Шумский Александр Владиславович : другие произведения.

В плену абсурда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Дьякон Александр Шумский

  

В ПЛЕНУ АБСУРДА

  
   И долго мне, лишенному ума,
   Казался раем ад, а светом - тьма!
   Шекспир
   Слово АБСУРД происходит от латинского absurdus, что значит нелепый, бессмысленный. Абсурд не следует отождеств­лять с глупостью, которая всегда банальна и не­привлекательна. Напротив, он, -- как правило, внешне весьма эффектен, оригинален, облада­ет обаянием и притягательной силой. Наиболее ярко абсурд проявляет себя в сфере культуры. Здесь его среда обитания. В спокойное время, когда в обществе господствует традиция, он особого успеха не имеет и довольствуется по­казом своих прелестей, главным образом, в "элитарных" салонах модернистской интеллигенции. Но когда куранты истории неумолимо-беспощадно пробивают час перемен, когда, по словам Бранда из одноименной пьесы Генрикa Ибсена, наступает "бой с целым миром, бой су­ровый", тогда абсурд из прокуренных дисси­дентских кухонь вырывается на свежий воздух улицы и овладевает общественным сознанием.
   Абсурд по своей природе внеположен или сознательно противоположен традиции и, следовательно, религии, на которой зиждется тра­диция. Это не сложно продемонстрировать на примере русского авангардистского искусства первой четверти XX столетия, символом кото­рого, на мой взгляд, является "Черный квадрат" Казимира Малевича, сознательно противопос­тавленный автором золотому небу иконы. "Чер­ный квадрат" -- это, собственно, не искусство, это философское и, по-своему, очень мощное обобщение. Малевичский "шедевр" -- откро­венно богоборческое произведение, врата ада, вечная смерть, пытающаяся заслонить челове­ку золотые врата, вводящие в жизнь вечную. И, конечно, совершенно закономерно, что лабо­раторные изыскания малевичей закончились в результате революционной вырубкой Право­славия. Я, естественно, не хочу сказать, что в русском авангарде вовсе не было позитивного поиска, который не только не отвергал тради­цию, но, напротив, стремился вдохнуть в нее свежие силы, иначе откуда появились бы блоковское: "О, Русь моя! Жена моя! До боли нам ясен долгий путь...", хлебниковское: "Словно брызнули ручьи с синевы у Богородицы" или чистейшие цвета абстрактной живописи Кан­динского. Можно приводить и другие положи­тельные примеры, но все же наиболее полным воплощением духа авангарда, как его ни крути, остается малевичская геометрическая фигура. Обратите внимание, сколь часто вспоминается это произведение в наши дни. Кто-то даже не­давно сказал, что "Черный квадрат" не что иное, как изображение экрана компьютера.
   Сегодня, как и в начале прошлого века, мы переживаем переломный момент истории, когда абсурд вновь получил амнистию и встречает нас по­всюду. Надо признать, что он пышным цветом расцвел и в тех местах, где мы меньше всего ожидали и хотели его увидеть. В этой связи я хо­тел бы обратить внимание читателей не на современных либеральных абсурдистов, которые настолько выродились, что их фантазии хватает лишь для бегот­ни нагишом на глазах изумленной публики (по­добное уже было в 20-е годы прошлого века и называлось "шествием голых") или для кощунственных выходок вблизи православных хра­мов, а на так называемую патриотическую оп­позицию, которая якобы ведет беспощадную борьбу с абсурдом либерал-демократов и ре­форматоров.
   Начну с цитаты, а читатель пусть отгадает загадку, откуда она: "Страшно, конечно, в современном Чикатило видеть спасителя русской жизни. Но реакция на Чикатило или взаимодействие (?! -- А.Ш.) с Чикатило может же вызвать в душе русского человека тот сакральный Хаос, который... защищает ее (Россию -- А.Ш.) от мирового порядка... Вот так, через упырство, преодолевая его, извергая его во врагов Рус­ских и Божиих, русский человек приходит к сво­ей сокровенной русскости".
