Штанько Виктор Никонович : другие произведения.

Маленький человек в большом доме

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Виктор Ш Т А Н Ь К О

  

МАЛЕНЬКИЙ ЧЕЛОВЕК В БОЛЬШОМ ДОМЕ

Повесть

  
   Звякнуло где-то в котелке: "Ромка, салютик!"
   Даже не открыл глаза взглянуть на часы - знал, что проснулся, как заказано с вечера. Ещё ни разу не подвёл этот будильник. И такой не купишь. Это вам не железная коробка, набитая колёсиками, винтиками! Ха-а! И не надо корячиться заводить, устанавливать стрелки, да ещё бояться, что коробка вдруг забарахлит, если даже она суперэлектронная, с японскими батарейками на жопе. А этот будильник тихо сидит у него в башке! Вот так! Не дёргается, хлеба не просит. Но работает безотказно! Ромка-культяпка приказывает сам себе: нужно проснуться во столько-то - и в котелке минута в минуту что-то срабатывает - просыпайся!! Не сразу, конечно, получилось. Нужна тренировочка. Как во всём. Зато теперь никаких проблем. По-научному такое явление называется биологические часы. Твоя мысль срабатывает. И ещё помогает Ангел-хранитель, если, конечно, ты веришь в него. И засыпай спокойно. Смотри красивые сны. Вася Бажен научил его этому искусству. И перед Васей Баженом он преклоняется - тот ему в котелок вложил много клёвого.
   Проснулся, но руки всё ещё ощущали весло - оно так хорошо лежало у него в руках, так славно скользила байдарка по воде... Во сне он часто плавал на байдарке и даже ощущал вкус солёного пота...
   Но сейчас был совсем другой сон! Резко мотнул головой...
   На воде перед байдаркой плавала чья-то белобрысая косичка, повязанную ярко красным бантом. Вот косичка резко дёрнулась и взмахнув бантом, ушла под воду. И на том месте только пузырьки бульк-бульк-бульк... и всё...
   Он сразу понял: кто-то тонет! И Ромка рванулся из байдарки...
   И проснулся!
   Хорошо, что это был всего лишь сон! Плохой сон...
   Он однажды видел - уже не во сне - как спасатели на моторке подрулили к берегу с утонувшей женщиной. Заплыла далеко и, наверно, силы кончились, а криков о помощи никто не услышал, а может и не кричала... Просто на берегу подняли шум.
   "Скорая" тут же подъехала. Но было поздно, медики ничего не смог сделать.
   До сих пор перед глазами Ромки белое лицо молодой красивой женщины. На песке рядом с головой длинная коса, словно черная змея скрутилась. А изо рта торчал весь в пене сизый кончик языка - это было так ужасно, что его чуть тошнить не начало.
   Нет, хорошо, что это был только сон!
   Можно полежать ещё. Есть о чём подумать...
   И снова звон - нет, это уже не будильник в башке!
   - Рома! Рома! Тебе кто-то звонит! Проснись, Рома!
   Перед носом торчит телефонная трубка - это Тумаган стоит рядом и держит её в руке.
   - Не хотел тебя беспокоить! Даже сунул аппарат под подушку. Но звонят и звонят. Я, конечно, ничего не ответил. Может, важное что... Думаю, зря не будут звонить так рано. Такой ласковый голос...
   Ромка с отвращением двумя пальцами взял трубку - знает он эти ласковые голоса.
   - Роман Федорович, я слышу ваше горячее дыхание...
   Сразу узнал голос Марианны. Кинозвезду из себя корчит! Марианна Горная! Никакая она не Марианна - Машка Грибова. Но разве может артистка жить с такой
   простой фамилией! Гриб-поганка. Её все так зовут из-за паршивого характера. А как любит лапшу вешать!
   - Птенчик жёлто пузенький, прости, что не дала тебе понежиться, рано так разбудила...
   - Проехали! Пока! - Ромка уже хотел вернуть трубку Тумагану, как та даже вздрогнула от резкого вопля Машки - она почувствовала, что Ромка не намерен разговаривать с ней.
   - Не бросай трубку! Слышишь!? Я должна сказать важное! Не бросай!
   Ромка сунул трубку под одеяло, чтоб хоть слегка приглушить этот хрип.
   - Ты меня слышишь!? Что молчишь?!
   Тумаган уже отошёл в сторону, уселся на раскладушку.
   - Ты меня слышишь!? - неслось из-под одеяла.
   - Ну, слышу, - Ромка сдвинул одеяло с трубки, - но я хочу спать...
   - А ты проснись, дружок, проснись! И давай зови к телефону нашу разлюбезную... Быстренько! Есть очень важная новость для неё!
   - Алисы нет дома.
   - Как это нет!? Не заливай! Она мне точно сказала, что вечером будет, как миленькая, что хочет отоспаться, погреть свою задницу...
   - Повторяю, её нет дома, - Ромка говорил тихо и очень медленно, изо всех сил стараясь не послать эту поганку подальше.
   - Обманула! Опять крутанула дрянь рваная! - взвизгнула Машка.
   - Будешь хамить, брошу трубку, - прошипел Ромка.
   - Тихо, тихо, мой мальчик. Никто не хамит. Это нервы у меня... - и снова голос полился мёдом, липко обволакивая трубку. - Совсем нервишки поизносились. Я хочу с тобой посоветоваться по серьёзному, очень серьёзному делу...
   - Не надо! Не хочу влезать в ваши дела! - перебил Ромка. - Сами решайте их!
   Его уже поташнивало от запаха духов, который, казалось, исходил от телефонной трубки - Машка всегда душилась какими-то особыми духами - "из Парижа мне присылает!" - трепло рыжее! В любой лавке стоят бутыли с этой вонью! После её визитов в квартире висел противный кислый запах. Даже Алиса у себя в комнате открывала фортку. И Ромка сразу окна нараспашку, чтоб выдуло кислятину.
   - Мой мальчик, дорогуша ты мой, не надо так резко щелкать зубками. Я должна потолковать с твоей Алисой Петровной. Жаль, что не состоялся разговор... Я очень прошу передать Алисочке привет от тех людей, которым она вздумала мозги пудрить. На ней долг висит, большой. Понимаешь? Все сроки прошли. А эти люди не любят ждать. Для неё хреново может закончиться эта история... Чувствую, ты, Культяпка, устал слушать меня...
   - Устал, точно! Да, я Культяпка и Культяпкой останусь! И потому начихать мне на всех! И на тебя, лахудру бездарную! Ты никогда ни одной стоящий роли нигде не получишь - потому что ты бездарь! Как пенёк бездарная! И это все знают! Поганка! - Ромка влепил в эти слова всю свою злость и швырнул трубку Тумагану, сидящему с книжкой на раскладушке. - Тумаган, включай автоответчик!
   Тумаган ловко поймал телефонную трубку и осторожно уложил её на аппарат. Нажал пару кнопок на нём.
   Ромка облегчённо вздохнул - пусть теперь попробует дозвониться. Представил перекошенную Машку - ещё не успела наштукатуриться. Наверно, перед зеркалом торчит. Решает, сколько грима надо вмазать себе в рылятник, чтоб стать похожей на куклу голливудскую. Дешёвая джинса ты, а не актриса. И таких кукол, что ресницами хлопают, сейчас взахлёб. Как дядя Серёга говорит: "Настоящий актёр - чудо. Это что-то невероятное и невозможное." И любит повторять слова Антона Павловича: "А люди ли они?!" Антон Павлович - это писатель Чехов. В школе его проходят. Но
   там так скучно говорят о нём, училка сама прямо засыпает.
   А вот дядя Серёга совсем по-другому рассказывает про Чехова. И у него Чехов очень весёлый и заводной человек.
   "Читай, Зелёный!" Дядя Серёга зовёт его Зелёный, Культяпка. И ещё как-то. На дядю нет обиды. Как и на друзей. Но чтоб всякие актрисульки голос подавали - этот номер не профурычит!
   И Ромка само собой стал читать Чехова. Циркуль тоже уважает великого писателя. И часто цитирует Ромке: "Нужно учиться каждый день выдавливать из себя по капле раба." Не хило сказано: По капле! Раба! А вообще-то читать серьёзную книгу тяжело. Прямо чувствуешь, как шевелятся мозги. Не привыкли к такой работе. Детективчики туда-сюда полистал, покрутил - жесть! Пара трупов! А тут совсем не то...И слова, вроде, те же самые, а в мозгу звучат уже по другому.
   В книжном шкафу на полке целых двенадцать томов Чехова. Папка покупал. К Чехову Ромка и своего друга Барабана приучил. И ещё Жюль Верна они любят. В одном классе штаны трут. И оба по страшному ненавидят химию, физику и математику. От алгебры, ну, просто поносит обоих и в пот бросает. Особенно Ромку - он в иксах, ну, совершенно не сечёт. Уж дядя Серёга как позорит его, как позорит. Да, ему, то есть, Культяпке ужасно стыдно, но ничего с собой поделать не может. Он и без этих наук в любой момент может в квартире заменить всякие розетки-включатели-выключатели. Тёте Марте, что этажом ниже живёт, привёл в состояние готовности древний ящик - такие уже сто лет не выпускают! Теперь пять программ стал ловить. Тёте Марте и не надо больше - все главные сериалы, смотри, не хочу. И про природу. Документальные. Оторваться невозможно от этих фильмов! Вот недавно про пауков были и муравьёв! В космос летаем, но переплюнуть по крепости обыкновенную паутину не можем! А муравей - гигант! И не можем ничего изобрести, чтоб сравниться с ним по силе! И не знаем, откуда у него такая силища!
   Химия полная тошниловка! "Сейчас Зеленский напишет на доске формулу
   салициловой кислоты и расскажет нам..." И Зелёный, то есть, Культяпка, скачет козлом к доске. Класс уже замер в предчувствии. Все в курсе, какой химик Зелёный и что он запросто может выкинуть что-нибудь, если доскакал до классной доски.
   Вот география - да! И здесь они с Барабаном уже не пускают пузыри.
   На нижней полке в шкафу лежит огромный "Большой атлас мира". Папка его из магазина на такси привёз, такой он тяжеленный. Со всеми подробностями там все страны мира. И они с Барабаном часто путешествуют по этим странам на лодках или кораблях, на поездах или тачках. И куда душе угодно могут отправиться! На горные вершины залезают. По непроходимым джунглям бродят. По горным рекам спускаются на плотах. И мечтают когда-нибудь, на самом деле, очутиться, где ещё нога человека не ступала...
   Резко ударил по ушам телефонный звонок.
   Машка звонит! Хочет добить его. Не дождётесь! Культяпка уже в порядке. А что она полная бездарь - это все в Москве знают. Лично от самой Алисы Петровны много раз слышал.
   Надрывается телефон - нет, это уже полный предел, тут никакая техника не выдержит!
   - Тумаган, отключай совсем эту лахудру!
   - А может твои друзья звонят?
   - Друзья в такое время звонить не будет. И у них мобильники. А я даже ночью не выключаю свою трубу - это все знают.
   - Сергей Фёдорович тоже звонит тебе по этому телефону.
   - Сегодня воскресенье и дяди Серёга в этот день разрешает себе расслабуху - всю неделю словно в реактивном истребителе сидит. Тётя Катя мне жаловалась недавно: "Третий раз записываю его к врачу сердце проверить, а он всё никак. Может ты ему скажешь." А я скажу! Точно, скажу. Он у меня рысцой поскачет к доктору! Ты же сам видел, сколько у него дел. Жуть! И, кажется, уже испытал на себе, как дядя Серёга решает дела...
   - Ага, испытал. Опять сегодня приснилось, как экзаменует Сергей Петрович
   меня. Вот, говорит, держи билет. И отвечай - сразу! А я ничего не вижу на листке! Нет на нём ничего! Ну, прямо мозги поехали! А он смотрит строго так...
   - Слышишь, опять звонит! Выключай! Глуши гнилушку!
   Тумаган отключил телефон.
   Тишина. В открытое окно рано утром в воскресение не врывается обычный грохот тачек, что вечно спешат куда-то по бетонке. И бензиновая вонь не поднимается снизу.
   Выходной - и кто хотел рвануть из города уже рванули, а остальные ещё не очухались, кемарят. И потому бетонка отдыхает.
   Раздался резкий прерывистый звонок в прихожей.
   Ромка прислушался - нет, свои так не звонят... Да и ещё утречко!
   Звонок не замолкал.
   Ромка нащупал ручку костыля и повернулся к Тумагану.
   - Не ходи! Я сам проверю! - и поскакал в прихожую.
   Стараясь не тюкать по полу костылем, подкрался к двери и взглянул в глазок. Два незнакомых высоченных качка методично, по очереди нажимали кнопку звонка. Стоят парни крепко, и, похоже, не собираются отчаливать.
   - Чиго надо? - спросил Ромка дурацким голосом, ему надоел трезвон.
   - Ага, ещё есть живые! - парни повеселели. - С Алисой Петровной у нас назначена свиданка! Срочная! Утречком сама приглашала. Открывай ворота!
   - А её нету дома.
   - Ты порожняк нам не гони! Был договор: воскресенье, утром!
   - Она уже больше месяца не приходит домой даже вечером! - перебил Ромка. - И даже ни разу не звонила!
   - А ты открой - мы хотим лично взглянуть!
   - Я сказал - её нет! И не знаю, где она!
   - Открой дверь, козёл!
   - От такого же козла слышу. И сейчас ментам звякну.
   - Каким ментам? Открывай! А то фомкой начнём вскрывать! Как банку консервную!
   - Ой, не советую. Горя хватите! Хата на охране стоит - через минуту с калашами менты прикатят и вломят, мало не покажется.
   Парни отошли - совещание. Ромка хорошо видит их. Вот шагнул к двери с бритой башкой и вежливо так нажал звонок.
   - Дай номер мобильника Алисы Петровны!
   - Нету! Она их теряет каждую неделю. И я знать ничего не знаю.
   - Где она сейчас?
   - Она этого не докладывает. А мне - меньше знаешь, меньше проблем. Разве не так? - это Ромка решил даже слегка пошутить.
   Однако парня от шуточки перекосило, и тот изо всей силы врезал ногой по двери. Но она даже не вздрогнула. Дядя Серёга серьезных мастеров приглашал, когда дверь ставили. Не халтурка. Вон у соседей с пятого этажа - ха-ха! Пару раз дёрнули ручку и она вывалилась, чуть хозяйку не сделала инвалидом!
   - Значит, так... Слушаешь? - парень, видно, решил сообщить что-то важное.
   - Слушая, слушаю!
   - Передай от Жигуля привет. Больше не будем шутки шутить. Она знает, что к чему, зачем и почему. Понял?
   - Если увижу, передам.
   Парень хотел еще что-то сказать, но раздумал и махнул рукой. Вот и нет их уже. Ромка ещё поторчал у двери - смотались!
   Теперь в кухню - после такого скучного разговора пересохло всё в горле.
   Кого-то здорово достала Алиса Петровна. Какой-то Жигуль приветик ей прислал! Видно, крепко Алиса наколола, если не поленились пришли прямо сюда бабки выколачивать! Завязла Алиса Петровна!
   А насчёт мобильника Ромка не соврал - нет у него номера мобилы Алисы. Даже у Циркуля нет! Она от всех номер мобилы скрывает, потому что натура такая, хочет сразу всех наколоть. Но всех не наколоть! Так не получится! И от кого-то да получишь по ушам.
   Самому Ромке глубоко до фени, где тусуется великая и неподражаемая. Но обидно за Циркуля - сохнет он по вашей персоне, Алиса Петровна! Молчит, конечно. Слова даже от него не слышал об актрисуле. Но Ромка хоть и круглый идиот, но кое-что понимает и видит. И остаётся только глубоко сожалеть, что Циркуль, на всю свою башковитость, никак не врубится, что его здорово водят за нос. Ну, прямо, как сопливого пацана.
   Даже во рту горько стало, как возникла в мозгах Алиса Петровна.
   Ещё пара глотков из чайника. Теперь - порядок!
   Поскакал к дивану. Это его лежбище!
   На нём можно не только давить подушку, но и просто сидеть и размышлять. Например, какую ещё придумать нагрузку, чтоб мышцы плечевого пояса получше укрепить. Ромка Зелёный уже давно поставил перед своим курносым носом задачку - стать классным гонщиком на байдарке одиночке. Пример есть - Вася Бажен! Хватай обеими лапами его советы! Бажен придумывал такие упражнения, что спортсмены со здоровыми ногами не всегда могли выполнить, а он со своей культяпкой запросто выдавал. И потому стал Большим чемпионом! И всегда говорил Ромке: "Очень многие думают, раз мы с тобой культяпые, то и мозги у нас такие же неполноценные. И потому смотреть им на нас крайне неприятно. Портим общий пейзаж им. Но видал, как наши паралимпийцы утёрли сопатки здоровеньким, красивеньким?! Вот мы с тобой тобой и должны брать с них пример..."
   А вот в школе Ромке совсем до фени, какие отметки лепят ему. Дядя Серёга здорово переживает, что у племянничка, то есть у дебила N1 Ромки-Зелёного, со школой сплошная неувязочка. И бабушка переживала. "Ромочка, почему ты не хочешь хорошо учиться? Почему такой неусидчивый?" А он и сам не знает почему. Но если честно - ужасная скука одолевает его в школе. И все училки давно махнули на него рукой. Аттестат выдадут всё равно. Это знают он и они. И потому им этот Зеленский тоже до полной фени. Только химичка Ксеньниколавна "не совсем равно дышит". Она тоже здорово прихрамывает, но на правую ногу. И когда Ромка скачет к доске, он всегда чувствует её нехороший взгляд. Ромка никому не рассказывал про это. Зачем? И даже сочувствует химичке, когда та ковыляет по школьному коридору. Долго не понимал в чём дело, и дошло - глядя на него, она как бы видит себя. И ей кажется, что все только и думают о её культяпке. Ха! Да кому это нужно, Ксеньниколавна! Всем до фени!
   Но вообще-то Ромка знает, какие мысли плавают в башке у многих, когда видят таких, как он. Ну, а если коляска инвалидная, то уже полный наркоз. Придурки! Этот колясочник тоже когда-то на обеих ногах бегал, как лось, но не повезло - сшибла тачка или болезнь. Или ещё что-то. И никто из вас, придурков, не застрахован от беды. Никто. И потому не надо зенки в сторону отводить и морщиться.
   Культяпка, кончай о придурках! Закрываем кранты!
   Придёт сегодня Барабан и достанут "Большой Атлас Мира", и развернут его... И отправятся куда-нибудь...
   Откинулся к спинке дивана и поздоровался со своей культяпкой.
   Приветик, лапушка! Это бабушка дала такое прозвище культяпке, как только увидела его ногу. И всегда так называла её. И папка так называл - Лапушка! В каких-то десяти сантиметрах от нормальной коленки, голень резко уменьшалась и уже была чем-то похожа на маленькую кисть руки - пять пальчиков. Каждое утро Ромка здоровается со своей лапушкой - она у него сильная! Тренировочка! Вон как сжала ему руку! Лапушка умеет держать карандаш и ручку и пишет не хуже настоящей руки. Короче, у Ромки Зелёного три руки! Это вам не хухры-мухры!
   Лапушка, мы с тобой сегодня должны хорошо поработать.
   Представил, как врезается лопастью весла в тугую гладь воды, как отталкивается от неё, и байдара, точно живая, слегка вздрагивая, с тихим шорохом, скользит по воде...
   Зажмурился покрепче и с тихим урчанием нырнул под одеяло.
   - Можно задать вопрос тебе, Рома?
   - Валяй! - Ромка поглубже зарылся носом в жаркий пух подушки. Ещё чуток полежим и встанем. Тебе, Культяпка, никак нельзя слабинку давать. Как говорит дядя Серёга: "Пока ещё не заслужил!"
   - Ты сейчас разговаривал с женщиной по телефону... - голос Тумагана доносился откуда-то издалека. - Я совсем не знаю эту женщину...
   - Тебе страшно повезло! - усмехнулся Ромка.
   - Я не об этом... Но, по-моему, с женщиной нельзя разговаривать так грубо. Мне отец всегда говорил: "Женщина - самое главное, что есть на нашей земле. И ты, Тумаган, никогда не позволяй себе..."
   - Выдохни, Тумаган! Твой отец, конечно, прав. Тысячу раз прав. Но, он, наверно, никогда не встречал такой стервы. Злая и бездарная актрисуля. И считает всех вокруг виноватыми, что ей не везет, что не дают ей хороших ролей в театре. И никак ни в одну киношку не просунет носа, а уж как старается... Дядя Серёга говорит, что бездарные люди - очень опасные люди. Ты, Тумаган, ещё мало жил в наших джунглях...
   - Уже три месяца скоро!
   - Ха-аа!
   - И ещё целых двадцать дней здесь у тебя!
   - Мало! Хотя за это время тебя могли уже раза три замочить. И никто даже жопу не почесал бы. Был какой-то Тумаган - и нету. Но тебе и мне, считай, повезло. Дышим! Твой отец даже не представляет, как ты тут в наших джунглях бродишь без компаса. Ведь так?
   - Так. Отец и мать ничего не знают обо мне. Когда отец учился, в Москве не избивали за цвет кожи. Отец с друзьями бродили по Москве в любое время дня и ночи, ходили по музеям. А ты боишься сходить со мной в Третьяковскую галерею, о которой мне отец столько рассказывал...
   - Я не боюсь. У тебя нет никаких документов кроме аттестата. И какой-то справки. А этого мало. И народ здесь слегка того... Сдвинутый по фазе. Это точно. Вот Циркуль сейчас и стоит на ушах, чтобы достать тебе все нужные документы. Он это сделает. Я уверен.
   Помолчали. Часы тикают. Ромка любит слушать их тиканье.
   - Мы с Барабаном путешествовали по твоей стране. Там большая пустыня, горы. Мы, конечно, на верблюдах, как положено... А горы красивые, да?
   - Очень. С нашего двора они видны. А рядом река.
   - Дома ты, значит, никак не мог остаться?
   - Никак. Я же говорил - у меня ещё четыре сестры. Было пять, а Джамиля умерла. Слабенькая была очень. Больницу закрыли, в аптеке никаких лекарств. Отец мне говорит: "Тумаган, ты школу закончил. Но аттестат твой здесь никому не нужен. Я хочу, чтоб ты стал настоящим человеком, а не машиной для уборки
   хлопка..."
   - И каждый день вас всех посылали на хлопок?
   - Да, учеников, учителей и всех, всех. Утром на машины и поехали...
   Тумаган замолчал. Вспомнил глаза матери и отца, когда они прощались с ним.
   Захотелось заплакать. Но сдерживать слёзы он уже научился, хотя внутри у него всё словно кипело, горело...
   Тихо в комнате.
   Ромка повернул голову и высвободил один глаз из-под подушки - на стене, рядом с книжным шкафом, сидит на обоях солнечный зайчик. И яркий такой! Ромка давно дружит с ним - если зайчик запрыгивает из окошка на это место, значит, быть хорошей погодке.
   - Приветик! - Ромка подмигнул солнечному зайчику. И тот, вроде, засиял ещё ярче - отличный сегодня будет денёк!
   Перевёл взгляд на Тумагана - тот сидит на раскладушке. Съёжился. Коленки голые сжал. Ноги торчат словно спички. Голову повернул на бок, и шея тонкая, тонкая, ну, совсем как общипанный цыплёнок.
   Тумаганчик...чик-чик... Как здорово, что мы с тобой встретились! А могли пройти мимо друг друга...
