Смирнов Артур : другие произведения.

Недобитый

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


Оценка: 6.50*167  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    третья книга 12.04.12

  Недобитый
  
  
  Пролог
  
  - ...Зверь этот в гневе лют до удивления, а потому приближаться к нему следует с опаской. Даже достойнейшие из рыцарей не могут с ним совладать честным оружием. Не берет его ни железо мягкое, ни сталь каленая, ни бронза древняя языческая, ни серебро освященное, ни кость, ни деревянные острия, ни молоты каменные. Валуны гранитные, сброшенные на волшебного зверя, птицей воспаряют в небеса; ловчие ямы под копытами в твердь превращаются; огонь лютый становится холодом; а чары колдовские не имеют над ним никакой власти. Сведущие люди поговаривают, что способ добыть рог с его лба все же имеется, но очень уж тяжкое это дело. Слаб зверь до чистоты и юной красоты - на то и ловится. Надобно разыскать девицу красивую телесно, без единого изъяна, с душой светлой, несварливую, нежадную, с добрым характером. И непременно чтобы непорочная была - иначе и близко не подпустит. Ее надобно привести на опушку рощи, а дальше пусть идет одна, не оглядываясь, и вверх не смотря. А когда он...
  Где-то я уже про такой способ слышал. Опять с земной мифологией связь - не первый раз сталкиваюсь. Надо будет этого старичка подробнее расспросить: от кого узнал; откуда вообще суеверие пошло; не доводилось ли встречать слово "единорог" и прочее. Похоже, он еще не окончательно в маразм впал, раз ухитрился пережить здешний апокалипсис - даже молодым и здоровым здесь нелегко приходилось. Есть шанс, что вспомнит.
  Хотя вспомнит или нет - мне это не поможет. И вовсе не из-за того, что его способ нереально трудный. Нет - вы не подумайте. Я понимаю, что найти прекрасную девушку с добрым характером (читай безотказную) и при этом невинную как цветок весенней фиалки столь же непросто, как поймать черную кошку в помещении, где ее нет. Но дело вовсе не в этом - я просто не верю в целебную силу шарлатанского снадобья из рога несуществующего зверя.
  Но сдаваться нельзя. Я искал, и буду продолжать искать способ. Пока не найду. Сколько мне лет? Двадцать девять? Двадцать? Я и сам уже не знаю. Знаю одно - выгляжу на все сто (и это еще оптимистично сказано).
  Развалина, в которую за несколько мгновений боя и неизвестно сколько дней лежания пластом превратился цветущий молодой человек. Опустошенное тело, неспособное без передышки подняться на второй этаж башни. Отдыхающее лишь на спине - любая другая поза это гарантия нестерпимо болезненной ломоты уже через полчаса. С вечно слезящимися глазами. С шумом в ушах - когда бесконечно мерещатся голоса тех, кто умер, или почти умер (что мне теперь до оставшихся за разделяющей миры бесконечностью?).
  Чтобы в очередной раз победить смерть я сделал то, с чем даже моя почти всемогущая система регенерации не справилась. Не исключено, что я потерял ее безвозвратно - сгорела от перегрузки. Не выдержала информационного пресса и его физиологических последствий. Она ведь, если я правильно понял - с браком, или поврежденная. И гарантии на нее не имеется...
  Я, кстати, пытался запустить "черное сердце" "вручную". Для начала пробовал потерять сознание методом нагрузки ног и прерывистого дыхания. Но уже после четвертого неуклюжего приседания, выполненного спиной к стене, в глазах потемнело, колени подогнулись, рухнув, ударился головой. Дух выбило напрочь - чего и добивался (правда, задумывал это не столь жестоко). Ну да ладно: того, чего хотел, все равно добился.
  Но без толку. Сколько не кричал в бездну, ответа не получил. Странный собеседник не появился. Или обиделся из-за чего-то, или ему неинтересно с инвалидом общаться, или тоже остался где-то за бесконечностью.
  Не знаю...
  Вот и сижу теперь в своем полуразрушенном замке, выслушиваю выживших из ума стариков и мутных типчиков с теми подчеркнуто честными рожами, какие нередко встречаются у профессиональных мошенников. Иногда даже интересные вещи узнаю. Но не те, в которых нуждаюсь.
  Я до сих пор не знаю, что случилось. И вспоминая события, предшествующие тому проклятому бою, прихожу к выводу: нелады со мной и до этого были. Нарастали снежным комом. Но я не замечал их - считал, что все идет как надо. Не понимал, что совершаю поступки, которые настоящий Дан вряд ли бы совершил.
  Я не замечал простых вещей. Находил сложности там, где не стоило их искать. Делал то, что делать не стоило ни при каких обстоятельствах. И бездействовал там, где мог справиться с проблемой парой вовремя сказанных слов. Я был дураком, использующим голову для принятия пищи и разбивания бетонных стен, которые умный человек попросту обходит.
  Что со мной сделал этот мир?! Или это вина земных "яйцеголовых", спровадивших меня сюда в качестве то ли диверсанта, то ли подопытной морской свинки?
  Я не знаю. Но знаю одно: надо разобраться во всем. И стать прежним Даном. Умеющим думать головой, а не тем местом, которое я в последнее время для этого использовал. И чем быстрее верну себя, тем лучше. Не верю, что спокойная жизнь затянется надолго. Вскоре опять кому-нибудь приспичит накрыть меня медным тазиком. И встретить хозяина посуды должен настоящий Девятый: хитрый и ловкий диверсант из другого мира. А не эта развалина, которая одной рукой ложку с трудом удерживает.
  
  
  Глава 1 Made in China
  
  Тук привычно помог подняться, поддержал, участливо поинтересовался:
  - Сэр страж: как вам сегодня? Лучше не стало?
  - Ты же видишь: я порхаю по залу будто бабочка, и сверкаю как бриллиант. Здоровья столько, что не знаю куда его девать...
  - Эх... Вот глядя на вас, хочется даже запить. Совсем вы сдали. Чуяло сердце: не надо было с тем чернокнижником драку затевать. Темные те еще шельмы - честной битвы от них не жди. Хоть вы его и укоротили на голову, но успел вас чем-то отравить. Вот же козлище драный! А может парилку попробовать с травами сушеными? В прошлый раз почти помогла.
  - Если не считать того, что из бани меня пришлось на руках выносить.
  - Ну с кем не бывает. Подумаешь - от пара сомлели. Без него ведь сами выходили.
  - Ладно. Давай помогай умываться и одеваться.
  - Ужинать сейчас будете, или опосля?
  При одной мысли о еде едва не стошнило желчью. Покачал головой:
  - Лучше вообще не сегодня.
  - Это вы зря так говорите. Кушать надо - от еды силы прибавляются. И пить тоже надо не воду, а что-нибудь поприличнее. Вино например. Особенно красное хорошо больным помогает. Если перелом случится, так вообще первое дело.
  - Я сломал себе все! Очень хочу излечиться! - донеслось сверху.
  Оборачиваться на источник самого гнусного в мире голоса я не стал. И без того насмотрелся. Часами раскачивается на подвесном светильнике, обзывает всех с безнаказанной позиции и периодически клянчит спиртосодержащие жидкости.
  Кстати: может соорудить дистиллятор и выгнать настоящий спирт? Самому напиться с горя и Зеленому дать. Может он дар речи потеряет и прекратит терзать уши? Хотя примитивным перегонным кубом здесь не обойтись - нужной крепости не добиться. Мне надо не меньше девяносто пяти оборотов - меньшим градусом летающую сволочь не удивить.
  Стоп! Меня же учили. Дай время и кое-какие материалы, я не то что спирт - бензин девяносто пятый организовать смогу. В моих условиях непростая техническая задача, но решаемая.
  Вот даже инвалидностью меня не исправить - так и тянет на нездоровую деятельность. Начав с мысли о спирте, закончил нефтепродуктами высокого качества.
  А не пора ли сделать то, что уже не первый день откладываю?
  - Тук. Мне надо опять на гору подняться.
  - Сэр страж! Да вы одной ногой на похоронах, а опять туда же! Полежите, сил наберитесь. Глядишь, к весне и оклемаетесь, а там уж ходите куда вздумается.
  - Тук - кто из нас главный?
  - Простите, сэр страж. Вы конечно. От души ведь говорю. Боязно за вас.
  Кивнув на затянутое мутной пленкой окно, я уточнил:
  - Как там с погодой?
  - Да похолодало изрядно. Под утро иней был и на мелких лужах ледок иголками. Местные поговаривают, что зима обещает быть холодной.
  Меня это вполне устраивало. Главное, что дождя нет. Непромокаемая одежда в этом мире неизвестна. Плащи, наливаясь влагой, становятся свинцовыми, что в моем положении просто беда - тут бы сухое тряпье на плечах удержать. Каждый лишний грамм давит на спину, прессует, выбивает последние капли сил. Ненавистная осень, и еще более ненавистная зима. Не любил их на Земле, и здесь не полюблю. Несколько дней подряд моросит. Когда второй раз ходил к ковчегу на обратном пути вымок и простудился. Наверное, это была последняя капля. Если поначалу, после комы, казалось, что дальше пойду на поправку, то теперь потянулся беспросветный инвалидный застой.
  Нет - надо идти именно сегодня. Пока опять дождь не зарядил.
  - Тук. Лошадей готовь. И сходи к Грату, забери у него железку, которую я заказывал. Поедем к ковчегу.
  - Дело, конечно, ваше, да только зря вы это, в самом деле. Ковчег железный много лет простоял, и еще долго стоять будет. Никуда не денется. А куда ему деваться такому тяжелому?
  - Лошадей готовь. И Трее скажи, чтобы отвар мне сделала. И горячим пусть его принесут, а не как вчера.
  - Отвар помогает?
  - Конечно. Иди давай.
  Не буду же объяснять, что он для меня вместо чая, а не лекарства. Хоть на несколько минут озноб прекращается, если горячего выпьешь.
  
  
  * * *
  Снова Языческий холм. Дважды проклятое место: темное капище на вершине, и здоровье свое там же оставил. Лысые серые склоны - лишь редкие тощие кустики не брезгуют расти на бесплодных камнях. Тощая трава уже поникла, мертвые стебли прибило к земле ветром. Лишь лишайникам непогода нипочем - их блекло-зеленые язвы не изменяются в зависимости от сезона.
  Под копытами лошадей осыпается щебень. Меня не отпустили одного - хотя в окрестностях замка давно не показывались враждебно настроенные личности, но оставлять беспомощного сюзерена без охраны нельзя. Само собой Тук поперся (очень недовольный - в Мальроке ведь гораздо веселее, чем здесь); Альра - Рыжая Смерть или просто любопытная местная девушка; и Амед - один из четверых убийц, которых за мной послал "друг-инквизитор". Из хесков тогда уцелело лишь трое, причем все они теперь обязаны мне душой и жизнью. Дожидаются момента, когда смогут расплатиться - спасти стража, после чего опять станут независимой шайкой.
  Вот такой у меня эскорт: толстозадый зеленый попугай с подлыми глазами; плечистый горбун с арбузного размера кулаками; огненно-рыжая малышка с невинными глазами с ног до головы увешанная кинжалами, ножами, какими-то серпами, с луком за спиной; и нездорово-спокойный душегуб с внешностью профессионального висельника. Если на холме встретится кто-нибудь нехороший, наверняка останется заикой от одного взгляда на такую милую компанию.
  Зеленый уже десять раз пожалел, что сменил теплый насест светильника в донжоне на плечо дистрофика. Дождя нет, но холодно и ветер задувает. На этом холме даже при полном штиле так всегда - странное место. Попугай бы и рад остаться, но подслушанные разговоры навели его на подозрение, что мы идем открывать нечто очень большое, куда много лет не заглядывали люди. Если предположить, что там хранится вино (а он всегда и во всем первым делом подозревает наличие вина), то выдержка у напитка должна быть отменная. Это я Туку ради шутки сказал, но птиц такие шутки не понимает - решил лично проконтролировать процесс, опасаясь, что в противном случае может оказаться обделенным.
  Вот и сарай. Ветхое сооружение построенное землянином. Как сюда попал этот человек, я не представляю. Ведь если верить тем, кто меня сюда забросил, даже перенос одного грамма невозможен - всей энергии Вселенной на это не хватит. В противном случае я бы попал сюда в своем теле, а не в виде информационной матрицы.
  А этот вот попал. Причем не с пустыми руками - пару танков с собой прихватил. Одну машину давно поглотили коварные пески аномалии, вторая стоит в сарае, запертая на ржавые замки.
  Ничего - я не зря второй раз сюда поднимался, прихватив немного воска и пергамента. Справлюсь.
  Спешиться смог самостоятельно, и даже голова при этом не закружилась. Удачно получилось. Придя в себя после такого великого свершения, попросил:
  - Постойте здесь. Я недолго.
  - Не задерживайтесь, - попросила Рыжая.
  - Я помню об опасности, - улыбаюсь девушке и захожу в сарай.
  Хоть и помню, но не боюсь. Не знаю, какая чума занесла сюда этот танк, но сильно подозреваю - в процессе этого его здорово облучило. Он превратился в радиоактивный объект, пребывание рядом с которым вызывало лучевую болезнь. Здешние лекари справиться с ней не могли, из-за чего место стало непопулярным. При всей дороговизне металла ни один кузнец не рискнул отломить от ковчега что-нибудь на память.
  Прошло время, фон должен снизиться. По крайней мере, очень на это надеюсь. Попугай, правда, ведет себя спокойно, но его чутье на радиоактивное излучение под большим вопросом, так что он не показатель.
  Землянин, как я понял, тоже долго не протянул. Но мужиком он был сообразительным, знающим многое. Отпущенного срока хватило, чтобы у местных появились эффективные водяные мельницы, производительная добыча строительного камня и свинцовые копи где-то на севере. Устроил здесь такой прогресс, что его до сих пор вспоминают добрым словом. Хотя и прибавляют при этом, что выглядел тот человек странно. Совсем не похожим на нормальных людей.
  Вот этот пункт мне непонятен. С моей точки зрения здешние жители если и отличаются от землян, то в лучшую сторону. Исключительно европеоиды (я не расист, но приятнее иметь дело с такими же белыми, как сам - как-то привычнее), нормального телосложения (бедолаг вроде Тука немного), с чистой кожей, физически здоровые и без тараканов в голове. Нет единых строжайших требований к внешности и поведению, отклонения от которых чреваты общественным порицанием. Хочешь - бороду отращивай. Не хочешь - брейся. Благо опасные бритвы из приличной стали не такая уж редкость. Шапку лишь в храме положено снимать - в простых домах по своему усмотрению. Ну и прочий либерализм.
  А какие здесь женщины! Мне раньше все не до них было - уж сильно жить хотелось, вот и занимался спасением себя любимого с утра до вечера. А теперь, когда свободного времени валом, сумел оценить. На все вкусы: и стройные красотки, и приятные пышечки. Недотроги-скромняшки и очень даже пристально интересующиеся сильным полом - вплоть до полной бесстыжести. Если здесь и держат девиц под замком, то открывается он любой шпилькой. Бедолага епископ пытается поднять нравы на высоту местного Эвереста, но пока что даже в его общине они на уровне укатанной горки, а про бакайцев лучше вообще помалкивать. Даже в сторону бессильного инвалида чертовки-островитянки не забывают бросать такие взгляды, что в очередной отчет постоянно тянет вставить заявку на ящик "Виагры" - без нее я теперь только печально поглядывать способен.
  И если кто-то думает, что в отсутствие косметических салонов женщины не могут следить за собой достойно, то сильно ошибается. Да - местные не используют сантиметровый слой штукатурки, но в остальном все просто замечательно. Хоть прически и простые, но волосы ухоженные; чистая гладкая кожа которую берегут пуще девичьей чести (ни одна не станет портки стирать, прежде чем не смажет руки какой-то защитной гадостью); кое-кто даже ногти ухитряется отращивать (не пойму, как при этом работать ухитряются?). В теплые дни некоторые не стесняются носить юбки чуть ниже колен, демонстрируя ноги, знакомые с бритвой или даже депиляцией. И не только ноги - доводилось мне однажды видеть голую местную женщину. Точнее не совсем женщину. А ладно... что я опять о грустном...
  Танковая броня обжигает холодом. Жалею, что не взял перчатки. Ну да ладно - не возвращаться же. Вот и люк, обследованный в прошлый раз. Мой коллега-землянин закрыл его на винтовой замок, а я, разобравшись в конструкции, сделал восковой оттиск и нарисовал чертеж для кузнеца. Грат к моим заявкам привык и легко выковал требуемое. Сейчас проверим, не напутал ли с размерами.
  Не напутал - шестигранная трубка ключа легко вошла в отверстие, повернулась до упора. Выступы теперь в пазах замка. Начинаю поворачивать рукоятку по часовой стрелке, но безуспешно. Не подходит, или заржавело? И то и другое вполне вероятно - я не мастер-взломщик, а танк слишком долго простоял без дела.
  Кручу в другую сторону с тем же нулевым эффектом. Но не отчаиваюсь - пробую расшатать механизм. Все так же безуспешно, к тому же руки начинают дрожать - даже мелкое усилие на меня действует плохо.
  Позвать на помощь? Нет уж! Это дело чести! Я должен справиться сам!
  К тому же не следует забывать о радиации. Утешаю себя мыслями, что за столько лет фон снизился до безопасного, но нельзя исключать и другой вариант. А раз так, то не стоит подвергать других опасности. На себя уже почти наплевать, но зачем же товарищами рисковать.
  Наваливаюсь на рукоять в отчаянном усилии. Без толку. В другую сторону. Оп! Сдвинулась! На пару миллиметров, но ключ все повернулся. Теперь назад - расшатывая, увеличивая свободный ход.
  Когда ключ совершил полный оборот, я взмок. А ведь это лишь один из многих - его еще крутить и крутить. Земляк! Зачем же ты закрыл машину так жестоко?! И что ты там такое спрятал, раз принял столь жестокие меры предосторожности? Хорошо бы, если лекарство от всех болезней - даже неизвестных. Я от такого сейчас отказываться не стану.
  После короткой передышки вновь взялся за дело. Ключ, хотя и с трудом, но шел дальше и дальше. Механизм сильно заржавел, ему бы немного масла не помешало. Не сомневаюсь, что в маслобаках танка его хватает, вот только понятия не имею, как до них добраться. Люки двигательного отсека закрыты так же старательно и возиться еще и с ними смысла не вижу.
  Ключ пошел легко. Даже слишком легко. Похоже все.
  С душевным трепетом берусь за ручку, тяну, и... И ничего. Нет - крышка поддается, вот только сил поднять ее нет.
  Ничего - я обязательно справлюсь. Без посторонней помощи.
  Продеваю в ручку кинжал в ножнах, ухватываюсь, тяну двумя руками. Есть! С трудом, но открываю. Вот и черный проем люка. В последнем усилии отбрасываю крышку в сторону. Она откидывается с грохотом, в стороны отлетают куски механизма петель, а сам броневой диск с оглушительным грохотом скатывается с башни, ударяется о корпус, отскакивает, пробивает ветхую стену сарая, исчезает с глаз. Попугай с негодующим воплем взмывает с плеча, ударяется о низкий потолок, на голову сыплется труха.
  Хорошо хоть по ноге не врезало. Железяка серьезная - из сорок пятого размера за секунду может сделать тридцать шестой.
  Странно. Я был лучшего мнения о танках. Их ведь снаряд не должен брать - они чуть ли не вечные. А этот простоял немного под открытым небом, потом в сарае, и теперь рассыпается на глазах.
  Может его не радиация, а что-то другое накрыло? Какая-нибудь химия агрессивная. Хотя краска, вон - почти не облезла. С другой стороны люк отвалился при открытии, а такого быть не должно. Опасно ведь для экипажа - можно без пальцев остаться, или даже без головы. Или отлетит, как сейчас, и угодит во что-то совсем уж бесценное. Например пробьет корпус батальонной полевой кухни или помнет дверцу личной командирской "Волги".
  - Сэр страж! Что с вами?! - в дверном проеме показалась взволнованная Рыжая, за ее спиной так же переживает Тук, а в неровное окно, проделанное крышкой люка, заглядывает криминальная морда Амеда.
  С трудом успокоив дыхание, почти спокойно отвечаю:
  - Со мной все в порядке. Не заходите сюда.
  Спутники неохотно удаляются, а я, наконец, заглядываю в башню.
  Темно, пыльно, пахнет чем-то затхло-техническим.
  - Тук! Зажги фонарь и принеси мне!
  Горбуна долго ждать не надо - показывается на пороге, ловко взбирается на броню, протягивает фонарь. Железно-деревянный каркас, обклеенный пластинами клееной слюды, внутри горит свеча. Не сказать, чтобы яркая штука, но другого нет. Вот теперь можно забраться внутрь.
  В жизни я много где побывал, но в танке как-то не доводилось. И не жалею - судя по тому, что увидел, потерял немного. Тесно, мрачно, броня будто давит сразу со всех сторон. Как они вообще в пространстве ориентируются? Все равно что ездить с непрозрачными стеклами. Спартанские сиденья, какие-то неизвестного назначения приборы и механизмы, радиостанция, длинные свертки в задней части башни, металлические ящички намекающие на богатое содержимое. И кожаная планшетка подвешенная на казенной части орудия. Не надо быть гением, чтобы догадаться - тот, кто ее здесь оставил, очень сильно хотел, чтобы она бросилась в глаза.
  Я не стал бездумно хватать это послание трясущимися от волнения руками. По очень простой причине: не хотел, чтобы эти самые руки оторвало от тела взрывом гранаты или мины. Мало ли что было на уме у того, кто закрывал танк последним?
  Чистой воды паранойя. Захоти он убить того, кто сюда влезет, устроил бы взрыв боеукладки при попытке открыть люк. Я может и гражданское лицо, но догадался, что спрятано в свертках. Снаряды, тщательно завернутые в просмоленную парусину. Наверное, с целью лучшей сохранности. Кстати: боеприпасов для орудия маловато. Скорее даже очень маловато. Я, конечно, не специалист по бронетехнике, но уверен - их должно быть больше восьми. Куда делись остальные? Неизвестно...
  Ладно. Здесь должно быть еще кое-что очень ценное, причем доступное для моего понимания. А именно - пулеметы. Я, если откровенно, по ним тоже не спец, но и не полный болван. Кое-какой минимум по обращению с различными образцами огнестрельного оружия давали перед заброской. А еще в том бою, после которого превратился в дряхлую развалину, когда суетливо листал "книгу" чужих знаний по неопытности "загрузил" в себя несколько лишних страниц. В том числе и воспоминания какого-то безымянного солдата, прикрывавшего отход частей Красной Армии. Его оставили на смерть, и он это понимал. Раненый в ногу - двойная обуза для товарищей: и сам идти быстро не может, и "станкач" ноша серьезная. Дело происходило возле какой-то неширокой речки. Один берег заболоченный, второй возвышенный. Вместо того чтобы засесть на горке, как поступил бы я, этот боец устроил крошечный окопчик понизу, в жидких кустиках. Когда на лугу показались враги, он позволил им выйти из зарослей, а потом буквально выкосил, аккуратно водя стволом в считанных сантиметрах от земли. На ровной как стол болотине, немцы, даже падая плашмя, не находили укрытий, а вот он, лежа по уши в воде, не обращал внимания на их пальбу.
  Пули, промазав мимо солдат в первых рядах, летели дальше, подстригая осоку и находя жертвы позади. Только тогда мне стало понятно, почему он не устроился на горке - с высокой позиции такой фокус не получится. Патронов у него было прилично - знатную жатву устроил. Жаль, не знаю, чем все закончилось - возможности не было досматривать.
  Я это вот к чему вспомнил: тот красноармеец в пулеметах толк знал, и кое-что мне от него осталось. Трудно ожидать, что здесь установлено такое же оружие, но общий принцип, надеюсь, схож.
  А вот тут меня ждал первый жесточайший облом - пулеметов в танке не оказалось.
  Я, конечно, дуб-дерево в бронетехнике, но пулемет совсем на иголку не похож - не спрячется. Напрягая мозговые извилины, даже вспомнил, что один, вроде бы, обычно ставят вместе с орудием, чтобы наводчик не тратил дорогостоящие снаряды на цели, которые доступны для недорогих пуль. Даже нашел следы, где он когда-то крепился. Но теперь его нет.
  Почему? Танк попал сюда неукомплектованным? Или... Что здесь вообще самое ценное с моей точки зрения? Естественно пулеметы - я не зря их ищу с таким энтузиазмом. Мобильное оружие невиданной по местным меркам огневой мощи. Пока не закончится боезапас - я непобедим. Думаю, и мой предшественник это понимал и, наверняка, снял их первым делом. Пушку оставил. И правильно сделал: тяжелая, без станка, более-менее эффективная разве что при осаде или защите крепостей. Хотя восемь снарядов слишком несерьезно даже для этого. Рация и двигатель здесь тоже никому не нужны. Вот генератор еще снять не помешает - пригодится для демонстрации фокусов аборигенам. Да и кое-что попрактичнее можно придумать - например, гальванирование ювелирных изделий. Вряд ли здесь такая технология известна - пока что никаких намеков на использование электричества не находил. Под это дело можно и лампочки выкрутить, везде где есть. Но это малозначительные мелочи.
  Кстати - мой предшественник увлекался строительством водяных мельниц. Может хотел электростанцию на реке построить? Хотя много ли наработаешь от танкового генератора...
  Ладно - чего гадать. Есть планшетка, которую повесили не просто так. Рыжая упоминала о каких-то скрижалях. Спорю на что угодно - речь шла как раз о записях землянина. Оставил послание тем, кто придет вслед за ним. Надеюсь, он не забыл упомянуть место, где спрятал пулеметы. Без них мне останется довольствоваться орудием со скромным боекомплектом, инструментами, если они здесь есть, и несколькими малополезными безделушками. Разве что тонны брони еще, но с ней неясно ничего - может металл по местным меркам никуда не годный. К тому же, не исключено, что фонит она до сих пор, а я расселся на холодном сиденье и никуда не тороплюсь. Хотя попугай по-прежнему ведет себя спокойно - сидит на краю люка и внимательно следит за мной, в ожидании момента, когда же на свет появится вино. А он, судя по его поведению на древнем руднике, радиацию должен чуять.
  В планшетке меня караулил второй жесточайший облом.
  Нет - я не ошибся в своих предположениях. Там действительно оказались бумаги. Плотный пакет из все той же парусины, заклеенный смолой. Пришлось поработать кинжалом еще раз, чтобы добраться до записей. Позабыв про опасность радиации или отравления чем-нибудь непонятным, подсветил, жадно уставился.
  И чуть не расхохотался.
  Нет - высшие силы действительно существуют, причем смысл их существования исключительно в издевательстве надо мной. Не может ведь неуправляемая судьба раз за разом устраивать со мной такие шутки? Мало того, что без пулеметов остался, так еще и...
  Выбрался на броню, исследовал башню. Вот не зря первый раз мне эта звездочка какой-то неправильной показалась. Как бы красная, но каемка непонятная. Теперь при свете убедился, что не ошибся. Каемка имеется. Желтая. И еще знак в центре - тоже желтый. На серп и молот ни разу не похожий. А похож он на те закорючки, которыми испачканы все бумаги в пакете.
  И отвалившийся люк вспомнился - зримый показатель качества сборки.
  Покосившись на планшетку, вздохнул.
  Сплошное невезение.
  
  
  * * *
  На этих двух обломах мои сегодняшние злоключения не закончились. Едва я, уставший и поникший, с помощью Тука вскарабкался в седло, как небо решило, что хватит терпеть - опять полилось. Дождь, временами едва моросящий, а временами очень даже приличный, сопровождал нас до самого замка. Натянув капюшон отяжелевшего плаща, я мечтал лишь об одном: быстрее в донжон - к чашке с горячим отваром. А может и кое-что покрепче себе позволю. Даже мысли о птичьем бульоне проскакивали, но приходилось их отгонять. Дичь в окрестностях охотники повыбивали, а куриц у нас осталось мало - на развод держим. Есть, правда, немного овец - их местные пригнали с горных пастбищ, куда не добралась ни погань, ни армия Ортара. Но представив отвратительно-жирную бурду из баранины, чуть с лошади не сверзился.
  Короткое приключение с танком высосало последние силы. Встречая на дороге подданных, я с трудом вскидывал руку в приветствии. Со стороны это, наверное, выглядело очень натужно. Плевать - во всем Межгорье, наверное, нет человека, который бы не знал, в какую развалину превратился сэр страж.
  Перед воротами пришлось остановиться. Телега, груженая дровами, решила именно здесь остаться без колеса. Мужик, ею управлявший, не нашел ничего лучшего, чем устроить феерический скандал. Стражники, как и полагается, требовали от него побыстрее убрать свой хлам с проезжей части. А он, вместо того чтобы заняться этим нужным делом, обзывал их на все лады, обвиняя в произошедшем несчастье. Дескать, ворота открыли не полностью, вот и зацепился.
  Правда, при виде нашей кавалькады все начали шевелиться и кое-как сдвинули повозку в сторону, освободив узкий проход. Но пришлось простоять под дождем несколько лишних минут - укрытий от непогоды перед башней не было.
  А потом плетеное кресло перед камином, толстостенная кружка с глинтвейном, попрошайка-попугай и последующий прерывистый сон. Не успеешь отключиться, как пробуждаешься от приступа режущей боли в спине, или еще чего-нибудь столь же нехорошего.
  Мечтал о спокойной жизни, а получил пытку...
  
  
  * * *
  "Продолжение отчета добровольца номер девять. Надиктованно попугаю не установленной породы в главной башне замка Мальрок находящегося в Межгорье. Только не уточняйте, пожалуйста, где находится само Межгорье - спросите что-нибудь полегче.
  Дядя Ваня - прошу прощения за очередной перерыв. Нет - не волнуйтесь: все это время я был жив и находился в сознании. Просто хреново очень. На душе и вообще. Болен я серьезно. Настолько серьезно, что будь дело на Земле, мне бы дали пенсию безо всяких справок - только на лицо взглянув. Не до отчетов мне. Лежу днями, в потолок уставившись. Даже поплевывать в него сил не хватает. Не думаю, что попади вам в руки мое запоминающее биологическое устройство (Зеленый! А ну убрал башку из моего бокала! Дырку клювом просверлишь!), вы бы с интересом выслушивали детальные описания потолочных перекрытий.
  Других новостей не было. Народ работает, мне даже время от времени докладывают об успехах, а я как глядел в потолок, так и гляжу. Жизнь проходит мимо.
  Сегодня впервые за несколько недель выпало что-то новенькое. Помните, я рассказывал вам про танк на холме? Сегодня я опять к нему съездил, изучив подробнее. Начну с хорошей новости: за время моего отсутствия его никто не украл.
  А теперь о плохом: в нем не оказалось пулеметов. Так что прошу считать недействительными мои опрометчивые слова по поводу снятия заявки на крупнокалиберное автоматическое вооружение. Взрывайте сверхновые, или сразу всю Вселенную, и везите. Испытываю в них большую нужду. Нет - не в данный момент. Но боюсь, вскоре понадобятся. Так и чувствую, что сюда приближается нечто или некто, испытывающий нездоровый интерес к вашему девятому добровольцу. Понятия не имею - смогу ли в своем нынешнем состоянии нажать на гашетку, но попробовать стоит.
  Вторая плохая новость - в танке оказалось послание от человека, который сюда попал с Земли. Того самого - жертвы неведомого феномена, который иногда наблюдается на капище. Вы конечно спросите: "А что же тут плохого?". Я вам отвечу: "А потому что я нифига не смог прочитать!"
  Нет, не подумайте - я не безграмотный. Но хоть и учился в инъязе, но к полиглотам меня отнести трудно. Ваня - я по-китайски знаю только одно слово: кун-фу. К тому же не уверен, что произношу его правильно. И не спрашивайте, как оно пишется - за все сокровища мира не отвечу. Не потому что это секретная информация - просто не знаю ни одного иероглифа. А в бумагах, которые мне оставил этот милый человек, кроме иероглифов нет ничего.
  Это китайский танк! Мне следовало об этом догадаться сразу после того, как отвалился башенный люк. Показатель национального качества - даже в бронетехнике не гнушаются использовать картонные детали. Не исключено, что пулеметов на нем вообще никогда не было по причине того, что забыли поставить.
  Такая вот коллизия...
  Ввиду новых обстоятельств ко всем прежним заявкам добавляю самоучитель китайского - очень интересно узнать, что же написал мой предшественник. Наверняка смогу выяснить: как он сюда попал, историю танков и причины их загадочной опасности для окружающих. Кто знает - может на основе этой информации научусь открывать дверь между мирами левой пяткой.
  Кстати: эталон из благородных металлов мне больше не нужен - в планшетке нашлась офицерская линейка. Точности до третьего знака после запятой я с ней не достигну, но всегда можно сравнить с другими источниками - в танке полным полно приветов от метрической системы. Так что вместо тяжелого платинового стержня пришлите бутылочку чего-нибудь крепкого, для моего диктофона - винный погреб замка не бездонный.
  И экстрасенса, или ведьму. Похоже, только они мне помогут. Случай не медицинский - будто связь души и тела нарушена.
  И не надо говорить, что ведьму я и здесь найти смогу. Они, конечно, существуют, вот только живут ровно до того момента, когда о них узнают люди вроде карающих или нашего милого Конфидуса. После этого здешних экстрасенсов волокут на костер. На современной Земле с ними обращаются гораздо гуманнее, так что вам их прислать гораздо проще.
  Ваш Девятый.
  П.С. И резиновую грелку пришлите. Донжон отремонтировали, но здешние мастера люди суровые, и от потребителей требуют проявления выносливости - щелей хватает, а камину до русской печи далеко. Сквозняки. Мерзну".
  
