Щепетнов Евгений Владимирович : другие произведения.

Охотник. Здесь слезам не верят!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


  • Аннотация:
    Продолжение серии "Охотник". 4 главы. Полный текст на сайте "Новая Фантастика" тут http://newfiction.ru/forum/viewforum.php?f=169 Регистрация обязательна, доступ к полному тексту платный.

  Глава 1
  Он ехал в неизвестность. Зачем? По большому счету и сам не знал. Ну, вот что ему еще нужно было от жизни? Что он хотел, и мог получить там, куда собирался попасть? Деньги? Денег у него было сколько угодно. Вернее - столько, сколько ему было нужно, и больше того. Больше, чем может потратить на себя.
  Сергар, а ныне - Олег, никогда не думал, что у него будет столько денег, и столько возможности их заработать. И еще больше - возможности потратить заработанное.
  Эта цивилизация давала такие шансы, такой простор для фантазии желающего что-то потратить, что только диву даешься - как же глубоко земная цивилизация увязла в потреблении! Как изощрены те, кто просто-таки приказывает людям: ""Купи! Купи! Купи! Это - самое лучшее! А это - самое новое! А это...это...это..."
  Мир Сергара Семига был совсем другим. На Земле его назвали бы "средневековым". И в общем-то правильно - никаких тебе самолетов, поездов, автомашин, электричества и телевизоров - конные повозки, парусные корабли и битвы, с мечами и копьями. Как когда-то и было в прошлом Земли.
  Однако существовало одно огромное отличие мира Сергара от земного мира - здесь не было магии, а на родине Сергара - была.
  Впрочем - не совсем так. Магия - она везде магия, и в других мирах, и на Земле, вот только подключиться к Океану магии, бушующему где-то в неведомом магическом пространстве, может не каждый. На Земле - практически никто. Никто, кроме тех, чей дух перенесся в этот мир и вселился в тела землян - по воле капризных богов, или бога - у кого уж какая религия.
  Сергар подключиться к магии мог. Мало того - он сумел подключиться так, что держал "магопровод" открытым круглые сутки, и это давало ему гигантские преимущества перед обычными магами - такими, каким ранее был он сам, Сергар Семиг, бывший боевой маг, а затем охотник за магическими артефактами, "ныряющий" в поисках сокровищ в Мертвые земли, туда, где бродят толпы живых мертвецов и обитает неисчислимое множество чудовищ-мутантов, рожденных прихотью магов во время войны между двумя враждующими империями.
  Такой магический артефакт некогда перенес сознание Сергара на землю, в тело инвалида-колясочника Олега, много недель лежавшего в коме, в состоянии овоща, медленно и неотвратимо умирающего после тяжелых травм, полученных в катастрофе, и попытки самоубийства, предпринятой Олегом в минуту душевной слабости..
  С тех пор, как чужак "заселился" в тело Олега прошло не так уж и много времени. Сколько? Сергар уже точно и не помнил. Год? Полтора? Не больше. Но за это время он из инвалида колясочника превратился в высокого, сильного, здорового молодого мужчину, владельца клинического комплекса с самой современной медицинской аппаратурой, а еще - в могучего лекаря, способного возвращать молодость и делать красивым внешность любого человека.
  Именно на этом он и заработал свой капитал. И теперь - мог немного отдохнуть, оставив за себя в клинике двух своих помощниц - Машу и Таню, помощниц, и любовниц - если не сказать больше. Можно назвать их и женами. И партнершами по бизнесу - каждая из них имела небольшую долю в предприятии Сергара. Нет, не Сергара. Олега, Олега Петровича Васильева, предпринимателя, врача, народного целителя, главы акционерного общества "Семиг".
  За окном мелькают деревья, простирается земля - огромная, бесконечная...чужая.
  Или уже не чужая? Наоборот - прежняя жизнь, в своем мире, кажется уже чем-то нереальным, далеким, как сон, который приснился под утро, и ты вскочил весь в холодном поту, с радостью понимая, что это всего лишь кошмар.
   Что он видел, Сергар Семиг, в своей не такой уж и долгой жизни? Детство? Оно было хорошим, просто замечательным! Любящие родители, свой дом, достаток и покой.
  А потом.... Ничего. Ничего, кроме огня сражений, крови, грязи, и вечных мыслей о том, что наверное он все-таки выбрал не ту работу, совсем не ту.
  Никогда боевые маги не становятся богачами. Максимум, на что они могут рассчитывать - хорошее жалование и выходное пособие, по окончанию контракта. Если доживут, конечно.
  Он дожил. Один раз дожил, два раза дожил...а потом война закончилась, оставив после себя мертвые города, магические зоны, в которых совершенно невозможно жить, разрушенную страну, в которой можно лишь существовать, но не жить.
  Империи Кайлар не стало. Как не стало и боевого мага Сергара Семига.
  Нет, нынешняя жизнь, земная, гораздо лучше. Впрочем, это не то слово, это здесь - жизнь. А то, у себя на родине - не было жизнью. Теперь Сергар молод, красив, богат и уважаем. Его желают женщины, уважают мужчины. А что еще нужно от жизни?
  Возможно, хотелось общения с себе подобными? Спросить, как они, "переселенцы", устроились в этом мире, не признающем магии? Ведь если верить "бабке Наде", лекарке, которая вылечила Олега-Сергара, когда он был инвалидом-колясочником, на Земле находятся сотни, а то и тысячи тех, кто когда-то перенесся в этот мир так же, как и Сергар, тех, кто оказался в чужом теле по прихоти неведомой силы! Как они здесь живут? Почему о них ничего не слышно, не пишут в газетах, не говорят по телевидению?
   Вообще-то, если быть точным, не совсем так: иногда магах все-таки говорят - экстрасенсы, так их здесь называют. Но те ли это маги? Может и вправду это настоящие маги, те, кто жил в мире Сергара? Или нет?
  Телевизионные передачи, которые рассказывали об экстрасенсах не отличались научным подходом к этому вопросу. Так...развлекаловка для домохозяек. Сказки, не стоящие внимания. И все-таки...он поехал на поиски этих самых экстрасенсов.
  Глупо. Ну, хорошо - вот нашел он того, кто жил в его родном мире. И что ему скажет? "Привет - ты откуда?" Так, что ли? А вдруг тот, другой, окажется из Зелана, из тех магов, с которым он, Сергар, воевал всю свою осмысленную жизнь? И что тогда? Вцепляться в глотку? Пускать огнешар? Молниями забить?
  Ох, непростые вопросы. Совсем не простые. Впрочем, как и вся его жизнь.
  Сергар вздохнул, отвел взгляд от вида за окном. Сбросил ботинки и с удовольствием растянулся на мягком диване. Нет, все-таки не зря он решил ехать поездом, хотя так и подмывало попробовать - как это, летать по воздуху, как птица?!
  Всему свое время. Оттуда, из Москвы, полетит самолетом, а пока - вот так, в "мягком" вагоне, со всеми удобствами. Когда у тебя есть деньги, не задумываешься о цене - просто покупаешь, то, что хочешь. Хочется ехать в самых лучших условиях, одному, без попутчиков - пожалуйста! Заплати в десять раз больше, чем за обычный билет - и поезжай!
  Да...хорошо быть здоровым и богатым, и плохо - бедным и больным. Старая, банальная, но актуальная истина.
  Девчонки просились поехать с ним, плакали, ругались, валялись в ногах - обожают его! Но только не потому, что на самом деле любят...наверное. Потому, что во время лечения возникает некий эффект - пациент влюбляется в лекаря. Нет, влюбляется - плохое слово, пациент буквально подчиняется своему врачу, и сделает почти что все, что тот попросит. Или потребует.
  Сергар лечил Машу и Таню не один раз. Машу - после того, как ее избили и изнасиловали бандиты, Таню - когда она заболела менингитом и практически превратилась в "овощ".
  А потом - он сделал из обеих ослепительных, потрясающих воображение красоток, изменив их тела и лица, уже и так красивые от рождения, в нечто совершенное, такое, что захватывает дух у любого мужчины, впрочем - и у любой женщины, мечтающей стать хотя бы отдаленно похожей на этот идеал совершенства.
  Почему у боевого мага, который ранее совсем слабо владел приемами лечения открылось такое лекарское умение - Сергар не знал. То ли он обрел такое могущество во время перехода в параллельный мир, то ли бабка Надя, восстанавливая его израненную в аварии плоть случайно открыла какие-то каналы в его мозгу - но только теперь он был лучшим в мире врачом, лекарем, для которого не было неизлечимых болезней. И что с того, что боевые возможности Сергара стали очень слабыми, несравнимыми с теми, которыми он обладал в своем мире - на это плевать! Быть великим лекарем, лучшим из лучших - это ли не достойная мечта человека? И если для этого нужно потерять свои боевые способности - пусть будет так. Пусть.
  Впрочем, беззащитным его назвать трудно. Во-первых, он в совершенстве владеет боевыми искусствами, двадцать лет службы в армии Кайлара, в элитной части - это тебе не на лугу гусей пасти!
  Во-вторых, хотя магические боевые способности стали слабыми, они совсем не исчезли. Если раньше он был орудием главного калибра, то теперь - чем-то вроде крупнокалиберного пистолета, что тоже совсем недурно. Ну не сможет он теперь сжечь колонну всадников, накрыв их "Огненным покрывалом Шринка", и что? Плевать на покрывало, плевать на Шринка - Сергар не собирается участвовать в войнах - больше никогда! А чтобы эффективно защитить себя - его способностей более чем достаточно! Он уже доказал это, уничтожив банду Вампира, всех его боевиков, вместе с главарем, бывшим спецназовцем.
  Нет, ему сейчас точно хорошо. Лучше и быть не может. Или может? По телевизору показывают такую замечательную жизнь, что дух захватывает! Где-то ласково плещется прозрачная океанская вода, растут странные деревья с огромными листьями - их здесь называют "пальмы". Белые корабли, двигающиеся без парусов, увозят людей в сверкающую даль, и так хочется все это увидеть самому, своими глазами! Попробовать, пощупать, втянуть носом морской ветер, наполнить грудь ледяным воздухом горных вершин!
  Боги, как же хорошо жить! В мире, покое, довольстве, молодым и здоровым! Может он сейчас в раю?!
  Сергар-Олег улыбнулся, вздохнул, и закрыл глаза в приятной дреме. Колеса вагона выстукивали незатейливую мелодию - тук-тук...тук-тук...тук-тук... Хотелось вот так ехать, и ехать, и ни о чем не думать! Зря, наверное, оставил своих подруг. Сейчас их не хватало. Какая может быть счастливая жизнь без красивой женщины?
  Любил ли он их, своих девчонок? Наверное - нет. Сергар и вообще сомневался, что способен кого-либо полюбить. Ну вот что такое любовь? Это когда все - на разрыв, когда душа трепещет, в предвкушении прикосновения к любимой женщине, когда снится тебе только она, когда мечтаешь только о ней, когда готов на любое безумство ради того, чтобы увидеть улыбку на ее желанных губах!
  Сергар видел такое безумство, и знал, что заканчивается оно всегда очень нехорошо. Пагубная страсть, эта самая любовь. Так погиб друг, Ион, которого ревнивая любовница убила прямо посреди толпы, при онемевших от удивления друзьях. Да и один ли Ион так пострадал, и еще пострадает? Травят и травятся, вешаются и убивают - так нужна ли эта проклятая "любовь"?! Может правильно так, как он, Сергар?
  Да - без женщин не может, но эти женщины для него друзья, партнеры, любовницы, не более того.
   Да - он может убить за друзей, он может отдать последние деньги другу, но...любовь, это нечто другое! Наверное.
  В полудреме, на грани глубокого сна и яви, привиделась мать. Она что-то говорила, указывая на изображение Создателя, стоявшее на тумбочке, но Сергар никак не мог понять - что же мать говорит? Слова вроде понятны, но в предложения не складываются. Будто Сергар пытается понять древний, совсем древний язык, где похожие на нынешние слова имеют уже совсем другой смысл!
  Потом лицо матери вдруг затуманилось, а когда туман разошелся - проступили черты лица матери Олега, Марии Федоровны. Она улыбалась, и "делала ручкой". Сергар тоже улыбнулся, помахал ей, посмотрел вниз, на себя...и вдруг обнаружил, что он, это на самом деле тот Сергар, что некогда молоденьким, глупым юношей ушел воевать, бросив дом, бросив могилы родителей, умерших во время эпидемии чумы.
  Вот ведь парадокс - лекарка, одна из самых сильных в провинции, сумела спасти сотни людей от неминучей гибели, но себя не уберегла! Вот как назвать это все? Подлость?! За что?! Зачем Создатель ТАК поступил?! Зачем лишил его самого дорогого, что есть в мире - семьи, любящих родителей?!
  Сергар тогда вдребезги разбил статую Создателя. Топтал ногами осколки, матерно ругался, а потом плакал - долго, навзрыд, как плачут лишь обиженные дети. Это был последний раз, когда он плакал. Тогда, вероятно, молодой маг выплакал все слезы, что были ему отпущены судьбой.
  И настала новая жизнь. Не сказать, чтобы плохая - бессмысленная, так будет точнее. Разве есть смысл в войне? Бесконечные переходы, сражения, тупость командиров, воровство офицеров обеспечения, пьянки в трактирах на отдыхе в тылу, и снова - дождь, холод, слякоть и вонь разорванных огнешарами трупов. За что это все досталось ему? Такая судьба, да?
  Только Создатель знает - за что, но спросить его нельзя - сколько не возноси молитвы, все равно не ответит. Впрочем, Сергар бывал религиозным только тогда, когда над головой проносились смертельные огнешары, а на позицию, где закрепились маги, неслась тяжелая конница. Но в такие моменты жизни и неверующий уверует.
  Зачем жил? Да кто знает...зачем живут сотни тысяч, миллионы людей? Наверное - ради самой жизни? Сказал Создатель: "Идите, живите, и размножайтесь!" Вот и живут, и размножаются...
  Мелькали картинки из давнего прошлого, смешивались с картинами нынешней жизни, причудливо переплетаясь, обретая странные смысловые оттенки. Но это же сон, а во сне все возможно. Впрочем - кто знает, может вся жизнь - это сон?
   ***
  Москва встретила Сергара шумом, толпой народа, несущегося куда-то по своим, вероятно очень важным делам. Раньше ему казалось, что в областном городе очень много, слишком много людей, и они все непонятно зачем торопятся - чушь! По сравнению с Москвой, ТАМ, в областном городе все ходят медленно, плавно, будто спросонок. ЭТИ люди неслись по улицам так, что казалось, будто за ними гонятся черти. Или сборщики податей, собирающиеся содрать с должника три шкуры.
  Сергар никогда не был в таком огромном городе. Все население Кайлара вероятно уместилось бы в одном районе Москвы, и скорее всего - место бы еще и осталось. Как можно жить так - в человеческом муравейнике, там, где ты никого не знаешь, среди людей, которым ты не интересен и абсолютно безразличен?
  Почему-то вспомнились Мертвые города - толпы живых мертвецов, шатающихся по заброшенных улицам, набивавшихся в брошенные дома. Чем они питаются? Как поддерживается жизнь в этих холодных телах? Никто не знал, и честно сказать - никто и не интересовался, откуда взялись эти бродячие трупы. Да кому это нужно? Истерзанному войной и захватчиками Кайлару? Или Зелану, пирующему на останках своего извечного врага-брата?
   Главное, что интересовало победителей - подати, и чтобы - в срок. Ну и немного - сколько живых мертвецов уничтожено граберами вроде Сергара, забирающимися в Мертвые города ради премиальных, получаемых за каждого убитого мертвеца, за диковинного монстра, за каждый найденный боевой артефакт.
  Нет, люди на улицах Москвы совсем не были похожи на живых мертвецов, но было в них что-то от ЭТИХ, неведомой волей поднятых из могил несчастных людей, возможно - наличие безумной целеустремленности, заставляющей бежать непонятно куда, со взором, направленным в пустоту! У живых мертвяков бывало такое, и не раз - вдруг, все сразу, по одному и группами они начинали свой странный и страшный бег, проносясь по улицам заброшенного города к неведомой цели, которую Сергар так и не смог определить. Бежали молча, зная, куда бегут, глядя в мир мутными, как исцарапанное стекло глазами.
  Трижды за свою жизнь он видел "Мертвый бег", и каждый раз едва успевал спрятаться в какую-нибудь щель, под дом, или в канализацию, чтобы не быть растерзанным, растоптанным стадом бегущих мертвецов.
  Впрочем, возможно, о москвичах - это лишь субъективное ощущение, не имеющее никакого отношения к действительности. Возможно, что Сергара, который не любил массовых скоплений народа (это напоминало ему о полях сражений), раздражала толпа, обтекающая его, как воды ручья обтекают камень, скатившийся откуда-то с горы.
  Он и сам себе сейчас казался камнем, который долго скакал по ухабистым склонам горы под названием "Жизнь", и ухнувшим в горную реку, в чужую судьбу, подхватившую его и покатившую вниз по течению. Речной поток ослабевает, и тогда Сергар-камень лежит на месте, переводя дух, то вдруг становится яростным, мощным, безжалостно толкая дальше, к неизвестному будущему - может быть в конце концов этот "камень" найдет успокоение в тихой речной заводи, забыв наконец о тревогах и печали, а может его в конце концов принесет к водопаду, и со всего размаху ударит о твердое речное дно, перемалывая в каменную пыль. Никто не знает своей судьбы. Никто. Боги? Они, вероятно, знают судьбу каждого человека. Если, конечно, боги существуют на самом деле.
  У Сергара не было с собой вещей, кроме небольшой сумки с походными принадлежностями - зубная щетка, паста, небольшой планшет, с которого можно выходить в интернет, смена белья и носков, ну и...все. Туристическая сумка, которая висела на плече, бумажник с кредитными картами и пачкой наличных в разных валютах - зачем человеку с деньгами много вещей? Зашел в магазин, купил, все что нужно, а когда эти вещи надоели - бросил их, и купил новые.
  Легко жить богатею, особенно если он не дорожит деньгами, зная, что всегда сможет заработать столько, сколько нужно. На банковской карте Сергара лежали пять миллионов евро - чего ему беспокоиться о своем будущем?
  Прежде чем отправиться туда, куда изначально направлялся, решил погулять, посмотреть Москву. И начать осмотр решил с самого центра. Сергар решительно зашагал к входу станции метро.
  Была мысль взять извозчика, то бишь такси, но подготовившись заранее к поездке, лекарь знал - улицы столицы вечно забиты стаями автомобилей, которые проводят большую часть своей механической жизни в так называемых "пробках", а потому добраться куда-то по поверхности земли очень даже проблематично. Лучше воспользоваться метрополитеном.
  Вообще-то таковое обстоятельство удивило Сергара, когда он почитал и посмотрел все что нашел о Москве, и о пробках на ее улицах - зачем всем этим людям забираться в свои четырехколесные железяки, выезжать в них на улицы Москвы, если потом они будут часами добираться до места назначения, убивая свое время, которого каждому отпущено не так уж и много?! Не проще ли спуститься под землю, сесть в поезд, и быстро добраться туда, куда нужно?
  Недоумевал он недолго. Однажды, когда Сергар читал информацию о мире, и о той же Москве в частности, он встретил высказывание одного из очень известных людей, некогда популярного артиста - и сейчас время от времени мелькавшего на экране телевизора. Так вот, тот артист, с усмешкой, подсмеиваясь над самим собой и над такими же как он, однажды сказал: "- До моего офиса пешком идти пятнадцать минут. Но я еду на джипе - час. И все потому, что в Москве встречают "по одежке", и я не могу себе позволить прийти просто так, пешком, как обычный гражданин!"
  Теперь - все стало на свои места. И ничего нового - стало даже досадно, исчезла загадка, растворилась, как дым костра в небесах.
  Тщеславие - вот разгадка. Тщеславие, во всех мирах, и во все времена пропитывает людей, как вонючие канализационные стоки пропитывают стены сливных тоннелей.
  Люди - они такие...люди! И ничто человеческое им не чуждо - ездят ли они на дорогих блестящих автомобилях, отравляющих воздух ядовитыми выхлопами, или на лошадях, портящих воздух газами из украшенной ленточками мускулистой задницы. Даже странно - казалось бы, человек должен меняться с течением прогресса. Если ему не приходится так остервенело бороться за свое существование, как древнему человеку, если у него есть время на отдых, на развитие мышления, на совершенствование. В конце концов - он должен был бы стать мудрее, добрее, отойти от своей хищной сути, приближающей его к животному. Ан нет - проходят века, тысячелетия, а человек остается прежним - разумным зверем, который мечтает получить бесплатно все, что ему захочется, и хоть каким-нибудь образом возвыситься над себе подобными - даже так, глупо, подъехав к месту своей работы на четырехколесной вонючей железяке! Правила игры таковы, что поделаешь...
  Кстати сказать, Сергар не любил автомобили, хотя и признавал их ценность, как средства, облегчающего жизнь. Разве может автомобиль сравниться с лошадью - существом не менее разумным, чем человек! Сергар любил лошадей, хотя и не мог себе позволить содержать хотя бы одного коня. Как он мог себе позволить взять ответственность хотя бы за одно живое существо? Кто он такой? Листок, несомый подхватившим его порывом ветра!
  По крайней мере - так было до тех пор, пока Сергар не попал в этот мир. Он всегда мечтал купить хорошего коня. Нет, не для скачек, и не для охоты - было бы хорошо медленно, тихо и бездумно ехать в седле своего могучего жеребца по лесной тропе, вдыхая аромат травы, слушая журчание лесного ручья, а потом сидеть на берегу и кидать в воду камешки, не думая о том, что кто-то сейчас заходит с фланга, норовя сжечь огнешарами. Что за дерево притаился стрелок с арбалетом, а из-за бугра может выскочить толпа живых мертвецов, мечтающих запустить свои гниющие зубы в его многострадальную плоть.
  Конь бы трогал губами макушку, дышал жарким дыханием, и от него исходила бы волна любви к хозяину, любви, в которой так нуждался все эти годы осколок жизни, именуемый Сергар Семиг.
  Сергар долго разбирался в цветных нагромождениях плана метро, прокладывая маршрут, потом смотрел, как пассажиры попадают в подземелье, "скармливая" механизмам купленные в кассе билеты, делая это совершенно автоматически, так, как передвигает ноги многоножка, не думая, какую ногу сейчас переставит для того, чтобы двигаться вперед. Всевозможные аппараты, придуманные человеком - это тоже магия. Вернее - замена магии.
   Купил билет на многоразовый проезд - так, на всякий случай - вдруг придется задержаться в этом городе? Да и просто предпочитал всегда иметь запас - если есть такая возможность. А потом, как завзятый москвич, легко и без запинки преодолел жутковатый барьер перед эскалатором, подсознательно опасаясь, что эти проклятые "челюсти" сейчас сомкнутся на его бедрах, рыча, попытаются переломать ему кости.
  Но все обошлось. Через несколько секунд он уже ступил на движущуюся ленту, с некоторым замешательством и восторгом поехал вниз, вдыхая теплый воздух, напитанный незнакомыми запахами. Мимо Сергара по движущейся лестнице сбегали люди - молодые парни, девушки, они бежали вниз так, будто от того, что будут выиграны несколько секунд, вся их жизнь изменится совершенно кардинально, они тут же станут богатыми, известными, и будут ездить к своему офису только на огромным джипах, подобных тому, который Сергар сжег в провинциальном городке.
  В этом джипе в городок приехали негодяи, бандиты, которые избили, изнасиловали и едва не убили Машу, чудом выбравшуюся из их логова. Сергар убил всех этих парней, и спалил в их собственном джипе. Может потому ему так теперь не нравились эти огромные черные машины, что он связывал их образ с образом нескольких негодяев, прикативших по своим бандитским делам в заштатный городишко, и на свою беду повстречавших разъяренного охотника за артефактами?
  Может быть и так. В любом случае - Сергер терпеть не мог эти здоровенные четырехколесных монстры, при виде которых он сразу же вспоминал ночной пустырь, освещенный пламенем полыхающего джипа, и фигуры людей в салоне машины. Фигуры дергались, извивались - сухожилия, поедаемые огнем, сокращались, и мертвецы двигались, будто живые.
  Сергей помнил это еще по прежней жизни - когда его соратников укладывали на погребальные костры, им всегда подрезали жилы, чтобы покойники спокойно отправлялись летучей сажей в голубые небеса, не изображая из себя кукол, дергающихся на ниточках жестокого кукольника. Что касается трупов врагов - их тоже сжигали, и тут уже никто не заботился о том, чтобы покойнику было комфортнее переходить из этого мира в загробный, и потому сжигаемые устраивали такое представление, которое лучше не видеть человеку со слабым рассудком.
  Когда Сергар увидел это зрелище впервые - его вырвало, и он долго не мог уснуть - пока не напился как следует и не забыл эту гадкую картину.
  А потом боевой маг привык. На свете есть вещи гораздо более гадкие, чем вид извивающегося в огне погребального костра покойника. Мертвецы - если они только не живые мертвецы - уже никому ничего плохого не сделают. Живых нужно бояться, от них все зло.
  Добраться до нужного места не составило труда. Скоро Сергар уже поднялся на поверхность земли, с тайным облегчением видя впереди яркий солнечный свет - такой живой, родной и желанный, в отличие от искусственного, мертвенного света подземелья.
  Все-таки человек не должен жить под землей - в этом Сергар был уверен. Под землей - место лишь для крыс и червей. И для мертвецов, которых закопали, потому что рядом не было дров для погребального костра, или времени и желания, чтобы как следует совершить обряд погребения покойников.
  А наверху было хорошо! Немного жарковато, но Сергар давно уже отвык замечать такие мелочи. Жарко-холодно имеет значение только в контексте жив-мертв. А если у тебя рубашка к телу прилипает - так это мелочи жизни, и никак не влияет на выживаемость. И посему - плюнуть, и забыть. В конце концов - есть множество тенистых навесов, под которыми можно сидеть, потягивая холодное пиво, или просто сладкий газированный напиток, коих в этом мире было неисчислимое множество.
  Впрочем - как и в мире Сергара. Во все времена и во всех мирах люди хотят пить, и находятся множество умельцев, которые хотят напоить всех желающих - за соответствующую плату, конечно. Как выражалась Маша, выросшая в рабочем районе провинциального городка: "Бесплатно и прыщ не вскочит!"
  Вообще-то приехал Сергар в столицу можно сказать что рано - завтра он встречается со своим адвокатом, а тот уже отведет в нужное место, но Сергар решил приехать на день раньше - осмотреться, акклиматизироваться, побродить по городу, ну и зайти в магазины, чтобы купить себе пару-тройку штанов и рубах. Сергару не хотелось выделаться из толпы, потому он решил купить все на месте, посмотрев вначале - в чем ходят по улицам парни его возраста. Двадцатилетние парни.
  Да, Сергар выглядел на двадцать лет. Эдакий красавчик, на которого непроизвольно оглядывались шальные девчушки, затуманившие свой любопытный взгляд мечтами о прекрасном принце. Хотя Сергар и не ездил на белом коне, как было положено порядочным особам королевской крови, он полностью соответствовал представлению о том, каким должен быть настоящий сын императора - высокий, но не слишком, широкоплечий, но не массивный, сухощавый, фигурой похожий на спортсмена-пловца, или на прыгуна с шестом. В купе с русыми, почти золотыми волосами и нереально голубыми глазами, он неминуемо должен был вносить разброд и шатание в неокрепшие умы молоденьких, но уже созревших девиц.
  И вносил. Но уже почти не замечал этого, и вообще - относился к таковому обстоятельству, как к досадной помехе. Привык Сергар быть незаметным и скользким, как змея - скользнул в норку, затаился, вот и прошла мимо смерть неминучая. А тут - как мишень, стреляй, кто хочет! Каждый мужчина подсознательно чувствует в таком красавчике своего соперника, норовящего отбить самую любимую. А потому..."...шел бы он подальше, этот типчик, и вообще - точно, это гомик! И не смотри на чужих мужиков - что, бешенство матки словила?! Какого черта ты на него так уставилась?!"
  Сергар не слышал этих разговоров. Почти. Ну...если только обрывки фраз! А если бы услышал, отреагировал точно так же - шагал бы и шагал, меряя брусчатую мостовую упругим, стелющимся шагом, каким ходят лазутчики в тылу врага, или граберы, крадущиеся по улицам мертвых городов.
  Ему было плевать на чужие досужие вымыслы и людское недружелюбие. Красавчик? Так ему нужно быть таким вот красавчиком, как с рекламного плаката, или из телевизионного ролика - работа такая, мужчины и женщины легче верят тому пластическому хирургу, который выглядит таким, каким обещает сделать и самого клиента - прекрасным, молодым, полным сил человеком. А если бы Сергар предстал пред их очи таким, каким он был в последние годы своей привычной жизни - кто бы поверил, что он может творить чудеса? Мужчина на вид лет сорока, темноволосый, с ранней проседью, плечистый, жилистый, даже слегка корявый, руки - как клешни, можно подковы разгибать (разгибал, на спор!), старые шрамы, хриплый, низкий голос, колючий взгляд человека, который способен в долю секунды выхватить нож и воткнуть его в глотку противника, решившего начать против боевого мага активные боевые действия.
   Довольно-таки жесткий, и даже чем-то неприятный тип - он сидел теперь в теле "прекрасного принца", наслаждаясь новой жизнью, которая после первых месяцев отчаяния и бед оказалась совсем неплохой. Даже замечательной.
  Задумавшись, Сергар не сразу отреагировал на то, что некий твердый объект ткнул его под колени. Не сразу - это значит, что он не взвился в воздух, не отскочил в сторону, выдергивая из ножен, прикрепленных к предплечью длинный, узкий, до бритвенной остроты отточенный нож.
   У него теперь и ножа-то никакого с собой не было - зачем нож в мирной жизни? С черными риэлтерами разобрался, негодяев наказал - поубивал, раздавил, как клопов. Про то, что именно он убил приезжих бандитских сынков не знал никто - кроме своих, а Маша и Таня умрут, но не выдадут эту тайну, зная, что раскрытие информации принесет беду их объекту обожания.
  В общем, вместо того, чтобы сделать так, как сделал бы обычный, даже не очень опытный грабер, Сергар просто повернулся к тому, кто посмел коснуться его ног, и...слегка опешил: перед ним стояла здоровенная автомашина, черная, блестящая, будто ее только что натерли воском.
  Сергар не разбирался в моделях машин, но понял, что она должна стоить больших денег, и значит тот, кто в ней сидит - не простой человек. Впрочем - это и так было ясно, какой простой человек заедет на своей автомашине туда, где разрешается передвигаться только, исключительно пешеходам, или полиции - в случае служебной необходимости. Сергар знал это все наверняка - он неплохо подготовился к поездке, а его память не теряла из своих хранилищ ни одного зерна информации.
  Сергар поморщился, сделал шаг в сторону, желая пропустить наглеца, ткнувшегося в него передом своей машины - зачем устраивать конфликт, да еще в чужом городе? В конце концов, он давно уже не грабер, который с оружием в руках, или без него, отстаивает свое право жить так, как он хочет - и вообще право жить.
  Вероятно, это какой-нибудь чиновник, или местный богатей - кто еще может так нагло нарушать закон, убежденный в собственной безнаказанности?
  Да, ничего, совсем ничего не меняется - нигде, ни в каких мирах! Кроме Сергара. Прежний Сергар, грабер по прозвищу "Бешеный", сейчас бы уже бросился на человека, высунувшегося из салона автомобиля и обложившего "наглого пешехода" отборным матом и самыми на Земле неприличными, гадкими оскорблениями.
  Но Сергар изменился, а потому просто отошел в сторону, стараясь не глядеть в глаза этому рыхлому, с неприятным лицом человеку, разговаривавшему со странным, неясным Сергару акцентом.
  Мужчина прокричал что-то вслед - гортанно, на непонятном языке, Сергар пошел прочь - настроение было безнадежно испорчено. Солнце не радовало, предвкушение посидеть в тени с бокалом ледяного пива куда-то исчезло, будто растворилось в потоке зла, и бывший грабер скривил губы, размышляя о том, откуда берутся такие наглые негодяи.
  Отбросить эти мысли его заставил женский крик - громкий, отчаянный, полный боли, удивления и надежды. Надежды на помощь.
  Сергар оглянулся - тот самый мужчина со странным акцентом, что обложил Сергара трехэтажной руганью, бил по лицу симпатичную девушку лет двадцати пяти - с размаху, как мужчину, а когда та зажала разбитое лицо, изо всех сил пнул ее в зад, оставив на светлом бежевом платье отпечаток узконосого блестящего ботинка. На брусчатке перед девушкой лежал разбитый телефонный аппарат, и вокруг него сверкали на солнце кусочки, отлетевшие от изломанного корпуса
  Рядом с тем, кто бил девушку, стояли двое молодых мужчин - крепкие, плечистые, настороженными взглядами парни обшаривали толпу, и Сергар тут же догадался по их поведению - телохранители. Видимо, этот наглый тип - очень важная персона. Хотя об этом как раз догадаться-то и не сложно - простолюдин не будет разъезжать по пешеходной дороге на автомобиле - только тот, кому позволяют это делать социальный статус, деньги, да продажная стража, стоящая, как это всегда было и будет, на защите интересов сильных мира сего.
  - Да что же это делается?! - запричитал женский голос неподалеку, и невысокая интеллигентная на вид старушка беспомощно развела руками, оглядываясь по сторонам - Мужчины, да что же вы смотрите?! Здесь есть мужчины?! Как он смеет бить женщину?!
