Шведова Анна Николаевна : другие произведения.

Частные уроки рунографии

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Скандал в королевстве Арнах, интриги, маги, шпионы и две героини. Живо, весело, без занудств. Читатели, которым понравилась "Золотошвейка", наверняка оценят этот роман с лучшей стороны. Книга есть на Литресе.

  ТЕРРИ
  О прочности захлопнувшегося капкана
  
  Терри проснулась как от удара и несколько секунд никак не могла сообразить, что же ее разбудило: в доме было тихо. Ни шороха, ни стука, ни звука. И все-таки она проснулась и теперь вслушивалась, но единственное, что слышала - как гулко колотится сердце. К особам нервным и пугливым Терри себя не относила, а потому объяснила сама себе неясную тревогу воздействием невпопад выпитого на ночь теплого молока - молоко она терпеть не могла, но как всегда уступила настояниям кухарки, болезненно переживающей отсутствие в доме хозяина.
  Хозяина и вправду дома не было. Терран Ангир, придворный маг Его Величества Веремиза Арнахского и по совместительству отец Терри, отлучился из столицы славного королевства Арнах по весьма тайным и не терпящим отлагательства делам, как обычно не сообщая, что это за дела. Ну и больно-то надо! Государственные тайны что заморский перец: для пикантности вкуса довольно и щепотки, а насыпь горсть - несварение получишь, а Терри никогда не испытывала страсти к избытку приправ. Все хорошо в меру.
  Уезжаю всего на несколько дней, сурово заявил отец, поглядывая на свое непутевое дитя с долей скепсиса и снисхождения. На несколько чудесных дней, повторяла про себя девушка, потупив наглые синие очи и боясь спугнуть удачу, ибо эти несколько дней она планировала прожить в свое удовольствие в дивной тишине, умопомрачительном покое и относительной свободе.
  И вот в первую же ночь своих заслуженных вакаций она просыпается в холодном поту и с сердцем, колотящим в грудную клетку с настойчивостью соседа, сообщающего о пожаре. Есть от чего возмутиться!
  Решительно откинув одеяло и опустив босые ноги на пол, Терри села, вздохнула, заставила себя успокоиться и внимательно прислушалась. Приоткрыв рот для пущей надежности, она вслушивалась в звуки дома, подавляя нарастающий скепсис и кляня себя за излишнюю пугливость, как вдруг стук повторился. Звук раздавался вовсе не справа, не из кухни и не людской, где обычно собирались слуги - этого шума девушка бы просто привычно не заметила. Звук слышался оттуда, куда обычно ход самой Терри был воспрещен - именно это заставило ее взвиться. В первый момент девушка решила, что это вернулся отец, но будь это так, весь дом уже стоял бы на ушах, встречая требовательного и не терпящего отсутствия внимания хозяина.
  А здесь явно было что-то не то. Звук был негромким, но странным, шаркающим - будто кто-то передвинул стул, не утруждая себя приподниманием его ножек. О! Воры!
  Терри схватила было лампу, но ее рука замерла на полпути: если в доме грабители, с лампой в руках она будет превосходной мишенью - стреляй, коль хочешь. К источнику шума следовало подбираться незаметно, чему весьма способствовала луна, украдкой подглядывающая в высокие резные окна, террина злость на то, что ее выдернули из сладких снов, босые ступни, некстати замерзающие на холодном каменном полу, и отличное знание своего собственного дома вплоть до малейшего гвоздя, торчащего из стены.
  На цыпочках, вприпрыжку, обхватив себя руками и кляня на чем свет стоит собственную непрактичность, Терри помчалась в левое крыло дома, туда, где скрытый за двумя дверями находился отцовский кабинет. Шум шел именно оттуда - и воры, похоже, таились весьма непрофессионально.
  Короткая лестница в четыре ступеньки, коридор, поворот, гостиная... "Грабитель", а обнаружив, что этот некто движется в полной темноте, очень осторожно и медленно, у Терри осталось слишком мало пищи для воображения, чтобы подозревать в этом "некто" сказочную королеву эльфов, принесшую подарки ко дню рождения, трубочиста, с утра заблудившегося в огромном доме и наконец вывалившегося из камина, или королевского сыскаря, преследовавшего убийцу, но потерявшего след где-то между крышей и подвалом... Так вот, грабитель уже миновал коридор и остановился у поворота, за которым был еще один крохотный коридорчик с боковой нишей и дверью, ведущей в отцовский кабинет. Терри, задержав дыхание, всматривалась в темноту, но так ничего и не увидела, и все-таки могла бы поклясться, что воришка здесь, недалеко, скрытый за углом, и намерения его ясны и прозрачны: кабинет Террана.
   Пусть отец и был невысокого мнения об умственных и прочих способностях своей дочери, Терри очень быстро сообразила, что идя вслед за грабителем, только дает ему шанс напасть на нее - как бы она ни старалась идти бесшумно, он мог ее услышать. Почувствовала же она сама его присутствие? Конечно, она могла просто-напросто заорать благим матом, привлекая внимание слуг, и сбежать от греха подальше, но такая простая мысль как-то не пришла в голову: с чего бы ей праздновать труса в собственном доме? Разве она не в состоянии сама справиться с каким-то воришкой?
  Терри осторожно отступила назад, легким ветерком скользнула в гостиную, которую редко кто посещал, остановилась и прислушалась. Тихий-тихий шорох в оставленном ею коридоре говорил о том, что грабитель усердно занят вскрытием замков на двери кабинета, а значит, ее присутствия не заподозрил. Это откровенно порадовало.
  Подойдя к книжному шкафу с удручающе малым количеством пыльных фолиантов на полках (ибо не из любви к изящному слову был устроен сей шкаф, как хорошо было известно девушке), Терри пальцами ощупала выступающую наружу фигурку держателя полок, решительно свернула на бок медную голову крылатого толстого детинушки, глядящего даже в полутьме с немым укором, потянула шкаф на себя и протиснулась в узкую щель образовавшегося проема. Она так до сих пор и не поняла, знал ли Терран о том, что дочь обнаружила этот тайный проход в его кабинет или нет. Обычно особым тактом и доброжелательностью королевский маг не отличался и, открыв страшную правду о том, что некто (пусть и собственная дочь) проник в его святилище, наверняка устроил бы шумный и долговременный скандал. Но скандала не было. И все-таки Терри сомневалась. Столь безупречно охраняемое место, как отцовский кабинет, защищено от любого проникновения извне, и вряд ли помешанный на секретности Терран оставил такую вопиюще простую лазейку по недосмотру. Это-то и удивляло Терри. Но сейчас эта мысль мелькнула в голове и ушла, уступив место куда более насущным соображениям.
  На цыпочках, затаив дыхание и чувствуя необыкновенный азарт, девушка пробежала вдоль стены огромного кабинета к двери, по пути удивленно хмыкнув: даже в полутьме ей удалось не задеть ни одну из многочисленных вещиц и длинных скрученных свитков, лежащих на полках вдоль стены, ни один из столиков с множеством каких-то баночек-скляночек, реторт и жаровен. Да уж, то, что днем выглядело лежащим в идеальном порядке - расставленным строго по длине, принадлежности и степени надобности, ночью казалось просто сборищем торчащих во все стороны вещей. И при всем том отцовский кабинет был самым увлекательным местом во всем доме. И если бы не это ночное недоразумение, Терри наверняка забралась бы сюда днем, чтобы все хорошенько изучить в отсутствие отца. Но недоразумение... Недоразумение уже почти вскрыло дверь - Терри слышала несколько негромких щелчков, шипяще-приглушенное ругательство (небось, палец себе прищемил... ха-ха) и прибавила ходу, по пути прихватив внушительный медный ковш. Резко затормозила у самой двери, прижалась спиной к стене, подняла руки с ковшом вверх и затаилась в образе незатейливого уличного фонаря. Сквозь узкие щелки в задернутых шторах на окнах в кабинет пробивался скудный лунный свет, но этого освещения Терри вполне хватало для реализации ее замысла.
  Грабитель осторожно приоткрыл дверь, мягко переступил порог, занес ногу для следующего шага и замер, хмыкнув и глядя на пол перед собой. В полутьме Терри видела лишь его силуэт в профиль, но поскольку он находился всего в двух шагах от нее, всматриваться надобности не было. Впрочем, раздумывать тоже. Неприлично крякнув от усердия, девушка с размаху опустила ковш на голову незнакомца, между делом поразившись необычайной чистоте и силе звука, с которым заиграла медная посудина. Грабитель машинально сделал шаг вперед и беззвучно упал навзничь, его ноги гулко брякнули о пол, на котором, к немалому удивлению Терри, неожиданно проявились искрящиеся голубоватым светом какие-то линии. С магическим зрением у нее всегда было туговато, но сейчас удалось разглядеть, что линии образовали некую фигуру, а память услужливо подсказала какую: магическую руну Орез Туггье, ту самую, что заключает все, попавшее внутрь нее, в своеобразную скорлупу и не позволяет выйти наружу. Не самый приятный подарок для незадачливого грабителя, но и для Терри это было полной неожиданностью - она, не слишком-то сведущая в магии, не знала, что с этим делать дальше.
  Незнакомец пошевелился... Сел спиной к Терри, осторожно потирая затылок, но не оглядываясь.
  - Это явно не Терран, - внятно и беспечно сказал он.
  У Терри сердце сначала неприлично екнуло, а потом часто забилось.
  Не от страха, куда там. От голоса.
  Голос у мужчины был довольно низким, чуть хрипловатым и поразительно обольстительным, богатым на интонации и обертоны - в нем звучала приятная смесь легкой иронии, беспечности и поразительного спокойствия. Она, Терри, в подобной ситуации уже вопила бы от страха, а он... Он забавлялся.
  - У Террана... методы другие, - с будоражащим смешком добавил незнакомец, оборачиваясь.
  Бархат и шоколад, неожиданно пришло на ум Терри, его голос - темный бархат и сладко-горький шоколад, и она даже не стала задумываться, что подвигло ее к такому сравнению. Бархат словно обволакивал плечи уютом мягкого пледа, шоколад таял на губах сладким бесстыдством. Слушала бы и слушала...
  Терри нервно облизнула неожиданно пересохшие губы и решительно передернула плечами. В полутьме на полу она никак не могла рассмотреть грабителя и это беспокоило ее. Чтобы зажечь лампу, придется отойти от спасительной твердости стены, но ноги не слушались, да и приближаться к незнакомцу не хотелось... А потом она вспомнила, что стоит практически нагишом, в полупрозрачной шелковой сорочке в трех шагах от незнакомого мужчины, и в руках у нее лишь медный ковшик. Так что света как раз таки и не надо...
  Только сейчас она начала понимать, какого дурака сваляла. Это ведь не обычный грабитель, обычному воришке не пройти и трех шагов в доме Террана Ангира, помешанного на безопасности. Кое-какие магические ловушки отец ей показывал, чтобы она хотя бы имела представление о том, насколько защищен дом, но о большинстве других девушка и не догадывалась, предоставляя возможность беспокоиться о своей безопасности другим. На нее саму магические штучки не действовали: пару раз столкнувшись с тем, что Терри упорно не желает их видеть, попадает в них, а потом закатывает истерику, сидя посреди коридора и тыкаясь в удерживающую ее невидимую стену, сдавшийся папаша перестроил все магические замки так, чтобы непутевое дитя больше в передрягу не попадало.
  А человек, вошедший в сверхзащищенный кабинет королевского мага, сделал это почти так же легко, как если бы этих магических ловушек не было вообще.
  Маг, наверняка маг, - подумала Терри и тут же нервно рассмеялась про себя: какая мудрая мысль! Разве это не очевидно? От страха у нее совсем пересохло в горле. И в мозгах.
  Незнакомец тем временем нагнулся, проведя ладонью над полом. И тут же болезненно одернул руку - блеклые, почти невидимые доселе линии вспыхнули серебристо-голубым, заискрились и вдруг выросли в стену от пола до потолка. Серебристая стена несколько мгновений пугала Терри своим неестественным светом, а потом резко исчезла. Незнакомец внятно пробормотал "И поделом мне", беспечно рассмеялся и неожиданно вольготно разлегся на полу, подперев согнутой в локте рукой голову.
  Терри с трудом сдержала вздох облегчения. Заперт. Неопасен. Теперь можно и поговорить. Не то, чтобы она была трусихой, но опыт общения с отцом и его коллегами по магическому ремеслу научили ее осторожности.
  - И что же заставило вас предпринять столь рискованную операцию? - она постаралась напустить в голос побольше беспощадной суровости и сухости. Точь в точь будто разговаривала с горничной Мини, подавшей лиловые туфли к зеленому платью.
  - О, любопытство! - тут же весело подхватился грабитель, устраиваясь на полу поудобнее, - Дом Террана Ангира считается самым защищенным во всем Лилиене. О нем ходят легенды. Вот я и решил проверить, так ли это.
  - Что, просто так решили и просто так пришли в чужой дом? - возмутилась девушка.
  - Нет, не просто, - беспечно заявил незнакомец, - На спор.
  - И сколько вы... проиграли? - сухо спросила Терри.
  - Проиграл? - грабитель на мгновение запнулся, хихикнул, но умело перевел смешок в кашель, - О, увы, да, проиграл. Столь радикальное оружие, как... гм... медная поварешка, в мои планы не входило.
  Его голос был поразительно бесстрастным, настолько бесстрастным, что на ум приходил лишь тщательно сдерживаемый смех. Ситуация его крайне забавляла, что удивляло Терри все больше и больше: какой нормальный воришка будет забавляться тем, что его сцапал хозяин дома на месте кражи?
  - Могло быть и хуже, - с достоинством королевы, получившей поздравление монарха соседней страны по случаю успешно выигранной войны, ответила Терри, - Я ведь могла уронить на вас вон тот медный котел.
  Сдавленный полувсхлип с пола был ей ответом, да и она сама едва сдержалась, чтобы не расхохотаться в голос. Странный грабитель ей попался.
  - Ты ведь дочь Террана? - неожиданно спросил незнакомец, а мягко-бархатный, восхитительно сладкий голос вдруг стал серьезным и немного печальным.
  Терри медленно кивнула, совершенно забыв, что в темноте он ее не видит. Ей не было нужды отпираться. И так понятно, кому еще Терран дозволит шляться по дому без ограничений?
  - Похоже, мне очень повезло.
  И опять Терри подивилась богатству оттенков в мужском голосе. Сколько подтекста скрывала эта вполне невинная фраза!
  - А вы? Кто вы? - спросила девушка, резкостью тона избавляясь от внезапной неловкости. Это ей-то неловко? В собственном доме с пойманным в ловушку грабителем? Кстати, а что с ним делать дальше? Поговорить пару минут можно, но как быть потом?
  - Я? - рассеянно переспросил вор и неожиданно приуныл, прислушиваясь, - А вот и твоя армия. Слишком быстро.
  Тут и сама Терри услышала отдаленные топот и крики. Слуги, каким-то образом узнавшие о вторжении, неслись со всех ног в кабинет хозяина.
  - Ну что ж, тогда и мне пора, - неожиданно сказал незнакомец с улыбкой в голосе, - Не люблю, понимаешь ли, мужиков с ножами, пусть и кухонными. От них... гм... голова болит.
  Терри смущенно приобняла медный ковшик, а мужчина тем временем мягко встал, безо всяких усилий переступил голубоватую магическую черту и заскользил по кабинету будто в ритме какого-то диковинного танца. Рядом с ним то здесь, то там вспыхивали цветные искрящиеся линии, но он лишь плавно изгибался, избегая касаться их. Гибкой тенью незнакомец добрался до окна, раздвинул шторы, распахнул створки и только тогда обернулся к застывшей в полном ошеломлении Терри.
  - Очень рад был с тобой познакомиться! Очень. Ты... очень красива.
  - Постойте, один вопрос! - внезапно оправилась от оцепенения девушка.
  - Да, - мягко улыбнулся он. И улыбка у него, увы, под стать голосу...
  - Вы давно освободились?
  Он рассмеялся будоражащим тихим смешком:
  - Примерно через две секунды после того, как упал.
  - Значит...
  - Я не хотел, чтобы ты меня боялась.
  Блеснув проказливой белозубой улыбкой, он шагнул с подоконника и исчез. А Терри, открыв рот, стояла в полутьме, пытаясь удержать в голове видение худощавого мужчины с копной растрепанных темных волос и сверкнувшим красным камнем рубиновой серьги. Луна ярко освещала его гибкую фигуру, и Терри подумала, что вряд ли сможет забыть это лицо, даже если постарается.
  И только потом вспомнила о его словах. Интересно, с чего это он решил, что она красива? Разве не темно было?
  
  Молодой амбициозный маг Терран Ангир бредил сыном-наследником, достойным преемником славного древнего имени, немалых богатств и магического дара, но его жена случайно родила единственную дочь. Имя в честь отца, приготовленное для мальчика, слегка подправили для девочки, назвав ее Терранита, и это единственное, что Террана устраивало в своем отпрыске.
  Будучи ребенком, Терри боялась собственного отца до дрожи в коленках, до потери речи и выливающихся из всего этого буйных истерик. Они встречались редко и на короткое время, поскольку девочка росла в окружении нянек и воспитателей. Благодаря отсутствию сдерживающего внимания родителей, Терри очень рано научилась отстаивать свою позицию и превратила природную твердость характера в настоящее упрямство, а изобретательность - в изощренность проказ, из-за которых многие няньки и воспитатели сменялись чаще, чем успевали толком распаковать вещи. Годкам к десяти девочка отточила процесс отбора своих учителей и слуг до совершенства.
  К этому же времени Терри усвоила еще одну весьма привлекательную истину: отец боится ее не меньше, чем она его. Примерно раз в год, ко дню рождения, ощутив внезапный приступ угрызений совести, Терран пытался найти точки соприкосновения с собственным ребенком, и каждый раз ретировался тем быстрее, чем больше девочка устраивала показательно-проверочных истерик. В тринадцать лет Терри умело воспользовалась слезами, чтобы заполучить собственную лошадь, даже не пони там какого-то, а доброкачественную кобылу для верховых прогулок, и в пятнадцать она уже вполне освоилась в управлении отцом. Примерно в то же время ее мать, чувствительная и романтичная особа тридцати пяти лет, решила, что достаточно сдала крови на алтарь семьи, и сбежала с заезжим купцом из далекого южного Периша.
  Но по мере того, как Терри взрослела и совершенствовалась в искусстве домашнего шантажа, Терран тоже вполне успешно учился. Для начала он осознал, что в отношениях "родители-дети" торг вполне уместен, а шантаж способен быть обоюдным. Чем больших запросов достигала дочь, тем изощреннее становились "довески", которые теперь прилагались к слезам. Не надутые губки и сведенные в скорби огромные синие очи под нарочито уроненной на щеку прядью рыжих волос, а нечто куда более существенное. Например, десять уроков по правилам хорошего тона, пять - танцев и четыре, ну ладно, два - музыки в обмен на прогулку за город в компании друзей. Или вечер без скандала в салоне графини Софит Эвнар с обязательным отчетом-свидетельством сиятельной графини о безупречном поведении - за пять уроков фехтования (Терри давно подозревала о тайном сговоре между ее отцом и красавицей-графиней - ведь как иначе объяснить ее ужасающую придирчивость?). То, что дочь Ангира делать любила, сразу переходило в разряд "товара". То, что терпеть не могла - в разряд "цены". Платить приходилось исключительно тем, что девушка ненавидела всей душой, как-то: соблюдением приличий, посещением общества, манерами и тем, что составляло незыблемую основу образования каждой знатной девицы - танцами, музыкой, рисованием и прочими художествами. При стройной гибкой фигуре танцевала Терри чуть менее неуклюже, чем мостилась курица на тонкой жердочке, рисовала примерно так же, как трехлетний ребенок - быстро, внятно и информативно, пусть и безобразно; иглу в руках держала как норовящую ужалить змею. С музыкой было и так, и сяк: для собственного удовольствия она и пела, и играла, но как дело доходило до публики... Этот свой недостаток девушка скрывала чуть ли не больше всего. Весьма небезосновательно Терри опасалась, что если отец узнает про эту ее нелюбовь к публичным выступлениям, то непременно внесет их в список "для равноценного обмена", а тогда пиши пропало.
  А вот любила Терри все в точности противоположное. Ей нравилось читать, и не только романы, а что-либо познавательное; причем точные науки, история и география прельщали ее куда больше философии и риторики. Она любила тренировать свое тело, любила верховые прогулки и фехтование... в общем, все то, к чему нормальная знатная девица должна питать если не отвращение, то некую неприязнь. Терран же, при всей кажущейся отстраненности и высокомерии, очень хорошо знал светские нравы и прекрасно понимал, что девушке с такими наклонностями выжить в нынешнем манерном обществе будет очень трудно.
  Итак, несколько лет проб и ошибок заставили отца и дочь выработать некую формулу взаимоотношений, построенную исключительно на добровольном обмене благами. Или тем, что им равноценно.
  Единственным камнем преткновения до сих пор оставалась магия. Дар у Терри был, в этом никто не сомневался, но применять его она не хотела. Обычно девушка была упорной и настойчивой в достижении собственных целей, ее не смущали ошибки, но не в этом случае. Несколько неудачных попыток отбили у нее охоту прикасаться к магии, а любые намерения отца внести занятия по чародейству в заветный "список" заканчивались категорическим и почти истеричным отказом. Терран довольно быстро отступил - магия не была тем занятием, которое необходимо девушке ее положения, а ко всему прочему он вообще не верил в магические способности Терри: дар - это еще не все, нужны немалые способности, чтобы уметь им управлять. И не столько опыт, навык и упорство лежат в их основе, а нечто куда более глубинное. Вот в это-то "глубинное" в Терри отец и не верил.
  Магию дочь королевского мага не принимала, но и не отвергала. Для серьезных занятий этим искусством ей пока не хватало смелости, а развлекаться магией она считала ниже своего достоинства (примечательно: обычно молодые люди, обнаружив у себя магический дар, именно для этого самого и собирались его применять - для развлечения, и только много позже, когда назад дороги уже не было, обнаруживали, что сие занятие мало того, что опасно для жизни и здоровья, так еще требует немалых трудов, усердия, выдержки, ума и долгих лет прозябания на нищенском жаловании мага нижних ступеней. Но это к слову). Терри сомнениями на этот счет не страдала, с самого начала было ясно, что с магией ей не по пути. Ей нравилось смотреть, как чародействуют другие, но самой попробовать не тянуло. Боялась ли она очередного провала? Возможно. Однако изливать по этому поводу кому-либо душу ей и в голову не пришло. Во-первых, потому, что единственным магом в ее окружении был отец, который быстро бы нашел слабину дочери и непременно воспользовался бы ею, во-вторых... во-вторых, Терри вообще предпочитала не жаловаться никому и никогда. Это избавляло от неминуемых последствий, то есть раскаяния, что сродни головной боли после перепоя, в чем девушка непременно убеждалась, глядя на перекошенное лицо конюха Дени, славно отгулявшего очередной праздник как раз накануне.
  Дочь Террана Ангира могла за себя постоять, во всяком случае, она так считала. Многолетний опыт общения с отцом научил ее мастерски скрывать свои мысли и чувства, однако при всем том "формула обмена", выработанная ими, избавляла от лжи и лицемерия. На самом деле правила игры Терри вполне устраивали. Если она чего-то желала, то знала, за какую цену может это получить. Если плата была слишком высока и неприемлема, можно было поторговаться, но чем упорнее стояла на своем дочь, тем непреклоннее становился отец. Иногда куда проще было отказаться от желания, но и это не давало повода обижаться на Террана: решение было бы ее, и только ее собственное.
  Со временем, сама того не замечая, Терри стала не только более разборчива в собственных желаниях и прихотях, но и научилась соотносить их с ценой, которую требуется заплатить за их осуществление. Что ж, не так, так эдак, но Терран учил-таки свою непослушную своевольную дочь разбираться в жизни.
  Но гордясь своими достижениями и признавая несомненную, хотя и не очевидную для дочери победу, Терран упустил из виду кое-что не менее существенное, чем практичность, холодный ум, трезвый расчет и целеустремленность. Точнее, не упустил, а сознательно пренебрег. Всяким там "уси-пуси" в его доме места не было, особенно после ухода жены. Он был строг, всегда собран, педантичен и придирчив, добиваясь почти армейского подчинения и точного следования правилам, раз и навсегда заведенным в доме. Каждый день его был расписан по минутам, в том числе и для Терри. Каждому занятию в его жизни были отведены строго определенные часы и места, если, разумеется, в эти планы не вмешивался король, получавший несомненный и безоговорочный приоритет во всем. Терран считался мастером в защитной магии, неплохо владел магией целительства, слыл упорным и ответственным ученым, но главное, из-за чего его имя постоянно было на слуху - он был доверенным лицом короля Веремиза, каковой чести удостаивались весьма и весьма немногие смертные.
  Так что у придворного королевского мага Террана Ангира совершенно не было ни времени, ни желания любить свою дочь. Если бы строгий отец дал себе труд подумать и был предельно честен сам с собой, он признал бы, что репутация дочери, то, как ее примут в свете, волновали его куда больше, чем все остальное вместе взятое, ибо репутация дочери - есть репутация отца, а магу с плохой репутацией при королевском дворе делать нечего.
  Эмоциональную черствость Терран принимал за умение владеть собой и не подозревал, чего именно эта его черта подспудно толкала девочку на провокационные истерики и скандалы. Ей хотелось обыкновенного человеческого тепла и участия, а в ответ она получала расписанный до мельчайших подробностей контракт. Впрочем, шли годы, и Терри научилась с этим жить, не подозревая, чего лишалась в действительности. Ее природная стойкость характера компенсировала недостаток родительской чуткости деятельностью натуры и сообразительностью, так что жаловаться на судьбу девушке и в голову не приходило. Единственное, что ее удручало, так это отсутствие реальных поводов проявить себя.
  И судьба услужливо предоставила ей такую возможность.
  
  * * *
  
  - М-м-м? - ночное приключение совершенно лишило Терри сил, а потому горячий шепот Лины, молодой служанки, она встретила так, как и полагалось человеку, желающему уединения и покоя: зарылась под одеяло с головой. Но новость была такова, что Лина не вняла явному предупреждению и еще ниже нагнулась над кроватью, почти касаясь места, где из-под подушки торчали спутанные рыжие волосы.
  - Я говорю, хозяин приехал.
  Видение кокетливой ушастой луны, с которой свисали рубиновые серьги, быстро и необратимо померкло, возвращая Терри к действительности.
  - Как приехал? Когда приехал?
  - Только что. Бросил плащ и побежал в кабинет...
  - Что сделал?
  Терри подумала, что она все еще спит, потому как слова Лины отдавали привкусом небылицы вроде серег на луне.
  - По-бе-жал?
  - Да! - отчаянный шепот и вытащенные в усердии глаза должны были означать горькую и несомненную правду, - Буркнул что-то привратнику Шеду, сбросил плащ, шляпу и побежал.
  Да, в их маленьком мирке это было Событием. Терран, будучи невысоким сухощавым человеком с изящными красивыми ручками, всегда безупречно уложенными темными с глубокой медной рыжинкой волосами, ухоженной аккуратной бородкой и - само собой разумеется - безупречно сидящей одеждой, обычно ходил так, будто был высоким и дородным. Каждый шаг он делал торжественно, словно шел к вручению заветной монаршей награды по ковровой дорожке в королевском дворце под пристальными и не совсем дружелюбными взглядами придворных; каждое движение его было полно медлительной внушительности и достоинства, непоколебимого никаким внешним воздействием.
  Возвращаясь домой, будь то долгая поездка по провинции или легкая прогулка по Лилиену, Терран непременно интересовался у дворецкого Стерса, все ли в доме в порядке, кто приходил, что велел передать, и не двигался с места, пока не выяснял все подробности, полагаясь на наметанный глаз своего верного слуги и его опыт. Ни один день не обходился без ритуала снимания верхней одежды, когда королевский маг застывал посреди прихожей, а вокруг неторопливо кружил в годами отработанных па причудливого танца камердинер Плушен, то принимая перчатки, то изящным жестом приподнимая шляпу, не нарушив построение волос на голове, то четкими движениями расстегивая застежки плаща, снимая его с гордо расправленных плеч и аккуратно укладывая шелковую ткань ровными складками на сгиб локтя... Террана Ангира ничто не могло вывести из себя на пороге собственного дома, даже пожар, попытка ограбления (да-да, такое тоже было!) или известие о том, что его бросила жена.
  То, что Терран Ангир совершил сегодня, отдавало катастрофой вселенского масштаба. Неужели магам удалось создать философский камень или к нам приближается комета? Нет, это чушь, мимоходом думала Терри, лихорадочно одеваясь и скача на одной ноге (у домашней туфельки никак не застегивалась пряжка) в сторону отцовского кабинета, ведь такая мелочь, как комета, вызовет у королевского мага лишь легкую улыбку. Совсем недавно среди магов бродили странные слухи о существовании каких-то "соседних" миров, о том, что границы между ними могут стираться и образовывать какие-то "дырки", и что Арнаху грозила нешуточная опасность быть уничтоженным. Тогда Терран с неделю бродил по дому задумчивым и слегка рассеянным, но это не помешало ему устроить разнос Плушену, когда тот подал не тот камзол к утреннему выходу, а также рассчитать очередную экономку, стоило той слегка изменить порядок в доме.
  Придворного мага могло вывести из себя лишь исключительное событие. Что-то случилось с королем? Нет сомнений, такое событие может вывести из себя любого, а не только мага-фаворита. Терри видела короля Веремиза несколько раз с балкона дворца на Лилейной площади, один раз - на королевском балу, и он показался человеком довольно молодым, хотя и слегка тучноватым (по правде говоря, он больше всего напоминал вытащенную из воды рыбину, вялую и бледную, но мы ведь не станем говорить о королях плохо? Особенно дающих пропитание неким придворным магам?). Мог Веремиз заболеть или, что совсем недопустимо, умереть? Мог. От этого никто не застрахован. Но Терри почему-то казалось, что в такой ситуации отец не стал бы бегать по дому, как уличенный в плутовстве мальчишка. Он облекся бы в величественную скорбь, как в мантию, заставил бы других ходить на цыпочках и не дразнить его даже подобием улыбки.
  Так что же, что же, что же случилось?
  Каблучки на домашних туфельках мягко стучали в такт вопросу, беспрерывно крутящемуся в голове Терри. Любопытство захлестывало ее.
  - Выйди.
  На пороге отцовского кабинета Терри застыла не столько из-за окрика, прозвучавшего еще до ее появления, сколько из-за чудовищного беспорядка, царившего в кабинете. Книги лежали на полу, стыдливо белея распахнутыми страницами, один из пристенных столиков накренился, отчего половина стоявших на нем реторт упала на пол и разбилась - вытекшие из них жидкости и высыпавшиеся порошки смешались, образовав смердящую чем-то тухлым и медленно пузырящуюся лужу, в другом углу неопрятным шалашом застыли упавшие вниз длинные скрутки карт... Книжные полки на дальней стене были раздвинуты, явив спрятанный внутри тайник, но Терри не успела обрадоваться раскрытию очередного отцовского секрета. В камине вовсю горел огонь, в котором плавились какие-то пергаменты, именно плавились, растекаясь по приготовленным поленьям и вспыхивая синеватыми змейками магии.
  Неужели... неужели ночной воришка возвращался, а она даже не знала об этом? Не потому ли отец так зол и от злости едва не скрежещет зубами? Отец метался по кабинету, хватая то одно, то другое - движения резкие, отточенные, уверенные. Но присмотревшись, девушка поняла, что ошибалась: Терран вовсе не проверял, целы ли его запасы. Он заполнял огромный дорожный саквояж, стоявший в кресле за столом. Пара книг, свитки, несколько непонятных вещиц, тщательно завернутых в ткань - с ними мужчина обращался бережнее, чем с любимой женщиной, буде таковая нашлась бы, увесистые мешочки, знакомо позвякивающие металлом... Что все это значит?
  Терри хотела спросить, что случилось, но тут мимо нее в дверь протиснулся Стерс. С достоинством впечатывая в пол шаг, дворецкий приблизился к хозяину, чуть склонился и что-то на ухо ему прошептал.
  - Действуй, - буркнул Терран, встряхивая саквояж.
  - Вам прислать Плушена, мой господин?
  - Нет. Пусть ждет в Виноградной гостиной.
  - Да, мой господин.
  Невозмутимо, будто лихорадочные сборы хозяина случались каждый день, Стерс развернулся, все так же спокойно прошествовал по разгромленному кабинету и вышел, бочком протиснувшись мимо девушки, не соизволившей сдвинуться с места ни на дюйм.
  Терран взвесил в руке полный саквояж и наконец обратил внимание на дочь.
  - Ты еще здесь? Немедленно собирайся в дорогу.
  - В дорогу?
  - Отвезешь госпоже Ловелии Траблот письмо.
  - Кто это такая? - Терри немедленно неприязненно возмутилась, - И почему я?
  - Адрес написан на конверте, - привычно проигнорировал выпады дочери маг, - Это срочно.
  - Вот еще, - столь же привычно не согласилась девушка и громко фыркнула, - А ты, отец?
  - Куда еду я, тебя не касается, - очень нелюбезно буркнул Терран, отворачиваясь, - На сборы полчаса.
  - Полчаса? - взвилась девушка, - За полчаса я успею только умыться!
  - Значит, одеваться будешь в дороге. Эвани!
  Новая экономка отозвалась немедленно, будто стояла за углом. Впрочем, скорее всего так оно и было. Наученная горьким опытом, доставшимся в наследство от предыдущей прислуги, молодая женщина так старалась предугадать все желания хозяина, что порой явно переусердствовала. Впрочем, Терри подозревала, что дело только усердием не ограничивалось. Эвани была невысокой ладной блондинкой с маленьким белым кукольным личиком и строгими голубыми глазами, помешанной на безупречности своего внешнего вида. Она была не просто опрятна: аккуратность возводилась ею в ранг искусства. На ее одежде никто и никогда не видел ни пятнышка, ни помятости, из ее идеальной гладкой прически никогда не выбивался ни один волосок, а выражение ее лица всегда было строгим и деловым. Терри посчитала новую экономку занудой и уже через неделю после ее появления в доме решила устроить проверку с дальним прицелом избавиться от нее в случае негодности. Как и ожидалось, обнаружив, что наглые домашние мыши устроили в ее бельевом комоде гнездо (на самом деле, там была всего одна мышка, перепуганная до смерти, а остальное, как то: надерганный из подушки и свернутый в комок пух, несколько засохших изюмин, хлебные крошки, кавардак, устроенный из доселе аккуратно сложенного белья, Терри добавила для правдоподобности эксперимента), Эвани пришла в ужас (ее визг был слышен даже в хозяйском крыле дома), а потом загоняла домашних слуг до изнеможения, избавляясь от пронырливых ушастых тварей. Слуги, правда, большей частью делали вид, что загнаны, ибо те из них, кто служил в доме Террана Ангира достаточно давно, прекрасно понимали, чьих рук это дело и с интересом ожидали, чем закончится проверка очередной экономки. Но результат оказался совсем не тем, на который рассчитывала Терри. Когда спустя какое-то время хозяин дома с неудовольствием поинтересовался, что это за вопли на днях он слышал, Эвани покраснела и едва не расплакалась, бросая на Террана умоляющие взгляды. Как и ожидалось, сам Терран ничего не заметил, зато Терри кое-что заподозрила и решила повременить с отставкой. Подтверждения подозрениям долго ждать не пришлось: когда Эвани думала, что на нее никто не обращает внимание, ее взгляд, направленный на хозяина, становился до безобразия слащавым и тоскливым, словно у пса, на которого не обращает внимание любимый хозяин... Да уж. Женщина, имевшая несчастье влюбиться в Террана Ангира, имеет полное право на снисхождение, решила Терри и взяла бедняжку под свое негласное покровительство. Впрочем, это не означало, что их отношения хоть сколь-нибудь улучшились.
  - Передайте горничным, - сухо приказал хозяин дома, - пусть соберут госпожу Терраниту в дорогу. Очень быстро. Не забудьте про завтрак. С собой!
  Эвани сухо кивнула, бросила на девушку подозрительный взгляд и исчезла.
  - Я никуда не поеду, - с вызовом заявила Терри, на всякий случай топнув ногой, однако поскольку туфля была мягкой, нужного грохота достичь не удалось, - Это ведь пансион, да? Ты хочешь отправить меня подальше, с глаз долой, да? Я еще позавчера сказала, что никуда не поеду. Не хочу я ни в какой дурацкий пансион! Там скучно! Я останусь дома! И ты не заставишь меня уехать, отец!
  Терран остановился и окатил дочь донельзя сумрачным взглядом.
  - Ты должна была уехать еще вчера. Но к твоей совести взывать бесполезно, так ведь? Хотя бы раз меня послушалась без этой своей истерики. А теперь... Боюсь, теперь уже поздно.
  Маг бросил последний взгляд на кабинет и прошел мимо девушки, ни на мгновение не задержавшись.
  - Я остаюсь здесь! - отчаянно крикнула Терри вслед. Маг большими стремительными шагами удалялся прочь.
  - Ну хотя бы объясни, что случилось, отец? Для чего поздно? - даже самой Терри просьба показалась жалкой и растерянной. Она не привыкла так просто сдаваться, а Терран в любое другое время не преминул бы преподать ей урок этикета, попутно укорив в том, что девушка ее положения обязана держать себя с царственным достоинством в любой ситуации, и столь неподобающе вульгарному выражению чувств пора положить конец. На что Терри ехидно бы заметила...
  Но в этот раз вопрос, увы, повис в пустоте. Звуки шагов отца и те растворились в тишине.
  
  Когда через полтора часа Терри садилась в коляску, королевский маг Терран Ангир провожал ее хмурым взглядом, стоя на высоком крыльце с ажурными перилами, сложив руки на груди и молча поигрывая желваками на скулах. Девушка нарочито громко фыркнула, так, чтобы это было заметно отцу, и отвернулась, взметнув облако рыжих волос, до которых так и не смогла добраться горничная Мини. Усевшись на мягкое сидение, задрав нос и расправив плечи, Терри, всем своим видом являя оскорбленное достоинство, откинулась назад, когда коляска резко сдвинулась с места. Сидевшая напротив Эвани украдкой бросила укоризненный взгляд, но никакое увещевание не смогло бы сейчас пробить твердолобое упрямство девицы, решившей посоревноваться в этом деле со своим знаменитым отцом.
  Лошадиные копыта бодро зацокали по брусчатке, мрачный Терран скрылся из виду за поворотом, а с Терри произошли разительные перемены. Она мгновенно перестала дуться, сощурилась и сложила губы трубочкой в раздумьях, выражение ее подвижного задорного лица удивительно напомнило лисью мордочку. Раздумий оказалось немного. Стоило только коляске повернуть за угол, как Терри бодро окликнула кучера. Сидевший в этот день на козлах Кубир тут же остановил лошадей и испуганно оглянулся.
  - Постоим немного, отдохнем, - заговорщически сообщила Терри, на что Кубир громко вздохнул, но возражать не посмел.
  Зато у Эвани выдержки было куда меньше.
  - Госпожа Терранита, - начала она, выпрямляясь и жестко сцепляя на коленях руки в замок, будто готовясь к долгой и кровавой схватке, - Ваш батюшка велел...
   Что велел батюшка, Терри и сама знала, а потому дослушивать не стала.
  - Чтобы отвезти письмо, даже самое драгоценное, мне компаньонка не нужна. Так что пошевели мозгами! Нас выпроводили, но зачем?
  Она бодро выскочила из коляски и помчалась назад, кляня на чем свет стоит новую моду на довольно узкие юбки и с трудом удерживаясь, чтобы не задрать подол повыше. Редкие, однако исключительно респектабельные прохожие провожали девушку недоуменно-осуждающими взглядами.
  Терри добежала до угла, остановилась, перевела дыхание и заглянула... Да так и замерла, с трудом подавив рвущийся наружу стон.
  У роскошного парадного крыльца ее дома стоял казенный полосатый фургон черно-зеленых тонов, из которого как тараканы выскакивали королевские солдаты, за ним - открытая коляска. Пустая, ибо ее пассажиры в этот момент споро взбегали по ступенькам крыльца, попутно отдавая команды следующим за ними солдатам.
  Терри резко отвернулась и прижалась спиной к стене дома, за углом которого изволила прятаться. Она знала тех двоих, что командовали королевскими вояками. Это были королевские маги Агиус Базаль и Саво Вителен, маги, которые не раз захаживали в дом Ангира и ели его хлеб. Терри еще не знала, что произошло, однако не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять: дело дрянь. Солдат не натравливают на законопослушных добропорядочных граждан, а если это все же случается, то либо граждане не добропорядочны, либо некто отдает неправильные приказы. В первое верилось с трудом - уж кто-кто, а Терран Ангир был законопослушен до тошноты. Оставалось второе. Терри непременно должна была узнать правду.
  Простояв в нелегких раздумьях несколько минут, девушка опять выглянула из-за угла, в этот раз куда более осторожно и даже боязливо - она, признаться, боялась увидеть худшее, то, что отца выводят под конвоем из дому.
  И в этот раз Агиус и Саво стояли на крыльце. И в этот раз их окружали королевские солдаты. Но отца с ними не было.
  Дом Террана Ангира был не только магически укрепленным, в нем было множество самых обычных примитивных и не очень тайников и секретов, в том числе и тайный ход, ведущий в соседний сад, о чем соседи, надо сказать, даже не догадывались. Да, отец наверняка ушел через черный ход, отчаянно хотела верить Терри. Если отец воспользовался тайным проходом, ждать здесь больше нечего. А что, собственно, произошло?
  В последний момент краем глаза девушка заметила движение. Из узкого переулка, идущего вдоль высокой ограды вокруг имения Ангира, неторопливо вышел человек. Нескладно высокий, худой, безупречно одетый, он чинно нес большой потертый саквояж, нимало не смущаясь соседством толкущихся рядом королевских солдат. Один из них подскочил было к неизвестному, но Саво Вителен удрученно махнул рукой: "не он". Человек высокомерно хмыкнул, подправил шляпу и прошествовал далее, все так же невозмутимо и спокойно. Терри тоже хмыкнула и прислонилась спиной к стене, спрятавшись за выступом. А когда человек поравнялся к ней, ехидно спросила:
  - И куда это мы направляемся, милейший Стерс?
  Дворецкий вздрогнул, слегка сбился с шага, но быстро пришел в себя и неожиданно заторопился, отчего Терри пришлось почти бежать, чтобы двигаться вровень с ним.
  - А, госпожа Терранита, - невозмутимо произнес Стерс, меряя мостовую непомерно длинными ногами, - Разве вы не уехали? Вам не стоит здесь находиться.
  - Рассказывай, - угрожающе затребовала девушка, - Все рассказывай, можно коротко.
  - Госпожа, боюсь, мне не разрешено...
  - Правильно, бойся, - перебила Терри, - отец далеко, а вот я - близко. Стоит мне только громко крикнуть - и те ищейки, что толкутся сейчас у наших дверей, мигом будут здесь. Ты ведь не хочешь, чтобы они тебя обыскали?
  Стерс опять слегка сбился с шага, покрепче сжал ручку саквояжа, выразительно откашлялся и сказал:
  - Вы же не станете действовать во вред собственному отцу, госпожа Терранита.
  - А откуда мне знать, что во вред, а что для пользы? Я же не ясновидящая! - бодро заключила Терри.
  Стерс сдался, но девушка так и не поняла почему: то ли от ее убедительности, то ли из-за того, что дворецкому требовалось свернуть под арку в подворотню, как раз напротив которой она остановилась и решительно загородила проход. В двух шагах от них стояла коляска со скучающим Кубиром и нервничающей Эвани. Стерс бросил быстрый взгляд на коляску, но воспользоваться ею не спешил.
  - Вашего отца... э-э-э... обвинили в краже и покушении на убийство, - дворецкий незаметно оглянулся по сторонам.
  - Убийство кого? - Терри понизила голос почти до шепота.
  - Короля.
  - К-короля? - от удивления девушка застыла статуей и не шелохнулась, даже когда Стерс проскользнул мимо нее в подворотню, - Но...
  - Но он этого не делал.
  - Хорошо, хоть отец успел сбежать, - ошеломленно пробормотала Терри в спину уходящему мужчине.
  - Не уверен, - обернувшись, с сожалением бросил напоследок дворецкий и прибавил шагу.
  - Как не уверен? - ахнула девушка, всплеснув руками. Но Стерс, неожиданно шустро отмеряв длинными ногами расстояние под аркой, скрылся за поворотом.
  
  * * *
  
  Терри осторожно присела на краешек сидения: спина прямая, руки безвольно лежат на гладком жаккарде обивки, брови разлетелись растерянными птицами. На скамейке напротив тихо плакала Эвани - она слышала разговор со Стерсом, проходивший прямо у кареты. Вжавши голову в плечи, согнувшись и неловко привалившись к стенке коляски, экономка теребила крохотный белый платочек и обильно смачивала его слезами. Молча и горько.
  Терри тяжко вздохнула.
  - Кубир, давай-ка назад.
  - Куда назад, госпожа? - испуганно подпрыгнул возчик.
  - К дому, - мрачно объявила девушка.
  - Э-э-э, нам тут не развернуться, - слуга кончиком хлыста рассеянно почесал себе за ухом, отчего его треугольная шляпа словно качели заерзала на вихрастой светловолосой макушке.
  - Тогда давай вперед, объедем квартал по Остролистовой улице, мимо особняка Мандоров и выедем переулком к площади Господина Попрошайки.
  - А, ну это можно...
  Едва только лошади невозмутимо зацокали по брусчатке, Эвани оторвалась от платочка и подняла на Терри заплаканные глаза:
  - Госпожа Терранита, - помимо скорби, непоколебимой непрезентабельным шморганьем носом, в голосе экономки появились твердость и упрямство, - Ваш батюшка неспроста пытался отправить вас подальше от дома. Он хотел вас защитить. А вы его не слушаетесь. И не думаете о том, сколько беспокойства ему доставляете. Он так много для вас делает, но вы даже не замечаете, какой он замечательный, чудесный человек...
  Эвани бубнила и бубнила, и впервые в жизни Терри не хотелось вспылить или возразить, она лишь хмуро смотрела на фасады домов, мимо которых проезжала коляска, и мрачно вздыхала.
  За поворотом открылся вид на площадь Господина Попрошайки. На самом деле площадь официально звалась Бернойской в честь одного очень редкостного и недолговременного периода в истории взаимоотношений двух соседних государств, Арнаха и Берноя, когда на их правителей снизошла блажь помириться. Сей неестественный эпизод в жизни соседей длился не очень долго и отношения через годик-другой перешли в нормальную стадию вялотекущей если не войны, то привычной огрызательности. Слово "берноец" среди арнахцев обычно (как раньше, так и сейчас) значило то же, что и "отродье", "ублюдок", "голодранец" и прочие схожие по выразительности эпитеты. Площадь же, которой по необъяснимой причине дали имя Бернойской, после окончания перемирия переназвать забыли, а более раннее ее название - "Садовая" - само собой забылось еще раньше, когда лилиенская знать застроила верхние сады своими роскошными особняками.
  Посему название сему месту сложилось без участия - или даже вопреки ему - властей. "Господин Попрошайка", конечно же, звучало ничуть не лучше "Бернойской", но оно прижилось и объяснение тому следовало искать в статуе в центре площади: на высоком постаменте в человеческий рост стоял некий суровый бронзовый с прозеленью старец в длинном плаще, с капюшоном, натянутым на нос, и с внушительным посохом, слегка приподнятом не то в указании жизненного пути, по которому надлежит идти, не то для отпугивания собак. Вторая рука у него была приподнята ладонью вверх в жесте, давшем название сему милому месту... Старец выглядел весьма представительно и сурово, отчего даже самые легкомысленные шалопаи не смели звать его просто попрошайкой, а вот "господин Попрошайка" разом решало проблемы и почтения, и здравого смысла. Впрочем, кто это был и куда шел, никого особо не интересовало. Под статуей добропорядочные горожане посадили цветочки, которые буяли, несмотря ни на засуху, ни на настойчивую забывчивость дворников, высокий, по колено, каменный бордюр сиял чистотой, ежедневно вытираемый юбками и брюками присаживающихся отдохнуть граждан, поэтому редко кому взбредало в голову пробраться промеж мохнатой цветущей зелени к постаменту и попытаться прочесть заросшие зеленоватым мхом буквы. А надпись между прочим гласила, что сей памятник воздвигнут в честь Каджина Неутомимого, известного путешественника, книгами которого зачитывалось не одно поколение мечтателей о дальних странах и приключениях. Только кто об этом помнил?
  Терри, вздохнув, равнодушно скользнула взглядом по зелено-медному страннику и... Ее взгляд мгновенно заледенел. Со ступенек крыльца своего роскошного особняка под конвоем королевских солдат спускался Терран Ангир. В первый момент его даже трудно было заметить - невысокий и щуплый, несмотря на гордо расправленные плечи и с вызовом запрокинутую аккуратную голову, он терялся среди рослых краснощеких молодцев-гвардейцев, выглядя ощипанным куренком среди откормленных пестрых индюшек. Впрочем, гордое презрение, явственно написанное на лице Ангира, предназначалось вовсе не его тугодумному исполнительному конвою, а парочке торжествующе подмигивающих друг другу типов, топчущихся рядом с казенным фургоном. Агиус и Саво были несказанно рады поимке государственного преступника, странным образом оказавшимся их вчерашним завистно удачливым коллегой, и не скрывали это.
  Коляска, в которой сидела Терри, обогнула Господина Попрошайку, на полукруге прокатилась по площади и опасно приблизилась к парадным воротам у величественного дома Ангира. С каждым шагом лошади шли все медленнее и медленнее, чувствуя непонятную свободу в действиях, ибо поводья выпали из рук ошеломленно-испуганного Кубира и нынче просто болтались, рискуя запутаться. В конце концов легкая изящная коляска просто остановилась, точнехонько поравнявшись с полосатым казенным фургоном. Сидевшие в карете люди были не единственными зрителями знаменательного, из ряда вон выходящего события; на публичную поимку преступника с ужасом и восторгом взирали соседи и их многочисленные слуги, высыпавшие из окрестных домов, как тыквенные семечки из дырявого мешка. Пара карет столкнулась на той стороне площади, визгливые голоса возчиков, не обращая ни на что иное внимание выяснявших, кто прав, кто виноват, перекрывали даже рявканье капитана конвоя. Терран Ангир, презрительно полуприкрыв глаза веками и гордо выпрямившись, надменно сбросил со своего плеча руку, помогавшую войти в фургон, поставил ногу на подножку... и тут на лице его отразился ужас: маг увидел свою дочь.
  Терран неожиданно нагнулся, отводя выразительный, полный гнева и отчаяния взгляд от дочери, и сделал то, чего от преступника, казавшегося вполне респектабельным господином, никак не ожидали: прытко рванул назад, из распахнутых дверей фургона и сильно наподдал по голени стоявшего рядом гвардейца высоким каблуком своих безупречных начищенных туфель. Юноша взвыл, схватился за голень руками и запрыгал на одной ноге, помогая себе громкой руладой из воплей и всхлипов. На Террана, успевшего на три шага отскочить от казенной кареты, навалились сразу трое гвардейцев, задавив маленького мага весом и яростью, а Терри между тем уже колотила по стенке коляски, заставляя Кубира опомниться и подхватить поводья. Коляска рванула вперед, быстро оставляя позади шум свалки, но девушка даже не оглянулась. Ее тонкое личико под шапкой рыжих волос сильно побледнело, глаза уставились в некую точку на бархате обивки, а руки сжались в кулаки. Прошло несколько минут, прежде чем она откинулась на спинку сидения, глубоко вздохнула и огляделась по сторонам.
  Кубир правил одному ему известным путем, а потому не стоило строить догадок о том, куда ехала коляска. Терри это не особенно взволновало, как раз наоборот - передышка была ей необходима. Кое о чем вспомнив, она вытащила несколько смятое письмо, переданное ей отцом, и решительно вскрыла его под горестный, хотя и тщательно приглушенный вопль Эвани.
  - Хорошо еще не успел магическим заклятьем запечатать, - пробормотала девушка, безжалостно игнорируя обвинительные причитания экономки и скользя глазами по изыскано написанным строчкам текста, - Частный пансионат? Я так и знала. "За ту небольшую услугу, которую я имел честь Вам оказать"... Хм-м... Интересно, это какую? ...Да не кипятись, Эвани, я ведь не сказала, что она любовная. Хотя... "Оказать покровительство, поскольку, подозреваю, в ближайшее время жизнь будет очень сурова к ней". Какой слог! А какая наглость! Он решил, что я спрячусь и покорно буду ждать, пока его таскают по тюрьмам? Ну уж нет!
  Маленькая ручка, затянутая в перчатку, в ярости впечаталась в стенку коляски, Кубир нервно оглянулся и непроизвольно натянул поводья, останавливая лошадей.
  - Куда это мы едем, Кубир? - обманчиво мягко спросила хозяйка, глядя на кучера и улыбаясь так, что голова у слуги испуганно спряталась в плечах.
  - В Бадлинот, госпожа. Двадцать миль от южной заставы Лилиена, - пробормотал Кубир, не глядя на девушку, - Как хозяин велел.
  И набравшись смелости, неуверенно добавил:
  - А я всегда выполняю приказания хозяина. И доставлю вас в пансионат госпожи Ловелии Траблот, чего бы мне это не стоило.
  - Ах так! - Терри мстительно ухмыльнулась, но тут запал ее гнева неожиданно иссяк и она откинулась на подушки, в задумчивости покусывая губы. Кубир еще раз опасливо оглянулся и потихоньку тронул поводья...
  - Госпожа Терранита, - завела свою любимую нудную шарманку Эвани, - Разве вы не понимаете, что ваш батюшка бесконечно обеспокоен тем, что с вами будет, когда имя его смешают с грязью? А это будет, поверьте! Пока он не может себя защищать, вы тоже не сможете остаться в стороне от скандала и сплетен, общество станет обсуждать вас и, смею заверить, это весьма гадко! И ваше присутствие в обществе только подстегнет ненужные разговоры, а кроме вашего отца у вас нет достойных покровителей в свете, и вы это хорошо знаете. Господин Терран поступил очень, очень мудро, отправляя вас в закрытый частный пансионат, где вы сможете не замечать злого обсуждения общества... О, общество может быть таким жестоким, таким злым!
  Терри подняла голову и удивленно уставилась на Эвани, но отнюдь не доводы поступать благоразумно и послушно, как требуется от хорошей дочери, заставили ее нахмуриться, а искренняя боль в голосе и рваная нервность жестов экономки. Сдержанность молодой женщины была заметно поколеблена и в любое другое время Терри не упустила бы возможности разговорить Эвани, выяснить, чем же так досадило белокурой красавице великосветское общество, ...но сейчас ее голова была занята другим.
  - У меня нет причин бежать от общества, - задумчиво сказала она, - Скандала я не боюсь. Но в одном ты права - я не могу появиться в свете сама по себе. Мне нужен покровитель... Нет, нет, я не собираюсь идти на содержание к мужчине, - весело рассмеялась девушка, заметив неподдельный ужас на лице Эвани, - Но у меня же есть тетя! Вряд ли она поможет мне вытащить отца из темницы, ведь что можно ожидать от тридцатилетней вдовы с таким идиотским именем как Фредебокина, но разве не могу я остановиться у нее хотя бы на время? Неужели она не захочет помочь бедной несчастной родственнице?
  Лесть, шантаж и угрозы в конце концов сделали свое дело. Еще больше втянув голову в плечи и горестно причитая себе под нос, Кубир сделал круг по набережной, миновал реку Ренку, проехался сквозь извилистые улочки Алтеры и погнал коляску через весь Лилиен в тихий, хоть и не слишком респектабельный Сурох. Именно в этом районе столицы, как помнила Терри, проживала некая госпожа Фредебокина Торвиль, урожденная Ангир, родная, однако почему-то не жалуемая семейством младшая сестра достопочтенного Террана Ангира. В чем была причина немилости, Терри не знала, но могла догадываться. Отец лишь единожды упомянул Фредебокину и было то мимолетное упоминание в длинном перечне наглядных примеров того, как невыгодное замужество и отсутствие здравого смысла способны уничтожить любую, даже самую безупречную родословную. Когда же Терри, нисколько не впечатленная примерами, зато удивленная наличием неизвестной доселе тетушки, попыталась насесть на отца и выведать о родственнице побольше, Терран раздосадовано поджал губы, бросил что-то о громких скандалах, глупостях и женских капризах и немедленно перевел разговор на другую тему. Лишняя родственница не слишком интересовала Терри, а потому оговорка отца не долго ее занимала - она узнала лишь то, что госпожа Торвиль проживала где-то на окраине Суроха, в западной, самой холмистой части Лилиена, и на этом ее интерес угас. У девушки сложилось стойкое впечатление, что это особа скучная, недалекая и неинтересная, а какой смысл напрашиваться на знакомство с "уксусом", единственным пикантным достоинством которого было пренебрежение родственников и забытый скандал в прошлом?
  Однако сейчас, перебирая в уме всех своих родичей, Терри подумала, что зря не продолжила свое недолгое исследование: Фредебокина оказалась единственной родственницей, проживавшей нынче в столице. Остальные члены знатного и древнего рода Ангир предпочитали оставаться в загородных поместьях в Лестербоне, что на юго-западе Арнаха, и Лилиен осчастливливали своим появлением нечасто. Вообще-то именно отдаленность тетки от остальной семьи, помешанной на благочестии и соблюдении приличий, и была тем последним доводом, который заставил Терри искать общества Фредебокины. Пусть тетка скучная, но если семья Ангиров ее не принимает, то и Терри искать у нее никто не станет. И оставит ее в покое. А дочери Террана сейчас просто необходима была свобода действий для маневров. Сейчас она никак не могла покинуть город и удалиться от королевского дворца. И темниц, разумеется. Что, собственно, она может сделать для освобождения отца, пока оставалось неясным, но ведь она обязательно что-нибудь придумает!
  Рассеянно вслушиваясь в мерный стук копыт и затейливые по изысканности слога нецензурные окрики возчиков, Терри не слишком обращала внимание на то, куда едет коляска. Ее мало занимала дорога и нервничающая Эвани, однако поездка давала ей время, столь необходимое для раздумий. А подумать было о чем. После недолгих колебаний девушка решила, что сумеет найти подход к недалекой и унылой вдове не первой свежести, к которой она ехала, а потому забивать себе голову тем, какие аргументы приведет, не стала - на месте все и решится. Терри куда больше беспокоил факт ареста Террана, чем она сама и ее репутация, и раздумья о попытке покушения на короля в ее рыжеволосой головке почему-то настырно переплетались с ночной попыткой ограбления дома некоего придворного мага... Ах, что за путаница!
  Найти особняк госпожи Торвиль оказалось не так-то просто. Коляска кружила и кружила по улочкам, мерно-уныло цокали копыта по брусчатке, Эвани совсем приуныла, ссутулившись, прислонившись к боковой стенке кареты и рассеянно теребя мокрый от слез кружевной платочек, Кубир охрип, выспрашивая дорогу, и даже Терри уже не казалось, что поиски отвергнутой семьей тетки такая превосходная идея.
  Однако дом Фредебокины все же нашелся и оказался несколько не таким, как его представляла себе племянница. Точнее сказать, совсем не таким. Вместо унылого вдовьего дома взору Терри предстал премиленький трехэтажный особнячок, отделенный от дороги аккуратной лужайкой с ухоженными розовыми кустами. Четкие классические линии стен с большими эркерами и двумя крыльями, высокие окна, внушительная парадная дверь с витиеватой надписью "Остролист", крыльцо с широкими ступенями, ряд колонн, поддерживающих портик... Человек, владевший этим, наверняка не нищенствовал. И даже не бедствовал. Если "невыгодное замужество", о котором вскользь упомянул Терран, не мезальянс, то что? И каким "страшным скандалом" запятнала себя неизвестная Фредебокина? Ломая голову над этим и в душе ужасаясь тем нелепым предположениям, которые мелькали в ее хорошенькой головке, Терри не без трепета вошла в просторный холл под бдительным оком внушительного дворецкого, похожего на какого-нибудь графа в ливрее, и даже слегка запнулась, когда ей предложили назвать себя, дабы доложить о ее визите хозяйке. С каждой минутой унылая вдова Фредебокина превращалась в форменную мегеру, от которой родственники не отвернулись, но, похоже, спаслись бегством.
  Но если Терри и заколебалась, входя в просторную, светлую и премиленькую гостиную, это никак не отразилось на ее спокойном лице - уж держать себя в руках и соблюдать внешние приличия она умела прекрасно.
  А вот и тетушка!
  Девушка сделала три решительных шага и опустилась в неглубоком реверансе перед дородной матроной, глянувшей на гостью в явном замешательстве и с недовольством. Совсем не худенькая женщина была по самое горло затянута в самое нелепое из виденных Терри вишневое платье, густо сдобренное рюшами, отчего казалась бесформенной кубышкой с крышкой - картину довершал узел причудливо стянутых на макушке темных волос. Решительно выставленный вперед смазанный подбородок, узкая щелка сомкнутых капканом тонких губ, огонь неодобрения, горевший во взоре, - девушка в первый момент опешила от такого явного негостеприимства, однако проглотила обиду и принялась лихорадочно подыскивать слова, чтобы расположить к себе чем-то обиженную хозяйку...
  - Терранита, - задумчиво произнесли откуда-то справа хорошо поставленным, глубоким, мелодичным голосом, словно пробуя слово на вкус, - Неужто мой нелюбезный братец смог разродиться таким очаровательным ребенком? Это наверняка заслуга Амалтеи.
  Терри резко обернулась. В неглубоком алькове на роскошной софе, устланной мягкой пятнистой шкурой, полулежала женщина. Черты ее удлиненного лица были аристократическими, однако классической правильностью не отличались - тонкие, но изящно очерченные губы и длинный нос знатоки не отнесли бы к идеальным, а бледность кожи многие сочли бы чрезмерной. Но женщина несомненно была очень привлекательной. В меру худощавая и довольно высокая, с тонкой талией и красивыми руками  даже весьма придирчивый взгляд не смог бы разглядеть на ее великолепном теле следы увядания. У хозяйки были волнистые темные, с глубоким медным оттенком волосы, что явно свидетельствовало о ее принадлежности к роду Ангир с их визитной карточкой - темно-рыжей шевелюрой, и в частности говорило о близком родстве с Терраном. И Терри, цвет волос которой походил на только что опавшую, но еще не потемневшую листву, мгновенно признала в непринужденно прилегшей на софе женщине родственницу.
  Одетое на хозяйке роскошное шелковое платье цвета насыщенной зелени, украшенное черными кружевами, имело самый модный покрой: довольно смелое декольте, пышные плиссированные рукава, перетянутые лентами, и бархатный пояс под высоко поднятой грудью, отчего женская фигура казалась еще более утонченной. Длинную шею женщины украшала широкая черная лента с алмазной подвеской, волосы убраны в высокую прическу и лишь отдельные тонкие локоны изящными спиралями спускались к щекам. Тетушка выглядела не более чем на несколько лет старше своей двадцатилетней племянницы, однако внимательный взгляд заметил бы оценивающий прищур глаз, раскованную позу, непроницаемую вежливость улыбки, что отнюдь не характерно для неопытной наивной девицы.
  - Тетя... Фербо... Фребо..., - не ожидавшая увидеть ничего подобного, Терри почему-то растерялась.
   - Фо, просто Фо, - со странной ироничной улыбкой произнесла женщина на софе и небрежно взмахнула рукой в сторону застывшей у дверей матроны в вишневом платье:
  - Можешь идти, Клемтина, договорим позже.
  - Моя госпожа, но...
  - Позже, Клемтина, - в голосе Фо прорезался металл, отчего полная дама полыхнула еще большим недовольством и с достоинством выплыла наружу.
  Госпожа Торвиль перевела взгляд лениво сощуренных светлых глаз на гостью и молча указала той на кресло рядом с собой.
  Пока Терри неторопливо пересекала гостиную, а потом аккуратно усаживалась в кресле, то успела осмотреться и сделать однозначный вывод: ей здесь нравится. Будь она сама себе хозяйка, она бы предпочла обставить комнату именно так - обтянутые бледным молочно-белым шелком стены и зелено-малахитовые портьеры, яркие картины с городскими видами, огромные напольные вазы с цветами, белая с золотом мебель на ажурных витых ножках... В убранстве чувствовался тонкий вкус, и этот вкус явно исходил от женщины, полулежавшей на софе, и у Терри с каждой минутой оставалось все меньше и меньше сомнений, что манипулировать этой женщиной, как планировалось ранее, будет весьма нелегко, если вообще возможно.
  - Полагаю, твой отец не знает, что ты здесь? - наконец произнесла Фо, когда пауза затянулась.
  Терри встрепенулась - разглядывая новоприобретенную тетку и прикидывая, что та собой представляет, она совершенно забыла, зачем сюда пришла.
  - О, да, никто не знает, что я отправилась сюда, - ослепительно улыбнулась девушка.
  - И зачем же?
  То, что хозяйка не стала утруждать себя получасовой вежливой беседой, прежде чем перейти к сути визита, и задала нетактичный вопрос без уверток и светских околичностей, Терри понравилось. Но то, что сказано это было весьма сухим и холодным тоном - нет.
  - Полагаю, чтобы познакомиться с Вами, - гостья расправила плечи, упрямо задрала подбородок и посмотрела на Фо прямым твердым взглядом.
  - Познакомиться? - лениво переспросила хозяйка, улыбнулась и потянулась за сигаретой с длинным мундштуком, лежавшей на резном столике неподалеку. Терри как зачарованная следила за медленными движениями холеных тонких пальцев, сбросивших столбик нагоревшего пепла и поднесших сигарету к изогнутым в ироничной улыбке губам, - Нет, дорогуша, это лишь часть правды. Ты пришла, пьянея от собственной дерзости, к отвергнутой семьей родственнице и не говори, что ради восстановления мира в семье - не поверю. Мой братец наверняка внушил тебе, что знаться со мной вредно для твоей репутации, и это самое лестное, что он мог сказать обо мне - я слишком хорошо его знаю и знаю его ко мне отношение. На самом деле это правда: тебе не стоит со мной водиться, но я не собираюсь ни оправдываться, ни обвинять кого-либо. Да и мои грехи, по большому счету, тебя не касаются. Так что если ты захочешь стать посредником между нами, то с твоей стороны это будет большой глупостью и редчайшей наивностью. Тебя я не знаю и поэтому сразу же хочу уберечь от большого жизненного разочарования, - прекрасная Фредебокина глубоко затянулась, кончиками пальцев изящно поддерживая мундштук, затем медленно выпустила дым и холодно, по-змеиному улыбнулась, - А если ты, дитя, пришла сюда в попытке досадить своему отцу за мой счет...
  - Его арестовали! - обиженно выпалила Терри и почему-то покраснела.
  Фо широко распахнула глаза. Они оказались не синими, как поначалу предположила девушка, но серыми и блестящими, красивого, почти миндалевидного разреза, искусно обведенными темной с прозеленью подводкой. В окружении насыщенных медно-рыжих прядей волос и белейшей кожи глаза Фо должны бы казаться совершенно бесцветными... Но не казались. Они словно бы изнутри искрились серебром.
  - Арестовали? - с хозяйки мигом слетело ее напускное высокомерие, - Что произошло?
  Коротко и сухо Терри поведала о том, чему стала свидетельницей всего пару часов назад. Кое-что она упустила, к примеру, встречу с дворецким Стерсом или то, что отец отправил ее за город, но сделала это умышленно: тетку в свои планы посвящать Терри не хотела. Все, что ей сейчас было нужно - пристанище и свобода, а вот чужое вмешательство было бы совсем не кстати.
  Однако Фо повела себя совсем для Терри неожиданно.
  - Терран влип в скандал, - с недоброй усмешкой произнесла женщина, по-кошачьи прищурилась и опять лениво откинулась на софу. А Терри с неприятным удивлением вдруг поняла, что известие отнюдь не опечалило тетку, нет, та и не думала огорчаться и даже не делала вид, что расстроена! Еще несколько минут назад девушка твердо решила держать тетку в стороне, не просить ее помощи, не ждать утешения, но откровенное злорадство Фо почему-то оскорбило. Умом, зная снобизм своего отца и прочих Ангиров, Терри ее понимала: Фредебокине не за что благодарить своих родственников, демонстративно отказавшихся от нее, даже если причина была весомой. Не за что им сочувствовать. Не за что их уважать. И она, Терри, ничем не заслуживала другого к себе отношения, она ведь всего лишь дочь своего отца. Но сейчас, в этот момент, девушка почувствовала себя совершенно одинокой и глубоко несчастной. Непроизвольно сжав в кулаки руки, лежавшие на коленях, Терри опустила голову и попыталась взять себя в руки. А потому не видела, как изменился направленный на нее взгляд Фо.
  - Терран с самого детства знал, чего хочет, - ровно сказала хозяйка, в горько-сдержанной улыбке искривив губы, - А хотел он респектабельности и власти, уж не знаю, чего больше. Он стал до тошноты добропорядочен и манерен. Честь семьи для него значила все и он делал и делает все, чтобы не допустить скандала или того, чтобы светлое имя Ангир на все лады полоскали досужие сплетники. А мне всегда было плевать на это. В двадцать один год, став совершеннолетней и выйдя из-под опеки своего дяди, я сразу же вышла замуж, причем по большой любви. Моим избранником стал третьеразрядный маг незнатной фамилии, помешанный на трюкачестве и иллюзиях, но, увы, бедный, как бродячий кот. Халлер Торвиль! И это было бы ничего, не будь у него репутация повесы, дебошира и пьяницы. Семья не выдержала такого позора и дружно отвернулась от меня. На мои деньги, доставшиеся мне после матери, Халлер открыл театр. Делец он был никудышный, а я была слишком влюблена и глупа, поэтому через три года мы полностью разорились. Я отбросила собственную гордость и попросила Террана вытащить Халлера из долговой тюрьмы. Но мой благочестивый братец решил, что урок для меня полезнее помощи, и отказал. Я все-таки нашла деньги и спасла мужа, однако Террана не простила и ославила его в обществе. Признаю, это было не лучшее решение, но я тогда была очень зла. Очень. Пребывание в тюрьме для Халлера не прошло даром, он зачах и через полгода умер. Терран прислал сдержанное соболезнование, я отправила его обратно. С тех пор мы не разговаривали и не переписывались.
  - Совсем? - ужаснулась Терри.
  - Примерно, - невесело усмехнулась Фо, - Так что, девочка, не удивляйся, что во мне нет родственных чувств к Террану. Понимаю, тебе неприятно это слышать, но я предпочла бы оставить Террана его доле. Узнать, что такое тюрьма, ему не повредит. Он наверняка скоро выйдет оттуда, у него просто дар вставать на все четыре лапы...
  - Я не прошу о помощи, - быстро проговорила Терри, после столь откровенного рассказа испытывая к этой странной женщине слишком противоречивые и двойственные чувства и в глубине души разделяя ее отношение к Террану, однако не решаясь себе самой в этом признаться, - Если бы я могла хотя бы на время остановиться у вас...
  Фо рассмеялась, некоторая скованность, вызванная несвойственным ей откровением, исчезла без следа.
  - Терранита, девочка моя, в моем доме уединения я не гарантирую! Но будь моей гостьей столько, сколько пожелаешь!
  Протянув руку к столику, хозяйка взяла маленький серебряный колокольчик и позвонила в него. Через несколько минут гостью, мало обратившую внимания на слова Фо, провели в хорошенькие гостевые покои, состоявшие из просторной гостиной и спальни и выдержанные в бело-голубых тонах. Слуги доставили ее скудный багаж, горничные распаковали вещи и разложили их по полкам, и Терри присела на уютную скамью под широким окном эркера, раздумывая о том, с чего бы ей начать...
  По правде сказать, поначалу в голову приходили совершенно безумные и фантастические идеи, и только когда они закончились, девушка смогла рассуждать более-менее здраво и логично. А еще некоторое время спустя Терри осознала, что неодолимая жажда действий, причем любых действий, снедавшая ее с того самого момента, как Терран Ангир оказался загнан в казенный фургон, тоже несколько поутихла, уступив место трезвому расчету. Ну, или сравнительно трезвому: Терри была слишком обеспокоена, чтобы оставаться невозмутимой и холодной. В конце концов, все ее планы свелись к нескольким: прорываться на аудиенцию к королю, искать помощи у Главы Совета магов или подкупить начальника тюрьмы, чтобы организовать отцу побег. Можно организовать что-то одно, однако надежнее - все сразу.
  Задачи не из легких, но надо же с чего-то начинать? А в том, что она просто так не отступит и руки не опустит, девушка не сомневалась.
  Осторожный стук в дверь оторвал Терри от раздумий. Эвани казалась еще бледнее обычного, светло-русый, почти белый цвет ее волос сейчас сделал кукольно-фарфоровое личико экономки серым и усталым. Сообщая о том, что она остается здесь, на попечении тетки, Терри предложила Эвани считать себя свободной от службы в доме Ангира, по крайней мере на время, пока не прояснится судьба Террана, но молодая женщина восприняла намек на то, что ей вежливо предлагается остаться в стороне от постигшего семью королевского мага скандала, как оскорбление.
  - Ты хорошо устроилась? - с улыбкой обернулась Терри.
  - Да.
  В коротком слове, равно как и в поджатых губах Эвани явно крылось неодобрение, но Терри сделала вид, что не заметила этого, и тем более не стала ни о чем спрашивать - сегодня с нее довольно поучений и чужих проблем. Однако экономка не вняла предупреждению в виде недвусмысленного молчания хозяйки, судорожно сцепила руки и прошла вперед.
  - Этот дом, госпожа Терранита... он неблагонадежный.
  - Неблагонадежный? - удивленно переспросила Терри, живо оборачиваясь.
  - Наверное, здесь часто принимают гостей, - неуверенно начала Эвани, комкая в руках платочек, - В левом крыле, как я заметила, несколько больших открытых залов и гостиных, и столы расставлены... всякие... а еще доставили много провизии, намного больше, чем нужно для обычного приема...
  - Я не понимаю твоих намеков, Эвани, - раздраженно прервала ее Терри, - Мало гостей или много, много они едят или нет - меня это совершенно не касается! Может, будет грандиозный бал. Тетя не обязана его отменять, если ее брат попал в тюрьму! А если тебе не нравится здешняя обстановка, я тебя не держу!
  Экономка побледнела еще больше - хотя куда уж больше, казалось! - прошептала нечто невразумительное и вышла. Терри шумно выдохнула: обижать Эвани она не собиралась, но и выслушивать ее бесконечные предостережения и ужасания не хотела.
  Впрочем, о том, на что чересчур деликатно намекала экономка, девушка узнала уже к вечеру.
  Ужин с Фо прошел в непринужденной обстановке: хозяйка оказалась мастерицей светской беседы, к тому же ей очень хотелось отвлечь девушку от неприятных дум, поэтому Терри не чувствовала никакой неловкости и стеснения и охотно делилась своими впечатлениями о погоде, уроках, нечастых поездках за пределы Лилиена... То, что девушку беспокоило больше всего - арест Террана, на ужине даже не упоминалось, и, как решила гостья, не только потому, что вокруг стола бесконечно сновали слуги. Хозяйка намеренно обходила эту и все связанные с семьей темы стороной и Терри окончательно уверилась, что неприятности брата ее ничуть не волнуют. Зато сама Терри только утвердилась в своем намерении поутру приступить к делу - жажда действий не давала ей покоя. Впрочем, до безрассудства дело пока не доходило.
  Выскальзывая из-за стола, Фо с дружеской, но чуть холодноватой улыбкой обернулась к племяннице:
  - Оставайся в своих комнатах - тебя никто не посмеет тревожить. У входа в эту половину дома будет стоять Каперс, можешь ему всецело доверять - сторожевой пес ему и в подметки не годится. Как ты, наверное, догадалась, вечером у меня будут гости. Я тебе не запрещаю выходить к ним, но ради твоего же спокойствия не советую это делать.
  Терри едва удержалась от дальнейших расспросов, но удивление, явственно отразившееся на ее лице, скрыть не смогла.
  Фо одобрительно кивнула и молча вышла из столовой.
  Два часа спустя Терри, присев на скамью у окна эркера, с живым интересом наблюдала, как к парадному крыльцу дома одна за другой подъезжают роскошные кареты и коляски. Эвани, сославшись на сильную головную боль, из своей комнаты не выходила, а потому Терри пришлось развлекаться в одиночестве, благо ряд горящих фонарей, полукругом обрамлявших подъездную дорожку, позволял в деталях рассмотреть и дверцы карет с гербами, и самих гостей... Батюшки, да сколько же их? Терри вовсе не собиралась глазеть, однако долго удержаться от любопытства не смогла. Она с удивлением узнала в высоком благообразном господине, державшемся так прямо, словно кол проглотил, графа Сислира, известного королевского обвинителя, а в усатом щеголе, разряженном в малиновый камзол и чудовищных размеров шляпу с перьями, - виконта Дамартея, наследника весьма уважаемого и дорогостоящего графского титула Улариков. Подъезжали и ничем на первый взгляд не примечательные гости в довольно скромных нарядах. Были среди посетителей и дамы. Терри очень заинтересовала женщина в белом струящемся плаще с капюшоном, потому как герб ее кареты был более откровенен, чем она сама. Неужто сама графиня Карайни? Здесь? Как удалось Фо заполучить на свой раут столь знатных и богатых особ? Из высоких окон всех трех этажей левой части дома лился призывный свет, но разглядеть, что там происходит, было невозможно: окна эркера правой стороны дома не радовали хорошим обзором. Потом подъехала еще одна карета, из которой вышел круглый как бочонок господин... Далее Терри не раздумывала. Чем бы ни руководствовалась Фо, оберегая племянницу от светских пересудов - ее ли спокойствием или собственным, а прятаться она не станет, тем более когда удача сама идет ей в руки: среди приехавших девушка узнала знакомого придворного, который мог бы устроить ей встречу с королем... Позвонив горничной, девушка бросилась переодеваться к приему.
  Примерно через час, с удивлением уняв волнительный стук сердца, Терри ступила на парадную лестницу, ведущую наверх. Хозяйка дома, как ей и полагалось в начале любого приема, уже покинула свой почетный пост у входа, встретив всех гостей и проводив их в залы - через прикрытую дверь доносились голоса и легкая музыка. В нижнем холле оставались лишь слуги, проводившие девушку оценивающими взглядами, да пара припозднившихся гостей, занятых своими плащами, перчатками и шляпами. Терри немного досадовала, что опоздала к началу приема, но виной тому была дотошность горничной, которую к ней приставила Фо: пока последняя шпилька не уложила последний непослушный локон девушки в прическу, несносная Эмина не оставила ее в покое. Спорить в чужом доме Терри не хотелось, а потому пришлось подавить нетерпение.
  Лакей распахнул перед девушкой высокие, украшенные затейливой позолоченной лепниной двери. Терри показался несколько странным и неуверенным его взгляд, брошенный на нее, она даже украдкой глянула на себя в огромное зеркало, висевшее рядом. В нем отразилась хорошенькая рыжеволосая девушка в бледно-зеленом, расшитом по подолу ландышами платье с кружевной молочно-белой шалью на плечах. Просто, элегантно, со вкусом. Ничего необычного - девушка как девушка. Так чему тут удивляться? Тому, что она одна, без сопровождения? Подумаешь! Терри гордо приподняла подбородок и, не глядя больше на лакея, прошла в большую светлую залу, откуда доносились бодрые голоса, смех и негромкая музыка. Но она не сразу поняла, что означает множество столов и столиков с сидящими за ними людьми. А когда увидела, чем занимаются эти самые люди, в замешательстве остановилась на полпути, оказавшись ровнехонько на дороге у некоего расфранченного господина, спешившего в другой конец залы. Мужчина витиевато, но очень поспешно извинился, а Терри перевела дух и взяла себя в руки. Карты? Здесь играют в карты? Это... это... притон?
  Игра в карты светскими приличиями не запрещалась и в настоящее время была весьма и весьма популярна среди лилиенской знати, но Терран Ангир крайне не одобрял сие занятие и категорически запрещал Терри даже брать карты в руки. Само собой разумеется, дочь на запрет ответила тем, что втихомолку изучила правила двух наиболее популярных игр, кенты и дребета, и украдкой поигрывала со скучающими матерями и братьями своих подруг, если выдавался случай. Играла она посредственно, если не плохо, но улучшать свою игру не слишком-то и старалась: склонности к азартным играм у нее не было, хороших учителей и соперников ей не попадалось, а для поддержания духа противоречия требованиям отца и того было достаточно. Терри часто доводилось наблюдать за игрой знатных дам в светских салонах, однако за молодостью лет играть ее не приглашали, а у нее самой желания быть привязанной к столу с тремя скучными и ворчливыми матронами в течение по меньшей мере получаса никогда и не было. Однако здесь играли совсем по-другому. Терри почти осязала горячий и волнительный дух азарта и страстей, наполнявший подобно густому пряному аромату воздух трех расположенных анфиладой друг за другом обширных светлых зал. Или это неизвестный аромат будил в ней неведомые прежде чувства? Половина карточных столиков была уже занята, за ними играли по двое, четыре, десять человек, немало зевак стояло вокруг, подбадривая или насмехаясь над игроками; кое-кто уже расположился в столовой - девушке были видны столы с закусками и напитками через раскрытую дверь далеко справа.
   Терри заметила на себе оценивающие взгляды, невозмутимо тряхнула головой и прошла вперед. Ее интересовало здесь одно: приватная беседа с одним-единственным человеком, которого нужно бы еще найти, однако царившая атмосфера возбуждения отвлекала ее внимание от достижения прямой и конкретной цели. Все было таким необычным и манящим... Девушка сдалась и сказала сама себе, что прежде всего ей следует осмотреться.
  У дальнего, самого большого стола, окруженного толпой расфранченных мужчин, раздавались взрывы смеха. В какой-то момент закрывавшие стол фигуры разошлись и Терри увидела то, что заставляло мужчин пчелами виться вокруг него. Вне сомнений, это была Фо. Очаровательная хозяйка салона была банкометом, с ловкостью управляясь и с картами, и с игроками, раздавая направо и налево улыбки и снисходительно принимая комплименты. Она держалась легко и непринужденно и вместе с тем с достоинством. У ее левого плеча стоял привлекательный темноволосый мужчина лет тридцати, одетый дорого, модно и с несомненным вкусом. В игру он не вступал, однако внимательно следил как за ее ходом, так и за игроками.
  Терри остановилась, не дойдя до стола нескольких шагов. Человек, которого она так искала, сидел как раз напротив Фо и задумчиво перебирал карты: бокал с вином, стоявший на приставном столике рядом с ним, был еще полон, стопка монет еще не поредела, а энтузиазм игрока еще не перешел в глубокое и печальное уныние. Девушке ничего не оставалось делать, как поджидать удобного момента в попытке оторвать его от игры.
  Фо заметила племянницу, при этом на ее красивом лице не дрогнул ни один мускул: она по-прежнему мило улыбалась и одаривала подбадривающими взглядами окружавших ее мужчин. И все же появление Терри незамеченным не осталось. Короткий выразительный взгляд, несколько тихо произнесенных слов - и мужчина, стоявший позади Фо, отчалил от своей удобной пристани.
  - Госпожа... Терранита? - мягко спросил он, склоняя великолепную голову в легком поклоне, - Фо просила меня быть Вашим сопровождающим.
  У незнакомца были очаровательная улыбка и обходительные манеры. Чуть выше среднего роста, стройный, но не атлетически сложенный, с чертами лица скорее тяжеловатыми, чем тонкими, что отнюдь его не портило, а придавало мужественности и неуловимого обаяния... Красавчик был предельно вежлив и предупредителен, поведение безупречно, одежда изысканна... Терри, узнав о роде занятий своей тетки, сразу припомнила все дурное, что говорилось о ней в семье, и с сожалением подумала, что такая оценка могла быть не так уж и далека от действительности. Само собой разумеется, трудно было не смотреть подозрительно и на друзей и знакомых Фо. А этот приятель с его оценивающей улыбочкой тем более настораживал - Терри казалось, что ее умело раздевают прямо на глазах у почтенной... о, и не совсем почтенной публики.
  - Терри, - быстро ответила девушка, - Но мне не нужно сопровождение.
  - Фо так и думала, - с мягкой снисходительностью заметил мужчина, аккуратно подхватывая гостью под локоток, - И все-таки я рискну предложить свое общество. Меня зовут Дир Спапалера, я компаньон Фо. Она просила позаботиться о тебе.
  В голосе мужчины чувствовалась легкая насмешка и Терри неожиданно вспыхнула. Она не маленькая девочка и вполне способна за себя постоять! И не нуждается в дурацкой опеке! Ее руки непроизвольно сжались в кулаки, она бросила негодующий взгляд на тетку, однако та счастливо избежала испепеления, опустив глаза на лежавшую перед ней колоду карт.
  - Тебе не стоит ни о чем беспокоиться, - тонко усмехнулся Дир, неторопливо перехватывая девушку за запястье и продевая ее руку через свой согнутый локоть, - Если захочешь играть, Фо даст неограниченный кредит. Ну, почти неограниченный.
  - Я не собираюсь играть, - возмутилась Терри.
  - Да? - холеная бровь выгнулась дугой, а карий глаз, обращенный к девушке, блеснул весельем, - Тогда тебе наверняка будет интересно местное общество. Не буду хвастать, но салон госпожи Фо сейчас самый модный во всем Лилиене.
  - Салон? - не удержалась от ехидства девушка, - Скажите лучше, игорный дом.
  Дир еще более беспечно рассмеялся.
  - Мое милое дитя, - мужчина легонько сжал ее пальцы, лежавшие у него на предплечье, и настойчиво поволок ее прочь от игрового стола, за которым сидела Фо, - Если сегодня наши гости желают играть, мы предлагаем им карточные столы, нераспечатанные колоды карт и изысканных партнеров. Если завтра кто-то пожелает потанцевать, здесь будет играть оркестр и пары медленно закружат по залу. Если послезавтра кто-то захочет устроить литературные чтения, ты увидишь ряды стульев, столики с закусками и напитками и самых модных сочинителей Арнаха. Просто сегодня вторник, а по вторникам, четвергам и субботам у нас карточные дни. И это не мешает спорить о политике, встречаться за чашкой чая и даже танцевать, если пожелаете. Я развеял твои опасения?
  Терри заглянула в его глаза весьма подозрительно, ожидая увидеть там насмешку, но не увидела, тогда она медленно кивнула и оглянулась уже куда благожелательнее. Дир умел очаровывать, а девушка с подобными ему повесами и авантюристами просто никогда не встречалась.
  Публика, в подавляющем большинстве состоявшая из мужчин, и вправду была изысканная. Модные, расшитые золотом и серебром наряды, драгоценности, запах роскоши и больших денег... Пожалуй, подобное место на низкопробный притон отнюдь не походило.
  Терри заметила, как Фо подняла глаза, посмотрела на Дира, улыбнулась и опять отвернулась.
  - Вы и Фо ... э..., - Терри выразительно перевела взгляд с Дира на Фо, но произнеся фразу вслух, осознала крайнюю нетактичность своего замечания и стушевалась; мужчина же понимающе рассмеялся и повел ее дальше, лавируя между гостями.
  - Нет, нет, мы просто друзья и деловые партнеры. Ничего личного, - сообщил он столь располагающим тоном, что Терри непроизвольно улыбнулась и оттаяла, - А теперь я расскажу, кто есть кто.
  Его описания, сказанные негромко и доверительно, были метки, забавны, но порой и излишне язвительны. Дир оказался весьма и весьма осведомленным: он сумел рассказать хоть что-нибудь о каждом человеке, на которого падал взор Терри. Похоже, случайных людей в этот дом не приглашали, решила девушка.
  Терри не сразу обнаружила, что компаньон Фо полностью завладел ее вниманием: знакомил девушку с респектабельными гостями, представляя ее "юной племянницей нашей дорогой Фо", умело уводил от молодых повес, чуть ли не бросавших игру при приближении хорошенькой молодой девушки, рассказывал невероятные и забавные истории, которые Терри слушала с открытым ртом... Прошло немало времени, час или два, прежде чем девушка вспомнила, зачем она вообще сюда пришла. Случайно увидев господина Мореля, помощника королевского церемониймейстера, отошедшего от очередного карточного стола и украдкой мрачно пересчитывающего монеты, она спохватилась и оглянулась на Дира. Он был прекрасным собеседником, в другое время она бы рада поговорить и дольше, однако его присутствие мешало ее планам. В какой-то момент она выразительно вздохнула, коснулась затянутыми в шелковые перчатки пальчиками губ и неуверенно произнесла:
  - О... лимонад?!
  - Какие сомнения? - подхватился Дир и повел ее в сторону столовой.
  - Нет, нет, - улыбнулась она и быстренько присела на краешек софы, очень кстати подвернувшейся, - Я здесь подожду.
  Улыбка Дира стала чуть более натянутой, но он послушно кивнул и ушел. Едва он сделал несколько шагов, как Терри уже нагоняла взъерошенного толстяка, красные щеки и тоска в глазах которого явственно свидетельствовали о постигшем его неописуемом разочаровании. Помощник королевского церемониймейстера бесцельно бродил между столами, решая, поддаться ли ему искушению сыграть еще раз или продолжать бороться с самим собой под угрозами здравого смысла.
  - Господин Морель? - Терри была само очарование, однако на толстяка это не произвело никакого впечатления. Он тупо уставился на девушку, озабоченный лишь вопросом проигрыша.
  - Я Терри Ангир, господин Морель, мы с вами встречались...
  Имя Ангира произвело на помощника королевского церемониймейстера неизгладимое впечатление. Он выпучил глаза, толстая нижняя губа его обвисла в полнейшем безволии, а из горла вырвался придушенный не то хрип, не то стон. Терри, идя напролом вопреки сим откровенным предостережениям, мило продолжила:
  - Какое счастье, что я вас здесь встретила, господин Морель. Могу ли я просить у вас об одной услуге?
  Терри понимала, что к вопросу об услуге следует подходить не так быстро, следовало сначала разговорить толстяка, немножко польстить, побеседовать на отвлеченные темы, но сейчас это почему-то не получалось. Терри нервничала, а вот Морель был явно перепуган.
  - Я... э-э-э, вспомнил, - вытащив откуда-то из кармана необъятного размера носовой платок, толстяк спешно отер внезапно взмокший лоб и трясущиеся щеки, - Мне... идти... Уже пошел... Меня ждут. Э-э-э... Разрешите откланяться.
  Не успела Терри и глазом моргнуть, как господин Морель, едва ли не расталкивая почтенную публику, рванул к дверям.
  