  
  Глава 2 Инвалид на хозяйстве
  
  Тук сегодня мрачнее тучи - в последнее время он почти всегда такой. Горб не мешает ему носить звание главного бакайского бабника, вот только теперь оно скорее почетное. Если раньше, при здоровом сюзерене, он мог себе позволить по десять раз на дню устраивать короткие отлучки с целью завоевания очередного женского сердца или иного органа, то теперь малина закончилась. Сэр страж превратился в скелет, обтянутый кожей, его того и гляди сквозняком в форточку затянет. Глаз да глаз за таким беспомощным дистрофиком нужен.
  Вот и ходит вокруг, вздыхает, постоянно ищет что бы выпить - это у него сублимация такая. Попугай и раньше его уважал (хотя и своеобразно), а теперь вообще боится на шаг отпустить, чтобы без него все не употребил. Я даже ревновать начал - птиц горбуну внимания больше чем мне уделяет.
  Раньше я целыми днями валялся в надежде, что постельный режим поможет организму справиться с недугом. Но теперь, наконец, честно признался себе - толку от этого не предвидится. Болезнь моя необычная. Да и не болезнь это: странные последствия наложения эффекта от жадного контакта с неведомым банком данных на тело, в котором недавно поселился чуждый разум, а перед этим с ним делали что-то загадочное. Да и пытки в инквизиторском подвале не стоит сбрасывать со счета, как и ранения в сочетании с непрерывной полосой стрессовых ситуаций.
  Вот и гадай теперь - в чем именно причина моего нехорошего состояния?
  Но я по натуре оптимист, и, отгоняя совсем уж мрачные предположения, что буду доживать свой здешний век развалиной, делающей по две передышки на пути к отапливаемому сортиру, начал задумываться о ближайшем светлом будущем. Вокруг кипит бурная деятельность: продолжается ремонт замковых строений, несмотря на заморозки и ненастную погоду народ тащит в Мальрок все, чем богата округа. Спешат заполнить кладовые под потолочные перекрытия, чтобы протянуть до посеянных озимых. Хозяйственный епископ почти ежедневно зачитывает мне списки трофеев. Он очень переживает по поводу возможного голода, но с каждым днем все меньше и меньше. Единственное, что его сильно печалит - засилье озерной и речной рыбы в нашем рационе. Он ее уже почти ненавидит.
  Ничего - как-нибудь перетопчется. Тем более епископ - ему поститься по сану положено.
  Надо подниматься и начинать что-нибудь делать. Я ведь умный и хороший человек - нельзя чтобы такое сокровище отлеживалось днями без малейшей пользы для Вселенной. К тому же мои подчиненные малочисленны, находятся в недружелюбной местности - глаз да глаз за ними нужен. Не справятся собственными силами. Приходится из кожи вон лезть, чтобы выжить здесь со столь неблагоприятным стартовым набором.
  А я валяюсь, ничем не воздействуя на ситуацию...
   - Тук.
  - Да здесь я. Не украли. Да и кому нужно горбатое добро?
  - Мой плащ высох?
  - А куда он денется. Будто с бродяги снят. Совсем драный. Где бы новый справить - кожу добрую никак не могу найти.
  - Неси.
  - И чего это вам плащ понадобился?
  - Чтобы надеть. И хватит лакать эту бурду! Что хоть пьешь?
  - Чистейшую родниковую воду, - наивно попытался отмазать собутыльника попугай.
  - Даже не смешно. Водохлебы выискались... Стоит мне вас оставить без присмотра, так сразу вино в погребе начинает убывать.
  - Почему сразу вино? - обиделся Тук. - Нам чужого не надо. Правда, птица?
  - Мы люди честные. Так что отдавай нам свои деньги, и у нас они не пропадут, - как-то сомнительно поддакнул попугай.
  - Яблоки уродили неплохо, - продолжил горбун. - Жалко - сгниют ведь.
  - И ты, значит, спас их, пустив на пойло? - догадался я.
  - Вот все вы знаете сами, а спрашиваете зачем-то. Пришлось спасать - куда ж деваться, если надо.
  - То-то яблоками от попугая все время разит. Я думал он на фруктовую диету переключился, а вон в чем дело... Долго болтать будешь? Плащ неси.
  - Сэр страж - вы никак выходить вздумали? Погодка сегодня не ахти - ветер сырой. Как бы не продуло до простуды. В вашем состоянии до беды недалеко.
  - Тук. Мне вот интересно: сэр Флорис тебя никогда за болтливость не порол?
  - Ну что вы сразу так! Совсем характер испортился из-за болезни! Раньше сама доброта были!
  - Тук!
  - Молчу! Молчу! Сейчас принесу плащ. Щеткой только пройдусь по нему хоть разок и сухого мха в сапоги набью, раз уж вам так неймется длиннющими соплями обвешаться.
  Тук пошел наверх. Где-то там, под перекрытиями, возле каминной трубы, он сушит тряпье. Начав потихоньку одеваться, я в который раз уточнил у Зеленого:
  - Твой магистр ничего полезного мне не передавал? Например, рецепт лекарства? Или хотя бы пару слов, насчет того, когда это безобразие закончится? И закончится ли вообще?
  Попугай, не переставая чистить перышки, ответил гнусно:
  - Лекарь велел передать, что ты сдохнешь.
  - Спасибо птиц... умеешь ты утешать...
  Видимо мой тон попугаю не понравился. Бросив свое занятие, он нравоучительным тоном посоветовал:
  - Выпить тебе надо, и к бабам сходить. Для начала...
  - С таким началом точно сдохну...
  
  
  * * *
  Тук, к сожалению, не обманул - погода и впрямь не способствовала прогулкам дистрофиков. Пронизывающий до костей сырой холодный ветер; сплошная пелена свинцовой облачности, едва не касающаяся макушки; мельчайшая водная пудра пропитавшая воздух. Дождя как бы нет, но постоишь несколько минут, и плащ становится мокрым.
  На стену я забрался без передышек - не хотел на глазах у народа позориться лишний раз. Благо лестницу давно починили, и не приходится карабкаться по сомнительным стремянкам.
  Наверху пришлось остановиться для пополнения запаса кислорода - дышал будто лошадь загнанная. Арисат, не обращая внимания на мое состояние, не переставал отчитываться, давясь скороговоркой слов - давненько я оборонительное хозяйство не инспектировал.
  - Стены, как видите, в полном порядке. И верхние перекрытия на башнях тоже восстановили, но внутри работы еще много. Настилов сплошных нет, лишь площадки у внешних амбразур временные, и лестницы к ним тоже кое-как сколотили. Как дойдет очередь, придется ломать и делать уже капитально. Лес есть, так что к весне должны управиться.
  - А что с воротами? Вчера осмотрел мельком - не понравились.
  - Полосы и листы ребятки Грата уже выковали - завтра с утра начнут оббивать. А с решеткой прям беда - долго еще работать над ней будут, а уж ставить ее и вовсе упреем. Ведь придется разбирать часть стены и перекрытий, а потом сверху опускать. Как затаскивать наверх, даже сами еще не поняли. К тому же по холоду. Думать будем.
  - А почему по теплу не сделали? Решетка ведь здесь была готовая - я видел.
  - Ага. Была. Да только ортарцы бронзовые кольца, что прутья стягивали, порубили и утащили. И железа часть пропала - или с собой забрали, или утопили всем назло. Отвернись, так они навоз из под вонючего козла стащат. Крохоборы... На весу починить ее Грат не смог - пришлось до конца разбирать. А потом, когда ему железа со всего Межгорья натаскали, вошел во вкус и начал не пойми что делать. Говорит, что несокрушимая будет. А по мне и старая хороша. Да к тому же проку от нее поменьше чем от крепких ворот. Но ему если в голову взбредет, то все.
  - Арисат: Грату скажи, чтобы перестал ерундой заниматься и не растягивал это дело. Решетку надо поставить как можно быстрее.
  - Гостей ждете незваных? - насторожился бакаец.
  - Не забывай, что это за место. Слишком спокойно живем уже не первый месяц. Как бы не пришлось заплатить весельем грустным.
  - Это вы верно подметили. Чем дольше гадости не выпадают, тем больше в итоге насыплется за раз. На той неделе ребятки наши с юга вернулись. Говорили, что погани следы встречали. У реки, причем на нашем берегу. Далековато, конечно, но все равно нехорошо.
  - Знаю. Разведчиков надо еще и на северо-восток послать. Туда, где горы к побережью подходят. Глянуть, что там. В тех краях межгорцев, по слухам, вообще не осталось. Мертвая земля.
  - Или прячутся от всех, - предположил Арисат. - Народ тут почти весь вырезали, а кто остался, те запуганы на совесть.
  - Да. Может и так. Что с баллистами?
  - Грат говорит, что через неделю-другую две как новенькие будут. С остальными хуже - дерево для них долго еще сохнуть будет. Камней тесаных много осталось - делать не к спеху. Ими швыряться одно удовольствие. И стрел хватает. Не только для машин, но и для луков. Или ортарцы их не нашли, или некуда брать было - обоз не бочка бездонная.
  Решив, что силы немного восстановились, я неспешно двинулся в сторону башни. Арисат не обманывал - стена, похоже, к обороне готова. Хотя и видно, что на скорую руку латали повреждения. Навес, защищающий от стрел и непогоды, имеется лишь местами. Скорее всего, найденной в Мальроке черепицы не хватило на сплошной, а сами ее производство пока что не наладили. Ортарцы повредили несколько зубцов, но эти повреждения уже залатали - в глаза бросались светлые пятна свежей кладки.
  Вообще, при зрелом размышлении мне укрепления замка понравились не так сильно, как поначалу. Слишком все простенько. Нет - я, конечно, не специалист в вопросах фортификации. Но даже мне понятно - подойди враг под стены, окажется в мертвой зоне. Лишь с вынесенных вперед башен есть варианты постреливать из редких боковых амбразур, да сверху, практически вслепую, можно бросать тяжелые предметы на головы нежеланных гостей. С другой стороны, учитывая природные укрепления Мальрока, на такие мелочи можно не обращать внимания. Атаковать с суши получится лишь со стороны перешейка между тупиком Г-образного канала и руслом реки. И там и там вода стиснута обрывистыми скальными берегами минимум трехметровой высоты. Это серьезно затрудняет подвод стенобитных орудий. Сам перешеек защищен исполинской башней со столь крепкими стенами, что ломать их придется очень долго, а подводить туда подкрепления на случай вылазок затруднительно: ровное хорошо простреливаемое пространство ограниченное все теми же водными преградами.
  Поставить наверх пару обещанных баллист, и можно поплевывать на врагов сверху.
  Наверное...
  Ну не спец я по обороне древних замков. Так уж получилось - готовили меня поспешно, не успев научить множеству вещей. В том числе фортификации. Посчитали, что электроника важнее.
  Остановившись, я указал вниз - на несколько стругов и лодок, стоявших в канале:
  - Арисат - почему они не на промысле?
  - Так ветер же сильный. Волну поднял нехорошую, а защиты от нее на причалах нет. Вот и остается или в канал, или в реку. В канал, конечно, удобнее - не надо против течения выгребать. Хорошо, что успели завести в эту теснотищу.
  - Плохо. Надо будет что-нибудь придумать. Волнорезы, волноломы...
  - Как это?
  - Искусственную бухту сделать. Из камней защиту поставить от волн.
  - Это ж сколько работы!
  - Ничего. Мы сюда не на пару дней пришли. Постепенно сделаем. Как там, кстати, с рудой дела?
  Арисат указал вдаль - где-то там, в районе разрушенной водной мельницы, поднимался столб дыма:
  - Вон - коптят что-то.
  - Сам вижу, что коптят. Я не о том спрашивал.
  - Об этом вам лучше с епископом поговорить - я в его хозяйство не лезу.
  - И как же я с ним поговорю, если он опять пропал - несет заблудшим душам свет веры в то время, когда очень нужен здесь. Мать его...
  - Верно - ему дай волю, так и будет годами шляться по холмам проклятым. А с рудой, по слухам, медленно дело идет. Раньше ее, вроде как, дробили на мельнице, а уж потом в огонь сыпали. Сейчас мелют по старинке - вручную, а это дело небыстрое.
  Самому что ли съездить? При одной мысли о седле поплохело. Может плюнуть на гордость и перейти на "тележное передвижение"? Устроить фургон с парусиновым тентом, закутаться в теплое тряпье? Всадник из меня никакой, так что надо или ждать просветления в этом мраке, или смириться и пользоваться тем, что осталось.
  Арисату было скучно стоять молча, и он уточнил:
  - А зачем вам столько свинца понадобилось?
  - Пригодится, - загадочно ответил я и продолжил движение в сторону башни.
  Свинцом Межгорье было очень богато, вот только месторождения располагались далековато от Мальрока. Я, правда, ни на одном из них не побывал (из-за состояния здоровья), но рассказов очевидцев наслушался. Да и образцов немало пересмотрел, в том числе и на тех телегах, которые вернулись из похода за рудой. Галенит1 в них лежал такими глыбами, что в теперешнем состоянии мне подобную не поднять.
  
  
  # # 1 Галенит - свинцовый блеск. Минерал, сульфид свинца (PbS). Основная руда свинца. Часто содержит примеси других металлов, обычно добывается вместе со сфалеритом (сульфид цинка) и сульфидами других металлов.
  
  Сам по себе свинец меня не слишком интересовал. Тем более, я изначально ограничил область его применения. К примеру - разбил женские мечты о кастрюлях из этого чудного металла и обломал епископа, размечтавшегося о водопроводе с отличными трубами. Аборигены не знали о токсичности этого металла, но я об этом не забыл. В нашей истории им злоупотребляли древние римляне, в чем, возможно, кроется одна из причин упадка их империи.
  Для чего мне вообще понадобился этот яд? Ну, первым делом - это старт местной металлургии. Хоть с чего-то начнем, а там видно будет. Ведь помимо свинца где-то здесь есть и железо, а еще поговаривали о том, что когда-то на севере добывали медь и серебро, но затем жилы ушли в глубину, и уровень местных технологий не позволил туда забраться.
  С одной стороны просто слухи, но с другой меня слишком хорошо подготовили (в некоторых вопросах) и все эти намеки свидетельствовали о наличие в Межгорье перспективных полиметаллических месторождений. С моими знаниями здесь можно неплохо развернуться. Местные, очевидно, сняли лишь сливки поверху, но что делать дальше - не знали.
  А я вот знаю. К примеру - в том же галените всегда есть примесь серебра. Иногда до одного-двух процентов, но обычно десятые доли процента. То есть из тонны чистой руды с учетом потерь реально получить от нескольких сот грамм до килограмма и больше. Учитывая, что этот благородный металл ценится здесь немногим дешевле золота - соблазнительно.
  Аборигены даже не подозревают, что в обычном свинце присутствует такая приятная добавка. А если бы и знали, то попробуй еще выделить. В принципе, даже египтяне до этого каким-то образом догадались - использовали купеляцию1. Так что даже со здешним уровнем технологий я смогу наладить процесс.
  
  
  # # 1 Купеляция (купелирование) - (от франц. coupelle - разделительная печь; буквально - чашечка). Окислительное плавление сплавов благородных металлов с целью выделения их в чистом виде.
  
  Для чего мне серебро? Для налаживания товарно-денежных отношений. Я ведь не в коммунизм попал - если нас здесь не вырежут в ближайшее время, то неизбежно возникнет проблема заинтересованности работников в своем труде. Бесконечно пахать на "дядечку" под предлогом внешней угрозы не получится. А еще надо планировать закупки во внешнем мире и финансирование переселения новых подданных.
  Новых? Конечно - я ведь собираюсь расширяться. После совместных действий нечисти и ортарской армии плотность населения в Межгорье упала до арктической. На сегодня здесь приблизительно две-три тысячи человек, из которых лишь около пятидесяти процентов можно считать полноправными подданными. Нет - остальные вовсе не бунтовщики. Просто они испуганы и наотрез отказываются выбираться из лесов и пещер. Пусть там голодно и холодно, но зато безопаснее. Они не пашут землю, не пасут скот - полностью бесполезны. Принудить их я не могу - все равно сбегут назад, и начнут прятаться еще серьезнее, теперь уже от меня. Раз уж такие дела, приходится закрывать глаза на тех, кто хотя бы номинально признает мою власть.
   Крестьяне плодятся быстро, но и детская смертность здесь серьезная - естественным путем Межгорье вернется к былой плотности населения очень нескоро. А я не могу ждать - природа не терпит пустоты и ничейная земля в Пограничье очень быстро оказывается занятой. Причем не людьми.
  Потому и подумываю о переселенческой программе. А чем сюда народ завлекать? Вот тут-то серебро и пригодится - лучшего способа обогащения пока что не нашел. Все остальные требуют внедрения сложных по местным меркам технологий, а значит времени, с которым у меня напряг.
  Кстати - свободных людей в этом мире не так уж много. Кто к земле прикреплен, кто крестьянин баронский или королевский, кто пожизненно в гильдии, кто-то и вовсе раб бесправный. Остается надеяться на недовольных жизнью - такие есть всегда. И процент швали среди них немаленький. Тоже проблема...
  Но даже шваль надо еще как-то затащить. Я бы, на месте простого обывателя, хорошенько подумал, прежде чем перебираться из спокойного города в веселое Межгорье. Хоть золотом дорогу усыпь - все равно бы хорошо подумал.
  Мысли пролетали в голове быстро: вот я получаю первый пуд серебра; вот встречаю первый караван переселенцев - сотни телег, тысячные стада скота; вот инспектирую тянущиеся по всей долине пшеничные поля и наворачиваю блины со сметаной в попавшейся на пути восстановленной корчме. И, в конце концов, стою во главе тысячного войска на берегу реки. Лениво наблюдаю за тем, как по броду мчится лавина сюрреалистических тварей.
  В какой-то момент бездеятельное созерцание надоедает. Я неспешно поднимаю руку, а затем резко опускаю. Мушкетно-пушечный залп. Вой пуль и картечи, разрывы бомб. Десятки тонн мясного фарша уходят вниз по течению. Выжившие монстры поспешно разворачиваются, мчатся назад с целью удрать как можно дальше и больше сюда не возвращаться. Но я сегодня беспощаден: вслед беглецам бьют лучшие стрелки, вооруженные нарезными штуцерами. А потом небо переполняется воем пороховых двигателей, и сотни ракет превращают противоположный берег в филиал ада. Чудом уцелевшие твари, обгадившись от пяток до ушей, сходят с ума и совершают акт коллективного суицида головами о ближайшую стену, лишь бы не знать, что у меня там дальше по программе.
  А дальше...
  Дальше у меня много чего, но это пока что в перспективе. Далекой. Когда-нибудь так и будет. Если доживу. А пока что начинаю с малого: тащу сюда свинец, посылаю людей искать руды, глину, чистый песок. Закладываю ямы, из которых потом буду добывать селитру. Планирую параллельно с выплавкой свинца начать выделять серу из того же галенита - на порох и кислоту. Рисую чертежи машин для водяных мельниц и потихоньку заказываю нашим и без того загруженным мастерам разнообразные детали. Пока что по мелочи, но это только начало.
  Хорошо бы найти китайские пулеметы и потом научиться их копировать. Само собой патроны тоже надо выпускать самостоятельно. С пулеметами я стану...
  Мечтаю быстро (просто спец), но все равно не мгновенно. Пришлось прерваться - дошли до башни. Попасть в нее со стены не получилось - окованная дверь закрыта изнутри.
  Арисат, стукнув по ней кулаком, довольно констатировал:
  - Крепко сколочено. Если чужой заберется наверх, то внутрь никак не попадет. Мои ребята никому не откроют.
  После этих слов громыхнул засов, дверь медленно отворилась, из недр башни высунулась бородатая морда каменщика-иридианина. Завидев нас, он радостно заулыбался:
  - Вот здесь кто! А я-то удивился - кому это стучать вздумалось? День добрый, сэр страж, и вам тоже, Арисат!
  - Говоришь, никому не откроют? - язвительно уточнил я у бакайца.
  Тот, многообещающе зловеще покосившись на каменщика, с досадой выдал:
  - Это же иридиане! Как их не учи, все равно телятами остаются!
  Я хотел заглянуть в башню, но был отвлечен новым зрелищем - из коридора перешейка показалась группа всадников. В переднем узнал Конфидуса. Арисат тоже его заметил:
  - Во! Епископ вернулся! Может, что интересное привез?
  - Сейчас узнаем. Поговорить мне с ним надо, заодно и расскажет.
  
  
  * * *
  Разговор с епископом закончился неожиданно, а поначалу вообще не ладился.
  Съездил он, по большому счету, неудачно. В последнее время, пользуясь тем, что руководства над ним практически не стало, он почему-то решил, что Бог возложил на него сразу две важные миссии.
  Первая: хотя местное население невелико, но тоже нуждается в свете веры, причем не какой-нибудь, а непременно иридианской. Плевать, что в Ортаре (и не только там), она считается еретической - Корфидус ведь не сомневался, что его учение единственно верное. Инквизиторов, способных ему прямо сказать (и не только сказать), что он не прав, в Межгорье не было. Если вдруг появятся, то вряд ли с ними разговоры начнут вести - здесь никто не заинтересован в их присутствии, а учитывая легкость, с которой бакайцы хватались за оружие... Нет - черной братии в моем потенциальном графстве пряников не предусмотрено.
  Вторая миссия тоже непростая: скверна, целый год пропитывающая и без того не святую землю Межгорья, должна быть выжжена с корнями. К сожалению сэр страж надорвался при исполнении очередного самоубийственного подвига, и пока что в этом важном деле не помощник. Вот и приходится епископу самостоятельно проверять все слухи о деятельности темных сил. Но это так - мелкий приработок. Самое главное - Конфидус свихнулся на ведьмах и колдунах. Они ему мерещились везде - даже на меня иной раз косо поглядывал. Пару раз пытался завести разговор на тему: "А что это вы такое мне рассказывали там, в катакомбах под столицей Ортара, когда мы в дерьме по уши из каталажки драпали?" Оба раза я ему отвечал резко, с долей иронии - вот никак не могу понять, почему такие вот неглупые люди погрязают в религиозном мракобесии. Ведь умеет же мыслить здраво, и даже не стопроцентный догматик. Однако иногда на него что-то находит, и тогда уже к рассудку не достучишься.
  Раньше мне дико было: наемник, на котором пробы негде ставить, и вдруг в религию ударился. Как так?! Но теперь не удивляюсь. Из одной крайности на другую переключился.
  Жаль... Очень жаль... Я ведь назначил его своей правой рукой, потому что не сталкивался с такими неприятными чертами характера. А теперь, столкнувшись, начал думать: а стоило оно того? Похоже, у него на первом месте стоит не вопрос нашего выживания и дальнейшего процветания, а еретически-махровая бредятина. Как исправить? Не знаю...
  А кого вместо него? Да некого - кадровый голод. Хороших и неглупых вояк хватает, хозяйственники тоже есть, а вот управленца, способного эффективно справляться с вопросами, касающимися всех аспектов как мира, так и войны, не имеется. Альтернативы епископу нет.
  Пока в голове проносились все эти вопросы, Конфидус рассказывал о поездке, перемежая слова доклада нудными религиозными отступлениями и даже отдельными здравыми мыслями, созревшими у него во время поездки.
  - ...До центрального побережья оттуда всего ничего оставалось, но я поостерегся к нему идти. Воинов мало, а места опасные. Местные, которых нашли в пещере, говорили, что галеры там шастают. И не только мимо ходят: пристают часто. Водой запастись, или вынюхать как там и что.
  - Демы?
  - А кто кроме них там шастать рискнет? Дальше на юг и запад людей нет. Затея короля с экспедицией не удалась, так что некому и незачем туда ходить. Кроме этих богоотступников... Вот не сидится им на юге - мерзкую темную ересь разносить надо, как заразу моровую, потому и лезут к нам. Воины у них хорошие, оружие и доспехи нашим не чета - втрое больше понадобится воинов, чтобы к берегу рискнуть выходить в открытую. Хотя они же без лошадей - уйти всегда можно, если поклажей не обременяться. Чем больше на человеке железа, там медленнее он бегает. Но я решил не рисковать - не за тем шли. Если уж разведывать, так малыми дозорами, чтобы незаметно. Не в том мы положении, чтобы с открытым забралом показываться. Вы насчет пещер спрашивали...
  - Нашли?
  - Да. Не врали местные. Много их там. Земля будто сыр - повсюду дырявая. Как вы и просили, мы в парочку заглянули. Из тех, что не узкие и не слишком опасные. В одной повезло: капище демов нашли. Похоже, недавно там его обустроили. Источник рядом хороший - чистый и сильный. Видать, заходя за водой одновременно и службы богомерзкие справляют. Но мы там все сожгли, что горит, и порушили остальное. То-то им будет новость, когда опять сунутся. Земля эта под истинным богом останется, что бы ни случилось. Для того нас сюда и послали. Так что пусть не думают, что...
  - А вторая пещера? Что там? - перебил невежливо, пресекая в зародыше намечающуюся порцию "опиума для народа".
  - Во второй демы не бывали. Или побывали, но им не понравилось. Много там мышей летучих, как местные вам тогда и рассказывали. Все загадили. Дерьма столько, что за век не вычистить. Даже демам свинским не по нраву такая грязища.
  Эта новость мне очень понравилась. То, что надо - именно на такой зловонный подарок я и рассчитывал, когда первый раз выслушал рассказ охотников о пещерах возле побережья и живности в них обитающей. Раз даже зацикленный на возвышенных материях епископ не поленился упомянуть о колоссальных залежах отходов мышиной жизнедеятельности, значит его там действительно много. Наверное... Если верить моим инструкторам в условиях пещерного микроклимата в экскрементах рукокрылых могут протекать полезные для меня процессы. А именно: выделяются и накапливаются нитраты. То есть селитра. Основной компонент черного пороха, сырье для производства азотной кислоты и разнообразных взрывчатых веществ.
  Накопление идет медленно и не без проблем. Но учитывая то, что селитра в этом мире даром никому не нужна, можно твердо рассчитывать, на нетронутость залежей. А я это дело исправлю. Начну с простейших бомб для баллист и ручных гранат, а дальше... Дальше видно будет.
  - В пещере этой народ скрывался. Пара семей. Точнее их остатки. Уже одичать немного успели, бедолаги. Видели бы вы их детей - звереныши. Наверху там грот почти чистый, вот в нем они и сидели. Похлебку из поганых мышей варили в котелке глиняном, тем и жили. Трудно с ними пришлось, но поговорить все же удалось. Про демов рассказали. Говорили, что галеры ходят под берегом ничего не боясь. И высаживаются часто. Потому к морю ходить на промысел опасно. А как тогда быть, если раньше морем жили? Вот и дошли до того, что нетопырей едят. Тьфу! Нечисть же! Где тьма поганая, там и они!
  Догадываясь, что далее последует рассказ, в котором епископ поведает, как с помощью слова Божьего пытался изменить гастрономические привычки несчастных, я поспешно уточнил:
  - Демы просто мимо ходят? Лагеря или поселения не ставят?
  - А кто его знает - эти кроты кроме пещеры своей толком ничего не видели. Думаю, раз капище есть, то и другое непотребство имеется. Им здесь вольготно и удобно. Проливы неподалеку. Поймал купца, ограбил, затем сюда на отдых, и галеру опять же починить надо иногда. Не придется на юг уходить, а помешать никто теперь не сможет: вымерло Межгорье. Хорошо бы рейд устроить отрядом большим, да только сил у нас для таких дел маловато. Эх... такую землю сгубили... Раньше тут... Да что говорить - старик в пещере рассказывал, что помнит самого сэра стража Буониса.
  Мне это ни о чем не говорило, но заинтересовало (все, что касается стражей, дико интересно). Поэтому спросил прямо, не опасаясь, что епископ удивится такому невежеству - с ним всегда можно сослаться на перенесенную амнезию:
  - Буонис? Страж? Не помню такого...
  - Эх... крепко же вас приложило, раз такое позабыли. Великий человек был. А по легенде и сейчас где-то есть, только от мира удалился и не показывается. Хотя не верю в такое - даже стражи столько не живут. Век назад именно он остановил погань на реке. Граница его рук дело и линию морской обороны тоже он держал. Пока Буониса не было, битву за битвой люди проигрывали. В Ортаре уже было молитвы отходные начали по стране заказывать, и тут первая победа. Затем вторая. А следом и вовсе остановили и отбросили к воде. Причем силами малыми. Сэр Буонис и тогда уже дряхлым был, а к концу войны и вовсе в развалину превратился. Так говорят. Кенгуд ему место почетное при дворе назначил, да только не захотел он в Ортаре оставаться. Уехал к морю, в Межгорье. Местные на радостях дом ему там поставили. А он, хоть и одряхлел, но еще не раз показывал демам, как из одного человека два делаются, а то и четыре. Ну и погань отвадил. Сами видите - граница тут, по сути, без охраны, но почти не шалят твари. Запуганы чем-то крепко.
  - Говоришь, старик этот стража помнит?
  - Если не врет, то да. По виду не врет - очень дряхлый. Мог и застать. Странно, что зиму пережил. Тут молодым трудно, а уж таким... Говорит, что его отец прислуживал сэру стражу в молодости.
  В следующий миг я очень сильно удивил собеседника:
  - Люди ваши устали, но выделите двух, из тех, кто покрепче. Завтра они покажут дорогу к той пещере, где межгорцы прячутся. Мне надо самому на них взглянуть.
  - Вы хотите съездить к побережью? - изумился епископ.
  - Не хочу, но придется.
  - Дан! Вы что?! Дорога трудная, и на телеге лишь половину пути пройти можно. А дальше верхом. По такой погоде и здоровому нелегко, а уж вам...
  - Я понимаю. Но придется ехать.
  - Но зачем?
  - У меня там дела. Важные.
  - Какие?
  - Я страж. У меня хватает секретов. И дел.
  - Да какие могут быть дела в вашем состоянии! Если уж очень надо, так весны дождитесь. Глядишь, и лучше станет!
  Вот что сказать? Я ведь чувствую, что лучше мне не станет. Хуже. Только хуже. Каждый день я теряю очередную частичку жизни. Во мне запущен какой-то непонятный деструктивный процесс. Рано или поздно он меня неизбежно доконает. Но даже если это будет поздно, уверен - весной я уже не смогу и минуты в седле провести. Нельзя терять время. Если ехать, то сейчас.
  Зачем? Не знаю... Я вообще мало что знаю. В том числе и про стражей. Но где-то на побережье доживает свой век старик, который про стражей знает больше меня. Слуга - это серьезно. Человек, который видел своего господина в подштанниках. Причем Буонис к тому моменту был дряхл. Вот как я сейчас. Но при этом выписывал люлей и демам и нечисти. Причем так щедро, что и те и другие дорогу в Межгорье позабыли.
  Это меня очень заинтересовало...
  Может старик помнит, какими способами страж поддерживал себя в рабочем состоянии? Наверняка Буонис не был самозванцем вроде меня и знал, что надо делать в столь плачевных случаях. Раз не удастся встретиться с ним, то надо хотя бы со слугой пообщаться. И чем быстрее, тем лучше. Весной слишком поздно.
  
