возле тебя, находится волшебное существо, видеть и коснуться которого за всю историю королевства сподобились лишь несколько прославленных героев и королей.
   - Она должна быть прекрасной, - зачарованно прошептал Паньерд.
   Он шагнул вперед, задев Невеньен полами своей робы, и дотронулся до Цветка, восхищенно глядя на его плавные, округлые грани. Казалось, жрец забыл о том, что рядом с ним стоит его госпожа и повелительница Кинамы. Невеньен, немного смутившись, отступила в сторону.
   - Она? - переспросила Невеньен.
   - Дочь Цветка, - пояснил Паньерд. - Я почти уверен, что это будет женщина.
   - И как вы считаете, она готова пробудиться?
   Жрец оглянулся на замершего в трех шагах от него настоятеля, как будто ища на его лице ответ. Поджавший красные губы Рагодьет молчал, пристально глядя на помощника.
   - Я... Гм... Я не знаю, моя королева. Я считаю, что мы недостаточно исследовали все, что связано с Бутоном, и предпочел бы еще немного подождать...
   - Невозможно, - отрезала Невеньен. - Армия магов отправляется в Кольвед через десять дней, и када-ри должно отбыть с ней, а в Эстале вспыхнет бунт, если мы в скором времени не подтвердим или не опровергнем слухи о Дитяти Цветка. Храм могут разгромить во время беспорядков, а всех жрецов убить. Вы этого не боитесь?
   Смешавшись от такого напора, он неуверенно взмахнул русыми ресницами и дернулся вбок, словно пытался спрятаться и не отвечать. Вместо него заговорил Рагодьет.
   - Вы совершенно правы, моя королева, - он низко, с глубоким уважением поклонился. - Мы ждали достаточно, и, судя по докладам хранителя Паньерда, Бутон вряд ли придет в лучшую готовность для раскрытия, чем сейчас. Когда вы желаете назначить ритуал пробуждения, моя королева?
   От растерянности Невеньен часто заморгала. Вот так вот просто - и никаких споров, вытягивания выгоды, ничего? Почему нельзя было уже давно так сделать? Она заставила себя собраться.
   - Сколько вам нужно времени, чтобы подготовиться к ритуалу? - спросила она Паньерда.
   - Самое большее - два дня, - помедлив, ответил он еле слышным голосом.
   - Значит, так и будет, - подытожила Невеньен.
   Это будет великий день. В него решится, есть ли у Кинамы надежда.
  
   * * *
  
   Окарьет с торжественным видом зачитывал доклад эльтина Аварьета.
   - ...лорд Мерланьет Эмгерлад сообщает, что заняться починкой моста у деревни Тэрасвалль на Эстальском тракте, как это предписывает закон, у него нет никакой возможности из-за разорения, которое ему учинили последние события в стране, и лесных разбойников, от которых нет никакого спасения всей округе и которые отпугивают рабочих, стоит им прийти к мосту с инструментами...
   Окарьет был превосходным помощником, но у него был один недостаток - он все время изъяснялся велеречиво, словно выступал на совете лордов и ему требовалось произвести на них впечатление. Изрядно уставшей за день, находящейся в нерабочем настроении Невеньен было куда интереснее следить за ним самим, чем за его словами. Планшет, например, секретарь всегда держал левой рукой, демонстрируя всем длинные, ухоженные ногти, а правой перелистывал страницы, умудряясь делать это так быстро, чтобы никто не заметил на ней стыдливо обрезанные ногти. Кудри молодого мужчины, завитые по последней моде, крупными локонами лежали на плечах, закрывая часть искусной золотой вышивки на сером камзоле. Одна из волосинок закрутилась вокруг блестящей пуговицы, и Невеньен, которая никак не могла сосредоточиться на тексте, отчего-то это ужасно смешило.
   - Простите, моя королева, мне повторить последнюю фразу? - спросил Окарьет.
   - Э... Да, извини, я отвлеклась. Так чего хочет лорд Мерланьет?
   - Он просит выслать ему отряд королевских солдат для поддержания порядка и защиты от разбойников, а также выделить ему из казны сумму для оплаты труда рабочим...
   Невеньен уже знала, что Таймен дал положительную резолюцию на запрос денег - он сам об этом сказал на сегодняшнем занятии по экономике. Ах, милый, ответственный Таймен! Он так расстроился, когда Невеньен попросила его закончить урок чуть раньше... Но если бы не это, то они с Иньитом не смогли бы выкроить иной кусочек времени, чтобы поговорить с Лэмьетом о тайной женитьбе.
   Свадьба... Окарьет и доклад эльтина центральных земель перестали существовать - Невеньен целиком погрузилась в мысли о замужестве. Она вернулась от пожилого жреца только четверть часа назад, и эмоции еще не успели улечься, штормовыми вихрями переплетаясь внутри. На уговоры наставника в вере пришлось потратить гораздо больше времени и усилий, чем они с Иньитом рассчитывали. Лэмьет долго хмурил седые брови, вздыхал, складывал морщинистые руки на животе, пытался отказаться от предоставленной ему чести, объяснял, что королеве и ее избраннику нет нужды соблюдать такую секретность и что прежде нужно все обсудить с другими советниками - естественно, подразумевая под ними Тьера. В конце концов, Невеньен все-таки заставила жреца переменить свое мнение: мягким убеждением, клятвами, что эта любовь навсегда, и - совсем чуть-чуть - слезами. Она немного сердилась на Иньита, который едва все не испортил, почувствовав сопротивление Лэмьета и начав кипятиться. Но ей удалось все уладить, пожилой служитель богов смилостивился, и тайный обряд решили провести послезавтра, то есть на следующий день после того, как Рагодьет совершит ритуал пробуждения Дитяти Цветка. Невеньен улыбнулась. Если все получится так, как она надеется, то это будут самые счастливые дни в ее жизни.
   - Моя королева? - громко спросил секретарь, и вздрогнувшая Невеньен поняла, что он зовет ее не первый раз.
   - Прости, Окарьет, что-то я сегодня очень рассеянна, - она глянула в окно на смурое, низко висевшее над крышами Эстала небо. Начиналась весна - время штормов. - Наверное, погода виновата. Так о чем ты говорил?
   - О Тэрасвалльском мосте, который обязан починить лорд Мерланьет Эмгерлад.
   - Ах да. Сопровождение рабочим обещал выделить лорд Иньит из подчиняющихся ему отрядов разбойников. Дождись бумаг от него и лорда Таймена и неси мне, я поставлю на них печать. Мост нужно начать чинить как можно скорее.
   - Да, моя королева. Далее лорд Аварьет в докладе...
   Секретарь сделал вдох, чтобы начать зачитывать следующие страницы - а их на планшете была прикреплена целая стопка, такая, что ее еле удерживал зажим. Готовой заняться всеми этими делами - тем более что большинство из них, к счастью, было уже наполовину решено - Невеньен сейчас себя не ощущала абсолютно.
   - Оставь мне, пожалуйста, доклад лорда Аварьета, я поработаю с ним сама, попозже.
   Разобраться во всем вместе с секретарем было бы проще - его превосходная память позволяла делать пояснения по многим вопросам, не копаясь в горах бумаг, - однако сейчас лучше было не мучить ни себя, ни Окарьета и освободить его, предоставив возможность перейти к более важным заданиям. Невеньен с тоской посмотрела на легшую перед ней толстую пачку листов и мысленно прокляла Аварьета. Он отличался не только болтливостью, но и любовью к изображению бурной деятельности, которая при ближайшем рассмотрении часто бывала бестолковой. Если вычленить из доклада то, что действительно стоило внимания королевы, то он бы сократился самое меньшее на треть. Если бы на Аварьета можно было как-то повлиять... Но он вежливо выслушивал все просьбы и продолжал работать так, как привык. Лукавый лорд знал, что у него слишком много связей среди знатных семейств центральных земель, чтобы новая, еще толком не закрепившаяся на престоле королева посмела его тронуть. Пока подстраиваться приходилось ей, однако это не значило, что так будет всегда. Когда трон рядом с ней открыто займет Иньит...
   - Чаю, моя королева? - предложила Шен, весело блестя карим глазом из своего угла.
   - Давай, - согласилась Невеньен, откидываясь на спинку кресла.
   Подол сасаа зашуршал по ковру, когда она принялась доставать из камина нагретую воду. О свадьбе Шен не знала, но догадывалась. Она угадывала мельчайшие перемены настроения госпожи и, конечно, заметила ее необычное поведение, поняв, что сегодня у Невеньен случилось что-то очень важное. Благодарение Небесам, девушка была достаточно умна для того, чтобы ничего не спрашивать и не делать никаких намеков. Она показывала свою искреннюю радость за хозяйку просто тем, что широко улыбалась и почти что летала по кабинету, расставляя посуду с особой, несвойственной ей церемонностью. Густые рыжие волосы Шен мелькали вокруг задорным огоньком свечи. Невеньен, проникшейся заботой служанки, вдруг захотелось сделать для нее что-нибудь приятное.
   - Я вроде бы давно не давала тебе выходных. Хочешь отдохнуть сегодня вечером, пройтись по Эсталу?
   - Спасибо, моя королева! И все же если вы не против, то я бы предпочла остаться в замке.
   - Почему? - удивилась Невеньен.
   Дали бы ей свободное время, она бы с удовольствием прогулялась по городу. Невеньен жила здесь уже несколько месяцев, а до сих пор не посетила многих его интереснейших мест - например, арджасский квартал со странными южными зданиями или Рыбный рынок, где, вопреки названию, торговали больше приплывающими на речных судах диковинками, чем обитающей в Вельтейе живностью. Увы, либо Невеньен была занята, либо по статусу не могла просто так заходить в некоторые заведения. Приходилось ждать подходящего случая, который мог не появиться годами. Но Шен-то не требовалось следить за репутацией и размышлять о том, как определенные лорды могут воспринять ее действия.
   - Ну, я как-то не обзавелась здесь друзьями, а Сех в Кольведе, - улыбка на растянутых губах сасаа вышла жалковатой. - Мне немного страшновато ходить по улицам одной.
   После ее слов Невеньен со стыдом вспомнила, что у служанки тоже есть друг сердца. Для охраны королевы предназначалась целая гвардия, а Шен, попадись она на глаза какому-нибудь бродяге, лишившемуся работы из-за наплыва в город сасаа, защитить было некому. Она даже не могла найти утешение в своих проблемах на широкой груди любимого, который находился в смертельной опасности, готовясь к нападению када-ра.
   - Он присылает тебе письма?
   - Да... - из длинного носика чайника полилась прозрачная струя. В чашке заклубились чаинки, мгновенно окрашивая жидкость в янтарный цвет. - Как раз вот пришло письмо из Кольведа. Как-то... сложно у него все там.
   - Не переживай, - Невеньен ободряюще погладила ее по руке. - Скоро туда придет армия магов, и Сеху обязательно будет легче.
   - Спасибо, моя королева, - Шен благодарно сощурилась. В уголках ее глаз, несмотря на юность, собрались мелкие морщинки. - Надеюсь, так и случится. Добавить вам в чай вишневой наливки?
   По неизвестной Невеньен причине служанка решила, будто наливка, которую она держала для Таймена, нравится и ей самой. Она засмеялась.
   - Нет. Но если хочешь, можешь тоже выпить чая и добавить ее себе.
   - Правда? - круглое личико Шен просветлело.
   - Правда.
   От радости она стала носиться по кабинету еще быстрее, доставая и наполняя вторую чашку, и у Невеньен зарябило в глазах от яркой рыжины ее волос. Однако налить себе чай сасаа не успела - Окарьет объявил о визите Тьера.
   Главный советник вошел спустя мгновение после этого, не дожидаясь, пока ему позволят войти. Белые брови старика были сдвинуты у переносицы, ясные серые глаза потемнели, цветом походя на мечущиеся над Эсталом буревые тучи. Черный с серебром камзол казался сегодня на Тьере особенно мрачным, создавая вокруг него некий грозный ореол. Невеньен невольно выправила осанку, притихла и Шен, нутром почувствовавшая, что сейчас не время для легкомысленного чаепития с королевой, и робко вернувшая взятую для себя чашку на место.
   - Моя королева, Окарьет сказал, что вы не заняты. Можем ли мы с вами поговорить наедине? Скопилось несколько дел, которые требуют нашего с вами совместного обсуждения.
   Тон у Тьера был обычный, вежливый, и ничто не указывало на причину его хмурого вида. Невеньен, подумавшая было, что она каким-то своим решением вызвала недовольство главного советника, растерялась окончательно. Если бы он считал, например, что лорд Мерланьет должен собственными силами справиться с починкой моста и Невеньен не права, соглашаясь с выделением ему помощи, то сказал бы об этом сразу. А может быть, она ни в чем не виновата? Из-за бодрящей настойки, которую советник пил почти не переставая, его настроение могло меняться совершенно непредсказуемо.
   - Конечно, лорд Тьер. Не хотите ли сначала чаю?
   Шен уже подскочила к нему с подносом, но улыбнувшийся наставник - ему нравилась смышленая сасаа - поднял ладонь, останавливая ее.
   - Благодарю, не надо. Я недавно поужинал.
   Невеньен с тоской глянула на свою чашку - если Тьер отказывался от чая, значит, дела серьезные и придется полностью на них сосредоточиться. Она с усилием собрала разбегающиеся мысли воедино и, как только Шен вышла из комнаты, сказала:
   - Что ж, тогда я готова приступать. Что мы должны обсудить?
   Уголки губ Тьера дернулись вниз.
   - Вашего жениха, моя королева.
   Сердце у Невеньен екнуло. Она попыталась сохранить невозмутимость, но тщетно - голос предательски дрогнул.
   - А что с ним... не так?
   - То, что вы до сих пор не выбрали его из кандидатов, список которых я вам давал. Сватовство - процесс долгий, моя королева, и не факт, что условия брачного контракта удовлетворят человека, который вам понравится. Нужно заняться этим как можно скорее, если вы действительно хотите помочь Кинаме.
   Невеньен выдохнула чуть спокойнее. Она уже испугалась, что Тьер каким-то образом прознал об их тайной свадьбе с Иньитом. Случись такое, это было бы катастрофой. Невеньен боялась представить себе гнев наставника, когда он обнаружит, что его столько времени обманывали, но гораздо больше она боялась не злости Тьера, а навечного разлучения с Иньитом. Старый советник мог сколько угодно посылать Невеньен на ответственные встречи с настоятелями храмов, заставлять ее выплясывать перед иноземными послами, читать доклады эльтинов и принимать решения по множеству мелких проблем, но фактическим правителем все равно оставался он. Невеньен говорила его словами, а Малый совет - какие бы иллюзии кто ни испытывал - слушал только Тьера. Причем по праву, и именно это давало ему власть отправить Иньита куда угодно - если придется, то и в саму Бездну. Это был не Аварьет и не Нэрдэннес, за которыми стояла аристократия. Расправиться с Иньитом было намного проще, и Невеньен не сомневалась в том, что, проведай Тьер, как близко лорд-разбойник находится от трона благодаря тайной свадьбе, давняя вражда между ними резко обострится. Закончиться это могло лишь одним - страданиями, поэтому нельзя было допустить, чтобы советник узнал о свадьбе раньше, чем она состоится. Тогда избавляться от Иньита будет уже поздно, и, возможно, все обойдется. А сейчас следовало тянуть время, притворяясь, будто Невеньен действительно изучает список женихов.