  Сергар застыл на месте, будто ноги его приклеились к брусчатке. Нет, он не был воспитанным в почтении к женщинам родовитым дворянином, однако не был и негодяем, который покупает себе продажную женщину, чтобы всласть поглумиться над ее многострадальным телом, вымещая на несчастной все беды и тяготы никчемной жизни.
  Сергар не считал женщин и слабыми, изнеженными существами, способными лишь как дикий плющ обвиться вокруг ствола могучего дуба-мужчины. Он в своей жизни встречал таких женщин, которые сто очков вперед дадут любому из мужчин, считающих себя сильнее, умнее и хитрее этих воительниц, лишь на том основании, что у них есть мужские причиндалы, а у противниц - нет.
  Встречал и таких женщин, которым вообще не следовало жить - убийцы, отравительницы, жадные, хитрые и коварные, настоящие ядовитые змеи. Если бы ему угрожала опасность от их рук, он не задумываясь убил бы любую из этих негодяек, не глядя на то, что они принадлежат к противоположному полу. Но тут - слабая, практически беззащитная девчонка, весящая в два раза меньше этого громилы, и он ее бьет, как тренировочный мешок?! За что?! Что бы она не сделала - разве можно ТАК, прилюдно, при всех, уродуя лицо и унижая достоинство?! Если изменила - ну выгони ее, или уйди прочь, забудь ее имя! Если украла кошель - отбери украденное, и прогони прочь! Если обругала, сказала обидное - обругай ее, найди выражения, чтобы ударить словом - но не волосатой ручищей по хрупкому женскому лицу!
  Покойный друг Ион всегда говорил, что бьют своих женщин только слабые люди, жалкие, ничтожные, которые боятся задеть того, кто может дать им сдачи.
  Он свою любимую никогда не бил. Скорее всего, не стал бы бить и если б выжил, после того, как эта дамочка вонзила стилет в его горячее, доброе, любящее сердце.
  Сергара раздирали противоречивые чувства - а вдруг эта девица сделала что-то такое, о чем он не знает, что-то страшное, ужасное, за что заслуживает смерти? Вдруг этот человек мстит за ужасное преступление, а Сергар, дурак, влезет со своими нравоучениями в центр непонятной разборки?
  И вообще - может дело семейное, может девица его жена, и привыкла терпеть эти унижения за годы семейной жизни! Может ей нравится такое обращение, потому и живет с этим волосатым человекообразным?
  А с другой стороны - и в самом деле, может ей следует помочь? По крайней мере - выяснить, за что этот тип на нее так ополчился, и чем она заслужила такое наказание!
  Только секунд через пять до него дошло - кто-то рядом, на пределе слышимости сказал: "Совсем обнаглели! Парня чуть не сбили! Ездят по пешеходной зоне, как у себя по аулу! Она начала снимать на телефон, а этот гад телефон отобрал и шмякнул об асфальт! А ей по морде накостылял! И куда полиция смотрит?!"
  Ответа собеседника Сергар уже не слышал. Он шагнул к месту конфликта, но не успел - шустрая старушка, которую нельзя было заподозрить в наличии излишнего здоровья и спортивной тренированности, успела раньше. Подскочив к здоровяку, она вцепилась в его руку, отяжелевшую с возрастом (мужчине было на виде лет пятьдесят), но еще сильную, толщиной с ногу той девицы, которую он избивал, и повиснув на запястье - возмущенно, глотая слова от волнения и ярости, крикнула:
  - Что вы делаете, негодяй?! Прекратите сейчас же! Как можно бить женщину?! Подонок!
  Мужчина легко стряхнул с себя старушку, будто отцепил царапающий кожу, но абсолютно безопасный репей, а когда старушка вновь кинулась в атаку, уперся рукой ей в лицо, и толкнул - так, что ноги женщины оторвались от мостовой и она со всего размаху, стукнувшись головой о брусчатку, упала на спину и затихла, глядя в небо неподвижными, стекленеющими глазами.
  Похоже, что старушке - конец - отвлеченно подумал Сергар, ноги которого несли к месту схватки. Нужно было успеть - если бабулька еще жива, влить в нее снадобье, которое лекарь всегда носил с собой, поколдовать, дав толчок силам организма, заставив их запустить процесс регенерации.
  Тот, кто избивал девушку воспринял стремительное приближение нового персонажа как нападение. Он что-то буркнул парням, стоявшим у него за спиной, и те пружинистым, скользящим шагом шагнули навстречу лекарю, разворачиваясь для атаки.
  Сергар мгновенно включился в боевой режим - не думая, не рассуждая, он видел лишь цель - ему нужно подойти к старухе, пока та еще дышит, и влить в нее снадобье. Вольет, затем направит поток магической энергии, и женщина будет спасена.
  Людей, которые бросаются на помощь обиженным, даже если обидчик весит раза в четыре больше и превышает защитника в росте на полторы головы - надо уважать. И почитать. Смельчаки, которые ради другого человека, ради справедливости бросаются в бой, не думая о смерти - заслуживают жизни. И дай бог, чтобы их было побольше в любом из миров. Без них мир становится тусклым и гадким, как помойка, на которой обитают лишь крысы вроде убитого Сергаром негодяя Черена, бандита Вампира и продажного монстра-участкового, помощника черных риэлтеров, обманом отбирающих квартиры у несчастных обманутых людей.
  Парни были не выше Олега-Сергара, но гораздо массивнее - сто двадцать килограммов тренированного, молодого мяса. То ли бывшие борцы, то ли от природы могучие, железом спортзалов доведенные до совершенства - они надвигались на Сергара, как два айсберга на утлую яхточку, волей ветров занесенную туда, где волны разбиваются о синие бока громадных ледяных глыб.
  Первый ухватил мага за левую руку, останавливая, собираясь что-то сказать, но Сергар не размышляя ни доли секунды закручивающим движением поднял великана в воздух и с размаху шваркнул его о камни мостовой, следя за тем, чтобы этот бык не придавил бесчувственную (или мертвую?!) бабульку. После удара о мостовую телохранитель уже не поднялся, так и остался лежать - с неестественно вывернутой правой рукой и задранным к нему подбородком, под которым отчетливо виднелась яркое красное пятно.
  Когда Сергар успел ткнуть в горло противнику сложенными вместе пальцами правой руки - он и сам не знал. Успел. Как обычно.
   Все эти связки движений давным-давно отложились в памяти так, что забыть их было невозможно. И кроме того - он регулярно, каждый день, хотя бы по часу, но повторял все движения боевого "танца" - не для того, чтобы кого-то убивать, лишь для здоровья тела, для концентрации мыслей. Все упражнения боевого комплекса имели двоякое значение - и защита мага от неожиданно нагрянувшего на позиции коварного противника, и развитие магических способностей боевого мага, тренировка его концентрации, способности высвободить аккумулируемую магическую энергию. Развитие, расширение "хранилища" магической энергии, со слов преподавателей, находившегося в теле мага где-то в животе, чуть выше пупка.
  Ион по этому поводу всегда говорил, что в этом месте у него всегда скапливаются дурные, в высшей степени вонючие газы, и потому его магия грязная, вонючая, как эта война и все командиры подразделения, в котором служат боевые маги. И вообще - все руководство страны, вплоть до императора, редкостного болвана, который доведет до беды всю империю, и самого себя лично. И он был прав. Все кончилось очень, очень дурно - император закончил свою жизнь страшно, мучительно, оставив страну лежать в полнейшей разрухе, раздираемую жадными руками захватчиков, зараженную смертельно опасными магическими зонами. Сергар вспоминал его предсказание не раз, и не два, лежа в норе под остатками здания, прислушиваясь к бормотанию и визгу живых мертвецов.
  Второй телохранитель едва не сломал Сергару шею - его профессиональный, отработанный удар сверху вниз ребром ладони был нанесен в тот момент, когда лекарь вливал старушке несколько капель из темного стеклянного пузырька, массивного, сделанного из небьющегося стекла. Сергар успел уклониться в самый последний момент, и рука нападавшего больно стеганула по уху, вскользь ударив в плечо и едва не выбив драгоценное снадобье из руки.
  На то, чтобы закрыть крышку ушло около половины секунды, затем Сергар распрямился, как пружина, легко остановил подошвой ноги направленный в пах удар, и коротким, точным, почти не видимым наблюдателю ударом в область шеи вырубил противника - тот обмяк, как тряпичная кукла и улегся на мостовую рядом со своим напарником.
  А потом пришел черед того, кто затеял драку - мужчина с неподдельным удивлением и явным возмущением наблюдал за происходящим, и когда второй телохранитель пал, будто срубленное топором лесоруба вековое дерево, попытался восстановить справедливость так, как он это понимал - бросился на Сергара, как атакующий бык.
  Скорее всего, он и вправду когда-то занимался спортом, каким-то видом единоборств, потому что при всей своей тучности двигался довольно быстро и был уверен в своей победе. Хотя стоит заметить, что это было очень глупо - если уж пали твои телохранители, молодые, умелые, тренированные - ты-то куда лезешь, с твоим лишним весом и сединой, полученной не от переживаний, а от прожитых лет, делающих мускулатуру вялой, совсем не такой, какой она была лет в двадцать-двадцать пять, на пике своей телесной мощи?!
  Но мужчина почему-то об этом не подумал. Может потому, что он привык всегда главенствовать над людьми, быть сильнее их, жестче и злее, а может потому, что видел перед собой молоденького хлыща-красавчика, "мажорчика", само собой - неспособного оказать достойное сопротивление. "Гламурного пидорка", который в штаны наделает от одного лишь вида настоящего джигита.
  Не наделал. Мягким движением пропустил агрессора мимо себя, а затем с громким шлепком - будто с крыши дома сбросили мешок картошки - уложил мужчину на мостовую, хорошенько приложив затылком о брусчатку. После такого броска негодяй не поднимется на ноги в ближайшие полчаса, и этого получаса Сергару хватит, чтобы сделать то, что он задумал.
  Устранив помехи лечебному процессу, Сергар принялся колдовать, практически полностью отключившись от окружающей действительности и войдя в состояние лечебного транса. Он потянул из Океана Силы порцию магической энергии, хлынувшей в его тело бурным потоком, и начал, как живой насос, перекачивать его в едва дышащую старушку, под затылком которой расплывалось красная лужица. Женщина вздрогнула, тело ее выгнулось дугой, забилось в серии мелких, волнообразно накатывающих судорог, а потом старушка затихла, закрыв глаза и прерывисто дыша - словно в юности, когда пробежав дистанцию три километра во время районного соревнования по бегу, на который ее выставил школьный физрук, проча Настеньке большое будущее.
  Маг не видел, не осознавал ничего из того, что происходило вокруг него, сосредоточившись на процессе лечения, и когда кто-то схватил его за плечо и дернул вверх - не вставая с колен он автоматически перехватил руку нападавшего и вывернув ее специальным образом метнул нападавшего в воздух, не думая о том, что может повредить этому человеку. Главное было - удержать на краю пропасти женщину, достойную жить. А все остальное потом. Разберется!
  Второй полицейский попытался огреть Сергара резиновой дубинкой, именуемой в просторечии "демократизатором", и тоже потерпел полное фиаско - и этот полицейский покатился по мостовой, а дубинка осталась в руке Сергара.
  Если что он и умел, так это воевать. И не здешним увальням, привыкшим полагаться на механизмы, на свои жалкие пистолеты и резиновые дубинки нападать в рукопашном бою на боевого мага - таких, как эти парни, ему надо штук пять до того, чтобы они смогли что-либо с ним поделать. Впрочем - скорее всего, если бы была такая возможность - грабер бы убежал, только дурак будет сидеть на месте и ждать, пока эти самые пятеро навалятся на него скопом, задавив дурной массой, против которой, как известно, нет никакого приема кроме одного - не попадаться под ноги этой самой толпы.
  Он закончил лечение тогда, когда вокруг него уже собралась здоровенная толпа, и вышел из транса в тот момент, когда несколько дюжих парней в черных комбинезонах и масках, закрывающих лицо, навалились на плечи тугой, мускулистой, как щупальца осминога толпой.
  Сергар не сопротивлялся. Когда его прижали к мостовой, он лишь попросил забрать сумку с вещами, да позволить ему сделать звонок по телефону.
  Сумку забрали, но звонок сделать не позволили. Обыскали, изъяв все что было в карманах, затолкали в одну из патрульных автомашин, помаргивающую включенной "люстрой", и скоро Сергар уже ехал по оживленной улице, морщаясь от боли в намятых боках, с любопытством рассматривая город и раздумывая о том - чем же в конце концов отличается этот город от какого-нибудь провинциального городишки, почему Маша и Таня с таким придыханием рассказывали о своих мечтах переселиться в Москву - что в ней хорошего? Люди, как люди - гуляют по тротуарам, наслаждаются солнечным днем. Девушек много красивых. Мужчин - всяких. В том числе и таких, которые с удовольствием бьют в лицо беззащитным девицам.
  Усмехнулся, облизнул разбитые губы, отдавшиеся тупой щекочущей болью. Раны уже заживали - его организм регенерировался в считанные минуты. Сергар уже и не знал, что именно его может убить - только если отсечение головы? Даже если лишится рук, ног - они отрастут за недели. Регенерация тела невероятна. Вот что значит держать постоянный контакт с Океаном Силы. Это она, магическая энергия поддерживает организм, не дает погибнуть, залечивает раны и делает...вечным?!
  Кто знает...уж точно - не он. Как говорят на Земле: "Поживем - увидим!" Авось - поживем.
  Двинул руками - кисти рук тупо ныли, скованные стальными браслетами, но боль уже была слабой, почти незаметной, терпимой. Вяло прикинул - может взять, и уничтожить эти мерзкие приспособления? Разрушить браслеты заклинанием?
  Только вот - зачем? Что он будет делать, когда освободится? Вырубит этих двух парней, которые зажали его с двух сторон? Выбежит из машины и растворится в толпе? А зачем? Ну что он будет делать в чужом городе, без денег, без документов? Нет, глупо. Раз уж вляпался в неприятности, нужно испить чашу до дна. В конце концов - у него есть деньги, есть близкие люди, которые не оставят в беде - чего волноваться? Даже если его посадят в тюрьму за нанесение побоев стражникам...то есть - полиции, вычеркнут их жизни несколько лет - что ему время? Ему, практически бессмертному человеку? Даже смешно...
  Сергар улыбнулся, и один из сопровождающих его парней заметил улыбку, зло бросил:
  - Чего лыбишься-то?! Тебе срок светит, а ты тут ухмыляешься! На кой хрен было бить Мадаева? Ты знаешь, кто такой Мадаев?
  - Да откуда он знает, черт подери! - сморщил нос второй конвоир - Вась, ты что, доки его не видел? Он же приезжий!
  Парни помолчали, и второй нехотя, но с некоторым сочувствием добавил:
  - Мадаев - человек мэрии. Ворюга еще тот! Денег - куры не клюют! Поговаривают, что начинал в девяностые, бандитствовал, а теперь доверенное лицо...хмм...кое-кого! Рулит энергетической компанией. Зря ты его избил - он гад, конечно, но иногда лучше промолчать, чем...
  - Вот так и молчим всю жизнь! - вдруг с горечью перебил первый конвоир - Всякие там Мадаевы нам на шею сели, а мы молчим, молчим, молчим... Вот он - дал гаду в морду. И что будет? Посадят его! А за что?! Я сам бы этому Мадаеву рыльник начистил! Ты погляди - ездит по Арбату, как у себя по аулу, и еще морды девкам бьет! Мда...он что, тебя тоже зацепил, парень? Что молчишь? Как там тебя звать?
  - Олег. Олег меня зовут - бесстрастно пояснил Сергар, и протянув вперед руки, попросил:
   - Снимите наручники, неприятно ведь. Вы же знаете, что этот тип на меня первый напал. И девушку избил. И старушку ударил. За что вообще меня арестовали?
  - За сопротивление представителям власти при исполнении - мрачно пояснил второй парень - Тебе сказано было отойти от старушки и дать скорой ее осмотреть? А ты что? Зачем патрульных вырубил? А потом, омоновцев - кто помял? Не ты ли? Это, парень, статья! Кстати, не пойму, как ты их всех так разбросал? Ты что, единоборствами занимался? Где тебя так научили?
  - В Кайларской школе боевых магов - не думая, автоматически ответил Сергар, а когда охранник хихикнул, опомнился - да чего же такое ляпнул? Но все обошлось.
  - Хе хе...шутник! Я тоже онлайновые игры люблю. Играл, долго - в "Ультиму" играл, в "Силкроад", в "Айон". Ну и в другие игры. А потом времени не стало. С этой работой - где свободное время? Кстати, а чего ты делал со старушкой? Чего ей в рот вливал?
  - Усилитель восприимчивости к магии. Магическое снадобье - снова, не думая, бросил Сергар, и не обращая внимания на дружный смех конвоиров, спросил, прикидывая варианты - Ну так что со мной будет? Что собираетесь делать?
  - Мы? - пожал плечами тот, что слева - Мы - ничего. Отвезем тебя, сдадим, а там уж пусть следователь допрашивает, выясняет обстоятельства происшедшего. Наше дело - тебя доставить, вот и все. Нам приказали - мы доставляем. И не больше того. А вообще все от судьи зависит. Хотя...и от следователя тоже. Как следователь дело повернет, так все и будет. Напишет тебе административную "хулиганку" - отсидишь пятнадцать суток, и пойдешь себе на волю. А если возбудит уголовное дело...тут уж, парень беда! Сотня челвоек видели, как ты месил патрульных и разбрасывал омоновцев! Как кегли разлетались, ага! Теперь в ютубе смотреть надо - там все вокруг снимали на телефон! Небось уже в сети висит...хе хе хе... Мда...крут ты парень, крут. Не сниму я с тебя наручники! Не положено. Да и страшновато - на кой хрен мне за мою зарплату получить по мордасам от такого терминатора, как ты? Нет уж...обойдешься. Да и приехали уже.
   ***
  - Итак, с какой целью вы напали на гражданина Мадаева, и нанесли ему телесные повреждения? Куда вы дели телефон потерпевшего?
  - Телефон?! - Сергар удивленно вскинул брови - Какой телефон? Я не видел никакого телефона!
  Девушка в форме уткнулась в лист бумаги и несколько секунд что-то читала, потом подняла глаза на допрашиваемого и скривив полные губы, со вздохом сказала:
  - Телефон "Верту", если верить Мадаеву. Стоимостью семь с половиной тысяч долларов. Вы попытались отнять телефон и убежать с ним. Мадаев вам воспрепятствовал, вы нанесли ему, его охраннику и водителю телесные повреждения. Ну а потом, когда вас попытался остановить патруль полиции, нанесли телесные повреждения и им. Ну и бойцам омона - трем.
  - Чушь какая! - не выдержал Сергар - И вы в это верите?! Ну в самом деле - верите?!
  - А чего же мне не верить? - тускло бросила девушка, поправляя прядку волос, упавшую на глаза, и что-то записывая на листе бумаги, расчерченном типографским способом - Мадаев с охранниками в больнице, полицейские - лечат ушибы, омоновцы - с неделю не смогут работать. Так чему мне не верить?
  - Да я не про этих олухов! - вспылил Сергар - Вы же понимаете, о чем я! Вам что, свидетели не рассказали?! Там же толпа народа была, снимали на телефоны - мне сопровождающие сказали! Посмотрите, вы все увидите! Ну как я мог вдруг наброситься на этого негодяя, чтобы отнять телефон - прямо посреди толпы людей, ясным днем?! Я что, похож на идиота?! У меня денег с собой достаточно, чтобы купить не один такой телефон! Я обеспеченный человек, хозяин медицинской клиники, врач, мне зачем все это безобразие?! Он же девушку бил! А потом старушку ударил! У старушки спросите, она все видела!
  - Старушки? - хмыкнула девушка - Видела я эту "старушку". Во-первых, ей лет тридцать, не больше. Так что старушкой назвать ее очень трудно - если только загримировать. Во-вторых, сказать она ничего не может, так как до сих пор лежит без сознания. Вы что ей влили в рот, этой женщине? Свидетели показывают, что вы ей что-то вливали! Что за жидкость была в ваших вещах, каков ее состав? Наркотик? Может под действием наркотика вы и набросились на Мадаева? А потом представили все это, как защиту девушки?
  - А девушка-то где? - безнадежно, тускло спросил Сергар, как-то сразу успокоившись - Она-то куда делась? Вы ее спросите! А что с...хмм...женщиной? Он ведь жива, так? Почему без сознания? Должна была уже встать на ноги!
  - Не знаю, кому она там чего должна, но женщина в больнице, и до сих пор не пришла в себя - сухо пояснила девушка, не отрываясь от записей - В общем и целом ситуация нехорошая, и я советую вам нанять адвоката. А пока что задерживаю на трое суток - для выяснения личности, и вообще...
  - Адвоката, говорите? А я могу сделать звонок своему адвокату? - воспрял духом Сергар.
  - У вас есть адвокат? Можете, почему нет? - равнодушно ответила девушка и подтолкнула телефонный аппарат к Сергару - Звоните. Но недолго. Номер помните?
  - Мне нужно посмотреть в своем телефонном аппарате, не помню! - нахмурился Сергар, ожидая отказа, но девушка без спора достала из прозрачного мешка его аппарат и толкнула по полированному столу, исцарапанному так, будто его драли кошки - Можете с него позвонить.
  Семен Ефимович Гольдштейн, столичный адвокат, с легкой руки которого Сергар и оказался в эти дни в столице, снял трубку после третьего гудка. Его мягкий, обволакивающий баритон вливался в уши, располагая к доверию и обещая полное успокоение - именно то, чего каждый клиент, попавший в беду, ждет от дорогого, весьма дорогого адвоката.
  Семен Ефимович был круглолиц, круглотел, носил смешной галстук-бабочку и зарабатывал очень хорошие деньги - по крайней мере с его слов. И с его слов Сергар знал, что главное в работе адвоката - это не витийствовать в судебном процессе, а не допустить, чтобы такой процесс состоялся. И достигается это разными, иногда весьма дорогостоящими способами, в чаще всего на основе личных контактов и доверительного отношения. Что именно имел в виду адвокат, скользкий, как рыба - Сергар не знал, но интуитивно понял - хороший адвокат умеет давать взятки, и при этом не попадаться.
  Система правосудия во все времена и во всех мирах была насквозь продажна - от простого стражника, патрулирующего улицы и обирающего мелких торговцев, до больших чинов, засевших в теплом кресле на самой высокой вершине иерархической лестницы. И ничего нового в этом не было - зачем еще люди идут в чиновники, как не заниматься поборами? Как не зарабатывать деньги, всеми возможными способами, используя служебное положение?
  Хороший чиновник отличается от плохого лишь тем, что он украдет на медную монету, а дело сделает на серебряник. Плохой же чиновник, временщик - украдет все, что может, все, до чего дотянутся его жадные, липкие руки, а потом сложит голову на плахе, жалобно стеная о том, что его подставили, что это была не взятка, а взнос добрых горожан на организацию домов для малолетних бродяжек, и на организацию домов призрения ветеранов.
  Впрочем, правильный чиновник - плохой он, или хороший - попадается редко, если только совсем уж не потерял берегА, и не врезался носом своего чиновничьего корабля прямо в густые заросли жалоб возмущенным подданных императора. Или же проявил нелояльность к трону, своими действиями подрывая его устои. Последних - не щадят, и по большому счету - правильно. Если тебя поставили на хлебное место, так хотя бы соблюдай лояльность власти, не будь идиотом, который пилит сук, на котором он сидит.
  Гольдштейн все понял через несколько секунд, и после нескольких уточняющих вопросов (Где именно сейчас находится Олег, что ему вменяют, и вообще - за что его задержали), положил трубку, пообещав в скором времени все выяснить, и затем уже навестить своего любимого клиента. Да, Сергар и на самом деле был его любимым клиентом, как и десятки других любимых клиентов, которые платили адвокату щедрую мзду.
  Вообще-то Сергар не сомневался, что Гольдштейн все уладит - в способностях своего советника он убедился, когда тот довольно-таки запросто пристроил Сергара к участию в телевизионном шоу "Война экстрасенсов". Съемки шоу должны были начаться через несколько дней, и Сергар собирался в них участвовать без предварительной отборочной стадии, где отсеивают сумасшедших и маньяков, почему-то решивших, что они обладают способностями к магии.
  Успокоившись после звонка адвокату, Сергар ничего подписывать ничего не стал, на вопросы отвечать - тоже. Какой в этом смысл? Приедет адвокат, разберется, а то пожалуй наподписываешь на свою голову...
  Девушка-дознаватель еще около получаса пыталась выжать из Сергара хоть какую-нибудь информацию, добиться от него хоть каких-нибудь ответов на свои вопросы, но скоро ей это все надоело, и она вызвала конвоира.
  Через пять минут Сергар уже сидел на деревянной лавке-лежанке в камере, стены которой были отделаны типичным для таких мест манером - так называемой "шубой", ужасной придумкой больного разума неизвестного строителя.
  Как некогда сказал Сергару его приятель, бывший участковый, а ныне начальник службы безопасности клиники, такая отделк нужна была для того, чтобы задержанные ничего не писали на стенах. Вот только так и не смог прояснить один вопрос - чем эти самые задержанные могут писать на стенах камеры, если все их носимое с собой имущество осталось в пакете дежурного во время личного досмотра? Проще говоря - прежде чем поместить в камеру, отбирают все, вплоть до шнурков и авторучек. Шнурками можно удавиться, или удавить, авторучкой или карандашом убить, воткнув их в глаз, или в сонную артерию (будто нельзя это сделать просто пальцами!)
  В камере никого не было, и Сергар с удовольствием растянулся на жестком ложе, отполированном боками тысяч злодеев, и людей, случайно попавших в жернова правосудия - вот как сегодня Сергар, например. Лежать было не очень удобно, или скорее - совсем не удобно, но боевой маг в своей жизни полежал в стольких гадких местах, что этот топчан в сравнении, к примеру, с вонючим, кишащим кровососущими гадами болотом, или ледяным, покрытым окровавленным снегом полем битвы мог показаться роскошным ложем в самом богатом из дворянских домов.
  Нервное напряжение отпустило, и сейчас в голове Сергара царили апатия, тоска и досада - ну почему вот так всегда? Почему, как только соберешься сделать доброе дело, тебя настигает расплата? Как там сказано? "Добрые дела наказуемы"? Абсолютно верная пословица. Абсолютно!
  Вспомнилось, как на заре своей воинской службы шел по улице, и остановился возле чумазой девчонки лет десяти, которая просила милостыню. Сердце дрогнуло, и Сергар достал из кошеля с только что полученным жалованьем несколько медных монет. Отдал девочке, пошел дальше, и тут же обнаружил, что лишился этого самого кошеля. Срезали, да так ловко, что совсем ничего не почувствовал.
  Девочки, само собой, уже и след простыл, а когда вечером рассказал об этой истории приятелям, сидя за столом трактира, был оглушен радостным смехом более опытных товарищей - оказывается, именно таким способом задерживают жертву уличные воры, отвлекая внимание "клиента", захваченного мыслью о сострадании к несчастному ребенку. Обычно на роль несчастной попрошайки берут самую красивую, глазастую девочку, одетую чисто, но очень бедно - чтобы не выглядела профессионалкой. Часто эта самая девочка и обчищает карманы у зазевавшегося дурачка.
  Неожиданно и незаметно для себя Сергар уснул, зависнув над обдумыванием проблемы: почему старушка таки и лежит без сознания? С какой стати? Ведь он сделал все, что мог! И довольно эффективно, если судить об этом по словам девушки-следователя! Ведь помолодела старушенция, а значит - и снадобье, и магия подействовали! И почему тогда - вот так?
  Жаль, что его оторвали от пациентки, не успел поработать с ней как следует. Может в этом дело? Может, не завершил цикл?
  Из сна его вырвал грохот запоров, и Сергар пробудился, будто и не спал - адвокат?! Наконец-то! Хватит нюхать спертый воздух, "напоенный" запахом хлорки и блевотины, хватит валяться на голых досках - упругий матрас ждет усталого путника! Долго же ехал Гольдштейн, не торопится, демоны его задери!
  Но это был не Гольдштейн. Мужчина лет сорока, незаметный, невидный, в скромном строгом костюме, который не всегда можно купить в первом попавшемся магазине. С ним - помощник дежурного, курносый парень с веснушками на пухлых щеках.
  - Вот он! Вы про него спрашивали!
  - Выйди! - голос незнакомца был властным, хоть и негромким, и помощник дежурного тут же исчез, будто смытый в унитаз. Мужчина пристально, тяжело посмотрел на Сергара, лежащего на топчане, помолчал с минуту, рассматривая, буравя взглядом, и только потом спросил:
  - Это ты отравил мою мать?
  
  Глава 2
  Нет, Сергар не вытаращил глаза, сделав вид, что ничего не понял. Но и не стал уверять, что ни причем, что это ошибка, что все совсем не так, как выглядит, и все такое прочее. Он так и остался лежать, заложив руки за голову и молча глядя на незнакомца. Иногда нужно просто подождать, и ситуация разъяснится сама собой.
  - Повторяю вопрос - это ты отравил мою мать? - мужчина сделал шаг к топчану, и Сергару показалось, что его собираются пнуть. Маг не любил, когда его пинают, а потому приготовился к схватке, которая закончится заведомо плохо - или он завалит этого человека, и полицейских, которые прибегут на помощь, или завалят его, после того, как поубивает часть тех же самых полицейских.
  Скорее всего - выйти из здания ему не дадут. Везде стальные двери, везде видеокамеры - шансов мало. Остается лишь надеяться на лучшее. Или терпеть пинки.
  Но случилось совсем не то, чего ожидал опальный лекарь. Человек устало опустился на край топчана рядом с Сергаром, и не глядя на него, сказал, глядя в пространство:
  - Что ты с ней сделал? Погоди, не спеши с ответом. Я знаю, что ее ударил не ты. Знаю, что ты проводил с ней какое-то лечение, водил руками, вливал ей в рот какое-то лекарство. Думаю, что от твоего лечения мама помолодела, а рана у нее на затылке чудесным образом зажила. Вот только она до сих пор не пришла в себя, лежит без движения, и мне сказали, что возможно - ты ее отравил. А теперь скажи мне - ты это сделал? Если ты - зачем? И самое главное - можешь ли исправить то, что сделал, или нет? Это моя мать, она дорога мне, и если из-за тебя мама погибнет - клянусь, ты пожалеешь. Это не угроза, это констатация факта. Итак, жду объяснений!
  - Я не знаю - просто сказал Сергар, и уселся рядом с незнакомцем на край топчана - Не знаю, что с ней случилось. По моим расчетам она уже должна была встать на ноги. Возможно, я просто не успел.
  - Что значит - не успел?! - вскинулся мужчина, и Сергар ощутил идущую от него волну гнева, ярости и разочарования - Как так - не успел?! Что такое - не успел?
  - Мне мешали - угрюмо пояснил лекарь, неосознанно сжимая пальцы правой руки в кулак - Вначале эти идиоты, которые напали на девушку. Потом - полицейские. Мне все время кто-то мешал, и я не мог провести сеанс лечения как следует. Возможно, ее разум уже улетел. Здесь осталось лишь тело. Так бывает...увы.
  - Да будь ты проклят! - яростно выдохнул человек, и повернул к Сергару искаженное болью лицо - Плевать на все - главное, ты можешь что-нибудь сделать?! Вылечить ее?!
  Сергар помолчал, подумал, пожал плечами:
  - Не уверен. Но возможно, что шанс такой есть. Если она не успела улететь далеко и зависла в Межвременье.
  - Каком таком межвременье? - слегка опешил мужчина - Что значит - улетела? Ты что, сумасшедший?! О чем ты говоришь?!
  - Неважно. Совсем не важно - пожал плечами Сергар, и снова улегся на топчан - Все равно я сейчас здесь, так что разговоры о лечении не имеют никакого значения.
  - Это я здесь решаю, имеет что-то значение, или нет! - с угрозой, мрачно бросил пришелец - Возможно, мать сейчас была бы в сознании, если бы не ты. Ты не дал подойти врачам скорой помощи, ты не позволил им оказать ей необходимую помощь, и значит - ты ответишь, если она умрет. Или останется вот такой - безмозглым овощем!
  Мужчина помолчал минуты три, потом жестко спросил:
  - Если тебя выпустят - вылечишь?
  - Не знаю - после паузы повторил Сергар - Гарантию дать не могу. Возможно, что у нее был сильно поврежден мозг. Вот и результат.
  - Рентген показал, что повреждений нет. Есть старые, зарубцевавшиеся шрамы, следы удара на затылке. Но свежих ран нет. Никто не смог сказать, откуда у нее под головой взялась кровь!
  Незнакомец пристально посмотрел в глаза Сергара, и тот спокойно ответил:
  - Да. Нет ран. Потому, что я их залечил. У нее был раздроблен затылок, и я как мог, так ее и вылечил. Но похоже что не до конца. Если вы меня выпустите - я попробую ее вылечить. Повторюсь - результата не гарантирую, но только скажу: чем дольше она без нужного лечения, тем меньше шанс ее вылечить. И кроме того - мне нужно мое снадобье, без него работать не могу. Эффект слабее.
  - Ты экстрасенс, да? Народный целитель, или как там тебя звать?
  - Зови меня просто Олег. Так меня зовут. А больше мне тебе сказать нечего.
  Сергар закрыл глаза, и уже не смотрел на то, как незнакомец выходил из камеры, как захлопнулась дверь, отгораживая его от свободы. После лечения, после драки, он слегка устал - не физически, душевно. Слишком быстрым был переход от состояния счастья, довольства, благополучия, к положению бесправного узника, которого все могут называть на "ты", в комнату которого можно войти без спроса, и которому можно безнаказанно угрожать, зная, что заключенный ничем не сможет ответить. Да, плохо быть узником, совсем не то, как быть богатым, всеми уважаемым лекарем.