  ФО
  Волк в овчарне
  Дир, вернувшийся с двумя высокими бокалами, с досадой громко поцокал языком, увидев свою подопечную подходящей к Морелю.
  - Ничего страшного, - спокойно сказала Фо, неожиданно оказавшаяся за спиной Дира. Женщина взяла у компаньона бокал с лимонадом и сделала небольшой глоток, - Девочке полезно разок удариться головой о стену.
  - Она совсем еще ребенок, Фо, - недовольно пробурчал Дир, - Зачем ты сюда ее притащила?
  - Если я правильно поняла мою маленькую племянницу, ее не притаскивают, она предпочитает приходить сама. И такая малость, как запрет, ее не остановит.
  - Ты позволишь ей действовать самостоятельно?
  Фо молча пожала плечами. Она безмятежно улыбалась, на ее выразительном тонком лице не было ни следа раздражения или неудовольствия. Но маска вежливого безразличия не обманула мужчину, стоявшего рядом.
  - Что случилось, моя радость? - ровно спросил Дир, бросив еще раз пристальный взгляд на компаньонку и пригубив вино, - Ты чем-то расстроена?
  - Знаешь, что больше всего меня удивляет? - страстность не на безмятежном лице, но в голосе, с которой Фо произнесла эти слова, подтвердила догадки Дира, - Такой скандал, как арест фаворита короля, событие обычно не афишируемое до поры до времени. Обычно о нем говорят по секрету, передавая подробности на ухо, спеша поделиться новостью. Обычно слухи весьма разноречивы и полярны - можно услышать десятки разных причин немилости фаворита, прежде чем узнаешь правду. Но сейчас происходит нечто странное, Дир. Всем известно одно и то же - Терран покушался на короля, потому что его подкупил Берной. Тебе это ничего не говорит?
  - Его подставили, а слухи - часть этого? - апатично предположил Дир, рассеянно раскачивая бокал и помешивая насыщенно-красное вино. Если неожиданная забота о брате, которого Фо обычно называла чем-то нелестным вроде "напыщенный болван", и удивила компаньона, то виду он не показал.
  - Хоть я и не люблю своего заносчивого братца, но сомнений в этом у меня нет.
  - И что здесь странного? Чем выше взлетаешь, тем больнее падать. Разве твой брат не понимал, на что идет? Фаворита можно сместить тысячами разных способов, но обвинение в государственной измене - самое действенное. Да и почему ты решила, что он безгрешен? Может, он просто получает по заслугам?
  - Что-то происходит, Дир, - озабоченная Фо, казалось, совсем не расслышала последних замечаний компаньона, - Я чувствую, что-то происходит... Грядут какие-то события...
  - О, а это и вправду событие, - со странным смешком произнес Дир. Удивленная тоном сказанного, Фо проследила за его взглядом и обернулась. В дверях Лиловой залы стояли двое только что пришедших гостей. Одним был граф Руерс, импозантный молодой человек с большими деньгами и непомерным самомнением. Его модный бирюзовый камзол был густо расшит золотыми гранатами и лианами, кружева белоснежной сорочки легким облаком витали вокруг его улыбающегося симпатичного лица и утяжеленных кольцами ручек. А вот второй мужчина хозяйке был незнаком. Это был очень высокий крепкий мужчина лет под сорок с темными волнистыми волосами, с худым жестким лицом, твердым ртом, волевым подбородком и на редкость неприветливым цепким взглядом то ли серых, то ли голубых глаз. Одет он был довольно просто, не вызывающе, однако несколько старомодно - очевидно, одежда для него значения имела мало. Темно-синий камзол, лишенный каких-либо украшений, зато превосходно подчеркивающий внушительную ширину мужских плеч, неброский полосатый жилет, светлые бриджи... Только отменный покрой одежды и изящество тонкого кружева сорочки говорили о том, что человек одевался отнюдь не в трущобах Лилиена.
  - Кто это? - Фо даже слегка вздрогнула, когда глаза незнакомца остановились на ней - словно два бурава вонзились ей в мозг.
  - Глазам не верю, - нервно хихикнул Дир и его тонкие ноздри неожиданно возбужденно раздулись, - Неужто сам Рейк Орсет? Неужто нам повезло заполучить птицу такого полета?
  - Орсет?
  - Милая, да что это с тобой? Это один из самых богатых людей во всем Лилиене! Здорово знаменит своей коллекцией драгоценностей, однако поговаривают, что его коллекция магических артефактов, которую видели лишь немногие счастливчики, еще лучше! Ты не смотри, что он одет, как лавочник, он большой оригинал. Если он пришел сюда растрясти свой пухлый кошелек, давай поможем ему в этом! Лично я - с превеликим удовольствием!
  - Коллекция артефактов? - оценивающе прищурилась Фо, - Так он маг?
  - Забавы ради, - кивнул Дир, - Зачем ему служить при его-то деньжищах?
  Между тем граф Руерс уже заметил хозяйку и шел к ней мелким семенящим шагом, широко улыбаясь.
  Положенные слова приветствий были сказаны, представление состоялось, новопознакомленные обменялись ничего не значащими фразами, а Фо никак не могла избавиться от ощущения неприязни, исходившей от стоявшего рядом гостя. Рейк Орсет был настолько высок и широкоплеч, возвышаясь над собеседниками, что отнюдь не маленькая Фо чувствовала себя рядом с ним совсем миниатюрной и уязвимой; он был по-своему красив и привлекателен, но выражение некоей мрачной решимости на его лице лишало общение с ним всякого удовольствия. Пока хозяйка любезничала с Руерсом и принимала его пространные комплименты, Рейк рассматривал ее без стеснения, придирчиво и с каким-то болезненно-задумчивым интересом. И едва ли не впервые опытная Фо, привыкшая поддерживать непринужденную беседу с самыми различными людьми, была неподдельно смущена. К ее удивлению, заметно нервничал и Дир. Небось, строит планы, как общипать жирного каплуна? Что ж, возможность у него будет.
  Гости изъявили желание играть, хозяйка провела их к столам и нашла им компанию, незаметно попросив Дира присмотреть за Терри: девушка в полной прострации стояла посреди зала и смотрела на дверь.
  Рейк оказался превосходным игроком. Он умел прекрасно рассчитывать свои шансы, хорошо запоминал карты, умело рисковал. Ставил по-крупному и мало проигрывал, чему хозяйка салона не слишком обрадовалась - а она украдкой следила за ним с того самого момента, как гость переступил порог игральной залы. Игра несколько оживила Орсета, время от времени он даже холодно улыбался, и Фо решила, что первое впечатление о нем оказалось обманчивым: Рейк не был любезным, но и грубостью тоже не бравировал, и на нее теперь обращал внимания не больше, чем на карты или на партнеров по игре. Фо постепенно успокоилась; в конце концов, она даже и не заметила, как оказалась с ним за одним столом один на один. Это оказалось ошибкой.
  - У вас все поставлено с широким размахом.
  Беседа не клеилась. Обычно карты не мешали Фо умело заговаривать зубы партнеру, но сейчас она упорно делала вид, что слишком увлечена игрой - сидевший напротив человек непонятно почему заставлял ее нервничать.
   - О, да, - безмятежно улыбнулась она, отрывая глаза от карт, - Мы любим гостей.
  - Небось, недешево все это стоит.
  Слух резанул издевательский тон, глаза Фо на мгновение распахнулись от удивления - если это комплимент, то слишком грубый, если попытка задеть - то слишком откровенная. На человека, способного смущаться в обществе женщин, Рейк не походил. На дурака - тоже. Так чего он добивается?
  - Я не считаю каждый дукат, - ровно ответила она, - если вы хотели это услышать. Никогда скрягой не была.
  - На что вы живете, госпожа Торвиль? - словно не услышав легкого сарказма в голосе партнерши, напористо спросил Рейк, - На доходы от игры? Предсказания? Или... чем-то другим подзарабатываете?
  В первый момент Фо решила, что ослышалась. Но глаза ее не обманывали, а от его откровенно раздевающего и скептического взгляда ей хотелось поплотнее запахнуться в шаль, слишком тонкую, чтобы быть в этом полезной. Так смотрят на женщину, которую хотят купить, но сильно сомневаются в ее цене.
  Фо не без труда подавила в зародыше нарастающий в ней гнев. Если он желает вывести ее из себя, пусть подавится своим желанием.
  - А вам какое дело, господин Орсет? - холодно, но ровно осведомилась оскорбленная Фо, не имея ни малейшего желания оправдываться.
  - Никакого, - равнодушно подтвердил Рейк и выложил карты на стол, - Вы опять проиграли.
  Фо свирепо уставилась на разрисованные клочки картона, не веря своим глазам, потом заставила себя улыбнуться и любезно поблагодарить за игру. Но Рейк, как оказалось, еще только начинал.
  - Если вы всегда играете так слабо, то давно должны были разориться, - не обращая внимания на то, что женщина порывисто встала и собралась уходить, он продолжал сидеть, откинувшись на спинку стула и глядя на Фо снизу вверх. Его рука, украшенная перстнем с огромным рубином, походя подхватила стоявший рядом бокал с вином и поднесла его ко рту. Взгляд мужчины был не только бесстыдно-оценивающим, но и презрительным, - Вы красивая женщина, но ваше наследство, кроме этого особняка, давно промотано, муж не оставил вам ничего, семья от вас отказалась, а содержать такой дом недешево. Так на что вы живете?
  - Это вас не касается, - прошипела Фо сквозь зубы, с трудом сдерживая себя. Только скандала на виду у всех ей сейчас и не хватало!
  - Как сказать, - загадочно бросил Рейк, встал и неожиданно отошел, оставив женщину в полном расстройстве.
  Обычно Фо прекрасно владела собой, как и умела обращаться с мужчинами: держать их на расстоянии или, наоборот, привлекать к себе, забавляться их вниманием к себе было для нее привычной игрой, но этот... этот... Да он не мужчина, он просто монстр какой-то!
  
  ТЕРРИ
  Отложить атаку - не значит сдаться.
  Терри вполуха слушала очередной рассказ Дира, рассеянно улыбалась, кланялась, говорила положенные приветственные фразы при очередном представлении ей очередного гостя, но мысли ее были заняты одним: сгодится ли кто-нибудь из присутствующих для ее планов. Поспешное бегство господина Мореля явно свидетельствовало о том, что задача попасть на аудиенцию к королю более сложна, чем представлялась вначале, и хоть Терри на легкую победу не рассчитывала, задержка ее раздосадовала. Фо очевидно было плевать на брата - она веселилась в компании какого-то сурового плечистого типа, приветливая, спокойная и невозмутимая, как обычно; Дир почему-то сильно нервничал и утомлял своей болтовней, треща без умолку; гости разочаровывали своей отдаленностью от королевского дворца и планов вызволения Террана Ангира; было поздно; она устала, немного натерла ноги и хотела спать - ночка, если вспомнить, выдалась еще та, - даже одной из этих причин было достаточно для раздражения, а у Терри их было целый ворох. Решив, что карточный вечер в кругу совсем не нужных ей людей, больше не привлекателен, девушка собралась было уйти, когда Дир неожиданно рассеянно извинился, как-то бескостно выскользнул из круга обступивших их молодых мужчин и исчез за боковой дверью, ведущей неизвестно куда. Никто не обратил на это особого внимания, но Терри, которой ничто теперь не мешало уйти спать, была слегка озадачена. Чуть позже в ту же самую дверь вошел еще один человек - худой, светловолосый, с приметным крючкообразным носом. Казалось, он просто ошибся дверью, ибо практически тотчас вышел, но Дир так и не появился.
  Терри прождала еще несколько минут, поглядывая на неприметную дверцу, но потом ее терпение иссякло. Извинившись перед обступившими ее молодыми людьми, девушка ушла в свои комнаты, без помех добралась до приготовленной постели, самостоятельно разделась, стараясь не шуметь и содрогаясь от одной только мысли, что ее услышит настырная горничная и примчится помогать, и уснула, едва только ее голова коснулась подушки. Как бы ни были неотложны ее дела, им придется подождать до завтра.
  
  ФО
  Между молотом и наковальней
  Фо была раздосадована, обижена и еще больше - разъярена. Она была привлекательной женщиной не без известной доли трезвой самокритичности, а потому не исключала, что кому-то могла не нравиться и даже очень не нравиться. Но какие причины столь откровенно презирать и ненавидеть ее были у этого мужчины, с которым она до сего вечера ни разу и не встречалась? Ведь должны же быть какие-то причины помимо неопределенной и немотивированной антипатии? Его раздражает то, что она содержит игорный дом? Или он просто не терпит независимых женщин? Или решил, что она содержанка? Что ж, особой добродетельностью похвастать Фо не могла, да и смешно было бы с ее опытом и багажом замужества говорить о добродетельности, но и разнузданной распущенности в ней никогда не было. Да, поклонников у нее было много, но именно поклонников, и не больше. Иногда ей нравилось слышать про себя нелепые сплетни о вереницах любовников, иногда это ее оскорбляло, однако трогало, по сути, мало. Но в устах Рейка намек на то, что она телом зарабатывает себе на жизнь, прозвучал не просто оскорбительно... Даже вспоминая тон сказанного, женщина выходила из себя! А его взгляд! А может, он решил, что она нечестно играет и позволяет другим мошенничать? Фо содержала игорный дом, благопристойно называемый "салоном", не один год, и не один год держалась на плаву, избегая разорения лишь благодаря своей изобретательности, уму и опыту. Она и Дир, ее старый и верный приятель, могли сразу распознать шулера, в их салоне никогда не были замечены крапленые карты, а магическая защита от применения недостойных честной игры сил была одной из лучших в городе - на это денег не жалели. Сюда приходили с полной уверенностью в том, что игра здесь честная, еда добротная, напитки превосходные, а общество исключительно изысканное. Но если "салон" ни разу и не был замечен в скандалах, связанных с мошенничеством, то лишь благодаря умению Фо избежать этого самого скандала и разрешить все миром, а еще способности Дира припугнуть незадачливого шулера, осмелившегося демонстрировать свои сомнительные таланты в их игорном доме.
  Фо негодовала. В уме она находила все новые и новые ответы непристойному намеку Рейка Орсета, все больше и больше распаляясь, пока не поняла, что дошла до крайности. С чего это она так кипятится? Зачем ей вообще оправдываться? Кто он такой, этот Рейк Орсет, чтобы указывать ей, что делать? Он оскорбил ее, зачем-то провоцируя на скандал, но она ведь не такая простушка, чтобы поддаться на нарочитую бестактность? Нет, скандала не будет. Только не здесь. И не сейчас. Она сумеет отплатить ему той же монетой, когда он не будет того ожидать. Даже если ей придется дожидаться этого шанса очень долго!
  Она рассеянно бродила по залам, привычно любезничала, вежливо улыбалась, но - удивительное дело! - даже спиной чувствовала, где находится Орсет. Ее приглашали играть, она умело отказывалась, ссылаясь на обязанности хозяйки; ей всучили бокал с вином - она выпила его, даже не почуяв опьянения; какую-то скандальную историю она выслушала с полагающимся смехом и восклицаниями, но если бы ее позже спросили, о ком или о чем шла речь, она бы не вспомнила. Озабоченная собственным смятением, Фо не видела, как исчез Дир, она не заметила, когда ушла Терри, все мысли о Терране улетучились из ее головы. Только Орсет. Один злополучный Рейк Орсет. Ни один вечер не тянулся так долго, никогда еще она так не хотела, чтобы он закончился.
  - Я, кажется, был не очень любезен с вами.
  Когда холодный низкий голос произнес это за ее спиной, Фо буквально подпрыгнула. Она обернулась, ее глаза сверкали от злости, но сумела удержаться от дерзких слов и лишь нервно поджала губы.
  - Я не хотел с вами ссориться, я пришел не за тем.
  Что за странный человек! Даже извиняясь, он ни на сколько не смягчился, произнося слова так, словно нехотя выдавливал их из себя.
  - Зачем же? - сухо поинтересовалась Фо.
  Рейк опустил глаза, на его щеке неожиданно дернулся мускул, тонкие губы еще больше сжались, превратившись в прямую жесткую линию. Несколько секунд он молчал.
  - Мне известно про ваш дар, госпожа Торвиль, дар... э-э... предсказания. Не окажете ли любезность...
  - Вы хотите, чтобы я испытала для вас Судьбу? - с оттенком презрительности и неверия фыркнула Фо, перестав сдерживаться, - Зачем вам это?
  - Вы считаете, только женщины желают знать, что их ожидает в будущем?
  - Я считаю, что вы не тот, кто полагается на Судьбу, - отрезала Фо, - Вы из тех, кто на нее плюет!
  - Возможно, вы ошибаетесь?
  Несколько долгих секунд Фо всматривалась в жесткое, неулыбчивое лицо, пытаясь прочесть то, что скрыто за его непроницаемостью. Рейк явно что-то задумал. Женщина совершенно не сомневалась, что за его нетривиальной просьбой скрывается какая-то гадость. Она могла бы отказаться, но... Но вряд ли он удовлетворится отказом, а если предпримет вторую попытку, может опять застать ее врасплох, да и вообще она никогда не уходила от схватки, предпочитая игру на собственных условиях. А в данном случае лучших условий и придумать трудно.
  - Хорошо, - без тени улыбки сказала она, - Когда вы пожелаете...
  - Прямо сейчас, - бесцеремонно перебил он.
  Фо задержала дыхание и медленно выдохнула. Ярость переполняла ее и готова была перелиться через край. А это совсем недопустимо. Он бросал ей вызов. Она способна достойно на это ответить.
  - Я должна найти своего компаньона, - с предельной вежливостью сказала она, - Хозяйка не может покинуть гостей просто так.
  - Компаньона? - негромко повторил Рейк таким уничижительным тоном, что у Фо сильно зачесалась рука дать ему пощечину. Но она удержалась. Она не позволит ему вывести ее из себя. Не сейчас. Она отомстит на своих условиях. Просто он еще не понял, какое оружие дает ей в руки своей просьбой сделать на него расклад.
  Дира нигде не было. Если бы Рейк не бродил за ней следом, как тень, Фо заглянула бы во все углы левого крыла особняка, о которых гостям знать не положено, а так она просто нашла дворецкого и попросила его предупредить господина Дира да присмотреть за всем. Обычно такого не случалось, чтобы никто из распорядителей приема не присутствовал среди гостей, но для Броксби не было в новинку следить за порядком, а Фо прекрасно знала, что на своего преданного старого слугу вполне может положиться.
  - Я буду в Бархатном будуаре, Броксби. Как обычно, меня не беспокоить.
  Дворецкий не выказал никакого удивления - о том, что происходит в Бархатном будуаре, он знал хорошо, однако же не смог удержаться от любопытного взгляда на Рейка Орсета: мужчины, а тем более столь решительные и волевые, редко обращались к его хозяйке оказать ее специфическую услугу.
  В том, о чем просил гость, ничего необычного не было, однако на деле Фо не каждый раз соглашалась предсказывать на рунах, ибо к этому делу относилась очень серьезно и ответственно. Она никогда не мошенничала, но однажды столкнувшись с тем, что правду о самом себе не каждый способен выдержать, стала весьма осмотрительна в оценках и выводах. Почему она сделала исключение для Рейка? Не могла не поддаться искушению осадить наглеца, мстительно говорила Фо сама себе, проходя слабо освещенными коридорами к дальним покоям верхнего этажа левого крыла, обычно запираемым во время приемов, и чувствуя за своей спиной тяжелые шаги мужчины и его сдержанное дыхание.
  Стены Бархатного будуара, вопреки его названию, были обтянуты черным шелком. Бархатными были тяжелые вишневого цвета портьеры, подушки и обивка мебели: роскошных диванов, софы, кресел. Сочетание темно-красного и черного придавало комнате, которую почему-то звали будуаром, мрачность, золото и светлые тона инкрустированных деревянных панелей - торжественность. Для целей, в которых чаще всего эту комнату использовали, такой интерьер вполне подходил.
  Фо неторопливо зажгла висевшие на стене газовые фонари - недавнее модное новшество лилиенцев, и указала своему гостю на одно из кресел, стоявшее рядом с небольшим столиком черного дерева.
  Рейк шагнул в будуар и на какой-то миг хозяйка содрогнулась от ощущения, что ей катастрофически не хватает воздуха: мужчина словно заполнил все пространство своей мощной фигурой... Но вот он сел, она взяла себя в руки и выровняла сбившееся дыхание.
  Фо принесла из комода, стоявшего в углу, черную резную шкатулку и поставила ее на столик. Инкрустация более светлыми породами дерева делила лакированную круглую столешницу на двенадцать частей-клиньев, но очень немногие люди знали, зачем это нужно. Женщина открыла шкатулку, в ней на черных бархатных ложах в два ряда лежали небольшие прямоугольные пластинки с изображенными на них рунами: двенадцать Дневных рун - на поверхности белого цвета, двенадцать Ночных - черного. Обратная сторона всех без исключения пластинок была кроваво-красной и украшенной позолоченными виньетками.
  Фо собиралась уже вытряхнуть броские пластинки на стол, как Рейк сварливо заметил:
  - Вы купили их блошином рынке? У вас нет рун получше?
  Фо готова была зло ответить, но просто стиснула челюсти и пререкаться не стала, решив, что вернее отомстит этому наглецу и хаму, если прочтет его Судьбу. Тем более, что у нее было нечто, способное посрамить привередливого гостя. Она встала, подошла к стене, немного поколебавшись и незаметно покосившись на скучающе развалившегося в кресле Орсета, провела рукой над скрытым в панели магическим замком, открыла крохотный тайник и достала лучшее, что у нее было - резную белую шкатулочку из кости левиафана. Которой Фо ни разу не пользовалась, поскольку вещь ей не принадлежала, а была взята на время - но Орсету не следовало об этом знать. Хозяйка достала драгоценный артефакт не для того, чтобы угодить несносному гостю. А утереть ему нос: вряд ли даже он, признанный коллекционер, видал такое редкостное великолепие. Пусть завидует.
  Рунные пластинки размером не больше ширины ладони имели двойную печать. Внешняя их поверхность была костяной, с тонкой искусной резьбой, изображающей раскидистое дерево, усыпанное цветами и плодами. Внутренняя поверхность, в зависимости от типа рун, была белоснежно-перламутровой для Дневных или черно-агатовой для Ночных рун. Сами же руны были выложены крошкой из драгоценных камней - свет, преломляясь на их мелких гранях, заставлял магические фигуры искриться и сверкать. Изумительное, великолепное произведение искусств.
  Фо присела на краешек кресла напротив Орсета, достала из белой костяной шкатулки одну пластинку, лежавшую в гнезде белого шелка, и любовно провела подушечкой пальца по шероховатому контуру руны, ощущая легкое щекочущее покалывание магии. И только подняв глаза на сидевшего напротив нее мужчину, она поняла, что его молчание не имеет ничего общего с благоговением и восхищением. В первый момент Фо решила, что в нерезком свете ламп ее подводит зрение, но тут Рейк заговорил и женщине оставалось лишь ошеломленно хлопать ресницами.
  - Да, это именно они, - хрипло произнес гость, с трудом сдерживая прущий наружу гнев и вцепившись руками в подлокотники кресла так, что костяшки его пальцев побелели, - Именно эти руны хитрая интриганка, стерва из игорного дома, шантажом выманила у моего сына!
  У Фо из горла неожиданно вырвался странный звук - то ли бульканье, то ли сдавленный хрип. Но гость не обратил на это ни малейшего внимания.
  - Он признался мне, - Рейк пальцем оттянул кружевной ворот шелковой сорочки и нервно повертел шеей, словно ткань душила его, - Он все мне рассказал. Бедный мальчик, я ему сначала не поверил! Его соблазнила женщина на десять лет его старше, а потом шантажировала его! Она и ее любовник, так называемый компаньон, подбивали моего сына на игру, а когда он проигрывал, убеждали его играть в долг, пока этот долг не стал огромным. Но и тогда она была себе на уме: деньги ее не интересовали. Ей нужны были вот эти руны. И она заставила моего сына украсть их у меня, обещая, что иначе расскажет в обществе о том, что он не выплатил долг чести. О, вы очень умелая интриганка и обольстительница, госпожа Торвиль, но теперь я знаю все, сын мне во всем признался! А я не он! Далеко не он! Вам не удастся обвести вокруг пальца меня!
  Ошеломленная таким заявлением, Фо нервно хихикнула, но сказать ничего не смогла - слова просто застревали у нее в горле.
  - Ах, так вам смешно? - Рейк резко подался вперед и перехватил женщину за запястье. Оказавшись в его жесткой хватке, Фо болезненно охнула и попыталась было вырваться, но с таким же успехом можно было бороться с захлопнувшимся железным капканом, - Я заставлю вас пожалеть о том, что вы вообще коснулись моего сына! Вы зальете горькими слезами каждый дукат, что выманили у него! Вы с вашим любовником Диром Спапалерой будете побираться на улице! Я вас разорю и втопчу в грязь, чтобы всю оставшуюся жизнь помнили, как глумиться над людьми!
  Фо замерла, больше не пытаясь вырваться. Мужчина настолько превосходил ее в размерах и мощи, что мог бы справиться с ней играючи: одно неловкое движение - и он сломает ей запястье! Но куда хуже было другое: его гнев то ли непроизвольно, то ли намеренно вызвал прилив магических сил - через его пальцы, клещами сжимавшие ее руку, Фо чувствовала характерное электризующее покалывание, причем какой мощи! Если Рейк не возьмет себя в руки, он способен походя снести половину ее особняка. Убеждать его в своей невиновности Фо не собиралась - в таком состоянии он просто не способен слышать кого-то, кроме себя. Нет, она не самоубийца, она вполне трезво оценивала грозившую ей опасность, она очень испугалась, а потому покорно слушала и не возражала. Кровь бешено стучала в висках, в горле пересохло... интересно, а мог бы он ее убить? И как будет смотреться ее изломанное, изуродованное мощным ударом тело на этом ковре?
  - Так у вас есть сын? - тупо пролепетала она.
  - Не притворяйтесь, что не знаете его! - еще больше взъярился мужчина и вскочил с кресла, рывком приподнимая Фо и опрокидывая круглый деревянный столик. Руны с едва слышным шелестом скользнули по шелковой подкладке шкатулки и посыпались на толстый ковер, - Арьест Хорган его зовут, или вы и сейчас будете отпираться?
  - О-о!
  Милый мальчик, очаровательно краснеющий в ее обществе? Теперь-то Фо поняла, что в Рейке показалось ей знакомым - она обнаружила явное семейное сходство: Арьест был высок, строен, темноволос, вот только черты его лица были полегче, поженственнее, да и решительности и напора отца ему явно не доставало. Юноша не умел толком играть, ставил больше, чем имел, любил прихвастнуть перед друзьями - в общем, мальчишка как мальчишка. Фо не видела в нем особой испорченности и не без оснований полагала, что из-за своей неискушенности он попадет в беду, если не образумится, а потому умело ограничивала его ставки и при случае отвлекала от игры, но это не слишком помогло. Внимание очаровательной женщины оказало ему плохую услугу: Арьест, решивший, что влюблен, пожелал блеснуть перед ней умением играть, но жестоко проигрался. Чувствуя свою ответственность за мальчишку, Фо попросила Дира как-нибудь уладить этот очень щепетильный вопрос, а через три дня Арьест принес ей шкатулку с рунами и заявил, что поскольку она выкупила его долг, ему ничего другого и не остается, как просить ее принять этот ценный дар в уплату его проигрыша. Об уплате долга Фо ничего не знала, но решила, что это сделал Дир. Прекрасно понимая всю неловкость ситуации и не желая подставлять своего компаньона, она взяла руны с условием, что вернет их в тот же миг, как Арьест найдет достаточно денег, чтобы покрыть долг чести, и сразу заявила, что подобные рунные листы слишком ценны, чтобы быть залогом. Вот как все было. Это случилось всего два дня назад и у Фо пока не было подходящей возможности обсудить произошедшее с Диром и уж тем более она не собиралась обсуждать это с посторонними до тех пор, пока не поговорит с компаньоном.
  Но что заставило Арьеста так оболгать ее перед отцом? Мальчик казался таким неиспорченным, таким милым!
  Удивленный возглас хозяйки гость принял за признание своей вины.
  - Ему только восемнадцать, слышите, вы, расчетливая гарпия! Неужели вам мало мужчин постарше и поопытнее? Оставьте мальчишку в покое! Или к вашей прогнившей совести взывать уже бесполезно?
  Фо украдкой облизнула губы, но стояла не шелохнувшись. Она не знала Рейка Орсета и пока так и не успела понять, что он за человек и как с ним управляться. Но пока он в таком гневе, любое ее слово или действие вполне могло вызвать дальнейший всплеск его ярости и невольное высвобождение разрушительных магических сил, а потому она молчала, ожидая пока Рейк не выговорится. Будь он обычным мужчиной, а не магом, да будь они в обычных, защищенных от магии залах, где Фо, как правило, и принимала гостей, она бы повела себя по-другому, но Бархатный будуар именно для магии и предназначался, а выведенный из себя маг способен на многое.
  Неизвестно, чем бы все дело закончилось, если бы в этот момент не раздался осторожный стук в дверь. Рука Рейка непроизвольно разжалась, Фо перевела дух, потерла запястье и повернулась к двери.
  У входа стоял Броксби. Он был чрезмерно бледен и говорил медленнее обычного, тщательно выговаривая слова, но это единственное, что выдавало его необычайное волнение.
  - Моя госпожа, - внятно сказал он и запнулся, - Я вынужден... Господин Дир мертв. Его убили.
  
  * * *
  Лишь под утро Фо, оглушенная и раздавленная, выпроводила из своего дома и гостей, и двух отвратительных типов из Коронного сыска, больше интересовавшихся ее карточными столами, чем обстоятельствами смерти Дира.
  Спапалеру нашли слуги и нашли случайно по струйке крови, текшей по полу: мертвое тело было засунуто в шкаф в одной из подсобных комнат. В груди торчал нож, взятый со стола с закусками в столовой - он лежал в блюде с олениной. Как Дир оказался в той комнате и кто был там с ним - этого никто из слуг не знал. Гостей ставить в известность о случившемся не стали, большинство из них разошлось по домам после полуночи, так и не узнав о печальном происшествии.
  Власти решили уведомить уже поутру, однако граф Сислир, неподкупный королевский обвинитель, случайно став свидетелем поднявшейся суматохи, настоял на том, чтобы за сыскарями послали немедленно.
  Фо только ненадолго дрогнула, когда смотрела на бескровные застывшие черты своего компаньона, залитую кровью одежду и торчащий из груди нож, но уже через пару минут нашла в себе силы отдавать приказания растерявшимся слугам четко, ясно и недвусмысленно.
  В какой-то момент она обнаружила у себя за спиной возвышавшегося горой Рейка Орсета. Ее злость утонула в печали, от гнева остался лишь холодный пепел, от желания мстить - отвращение.
  - Послушайте, Рейк Орсет, - она старалась говорить вежливо, но получалось презрительно, холодно и отчужденно, - Я не соблазняла и не шантажировала вашего сына. Вы ясно дали понять, что мне не верите, поэтому убеждать вас в своей невиновности не собираюсь. Но я обещаю: мы еще вернемся к этому разговору. А сейчас, надеюсь, вы меня простите, но видеть вас больше не могу. Уйдите с глаз моих долой. Я пришлю вам карточку, когда буду готова к встрече.
  Она развернулась и ушла, нимало не сомневаясь, что Рейк, взбешенный такой отповедью, убрался восвояси. Каково было ее удивление, когда оказалось, что он не только не отбыл домой, но и спокойно распоряжается ее слугами! Несносный гость, к удивлению Фо, быстро сумел договориться с Броксби, а младшие слуги мчались исполнять его приказы по одному движению бровей!
  У нее уже не было сил спорить и делать это перед слугами тем более было бы глупо. Да и приказы Рейка оказались весьма своевременными и ценными: он, например, позаботился перехватить сыскарей еще до того, как они дорвались до залов с задержавшимися гостями и устроили там шумное представление, и не давал им и шага лишнего ступить, пока они не убрались из дома. Присутствие Рейка мгновенно излечивало всякие позывы к панике, будь то у слуг или склонных к излишней чувствительности знатных гостей, и Фо, как ни была зла на него, не могла не отдать должное его организаторским талантам. Между собой за все это время они перекинулись разве что несколькими незначительными фразами, поэтому когда где-то под утро, предельно уставшая и осунувшаяся, она стояла у тела Дира и тупо глядела на него, голос сзади заставил ее непроизвольно вздрогнуть:
  - Вы его... любили?
  - Он был моим другом. Другом детства, - не сразу ответила Фо и голос ее был бесцветным и хриплым от невыплаканных слез, - Единственный человек, который никогда и ни в чем меня не предавал. Он был мне настоящим братом.
  У Рейка хватило такта не расспрашивать дальше. Он сухо попрощался и ушел, а Фо вздохнула с облегчением.
  
  
  ТЕРРИ
  Самая темная ночь - перед рассветом.
  О произошедшем ночью Терри узнала за завтраком, который проводила в одиночестве: Фо еще не встала, а Эвани предпочла выпить чашку чая в своей комнате - у нее опять болела голова.
  Известие ошеломило Терри. Она никак не могла представить, что жизнерадостный мужчина, столь умело ее развлекавший и отвлекавший от забот, мертв, мало того, жестоко убит. Это было так несправедливо, что на какое время девушка даже забыла об отце, но вид сломленной горем Эвани вернул ее к действительности.
  Фо зашла к Терри в комнату, когда та уже была готова выйти из дома.
  Соболезнования хозяйка дома приняла спокойно, помимо неестественной бледности, потемневших кругов под глазами и чуть потускневшей улыбки ничто не указывало на то, что она пережила потрясение.
  - Но как это случилось? - воскликнула Терри.
  - Никто не знает, - покачала головой Фо, - Никто не видел, как и когда он ушел с приема.
  - Наверное, я видела, - неуверенно сказала девушка, - Дир словно кого-то увидел, ну, вроде как кого-то ждал и дождался. Он быстро извинился, потом прошел в маленькую желтую дверь..., - Терри вопросительно глянула на тетку, та понимающе кивнула, - А потом туда зашел такой светловолосый с огромным носом... О свет! Это он - убийца?
  - Светловолосый, носатый, худой? В сиреневом камзоле, расшитом серебром? Ты не ошибаешься?
  - Он, он точно! - возбужденно подскочила Терри, - Он зашел следом за Диром в ту же дверь и очень быстро вышел, я даже удивилась, но у него было такое лицо!...
  - Наниэн Кэмди? Но почему? - Фо в полной растерянности присела на софу. Но тут же порывисто встала, - Я должна с ним поговорить.
  Терри, оставшись одна, тоже недолго медлила. Поняв, что ее тетка теперь полностью погружена в изучение причин убийства своего компаньона, она решила, что ей самой ничто не мешает заняться собственными делами, не менее трудновыполнимыми и тягостными.
  
  В тюрьме Терри отказали в свидании. Государственному изменнику, как сообщил ей неопрятный чиновник с маленькими похотливыми глазками и донельзя засаленным воротником, не полагаются никакие свидания, разве что с личного разрешения самого Короля!
  Государственный изменник! Эти слова потрясли Терри даже больше, чем предложенный ей путь решения задачи: через короля, опять короля, все упиралось в короля... Но изменник? Терран Ангир не мог изменить! Он был прямо-таки патологически предан Веремизу, он не мог предать! Это ужасная ошибка! Это ужасное, отвратительное заблуждение!
  Терри сидела в коляске, совершенно не замечая, куда едет. Притихший Кубир боялся и слово лишнее сказать, увидев хозяйку в столь плачевном состоянии. Он просто кружил по городу, неторопливо ехал, куда глаза глядят, пока через пару часов Терри не встрепенулась и не попросила отвезти ее домой. Но когда коляска повернула в Сурох, девушка с досадой остановила кучера:
  - Домой, Кубир, домой, а не к госпоже Торвиль!
  Кучер попытался было возразить, плел что-то про опасность и запрет хозяина, но Терри раздраженно прикрикнула на него, обозвав олухом, и велела выполнять ее приказы, пока он еще работает на нее.
  Вжав голову в плечи и понурившись, Кубир подчинился, уныло прикидывая, кто рассчитает его первым: суровый хозяин, когда выйдет из тюрьмы, или молодая хозяйка.
  А Терри, подъехав к дому и ощутив необыкновенный прилив щемящей печали, уже и думать забыла о своих угрозах. Она была на грани того, чтобы впасть в отчаяние.
  Дом был совершенно пуст, заперт и даже опечатан, но Кубир знал, где хранится ключ от хода для слуг: в бытность обитаемым, особняк никогда не запирался днем, однако ночью некоторые слуги частенько задерживались и по негласной договоренности держали запасной ключ снаружи, дабы не обеспокоить придирчивого хозяина неосторожным стуком во время чересчур чуткого его сна.
  Терри прошлась по пустым комнатам, с непонятным для себя волнением оглядывая вещи, знакомые ей с детства. После набега королевских солдат здесь был форменный погром, а поскольку домашних слуг выставили, прежде чем опечатать особняк, порядок никто не наводил.
  И кабинет Ангира - он остался таким, каким его видела Терри в последний раз: с разбросанными по полу книгами, разлитыми реактивами, проевшими каменный пол, разорванными картами, пеплом в камине... Здесь лихорадочно собирался отец, не похожий на самого себя, зато куда более человечный, чем обычно, здесь она с ним спорила, как вздорная, себялюбивая девчонка...
  Терри прикусила губу, сдерживая неожиданную, нехарактерную слезливость, потом рассеянно обернулась, услышав легкие шаги за дверью.
  Но это оказался вовсе не Кубир.
  
  ФО
  Танцы на острие ножа
  Удачно выпроводив сыскарей, пришедших в особняк около полудня и требовавших встречи с хозяйкой, Фо принялась скрупулезно изучать свой гардероб. Визит к Наниэну Кэмди представлялся ей делом первостепенной важности, но в каком виде к нему идти? Да и как будет выглядеть со стороны этот самый визит? Приватной беседы в доме Наниэна может не получиться: жена-сплетница, вездесущие слуги опять-таки. Вести о скандале в доме Фо наверняка уже известны, любопытства будет не избежать. Наилучшим выходом было бы оставить записку и попросить Наниэна о встрече, но тогда потеряется эффект неожиданности, на который, признаться, Фо немало рассчитывала. Что же выбрать? Терракотовое платье с отороченной мехом накидкой или строгий зеленый костюм со шлейфом и с высоким воротом, расшитым золотом?
  Именно этот самый, весьма и весьма ответственный момент мучительного выбора, и выбрал Броксби, чтобы объявить о прибытии господина Рейка Орсета.
  - О, нет! - с искренней досадой вскрикнула Фо, всплеснув руками, - Почему ты не сказал, что меня нет дома?
  - Потому что я этому не поверил, - буркнул Рейк, походя отодвигая в сторону ошеломленного такой бесцеремонностью дворецкого и проходя в комнату, - Я кое-что узнал о вашем погибшем друге, госпожа Торвиль. Полагаю, нам следует это обсудить.
  - Нам нечего обсуждать! Потрудитесь покинуть мой дом! - взвизгнула Фо, в глубине души удивляясь, насколько быстро появление этого мужчины вывело ее из состояния холодной сосредоточенности к вспышке неконтролируемой ярости и безрассудства. Давно уже ни один человек на свете не выводил ее, обычно спокойную и уравновешенную, из себя так быстро и настолько эффективно.
  - Перестаньте, - скривился Рейк, подходя ближе, - Бросьте эти ваши дурацкие женские ужимки и давайте займемся делом. Вы хотите узнать, кто убил вашего друга, или мне это показалось?
  Несколько секунд Фо гневно буравила его глазами, потом нервно вздохнула и медленно кивнула, всем своим видом демонстрируя тяжкий гнет от нанесенного ей оскорбления.
  - О чем вы хотели мне рассказать, господин Орсет?
  Броксби, повинуясь легкому движению пальчиков хозяйки, неслышно отступил назад в коридор и плотно прикрыл за собой дверь женского будуара, находясь в непривычном для себя сильном волнении.
  - Вы знаете барона Хуби Ведморна?
  - Ведморна? - искренне удивилась Фо, - Ну да, он иной раз заходит поиграть. Не азартен, как мне кажется, но играет весьма прилично. Я бы поостереглась играть с ним по-крупному. Хотите знать, сможете ли его победить?
  Саркастичный тон вопроса Рейк Орсет пропустил мимо ушей.
  - А что-нибудь еще помимо игры? Помните, с кем он у вас встречался?
  - Да не особо, - недоуменно передернула плечами Фо, - Обычно говорил с Диром, кажется, у них были какие-то общие дела...
  Последнюю фразу она произнесла как-то неуверенно, вспомнив о том, как однажды заметила напряженность в разговоре двух мужчин.
  - А в чем дело? - встрепенулась она. Рейк Орсет, внимательно за ней наблюдавший, объяснять свой интерес к Ведморну не стал, но задал другой вопрос:
  - Как хорошо вы знали своего компаньона, госпожа Торвиль?
  Хозяйка предложила сесть, но гость встал у окна, прислонившись к стене и сложив на груди руки. Фо в который раз поразилась мощи его высокой атлетической фигуры и исходящей от него всеподавляющей властности и силы.
  - Если вы собираетесь говорить о нем гадости, то я не стану вас слушать, - с легким презрением ответила женщина, отводя взгляд.
  - Вы предпочтете тешить себя иллюзиями его добропорядочности?
  - О, я никогда не считала его святым, - нервно хохотнула Фо, - И то же самое могу сказать про саму себя.
  Рейк, казалось, пару секунд переваривал услышанное, потом кивнул.
  - Что ж, это многое упрощает. Мне доподлинно известно, что Дир Спапалера занимался перепродажей краденного и что через ваш дом прошло немало ценных магических артефактов, исчезнувших в разное время из собственности многих магов. Что мне не доподлинно известно, так это то, участвовал ли он сам во многих кражах. Что совсем не известно - участвовали ли в этом вы.
  Фо несколько секунд молчала, искренне ошеломленная признанием, потом холодно улыбнулась.
  - Этого не может быть. Он не мог так обманывать меня. Это какая-то ошибка.
  Теперь молчал Рейк. Очень выразительно молчал.
  Фо никогда не обманывалась насчет Дира. Она знала, что за ним водятся кое-какие грешки, которые закон не одобряет. В юности он был отчаянным сорвиголовой, несколько лет плавал в Южных морях (Фо подозревала, что корсаром, но сам Дир никогда не подтверждал этого), потом мотался по богатому южному Перишу, где неожиданно разбогател, однако об источнике своих сокровищ не распространялся. В Лилиене он появился как раз в то время, когда Фо отчаянно искала деньги для спасения мужа и собиралась продать единственное, что у нее оставалось - особняк, к тому времени уже заложенный. Это Дир ей тогда помог и предложил войти в долю: ее связи и непревзойденные умения как хозяйки светского салона, его деньги и опыт карточной игры. О да, в свое время он был мастерским шулером, а потому прекрасно разбирался в том, когда и в чем мошенничают другие. Но то было в прошлом. Сейчас у него не было нужды мошенничать самому. Игорный дом приносил доход, хотя и не такой большой, как хотелось бы; счета по его содержанию компаньоны оплачивали напополам, и у Фо не было причин рыться в грязном белье своего старого приятеля.
  Еще Фо знала, что Дир приторговывает контрабандой, однако спокойно закрывала на это глаза. Она не считала это таким уж большим преступлением, тем более что статья доходов от этого промысла была весьма существенной. Да и кого интересует, откуда поступают вина и бренди, которые подаются на светских вечерах у госпожи Торвиль, если они великолепны?
  Так что у Дира не было нужды приворовывать или сбывать краденое. Нет, это совершенно исключено.
  Сначала Фо категорически не желала даже принять мысль, что сказанное Орсетом правда. Но она была умной женщиной, хоть и не слишком, как оказалось, наблюдательной. Едва она потрудилась припомнить, как память услужливо подсунула факты и фактики, вызывавшие у нее когда-то смутные подозрения и опасения: странные связи Дира и странные встречи, оправдания и объяснения, которым она не верила, но в которые не хотела углубляться, не желая портить с компаньоном отношения... Но было ли это воровство?
  - Ведь причины могут быть и другими, - Фо не заметила, как сказала это вслух. Так что же больше ее задевало: намек на нечестность Дира или на то, что все эти годы он водил ее за нос, обманывая, словно наивную простушку? Или то, что об этом говорит ее нелицеприятный гость?
  - Возможно, - равнодушно пожал плечами Рейк, - Однако теперь понятно, кто мог желать его смерти.
  - Понятно? - нервно рассмеялась Фо, - Через мой дом за неделю проходит до сотни человек, а вы говорите понятно?
  - Если вы позволите мне на время снять магическую защиту с вашего дома и кое-что проверить, возможно, мы будем знать больше, - сдержанно произнес Рейк.
  Фо некоторое время молчала и смотрела на него, невозмутимого и неколебимого, совсем не ожидающего возражения на свою более чем странную просьбу. Нет, из ряда вон выходящую просьбу!
  - Зачем вам все это, господин Орсет? - ровно спросила она, - Зачем вам копаться в чужом белье? Каков ваш интерес? Объясните мне, я не пойму.
  Он не сразу ответил.
  - Скажем так... Сегодня утром я много чего узнал. У меня был долгий и несколько пристрастный разговор с сыном, - если Орсет и был смущен, то внешне никак это не проявил. Фо с заметным злорадством слушала его речи, однако если вчера она страстно желала оправдаться, то сегодня это ей стало почти безразлично, - После некоторого убеждения он рассказал то, о чем умолчал вчера. Суть осталась прежней: долг чести, который он выплатил тем, что украл шкатулку с рунами. Но кое-что добавилось. Дир Спапалера, госпожа Торвиль, был не таким безобидным малым, каким выглядел на первый взгляд. И мой сын был не первым, кого он шантажировал. Арьест ему, а не вам, должен был отдать руны, но глупыш, похоже, в вас влюблен, чему я совсем не рад, поэтому руны оказались у вас. И вы приняли их с условием, что вернете сразу же, как только с долгом будет покончено. Гм... Как я теперь подозреваю, вы вообще не должны были узнать о рунах, а вот ваш компаньон...
  Завуалированное извинение не обрадовало Фо, наоборот, она взъярилась еще больше.
  - Ах, вот как? Теперь, значит, я перестала быть расчетливой гарпией и стервой, соблазняющей малолеток, зато злодеем стал Дир? Он не только вор, но еще и шантажист? А что еще вы придумаете, благородный господин Орсет? Мы похищаем детей и приносим их в жертву в наших обширных подвалах?
  - Перестаньте молоть чушь, - с досадой скривился Рейк, - Забудьте все то, что я вчера наговорил...
  - Ну уж нет, господин Орсет! - взвилась Фо, - Забыть ваше хамство? И как мне это сделать? Я... видеть вас не желаю! И помощи вашей тем более не нужно! Разберусь как-нибудь сама!
  - Куда уж вам! - буркнул уязвленный Рейк, - Вы же очевидного видеть не хотите. Ваш красавчик у вас под носом...
  - Это мое дело! - прошипела Фо, - И никого постороннего в своих делах не потерплю! Уходите!
  Орсет хотел еще что-то добавить, но потом вдруг со стуком защелкнул рот, сорвался с места и так хлопнул дверью, что Фо поморщилась от звона в ушах.
  С протяжным стоном она осела в кресло, откинулась назад и закрыла глаза.
  ...До позднего вечера Фо караулила Наниэна Кэмди у ворот его дома. Несколько часов она прогуливалась по другой стороне улицы, отходила достаточно далеко, чтобы не вызвать подозрений, но не теряя из виду подъезд к дому... Когда удача, наконец, ей улыбнулась, женщина была вне себя от усталости и отчаяния. Но дело должно быть сделано. Едва Наниэн Кэмди прошествовал, чтобы сесть в роскошный экипаж, Фо решительно подошла и заговорила с ним. Первым порывом Наниэна было сбежать; страх, мелькнувший в его глазах, не удивил женщину, решив, что он справедливо опасается возмездия, Фо усилила напор:
  - Нам надо поговорить, господин Кэмди, вы не находите?
  Наниэн беспомощно оглянулся на парадную дверь собственного дома, откуда на него с немалым интересом взирал дворецкий, и протянул руку женщине, помогая ей сесть в карету.
  - Вы знаете, зачем я здесь, - не откладывая объяснение в долгий ящик, начала Фо и Кэмди, к ее удовлетворению, покорно кивнул.
  - Я знал, что мне надо было сразу же сказать вам о том, что его убили, - понуро сказал он, - Но вас нигде не было, а слугам сказать я не решился.
  - Вы видели, как его убили? - не веря своим ушам, переспросила Фо. Не такого заявления она ожидала.
  - Нет, не видел, - с досадой пробормотал Наниэн, - Но он упал прямо к моим ногам! Кто-то выбежал в другую дверь, что вела в половину для слуг... Я не видел кто, я заметил только темно-синий камзол и светлые бриджи. Это был мужчина, крупный, высокий, кажется, светловолосый... Мне надо бы бежать следом, но я не мог... Понимаете, я не мог через него переступить!
  Отчаяние в светлых глазах мужчины, убедило Фо лучше всяких слов, что он не врет.
  - Хорошо, что не побежали, - мрачно сказала она, - Кто знает, может, тогда и вы лежали бы рядом с Диром.
  От такой перспективы Наниэн сильно побледнел и откинулся назад, на спинку сидения. Похоже, ему и в голову не приходило, какой опасности он избежал.
  - Не будет ли слишком невежливым спросить: какие дела у вас были с Диром? - спросила Фо.
  - Деньги, - просто ответил Наниэн и мягко улыбнулся, - Он меня шантажировал.
  