   - Я думаю над... Ливьином, - назвала она первое всплывшее в памяти имя. - Я присматривалась к нему все эти дни и решила, что вы правы в отношении него. При должном влиянии с моей стороны он не будет совершать недостойных правителя поступков, как мог бы... арджасский принц, - у нее едва не вылетела меткая характеристика, которой его одарила Бьелен, - "надутый вином болван". - И нам следует укреплять отношения с такими богатыми кинамскими родами, как семья Ливьина.
   - Особенно после того, как вы поссорились с его сестрой, - двинув бровями, заметил Тьер.
   Она досадливо поджала губы.
   - Я не ссорилась с ней. Я пыталась принять правильное решение.
   - Правильно не всегда означает хорошо для правления, моя королева. Тем не менее вернемся к нашей теме. Значит, Ливьин? Прекрасно. Честно говоря, я надеялся, что вы выберете его, а не кого-то другого.
   Невзирая на эти слова и расслабленную позу, Тьер не казался обрадованным или испытавшим облегчение, что решилось торчавшее занозой дело. Наоборот, тьма в его глазах густела, и Невеньен могла бы поклясться, что еще немного - и она увидит в них сполохи бело-лиловых молний.
   - Так как я предугадал кандидатуру Ливьина, - продолжал Тьер, пристально наблюдая за ней, - то взял на себя смелость предпринять некоторые шаги до того, как вы согласитесь. Как видите, они оказались весьма кстати. Мы могли бы пойти к нему прямо сейчас и обсудить этот вопрос...
   Прямо сейчас?! Невеньен стало плохо. Пока обман касался только их троих, все казалось ей не таким ужасным, но вмешивать в это Ливьина определенно было лишним. Глупый мальчик, похоже, до сих пор не подозревал о ее романе с Иньитом. Он мог искренне поверить, что она правда намерена выйти за него замуж, а Невеньен не хотела разбивать ему сердце. К тому же, посети она Ливьина с такой целью, слухи будет уже не остановить - в замке дураков было мало, да и сплетница Эмьир наверняка с легкостью выпытает у брата причину визита королевы и постарается распространить эту новость так далеко, как только возможно.
   - Лорд Тьер... - пробормотала она. - Простите, я не готова к такому быстрому развитию событий.
   - Почему же? - безжалостно допрашивал он, буравя ее грозовым взглядом. - Это вовсе не "быстрое" развитие, ведь вы выбирали жениха больше месяца. Если вы остановились на ком-то, почему бы нам не перейти к обсуждению брачного договора?
   Каждое его новое слово, как градом, вбивало Невеньен все глубже в спинку кресла. Что она должна была ответить Тьеру? В самом деле - почему? Почему она не подготовилась к этому раньше, не приберегла несколько веских причин для оттягивания времени, вместо того чтобы теперь невнятно мямлить, только вызывая у советника подозрения?
   - Может быть, потому, что в действительности вы выбрали совсем не Ливьина? - сухо поинтересовался Тьер. - И не желаете обсуждать брачный договор потому, что уже заключили его с другим человеком? Или вы даже не подумали об этом, соглашаясь на брак с Иньитом?
   Не вовремя сделанный вдох застрял в горле вязкой преградой.
   - Откуда вы узнали об этом? - шепотом, не в силах подчинить собственный голос, спросила Невеньен. Ее пальцы, вцепившиеся в край стола, замерзли, как будто она их сунула в сугроб. - Лэмьет вам сказал?
   Тьер вздохнул и потер лоб, расчерченный несколькими глубокими морщинами.
   - К моему великому сожалению, нет, хотя я надеялся, что он так сделает. Лэмьет - хороший, добрый человек. Он чистосердечно старается помочь людям. Поэтому и лишился поста настоятеля, - добавил себе под нос советник, качая головой.
   - Тогда кто нас выдал? - Невеньен сглотнула. Отчего-то ей казалось очень важным выяснить, кто их предал. - Бьелен? Это была она?
   Только сестра знала о тайном обряде. Неужели она так и не перестала строить козни и все это время только притворялась подругой?
   - Нет, это не она. И не Шен, и не кто-то другой из вашего окружения, кто мог знать о том, какую низость вы задумали, - холодно ответил Тьер, предупреждая льющиеся из Невеньен вопросы.
   Обвинение больно хлестнуло ее по ушам и зажгло искру злости, которой ей не хватало, чтобы взять себя в руки.
   - Выйти замуж за любимого мужчину - это низость? - возмутилась Невеньен. - Скорее низость - заставлять меня выйти за человека, которому нужна не я, а корона на моей голове, или выдавать меня замуж за денежный мешок! Один раз вы уже устроили нашу свадьбу с Акельеном - и что, кто-то из нас был счастлив? Что хорошего из этого вышло?
   И без того старчески бесцветное лицо Тьера залила мертвенная бледность.
   - Страна вместо несносного, самоуверенного мальчишки, который думал только о юбках и вине, получила королеву, умную и способную девушку, - вот что хорошее вышло из этого брака, который вы называете несчастливым. Но похоже, что вы тоже начинаете превращаться в глупого упрямца, каким был перед смертью Акельен, и перестаете слушать добрые советы от людей, которые хотят вам только блага!
   Невеньен молчала, не поднимая глаз от своих сцепленных ладоней. Ноготь на большом пальце так впился в кожу, что сейчас, наверное, должна была пойти кровь, но боли она не чувствовала. Ей хотелось спорить - и ей было, что возразить. Невеньен не верила последним словам Тьера. Она снова была разменной монетой, такой же марионеткой, какой должен был стать Ливьин. Никто не хотел им блага - их выбрали только потому, что они были удачными кандидатами на трон: юная, неопытная дочь прославленного генерала, управляющего одной из трех крупнейших армий в Кинаме, и сказочно богатый дурак, которым можно вертеть, как приспичит. Лорд-разбойник был совсем иным - храбрым, умным, сильным. Его было не подмять под себя просто так.
   - Вы боитесь Иньита, да? - не веря, что осмелилась это произнести, заговорила Невеньен. - Им нельзя управлять, и он будет править сам, так, как считает нужным. На самом деле вы думаете только о том, как не потерять контроль над всеми нами, поэтому с таким упорством препятствуете нашей свадьбе. Мы для вас ничего не значим, а блага вы желаете одному себе!
   Она была уверена, что Тьер после этого выйдет из себя. Иначе было просто невозможно - скажи кто-нибудь что-то подобное Невеньен, и она бы швырнула в него чернильницей. Но в тишине раздался только печальный вздох.
   Удивленная Невеньен подняла взгляд на Тьера и поразилась тому, насколько он изменился за несколько мгновений. Готовящийся разыграться шторм бесследно исчез, однако то, что появилось вместо него, испугало ее гораздо больше, чем ожидаемая вспышка гнева. В грустных, бесконечно старых глазах наставника стояла боль, которую он не заслужил.
   - Это он вас надоумил так сказать? - устало спросил Тьер.
   - Нет, - хрипло ответила Невеньен. Непослушный язык еле шевелился в гортани.
   Главный советник пустым взглядом оглядел комнату. Его статная фигура скрючилась в кресле, делая лорда совершенно не похожим на того властного политика, которого он изображал перед аристократами. Сейчас это был всего лишь утомленный жизнью старик, внезапно обнаруживший, что он потерял что-то очень важное для себя.
   - Вы несправедливы, Невеньен, - тихо сказал Тьер. - И вы об этом прекрасно знаете. После ваших необоснованных оскорблений мне следовало бы развернуться и уйти, разрешив вам выйти замуж за Иньита, а потом смотреть, как ваша жизнь разваливается на куски. Но вы мне дороги, как родная дочь, и я не позволю этому случиться. Я лелеял надежду, что вам самой удастся увидеть всю подлость Иньита и мне не придется насильно открывать вам глаза, но, видимо, этому все-таки суждено произойти, - он медленно поднялся, покачнувшись. Невеньен инстинктивно дернулась, чтобы ему помочь, но обида на Тьера остановила ее, не дав встать. Она тут же устыдилась, однако момент был уже упущен - советник шагнул к выходу. - Вечером будьте в своих покоях и ни с кем не встречайтесь. Когда я отправлю за вами Лига, срочно идите ко мне. Если вы этого не сделаете... Я не буду мешать вашей с Иньитом свадьбе, хоть тайной, хоть явной, но я пальцем не пошевелю, чтобы помочь вам позже, когда вы наконец поймете, с кем связали свою судьбу.
   Он не смотрел на нее и не стал уточнять, согласна ли Невеньен и слушает ли она его вообще. Прихрамывая - может быть, от боли в пояснице, а может, по какой-то другой причине, - Тьер покинул кабинет, хлопнув за собой дверью. Тотчас в комнату сунулась улыбчивая мордочка Шен - и изменилась на огорченную, когда Невеньен махнула ей рукой, прося пока подождать снаружи.
   На лакированный стол закапали слезы - то ли обиды, то ли злости; то ли на себя, то ли на Тьера. Невеньен не знала. Она была уверена только в том, что советник вечером попытается ее обмануть, каким-то образом выставить Иньита с плохой стороны. Она была уверена и в том, что у него ничего не получится. У Иньита были недостатки, и среди них не нашлось бы такого, из-за которого Невеньен отказалась выйти за него замуж.
   Но все же что-то не давало ей плюнуть на все и нарочно уехать из замка до самой ночи или провести вечер у одной из придворных дам. Невеньен продолжала неподвижно сидеть за столом и всхлипывать, пытаясь вытереть жгучие соленые слезы, которые никак не желали останавливаться. А за окном одиноким волком выл ветер, и из грязных туч на город вяло падал поздний снег.
  
   * * *
  
   Наступила ночь, когда в королевские покои наконец-то пришел Лиг. Невеньен, дочитывающая доклад Аварьета, отложила бумаги и последовала за неприметным сасаа, который вел ее по опустевшим темным коридорам. Он бесшумно скользил по каменным плитам, держась подальше от масляных ламп и из-за этого походя на маленькую юркую тень, которую с трудом можно было разглядеть на фоне серой стены. Невеньен, на которую пресный доклад эльтина навел дремоту, даже начало казаться, будто Лиг ей просто привиделся, а на самом деле она заснула за работой и смотрит странный сон. Но в этот момент прорвавшийся из-за туч свет Великого Ока посеребрил сасаа, который оглянулся проверить, почему королева отстает, а Невеньен споткнулась. Вспыхнувшая в пальце на ноге боль подтвердила, что все это происходит в действительности, но так и не дала Невеньен ответ, зачем она направляется к Тьеру.
   Она точно делала это не затем, чтобы открыть для себя что-то плохое в Иньите. Невеньен знала, что в нем нет ничего такого, что заставит ее отвернуться от него. Конечно, он был не идеален, но она и сама не святая. Да что там, даже у богов есть недостатки! Вступила же Богиня-Мать в любовную связь с Шасетом, чтобы родить первых магов, хотя и была замужем за Каэдьиром... Значит, Невеньен шла к Тьеру не затем, чтобы разочароваться в возлюбленном. Возможно, она поступала так, чтобы, наоборот, лишний раз увериться в нем? Главный советник говорил об Иньите так, словно он средоточие зла, чуть ли не порождение Бездны, но Тьер совершенно точно ошибался. И Невеньен докажет ему это. Доказала же она невиновность лорда-разбойника, когда его пытался подставить Вьит. Сегодня с ней наверняка попытаются проделать что-то подобное, но все усилия Тьера пропадут даром - Иньита просто невозможно очернить.
   До покоев наставника она дошла с уверенностью, что ничего необычного ее не ждет и волноваться не о чем. Однако когда Лиг раскрыл перед ней двустворчатую деревянную дверь, Невеньен вдруг снова засомневалась. Не махнуть ли ей рукой на этот спектакль и не пойти ли в обратную сторону?..
   Нет. Поступи она так - и до конца жизни будет винить себя в трусости, истачивать любовь к Иньиту бессмысленными подозрениями. Уж лучше узнать все сейчас. Их чувства выдержат это.
   - Вы будете заходить, моя королева? - спросил Тень у замершей Невеньен.
   - Да, - твердо ответила она и перешагнула порог, приказав неизменно сопровождавшим ее гвардейцам ждать здесь.
   Тьер сидел в гостиной возле камина и, морщась, массировал виски - в последнее время у него часто побаливала голова. Круглый чайный столик перед ним был пуст; на тонкой льняной скатерти с геометрическим орнаментом лежала связка ключей. Иллирен нигде видно не было - наверное, она уже легла спать.
   - Вы все-таки пришли, - сдержанно произнес советник, заметив Невеньен. Он не подал виду, что обрадовался ее приходу, но в его глазах промелькнуло облегчение. - Позвольте поинтересоваться почему?
   - Потому что вы ошибаетесь в Иньите.
   Старик покачал головой.
   - Как же вы юны и наивны...
   - Так и что вы хотели мне показать? - прервала Невеньен, не желая слушать лекцию о своей молодости. Ее любовь к Иньиту никак не была связана с ее возрастом.
   - Истинное лицо вашего любовника, - Тьер поднялся, захватив с собой ключи, и направился в боковую комнату. - Идемте за мной.
   - Куда вы? - недоуменно спросила Невеньен.
   Помещение, в которое он зашел, судя по бедной обстановке, служило спальней для Лига. Там не было ни шкафов с документами, ни сундуков, если не считать подкроватного с одеждой сасаа, - ничего, что имело бы отношение к "разоблачению" Иньита. Только выцветшие гобелены и обшарпанная односпальная кровать.
   - Не бойтесь, моя королева. Идите сюда.
   Голос Тьера из этого каменного ящика звучал глухо. Слуга вежливо улыбался, изогнув руки в приглашающем жесте, но Невеньен колебалась. Не сошел ли Тьер с ума от ненависти к сопернику?..
   Советник тем временем отодвинул один из гобеленов, за которым обнажилась неровная каменная кладка. Подсветив стену снятой с тяжелого медного подсвечника свечой, он сунул в щербинку маленький ключ. Наблюдавшая за этим Невеньен уже намеревалась громко фыркнуть и развернуться - Тьер явно свихнулся! - однако вдруг раздался тихий скрежет, и часть стены отъехала в сторону. За ней открылся узкий проход, заполненный мраком. Невеньен ахнула.
   - Почему вы мне никогда не говорили о потайных ходах?!