  Вдруг подумалось - а как на известие о том, что он попал в тюрьму, отреагирует Шелест? Этот всемогущий олигарх, щупальца которого простирались очень далеко от особняка, в котором тот сидел, так далеко, что и представить было трудно!
  Сергар не известил его, что уезжает, просто тихо-мирно сел в поезд, и укатил, и ничего не дали Шелесту шпионские штучки, которыми хитроумный мафиози утыкал его клинику и весь дом Сергара. Начальник охраны давным-давно вычислил все эти подслушивающие и подглядывающие штучки, и показал Сергару, в каком месте можно говорить откровенно, не боясь, что тебя подслушают и подсмотрят. Уничтожать "жучки" не стали - пока не стали, до тех пор, пока Сергар не вернется из Москвы, решив свои дела. Разберется здесь - а там уже можно и Шелестом заняться. Пока что Сергар не решил, что с тем делать. То ли убить, то ли подчинить себе, как подчинял других людей. Но нужно прежде сто раз все отмерить, взвесить - а стоит ли оно того? И не забыть, что теперь Сергар не один - за ним те люди, что ему дороги: Таня, Маша, Мария Федоровна. А если они пострадают?
  Одному легче - делай, что хочешь, ответишь только своей жизнью. Но когда за тобой стоят близкие...нет, нужно крепко, крепко продумать! Потом. Все - потом!
  За ним пришли через два часа, когда Сергар успел уже выспаться, и сидел, разминая руки и ноги, затекшие во время сна. Когда за дверью раздались голоса, и на пороге появился помощник дежурного, за плечами которого маячил давешний посетитель - лекарь не удивился. Он знал, что тем дело и закончится, ему все равно придется долечивать старушку, которая теперь совсем даже не старушка.
  Относились к нему теперь как-то странно...опасливо - это само собой, немудрено, после того, как он разметал профессиональных охранников и омон (патрульные не в счет - этих может раскидать и полупьяный бомж). Нет, нынешняя опасливость была другой, какой-то даже уважительной, как уважительно относятся к великому злодею, или шпиону - что суть одно и то же в представлении простого человека. Если тебя забирают из узилища такие важные люди - уж наверное, ты великий, и никак иначе!
  Насчет важности - это лишь догадки, кто такой этот самый важный человек - Сергар не знал. Ему никто ничего не сообщил, лишь вежливо, но настоятельно потребовали усесться в черный маленький автобус с затемненными стеклами, и скоро кавалькада из трех автомобилей неслась по улицам вечерней Москвы, оглашая окрестности воем сирен и расцвечивая попутные и встречные машины сполохами красных и синих огней.
  Сергар сидел без наручников, в окружении не очень массивных, но крепких парней, впившихся в него острыми взглядами серых, черных и синих глаз. Эти люди были похожи друг на друга - не чертами невыразительных лиц, но аурой силы и настороженности, исходившей от каждого из них, составлявшего единое целое со всей группой, как рука объединяет пальцы, сжавшиеся в кулак для удара.
  Если придется драться с этими парнями - исход поединка совершенно не ясен - прикинул Сергар - Их только убивать, и не руками, а магией. И тут же выругал себя - почему убивать? Почему обязательно нужно рассматривать этих людей, как противников, будто он снова находится на войне, и любой незнакомец суть опасность и враг? Пора бы уже отвыкнуть воспринимать действительность, как поле боя!
  Пора бы...вот только не очень получается. Не дают забыть боевое прошлое. Не дают, и все тут!
  Ехали долго, даже с полицейской сиреной (если она полицейская!). Когда выбрались за город, за окном было уже темно, небо вызвездило, вышла огромная желтая луна, сверкающая, как медный таз. Она висела над горизонтом, и будто улыбалась Сергару, ободряя, вселяя в него надежду. Луна всегда покровительствовала магам. На гербе Кайларской академии магии присутствовал лунный диск. Вот только была ли ТА луна ЭТОЙ луной - кто знает? Может мир Сергара находился на Земле, но только сотни миллионов лет назад? И потом исчез, уничтоженный каким-нибудь катаклизмом, вроде гигантского метеорита? Да кто может это сказать...в мире много вопросов, на которые нет ответа. И уж не простому боевому магу и лекарю на них отвечать.
  Во дворе дома сладко пахло ночными цветами. Сергар любил этот запах, его мать сажала похожие цветы вокруг их домика, и теперь здешние, незатейливые, невидные, но очень пахучие, напомнили ему о прошлом, о семье, и сердце Сергара забилось чаще, прогоняя кровь сквозь усиленные магией сосуды. Он слегка улыбнулся - грустно, безрадостно, вспомнив то, как однажды спрятался в клумбе с такими цветами от матери, требующей срочно идти спать, и мать потом долго его ругала, под одобрительный хохоток отца: "Разведчик! Молодец, хорошо спрятался! А цветы отрастут еще, их тут как сорняков!"
  Задумался - а если бы он смог вернуться назад, в прошлое, смог бы вылечить мать и отца? Наверное - смог бы. И тогда...
  А что тогда?! Ну что - тогда?! В истории нет сослагательного наклонения - "Что было бы, если бы!" Все так, как оно было, и ничего изменить нельзя. Нет, можно - в лживых учебниках истории, составленных по заказу подлых и глупых правителей. Именно подлых и глупых, потому что только подлецы, или дураки могут требовать от продажных ученых переписывать информацию об истории, на благо своей ненасытной утробе, никак не насыщающейся деньгами и властью. Глупцы не понимают, что изменяя сведения об исторических событиях они уничтожают память людей, а люди без памяти - это животные, недостойные называться человечеством.
  Впрочем - и в этом был свой резон. Животными, стадом управлять легче, хлещи их кнутом, трави овчарками, и стадо идет туда, куда тебе нужно. Ты можешь прирезать часть из этих баранов, можешь позволить им пожить подольше, создав иллюзию свободы в пределах пастбища, но в конце концов, все они закончат точно так же, как и остальные, своей жизнью, своими существованием и смертью умножив состояние пастуха.
  Сергара отвели в большой холл, усадив за столик рядом с огромным акваримумом, в котором плавали красивые, всевозможных форм и расцветок экзотические рыбки. Они поводили глазами, разглядывая Сергара, и тот вдруг усмехнулся - для рыб люди вероятно - боги, те, кто управляет их жизнью, кормит, устраивает судьбу. А может наоборот? Рыбы считают людей своими слугами? Теми, кто обязан приносить им вкусных червячков и чистить "мир"?
  От философски-биологических мыслей Сергара отвлек тот самый человек, что приходил в его камеру. Он молча поманил лекаря рукой, и тот поднялся из кресла, помедлив несколько секунд - скорее всего для того, чтобы показать: он не какая-то там собачка, бегущая к хозяину по первому свистку. Он - лекарь, очень хороший лекарь, и относится к нему нужно соответственно статусу!
  Тут же усмехнулся - быстро же привык быть "великим"! А ведь не так давно бегал галопом по первому же приказу командира, ел, что дадут, и радовался тому, что вообще хоть что-то давали поесть! В последние месяцы перед гибелью империи обеспечение армии было совсем никудышным. Офицеры снабжения будто с цепи сорвались, норовя захапать все, что попадалось под руку, совсем не заботясь о тех, кто клал свои жизни на алтарь имперских амбиций.
  Хозяин дома поднялся по лестнице, Сергар следом, чувствуя, как ему в спину впиваются взгляды невидимых охранников. По коридору, отделанному натертым мастикой деревом, к двери, за которой находился большой кабинет, тоже весь из дерева. По стенам - экзотические фигурки, сделанные грубо, явно руками людей, живущих в первобытно-общинном строе, щиты, копья, и еще множество орудий убийства, от колючих шаров на цепи, приделанной к короткой рукояти, до современных автоматов, то ли иностранной марки, то ли здешних, но не распространенных широко - Сергар такие в кино не видел, ну а на улицах, само собой, с автоматами простые граждане не бегают. Это была коллекция, и по тому, как хозяин коротко взглянул на Сергара, будто проверяя, оценил ли он содержимое комнаты, было ясно - человек очень гордится своим собранием оружия.
  - Я знаю, кто ты такой - коротко сказал хозяин кабинета, кивая Сергару на кресло возле красивого стола, собранного из кусков дерева разного цвета, составляющих мозаичный узор - Навел справки. Знаю, что ты работаешь под Шелестом. Знаю, зачем приехал сюда, и кто у тебя адвокат. Мне плевать не Шелеста, он птица не моего полета. Надо будет - сотру его в порошок! Меня интересуют два момента: первое - сможешь ли ты вылечить мою мать. Второе - я хочу, чтобы ты работал на меня, и делал то же, что делал для Шелеста, и больше того. Много больше. Вопросы есть?
  - Есть - кивнул Сергар, который смотрел в окно, на освещенный неярким светом узорчатых фонариков сад - Почему твоя мама ходит одна, без охраны, почему она одета не так, как полагается одеваться матери такого человека, как ты?
  Мужчина сморщился, будто в рот ему попало что-то кислое, неприятное:
  - У нас сложные отношения. Она старой закваски, считает, что я вор, что такие как я разграбили страну, что...в общем - она не одобряет стиль моей жизни. Считает, что я бессовестный. А кроме того - она ждала, что я подарю ей внуков, а я все...никак. Не до того! Мы с ней не общаемся. Хотя, я тебе скажу по секрету, за ней ведут наблюдение, и то, что она оказалась одна на Арбате, без сопровождающего, тайного охранника - это трагическая случайность. И как всегда бывает, закончилось все дурно! Сотрудник, допустивший оплошность - уволен. Почему она бедно одевается? Так одевается, как ей хочется. Денег от меня она не берет, хотя я дал бы столько, сколько ей нужно! Столько, сколько не смогла бы истратить за всю жизнь!
  Мужчина замолчал, снова скривился, помотал головой:
  - И почему я это тебе рассказываю? Тебе, странному человеку, какому-то там колдуну, или экстрасенсу, черт подери! Я, который...хмм...ладно, не о том речь. Еще вопросы есть?
  - Есть. Почему ты позволяешь мне спрашивать?
  - А почему вообще ты мне "тыкаешь"? - холодно спросил мужчина, будто собрав в кулак свою волю - Ты кто вообще такой?
  - Человек. Если ты мне "тыкаешь", значит, я имею право "тыкать" тебе. Почему ты считаешь себя выше меня? Потому, что у тебя много денег? И что - эти деньги спасут твою мать? Или тебя, если придется? Что ты из себя представляешь, без своих охранников, без оружия, без связей во власти? И ты мне еще пытаешься что-то указывать? Ты думаешь я не знаю об охранниках, которые стоят сейчас в соседней комнате? О стрелке, который сидит вон там, за окном, замаскированном под зеркало? Ты думаешь, что они успеют остановить меня, если я соберусь тебя убить? Я могу сломать тебе шею, прежде чем ты встанешь с места, а пуля твоего стрелка меня не остановит, гарантирую. Так кто ТЫ такой, чтобы мне "тыкать"?
  Мужчина смотрел на Сергара набычившись, исподлобья, как-то сразу осунувшись, будто под бременем усталости, и молчал, не издавая не звука. Молчал минуты три, потом откинулся на спинку кресла, криво усмехнулся и несколько раз негромко похлопал ладонями:
  - Браво! Хорош, да. Ну что же, резон есть. Мне что-то такое о тебе и говорили, и если хотя бы половина от того, что мне рассказали - правда, то ты совсем не тот молодой хлыщ, которым кажешься. Ну что же, поставили друг друга на месте, можем перейти к делу. Вначале займемся моей мамой. Кстати, ты можешь мне объяснить, как так случилось, что она выглядит на тридцать лет, а то и того моложе?! Что ты сделал с ней?!
  - Запустил процесс регенерации, и организм возвратился к пику своего здоровья. А этот самый пик бывает в возрасте 20-30 лет. Она должна была сильно похудеть, но быть совершенно здоровой. Единственное объяснение тому, что с ней случилось - на момент моего лечения мозг уже умирал. Он был сильно поврежден, в результате удара о мостовую. Этот подонок ее толкнул, и...
  - Я знаю! - перебил мужчина, и лицо его сделалось страшным - Он сильно пожалеет о том, что сделал. Сядет. И плохо сядет. Гарантирую! И два его быка тоже сядут. И тоже пожалеют! Пойдем за мной, нужно попробовать сделать все, что можно.
  Мужчина встал, но Сергар не пошевелился:
  - Вы снадобье мое забрали? Без него эффект лечения меньше в несколько раз.
  - Забрали! Сейчас тебе все отдадут! Пойдем же, черт тебя подери! - голос мужчины дрогнул, и Сергар понял - волнуется, очень волнуется! И вправду переживает за мать, любит...
  У лекаря дрогнуло сердце - если бы рядом с его, Сергара, матерью оказался тогда такой маг, каким является сейчас он - она бы выжила! И отец бы выжил... Ну почему все так несправедливо? Спасает абсолютно чужих людей, а его близких никто не спас! Боги, вы жестоки!
  Сергар не узнал старушку, которая набросилась на здоровенного негодяя, как птица, спасающая птенца. Нет, само собой она так и осталась небольшой, невысокого роста женщиной, но теперь - молодой женщиной, худой, с впавшими щеками, но удивительно красивой, большеглазой, большелобой. Ее высокий лоб теперь не "украшали" десятки морщин, он был гладким, как у молоденькой девушки шестнадцати лет. Накрытая простыней, эта самая девушка лежала, глядя в потолок неподвижными темными глазами, и тихо дышала, так тихо, как не дышит и маленький ребенок, уснувший после порции материнского молока.
   Кома, самая настоящая кома! - понял Сергар, и душа его похолодела. Он не знал, где искать душу этой женщины, и более того, боялся это делать.
  - Расскажите, что с ней было за эти часы! - потребовал хозяин дома, который так и не представился Сергару - Все расскажите, подробно - ему!
  Он кивнул на лекаря, и человек в белом халате, который сидел возле постели женщины, с готовностью встал и начал рассказ, не удивляясь и не задавая лишних вопросов:
  - После того, как госпожу Знаменскую погрузили в скорую помощь, ее тело начало изменяться, при этом оно исторгало из себя массу...хмм...
  - Проще, проще! - нетерпеливо прикрикнул хозяин дома.
  - В общем - рвота, испражнения, кровотечение, мочеиспускание, повышенная температура, лихорадка, кожа отваливалась пластами, волосы выпадали и вместо них лезли новые - со лов врачей скорой, ощущение было таким, будто организм полностью перестраивается, отбрасывая лишнее. Госпожа Знаменская сильно похудела, и это несмотря на то, что в нее тут же начали вливать глюкозу и другие препараты. Перечислить, что именно?
  - Не надо.
  - Процесс завершился через час после того, как начался - начинался он взрывообразно, так же быстро и закончился. И теперь она выглядит так, как вы видите - я бы на вид ей дал не более двадцати-тридцати лет. Мы делали томографию мозга - дважды, вначале, когда процесс продолжался, и потом, когда он уже закончился. В первый раз на ее затылке были заметны повреждения костей черепа, давние повреждения, кости уже срослись. Второй раз - никаких повреждений замечено не было. Череп абсолютно цел, как и мозг пациентки. Проведено полное обследование - никаких отклонений от нормы, кроме недостатка веса. Повторюсь - пациентка катастрофически похудела, так, что это могло привести к ее смерти. Можно задать вопрос?
  - Задай - мрачно позволил хозяин дома - Но ответить не обещаю.
  - Что это было?! - с дрожью в голосе спросил врач, скосив глаза на Сергара - С нас взяли подписку о неразглашении - почему? Это же чудо! Настоящее чудо! Семидесятилетняя женщина становится молодой девушкой! Это же феноменально! Это нельзя скрывать от людей! Человечество мечтает о вечной молодости тысячи лет, а может и сотни тысяч лет, а тут...это нельзя замолчать!
  - Можно. И ты замолчишь! - резко бросил сын пациентки, впиваясь взглядом в глаза врача - Тебе за это платят, и очень хорошо. Очень! А если ты разгласишь тайну - тебя убьют. И пострадаешь не только ты один. У тебя ведь есть семья, так? Так вот подумай о ней, и не говори ерунды! Это - государственная тайна! И за разглашение ответишь головой!
  Врач побледнел, и с неприязнью посмотрел на говорившего. Сергару тоже стало не по себе, и этот человек, к которому он, честно сказать, начал испытывать что-то вроде приязни, стал неприятен.
  - Выйди! - не глядя на лекаря, приказал хозяин дома, и когда врач покинул комнату, устало опустился на стул возле постели, повесив голову. Помолчал, и негромко, усмехнувшись уголком рта, сказал - Осуждаешь, да? Противен я тебе? Да я сам себе противен. Но что делать? Ну, вот скажи - как заставить замолчать этого восторженного идиота? Мне больших средств стоило заставить замолчать всех, кто участвовал в этом деле, а все почему? Потому, что если все узнают о том, что ты умеешь возрващать молодость, начнется...что? Не понимаешь, да? Сидишь там, в своем медвежьем углу, и не понимаешь?! Дурак твой Шелест, господи, ну какой дурак! И ты дурак. Все вы дураки! Ты только представь, какие деньги можно зарабатывать, если взять за это дело как следует! Сколько ты там брал за омоложение, за красоту? Триста тысяч евро? Господи, ну ты мелкий щенок! Тебе до взрослого пса еще расти и расти! Есть люди, которые отдадут миллиарды за то, чтобы стать молодыми! Миллиарды, понимаешь?! Не рублей - евро и долларов! Ты слышал про одного миллиардера, который сменил уже пятое сердце? Да, да - пятое! Жить хочет, сучонок! Вернее - хотел. Помер, до ста лет не дожил. А ведь чего только не делал - и сердца менял, и кровь переливал, и другие органы вставлял - а что, деньги есть, почему бы и не попробовать? Только ничего не помогает. Ничего! А теперь...теперь - есть ты. И ради тебя...ради твоих услуг... Глупец - ты хоть понимаешь, как рискуешь?! Как рискует твоя мать? Твои девицы? Да, да - знаю. Ты там устроил себе гарем, и знаю, что ты этих девушек ценишь, и наверное любишь! А если твою мать кто-то возьмет в заложники, с тем, чтобы ты делал то, что тебе прикажут? Твоих девушек? Да не делай такое лицо - я уже приставил к ним охрану, их теперь берегут, незаметно и круглосуточно. И как только в твоей башке уживаются такое умение, и такая глупость?! Шелест, болван, решил, что держит бога за бороду - а сам всего лишь провинциальный мелкий делатель губернаторов! А я - делатель королей! Понимаешь? Нет? Ну и не надо.
  Мужчина замолчал, вглядываясь в безмятежное лицо женщины, лежащей на кровати, недоверчиво помотал головой, тихо сказал:
  - Рассказали бы - я б не поверил! Неужели такое возможно?! Если б я не видел ее фотографий в молодости, если бы не помнил ее лица, если бы врачи скорой не подтвердили - я бы счел все происшедшее дурацкой сказкой, и подумал бы, что мать украли, подставив вместо нее вот ЭТО.
  Он поднял взгляд на мрачного, как туча Сергара, и прищурив глаза, спросил:
  - Так что скажешь по поводу сотрудничества? Ты будешь получать тридцать процентов от стоимости омоложения. Цены буду устанавливать я. И я буду обеспечивать подбор клиентов. Ну и охрану, само собой. Ты будешь очень богатым человеком. Очень. У тебя будет все, что ты захочешь!
  - Кроме свободы - не выдержал Сергар.
  - А что такое свобода? - не удивился мужчина - Думаешь, я свободен? Или она? (он указал на женщину, (лежащую в постели) Или врач, который решил, что ухватил удачу за хвост, поймал сенсацию? Кто свободен? Президент страны? Да он несвободен больше, чем кто-либо другой! Он даже не может просто так съездить за границу, нырнуть в море без того, чтобы с моря его не прикрывали две подводные лодки, с воздуха три эскадрильи истребителей, а на горизонте не маячила ударная группа военного флота! Ты чего, парень, о какой свободе говоришь?! Ты же не маленький, должен понимать! За все надо платить! Свободен только господь бог, и то, возможно и он подчиняется каким-то законам, по крайней мере - тем, которые он сам и придумал. Нет, парень, это глупое слово - "свобода". Еще Маркс сказал: "Свобода - это осознанная необходимость!" Ты осознаешь необходимость, нет? Осознаешь, я знаю! Так вот - у тебя будут огромные деньги, ты будешь прикрыт со всех сторон - и со стороны государства - тоже. Тебе придется иногда выполнять заказы и государства, на благо нашей родины, это уж само собой рузумеется. Может быть - иногда и бесплатно. Но зато - ты будешь иметь деньги с частных лиц, такие деньги, что твои жалкие миллионы евро по сравнению с такими деньгами - просто тьфу одно! Да, и я буду иметь деньги! И хорошие! Но я обеспечу тебе все! Позабочусь обо всех твоих нуждах! Хочешь яхту - пожалуйста! Вертолет, самолет - да ради бога! Тысячу девственниц - на, получи! Только делай то, что тебе скажут, и будь лоялен мне, и нашей стране! И все будет отлично. Просто замечательно! Понял? Согласен?
  - Я подумаю - нехотя ответил Сергар, и холодно добавил - Дайте мне мое снадобье, и выйдите из комнаты. Я не хочу, чтобы кто-то видел, что я буду делать с пациенткой.
  - Это невозможно! - отрезал хозяин дома - Я должен видеть, что ты с ней будешь делать!
  - Еще раз - ты выйдешь из комнаты, оставив здесь снадобье, иначе я ничего не буду делать - упрямо повторил Сергар, пристально глядя на собеседника - Тебе не понравится то, что мне придется делать, и я не хочу...
  - Мне плевать. Я видел всякое, так что делай, чего бы ты не собирался делать! - нетерпеливо бросил мужчина, и снизив накал, спокойно добавил - Парень, спаси ее, а? Она очень хорошая женщина, и я ее люблю. Тебе денег надо? Я заплачу, сколько скажешь! Миллион? Два? Плевать. Только вытащи ее! Она заслужила жить!
  - Заслужила... - легонько кивнул Сергар, и слегка улыбнулся - Видел бы ты, как она бросилась на этого негодяя! "Мужчины здесь есть?! Негодяй, как ты смеешь бить женщину?!"
  - Да, она всегда была боевая - грустно улыбнулся мужчина - Спортсменка! Бегала, стреляла, фехтовала! И меня в спортивную секцию отправила, в самбо. Я чемпионом города был! Мастер спорта...бывший. Наукой занималась, она биолог, доктор наук - занималась эпидемиологией, боролась с чумой - у нас, и за границей, в Монголии, и...много еще где. (Сергар едва не вздрогнул - при слове "чума" у него заныло сердце). У нее ордена, медали! И вот такой урод едва не убил ее - походя, будто раздавил таракана! Обидно, а?
  Глаза у мужчины заблестели, и он скрипнул зубами:
  - Ну, держись, сучонок Мадаев! Таких тварей давить надо! Давить! Давить!
  Руки мужчины сжались в кулаки - так, что побелели костяшки, щека же задергалась, и Сергар утвердился в своем предположении - Мадаеву точно настал конец.
  - Давай-ка займемся делом - предложил лекарь - Все-таки, вышел бы ты отсюда, я тебе точно говорю - неприятно будет видеть происходящее. Можешь не понять, что я делаю, и...все испортить. Не понимаешь, как я вижу...но сейчас поймешь. Раздевай ее. Ну чего смотришь? Раздевай, совсем! Снадобье мое где?
  - Вон там, на полке... - мужчина показал большим пальцем правой руки себе за плечи, и Сергар, сделав несколько шагов, взял в руки знакомый пузырек темного стекла. Поболтал - вроде все на месте. Скорее всего, часть жидкости отлили - для исследований - но это ничего не меняет. Снадобья хватит на несколько сеансов лечения, так что его вполне достаточно. А то, что жидкость исследуют - так это все ерунда. Ничего запрещенного в ней нет, наркотиков, или ядов - обычные лекарственные травы. Главное в ее составе - это магия, которой напитана эта жидкость. Без магии - это просто смесь пахучих, горьких трав, поднимающих тонус и способствующих скорейшему заживлению ран. Чуть-чуть способствующих, в пределах своих травяных сил. А вот с в купе с магией...тут уже другое дело. Жидкость служит катализатором, усиливающим процесс регенерации организма пациента в тысячи раз, в десятки тысяч раз, более того - умелый, сильный лекарь может из тела пациента, как из мягкого воска лепить все, что ему захочется. Из некрасивой, даже уродливой женщины может сделать первую красавицу, достойную победы на конкурсе красоты. А из лица любого человека сделать копию лица того, кого тебе хотелось изобразить. Абсолютную копию, насколько хватит памяти преступного лекаря. Такого, как Сергар.
  Трижды он по заданию Шелеста делал из одного человека другого, запомнив его облик, взятый с фотографии, или из видеоролика. Зачем? Сергар не спрашивал. Да и не хотел он знать, для каких таких темных делишек Шелест делает чьих-то двойников. Не его это дело. Своих проблем хватает. Потом разберется с Шелестом. Укрепится в этом мире, и уже тогда...
  И зря этот человек так недооценивает "провинциала" - Шелест человек очень серьезный, Сергар понял это с первых минут их знакомства. Глупо недооценивать противника, это может стать фатальной ошибкой. Ну а то, что предложил новый знакомый - в принципе Сергара устраивало. И масштаб побольше, и деньги гораздо больше. И правда - какие-то там жалкие сотни тысяч, а здесь - сотни миллионов! Поторговаться только придется, нельзя же, как идиоту, соглашаться на первое же предложение! Этот тип хапуга еще тот... А мать его и правда жалко. Видимо, хорошая она женщина, правильная.
  Сергар открыл рот женщины, влил в него строго отмеренное количество капель, подождал, и раз мужчина не стронулся с места, когда было приказано раздеть пациентку, стал раздевать ее сам. Сдернул одеяло, затем через голову стащил с пациентки белую ночную рубаху, оставив женщину лежать совсем обнаженной.
  Да, он была худа - не так, как бывает от страшной болезни, или так, до какого состояния людей доводили негодяи в концентрационных лагерях (Сергар видел это по телевизору). Ее худоба была такой, будто женщина долго держала строгую диету, и это при том, что она круглые сутки занималась тяжелыми физическими упражнениями. Стройная, мускулистая, с небольшой грудью и совсем не полными бедрами, дама походила на молоденькую спортсменку, а не на семидесятилетнюю старушку, мать вот этого сорокалетнего мужчины, изумленно таращившего глаза, и недоверчиво мотающего головой (Этого не может быть! О господи...вот это да!)
  В голове вдруг мелькнуло: "А ведь хороша, да! Ее подкормить - округлится, и будет просто красотка! Ей-ей я бы за такой приударил...в юности. Девица не хуже моих, Таньки и Машки!"
  А потом Сергар выбросил эти мысли из головы, начав методично сбрасывать одежду. Через минуту на нем остались лишь трусы - раздеваться насовсем он не захотел. И так этот тип таращил на него глаза, будто хотел вырвать сердце, и желательно - через задницу. Снимешь с себя последний оплот нравственности, так чего доброго решит, будто хочешь трахнуть его мать! Поглумиться, так сказать, над ее бесчувственным телом.
  Больше Сергар по сторонам не смотрел. Он аккуратно, стараясь, чтобы как можно большая площадь его кожи соприкоснулось с кожей пациентки, лег на женщину, вжимая в постель всем своим восьмидесятикилограммовым телом. Теперь оставалось только надеяться на то, что душа этой женщины не улетела далеко, и все еще привязана к телу невидимой ниточкой. Если найти ее будет невозможно...тогда Сергар не знал, что ему делать. Совсем не знал. Воевать придется? Наверное...
  - Ты чего делаешь?! - рука мужчины схватила Сергара за плечо, сжала и оттолкнула от женщины, нарушив состояние транса - Извращенец поганый!
  Он потянул лекаря с женщины, и тот не раздумывая, ударил невменяемого хозяина дома в солнечное сплетение, коротким, точным ударом, пробивая мышечную "броню" этого человека. А она была, "броня". Мужчина силен, очень силен! Не зря сказал, что был чемпионом, не соврал.
  Хозяин дома охнул, задохнулся, но против ожидания - сознание не потерял. Он замахнулся, сделал ложный выпад и попытался врезать Сергару в нос, без размаха, красивым, округлым движением. Лекарь заблокировал удар, поймал руку противника, и вывернув специальным захватом, закрутил противника вокруг оси, используя энергию удара. Мужчина будто по мановению волшебной палочки приподнялся в воздух, вращаясь пролетел метра три и врезался в стену, где и затих, тяжело дыша, глядя на Сергара мутными, осоловелыми глазами.
  - Сдурел? - негромко спросил лекарь, досадливо кривя губы - Ты какого черта на меня нападаешь? Я же сказал - тебе не понравится то, что ты увидишь! Мне нужен максимальный контакт с телом пациентки, для большего эффекта лечения! Я соединяюсь с ней аурой! Мне не нужны ее женские прелести, черт тебя подери! Если не можешь спокойно смотреть - выйди, и не мешай мне!
  - Извини... - хрипло выдавил из себя помятый хозяин дома, с трудом поднимаясь с пола - Как увидел, что ты на нее влез...в голове будто что-то щелкнуло, и я...в общем - не буду мешать, работай! А вообще - стоило бы предупредить, и я бы понял. Захотел меня слегка проучить? Считай - проучил. И кстати - силен ты, да. Айкидо? Все-таки я ведь мастер спорта, а это, считай, черный пояс. А ты меня так легко? Мда...теряю форму, или ты настолько силен? Впрочем - все, все - не отвлекаю, давай! Лечи! И постарайся, чтобы у тебя получилось...
  Последние слова прозвучали как-то угрожающе, и Сергар для себя это отметил.
   Да, сильные мира сего везде одинаковы. Никакие аргументы не принимаются, никакие форсмажорные обстоятельства (как здесь их называют) не имеют никакой цены, дай результат, и все тут. А если результата нет - ты болван, бездельник и вообще ничтожество! Дай, через силу, через боль - дай, и все тут! А ты поинтересовался, а чего это все стоит лекарю? Может это дело вообще опасное? Может он устал, есть хочет, пить? Ты спросил?
  Сергар вздохнул, и снова взгромоздился на бесчувственную женщину. Теперь - его ничто не должно отвлекать, о чем он тут же известил "зрителя", сопевшего в кресле в пяти метрах от лекаря, и утиравшего красные сопли. Когда уж успел ему навесить - сам не заметил. Может об стену ударился? По носу вроде и не бил... Но хватит. К делу!
  Сергар выпустил из себя сотни тысяч тонких силовых нитей-щупал. Эти нити не были материальными, и он не никогда не смог бы сказать, из чего они состоят. Все, что лекарь знал - ему нужно проникнуть в мозг, в сознание пациентки, и вытащить из глубин подсознания хозяйку тела. Вернее - ее душу. И мозг Сергара реагировал так, как нужно.
  Соединение с подсознанием пациентки было как всегда неожиданным, ошеломляющим, будто бросился в ледяную воду. Только что ощущал себя лекарем, лежащим на обнаженной пациентке, чувствовал ее гладкую кожу, жар тела, запах лекарств и спирта, тонкий запах каких-то духов, неведомым образом сохранившийся в постели больной, и вдруг...вспышка! Свет! Вокруг - белым-бело, как в середине зимы!
  Да, это была зима. Сергар брел по тропе между высоченных, заиндевевших от мороза сосен по колено в снегу - похоже, что ночью был снегопад, метель, и тропу почти совсем замело. Снег сверкал под солнечными лучами так, что больно было смотреть. Снежинки переливались, вспыхивали драгоценными камнями, и осыпались на тропу, кружась в воздухе, как огромные цветы.
  Слишком огромные! - понял Сергар, и тут же вспомнил: он в сознании пациентки. Это - ее воспоминания, ее память, ее картинка мира, которую женщина выстраивает на основе обрывков нитей-связей, которые были оборваны при повреждении мозга. Мозг теперь здоров, но кто восстановит, свяжет вместе эти нити? Кто вылечит душу пациентки, в которой все перемешалось, как в салате "оливье", ритуально приготавливаемом на Новый год? Сергар еще никогда не занимался такой сложной работой, и не был готов к подобному лечению.
  - Догоняй! - звонкий женский голос в морозном воздухе ударил по нервам, как кнутом пастуха, и Сергар увидел, что впереди по тропе бежит молоденькая девчонка - в сарафане, развевающемся на бегу, как флаг. Она бежала легко, как олениха, спасающаяся от волчьей стаи и почти не касалась снега, оставляя на нем неглубокие, тут же зарастающие следы.
  Сергар рванулся следом, побежал, и...по шею утонул в снегу. Холодном, колючем, стягивающим руки и ноги не хуже, чем зыбучая грязь. Будто кто-то огромный, холодный, ледяными ручищами тянул Сергара вниз, лишая воздуха, замораживая, выкручивая суставы невыносимой, болезненной судорогой.
   ***
  "...каждый лекарь из тех, что дерзновенно решил погрузиться в пучины чужого разума, должен осознавать - это погружение несказанно опасно! Только немногие, самые сильные из нас могут безнаказанно войти в чужой разум и вернуться, избежав ловушек, не будучи поглощен сознанием пациента. Мозг человека подобен целому миру, вселенной, и когда крохотная песчинка под названием "лекарь" попадает в эту вселенную, то какой бы он силы не был, какой опыт бы не имел в деле лечения души, все равно остается шанс того, что лекарь не вернется из смертельно опасного погружения. Дважды я сам, лекарь волей богов, едва не погиб в глубинах чужого мозга, и спасся лишь горячей молитвой, да знанием правил погружения, главным из которых является одно: не верь ничему из того, что ты видишь! Как только поверил - погиб!"