  ...Когда Фо вернулась домой, уставшая, разбитая и совершенно выбитая из колеи рассказом Кэмди, она заперлась у себя в будуаре и строго-настрого приказала себя не беспокоить. А потому о том, что ее племянница исчезла, она узнала лишь поздно вечером.
  - Что значит пропала?
  Холодное мясо, которое до этого показалось ей совершенно безвкусным, теперь и вовсе вызвало отвращение.
  - Госпожа Терранита отправилась к себе домой, в особняк Ангиров, - степенно пояснил Броксби, которого события последних дней так и не смогли лишить заработанной годами и честным трудом стойкой невозмутимости, - Кубир, это конюх юной госпожи, ждал ее в коляске у парадного подъезда. Когда она не вернулась, он пошел посмотреть, не случилось ли чего, но госпожи Терраниты в доме не оказалось.
  - И где же она? - тупо спросила Фо.
  Броксби укоризненно уставился на искромсанное ножом мясо.
  - Позовите мне этого Кубира.
  Конюх ничего нового не добавил. Он знал дом Ангиров, как свои пять пальцев, однако ни в одной из комнат, ни даже в некоторых укромных его уголках девушка не обнаружилась. Проблуждав несколько часов по пустому особняку и охрипнув от криков, Кубир счел за благо вернуться в дом госпожи Торвиль и стать свидетелем очередной истерики Эвани. Броксби, увидев в таком состоянии вернулась вечером хозяйка и решив, что встреча с бьющейся в истерике экономкой Ангиров плохо скажется на ее окончательно расшатанных нервах, счел за благо повременить с плохими новостями. Однако такая предусмотрительность совсем не обрадовала Фо.
  - Мы потеряли столько времени!
  Женщина мерила решительными шагами гостиную и нервно ломала пальцы. Полулежа на софе, на нее беспомощно взирала опухшими тревожными глазами Эвани.
  - Куда она могла пойти?
  - Она собиралась в тюрьму, просить свидания с господином Ангиром, - едва слышно, с сильным насморочным прононсом пролепетала экономка.
  - О Создатель, что за глупышка! Почему нельзя было спросить меня! Его же обвинили в государственной измене, а значит, свидание только с разрешения короля.
  При этих словах Эвани почти в голос зарыдала и бросилась лицом в очередной носовой платок, обильно смачивая его слезами. Фо недоуменно на нее покосилась и невозмутимо продолжила вышагивать по гостиной.
  - Это было днем, как я поняла из рассказа Кубира. Куда она могла пойти потом? Если бы я успела с ней толком поговорить... Бедная девочка! Откуда мне было знать, что она сбежит? Нет, на бегство это не похоже, иначе зачем ей было бросать коляску? Бегство - и пешком? Вздор. Скорее похоже, что ее похитили. Это плохо. Очень плохо.
  В конце концов смирившись, что ночью вряд ли сможет найти следы пропажи, Фо с большой неохотой отложила поиски племянницы на утро.
  ...Сон не шел. Фо вертелась в постели, слишком измотанная, чтобы спать. В голову назойливо лезли дурацкие мысли, воспоминания, обрывки слышанного и виденного.
  Много позже Фо вернется к этой самой ночи, чтобы вспомнить, что толкнуло ее на следующий шаг, и не сможет найти точный ответ.
  В тот момент она чувствовала слишком многое. Неожиданное одиночество, пришедшее с запоздалым осознанием чудовищной утраты - за последние годы Фо так привыкла полагаться на Дира, что даже перестала замечать его присутствие, зато теперь сполна пожинала плоды своего небрежения. И обида на то, что он ее обманывал, пусть не желая зла, стараясь уберечь от скандала (иных причин Фо не видела, мысль, что Дир мог использовать ее дом как прикрытие, она гнала как невозможную), но разве заслужила она такое недоверие? И недовольство своей странной уязвленностью и беззащитностью перед грубостью и напором непостижимого Рейка Орсета; это она-то, спокойно сносившая оскорбления куда более существенные, беззащитна и беспомощна?... И даже беспокойство за судьбу Террана, беспокойство, которое она тщательно скрывала, но не могла скрыть от Дира. Ведь не все так просто с его арестом, а он, если просто отбросить глупые разногласия, самый близкий ей по крови человек... И тревога за девочку, такую трогательную в своей заботе об отце... В какую переделку бедняжка попала? Что с ней?
  Потом Фо особо и не раздумывала, набрасывая на плечи тонкий кружевной пеньюар - решение пришло как-то само собой. В конце концов, почему бы и нет? По крайней мере три задачи требовали срочного решения: убийство Дира, арест Террана и похищение Терри. Разве это не повод испросить ответ сразу на все три вопроса?
  Сначала Фо намеревалась обойтись Малым Дневным кругом, самым простым и незамысловатым раскладом, но передумала, когда собрала содержимое той самой спорной костяной шкатулки с ковра и положила его на инкрустированный черный столик. Проблемы, решение которых она хотела найти, были слишком разноплановыми, касались разных людей, странным образом замыкаясь на ней одной, на самой Фо, а потому обычные упрощенные расклады здесь мало чем помогут, рассудила женщина.
  Решившись, Фо сгребла в сторону каменно-костяные пластинки, листья, как их обычно звали,  они неожиданно звонко, дружно и как-то призывно застучали друг о дружку,  и опустила в центр стола раскрытые ладони. Предельно сосредоточившись, несколько минут она ждала, пока черная лакированная поверхность под ее руками не станет теплой и слегка пульсирующей, словно человеческая кожа. Попеременно тонкие пальцы Фо коснулись каждого из двенадцати сегментов круга, инкрустированного на столешнице, и только когда желтовато-белесые полосы, выложенные ясенем, стали сиять мягким молочно-белым светом, взялась за листы с рунами. Немного поколебавшись и в последний раз спросив себя, а не сошла ли она с ума, женщина принялась за Великий круг.
  Фо не была ни прорицательницей, ни вещуньей и тем более ни гадалкой. У нее был дар прекрасно чувствовать руны и обычно она пользовалась этим даром единственно доступным ей способом - раскладывая листы. Она никогда не опускалась до гаданья в самом примитивном его смысле; она никогда не пыталась прочесть чужую судьбу от рождения до смерти, ибо на самом деле это невозможно, а люди, утверждающие, что способны делать это, беззастенчиво обманывают; она также никогда не пыталась через руны изменить будущее или настоящее, считая себя не слишком умелой для этого, да и опасаясь последствий, если уж быть честной. Все, что Фо на самом деле делала для своих немногочисленных постоянных клиентов, состояло в более-менее успешном разрешении небольших приватных проблем, и трудно было сказать, в какой мере это действительно была заслуга рун - женщина никогда не пользовалась их полной силой и возможностями. Фо была прекрасной слушательницей, умной и довольно проницательной, чтобы суметь дать совет в той или иной жизненной ситуации, не прибегая к помощи магии. А если при этом она ссылалась на расклад рун в судьбе человека, вопрошающий проникался к советам Фо с еще большим уважением и доверием. Сама же она пользовалась рунами с превеликой осторожностью и никогда - с дурными намерениями. Она никого и никогда не вводила в заблуждение с помощью рун; никогда и ни на кого не желала повлиять тем, что прочла по рунам, оставаясь предельно беспристрастной и посторонней... Даже Рейку Орсету, принявшему ее за недалекую гадалку, наживающуюся на манипулировании другими, она не стала бы вредить с помощью рун, хотя, видит Создатель, у нее для этого было много причин!
  Обычно, раскладывая руны для кого-либо, Фо просила выбрать семь рун: одну положить в центр, а шесть - бросить на круг. Это был даже не расклад, а простейшее "испытание Судьбы", которое при должном использовании показывало силы, поддерживающие важную для вопрошающего жизненную ситуацию в неблагоприятном состоянии: если знать, что вам мешает, проблему разрешить легко. Более упорядоченными и глубокими были расклады Колеса, а также Малых кругов - Дневного или Ночного, с помощью которых можно было узнать также и причины, приведшие к той или иной ситуации; но верхом вопрошания считался Великий круг.
  За всю свою жизнь Фо раскладывала Великий круг только один раз и не сказать, что была довольна его результатами. Расклад потребовал предельной сосредоточенности и отнял много сил, но она так и не рискнула отойти от поверхностного чтения рун к погружению в них, а потому он тогда сообщил не больше, чем его усеченные версии. Так стоило ли тратить сил больше, если можно обойтись меньшим? Однако Великий круг не зря был назван великим. И сейчас Фо решила, что меньшим раскладом обойтись никак не может. Что-то происходило, происходит или вот-вот произойдет, что-то плохое, что куда хуже убийства Дира или ареста Террана, она это инстинктивно чувствовала. С ней или с людьми, которые ее окружают. Или это все домыслы, рожденные подспудной тревогой последних дней? Она не ощущала такого странного беспокойства и беспричинной тоски, даже когда ее муж оказался в долговой тюрьме или умирал, медленно угасая... Те чувства были вполне определенными и понятными. Сейчас все было иначе. Сейчас она, беспомощная и одинокая, остро чувствовала себя на распутьи и нуждалась в любом дружеском участии, даже если это участие будет исходить от совершенно равнодушной к человеческим чувствам магии.
  Фо хотела знать. Она непременно должна быть уверена, что все будет хорошо, и покончить с этой дурацкой слабостью и нерешительностью. Ничего ведь не случится, если она размахнется на Судьбу? В конце концов, когда-нибудь надо же попробовать, так почему не сейчас?
  Костяшки отозвались на ее прикосновение сильным электризующим покалыванием... А они и вправду уникальны, не зря он так ярился, мимолетно подумала Фо, вспоминая побелевшее от гнева лицо Рейка Орсета, изысканную линию твердо сжатых губ, пронзительную остроту взгляда, властную и губительную силу, исходившую от него. От одного только этого видения Фо почувствовала слабость и раздражение, потеряла сосредоточенность и выругалась. Нехорошо допускать, чтобы чувства мешали делу, и хотя чувства раскладывающего обычно не мешают нормальному магическому действу, они могут исказить интерпретацию его результатов.
  Одна руна в центре - костяной стороной вверх, резное дерево, казалось, колышет ветвями от переполняющих его магических сил... Четыре листа по четырем сторонам света - на каждую из стихий... Двенадцать рун ровным кругом, так плотно, что листы смыкаются друг с другом... И семь последних - на свободных линиях, за исключением одной, избранной, той, которую возьмет на себя центр. Пусть обычно это бывала полночь, на самом деле не имело значения, в каком месте окажется этот разрыв, пустота, подобные лабиринту с единственно правильной дорогой к выходу, руслу для реки - через него потечет и уйдет лишняя энергия, ибо если фигуру замкнуть полностью, вопрошающий просто взорвется изнутри.
  Фо завершила все необходимые манипуляции с активацией чародейских сил, подождала несколько минут, давая фигуре время впитать магию круга, вытерла неожиданно вспотевшие ладони и медленно перевернула лист, лежавший в центре... И в неверии отшатнулась. Никогда еще на ее памяти эта руна не оказывалась в центре Судьбы, да эта руна вообще очень редко выпадала! Никогда, сколько Фо помнила, даже при смертельной угрозе жизни вопрошающего сердцевиной предсказания не становилась руна Аз-Дабейр, руна мертвых, руна полуночи. Да, обычно она предвещает скорую и неотвратимую смерть, однако всегда следует за другими рунами, усиляя и насыщая их неотвратимостью. Руной Аз-Дабейр запечатывали места упокоения людей, ужасавших своей жестокостью, склонностью к насилию и злу, но что она означает, оказавшись в центре Великого расклада? Будь это просто вопрошание судьбы, Фо объяснила бы это трагической смертью Дира или опасностью, грозящей ей самой, но Великий расклад потому и зовется великим, что обозревает куда дальше и больше чувств отдельно взятого человека.
  Холодея, Фо медленно перевернула все остальные листы. Трактаты по рунному вопрошанию всегда начинались с предупреждений действовать осторожно и осмотрительно. Лучше прервать вопрошание в самом начале, чем довести его до конца, ибо неуверенный в своих силах навлечет на себя гнев рун, говорилось там. То, что предлагали руны как возможность, после завершения расклада может стать единственной реальностью - вот в чем состояла опасность Великого расклада. Но разве смогла бы Фо сейчас остановиться? Беглый взгляд на разложенные рунные листы не предвещал ничего хорошего, но подобный скороспелый вывод женщину не устраивал. Она хорошо знала, как часто такое вот поверхностное трактование оказывалось ошибочным, и не собиралась на нем останавливаться.
  Любой расклад показывал лишь самые сильные связи и наиболее вероятностный исход событий. Взаимное расположение рун, места, которые они занимали на круге, тип рун и их принадлежность к той или иной стихии - все имело смысл. Обычно значение расклада истолковывали, касаясь в определенном порядке каждой из рун, изучая связи между образованными ими фигурами одного порядка или схожих стихий, и при умелом обращении вопрошающий получал в своей голове клубок так называемых "впечатлений". Каждую руну в раскладе связывали, как правило, с определенным человеком или тесной группой людей, например, семьей; и если эта связь была установлена верно, вопрошающий мог прикоснуться к чужим ощущениям и чувствам. Для неосведомленного человека этот клубок чувств был бы малопонятен и даже, скорее всего, своей хаотичностью раздражающе дезориентирующим, но умельцы вроде Фо могли вычленять главное и видеть внутренним зрением если не картину в целом, то самые важные ее части. Вместе с тем, такое чтение рун отнюдь не исчерпывало все их возможности, оно было поверхностным, ибо использовало в толковании не столько магический дар, сколько обычный здравый смысл. Как правило, этого вполне хватало для исчерпывающего предсказания.
  Обычно Фо так и делала. Она была осторожным магом, но не боязливым; толику риска она считала столь же необходимой, как и известное благоразумие, но она никогда не заходила за пределы своих возможностей.
  До сего момента.
  Расположение рун в сделанном ею Великом раскладе и испугало, и озадачило ее. Она никогда еще не видела такого противоречивого, замысловатого и сложного рисунка полученной фигуры, хотя не без оснований считала себя опытной. Чтобы истолковать связи и влияния рун, потребуется не один час кропотливого труда, но беспокоило женщину другое: получится ли это толкование верным, ибо Фо впервые столкнулась с тем, что не понимает того, что видит. Да, она видела отдельные связи, отдельные фрагменты... но не чувствовала картины в целом, словно какая-то перемещающаяся с места на места тень скрывала от ее восприятия то одни, то другие куски расклада. Это было сродни магической слепоте, и для человека, всю жизнь читающего руны, это стало ошеломляющим открытием. Магия истекала из нее все больше и больше, Великий круг не просто впитывал ее, а всасывал ненасытным китом - и это тоже беспокоило вопрошающую, поскольку ни разу еще рунные расклады не были такими падкими на чужую магию. Надо бы встать и принести к гадальному столу побольше заряженных энергией амулетов, дабы не стать опустошенной вовсе... Но это нельзя делать, когда руны уже разложены, или придется начинать заново. Нет, на новый Великий круг она не решится. Придется продолжать.
  Фо никак не удавалось нащупать связи рун с конкретными людьми, действия, мысли и чувства которых стали или еще станут основой будущего вопрошания. Кое-какие фигуры она ощущала отчетливо, как, например, ее родной братец Терран и этот раздражающе вездесущий Рейк Орсет, зато другие фигуры - большей частью незнакомые  колыхались тенями на краю ее сознания, как бы она ни тянулась к ним. Особенно беспокоил ее человек в центре, человек, связанный с мистической руной Аз-Дабейр. Она его не знала, однако смутная его аура истекала скрытым напряжением приближающейся грозовой тучи.
  Расклад говорил о какой-то опасности, большой опасности, а то, что руны притянули в него людей, совершенно незнакомых Фо, свидетельствовало о куда большем размахе предсказания, чем того желала сама предсказательница. Но будущее было слишком размыто, чтобы понять его.
  Был лишь один способ узнать большее. Опасный способ. Фо еще могла отказаться от дальнейшей интерпретации расклада, удовольствовавшись смутно-тревожным осознанием опасности, однако отступить теперь было бы просто трусостью, малодушием - и она рискнула. На самом деле то, что Фо собиралась сделать, и было бы настоящим предсказанием в отличие от того по-детски невинного разбрасывания рун по круглой доске и попытке осторожным разумом понять связи между ними, которое женщина обычно практиковала. Разве не пришло время пойти дальше и испытать себя? Проверить, так ли малы пределы ее возможностей? Узнать, что на самом деле ты стоишь? Это было опасно, но соображения безопасности после трагических событий последних дней перестали волновать Фо. В ней поселилась какая-то ненормальная бесшабашность и где-то в глубине души женщина одновременно ужасалась и забавлялась этим.
  Сосредоточившись и отбросив в сторону всякие малодушные мысли, Фо медленно обвела пальцем контур круга - раз за разом, трижды, по часовой стрелке, и с каждым разом линия от ее усиливающегося касания становилась все ярче и насыщеннее. Руны сверкали нестерпимо, от их блеска рябило в глазах, от притянутых к раскладу магических сил электризующе покалывало кожу... Фо не без колебания положила пальцы обеих рук в центр, на Аз-Дабейр, и мысленно ринулась туда, внутрь, как хищная птица, избрав жертву, камнем падает вниз, забыв обо всем остальном... Не глазами, но внутренним взором она методично вбирала в свое сознание целостную картину лежащих перед ней рун, отмечая отдельные детали, погружаясь в каждый изгиб линий и связей и следуя за ними, властно притягивая к себе ауры всех тех людей, что оказались связаны с раскладом, с ней... Такой ясности восприятия Фо не достигала ни разу, она даже не представляла, что такое возможно... В ее сознании стали формироваться кое-какие образы, пока еще мало понятные и смутные... Она ожидала "видений"  более высокой степени погружения в расклад, когда вопрошающий не довольствуется "впечатлениями" от чувств связанных с раскладом людей, но "видит" картины их прошлого, настоящего и будущего, картинами ключевыми с точки зрения Судьбы каждого и всех вместе как единого сообщества, на краткое время объединенного раскладом.
  Однако в этом была и своя опасность. Любой наставник, обучающий предсказанию по рунам, посоветует с особой осторожностью погружаться в "видения", а если вопрошающий не уверен в себе, то и вовсе не обращать на них внимания, лишить их пищи, отключить чувства, оставаясь предельно бесстрастным, и сосредоточиться единственно на том, чтобы постигать структуру расклада "внутренним разумом" и чистой логикой.
  Фо так и намеревалась сделать. Но все случилось иначе. Она увидела на редкость реалистичную картину, вернее, череду очень ярких картин.
   Темная пещера с тяжелым духом часами горевшего масла и остропахучей смолы... Люди в просторных мантиях с низко надвинутыми капюшонами, из-под которых изредка показываются лоснящиеся потом бледные суровые лица... Тяжелая ритмичная музыка, оглушающе бьющая куда-то в затылок... Круг, нарисованный на полу пещеры... Странный круг, знакомый круг, разбитый на двенадцать частей, но внутри него горят и другие фигуры... Тени, клубящиеся у края круга... В рваном ритме музыки качающийся над кругом свет, от попадания которого тени обретают форму, напоминающую человеческую... и тут же теряют ее, расползаясь белесым туманом... Опять качание... опять контуры человеческих тел... все более насыщенные, все более настоящие, почти живые... тщащиеся быть живыми волей управляющего ритуалом колдуна.
  Этот колдун в центре круга медленно поднимает голову и смотрит как будто бы прямо на Фо... Седые волосы, худощавое смуглое лицо, крупной лепки губы, раздвоенный подбородок, сильно выдающийся вперед... В его глазах замогильная пустота вдруг наполняется смыслом... недоумение сменяется удивлением... и взрывается яростью... губы кривятся в ругательстве и торжестве... рука тянется...
  Фо захрипела и попыталась отпрянуть назад, силясь оторвать от своего горла невидимую руку, вцепившуюся в нее мертвой хваткой - но не могла сдвинуться с места. Ее парализовало! Невидящий взгляд Фо был прикован к бледным, почти бесцветным глазам неизвестного колдуна, чужая воля притягивала ее к себе, давила и крушила ее собственную; физическая боль, расползаясь по телу душащими удавами, добралась до сердца и вогнала в него острый нож... Фо рвалась и рвалась, билась в тисках чужой всеподавляющей воли, но никак не могла разорвать этот липкий, смрадный, сокрушающий ее до основания контакт. Ей всего-то и нужно было, что смести со стола призывно горящие руны и разрушить расклад... и она не могла даже пальцем двинуть!
  Но она должна! Пока еще не поздно! Неизвестный уже почти полностью контролировал ее тело, взвинчивая ее нервы целенаправленными уколами боли. Фо не могла не реагировать на них, отвлекая силы от сопротивления; уж лучше сдаться, чем терпеть такое... ее воля была почти парализована... но не совсем. На какой-то очень краткий миг, поставив на кон всю свою жизнь и даже больше того, она видимо расслабилась, признала себя побежденной, и в то самое мгновение, пока противник не успел торжествующе закрепить свою власть над ней, женщина бросила все свои жалкие, на глазах тающие силы на одно-единственное движение: сдвинуть с места лист с руной. Костяшка с сухим звуком стукнулась о соседние, разбила их четко-выверенное построение, неожиданно подскочила и перевернулась. И в тот же миг сила, державшая Фо, исчезла. Женщина обмякла в кресле, закрыла глаза и накрепко стиснула зубы, так и норовящие заклацать громче барабанного боя.
  ...Фо не знала, как долго она так просидела. Потрясение от схватки начисто выбило из головы все мысли, зато вместе с относительным успокоением пришло осознание ужаса того положения, в которое она попала.
  Ей никогда не доводилось слышать, чтобы во время предсказания случалось подобное. Нет, опасность быть замеченной и даже попасть в зависимость существовала всегда; рассказами, один драматичнее другого, о том, как некий незадачливый, неумелый и неопытный маг во время магического слежения был столь неосторожен, что обнаружил свое ментальное присутствие, был уловлен, вызван на битву воль, наголову разбит и порабощен, пестрели трактаты по пространственной магии и магии подчинения. Но это ведь касалось ментального поиска и слежения, основанных на предметной магии, а вовсе не на магии рун, и уж тем более не имело никакого отношения к предсказаниям, к рунному вопрошанию! Видения, которые иногда сопровождали вопрошаемого, были простым эфирным слепком событий, которые еще не произошли или уже случились, а потому никак не могли связать реального мага, испытующего Судьбу, с нереальной проекцией!
  Тогда почему же это произошло?
  У Фо не было объяснений. Смутно вспоминая слышанное об опасностях магического слежения, она понимала: хуже ситуации, когда преследуемый не просто замечает преследователя, но и решается сразиться с ним, была лишь та, когда преследователь проигрывает эту битву воль. Когда охотник становится рабом того, кого загонял как жертву.
  Похоже, в этот раз Фо не проиграла, она сумела сбежать. Но и не выиграла. Значит ли это, что связь с человеком, едва не поработившим ее, не разорвана окончательно? Что из этого всего вытекало? Чем грозило в дальнейшем? Если связь - хотя бы и призрачная - еще существует, что следует сделать, чтобы уничтожить ее полностью?
  Фо рассеянно протянула руку к столу, где все еще покоился несколько изломанный Великий круг, и взяла перевернутый центральный лист. Руна Аз-Дабейр, Дикая коза, в свете лампы тревожно сверкала острыми рубиновыми рожками, а потому погруженная в невеселые размышления женщина не сразу заметила изменения. Сначала она удивленно сморгнула, потом наклонилась вперед, всматриваясь в рисунок на столешнице... потом швырнула в сторону лист с руной, словно та нестерпимо жгла ей руку... и схватилась за горло с приглушенным стоном. Ужасаться было чему.
  Великий круг изменился. Руны поменялись местами. Сделанный Фо расклад с самого начала не предвещал ничего хорошего, зато теперь он грозил неслыханной катастрофой. Теперь четыре руны, непосредственно окружавшие Аз-Дабейр, стали Ночными, черными: Улини Сарваци с ее рабской покорностью и безволием, Су Ринох, означающий телесную слабость, ведущая к безумию Маризз Дора и вторящая ей Узват Дахи. О, если и есть расклад хуже, то Фо никогда о нем не слышала!
  Предсказательница не знала, верны ли ее догадки, но в одном почти не сомневалась: будущее, которое до сего момента было наиболее вероятной событийной линией, теперь стало просто неизбежным.
  И оно катастрофично.
  
  ...Утром слуги отметили необычайную бледность и подавленность хозяйки, но никто не решился спрашивать ее о причинах такого расстройства. О, все знали эти причины! Смерть компаньона, отмена приемов, на которых держался дом, настырные визиты сыскарей, задающих глупые вопросы, пропажа юной племянницы... И одной из этих причин было довольно, чтобы впасть в уныние, но госпожа Торвиль никогда еще не обнаруживала такого упадка духа, как сейчас. Она рассеянно выслушала причитания и жалобы своей экономки Клемтины и даже ни разу не оборвала ее, что опытному глазу Броксби показалось более чем странным; Фо не стала спорить с горничной Гренти о том, что надеть; велела кухарке самой позаботиться о меню на день, вместо того, чтобы одобрить его... По мнению слуг, хозяйка проявляла несвойственную ей рассеянность и апатичность и это пугало больше, чем если бы она в ярости швырялась вещами и ругалась.
  Броксби взял на себя смелость отдать необходимые распоряжения о похоронах, велел привратнику отказывать любым визитерам, разбирался со всеми посыльными и жалобами... Лишь около полудня, когда в дом неожиданно пришли кредиторы, Фо оживилась. Броксби держал бы и этих стервятников на расстоянии, он даже и на порог не пустил бы их, но так случилось, что сама хозяйка спустилась в нижний холл... То, что Дир был по уши в долгах, было похоже на предательский удар под дых, однако именно это неприятное известие заставило Фо взять себя в руки. Уговорив кредиторов на положенную отсрочку и уверив, что не собирается отказываться от своих обязательств, хозяйка разобралась с неотложными домашними делами и отправилась решать другие проблемы, безуспешно затолкав мысли о рунах, предсказательских раскладах, неизбежности будущего и тайной связи с неизвестным колдуном в самый дальний уголок своего сознания. Она ничего уже не могла изменить, но и бесконечно плавиться под действием страха тоже никак не желала.
  ...Кубир открыл дверь хода для слуг и опасливо покосился на молодую женщину, решительно прошедшую вперед. Поначалу он боялся, что в исчезновении госпожи Терри эта красивая медноволосая сестра его хозяина обвинит его, Кубира, но она и словом не обмолвилась о чьей-то вине, была спокойна и вежлива. Зато она потребовала провести ее в особняк Ангиров. Не то, чтобы сестра была чужой, но хозяин строго-настрого предупреждал насчет посторонних...
  Фо не собиралась скрывать свое вполне разумное любопытство помимо тревоги за племянницу. В доме брата она не была ни разу, ей хотелось посмотреть, как и чем он жил. Изменился ли? Стал еще напыщеннее? Случившийся десять лет назад разрыв между братом и сестрой - а остальные родственники Фредебокину вообще не волновали - время от времени наполнял сердце женщины печалью, которую она гнала, но окончательно изгнать так и не смогла. Не она была инициатором разрыва, а потому у нее не было оснований думать, что отношение Террана к ней хоть сколько-нибудь изменилось... Однако узнать о том, как он жил все эти годы, ей хотелось.
  Но ее надежды оказались преждевременными. Выйдя из половины для слуг, миновав просторные залы, в которых обычно принимали гостей, и оказавшись в крыле, где располагались личные покои хозяев, Фо почувствовала слабое покалывание и невидимое сопротивление, словно она ступила в сдерживающий ее дальнейшее продвижение невидимый кисель. Конечно, можно ли было предположить, что в доме нет магической защиты даже в отсутствие хозяина? Фо не обладала такими выдающимися способностями, чтобы тягаться в магическом искусстве со своим знаменитым братом, ее коньком была немодная нынче рунная магия, а в остальных она разбиралась весьма слабо и поверхностно, но даже и имей она такую возможность... Нет, вламываться в чужой дом смысла не имело. Все ценное, что здесь было, Терран наверняка позаботился спрятать, да и не нужно было Фо это ценное; следов Терри не нашлось - и у женщины не было причин не доверять Кубиру, который в отличие от нее мог без опасений бродить почти по всему дому... А любопытство подождет. Времени на это Фо терять не стала.
  
  - Фо? Какого...? - потрясение, написанное на худом, осунувшемся лице Террана, было таким неподдельным, что сестра непроизвольно улыбнулась. Удивление брата между тем длилось очень недолго. Несколько секунд спустя он уже выпрямился, горделиво вскинул голову, заложил пальцы рук за край жилета, поглядывая привычно высокомерно и надменно... Фо встретила эти перемены коротким неприязненным смешком.
  - Чему ты удивляешься, мой дорогой брат? - холодно произнесла она, - Есть ли у меня разрешение короля на свидание с изменником? Нет. Но я очень хорошо знакома с женой начальника тюрьмы. Ее муж, бедняга, покрылся холодным потом от моей просьбы, но разрешил мне повидать тебя тайком и целых пять минут. Это очень мужественно с его стороны.
  - Зачем же ты пришла? Позлорадствовать?
  Терран был невысок, роста чуть ниже среднего мужского и даже немного уступая своей сестре, и это обстоятельство его всегда задевало; подобно большинству малорослых мужчин, маг восполнял самоуважение чванливостью и высокомерием.
  - Не меряй меня по себе, Терран. Если бы не Терри...
  - Терри? - драчливым петухом взвился Терран, и от остатков его хладнокровия не осталось и следа, - Оставь мою дочь в покое!
  Фо смерила брата насмешливым взглядом, но колкости, висящие на кончике ее языка, так и остались невысказанными. Терран держался неплохо для того положения, в которое попал, и в другое время сестра непременно постаралась бы пробить брешь в его самодовольной обороне. Но сегодня времени для пикировки не было. Начальник тюрьмы мог и не выдержать обещанных пяти минут, изведясь от страха и тревоги.
  - Терри сама позавчера пришла ко мне. А вчера днем ушла и пропала, - ровно и буднично сказала Фо, - Ты приложил к этому руку?
  - Они схватили ее! О, я идиот!
  - Кто, Терран, кто ее схватил?
  Мужчина упал на широкую скамью, подался вперед, уперся локтями в колени и вцепился руками в непривычно растрепанную шевелюру. На вопрос сестры он ответил отсутствующим взглядом и лишь по мере осмысления услышанного поднял голову. Глаза его остро заблестели.
  - Держись от всего этого подальше, Фо.
  - И не подумаю, - с вызовом улыбнулась женщина, - Пока ты здесь отдыхаешь, Терри угрожает опасность.
  - Ты зря паникуешь, - жестко сказал Терран, - Она сбежала от тебя точно так же, как и от меня. День-другой - и она найдется. Взбалмошная девица, вся в мать. Я сделал все, чтобы удалить ее из города, обезопасить, но она не посчитала нужным меня послушать! Упрямая, глупая девчонка, она делает все мне назло!
  - Терран, она вбила себе в голову, что должна тебе помочь. Только поэтому она осталась в Лилиене. Ты знаешь, что она уже пыталась пробиться к тебе на свидание?
  Терран ощутимо сник.
  - Фо, я не могу ничего рассказать. Пока тайна остается тайной...
  - Неужели у здешних магов мало способов развязывать языки? - перебила разозлившаяся Фо, - Так что тайна твоя таковой недолго будет. А я могу опередить их и спасти Терри.
  - Способов-то много, но я никому не отдам эту тайну, - Терран горделиво подбоченился и посмотрел на сестру умудренным взглядом непокорившегося мученика, ведомого на эшафот, - Я готов умереть...
  - Напыщенный болван! Да кому нужна твоя смерть? Ты о Терри подумал?
  - Я ничего не могу сказать тебе, Фо, - после нервной паузы сказал он, - Дело намного серьезнее и опаснее, чем тебе кажется. Оставь все, как есть.
  - Нет, Терран, это ты меня послушай! Мне не нужна твоя тайна, хоть подавись ею! Я хочу знать, кто мог похитить Терри, и спасти ее! Это-то ты понять можешь?
  - Я не знаю, Фо. Только тот, кто хочет надавить на меня. А раз я здесь - то вывод сделай сама. Это некто очень, очень могущественный...
  Маг немного помолчал и нехотя добавил:
  - Из королевского дворца пропала одна очень ценная вещь. Это ее искали в моем доме.
  - Ты ее украл? - ровно спросила Фо.
  - Если ее найдут не те люди, - проигнорировав вопрос сестры, скованно продолжил Терран, - случится что-то страшное. Очень страшное. И если погибну только я один, можно считать, что всем нам просто повезло. Терри не сделают ничего плохого, Фо. Пока они надеются узнать, где он...
  - Он?
  - Этот... э-э-э... документ.
  Осознав, что сказал куда больше, чем собирался, маг порывисто отвернулся.
  Фо обессилено присела на широкую деревянную скамью, вытертую до блеска несчетным количеством седалищ. Конечно же, Терран знает или догадывается о многом, но ей не скажет. Конечно же, он не может довериться после стольких лет взаимных упреков и обид. Конечно же, пробить брешь в его глупой самонадеянности можно, но не за пару минут, отведенных ей на свидание.
  - Хотелось бы мне надеяться, что с Терри ничего не сделают, но я не могу, - вздохнула Фо, - Я даже не представляю, во что она может влипнуть. А она ведь милая девочка... и такая юная.
  Маг бросил на сестру быстрый взгляд, но кроме искреннего огорчения и боли на ее осунувшемся лице ничего не увидел. Он поджал губы, коротко вздохнул, утверждаясь в непреклонности своего решения... В этот момент ключ в дверях со скрежетом повернулся и в камеру заглянул здоровенный рябой тюремщик. Под его придирчиво-любопытным взглядом Фо встала.
  - Я не нуждаюсь ни в твоей помощи, ни в ее, - пренебрежительно и сварливо фыркнул Терран и повел плечами, - Я вообще ни в чьей помощи не нуждаюсь. Я не виновен. Им еще придется вымаливать у меня прощение за то, что меня сюда бросили.
  Фо бросила на брата удивленный взгляд. Однако когда она проходила мимо, он подался вперед и женщина услышала рядом со своим ухом жаркий шепот:
  - Винная лавка Ипса.
  - Как знаешь, Терран, - холодно сказала Фо, поглаживая мягкую замшу перчаток, - Я ведь не такая беспомощная, какой ты считал меня все эти годы. Я могла бы тебе и пригодиться.
  - Надеюсь, этого не потребуется, - пробормотал за ее спиной брат, - Я не могу беспокоиться еще и за тебя.
  Фо решила, что ослышалась. Однако слова эти звучали в ее ушах еще немалое время, удивляя ее вновь и вновь. Он беспокоится? Небывалое дело.
  Фредебокина Торвиль вышла из ворот королевской тюрьмы и быстро села в коляску. Едва за ней захлопнулась дверца, как лошади, повинуясь приказу хозяйки, уже сорвались с места. Но в винную лавку Ипса женщина поехала далеко не сразу. Для начала ни она, ни ее кучер Флон не знали, где эта лавка находится, но показывать свой интерес, спрашивая всех и каждого, не стали. Вместо этого Фо велела кучеру заезжать во все бакалейные и винные лавки, попадавшиеся им на пути; под предлогом поиска определенного сорта вина, он безыскусно выспрашивал хозяев о том, где еще поблизости можно купить вино... Ловя укоризненный взгляд Флона, Фо убеждала себя, что ее подозрения беспочвенны, что никто не станет следить за ней ни магически, ни просто идя поодаль, однако события последних дней сделали ее сверхосторожной и нервной.
  В лавку Ипса она вошла сама. Это был небольшой магазинчик - узкий и длинный, со множеством полок, заполненных бутылками и красиво оплетенными кожаными ремешками бутылями. Посреди лавки высилась пирамида из бочек и бочонков, поставленных поверх друг друга; из неплотно прикрытого краника в одном из них в своевременно подставленный пузатый кувшинчик мерно капала темно-красная жидкость. В лавке было чисто, деревянный пол, густо заляпанный бурыми пятнами, тщательно выметен, однако уже с порога ни у кого не могло остаться сомнения в том, куда он попал: ядреный запах алкоголя бил в нос не хуже дебошира в дешевом кабаке.
  Фо несколько секунд медлила в дверях, не решаясь пройти вперед, но оказавшись перед прилавком, была полна уверенности в себе. Ее с веселым любопытством обозрели два зеленовато-мутных глаза из-под раскидистых кустов густых пшеничных бровей, а рот с пикантной щербинкой любезно осведомился:
  - Чего госпожа желает?
  - Я ищу Местерквис, белое десертное вино из Сушхвана. Мне посоветовали обратиться сюда, но..., - женщина с видимым скепсисом оглянулась кругом, - Не думаю, что здесь есть такие изысканные вина.
  - О, так госпожа знаток вин?
  - Нет, нет, не я, - с достоинством улыбнулась Фо, - но мой хозяин. Он послал меня сюда. Видите ли, я... экономка из особняка Ангиров. Королевский маг, слыхали о таком?
  Произнося эти слова, женщина пристально наблюдала за тем, какое впечатление произведет имя Террана на Ипса, если, конечно, это был он. А если он к тому же не дурак, то догадается, что экономки в шелках и бархате по винным лавкам не ходят.
  - Я... э-э-э, слыхал, да, конечно же, слыхал о таком, - испуг, мелькнувший в зеленоватых глазах, почти спрятанных под щетками бровей, скрыть было невозможно. А после того, как мужчина бросил мимолетный заговорщический взгляд на небольшую дверцу позади прилавка, у Фо не осталось никаких сомнений.
  - Меня сюда послал сам Терран Ангир, - немного повысив голос, бросила женщина в глубину приоткрытой двери и мысленно возрадовалась, что в лавке нет посетителей, кроме нее, - Мне нужна ваша помощь.
  - Кому это нужна наша помощь? - спокойно произнес нескладный худой мужчина, выныривающий из-под притолоки низенькой двери. В руках его была замасленная тряпка, он протирал ею какой-то короткий клинок - в скудном свете стоявшей в углу лампы блеснул треугольник металла, - Начнем с того, что вы не экономка Ангира.
  Фо заколебалась. Даже если это ловушка, многое ли она теряет? Женщина окинула внимательным взглядом высокого незнакомца: в его невозмутимости, в спокойной непроницаемости жестов угадывался прекрасно вышколенный слуга высшего разряда, не лишенный к тому же здравого смысла.
  - Нет, не экономка, - улыбнулась она, вглядываясь в зоркие, привыкшие все замечать глаза стоявшего перед ней человека, - Я его сестра. Обратите внимание на наше семейное сходство.
  И она призывно покрутила на пальце рыжий локон.
  
  Когда полчаса спустя Фо выходила из винной лавки, на ее губах играла легкая улыбка. Увы, беседа со Стерсом, дворецким Террана, не сняла с нее груза множества проблем, но избавила - пусть на время - от необходимости все свое время тратить на поиски Терри. Фо сразу же и безоговорочно поверила в искренность тревоги Стерса хотя бы потому, что тот слишком усердно пытался ее не показать. И помощь дворецкого приняла с облегчением и благодарностью: в ее непростом положении любое чужое содействие было благом. А у Стерса, ко всему прочему, был доступ в дом, нашпигованный магическими штучками, да и хозяйские дела ему не совсем неизвестны. Делиться своими соображениями о том, почему и как Террана арестовали, Стерс не стал, уклончиво уйдя от темы, и Фо мысленно поаплодировала этому его умению. В дела Террана, как бы ей того ни хотелось, вмешиваться она не собиралась - ей и своих забот вполне хватало, но знать, что кому-то небезразлична судьба ее брата и племянницы, было приятно.
  Фо уговорилась со Стерсом о том, как и когда он будет сообщать ей о ходе поисков Терри, пообещала ему любую помощь, которую он запросит - деньгами ли, ее обширными связями, и покинула "ароматную" лавку Ипса с несколько облегченной душой. То, что у нее нашелся преданный брату и его дочери союзник, было лучшей новостью последних кошмарных дней.
  Однако стоило Фо вернуться домой, как от удовлетворенности не осталось и следа: домочадцы ждали ее возвращения с таким нетерпением, что практически одновременно принялись вываливать на нее накопившиеся проблемы, едва она переступила порог. Да, ей не следовало отлучаться надолго - хлопоты с похоронами не могли ждать, и весь оставшийся вечер Фо либо раздавала распоряжения, либо успокаивала слуг, либо избегала собачье-тоскливого взгляда Эвани.
  Ночь - уже третья по счету - прошла почти без сна. И если вчера, сокрушенная битвой с колдуном, Фо сумела проспать хотя бы пару часов, просто и безыскусно провалившись в сон без сновидений, то нынешняя ночь оказалась гораздо хуже предыдущей: стоило только женщине смежить веки, как она погружалась в зыбкую полудрему, где ее поджидал седой колдун с презрительно ощеренными крупными губами. Он бросал какие-то обидные слова, щурил светлые, почти прозрачные глаза и жестом манил к себе - как подзывают жалкую собачонку. Он не сомневался в том, что встреча - реальная встреча - близка, что жертве не долго трепыхаться в относительной свободе, что покорность доставит ему удовольствие, но и сопротивление ничуть его не огорчает... так даже интереснее. Он предвкушал свою победу, не менее победы ценя саму битву.
  Раз за разом Фо выныривала из сна, хватала ртом воздух и успокаивала колотящееся сердце, обнаруживая себя проснувшейся, как утопающий с облегчением касается твердого дна,.. но дно неожиданно оказывалось скользким бревном, уплывающим из-под ног, и все повторялось. К утру Фо просто боялась сомкнуть глаза. Имеет ли колдун над ней власть? Его присутствие в ее снах - обычный кошмар, навеянный событиями последних тяжелых дней, или нечто большее? Через рунный расклад Фо и колдун оказались каким-то непостижимым образом связаны или все это плод расшалившегося воображения уставшей и огорченной женщины? Фо считала, что разрушив расклад, прервала связь с колдуном, но если эта связь до сих пор и существовала, то вряд ли проявится, коль она не будет чародействовать - и пока у женщины не было никакого желания проверить на себе истинность этой догадки, да и воздерживаться от любых магических действий с ее-то потребностями было совсем не трудно.
  А сны всего лишь сны, и не стоит придавать слишком большое внимание простому, пусть и весьма изощренному по содержанию кошмару, говорила она себе.
  Как бы ни утешала себя Фо, но ни уснуть, ни тем более выспаться ей так и не удалось. А утром заботы так навалились на нее, что всякие мысли об опрометчивом и глупом поступке, связанном с Великим раскладом, и вовсе вылетели у нее из головы. День был хлопотным и тяжелым, но в целом куда более спокойным, чем ожидала Фо. Лишь когда похоронная процессия приблизилась к склепу, Фо едва не лишилась присутствия духа - она с болью вспомнила, как искренне потешался Дир, рассказывая о том, что загодя приобрел себе домик на кладбище - хорошенький, аккуратненький домик с крепкими замками и парочкой недурственных скульптур. Понимал ли он, что "домик" ему понадобится очень скоро?
  ...Фо перенесла похороны спокойно, настолько спокойно, что лишь несвойственная ей крайняя бледность свидетельствовала о ее переживаниях. Многочисленные друзья и знакомые Дира почтили церемонию своим присутствием, но лишь вечером Фо узнала, что среди них был и брат ее компаньона. Мужчина, назвавшийся Бертаном, нанес ей поздний визит и лишь незаурядное умение держать себя в руках позволило Фо оставаться внешне спокойной и невозмутимой.
  Бертан был похож на своего брата разве что хорошим ростом и ладной фигурой - чернявый и остроносый, он походил на пронырливого хорька, а сделанные им заявления еще больше убедили Фо в оценке: "хорек, дорвавшийся до курятника". Братец, ни мало не смутившись, как единственный и неоспоримый наследник потребовал долю Дира в доходном игорном деле и сразу же заявил, что не примет откупного деньгами. Напрасно Фо пыталась объяснить, что никакой доли нет, что особняк ее собственный, что Дир оставил после себя лишь кучу долгов... Разговор походил на спор глухонемого со слепым. Бертан тыкал некими бумагами, в которых Фо не намерена была разбираться, угрожал судом и Коронным сыском, а на прощание, когда женщина твердо сочла за благо ввиду позднего часа прекратить препирательства, перенеся их на более благоприятное утреннее время, заявил, что у него есть средства давления на нее и если она окажется слишком несговорчивой, то очень скоро пожалеет об этом.
  Фо постаралась забыть об угрозах, однако сделать это было не просто. Она была огорчена и раздосадована. Впервые за долгие годы она осталась совсем одна, без мужской поддержки и покровительства, и пусть присутствие Халлера, ее мужа, или Дира отнюдь не было равнозначно отсутствию проблем, с которыми она предпочитала справляться - и успешно справлялась! - сама, нахождение рядом с ней мужчины, который реально или мнимо оберегал ее от посягательств других мужчин, делал невозможным такой вот шантаж, с которым Фо столкнулась этим вечером. Ей не раз приходилось сталкиваться с мужчинами, которые поначалу считали ее слабой и легко поддающейся угрозам, как и любую другую независимую женщину, но частью ее силы была уверенность в том, что за плечом стоит друг, в случае чего способный "по-мужски" разобраться с обидчиком. Увы, именно эта уверенность ослабила ее, приучила полагаться на мужчину. Теперь нужно было срочно отучаться от этого. Тем более, что и на слуг она не могла рассчитывать в полной мере: в делах семейных и личных чем меньше посторонних будет в курсе дел, тем лучше.
  Дир всегда был делом "личным", несмотря на то, что отношения между ними всегда были исключительно дружескими. Признаться, Фо и не подозревала, сколько значил для нее Дир, пока не лишилась его. Она мало знала о его родных, хотя в далекой юности он жил где-то по соседству с родовым поместьем Ангиров, а собственной семьи, насколько было известно его компаньонке, у Дира никогда не было. Он вел весьма вольный и разгульный образ жизни, не стесняя себя аскетичностью, а его природное обаяние и благоприобретенное умение себя подать снискали ему славу неисправимого ловеласа. Женщины всегда окружали его и он никогда не отказывался от их общества, однако Фо прекрасно знала, что всегда - с самых дней их веселой и шумной юности - Дир был неравнодушен к ней и лелеял надежду, что когда-нибудь они станут больше, чем друзьями. Сама же Фо привыкла считать привязанность к ней старого друга чем-то само собой разумеющимся и ни к чему не обязывающим, ибо никогда не считала, что они могут быть счастливы вместе. Да и чувства Дира давно превратились в привычку.
  Однако Бертан отнюдь не разделял привязанности брата и снисхождения от него ждать было бессмысленно. Нечистоплотный хищник, он не остановится, пока не попробует ее крови, и Фо прекрасно это поняла всего лишь от одного разговора с ним.
  После тяжелого разговора ближе к полуночи Фо отправилась в покои Дира, находившиеся в правом крыле обширного особняка. Компаньон специально настоял на том, чтобы расположиться в дальних гостевых комнатах, которые чаще пустовали, чем выносили его присутствие. Покои эти находились в конце коридора рядом с лестницей, ведущей к черному ходу, и только сейчас Фо пришло в голову, что настойчивость Дира в желании жить именно здесь, могла объясняться отнюдь не его соображениями по соблюдению правил приличия.
  Фо редко заходила в покои своего компаньона - в том не было никакой необходимости, однако напор Бертана и неприятные намеки Рейка Орсета сделали свое дело: она очень захотела знать, как же жил Дир и что еще прятал от нее. Нет, она не собиралась искать подтверждений его порочности или предательства. Вряд ли комнаты будут полны краденых вещей, со злорадством вспоминая последнюю стычку с Орсетом, думала Фо, и не из-за того, что Дир не был дураком, способным в ее доме прятать краденое, а просто потому, что он не был вором. И ценностей ей скорее всего не найти - будь Дир при богатстве, ее не осаждали бы кредиторы. Но Фо просто хотела понять ту часть жизни, которую старый друг скрывал от нее, и понять, почему он скрывал это от нее...
  Дир всегда запирал свою дверь, что Фо не удивляло, а поскольку связка ключей нашлась в кармане его камзола, искать другие она не стала. Два ключа из шести были Фо известны, а вот над тем, какие двери открывали остальные четыре ключа, пока задумываться не стала - не до них.
  Подбросив на ладони тяжелую связку, Фо выбрала один из ключей, длинный, тонкий, с характерной витой головкой, почерневшей от старости. Подобные этому ключи открывали большинство дверей в особняке: когда Дир стал ее компаньоном, а это случилось после смерти ее мужа, Фо сменила замки, мебель и образ жизни, слишком сильно напоминавшие ей о прошлом.
  Ключ повернулся без труда. В комнате было холодно, очевидно, здесь давно не разжигали камин. Фо огляделась с порога, повыше приподняла свечу и прошла вперед. Нет, не прошла. Сделав всего один лишь шаг, женщина была остановлена, непонятно чем больше: ее собственным изумлением или упругой невидимой стеной защитной магии.
  Защита? Здесь? Неужели Дир настолько ценил свои секреты, что позволил себе ставить дополнительную защиту тайком от нее в ее же доме? А защита была весьма и весьма недурственной: даже не особенно сведущая в этой области Фо ощущала очень высокую концентрацию привлеченных сил.
  Дир всегда брал на себя хлопоты по магической защите всего особняка - вопросы оплаты, уровень защиты, обновление чар в положенные сроки, Фо не приходилось беспокоиться об этом. Любой большой и богатый дом в Лилиене в той или иной степени для своей защиты от воров и грабителей пользовался услугами магов, но в особняке Фо, в котором довольно часто бушевали очень сильные страсти, защите как таковой придавали и иное значение. Магия здесь нужна была скорее для подавления магии, как бы странно это ни звучало, именно в той части дома, где устраивались игорные вечера, ибо позволить магу, которых обычно было немало среди гостей Фо, проявить свои способности во время карточной игры означало дать повод заподозрить его в шулерстве, а в этом вопросе большая часть игроков была исключительно щепетильна.
  Даже самые низкопробные притоны старались достать какой-нибудь "подавитель магии", а уж такое респектабельное заведение, как салон госпожи Фо, пользовался чарами самого высшего качества. Ведь игроки становились куда более спокойными и расслабленными, если были уверены, что против них не играет маг, свободно пользующийся в игре своими магическими штучками-дрючками. Салон госпожи Фо был в этом вопросе совершенно надежен и старался поддерживать свою репутацию любыми способами.
  В остальной части особняка магическая защита тоже была довольно сильной, но обычной - она защищала от взлома и проникновения любого чужака, скрывала несколько тайничков с ценностями от любопытных глаз, но не больше. Большего обычно и не нужно.
  Однако в покоях Дира от обилия магических щитов волосы вставали дыбом. Закономерный вопрос: насколько ценно то, что компаньон спрятал в этих комнатах? Ведь если бы он просто боялся за свою жизнь, то носил бы защитные амулеты, причем круглосуточно, но этого не было, а вот щит поистине королевских размахов в его спальне был. Так зачем же?
  Фо была удивлена. Несколько секунд она простояла на пороге, потом заперла дверь на ключ и ушла. Каким бы мощным заклятьем ни окружил свои покои Дир, если чары не подновлять, через неделю-другую, а то и раньше, сила их иссякнет. И уж тогда хорошо бы оказаться здесь первой из тех, кому не дают покоя тайны Дира. А таковых, как неожиданно осознала Фо, будет немало.
  
  В хлопотах и тягостном ожидании то ли известий, то ли неминуемых бед прошло два дня. К немалому облегчению Фо, Бертан за это время не объявился: досадовал ли он, что первая атака силой не удалась, решил ли получше подготовиться к следующему набегу, женщине было безразлично. Возможно, осознав беспочвенность своих притязаний, он отступил, но Фо в это не верила и была просто рада отсрочке.
  Терри тоже не появилась. Чем дольше длилось ее исчезновение, тем меньше оставалось следов, по которым ее можно было найти. Фо всерьез раздумывала над тем, чтобы нанять хорошего мага-поисковика, но останавливала ее не цена, которую тот наверняка запросит, а соображения безопасности. Дочь Террана Ангира сейчас - лакомый кусочек, а кто может поручиться, что маг, которого Фо сможет нанять, не из тех, кто сам же девушку и похитил? Нет, с магами сейчас ей не по пути, решила Фо. А самой ей чародействовать сейчас никак нельзя.
  Встречалась она и со Стерсом. Тот хоть и не утешил, но и не огорчил дурными вестями. "Все идет своим чередом, моя госпожа, доверьтесь мне", с понимающей улыбкой заявил он. И надо бы самой заняться поисками, но кто скажет, почему все-таки она доверилась этому пройдохе с вкрадчивой речью? Нет, сама она точно этого не понимала.
   Утром следующего дня Фо собственными руками упаковала шкатулку с рунными листами, полученными ею от Арьеста Хоргана, довезла ее на улицу Семи Королей до дома Рейка Орсета и самолично убедилась, как ее слуга вручил пакет надменному дворецкому роскошного особняка. Такие меры предосторожности могли показаться излишними, но Фо не хотела рисковать. Она не могла держать эти рунные листы у себя. И не только потому, что старалась избегать любых магических искушений. Они настырно напоминали ей о Рейке, а поскольку от одной только мысли о нахальном несговорчивом госте Фо начинала внутренне заводиться, сама не понимая отчего, она предпочла избавиться от всего, что с ним связано. Спокойствие, что в данное время означало скорее отсутствие дополнительных раздражающих источников, для нее сейчас было важнее всего.
  Однако когда к вечеру Фо вернулась домой, ее ждало письмо от Рейка Орсета. Она с нарочитым равнодушием взяла его с подноса в холле, но едва только вышла из поля зрения слуг, не удержалась и вскрыла, даже не дойдя до собственного будуара. В конверте, надписанном твердым решительным почерком и запечатанным печатью с изображением орла, оказался один-единственный небольшой листок. То был чек на имя госпожи Торвиль на сумму в восемьсот дукатов, то есть, сумму, более чем в два раза превышающую долг юного Арьеста. И никаких объяснений.
  Фо была оскорблена. Да как он смеет! Да, она не богата, но и не нищенствует! И в подачках не нуждается! Деньги, конечно, ей не помешают, но не от Рейка Орсета же! Он решил ее купить? Или хотел просто унизить, сравнив с ростовщиком, дерущим бешеные проценты? Еще до того, как осознала, что делает, Фо в ярости разорвала чек надвое.
  "Милостивый сударь! Спешу уведомить Вас, что произошло небольшое недоразумение. Молю, будьте снисходительны к досадной оплошности Вашего секретаря, вложившего в конверт этот ошибочный чек. Я оказала незначительную дружескую услугу господину Арьесту Хоргану, предоставив ему триста пятьдесят дукатов, и буду рада получить от него обратно столько же, когда он сам сочтет это возможным. Безмерно благодарна Вам за Вашу заботу. С наилучшими пожеланиями и т.д. и т.п. Фредебокина Торвиль".
  Если это не осадит наглеца, то по крайней мере даст ему понять, что ее не стоит принимать как слабую, беззащитную, ни на что не годную женщину... Нет, только не это. На слабость у нее просто нет времени.
  
  ТЕРРИ
  В логове врага
  Терри раскрыла глаза и уставилась в низкий темный потолок. Первые несколько секунд она просто удивленно таращилась, потом вспомнила все и резко села в постели, отбросив цветастое одеяло. Цепь брякнула.
  - Доброе утро, моя милая.
  - Я не твоя милая, - рявкнула Терри, безрезультатно бросаясь вперед. Цепь, сковывающая со стеной запястье ее правой руки, натянулась, - Ты еще узнаешь, какой немилой я бываю.
  - О, мне достаточно и того, что я уже узнал, - из-за ситцевой занавески в крохотный закуток с кроватью и единственным стулом, на котором лежали кое-какие вещи Терри, вошел мужчина, демонстративно касаясь щеки, на которой алела сочная двойная царапина. Мужчина был невысок, гибок и строен, довольно привлекателен, с копной темных, никак не желающих укладываться волос. В ухе у него болталась рубиновая сережка.
  - Отпусти меня, - прошипела Терри, яростно дергая цепь, другой конец которой был прикреплен к кольцу для светильника в каменной стене.
  - Не могу, - с сожалением констатировал мужчина, но в сощуренных глазах его, согретых смехом, сожаления не было, - Уважаю людей, которые могут постоять за себя, но драчливых кошек не люблю.
  Терри пожала плечами и отвернулась. Царапина была не единственной отметиной, которую девушка оставила на похитителе. Еще был разбитый на его голове кувшин, порезанная ножом рука и воткнутый в бедро острый черепок от того же разбитого кувшина.
  - Я же сказал, что тебе нечего меня бояться, но отпустить тебя не могу.
  - Я и не боюсь, - фыркнула Терри, обняла колени руками и демонстративно отвернулась к стене, - Но отпустить меня придется.
  - Разумеется, - с нарочитым удивлением мужчина развел руками, - Рано или поздно я это сделаю. Ты думаешь, мне доставляет удовольствие лицезреть тебя? Чем скорее я от тебя избавлюсь, тем лучше будет для нас обоих.
  Терри резко обернулась. Она могла бы поклясться, что он нарочно смеется над ней, и никак не могла решить для себя - коробит ее то, что он ее ни во что не ставит и спешит отделаться от нее, или то, что относится к ней с юмором и отеческим снисхождением. Впрочем, это не про ее отца речь - Терран был бы куда более строг и придирчив. Нет, незнакомец был насмешлив, нахален, дерзок и непреклонен, но на диво терпелив и вежлив, если это слово подходит к похищению.
  Сам момент похищения Терри не могла вспомнить, как ни старалась. Последнее, что осталось в ее памяти - силуэт незнакомца в дверях отцовского кабинета, а после - полный провал. Очнулась она в наглухо зашторенной карете, от быстрой езды подпрыгивающей на ухабах, и первые же слова, которые она услышала, были словами успокоения.
  - Не бойся, я не причиню тебе зла.
  Этому она не поверила. Ее возмущению не было предела, поскольку в похитителе, вольготно развалившемся на противоположной скамье кареты, она узнала давешнего вора, пробравшегося в дом Террана Ангира. При свете дня - пусть и скрытом за тонкими занавесками - он выглядел старше, но это без сомнения был именно он. Терри рассердилась, уж сама не зная почему - благородство и шарм вора из ее воспоминаний быстро тускнели, едва только девушка подумала о том, где и в каком качестве находится.
  - Зачем ты меня похитил?
  - Лучше я, чем кто-нибудь другой, - загадочно ответил незнакомец и рубиновая серьга в его ухе легкомысленно качнулась.
  - Кто другой? - мрачно переспросила девушка и отвела взгляд, твердо решив если не возненавидеть его прямо сейчас, то по крайней мере не поддаваться его обаянию. Проклятая сережка...
  - У твоего отца, Терри, немало врагов.
  - Ну и что? Они всегда были, но никому и в голову не приходило меня похищать. Кроме тебя, разумеется.
  Незнакомец проигнорировал издевку.
  - Раньше твой отец не был так уязвим, как сейчас. Он лишился покровителей, он ослаблен и любое дополнительное давление может сломать его. А его дочь может быть очень неплохим дополнительным давлением.
  - Ты не знаешь моего отца, - фыркнула Терри, не желая сдаваться, - если думаешь, что я его интересую. Все, чего он хотел, это чтобы я соответствовала облику светской дамы и не позорила его.
  - О, еще как интересуешь. Когда я сообщу ему, что тебя держат в невыносимых условиях, он быстро сдастся.
  - В каких таких невыносимых условиях? - побледнела Терри.
  - Лучше не знать об этом заранее. Но Терран будет впечатлен. Когда я расскажу о побоях... или хуже...
  Терри побледнела еще больше, напряглась и отодвинулась вглубь обитого мягким войлоком сидения.
  - Вы не посмеете прикоснуться ко мне.
  - Мне это и не надо, я же сказал, тебе нечего меня бояться. Но твоему отцу об этом знать не обязательно.
  И тут Терри не выдержала. Она и сама не могла бы объяснить, как у нее это получилось, но она резко прыгнула вперед и успела ногтями прочертить на смуглом худощавом лице две полоски, прежде чем была отброшена назад на сиденье. А еще через мгновение похититель навис над ней, с легкостью удерживая в невыгодном для нее положении.
  - Никогда больше так не делай, - тщательно выговаривая слова одно за другим, медленно произнес мужчина. И Терри с ужасом поняла, что не в силах даже пошевелиться - такая сила была в его руках. Искаженное гневом лицо с царапинами, набухающими бисеринками крови, маячило перед ней; качающаяся сережка бросала рубиновые сполохи.
  Терри сжалась от страха и все-таки смогла выдавить:
  - Я не позволю угрожать отцу.
  Руки разжались, мужчина одним долгим и мягким движением отодвинулся. Смуглое лицо перекроила ироничная улыбка, быстро переросшая в гримасу из-за боли от царапины.
  - И как, позволь узнать, ты это сделаешь? - мужчина осторожно промокнул кровь платком и поморщился.
  - Как-нибудь, - чопорно ответила Терри, обстоятельно усаживаясь на скамье и разглаживая складки на платье.
  - О, это очень умный план, - заметил похититель, отбрасывая платок и откидываясь на сидении в противоположном углу кареты, - Главное - оригинальный.
  Девушка бросила на него острый взгляд. Он тоже наблюдал за ней из-под лениво опущенных век и в глазах его плясали непонятные огоньки.
  - Зачем тебе надо давить на моего отца?
  - У него есть одна вещь, которую я ищу.
  - Какая?
  - Об этом я умолчу.
  - Это за ней ты приходил в ту ночь? - Терри надеялась, что внезапная краска на ее лице в полумраке кареты не заметна, но на всякий случай отвернулась.
  - Да.
  - Ее еще кто-то ищет?
  - Да.
  - Кто?
  - Многие.
  - Кто эти многие?
  - Те, кому нужна эта вещь.
  Терри с силой сжала руки в кулаки и заставила себя дышать спокойно. Нет, эту стенку так просто лбом не прошибешь. Так они могут говорить до бесконечности, но выведать ей ничего не удастся. Ему явно доставляет удовольствие измываться над ней. Надо менять тактику.
  - Послушай, я могла бы помочь тебе ее найти, - сделав наижалобнейшее выражение лица, пролепетала Терри и захлопала ресницами, тщательно копируя хрупкую и уязвимую беспомощность Эвани, - И я даже не знаю, как тебя зовут. Ведь должна же я как-нибудь тебя звать...
  К ее ужасу, похититель оглушительно расхохотался.
  - Терри, ты плохая актриса, - заявил он, с удовольствием рассматривая девушку, - Тебе нужно научиться скрывать кровожадный блеск твоих прелестных глазок, если хочешь убедить меня в своей покорности.
  - Не дождешься, - обиженно фыркнула Терри и отвернулась, - Буду звать тебя "негодяй", раз другого имени у тебя нет.
  - Арво.
  - Просто Арво?
  - Достаточно и этого. Похитителям не нужны длинные имена, ты не находишь?
  Она промолчала и отвернулась, обдумывая следующий шаг. Карета замедлила ход, но когда Терри попыталась отодвинуть занавеску на окне, оказалось, что ткань защемлена прибитой поверх двери деревянной планкой. Девушка уже раздумывала, не покричать ли ей, привлекая внимание тех, кто снаружи, однако похититель ее опередил.
  - На козлах мои люди, Терри, - любезно пояснил он, - а едем мы по окраине, где никому нет никакого дела до чужих криков.
  На мгновение девушка восхитилась его проницательностью, но бросила в противоположный угол один из самых презрительных своих взглядов.
  - Это говорит лишь о том, что ты злодей со стажем, - с явной горечью произнесла Терри и отвернулась, не успев заметить, как смягчилось лицо мужчины, а взгляд его стал слегка мечтательным и грустным. Может, он и хотел сказал нечто утешительное или оправдательное, однако не стал: карета вдруг остановилась и откуда-то сверху раздался внятный, раздельный стук.
  - Приехали, - сдержанно сообщил Арво и вышел вон.
  Немедленно попытавшаяся выйти самостоятельно Терри неожиданно была сбита с толку наброшенной на ее голову шалью, а пока она с возмущением старалась выпутаться из ткани, некто легко поднял ее на руки и понес. Девушка задохнулась от негодования, попыталась вывернуться и даже лягнуть незнакомца башмаком, пока веселый голос не сказал ей на ухо:
  - Если отпущу - упадешь в грязный ручей. Ты не разобьешься, к сожалению, но будешь выглядеть замарашкой. Грязной, вонючей, противной замарашкой.
  До нее донеслись звуки шагов по гулкому дереву - очевидно, ее переносили через мост, к тому же ненадежный, поскольку при каждом шаге мужчины девушка заметно ухала вниз. Терри перестала брыкаться, однако так же сдерживаться в речах не посчитала нужным.
  - Уж лучше замарашкой, чем в твоей власти, - шипела она, ощупывая голову и соображая, почему это никак не удается сорвать эту дурацкую тряпку. Ага, Арво скрутил шаль наподобие мешка и держит узел где-то позади ее шеи, - Не обольщайся, мне совершенно безразлично, как я выгляжу. И безразлично, грязная или нет буду перед тобой.
  - Особенно если учесть, что видел я тебя и не в таком виде, - многозначительно прошептал Арво и Терри подумала, что в этот момент совсем не возражает против шали, скрывающей ее зардевшееся лицо. Но ее смущение длилось всего несколько секунд. Она изогнулась и отвела руку для удара, не видя, куда бить, зато чувствуя это. Однако мужчина легко избежал несостоявшейся оплеухи, удостоившись лишь легкого удара по затылку. А потом еще сильнее прижал девушку к себе. Терри как никогда раньше почувствовала мужское тело, крепкие мужские руки, ее охватила паника и она с внезапным воплем резко выгнулась, молотя руками куда ни попадя. Арво зашатался и вскрикнул... Мгновение спустя Терри уже летела вниз, а еще мгновение спустя ее окатило холодной водой. Но упала она не на камни, чего можно было ожидать, а на чужое тело и чужие руки накрепко удерживали ее.
  - Хозяин! - заорали где-то вверху дурным голосом. Руки разжались, Арво глухо простонал. Терри содрала наконец с себя шаль и огляделась. Они лежали среди камней на дне неглубокого и неширокого грязного ручья, как то и предсказывал Арво. Примерно в полутора человеческих ростах над ними бледнел кое-как сколоченный куцый мостик в две широкие доски, не огражденный ничем. По крутому каменистому берегу оврага вниз уже спускались двое мужчин. Слуги, надо полагать. Терри быстро отвернулась. Арво, голова которого бессильно покоилась на наклонно торчащем куске бревна, лежал перед ней сильно побледневший и осунувшийся и наблюдал за ней с каким-то очень странным выражением лица. Он не шевелился и Терри испугалась.
  - Ты не ушибся? - пролепетала девушка.
  - Твоя забота искренне меня умиляет, Терри, - с заметным трудом проговорил мужчина и попытался встать. Мокрые волосы вместе с комьями грязи прилипли к щекам и лбу, на тыльной стороне ладони кровоточила содранная кожа, а камзол лопнул по шву на левом боку. Арво склонил голову и прикрыл глаза, когда приступ боли едва не уложил его обратно в воду, но тут подскочили верные слуги и аккуратно поставили хозяина на ноги. На бревне остались красные разводы.
  - Ничего не сломано, - проворчал он, отбиваясь от чужих рук и пытаясь перешагнуть через камни самостоятельно, но неуспешно, - Грокер, перестань квохтать, как древняя старуха.
  Потом осторожно потрогал затылок и озадаченно уставился на окрашенные кровью пальцы.
  - Она Вас чуть не убила, хозяин, - с ненавистью глянув в сторону девушки, слуга вцепился в руку своего господина и вывел его из ручья.
  - Сапоги жалко, - пробормотал Арво, с сожалением глядя вниз, на высокие щегольские сапоги, покрывшиеся живописными разводами от грязной воды. Ручей, судя по всему, тек из города, из самых его трущоб, где в него сливали всяческие нечистоты. Даже лежавшие на дне камни были покрыты толстым бурым слоем за долгие годы налипшей слизи, грязи и тины. Только сейчас основательно прочувствовав вонь, ибо до сего момента ей было не до того, Терри поморщилась.
  - Ты пахнешь не лучше, но вини в этом только себя, - меланхолично заметил Арво и протянул ей руку. Она непривычно покорно подчинилась.
  
