Синицын Олег Геннадьевич : другие произведения.

Дверь, часть 1, глава 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 1.00*2  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Наши сновидения поражают буйством красок и фантазии, разнообразием форм и сюжетов. Но есть в них нечто общее. Многие люди в своих сновидениях видят дверь с узором лабиринта. У нее нет ручки, еще никто не смог ее открыть...

  Олег Синицын
  ДВЕРЬ
  (ВЛАСТЕЛИН СНОВИДЕНИЙ)
  -роман-
  
  "Сон - заем, сделанный у смерти для поддержания жизни".
  
  Артур Шопенгауэр
  
  "...миф является потайным ходом, посредством которого неисчерпаемые энергии космоса вливаются в культурные проявления человека. (...) даже обычные сновидения, терзающие нас во время сна, являются прорывающимися наружу проявлениями изначального, волшебного кольца мифа."
  
  Джозеф Кэмпбелл, "Герой с тысячью лиц"
  
  Часть I
  Исследование бездны
  
  Глава 1
  Призыв
  
  1
  Если бы ему сказали, что сон станет предвестником катастрофы, Андрей отделался бы вежливой улыбкой. Он, конечно, слышал фразу о том, что через сновидения с нами разговаривает бог, но девять лет клинической практики, полторы сотни пациентов и около тысячи собранных сновидений не позволяли верить в пророческую силу, исходящую из черепной коробки. А в том сновидении доктор Ильин мог объяснить каждый образ, каждому мог дать толкование (за исключением двери; дверь это особый разговор, о ней отдельно). Так что не было в том сновидении ничего необычного... кроме того что все сбылось до последней детали. Он это понял через девять месяцев, когда заново учился ходить, чувствуя тупую не отпускающую боль в голове.
  Ему приснился грязный вокзал под темным небом. Андрей топтался возле пригородных касс в своем халате врача. В голове засела мысль, что нужно купить билет. Больше всего волновался, что не купит, и тогда его не пустят на поезд, а он должен немедленно уехать из Санкт-Петербурга, оставить работу, родителей, свою девушку - оставить все и бежать. Такой вот психоз.
  Мордатая краснощекая кассирша сказала, что билетов нет. Она смотрела с таким ехидством, что стало ясно - билеты есть, только для определенного круга лиц, в который Андрей не входит. Пришлось умолять ее, даже во сне стало стыдно за то, как он это делал. В итоге кассирша отыскала какой-то рваный билет, Андрей потратил на него почти все деньги, что были в кармане.
  Перрон был заполнен пассажирами. Все спешили на последний поезд. Тащили за руку детей. Толкали тележки, груженые чемоданами. Катили за собой сумки на колесиках, подпрыгивающие со звучным стуком на разломах асфальта. Андрей заволновался. В этом паническом хаосе, охватившем народ, можно было не попасть в вагон даже с дорогущим билетом в кармане.
  В толпе он неожиданно наткнулся на Анжелу. Эффектная блондинка бросалась в глаза посреди серой движущейся массы. Вполне естественно, что она оказалась в его сне. Они ужинали сегодня вечером в маленьком кафе, потом он проводил ее домой, но не остался на ночь. Анжела снова спрашивала, когда они пойдут в загс, чтобы подать заявление. В ответ он пошутил, и она обиделась.
  "Хорошо, что я тебя встретил, - сказал он Анжеле из сна. - Мы должны срочно уехать".
  Девушка глянула на него сквозь дымчатые стекла солнцезащитных очков. Как ему показалось, с безразличием.
  "Ты опоздал, - ответила она. - Поезд ушел".
  Андрей поглядел на билет, чувствуя себя одураченным.
  "Мы можем поймать попутку, - пролепетал он без уверенности, - доедем на попутке".
  Он усиленно вспоминал, сколько осталось денег - двести, триста рублей? Не хватит на такси, потому что ехать придется далеко, очень далеко...
  "На твоем месте я бы не надеялась уехать", - сказала Анжела.
  "Почему?"
  "Потому что ты скоро сдохнешь. - Последнее слово она произнесла с оттяжкой, слово хлестнула плеткой по лицу. - Да-да, Андрюшенька, недолго тебе осталось".
  Он смотрел на нее, не веря, что еще несколько часов назад целовал эту девушку на лестничной площадке между вторым и третьим этажом ее дома на улице Некрасова, после чего Анжела сказала, что с нетерпением ждет, когда они сделают шаг. Он ответил, что это будет шаг в омут, в котором утонули многие хорошие люди, и она обиделась. Ну не мог Андрей сказать то, что лежало на сердце.
  "Смотри. - Жестокая Анжела из сна указала ему за спину. - Это за тобой".
  Загородив небо и солнце, за вокзалом стояла стена тьмы, от которой расползались веретена смерчей. Тьма поглотила уже весь город, как многие и многие города до этого. Один из смерчей, самый крупный, подступал к вокзалу. От него шел жуткий звериный вой, топящий человеческие вопли. В верхних пылевых слоях крутились машины, деревья и люди.
  При виде тьмы, заполонивший весь горизонт, его охватил панический страх. Жизнь закончится прямо сейчас, в тридцать два. Блестящая карьера, семья, все о чем он мечтал, в отношении чего строил планы - ничего этого не будет. Уже никогда не будет! Потому что сегодня наступил конец света...
  Повернувшись, чтобы ответить Анжеле, он неожиданно обнаружил, что остался один. Составы, торопящиеся пассажиры, Анжела - все куда-то исчезли. Он остался один-одинешенек на всем вокзале!
  "Все уехали!" - в отчаянии подумал он.
  Смерч, тем временем, перешагнул через здание вокзала и двинулся по перрону, глотая ограждения, лавки, электрические столбы, тележки для перевозки багажа. С каждой секундой он становился ближе, крупнее, оглушительнее.
  Андрей побежал.
  Неподалеку от перрона располагалось крепкое здание мастерских, которое могло послужить убежищем. Он добрался до кирпичной стены, держась за нее, дошел до двер и только там с ужасом понял, что не найдет спасения.
  Вход перегораживала не просто дверь - та самая дверь!
  Загадка его снов.
  На первый взгляд в двери не было ничего необычного. Низкая, собранная из толстых, плотно подогнанных досок, с вырезанной в центре спиралью, без ручки. Такая могла преграждать вход в минойский или древнеегипетский храм. Проблема заключалась в том, что каждый раз, когда Андрей пытался открыть ее, он терпел неудачу.
  Это была вечно запертая дверь.
  Рев бури нарастал. Андрей оглянулся.
  Гигантская воронка шла на него, хлеща во все стороны сжатым воздухом, словно бичом. Один из таких ударов пришелся по перрону. Бетонные плиты подпрыгнули, асфальтовое покрытие лопнуло, и вихрь тут же подхватил обломки. Тяжелые маслянисто-черные куски замелькали в воздухе, разгоняясь по немыслимым траекториям. Один из них, самый большой и черный, вырвался из воздушной круговерти и полетел в Андрея. Он успел подумать, что такой может зашибить насмерть. Попытался уклониться, но тело не подчинилось.
  Кусок асфальта врезал по голове.
  В глазах помутнело. Андрей покачнулся, но не упал. Не было ни боли, ни потери сознания, ни нарушения координации, как произошло бы в реальности. Но он испытал страх. Дикий страх.
  Андрей предпринял новую попытку открыть дверь. Шарахнул по ней плечом, попытался поддеть пальцами край. Бесполезно. Все равно, что двигать скалу.
  Бешеная буря уже ревела за спиной, закладывая уши; с нарастающей силой толкала в лопатки и затылок. Андрея обуял страх. Он вдруг осознал, что невозможно скрыться от наступающей тьмы. Если ей захотелось кого-то забрать, то она сделает это без сострадания и жалости.
  Это была последняя мысль, мелькнувшая в голове. Могучая сила налетела на человека в белом халате, оторвала его от земли, бросила в воздух, закружила...
  