  Индар Гарун, Кайларская академия, трактат "О таинственных явлениях в человеческой психике, методы лечения душевной болезни"
  Полустертый штамп "...библиотеки...закрытый...по решению Ректора"
  Надпись выцветшими чернилами, росчерк: "Изъять из перечня научных работ по причине еретичности данного трактата"
  Ниже надпись, выцветшая, едва видная: "Идиоты! Академия превратилась в оплот жрецов и фанатиков! Чтоб вас понос прошиб всех!"
  Еще ниже, коряво, с ошибками: "То-то думаю чегойто меня вчера понос прошиб?! А это из-за тебя, гад! Нада точна писать, кого проклинаешь, дебил!"
   ***
  Нужные знания всплывают сами, и тогда, когда нужно. Или не всплывают. Это уж у кого как. У Сергара в моменты опасности сознание делалось ясным, как воздух звонким осенним утром, когда солнце разгоняет предутренний туман и наполняет мир остатками летнего тепла.
  Вот и сейчас, в тот самый момент, когда отчаяние начинало туманить мозг, когда надежда ушла, и вместо нее пришел снег, засыпавший выше головы, задавивший, сковавший, как куча стальных цепей - Сергар вспомнил. Заставил себя успокоиться, и...
  Снег исчез! Совсем! Будто его и не было! Вокруг - бескрайние просторы, холмы, заросшие невысокой, изумрудно-зеленой травой, синее небо, в котором висит яркий фонарь солнца, и впереди, далеко - фигурка человечка, маленькая такая, как букашка, как муравей, ползущий по оконному переплету.
  Сергар побежал. Он бежал все быстрее, быстрее, быстрее, наращивая скорость с каждым шагом, а потом...потом лекарь засмеялся, захохотал, очутившись вдруг в седле великолепного, угольно-черного коня с развевающейся по ветру гривой!
  Земля мелькала под ногами, сливаясь в однообразную размытую зеленую полосу, мгновения, секунды...а может минуты? Здесь нет времени. Нет пространства. Здесь только воля человека. Воля Сергара. И он может делать все, что захочет!
  Молоденькая девчонка в легком сарафанчике. Если бы Сергар не видел ее прототип, лежащий на постели - точно бы ее не узнал. Ничего от старушки, которую он лечил на мостовой. Ничего...кроме глаз. Большие, какие-то по-детски восторженные, любопытные, они смотрели весело и с вызовом, разглядывая Сергара, как какого-то неведомого зверька, непонятным чудом заброшенного на стол обычной московской квартиры, рядом с тетрадями, в которых девчонка выполняла школьное домашнее задание.
  - Привет. Ты за мной? Хочешь меня вернуть? - голос девочки заставил "вздрогнуть" Сергара. Этот голос был так похож на голос той старушки, которой девочка стала через много, очень много лет, что образ девчонки вдруг затуманился, и сквозь него проступили старческие черты. Но лишь на мгновение. Потом все стало прежним.
  - Да, я хочу тебя вернуть - Сергар постарался, чтобы его "голос" звучал доброжелательно и весело, будто он разговаривает с давно знакомой девицей, можно сказать - подружкой.
  - Зачем? - не удивилась девочка - Я не хочу туда! Мне здесь хорошо! Очень хорошо! И я никуда не пойду! А ты злой. Это тебя мой сын прислал? Он вор! Я его люблю, ведь как можно не любить своего сына? Глупо было бы не любить его, правда? Но он вор! И я на него сердита! И на людей сердита! Плохой мир они создали. Не такой, о котором мы мечтали. И я не хочу туда! Не-хо-чу!
  Последние слова девочка буквально выкрикнула, покраснев от ярости, мотая головой в знак отрицания так, что ее волосы разметались вокруг головы, как светящийся ореол. А потом девочка напала.
  Только она уже не была девочкой. Молодая, сильная девушка, с рельефными мышцами, и довольно-таки высокой, крепкой грудью, схватила Сергара за ногу и стащила с коня, припечатав к земле, будто букашку.
  Сергар никогда не был слабым человеком, но здесь, в ее мире, он вдруг стал беспомощнее младенца, девушка легко пресекала его попытки освободиться, и лишь улыбалась - ехидно, будто видела противника насквозь и считала его жалким, неспособным ни на что слюнтяем. Ее красивое, со слегка впавшими щеками лицо было так близко к лицу Сергара, что он вдруг ощутил запах духов - тех духов которыми пахла женщина, лежавшая в кровати. Сладкий запах, обещающий покой, умиротворение и любовную негу после бурной ночи страсти...запах женщины, знающей себе цену, опытной обольстительницы, у ног которой штабелями валяются возбужденные мужчины.
  Нет, запах не был запахом этой девушки. От девицы должно было пахнуть сгоревшим порохом, потом, выступившим на коже после пробежки под жарким солнцем, машинным маслом и острым запахом бензина. Гламура в этой женщине не было совсем никакого.
  В голове вдруг мелькнула: "Наверное, эти духи принадлежали медсестре, или лекарке. Поправляла ей постель, вот и впитался запах"
  А потом стало не до мыслей о запахе - девушку вдруг изогнулась, как атакующая ласка, и впилась губами в губы Сергара, теплыми, упругими губами, почему-то пахнущими кофе и пряностями. Девушка уже была обнажена, как ее реальный персонаж, лежащий в постели под Сергаром. Гладкое тело не было таким худым как у хозяйки сущности, под кожей чувствовались сильные, тренированные мышцы, перекатывающиеся при каждом движении, а этих движений было предостаточно... Девушка беззастенчиво и со смаком трахала Сергара, будто он не был сильным мужчиной, а она не была женщиной, которой положено быть слабее своего партнера! И он ничего не мог с этим поделать! Или не хотел? Ему было хорошо. Очень, очень хорошо.
  Потом они лежали рядом, глядя в чистое небо, по которому ветер гнал облака, и молчали - каждый о своем. Сергар лениво думал о том, что теперь скажет сын этой женщины, ведь все происходящее здесь перекликалось с происходящим там, в реальном мире. И там он занимался сексом с матерью одного из самых опасных людей, которых встречал в своей жизни. На перед его глазами, надо заметить. И был совершенно беззащитен, находясь в состоянии транса, полностью уйдя в сознание этой женщины.
  О чем молчала женщина, плечо которой касалось плеча Сергара - он не знал. Возможно - ни о чем. Просто лежала и наслаждалась покоем, тем покоем, о котором мечтает каждый человек.
  - Останься со мной - вдруг попросила девушка, повернув к нему лицо, совершенное, будто выточенное резцом скульптора - зачем тебе туда? Там злые люди, там беда, там все плохо! Там все лгут и воруют! Зачем тебе туда?! Останься!
  - Ну все лгут. И не все воруют - спокойно ответил Сергар, закинув голову девушки себе на плечо, и погладив ее крепкую грудь с напрягшимся крупным соском - Ты же знаешь, есть много людей хороших, очень хороших! Ну, вот ушла ты сюда, бросила мир, он что, от этого стал лучше? Стал добрее? Просто в мире стало на одного хорошего человека меньше - вот и все.
  - Злые, злые! И сын! Он ведь не был таким! Все деньги, деньги, деньги проклятые! Страну развалили, людей превратили в зомби, в упырей, которые думают только о деньгах, которые избивают женщин! Нет! Не хочу туда! Останься со мной...ты хороший, я же вижу! Я злых людей сразу отличаю, от них пахнет злом! Серой! Как от Сатаны! Как от того типа, что бил девушку!
  - Тип наказан. Я его избил. И будет наказан еще - твой сын об этом позаботится. Он очень тебя любит, он готов все для тебя сделать, все, что может! Кстати, если ты хочешь изменить мир, почему бы тебе не воспользоваться его деньгами? Помогать бедным, учить людей добру? Теперь у тебя вся жизнь впереди, ты молода, красива, с твоими знаниями, и с деньгами сына - ты столько можешь сделать, столько добра! Это твой шанс! Вернись, и займись делом! Ты ведь дезертирка! Ты сбежала! Ты испугалась, сбежала, предала жизнь! Так нельзя. Нужно вернуться. Обязательно нужно вернуться. И делать добро.
  - Вернуться... - тихо повторила девушка, и улыбнулась уголками рта - Делать добро! А ведь ты прав. Я не подумала. Ведь можно и Зло заставить служить добру, правда же?
  - Правда! - как можно искренне сказал Сергар, который совсем так не думал. Он не раз видел, как совершалось зло - якобы ради добра. Люди всегда сумеют подвести базу под свои злодеяния, и только Создатель может рассудить, настоящее ли это был добро, или же все-таки зло ради зла.
  - Хорошо. Я возвращаюсь! - девушка улыбнулась, и погрозила Сергару пальцем - Но ты не сбегай от меня, парень! Впрочем - и не сможешь. Я хорошо бегаю. Догоню!
  И они вернулись.
  
  
  Глава 3
  Первое, что сделал - спрыгнул с кровати и приготовился к бою. Если то, что происходило в нереальном мире, повторилось и здесь, перед глазами ее сына - результат непредсказуем. Прострелит башку, и вся недолга!
  С простреленной башкой никакая магия не поможет. Вся магия в голове, чего бы там не говорили ученые мужи Кайларской академии. Это у них, обжор, магия располагается где-то рядом с пупком, а у нормальных людей - в мозгу.
  Нет, никто не попытался снести Сергару голову, и никто не попытался его кастрировать, воздавая за преступление (а разве не преступление заниматься сексом с пациенткой? И никого не будет волновать, что она сама фактически напала и изнасиловала своего лекаря!)
   Мда...как там говорилось? "О времена, о нравы?" Вроде как из какой-то земной пьесы...слышал где-то.
  В комнате никого не было. Ни врача, ни сына пациентки, раскинувшейся на широкой постели. Сергар украдкой щупал себя - в самых, что ни на есть интимных местах...нет, следов прелюбодеяния не имеется. То, что произошло в нереальном мире, никак не отразилось в мире настоящем. На Сергаре все так же надеты трусы, а его "хозяйство", хоть и возликовало и напряглось при соприкосновении с телом красивой женщины, но не растратило напрасно приготовленные, накопленные "богатства".
  И снова, снова пожалел, что не взял с собой девчонок - молодое, двадцатилетнее тело требовало секса, любовных удовольствий - во что бы то ни стало. Усмехнулся - так-то он никогда не был сексуальным маньяком, ежеминутно думающим о том, чтобы влезть на первую попавшуюся женщину, но...любил это дело, да. К тридцати годам, правда, успокоился - не до того стало. Не до женщин. Выживание - вот главное. А уж потом, когда заработал денег, в эти недельные загулы, когда не помнишь, с кем пил, зачем пил и что пил - тут уже и женщины - сколько угодно. Но...их и женщинами-то назвать трудно, так...девки. Женщина - совсем другое. Вот на кровати сейчас лежит - женщина. И красивая, ох, какая красивая! Везет ему на красивых женщин. Или это некая закономерность? Он и сам вроде не урод...вернее - Олег не урод. Да и добавил себе красоты...для рекламы.
  Нет, все-таки забавно, смотришь на эту девицу -и узнать можно, да, это та самая старушка, но только вот старушечьего в ней не осталось совсем ничего. Если только глаза? Смотрит недоумевающе, ничего не поймет...и действительно - для нее ведь это сон! Она спала, и во сне видела своего...хмм...собеседника. А теперь вот проснулась, и этот парень, которого она сосредоточенно и умело оттрахала во сне, стоит перед кроватью! Интересно, как бы на такую ситуацию отреагировал сам Сергар?
  Около минуты они смотрели друг на друга - женщина, широко раскрыв глаза от удивления, Сергар - слегка улыбаясь, насмешливо и доброжелательно одновременно. Потом старушка- девушка обнаружила, что лежит перед незнакомым парнем совсем обнаженная, взвизгнула, уцепила край простыни, мгновенно прикрылась, покраснев, будто молоденькая девушка, в первый раз оставшаяся наедине со своим будущим любовником.
  Прикрывшись, слегка успокоилась, снова принялась внимательно разглядывать Сергара, начавшего одеваться. Когда он надел штаны и потянулся за рубахой, вдруг спросила:
  - Я тебя видела во сне. Ты кто? Я где-то тебя видела...не во сне...
  - Я твой лекарь. Хмм...врач. Меня зовут Олег. Ты болела, я тебя вылечил. Ты помнишь все, что с тобой было?
  - А почему ты, молодой человек, зовешь меня на "ты"? - пациентка нахмурилась, и укоризненно покачала головой - Молодежь, молодежь...никакого воспитания! Я ведь раза в четыре старше тебя!
  - Разве? - Сергар рассеянно натянул на себя рубаху, поправил воротник - Посмотри на себя. Внимательно посмотри...девочка.
  Он ухмыльнулся, и принялся надевать ботинок. Когда за спиной раздался возглас удивления - даже не возглас, а что-то вроде сдавленного писка, повизгивания, еще раз ухмыльнулся, и обернувшись, подмигнул девице, зажавшей ладонями груди, и вытаращенными глазами разглядывающей вытянутую вверх, к потолку, ногу:
  - Ну что, старушка, хороша? Худовата только, а так...все есть! Теперь тебе лет двадцать, как и мне. Пойдешь в ночной клуб? Потанцуешь? Хе хе хе...
  - Как?! Как это может быть?! - девушка потрясла головой - Может я сплю?! Так и не проснулась?! Может ты мой сон?! О господи...я же с тобой во сне...ох...нет, не может быть!
  - Что не может быть? - Сергару становилось все веселей - Оттрахала меня, и не может быть? Еще как может! Вот это старушка, вот это...хе хе хе...я и пикнуть не мог!
  - Господи...да я даже имени твоего не знаю...Олег, говоришь? Откуда ты взялся, Олег? Что вообще происходит?! Где я?!
  - Ты в доме своего сына - Сергар уселся в кресло, и расслабленно вытянул ноги - Тебя ударили. Ты упала, разбила себе голову. Я вылечил тебя - физически. Но твой разум улетел от тела. Мне пришлось войти в твое сознание, найти твою сущность, уговорить вернуться. Ты вернулась. И да - побочное явление моего лечения - это омоложение. Твой сын сказал, что ты доктор наук, биолог, так что должна понять - я влил в тебя специальное снадобье, и воздействовал на твой организм магией. Я маг, колдун, или как их еще называют - экстрасенс. После того, как организм вернулся к пику своего здоровья - ты омолодилась, ведь этот самый пик приходится на 20-30 лет. Тебе сейчас вероятно от восемнадцати до двадцати лет. Все понятно?
  - Ох...нет, я не верю...я не верю! Этого не может быть! Я сплю, и вижу сон! Это сон! Сон! Сон! Маги?! Какие маги?! Жулики твои экстрасенсы! Жулики! Я разоблачала всех этих жуликов пачками! Пачками! Аферисты! Этого не может быть!
  Сергар подошел к женщине, сел рядом. Она не отодвинулась, смотрела во все глаза, потом протянула руку и потрогала плечо лекаря. Сергар усмехнулся и вдруг мгновенно ущипнул пациентку за голый бок, незаметно просунув руку под простыню.
  - Ай! Больно, черт тебя подери! Чего творишь-то?! - пациентка обиженно потерла бок, и вдруг внимательно, затуманившимися глазами посмотрела на Сергара - А ты хорошенький. Мечта женщин! Хорош, да...очень хорош...
  Она облизнула губы, и снова, протянув руку, погладила лекаря по руке:
  - Надо будет поговорить с тобой поподробнее..обо всем. Как я себя хорошо чувствую! Уже и забыла, как это, когда не ломит в коленях, когда не болит спина, когда...впрочем, чего это я? Тебе не интересны старушечьи жалобы. И правильно. Ерунда это все!
  Она замолчала, прервав свой словесный поток. Сергар сидел неподвижно, глядя в пространство и с некоторой досадой думал о том, что придется проводить еще один сеанс, но только попозже. Не сейчас. Почему не сейчас? Потому, что очень неплохо будет иметь рычаг воздействия на олигарха, или как его там...в общем - того, кто вытащил из полиции. Кстати - непонятно, как он это все проделал. Совсем даже не понятно.
  Вдруг, стало смешно - "иметь рычаг"! Поиметь, ага... Нет, спать со "старушкой" он не собирался. Хотя она была точно не против, и немудрено - после лечения втрескалась в своего лекаря, все - как обычно. Пусть немножко пострадает, повздыхает - ничего страшного. Зато - случись что-то, и Сергар сможет воздействовать на ее сына через мать, сын ее любит и сделает для нее все, что угодно. Ну...почти все. Наверное.
  И тут же стало слегка противно - использовать несчастную пациентку , воспользоваться ее болезнью (а что такое, как не болезнь - это наведенное состояние патологической влюбленности?!), для того, чтобы манипулировать другим человеком, ее сыном? Полнейшее, гадкое нарушение лекарской этики. Свинство, честно сказать!
  А с другой стороны - а что делает ее сын? Зачем он вытащил Сергара из тюрьмы? Не из благодарности к тому, кто вылечил его мать. Не из альтруистических соображений, совсем нет - заработать хочет. Хочет стать еще богаче, получить больше власти, управлять Сергаром, манипулировать им! Так кто хуже? Лекарь, который пытается выжить, или олигарх, который хочет стать богаче, нагрести больше, как можно больше денег?
  Вот никогда Сергар не понимал этих богачей - ну зачем им столько денег? В могилу с собой их не заберешь, жизнь деньги навечно не продлят, съесть и выпить больше, чем вмещается в желудок ты не сможешь, так зачем? Зачем просиживать дни и ночи в конторе, в лавке, в офисе - планируя, осуществляя свои великолепные операции, умножая и без того большое богатство? Интригуя, переживая, наживая болезни, которые сведут в могилу!
  Впрочем, насчет продления жизни - это он слегка погорячился. Деньги все-таки удлиняют жизнь, точно. Сергар действительно слышал про миллиардера, который сделал то ли пять, то ли шесть пересадок сердца, и дожил до ста лет. А если бы у него не было денег? Может он лет в семьдесят уже бы и помер? Все может быть...
  Позади что-то зашуршало, но Сергар не стал оборачиваться. Когда женщина срыгнула с постели и зашагала по комнате, он встал, пересел в кресло, озабоченно поглядывая в окно, за которым виднелся подсвеченный огоньками сад, луна, висевшая над большим развесистым деревом, похожая на отполированный медный щит. Темно, похоже - глубокая ночь.
   Интересно, сколько времени он путешествовал по сознанию пациентки? ТАМ время не существует. Может, прошла одна секунда, а может - часы, или даже дни. Безвременье. В нем возможно все.
  - Я...я не знаю, что надеть... - потерянным голосом сказала женщина, и запахнула махровый халат, обхватив себя руками, будто мерзла - Тут ничего нет для меня. Вот, только халат нашла. И рубаха была... А где он сам, Виталик?
  "Хотелось бы знать, где этот чертов Виталик!" - подумалось Сергару, но вслух он ничего не сказал, промолчал. И правда, куда тот подевался?
  - И как мне жить дальше? - вдруг спросила пациентка, и Сергар усмехнулся уголком рта:
  - Счастливо, как же еще?
  - Ты не понимаешь! - с ноткой раздражения констатировала бывшая старушка - Я на пенсии, живу в обычном доме, в двухкомнатной квартире, меня все соседи знают. Представь, я прихожу домой такая...хмм...ну...вот такая! (Она провела руками по бедрам, и вздохнула) И что решат соседи? Что какая-то воровка убила старушку, и пришла поживиться ее добром! И как тебе это?
  - Никак - отрезал Сергар - Не о том думаешь. Иногда я вообще не понимаю людей! Ты получила второй шанс, жизнь заново. Молодость, здоровье - такого здоровья, возможно, у тебя не было вообще никогда в жизни! И ты говоришь о своей жалкой пенсии?! О своей поганой квартире? О каких-то там соседях, которые примут тебя за воровку? Ты вообще в своем уме?! Ты знаешь, сколько людей отдали бы все, чтобы оказаться на твоем месте?! Начать все сначала, стать молодой, красивой? Сбросить пятьдесят лет жизни?
  Они помолчали, и женщина, как-то виновато улыбнувшись, дрогнувшим голосом сказала:
  - Ты прав...дура я. Совсем дура. Мозги перекосило от всего происходящего, и не сообразила. Правда - что мне в тех документах? Что мне в этой проклятой квартире? Жизнь сначала - это ли не счастье?! С моими знаниями, с моим опытом... Впрочем - на кой черт мне этот опыт?! Вот я - доктор наук, биолог, врач-эпидемиолог, а чего добилась? Квартиру дали? Так не мне, мужу, военному! Не мне! Всю жизнь возилась в трупах лабораторных крыс, в кишках покойников, людей спасала, и что получила? Пенсию в пятнадцать тысяч - и то спасибо! Персональная пенсия! У других меньше! А сын вот бросил научную деятельность, занялся политикой, бизнесом, этим грязным делом - и сам видишь, что получилось! Такое государство развалили, такое государство! Негодяи!
  Ее голос осекся, она бессильно махнула рукой, уселась в другое кресло, возле окна. Помолчала, и видя что Сергар никак не комментирует ее слова, усмехнулась:
  - Думаешь, чего я так разбушевалась, да? Обидно, понимаешь...меня воспитали патриоткой. Родители воевали, мать снайпершей была, отец всю войну прошел - вот скажи им, что родины, за которую они бились с фашистами, больше нет. Развалилась на несколько стран, большая часть из которых просто ненавидят Россию - что бы они сказали, мои старики? Да они плюнули бы в глаза негодяю, который сказал такую подлую гадость! Они руки бы ему скрутили, и отвели куда надо, чтобы не смущал умы честных граждан! Что натворили, ну что натворили, а?! Вот сын мой - откуда у него такое богатство? С дружками своими институтскими - нахапали, наворовали, у народа из кармана забрали! А разве я этому его учила? Разве я так хотела?! Я видела его профессором, академиком - возможно даже нобелевским лауреатом! Человеком, которым можно гордиться! А теперь что? Вижу в новостях его фамилию, и каждый раз жду известия, что его ведут под белы рученьки прямо к судье! Чтобы ответил за свои преступления! Что, ЭТО нормально?
  - Не знаю - сухо сказал Сергар, воспользовавшись паузой перед очередным монологом возмущенной дамы. Он прекрасно понимал, что происходит, потому и помалкивал - пусть выговорится. Словесный понос - нередкая реакция на такое глубокое лечение. Все реагируют по разному, зависит от пациента. Кто-то пытается наброситься на лекаря и тут же заняться с ним сексом, кто-то плачет, кто-то истерически смеется, не в силах остановиться. Ну и у некоторых случается словесный понос, когда они выдают все, что накопилось у них в мозгу, рассказывая такие вещи, которые и близкому-то человеку рассказать не совсем удобно.
   Например, одна из пациенток на протяжении получаса в беспрерывном монологе выдала Сергару все подробности ее поездок экзотические острова, и не менее экзотического платного секса с аборигенами. Другая гонялась за лекарем по клинике и взахлеб рассказывала, какие она любит блюда, какой кухни, и как обжиралась до рвоты, не в силах удержаться, и не съесть такую вкусноту. (Этой пришлось проводить сеанс убеждения, чтобы уберечь от дальнейшего обжорства - муж попросил, он и оплачивал лечение. Хорошо оплачивал!).
  У дам что-то щелкало в их измененном , помолодевшем мозге, и они начинали творить такое, чего никогда не сделали бы в обычном своем состоянии. Такое поведение в старых трактатах называлось "Лечебное сумасшествие", и дополнительного лечения оно не требовало - через сутки, двое или трое наваждение пройдет, "ураган" в голове стихнет, мозг, который слегка спятил, восстановит привычный режим и все будет как надо. Как положено.
  Конечно, были и такие дамы, у которых с разумом ничего не случалось, по крайней мере внешне, таких было процентов тридцать, может меньше. Что касается мужчин, тут все наоборот - тех, кто "сходил с ума", было процентов двадцать, остальные вели себя вполне адекватно.
  Впрочем - пациентов-мужчин у Сергара было совсем не много, и это первое время казалось ему странным - разве мужчины не хотят помолодеть? А потом догадался: те, кто мог себе позволить воспользоваться этими услугами, у кого имелись деньги, достаточные, чтобы заплатить Сергару, не хотели потерять добытое - положение, власть, деньги, бизнес, который они строили, годами развивали, за который бились, проливая свою и чужую кровь. Они не были такими уж старыми - большинству слегка за сорок лет, ближе к пятидесяти. Здоровые еще мужчины, для которых бизнес был гораздо важнее дополнительных двадцати-тридцати лет жизни. Вот жену отправить на лечение, сделать ее молодой и красивой - это всегда-пожалуйста, нет проблем! Но идти на омоложение самому...нет уж, спасибо! Может быть позже...гораздо позже!
  Кстати сказать, впервые об этом Сергар узнал именно от пациентки, на которую свалилось "Лечебное сумасшествие". Она-то и просветила ее по поводу малого количества мужчин, желающих получить молодость и здоровье. После ее просветительского монолога, выдавшего все семейные тайны, Сергар уже не удивлялся.
  Впрочем - ему было плевать. Не хотите - как хотите. Вам же хуже. Теперь омоложение будет стоить миллиард долларов!
  И ведь заплатят, точно. В этом Сергар почему-то не сомневался. Как и не сомневался, что все не так просто, как кажется. Конечно, ему не раз, и не два приходили в голову мысли о том, что неплохо было бы как следует растрясти кошельки богачей - почему бы и нет? В конце концов, услуга стоит столько, сколько ты можешь за нее заплатить. Не нравится цена - иди в другое место. Что, нет другого места? Больше никто не может? То-то же...плати, и радуйся, что не запросили больше! И что ТАКАЯ услуга вообще существует на белом свете. Вон, английский миллиардер, менявший сердца - все-таки помер, не дождался такого, как Сергар! А небось рад был бы отдать и десять, и двадцать миллиардов, лишь бы выжить, лишь бы еще сотню лет портить воздух, выжимая из людей ручейки и реки денег, сливающихся в вонючее озеро его капитала.
  - А откуда ты знаешь про его преступления? - вдруг спросил Сергар, прервав рассуждения дамы о том, как она в юности ездила в стройотряды, и поднимала сельское хозяйство (он, кстати, никогда не понимал этого явления - почему студентам, будущим ученым, инженерам и врачам, нужно ехать в село, чтобы как обычные селяне, или профессиональные строители строить коровники и собирать урожай. Разве это не глупо? Разве каждый не должен заниматься своим делом? Мать Олега, Мария Федоровна, когда Сергар спросил ее об этом, пыталась объяснить, но потом сбилась, задумалась, и согласилась, что - да, это неправильно. Время такое вот было, так что...вот так!)
  - Как откуда? - опешила женщина - Так все знают! И Маркс писал, что за каждым богатством обязательно стоит какое-то преступление! Ну скажи, как можно честно заработать столько денег, сотни миллионов, миллиарды?! Доктор наук получает пенсию пятнадцать тысяч, а олигарх, вроде моего сына, недоучка, имеет яхту, свой самолет, дома по всему миру, это как? Это - почему? Разве справедливо?
  - Не могу ответить. Не знаю - честно сознался Сергар - Я не олигарх, хотя деньги у меня имеются. Кстати сказать, как я уже говорил, почему бы тебе не воспользоваться деньгами твоего сына, и не облегчить людям жизнь? Например - ты бы могла возглавить медицинский центр, который помогает людям, разве нет? Занималась бы исследованиями, лечила пациентов, ну и...все такое прочее. Почему бы не воспользоваться его богатством, пусть и неправедно нажитым? Неужели твои политические взгляды, твое неприятие образа жизни сына важнее жизней сотен, тысяч людей?
  - А когда ты об этом мне говорил? - женщина спросила как-то странно, дрогнувшим голосом - Подожди-ка...так ты и правда был в моем сне? Это что, был какой-то гипноз? И я с тобой...хмм...да? Все было на самом деле?
  - Нет. Не на самом деле. Хотя...как назвать! - усмехнулся Сергар - Это все происходило в твоем мозге. В твоем сознании. Ты знаешь, что такое "виртуальная реальность"?
  - Ну...так, слегка...я с компьютером не очень дружу... - виновато созналась женщина - Виталик хотел мне подарить компьютер, но я отказалась. А когда я работала в НИИ, у нас были другие компьютеры - здоровенные, как холодильники, не такие, как сейчас. По телевизору видела, да, рассказывали про виртуальную реальность. Это что-то вроде придуманного мира, да? И в этом мире мы будто в настоящем, только не телом, а сознанием, так?
  - Так. То есть - представим, что твой мозг это целый мир. И ты в этом мире - богиня. Или бог. И ты творишь там все, что хочешь, пока твой мозг цел, пока связи, которыми мозг управляет своими "ячейками" и всем телом - не разорваны.
  Сергар помолчал, подумал:
  - Ну...это так просто не объяснишь. Если попасть в твой мозг-мир, сумеешь туда попасть - увидишь все, что ты себе там напридумала, нафантазировала, все, что хранится в ячейках твоего мозга. Хмм...как бы проще объяснить...вот - сон! Ты сказала - сон! Что такое сон? Это обрывки информации, хранящейся в твоем мозге, и ты эту информацию склеиваешь в некую ленту, фильм, а потом его просматриваешь. Это и есть виртуальная реальность, этот самый фильм. Ты ушла в свой сон-фильм, и жила там, пока я не убедил тебя вернуться и зажить нормальной жизнью. Вот и результат - ты здесь, и будешь жить. А попросил меня тебе помочь - твой Виталик. Он вытащил меня из полиции, уж не знаю, как сумел это сделать, привез сюда, к тебе, ну я тебя и вылечил. Теперь понятно?
  - Понятно. Кроме одного - мрачно-досадливо ответила собеседница - Как я, добропорядочная женщина, могла решиться вот так - просто наброситься на мужчину, как какая-нибудь распутница, и...в общем - понятно! У меня кроме мужа-то и не было никого, ни одного мужчины, понимаешь?
  - И когда он умер, тоже не было? - слегка удивился Сергар, и совершенно напрасно так явно удивился. После этого ему пришлось выслушать пятнадцатиминутный рассказ о том, как несчастной женщине приходилось терпеть, и применять, так сказать, подручные средства. И что ей хотелось, как и всем нормальным женщинам - и брутального мужчину, и красивой любви, и еще детей - кроме Виталика, но она отдалась работе, подменяя ей свои патологические сексуальные аппетиты. И лишь ночью, иногда, она давала себе волю, и представляя в роли партнера какого-нибудь актера, или певца, доводила себя до оргазма, переживая потом, стыдясь своих действий, как дурной болезни. И все это пациентка рассказывала краснея, страдая, понимая, что рассказывает случайному знакомому то, что нужно похоронить глубоко в мозгу и никогда не вытаскивать наружу, но ничего не могла с собой поделать - ее несло.
  Остановилась дама только тогда, когда рассказала все, все интимные подробности, запинаясь, заикаясь так, будто говорила под действием какого-то специального снадобья, вызывающего на откровенные монологи.
  Сергар выругал себя за потерю осторожности, и решил, что во избежание рецидива словесного поноса, стоит пока что поискать "Виталика", хотя бы для того, чтобы осведомиться - а где теперь находятся его, Сергара, паспорт и кругленькая сумма наличных, а также - банковская карта, пин-код от которой он предусмотрительно держал в памяти, а не записывал на бумажке "чтобы не забыть", как делают настоящие идиоты, законная добыча для ушлых воров.
  Сергар встал с кресла, пошел к двери, чтобы найти хозяина дома, и тут его взгляд упал на низенький столик, что стоял возле двери - на нем ровным строем расположилитсь его бумажник, паспорт, и пачка наличных.
  Пересчитывать не стал - рассовал по карманам, и снова взялся за дверную ручку - с документами, или без, но хозяина дома надо разыскать, как-то ведь надо отсюда выбираться? Если уж задумал поучаствовать в том дурацком шоу, так надо участвовать! В конце концов, он отдал кучу денег адвокату, тот вылез (с его слов!) к серьезным людям, те позвонили организаторам шоу, договорились об участии Сергара, а теперь что, на попятную? После того, как было задействовано столько людей?
   И к тому же - цель-то не достигнута! Ведь он участвует в шоу не для того чтобы заработать денег, получить дополнительное количество клиентов, нет, только для того, чтобы маги, колдуны, попавшие в этот мир так же, как и Сергар, его соплеменники, обратили на него внимание, связались с ним...правда, самому непонятно - зачем?
  Ностальгия, наверное. Увидеть соплеменника, поговорить с ним, вспомнить Кайлар... Хочется, ну что теперь поделаешь? Он тоже человек...встретить земляка, поговорить о том, что случилось с империей...просто вспомнить прежнюю жизнь, свой родной язык, на котором скоро вообще разучится говорить.
  - А я? А что со мой? - вдруг подала голос пациентка - Ты вот так и уйдешь?
  - Хмм... - Сергар слегка опешил, но тут же нашелся - Уйду, но не насовсем. Твой сын предложил сотрудничество, вероятно - я приму его предложение. Так что живи, радуйся жизни, увидимся еще. А сын тебе все организует, без сомнения.
  Женщина попыталась что-то сказать, дернулась из кресла, но Сергар ее уже не слушал. Он вышел в коридор, и пошел туда, откуда пришел несколько часов назад - к выходу. Искать хозяина дома бегая по коридорам не собирался - достаточно будет подойти к охране, а уж охранники найдут хозяина где угодно. Скорее всего, он предусмотрел подобную ситуацию - не зря ведь оставил на столе и документы, и деньги "Олега".