   Нет, читатель, ты не угадал, это не выдержки из нового издания "Записок сумасшедшего" и не фрагменты романа "Идиот II", которые бди­тельные санитары клиники им. Алексеева (быв­шая "Кащенко") обнаружили под плинтусом больничной палаты, это места из статьи "Русский национальный упырь", опубликованной в газете "Завтра" (N 35, 2002). Выдавился сей "шедевр" из пера одного из идеологов патрио­тической оппозиции, главного редактора газе­ты "День литературы", известного публициста В.Г.Бондаренко. Сам автор рассматривает свое произведение как программный манифест, как "русскую доктрину". Уже обескураживает само название, но еще больше теряешься, когда ви­дишь в центре газетной полосы фотомонтаж, изображающий двух настоящих упырей, с огромными, как и положено у этой категории не­чисти, клыками. В одном из них без труда узна­ется писатель Юрий Мамлеев, которого мне не­сколько раз приходилось видеть в нашем хра­ме. Именно о его творчестве и написана статья. Ни сам Малеев, ни его проза меня, честно го­воря, не интересуют, а вот бондаренковские рефлексии, признаться, впечатляют: "Я вновь соглашусь с Юрием Мамлеевым, что есть в этом окаянном злодейском упырстве нечто такое русское, что и в зле своем, помимо воли своей противостоит всем мировым порядкам". Здесь, на мой взгляд, Бондаренко нарочито подделы­вается под проникновенный стиль Ф.М.Досто­евского. Сравните со словами старца Зосимы из "Братьев Карамазовых": "Но спасет Бог лю­дей своих, ибо велика Россия смирением сво­им". Игра словами у Бондаренко здесь не слу­чайна, ему необходимо этой ложной, а ля-достоевский, проникновенностью открыть душу читателя, расположить его к восприятию тек­ста.
   Итак, у Достоевского -- Бог и смирение, у Бондаренко -- упырство и зло. Кто-то из чита­телей, может быть, обнаружит сходство сужде­ний теоретика упыризма с идеями "отца" рус­ского и мирового терроризма С.Г.Нечаева. Об­щее, конечно, есть, но нельзя не заметить и очень существенного различия. Нечаев, этот наиболее яркий представитель нигилистиче­ской традиции ХIХ века, однозначен в своем от­рицании, он не скрывает своей ненависти к Бо­гу, всему святому, и в этом смысле в нем нет ни­какого лукавства, он даже по-своему честен. О Бондаренко и ему подобных вполне можно ска­зать -- делают вид, что "ходят под Богом, но прикрываются щитом дьявола". Действитель­но, почти в каждом абзаце упыриного манифе­ста читатель сталкивается со святыми словами, Бог, Святая Русь, Православие и, конечно, мно­гих это сбивает с толку. Да, читатель, грядущая русская смута будет проходить под хоругвями, иконами, со святыми словами на устах. Не ве­ришь, тогда послушай Бондаренко: "Так наш национальный русский упырь оказывается вре­менами символом вечной Святой Руси... Упырь на время становится в центр спасения Святой Руси". Видимо, подспудно ощущая всю абсурд­ность сказанного, Владимир Григорьевич тут же добавляет: "Представляю, как на меня за эту идею набросятся наши литературные ортодок­сы". Не беспокойтесь, господин Бондаренко, литературные ортодоксы, т.е. нормальные пра­вославные люди, на вас не набросятся, это не в их стиле, зато инфернальные персонажи из го­голевского "Вия" вполне могут. Позвольте за­дать вопрос: нападение кого из двух, отечест­венного Чикатило или иностранного Джека По­трошителя, на ваших родственников или друзей вы предпочитаете?
   Конечно, фигурой номер один в современ­ном патриотическом бомонде остается пока А.А. Проханов. Нет, пожалуй, ни одного более или менее популярного ток-шоу, где не красо­валось бы большое, полное тело главного реда­ктора газеты "3автра". По этому показателю он, вероятно, скоро опередит, если уже не опе­редил Майка Тайсона российского парламен­таризма, В.В.Жириновского. Бокс в последнее время набирает популярность. 5 марта 2003 г., в день смерти И.В.Сталина, по одной из телепрограмм транслировался трехраундовый, правда, словесный, поединок между двумя супертяжеловесами российской общественной жизни, Александром Прохановым и Никитой Михалковым. Все было почти как в настоящем боксе. Один из соперников расположился в красном углу, это, разумеется, Проханов, дру­гой -- в белом, это, конечно же, Михалков. Хо­рошо известно, что из-за больших денег мно­гие профессиональные боксерские поединки давно стали договорными. Не составил исключения и московский бой 5 марта. Зрители были явно разочарованы. Еще бы, ведь никто из со­перников не применил свой коронный удар, -- Проханов знаменитый хук слева в челюсть под названием "Карачаево-Черкесский БАБ" или, как еще именуют этот удар, "Сибирский цирюльник", а Михалков -- излюбленный прямой правой в подбородок, так называемый "лон­донский БАБ" или "Возвращение Троцкого". Если перевести сказанное на серьезный язык, то это означает, что никто из соперников не ре­шился использовать свой главный аргумент, т.е. тесную связь оппонента с Б.А. Березовским, со­кращенно БАБ. Казалось бы, напрашивался приблизительно такой вопрос Михалкова: "Как же вы, Александр Андреевич, красный патриот, ярко выраженный сталинист, антитроцкист, вдруг едете в Лондон к врагу русского народа Березовскому, которого сами же мочили чуть ли не в каждом номере вашей газеты и заклю­чаете с ним союз против существующей ныне кремлевской власти?" Этот удар Никиты Серге­евича привел бы к тяжелейшему нокдауну, если не к нокауту соперника. Но удар нанесен не был, а Михал­ков лишь легко фехтовал ле­вой рукой с двумя внуши­тельными сверкачами на мизинце и безымянном пальце, не причиняя оппо­ненту заметного ущерба. А что же представитель крас­ного угла, почему же он не на­носит свой разящий удар "Как же вы, Никита Сергеевич, белый патриот, православный христианин, активнейшим обра­зом помогали ярому русофобу Березовскому, столько раз разоблаченному нами и другими, на депутатских выборах от Карачаево-Черкес­сии? Не оттуда ли денежки для ваших сибир­ских цирюльников? Не стыдно ли вам после этого с наглой улыбочкой разъезжать на коне, изображая русского православного Царя Алек­сандра Ш"? Не сомневаюсь, что после такого удара Никита Сергеевич оказался бы на полу ринга. После боя все зрители сошлись во мне­нии -- зрелища не получилось, потому что у обоих боксеров общий промоутер (хозяин-ор­ганизатор). Говорят, что по окончании поединка соперники мирно пили пиво в фойе и беседова­ли, а вырученные от боя деньги перевели на счет одного из детских домов.