   В тот вечер Ромка засиделся у Алёшки Барабана. У того аквариум - высший класс! А тут прикупил рыбок, сделал для сомиков домик - сто окошек, сто дверей. И сомики сразу стали осваивать его. Из одного окошка торчит хвост, из другого голова с усами! Хохма! Золотые начали совать носы в домик - не получается! Толстопузые! И от зависти пыхтят, хвостами трясут...
   Барабан всё колет его - заводи аквашку! Главным консультантом буду! Бесплатно! У Ромки, конечно, слюни текут, но мозги ещё варят - такое дело ему не осилить. Как-то крысу завёл, так горе схватил. Нет, он к Барабану будет ходить и любоваться рыбками. А ещё Барабан имеет мечту - хочет заняться разведением рыбок. Книжек накупил разных. И, вообще, последнее время он своих рыбок называет только разными научными словами. Ромка сначала не врубился, что он такое выдаёт. А теперь даже запомнил своими квадратными мозгами, что золотая рыбка по научному - Саrassius carassius! Сомики - Corydoras! У скалярий и циклохомы такие название, что на голодный желудок не произнести. Барабан хочет прошвырнуть Тумагана на Птичий рынок. Чтоб посмотрел на это чудо. Обязательно смотаемся. А то как же! Тумаган должен всё самое хорошее увидеть здесь. И в Третьякову они пойдут, в Политехнический музей... Циркуля возьмём экскурсоводом - он столько всего интересного знает о Москве, что прямо жуть...
   Короче, Барабан занялся рыбками, а вот Болт, с которым они в одном классе учатся, решил тараканов разводить - накупил всяких, а те, гады, никак не желают разводиться. Мать его из дома чуть не прогнала вместе с этими страшилками. Соседка пришла, села на кухне поговорить за жизнь, а тут таракан, какой-то особо ценной породы, чуть не с палец размером, как сиганёт со стены ей на грудь. Она и бульк! Чуть нашатыркой раздышали. Уже "Скорую" хотели вызывать. На них, и правда, противно смотреть, не то что разводить. А Болт от этих гадов прямо балдеет, прямо лизаться с ними готов. Но мать всё равно категорически настояла: "Ликвидировать! Или сама из дома уйду!". И, конечно, отец резко выступил, когда таракан обнаглел и занырнул к нему в тарелку со щами. Куда-то пристроил Болт своих страшилищ. Но никому ни слова. Нет, так просто он не расстанется с ними - придумал что-то. Таракановодом зовёт его Барабан.
   И вот Ромка, значит, ширк-ширк домой, перед глазами сомики и золотые рыбки хвостами играют. Задумался и не заметил, как проскочил свой переулок. И пришлось на большую дорогу выйти, где не любил ходить. Там шибко говнистые пацаны тусуются. Корчат из себя то ли фашистов, то ли скинов - не различить. Что-то развелось много их в последнее время. Даже по улицам марши устраивают. Под барабаны. Со знамёнами. Вроде, решили навести порядок в столице. Все в чёрном, коротко пострижены, а то совсем побриты, светят голыми черепушками. Короче, валите все от нас в сторону, не то зашибём насмерть!
   Почти дошёл до своего проулка, вот уже и газетный киоск...
   И тут увидел четырёх пацанов, ну, совсем сопливых, но уже все в чёрном
   и лысинами блестят. И они кого-то дружно и с хохотом молотили.
   Роман рядом - сворачивать некуда. Скины молотили пацана, совсем малыша. Тот, как тряпичная кукла, летал от одного к другому. Голова болталась во все стороны.
   - Пацаны, вы чего?! - Ромка приостановился. - Вы из него уже жмура сделали!
   - Ещё не совсем! - хохотнул рыжий пацан, что стоял поближе. - Ещё дышит! Будет знать, как приваливать к нам в Москву! Пусть к себе мотает черножопый!
   - За кордон! - заорали пацаны хором и ещё резче стали глушить кулаками малыша. - Москва только наш город! Только наш! Законный!
   - Тормози, пацаны! - закричал Ромка. Он умел толковать с таким дерьмом. Взмахнул своим костылём, и рыжий пацан, что был к нему поближе, с воплем, как подкошенный, шмяк на асфальт.
   Бритые разом повернулись к Ромке. Зенки выпучили, ничего не понимая. Потом уставились на своего дружка, который, скулил, катаясь на асфальте под их ногами, как кутёнок - костыль сделал своё дело. Черепухи, конечно, не ожидали такого цирка - рты шире варежки. Переглянулись и попёрли...
   - Ты чего себе позволил, гад! - хрипанул кто-то из них. - Мы же сейчас из тебя... Мы размажем тебя...
   - Сначала попробуйте, гниды! - выкрикнул Ромка и отступил, чтоб размахнуться костылём ещё разок.
   Не успел - на голову что-то обрушилось. И всё погрузилось в сплошной мрак. Больше он уже ничего не помнил.
   Очнулся, и какое-то время не мог понять, что произошло с ним, где находится. Покрутил по сторонам башкой - налита тяжестью и нет сил даже слегка
   приоткрыть глаза... Разлепил с трудом...
   Чья-то тень маячит перед глазами. Почувствовал на спёкшихся губах что-то мокрое...
   - Это вода... - будто сквозь слой ваты услышал чей-то голос.
   Рот заполнился прохладной водой, медленно проглотил её.
   Глаза привыкли к полумраку - чьё-то незнакомое лицо перед ним и синяя куртка.
   - Где... Где я? - с усилием выдавил из себя Ромка, губы почему-то не слушались, словно чужие были.
   - Тут рядом... - голос очень тихий. - Я тебя притащил сюда...
   Совсем очухался и вспомнил разъярённые лица пацанов в чёрном, бритые черепа... И как получил по котелку... Не заметил подонка, что сзади подкрался...
   И ещё вспомнил синюю куртку! Малыш, был в ней! Малыш был чернявый... худой... башка болталась на тонкой шее, как у куклы...
   Пацан что-то говорил. Ромка заставил себя вслушаться...
   - Скины начали тебя бить, но тут сирена - полиция... Скины сразу бегом! И утащили с собой дружка, кому ты врезал... А полиция мимо проехала и нас даже не заметили... Я поволок тебя сразу за угол... Ты тяжелый такой... Я боялся, что скины могут вернутся...
   - А я думал, что тебе уже хана... Башка туда-сюда...
   - Нет, не хана. Отец научил меня расслабляться. А как у тебя голова? Скин крепко врезал дубинкой...
   - Кружится, - Ромка пощупал черепок. Кепарик на месте. Погладил шишкарь. Когда-то ради хохмы он пришил его на кепарик. Шишкарь из цветного поролона сделан. И врезали точно по нему.
   Сделал ещё пару глотков. Уже совсем в норме.
   - Сейчас проверю, чтоб не напороться... - пацан исчез и тут же появился. - Нет никого! Можно идти!
   - Где моя палка? - Ромка завертел головой по сторонам.
   - Здесь она! Держи! - пацан протянул Ромке палку-костыль. - А почему палка такая тяжелая?
   - Потому... - Ромка с трудом поднялся, опираясь на костыль. Пошатывало слегка. Это ничего. Это пройдёт. Главное, черепок целый. - Это особая палочка. На все случаи жизни палочка-выручалочка! Видал, как срубил бритого?
   - Классно ты его свалил!
   Вышли из укрытия.
   - Я тут совсем рядом, - Ромка постукивал костылём по асфальту. - А ты где живёшь?
   - Я далеко от Москвы живу... Я приезжий.
   - Это я, вроде, уже хорошо понял. И куда ты сейчас порулишь?
   - Одну хорошую щель нашёл, там себе ночлег устроил. Пока.
   - Как это пока? - Ромка даже остановился.
   - Ну, где можно спрятаться, переждать. И спокойно поспать.
   - Значит, ты спишь там... А шнурки твои где?
   - Какие шнурки?
   - Ну... эти... предки... родители, короче.
   - Они там... - пацан махнул рукой куда-то. - На родине остались. Я один тут. Никого здесь у меня нет.
   - А как ты здесь оказался?
   - С рабочими приехал. Они сюда приезжают деньги зарабатывать. У нас там с работой совсем плохо. И очень мало платят. Но я не работать приехал. Я от них сразу ушёл. Я должен поступить в институт.
   - В институт? - Ромке показалось, что ослышался.
   - Ну да, в институт. Аттестат у меня уже есть.
   - Ты уже школу закончил?! - удивился Ромка. - И аттестат получил!?
   - Ну да, получил. И аттестат у меня хороший.
   - Заливай! А сколько тебе лет?
   - Четырнадцать. Я школу раньше закончил. И получил аттестат. А вот паспорта нету у меня. Только справка. Решил зайти в один институт - даже в дверь не пустили. Прогнали. Гуляй, говорят! Не мешайся тут!
   - Это у нас запросто. И с паспортом прогонят. Как тебя зовут?
   - Тумаган.
   - Не понял? Ту...
   - Ту-ма-ган. Фамилия Тухтаев.
   - Уловил. Тумаган! Клёвое имечко! А я, значит, Ромка. Зеленский.
   Дальше шагали молча. Поскрипывает протез у Ромки. Костыль постукивает... Цок-цок... Голова не кружилась. Почти. Остановились.
   - Вот здесь я живу. На шестом этаже моя пещера. Значит, решим так, - Ромка ещё раз окинул взглядом своего нового знакомого - ну, совсем доходяга! Морда в крови! - Тумаган, значит. А мне нравится твоё имя! - клёвое!
   - По-нашему это имя означает - птица, летящая над пустыней. Дедушка дал мне такое имя.
   - Птица, летающая над пустыней! Здорово! А я Роман. Бабушка назвала меня так. На греческом языке означает крепкий. Ведь каждое имя что-то обозначает, имеет смысл.
   - Я это знаю. У моего отца есть книга, посвященная именам.
   - Один немец, к дяде Серёге в гости из Германии приезжает, у него фамилия о-оо! - не помню как по-ихнему, но означает - коготь, царапающий сердце. Ладно, о немцах потом. Тебе, птица, надо сейчас обмыть клюв. И заправиться горячим чайком для дальнейшего полёта над пустыней. Короче, шуруем ко мне в пещеру. Айда!
   - Обожди. Ты же меня совсем не знаешь...
   - Всё знаю! Тумаган... - улыбнулся Ромка, - прямиком из пустыни сюда прилетел! С аттестатом в клюве! Ха! Но без паспорта. Айда!
   - Но твои родители ничего не знают! Так же нельзя!
   - Можно. А родители... - Ромка усмехнулся, - они поймут. Айда!
   На шестой этаж летели на лифте с космической скоростью. Это так Тумагану показалось - ведь он ещё ни разу в жизни не ездил на лифте.
   Стало страшно, вся спина облилась потом, а сердце заколотилось сильно, сильно. Ему казалось, что эта кабина, в которой они летят куда-то вверх, уже никогда не остановиться... Он даже дышать перестал и прикрыл глаза, прилепился спиной к стенке...
   А лифт, как обычно, подёргиваясь, скрипя, тащился на шестой этаж.
   Наконец, замер, тряхнулся, словно тонну картошки приволок наверх. Со скрежетом расползлись дверцы.
   - Космический корабль прибыл на космодром! Высаживаемся!
   Тумаган пулей выскочил следом за Ромкой.
   Вот так и оказался Тумаган в квартире N 168, где проживает раздолбай Ромка Зеленский, если ещё точное - здесь личная пещера Культяпки.
   Тумаган был потрясён - никогда не видел такой шикарной ванной комнаты. Только по телевизору. Никогда не блаженствовал под таким потоком горячей воды, что, шипя, извергалась из сияющих кранов. Он даже боялся дотрагиваться до них.
   Потом на кухне пили крепкий чай. Нет, конечно, сначала, Ромка накормил Тумагана макаронами и разной снедью, которая находилась в холодильнике. Словечко снедь ужасно нравится Ромке. Это Циркуль обожает употреблять разные словечки, которые сейчас многие даже не знают. Ромка удивился, услышав впервые такое чудное слово. Ну, а Циркуль улыбнулся: "Сударь, вам надлежит взглянуть на верхнюю полку вашего замечательного книжного шкафа. Там в позолоченных переплётах стоит "Толковый словарь живого великорусского языка!" Год издания 1882. Автор Даль Владимир Иванович. Замечательный человек - друг Пушкина. Надеюсь, вы слышали о нём. И уж извольте выделить несколько минут из своей бурлящий жизни и приоткройте хотя бы несколько страниц этого словаря. А потом, уверен, вы его уже не закроете!" Циркуль любит поговорить так заковыристо.
   Взглянул, приоткрыл. Потрясно! Этот немец Владимир Даль собирал по всей России разные слова и словечки и записывал. Всю жизнь записывал!
   Оказалось, что Тумаган знает про этот словарь. У них дома в шкафу стоят такие же четыре тома. Мать преподаёт в школе русский язык и литературу.
   Вот потому Тумаган так здорово чешет на русском. А в классе у Ромки многие, так сказать, коренные москвичи не могут связать трёх слов нормально, без матюгов.
   Короче, они с Тумаганом крепко обосновались на кухне.
   Тумаган в красках рассказывал, как здорово перетрусил в лифте. И от души похохотали над этим. А потом ещё пуще оторвались: Тумаган вдруг понял, что сидит в одних зеленых трусах, что выдал ему Ромка, а джинсы и вся остальная его одежда отмокают в тазу с водой. Он взвыл жутким голосом нечеловеческим голосом, и вылетел из-за стола, рванулся в сторону ванной. Ромка, конечно, ничего не понял, поскакал за ним следом.
   Из глаз Тумагана даже брызнули радостные слезы - джинсы не поместились в таз и как миленькие, лежали на полу. Дрожащими руками он стал извлекать из тайных карманов, вшитых матерью в джинсы, разные бумажки, пакетики. И раскладывал всё это прямо на полу ванной.
   Руки его уже перестали дрожать, успокоился,
   - Ого-го, ты настоящий миллионер! - орал Ромка, наблюдая, как Тумаган нежно разглаживает спасённые от воды деньги. - На такое бабло можно раскрутить большое дело! Например, заводик отхватить! Или нефтяную трубу, как у Абрамовича! И прогремишь на всю Европу! И ещё на футбольную команду останется!
   Ромка, конечно, шутил - на полу лежало всего-то несколько кучек сплющенных, пропитанных потом бумажек по сто рубчиков.
   - Отец целый год собирал их. Больше не смог. Отец хоть и директор школы, а зарплата маленькая. А учителям иногда месяцами совсем ничего не платили. И потому у всех огороды. И ещё овечек держим. Без овечек и огорода совсем нельзя жить, - Тумаган достал из целлофанового пакета плотный лист бумаги и осторожно расправил его на полу. - А вот и самый главный мой документ.
   - "АТТЕСТАТ ЗРЕЛОСТИ"...- прочёл Ромка с выражением. - "Выдан Тухтаеву Тумагану Медрабовичу об окончании средней школы в городе Мукры..." - и пробежал глазами по оценкам в аттестате. - Слушай, так тут по всем предметам одни пятаки! У тебя, значит, и медаль есть! Вытаскивай, куда заныкал!
   - У нас в школах никому не выдают медалей. Они там не нужны.
   - Ну и наплевать! Есть аттестат! И вон какой! Закачаться можно! Но, наверно, будет у тебя это самое - большую проверочку устроят! Вопросики станут задавать разные, как да что и почему! Сколько дважды три и что такое теорема Пифагора? Короче, захотят разобраться, что у тебя за котелок!
   - Пусть разбираются. Только вопросики бывают тоже разные. Можно задать такие, когда любой ответ может оказаться неверным, и сами экзаменаторы не смогут на них ответить. Или они даже не станут со мной играть и задавать вопросики, а сразу вычёркивают мою фамилию. Потому что моё место должен занимать другой. И это уже всё было заранее решено.
   - Откуда ты всё это знаешь?
   - Телик смотрел. У нас дома совсем древний телик - папа его ремонтирует, ремонтирует. Но и по нему показывали, как продают прямо в метро аттестаты и разные дипломы. И я это сам уже видел. Можно, значит, совсем не учиться и будешь инженер, так получается?!
   - Эту жесть! Дядя Серёга называет это - нарушение равновесия в мозгах.
   - Точно называет! Это настоящее нарушение равновесия. Мой отец в Москве учился, на физтехе, которым руководил великий учёный Капица. Отец поступил в физтех никого не зная в Москве. Он сюда с другом приехал. А тот сдал экзамены в педагогический институт. Их оставляли в аспирантуре. Но они уехали в свой родной город Мукры, в родную школу. И сделали её показательной на всю республику. А потом началось такое... Отец говорит: "Пришло время шакалов". Школы стали закрывать, учителей увольнять. Папин друг умер... А кем работает твой отец? Начальник? Я такую большую квартира только по телику видел.
   - Эта квартира моего дедушки, он был академик. Медициной занимался. И отец медициной. Они микробы изучали. Отец по всему миру ездил, чтоб поближе познакомиться с разными гадами. Последний раз в Индию поехал. И там заразился. Вернулся оттуда и умер. А лекарств от той заразы и сейчас ещё нет. Два его помощника тоже умерли. Я ещё сопливым был. Ничего не понимал. Ладно, об этом потом. Короче, к твоему делу мы срочно подключаем дядю Серёгу. Он тоже профессор, как и мой отец. Только уже не по микробам. И Циркуля привлечём...
   Ромка прикрыл глаза - прокрутил в памяти, как рассказывал дяде Серёге про пацана, приехавшего учиться в Москву из далёкой горной страны. И что этот пацан спас ему жизнь. У дяди Серёги, конечно, уши торчком. Он любит всё необыкновенное. И потому решил проверить соответствует ли аттестат знаниям пацана, чтоб "сразу поставить точки над и". Это любимое выражение дяди Серёги. С тётей Катей и Циркулем они устроили Тумагану настоящий экзамен и гоняли по всем предметам, как "сидорову козу". Какие только вопросики ему не подсовывали! И к их великому удивлению Тумаган сдал эти экзамены на отлично. Не зря он и сейчас просыпается ночью в холодном поту. Нет, Ромка на такие подвиги не способен. И вот теперь дядя Серёга с Циркулем соображают, в какой институт подать документы Тумагану...
   В часах, что стоят напротив дивана, задвигалось, зашуршало - это пружины туда-сюда - они точно живые, надо только не забывать раз в неделю подтягивать бронзовые гирьки на цепочках - и часики будут тикать и тикать, тикать и тикать.
   Скосил глаза на ажурные стрелки - они показывали, что можно ещё немного покейфовать.
   Тик-так....так-тик... Под это тиканье хорошо расслабуху давить. И думать о чём-нибудь хорошем...
   А ведь ты, дебилюха, чуть не лопухнулся с этими часиками!
   Ромка однажды вдруг резко почувствовал, что Алиса Петровна, возникшая, как всегда неизвестно откуда, как-то пристально поглядывает на часики. И даже обтёрла пыль тряпочкой с них. Раньше такого внимания никогда не отмечалось, носом даже не крутила в их сторону.
   Часики эти стояли в кабинете дедушки. Ромка совсем не помнит дедушку. Потом эта комната стала кабинетом отца. Отец брал Ромку на руки, и они вместе открывали переднюю дверцу часов - как бы входили в красивый домик, где крутились разные колесики. Потом осторожно тащили цепочки с блестящими гирьками наверх. Ромка очень гордился, что отец позволяет ему заводить часы.
   Короче, Ромке, совсем не понравилось такое внимание Алисы Петровны к часам.
   Заскребло внутри что-то. И тут сразу вспомнил, как незаметно исчез красивый фарфоровый сервиз. Ромка ни черта не понимает в посуде, но знал, что бабушка очень дорожила тем сервизом. Только по большим праздникам доставала. Дедушка приволок его из самого Китая.
   Испарился сервиз вскоре после смерти бабушки. И тогда он Алисе ничего не сказал, хотя сразу понял, что её рук дело. И дяде Серёге не сказал, чувствовал, что был бы большой скандал. Ну, а раз такая тишина, то Алиса, значит, решила, что можно делать из Ромки лоха. Этот тупарь, этот дебил культяпый всё стерпит!
   И тупарь задумался насчёт часов. Ни у кого из друзей Ромки нет таких необыкновенных старинных часов - в музее только видел.
   Вот так лежал, лежал он на этой подушечке, крутил дебильными мозгами налево направо и созрело решение спасения часов.
   На следующий день, прямо после уроков привёл свою боевую компашку домой. Барабан, Болт и Рыжий сразу раскусили идею Ромки спасения часов. Повозились порядком. Тяжеленные! Не могли даже с места сначала сдвинуть. Но перетащили их из кабинета отца к Ромке.
   Возникла Алиса Петровна поздно вечером. Весёленькая! Романсы распевает! Цок-цок каблучками по комнатам. И, конечно, сунула носик в кабинет. И там визг сразу, ножками затопала: "Как посмел! Негодник! Издеваешься над матерью! Бессовестный!"
   Вот тут Ромка не выдержал. От страшной обиды за отца, за бабку и деда напал на него самый настоящий штормяга, прямо трясти начало.
   Короче, орал, как бешеный. И всё высказал примадонне.
   Бабушка и дядя Серёга никогда особо не обсуждали с Ромкой жизнь Алисы. Вокруг её имени чаще всего стояло молчание - ну, нет и нет её дома. Значит, дела неотложные у артисточки. Появится раз в три месяца, как красное солнышко, и уже хорошо. Но однажды Ромка услышал такое! - нет, он не подслушивал! Между дядей Серёгой и бабушкой происходил серьёзный разговор на кухне. И Ромка понял из того разговора, что Алиса бросила его ещё в родильном доме. Нежное сердечко Алисы не выдержало, она страшно перепугалась, когда увидела, что Ромка родился с уродливой ногой. И рванула ночью прямо из роддома. Отец остался один с новорожденным Ромкой на руках. И ещё была бабушка вся больная. Конечно, помогали, как могли, дядя Серёга и его жена тётя Катя. Вскоре появилась в доме и сама Алиса, и вела она себя, как ни в чём не бывало. К Ромке особых чувств не испытывала. Отец тогда ничего не сказал Алисе. Он ей всё прощал. Он очень любил её. Ну, а Алиса временами продолжала исчезать. То снималась в каком-то фильме, то уезжала на гастроли - она же актриса! Она не позволяла себе погрязнуть в быту, в её жизни главное исскуство, театр и уж тут не встревайте на её пути - вдребезги расшибёт!
   Тогда же Ромка узнал, что после смерти отца Алиса, оказывается, иногда начинала качать права бабушке и дяде Серёге, что она, как законная мать Ромки, имеет полные права на эту квартиру. Но тут дядя Серёга "расставил все точки над и". Уже позже он и Ромке растолковал - кому принадлежит квартира и прочее, прочее...
   Бабушка пережила отца на несколько лет - в шестой , класс Ромка перешёл, когда она умерла. Ну, а у Алисы Петровны репертуар был обычный, то появлялась, то опять исчезала куда-то. Ромка к этому уже так привык, что поведение Алисы Петровны его совсем не трогало - он научился жить один. Конечно, не совсем один - дядя Серёга и тетя Катя, и клёвые двоюродные сестрёнки Даша плюс Тася, все они готовы примчаться сюда в любой момент...
   Вот и не выдержал Ромка, и всё, всё выложил Алисе Петровне. Он терпеть не мог, когда та начинала вдруг объявлять, что является в этом доме ни кем-нибудь, а хозяйкой, а ему матерью родной. "Мамуля! Ах, ты моя мамулечка!" И тут он высказал ей, какая она мамуля! Начал кричать про директора школы, что тот очень желает с ней познакомиться, чтоб понять, как она воспитывает Ромку. И даже про товарища прокурора наплёл - уже от злости! - что напишет заявление, как Алиса Петровна распродает вещи, совсем не принадлежавшие ей. И делает это втихаря! И напомнил ей, как тайком стырила стырила китайский сервиз.