  
  Глава 3 Маразм крепчает
  
  По непроверенным слухам некоторые европейцы и американцы до сих пор свято верят, что если в России неосторожно выглянуть за дверь, то можно стать частью суточного рациона бурого медведя. Косолапый - это, дескать, русский аналог вездесущих крыс и воробьев. Чувствует себя как дома везде, в том числе и в мегаполисах, а плодится со скоростью китайцев. Отличается нехорошими повадками, а именно - любит кушать людей, подкарауливая их везде, где можно и нельзя: на заднем дворе магазина торгующего балалайками и матрешками; за углом тюрьмы для политических заключенных; в зарослях голубых елей возле мавзолея Ленина.
  И еще про водку не забывают вспоминать. Вот это совсем уж лицемерно - считать, что "пьяный" и "русский" слова-синонимы. Я однажды был в Лондоне и случайно забрел в район, куда не возят моих соотечественников-туристов. Боятся, видимо, что дикие азиатские алкоголики умрут от зависти, увидев европейских коллег. Было чему "завидовать" - народ там валялся на улицах в количествах не поддающихся исчислению. Передвигаться приходилось как по минному полю: один неосторожный шаг, и подошва в блевотине или отходах жизнедеятельности двуногих млекопитающих.
  И ведь не бомжи-бродяги в глухих переулках: респектабельно одетые граждане и гражданки на фоне сияющих витрин упивались до выпадения в осадок на тротуары, вымощенные дорогим камнем. Задушевности не заметил даже на уровне "ты меня уважаешь?". Монотонно хлебают что-нибудь предельно дешевенькое. Практически не закусывая. Будто стадо свиней, запущенное в осеннюю дубраву.
  На родине я если и встречал подобное, то лишь в упоминаниях о событиях времен Степана Разина или в случаях индивидуального одичания. Возможно, плохо искал, и где-то такие массовые явления имеют место быть, но сильно сомневаюсь, что их можно наблюдать в приличных районах.
  Таксист мне потом поведал об историческом событии - Великой Лондонской пьянке. Некие тщеславные пивовары соорудили рекордной величины чан. Но что-то не рассчитали, и он развалился. Выплеснувшееся содержимое разрушило соседние емкости и на прилегающую территорию хлынуло пенное цунами. Несколько зданий и сооружений было сметено волной, при этом не обошлось без человеческих жертв. Стихия бушевала недолго, но, увы - это было лишь начало.
  Со всего города в район бедствия набежал народ. И вовсе не для того, чтобы спасать пострадавших - люди пришли за халявой. Хлебали из болота, которое образовалось после разлива. Смесь всех сортов пива, в том числе недобродившего и бракованного, с грязью, мусором, блевотиной, растекшимся содержимым переполненных уборных и сточных канав. Ссорясь за лучшие места, захлебываясь в алкогольных омутах, расталкивая тела утонувших, размахивая кулаками и горланя развеселые песни. Этих страждущих граждан цивилизованной страны набежало столько, что их скопления затруднили работу спасателей.
  Но на этом праздник не закончился. Пострадавших (а их количество увеличивалось с каждой минутой), начали развозить по больницам. Тамошние пациенты, почуяв притягательные ароматы, начали требовать аналогичного к себе отношения. Все как один почему-то решили, что кого-то здесь угощают пивом, а им почему-то ничего не достается. Видимо от нестерпимой жажды возмутившиеся люди стремительно растеряли душевное равновесие и выразили свой протест посредством погромов. Несмотря на то, что здоровых среди них, скорее всего, не было, бунт больных привел к жертвам и разрушениям. Из-за него пострадало больше людей и имущества, чем собственно из-за самой катастрофы.
  Таксист, рассказывая об этом, ничуть не скорбел. Если в голосе его и отмечалась печаль, то лишь по поводу того, что ему не довелось поучаствовать в столь эпическом культурном мероприятии.
  Что-то я начал с медведей, а закончил особенностями национального алкоголизма... К чему все это вспомнил? Мне кажется, что европейцы населили Россию явлениями, о которых сами еще не забыли (а некоторые и забывать не надо - пить они и сейчас профи). Попросту не могут это выбросить из народной памяти, но упорно отказываются считать, что все это не чужое - что водятся и за ними грешки. Ну никак не может цивилизованный человек иметь такие корни, причем не затерявшиеся в глубине веков. Лучше уж приписать весь негатив восточным варварам, отомстив хотя бы за то, что те, благодаря склонности к банным процедурам, ввели в обиход унизительный термин: "Немытая Европа". Чистая правда, но правда неприглядная. Такое не любят вспоминать. Прославлять надо великое и светлое, а не... Пусть народ помнит подвиги Нельсона и его романтические шашни с леди Гамильтон, а не то, как матросы вылакали ром, в котором хранилось тело павшего адмирала.
  Эпидемии, войны, геноцид, перегибание палок во внутренней политике. В истории Европы не раз и не два случались периоды, когда отдельные регионы вымирали, а в остальных жизнь едва-едва теплилась. По улицам опустевших городов и деревень бродили волчьи стаи, медведи устраивали берлоги в садах, отупевшие от голода крестьянки относили беспомощных детей в лес, а пережитки людоедства давали о себе знать до начала промышленной революции. Череда апокалипсисов оставила след на генном уровне. Источники страха остались в прошлом, но память о них сохранилась. Невозможно поверить, что кошмар больше не вернется. Лучше считать, что где-то все это, пусть и не в прежних масштабах, но есть. В Бирме, России, или тропических джунглях.
  Интересно - в этом мире будет так же? То, что я видел в Межгорье, напоминало о самых мрачных страницах земной истории. Территория, на которой сохранились считанные проценты от прежнего населения. Вымерший край - от людей остались лишь дома и начавшие зарастать сорняками поля.
  И еще здесь встречались серые тени следившие за нашим отрядом с безопасной дистанции. Иногда это были запуганные до животного состояния люди, но чаще волки или одичавшие собаки.
  Летом, когда мы только сюда перебрались, живности было мало. Даже Люк - охотник от Бога, иногда мог полдня провести на холмах и возвратиться с пустыми руками. Удачным днем считался такой, когда удавалось взять полдюжины голубей, фазана, или пару-тройку рябчиков. Но природа не терпит пустоты - животные, распуганные тьмой и армией, начали возвращаться. И, похоже, местные среди них были в меньшинстве. Альра уже не раз жаловалась, что столько волков она за всю жизнь не встречала.
  Откуда хищники узнали, что место освободилось? У них свой телеграф есть? Или это просто закон природы?
  Волк сам по себе не такой уж живодер. При желании может прожить на птичках, мышках, зайчиках и прочей мелочи. Даже лягушкой не побрезгует, а в голодные дни ему и майские жуки за деликатес. Но наибольший интерес у него вызывает наличие в ареале обитания копытных животных. Хватит и обычных косуль, но лучше подайте ему оленей или даже сохатых. Вот тогда начинается настоящая потеха - стайная охота. Стая это серьезно - толпа серых может обнаглеть до состояния полной отмороженности. И тогда они не то, что человека слопать готовы - медведей из берлог поднимают. Миша зверь серьезный, но при таких раскладах даже ему ловить нечего - порвут и схарчат без малейшего уважения.
  Но это, конечно, крайние случаи. Для развеселой жизни волку не медведи и суслики нужны - подавай благородную дичь. Раз серые приходят в Межгорье, значит она здесь есть, просто из-за природной осторожности и неприспособленности к новым местам старается вести себя тихо и не попадаться на глаза. А вот следов хватает. Оттиски разнокалиберных копыт и лап. Тут и сохатые поработали, и олени, и косули. Свинки бегают туда-сюда, в том числе и приличные. Зайцев и летом хватало, как и хитрых лисиц, а вот кошачьи лапы не отмечались.
  Тигры? Рыси? Понятия не имею. Можно спросить, но не хочется рот раскрывать. Устал. Сижу в фургоне, под парусиновым тентом, закутанный в теплую одежду, но все равно дорога утомляет. Рессор нет, трясет неимоверно, сырость до костей пронизывает. Каково тем, кто верхом меня сопровождает? Хотя они-то здоровые, а не такие задохлики как я.
  Нет - пусть трудно, но ни о чем не жалею. Какая у меня альтернатива? Трястись от пронизывающих сквозняков в замке, выслушивая очередного шарлатана и замечая все новые и новые признаки телесного разрушения. Впервые поднявшись после комы я смог сытно поесть, посетить баню, съездить на холм. Теперь мне и за три дня не управиться с таким "объемом работ". Процесс не останавливается - нехороший процесс. Надо что-то делать, но что? Может я и сглупил, понадеявшись на одичавшего маразматика, который почти все позабыл (а скорее всего и не помнил - с моим-то везением...). Но это шанс. Мизерный, но шанс. И я его не упущу.
  Хуже всего, что послать к старику некого. А везти его ко мне опасно. Если верить епископу, то тамошняя семейка запугана до такой степени, что боится нос из пещеры высунуть. Со временем, может, и улягутся страсти, но сейчас трогать аборигенов опасно. Дед может помереть от страха по дороге, и с чем я тогда останусь? С шарлатанами и рогами несуществующих волшебных зверей? Нет уж! И так иногда жалею, что не склеил ласты сразу, в том давнем бою у брода. Мог ведь остаться в памяти народной молодым и красивым, а не...
  Поежившись от очередного порыва сырого ветра я было собрался задернуть полог, из-за которого выглядывал на дорогу, но заслышал шум разговора. Рослый латник указывал рукой в сторону холма слева от дороги, а молодой, но удалой Мирул, в этом походе назначенный на роль заместителя командира (то есть меня), посматривает туда же.
  Честно говоря Мирулу в начальство выбиваться пока рановато. Нет у него авторитета, чтобы держась под ногтем два десятка неслабых вояк. Мал еще, хоть и небесталанен. В старшие выбился лишь благодаря отцу, героическому погибшему при эвакуации со ставшего непригодным для жизни Бакая. Сержант Дирбз чуть колени не стер умоляя взять его с собой, но я был непреклонен в своем решении. Дескать, поездка недолгая и проблем не предвидится, а вот в замке дел невпроворот и опытного латника отлучать от них даже на день нельзя.
  На самом деле я врал. Дирбз, конечно, в роли командира смотрелся бы на сто порядков уместнее. Опыт, возраст, ум, уважение - все присутствует. Единственное - межгорцы его недолюбливают. Даже те, кто не знают о нем ничего, каким-то образом чуют герцогского служаку, а к ортарцам здесь отношение однозначно аллергическое и перебороть это в ближайшее время не получится.
  Но я оставил его не из-за этого. Кто знает, что со мной дальше будет? Дорога в такую пору и здорового доконать может, а уж такого как я перемелет мясорубкой. Достаточно впасть в забытье и он тут же плюнет на приказ и развернется обратно. А мне это не надо. Мне надо, чтобы меня довезли до пещеры в любом состоянии. Пусть даже мертвым - и на такое уже согласен. Я должен хотя бы попытаться что-нибудь сделать, а не оставаться медленно догнивать в замке.
  Хесков не взял по той же причине. Не сказать, что они меня сильно любят, но могут счесть, что ситуация смертельно опасна, а раз так, то сэра стража надо беречь от самого себя. Они ведь спят и видят, как бы меня спасти. Не место им здесь.
  И Рыжую не взял. Как ни строила глазки, но не взял. Человек она эмоциональный и непредсказуемый в силу характера и половых особенностей. Зато на умы рядовых солдат влиять мастерица. Может так им мозги прополоскать, что потащат меня латники назад, искренне считая, что делают это по своей воле.
  А вот Мирул нарушать четко отданный приказ не станет, а хитрить вообще не умеет. Исполнительный. Боится шаг лишний сделать без начальственного дозволения. Он даже разложившийся труп довезет до места. Если понадобится - забальзамирует. В этом вопросе на него можно твердо положиться.
  - Мирул?! Что там такое?!
  - Да волки оленя задрали! Прям возле дороги! Вконец обнаглели!
  Голос дрожит от праведного негодование. Ну как же... Олень... Благородное животное. Убивать их лишь аристократам позволено. Крестьянину за браконьерство светит такое наказание, что не каждый маньяк решится приговор исполнять. А вот серым плевать на сословные привилегии - взяли и задрали.
  Олень это хорошо. Где один есть, там и другие найдутся. Животные возвращаются в Межгорье. А людей как не было, так и нет...
  
  
  * * *
  Заночевали мы в брошенной деревне, встреченной на очередном перекрестке. Торопились успеть, так что добрались до нее уже в сумерках. Знали, куда идем - епископ детально описал дорогу, к тому же пара провожатых опытных с нами, да и головной дозор ее издали заметил.
  Несмотря на заброшенность, жилье оказалось в приличном состоянии. Несколько изб, правда, сгорело, но в остальные можно смело заселяться. Смети расплодившуюся паутину и живи на здоровье. Жить, правда, некому. Если и уцелел кто, то возвращаться сюда не спешит. А может и вовсе в Мальрок перебрался, надеясь, что там будет поспокойнее. Многие так поступили после того как я покончил с Альриком.
  Жаль не все - людей мне не хватает.
  Мирул свое дело знал, и не успокоился покуда воины не обыскали каждый дом и сарай. Лишь затем занялся вопросами караульной службы, а я, наконец, смог выбраться из фургона и направиться в облюбованную избу. Самая лучшая в деревне - здесь всегда наши старшие останавливаются.
  Честно признаться до лавки добрался с трудом. Ни согнуться, ни разогнуться, а ведь завтра придется верхом ехать. Тук как назло умчался с ведром к ручью - колодец год не чистили, так что пользоваться им чревато. Пришлось раздеваться самостоятельно. Благо с сапогами возиться не надо - пол земляной.
  Когда-то за этим большим столом обедала немалая семья. Сколоченный из тесаных вручную дощечек; без железных гвоздей или иных металлических деталей; массивный - такой век простоит. И потемневший - будто от горя. День за днем ждущий, когда же изба оживится от гомона детворы и воспитательных окликов родителей. Но вместо этого встречающий лишь епископа с повадками инквизитора, разведчиков Дирбза, а теперь еще и рассыпающегося на ходу инвалида, не постеснявшегося нагромоздить гору сырой одежды.
  Потерпи стол. Сейчас придет Тук, растопит печь, развесит тряпье сушиться. А завтра мы поедем дальше и в конце пути нам вряд ли удастся переночевать с таким комфортом. Если доживу до этого конца - фургон ведь придется оставить здесь. Дальше только верхом...
  
  
  * * *
  Удивительно, но я дожил. Почему удивляюсь? Да потому что уже за первые пять минут десять раз пожалел, что ввязался в эту авантюру. Лучше бы изобрел заново телефон, провел к пещере линию и поговорил со старым аборигеном без этого садизма. В хорошей форме седло для меня ничем не хуже мягкого кресла, но сейчас все иначе. Ветер, дождь, переходящий в мокрый снег, отсыревшие ветки в лицо. Позвоночник в сидячем положении и свою-то тяжесть с трудом держит, а теперь, нагруженный отяжелевшей одеждой и беспомощным мясом, начал болеть сразу в сорока местах. Копчик и вовсе будто докрасна раскалился - ощущения точь-в-точь.
  Я пару раз едва не сверзился в грязь, но затем кое-как приспособился. Ухватился за луку седла, примотал к ней поводьями левую руку, откинулся назад. Копчик начало жечь еще сильнее, но другие варианты были гораздо хуже. Управлять лошадью приходилось с помощью ног, благо мои чудесным образом приобретенные навыки джигитовки это позволяли. Но навалилась другая напасть - заныли колени, а вскоре бедра и голени одеревенели, я почти перестал их ощущать.
  В общем очень быстро вспомнил все то, что пережил в подвальчике инквизиторов. Там, правда, все попроще было, и не так жестоко, но ощущения схожие.
  Через пятнадцать минут я был уверен, что не протяну и часа. Просто вырублюсь от избытка негативных ощущений и усталости. Это лишь кажется, что сидя на лошади силы не теряешь. Еще как теряешь, особенно в таком состоянии. Не говоря уже о погоде - ветер такой, что у латников вот-вот шлемы с голов срывать начнет.
  Но я протянул дольше. Гораздо дольше. Ехал на автопилоте, тупо уставившись в спину бакайского дружинника. Изучив его грязный плащ до мельчайшего пятнышка. Скрипя зубами на подъемах и обливаясь слезами на спусках. Впиваясь ногтями в ладони при первых признаках темноты подступающего обморока и ловя мокрые снежинки растрескавшимися губами.
  Мне просто надо доехать до конца, а остальное придется перетерпеть...
  Я смог это. Я добрался до проклятой пещеры. Я свалился с седла лишь после того как Тук перехватил поводья.
  Я просто развалина...
  
  
  * * *
  Обычно, когда я прихожу в себя, первое, что об этом сигнализирует - зрение. Открываю глаза, вижу окружающий мир, понимаю, что выкарабкался в очередной раз. Иногда, впрочем, поднять веки не успеваю - слух доносит слова или иной шум, что свидетельствует о том же самом.
  На этот раз сработал нос. Глаза закрыты, тишина полная, в вот нос нечто почувствовал. Вонь. Не сказать, чтобы нестерпимая, но достаточно неприятная. И непонятная - не могу идентифицировать источник столь дивного благоухания. Будто угодил на склад загнившего сыра, под крышей которого сушится сотня портянок, которые год из солдатских кирзачей не доставали. Но готов на что угодно поспорить - вряд ли я сейчас нахожусь в подобном месте.
  Похоже, мне не приснилось, что добрался до пещеры. Наверное, те самые залежи мышиных отходов работают. Великие боги - я то всегда думал, что в подземельях гораздо чище и пристойнее! Неужели мелкие нетопыри могут столько нагадить?
  Открыв глаза почти сразу понял, что летучие мыши здесь ни при чем. Это вообще не пещера. Это какой-то подвал, облюбованный бомжами. С гигиеной у них дела швах, постираться тоже проблема, вот и накопились нерешенные вопросы. Под подозрительно ровным потолком на кривых жердочках сушились грязные тряпки, облезлые шкуры и пучки какой-то чахлой травы. Колышки, вбитые в трещины покрытых многими слоями натеков стен, были увешаны аналогичным благоухающим добром. На краю поля зрения можно было различить чадящий голубоватый огонек. Принюхавшись, я различил в вонючем букете следы чего-то нефтяного и заподозрил, что источником этого аромата является светильник.
  Потемнело, надо мной склонилась кривая массивная фигура, участливо поинтересовалась:
  - Ужинать будете, или отдыхать хотите?
  - Ужин... Вечер уже?
  - Да уж не вечер, а ночь. Ох и устали вы. Я же говорил, что зря поехали. Подождали бы до весны и...
  - Где Зеленый?
  - В клетке сидит возле входа. Внутрь пытался его занести, так крик поднял - вонь ему не нравится. Вот и сидит всем недовольный... клюв морозит.
  - Тук - это пещера?
  - Ну да. Пещера. Та самая, в которой местные прячутся.
  - А почему потолок ровный?
  - А кто ж его знает... Древнее место. В таких всякое бывает. Погань в некоторых любит обосновываться. Доводилось мне ровные потолки видеть. И стены тоже.
  - Древнее... А кто строил такие пещеры?
  - Да разное говорят. Кто язычников вспоминает, кто и вовсе древность немыслимую. Вам бы со стариками пообщаться, или просто с ватагами, которые кирт разыскивают по нехорошим местам. Я то мало что знаю. Неинтересно мне оно.
  В это поверил охотно - все, что не имеет отношения к женщинам и выпивке, горбуна заботит мало. Но в чем-то он лукавил - простодушный Тук не умел обманывать и лицо выдавало все эмоции. Ему, похоже, здесь не по себе. Да и мне тоже - вспомнил убежище погани, в котором едва не погиб. Видимо что-то недоговаривает, или на генном уровне въелся страх перед подобными объектами.
  Раз межгорцы решили здесь обосноваться, значит то, что творилось снаружи, пугало их гораздо сильнее.
  Будь я в нормальном состоянии, начал бы исследовать стены и потолок, выдавливать из горбуна информацию капля за каплей, но сейчас не до этого. Я прибыл сюда не для археологических изысканий.
  - Тук - где старик?
  - Вы о ком?
  - А ты сам попробуй ответить.
  - Ах! Вы об этом! Дальше он. В главной норе. Со всеми остальными. Мы вас не стали туда нести - воняет сильно.
  - Здесь тоже запах тот еще...
  - Эээ не! Вы там не были и не знаете, каково. Там мухи давно передохли. Я как заглянул, так сразу дышать перестал, а потом долго слезами умывался. Духан такой - хоть рыбу копти.
  Слова Тука мне не понравились. Мысль о том, что в обитаемом помещении воздух гораздо хуже, чем в этой клоаке, не вдохновляла.
  - Этот старик ходить может?
  - А кто его знает. Лежит, поглядывает в потолок. Не видел я, чтобы он поднимался.
  - Ну так сходи и подними. Приведи сюда. Мне с ним поговорить надо.
  - Время позднее. Может лучше утром?
  Справедливо заметил... Будить старика как-то нехорошо. С другой стороны - вдруг он не спит?
  - Тук - проверь. Если он дрыхнет, то не трогай. А если нет, тогда тащи.
  - Да по нему не поймешь. Глаза открыты, но вроде как и не в сознании. У стариков бывает, если сильно дряхлые. А этот совсем рассыпается. Того и гляди окочурится. Ставлю золотой против дырявого медяка, что до весны не дотянет.
  - Вот видишь! А ты мне доказывал, что надо по весне сюда ехать. Весной было бы поздно.
  - Ваша правда. Да только и сейчас поздновато. Старик этот, похоже, совсем из ума выжил.
  - Приведи его, и проверим.
  
  
  * * *
  Заслышав шум в невысоком узком лазе, и заметив там отблески света, я, еще не видя Тука, догадался, что он возвращается не один. По запаху. Кто бы ни был его спутник, воняло от него тошнотворно. Легкий, едва ощущающийся сквозняк, пронизывающий древний бункер, выдал это издали.
  Я не ошибся. Горбун, выбравшись из лаза, вытащил за собой весьма колоритного старика. Такой будет иметь успех в фильмах, где присутствуют сцены с восстанием из склепов древних покойников. Покрой бинтами - отличная мумия получится. Выйдет существенная экономия на гриме - он здесь ни к чему.
  Сухое существо с грязными седыми волосами небрежно обрезанными на уровне плеч, обмотанное непонятно на чем держащимся тряпьем. Желтое лицо с носом-клювом выдающимся над впалыми морщинистыми щеками, трясущиеся руки, подгибающиеся ноги. Глаза и впрямь будто неживые - никаких эмоций. Только бесконечная усталость и тоска. Я не смог поймать его бегающий взгляд, да и не стремился. И без этого понял, что разговор получится непростой.
  - Тук: ты его разбудил?
  - Нет.
  - А чего он скулит?
  - Да кто ж его знает?! Боится, наверное.
  - Эй. Уважаемый. Не бойтесь - мы вас не тронем.
  В ответ старик заскулил еще сильнее.
  - Да что это с ним?!
  - Так чужих давно не видел. И вообще, думает, что мы его выгоним.
  - Куда выгоним?
  - Да на улицу. Местные, похоже, давно это хотят сделать. Еды нет, а кормить его приходится. Толку с такого?
  - Да уж... порядочки у них...
  - Не от хорошей жизни. Чего еще ждать от тех, кто под землей почти безвылазно сидит?
  - Дедушка. Да не тряситесь вы. Мы же вам ничего не сделаем. Просто поговорим. Вы меня понимаете?
  Реакции ноль, если не считать все тех же скулящих звуков. Мне не по себе стало от такой картины. Я, конечно, знаю, что этот мир не райское местечко, но впервые вижу, чтобы человека до такого состояния довели. Голод не голод, а стариков уважать надо - все такие будем.
  Или я что-то в голоде не понимаю...
  Тук, пошарив за пазухой, вытащил черствую лепешку, отломил кусочек, протянул старику:
  - Держи, болезный. Ешь. Это вкусно.
  Тот, прекратив скулить, впервые взглянул на мир почти осмысленно, с немалой толикой настороженности и алчности. С полминуты неподвижно смотрел на угощение, будто гипнотизируя добычу, затем неуверенно протянул трясущуюся руку, сжал пищу кончиками пальцев, резко выхватил, забросил в рот. Торопливо жуя, заскулил еще сильнее, из глаз хлынули слезы.
  - Да не бойся ты - не отнимем, - начал утешать его Тук. - Вкусно? Еще хочешь?
  Старик, сухо прокашлявшись, лихорадочно затряс головой.
  - Так и знал, что хочешь. Кушай-кушай дедушка. А теперь поговори с сэром стражем. Как только он тебя поспрашивает, я всю лепешку отдам. Не бойся - не обману. Сэр Дан - говорите, чего хотели. Такие как пожуют немного, сразу соображать начинают. Но ненадолго. Так что не медлите.
  Поднявшись, я присел на какой-то длинный низкий предмет прикрытый ветхой шкурой. Неудобно - похоже под ней колода сучковатая. Но других "стульев" в помещении нет - буду довольствоваться этим.
  - Скажите: вы правда помните стража Буониса?
  Поначалу старик не отреагировал, но когда Тук помахал у него перед глазами лепешкой, скрипучим шепелявым голосом тихо произнес:
  - Я помню сэра Буониса. Отдайте хлеб.
  - Дай ему.
  - Рано, - Тук покачал головой. - Для него это много. Как наесться, осоловеет и слова не скажет уже.
  - Ладно. Вы слышали? Поговорим, тогда получите. Вы хорошо помните стража?
  - Я мало что помню. Но я помню, что мой отец служил у него.
  - Буонис был очень стар. Наверное, часто болел. Ты помнишь, как он болел?
  - Нет. Он был крепким. Но старым.
  - Уважаемый - Тук даст вам мешок еды, если вы вспомните, как болел сэр страж. Неужели он всегда был крепким и здоровым? Вспомните, пожалуйста - это очень важно.
  - Он дряхлел. Не так сильно, как я, но дряхлел. А потом это проходило.
  - Проходило?! Как?! - вскинулся я.
  - Я... Я не знаю... Я не могу это знать, - в глазах старика опять показались слезы.
  - Вспомни. Пожалуйста, вспомни. Как это происходило? - я едва за плечи его не ухватил, чтобы потрясти и тем самым запугать окончательно - успел остановить уже тянущиеся руки. - Ты же видел его? Он что - просто так изменялся? Или что-то делал для этого?
  - Никто не видел, как он это делает. Страж уходил от всех.
  - Ну хорошо. Уходил. Куда уходил?
  Старик, обернувшись, ткнул в сторону лаза:
  - Туда он шел. На юг. К Черному озеру. И дальше. По реке. Я уже не помню, как она называется. Никто туда не ходил и не ходит. Проклятые места. Тропа Погани.
  - Тропа Погани?
  - Да. Старая дорога. К границе. Совсем старая. Говорят, она и на дорогу не похожая. Ущелье узкое и темное. Нечистое место. Тьма рядом. Кирт древний. Всякое случается. Нет там людей. А страж ходил к той реке. Сам ходил. Только лошадь брал. Если за ним кто-нибудь пробовал идти, то гневался сильно. Его провожали до озера, а затем оставляли одного. Потом, спустя время, он выходил к Мальроку и оттуда возвращался домой. Я все рассказал: дайте мне хлеб.
  - Нет. Ты не рассказал главное. Вот дряхлость его как пропадала? Уходил он, когда старел - а дальше? Что с ним потом было?
  - Когда он возвращался... Когда я начал дряхлеть, то стал жалеть, что не умею делать так, как он...
  - Он становился молодым?
  - Нет. Не совсем. Не знаю. Он будто десять лет прожил, но как-то не так. Будто время назад для него текло. Но глаза его оставались старыми. У него был очень усталый взгляд. А после того, когда возвращался, усталости в нем становилось больше. И боли. Я был ребенком. Мне было страшно, но и любопытно. И я отважился его спросить. Он тогда ответил: "Мы не люди - мы стражи. Чтобы продолжать жить, мы должны отдавать свою жизнь до последней капли и только тогда все начинается заново". Я попросил взять меня с собой, чтобы посмотреть, как он это делает, но Буонис отказал. Никто не должен был это видеть. Свой путь надо пройти в одиночку. Так он сказал. Мне можно взять хлеб?
  Я пытался спрашивать по-разному, но старик, похоже, и в самом деле больше ничего не знал.
  Картина вырисовывалась простая и непонятная. Страж Буонис прожил на побережье Межгорья немало лет. Мужчиной он был крепким, но возраст брал свое. И когда нехорошие изменения накапливались (почти как у меня сейчас), он поступал одним и тем же способом: брал коня, оружие, небольшой запас продуктов и отправлялся в долину речки, впадающей в самое южное озеро здешнего "водного ромба". Проведя там некоторое время, он возвращался через Мальрок.
  Я было заподозрил, что страж ездил еще дальше, в опоганенные земли, но старик заявил, что дозоры на границе никогда его не замечали. Пройти мимо них там затруднительно - через обрывы горной гряды существовало лишь несколько узких проходов. Как ни хитри, но хотя бы след оставишь.
  После отлучки страж возвращался обновленным человеком. Полным сил. Здоровым. И в таком состоянии находился несколько лет - до очередного загадочного вояжа.
  Что он там делал? Никому не известно, ведь он ходил один.
  Боги - как же я хочу это знать!
  Но подробности из старика выдавить не удалось. Чудо, что он хотя бы это вспомнил. Приказав Туку наградить его продовольственной премией, я завалился спать, вместо подушки использовав все тот же кусок колоды, прикрытой дурнопахнущей шкурой. Мне уже плевать на такие мелочи - слишком трудный день для инвалида.
  Да и вечер тоже.
  
  
  Глава 4 Непопулярные решения
  
  Утро не заладилось.
  Во-первых, проснувшись, я тут же об этом пожалел. Ведь пока похрапываешь, все так замечательно - ничего плохого не чувствуешь. А стоит глаза продрать и наваливается... Болело абсолютно все. Суставы крутили десятки невидимых инквизиторов, простуженное горло резали ржавыми ножами, в голове поселился неутомимый садист с электрической дрелью. Похоже, надо было сюда еще раньше выдвигаться - процесс распада резко ускорился.
  Во-вторых, еще не поднявшись, я ощутил запах разложения. Его почему-то принято называть сладковатым, но тот, кто это придумал, видимо ни разу в жизни не видел сахара. Непереносимая мерзость легко перебивала обычную местную вонь, а ее происхождение было загадкой. С перепугу решил было, что от меня нести начало, но к счастью (или к горю), ошибся. Источник выдал себя податливой мягкостью под головой. Никогда не поверю, что за ночь деревянная колода станет мягкой.
  Это оказалась не колода - откинув в сторону грязную шкуру я обнаружил под ней тело безнадежно исхудавшего мальчика лет десяти-одиннадцати.
  На мой крик показался Тук и, уставившись на детское тело, поинтересовался:
  - Что-то не так?
  - Да ты что?! Не видишь сам?! Здесь мертвый мальчишка!
  - Да они мрут как мухи. Не обращайте внимания. Голод, сырость, холодно. Все подохнут, если не уйдут. Но уперлись - думают, что здесь вольготнее всего. Не достанет ни погань с демами, ни ортарцы. А толку-то от такой жизни?
  - Тук... они... Они что - от голода умирают? Дети? Я думал, что здесь только стариков плохо кормят.
  - Да нечего им жрать. Даже мыши отсюда улетели. Осталось несколько, но попробуй их еще найди и достань. Ниже идут большие пещеры, там до потолков камнем трудно добросить. Вот в них нетопырей полно. Но с другой стороны разве ж это еда? Тьфу! А эти туда ходить боятся - нехорошее там что-то водится. Уже совались вниз, да только возвращались не все. Оставшиеся решили, что тамошние мыши не стоят такого риска.
  - Я... Я не могу здесь оставаться. Мне нужен свежий воздух.
  - Давайте к выходу переберемся, там поменьше воняет. У костерка погреетесь, отвара горячего выпьете, покушаете.
  - Хорошо. И старика ко мне приведи. Я тут кое-что надумал, но вопросы к нему остались.
  - Так он уже ничего вам не расскажет.
  - Почему?
  - Так помер он.
  - Как?!
  - А молча. Накушался, лег, и не встал больше. Зря ему столько хлеба дали. А может и не зря: хоть сытым помер. Эй! Сэр страж! Что это с вами?!
  - Тук! Как можно так жить?! Да что вы за люди?!
  - А я то здесь при чем?! Мы на Бакае так не жили. И в норы у нас никто не прятался. Это все местные. Здесь, возле берега, самое межгорское отребье в последние годы жило. Другие ушли - не выдержали. Демы покоя не дают - постоянно шастают. Приличный хозяин везде себе дом справит, и занятие найдет, а такие как эти нигде не нужны. Они и сами это знают, вот и не рыпаются.
  Покосившись на тело мальчика, я покачал головой и непреклонным тоном постановил:
  - Ужинаем, потом вяжем всех и тащим за собой. Оставлять их не будем.
  - Так сбегут по дороге.
  - Отведем подальше от пещеры, может хоть дорогу не найдут. Да и не все сбегут.
  - Ваша правда - не все. Ох и нелегко с такими будет. Бочку вшей в замок притащим - не отмыть и не отстирать здесь.
  - Много людей?
  - А кто ж его знает... Справимся как-нибудь.
  - Хорошо. Нам надо справиться, иначе... Тук - да нельзя так жить! Чтобы дети умирали и старики плакали от голода. Это в голове не укладывается...
  - Говорите будто церковник, но ваша правда. Нельзя.
  - Потом пойдем другой дорогой. Южной. Епископ говорил, что мосты на ней целые.
  - Если так, то пройдем. А если нет, то трудно придется. Дожди чуть не каждый день - реки раздуло.
  - Дойдем до Черного озера, и там меня оставите. В Мальрок вернусь сам. Позже...
  - Да вы что говорите?!
  - Так надо. Дело у меня там. Важное.
  - Рехнулись?! Да здесь одному даже мне боязно оставаться, а вас того и гляди зайцы обижать начнут!
  - Ну, с зайцем, предположим, я как-нибудь справлюсь. Не спорь. И не перечь мне.
  - Так я же для вашего добра!
  - Знаю, потому и не сержусь на такие слова.
  - Раз уж дело важное, так давайте все вместе его сделаем, а потом вернемся в замок.
  - Нет. Я должен быть один.
  - Ну хотя бы меня с собой возьмите. Один или два - разница невелика.
  - Тук - ты молодец, и спасибо тебе за все. Но я должен быть один. Это очень важно. Настолько важно, что я описать не могу. От этого зависит моя жизнь. Даже тайком за мной никому идти нельзя.
  - Да что же это такое! Как я людям в глаза потом смотреть буду! Оставил сэра стража больного и немощного, а сам в теплый замок подался! Так получается?!
  - Скажешь, что я приказал. И скажешь, что это дело касается только стражей. Никому кроме них за мной ходу нет.
  - Сэр - да вы и сотни шагов не пройдете. Да вы поскользнетесь на ровном месте и что-нибудь сломаете. Да вас без ветра шатает.
  - Верхом поеду.
  - Ага. И свалитесь к вечеру, если не раньше. Как вчера свалились. Сэр страж: давайте вы в себя немного придете, а потом уж езжайте куда хотите - никто и глазом на такое не поведет.
  Я знал, что уговорить Тука будет труднее всего - излишняя демократичность бакайцев играла против меня: порядочный слуга перечить своему господину не должен. Но ничего - обязательно добьюсь своего. С горбуном это будет гораздо легче, чем с сержантом. Солдафона я бы ничем не пронял...
  