   - Потому что вы бы тут же рассказали о них Иньиту, и это знание попало бы не в те руки, - сухо объяснил Тьер. - Позвольте спросить в ответ: почему вы не озаботились составлением свадебного договора перед тем, как прийти к Лэмьету?
   - Потому что Иньит не стал бы злоупотреблять моим доверием! - огрызнулась Невеньен.
   Ее вызывающее поведение Тьера ничуть не задело. Он пожал плечами, снял с подсвечника вторую свечу и протянул ее ученице.
   - Это для вас. Если вы, конечно, действительно хотите проверить, злоупотребляет Иньит вашим доверием или нет.
   Рассердившись, она широкими шагами приблизилась к нему и почти что выдернула у него из пальцев восковую палочку. И опять советник на это никак не отреагировал. В отличие от недавней встречи в кабинете, он был поразительно спокоен - скорее, даже ненормально спокоен, учитывая, ради чего они сюда пришли. Заподозрив неладное, Невеньен втянула ноздрями воздух. Из прохода тянуло холодом, сыростью и плесенью, но ей удалось уловить слабый запах лекарств. На сей раз это была не бодрящая настойка, а что-то другое, но что именно, Невеньен спрашивать не собиралась. Вероятно, Тьер выпил микстуру от головной боли - Залавьен предупреждал, что если отмерить слишком большую дозу, то можно впасть в сонливость и апатию.
   - Так мы идем? - Невеньен нетерпеливо взмахнула перед коридором свечой, едва ее не погасив.
   - Идем, но... Постойте, - Тьер придержал рванувшуюся в темноту Невеньен за руку. Его ногти больно впились ей в тело, и советник, ощутив, как она вздрогнула, ослабил хватку. - Простите. Я хотел заранее извиниться перед вами за то, что мы увидим. Мне сложно предсказать, что там произойдет, но это однозначно будет вам неприятно. Мне жаль, что пришлось прибегнуть к такому жестокому способу, но я считаю, что лучше сделать это сейчас, чем вы будете мучиться потом.
   На мгновение его маска неестественного равнодушия исказилась, и за ней проявилось страдание. Невеньен нахмурилась. Тьер изъяснялся загадками, и пока она не могла понять, о каком таком жестоком способе он говорит и почему кто-то должен мучиться, особенно если Тьер ничего не знает наверняка. Советник был ловким манипулятором - может быть, он просто нагнетал обстановку? Вряд ли. Тогда бы он сделал это более искусно. Скорбь в его взгляде казалась неподдельной - он верил в свои слова.
   Подумав об этом, Невеньен ощутила смутное беспокойство.
   - Лорд Тьер, не извиняйтесь прежде времени. Пожалуйста, ведите меня быстрее, куда вы хотели, - попросила она, чувствуя, что еще немного - и ее решимость истает, как туман под лучами солнца.
   - "Летела она,
   Распахнув объятья,
   Навстречу горю -
   Желанному гостю", - покачав головой, процитировал Тьер. Невеньен нахмурилась, узнав строчки из "Песни Арамьена" о советнике Келле, который предал своего сюзерена. - Следуйте за мной.
   Когда они шагнули в проход, снова раздались скрежет и шорох камней. Светлая щель, за которой виднелась спальня сасаа, сузилась и исчезла, скрыв за преградой Лига, выглядевшего теперь более чем настоящим. Тьер, по бледному лицу которого скользили создаваемые мечущимся огоньком тени, наоборот, казался древним призраком. Во мраке, который маленькому фитильку свечи разогнать не удавалось, Невеньен стало не по себе, и она запоздало подумала, что зря помчалась сюда очертя голову. Пожалуй, стоило взять с собой гвардейцев.
   - Вы торопились, - мягко, но с укоризной напомнил Тьер застывшей Невеньен. Заметив, как она озирается и опасливо поджимает плечи, добавил: - Не бойтесь, вам здесь ничего не угрожает. Проходы вычищены, подготовлены и регулярно проверяются моими шпионами.
   - Значит, так вы и узнали о нашей с Иньитом свадьбе?
   - Да.
   Невеньен стиснула зубы.
   - Как много в замке ходов? Вы прослушиваете даже мои покои?
   - Увы, в проектировании замка участие принимал сам Бэйлед Великий, а ему не нравилась идея, что кто-то будет подглядывать за ним в его спальне, - советник развел руками, насколько это позволяло тесное пространство. - Поэтому сеть потайных ходов охватывает почти весь замок, но возле королевских комнат нет ни одного.
   Это заставило ее вздохнуть спокойнее. С Бэйледом она была всецело согласна - не очень-то приятно знать, что кто-то наблюдает за тобой там, где ты ходишь голым. Но вместе с этой мыслью ей пришла и другая.
   - Вот почему когда мы оставались наедине с Иньитом, нас постоянно прерывали, - Невеньен скривила губы. - Он был прав - за этим стояли ваши соглядатаи!
   Советник неопределенно пожал плечами.
   - В каких-то случаях да. А в остальных... Я предупреждал вас не доверять вашему окружению, но любовь ослепила вас настолько, что вы забыли не только об этом, но и об элементарной осторожности, милуясь прямо в коридорах замка. Стоит ли после этого винить меня?
   Вспомнив о том, как они с Иньитом кружились в галерее на третьем этаже, Невеньен прикусила язык, чтобы не с него не сорвалось проклятье. В тот раз кругом виноваты были они сами - счастье затмило им разум. А впрочем, какая разница? Их свадьба состоится уже завтра, а после этого можно будет уже не изворачиваться и плевать на слухи. Тем более что Тьеру обо всем было известно - бояться будет некого.
   - Нам нужно идти, - после короткого молчания сказал он. - Иначе мы можем опоздать. Прошу вас, моя королева, пока мы будем здесь, старайтесь не шуметь. Сейчас мы в моих покоях и нас слышит только Лиг. Будет лучше, если мы не дадим никому повода задуматься о том, почему из-за глухой стены ночью доносятся голоса.
   Невеньен, придерживая волочащееся по пыльному полу платье, зашагала за советником. Он двигался уверенно, заранее поворачиваясь боком в некоторых местах, когда иначе пройти было нельзя, и подавал ей знаки, чтобы она сделала так же, пригнулась под торчащей балкой или не споткнулась о выступы. Похоже, Тьер прекрасно знал дорогу, Невеньен же почти сразу потерялась в поворотах, спусках и подъемах. Ходы не следовали привычным очертаниям этажей и комнат - пол мог вдруг подняться до середины этажа, так что Невеньен в специальные прорези видела рядом с собой потолочные крепления, либо опуститься настолько, что подглядывающие оказывались на уровне ковров, наблюдая за жителями комнаты снизу. Постоянно изменялась и ширина коридора - один раз даже худой Тьер закряхтел, протискиваясь через щель между стенами.
   - Откуда вы узнали об этих ходах? - спросила его Невеньен в момент краткой передышки.
   - От человека, который пробрался по ним к семье короля Ильемена и убил его детей... Поверьте, вам лучше не знать об этом, - не глядя на нее, ответил Тьер.
   Пожалуй, он был прав. Она действительно не хотела знать, какие пытки применяли к убийце, чтобы выбить из него эти сведения.
   Темнота и исходящий от камней холод угнетали Невеньен. Она раздраженно отряхивалась каждый раз, случайно коснувшись стен, и брезгливо уклонялась от висящих под потолком паутинок. Тьер упоминал про уборку, но, видимо, она была таковой только с точки зрения мужчин. Осветив свой подол, Невеньен сердито подумала, что если ее заметит кто-нибудь в замке такую среди ночи - перепачканную, всю в паутине, - это вызовет гораздо больше слухов, чем поцелуи с Иньитом возле молитвенной комнаты. Последнее, по крайней мере, можно разумно объяснить.
   Голоса, раздающиеся за стенами, навязчиво преследовали Невеньен на всем пути. Мужские, женские, детские, бормочущие молитвы, выясняющие между собой отношения, сплетничающие, хихикающие, кашляющие - они были такими разными, что ей казалось, будто она прошла мимо всех обитателей замка. Однажды ей почудился звонкий смех Эмьир, но она нарочно не стала останавливаться. Подсматривать за подругой было подло, во всяком случае, сама Невеньен не хотела бы, что кто-нибудь так поступал, а чужие секреты ее не интересовали. Замерла у щелочки она лишь один раз, услышав горький женский плач. Однако в комнате было темно, и увидеть, кто так рыдает, не удалось. Невеньен даже не поняла, что это за помещение - то ли покои какого-то придворного, то ли спальня для слуг. Времени же разбираться не было - Тьер ушел далеко вперед и нетерпеливо махал рукой. Невеньен двинулась дальше.
   Когда она уже решила, что советник намеренно ее запутывает, он наконец замедлил шаг и приложил к сухим губам палец, призывая Невеньен к тишине. Затем Тьер поставил свечу на прикрепленную к стене металлическую подставку, которая не позволяла свету распространяться по коридору, и указал Невеньен, чтобы она сделала точно так же. Сразу стало темно, но благодаря нескольким упавшим бликам она заметила, что этот отрезок потайного хода посещается чаще, чем другие. Подставка была заляпана толстым слоем воска, причем довольно свежего, пыль на полу разнесли ногами, а участок стены был отполирован практически до блеска - так его затерли прикосновениями. По спине Невеньен пробежал холодок. Тьер в прямом смысле не спускал с соперника глаз ни днем, ни ночью. Как же сильно он его боится?..
   За стеной раздались какие-то звуки. Тьер, вдруг заспешив, убрал крохотную задвижку, и темноту в проходе разрезал луч света из комнаты. В спину Невеньен уткнулась рука, подталкивая ее к отверстию, но она и сама уже туда прильнула - нужно как можно скорее покончить с этой мерзостью, пойти наконец в свои покои и лечь спать, а послезавтра спокойно пожениться с Иньитом!
   Ее дыхание участилось, и Невеньен поняла, что вопреки собственным мыслям боится того, что может увидеть. Неужели она уже начала верить Тьеру?.. Ни за что! Она стиснула челюсти, моргнула и прищурилась, рассматривая развернувшуюся перед ней картину.
   Это был кабинет Иньита. Щель располагалась прямо напротив его рабочего стола, и Невеньен с теплотой улыбнулась, заметив ставший привычным беспорядок - неправильно расставленные книги на полке сверху, нагроможденные друг на друга ларцы. Иньит, невзирая на поздний час, все еще сидел за бумагами, но взгляд его был направлен не вниз, на документы, а вбок. Лорд поджимал губы, вертя в пальцах замаранное чернилами гусиное перо.
   - Я просил тебя не приходить сюда, - недовольно обратился он к кому-то.
   Невеньен шевельнула головой, надеясь, что получится заметить, с кем он разговаривает, но уже через мгновение необходимость в этом отпала. Прозвучавший голос был ей слишком хорошо знаком.
   - Перестань, - игриво произнесла Бьелен, махнув рукой - перед Невеньен мелькнули изящные пальцы с золотыми кольцами. - Ночь на дворе.
   - Именно, - хмуро ответил Иньит. - Все знают, по кому ты шляешься, как только наступает ночь. К тому же у меня не проходит ощущение, - он повел плечами, - как будто за мной здесь наблюдают.
   - Ах! - тон Бьелен был насмешливым. Она обошла стол, прислонилась к нему бедрами и соблазнительно изогнулась перед Иньитом. - Ты стал слишком мнительным. Вот, ревнуешь, например, что я хожу к кому-то кроме тебя. Раньше тебя это не особенно волновало.
   Он не приказал ей проваливать и даже не отвернулся, как того ждала Невеньен. Раздражение на его лице сменилось на удовольствие, с которым лорд обводил взглядом все ее округлости. Да что там, он пожирал ее глазами!
   Сердце у Невеньен противно заныло. Что все это значит? Почему он не прогоняет Бьелен? И какого Хаоса ей, в самом деле, понадобилось тащиться к нему среди ночи?!
   - Может, и ревную, - с поразительной легкостью согласился Иньит. - Мне тут шепнули, что ты благоволишь ухаживаниям Аб-Развана и даже готова ответить согласием на его свадебное предложение...
   - А мне сказали, - парировала она, - что ты на днях женишься.
   Иньит взял ее за подбородок и повернул к себе. Ласково. Невеньен сглотнула. Он сделал это ласково.
   - Обиделась на меня?
   Девушка вырвалась из его объятий и грациозно отскочила на несколько шагов. Теперь Невеньен опять не могла видеть ее лицо. К сожалению, она продолжала видеть Иньита. Он ухмылялся, следя за Бьелен.
   - Я и правда обижусь на тебя, если ты совсем перестанешь ко мне приходить, - упрекнула она. - Я уже вся изнемогла! Помнится, ты обещал, что политические игры не повлияют на наши отношения.
   - А мне помнится, что ты первой нарушила это обещание. Сколько у тебя других мужчин? - Иньит бросил перо и встал из-за стола. - У Невеньен я, по крайней мере, один.
   - Я должна выйти замуж. Я вдова без прав на трон, мой статус - пустое место. Женщина без мужчины в Кинаме не значит ничего, а вечно быть просто чьей-то любовницей невозможно, - предупредила Бьелен. - Ты жениться на мне не хочешь, вот и приходится выкручиваться. А что до Невеньен... Ты действительно у нее есть? - сестра с сомнением фыркнула. - Ну и как, она тебе дала хоть раз? Или все так же упирается?
   Невеньен хотелось завыть. То, что она слышит, - она все правильно истолковывает или все-таки ошибается?
   На губах лорда появилась злая улыбка.
   - Похоже, кто тут ревнует, так это ты.
   - Я? Да ни за что, - ее голос был подчеркнуто возмущенным, выдавая неискренность. - Я забочусь о своей сестре. Должна же она хоть когда-то узнать, насколько ты хорош в постели. Если бы она знала, то не упиралась бы так долго.
   Белые зубы Иньита обнажились, когда он рассмеялся. Невеньен почувствовала, что заботливая рука Тьера тянет ее прочь от щели, и сильнее зацепилась за выступающие камни. Она не уйдет, пока до конца не поймет, что здесь происходит!
   - Ты мне льстишь, - небрежно сказал Иньит.
   - Ну... Может, и да. Я уже почти забыла, что это такое - ощущать тебя...
   Что? У Невеньен заслезились глаза. Нет. Ей кажется. Кажется... Кажется!
   Иньит приблизился к Бьелен и исчез из поля зрения. Через мгновение после этого послышался странный шорох. А затем - стон. Иньит дал ей пощечину? Он не такой, чтобы бить женщин. Это было плохо, но Невеньен в глубине души хотелось, чтобы это произошло - чтобы ее мужчина наконец прогнал проклятую шлюху, которая его совращает.
   - Я тебе напомню, - раздался горячий шепот Иньита. - Чтобы ты точно знала, что я лучший.
   Стон раздался снова. И снова. И снова. И это были не звуки боли. Это были звуки удовольствия.