   Уже не мало было сказано в средствах массовой информации по поводу встреч Проханова с Березовским в Лондоне. На­до заметить, что не только многие патриоты, но и значительная часть либерально мыслящей интеллигенции были этим просто шокированы. Такое впечатление, что Александр Андреевич изо всех сил старается выполнять, выражаясь цирковым языком, роль клоуна или, по-"старорежимному", рыжего у ковра. По-моему, самое важное для него -- все время изобретать новые репризы, одна нелепей другой, эпатирующие зрителя, и нельзя не признать, что ему это не­плохо удается. И если бы его номера ограничи­вались круглой песочной ареной на Цветном бульваре, цены бы ему не было. Но беда в том, что писатель давно уже смешал клоунаду и жизнь, а это совсем не смешно. Я разговаривал о лондонских вояжах Проханова с одним из чи­тателей "Завтра", хорошо лично знакомым с главным редактором газеты. На мое возмуще­ние по поводу встреч Александра Андреевича с новым лондонским Троцким он отреагировал: "Молодец Проханов, сумел раскрыть Березу, показал всю его гнусную подноготную". Удиви­тельное дело, неужели для того, чтобы понять и раскрыть подноготную БАБа, необходимо было специально встречаться с ним?! Какая еще нуж­на информация вождю патриотической оппози­ции, главному радетелю за поруганное Отече­ство, чтобы сделать вывод, к которому уже дав­но пришли девять десятых россиян и внукам своим на веки вечные наказали: Березовский -- губитель России?!
   Недавно я услышал анекдот, смысл которого сводится к то­му, что индусы признали Жириновского вторым, но не­удачным воплощением Лени­на. Мне кажется, что это в большей мере приложимо к Проханову. Лавры Владимира Ильича явно не дают спать спокойно главному патриотическому идеологу. Ему импонирует непревзойден­ный ленинский цинизм (союз, хоть с нечистой силой, лишь бы против "проклятого царизма"), газету "Завтра" он, подобно большевистской "Искре", стремится сделать коллективным ор­ганизатором сил, направленных против верхов­ной власти. И здесь нельзя не вспомнить выше сказанное Бондаренко о роли упыризма в спа­сении Святой Руси. Вообще нынешней "Зав­тра" вполне подошел бы девиз: "Упыри всех стран -- соединяйтесь!" При сравнении Проха­нова и Ленина напрашивается тот же вывод, что и при сопоставлении Бондаренко с Нечаевым. Ленин был открытым богоборцем, до визга не­навидящим Православие и все, что с ним свя­зано. Духовная позиция Владимира Ильича предельно ясна и всем хорошо известна ("за­претить продажу водки и икон"). Но верный уче­ник вождя мирового пролетариата Проханов -- человек творческий, еще бы, ведь сам Ленин завещал творчески подходить к делу револю­ции, и вот Александр Андреевич вводит в обще­ственный лексикон словосочетание "красная икона". Исходит он вроде бы из верной мысли о непрерывности и преемственности русского и советского периодов отечественной истории, исключительной роли И.В.Сталина в государст­венном строительстве, обеспечившем России-СССР великую победу в самой лютой войне, ве­ликих ратных и трудовых подвигах русского (советского) народа и т.п? Но Проханов не был бы самим собой, если бы не довел правильную и здоровую в своей основе мысль до болезненного и кощунственного абсурда. Можешь ли ты, читатель, поставить в свой красный угол порт­рет Сталина рядом с иконой Божией Матери? А для Александра Андреевича здесь нет проб­лем. Это, кстати, и делает один из главных ге­роев его романа "Господин Гексоген". "Красная икона" Проханова -- синоним бондаренковского упыря, спасающего Святую Русь.