  Терри привели в небольшой и давно заброшенный домишко, скрытый от посторонних глаз буйно разросшимися зарослями. Местность вокруг Лилиена изобиловала холмами и скалами, потому домик, упрятанный в основании одного такого холма, трудно было заметить даже вблизи. Но маленьким и заброшенным жилище оказалось только на первый взгляд. Миновав пустую комнату с развалившимся очагом, спутники Терри спустились вниз, в подвал и вот тут-то девушку удивила добротность окованной железом двери, перед которой они остановились.
  Грокер бросил недовольный взгляд на девушку, а осуждающий - на хозяина.
  - Ничего не поделаешь, Грокер, надо открывать, - буркнул тот, нимало не смутившись, - Я пытался завязать ей глаза. Она и так все видела.
  - Ну и что, если я видела? - пожала плечами Терри и презрительно осмотрелась, - Что здесь смотреть?
  Более молодой и молчаливый слуга, обменявшись красноречивыми взглядами с Грокером, подошел к стене рядом с дверью и нажал на некий скрытый механизм, ибо дверь внезапно щелкнула и открылась. Терри вошла следом за Арво и была вынуждена признать, что с оценками поторопилась.
  Пол находился десятью ступенями ниже и пока они спускались, Терри успела оглядеться. Перед ней простирался большой зал, раза примерно в четыре превышающий домик наверху. Слева в стене прятались то ли ниши, то ли двери, справа был разложен огромный очаг, стоял длинный стол с лавками. Вдоль стены шли широкие полки, на которых, очевидно, кухарили - сейчас кроме двух десятков глиняных кружек, мисок да кувшинов на них ничего не было, на стене висели тщательно выскобленные котлы, кастрюли, сковородки и черпаки. В дальнем углу на полу сидели трое, характерный режущий звук свидетельствовал, что по меньшей мере один из них правит лезвие ножа. Света в зале было мало, окон не было вообще.
  Арво со старшим слугой двинулся в дальний угол и вскоре оттуда донеслись слова приветствия. Пока молодой слуга, которого Грокер назвал Бувом, зажигал факелы и развешивал их на стены, Терри быстренько осмотрелась на кухне. И до того момента, как Арво подошел к ней, она успела тщательно спрятать один аккуратный овощной ножичек в складках своего платья. Мужчина ничего не заметил, но посмотрел на свою пленницу на диво подозрительно, отчего Терри пришлось немедленно кинуться в атаку:
  - Так это и есть ваше прибежище воров, насильников и убийц?
  Арво не ответил, но глаза его потемнели. Терри заметила это и едва не взяла свои слова обратно. По какой-то странной прихоти ей вовсе не хотелось обижать Арво (к тому же такого мокрого и продрогшего - своим плащом, остававшимся в карете, он укутал девушку), но она постаралась решительно отогнать эти сентиментальные глупости от себя - он вор и похититель, а потому сочувствия не заслуживает.
  Мужчина отвел ее в одну из комнат слева - это было невзрачное помещеньице, не изобилующее удобствами, с одним крохотным окошком над дверью, с низким потолком и массивными стенами, выложенными камнем. Кроме постели за занавеской и грубо сколоченного стула, больше здесь ничего не было. Терри огляделась, насупилась и приготовилась шумно рассердиться. Но не успела.
  - Арво? Ты просил одежду?
  В дверях стояла крепко сбитая черноволосая девушка в мужской одежде и протягивала плотную клетчатую рубаху и полотняные штаны. Она критически осмотрела Терри, по самый нос бесформенно закутанную в плащ не по размеру, и обратила все свое внимание на мужчину.
  - Тебе самому не мешало бы переодеться. Ты воняешь.
  Он рассмеялся, обвил рукой женщину за талию, притянул к себе и чмокнул в щечку.
  - Рилла, радость моя, я хочу, чтобы ты присмотрела за нашей гостьей. Она - самый ценный трофей, какие только у нас были. Береги ее как королевскую корону.
  Терри вспыхнула, опустила глаза и скривила губы. Уму непостижимо, как можно возненавидеть человека с одного только взгляда? Но это случилось.
  Рилла вызвала у нее ничем, разумеется, не мотивированную, стойкую, как потом выяснилось, сильную неприязнь. И это, разумеется, никак не способствовало дальнейшему сидению взаперти.
  Не прошло и пары часов после отбытия Арво, как Терри попыталась бежать в первый раз. Внезапность была ее коньком и ей даже удалось добраться до памятного мостика. Там ее изловили и приволокли обратно, но Терри не успокоилась. Она визжала и швырялась предметами, пока у нее не отобрали практически все, тяжелее плаща. Потом она устроила пожар и под его прикрытием почти добралась до дверей. После этого в ее комнатке большей частью царила полутьма - лампу подвесили у крохотного окошка над дверью каморки, с внешней, разумеется, стороны. Пару дней спустя тюремщики додумались приковать Терри цепью - результатом был красочный синяк под глазом у Валлевана и расцарапанная щека Риллы. Но теперь у Терри стало куда меньше шансов сбежать. У нее, правда, еще были два ножика, которые она стащила на кухне - первый раз, когда ее только привезли сюда, и второй - после пожара. И все же бежать ей не удалось. Арво появлялся в убежище время от времени, но видела его Терри еще реже. Она даже себе не могла признаться, что рада его видеть, объясняя оживление, которое охватывало ее каждый раз при виде постылого похитителя простым желанием узнать: как там, на свободе? Но их разговоры обычно заканчивались тем, что Терри выходила из себя и совершала необдуманные поступки. Исключительно необдуманные поступки, поскольку с того момента, как Арво говорил какую-нибудь дерзость, до того, как девушка фурией набрасывалась на него, думать она не успевала.
  А Арво, похоже, просто нравилось провоцировать ее. После того, как однажды она полоснула его ножом, спрятанным в рукаве, он старался не приближаться к девушке на опасное расстояние (что составляло размер вытянутой руки плюс длина цепи) и обычно подозрительно оглядывался в поисках окружавших ее сравнительно тяжелых или твердых предметов, однако это отнюдь не препятствовало долгим, но обычно малопродуктивным беседам. Очень скоро даже самый невинный вопрос стал вызывать у девушки неминуемую реакцию, а любое замечание мужчины она принимала в штыки. Иногда Арво не появлялся целый день, иногда заглядывал по нескольку раз на день, бросив какую-нибудь насмешливую фразу и исчезая, не дожидаясь ответа, иногда усаживался и донимал Терри глупыми вопросами.
  - Твой отец поставил перед собой невыполнимую задачу.
  - Это еще какую задачу?
  - Воспитать из тебя приличную даму. Я бы не пустил тебя в общество. Ты же дикарка.
  - Ну и пусть. Тебе какое дело?
  - Бедные слуги, а им каково с такой хозяйкой? Драчливая, вздорная, швыряет чем попало...
  - Неправда! Слуги меня любят. Они меня не допекают, как ты. И не держат в цепях!
  - Ну, врешь ведь. Слуги идеальными не бывают. Они обязательно допекают. Что, скажешь, у вас в доме нет непроходимых тупиц? Всегда найдется какой-нибудь болван, который корзину с углем вывернет на новый ковер, или истеричная дура, которая визжит, увидев мышь?
  Терри сдавленно хихикнула, вспомнив Эвани, и тут же надменно задрала носик.
  - А вот и нет таких.
  - Опять врешь. А сама ждешь, чтобы я правду тебе говорил. Где справедливость?
  - Ну ладно, есть одна... Экономка наша, Эвани. Я ей мышку в бельевой ящик подсунула. Ох, как же она визжала!
  - В белье? Ты ужасный человек, Терри! У тебя нет сердца!
  - А вот и неправда, - неожиданно оскорбилась Терри, - Не имею привычки обижать сирых и убогих, в отличие от некоторых. Я больше не трогала Эвани. Она зануда, но влюбилась в папеньку. Мне жалко ее стало.
  - Ого! Влюбилась. А папенька?
  - А папенька попросту не заметил. Как обычно, - вздохнула Терри, - Вот если бы на дверном молотке пятнышко появилось, или газету не вовремя подали, он обозвал бы это катастрофой. А всякие фигли-мигли он в упор не видит.
  - Не доверяет экономке, что ли?
  - Да нет же. Экономка она прекрасная, тут папенька очень даже доволен. А вот то, что она по уши влюблена в него, никак не видит.
  - Или не хочет видеть?
  Терри задумалась. Нет, все-таки папенька в романтике близорук, а не коварен. Понял бы, что Эвани испытывает к нему чувства, запросто выгнал бы. И сказочке конец.
  - А может, и не влюблена вовсе, - продолжал капать Арво, - От великой любви не прячутся ведь, а твоя Эвани где? Любила бы Террана, под воротами тюрьмы сидела бы, свидание выбивала бы...
  - Ха! Если я не выбила, что Эвани и подавно! Она не такая. Она чуть что - и рыдает. Сидит, небось, у тети Фо, платки слезами орошает.
  - У тети Фо? А, понимаю! Дом Террана закрыт, слуги разбрелись. Эвани, как я понимаю, к своей тетке поехала.
  - Да не к своей, а к моей!
  - Это которая в Лестербоне?
  - Нет, тетя Фо живет в Лилиене, в... Эй, а чего вдруг тебя это интересует?
  - Интересует? Еще чего! Я разговор поддерживаю. Заботу о пленнице проявляю...
  - Да иди ты со своими заботами!
  - Ну и пойду. А твоя тетка всех слуг Террана к себе забрала? Или только одну Эвани?
  Терри рассерженно молчала, не поднимая на собеседника взгляд.
  - Не боишься, что дом без присмотра остался?
  - А тебя это волнует? Так отпусти меня. Сама буду дом сторожить.
  - Ну, отпустить тебя пока не могу, а вот магическую защиту на доме обновить попробую. Если тебе, конечно, это интересно.
  Терри лихорадочно пошарила рукой по кровати, ухватилась за уголок подушки и рывком запустила ее в Арво. Тот легко уклонился и расхохотался.
  - Ладно, будем считать, что ты дала свое разрешение.
  Терри возмущенно открыла рот... и задохнулась. Ответный удар подушкой она позорно пропустила.
  
  ФО
  Находка.
  Бертан объявился во вторник.
  Его появлению предшествовало событие, довольно сильно выбившее Фо из колеи, поэтому родственника Дира она приняла без должной моральной подготовки.
  А случилось вот что. После полудня, когда Фо вернулась после посещения некоторых модных лавок и уже отпустила коляску, намереваясь остаток дня провести дома, она заметила не очень желанного посетителя на крыльце собственного дома. Это был один из кредиторов Дира. Уклоняться от неприятной обязанности Фо не стала, к тому же она твердо решила разобраться с долгами компаньона как можно быстрее, а потому велела проводить человечка в гостиную и сама пришла туда же так скоро, как то позволило избавление от изысканной шляпки и кружевной мантильи, завязанной замысловатым бантом на груди.
  Фо сухо поздоровалась, внутренне готовясь к неприятностям, однако кредитор неожиданно заискивающе заулыбался и стал заверять ее в том, что не побеспокоил бы ее, если бы не обнаружил досадную ошибку в счете, который он выставил накануне.
  - Мне лишнего не надо, госпожа Торвиль, - со смешным пришепетыванием уверял ее невысокий щуплый человечек со склонностью к неопределенно-мышиному цвету, - Я человек не богатый, но лишнего не возьму. Я человек честный. А что ошибка вышла - так прошу простить. Со всяким бывает, вы же понимаете.
  - Ничего страшного, - пробормотала ничего не понимающая Фо, - я оплачу и исправленный счет.
  - Нет-нет, госпожа моя, он ведь уже оплачен! Это я вам должен, - с широченной улыбкой человечек потряс листком бумаги, зажатым в руке, - С вами очень приятно иметь дело, так не сочтите за злостный умысел мою нелепейшую ошибку... На будущее... Я всегда буду рад оказать вам услугу. И вашему другу, разумеется. Да, наиприятнейше иметь дело с таким значительным...
  - Кем оплачен? - наконец сообразила Фо, на полуслове прервав кредитора в его излияниях.
  - Э-э-э... вашим... другом, - человечек насторожено замер, поглядывая на женщину с некоей опаской.
  - Каким моим другом? - рявкнула Фо, ощущая мерзкий холодок в желудке.
  - Э-э-э... Как же, самим господином Рейком Орсетом, - благоговейно произнес кредитор и вдруг выпучил глаза, глядя на стремительно багровеющую хозяйку, - Он сказал... ваш друг... и я...
  С коротким рыком Фо упала в кресло и прикрыла глаза ладонью.
  - Только один счет? - с мизерной надеждой спросила она.
  - Э-э-э, нет. Все, что были.
  Фо судорожно сглотнула и принялась лихорадочно обмахиваться рукой, ибо щеки ее горели злостью.
  - А расписки?
  - Он... забрал... тоже, - обреченно проговорил кредитор и попятился назад, - Так я оставлю... Этот счет...
  Уже в дверях, когда человечек пытался поскорее прошмыгнуть в узкую щель, его догнало сдавленно-шипящее:
  - Убью...
  Но сбегающий посетитель постарался этого не услышать. Мало ли...
  Первым порывом Фо было отправиться на улицу Семи Королей в роскошный особняк Орсетов и закатить грандиозный скандал. С полчаса к ужасу вконец обеспокоенных слуг она бегала взад и вперед по гостиной, дрожа от ярости и размахивая руками, бормотала себе под нос нечто нелицеприятное и в лицах представляла разговор с этим нахалом.
  Однако как бы ни хотела Фо видеть Рейка Орсета пронзенным ее праведным гневом и поверженным ниц, а даже в воображении не могла представить его искренне просящим у нее прощения. Зная его вспыльчивость, его склонность к невежливости и грубости, Фо не была уверена, что не будет погребена под завалами брани в ответ. К тому же ей пока не было известно, скупил он долговые расписки у одного только кредитора или замахнулся и на остальных. И откуда он вообще узнал о кредиторе? Неужели среди ее слуг есть настолько нелояльные? И вообще, для чего Рейку Орсету долги Дира, или, точнее будет сказать, долги Фо? Что он задумал? В доброту его душевную Фо не верила, а вот то, что он пытается заполучить над ней контроль, было очень даже вероятным и очень даже пугало... Но зачем ему это?? Неужели он так раздражен ее нежеланием быть ему благодарной? Зачем он так желает ее сломить?
  Нет, скандал устраивать она не будет. Но объяснений потребует. Вот только как? Отметя поначалу все слишком кровожадные способы добывания информации, как то: набрасывание удавки из-за угла, размахивание топором (ножом, на худой конец), подпиливание деревянного мостика, по которому он собирается пройти (увы, Рейк Орсет вряд ли бродит по нищим городским окраинам Лилиена, где мостки и подпиливать не надо - сами ломаются), Фо пришла к единственно правильному выводу. Ум - вот оружие женщины (про яд умолчим, в данном случае он не уместен, труп Орсета ничего не расскажет), к делу нужно подойти с умом! На сим полезном выводе Фо почему-то намертво застопорилась и никак не могла продвинуться к реальному воплощению своих планов жестокой мести...
  Сухое, с оттенком брезгливости уведомление дворецкого Броксби о том, что ее желает видеть господин Бертан Спапалера, на Фо не произвело никакого впечатления. По правде сказать, услышала она его только на второй раз. Если не на третий. И только тогда мученически скривилась и закатила глаза.
  Бертан казался хорьком еще пуще прежнего. Сегодня к его самодовольству прибавилась еще и нервная суетливость. Он едва не лопался от переполнявшего его предвкушения расправы над слабой, беззащитной женщиной. Он был возбужден, нервно потирал ручки и не скрывал гадливой улыбочки, не забывая оглядываться на своего спутника. При виде его радости у Фо тоскливо сжалось сердце, но она не позволила дрогнуть ни одному мускулу на своем лице.
  Однако откровенный страх она испытала, увидев второго посетителя. Хорек с его развязностью был ей не страшен, он был нагл, груб, но глуп, а вот от той злобной мерзкой крысы, что молча стояла у него за спиной, следовало ожидать больших неприятностей. Спутник Бертана, которого тот назвал господином Савером, был из той породы людей, что развлечения ради бьют совершенно незнакомого человека тростью по костяшкам пальцев и с удовольствием наблюдают за его попытками унять боль. Савер был невысок, но коренаст и крепок, с коротким толстыми пальцами, смуглым жестким лицом и ленивым взглядом чернявых глаз, полускрытых тяжелыми веками. Одежда выдавала в нем человека зажиточного и не жалеющего денег на приличные наряды, но не франта. Ни модных излишеств в виде круто повязанного галстука или жабо на его костюме не было, равно как и украшений, если не считать огромной золотой печатки с рубином, заколки для галстука и выставленного напоказ внушительного новенького хронометра, металлический блеск которого всем и каждому должен был показать значимость его хозяина.
  И Бертан откровенно его боялся, хотя и пытался скрыть это напускной веселостью.
  Когда Броксби, потоптавшись за спиной гостей и бросая на хозяйку неуверенный взгляд, многозначительно протянул "Моя госпожа?..", у Фо едва хватило выдержки беззаботно улыбнуться и махнуть ему рукой:
  - Можешь быть свободен.
  - Да, вина бы нам не помешало! - развязно бросил вдогонку хорек и Фо с улыбкой кивнула:
  - Принеси.
  Пока хозяйка приглашала гостей сесть, задавала нейтральные вопросы о природе-погоде и собиралась с мыслями, слуга принес поднос с кувшином, бокалами и бисквитами. И Фо от души порадовалась предусмотрительности дворецкого: вино принес не лакей, изящный юноша двадцати лет, а Дувус, громила-охранник, один вид которого обычно быстренько усмирял разбушевавшихся посетителей игорных залов. Как бы ни сложилась ее "беседа" с Бертаном и его спутником, а Фо была под защитой. И она слегка успокоилась.
  Бертан между тем ходить вокруг не стал. Шумно отхлебнув из бокала, он достал из-за пазухи скрученную в трубочку бумагу и сунул ее Фо.
  - Предлагаю решить все полюбовно, уважаемая Фредебокина. Все поровну. Я со своей стороны обещаю тебе полную защиту. Охрана там, магический контур, власти... Это я беру на себя, за это не беспокойся. Твои клиенты - мои поставки. Как было у Дира, только лучше. Братец помалу брал, а уж я развернусь - только держись. Деньги будем грести лопатой. Вот договор.
  Фо беззаботно улыбнулась, с неудовольствием ощущая, что улыбка явно примерзла к ее губам.
  - Не нужно спешить, Бертан. Я еще ничего не решила. Думаю, я вообще прикрою игорные залы. Устала я от них.
  - Что значит устала? - улыбка сползла с лица хорька, обнажив неприятные мелкие зубы. Он неуверенно оглянулся на Савера и с угрозой наклонился к Фо, - Доходное предприятие не прикрывают просто так.
  - Оно не доходное, - начала заводиться Фо, осознавая, что разговор начинает походить на тот, что случился несколько дней назад, как две капли воды, - В последнее время мы едва сводили концы с концами.
  - Ха! У вас не было меня! Я заставлю дело крутиться, вот увидишь!
  - Еще раз говорю - я его прикрою.
  - Ну ладно. Пусть это мне во вред, пусть я сам себе на горло наступаю, я куплю твою долю. Честно куплю, не обижу. Выплачу не сразу, но - обещаю. Будет. Клянусь.
  - Какую долю, Бертан? - Фо старалась говорить спокойно, хотя внутри нее все клокотало, - Нет никакой твоей и моей доли. Это все мое. Все, понимаешь? До последнего гвоздя мое.
  - Нет, ну вы поглядите на нее! А Дир, значит, тут не при чем? Дир не копытился здесь до самой могилы? Задаром что ли работал на тебя? Я братца своего знаю, за просто так он и ухо не почесал бы. Теперь ты уже забыла его ласки? Уже чужой тебе?
  Фо, едва удерживая себя в руках, глубоко вздохнула и про себя сосчитала до десяти.
  - Вещи его я тебе отдам, не беспокойся. Все, что найду, отдам. У него в этом доме были комнаты, но он там редко ночевал. У него где-то еще жилье было. Где - не знаю, не бывала там никогда.
  Потом сделал небольшую паузу и ровно добавила:
  - А то, что мое - ты не получишь.
  - А это мы еще поглядим, - с угрозой протянул Бертан, - я ведь хотел как лучше. Могу и как хуже. Что ты на это скажешь?
  Он вытащил из-за пазухи еще одну бумажку и помахал ею перед носом хозяйки.
  - Не ожидала?
  Фо действительно не ожидала - это было завещание Дира. По крайней мере кто-то попытался придать этому клочку бумаги вид завещания, написанного Диром. "Все мое имущество и половину особняка "Остролист" по Ветренной улице, подаренной мне г-жой Фредебокиной Торвиль в счет уплаты долга, я завещаю моему брату, Бертану Спапалере".
  - Это фальшивка! - не удержавшись, громко возмутилась Фо, - я ничего ему не дарила! И почерк Дира подделан!
  - Ну, это кто как посмотрит. Если кто захочет почерк сличить, я ему столько писем от Дира дам - хоть завались. И скажу, что фальшивые бумажки - это те, которые у тебя.
  - Тебе никто не поверит.
  - А может, это тебе никто не поверит?
  - А документы на дом? Дарственная, или что ты там задумал? Мой почерк ты тоже подделаешь? В суде такое не пройдет.
  - На суд, милая моя, не слишком надейся. Суд - удовольствие дорогое и долгое. Если захочешь со мной судиться, малыми денежками не отделаешься. Через годик, когда по судам потаскаешься, сама придешь в ножки кланяться. Может, дом я и не отсужу, но тебя разорю - это уж точно. Все потеряешь.
  Фо устало прикрыла глаза и тут же их распахнула. Нет уж, слабости она не покажет.
  - Нет. На суд с тобой деньги я найду. Пусть разорюсь, а своего не отдам. И запугать себя не дам.
  - Вот что, дорогуша, - впервые подал голос "крыса", и Фо вынуждена была признать, что этот скрипучий, лениво-равнодушный голос мгновенно взрезал ее тщательно выстаиваемое спокойствие, как бритвой, - Ты не хорохорься и хорошенько подумай, противу кого идешь. Твой здоровячок, что за дверкою стоит, тебя не спасет. Соглашайся по-хорошему, пока мы тебя просим. Потом просить не будем. Сама задаром отдашь, да еще просить будешь.
  Фо едва удержалась, чтобы не облизнуть пересохшие губы. Показывать сейчас страх было бы очень неуместно.
   - Не надо мне угрожать, - очень спокойно произнесла она.
  - А то что? Ты, дорогуша, не понимаешь. Одна ты теперь осталась. Покровителя теперь у тебя нет. Защищать некому. На слуг не надейся, слуги они и есть слуги - сегодня здесь, а завтра другому служат. Нет у тебя выбора. Давай, подписывай бумаги, и мы пойдем уже. Засиделись что-то.
  - А вот и нет, - неожиданно тонким и пронзительным голосом выкрикнула Фо, устыдилась этого, прокашлялась и твердо продолжила, - Есть у меня покровитель. Не такая уж я беззащитная.
  - Это кто же? - с издевкой сощурился Савер, - Один из гусей разряженных, что поиграться сюда ходят?
  - Рейк Орсет, - выпалила Фо и гневно насупилась. Так ему и надо, нахалу долговязому! Раз она не может свести с ним счеты по-другому - пусть хоть так! Будет знать, как пакости творить! Она долговые расписки ему еще припомнит, ох припомнит!
  - Орсет? Тот самый Орсет? - переспросил Бертан и растерянно оглянулся на Савера. Тот задумался, нахмурился, раздосадовано щелкнул языком... Потом окинул Фо оценивающим взглядом и откинулся на спинку софы.
  - Может, и не врешь. Видели его мои малые здесь на днях. Любовничек, значит?
  - А вот это не твое дело! - свирепо вскинулась Фо, чувствуя, как мгновенно запылали ее щеки.
  - Ну-ну, - гнусно и похабно ухмыльнулся Савер, раздевающим взглядом окидывая весьма недурственную женскую фигуру, - С Орсетом дел иметь не хочу, но если он на моем пути станет, кланяться не буду. Так и передай ему.
  - Непременно, - сухо ответила Фо, с трудом скрывая удивление тем, как быстро отступился Савер. Что, впрочем, очень не понравилось Бертану.
  - Что, мы вот как и уйдем?- вызывающе обратился он к своему спутнику. Но Савер посмотрел на него пустым тяжелым взглядом из-под полуопущенных век и ничего не сказал. Хорек мгновенно стушевался и пробормотал:
  - Я... вещи Дира... Я их должен забрать.
  - Непременно, - повторила Фо, наблюдая за тем, как гости встали и собираются уходить, и не делая ни малейшей попытки подняться с кресла, - Через неделю, когда выйдет срок установленной в его покоях магической защиты, я отдам тебе все, что захочешь.
  - Неделя? - сдавленно переспросил Бертан.
  - Не раньше, - решительно подтвердила хозяйка.
  Хорек небрежно попрощался, бросил на Савера взгляд, который Фо определила как отчаянный, и вышел вон. Крыса тоже особой дружелюбности не излучал, однако та мрачная задумчивость, с которой Савер уходил, не понравилась женщине куда больше.
  ...Приплетать в свои дела Рейка Орсета Фо не собиралась и никогда не совершила бы подобного безобразного поступка, если бы не исключительные обстоятельства. В момент разговора с Савером она просто не видела другого способа выйти из-под сиюминутного давления "крысы" и теперь надеялась только на то, что имя богатого и влиятельного горожанина даст ей нужную отсрочку, чтобы поправить свои дела. Еще она очень надеялась на то, что факт использования ею имени Орсета в корыстных целях никоим образом не дойдет до самого его обладателя. Конечно, если вдруг Рейк появится перед ней и начнет обвинять - к чему она уже стала вполне привыкать - в мошенничестве, она будет все отрицать. До последнего слова отрицать. Но ей почему-то казалось, что слушать он не станет и ее плачевные обстоятельства в расчет не примет. А потому она просто надеялась... Она дала себе зарок больше никогда и ни при каких обстоятельствах не обращаться к имени Рейка Орсета и вскоре выбросила эту заботу из головы. У нее были проблемы и посерьезнее.
  Например, денежные. То, что кредиторы перестали давить на нее и грозить долговой тюрьмой, ничуть не избавляло Фо от долга перед самим Рейком Орсетом - от одной мысли об этом женщина внутренне кипела. Но этот долг мог слегка и подождать. Хуже было то, что из-за произошедших катастрофических событий источники денежных средств Фо иссякали и грозили в ближайшее время иссякнуть окончательно. Во-первых, гадание на рунах. После сражения с неизвестным колдуном Фо боялась не только взять в руки рунные листы, но и пользоваться бытовой магией, как к тому привыкла за долгие годы. Без магии она ощущала себя словно полураздетой на людях, ей не хватало многих привычных вещей, как, например, "волшебного фонаря". Даже ее домочадцы заметили небывалое: по вечерам Фо стала ходить с обычной масляной лампой или пользоваться обычной восковой свечой вместо "магического огня". Так дальше продолжаться не могло. Ее постоянные клиенты и особенно клиентки, сочувственно отнесясь к тяжелой утрате в жизни Фо, через некоторое время спокойно переметнутся к другой предсказательнице. И если она сейчас не придумает, как разрешить проблему с колдуном, клиентов, а значит, и этот источник дохода она потеряет.
  Во-вторых, Фо не была уверена, что сможет в ближайшее время возобновить игорные вечера. Дир, разумеется, был незаменим при их проведении, но Фо не сомневалась, что справится и без него. Проблема была в другом. Если она откроет игорные залы, а Рейк Орсет открыто не заявит своего покровительства, Савер поймет, что Фо его обманула. Вряд ли "крыса" в следующий раз будет снисходителен. Женщина не знала, чем он занимается, или вообще, кто он такой, но дурой она не была. Ей не раз доводилось слышать о разбойниках, промышляющих в окрестностях Лилиена, или о городских бандах, держащих в страхе целые районы, или о их главарях, ищущих легкой наживы... До сих пор от этой напасти ее прикрывал Дир и если она не найдет способ им противостоять, ее и вправду уничтожат - в этом сомневаться не приходилось.
  Сбережений у Фо не было. Кроме довольно привлекательного особняка и кое-каких драгоценностей ей и продавать-то было нечего. И призрак нищеты замаячил перед лицом госпожи Торвиль, урожденной Ангир, столь же живенько, как было это в кошмарные времена последних лет ее замужества...
  Но она не сдалась тогда, не сдастся и сейчас. И никаким Бертанам ее не сломить.
  С неудовольствием вспомнив о пронырливом хорьке, Фо повертела в руках связку ключей и после некоторого колебания отправилась в покои Дира.
  Здесь ничего не изменилось. Завеса магической защиты была еще довольно крепка, а содержимое комнат по-прежнему неизвестным. Прятал ли здесь Дир важные бумаги, сбережения или нечто незаконное, Фо не знала и не узнает, пока защита не спадет сама собой. Пока же она может только догадываться... как, например, догадываться, зачем ему столько ключей... У одного из ключей на связке была странная головка - кольцо в виде маски с прорезями для глаз и губ, сильно опущенными вниз. Печальная, плачущая маска явно что-то напоминала... И напомнила.
  Не откладывая в долгий ящик, Фо велела подать коляску, быстро переоделась в скромное темно-серое платье и отбыла, когда солнце еще не перевалило Быка, что, разумеется, означало полдень.
  Если кто-то и следил, куда это внезапно направилась элегантная и загадочная госпожа Торвиль, то особо не удивился. Особенно с учетом недавней тяжелой утраты.
  Ибо приехала Фо на Невильское кладбище, самое старое в Лилиене, а потому давно уже окруженное особняками знати с одной стороны, парочки мануфактур и тесными домишками бедноты - с другой. Кладбище стояло как раз на границе двух городских районов.
  Склеп Дира был сложен из песчаника и на стыке стен изящно украшен бордюрами из каменного узора. Резьба не была первоклассной, да и узор выбран слишком вычурный, но это меньше всего трогало сейчас Фо.
  Поколебавшись, она отперла замок и вошла в крохотное помещеньице. Несколько минут молча и печально стояла у массивного каменного гроба, стоявшего посреди склепа, потом быстро вытерла слезы и принялась осматриваться. Ключик со странной головкой не подходил к замку, запиравшему дверь склепа, однако Фо не могла ошибиться: каменная маска с печальной миной, подобная той, что украшала ключ, висела над входом и с немым укором взирала на приходящих. Такое совпадение было не случайным, по крайней мере Фо хотелось в это верить. Она обшарила пол, дойдя до того, что опустилась на колени и ладонью в тонкой перчатке прощупала каждую каменную плитку; она простукала стены, она даже залезла за скорбную женскую статую в рост человека, что стояла в нише напротив входа... Там-то и обнаружилось тщательно скрытое от случайных глаз отверстие. Пролезть мимо статуи было невозможно, как и убрать ее вовсе, потому Фо просто просунула руку, вставила ключ и повернула его. Это привело в движение некий механизм, а статуя и часть стены неожиданно бесшумно отъехали, открыв еще одну нишу и верхушку узкой и неудобной винтовой лестницы, ведущей вниз. Поколебавшись, Фо прошла вперед.
  Идти пришлось недолго, но очень некомфортно. Шелковые юбки цеплялись за грубо обработанный камень, ботинки скользили по неудобным ступеням, рука не чувствовала опоры... Вдобавок ко всему Фо споткнулась и уронила свечу. И оказалась в совершеннейшей темноте. Можно было вернуться назад, зажечь новую свечу... Фо сказала сама себе, что устала всего бояться и бегать от неизбежного. Сняв перчатки и порывшись в кармашке, сделанном в боковом шве лифа, она достала крохотный амулетик в виде хрустальной капельки в оправе из серебра и осторожно потерла его пальцами левой руки. Это привычное магическое движение почему-то умилило Фо, в голове даже мелькнуло "какое счастье...", как над пальцами ее вспорхнул и зажегся блеклый бело-голубой светящийся шарик.
  Шарик поплыл вперед, повинуясь движению воздуха и дыханию Фо. Он был настолько легок, что шарахнулся в сторону и с силой ударился о стену, рассеяв вокруг себя сноп белых искр, когда женщина от увиденного всплеснула руками.
  Она стояла в подполе, раза в два превышающем размеры склепа наверху. На стену по правую руку были навешаны деревянные полки, вдоль стены слева стояли сундуки и сундучки. Но не размеры сооружения и даже не изобретательность Дира так удивили ее. Подвал был доверху забит разнообразнейшими вещами. Даже беглый осмотр позволил увидеть шкатулки с золотыми монетами, горки золотых украшений и ссыпанных как ненужные прибрежные ракушки драгоценных камней. Здесь же обнаружились предметы, на первый взгляд простецкие и малозначимые, но даже мимолетное прикосновение к некоторым из них подтвердило догадку Фо: магические артефакты. Завернутые в лоскутки шелка, запертые в ограждающие шкатулки, поставленные друг на друга так, чтобы нейтрализовать взаимное магическое влияние, эти предметы по своей ценности в несколько раз превосходили стоимость жалкого золота и каменьев. Откуда у Дира такое несметное богатство?
  Фо ни к чему не притронулась, за исключением легкого касания к двум предметам. Она просто молча подняла упавшую свечу и поднялась наверх, слишком ошеломленная, чтобы соображать.
  Если кто-то и наблюдал за ней, то увидел бы только потрясенную, раздавленную горем женщину. Уже сидя в коляске, Фо принялась судорожно счищать со своих юбок грязь, и пыль, и паутину, будто таким образом могла отчиститься и от дерьма, в которое без торможения ухнула с головой...
  Уже у дома она увидела гуляющую с кем-то Эвани, но поскольку меньше всего сейчас Фо хотела слышать чужое нытье, она сделала вид, что просто никого не заметила. Будь она не настолько оглушенной увиденным, то непременно удивилась бы несвойственной террановой экономке оживленности. Будь она повнимательнее, то непременно запомнила бы невысокого худощавого мужчину приятной наружности и с приметной рубиновой сережкой в ухе. Но она постаралась ничего не заметить.
  
  ТЕРРИ
  Главное в атаке - внезапность.
  Арво больше не появлялся. Терри дулась полдня и теперь с ненавистью наблюдала за Риллой, принесшей ужин и между прочим решившей рассказать, какие они с Арво добрые друзья. Впрочем, не только друзья, если Терри это понимает. У такого мужчины, как он, обязательно есть женщина, которой он дорожит и к которой всегда возвращается из всех своих странствий и походов. Что бы ни случилось, он всегда возвращается к ней, Рилле. А какой он заботливый! И нежный! И дарит такие чудесные подарки...
  Чем больше достоинств приписывала Рилла Арво, тем тоскливее и мрачнее становилось на душе у Терри. И она совершенно не могла этого понять. Подумаешь, заботливый... Он вор и разбойник, вот и вся забота. И ее вовсе это не интересует.
  И он ее совсем не интересует!
  А Рилла не унималась. Забрав пустую миску, остававшуюся еще после завтрака, и с чувством прижав ее к груди, девушка воодушевленно рассказывала, какой Арво умный, сообразительный, как хорошо умеет обставить дело по части грабежа и воровства и какие барыши они получали, когда он водительствовал ими. Терри хмурилась и молчала, но теперь слушала куда внимательнее... И вскоре была вознаграждена за свое терпение. По словам Риллы выходило, что Арво - не главарь шайки воришек, а скорее ее мозг, причем "мозг" не постоянный. Время от времени он исчезал на месяц или больше, а то и по полгода его не видели в здешних местах, затем опять появлялся, предлагая что-то выведать, куда-то влезть, кого-то ограбить, но даже если видимый барыш от дела был невелик, он всегда очень щедро делился с соратниками добычей. Ему безоговорочно верили. И безоговорочно верили в него! Арво - это всегда успех. Арво - это всегда хорошая добыча. Иногда он делился даже тем, что добыл далеко отсюда.
  - Вот, видишь? - хвасталась Рилла, любовно оглаживая ожерелье из золотистых гладких камней идеально овальной формы, явно специально надетое, поскольку совершенно не вязалось с грубой полотняной рубахой с широким воротом, - Это он из Периша привез... А вот это - бернойское, такое здесь не купишь...
  При упоминании Берноя в голове Терри что-то щелкнуло, и мысли ее потекли совсем в другом направлении. Рилла, обнаружив, что Терри не кипит от злости, а что-то мрачно обдумывает, фыркнула и ушла, громко хлопнув дверью, но пленница и ухом не повела... Берной... Папеньку обвиняли, что он что-то украл, связался с бернойцами и тем самым совершил государственную измену. А какое отношение, интересно, имеет к Берною Арво? И куда это он исчезает по полгода? А не изменник ли он сам? Или, что еще хуже... не шпион ли?
  Терри стала припоминать, о чем говорил Арво, вернее, о чем выведывал у нее... Как она могла быть такой глупышкой! Как она могла забыть! Он ищет какую-то вещь, которая есть у отца... а если это связано с королем... ведь королевский маг прежде всего связан именно с королем... и отец мог взять (на самую крохотную малость допустим это - хотя такое конечно же просто невозможно, чтобы отец что-либо украл!), точнее, позаимствовать... или просто совершенно неумышленно вынести какую-то вещь из дворца... за которой охотится Арво... а она видела, как Стерс после ареста Террана украдкой выносил папенькин саквояж - не с парой же запасных шелковых чулок и панталонов! Ох, ну и петрушка выходит! Вот зачем Арво выспрашивал про слуг! Он ищет тот проклятый саквояж!
  Она думала и передумывала, и ломала голову, и строила планы до самого вечера. Когда Арво зашел к ней пожелать спокойной ночи и привычно поязвить на ночь глядя, она повернулась носом к стене и сделала вид, что спит, и потому мужчина, постояв у изголовья несколько секунд с неожиданно мягкой и печальной улыбкой на губах, тихо ушел и осторожно притворил за собой дверь.
  Терри чувствовала себя обманутой. Она могла принять, что он вор, ловкий и умный пройдоха или даже умелый грабитель, но осознание того, что он целенаправленно уничтожал ее отца, мгновенно низвергло его романтически-таинственную фигуру с пьедестала в самую что ни на есть грязную грязь. Простить измену она не могла. К королю Веремизу Терри не питала особой симпатии, но королям симпатия и ни к чему. Король - это нечто незыблемое и неприкосновенное. Уважаемое и лелеемое безо всяких условий. Король - это Арнах, в конце концов. Предать короля - равно Арнах - она бы не могла. И с чужим предательством смириться не могла. Поэтому и то, что ее отца обвинили в измене, для нее было величайшей глупостью и несправедливостью: Терран Ангир просто не способен предать, она ведь это знает по себе!
  А Арво оказался по другую сторону. Ошеломленная его шармом, ослепленная его чудовищно привлекательной улыбкой, оглушенная его чарующим бархатно-шоколадным голосом, Терри была просто не в состоянии видеть истинное положение дел. И вот теперь она была страшно разочарована. И чувствовала себя страшно уставшей и преданной. Ничего хорошего в этой жизни не бывает, а если что-то хорошее и появляется, то это обман, иллюзия. Пора бы уже привыкнуть.
  Полночи она крутилась в постели, думая и передумывая обо всем, но только к утру ее посетила оригинальная мысль - она должна бежать и предупредить Стерса. Раньше она тоже пыталась бежать, но теперь ее решимость была настоящей. На сим она успокоилась. В конце концов, главное - придумать план. Остальное - дело техники.
  Утром Терри умело выведала, на месте ли Арво, и потребовала, чтобы он немедленно предстал перед ней. Когда Рилла с приторной издевкой сообщила, что даже не знает, кого послать разыскивать его, Терри обиженно засопела и уткнулась в стену и не поворачивалась до тех пор, пока девица не ушла.
  А вот потом все и началось. Когда пару дней назад Терри набросилась на Арво с ножом и слегка поранила его, разъяренные тюремщики мигом отобрали у нее оружие. И даже с большего обыскали ее. Однако второй нож, спрятанный весьма хитроумно, найти им не удалось. Да и не искали они его! Кому придет в голову, что девушка стащила два ножа, а не один? Как бы то ни было, а острое лезвие сейчас оказалось очень кстати.
  Терри не стала даже пытаться снять с руки кандалы. Сколь бы невежественной она ни была в магии, а определить, что Арво запечатал замки на ее запястье чем-то хитроумно-магическим, труда не составило. Снять заклятье она, разумеется, не сможет - в работу мастера, которым она с неохотой признала Арво, ей лучше даже не соваться: мало ли! Вдруг от неудачной попытки молнией шарахнет?
  Но кто говорил, что снимать нужно именно заклятье?
  Хорошенько поковырявшись острием в стыке последнего из звеньев цепи, в том месте, где оно соединялось с кольцом в стене, Терри вставила лезвие в разъем и медленно раскачала его там. Как и ожидалось, звено только на вид было грозным и неприступным, а на деле вполне поддалось на уговоры хорошенького стального ножа. Минут через десять упорного труда и пыхтения Терри смогла поздравить себя с заслуженной победой: цепь с трудом, но соскользнула с кольца в стене. А то, что другой конец цепи соединялся с широким железным браслетом у нее на запястье правой руки, пугало мало: девушка больше не прикована к одному месту и это главное.
  Опыт прежних попыток побега Терри, разумеется, учла. Выглянув из своей каморки и уяснив себе ситуацию, она терпеливо выждала, пока разбойники уйдут в дальний конец зала и займутся приготовлениями к очередному вояжу, то есть примутся чистить оружие и собирать сумки. Под прикрытием звуков точильного камня, голосов и смеха Терри осторожно скользнула в дверь, пробежала с десяток шагов до ступенек, ведущих наверх из подвала, поднялась на них и замерла, вжавшись в стену у самой входной двери с потайным механизмом. Свет падал удачно, то есть, не падал в этот крохотный закуток вообще, а потому Терри могла стоять и дожидаться подходящего момента сколь угодно долго. Молясь при этом, чтобы никому не пришло в голову в эту самую дверь войти снаружи... Наконец, взрыв хохота в дальнем конце полутемного зала дал ей необходимое прикрытие. Терри быстро потянула дверь на себя, открыв ровно настолько, чтобы скоренько проскользнуть в щелку, и выбежала наружу. Однако помятуя свою прежнюю неудачу, девушка не пошла к мостику, а свернула в противоположную сторону - к холму, у подножья которого располагалась добротная и хорошо устроенная "пещерка" разбойников.
  Терри взбиралась по скалам так быстро, как только могла. Холм слишком крутым не был, однако валуны, камни и камешки, колючие кусты и цепляющиеся за ноги плети хмеля порядком затрудняли ход. Девушка взмокла, скача по камням, и даже весьма запыхалась, пока не нашла то, что искала - довольно ровное округлое плато шагов с десяток в диаметре. Кустики по бокам были не в счет, они совершенно не мешали планам Терри.
  Если бы кто-нибудь посмотрел со стороны, он увидел бы только ползающую на коленях девушку - может, травки собирает, может, улиток, которых отродясь здесь не бывало... А Терри и вправду травки собирала. Сначала она думала использовать для своих целей веревку, но таковая под руку не попадалась, и девушка за неимением времени на раздумья переключилась на другие подходящие предметы. Проклятущая занавеска, висящая в каморке перед кроватью, одним своим видом заслуживала того, чтобы ее порвали на бинтики, но ткань занавески была светлой и слишком заметной, а потому не слишком удобной для замыслов Терри. В конце концов пришлось рискнуть временем и сплести необходимый для дела реквизит из подручных материалов: травы, тонких веточек кустарника и чудненьких плетей хмеля.
  Когда внизу послышался шум и отнюдь не восторженные крики, Терри уже покинула место, где ползала на коленях, и, обогнув вершину холма, спускалась с другой его стороны к лилиенскому тракту. Она не осталась посмотреть на дело рук своих, хотя ей очень того хотелось. Но благоразумно рассудив, что в случае неудачи у нее будет слишком мало шансов сбежать, сочла за благо удалиться от преследователей как можно дальше.
  А на вершине холма, между тем, случилось следующее. Едва три разбойника и Рилла, ринувшиеся в погоню, ступили на плато, где ползала Терри, сработала ловушка. Веточки, травки и лианы, небрежно сплетенные в длинную "веревку" и замкнутые особым образом, обладали, как оказалось, весьма странным свойством: любое живое существо, попадающее внутрь выложенной на камнях фигуры, выйти оттуда не могло. Простейший магический прием, как снисходительно сказал бы любой мало-мальски обученный маг: подобная ловушка легко ставится и так же легко снимается. Если среди попавших в нее, разумеется, есть маг. Но среди разбойников магов не было. А Арво, как еще утром пояснила Рилла, уехал и возвращаться до вечера не собирался. Именно на этом и строился расчет Терри. Она не знала, сможет ли воспользоваться магией - до сего момента ей это не удавалось, однако КАК это делается, знала неплохо - строгий родитель не раз пытался обучить непутевое, несчастное, обливающееся горькими слезами дитя простейшим магическим действиям. Руны Терри тоже изучала, а потому ей не составило труда выложить и замкнуть в фигуре руну Орез Туггье, похожую на свернувшуюся клубком спящую куничку. Какое-то время Терри подумывала оставить для Риллы руну похуже - отвратительный Глаз, руну Миталь Зангх, приводящую к сильной печали и нежеланию жить, но побоялась, что сил не хватит на столь действенное черное злодейство. Терри вообще не была уверена, что ее затея сработает. Выкладывая на камнях руну Орез Туггье, она слегка даже корила себя, что зря теряет время, что у нее опять ничего не получится, но едва услышала гневные голоса внизу, как внутри ее что-то вдруг взбрыкнуло и строго сказало: "нечего ныть". Терри и не ныла больше. По правде сказать, она так спешила, что задумываться о том, получится у нее или нет, времени просто не было. Не надеясь на собственные силы (которые, по правилам, следовало бы призвать в себе долгой концентрацией внимания, ибо негоже магу приступать к делу всполошенной вороной, прыгающей по кочкам и хлопающей крыльями), Терри благоразумно воспользовалась чужими - у нее на шее висела маленькая плоская коробочка-амулет, которую даже Арво посчитал нестоящей безделушкой, но которую предусмотрительный Терран Ангир собственноручно сделал для безнадежно глупой дочери. А поскольку все, что делал королевский маг, было высочайшего качества, то и защитный амулетик на шее Терри был достаточно грозен, чтобы вмещать в себя солидную магическую силу. Правда, сила эта отнюдь не помешала похищению - даже Террану не могло придти в голову, что его дочь могут украсть. Как бы то ни было, над подобными загадками Терри голову не ломала, а незатейливо воспользовалась папенькиной силой, заключенной в амулетик.
  Второй неприятной стороной плана Терри была сама террина способность воспользоваться этой магией. До настоящего времени дело шло со скрипом, а кто гарантировал, что сейчас у нее получится то, на что уходили годы упорных и совершенно безрезультатных трудов? Поэтому она не стала дожидаться, сработает ли ее ловушка, а побыстрее сбежала.
  А ловушка между прочим сработала, и сработала основательно. Едва разбойники поднялись на плато, как небрежно сплетенный мусор пару секунд искрил синим пламенем, но обозленные преследователи не обратили на это внимания, потому как словно бешеные псы накинулись на белеющую посреди каменного плато тряпку - это была небрежно брошенная занавеска из разбойничьего убежища. Тогда-то магическая Руна и сработала.
  Терри между тем спустилась к тракту. Из-за того, что тракт прекрасно просматривался сверху, ей не стоялось на месте: невелика радость так умно сбежать из заточения и попасться исключительно по глупости из-за того, что вовремя не подвернулось нужное укрытие. Разумеется, она выбрала путь в направлении Лилиена и побежала по дороге, надеясь скрыться за очередным холмом, однако ей повезло даже больше, чем она ожидала. Позади послышался стук лошадиных копыт, постукивание и громыхание, и уже пару минут спустя показалась карета. Возничий гневно закричал, требуя дать ему дорогу, Терри обернулась и замахала руками. Лошади едва успели сбавить ход и остановиться, как девушка бросилась к карете, даже не поинтересовавшись тем, кто находится внутри.
  - Ах, меня похитили! - натурально изобразив обморок, Терри рухнула на подножку кареты, а когда сердобольные путники с помощью старого лакея в темно-зеленой ливрее втащили ее внутрь, долго стонала и вздыхала, никак не желая "очнуться".
  В карете ехали три дамы - две молодые девушки и пожилая строгая матрона, оказавшаяся компаньонкой. И Терри поняла, что вытащила счастливый фант.
  - Разбойники! - с ужасом и восторгом запищала младшая девица, пухлая краснощекая шестнадцатилетняя Робена Пул, которую вместе с двадцатилетней сестрой Агатой провинциальные родители отправили погостить к родственникам в Лилиен, - Вы такая смелая!
  Что есть то есть, от очевидных истин Терри отказываться не стала. Но благоразумно потупилась в притворном смущении и демонстративно подергала металлический браслет на запястье. Цепь злорадно брякнула.
  - Разбойники в окрестностях Лилиена! - осуждающе заметила госпожа Джерли Леном и, насупившись, выглянула в окно, явно ожидая увидеть толпы негодяев на обочинах, - Подумать только! И куда только смотрят власти?
  - Увы, - трагичным голосом подтвердила Терри, - Власти не могут с ними справиться. Они здесь на каждом шагу... э-э-э, за каждым холмом!
  Компаньонка испуганно отшатнулась от окна, откинулась назад и насупилась. В своей черной вдовьей шляпе она походила на нахохлившуюся ворону, промокшую под дождем.
  - И как это вас разбойники похитили, моя милая? - после некоторой паузы подозрительно поинтересовалась госпожа Леном, - Вы что же, одна тут разгуливали?
  - О нет, что вы! Гулять одной совершенно неприлично! Я бы никогда так не поступила, - решительно заявила Терри, вспомнив правила хорошего тона, и неожиданно аж задохнулась от сногсшибательного плана, который внезапно возник в ее голове. Глаза ее заблестели, что она, разумеется, постаралась скрыть девичьим смущением, - Видите ли, я ехала из Лилиена к родственникам в провинцию. В карете и со слугами.
  - Это как мы, только наоборот? - обрадовалась Робена, - Наша тетушка Малори Йордли живет у Суконного бульвара, что в Алтере. А вы?
  - А я... э-э-э... в Сурохе, - спохватилась Терри, - У нас там особняк.
  - Так вас, милочка, туда доставить? - скрипуче осведомилась компаньонка, - Как, кстати, вас зовут?
  - Силия. Силия Мортон, - улыбнулась Терри и невинно захлопала ресницами, - можно просто Сили. Но я буду вам очень признательна, если вы не станете отвозить меня домой.
  - Почему?
  На Терри вопросительно уставились три пары глаз и она поняла, что наступил самый сложный этап ее объяснений. Надо было, чтобы ей поверили. Причем все сразу.
  - Видите ли, - замялась девушка, тщательно отводя взгляд и ногтем ковыряя обивку кареты, - Я сбежала от моего опекуна. У меня нет родителей, они умерли три года назад, и тогда моим опекуном стал кузен Сисмон. Он старше меня на пятнадцать лет. И не женат. Через месяц я стану совершеннолетней и по завещанию получу солидное наследство.
  Тут Терри закрыла глаза руками и душераздирающе вздохнула. Цепь брякнула в ответ.
  - Понимаете, кузен хочет на мне жениться, чтобы получить мои деньги. Он держал меня в доме взаперти, пока я не стану совершеннолетней, и заставлял меня обручиться с ним. Но я не хочу! Он старый! Мне удалось сбежать. Но - такая неудача! - на меня напали разбойники и ограбили меня!
  - О Сили! - с ужасом и восхищением выдохнула Робена и прижала руки к груди, - Это как в романе!
  Именно это и вспомнила Терри, поэтому возражать не стала.
  - Как подло со стороны вашего кузена! - горячо вступилась черноглазая Агата, - А еще опекун называется!
  - Какая мерзость, - передернула тощими плечами госпожа Леном, - И куда смотрят власти?
  - Поэтому я буду вам признательна, если вы не станете возвращать меня моему опекуну, - печально ссутулившись, Терри жалобно оглядела своих попутчиц огромными испуганными глазами бедной, бедной сиротки, - И прошу вас никому об этом не рассказывать. Он очень влиятельный человек. И очень мстительный, вы не представляете, насколько. Когда я стану совершеннолетней, то выйду из-под его опеки, и он не сможет больше принуждать меня. А пока мне нужно где-нибудь скрыться, чтобы он меня не нашел. День рождения у меня... э-э-э... через месяц.
  Если у пожилой вдовы-компаньонки и возникли кое-какие сомнения в рассказе - а она по-прежнему недовольно хмурила брови, то девицы приняли в судьбе "Сили" самое живое участие. Не прошло и пяти минут, как ледок неожиданности знакомства был сломлен.
  - Сили, ты поедешь с нами, - решительно заявила Агата, сурово поглядывая на госпожу Леном, - К тете Малори.
  - О нет, нет, - замахала руками Терри, но патетичность жеста был напрочь загублена бряцающей цепью, - вы слишком добры! Прошу вас, довезите меня до города. А там я... как-нибудь да устроюсь... Правда, в городе у меня нет никого, к кому я могла бы обратиться за помощью... И нельзя говорить о разбойниках - мой кузен знает кое-кого из Сыска, так что если я проговорюсь, меня быстро найдут...
  - Ерунда! Мы поможем тебе!
  - А что скажет на это госпожа Йордли? - ужаснулась компаньонка, - Привезти в ее дом совершенно незнакомую девицу!
  - А она ничего не скажет, Джерли, - угрожающе набычившись, заявила Агата, - потому что мы не станем говорить ей правду. И ты тоже ничего не расскажешь. Мы скажем, что она наша родственница по папиной линии. Правда, Робена? Теперь она будет зваться Силия Милихам и ее отец - богатый помещик из Куйта. Протер Минихам - папин троюродный кузен и живет с семьей в глухой деревне. Не думаю, что тетя Малори знакома с кем-нибудь из Куйта.
  "Тетя Малори" не только не была знакома с какими-то провинциальными помещиками, но и собственных племянниц видела впервые за восемь лет. Это было бледное и болезненное создание, кутающееся тем не менее в домашнее платье из бархата и дорогого меха и увешанное драгоценностями, как елка шишками. Вдове королевского сановника Йордли принадлежал роскошный особняк и армия слуг, готовых броситься выполнять приказы по первому же хлопку ее ресниц. Передвигалась дама по-сомьи неторопливо, говорила тихо и невзрачно, словно боялась расплескать остатки жизненных сил. Тем не менее старой ее назвать было трудно - ей едва перевалило за сорок.
  Очевидно, увиденное в племянницах тетушку не слишком порадовало, поскольку она с недоумением осмотрела девиц Пул с головы до ног и апатично заметила:
  - Ах, моей дорогой сестре Нери следовало бы почаще приезжать в Лилиен. Тогда бы она знала, что такой фасон шляпок здесь не носят уже три года. Но что же поделать - провинция. Дорота, покажи девушкам их комнаты.
  Экономка, несколько озадаченная тем, что приезжих оказалось на одну больше, сурово кивнула и жестом показала, куда идти. Тем временем госпожа Йордли уже едва ли не позабыла о гостьях - она обессилено прилегла на софу и затребовала свои нюхательные соли.
  ...Цепи с Терри сняли в конюшне - так девушка познакомилась с конюхами, ребятами весьма словоохотливыми. Полезное знакомство. Дочь Ангира Террана, в отличие от своего отца, вообще любила знакомиться со слугами и еще ни разу не обманулась в своих ожиданиях. Однако теперь ей требовалось войти в общество чуточку повыше.
  Сидеть на чужой шее Терри вовсе не собиралась и ничьим великодушием пользоваться не хотела. Но у нее не было выбора, обстоятельства складывались так, что ни в родной дом, ни в дом тетушки Фо девушка вернуться не могла: если не враги Террана, то уж по меньшей мере Арво знал бы, где ее искать в случае чего. А вот совершенно чужие люди были для этого идеальным прикрытием. Поэтому не слишком мучаясь угрызениями совести, вечером того же дня Терри вместе с сестрами Пул отправилась к модистке госпожи Йордли для пополнения своего гардероба. И пока недоверчивая госпожа Леном обсуждала с госпожой Стиччи, аристократические замашки которой провинциальную вдову нисколько не испугали, фасон юбки платья Робены, Терри и Агата оказались предоставленными самим себе. Они гуляли по модному салону, рассматривали отрезы ткани и надетые на манекены изящные платья, примеряли шляпки... Тогда-то Терри и решила, что помощь Агаты ей не повредит.
  И она рассказала вторую часть своей истории. В этой версии у нее все же был один друг - старый слуга, которому Терри якобы отдала шкатулку с фамильными ценностями и попросила ее спрятать подальше от завистливого ока своего опекуна. Незадача же состояла в том, что из-за разбойников девушка со своим старым слугой разминулась и теперь должна была его найти. Но так, чтобы никто об этом не знал.
  Ей не нужно было долго уговаривать Агату. Та согласилась на все, обидевшись лишь тому, что ее не берут с собой прямо сейчас, вернее, этой же ночью. Но дело "Сили" не терпело никого лишнего.
  ...Нырнув в темный закоулок, Терри поежилась и решила, что совершила большую глупость. Ночная тьма (пусть даже и с примесью лунного света) неплохо, разумеется, скрывает беглецов, но также она разгоняет вереницы дорожных карет и извозчичьих колясок, обычных на этих улицах днем. Сейчас же здесь было совершенно пусто, если не считать парочки пьяненьких мужичков, в обнимку тщетно пытающихся идти вперед.
  Терри уже подумывала, сможет ли она пешком из Алтеры добраться до Суроха, как неторопливый цокот лошадиных копыт возвестил появление коляски. Понурый извозчик, подозрительной оглядев девицу с ног до головы, согласился таки довезти ее до Ветренной улицы, однако же затребовал непомерную плату. Терри отчаянно торговалась... и все же ей пришлось уступить.
  Коляска остановилась недалеко от особняка "Остролист". Несмотря на то, что Терри обещала скоро вернуться, извозчик стребовал с нее всю плату целиком за путь туда и обратно. Так, все еще взбодренная яростной перепалкой Терри и подошла к дому Фо.
  Особняк был непривычно темен - светились только три окна неброскими огоньками одиноких свечей. Поколебавшись немного, Терри свернула от парадного въезда на боковую садовую дорожку и пошла вперед, осторожно ступая по хрусткому гравию.
  Она хотела всего лишь предупредить Фо. Рассказать о том, что за ней охотится Арво, которому нужен какой-то важный предмет, украденный у короля. Терри ничем не была обязана тетке, как, впрочем, и наоборот, к тому же девушка понимала, что у Фо нынче другие заботы, далекие от племянницы. Однако в эти дни Терри почему-то тянуло к родственному теплу, она почему-то чувствовала себя потерянной, одинокой и беззащитной, особенно в этот ночной час, полный подозрительных шорохов и звуков...
  Звуки и правда были весьма подозрительны. Терри отступила вглубь беседки у правого крыла особняка и замерла там, вжавшись в стенку. Через резной проем деревянной решетки она видела большую часть здания, но странный скрежещущий звук шел только от одного окна на нижнем этаже. Терри не сразу сообразила, что это кто-то изнутри пытается открыть оконные рамы, забранные ажурной металлической решеткой наподобие ставен.
  Оконная решетка внезапно распахнулась, отскочила в сторону и с грохотом ударила по стене. Прятавшаяся в беседке девушка подумала было, что на шум выбегут слуги, но этого не случилось. Дом был по-прежнему тих, безлюден и темен, как и комната, где только что открыли окно.
  А потом случилось нечто еще более странное. На подоконнике распахнутого окна показался большой сверток. Очень большой. Кто-то с натугой, рывками высовывал его, толкая изнутри комнаты, пока сверток не вывалился наружу совсем и не упал на аккуратную гравийную дорожку перед домом. Покрывало, в которое был увернут сверток, от удара распахнулось, и к своему ужасу в свете луны Терри прекрасно разглядела человеческую голову. Девушка не знала этого человека - чернявый, остроносый, с хищными мелкими зубами, обнажившимися в просвете между безвольно разъехавшимися губами... Она могла лишь гадать, кто он и зачем его тело выбрасывают из окна... Потом на подоконнике появился другой человек - живой человек, высокий крепкий мужчина в дорожной накидке. Он спрыгнул вниз, отодвинул сверток с телом из-под ног и протянул руки третьему. А третьей оказалась Фо - от прыжка капюшон ее плаща надулся и откинулся назад и у Терри не осталось ни малейшего сомнения в том, кого же она видит.
  Девушка еще сильнее вжалась в стенку беседки и даже перестала дышать, пока Фо и ее слуга (как предположила Терри) не унесут тело за угол крыла дома - а их путь проходил недалеко от места, где она скрывалась. Тогда она подхватила свои юбки и ринулась из сада прямо по траве так быстро, словно за ней гнались злые собаки.
  Лишь сидя в коляске, она смогла отдышаться и даже огрызнуться на пошлое замечание возчика о ночных кавалерах. Когда Агата встретила ее у дверей, у Терри даже не осталось сил на приличное вранье, а потому она промолчала, пообещав лишь объяснить все позже.
  И уже лежа в постели, девушка поняла, как разочарована тем, что увидела. Все-таки в душе она надеялась на помощь Фо. Пообщавшись немного с опальной теткой, она твердо уверилась, что ее родичи ошибались, изгнав ее из семьи, что она не только не плоха, но и даже восхитительна... Элегантная, утонченная дама с искоркой стервозности в красивых глазах - ну чем не пример для подражания?
  Но как понимать то, что видела Терри этой ночью? Как она могла так ошибаться? И почему через окно? Фо боялась, что кто-то из законопослушных слуг заметит, чем занимается хозяйка? Почему ее, Терри, не насторожило, что тетка содержит игорный дом? Почему ей не показалось странным, что слуги у Фо большей частью напоминают громил, любящих участвовать в уличных драках? Выходит, это не просто игорный дом, а какой-то жуткий разбойничий притон, где убивают людей? Выходит, оно и хорошо, что она сбежала оттуда? Во всяком случае теперь Терри знала одно: к Фредебокине Торвиль она больше никогда не обратится. Ни за что. Ни за какие коврижки.
  