  Так оно и вышло. Двое охранников, сидевших у выхода, похожих друг на друга, как близнецы - в своих темных костюмах, белых рубашках и галстуках - без удивления выслушали Сергара, и тут же связались с хозяином. Со слов охранника, Олег должен был подождать пятнадцать минут, пока не подъедет босс. Они переговорят, и Олега доставят туда, куда он скажет.
  Сергара пригласили в просторную гостиную, которая располагалась слева от входа за высокими резными дверями. Расторопная милая девушка лет двадцати пяти, будто сошедшая с экрана телевизора - в униформе горничной, в чепчике на аккуратной головке - принесла кофе, чай, гору бутербродов всевозможного вида и состава, и проголодавшийся как волк Сергар минут десять поглощал съестное, как солдат, наконец-то дождавшийся полевой кухни. Лечение всегда отнимает много сил, а если ты еще и сутки перед тем ничего не ел - аппетит нагуливается просто-таки фантастический.
  Набив живот вкусной снедью, довольно откинулся на спинку кресла, решил, что жизнь налаживается, расслабился, впав в полудрему - время позднее, да и съеденное располагало к дремоте. Когда очнулся, посмотрел время на сотовом телефоне, оказалось - пятнадцатью минутами тут и не пахнет - полтора часа, а хозяина дома все нет.
  Недовольно поморщился - ну вот зачем было говорить про пятнадцать минут?! Зачем вообще врать? Ну что изменится, если скажешь, что приедешь через полтора, или два часа? Сейчас Сергар нормально спал бы на кровати в забронированном заранее гостиничном номере, а завтра можно встретиться и обсудить все, что захочешь! Ну какой смысл держать Сергара здесь, какая такая в этом необходимость?
  Злые мысли прервал грохот - такой грохот, что у лекаря заложило уши. Часть стены, прямо напротив Сергара, вылетела вместе с частью оконной рамы, осколки кирпича, цветные осколки витражных стекол просвистели мимо, вонзившись в стену буквально в метре от вытянутых ног лекаря.
  А потом полетели пули, разнося вдребезги то, что осталось после взрыва. Тяжелые металлические "капли" впивались в стены, дробя плиты из прекрасного мрамора, выбивали длинные щепки из драгоценного паркета, навощенного до зеркального блеска. Похоже, что бил тяжелый пулемет - Сергар не разбирался в моделях современного оружия, но определить, что это не автомат, а именно тяжелый пулемет было совсем просто: автоматная пуля не оставит после себя в каменной лестнице кратер глубиной в десять сантиметров, и не пробьет насквозь кирпичную перегородку.
  Охранники полегли сразу, порубленные, порванные тяжкими очередями. Горничную Сергар смог узнать только по форменной одежде - головы у девушки не было, а на стене, среди кратеров пробоин расплывалось, растекалось широкое кровавое пятно, по которому сползали кусочки желтовато-серой плоти и кости.
  Сергар упал на пол, пополз, ища укрытия, стараясь как можно быстрее покинуть место обстрела. Он не думал, не рассуждал - кто это палит, в кого палит, зачем - главное сейчас как можно быстрее свалить с поля боя, а уж потом можно будет и подумать, что это такое, и зачем.
   Уже почти дополз до выхода - массивной дубовой двери, разбитой пулями в хлам и превратившейся в груду дров - когда услышал крик, и увидел, что на лестнице стоит его пациентка, каким-то чудом живая и здоровая, вопит, визжит, закрыв уши ладонями.
  Как это ее не тронули пули - Сергар так и не понял, платье, которое та где-то все-таки нашла, и успела на себя надеть - в нескольких местах было прострелено, рядом с девушкой отлетали, взрывались от ударов куски мраморной лестницы, но женщина, будто прикрытая заклинанием, стояла невредимой, и только яростно вопила как полицейская сирена.
  Жить ей оставалось считанные секунды, это было яснее ясного, если только не случится какого-нибудь чуда.
  И оно случилось. В роли чуда выступил, само собой разумеется - бывший боевой маг, а ныне лекарь Сергар - выпустив заряд самых отборных ругательств, которые не раз слышал от дяди Пети, нового мужа Марии Федоровны, матери Олега. Скороговоркой выдав нечто, похожее на заклинание, он бросился вперед, в броске сбил женщину с ног и прижал к полу, накрыв собственном телом. Это заняло секунды две, не больше, но эти секунды были долгими, как жизнь - каждый миг он ожидал, что пуля разорвет его многострадальное тело, или хуже того - ударит в голову. Если в голову - не спасет никакая магия, никакие каналы связи с Океаном Силы. Смерть. И этот факт очень трудно принять человеку, уже уверившемуся в своем бессмертии...
  Вообще-то в связи с бессмертием возникает интересная проблема - люди смертны, живут совсем не долго по меркам вселенной, считай - один миг. И зная, что им осталось несколько десятков лет, решаются на поступки, которые можно назвать совершенно самоубийственными, ставя на карту все свою недолгую жизнь. Все ведь когда-то умрут!
  А вот зная, что они практически бессмертны, что их организм восстанавливается, обновляя плоть - стали бы они ТАК рисковать?
  Сергар судил по себе, и не сомневался - большинство тряслись бы над своим бессмертием, как богач над накопленным богатством. Ему, Сергару, приходилось переламывать, преодолевать себя, чтобы броситься в атаку так, как раньше, как когда-то на поле боя. Там, на войне, он знал, что умрет, и умрет, возможно, через пять минут - ну так и что же? Ему за это деньги платят, а приказ - есть приказ. Тут же, в мирное время, будучи бессмертным...трудно, ох, как трудно.
  Но ведь нельзя лежать в безопасности, и смотреть, как красивую женщину, обезумевшую, оцепеневшую от ужаса, кромсают раскаленные куски металла! Красота должна жить, иначе мир станет серым, тусклым, кривым, как отражение в дурном зеркале. Да и воспитание у него не то, мать с отцом всегда говорили: "Помогай людям. Делай добро, и оно к тебе вернется!"
  Насчет добра он не был уверен - частенько у него получалось все наоборот, за добро платили злом, подлостью и жадной хитростью, но слова родителей он запомнил, эти слова въелись в его мозг, такой восприимчивый в детстве, когда лист бумаги, под названием "память" - чист, свободен, и готов подчиниться руке умелого писца.
  Сколько продолжалась эта вакханалия - он не знал. Минуту, две? Десять минут? Но только все закончилось, и Сергар ощутил под собой теплое, упругое тело женщины. Она смотрела в его лицо расширившимися от страха глазами, но не только от страха, Сергар чувствовал исходящую от нее волну возбуждения, и было похоже, что бывшая старушка ждет чего-то, как на любовном свидании, когда девушка ждет поцелуя, и страшится его, и хочет, а может и не только поцелуя...
  Где-то не так далеко застрекотали автоматные очереди - звук был не очень громким, таким, будто целый полк вояк начал открывать бутылки с шампанским. Поразмыслив, Сергар понял - глушители. Нападавшие использовали глушители.
  Тут же ударили громкие, громовые очереди, отдельные, хлесткие выстрелы, будто огромный пастух щелкал своим кнутом - это отвечали защитники дома, но их ответ был нестройным, разрозненным - против стройного "хора" нападавших.
  Оставив притихшую, успокоившуюся женщину лежать на полу, Сергар подполз к окну, осторожно выглянул - было темно, не горели фонари, видимо сбитые автоматными очередями. А возможно, что территорию вокруг дома предварительно обесточили снаружи - в особняке тоже не горели лампы.
  Сергар вошел в транс, и раскинув щупала силовых линий накрыл своим сверхчувственным восприятием всю территорию поместья.
  Да, явно, что у защитников "крепости" дела были плохи. В саду огрызались четыре огневые точки, работая теперь одиночными выстрелами, экономя патроны. У ворот горели четыре машины с трупами - большие джипы, и большая же приземистая машина, в отличие от джипов практически целая, если не считать дыры в ее борту. Пламя, вырывающееся из пролома, и два трупа, которые находились в машине, не оставляли никакого простора для фантазии наблюдателя - похоже, что "Виталику" пришел конец. Подстерегли у ворот, врезали бронебойной гранатой, и отправили "Виталика" на переселение души.
  Вот только непонятно - а зачем тогда обстреливали дом? Зачем сейчас штурмуют, подавляя огонь последних защитников своего, уже покойного хозяина? Дело-то сделано! Олигарха убрали!
  И тут до Сергара наконец дошло - за ним! Они пришли за ним! И нехорошо пришли - скорее всего, угробить, а не поговорить о дальнейшем сотрудничестве! Зачем угробить? Да мало ли зачем? Например для того, чтобы "Виталик" не разбогател сверх меры, заполучив такой источник денег, такую печатную машинку, как Сергар. А где деньги - там и власть. Если человек, близкий к верхушке руководства страной станет слишком богат, слишком влиятелен, да еще и приобретет себе бессмертие...нет уж , не доставайся ты никому, Сергар!
  Тогда что же получается - это что, правительственные войска? Какие-нибудь спецназовцы, отправленные на "захват террористов, засевших в особняке некого олигарха" ? (Так, скорее всего, объявят потом в новостных программах телевидения)
  Может и фантастично, может просто совпало, и все это разборки между кланами олигархов, но проверять свои умозаключения очень уж не хотелось. Валить нужно отсюда, и побыстрее, пока не нашпиговали пулями до полной невозможности восстановления. Он, скорее всего, бессмертный, но...смертный. И этот факт беспокоил до невозможности. Просто-таки свербил в душе, толкая бежать подальше от цепи людей в камуфляже, перебегавших от куста к кусту, наступающих неотвратимо, как сама смерть.
  - Бежим, быстро! - сказав "А", нужно сказать и "Б", как говаривала Мария Федоровна, имея в виду, что все должно делаться последовательно и по порядку. Если уж ты однажды спас девицу-старушку, взял на себя ответственность за ее тело, так будь добр - закончи начатое. Оставлять женщину на растерзание вооруженных людей, которые не оставят свидетелей в живых - это будет совсем не правильно.
  Через минуту они уже бежали прочь, по саду, пригибаясь к земле, стараясь, чтобы их не заметили, держа направление к забору, подальше от поля боя. Густые кусты не позволят нападавшим разглядеть согбенные фигуры беглецов, наверное не позволят - Сергар не знал способностей приборов, которые были надеты на головы врагов. Скорее всего, это были приборы ночного видения, позволявшие видеть в темноте, как днем - он знал о существовании таких приборов из телепередач и кинофильмов. Теперь увидел приборы в действии, и это самое зрелище его не обрадовало.
  - Сюда! - Сергар рванул спутницу к себе (она почему-то замешкалась на бугорке возле пруда), поймал ее в воздухе, припечатал к земле под раскидистой елкой, толстой, будто дебелая дама, одетая в толстую шубу. Под еловыми лапами было сухо, чисто, пахло хвоей и самое главное - ветки свисали почти до самой земли, оставляя узкую щель, через которую беглецы и пролезли.
  - И что теперь? - хриплым шепотом, задыхаясь спросила женщина - Что это вообще такое?
  Сергар подумал, прежде чем ответить - не хотелось, чтобы дама устроила истерику по поводу гибели единственного сына.
  И кстати сказать - а с чего он решил, что убит именно ее сын? Что это он был в сгоревшем автомобиле? По логике, так оно и есть, но пока не убедился, пока не уверился - рано делать выводы.
  Насчет "что же это такое" - самому бы хотелось знать. Хуже нет, когда не знаешь, откуда исходит опасность, и вообще - какая это опасность.
  - Не знаю - ответил сухо, выдохнув ответ прямо в ухо собеседнице - Молчи! Они идут сюда!
  - Откуда ты знаешь? - испуганно шепнула женщина, но рука Сергара зажала ей рот, и теперь она могла только сопеть, да трястись. Ее и правда трясло, как от холода, впрочем - и немудрено. Всего за сутки она успела побывать в драке, на том свете, и очнулась в теле молодой красивой девушки - вместо своего старого, изношенного больного тела. Стрельба, огонь, какие-то люди, стреляющие из автоматов - это было слишком для утомленного, истерзанного событиями мозга, и он был на грани помешательства. Сергар чувствовал это, но что мог поделать? Что будет, то и будет...
  - Здесь! - негромкий, грубоватый, с хрипотцей голос раздался в трех шагах от ели, под которой сидели беглецы, и Сергар почувствовал, как женщина вздрогнула, дрожь ее усилилась, ее буквально били конвульсии, как припадочную.
  "Только бы не припадок!" - подумалось лекарю. Он с трудом удерживал бьющуюся в конвульсиях женщину, отчаянно надеясь, что избежит шума. Бывшая старушка оказалась очень сильной, почти такой же сильной, как тогда, во сне.
  Психически больные вообще очень сильны, это Сергар помнил еще по детским воспоминаниям - был у них в деревне парень, крепкий, но невеликого ума, хотя и добрый парнишка. Он иногда подрабатывал лесорубом, и работа эта, опасная, и не для неловких людей, едва не свела его в могилу. Однажды он встал не там, где нужно, когда дерево начало падать, подрубленное у комля, и вовремя не сумел отскочить, получив по башке здоровенной, едва не в обхват узловатой ветвью. Ветке-то ничего, а парень вот обеспамятел - недели три никого не узнавал, потом все-таки встал на ноги - в немалой степени благодаря снадобьям матери Сергара. Все шло как прежде, пока однажды его не обнаружили посреди деревенской площади, голого, пускающего слюни - как настоящий идиот. Когда деревенские мужики попытались его увести, он раскидал их так, будто это были не здоровенные мужичины - лесорубы, пахари, рыбаки и охотники - а малые дети, едва научившиеся ходить.
  Десять человек не могли его взять, раз за разом оказываясь в придорожной канаве. Так и бросили стоять одного - здоровье дороже. Постоит, надоест, да и пойдет домой. А кому надо - пусть сами его и ведут.
  Наутро он был дома, и не помнил, что такое с ним было.
  Так продолжалось несколько лет, примерно раз в два-три месяца парень устраивал "стояние", и деревенские постепенно привыкли к его безумию. Сумасшедший, да. А так - тихий парень, невидный, не скажешь, что силач. Что случилось у него с головой после удара дерева, почему во время приступов становился нечеловечески сильным и ловким - никто не знал.
  Псих, так его и прозвали. Умер во время чумы, вместе с родителями Сергара. Помогал хоронить чумные трупы - пока не свалился, покрытый гниющими нарывами.
  - Ты уверен, что они сюда побежали?
  - Уверен. Двое. Я видел. Что будем делать?
  - Что-что...искать! Сказано же - зачистить всех, кто в доме! Никого не оставлять в живых! А раз сказано - надо исполнять. Иначе и нас зачистят...
  Сергар вначале не понял, что случилось -дерево вздрогнуло, застонало, и ощущение было таким, будто кто-то начал бить по нему молотками, выбивая из ствола длинную острую щепу. Звука стрельбы не было слышно, только лязг, звон вылетающих гильз, да барабанные удары по дереву.
   "Обнаружили?!" - мелькнула мысль, Сергар зажался, каждую секунду ожидая удара в голову и наступления темноты, но внезапно стрельба закончилась.
  - Чего зря палишь? Патроны тратишь?! С какого - начал стрелять?
  - Показалось, вон там, под елкой, как будто кто-то есть. Эй, вы, вылезайте! Я вас вижу!
  Женщина под Сергаром снова дернулась, забилась в конвульсиях, ее нога дернулась, и...сучок, торчавший из ствола, предательски хрустнул, что прозвучало подобно выстрелу.
  - Точно, кто-то есть. Эй, встать! С поднятыми руками, чтобы я их видел! Быстро, иначе сейчас получите гранату под бок! Не бойтесь, не тронем!
  Человек врал. Сергар слышал в его голосе фальшь, и если бы даже не слышал слов о том, что всех нужно зачистить - не поддался бы на эту явную ложь. Он не помнил, не знал, когда у него проявилась эта способность - распознавать ложь - но еще будучи боевым магом, он не раз проявлял таковую способность, совсем не частую не только у боевых магов, но даже у лекарей. Теперь, все больше укрепляясь в роли сильного лекаря, Сергар не раз ловил себя на том, что начал ощущать не только "врет-не врет", но даже оттенки ощущений, например: "не хочет, но врет". Или: "врет с удовольствием". А то и еще похуже: "врет, хочет причинить вред". На Земле эту способность назвали эмпатией - способностью читать эмоции, распознавать настроение.
   Все люди способны распознать настроение человека - по лицу, голосу, по всем внешним признакам сразу, но эмпаты могли чувствовать человека не видя его. Даже в полной темноте. Просто чувствовать, и все тут.
  Сергар отключился от мира, войдя в состояние глубочайшего транса. Сейчас ему нужно было собраться, выжать из себя все, на что он был способен. С голыми руками против автоматов пойти мог только безумец, или...маг. Боевой маг.
   Увы, способности Сергара были уже совсем не те, что раньше. Раньше - разнес бы этих двух боевиков прежде, чем они успели чихнуть. Даже без боевого амулета.
  - Вот он! - успел крикнуть один из преследователей, прежде чем голова его взорвалась, испачкав лужайку и кусты красно-желтыми ошметками.
  Второй среагировал мгновенно - упал на землю, в падении выпустив короткую очередь в сторону мага. Но это его не спасло. Огненное покрывало, похожее на светящуюся редкую сеть, накрыло человека огненным пологом, прожигая одежду, впиваясь в кожу, прорезая воющую от боли плоть до самой кости.
   В прежнее время - эта сеть мгновенно расчленила бы человека на несколько кусков. Теперь, когда Сергар уже не был боевым магом - прожгла до кости, остановившись, затухнув на этих твердых кальцитовых образованиях. "Сеть" была слишком слаба, на что указывал и ее цвет - красный, вместо синего, или белого. Чем выше температура плазменной сети, тем больше ее эффективность.
  Площадь покрытия заклинания тоже была слишком мала - ничтожна, против прежнего уровня Сергара. Когда-то он мог закрыть этим "покрывалом" площадь пятьдесят на пятьдесят метров. Если таких боевых магов на поле боя было несколько десятков - участь врага незавидна.
  Впрочем, не все могли сработать это заклинание, только лучшие из боевых магов, и то - они опустошили бы себя до конца, если бы, конечно, не применили дополнительные аккумуляторы магической силы, боевые амулеты, как их называли в Кайларской армии.
  Сергар перевел дух, бессильно опустился на землю. Саднило плечо, разорванное пулей, в ткани штанов рядом с пахом зияла дыра - пуля прошла мимо, не задев тела, аккуратно распоров ткань поперек ноги, "чикнув", будто ножницами портного, и Сергар глядя на разрез, невольно содрогнулся... Ну да, мужские причиндалы у него потом отрастут, как отрастет все, что угодно - кроме головы, но представить, как тяжелая пуля бьет тебя в ЭТО место...аж мороз по коже! Это очень больно. Очень. И кроваво. И восстановиться после такого ранения - нужно время, а времени у них нет. Бежать!
  Он вернулся к ели, вытащил из-под нее дрожащую, всхлипывающую спутницу, окончательно впавшую в состояние полубезумного транса (стояла на ногах, но не могла ничего выговорить, шатаясь, как дерево под ударами ветра), повалил ее на землю, влил в глотку несколько капель своего драгоценного снадобья. Затем ворвался в мозг тысячами силовых нитей, и грубым, бесцеремонным посылом дал толчок, подстегнув, активизировав волю, приказав организму женщины работать в экстремальном режиме, выдать максимум действия, выплескивая в кровь максимальное количество адреналина.
   Это было похоже на то, как если бы женщина выпила некое энергетическое средство, возбудившее мышцы и волю. Это было довольно больно, неприятно, а потом будет еще больнее - головная боль, слабость, тошнота, зверский аппетит - все впереди. Но теперь пациентка соображала, и самое главное - могла бежать, как олимпийский чемпион, и даже быстрее. Нечеловечески - быстрее.
  Старое заклятие, известное магам-лазутчикам, применяется, когда ставят на карту все, что имеют - лишь бы выбраться, лишь бы выжить, не думая о последствиях. Несколько слов, которые активируют процесс, контакт с пациентом, накачка Силы, и вот - вместо вялой зомби-девицы перед тобой брызжущая энергией фурия, готовая порвать всех, кто попытается ее остановить.
  - Бегом! За мной! - приказал Сергар, и женщина повиновалась, даже не спросив - зачем бежать, куда бежать, почему бежать. И это хорошо. И это правильно. Потому что Сергар увидел, раскинув щупала силовых нитей, что в их сторону через сад уже бегут пятеро бойцов, видимо - заметивших вспышки выстрелов.
  Маг и его спутница подбежали к воротам, перед которыми стоял джип, раскрашенный так, как красят военные машины - смесью зеленых, рыжих и черных пятен. В кузове у расчехленного орудия (или пулемета?) стоял человек в камуфляжной форме, держа оружие направленным в сторону дома. Похоже, что именно из этого пулемета и был разнесен дом, убиты охранники и слуги.
  Немного в стороне стояли еще несколько джипов, и что-то вроде небольшого автобуса с наглухо зачерненными стеклами. На дороге - горящие, масляно чадящие лимузин и джипы охраны.
  Сергар сходу бросил на джип огненное покрывало, загоревшееся закатным пламенем, пустил в джипы и автобус несколько красных шариков, похожих на маленькие шаровые молнии, и побежал дальше, не глядя - бежит за ним "напарница", или нет. Честно сказать, ему уже надоело таскать ее за собой - что он, в самом деле, обязан? Сделал что мог - вылечил, даже омолодил, так дальше что? Всю свою жизнь о ней заботиться? Не может бежать - пусть остается. Ее право. А его право - выжить.
  Но она бежала. Молча, стиснув зубы, тяжело дыша, но не отставая от лидера. Будто привязанная невидимой нитью - на два шага позади, не сокращая расстояние, но и не сближаясь.
  Когда взорвались охваченные огнем джипы, когда вслед беглецам полетели вереницы "светлячков", девушка не споткнулась, не вжала голову в плечи - неслась, как лесная лань, спасающаяся от стаи волков. Как положено. Как правильно. Иначе - не выжить.
  Они отбежали от дома километра на три, когда Сергар впервые позволил себе остановиться и посмотреть назад, туда, где полыхало зарево пожара. Выстрелов уже не было слышно - защитники дома полегли, а у тех, кто добивал раненых автоматы были почти бесшумными.
  Дорога, на которой оказались беглецы, еле заметно тянулась вдоль реки - небольшой речки, заросшей кувшинками, желтевшими под ярким светом луны. Сергар совершенно неосознанно использовал те знания, которые давали боевым магам в процессе обучения - мало ли, как сложится судьба мага, может он будет служить в подразделении, сдерживающем наступление противника, а может попадет в разведывательное подразделение, и ему придется скрываться, используя все уловки лазутчиков. Общие знания давали всем, но не все их впитывали так, как Сергар, отличавшийся среди рекрутов отличной, тренированной памятью (Мамина заслуга! Попробуй-ка, запомни сотни наименований трав и снадобий!), и усердием в учебе (Отец! "Если что-то берешься делать - делай это хорошо, или не делай совсем! Не берись!") Теперь знания, полученные во время учебы в школе магов всплывали, будто учился он только вчера. Запутать следы - первое дело для лазутчика, желающего дожить до исполнения контракта, и при этом сохранить свое драгоценное здоровье.
  - Меня звать Анастасия...Настя! - слегка задыхаясь, вдруг сказала бывшая старушка, плюхаясь на траву расслабленно, будто из нее вынули кости.
  - А я Се...хмм...Олег! - поправился Сергар, ругнув себя за глупую оплошность. Вроде и должен был уже привыкнуть, а вот..."такая, малята....хня!", как говорит дядя Петя.
  Задумался, ушел в прошлое, забылся. А забываться нельзя!
  - Как думаешь, что это все было? Кто напал, зачем?
  Настя закинула руки за голову, глядя в звездное небо, потом скосила взгляд на Сергара:
  - У меня такое ощущение, что ты даже не удивился, когда начали стрелять. Не испугался. Ты что, прошел горячие точки?
  - Чего я прошел? - не понял Сергар - Точки?
  - Ну...воевал, да? Ты так уверенно, спокойно отнесся к ситуации, как настоящий солдат!
  - Да, я воевал - коротко ответил Сергар, совершенно не расположенный раскрывать душу едва знакомой даме - Ты как себя чувствуешь? С тобой все в порядке?
  - Мне стыдно - после недолгого молчания призналась женщина - Я ведь не первой молодости, видала виды. А тут...растерялась. Сама не пойму - что со мной. И понимаю, что веду себя странно, что у меня истерика, а ничего не могу с собой поделать. Ты мне что-то вливал в рот...это что, наркотик? Мне сразу стало спокойно, откуда-то сил прибыло. Потом что будет? Откат?
  - Откат? - слегка недоуменно переспросил Сергар, и вдруг понял - Да, ты точно сказала: "откат". Слабость, плохое настроение, головная боль. Но пока - ты полна сил, и можешь бежать долго без еды и питья. Это обычное армейское снадобье, применяемое лазутчиками. Нет, не наркотик. Ну что, отдохнула? Бежим дальше?
  - Куда? - вздохнула женщина - Что делать-то будем?
  Да, это был вопрос вопросов - куда деваться беглецам? Если налет был по их душу - тогда не скрыться. Найдут - без всякого сомнения. А что, если они случайно попали в этот "замес"? Если выберутся из окрестностей дома олигарха, может про них никто и не узнает?
   Ответов не было, только вопросы. Но действовать надо было так, будто знаешь эти ответы. Время покажет - правильное решение принято, ли нет. Главное, чтобы не стало поздно...
  - У меня нет документов, нет денег, я выгляжу не так, как раньше - моей жизни больше нет! - немного нервно закончила Настя - И что делать? Кто мне поверит, что я - это я? Я и сама-то теперь не верю...
  - А тебе разве не интересно, что случилось с твоим сыном? - вдруг спросил Сергар, следя за реакцией женщины - Может это он погиб, в той машине, в сгоревшей? За него не переживаешь?
  - Переживаю... - тихо ответила Настя, недоверчиво помотал головой - Только все как-то...странно...будто не со мной...будто я прочитала обо всем в книжке, увидела в новостях. Я с ним не общалась уже года три, не меньше. И я помню его совсем другим...не таким, как сейчас. И он для меня жив. Знаю, что это ненормально, знаю, что должна рыдать, биться в истерике - это же мой сын! Но ничего не могу с собой поделать. А тебе обязательно нужно было меня спросить об этом?
  "Наверное - нет" - подумал Сергар - "Но только уж очень ты спокойно ко всему относишься. Это - для тебя нормально, или же какая-то болезненная реакция? Может с твоим мозгом не все в порядке? Слегка спятила? Как бы с тобой не было проблем..."
  - Да, обязательно - отрезал Сергар - И отвечай на вопросы. Что сейчас чувствуешь? Став молодой?
  - Хочешь узнать, не устрою ли я истерику в самый неподходящий момент? - догадалась женщина - Скорее всего - нет. Сама не знаю, что со мной было, прости. У меня такой...хмм...раздрай, что...не знаю, как это лучше передать...вчера я была старой женщиной, со всеми своими болезнями, понятным будущим, со взрослым сыном, который неправильно живет, а я жила со строгими убеждениями, и...с определенным видением мира. Научным видением мира. А теперь? Теперь - передо мной колдун, волшебник, который вдруг сделал меня молодой, здоровой, полной сил, и...желаний. Да, да, что так смотришь?! И желаний! Я хочу жить - есть, пить, спать с мужчиной, я сейчас пробежала километра три, не меньше, а смотри - почти не запыхалась! И это после того, как подняться на пятый этаж без лифта было проблемой! Не знаю, что со мной будет, но...спасибо тебе. Не знаю, как ты это сделал, все это антинаучно, все это разрушает научную картину мира...но...хорошо, что ты есть!
  - И буду есть...когда доберемся до города - усмехнулся Сергар, и повелительно махнув рукой, пошел по тропе вдоль реки - Хватит болтовни. Мы еще мало отошли от дома, так что - давай, шевели ногами. Скоро светает, заря уже занимается, нам нужно отойти подальше. А там посмотрим, что к чему. Жизнь покажет.
  Они шли часа два, до самого рассвета. Быстро шли, почти бегом, и женщина действительно почти не отставала. Сергар вспомнил, как ее сын рассказывал о том, что его мать занималась спортом - бегала, стреляла и что-то еще, не запомнил точно - что именно. В общем - настоящая спортсменка. Потому...потому?
  На ходу он думал о том, что каждое из омоложений все-таки совершенно индивидуально. Организм человека возвращается к пику своего развития, но когда он был, этот пик? В юности? Когда тело не было тренировано, и возврат придет к изначальному варианту?
  Или же мозг, подстегнутый воздействием мага, возвращает организм к тому состоянию, которое существовало, например, у спортсмена в его высшей степени тренированности? По всему выходило именно так. Если некий субъект несколько лет занимался спортом, тренировал организм, готовя его к перегрузкам, достиг высшего развития мышц, органов, силы - мозг должен это учесть и восстановить тело хозяина именно до этого уровня!
  Вот, например, Анастасия, или "Настя", как она себя назвала - почему женщина теперь выглядит лет на двадцать, двадцать пять, а не на шестнадцать-семнадцать лет? Ведь толчок, который дал организму лекарь был настолько мощным, что должен был отбросить женщину в раннюю юность. Это вроде как логично - когда всего здоровее человек, с точки зрения несведущего наблюдателя? В юности, само собой. Так все думают, но...это не так. В юности организм еще растет, перестраивается, подтягивается к уровню своего наивысшего развития. И этого уровня он достигает примерно в двадцать-двадцать два года. Ведь не зря в некоторых странах, как это узнал Сергар, человек официально, для власти, становится совершеннолетним именно в двадцать один год, когда его физическое и психическое развитие максимально, законченно и совершенно.
  Это было очень интересно, и давало пищу для размышлений. Настоящий лекарь всегда должен думать. Он должен понимать суть процессов, происходящих с его пациентом. Только так можно достичь высшего развития своих лекарских способностей, только так можно из местечкового лекаришки стать Лекарем, имя которого прославится в веках.
  Сергар никогда не был амбициозен, и не считал себя достойным упоминания в исторических хрониках, но...сейчас другое дело. Все-таки неплохо было бы остаться в памяти людей тем, кто может такое, чего не могут самые великие из врачей Земли! Тем, кто введет магию в повседневную жизнь, облегчив ее для человечества, позволив жить сотням тысяч, миллионам людей, достойных долгой, а то и вечной жизни.
  И тут же усмехнулся, прикинув - а сколько людей теоретически он может омолодить в определенный период времени? Спасти от смертельных болезней, главной из которых является "старость"? Выходило - около четырехсот человек в год. Не больше. Во-первых, нужно приготовить снадобье - а это не так просто. Его нужно правильно сварить, затем - напитать магией, перестроив нужным образом. Этого снадобья хватает максимум на месяц, потом оно начинает разрушаться, терять лечебные свойства. Иногда - даже раньше, потому больше двух недель его держать нельзя, и кроме того - варить в больших количествах его невозможно. За один раз - максимум литр. Если больше - свойства снадобья получаются не такими, как положено.
   Почему так выходит - не знал никто. Ни в Кайларе, ни в Зелане. На Земле Сергар узнал такое понятие, как "критическая масса", так вот - здесь было как раз что-то такое. Меньше литра сварить - можно. До определенных пределов. Больше - снадобье получается малоэффективным, или даже вредным - побочные эффекты совершенно непредсказуемы, подобные случаи описаны в древних трактатах. И все лекарские книги категорически требуют соблюдать главное правило лекаря: "Объем единовременно приготавливаемого снадобья не должен превышать литра!" На приготовление уходит около трех часов. Это если травы уже растерты, взвешены, подготовлены как надо.
  А еще - ведь не может Сергар ежедневно только и заниматься, что лечением и омоложением! Отдыхать-то когда-то надо? Путешествовать, посмотреть мир, жить, в конце-то концов! Иначе зачем вообще ему эта деятельность? Он не подвижник, не святой, не Мессия, одержимый идеей улучшить мир! Он просто хочет выжить. Спокойно жить - так, как хочет. Со своими близкими, со своими друзьями. И чтобы никто ему в этом не мешал. Вот и все. Не святой - нет!
  Они вышли в небольшой городок, прорезанный оживленной автомобильной трассой уже утром, когда солнце довольно высоко поднялось над горизонтом. Тропа-дорога, которая вела их вдоль реки, вывела на поле, засаженное какой-то сочной зеленью, названия которой Сергар не знал, затем мимо небольшого пруда, мимо сторожки, на которой красовался большой плакат: "Рыбалка без разрешения запрещена, частные владения!", к скоплению домов, вытянувшихся вдоль магистрали, по которой с ревом и гулом проносились четырехколесные машины всех цветов и марок. Устав прорываться сквозь пространство, пыльные автомобили скапливались возле домов, замедляя свой бег и съезжая с трассы - множество небольших кафе-забегаловок манили клиентов завлекательными вывесками, сообщая о том, какие у них вкусные обеды, и как дешево, практически задаром они накормят своих посетителей.
  Конечно, все это было враньем. Борщ, в одном из кафе, в которое беглецы вошли, был пресным, невкусным, как вода, в которой вымыли посуду. Второе блюдо - макароны с прогорклой подливкой - отдавало машинным маслом - но и Сергар, и Настя не замечали вкуса блюд. Они проголодались так, что готовы были съесть и гораздо худшую еду - главное, чтобы она не была отравленной.
   Впрочем - для Сергара это не важно, яды его не брали. С такой, как у него регенерацией можно было бы ложками есть крысиный яд без особого ущерба - если не считать ущербом рвоту и понос (организму ведь надо куда-то деть разложенный на составляющие яд?)