  
  * * *
  Быстро выйти не получилось. Для начала доблестные воины часа два выволакивали жителей пещеры на свет божий. Лишь единицы из них при этом не оказывали сопротивления, да и то по причине крайней степени изнеможенности. Глядя на этих дистрофиков, я содрогался. Сами себя довели до предела, добровольно закрывшись в подземном концлагере.
  Некоторые и впрямь будто одичали - несмотря на путы, пытались сопротивляться. Даже до зубов дело доходило. Парочка женщин почти непрерывно завывала, время от времени им начинали аккомпанировать остальные. Плакали дети, ругались чумазые мужички. Несмотря на то, что дело происходило на улице и сидел я на приличном удалении от входа, ноздри улавливали нехорошие ароматы - смердело от здешних межгорцев будто от веками не чищенного нужника. Это вызывало омерзение и напрягало - наводило на мысли о страшных болячках. Хотя если верить историкам, на Земле существовали целые народы незнакомые с водной гигиеной. Их представители доживать до глубокой старости ухитрялись. Говорят, одеколон и духи изобрели, чтобы заглушать вонь. Не верю - подобный духан никаким парфюмом не заглушить. Или я слишком утончен в сравнении с предками? Опять же - пещерная жизнь может сказываться, плюс недоедание, плюс паразиты. Сам видел, как в сырых тряпках расползающейся одежды заводятся жирные черные мокрицы.
  Мирул, ошалевший от всего происходящего, отрапортовал без былой бодрости:
  - Сэр страж. Мы все сделали. Сорок два человека здесь, считая детей.
  - Вижу... Надеюсь, не все разбегутся по дороге.
  - Их бы стреножить, но тогда идти не смогут быстро.
  - Детей на заводных лошадей, женщин, которые послабее, тоже. И стариков.
  - Сделаем.
  
  
  * * *
  Новой миссией солдаты были недовольны. Нет - они не против возвращения южной дорогой. Одно неудобство - фургон так и останется у деревни на западе, но эта проблема их не должна волновать. А вот присмотр за толпой полудиких оборванцев напрягает очень даже сильно. Я не сомневался, что в случае попыток побега они не будут выказывать чрезмерное служебное рвение - чем меньше межгорцев останется, тем чище будет атмосфера в походе.
  И сам временами начинал жалеть, что связался с этим делом, но, вспоминая мертвого мальчика, забывал о сомнениях. Пусть взрослые разбегутся, но хоть маленькие дети останутся. Толку от них, конечно, мне никакого, но в данном случае даже такая бессовестная личность как я готова идти на альтруизм.
  Странно, но, несмотря на общее ухудшение самочувствия, в седле я держался получше чем вчера. И временами, на ровных участках тропы, даже начинал вести беседы с Зеленым. Попугай, ежась от срывающихся капель холодного дождя не был расположен к общению и угрюмо отмалчивался. На прямые требовательные вопросы скупо ругался или переводил разговор на тему алкоголя. В общем, ценных сведений о болезнях стражей я от него так и не добился.
  Ведь наверняка знает что-то, но молчит как глухонемой партизан на допросе. Не первый раз пытаю, но все без толку. А еще друг называется...
  Изредка лес редел и, выбираясь на более-менее открытые места, я осматривал окрестности. Ничего интересного ни разу не заметил. Холмы с каменистыми склонами и редкими скальными обнажениями; вымершие нищие деревеньки в долинах; мутные из-за нескончаемых дождей ручьи; заброшенные поля и огороды; человеческие и лошадиные кости, местами встречающиеся чуть ли не на каждом шагу. Море, которое иногда проглядывало слева, безрадостную картину не скрашивало. Такое же черно-мрачное, как и все вокруг. После полудня справа пару раз заметил гладь большого озера - второе по величине и самое восточное в межгорском ромбе. Вид у него был столь же по-зимнему унылый - только льда не хватало. Будь я даже в нормальном состоянии, при длительном созерцании столь "веселых" пейзажей захотел бы повеситься. А уж сейчас хоть волком вой.
  Кстати о волках: серые показывались нередко. По одному, по двое, а один раз целую стаю заметили. Нагло изучали нас с безопасной дистанции, даже не думая прятаться. Особенно запомнился матерый хищник, рассевшийся на вершине лысого холма. Будто изваяние - за все время, пока мы проходили мимо, ни разу ухом не повел.
  Следят за нами или просто показывают, кто теперь здесь хозяин? Лучше бы последнее - нам такие тамбовские товарищи в соглядатаях не нужны.
  К вечеру погода немного улучшилась. Низкая сплошная облачность никуда не пропала, но перестала осыпать водяной пылью. Правда, похолодало немного, но это гораздо приятнее, чем почти нескончаемый поток сырости.
  Уже в глубоких сумерках выехали к рыбацкой деревушке недлинной полоской растянувшейся вдоль каменистого берега Черного озера. Его так же называли Южным, ввиду того, что это был самый южный водоем межгорского водного ромба. Самое маленькое, но при этом, по слухам, жуткой глубины и неподвижно-угрюмое даже в тихий летний полдень. Будь я в приличной форме, непременно бы плюнул в его мрачные воды - из чувства протеста перед подчеркнуто невеселым природным явлением. Но сейчас сил хватило лишь самостоятельно спешиться и проследовать в низенький домишко, к жесткой лежанке. Даже этот невеликий труд дался с трудом. Не желай я создать у народа впечатление, что со мной все в порядке, попросил бы помощи у Тука.
  Кстати - прогресс. Хоть муки и адские, но держусь более самостоятельно, чем вчера. Или просто привыкаю к боли? Глядишь, еще нравиться начнет, прикуплю парочку хлыстов и высокие черные сапоги...
  
  
  * * *
  Спал я будто на раскаленной сковороде - муки точь-в-точь. Хоть и свыкся немного с болью в каждой косточке и суставе, но благодатно дремать, когда тебя распиливают на сто частей, не получается. Ворочался так, что халупу едва не развалил, но без толку - оптимальное положение для истерзанного тела не нашел.
  Так что провертелся далеко за полночь, заодно загружая голову мрачными мыслями - хоть какое-то отвлечение.
  Что за бред я опять задумал? Неужели то, что у меня располагается в черепе, окончательно в прокисшую кашу превратилось? Я чуть ли не с первого дня своей новой жизни имел склонность к скоропалительным спорным решениям, но то, что предстояло теперь, било все рекорды.
  Что я буду делать один на этой богами забытой дороге? Если туда не ходят межгорцы - это не просто так. Люди создания еще те - везде любят носы совать. И отучить их от этой привычки можно лишь с помощью кровавой носоотрывалки, которая, очень даже может быть, располагается в заинтересовавшей меня местности.
  В принципе мне и без лишних сложностей искать приключения не рекомендуется. В моем состоянии я в одиночку долго не протяну. Замерзну в холодную ночь, упаду с лошади, не смогу отбиться от хищников. Я беспомощен как ребенок и нахожусь далеко не в раю. Погода такая, что и здорового легко доконает, а уж меня...
  С другой стороны страж Буонис ходил туда именно в одиночку. При этом состояние его было схожим с моим. Насколько я понял, одиночество это очень важно - не зря он никого рядом с собой не допускал. Я настолько этим проникся, что даже решился на немыслимое - оставить Зеленого. Ведь старик ничего не говорил про попугая. Неизвестно, можно ли брать умную птицу с собой. Ситуация не та, где стоит экспериментировать - лучше обойдусь без пернатого.
  К тому же неизвестно, что будет дальше. Я бы на себя ставить не стал - при моем везении минимум девяносто процентов вероятности плохого исхода. Если так, Зеленый пригодится другим. Живой детектор нечисти - уверен, что погань нас в покое не оставит. Некому охранять тропы, ведущие на юг; нет сил для контроля всех уголков долины; возможно, сохранились островки скверны, не выжженные армией. Попугай в таких условиях будет кстати.
  Хотя неизвестно - может он без меня бесполезен...
  Буонис знал за чем ходил, а я нет. Что он там делал? Неизвестно... Старик сказал, что страж возвращался обновленным, но как он этого добивался - никому не известно. В итоге я, чуть живой, собрался в одиночку идти туда - не знаю куда, за тем - не знаю зачем. Классическая ситуация в сказках где в главных героях Иван-дурак.
  В сказках дуракам везет, в реальности - не уверен.
  А какая альтернатива? Разрушаться и дальше? До финиша? Нет уж - лучше схожу.
  Проклятый топчан - он будто создан для занятий садизмом.
  Кстати - насчет везения. Пока что, несмотря на все неприятности, я в итоге ухитрялся выпутываться. Это проделки фортуны, или результат моей неуемной жажды деятельности? Там, где любой бы опустил руки, я продолжаю барахтаться с диким энтузиазмом: как та упрямая лягушка, которая вместо того, чтобы утонуть в молоке, взбила его в сметану. И теперешний замысел органично вписывается в стандартную линию моего поведения - я бы на месте той квакуши довел дело до твердого сыра. Понимаю, что это невозможно, но ведь со сметаной тоже использовалась натяжка.
  Если мое упрямство помогало раньше, может и сейчас сработает?
  
  
  * * *
  - Зеленый. Я знаю, что ты не любишь сидеть в клетке, но придется смириться - иначе ты можешь удрать и полететь меня искать, а это нежелательно. Но у тебя по-прежнему есть альтернатива. Подскажи способ вылечиться, или хотя бы намекни: как связаться с теми, кто его знает. И тогда мы все переиграем. Мне ведь тоже не хочется в одиночку бродить по этим холмам - гостиниц теплых там нет. Ну как? Договорились? Скажешь?
  Нахохлившийся птиц воплощал собой само недовольство: отсыревшие кончики перьев, взъерошенный вид, затаенная злоба в глазах - он не любил, когда его закрывали в клетке. Да и сухой закон в походе достал уже до печенки. И во взгляде еще что-то странное - пестрая помесь сочувствия и упрямства.
  - Молчишь? Ну молчи-молчи... А еще друг называется...
  Тут уж попугай не выдержал:
  - Сходи и утопись по быстрому - не заслоняй мне солнце!
  Я покачал головой:
  - Ну ты и сволочь!
  - Молчи смерд! Сгною!
  - Зеленый! Если я вернусь, то первым делом тебя на бульон пущу!
  - В этом вертепе могут и отравить.
  - Я знаю, что ты тварь ядовитая, но ради такого дела рискну!
  Тук, прислушиваясь к нашей милой беседе, насторожился:
  - А чего это вы сказали "если вернусь"?
  - Оговорился. "Когда вернусь".
  Горбун недоверчиво нахмурился, а я, переключая мысли этого простодушного человека на другую колею, приказал:
  - Епископу передашь, чтобы организовал перевозку угля от тех ям, что межгорцы в холмах устроили. Там его много уже должно накопиться. И до моего возвращения попугая не поить. Из клетки тоже не выпускать. И следить за его поведением.
  - Чтоб ты до смерти подавился! - возмутился птиц.
  - Как это следить? - уточнил Тук.
  - Если волноваться начнет, значит готовьтесь встречать нечисть.
  - Так если его не поить и держать взаперти, он весь замок разнесет. А вы говорите волноваться...
  - Все равно следите.
  - И долго вас ждать?
  - Как получится. Дня три-четыре минимум, а то и неделю. Наверное...
  Я ведь вряд ли продержусь здесь дольше. Но об этом Туку лучше не знать.
  Эх, Зеленый-Зеленый... Ну почему ты молчишь? Ведь наверняка что-то знаешь. Гнусная скрытная тварь!
  
  
  * * *
  Вот и все. За поворотом дороги скрывается хвост колонны - всадники, обступившие вереницу устало плетущихся межгорцев. Они уходят в Мальрок, а я остаюсь.
  С востока и юга все те же каменистые холмы, на западе петляет быстрая речушка, питающая Черное озеро. Лес здесь сводить некому - дикие места, но приличной растительности все равно мало. Лишь по берегу и в распадках темнеют зимние безлистые заросли, да кое-где на склонах зеленеют невысокие, но пышные заросли древовидного можжевельника.
  Здесь и летом уныло, а уж сейчас...
  Природа, будто приветствуя мое самоубийственное решение, плюнула в лицо порывом холодного ветра, усиленного шариками ледяной крупы. Пару минут как остался один, но уже проклинаю себя за глупость.
  Ладно - пожалеть себя любимого всегда успею. Что мы имеем? Я один - это плохо. Но мне уже доводилось бывать в одиночестве. Я сумел море переплыть самостоятельно, мною медведь подавился. Так что опыт выживания имеется.
  Я в не самой лучшей физической форме - это тоже плохо. Но и в таких делах у меня тоже есть опыт. Много ли найдется людей, способных на сломанных ногах сбежать из застенка, сжечь тюрьму, разгромить обитель инквизиции, отыскать пропавшего друга? Лично мне такой человек известен в одном экземпляре. Будь у меня зеркало, сейчас бы на него полюбовался.
  Что с вещественным обеспечением? Имеется транспортное средство: лошадь (одна штука). Брать вторую не стал - сил не хватит управиться с двумя. В переметных сумах запас продовольствия, овса, сухая одежда, кусок натертой воском парусины. Тук даже позаботился о вымазанной в смоле лучине для растопки костров. При моем аппетите протяну недели две. Коню придется хуже - в основном будет довольствоваться подножным кормом. Ничего - как-нибудь перебьется.
  Есть арбалет - не слишком мощный, но очень удобный. С таким даже немощный сможет управиться. Два ножа; легкий матийский меч, не раз выручавший в трудную минуту; свинцовая гирька на плетеном ремешке. Не сказать, что готов к серьезному бою, но хлеб нарезать сумею.
  Если вспомнить мой великий поход по морю, тогда из имущества имелись лишь рубаха и штаны. Однако даже при столь слабом материальном обеспечении я сумел расправиться с медведем (один раз убил, на второй убежал), преодолеть десятки километров водных пространств, развести костер и даже нашел себе кое-что перекусить.
  В общем, по транспорту и матобеспечению у меня одни плюсы. Главное не свалиться окончательно, а об остальном можно не волноваться. Если сейчас развернусь и направлюсь в Мальрок, скорее всего завтра к вечеру увижу его стены. Но что мне там делать? Я не для того здесь остался. Пора браться за дело.
  
  
  * * *
  Старую дорогу искать не пришлось - мой четвероногий транспорт справился с этой задачей самостоятельно. Я просто направлял лошадку вдоль реки и животное, незначительно маневрируя во все стороны, старалось выбирать оптимальный путь. Через какое-то время стало заметно, что когда-то в этих нехоженых местах было гораздо оживленнее. В природе ровные тропы сами по себе не возникают, тем более такие широкие. Брошенный тракт - доводилось уже по таким бродить в начале своей эпопеи.
  Как я ни старался, но следы человеческих рук не замечал. Просто ровная лента, тянувшаяся меж холмов. Ни брусчатки, проглядывающей между островками мха и пучками высохшей травы, ни остатков придорожных строений. Но все равно уверен - я на правильном пути. Это то самое место, о котором рассказывал умерший старик. Я иду по следам своего предшественника. Сворачивать некуда и это радует - значит, направление единственно верное.
  Недолго я радовался открытию. Погода серьезно ухудшилась - крупа теперь сыпалась почти непрерывно, а иногда начинал валить мокрый снег, причем крупными хлопьями. Затем попалось первое несомненное творение рук человеческих, но я этой находке не обрадовался. Все дело в том, что это были остатки моста - каменные быки, некогда несущие бревенчатый настил, и руины дозорной башенки на левом берегу. Естественно, от настила не осталось и следа, но вот река, над которой он тянулся, никуда не делась - все так же бесновалась внизу.
  Река по закону подлости была широкой, но на вид мелкой - быстрые воды пенились среди валунов на сплошном перекате. Мысль о том, что надо попробовать перебраться через это безобразие, мне не понравилась. Там и здорового с ног может сбить, а такого доходягу как я ждет судьба окурка, угодившего в смываемый унитаз. И лошадь не очень-то поможет - верхом переправляться нельзя (животине и без ноши трудно придется), а привязываться бесполезно - буду утопленником на веревочке.
  Что делать? Хотелось плюнуть на все, спешиться, скрючиться в позе "бублик на боку", завернуться в плащ и просто лежать. Говорят, смерть от холода не так уж болезненна, а до утра я точно не дотяну при такой погоде. С другой стороны сдохнуть всегда успею, так что пока имеются силы, надо продолжать барахтаться.
  Подставляя лицо порывам злого, холодного ветра, колючим пулям ледяной крупы и влажным снежным хлопьям, я некоторое время озирал окрестности и в итоге направил коня вверх по течению. В принципе единственно верное решение, так как брод здесь сомнительный, а что творится в другой стороне, знаю прекрасно - ведь оттуда прибыл.
  Строители дороги не просто так поставили мост. Местность здесь стала совсем уж изрезанной, а берега чем дальше, тем обрывистее. Я не то, что брода - я нормальных спусков найти не мог. Вернуться назад? А там что? Да ничего - нет альтернативы. Ну не может же мне все время не везти. Еще чуть-чуть и обязательно найдется удобная переправа, а за ней непременно окажется сухой грот с запасом дров, где можно будет немного отдохнуть и обогреться.
  Лошадь, недовольная тем, что мы сменили удобную дорогу на сущее безобразие, внезапно всхрапнула и резво дернулась, вознамерившись сигануть в сторону обрыва. Я с трудом пресек ее суицидальный порыв, при этом поневоле полуобернувшись. То, что заметил за спиной, мне очень не понравилось.
  Волки. Четверка хищников. За время похода к побережью я не раз видел этих серых разбойников, но они всегда держались в отдалении. А сейчас все не так - рядом показались. Выскочили на склон пригорка, испугав лошадку. Можно из лука добить, или моего несерьезного с виду арбалета. Да что там - сильная рука и копье до них может добросить.
  Странно - почему я называю их серыми? Шерсть темная - почти черная. Нездорово огромные - немногим матерому медведю уступают, шерсть короткая, лоснящаяся, глаза красные, смотрят без страха и как-то мрачно. Непохожи они на обычных волков. Хотя я не специалист - может как раз все нормально.
  Дыма в округе не было, но ощутимо запахло жареным. Ни за что не поверю, что волки просто так приблизились. Хитрые твари наверняка не один час за мной наблюдали, и наверняка поняли, что я сейчас, по сути, корм собачий, а не вооруженный и опасный человек.
  "Санитары леса" совершенно правы. При большой удаче я могу подбить одного из арбалета, но на этом все. В седле перезарядить оружие не получится - даже при удобной конструкции взвода потребуется пара сильных рук. Спешиваться самоубийство - налетят прежде чем за рычаг схватишься.
  Что остается? Ехать дальше с подчеркнуто безмятежным видом? Дескать, все замечательно и прекрасно, а волки мне не мешают...
  Конь принял решение за седока - видимо, как и серые, тоже не воспринимал меня всерьез. Заржал, не обращая внимания на поводья понесся вперед. Я почти сразу бросил попытки повлиять на его курс - все силы уходили на то, чтобы не вылететь из седла. И мне не пришлось оглядываться на волков - я и без того не сомневался, что они в затылок дышат. Лучшая приманка для почти всех хищников - это вид улепетывающей дичи.
  - Давай родной! Ходу! - крикнул я.
  Коня вряд ли это приободрило, но ничем другим я ему помочь не мог. Сейчас бы, по-хорошему, обернуться, и разрядить арбалет в самого прыткого серого. Стая, потеряв спринт-лидера, ослабнет, увеличив наши шансы. Вот только не взведен он, и поправить это я не смогу. Даже здоровому человеку зарядить на скаку нелегко - неровное бездорожье осложненное россыпями валунов и островками непролазных зарослей местного древовидного можжевельника превращало нашу гонку в рискованный аттракцион. Меня то подбрасывало вверх, то норовило снести в сторону, то в седло вжимало. Мотало так, что впору зубами в гриву вцепляться - ослабевшие руки того и гляди подведут. Отвлекаться на стрельбу никак невозможно. Даже для крепкого парня рискованно, а уж для меня...
  Вот и подбадривал лошадку истошными криками - на нее теперь вся надежда.
  Видимо плохо подбадривал. А может и впрямь высшие силы решили превратить мою полосу невезения в кольцевую трассу. Хотя и без них могло обойтись - на такой местности конные скачки ни к чему хорошему не приведут.
  Я не видел, что произошло. То ли копыто подвернулось о камень, то ли угодило в норку суслика, или просто рыхлая почва поддалась. Да неважно, что... Просто лошадь закричала, мир бешено закрутился, навстречу бросилась земля, а потом стало темно.
  
  
  * * *
  Странно, но очнувшись, я в тот же миг осознал всю глубину бесперспективности ситуации, в которой оказался, и, преодолевая головокружение, смог вскочить относительно бодренько. Потом, правда, тело подвело - даже на адреналиновом подъеме слабость свое взяла. Пошатнувшись, удержался от падения с помощью подвернувшейся под руку ветки колючего кустарника. Сжав ее до крови в проткнутых ладонях, успокоил вестибулярный аппарат и только потом смог обернуться на источник неприятных звуков, располагавшийся, судя по всему, неподалеку.
  По поводу дистанции я и впрямь не ошибся - действительно неподалеку. Точнее - шагах в десяти. Труп моей несчастной лошадки. Для констатации смерти ветеринар не понадобился - ну не может она жить с неестественно вывернутой шеей. К тому же на совесть обгрызенной.
  Процесс грызни продолжался - четверка странных волков, не обращая на меня ни малейшего внимания, набивала желудки кровавым мясом моего несчастного "транспорта". Глядя, с какой скоростью их челюсти расправляются с крепкими жилами, я невольно сглотнул. Против таких "хлеборезок" я и в лучшие дни не выстоял бы, а сейчас...
  Арбалет! Где он?!
  Ну естественно - так и остался в сумке. Причем разряженный. Подойти и забрать? Ага - так они мне и позволят копаться в барахле. Все мои вещички теперь принадлежат им. Да и я могу стать волчьей собственностью, если им не хватит конины - с такими аппетитами это запросто.
  Как бы прочитав мои мысли, один из волков повернул голову, и размашисто работая челюстями покосился оценивающе, будто прикидывая количество мяса и требухи, которое можно из меня получить. Под этим взглядом я почувствовал себя крайне неуютно, инстинктивно шагнул назад, потянулся к рукояти меча. Хищник, проглотив комок мяса, оскалил зубы, утробно зарычал. Остальная тройка будто по команде прекратила пиршество, уставилась на меня.
  Вот теперь точно хана. Сейчас порвут. Нечего и думать уйти. Так глупо закончить.
  Выхватить меч и продать себя подороже? Как же... продам... Хорошо если хоть одного поцарапать успею. Немощь ходячая! Недоразумение безголовое! Вот надо было взять с собой Тука, а не выдумывать небылицы!
  Первый волк напрягся, приседая перед прыжком. Сейчас сиганет и...
  Но даже в этой ситуации у меня оставалось два выхода. Первый - погибнуть со стопроцентной гарантией от волчих клыков. Второй - удрать, получив шанс на спасение. Да-да - удрать. Нечего и думать перегнать волков, но это не понадобится. В паре шагов от меня земля обрывается и там, под высоким, обрывом журчат воды раздувшейся речушки. Вряд ли хищники станут меня преследовать: зачем тратить силы и время, если у них полно свежей конины. Я им вообще сейчас не нужен - странно, что вообще агрессию проявляют.
  Умереть всегда успею. Надо драпать. Причем срочно. И надеяться, что удача хоть немного смилостивится - обрыв высок, а река неглубокая. Но смерть от удара головой об валун все же лучше, чем от клыков.
  Не колеблясь, рванулся назад, одновременно разворачиваясь. Краем глаза увидел, что волки, дернувшись следом, тут же замерли - они не хотели лететь следом.
  Страшный миг падения. И еще более страшная картина приближения речного русла. Валун на валуне громоздится - один больше другого. А ямка, которую я облюбовал, такая крошечная.
  И неглубокая...
  
  
  Глава 5 Суровая теория и унылая практика
  
  Было это бесконечно далеко по времени, и еще дальше по расстоянию. А если точнее - уже не знаю, где. За бездной... Земля... родной дом... типичная жизнь обычного человека. Ну разве что чуть-чуть выбивающегося из среднестатистических показателей.
  Почему бесконечность? Я не знаю, сколько прошло с той поры, когда нормальная жизнь осталась в прошлом. Около полугода назад, если сложить земное время и местное. Но как знать - не исключено, что здешнее мгновение равно тамошнему веку или наоборот. Все ведь относительно. С расстоянием еще проще: даже умники, сумевшие меня сюда забросить, на такое никогда ни за что не ответят, потому что ответ невозможен.
  Новая жизнь началась в тот миг, когда в кабинете с высоким потолком мне сообщили неприятную новость: "Существовать вам, молодой человек, осталось не так много, как вы рассчитывали. А именно - два-три месяца. Потом мучительная смерть".
  По сути, почти так и вышло. Я уже не один раз умирал, а уж намучался-то как... Есть такая поговорка: "Ищет на свою задницу приключения". Про меня сказано, но слишком скромно. Складывается такое впечатление, что нижних частей спины у меня не меньше трех и каждая прямо таки переполнена талантами в области поиска неприятностей.
  Те, кто меня готовили к миссии, видимо это подозревали и попытались научить подопытного неудачника беречь талантливую часть организма в любой ситуации. Хоть и наспех, но я нахватался немало полезной информации, а кое-что и практикой успел закрепить. Был там один дедушка... Словами не описать, но уверен - если заморозить его в жидком гелии, затем проехаться по ледышке асфальтовым катком, а потом выбросить то, что останется, в яму с голодными хищниками, он сделает лопату из собственных ногтей, прокопает подземный ход с электрическим освещением и выберется на поверхность живым, здоровым, в идеально отглаженном костюме из тигриных шкур. Это был настоящий гений. Куда там тем интернет-выживальщикам - этот динозавр вряд ли когда-нибудь прикасался к клавиатуре. Он просто начинал реагировать на проблему еще до ее возникновения, причем делал это без суеты, выбирая самый эффективный вариант, и в самые острые моменты оставался тоскливым старикашкой с потухшими глазами. Нам скучна обыденность, а ему скучно все. Его не удивить и не напугать. Он всегда готов. Ко всему. Ни одна уважающая себя неприятность не рискнет сталкиваться со столь продуманным субъектом.
  А вот его ученика они почему-то обожали...
  Еще минуту назад у меня была лошадь, сухая одежда, запас продовольствия и оружия. А теперь лошадь грызут волки-переростки, одежда вымокла до последней нитки, продовольствия нет, а из оружия лишь два ножа и меч. Причем последним я и помахать как следует не смогу - силы не те. Хотя купание в ледяной воде взбодрило серьезно - придя в себя после неуклюжего падения в реку, я, подняв голову над поверхностью, шумно вдохнул и на миг почувствовал себя почти что прежним ловким Даном. Лишь на миг - потом опять немощь навалилась. Но все равно приятно - значит в стрессовой ситуации можно рассчитывать на резервные возможности.
  Прежде всего, надо осмотреть ноги - им больше всего досталось при ударе. Холодная вода штука коварная - может сгладить боль даже от серьезной раны. Хотя и плюс имеется - при понижении температуры сосуды сужаются, и кровь вытекает медленнее.
  Штанина под коленом разорвана, в дырке просматривается добротная ссадина. Видимо валун задел. Нестрашно.
  Ноги действуют, руки тоже, спина распрямляется. Будем считать, что серьезных травм нет. С медосмотром покончено - надо сматываться отсюда, покуда льдом не покрылся. Да и волки могут не полениться спуститься - кто знает, чего можно ожидать от этих черно-серых мутантов?
  Только выбравшись на камни, понял, насколько холодна вода. При падении она обожгла, но шок от удара заглушил первое впечатление. А сейчас даже в мокрой одежде чувствовал себя как в бане. Это, конечно, ложное ощущение - в нынешнем состоянии свалюсь от гипотермии через несколько минут.
  Фигушки - не на того напали! Вперед - к противоположному берегу. Проваливаясь по пояс, падая под напором течения, хватаясь за скользкие валуны. Двигайся, Дан! Шевелись! Быстрее!
  Последний рывок. Все - выбираюсь на мелководье с ровным дном сложенным мелкими разноцветными камешками. Будь ситуация другой, не поленился бы остановиться, чтобы как обычно изучить каждый на предмет обнаружения полезных ископаемых. Но сейчас хоть золотыми самородками усыпь всю округу - нет мне до них дела.
  Берег. Река осталась за спиной. Пожелание Зеленого утопиться как можно быстрее не сбылось - хоть какой-то плюс. А замерзнуть пернатая скотина мне не пожелала? Не помню, но я к этому близок. Холод такой, что кости льдом покрываются, зубы стучат с шумом работающего перфоратора - небось, эмаль вся растрескалась.
  Дальше. Здесь нельзя оставаться. Волки близко. Хоть они и заняты лошадью, но не стоит дразнить хищников зрелищем обессиленного человека - с обрыва высокого берега они меня видят прекрасно.
  Вламываюсь в заросли зимних кустов. Кое-где остались болтаться засохшие листья, но все равно видимость прекрасная - понимаю, что по этим дебрям мне придется топать не одну сотню метров. Идти тяжело: мокрая одежда будто свинцом залита, в сапогах чавкает вода, трясущиеся колени подгибаются от слабости, тело колотит от холода. Мне бы сейчас в парилку, а не экстримом заниматься...
  Сбоку пронзительно заорал испуганный фазан, бросился удирать бегом, будто карликовый страус. Совершенно зря - я сейчас даже букашку обидеть неспособен. Очередные кустарниковые дебри исцарапали лицо - на колючки нарвался. Выбравшись из зарослей, увидел впереди склон холма, чуть правее его обрезало узкое неглубокое ущелье. Хоть мозг почти отмерз, но остатков разума хватило, чтобы понять - там продолжается та самая трижды проклятая дорога, которая завела меня в эти неприятности.
  А еще там видны следы недавнего оползня, деревья на его краю стоят вкривь вкось, некоторые склонились до земли. Среди них есть и сухие. Это шанс.
  Идти пришлось в быстром темпе. На грани бега. Медленнее нельзя - окоченею. Так тоже долго не протяну - загнусь от перегрузки. В моем состоянии даже в халате и легких тапочках такой темп развить трудно. Но я делаю это через "не могу": с хрипом загнанной лошади; с полем зрения, свернувшимся в узкий туннель направленный на цель; с отчаянием обреченного.
  Вот и облюбованное дерево. Высохло на корню, сбросило кору, белеет голым стволом и сучьями. Меч из ножен и резкий удар. Да уж... резким я его назвал преждевременно. Раньше такую палку играючи перерубал, а сейчас...
  Начал расшатывать засевший клинок. Сук не выдержал издевательств, затрещал. Освобожденное оружие вырвалось из рук, покатилось по земле, а я плюхнулся на пятую точку, заработав упавшей деревяшкой по голени. Удар был сильный, но боли даже не почувствовал - окоченевшая кожа потеряла чувствительность.
  Непослушными пальцами вытащил из-за голенища нож, начал строгать ветку. Поначалу процесс продвигался относительно легко - внешний слой, размякший от нескончаемых дождей, поддавался будто пластилиновый. Но потом дело дошло до незатронутых влагой слоев, и вот тут моим замерзшим рукам пришлось несладко.
  Отвлекая голову от безнадежных мыслей, начал вспоминать дедушку-инструктора и его рассказы о миллионе способов разведения костров. Жаль, что этого старика сейчас рядом нет. Ему плевать, что весь мир вымок на три метра вглубь. Что нет сухой травы или бересты на растопку. Он из тех людей, которые на дне моря шашлык приготовят - мои проблемы даже не заметит.
  Быстрее Дан, быстрее. Надо успеть добыть огонь, пока с неба опять не полило. Тогда все твои приготовления вмиг отсыреют и это конец - сил на новую попытку не осталось.
  Как ни трудно было, но кучка чистой стружки разрослась до габаритов небольшой горки. Все - этого должно хватить. Теперь нужны дрова посерьезнее. Будь у меня силы, наколол бы мечом. Не топорик, конечно, но за неимением стюардессы любят пилота. Сил нет - придется импровизировать. С пояса снял второй нож. Боевой: толстое лезвие сужается к острию, образуя стальной клин. Хорошая штука, если надо проверить, нет ли чего-нибудь интересного под ребрами недруга. А вот хлеб резать таким неудобно.
  Приставил кончик ножа к изрезанной палке, заехал по рукоятке булыжником. Еще раз и еще, забивая в древесину, раскалывая по волокнам. От камня отлетел осколок, до крови ужалил в щеку, но я не обратил на это внимание.
  Успокоился, лишь заготовив кучку колотых сухих палочек. От них разгорится сырятина, которой под деревом полно - даже такой доходяга как я легко насобирает.
  А теперь самый сложный пункт программы...
  Спичек у меня не было - в этом мире они неизвестны. Это и к лучшему - промокнув, они приходят в негодность, в отличие от огнива.
  Огниво... Еще до того, как взялся за дрова, отцепил с пояса кожаный мешочек с приспособлениями для разжигания огня, разложил на сухом камне. Вода в него толком попасть не успела, но и пробравшихся единичных капель хватило, чтобы вызвать у меня нехорошие предчувствия. Пора проверить, повезет ли мне хотя бы в этом.
  Полоска железа с насечками: кресало - грубое подобие напильника. И увесистый камень - подозреваю, что это пирит. Клочки обугленных тряпок, комок высушенного мха, непонятный пористый кусочек черной массы, очень легкий - все это барахло называется "трут". В теории попадание искры на него приводит к немедленному возгоранию. На практике...
  Напильник-кресало в левую руку. Пальцем прижать к железу "колбаску" из завернутого в обгоревшую тряпицу мха. Пирит в правую ладонь, прицелиться, ударить. И огласить округу выражениями, свойственными специфическому слою пласта русского языка. Даже замороженным конечностям больно, если по ним стучат камнем.
  Вторая попытка. Блин! Дан! Ты же ловкий парень! Попадай по кресалу, а не по себе! Есть! Но без толку - не занялось. Еще раз. Еще. Вот теперь пошло. Раздуть трут, бросить в кучку стружки, прикрыть ладонями от ветра.
  Огню мое угощение понравилось - занялся лихо. Трут вытаскивать и тушить не стал - у меня еще остался, а сейчас не до экономии. Теперь колотые палочки, и побыстрее - стружка сгорит в одну минуту.
  Когда под деревом с ревом задымила солидная куча сырых веток, я на остатках сил подтащил тройку трухлявых бревнышек, установил так, чтобы прогорала середина. Таким несложным способом из трех сделаю шесть, а потом выберу парочку посуше, использую как основу для примитивной лежанки. Не на мокрой же земле валяться?
  Скинул тяжелую одежду, присел, протянул руки к теплу. Прикрыл глаза. Чувствовал я себя так, будто волоком перетащил авианосец из Балтийского моря в Каспийское. Не знаю, для чего мне понадобилось заниматься такой ерундой, но уверен, что сделал это в одиночку и без остановок. А теперь надо отдохнуть.
  Отдых... блаженный отдых...
  Стоп! Дурак! Не расслабляться! Так и уснешь сидя, а потом, инстинктивно придвигаясь к теплу, завалишься в костер. Надо потерпеть еще немного.
  С неба опять сыпануло крупой - погода решила, что можно продолжить издевательства. Поднялся со скрипом в коленях и хрустом в обдуваемой ветром спине - разрушающееся тело вело себя будто чугунный корпус несмазанного робота.
  Перетащил к костру все крупные палки, которые оказались мне под силу. Толку от них будет больше чем от мелочи - в таком состоянии я не смогу следить за огнем непрерывно. Тройку увесистых веток поставил на манер каркаса вигвама, скрепил поверху размочаленным гибким прутиком. Набросил плащ, ниже развесил остальное тряпье. Не сказать, чтобы получилось уютное жилище, но крупа будет меньше на макушку сыпать. Да и жар от костра кожа и шерстяная ткань отражает на озябшее тело, заодно подсыхая.
  В мокрую землю вбил пару сучков, вверх тормашками повесил на них сапоги. Воды в них столько, что их у камина за день не высушишь, но хоть что-то. Длиннополая рубаха осталась на мне - как ни странно, но при такой погоде предпочел сидеть в сыром тряпье, чем совсем голым.
  Вскоре жар от костра стал нестерпимым - хоть крупа и снег продолжали сыпаться, но помешать накоплению раскаленных углей не могли. Устроив под плащом-навесом несколько огрызков пережженных бревнышек, навалил на них веток с сухими листьями, разлегся почти как король. Левый бок дымится от стремительно высыхающей одежды, правый покрывается "гусиной кожей". Приходится вертеться.
  Я был уверен, что не смогу уснуть - и минуты спокойно не пролежишь в такой обстановке. Но когда в очередной раз продвинул в пылающее нутро костра прогоревшие дровишки и стал подумывать, что надо бы подложить под руку порцию свежей сырятины, начал подремывать. Клюнув носом первый раз, удивился. Решил, что время еще не позднее, чтобы отрубаться и надо еще много чего сделать. Силы, конечно, в минусе, однако если поискать, должно хоть немного найтись. Нечего валяться: замерзнуть можно, да и волки где-то неподалеку бродят. Не готов я к серьезной ночевке.
  Но все эти мысли бесследно растворились в бездне отупевшего от усталости мозга. Холод, боль, нытье в натруженных суставах, неудобное ложе - ничто не помешало. Я, без пяти минут граф Мальрока, привыкший спать на единственной замковой перине, неподалеку от никогда не гаснущего камина, вырубился на куче сырых сучковатых веток перед дымным костром, трещавшим сырыми дровами. Сверху доставал мокрый снег, сбоку поддувал холодный ветер. Но честное слово - с самого лета не спал так комфортно.
  Странно, но я ни о чем не жалел. Как бы мне ни было хреново, подспудно подогревала непонятно откуда взявшаяся уверенность: все что делаю - правильно. Ну или почти правильно. Хотя бы на месте не сижу - пытаюсь барахтаться.
  Однако до утра эта уверенность не дожила...
  