  ФО
  Добро пожаловать в клетку, моя птичка!
  А тем временем Фо деревянным идолом сидела, спиной вжавшись в сидение роскошного высокого фаэтона и вцепившись в его поручни негнущейся рукой. Конная коляска мчалась по улицам Лилиена, почти не встречая препятствий на своем пути.
  - Да вы не волнуйтесь, хозяйка, мы все исправим, - утешительно пробасил здоровяк Дувус, с жалостью глянув на побелевшие от напряжения пальцы женщины и ее изящный бледный профиль, от тряски время от времени показывающийся из глубины капюшона, - Никто ничего не узнает.
  - Ты уверен, Дувус? - простонала Фо, нервно убрала настырно лезущий из капюшона рыжий локон и обреченно прикрыла глаза.
  - А то ж, - уверенно кивнул слуга, умело управляясь с парой лошадей и гоня фаэтон по узким улочкам Суроха к нищим предместьям Лилиена, - Броксби молчать будет как пить дать, он вас никогда не сдаст, да и я не из болтливых, хозяйка. А больше никто ничего и не знает.
  - Ну, спасибо тебе, Дувус. Давай поскорее от него избавимся. Свезем за город, там его не скоро хватятся. Я как его нашла, так до сих пор в себя придти не могу.
  - Надо было оставить его там, хозяйка, и сыскарей вызвать. Вы ж его не убивали. Чего Вам бояться?
  - Да кто мне поверит, Дувус? - с новой силой застонала Фо, хватаясь за голову, - Я же предупреждала его: в комнатах Дира магическая защита, нельзя туда лезть! А он полез, и не просто полез, а попытался ее взломать, что тем более недопустимо. И... вот. Его убила магия Дира, а скажут, что я! Я ведь тоже магичка, у меня же лицензия есть! Да и как я докажу, что не убивала человека, который собирался отсудить у меня половину особняка и игорное дело?
  - Ого, даже так? - безразлично поинтересовался Дувус, занятый исключительно тем, чтобы не перевернуть фаэтон на узком деревянном мосту, часть бревен которого безнадежно сгнила. Руки слуги походили на руки дирижера.
  - Этот Бертан тот еще паршивец, - хмуро заметила Фо и зябко поежилась, - Не скрою, я рада от него избавиться. Но не таким же способом! И не в моем доме!..
  - Пт-тру! - заорал Дувус, натягивая поводья и что есть сил подавая назад, - Стой, говорю, мерзавка!
  Нога лошади попала на опасно утопленный конец бревна посередине моста и провалилась вниз; по инерции животное сильно подалось вперед. В тот же момент другой конец бревна взметнулся и ударил по днищу коляски. От удара фаэтон накренился, а поскольку лошади в испуге рванули вперед еще сильнее, то и вовсе не удержался на осях... Фо не успела и опомниться, как уже летела по воздуху, беспомощно болтая руками и ногами. Удар заставил ее судорожно вдохнуть в себя воздух, однако в рот неожиданно хлынула вода.
  Когда ее вытащили из грязного городского канала, Фо некоторое время не могла придти в себя. А еще она долгие несколько секунд пыталась разглядеть хоть что-нибудь за пределами коптящего масляного фонаря, которым некий сердобольный горожанин тыкал женщине в лицо. Разумеется, сейчас Фо меньше всего желала излишнего внимания, но глубокая ночь, как оказалось, не помешала сбежаться поздним гуленам, а любопытствующим высунуться из окон и дверей окружавших набережную домов - на шум упавшего в реку конного экипажа и истошного лошадиного ржания всегда найдутся слушатели. Пусть на гнилом мостке и не такое бывало, однако все ж событие!
  Очень скоро Фо обнаружила, что сидит в окружении дюжины охающих и ахающих людей, а грязная вода с нее стекает потоками. Волосы ее тоже намокли и свисали на лоб плоскими рыжими прядями, которые женщина безуспешно пыталась засунуть под капюшон. Тоже, разумеется, мокрый. Но и это еще было не все. Слишком уж неглубока была городская речушка, примерно с человеческий рост - утопиться в ней с трудом, но можно, а вот труп прятать - ну никак.
  - Мертвяк! Мертвяк! - истошно заорала баба, сидевшая на краю мостка и помогавшая с фонарем в руке вылавливать из реки чужое имущество.
  Фо судорожно всхлипнула и прижала руки к груди.
  - Утоп, бедняга, - пробасил рядом здоровенный кузнец и шагнул вниз. Одной рукой он ухватил за шиворот и выволокнул "утопленника" на набережную, - Совсем холодный.
  - И мертвенький он, похоже, давненько, - гаденько улыбнувшись, подкатил к Фо чернявый мужичонка с кнутом извозчика, - Сыскарей бы надо.
  Фо побледнела до обморочного состояния, но поскольку от холода в целях безопасности ее челюсти были намертво сжаты, то не произнесла ни слова. А спустя еще минуту-другую Дувус решительно растолкал толпу, бесцеремонно подхватил хозяйку на руки и усадил ее на лошадь, которую освободили, наконец, от упряжи и вывели из реки живой и невредимой.
  - Прочь! С дороги! - рявкнул слуга, подхватывая поводья обеих лошадей и стремительно увозя хозяйку прочь, - Ежели зашибу кого - себя вините!
  Фаэтон был дорогой и пару лет назад обошелся в кругленькую сумму, но с его потерей Фо смирилась даже раньше, чем вернулась домой - не время жалеть о груде колес, деревянных панелях и шелковых обивках, когда репутация под ударом. Проблема была в другом: как скоро "спасатели" признают в ней хозяйку фаэтона, а значит, и "утопленника", и наведут на нее проклятых сыскарей?
  Нет, Фо постигла в жизни поистине черная полоса, безо всяких скидок на оттенки!
  Так она думала, пока ехала домой, безвольно разлегшись на лошадином крупе и вцепившись в гриву. От ее ухоженного вида уважающей себя горожанки не осталось и следа и больше всего Фо мечтала сейчас принять ванну и улечься спать. А потом - будь что будет.
  Но этим мечтам еще не скоро суждено было сбыться. Как только лошади, обреченно цокающие по брусчатке, свернули к подъездной дорожке "Остролиста", стало очевидно, что либо в доме без ее ведома открыли игорные залы, либо наступил осенний маскарад, в который принято гулять до утра. Ибо во всех окнах особняка горел свет и весело мельтешили тени.
  - Что там, Дувус? - осторожно спросила Фо, приподнимаясь с лошадиной шеи.
  - Не знаю, хозяйка, - без тени удивления пробасил слуга и женщина украдкой вздохнула: хотелось бы и ей быть такой непробиваемо спокойной. Но чем ближе она подъезжала к дому, чем нервнее становилась. А в дверь заколотила с такой силой, что едва не сломала медный молоток.
  Дворецкий Броксби выпучил на хозяйку глаза, но тут же откашлялся и потупил взор.
  - Что? - не в силах больше сдерживаться, тонким фальцетом взвизгнула Фо, - Что еще здесь произошло? Я сойду с ума!
  Дворецкий еще больше замялся, однако, решив покончить с неприятным сразу, рубанул без предисловий:
  - Взлом, госпожа. Кто-то вломился в комнаты господина Дира. И еще в другие комнаты. И... Думаю, вам лучше самой посмотреть.
  Добрую минуту Фо хлопала ресницами и смотрела на Броксби взглядом только что проснувшегося человека. Поначалу она порывалась что-то сказать, потом вспомнила, что дворецкий сам же и помогал избавиться от тела Бертана, так что ошибиться не мог. Как не мог и разыграть - на такое старый слуга просто не способен. Потому женщина довольно глупо хихикнула, подхватила мокрые юбки и бросилась бежать в правое крыло.
  Дверь в покои Дира была распахнута настежь, но рядом с ней на страже стоял один из слуг. Фо вошла в комнату с некоторой опаской, однако бояться, как оказалось, было нечего - магической защиты здесь не было. Ни малейшей. Фо даже помахала руками и попрыгала, ожидая ощутить хотя бы крохи той вяжущей плотной субстанции, что до сего момента перекрывала вход в помещение, но ничего такого не почувствовала. Это оно само или кто-то помог? А если кто-то и помог, то он должен быть далеко не заурядным магом! От этой мысли Фо пригорюнилась, а беглый осмотр взломанных комнат ко всему прочему подтвердил худшие ее опасения. В комнатах Дира все оказалось перевернутым - раскрытые книги валялись на полу, выпотрошенная постель уныло белела внутренностями, от стен оторвали даже обтянутые превосходным зеленым шелком панели! А самое занятное оказалось в том, что воры, похоже, ничего не взяли. Поскольку на полу валялась перевернутая шкатулка с драгоценностями (Дир не чурался разумного украшательства своей персоны), трудно было понять, на что же так польстился вор. То ли он нашел, что искал (и это явно не драгоценности), то ли не нашел...
  И это случилось уже после того, как Фо уехала избавляться от тела Бертана, поскольку до того в особняке царил полнейший порядок!
   Хозяйка, совершенно забыв о своем менее чем презентабельном виде, побежала в собственные покои. В ее спальне царил такой же хаос. В Бархатном будуаре Фо даже застонала в голос, ибо здесь вор выволок из тайников все ее коробки с рунными листами и выпотрошил их все до единой! Пол, столик, софа и кресла были усыпаны разноцветными пластинами - белыми, черными, красными...
  - Принеси-ка мне бренди, Броксби, - тупо произнесла Фо и упала в кресло, даже не позаботившись смести с него хрупкие прямоугольнички с рисунками рун, - Самого лучшего.
  Жалобный треск под ее седалищем возвестил потерю части прекрасной коллекции рунных листов, но это Фо отметила лишь краем сознания.
  - Сию минуту, моя госпожа, - церемонно поклонился дворецкий и как-то так получилось, что он шустро исчез как раз между двумя хлопками ресниц уставшей рыжеволосой хозяйки. Фо этот факт очень сильно заинтересовал и она в полной прострации сидела и смотрела на дверь, открывая и закрывая глаза. А когда Броксби наконец явился, издала странный ликующий вопль, отчего графин на подносе дворецкого подозрительно закачался.
  Фо залпом выпила несколько больших глотков обжигающей жидкости, едва только тощая фигура Броксби исчезла за дверью. Вкуса бренди она не почувствовала и даже с досадой подумала, что для успокоения не стоило переводить лучший напиток, хватило бы и худшего, главное, чтобы с ног сбивал... Пару минут спустя в голове женщины приятно зашумело. Еще пару минут спустя ее охватила странная, лихая бесшабашность. Глядя на жидкость, плещущуюся в высоком тонком бокале, женщина полюбовалась игрой света... и тут ее посетила не самая благоразумная мысль. Фо шумно вздохнула, поерзала на кресле... Мысль не уходила, более того, стала и вовсе навязчивой. И чем больше шумело в голове женщины, тем меньше благоразумия там оставалось.
  В конце концов она резко придвинула к себе столик, сконцентрировалась на нем и, когда ладони ее привычно потеплели, вытащила из-под собственного седалища три измятых, но не сломавшихся несмотря ни на что рунных листа. Этого, разумеется, делать не стоило, но Фо уже не могла удержаться. Она положила листы на столик, чуток помедлила... Но перевернула-таки. Первой шла руна Ла Ррахье, Отец-защитник, Бык. Что ж, она и вправду долгое время была под защитой небес, надо признать это, но коль эта руна идет первой и означает прошлое, следует смириться с тем, что теперь она, Фо, предоставлена самой себе. Защиты свыше больше ей не видать. Печально.
  Перевернув вторую руну, провидица застонала. Аз-Дабейр! Опять Аз-Дабейр! Что это значит? Козлорогая руна выпадала редко и свидетельствовала о потустороннем или смерти. И второй раз! Значит, она умрет в ближайшее время? Или это только предупреждение? Или смерть окружает ее со всех сторон? Самое обидное было в том, что Фо не знала, что на самом деле означает Аз-Дабейр, Дикая Коза. Ни одна из рун вообще не предвещала прямой смерти, хотя ближе всех к этому была выпадающая в раскладе Миталь Зангх, Око, означающая крушение, падение, уничтожение. Или Маризз Дора, Связанный, который указывает на трагически складывающиеся обстоятельства, которые практически невозможно преодолеть. Если бы выпала Маризз Дора, Фо все бы поняла. Она и без рун ощущала себя будто спеленутой происходящим, ведь ей приходится принимать удары Судьбы без всякой возможности защищаться. Но что могла означать так настойчиво выпадающая Аз Дабейр?
  Книги описывали эту руну мало, опыт самой Фо был скуден. Смутно вспоминались слова старой гадалки Малкот, которая когда-то научила девчонку-сорванца из господского дома основам Вопрошания. Но Малкот всегда была с причудами, так стоило ли доверять ее словам? Аз-Дабейр, когда-то сказала страшная старуха с одним пустым глазом и шрамом, бугрящем ее щеку, означает, что в твою Судьбу вмешались высшие силы. Боги. Только не стоит этому радоваться. Ни помощи, ни поддержки от них не дождешься. Если боги обратили на тебя внимание, не жди их жалости или снисхождения. Твоя участь - стать подходящим орудием их воли, а если клинок сломается, его просто заменят другим.
  - А если не сломается? Ее наградят? - тут же спросила заинтригованная Фо, тогда еще худая живая девочка с копной непослушных рыжих волос.
  - Если не сломается, то пусть радуется, что осталась жива, - широко ухмыльнулась старуха. Шрам на ее щеке уродливо изогнулся и приподнял уголок рта, превратив и так не красивое лицо в зловещую маску, - Единственная награда, которую может желать себе человек, это не попадаться на глаза богам. Так-то.
  Двадцать лет назад слова Малкот показались Фо глупыми, ведь всем известно: если герою в сказке Судьба бросает клубок и нить ведет к приключениям, в конце всегда ждет награда - сокровища, принцесса (принц), мудрость и магические силы. Как же без награды? Старуха вечно пугала всякими ужасами, да и присочинить при случае могла вполне...
   Но Фо давно уже не была наивной девчонкой, давно уже не верила в светлое, радужное будущее и не ждала подарков от судьбы. Сейчас она без труда верила словам старухи. Права была Малкот или нет, Фо сейчас все бы отдала за свое былое спокойствие и умиротворение, за свою доселе прекрасно налаженную жизнь. Если она и вправду по каким-то неведомым причинам попалась на глаза высших сил, то единственное, чего она страстно желала, чтобы это поскорее закончилось.
  ...Несколько минут Фо сидела, мучительно рассматривая красные извивы козлорогой руны, в скудном свете лампы отливающие кровью. Ла-Ррахье, бычья руна, тоже была красной, огненной, да и похожи они были по начертанию. Однако в Быке была только спокойная защищающая сила, в то время как Дикая Коза откровенно пугала. Отчего так? Какие силы скрыты в этих извивах и петлях? И какие силы за ними стоят? Фо смотрела на руну до тех, пока не осознала, что изображение Дикой Козы стало словно бы объемным, вышедшим за рамку листа и парящим в воздухе. Это ее испугало. Неужели она настолько забылась, что допустила неконтролируемый выброс магических сил? Это все бренди. Не стоило столько пить. Фо поспешно отложила Аз-Дабейр и перевернула третью руну. Правила Вопрошания приписывали этой руне будущее, хотя после Козлорогой говорить о будущем казалось просто смехотворным...
  Впрочем, этого тоже быть не может! Перед женщиной лежала руна Тарил Эдо - и Фо нервно и громко расхохоталась. Обычно Тарил Эдо обозначала помутнение чувств, излишнюю импульсивность, однако чаще всего в раскладе вопрошатели приписывали ей свойства неудержимой и страстной любви, которая случается между мужчиной и женщиной. Когда речь шла о любви прочной и добротной, построенной скорее на привязанности и уважении партнеров, за это отвечала руна Карбьера, Скользящий Узел. Карбьерой украшали любой свадебный стол, этим Узлом связывали руки брачующихся. Но Тарил Эдо! Тарил Эдо, Распускающийся Бутон, была едва ли не полной ее противоположностью. Страсть! Бутон походил на болезнь, которая принимала тем более тяжелые формы, если не лечить ее в самом начале. Дикая любовная страсть она ведь и есть болезнь! Когда-то неудержимая страсть связала ее с Халлером Торвилем, а что из этого вышло? Теперь, кроме горечи и разочарования, от нее ничего и не осталось.
  - Только этого мне сейчас и не хватало, - всплеснула руками Фо и от злости вскочила на ноги: в голове у нее неожиданно мелькнуло разъяренное лицо Рейка Орсета, и это мимолетное видение показалось ей особенно мерзким... Это ведь не им она заболеет? Потому что в настоящее время Фо хотелось швырнуть чем-нибудь тяжелым даже в мысленное его изображение, не говоря уже о реальном Рейке.. С его-то необузданностью... Хотя его атлетическая фигура внушала уважение. Мужчина явно не ограничивался магическими силами, он и сам наверняка был силен как бык... А эта его ужасная привычка кривить губы... Кстати, у него очень красивая линия рта. Такой четкий, но жесткий изгиб верхней губы, который притягивает взгляд... И глаза, эти нахальные, холодные и непримиримые глаза... О боги, да что за дурацкое наваждение этот Рейк Орсет! Нужно держаться от него подальше!
  Разъяренно рыкнув, Фо резким движением руки смела рунные листы со столика. И в тот же миг случилось странное. Картонные прямоугольнички не упали на пол, но закружились в воздухе. Сначала медленно, потом быстрее и быстрее, вихрем своего движения поднимая и захватывая те листы, что были разбросаны по будуару. Фо, открыв рот, следила за этим странным зрелищем. События последнего времени слишком вымотали ее и лишили былой проницательности, а потому то, что произошло дальше, уже нельзя было предотвратить. Руны явно взбесились и заплясали в дурном хороводе прямо у нее под носом, а она даже не сдвинулась с места, глядя на это со всевозрастающим недоумением. Она пьяна? Ей бы испугаться и убежать, но Фо лишь сдавленно хихикнула.
  Рунные листы закружили в воздухе так быстро, что формой напоминали веретено... Когда они вдруг резко остановились и посыпались на нее, Фо даже почувствовала некоторое разочарование. Но только на мгновение. Ибо в следующее мгновение поняла, что не может двинуть и рукой. Ее держала чья-то чужая воля. Рунные листы, сметенные чьей-то невидимой рукой, ударяли Фо по телу и лицу; острая грань одной картонки с размаху даже прорезала женщине губу. Фо чувствовала боль, ощущала стекающую по подбородку струйку крови... но не могла поднять руку и стереть ее. Все, на что она оказалась способна, это вращать глазами; единственный звук, который удалось выдавить из горла, был болезненный хрип. А потом она услышала вопрос, вернее, приказ. Он звучал прямо у нее в голове. И Фо просто не могла не ответить на него. Некто требовал принести ему рунные листы. Те самые, с костяным белым древом на обороте. Те самые, которые она отнесла Рейку Орсету.
  Женщина без раздумий шагнула вперед, перед своим мысленным взором видя только эти листы, а еще сцену передачи свертка с рунами дворецкому Орсета. Картина была ужасающе четкой и живой, словно находилась Фо сразу в двух местах, и каким-то образом тот, кто контролировал разум и волю женщины, тоже это видел и теперь точно узнал, где находятся руны. Его приказ был недвусмысленен и ясен - и Фо даже не подумала ослушаться.
  
  ТЕРРИ
  Обходные маневры
  Терри пребывала в мрачном настроении. Все ее усилия шли прахом, все планы сводились на нет прискорбным стечением обстоятельств. Все способы помочь отцу, которые она только могла придумать, иссякли. У нее не осталось никаких дельных идей. А это кого хочешь сведет с ума. Время шло, а она была бессильна изменить ситуацию. И эта беспомощность терзала девушку больше всего.
  Два дня она ездила по городу в поисках Стерса, но тот как сквозь землю провалился. Терри нашла кое-кого из своих слуг, но они не смогли сообщить ничего стоящего. Дворецкий всегда держался особняком, о себе не распространялся, в друзья ни к кому не набивался. Да и зачем ему это? Всем было известно, что Стерс не просто слуга, но доверенное лицо хозяина дома, а это кое-что да значило и держало других на почтительном расстоянии. Тем не менее Терри продолжала расспрашивать. Она слишком хорошо знала своих слуг, а когда те начинали юлить под ее взглядом и смущаться, ей не оставалось ничего другого, как поднажать... В конце концов Терри с немалым для себя удивлением узнала про бордель мадам Элены, а еще выяснила, что время от времени в свой выходной день Стерс любит бывать в небольшом винном магазинчике на Мерной улице. Встречу с неприличными женщинами Терри решила оставить на потом, если посещение винной лавки ничего не даст...
  В этот раз новоиспеченная подруга Агата не согласилась оставаться в неведении и жаждала получить свою порцию приключений немедленно, а потому поездки Терри по городу проходили в сравнительном комфорте - в карете Пулов. В окружении средств передвижения куда более роскошных и даже вычурных, украшенных знаменитыми гербами и одетыми в богатые ливреи слугами, сопровождаемых кортежем всадников, карета Пулов порядком утратила свой лоск в глазах юной Агаты, которая до приезда в Лилиен даже гордилась ею... В провинции иметь карету - не важно какую, старую или новую, по старинке отделанную железом или на новомодных рессорах, высокую, низкую, с обивкой стеганой шерстью или бархатом - означало определенный статус, такое положение в обществе, которое мгновенно возвышало вас над обычной чернью. В столице же определенный статус означало не иметь кареты, и лучше бы к этому статусу приличным девицам не относиться. Улицы Лилиена были запружены самыми различными каретами и колясками различных фасонов и конструкций и то, сколько сил и денег их хозяева тратили на отделку, говорило о несомненной ее важности. Так что Агата, выросшая в провинции и до сего момента считавшая себя вполне состоятельной, неожиданно стала испытывать странные муки зависти и неуверенности в себе. И дело было, признаться, не только в карете. Лилиен поразил ее своим размахом, никогда не прекращающимся кипением, вопиющей роскошью и буйством. Люди здесь были куда самоувереннее, наглее и раскрепощеннее, и даже слуги не выказывали должного почтения своим господам. Поначалу Агата робела, не так сильно, как ее младшая сестра, но все же заметно. Так что небо послало ей Сили явно для исправления этого недостатка. А уж самой Сили такие качества как робость, неуверенность и нерешительность, похоже, и совсем были неизвестны. Да и город, и его порядки она знала весьма неплохо... Так что оставаться в стороне от приключений подруги Агате никак было нельзя.
  Зато Терри (ах, простите, Сили) была исключительно рада тому, что карета Пулов не нова, слегка пошарпана и норовит наклониться на правый бок. Кто обратит внимание на подобную развалюху? Кого заинтересует, если она ездит по далеко не самым благополучным и даже пользующимся дурной славой местам Лилиена?
  Уже на следующий день по возвращению в Лилиен Терри без труда командовала кучером Бриксом и старым слугой Галисом, с кротким вздохом сопровождавшим каждое свое движение. Найти слуг Ангира Террана, по случаю ареста хозяина распущенных по домам, оказалось делом нелегким, а разговор с ними - еще более тяжелым. Слуги, не один год знавшие Терри, встречали ее с радостными улыбками и провожали с искренними слезами. Они бередили раны, сочувствующе осведомляясь о здоровье хозяина, и напоминали о временах счастливых и беззаботных. Терри гнала от себя эту слабость - раздирающее душу отчаяние - но никак не могла избавиться от горького осадка, остающегося после каждого разговора... Она бессильна. Она ничего не может сделать. Все тщетно... И тогда Терри подогревала в себе гнев и бросалась по следующему адресу, заставляя Брикса гнать лошадей что есть сил. Она заходила в лавку за лавкой на длинной и извилистой Мерной улице, пытаясь найти тот самый магазинчик, куда частенько наведывался Стерс. Уже под вечер второго дня она вошла в лавку Ипса, даже не замечая следовавшей за ней по пятам Агаты. Порядком уставшая и разочарованная, Терри перестала надеяться на успех, но по-прежнему упорно следовала своим планам.
  - Я ищу Стерса, - безо всяких осторожных вступлений сказала она, переступив порог и пройдя к прилавку. Посетителей не было, а поскольку и сил на то, чтобы ходить вокруг да около, у Терри тоже не было, она решилась покончить с делом незамедлительно.
  У хозяина лавки подозрительно округлились глаза: не часто, видать, в его пропахшее винными парами заведение заходили хорошенькие, аккуратно и прилично одетые девицы. Однако смутить прожженного ловкача Ипса милыми личиками было трудно.
  - Стрес? Не припомню такого, - покачал он головой, поцокал языком и для пущей убедительности потер пальцами подбородок.
  - Да не Стрес, а Стерс, - раздраженно выпалила Терри, выходя из себя, - И где его Козорогая носит?
  - А вы кто такая, барышня, будете? - подозрительно присматриваясь, Ипс резко перегнулся через прилавок. Агата испуганно отпрянула, но насупившаяся Терри даже не сдвинулась с места, - Кто бы ни был этот Стерс, а такой девице, как вы, здесь не место.
  - Место, не место, - фыркнула Терри, - это я сама решу. Так где он?
  - Не знаю, о ком это вы.
  Что-то в его голосе дрогнуло, и Терри немедленно это заметила.
  - Знаешь, - удовлетворенно кивнула она, - Не бойся, ему ничего не грозит. Я его хозяйка. Мне он очень нужен.
  На это Ипс ничего не ответил. Нещадно трепя крепкий, заросший щетиной подбородок, владелец лавки раздумывал и пристально разглядывал Терри, когда в дело встряла Агата. Ей надоело стоять за спиной Терри и молчать. Она хотела внести свой посильный вклад в дело поиска пропавших драгоценностей.
  - Да, она его хозяйка, - выпалила Агата, сверкая черными глазищами, - И у нее есть к нему дело.
  - Агата!
  - Какое такое дело?
  Возгласы Терри и хозяина лавки прозвучали одновременно.
  - А вот какое! Он кое-что унес из ее дома! Унес и спрятал! Пусть вернет, пока злобный кузен не пронюхал!
  - Злобный кузен? - растерялся торговец, - Какой такой злобный кузен?
  - Сисмон! - торжествующе заявила Агата, - А если ты с кузеном заодно, скажи ему, что Сили он не получит! Я никому не позволю ее обидеть!
  - Сили? - еще растеряннее произнес Ипс, - Какую Сили?
  - Сили Мортон - вот какую! Это хозяйка твоего Стерса!
  - Барышни, - замахал руками Ипс, - тут ошибочка вышла! Я никакого Стерса не знаю, и знать не хочу! И Сис... Сисмона не знаю, и Сили! Был тут один Стерс-пьянчужка, сапожник со Шпалерного переулка, так он помер недели две тому. А если кто чего украл - так я не знаю. Не хватало еще сыскарей на мою голову!
  Увы, Агата слишком близко к сердцу приняла историю Терри. Выдуманную, к слову сказать, историю. И теперь Терри приходилось пожинать плоды своего вранья. Она проглотила слова укоризны в адрес Агаты, вертевшиеся у нее на языке, и подалась вперед:
  - Ты точно никакого другого Стерса не знаешь? Такой высокий, худой... дворецкий? Служил в одном особняке на одной круглой площади со статуей?
  - Нет, нет, - испуганно отпрянул хозяин лавки, - Точно никого не знаю. Это не мое дело!
  Терри мрачно кивнула, развернулась и пошла к выходу. Может, она просто неверно истолковала колебания Ипса? Может, он и правда не знает Стерса? Или дворецкий заходил когда-нибудь в эту лавку, но с хозяином знаком только шапочно? Представлялся другим именем, мало ли причин?
  Вопросов было больше, чем ответов. Ипс мог просто испугаться угроз Агаты, а мог и не знать, о ком речь. Как бы то ни было, искать пропавшего дворецкого оставалось в единственном месте. И Терри была полна решимости найти его, чего бы то ни стоило. Даже и в борделе.
  - Куда? Пу...публичный дом? Как ты можешь? - черные глаза Агаты испуганно округлились, но и подозрительно заблестели. Девушка тряхнула головой и решительно добавила:
  - Я с тобой.
  Отправиться за реку в Желтый квартал Терри была готова хоть сейчас, однако бурная реакция Агаты заставила ее призадуматься. Последовательно исполняя свой собственный план, она, признаться, не часто вспоминала о девушке, находящейся рядом. А между тем ездила в ее карете, пользовалась ее одеждой, брала ее деньги... И незаметно втянула Агату в историю, которая может плохо сказаться на ее репутации. Самой Терри на это было плевать - ее собственная репутация рухнула уже тогда, когда арестовали ее отца, да и до этого была не слишком идеальной... Но Агате знаться с дочерью опального королевского мага было очень вредно. Вдруг кто-нибудь да признает в "бедняжке Сили" дочь арестованного Террана Ангира? К тому же узнай кто, что дочь Пулов бродит по винным лавкам, словно какая пьянчужка, ее не примут ни в одном приличном доме. А разве она заслужила такой позор? В другое время они могли бы стать отличными подругами, хотя Терри иногда казалось, что она на несколько лет старше Агаты, а не наоборот... Да, увы, увы... Неожиданно и старость подкатила... Восемнадцатилетняя Терри внезапно поняла, что легкомысленная юность уже позади, что она взрослая и ответственная женщина, куда больше и глубже понимающая в этой жизни, чем ее простодушная подружка... Она казалась сама себе старой мудрой вороной, прожившей сотню лет. О чем ей говорить с желторотыми птенцами? Чему учить? Пусть просто живут и радуются отсутствию проблем.
  И Терри решительно приказала кучеру возвращаться домой.
  ...Госпожа Йордли принимала гостей. Об этом девушки узнали в тот же миг, как вошли в дом. Ибо дворецкий, временно отступив от всеобщего правила полной невозмутимости, неожиданно сделал круглые глаза и заговорщически прошептал:
  - Госпожа сильно гневается, барышни. Велела передать, как только вы появитесь, чтобы переодевались и спускались вниз. У госпожи гости!
  Терри открыла было рот, но Агата испуганно пискнула, схватила подругу за руку и потащила наверх, в спальни. Порыв Терри узнать побольше о гостях был начисто сметен суетой, поднявшейся вокруг нее - "тетя Малори" отрядила для девушек свою собственную горничную помимо той, которая и раньше обслуживала их.
  За суматохой Терри забыла о своих подозрениях, а потом, собственные мысли и планы были для нее важнее... Так что только войдя в гостиную, она поняла, какую оплошность совершила. На софе сидела графиня Эвнар, хозяйка светского салона, куда дочь Террана Ангира ходила "отрабатывать" уроки по манерам.
  - Терранита?
  Надменный голос с толикой удивления ножом врезался в подобострастный лепет госпожи Йордли, уверявшей о счастье видеть такую именитую гостью в своем доме, и испуганные оправдания Агаты. Обе разом смолкли.
  И Терри с ужасом поняла, что пропала. Сердце ее ухнуло вниз, а ноги стали ватными. Все спасительные мысли выпорхнули из головы словно стайка испуганных воробьев.
  Графиня слишком хорошо ее знала, чтобы обознаться. Но... почему бы и нет?
  Терри церемонно опустилась в приветственном книксене, потом подошла поближе к гостье и хорошо поставленным голосом произнесла:
  - Меня зовут Силия, Силия Мортон, Ваша светлость.
  - Чушь, - громко фыркнула графиня, - ты можешь водить за нос кого угодно, девочка моя, но меня не обманешь! В Лилиене не много найдется девиц с таким цветом волос.
  Терри на мгновение испугалась и чуть было не сдалась.
  - Я не понимаю, о чем Вы.
  - Что такое? Что такое? - кудахчущей курицей всполошилась "тетя Малори", а ее крашеное боа из перьев венценоски встало дыбом.
  - Это дочь королевского мага Террана Ангира, моя дорогая Малори, - пояснила графиня с видом кошки, развлекающейся трепыханием пойманной птички, - Он сидит в темнице по обвинению в измене. А его дочь разыскивают...
  - А! Я поняла! - воодушевленно перебила ее Терри, - Вас ввел в заблуждение мой цвет волос! Но это не мои волосы! Точнее, волосы мои, но цвет волос не мой! Мне пришлось его немного изменить...
  - Изменить? - недоверчиво переспросила гостья и переглянулась с хозяйкой, на лице которой смесь испуга и отвращения застыла жуткой гримасой, - Но зачем тебе менять цвет волос? Тем более на такой?
  Это был вопрос вопросов. Дальше Терри придумать пока не могла. Повторять историю, рассказанную Агате, ей не хотелось - Софит Эвнар не зря была хозяйкой светского салона уже много лет, ибо местные сплетни и слухи были любимым ее развлечением. Еще она любила устраивать брачные союзы - сама Терри уже несколько раз подвергалась опасности быть сведенной с каким-нибудь богатым, но безмозглым тупицей... О наличии богатой наследницы по фамилии Мортон графиня знала бы наверняка, а значит, раскусит ее в два счета. Не стоило, пожалуй, говорить про волосы. В этом она сильно сглупила. Нужно было держаться истории с провинциальным папочкой-купцом. Проще всего конечно же сказать, что ей показался очень привлекательным и новомодным этот яркий рыжий цвет, что ей хотелось выглядеть в столице броской и красивой. Но как объяснить сходство с дочерью королевского мага? Графиню не проведешь. Она не остановится, пока не докопается до правды. Или до того, что покажется достаточно правдоподобным.
  И тут Терри заметила взгляд Агаты - болезненно-подозрительный и мрачный. Она не могла обмануть доверие подруги. Только не банальное вранье... Не банальное... Не банальное... Ага! Захватывающая история? Будет им всем история. На любой взыскательный вкус.
  - Ну, в общем, я действительно солгала, - сокрушенно вздохнув и виновато потупив очи, сказала Терри, но воодушевление уже лезло из нее как не вовремя поднявшаяся опара, - Но только потому, что моя история слишком неправдоподобна, чтобы кто-то мог в нее поверить. Я не Терранита. Я... ее сестра. Я внебрачная дочь Террана Ангира, о которой он ничего не знает. Я и сама узнала об этом всего три недели назад и поспешила в Лилиен, чтобы встретиться с отцом. Я жила в провинции...
  По мере того, как Терри вдохновенно врала, придумывая все новые и новые подробности своей новой жизни, глаза графини распахивались все шире... Скандал... В торговле сим товаром она могла бы обставить любую нахальную лавочницу. Так что история пришлась ей по вкусу.
  Терри рассудила, что внебрачная дочь хоть и привлечет к себе массу внимания, однако не будет столь вожделенной добычей, как настоящая дочь Ангира. Помимо того, что прибывшая из провинции девушка ничего не знает о порядках в доме Террана (а значит, и об украденной "вещи"), родство еще нужно доказать, а королевский маг запросто может и возмутиться таким наглым вторжением. И графиня Эвнар тоже это понимала.
  - Все это очень занимательно, милочка, - снисходительно перебила она террины излияния, - Но тебе никто не поверит.
  - Вот об этом я и говорю, - понуро вздохнула девушка и бросила выразительно-виноватый взгляд на Агату, - Поэтому я и молчала. Я не хотела привлекать ничье внимание, пока не разберусь во всем сама. Мне нечем доказать, что я его дочь. У меня есть только мамин кулон. Я надеялась, что отец узнает его. Но потом узнала, что у него неприятности...
  Графиня раздумывала. Морщинки избороздили ее чистый белый лоб, губки сложились бантиком... Она была довольно привлекательной женщиной - блондинка далеко за тридцать, но еще не за сорок, милые черты лица, приятные манеры, умная, деятельная... Терри знала ее несколько лет, однако что она знала на самом деле? У вдовой графини было много поклонников, но она весьма умело управлялась с ними. Ее внимания искали, ибо ее вхожесть в королевский двор могла дать нужную протекцию. Ей льстили. Ее задабривали. Ее пытались столкнуть с пьедестала... Пожалуй, Терри пора было с ней подружиться...
  - Ты очень похожа на господина Ангира. Прямо одно лицо.
  От лестного сравнения с папенькой Терри передернуло и она постаралась скрыть это жестом внезапного озноба.
  - Твои манеры, конечно же, выдают в тебе провинциалку, но это исправимо. Терранита неуправляема, а ты кажешься мне девушкой благоразумной и скромной... Хорошо. Я помогу тебе.
  - О! О, Ваша светлость! Вы так добры! Так добры!
  - Да, - искренне веря в свои достоинства, снисходительно ответила графиня, - Сама иногда удивляюсь. Проводи-ка меня, девочка, до кареты.
  
  ФО
  Опыт совращения даром не дается.
  Фо с трудом вспоминала о том, когда это она успела переодеться в выходное платье и как оказалась в карете. Некоторые вещи выпали из ее памяти напрочь. Зато она видела, куда едет. И это ее не порадовало.
  У особняка на улице Семи королей карета остановилась и Фо вышла из нее, словно в спину толкали палками. Десяток шагов по подъездной аллее женщина сделала на странно деревянных ногах и судорожно всхлипнула, оказавшись перед массивной, украшенной медной чеканкой дверью с начищенным до блеска медным же колокольчиком сбоку. Но еще до того, как рука ее коснулась язычка, дверь распахнулась.
  - Госпожа...? - сухо спросил дворецкий, слегка склонив тело в поклоне.
  - Фредебокина Торвиль. Мне нужно увидеть господина Рейка Орсета.
  Сомнения отразились на челе бравого служаки, но женщину внутрь он все же пропустил.
  - Прошу подождать здесь, госпожа Торвиль. Я узнаю, сможет ли хозяин принять вас.
  Потом он бросил еще один сомневающийся взгляд на гостью и предупреждающий - на молодого слугу в темно-зеленой ливрее, и неспешно отправился по лестнице наверх. Не прошло и пары минут, как Фо получила ответ. В виде самого хозяина.
  - Госпожа Торвиль?
  Орсет скатился по изящно изогнутой лестнице горным обвалом. Фо успела лишь испуганно мигнуть пару раз, как мужчина стремительно преодолел все ступеньки и вдруг оказался здесь, рядом, возвышаясь над женщиной скалой. И удивленно глядя сверху вниз.
  Фо была в полном смятении. Внутренний голос заставлял ее действовать - просить, умолять, требовать, торговаться. Собственная воля заставляла уйти, да нет же! Бежать отсюда изо всех сил! А она лишь прикусила губу и сцепила в замок руки.
  - Прошу в гостиную!
  Жестом галантного хозяина Орсет сопроводил ее внутрь дома и подвел к софе. Фо присела и огляделась. Богато, но со вкусом - отметила она про себя, оглядевшись в гостиной, но это не отвлекло ее от цели, приведшей в дом Рейка.
  - Мне нужны те рунные листы, - выпалила она, - Я куплю их за любую цену.
  Орсет помрачнел. С его лица сошло выражение вежливого удивления, зато ощутимо наползла тень холодного недоверия.
  - Зачем? - только и спросил он.
  - Надо, - на выдохе рубанула Фо.
  - Боюсь, госпожа Торвиль, они не продаются. Ни за какую цену.
  - Я дам вам столько золота, сколько запросите, - простонала Фо, представляя подвал под склепом Дира, - Даже самую безумную сумму.
  - Золото меня не интересует, - презрительно скривился Орсет, - И драгоценные камни, если вы вдруг решитесь предложить их.
  - Тогда что вас интересует?
  Он не ответил, но продолжал смотреть тяжелым испытующим взглядом. И вдруг Фо с ужасом поняла, что встает с софы. И пальцы ее - совершенно против ее желания - принялись расстегивать пуговички на блузке. Женщина испуганно всхлипнула и застонала, но никак не могла остановиться. Хорошо хоть пуговичек было много, они мелкие, а петли довольно тугие...
  Рейк остановил ее сам, внезапно накрыв ее руки своей обжигающе горячей ладонью. И в глазах мужчины изумление соседствовало с каким-то животным блеском. Фо застонала еще беспомощнее и попыталась отодвинуться... Как, должно быть, нелепо она выглядит - жалкая, откровенно предлагающая себя мужчине. Отвратительно...
  Рейк не посчитал, что выглядит она нелепо или отвратительно. Несколько секунд он пожирал ее недоверчиво-безумным взглядом, а потом неожиданно притянул женщину к себе одной рукой и впился в ее губы жадным поцелуем. Фо широко распахнула глаза - и попыталась вырваться... Но не смогла. Или не захотела? Разве не этого она подспудно желала с того самого момента, как только увидела его в игорном зале собственного дома?
  Его поцелуй был страстным и откровенно напористым. Порез на губе болезненно отозвался и боль словно прошила ее молнией. Но Фо просто позабыла обо всем на свете, кроме этого поцелуя, и неожиданно для самой себя ответила... И как ответила! Он даже сдавленно застонал! У Фо кружилась голова и перехватило дыхание, а мысли все до одной улетучились. Осталось только желание, безумное желание, каковых она давно уже не испытывала и даже скорбно признавалась сама себе, что ее время безумных желаний наверное уже, увы, ушло... Руки Орсета мягко обхватили ее шею, пальцы трепетно поглаживали тонкую кожу. Фо была полностью в его власти. Она просто по-глупому растаяла, утонувши в неожиданной страсти, и была совершенно беззащитна... и потому в первый момент не поверила собственным ощущениям - пальцы Рейка внезапно сжались на ее горле и принялись душить! Фо панически дернулась и замолотила кулаками ему в грудь. Но куда там! Легче пробить стену!
  Она с ужасом и болью смотрела в стальные безжалостные глаза Рейка Орсета, пока не потеряла сознание.
  ...Фо очнулась в чужой постели. Она лежала поверх белоснежного белья ворохом скошенной травы - и изумрудно-зеленый цвет ее платья был здесь совершенно не при чем. Фо именно так себя и чувствовала - скошенной травой. Подкошенной. Сломленной. Истерзанной.
  Потом она вспомнила о том, что случилось... и панически схватилась за полурасстегнутую блузку. Одежда была на месте. Значит, Рейк...
  - Не беспокойтесь, - холодно произнес он сам, - Я ничего с вами не сделал.
  Она приподнялась на подушках. Орсет сидел в кресле у стены. Локти его стояли на подлокотниках, пальцы были сцеплены в замок. Длинные ноги, вытянувшиеся вперед на полспальни, небрежно скрещены.
  - Ну, а теперь рассказывайте, госпожа Торвиль, к чему весь этот спектакль.
  Фо вспыхнула. Привычная злость буквально подбросила ее на кровати, однако от слабости закружилась голова, так что женщине показалось лучшим прилечь обратно. Да, и еще. Трудно было глотать.
  - Вы чуть не задушили меня! - возмущенно просипела она, осторожно касаясь пальцами шеи.
  - Но не задушил. Хотя у меня и чесались руки. Кто вас подослал?
  - О чем это вы?
  - Не играйте со мной, госпожа Торвиль! - Рейк вдруг подобрался, выпрямился, расцепил пальцы и ударил ладонью по подлокотнику кресла. Фо болезненно поморщилась из-за резкого звука, - Я знаю, что вас подослали.
  - Ну, раз знаете, так нечего и спрашивать, - рассердилась Фо. Несмотря на головокружение и тошноту, она решительно села и спустила ноги на пол. Правда, пришлось несколько секунд переждать, пока этот самый пол не перестанет вертеться перед глазами.
  - Имя, - надменно затребовал Рейк, - назовите мне имя - и я забуду о том, что вы здесь натворили.
  - Я натворила? - громко возмутилась Фо и закашлялась от сухости в горле, - Не я виновата, а вы! Это вы меня душили!
  - А вы пытались меня соблазнить, - неожиданно ухмыльнулся Орсет, - Мы квиты.
  Фо окинула его свирепым взглядом.
  - Я не пыталась. Я лучше утоплюсь, чем стану вас соблазнять! Вы мне ненавистны! - запальчиво выкрикнула Фо, сорвалась на хриплый петушиный крик и опять болезненно закашлялась.
  - Странно, а мне показалось, что вы ответили на мой поцелуй.
  Фо опять закашлялась. На этот раз - чтобы скрыть замешательство. Проклятый поцелуй полыхал во рту жарким пламенем.
  - Нет! - яростно выкрикнула она, - Не я! Меня заставили!
  - О! Наконец-то мы подбираемся к сути вашего визита.
  Фо показалось, что Рейк слегка разочарован, но разбираться в его чувствах у нее не было ни времени, ни желания. В конце концов, он хочет знать правду - пусть узнает. Ей больше нечего терять. Ее магические способности никогда не были особенно выдающимися, так что сарказм по поводу ее глупости она как-нибудь вытерпит. Доброе имя она утратила давно, репутацию - недавно, но, похоже, безвозвратно. Богач вроде Рейка Орсета всегда будет свысока и скептически относиться к таким женщинам, как она. Ему не понять, как это - бороться за жизнь и крутиться, считая каждый дукат. Он никогда не поверит, что она приличная женщина, а не какая-то потаскушка. Особенно после сегодняшнего. И осознание этого почему-то глубоко уязвляло.
  - Да, меня заставили, - решительно сказала Фо, - только я не знаю кто.
  Рейк громко фыркнул.
  - Вы же умная женщина, госпожа Торвиль, зачем же принимаете за идиота меня?
  - Но я и правда не знаю! - простонала Фо, - Я попалась на Вопрошании! Это не был магический поиск, клянусь, но из-за Вопрошания я каким-то образом проложила магический путь и была захвачена чужой волей!
  Несколько секунд Рейк всматривался в женщину непроницаемым холодным взглядом, словно выискивая в ее облике трещины. Он молчал, а она нервничала все больше.
  - Знаю, это было глупо, - торопливо добавила Фо и вдруг поняла, что изо всех сил пытается оправдаться, - Ваши рунные листы мне очень понравились. Я собиралась вернуть их вам, но напоследок решила разложить Великий Круг. Обычно я никогда так не делаю...
  - Вы делали расклад на тех рунах, которые украли у меня?
  - Я не крала! - мгновенно взвилась Фо.
  - Это кое-что объясняет, - не обратив ни малейшего внимания на женский вопль, произнес Орсет.
  Он встал и пару минут решительно мерил шагами спальню.
  - Хорошо. Рассказывайте с самого начала, - Рейк завис над женщиной, до сих пор сидевшей на его постели. Фо тяжко вздохнула.
  Ей не удалось описать колдуна - и его облик, и даже пещера в ее памяти остались смутным темным пятном. Она знала, что случившееся реально, что оно действительно произошло, но не более того. Слова застревали в горле. Образы выскальзывали из сознания, как только она пыталась их описать. В конце концов она угрюмо замолчала, понимая, что теперь вся ее история выглядит еще более нелепой и неправдоподобной.
  Рейк нависал над ней пару минут - Фо не отрываясь смотрела на свои руки, сложенные на коленях, и не видела выражения его лица.
  - Между прочим, в поединке воль важна именно сила сопротивления, - ехидно произнес мужчина в конце концов, - И если бы вы старались избавиться от влияния как следует, никто и ни к чему не смог бы вас принудить.
  - А я и старалась как следует! - взвилась Фо, меча молнии глазами, - Уж поверьте, по собственной воле я бы не пришла в ваш дом ни за что!
  И ровнехонько после этих слов она вдруг почувствовала, как кровь предательски приливает к щекам, и поспешно опустила голову. Рейк пару секунд наблюдал за ней с загадочной улыбкой на губах, а потом нарочито сурово сказал:
  - Идемте.
  - К-куда? - испуганно выпрямилась женщина, - Никуда я с вами не пойду!
  - Тогда мне придется вас нести, - заявил безжалостный Рейк и сделал крохотный шаг вперед, протягивая к ней руки.
  Фо поспешно встала.
  - Негодяй, - прошипела она, - Так измываться над беззащитной женщиной!
  Рейк издал какой-то странный звук, похожий на полузадушенный смешок, но когда Фо бросила на него свирепый, одновременно полный страданий и немого укора взор, он был совершенно серьезен и невозмутим.
  - Прошу, - сказал он, галантно указывая рукой на дверь.
  Царственно выпрямившись, Фо прошла мимо него с достоинством королевы, идущей на эшафот.
  
  ТЕРРИ
  Большие планы и обозные разборки
  - Ты неплохо выкрутилась, Терри. Но не советую врать мне в дальнейшем.
  - О, ваша светлость! Вы ошибаетесь, я не...
  - Не врать, Терри. Ты же не хочешь, чтобы мы стали врагами?
  Терри подумала.
  - Не хочу.
  - Вот и умница, - графиня Софит Эвнар ухоженными пальчиками манерно отодвинула занавеску на окне кареты, посмотрела наружу и опять повернулась к девушке, - Как ты оказалась у Малори Йордли?
  Терри опять подумала. Графиня не Агата, любую ложь не проглотит...
  - Сбежала, когда отца арестовали, - пожала девушка плечами, - Испугалась и сбежала за город. А потом одумалась и вернулась. По дороге встретила карету. В ней ехали племянницы госпожи Йордли. Ну, они меня и взяли с собой.
  ... а только ложь, максимально приближенную к правде...
  - Примерно так я себе и представляла, - графиня откинулась назад и принялась постукивать ухоженными пальчиками по резной оконной раме, - Зачем ты вернулась?
  - Я хочу ему помочь, - буркнула Терри и отвернулась.
  ... или чистую правду.
  - Как?
  - Не знаю, - помрачнела Терри.
  - Я тоже хочу помочь, - негромко произнесла графиня, - Вместе мы что-нибудь придумаем.
  Девушка порывисто обернулась. Софит смотрела на нее очень внимательно и испытующе.
  - Зачем вам ему помогать?
  - Скажем так: твой отец мне немножко небезразличен. Если я ему помогу, он, возможно, оценит мои усилия?
  Терри робко пожала плечами - сердечные дела отца были для нее не понятнее магии.
  - Ты знаешь, в чем его обвиняют?
  - В государственной измене, - мрачно буркнула Терри.
  - А точнее?
  - Точнее не знаю. Слышала чужие сплетни - говорят, отец что-то украл. Но этого не может быть, потому что...
  - Терри, но он действительно украл.
  - Откуда вы знаете? - взвилась девушка, с ненавистью глядя на графиню. Та поджала красивой лепки полные губы и отвернулась к окну.
  - Единственный способ спасти твоего отца - это вернуть украденное, Терри. Но я не смогу этого сделать без твоей помощи.
  - Но что я могу сделать, если вы не смогли? - передернула плечами девушка.
  - Ты знаешь, что именно было украдено?
  Терри отрицательно помотала головой - вид у девушки бы совершенно несчастный.
  - Это весьма небольшой предмет, дорогая моя. Не больше твоего мизинца. Выглядит как драгоценный камень, вернее, рубин. Это и есть рубин, но кроме того еще и мощный магический артефакт времен империи Эрранага. Несколько сотен лет камень находился в короне арнахских королей и защищал ее носителей. Он считается талисманом королевского рода, Терри, и потеря его может привести к скорой смерти нашего короля Веремиза. И еще много чего плохому. Недавно король Берноя похвалялся, что дни Веремиза сочтены. Ты понимаешь меня?
  - Нет, только не это! - ужаснулась Терри, - Отец никогда не пошел бы на такое! Это какая-то ошибка!
  - И я думаю, что ошибка, - легкая улыбка коснулась губ Софит, но не затронула ее ореховых глаз, - Я ведь тоже неплохо знаю твоего отца. Я согласна с тобой: Терран ни за что не допустил бы, чтобы Его величеству причинили вред. Ангира подставили. Или кто-то украл талисман, но сделал так, чтобы подозрение пало на королевского мага. Или же...
  Эта пауза очень не понравилась Терри, однако она заставила себя терпеливо выждать продолжение.
  - Или все-таки именно Ангир забрал камень, когда узнал, что кто-то задумал кражу. Кто-то, кого он не мог остановить.
  - То есть, он украл талисман, чтобы его не украли другие?
  - Да. Это единственное объяснение, моя дорогая. Королевский дворец обыскали до последнего гвоздя...
  - Но почему вы решили, что объяснение единственное? Почему талисман не мог украсть кто-то другой?
  - Милая моя девочка, - холодно улыбнулась графиня, - Не набрасывайся на меня. Я хотела пощадить твои чувства, но раз ты настаиваешь, я скажу. Из короны камень вынул маг - это раз. Талисман - не простая драгоценность, голыми руками его не возьмешь, это может сделать только человек, обладающий выдающимися магическими способностями и знаниями. Повторяю: выдающимися! И второе: короля зачаровали, когда он находился в своем кабинете, где не было никого, даже стражи, и пока он спал, корону сняли прямо с его головы. Чтобы совершить такое, маг должен быть очень приближен к королю. Если это не Ангир, то вор должен быть очень умелым, хитрым и ловким, настолько ловким, чтобы обойти самого королевского фаворита, которому Веремиз доверял, как самому себе. Лично я таких не знаю. А ты?
  Терри расстроено помотала головой.
  - Это точно?
  - Точнее быть не может, - мягко ответила Софит, - В невиновность твоего отца верят очень и очень не многие, но я - одна из них. Точнее, я верю, что Терран сделал это с добрыми намерениями. Давай лучше подумаем о том, как мы будем его спасать.
  - Что я могу сделать?
  - Подумай о том, куда Терран мог спрятать талисман. Во дворце, как я уже сказала, его нет. Сам Крэммок, глава Совета магов, возглавлял поиски, а уж он-то искать умеет, поверь мне. И в вашем доме его тоже нет. Ваш особняк тоже обыскали. Может... Может, отец отдал его тебе?
  - Отец не доверил бы мне и простейший амулет, - горько ответила Терри, - Он знает, какая я бестолковая насчет магии...
  - Но кому-то он должен же доверять?
  Терри не знала, как быть. С одной стороны, природная осторожность велела ей молчать. С другой... Графиню Терри знала с самого детства, вернее, лет десять. Не сказать, чтобы близко - дочь Террана Ангира никогда не привлекали светские развлечения, однако нельзя было сказать, что девушка не отдавала должное умениями Софит Эвнар. Сама она никогда бы так не смогла: все эти манеры, вся эта мишура претили ее открытому и честному характеру... Но не восхищаться графиней было невозможно. Доверяла ли ей Терри? Не совсем. Девушка осторожничала бы с любым, кто умнее и ловчее ее, а в том, что Софит ловка и умна, сомнению не подлежало. Однако в пользу сотрудничества говорили два немаловажные соображения: пока графиня заинтересована помочь Террану Ангиру, нужно воспользоваться ее связями и опытом. И второе - у самой Терри идеи насчет того, сможет ли она сделать что-то для отца, совершенно иссякли. Ей определенно нужна была помощь.
  - Да, - выдохнула Терри, решившись на безумную по нынешним временам степень доверия, - Я думаю, это Стерс, наш дворецкий.
  И она рассказала графине все, что видела в день ареста отца, и даже то, что выяснила о Стерсе позже.
  Софит откинулась на спинку сидения и некоторое время так сидела, не говоря ни слова.
  - Я рада, моя дорогая Терранита, что ты все же решилась довериться мне, - в конце концов произнесла она.
  - Но я так и не смогла найти Стерса!
  - Неважно, мы найдем его вместе. А теперь скажи мне: тебя увезти отсюда или ты останешься у госпожи Йордли?
  Терри вспомнила несчастный взгляд Агаты и решительно покачала головой.
  - Останусь.
  - Только не вздумай говорить правду, - свысока оглядев девушку, предупредила графиня, - Этим ты только навредишь своей подруге... Я заеду завтра утром. Мне нужно подумать, но я обязательно вернусь и мы вытащим твоего отца из темницы.
  Терри постаралась сдержать шумный вздох облегчения - наконец-то она не одна, однако вежливо склонила голову в прощальном поклоне и быстренько выскочила из кареты. Графиня Софит Эвнар за ее спиной холодно бросила "трогай, Меллит", и ухоженные лошади, застоявшиеся у чужого подъезда, весело рванули вперед.
  А Терри, вздохнув теперь совсем уже по другому поводу, решительно вернулась в дом. Она была уверена, что госпоже Йордли придется давать немало объяснений, и та действительно едва ли не выпотрошила девушку. Однако явное покровительство графини сделало свое дело: ее никто не выгнал на улицу и не изобличил во вранье, хотя та теперь стойко придерживалась последней из своих историй с внебрачной дочерью Террана Ангира. Хорошее отношение Софит Эвнар, визита которой Малори Йордли дожидалась целых три месяца нижайших приглашений, было куда важнее какой-то там девчонки и она уже вполне реально предвкушала то, как благодаря сему инциденту хозяйка знаменитого светского салона по-дружески привечает ее где-нибудь на публике. А потом - кто знает? - они становятся подругами...
  С Агатой дело было куда сложнее. Купившись на одну ложь, Агата категорически не соглашалась на вторую. Закрывшись в своей комнате, она не отзывалась на стук и никаких оправданий слушать не хотела. Терри надо бы порадоваться тому, что девушка теперь в безопасности - не зная правды, она не станет уязвимой от тех, кто эту правду ищет. Графиня Эвнар достаточно сильна, чтобы справиться с любой правдой, с любыми врагами, а вот Агате это может выйти боком. Терри просто защищала ее! Но этот простой и разумный довод почему-то не утешал. У Терраниты Ангир никогда не было близких подруг, хотя она и не была затворницей и одиночкой. Просто ей сложно было сходиться с кем-либо и доверять кому-либо. А вот с Агатой ей было легко и просто - у них нашлась масса общих интересов и увлечений. Да и характером Агата не напоминала светских городских барышень, изображающих из себя хрупкие нежные цветки, мгновенно чахнущие от любых проявлений обычной жизни - порой грубой и нелицеприятной. Это-то и было самым неприятным. Именно из-за этого Терри и вернулась - она не хотела терять новообретенную подругу.
  Поэтому ей и пришло в голову... Да, это было бы невежливо. Вламываться в закрытую дверь вообще-то не просто невежливо, но Терри решила, что у нее нет времени на уговоры - утром ей придется уехать с графиней Софит и (кто знает?) вряд ли она вернется сюда когда-нибудь еще. Она просидела под этой самой дверью пару часов до глубокой ночи, прося Агату выслушать ее, но та так и не открыла. Тогда Терри вспомнила уроки отца. Руна... руна... Хом Давье! Руна укрощения инстинктов, обуздания воли и одновременно дающая способность к сопротивлению, "Золотая уздечка" часто используется как клеймо для укрощенных диких зверей или как запор на дверях темниц. Но при правильном использовании дает совершенно обратный эффект, то есть вскрывает замки! Или... или это Карбьера? "Скользящим узлом" связывают брачующихся, ее считают покровительствующей родственным и семейным связям, однако есть и другая сторона ее воздействия - привязанность, порой рабская привязанность, узел, замок. Если разбить Карбьеру над чем-то соединенным, эта связь должна распасться... Нет, Карбьера применяется только к живым существам, а вот Хом Давье и к неодушевленным...
  Терри ломала голову и так и эдак, и даже принялась рисовать на двери Золотую уздечку, мысленно сосредотачиваясь на невидимых линиях, которые выводила ее рука, и замечая неожиданно проявившимся магическим зрением наливающиеся красным пламенным цветом контуры руны... Дверь открылась без колдовства. На пороге стояла Агата, полностью одетая. Руки ее были решительно сложены на груди.
  - Хорошо, я выслушаю тебя. А после этого не желаю тебя видеть, - с ледяным спокойствием сказала она.
  Терри вскочила на ноги - а она сидела на полу на коленках - и быстренько прошмыгнула в раскрытую дверь, пока пускают.
  Теперь не имело смысла лгать. Теперь она могла оправдаться лишь чистосердечной правдой. И она вывалила всю эту правду на Агату словно мешок семечек. Вместе с шелухой. Не забыла рассказать про Арво, говорить о котором не стала бы никому-никому, и про эту гадину Риллу...
  Поначалу Агата дулась и кипела праведным негодованием. Она не собиралась верить этой лгунье, втершейся к ней в доверие, но... По мере того, как история Терри разворачивалась, глаза девицы Пул разгорались все ярче и ярче, а в конце она уже и позабыла, что собиралась выставить нахалку из дому. Тяга к приключениям билась в ней кипящими ключами, а тут само ходячее приключение перед ней... Ну как тут устоишь? К утру девушки помирились и даже всплакнули друг у дружки на плече.
  - В общем, не поминай лихом, - рубанула Терри, взявшись за ручку двери. В окнах спаленки вовсю полыхал оранжевый восход, - Может, больше никогда и не увидимся.
  - Да ты что? - вскочила Агата, - Не смей так думать!
  - Нет, Агатка, я должна думать обо всем, - умудрено вздохнула Терри, - Это ведь не игра какая-нибудь. Все очень серьезно.
  - Да, да, я понимаю.
  - Никто не должен знать о том, что я тебе рассказала, понимаешь? Я ведь никому и не рассказывала, даже своей тете! А она мне родня в общем-то. Я доверилась только тебе. Не проболтайся! Никому-никому! Даже намека!
  - Да за кого ты меня принимаешь? - возмутилась девушка и жалобно попросила, - Но потом ты мне все расскажешь, правда?
  Терри кивнула и скрылась за дверью.
  Агата еще некоторое время беспокойно ёрзала на кровати, вновь и вновь возвращаясь мыслями к услышанному, а потом неожиданно для самой себя прилегла на подушечку и уснула... Когда она поднялась, оказалось, что Терри уже позавтракала и укатила в коляске графини Эвнар, предусмотрительно присланную ею по утру.
  После такой волнительной ночи Агата никак не могла успокоиться. Но ей ничего не оставалось делать, как ждать возвращения Терри. И это ожидание было ужасным.
  
  ФО
  Карты брошены.
  Рейк привел ее в небольшую восьмиугольную комнату без окон. Тяжелые складчатые портьеры скрывали большую часть обитых черным шелком стен. В четырех углах горели обычные, не магические светильники на высоких витых ножках. Пол был выложен дорогим паркетом, но Фо сразу же поняла, для чего Орсету нужна подобная комната. Для того же, что и ее Бархатный будуар. Деревянные плашки на полу были выложены вполне определенными магическими фигурами, заключенными в круг, а на потолке красовались подобные им, но сделанные уже из лепнины.
  Фо остановилась в дверях, не рискуя пройти дальше. Рейк и в остальной части дома не был слабаком, а здесь его силы - разумеется, как мага - должны вырасти на порядок. Перспектива остаться один на один с этим необузданным чародеем порядком ее пугала.
  - Ну же! - нетерпеливо бросил он, подзывая Фо как собачку, - Не надо изображать ломаку. Я знаю, что вы не из робкого десятка.
  Она гневно поджала губы, ноздри ее хищно трепетнулись. С языка готов был сорваться дерзкий ответ, но вдруг она заметила насмешливый огонек в глазах Рейка... Не дождется! Он явно жаждет сцепиться с ней, перепалки доставляют ему немалое удовольствие. Ну так фиг тебе! Фо гордо распрямила плечи и невозмутимо прошла вперед. Ступни ее, обутые в изящные сапожки, щекотнула слабая молния силы. На мгновение она испугалась, но виду не подала.
  - Итак, зачем мы здесь? - холодно спросила она, стоя посреди магического круга и оглядываясь по сторонам. Ей было очень не по себе.
  - Для этого, - сказал Рейк Орсет, почему-то вдруг оказавшийся у нее прямо за спиной и очень-очень близко: Фо почувствовала его дыхание у себя на затылке и ее пронзила неуместная сейчас нервная дрожь. От неожиданности она едва не подпрыгнула, но резко обернулась. Однако в руках у мага она увидела знакомую костяную шкатулку.
  - Нет! - в ужасе закричала Фо и попятилась назад, - Как только я коснусь магии, он снова захватит меня!
  - Трусиха, - рассмеялся Рейк и с пакостной ухмылкой сунул шкатулку прямо в руки Фо.
  Женщина почувствовала приятное теплое прикосновение, словно чужую улыбку, адресованную ей - рунные листы явно признавали ее. Но в тот же миг пальцы ее разжались, шкатулка выскользнула из них и упала на пол. Крышка отскочила с легким щелчком, с мягким шелестом рунные листы выскользнули из своих бархатных гнезд и веером легли на пол. Фо опустилась на колени, опасаясь касаться богато украшенных костяных пластин и испытывая сильное желание сделать это.
  - Ну же, - подзуживал сзади несносный Орсет, - Что вам полагается в таком случае делать? Расклад?
  Фо обернулась. Она смотрела на хозяина дома огромными из-за необычайной бледности щек и темными кругами вокруг век глазами. Зрачки ее были сильно расширены, но не от страха. Она понимала, на что толкает ее Орсет, но вот понимает ли он сам, каковы могут быть последствия? Она подсадная утка, это ясно, однако не превратится ли торжествующий охотник в преследуемую дичь? Впрочем, внезапно разозлилась Фо, пусть получит то, что заслуживает. Она ловко собрала рунные пластинки (из-за того, что они были толще обычных картонных листов, их с трудом можно было удержать в руках) и сосредоточилась на Раскладе. Вопреки первому своему позыву раскинуть Великий круг, она решилась обойтись просто Колесом. Дневной или Ночной Малый круги предполагали использование только светлых или темных рун, Великий - всех без исключения, ну а Колесо не ограничивалось ничем - ни верхним, ни нижним пределом, впрочем, и точность его предсказаний была невелика. Этот расклад применяли чаще всего, и на большее, чем узнать о текущих делах конкретного человека, о выходе из текущей ситуации, не замахивались. Предсказать будущее можно было с великой натяжкой. Именно это и собиралась сделать Фо - узнать, на каком она свете. О большем загадывать она не решалась.
  Рунные листы в ее руках стали не просто приятно теплыми, но горячими, драгоценные камни на их внутренней стороне нестерпимо блистали, хотя света в комнате было мало.
  Фо, по-прежнему стоя на коленях, внимательно осмотрелась - будучи пяти шагов в диаметре, круг, выложенный деревянными плашками на полу, был идеальным, все углы и линии многочисленных внутренних фигур выверены до зернышка. Прекрасное место для концентрации сил. Что ж, мыслить такими масштабами раньше ей не приходилось - руны она обычно раскладывала на небольшом столике, ну да подумаешь, размеры! Неизвестно, правда, как отзовутся руны на то, что в Раскладе Вопрошающий оказывается внутри фигур, а не вне их. С подобным затруднением Фо никогда не сталкивалась, однако и на это махнула рукой. Рейку все равно? А ей и подавно!
  Почувствовав, как гнев, несомненно усиленный магическими фигурами, вызвал прилив нешуточных сил, Фо потянулась вперед и коснулась внешней линии круга. Едва светлые деревянные плашки, лежавшие вкруговую, вдруг посинели и стали слабо светиться, женщина прикоснулась к гексаграмме. Остальные внутренние фигуры она оставила без внимания, благоразумно остановившись на шести углах.
  Когда линии достаточно разгорелись, Фо не глядя вытащила из стопки рунных листов один и швырнула его к краю круга - мелкие драгоценные камешки, которыми были выложены руны, с острым скрежетом проехались по полу и остановились ровнехонько у края начинающей наливаться яркой голубизной внешней линии в одном из углов гексаграммы. Еще пять раз выбрасывала Вопрошающая рунные листы, лишь единожды запнувшись, когда вдруг обнаружила Орсета стоящим за своей спиной. Он здесь, внутри фигуры? Фо подняла на него недоуменный взгляд: она не была уверена, что Расклад примет в своей сердцевине, где сходятся все линии, ее, Вопрошающую, а что уж говорить о постороннем? Допустимо прикосновение к кругу лишь того, чью судьбу будет испытывать Расклад, и то лишь до того момента, как листы будут сброшены. Но на вопрос во взгляде Фо Рейк лишь причудливо изогнул бровь и остался невозмутим. Она продолжила.
  Листы лежали на своих местах, костяные деревья на внешней их стороне озолотились от невидимого жара, но Фо ничего этого не видела. Ладони ее прижимались к полу в центре круга, однако сама она была уже не здесь. Шесть рун медленно кружились в ее сознании, и облегчение от того, что среди них не оказалось зловещей Аз-Дабейр, оказалось слишком кратковременным. Фо искала связи между рунами, заставляла их работать, но и не мешала им. В любом другом случае она постаралась бы сосредоточиться на одной из них, решив для себя, на каком уровне будет работать - более поверхностном срезе "впечатлений" или более глубоком "видений", но сейчас она не стала этого делать. Она просто пустила все на самотек, предоставив Раскладу действовать самостоятельно - пусть он покажет то, что сам посчитает важным. Она не пыталась увидеть за рунами связанных с ними Раскладом людей и не воздействовала на процесс. И вскоре почувствовала, что плывет в золотисто-синей дымке воспоминаний - своих и, как оказалось, чужих. Картины сменялись с головокружительной быстротой, иногда лишь ненамного замедляя свой бег, словно бы давая возможность пристальнее на них взглянуть и оценить по-новому...
  Вот Фо под руку с Халлером спускается со ступеней городской Ратуши, где их только что поженили, и радость ее омрачается горечью от того, что никто из ее родных так и не пришел... Впрочем, вон едет роскошная коляска Террана - братец правит сам. Фо облегченно улыбается, но Терран, придерживает лошадей лишь на пару минут, презрительно бросает "Ты опозорила нас, сестра, связавшись с этим ничтожеством" и укатывает... А вот она рыдает, свернувшись в жалкий клубок и не желая больше жить - она потеряла своего единственного ребенка, так никогда и не увидевшего свет... Вот Фо притаскивает в спальню Халлера, пытавшегося заглушить черную лихорадку дешевым вином, а вместо того едва не отдавшего концы. Она укладывает мужа на тощую постель в крохотной комнатушке, а сама садится считать деньги, оставшиеся от сдачи в аренду особняка... А что там считать? На лекаря так и так не хватит... Стук в дверь. Дир! Спапалера входит, благоухая дорогими благовониями. Хорош, надо признать, и лицом вышел, и фигурой, да и камзол явно сшит дорогим портным. "Ну что, подруга? Худо?". Он нарочито бодр и весел, а она еще более фальшиво улыбается и отнекивается, только судорожно сжатые в кулаке монеты выдают ее боль. "Фо", Дир мягко опускается перед ней на колени, "Ну не хочешь взять деньги просто так, давай организуем дело. Я ведь перед тобой в долгу, чтобы ты там ни говорила. Если бы ни ты, где бы я был"... А вот она стоит в игральном салоне и смотрит на входящего в дверь Рейка Орсета... О, а это...
  Долговязый юноша лет пятнадцати, вызывающе богато и вычурно одетый, бесшабашно веселый и задиристый, едет в компании троих таких же богачей. Они явно ищут приключений и их не останавливают соображения благоразумия и порядочности. С презрением к нищете они задирают одного бродяжку и гонят, гонят его прочь по грязной улице на пустырь, где нет ничего, кроме груды мусора и сорной травы в рост человека. "Жри, жри дерьмо!" - воодушевленно кричит невысокий, но ладненький юноша в голубом, расшитом золотом камзоле, - "Эй, Орсет, помоги ему!". Долговязый парень с хохотом вскидывает руку, пальцы его плетут в воздухе какие-то фигуры. Грязный, вонючий бродяжка со стоном падает на колени, но поднимает глаза на своего мучителя. Эти глаза... эти бездонные зеркала отражают совесть, небрежно запертую в глубине души долговязого парня, и криком кричат! Обвиняют! Пальцы Орсета останавливаются, но бродяжка вдруг хватается за горло и хрипит. Хрипит, силится выдавить проклятье, однако сила магии сильнее, и он падает, падает... Орсета пронзает ужас от содеянного, но краем уха он слышит насмешки собратьев по каверзам. У одного из них на груди красуется перевязь королевского дома...
  А вот... Это не было похоже ни на что предыдущее. Фо вдруг увидела лесную поляну и небольшой военный отряд, устраивающийся на ночлег. И шатер, густо завешанный гирляндами из костей, камешков да корешков. А внутри его... Человек, сидевший в полутьме вдруг поднял голову, и она сразу же узнала его. Колдун! Тот самый колдун! Он ощеривает зубы в гаденькой усмешке и что-то шепчет. Фо чувствует, как ее словно бы схватывают в тиски, ее парализует знакомый ужас... Но вдруг видение шатра сменяется другой картиной - та самая темная и мрачная пещера, в которой Фо однажды уже побывала, стала, кажется, еще мрачнее и удушливее... Двенадцать теней, колыхавшихся на краю светящегося очерченного круга, стали определеннее - и теперь женщина прекрасно видела, что, несмотря на определенное сходство, это далеко не люди. Они высоки и худы, но это худоба хищных зверей, с сильными мышцами и связками, они безволосы и ушасты, и за спиной у них подрагивают сгустками теней мощные сложенные крылья. Демоны? Если так, то колдун, похоже, близок к тому, чтобы получить над ними власть и выпустить их в мир, полный живых человеческих душ. Близок, но ему не хватает некоего очень важного магического артефакта... Какого-то... древнего вместилища сил... Фо казалось, она вот-вот поймет более глубинный и ужасающий смысл того, что происходит... Но картина незаконченного превращения очевидно не доставила удовольствия и самому колдуну - он со злостью смахнул видение и Фо опять оказалась к нему лицом к лицу. Правда, теперь колдуну до нее самой не было дела. Пока не было дела. Через Вопрошающую он увидел Расклад и с легкостью перехватил управление им. Руны пришли в движение. Как бы ни была подавлена воля Фо, какой бы ужас ни царил в ее душе, но она не могла не отдать должное умениям колдуна. Такой виртуозности обращения с рунами она еще не встречала. Она понимала, что делает колдун, ибо их сознания частично слились, но не могла бы воздействовать на противника - его воля была сильнее ее.
  Колдун что-то торопливо искал. Настолько торопливо, что не озаботился даже поставить необходимые щиты в собственном сознании - очевидно полагая, что захваченная им женщина и так достаточно сломлена и опасности не представляет. К тому же он рассчитывал закончить с ней позже. А пока... пока он с помощью рун что-то лихорадочно искал и его алчность и нетерпение были почти что осязаемы. Что-то... что-то... опять древний артефакт... Это оказалась вполне определенная вещь. Фо не знала, зачем колдуну этот рубин. Перед внутренним ее взором неотвязно стоял этот камень - довольно крупный темно-красный камень, чистый, превосходно ограненный, и он был куда больше, чем простой рубин. Когда Фо перестала пытаться отслеживать каждое движение колдуна, на несколько мгновений она сумела куда более пристально всмотреться в камень... и даже внутренне ахнула: рубин оказался не рубином, а некоей глобулой, в которой подобно клубку были спрессованы слои, слои и слои чудовищно мощной силы.
  Руны кружили хороводом, связи между ними, выстраивающиеся перед внутренним зрением во все новые и новые фигуры, сверкали нестерпимо ярким голубоватым блеском и менялись каждое мгновение - Фо с трудом успевала понять, что делает колдун, и запомнить... Но вот и остановка. Внезапно все замерло и Фо увидела этот вожделенный колдуном рубин. Камень лежал в шкатулке, так густо обмотанной нитями магии, что разглядеть саму шкатулку можно было с большим трудом. И каменная ниша, прикрытая камнями, тоже была искусно скрыта магией - вряд ли кто-то, вошедший в эту пещерку, смог бы догадаться о том, что в глубине ее есть этот тайник... А вот сама пещерка находилась... находилась... где-то западнее Лилиена, а если точнее, то недалеко от Западного тракта около... В этот момент нечто властно и безжалостно разорвало видение. Фо еще успела почувствовать неистовую ярость колдуна, как ее саму накрыла беспросветная глухая тьма. Она даже не почувствовала, как сильные чужие руки бережно подхватили ее обмякшее бездыханное тело...
  