   Невеньен с треском захлопнула задвижку и пошла прочь. Ей было плевать на всполошившегося Тьера, на то, что она может привлечь ненужное внимание, на падающие на нее паутинки и клубящуюся пыль - вообще на все. Она ничего не видела, не слышала и не чувствовала. Все исчезло. Все, кроме осознания, что ее предали.
   Она не соображала, как добралась до комнат Тьера. Вроде бы он обогнал ее и вывел наружу, но Невеньен не была уверена, что это не какая-то из мельтешивших вокруг нее черных теней. Одна из них испуганно отскочила в сторону, когда Невеньен слепо выскочила из потайного коридора и бросилась на выход. Еще две заторопились за ней, когда она побежала по галереям замка. Мелькали и еще какие-то силуэты, когда Невеньен промчалась через свои покои и закрылась в спальне, захлебываясь от переполнявших ее эмоций, приказав, чтобы никто и не подумал к ней приближаться.
   Ей хотелось кричать. Орать до такой степени, чтобы не просто охрипнуть, а выплюнуть кровоточащие легкие. Зачем они ей? Она не хотела больше дышать. Но вместо этого она накрылась одеялом, уткнулась в подушку и закусила зубами набившуюся в рот ткань. Невеньен ждала очищающего ливня слез - раньше они приходили всегда, когда она ощущала хоть малейшее расстройство. Однако сейчас их не было. Глаза оставались отвратительно, обжигающе сухими.
   Только когда в помещении раздались тихие, осторожные шаги, Невеньен поняла, что не закрыла дверь на замок. Наверное, это пришла Шен, добрая, милая Шен, которая намеревалась успокоить госпожу. Но только никакое утешение ей было не нужно.
   - Уйди, - сказала Невеньен, удивившись, как сипло прозвучал ее голос. А ведь она не плакала и не кричала, чтобы сорвать его. - Спасибо, что заботишься обо мне, Шен, но я не хочу никого видеть.
   Легшая ей на спину ладонь была слишком велика для миниатюрной сасаа. Вздрогнув, Невеньен сорвала с себя одеяло и обнаружила, что над ней наклонился Тьер. Он гладил ее со страдальческим выражением на лице. Невеньен стало противно. Старик все время знал об измене Иньита и ничего не сделал, чтобы разоблачить его. Он с таким спокойствием повел Невеньен смотреть эту мерзкую сцену...
   - Я попросил Шен пока не заходить к вам, - произнес советник. - Дать вам время, чтобы вы пришли в себя.
   - Уходите, пожалуйста, - сухо повторила она.
   Тьер вздохнул.
   - Я догадывался, что вы станете обвинять во всем меня, хотя я многократно предупреждал вас не связываться с Иньитом. Если вам так проще - обвиняйте.
   Невеньен опять вжалась в подушку. А ведь правда - он не раз советовал ей держаться от лорда-разбойника подальше. Но она не слушала, думала - все это зависть. Получается, виноват вовсе не Тьер, а она сама.
   - Почему вы не сказали мне раньше? Если бы вы мне показали это месяц, два назад, все было бы не так!
   - Вы думаете, что это причинило бы вам меньше боли? - так и не получив от нее ответа, он продолжил. - Простите, моя королева. Возможно, мне действительно стоило так поступить. Но я... недооценил ситуацию. Мне казалось, что со временем вы сами разглядите истинную сущность Иньита и научитесь использовать его так же, как он собирался использовать вас.
   - Использовать... - пробормотала Невеньен. Такое гадкое слово! - Он дурил мне голову ради власти?
   - Да.
   Еще час назад она в это не поверила бы, но сейчас все вставало на свои места. Если вспомнить, как вел себя Иньит, то только дураку или слепому - а Невеньен, похоже, была и тем, и другим - не стало бы ясно, что он во всем видит исключительно ресурсы для достижения своей цели. Разбойники, мятежники, Невеньен, Дитя Цветка - это были только ступени для расширения его власти. Он с самого начала не скрывал, что его не устраивает место советника у предводителя повстанцев, и Невеньен это должно было насторожить сразу. Но она с готовностью заглотила крючок и, ничего не подозревая, висела на нем до сих пор.
   - Я больше не хочу его видеть, - прошептала Невеньен.
   Она стала думать, как можно разделаться с Иньитом. Больше всего ей сейчас хотелось, чтобы он провалился сквозь землю. Жаль, это было невозможно. Но что еще? Выслать его на окраины страны? Это займет время, и для объяснения этого придется изобретать достаточно вескую причину, а Невеньен желала, чтобы он пропал из ее жизни в сей же миг.
   - Не удаляйте его от себя.
   - Что?!
   От изумления она снова содрала с себя одеяло и уставилась на Тьера. Ну теперь-то он уж точно свихнулся!
   Однако серые глаза советника были ясными и совершенно серьезными.
   - Иньит приобрел слишком большой вес, чтобы от него так просто избавиться. И как бы я о нем ни высказывался, он умный и расчетливый политик. Он может быть очень полезен, если вы научитесь им управлять и будете держать его в узде.
   - Вы издеваетесь?
   - Нет.
   Он издевался. Конечно же, он издевался, иначе не сказал бы такую ужасную вещь.
   - Пожалуйста, дайте мне побыть одной. Пожалуйста!!!
   Его рука дрогнула. Невеньен видела, что ему стыдно и тяжело, но и ей было нелегко.
   - Естественно. Простите еще раз.
   Она не смотрела за тем, как Тьер покинул комнату. После этого, невзирая на приказ никому не входить в спальню, пришла Шен. Она гладила Невеньен по волосам, что-то шептала, но все поступавшие извне звуки заглушались всего одной мыслью, которая грохотом стучала в голове.
   Если не мог исчезнуть Иньит, значит, должна была исчезнуть сама Невеньен.
  
   * * *
  
   Полностью обнаженная Невеньен рассматривала себя в высокое, во весь рост зеркало. В нем фоном отражались высокие потолки королевской спальни и шикарный балдахин с кружевными занавесями, а на переднем плане - молочно-белое женское тело с юношески угловатыми плечами. Невеньен пристально изучала каждую свою черточку. Почему Иньит предпочел Бьелен? Бедра сестры были гладкими, округлыми, у Невеньен - мальчишескими, с резко выступавшими костяшками. Видневшейся в зеркальной поверхности слабой, маленькой груди было далеко до полного, налитого соками бюста Бьелен. Ее волосы были темнее, губы - алее, глаза - выразительнее... Сестра была гораздо сильнее похожа на настоящую женщину, чем Невеньен. Поэтому Иньит выбрал ее? Или все же нашел в ней нечто большее, чем красивый сосуд для утех?
   Искать ответ у Иньита Невеньен не собиралась. Она вообще не хотела его видеть или слышать, потому и пропустила утренний совет, сказавшись больной. Все равно документы придут к ней на подпись, а секретари предоставят записи советнических речей.
   Бросив последний взгляд в зеркало, на худосочную фигуру, казавшуюся уродливой и чужой, Невеньен натянула шелковую сорочку и платье. Справиться с завязками сложного королевского наряда самой было невозможно; пришлось позвать Шен. Бледная, щурившаяся на свет девушка выступила из-за двери, не успело отзвучать ее имя. Она не спала всю ночь, просидев у постели госпожи, хотя Невеньен настойчиво отсылала ее в свою комнату спать.
   - Как вы себя чувствуете, госпожа? - с притворной бодростью спросила Шен.
   - Прекрасно, - соврала Невеньен.
   Она чувствовала себя мертвой.
   Сасаа, не заметившая лжи, обрадовалась и помогла победить корсет. От чая, завтрака и прочей ерунды Невеньен отмахнулась, как и от услуг "чесальщицы" - мастерицы по прическам, на которых держалась корона. Сегодня все это казалось ненужным, мешающим цели.
   Выходя из покоев, Невеньен была уверена, что вездесущие слуги уже разнесли по дворцу весть о нездоровье королевы и приставать к ней по дороге никто не будет. Но будь все так, как она хочет, это была бы сказка.
   Стоило дверям закрыться за Невеньен, как путь ей преградил Виш. Кесет был одним из тех, кого она желала бы видеть меньше всего. Первое впечатление о нем, как о кротком и услужливом человеке, развеялось, как только мятежники заняли Эстал, а высокий сасаа занял при королеве должность советника, правда, не входящего в Малый совет. Виш оказался въедливым и приставучим, временами напоминая пиявку, которая не оторвется от тебя, пока ты не дашь ей все, что она просит.
   - Да светит вам солнце, моя королева! - изогнулся он в низком поклоне. - Не иначе, как великий Сатос благословил меня случайно встретить вас как раз тогда, когда пришли новые прошения от моих собратьев-кесетов!
   По нему скорее было похоже, что он ждал здесь специально. Обращать на это внимание Невеньен не стала - не до того. Ей вообще ни до чего не было дела. Она глянула сквозь Виша, не заметив ни выражения его лица, ни даже во что он был одет.
   - Простите, я спешу. Передайте, пожалуйста, бумаги моему секретарю.
   Невеньен попыталась сделать шаг в сторону, но не тут-то было. Виш снова волшебным образом очутился прямо перед ней.
   - Что-то еще? - раздражаясь, спросила она.
   - Моя королева, нижайше извиняюсь, но как же наш торговый караван, застрявший на реке Эльталле из-за королевских сборщиков налогов? Товары портятся, нужно срочно решить эту проблему!
   Невеньен покопалась в памяти. Мысли, занятые совсем другим, текли вяло, ни про какой караван и налоги вспомнить не удалось.
   - ...а выгода будет гораздо больше, чем казна на этом может потерять. Так вы дадите свое высочайшее разрешение?
   Очнувшись, она обнаружила, что Виш говорил что-то еще. Наверное, все про тот же караван, который нужно вызволить из лап злобных сборщиков налогов. Что ж, в такое тяжелое для Кинамы время товарам нельзя приходить в негодность - люди нуждаются в каждой мелочи.
   - Разрешаю, - ответила Невеньен и развернулась, не понимая, отчего у Виша вдруг сделался такой счастливый вид. Главное - кесет остался на месте, а не вырос опять перед ней, как из-под земли.
   Летящие ей в спину благодарности, в которых традиционные пожелания сасаа перемешивались с кинамскими, она не расслышала. Уши как будто забили ватой, но при этом они оставались удивительно чуткими к тому, что Невеньен обычно не интересовало, - шепоткам, мимолетным замечаниям и сдавленному смеху слуг, а глаз невольно подмечал улыбки на лицах, косые взгляды, чересчур манерные или, наоборот, нарочито небрежные поклоны. Те две молоденькие служанки в боковом коридоре - над чем они хихикали, прикрывая рты, и почему при виде королевы у них стал такой притворно-серьезный вид? А голос управляющего замком, раздающийся из-за поворота - к кому он относил свои упреки в бестолковости и легком поведении? Разобрать она так и не смогла.
   Многие ли знали о том, что Иньит ей изменяет? В королевском замке, как уже убедилась Невеньен, нет уединенных мест, и слухи здесь разносятся быстрее, чем ветер успевает долететь от одного дерева до другого. Если кто-то видел Невеньен с Иньитом, невзирая на то что они изо всех сил старались прятаться, то кто-то видел и то, как к нему приходит Бьелен. Что теперь говорят о королеве в свете? Наверняка над ней насмехались, а если еще нет, то обязательно будут. Как же, эта малолетняя дурочка снова продемонстрировала свою недалекость!
   Обидные мысли, которые заставляли Невеньен кривить губы от внутренней боли, не могли выжать из нее ни капли слез. Это было так странно - она помнила, как выплакивала целые озера, узнав об убийстве Акельена. Почему она не способна плакать сейчас? Слезы принесли бы ей облегчение, но она так и не пролила ни одной, всю ночь глядя сухими, воспаленными глазами на лакированную поверхность балдахина. В детстве ей рассказывали страшные истории о том, что если не сжечь человека после смерти, то Шасет может поселить в тело злую душу, чтобы та под видом живого человека совершала в мире зло. Единственным способом отличить самозванца было заставить его плакать. Ущипни живого - и его глаза сразу станут влажными, а мертвый будет смотреть на тебя непонимающе и сердито.
   Щипать себя Невеньен боялась.
   Она прошла через весь замок и добралась до левого крыла, где жили некоторые аристократы, соблазнившиеся красивым видом на Эстал с этой стороны холма. По пути ей встретился Таймен. Может быть, он собирался узнать, есть ли сегодня у королевы свободное время для занятий по экономике, а может, повозмущаться очередными тратами из казны. Тем не менее он к Невеньен так и не приблизился - замер на полшаге, открыв рот и уставившись на нее, а потом зачем-то извинился ушел. Вслед ему она глядеть не стала. Цель была уже близко, и Невеньен не хотела, чтобы ее отвлекали.
   - Дочь, подожди!
   Звук этого голоса заставил ее прибавить шагу, изменив свое недавнее мнение. Пожалуй, меньше всего сейчас она хотела видеть не Виша, а отца. От кесета действительно было сложно отделаться, но генерал Стьид при этом еще и унижал. Только он мог вот так вот запросто крикнуть королеве что-нибудь вроде "Эй ты, погодь" или "Смотайся-ка, распорядись о том-то". Чего бы сейчас Невеньен точно предпочла избежать, так это новых издевательств над собой, а Стьид без них жить не мог.
   - Невеньен, стой!
   Стук подбитых сапог, которые носил генерал, ускорился. Стьид, большую часть своих лет проведший в армии, среди набранных из простолюдин солдат, не любил церемонии. Припустить за королевой, как юноше, ему не стоило ничего.
   - Моя королева, пожалуйста, подождите!
   Она остановилась - больше потому, что отца ей все равно было не перегнать, а не потому, что он наконец-то подобающе к ней обратился. Подступивший к ней Стьид выглядел, как всегда, безукоризненно - коричневый мундир со знаками отличия и многочисленными белыми линиями сидел как влитой, напомаженные черные сапоги блестели, а такой выправке позавидовали бы и молодые гвардейцы. Из-за этого застывшее на его лице раздраженное выражение, свойственное скорее пекарю или сапожнику, казалось принадлежащим другому человеку.
   - Что ты скачешь, как сорвавшаяся с привязи коза? - зашипел он. - Я уже слишком стар, чтобы бегать за тобой. Если я тебя зову, значит, у меня есть к тебе дело!
   Она подняла голову и встретила его взгляд. Лицо генерала изменилось. В карих глазах полыхнул знакомый опасный огонь.
   - Это Иньит, да? Он обидел тебя?
   Невеньен растерялась. Отец знал или каким-то образом догадался? Она не отвечала, и Стьид, схватив ее за локоть, оттащил в сторону, туда, где их не могли подслушать. Прежде чем заговорить снова, он оглянулся. Левое крыло не отличалось оживленностью, по коридору шли всего трое слуг, но предосторожность лишней не бывает.