   Алиса сначала пыталась что-то вякать, но вскоре замолчала и даже заплакала - она же трусиха. Это Ромка давно понял. Но, самое главное, она прекрасно понимала, что Ромка во всём прав.
   И вот как раз тогда затренькал звонок в прихожей - Ромка поскакал открывать дверь. Барабан с Болтом обещали заскочить.
   В дверях стоял совершенно незнакомый старикан. Очень важный, на животе, золотая цепуха свисает из карманчика жилетки, усы и седая борода, где каждый волосок расчёсан и лицо белое, белое.
   Короче, перед Ромкой возник в двери точь-в-точь портрет старикана с картины из Третьяковки. Альбом такой есть у Ромки. Только рама, точнее косяки, ободранная, обшарпанная и, конечно, не позолочена. А сам портрет усами шевелит и глазами
   поблескивает, моргает.
   - Прошу извинить за вторжение в ваш дом. Алиса Петровна просила меня подойти к этому часу. Я мог бы увидеть её?
   - Можете, можете, - сказал Ромка. Он сразу подумал, что этот старикан с цепухой на животе пришлёпал к Алисе не так просто. - Проходите, проходите!
   - Премного благодарен вам, - старикан пошагал за Ромкой.
   И тут Алиса Петровна выпорхнула навстречу. На лице, конечно, никаких следов от слёз, которые она так бурно проливала только что - артистка! Прямо
   народная! Заслуженная!
   - Ах, дорогой Аристарх Петрович, я должна извиниться перед вами, я не смогла вас предупредить... - защебетала она быстро, быстро. - У нас тут произошла небольшая заминочка... недоразумение... Всё упирается, видите ли...
   - Да, да, так бывает, - старикашка достал из кармана трубку и сунул её себе в стальные зубы, не закуривая. Говорил он медленно и крутил по сторонам головой, рассматривая квартиру. А трубку нежно так поглаживал тонкими белыми пальцами. - И ещё даже поинтереснее бывает... У меня к вам, уважаемая Алиса Петровна, никаких претензий... Что вы, что вы... - И повернулся к Ромке, как-то сразу определив, что всё дело в нём, что из-за него вышла эта самая заминочка. - Надеюсь, вы не откажете старому человеку в небольшой просьбе - взглянуть на ваши напольные часы?
   Аристарх Петрович выглядел вполне приличным господином. Ромке он даже понравился - во-первых, в нём не чувствовалось вранья, которым выше ушей переполнена Алиса, во-вторых, тот сразу раскусил её, поняв, что за "заминочка" и кто настоящий хозяин часов.
   - Прошу, сударь! - Ромка широко распахнул дверь в свою пещеру. Это Циркуль научил его таким правилам поведения.
   Старикан величаво вошел в комнату и... замер.
   Ромка даже показалось, что старикан слегка застонал. Его длинная жилистая шея, торчавшая из-под белоснежного воротничка, покрылась красными пятнами.
   - Я присяду с вашего разрешения... - старикан тяжело опустился в кресло. Достал носовой платок зеленого цвета, стал обтирать шею, лоб, лицо. Про трубку, что торчала во рту, он, кажется, забыл. Сидел молча, не отрывая глаз от часов. Вот приподнялся с кресла и осторожно подошёл к часам. Он их почти обнюхивал, ласкал длинными белыми пальцами, затаив дыхание, и, прикрыв прислушивался глаза, к тиканью. Нежно тронул рукой гирьки, цепочки, погладил, почернелое от времени дерево футляра. Потом повернулся к Ромке, вынул трубку изо рта и сунул её в карман пиджака. - Я благодарен вам, что показали мне их... Не отказали. Часы ваши, на самом деле, великолепны. Я даже не думал... Да, да. И так хорошо сохранились. Я вам, молодой человек, бесконечно завидую... Белой завистью! Да-с!
   Выходя из комнаты, он резко приостановился возле книжного шкафа. Подошёл к нему ближе.
   Глазами впился в книги, которые Ромка перетащил из отцовского кабинета в свой книжный шкаф.
   - И здесь у вас нечто бесценное. Только настоящие библиофилы могли собрать такое... А вы, молодой человек, знаете, что означает слово библиофил?
   - Догадываюсь. Я сообразительный.
   - Я в этом и не сомневался...
   Старикан раскланялся и исчез. После него даже запах приятный остался, не то что после некоторых нечёсаных подружек актрисули.
   Алиса Петровна на кухне глотала холодный чай. Согреть чайник целая проблема для неё.
   Ромка присел возле окна. Ждал, когда принцесса на горошине соизволит испариться из кухни - надо посуду помыть. И ещё кое-что надо сделать полезное
   по хозяйству.
   Она жевала печенье с брезгливым выражением. Точно тараканов сушёных. А печенье, между прочим, Циркуль приволок и оно очень даже ничего. Он плохое не покупает. Жевала и, глядя куда-то перед собой туманным взглядом, жаловалась, на невозможно тяжкую житуху. Как все её, Алисочку разнесчастную, обманывают, как обижают друзья, она их называла, конечно, несколько иначе: ничтожностями и барахольщиками, лохами грязными и подлыми, козлами вонючими, скотами бездарными и ещё разными словами, которые не рекомендуют учителя употреблять в домашних сочинениях. Но она всё это произносила очень даже красиво. На то она и великая актриса. А как она лижется со всеми этими козлами и скотами, как бывает ласкова и обходительна, когда те шумной оравой вваливаются сюда, чтобы "оторваться, уйти от серого быта". Так они называют эти "отрывы". Стол заполнялся бутылками и разной бездарной дешёвой закуской. Само собой подметали из холодильника, всё что можно было жевать и глотать. После таких "отрывов", непризнанных гениев экрана и сцены, которые как-то враз, дружно исчезали, оставались груды немытой посуды, в грязь затоптанные полы и загаженные туалет с ванной, куда входить было опасно для жизни. Ромка, будучи человеком мягким и весьма интеллигентным, как считает Циркуль, долго относился к такому свинячеству спокойно. Он просто врубал на всю катушку Высоцкого или какой-нибудь рок, и под горячую музыку приводил квартиру в порядок - терпеть не мог грязи в доме. Бабушка ещё приучила его к этому. Но однажды резко тормознул у туалета, обделанного "великими", и крепко задумался: во имя чего он, Ромка Зелёный, он же Культяпка, должен в своём дома убирать чужое дерьмо?! И этот вопросик вдруг как-то неожиданно ярко повис перед его глазами. И тут решил: "Надо пошевелить дебильными мозгами. Слегка хотя бы!" И нашевелил. Сел за компьютер и бодренько так, опять же под звуки песен Высоцкого и Гарика Сукачёва, как бы сама собой сочинилась "Инструкция по поведению благородных господ, посещающих квартиру N 186." В ней самыми простыми словами, но жирным шрифтом, обозначил главные моменты поведения благородных господ актёров.
   Повесил "Инструкцию" в кухне и в туалете на самом видном месте, чтоб любой очкарик мог уткнуться в неё носом и детально вникнуть, расчухать.
   Алиса сразу увидела "Инструкцию" и стала читать громко, с выражением. А потом так обхохоталась, что даже выступили слёзы на глазках. И тушь потекла.
   - Это бесподобно, мой дружок... - наконец, произнесла она, и стала напудривать носик, покрасневший от слёз и смеха. - Это будет такая хохма! Всё от смеха полопаются вдоль и поперёк!
   - Мадам, а вы зря так несерьёзно отнеслись к "Инструкции". Это просто напоминание приличным и благородным господам актёрам, если, конечно, они себя считают таковыми, что явились они не в хлев обосраный, а в порядочный дом к порядочным людям. Или у вас есть другое мнение о жителях квартиры N 186? И обратите особое внимание на сноску внизу?
   И прочитал также вслух: "Дверь будет заперта, ключ в кармане хозяина. Гости уходят, когда всё приведено в полный порядок".
   Наступила пауза. Чисто театральная пауза. Алиса обожает их.
   Потом, после этой паузы, как объясняет она, можно обрушить на зрителя, на Ромку в том числе, что-то грандиозное, потрясное. Чтоб все вздрогнули. Чтоб до самых кишок всех пробрало.
   Забегала вокруг стола, звеня каблучками. Это она сил набиралась. Драйва, как нынче говорят. И резко так остановилась. И взвизгнула.
   - Кто тебя этому научил?! - Алиса подпрыгнула, точно ужаленная осой в одно место, затопала ножками, которыми она так гордилась и при всяком удобном
   случае демонстрировала их публике. - Затея твоего сраного дядюшки, да!? Этого
   лысого сморчка! Он же просто ненавидит меня!
   - Вы, мадам, глубоко ошибаетесь. Во-первых, дядя Серёга далеко не сморчок и любому вашему актёришку, будь тот хоть семь раз Гамлет или Хлестаков, одной левой утрёт сопли и выкинет с пятого этажа. Во-вторых, дядя Серёга не имеет никакого отношения к этой "Инструкции". Он даже ещё не видел её! Это лично моё произведение. Потому что грязь за вами прибирает не дядя Серёга, а я - Ромка Зелёный по кличке Культяпка. И вот он торочит перед вами, мадам! Я нарисовал эту "Инструкцию"! В мозгах у меня вот так раз! - и сработало! И сочинил! Короче, каждый убирает сам за собой. Или вы, мадам, считаете, что в этом доме должен убирать чужое дерьмо Культяпке!? А-аа, я понял, вы лично поможете Культяпке в этом святом деле!
   - Ромочка! Зачем ты так! Но это же невозможно, Ромочка! - шептала она хорошо поставленным голосом, и хлопая огромными ресницами, точно бабочка цветными крылышками, которую сцапали и не отпускают. - Неужели ты этого не понимаешь!? О, Господи! Нет, кажется, ты ничего вообще не понимаешь... Они же мои гости! Мои друзья! Люди искусства! Мы играем, мучаемся, страдаем! Что они подумают обо мне?!
   - Плохого подумать о вас, Алиса Петровна, они просто не имеют права, если не полные дубари. Разве люди искусства не знают, что нельзя писать и поносить мимо унитаза, а также использовать лицевое полотенце для подтирки своей блевотины, и что за такие проделки даже тупых дебилов шлёпают по губам? Слуг в доме нет! И потому всё очень просто - есть руки, вода, ведро, мыло, швабра! Врубай джаз или попсу! И вперёд! Как там в песне...
   - Пе...перестань! Ты... ты не по... по... посмеешь! - она от ярости даже начала заикаться. - Я сорву эту гадость! Сейчас же! И выброшу!
   - Пожалуйста. Но я повешу опять. Эта "Инструкция" будет здесь висеть всегда, Алиса Петровна. А твои друзья отсюда не выйдут, пока я не увижу, что
   всё в полном ажуре. Ещё есть вопросы?
   Вопросов больше не последовало.
   Ну, а господа актёры и не возражали прибрать "выхлопы и отбросы" за собой, когда снова появились в доме. Даже похохмили, мол, следует издать такую "Инструкцию" для широкого пользования. Будет иметь громадный успех.
   Алиса закурила и начала жаловаться на своё полное безденежье, что ужасно мало платят в театре, а на студиях, вообще, за спасибо вкалывают. В телесериалы не прорваться - там всё схвачено по страшному блату. И у неё не жизнь, а сплошное страдание, не видно никакого просвета в этом безрадостном и несчастном существовании...
   Ромка слушает молча. И смотрит на неё.
   Шикарный прикид, ухоженные, не знающие никакой работы холёные ручки с наращенными когтями-ногтями. А сколько на этих пальчиках золотых колечек! Откуда они появились у вас, мадам? Такие тупые вопросики задавать зряшное дело. Великая актриса может оскорбиться. Ну, а дебилу Ромке известно, откуда - не от верблюда! Из Циркуля она всё высасывает, как пиявка! А тот не может отказать ей ни в чём. Настоящего лоха сделала из него. Вот и отца водила также за нос, хлопая перед ним ресничками и пальчиками играясь туда-сюда...
   Тумаган взглянул на Рому - затих, дышит ровно. Наверно, заснул.
   В кабинете отца он устроил настоящий спортзал: там самодельные тренажёры для разработки мышц рук и ног, всякие пружины, гири. Рома занимается в спортклубе греблей на байдарке. Тумаган видел байдарки только по телику. Понравилось. На его родной реке нет таких лодок.
   Тумаган услышал плеск воды...
   И как бы почувствовал запах костра... Каждую пойманную рыбёшку ребята обворачивали травой и зарывали в горячую золу костра. Ждали, когда поджарится...
   Удочки стоят во дворе, может, порыбалит он ещё...
   Вспомнил заплаканное лицо матери...
   Из дома уезжал глухой ночью, чтоб никто не видел. Отец тайком договорился с бригадиром, тот уже несколько раз отправлял людей на заработки в далёкую Москву. Подкатил к дому грузовик, заполненный работягами. Отец помог Тумагану забраться в кузов. И грузовик сразу поехал - Тумаган успел лишь оглянуться...
   Лицо матери залито слезами...Она махала ему рукой, махала...
   То время, что Тумаган провёл вместе с работягами, добираясь до Москвы, сейчас кажется ему чем-то не реальным, словно всё происходило вовсе не с ним, а с кем-то другим или в плохом сне.
   Женский голос произнёс по радио на весь вагон: "Дорогие гости, приветствуем вас с прибытием в город Москву, столицу..."
   Шум толпы на перроне, грохот машин, гул улицы, оглушили. Каменные громады домов будто хотели раздавить его - ты чужой здесь! Зачем припёрся!? Чего только не происходило с ним за эти два месяца, пролетевших удивительно быстро. Многому научился за это время. Но всё время старался не забывать слова отца: "Главное, нельзя терять самообладания! Ни в коем случае не впадать в уныние".
   А унывать, конечно, было отчего - никак не получалось уцепиться хотя бы за что-то. Купил подробную карту Москвы. Старую карту, что дал отец, выбросил - город стал совсем другим. Подходил к двум институтам, но в дверь так и не сунулся. Один раз росто прогнали, думали, придурок какой-то лезет...
   Выполнил наказ отца - передал письмо Аналибу, с которым отец дружил. Они учились в разных институтах, Аналиб был родом из соседнего района. Отец получил диплом и сразу уехал на родину, Аналиб остался в аспирантуре, чтоб заниматься наукой. Часто переписывались. Сначала у Аналиба всё было хорошо, преподавал в институте. Но уже несколько лет от Аналиба не приходило писем. Отец в своём письме обращался к другу с просьбой помочь Тумагану с учёбой, если есть такая возможность.
   Тумаган разыскал улицу, нужный дом. Долго стучал в дверь. Потом ему назвали уже другую улицу и другой дом, где можно найти Аналиба Давлетовича.
   Пошёл по новому адресу. Долго барабанил кулаками в дверь, звонил.
   Выглянула испуганная женщина и объяснила, что Аналиба нет дома, но он совсем недалеко, за углом.
   За углом находился небольшой магазин "Фрукты - овощи".
   Тумаган зашёл в магазин. Пожилая женщина вышла навстречу с сумкой, заполненной покупками.
   Тумаган любил рассматривать фотографии, которые отец привёз из Москвы. Было много фотографий знаменитой выставки ВДНХ, где целый павильон занимала их республика. Отец часто бывал там с друзьями. Тумаган помнил их веселые лица. И почти везде на снимках рядом с отцом высокий и красивый Аналиб. Отец говорил: "Мы все его звали - Мастрояни московского разлива! Такой весельчак!"
   Сейчас возле витрины, заполненной заморскими фруктами, стоял совсем не знаменитый итальянский актёр Мастрояни, на которого когда-то был похож Аналиб. Лысоватый, сутулый мужчина, с серым, словно изжёванным лицом, с мешками под глазами, безразлично глянул на Тумагана чёрными, полными тоски глазами. По этим глазам Тумаган узнал друга отца.
   - Здравствуйте, Аналиб Давлетович. Я к вам от Тухтаева Мураба. Я его сын...
   Как же изменилось лицо Аналиба - засверкали глаза, заулыбался, замахал руками. И потащил Тумагана в закуток, что был в глубине магазина.
   И всё говорил, говорил, почти не слушая Тумагана. Вспоминал старые времена - как они бродили по улицам ночной Москвы, как ходили на танцульки, в театры, на разные выставки...
   Потом замолчал, закусил губу, горестно замотал головой.
   - Наш институт разогнали ко всем собачьим чертям. И кто куда... Я даже на родину не смог уехать. Чем только не занимался, надо кормить семью - двое детишек, жена больная... И подался в торговлю вместе с коллегой, тоже доктор наук. Были у нас кое-какие деньжата и мы их пустили в дело. У коллеги сердце не выдержало. Умер. И вот крутимся, вертимся с сыном... Вроде, даже получается. Иногда думаю, напишу письмо своему другу Мурабу. И никак... О чём писать? Что всё рухнуло? У кого мозги варят, рванули в разные америки, германии. Там за мозги наших учёных платят хорошо - только работай! Меня тоже звали, но я уже выдохся... Твой отец замечательный человек. Он мог быть большим учёным. Я очень уважаю Мураба. Он огромную работу проводил на родине, в своей школе...
   Аналиб Давлетович замолкал, потом снова говорил, вытирая слёзы.
   - Я скучаю по родине... Но родной дом уже давно не снится. Отец умер - не смог даже поехать на похороны... Жизнь стала вокруг какая-то беспощадная. Вы телевизор смотрите? А мы с женой не смотрим - страшно... Старые пластинки слушаем. На патефоне. Слушаем и плачем... Ты передай отцу, что был рад видеть тебя. Но понимаешь, я ничем не смогу помочь тебе с учёбой, - он замолчал, поднял на Тумагана глаза полные слёз. - Я выдохся. Но может, тебе повезет... И помни, что Аналиб, друг твоего отца живёт здесь. Если будет совсем плохо - приходи, помогу, как сумею... Уже вместе как-нибудь не пропадём...
   Вот такая встреча произошла у Тумагана. Отцу ничего не написал - тот запретил присылать домой письма. Какое-то время никто не должен знать, куда пропал Тумаган. Потом он всё, всё напишет отцу.
   И напишет про квартиру N 186. Про Рому, про учёного Сергея Фёдоровича, которого Рома зовёт дядя Серёга. И про Кирилла Николаевича. Рома называет его Циркуль. Или Сэр. Иногда Кир.
   Тумаган на мгновение задумался - о Сергее Фёдоровиче, вроде, понятно. Он брат отца Ромы, дядя. Екатерина Павловна, тётя Катя - жена Сергея Фёдоровича. А насчёт Кирилла Петровича - полный туман. Кем он приходится Роме? Почему живёт здесь? И ещё есть какая-то Алиса... Алиса Петровна. Несколько раз слышал, как Рома произносил это имя. Кто она? Об отце Рома рассказал. А вот про мать ни слова. Почему? Может, она и есть та самая Алиса Петровна?
   Холодный озноб пробежал по спине Тумагана - всё никак не мог забыть чёрные рубашки, бритые черепа и злые улыбки на лицах пацанов, что вдруг возникли перед ним... Не успел убежать! За руку схватили! "Попался черножопый! Сейчас мы из тебя компот сделаем!"
   Если бы не Рома - прибили бы как собаку.
   Зажмурился покрепче, тряхнул головой, чтоб вытолкнуть из неё всякую дрянь. Взглянул на Рому - точно, заснул.
   Но Ромка не спал. Приоткрыл один глаз.
   - Не сплю, не сплю. Сейчас начну железом греметь. Это силу набираю.
   - Кирилл Николаевич сказал, что баранину привезёт.
   - Ага-а! Влип! Твой шашлык здорово достал Циркуля!
   - А тебя?
   - Не говори! У меня уже слюнки текут! Сказал, когда вернётся?
   - Не сказал. Но наверно, поздно.
   - Значит, когда солнце зайдёт за горы. У вас, наверно, так говорят?
   - Ага. А ещё говорят, когда баран к воротам подойдёт.
   - У нас тут нет гор и нет баранов. Одни небоскрёбы. И вонючие тачки. Но когда-
   нибудь я увижу настоящие горы, не по ящику... Хочу... Они очень красивые?
   - Очень. Утром выйдешь на крыльцо, перед тобой горы... вершины в тумане... Но до гор от нашего дома далеко. Если ты приедешь в гости, я покажу нашу речку... Приедешь?
   - Обязательно. Ты замечаешь, у нашего Циркуля в воскресенье дел всегда выше головы.. Он со своим фотоаппаратом, где только не был - в Японии, Франции, на Тибете у монахов. В шкафу на второй полке его альбом - достань! Там потрясные фотки! Монахи редко кого пускают к себе. А Циркуль нашёл к ним подход. Он мне про них столько рассказывал! Монахи с тиграми умеют разговаривать!
   Ромка отбросил одеяло. Вскочил.
   И закрутилось, завертелось в квартире N 186.
   Тумаган забрался с ногами в кресло и стал изучать фотки. А Ромка занялся железяками. Тренажёры, достались ему от Васи Бажена. Тот, перед отбытием за бугор, подарил ему весь набор своих железяк, разных ремней, пружин и хитрых заморочек для специальной разработки мышц рук, ног и прочего. Такие тренажёры не купить. Уникальные. Всё сделали друзья Бажена по его рисункам. Вася многим бизнесменам предлагал делать такие тренажёры, на ура пошли бы для обычных спортсменов и уж тем более для инвалидов. Но пальцем никто не пошевелил. А в Германии, куда Бажена пригласил немец Франц Цугель, сразу ухватились за эти чертежи и вот-вот начнут выпускать тренажёры. Ну, а самому Васе уже сделали протез специальный для культяпки. Васе с деньгами помогает большой любитель спортивной гребли Франц Цугель. Он надеется, что Вася получит золото на паралимпийских играх. И Ромка уверен в этом. Вася Бажен уже чемпионом мира по гребле на байдарках на соревнованиях среди инвалидов. Вот на него Ромка и держит равнение. И будет до пота, до крови тренироваться.
   Бажен сразу заметил Ромку в спортклубе. У них обоих почти одинаковые
   культяпки. Но дело совсем не в культяпках. Вася сказал: "У тебя, пацан, отличный
   гребок. Ты хорошо весло держишь. И должен работать только на победу!"
   Циркуль приходил в спортклуб и смотрел, как Ромка работает на байдарке - оценил всё вполне положительно. А он знает многих чемпионов по гребле. И фотографировал их. Ромке привёз из Швеции подарочек - спецсекундомер. Его крепят на байдаре для контроля за скоростью. "Теперь, сударь, ты знаешь, с кем бороться - с секундной стрелкой и с самим собой!" - так сказал Циркуль.
   - А мы разве против!.. Мы ещё поборемся!.. - выкрикивал Ромка, скрипя пружинами, обливаясь потом и попеременно меняя усилия на руки.
   Упражнения для плечевого пояса не дадут задремать. Каждую мышцу чувствуешь и слышишь, как она поёт... Это Бажен всегда так шутил. Я, говорил Бажен, с каждой мыщцей ласково разговариваю, успокаиваю её, когда надо. А они мне по-своему отвечают, даже поют, когда уж слишком достаю их. И Ромка тоже учится разговаривать со своими мышцами...
   Ромка дома отыскал в отцовском шкафу энциклопедию, где всё, всё написано про мышцы, связки, нервы. И теперь Ромка прежде чем что-то делать на тренажёре, заглянет в книгу и ещё потом трижды покрутит мозгами.
   - Р-раз...Д-два...р-раз... - Ромка слегка увеличивает нагрузочку на мышцу под названием дельтовидная. Очень важнецкая мышца. А ещё в плечевом поясе есть двуглавая мышца. Ромка знает даже на латинском языке названия всех самых важных мышц.