  2
  Он резко открыл глаза.
  Андрей лежал, уткнувший половиной лица в подушку. Ветерок из распахнутой форточки обдувал лопатки и затылок. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь занавески, наполняли комнату светом. Смяв простыню, он перекатился на спину. Будильник на компьютерном столе показывал почти половину седьмого. До звонка, который должен разбудить кандидата медицинских наук и врача первой категории, оставалось три минуты.
  Сон быстро таял, унося страх. Кто-нибудь другой мог сказать: хорошо, что это всего лишь сон, но только не Андрей Ильн, изучающий сновидения, кажется, всю свою жизнь. Он прекрасно знал, что здоровые люди редко видят сны, а если и видят, то быстро забывают. Яркие драматичные кинофильмы снятся людям озабоченным, неуравновешенным, больным. Таким способом подсознание высвечивает изменения, происходящие в организме.
  Возможно, зарождающуюся болезнь.
  Сев на кровати, он непослушной рукой опустил флажок напрягшегося будильника. Этот старичок всегда гремел истошно, как при пожаре. Вот уже полгода Андрей клялся себе, что в следующую зарплату купит устройство с радио. Однако уже после завтрака клятва забывалась, и дедовский будильник продолжал поднимать его по утрам громким нервирующим боем.
  В тумбочке как назло не оказалось ни листка, ни даже огрызка бумаги, чтобы записать основные образы. Ведь надо же, своих пациентов он просит держать рядом с постелью ручку и тетрадь, а сам как разгильдяй! Только бы не забыть: тревога, опоздание на поезд, буря, удар куском асфальта в правую лобно-теменную область, предательство Анжелы... и, конечно, дверь.
  На ватных ногах он доплелся до прихожей. Пока искал блокнот в карманах пиджака, сон окончательно стерся из памяти, оставив легкую беспричинную тревогу, словно дымок от погасшего костра. Единственным сохранившимся воспоминанием было бегство от бури.
  Застыв в одних трусах посреди прихожей, Андрей сосредоточенно вывел пером на чистом листе:
  
  Я БЕЖАЛ ОТ БУРИ
  
  Внимательно перечитал шедевр словесности, скомкал листок и бросил в мусорное ведро.
  За окном щебетали птицы, шумел транспорт, раздавался звон трамвая. Живой солнечный свет затопил комнаты. Сложив руки на затылке, он потянулся, зевнул и поплелся в ванную, где, глядя на себя в зеркало, принялся набивать рот зубной пастой.
  Из всего сновидения запомнилась только буря, но как раз ее объяснить было проще всего. В бурю трансформировался сквозняк из распахнутой форточки. Такое превращение явилось результатом работы сторожевого механизма, перешедшего к человеку от первобытных предков. При внешней опасности сон формирует угрожающие видения, заставляющее собраться, встрепенуться, открыть глаза. Так, хрустнувшая ветка оборачивается падающими деревьями, лай собаки превращается в громоподобный рык, а легкий ветерок в страшную бурю. Чем ближе опасность, тем сильнее образ, подготавливающий к угрозе. Впрочем, современному человеку теперь редко угрожают по ночам хищники и лестные пожары, максимум - потоп с верхнего этажа и пьяные выкрики за окном. Этот механизм современному человеку без надобности... Нет, бурю объяснить проще всего. Гораздо труднее разобраться с остальными образами. Которые он забыл. А они могли означать проблемы.
  Андрей поглядел в зеркало на свое отражение.
  - Что у тебя за проблемы? - спросил он.
  Отражение не знало.
  Проблемы могли быть связаны со здоровьем или психикой. Но Андрей сомневался в наличии чего-то подобного в своем теле. Он каждый день крутил педали велотренажера, дважды в неделю плавал в бассейне, а по воскресениям играл в футбол за команду неврологов. Он занимался уникальными исследованиями, которые сулили в ближайшем будущем поездку в Париж. Его девушка с нетерпением ждала, когда они подадут заявление в загс. Он здоров, счастлив, молод, впереди ждет большая прекрасная жизнь. А необъяснимую тревогу спровоцировал элементарный сквозняк.
  Андрей побрился, приготовил кофе с тостами и сел завтракать возле компьютера, заменявшего ему утреннюю газету. Пробежав глазами по заголовкам новостных агентств, он не стал читать про новый виток напряжения на Ближнем Востоке, пропустил сведения о колебаниях цен на нефть, но тщательно изучил статью о клонировании органов и заметку об открытии новой галактики в созвездии Гончих Псов.
  Ровно в половину восьмого, надев костюм и подхватив рыжий кожаный портфель, Андрей Ильин вышел из дома навстречу самому страшному дню своей жизни.
  
