Шумахер Евгений Валентинович : другие произведения.

Недоумение перед миром (Путевые заметки)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  Недоумение перед миром
  (Путевые заметки)
  
  Ну сколько можно мучиться
  И биться лбом о стену:
  Ни песни не получится,
  Ни стен не прошибёшь.
  Пройдёт полгода - встанешь;
  С невестою обручишься,
  Четыре стенки выстроишь
  И славно заживёшь.
  
  И будешь жить как в сказочке:
  Открыточки на праздники,
  Детишки на салазочках,
  Красавица-жена...
  Пройдёт немного времени -
  Портрет семейный в рамочке;
  Старухи на скамеечке;
  Сыны - инженера.
  
  И вот однажды вечером,
  Когда уже уляжется,
  Затихнет, успокоится
  Твой несравненный дом,
  Вдруг чей-то стук послышится, -
  Жена завозмущается...
  Ты назовёшь соседа
  Скотом и дураком...
  
  Так стоило бы мучиться
  И биться лбом о стену.
  Хоть песня и получится,
  Да стен не прошибёшь.
  Вставай скорее на ноги,
  Да не хрипи с натуги.
  Один вон дохрипелся,
  Ну что с него возьмёшь?..
  
  День первый.
  Я странный человек, я не могу работать дома. Вернее, могу, но у меня постоянно возникают какие-нибудь вопросы. И чтобы разрешить их, разобраться в самом себе, я, время от времени, бросаю всё к чёрту и куда-нибудь еду.
  Вот и сегодня.
  На вокзале я появился за 40 минут до отхода поезда. В кассу за билетом стояло два человека. Мне в кои-то веки удалось взять билет и теперь не придётся платить деньги проводнику. Приятно иметь свою собственную полку и чувствовать себя самостоятельным, независимым человеком...
  ...Вагон был последним. Номера на нём не оказалось, и пришлось довольствоваться кивком какого-то парня, который стоял возле и курил. Вообще, это был просто замечательный вагон, как снаружи, так и изнутри. Во-первых, в нём было темно. Абсолютный, непроницаемый мрак. Во-вторых, судя по голосам, во всём вагоне не было ни одной женщины. И, наконец, в-третьих, мне за всю дорогу так и не удалось увидеть проводника. Моим билетом никто не интересовался.
  Я устроился на своей полке, сунул куртку под голову, некоторое время слушал разговор двух курортников, насыщенный пикантными историями, и, наконец, уснул.
  ...Татарск встречал довольно гостеприимно: уютным (насколько это возможно) вокзальчиком, пирожками с творогом, мягким, красивым снегом, опускающимся крупными хлопьями в жидкую грязь...
  Автобусы не ходили третьи сутки. Я вышел на трассу. Я ехал к Гале Мамонтовой, в деревню, до которой 45 километров, и в которую невозможно попасть потому, что снег только сегодня начал опускаться «красивыми хлопьями в жидкую грязь», а до сегодняшнего дня её месили десятки грузовиков.
  Мне повезло почти сразу: попутный самосвал подбросил на четыре километра. Но на этом везение кончилось. Я выпрыгнул из кабины, самосвал газанул, и передо мной осталась одна дорога с разъезженной колеёй.
  Это, наверное, необходимо: время от времени попадать в критические ситуации. На 23-ем километре я лёг на обочине, долго ел снег, курил, потом поднялся и снова пошёл, и понял, что уже не дойду. Чёрт возьми, чтобы понять Джека Лондона, нужно так мало.
  Кончилось всё просто: из-за поворота вылетела машина; я упал на сидение и уснул.
  ...Сейчас я лежу у печки на Галкиной кровати; уже поздний вечер, девчонки пишут планы уроков, я тоже постепенно начинаю приходить в себя. Всего два дня, а сделать нужно так много. Через неделю я уже забуду и эту дорогу, и странный тёмный вагон, и снег, опускающийся крупными белыми хлопьями...
  