   На тренажёре повторяешь каждое движение по много раз. Автоматом. Пока мышцы трудятся, можно подумать о чем-нибудь.
   И, конечно, о Циркуле подумал. Тот вечером притаранит сумку с шамовкой и обязательно расскажет что-нибудь интересное. С ним всегда происходят всякие забавные истории...
   - Р-раз... д-два... р-раз...- Ромка чувствовал, как поют мышцы...
   А сейчас Циркуль несётся куда-то на древнем "Жигулёнке". Когда у него увели вторую импортную тачку, он сказал: "Ша, бандюганы! Больше мы не работаем на вас! Совсем оборзели! Обойдёмся "Жигулём"!" Короче, больше не уводят у него тачку. И везде он успевает. А крутиться ему надо будь здоров - фотограф! В агенстве новостей работает. Его посылают, как шутит: "В самые, самые горячие и самые, самые холодные точки нашего шарика. В Чечне и Сомали чуть не грохнули, на Эльбрусе снежная лавина хотела накрыть, успел вовремя удочки смотать..."
   Ромка хорошо помнит, как появился Циркуль в квартире N 186.
   Алисы не было слышно месяца два. Ромка к этому явлению уже давно спокойно дышал. Ему хватало общения с дядей Серёгой, тётушкой Катей, с Дашей плюс Тася. И, конечно, кореша Барабан, Болт его не забывают. А тренировочки на канале в спортклубе! Оттуда он просто приползает на крачках - нагрузки те ещё! А иначе ничего не получится. Вася Бажен сказал, как отрезал: "Если хочешь достичь чего-то в спорте - о лёгкой житухе надо забыть. Особенно это надо знать нам, культяпым..."
   И вот как-то вечером, когда давил подушку и слушал Высоцкого, звонок в прихожей. Поскакал встречать. Уже по звонку понял, кто появится.
   И появилась Алиса Петровна. А следом прёт мужик ростом с колокольню в хипповом клетчатом кепарике на башке. И с двумя большими сумками - в руке и на плече.
   Тогда Ромка ещё не знал, что сумка поменьше называется кофр и в ней не зубная щётка с ночной пижамой и тапочками, а забита разными фотоаппаратами, фотообъективами.
   - Ой, Ромочка, а у нас в доме пахнет чем-то вкусненьким! - Алиса повела по сторонам носиком, как будто сегодня утром они уже виделись. - Познакомься,
   Ромочка! Это мой очень хороший друг Кирилл Петрович. Он будет жить у нас.
   Кирилл Петрович знаменитый фотограф...
   - О-оо, я вас понял - он нашёл бесплатную фотомодель!
   И сразу мотанул к себе в пещеру. Ему глубоко наплевать на всяких "очень хороших друзей", с пышными букетами роз, с портфелями, чемоданами, в шляпах. беретах, кепариках. Они обычно испарялись через пару недель. Больше не выдерживали. С Алисой Петровной не соскучишься!
   Ромка продолжал жить своей обычной жизнью - школа, тренировки. Из графика тренировок его ничто не должно выбивать. Конечно, сразу отметил, что "Инструкция" выполняется от точки до точки. На остальное начихать. С Алисой иногда наталкивались друг на друга, Алиса тут же начинала лепетать, что не хочет умирать в одиночестве и ещё несла какую-то чушь. Всё это уже слышал много раз. И даже знал, из какой пьесы тот или иной монолог.
   Но кое-что всё-таки начинало его удивлять. Заглянув в холодильник, он обнаружил, что тот забит до упора жратвой. И очень, очень приличной. И ещё одно открытие сделал - Циркуль, как сразу стал называть гостя, взял на себя полностью готовку пищи. По всей квартире из кухни выплывали запахи шей, борщей и всякого прочего. Алиса такой прозой всегда пренебрегала. Вершина её - яичница. Да и то если яйца уже лежали в холодильнике. Ну, а гости, что возникали здесь порой, даже до таких подвигов, не успевали дозреть - сматывались!
   Конечно, продуктами, что появились в холодильнике, не пользовался. У Ромки там был свой л и ч н ы й угол.
   С Циркулем почти не встречался. У гостя были длиннющие и тощие ноги пятидесятого размера. Короче, точь-в-точь Циркуль.
   Из комнаты, где проживали Циркуль и Алиса Петровна, никогда не доносилось ни шума, ни громких разговоров. За пару недель даже ни разу ни грохнуло на пол ничего. Обычно к этому времени пребывания гостя по ночам начинали раздаваться крики и визги Алисы, хлопанье дверей и всегда что-нибудь разбивалось со звоном.
   И Ромка уже отметил - после такого звона-трезвона в квартире утром ни Алисы, ни гостя. Только осколки на полу от тарелок или очередной вазы для цветов. Также об исчезновении очередного "хорошего друга" напоминали шлёпанцы в прихожей и зубная щётка в ванной. Зубные щётки Ромка безжалостно выбрасывал, а шлёпанцы складывал в прихожей, где собралась уже приличная кучка. Это для сборищ "великих, но пока ещё не признанных" очень своевременная обувка.
   В конце третьей недели пребывания Циркуля в квартире Ромка, придя из школы вдруг обнаружил, что в ванной и туалете полностью заменён кафель и так классно сделано, что закачаешься. Кафель голубоватый с искорками. Дорогущий! Ромка это знает. Он уже давно косился на покорёженный кафель в туалете и ванной, и даже начал откладывать бабки, но о таком дорогом и красивом даже не держал в голове.
   Вдруг возникла на кухне совсем новенькая и симпатичная тумбочка. На ней красовалась деревянная штуковина, куда были вставлены несколько острых, сияющих сталью, ножей.
   Старая тумбочка притулилась у дальней стены, как бедная родственница. На неё тошно смотреть. Лет сто торчит на кухне.
   Ромка пребывал уже в недоумении: что за фокусы выкидывает Циркуль? Во имя чего? Удивить Алису? Ха! Так она эту тумбочку и кафель в упор не видит. Нет, тут что-то другое... Может у гостя плоховато с жилой площадью и решил бросить якорь? Тоже мимо. Дядя Серёга ещё не был в курсе дела, что у Алисы возник такой необычный гость. Но вот вернётся из командировки и растолкует
   Циркулю, что к чему, "расставит точки над и". И обстановочка сразу станет более
   ясной и понятной.
   Но обстановочка сама собой как-то неожиданно прояснилась.
   Ромка пришлёпал из школы. Закинул в дальний угол дивана мешок с учебниками, чтоб глаза не мозолил. Врубил новые записи знаменитой группы, от которой балдеют все в школе. Барабан дал послушать. И в кухню прямым ходом - заморить червячка, как говорила бабушка.
   На кухне пусто и чисто. Ромка уже привык, что Циркуль чётко соблюдает "Инструкцию". Даже из пепельницы выбрасывает окурки после Алисы Петровны - сам не курит.
   Эту пепельницу ещё дед приволок из Китая или из Японии. Морская раковина розового цвета сидит на мраморной подставке, сделанной в виде ладони. В доме никто не курил, за красоту приволок дед раковину, это зато уже Алиса стала использовать её по полной программе. И оставляла всегда в ней вонючие чинарики.
   Ромка сразу увидел, что под раковиной что-то белеет - листок бумаги лежал под ней на столе.
   Ромка не любитель совать нос в чужие тайны, но тут понял, что записка эта и к нему имеет отношение. Иначе зачем она будет так вызывающе торчать на кухонном столе.
   "Кириллушка! Я ужасная, мерзкая, но ничего не могу с собой поделать... Но ты должен меня понять! Мои чувства к тебе иссякли, высохли. Мы должны расстаться, чтоб не мешать жить друг другу... Ты замечательный человек, Кириллушка, но сердцу не прикажешь... Прости меня и забудь, забудь... Мы не созданы друг для друга! Прости. Алиса".
   Вот и врезали Циркулю по носу! А на что тот мог рассчитывать? Видимо, был не в курсе, что у Алисы никто из гостей обычно не задерживался более двух недель. Сейчас и так уже явный перебор - почти месяц! Рекорд! Мировой! Олимпийский! Бронзовая... нет, пусть серебряная медаль!
   С аппетитом навернул гречневую кашу. Достал из холодильника кусман сала - засаливал по рецепту тёти Кати! С чувством уломал кусочек. Еда у спортсмена должна быть простой и высоко калорийной. И вкусной! Так учил его Бажен. А что вкуснее чёрного хлеба с солёным сальцем вприкуску!?
   Дверь в свою комнату закрыл покрепче, чтоб не слышать, как Циркуль будет вытряхиваться, когда ознакомится с депешей от великой актрисы.
   Было уже довольно поздно, как донёсся какой-то стук. Ромка сначала не придал этому стуку значения - возможно, сосед решил пару гвоздей вбить. Но потом он слегка приглушил музыку и прислушался - явно кто-то что-то долбонит молотком в квартире.
   Вышел и был потрясён - Циркуль что-то мастачил на кухне. Там лежали стамесками, дрель, какие-то доски,
   - Привет! - глаза у Циркуля, видимо, сидели на затылке, потому что Ромка тихо торчал у него за спиной. - Будь добр, подай молоток.
   - Привет, - ответил Ромка, как автомат, и подал молоток. Он никак не мог врубиться в пейзаж на кухне. Взглянул на стол - записки нет. Прочёл, значит. Ознакомился с содержанием. Но почему не смотался?
   - Теперь, прошу, подай мне вон ту доску, - Циркуль ткнул пальцем в угол, как ни в чём не бывало, тюкая молотком. Будто сто лет вместе что-то мастачили.
   Ромка подал доску - красивая, полированная.
   - По-твоему, что это за доска?
   - Не знаю. Доска, как доска...
   - Не-ет, это... Мы из неё сейчас сотворим хорошую полочку...
   - Зачем?! - вырвалось у Ромки.
   - Хороший вопрос...- Циркуль взял дрель. - Я принёс уже давно эту доску, но всё как-то не хватало времени... В такой очень приличной кухне должна быть и приличная полка. Не так ли? Ты прочёл записку?
   - Прочёл.
   - И тебе, конечно, удивительно почему я ещё здесь...
   - Удивляюсь, - мотнул головой Ромка.
   - Понимаешь, я сундук. Есть такой тип людей - они не любят бросать уже начатого. Краску хорошую принёс, надо кое-что покрасить. Вот закончу, что планировал, и закроем буфет, как говорит один мой знакомый. Или я тебе очень мешаю?
   - Нет, не мешаете. Просто...- Ромка пожал плечами. - Алисе все эти тумбочки, полочки до самой высокой лампочки.
   - Ну, это уже несколько из другой оперы...
   За таким странным разговором Ромка даже не заметил, как на стене появилась полка. Вписалась она в кухню классно.
   Вот таким макаром и пошёл день за днём, вернее, вечер за вечером, потому что Циркуль возвращался со своим тяжеленным кофром только к вечеру, когда и начинал стучать молотком, жужжать дрелью.
   Они почти не общались. Только на уровне - привет, подай, подержи. Циркуль во всю занялся на кухне дверью - её от древности перекосило и это здорово портило весь пейзаж.
   Тот день Ромка плохо помнит. А сказать вернее, почти не помнит. В школе почти всех свалила какая-то гадость с температурой, кашлем, хрипом. Болт на первом уроке зашёлся жутким кашлем и его отпустили домой. Барабан молотил в день по две головке чеснока, ходил гордый, но второй день как залёг на койку.
   Ромку на уроке почувствовал страшная слабость. Добрался до своей пещеры и сразу плюхнулся куда-то...
   Что происходило дальше, Ромка помнит какими-то бессвязными обрывками, а многое не помнит и вовсе.
   У Кирилла в тот день с самого утра было препаршивое настроение. Он понимал, что уже пора уходить. Осталось вбить пару гвоздей в дверь и можно сегодня уехать домой. Мать там одна. Мучают её искорёженные артрозом суставы, да ещё страшно переживает, что беспутного сыночка никак не женить. Все друзья давно обзавелись семьями, а он всё носится по белому свету с фотоаппаратом. И сейчас толком он не мог объяснить, что происходит с ним. А что объяснять!? Что сбрендил, встретив бесподобную женщину? Перестал трезво соображать?!
   С самого начала всё складывалось как-то странно. Но это он сейчас стал понимать. А тогда был словно пьяный. В "Доме актёра" проходила фотовыставка, где Кирилл с коллегами показывали свои последние работы. Много было разных экспериментальных фотографий. Кому-то нравилось, кто-то нещадно ругал.
   И тут к нему подошла очаровательная блондинка.
   - Простите, значит, вы тот самый Клёнов Кирилл, чьи фотографии тибетских монахов получили в Париже главную премию?
   - Похоже, тот самый, - удивился Кирилл.
   - Вы встречались с монахами! Боже мой! Это же так интересно! Мы в своей театральной студии как раз работаем над пьесой, где один из главных героев страдает, мечется, хочет вырваться из нашего быта. И появляется монах из Тибета. Тот живёт совсем в другом мире... Вы прямо находка для нашей студии! Может, расскажете нам о Тибете, о людях, живущих там. Вы же общались с ними...
   И он, конечно, разыскал ту студию. Сырой, полутёмный подвал. Вместо занавеса - свисающая кусками плёнка, заляпанная краской и исписанная матюгами, точно стены общественных туалетов. Шёл какой-то безумный спектакль. Этой дурью Кирилла не удивить - в Голландии и Германии в таких же подвалах показывали куда круче. Но тут Кирилл ничего и никого не видел, не слышал кроме её... кроме Алисы... Она на сцене правила балом...
   Вот тогда и поплыли мозги. И до сих плывут. И ничего не может сделать с
   собой. Ещё не получив ту записку, он знал, что закончится именно так. Знал, но не хотел верить. Всё продолжал и продолжает верить в какое-то чудо. Хотя отлично понимает, никакого чуда не произойдёт. Такого чуда просто не существует. Алиса просто вычеркнула его из своей жизни.
   Ужин решил не разогревать, сразу взялся за дверь. Стук молотка всегда успокаивал его. С детства привык к этому стуку - отец по профессии был столяр-краснодеревщик. Когда-то за мебелью стояли очереди, в мастерскую, где трудился отец, приходили заказывать любую мебель. И Кирилл научился многому у отца. Тот хвалил его и был уверен, что он пойдёт учиться на краснодеревщика. Но Кирилл поступил в университет. Потом увяз в фотожурналистике и накрепко.
   Отложил молоток, чтобы взять с пола стамеску и... ничего не понял.
   Квартира N 168 почти никогда не славилась особой тишиной. Роман, сынок Алисы, готов был день и ночь услаждать свой слух ритмами джаза и разных роков. Ну, а когда к нему приходили школьные дружки, то они и вовсе отрывались на всю катушку - стены дрожали.
   Дверь в свою комнату Роман всегда держал закрытой. Уходя в школу, иногда даже запирал. Алиса сразу предупредила - не подходи к его двери. Она, как понял Кирилл, никогда не входила в комнату сына.
   Так вот он услышал... Нет, он совсем ничего не услышал. В квартире стояла тишина. Такая неестественная. Даже в ушах зазвенело.
   Обычно в такое время в комнате Романа слышна музыка или он в "спортзале"
   гремит железяками.
   Кирилл прошёлся по кухне, затем из угла в угол по гостиной.
   Чем-то не нравилась ему эта тишина.
   Заглянул в прихожую. На полу валяются кеды Романа. Белые с красными шнурками. Обычно он их всегда аккуратно ставит в угол, а тут раскиданы по сторонам... И джинсуха висит вся скособоченная...
   Кирилл вышел из прихожей.
   Дверь в комнату Романа закрыта. Плотно.
   Подошёл к двери поближе и прислушался. Что-то там... Какие-то звуки...
   Походил - ему всё больше и больше не нравилась всё это...
   Решился и негромко постучал в комнату Романа.
   В ответ - тишина.
   Стукнул громче. И снова ни звука из-за двери.
   И тогда решительно рванул ручку двери и распахнул её - темнота. Но вот различает окна, стол, компьютер, телевизор, книжный шкаф блестит стеклянными дверцами... На большом диване в угол забился Роман...
   Он стонал...
   Включил верхний свет.
   Лицо Романа пылало жаром. Попробовал прощупать пульс - тот едва трепетал под пальцем. Пацан заболел! В медицине познания у Кирилла были весьма ограничены. Вспомнил, что мать глотала таблетки анальгина от головной боли и от жара... И как-то Алиса что-то искала в аптечке...
   Аптечка на кухне - в ней градусник, зелёнка, борный вазелин, лейкопластырь. И зачем-то катушка черных ниток.
   До "Скорой" дозвонился быстро. Вызов записали.
   Взглянул на Романа. Тот совсем нехороший был...
   Вспомнил про малиновое варенье. Эта ягода от всех болезней. Мать поила его много раз. В холодильнике стоит банка, сам купил когда-то.
   В кружку бухнул несколько ложек малинового варенья. И сразу всю кухню заполнил знакомый с детства вкусный запах.
   Напоить Романа не удалось. Втолкнул пару ложек в рот, как в прихожей
   зазвенело, загремело
   Доктор в белом халате и нелепых круглых очках прямо с порога спросила:
   - Что случилось? Мы ничего не поняли...
   Да, по телефону он, кажется, наговорил чёрт знает чего...
   Из-за спины докторши рыжая девица в халате таращится рыжими глазами. В руке белая сумка размером с хороший почтовый ящик.
   - Я сказал, что... Понимаете...
   Не дождавшись ответа, докторша прямо из прихожей пошагала в комнату Романа. Присела на край дивана и стала осматривать Романа, пощупала живот, заглянула в рот, послушала сердце, легкие.
   - Когда заболел?
   - Сегодня... Вот из школы пришёл, ну и...
   Докторша что-то сказала рыжей, и та проворно открыла белую сумку. Еще мгновение и в её руках шприц, ампула, запахло спиртом.
   Докторша за столом что-то строчит на листке.
   - Сколько лет вашему сыну?
   - Ну... это самое... девятый класс...
   - Ясно. Ему нужно хорошо вылежаться. Малина очень хорошо... - это она заметила банку с вареньем на столе. А сама строчит и говорит, строчит и говорит, одни только медики так умеют. - И мёд можно... И пить, пить... Как можно больше давайте жидкости...
   - А банки? - Кирилл вспомнил, как мать лепила ему на спину стеклянные баночки, когда он простуживался.
   - Можно. И горчичники. А вот это в аптеке купите, - докторша подтолкнула пальцем листок на середину стола. - Здесь я всё написала. И пусть он лежит.
   Глянул на стол, на бумажке что-то накарябано. Читать некогда. Взглянул на Романа.
   Тот дышал часто и с хрипом. Тонкая шея мелко дрожала. И сухие, в трещинах губы подёргивались. А докторша уже уходила...
   Кирилл рванулся из комнаты и едва не сшиб рыжую с чемоданчиком в руке. Та пискнула и отскочила в сторону.
   - Доктор! Вы не помыли руки! - Кирилл широко распахнул дверь в ванную. - Сюда! Прошу!
   Докторша зашла в ванную. Рыжая стоит и хлопает ресницами.
   Вот вода уже не шумит. Вытирает руки. И сейчас она уйдёт, а Роману плохо. Очень плохо! И уже вешает полотенце на крючок...
   - Доктор...Простите...Ему же плохо... А у меня нет ничего! Одна малина... А ему плохо! Вы же видите!! Очень плохо!
   - Как вас зовут? - докторша тронула Кирилла за руку.
   - Кирилл Николаевич...
   - Кирилл Николаевич, возьмите себя в руки. Так нельзя, - достала из кармана халата упаковку с какими-то таблетками. - Вашу ладонь! - он послушно протянул ладонь и доктор выдавила из упаковки две красные таблетки. - Это вам на ночь. И без паники. Поняли? У мальчика интоксикация и потому такое состояние. И пить, пить воду. И всё пройдёт. Вы меня хорошо поняли?
   - Да, да... - кивнул Кирилл, вглядываясь в глаза докторши. И, вроде, рыжая смотрит спокойно, даже улыбается. - Всё понял. Спасибо. Вы уж извините...
   - Ничего. Всё будет хорошо.
   Захлопнулась дверь. В голове пустота. Прислонился к стене.
   Нужно взять себя в руки. Разве он не бывал, чёрт знает, в каких переделках!
   На Эльбрусе с фотографом из английского журнала попали в страшный ураган. Смит сломал ногу и тащили его на себе. А ещё целый пуд аппаратуры. И выбрались. А в Калмыкии как загремели! Кругом пустыня, и почти вся группа влёжку, отравились чем-то. И выжили. А тут даже докторша пришла! И медсестра рыжая! И глаза даже рыжие. Вылечим цыплёнка! Обязательно!
   Теперь Кирилл уже не давал Роману поблажку, заставлял глотать ложку за ложкой чай с малиной. Роман отворачивал голову, нет, братец кролик, выпьешь раз попал в такой переплёт!
   Романа стала всего бить дрожь. Кирилл закутал пацана в тёплое одеяло. Вскоре дрожь прошла. И заснул.
   Две ночи и два дня Кирилл провёл возле Романа. Заставлял глотать таблетки, горчичниками залепил всю спину, вливал в него чай с малиной. Мёд приволок. Дремал урывками в кресле, не выпуская пацана из поля зрения.
   Что он знает о нём? Очень мало. Или почти ничего.
   Алиса, сказала, что у неё есть сын. Школьник. "Милый мальчик". И был удивлён, когда увидел в прихожей уже вполне сформировавшегося пацана. Но ещё больше его удивило, как "милый мальчик" разговаривал со своей матерью. Понял, что у них почти совсем нет контакта. С Алисой на эту тему не получалось разговора. И о бывшем муже она почти ничего не сказала. " Его нет. Я совершенно свободная женщина. И ты мне ужасно нравишься. Неужели тебе этого мало?" Много, мало... Он совершенно терял способность трезво соображать, когда слышал её голос, когда чувствовал рядом её дыхание, видел затягивающий омут её глаз... Да, это настоящее наваждение, в которое он попал, в котором запутался...
   И вот в с ё з а к о н ч е н о. Надо заставить себя понять этот абсурд.
   И вот пацан лежит перед ним. Маленький человек в этом большом доме.
   Ему худо. Очень. Болезнь свалила. Ничего, выкарабкается. И снова будет греметь железяками. Устроил в кабинете отца настоящий спортзал с оригинальными тренажёрами. Для чего они пацану? Алиса толком не объяснила, как и то, что у
   пацана с ногой. И только теперь увидел, что левая нога у пацана деформирована и
   серьёзно, врождённое что-то...
   Кресло мягкое, в нём хорошо читать. Устал... Наваливается дремота... Чертовски устал...
   Приоткрыл глаза. И встретился с глазами Романа.
   - Как дела? - обрадовался Кирилл. Смотрит осмысленно, значит, самое плохое позади. - Болит что-нибудь?
   - Не болит... - Кирилл это понял по шевелению губ Романа.
   - Ты слегка приболел. Доктор приходила. Таблетки всякие надо принимать, доктор назначила. Я тебе чаёк даю. С малиной и мёдом. Надо много пить, чтоб все вирусы вымыть из организма. Ты со мной согласен?
   - Согласен, - ответили глаза Романа.
   - Вот в эту посудина будешь выливать вирусы, - Кирилл показал Роману большую стеклянную банку, что нашёл на балконе. - Они здесь должны подохнуть окончательно. Голова не болит?
   - Нет, - негромко произнёс Роман. - А сколько прошло...
   - Три ночи и три дня, - сказал Кирилл. - Ты извини, я к тебе зашёл без разрешения. Слышу, нет музыки. И понял, с тобой что-то не то... Ты был не совсем в форме. Уже пошёл на поправку. Но пока постельный режим - лежать и пить. Так доктор сказала. А я в этом кресле устроился, даже спал здесь... Мне нравится твоё жилище. Можно взглянуть на книги, что в шкафу?