  3
  В переходе метрополитена он наткнулся на хнычущего мальчика лет шести, заглядывающего в лица прохожим. Короткий допрос подтвердил догадку: в толчее он оторвался от маминой руки. Зажав портфель под мышкой, Андрей водрузил мальчонку на плечи и поднял над людским потоком. Не прошло десяти секунд, как от турникета к ним ринулась молодая женщина в джинсах. Андрей был рад, что инцидент разрешился благополучно.
  От метро "Озерки" до областной клинической больницы можно добраться тремя способами: на маршрутке, на трамвае и пешком. В зависимости от обстоятельств Андрей пользовался каждым. Когда спешил, то садился на маршрутку. Когда не очень - на трамвай. А когда вообще не нужно было торопиться - шел пешком и быстрым шагом доходил за двадцать пять минут. Сегодня, взглянув на часы, он выбрал рельсы.
  Трамвайная линия пролегала посередине проспекта Луначарского между встречных автомобильных потоков. Выйдя на своей остановке, он дождался зеленого и перешел дорогу, хотя некоторые торопливые пассажиры перебежали на красный. Довольно глупо с их стороны. В отделение неврологии, где работал Андрей (исследованием сновидений он занимался по совместительству), каждую неделю привозили таких бегунков. На вопрос "зачем?", второе место занимали ответы "спешил, опаздывал". На первом месте царствовало сакраментальное "долго ждать зеленого".
  В холл областной больницы он вошел за двадцать минут до начала рабочего дня. В лифте две незнакомые медсестры обсуждали сон.
  - И вдруг вижу, бежит на меня козел! - рассказывала одна. Ноздрю девушки прокалывала жемчужная застежка, приковавшая взгляд Андрея.
  - Козел - это твой Сашка, - со знающим видом отозвалась медсестра-толстушка.
  - Как ударит рогами меня в правый бок... - Она тронула халат, указывая место. - Потом водит ими и щекочет. Я проснулась - вроде смешно, а вроде и гадко на душе.
  Андрей насторожился.
  - Это к воссоединению! - заверила толстушка. - Значит, скоро сойдетесь с ним. А рогами щекочет - в постели такое будет вытворять...
  - Девушка, послушайте, - не выдержал Андрей, обращаясь к медсестре с пирсингом, - это очень несерьезное толкование сна.
  Два удивленных лица повернулись к нему.
  - А ты кто такой? - подозрительно поинтересовалась толстушка.
  - Я изучаю сновидения и могу точно сказать, что...
  - Вот что я могу точно сказать, - перебила его толстушка, положив пухлую ладонь ему на грудь. - Ты, рыбачок, закидывай удочку в другом месте. Здесь рыбки заняты.
  Лифт остановился на пятом этаже. Медсестры вышли.
  - Девушка, послушайте, - воскликнул Андрей, -сновидение очень нехорошее. У вас возможно заболевание печени. Проверьтесь у врача. Или зайдите ко мне на седьмой этаж в неврологию, спросите там Ильина. Подробнее расскажете...
  Медсестра с пирсингом оглянулась, но толстушка решительно подтолкнула ее в спину. Двери лифта закрылись, отделив Андрея от медсестер.
  В ординаторской оказался лишь Константин Тюрин, невролог по профессии и балагур по состоянию души. Андрей неоднократно слышал, как коллеги клялись купить ружье, чтобы раз и навсегда покончить с Костиными шутками.
  Костя застегивал халат.
  - Чего-то ты поздно сегодня, Андрюха, - сказал он, отвечая на рукопожатие. - Это ж надо, в кои-то века пришел раньше тебя! Ты не заболел?
  Андрей изобразил улыбку.
  - Нет.
  Он открыл шкафчик, стянул с плечиков врачебный халат, повесил на них пиджак. Костя в это время расправлял перед зеркалом пятерней редкие волосы.
  - Кстати, слышал, у тебя конкуренты появились в науке.
  - О чем ты?
  - Что, не в курсе? - удивился Костя. Он был серьезен, кажется не шутил. - Университет организует лабораторию сновидений. Я думал, ты в курсе, все-таки крутишься там.
  Ноги не удержали Андрея, и он невольно опустился на стул. В университете он числился ассистентом на кафедре неврологии, именно кафедра стала базой для его кандидатской по сновидениям, от кафедры он изучал сновидения.
  - Вот-вот, посиди и подумай, - промолвил Костя, налив в чашку вчерашнего чая. Года три назад они скинулись и купили для ординаторской чайный набор и кофеварку. Специально выбирали не белый цвет, чтобы не сливался с халатами. Костя отхлебнул из чашки и поморщился: - Ты кофе не принес?
  - Нет, - рассеянно ответил Андрей. - Это, наверное, слухи?
  - Слухи есть ограниченная информация об истине.
  Костя недовольно посмотрел на чашку.
  - А какой штат в лаборатории? - спросил Андрей, думая, что мог бы попасть туда. Нужно поговорить с Кривокрасовым, может, посодействует, пусть у них не гладкие отношения. Впрочем, у кого в этой галактике гладкие отношения с Кривокрасовым?
  - Насчет штата не знаю. Но, говорят, все должности уже распределили.
  - Я ничего об этом не слышал! - взволнованно произнес Андрей.
  - Ну, видимо, только свои туда попали. - Костя похлопал Андрея по плечу. - Ладно, Андрюх, не расстраивайся. Время придет, сам лабораторию откроешь.
  Новость была словно обухом по голове.
  - Ты расспроси там своих, может не все так страшно, - сказал Костя, весело подмигнул напоследок и скрылся за дверью.
  Это подмигивание окончательно сбило с толку. Андрей так и не понял, шутил Костя или нет.
  Он не мог забыть о разговоре ни когда читал журнал дежурной сестры, ни когда начал утренний обход по своим палатам. Эта "ограниченная информация об истине" сильно встревожила Андрея.
  Но больше слуха его расстроила встреча, случившаяся около половины десятого утра. В коридоре он столкнулся с человеком, с которым одновременно хотел и не хотел встречаться. Хотя профессор Кривокрасов стал своеобразным толчком для научной карьеры Андрея, подрядив того провести исследование сновидений пациентов, принимающих снотворные, его характер был невыносим, а манера общения вызывала дрожь у воспитанных людей.
  - Где ты бродишь, Ильин! - Андрею показалось, что от громогласного окрика содрогнулись стены отделения. - Все утро тебя ищу!
  Низкий, коренастый и неуклюжий, Кривокрасов напоминал не профессора из меда, а слесаря, который пришел в клинику проведать жену, где его заставили сменить спецовку на халат, оказавшийся размера на два меньше.
  - Я потерял из-за тебя уйму времени! - сказал он, дико вращая зрачками.
  - Вы могли позвонить заранее, - резонно заметил Андрей.
  - А я звонил. Но у тебя мобильный был выключен.
  Это была неправда. Андрей не выключал мобильный и не видел пропущенных звонков, но не особо удивился. Такой наезд был в духе Анатолия Федоровича.
  - Ты мне нужен, - сказал Кривокрасов, взяв его за пуговицу. - Ты мне нужен. В кабинете Перельмана, в половину одиннадцатого. Там поговорим.
  Считая беседу законченной, он развернулся на каблуках, противно скрипнув линолеумом, и отправился дальше по коридору по каким-то своим делам. Андрей нервно провел ладонью, пытаясь расслабить напрягшиеся скулы.
  Кривокрасов не занимался исследованием сновидений, хотя считался на кафедре руководителем этой темы. В чем действительно проявлялся его талант, так это в организации разного рода клинических испытаний лекарств (за что он получил прозвище Аптекарь). Однако Анатолий Федорович был не настолько глуп, чтобы не пользоваться возможностями, которые давала работа Андрея. Да, он не разбирался в теории сновидений, но зато с радостью принимал деньги спонсоров, настойчиво втискивал свое имя над заголовками статей Ильина (естественно первым) и, конечно, он не упускал возможности прокатиться от кафедры по различным конференциям.
  Как раз осенью в Париже должна была состояться международная конференция по сомнологии, на которую очень хотелось попасть Андрею. Они ехали туда вместе: он должен был читать доклад, а Кривокрасов - представлять кафедру. Андрей с трудом представлял себе неделю в компании своего "соавтора". Скорее всего, их поселят в одном номере, и тогда конференция превратится в каторгу. Останется только с нетерпением ждать ее окончания.
  Он решил пока не думать об этом. Неизвестно, о чем еще он хотел поговорить в кабинете заведующего в половину одиннадцатого.
  