  Здесь, в кафе, они вызвали такси, попросив это сделать подавальщицу (Сергар на всякий случай отключил свой мобильник), и через час после того, как вошли в городишко, уже ехали, сидя на заднем сидении автомобиля, наслаждаясь прохладой кондиционера.
  Таксист, хмурый мужчина лет пятидесяти, их не беспокоил разговорами, лишь уточнил, куда доставить пассажиров, и прояснил, сколько примерно это будет стоит. Деньги были, Сергар тут же, чтобы водитель не беспокоился (видимо, его смутил вид нежданных пассажиров - потрепанные, в испачканной землей одежде - есть ли у них деньги на поездку?), отдал ему десять тысяч пятитысячными купюрами, после чего водитель сразу просветлел, включил тихую приятную музыку, и больше не переживал, что и отразилось на его простоватом, жестком лице.
  К гостинице подъехали уже далеко за полдень. Вернее, не к гостинице, а к одному из больших пафосных магазинов, в котором можно было купить хорошую, хоть и дорогую одежду. Увы, Настя, которая проспала всю дорогу и выглядела сейчас заспанной бродяжкой, непонятно зачем переступившей порог дорогого магазина, совершенно не разбиралась в нынешней моде, и тогда Сергару пришлось подозвать девицу-консультанта, круглыми глазами следившую за странной парочкой и таскавшуюся следом, видимо подозревая, что эти нищеброды собираются что-нибудь спереть. Сергар слегка раздраженный назойливостью глупой девицы, вызвал главного менеджера, девицу же, не разбиравшуюся в людях, отправили в дальний угол, а Настю окружили вниманием и заботой с легкой руки Сергара, приказавшего одеть ее и обуть так, как положено одеваться и обуваться современной интеллигентной девушке. Или - почти интеллигентной.
  Сам он оделся просто, скромно, но не менее дорого. В этом магазине не было ничего дешевого, и на непросвещенный взгляд Сергара - совершенно необоснованно. Многие из этих пафосных вещей совершенно не соответствовали своей цене - некрасивые, тусклые и будто выцветшие. Такие он сразу же отринул, потребовав при выборе одежды и обуви соответствовать определенному социальному уровню.
  В конце концов, они все-таки покончили и с этим делом, занявшим не менее двух часов времени. Еще два с лишним часа понадобилось на то, чтобы привести в порядок прически, купить Насте косметики, сделать ей маникюр, макияж - странно было бы идти по улице в дорогой, явно дорогой одежде не накрашенной, без макияжа, с необработанными ногами, руками и всем прочим - чем именно, Сергар не знал, и знать не хотел. Массаж лица, еще что-то...
  Ему представили счет, он его оплатил не глядя, деньги для него не имели значения. По крайней мере сейчас. Сергар подозревал, что магазин и салон красоты (который находился как раз напротив магазина), "развели" его на кругленькую сумму, очень круглую сумму, но Сергару это было не интересно. Купленные вещи из магазина направили в гостиницу с посыльным, а то, что было на беглецах в момент бегства, отправилось в уличную урну.
  Теперь можно было ехать в гостиницу. Теперь - они не привлекут внимание в дорогом отеле, построенном именно для таких "гламурных" людей.
  Тут еще один момент - у Насти не было никаких документов, потому в гостиницу поселить ее не было никакой возможности - по крайней мере, с ее слов. Сергар не знал этого обстоятельства, и был ему очень удивлен - ну с какой стати человек должен показывать свои документы, чтобы получить крышу над головой? Он же платит деньги, чего еще-то нужно? Почему молодой человек не может поселиться с молодой женщиной в одном номере, если не подтвердит, что та является его женой?!
  Глупость несусветная, но скоро Сергар убедился, что Настя была права. Администратор, миловидная женщина лет тридцати пяти, с любезной дежурной улыбкой минут десять рассказывала Сергару, что таковы правила, что каждый клиент, поселяющийся в гостинице должен предоставить паспорт, что это заведено с давних, еще советских времен, что если супруга клиента забыла дома свой паспорт, это ее проблема, и проблема супруга, ну и все в таком духе - вежливое хамство, и ничего иного. Глаза администратора были хитры и усмешливы, мол - все ясно! Богатенькие решили устроить свидание вдалеке от любопытных глаз? От супруга, или родителей?
  Разрешилось все просто - двести долларов, и "супруга" была вписана в анкету постояльца. Деньги решают почти все. В гостиницах и трактирах, наверное все-таки - все.
  Номер был двухкомнатным, неожиданно просторным, и стоил больших денег. Натертый паркет, дорогая мебель, телевизоры в полстены размером в каждой комнате, холодильник, наполненный напитками - вином, соками, минералкой. Огромная ванна со всевозможными приспособлениями занимала часть безупречно чистой, белоснежной ванной комнаты,. Зеркало в рост человека, душевая кабина - все красиво, все ново, все дорого.
  Настя как-то сразу потерялась в этой роскоши - внизу, у стойки администратора, она как-то еще держалась, изображая из себя гордую богачку, для которой - "дорогие отели - тьфу одно! В номере же она как-то сразу сникла - стояла посреди гостиной потерянная, с побелевшим, изменившимся лицом, и вяло осматривалась по сторонам, покусывая нижнюю губу, умело обозначенную умелым мастером макияжа. Губка была пухлой, и очень привлекательной. Особенно, после несколько дней воздержания.
  Сергар уже и забыл, когда он так долго обходился без женщины - "боевые подруги" не давали заскучать, выжимая из него все соки в постели, и вне ее - везде, где вдруг приспичит. А приспичивало им частенько, и в таких местах, в которых мог заниматься этим делом только настоящий экстремал. В примерочной магазина, в номере ресторана, просто в подворотне, под хихиканье и сопение подружки-конкурентки, в лифте, остановив его между этажами. Не говоря уж об осмотровом кабинете клиники, и кабинете ее генерального директора - коим и являлся Сергар. Иногда Сергару казалось, что девицы соревновались, придумывая наиболее экзотичное место для секса, отдаваясь делу со всей страстью своей горячей крови.
  Впрочем - он не протестовал, и тоже смеялся, если их вдруг заставали на "месте преступления", и приходилось с позором бежать, спасаясь от скандальных наблюдателей, либо от бдительного полицейского патруля, вызванного прохожими. Эти игры добавляли в жизнь троицы некого "перца", и Сергар, годами будучи засыпанным этим "перцем" переживаний "выше крыши", вероятно немного даже тосковал по своей беспокойной прежней жизни, сам того не осознавая. Такие приключения раскрашивали устоявшуюся жизнь этой странной "семьи" в яркие цвета, и было им плевать на то, что думают другие. В конец концов - это их жизнь, они взрослые люди, и делают то, что не мешает жить другим, и что доставляет участникам приключений огромное удовольствие. Так кому какое дело до их экстремальных развлечений?
  - Устала? - спросил Сергар, стягивая с себя одежду, и бросая ее прямо на пол - Отдохни, прими ванну. Выспишься - и все будет нормально. У тебя отходняк после лечения, и после моего взбадривания. Пройдет. Не страшно.
  Он вышагнул из штанов, стянул трусы, и голым прошел в ванную, не обращая на то, как Настя пялится на его зад. Сергару было все равно. Он давно уже перестал стесняться чего-либо, и уж точно не стеснялся своего тела. Оно было в полном порядке. Пусть другие стесняются.
  Минут пятнадцать он разбирался с рукоятками ванны, ругался, порицая создателей этого аппарата за излишнюю "навороченность" агрегата, потом все-таки понял, что к чему, и скоро сидел в белоснежной широкой ванне, наслаждаясь горячими струями, бьющими из стенок и днища сооружения. Горячая вода смывала усталость, напряженные долгим бегом ноги тихонько, сладко ныли, напоминая о том, что в последние месяцы Сергар не особо заморачивался физическими упражнениями, голова гудела, распираемая роем жужжащих мыслей, главной из которых была мысль о том, что произошло в особняке его будущего партнера.
  Жаль, что тот погиб (если он, конечно, погиб!). То, что предложил ему "Виталик", было на самом деле выгодным делом, но и опасным - без сомнения.
  И тут же пришла в голову мысль - а оно было нужно? Зачем ему такие огромные деньги? Зачем эта опасная работа - а вдруг кому-то не понравится, что появился человек, который может омолодить любого? Который может продлить его жизнь до бесконечности?
  Ну, к примеру - захотел некий "Гитлер" стать вечным. Мог бы Сергар его омолодить? Теоретически - да. А понравилось бы это людям? Человечеству? Вряд ли, ох, вряд ли! И что бы тогда сделало это самое возмущенное человечество? Скорее всего - грохнуло бы преступного лекаря. Именно преступного, потому что тот, что делает вечным настоящего негодяя, преступника, сам становится преступником.
  Ну да, он, Сергар, мог бы отказаться омолаживать негодяя. И что бы тогда случилось? Его попытались бы заставить это сделать. А если бы все равно отказался - попытались бы убить. И убили бы, точно! Или люди "Гитлера", лишенного возможности жить вечно, или люди "своего", олигарха, что менее вероятно - кто будет резать курицу, несущую золотые яйца?
  А убить Сергара вообще-то очень просто - если знать, куда стрелять. В голову. И не будет больше великого лекаря. А можно и подорвать - чтобы уж совсем на кусочки, чтобы наверняка.
  - Я к тебе... - голос Насти дрогнул, она аккуратно перенесла ногу через край ванны, и неловко забралась, краснея, как девственница, впервые вблизи увидевшая мужские гениталии. Погрузившись в воду по горло, подняла взгляд на Сергара, и уже твердо, без дрожи в голосе, спросила:
  - И как будем жить? Я имею в виду - мы с тобой, и я в частности? Кто я тебе? Зачем я тебе? Почему ты мне помогаешь, и зачем тащишь за собой?
  Сергар встрепенулся, усилием воли сбросив с себя сонную одурь, подумал, и спросил:
  - А что ты думаешь делать? И что ты сейчас чувствуешь ко мне? Только честно, хорошо? А я честно отвечу на твои вопросы - на какие смогу. Только не проси, что я расскажу тебе всю свою жизнь - может быть, когда-нибудь. Не сейчас. Итак, кто я для тебя? Какие чувства ты испытываешь ко мне? Вспомни, что ты биолог, доктор наук, попробуй проанализировать свои ощущения. Итак, поехали! Говори.
  Сергар смотрел на потупившую взгляд собеседницу прямо, в упор, но взгляд его все время скользил вниз, на ее небольшую, упругую грудь, на бедра, просвечивающие сквозь прозрачную воду, и...на все остальное.
  Вдруг подумал, что надо было бы налить сюда шампуня, помыться, как следует, и девушка будто услышала, взяла флакон с полки у ванны, вылила из него добрую порцию жидкости, пахнущей хвойным лесом, начала помешивать воду - вдумчиво, основательно, будто это самое помешивание помогало ей думать. Сергар ждал, не торопя. Некуда пока что торопиться, весь вечер впереди, вся ночь. Время отдыхать - и думать.
  - Что я чувствую, говоришь? Я готова сейчас же наброситься на тебя, изнасиловать - как тогда, в моем сне - голос Насти бы безжизненным, бесцветным, будто она не разговаривала со своим собеседником сидя в огромной ванне, касаясь его бедра своей тонкой ступней, а читала лекцию студентам, и те деловито записывали слова в толстые тетрадки, упершись в преподавательницу туманными взглядами, в которых читалось полное нежелание в этот ясный весенний денек сидеть в пыльной аудитории и слушать этот скучный, механический голос.
  - Я прекрасно понимаю, что это безумие, наведенное состояние, которое возникло после того, как ты меня омолодил. По моим прикидкам - это побочное явление лечения, или же ты специально сделал так, чтобы я в тебя втрескалась, как...как...не знаю - как кто! Кошка? Банально... Только ловлю себя на том, что готова ради тебя на все. И это ужасно. На самом деле ужасно. Подчинить волю любовью - это страшно. Ты нарочно это сделал?
  - Не нарочно. Ты права - это побочное явление - бесстрастно пояснил Сергар - Но продолжай. Интересный анализ.
  - Подопытная мышка, да? - грустно усмехнулась девушка, и в глазах ее мелькнула боль - Ну что же, я за свою жизнь извела много подопытных мышей и крыс. Теперь настала моя очередь. Кара! Итак, я буквально готова ползти, извиваться, как змея, целовать твои ноги - лишь бы ты меня не оставил. Лишь бы не бросил. Сумасшествие! Готова делать все, что ты скажешь, все самое неприятное, гадкое, лишь бы ты похвалил, лишь бы ты хотя бы коснулся меня. Гипноз? Ты меня загипнотизировал?
  - Я же сказал - это побочное явление. И ничего больше! - слегка досадливо пояснил Сергар, нашел взглядом рукавицу, для намыливания тела, и указав на нее, попросил - Не могла бы ты хорошенько намылить меня? До спины не достану.
  Девушка кивнула, потянулась за рукавицей, и Сергар оценил округлость и крепость ее ягодиц. Он терпеть не мог, когда внешне упругая, плотненькая девушка оказывалась эдакой желеобразной массой, налитой в телесную форму. Всегда нравились спортивные, крепкие девушки, без лишнего жира и отвисших задов. Вот как у этой, образованной из старушки девицы. Сухая, крепкая задница, врежь по ней ладонью - ладонь отсушишь, не будет она полчаса колебаться, как поверхность взбултыхнутого болота.
  Сергар повернулся спиной, и Настя стала мягко, потом все сильнее и сильнее растирать его жилистую спину, время от времени касаясь плеча упругими сосками - нарочно, или случайно, этого Сергар не знал, и знать не хотел. Какая разница, нарочно, или нет? Результат один - кровь тут же прилила в пах, как и положено у здорового двадцатилетнего парня.
  Настя продолжала говорить:
  - Вернуться назад, к прежней жизни я не могу. Документов у меня тоже нет, и прежние документы мне вряд ли помогут - на них я старуха. Скорее всего, меня тут же задержат и отправят в отделение - как мошенницу, попытайся я предъявить прежний паспорт. Квартира тоже на старушку, даже продать ее не могу - арестуют.
  - Ну, это-то как раз не вопрос, это можно устроить - задумчиво сказал Сергар, чувствуя, как рука женщины поглаживает его зад. Это было приятно, и он не хотел, чтобы девушка останавливалась.
  - Да, деньги решают все! - со вздохом заметила Настя - Вот только зачем тебе я? Зачем тебе старуха, которая вдруг стала молодой девушкой? Спать со мной? Уверена, у тебя таких как я - сотня! Или тысяча! Зачем ты тратишься на меня, зачем спасал - бросил бы по дороге, и все! Уверена, у тебя есть какой-то способ, чтобы снять с меня любовный морок. Подожди! Не говори ничего! Есть, уверена. Вот только я этого не хочу. Удивлен? Мне нравится мое состояние, состояние безумной влюбленности! Может я этого и ждала всю свою жизнь, хотела в кого-нибудь влюбиться! У меня кроме мужа и не было ведь никого...да и с ним...как-то...хмм...вяло! А хотелось страсти, да! Муж говорил - я холодная, как рыба. Посвятила свою жизнь науке, кровь у меня застыла. А я не хочу так! Хочу гореть, хочу пылать! Пафосно, да? Я пытаюсь тебе передать мои чувства, чтобы ты понял...
  Девушка раскраснелось, она тяжело дышала и кусала губы - Сергар видел это в зеркале напротив ванны.
  - Я не хочу, чтобы ты снимал с меня любовное безумие! Пусть будет так, как есть! Пусть я буду сто первой твоей женщиной, лучшей женщиной на свете! Ты оценишь меня, я знаю! И знаю, что меня не бросишь. Я чувствую людей, разбираюсь в них - да и немудрено, на восьмом-то десятке... Только честно, ты ведь хотел контролировать моего сына? Действуя через меня? Потому сразу не снял любовную страсть? Только не ври, ладно? Я знаю, что из себя представляет мой сын, потому прекрасно тебя понимаю. Итак?
  - Да. Так! - холодно ответил Сергар - И ты понимаешь, почему я это сделал. Дальше! Говори! Выскажи все, что у тебя на душе. Легче будет.
  Но девушка замолчала, замерла с мочалкой-рукавицей в руке, глядя в пространство, и Сергар по шею погрузился в воду, смывая мыло. Молчание длилось минут пять, маг уже начал потихоньку задремывать, когда Настя вдруг ожила:
  - Ты сделаешь мне другие документы. Я уверена - ты можешь, деньги у тебя есть. Я начну новую жизнь, возьму новую фамилию, даже новое имя. И буду работать на тебя. Буду тебе помощницей, любовницей, подругой - всем, чем захочешь. Подожди, не говори ничего! Я сама скажу! Я умная, если ты этого еще не заметил, верная - это ты узнаешь. Много знаю - это тоже узнаешь. Такой как ты...экстрасенс, в паре с биологом - да мы горы свернем! Тебе бы сделать что-то вроде научного центра, и мы...
  - Есть у меня научный центр...если можно его так назвать - клиника - перебил Сергар - И я врач. И хозяин клиники. И есть у меня помощницы, любовницы - почти жены. Зачем мне ты?
  - Не знаю, какова квалификация у твоих...хмм...помощниц, но я в своей работе была лучшей! Одной из лучших. Да, я немного отстала от нынешнего уровня биологии, но восполнить знания, с моим-то опытом... Но без тебя, без твоих денег я никто! Без твоих связей...
  - Да откуда ты знаешь про мои связи и мои деньги? - слегка раздраженно спросил Сергар, отбирая мочалку у собеседницы, начиная растирать себе ноги - Кто тебе рассказал? Сын? Не такие уж и большие у меня деньги! Да, у меня есть клиника, в одном областном городе. Очень хорошая клиника, в нее вложены большие деньги. Сравнительно большие. Но есть много людей гораздо богаче меня. И кстати - деньги сына должны достаться тебе, забыла? Ты наследница!
  - Никакая я не наследница - скривилась женщина - Во-первых, я не хочу касаться этих денег. Плохо он их заработал. Людей обманывал, убивал, мошенничал. А во-вторых, даже если бы я и хотела их забрать - а как доказать, что я - это я? Ну, вот пришла я с паспортом Анастасии Знаменской, семидесяти с лишним лет от роду, и говорю: "Отдайте мне мое наследство, я наследница своего сына!" И что будет, как ты думаешь? Психушка, вот и все. В лучшем случае. А то и чего похуже...мошенницей объявят. Найдут какую-нибудь морду на фотороботе преступников, и скажут, что это я. И третье...а тебе не думалось о том, что возможно - нападение на дом моего сына организовано его конкурентами? Или партнерами, которые желают забрать его деньги, его бизнес? И тогда - зачем им вынырнувшая из ниоткуда наследница? Как считаешь? Да я и до суда не доживу! Так и сгину где-нибудь в следственном изоляторе! Я много сериалов пересмотрела, про милицию, знаю, как это делается. И не только сериалов, не смотри с такой насмешкой. Земля слухами полнится, да и новости никто не отменял. Знаю, как у нас все можно спроворить - оглянуться не успеешь, как окажешься подвешенным на веревке где-то в прокуренной камере СИЗО, и твоя подпись будет красоваться на всех возможных документах. Нет, дорогой врач-колдун, моя жизнь теперь связана с твоей. Сколько тебе лет на самом деле?
  - Около сорока по здешним меркам - не думая, автоматически ответил Сергар, и вдруг запнулся, видя, как сверкнули глаза девушки - А почему ты спросила?
  - Я так и знала! Ты инопланетянин, да? Всю жизнь мечтала встретить инопланетян! Я знала, что они есть, знала! Когда-то это должно было случиться! - женщина радостно засмеялась, а Сергар укоризненно помотал головой:
  - То есть ты считаешь, что я прилетел из космоса?
  - Ну ты же сказал: "по здешним меркам"! То есть - по земным! Ты расслабился, и выдал себя!
  - И ничего я не выдал! - Сергар был раздосадован. И правда, кто его за язык тянул?
  - Да я никому не скажу, пусть хоть режут! - закивала женщина - Не беспокойся! И я знаю - ты хороший. Ты кинулся меня спасать, защищать девушку, плохой человек так бы не поступил! И ты врач, который умеет омолаживать! Умеет спасать безнадежных больных! Знаешь, что мы с тобой можем сделать? Знаешь?
  - Лечь в постель, заняться сексом, а потом проспать до самого утра - лениво ответил Сергар, снова расслабляясь. Ему было хорошо. Впервые, за последние двое суток.
  - Это само собой - невозмутимо ответила девушка, кусая нижнюю губу (Сергар отметил для себя - это у нее привычка. Нервничает, возбуждается - тут же принимается грызть губу. Впрочем - это ей даже идет, губы пухлые такие...интересно, как воспримут появление Насти Маша и Таня? Ох, быть большой драке! Помнут они ее! Девки здоровые, злющие, видавшие виды - придется потом ей внешность править...не покалечили бы!)
  - Но кроме секса - мы займемся зарабатыванием денег. Хороших денег, правильных - женщина задумчиво кивнула - С богатых будем брать много, очень много! Часть денег пустим на благотворительность, часть на исследования - той же лечебной магии, которой ты владеешь. А часть - на себя! У меня есть связи, и за границей - тоже. Я попробую убедить кое-кого из биологов, что я - это я. И что омоложение реально. Возможно придется омолодить пару-тройку моих зарубежных коллег - некоторым сейчас по восемьдесят-девяносто лет, мы снимем весь процесс на видеокамеру, будем показывать эти съемки тем, кто хочет снова стать молодым! Представляешь, какие деньги можно заработать, и ведь хорошим делом! Врачебным! И параллельно исследовать этот процесс! А может мы сумеем добиться, чтобы каждый желающий мог жить вечно! Представляешь, как будет здорово?! Исполнится мечта человечества!
  - Кому будет здорово? - угрюмо спросил лекарь, глядя на собеседницу усталыми, потухшими глазами - Представь, что люди вообще не умирают. Размножаются. И что тогда? Уже кое-где на Земле перенаселение, а ты хочешь вбросить в мир идею о реальном, доступном бессмертии? И что это будет, как считаешь? Я вообще не уверен, что это за твоим сыном приходили. Возможно - это за мной приходили. Только вот кто это был...не могу понять. Не знаю. И буду жить так, как будто ничего не произошло. Пусть эти люди еще раз проявятся, и тогда будем делать выводы. А ты рядом со мной рискуешь, осознаешь это?
  - И без тебя рискую, только гораздо больше - вздохнула женщина - И ты забыл, что я в тебя влюблена, как безумная, как ненормальная? Будь что будет, авось выживем. Я вообще уже с миром прощалась, мне осталось-то всего ничего! Что я потеряла? Деньги? Никакие деньги не дали бы мне второй шанс, новую жизнь. Так что...потри мне спинку, а? Я сама не дотянусь! Странно так...я в последний раз мылась вместе с мужчиной...забыла уже когда. А может и никогда. Тогда другие времена были, не как сейчас - свобода нравов, каждый живет, как хочет. Когда я была старухой, думала - вот же негодяи, развратили народ! Превратили в стадо баранов, думающих только о жрачке и сексе! А теперь вот думаю, думаю, думаю...и хочу быть такой, как они! Свободной от...от...ну...ты понял! Ага, вот тут, под лопаткой! Что там? Укусил кто-то, да? Комар! Чешется, гадина! Ненавижу комаров! Мечтала в юности придумать такое средство - опылили лес, реки, болота - и пропали комары навсегда. Только потом узнала про экологическое равновесие, и про то, каким бедствием было бы исчезновение всей этой мошкары. Нет уж, пусть живут.
   ***
  Она оказалась девственницей, что для Сергара не было новостью - случалось каждый раз, когда он омолаживал женщину (организм почему-то считал, что неотъемлемым признаком молодой женщины является девственная плева), но для Насти это было полнейшим откровением. И довольно болезненным. Но вызвавшим приступ истерического смеха - девушка семидесяти лет! Ну не смешно ли?! Только вот забыла, что лишение девственности довольно-таки неприятная, болезненная "процедура". Впрочем - Сергар тут же залечил ее "раны", и дальше все пошло как по маслу.
  Через два часа стонов, криков, сотрясаний постели и всего того, что приличествует сексу между молодыми любовниками, они уже спали - без сновидений, как убитые. Завтра будет день, и будет дело. Отключенный телефон Сергара сиротливо лежал на прикроватном столике, на потолке пробегали отблески автомобилей, бесшумно проносящихся где-то за окном.
   В номере было очень тихо - толстые стены старинной постройки не пропускали звуков, окна - не простые, бронированные - были сделаны так, чтобы ничто не мешало обитателям "президентского" номера отдыхать, и видеть добрые сны. Или недобрые - в зависимости от того, какая жизнь у богача, сумевшего заплатить десятки тысяч рублей за номер "люкс".
  "Жизнь налаживается!" - подумалось Сергару, когда он вдруг очнулся посреди ночи - будто от толчка. Новое место, незнакомое - спится тревожно, наверное потому и проснулся. Или чутье грабера, которое выручало множество раз? Опасность?
  Но вокруг все было тихо, и скоро рука Сергара оказалась на плоском животе новой подруги. Он погладил ее бедра, ощущая крепость сильных молодых мышц, провел ладонью по твердой, как у молоденькой девочки груди. Настя вздохнула, потянулась к Сергару, обняла его и снова засопела, щекоча кожу горячим дыханием.
  Сергар ухмыльнулся - вот ведь судьба, а?! Кто бы сказал ему лет пять назад, что возможна такая жизнь, что он будет вот так лежать после секса с красивой женщиной, что дома его ждут еще две не менее красивые подруги, а сам он молод и богат - рассмеялся бы в лицо этому фантазеру! Так не-бы-ва-ет! И Сергар до сих пор до конца не мог поверить, что это с ним все-таки случилось. Может он спит, и видит сны? Может на самом деле в этот миг его дело терзает толпа живых мертвяков, а эта жизнь привиделась в самый последний миг?
  Он еще раз потрогал грудь девушки, провел по внутренней стороне ее бедер и снова ухмыльнулся - нет, слишком много подробностей, чтобы это все было сном. Слишком мокро.
  И чтобы закрепить ощущение реальности, он снова навалился на подругу, уверенно раздвинув ее стройные длинные ноги. Та совсем даже не возражала, с готовностью зажав Сергара между крепкими бедрами, подавшись навстречу любовнику всем своим телом.Она была до смешного неопытна, неуклюжа, но с лихвой заменяла свое неумение предаваться изысканным ласкам энтузиазмом, и страстью, выплескивающейся на партнера.
  Эта была их первая ночь, и Сергар надеялся, что не последняя. Все-таки эта бывшая старушка чем-то его зацепила. Чем - он и сам не знал. Потом разберется, времени у него более чем достаточно. Целая вечность. Наверное.
  
  Глава 4
  Удар! Страшный, ломающий кости, дробящий! Он не выключил сознание, наоборот - выбросил из сна, отрезвил, просветлил голову так, что стало ясно - дурак! Он - дурак!
  - Гляди-ка, живой! Все еще живой! - человек, что стоял рядом с постелью, скрывался в полутьме, и лицо его не рассмотреть. Глаза никак не могли сфокусироваться, лицо незнакомца казалось совсем черным, лишенным каких-либо черт, но тут же понял - на лице что-то вроде маски. Черной, обтягивающей, как чулок (может и в самом деле чулок?).
  И тут же услышал хрип, бульканье, кто-то рядом на постели задергался, забился, а через несколько секунд затих. Запахло кровью, как на поле битвы после боя.
  - Готова! - другой голос, хрипловатый, жесткий - Черт! Перемазался...не люблю грязной работы!
  - Хороша девка! - третий голос - Жаль...что не трахнули! С этим что?
  - Что-что...кончать его! Сказано же! Давай!
  Сергар был как в тумане, хотя ему и казалось, что мыслит ясно и четко. Только он собрался что-то спросить, повернуться...как в грудь и живот ему вонзились раскаленные штыри, выворачивая внутренности, пробивая насквозь, не оставляя никаких шансов выжить.
  Но маг все еще жил. Жил и тогда, когда к нему шагнул один из тех, кто неведомым образом оказался у него в номере, направил в голову темный, холодный цилиндр и выстрелил, целясь в лоб.
  Выстрел прозвучал достаточно громко, не так, как в глупых фильмах, в которых глушители лишь шипят, гася звук волшебным образом. Это напоминало то, как если бы тамада за праздничным столом с громким - "Бум!" - открыл бутылку шампанского. Девять миллиметров - это довольно громкий патрон. А "волшебных" глушителей ликвидатору никто не даст - и так сойдет.
  Голова мага дернулась, брызнули кости и кровь, залив лицо стрелявшего. Тот громко выругался, отер щеку первой попавшейся тряпкой - это оказалось платье убитой девушки - и повелительно двинул рукой:
  - На выход! Хомяк, ты проверил его карманы? Документы, деньги?
  - Есть, Профессор! Бабло - очень даже неплохое! Ну и бумажник - банковская карта и все такое. Трубу брать?
  - Бери. Потом выкинем. И ее документы забери!
  - А нет у нее документов. А это точно мать...
  - Заткнись! Не твое дело! Все, уходим! Первый, бабушка приехала! Дедушка тоже!
  - Понял. Эвакуация. Зачистка.
  Три тени выскользнули из номера, стало тихо. Потом где-то далеко еще несколько раз "открыли шампанское", и снова тишина. Мертвая тишина.
   ***
  Утро началось со звука полицейских сирен, возбужденных голосов, женского рыдания и топота множества ног. Комната, где лежали два мертвеца, наполнилась людьми, потом часть из них исчезла, оставив четверых - оперативника, следователя, прокурорского и эксперта. Они неспешно переговаривались, осматривая номер, эксперт щелках фотокамерой, озаряя укрытый сумраком номер фотовспышкой. Когда сделал столько фото, сколько счел необходимым - открыл занавеси, и в комнату хлынул яркий дневной свет, заставивший девушку-следователя прищуриться из-за рези в глазах. Когда глаза ее привыкли к свету, она уселась за стол, и начала методично записывать все, что сообщал эксперт, переворачивающий обнаженные окровавленные тела.
  Опер, тоже довольно молодой, с нескрываемым любопытством смотрел на девушку, лежащую на кровати, и невольно вздохнул, когда эксперт перевернул ее на спину:
  - Красивая какая! И фигуристая! Может модель? Была...
  - Не отвлекайся, Пискунов! - сурово прикрикнула прокурорская, дама лет сорока, в синем мундире, видавшая виды и жесткая, как гранитная скала - Осматривай! Опять что-то пропустишь, с вами, операми, глаз, да глаз! Ни черта работать не хотите, вам бы только сиськи, да жопы разглядывать, даже у трупов, черт подери! Ох, где же старые кадры?! Набрали каких-то молодых ссыкунов, им только бабы, да водка нужны!
  - Марь Петровн...ну ты уж лишнего! - трепыхнулся опер, укоризненно покачав головой - Я, что ли, пропускал? Это к Семенову претензии, меня-то за что?!
  - Да все вы одинаковы, черти! - хмыкнула женщина, и покачала головой - Документов нет. Унесли?
  - Да... - неопределенно заметил эксперт, скосив глаза на прокурорскую - Красивая была девка! И накануне имела секс. Много секса! Из нее прямо-таки льется! Вероятно, с этим молодым человеком. Кто он там по документам-то?
  - Кто, кто...какая разница - кто! - нетерпеливо оборвала прокурорская - Диктуй! Секс она имела, понимаешь ли...нет, политинформацию она имела, для того и трусы сняла, и в постель с любовником легла! Ты мне чего банальщину эту несешь? Записали - и дальше! Вскрытие покажет, что и как! Труповозку вызвали?
  - Вызвали... - откликнулся опер, с чувством досады и непонятного гнева наблюдающего, как эксперт уложил прямее почти напрочь отрезанную голову девушки. Зрелище было не из приятных, но он не отвел взгляда, в отличие от следовательши, которую едва не вырвало прямо на пол.
  Молодая еще, не обвыкла! - с некоторым самодовольством отметил опер - Вот потаскала бы труп бомжа, полежавшего в теплотрассе, тогда бы узнала, что такое настоящий труп! А тут что - чистая девица, аккуратная, что твоя курочка! Чего уж такие страсти-то?
  Впрочем - Свистунов знал одного участкового, который проработал много лет, но каждый раз, как оказывался в морге, выходил оттуда шатаясь, ловя воздух широко открытым ртом. Потом сутки есть не мог. У каждого свои привычки, свои пристрастия. Вот он, Свистунов, терпеть не может жареное и вареное сало, а еще - жареный и вареный лук. Попадется в рот такая гадость - может и выблевать! А трупы - это ничего, терпит! Просто не надо слишком глубоко вдыхать, и думать о том, что у тебя в руках умершая плоть человека. Тащи себе, и тащи - как манекен, к примеру. И все нормально!
  Закончили через час - особо осматривать тут было нечего. Тем более, что приехала труповозка. Обнаженные трупы погрузили в черные, плотные мешки, стараясь, чтобы голова девушки не отвалилась насовсем - кто-то так ее рубанул-резанул, что голова держалась на лоскуте кожи - затянули замки-молнии, и два новоиспеченных покойника отправились в свой последний путь, в который не покупают билетов.
  Свистунов проводил взглядов санитаров, больше похожих на алкашей-доходяг, и широким шагом пошел прочь из комнаты. Нужно сделать обход, опросить постояльцев - работы много, и никто ее себе не возьмет. А хотелось бы! Ненавистный поквартирный обход! Или, точнее, "пономерной" - ходишь, говоришь с этими долбоособями, и получаешь в ответ агрессию, издевку, возмущение и неприязнь - это как минимум. А как максимум - нож в брюхо, как Васька Спиридонов.