   К сожалению, абсурдное прохановское пой­ло приходится по вкусу немалому количеству людей, в том числе и верующих. Одна просто­душная православная, прочитав в "Завтра" лондонский диалог Проханова и Березовского, сказала: "Но ведь Березовский крестился, он же сам об этом говорит. Теперь мы должны от­носиться к нему иначе, он, наверное, покаялся в своих грехах". На это можно ответить только словами вождя мирового пролетариата: "Фор­мально правильно, а по существу издеватель­ство". Тот же кощунственный абсурд получает­ся. Я еще мог бы согласиться с этой читатель­ницей, если бы Борис Абрамович, приняв Свя­тое Крещение, приехал в белокаменную, встал на паперти Успенского собора в Кремле и со слезами, посыпав лысеющую голову пеплом и разодрав на себе одежду, воскликнул: "Прости, народ православный, за все то зло, которое я тебе причинил, все, что награбил, возвращаю обратно униженным и оскорбленным". Но вме­сто покаяния крещеный вор живет припеваючи в Лондоне и в ус не дует, прожирая средства на­ших внуков и правнуков. Не умиляться же нам теперь вместе с Прохановым только тому, что БАБ надел на свою шею православный крест!
   В числе ближайших предков Проханова были известные протестанты-молокане и, видимо, от них он унаследовал удивительную раскован­ность в религиозных вопросах. Известно, что протестантизм возник как реакция на католиче­ство, где все решает и определяет один чело­век -- Римский папа. Будущим протестантам это не понравилось и они отделились от като­лической церкви, образовав свою организа­цию, которую тоже назвали церковью. Духов­ная сущность протестантизма проста -- каж­дый протестант сам себе понтифик (т.е. папа). Не будет преувеличением сказать, что видней­шим понтификом патриотической оппозиции стал, конечно же, Проханов. За последнее вре­мя папа Александр "канонизировал", т.е. "при­числил к лику святых", не одну известную лич­ность: "Арафат по меркам самого высокого ка­нона -- святой" ("Завтра", N 14, 2002). "Но Саддам -- значительно больше, чем политик, полководец и лидер. Он -- святой. Саддам Ху­сейн сражается за Бога против Шайтана... И эту святость чувствуют мусульманин-араб, като­лик-француз, лютеранин-немец, православный русский, конфуцианец-китаец, буддист-индус. Это присутствие святости заставляет молиться за Саддама в мечетях, церквах и пагодах" ("Завтра", N 14, 2003). Это было сказано в начале нападения США на Ирак. После бесславной сдачи Багдада американцам Александр Андреевич вопрошает: "Где хваленая "национальная гвардия", карающий меч Саддама? Где тысячи танков и самолетов, которыми похвалялся Хусейн?" ("Завтра", N 16, 2003 г.).
   Как наверняка заметил внимательный чита­тель, во второй цитате рядом с именем Саддам мы не обнаруживаем прилагательного "свя­той". Итак, папа Александр не только расканонизирует иракского диктатора, но даже наме­кает на его предательство. Получается, как в карнавальном действе: сначала шутовское увенчание, а потом такое же развенчание. Ты думаешь, читатель, что это дурдом, нет -- это абсурд, та самая эффектная бессмыслица, к которой методично приучает своих читателей карнавальный патриотический понтифик. Его задача не столько в том, чтобы убедить челове­ка в святости или несвятости того или иного персонажа, сколько в том, чтобы замутить соз­нание читателя, сделав его послушным оруди­ем дальнейших манипуляций. Вот, например, он утверждает: "Обвязанный взрывчаткой шахид, подрывающий американский "Абрамс", -- родной брат "панфиловца", не пустившего тан­ки с крестами" ("Завтра", N 14, 2003). Очень опасная и коварная мысль. На самом деле меж­ду арабским или иным шахидом и русским пан­филовцем нет ничего родственного и быть не может. Есть только внешнее, механическое сходство в действиях (бросание с гранатами под танк). Но самое главное состоит в том, что в отличие от русского героя, шахид готов по первому приказу (это его "святая" обязан­ность), без размышления (суть воспитания шахида) уничтожить не только вражеский танк, но точно так же и театральный центр, наполнен­ный мирными людьми, и родильный дом, и детский сад. Нет, Александр Андреевич, шахид нам не брат! Шахид не воин, а убийца! Шахидизм -- явление, совершенно чуждое православной русской и советской воинской героической традиции.