  
  * * *
  Проснувшись, я едва не застонал: холод сковал левый бок, а все остальное оккупировала ноющая боль, доходящая до острой в местах, куда впились неровности неказистого ложа. Мрак кромешный - костер прогорел, кольцо тлеющих веток, уцелевших по краям, освещает лишь присыпанный пеплом пятачок выжженной земли отделенный черным кольцом прогретой почвы от тонкого белого покрывала выпавшего снега. Ветра нет, с неба тоже ничего не сыплется, но назвать обстановку безмолвной нельзя - где-то за сырой стенкой моего шалаша раздаются странные утробные звуки и шум сминаемой сухой растительности. Там кто-то бродит. И судя по всему не в одиночку.
  Я давно уже не верю в хорошее, и сразу заподозрил - это не Дед Мороз со Снегурочкой и не стая зайчиков. Черно-серые приятели доели лошадку и решили навестить ее хозяина. Вряд ли они раскаялись и захотели принести мне свои извинения. Похоже, тварям не хватило конины, и они не прочь закрыть продовольственный вопрос человечиной. Я, разумеется, как раз против, но что могу поделать? Пик вечерней активности остался в прошлом - деградировал еще круче. Убить несколько волков? Не смешите. Но и сдаваться рано.
  Что мы имеем? Имеем мы, по всей видимости, все тех же четырех тварей очень похожих на крупных волков. Не верится, что рядом могут действовать две стаи. Раз так, то звери не голодны - они только что умяли лошадь. Но и назвать их стопроцентно сытыми язык не поворачивается - ведь сюда они пришли не просто так.
  Что из этого следует? Отсюда следует, что животы у волков набиты, и звери вряд ли будут столь же агрессивны, как днем. Но и смотреть на меня влюбленными глазами не станут. Надо действовать, если не хочу оказаться там же, где моя лошадка.
  Почему-то одна мысль о том, что меня могут сожрать хищники, вызвала приступ паники. Нет - я не люблю смерть во всех ее проявлениях, но ТАКУЮ почему-то боюсь гораздо сильнее, чем гибель, допустим, от попадания проглоченной сосиски в бронхи или приземления головой об бетонный козырек подъезда. Я почему-то совершенно точно знаю, что ТАК мне помирать нежелательно.
  Удивительно, как много бреда выплывает в стрессовых ситуациях. Но одна польза есть - истощенный организм напрягся и выдал порцию адреналина. Лучший допинг, по счастью не запрещенный олимпийским комитетом - даже мертвого способен поднять, что частенько используют реаниматоры, делая укол в сердце.
  Звери пока что не разобрались с устройством моего шалаша, или просто опасаются приближаться к остаткам костра. Но это не затянется навечно - в любой миг могут заняться мною всерьез.
  Поднявшись все с тем же хрустом, не сдержал болезненного стона и, перепугавшись еще больше, бездумно ухватил охапку заготовленных с вечера веток, швырнул на тлеющие угли. И тут же проклял себя за тупость - сырые дрова окончательно погасили и без того скромное сияние, выдав вместо огня облако удушающего дыма.
  Шум за шалашом усилился, на фоне снега я отчетливо различил тень, пробирающуюся в моем направлении. Ухватив тлеющую деревяшку с яростным криком ткнул огоньком в морду самой любопытной твари. Волки существа опасные, но это просто звери. Вот и этот не исключение - испугавшись крика и огня, пулей отскочил назад, рыкнул, растворился в кустах. Недалеко ушел - несколько шагов, но в этом мраке разглядывать его бесполезно.
  Раздув огонек на конце деревяшки, описал ею круг в воздухе, злобно заорал во тьму:
  - Ну! Сюда! Я один! Вперед!
  Никто не последовал моему совету. И правильно - нормальный зверь не станет рисковать, нападая на бешено орущее существо, вооруженное кусачим огнем. Голодный или перепуганный может и не на такое решиться, но это не тот случай. Рано или поздно волки до меня доберутся, но пока что я заработал отсрочку.
  Когда дымящиеся ветки, наконец, вспыхнули, я испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Если зверей пугала тлеющая деревяшка, то такая иллюминация может до икоты довести. Еще охапку, сверху - пусть пылает.
  Подкармливая костер, едва не рухнул в огонь - ноги подогнулись. Проклятье - я конченая развалина! Мне и без волков недолго жить осталось - вот зачем еще они на мою голову свалились?!
  Звери не рисковали высовываться из кустов, но меня это уже не успокаивало. Я собрал в округе все легкодоступные запасы дров - куча вышла приличная, но навечно ее не хватит. Что будет, когда останусь без огня? Нетрудно догадаться...
  Погладил рукоять меча. Похоже, без драки не обойтись. Учитывая, что я сейчас и от зайца не в состоянии защититься, бой выйдет забавным...
  
  
  * * *
  Запоздалый зимний рассвет застал меня над еле теплящимся костерком. Ловя измученным телом жалкие крохи тепла я с тоской косился на то место, где вечером возвышалась груда дров. Сейчас там было чисто - даже пучков прошлогодней травы не осталось. Когда хищники высовывались из кустов, я подкидывал в огонь это мгновенно сгорающее топливо, пугая волков вспышками пламени. С каждый разом они все меньше и меньше боялись этого безобидного представления.
  В отличие от страха аппетит у них прибавлялся...
  Обернувшись через плечо, в очередной раз убедился: ничего не изменилось - четыре твари нетерпеливо притоптывают в зарослях, поглядывая на меня как-то нехорошо. Сейчас огонь догорит и придет пора подводить жизненные итоги. Шансов отбиться у меня нет, укрыться негде, помощи ждать неоткуда. Выходов из ситуации не вижу, да и не ищу их. Устал...
  Вот стоило забрасывать человека в другой мир, чтобы он закончил так глупо?
  Погодка зато радует: восток почти очистился от туч, солнечные лучи слепят, отражаясь от белоснежной поверхности присыпанной земли. Теплеет - к полудню все таять начнет, но я это уже не увижу...
  Еще раз обернулся, но увы: все та же беспросветная задница - волки ждут. Недолго им осталось... А вон где-то вдали тоже огонь горит - наверное, мелкая группа межгорцев прячется в холмах. Они это дело любят - чем укромнее уголок, тем больше шансов на них нарваться. Похоже, уверены, что чужих в округе нет, иначе бы не стали так демаскировать свое убежище.
  Как ни тошно мне было, но мозг еще что-то соображал. Встрепенувшись, я уставился на столб дыма, поднимающийся над холмом. Не сказать, чтобы густой - наоборот. Просто расстояние невелико, да и на фоне ясного неба (спасибо погодке) рассмотреть легче.
  Враги это? Друзья? Я не знал. Но готов променять компанию из четырех волков на что угодно. Хоть на всех чертей ада.
  
  
  * * *
  Мокрая заиндевелая одежда не трещала в руках, и не желала занимать свое место на плечах. Отяжелела так, что для моих измученных рук стала сущим наказанием. Кожаный колет в одиночку и здоровому непросто надеть, а уж мне пришлось прилагать героические усилия. Забрался в него будто гусеница, после чего, с хрипом и еле слышными проклятьями затянул все, что смог. Покосившись на кольчугу, отвернулся - это железо я точно брать не стану. Греть оно не греет, но даже будучи почти шедевром местного кузнечного дела весит не меньше полпуда. Будет возможность - вернусь и заберу. А не будет, так пусть ее ржа съест.
  Брюки... Ну почему аборигены не додумались до молний и нормальных пуговиц, а не этих неуклюжих приспособлений? Они будто специально решили домучить то, что от меня осталось...
  Выбрал две самые длинные головешки, взял в руки, кое-как поднялся. Ветра нет, а шатает будто тополь в ураган. Эдак я вряд ли сумею быстро добраться до чужого очага. Тем более с такими спутниками...
  Волки, как ни странно вели себя прилично: молчаливо взирали за моими сборами, не предпринимая попыток подобраться поближе. Но и не особо скрывались - охотно демонстрировали свое присутствие, что наводило на неприятные предчувствия.
  Погрозив им дымящейся головней, пригрозил:
  - Глаза выжгу, если сунетесь!
  Вряд ли они понимают человеческий язык, но угрозу должны почувствовать. Хорошо, если поверят, что я и впрямь опасен. Сам я в такое не верил.
  Первый шаг. Боги! Для меня и одного много, а сколько же их придется сделать еще! Колени при малейшей попытке согнуть сводило нестерпимой болью; суставы хрустели будто под ржавой пилой палача; щели ввалившихся глаз заливало слезами. Похоже, я слишком оптимистично решил, что у меня еще сохранился резерв сил. Ничего нет, и уже не будет. Свалюсь, не пройдя и половины пути. Ведь не меньше двух километров надо преодолеть. Пустяк для здорового, и бесконечность для меня...
  Боль, черные мысли, обреченность, а все равно продолжаю идти. Тот механизм, что позволяет человеку не думать о мелочах вроде координации движений, начал давать сбои. Я усилием воли по очереди переставлял ноги и поднимал падающую на грудь голову, чтобы через пелену слез рассмотреть далекую цель. Теряя равновесие упирался в землю головнями, из-за чего они быстро растеряли огонь, перестав дымиться. Но я это уже не замечал.
  Не знаю, сколько продолжалась изощренная пытка, но обходя замшелый валун, преградивший путь, я, в очередной раз упершись в землю потухшей головней, расслышал треск и, не встретив опоры, рухнул на бок, крепко приложившись ребрами о камень. От нестерпимой боли парализовало дыхание, утробно замычав, приподнялся на колени, обхватил живот, жадно начал хватать воздух ртом. Но тщетно - в горло он не проходил.
  Когда в глазах уже начало темнеть, легкие все же набрались сил для последнего рывка. Воздух пошел, от спазмов я застонал, а потом закашлялся, орошая снежок алыми брызгами. Не надо быть доктором, чтобы осознать серьезность происходящего, но не время обращать внимание на новые неприятности - надо дойти, а уж там расслаблюсь.
  Как бы ни так - позади, совсем рядом, хрустнула веточка под звериной лапой. Оглянулся. Так и есть - знакомая стая. Подобрались на десяток шагов, смотрят внимательно, прямо как вчера. Хорошо запомнил эти милые взгляды - после них без лошади остался.
  С трудом приподнял уцелевшую головню, попытался погрозить, но, наконец, понял - огня у меня больше нет. Волки, похоже, тоже догадались об этом - потрусили вперед с донельзя уверенным видом. Вряд ли собрались обнюхать мои сапоги - все гораздо хуже.
  Ухватился за рукоять меча, с натугой вытащил клинок из отсыревших ножен, неловко взмахнул, зловеще осклабился. То ли морда моя выглядела многообещающе, то ли в жизни волков уже бывали ситуации знакомства с кусачей сталью, но зверей проняло. Замерли, самый прыткий опустил голову к земле, глядя исподлобья, оскалил клыки, утробно зарычал.
  Направив на него острие кривого меча, хрипло пообещал:
  - Просто так вам меня не взять. Хоть одного, но отоварить успею. Пошли вон!
  Шагнуть в сторону настороженных хищников передумал. Вряд ли мое движение покажется им слишком уж угрожающим. Походка у меня сейчас, будто у бревна кантуемого бригадой упившихся грузчиков.
  Обернувшись, увидел, что дым редеет - осторожные межгорцы не поддерживают костер или очаг при свете дня. Проклятье! Если не пошевелюсь, то не смогу видеть, куда мне надо идти. Я сейчас в таком состоянии, что другие ориентиры не в силах воспринимать. Еще и волки на пятки наступают. Что там инструкторы советовали для подобных случаев? Забраться на дерево, вырезать деревянное копье и подколоть сверху самого прыткого? Хотел бы я посмотреть, как они проделают такой фокус без рук и ног - это будет даже немногим лучше моего теперешнего состояния.
  
  
  * * *
  Вскоре я вновь упал, и опять неудачно - разбил лоб о камни. Вожак стаи, воодушевившись зрелищем человеческой неуклюжести, рискнул приблизиться, но от боли и ошеломления я на миг стал чуть сильнее изможденного дистрофика и сумел так ловко взмахнуть мечом, что едва не задел звериный нос. Блеск стали хищника и впрямь пугал - он пулей отпрыгнул назад, и, не сводя с меня взгляда, начал торопливо опорожнять кишечник. Верный признак душевного разлада.
  Хорошо, что он не знал правды - эта неуклюжая вспышка была последним приветом от былого Дана. Дальше тело и разум начали отказывать всерьез. Смутно помню, что брел уже не видя куда, завывал на волков, не в силах угрожать членораздельно, падал, полз на какой-то склон, ломал ногти о каменистую почву, скатывался по мокрой глине. В какой-то момент потерял плащ, и это помогло - ползти стало веселее, а хищники приотстали, изучая брошенную часть гардероба. Вряд ли это надолго их задержало, но в моем случае во благо даже минутный отдых от звериного присутствия за спиной.
  Почему они меня не разорвали? Не знаю. Может и впрямь опасались, что я способен пощекотать их сталью. Звери неголодные, идти на риск, даже такой мизерный, сочли необязательным. Или решили, что жертва сама вот-вот упадет окончательно, избавив их от хлопот с умерщвлением.
  Медлительность их погубила. А еще, вероятно, сильно увлеклись, не заметив, что приблизились к кое-чему более опасному, чем почти мумифицированный сэр страж.
  К тому моменту я дошел до состояния мычащей скотины, продвигавшейся вперед на голых рефлексах. К теплу, к людям, к отдыху, а может и к лечению. И подальше от волков - конина в их желудках не вечна и на место переваренного мяса они быстро определят мои жалкие кости. Когда впереди послышался шум я не смог разглядеть его источник. Глаза показывали лишь свет, и какое-то темное пятно в нем, стремительно приближающееся странными рывками.
  Решив, что один из волков преградил мне дорогу, я только тут понял, что продолжаю сжимать в руке меч. И даже удивился этому немыслимому явлению - в моем состоянии странно, что голову не потерял, не говоря уже об оружии.
  Я даже сумел сделать большее - попытаться поднять клинок, достойно встретив приближающегося хищника. Но куда там - ставший неподъемным меч упал, а следом рука проломилась, и лицо зарылось в пожухлую траву. Где-то впереди то ли ворона прокаркала, то ли человек странно хриплым голосом прокричал, но тень, до того момента летевшая прямо на меня, внезапно изменила курс, жабьими прыжками обогнула мое беспомощное тело и пропала из поля зрения.
  А потом за спиной началась бойня. Я не видел, что там происходит, но звуки не оставляли простора для неуверенных предположений. "Моих" волков убивали. Деловито, без угрожающих криков и звона стали. Удары, треск ломаемых костей, сочно-отвратительный шум, с которым разрывается плоть, отчаянный визг улепетывающих хищников, неожиданно превратившихся в дичь.
  В угасающем сознании билась лишь одна мысль: кто-то в одиночку вышел против четверки матерых волков. Не знаю, друг он мне или враг, но если последнее, то нечего и думать о сопротивлении. Все Дан - ты окончательно приплыл.
  Но упрямство мое было безграничным. Я слепо шарил в траве, пытаясь найти потерянный меч. Но тщетно. Земля тут, похоже, под уклон идет, и он скатился вниз. Попытался свалиться следом, но и это не получилось - чтобы добраться сюда, я выложился без остатка. Ноги на месте, руки тоже, вот только опираться на них невозможно. Они просто отказываются шевелиться в нужных мне направлениях. Это финиш.
  Шум схватки затих. Если победили волки, то теперь моя очередь. Если звери проиграли, то как бы не пришлось об этом пожалеть...
  Когда за волосы грубо потянули, задирая голову вверх, я даже не смог моргнуть, чтобы прогнать влажную пелену из глаз. Веки опустились, и поднять их уже не получилось.
  
  
  Глава 6 А обещали принцессу...
  
  Когда-то, не столь уж давно, в моей непростой жизни был благодатный период прекрасных пробуждений. Когда, нехотя потягиваясь, неспешно поднимаешься, лениво зеваешь до хруста в нижней челюсти - торопиться некуда. Или подскакиваешь по звонку и, чертыхаясь, натягиваешь штаны, потому что затягивать процесс не позволяет лимит времени. Или даже ругаешься, если, досматривая сон про самого себя в компании с парочкой легкомысленных блондинок, не сумел найти в себе силы, чтобы оперативно отреагировать на дребезжание будильника.
  Сладкое времечко осталось в прошлом. Теперь мои пробуждения сродни восстанию из гроба. Так же мрачно, страшно и неубедительно. Особенно сегодня. Ну не могу поверить, что дожил до нового дня. А может это не день? Вечер? Ночь? Открывать глаза не спешу, да и не уверен, что веки исполнят приказ. Что нам говорят органы слуха? Ничего не говорят - или оглох, или тишина мертвая. А нос что подскажет? Тоже ничего - похоже, забит цементной пробкой.
  Стоп! Я не оглох! Звук! Какое-то непонятное дребезжание, затем треск деревянный, и, похоже, бормочет кто-то. Не понять, далеко или близко - уши работают безобразно. Впрочем, как и все остальное.
  Господи, ну как же мне хреново...
  Веки поднялись со второй попытки - от натуги в голове болезненно хрустнуло. Зря старался - ровным счетом ничего не увидел. Унылая серая пелена. Ослеп? Может и так... Это предположение не напугало - безразличие. Одно сейчас волнует - жажда. Дикая жажда. Есть старое проклятье: "Чтоб тебе никто воды умирающему не подал". Начинаю понимать его смысл.
  Хотя это казалось невозможным, но я сумел разлепить спекшиеся губы и пробормотать:
  - Ыыыыыы...
  Само собой подражать косноязычной корове не хотел, но произнести "воды" не получилось.
  Треск затих, затем серое марево перед глазами осветилось от огонька на кончике длинной щепки. Горящую лучину сжимала костлявая рука с узловатыми пальцами увенчанными заскорузлыми ногтями. Я заподозрил, что физиономия обладателя столь безобразной конечности вряд ли усладит мой привередливый взор, но зажмуриться не успел - в поле зрения вплыло лицо, которое я менее всего ожидал увидеть. Не являюсь поклонником поп-музыки и всего, что с ней связанно, но эту певицу знаю. "Вечно молодая" вульгарная старушенция украшенная прической времен давно ушедшей социалистической моды, с грузом неугомонных амбиций разрушающих все то хорошее, что, возможно, в молодые годы сделало из нее звезду. И еще пикантная черта характера, из-за которой я, даже забредая на относительно серьезные сайты, пробегая взглядом по заголовкам, поневоле узнавал все новости касающиеся ее личной жизни. Пресса обожает все необычное или извращенное, и эстрадниц, питающих нежную привязанность к юношам, годящимся им во внуки, ни за что не пропустит.
  Нет, хоть я такую музыку не слушаю, но ничего не имею против этой исполнительницы в частности, и особенностей современной эстрады в общем. Попса живет своей жизнью - я своей. И сейчас мне не ясно одно: как эта карга здесь нарисовалась?!
  В следующий миг стало понятно, что обознался - старуха улыбнулась. Нет - я все могу понять: кризис, демпинг пиратских альбомов и халявных сайтов, откаты музыкальной мафии и пришедший во время еды аппетит - с деньгами даже у матерой звезды может быть туго. Но не настолько, чтобы "поп-дивы" щеголяли слюнявыми деснами кое-где "украшенными" обугленными пеньками сгнивших зубов. Да и маникюр странноватый даже для рокера-сатаниста. И к созданию прически стилисты не причастны - над ней, похоже, ураганный ветер поработал, а обманулся я из-за сумрака и вывертов подсознания, ищущих знакомое там, где его нет. Одежда, опять же, не от итальянских брендов и даже не от "секонд-хенда". Нечто до умиления самобытное. Такое впечатление, что бабушка бегала по лесу, пока не собрала на себя всю паутину - получилось нечто вроде мерзко выглядевшего кокона, в прорехах которого проглядывало давненько не мытое тело.
  - Король! Гляди! Кажись мужчинка очнулся. Глазенки вытаращил. Ну чего мычишь, болезный? Поди по девкам скучаешь?
  Если и было в данный момент что-то, о чем я скучал менее всего, так это как раз девушки. Но старуха, похоже, в мои невинные помыслы не верила.
  - Вот! Вижу! Все зло от девок! Всегда так. Вот почему ты здесь очутился? Скажи без утайки: баба виновата?
  - Ыыыыыы...
  - Король, чего он опять мычит? Дам-ка я ему воды - может заткнется, или чего приятного скажет.
  Душа моя тут же переполнилась благодарностью к странной старухе. Пусть чудит как ей заблагорассудится, лишь бы напоила.
  Воды мне дали неудобным способом - выжали в рот мокрую тряпку. Выглядела она так, будто ею не меньше года драили полы в туалетах общежития для африканских студентов, но сейчас не тот случай, чтобы привередничать. Кашляя и рыдая от раздирающей горло и бронхи боли, я давился упоительной влагой, стараясь не потерять ни капли. Старуха при этом продолжала разговаривать с невидимым собеседником:
  - Король, а ведь он не старик. Просто потасканный какой-то. Где ж нашего парня носило? А? Здесь ведь никто никогда не появляется с севера. Ну кроме бродяг морских мимолетных. Но этот точно не из-за моря пришел. Вон - глазки будто у теленка. И немощь у него непростая. Ох непростая... Король - а может он из ваших? Нет? Вот и я так думаю.
  Сомневаюсь, что в пещере (а я уже понял, что нахожусь в каменном гроте) присутствует особа королевской крови. Весь мой жизненный опыт подсказывал, что одиноко живущая женщина слегка (а может и не слегка) тронулась умом, и теперь может разговаривать с чем угодно. В лучшем случае с собакой или ночным горшком. В худшем с однорогим демоном, который ведет ее по жизни с помощью разнообразных полезных советов. В частности, любит рекомендовать умерщвлять приходящих с севера путников самыми жестокими способами. Я в принципе уже не против упокоиться, но хотелось бы не мучаться - и без того натерпелся.
  Дай мне волю, пил бы, пока не лопнул, но увы - не дали. Вожделенная тряпка исчезла, а затем старуха деловито разобралась с завязками на поясе и непринужденно заглянула в штаны. Свои действия она прокомментировала нерадостно:
  - Смотри-ка Король - стручок у него и впрямь как у молоденького. Мясистый, сочный. Да только какой нам от него прок, если разлегся дохлым червяком.
  После этих настораживающих слов бабка с надеждой подергала за предмет своего интереса и разочарованно добавила:
  - Совсем плохо. Чую я - не поднять червяка на дело. И как же мы с ним поступать будем? А? От него ведь, получается, пользы вообще никакой. Король - думаешь, он пойдет на поправку? Или не стоит браться за зряшное? Я вот даже не знаю, как тут быть. Но стручок уж больно хорош даже спокойный - очень охота его в мужском деле посмотреть. Эй! Ты! Я не дала тебя волкам сожрать. И напоила. И помочь могу - ведаю, как людей лечить. Но только службу придется сослужить. Мне службу. Приятную.
  На последних словах старуха попыталась игриво хохотнуть, но вместо этого прокаркала столь гнусно, что услышь этот смех сексуальный маньяк на пике своей озабоченности, вмиг бы превратился в неоперабельного импотента.
  Хозяйка пещеры и сама поняла, что быстрого положительного ответа от меня ждать не стоит:
  - Молчишь? Не мычишь даже? Вот все вы такие, гуляки. Молоденьких вам подавай. Вот скажи честно: хоть капельку я тебе нравлюсь? А? Молчишь... Ну да мы не гордые: нравится или нет, а за службу отплатить все равно придется. И если не хочешь, чтобы Король твой стручок под корешок оборвал, то думай, как бы побыстрее мужскую силу набрать. Ведь место тут тихое, парней мы давно не видали. Соскучились. И если думаешь, что с Королем шутить можно, то посмотри на него как следует. Ну?
  Понимая затруднения "гостя", старуха без нежностей завернула мою многострадальную голову набок. Перед глазами мелькнула стена пещеры загроможденная связками хвороста, рассохшимися бочонками, корзинами, какими-то досками и ящиками. А потом я увидел Короля, восседавшего на каменном полу.
  И вырубился. Слишком серьезная картина для человека в моем состоянии.
  
  
  * * *
  Не знаю, долго валялся в отключке, или как, но когда вновь пришел в себя, подозрительных звуков не услышал. Полная тишина. Рискнул приоткрыть глаза. Беззубой старухи в поле зрения тоже не оказалось. Полный мрак. Или ночь, или без источников света здесь всегда так.
  Надо прикинуть, куда я на этот раз угодил. Хоть и развалился до состояния полной немощи, но мозг почему-то работает относительно здраво и грех этим не воспользоваться.
  Что мы имеем? Имеем обжитую пещеру. Ничего странного: в современном Межгорье это обычное дело. Обитает здесь как минимум один человек. Та самая озабоченная старуха. И при ней Король. Если мне не померещилось после всего пережитого, то сия титулованная особь относится к обширному семейству образин, именуемых аборигенами "погань". Местная нечисть.
  Стоп! А почему ты так решил?! Может просто зверушка пещерная.
  Ага... ну как же... Зверье, в каком бы мире не обитало, подчиняется общим законам биологии. Если что-то и нарушает, то по мелочи. А здесь налицо бред в особо крупном размере. Вот возьмем обычных позвоночных. Кистеперая рыба зачем-то выбралась на сушу, словила кайф от кислорода и назад не вернулась - превратилась в амфибию. В итоге земноводные бегают на четырех конечностях - эволюционировавшие плавники. Но и жираф тоже на четырех саванну топчет, а ведь он про рыбу знать ничего не знает - слишком далеко от нее ушел. Человек вроде как на двух передвигается, но это потому, что он в ходе эволюции взвился на дыбы и стоял так до тех пор, пока передние ноги не превратились в руки. А у птиц они стали крыльями.
  При этом и у рыб, и у жирафа, и у канарейки по два глаза.
  А вот с Королем все не так, как должно быть. Пухлая подушка из непрерывно колыхающейся желеобразной белесой массы, четыре многоколенчатых паучьих лапы по углам и единственный здоровенный круглый глаз на тонком подвижном стебле располагающийся строго посредине "конструкции". Размер у твари с журнальный столик. Понятия не имею, куда такого урода можно записать. Канарейке или жирафу он вряд ли родственником приходится.
  Мне уже доводилось однажды краем глаза видеть нечто столь же сюрреалистическое. Громадный монстр, именуемый в простонародье "бурдюк". Отряды погани с его помощью проделывали бреши в защитных сооружениях. Не сказать, что он сильно похож на этого одноглазого, но что-то общее между ними есть.
  Кстати - затейница-старушка недвусмысленно намекнула, что если я не подарю ей N-ное количество романтических ночей, Король сделает со мной нечто неприятное. С одной стороны, есть плюс - она с пониманием отнеслась к моей "нетрудоспособности" и вроде как собралась подлечить. К гадалке можно не ходить - передо мной та самая ведьма, какую искал. Возможно она знает что-то как раз для таких случаев. Даже если не вернет былую силу, может хоть на ноги ковылять поставит? С другой... Чем бы ни обернулось лечение, бабка плату потребует непременно. Хотя знаком я ней всего чуть, но ни капли не сомневаюсь - эта карга свое из пасти крокодила вырвать способна. Чуть что не так - натравит Короля.
  И что он со мной может сделать? Не знаю, но хотя любовался на него недолго, запомнил когти на суставах лап. Особенно бросались в глаза похожие на ножи роговые лезвия серпами загнутые кверху, чтобы не мешали при ходьбе. Таким можно слона парой движений выпотрошить. Наверняка это не все смертоносные сюрпризы. Теперь понятно, кто меня от волков спас.
  Боги - да что это я о ерунде думаю! Меня сейчас не то, что порождение погани - дважды упомянутая канарейка легко заклюет!
  Позиционный тупик. Ночь любви я сейчас даже прекрасной принцессе не смогу организовать, а уж этой престарелой нимфоманке, в сравнении с которой даже Баба Яга топ-модель...
  Ладно. Все равно альтернативы нет. Удрать я не могу. Да и некуда. Буду валяться и дожидаться результатов лечения. Глядишь, и поможет, а там и о побеге можно будет подумать. Я не нанимался подозрительных бабок ублажать. Мне вообще-то по сюжету принцесса положена.
  Спать Дан. Не грузи голову. Все равно пользы от этого пока что не предвидится.
  