   - Что тебе сделал этот ублюдок?
   Квадратная челюсть отца дергалась, под скулами ходили желваки. Невеньен не помнила, чтобы когда-нибудь видела его таким. Даже когда она привела в Острые Пики сотню солдат, он не был настолько взбешен.
   Повинуясь жесту Невеньен, гвардейцы отодвинулись на приличную дистанцию. Будучи ее извечными сопровождающими, они наслушались о королеве много неприятных вещей, но ту грязь, о которой спрашивал отец, ей не хотелось доверять никому. Хватит и того, что об этом известно Тьеру.
   - Ничего, - равнодушно ответила Невеньен.
   - Не ври. Он изменил тебе?
   - Почему ты так решил?
   - Я хорошо знаю, как выглядят женщины, внезапно узнавшие о неверности любовника.
   Она скривила губы.
   - Не самое лучшее начало для попытки утешить меня.
   Стьид через силу усмехнулся и глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться.
   - Извини. Так это правда? Мне уже можно начать собирать армию, чтобы разбить его треклятых разбойников, раздери их Шасет? Если попросишь, я принесу тебе его голову на пике.
   - Голову Шасета?
   - Иньита.
   Невеньен нахмурилась, не понимая, шутит он или нет. Неужели отец считает, что она способна потребовать чьей-то казни лишь из-за того, что этот человек разбил ее сердце? Она бы никогда так не поступила. Да она и не жаждала смерти Иньита. Для этого нужно было его ненавидеть, а Невеньен не чувствовала к нему вообще ничего. Словно в ней что-то задушили, а затем, привязав камень, утопили в бездонном море.
   - Не надо. Глупая затея... - она вздохнула. - И вообще, с чего ты вдруг взялся меня защищать? Полгода назад ты знать меня не желал.
   Тогда ее мог обидеть кто угодно, и никто пальцем бы не пошевелил. Отец отлично знал, что отдает дочь замуж за мятежника и если она попадется в руки Тэрьина, то ее казнят. А когда погиб Акельен и она думала, что никому не нужна, когда ее захватил в плен Гередьес... Где Стьид был все это время? Он предал ее так же, как Иньит. Правда, она никогда и не ждала от отца подарков. Отказываться от дочерей было его привычкой.
   - Это политика, - он с сожалением покачал головой. - К тому же...
   Что такое случилось с его мимикой? Не может быть, чтобы сквозь маску вечного пренебрежения проступили неуверенность и... стыд?
   - Я недооценивал тебя. Когда Ламан в Острых Пиках сказал, что ты моя дочь, моя достойная наследница, я не поверил ему. Я думал, кровь в тебе течет такая же жидкая, как и в твоей матери. Я ошибался. Ты не смотри, что я постоянно стараюсь тебя задеть - каждому правителю нужен человек, который бы ставил его на место.
   Он снова шутил - на эту роль у Невеньен были сотни кандидатов.
   - Я буду тебя защищать, - продолжал Стьид. Кажется, он говорил искренне. - Причем потому что ты моя дочь, а не только из-за того, что ты королева и тобой легко управлять.
   - Но и, конечно же, поэтому тоже, - утвердительно произнесла Невеньен.
   - Ну... - отец, криво улыбаясь, развел руками. - И поэтому тоже.
   Политика... В этом был весь Стьид - прославленный генерал, который продержался на своем посту дольше, чем кто-либо, в немалой степени благодаря удачно сосватанным дочерям. Он не ставил женщин ни в грош, и сложно было требовать от него иного отношения к себе. Следовало радоваться хотя бы тому признанию, которое он сделал. Если бы Невеньен могла радоваться.
   - Так как, - тихо спросил отец, - я прав по поводу Иньита?
   - Как ты догадался? Кроме того, что толпы любовниц уличали тебя в обмане.
   Генерал ухмыльнулся, но улыбка быстро слетела с его губ.
   - Я хорошо разбираюсь в таких людях. Они не любят никого кроме себя. Я надеялся, что ему достанет мозгов не якшаться с бабами, но, видимо, он не настолько уж умен. Жаль. Из него мог бы выйти недурной король.
   Невеньен сжала зубы.
   - Предлагаешь мне простить его?
   - Нет, что ты, - он оскалился. - Но и если ты меня пошлешь за его головой, то я тоже этого не сделаю.
   - Но ты же только что...
   - Был готов за ней отправиться? Я просто надеялся, что тебя это утешит.
   Прекрасно. И как разговаривать с таким человеком?
   - На самом деле по поводу Иньита у меня к тебе совсем другое предложение, - отец протянул ей свернутый листок. - Даже к лучшему, что ты с ним поссорилась, но ругаться с ним окончательно, бросать в тюрьму или ссылать его не следует.
   Ну вот, еще один гениальный советчик наподобие Тьера.
   - И как, по-твоему, мне с ним надо поступить? - мрачно поинтересовалась Невеньен.
   Генерал еще раз огляделся, убеждаясь, что поблизости нет никого, кто навострил бы уши, подслушивая их беседу. Затем он немного наклонился и доверительно дотронулся до плеча Невеньен. Даже через ткань платья она чувствовала холод его серебряных накладок на ногти.
   - Тебя, наверное, сейчас от него тошнит, но ты королева и не имеешь права поддаваться чувствам, - еле слышно заговорил он. - Людей вроде Иньита нужно или держать возле себя, или избавляться от них навсегда, чтобы они уже больше не могли помешать. Вышлешь его из столицы - он оскорбится и начнет тебе мстить. Поступить так будет худшим из возможных вариантов. Иньит умен и готов из кожи вон вылезти, чтобы достичь желаемого. Вспомни, кем он был десять лет назад и где он сейчас - в полушаге от престола. А добился он этого не безумными и жестокими зверствами, как Зандьер Свирепый. Гораздо умнее использовать его, поддерживая с ним хорошие отношения, при этом пристально следя за ним и не позволяя набрать достаточно сил, чтобы он мог против тебя выступить. Загляни в бумагу.
   Она послушно развернула смятый лист. Его испещряли маленькие буковки и наспех начерченные непонятные схемы с цифрами.
   - Что это?
   - Маленький доклад о том, чем занимаются отряды лорда-разбойника, - глаза отца недобро сверкнули. - Его маленькая армия, после того как ты надела корону, начала стремительно совершенствоваться, причем с твоего разрешения. У меня появились подозрения, что Иньит незаметно окружает Эстал своими людьми, и если бы вскорости что-то грянуло, то они были бы подготовлены чуть ли не лучше, чем регулярное войско.
   В памяти Невеньен всплыл давний короткий разговор с Тайменом по этому поводу. Он ведь сказал нечто похожее... И почему она к нему не прислушалась?
   - Мне это не понравилось, - продолжал отец, - но формально придраться было не к чему, а ты бы все равно не послушала. Ты иногда бываешь упрямой, прямо как я, - он с гордостью улыбнулся, хотя это был скорее недостаток. - Тогда я "подружился" с Иньитом, а по округе разослал разведчиков, которые следили за передвижениями его отрядов. Так я удостоверился в том, насколько этот молодчик предусмотрителен, - он оценивающе поднял бровь. - На первый взгляд ничего опасного нет, но если ты вдруг взбеленишься и вздумаешь наказать Иньита за его гульбу налево, то у тебя появятся серьезные проблемы. Разбойники будут разорять деревни, торговые караваны, блокируют пути в город, начнутся волнения и так далее - что конкретно случится, зависит от того, какую кашу он планирует заварить. Часть из этого я мог бы решить, пока не громыхнул гром. Если ты, конечно, одобришь.
   Невеньен пасмурно молчала, уперев руки в бока и притоптывая ногой. До чего все дошло! Вчера она могла бы на Книге Небес поклясться в вечной любви и верности Иньиту, ее опоре и надежде, а сегодня была вынуждена интриговать против него со своим же отцом, который, наоборот, несколько дней назад казался ей самым тяжелым и неудобным из союзников. Боги смеялись над ней, не иначе.
   - Что ты собираешься делать? - спросила она.
   - Немного ослаблю, собью с толку его отряды, - уклончиво ответил Стьид. - Не волнуйся, мои разведчики сделают все аккуратно. Иньит не сможет никого ни в чем обвинить, кроме своих же собственных людей в их непроходимой тупости. Потом, нужен будет приказ о сокращении расходов на армию разбойников. И еще я бы отправил их как можно быстрее на Север, сражаться с Таннесом. Их же за этим здесь и собирали?
   - Ты прав, - согласилась Невеньен. - Но я должна знать подробности того, что ты хочешь устроить. Приди ко мне вечером в кабинет, обсудим это.
   Он кивнул и вдруг порывисто обнял ее, заставив с шумом выпустить из легких воздух.
   - Жаль, конечно, что ты не сын, - прошептал отец. - Но именно потому, что ты девчонка, говорю тебе: я за тебя кому угодно глаза вырву. Но это секрет, поняла? Расшаркиваться я перед тобой все равно не буду, - нарочито грубо добавил он.
   - Спасибо... папа, - с трудом, оттого что ее сдавливали могучие объятия, выговорила она.
   Еще раз кивнув, словно подтверждая самому себе, что перед ним его дочь, Стьид зашагал прочь. Невеньен проводила его взглядом. Был ли он до конца честен? Превосходный стратег и полководец, отец не очень хорошо умел притворяться, а это было качество, необходимое любому политику. Его резкий переход от презрения к горячей преданности выглядел неестественно, но потому ли, что генерал плохо сыграл роль, или потому, что это были искренние эмоции вспыльчивого человека? Невеньен не знала. Она знала лишь одну горькую правду: просто любить или ненавидеть королеве не суждено. Отныне всю жизнь ее будет сопровождать грязная политика и интриги против людей, которых еще вчера она считала самыми дорогими во всем мире.
   Впрочем, Невеньен надеялась этого избежать, по крайней мере на какое-то время. Но до того, как это случится, ей надо было получить ответы на свои вопросы.
   Она сделала еще несколько шагов и остановилась перед дверью из темного дуба, которая скрывала за собой ее цель.
   Покои Бьелен.
  
   * * *
  
   Бьелен улыбалась, изгибая тонкую, затянутую в невесомое кружево платья шею.
   - Присядешь? Мне удалось достать необычный чай - айвовый. Хочешь попробовать?
   Невеньен молчала, глядя на нее.
   В гостиной сестры было чисто убрано, хорошо проветрено и пахло ее любимыми розовыми духами. Бьелен и сама походила на распустившийся бутон - стройная, румяная, благоухающая, вся в нежных кружевах. Она расслабленно пила чай и чувствовала себя прекрасно. Было заметно, что мрачный взгляд родственницы ее смущает. Бьелен озадаченно изучала ее, не понимая, почему та не двигается с места и что вызвало у нее такое плохое настроение.
   Невеньен и сама не понимала, что с ней. Она собиралась столько всего сказать, возможно, даже кричать, разбить что-нибудь, например ту голубую вазу с букетом зимних цветов - подарком Аб-Развана. В голове роились тысячи вариантов того, как она может обвинить Бьелен и унизить ее. Но стоило зайти в комнату - и все куда-то пропало.
   Может быть, ее сбила Илга, порхающая по комнате в одуванчиковом платье и поправляющая незаметные детали интерьера. Служанка напевала модную веселую песенку, совершенно не соответствующую тому, что творилось в душе Невеньен. А может быть, ее ввели в ступор воспоминания. Они мгновенно всколыхнулись, как только она увидела этот чудесный резной столик, за которым было выпито столько вина и чая, диванчик из светлой древесины, на котором она как-то раз, устав, задремала, и полку с книгами - Невеньен не раз изумлялась тому, какие серьезные произведения там стоят. Проведенные здесь вечера были одной из немногих отрад, появлявшихся в ее жизни с тех пор, как она покинула родительский дом.
   Но, как оказалось, все это было ложью.
   - Мы должны поговорить наедине, - с силой выдавила из себя Невеньен.
   Забеспокоившись, Бьелен отправила Илгу вон и пристально всмотрелась в лицо сестры.
   - Что с тобой? Случилось что-то плохое? Твоя мать?.. Или пришли новости из Кольведа?..
   Она и близко не догадывалась об истинной причине того, что так расстроило Невеньен. Ей стало от этого больно. Лучше бы Бьелен сразу запаниковала, принялась изображать невинную или, как это было раньше, оскорблять. Но ей и в голову не пришло, что их с лордом-разбойником кто-то мог увидеть. Прямо как сама Невеньен с легкостью отмахивалась от мысли, что за ними с Иньитом наблюдает Тьер. Ее разум заволакивала влюбленность. А Бьелен?
   Это был не тот вопрос, который она хотела задать. В действительности Невеньен предпочла бы не знать, есть между Иньитом и Бьелен настоящие чувства или нет. Это слишком сильно ранило. Но что тогда спросить? Какой из сотен вертящихся на языке вопросов должен с него сойти: о чем думала Бьелен? Как она могла? Почему она такая лживая стерва? Как она намеревалась оправдываться, когда все откроется?
   - Почему? - непослушными губами вымолвила Невеньен. - Почему ты так меня ненавидишь? Что я тебе сделала?
   Хрупкая чашка со звоном опустилась на блюдце. Бьелен окостенела, начиная понимать, однако длилось это всего мгновение. В следующее она уже взяла себя в руки.
   - О чем ты? Что за нелепица! Я вовсе тебя не ненавижу. Будь это так, мы бы до сих пор ставили друг другу подножки, пересекаясь в галереях! - Бьелен мелодично рассмеялась.
   Актриса из нее была превосходной - если бы Невеньен вчера сама все не видела, то засомневалась бы в том, что это правда.
   - Вы обманывали меня. Все это время, - ее охрипший голос внезапно пропал. Пришлось подождать, прежде чем она смогла говорить снова. - Ты отобрала у меня сначала мужа, а потом жениха. Спрашиваю тебя еще раз: почему ты так ненавидишь меня?
   Больше Бьелен прикидываться не пыталась. Только что румяная, полная жизни, она словно превратилась в статую. Перед Невеньен теперь сидела не женщина, а каменный цветок.
   - Я никого у тебя не отбирала. И Акельен, и Иньит сами ко мне пришли.
   Как легко она переложила вину с себя на мужчин! Как будто это не она кошкой выгибалась перед Иньитом, пробуждая в нем похоть. Как будто это не она спала с женихом своей подруги - сестры! - зная, с какой силой та его любит.
   - Плевать мне на твои оправдания, - жестко произнесла Невеньен, чувствуя, что мир у нее перед глазами начинает затягиваться туманом. - Я спросила тебя, за что ты меня ненавидишь. Что я тебе сделала? Я не строила против тебя козни, хотя любая другая женщина на моем месте так бы и поступила. В отличие от тебя, когда ты не упускала ни единой возможности, чтобы втоптать меня в грязь, я не унижала тебя и не поливала помоями. Я могла отомстить, став королевой. Вместо этого я тебя за все простила, собиралась дать высокую должность... А в благодарность ты за моей спиной... - Невеньен, не способная выговорить страшные слова, проглотила их. - Тебе доставляло удовольствие вот так насмехаться надо мной? Знать, что ты со всех сторон обскакала эту дуру, которая вовсе не хотела выходить замуж за мятежника и становиться королевой? Что, приятно было отбирать у меня единственное, что я ценю?