   В том же духе, что и Проханов, вещает Бондаренко: "Или шахиды среди русских перевелись? У меня само­го родной дядя Прокопий Галушин -- настоящий рус­ский шахид, и я храню его награды, дабы передать внукам под­тверждение, что мы из ро­да шахидов" ("День литерату­ры", N 8, 2002). Интересно, как бы сам Проко­пий Галушин отнесся к такому заявлению пле­мянника? Я думаю, скорее всего снял бы с него штаны, да и выпорол. Свою мысль о шахидизме Бондаренко доводит до логически абсурдного, конца в своей статье "Разумное убийство" ("День литературы", N 8, 2002): "...но кара Божия должна обрушиться на врагов Божиих. И скоро наступит время разумных убийств в на­шей действительности. Когда начнут убивать врагов Божиих". Очевидно, что в нужный мо­мент Владимир Григорьевич поможет исполни­телям разумных убийств не перепутать "врагов Божиих" с друзьями.
   Практические выводы из прохановско-бондаренкоаской теории упыризма-шахидизма уже делает их соратник, определяемый Бонда­ренко как "наш русский герой", писатель и вождь МБП (национал-большевистская партия) Э.В.Лимонов: "Нужно обрушить всю Систему, ... государство, семью, образование, промыш­леность" (газета "Лимонка", N 201, 2003). Кто же должен осуществить эту "великую" про­грамму? Лимонов отвечает: "Мы никто, у нас нет имен, нет национальности. Мы Боги мще­ния. Безымянные Боги мщения, мы ураганы и смерчи ненависти" ("Генеральная линия"). Об­ратите внимание, что вождь НБП относит себя к богам и пишет это слово с заглавной буквы. На языке Церкви подобное публичное заявление классифицируется как разновидность бесов­ского одержания. Знаменательно, что неудачное, по мнению анекдотических индусов, во­площение В.И.Ленина, Владимир Жириновский на недавнем юбилейном вечере, посвященном Лимонову (интересно заметить, что "завтраш­ние" патриоты и либералы активно соединяют­ся), сравнил Проханова и Лимонова с ведущи­ми деятелями русского революционного дви­жения начала XX века. По этому поводу Бондаренко с глуповатой радостью старшеклассника сообщает: "Он (Жириновский -- А.Ш.) удачно сравнил Александра Проханова с Плехановым русского патриотизма, отводя Лимонову роль Ленина. Что же, будущее покажет..." ("Завтра", N 10, 2003). Комментарии, как говорят в по­добных случаях, излишни. Мне, впрочем, ка­жется, что вождь нацболов стремится походить на другого известного персонажа нашей рево­люционной истории -- Л.Д.Троцкого. Очень ха­рактерно, что Лимонов эксплуатирует именно его имидж, а не, скажем, Сталина. Сталин в обыденном сознании сопрягается с сильным государством, Троцкий же, теоретик непрерыв­ной революции, напротив, с его уничтожением.
   Лимоновщина -- это неотроцкизм, а не неоста­линизм, который вроде бы проповедует Проха­нов. Я полагаю, что бесполезно призывать идеологов упыризма-шахидизма внимательно перечитать слова Апостола Иакова: "И язык -- огонь, прикраса неправды; язык в таком поло­жении находится между членами нашими, что оскверняет все тело и воспаляет круг жизни, будучи сам воспаляем от геенны" (Иак. 3, 6).
   Плехановы, ленины и троцкие наших дней, лукаво прикрываясь святыми словами, в чем и проявляется дух антихриста, умышленно вос­паляют круг нашей жизни, вызывая из геенны адские силы разрушения, которые у Лимонова обозначены как "Ангелы с огненными меча­ми... Воины Духа" ("Генеральная линия"). Не­вольно вспоминаются слова одного из бывших модернистов-авангардистов Владимира Мая­ковского: "Работа адова делается уже". Итак, "Черный квадрат" продолжает существовать, источая мертвую энергию и всасывая в себя все новые жертвы. На это больно смотреть, особенно когда жертвами становятся право­славные, т.е. люди, которые обязаны лучше других различать добро и зло. В газете "Зав­тра" (N 15, 2003) помещено письмо от настоя­теля иеромонаха Евстафия (Жакова) и прихо­жан храма Святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла в Знаменке Санкт-Петербург­ской епархии (92 подписи) к Президенту РФ В.В.Путину с просьбой о помиловании писате­ля Эдуарда Лимонова. Там в частности есть та­кие слова: "Этот не молодой уже человек, два года проведший в камере, не убивал, не гра­бил, не насиловал, не воровал. Скиталец, не за­ботившийся о благосостоянии... И еще мечта этого скитальца -- нерушимая, сильная, само­стоятельная Россия. И мы просим Вас, госпо­дин президент, о милосердии к нему". Я сомне­ваюсь, что большинство подписавшихся под этим письмом хотя бы отдаленно представляют себе содержание лимоновского творчества. Как можно согласиться с тем, что его мечта -- "нерушимая, сильная, самостоятельная Россия", когда он прямо в своей программной ста­тье "Дикие девочки" призывает "обрушить всю Систему, государство, семью... Нужно пере­стать рожать, куда столько людей?" А что же вместо семьи, государства и вообще нормаль­ной жизни предлагает вождь нацболов: "Закрывая глаза, я вижу банды диких девочек, громя­щих города. Они орут, визжат, кидают камни и стреляют... Я вижу девочек воительницами и прекрасными возлюбленными..." У православ­ных, да и не только, всегда было принято счи­тать, что "нерушимая, сильная и самостоятель­ная Россия" -- это прежде всего здоровая семья и женщина-мать. Материнство и семья во все времена считались основами основ рус­ской жизни (вспомните самый известный пла­кат времен Великой Отечественной войны "Ро­дина-мать зовет!"). Но именно на эти основы с невиданным бешенством и набрасывается но­воявленный Троцкий, и здесь он удивительным образом смыкается с такими, казалось бы, не­совместимыми персонажами, как Адольф Гит­лер и Збигнев Бжезинский, Ален Даллес и Ва­лерия Новодворская. В связи с этим у меня воз­никло два вопроса к настоятелю храма иеро­монаху Евстафию (Жакову): "Батюшка, вы са­ми-то хорошо знакомы с творчеством Лимоно­ва? Если да, то скажите, смогли бы вы лично чи­тать произведения Лимонова без купюр перед подростками из воскресной школы или право­славной гимназии?"