  ТЕРРИ
  Опять в западне.
  - Выпустите меня! Выпустите!
  Терри колотила кулаками в дверь, кричала, визжала, топала ногами, швыряла все, что не было прибито к полу... Но это ничего не изменило. Мерзавка и предательница Софит Эвнар заперла ее в подвале, где не было даже окон, а стены были такими толстыми, что через них вряд ли просочится даже громогласный вопль.
  Как?! Как она могла поддаться на уговоры этой сладкоголосой сирены? Почему не смогла понять, что ее заманивают в ловушку? Терри со злостью плюхнулась на каменную скамью, при случае служащую постелью, и поморщилась: не стоило, пожалуй, отшвыривать тюфяк на пол и разбрасывать подушки. Сидеть на голом камне было... гм... твердо. Хотелось есть и пить, но чашку, кувшин и тарелку Терри разбила самыми первыми. Хлеб таки она подобрала с пола, а мягкий сыр, распластавшийся по полу светло-желтой вытянутой кляксой, был годен лишь для того, чтобы немым укором возбуждать пустой террин желудок.
  Сколько она здесь провела? Да уж не мало, скорее всего. Конечно, не видя неба, трудно было сказать определенно, день сейчас или ночь, но судя по тому, что в подвал слишком долго никто не заходил, дело шло к ночи.
  Терри передумала всякие возможности сбежать, но пока ее смекалка стопорилась на самом же первом - плотной дубовой двери, обитой железом. Разумеется, девушка попыталась воспользоваться хоть какими-никакими магическими способностями, однако во-первых, отцовский амулет у нее отобрали, а во-вторых, здесь Терри не чувствовала ни малейшего магического отклика. Но это еще ни о чем не говорило. Она и раньше не отличалась выдающимися способностями, а с другой стороны эта змея Софит могла установить в подвале какую-нибудь хитроумную защиту, не позволяющую здесь пользоваться магией. Так что взгляд Терри все чаще и чаще упирался в крохотное оконце в двери, а мысли вертелись возле того, кто принесет ей еды. Ведь не собираются же морить ее голодом? Она попросит принести ей новую чашку, и тогда... тогда... Как хорошо, что в порыве гнева она не расколотила лампу, а то сидеть бы ей в полнейшей темноте!
  Замок вдруг щелкнул и дверь распахнулась.
  - Предательница! - прошипела Терри, прежде чем успела себя остановить. А ведь собиралась быть сдержанной и холодной, и надменной, чтобы показать, что она ничего не боится.
  Софит, на мгновение замершая в дверях, прошла вперед и остановилась. На лице очаровательной блондинки была лишь вежливая любезность, однако глаза были холодны, а губы поджаты. Графиня была одета весьма роскошно и изысканно в бальное платье нежного сиреневого цвета, расшитое серебряными желудями и листьями. Светлые ее волосы украшала изящная серебряная диадема с аметистами, мочки ушей оттягивали длинные серьги. Единственным признаком ее беспокойства был веер, раскрываемый и закрываемый с пугающей монотонностью.
  Причина этой нервозности явить себя не замедлила.
  - Это и есть дочь Ангира? - произнес ленивый мужской голос. Из-за спины Софит показался мужчина. Терри никогда прежде его не видела: довольно высокий, худощавый блондин с заметным острым и несколько крючковатым носом, длинным лицом и светлыми глазами слегка навыкат, обладал запоминающейся внешностью, пусть и не слишком располагающей к себе. Держался он уверенно, вернее, крайне самоуверенно, одет был весьма изысканно и со вкусом и явно привык повелевать.
  - Можешь убедиться, Хуби, - ответила Софит. Пусть речь ее была до обидного равнодушна, в ней слышались нотки неутихшего гнева. Чем же так рассердил ее гость? В другое время Терри даже и не задумалась бы над подобным, но теперь это было вопросом выживания. Союзники поссорились? Значит, ей это на руку. Знать бы только, как этим воспользоваться.
  - Семейное сходство налицо, - задумчиво ответил Хуби и подошел к Терри. Он протянул руку к ее лицу, она отпрянула и зашипела кошкой:
  - Лапы убери!
  - О да, это она, - гнусно ухмыльнулся мужчина, - Дурные манеры у Ангиров в роду!
  Как-то очень быстро он подался вперед и схватил Терри за горло. Она сдавленно затрепыхалась, пытаясь оторвать пальцы, клещами сжавшие ее гортань, но тщетно. Впрочем, мужчина довольно быстро ее отпустил.
  - Что ж, похоже, это и вправду она. Ауры схожи.
  Говорил он с легким акцентом, едва ли заметным... Похоже, северянин, откуда-то из-под границ с Берноем... О! Берной! Терри встрепенулась и сжала руки в кулаки.
  - Убери-ка, киска, коготки, - хохотнул Хуби, поигрывая дорогими голубыми перчатками, - Тебя никто не тронет. Пока. Если твой батюшка будет достаточно благоразумен, ты выйдешь отсюда живой и здоровой. Или почти здоровой. Если нет - придется попрактиковаться на тебе в некоторых запрещенных у вас чарах. Родственная кровь, что ни говори, вещь отличная. Не хочешь передать батюшке привет?
  Терри насупилась и отвернулась.
  - Она точно ни с кем не встречалась? - деловито осведомился мужчина, отходя к дверям. К Терри он больше не обращался.
  - С тех пор, как вернулась в Лилиен - нет. Вчера мои люди глаз не сомкнули около дома Йордли, но она не отсылала никаких записок. Разве что эта ее подружка...
  - Не смей трогать Агату! - сорвалась с места Терри, но стоявший спиной Хуби внезапно и резко выбросил руку в сторону, так что девушка с разбегу налетела на нее и ее отбросило назад.
  - Не делай резких движений, девочка, если хочешь жить, - скучающе произнес Хуби, даже не обернувшись.
  - За девицей Пул следят, - холодно отчеканила Софит уже у самой двери, - Дворецкого ищем.
  - Превосходно, - тем же апатичным голосом сообщил мужчина, - Теперь мы навестим нашего королевского узника и узнаем, что он теперь скажет...
  - Он ничего не скажет! - свирепо выкрикнула Терри, но ее никто уже не слышал: дверь с грохотом захлопнулась, ключ со скрежетом повернулся в замке.
  Девушка еще некоторое время бессильно колотила в дверь, потом умаялась, соорудила в углу широкой каменной скамьи из тюфяка, одеяла и подушки теплое гнездышко, уселась в него и занялась раздумьями. Больше ей ничего не оставалось делать. Там она и уснула. И не заметила, что некто унес разбитые черепки и поставил на неказистый низенький столик еду и питье. Проснулась она уже утром, но для нее все теперь казалось нескончаемой темной ночью, так что облегчения сон не принес.
  
  ФО
  Шантаж
  Когда Фо проснулась, то несказанно удивилась глубокому зеленоватому полумраку, окружавшему ее. Поначалу она никак не могла сообразить, что ощущение, словно она окунулась в бездонные морские воды, создалось вследствие вполне объяснимой и простой причины: тяжелые темно-зеленые портьеры едва-едва пропускали солнечный свет, несомненно буйствующий за окнами. Комнатка, где находилась Фо, оказалась премиленькой: нежно-зеленые шелка на стенах украшали мягкие светлые акварели и изящные тонкие светильники, белого дерева мебель с зеленой полосатой обивкой подобрана со вкусом и без излишеств, да и ковер на полу своими спокойными тонами удивительно гармонировал с остальным убранством. Фо лежала на кровати одетая, укрытая большим шерстяным пледом, и только ее сапожки сиротливо стояли на полу рядом... И только сейчас она начала понимать, что спала, собственно говоря, не дома. А кстати, где она? И тут она все вспомнила.
  Рейк Орсет! Это имя заставило ее вскочить на постели и судорожно оглядеться. Она была одна. От Орсета, разумеется, можно ожидать чего угодно, но вряд ли он уложил ее в постель в чьем-нибудь чужом доме. Фо встала. За аккуратным экраном в другом конце комнаты она нашла кувшин с водой и полотенца, зеркало и гребни. Приведя себя в порядок, она не без робости вышла в коридор. Но и здесь никого не было! Она медленно прошла длинной анфиладой комнат, и лишь в самом конце у лестницы увидела слугу.
  - А... э-э... где я могу найти хозяина? - завуалировано спросила она на тот случай, если это не особняк Орсета.
  - Господин Орсет отбыл рано поутру, госпожа, - хорошо поставленным голосом ответил вышколенный слуга и учтиво поклонился, - Не желаете ли позавтракать?
  - Нет, - рассеянно ответила Фо, чувствуя себя весьма неуютно от украдкой брошенного любопытствующего взгляда немолодого мужчины в богатой ливрее, - Не подскажешь ли, любезный, кто бы помог мне нанять карету?
  - Пожалуйте за мной, госпожа, - поклонился слуга и указал на лестницу.
  Фо успела спуститься всего на один этаж, как их догнал похожий на обвал топот, а потом женщину едва не сбили с ног. Она даже не успела посторониться.
  - Вы?!
  Над ней нависал Арьест, сын Рейка Орсета. Остановившись в последнее мгновение до того, как врезаться в женщину, он изогнулся коромыслом и смешно размахивал руками, а изумление сделало его похожим на большую испуганную птицу. Фо рассмеялась.
  - Вы здесь?! Но как? Как... Вы здесь?
  Восемнадцатилетний Арьест был юным, открытым и неиспорченным, и все его эмоции читались на лице как в раскрытой книге. И Фо совсем не хотела падать в его глазах.
  - О, мне стало дурно, - со сдержанным достоинством сказала она, - Ваш отец был так любезен, что позволил мне придти в себя.
  - Отец, - сдавленно повторил Арьест, покраснел и почему-то оглянулся по сторонам, - Я так виноват перед вами. Я должен просить прощения...
  - Не надо, - мягко перебила его Фо, - Мне кажется, мы с вами уже все уладили.
  - Да, но..., - озадаченно замолк он, свирепо посмотрел на слугу и нетерпеливо подал ему знак уйти, - Мой отец бывает очень строгим и он умеет наводить страх на людей. Я бы не хотел, чтобы из-за меня попало вам.
  - Ничего страшного, - умудрено ответила Фо, - Я его не боюсь.
  - Ну тогда вы героиня, - восхищенно ухмыльнулся юноша, - потому что его все боятся! Даже я!
  Фо едва удержалась, чтобы не обозвать его глупеньким, но вовремя спохватилась и мастерски перевела разговор на светские развлечения. Арьест охотно поддержал его.
  Они продолжили спускаться по лестнице, и только в самом низу, в огромном холле, не менее роскошном, чем все остальные покои этого особняка, как успела заметить гостья, Арест с досадой вскрикнул:
  - Так вы уже уходите?
  Она пожала плечами и направилась к широким дверям, которые уже распахивали перед ней предусмотрительные слуги.
  - Позвольте мне вас проводить!
  В другое время Фо отказалась бы от приглашения, но сегодня она чувствовала себя выжатым лимоном. К тому же у крыльца стояла готовая к выезду легкая изящная коляска - Арьест явно спешил именно к ней, когда едва не сбил женщину с ног, а Фо так не хотелось искать свободного извозчика...
  Когда экипаж с гербом Орсетов подъехал к особняку "Остролист", хозяйку выскочили встречать на крыльце по меньшей мере трое из ее слуг, и этот совершенно нетипичный для них порыв вызвал у Фо неприкрытый стон.
  - Что случилось? - всполошился Арьест, отточенным движением рук заставляя лошадей как вкопанных встать у крыльца. За время поездки Фо сумела оценить его выдающиеся умения по этой части, но сейчас ей было не до того.
  - Еще не знаю, - мрачно ответила она, - Но это ненадолго.
  Она спешно спустилась вниз, шагнула на крыльцо и совершенно забыла о сыне Рейка Орсета. А он, между прочим, шел следом.
  - Ну что еще? - сварливо спросила Фо, мученически глядя на Броксби.
  - Сегодня поутру, - приглушенным, однако густо приправленным негодованием голосом сообщил дворецкий, - вам нанес визит некто Савер.
  Кто-то, а Броксби умел отличить гостя, достойного внимания своей хозяйки, от того, кого называли вульгарными личностями. Его утонченный вкус не мог даже мысленно поставить перед той особой, что называла себя Савером, обращение "господин". Дворецкий был крайне, крайне возмущен!
  А она тоже хороша! Как она могла забыть о Савере?
  Фо прошла в холл, рванула с руки перчатку, разорвав при этом застежку, но спросила довольно-таки спокойно:
  - И что он хотел?
  Однако Броксби уже опомнился, заметив то, что не видела Фо, а именно - скромно стоявшего позади нее Арьеста Хоргана.
  - Он просил передать, что зайдет позже, - величаво ответил дворецкий и движением брови отослал лакея забрать у гостя хлыст и перчатки.
  - Как некстати, - пробормотала Фо.
  - Ну почему ж некстати? - произнес скрипучий голос где-то позади, - Я всегда прихожу вовремя. Я сам назначаю себе это время.
  В дверях стоял коротышка Савер. Его сапоги были начищены до блеска, новенький полосатый камзол сиял огромными золотыми пуговицами, внушительный рубин в печатке бросал красные сполохи, но было в нем нечто низкое и подлое, чего не замаскировать никакими ухищрениями: низость рождения еще можно скрыть хорошими манерами, а вот низость души... Крыса, как есть крыса в худшем ее выражении. Следом за Савером в дверь прощемились два молодца, объемами ничуть не уступающие силачу Дувусу, и Фо совсем приуныла.
  - Чем обязана? - холодно спросила хозяйка, нервно сцепив руки в замок. Разговор обещал быть неприятным, к тому же Фо так до сих пор и не решила, что ей делать с тем золотом, что осталось после Дира, да и с Бертаном так ничего и не выяснилось. А что Саверу, собственно, надо? Раз Бертана больше нет, то и претендентов на ее игральный салон тоже нет! Взъерошенная и испуганная, она хотела было выставить наглеца вон - благо слуги были здесь, а вон и Дувус с подозрением выглядывает из-под лестницы, где проходил черный ход. Неужели с двумя бугаями не справятся?... А потом вдруг заметила удивленно разглядывающего гостя Арьеста. По какой-то совершенно непонятной причине Фо совсем не хотела, чтобы молодой человек (или его родитель?) узнал о ее затруднениях, и вообще, лучше бы ему поменьше знать о той швали, с которой ей приходится якшаться (Всеблагий Создатель, неужели она так печется о своем честном имени и репутации? Это после всего-то что было?) потому она поспешила примирительно добавить:
  - Не будем говорить на пороге, - и хозяйским жестом указала на дверь гостиной, которую бросились открывать лакеи.
  - Да-да, не надо на пороге, - осклабился Савер, однако прежде, чем Фо успела выпроводить Арьеста Хоргана, взмахнул короткопалой ручкой и ткнул толстым пальцем в юношу, - А этот тоже пусть послушает. Ему будет полезно. Это ведь сынок Орсета?
  - Нечего ему слушать! - вспылила Фо, однако Арьест, почувствовав угрозу от чернявой крысы, немедленно набычился.
  - Я останусь, - процедил он сквозь зубы, бросая на Савера угрожающие взгляды, - Меня так просто не испугаешь.
  Фо еще порывалась что-то сказать, но Арьест решительно вошел в гостиную, так что ей только и оставалось, что махнуть на все рукой.
  
  - Итак, - сказала она, приведя Савера и Арьеста в гостиную и остановившись прямо посреди нее, - О чем вы хотели мне сказать?
  Фо не любила Серебристую гостиную, вернее, не любила проводить здесь время. Комната была небольшой, обстановка в ней не слишком располагала к дружеской беседе - серые с легким серебристым оттенком стены, белые портьеры, отсутствие милых безделушек, создающих уют, мрачный портрет какого-то сановитого желчного старика, висевший исключительно в целях придания внушительности интерьеру, неудобные стулья, которые давно пора продать и купить что-нибудь получше. Это была "официальная" гостиная, та, в которой Фо предпочитала принимать посетителей, не слишком приятных ей, тех, кого она ни за что не стала бы вводить в свои личные покои. Как "крысу", к примеру.
  Она не предложила присесть, что должно было вежливому человеку подсказать, что ему не рады, но коротышка к таковым не относился. Он развалился на пухлой полосатой софе и закинул ногу за ногу, явив виртуозность своего лакея, начистившего сапоги до зеркального блеска. Одна рука гостя разлеглась на спинке софы, вторая любовно поигрывала червленой крышкой хронографа.
  У дверей, словно стражники у врат тюрьмы, застыли два саверовых телохранителя - крупные, мрачные, с короткими шеями и на редкость тупым взглядом маленьких глазок. Дувус тоже рвался войти в гостиную, но Фо решила, чем меньше мужчин станет пытаться разрешить ситуацию миром, тем меньшая вероятность того, что вспыхнет война. Довольно и того, что молодой Хорган был уже на взводе.
  - А поговорить нам есть о чем, - развязно сообщил "крыса", глядя на стоявших перед ним людей снизу вверх и нисколько этим не смущаясь, - Надеюсь, ты, дорогуша, не забыла о нашем прежнем разговоре?
  - Забыла и предпочитаю не вспоминать, - отрезала Фо, а Арьест мгновенно взорвался:
  - Да как вы смеете так разговаривать с дамой?
  Фо перехватила его за руку в тот момент, как молодой человек решительно подался вперед, но Савера это не только не испугало, а и порядком развеселило.
  - Какой пассаж! - скрипучим голосом сообщил он, - Жаль, что я не знал о том, что и ты будешь здесь, малец. У меня для тебя тоже кое-что есть. Только подожди своей очереди, сначала я разберусь с "дамой".
  Арьест гневно запыхтел, но Фо была начеку. Она сжала его руку и попросила, жалобно глядя в глаза:
  - Я вас умоляю, не нужно. Не позволяйте провоцировать вас!
  - Только ради вас, - великодушно отступил молодой человек, бросая на сидевшего мерзавца угрожающие взгляды.
  Савер нахмурился. Пару секунд он сидел, переводя взгляд с одного на вторую, а затем вдруг рассмеялся. И Фо подумала, что эта омерзительно-многообещающая ухмылка очень ей не нравится.
  - А вот почему бы мне не прихлопнуть двух тараканов одним башмаком?
  Фо решила не оскорбляться унизительным сравнением, поскольку напрямую коротышка никого и не оскорбил, а вот пальцы Арьеста в ее руке ощутимо дернулись. Она сжала руку еще сильнее.
  - Значит так, дорогуша. Долго тут рассусоливать мне некогда. За тобой должок дружка твоего Дира. Взял он у меня золотишко, а вернуть не вернул. Вот ты мне его и отдашь.
  - Какое золото? - вспылила Фо, - Не знаю я никакого золота!
  - А ты поищи, поищи, - с фальшивой лаской в пронзительном голосе покивал чернявой головой Савер, - Тебе ж лучше будет. А то ведь знаешь, что будет.
  - И что же будет? - хорохорясь, надменно спросила Фо.
  - Разное нехорошее будет. Я ведь не бандит какой. Я закон блюду. А вот как узнает Коронный сыск, что ты братца своего полюбовника убила, что тогда с тобой будет?
  Фо ахнула и отступила назад. К лицу ее прилила кровь, не задумываясь, женщина порывисто прижала ладони к щекам.
  - Не убивала я! - сдавленно проговорила она.
  - Ой, ну да кто тебе поверит, дорогуша, - хихикнул Савер, - Как есть в этом доме Бертанчик-то и помер. Не скажу, чтобы я сильно об нем жалел, пакостник он был редкий, но вот чего я не люблю, это что б мои капиталы, вложенные в дело, уходили куда на сторону. А Бертанчик мне задолжал, очень даже задолжал. Так что, милая, как ни крути, а отдуваться тебе.
  - Как это мне отдуваться? Я-то тут причем?
  - А вот это, дорогуша, меня совсем не волнует. Расчет у меня простой. Золотишко-то дирово никуда не делось, где-то лежит, меня дожидается. Найди его - и будешь свободна. А нет...
  - И что "нет"?
  - А я вот, пожалуй, чтоб тебе легче думалось, этого мальца с собой возьму, - осклабился Савер, указывая на Арьеста, - пока ты не одумаешься.
  - О, у тебя ничего не выйдет! - Фо постаралась сказать это язвительно и высокомерно, но ей с трудом удавалось держать себя в руках, - Или ты забыл, чей он сын?
  - Ох, дорогуша, так я об этом очень даже помню! Именно об этом и помню! А ну как папаша узнает, что ты с его мальцом шашни крутишь? Или он уже знает?
  Фо, испуганно вытаращив глаза, отшатнулась, зато побагровевший Арьест сжал руки в кулаки и угрожающе шагнул вперед.
  - Ты, мерзкий сморчок, забирай свои слова обратно, или...
  - Ой ну не надо меня пугать! - махнул рукой Савер, попутно останавливая своих громил, - Я ведь никому ничего дурного не желаю! Я только хочу вернусь свое! И тебя, малец, тоже зазря пугать не стану. Я вот хочу спросить тебя, а помнишь ли такое колечко черного золота да с геммкой из голубого агата? Там еще, ежели память моя не усохла, такая зверюга странная - голова орлиная, а тушка львиная?
  - Грифон? - обескуражено пробормотал Арьест, останавливаясь на полпути, - Откуда ты об этом знаешь?
  - А я, милок, о многом знаю. Колечко то у меня. Берегу на всякий случай. Ан глянь, и подвернулся случай. Если б я знал, что ты тут ошиваешься, с собой бы прихватил. Печаточка, как я понимаю, родовая, ценная. Странно, что батюшка твой до сих пор не хватился.
  Арьест простонал и схватился за голову.
  - Я думал вернуть, пока отец..., - глухо и сбивчиво сказал он, - Это было давно... Я не знал, я проигрался. А потом... Дир сказал, что продал уже. Что не знает, где печатка, но постарается вернуть, если я заплачу вдвое. А потом... у меня не было денег, я думал отыграться... И отец не знает... Он меня убьет... Точно убьет. Я обещал, что не буду больше играть, и я сдержал слово! Я не играл больше. Но печатка, печатка - это было до того!
  Его отчаянные глаза умоляюще смотрели на Фо, а та уже поняла, что их загнали в ловушку. Арьест ни за то не признается отцу, что украл фамильную печатку. А она никогда не позволит рассказать об этом Рейку Орсету.
  - Так что же, - сурово сказала она, - Если я найду то злосчастное золото, печатка вернется к этому достойному молодому человеку?
  - Отчего ж нет, - с довольным видом развел руками Савер, - Ежели сторгуемся на первом, решим и со вторым. Только долго тянуть я не буду - это ты, милочка, сразу учти. До ночи даю тебе время. До ночи ихний батюшка вряд ли о сынке всполошится, а уж после ночи, ежели дело не сделается, вся правда наружу и выйдет. А Орсет, как я слышал, грозен и на расправу скор!
  - Смотри, чтобы он с тобой не расправился, - буркнул Арьест, однако угроза лишь насмешила "крысу".
  - Так я ведь не при чем, милок! Это вам двоим есть что скрывать, а мне-то что? Я только золотишко свое хочу вернуть! Не чужое, заметь, а только свое!
  Рука его между тем дрогнула в едва заметном жесте и два бугая, стоявшие у дверей, шагнули вперед с явным намерением вывести Арьеста. Фо успокаивающе положила свои пальчики на запястье молодого человека:
  - Все будет хорошо, не беспокойтесь, Арьест! Я постараюсь сделать все, чтобы вы не пострадали!
  - Нет, что вы! - изумился юноша, приподнимая ее руку и галантно прикладываясь к женским пальчикам, - Это я должен вас утешать. Это из-за меня вы попали в такую переделку! Это я должен помогать вам!
  Фо, несмотря на драматизм ситуации, рассмеялась. Милый, милый мальчик!
  Савер, проводив взглядом под присмотром уходящего молодого Хоргана, обернулся к хозяйке:
  - Ну, дорогуша, ты ведь понимаешь, что наш разговор не последний. Найди тайник и сделай так, чтобы мне не пришлось делать тебе больно. И тогда всем будет хорошо.
  - Ты вернешь ему кольцо и все останется между нами?
  - Так ведь и я того же хочу! - ненатурально обрадовался Савер, - Рейк Орсет ни об чем от меня не узнает. До тех пор, пока ты не начнешь брыкать, дорогуша. А уж потом - не обессудь. Молодому Хоргану беда будет небольшая - ну пожурит его батюшка, деньжат карманных лишит, и будет. А вот тебе, милая, не позавидуешь. Загремишь в темницу за убийство... или Орсет осерчает. Кто знает, что хуже? Покровитель он не надежный, это я тебе сразу скажу, бабенок у него бывало много, только долго он за них не держится.
  - Много? - упавшим голосом переспросила Фо и тут же с досады поморщилась: и вовсе не интересует ее личная жизнь Орсета! И тем более не стоит узнавать о ней от этой мерзкой крысы! Зато Савер довольно ухмыльнулся:
  - Много, много! Так что тебе, рыженький цветочек, лучше бы со мной не ссориться. Кто знает, может, завтра ты сама меня о помощи прибежишь просить?
  - Не бывать тому, - прошипела Фо, отодвигаясь от короткопалой ручки, неожиданно протянувшейся к ее лицу.
  - А это мы еще посмотрим, - гнусно осклабился Савер и направился к двери, - Так к полуночи жди меня! Непременно буду! А ежели раньше захочешь видеть - пошли своего слугу в трактир "Пьяная сова", что на Малой Горбатой. Передашь чего хозяину - я все знать буду.
  
  Выпроводив гостей и порядком взбудораженных слуг, так и не осмелившихся спросить, что же происходило за закрытыми дверями, Фо еще долгое время бродила взад-вперед по гостиной, пока не поняла, что ужасно устала. От дум, от проблем, былых и будущих, от тревог... Времени у нее достаточно - до полуночи она все успеет обдумать, а насчет того, чтобы раньше видеть - ну это уж навряд ли! Савер, она была в том уверена, не станет причинять вред Арьесту, и пока не наступит назначенное "крысой" время, за юношу можно было не беспокоиться. А вот что делать ей самой - Фо прекрасно представляла.
  Хозяйка особняка приказала приготовить горячую ванну и хороший завтрак; долго нежилась в ароматной, густо сдобренной розовым маслом воде, смывая с себя усталость и дурные мысли; потом некоторое время провела у камина, осторожно высушивая свои роскошные меднорыжие волосы и раз за разом проводя по ним деревянным гребнем, неторопливо завтракала... вернее, делала вид, что завтракает, потому как кроме кусочка вымоченного в горячем отваре сухарика в горло ничего не лезло. С ней всегда так бывало: если сильно волнуется или беспокоится - есть не может, вот другие едят как не в себя, а она не может. Потому когда Халлер умирал, она так похудела, что кожа да кости остались. Это сейчас она слегка округлилась, но кто знает, какие времена теперь ее ждут? О боги, да о чем она, собственно, думает? Причем здесь фигура, когда жизнь на кону?..
  Потом Фо вернулась в будуар, долго и придирчиво выбирала наряд, хотя выбирать-то и нечего было - знамо дело, куда собралась. Однако траурные одежды женщина все-таки отложила. Ни к чему заранее вызывать подозрения. Достаточно хорошенькой темной шляпки с большими полями, украшенными перьями, и красивой темной вуалью. А вот платье... пожалуй, сойдет и этот скромный коричневый костюм с изумительными черными кружевами - наряд, может, и не экстравагантный, зато весьма шедший к ее утонченному облику. В конце концов Фо даже несколько повеселела: из зеркала на нее смотрела изящная модная дама с тонкими чертами удлиненного лица и превосходной фигурой с подчеркнутой узорчатым поясом тонкой талией. Излишняя бледность щек выгодно оттеняла глубину запавших глаз и четкую линию рта, и Фо подумала, что выглядит не так уж и плохо.
  Сказать по правде, выглядела она великолепно. И костюм, который она назвала "скромным", таковым отнюдь не был, ибо сшит он был у лучшей лилиенской модистки из превосходной тонкой шерсти, и украшенная большим пером венценоски шляпка, лишь отчасти скрывавшая ее роскошную шевелюру, была из тех, что неуверенная в себе особа ни за что не рискнет одеть из-за ее экстравагантного вида. Фредебокина Торвиль любила привлекать к себе внимание, любила красиво одеваться, любила красивые вещи и дорогие украшения, но... Вот это "но" и испортило ей настроение. Потому как теперь ей не за что будет покупать себе наряды, хорошо, если у нее достанет денег содержать особняк...
  Фо подправила изогнутое перо на шляпке и решительно заставила себя не думать о том, что будет потом. Потому как более насущным было "сейчас". Госпожа Торвиль собиралась отправиться на кладбище и спуститься в подвал под склепом, где, собственно, и лежало искомое Савером золото. Казалось бы, что проще? Отдай золото - и волнениям конец! Однако во всем этом была одна проблема. Фо не жалко было денег, не жалко золота и драгоценностей, тем более, что ничего из спрятанного Диром ей не принадлежало, но она не могла позволить себе отдать мерзкому коротышке магические артефакты, в изобилии хранившиеся там. Опять-таки - не корысти ради, а из простого соображения, что столь опасные вещи в неумелых (или вернее, очень даже по-своему умелых) руках людей, не отягощенных совестью или хотя бы некоторыми моральными ограничениями, крайне опасны. Так что Фо предстояло ни много, ни мало, как освободить подвал под склепом от всех (или большинства) магических артефактов. Она понимала, что у нее не хватит на это умения и сил, но и выбора-то у нее не было - не может же она посвятить кого-либо еще в тайну спрятанных сокровищ! Так что в большой ручной саквояж, который Фо собиралась взять с собой, она положила склянку с порошком костей василиска, отрезы шелка, пропитанные отваром златоглавки, на палец надела кольцо-амулет - все это должно было помочь ей на некоторое время приглушить магическое воздействие артефактов. А вот что с ними делать дальше? Ну, когда она вынесет их из склепа? Магия - штука заметная, стоит только слегка ошибиться, как на запах запретного слетятся все маги в округе!
  Подобные мысли занимали Фо все утро, пока она нежилась в ванне, завтракала или собиралась, но когда пришла пора выйти из дому, госпожа Торвиль решительно распрощалась с ними. "Пойдет дождь - тогда и открою зонтик", - легкомысленно подумала она и направилась к двери, когда за этой самой дверью послышался шум и странная возня. Она насторожилась. В дверь будуара робко постучали.
  - Входите!
  И он вошел, вернее, буквально влетел. Арьест был чумаз, всклокочен и совершенно счастлив.
  - Я сбежал! - сообщил он, возбужденно размахивая руками. Красивый его камзол был неприглядно испачкан, правый лацкан разошелся по шву, а на груди болтался клок кружев, явно оторванный от великолепного воротника белой шелковой сорочки.
  - Я подумал, я должен вам сообщить об этом, - синяк на левой щеке молодого человека на глазах багровел и глаз заметно заплывал, однако самого его это ничуть не беспокоило, - Я же говорил, что могу защитить вас! Вот, я пришел.
  Он был горд. Он был неимоверно доволен собой.
  - Арьест, - прошептала побледневшая Фо, покусывая губы, - Вам нужно уходить отсюда. Уходите, спрячьтесь в собственном доме под прикрытием отцовской магии. Умоляю.
  - Вот еще! - обиженно фыркнул юноша, - Не буду я нигде прятаться!
  - Вы не понимаете, - попыталась еще раз объяснить Фо, - Они не оставят меня в покое. Я должна с ними разобраться раз и навсегда.
  - Ну да, я об этом и говорю! Я пришел помочь.
  - Тогда уходите домой и не мешайте мне. Я сделаю все сама. Только не попадитесь Саверу в руки еще раз. Я не могу ко всему прочему беспокоиться еще и о вас!
  - Ха! Я собираюсь забрать у того гнусного недомерка свое кольцо! Я не буду прятаться.
  - Хорошо, - Фо сцепила руки в замок и пару раз глубоко вдохнула, - Давайте договоримся так. Сейчас вы пойдете домой и расскажете отцу... Это ваше дело, конечно же, что и о чем вам с ним говорить, но если вы скажете ему, что я, ну скажем, попала в беду, я буду очень вам признательна... Я пойду на Невильское кладбище, думаю, он поймет, где меня искать.
  - Но зачем вам туда идти? - обескуражено замер на месте Арьест.
  Фо еще раз глубоко вдохнула.
  - Надо. Так вы выполните мою просьбу?
  Молодой человек неуверенно пожал плечами.
  - Хорошо. Я ему скажу и сразу же вернусь! Нет, я придумал лучше: давайте пошлем ему записку!
  - О, Арьест! Я так благодарна вам за помощь, но разве такие вещи можно доверить обычному посыльному? А если ваш отец не поверит? И кто я для него? Только вы сможете убедить его в том, что я не завлекаю его в ловушку и что мне нужна его помощь. Вернее, не мне. Или вернее, не его... В общем, мне нужна помощь мага. Очень нужна.
  - О-о.
  Лицо молодого человека вытянулось. Он с опаской осмотрелся, однако не заметив ничего подозрительного, кивнул.
  - Раз так, то я согласен.
  Вот и славно, подумала Фо. И Арьест будет под присмотром, и решение по поводу бесхозных магических вещичек найдено: Рейк Орсет виделся ей именно тем человеком, кому она могла бы без опаски доверить артефакты, лежавшие в подвале под склепом. Она ведь может просто передать их, когда достанет из подвала, при этом не посвящая мага ни во что иное. Потому что один даже намек на то, что ему станет известно о ее злостном преступлении, о том, что она прикрывалась его именем и назвалась его содержанкой, пытаясь избавиться от давления Савера, приводил ее в неописуемый ужас. Нет! Орсет не должен об этом узнать! Никогда!
  - И кстати, не стоит ничего говорить о Савере, - поспешно добавила она, - Ведь ни вам, ни мне это не нужно. Лучше будет, если вы скажете отцу... Лучше всего скажите ему правду: я нашла на Невильском кладбище магические артефакты и прошу его помочь их обезвредить!
  - Это правда?
  Фо кивнула.
  - А вот я бесталанный, - смущенно улыбнулся Арьест, - ни крохотной искорки магии. Наверное, это у меня от мамы... Ну, тогда я пошел.
  Он шагнул к двери, и тогда Фо спохватилась:
  - Постойте! Вам нельзя возвращаться домой в таком виде!
  Пока брови Арьеста от удивления ползли вверх, Фо потянула его назад и поставила перед большим зеркалом. Увидев себя, юноша горестно вздохнул и безропотно отдался в умелые женские ручки.
  Несколько взмахов гребнем заставили темные вьющиеся волосы молодого человека лечь ровнее и не торчать петушиным гребнем; два-три прикосновения палочкой белил (несмотря на громкое возмущение обладателя щек) и легкое порхание пуховкой прикрыли наливающийся багрянцем синяк на скуле, но вот одежда...
  - Снимайте-ка камзол, - решительно объявила Фо и Арьест как зачарованный слепо повиновался.
  Женщина со вздохом сняла свою очаровательную, однако крайне неудобную в данных обстоятельствах шляпку и отбросила ее на софу, а затем достала шкатулку с рукоделием. Она была не слишком хорошей швеей, но держать в руках иглу умела. Несколькими стежками Фо пришила оторванный карман и осторожно приметала разошедшийся по шву лацкан. Не слишком аккуратно? Не беда! Главное, чтобы в глаза не бросалось.
  - Ну вот, - с облегчением сказала она, откладывая иглу и камзол в сторону и подходя к Арьесту, чтобы понять, какой урон нанесла драка шелковой сорочке. На самом деле ничего страшного не случилось: отлетела пара пуговичек, отчего рубаха разошлась на груди, и красивый кружевной воротник болтался, оторванный почти наполовину. Фо еще раздумывала, что лучше - пришить его или оторвать совсем, как за дверью послышался шум. Опять! Фо испуганно вздрогнула, Арьест покровительственно, но почтительно коснулся ее руки:
  - Не бойтесь, я...
  Однако дверь без предупреждения распахнулась и...
  - Не надо меня представлять! - рявкнул Рейк Орсет, раздраженно отмахиваясь от Броксби, - Я сам представлюсь!
  Он так и застыл в дверях, не дав дворецкому пройти в будуар и оправдаться перед хозяйкой. Сначала он сильно побледнел, а взгляд его стеклянно остановился на испуганно замерших рядом женщине и полураздетом юноше, но это продолжалось всего несколько секунд, затем на скулах его разгорелись красные пятна, а в глазах загарцевала ярость, да что там ярость, неукротимое бешенство!
  - Вот, значит, как? - хрипло произнес он, - Мой сын! Ловко же вы меня провели, сударыня. Я, как последний дурак, переживал, что был к вам несправедлив. А надо было слушать голос разума, тогда бы мой сын не попал в лапы... подлой развратницы!
  - Отец! - ошеломленно закричал Арьест, с испугом отпрянув от Фо, - Это не то, что ты подумал! Ты не смеешь так ее оскорблять!
  - А ты помолчи! - угрожающе осадил его Рейк, - С тобой я потом поговорю!
  - Отец, ты не прав! - заволновался молодой человек, - Ты совершаешь ошибку!
  - Я уже совершил ошибку, - мрачно бросил Орсет, - когда поверил ей. Выйди, Арьест. Я хочу поговорить с этой... дамой.
  Юноша оглянулся на раскрасневшуюся Фо, но та спешно подтолкнула его к выходу и сунула в руки починенный камзол. Чем меньше свидетелей грядущей бури, тем лучше! Арьест вышел, поминутно оглядываясь.
  - Ловкая вы женщина, Фредебокина Торвиль. Вы и теперь будете отпираться, что пытались соблазнить моего сына?
  Глаза Фо лихорадочно блестели, на щеках горели багровые пятна, в горле рождался не то смешок, не то рык. Но женщина не издала ни звука. У нее просто не было слов. Оправдываться было глупо. Она была ошеломлена и никак не могла сообразить, плакать ей или смеяться! Он точно ненормальный!
  - Молчите? Правильно, а что вам говорить? - неожиданно горько произнес Рейк, - Я ведь и сам все видел. Подумать только, а я ведь было решил, что влюбился в вас. Болван. Но хорошо хоть, что я узнал ваше лживое сердце до того, как стало слишком поздно!
  Он порывисто отвернулся, но пару секунд спустя повернулся обратно и на лице его не было ни горечи, ни смятения, ни боли.
  - Оставьте моего сына в покое, - холодно сказал он, - Иначе вы сильно пожалеете о том, что решили скрестить со мной шпаги.
  Не произнеся больше ни слова, он развернулся и решительно вышел вон, хлопнув дверью так, что со стоявшего у стены комода упала стеклянная ваза. От резкого звука Фо вздрогнула, нервно всхлипнула, рухнула в кресло и разразилась рыданиями.
  
  АГАТА
  Малая птаха клюет малые зернышки.
  Терри не вернулась ни в тот же день, ни ночью, ни на следующее утро. Не вернулась и не прислала ни единой записки. Агата пребывала в мучительных раздумьях и сомнениях, часами просиживая у окна в гостиной в ожидании весточки. А вдруг как новообретенная подруга и в этот раз соврала? А вдруг как опять обвела вокруг пальца доверчивую провинциалку, над которой сейчас, небось, от души потешается? А если нет? Последний разговор был другим, очень доверительным, Терри была искренней и старалась ничего не скрывать, и Агата никак не хотела верить, что ее опять обманули. И если так, то с подругой что-то случилось! Да-да, наверняка что-то случилось! Или нет?
  Вечером девицу Пул вывезли на смотрины в салон графини Адренской, но светский прием с танцами оказался скучнейшим. Несмотря на то, что Агате всего пару раз пришлось сидеть в ожидании кавалеров, ее никто особо не заинтересовал. Вести с ровесниками разговоры о погоде и прекрасных ландшафтах, окружавших родовое поместье ее батюшки, надоело ей уже полчаса спустя, но альтернативой было обсуждение здоровья ее многочисленных родственников и просто соседей в обществе дородных матрон постарше, потому Агате пришлось смириться. Очень скоро она обнаружила, что прием, хоть и считался он довольно-таки престижным, собрал не слишком много знатных особ. К примеру, здесь не было местной законодательницы мод, графини Эвнар, а уж ее-то Агате нужно было увидеть позарез. Но краем уха она услышала шепотком рассказываемую скандальную историю о королевском фаворите Терране Ангире и навострила ушки. Из взахлеб пересказываемой сплетни явствовало, что злокозненный маг по-прежнему отпирается от всяческих обвинений и совершенно не собирается просить о снисхождении. О дочери его говорили лишь то, что она пропала, однако досужие умы усматривали здесь злой умысел - девица, небось, под шумок скрывает следы отцовских преступлений, так что именитого папеньку наверняка теперь к ответственности привлечь не удастся... Агата слушала разговоры с неослабевающим интересом, но помимо того, что она уже знала (теперь, пожалуй, она наверняка верила всему, что рассказала Терри), ничего нового она не услышала. У нее не было даже на намеков на то, где может скрываться дочь Террана Ангира. Разве что у графини Эвнар?
  Эта мысль показалась ей довольно здравой, потому проснувшись поутру (примерно около полудня) Агата решила, что если она слегка нарушит светские правила и заявится к очаровательной Софит домой, вряд ли кто-то сочтет ее слишком наглой - они ведь все-таки представлены друг другу. Плотно позавтракав и приободрившись, девушка принялась собираться, придирчиво выбирая наряд, который не показался бы красавице-графине заурядным и провинциальным.
  Ну а вдруг в это время вернется Терри, а ее не будет дома? Агата отправила горничную выглаживать миленькое розовое платье, отороченное кружевами и красными лентами, а сама села у окна в привычном ожидании. И все же, почему она ничего о себе не сообщает? Взгляд ее скользнул по извозчику, лениво почесывающему концом хлыста всклокоченную шевелюру, по цветочнице, кокетливо обхаживающей богатого усатого дядьку в старомодном длинном сюртуке, по... А вот этих двух субчиков, подпирающих стену дома на противоположной стороне улицы, она видела уже не раз, и не два, вот только до сих пор не удосужилась это заметить. Интересно, а чего это они здесь делают второй день подряд? Если слуги, то без дела просто так стоять не должны, а если не слуги, то чего ждут? Взгляды их скользили по улице, но нет-нет, да и останавливались на двери и окнах тетушкиного дома. И того самого окна, между прочим, где стояла она, Агата.
  Сердце ее гулко застучало, кровь бросилась в лицо. А ну как это те разбойники, от которых сбежала Терри? Выходит, они ее нашли, узнали, у кого она скрывается, а теперь ждут-дожидаются, когда она вернется? Агата ахнула и тут же прикрыла рот ладошкой, словно стоявшие на улице люди могли ее услышать. Девушкой она была неглупой и сразу же поняла, какая опасность грозит Терри, если она вернется в дом тети Малори. Возможно, она об этом уже знает и потому не возвращается, а вдруг нет?
  Но как ее предупредить?
  Агата бросилась к двери, потом бросилась обратно. Что же ей делать? Единственным выходом ей виделось ехать к графине Эвнар и просить ту разыскать Терри, вот только выйти нужно как-то так, чтобы стоявшие на улице соглядатаи об этом не догадались. Так что девушка дождалась, пока горничная принесет ее платье, помогла ей одеться и причесаться, но потом выпроводила служанку, сняла висевший в глубине гардеробной чей-то старый плащ и укуталась в него с головы до ног. Теперь ее вряд ли кто-то узнает. В таком виде она на цыпочках сбежала по лестнице вниз, прошмыгнула в скромную дверцу черного хода (совершенно не заметив, как недоуменно переглянулись два лакея, убиравшиеся в прихожей), и вышла на задний двор, где обычно толпились слуги. Внимания на нее, кажется, никто не обратил, и Агата, осторожно перепрыгивая через грязные лужи, вышла на какую-то совершенно незнакомую ей улицу. Это ее немножко озадачило - город она знала плохо и как выйти на более респектабельную и соответствующую ее положению улицу она тоже не знала. Остановившись в раздумьях (чем вызвала крайнее неудовольствие плохо одетой бабуси, катившей скрипучую тележку со всякой ветошью), она огляделась. На этой узкой и грязной улочке не было ни одного извозчика! Зато бабуся продолжала крыть девицу благим матом и ее пронзительный голос раздавался ох как далеко... От злости Агата топнула ногой.
  - Приличным девушкам бродить по Кислому переулку опасно, - мягко сказал ей на ухо приятный мужской голос. Агата резко обернулась. Мужчина был невысок, одет неброско, однако вполне прилично, манерами не ужасал, так что даже накинутый на голову капюшон девушку не испугал.
  - Я немного заблудилась, - с милой улыбкой сказала она.
  - Это я уже понял, - в ответ незнакомец тоже улыбнулся и Агата подумала, что в жизни не видела ничего более располагающего к себе, - У меня тут коляска неподалеку. Не желаете?..
  Она поспешно кивнула.
  Карета (а это была именно карета, а не легкая открытая коляска) вполне соответствовала облику ее хозяина: добротная, крепкая, хоть и не новая и не блещущая изысканной красотой. Незнакомец услужливо распахнул перед Агатой дверцу, и тут ее кольнула игла сомнения: а не опасно ли это? Мама всегда предупреждала не доверять незнакомым людям. Однако мужчина мило улыбнулся, чуть наклонился и веселым шепотом произнес:
  - Как я понял, девушка не желала быть узнанной, раз одела такой ужасный плащ?
  Это разом решило все агатины сомнения. Она нырнула в карету, потом кое-что вспомнила и полезла в крохотный ридикюль проверить, достаточно ли у нее денег. И только когда незнакомец сел рядом с ней, она сильно забеспокоилась:
  - Эй, а разве вам не полагается быть на козлах?
  - На козлах? - удивился незнакомец, - Зачем это мне? У меня есть кучер.
  Агата порывисто вскочила, однако карета тронулась с места и девушка потеряла равновесие. Упала она прямо на мужчину - капюшон с его головы соскользнул и Агата с ужасом уставилась на рубиновую сережку в его ухе.
  - Вы! - ошеломленно выдохнула она, отпрыгнула назад и набрала в грудь побольше воздуха, чтобы закричать. Но этого не произошло. Незнакомец лишь неуловимо качнул пальцами, как Агата застыла немым столбом - с выпученными глазами и надутыми от усердия щеками.
  - Послушайте, - с досадой сказал мужчина и поднял руки раскрытыми ладонями вперед, - Торжественно клянусь, что не причиню вам никакого вреда. Только не надо кричать! Не будете?
  В знак согласия она несколько раз быстро хлопнула ресницами - единственным, чем еще могла двигать; а когда магия ее отпустила - шумно выдохнула.
  - Это вы! - свистящим шепотом сообщила Агата, забиваясь в противоположный угол и с ужасом глядя на мужчину. Глаза ее при этом просто горели, - Вы похитили Сили, то есть Терри!
  - Ну да, да! Похитил, - с еще большей досадой пожаловался Арво, - А она от меня сбежала. Я должен был - должен! - догадаться, что она замышляет пакость! В последние дни она вела себя такой смирной овечкой, что я просто обязан был заподозрить подвох! Но я дал обвести себя вокруг пальца!
  - Она умная, - с гордостью заявила Агата, - Вам ее не поймать!
  - Вот это меня и беспокоит, - буркнул мужчина, - Теперь она опять попадет в беду, если уже не попала! Ну что мне с ней делать? Не могу же я все время держать ее за руку!
  - Попадет? - все тем же шепотом переспросила Агата, - Так вы хотите ей помочь?
  - Конечно, я хочу ей помочь! - с раздражением откликнулся Арво, - А вы думали, я ее съем, когда найду?
  Агата неопределенно пожала плечами.
  - Это девчонка просто неуловима, - как старый пес ворчал Арво, - У нее просто дар исчезать! Я хотел подержать ее за городом, пока все не утрясется, но ей обязательно надо быть в гуще событий! Без нее никак! Ну и где ее сейчас носит?
  Агата опять пожала плечами.
  Хмурый Арво побарабанил пальцами по дверце кареты, но вдруг лицо его просветлело и он с воодушевлением спросил:
  - Кстати, а куда это вы собирались ехать?
  Агата вздохнула. Ей ужасно хотелось соврать. Но какой в этом смысл?
  - В графине Эвнар! А то вы не знаете!
  - А почему я должен об этом знать? - удивился Арво.
  - Ну, это же ваши разбойники торчат у нас под дверью? Они же наверняка видели, что Терри уехала в ее карете...Ах! - она с испугом прикрыла рот ладошкой, затянутой в тонкую шелковую перчатку, - Если вы обо всем знали и поджидали меня у черного хода, значит, меня вы тоже похитили?
  Логика ее рассуждений поставила мужчину в тупик. Пару секунд он хмурил брови, потом чело его разгладилось:
  - А знаете что? Я прикажу кучеру отвезти вас к графине. Согласны?
  Она удивленно кивнула, он постучал в спинку кареты.
  - Не буду вам мешать, - ослепительно улыбнувшись, Арво выскользнул наружу, - Только обещайте мне, что не будете больше бродить в одиночку по злачным местам! Скажете кучеру - и он отвезет вас обратно домой. Всего хорошего!
  Он дал указания кучеру, а когда карета двинулась дальше, помахал рукой и произнес себе под нос:
  - Надеюсь, у Грокера хватит терпения повозить ее по городу подольше и вернуть домой. И почему она решила, что это мои люди?
  
  ТЕРРИ
  Парики, платья, пушки к бою.
  Софит Эвнар заглянула под вечерок. Была она в домашнем платье - роскошном шелковом пеньюаре голубого цвета, по подолу и вороту расшитым золотыми птицами, точнее, цаплями, и так и сяк раскидывающими крылья, изгибающими золотые головки на длинных шеях и изображающими разнообразные па придворных танцев. У-у-у... Этой лисе только птичек и подавай, с ненавистью подумала Терри, глядя на приближающуюся графиню и бессильно сжимая кулачки. Впрочем, почему бессильно? От магии этот миленький подвальчик огражден, а вот от обычного гнева... Однако она поторопилась, а Софит не была такой дурой, чтобы встать вплотную, и потому удар пленницы пропал втуне: террины кулачки лишь примяли ткань, лежащую аккуратными складками под грудью графини, но едва коснулись тела. Софит удивительно быстро отпрыгнула назад и разразилась бранью, да такой, от которой бы враз скисло молоко в округе. Особого удовлетворения это не принесло, но узница злорадно улыбнулась.
  - Смейся, смейся, - угрожающе произнесла графиня, нервно оправляя складки своего роскошного пеньюара и сильнее затягивая поясок с изящными кистями на концах, - Посмотрим, что ты скажешь потом.
  - Когда это потом? - буркнула Терри, демонстративно отворачиваясь.
  - Когда твой обожаемый папенька убьет короля.
  Терри резко развернулась, да так, что подушка выскользнула из-под нее и плюхнулась на пол, и с ужасом уставилась на графиню:
  - Как-как? Убьет короля?
  - Я предупреждала тебя, Терри, - Софит уже вполне оправилась и теперь смотрела на сидящую на постели девушку с привычной смесью превосходства и назидательности, - В игру вступили такие силы, что тебе с ними не справиться. Лучше бы ты помогала мне добровольно. Тогда все останутся живы.
  - Сомневаюсь, - сквозь зубы процедила Терри.
  - А вот и зря. Смерть Веремиза должна была наступить от других, вполне... гм... естественных причин. Никто и не заподозрил бы Террана Ангира. И нам не пришлось бы ни сажать его в тюрьму, ни толкать на убийство сюзерена. Так что... ты виновата во всем.
  - Я? - задохнулась от возмущения Терри, - Причем здесь я?
  - Будь ты послушной дочерью, то уехала бы в пансион госпожи Траблот. Но ты не уехала. Окажись ты в наших руках раньше, Ангира не пришлось бы сажать в тюрьму. Так что виновата ты. Нам пришлось менять свои планы.
  - О, как это печально! - с едким сарказмом выдохнула Терри, - Как мне жаль ваших планов...
  - И планов твоего отца, девочка, - пренебрежительно перебила ее графиня, упиваясь злостью пленницы, - Прежде всего ты связала руки именно ему. Будь ты заложницей, твой отец отдал бы нам королевский талисман, а в корону вернул обычный рубин - никто и не заметил бы подделку. Но теперь всем известно о краже. И теперь придется Террана Ангира убить. Мы знаем, куда он спрятал талисман. Больше Терран нам не нужен.
  - Тогда зачем его убивать? - несмотря на всю браваду, голос Терри дрогнул, - Зачем?
  - А ты уверена, что он станет молчать? Ты - девочка умная, должна понимать, что свидетелей в таком деле оставлять не стоит.
  Терри аж задохнулась от такой подлости. Она не могла ни говорить, ни молчать, а только шипеть и багроветь от злости. Кулачки ее сжимались и разжимались. Девушка, разумеется, готова была наброситься на графиню, но та ее опередила.
  И очень странно опередила. Софит вдруг быстро оглянулась по сторонам, бросив особенный взгляд на закрытую дверь, и наклонилась к Терри.
  - Но мы с тобой могли бы его спасти, - понизив голос, быстро сказала она, - Видишь ли, я испытываю к твоему отцу некоторую симпатию и не желаю его смерти. Но меня заставляют! Я могла бы его спасти, но одна не справлюсь. За мной следят, так что если ты мне поможешь...
  - Это Хуби следит? Кто он такой?
  Софит вздохнула.
  - Наемный убийца. Я сама его боюсь, но у меня нет выхода. Он уже убил двух моих слуг. Советую и тебе быть с ним поосторожнее и не злить его.
  - И почему я должна вам верить? - мрачно глядя исподлобья, осведомилась Терри.
  - Можешь не верить, - пожала плечами Софит, - Я могу обойтись и без Террана, а ты? Ты сможешь гордиться собой, что могла спасти отца, но из-за собственного упрямства и глупости не стала этого делать. Я не настаиваю. Я просто предлагаю тебе. Подумай хорошенько. Я зайду через два часа. Ты мне скажешь только "да" или "нет". Ничего другого слышать я не хочу. Или ты остаешься сидеть в этом подвале и лелеять свою мнимую гордость, или ты идешь со мной спасать твоего отца...
  
  - Что я должна делать? - хмуро вопросила Терри три часа спустя. Отражение в зеркале показало тяжелый взгляд, упрямо поджатый подбородок и крепко стиснутые губы, - Зачем этот парик?
  Две служанки вокруг нее вились пчелами. Их хлопотливые руки затянули корсет, застегнули многочисленные пуговички верхнего платья из темно-синего шелка и полупрозрачного газа и теперь ловко водружали на голову Терри какое-то мерзкое сооружение из черных волос, густо перевитых синими лентами и драгоценностями.
  Софит, стоявшая где-то позади сидящей девушки, словила в отражении ее взгляд и медленно приложила к губам палец, выразительно кивая на служанок. Терри, нахохлившись как черная ворона, тяжело вздохнула. Однако по мере того, как ее собственные рыжие волосы скрывались под париком, а брови - под слоем черной краски, девушка хмурилась все меньше, и в выразительных глазах ее стал все чаще появляться загадочный дерзкий огонек.
  Когда же служанки закончили свою работу и с легким поклоном отступили, Терри оглядела себя более придирчиво и внимательно. Следовало признать, ее облик изменился до неузнаваемости. Темные локоны подчеркнули выразительную линию ее скул, но одновременно словно бы бросили тень на ее лицо - Терри казалась сама себе постаревшей сразу на несколько лет. Этому способствовала и нелепая, старящая ее высокая прическа, и потемневшие, словно бы запавшие глаза, и излишки пудры, и накрашенные губы, которые кривились отнюдь не в радостной улыбке. Да и синий цвет ее не красил.
  - Вон, - ровно сказала за ее спиной Софит, одетая на удивление скромно в темно-красное бархатное платье, и служанки упорхнули как испуганные птички, - А теперь уходим. И побыстрее. Для всех ты - моя племянница, приехавшая из провинции. Поспешим, милочка...
  - Куда мы едем? - хмуро спросила Терри, никак не желая смиряться с чужим обликом в зеркале, однако в уме дотошно просчитывая все выгоды такого сногсшибательного превращения.
  - Как куда? В королевский дворец.
  