  Не любит народ полицию, ох, как не любит! И бояться перестал. Старики рассказывали - раньше, когда шел по улице милиционер, даже гопники материться переставали, жались к стеночке! А тут...того и гляди по башке сзади охобачат! Кирпичом! Народ злой, народ подлый - ничего романтичного, как он думал когда-то...давно...уже и забыл когда. Мечтал работать в розыске, а теперь...теперь бы лучше куда-то в ГАИ перевестись! И народ почище, и бабок больше. Опером особо много не срубишь, да и прижали крепко. Впрочем - говорят, что гаишников тоже прижали, сплошные "негласки" - пасут, как колхозник гусей! Шаг влево, шаг вправо - башку прочь!
  Нет, там тоже несладко. А где сладко? Где нужно работать, чтобы суметь снять такой вот номер, и чтобы рядом с тобой лежала стройная сисястая красотка? Уж точно не в ментуре, тут таких бабок не заработаешь!
  Раздосадованный, распаленный упадническими мыслями, Свистунов постучал в первую дверь справа от номера, и с отвращением вперился взглядом в небритую кавказскую физиономию, появившуюся в дверном проеме:
  - Лейтенант полиции Свистунов, уголовный розыск! Мне нужно с вами поговорить.
  Он шагнул за порог, оттесняя плечом волосатого, как орангутанг, и такого же кривоного низкорослого кавказца, и не слушая его причитания и возмущенные выкрики, уселся за стол в гостиной.
  Хреново этот день начался, и по закону подлости должен закончиться еще хуже. Проверено, ошибок нет. Перед глазами снова мелькнуло обнаженное тело девушки, и Свистунов вдруг подумал о том, что тот, кто уничтожил такую красоту должен умереть. Это неправильно, когда красотки умирают, а вот такие волосатые обезьяны живут, и тискают шлюх потными лапами! Это неправильно, это не по делу! Убийцу обязательно нужно найти! Или убийц...
   Только вот шансов мало - сработано профессионально, никаких следов, кроме трупов и крови. Даже видеозаписей нет - унесли, гады! И как вот их искать? Что может сказать этот волосатый истукан, кроме матерных слов и названий кавказских блюд?! Задрючить бы его, нагнуть, как следует! Может через ФМС проверить, может нарушения какие-нибудь? Опять же - бабок срубить можно, если что...жирный, видать, клоп!
  - Итак, господин Магомедов, для начала предъявите ваши документы - паспорт, ну и все остальное. А потом поговорим! - зловеще-вежливо бросил Свистунов, фиксируя пристальным взглядом толстогубое лицо приезжего. Тот не дрогнул, лишь пожал плечами и протянул зеленый паспорт - надо, так надо. Свистунов снова вздохнул - похоже, что улова не будет. Спокоен, "шарик", значит с документами все в порядке. Не суетится, не лебезит подобострастно. Облом-с!
  Ну что же..."отрицательный результат - тоже результат" - как говорил один знакомый геолог - будем работать.
   ***
  Семен Георгиевич затянул пояс своего зеленого комбинезона, вздохнул, поправил шапочку. Настроение у него было ниже плинтуса. Завтра день рождения, юбилей, так сказать - все-таки пятьдесят пять лет. Радости - никакой. Совсем никакой. Начнут поздравлять - жена, дети, внуки. Потом присоединяться коллеги, друзья, и просто те, кто хочет от него чего-то. Например, чтобы вскрыл вне очереди и дал свое экспертное заключение.
  Менты, прокурорские, и вся эта шушера, вечно вьющаяся возле прозекторской, сующая дешевые "сучкИ"-коньяки, заискивающая и панибратствующая. Надоело! На пенсию уйти, что ли? От этой трупной вони, от внутренностей, наполненных полупереваренными обедами, от кафеля, заляпанного красными брызгами, от зарплаты, которая никак не компенсирует то, что он видит и нюхает каждый день. А ведь когда-то шел учиться на врача, мечтая помогать людям! Хотел стать великим, вроде Пирогова, или Пастера! А кем стал? Патологоанатомом! В трупах ковыряется! Внутренности рассматривает! Может, хватит всего этого?
  Семен Георгиевич обвел взглядом длинное помещение, в котором стройными рядами стояли оцинкованные столы, занятые почти на сто процентов, и снова вздохнул, не морщась от запаха формалина, хлорки и тлена. Он уже привык, и не замечал запаха, пропитавшего его кожу так, что посетители иногда морщились, думая, что он этого не замечает. Зомби! Он - настоящий зомби, провонявший трупняком!
  А если подумать, с другой стороны - хорошая зарплата, уважение, да и подношения - тоже нелишни, хоть он уже лет десять как не пьет. Ведущий эксперт, к мнению которого прислушиваются коллеги - разве этого мало? Двое одногруппников по университету стали наркоманами, еще двое - спились. Одного закрыли за торговлю наркотическими препаратами. Остальные прозябают где-то в заштатных клиниках - так что лучше, работать терапевтом за жалкие гроши, или копаться в чреве у покойников, заслужив себе этим прочную репутацию знающего эксперта?
  И насчет пенсии погорячился - попробуй, выживи на пенсию, которую дает наше доброе государство! Сдохнешь с голоду, пожалуй! Нет уж, надо тащить свой крест и дальше. По крайней мере, ему повезло больше, чем многим одноклассникам, одногруппникам, и уж тем более этим несчастным, что сейчас заняли свои места на прозекторских столах. Сегодня вскрывал молодую девушку - красавица, глаз не отвести! Чем-то похожа на дочь (тьфу-тьфу!). Тело - мечта мужчины! Нашпигована спермой - как термос чаем! Не упустила перед смертью, насладилась. Девственницей была... Никаких следов насилия, кроме...отрезанной головы. Какая-то сволочь взяла, и отрезала ей голову острым, как бритва ножом! Одним движением, умело, опытной рукой!
  Кавказский след? Арабы? Террористы? Или просто захотели трахнуть красивую молодую женщину, сделали свое грязное дело, а потом отрезали голову, как барану? Все может быть, но...следов насилия все-таки нет. Секс у нее был по согласию...наверное. Могли, впрочем, и пригрозить, тогда сама бы раздвинула ноги. Сперма от одного человека, так что групповухи не было. Жаль девчонку!
  Патологоанатом шагнул к столу, накрытому простыней, из-под которой торчали крупные белые ступни с привязанной биркой - номер, и дата. Сдернул простыню, и недоуменно поднял брови: молодой парень, высокий, крепкий, худощавый, мускулистый,как прыгуны с шестом, или пловцы. Лицо белое, правая сторона изуродована старым шрамом, тянущимся от глаза к подбородку, да и сам подбородок как-то перекошен, будто кто-то наступил на голову здоровенной ножищей, раздавил, да так и оставил. И это все безобразие срослось, сделав из красивого молодого человека подобие изделия доктора Франкенштейна.
  Во лбу вмятина, которая очень удивила повидавшего виды Семена Георгиевича - после такого ранения в лоб люди не живут! Пуля должна была превратить в кашу мозг, да что там превратить - снести полчерепа, как топором! Однако - вот голова, вот вмятина, старая, затянувшаяся кожей, а вот...вот и выходное отверстие - тоже давно заросшее, проплешина среди густых русых волос.
  Всю грудную клетку парня испещряли вмятины от старых пулевых ранений - уж чего-чего, а опытный патологоанатом сразу же отличит пулевое ранение от любой другой раны, опыт - его не пропьешь, даже если тебе наливают трехлетний армянский!
  - Где же тебе так досталось? - прогудел Семен Георгиевич, удивленно тараща глаза - Никогда такого не видел! И ты с такими ранениями выжил?! Чудны дела твои, Господи... А от чего же умер? От чего, от чего...умм...умм...ла-ла-ла...
  У Семена Георгиевича внезапно совершенно исправилось настроение, и он начал мычать какую-то непонятную, где-то слышанную мелодийку, не в такт, но от души. Вот лежит молодой парень - красивый, сильный, и что? Что с того, что он молодой и сильный? Был... Он мертв, а немолодой и не красивый патологоанатом - жив! И пойдет домой! После того, как вскроет этого жеребчика. И ждут Семена Георгиевича объятия любимой жены, утка с яблоками, салатики, ледяное пиво (крепкое он не пил, но пивко иногда потреблял, да...), торт, и еще много, много хорошего! Потому что живому все хорошо, а вот мертвому...мертвому уже все равно. Совсем - все.
  - Так от чего же ты у нас помер, а? - голос патологоанатома был ласковым, будто говорил он не с покойником, а с любимой супругой - Не скажешь? Нет, не скажешь! Потому, что ты покойник! А покойники не говорят, да, не говорят! А я поспрошаю санитаров, которые тебя принимали - откуда ты взялся, такой "красивый"?
  Семен Георгиевич обошел стол, подошел к столику с заранее приготовленными инструментами, взял большой скальпель и вернулся к "пациенту".
  - Ну что же, приступим, помолясь? - патологоанатом примерился, и решительно погрузил скальпель в брюшину покойника. Скальпель ушел сантиметра на три, брызнула кровь, заливая руки эксперта, стол, кожу вскрываемого трупа.
  И вдруг..."труп" открыл глаза, издал глухой, утробный рык, а затем с размаху врезал в глаз Семену Георгиевичу здоровенным кулачищем!
  Искры! Боль! Шок!
  Семен Георгиевич пришел в себя на полу, опершись на руки, очумело глядя на то, как "покойный" слезает со стола, недоуменно смотрит по сторонам, потом на себя - вниз, на торчащий из живота скальпель - достает скальпель из раны и отбрасывает в сторону. Потом покойник подошел к патологоанатому, из ноздри которого катится красная струйка, и с силой ударил его в лицо так, что хрустнула носовая перегородка, а в голове эксперта вспыхнул красный шар боли.
  Последней мыслью Семена Георгиевича не была мысль о завтрашнем дне рождения, не о семье, не о пройденном жизненном пути - перед его глазами мотались гениталии ожившего покойника, и патологоанатом механически подумал: "А чего он такой большой? Это ненормально!" И сознание потухло.
  Когда очнулся, почувствовал, что лежит в луже. И состав этой лужи был очевиден. Не стоило пить так много чая, теперь весь этот чай на полу, под спиной - мочевой пузырь расслабился, когда Семен Георгиевич лежал без сознания, вот и результат.
  Ощупал лицо. Глаз заплыл, нос распух. Подвигал челюстью - цела, хоть и болит. Похоже, что парень хорошенько его отходил. Но не убил! И это радует. Почему-то ужасно хочется жить, хотя только сегодня утром казалось, что такая жизнь - это равносильно смерти.
   Вот так и бывает - коснись тебя крыло ангела смерти, избегни неминуемой гибели - и все твои неурядицы станут просто смешными, как разборки в детской песочнице между детсадовцами младшей группы.
  Поднялся, и первое, что сделал - посмотрел на ТОТ стол. Само собой - никого! А где "труп"? Куда он делся?
  Семен Георгиевич побрел в свой кабинет. Идти было тяжело. Тело болело, лицо ломило, голова раскалывалась, и коридор слегка кружился, как после крепкой порции водки. Сотрясение мозга, чего уж там думать...досталось голове.
  Острый глаз отметил - перед дверями кабинета капельки крови, на самой двери - отпечаток руки. Красный, уже подсохший. Он там?! Может не ходить туда?!
  Семен Георгиевич на цыпочках отошел от двери и потрусил по коридору, задыхаясь, чмокая мокрыми ногами, неприятно скользящими в кожаных туфлях. Старые туфли, удобные. Можно было бы и тапочки надеть перед работой, но...это же не пляж! Должны быть соблюдены какие-то приличия? Или нет? Расхлябанность, непрофессионализм начинается с малого, а Семен Георгиевич непрофессионалом не был.
  Охранник лежал возле столика, на выходе из морга. Рядом газета, на которой четко отпечаталась нога сорок пятого размера. Вернее - ботинок, похожий на тот, что носил сам Семен Георгиевич. Зомби ушел?!
  Патологоанатом облегченно вздохнул, постоял секунд пять, успокаивая дыхание, и только потом наклонился к охраннику. Тот был жив, пульс нормальный, хорошего наполнения. Потеря сознания. Почему? Ясно - почему. На шее красная полоска - удар ребром ладони. Мастерски сработано. Подошел сзади, врезал, и на выход. Ну что скажешь - молодец, зомби!
  - Эй, вставай! Подымайся! Да вставай же! - ладонью по щеке, в кружке холодный чай - на голову! Чай несладкий, он с конфетами его пьет. Зашевелился, застонал, через минуту уже таращит белесые, бессмысленные глаза:
  - Что такое?! Что случилось?! Кто меня?!
  - А ты не помнишь? - в голове, будто что-то щелкнуло, и стало ясно, что нужно сделать - Совсем ничего?
  - Не-а..сидел, читал газету, и вдруг - бах! Очнулся, а тут ты, Георгич! Это что, ты меня приложил, что ли?!
  - Ты что, дурак?! - не выдержал, сорвался - С какого....я тебя мог приложить по башке?! Ты что, с похмелья не соображаешь?!
  - Ээээ...честно сказать - ни хрена не соображаю, хотя и не пил! Ничего не пойму!
  - Рассказываю: я собирался заняться вскрытием, когда в зал ворвались трое, или четверо парней в масках. Меня вырубили - видишь, морда битая? Видишь, говорю?! Мне еще хуже тебя досталось! Так вот - я очнулся так же, как и ты, только меня никто не будил. Как ты-то пропустил этих отморозков? Дверь - почему не запер?
  - Это...так я запирал! - пролепетал охранник, ровесник Семена Георгиевича, до седых волос доживший "Петей" - Как я мог не запереть? Запер, да!
  - Так иди и посмотри, как ты запер! - патологоанатом саркастически усмехнулся, чтобы тут же скривиться от боли: нос болел так, что было ясно - без вправления не обойтись. Похоже, что сломал, тварина!
  Охранник подошел к двери, за которой темнела ночная тьма - вход и правда бы не заперт. Петя недоверчиво помотал головой, потом вздохнул, и пошел к своему посту. Сел, положив руки на колени, и глухо спросил:
  - Что украли? Ведь за чем-то они приходили?
  - Труп. Исчез труп! - коротко пояснил эксперт, и охранник негромко охнул, привстав с места:
  - Труп?! Как труп?! Зачем труп?! Ох, ты ж...ну твою мать! И что делать будем?
   - Что-что...звонить будем. Сейчас позвоню в УВД, пусть едут, осматривают, решают вопрос. Будем отписываться. Да не переживай - мы-то причем?! Пусть ищут супостатов, развели, понимаешь, преступность! Шагнуть некуда - одни хачики, одни бандиты! И плитку еще эту Собянин кладет, задолбал своей плиткой! И парковаться негде - совсем обнаглели! Везде платных стоянок наставили! А тут уже трупы крадут!
  Охранник еще кивал, а Семен Георгиевич уже тихо шагал по направлению к своему кабинету, бормоча под нос все, что приходило в голову. В больную голову, трещавшую, как грецкий орех в руке силача. Надоело все! Правда - уволиться, что ли?
  Как и следовало ожидать, кабинет его подвергся ограблению. Впрочем, как ни странно, бумажник остался на месте, в столе, пропала лишь одежда - неновый костюм-двойка, рубаха, старый плащ, висевший Бог знает сколько лет в глубине шкафа. Выкинуть его рука не поднималась, опять же - зачем выкидывать добротную вещь, даже если она постарела и выцвела? Можно в нем машину ремонтировать! Или мусор выносить! Рачительный хозяин не разбрасывается хорошими вещами!
  Справедливости ради надо сказать, что машину Семен Георгиевич в последний раз ремонтировал лично лет двадцать назад. Что он мог отремонтировать в своем "соренто" - вопрос открытый. Если только номера прикрутить? Это тебе не жигули-шестерка! Тут знания инженера нужны! Да и мусор на работе давно уже не выносил - на что тогда уборщики? Они за это деньги получают, на минуточку!
  Почему он придумал историю с нападением бандитов? А что оставалось делать? Попробуй-ка, расскажи историю о том, как живой труп, которому воткнул в живот скальпель, сел, и врезал в эксперту морду! Зомби! То, что труп был трупом, когда его привезли - Семен Георгиевич был уверен на сто процентов. Тело холодное, пульс не прощупывается, что еще-то надо? Осмотреть как следует, когда принимал? Ну если всех покойников осматривать, когда их привозят - когда жить?! Да и мысли были не тем заняты...день рождения ведь на носу! Санитары смотрели. Все равно вскрывать - тогда и осмотреть, как обычно.
  Нет уж, бросить тень на свою репутацию профессионала, и это после стольких лет работы паталогоанатомом? Не смог определить, что перед ним живой человек? Стать посмешищем для всего врачебного сообщества? Да ну его нахрен, этот труп! Украли, и все тут! Трое похитителей, все в камуфляже, и в масках - попробуй узнать! И вырубили. И труп пропал. Камер видеонаблюдения нет - давно говорил руководству, что надо поставить - так кто виноват? Вот и дождались проблем! А про костюм знать незачем - кому он нужен, этот старый костюм?! А вот труп - нужен, да. И потому - пора звонить. В УВД звонить - пусть подергаются!
  Семен Георгиевич пододвинул к себе служебный телефон, сделанный еще во времена благословенного Советского Союза, и медленно набрал номер, кривясь от боли в разбитом лице. Лицо уже начало опухать, и Семен Георгиевич с тоской подумал о том, что для юбилея такая физиономия точно не годится. И ведь угораздило, черт подери! На последнем дежурстве! Или крайнем? Так любят говорить летчики, парашютисты, и пижоны, которые хотят примазаться к сонму крутых профессионалов. Да какая разница - крайний-бескрайний, результат-то один! Тьфу! Вот же денек, а?!
  - Слушаю, дежурный капитан Самсонов!
  - Слушай, Самсонов... - Семен Георгиевич запнулся, и помолчал секунды две, продолжил, уже бодрее - Это эксперт, Семен Георгиевич. Пришли-ка ко мне группу. На нас совершено нападение, труп пропал. И давай побыстрее. И скорую пришли - мне башку разбили...
  Через пять минут Семен Георгиевич сидел в кресле, уставившись в пространство, и преодолевая дурноту думал о том, кто же был этот странный парень, ставший зомби, и куда этот зомби отправился.
  А еще - о том, что стоило все-таки смотреть сериалы про живых мертвецов. Похоже, что доля правды в них все-таки есть. Не стоило смеяться над "зомбятиной", вот оно как все вышло...
   ***
  Очнулся от острой боли в животе. Боль нарастала, тело выло, требуя устранить причину боли, и тогда человек сел, открыл глаза - увидев перед собой странную фигуру в зеленой одежде, с размаху ударил прямо по маске, скрывающей лицо негодяя!
   Ударил раз, ударил два, негодяй упал.
   Еще несколько ударов. Маска сдвинулась набок, открывая лицо человека в годах, испуганного человека, и рука остановилась, не завершив смертельный удар, ломающий шею, перебивающий позвонки. Нападавший уже не представлял собой опасность, так зачем его убивать? К тому же в голове четко прозвучал сигнал - нельзя! Не убивай!
  Тот, кто не помнил своего имени, подчинился внутреннему голосу, тяжело встал, побрел вперед, на выход. Он не знал - почему так делает. Его разум, его личность были подчинены сигналам, исходящим откуда-то из глубины поврежденного мозга. Он ЗНАЛ, что так будет правильно, а раз это правильно - нужно исполнять. Инстинкт самосохранения - больше ничего.
  Обрывки стройной вязи знаний, из которой собственно и складывается личность, были разбросаны по всему мозгу, вот только связи между ними нарушены, и теперь работал только он, единственный - инстинкт самосохранения, толкающий вперед, требующий делать ПРАВИЛЬНО.
  Дверь кабинета была первой, в которую ткнулся Тот, кто не помнил своего имени. То ли ему повезло, то ли инстинкт, гораздо более изворотливый, чем у животных, подсказал, что нужно войти в дверь с табличкой, на которой что-то написано. Именно "что-то", потому что знания о чтении были погребены там же, где и знания, обретенные за всю свою не очень долгую, но в высшей степени бурную жизнь.
  В шкафу - одежда, не подходящая по размеру, в эту одежду можно вставить двух таких парней, хозяин ее любил хороший ужин, сладкие и жирные блюда, так что объем его живота соответствовал размерам одежды.
  Оделся - механически, как робот, как живой мертвец, коим, в общем-то, и являлся. Натянул на себя все, что нашел, в том числе и пыльный, не очень чистый плащ. Ботинки подошли по размеру, но это не обрадовало. Живого мертвеца ничто не радует, ничто не огорчает. Он просто делает то, что должен, то, к чему его призывает инстинкт. Если инстинкт говорит, что надо надеть носки - мертвец их надевает. Если требует захватить плащ - берет и плащ. Потому, что это ПРАВИЛЬНО.
  Старые, разношенные ботинки почти не издавали звуков на каменном полу. Впрочем - живой мертвец и шел не так, как обычный человек. Он был похож на призрака - бесшумного, неторопливого, и смертоносного.
  Охранник упал на пол, выпустив из рук газету, брякнувшись, как мешок с навозом. Бить наповал не стал, только так, чтобы гарантированно выключить. Если вдруг после удара умрет - это его проблемы.
  Но человек без имени об этом не думал. Он делал так, как будет ПРАВИЛЬНО.
  Ночь приняла мертвеца в свои объятия, как невеста, дождавшаяся жениха из долгого путешествия. Она была слегка прохладной, но теплой, недоверчивой, но ласковой - где ты был? Почему тебя так долго не было? Ведь ночь - это время призраков и мертвецов, вставших из своих могил! Так идем же ко мне, скорее! Я тебя жду!
  И он побрел по дороге бесшумной, но неверной походкой. Его слегка шатало - мозг, поврежденный пулей, не до конца еще восстановил контроль над телом, потому в глазах человека время от времени двоилось, а перед лицом начинали мелькать красные круги, будто шаловливый мальчишка раскрутил в ночном воздухе головешку, на конце которой тлел и разгорался красный "фонарик".
  Машина, освещавшие фигуру пешехода, проносились мимо, как пущенные рукой Вселенной метеоры, унося своих седоков к теплой постели, в объятия бога Сна. У человека без имени не было теплой постели, не было дома, не было ничего - кроме украденной одежды, и настойчивого позыва идти вперед - зачем, почему - он не знал. Как не знал того, где же закончится его путь.
  Так он шел два часа, не обращая внимания на редких прохожих, шарахающихся от него, как от привидения. Да он и был похож на привидение - в бежевом, выцветшем до белизны плаще, с русыми, светлевшими в темноте волосами, с лицом, изувеченным жуткими шрамами.
  Он шел, не чувствуя голода, жажды, как автомат, как торпеда, пущенная в цель. Вот только что было целью - инстинкт не говорил. Он вообще ничего не говорил, только требовал, толкал: "Идти! Идти! Идти!"
  Через два часа человек захотел есть. Организм, который лихорадочно залечивал смертельные раны, перестраивал организм, требовал пищи, требовал "строительного материала", поглощая все резервы, что были заложены при жизни. Регенерация не было такой же, как при жизни - мозг не работал так, как прежде, и не мог управлять процессами с прежней невероятной эффективностью. Мозг управлял лишь теми процессами, которые изначально служили выживанию, выключив все, что по его мнению, к нему не относилось. По большому счету, от мозга осталось его жалкое подобие, пуля, которая пробила череп, ударной волной нанесла ему такие разрушения, что обычный человек давно бы скончался - прямо на месте, не создавая никаких проблем патологоанатому. Но этот случай был совсем другим.
  Когда голод стал частью инстинкта, тот приказал: "Ищи пищу! Иди на запах!"
  И тогда человек без имени развернулся, и побрел туда, откуда вкусно пахло печеной картошкой, туда, где возле ларька "Веселая картошка" стояли три машины с еще более веселыми, чем картошка парнями и девчонками.
  Эти ребята по сути своей не были совсем уж законченными подонками. Так, "мажоры", выехавшие покататься со своими подругами. Да и мажорами их назвать нельзя, какие они к черту мажоры? Мажоры в это время суток тусуются где-нибудь в пафосном ночном клубе, разбрасывая направо и налево папенькины деньги, у этих денег хватало только на бухло, на бензин для тюнингованной "приоры", ну и на картошку, печеную в микроволновке, и нашпигованную сомнительного качества салатиками, очень хорошо сочетающимся с отравой из металлических баночек. И деньги не папенькины...или - не всегда - папенькины. Работают, чего уж там. Автослесари, продавцы, электрики - кого только нет. Нормальная тусня, свои пацаны, внатуре. И с судимостью есть, и просто на папиной машине. На автотусню еще рано, можно и пожрать, почумиться, музон послушать!
  Да нормальные так-то ребята, только вот бомжей не любят. Ну - просто-таки ненавидят. За что? Да кто знает...может видят в них самих себя, лет эдак через...много. Или немного. Начни колоться, бухать - как сосед Виталя, или как пацан из соседнего дома - и ты легко станешь таким, как этот, опустившийся урод, который тянет к тебе руку и хрипло требует: "Дай! Хочу есть! Дай!"
  Они не сразу начали его бить. Вначале смеялись, дразнили, протягивая к нему руку, в которой лежал пластиковый бокс с восхитительно пахнущей картошкой, потом начали отталкивать, пихая в грудь ногами и руками, стараясь не пачкать руки, затем начали материться, выбирая выражения покруче, не обращая внимания на своих девчонок. Впрочем - девчонки могли завернуть ругательства и посложнее, так что ничуть не удивились, и лишь возмущенно загалдели, когда парни начали пинать бродягу.
  Пинали не сильно - так, поучить наглеца. Несильно - до тех пор, пока тот в очередной раз не упал - как раз на белую приору Валька, любовно вымытую своими руками (на мойке поцарапают!). Притом - своей поганой спиной снес водительское зеркало - не совсем снес, просто загнул, но какого хера?! Покуситься на святое, на "тачку"! Какой нормальной пацан это потерпит, да еще и от мерзкого бомжары?!
  Если бы бродяга был стариком - седоволосым, морщинистым, дряхлым - скорее всего, ему все это сошло бы с рук. Но бомж был молод, высок, только двигался как-то странно, дергано, будто обкуренный, или обколотый, как зомби из пиндосского сериала. Ну а раз молодой борзеет - тогда получай!
  Валек пинал бомжа уже всерьез, остервенело, яростно, забыв о том, что едва избежал реального срока по "хулиганке". Стоит сейчас появиться ментам - и каюк! Загребут, припишут нарушение режима, и "условняк" превратится в три года у параши! Но ярость застила разум, глаза накрыла пелена, и даже подружка, Ленка Никифорова, повисшая на плече, не могла его остановить! Да и что она сделает против деваяностокилограммового парня, который совсем даже не чужд "качалке"? Крепкие руки, дубовая голова - как говорил мастер Семен Михалыч. Простой парень из подмосковья - не хуже, и не лучше многих - таких же, как он.
  Толкнул Ленку - чуть не упала, заголосила. Повернулся к ней, обложил - пока обкладывал, бомж умудрился подняться, и снова: "Дай! Еду - дай!"
  Валек примерился, перенес вес на носок правой ноги, развернулся для хлесткого удара, способного своротить челюсть любому, не только придурку в дурацком плаще, и выстрелил натруженным кулаком, из-за которого как раз едва не загремел на нары (Выбил зубы одному черножопому - а нефиг шататься, где не попадя! И замечания делать пацанам!).
  Кулак уже предвкушал хруст хрящей, ноющую боль от соприкосновения с черепом наглеца, ощущения горячей мокроты - но ничего этого не получилось. Вместо того носитель зубодробительного кулака вдруг поднялся в воздух, перевернулся вверх ногами и рухнул на пыльную плитку, уложенную по приказу ненавидимого "настоящими москвичами" Собянина, исчадья ада, заполонившего своей плиткой всю столицу и не дающего москвичам жить так, как они хотят.
  Удар о тротуар был таким сильным, что изо рта Витали вырвался едва ли не фонтан слюны, окрашенной розовым - в довершении ко всему он жестоко прикусил язык, сразу же наполнивший рот пригоршней крови. Сознание помутилось, и Виталик вырубился не хуже, чем если бы получил в челюсть от Майка Тайсона, известного своими нокаутирующими ударами.
  А бомж тем временем подошел к капоту приоры, и стал есть из коробочки, оставленной Виталей - руками, механически засовывая картошку и ее содержимое в свою уродливую пасть. Выглядело это гадко - кусочки смеси-наполнителя падали на светлый плащ, ползли по нему, оставляя дорожки слизи, будто мерзкие садовые слизняки, но бомж не обращал внимания на подобные мелочи - он совал в рот куски, захватывая грязными пальцами кашеобразную массу, глядя в пространство остановившимся взглядом удивительно синих, каких-то нереально синих - глаз.
  Никто ничего не понял - все застыли на месте, как соляные столбы, и только когда Ленка дурным голосом завопила: "Убииил! Ты убииил его, сука!" - сообразили что какой-то там поганый бомж только что вырубил Витальку, их пацана, их признанного авторитета, и просто дружбана, за которого они должны порвать любого - как говорит пацанский кодекс.
  И тогда вся стая, все четверо пацанов - крепких, спортивных, двинулись на бомжа - покарать! Покарать за наглость, за противную рожу, за Виталю - ни за что, внатуре, брошенного в пыль! Да просто за то, что жизнь не совсем удалась, и потому, что могут хоть на ком-то выместить свою злость и разочарование! Как он смел, грязный, вонючий, посягнуть на Пацана? На Своего? Того, кого он и пальцем коснуться не смеет!
  Бомж доел картошку, облизнул пальцы, аккуратно поставил на место пустую коробку. На поедание здоровенной картохи с четырьмя наполнителями у него ушло не больше десяти секунд. Он буквально всосал содержимое контейнера, как унитаз всасывает хозяйское дерьмо. Рраз - и нету!
  Когда Михась был уже на расстоянии удара, бомж вдруг раздвинул окровавленные губы и хрипло каркнул:
  - Еще! Еду! Хочу есть!
  С яростным "кий-я!" Михась провел маваши-гири в голову бродяги, уверенный в полном успехе, но тот медленно очень медленно и мягко отвел его ногу, совсем не изменившись в лице, каменном, как у статуи, и так же обманчиво медленно коснулся гениталий противника, точно попав туда, куда собирался. Михась почти не потерял сознания, скрючившись на земле, и теперь лишь тяжело дышал и постанывал, зажимая ушибленную мошонку.
  Толян и Серега были поосторожнее - они напали с двух сторон, готовые ко всему, опытные уличные бойцы - но и они легли через несколько секунд - Толян выключился от такого же, обманчиво мягкого касания в солнечное сплетение, с Серегой все было гораздо хуже - он напоролся на тычок в горло, и едва не получил перелом гортани. Просто так легли карты. Перебор. Сейчас он хрипел и кашлял, сидя на заднице, глядя на бомжа изумленными, слезящимися от боли глазами.
  Успех едва не пришел к Сене, успевшему достать бейсбольную биту - оружие пролетариата. Крепыш, ловкий, как обезьяна, и едва выше ее ростом, он с оттягом врезал по затылку бомжа, с замиранием в сердце ожидая хруста и бульканья - Сеня имел опыт подобных драк, и знал, чем заканчивается удар в основание черепа. И видел, и сам бил.
  Только вот похоже у бомжа глаза были и на затылке. Он ловко подсел, вписался в удар биты, отвел ее в сторону, направив прямо в стекло Михасевой "ласточки", и когда напротив сиденья водителя возникло белое овальное пятно - Сеня понял, что больно можно сделать и без "оружия ударно-дробящего действия". Впрочем - при желании и достаточном умении, "оружием ударно-дробящего действия" может стать любая часть тела, достаточно твердая, и быстро двигающаяся - например, голова. Как было сказано в одном милицейском протоколе, "Удар был нанесен твердым, тупым предметом, предположительно головой..."
  Предположений полицейским строить не придется, свидетелей более, чем достаточно - пятеро девчонок, визжащих, как полицейские сирены, этого хватит любому следователю - так что было кому рассказать о том, как нос Сени встретился с высоким, выпуклым лбом бомжа, встретился, чтобы никогда уже не стать прежним.
  Это очень больно - когда лбом в лицо. Больно, и кроваво. Потому в следующие десять минут Сеня не мог не то что думать - дышал едва-едва, да особо и не подышишь сквозь сплющенные ударом, забитые сгустками ноздри, да наполнившийся горячей пацанской кровью и осколками зубов разбитый рот. Этот зомбак - как рассказали потом девчонки - успел еще достать Сеню ударом ботинка прямо в пухлые губы, предмет зависти всех подружек.
  После всего содеянного бомж обошел по кругу стоявшие машины, не обращая внимания на поверженных парней, на причитающих девчонок, собрал недоеденные и нетронутые коробочки с картошкой, сложил их стопкой и удалился в темноту, пихая в рот содержимое контейнера. Как потом оказалось, он прихватил еще и полторашку пива, заныканную на заднем сиденье приоры запасливого Михася. Но об этом говорить никто не стал - не до того!
  Когда на место происшествия прибыл вызванный Ленкой наряд полиции, девчонки уже не всхлипывали, и смогли уверенно, почти без дрожи в голосе описать нападавшего, указать направление, в котором он ушел. Ехать с нарядом и показать на бомжа они категорически отказались - во-первых, страшно, может он зомби какой-нибудь? Во-вторых, нужно заняться пацанами, возле которых суетится бригада скорой - мало ли, что понадобится? Вдруг в больницу повезут, а тогда что с машиной делать? Надо будет родаков дожидаться, бросать машину без присмотра нельзя - мало ли какие черти сбегутся, разворуют, мародеры! Вон, уже толпа скопилась, и где только были, когда этот поганый зомбак пацанов крошил!