  4
  Худощавая старушка, бывшая учительница, воспитанная и интеллигентная, сидела в кровати. Из двух подушек, подложенных за спину, одна выделялась искусной вышивкой. Анастасия Кирилловна объяснила, что подушку сделала дочь.
  Восемь месяцев назад у бывшей учительницы случился гемморрагический инсульт. В правом полушарии лопнул сосуд, в результате чего отказали левая рука, левая нога, нарушилась речь. Физиотерапия вернула подвижность левой ноге, ежедневная работа с логопедом восстановила речь. Но рука осталась парализованной.
  Выслушав рассказ о самочувствии, Андрей поинтересовался, снилось ли что-нибудь сегодня.
  - Снилось, Андрей Андреевич, - ответила она. - Еще как снилось!
  Он это видел. На тумбочке возле кровати лежали несколько исписанных листков. Он просил своих пациентов держать возле кровати ручку и тетрадь. При пробуждении многие люди забывают сновидения в течение нескольких минут. Поэтому очень важно записать сон сразу, как откроешь глаза.
  - Можете рассказать без бумажки? - спросил Андрей.
  - Да. Знаете, я стала лучше помнить свои сны.
  - Здесь нет ничего необычного. Записывая сновидения, вы тренируете память.
  Старушка кивнула.
  - Мне снился наш дом. Каким он был до войны. Большой, величественный... Была зима. Я стояла в одной кофточке у открытого окна и смотрела на Неву. Моя левая рука работала. Я могла сжать ее в кулак и растопырить пальцы. Я специально пробовала, как вы говорили.
  - Правильно, - кивнул Андрей.
  - Затем я бродила по дому. Искала спицы для вязания...
  - Простите, спицы, которые загибаются на конце?
  - Те, что загибаются, называют "крючком", - снисходительно объяснила Анастасия Кирилловна. - А спицы - прямые, ими вяжут двумя руками... Так вот, я искала спицы и не могла их найти. Заглядывала в комод, в шкаф. Заглянула к соседям по коммуналке. Но их комната была пуста. Как и десятки других. Во всем доме люди словно вымерли...
  Андрей сделал запись в блокноте: "Томография, проверить вероятность нового инсульта".
  - Половицы последнего этажа были залиты мазутом. Густым, черным, очень неприятным. Не помню, чтобы мы когда-нибудь топили им печь.
  - Продолжайте, пожалуйста.
  - Я поднялась на чердак по ужасной лестнице.
  - Чем вам не понравилась лестница?
  - Она скрипела и шаталась... - Анастасия Кирилловна немного подумала. - Я боялась, что она в любой момент рухнет подо мной, аж сердце замирало.
  Андрей два раза подчеркнул свою запись о том, что нужно сделать томографию.
  - Что же было на чердаке?
  - Старая мебель. Стопки учебников, журналов по педагогике. Все покрыто пылью. Спиц там тоже не оказалось. - Она вдруг вспомнила. - Да, еще там была дверь...
  Он удивленно поднял голову.
  - Какая дверь?
  - Очень красивая и очень древняя, с узором в виде лабиринта.
  - Куда она вела?
  - Я не смогла ее открыть, - сказала старушка извиняющимся тоном. - У нее не было ручки.
  Андрей вдруг вспомнил. Вспомнил то, что неуловимо беспокоило с раннего утра, что жужжало надоедливым комаром на тыльной стороне сознания. Кроме бури ему приснилась дверь. Похожая на ту, которую описала бывшая учительница. Он не раз слышал о ней от пациентов и сам несколько раз видел во снах. Дверь без ручки со спиральным узором на полотне. За ней скрывалось нечто важное, сокровенное - он не понимал, откуда знает об этом, просто знал и все. Ни его пациенты, ни сам Андрей еще ни разу не смогли открыть дверь.
  Он начал листать блокнот, просматривая записи предыдущих снов.
  - Доктор, - тихо сказала старушка. Андрей поднял на нее глаза. - Зачем все это?
  - Что? - не понял он.
  - Отпустите меня домой. Все равно лучше не будет. Вряд ли я превращусь в восемнадцатилетнюю девушку. Руку не вернуть, да и на что она мне, левая? Видать, отжила свое... как и я.
  Андрей посмотрел в выцветшие глаза бывшей учительницы.
  - Может, вам не нужно лечить свою руку, но это нужно мне. Знаете, мы, карьеристы, готовы вытрясти из пациента всю душу, чтобы получить результат и вскарабкаться на очередную ступеньку.
  Она улыбнулась. Андрей продолжил:
  - Но я мучаю вас расспросами не из-за руки. Понимаете, сновидение способно на ранней стадии показать самые незначительные изменения в соматике.
  - В чем?
  - В организме человека. Некоторые образы сновидений предупреждают о начале заболевания. По ним можно определить возникновение любого недуга, от ангины до опухоли, причем сделать это задолго до того, как человек почувствует первую боль. Взять ваш сегодняшний сон. Он повторяется четвертый раз за неделю.
  - Это плохо?
  - Один из ваших органов болен. И это не парализованная рука. Орган подает сигнал тревоги. Этот сигнал поступает в мозг, где преображается в набор неприятных образов и символов. Если они повторяются каждую ночь, значит сигналы от пораженного органа идут регулярно. Понимаете?
  - Не совсем.
  - Ну, представьте себя на курорте, где-нибудь в Индии, в шезлонге перед морем. Неожиданно к вам подбегает дикий человек и начинает что-то бубнить на своем диалекте, корчить рожи, размахивать руками, тыкать пальцем в плечо. Вы считаете себя умнее, а потому не обращаете на него внимания. Но что если он изо всех сил пытается предупредить вас о тигре, который вышел из джунглей? Вы не знаете об этом и будете игнорировать дикаря, а он будет тормошить вас снова и снова. Закончится все тем, что вы либо прислушаетесь к призыву. Либо явится тигр.
  - У меня скрытая болезнь?
  - Вероятно. Безлюдное жилище и мазут на полу - признаки общего болезненного состояния. А вот лестница на чердак, которая показалась вам ненадежной, является опасным символом.
  - Символом чего?
  - Наверное, слышали, что голову иногда называют "чердаком". В вашем сновидении это так. Лестница на него - кровеносные сосуды. Если она скрипучая и ненадежная, вас нельзя выписывать. Есть вероятность, что инсульт может повториться...
  Старушка посмотрела на него с испугом.
  - Не волнуйтесь, Анастасия Кирилловна, если томография подтвердит мои подозрения, мы сделаем все возможное, чтобы не допустить нового кровоизлияния, обещаю вам как карьерист. Поэтому вы отсюда не уйдете, пока в своем сне не отыщете спицы, которыми вяжут двумя руками, пока скрипучая лестница не станет прочной, а дом не наполнится радостными лицами людей...
  - Доктор Ильин, - сказал заглянувший в палату Тюрин.
  Андрей извинился перед старушкой и вышел в коридор.
  Прислонившись к стене, Костя провожал взглядом зад медсестры, катящей тележку со свежими простынями.
  - Ты чего хотел? - спросил Андрей.
  - Что?
  - Ты меня звал.
  Медсестра свернула за угол, и Тюрин наконец повернулся к Андрею.
  - Там тебя к телефону. Девушка какая-то домогается.
  - Грязно домогается?
  - Грязнее некуда. "Будьте любезны, позовите Андрея Ильина, мою киску". Тьфу!
  - Спасибо, Костя.
  Андрей быстрым шагом направился в ординаторскую. Звонить могла только Анжела.
  В ординаторской оказался заведующий отделением Михаил Перельман. Они поздоровались. Тюрин вошел следом.
  - Вон, тебе звонят, - указал Перельман на телефонную трубку, лежащую на столе. Андрей взял ее.
  - Алло?
  - Андрюша, это я...
  Услышав в динамике мелодичный голос Анжелы, Андрею неожиданно вспомнилась какая-то обида, которую девушка нанесла ему недавно. Он не мог точно вспомнить - какая.
  - Анжела? - Он изобразил легкое удивление. - А мне сказали, Люська звонит.
  Она засмеялась.
  - Брось. У тебя никого нет кроме меня и быть не может. С твоей работой заводить двух подружек!
  - Ты права. Две не для меня. Вот три-четыре...
  Анжела снова залилась смехом. Андрей представил ее волосы, пахнущие свежестью, и большие волнующие глаза. Еще откуда-то всплыли дымчатые солнцезащитные очки, но он прогнал этот образ. Анжела была настоящей красавицей. Иногда он не понимал, почему она выбрала его, обычного врача, разрывающегося между двумя работами. Получив от природы яркую внешность, Анжела могла найти более удачный вариант.
  - Андрюша, я насчет вчерашнего разговора. Мы должны сходить.
  - В загс? - уточнил Андрей и пожалел.
  Перельман с Тюриным заговорщицки исполнили на губах марш Мендельсона.
  - Что там у тебя? - осторожно спросила девушка.
  - Так, коллеги забавляются.
  При слове "забавляются" Перельман с Тюриным сделали озлобленные лица и стали изображать драку. Ординаторскую наполнили каратистские выкрики и звуки ударов. Глядя на них, Андрей не удержался и хихикнул.
  - Надеюсь, тебе весело оттого, что мы сегодня наконец подадим заявление, - произнесла Анжела обиженно.
  - Если честно, я давно собирался это сделать.
  - Не боишься?
  - Боюсь? Я ничего не боюсь.
  - Тогда встречаемся в шесть у памятника Плеханову. Нужно успеть до семи, я хочу потом посмотреть букеты. Пока, котик...
  Из динамика раздались длинные гудки.
  - Люблю, - сказал Тюрин, - когда на свадьбе осетрину заливную подают. Не дай бог, осетрины не окажется - все твои палаты вылечу.
  - Иди-иди! - Перельман стал выталкивать Тюрина из ординаторской. - Не мешай человеку сунуть голову в петлю и оттолкнуться от табурета.
  Погрузившись в себя, Андрей не заметил, как остался один.
  Свадьба... Чересчур громкое слово для него, хотя самое подходящее для Анжелы. Она давно только и говорит о платье, которое будет вот с таким декольте; о том, посадить ли на машину куклу или ограничиться кольцами; кого пригласить, а кого наказать за то, что не пригласил когда-то ее... Андрей в ответ либо шутил, либо отмалчивался. Чего хорошего в одном дне, составленном из забот о том, как бы чего не сорвалось? Андрея Ильина больше привлекал поворот, который совершит его жизнь.
  Несмотря на плотный график работы, в его жизни ощущалась какая-то пустота. Андрей знал причину: ему не хватало семейных отношений. Его взгляд притягивали пары с детскими колясками, дети шагающие в школу с ранцами, шумные семьи, направлявшиеся в парк развлечений или кафе-мороженое... Если Анжела хотела свадьбу, то он хотел иметь семью. Он мечтал о семье. Мечтал о любящей жене, которая всегда рядом. О детях, своей частице, своей кровинушке. Звонок Анжелы приблизил мечту. Андрей ощутил радость и волнение.
  ...Круглые настенные часы показывали одиннадцать. Он вдруг вспомнил о Кривокрасове, который ждал в кабинете Перельмана. Требовалось явиться к нему полчаса назад. Вот почему Миша торчал здесь!
  Андрей пулей вылетел из ординаторской не подозревая, что его мечте не суждено сбыться. Ни в этот день, ни в какой другой им не суждено подать заявление в загс, потому что жизнь доктора Ильина окажется на волоске от смерти.
  