  День второй.
  Утро. Я сижу у печки и занимаюсь словоблудием. Меня немного злит ранний подъём, но, в целом, настроение приподнятое, мыслей полная голова, не терпится ими поделиться, и я пытаюсь навязать Гале дискуссию. Наконец, она не выдерживает, бросает очищенную картофелину в кастрюлю с водой и поворачивается:
  - Ты всё-таки зря приехал, - сообщает она, - ты привык к внешним взрывам, а здесь рвётся внутренняя оболочка.
  Я мирно улыбаюсь: я уже давно не устраиваю никаких взрывов, я просто живу вот и всё.
  Галка некоторое время оценивающе меня рассматривает, потом даёт краткую характеристику:
  - Ты знак вопроса и недоумения перед миром
  Что это такое, она объяснять отказывается, по той причине, что невозможно объяснить, почему снег - это снег.
  Я бросаю папиросу и пытаюсь подойти с другой стороны:
  - Почему тебе не понравилась моя песня?
  - А почему она должна была мне понравиться? Зачем ты её написал?
  - А зачем вообще всё?
  - Ну ладно, ты хочешь, чтобы я объяснила по строчкам?
  Я благожелательно склоняю голову и ухожу в комнату.
  
  Через несколько минут разговор возобновляется. Галя садится за стол, просматривает текст, поднимает голову:
  - Понимаешь, это всё было. Ты ставишь вопросы, а их уже столько поставлено! Для кого ты её написал?
  - Для себя, - бурчу я.
  Галя смотрит с грустью:
  - Я же говорю, что ты - знак вопроса, ты ищешь самого себя.
  - Ничего я не ищу.
  - Сейчас уже не надо писать, - продолжает Галя, не обращая внимания на моё бормотание. - Ты не можешь сказать ничего нового. Всё кругом гниёт, интеллигенция покрывается плесенью.
  Базис рождает надстройку. Если бы ты пошёл махать лопатой, было бы больше пользы. Необходимо всё перестраивать, и перестраивать с низу. Я хочу, чтобы мой восьмиклассник, который будет работать конюхом, не мог бы представить себя без Достоевского.
  Вопросов поставлено и так много. Их пора решать.
  - Я не ставлю вопросов. Я просто пишу, - заявляю я, заваливаясь на кровать.
  - Для кого? - спрашивает Галя.
  Я начинаю выкручиваться:
  - А для кого писал Высоцкий, и зачем?
  - Он пытался повернуть интеллигенцию лицом к народу, - звучит новый тезис.
  - Повернул?
  - Он не успел.
  - А что такое народ?
  - Это те, кто пашет, и на кого нынешняя интеллигенция смотрит с высокомерием и называет хамами. Да ты и сам в душе называешь, - Галя начинает горячиться.
  - Как народ воспринимал Высоцкого?
  - Он его не слышал.
  - А если бы слышал?
  - Как свою жизнь.
  - Галочка, существует народная литература? Такая, чтобы народ понимал то, что говорит автор? Именно то, что он хотел сказать, а не на эмпирическом уровне?
  - Нет.
  - Достоевский - прекрасный писатель, ехидничаю я, - Ты делаешь нужное дело... Ну, не сердись. Скажи лучше, это хорошо или плохо, то что я пишу.
  - Мы не выяснили, для кого ты пишешь.
  - Для народа, хотя смешно, конечно; ну для себя. Если хочешь, для интеллигенции, покрытой плесенью и оторванной от народа.
  - Ты бросаешь ложку дёгтя в бочку мёда и испытываешь при этом тайное удовольствие.
  - И явное тоже.
  - Да, и явное. Это, наверное, хорошо, всё же лучше, чем вообще ничего. И всё-таки, ты зря приехал. Мне очень радостно, что у меня через полчаса урок. - галка встаёт. - Я не хочу диспутов. Кстати, сегодня утром был автобус.
  - Я не поеду, говорю я, хотя уже точно знаю, что это не так.
  Я, действительно, не могу без взрывов. Где бы я не появлялся, психоз неизбежен. Галя нервничает; собирает дипломат и идёт к дверям:
  - Конечно, просить тебя бесполезно. Ты всё равно сделаешь по-своему.
  Я смеюсь.
  
  День третий.
  Ну вот я и дома. Через 40 минут нужно идти в институт. Что сказать? Я полностью удовлетворён: удалось посмотреть на мир и на себя чужими глазами, ответить на мучавшие вопросы, поиграть в романтику и убедиться в своей никчёмности. Вопрос остался один: что делать дальше? Но на него так просто не ответишь. Будем жить.
  ...И всё же жаль, что у меня нет дома кофе, за два дня я уже успел к нему привыкнуть. И Ремарк остался недочитанным... Эх, и зачем меня понесло к Красноярску?!
  Ноябрь 1983.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"