  В общем, пришлось полицейским ехать совсем одним разыскивать супостата. Без особого желания, надо сказать - в историю о том, как какой-то там бомж положил пятерых отморозков, патрульные не верили. Небось, между собой чего-то не поделили, а теперь хотят отмазаться! Но работу делать надо - есть сигнал, есть информация, ее нужно проверять.
   Сигнал-то по ноль-два, а они, сцуки, все пишут, не отвертишься! Отписаться можно только бумагой, а для того - ехать по маршруту, и выглядывать в темноте извращенца в светлом плаще. Именно в темноте, потому что вряд ли он сейчас шлепает по освещенным магистральным улицам. Свернул куда-нибудь в переулок, и тихарится, бомажара поганый! Повадки бомжей давно известны, сидит, небось, где-то в люке теплотрассы, диггер херов, и ждет, когда выползет на рукав очередная вша. А ты ищи его....и не дай бог найдешь - весь салон провоняет, вшами еще наградит, тварина! И что их не расстреливают, гадов? Можно было бы - вывел на пустырь, приставил к голове ствол - бах! И нет бомжа. И нет проблемы. А то нянькаются с этими мокрицами подколодными!
  Патрульные были очень, очень злы. Они только-только собрались поужинать, и на вот тебе - вызов! Чтоб он сдох, этот бомжара! Попадется - попробует, каково это - дубинкой по хребту. Враз забудет, как шататься по городу, уродуя его чистый образ своей вонючей бомжарной мордой!
   ***
  Человек без имени двигался вперед, наслаждаясь ощущением сытости, пусть и недолгим. Откуда-то он знал, что скоро снова захочет есть, что чувство голода в ближайшие несколько дней - его верный спутник, его палач, его боль. Но пока - живот набит пищей, в руках несколько коробок с едой, и ее хватит по крайней мере на сутки, а это уже хорошо. Теперь нужно куда-то спрятаться. Инстинкт вел в темноту, в переулки, на поиски норы, в которую можно забиться, в которой можно переждать. Что переждать? Зачем переждать? Человек не знал. Но знал, что надо переждать.
  За спиной вспыхнули фары, зарокотал мотор, взвизгнули тормоза. Резкий, высокий голос выстрелил в спину очередью слов:
  - Стоять! Эй, ты, урод - стоять! Не двигаться! - голос изменил тон, стал потише - Прикинь, Семеныч, мы его разыскиваем, думаем он уже на дно залег, а этот придурок как по проспекту гуляет! Вот же гаденыш!
  - Вась, ты бы поосторожнее с ним... - низкий, хрипловатый голос погас в темноте, потом щелкнула зажигалка, осветив внутренности патрульной машины неверным светом, исходящим от колышашегося на сквозняке огонька. Запахло табачным дымом - Ты помнишь, что эти придурки рассказывали? Он как щенков их раскидал!
  - Этот доходяга? - весело присвистнул сержант, разминая могучие покатые плечи - Я что, с каким-то доходягой не справлюсь? Ты видел этих потерпевших - лимита поганая, алкашня! Да их детсадовец совочком разгонит! Между прочим, я краповый берет! И когда сдавал экзамен, сам инструктора ухайдакал, а не он меня!
  - Врешь поди - водитель глубоко, с треском затянулся, и равнодушно добавил - И когда это ты стал настоящим москвичом-то? Лимита...да нет щас никакой лимиты, киношек насмотрелся, что ли? Пакуй его, да поехали, какого черта время тянешь? Петь, подстрахуй его...а то вляпается, не дай бог...
  - Ты чо, ты что ли старший наряда?! - окрысился сержант, кривя лицо в злой гримасе - Вообще-то я старший, а тебя придали нам для поисков преступника! Так что не лезь не в свое дело! Крути баранку!
  - Вот же ты придурок... - водитель отвернулся, и замолчал.
  Вздохнул - вот угораздило же попасть на дежурство с таким мудаком! Рост под два метра, ручищи - подкову сломает, а ума - как у ребенка! Недаром видать его не захотели в "Дзержинке" оставлять! Впрочем, может и врет по краповый берет. Сам без году неделя в столице, а вишь что - уже и про лимиту заговорил, на всех свысока смотрит. Вот что за привычка такая - приедет человек на заработки, зацепится в Нерезиновой правдами, и неправдами, проживет годик-другой, и уже смотрит на бывших своих земляков, как на вшей поганых! Мол, неудачники, ничего не добились! А чего ведь на самом деле добился? Живет в общаге - ни дома, ни семьи, перспектив никаких - потому, что дурак. И где тут достижения?
  Хотя...вот таких дураков-то начальство и любит - исполнительный, работяга, план по "палкам" дает, проблем с пьянкой и дебошами нет - так что еще надо? А то, что дурак - так и не подсидит, и выполнит все, что прикажет чуть более умный, чем он, командир! Этак и комвзвода назначат, а там, глядишь, и дальше продвинут. Поступит в какой-нибудь институт "Сельхознавоз", получит диплом - вот тебе и готовый офицер полиции. Участковый, либо дежурный в РОВД, а то может и еще куда переведется - в ГАИ, например.
  Водитель сплюнул, и вдруг решил - надо валить! Из ментовки, насовсем! До пенсии еще лет семь, зарплата не восторг, так какого черта он тут делает? Валюшка, племяшка, удачно замуж вышла - за мажорчика, сына банкира. Место хорошее предложила - возить этого самого банкира, зарплата - в три раза! Так чего он тут прозябает с этим тупым придурком, слушая его тупые разговоры?! Нет, решено - рапорт на увольнение, и катись эта работа куда подальше - в задницу тупому Лагину, например! Пусть Васек бомжей с улиц собирает, а с него хватит!
  Занятый своими мыслями, водитель пропустил тот момент, когда все началось.
  Когда повернул голову, тупоголовый Васек уже замахнулся на бомжа "демократизатором", и собирался ударить - как обычно, с оттягом, так, чтобы у человека в максимуме сломалась кость ключицы, или руки, а в минимуме - остался здоровенный черный кровоподтек.
  Зависит от того - куда ударить. Любил Васек поглумиться на беззащитными - просто так пнуть алкаша, бомжа, который не может ответить, вызвать на агрессию дебошира, чтобы в очередной раз доказать свою силу. А и вправду был силен, "краповый берет" он там, или нет. В его ручище резиновая дубинка казалась просто игрушечной, и не дай бог попасться под удар этой игрушки! Зашибет до смерти!
  Будь воля Семеныча, он бы на пушечный выстрел не подпускал таких типов к ментуре. Человек, получающий удовольствие от глумления над другим человеком, не должен служить в полиции, а также занимать государственный пост - в этом старшина Головлев был уверен на сто, нет - на сто десять процентов!
  А бомж и правда был странным. Лицо изуродовано, да, отпугивает своей кривой гримасой, но не в этом дело. Человек не был похож на обычного человека, и опять же - дело не в показаниях потерпевших, назвавших незнакомца невероятно быстрым и ловким бойцом. Нет, дело не в том. Взгляд, вот что было странно - синие глаза смотрели вперед, в точку, находящуюся над головой сержанта, человек явно был не в себе, будто находился под действием сильного наркотика. Все то время, что задержанный стоял перед патрульной машиной УВД, он был неподвижен, как столб, не пытался бежать, спрятаться - просто смотрел, туда, где начинала краснеть звездочка, известная под названием "планета Марс", будто просил помощи у бога войны.
  В руках у человека находились неопровержимые улики - контейнеры с едой, отобранные у молодых отморозков.
  Честно сказать, Семеныч сам хорошенько отходил бы эти козлов - от них одни проблемы! Приедут из своих гавногородишек - покатаются, намусорят, устроят дебош - и сваливают к себе в Задрищенск! Вот на таких и надо бы напускать сержанта Лагина, чтобы научил придурков, как надо жить, и чем интересоваться - чем-то еще, кроме пива, "Ягуара" и фаст-фуда! И автохлама, само собой.
  И вообще, прослужив долгие годы, зная жизнь, Семеныч был уверен, что не все в порядке в деле с этими отморозками, "обиженными" худым, изможденным инвалидом-бомжом - глаза у парней и девок бегали, когда рассказывали об необоснованном, вероломном нападении "неизвестного им гражданина". Вот так вот - шел бомж, увидел компанию из пятерых парней, двое из которых ранее судимы, а третий под следствием, и решил дать им пилюлей! Ну вот не понравились ему одухотворенные лица "правильных пацанов"! И начал он их "метелить".
  Насчет того, что рожи этих типов могли кому-то не понравиться - чистая правда, Семеныч и сам с большим удовольствием заехал бы кулаком в одну из молодых, наглых рож. А может и во все рожи. Но поверить, чтобы какой-то там бомжара напал на компанию из десяти человек? Бомжи - они вообще-то, в основной своей массе - тихие, ползают себе по помойкам, добывают пропитание, в драках если и участвуют, то только в роли жертвы - что может противопоставить какому-нибудь сытому мажору человек, едва таскающий по миру свою худую, давно не мытую задницу?! Да любой из этих парней легко свалил бы с ног этого унылого бомжа, врезав ему в челюсть даже в полсилы! Если, конечно, бомжик на самом деле не воспитанник Шаолиня, или не мастер других, не менее эффективных единоборств.
  Дубинка начала свое стремительное движение, могучие мышцы под форменным сукном напряглись, посылая оружие разрывать пространство и плоть, но...ничего не получилось. Резиновая палка, умелый удар которой может лишить сознания практически любого человека, проскочила мимо плеча бомжа, в этот самый момент решившего качнуться с ноги на ногу. Случайность, конечно! Неужели он успел увидеть несущуюся в темноте дубинку и среагировать быстрее, чем муха, слетающая с варенья!
  Сержант, не ожидавший такого результата, потерял равновесие, по инерции последовал за дубинкой, непостижимым образом оказавшейся в руках бомжа - тот успел поймать ее за самый конец - а потом сто двадцатикилограммовая туша Васька поднялась в воздух, крутнулась, будто кто-то огромный играл ей, как тряпичной куклой, и со всего размаху врезалась в столб с дорожным знаком "Остановка запрещена".
  Удар был такой силы, что столбик-труба согнулся под углом сорок пять градусов. Семеныч готов был поклясться, что слышал, как раздался хруст, будто рядом топтали ногами вязанку хвороста.
  В голове тут же мелькнуло: "Писец Ваську! Ребра. Теперь на больничный пойдет, или на инвалидность!"
  Бомж бросил дубинку, которую держал правой рукой, и Семеныч только теперь заметил, что парень так и не выпустил из рук стопку контейнеров с отнятой у отморозков картошкой. Это почему-то показалось таким смешным, что он нервно хихикнул, и недоверчиво покачав головой, хрипло каркнул:
  - Писец! Ты видал? Видал? Хе хе...
  - И чо смешного? - деревянным голосом спросил напарник Васька, рядовой полицейский Петька Косов, в быту "Косой" - Этот урод Ваську угробил, а ты хихикаешь! Я херею с тебя, Семеныч!
  - Нервное, мля... - признался водитель - Задолбала эта жизнь! Ну чо смотришь, бери его! Бомжару-то!
  - А чо я? Чо я один-то?! - вдруг заартачился Петруха, так-то парень не трусливый, но после того, что увидел - ошеломленный - С тобой пошли! Вдвоем!
  - Щас прям! - вдруг рявкнул водитель, глядя в спину удалявшемуся в темноту бомжу - Я вообще-то баранку кручу, вы же с Васьком Рэмбы, вы же все млять рассказывали, как пачками людей валили в горячих точках, вот и беги за ним, вали! А мне это нахер не надо! Последний день работаю, греб я такую работу! Тьфу!
  Петруха непонимающе глянул на Семеныча, потом его брови поднялись, и он медленно, с растяжкой, сказал:
  - Валить, говоришь? А что...валить, так валить! Повод есть, внатуре! Он же Васька завалил!
  Петруха передернул затвор автомата, выскочил из машины, откинул металлический приклад, и как учили, опустился на одно колено, ловя в прицел спину отошедшего метров на десять человека. Выцеливать было трудно, фонари здесь почему-то не горели - видимо, в связи с ремонтом тротуара, раздолбанного умелыми руками гастарбайтеров, но машины, проносящиеся сквозь тьму, время от времени высвечивали живую мишень.
  Грохот! Раз! Два!
  Очередь - два патрона!
  Очередь - три патрона!
  - Хорош, млять, болван! - завопил Семеныч, пытаясь достучаться до мозга "потерявшего берега" мента - Куда, нафуй, палишь, осел! Под суд ведь пойдешь! В безоружного! В спину! А если на линии выстрела кто-то есть? Если кого-то в домах зацепишь? Дебил! Да где вас таких дебилов набирают-то! Хер с ним, идет, объявят в розыск, все бомжатники прошерстят - найдут! Пусть валит отсюда, а ты прекрати стрельбу, осел, и молись, чтобы ты ни в кого не попал! Нет, точно с этой работы надо уходить - с вами под суд пойдешь, с лимитой поганой! Тьфу!
  Семеныч сплюнул, откинулся на спинку сиденья и замер, не в силах вымолвить ни слова, Петруха помолчал, и выдал деревянным, глухим голосом:
  - Уже никто никуда не идет. Завалил я его. Вот что, Семеныч, скажешь, что у него оружие было - нож там, или еще чо. Нож, ага. Я щас брошу возле него свой - вроде как с оружием напал, и я был вынужден стрелять. А ты подтвердишь, ладно?
  - Да пошел ты....! - выругался Семеныч - Сам отдувайся, мне нахер ваши кружева не нужны! Не видел я ничего. Вообще ничего не видел - ни как ты стрелял, ни его с ножом - пошли вы все нахер! Иди, Ваську пощупай, сдается - живой он. Стонет, не слышишь? Похоже ребра ему переломало.
  - Потом с Васькой. Щас глану на этого козла, удостоверюсь, что завалил, и тогда Васька защупаю - буркнул постовой, и выставив вперед ствол автомата пошел к темной фигуре, лежащей на вскрытом отбойными молотками тротуаре. Петя точно знал, что попал - пули две, не меньше! Он всегда хорошо стрелял, даже в темноте - опыт! А расстояние здесь - всего ничего - невозможно промахнуться. Ну...почти невозможно.
  Петр подошел к лежащему на спине бомжу - глаза того были закрыты, рядом - лужица крови. Плащ, светлая рубаха - все в крови. Прислушался - дыхания нет, грудь не колышется. Расслабился - слава богу, сдох! Одной грязной тварью меньше! Васька только покалечил, гаденыш!
  Патрульный не удержался, в сердцах пнул покойника в бок, и этим будто включил невидимую кнопку - бомж вдруг рванулся с места как освобожденная пружина, и ударил Петра в глотку. Вроде не сильно ударил, сложенными "лодочкой" пальцами, но этого хватило, чтоб лишить воздуха и сознания. Патрульный качнулся и мешком свалился на мостовую.
  Человек без имени медленно, осторожно поднялся, собрал разбросанные контейнеры с едой, не обращая внимания на то, что они вымазаны кровью и грязью, повернулся, чтобы идти, но вдруг наклонился над бесчувственным полицейским и начал шарить у него по карманами. Вынул бумажник, достал оттуда несколько тысячных купюр - больше там не было - сунул себе в карман, а бумажник бросил на землю, рядом с хозяином. Затем - медленно, размеренно зашагал прочь от дороги, в темноту лесопарка, туда, где под ночным ветерком раскачивались темные лапы елей. Ему было холодно, больно, и снова хотелось есть. Организм, обладающий феноменальной, нечеловеческой способностью к регенерации, закрыл раны, остановил кровь, но требовал еды - как можно больше еды! Инстинкт толкал вперед, туда, где не может проехать машина, туда, где нет людей, где можно отлежаться и залечить раны.
  Нору! Нужно найти нору! - требовал инстинкт, и усталый, больной, изнемогающий от голода человек без имени брел и брел вперед, не оглядываясь, не рассматривая звездное небо, ярко высветившееся россыпью серебряных гвоздей. Ему не нужны были звезды, он даже не осознавал, что те существуют на этом свете, он не был даже животным - зомби, живой мертвец, без эмоций, без мыслей, без страха - только инстинкт самосохранения, руководствующийся остатками сохранившихся обрывков знаний.
  Он шел так около часа, меняя направление, запутывая следы. Лесопарк был большим, настоящий лес в городе, но любая собака нашла бы его легко и быстро, потому следовало замести следы. И нужное место нашлось довольно скоро - канализационный люк возле группы огромных многоэтажек, погруженных в предутренний глубокий сон.
  Человек без имени отвалил крышку люка, на его счастье неплотно закрытую, и прижимая к груди контейнеры с едой, осторожно спустился вниз, в теплую, вонькую темноту. Спускаясь, исхитрился задвинуть за собой люк - было сложно, мешали контейнеры, одной рукой это сделать было трудно - но все-таки сумел. Потому, что это было ПРАВИЛЬНО. Нору нужно блокировать, иначе в нее проберется враг.
  Журчала вода, под ногами мягко чавкал ил, испускающий тошнотворно-вонючий газ, скользкие стены тоннеля сочились какой-то едва заметно светящейся в темноте слизью, но человек без имени ничего не замечал - он брел вперед, спасая свою жизнь. Его не волновали ни запах, ни трупы крыс, валяющиеся под ногами, он не чувствовал страха, который неминуемо сжал бы своими костлявыми лапами любого человека, который спустился бы сюда, в непроглядную тьму, без фонарика и оружия - даже самого простого, вроде топорика, либо дубинки.
   Про московские подземелья ходило много слухов, справедливых, и нет - в основном это были досужие фантазии, выдуманные любителями приврать, или сочинить красивую историю. Но не все слухи были враньем. Совсем даже не все.
  Еще час человек без имени шел по переходам, сворачивал в боковые тоннели - казалось, он знает, куда идет, но это было не так. Он шел, надеясь найти нору - сухую нору - в которой можно отлежаться.
  И тогда, ему все-таки повезло, впервые за эти дни. Каким-то чудом он вышел в подвал, замурованный, недоступный с поверхности земли - раньше здесь были какие-то склады, принадлежавшие заводу по розливу вин - потом вход в склады замуровали, чтобы в них не лазили дети и не скрывались вражеские диверсанты, а через некоторое время про них просто забыли - на много десятков лет. Так бывает. В жизни много всякого раздолбайства, потому удивительного в этом не было ничего.
  Человек без имени прошел по складским помещениям, которые находились гораздо выше уровня тоннелей, в одном из них, пыльном, забросанном остатками мебели и ящиками, нашел забытый ящик с каким-то ветхим тряпьем, по виду похожим на груду ветоши для вытирания рук и обтирки двигателей, зарылся в нее, накрывшись с головой, и тут же принялся чавкать, засовывая в глотку еду из контейнера. Окровавленные, грязные пальцы с механичностью автомата засовывали пищу в рот, челюсть исправно двигалась вверх-вниз, перемалывая "строительный материал", желудок урчал, получая очередную порцию еды, от одного вида которой обычного человека тошнило бы не меньше суток. Но человек ел, и наслаждался каждым съеденным кусочком, чувствуя, как организм с восторгом принимает то, без чего он умрет за считанные часы. Для восстановления нужна энергия, и взять ее можно только из еды.
  Проглотив содержимое контейнера, человек без имени отбросил пустую емкость, и тут же провалился в сон - глухой, тяжелый, черный, как окружающая его Темнота. Он не видел снов. Ему было тепло и хорошо. Гораздо лучше, чем тогда, когда он очнулся на столе прозектора с торчащим из живота скальпелем.
   ***
  Сколько часов, или дней прошло - он не знал. Один? Два? Семь? Столько, насколько хватило еды и одинокой бутылки пива, выдохнувшегося, противного, но полезного - жидкость, без жидкости никак. Он ел, пил, потом спал - сколько мог. Организм восстанавливался - как мог. Раны, которые человек получил перед встречей с полицейскими, и те две раны, что нанес ему патрульный - уже зажили, оставив после себя звездчатые вмятины, пятна.
  Пули, которые остались в теле зарубцевались, затянутые в кокон плоти, остальные вышли из ран, вывалившись на пол, будто гнилые зубы из больного рта.
  Организм экономил силы - можно было бы выбросить все инородные тела, но он не стал этого делать. Оставшиеся в теле пули не мешали выживанию, потому не стоило тратить на них свои силы. Одна застряла в легком - пусть себе там и торчит, до поры, до времени. Другая зависла в кишечнике и тоже была забыта. Все пули из мышц были выброшены, как вредоносные, мешающие выживанию - существо, вся жизнь которого зависит от того, как работают его мышцы не может себе позволить плохую работу хоть какого-нибудь, даже самого на первый взгляд второстепенного мускула. Чтобы добыть пищу, организм обязан поддерживать максимальный уровень готовности к схватке, или бегу. Это ПРАВИЛЬНО.
  С мозгом все было гораздо, гораздо хуже. Клетки мозга восстанавливались очень медленно, особенно лобные доли, отвечающие за личность хозяина.
  Личности, как таковой - не было. Вместо нее - неопределенное, безликое существо, руководствующееся инстинктами. Желающее выжить.
  То, что человек выжил после такого ранения, тоже было чудом - пуля разрушила часть мозга, вырвав кусок черепной коробки, после такого попадания не смог бы выжить никто, и ни в каком из миров. Даже если бы рядом оказался могучий маг-лекарь, способный лечить практически любую болезнь.
  Участок мозга, отвечающий за магию, частично уцелел, и автоматически поддерживал тонкую нить контакта с Океаном силы, только потому способность к регенерации сохранилась - не та том уровне, что раньше, но...сохранилась. Ткани тела восстанавливались феноменально быстро. И перестраивались.
  Человек лежал в куче тряпья, пребывая в состоянии подобном трансу, и не знал, что наверху, на поверхности земли кипят страсти, сравнимые по своему накалу с ураганом - его искали. Искали везде, где могли. Искали все - от друзей, до врагов. Его объявили во всероссийский розыск, разослали фоторобот с приметами - "Опасный террорист, напавший на работников правоохранительных органов...."
  Ему все было безразлично. Он не помнил ни друзей, ни врагов. Один, во всем мире один. Чистый лист бумаги, животное, копия человека, некогда именовавшегося Сергар Семиг.
  В старом подвале, в котором никто не был уже много десятков лет, было тихо и уютно. Никто не беспокоил спящего - здесь не было даже крыс. Крысы там, где есть еда, но что можно съесть в этом подвале, не видевшем света долгие, очень долгие годы? Крысы там, где люди, там, где двуногие существа оставляют множество вкуснейших, и очень питательных продуктов, там, где можно разжиться едой.
  И когда у человека без имени закончились еда и питье, инстинкт отправил его к людям - как крысу, как таракана, неизменного спутника всех людских поселений.
  Человек медленно встал, выбрался из-под груды пыльного тряпья, и не отряхиваясь, пошел вперед, к пролому, через который попал в этот подвал. Он теперь неплохо видел в темноте - без цветов, как черно-белое изображение, но видел. Ночное, или скорее - подземное видение способствует выживанию, а значит, зрение должно было перестроиться в нужном ключе. И перестроилось.
  Теперь человек шел не так, как тогда, когда бежал в неизвестность, спасаясь от преследователей - это был Охотник, ищущий добычу. Добычей могло стать все, что способствует выживанию, а именно - еда, питье, одежда. Не более того. Но и не менее. Попадется крыса - это тоже еда. Организм перестроится так, как нужно для выживания.
  Предки людей питались сырым мясом, и ничего, дожили до котлет. Отвыкли от сырого мяса, да, но...если твой организм может автоматически подстроиться под любые условия, так о чем разговор? Главное, чтобы эта самая крыса попалась!
  Но крысы, твари хитрые, разумные и очень, очень осторожные, не спешили бросаться к этому существу, неслышно крадущемуся вдоль канализационных тоннелей.
  Он шел слегка сгибаясь, когда голова чертила по своду подземелья. Неслышно утопали ноги в мягком илистом ковре, за журчанием ручейка не было слышно чавканья, когда нога в очередной раз выскакивала из липкой грязи. Идти неслышно было правильно для выживания, потому Охотник не позволял себе ни одного лишнего звука. Худой, жилистый, как гончая, он был одновременно гибким, ловким, как кошка, шаги которой не услышит ни одна мышь. Вперед, и только вперед! Не останавливаясь, не оглядываясь назад - идти туда, где как полагал инстинкт, должны быть вода и пища.
  По большому счету Охотник мог бы пить и ту мерзкую, грязную жижу, что хлюпала у него под ногами - если бы захотел. Но организм не хотел. И не потому, что знал - это мерзкое ядовитое скопление самых опасных болезнетворных бактерий в мире, и это гадко. Просто для того, чтобы нейтрализовать действие ядов и убить микробы, ему потребовалось бы слишком много энергии, а с энергией теперь большие проблемы. Не катастрофа, нет. Но проблемы. И так на лечение организма было истрачено двадцать процентов массы тела, еще немного, и придется еще сокращать объем мышц, то есть продолжить есть самого себя.
  Чтобы сохранить прежнюю силу и ловкость, пришлось уменьшить объем мышц, преобразовав их, модифицировав, превратив мышцы в некое подобие мышц насекомых, способных длительное время работать не утомляясь. Да и самих мышц стало в несколько раз больше - если у обычного человека их около шестисот, у Охотника стало - больше двух тысяч.
   Изменились и легкие - чтобы обеспечивать мышцы возможно большим количеством кислорода, тем более в условиях подземелья, легкие увеличились в объеме - и тогда пришлось перестраивать грудную клетку, расширяя ее по требованию мозга.
  Единственное, что не мог сделать мозг - это перестроить самого себя. Только время могло помочь восстановить разрушенные клетки серого вещества и полностью восстановить в нем разрушенные связи.
  Охотник шел уже около трех часов, и за все это время так и не увидел ничего съестного. Лишь труп собаки, полуразложившийся, сладко пахнущий тленом. Но и его Охотник есть не стал, по той же самой причине - борьба с последствиями этого "обеда" лишит последних запасов энергии.
  И тогда организм принял решение выбраться наружу - туда, где концентрируется пища. Туда, где обитают люди и стоят ларьки с вкусной, питательной пищей.
  Вверх! По ржавым скобам, к свету Луны, звезд и фонарей!
  Случайно, или нет - скорее всего - нет - мозг Охотника выбрал для первого выхода на поверхность именно ночь. Скорее всего, он чувствовал время суток, как чувствуют животные, днем забирающиеся в свои норы и отсиживающиеся до наступления тьмы. Как они это делают, как чувствуют ночь, находясь глубоко под землей - можно лишь строить догадки. В мире есть много такого, что непостижимо человеческому уму, и ученые, важно надувающие щеки в попытках объяснить происходящее, могут только гадать, сооружая многотомные научные труды, бОльшая часть из которых не стоят и медной монеты.
  Как может кот, оставленный при переезде, найти своих хозяев через несколько лет, за тысячи километров от места расставания?
  Как птицы находят дорогу к месту зимовки, и потом возвращаются назад?
  Инстинкт, говорят ученые, прикрывая этим словом свою беспомощность и незнание. Но другого объяснения происходящему нет.
  "Магия!" - сказали бы в мире Сергара, и были бы так же как земные ученые смешны, в своей попытке дать определение тому, чему объяснения нет.
  Он выбрался наверх в тихом дворе огромной многоэтажки, прямо между рядами тесно припаркованных автомобилей. Тяжелая крышка люка подалась под нажимом руки, почти не загромыхав, легла рядом с отверстием колодца, ничем не потревожив ночную тишину.
  Охотник вылез, присел на корточки, оглядываясь по сторонам, как лесной кот, ожидающий нападения, затем взял крышку и аккуратно вставил ее на место. Нору нужно закрывать, иначе в нее может проникнуть враг.
  Закончив, метнулся в сторону, за большую трансформаторную будку и засел там, медленно поворачивая голову, сканируя местность. Тихо. Где-то далеко звучит музыка - светится окно на девятом этаже, но большинство окон темны, люди спят - чтобы попасть на работу по жутким московским пробкам, им нужно встать пораньше, чуть ли не на рассвете, а потому ложатся в постель они рано, отключая телефон, чтобы никто не мог испортить священный сон. После девяти вечера все связи с окружающим миром обрубаются, наступает время Морфея, уравнителя богатых и бедных.
  Над подъездом мерцает одинокий фонарь, выхватывая из темноты машины счастливчиков, которые припарковались в безопасном месте - чем дальше в темноту, тем больше шансов, что над твоим "железным конем" надругаются - разобьют стекла, украдут, или порежут колеса. Сигнализация не поможет - добежать не успеешь, да и толку-то от нее, когда машина припаркована на противоположной стороне дома, когда жалобные вопли насилуемого ворами автомобиля услышит разве что сосед из противоположного подъезда, с первого этажа, да и то если не затворил все свои многослойные пластиковые окна. Большой город тем и отличается, что всем плевать на всех - стреляй, грабь, бей - никто не выглянет, никто не поинтересуется - почему сработала сигнализация, или с какой стати кто-то зовет на помощь.
  Поодаль, метрах в трехстах, светятся окна продовольственного магазина - он работает круглосуточно, и круглосуточно в нем можно приобрести все, что нужно - от хлеба, до колбасы и водки. Водку, само собой, с наценкой, из-под полы - проклятая власть не разрешает продавать спиртное после десяти вечера, чем очень даже радует предприимчивых продавцов, превративших торговлю запрещенной водкой в основной свой источник дохода.
  Этот магазин, расположенный в спальном районе, местные называют "Полосатый" - мало кто помнит, почему. Лишь старожилы, чудом не убитые циррозом печени и нечистой наркотой, знают, что "Полосатый" некогда и был полосатым, выкрашенный так по прихоти бывшего хозяина, сгинувшего в огне бандитских разборок. Теперь этот источник удовлетворения местных алкашей покрашен обычной бежевой краской, но так навсегда и остался "Полосатым" - нет ничего прочнее традиций, особенно если они имеют под собой алкогольно-криминальную основу.
  Нет в магазине прежнего хозяина, нет распивочной, где разбавляли мутной водой импортный спирт, из литра которого выходило четыре с половиной бутылки водки, но на месте осталась продавщица тетя Валя, крепкая, квадратная, вечная, как пирамида Хеопса. Есть в районе и супермаркеты, в которых можно купить гораздо больше разнообразного товара, чем предлагает Полосатый, но не зарастает народная толпа в этот типовой бетонный куб, созданный руками солдат еще в советское время. Здесь все немного дешевле, и жизнь проще, не так как в пафосных огромных "аквариумах"-супермаркетах, лишенных харизмы купеческой лавки. У тети Вали можно одолжиться "до получки", а кроме того - продать что-то из домашнего барахла, или краденое - за копейки, конечно, за поллитру и закусь, но иногда и этого хватает, чтобы почувствовать себя счастливым. Хотя бы на одну ночь.
  Охотник, конечно, всего этого не знал. Но знал, что у него в кармане есть некие бумажки, отдав которые в магазин, продавщице, он получит еду и питье. Знал, что нужно сделать именно так, и называется это: "купить". "Деньги" - они у него были. Несколько тысячных бумажек, вытащенных из кошелька поверженного им постового. Мозг воспринимал эти деньги как добычу, равнозначную пойманному в лесу оленю, или зайцу. Добыл деньги - отнес в магазин - получил еду. Все правильно, все верно - так можно выжить.
  Охотник, который еще не осознал себя личностью, пошел в сторону магазина, ступая мягко, стараясь держаться в тени деревьев и забора, ограждавшего строительную площадку - там собирались воздвигнуть новый дом. У строителей что-то не заладилось, потому стройка на неопределенное время затихла, прикрыв высоченным металлическим забором полузатопленный грязной водой котлован, из которого, как гнилые зубы, торчали повыкрошившиеся бетонные надолбы свай.
  Не доходя до магазина метров пятьдесят, остановился, и начал неловко отряхивать с головы, с плеч, со штанов налипшую грязь и ветхие кусочки ткани, приставшие за время ночевки. Почему он так делал - Охотник не знал. Это НУЖНО было сделать, чтобы отдать свои деньги за еду. Это было ПРАВИЛЬНО, и он это делал.
  Днем прошел дождь, и на мостовой, возле колеса большой черной машины, стоявшей на выезде из двора, скопилась дождевая вода - в ней плавал размокший окурок, и Охотник вдруг поморщился - ему не нравился запах табака и табачного дыма. Но он все равно наклонился, и тщательно сполоснул лицо условно-чистой водой, смыл засохшую кровь со щек, с шеи, с рук, покрытых буро-грязной коркой. По-хорошему, ему стоило бы найти реку, или пруд, выкупаться, выполоскать свою одежду, чтобы не привлекать внимание, но Охотник не знал, где можно найти реку и довольствовался тем, что предоставил ему случай. Он не был брезглив, он вообще не понимал, что такое брезгливость, как не понимает этого собака, пьющая из лужи. Возможно, попил бы из этой самой лужи, но запах размокшего табака отбил всякое желание промочить горло. Потом. Он купит все, что нужно, и потом уже попьет. И поест.
  Есть хотелось - до боли. Организм продолжал работу по перестройке и регенерации, а кроме того - у Охотника ускорился обмен веществ, а потому требовалось больше, как можно больше еды, чтобы многочисленные пучки мышечных волокон работали на полную мощь. Он просто не мог себе позволить голодать, в отличие от обычного человека, Охотник умер бы от голода за считанные недели, съеденный своим же организмом, безжалостно сжигающим энергию.
  Как сумел, очистив одежду и лицо, Охотник продолжил свой путь.

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"