  
  * * *
  В пещере не было ни дня, ни ночи. Или полный мрак, или мрак, слегка рассеиваемый тусклым огоньком лучины. Я выпал из времени. Лежал часами, а может сутками, страдая от жажды и нестерпимо-болезненных судорог в беспомощном теле. Как избавление принимал появление старухи с ее грязной водянистой тряпкой, унизительными осмотрами и даже попытками эротического стимулирования, проводимыми параллельно со сменой "памперсов" из древесной стружки и мха. Иногда тряпку окунали в парящий травяной отвар из-за которого в рту прочно прописалась нестерпимая горечь. Несколько раз ведьма ставила иглы из рыбьих костей, делая это со сноровкой китайского целителя. Пару раз окуривала чем-то настолько едко-вонючим, что даже отключившееся обоняние просыпалось. Бывало, что после этих процедур отступала боль, временами возвращалась подвижность в руки. Но чаще всего результата не наблюдалось, или даже наоборот - меня накрывало еще сильнее.
  Я разучился спать. Большую часть суток проводил в полудреме наполненной болью, отрывками воспоминаний и неистовым желанием устраниться от безрадостной действительности. Надеясь когда-нибудь подняться и уйти. Зачем и куда, не представлял - наверное, просто привык куда-то идти.
  Не знаю, как долго длилось это растительное существование. Может пара дней, а может вечность. Но однажды в замкнутый мирок забытой всеми пещеры вторгся внешний мир.
  Привычно пребывая на границе между сном и явью, я не сразу понял, что происходит. Счел безобидным элементом бреда. Подумаешь - всего-навсего голоса. Незнакомые голоса. Мужские.
  
  
  * * *
  - Да что здесь за вонь такая! Ох и грязищу ты развела - в таком хлеву и свинье жить брезгливо! А это что?! Лень было закопать, или хотя бы подальше оттащить?!
  Голос жесткий и требовательный, но отдает дешевкой. Складывается впечатление, что его обладатель сильно преувеличивает свою цену и пропорционально преуменьшает чужую.
  - Так чего оттаскивать, если живой он!
  А этот скрип мне знаком - бабушка-затейница отзывается. Голосок у нее сегодня возбужденный как никогда, но одновременно и чуть заискивающий.
  - Живой? А с виду не скажешь. Ох и тощий: кожу, небось, втроем на скелет натягивали. Откуда взялся? Ты ж вроде без мужика тут обитала.
  - Сама-сама! - зачастила старуха. - Но вот намедни Король волноваться начал, так я от греха наружу его спровадила, и сама следом. Мало ли что там - глянуть не мешало. А он прямиком за холм, к старой дороге, и уж там, когда я, за ним ковыляя, поворот миновала, увидала этого болезного. Полз он без сил, а пятки уже гримы-недоделки покусывать собирались. И так они этим делом озаботились, что Король исхитрился близко подобраться и наброситься. Он, если дело не в полдень, ловко умеет охотиться. Крепко порвал пару черных - едва ушли от него. А болезного я сюда притащила.
  - И нахрена он тебе сдался?!
  - Так это... Выходить хотела. Глядишь, и сгодится в хозяйстве для чего-нибудь.
  - Тьфу! Старая! О смерти думать давно пора, а все туда же!
  - Ага. Стайрис говорил, что ее раньше брали с собой, когда в проливы ходили малой стаей. Она пару галер за вечер могла обслужить. В охотку ей это дело. Правда, старая?
  Опять незнакомый голос. Тоже мужской, но спокойный, добродушный. Не похоже, что его обладатель считает себя хозяином всей земли - вообще амбиции не заметны.
  - Хорошие были деньки... - неопределенно ответила старуха.
  - Кончай языком трепать - мечи все на стол! - потребовал первый. - Клош о горячем от самой реки мечтает, да и я тоже.
  - Даже не знаю, чем и потчевать вас...
  - А чего здесь знать - жидкого живот просит. Горшок хоть есть на похлебку?
  - Для хороших людей посуду всегда найдем.
  - Так ищи давай. И вымой ее хорошенько. Коренья есть, или хотя бы травы? Что сама тут жрешь?
  - Есть корень камыша и лопуха, рыба подвяленная с дымком, орех водный, лук и капуста.
  - А чеснок есть?
  - Нет. Король его запах не любит.
  - Жаль. Люблю я сало с чесноком пожевать, да только свой закончился. Но если жрать одно сало да сухари, как мы - целую неделю, то золотом готов за жидкую юшку заплатить.
  - А сало осталось?
  - Да куда оно денется. У Гоба в мешке шмат нетронутый.
  - Построгать в похлебку хорошо бы. Наваристо выйдет.
  - Жир один, но ладно - главное поторопись. А там может подстрелю что-нибудь повкуснее, если всю дичь твой уродец не распугал.
  От полученной информации глаза сами собой раскрылись, а захлопнуться не успели - надо мной внезапно склонилась бородатая мужская морда. Сверля колючим взглядом, она высказалась угрожающе:
  - У! Скелет! Зыркает! Нехороший у него взгляд. Умный больно, хоть и болезный. Откуда он здесь взялся такой хитрый?
  - А я почем знаю? По следам от реки пришел, но по следам я далеко не ходила. Дошла до плаща брошенного и назад вернулась. Плащ хороший, не из дешевых. Да и остальная одежка непростая, только очень грязная и подранная местами. Но не ветхая.
  - Может украл?
  - Может и так, - согласилась старуха. - Но сдается мне, что из благородных он.
  - Да в Межгорье через одного благородного встретить можно. Старые Кенгуды когда их ублажали на титулы не скупились. Где еще увидишь, чтобы дворянин, завернувшись в отрепья, драных коз пас? Медяк цена их благородству. Чего встала? Давай горшок доставай! Гоб - очагом займись, а то эта ведьма до ночи копаться будет.
  
  
  * * *
  Сражаясь с апатией и подступающим забытьем, я ухитрился продержаться до обеда не сомкнув глаз. Пришельцы готовку и прием пищи устроили у входа в пещеру. Это было недалеко от места, где располагалось мое ложе, и можно было прислушиваться к размеренным беседам - после голодухи или тяжких испытаний за едой у многих языки развязываются. Эта парочка не являлась исключением.
  Тело бездействовало, но мозг иногда радовал меня здравыми мыслями. Я все больше поражался бездонной глубине той зад... неоднозначной ситуации, в которой оказался.
  Заносчивого бородача звали Мараш, а второго, спокойного увальня - Гоб. Может клички, может имена - не знаю. Но одно знаю наверняка - оба они демы. Те самые "дети могил", о которых я слышал много плохих вещей и ни одной хорошей. Предатели рода человеческого, прислуживающие нечистой силе. Обитатели южных заморских земель, в которые нет дороги нормальному человеку. Пираты, чьи непобедимые галеры наводят ужас на все цивилизованные побережья. Жестокие вандалы, сметающие города и деревни, страшно убивая стариков и забирая остальных в рабство, из которого нет возврата.
  Демы не занимаются дипломатией. Демы убивают без разговоров и лицемерных оправданий. И делают это с великим удовольствием и дурной привычкой затягивать муки жертв. Не будь погани, аборигены ни за что бы не стали терпеть такую напасть. Забыв о дрязгах объединились и выжгли гнезда ублюдков. Но с такой крутой защитой ренегаты могут чувствовать себя в безопасности - ни одна армия не сунется в земли, давно контролируемые темными. А вот для них весь мир открыт. Перепуганные владыки туземных государств позволяют инквизиторам делать все, что им заблагорассудится, лишь бы не допускали засилья вражеских шпионов. Но, по слухам, черная братия демам не слишком мешает - они всегда все про всех знают, а вот про то, что творится на их берегах, можно лишь гадать, довольствуясь сомнительными байками.
  Ни Марш ни Гоб ни разу не признали вслух свою принадлежность к силам тьмы. Но мне это не требовалось - улик хватило. К примеру, они упоминали о галерах и проливах, к которым ходили их корабли. Я мало что знаю о местных флотах, но наслышан о морских засадах демов. Да и посудины они свои называли характерно - у нормальных людей слышал лишь про струги и когги.
  Ручной монстр к пришельцам отнесся индифферентно, а это интересный штрих. И пусть я не знаток тонкостей психологии погани, но зато хорошо представляю реакцию нормального человека при виде такого создания. Крики, хватание за оружие, паническое бегство или яростная атака. А эта парочка восприняла присутствие уродца как должное.
  Хотя все это, конечно, ерунда на фоне главного. Главное, что выдало их гнилую античеловеческую натуру: сало.
  Местные жители анекдоты про пристрастие хохлов к подкожному жиру свиней не поймут. Для них выслушивать подобное так же неприятно как для нас, допустим, внимать рассказам о пожирании заживо грудных младенцев под соевым соусом. Свинина здесь не просто продукт животноводства - это жесткое табу, которое нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах. Можешь человека съесть, если сильно припечет, но к хрюшке не вздумай даже пальцем прикасаться.
  А эти ребятки неоднократно жаловались на то, что целую неделю питались только салом и сухарями. Испытанная временем солдатская диета, но это на Земле - здесь первая часть подобного "пайка" доступна лишь демам.
  Я лежал и слушал - больше мне ничего не оставалось. Демы, к сожалению, не унижались до детальных объяснений причины их появления здесь. Но имеющему уши достаточно легких намеков.
  Картина складывалась простая, хотя и нуждающаяся в прояснении отдельных моментов. Мараш был офицером, командующим высадкой на берег - главный "морской пехотинец" на корабле. Гоб один из его рядовых. Их галера зашла в какую-то реку, чтобы "потеребить Кенгуда за вымя". Первоначально я думал, что речь идет о рейде за добычей, но когда услышал, что река называлась Ибра, понял, что ошибся. Пиратствовать на границе Ортара невыгодно: мирных поселений там вообще нет, а брать добычу с крепостей себе дороже. Скорее всего разведка.
  Я не люблю королевских солдат, но в этот раз они не оплошали. Во время очередной затянувшейся высадки налетела кавалерия, втоптав в береговой песок всех, кто не успел добраться до галеры. Оставшиеся с трудом отвели корабль от берега и на "всех парах" ушли вниз по течению.
  Мараш с парой бойцов в это время находился на вершине горы, куда забрался с целью осмотра дальних окрестностей. Полюбовавшись сверху картиной разгрома, пираты пришли к неутешительному выводу: галера вряд ли вернется. Местность недружелюбная, кишит негативно настроенными солдатами, которые если и берут демов в плен, то ненадолго. После служившегося землю носом рыть будут в поисках уцелевших, так что оставаться здесь нежелательно.
  И тут они вспомнили, что целая армада галер как раз в это время собиралась устроить рейд по Межгорью с целью захвата ключевых замков. После этого флот обзаведется отличными базами, безопасными стоянками и прочими приятными вещами, причем все это под боком у северян. Демы считали, что хозяина там больше нет и не грех это дело исправить. Их разведка доложила, что серьезных воинских сил в долине не имеется, как и населения, но что будет дальше - неизвестно. Так что затягивать с походом не должны.
  Уцелевшая тройка ночью совершила переход по горам, добравшись до древней дороги, рассекавшей прибрежный хребет. По пути один из пиратов сломал ногу и сам попросил, чтобы его добили. Понимал, что тащить его не смогут, а если оставят, солдаты быстро найдут. Местность возле реки в том районе патрулировалась серьезно, тем более после стычки, зато в сторону Межгорья ортарцы шаг боялись сделать.
  Даже для опытных воинов поход оказался нелегким испытанием. Дождь и мокрый снег, сильные заморозки по ночам, пронизывающий ветер, отсутствие убежищ от непогоды. К счастью они вспомнили, что где-то на дороге обитает старая ведьма - демам она в помощи не откажет. Да и как откажешь таким крутым здоровякам?
  В итоге они нашли хоть и невзрачный, но кров, а заодно и горячую похлебку. Пираты намеревались сидеть здесь до момента подхода эскадры, после чего присоединиться к своим.
  Подслушивая их разговоры, я остро жалел, что у меня нет автомата Калашникова и набора дееспособных конечностей. Одна очередь по мужикам, вторая в Короля. Потом допрос ведьмы - старуха, наверняка, знает немало интересных вещей. Затем бегом в Мальрок, готовиться к вторжению, надеясь, что врагов окажется не запредельно много.
  Но я мог только бессильно слушать. И утешать себя мелким злорадством: парочка громил даже не подозревает, что в их руках находится беспомощный страж. Насколько я знал, даже за мертвого у них воздаются немыслимые почести убийцам. А уж за живого...
  Сидят, хлебают вонючую похлебку из грязного горшка и мечтают о том, чтобы их не наказали каким-то загадочным "прибавлением" за срыв разведывательного рейда.
  
  
  * * *
  - Ну дура!!! Ну старая!!! Не плащ надо было показывать!!! Не плащ!!! Неужели все забыла?!!
  Кричали так близко, что пришлось проснуться и приступить к процедуре натужного поднятия век. Вряд ли увижу в чем дело, но рефлексу это не докажешь. Чего это Мараш разоряется? Ни разу еще он таких воплей себе не позволял. Обычно, отправив Гоба на дальний холм следить за водным путем в центральное Межгорье, он быстро удовлетворяет старуху, прикрыв ей лицо тряпкой (эстет), после чего или храпит, или жрет сало. Другие занятия его не привлекают. Не знаю, сколько дней прошло, но, похоже, не один и не два - у демов сложился распорядок, который ничем не нарушается.
  И вдруг такой концерт.
  Я только-только начал приоткрывать глаза, как грубая лапа вцепилась в волосы, потянула с треском, до сверкающих искр перед глазами. Вторая рука ухватила за плечо, тело мое взмыло в воздух, а затем отправилось в свободный полет, завершившийся ударом о стену пещеры. Неровности камня вызвали вспышку боли в левом боку, зашибленном еще при давнем падении в реку.
  Уже было потерял сознание, но опять достали жестокие лапы: за волосы, под руку, и далее в полет к другой стене. Затем цикл повторился и в конце его я вылетел на белый свет.
  То же свинцовое небо, мокрая земля, камни, впивающиеся в ребра и сильное недоумение. За что? Бьют ведь всерьез - могут и убить. Не сказать, что сильно уж больно - нервные окончания барахлят, как и все остальное. Но все равно чревато. Чем это я так ухитрился насолить Марашу?
  Пинок в бок и почти сразу еще один. И крик:
  - Забью как гвоздь! Говори: где остальные?!
  И рад бы сказать, но умею лишь мычать, да и не понимаю, кого этот псих имеет в виду.
  Старуха, спасибо ей, вступилась:
  - Да чего ты взбеленился?! Один он! Я же рассказывала!
  Бабка раздражена. Похоже, Мараш сегодня не успел уделить ей внимание. Теперь обижается, что он променял женскую ласку на избиение калеки.
  Очередной удар, наконец, приносит темноту, выбившую глупые мысли. И правильно: пусть нервные окончания сгнили напрочь, но во время избиения надо думать о чем-нибудь серьезном, а не об озабоченных старухах.
  Затем последовала череда провалов в памяти, перемежаемых сценами одна хуже другой. Вот Мараш продолжает расчетливо избивать: старается делать это больно, но без серьезных увечий. Вот он мочится на мое безвольное тело, а я даже брезгливости не ощущаю - лишь отупение и апатия. Вот он опять орет, требуя выдать все, что знаю. Трясет перед лицом моим легким мечом. Кричит, что это матийское оружие - никто кроме них его не использует. Вряд ли я пришел один, значит остальные где-то в Межгорье и дем очень хочет узнать: где именно?
  Даже умей я говорить, промолчал бы. Нет здесь никаких матийцев и, возможно, никогда не было. Но не поверит он, что меч достался от покойного сэр Флориса. Тот у него без дела валялся, как забавная бесполезная безделушка годная лишь на сырье для кузнечных работ - сталь отменная.
  Оправдываться бессмысленно: Мараш в ярости; он уже составил в голове свою версию событий и тупо-упрямый характер не позволит никому ее разрушить. Я всего лишь часть схемы и даже признание не требуется - он считает, что узнал обо мне почти все. Остались жалкие мелочи, которые следует выбить кулаками.
  Я его понимаю. Видимо матийцы чем-то сильно не по душе демам и Мараш считает, что информация о них может помочь ему реабилитироваться после неудачной разведки.
  Странно, что я вообще еще в состоянии думать в промежутках между чернотой беспамятства и градом ударов.
  С очередным Мараш перестарался. Опять угодил в многострадальный бок. Хруст, волна боли прошедшая по всем костям, помутнение в глазах и жалкий хрип при попытке вдоха. Наверное, сумел улыбнутся при мысли, что вот-вот все закончится. Жажда жизни не вечна: длительные испытания ее убивают.
  Дем, видимо, подумал что-то неправильное:
  - Скалишься?! Смеешься?! Матиец - ты слишком далеко ушел от теплого моря! Сейчас я тебе напомню о нем!
  Меня подняли, подтащили к круглому бассейну выложенному из замшелых тесаных камней. Очередной привет от некогда процветавшей здесь провинции. Когда-то в нем, наверное, умывались путники, или лошадей поили. Сейчас его затянуло илом, вода мутная, на поверхности слой плавучего сора. Когда мое лицо зарылось в эту жижу, понял, что хоть перед смертью напьюсь нормально. Пусть не родник хрустальный, но не сравнить с опостылевшей грязной тряпкой.
  Меня уже пытали водой - инквизиторы. Теперь этим занялся один из их злейших врагов - дем. История повторяется, просто полярность изменилась. Плевать - я уже на той стадии, где даже удушье не напрягает. Лишь палаческие уловки Мараша не дают отключиться надолго - умеючи жмет на какие-то точки, растирает уши, а потом опять головой в бассейн и держит, четко успевая вытащить на воздух в последний миг.
  - Где они?! Говори! Слово даю: тебя пощадят! Говори!!!
  Чем-то сильно ему насолили эти матийцы. Надоело. Хочется, чтобы все закончилось. Сил нет, но это обычное состояние - привык уже. Опять шевелятся почерневшие губы, пытаясь изобразить ехидную улыбку. Вряд ли получится что-то путное, но хоть попытаюсь.
  Замысел удался на славу - меня награждают ударом по почкам, а потом опять вода, причем серьезнее, чем раньше. Рука дема давит до тех пор, пока голова не достигает поверхности слоя ила, зарываясь лицом в скользкую жижу.
  Холод. Мрак. Боль. И, наконец, долгожданная темнота.
  
  
  * * *
  Странно. Я все еще мыслю. И место знакомое. Мрак. Здесь нет света и звуков, но есть кое-кто другой. Тот самый: союзник мой, и проклятие мое в одном лице. Видимо это смерть - ведь все попытки попасть сюда, которые предпринимал после боя на Языческом холме, были неудачны.
  - Гипоксия. Критически низкий уровень кислорода в тканях, - то ли голос, то ли образы, то ли чистая, безликая информация - здесь нет органов чувств и ни в чем нельзя быть уверенным.
  И правда старый знакомый.
  - Не объясняй - я знаю, что такое гипоксия. Кстати - привет. Давно не виделись. Пытался сюда попасть, но ничего не получалось.
  - Зависание системы коммуникации. Статический режим функционирования. Некорректные действия. Высокая вероятность аноксии. Необратимые процессы. Разрушение биологической системы. Некроз. Перечисленная цепь последствий нежелательна. Альтернатива недоступна ввиду отсутствия резервов и краха системы. Для активации был нестандартно задействован механизм репликации системы. Запуск произведен автоматически в условиях высочайшего уровня внешней угрозы. Механизм репликации системы работает некорректно. Активация неполная. Пошаговые действия невозможны. Многочисленные сбойные кластеры. Перегрузка вспомогательных систем с полным отсутствием отклика. Коллапс основной системы. Зависание симбиотической системы. Некорректная работа автономных модулей. Режим коммуникации нештатный. Прогноз негативный.
  - Я так понимаю, ты хочешь сказать, что дела у меня сейчас идут не слишком хорошо?
  - Угроза для ценного тела. Вероятность потери ценного тела стремится к бесконечности. Состояние ценного тела критическое.
  - Хотя по математике у тебя твердая двойка, но я понимаю, что ты имеешь ввиду. Исправить можно?
  - Критический уровень резервной базы. Активация основных модулей возможна на существующей резервной базе. Полноценное функционирование невозможно.
  - Мне бы хоть какое-то функционирование надо. Иначе помру ведь. Сделаешь?
  - Устранить зависание симбиотической системы невозможно. Рекомендую выполнить перезагрузку.
  - Это поможет?
  - Существует вероятность запуска симбиотической системы в режиме близком к штатному и последующий кратковременный период форсированной работы.
  - А не будет как в прошлый раз? Или еще хуже? Лучше сразу умереть, чем так жить.
  - Шанс ненулевой. Точный прогноз невозможен. Угроза ценному телу. При сохранении ценного тела рекомендуется не доводить симбиотическую систему до критического состояния. Корректная работа основных модулей системы способствует сохранению ценного тела. В текущих координатах обнаружена остаточная активность санитарных модулей. Антитела первого порядка. Дополнительная внешняя угроза ценному телу. Необходимо снижение вероятности контакта с санитарными модулями. В случае успешного перезапуска рекомендую удалиться от текущих координат.
  - Ладно. Хоть время здесь течет по-другому, но терять его не надо. Давай - начинай. Делай что хочешь, но заставь хотя бы одну руку работать. А лучше обе. И ноги тоже...
  - При удачном запуске системы рекомендую немедленно приступить к поиску резервов и смене координат.
  - Да понял я! Давай!
  - Доступ получен. Принудительное отключение автономных модулей выполнено. Принудительное отключение вспомогательных систем выполнено. Сброс текущих настроек выполнен. Старт перезагрузки симбиотической системы.
  
  
  Глава 7 Ранняя стадия мании величия
  
  Нестерпимая боль в правом боку. Тошнота подкатывающаяся к горлу горьким комком. Острые камни, впившиеся в посиневшую от холода кожу. И общее состояние полной хреновости.
  Прекрасно Дан - ты в очередной раз выбрался с того света ради новой порции мучений.
  Мараш достаточно молод, чтобы успеть совершить еще немало нехороших поступков. Но он сделал ряд ошибок, поставившие на будущем косой демский крест.
  Если уж начал топить стража, то изволь закончить. Но нет же: вытащил из воды, бросил на землю, стоит над телом и ругается так, что черти краснеют. А рядом с несостоявшимся утопленником валяется тот самый меч, с которого началась вся заваруха. Я лежу на боку и вижу его прямо перед глазами. Тонкий, узкий, легкий, с хищным обратным изгибом и шершавой черной рукоятью созданной, чтобы прирастать к умелой ладони, превращая клинок в послушное продолжение руки.
  При попытке пошевелиться сжал зубы от дикой боли. На миг решил, что ничего не вышло, но нет - пальцы начали двигаться. Нехотя, будто ломая слой льда, в котором их заморозили для последующей продажи в супермаркете. Вперед родимые! Вперед - к рукояти!
  Мараш все так же продолжал кричать в сторону пещеры, что-то требуя от старухи. Наверное, хотел, чтобы она привела меня в чувство для продолжения задушевного разговора. Вниз он не смотрел, а зря. Я не только смог обхватить рукоять, но и оторвать меч от земли. Было больно до слез, но к этому давно привык. Главное - тело заработало, а остальное мелочи. Глядишь, и нравиться начнет...
  Тело дема было защищено кирасой, расширявшейся на манер юбки-колокола. Снизу его ничего не прикрывало. И правильно - враги не черви, чтобы из-под ног нападать. Это неблагородно и вообще неправильно.
  А мне плевать. Резкий выпад. Острие легко пронзило кожу штанов, дальше чуть замедлилось, входя в жесткую плоть. А потом, будто пробив преграду, пошло как по забытому на солнцепеке бруску масла. Решив, что оно, пожалуй, уже до желудка достало, я крутанул ладонью, из-за чего лезвие выполнило пируэт в брюшной полости. Заточка меча позволяла в случае безвыходного положения использовать его в качестве бритвы даже для многодневной щетины. В один миг кишечник Мараша превратился в комок иссеченной требухи перемешанной с дерьмом и кровью.
  Вытаскивая клинок из тела врага я не опасался ответа. Скверная рана. Человек, заработав подобную, не умирает сразу. Но шок настигает его одновременно со сталью. Только в кино человек, получив автоматную очередь в брюхо, способен продолжать бой. На деле, не убивая мгновенно, такая рана выключает любого почти со стопроцентной гарантией.
  Рану, которую заработал дем, автомат не нанесет. Здесь нужен как минимум пулемет. Крупнокалиберный.
  Я едва успел приподняться на колено когда Мараш начал падать, прижимая руки к животу. Рухнув, он утробно замычал, сворачиваясь в позу эмбриона. Все - об этом "морском пехотинце" можно забыть.
  Старуха, стоявшая перед пещерой, отреагировала быстро и нехорошо. Завизжала, а потом и вовсе неприятное выдала:
  - Король!!! Убей его!!!
  Мне уже не раз доводилось сталкиваться с поганью - я знал, чего от нее можно ожидать и не хотел устраивать ближний бой. Эта странная тварь против четверки волков вышла - что ей я? Король летел ко мне стелясь по земле, будто паук. Перебирал многоколенчатыми лапами, пощелкивал подвижными серпами, сверкал бычьим глазом, ронял слюну из приоткрывшейся щели узкого безгубого рта. На мне даже одежды нет - любой удар нанесет такие раны, что кровью изойду, и с трудом запущенное черное сердце не поможет.
  Отвел руку назад в широком размахе и отправил окровавленного матийца в свободный полет. Вращаясь вертолетным пропеллером, он стальной молнией промелькнул над землей, пройдя в считанных миллиметрах над плоской спиной Короля. Можно сказать, что почти не задел. Так... мелочи - стебелек по пути срезал.
  На стебле этом размещался единственный глаз твари.
  Потеря зрения принесла устраивавший меня результат. Ослепленный Король со всего маху налетел на камень. Столкновение было столь сильным, что его отбросило назад.
  Не дожидаясь, когда нечисть придет в себя, я склонился над агонизирующим телом Мараша, вытащил из ножен меч дема. Простое и серьезное оружие - ослабевшая рука удерживала его с натугой, так что пришлось помогать второй. Осторожно приблизившись к слепо шарившей по сторонам твари, я незатейливым ударом перерубил ей лапу в суставе. Король, среагировав, дернулся ко мне второй, но я уклонился, хоть и не совсем удачно, после чего догнал промахнувшуюся конечность, так же подломив в суставе.
  Потом было легче. Наполовину обездвиженная тварь могла сопротивляться лишь символически, так что я быстро перебил ей оставшиеся лапы. А потом начал безнаказанно лупить по телу. "Подушка" ходуном ходила, будто и впрямь желе набита, кожа пружинила как непробиваемая резина, но сталь оказалась крепче.
  Наверное, я нанес не меньше двух десятков ударов, проделав в Короле несколько зияющих отверстий сочащихся белесой сукровицей. Мог бы и дальше бить - на полминуты такого темпа остатков сил должно хватить, но был вынужден отвлечься на новую угрозу. Старуха, безумно заорав, выхватила из своего вонючего тряпья длинный нож, помчалась на меня.
  Пришлось оставить нечисть в покое, обернуться, выставить меч наизготовку. Я не собирался ее убивать. Не потому что сильно добрый - просто накопилось немало вопросов, а жизненный опыт подсказывает, что труп ни на один толком ответить не сможет. Пусть подбежит - просто оглушу. Уж с бабкой как-нибудь управлюсь без кровопролития.
  Но судьба решила за меня. Ведьма, наверное, была сильно привязана к своему кошмарному любимцу. Не удивлюсь, если спала с ним в отсутствие пойманных инвалидов и проходящих по древней дороге демов. При виде того, как его убивают, она и впрямь будто обезумела. Мчалась, не глядя под ноги. Запнулась о камень, рухнула, со всего маху приложилась об острый выступ другого валуна.
  Все. Неотложку вызывать бесполезно. Я за десяток шагов расслышал отрывистый хруст и увидел, как деформировалась голова, брызнув красным.
  Покосился на Мараша. Тот все еще хрипит, но уже еле-еле. Отходит. Истерзанная туша Короля вздрагивает, из безвольно разинутого безгубого рта упыря вытекает поток слизи. Не удержавшись, ударил его еще раз. Потом еще и еще. Не стоило тратить силы, но накипело на душе. Тварь, даже ослепшая, все же меня задела - на левом бедре краснел короткий разрез, давая начало тонкому кровавому ручейку.
  Отбросив резко потяжелевший клинок из обессиленной руки, доковылял до дымящегося очага, поднял горящую головню, прижег рану. Даже не поморщился - настолько привык к боли, что казалось, будто жил с нею со времен рождения.
  Ноздри раздулись, впитывая притягательный запах. Рядом, под скальным козырьком, стоял жердевой столик с парой чурбаков вместо табуретов. На нем виднелись остатки чужого завтрака: деревянные тарелки с ломтями сала, кусками рыбы, печеными корнями. Посреди в высоком глиняном стакане белели длинные тонкие палочки из струганной древесины.
  Почувствовал тень позабытого чувства - почти удивился. Мне не доводилось видеть, как демы принимают пищу, но нетрудно догадаться. Похоже, пропустил интересное - они используют палочки, как китайцы. А сами типичные европейцы - ничего азиатского в чертах лица незаметно.
  Присел на холодный чурбак, забросил в рот тонкий ломтик сала, сдавил зубами. Запрещенная еда. А мне все равно - для меня здесь запретов нет. Это всего лишь пища, причем с высокой энергетической ценностью. Немногим уступает сливочному маслу, но за неимением последнего сойдет.
  Уплетая сало, покосился на палочки для еды. Подумал о Гобе. Тот не будет сидеть на холме до ночи, а мужик он не слабый. Мараша я прикончил в силу удачного стечения обстоятельств, а с этим бугаем может не повезти. И вообще - не стоит рассчитывать на нескончаемую полосу удачных стечений обстоятельств. Будь я в нормальной форме, не проблема устроить драку, но сейчас...
  Обернулся, внимательно изучая обстановку.
  Скальная стена, нависающая над ущельем древней дороги. Устье пещеры заложено камнями, но оставлен проход, прикрытый драной циновкой. Слева очаг, между ним и скалой стоит старый покосившийся фургон, расползающуюся парусину треплет ветерок. За спиной, возле злосчастного бассейна, все еще сучит ногами неугомонный Мараш, в двух шагах неподвижно лежит старуха, а если посмотреть в ее сторону дальше, то можно разглядеть груду отесанных камней, оставшихся от какого-то серьезного строения.
  Это мое поле боя. Здесь я должен встретить второго дема и победить. Бежать рискованно - хотя бы денек надо отсидеться в тепле. Пусть даже голос в темноте рекомендовал бежать отсюда как можно быстрее - без отдыха я ни на что не годен. Какие у меня шансы в схватке? Если враг не сглупит, то никаких. Парочка трупов, тело твари, окровавленный живой скелет пожирающий сало. Я бы на его месте при виде такой картины расслабляться не стал.
  Значит, глупить он не будет. А если и будет, то в рамках приличий.
  Покосился на остатки фургона и голые гибкие ветки высокого кустарника, вымахавшего выше повозки. Затем на палочки в стакане и кольчугу Гоба, развешанную под скальным козырьком у входа в пещеру. Получается, дем ушел, не взяв доспехи - налегке.
  Опять взглянул на повозку. Вытащил из стакана одну из палочек, осмотрел. Сухая древесина. Твердая. Из такой хорошо деревянные копья делать - примитивные. Маловата, конечно, для подобных целей.
  Хотя...
  Кажется у старухи был неплохой нож?
  