   14 апреля 2003 года в Саратовском суде был оглашен приговор Эдуарду Савенко (Лимонову) -- четыре года в колонии общего режима. Поскольку два года он, пока шло следствие, уже отсидел, то реально на зоне ему осталось пре­бывать столько же. Интересно, что за несколь­ко недель до оглашения решения суда Жири­новский точно предсказал: "Прокурор 14 лет запросил. Может быть, удастся скостить до че­тырех, а потом, он уже большой срок отсидел, оставшееся дадут условно" ("Завтра", N 10, 2003). Это предсказание одного воплощения Ленина другому прозвучало на юбилейном ве­чере Лимонова в ЦДЛ в марте. Характерно, что защитником вождя нацболов на процессе был адвокат партии ЛДПР и лично Жириновского Сергей Беляк.
   Теперь и я позволю себе заняться футурологией. Думаю, что два года на зоне Лимонов не пробудет и весьма скоро следует ожидать триумфального возвращения в столи­цу нашей родины амнистированного лидера национал-большевистского движения. Пролог этого возвращения уже состоялся. Буквально через день после оглашения приговора, 16 ап­реля по первому каналу ТВ, в самое выгодное эфирное время, была показана авторская про­грамма Светланы Сорокиной "Основной инстинкт", посвященная Эдуарду Лимонову. Лю­ди, даже отдаленно знакомые с телекухней, знают, что многие готовы заплатить огромные деньги за право принять участие в такой пре­стижной программе, которая транслируется на всю страну. Это колоссальная реклама. В пере­даче принимали участие и патриоты, и либера­лы. Были тут Проханов, Шандыбин, Виктор Ерофеев и другие известные личности. Обсуждал­ся один вопрос, считать ли Лимонова опасным антигосударственным элементом или нет. Я не собираюсь подробно пересказывать содержание программы, обращу внимание лишь на то, что меня особенно поразило. Никто из присут­ствующих, ни сторонники Лимонова, ни его противники, ни сама ведущая, которая несом­ненно должна была хорошо подготовиться по теме программы, не подняли вопрос о духовно-нравственной сущности лимоновщины. Проз­вучала только одна здоровая реплика писателя Д.Быкова о том, что творчество героя передачи разлагающе в нравственном отношении действует на молодежь. Но Сорокина не обратила на эти слова никакого внимания. Все, и правые, и левые, сошлись во мнении, что Лимонов выда­ющийся писатель, отважный человек и т.п. Очень усердствовал, защищая главного нацио­нал-большевика, главный "интеллектуал" дум­ской фракции КПРФ Шандыбин. Теперь мне по­нятно, почему его патрон Зюганов заявил не­давно о возможности сотрудничества коммуни­стов с Березовским, тоже, кстати, поклонни­ком таланта Эдуарда Вениаминовича. Проханов поведал, что его дети вступили в ряды НБП. Сорокина в конце передачи открыто признала, что Ли­монов получил колос­сальную рекламу. Естест­венно, возникает вопрос, организаторы таких про­грамм, как "Основной инстинкт", а это очень боль­шие и влиятельные дяди, веда­ют, что творят, или нет? Я не знаю, как на него ответить, но мне почему-то опять, уже в который раз, захотелось перечи­тать жизнеописание самого пока выдающегося провокатора российской истории Азефа. Раск­рутка Лимонова уже идет полным ходом. Гото­вится балетная постановка, посвященная ему. Декорации для нее выполняет духовный побра­тим Эдички, самый известный на Западе рус­ский художник, М.Шемякин, отличающийся своим пристрастием к инфернально-преиспод­ней тематике. Подключение Шемякина свиде­тельствует, что здесь задействованы немалые деньги.