   Водопад слов, который она уже не могла контролировать и который, высвободившись, лился бы еще часами, прервался звоном посуды - Бьелен схватила чашку со стола и швырнула ее в Невеньен, разбрызгивая недопитый чай. Чашка пролетела мимо и разбилась о стену. Невеньен, не моргнув, смотрела на женщину, которая сломала ей жизнь так же, как этот фарфор.
   - Не хотела выходить замуж, становиться королевой... - передразнила Бьелен. Ее ноздри раздувались от гнева, грудь высоко поднималась. - Но ты вышла и стала! Ты без малейшего труда заполучила лучших мужчин и целую страну в подарок. Тебе все само далось в руки только потому, что ты благородной крови. Будущий король предлагал тебе выйти за него замуж, но ты и тогда кривила нос, решив, что ты и без него получишь трон - благодаря другим людям! Скажи мне, это разве правильно? Посмотри сюда, - она вскинула ладони, демонстрируя длинные ухоженные ногти. - Ты хоть знаешь, чего мне стоило получить привилегию отрастить ногти и на правой руке? Ты постоянно страдала, что тебя продали Акельену, но ты ни разу - ни разу! - не поинтересовалась, мечтала ли я выходить замуж за Стильина.
   Бьелен специально не делала пауз, чтобы Невеньен не могла вклиниться с возражениями, однако она и не собиралась. Она молча слушала, как извергается из сестры злость, копимая и лелеемая годами - как каменный цветок исходится ядом.
   - Тьер любит говорить, что Стильин был лучшим из двух братьев, но не любит вспоминать, что он был таким же упертым ослом, как и Акельен, но еще и уродом, в отличие от брата, - шипела Бьелен. - Я отказывалась выходить за него замуж, я говорила ему это прямо в лицо, но мое мнение никого не волновало. Стильин хотел видеть рядом с собой красивую рожицу - и какая разница, что думает по этому поводу ее обладательница? А остальные только поддакивали "истинному королю". Он тогда был близок к тому, чтобы победить самого Свирепого Зандьера, без страха гулял по столице, не скрывая герб, - ну как ему отказать?! Мной торговались и в итоге купили за такое количество золота, что моя семья сумела порвать все связи с этой проклятой страной и уехать в Шинойен. А я стала игрушкой уродца, который беспокоился лишь о том, как сесть своей тощей задницей на трон. Для его окружения я - купеческая дочь - не значила ничего, но он и не подумал о том, чтобы меня защитить. Он, Стильин, родившийся среди слуг Серебряных Прудов и названный Торри, именем простолюдинов, человек, который сам не мог доказать благородность собственного происхождения!
   Она прервалась для глубоко вдоха, и откровения посыпались снова.
   - Когда Стильин заболел, я мечтала только об одном - чтобы он скорее сдох, а я зачла ребенка и стала королевой-матерью, чьего сына посадят на трон. Но Небеса приготовили для "зарвавшейся купеческой дочки" еще один "подарок" - я никогда не смогу родить, - с горечью произнесла она. - Если бы я была способна выносить младенца, не появилось бы никакой тебя. Акельен любил меня, он даже был готов жениться на мне, и тогда я бы так и осталась истинной королевой. Но Тьер подумал - зачем давать ему в жены порченую девку, с которой нельзя продолжить род? И меня заставили подписать проклятые бумажки с отречением, а потом нашли тебя, такую маленькую, смазливенькую и добренькую Невеньен Андар, за которую Акельену обещали целую армию, в то время как из меня было невозможно высосать ни капли пользы. Мне сказали, что если я настолько бесполезная, то должна хотя бы собственным телом работать на мятежников. Ты понимаешь, что это значит? И снова все плевали на то, кому я хочу строить глазки, а кому нет, и нравится ли мне вообще этим заниматься... А ты тем временем благоденствовала, мило улыбалась всем со ствиллового трона в Зале советов, таскалась на эти идиотские "вышивальные вечера", где тебе никто не смел сказать, что треклятый гобелен, побери его Бездна, у тебя не выходит, потому что ты вшивая торговка, привыкшая возиться в лавке, а не прирожденная леди. "Ах, прости, дорогая Бьелен, ты ведь только недавно отрастила ногти на правой руке, наверное, еще не привыкла. Не то что мы, девочки, правда? Ха-ха-ха!"
   От накала эмоций у нее брызнула слюна. Невеньен с равнодушием наблюдала за тем, как она торопливо вытирает каплю с подбородка пальцами. Вот, оказывается, как это выглядело со стороны. Словно заявилась какая-то молокососка, ей все подали на подносе, а она еще и воротила нос от всего того, что отняли и чем мечтала обладать ее нежеланная сестра. И все же это ее не оправдывало.
   - Акельен был твоим. Я не пыталась вам мешать. Но Иньита за что ты у меня отобрала?
   - Отобрала? - Бьелен усмехнулась. - Он был моим задолго до тебя. Иньит единственный был со мной честен, не врал, что я самая прелестная в Кинаме женщина и что он женится на мне, как только разберется со своими делами - как только смешаются Небеса с Бездной. Он единственный, кто не старался меня использовать, единственный, с кем я могла трахаться для себя, а не потому, что это было по какой-то причине нужно. Мы делали это просто потому, что между нами вспыхнула страсть. Хочешь знать, почему я не рассказала тебе?
   Невеньен кивнула. Губы сестры сложились в высокомерную гримасу.
   - Пречистые Небеса, Невеньен, а с какой Бездны я вообще должна была тебе об этом рассказывать? Почему я должна была тебя жалеть, еще и портить из-за тебя Иньиту карьеру? Он достоин быть королем. Ты отлично знаешь, что он подходит для этого. К тому же предупреди я тебя - и ты снова щетинилась бы на меня, как в Серебряных Прудах, что я, такая-сякая, украла у тебя очередного мужика. Мне выгоднее было молчать и делать вид, как будто я твоя лучшая подруга, настоящая сестра, которая всегда поймет и подотрет тебе вечно льющиеся сопли!
   Это было похоже на правду, но в то же время она лгала. Невеньен ощущала это - по вздрагивающим вовсе не от ярости губам, по судорожно сцепленным пальцам, по мелькавшему выражению затравленности в глазах. Бьелен не испытывала к ней отвращения, но выбирала такие слова, как будто действительно ненавидела ее. Зачем она так поступала?
   Бьелен не была дурой. Невзирая на ее собственные слова, она не могла не понимать, что Иньит использует ее так же, как и Невеньен. Если не для осуществления политических амбиций, то по меньшей мере как сосуд для удовлетворения мужских потребностей. Бьелен говорила, что не испытывает к лорду-разбойнику ничего, кроме страсти - обычного телесного желания. Но что если это было не так? Что если она все-таки любила его и ревновала Невеньен - такую же марионетку в его руках, как и сама Бьелен? Она нарочно напоследок старалась оскорбить женщину, которая тоже стала жертвой, но которая обладала более высоким положением и могла как угодно жестоко разделаться с обидчиками.
   Или причина была в другом. Может быть, Бьелен никак не могла понять, почему сестра так и не стала ее люто ненавидеть, и решила добиться этого закономерного чувства хотя бы теперь. Если бы это случилось, все наконец-то стало бы правильно - ведь Бьелен искренне верила, что все ее презирают.
   Так или иначе, у нее ничего не вышло.
   Оставаться здесь больше не было смысла. Бьелен не скажет ни единого честного слова, а если и скажет, то оно будет так густо приправлено злобой, что разобраться в его истинном значении не получится. Невеньен встала и направилась к двери, но выйти не успела. Вслед ей донеслось растерянное и возмущенное:
   - Куда это ты? А ну стой!
   Она не остановилась, и через мгновение в стену полетела вторая чашка, залив гобелен жидкостью. Коричневые брызги попали и на подол платья. Невеньен отрешенно подумала о том, что их будет не отстирать без того, чтобы не повредить дорогую ткань, а это означало лишние траты на королевский гардероб.
   - Повернись! Я с тобой еще не закончила! - потребовала Бьелен надрывающимся голосом.
   Невеньен медленно выполнила ее просьбу. И впервые увидела, как сестра плачет. Каменный цветок треснул и рассыпался.
   Ей было стыдно, она старалась прикрыться, вытереть влагу платком, но слезы не прекращали литься. Плечи девушки тряслись, красивое лицо неестественно перекосилось из-за попытки справиться со сводившими ее судорогами. Невеньен, как ее и просили, стояла и ждала, когда Бьелен "закончит".
   - Прости, - тихо и прерывисто сказала сестра. - Мне жаль, что тебя затянуло в это дерьмо. Правда жаль. Все это закрутилось еще до тебя, а когда что-то начало меняться, остановить это проклятое веретено было уже невозможно. Мне жаль, что мы никогда не станем подругами. Но я никогда не буду жалеть о том, что у меня было с Иньитом. Извини.
   Невеньен развернулась на каблуках, смяв ковер. Дверь покоев хлопнула слишком громко, и ждавшие снаружи гвардейцы с недоумением глянули на свою обычно аккуратную госпожу. Произошедшее после этого заставило обернуться не только их, но и спешивших по коридору слуг.
   Прислонившись к стене, Невеньен захохотала. Это был ненормальный, истерический смех. Она не знала, откуда он возник, но он спазмами щипал его горло, сотрясал ее грудь и вынуждал корчиться, прижимая к животу руки.
   Бьелен никогда не будет жалеть о том, что спала с Иньитом, пусть ей даже это будет грозить смертью. Каков он, наверное, мужчина, а? Может, плюнуть на все и простить его? А то ведь негоже терять такого божественного любовника!
   С трудом успокоившись, Невеньен выпрямилась и глубоко вдохнула. Глупости какие она думает. Мертвые не умеют ни прощать, ни любить.
  
   * * *
  
   Свечи, ярко горящие во внутреннем святилище храма Небес и Бездны, ослепляли. Пахло воском и потом от скопившихся в небольшом зале мужчин. Невеньен переступала с ноги на ногу, щурилась, смаргивая туманящую взгляд влагу, и поправляла корону, которая опасно кренилась при каждом движении головы. Невеньен казалось, что она ерзает, как непоседливый ребенок, а Рагодьет и стоявшие полукругом в центре помещения жрецы из-за ее недостойного поведения косятся на нее с недоумением. Тьер с его царственной осанкой и торжественным лицом должен быть служить живым укором - вот как следует выглядеть во время такого великого события, как пробуждение Дитяти Цветка. Однако на самом деле Невеньен было все равно, подобающий у нее вид или нет.
      Память без остановки проигрывала случившуюся утром сцену - жест за жестом, фразу за фразой, с начала до конца и снова. Иньит, не понимающий, почему невеста отказывается с ним разговаривать, пытается прорваться в ее кабинет, а Ваньет и Парди его не пускают. Им приказано держать лорда-разбойника на таком расстоянии от королевы, чтобы до нее не могли донестись даже его крики. Гвардейцы озадачены, но приказ выполняют, хотя им приходится применить силу - майгин-тар охраняет Иньита от невидимых нитей духа, а слова остановить разъяренного любовника не способны. Бывшего любовника. Скоро об этом узнают все - вопли и звуки драки привлекают на этаж всё больше любопытных, Невеньен слышит чей-то смех, подзадоривающие выкрики, удивленный шепот, превращающийся в гомон. Иньита оттаскивают, но он, растерянный, разозленный, не перестает ее звать. Это стыдно, позорно, очень больно. Невеньен хочется тишины, хочется или самой выпрыгнуть в окно, или чтобы туда выбросили Иньита. Лучше самой - все как один доказывают ей, что без Иньита, его связей с разбойниками и тонкого ума неустойчивому правительству не обойтись. Невеньен ловит себя на том, что подходит к окну и открывает его. Врывающийся в комнату ветер очищает и успокаивает, сдувает все проблемы, как пожухлые листья. Сделать бы шаг и полететь...
      Ритм пения жрецов изменился, став энергичнее. Невеньен вздрогнула от неожиданности. Пели все те же восемь человек, все так же прикрыв веки, из-под которых виднелись блестящие белки глаз. Ни разу за все посещения Невеньен не видела, чтобы эти люди покидали святилище, ели или хотя бы просто двигались. Живые ли они? Или такие же пресветлые када-ри, как Дитя Цветка?
      Осознав, что начала в упор таращиться на жрецов и выискивать в них признаки принадлежности к человеческой расе, Невеньен одернула себя. Странно, что в присутствии волшебного существа, когда нужно было наполниться трепетом перед могуществом высших созданий, разум наполняли суетные вещи. Очистить сознание и проникнуться должным благоговением не получалось - стоило отвлечься, и мысли сразу возвращались к Иньиту и Бьелен, а то и хуже, к каким-то совершеннейшим глупостям. Может, она просто привыкла к тому, что легенда, дитя богов находится всего на расстоянии вытянутой руки, и уже не могла настроиться на правильный лад? Неужели это произошло со всеми в зале?
      По Тьеру, замершему справа от нее, этого было не сказать. Его серебристый, без единой складки камзол переливался в сиянии светильников, брови были немного нахмурены, благородное лицо хранило печать сосредоточения. Еще утром он себя не очень хорошо чувствовал, но сейчас полностью справился с недомоганием и полностью сконцентрировался на ритуале. Зато Рагодьет - вот кто явно думал о чем-то другом. Он стоял слева, его живот выдавался далеко вперед, и Невеньен, слегка повернув шею, могла видеть, как сцепленные на нем пальцы нервно перебирают золотые кольца. На висках настоятеля блестели капли пота, хотя в подземном святилище было зябко. Полчаса назад, приглашая королеву с советником вниз, он говорил, что абсолютно уверен в успехе пробуждения. Значит, он должен быть спокоен. Что его так беспокоит?
      Паньерд тоже волновался, но его можно было понять. Бледный, с плотно сжатыми бесцветными губами, он сновал вокруг Бутона, подготавливая его к раскрытию, как мать готовит своего ребенка к первому выходу в свет. Леди Мельета, и та меньше хлопотала над Невеньен, когда ей исполнилось десять лет и в поместье пригласили многих знакомых отца - присмотреться к будущей невесте. Но задание невзрачного жреца было гораздо важнее. Если бы Невеньен выкинула что-нибудь недостойное, дочери генерала это простили бы, а если что-то произойдет с пресветлым када-ри... И об участи Паньерда, и вообще о том, что тогда будет, не хотелось даже гадать.