  ФО
  Капкан захлопнулся.
  Истерика прошла довольно быстро. Некоторое время спустя Фо, опустошенная, но спокойная и собранная, стояла перед зеркалом и с мрачной апатией думала о том, что теперь без вуали ей точно не обойтись - глаза припухли, нос покраснел. Она не относилась к тому числу замечательных женщин, на лице которых слезы не оставляют никаких следов, потому ей понадобилось некоторое время, чтобы привести себя в порядок.
  Зато теперь она вполне избавилась от иллюзий и точно знала, что ни на чью помощь рассчитывать не может. Она сама за себя. Она сама по себе. Как кошка. Теперь она совсем одна, не считая где-то пропавшей Терри. Разумеется, она чувствовала свою вину за то, что не занимается поисками девушки, однако искренне надеялась на то, что с племянницей ничего не случилось. Потому что помочь ей Фо сейчас бессильна.
  Кучер довез ее до Невильского кладбища уже в сумерках. Коляску госпожа Торвиль не стала отпускать, однако и слугу за собой не позвала (а взяла она не своего кучера, а Кубира, того самого, что приехал с Терри. Чем меньше ее собственные слуги знают о ее делах, тем лучше). Несмотря на несмелый протест кучера, к склепу Дира она пошла одна.
  Лето в этом году было на редкость холодное и дождливое. Безрадостное какое-то лето. Совсем как у нее на душе. Фо мягко скользила по узким, посыпанным гравием дорожкам, рассеянно замечая краем глаза потемневший от влаги камень многочисленных надгробий. Зябко куталась в легкий плащик, неумолимо тяжелеющий от почти невидимой водяной взвеси, нудно моросящего дождя. Смахивала со щек ползущие вниз холодные капли (о нет, нет! Совсем не слезы. Не до слез уже), потому как в этой полутьме ей пришлось поднять густую узорчатую вуаль, свисавшую с полей ее роскошной, перетянутой многочисленными слоями шелковых лент шляпки почти до подбородка. Фо шла по пустынному и совершенно безлюдному кладбищу и ощущала какую-то мрачную успокоенность. Впрочем, страннее было бы обратно, про себя хмыкнула женщина. Радоваться на кладбище может только могильщик, вовремя получивший плату, да вор, удачно ограбивший склеп. Ну, и еще тот безумец, что собственными глазами увидел могилу своего заклятого врага. Только это плохая радость.
  Удивляло Фо то, что она ничего не боится. Совсем ничего. Страх исчез напрочь. Ее никогда особо не пугали рассказы о ночных вылазках живых мертвецов, а сейчас ее не страшил даже крыса Савер с его подручными - что в конце концов он может ей сделать? По большому счету она вообще могла бы сюда не идти, ведь Арьесту опасность больше не угрожает, а ей... а ей сейчас совершенно все равно. Она хотела одного - чтобы все это поскорее закончилось. И даже не важно как. И если она сегодня умрет - что ж, это тоже решение. Потому что ей до смерти надоело бороться. За мужа, за Дира, за кого-то, за себя... Доказывать кому-то свою годность, стараться понять и простить, а потом получать от жизни оплеуху за оплеухой... Зачем? Не лучше ли опустить весла и позволить течению унести твою утлую лодочку в открытый океан?
  Фо шла, слыша лишь шуршание камешков под подошвами своих туфель и тяжелое шлепанье капель, падающих с мокрых надгробий. Тишина вокруг была удушающе ватной. И холодной.
  Зачем же она пришла сюда? Фо не боялась Савера и вовсе не из-за его угроз собиралась расстаться с сокровищами. Накопленное Диром (или, вернее сказать, награбленное?) никогда и не было ее по праву, а чужого она не возьмет. Ни одной монеты не возьмет. Она раздаст долги, все до единого, даже если ей придется продать особняк, драгоценности и остаться в обносках, и уедет из Лилиена куда-нибудь подальше, где ее никто не знает. Где она никого не знает. Она начнет новую жизнь. Подальше от лжи, изворотливости, предательств и глупых обвинений. Она возьмет себе новое имя и это имя будет чистым, как только что выпавший снег, и за ним не будет тянуться хвост грязных слухов и сплетен, не имеющих ничего общего с правдой... Она так долго боролась с молвой, что давно уже перестала верить в возможность жить без вызова всему свету. А ведь как же это заманчиво - просто жить и просто быть самой собой...
  Фо не сразу поняла, что давно уже стоит перед склепом Дира. Каменное строение потемнело от сырости, сделавшись еще мрачнее и еще приземистее. Ключ провернулся с заметным скрежетом, и Фо мимоходом подумала, что надо бы смазать замок, пока он окончательно не заржавел... Внутри однако оказалось сухо. Женщина зажгла свечи. Несколько минут постояла у гроба, только сейчас спохватившись, что не взяла с собой цветы. Впрочем, и эти еще не все завяли. Совершенно бездумно Фо вытащила из охапки цветов те букеты, которые уже утратили свежесть, и сложила их у входа, намереваясь захватить с собой, когда будет уходить. Остальные - аккуратно подправила... Ах, Дир, Дир, бедный мой дружок Дир...Как же ты мог... Тупая боль в груди обессиливала, не давала возможности дышать и действовать дальше. Фо пришлось буквально заставлять себя сдвинуться с места.
  Она никак не могла попасть ключом в замочную скважину позади статуи. Мешала шляпа, не хватало света, руки тряслись... и вообще все в жизни пошло наперекосяк... С протяжным стоном Фо уткнулась лбом в холодный камень статуи и тут ключ попал в отверстие и словно сам собой повернулся. Не долго думая, Фо схватила свечу и ступила на лестницу.
  В подполье все осталось таким, каким она и оставила. Это успокаивало. Это свидетельствовало о том, что тайник никому, кроме нее, не известен. Но и медлить Фо не собиралась - до полуночи оставалось не так уж и много времени, а ей еще надо было договориться с Савером. В конце концов, она должна отделаться от крысы и его крысенышей раз и навсегда. Она отдаст им все. Кроме артефактов, разумеется.
  Поставив на пол большой саквояж из грубой кожи со множеством карманчиков и отделений, женщина принялась за работу.
  Магических артефактов оказалось куда больше, чем она предполагала. Намного больше. Поначалу Фо думала, что волшебные вещички все стоят на полках на стене справа, однако они обнаружились и в двух сундуках с левой стороны (до третьего она пока не дотянулась), и даже среди золотых монет на полу - в аккуратных ясеневых шкатулках или даже просто лежащих на тонких ясеневых дощечках.
  Отложив первый десяток магических предметов, осторожно обернутых в мягкую ткань, Фо с сомнением огляделась. Может, легче было бы вынести отсюда золото и драгоценности?
  Она изначально сильно ошибалась в своих расчетах. Ей понадобиться далеко не один час, чтобы справиться с артефактами. Разумеется, чародейка и помыслить не могла, чтобы побросать кое-как и без должной осторожности все эти магические штучки. Что-что, а ей не нужно было напоминать об опасности самопроизвольного воздействия артефактов, если они вдруг неудачно соприкоснутся друг с другом или человек случайно активирует один из них, не позаботившись оградить другие. Фо не была новичком в магии. И безответственной дурой тоже не была. Может, иной раз ее и заносило невесть куда, но здравый смысл и врожденное чувство самосохранения никогда ее не покидали... Необходимость сосредоточиться на скрупулезной работе, а затем и неподдельный интерес к тому, что попало к ней в руки, заставили Фо выбросить все черные мысли из головы, а вскоре она уже и сама с недоумением вспоминала, а с чего бы это ее так развезло по дороге к склепу? Что это за приступ уныния и меланхолии на нее нашел? До тоски ли ей, когда такие чудеса перед глазами?
  К примеру, эта странная и весьма опасная шкатулочка, раскрывающая наподобие зубастой пасти. Нет, тяпнуть за палец она никого не тяпнет, однако распахнутая, она на удивление напоминает руну Рата Налос, а уж слава у этой руны не совсем добрая. Ее называют "путаница" и из-за нее даже бывалый человек способен заблудиться в трех соснах, и выход будет перед глазами, да все равно не увидит. А вот эта милая штучка с рисунком руны Сигунд Эмах на донышке... ох и ценный кубок, хоть и деревянный. Если из него выпить что угодно, хоть просто воду, человек говорит правду и только правду и не может солгать, как ни старается... О, а это что? Двойной кристалл, обе половинки которого идеально подходят друг к другу. Ясное дело, этот кристалл нужен для мыслеречи. Два человека каждый свою половину забирают и мысленно говорят друг с другом. Редкая, очень редкая вещь! Откуда ж она у Дира была?
  Медная дудочка с рисунком парусника, однако безо всяких знаков и подсказок - простая и незатейливая, одно удивляет, что медная. Фо осторожно поворачивала ее и так, и эдак, но не могла вспомнить, для чего она нужна. Что-то крутилось на кончике языка... Что-то тревожное и злое...
  - А вот и мы, дорогуша, - скабрезно хохотнул Савер, присев на верхней ступеньке лестницы и из такой на диво неудобной позы преглупо заглядывая вниз между собственных колен, - Ты, смотрю, нас дожидаешься?
  Фо резко обернулась, испуганно сжав в кулаке медную дудочку. На узкой лестничке было не провернуться, однако в подполье сначала спустился один из громил, а уж следом за ним - и сам Савер. Второй громила остался сидеть на ступенях - Фо видела лишь его ноги в громадных башмаках.
  Однако даже и двух человек с лихвой хватило, чтобы в небольшом помещеньице стало совсем тесно. Здоровяк-охранник шагнул вперед и тут же полами своего грубого плаща задел стоявшие на полке скляницы из темного стекла. Флаконы на разбились, но тут громила сделал шаг вперед. Раздался треск, по полу растеклась зеленая лужица. Остро пахнуло резедой.
  - И что тут у нас? - хихикнул Савер, довольно потирая короткопалые ручки, - Вижу, золотишко мое на месте. И камешки все тут...
  - Эй, артефакты-то не тронь! - резкий травяной запах заставил Фо наконец придти в себя. Она выдернула из рук громилы деревянный кубок, - Пришел за золотом - золото и забирай. А в чем не разбираешься - не тронь!
  Нарочитая грубость результата не возымела. Савер расхохотался еще пуще прежнего и погрозил женщине толстым волосатым пальцем.
  - Я тут, дорогуша, сам решу, что взять, а что оставить. И сдается мне, мало что оставлю. Мне здесь все нравится. Понимаешь? Все!
  Фо дрожала всем телом; она понимала, что показывать страх и волнение нельзя, ибо Савер был из тех крыс, что чужим страхом питается и даже смакует его, но остановиться не могла. И вроде знала, бандитам нужна не она сама, и убеждала себя, что с ней наверняка ничего не сделают... А страх буравил внутренности и заставлял их плотным комком подступать к горлу...
  Фо медленно и тщательно заворачивала в шелк отобранный у громилы деревянный кубок, это простое и незамысловатое действие немного успокаивало ее и помогало собраться с мыслями. Но все-таки это никак не помогало решить, что же делать дальше. Понятно, что Савера надо как-то остановить, но чем именно? В окружении десятка магических предметов, способных творить самые невероятные вещи, ситуация выглядела так же нелепо, как умирать от жажды, застряв в узком каменном колодце, когда и до выхода, и до воды вроде и рукой подать, но на деле нельзя и пошевелиться. Потому что в подвале, полном опасных чародейских артефактов, любая мало-мальски заметная волшба могла вызвать перекрестную реакцию, означающую, что одно магическое действие непроизвольно потянуло бы за собой другое, а другое вызвало бы и третье... Сейчас здесь можно было творить разве что самое простенькое и незатейливое, и Фо теперь лихорадочно соображала, как же ей переиграть Савера с такой малой силой, ибо на то, чтобы прорваться наверх с боем, даже надеяться было глупо...
  - Здесь столько магической дряни, что ты и пальцем не успеешь пошевелить, как попадешься! - нервно выкрикнула женщина, вырывая из рук "крысы" аккуратную деревянную шкатулочку и ставя ее обратно на полку, - Разберись сначала, за что хватаешься!
  Савер на мгновение замер, бросив на Фо тяжелый взгляд, но затем спокойно прошел вперед и протянул руку к горке самоцветов.
  - А разбираться в чем мне и не надо, - лениво произнес он, не придавая никакого значения смятению женщины, - Другие разберутся. Вот скажи мне, дорогуша, чем, к примеру, этот вот камешек отличается от простого изумруда? А? Смотрю я на него... смотрю... огранка так себе... цветом хорош, но как по мне, так зелени не хватает... а вот молнией - так и не бьет. И кондрашка от него не хватает... а может, это простой изумруд и есть, а ты мне голову морочишь?
  Голос у Савера оставался по-прежнему спокоен и благодушен, а вот руки злость выдали - "крыса" покатал изумруд в толстых пальцах, а потом возьми и отшвырни его подальше, да с такой силой, что камень врезался в противоположную стену, отскочил и рикошетом ударил по чему-то небольшому, обернутому в шелк и стоявшему на полке. Тончайший шелк соскользнул и, увлекаемый изумрудом, поплыл вниз. А с ним и артефакт (два скрепленных сетчатым золотым кольцом белых птичьих пера) закружился в воздухе... И упал ровнехонько в зеленую лужицу из разбитого громилой флакона. Фо замерла, настороженно наблюдая за тем, как мокнут и тяжелеют в вязкой жидкости пушистые перышки. Она не знала, чего от них ожидать - на золотом кольце виднелся какой-то значок, какая-то руна, однако разглядеть, какая именно, из-за ног саверового бугая, топтавшегося рядом, было трудно. Да и жидкость эта странная... Скляница, в которой хранилось зеленое снадобье, упала этикеткой вниз, а сама Фо никак не могла понять, что это могло быть. Резкий и неприятный запах резеды что-то напоминал, хотя это еще ничего не значило. Все могло быть довольно просто и с магической точки зрения безобидно: во флаконе всего лишь могло находиться зелье для потравы крыс и мышей...
  Но пока чародейка с опаской поглядывала на окружавшие ее магические предметы, чутко вслушивалась в малейшие вибрации воздуха и краем уха воспринимала самодовольные рассуждения Савера о том, как он распорядится попавшим в его руки сокровищем, его телохранитель, мощный и сильный, но явно не блещущий умом детина, взял с полки медную дудочку. Ту самую, что аккуратно отложила Фо при появлении нежданных гостей.
  В руках громилы небольшой инструмент выглядел и вовсе игрушечным; кое-где глубокую и потемневшую медную желтизну перекрывали пятна зеленой патины, и казалась дудочка такой безобидной и обыкновенной... Не успела Фо предупредить, как скучающий молодец поднес дудочку ко рту и легонько дунул... Разумеется, не для игры она была предназначена, только чародейка поняла это слишком поздно! Ни единого звука не вырвалось из медного нутра, отчего громила скептически повертел его в руках и отбросил в сторону. Однако дело, как оказалось, уже было сделано. Щеки Фо коснулось легкое дуновение ветра, столь легкое, что иному показалось бы несущественным, но здесь оно обретало совсем другие силы. Потому что ветер, достигнув противоположной стены, повернул обратно и ударил в женщину уже куда ощутимей. Преграда не остановила его, но в крохотном замкнутом пространстве лишь усилила. Савер, получив мягкий толчок в спину, раздраженно обернулся и подозрительно уставился на Фо, но та, мало обращая внимания на "крысу", оглядывалась по сторонам безумными глазами и медленно приседала.
  - Эй, ты чего? - всполошился Савер. Запертый в небольшом подвале ветер швырнул ему в лицо легкие клочки шелка.
  - Прячься, - хрипло и невыразительно произнесла Фо, вжавшись в пол и закрывая голову руками.
  А над головой ее внезапно завыл, забесновался ветер. Срывая с полок артефакты, поднимая в воздух золотые монеты и драгоценности, расшвыривая людей, он тщетно толкался в стены и пол, лизал деревянные балки потолка, все усиливаясь и ускоряясь, пока не закружился тремя безумным смерчами прямо посреди подвала. Фо чувствовала, как ее отрывает от пола и тянет вверх, но она не двигалась, вцепившись во вбитые в каменные плиты пола крючья. Мимо лица ее словно сверкающая змея пронеслось ожерелье из золота и рубинов; закручиваясь по спирали, цепочкой за ним просвистели монетки; по уху скользнула шелковая лента... Савер с диким воем рванул к выходу, толкая в спину своего неповоротливого телохранителя, однако один из смерчей подхватил его и отшвырнул в сторону. В тот же миг громила оступился на лестнице, упал, нелепо размахивая руками, ударился головой о каменную ступеньку и затих. Здесь забавлялась неведомая злая сила и ей было все равно, с какими игрушками играть, но, похоже, предпочтение она отдавала игрушкам живым и движущимся. Громко подвывающий "крыса", уже готовый на четвереньках ползти наверх прямо по телу своего незадачливого телохранителя, вдруг оскользнулся на зеленой лужице и ткнулся в нее лицом... И тут же с диким воплем подпрыгнул вверх, в ужасе вырывая на себе волосы - голову его жутковатой короной охватило странное зеленое пламя. Щеки коротышки странным образом позеленели, в глазах сверкнул яркий зеленый огонь. Савер попытался проскочить на лестницу, но тут ветер швырнул в него некую каменную болванку, похожую на древнюю и весьма уродливую статуэтку. Удар пришелся в голову. "Крыса", взмахнув руками, рухнул вниз. Зеленое пламя с жадностью вспыхнуло на лужице его крови.
  Фо лежала, вжавшись в пол, чувствуя подрагивание добротных каменных плит, и боялась сделать лишнее движение, поскольку именно этого и ждала дудочка, милая медная дудочка, предназначением которой было ни много, ни мало, а надувать паруса скользящего по волнам кораблика... Полезная дудочка, когда на море штиль, а на горизонте маячат силуэты военной эскадры, охочей до промышляющих разбоем или банальной контрабандой лодчонок и корабликов. А ведь удачный порыв ветра способен не только надувать паруса, а и опрокидывать даже крепкие суда... Так что же способна наделать сила ветра, запертая в крохотном подвале?
  От свиста закладывало уши; волосы, высвобожденные из-под улетевшей шляпки, трепетали на ветру гордым медно-рыжим знаменем. Но хуже всего было все то, что носилось в воздухе. И если золотые монетки просто скакали по спине женщины, как рассыпавшийся горошек, то удар какой-нибудь деревянной шкатулки по голове был куда более ощутимый.
  Фо сжалась калачиком и молила лишь о том, чтобы буйство этой неуправляемой силы сошло на нет само собой. И, разумеется, надежды ее оказались тщетными.
  Мало-помалу магия дудочки втягивала в созданные ею вихри силу других артефактов, а оттого становилась еще сильнее. И разрушительнее. Фо испуганно вскрикнула, когда одна из деревянных балок, подпиравших потолок подвала, вдруг треснула, и на голову женщине посыпалась каменная крошка, частично закручиваясь спиралью и кружа над головой. И с каждым витком безумного смерча каменных осколков все прибавлялось, трещина на потолке становилась все заметнее, пока балка и вовсе не переломилась. А вот когда между двумя острыми обломками, висевшими на честном слове, показался угол каменного саркофага, стоявшего наверху в склепе, а потолок угрожающе разошелся трещинами, Фо взвизгнула и сломя голову бросилась на лестницу. Это счастье, что она не отличается внушительными габаритами, потому что лежавший на ступенях громила и Савер поверх него почти полностью перекрывали проход. Фо пришлось протискиваться, оскальзываясь на размякших, расслабленно лежащих телах. Она брезгливо шарахнулась в сторону, боясь прикоснуться к языкам зеленого пламени, с деловитой неторопливостью и полным безразличием к беснующемуся ветру полностью покрывающим Савера и теперь лижущим обнаженные руки громилы. Странный изумрудный огонь не приносил никакого ущерба ни ткани, ни дереву, ни бумаге, его пищей была только плоть... А о других его свойствах Фо и знать не хотела. Она рванула наверх так, словно за ней гналась стая голодных волков, собственно, то, что творилось сейчас в подполье, было куда хуже стаи голодных волков. И настолько хуже - женщина узнала буквально пару секунд спустя.
  Фо уже выскочила наверх, в склеп, и даже сумела бочком протиснуться между стенкой и наполовину съехавшим вниз гробом к двери, когда внизу прогремел взрыв.
  Женщину выбросило наружу; к счастью - на свежевскопанную лужайку, а не на каменные плиты кладбищенской дорожки. Но счастьем это оказалось недолгим. Потому как вслед за каменными обломками Фо накрыла волна магии. Слепящая, мощная, неукротимая волна, пронзившая все ее существо. От избытка силы волосы на голове женщины встали дыбом и сухо затрещали-застрекотали крохотными молниями; по телу ее пробежались горячие струйки огня, скорее щекочущие, чем обжигающие... Но даже и это оказалось не главным. Неимоверная сила ворвалась в ее естество неудержимым водяным потоком, сметая преграды, которые она сама в себе возводила все эти годы. Острый страх, в первый момент парализовавший женщину, скоро прошел, оставив лишь пряный привкус вседозволенности, потому что Фо, благоразумная и осторожная Фо никогда не пыталась взять больше, чем полагала возможным для себя. Довольно азартная и рисковая в жизни, особенно в юности, Фо редко выходила за рамки установленных для самой себя пределов в магии, опасаясь не справиться с мощью привлекаемых сил... Теперь же все эти преграды просто рухнули. Страх исчез полностью, равно как и тревоги, и опасения за собственную жизнь.
  Она ощущала себя всемогущей и совершенно, абсолютно спокойной, какой не была уже очень и очень давно. Сила переполняла ее, Фо казалась сама себе огромным диковинным зверем, словно находилась вне собственного тела и с безмятежным любопытством кошки смотрела на саму себя со стороны или сверху. И не только на себя. Женщина видела второго саверова телохранителя, почти что ползком пробирающегося между надгробиями к выходу с кладбища. У него, похоже, заплетались ноги, ибо он чаще падал на каменные плиты, чем обходил их... Она видела кучера Кубира, привставшего на козлах и с тревогой вглядывавшегося сквозь кладбищенскую ограду. Лошади тревожно переступали с ноги на ногу и с надеждой посматривали на человека с вожжами в руках... Она видела еще каких-то людей, бежавших к кладбищу. Наверняка, звук взрыва привлек и их... Видела ведущую прочь пустынную улочку, глухую с той стороны, где за высоким забором скрывалась шумная днем ткацкая мануфактура... Видела клубок узких улиц с редкими фонарями - то была Малая Кресчатка, не слишком богатый район арнахской столицы и освещение там говорило лишь о некоем питейном заведении, открытом до поздней ночи... Видела широкий бульвар с катящимися роскошными каретами... Магическим взором она поднималась все выше и выше, и с высоты птичьего полета она видела весь роскошный и многоцветный Лилиен как на ладони... И даже за его пределами... Бездумный и пьянящий ее полет не был таким уж спонтанным, он настойчиво вел астральное тело чародейки куда-то за город, куда-то за его окраины. И вот там-то, недалеко от Западного тракта, у нагромождения скал Фо увидела людей, множество людей. Пожалуй, около сотни. Кто-то прятался, кто-то дожидался в укрытии, кто-то медленно приближался к полуразрушенному зданию, некогда построенному на склоне скалистого холма... Тонкими, чуть светящимися лентами магии был густо украшен этот загадочный темный холм, который зачем-то стерегли столько людей, неуместных здесь в приближающейся полуночи. Едва заметное голубоватое свечение окружало их и Фо безо всяких подсказок прекрасно понимала, что это - маги. Маги? Здесь? В такое время? Но зачем?
  Смутная тревога кольнула Фо. Ей казалось, она вспоминает это место - кажется, именно этот холм она видела, когда, ведомая колдуном, искала древний рубиновый артефакт. Оно необычайно притягивало ее и пугало одновременно. И все-таки любопытство победило. Легким дуновением весеннего ветра мимо ничего не подозревающих магов чародейка скользнула взором вниз, под разрушенный дом, в добротное подземелье с арочным потолком и покрытыми черными разводами сырости каменными стенами... И попала в ловушку.
  Глаза колдуна, слишком знакомого Фо колдуна, вспыхнули торжеством. Рот его искривился в презрительной усмешке. Глупая добыча, слишком глупая...
  С криком раненой птицы Фо рванула назад, на волю, и с ужасом почувствовала, как тянет за собой, вытягивает из запертого магией подземелья чужое астральное тело...
  
  ТЕРРИ
  Триумф хорошо сработанной западни.
  - Так что я должна делать? - спросила Терри уже в карете.
  - Собственно говоря, ничего. Все сделаю я. Ты просто должна быть рядом с королем.
  - С королем? Но зачем? - недоуменно воскликнула девушка, с подозрением глядя на графиню. Та, впрочем, и ухом не повела. Ее тонкий профиль, освещаемый скудными уличными фонарями, мимо которых мчалась карета, казался алебастрово-каменным. Однако сама графиня была далеко не спокойна. Терри чувствовала ее нервозность, но не могла бы сказать, в чем это проявляется. Возможно, именно в этой самой чрезмерной "каменности"?
  Снаружи была жизнь: кричали возчики, требуя освободить дорогу, ржали лошади, ругались дворники, дылда-городовой что-то втолковывал мальчишке, которого держал за шкирку словно напакостившего котенка, а вот истошно визжал...Терри едва ли видела, как карета проехала по Буковому бульвару и свернула к громадной, украшенной рядом мраморных колонн и бронзовых статуй Лилейной площади, на противоположной стороне которой полукругом разворачивались крылья Привратницы, или Малого дворца, предваряющего проход к куда более внушительному Мадорьену, необъятному обиталищу Его Величества Веремиза, короля Арнахского.
  Привратница, изящное, с длинными узкими решетчатыми окнами, расположенное выпуклым полукругом здание, венчалось рядом островерхих башенок, однако главным ее украшением была высоченная арка, под которой начиналась широкая лестница, ведущая к главному дворцу. Не каждый лилиенец и даже высокий гость столицы удостаивался чести пройтись по этой великолепной мраморной лестнице, и Терри едва не растерялась, когда карета остановилась прямо у ее подножия в круге света от изящного фонаря, висевшего на витом железном столбе.
  К карете бросились королевские стражи и в эти несколько секунд, пока бравые молодцы подбегали, графиня повернулась к Терри. Глаза ее были холодны, губы побледнели даже под слоем краски.
  - А теперь слушай меня внимательно, девочка. Больше у нас не будет времени для разговоров. Во дворце все прослушивается. Твоему отцу сегодня устроили побег. Ему сказали, что ты в опасности, что тебя держат в плену и жить тебе осталось... немного.
  - Но...
  - Не перебивай! В обмен на твою жизнь его заставляют убить короля. Он ведь вхож во дворец. Ему это удастся.
  - Но он не может!...
  - Ты думаешь, он не поставит жизнь Веремиза за тебя? Тогда ты очень ошибешься.
  - Но ведь я...
  - Да, ты свободна, но об этом знаем только ты и я. Не те, кто сделал меня врагом Террана, и не твой отец. Поэтому мы должны всех опередить и оказаться рядом с королем до того, как Ангир на него нападет.
  - А, - облегченно откинулась назад Терри, - У-у-ф.
  - И еще. Никто не должен заподозрить, что ты - это ты. Поняла? Если кто-нибудь перехватит тебя до того, как мы попадем к королю, твой отец окажется в ловушке. Мы с тобой, собственно, тоже.
  Терри понимающе кивнула. Дверца кареты распахнулась и суровое усатое лицо, полускрытое начищенной до блеска кирасой, с неудовольствием сунулось внутрь.
  - О, милейший, - немедленно расплылась в улыбке графиня Эвнар, - Не проводите-ка нас наверх? Маэстро Нарцисс ждет нас.
  Несмотря на то, что Терран Ангир в силу своих должностных обязанностей знал королевский дворец как карманы собственного камзола, его родная дочь не имела чести ознакомиться хотя бы с сотой частью закоулков Мадорьена, не говоря уже о Привратнице. А вернее сказать, до сего момента Терри бывала здесь всего дважды и оба раза ее передвижение по дворцу ограничивалось весьма скудным маршрутом: через Северную анфиладу к Залу Трех Королей, где обычно проводились ежегодные королевские балы, чинные, церемонные и скучные до тошноты. Она вовсе не горела желанием оказаться там еще раз. Впрочем, если в первый раз на бал в Мадорьен Терри шла хотя бы с некоторой толикой любопытства, то во второй раз это была чистая сделка - отец пообещал купить ей высокий фаэтон для выездов, которым она могла бы править сама. Кстати, обещания отец тогда не сдержал и купил ей совсем не то, о чем она мечтала. Расфуфыренную по последней моде, однако крайне заурядную коляску, предназначенную для рафинированных молодых дам, Терри разбила при первом же выезде, да так, что ремонту сия колымага уже не подлежала. Терран не разговаривал с дочерью три месяца. Да уж, упрямства у отца не отнять... Ах да, папенька... Вспомнив об отце, Терри тяжко, но коротко вздохнула и поспешила за Софит Эвнар вверх по ступеням бесконечной лестницы к высокой, изукрашенной золотой чеканкой двери. Створки услужливо распахнулись и гостьи оказались в просторнейшем холле, пустом (если не считать двух лакеев, больше похожих на безжизненные манекены, разряженные в роскошные придворные ливреи) и настолько гулком, что даже дыхание остановившихся в ожидании провожатого женщин, казалось, разносилось в воздухе эхом.
  Холл, несмотря на позднее время, был освещен, хоть и не так ярко, как во время королевских торжеств и церемоний: горело всего четыре лампы в руках мраморных дев, словно бы выходящих из стен. Огонь отражался в множестве зеркал, создавая впечатление разломанной на острые осколки бесконечности. Терри нервничала. Графиня выглядела совершенно спокойной и уверенной в себе, сомнения, казалось, вовсе не тревожат ее. В отличие от Терри, которая с каждой минутой все больше и больше приходила в волнение.
  Если Софит не врала и отец на свободе, он мог давно уже пробраться в Мадорьен. Кто знает, чем он сейчас занят? Возможно, от непоправимого удара, способного оборвать жизнь короля, их отделяет всего несколько минут, а Терри застряла на пороге и не может остановить отца? Как же это глупо! Им с Софит следовало идти в обход, пока никто не видит... хотя то, что графиня повела ее прямо к парадному входу, немного успокаивало девушку. Ведь пакость, какая она ни есть, не терпит простоты и открытости, ей нужен черный ход и изворотливость. Человек, задумавший пакость, не станет привлекать к себе внимания, он как раз и постарается укрыться от лишних глаз... Но время-то ведь дорого! Оно не стоит на месте! И зачем нам Нарцисс?
  Дело, кстати, близилось к полуночи и девушка немало удивлялась тому, что их вообще пустили на порог королевского дворца да еще и раздумывают, пустить ли дальше. В приличных домах в такой поздний час в гости не ходят.
  Однако недоумение ее разрешилось довольно быстро.
  За дверью вдруг послышались быстрые неровные шаги и в просторный холл ворвался невысокий пухленький человечек в вычурном голубом камзоле, густо расшитом серебром. Светлые волосы мужчины были напомажены и уложены волнистыми локонами один в один. Глаза его (похоже, подведенные темной краской) подозрительно блестели, а ярко красные пухлые губы сложились трубочкой словно от непомерного удивления.
  - Графиня! - вскричал человечек, не идя, а буквально подпрыгивая на месте, - Счастлив, безмерно счастлив! Такая честь для меня!
  Размашисто поклонившись и изогнувшись коромыслом, этот невозможный придворный фат жадно припал к ручке Софит Эвнар, на что та смотрела с невозмутимым снисхождением.
  - Вы здесь, о отдохновение моих очей! Я просто не поверил своим ушам! - опять взвыл маэстро Нарцисс (разумеется, это был он, придворный музыкант, комедиант и устроитель королевских спектаклей по пиескам собственного сочинения. Терри ни разу его не видела, однако о нем слышала немало. В основном, пикантное. Судя по количеству скандалов и любовных историй, маэстро Нарцисс должен был быть высоким, импозантным и мужественным, с ликом благородного рыцаря и неустрашимого героя... Настоящий Нарцисс оказался маленьким, пухленьким, слегка уже обрюзгшим и явно склонным к сластолюбию), - Чем, чем я могу служить моей прекрасной даме?
  - Ну не здесь же, маэстро, - снисходительно пожурила его Софит, выразительно заламывая бровь.
  Маэстро Нарцисс благоухал розовым маслом и откровенно пожирал глазами графиню, время от времени заинтересованно косясь в сторону девушки.
  - Не знаю, не знаю, - с сомнением произнесла Софит, когда гостьи вошли в одну из ближайших гостиных, а лакей вышел, оставив принесенную им горящую лампу на столике, - не думаю, что вы рискнете, маэстро, но моя племянница верит в вас безраздельно... О, а это, кстати, Амелия, моя племянница, - Терри, получив заметный тычок в бок, выразила восторг и протянула руку, за которую немедленно ухватился знаменитый маэстро, - Она души в вас не чает. Она вбила себе в голову, что должна увидеть будуар Его Величества.
  Лицо Нарцисса вытянулось. Уголки его пухлых губ опустились вниз, стали заметны синеватые мешки под глазами - их не могла скрыть даже пудра из перламутра, добываемого на южных берегах Пелурны. Маэстро поспешно отстранился и даже как-то по-собачьи отпрыгнул назад.
  - Графиня, - дрожащим голосом произнес он, - Это невозможно.
  - Конечно, - холодно подтвердила Софит, - Я так ей и сказала. Вы не всесильны, маэстро, хотя на самом деле вы не рискуете ничем. Амелия завтра уезжает в свою Канагу, что в предгорьях Одумассы, и болтать о том, кто позволил ей увидеть королевский будуар, не станет. К тому же время сейчас самое удобное. Скоро полночь, а кто нас увидит, кроме стражи да лакеев? Его Величество уже в своей опочивальне, а мы шуметь не станем... Не вижу в моей просьбе ничего крамольного... Нет, право же, это была глупая затея, Амелия. Мне, пожалуй, стоило обратиться к Антолу Каптису, капитану королевской стражи. Хотя, право же, мне не хотелось бы этого делать. Он бы вряд ли мне отказал в такой крохотной просьбе, но все же я предпочла бы иметь дело с вами, маэстро. Вы ведь знаете, я всегда держу слово и умею быть благодарной...
  Терри не знала, кто такой этот капитан, однако имя его заставило маэстро перемениться во второй раз. Нарцисс смотрел на Софит взглядом побитого пса и никак не мог ни на что решиться.
  - Но, моя дорогая графиня, сейчас...
  - Именно сейчас.
  - Графиня, - голос маэстро совсем задрожал, а взгляд стал просто затравленным, - Если бы не вошли Парадным входом, где вас все видели, я мог бы кое-что для вас сделать...
  - Ах вот как! - гневно выпрямилась Софит, - Может, вы еще скажете, что стыдитесь меня? По-вашему, я должна ходить там, где ходят слуги? Может, вы еще заставите меня ехать на тележке с углем?
  - Нет, нет! - испуганно отпрянул Нарцисс, - Моя дорогая Софит, я не то хотел сказать! Мне не положено принимать гостей! Я очень рискую!
  - Что ж, с этого момента я избавлю вас от риска. Но и меня вы больше не увидите, - ледяным тоном отрезала графиня, - А если попадетесь мне на глаза, то рисковать будете тем, что общество отвернется от вас, маэстро. Забудьте дорогу в мой дом!
  - Дражайшая Софит! - простонал Нарцисс, - Вы режете меня живьем! Ну давайте... хотя бы не сегодня!
  Гневно отвернувшаяся графиня делала вид, что ничего не слышит.
  - Завтра, - с лихим отчаянием решился маэстро, - Я все сделаю завтра. Клянусь!
  - Завтра Амелия уедет, - все еще непреклонно-ледяным, однако уже куда более милостивым тоном соизволила ответить Софит, - Завтра будет поздно... Амелия, почему я должна просить за тебя? Это ведь твое желание, а не мое.
  Обычно такая сообразительная и бойкая на язык, сейчас Терри никак не могла найти нужный тон и потому безрадостно промямлила:
  - Да-да, прошу вас, маэстро!
  - Вы заставили мою племянницу усомниться в вас, маэстро. Вы стремительно теряете свою популярность. Мне даже не придется этому помогать. Идем, дорогая. Нам здесь больше делать нечего. Я никогда не делаю мужчине предложение дважды. Я и одиножды очень редко его делаю. Вы очень, очень меня расстроили, Нарцисс...
  Она направилась к двери. Но не торопилась.
  - Что ж, - медленно произнес маэстро, облизнув губы, - Полагаю, вреда тут не будет никакого... Я отведу вас в будуар, дамы.
  
  Пусть Нарцисс и проявил чудеса храбрости, своих незваных гостий вел отнюдь не по парадной анфиладе королевских покоев. Софит предпочла не заметить, что маэстро провел их через небольшую дверцу в куда более скромные комнаты и коридоры, сдавленно пробормотав при этом "Так быстрее, графиня". Нарцисс был бледен и отчаянно потел, а при звуках чьих-нибудь шагов испуганно втягивал голову в шею, однако же шел вперед и даже нервно улыбался при встрече с каким-нибудь лакеем или стражником. Самое нелепое было в том, что слуги не только не улыбались ему в ответ, но и недоуменно косились: очевидно, не в привычках заносчивого и обычно довольно надменного маэстро было здороваться со слугами.
  У входа в личные покои короля (а это были массивные, украшенные двумя толстыми резными колоннами двери, вызолоченные до блеска в глазах) на вытяжку стояли двое стражников. В первый момент Терри даже подумала, что это статуи - столь беззвучны и неподвижны были эти две крепкие фигуры, одетые в новехонькие мундиры. Правые руки стражников лежали на эфесах чуть изогнутых церемониальных сабель, ноги расставлены для устойчивости, а глаза из-под низко надвинутых кирас устремлены в одну точку куда-то на далекой противоположной стене обширного зала, представляющего собой королевскую приемную. В этой обшитой панелями красного дерева и густо задрапированной бархатными портьерами приемной не было мебели и посетителям, которые жаждали (или не жаждали, однако вынуждены были) попасть на приватную аудиенцию к Его Величеству в неофициальной обстановке приходилось на ногах ожидать высочайшего соизволения пройти в королевскую гостиную, библиотеку, кабинет или даже личный будуар. За это знаменитый зал-приемная и получил меткое название Билетницы. К счастью, сейчас она была совершенно пуста, за исключением двух стражей.
  Маэстро и его гостьи выглянули из неприметного бокового коридора для слуг, аккуратно задрапированного занавесями так, чтобы не бросаться в глаза, и остановились под прикрытием тяжелой ткани. До стражей было не более десятка шагов. Однако Нарцисс испытывать на себе остроту королевских сабель никак не хотел, а потому предупреждающе схватил Софит за руку и жестом показал на скромную, почти полностью скрытую занавесями дверцу в левом углу стены, за которой и начинались личные королевские покои. До этой заветной дверцы, о которой знали немногие приближенные к королю, было еще ближе, чем до стражников - всего с пяток шагов. Света в этот полночный час в зале было немного - две самые что ни на есть обычные масляные, а не магические лампы горели над золочеными дверями, освещая стражников, зато по углам большого зала собирались тени.
  - Нас увидят, - почти одними губами обреченно прошептал Нарцисс, - Видите? Дальше нам не пройти. Графиня, умоляю...
  - До сих пор же не увидели, - так же беззвучно ответила Софит. Она, похоже, теряла терпение.
  - Скоро здесь пройдет начальник караула. Он делает обход каждый час. Мы точно попадем ему на глаза. Я пропал.
  Однако когда на далекой лестнице послышались тяжелые мерные шаги, Софит просто вытолкнула маэстро наружу, зашипев при этом ему на ухо:
  - Быстрее! Веди, куда надо!
  Нарцисс от страха и вовсе онемел, однако расчет графини оказался верным: пока начальник караула принимал рапорт стражников, стоявших перед противоположными дверями Билетницы (а Терри даже отсюда было слышно, как рявкают луженые глотки явно уставших от одиночества и безмолвия кирасиров), они прошмыгнули вдоль стены беззвучнее мышей и скрылись за складками тяжелой ткани. Шум снаружи отвлек ближних стражей и на легкое колыхание теней в полумраке по левую от себя сторону внимания они не обратили. А если что-то странное и заметили, то перепроверять не стали: людей видно не было, занавеси не колыхались, а в Билетницу входил сам начальник караула. Стражники подтянулись и рьяно выпрямились, и думать забыли о крохотном возмущении бокового зрения...
  Руки у Нарцисса дрожали, когда он вставлял ключ в замочную скважину и проворачивал его, так что Софит пришлось даже ему помочь. И только закрыв за собой дверь, все трое облегченно выдохнули. Но не надолго.
  - Графиня, - опять заныл Нарцисс, - Вы меня погубите! Как мы отсюда выберемся? Вы об этом подумали?
  - Успокойтесь, маэстро, - презрительно фыркнула Софит, деловито оглядываясь, - Неужели у кого-то хватит наглости спросить у двух женщин, что они делали в спальне короля ночью?
  Нарцисс осекся на полуслове и уставился на графиню обезумевшим взглядом. Сама же Софит, в полутьме не обнаружив ничего для себя интересного, вышла из королевской гостиной - довольно помпезной и вычурной - в коридор, где горели лампы.
  - Ну, и где этот ваш будуар? - хмуро спросила она, оборачиваясь к Нарциссу. Сняв со стены лампу, она сунула ее в руки Терри.
  Заметно сникший маэстро молча указал на дверь с правой стороны широкого, не менее гостиной богато украшенного картинами и лепниной коридора. Здесь не было ни души. Не считая, разумеется, трех непрошенных гостей.
  Будуар оказался премиленькой залой, больше подходящей для женщины. Впрочем, так оно и было. Этот выдержанный в золоте и голубом покой обычно принадлежал королевам и здесь они проводили большую часть своего времени в окружении придворных дам. Здесь же принимали собственных визитеров. Однако поскольку король не был женат, а королева-мать изволила уехать в роскошную и обширную загородную королевскую резиденцию, словно в насмешку называемому Летним домиком, будуар частенько пустовал. Время от времени Его Величество устраивал здесь кое-какие развлечения для избранных, а именно - приватные спектакли, концерты и представления, слава о которых выходила далеко за пределы королевского дворца. Так что теперь будуар вернее было назвать домашним театром, поскольку его пространство делил большой занавес золотистого бархата, украшенный роскошными сине-золотыми кистями. И этот самый театрик был вотчиной маэстро Нарцисса. Теперь Терри понимала, зачем он понадобился графине Эвнар.
  - Ну, дорогая графиня, - с гордостью оглядываясь (и куда только делся страх?) и довольно потирая ручки, произнес маэстро, - Я сдержал слово.
  - Так это и есть знаменитая сцена? - задумчиво произнесла Софит, - Недурно. Это все очень интересно.
  Вопреки сказанному, графиня отнюдь не интересовалась убранством театра. Глаза ее рассеяно скользили по стенам, все больше и больше обращаясь к двери... Она явно прислушивалась, она кого-то ждала.
  Терри тоже ужасно нервничала. С того самого момента, как они вошли во дворец, у нее не было ни единого шанса поговорить с Софит, и с каждым шагом в ней все больше укреплялись смутные пока подозрения. Много требовало объяснений, и если бы Софит их предоставила, Терри, наверное, успокоилась бы. Например, где отец? И почему они пришли именно сюда? И как они собираются встретиться с королем? И что она ему в конце концов скажет? У ступеней великолепной лестницы, ведущей в Мадорьен, мысль о том, как она убедит Его Величество в том, что отец не виновен, казалась здравой, теперь же она отдавала явным безумием. Все это как-то странно.
  Терри, поставив лампу на маленький столик у мягкой софы, вдруг заметила, что занавес с одной стороны небрежно поддернут, и из-под него торчит... Света было не так много, чтобы строить глупые предположения, потому девушка подошла ближе. Из-под занавеса торчала чья-то туфля с красивой серебряной пряжкой. Вернее, нога с туфлей.
  Терри охнула, не сдержавшись, и рывком отдернула занавес.
  У ее ног лежали два тела - лакея (это его нога выглядывала наружу) и стражника, сваленного на лакея сверху. Кровавая лужа лучше всяких слов говорила о том, что несчастные не выбирали себе место для ночлега. Их убили.
  "Отец?" - про себя охнула Терри и бросилась за лампой, оттолкнув в сторону изумленно застывшего на месте Нарцисса. Но тут темная глубина второй части будуара, которая располагалась позади занавеса, сама собой осветилась - через открытую дверь на противоположной стороне кто-то вошел. Два человека. Первый нес лампу на вытянутой руке - этого старика Терри не знала, но украшенный перевязью и тяжелой цепью с каким-то важным сановничьим знаком придворный камзол свидетельствовал о высоком положении его носителя. Старик был бледен, растрепан и порядком растерян, а увидев в будуаре посторонних людей - растерялся еще больше. Остановившись в дверях, он уставился на женщин блеклыми водянистыми глазами:
  - Кто вы? Что вам здесь нужно?
  В отличие от него человек, шедший за ним следом, был полон энергии и решительности.
  - Некогда, некогда, милейший Турранс, у нас еще полно дел! Сиси, ты опоздала! - Хуби Ведморн подтолкнул старика вперед и вышел из тени. Его светлые, слегка навыкате глаза походили на глаза мертвой рыбы - такие же пустые и безжизненные.
  - Слишком долго пришлось уговаривать этого попугая, - безразлично ответила Софит, кивая на Нарцисса. На маэстро было жалко смотреть: он как раз подтягивал шнурами роскошный занавес (чтоб не испачкался в крови убитых, как с возмущением подумала Терри), да застыл на месте в нелепой позе. Рот его приоткрылся, глаза выпучились. Растерянный донельзя взгляд вперился в Софит.
  - Графиня, - сдавленно пролепетал человечек, - но я же...
  - Ну же, кричи! - неожиданно произнес Хуби, хлопнув в ладоши, - Теперь нам шум не помешает.
  - Графиня, - еще тише, еще глуше, со слезами в голосе прошептал Нарцисс, не отрывая ищущего взгляда от Софит, но та равнодушно отвернулась.
  - Тряпка, - звучно сказал барон Ведморн и сделал некий быстрый жест рукой. Терри не успела понять, что это было, как маэстро вдруг захрипел и упал на пол. В груди его торчал нож. По камзолу стало быстро расползаться красное пятно.
  - Что вы делаете? - в ужасе закричал старик-сановник, - Зачем вы его убили?
  - Чтобы выманить мышку из норки, - весело ответил Хуби, но улыбка его походила скорее на оскал, а светлые глаза в неярком свете лампы казались пьяно-стеклянными. Похоже, ему очень нравилось убивать.
  - Какую мышку? Какую норку? Вы пьяны, барон Ведморн. Вы... Вы сказали мне, что хотите вернуть королевский талисман. Я принес вам корону из королевской опочивальни. Вот! Вставляйте этот ваш талисман как полагается, делайте же скорее свое дело и уходите! - голос старика (а теперь Терри поняла, кто это - Главный Камердинер) истончился до визга, и трудно было понять, что в нем больше: страха или негодования, - Убирайтесь отсюда, пока я не позвал стражу!
  - Э нет, милейший, стражу звать ты не станешь. Иначе стража спросит, а как же это я попал в личные покои Его Величества? Кто же провел меня? А я скажу - ты. Потому что ты вор. Талисман украл, а теперь еще и корону. Ну же, кричи. Я жду.
  - Это не я! Я не крал! - Главный Камердинер смотрел на тяжелый золотой обруч, зубцы которого украшали многочисленные драгоценные камни, со смесью ужаса и обреченности, - Я не хотел... Это не кража...
  - Кража, кража, - ласково произнес барон, неуловимым мягким движением подаваясь к сановнику и вдруг оказываясь у того за спиной, - Раньше было принято ворам отрубать руки, но королевская корона это вам не украденное яблоко... К тому же роль свою ты уже выполнил.
  Молниеносным движением, которое глаз Терри едва ли успел заметить, Хуби перерезал несчастному горло - лишь лезвие тускло блеснуло в свете лампы.
  Девушка еще не успела осознать последствия этого жеста, вернее, этого жестокого убийства, а ее тело быстрее разума рвануло в сторону. Однако стой Терри у двери, она успела бы сбежать. Но на пути к свободе была Софит. А та не собиралась упускать добычу.
  - К-куда? - пальцы графини, даром что тонкие и холеные, обладали немалой силой, - На тебя, девочка, у нас большие планы. С тобой мы еще не закончили.
  - Что вам от меня надо? - Терри храбрилась, но у нее это плохо получалось. Затравленный взгляд ее то и дело попадал на чье-нибудь мертвое тело и растекающуюся по полу кровь.
  - Ты можешь гордиться собой, - едко ответил Хуби, - тебе оказана редкостная честь быть главной фигурой в нашей игре. Разумеется, главной злодейской фигурой, потому что героической фигурой у нас всегда был и будет Его величество Король.
  - Король! - ахнула Терри, безрезультатно пытаясь вырваться из рук Софит. Но та умело вывернула ей руку за спину и без труда контролировала малейшее движение девушки.
  - Король! - передразнил мужчина, - Клянусь Ушами Вехъеворда, король, полагающийся на защиту таких глупых и наивных созданий, просто не должен существовать! Я просто обязан оказать услугу этой стране и покончить с глупостью! Ну, зачем еще я мог придти в королевский дворец посреди ночи, деточка?
  - Сейчас сюда набегут маги и стража, вот тогда и посмотрим..., - процедила Терри, чувствуя, как предательские злые слезы, вызванные беспомощностью ее положения, наполняют глаза и вот-вот норовят вылиться наружу.
  - Маги не прибегут, деточка, да и зачем они здесь? - Хуби упивался своей игрой и не скрывал этого. Он нагнулся, вытащил нож из груди Нарцисса, медленно вытер лезвие о полу расшитого шелком камзола маэстро, - Я ведь магию не использую, этим меня не уловишь. Да и маги нынче сильно заняты. Они сейчас ловят одного ужасно зловредного колдуна, который задумал убить одного наивного короля. Для чего этот колдун подкупил приближенного к королю сановника, - нога барона в великолепной туфле ткнула в бок лежащего на полу камердинера, - и хотел было украсть один очень важный талисман, который по преданию хранит королей этой страны от всяких недугов и бед. Но другой колдун, вернее сказать, приближенный маг Его Величества, каким-то образом прознал о готовящейся краже и, дабы она не свершилась, измыслил бесподобную вещь: украл сам. Украл и спрятал. Его, разумеется, посадили в тюрьму. Бедняжка! Он был так предан королю! И за преданность ему отрубят голову.
  - Терран! - спохватилась вдруг графиня, - Кстати, а где он?
  - Не волнуйся, Сиси, - снисходительно улыбнулся Хуби, - Твой Ангир сидит под присмотром Росомахи.
  - Росомаха сумасшедший, - заявила вдруг Софит, и в голосе ее Терри с удивлением услышала испуг и злость, - А Ангир не мой. Недомерок проклятый.
  - Он тебя пробросил, верно? - барон окинул женщину раздевающим взглядом, что в исполнении его полуживых рыбьих глаз оказалось мерзко и гадко, - Ничего, теперь ты сможет сполна с ним расквитаться.
  - Так он все-таки сбежал из тюрьмы? - не удержалась от ехидного вопроса Терри.
  - Ну что ты, глупышка! Если он до сих пор не сумел, неужели у него в последний момент ума прибавилось? Нет, и еще раз нет! Из тюрьмы его вытащили другие!
  - И вы его держите где-то под присмотром. Она, - Терри кивнула на Софит, - что-то говорила, что отец должен убить короля. А я что-то не пойму. Если этого вашего зловредного колдуна нашли и королевские маги сейчас его ловят, то кто поверит, что Терран Ангир собирается напасть на Его Величество?
  - Какая непонятливая девица, - огрызнулся Хуби, бросив на графиню хмурый взгляд, - Какая разница, кто его убьет?
  - Большая.
  Голос раздался из того же полутемного коридора, через который входила и Терри. Не успела девушка и ахнуть, признав в вошедшем родного отца, как Терран Ангир быстренько скакнул вперед и ударил по голове не ожидавшей нападения графини вовремя подвернувшимся под руку мраморным бюстиком известного арнахского мыслителя Анходера Лестербонского, который утверждал между прочим, что любая идея хороша именно своим практическим применением.
  - Беги, Терри, беги! - отчаянно закричал папенька, бросаясь на явно превосходящего противника, ибо пусть Хуби Ведморн и был худощав, однако ростом вышел не в пример господина королевского мага (увы, следует признать - коротышки, хотя сам себя он сдержанно называл невысоким). Нож, выбитый из рук барона, со звоном упал на пол.
  Почувствовав, что цепкие пальцы графини больше ее не держат, Терри и вправду рванула к двери, не чуя под собой ног, однако потом все же остановилась и обернулась. Она не могла уйти без отца. А Терран между тем сражался как лев. Девушка даже забыла об опасности, с немалым удивлением наблюдая за тем, как ее вечно корректный, пунктуальный, лощеный, донельзя упорядоченный отец смачно дерется, изо всех сил дубася кулаками бледную физиономию рыбьеглазого блондина и лягаясь ногами как заправский жеребец. Рыжие волосы Террана растрепались, камзол разошелся по швам, разбитая губа кровила, под глазом наливался синяк...
  Но Терри не долго упивалась восторгом: барон безусловно был сильнее и опытнее в рукопашной. Маловероятно, что отец сможет долго сопротивляться закоренелому убийце, особенно если тот дотянется до ножа, который валялся на полу и который Ангир время от времени отбрасывал ногой подальше в сторону.
  - Магия! Бабахни в него молнией, что ли! - отчаянно крикнула Терри.
  - Нельзя, - с трудом выдавил Ангир, выворачиваясь из-под цепкого захвата правой руки Хуби, - Нельзя здесь магией... Здесь все заблокировано... И он это знает!
  Блондин радостно хмыкнул, однако на мгновение расслабился и королевский маг тут же воспользовался его промахом, извернувшись и изо всех сил ткнув в лицо противнику локтем. Хуби рыкнул и рассердился. Похоже, теперь он перестанет играть с разъяренным магом и примется за него всерьез.
   Терри переступила через валяющуюся без чувств Софит, бросилась мимо дерущихся, мимо лежащего на полу Главного Камердинера ближе к двери, где валялся нож - уж как-нибудь она сумеет направить его на нужное дело.
  Девушка нагнулась, но почему-то увидела прямо перед собой толстые ноги в мягких домашних туфлях, а негромкий голос где-то над ней вежливо осведомился:
  - Что здесь происходит?
  При ближайшем рассмотрении Его Величество Веремиз оказался довольно милым, хотя и излишне пухлым. В сей поздний час было неудивительно, что одет он был в домашнее платье - длинное и свободно спадающее одеяние, однако размеров оно было необъятных.
  Черты его крупного лица были мягкими и приятными, а карие глаза смотрели со спокойным недоумением.
  - Ваше Величество, - простонал Ангир, чья неосознанная попытка склонить голову перед королем обернулась тем, что он отвлекся от противника и Хуби мощным ударом свалил его на пол, - Уходите, Ваше Величество... Терри, защити его! Запритесь в спальне!
  - Но, Терран, зачем тебе..., - Веремиз пожал плечами и оглянулся назад, в коридор, однако продолжал топтаться на месте, и тогда Терри пришла в себя и решительно взяла великое дело защиты королей в минуту смертельной опасности на себя. Она просто-напросто взяла его за руку как большого ребенка и потянула вперед, по ходу осведомившись лишь об одном: "Где ваша спальня, Ваше Величество?". Тут уж не до дворцового этикета.
  - Там, - покорно ответил монарх и опять загадочно улыбнулся. В дверях король любезно посторонился, пропуская даму вперед, и вошел сам.
  А Терри между тем металась по спальне, ища действенные средства забаррикадировать двери так, чтобы никто не смог открыть бы ее снаружи. Засов, разумеется, она посчитала слишком хлипким.
  - Позволь спросить, моя дорогая, что это ты делаешь? - Его Величество с озадаченной улыбкой наблюдал за тем, как Терри пытается сдвинуть с места огромный ореховый комод, стоявший у стены.
  - Я должна вас уберечь, - пробормотала Терри, пару секунд постояла, хмуро глядя на неподдающийся комод, затем сорвалась с места и потащила за собой глубокое кресло, обитое пестрым жаккардом, - Потому что я должна вам рассказать, что Терран Ангир невиновен.
  Ножки кресла упирались, как копыта упрямого осла, но Терри в родительском доме не один год училась ломать и не такое упрямство. С отвратительным скрежетом кресло неуклонно продвигалось к двери.
  - Но от кого ты собираешься меня уберегать? - осторожно осведомился король.
  - От бернойских шпионов, разумеется! - разозлилась Терри, выведенная из себя таким непониманием. Веремиз явно не осознает опасности, ему грозящей. Да и мудрено ли! Он слишком привык к тому, что его окружает многочисленная стража, слуги и маги... Но слуг девушка не видела (разве что внизу), стражи стоят снаружи личных покоев короля, а маги... Маги где-то ловят зловредного колдуна. Вряд ли Хуби соврал насчет этого, ему незачем было врать.
  Однако с королями не принято разговаривать грубо и нервно.
  - Ваше Величество, - Терри постаралась вспомнить уроки этикета, выпрямилась, а потом даже сделала небольшой книксен. Лучше позже, чем совсем без него, - Я вам сейчас все объясню. Вам грозит большая опасность, и я не преувеличу, если скажу, что смертельная...
  В этот момент дверь, так и не запертая хотя бы даже на "хлипкий" засов, легко отворилась. Терри резко обернулась.
  На пороге стоял Арво.
  Трудно сказать, кто растерялся больше - Арво или Терри, однако первой спохватилась девушка. С кличем "Спасайтесь, Ваше Величество, я его задержу", она бросилась на своего недавнего пленителя, попутно схватив с комода небольшую медную статуэтку...
  - Будь поосторожнее! - обеспокоено сказал за ее спиной Веремиз.
  - Я знаю, Ваше Величество, в гневе она опасна! Ай! - прокричал мужчина, двумя руками удерживая руки Терри и изгибаясь так, чтобы избежать ударов ее ног. Энергичные движения его походили на некую безумную пляску.
  - Да нет же, Арво! - еще сильнее забеспокоился король, - Не причини ей вреда!
  - Ха! Это не о ней, а обо мне нужно беспокоиться!
  Терри замерла. Застыла. Статуэтка выпала из ее рук. Она медленно повернулась.
  - Ваше Величество? - шепотом произнесла Терри, - Вы знаете, кто этот негодяй?
  Веремиз, как зачарованный глядя на девушку, кивнул, но ответил ей не король, а мужчина, что теперь стоял у нее за спиной:
  - Понимаю, дорогая, ты очень разочарована. Ты хотела видеть во мне разбойника, вора, мерзавца, наконец, а я...
  - Ваше Величество, он шпион! - возмутившись, выпалила Терри.
  - Боюсь, это так, - извиняющимся тоном ответил король, - Лучшего шпиона у меня никогда и не было. Это он раскрыл этот бернойский заговор.
  - Он? - от души возмутилась Терри, - Он раскрыл? Да если бы не отец... Отец! - ахнула Терри и живо всплеснула руками, - Ему надо помочь!
  - Идите, идите, - поспешно замахал пухлыми белыми ручками Веремиз, - Без твоей защиты, моя дорогая, мне как-то поспокойнее будет...
  
  Терран Ангир сидел верхом на поверженном противнике и тупо молотил его по голове отломанной ножкой стула. Рука его с трудом приподнималась и обессилено падала вниз. Светлые волосы Хуби были в крови.
  Терри попыталась отобрать у отца окровавленную резную деревяшку, но он смотрел на дочь мутным взглядом и крепко прижал ножку стула к груди. Положение спас Арво - он просто рывком поднял обессилевшего Террана и усадил его на софу. Подбежал слуга, неся на подносе два графинчика и тонкие бокалы. Арво от души плеснул в чашу бренди и насильно влил крепкий напиток в Террана.
  Терри меланхолично заметила:
  - Слуги... Интересно, а откуда это они взялись?
  И правда, в будуаре вдруг в одночасье появилось двое лакеев, какой-то военный чин и двое стражников. На учиненный разгром они посматривали с плохо скрываемым негодованием, на тела своих коллег - с полагающейся скорбью.
  Однако тут на "сцене" появилась еще одна персона и слуг как ветром сдуло. Терран напрягся, волком глядя на приближающегося человека, Арво криво ухмыльнулся и откинулся на спинку софы.
  Незнакомец был невысоким и невзрачным, можно даже сказать тщедушным. Он был из той породы безобидных дядечек, которые улыбаются, дарят детям подарки и гладят их по головкам... и только потом обнаруживается, что родителей этих детишек только что упекли в тюрьму.
  - Крэммок, - проскрежетал избитый Терран Ангир, не скрывая неприязни, - Сам Глава Совета магов пожаловал. Попировать на мертвечинке?
  - Ты опоздал, Терран, - невыразительно произнес Крэммок, - Ты должен был быть здесь еще пару часов назад. Тогда бы не случилось всех этих убийств.
  - Меня задержала одна мерзкая личность по имени Росомаха... Погодите-ка... А откуда ты знал, что я буду здесь?
  - Потому что это входило в мои планы, Терран, - мягко улыбаясь, ответил Глава Совета магов, и Терри как зачарованная смотрела, как он буднично усаживается в кресло, - Ты совершил преступление, господин королевский маг, и нам нужно было понять, какие мотивы двигали тобой.
  - Нам?
  - Разумеется, Его Величество знал все с самого начала. Он даже мысли не допускал, что ты задумал действовать против него, но согласился, что проверка твоей благонадежности не помешает.
  - То есть, если бы я не сцепился с этой белобрысой бернойской..., - от негодования Терран не просто покраснел, а побагровел, и стал едва ли не задыхаться.
  А вот Крэммок, напротив, был совершенно спокоен.
  - У тебя в руках был сильнейший артефакт, величайшая драгоценность Арнаха, любезный Терран. Ты мог бы просто сбежать за пределы Арнаха и жить припеваючи долгие и долгие годы. Но ты вернулся. Ты думаешь, Его Величеству не полезно узнать, каким людям доверено охранять его драгоценную персону?
  - Ты... ты... Это все было подстроено?
  - Только лишь отчасти. Как только ты забрал артефакт из короны, ты стал вне закона, Терран Ангир, вне зависимости от того, благие или злые побуждения толкнули тебя на это. Тебе стоило сразу же вернуть украденное. Но ты не вернул.
  - Я же предупреждал, что его хотят украсть! Но мне никто не поверил!
  - А откуда ты, лично ты узнал о том, что его хотят украсть?
  Терран беспомощно покрутил головой. Взор его остановился на нескольких каплях крови на полу в том месте, где лежала Софит - очнувшуюся после удара графиню унесли в другую комнату.
  - Да-да, именно, - проследив за взглядом Ангира, бархатно подтвердил Крэммок, - Они задумали это давно и их планы строились именно на тебе, господин королевский маг. Пришлось позволить им доиграть до конца, чтобы понять, кто есть кто.
  - Но мы чуть не проиграли! - не выдержала Терри. Невзрачный старикашка из-за своих нелепых подозрений ее сильно раздражал, - Если бы отец не остановил Хуби, они напали бы на Его Величество!
  - Моя девочка, - негромко произнес Крэммок, - Неужели ты думала, что Его Величество оставлен без защиты?
  - Но Хуби и Софит именно так и думали!
  - Потому что мы заставили их в это поверить. Во дворце находилось достаточно сил, готовых в любой момент вмешаться и не допустить, чтобы Его Величеству был причинен хоть малейший вред.
  - Ага, скажите это вот им! - Терри рассержено кивнула на тела стражника, лакея и камердинера, накрытых белыми простынями, однако пока еще не убранных из будуара.
  Впервые на неприметном лице Крэммока появилось хоть какое-то чувство.
  - Все предусмотреть невозможно, - раздраженно ответил он, недовольно поджимая губы, - И кстати, Его Величество объявил о помиловании. Ты свободен, Терран Ангир.
  Коротко кивнув седоватой коротковолосой головой, Крэммок встал и пошел к двери, брезгливо обходя кровавые пятна на великолепном многоцветном паркете.
  - А кстати, Крэммок, вы знаете, где артефакт? - бросил ему вслед Терран.
  Глава Совета магов обернулся и бросил на королевского мага ничего не выражающий взгляд.
  - Знаем, - коротко ответил он, повернулся и продолжил свой путь к двери.
  - Значит, что-то у них все-таки не получилось, - когда фигура мага исчезла в коридоре, задумчиво заметил Арво, пощипывая подбородок, - То-то я смотрю, во дворце никого нет.
  - Как нет? - ахнула Терри, - Но он же сказал...
  - О-о, Крэммок никогда не говорит всей правды. Игра, как я понимаю, еще не закончена. Главный наш противник не здесь, не во дворце. Хуби Ведморн со всей своей честной компанией не стоит ничего, пока не схвачен Кройф.
  - Кройф? Кто такой Кройф? - подхватилась Терри, краем глаза заметив, что и ее отец столь же удивлен новым именем, что и она.
  Арво, которому, судя по всему, теперь незачем было спешить, удобно устроился на роскошной королевской софе рядом с отчего-то краснеющей Терри и удовлетворил любопытство семейства Ангиров занимательным рассказом.
  Король Берноя, как всем было известно, давно точил зуб на соседнюю процветающую страну. Поползновения захватить власть или хотя бы отвоевать себе кусочек территорий в той или иной форме были непременной частью истории арнахско-бернойских взаимоотношений. Так что трудно (да и неважно) понять, кто впервые подал идею непосредственного покушения на короля Веремиза. Однако с некоторых пор на слуху в неблагонадежных лилиенских кругах стали разговоры о некоем талисмане, хранящем благополучие королевского рода Арнаха.
  Коронный сыск, пару раз столкнувшись с этими слухами, поначалу значения им не придал - время от времени на поверхность болота городских сплетен всплывало всякое, однако когда слухи эти стали понемногу завязываться на некую личность, известную в Лилиене как барон Хуби Ведморн, Глава Коронного сыска забеспокоился. Репутация у барона была еще та - скандалист, дебошир, бретер, а еще тянулось за ним довольно стойкое подозрение в том, что развлекается он на деньги бернойской короны. Дело передали в ведение Негласного сыска - это по его части всякие тайные сговоры и шпионские демарши, так что к Ведморну приставили соглядатаев, от которых он довольно успешно избавился. И легкость, с которой он это сделал, заставила отнестись к барону куда более серьезно. Вскоре обнаружилось, что Ведморн ищет некие магические артефакты, для чего посещает известных скупщиков краденого магического барахла. А магия - это уже прерогатива Совета магов. Так на сцене появляется некто Арво Дассет (на сим заявлении Арво чуть привстал и любезно поклонился, а Терран со стоном мученически откинулся назад и проговорил "Клоун!"). Таланты Арво, как он сам пояснил, на родине известны лишь немногим избранным, потому как полем его деятельности обычно служат иные страны. Он подотчетен лишь Его Величеству Веремизу Арнахскому и Главе Совета магов Арнаха, что касается прочих, то им не обязательно знать, чем занимается рядовой маг, носящий старинную и знатную фамилию Дассетов. В силу именно этого обстоятельства Арво удалось выяснить, с кем связан Хуби Ведморн, и эта связь привела его ни много, ни мало, как к одному из самых одиозных колдунов Берноя.
  О Кройфе ходили настоящие легенды. Чудовищной силы и еще более чудовищных наклонностей, колдун облюбовал себе гору Трайхот и превратил ее в собственное царство ужаса, где творилось невесть что. Самыми неприятными были слухи о странном зловещем культе, который последовательно и целенаправленно возрождал Кройф подальше от любопытных глаз. Но поскольку очевидцев происходящего на Трайхоте практически и не было, через стену помощников колдуна просачивалось слишком мало информации. Действительно ли он возрождал дикий и страшный культ поклонения неким потусторонним демонам, никто не знал.
  Время от времени, как говорили, Кройф оказывал некоторые военные услуги бернойской короне, однако в прямой службе королю замечен не был. Вообще-то, трудно было даже представить, чтобы Кройф снизошел до службы, скорее наоборот. Поговаривали также, что нынешний король Десарт IV предпочитает с ним не связываться и откровенно побаивается его. Однако это не помешало им найти общий интерес в Арнахе.
  Для Арво, проследившего путь одного из помощников Кройфа из Берноя до Лилиена, это стало настоящим открытием. Трайхотский колдун не станет вмешиваться в чужие дела, если это не выгодно ему самому. Так в чем же была его выгода? Выслуживаться перед Десартом ему было незачем, падение Арнаха ему было ни к чему, но что-то он ведь ищет в Лилиене? И зачем помощник Кройфа, носивший красноречивое имя Рыжей Куницы, встречался с бароном Хуби Ведморном?
  К досаде Арво, рьяные помощники из Негласного сыска спугнули Рыжую Куницу, так что выяснить подробности не удалось. Единственным шансом оставался барон. За ним стали пристально следить. Его "пасли", как самую драгоценную в Арнахе овечку. Каждый его шаг был известен. И Ведморн не подкачал. Он собирался подкупить (вернее, запугать) Главного Камердинера, дабы тот предоставил ему доступ к арнахской короне, а еще лучше - вынес ее наружу: даже Хуби знал, что такое незатейливое действие, как выковырять драгоценный камешек из золотого обруча, может заставить сработать одну из многочисленных ловушек королевского дворца, а потому не собирался рисковать.
  Все уже было оговорено и ловушка на шантажиста должна была захлопнуться, когда некий бдительный королевский маг заподозрил неладное. И выкинул такое коленце, что повергло в шок всех причастных к ловушке людей.
  - А что я мог сделать? - вспыльчиво и уязвлено крикнул Терран Ангир, - Разве нельзя было посвятить меня в ваши планы?
  - Нет, - отрезал Арво Дассет, - Когда ты увел у нас из-под носа артефакт, мы подумали только о том, что Хуби Ведморн оказался хитрее, чем мы думали. Что на самом деле он ставил на тебя, а прикрывался Главным Камердинером.
  - Но я ни о чем таком не подозревал! - обиженно отвернулся королевский маг.
  - Да уж, вел ты себя по-дурацки, - усмехнулся Арво, - Для умного шпиона ты наделал массу глупостей.
  - Я делал лишь то, что считал нужным для защиты своего короля!
  - И только это тебя оправдывает. Ты запутал нас, но Хуби вообще оказался в тупике. Он быстро вычислил, кто украл артефакт, но добраться до тебя не успел: мы перехватили тебя.
  - Теперь так называется бросить в темницу? - ехидно спросила Терри.
  - А ты, кстати, тоже была в их планах...
  - Знаю, знаю! - кивнула Терри, - Софит мне все доходчиво объяснила. А ты тоже собирался... как это?... вытрясти из меня сведения, когда держал в кандалах?
  Ангир вскинулся и свирепо уставился на Арво: сия часть истории ему явно не была известна, однако сам виновник лишь ослепительно улыбнулся.
  - Ничего кроме того, чтобы держать тебя подальше от Хуби и Софит, у меня и в мыслях не было!
  - Так я и поверила, - буркнула Терри.
  - А зря. Поверить стоило. Я ведь не врал, когда говорил, что не причиню тебе вреда. Но я мог спрятать тебя только среди тех, кому доверяю.
  - Разбойники! - презрительно фыркнула Терри, - Много им доверия!
  - Куда больше, чем большинству придворных! - неожиданно резко и сурово ответил Арво, - Если бы те, кто клялся служить королю, были бы верны ему также, как эти самые презираемые тобой разбойники, твой отец не стал бы красть ценнейший артефакт из королевской короны!
  Брови у Террана Ангира поползли наверх от удивления, он вдруг приосанился и глянул на Арво куда благожелательнее, чем раньше.
  - Я всегда был верен моему королю, - торжественно заявил он.
  - Знаю, знаю, - буднично отмахнулся Арво, - Все это знают.
  - Но как вы нашли артефакт? - с несвойственным ему беспокойством спросил Терран, - Я спрятал его...
  - Боюсь, спрятал ты его не так хорошо, как надо бы, - перебил его Арво, - Я нашел его через несколько дней.
  - Но как? - уязвлено воскликнул Ангир, - Я запечатал схрон своим именем! Туда и муха не проникнет!
  - А внутрь мне и не надо было проникать. Достаточно было узнать, куда ты ездил накануне.
  - Кучер, - поник Терран.
  - Именно, - кивнул Арво, - Найти твоего кучера было нелегко.
  - Так вот зачем ты спрашивал о слугах! - угрожающе надвинулась с кулаками Терри, - И ты еще будешь говорить, что ничего от меня не надо было?
  - Будь ты посговорчивее, я не потерял бы несколько дней. И кстати, я ведь однажды уже предупреждал тебя насчет кулаков и драчливых кошек?...
  Терри обиженно фыркнула и отвернулась.
  - Я должен ехать к схрону, - неожиданно резко подхватился Терран, однако встав, покачнулся и болезненно согнулся, - Нужно вернуть артефакт. Без меня вам схрон не открыть.
  - Сядь, Терран, - хмуро и без малейшего признака веселости остановил его Арво, - Ты опоздал. Твой тайник уже вскрыт. Неужели ты так ничего и не понял?
  - Что не понял?
  - Артефакт уже в руках Кройфа. Он нашел твой схрон и пришел за ним. Лично. Через пол-страны. Не спрашивай, как он это сделал. Не спрашивай, почему его никто не заметил и не остановил. Но бернойский колдун уже здесь, под Лилиеном, и он оказался намного сильнее, чем мы ожидали. И теперь все маги королевства - за исключением нас с тобой, да еще, пожалуй, Крэммока - пытаются помешать ему использовать этот камень.
  - Хуби не боялся магов, но подгадывал напасть на Его Величество именно тогда, когда их не будет во дворце. Когда они будут заняты охотой на колдуна, - задумчиво произнесла Терри.
  - Да, Терри, - кивнул Арво, - Хуби думал, что Кройф отвлекает на себя магов, чтобы дать ему шанс пробиться к королю. А на деле было все наоборот. Колдуну нужно было, чтобы мы раздробили свои силы, чтобы во дворце осталось достаточно магов для прикрытия короля. Но в то, что покушение удастся, он вряд ли рассчитывал. Кройф не такой глупец, чтобы рассчитывать на человека, подобного Ведморну. Барон слишком уж наследил, слишком уж был на виду, чтобы мы не ухватились за эту очевидную нить. А Кройф тем временем пробрался через пол-страны до самого Лилиена так, что его никто не заметил, и пробрался в твой тайник, Ангир.
  Терран рухнул обратно на софу, обхватил голову руками и застонал.
  - И что же дальше? - негромко спросила Терри, - Что нам теперь делать?
  - Теперь - ничего, - грустно ответил Арво, - Наше дело ждать. Свою игру мы уже отыграли. Мне не под силу оказаться сейчас в десятке миль от города, где идет магическое сражение с Кройфом и его людьми. Нам остается только ждать...
  Они сидели на софе и тихо разговаривали - о том, о сем, вспоминая, перебирая факты, строя предположения, чутко вслушиваясь в застывшую тишину полуночного дворца... Возбуждение после схватки с Ведморном постепенно сошло на нет. Терран казался безучастным, однако лекаря, робко подошедшего к нему с атрибутами своего ремесла, выгнал взашей. И только когда Терри укорила его, что негоже бессмысленно истекать кровью и пугать народ, позволил обработать свои раны и перевязать их... Так и шло время. Час. Другой. Третий... Отсутствие новостей сводило с ума... Так что далекий шум - не то крик, не то топот - посчитали чуть ли не избавлением от этого дурацкого ожидания.
  Однако новости облегчения не принесли. Совсем наоборот. Растрепанный слуга, страшно вытаращив глаза и заметно заикаясь от ужаса, ввалился в будуар и выпалил на одном дыхании:
  - М-мертвяки идут! С-с-спасайся!
  