   - Смотрите, - кивнул Роман. Он уже приходил в себя - голова не болела, только во всём теле слабость. И ему было интересно наблюдать за Циркулем.
   На полках шкафа поблёскивали золотым тиснением энциклопедии, толстенные фолианты старинных книг, классиков. Альбомы художников...
   - Здесь столько замечательных книг...
   - Их собирали дедушка и мой отец, - сказал Роман.
   - Можно взять что-нибудь почитать?
   - Конечно.
   На полках стояли фотографии в красивых рамках из карельской берёзы.
   - По-моему, это академик Зеленский Фёдор Николаевич?
   - Он самый. Мой дедушка Но я его почти не помню. Рядом дядя Серёга, тоже академик...
   - А вот это твой отец, да? - мужчина в тельняшке, с сильным, волевым подбородком, обнимал за шею серьёзного губастого верблюда, и улыбался.
   - Ага.
   - Ты похож на него.
   - Он был учёный по всяким болезным. И поехал в Индию. Там заразился. Почти все, кто ездили с ним, тоже умерли. Похлеще гриппа подцепили гадость.
   - Да, там много всяких инфекций. Я там бывал. К сожалению, разной гадости на свете ещё очень много. Давай пообедаем? Со шкварочками гречневая каша, как тебе?
   - Моя любимая!
   - Значит, я угадал! - Кирилл давно заметил, что Роман на кухне готовит себе главным образом эту кашу. - Но сначала по тарелочке рассольника, а? Чтоб аппетит нагулять! Половника два! Не возражаете, сударь?
   - Не возражаю!
   - Только не вставать - приказ доктора! Всё принесу сюда.
   Вот так они и познакомились.
   Дверь на кухню отремонтирована. Плинтуса уложены. Краска израсходована. Дядя Серёга вернулся из командировки и сразу же посетил квартиру N 186, познакомился со странным человеком Кириллом Николаевичем Клёновым.
   Дядя Серёга бывает жестким и прямолинейным. Тётя Катя за это иногда даже ругает его. На что он отвечает: "Терпеть не могу подковёрной нанайской борьбы, разных неясностей, и словесного поноса. Чтобы не кусать локти, нужно всегда вовремя ставить точку над и". На таком уровне они и беседовали с Циркулем на кухне.
   Потом дядя Серёга пояснил Ромке, о чём они говорили, что к чему и чтоб все неясности стали для него ясными.
   Во-первых, и что самое важное - Кирилл совершенно потерял голову, он влюбился в нашу актрисулю Алису Петровну. Во-вторых, узнав, что та решила разорвать с ним отношения, уже собрался уйти, но совсем случайно обнаружил больного Романа и стал заниматься его лечением. После выздоровления Романа вдруг выяснилось, что с Романом они подружились, а дома Кирилла, вроде, никто особенно и не ждёт. И он, вопреки всякому здравому смыслу - так прямо сам и сказал! - решил временно пожить здесь, все ещё надеясь, что скоро объявится Алиса и скажет, что она пошутила, что проверяла его...
   Короче, дядя Серёга понял, что у Циркуля заклинило здорово мозги. И он выдал Циркулю прямо, чтоб тот даже не думал про возвращение к нему Алисы, и не питал на то никаких надежд, лишь коверкая себе жизнь этим.
   Дядя Серёга ещё что-то говорил Ромке про разговор с Циркулем, но всё остальное было уже шелуха.
   Всё это как бы само собой прокручивалось в голове Ромки...
   Вдох-выдох... вдох-выдох... вверх-вниз... вверх-вниз...
   Он любил работать с эспандером - мягкая упругость резины совсем не мешала думать. Можно даже прикрыть глаза...
   И увидел Сыроежку, чётко так... Она смешно улыбается... И у самого рот поплыл к ушам...
   Вдох-выдох... вдох-выдох...
   Обтёр пот, слегка отдышался. Теперь к следующему тренажёру.
   Укрепил ремни и зарипели пружины, застучало железо...
   Сыроежка сегодня должна придти в спортклуб.
   Прокопьич её зовёт Сашок. Он ей приходится дедом. Ой, строгий дедуля. Отвечает в спортклубе за лодки, байдарки, шлюпки. Короче, за всё в клубе. А этого добра там выше головы. И надо следить, чтоб всё всегда в порядочке было.
   Ромка свою байдару чуть не языком облизывает. Они вместе с Сыроежкой даже имя ей придумали - "Быстрая".
   Как-то он отрабатывал гребок, и байдарка черепахой ползла вдоль берега. Ему не скорость была нужна, он выполнял установку тренера. Левая рука что-то барахлила и гребок иногда срывался. И тут слышит с берега писк: "Эй, на барже! Тише едешь - дальше будешь! Смотри не перевернись! Спасатели обедать ушли, никто не выловит!"
   Скосил глаза - по берегу шлёпала пацанка в разрисованных джинсах. На плече какую-то котомку тащит.
   Решил не отвлекаться и продолжал работать.
   Пацанке, вроде, надоело хохмить, утомилась и села возле кустов.
   Возвращаясь обратно, увидел - пацанка торчит на том же месте.
   Хотел незаметно проплыть мимо - не вышло. Замахала руками.
   - Давай, давай! Жми на всю железку! Засекаю! Финиш скоро!
   Он ничего не ответил трещотке. Работать надо. Следить за дыханием, за руками, ногами и сразу за всем...
   "Ты должен слиться с байдарой в одно целое!" - так всегда говорил Бажен. И тренер Борис Борисыч так же говорит. Бажен тоже у него тренировался.
   Подчалил к пирсу. Поставил байдару на положенное место. Доложил Прокопьичу. И стал собираться дома. Уже дома запишет, как прошла тренировка. У него есть специальная тетрадка - завести её посоветовал Бажен. Ромка там регулярно отмечает, что получилось, над чем ещё надо попотеть, мозоли набить.
   Поднимался по ступенькам к набережной и пацанка догоняет.
   - Приветик будущим чемпионам России и мира!
   - Салютик, - ответил Ромка, не поворачивая головы.
   Пацанка рядом скачет, не отстаёт. Он терпеть не может трещоток.
   - А почему ты такой неразговорчивый? У меня может вопросик к тебе! Я слышала, ты с Васей Баженом переписываешься. Так, да?
   - Да.
   - Отлично! Поговорить хочу об одном деле!
   - О каком деле?
   Если бы пацанка не назвала имя Бажена, то Ромка не стал бы даже рот раскрывать. С трещотками он не любит разговаривать. А тут рыжая трясёт языком, скачет рядом, как блоха, и даже Баженом интересуется.
   - Ты на метро?
   - Ага, - ответил Ромка.
   - Айда! Как он там?
   - Кто?
   - Как кто!? Ну, Вася, конечно!
   - Нормально. А тебе-то чо?
   - А ни чо! Бажен просил, чтоб я нарисовала ему что-нибудь на память о наших местах. Фотки его не трогают. А я тут уезжала на целых два месяца. Ну, и Бажен без меня и уехал.
   - Ну и что? - Ромка всё никак не мог врубиться, что нужно рыжей. А такой рыжей он ещё никогда не встречал. Наверно, запросто загорится спичка если взять да провести по её конопатому носу.
   - Объясняю. У тебя есть адрес Бажена, а у меня его нет. И потому я хочу попросить, чтоб ты отправил ему бандероль с моими рисунками. Деньги я тебе дам. Бандероль не очень дешево стоит.
   - Так ты художник что ли? - удивился Ромка. Он еще ни разу не видел живого художника.
   - Учусь. Пишу по-тихому...
   - Ага, учишься... Пишешь... - перед глазами Ромки альбомы с рисунками. У него в шкафу их штук десять. И там же портреты самих художников с горящими глазами и все такие волосатые, бородатые. Он только такими и представлял их. А тут перед ним скачет козой рыжая трещотка-доходяга...
   - Что уставился, как на приведение? Учусь. Очень люблю акварель и ещё занимаюсь чеканкой.
   - А что ты хочешь послать Бажену?
   - Могу показать. Айда! Вон на ту скамейку.
   Рыжая раскрыла холщёвый мешок, что висел на плече, в нём лежали пакеты с листами ватмана. И стала подавать Ромке лист за листом.
   Ромка молча рассматривал их.
   Всё на этих картинах было знакомо и незнакомо. Он как будто впервые увидел старые липы, что стояли строгие и могучие, точно солдаты на охране канала. Никогда не думал, что так красив мокрый пирс после дождя. А вот, сливаясь с небом, темная синь озера, куда они с дядёй Серегой ходят рыбачить...
   - Здорово! Бажену понравится, - Ромка осторожно тронул пальцем мазок краски, тонким слоем нанесённой на ватман. - А когда посылать?
   - Я скажу. Я выберу самые, самые...
   - Ты его давно знаешь?
   - Давно. Он с моим дедулей дружит, - Рыжая уложила акварели обратно в мешок. Я видела, как ты тренируешься. Чемпионом хочешь стать, как Вася?
   - Хочу попробовать. Бажен сказал, что у меня даже получается... Он мне подарил свои тренажёры. И сказал: "Вкалывай!" Вот я и вкалываю. А ты что здесь делаешь?
   - К дедушке прихожу. Он здесь за вашими лодками следит.
   - Так это наш Прокопьич?! - удивился Ромка.
   - Ага.
   - Мировой старикан.
   - Мировой... Он для меня всё, всё... Я видела, как ты крутил на турнике. У нас в школе ни один пацан так не сможет. Но зато пускают дым через нос. А двое совсем скурвились - то нюхали клей, а тут недавно застукали с таблетками. Уже в милиции засекли их.
   - Я тех пацанов знаю. Ты, значит, из третьей школы.
   - Ага. Саша меня зовут. А вообще-то, Александра.
   - А я просто Ромка. Можно вопросик?
   - Давай!
   - А почему такая рыжая? Или крашенная и плохо отмытая?
   - Не, я не крашенная. Это меня мать в роддоме выставила на солнышко и забыла на минутку, вот я там так и успела загореть.
   - Здорово загорела - прямо смотреть глазам больно!
   - А ты не смотри! - расхохоталась Саша. - А то окосеешь!
   Ромка потел уже на третьем тренажёре. Работал и улыбался, вспоминая, как они тогда встретились. Сашей он её не звал. Сыроёжка и точка! Фамилия у неё оказалась напрямую с грибами связана - Сыроежкина. .
   Ещё пять минут поработаем и в душ. А потом хвост пропеллером и в спортклуб на десятой скорости. После обеда, к вечеру, дядя Серёга обещал принести документы для Тумагана.
   После душа аккуратно уложил в мешок спортинвентарь. Главное, чтоб протез сидел на ноге, как литой, не болтался. Были придуманы самые разные специальные примочки. Над всем этим ломал голову дядя Серёга. Потом Бажен. Сейчас даже Циркуль озаботился. Сложная, не совсем простая у него культяпка. Обыкновенный протез к ней никак не прицепить.
   Ромка как-то очутился на канале и увидел гребцов на байдарках. И здорово тогда ему это дело понравилось. Но он даже не мог и мечтать, чтоб самому сесть в байдарку. А Бажен заметил, что Ромка с него глаз не сводит и не пропускает ни одной его тренировки на канале.
   - Пацан, шуруй сюда! - махнул он рукой Ромке. - Тебе нравится байдарка?
   - Очень.
   - Такая как у меня, одиночка?
   - Да.
   - Хочешь попробовать погрести?
   - А можно?
   - Можно.
   Ромка, не помня себя от счастья, влез в байдарку, разместил свою культяпку там. Взял в руки легкое, почти невесомое весло. Бажен оттолкнул его от пирса. И Ромка сделал сильный гребок... И чуть не перевернулся. Байдарка совсем не слушалась его! Он не знал, что делать с вёслом...
   Бажен стоял у края пирса и хохотал.
   - Ты думал, что это очень просто?
   - Ну да... - он никак не мог справиться с веслом.
   - Носом дыши! - продолжал смеяться Бажан.
   - Никак... - только и мог пробормотать Ромка. - Не могу...
   - Положи весло поперёк байдарки! - резко скомандовал Бажен. - Откинься назад всем телом к спинке! Не шевелись! Расслабься! Дыши носом! Но-сом! Спокойно дыши... Ещё спокойнее. Хорошо. Возьми весло сразу обеими руками. Ну! Давай! Смелее! Успокоилась байдарка? Чувствуешь? Вот так. Теперь поговори с ней. Она понимает, кто в неё сел, она, как живая. Осторожно - правую руку вперед...
   Вот так и пошло, поехало. И он окончательно, и бесповоротно, как любит говорить дядя Серёга, заболел байдарой. А если точнее - греблей на одноместной байдаре...
   Ромка вышел из ванной - душ после зарядочки железное правило.
   - Тумаган, - Ромка закинул вещмешок за плечи. - Я пошёл воду месить. Так говорил один человек. Ты читай книги, смотри ящик. На телефонные звонки лучше не отвечай. Все знают мой мобильник и позвонят, если позарез. Дверь открывай только дяде Серёге, Циркулю и Ромке дебильному. Слегка потерпи - скоро вместе будем по Москве мотаться, всю вдоль и поперёк исколесим. Будь!
   Потопал на метро.
   Тук-так...так-тук...мягко постукивают колёса. Народа в метро сегодня не очень. Отдыхает народ. Вот и пролетел мимо Баррикадной.
   И вспомнил. Он не хотел этого, а вспомнил.
   Два года прошло. В весёлой компашке, что приваливала к Алисе, часто
   менялся состав. Смотришь, и уже почти все незнакомые. И появилась новенькая - Зина. Ромка, ещё до появления её в доме, уже кое-что знал - у Алисы с Зиной сложные отношения. В театр, где играла Алиса, главный режиссёр притащил эту
   Зинку откуда-то. И та почти сразу стала получать роли, на которые могла рассчитывать Алиса. До Зины она там была первой актрисой.
   Ромка иногда устраивался незаметно в темном углу гостиной, чтобы послушать гитару. Почти всегда кто-то из актёров играл на гитаре и некоторые довольно неплохо. И пели. Ромке нравилось их пение. А между песнями они до хрипоты обсуждали дела театра. И Ромка был в курсе многих проблем - кто кого подсиживает, кто бездарно лижет режиссёра, кто с кем спит, кому на сцене вместо воды налили в стакан водку... Они хохотали до слёз и тут же рыдали, обнимались, а то вдруг начинали ругаться, даже драться...
   И, конечно, Ромка не спускал глаз с Зины. Он понимал, что она талантливее всех или почти всех. И несколько раз встречался с глазами Зины. И они улыбались - только ему одному улыбались. Никто об этом даже не догадывался...
   Зина редко оставалась ночевать. И в ту ночь он пошагал на кухню, чтоб взять из холодильника компот из сухофруктов. Из них делал себе вкусное пойло. Конечно, было мало надежд, что пойло в целости и сохранности. Господа актёры обычно подчищали все его запасы из холодильника. И потому, если успевал, то до прихода "гостей" свою жратву старался убрать оттуда. А в тот раз прохлопал и, конечно, даже следов от банки не было. Подмели всё подчистую.
   Похромал обратно в пещеру.
   Пробирался среди спящих на полу, на креслах. И вдруг замер - Зина на кушетке. Узнал её даже в полумраке. Вязанка завернулась, открыв голые ноги. Казалось, они светятся в темноте.
   Ромка замер. Даже дыхание перехватило. И громко заколотилось сердце, так
   громко, что испугался, как бы не услышали в гостиной.
   Он не помнил, как смог протянуть руку и тронул эту красивую ногу...
   И тут же увидел глаза Зины.
   Она смотрели на него из темноты. И улыбалась
   Зина пальцем поманила его к себе...
   - Малыш... Дай ручку... - прошептала она одними губами.
   Он протянул ей руку.
   Всё так же улыбаясь, она втянула его руку к себе под кофту.
   Ромку всего била дрожь...
   А Зина, улыбалась, руководила его рукой... Он ощутил упругое прекрасное тело... горячее, с мягкими провалами, изгибами...
   Ему казалось, что вот-вот он потеряет сознание...
   - А теперь иди к себе... - услышал он шёпот. - Я приду...
   Как дошёл до своего дивана он плохо помнил. И рухнул на него...
   И даже не заметил, как рядом с ним оказалось горячее тело Зины.
   - Малыш... мой мальчик... - её шёпот, её ласки жаром обдавали его, и временами казалось, что он куда-то летит...
   Потом никак не мог заснуть, всё не понимая, что произошло... А может ничего и не произошло, а просто смотрел по ящику забойный фильм про любовь. Пацаны в школе обсуждают такие фильмы, вспоминая разные подробности... И вот он всё это придумал... И был сон, о котором он мог только мечтать...
   Тусовки актёров продолжались. Пели под гитару, хохотали, рыдали, сплетничали, дрались... Но Зина почему-то не появлялась. Ромка сумел раздобыть её домашний адрес и уже собирался пойти туда, чтоб выяснить, почему Зина не приходит, как услышал голос Зины в гостиной - пришла!
   Вылез из пещеры и на своё обычное место. Не отрывал глаз от Зины. Та проходила рядом, обдавая запахом духов, но даже ни разу не взглянула в его сторону.
   Тусовка как-то незаметно рассосалась. Никто не остался ночевать. И Зина исчезла вместе со всеми.
   Ромка ничего не понимал. Всю ночь не спал.
   Решил написать Зине письмо. Несколько листков исписал, но всё было не то... Наконец, уже под утро написал. И даже запечатал в конверт. Но, подумав, изорвал его на мелкие клочки. Он понял, что должен встретиться с Зиной и высказать ей всё, всё...
   Три дня ждал Зину в её подъезде. Она где-то пропадала.
   И вот поздним вечером к подъезду подкатило такси. И вышла Зина. Думал, что Зина одна, но рядом с ней оказался какой-то хипарь длинный, как макаронина, в очках. Тот волочил за ней большой и, видимо, тяжёлый чемодан.
   Они в подъезде. Они уже идут в сторону лифта.
   - Зина... - негромко произнёс Ромка.
   Зина остановилась, завертела головой, не понимая, кто позвал её.
   И Ромка шагнул к ней из темноты.
   - Ой! Кого вижу! - заулыбалась Зина. - Ты что здесь делаешь?
   - Жду тебя...
   - Меня? - Зина повернулась в сторону хипаря. - Неси чемодан наверх. Но не открывай! Я сама всё разберу.
   Лифт утащил хипаря с чемоданом.
   - Малыш, так зачем ты меня ждёшь? - Зина сунула руки в карманы и смотрела на Ромку уже как-то по-другому, без улыбки. - Если от Алиски, то я ей ничего хорошего передать не могу. Просто слов нет, как она достала меня! И
   пусть даже не звонит! Расплевались мы с ней и надолго! Если не навсегда!
   - Я не от Алисы... Я всё время ждал... Ждал тебя... - выдавил из себя Ромка,
   говорить ему было почему-то очень трудно. Никак не мог подобрать нужные и важные для него слова. - Ты... ты же мне говорила...
   - Что говорила? - удивилась и улыбнулась Зина. - А-а... Ой, дурачок! Ну, совсем придурочек... Неужели ты пришёл, потому что...
   - Но ты...Я! Я всё время ждал тебя! Ты же мне тогда говорила...
   - Малыш, выброси всё из головы. Дошло? - она смотрела на Ромку, как училка, что-то разъясняющая тупому дебилу. - Вы-бро-си!
   - Как это выбросить?
   - Да обыкновенно. Мы просто с тобой немного побаловались. А у тебя впереди будет ещё и не такое... Ух, какой ты миленький... Ну, зачем так смотришь на меня? И не надо так...
   - Ты... ты, знаешь, кто ты?! - грудь Романа перехватило тугим обручем и слова вырывались с трудом, с хрипом. - Ты...ты!..
   - Ну! Ну, давай! Давай! Говори! - Зина почему-то страшно обрадовалась глаза её загорелись. - Смелее! Говори! Сучка с ручкой! Да!? Шалава! Проститутка!? Да? Ну, скажи! Выдай!
   Зина приблизилась к Ромке близко, близко и что-то говорила, говорила, блестя зубами. И от запаха её духов, её тела у него уже начинала кружиться голова... А глаза... Нет, глаза её были плохие... очень плохие...
   И он оттолкнул её. Сам чуть не потерял равновесие, а она ударилась о батарею.
   - Ты что!? Культяпка! Недоумок!.. - её крик бил по ушам. - Никогда не смей приходить сюда! Култышка! Урод!
   Он зажмурился. Она не понимала, что говорит... Она не знала, что он может
   сейчас обрушить на её голову палку... За что она ненавидела его?! Что он сделал ей плохого?!
   Рванулся из подъезда и едва не упал. Он бежал. Ноги разъезжались. Падал, зацепившись за что-то. Поднимался и снова бежал, бежал.. Из глаз текли слёзы. Остановился, когда уже не было сил. В голове всё смешалось. Вдруг ощутил свою полную ненужность здесь, на этой Земле. Никому, никому он не нужен! Можно сейчас мотнуться под электричку! И всё! И никто этого даже не заметит. Поезда будут мчаться дальше, дальше... Люди будут бежать, спешить, толкаться... И всем плевать, что какой-то культяпый грохнулся... И эти тачки вонючие даже на секунду не затормозят... У них тупые, безразличные рыла... Страшно захотелось шагнуть на бетонку, навстречу слепящим огням, и крикнуть тупым рылам, что думает о них, как он ненавидит их...
   Вдруг чётко так услышал голос дяди Серёги: "Ромка! Твоя фамилия Зеленский! И всегда иди только на зелёный! Только на зеленый!"
   А перед глазами ярко полыхал красный свет светофора...
   Мимо окна мелькают стации, люди на перронах. Хлопают двери. Объявляют остановки...
   Электричка остановилась, его вместе со всеми вынесло из вагона.
   Тюк-тук...тук-тюк... Это так звонко и весело отсчитывает шаги его костыль. Осталось подняться по эскалатору, немного пройти и увидит на дальнем конце пирса Сыроежку. Она там всегда сидит и ждёт его. И любуется солнечными зайчиками, прыгающим по воде. "Я, - говорит Сыроежка, - играю с ними в догонялки, пока жду тебя."
   Потом он влезет в байдарку. Приладит культяпку. И вперёд...
   Тренер разработал для Ромки специальные упражнения, учитывая его культяпку. Подобные упражнения Борис Борисыч давал и Бажену.
   Сыроежка здорово помогает - она каждые пятьдесят метров контролирует на
   секундомере, как он выполняет эти спецупражнения - где нужно увеличить рывок, где притормозить...
   Потом он сделает передышку и сядет рядом с Сыроежкой на берегу канала. Сыроежка расскажет что-нибудь интересное. Она где только не бывала со своим Прокопьичем. Ездили на Байкал, в Красноярск на знаменитые каменные столбы, на Соловецкие острова, где знаменитый монастырь. И везде с ней карандаши и краски,
   И она показывала ему много своих зарисовок мест...
   Вот так сидели однажды. Ромка слушал и массажировал левую ногу, устала что-то...
   - Ром...- Сыроежка прервала свой рассказ, - а что случилось с твоей ногой? Я так и не поняла... Вот у Васи Бажена после аварии ампутировали...
   - У меня другая авария. Похуже. Ещё в роддоме...
   - Как это в роддоме?
   - Я родился уже с такой ногой. Подобрать к моей ноге протез проблема. И большая. У Бажена там всё проще...
   - Покажи мне.
   - Что показать? - Ромка не понял.
   - Вот эту ногу... ну, которая у тебя...