      На лицах десяти служителей богов волнения не было. Все они терпеливо ждали. Невеньен, стоявшая на несколько шагов впереди, видела лишь тех, кто стоял сбоку, по краям выдававшегося полукруга, но знала, что жрецы за ее спиной ведут себя точно так же. Желтые кисти их рук терялись в складках черно-белых роб, когда они наклонялись друг к другу пошептаться или поворачивались, бросая взгляды на Рагодьета: скептические или, наоборот, уважительные - в зависимости от личного отношения к настоятелю. Он сказал, что подбирал свидетелей пробуждения долго, выискивая надежных, честных людей с хорошей репутацией, которым народ поверит и которые в то же время не станут болтать лишнего. "И которые будут говорить то, что нужно Рагодьету", - мысленно добавляла Невеньен.
      Ее поразило, что среди приглашенных жрецов не было ни одного истово молящегося. Реакция Тьера, когда он впервые увидел Цветок, была эмоциональнее, чем у них всех вместе взятых, а советник тогда вел себя крайне сдержанно. И это не вспоминая о Ваньете и Парди, которые пали перед Бутоном ниц. Либо доверенные люди Рагодьета уже знали, что встретят, либо они относились к пресветлым духам намного прозаичнее обычных, не посвященных в божественные тайны людей. Невеньен предпочитала считать, что правильно все же первое предположение.
      Темп неведомой песни, которая текла из губ погруженных в транс жрецов, снова увеличился, участился бой колотушки по барабану. Сердце Невеньен забилось быстрее в такт мелодии. Удивительным образом изменилось и настроение - думать об Иньите, о том, что касалось смерти, больше не хотелось. Хотелось, наоборот, чувствовать жизнь, наблюдать за ней, хотя бы за странными жрецами. А еще лучше - за полетом птицы, за дуновением ветра в кронах деревьев, за тем, как растут цветы и раскрываются их бутоны...
      Один из приглашенных служителей богов опустился на колени, вознеся к низким сводам зала молитву. Зашевелились и другие доверенные Рагодьета, подался вперед с жадным взглядом настоятель. Невеньен вдруг осознала, что уже довольно долго не дышит, пристально всматриваясь в Цветок. Он еще не раскрывался, нет, но соки по его венам потекли скорее. Он пробуждался.
      Теперь музыка убыстрялась почти каждые тридцать-сорок ударов сердца. Сначала плавно, затем скачками, как будто барабанщик куда-то опаздывал и заставлял вместе с собой торопиться певцов. Мелодия, все еще бессловесная, стала резче - если раньше жрецы гудели или распевали гласные, то сейчас зачокали, загэкали, зарыкали. Попытавшись разобрать, что они произносят и на каком языке, Невеньен с легким ужасом обнаружила, что больше не управляет собственными мыслями. Они выбирали путь сами, переметываясь с одной темы на другую и ни на мгновение не останавливаясь. Они осторожно дотрагивались до всего, что было в памяти Невеньен, и испуганно отдергивались, если воспоминания оказывались неприятными, или восторженно набрасывались на них, зарываясь глубже во все, что касалось жизни, движения, бега вперед. Еще немного - и сердце стучало как бешеное, грозя выпрыгнуть из горла, а кожа от неизъяснимого волнения покрылась мурашками. Невеньен с трудом отвела взгляд от пульсировавшего Бутона, и посмотрела на Тьера. Старик прижимал к сердцу кулак. На пергаментной коже выделялись набухшие синие вены, уголки губ приподнимались в недоуменной улыбке, как будто советник сам не знал, чему радуется. Скорее всего, так оно и было - схватившись за свое лицо, Невеньен поняла, что тоже против воли улыбается. Ее это не встревожило - спустя миг она вообще забыла об этом, отдав волю разбушевавшейся песне жизни.
      Нечто странное происходило не с ней одной. Паньерд не мог устоять на месте и пританцовывал, Рагодьет вцепился в свои вздрагивающие руки и кусал губы, словно удерживал себя от того, чтобы не броситься к Цветку и начать силой раскрывать его лепестки. Поддались влиянию мелодии и приглашенные служители богов: колыхались робы, под которыми жрецы выстукивали ногами ритм, покачивались головы на тонких и толстых шеях, и почти все мужчины, вряд ли отдавая себе в этом отчет, подпевали песне, которую не знали. Оставались серьезными лишь восемь певцов и барабанщик - они хмурились, на лбах и шеях от напряжения вздувались жилы.
      Совсем скоро песня грохотала на весь зал. Ее наверняка было слышно наверху, в храме: от мощных басов, казалось, резонировали мраморные стены, а тенора почти разрывали барабанные перепонки. Не верилось, что такая сила способна исходить всего от восьми человек, даже если им подпевали, и тем более не могло быть, чтобы люди могли породить подобную мелодию. Однако Невеньен переполнял не страх - все чувства слились в одно, которому она не могла подобрать название и от которого едва не захлебывалась. Оно распирало грудь и стремилось выбраться из клетки, в которой сидело невыносимое количество времени. На окраине разума Невеньен промелькнула бесцветная, выхолощенная от эмоций мысль, что плоть сейчас разойдется, как кожура спелого плода, и наружу вырвется что-то такое, как сама жизнь, что-то...
      По залу неведомо откуда пронесся порыв ветра, затушив часть светильников. Песня оборвалась на полувдохе; восемь жрецов и барабанщик без чувств повалились на пол. Невеньен судорожно заглотнула обжегший горло воздух - такой же всхлип раздался и от всех, кто ее окружал, заглушив треск расходящихся лепестков. Они подавались в стороны нехотя, с каменным скрежетом, крошась по краям в голубую пыль. Свершилось! Рождалось новое Дитя Цветка!
      Если кто-то из жрецов еще не пал на колени, то он сделал это сейчас, так же как и сама Невеньен. Она не думала ни об испачканном платье, ни о чем, кроме пресветлого када-ри, который должен был вот-вот появиться из Бутона. В наступившем полусвете-полутьме было плохо видно выражения лиц, но, должно быть, все они всматривались в огромный лазурный Цветок с одинаковым пристальным вниманием, с таким же замиранием сердца, как Невеньен. Она замечала лишь Паньерда - коленопреклоненный жрец с упоением тянул руки к своему детищу. Он был счастлив, как не бывают счастливы отцы, принимающие в объятия первенца, потому что у людей не рождаются пресветлые када-ри.
      Бутон раскрывался медленно, пока, наконец, что-то не ударило его изнутри. Оглушительно щелкнув, один из лепестков надломился у основания и с плеском упал в резервуар, разбрызгав голубую от взвеси воду. Затем так же шлепнулся второй, третий - и из-под четвертого показалось Дитя.
      Это была она. Прекрасная, как ни одна смертная женщина, када-ри высовывала руки из Бутона и с ожесточением толкала неподдающийся лепесток. Ее гладкая кожа была молочно-белой, а тело испещряли ярко-голубые прожилки - того же цвета, что и майгин-тары, энергией которых она питалась. Дочь Цветка была маленького роста, ее влажные от соков Цветка синие волосы походили на озерные водоросли, а хрупкие ручки - на веточки, которые безуспешно пытались справиться с каменной оболочкой. Они с бессилием царапнули жесткую преграду, и детское, с еще не сформировавшимися взрослыми чертами лицо исказилось в панике, обнажив мелкие и острые звериные зубы. Изо рта, из которого должен был исходить мелодичный голос, раздалось змеиное шипение. Невеньен невольно отшатнулась. Эйфория, в которую ее ввела волшебная песня, начала понемногу проходить, и в голову закралась богохульная мысль: что если Дитя Цветка скорее животное, а не создание с человеческим разумом?
      Паньерда, видимо, подобные вопросы не волновали. Осознав, что када-ри не может выбраться из собственной "скорлупы", он кинулся обламывать лепестки под оторопелыми взглядами жрецов, королевы и ее главного советника. Невеньен - остальные, судя по всему, тоже - и подумать не могла, что такому могущественному созданию, которое, если верить легендам, разносило горы по камешкам, способна понадобиться помощь. Но древние предания со всей очевидностью лгали - как и в случае с нисхождением Дочери Цветка с Небес в Кольведе.
      Несколько мгновений в зале слышались только треск затвердевших лепестков, невнятное бормотание - молитва одного из жрецов - и звериный сип када-ри. Наконец, хранитель на руках вытащил из Бутона хрупкое женское тельце. Ожидавшие совсем иного, все в шоке наблюдали за тем, как оно конвульсивно дергается. До сих пор с губ Дочери Цветка не сорвалось ни единого членораздельного звука. Она шипела, рычала, как волчонок, и даже укусила Паньерда за предплечье - на белой ткани робы проступили красные пятна.
      - Что вы стоите? - внезапно завопил он, обведя обомлевших людей безумным взглядом. - Надо ей помочь!
      - Как? - ошеломленно спросил коренастый жрец сбоку от Невеньен. - Ты же хранитель Бутона, ты изучал все сведения о пресветлых када-ри, так скажи нам, что делать!
      - Я... Я не знаю! С ней что-то не так. Это не должно быть так!
      Паньерд в отчаянии провел ладонью по лицу юной девушки, которую нежно прижимал к груди. Дочь Цветка больше не барахталась в его объятиях. Она успокоилась, но не оттого, что почувствовала себя в безопасности. Када-ри слабела с каждым движением, вяло раскинула руки с длинными птичьими когтями и перестала держать голову ровно, запрокинув ее назад, - если бы не Паньерд, то она бы моталась, как незакрепленный мешок на крупе скачущего коня. Васильковые губы все еще поднимались в оскале, но доносившийся из горла хрип постепенно затихал. Еще несколько мгновений - и небесно-синие глаза волшебного создания, уставившись вверх, навсегда застыли.
      - Пресветлая када-ри... Великая Дочь Цветка... Проснись... - бессмысленно шептал хранитель, легонько встряхивая ее щуплое тельце.
      Первой от замешательства очнулась Невеньен. Она поднялась с колен и приблизилась к када-ри. Когда очарование от песни полностью развеялось, а надежды на появление всемогущего существа, которое решит все проблемы, рассыпались в прах, Дочь Цветка уже не казалась кем-то, в чьем присутствии нужно благоговеть и задерживать дыхание. Невеньен с горечью вспомнила свой первый визит во внутреннее святилище - ей казалось, что в присутствии не то что самого када-ри, а даже Бутона нельзя сквернословить и предаваться праздным размышлениям. А сейчас она понимала Рагодьета, чье поведение так возмутило ее тогда. Када-ри не были чудесными мудрыми существами, объятыми ореолом света. На руках Паньерда лежало всего лишь мертвое тело - необычное, но такое же слабое и смертное, как тысячи людей.
      Невеньен ощутила приступ раздражения, который окончательно разъел все остатки почтения, которое она когда-то испытывала. Столько усилий, ресурсов пропало зря! Из сокровищницы в храм забрали две бочки с майгин-тарами. На сумму от их продажи можно было несколько месяцев кормить беженцев с Севера, теперь же у Невеньен не было ни денег, ни волшебного спасителя. Тьер в который раз оказался прав - рассчитывать можно было только на себя.
      - Кто-нибудь, проверьте, пожалуйста, что со жрецами в обмороке, - распорядилась Невеньен. - Тело Дочери Цветка нужно осторожно вынести, накрыв тканью, и сжечь на погребальном костре. Если кто-то ее увидит, то и храм, и нас с вами раздерут на клочки. Жрец Паньерд, вы сможете вынести ее?
      Он не отвечал, гладя мертвую када-ри по мокрым волосам. Сзади зашуршала ткань - кто-то из приглашенных жрецов проверил у певцов пульс.
      - Они живы, но очень истощены, - сказал мужчина.
      - С ними все будет в порядке, - ответил Рагодьет. - Через пару часов они придут в себя. Они пели Песню Жизни, так и должно быть.
      - А мне показалось, что хранитель сказал, будто что-то пошло не так, - произнес Тьер. Он все еще стоял на коленях, морщась и потирая поясницу. Мелодия настолько захватила его, что он не думал о радикулите, когда, подобно всем в зале, склонился перед раскрывающимся Бутоном. - Не вынуждайте меня думать, что вы плохо подготовились к ритуалу, и поэтому произошла катастрофа.
      Настоятель, уже успевший подняться на ноги, побагровел.
      - Как вы смеете?! Это вы сомневались в успехе и - не побоюсь сказать - даже в божественной сущности Дочери Цветка! Я бы не исключал вероятности, что ритуал завершился провалом из-за присутствия здесь такого неверующего человека, как вы!
      Невеньен пропустила их склоку мимо ушей - не было ничего удивительного в том, что после неудачи все ответственные за случившееся начали обвинять друг друга. Гораздо более важным ей казалось успокоить хранителя, по чахоточным щекам которого текли слезы. Он качался из стороны в сторону, не отпуская от себя Дочь Цветка. Паньерд не только не был способен трезво обдумать, как скрыть от непосвященных смерть када-ри и не допустить бунт среди прихожан, - казалось, что он вообще на грани сумасшествия.
      - Жрец Паньерд, пожалуйста, успокойтесь, - Невеньен, поколебавшись, дотронулась до его плеча.
      Что ей следовало сказать? Что ничего не изменилось и нужно жить дальше? Ложь - во-первых, изменилось, а во-вторых, Паньерд, который фактически собственными руками вырастил Бутон, переживал потерю несравнимо острее, чем кто-то еще. Но как тогда его утешить?
      - Жрец Паньерд, этого никто не мог предвидеть. Прошу вас, не плачьте...
      Наверное, она все же ляпнула что-то не то, потому что хранитель скрючился над када-ри, издав всхлип.
      - Неправда, я все предвидел, я все знал... О боги, почему же так больно-то, почему так больно...
      - Что?!
      Паньерд снова проигнорировал ее вопрос. Вместо ответа он встал и опустил Дочь Цветка в резервуар с водой. Када-ри выглядела невесомой, но погрузилась на дно так, будто была изваяна из гранита.
      - Я все знал... - опять еле слышно забубнил Паньерд. - Я все знал и позволил ей, дочери богов, родиться и умереть... О-ох, да проклянут меня все боги Небес и Бездны...
      У Невеньен появилось плохое предчувствие. Она вцепилась жрецу в руку.
      - Что значит, что вы все знали?!
      Шепотки в святилище словно обрезали ножницами. На возглас обернулся Рагодьет с перекошенным от ярости лицом.
      - Паньерд, приди в себя. Ты слышишь? Паньерд, ты не имеешь права... Эй!
      Хранитель, прижав к лицу измазанные в майгин-таровой пыли ладони, сорвался с места и бросился к лестнице. Рагодьет всколыхнулся всем телом, намереваясь побежать за ним, но Невеньен успела первой.