  
  * * *
  Погода опять начала портиться. С неба не лилось и не сыпалось, но начало стремительно холодать. Лужи подернулись ледком, мороз щипал кожу, стремительно вытягивал жар из углей очага. Ночью придется прятаться в вонючей пещере, иначе можно околеть даже у огня.
  Гобу видимо надоело мерзнуть - на лысой вершине холма защиты от ветра не было, а костер там разжигать нельзя. Решив, что на сегодня с него хватит, он поспешил к пещере. Там теплый очаг, горячая похлебка, любимое сало, задушевные разговоры с Марашем и сексуальные развлечения с женщиной, единственное достоинство которой заключалось в том, что альтернативы ей не было.
  Увы - все оказалось не совсем так.
  Я сидел перед дымящимся очагом и употреблял сало. Неспешно, предварительно нарезав его тончайшими ломтиками и присыпав душистой острой травкой, мешочек с которой нашел на столе. Спереди меня грел огонь, спину прикрывал плащ Мараша, в желудке тепло от простой и сытной еды. Жизнь, если не прекрасна, то налаживается.
  Я не видел как приближался Гоб, но по невнятному звуку, непроизвольно вырвавшемуся из его горла, понял, что он оценил открывшуюся картину. Дальнейшие слова, произнесенные голосом предельно ошеломленным, подтвердили первоначальное предположение:
  - Шлюхино вымя! Что это?! Мараш?! Что с ним?!
  Проглотив очередную порцию пережеванного сала, я, прислушиваясь к приятным ощущениям в желудке, лениво и четко пояснил:
  - Я. Его. Убил.
  Гоб не производил впечатления человека, мгновенно реагирующего в запутанных ситуациях. Вот и сейчас он сделал паузу, после которой задал нелепый вопрос:
  - Ты притворялся калекой?!
  Игнорируя его любопытство, я теми же раздельными словами описал все, что случилось с остальными обитателями пещеры, а так же заглянул в ближайшее будущее:
  - И ведьму. Я. Убил. И пупсика ее. Тоже я. И тебя. Тоже. Убью.
  - Да кто ты такой?!
  - Мараш называл меня матийцем.
  Уж не знаю, что демы не поделили с этими самыми матийцами, но относились они к ним не лучше, чем кошки к собакам. Гоб отреагировал правильно - как я и надеялся. Не стал громко произносить нехорошие слова, в бешенстве топотать ногами по замерзающей земле или иным смешным способом демонстрировать всю глубину охватившего его негодования. Достаточно один раз услышать звук, с которым меч покидает ножны, и ни с чем его никогда не перепутаешь. Даже если сидишь спиной к источнику.
  Гоб может и не гений, но и не дурак. Пусть и зол на всех матийцев, но понимал - дело нечисто. Перед ним противник расправившийся с сильным воином, ведьмой и тварью из опоганенных земель. Может он и не выглядит чересчур угрожающим, но это не умаляет его опасность.
  Гоб приближался осторожными уверенными шагами. Наверняка с занесенным для удара мечом. А я продолжал сидеть все в той же беззащитной позе. Не оборачивался. Не хватался за меч. И даже не шевелился. Если не считать челюстей, расправлявшихся с очередным ломтиком сала.
  Мне не было нужды оборачиваться. Подойти Гоб мог по единственному пути - между стенкой злосчастного древнего бассейна и трухлявым фургоном. Он уже близко. Совсем близко. Вот-вот взмахнет сталью.
  Под ногой дема хрустнул ледок в луже. Все - пора.
  Левая рука, до этого расслабленно упиравшаяся в бедро, коротко дернулась, резко потянув замаскированную бечевку, связанную из полосок тряпья. Миг сопротивления, а потом ступор вырвался, освобождая гибкую ветвь - тетиву простенького механизма.
  Треск, удар, звон выпавшего из руки меча. И все - Гоб перестал приближаться.
  Проглотив очередную порцию сала, я продолжил начатую беседу:
  - Мараш ошибался. Я не матиец. И не межгорец. И не ортарец. Я вообще не с этой планеты. Ты спросишь с какой? Отвечу: неважно. У меня был выбор: умереть, или стать диверсантом из другого мира. Ты не знаешь значение слова "диверсант"? Да откуда тебе знать... Диверсант, это человек, которого отправляют на вражескую территорию с заданием устроить противнику как минимум единичную пакость. Те, кто меня сюда послали, не желают вам зла, но и добра от них не жди. Если задание будет выполнено, вам придется туго. Все местные разборки ничто против лавины развитой технической цивилизации.
  Новый ломтик сала - разговор не должен отвлекать от процесса пополнения резервов.
  - Гоб - ты испугался видения поступи моего мира? Не бойся - тот мир, посылая меня сюда, сделал ошибку. Цивилизация, разговаривающая с природой на языке механизмов по сути своей слишком уязвима. Отбери у нее технику и все - коллапс. Я сейчас филиал этой цивилизации в ситуации, когда техники нет и не предвидится. Для катушки радиального контура мне нужно пять с половиной метров медной проволоки диаметром шесть десятых миллиметра. Всего таких катушек сорок восемь штук. Итого: двести шестьдесят четыре метра тонкого провода выдержанного сечения, покрытого диэлектрическим лаком. Причем толщина лака должна быть одинаковой по всей протяженности, иначе витки будут неравномерны. И это только на радиальные контуры. Если посчитать все катушки индуктивности и реле, то мне надо найти около двух километров медной проволоки диаметром менее миллиметра. Если с толстой что-то можно решить и в этих условиях, то кто мне вытянет провод в восемнадцать сотых миллиметра? Есть такие уникумы? Можешь не отвечать - сам знаю, что нет. Для подобной работы необходимо специальное оборудование. Я в общих чертах представляю какое - меня учили. Но лишь в общих. В голове четко засело слово "фильер1", и даже кое-какие мысли насчет того, что же это такое. Но этого мало. Сюда нужен гений, знающий о проволоке все. Но даже он окажется в тупике, когда, потратив не одно десятилетие, сделает свою проволоку и очередь дойдет до всего остального. Установку проектировали максимально простой, но это лишь с точки зрения развитой технической цивилизации. Для местного уровня она по сложности то же самое, что лазерный принтер для древних египтян. Необходимы сплавы с заданными свойствами, химически чистые материалы, прецизионная обработка многих деталей. Много чего сложного понадобится. Невозможного... Не утомил тебя деталями?
  
  
  # # 1 Фильер (фильера) - рабочий орган волочильных станков.
  
  Гоб не ответил, но я на него не обиделся. И правильно: чего обижаться? Молчаливый собеседник это как раз то, что мне сейчас нужно. Накипело на душе...
  - Ты уж извини. Подошла пора переосмысления своих действий и перспектив, а обсудить это не с кем. Идеальный собеседник - попугай. Но его нет... Это, кстати, плюс - можно разговаривать на местном, почти не используя русский, как делаю с ним. Знаешь - я привык к этому телу, вот только оно не привыкло к моему родному языку. Говорю, и будто ком в горле - не лезут слова. Не привыкли связки к такому сочетанию звуков. Ваш язык мелодичнее, мягче. В сравнении с ним наш похож на окопный лексикон немецкого фельдфебеля. Извини - отвлекся. О чем я вообще? О своих перспективах? С ними я, похоже, определился - сейчас доем сало и начну захватывать ваш мир. Понимаю, что послали меня не за этим, но не суди строго. Ведь с первого дня все идет плохо. Меня бьют, пытают, убивают. Я куда-то зачем-то бегу, ищу что-то, сам не знаю что. То мечтаю зарыться в норку, то тянет на тупые подвиги ради этой самой норки. Гоб - это все от растерянности. А растерянность от отсутствия цели. Сборка установки хорошая цель, но делать ее первоочередной не совсем удачная идея - даже в ближней перспективе мне грозит технологический тупик. Но вот с ресурсами целого мира глядишь, и что-нибудь придумаю. Так уж получилось, что захватить планету проще, чем протянуть несколько километров тонкого провода. Смешно... Но не в установке дело. Мне надо что-то менять в этой жизни, иначе так и останусь мишенью для тумаков и неприятностей. Я бацилла в теле чужого мира - или ваша иммунная система меня доконает, или превращусь в вечно трясущегося зайца, отупев до животного состояния. Надо не прятаться - надо чтобы от меня прятались. Нападать, а не лелеять паранойю. Брать инициативу в свои руки, а не бегать от полуграмотных аборигенов. Завоеванный мир - покорный мир. Мне придется добиться от него покорности ли хотя бы заставить со мной считаться. Ты, конечно, скажешь, что я далеко не супермен, чтобы в одиночку справиться с целым миром. Склонен согласиться, но заодно укажу на один нюанс: вот уже около полугода я здесь протянул. А ведь восемь моих предшественников не продержались и нескольких минут. Везение? Может и так. Но уж слишком длинная у него полоса. Ненормально длинная. Или я гений удачи, или здесь что-то другое. Будет свободное время - подумаю над этим. А пока что надо начинать действовать. Завоевание мира дело серьезное - чем быстрее возьмусь, тем раньше закончу. Ты со мной согласен, Гоб?
  Из всего моего монолога до дема не дошло ни слова. Да я и не надеялся. Привык к отчетам, которые регулярно диктую попугаю, вот и воспользовался первым попавшимся заменителям. Разумеется, врагу доверять нельзя, но в этом человеке я уверен - он никому ничего не расскажет.
  Распрямившаяся плеть "вьетнамской расчески" угодила в пах воина парой граненых колышков вытесанных из сухого дерева. Будь на деме кольчуга, все бы обошлось, но он оставил ее у пещеры, занимаясь наблюдениями налегке. За что и поплатился.
  Как и в случае с Марушем он не умер сразу. Но по болезненности ранения в пах, пожалуй, лидируют. Гоб застыл статуей, разинув рот в безмолвном крике. Изо рта не вырывалось ни звука, но он кричал. Боги - как же он кричал. Боль лилась из его помутневших глаз, из скрюченных пальцев, вонзивших ногти в ладони, из задыхающихся легких. Почему он не падает? Человек, как бы ни был силен, не может терпеть это вот так - почти бесконечно.
  Или?
  Демы - кто они?
  Граница рядом. Более того - к границе отсюда ведет хоть и заброшенная, но удобная дорога. Будто приглашение для обитателей темного берега реки. Не зря здесь нет межгорцев - не хотят они жить в таком интересном месте. Вся рейдирующая погань в первую очередь оказывается здесь. У старухи ведь была ручная тварь - прижилась видать. Бабка ведьма - ни ее, ни демов монстр не трогал. Что-то с этими людьми не то, а это чревато...
   Как ни приятно сидеть возле очага, поедая сало и неторопливо беседуя с живым мертвецом, но пора браться за дело. Завоевание мира и впрямь серьезная задача - затягивать с этим нельзя. Для начала выполним грязную, но очень нужную работу. Надо четвертовать тела, обложить обрубки остатками фургона и устроить хороший костер. В пограничных землях иначе нельзя. Потом придется обыскать пещеру. Надо найти одежду, собрать все продовольствие, вооружиться и вообще - хорошенько все осмотреть. Уж больно местечко любопытное.
  А затем ночлег в тепле и наутро, если погода позволит, выступление в сторону Мальрока. К тому времени, надеюсь, сил наберусь. Сейчас хоть и двигаюсь, но ветром шатает. Ослаб я, но полноценное питание это быстро поправит - опыт уже был.
  То-то мои подданные удивятся, когда вернусь к ним живчиком. Ну или почти живчиком.
  А уж когда узнают про вероятное появление незваных гостей... Многочисленных...
  Поднявшись, обернулся к все так же безмолвно кричащему Гобу. Убил быстро - одним ударом. В сущности, ничего плохого он мне не сделал, да и не садист я по натуре.
  Хорошо бы оказаться в замке побыстрее. Надо успеть подготовить теплую встречу. Для улучшения имиджа будет полезно начать карьеру завоевателя мира с разгрома эскадры непобедимых демов.
  
  
  Глава 8 Пещера Али-Бабы и прочие будни начинающего завоевателя
  
  В пещере воняло. Нет - здесь и раньше не сказать, чтобы благоухало французским парфюмом, но сейчас даже после морозного воздуха загрязненного дымом погребального костра контраст разительный. Меня даже шатнуло после первой попытки вдохнуть. Хоть с аквалангом ходи. Это что же ведьма вытворяла в своем логове? Травила клопов протухшей вытяжкой из прокаженных скунсов? Да триста лет не чищеный толчок весеннее фиалковое поле в сравнении с этим газообразным протухшим гноем. На Сатурне атмосфера более пригодна для жизни, чем здесь.
  Помимо нестерпимой вони имела место темнота. Лучина в руке освещала саму себя и скромный шар окружающего пространства, сдавленный мраком, в котором услужливое воображение рисовало разнообразных неприятных созданий лелеющих в отношении меня деструктивные замыслы.
  Поняв, что от такого освещения толку не будет, вернулся на улицу, хваля себя за предусмотрительность. Когда устраивал погребальный костер, обнаружил подвешенное на задке ведро с загустевшей колесной смазкой. Пожалуй, стоит проверить ее альтернативные свойства. А именно - горючесть.
  Когда через полчаса вновь вернулся в пещеру, стало гораздо веселее. В правой руке чадил яркий факел, в левой болталась связка запасных. Не сказать, что стало светло как днем, но воображаемым чудищам иллюминация не понравилась - отступили в дальние углы.
  Не знаю, как сюда попала эта старуха и чем занималась, но ее усилиями пещера превратилась в гибрид запущенного склада и свалки. Вдоль стен груды бочек, ящиков, корзин. Связки каких-то палок и досок, рулоны прелой холстины, расползающиеся мешки, трухлявые сундуки. На первый взгляд - полный хлам. Но, учитывая экстравагантность ведьмы, не сильно удивлюсь, если наткнусь в этих завалах на тонну золотых слитков.
  Слитки пока что не попадались. Из разбиваемых ящиков вместо сокровищ сыпались какие-то землистые камни и полосы ржавого железа. Бочки в лучшем случае одаривали смолой, в худшем трухой. В сундуках я находил лишь убитое временем тряпье, поточенные мышами бумаги и пергаменты, рассыпающиеся в руках книги.
  Возможно, любой археолог пришел бы в восторг при виде этих "сокровищ", но меня они не радовали. Я человек практичный - ищу конкретные вещи. Мне, к примеру, очень не помешает арбалет или лук. Завтра, видимо, придется идти на север, а в окрестностях полно волков. Стрела или болт - лучший способ держать хищников на расстоянии. Не могла же старуха обходиться одним ножом? Или могла? А почему нет - с Королем ей можно вообще к оружию не прикасаться.
  Кстати о Короле - эта тварь спокойно шастала при дневном свете, не проявляя признаков недовольства. Видимо где-то над тучами разыгрывается очередное небесное шоу "смутных дней". Моих познаний в астрономии хватило понять - это нечто, на Земле неизвестное. Но дальше понятийный тупик - понятия не имею, что это такое. Знаю лишь одно: в такие дни погань активна круглые сутки, так что находиться на подконтрольных ей территориях нежелательно.
  Впрочем, там в любые дни находиться нежелательно...
  Очередной ящик разлетелся от пинка. Опять бесполезный хлам. Я так не играю! Есть ведьма. Есть чудо-юдо, прислуживающее ведьме. Есть разбойники, посещающие логово ведьмы. Так где же сокровища, которыми обязана быть набита пещера?
  Краем взгляда засек на стене некую несообразность. Повернул голову. Так и есть - надпись. Желтоватые буквы на сером известняке. Написано коряво, с ошибками, причем давно - отдельные знаки почти смыло потеками или затерло. Местами приходится догадываться о смысле, а местами оставались совершенно непонятные пробелы.
  "Молодости больше нет. И никогда уже не будет. Но есть надежда. Стражи почти вечны. Стражи умеют молодеть. Страж находил здесь ... и возвращал... И нашел смерть. Охотники могут вернуться ... тогда я ... Загадка ... ... Я буду искать ... Меня торопит ... жизнь. Здесь не бывает понижений. Фем, я буду ... ждать даже после смерти. Не оставляй ... рядом с врагом. Или найди свою ... Биччи молодой. Так тоскливо и так ...".
  Уж не старуха ли это писала? И что бы это значило? Помнится, демы тоже упоминали про понижение или повышение, но не соблаговолили объяснить суть термина. Что-то явно нехорошее - какое-то наказание.
  На досуге подумаю - сейчас некогда. Надо продолжать поиски. Лук и арбалет - мечты запредельные. Но я готов довольствоваться минимумом: едой и одеждой. Свое родимое тряпье найти, а не ходить в этом бренде от пугала. Сало закончилось, как и все остальное, а тело требует еще и еще. Где же старуха держит припасы? Или подметает то, что Король добудет, не думая о будущем? Будет печально... Охотник из меня и в хороших условиях аховый, а уж в опустошенном Межгорье и опытному Люку туго приходится. Других людей в округе нет - даже в лучшие времена эта местность не пользовалась популярностью - в здравом уме ни один не захочет жить рядом с тропой погани. Значит, рассчитывать придется только на себя (а точнее на нычки ведьмины).
  Завершив разгром основного грота, я проверил боковое ответвление, где обнаружил то самое прокрустово ложе, на котором покоился до того, как дем принял меня за матийца. Здесь удача, наконец, обернулась ко мне не филейным органом - наконец-то нашел свою одежду. Состояние у нее было ужасающим - такой даже полы стыдно мыть, не то что носить. Пришлось выйти на улицу, замочить все в том же бассейне. Вечером попробую выстирать с золой из очага.
  Остался неисследованным еще один грот по правой стороне пещеры. Однако то, что в свете факела поначалу показалось тупиком, им не являлось. Узкий проход тянулся шагов на сорок, далее резко расширяясь. По мере продвижения вонь усиливалась до совсем уж невозможных величин - вот-вот глаза начнут слезиться.
  Проход вывел к новой пещере, ничуть не меньше первой и такой же захламленной. Но было здесь и нечто новенькое. Поначалу я даже не понял, что за черный тюк лежит у стены. Лишь подойдя и различив скрюченную руку, догадался. Мумия. Потемневшая кожа обтянувшая скрючившийся костяк. Остатки одежды, клобук пыльных волос на голове, мох короткой бородки. Мужчина.
  Присев, занялся изучением находки. В последнее время к трупам во всех проявлениях привык, но этот чем-то заинтересовал. Поначалу даже не понял чем и лишь изучив тело повнимательнее догадался, что передо мной воин. Не так просто это определить - мумия мало того, что ссохлась, так ее еще и слой экскрементов летучих мышей покрывал.
  Стальной наруч покрыт следами вражеских ударов, под остатками куртки чернеет на совесть проржавевшая кольчуга. Широкий пояс с массивной бронзовой пряжкой, парочка пустых ножен - короткие и длинные. Осмотрев пол не нашел оружие - или воин попал сюда без него, или кто-то утащил. Возможно старуха поработала. А что это за перевязь идет наискосок? И пухлые футлярчики на ней, будто патроны в ленте.
  Потянулся к одному, с натугой потащил за торчащий край полоски из черного металла. Изучил извлеченный предмет, покачал головой. Однако...
  Метательный нож. Легкая полоска металла, с одной стороны ловко обвязанная простенькой бечевкой. Проверил баланс - то что надо. Странное оружие - впервые здесь подобное вижу. Сам знаком с ним лишь благодаря земным инструкторам, и вряд ли они проводили аналогичные занятия для аборигенов.
  Придвинувшись к телу поближе начал освобождать его от перевязи. При этом задел босой ногой длинную палку, валявшуюся на полу. Деревяшка оказалась странно увесистой, и это не могло не привлечь внимание.
  При первом осмотре, только взяв в руку отметил не только нездоровый вес, но и другие особенности. Насчет палки я сильно поторопился. Скорее шест. Из очень твердого дерева - будто кость слоновая. Такое я здесь никогда не встречал ни в естественном виде, ни в изделиях. А насмотрелся я немало - те же бакайцы на свои копья что зря не пускают.
  Тяжесть действительно необычна для древесины, но шест неплохо сбалансирован. Это не посох дорожный - это оружие. Свинцом залито? Проверил один торец. Глухо - не похоже чтобы здесь его рассверливали. На втором картинка интереснее - почти на весь диаметр темнеет узкая щель.
  Гм... Странно... Все предметы в этом гроте запачканы мышиными экскрементами, а эта вещица будто из стерильной лаборатории - ни пятнышка не пристало.
  Скорее по наитию, чем обдуманно, изучил середину шеста, сдвинул в направлении торца со щелью еле заметный ползунок, свободно ходивший в узкой врезке.
  В тишине пещеры отчетливо щелкнуло, шест дернулся, свет факела отразился на серебристом металле узкого чуть изогнутого лезвия.
  Присвистнув, озадаченно почесал затылок. Нет, я и раньше слышал про клинки, маскируемые в предметах вроде тростей и зонтиков, но все это была халтура в сравнении с тем, что имело место здесь.
  На конце шеста будто абордажная сабля выросла. Слегка расширяющийся к кончику клинок с плавным изгибом лезвия и заточкой немыслимо острой даже на вид. Таким страшно бить - не выдержит никакой металл. Слишком острый угол - иззубришь мгновенно. Бритва гипертрофированная.
  Самое странное - лезвие таких габаритов не могло выскочить из щели. Ширина клинка даже в самой узкой части была больше раза в полтора, а у конца все три. Да что там щель - даже у древка диаметр скромнее. Может это не сталь, а хитро окрашенная резина?
  Сам себе не веря потрогал пальцем. Сталь.
  Поднявшись, неуверенно взмахнул, стукнул по грязному полу пещеры. Осмотрел лезвие. Чистое, и ни одной зазубрины. Ударил сильнее - тот же эффект. И еще раз - аж руки загудели, а в стороны брызнула каменная крошка. Но легкое лезвие с нереально тонкой заточкой будто издевалось над законами физики и металлургии - ни малейшего ущерба.
  - Дан - поздравляю. Похоже, ты нашел свой Эскалибур1.
  
  
  # # 1 Эскалибур - волшебный меч короля Артура.
  
  Уставившись на лезвие, призадумался. Никогда не встречал ничего подобного ни здесь, ни на Земле. Слышать про волшебное оружие, конечно, доводилось, но на уровне сказок. А здесь, надеюсь, реальность, а не бред разрушающегося сознания. Откуда взялась такая вещь? Непонятно... С другой планеты? Почему бы и нет? Я лично наблюдал крупногабаритный предмет, попавший сюда с Земли, так почему бы этот трюк не повторить легкой алебарде? Несомненно, продукт высоких технологий. Причем продукт абсурдный. Ну не укладывается у меня в голове высочайшая технологичность оружия с его архаичностью. Цивилизация, создавшая жидкую сталь, способную застывать острейшим клинком, должна воевать бластерами, аннигиляторами и прочими футуристическими штучками. А не банальными клинками.
  Может просто сувенирная поделка, или изделие неведомых реконструкторов?
  Да какая разница - все равно лишь гадать могу. Главное, что теперь эта штучка у меня, и я обязательно найду ей применение. В голове у меня имеются знания, оставшиеся от одной давно погибшей японской девушки. Она неплохо управлялась с нагинатой1, подрубая самураям ноги - надо лишь немного потренироваться, приучить тело к непривычному оружию. Это того стоит. Если раньше я считал, что лучшей стали чем в матийских мечах здесь не найти, то теперь так не думаю. Глубокая царапина на клинке тому подтверждение. Наконечник странного оружия если чему-то и уступает по твердости, то алмазу. Хотя даже это сомнительно.
  
  
  # # 1 Нагината - японская разновидность глефы; оружие с длинной рукоятью и изогнутым клинком.
  
  Страшно представить, на что способна эта штучка в умелых руках и в условиях неразвитого мира. Кожаный доспех вообще против такой неприятности не рулит, да и кольчуга вряд ли сохранит здоровье. А уж против погани вообще идеально - я ее на дальних подступах порежу, не позволив близко подойти. На лезвии можно смело ставить штамп "антинечисть" - лучше не придумаешь.
  При мысли об эффективном использовании нового оружия против сил тьмы я вдруг призадумался о его бывшем хозяине. Очень вероятно, что передо мной его останки. Интересный человек с интересным оружием...
  Присев, попытался уложить мумию на спину. Не тут-то было - слой мышиных экскрементов крепко приклеил ее к полу и стене пещеры. Несмотря на все усилия, тело не шевельнулось, лишь с треском осыпались комки засохшего помета.
  Один из самых крупных комков, размером не меньше футбольного мяча, показался мне каким-то неправильным. Скрывал в себе что-то. Немного его очистив, я ошеломленно замер, а затем заработал с удвоенным усердием.
  Еще одна мумия. Только не человеческая. Птица. Обесцвеченные свалявшиеся в помете перья, скрюченные веточки тонких лапок, массивный кривой клюв.
  Попугай. Волшебная птица этого мира. Атрибут стражей.
  
  
  * * *
  Зимы в Межгорье как правило мягкие, и эта не была исключением, по крайней мере до последнего времени. Сегодняшний мороз скорее редкость, чем обычное явление. Землю он сковать не успел - лишь сверху прихватил тонкой корочкой смерзшейся сырятины. Но копать все равно было очень трудно - слишком много камней.
  Я не верю, что страж по своей воле упокоился в пещере. Слишком грязное это место для добровольного выбора. Что там произошло - не знаю. Просто он умер. И его птица тоже. Убиты? Возможно. А может попугай просто не смог пережить смерть того, с кем делил непростую жизнь.
  Видимо это был тот самый Буонис. Не поверю, что в одном и том же месте сошлись сразу три стража. Даже два перебор. Хотя не такой уж и сильный - я ведь стремился сюда сознательно, думая на следах предшественника найти ответы и лекарство. С лекарством все получилось просто замечательно, а вот с ответами не очень - вопросов только добавилось.
  Я почти не сомневался, что Буонис приходил сюда перезапускать систему "черного сердца" тем же методом, который помог мне. Доводил организм до критической черты, заставляя срабатывать предохранительный механизм. По непроверенным предположениям у каждого стража есть симбионт погани, как я иногда называю эту штуку. И, вероятно, некорректно он работает не только у меня, вот и приходится время от времени заниматься экстримом.
  Почему Буонис шел на такие сложности? Это ведь рискованно, устраивать чуть ли не суицид в такой опасной местности. Загадка... Может ему жить надоело и оттого любил идти на риск? Или скрывал от всех тайну стражей. Или просто опасался, что увидев его "восстание из мертвых" народ подумает нехорошее (хотя кто осмелится обвинить такого человека в опоганивании?).
  Где он взял такое фантастическое оружие? Вопрос не праздный - вдруг там еще что-нибудь подобное осталось. Мне бы не помешало. И вообще, учитывая технологичность изделия, хотелось бы пообщаться с мастерами, его создавшими. И посмотреть на их оборудование.
  Буонис уже ничего не ответит...
  Я не стал хоронить его возле пещеры. Слишком мрачно там и поганью отдает. Нет - не место ему рядом с ведьминым логовом. И без того слишком долго там пролежал - хватит.
  Могилу я вырыл на склоне холма. Хотел на вершине, чтобы со всех сторон простор, но передумал: слишком далеко подниматься, что в моем состоянии нелегко; и слишком много камней - чуть ли не сплошная скала еще на полдороги начиналась. Сойдет и здесь. Думаю, Буонис на меня не обидится. Мне и так пришлось бросить все и остаток дня убивать на борьбу с неподатливой землей. Несмотря на физический труд, я сильно мерз, руки и ноги гудели от натуги, желудок настойчиво требовал своего. Но я копал и копал, разрыхляя грунт мечом старшего дема, выгребая его же шлемом.
  Мумия почти ничего не весила, и я легко опустил ее в могилу. На грудь Буониса положил тельце попугая, возле правой руки оставил меч Гоба. Молитв я не знал, да и не настолько лицемерен, чтобы, будучи атеистом, устраивать религиозные обряды. Закопал без церемоний, в холмик вместо креста воткнул меч Мараша.
  Замер рядом, отер со лба холодный пот. Нет - нехорошо как-то. Надо хоть что-нибудь сказать. Так принято.
  - Сэр Буонис. Сожалею, но не могу оставить вам ваше оружие. Мне и самому пригодится. Не знаю, как оно называется, поэтому придумал ему новое имя. Теперь это просто Штучка. С большой буквы. Я чувствую, что дел с ним наделаю немалых - вы будете довольны. Без обид? Я вот, когда придет мое время, не обижусь, если кто-нибудь возьмет мой меч для хорошего дела. А если этот человек еще и похоронит меня в таком красивом месте, буду рад вдвойне. Не знаю, сэр страж, как вы умерли. И как жили, не знаю. Но знаю, что погань вы гоняли в хвост и гриву. Наверное, вот этой самой Штучкой. Спите спокойно - я намерен заняться тем же самым. Может я и самозванец, но с нечистью мне не ужиться. Будьте уверены - проблем я ей добавлю.
  Вспомнив, что в могиле страж не одинок, добавил для его спутника:
  - И ты, попугай, тоже будь в этом уверен. Твой коллега погань чует хорошо - от нас она не спрячется. Хоть он и последняя скотина, но скотина полезная и лично для меня дорогая. Прощайте, страж и его птица.
  Не оглядываясь, направился вниз. Темнеет, а надо успеть хоть немного простирнуть свою одежду и заняться сушкой. А еще сварить все коренья и водные орехи, которые нашел в нише с припасами. До завтра набить брюхо хватит, а там что-нибудь еще найду.
  Искать буду по пути - какая бы ни была погода, утром надо уходить. Нельзя здесь отлеживаться - демы, возможно, уже на полпути к Мальроку.
  А еще мне не нравилась настойчивость, с которой голос во тьме рекомендовал как можно быстрее отсюда убираться.
  Один страж уже нашел здесь могилу. Что с ним произошло - не знаю. Не хочу стать вторым, но до утра придется подождать.
  
  
  * * *
  Ночью к пещере пришли волки. Странно - раньше они, вроде бы, не рисковали приближаться. Вероятно их отпугивал Король. Теперь, почуяв, что темной твари нет, осмелели. Копались в головешках оставшихся от фургона, что-то грызли. Скорее всего, обгоревшие кости демов и ведьмы - ничего другого там не было.
  В пещеру звери соваться не рискнули. И правильно сделали - я просто горел желанием испытать Штучку в деле. Не судьба. Ну да ничего - шанс обязательно представится. И не один.
  Утром хищники исчезли. Наскоро досушив над огнем одежду, я доел остатки старухиных припасов, закинул за спину набитый полезными вещами мешок Гоба, повесил на пояс меч, на грудь почищенную перевязь с ножами. Штучка пристроилась в руке - со спрятанным жалом она выглядела обычным дорожным посохом без рукояти.
  Все - пора в путь. Я благодарен этому месту за то, что оставил здесь свою немощь, но, тем не менее, назвать его санаторием не могу. Надеюсь, что никогда больше сюда не вернусь. Если уж припечет опять, то найду уголок посимпатичнее. Что там мне желал Зеленый? Утопиться? Чай не в пустыне живу - не обязательно искать ее в грязном бассейне на богом забытой дороге.
  