   - Может не надо? - Ромка из-за культяпки даже никогда не купался на общих пляжах. Никак не мог привыкнуть, что начинают смотреть на него с жалостью. А то брезгливо морщатся, будто дохлую крысу увидели. - Зачем тебе это?
   - Прошу, Рома... Может я смогу придумать что-нибудь... - она так смотрела на него и серьёзно смотрела.
   Ромка закатал штанину трико и отстегнул протез. Тот отвалился от ноги и выглянула сразу вся лапушка - розовая! Задохнулась она в протезе, в тесноте. Обрадовалась яркому солнцу, синему небу.
   - Ой, какая! - воскликнула Сыроежка и вся потянулась к лапушке. - Какая ножка! Да нет, это же ручка! Вон какие пальчики... - Сыроежка ласково коснулась лапушку. - Маленькая ручка... Здравствуй! - и пожала пальчики. А лапушка ответила, сжала Сыроежке пальцы. Та растерялась даже, удивленно взглянула на Ромку. - Ой-йй! Да она у тебя какая сильная!
   - А то! Здороваться так здороваться! Она у меня всё может. И писать мы умеем...
   - Вот это да... Здорово! А от протеза ей, наверно, больно! Давит!
   - В этом вся проблема. У Бажена там ровно. Мы с дядей Серёгой уже всех профессоров Москве объехали - предлагают операцию, чтобы снять все проблемы
   - Так надо сделать операцию!
   - Но тогда придётся всё отрезать.
   - Как это отрезать? Вот эту славную ручку?
   - Ну да. Ко всем чертям! И сделают там ровненько. И бери любой протез тогда. Выбирай на свой вкус, какой-нибудь да подойдёт!
   - А нельзя, чтоб не отрезать?
   - Пока никак... А мне жалко её... Она ведь живая.
   - Да, живая. Совсем, как моя рука. И пальчики такие хорошие... - Сыроежка закачала головой, прикусила губу. - Значит, не могут сделать протез для тебя, миленькая, чтоб не натирал...
   - Эти профессора не могут. Может и есть где-то...
   Тюк-тук...тук-тюк... Вот и уже совсем рядом спортклуб.
   Сыроежка уже на месте.
   - Привет, Ром! - ещё издали она машет ему рукой.
   - Салют!
   И вот он уже залез в байдарку.
   - Разминочка! - кричит Сыроежка. - Шуруй до буйка и обратно!
   - Слушаюсь!
   - По-ехали! - Сыроежка любит играть в командира.
   Она с силой оттолкнула байдарку от пирса.
   Ромка поглубже вдохнул, выдохнул и правой рукой вогнал край весла в воду. Он всегда с правой начинал. И пошло, поехало... Главное не сбиться с ритма - на ритме всё завязано...
   Обошёл буёк кругом. Руки набрали хороший ритм - раз-два...раз...
   Возле пирса резко развернулся. Теперь это у него красиво получается. А то сначала чуть в сторону и носом в воду.
   - Хорошо идёшь! Теперь до второго буйка шуруй! Время засекать не буду. Крутишь обратно и тогда сразу засекаю. Понял?
   - Понял, командир!
   - По-шёл!!
   Красиво она командует! С таким командиром не пропадёшь... И пошёл!..Вдох-выдох... Правая... левая... Прошёл мимо лодки - за версту несёт куревом, водярой и по ушам дешёвая попса бьёт... Отдыхают господа, расслабляются... Даже вёслами не шевелят, не до них...
   В башке только ритм: "Раз-два... Вдох-выдох..."
   Слева по борту лодка... Знакомая. Это дедуля с бабкой катаются каждое воскресение. У него седая бородка клинышком и очки на носу. У бабули широкая шляпа, очки, а ещё зонтик в руке. Они по очереди сидят за веслами. И читают
   книжки. И ещё с ними пацанка. Она часто бултыхается рядом с резиновым кругом.
   На голове пацанки всегда повязаны большие цветные банты...
   Мимо шуршим.
   Держим ритм: "Раз-два... раз-два... вдох-выдох..."
   За спиной рёв мотора - крутые выехали на своих скутерах. Рановато что-то
   сегодня. Обычно после обеда выруливают. На канале их очень не любят. Летают, как чумовые. Уже сбивали лодки.
   Грохот мотора приближался. Мимо промчались два огромных белоснежных скутера. Один за другим...
   С трудом удержал байдарку, чтоб не перевернулась от высокой и сильной волны. И дыхание сбилось...
   - Придурки! - не слышат. Да плевать на них!
   Дальше пошуровали, культяпка! У каждого свои горизонты, как любит повторять Циркуль.
   Раз-два... Вдох-выдох... Раз-два...
   И тут услышал крики - обернулся...
   Это старик с бабулькой что-то кричали и во всю размахивали руками. И донеслось:
   - Помогите! Спасите! Верочка тонет! Скорее! Верочка тонет!
   Ромка круто развернулся и заработал веслом, как на финише - вот он уже рядом.
   - Помогите! Верочку волна ударила... Она тонет...- бабулька пыталась кричать, но крика нет, задыхается. А дед держится рукой за сердце и пытается что-то сказать. Пацанки нет в лодке... И рядом не видно... Только волны лохматятся...
   Покрутил головой - резиновый круг один и в стороне плавает. Пацанки не видно! Значит, волна накрыла её!
   А это что?! - невдалеке от байдарки на воде лежал большой красный бант! И вот он закружился, завертелся на месте и резко ушёл под воду...
   Одним движением расстегнул брезентовый фартук и перевалился за борт.
   Вдохнул побольше воздуха и нырнул - и почти сразу увидел пацанку.
   В голубовато-зеленоватой воде, точно рыбка в аквариуме, она медленно
   опускалась всё ниже и ниже, двигая руками, точно летела, словно хотела зацепиться за что-то...
   Мешает протез... Очень мешает... Всегда снимал, когда плавал. Плевать... Некогда снимать...
   Изо всех сил сделал гребок обеими руками - надо догнать пацанку, пока не ушла в глубину... Ещё гребок...
   Ромка любил нырять, но ни разу не заныривал так глубоко...
   Уже близко пацанка... Выскальзывает из рук... Никак не схватить...
   Ага, косичка болтается! И бант красный... Надо за косичку ухватить...
   Теперь выгребай наверх, Ромка... Давай...
   В груди перехватило... Выгребай, ещё немного осталось до верху...
   Как же сдавило грудь... В ушах звон! Ещё рывок...
   Косичку держи! Крепче держи!
   Вынырнул... Схватил ртом глоток воздуха... Всё! Вынырнул!
   В руке косичка... Пацанка рядом... Перевернуть лицом вверх! И надо её в лодку... Быстрее в лодку!
   Греби, Ромка... Греби... Где эти стариканы!?
   Подтолкнул пацанку к лодке...
   - Держите её за руки! - заорал Ромка, а бабка никак не может втащить. И дед за сердце держится, только мешается...
   Поднырнул под пацанку, и изо всех сил вытолкнул её вверх!
   Бабка сразу вцепилась за её руки...
   - Тащи! Тащи! Не отпускай!
   Подтолкнул пацанку снизу... Перевалили через борт... Всё!
   Грохот мотора - синяя "спасалка", как все зовут дюралевую лодку, оказалась перед его носом! Прибыли спасатели!
   Ещё не совсем отдышался... Сердце бухает в груди, как барабан...
   Перевернулся на спину - надо передохнуть. В глаза бьёт солнце... И синее,
   синее небо над головой... Даже одного облачка не видно... Шорохи воды в ушах... Ещё чуток полежим... Какая же тяжёлая нога с протезом... Но ничего, ничего, и с ним сумел... Наверно, с ним даже легче было заныривать так глубоко...
   Отдышался - теперь айда байдару свою ловить.
   Она торчит кверху килем в стороне. За весло спокоен - оно рядом должно плавать. Бажен научил привязывать весло к байдаре, чтоб не потерять, если та вздумает перевернуться.
   Спасатели должны уже откачать пацанку. Насчёт этого они мастера. И в голове, точно кнопка какая-то вдруг нажалась - до мелочи вспомнил каждое свое движение, как выныривал с пацанкой, как хватал ее за руки и они выскальзывали, как, наконец, ухватил за косичку... А когда вынырнул, кажется, не было банта красного на косичке. Точно, не было. Значит, утонул бант. Ничего, у неё полно бантов разных цветов... И улыбнулся...
   Подплыл к байдаре. Потихоньку. Спешить уже некуда. Весло плавает рядышком, как положено.
   Совсем рядом грохот мотора.
   - Эй, чемпион! - голос с лодки. - Давай руку!
   Парни в тельняшках тянутся к нему сразу четырьмя руками...
   Словно пушинку, выхватили его из воды и аккуратно так усадили на дно
   своей "спасалки".
   Улыбаются парни. Раз улыбочки, значит, пацанка в порядке.
   - Как дела, чемпион? А мы и не знали, что ты умеешь так здорово нырять! - это Менделеев. Так зовут самого волосатого из спасателей. Он учится в институте
   на химика. А с весны до осени на спасательной станции вылавливает из канала
   тех, кто потерял страх перед водой и уважение к ней.
   - Берем тебя в свою команду! Главным ныряльщиком! - это Водолаз, как все его называют. Служил на флоте. Большой юморист.
   - Чихал он на нас! Его теперь по ящику покажут! По всем программам! На всю Расею прославится! - смеется, блестит зубами Менделеев. - Не забудь сказать журналягам, что наша станция всегда перевыполняет план по спасению утопающих! На 120% работаем! А при желании публики можем и больше выдать!
   Тельняшки дружно хохочут. Парни хохмачи.
   Ромка окончательно очухался и тоже хохочет. Крутит башкой во все стороны, вытряхивает из ушей воду.
   "Спасалка" подрулила к пирсу, и парни крепкими лапами со смехом вытряхнули Ромку прямо к ногам Прокопьича и Сыроежки.
   - Держите вашего чемпиона! Сдаём в целости и сохранности!
   Загрохотал мотор, дальше по каналу помчались тельняшки.
   Сыроежке и Прокопьичу можно ничего не рассказывать - они всё видели в бинокль.
   Сыроежка сразу рванула на пирс, закричала, чтобы дед врезал по колоколу - "Бе-да! Бе-да!!!" Колокол специально для этого висит на пирсе. И зазвенел он. И спасатели тут же соорентировались, рванулись на моторке к лодке.
   Сыроежка принялась выливать воду из байдарки, её притаранили спасатели на буксире к пирсу.
   Ромка отстегнул протез и разложил всю свою амуницию на солнце сушить. Прокопьич нарядил его в широченный махровый халат.
   Стали чаёвничать, и слушать Прокопьича о разных историях по спасению утопающих, а он знал их воз да ещё маленькая тележка.
   И тут Ромка вспомнил - он во сне видел красный бант на косичке пацанки! И как огромная волна захлёстнула её... И как она тонула...
   Теперь Прокопьич и Сыроежка слушали Ромку. Не перебивали.
   - Бывает такое. Все мы под Богом ходим, он сверху смотрит на нас и размышляет, как суетимся мы на матушке земле...
   К пирсу причалила лодка с дедом и бабулькой, и в ней та самая пацанка, которую Ромка выудил за косичку.
   Дедушка и бабушка сразу к Ромке и давай обнимать, целовать его и всё говорили разные хорошие слова. Бабка беспрерывно утирала платочком слёзы. И у дедушки очки насквозь промокли. Прокопьич напоил старичков валерианкой.
   Девочка смотрела на Ромку скучными глазами и всё дергала, и дёргала себя за ухо. Она, вроде, не докумекала, в какую тоскливую историю могла влипнуть. Сопливая совсем ещё.
   Старичок накарябал в свой блокнотик в какой школе Ромка учится и обещал написать в газету о подвиге Романа Зеленского. И ещё старички очень грозились разобраться с хулиганами на воде. Чтоб тех, как следует, приструнили.
   Прокопьич посоветовал старичкам раскатывать на лодке только вдоль берега. И обзавестись специальными жилетами для внучки и для себя. Это уже будет полная гарантия, от подобной беды.
   И снова Ромка молотит вёслом по воде, а Сыроежка скачет по берегу с секундомером в руке, поглядывая в бинокль, чтоб быть в курсе, как Ромка работает веслом.
   Насчёт бинокля это Саша сама придумала. Бинокль у дедули остался после в армии, когда служил в Афганистане. Он не любит рассказывать про ту войну. Раз в год к нему приезжают друзья, с кем служил. Они уходят подальше, где их никто не потревожит. Разводят костёр и поют незнакомые песни. Иногда спорят о чём-то, да так, что земля гудит, но больше молчат и смотрят на огонь костра.
   Бинокль здорово приближает, ну, прямо как на ладошке Ромка!
   Саше даже кажется, что она с даже слышит дыхание Ромы. И можно следить за руками, как они держат весло, как опускают весло в воду...
   Вскоре дед загремел ложкой по пустой кастрюле, как по колоколу: "Время перекусона!"
   Когда хорошо поработали ложками, Прокопьич спросил:
   - К Илюше пойдете?
   - Обязательно, - сказал Ромка.
   - Я ему тут приготовил вкусненького, - Прокопьич кивнул в сторону пакета
   на стуле. - Как-нибудь навещу - есть мыслишки у меня, может сгодятся Илюше.
   Илюша - интереснейший человек. Бажен уважал его. Он ходил к нему. Но Вася уехал в далёкую Германию и Ромке передал Илюшу и ещё трёх колясочников. Передал - не совсем точное слово - поручено продолжать дело, которым сам Вася занимался многие годы.
   Бажен и ещё пятеро культяпых, как и он подвижных, взяли в социальном отделе района список инвалидов, прикованных разными болячками к постели, совсем не выходивших из дома, и колясочников. Распределили этих инвалидов между собой. И оказывают им всякую посильную помощь. Это заведено у них в районе давно. Даже в "Вечёрке" писали, и по ящику показывали в новостях, как сами инвалиды помогают работникам социальной помощи и не оставляют без внимания людей, выбитых болезнью из активной жизни. И в других районах города теперь стали появляться такие же "культяпкомпании".
   Не заметили, как пролетело время. Возле лодочной станции забегали пацаны в разноцветных майках, байдарки уже на воде, значит, Борис Борисыч пришёл и теперь время большой тренировки.
   На тренировках не до рекордов, но каждый должен выкладывается по полной программе. Борис Борисович сразу чувствует халтуру.
   Тренер сегодня никаких замечаний не сделал Ромке. Он даже крепко пожал ему руку в конце тренировки.
   - Прокопьич рассказал мне, как ты спас девочку. Молодец, что не растерялся. В такие моменты всё решают секунды. Через две недели начнутся соревнования и поплывут байдарки одиночки. Я включил тебя в состав команды. Но предупреждаю сразу, соревнования серьёзные и среди участников не будет инвалидов. Не трусишь? А то можешь отказаться. Там будет не так просто...
   - Нет... - внутри у Ромки всё задрожало от напряжения. Он уже давно хотел
   попасть на такие соревнования. - Я хочу! И мы ещё посмотрим, кто кого - вода для всех одинаковая.
   - Я знал, что не струсишь, - тренер обнял его за плечи. - Ты славный парень, Ромка. Следи за ногой. Особо не напрягай её. Пусть отдохнёт немного.
   Потом Ромка вместе с Сыроежкой двинули к Илюше. Сыроежка ему всегда оставляет что-нибудь из своих акварелей. Илюша радуется её рисункам. Они в красивые деревянных рамках висят у него по всей квартире.
   Илюша родился с дефектом речи и говорит плохо. А потом ещё не повезло - мать пьяная переходила с ним дорогу и загремели под машину. Мать отделалась испугом, а Илюше переломали кости. И с десяти лет он не может ходить. Ползком передвигается по квартире. Мать лишили материнства. Илюша живёт с бабушкой Леной. Та души не чает в нём. Но трудно им приходится - денег иногда не хватает даже на лекарства. Пенсия у Илюши небольшая. А у бабы Лены, хоть и ветерана труда, пенсия не толще поросячьего хвоста.
   Но баба Лена не унывает. Ходит мыть в домах подъезды. "Ничего, - говорит она, - Господь Бог помогает нам, чем может. А много нам не надо. Где большие деньги, всегда большие грехи, и их не отмолить никакими молитвами..."
   Вася Бажен с друзьями собрались и купили Илюше небольшой станок для обработки дерева. До этого он орудовал только стамесками и шкуркой. Он мог превратить обыкновенный корявый сучок в настоящее произведение искусства. Но сам Илюша не придавал этому особого значения. Вроде, время убивал. А Вася когда-то учился в художественном училище и сразу уловил - у Илюши талант. И решил тогда заняться вплотную им. Принёс ему книжки по обработке дерева, художественные альбомы.
   Деревянные штуковины, выточенные Илюшей, Вася стал относить в магазины, где брали их просто на ура. И вскоре у Илюши появились заказы - теперь только
   успевай крутись. Только здорово крутиться он не может, быстро устаёт...
   Тук-тюк...тюк-тук...Звонко стучит костыль по бетонным ступенькам. Ромка с Сашей тащатся по лестнице - лифт не работает. Он часто ломается. А Илюша кукует на восьмом этаже и туда быстро не дотюкаешь.
   Тук-тюк...тюк-тук... Илюша со своей верхотуры почти не спускался в лифте. Боится застрять в вонючем ящике. Жильцы уже застревали в нём. Вызывали аварийные команды. У одного дедка даже инфаркт случился с перепуга - из лифта сразу "Скорая" в реанимацию. Да и коляска Илюши плохо проходит в лифт.
   Илюша выезжает на балкон, чтоб оттуда, как говорит, попялить глаза на мир Божий. Особенно он любит бывать там во время грозы, когда от грохота всё содрогается и по всему небу сверкают молнии. "Меня это заряжает энергией! И, кажется, ноги вот-вот зашевелятся и пойдут! И выкину коляску с балкона к чертям собачьим!" - Илюша заикается, размахивает руками, как будто он раскатывает на коляске по небу среди молний.
   А баба Лена во время грозы слезами обливается, молится, и страшно боится за Илюшу. К ним часто заглядывает священник. Дарит книжки разные по религии. Илюша и баба Лена с ним в большой дружбе. У Илюши мечта - вырезать из дерева икону святого Николая угодника и подарить храму. Он уже нарисовал эскизы и показывал священнику, тот одобрил. Теперь дело за материалом, для такой работы нужно подобрать хорошее дерево.
   Тюк-тук...тук-тюк... До пятого этажа уже дотюкали. Перекур.
   - Ром, а почему костыль такой тяжелый? С ним не напрыгаешься. И рука, наверно, устаёт...
   - Совсем не устаёт - наоборот, хорошая зарядочка для руки. У великого поэта Александра Сергеевича Пушкина, знаешь какая трость была!? Ого-го! Почти пуд! А с виду легонькая тросточка. Видала на рисунках? Вот и у меня с виду пушинка! Подержи мизинчиком!
   - Не-е! Спасибочко, - засмеялась Сыроежка. - Уже держала. Я же не думала,
   что такая тяжесть и чуть по ноге себе не хряпнула.
   - Повезло! А то - больница, наркоз, гипс! - веселится Ромка. - По совету Бажена сделали мне этот костыль. Ты его палочку держала в руке?
   - Нет. Неужели и у него она такая же?
   - Ха-а! Десять кило и плюс ещё триста пятьдесят граммулек. Во!
   - А зачем Васе такая тяжёлая палка?
   - Для тренировочки. Но главное - его однажды чуть не убили! Не в курсе? Пьянь какая-то шла и не понравилось им, что Вася хромает. Что он имеет право хромать! И давай глушить! "Сейчас мы тебе, урод, и другую ногу уделаем! Как таракан ползать будешь! - Ромка даже задохнулся от ярости, от обиды. Ну, Вася выдал им! Он всякие приёмчики знает и показал им кино в две серии. Но после того случая все-таки решил сделать себе эту палочку. Чтоб уже без страха толковать со всякой сволочью. Чтоб они...
   - Ромочка... Успокойся... Плюнь на всех этих подонков... - Саша погладила Ромку по руке, сжимающей костыль. - Плюнь и разотри!
   - Я тебе ещё не рассказал... Не успел... - Ромка отдышался. - У меня тоже недавно встреча была... Иду вечером, на улице скины метелят пацана. Четверо. Ну, я и подал голос. Эти сразу на меня перешли. Думали, культяпый, разотрём по асфальту... Короче, слегка побазарили... Вот этим костылём я уговаривал их. Сейчас пацан у меня дома. Ему жить негде. Он с гор приехал. Издалека. Хочет учиться. Аттестат одни пятёрки. А у них там только хлопок убирай. Дядя Серёга его уже экзаменовал. Башковитый, прямо слов нету! Зовут Тумаган.
   - Как, как? - не поняла, переспросила Саша.
   - Ту-ма-ган! Что означает - орёл над пустыней.
   - Тума-ган... Орёл над пустыней! Вот это имечко! А что же означает моё
   имя? Александра называет меня дед, когда я его уж очень сильно достаю.
   - Александра по-гречески означает - мужественная. Я в книге смотрел. Есть у меня такая книженция.
   - Оп-па! Это надо дедуле впарить! Чтоб знал, с кем дело имеет! А Роман?
   - Роман по-гречески - крепкий.
   - Вот это в точку! Ты же вон какой крепкий! И должен быть крепкий!
   - Вот я и стараюсь. А Тумаган клёвый пацан. Я потом приведу его на канал. У него башка, ну, прямо пирамида Хеопса! Ну, айда дальше!
   - Айда!
   Тюк-тук... тук-тюк... Весёлый звон идет по лестнице.
   Мимо них, по лестнице с жуткой скоростью промчались два здоровенных и растрепанных парня.
   - Куда это они так спешат? - удивилась Саша и даже высунулась в окно на лестничной клетке - жутко любопытная она. - В тачку сели! И так газанули!
   - На самолёт, может, опаздывают. Моя соседка Светлана, что этажом выше живёт, стюардессой работает и тоже бегает, как наскипидаренная. Да ещё на шпильках всегда. Она мне рассказала, как один раз в метро шпилька у неё хряпнулась. С одной туфлей в руке доскакала до своего самолёта. Успела! Рейс "Москва - Токио". Даже боли не чувствовала, когда скакала. Только в самолёте поняла, что сломала ногу и там в обморок крякнулась. Вот я и спрашиваю: "Почему вы всегда бегаете, госпожа Сиракоко? Можете сломать и котелок!" Она хохочет: "А я только так люблю, господин Романидзе! Иначе драйва нет!"
   Тюк-тук...тук-тюк...
   Вот и до восьмого этажа дотюкали.
   Дверь в квартиру Илюши почти всегда не заперта, к нему полно знакомых приходит поговорить.
   - Эй, жители небоскрёба! - заорал Ромка прямо от двери. - К вам прибыла делегация зеленых человечков! Прямо с Марса прилетели!
   Ответа не последовало. Обычно Илюша выдавал какую-нибудь хохму.
   А тут тишина какая-то... И, кажется, стонет кто-то...
   Ромка и Сыроежка влетели комнату - Илюша привязан полотенцем к коляске, лицо в крови. Возле него баба Лена в слезах... Ничего сказать не может, заикается... только руками трясёт...
   - Что случилось?! - Ромку от неожиданности даже к стенке качнуло, ладно успел на костыль опереться.
   Сыроежка бросилась к коляске.
   - Баба Лена, что с Илюшей? Кто это сделал?
   А бабу Лену всю мелко, мелко трясёт...
   Рот Илюши залеплен лентой, потому он и не может сказать ничего, только глазами хлопает.
   Саша сорвала липкую ленту с лица Илюши...
   - Га-а-ады... - шепчет, заикаясь, Илюша. - Сво... сво-ло... ло-чи...
   - Это те двое, что убежали?! - до Ромки теперь дошло, что не зря так резво скатывались по лестнице парни.