   Теперь я хочу задать открытый вопрос двум нашим выдающимся писателям В.Г.Распутину и В.И.Белову, а также знаменитому ученому, пуб­лицисту и общественному деятелю И.Р.Шафаревичу: Вы что, братья, не видите происходя­щего, неужели вы не осознаете всю степень ду­ховно-нравственного падения нашей патриоти­ческой оппозиции, которая за десятилетия сво­ей "героической" деятельности умудрилась вы­дать результат (сухой остаток) в виде лимоновского нацболовского упыря? Неужели сотни и тысячи истинных русских патриотов, действи­тельно положивших жизни на алтарь Отечест­ва, мечтали о таком финале? Василий Ивано­вич, Вы свидетельствуете в интервью с Бондаренко в "Дне литературы" (N 9, 2002): "Я каж­дый вечер молюсь за Россию и за свой русский народ..." Прекрасные слова. Но тут же Вы на вопрос Бондаренко о том, справедливо ли си­дит Лимонов, отвечаете: "Надо спасти его от тюрьмы... Я отрицаю его эстетику, но в своей борьбе за интересы русских он -- молодец. Он и в эстетике изменяется..." Вы, молитвенник за всю Россию (правильно, чего там мелочиться!), не заметили, как Бондаренко коварно делает Вас союзником национал-большевистского ли­дера. Еще бы, голос Белова дорогого стоит. Ва­силий Иванович, какой же Лимонов молодец в борьбе за интересы русских, когда самая для Вас дорогая ценность, семья, основа русского "лада" вызывает у него бешеную, в самом бук­вальном смысле этого слова, ненависть? Вы, судя по контексту, и в эстетике у Лимонова ви­дите положительные сдвиги. Может быть, вот такие: "грядет великая революция девочек. И тот, кто сумеет понять, что она грядет, поддер­жит ее, будет благословляем женским родом во веки"? ("Лимонка", N 201, 2002). Если это эс­тетика, тогда что такое бунт против Бога и благославляемого Им миропорядка или "лада", по Вашей терминологии? Василий Иванович -- Вы замечательный и любимый мной писатель, но Ваши прошлые заслуги не являются индульген­цией на всю оставшуюся жизнь. Цыплят, как все знают, считают по известному времени года.
   Мне бы очень хотелось, чтобы "осень патри­арха" нашей литературы оказалась достойна его весны. Эти слова я в полной мере отношу и к В.Г.Распутину, который в последнее время из­брал, как мне кажется, не совсем подходящую для него роль -- то ли пророка, то ли старца. Ибо только эти две категории харизматических личностей обладают заслуженным правом го­ворить о добре и зле с глобальных позиций. Ко­гда это начинают позволять себе делать писа­тели, пусть и очень одаренные, получается аб­сурд, ничего кроме раздражения не вызываю­щий, даже если речь идет о таких гигантах, как Толстой или Гоголь. Хотя, конечно, очень удоб­но говорить о проблемах жизни и смерти, доб­ра и зла глобально, т.е. так, чтобы при этом не затрагивались ничьи личные или партийные, групповые, местечковые и, какие еще угодно, интересы. Именно такой подход мы обнаружи­ваем у Валентина Григорьевича в его послед­них работах, например, в рассказе "В непого­ду", опубликованном недавно в газете "Завтра" (N 11, 2003). Тут и прямо-таки вселенский плач, тут и сокрушение по поводу наводнений в Европе ("Прохудилась ... старушка Европа"), ху­лиганства на спортивных аренах мира ("После футбольных матчей болельщики... принимают­ся крушить все, что попадается под руки"), мировых нравов ("Свободное" искусство вывали­вает "свободную" любовь на десятки и сотни миллионов телезрителей"), литературы ("Пи­сатели ... устремились теперь в морги и отхо­жие места"), чистых и нечистых ("Всесветное торжище зла, гульбище низких страстей и ис­тин, сбродище нечестивцев. И печаль, уста­лость, тяжелые вздохи сопротивляющихся, от­ступающих") и, наконец, резюме в пророче­ском ветхозаветном духе ("Горе нам, прогне­вившим Бога!"). Про такое обычно принято го­ворить -- обо всем и ни о чем. Неужели писа­тель сам не ощущает фальши своего глобального пафоса? И не надо этот пафос путать со всемирной русской отзывчивостью, о которой так проникновенно говорил Ф.М.Достоевский. Валентин Григорьевич, Вы лучше обратили бы внимание на то, что делается у Вас под боком, в Вашем стане, который, кстати, во всю эксплу­атирует авторитет Распутина, а о прохудивших­ся бабушке Европе и прадедушке Китае мы са­ми как-нибудь из теленовостей узнаем. О казнях же Божиих почитаем у преподобного Фео­досия Печерского.