      Она промчалась мимо лежащих в обмороке мужчин и доверенных Рагодьета, которые недоуменно переглядывались и пожимали плечами. Все они до сих пор выглядели ошарашенными, и никто из них даже не попытался остановить Паньерда. К счастью, он не был выдающимся бегуном, к тому же, догнав его, Невеньен обнаружила, что он и не собирался далеко убегать. Вряд ли бедный хранитель вообще толком понимал, что делает, просто поддался порыву остаться наедине со своим горем. Невеньен хорошо знала, как это бывает, но позволить Паньерду замкнуться в себе она не могла.
      Жрец застыл на верхних ступеньках лестницы, перед дверью в приемную настоятеля. Он уткнулся головой в угол и скреб лбом по белой штукатурке, оставляя на коже ссадины. Его трясло от рыданий. На оклики Паньерд не реагировал, и Невеньен, задавив жалость к нему и взяв хранителя за локти, развернула его к себе. На вид он не был слабым или особенно худым, но крутанулся так, что чуть не упал со ступеньки. Невеньен мимоходом удивилась собственной силе. Наверное, виной была клокочущая внутри злость. Если они с Рагодьетом все это время знали, что када-ри умрет, если они все это время только морочили ей голову...
      - Что ты знал? - Невеньен грубо встряхнула мужчину, хотя он был на голову выше нее. - Отвечай мне, что ты знал о Дочери Цветка!
      Его пришлось потрясти еще несколько раз, прежде чем он заговорил, закрывая лицо руками.
      - Простите, моя королева... О боги, простите, я не хотел этого, честное слово, не хотел... Я надеялся, что она родится здоровой, я молил об этом Альенну, Каэдьира, ох, я умолял не только Небеса, я сделал богатые подношения всем богам Бездны, чтобы они дали ей родиться...
      Невеньен стиснула зубы и еще раз ощутимо ткнула жреца в живот.
      - Отвечай внятно! Почему ты считал, что она может не родиться здоровой? Почему мне никто не доложил о твоих подозрениях?
      Кадык Паньерда заходил ходуном - хранитель проглотил очередные рыдания.
      - Развитие... Ее развитие было слишком медленным. Бутон должен был созреть за четыре дня и раскрыться, но он вырос и сразу окаменел. Я не знаю почему... В руководстве было сказано, что окаменение Бутона приведет к его гибели. Но мы все сделали правильно! Может быть, в манускриптах была какая-то ошибка. Может быть, мы плохо молились... Я не знаю. Цветок как будто бы умер, он запер внутри Дитя и не давал ей выйти... Мы не могли раскрыть его, чтобы не повредить пресветлую када-ри, вообще ничего не могли сделать, только поддерживать его Песнью Жизни, чтобы он не зачах. Все эти месяцы мы искали способ все исправить, честное слово, моя королева, клянусь вам...
      - Это правда? - прозвучал снизу мрачный голос Тьера.
      Невеньен отпустила смявшуюся робу жреца и оглянулась. Она так внимательно прислушивалась к бормотанию хранителя, что не заметила, как по лестнице поднялись настоятель и главный советник. Они одаривали друг друга такими взглядами, что еще чуть-чуть - и между ними заискрились бы молнии. Рагодьет стоял впереди, перегораживая узкий проход и явно намереваясь не пускать наверх кривящегося от боли в пояснице Тьера. Тучный настоятель тяжело дышал, по полному лицу шли красные пятна гнева, руки впервые были сжаты в кулаки, а не складывались в набившем оскомину "обмывающем" жесте.
      - Даже если правда, то что? - огрызнулся Рагодьет. - Цветок окаменел, но был жив. Я лично перепроверил за Паньердом все тексты из библиотеки. Ошибок мы не допустили. Кто мог утверждать наверняка, что Дитя умрет? Плохие предчувствия Паньерда еще ничего не значили. Я не мог только из-за них провести ритуал пробуждения, чтобы посмотреть, что получится, или прекратить Песнь, чтобы Бутон окончательно окостенел. В таком случае пресветлая када-ри без сомнений погибла бы, похороненная в каменной могиле, без возможности вознестись душой на Небеса. Кто бы мне сказал спасибо за убийство спасительницы Кинамы?
      Невеньен почувствовала, что закипает от ярости.
      - Все это длилось целый месяц только ради того, чтобы вам кто-то сказал спасибо? Вы лгали мне, обманом вытягивали драгоценные кристаллы только ради этого?! Почему вы не могли честно сказать обо всем сразу?
      - Моя королева, я вас умоляю! - настоятель с горечью усмехнулся. - Какой дурак будет честен с правителем? Если ваши чиновники начнут рассказывать вам об истинном положении дел, то они лишатся голов в лучшем случае на следующее утро. Откуда мне было знать, что вы не отправите меня на плаху, стоит мне сказать, что мы загубили пресветлую када-ри и понятия не имеем, как исправить неизвестную ошибку?
      - Что, по-вашему, остановит меня от того, чтобы не поступить так сейчас? - процедила сквозь зубы Невеньен.
      - Ничего, - неожиданно спокойно ответил он, глядя на нее снизу вверх. - Кроме того, что я действительно старался вылечить Бутон и помочь Дочери Цветка родиться здоровой. Все кристаллы, которые вы прислали, пошли на ее подпитывание. Я ничего не украл и проводил все свободное время за книгами в поисках лекарства. Все десять жрецов, которых вы видели внизу, - а они не последние в храмовой иерархии люди, - разными способами помогали мне, чтобы спасительница Севера появилась на свет. Думаете, многое изменилось бы, если бы я сразу сказал о нашей проблеме?
      - Многое! - рявкнула Невеньен.
      - Нет, - с таким же равнодушием сказал Рагодьет. У него был такой вид, будто он махнул на все рукой и заранее смирился с тем, что его казнят. - Вы отлично знаете, что изменилось бы немногое. Вероятно, больше человек искали бы решение проблемы, но я не думаю, что ее можно найти. Мы перерыли все имеющиеся у нас книги, я даже посылал запрос в Кольвед, но и там для меня не нашли ничего нового. Все остальное было бы точно так же.
      - Вы хитрый человек, настоятель, - по тону Тьера было непонятно, произносит он это с осуждением или уважением, но смотрел советник на Рагодьета неласково. - Многое изменилось бы для вас. Расскажи вы о подозрениях жреца Паньерда - и предстали бы перед королевой как человек, который загубил дитя богов. А после месяца вождения нас за нос вы представили все так, будто от вас ничего не зависело и как будто смерть Дочери Цветка - это воля богов. Так, кажется, любят приговаривать жрецы?..
      - Все и было в воле богов, - упрямо сказал настоятель. - Вы видели, что пресветлая када-ри вышла из Бутона живой. Если бы не...
      - Если бы не признание жреца Паньерда, - прервала его Невеньен, - вам, возможно, удалось бы меня в чем-нибудь убедить. Но теперь я знаю, что вы лгали мне и что вы поставили собственную выгоду выше блага Кинамы. Даже не рассчитывайте на снисхождение.
      - Воля ваша, моя королева, - Рагодьет склонился, не утруждая себя низким поклоном, однако за показной небрежностью Невеньен с легкостью различила сильное волнение, от которого голос настоятеля немного подрагивал. - Прошу вас помнить о ходящих среди черни слухах, что вы замешаны в сокрытии божественного Бутона. Пока еще никто не упрекает вас в убийстве пресветлой када-ри, но ведь дойти может и до такой нелепицы...
      - Вы мне угрожаете! - возмутилась Невеньен.
      - Вы хотели, чтобы я был с вами честен, - напомнил настоятель, с вызовом глядя на нее, словно она была не выше него по статусу и даже не ровней, а гораздо ниже.
      Если бы он знал хотя бы о толике того, что в этот момент она мечтала с ним сделать, то предпочел бы закопать себя в землю сам. Впрочем, мечтать о мести обидчику мог любой, а королева обладала еще и почти неограниченной властью для этого. Не припугнуть ли, в самом деле, наглого настоятеля казнью?..
      При этом слове в памяти Невеньен вспыхнула тошнотворная картинка - Гередьес, по частям выставленный перед воротами Эстала, чтобы каждый приходящий в город мог убедиться в смерти узурпатора. Затем - сильнее всего кольнувшее виной - воспоминание о Тори Недгерде, который посочувствовал трем плененным девушкам и которого за это приказали вздернуть на крыше Гайдеварда. Невеньен до сих пор винила себя даже за казнь Вьита, чье распухшее от гниения тело долго болталось на перекладине виселицы на потеху солдатью.
      Нет, убийств она больше не допустит, тем более сгоряча. Но управу на Рагодьета все же найдет.
      - Вам тоже не стоит забывать, настоятель, что народ не без оснований подозревает в грехе и вас, - подчеркнуто вежливо произнесла Невеньен. - Разозленные прихожане собираются не у стен Эстальского замка, а возле вашего храма... Поэтому на вашем месте я бы хорошо подумала, прежде чем угрожать.
      Развернувшись и решительно оттолкнув от себя дверь в приемную, она заметила, как одобрительно кивнул Тьер. Он не стал ничего добавлять к ее тираде, но облегчения Невеньен это не принесло. Она внезапно поняла, что погналась за Паньердом зря. Лучше бы ей пропустить мимо ушей те обмолвки, списав их на короткое затмение разума от постигшего хранителя горя. Чего она добилась, узнав наверняка, что Рагодьет врал? И без этого было ясно, что он жаден до выгоды. Они могли бы расстаться друзьями, а расставались врагами.
      Уходя из коридора, Невеньен переступила через Паньерда, который все еще крючился в углу и лил безудержные слезы. Ей стало жаль хранителя. Без сомнений, Рагодьет отыграется на нем за порчу отношений с королевой. Увы, помочь она ему ничем не могла - внутренние дела храмов находились вне ее компетенции, и даже суды у жрецов были свои. Какая ирония! Невеньен не могла защитить одного человека, но как-то должна была спасти от када-ра целый Север.
      И гибель ребенка богов не заставит ее сдаться.
     
      * * *
     
      За окном густела глубокая ночь. Когда в кабинет пришел Окарьет, Невеньен уже вовсю зевала и собиралась идти спать. Несмотря на все удары последних дней - предательство Иньита и сегодняшнюю смерть пресветлой када-ри, - она не чувствовала себя такой подавленной, как вчера, перед посещением Бьелен. У нее появилась цель, которая зрела внутри уже давно, но оформилась в слова только сейчас. А всегда, когда точно знаешь, что делать, вынести тяжелое бремя становится немного легче.
      Положив на загруженный стол пухлую папку - свой непременный атрибут, секретарь поежился и с неудовольствием скосил черные воробьиные глаза на распахнутые окна. Невеньен отчего-то полюбила гуляющий по комнатам холодный ветер, но ее посетителей он заставлял чувствовать себя неудобно.
      - Моя королева, завершено расследование в отношении человека, подозреваемого в разглашении сведений о местоположении Дитяти Цветка.
      - Быстро. Шпионы потрудились хорошо, - оценила Невеньен. - Они выяснили, чья это вина?
      - К сожалению, вещественных доказательств нет, но есть свидетели, которые могут подтвердить, что слышали в таверне отрывки чересчур вольнодумной беседы, которую вел один из королевских гвардейцев.
      Она хмуро оглядела потупившегося Окарьета. Это был не тот результат, который Невеньен ожидала и который хотела бы слышать.
      - На ритуале с разрешения настоятеля присутствовало десять жрецов. Десять, - тихо напомнила она. - Со стороны Рагодьета существовали еще посвященные в тайну люди. Неужели их всех проверили и все они чисты от подозрений?
      - Моя королева, обвинить их - это действительно в наших интересах, - согласился Окарьет. - Однако мы не можем сделать это беспочвенно. Все сведения, которые предоставил настоятель Рагодьет о своих помощниках, были признаны достоверными, а их связи - безупречными. Беспокойство нашим шпионам внушил лишь эпизод с королевским гвардейцем. Если вы прикажете, за всеми подозреваемыми установят более пристальное наблюдение...
      - Не нужно, - перебила Невеньен.
      Такая мера потребовала бы долгого времени, к тому же в ней уже не было смысла. Дочь Цветка умерла, а ее тело сожгли - Рагодьет, невзирая на ссору с королевой, совершил погребальный ритуал при ее доверенных людях, уничтожил окаменевший Бутон и вернул неизрасходованные кристаллы, демонстрируя, что не будет использовать свой шанс подставить Невеньен. Все-таки настоятель был по-своему честным человеком.
      - Так и у кого из гвардейцев слишком длинный язык? - спросила она.
      Окарьет поклонился, словно за что-то извинялся.
      - У телохранителя Ваньета.
      То есть у одного из тех гвардейцев, которые считались наиболее надежными... Невеньен закрыла ладонью глаза. Ваньет в самом деле вел себя в последнее время странно, и началось это после того, как она необдуманно взяла магов в святилище, не последовав совету Рагодьета. Видимо, вера оказалась для гвардейца важнее, чем клятва молчать обо всем том, что он слышит и видит на службе у королевы. И винить в этом Невеньен могла только себя - ее ведь предупреждали.
      - Ваньета уволить и наказать, - сухо приказала она.
      Телохранитель обязан понести кару за нарушение клятвы. А наказание Невеньен будет таким, что ей придется просить у Рагодьета прощения. Делать это не хотелось, но так будет правильно.
      - Кого назначить телохранителем вместо него? - Окарьет с готовностью снял с планшета лист бумаги, легший перед Невеньен поверх прочих документов. - Я имел смелость заранее подготовить для вас список кандидатов.
      Она скользнула взглядом по именам. Самые лучшие, самые преданные... Так ли это? Ваньет тоже считался "самым" и в итоге не оправдал это звание. Занять его место мог только тот, кто уже был проверен временем и тяжелейшими заданиями. Невеньен знала подходящего человека, но в список его не вставили - калека не имел права называться лучшим.
      - Составь приказ на имя Дьерда Адэлла.
      - Но он... - кудри Окарьета взвились над головой облаком, когда секретарь с непониманием всплеснул руками.
      - Калека? - Невеньен изогнула бровь. - Да. Зато я могу быть уверенной в том, что он не станет трепать языком и провоцировать этим бунты. Немаловажное качество, по-моему.
      - Как скажете, моя королева, - покорно ответил Окарьет. - Но вы уже подписали приказ о его переводе из гвардии в один из отрядов армии магов. Вы отмените это решение? Позвольте напомнить, что он подавал вам личное прошение о переводе и отправке в Кольвед.
      - Поменяй только назначение.
      Секретарь вопросительно посмотрел на нее.
      - Как ваш телохранитель сможет исполнять обязанности, если будет находиться настолько далеко от вас?
      - Он не будет далеко. Я тоже поеду в Кольвед.
      Что бы Тьер ни говорил, там она способна принести больше пользы, чем здесь, давая одобрение давно принятым другими людьми решениям и допуская ошибку за ошибкой. К тому же Иньит останется позади, и его не придется видеть каждый день. А если Дети Ночи победят армию магов, то у Невеньен по крайней мере будет прекрасная возможность умереть за свой народ.

Оценка: 8.56*8  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"