  ФО
  Аз-Дабейр.
  Ей не за что было зацепиться. Ей не на кого было опереться. В ее жизни не осталось никого, кто смог бы ее удержать на краю... Однажды Рейк Орсет сказал, что в поединке воль важна сила сопротивления, что нужно лишь стараться как следует... Ему легко говорить, а у нее не осталось той опоры, того стержня, что заставляет цепко держаться за жизнь, когда она подходит к опасной грани. Ни внутреннего огня, ни привязанностей... Никого. Ничего.
  Медленно и неуклонно Фо сдавалась все эти дни, понемногу, по чуть-чуть, с каждым отвернувшимся от нее человеком, с каждым обидным словом, с каждой новой проблемой. Она теряла силы к сопротивлению, они уходили от нее словно исчезающая в песке вода. Она опускала руки, все чаще ловя себя на мысли, а стоит ли их поднимать... Она так устала, что мечтала лишь об отдыхе. Вечном отдыхе. Она сдалась. Да и стоит ли жалеть эту неудавшуюся жизнь? Кому она нужна?
  У нее ничего не осталось. Даже воли. Даже мыслей, потому что их без труда читал колдун, вселившийся в ее тело и с легкостью управлявший ими - и думами, и телом. И она покорно шла, не успевая даже утвердиться в мыслях о неповиновении. Шла, убаюкивая себя лишь тем, что когда колдун сделает свое дело, она будет не нужна ему, и тогда наступит избавление...
  Фо спустилась по лестнице - взрывом верхнюю часть склепа разнесло вдребезги, однако подвал большей частью оставался цел. Туфли скользили на кровавых ошметках разорванных человеческих тел, но женщина думала об этом равнодушно и отстраненно, словно находилась во сне. Колдун направлял ее движения, ей не о чем было заботиться.
  Фо прошла вглубь подвала и присела у большого сундука, который даже магический смерч не смог сдвинуть с места. Женщина даже не догадывалась, что там внутри, а вот колдун явно знал. Интересно, а откуда он... Мысль спешно оборвалась, стертая мановением чужой руки.
  Его нетерпение передавалось и Фо, и пусть она не могла читать мага также легко, как и он ее, однако кое-что все же улавливала. Тревога. Нетерпение. Злость. Презрение к людишкам, таким слабым и глупым... Он спешил, потому что оказался в ловушке. Ему нужно выбраться любой ценой... И они еще не знают, какую цену им придется заплатить... Злорадство...
  Фо откинула тяжелую крышку сундука и увидела шкатулку поменьше. Небольшую резную шкатулку черного дерева, рисунки на крышке которой недвусмысленно предупреждали об опасности. На стенках шкатулки картинки оказались еще живописнее: странные изломанные люди, худые до изнеможения, едва ли не ходячие кости, выплясывали дикий и непристойный танец... Но и эта мысль словно бы оборвалась на половине, так и не дойдя до своего логического завершения. Фо взяла шкатулку и вынесла ее наружу.
  "Нажми на рог единорога и открой", требовательно прозвучал в ее голове ненавистный голос. О, а это уже кое-что. Оказывается, она может ненавидеть... И снова провал.
  Тонкая игла, которой оказался рог вырезанного на крышке волшебного зверя, уколола ей палец и капля крови мгновенно всосалась внутрь. Шкатулка мелодично дзынкнула и крышка откинулась сама собой.
  Внутри ничего не было. Только серая пыль, горсть серой домашней пыли, которую так ненавидят все хозяйки...
  "Брось немного пыли себе под ноги", - повелел колдун и она не успела даже испугаться... Стерто...
  Женская рука с тонкими пальцами погрузилась в это серое ничто, ощущая ни много, ни мало, а нечто вязкое, расползающееся, омерзительное... Фо вскрикнула и одернула руку. И в этот раз колдун не успел ее остановить... зато мгновение спустя рука ее уже загребала серый прах, а в голове плавился металл чужой злобы... Под ноги, под ноги... Едва серая пыль коснулась земли, как с той стали твориться странные вещи. Фо пришлось даже отпрыгнуть назад, когда кладбищенский камень вдруг покачнулся, а затем и вовсе упал навзничь. Земля вспучилась, пухнула небольшим взрывом и выродила монстра. Мертвец смотрел на Фо пустыми глазницами, комья грязи, ошметки плоти и куски истлевшей одежды ссыпались с него вниз, как разбегающиеся тараканы... От омерзения и страха женщина едва стояла на ногах, однако голос внутри нее отдал приказ и она не смогла ему сопротивляться. Колдун цепко держал ее волю. Сделав однажды послабление, больше таких ошибок он не допускал.
  "Иди", - громко, но невыразительно сказала Фо, отпуская мертвеца от себя. И тот пошел. Тупо, шатаясь из стороны в сторону, деревянно ковыляя на полуистлевших ногах, прочь, прочь, прочь, туда, где жизнь, где кровь, где пожива... А колдун уже отдавал приказ оживлять следующего и следующего... И Фо ходила от одного могильного камня к другому, и сыпала прах, который никак не убывал из проклятой шкатулки, и отпускающим жестом отправляла нового мертвяка в мир живых лакомиться плотью... Она и сама уже стала такой - тупой и безразличной, не имеющей ни чувств, ни мыслей, ни желаний. Она не знала, долго ли так ходит, скольких подняла и скольких еще поднимет. Десятки? Сотни? Она слышала где-то вдалеке истошные дикие вопли, но в ее голове не было ни страха, ни сожаления, ни скорби...
  Но и этому пришел конец. То ли колдун решил, что для устрашения Лилиена будет достаточно двух сотен оживших мертвецов и на большем их количестве не настаивал, а то ли маги, окружавшие далекий схрон с артефактом, где находилось тело Кройфа, взялись за него всерьез, однако Фо вдруг почувствовала, что чужая воля ослабла.
  Поначалу этот факт мало что изменил в поведении чародейки. Почти свыкнувшись с положением тупой скотинки, она шла и шла вперед, равнодушно переставляя ноги... И не споткнись она о выступающий могильный камень, вероятнее всего, все закончилось бы куда печальнее. Но она споткнулась. И упала. И ткнулась лицом прямо в размякшую от дождя траву. И острый запах полыни внезапно и безоговорочно отрезвил ее.
  Как же так?... Как она могла?... После всего пережитого так позорно сдаться?... Может, ей и незачем и не для кого жить, но умереть трусливой тварью?... Она всегда боролась и в свои последние минуты не прекратит за это сражаться... Не за жизнь, нет, это вряд ли удастся. За достоинство.
  Бороться! Она вдруг поняла, что нужно делать. Ясно и предельно четко - что происходит и как это остановить. И когда ментальная хватка колдуна вдруг вернулась, чародейка была готова к сопротивлению.
  Мысль ее работала быстро, так быстро, что не уследить за ней никаким вторженцам, однако из предосторожности Фо путала свои мысли, перемежая их с яркими картинами своих воспоминаний, рвала их на клочки, только чтобы нельзя было составить их целиком.
  Смерть. Бедный Халлер, бледный, с запавшими глазами, такой тихий и умиротворенный...
  Руна. В Бархатном будуаре давно пора сменить обивку. Может, попробовать что-нибудь посветлее? Светло-зеленый, например?...
  Изобразить руну можно чем угодно... Шелковые ленты... Не забыть бы забрать новое платье у модистки. Хотя она безбожно завышает цены на свои услуги. А ей, Фо, теперь это может стать не по карману...
  Несколько ослабшая воля колдуна вела ее дальше, однако Фо, нехитрым приемом путая свои мысли, сумела вернуться к разрушенному склепу Дира. Похоже, колдун решил, что держит ее крепко, а она разочаровывать его не хотела.
   На одном из могильных камней болталась ее шляпка - взрывом ее выбросило наружу... Ленты, ленты, как хорошо, что ее шляпка сплошь состоит из изящно переплетенных лент... Новый мертвяк вытаращился пустыми глазницами, "иди", устало махнула рукой Фо, всеми силами пряча нарастающие в ней возбуждение и ярость... Только бы ОН не заметил... А ему, похоже, не до нее сейчас... Она бы, пожалуй, могла бы от него избавиться... Но теперь поздно. Она приняла решение... Только бы успеть... Только бы он не почуял...
  Ленты она оторвала одним рывком, кое-где разодрав тонкий шелк. Это не страшно, это даже удачно... Нетронутый могильный камень, упавший навзничь... Элори Сулок, восемнадцать лет... Бедная девочка. Жить бы тебе да жить... Хорошо бы руну побольше разложить, да она не сможет - лент слишком мало. Да и не успеет. Спасибо тебе, Элори, кем бы ты ни была... Ну да ладно, сейчас встретимся...
  Чародейка обеими ногами встала на серую гранитную плиту и надавила на палец, пронзенный иглой из шкатулки... Голова ее буквально взорвалась от чудовищного немого вопля колдуна, с ужасом осознавшего, что задумала Фо, и чужая воля швырнула ее в сторону, но было поздно. Фо неловко упала на бок, ударившись головой о камень, однако еще раньше, чем она сама, на гранитный камень упала капля крови. Живой человеческой крови, столь действенной и могучей, что способной быть источником магии самой по себе. И упала она не куда-нибудь, а в центр странной и небывалой фигуры, кое-как слепленной из изорванных шелковых лент. Только знающие люди понимали, что означает эта фигура. Только самые мудрые из магов знали ее непростую и заставляющую себя уважать силу и только самые смелые рисковали призвать ее на себя. Теперь Фо знала, что она такое.
  Руна Аз-Дабейр. Запечатывающая смерть.
  
  ТЕРРИ
  Битва с мертвяками
  Если бы не это дурацкое платье, она бы ни за что не отстала от Арво. "Оставайся здесь, оставайся здесь!". Ишь, раскомандовался! Она и сама неплохо умеет за себя постоять. Хорошо хоть отец остался во дворце - разумеется, короля защищать, а не прятаться от угрозы, и хорошо, что раны не позволяют ему ввязываться в новые драки. И ей теперь никто не может запретить делать глупости в свое удовольствие.
  Терри в очередной раз прикрикнула на кучера по счастливой случайности перехваченного на ходу экипажа и в возбуждении вытянула шею, нетерпеливо высматривая тех самых ужасных мертвяков, от которых весь город сходил с ума. Увы, в центре города, где располагался королевский дворец, их не было. Все городские кладбища (кроме одного, Невильского) располагались за городом, но если исходить из того, что мертвякам кроме как с кладбища взяться не откуда, придется ехать к Невилю.
  Ночь осветилась огнями. Несмотря на то, что рядом с королевским дворцом располагались лишь самые роскошные особняки лиленской знати, улицы и бульвары центра арнахской столицы быстро заполняла самая разнообразная и разношерстная публика. Большей частью возбужденно кричащая и галдящая чернь с Малой Кресчатки, опасно соседствующей с Невильским кладбищем.
  - Птру-у! Чтоб тебе..., - кучер резко натянул поводья, отчего Терри едва не вылетела из коляски прочь, и стал медленно подавать назад.
  - Ты чего? - возмутилась девушка.
  - Простите, барышня, но дальше никак. Нельзя дальше.
  Терри уже и сама рассмотрела: на широком мосту, перекинутом через реку, сновали люди, снося на его середину все, что можно использовать как баррикаду. Тут были и тележка зеленщика, и деревянная будка городового, и даже садовая скамейка. Один из зачинщиков баррикады заметил конную коляску и к возчику Терри тут же кинулось сразу несколько человек. Кучер, разумеется, счел за благо быстро ретироваться. А Терри осталась. Не сказать, чтобы она та уж жаждала драться с мертвяками, но... Арво наверняка уехал к кладбищу, а она... не такая уж она беспомощная, и если во дворце она не сумела проявить себя с лучшей стороны в полной мере, то покажет себя хотя бы сейчас! Но для этого нужно найти Арво! Так что особо не раздумывая, она побежала вперед, легко проскользнула между тележкой и каменными перилами и помчалась дальше, не обращая внимания на крики позади себя.
  На набережной по другую сторону реки царила суматоха. Кто-то бежал в одну сторону, кто-то бежал ему навстречу. Кричали дети, ржали лошади, истошно выли собаки. Мертвяков здесь еще не видели, но паника никому не позволяла сидеть на месте; вопли поднимали с постелей тех, кто сладко спал до сего момента, и вот уже они, услышав страшную весть "мертвяки идут с Невиля, спасайся, кто может!", кое-как одетые, похватав орущих детей, мчатся, спотыкаясь и не разбирая дороги, чтобы столкнуться с теми, кто бежит им навстречу...
  Терри, оглушенная и растрепанная, с трудом выбралась из водоворота мечущихся людей на более спокойную улочку и побежала вниз. Людская паника ее слегка отрезвила и она решила, что ей надо отсюда выбираться. Геройствовать она не станет. Внизу, как она помнила, проходил Людный бульвар, а оттуда было всего два квартала до Невильского кладбища. Однако бульвар не зря носил свое имя и был местом многолюдным, и там Терри надеялась нанять коляску.
  Коляску она не нашла, ибо здесь царила суматоха еще большая, чем на набережной. Зато нос в нос столкнулась с собственным кучером.
  - Кубир! - радостно закричала она, заметив взметнувшийся пшеничный чуб молодого коренастого мужчины.
  - Хозяйка! - еще более восторженно заорал кучер и его безумно вытаращенные глаза и вовсе стали круглыми, словно медные монеты.
  - Как ты здесь оказался, Кубир? - задыхаясь после бега и волнений, проговорила Терри. Пробегавшие мимо люди толкали их, кричали и ругались.
  - Так я это..., - лицо его мигом помрачнело и скуксилось, - Она там осталась, на кладбище. Мертвяки ее небось порвали! Там жуть что творится! Еле ноги унес!
  - Кто остался? Лошадь твоя, что ли? - Терри приходилось кричать, чтобы в этом гаме ее можно было бы расслышать.
  - Да нет же! - возбужденно всплеснул руками Кубир, - Госпожа Торвиль! Она на кладбище поехала. Ее все не было и не было. А она велела ждать. Я и ждал! А потом все как началось! Мертвяки как поперли! Ну я и бежать! А лошадь жалко! Карета ведь там осталась. Только мертвяки ее задрали, это точно! Я сам видел!
  - Госпожу Торвиль мертвяки задрали? - упавшим голосом переспросила Терри.
  - Да нет же, лошадь!
  Обезумевшим взглядом Терри обвела глазами широкий бульвар. Поодаль, у соседнего перекрестка несколько мужиков остервенело молотили топорами и ломами нечто трудноразличимое за телами людей. Еще дальше двое городовых отбивались саблями от нескладной ходячей куклы в лохмотьях. "Это и есть мертвяк?", - усомнилась Терри, - "Страшным не выглядит". Однако оттуда люди валили валом, так что рядом с добивающими ходячие трупы никого не было. Не было их и в узкой улочке, ведущей аккурат к кладбищу.
  - Веди, - решительно приказала Терри. Кубир на секунду нахмурился, потом сурово кивнул. Однако приостановился.
  - Подожди, хозяйка, - бросил он и рванул к невысокому заборчику, ограждающему пыльную и затоптанную клумбу. Терри и глазом не успела моргнуть, как Кубир выдрал из оградки пару металлических полос, на которых крепились штакетины (кстати, не успел кучер вернуться, как и деревянные колья уже разобрали жадные до оружия руки).
  - А вот теперь можно, - сказал он, потрясая железными полосками.
  Они пролавировали между потоками бегущих людей и неожиданно оказались в совершенно спокойном и пустынном месте.
  На улочке никого и ничего не было, и лишь в самом конце лежала груда хлама - очевидно, кто пытался забаррикадировать проход.
  - Кубир, а зачем она поехала на кладбище в такой час?
  Терри поначалу не испытывала особого страха, однако всеобщая людская паника и ее заставила нервничать. Позади остались крики и вопли. Тишина же била по ушам куда сильнее. Пустынная улочка была подозрительно пуста и темна. Где-то впереди на столбе качался фонарь и бросал в темное нутро между домами порции света, похожие на блики зазывающего в тумане маяка.
  - Об том не знаю, хозяйка, - прогудел Кубир, однако голос его чуть дрогнул и Терри отнюдь не склонна была обвинять его в трусости, - Но ей не сладко пришлось в последнее время. Этого Дира ее убили, сыскари донимали. А тут еще и покража...
  Кубир говорил и говорил, вспоминая все те разговоры, что слышал в людской особняка "Остролист", и пересказывая их на свой лад. Ну да Терри едва ли это слышала. Да и кучер, похоже, болтовней лишь взбадривал себя.
  Зачем все-таки Фо пошла на кладбище? Странная она какая-то. Терри вспомнила, как тетка избавлялась от трупа, и думала о том, что никак ее не поймет. Злодейка она или нет? Так нужна ей помощь или нет? Может быть, что Фо давно уже ушла и добралась домой, даже не зная, какой кошмар здесь творится... Впрочем, нет, пешком до Суроха ей не добраться, а ее кучер здесь.
  Терри повернула голову, чтобы посмотреть на Кубира, и в этот момент нечто объемное резко отделилось от стены дома и двинулось на них. В темноте невозможно было рассмотреть, что это, однако тут в нос Терри ударил смердящий запах, а глаз уловил трепетание обрывков одежды. А еще этот странный звук... словно костяшки брошенные....
  Терри заорала что есть мочи, оттолкнула Кубира, которого едва не цапнули полуистлевшие руки-лапы, и бросилась бежать. Вперед, на свет маяка.
  У баррикад заметались фигуры. Одна, самая высокая и мощная, бросилась бегущим людям навстречу.
  - Нас обошли! - заорал великан, размахивая настоящим мечом (клинок ярко блеснул в свете фонаря), - Сзади!!
  Он летел им навстречу и Терри от ужаса замерла, потому как ей вдруг показалось, им никак не разминуться с этим разъяренным гигантом, что он сейчас сразит ее, а не мертвяка, невозмутимо топающего сзади. Однако все обошлось. Будучи рослым и широкоплечим, мужчина оказался и на диво ловким. Терри лишь обдало ветром от того, как стремительно пронесся он мимо, а потом девушка просто прислонилась к стене и замерла, наблюдая. Не то, чтобы у нее не было сил идти дальше, однако передохнуть и правда не мешало.
  Терри ни разу не доводилось видеть, как сражаются мечом. Дуэльными шпагами, это пожалуйста, фехтованием даже она сама занималась. Но меч, настоящий меч... До сего момента она считала меч анахронизмом, признаком ушедших эпох, забавой грубых мужланов. Только в руках этого высокого мужчины меч был безусловно уместен. И владел он им отменно. Несколько умелых ударов - и мертвое подобие человека разлетелось на множество мелких частей-костей. Но на этом великан не остановился. Он опустил свой меч, острие упер в мостовую, положил руки на широкую рукоять с навершием в виде молочно-белого шара, подождал с минуту-другую и стал медленно и тихо выговаривать некие слова. Даже стоявшая недалеко Терри не могла толком расслышать этих слов, однако в их магическом характере сомневаться не приходилось: по лезвию меча вдруг заскользила змейка молнии. Коснувшись мостовой, молния вдруг разошлась многими и многими ветвями, протянувшимися до каждого из кусочков мертвяка. Остро пахнуло грозой. Затем молния вспыхнула ярким голубым пламенем, неприятные останки неожиданно взвились серым пеплом и исчезли. Мужчина чуть пошатнулся, склонил голову и плечом прислонился к стене дома, явно пережидая приступ боли или бессилия.
  - Ну, сила, - уважительно проговорил стоявший рядом Кубир, но мечник вдруг резко обернулся и очень нелюбезно рявкнул:
  - А ну, убирайтесь отсюда! Нечего здесь шастать!
  Терри, искренне собиравшаяся поблагодарить спасителя и высказать восхищение его талантом, мгновенно вздыбилась:
  - А вот и не уберемся! Я должна найти свою тетку!
  - Завтра найдешь, - буркнул великан и легким жестом зажег над головой небольшой шарик магического света - скудного, синеватого, однако вполне годного. По жесту мужчины шарик проплыл немного вперед, освещая нишу в стене, а затем и арку, ведущую во двор.
  - Ага, вот он откуда взялся, - пробормотал мужчина, решительно шагнув вперед. Однако потом остановился и обернулся:
  - Вы еще здесь? Вон отсюда! Второй раз спасать не буду!
  Теперь Терри могла рассмотреть его, потому как кроме большого роста (в темноте увеличившемся прямо-таки до гигантского) и широких плеч, ничего увидеть не могла. Мужчина был не молод, но и не стар, с лицом худым и жестким, твердым подбородком и колючим холодным взглядом. Впрочем, насчет взгляда она не ошиблась бы и в полной темноте, и даже с закрытыми глазами.
  Одет он был обычно - камзол, бриджи, сапоги, а ведь куда больше пошла бы ему какая-нибудь шкура, переброшенная через плечо. Цивилизованный дикарь.
  - Я не уйду, - упрямо, тоном капризной девчонки сказала Терри, - Я должна знать, что моя тетя спаслась. Она была на кладбище, когда...
  - На кладбище? - резко повернулся мужчина, уже практически дошедший до арки, - Она сумасшедшая? Или ведьма? Что ей делать на кладбище в такой час? Эта она нежить призвала?
  - Нет, она не сумасшедшая и никакая не ведьма, - внутренне начиная закипать, с нажимом произнесла Терри, - И я не знаю, что она там делала. На днях умер ее компаньон и она могла пойти на могилу...
  - Компаньон? - незнакомец сделал два стремительных шага и вдруг оказался рядом с Терри, - Как зовут твою тетку?
  - Фо, - растерянно ответила Терри и внезапно поразилась мощи, исходящей от мужчины. И эта мощь вполне осязаемо подавляла. Девушка вжала голову в плечи и пролепетала:
  - В смысле... Фредебокина Торвиль.
  И тут незнакомец сделал странную вещь. Он вдруг совсем по-звериному зарычал, а потом размахнулся и изо всех сил ударил кулаком в стену.
  - О боги, живые и мертвые, - пробормотал он, запрокинув голову и с тоской глядя в непроглядные ночные небеса, - Ну почему? Почему она?
  - Господин Орсет! - вдруг донесся с баррикады испуганный голос, - господин Орсет, здесь мертвяки опять прибывают! Вы там в порядке?
  Несколько секунд Рейк Орсет невидяще смотрел на Терри - шарик магического света над его головой нервно прыгал вверх-вниз, а затем развернулся и, не сказав больше ни слова, побежал к баррикаде. Шарик брызнул светом и потух.
  Терри переглянулась с Кубиром и поплелась следом.
  - Так я ж и говорю, он это, он, - бормотал кучер неизвестно кому и для чего, потому девушка не сразу осознала сказанное, - Этот Орсет к хозяйке, то бишь, госпоже Торвиль и приходил. Вроде как они в жутких неладах. Ругались - аж небеса дрожали...
  
  У баррикады было жарко. Впрочем, баррикадой несколько наспех сваленных лавок, буфета, явно вытащенного из ближайшего дома, и нескольких больших плетеных корзин для угля назвать трудно. Скорее, это была черта, рубеж, за который заходить нельзя. Потому что за спиной - живые, а впереди - временное подобие жизни, жадное и ненасытное в своем стремлении уничтожить эту жизнь.
  Защитников у этого рубежа было шестеро. Всего шестеро, потому как один Орсет стоил десятка. Когда Терри и Кубир подбежали к куче хлама, Орсет изрубил двоих, ожесточенно и мрачно перекраивая поганую нежить своим чудо-мечом; еще одного изо всех сил колотили чем попало пятеро мужичков - то были, очевидно, жители близлежащих домов.
  Но в проеме между домами уже топтались еще четверо мертвяков, а силы людей были далеко не безграничны. А тут еще Терри к своему ужасу заметила, как разрубленный надвое мертвяк шевелится, двигает полуистлевшими конечностями-костяками... а потом возьми - да соединись воедино. И снова в бой, на людей, на живую кровь... Девушка и сама не помнила, как перескочила через баррикаду. Кто-то сунул ей в руки топор и она принялась рубить-кромсать, и отшвыривать подальше ползающие конечности, и давя их подошвами своих изящных придворных туфель, от омерзения и страха беззвучно плача. Это она-то - и плача?.. Фу, стыдно-то как... Мертвяки утащили одного из защитников и разорвали его прямо у Терри на глазах... Рядом рычал Кубир, вертя двумя железяками сразу и разбивая поганые безглазые головы... Если бы не Орсет со своим огромным мечом, им не выстоять бы и против одного мертвяка.
  Когда-нибудь это кончится? Мертвяки, похоже, только прибывали и словно бы выстраивались в очередь полакомиться близкой добычей. Один раз забежав слишком далеко вперед, Терри заметила, что и справа, и слева от них узкие улочки тоже перегорожены, там тоже рубились люди (правда, их было куда больше, человек с двадцать), тщетно сдерживая прущую с кладбища нежить... Сдерживать-то пока сдерживали, но уничтожить их никак не могли - разрубленные, они скоро воссоединялись и становились прежними, ненасытными, жадными, не знающими ни страха, ни усталости. Уничтожить их мог бы знающий маг или тот же Орсет - Терри ведь видела, как он это делает. Однако пусть девушка и не была слишком сведуща в магии, а все-таки кое-что понимала неплохо: заклятья такого уровня, какие задействовал он тогда в узкой улочке, требуют немалых сил и времени, которых больше у него не было. Если сейчас Орсет отвлечется хоть на минуту от жестокой и непрерывной рубки, остальных защитников нежить сомнет не просто в минуту - в секунды... И все-таки ему придется рискнуть. Люди заметно устали... Вот один из мужичков пошатнулся и нежить одним ударом оторвала ему ногу, а только он согнулся от боли, как другой мертвяк оторвал ему голову... Людей все меньше и меньше. Терри не думала ни о чем. Даже о том, выживет ли. Она просто рубила, рубила и рубила, время от времени нервно стирая пот и слезы с лица и оглядываясь, жив ли Кубир.
  Этот кошмар наяву продолжался бесконечно. Время остановилось, а ужас все длился и длился. Ну давай же, Орсет, давай, пока мы еще можем стоять на ногах и держать в руках... не оружие даже, а так, что придется. Из пятерых прежних защитников этой узкой улочки осталось только двое. И она с Кубиром. Долго им не выстоять. Удивительно, что им вообще удалось продержаться так долго...
  А потом словно бы что-то случилось. Что-то донельзя странное. Мертвяки вдруг застыли. Остановились. Словно их нечто выключило. Несколько секунд люди дивились на небывалое, потом Орсет с гневным рыком подался вперед и раскроил надвое ближайшую мерзкую нежить. Мертвое тело упало, однако части его так и остались неподвижны. А пару секунд спустя сами собой рассыпались прахом. Обычной серой кучкой праха...
  Терри и сама замерла на месте, не смея опустить топор. Неужто... кончилось таки? Неужто выжили?...
  Нашествие нежити и вправду закончилось - ни один мертвяк больше не двигался. Только никто так и не понял почему. Впрочем, разве кто знал тогда, почему оно вообще началось?
  - Терри?! - возглас из смеси ужаса и негодования заставил девушку буквально подпрыгнуть на месте, однако она заставила себя обернуться со всей возможной неторопливостью, - Я же велел тебе оставаться во дворце!
  - Мало ли что мне кто-то велел, - фыркнула Терри, однако на сим ее выдержка закончилась и она уткнулась в грудь Арво, пытаясь сдержать самые настоящие рыдания. Груз последних часов, полных непередаваемого ужаса, навалился на нее со всей тяжестью упавшего на землю неба.
  Арво был забрызган кровью и грязью, и еще какой-то мерзкой трухой и гнилью, от него воняло, в руке он сжимал шпагу, не тонкую рапиру, а добротный клинок, и видно было, что этим клинком хорошенько попользовались...
  - Ну-ну, девочка моя, - свободная мужская рука осторожно гладила по растрепавшимся рыжим кудрям (отвратительный черный парик давно уже был где-то утерян, но Терри даже не заметила этого), - Орошать слезами грудь героя - занятие достойное, но...
  - Что?! - немедленно возмущенно выпрямилась Терри, - Ничего я не орошаю! И насчет твоего геройства я еще не очень уверена!
  Но тут девушка заметила Рейка Орсета, одним слитным движением перепрыгнувшего через кладбищенскую ограду, и воскликнула:
  - Фо!
  
  ФО
  Те, кто нам дороги.
  - Фо, посмотри на меня, Фо! - она оплывала вниз как свечка, но Рейк тормошил и тормошил ее, одной рукой поддерживая ее за талию, а другой - почему-то дрожащей - бессмысленно убирая одни и те же налипшие на щеку окровавленные волосы.
  Ей было смешно видеть его таким беспомощным и испуганным. Это Рейк Орсет-то беспомощен? Это он-то испуган? Стоит попасть в такую переделку, чтобы увидеть это небывалое зрелище.
  - Ты что наделала, глупышка, - горько шептал он, унося ее прочь с кладбища и от этого размеренного движения она словно бы плыла по бесконечным волнам. Глаза ее сами собой закрывались, - Не смей умирать, слышишь? Подожди умирать, мы что-нибудь придумаем!
  Ничего ты не придумаешь, хотела сказать она, но не могла произнести ни слова. Ее заклятье строилось именно на смерти, на ее собственной смерти. Остановить живых мертвецов можно лишь убив того, кто их оживил - это она прочла в сознании колдуна. Так что выбора у нее не оставалось. Она выпустила нежить - ей и останавливать. Она, Фо, с помощью руны Аз-Дабейр запечатала астральное тело колдуна в себе и обратила заклятье призыва мертвых против тех, кто их призвал. То есть, против него и самой себя. Теперь колдуну не выбраться. Теперь он пленник в ней. Но и она больше не жилец. Как только рассыплется в прах последний из поднятых ею мертвецов, умрет и она - полностью и безоговорочно. А с ней и проклятый колдун.
  А ведь жаль. Теперь жаль. Если бы она могла только предположить, что когда-либо увидит слезы в глазах Рейка Орсета, она бы постаралась выжить. Ради этого стоило подождать умирать. Но теперь поздно. Она хотела поднять руку и коснуться его щеки, но не смогла. Глупо встречать свою любовь на пороге смерти, но уж лучше так, чем совсем без нее. По крайней мере умрет она с нежностью в сердце...
  Это теплое чувство оставалось в ней, когда отказало зрение, а потом и слух. Словно едва теплящееся пламя свечи грело и освещало темные закоулки ее души, но этот огонек был слишком уж крохотным, чтобы прогнать наступающую тьму. Она погружалась в небытие все глубже и глубже и ничто внешнее больше не могло возмутить этого ее ровного и безбрежного покоя. Она умирала почти счастливой. Ей не в чем было себя упрекнуть - впервые в жизни.
  Она не видела и не чувствовала, как огромными шагами Рейк Орсет несется через кладбище, перепрыгивая через поваленные надгробия, но бережно прижимая к груди свою бесценную ношу.
  У ворот его встретили Терри, Арво Дассет и кучер Кубир. Остальные невольные защитники города от нежити пока оставались в стороне.
  - Что с ней? - дрожащим голосом спросила Терри.
  Орсет осторожно положил тело на траву. Фо была не просто бледна - на лице ее не осталось ни кровинки. Разумеется, кроме той, что все еще скудно сочилась из раны над правой бровью. Волосы ее разметались, окружая голову темным медным пламенем и подчеркивая неестественную бледность щек. Черты заострились. Однако казалась Фо совершенно спокойной и можно было даже сказать, что умиротворенной. Словно просто спящей и видящей приятные сны.
  - Не знаю, - отрывисто ответил Рейк, - Пока жива, но... Не знаю.
  Арво присел рядом, дотронулся до холодной кожи, пощупал пульс. Покачал головой. Рейк звучно скрипнул зубами.
  - А что, эт и есть ведьма-злодейка? - выкрикнул один из мужиков, вооруженный мощным кузнечным молотом, - Эт она, значить, мертвяков на нас напустила?
  Толпа зашумела и ощутимо придвинулась ближе. Топоры да ломы взметнулись вверх, горячка боя все еще бурлила в крови людей, только что столкнувшихся с самым немыслимым ужасом в своей жизни. Победа заставляла их чувствовать себя всесильными.
  - Сама она от своего злодейства сдохла али нам помочь? - со злостью выкрикнул самый смелый, - У меня прям руки чешутся помочь!
  - Я те счас помогу. Век помнить будешь, - сквозь зубы процедил Арво, поднимая голову и глядя на мужика так, что тот отпрянул, однако не ушел, со злостью и ненавистью глядя на лежащую Фо. А вот Орсет на слова размениваться не стал.
  - Вон! - рявкнул он и небрежно махнул рукой, не озаботившись хотя бы вытащить свой ставший знаменитым этой ночью меч. Однако неожиданным и явно неестественным порывом ветра толпу ощутимо толкнуло назад. Многие попадали, большинство же удержалось на ногах. Но и этого оказалось достаточно, чтобы толпа заметно поредела. Некоторые, особо смелые, остались. Чисто из любопытства.
  - Эй, кто-нибудь! - негромко окликнул Орсет, - Коляску с лошадью найдите. Или хотя бы телегу. Что угодно.
  - Счас найдем, господин маг! Не извольте беспокоиться!
  
  Полуразвалившаяся телега с ободранными боками оглушающе грохотала по респектабельным улицам столицы Арнаха, но никто так и не посмел ее остановить. Телегу изо всех сил тащила толстая старая кобыла с ошалевшими глазами, а правил ею изящного телосложения молодой человек разбойничьей наружности с роскошной рубиновой серьгой в ухе. Рядом с ним на передке сидел второй молодой человек с растрепавшимся пшеничным чубом и как завороженный следил за тем, как ловко возчик управляется с вожжами и этой древней клячей. Третий мужчина - человек мощный и высокий, настоящий атлет - то присаживался сзади, присматриваясь к лежавшей на дне телеге бездыханной женщине и держа ее за руку, а то спрыгивал и бежал рядом, ничуть не отставая от кобылы, ибо бездействие страшно выводило его из себя. Еще одним пассажиром была совсем еще молодая девушка в роскошном вечернем платье. Вернее, бывшем когда-то роскошным вечерним, поскольку за прошедшую ночь оно превратилось в живописную тряпку.
  Светало. После ночного переполоха в городе все еще бродили толпы неприкаянных людей, все еще не верящих, что нашествие мертвяков закончилось. Однако немало оказалось и тех, кто считал, что оно вообще-то даже и не начиналось, а вся эта ночная паника просто чья-то донельзя дурная шутка, за которую виновников обязательно надо строго наказать. В Лилиене наконец-то обнаружились городовые, свистками да дубинками отправлявшие взбудораженных обывателей по домам; кое-где даже заметны были военные мундиры - кто догадался вывести на улицы войска, чтобы утихомирить ненужную панику. Жизнь начинала возвращаться в свою колею.
  Громыхающая и летящая словно на пожар телега с полуживым одром, вызывала вполне понятные нарекания стражей порядка, однако лишь однажды слишком ретивый городовой не послушался гневного рыка "дорогу, болван" и попытался остановить телегу, за что был немилосердно отброшен в сторону неведомой силой. Да еще на роскошном белом мосту с вычурными колоннами, резными перильцами и мраморными статуями, ведущем прямо к придворцовой площади, повозка вынуждена была слегка приостановиться по причине возвышавшейся впереди горы всякого хлама и десятка королевских стражей, которых не испугаешь простым окриком. Бежавший рядом атлет что-то грозно крикнул гвардейцам, их капитан согласно кивнул, однако тут же нерешительно указал на баррикаду.
  Рейк Орсет остановился и тяжело оперся на деревянную будку, лежавшую поперек моста. Одну из многих. Все подступы к королевскому дворцу были тщательно перекрыты. И даже теперь, когда опасность уже миновала, гвардейцы не снимут свой караул, пока не поступит команда свыше. И это может случиться еще не скоро.
  Орсет готов был во мгновение ока разметать баррикаду безо всякого приказа и не оглядываясь ни на кого. Однако за последние часы он маленько выдохся и не хотел тратить магические силы на такую ерунду. Что-то подсказывало ему, что эти силы еще понадобятся.
  - Арво, - отрывисто позвал он мага, - Найди Крэммока.
  Проводив взглядом ловко взбирающегося по круче Дассета, Орсет вернулся к телеге и поднял на руки бездыханную Фо. Раз телегам нельзя на ту сторону моста, он сам доставит свою ношу туда, куда нужно.
  
  - Стой! Ни шагу вперед!
  На огромной Лилейной площади, аккуратно вымощенной светло-серым камнем, было тихо и не в пример остальному городу спокойно. Стражи в ладных мундирах все так же неподвижно стояли у арки Привратницы и на лестнице, ведущей к Мадорьену. Королевский покой не смеет нарушать даже вторжение мертвяков.
  Однако один человек все же нарушал это спокойствие. Крэммок, обычно невозмутимый и неторопливый Глава Совета магов нынче походил на запыхавшегося старичка, ибо бежал он вприпрыжку через всю площадь наперерез к Рейку Дассету, несущему на руках Фо, и Терри, устало плетущейся сзади.
  - Стой, - крикнул старый маг в последний раз и перешел на шаг, - Неизвестно еще, какая мерзость вместе с ней может попасть во дворец.
  - Какая еще мерзость? О чем это ты?
  - Это ведь она вызвала нежить? Я правильно понимаю?
  Рейк кивнул.
  - Она же и остановила, - решительно добавил он.
  - Ты уверен?
  Опять кивнул.
  Крэммок протянул руку, несколько секунд поколебался, а затем всего прикоснулся ко лбу Фо пальцами. Прикрыл глаза и некоторое время, казалось, вслушивался.
  - Рунная магия? - пристально глянув на Орсета, в конце концов сказал господин Верховный маг, - Не знаю, смогу ли помочь. Рунная магия это не по мне, не люблю я ее... Ну да ладно. Неси ее. Да не во дворец, безумец! В резиденцию!
  
  ТЕРРИ
  Что есть чудо, как не самая обыденная магия?
  Терри и понятия не имела, что это неприметное, но аккуратное здание чуть позади Привратницы с левой стороны было резиденцией Совета магов. Впрочем, неприметным оно оказалось лишь из-за соседства с роскошным Мадорьеном, поскольку сама по себе Резиденция была весьма недурна. Просто Терри никогда обращала на этот особняк внимания и ни разу не удосужилась рассмотреть его попристальнее. Трехэтажное здание украшали барельефы и лепнина, причем каждый ярус отличался от другого цветом и содержанием. Нижний был самым темным, терракотовым, и каменная резьба на нем отражала самые обыденные картины повседневной жизни - здесь была пахари и косари, кузнецы и купцы, идущие в бой войска и плывущие корабли. Средний ярус был охряным и украшали его несколько утопленные в нишах статуи, изображавшие, надо полагать великих магов и знаменитых людей Арнаха. А вот третий ярус, светлый, почти молочно-белый, можно было бы посчитать вообще ничем не отмеченным, и только внимательный глаз находил в странных выпуклостях и неровностях стены определенный узор. Весьма затейливый узор из множества стеблей, листьев и цветов, среди которых разве что единицы заметили бы руны. И Терри не сомневалась, что на верхнем ярусе построенного квадратом здания расположены все двадцать четыре Великие руны. И вход, разумеется, охраняла руна Ла-Ррахье, Покровитель...
  Однако Терри припозднилась и поспешила догнать Крэммока и Орсета, ушедших далеко внутрь Резиденции. Девушку никто не остановил, а сама она посчитала, что вправе увидеть окончание этой ужасной истории.
  
  Фо лежала в центре довольно большого круга, разбитого на двенадцать частей. И каждая из этих частей по всем правилам руннического искусства имела два знака, две руны - Дневную и Ночную. Круг этот был выложен мозаикой, а лежавшие в более широком основании руны - еще и драгоценными камнями, блеск которых многократно усиливали многочисленные огни в высоких светильниках, стоявших вдоль стен совершенно круглого зала где-то глубоко под землей.
  Каждая руна, помимо того, что она имела свой темный или светлый антипод, соединялась с другими тонкими линиями, проследив за которыми, можно было различить несколько треугольников и шестиугольников, выложенных черным, пятиугольную звезду, выложенную красным, синие четырехугольники... Если присмотреться внимательно, в хаотичном нагромождении знаков и линий выстраивалась четкая система, но лишь немногие понимали ее смысл. Вот Фо, лежавшая на перекрестье многих из этих фигур, наверняка это понимала. Только сейчас она ничего не видела и не слышала.
  - Ты должен спасти ее, Крэммок. Это ведь и твоя вина!
  - О чем это ты, Орсет?
  Крэммок деловито расставлял светильники и рассыпал некий порошочек на мозаичный пол, однако вполне услышал гневный зубовный скрежет.
  - Я ведь тебя предупреждал! Я тебе говорил, что ее воля захвачена. Ты обещал, что будешь держать колдуна под контролем!
  - Не все происходит так, как мы это планируем, Орсет.
  - Но ты должен был это предусмотреть!
  Верховный маг резко развернулся и, глядя на Рейка снизу вверх, веско произнес:
  - А где был ты, если знал о грозящей ей опасности? Почему ТЫ не оказался рядом?
  Орсет отшатнулся, словно от удара, переменился в лице, попытался что-то сказать, а потом просто махнул рукой и отошел в сторону.
  Терри, удивленная этой короткой перепалкой, переводила взгляд с одного мага на другого, когда к ней неслышно подошел Арво.
  - Ты что-нибудь понял? - негромко спросила она, - О чем это они?
  - Говорят, твоя тетка познакомилась с Кройфом куда раньше всех нас. Он уловил ее в битве воль, так что некоторое время она была у него под контролем. Орсет тут кое о чем мне рассказал. Оказывается, Фо делала расклад на рунах и видела место, где спрятан артефакт. Колдун тоже это увидел. Орсет рассказал об этом Крэммоку и Совет магов устроил в том месте ловушку. Вот как все случилось. Хотя скажу без хвастовства, я узнал о том схроне раньше...
  Терри немилосердно ткнула Арво локтем в бок.
  - Да, это моя вина, Верховный маг, - вдруг произнес Рейк Орсет, не отрывая сумрачного взгляда от смертельно-бледной, бездыханной Фо, - Я толкнул ее на это. И я не был рядом, когда был нужен. Она передала мне, что собирается на Невильское кладбище, но я этому не поверил. Она ждала моей помощи, а я не пришел. Мне нет прощения. Но заклинаю тебя всеми богами, Крэммок, спаси ее!
  - Не знаю, Орсет, смогу ли я справиться, - ворчливо ответил Крэммок, придирчиво вглядываясь в начинающиеся наливаться светом линии рун, - Как я понимаю, она использовала Аз-Дабейр?
  - Да, если я правильно понял фигуру, выложенную на могильной плите.
  - Ну, в ее положении больше ничего и не оставалось. Видишь ли, похоже, она обратила заклятье призыва мертвых вспять. Теперь она забирает то подобие жизни, которым одарила мертвецов, обратно, но не-жизнь убивает ее.
  - Так останови это! - нетерпеливо подался вперед Орсет.
  - Не могу. А если бы и мог, то сомневаюсь, что стал бы это делать.
  - Почему это? - рыкнул Орсет, едва сдерживая себя.
  - Потому что остановив процесс, можно опять освободить силы, призвавшие мертвецов. И если после всего этого женщина умрет, они станут совсем бесконтрольными. Я никогда не встречался с такой разновидностью нежити. Боюсь, Орсет, - осторожно добавил Крэммок, - тут я бессилен.
  - Мы справимся с ними!
  - Сомневаюсь, Рейк Орсет, - сухо ответил Глава Совета магов, - Даже если ты, обладая редкостным мечом против нежити, не смог остановить нашествие, никому другому это не под силу. Дай ей умереть. Этот процесс уже необратим.
  - Если ты хотя бы не попытаешься ей помочь, клянусь, я убью тебя собственными руками! - в ярости крикнул Орсет.
  - Не сомневаюсь, - спокойно произнес Крэммок, бесцеремонно отодвигая разъяренного атлета и опускаясь на колени рядом с Фо, - Я обрисовал тебе последствия, забияка, но вполне вероятно, цена будет намного выше. Ты готов к этому?
  - Ты мне ставишь условия?
  - Разумеется, нет! - апатично возмутился Крэммок, кладя свои сухие пальцы на виски Фо, - Но кто-то ведь должен платить?
  Потянулись минуты... Верховный маг неподвижно стоял на коленях, а руны вокруг него наливались светом, а все больше одна, как раз надо головой Фо - перечеркнутая петля, вытянутая вниз, Козлорогая, Аз-Дабейр... И она явно не желала раскрывать своих секретов.
  Терри переступала с ноги на ногу, еще достаточно упрямая, чтобы оставаться здесь, но уже уставшая до изнеможения так, что даже не смогла препираться с Арво, когда он обхватил ее рукой и позволил к себе прислониться. Да и сам Арво, побледневший и осунувшийся, суровый и мрачный, мало походил сейчас на того извечного балагура и зубоскала, каким она его знала. Впрочем, много ли она о нем знает? Какой еще стороной способен повернутся этот удивительный мужчина?
  Замер и Рейк Орсет, в своем безнадежном ожидании чуда боящийся даже пошевелиться, даже дышать... К удивлению своему Терри увидела в мозаичном зале и других людей, других магов - они неслышно входили внутрь и останавливались, не переходя некоей черты. Печать усталости, но не разочарования была на их лицах, очевидно, то были маги, охотившиеся на Кройфа под Лилиеном. Выходит, противостояние закончилось? Мы победили? Смешно сказать, но за последние часы Терри даже не вспоминала о том, что случилось в королевском дворце, потому как волнение и ужас, испытанные ею тогда, оказались просто детскими страхами по сравнению с тем, что ей пришлось испытать на подступах к Невильскому кладбищу...
  Но вот Крэммок пошевелился, поднял голову и отрывисто бросил в пространство:
  - Найдите тело. Любое тело, умершее не позже трех часов назад. А еще лучше - человеческое.
  Последнюю фразу он произнес с некоторым сарказмом, отчего Орсет вдруг встрепенулся и уставился на него горящим взором.
  - Подожди, Орсет, - с досадой отвел глаза Крэммок, - Я не готов тебя обнадежить. Но, похоже, она сделала гораздо больше, чем должна была. Будь готов к любому исходу. И кстати, найдите лекаря.
  Томительные минуты ожидания... Нетерпение, доводящее до безумия, когда малейшего повода может быть достаточно, чтобы сорваться с этого ужасающего крючка полного бездействия...
  Наконец маги помоложе кряхтя принесли труп пожилой полной женщины с оторванной рукой и раной в животе. Аккуратно положили рядом.
  - Он что, собирается переселить Фо в это несчастное тело? - растеряно пробормотала Терри.
  - Не знаю, - мрачно ответил Арво, - Но похоже на то.
  Орсет выглядел еще более обескураженным. Однако не издал ни звука.
  - Ну что ж, приступим, - внятно произнес Крэммок и кивнул двум магам, принесшим тело, - Тавус, Кили, будете мне помогать.
  - Заклятье перемещения, господин Верховный маг? - деловито осведомился не то Тавус, не то Кили.
  Крэммок ничего не ответил, лишь бросил мимолетно-быстрый взгляд на окаменевшего Рейка.
  - Готов ли ты заплатить любую цену, господин мой Орсет? - негромко спросил он, сделав очевидный акцент на слове "любую".
  - Да, - глухо ответил тот, - Лишь бы она жила.
  - Тогда начнем.
  И опять потекли минуты томительного ожидания. И опять переминались с ноги на ногу люди. И опять тишина давила на уши стопудовым столбом. О том, что происходило внутри мозаичного круга, горящего ярким голубым пламенем, понимали не все, а те, кто никогда не сталкивался с заклятиями перемещения (магией, между прочим, самого высшего порядка, которую и видеть иному магу доводится пару раз в жизни), с любопытством вытягивали шеи, боясь пропустить хотя бы одно движение великого мага. Внешнее, разумеется, движение, потому как внутренних его действий никому не дано узреть. Поэтому когда Тавус и Кили, державшие тело немолодой женщины, внезапно отпрянули, по залу прокатился многоголосый выдох.
  А женщина внезапно дернулась. Потом еще и еще. Потом открыла глаза и резко села.
  - Что?.. Что такое? - хриплым резким голосом спросила она, - Где?... А-а...
  Болезненный вопль, вырвавшийся из ее горла, несомненно был следствием возвращавшихся к ней ощущений, первой из которых была боль. Взор женщины переместился на оторванную руку, потом на распотрошенный живот.
  Лекарь бросился было к ней, но Крэммок остановил его резким жестом. Орсет вытянулся в струну за пределами магического круга, добела сжав руки в кулаки.
  - Ты..., - внезапно внятно произнесла женщина, и хотя слова давались ей с великим трудом, глаза ее горели ненавистью получше всяких слов, - Перемещение... Вот как ты поймал меня, маг... Но ты еще не победил... Пока живо мое астральное тело... А-а-а... Кхыыы...
  Женщина вдруг резко нагнулась вперед и захрипела, изо рта у нее пошла кровь, глаза в ужасе округлились. Потом она так же резко откинулась назад и затихла. Руны в последний раз вспыхнули голубым пламенем и погасли. Теперь это была простая мозаика на полу. Ни больше, ни меньше.
  Вот теперь Крэммок махнул рукой лекарю. Тот опустился на колени, заглянул под веки, деловито поискал пульс.
  - Она мертва, - с укоризной глядя на Крэммока, сказал он.
  - Что и требовалось доказать, - облегченно вздохнул Верховный маг, - А теперь посмотри, как там наша девочка?
  На лицо Фо стали медленно возвращаться краски.
  
  ЭПИЛОГ
  В погожий летний день, когда воздух упоительно пахнет медом, розами и свежескошенной травой, на двух скамеечках под сенью молодого, но уже вполне могучего каштана сидела небольшая компания. Садик, в котором сия компания отдыхала, попивая чаек и потчуясь восхитительными булочками, был маленьким, но ухоженным, а от посторонних взглядов неплохо укрыт зеленой волной аккуратно подстриженного тиса, но еще больше - правым крылом не самого роскошного, зато вполне удобного особнячка "Остролист", расположенного на окраине славного города Лилиен.
  - Да-а, кто бы мог подумать, - равнодушно отмахиваясь от пчелы, лениво произнес невысокий ладный господин в безупречном камзоле без единого пятнышка и помятости. Темно-рыжие его волосы лежали волосок к волоску, точно с минуту назад их укладывала рука опытного куафера, - Я всегда считал Орсета необузданным грубияном. Не понимаю, что в нем нашла Фо.
  - Как я понимаю, ты и прошлый раз ее выбор не одобрил? - медовым голоском поинтересовалась Терри, с аппетитом вгрызаясь в новую булочку и умилительно-непосредственным жестом слизывая мягкий мармелад с верхней губы, - Так, может, дело не в ней, а в тебе?
  Терран Ангир неодобрительно засопел, однако обсуждать внутрисемейные дела с посторонними счел выше своего достоинства.
  - Почему это я не одобряю? - осторожно и как-то опасливо поглядывая на недалеко прохаживающуюся парочку, произнес королевский маг, - Рейк Орсет - уважаемый и добропорядочный гражданин, достойный член сообщества магов...
  - А еще богат почти как король и плевал на условности, - хмыкнул Арво Дассет, сидевший напротив и рассеяно наблюдавший за Терри, одетой в хорошенькое бледно-зеленое платье, скромно украшенное белыми кружевами, - Не при законе будь сказано, - кивнул он в сторону четвертого человека, сидевшего на скамеечке перед садовым столиком.
  - О, нет-нет, я не в обиде, - замахал руками не кто иной, как сам господин Верховный маг, не часто наносящий частные визиты, а потому несколько стеснявший честную компанию, собравшуюся в доме у Фо, - Как она, поправляется? Вижу, вижу, что поправляется.
  Взоры всех четверых устремились в противоположную часть маленького сада, где в тени аллейки из нескольких лип прогуливалась Фо в обществе на голову возвышавшегося над ней Орсета. Она была еще слаба, оттого Рейку приходилось поддерживать ее за талию. Не сказать, чтобы он тяготился этой обязанностью. Вот Орсет склонил голову и что-то ей сказал, а Фо подняла к нему милое улыбающееся лицо, да так они и замерли, глядя друг другу в глаза.
  - Она так счастлива, - вдруг с удивлением и ноткой непонятной тоски сказала Терри.
  - Не каждому в жизни выпадает узнать, на что готов твой избранник ради тебя, - невыразительно заметил на это Крэммок, - а Рейк меня в этом отношении сильно удивил. Сильно.
  - Так это ради проверки ты над ним так измывался, Крэммок? - саркастично улыбнулся Арво, - Ты же заставил всех нас думать, что собираешься переместить астральное тело несчастной Фо в тело той жуткой толстухи, да простит меня та, кем она была при жизни!
  - Должен же я хоть немного отыграться на вас, молодых да глупых? Прибегают, угрожают старикам, требуют... Или ты не слышал, что Орсет обещал меня убить?
  Терри хмыкнула, Арво закатил глаза.
  - А если серьезно, Крэммок, ты давно догадался обо всем?
  - Да в том-то и дело, что нет, - тяжело вздохнул Верховный маг, - Может, я и вправду слишком стар стал? Может, пора мне на покой? Я ведь и не подозревал, что Кройф себе лазейку оставил. И не одну, а несколько. Понятное дело, я понимал, что он не дурак и в схрон за артефактом без отступного не полезет. Мы все, кажется, предусмотрели, но вот про то, что он воспользуется астральной связью с Фредебокиной, я не подумал, как бы ни обвинял меня Орсет. А Кройф заранее все обустроил. И даже нужные артефакты для поднятия усопших на кладбище доставить велел. И время рассчитал, когда Фредебокина должна была их найти. В помощниках у него многие ходили.
  - Это небезызвестный Савер, что ли?
  - Он, - кивнул Крэммок, - Только Фредебокина Торвиль оказалась сильнее, чем они рассчитывали.
  - Ангир, - вдруг поправил Терран, - урожденная Ангир.
  Терри бросила на отца очень удивленный взгляд, однако тот и ухом не повел, с глубокомысленным видом намереваясь слушать продолжение рассказа.
  - Ангир так Ангир, - не стал сопротивляться Крэммок, - Подчинение воле колдуна такого ранга, как Кройф, не каждый выдержит. Знавал я случаи, когда такая астральная связь делала вполне приличного мага полным идиотом. А ваша Фредебокина сопротивлялась, но в породе ли вашей ангирской дело - не знаю. Ведь если бы она Кройфу изначально полностью подчинилась, нежити в городе было куда больше. Ему надо бы все кладбище поднять, а там не две сотни, а тысячи. Тогда Лилиен был бы считай что наводнен живыми мертвецами, и теми несколькими малыми отрядами, что им проход наверх перекрыли, их было бы не остановить.
  - До того, как мы до кладбища добрались, немало мертвяков по городу разошлось, так что мы делали лишь то, что могли, - сухо произнес Арво, словно уличенный в недобросовестности сделанной работы.
  - Верно, все сделали. А если бы мы не бросили все силы на то, чтобы выкурить поганца из схрона под Лилиеном, остановили бы нежить куда быстрее. Боюсь, Кройф все предусмотрел, только Фредебокина его подвела. Я тут на досуге обмозговывал все произошедшее и вот до чего додумался: аккурат в тот момент, как маги всей силой навалились на схрон с артефактом, где заперся наш колдун, от Фредебокины ему пришлось отвлечься. Немножко отпустить ее. И вот тут она и проявила себя. Рунная магия не каждому под силу, хотя все ее считают архаичной, тяжелой и неповоротливой, преимущества в ней есть, и немалые. Добротная она, однако порой двусмысленная, и частенько случается, что не ты ее выбираешь, а она тебя. Руны словно бы сами ведут своего избранника по жизни, что весьма и весьма занятно... Впрочем, чего я вам говорю? Сами маги, понимать должны.
  - Так что же все-таки вы сделали? - невинно спросила Терри, аккуратно вытирая испачканные мармеладом пальцы, - Боюсь, мне магия дается не так хорошо, как хотелось бы. Руны я знаю, но не более того. Для меня это темный лес.
  - Ваша Фредебокина сделала странную вещь, странную и непонятную. Боюсь, объяснить я пока этого не могу. Ей как-то удалось использовать Аз-Дабейр так, чтобы одновременно обратить заклятье поднятия мертвых и связать астральное тело Кройфа узами. То есть, лишить его собственной воли. Так что, сама умирая вследствие обращения заклятия, она убивала и Кройфа.
  - Но как вы остановили это обращенное заклятье? - не унималась Терри, - Вы же говорили, что остановить его нельзя? О вас говорят, что вы не лжете, но никогда не говорите всей правды. Тогда тоже было так?
  Крэммок бросил на Арво насмешливый взгляд, однако ответил без смеха.
  - Не совсем. Когда Фредебокину принесли ко мне, я был уверен, что мне ее не спасти. И если бы не похвальная настойчивость нашего друга Рейка, боюсь, вашу родственницу мы бы потеряли. Но когда я стал проникать вглубь ее угасающего сознания, то натолкнулся на плотный магический кокон и с удивлением узнал в нем астральное тело Кройфа. Видите ли, как раз до вашего появления мне донесли, что схрон обвален, а колдун повержен. Мертв. Мертвее не бывает. А оказывается, что и нет. Умерло лишь его физическое тело, а астральное тело сохранилось в сознании Фредебокины. Вот такой казус, на моей памяти такое случилось впервые. Так что мне оставалось только переместить этот кокон, стараясь не повредить его и не освободить астральное тело Кройфа, в физическое тело другого человека. Ну, а уже к кокону мне удалось привязать наше обращенное заклятье. Обращенное, а в данном случае вернее сказать - отраженное заклятье поражает того, кто его запустил, а Кройф был повинен в поднятии мертвых не в меньшей, а даже в большей степени, чем наша Фредебокина. Поэтому мне и удалось что называется повесить на астральное тело Кройфа эту тяжкую гирю обращенного заклятья, что его убило окончательно и бесповоротно.
  - Великолепно! - в восторге воскликнула Терри и никто не стал с нею спорить.
  Слуги принесли новую порцию сластей и мягких, только что испеченных булочек, но Верховный маг неожиданно стал откланиваться, сославшись на дела и заботы.
  Ушел.
  Летний зной, такой мягкий и приятный в тени, предлагал раствориться в бездумной, всепоглощающей лени, а это было не то предложение, от которого легко отказаться. Ветерок ласково касался прохладной рукой и прямо-таки выдувал всякие тревожные мысли и заботы... ведь чем-то же надо объяснить это совершенно необъяснимое благодушие и умиротворение? А планы?... А намерения?.. А державная служба, в конце концов?...
  - Послушай, Терран, - лениво и расслабленно произнес Арво.
  - М-м? - даже не соизволил открыть рот обычно не склонный к пустому времяпровождению королевский маг. Но что поделать: с кем поведешься - так тебе и надо.
  - Как ты смотришь на то, чтобы отдать мне твою дочь в жены?
  Две пары одинаково изумленных глаз уставились на него и некоторое время за столом царила удивительная тишина, не прежняя, разумеется, не ленивая и умиротворенная, но поразительная тишина... А потом она взорвалась.
  - Чтобы я вышла за него замуж? За этого негодяя? За этого беспринципного, бесчестного... Бабника! Он вор! Он... забрался к нам в дом! Он держал меня в кандалах! Он разбойник! Я его ненавижу! - взвизгнув от избытка чувств и явного недостатка слов, топнув в придачу ногами, Терри рыкнула и выбежала вон, по пути сбив какого-то бедолагу слугу.
  - Она тебя ненавидит, - победно улыбнулся Терран.
  - О, не надейся, - весело подхватился Арво, - Она меня любит. В этом можешь не сомневаться!
  
  Терри стояла в тени садовой арки, увитой вьющимися розами, и украдкой смотрела на великолепную пару, что сидела на скамейке под липой. Она - утонченно красива и изящна, он - атлетически крепок и силен.
  Фо явно устала, она была очень бледна, голова ее обессилено лежала на мощном плече Рейка. Поразительно, не переставала удивляться Терри, каким деликатным и нежным может быть человек, еще недавно казавшийся ей воплощением грубости и дерзости! Не увидь она Орсета там, в темноте узкой улочки, с молниями голубого света, стекающими по клинку, не ощущай его неистовство и ярость в сражении с нежитью, не столкнись с его мощной волей и кипучим жизнелюбием, она еще могла бы понять то, что нынче он выглядит послушней ягненка и заботливее квохчущей курицы. Неужели любовь действительно способна так изменить человека? Невероятно. Это и пугало, и умиляло одновременно.
  Голова к голове. Полное согласие. Как в сказке. Идиллия...
  
  Однако разговор, что велся на другом конце крохотного садика на скамеечке под липами, можно было назвать чем угодно, только не идиллией.
  - Рейк, милый, я ведь хозяйка этого дома, я должна выйти к гостям!
  - К гостям? Этих двуногих хищников ты называешь гостями? Разве ты их звала в свой дом?
  - Но Рейк, - беспомощно трепыхнулась под его рукой Фо, - Это неправильно! Смотри, Крэммок уходит! А я не только не попрощалась с ним, но даже и не поздоровалась!
  - Поверь, ни приветствие, ни прощание с ним сил тебе не добавят, любовь моя. Или ты думаешь, этот старый хрыч пришел побеспокоиться о твоем здоровье?
  - Милый...
  - Я знаю, что ему нужно, - бесцеремонно перебил Орсет робкие возражения, - Он хочет заполучить тебя, чтобы выяснить, а как же это тебе удалось оседлать руну Аз-Дабейр? Самую загадочную руну Большого Пути? Что в тебе такого, что она тебе подчинилась? И как ты вообще провернула такое на кладбище?
  - Но я действительно не знаю, - удивилась Фо.
  - Вот-вот, ты не знаешь, - мрачно подтвердил Рейк, - но у Совета магов есть много разных способов узнавать, и иногда после их опытов люди забывают свои имена. Нет, дорогая, я не позволю ему и кому бы то ни было другому копаться в твоей голове. Так я и сказал об этом Крэммоку. Пусть отваливает.
  - Так и сказал? - ахнула Фо, - Но он ведь Верховный Маг! Это по крайней мере невежливо.
  - Ну и что? - проворчал Рейк, - Не хочу тебя разочаровать, радость моя, но если бы я говорил с ним вдвое невежливее и даже очень грубо, его бы это не остановило. К тому же он прекрасно знает, что я перед ним в долгу, поэтому мне пришлось отдать ему рунные листы. Те самые, которые тебе так понравились.
  - Мне жаль.
  - А вот и зря. Я считаю, что вполне дешево откупился от Крэммока. Поэтому он знает, что к тебе ему не подобраться. Понятное дело, сегодня он явно рассчитывал застать тебя одну!
  - Да, но это как-то...
  - А-а! Ты беспокоишься о любезном братце? - фыркнул Рейк, усаживаясь поудобнее, при этом свободной рукой бережно поддерживая рыжеволосую головку, уютно расположившуюся на его мощном плече, - Надеюсь, ты не расчувствовалась от его внезапно проснувшихся родственных чувств? Потому как, боюсь, ты будешь разочарована.
  - Почему разочарована? - Фо обеспокоено подняла голову и встретила совершенно безмятежный взгляд, - Рейк, только не говори, что ты и с ним поругался!
  - Ладно, не буду, - охотно согласился мужчина.
  - Что не буду? - еще более подозрительно спросила женщина.
  - Говорить не буду.
  - Значит, уже поругался, - вздохнула Фо, - И что ты ему сказал?
  - Правду, разумеется. Что он спесивый болван. Что теперь у тебя будет новая семья и новые родственники, потому что старые тебе и даром не нужны. Раз они когда-то посмели от тебя отказаться - я не желаю даже видеть их на пороге нашего дома!
  - Я и сама не хочу их видеть, - грустно сказала Фо, - Но Терран искренне...
  - Разумеется, искренне! Не хочу хвалиться, дорогая, но я очень богат. И ты станешь очень богатой женщиной. А твой братец прекрасно понимает, что с людьми такого сорта ссориться невыгодно!
  - Боюсь, Терран и правда слишком уж печется о своей благопристойности. Ему важнее всего, что скажут о нем другие. Но вообще-то я хочу с ним помириться. В больших количествах моего брата выносить трудно, но иногда я могу и потерпеть. Знаешь, дорогой, я ведь очень не люблю ни с кем ругаться. Мне всегда было тяжело знать, что родственники отказались от меня.
  - О, не волнуйся! Скоро ты узнаешь, что родственников у тебя намного больше, чем ты предполагала. По себе знаю: если ты богат - у тебя в родичах пол-Арнаха! И все будут от тебя что-то хотеть. Ничего, я научу тебя, как правильно отказывать им, чтобы не поощрять их дурных привычек!
  - Рейк! Но это же невежливо!
  - Посмотрим, что ты скажешь через полгода, радость моя. Тогда и узнаешь, кто прав!
  Фо тяжко вздохнула, подумала немного и вернулась к тому, с чего начала. С нынешних гостей.
  - А Арво? Он же ведь не заслужил такого пренебрежительного к себе отношения. Надо хотя бы с ним поздороваться!
  - Дорогая, поверь, Арво сейчас никого не видит, кроме Терри. Признаться, поначалу он мне показался эдаким скользким угрем, но потом оказалось, что он неплохой малый...
  - Ах, Терри! Бедная девочка, сколько ей пришлось вынести!
  - А вот ее ты совершенно зря жалеешь. Кого и надо пожалеть, так это Арво. Он еще не понял, с кем связался... Ну ладно, что мы о них да о них. Нужно поговорить и о нас. Завтра мы отправимся на юг, в Кунонтс, там у меня есть вполне сносная вилла на море. Тебе нужен морской воздух и отсутствие ненужных визитеров, иначе тебе не набраться сил. Там же предлагаю и пожениться. Ты же не хочешь устраивать пышную свадьбу? Думаю, что нет. Хватит с нас посторонних.
  - Рейк! - свистящим шепотом произнесла Фо, округляя глаза, - Ты же тиран!
  - Да, и ты знала об этом с самого начала.
  - Да, но... Как ты смеешь все планировать без меня? - возмущенно выпрямилась Фо, - Я тебе не кукла безголосая! Я не позволю собой командовать! Я хочу сама решать...
  - Помолчи-ка, милая. Может, я и тиран, но и у меня есть принципы. Я никогда не спорю с противником, который слишком слаб, чтобы дать мне достойный отпор. Поправляйся, любовь моя, тогда и поругаемся всласть. А теперь помолчи.
  А поскольку у Рейка Орсета слова никогда не расходятся с делом, он просто и действенно заткнул ей рот поцелуем.
  Она потрепыхалась немного... и сдалась.
  
  
  
  - Терри.
  С умилением наблюдавшая за поцелуем девушка вздрогнула, но не обернулась.
  - Мог бы сначала меня спросить, прежде чем предложение делать, - вспомнив, что она все еще вроде полыхает гневом, с вызовом ответила Терри.
  - Правильно. Это я и собираюсь сделать - спросить тебя. И свидетели мне не нужны.
  - Свидетели? - Терри нахмурилась, потом резко обернулась. А заметив знакомые смешинки в глазах Арво, внезапно расхохоталась:
  - Это ты так от моего отца избавлялся? Чтобы со мной наедине поговорить?
  - Знаешь, мне твой Терран порядком надоел. В последнее время он от тебя ни на шаг не отходит. У него внезапно отцовские чувства проснулись?
  - Сама удивляюсь. Он сильно изменился. И с Фо помирился...
  - Ну, это ненадолго, обещаю тебе. Крэммок с него спесь слегка сбил, но как только история с кражей артефакта немного забудется, все станет прежним.
  - Все станет прежним, - грустно повторила Терри, - А я не хочу прежнего. Я хочу большего.
  Арво умилился и расчувствовался. Глаза его внезапно стали какими-то слащаво-бессмысленными.
  - Любовь моя, я подарю тебе весь мир, - бархатно зашептал мужчина, ладонями отводя локоны огненно-рыжих волос за ушки и поднимая прелестное личико с широко распахнутыми глазами вверх, - Хочешь, мы хоть завтра уплывем с тобой на Периш и будем плавать среди золотых рыб, увенчанных коронами? Потом доберемся до Таоманга, где в жарких лесах живут странные звери, а деревья так высоки, что достигают неба. Будем ходить по красному песку Изалея и пить нектар, о котором в Арнахе даже не слышали. Мы...
  - Тише-тише, милый, - с горящими глазами Терри прикрыла ему рот ладошкой, - Не говори, не надо слов. Я хочу все это увидеть. Ты возьмешь меня с собой?
  - Конечно! Обещаю, любовь моя. Где я - там и ты!
  - И мы будем шпионами Его Величества?
  - Чего-чего? - поперхнулся Арво.
  - Но ты же сам предложил - ты и я.
  - Но, Терри...
  - Не спорь, Арво. Я уже все решила. Буду тебе во всем помогать. Я многое умею, даже с мертвяками сражалась, так что учиться почти не придется. И Его Величество уже со мной знаком. Надо немножко с магией поработать, но это дело наживное. Мне кажется, я уже поняла, как это делается. И знаешь, кажется, мне это понравилось! Так когда едем?
  Арво ошеломленно покачал головой, глубоко вздохнул... и расхохотался. Рубиновая серьга заколыхалась в его ухе, бросая окрест кроваво-красные блики.
  
  end книгу также можно приобрести на Литресе. Удачи всем!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"