  5
  Развалившись в кресле заведующего отделением, Кривокрасов нервно дергал рычаг массивной зажигалки на столе Перельмана. Из-под подпрыгивающей крышки черепа вырывалась струя пламени.
  - Разрешите, Анатолий Федорович...
  - Где ты шлялся? - Он с трудом сдерживал гнев. - Я потерял из-за тебя все утро. Все утро коту под хвост.
  - Простите.
  - Что значит "простите"? Это тебе детский сад?
  Андрей молча стоял перед профессором, словно нерадивый ученик перед завучем. Что толку оправдываться? Да, опоздал. Но сегодня особенный день... Сказать ему, что они с Анжелой поженятся? А какой смысл? Кривокрасов не поймет этой маленькой радости. Да он Анжелу-то не знает. Его интересует только своя ненаглядная персона.
  - Я всегда подозревал, Ильин, - произнес Кривокрасов, - что ты необязательный человек. На тебя нельзя положиться.
  "Что он сказал? - поразился Андрей. - Кто необязательный?"
  Обвинение было настолько несправедливым, что Андрей потерял дар речи. Как Кривокрасов мог назвать его необязательным! Он приходил на работу раньше всех и уходил позже всех. Он сгорал от стыда, если не выполнял поручений, а потому всегда их выполнял. Он никогда не забывал о том, о чем его просили. Как после этого его можно назвать необязательным!
  - Не буду долго предварять, скажу в лоб. Университет собирается открыть лабораторию сновидений.
  Вот и подтвердился слух, рассказанный Тюриным. Андрей огорченно сник. От радости после разговора с Анжелой не осталось и следа.
  - А как же мы?
  - Займемся препаратами от бессонницы.
  - Но, вы понимаете, это не моя тема. Я не занимаюсь лекарствами.
  - Кто сказал, что ты ими займешься? Твоя должность на кафедре будет сокращена.
  Андрея бросило в холод.
  Вот так внезапно он лишился трети своего заработка. Конечно, забыть о сновидениях не могло быть и речи, он продолжит ими заниматься. Нужно найти другую кафедру, хотя вряд ли кто-то поддержит исследования, для которых создана новая лаборатория... Поездка во Францию, естественно, отменяется. А Анжела уже составила список покупок. Боже, как обидно! Его выкинули на улицу в тот момент, когда создано учреждение, в котором он мог бы добиться успеха. Но путь туда закрыт, туда взяли своих да наших.
  Андрей ощутил жестокое разочарование. Девять лет после окончания университета он упорно трудился. Все свободное время тратил на работу, стараясь чего-то добиться в этой жизни. Редко встречался с друзьями, не выгуливал отпуска. Он точно не знал, чего добьется - званий, почета или денег, - но был уверен в успехе. А еще ему нравилось заниматься сновидениями. Безумно нравилось. Эти исследования он любил, возможно, больше, чем Анжелу. Но за все девять лет его голову даже не посещала мысль, что он может разом лишиться всех перспектив. Что лайнер под названием "Успех" пройдет мимо.
  - Руководство университета сочло невозможным продолжение твоей работы на кафедре, - невозмутимо добивал его Кривокрасов. - Меня просили поговорить с тобой.
  - Чего уж тут говорить, - расстроено сказал Андрей.
  - Тебе предлагают возглавить новую лабораторию.
  У Андрея ослабли колени. Он застыл с раскрытым ртом, а ухмыляющийся Аптекарь выбрался из-за стола и стал трясти его руку, бормоча нечленораздельные поздравления. Какая сволочь. Чуть до инфаркта не довел, а теперь улыбается.
  - Лабораторию сновидений? - переспросил Андрей осипшим голосом.
  - Университет решил вплотную заняться ими. Отстали мы от американцев и французов, нагонять пора. Лаборатория будет сформирована через шесть месяцев. Средства пойдут частично из бюджета, частично от спонсоров.
  - Потрясающе, - ответил Андрей, в голове которого снова и снова повторялось: "Тебе предлагают возглавить новую лабораторию".
  Кривокрасов вернулся за стол.
  - Теперь поговорим о нашем докладе на конференции во Франции.
  Андрей непонимающе посмотрел на профессора.
  Он не ослышался? Кривокрасов назвал доклад "нашим"? Если он имел в виду кафедру неврологии, которую они будут представлять на конференции, тогда понятно. Но если...
  - О чем будет доклад?
  - Я собираюсь написать о спектре исследований, проведенных мной...
  Анатолий Ефимович покачал пухлым пальцем.
  - Говори правильно. Мы делаем общее дело.
  -...проведенных нашей кафедрой, - выдавил из себя Андрей под удовлетворенный кивок профессора. Неужели через шесть месяцев он отпочкуется от Аптекаря? Не верилось в счастье. - Тема доклада: "Ранняя диагностика патологических заболеваний по сновидениям". Я начну с исследований профессора Касаткина, подробно объясню, как мы развили его исследования, приведу примеры сновидений, предсказывающих заболевания на ранней стадии...
  - Ранняя диагностика это на восемьдесят процентов вылеченная болезнь, - влез Кривокрасов. - Не забудь вставить в текст.
  - Хорошо. После теоретической части перейду к примерам. По сновидениям мы выявили на ранней стадии ишемию, геморроидальные инсульты, аневризмы, опухоли внутренних органов, спинного и головного мозга.
  - Все это хорошо, но тему нужно изменить, - сказал Кривокрасов. - Она должна быть броской, запоминающейся, шокирующей.
  - Как изменить? - удивился Ильин. - Название точное, это именно то, чем я занимаюсь.
  - Но доклад буду читать я.
  Андрей оторопело уставился на неандертальца за столом Перельмана. Он впервые об этом слышал. Что за новость? Ведь Кривокрасов не занимается сновидениями, хотя... На память пришли совместные статьи, имя профессора, стоящее перед его именем. Авторство работ закрепится за тем, кто прочтет доклад на конференции... Так, легко и небрежно Кривокрасов водрузил свою волосатую лапу на исследования Андрея.
  - Но мы говорили, что доклад прочту я, - возразил Андрей.
  - Ты слишком молод. Это международная конференция, для выступления нужен представительный ученый.
  - Но это мои исследования!
  - Не хочешь лететь во Францию? - невинно поинтересовался профессор.
  Андрей промолчал.
  - Если не хочешь, тебя заменит Ковальчук. Он не упрямый, как осел, подготовит доклад по другой проблеме, которой занимается кафедра.
  Андрей не знал, что делать. Аптекарь безжалостно загнал его в угол.
  - Слушай, Ильин... - Кривокрасов решил сменить тактику и улыбнулся, изображая свояка парня. Пожалуй, у акулы было бы больше шансов. - Ну что ты упрямишься? Через шесть месяцев ты возглавишь лабораторию сновидений и вплотную займешься исследованиями. А пока нужно показать, что наша кафедра не стояла в стороне, а сыграла важную роль в становлении этой перспективной работы... Или боишься, что я не упомяну о тебе в докладе? Неужели ты думаешь, я могу так поступить?
  Андрей не думал. Он был уверен, что Кривокрасов так и поступит.
  - Я хочу выступить сам, - упрямо произнес Андрей.
  Улыбка исчезла с лица Кривокрасова. Глаза превратились в щели.
  - Ты едешь в Париж, - с расстановкой сказал он. - Будь благодарен.
  - Это мои исследования. Я потратил на них девять лет. Вы не имеете права отбирать мои исследования!
  Опираясь ладонями на столешницу, Кривокрасов поднялся из кресла.
  - Начальником себя ощутил, да? Власть унюхал? Неблагодарный! Я ему карьеру устраиваю... - Он обвел диким взглядом стены кабинета. - ...за границу с собой беру! А он мне заявляет!
  - Вы едете на конференцию только потому, что вовремя втиснули свое имя рядом...
  Воздух вокруг Кривокрасова, казалось, задрожал от злости.
  - Ты что себе позволяешь, щенок! Подонок!
  Андрею застыл.
  Ему тоже захотелось выпустить гнев, откровенно выложить все, что думает о профессоре. К счастью, возобладал разум, и он не ввязался в ссору. Только побелел лицом.
  - Если это все, что вы хотели сказать, - холодно ответил он, - тогда до свидания. Меня ждут пациенты.
  Андрей вышел из кабинета, звучно хлопнув дверью. Уже в коридоре он прислонился к стене и провел дрожащей рукой по лицу, снимая напряжение.
  - Потише с дверью, - раздался голос Перельмана. - Месяц, как ремонт закончили. Угробите кабинет.
  Заведующий неврологией как раз выходил из процедурной. Под мышкой торчал журнал учета лекарств, весь в закладках.
  - Что мне всегда нравилось в ваших отношениях с Кривокрасовым, - сказал он, - так это тонкий дух товарищества, взаимопонимания и поддержки.
  - Мне предложили возглавить научно-исследовательскую лабораторию в университете, - пролепетал Андрей.
  - Я слышал об этом. - Миша пожал ему руку. - Поздравляю. Ты этого заслуживаешь.
  - Так неожиданно. Я думал, ее возглавит кто-то из университета.
  Перельман не спеша, по-сталински, достал из кармана трубку и сдавил зубами мундштук. Он не курил давно, но привычка возиться с трубкой осталась. Взяв Андрея под руку, Миша повел его по коридору прочь от своего кабинета.
  - А кто? - спросил он. - Исследование совершенно новое. Нужен ученый, который разбирается в этой области и может набрать подходящую команду. Где взять такого? А вот... - Он указал трубкой в сторону. - ...на кафедре неврологии чего-то там копаются со сновидениями. Давайте посмотрим... Кривокрасов? Его кроме испытаний лекарств ничего не интересует. Да и характер у Аптекаря известен, скверный характер... Ковальчук? Исследование механизмов сна. Уже теплее, но все равно не то. К тому же Дениска теоретик до мозга костей... Остаешься ты. Ты занимаешься именно теми исследованиями, ради которых организуют лабораторию. У тебя огромный практический опыт. Ты кандидат медицинских наук и отличный диагност, пашешь двадцать четыре часа в сутки на протяжении девяти лет. Организаторские способности присутствуют. Чего еще надо?
  - Я не уверен, что потяну должность.
  - Это хорошо. Значит, будешь преодолевать себя, чтобы не пасть в грязь лицом.
  Они дошли до палат. Андрею было нужно к своим пациентам, Перельману к своим.
  - У тебя все получится, - произнес Миша. - Единственное, о чем хочу настоятельно предупредить: остерегайся Кривокрасова. Мы вместе учились, я его отлично знаю. Ему по силам испортить тебе жизнь до того, как ты уйдешь с его кафедры.
  