   - Сво-ло-чи... - Илюша головой трясёт, заикаится. - Ру... ру-ки... мне
   Ромка стал развязывать полотенце с рук Илюши.
   Саша принесла воду из кухни.
   - Выпей, Илюша
   Илюша слегка ожил.
   - Не-а... - Илюша мотнул головой. - Ба-а-буле дай - она ге-ге-герой!
   Баба Лена тоже сделала пару глотков. Охнув, опустилась на стул.
   - Го... Господи... что же это...
   - Баба Лена, вы их знаете? - спросил Ромка.
   - Нет...Первый раз увидела... Это же звери какие-то...
   - А зачем пришли к вам?
   - Ко-ко-м...пьютер...- Илюша повернул голову к столу, где обычно сидел. И Ромка глянул в ту сторону. Монитора на столе нет. На полу стоит. Рядом валялась сумка, заполненная разными вещами. А процессор уже был почти засунут в другую большую сумку. - Они за-за-за ним п-п-пришли... На-ка-капал кто-то - бо-бо-г-г-гато ж-ж-живём... м-ммы... Г-г-г-гады...
   Этот компьютер Илюша купил недавно на деньги, что заработал своими руками - деревянные фантазии, сделанные им, баба Лена разносила по магазинам и там разбирали их. Илюша очень гордился этой покупкой. И уже подключился к интернету. Теперь, не выходя из дома, знал, что творится во всём мире. Особенно он любит посещать разные музеи и уже завёл друзей-инвалидов. Вместе обсуждают разные проблемы, которых у них полным полно, и "ходят хором" по выставкам, музеям, болеют за футбол, за хоккей...
   - Они сна-а-ачала, вроде, по-по-по-хорошему... По-по-просили совета у меня, как да что... - Илюше трудно говорить и выпил воды. - Им кто-то сказал про мой ко-ко-мпьютер. Я даже не успел ничего по-по-понять, как залепили мне ро-рот лентой. Я за стамеской... Тут мне по морде врезали и завязали руки. И орут: "Не дёргайся, а то зенки вы-вы-выколем и уши отрежем!" А бабы Лены нет в комнате, она на балкон вы-вы-вышла. Эти думали, я один дома. Или бабу Лену не -не-не боялись совсем...И спокойно ук-ук-ладывают, смеются... А уже я за-за-задыхаться стал... И опять в-врезали по соплям... И хохочут оба! Все мои инструменты в мешок скла-ааа-дывают... Суки! Да-да-даже старый па-па-паяльник заграбали...
   - А я на балконе... - это баба Лена очухалась. - Я смотрела там банки стеклянные для огурчиков, засолить хотела. И слышу голоса чьи-то. К нам много людей ходит, всех знаю... Глянула через занавеску... Незнакомые! И тут Илюша закричал... Меня аж затрясло всю... И не знаю, что делать... Мобильник на кухне оставила... И гляжу - в углу балкона автомат стоит. Это Илюше передали из военкомата, чтоб сделал копию из дерева. Он уже им делал пистолеты... Как их зовут, Илюша? "Макарович", что ли?
   - "Макаров", баб Лен! - засмеялся Илюша. - Уже пора вы-вы-учить. "Макар"! В военкомате показывают до-допризывникам разное о-о-оружие. И стали заказы мне давать... Уже два "Макара" выточил, пять г-г-гранат, ми-ми-ны разные. А не-не-недавно "Калаш" привезли, я ещё только хо-о-отел... п-п-приступить...
   - Начальникам уж шибко понравилось! - перебила баба Лена. - Уж так
   хвалят Илюшу: "От настоящего не отличить! Классная работа!" Ну, я, значит, сижу на балконе и вся дрожу... Мозги совсем поперёк закрутились... Что делать-то!? Кричать с восьмого этажа - прибьют гады. По лицам вижу, за рубль удавят... Ну, я автомат в руку! И как открою дверь с балкона, да как закричу не своим голосом: "Не шевелись, фашисты! Сейчас кишки выпущу! И "Калаш" прямо на них. Сявки вонючие, поганые! Сейчас кровь пущу!" Ну, их и вымыло от нас... Как ветром вынесло! Вон один усранец даже лужу пустил на пол с перепуга, как я на них автомат наставила...
   - Не-е-е, баб Лена! Они не "Калаша", они твоего бо-боевого в-в-вида испугались! И потому полные штаны на-наложили! - Илюша залился смехом. - Она та-та-таким стра-а-ашным голосом заорала...
   - А я уже и не помню, что говорила... В глаза им смотрела, в их паршивые зенки! И такая злость во мне была...такая! О-о! Будь этот "Калаш" заряженный,
   пальнула бы, взяла на себя такой грех... Прости меня, Господи, что так говорю...
   Но они же били моего Илюшеньку...
   - Баб Лен, успокойся, - Илюша уже совсем был в норме. - Вот батюшка Мефодий посетит нас, и я ему доложу про твой подвиг, как ты грудью на врага пошла... - и смехом залился. И баба Лена засмеялась. И Ромка с Сашей. - Батюшка за тебя молебен благодарственный отслужит! Уж я попрошу его!
   - А где же был твой помощник Крюк? - спросил Ромка.
   - А я ему важное задание дал - хо-хорошее дерево пошёл искать. Од-од-ной липы для меня мало. Груша нужна. И дуб. Крюк уже третий день этим занимается. Вот гады и выследили, что нет Крюка, и когда можно придти...
   Крюк уже несколько месяцев работает с Илюшей. Вообще-то его зовут просто Коля. А Крюк - у него кликуха такая. Он из тюрьмы вышел, куда залетел по дури - увёл мопед. И сразу из школы выперли, и в колонию, как особо опасного преступника. У него, как у Ромки, тоже культяпка - под трамвай загремел. Мать алкашка. Коля в этом же доме живёт, и давно Илюша приметил его с балкона. Сидит во дворе, в носу ковыряет. На работу не берут - боятся. Вдруг кассу взломает! Ну, Илюша и позвал его к себе домой. Показал свои работы и что можно сделать из дерева - тот ничего такого никогда не видел. И здорово ему понравилось работать с деревом. Правда, не сразу. Уходил, возвращался. Теперь на пару работают. В колонии Коля нахватался блатной фени и здорово ботает на ней, пока стамеской шурует. Вроде, как для поддержки организма. Юморной кореш! Да так складно у него эта феня блатная получается. Вот и баба Лена у него научилась.
   - Наша бабуля Лена врезала этим пидарам по полной программе Крюка! - хохочет Илюша. - Прямо обосрались!
   - Да ладно тебе... - замахала руками баба Лена и потопала в туалет за тряпкой, чтоб пол убрать после усранцев.
   Ромка поднял с пола "Калаш".
   - Хорош! А загогулин тут сколько... Тебе здесь придётся попотеть...
   - Попотеем! Это я л-люблю. Самое главное, хорошее дерево чтоб было. И Крюк мне здорово помогает. Я теперь без него загнусь. А он уже и рисовать начал,
   я ему поручаю. разные эскизы И с-с-с-сам придумывает. Т-т-толковый пацан.
   Саша пошла на кухню выгружать подарки от деда Прокопьича.
   Пока Илюша рассказывал про Коляна, про путешествия по интернету, о своих новых планах, Ромка установил компьютер на прежнее место и подключал к сети.
   Потом баба Лена поила всех чаем, с вареньем ежевичным и бубликами, обсыпанными маком - посылка Прокопьича здорово пришлась всем по вкусу.
   Ни Илюша, ни баба Лена не запомнили лиц усранцев. Тем более, они почти сразу натянули себе на подбородки шарфы, оставив одни глаза. Но Илюша очень надеется, что Крюку удастся разыскать этих подонков. Такого беспредела тот не простит.
   Ромка рассказывал Илюше про тренировку, как Сыроежка вся в мыле скачет по берегу с секундомером. Сыроежка вспоминала всякие забавные случаи и все хохотали. А Илюшу интересовало буквально всё и задавал разные вопросики. Потом облизнул ложку от варенья, звякнул по краю чашки и поднял ложку над головой:
   - В-в-внимание! Теперь сю-ю-юрприз! Саша, возьми ка-ка-ассету в красной упаковке и вставляй в видак. И включаем!!
   На мониторе появилась страна Голландия, море цветов, красивые памятники, море, узкие улочки... Вдруг! - звучит знакомый голос московского спортивного комментатора: "Мы начинаем репортаж из Голландии, где проводятся соревнования по гребле! И сразу хочу сказать, что в составе нашей команды принимает участие мастер спорта Василий Баженов, чемпион мира..."
   Сыроежка застыла, глаза от монитора не отрывает.
   Ромка от неожиданности даже губу прикусил.
   - Откуда у тебя эта кассета, Люха! - наконец, заорал он.
   - По-потом скажу! - восторженно кричит тонким голоском Илюша и заливаться смехом. - По-потом! Дальше смотряй!
   Кипит вода под вёслами... И Ромке порой даже казалось, что сам он где-то рядом на своей байдаре...
   Выходят на старт гребцы на байдарках одиночках - среди них будет Вася Бажен. Из шести стран приехали одиночники. От России выступал только Вася.
   Взмахнул флагом судья и рванулись вперёд байдарки.
   Ромка громко сопит. Когда волнуется, всегда сопит, как паровоз.
   Нет, это никакими словами не передать - это надо видеть.
   Ромка орал, как сумасшедший, подбадривая Васю, который шёл то вторым,
   то третьим, то снова вырывался вперед. Сыроежка прыгала, кричала что-то, размахивая руками...
   Васина байдарка пересекла финиш первой.
   Крупным планом лицо Васи, покрытое потом...
   Промелькнули размытые кадры, и вот Вася Бажен улыбается, смотрит с монитора прямо в глаза Ромке, Саше, Илюше.
   - Привет, пацаны! Я попросил друга, чтоб он специально для вас заснял это... Чтоб увидели, как живёт ваш уродина Бажен... Фу-уу... Ещё не успел отдышаться... Ну, видал, Ромка, какие серьёзные ребята работали на байдарках? Очень серьёзные... Ты, я думаю, смотрел внимательно... Это для тебя, пацан, школа... И тренеру нашему обязательно покажите... Борисыч, дорогой, привет! Обнимаю тебя! И Прокопьич, наверно, рядом сидит - обнимаю вас, золотые мои, через тысячу вёрст! Не болейте! Дорогие, я вас всех очень люблю и, конечно, скучаю без вас... Наладятся мои дела и обязательно прикачу к вам. А наш канал мне даже по ночам снится... Часто... Сашенька, девочка моя хорошая, твои акварели висят у меня дома и каждое утро смотрю на них... И вечером смотрю на них... Баба Лена: " Хэндэ хох!" Это значит по здешнему: "Поднимай руки! Обнимаю тебя крепко"! Илюшку тоже обнимаю! Пучеглазик ты лопоухий... Всегда думаю о вас с Илюшей...
   Выключили видак.
   - Ну, как пацаны? Жа-жарко? - Илюша повернулся к Ромке и Саше. Улыбочка от уха до уха сияла на его лице. - Вот и Вася Бажен слегка побазарил с нами... Есть во-во-вопросики?
   - Ну, ты даёшь... - наконец, выдохнул потрясённый Ромка. - Сразу почему ничего не сказал, урод?
   - Ха-а-а! От у-у-урода слышу! С-с-ссразу т-т-только блохи скачут! - от души
   веселился Илюша. - Сю-сю-сюрпризик! П-п-прямо от Васи!
   - Вчера я получила на почте Васину бандероль, - подала голос баба Лена. - И ещё он прислал разные лекарства для Илюши.
   - Ну, ты, Люшка лопоухий, даёшь прикурить... - Ромка только головой качает. - Надо накатать Васе письмо.
   - Накатаем! - это Сыроежка пришла в себя. - Вот это кино! Я ему подберу самые, самые последние акварели!
   - Теперь вся надежда на тебя, Ромка-хромой гусь! - Илюша так раздухарился, что даже почти не заикается. - Пошлём Васе такой же фильм, когда в твоих зубах будет торчать медаль! Когда чемпионом станешь!
   - А мы его заставим стать чемпионом! - смеётся Сыроежка. - Он так просто от нас не отлепиттся! Мы с него три шкуры спустим!
   Вышли от Илюши, когда уже смеркалось. Сыроежка разложила по своим
   многочисленным карманам бумажки с разными поручением от бабы Лены и рецепты - надо получить лекарства в аптеке для самой бабы Лены. Сердце у неё здорово барахлит последнее время.
   Возле метро Ромка и Сыроежка разбежались в разные стороны.
   Ромка уже давно хочет пригласить Сыроежку к себе домой - альбомы художников показал бы, свой тренажёрный зал, что устроил в кабинете отца. Но никак не решится. Вот дела определятся с Тумаганом и обязательно пригласит. С Циркулем она уже знакома. Тот приходил на лодочную станцию.
   Ромка представил, как сейчас дома включит видак и с Тумаганом они посмотрят фильм. Тумаган увидит Васю и как здорово тот работает на байдарке. А потом Циркуль притопает - с ним посмотрят. Завтра понесёт кассету в спортклуб. Тренер Борис Борисыч с Прокопьичем и все в спортклубе пусть полюбуются, как здорово работает Бажен, в какой он отличной форме.
   - Култышка! - резкий голос прервал его мысли.
   Обернулся.
   На него медленно надвигались трое бритых пацанов в чёрных куртках, увешанных разными блестящими железяками. Цокают подковки на тяжеленных ботинках. Узнал пацанов - те самые, что курочили Тумагана.
   На улице никого. Хорошее место выбрали, гады. Ждали, значит...
   Сзади, вроде, никого. Но уже не ускакать...
   Поправил рукой шапочку - шишкарь на месте. Здорово тогда помогла ему эта шапочка...
   Рядом стена каменная. Вот и прижмёмся к ней...
   Бажен всегда говорил - за спиной никого не должно быть.
   Покрепче обопрись на здоровую ногу, Ромка... Жалко нет рядом Барабана и Болта, совсем другое кино сейчас было бы...
   - Ты, вроде, не узнаёшь нас, уродина...
   - Сейчас мы тебя, урод, заставим жрать землю...
   - И будешь лизать наши жопы, сука...
   - А после мы выколем твои зенки и сложим их тебе в карман...
   Голоса какие-то одинаковые, будто кто-то один гундосит...
   И всё ближе они...
   Вперёд вышел, что пожирнее... В руке сверкнуло - ну, конечно, с финяком прёт... И так нагло прёт, зубы скалит...
   - Сейчас я тебя на шило посажу! И кишки выпущу! И это даже не больно будет! Ты, вонючий урод, даже кайф схватишь!
   Ромка будто услышал голос Бажена: "Не жди! Бей первым!"
   - За урода получай! - заорал Ромка и выбросил вперёд костыль, как шпагу - резко нанёс удар прямо в руку, сжимавшую финку.
   Стальной клинок со звоном полетел на асфальт, а скин завизжал на всю улицу, как поросёнок, закрутился вокруг себя, словно юла.
   - Кончайте! Кончайте его... а-аа-а... - скулил скин, мотая руками.
   Парни с воем рванулись на Ромку...
   Главное, не подпустить их близко - костыль выдержит... Главное, чтоб не схлопотали по черепку... Успевать отвечать на удары... И бить самому... Бить... Ага, попал... Отскочил... И снова бить...
   Сыпанули из глаз искры снопом - пропустил удар...
   Главное, не упасть... Главное, устоять на ногах... Ага, вот ещё один завыл - попал ... А башка кружится... Нельзя падать... Зарежут...
   Шум мотора - тачка едет мимо...
   - Джигиты, что делаете?! - раздался чей-то голос.
   Главное, не отвлекаться... Главное, видеть глаза противника... Но вот опять пропустил удар! - бита жестко рубанула по плечу...
   - Эй, джигиты! - громко хлопнула дверца в тачке, голос совсем где-то рядом.
   Но некогда смотреть. - Тормози, джигиты!
   Скины дружно обернулись на голос.
   - Тебе чо?! Чего встреваешь?!
   - Мотай отсюда, черножопый, пока живой!
   - Кажется, кто-то обозвал меня, черножопым?
   У Ромки перед глазами всё расплывалось, он едва стоял на ногах. Голос мужчины донёсся словно через вату.
   - Ну, я это! Я!
   - Я сказал!
   - Ну, и что ты нам сделаешь!? Тварь черножопая! - яростно орали скины мужику, что помешал разборке.
   - Рви когти отсюда, пока уродом не сделали!
   Ромка не видел и не понял, что произошло в нескольких метрах от него - какие-то вскрики...
   И воцарилась тишина.
   Ромка точно прилип спиной к стене. Сжимал изо всех сил костыль - на него только надежда... Он так просто не сдастся этим фашистам... Главное, не упасть...
   А тишина не исчезала.
   Локтём смахнул пот, заливающий глаза... Где же они? И не слышно ничего...
   - Ты, генацвале, похоже, живой?
   Ромка повернул голову и увидел высокого широкоплечего мужчину. Тот
   медленно шагал к нему.
   - Молодец, генацвале! Ты, скажу, сражался, как настоящий джигит. А как этих называть... - мужчина сплюнул в сторону, - бешеные шакалы...
   - Нет... Хуже! Это фашисты! Или не знаю, как их...
   - А никак! Скотыны! Среди зверей нет таких! Среди нормальных людей - тоже нет! Не понравился им грузин! Вай! Мои глаза им не понравились! Совсем ублюдки! А разве это важно - кто ты или я!? Грузин или узбек, или русский!? А ты чем их достал? Вроде, не таджик и на негра совсем не похож...
   - Не похож... Они добивали пацана, чернявого... Я им говорю, не надо...
   - Вай! Совсем плохие пацаны.
   - Их было четверо...Одного я тогда хорошо достал... Но тут мне по котелку врезали... Менты мимо ехали и...
   - Взяли их за уши менты?
   - Нет, мимо проехали. А эти трухнули и рванули...
   - Совсем скучно. А с чернявым что? Тоже рванул?
   - Нет. Я в отключке был. Он меня за угол оттащил... Его Тумаган зовут.
   Сейчас у меня дома живёт... Спрятал я его... С гор приехал, учиться хочет...У него здесь никого... Совсем один...
   - А ты рисковый парень. Дай, я вытру лицо... Кровь у тебя... - мужчина достал из кармана белоснежный носовой платок и обтёр Ромке щеку. - А что с ногой? Сломал?
   - Нет. Это у меня с детства култышка.
   - Ну, это ничего. Ты, генацвале, вполне... Вот когда вместо башки култышка, как у этих, считай, совсем плохо. Как тебя зовут?
   - Ромка.
   - Меня Гога. А я тоже с гор Кавказа! К другу приехал, у него здесь спортивный клуб. Каратэ...Знаешь, что это такое?
   - Знаю. А я греблей занимаюсь - байдарка-одиночка.
   - О! Серьёзное дело. У меня знакомый аквалангом занимается. Тебя куда
   довезти? Далеко живёшь?
   - Нет, я тут совсем близко живу.
   - И близко можно проехаться.
   Ромка ни разу в такой шикарной тачке не ездил. Даже голова перестала болеть. Музыка негромко играет, на грузинском языке поют...
   Пока ехали, Гога рассказывал о Тбилиси и сколько у него друзей в Москве. Про спортивный клуб, про друга Алексея известного спортсмена.
   А Ромка рассказывал про спортивно-лодочную станцию, и какие там спортсмены. Конечно, о Васе Бажене, как тот стал чемпином. Про тренера Бориса Борисыча.
   Машина притормозила возле дома Ромки.
   - Будет время, приезжайте на канал, посмотрите, как здорово гребут наши ребята.
   - Постараюсь приехать, - Гога достал из кармана визитку. - Держи. Приходи со своими друзьями в клуб на каратэ - покажешь визитку администратору и пропустят сразу. Ну, пока, генацвале! И как говорят у нас: "Пусть небо над тобой будет всегда ясным! И любая горная вершина покорится тебе!"
   Черная тачка мигнула красными огоньками и умчалась.
   Едва Ромка открыл дверь домой, как сразу услышал запах знакомых духов и курева. На вешалке сиреневый плащик. Ясно - Алиса явилась не запылилась.
   Ромка даже глаза не скосил в сторону кухни - оттуда уже несло куревом - прямиком прошагал к себе в комнату.
   Тумаган ждал его.
   - Рома, ты меня извини... Я совсем ничего не понял... - говорил он торопливо и очень волнуясь. - Я лежал и читал. А потом заснул. Ночью плохо спал... И вдруг слышу шаги. Приоткрыл дверь и вижу женщина ходит! И курит, курит... По мобильнику, по телефону звонит и всё разговаривает с кем-то... Я ничего не понимаю... Как она попала сюда... Я не открывал ей дверь...
   - Не переживай. Это Алиса. У неё свой ключ. Ты шамал?
   - Ну да...
   - Врёшь! По ушам вижу. Сейчас заправимся.
   - Рома, наверно, я должен уйти от тебя... А что с лицом? У тебя кровь...
   Ромка взглянул в зеркало. На правой скуле красовалась довольно приличный фингал и ссадина и она слегка кровоточила.
   - На улице зацепился и слегка пикирнулся... Сейчас помоюсь...
   - И рукав на куртке порван! Рома, тебя избили, да?
   - Тумаган, не пускай пузыри! Я пошёл мыться!
   После душа Ромка всегда в отличном состоянии. Как малосольный огурчик, Циркуль так любит говорить. Слегка ноет плечо, да чуток ломит где-то в затылке, да тоскует скула. Но на это даже не стоит обращать внимание. "У настоящего спортсмена всегда должно что-нибудь слегка побаливать, - шутка Бажена. - А то если у тебя всё в полном порядочке, значит, считай, пора повесить на стенку твой портрет в чёрной рамочке - ты уже протух, как настоящий боец".
   На кухне уже пара грязных тарелок - значит, Алиса не дождалась, что кто-то будет кормить её, проявила завидную смекалку, обнаружив в холодильнике готовую шамовку. Ну, а сама актрисуля грациозно восседала в кресле, закинув ножку на ножку, и с видом философа, обдумывающего какую-то великую мировую проблему, смотрела затуманенным взглядом куда-то вдаль через клубы дыма.
   - Здрасти...- прошипел Ромка сквозь зубы - он терпеть не мог табачной вони, и сразу распахнул форточку во всю ширь.
   - Здравствуй, Ромочка, - нежно пропела Алиса. - Тут на подоконнике стояла изумительная фиалка, такая синяя, синяя! Я всегда любовалась её красотой... Где
   она? Торчит какой-то нелепый кактус.
   - Мадам, вы явно ошиблись подоконниками. Здесь никогда не стояли фиалки. Они бы сразу подохли от изумительного запаха ваших сигарет. А кактусу на это дело резко наплевать.
   - Значит, это был другой подоконник... А жаль... Неужели, ты всё ещё не куришь? Настоящий стоик! Завидую! И удивляюсь! А я никак не могу бросить, совсем нет силы воли... Жизнь такая сумасшедшая, сплошные стрессы...
   - Рано утром звонила твоя подруга и предупредила, что вам, мадам, грозят большие неприятности...
   - Машка, дрянь, звонила! Грязная интриганка! - взвизгнула Алиса и даже подпрыгнула на кресле. - Я этой шалашовке перешла дорогу!
   - Не знаю, кто кому что перешёл, но потом в нашу дверь дружно ломились крутые качки и жаждали встретиться с тобой. И тоже квакали, что вы кому-то что-
   то крепко задолжали...
   - Ой-й... Ну, скотина рыжая... Подослала своих подонков! А тут, понимаешь, такая не совсем простая история - навалилось на меня такое паскудство...