   Но, сколько ни живи на свете, столько будешь удивляться. В правильности этой простой мудрости я еще раз убедился, открыв последний номер газеты "День литера­туры" (N 3, 2003) и наткнувшись на статью про­тоиерея Димитрия Дудко, духовника газеты "Завтра", под названием "Канонизация литера­туры". Прочитав статью, я буквально онемел, мне захотелось ущипнуть себя, чтобы про­снуться, и невольно в сознании всплыли строки из Ф.И.Тютчева: "Что это? Призрак, чары ли ка­кие? Где мы? И верить ли глазам своим?" Суди­те сами, известный на всю Россию священник, имеющий огромное количество духовных чад, внимающих каждому его слову, предлагает Церкви... канонизировать, т.е. причислить к лику святых целый ряд русских писателей: "Каких я наметил писателей к канонизации (простите, может быть, мое, дерзкое выражение)?
   1. Достоевский, Федор Михайлович. Это, я бы сказал, величайший святой...
   2. Пушкин, Александр Сергеевич. Сразу слышу, как на меня завопят: "Разгульный человек, можно сказать, развратник, написавший "Гавриилиаду, -- святой?!" А я скажу: да, святой...
   3. Лермонтов, Михаил Юрьевич -- горячий, добрый юноша...
   4. Розанов, Василий Васильевич. Более не­посредственного человека, искренности такой, как у него, не найдете...
   И, наконец, пятый. Толстой, Лев Николаевич.
   Еретик, как говорят. А попробуйте найти ересь в его художественных произведениях. Даже будет трудно отыскать в романе "Воскре­сение", хотя есть кощунственные места..."
   Есть вещи, которые даже смешно опровер­гать, настолько они очевидны в своей абсурд­ности. Чтобы ощутить всю степень нелепости канонизационного списка отца Димитрия, дос­таточно представить себе обращение к любому из "прославленных" писателей в качестве свя­того. Например, к Розанову: "святой, правед­ный Василие". Абсурднее может быть только, вероятно, "преподобный Лев". А пред­ставьте себе "иконы" этих "свя­тых", "акафисты". Вроде бы хочется засмеяться, но, зная нашу российскую психологию, становится совсем невесело. Я убе­жден, что у нас непре­менно найдутся, если уже не нашлись, экзаль­тированные типажи, ко­торые и "иконы" напишут, и "акафисты" составят. Такие прецеденты у нас уже есть, но касаются они не писателей и поэтов. На опасность подобных явлений неоднократно указывал Его Святейшество Святейший Патри­арх Алексий.
   "Канонизация классики" отцом Димитрием дает широкий оперативный простор его духов­ным чадам, Александру Проханову и Владими­ру Бондаренко. Они и раньше-то себя стеснен­ными не чувствовали, а теперь их и вовсе не ос­тановить. Я не удивлюсь, если они друг друга при жизни канонизируют, не говоря уж о других славных представителях писательского цеха. Да чего там мелочиться. Давайте причислим к "мученическому лику" великого русского поэта Николая Рубцова, которому больная женщина перерезала горло. А Лимонов, чем не мученик, он сам об этом объявлял неоднократно. К тому же Владимир Бондаренко уже и "житие" соста­вил "Полубронзовый мученик Лимонов" ("День литературы", N 2, 2003). "Кощунственные мес­та" в произведениях нацбола-мученика, сог­ласно критериям духовника "Завтра", не могут являться препятствием для канонизации.
   На страницах "Десятины" мне уже приходи­лось высказывать мнение о том, что патриоти­ческая оппозиция вырождается в тоталитарную секту. Теперь в этом нет никаких сомнений. На­лицо духовный лидер, заменяющий собой Цер­ковь и по своей воле канонизирующий всех, кого захочет ("А я скажу: да святой"); верные уче­ники-адепты, смело расширяющие границы на­шего "неофитского" религиозного сознания, канонизирующие арафатов, саддамов; свое за­конченное учение -- "русская доктрина" ("Упырь на время становится в центр спасения Святой Руси") и боевики исполнители (шахиды) из филиала секты под названием НБП.
   Итак, "черный квадрат" наступает, увеличи­вается в размерах, "канонизация" абсурда продолжается. Но не забудем слова одного рус­ского мыслителя: "Перед рассветом тьма сгу­щается". Не сомневаюсь, что в России еще не перевелись силы, способные противостоять темному натиску. Поэтому, в дни Святой Пасхи Христовой, давайте вместе с Тютчевым уверен­но и радостно произнесем:
  
   Heт, это сон! Нет, ветерок повеет
   И дымный призрак унесет с собой...
   И вот опять наш лес зазеленеет,
   Всe тот же лес, волшебный и родной.
  
   18 апреля 2003 г.
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"