  6
  Большой экран монитора показывал комнату, погруженную в полумрак. Посреди комнаты стояла кровать, на которой, опутанный датчиками и электродами, спал худой мужчина. Рядом с изображением тянулись кривые физиологических параметров: кардиограмма, биотоки мозга, движение глазных яблок, насыщение крови кислородом, сокращение мышц.
  - Побежал куда-то твой Константин Петрович, - сказала Ольга Савинская, медсестра при сомнологической лаборатории больницы. Здесь обследовали пациентов с нарушением дыхания, работы сердца и других расстройств во время сна. Когда Андрею требовалось понаблюдать за сном некоторых своих пациентов, он договаривался с руководителем диагностического отделения и ему выделяли окно в расписании.
  - Побежал, - кивнул Андрей. - Это сновидение повторялось уже дважды. Он приводит внучку в террариум, расположенный в грязных подвалах. Аквариум питона разбит, а сам питон исчез. Константин Петрович ищет выход, но не может его найти. Внучку удается высадить наружу через узкое окошко, но самому в него не пролезть. Он бежит по подвалам, задыхается, чувствует, что питон где-то рядом, ползет за ним в темноте, вот-вот набросится...
  - Что тебя настораживает, Андрюша? - спросила Ольга.
  - Сон повторяется. Питон все ближе. Не знаю, на что думать. Очевидно, что болезнь развивается, но вот что это за болезнь? - Андрей задумчиво поглядел в монитор.
  - Говорят, идешь на повышение? - спросила Савинская.
  - И ты знаешь! - усмехнулся он. - Похоже, меня последним поставили в известность.
  - Уволишься из областной?
  Он пожал плечами.
  - Пока не знаю.
  - Жаль, если уволишься, - сказала Савинская, сложив губы в грустную улыбку. На щеках проступили соблазнительные ямочки. - Неизвестно, кто придет вместо тебя. Может, какой-нибудь павлин. Лет пять потребуется, чтобы сделать из него нормального врача.
  - Я был напыщенным павлином.
  - Ты всегда был добрым. Слишком добрым...
  - Хорошо, что у меня есть Кривокрасов.
  - Да, этот компенсирует твою доброту.
  Прерывистым кваканьем о себе напомнил монитор.
  - Пульс скакнул, - сказала Ольга.
  Константин Петрович во сне охнул и дернулся.
  - Что он делает руками? - спросила Ольга, глядя на графики. - Во как двуглавые напряглись.
  - За что-то дергает, - предположил Андрей, а в следующую секунду компьютер издал сигнал тревоги более громкий, чем кваканье подскочившего пульса.
  - Кислород, - указала Ольга. - У него остановка дыхания!
  Андрей вскочил, опрокинув стул на роликах, и бросился к двери. Разработчики лаборатории сна почему-то не предусмотрели прямую дверь из технического помещения в комнату пациента. Андрей оказался в маленьком тамбуре.
  Торопясь, он дернул за ручку. И покрылся холодным потом.
  Дверь не открылась. Не отошла защелка.
  Андрей покрылся холодным потом. Ни он, ни опытная Савинская не могли запереть дверь. Комната пациента вообще никогда не запиралась, он даже не представлял, как выглядит ключ от нее. Для защиты от краж существует общая железная дверь с могучим сейфовым замком. Но внутренние комнаты...
  Внутри задыхался пациент, а лечащий врач стоял перед дверью и не мог ему помочь.
  - Отойди, Андрей Андреевич, - деловито произнесла набегающая сзади Савинская. - Ты сильно давишь, защелку заклинило.
  Ошеломленный Андрей отнял ладонь от ручки. Савинская быстро распахнула дверь, и они влетели в комнату.
  Константин Петрович хватал губами воздух. На жилистой шее набухли вены. Он спал, силился вдохнуть... и не мог.
  - Язык, - сразу определила Ольга.
  - Вижу.
  Андрей пропихнул в рот указательный палец и сдвинул запавший язык. Константин Петрович с хриплым присвистом втянул воздух, заморгал, приходя в сознание.
  - Все в порядке, - сказал Андрей, присаживаясь на кровать. - Теперь все в порядке... Ух и напугали вы нас!
  Пациент испуганно уставился на Андрея.
  - Он... он набросился на меня, - невнятно заговорил Константин Петрович. - Питон набросился на меня! И стал душить! Господи, как было ужасно! Я не знал, что делать, не знал...
  - У вас очень рыхлое небо. Вдобавок к этому во время сна западает язык, блокируя воздухоносные пути. Поэтому вам казалось, что вас душит питон. Ваш недуг несложно вылечить...
  Выпученные глаза страхового агента Константина Петровича уставились на Андрея.
  - Доктор... сегодня я нашел выход.
  - Правда? - Андрей проверил пульс. - И что там было?
  Савинская отлепила от груди пациента датчики, сняла шапочку с электродами.
  - Там была очень странная дверь.
  Андрей почувствовал себя так же, как пять минут назад, когда с отчаянием дергал за ручку, пытаясь открыть створку, за которой умирал пациент.
  - Вы сказали - дверь? - переспросил он.
  Константин Петрович кивнул.
  - Не очень большая. В центре узор... похож на лабиринт в журнальчике моей внучки. Знаете, в таких нужно найти путь к центру, где сидит принцесса или чудовище.
  У Андрея перед глазами вспыхнули обрывки его собственного сна. Дверь, в которую он ударяет плечом, пытается подцепить за край...
  - Вы пробовали ее открыть? - спросил Андрей изменившимся голосом.
  - Пробовал. Но не смог. А потом питон набросился на меня, обвил, стал душить... Я хотел вдохнуть, но он не давал - все душил, душил...
  Андрей взял его за руку.
  - Все в порядке. Думаю, в течении нескольких дней мы проведем операцию по удалению рыхлости неба. Это немного неприятно, но угроза для жизни будет устранена. И тревожные сны уйдут.
  