   - Извините! - резко перебил Ромка. - Мне совсем не интересны ваши истории. Сказали напомнить тебе. И я напоминаю. А слушать мне этот бред совсем ни к чему.
   Включил во всю горячую воду - надо мыть посуду.
   - Скажите, пожалуйста, что за личность торчит в твоей комнате?
   - Это мой друг.
   - И что же он делает у нас в доме?
   - Он здесь живёт.
   - Живёт?! Да ты с ума спятил! Пускать неизвестно кого...
   - Можешь не волноваться, мне о нём всё известно. Это не твоя Машка, которая запросто придавит своим шелковым шарфиком, если понадобится...
   - Не драматизируй! Я её первой придавлю! Эта грязная сучка решила развести меня по крупному... - Алиса глубоко затянулась, прикрыла глаза и на мгновение воспарила над серым бытом. - Ничего у неё не выйдет... А как понять, что вещи Клёнова всё ещё здесь? Почему он не исчез?
   - Потому что потому...
   - Не поняла?
   - Мы с ним занимаемся ремонтом квартиры...
   - Ремонтом!? Ты что несёшь!? Или считаешь меня за полную идиотку! Ну, конечно... - и снова затянулась, затихла. - Рома, почему ты со мной никогда не поговоришь по-человечески... Мне бывает так одиноко, так одиноко... Все куда-то бегут, летят... И всё мимо меня... Мимо... Летят куда-то...
   - По-моему, он всё ещё не верит, что ты исчезла... И он ждёт...
   - Ждёт?! - Алиса всплеснула ручками. - Господи! Неужели он ничего не понял! Я же всё, всё ему объяснила...
   В кармане Ромки запиликал мобильник.
   Ромка вышел из кухни.
   - Привет, дядя Серёга! - Алиса простучала каблуками мимо него и занырнула в свою комнату. - Я вот только домой пришёл. После тренировки к Илюше забегал. А вы сегодня, вроде, обещали зарулить к нам?
   - Сегодня не зарулю. Насчёт Тумагана я почти всё утряс. В понедельник должен уточнить кое-какие детали. Кирилл Николаевич мне звонил и в понедельник мы встречаемся - ему обещали всё приготовить. Так что успокой Тумагана - разрешение на проживание в Москве он получит. А потом мы отнесём документы в институт. И будет сдавать экзамены, как положено.
   - Успокою. А то у него уже глаза за ушами. Не спит по ночам.
   - Валерьянку дай. Всё, дорогуша мой Зелёный, до встречи!
   Дядя Серёга отключил мобилу - не успел ему даже сказать, что получили фильм от Васи Бажена. Ладно, значит, доживём до понедельника.
   Ромка заглянул к себе в пещеру.
   - Человек с гор, айда пошамаем!
   Гороховый суп имел большой успех. Только ложки стучат.
   - Сейчас дядя Серёга звонил... - Тумаган застыл, даже ложку не донёс до рта. - Спокойно! Он передал тебе большой привет и сказал, что в понедельник все нужные документы будут готовы.
   - Это правда?! И можно нести документы в институт!
   - Факт! И ты их там всех должен поставить на уши, когда начнут вопросики задавать! А мы сейчас по этому поводу ещё замочим горох - у меня есть запас!
   Потом знаменитый суп сварганим. Ты сказал, что Циркуль притащит баранину?
   - Обещал Кирилл Николаевич. Ещё насчёт зелени спросил - у нас всё есть. В холодильнике проверил.
   - Точно! Зелень есть! Значит, разведём костёр в пещере и будем готовить шашлык под твоим чутким руководством! Не возражаешь?
   - Не возражаю! Только костёр разведем на кухне, - засмеялся Тумаган. - Нельзя портить такой красивый паркет в зале.
   - Согласен! А еще дядя Серёга сказал, чтобы я тебе на ночь дал валерьянку, а то он чувствует, что ты спишь плохо, нервы в напряге.
   - Сегодня буду спать хорошо - ручаюсь. Расскажи, как твоя тренировка прошла?
   - Отлично. Вода на канале спокойная, хорошо поработал веслом. Сначала из меня выжимала пот Сыроежка... Тебе сны снятся?
   - А как же! Разные... - Тумаган вздохнул. - Но чаще всего наш дом снится... Маму вижу, папку, сестрёнок...Они мне говорят что-то... Но утром никак не могу вспомнить, о чём говаривали...
   - А мне сегодня приснилось...- Ромка замолчал - перед глазами у него опять возник тот красный бант... и как он исчез под водой...- Я потом расскажу этот сон... После тренировки мы с Сыроежкой поехали к Илюше. А там такое творится - жуть! У него дома дверь всегда нараспашку - любой заходи! И заходят! Есть о чём поговорить. Друзей полно! А тут какие-то гады приползли к нему - Илюше рот залепили лентой, чтоб не кричал. Руки связали, чтоб не дёргался. И давай укладывать компьютер в сумки! А он его совсем недавно купил - высший класс! Короче, прямо днём решили грабануть! Представляешь! Даже на тачке приехали, чтоб потом побыстрей смотаться! Они были уверены, что этот инвалид-колясочник им ничего не сделает, ну, а его бабу Лену даже в расчёт не брали. А баба Лена, как выскочит с балкона, как наставит на них автомат "Калаш", как заорёт: "Стрелять буду!" - они и обделались! Мы с Сыроежкой встретили их на лестнице - мимо нас, как чмокнутые, пролетели, чуть не сшибли. Мы, конечно, ничего не поняли. А зашли к Илюше - он к коляске привязан, рот залеплен, лицо в крови... Баба Лена вся дрожит, плачет...
   - Значит, ничего не успели утащить?
   - Нет! Я же говорю, как "Калаш" увидели и сразу полные штаны! Даже свои сумки бросили! Прямо по воздуху просвистели по лестнице мимо нас!
   - А откуда у Илюши автомат?
   - В военкомате пронюхали, что Илюша здорово вытачивает из дерева всякие штуковины, и заказали ему макеты гранат и пистолетов. Это он уже им сделал. Как настоящие получились - я держал в руках. И вот заказали автомат. Привезли. .И баба Лена уложила его на балконе. Ну, и вышла она туда по делам. Услышала шум, выглянула и сразу усекла - бандюги! Илюшу бьют! Грабить припёрлись! Ну, и "Калаш" в руки! Выскочила да как заорёт: "Руки вверх! Стрелять буду, гады!" Понял! Во какая баба Лена. А с виду, ну, совсем лепесток. И тут этих бандюг прямо прошиб понос! Мы потом с тобой смотаемся к Илюше... Да, я тут диск очень клёвый принёс. Сейчас мы его с тобой...
   Раздался звонок в прихожей.
   - Кирилл Николаевич пришёл! - вскочил Тумаган.
   - Он! Ты сиди, я его встречу...
   Ромка открыл дверь и высоченный Кирилл, казалось, сразу занял всю прихожую - в руках пакеты с продуктами, на плече огромный кофр с аппаратурой.
   - Мы прибыли... Здесь баранина. И прочее... Давай на кухню... - и Кирилл замер - услышал знакомый запах духов, увидел плащ Алисы.
   - Да, оне изволили прибыть. И уже слегка откушали...
   Кирилл ничего не ответил и пошагал из прихожей.
   Ромка прихватил пакеты с продуктами и поскакал в кухню.
   Тумаган издали смотрит вопросительно на Ромку.
   - Слегка тормознём с шашлыком.
   - Как скажешь.
   Продукты уложены в холодильник. Можно ползти в пещеру.
   Тумаган ни о чём не спрашивает Рому. Он понимает - с приходом э т о й странной женщины у ж е что-то очень изменилось или должно измениться.
   Ромка лёг на диван и уткнулся головой в подушку - не надо его трогать сейчас.
   Кирилл вошёл в спальню.
   Он столько дней и ночей ждал этой встречи и хотел сказать так много... А вот она рядом и... нет у него слов. Вернее, всё то, что он собирался сказать ей, сейчас ему вдруг показалось слишком мелким, ничтожным. Он слышит её голос, видит тонкоё, нежное лицо, слегка подрагивающие губы... И ему кажется, что она никуда не исчезала, что ещё вчера разговаривали в этой комнате...
   Вскоре Кирилл и Алиса оказались на кухне. Здесь Кирилл чувствовал себя увереннее. Но говорила, разумеется, главным образом она. Перебить, прервать беспрерывный поток её слов невозможно. И так было всегда. И это завораживало его, заставляло не столько вникать в смысл того, о чем она говорит, как следить за её постоянно изменяющимся лицом, за движением рук, за тембром голоса...
   - Боже мой, как сейчас трудно с публикой! Ты не представляешь! Всем подавай только жареное, клубничку! В театр сейчас идут за развлечением - думать, страдать уже никто не желает. Актёры превращаются в стриптизёров или бог знает в кого - для оживляжа ходят нагишом, тут же на сцене запросто испражняются, совокупляются. Публика гогочет, она получает, на что шла, чего желала... И в этом дерьме надо существовать... И я уже задыхаюсь, хочется всё бросить и бежать, бежать... Чувствуешь полную пустоту, ненужность... К тебе в душу вломились грязными ногами...
   Кирилл достал из холодильника борщ. Поставил на плиту и тот уже благоухает на всю кухню. Алиса всегда обожала борщ. И как будто знал, что она появится - приготовил вчера... А горох - для пацанов...
   - С пыла, с жара! - поставил перед Алисой тарелку. - Как ты любишь!
   - Какая прелесть! - Алиса притушила сигарету и проглотила пару ложек. - Я тут что-то уже съела... Но это божественно! На днях приехала из Брянска... Нет, публика там другая... она верит, сопереживает... У нас тут не то, не то... слишком всем перекормленные... Уже всё утеряно... Я так устала, так устала от всего этого, Кириллушка... В трёх спектаклях на главных ролях... И всё это на сплошных нервах... Ты же понимаешь. Чего это мне стоит...
   - Ты ешь, Алисочка, говори и ешь, а то остывает быстро...
   - Да, да...Очень вкусно...Только дома бывает такая еда... А тут недавно мне закатили дикий скандал. Помнишь Римку? Ну, Светлова? Дрянь такая! Бородавка у неё возле губы, вечно вся в перхоти и ноги от ушей и кривые...Ты же её даже фотографировал для какого-то журнала, кажется, для рекламы сковородок...
   - Не было там никаких сковородок. Это же твоя лучшая подруга.
   - Да плевать мне на эту сучку грязную! Закатила мне грандиозный скандал! И прямо на репетиции! Будто у меня роман с главным режиссером! Представляешь! И потому у меня главные роли! Грязная бездарность! Она даже не понимает, как надо п р о ж и т ь на сцене, когда все твои нервы оголены... Ох, как же я устала... И ещё эта нелепая погода... Это давление... Боже... Да, Кириллушка, миленький, извини меня, ты не смог бы одолжить мне... Чуть-чуть хотя бы! Меня будут вот-вот снимать в большом сериале - мыло! - жуткая гадость роль! Но зато там платят хорошие бабки! И я тебе сразу же отдам! Нет, это, конечно, не театр! Ну, а в театре, что? Бог мой! Но что делать!? И хочется рыдать, рыдать... А надо себя держать в форме... Ты же понимаешь... Я никак не могу опускаться...
   - Успокойся, Алиса. Тебе давно пора хорошо отдохнуть, - Кирилл достал деньги из кармана, протянул Алисе. - Тут немного...
   - О-оо! И это ты называешь немного! Кир, ты меня выручил! Ты такой... Ты так добр ко мне, а я дуррра... Да, да, самая последняя... самая, самая...
   - Перестань. Теперь выпей чай. Свеженький...
   - Спасибо. Как хорошо, что ты зашёл проведать Ромочку.
   - Да... Вернее, нет... Не совсем так... Я тебя жду здесь...
   - Ждёшь?!.. Как это ждёшь?! Зачем!? Кириллушка!? Ты что?!
   - Но мы с тобой так много говорили! Мы же хотели поехать.. И ты мне обещала...
   - Кир, Бог мой, что я могла тебе обещать!?.. Хотя не помню... Крыша поехала тогда... Но я не могу... Как тебе объяснить... Я не могу рекламировать сковородки! - и тут Алиса словно взрывается. Чуть не опрокинула чашку с чаем на себя. Вскочила. Снова села. Закурила. - Я актриса! Да! Я не умею и не хочу уметь жить по другому! И ты это должен понять! Да, ты такой, такой хороший, умный, такой правильный... Бог мой... Я бесконечно виновата перед тобой... Ну, ударь меня! Прошу! Умоляю!.. Мне сразу станет легче! Нет, ты не сможешь... Да, ты вот такой. А я устала... Безумно... От всех и от всего... И никто... никто мне не даёт отдохнуть... Все вокруг только накручивают... да, да... убивают...
   - Прости, Алиса... Ты должна беречь себя... Прости.
   Кирилл незаметно вышел из кухни.
   Алиса допила из чашки остатки уже остывшего чая. Закурила.
   Она обожала сидеть вот так, среди плавающих клубов дыма...
   И уже видит себя на сцене... Занавес! Поклоны! Вспышки фотокамер, взрывы
   аплодисментов... Она стоит ослепительно красивая, вся переполненная счастьем... Все смотрят на неё, протягивают цветы...
   Господи, как здесь всё серо, скучно... И зачем только она припёрлась в этот дом... чужой, совсем чужой для неё...
   И ещё этот Кирилл! Думала, что уже никогда не увидит его... Ведь всё, всё прошло... Кажется, обиделся... Совсем, как сопливый мальчишка! На что обиделся!? Но почему никто не понимает её!? И никогда не понимали!? И получается почему-то, что она всех обижает... Только она! Кругом она виновата! Перед всеми! А разве её не обижают!? Не тыкают носом!? И никто не заглянет ей в душу... Не протянет ей руку...
   Пошла к подоконнику - за окном ночь. Чёрная и пустая. И никому нет дела ни до кого. Каждый мечется, как может... Вот как этот ничтожный мотылёк у лампы.... Зачем он сюда прилетел?
   И она з д е с ь одна. Совсем одна! Никому не нужная! Но ничего, ничего! Она ещё не выдохлась! Она ещё докажет, кто есть кто...
   Затянулась. Цветным коготком столкнула пепел с сигареты в горшок с безобразным уродцем кактусом.
   Да, фиалки здесь, конечно, не ночевали. То был совсем другой подоконник. Главный режиссёр пригласил к себе на дачку. Лауреат! Безобразный жирный старикашка! Главную роль решила заработать. А старый кривляка через пару дней даже забыл её имя и фамилию...
   За спиной стукнула дверь.
   - А-а, Ромочка! А я тут совсем одна страдаю... Сейчас ела божественные щи... Только в нашем доме они такие необыкновенные...
   - Это был борщ, мадам
   - Да, да, конечно... Я всегда всё путаю... Ромочка, у тебя скоро день рождения... - Алиса уложила на стол стопочку денег. - Возьми эти ничтожные бумажечки и купи себе, что хочешь. Я получила хороший аванс - будут снимать в кино! В главной роли! Да, да! Глядишь, и в Канны на фестиваль смотаюсь.
   - Поздравляю. Но эти бабки ты отдай кому должна. А то можешь до Мытищ не доедешь, про Канны уже молчу - долги тебе не простят.
   - Ой, Ромочка, к чему такие страсти! Переживём! Это всё чушь собачья...
   - Чушь, но не собачья... А где, Кир?
   - Кир? Ты его уже так зовёшь? Где-то здесь... Мы с ним поговорили...
   Ромка прислушался. Не понравилась ему тишина в квартире.
   Вышел из кухни.
   Постоял и заглянул в прихожую - туфли и плащ Циркуля исчезли с вешалки. И метнулся обратно в кухню.
   - Где Кир?!
   - Откуда мне знать...- развела ручками Алиса. - Не знаю...
   - Что ты ему сказала?! - закричал Ромка. - Что сказала!?
   - Да ничего особенного... Что ты так разволновался? Кто он тебе!?
   - Ду-ра! - Ромка сорвался тормозов. - Ты... Ты, знаешь, кто ты!? Ты же!?.. Черт побери, но почему ты такая?! Откуда ты такая взялась!?
   Выскочил из кухни.
   Выхватил из кармана мобильник. В груди всё колотилось.
   - Рома, я тебя слушаю.
   - Куда ты пропал, Кир?! Мы же тут шашлык хотели...
   - Я не пропал. Шашлык в другой раз. А почему голос у тебя такой...
   - Вдохнул не той ноздрёй... Сейчас выдохну...
   - Выдохни, пожалуйста. Я сейчас должен смотаться по делам в одно место... У меня их сегодня выше...
   - Кир... Обожди, Кир! Хочу сказать кое-что... Я сейчас спущусь!
   - Давай. Жду.
   "Жигуль" стоит недалеко от подъезда.
   Ромка плюхнулся на переднее сиденье. Циркуль рядом. На панели перед носом огоньки перемигиваются.
   Ромка ткнул пальцем в кнопку - ожил радиоприёмник, зазвучала тоскливая восточная мелодия. Выключил. И сразу в тачке стало тихо, как в консервной банке.
   Надо сейчас сказать Циркулю... Хотя бы самое, самое главное сказать... Во
   рту пересохло, язык не ворочается...
   - Погодка сегодня была отличная, - нарушил тишину сам Циркуль - Как прошла тренировка? С ногой всё нормально?
   - Нормально. Волны никакой и байдара летит, как по воздуху. Хорошо погоняли...
   - Тренер, наверно, выдумал что-нибудь хитрое, как выжать побольше пота из вас, чтоб жирком не заросли?
   - Насчёт этого Борис Борисыч не дремлет! Включил меня в команду на соревнования. И сразу предупредил - инвалидов там не будет. И что я могу отказаться, если не хочу рисковать. Но я сказал: "А вот этого они не дождутся! Поборемся! Байдары и вёсла у всех одинаковые! И вода в канале для всех одна!"
   - Ты всё правильно сказал! А о ноге, вообще, должен думать, как можно меньше. Но только, чтоб она была всегда в полном порядке. Это самое важное. Я на днях познакомился с большим специалистом по протезам. Рассказал ему про твою ногу, что занимаешься спортом. И про трудности, связанные с твоей ногой. Он
   очень заинтересовался. И ждёт когда мы к нему прискачем. Ты уже конкретно всё
   ему и расскажешь...
   - А Бажен прислал нам фильм о соревнованиях в Голландии - и сам Вася тоже выступает. Я думал, посмотрим вечером этот фильм.
   - В другой раз посмотрим. Обязательно. Насчёт Тумагана ты уже всё знаешь. Сергей Фёдорович сказал, что разговаривал с тобой.
   - Ага! Тумагану я сказал - рад! Кир... - начал Ромка, но тут же сбился, замолчал.
   - Что, Ром, ты хотел сказать?
   - Кир, я вот что хотел сказать... Ну, про Алису...Понимаешь, эти... ну, эти
   красивые женщины все какие-то трёкнутые... Не знаю почему... Ну, прямо все!
   А чего улыбаешься? Разве я не прав? Я Алису Петровну сто лет знаю и она всегда такая, с разными выкрутасами! И всегда у неё, что не сделает, всё получается ни как у нормальных людей... Ты на неё не обижайся...Она вот сейчас ела твой борщ, а сама говорит - ах, какие божественные щи! Ну что тут с ней сделаешь!? У неё с мозгами как-то не совсем... Ну, короче, мы если даже очень захотим, у нас так не получится.
   - Ты прав - у нас ни черта так не получится. Она же актриса, Рома.
   - Вот я и говорю - полный барабан! Долбанутая! Я уже все роли выучил, в которых она играла. Весь её репертуар знаю! Как начнёт перед моим носом кулачками трясти, как начнёт глазки закатывать, я сразу: "Алиса Петровна, нажмите на тормоза! Этот монолог из трагедии Шекспира я слышал уже двадцать раз в вашем исполнении! И могу сам его продолжить, если желаете!" Такая вот она у нас долбанутая...
   - Рома, всё очень сложно...Все мы по своему долбанутые... И каждый по своему прав и не прав... А у неё сложная жизнь...Особенно сейчас...Театр - это такой... такой необычный организм... очень...
   - Вшивый организм! Когда у нас здесь тусовка, как же они друг перед другом выпендриваются! "Только я! Я, я самый, самый гениальный!" А кто с ними рядом, не видят и не слышат! И если надо, так с костями могут слопать своего и запросто! Нет, Алиса, конечно, на такое не способна... Она другая... И что на неё обижаться? Разве не так?
   - А я не обижаюсь, Рома. Да на неё и невозможно обидеться. Мы с ней останемся друзьями... Я буду приходить к вам... А ты не забыл, что звал меня на рыбалку? Ты говорил, что у вас с дядей Серёгой есть заветные места на озере! Вот и я прицеплюсь к вам - возьму спиннинг. Купил сто лет назад в Канаде и он ещё ни разу не понюхал воду. А тут закину и какая-нибудь дурёха щука ухватит мою блесну... Кстати, у вас какие блёсны, сударь? А то у меня импорт! Высший класс! Мне про эти блёсны, когда покупал, целую лекцию в Канаде прочитали.
   - Наша щука чихала на импорт. Дядя Серёга такие классные блёсны мастачит, закачаешься. Рыбаки всей Москвы в очередь к нему записываются.
   - Значит, с рыбалкой у нас полный порядок... - Кирилл замолчал, а потом негромко так, как бы про себя, произнёс: - Ром, ты только ничего плохого не вбивай себе в голову и всё будет нормально... И прошу тебя - будь немного помягче с Алисой... Надо помочь Алисе...
   - Помочь?! - вот этого Ромка уже совсем не понял.
   - Да, помочь, - всё также негромко продолжал Кирилл. - Ей сейчас трудно... Даже очень. А ты сможешь... Между прочим, мы с тобой планировали провести капитальный ремонт кухни. Не забыл? Появится у нас время, настроение, и приведём кухню в достойное состояние. Договорились? У меня тут мамахен что-то прихворнула, звонила. Давление у неё и ещё куча всяких болячек. Сестра крутится на работе. И дети у неё. Мамахен одна дома. А я всё в разъездах. Так сказать, свободный художник. Запечатлеваю чужую жизнь на плёнку. А своя, родная совсем рядом. Вот уже не помню, когда последний раз дома вбил гвоздь в стенку. Представляешь! Это вообще-то не дело. Я рассказывал мамахен про тебя, как ты серьёзно относишься к байдарке. Она сама когда-то занималась плаванием, и хочет, чтоб ты забежал к ней. Я уверен у вас найдётся, о чём поговорить. И покажем ей фильм, что прислал Вася Бажен. Ну, а ты помоги Алисе... Не подкачай, Ром... Я на тебя очень надеюсь. Уверен, у тебя всё получится...
   "Жигулёнок" скрылся за углом дома.
   Уехал Кир - дела у него. Ясно, какие дела. Актрисуля выкинула очередной фортель. Наверно, из какой-то очередной драмы...
   Ромка всё ещё ощущал сильное пожатие его руки. И голос Кира ещё был рядом.
   Задрал голову - окна пещеры ярко освещены. Надо шлёпать домой - там
   ждёт Тумаган. И ещё там Алиса... эта разнесчастная актрисулся...
   Ромка тряхнул головой. Почему все так здорово уверены, что у него должно получится? Что не подкачает? С этой артисточкой можно запросто вывихнуть мозги. "Помоги..." Как ей помогать? Она никогда никого не слушала. У неё три четверга на неделе. Одно думает, другое делает. Вот если попробовать...
   И Ромка снова тряхнул головой. Кажется, созрело у него в башке кое-что. И теперь надо побыстрее доскакать до пещеры, чтобы не растрясти...
   И застучал костылём - цок-цок... Быстрей, культяпка! Жми!
  
   К о н е ц
   Виктор Никонович Штанько,
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"