  7
  В архив он спустился, держа под мышкой завернутые в пакет три бутерброда и бутылочку минеральной воды - фирменный обед доктора Ильина.
  - Добрый день, Настасья Павловна!
  Хранительница медицинского архива, шестидесятичетырехлетняя бабушка, оторвалась от газеты с телепрограммой, в которой отмечала маркером латиноамериканские сериалы, и подозрительно посмотрела через стойку.
  - Чего надо?
  - Вы не поверите, если расскажу. - Он наклонился к ней и произнес заговорщицким шепотом: - Мне нужны истории болезней.
  - Очень смешно, - ответила она без тени улыбки.
  Он прочел из блокнота фамилии пациентов.
  - Часть я сегодня выдавала, - заметила бабушка, надевая очки с огромными линзами.
  - Кому? - удивился Андрей.
  В дальнем углу читального зала он обнаружил Дениса Ковальчука, родственника по кафедре неврологии.
  Денис всегда выглядел так, словно только проснулся. Халат мятый, шевелюра всклокоченная, глаза за стеклами очков красные. Как точно заметил Перельман, Денис был теоретиком до мозга гостей, поэтому Андрей особенно не удивился, застав его в затхлом помещении архива. Ковальчук работал с историями болезней, а не с пациентами.
  - Здорово, Денис! - сказал Андрей. - Каким ветром?
  Андрею показалось, что Ковальчук вздрогнул, когда поднял глаза. Наверное, от неожиданности.
  - Андрей... - Его голос слегка дрожал. - Рад тебя видеть.
  - Я тоже тебя рад... Долго будешь работать? У тебя некоторые истории, которые я хотел глянуть.
  - Я как раз собирался поговорить по этому поводу. Слышал, ты возглавишь лабораторию сновидений. Поздравляю!
  - Спасибо, - улыбнулся Андрей.
  - Я, вероятно, тоже войду в состав...
  - О! Буду только рад.
  - Читаю истории болезней твоих пациентов, чтобы лучше понять, чем ты занимаешься. Не возражаешь?
  - Вовсе нет. Мне это приятно.
  - Тема потрясающая, - признался Ковальчук, поправляя очки. - Я нашел твои листочки с записями сновидений, вклеенные в истории. Особенно заинтересовали сновидения Самойлова и Политовой
  - Там простые случаи. Сорокачетырехлетний электромонтер Иван Самойлов лежал у нас в неврологии, восстанавливаясь после травмы позвоночника. Видел повторяющийся сон о том, как жена, умершая несколько лет назад, подавала на обед протухшую рыбу. Он всегда боялся своей жены, а потому не мог отказаться от блюда. Я предположил язвенную болезнь. Хотя Самойлов никогда не жаловался на расстройство желудка, эндоскопия подтвердила диагноз.
  Ковальчук изобразил губами беззвучное "Ух ты!"
  - Политовой было за шестьдесят, она страдала склерозом и почти не помнила сновидений. Только какие-то обрывки. Они показались мне странными. Я несколько ночей дежурил возле ее кровати и будил в разные моменты быстрой фазы. Из кусочков сновидений, которые рассказала Политова, сложилась общая картина. В одних снах ей снились деревья с набухшими почками, в других - как она плывет на лодке по мутной реке, а рядом плывут бочки. В обоих снах присутствовали карлики с изуродованными затылками... Я предположил аневризму.
  - Ангиограмма, естественно, подтвердила аневризму.
  - Еще какую!
  Ковальчук кивнул. Поглядел на часы. Засобирался.
  - Пожалуй, мне пора. Расскажешь подробнее?
  - С удовольствием.
  - Еще раз с повышением тебя.
  - Еще раз спасибо, - улыбнулся Андрей.
  Он сел на место Дэна, освободил от полиэтилена бутерброды, откусил половину одного и, жуя, начал листать истории. Записи двух-, трех-, четырехгодичной давности, сделанные его рукой, замелькали перед глазами.
  Политова, сорок пятого года рождения.
  "Пыталась открыть деревянную дверь. Не смогла. Выход из дома оказался рядом, через другую дверь".
  Израйлев, шестидесятого года рождения.
  "Низкая дверь. Постучался в нее, подергал за ручку..." Последние два слова зачеркнуты и далее следует: "Нет, дверь без ручки, но на ее поверхности странные узоры".
  Андрей скушал два бутерброда и запил их минералкой. Взял следующую историю болезни.
  Соломатина, пятьдесят восьмого года рождения.
  Андрей перевернул лист и наткнулся на карандашный рисунок.
  Соломатина оказалась художницей и кропотливо зарисовала эпизод из своего сновидения.
  Старая полуразрушенная церковь. Рядом темное кряжистое дерево с ветвями, похожими на рога. Под деревом черный бык с красными горящими глазами. Бык нападал на Татьяну Александровну, сбивал с ног и кусал за колени. Артрит в тяжелой форме...
  В кирпичной стене церкви выделялась дверь. Ее центр украшен спиралью, а края - узорами в виде волн.
  Дверная ручка отсутствовала.
  Он сдал истории болезней и в раздумьях вернулся на седьмой этаж в отделение неврологии. До конца рабочего дня и встречи с Анжелой оставалось четыре часа.
  До катастрофы - не больше пятнадцати минут.
  
  8
  Прежде чем отправиться к пациентам, он заскочил в ординаторскую, чтобы оставить там последний бутерброд. Пригодится на полдник. А вообще, нужно питаться более основательно, иначе и ему будет сниться протухшая рыба.
  Мобильник на поясе заиграл тему "атака акулы" из "Челюстей".
  - Мама, привет! - сказал он, открыв трубку.
  - В общем так, Андрюша! - как всегда затараторила мама. - Юбилей пройдет в кафе "Прима" в следующую среду. Так что ждем вас Анжелой.
  - Сколько вам? Ситцевая что ли свадьба?
  - Ай-ай-ай. Такой молодой, а такой льстивый! Ведь прекрасно знаешь, что тридцать пять.
  - Извини, мам.
  - Извинения принимаются подарками. Электрический чайник вполне подойдет.
  Около секунды Андрей думал, стоит ли ей говорить. Не удержался.
  - Мам, мы с Анжелой сегодня заявление подадим.
  - Какое заявление? Неужели то, о котором я думаю?
  Андрей подтвердил ее догадку многозначительной паузой.
  - Господи, как я рада! - взвизгнула мама. - Это что же, зимой свадьба?
  - Может и раньше.
  - Ну, Андрюшенька-сынок, сделал подарок старикам к юбилею!
  - Ладно тебе, какие вы старики.
  - Ведь так хочется с внучатами повозиться!
  - Мама! Я могу и передумать.
  - Молчу-молчу. Все, сынок, пока! Целую. Только отцу не говори, сама его огорошу.
  Мама отключилась. Андрей с усмешкой убрал мобильный в чехол на поясе. Едва он отнял руку, как зазвонил стационарный телефон.
  - Алло?
  - Мне Ильина, - попросил незнакомый женский голос.
  - Это я.
  - Здравствуйте. Шакина из отдела международных связей университета. Я звоню по поводу вашей поездки.
  - Ох, простите, - вспомнил Андрей. - Я сегодня же привезу заполненные бланки.
  - Не торопитесь. Вы бы зашли, документы забрали.
  - Какие документы? - опешил Андрей.
  - Свои, на визу.
  - Она готова? Так скоро?
  - Нет. Просто вместо вас поступили бумаги на Ковальчука.
  Андрея будто ударили, больно и неожиданно. Он уставился на бутерброд в руке, который не успел положить в шкафчик. "Остерегайся Кривокрасова, - вспомнились слова Миши Перельмана. - Он злопамятный... и вполне может испоганить тебе жизнь до того, как ты уйдешь".
  Сразу вспомнился Ковальчук, впервые за два года появившийся в клинике и расспрашивающий Андрея о его исследованиях. Его дрожащие руки, сконфуженный взгляд. От неожиданной догадки по внутренностям пробежал нехороший холодок.
  Кривокрасов...
  - Так вы зайдете сегодня? - поинтересовалась Шакина, озабоченная своими конторскими проблемами.
  - Нет! - воскликнул в трубку Андрей.
  Он выскочил из ординаторской, не помня себя.
  В ушах отдавались удары сердца. Взор заволокла пелена. Попавшиеся в коридоре пациенты шарахались от разгоряченного врача, словно от шаровой молнии. Кто-то, кажется, старшая медсестра Наталья Сергеевна, окликнула его, но он не обернулся.
  Перельман был в кабинете один, что-то писал. Он поднял удивленные глаза на Андрея, когда тот ввалился в дверь.
  - Где он? - спросил Андрей, глубоко дыша от волнения и гнева.
  - Вернулся в университет, - ответил Перельман. - Андрей, что случилось?
  Он не ответил.
  Он спустился на лифте на первый этаж. На улицу выскочил даже не переодевшись, прямо в белом халате.
  Ярость захлестнула его. Посредственность Кривокрасов стремился выдать исследования Андрея за свои, хотел похвастать ими в Париже. И если сам автор отказывался подготовить доклад, то Ковальчук с удовольствием выполнит просьбу кафедрального гуру, только чтобы тот взял его за границу.
  Асфальт... асфальт под ногами мелькал. Прохожие не оборачивались на спешащего куда-то молодого врача, бормочущего себе что-то под нос.
  На другой стороне дороги он увидел нужную маршрутку и ринулся к ней через проспект, не заметив красный сигнал светофора.
  Что произошло дальше, Андрей не понял. Кажется, он споткнулся из-за спешки. Потом над ним выросла темная громада, заслонившая солнце. При виде нее Андрей даже не успел почувствовать страх. Только сон, стершийся из памяти поутру, предстал во всех красках, драматизме и пугающих совпадениях.
  С другой стороны улицы пронзительно закричала женщина. Взгляд врача успел повернуться в ту сторону... а затем на его голову обрушился сокрушительный удар.
  Андрей взлетел в воздух, оставив на асфальте зашнурованные туфли. Перед глазами мелькнул борт с ироничной надписью "Похоронное бюро "Ангел". И вспышка черноты заволокла сознание еще до того, как тело в белом врачебном халате рухнуло под ноги прохожим.
Оценка: 1.00*2  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"