  
  Глава 9 Перекресток
  
  Волки умнейшие твари. Не так давно они, не раздумывая, напали на всадника вооруженного до зубов, в том числе и арбалетом. Понимали, что беспомощный доходяга не может аргументировано возражать против знакомства с клыкастой пастью. А вот сегодня следили за мной издали, даже не пытаясь сократить дистанцию. Догадывались, что хотя путник и не в лучшей физической форме, но связываться с таким себе дороже.
  Три хищника. Вряд ли остатки той самой стаи - их Король если не порвал как Тузик грелку, то отвадил от этих мест навсегда. Территория освободилась и теперь осваивается новичками.
  Нападать не пытаются, но и в покое не оставляют. Кружат невдалеке, суетливо оббегая с разных сторон. Что-то выжидают. Наверное, надеются, что опять силы потеряю, или ногу сломаю.
  Кстати - тоже вариант. На столь кардинально пересеченной местности остаться без нижних конечностей легче чем высморкаться. Валун на валуне, рытвины, промоины, крутые, не просыхающие из-за непогоды склоны, ударившим морозом превращенные в ледяные горки. Еще и ветер старается двинуть в лицо с такой силой, что пару раз едва на спину не опрокидывал.
  Реку я ухитрился перейти, не коснувшись воды - прыгая по камням. Хоть и морозец, но здесь они почему-то не обледенели. Видимо просохнуть успели до холодов - течение слишком ленивое, чтобы забрызгивать их до макушки.
  На другом берегу пришлось остановиться - путь преградил высокий и крутой обрыв. Местами он даже нависал над водой - там и обезьяне не пробраться. Где-то здесь я тогда сверзился вниз, спасаясь от волков. Точно не запомнил, но думаю легко найду - лишь бы попасть наверх.
  Так и получилось. Цепляясь за корни и ветки многочисленных корявых кустиков, почему-то решивших, что на крутом обрыве расти будет вольготнее, я выбрался чуть ли не туда же, откуда не так давно прыгал. Отогревая замерзшие ладони, повернул голову и уткнулся взглядом в россыпь крупных костей. Чуть в сторонке пустыми глазницами таращился обглоданный череп - все, что осталось от бедной лошадки. Волков не было. Да что волков - здесь даже вороны не крутились. Все съедобное давно уже разорвано, склевано, переварено.
  К счастью хищники и падальщики не соблазнились седельными сумками. Комплект запасного белья отсырел, но это не беда - высушу у костра и буду щеголять в нормальном тряпье, а не в этой грязной рванине. Еда... Когда-то здесь было копченое мясо, тонкие лепешки напичканные орехами, балык, фляга с вином. Увы - эти деликатесы пришлись по вкусу здешним обитателям. На мою долю они не оставили ничего, кроме содержимого фляги. От горя я тут же сделал щедрый глоток (пока Зеленый не видит) и продолжил изыскания.
  Торба с овсом набита бесполезной трухой - мелкие грызуны добрались. Ладно - все равно я не лошадь, чтобы зерном питаться. Топорик никто не тронул. Прихвачу - в хозяйстве пригодится. А вот и главное сокровище - арбалет. Не сказать, чтобы супероружие, но человек моей эпохи чувствует себя гораздо увереннее, если сжимает в руках что-нибудь, способное испортить здоровье дистанционно.
  Еще сокровища есть? Только седло и упряжь. Запрягать мне некого, так что оставлю. Разве что ремешки срежу - они в хозяйстве тоже могут пригодиться. И торбу надо немного переделать, чтобы носить через плечо - вместо рюкзака.
  Покончив с обыском остатков волчьего пиршества, пошел дальше уже более-менее знакомой дорогой. Несколько дней назад меня, отчаявшегося, разочаровавшегося во всем, еле шевелящегося от загадочной немощи, гоняла здесь стая хищников. А теперь я почти уверенно шагаю на практически твердых ногах и на будущее взираю если не с оптимизмом, то не с безнадегой.
  Вскоре показались остатки разрушенного моста. Здесь я устроил длительный привал - до былой формы мне еще очень далеко и приходится часто останавливаться. Ничего - дальше пойду по древней дороге, а там шагать легче. Хоть и затянуло ее, но все равно по ровному, а не по буеракам. Потихонечку доковыляю до Мальрока дня за три-четыре. Ну в крайнем случае за неделю - черепашьим ходом. Плохо ориентируюсь в здешних масштабах, да и здоровье под вопросом. Если погода не улучшится, то быстрее продвигаться не получится - хоть мороз и не свирепый, но на ветерке, да в одежде несерьезной... Даже сидеть некомфортно - приходится прижимать колени к груди стараясь не растрачивать тепло.
  Здоровенная ворона, заметив издали суету волков, наматывающих круги вокруг скрюченной человеческой фигурки, нанесла визит с целью проверки наличия перспективы сытно пообедать. Присев на дереве, нависающем над речным обрывом, она некоторое время наблюдала за мной и, видимо, пришла к тем же выводам, что и волки - разудалая пирушка в ближайшее время не намечается. От досады она уныло каркнула и, взъерошив перья, застыла в медитации, ожидая, когда или я сдохну, или альтернативный вариант подвернется.
  Прочти ворона мои мысли, улетела бы тут же, обделавшись от ужаса. Я, косясь на арбалет, всерьез подумывал пульнуть в нее разок, чтобы потом съесть. На Земле меня учили, что кушать можно все - лишь бы не ядовито. Главное предрассудки отбросить. Мы ведь цивилизованные люди, так что нечего обременять себя дикарскими табу: насекомые богаты протеином, в червях полно микроэлементов, змеиная кровь повышает потенцию, а человечина вкусна и легко усваивается. Мой живот, требующий еще и еще, про предрассудки не вспоминал, но вот мозг сопротивлялся. Наверное, не мог смириться с тем, что будущий завоеватель мира мало того, что шастает фиг знает где одетый в грязное тряпье, так еще и погаными птицами питаться вздумал.
  Пока брюхо сражалось с разумом, ворона, окончательно разочаровавшись в перспективах отведать мясца стража, с карканьем унеслась вдаль.
  Ну вот! Упустил свой шанс! Уверен - Чингисхан на моем месте раздумывать бы не стал. А я ломаюсь, как монашка на сеновале.
  Покосился в сторону волков. Вот они точно мысли читать умеют. С точностью до метра знают ТТХ1 моего арбалета. Будто циркулем круг обвели ни на шаг не пересекая границу, за которой начинается дистанция поражения. Видимо знают, что являются родней собак, а собачатину очень даже можно употреблять - не отравишься. Будь у меня монстр вроде тех, которыми вооружены некоторые ребятки сержанта Дирбза, я бы может и рискнул. Но оружие, созданное Гратом, рассчитано не промахиваться шагов на сорок-пятьдесят мимо ростовой фигуры, а с десятка шагов попадать в любой глаз на выбор. Альтернатива ближнему бою, когда видишь, что противник решил тобой заняться вплотную, а драться с ним честно неохота.
  
  
  # # 1 ТТХ - тактико-технические характеристики.
  
  Волки ближе сотни не приближались. С такой дистанции я если и попаду, то чудом, а промах почти гарантированно оставит без болта, запас коих невелик. Хотя однажды у меня такой номер выгорел - с ортарским солдатом в амбразуре приграничной крепости.
  Ладно - до вечера еще далеко, а путь долгий. Глядишь, подвернется что-нибудь поинтереснее.
  
  
  * * *
  Вскоре дорога вывела к лощине меж двух каменистых холмов - если смотреть вдоль нее, то не так уж далеко просматриваются озерные воды. Это место я хорошо помнил. Если пойду направо, по той же дороге, то доберусь до пещеры, в которой разговаривал со стариком. Мои люди забрали оттуда людей, но многие вещи оставили. Не исключено, что еда найдется. С другой стороны местные жители могли сбежать если не все, то часть, и тогда я с ними повстречаюсь. Уверен - они не горят желанием продолжать знакомство с человеком, приказавшим вытащить их из клоаки, которую они привыкли считать домом и крепостью. Имеется далеко не нулевая вероятность столкнуться с черной неблагодарностью: меня не встретят хлебом-солью; не станут кормить даже воронами; и, что совсем уж никуда не годится, попытаются убить. Хотя бойцы они неважные, но и я сейчас не пойми кто: то ли заржавевший Терминатор, то ли мастер ниндзюцу1 перенесший инсульт и променявший свой черный синоби-седзоку2 на дешевое сало. Не хотелось бы сталкиваться с этими почти дикарями в пещере, где они знают каждое пятнышко плесени. Да и на свежем воздухе неприятности мне могут устроить: навалятся толпой и забьют дубинами; расстреляют из луков; чиркнут ножом по горлу, когда усну.
  
  
  # # 1 Ниндзюцу - легендарное японское боевое искусство.
  
  # # 2 Синоби-седзоку - маскировочное одеяние ниндзя.
  
  Кстати - я действительно немного поумнел. Ведь когда придумывал свой "гениальный" план идти в одиночку по следам Буониса даже не думал о пещерниках. А ведь знал, что часть из них наверняка сбежит. И мог догадаться, что у них есть уши, и они знали, что сэр страж, будучи чуть ли не при смерти, на юг пойдет в одиночку. Что им стоит догнать его и убить? Ведь у них, помимо острого желания покончить с тем, кто не дает им жить запуганными кротами, имеются и другие мотив: можно разжиться оружием и одеждой. Сплошные соблазны, причем грабеж легко объяснить благородными побуждениями.
  Ни о чем подобном я в свое время даже не подумал. А теперь вот пришло в голову, и сам удивился недавней тупости сэра стража. Исправляюсь на глазах.
  Нет - не хочу идти направо. Потом как-нибудь наведаюсь, с отрядом мрачных бакайцев или латников Дирбза.
  Повернуть налево? По идее это кратчайший путь в Мальрок. Вот только проходит он по одному из самых глухих уголков Межгорья. Люди здесь не селятся по целому ряду причин. Во-первых - из-за сильно пересеченной местности здесь мало удобных троп и нет серьезных дорог. Во-вторых - почвы скудны и каменисты: весь перегной с крутых склонов сносит дождями - не лучшие условия для выращивания сельскохозяйственных культур. По идее можно разводить овец, но здесь вмешивается третье: далее к югу холмы становятся все выше и выше, перерастая в неширокий хребет, протянувшийся почти строго с запада на восток по левому берегу Ибры. А на правом берегу этой реки начинаются владения погани. Среди тамошних обитателей встречаются любознательные непоседы - рейдеры. Они имеют нехорошую привычку: сбившись в небольшие стаи, перебираются через водную преграду для нанесения недружеских визитов соседям. Нормальные люди стараются от подобных гостей держаться как можно дальше, так что желающих заниматься животноводством найти нелегко.
  Итого: дикая местность в которую даже мои разведчики еще не совались. Дичи там вряд ли много; деревень, в которых можно найти съестное, тоже; прячущихся межгорцев не найти. Зато есть риск встретить гостей с юга, или подруг пещерной ведьмы, а оно мне нужно так же сильно, как в миске дырка.
  Хоть камень ставь на этом месте с предостерегающими надписями: налево пойдешь - изобьют; направо - тумаков заработаешь; прямо - по шее получишь. Так что не надо никуда ходить - сиди себе, помирай от голодухи...
  Может все же через пещеру? Обойду ее десятой дорогой, и никто не заметит. Ага... обойду... как же... Тамошние межгорцы настоящие профи в вопросе выживания. В окрестностях мышь не успеет пискнуть, а они уже меры принимают. К тому же я слишком плохо знаю местность, чтобы сложные маневры устраивать. Кроме этой дороги ничего не видел, да и был тогда не в лучшем состоянии, чтобы запоминать детали.
  Пробраться по южному берегу озера и далее на запад? По глухомани? И что я кушать буду на этом коротком пути? Кстати - идти по дебрям на деле выйдет гораздо дольше, чем по дорогам обжитой части долины. Бедные мои ноги, как же им не хватает коня...
  Стоп! Я ведь диверсант из высокоразвитого мира! На такие должности безнадежных идиотов не берут. Собрался завоевателем стать, а сам замер на ветру и рассуждаю тем местом, которым нормальные люди стулья полируют. Зачем бить ноги, если вся центральная часть долины вдоль и поперек покрыта водными путями? Если я продвинусь чуть дальше в сторону пещеры, то вскоре миную озеро. Далее слева будет вытекающая из него река. Все что мне надо - это найти лодку, что вряд ли станет проблемой в разоренном поганью и ортарцами краю. Возле Мальрока их было полно - там даже корабли остались. Хоть значительную часть пути придется бороться с течением, все равно лучше, чем двигаться посуху.
  Вот - начал правильным местом думать. Кстати - можно вообще без лодки. Главное переправиться на другой берег реки и далее топать вдоль воды. Там всегда есть тропы или дороги; встречаются рыбацкие деревушки, где можно что-нибудь выкопать на заброшенных огородах; велик шанс наткнуться на межгорцев, лояльно относящихся к новой власти. Потихоньку выйду к мосту перед главным озером долины, а там уже до замка рукой подать.
  Крюк, конечно, выйдет изрядный. Но это тот случай, когда он в помощь. Солнце показывается раз в неделю и ненадолго, так что заблудиться в непроходимых дебрях плевое дело. А при этом варианте с пути не собьешься - вода приведет куда надо. Опять же: удобства передвижения, безопасность, высокие шансы разжиться продовольствием.
  Несмотря на плюсы, которые сулил новый вариант, я не торопился срываться с места. Не доверял себе. Слишком часто удачные внешне идеи в итоге оборачивались нешуточными приключениями для тех мест, в которых у меня нередко протекает мыслительный процесс. Не спеши, Дан - подумай еще.
  Вроде подвохов не видать. Нет у меня лучшей альтернативы. Решено - двигаюсь в сторону пещеры, но на полпути делаю резкий разворот к реке. Дальше или лодкой, или переправлюсь и топаю по берегу.
  
  
  * * *
  Деревня обнаружилась в истоке реки. Дома частью тянулись вдоль берега Черного озера, частью вдоль ленивого потока, переливавшегося через край переполненной природной чаши. Строений было немного, что неудивительно - я еще ни разу не видел, чтобы рыбаки устраивали крупное поселение.
  Поговаривали, что самый южный водоем межгорского ромба одновременно и самый холодный. На первый взгляд странно, но если вдуматься, то все логично, ведь ручьи, которые его питают, берут начало и протекают по северным, наиболее обделенным Солнцем склонам. Черное озеро лежит в котловине, прикрытой от ветров, и воды его перемешиваются слабо. Из-за того, что светило прогревает верхний слой, потихоньку перетекающий в реку, вода в потоке теплая в любое время года. Разумеется, все относительно.
  Сейчас и солнца давно нет, и сезон далеко не купальный. То, что вода в реке на градус-другой теплее, чем в среднем по озеру, не утешает - лезть в этой жидкий холодильник совершенно не хочется. Но закон подлости не подкачал - лодок не было. Точнее, я нашел одну, но такую старую и рассохшуюся, что лучше уж на решете переправляться, чем на этом тихом ужасе.
  Еды в деревне тоже не нашлось. Она была обчищена дочиста - даже соли в сушилках не осталось. Скорее всего, поработала та самая банда бомжей, пещеру которых я решил обойти десятой дорогой.
  И что делать прикажете? Мне надо на другую сторону. Хоть речка и горная, но по камешкам ее не перейти - серьезный поток. Что остается? Дальше по дороге должен быть мост - именно им намеревались воспользоваться мои люди, которым из-за чудачества сюзерена пришлось возвращаться южной дорогой. Идти туда? Не хотелось бы - это слишком близко к пещере, а местность там слишком открытая. Что остается? А остается тяжелый физический труд на голодный желудок.
  На сооружение плота у меня ушло около часа. Рубить деревья не пришлось - все материалы позаимствовал от домов и сараев. Похвалил себя за предусмотрительность - топорик пригодился. Не сказать, что получился второй "Ноев Ковчег", но через реку переправиться хватит, а дальше пусть в труху рассыпается, или в море сплавляется самостоятельно и далее до местного Арарата дрейфует - мне безразлично.
  К штурму водной преграды отнесся ответственно. Связал вместе Штучку и ножны с мечом, прикрепил их к сумке, все вместе пристроил за спиной. Не слишком удобно, но зато не уроню в воду. Руки должны быть свободными - в них придется держать шест.
  При попытке забраться на плот понял, что он слишком неустойчив - стоять на нем во весь рост рискованно. Не пристало будущему владыке мира на коленях устраиваться, но раз зрителей нет, то можно поступиться капелькой величия. Тем более без свидетелей я не слишком гордый.
  Так, в коленопреклоненной позе, я и начал переправу. Речка узкая - полминуты дел максимум. Увы - не успел до середины добраться, как случился опаснейший форс-мажор. Длинный шест, которым я отталкивался от дна, ухитрился там застрять. Наверное, между камней больших угодил. Вытащить его дело нетрудное, но здесь вмешалось течение. Оно не желало ждать - продолжало тащить плот будто упряжка упрямых быков. Шест изогнулся, а затем мне пришлось выпустить его из рук, иначе пришлось бы оставаться здесь, провожая взглядом уходящий "Ковчег".
  Случившееся поставило меня в затруднительное положение. Я не озаботился изготовлением запасного шеста (преждевременно себя в умные записал), а грести руками или ушами затея бесперспективная. Течение иногда начинало тащить плот к берегу, но там он рано или поздно наталкивался на камни, после чего его опять отталкивало на середину. Застревать на "рифах" он не желал, а речка чем дальше, тем веселее наращивала ход. От идеи использовать вместо потери Штучку отказался. Велик риск и ее лишиться, да и коротковата - мало где до дна сможет достать.
  А в сущности чего я разволновался? Несет меня именно туда, куда хотел. Даже если не получится добраться до левого берега, просто дождусь, когда занесет в озеро. Там течение не такое беспощадное - выгребу Штучкой. Или приделанными к бестолковой голове ушами...
  Мысли были хорошими и правильными, вот только комфорта маловато. Мало того, что сижу в унизительной позе, так еще и конструкция, сбитая наспех, демонстрировала последствия оставленных дефектов. Бревна разъезжались, из-за чего едва не провалилась правая нога; на бурунах плот начинал предсмертно трещать; холодная вода ухитрилась промочить штаны. Прикинув расстояние до озера, я приуныл. Даже с такой скоростью добираться до него придется не один час. К тому моменту я превращусь в отупевшую от холода ледышку. Вкупе с голодом слишком серьезное испытание для ослабленного организма.
  И аллергию на речные прогулки могу заработать...
  Не. Ну его. Надо к берегу выбираться, пока мой "Ковчег" не стал "Титаником" повторив печальную участь своего знаменитого предшественника.
  Осторожно, стараясь не развалить и без того на последних соплях держащийся плот, снял со спины связку барахла, достал из нее Штучку. Коротковат шест - и двух метров не наберется. Ничего, до дна я загадочной красавицей тянуться не буду. Поработает веслом - авось не обидится.
  Нащупал паз, потянул вверх ползунок. На конце вспыхнуло нереально отполированное лезвие. Жаль, что размеры его столь скромны - сейчас бы не помешала лопасть побольше. Надо выговор объявить неизвестным мастерам - могли бы предусмотреть регуляторы длины и ширины.
  Теперь остается дождаться, когда течение в очередной раз понесет к левому берегу, а там начну ему помогать. Если не с первой попытки, то с десятой все получится.
  
  
  * * *
  До десятой попытки дело не дошло. Уже на третьей я удачно оттолкнулся от вовремя подвернувшегося валуна, затем избежал столкновения с другим, после чего течение выбросило плотик на тихую воду прибрежной полосы.
  Здесь я уже не опасался лишиться Штучки и пришлось изящному продукту неведомых технологий поработать вульгарным шестом плотогона. Впрочем, после издевательств с попытками грести лезвием, ее, наверное, уже ничем не смутить.
  За пару шагов до береговой полосы плот, хрустнув об валун, встал намертво. Ноги от долгого сидения в неудобной позе одеревенели и, поднимаясь, я едва не рухнул в воду. В принципе уже не страшно - разве что макушка до сих пор ухитрилась сухой оставаться.
  Выбравшись на сушу, первым делом энергично размялся. Живот при этом скрутило болезненной судорогой. Бедолага как бы намекал, что без приличного продуктового довольствия не стоит плясать ошпаренной макакой, расходуя и без того невеликие силы.
  Я сделал вид, что глух к намекам - продолжил разгон крови по жилам. Уж очень замерз. И тут случилось маленькое чудо - через огромную прореху в сплошной облачности проглянуло Солнце. Даже вспомнить боюсь, когда видел его в последний раз. И хотя ясное небо при такой погоде обычно свидетельствует о продолжении заморозков, или даже их усилении, все равно счел это хорошим предзнаменованием. Высшие силы будто благословляют на продолжение пути, поздравляя с удачным исходом нелегкого этапа.
  Задерживаться здесь не стоит: местность открытая, просматриваемая со всех сторон. Разогнал кровь по жилам и ходу отсюда - надо найти местечко поинтимнее.
  Отойдя от берега нашел среди кустов полянку поросшую высокой травой. Она, естественно, засохла, зато при желании здесь можно было стог сена заготовить голыми руками. Стог мне не нужен (не настолько еще оголодал), а вот маленькая охапка пригодится. Сбив ее в подобие подушки, уселся на мягкое и предался странному занятию - начал разглядывать Штучку. Дел у меня невпроворот, причем одно важнее другого, но все равно нужен отдых после "веселой" переправы, да и солнышко, даже зимнее, хоть немного влагу из одежды должно убрать. Разжигать костер средь бела дня нежелательно. Опасная пещера недалеко, сухих дров нет - дым заметят и подумают нехорошее. Так что надо терпеть до вечера, растрачивая остатки энергетических запасов на дополнительный прогрев организма. Как стемнеет, где-нибудь в овраге устрою теплый ночлег.
  Нельзя сказать, что до этого я не изучал оружие Буониса, но впервые выпала возможность сделать это при ярком освещении. Да и вопросы дополнительные накопились. Когда монотонно шагаешь, стараясь не думать о голоде, в голову иногда разные мысли лезут, в том числе и умные.
  Вот почему старуха не забрала Штучку себе? Если ей не нужна, могла бы обменять на что-нибудь полезное у гостей-демов, или просто им отдать. Нет же - оставила валяться в самом вонючем углу пещеры. То, что гости к ней забредали не один раз - это факт. Убиенная мною парочка в разговорах между собой давала понять, что о бабке и ее жилье знают многие, причем с подробностями. Значит, место если и не пользовалось бешеной популярностью, то было хоть изредка посещаемым. Вот мечей у Буониса не осталось, и при обыске я их тоже не нашел. Не могли же рассыпаться в пыль? Забрал кто-то. А тут такое чудо на полу просто так валяется. Да увидь Гоб или его командир это оружие... Нет - на глаза она таким как они точно не попадалась.
  Может старуха думала, что это простая палка? Может и так... Вот только есть одна странность. Мумия стража была покрыта слоями мышиных экскрементов будто коркой. Мне пришлось долго очищать перевязь, которую приватизировал, а чтобы обыскать одежду потратил не меньше часа. Дерьмо, окаменев, по твердости немногим цементу уступало.
  А еще оно, видимо, по едкости не уступало кислоте - кольчугу сожрало до сплошной ржавчины и одежду обесцветило. Кожа перевязи плохо гнулась и выглядела так, будто я нашел ее на задворках помойки (что на удивление близко к истине), а метательные ножи не коррозировали лишь потому, что были сделаны из бронзы. Да и та местами позеленела.
  И во всем этом разгуле дерьма Штучка лежала абсолютно чистая - будто обнаженная девственница в кабине озабоченного дальнобойщика. Я во многое готов поверить, но только не в то, что летучие мыши, движимые любовью к прекрасному и загадочному, старались гадить мимо оружия стража.
  Щедро вывозив древко Штучки, я положил ее на сухую траву и занялся наблюдениями. Надолго это занятие не затянулось. Нет - не потому что надоело. Просто в какой-то момент понял, что на оружии не осталось ни пятнышка, а я даже не заметил, как это получилось.
  Повторил опыт. Так и есть. Секунд двадцать-тридцать, и грязи как не бывало. Не пристает она. Будто испаряется, или потихоньку осыпается. С лезвием аналогично. Точнее - еще круче. Его даже на секунду нельзя было испачкать.
  Значит, мышки на Штучку гадили, но только безрезультатно. Очень удобно - я по натуре не последний лодырь, но рад, что обзавелся оружием, не нуждающимся в чистке.
  Вернемся к главному вопросу: почему такую странную, бросающуюся в глаза вещицу, не приватизировала старуха? Она не могла ее не заметить. В ту часть пещеры наведывалась постоянно, устроив в одном из углов нужник. Рано или поздно обязана была заинтересоваться необычным шестом. Забрать, спрятать среди остального хлама. Но нет - оставила на полу, возле тела стража.
  Стоп. Как лежала Штучка? Аккуратно, параллельно стене. Бабка специально так положила? Зачем? Откуда мне знать - если у обычных психов не все дома, то у старухи, похоже, вообще весь народ оттуда свалил безвозвратно. Надо быть таким же сумасшедшим, чтобы понять логику ее поступков.
  Ладно - спишем все на ведьмину шизофрению. А откуда вообще Буонис мог достать такую прекрасную вещицу? Глядя на волшебный клинок жаба, давясь слюной, рисует в воображении картины огромных складов, набитых еще более полезными вещами. Мне много не надо - хотя бы несколько тысяч мечей из этого металла и миллион наконечников для стрел и болтов. Для заработка стартового политического капитала хватит, а там я уже без подарков судьбы развернусь.
  Так и вижу, как на пути разогнавшегося серебряного лезвия оказывается шея ненаглядного инквизитора. А потом иду в гости к палачам. Я человек не злопамятный, но зло не забываю.
  Из сладких грез вырвал грубый, сразу не понравившийся голос:
  - Да этот блаженный здесь яйца высиживает.
  
  
  Глава 10
  
  Перед заброской в неизвестное я прошел достаточно приличную подготовку. Среди инструкторов встречались интересные люди, а иногда и откровенно чудаковатые. В то время меня это удивляло, и лишь здесь понял: человек, готовящий добровольцев для столь странных миссий, должен быть хоть немножко сумасшедшим.
  Среди них запомнился один... Не знаю, как называлась его должность. Мне его представили, как психолога, специализирующегося на кризисных ситуациях. До знакомства с этим субъектом у меня сложилось о специалистах-психологах шаблонно-неверное представление: интеллигентные дядечки с добрыми глазами, которые ни на миг не переставая улыбаться с помощью тактичных умных слов легко докажут, что все твои жизненные проблемы проистекают из того, что ты считаешь себя обделенным размерами некоего органа, или испытываешь подавленное влечение к двустворчатым моллюскам.
  Тот инструктор на интеллигента похож не был. Уверен, что робкие люди, сталкиваясь с этим красномордым бугаем на тихой ночной улочке, рефлекторно тянулись к кошелькам и мобильным телефонам, намереваясь расстаться с ними добровольно, чтобы не обогащать стоматологов.
  Взгляд у него был недобрым. И улыбок я ни разу за ним не замечал, чему не удивлялся - ведь бульдозеры не улыбаются.
  Говорил этот человек коротко, не заботясь о такте и интеллектуальной глубине сказанного. Лекции его были короткими и запоминающимися, а на практических занятиях я неоднократно зарабатывал негативные эмоции - инструктор был уверен, что без этого "допинга" материал усваивается гораздо хуже.
  Его многозначительная фраза, применимая к этой ситуации, глубоко засела в моей ранимой душе:
  - Парень - если кто-то незаметно подкрался к тебе сзади, то в лучшем случае это армянин.
  Говоривший находился за спиной, и это говорило о многом.
  Он сумел приблизиться бесшумно, что непросто. Пожухлая трава, пропитанная влагой многодневных дождей, на морозе обледенела и громко хрустела под ногами. Чтобы не выдать себя этими звуками надо сильно постараться или быть призраком. А чтобы выйти на дистанцию, за которой все старания бесполезны, надо быть чертовски уверенным в себе человеком - ведь люди, как правило, не любят тех, кто к ним подкрадывается сзади, и могут неадекватно отреагировать, когда заметят.
  Он наткнулся на меня не случайно: увидел издали. Случилось это, скорее всего, на стадии высадки. Ведь теперь я неплохо укрыт среди кустов, разросшихся стеной у подножия пригорка. Любитель подкрадываться разработал способ приблизиться не вспугнув. После всех мер предосторожности он, подойдя, громогласно объявил о своем присутствии. Это важный штрих - незнакомец считает, что первый этап своего неведомого замысла выполнил и таиться больше не стоит.
  Ничего не имею против армян, но в этом мире ни разу с ними не сталкивался и очень сильно сомневаюсь, что в данном случае имею дело с их представителем.
  Значит это не лучший случай...
  Что он будет делать дальше? Это мне неизвестно, но точно знаю - я все же недалеко ушел от прежнего дурака, коим являлся. Вот зачем расположился неподалеку от реки? Сам ведь прекрасно знаю, что здесь всегда протягиваются дороги или звериные тропы, по которым могут передвигаться все желающие, в том числе и настроенные не слишком дружелюбно. "Засветившись" на переправе я должен был исчезнуть отсюда. Но нет же: обрадовался солнышку; расселся; воткнул глаза в Штучку, почти не следя за окрестностями. За что и поплатился. Ведь вода поневоле притягивает взгляд, и если кто-то был неподалеку от берега, то не мог не заметить моей героической высадки. А увидев, что я, вместо того чтобы сделать солидный марш-бросок подальше от опасного места, плюхнулся на первой попавшейся полянке, сделал вывод, что перед ним как минимум безобидная личность. Как максимум - идиот.
  Что ближе к истине...
  Лавина мыслей промчалась через голову в одно мгновение, но не смутила, не залила волной паники, не заставила суетиться. Желай неизвестный моей смерти, я бы уже заработал очередную порцию кровавых неприятностей. Значит, не стоит делать поспешные выводы и неосторожные движения. Спокойствие Дан... главное спокойствие...
  За блаженного считает? Ну пусть так и будет...
  Нехотя, будто через силу, обернувшись через плечо, рассмотрел говорившего. И не только его. Увиденное мне очень не понравилось.
  Во-первых - незнакомцев было трое. И кто из них обладатель голоса бегемота, запертого в бочку, понять непросто: все как на подбор высокие, плечистые, красномордые, наглые, уверенные в себе - вылитые копии того самого инструктора по "кризисной психологии". Такие просто обязаны изъясняться подчеркнуто грубым басом, по лошадиному ржать над примитивными шутками, отбирать копеечные пенсии у робких старушек и стучать по головам ротозеям вроде меня.
  Во-вторых - все они были отлично вооружены и экипированы. На двух кожаные доспехи, на третьем помесь пластинчатого с кольчугой. Сделано качественно, но как-то непривычно - нечасто похожие конструкции встречать доводилось. Если уж откровенно - всего два случая помню. На поясах мечи, кинжалы, топорики. У одного в руке копье, у другого за спиной серьезного вида арбалет. Шлемы, высокие сапоги, наручи - у всех. Щит лишь один - у самого закованного.
  В-третьих - никого из этих субъектов я не знал. А это совсем никуда не годится - такие крутые вояки были лишь у меня. Уцелевшие межгорцы если и носили доспехи, то потасканного вида, как и вся их одежда и снаряжение. Жизнь в лесу и горах не располагает к сохранению блистательного внешнего вида.
  Итого: передо мной три отлично вооруженных и экипированных субъекта умеющих бесшумно подкрадываться к относительно честным людям. Они сытые, на их лицах не заметны следы перенесенных тяжких испытаний, зато заметна непоколебимая уверенность в своих силовых возможностях. Такое впечатление, что где-то там, не видимый из-за зарослей, стоит ударный авианосец, готовый поддержать их в любой момент.
  А у арбалетчика доспехи точь-в-точь как у Гоба...
  Вот повезло так повезло! Наткнуться на тех самых демов, которых не дождалась убиенная мною парочка. Нет, я не забыл про них и был готов к нежелательной встрече, но не сейчас же! Им здесь делать нечего: по местной реке струг не протащить, а значит и галере там делать нечего, да и ведет она к южному озеру межгорского ромба, а там тупик. Из него не попасть к Мальроку или к другим населенным местам. Там дикие берега с редкими крошечными рыбацкими деревушками, заброшенными с прошлого года. Почти пустыня. Пиратскому флоту и в лучшие времена не найти добычи, а уж сейчас и подавно.
  Демы должны пройти гораздо севернее. Смущает, правда, то, что Гоб высматривал их с вершины холма. Не уверен, что даже с биноклем оттуда можно было проследить за далеким водным путем к замку, но кто знает - может у пиратов свои способы наблюдения есть? Или связи. Жаль - не было возможности устроить допрос.
  Скорее всего, передо мной разведка. Обыскивают берега рек в поисках уцелевших поселений. Логичный ход - я бы на месте тех, кто охотится за людьми, сделал так же. Человек неисправим в своей тяге жить поближе к воде. Даже я, прекрасно зная про риск подобных мест, все же дал застать себя врасплох. Олух...
  Удивительно, как много мыслей может промелькнуть в голове за пару секунд. Думать я все же умею. Жаль, что занимаюсь этим с запозданием. Раньше надо было...
  Верзила в кожаном доспехе, не переставая ухмыляться, выдал очередную тонкую остроту:
  - Яйца хоть свои высиживаешь, или как?
  Столь незатейливый юмор его спутникам понравился - предсказуемо заржали. А мне было не до смеха. Вот-вот они заметят матийца в черных ножнах - трава его скрывает плохо. Мой небогатый опыт знакомства с демами подсказывает, что после этого у них резко испортится настроение, а наши и без того непростые отношения станут бесконечно далекими от дружеских. Три воина, готовые к бою - для меня слишком много. Но отмотать время назад, чтобы убраться подальше до их подхода, не получится.
  Как жаль, что жизнь не компьютерная игра - сохранку не загрузить.
  - На пастушка похож, - заметил лучник. - Такой же оборванный и тупой. К скотине любят дурачков ставить. Они вечно с посохами.
  - И где ты видишь скотину? - спросил первый. - Да и зачем пастуху в реку лезть?
  Диалог они вели между собой, поглядывая на меня, будто на неодушевленный предмет. Наверное, в их глазах я таким и являлся. Молодой паренек. Не калека. Хорошая добыча. Таких они забирают с собой туда, откуда никто не возвращается. Я для них просто ценный приз.
  Третий, закованный в сталь, созерцал меня молчаливо, застыв статуей. Но вдруг напрягся, шагнул вперед, пытаясь заглянуть "глупому пастушку" через плечо. Не надо быть гением, чтобы определить предмет его интереса - глаза дема уставились на чернеющий изгиб ножен. Что будет дальше, я уже знал. Не люблю опускаться до рукоприкладства, но других вариантов не вижу...
  Троица стояла во весь рост, и хотя оружие в руках сжимал лишь один, остальные могли выхватить его в одно мгновение. Я в менее выгодном положении: сижу на земле; матиец лежит под рукой, но в ножнах, из которых выхватить его сложнее - зря от пояса отцепил; а Штучкой с такой позиции не особо размахнешься. К великому сожалению перед появлением демов я как раз рассматривал безобидный торец: древко уходило за спину в сторону врагов, лежало на земле, и надо сорок лет тренироваться в Шаолиньском монастыре, чтобы ухитриться успешно атаковать насторожившегося громилу.
  Я не успел провести все запланированные опыты, но ситуация такова, что надо рискнуть выяснить кое-что на практике. Если ничего не выиграю, то и потеряю немного.
  Очень хотелось узнать, что получится, если приставив торец древка к препятствию освободить сверкающее лезвие. На подопытных кроликах поставить эксперимент уже не успею, так что придется пойти на неэтичный научный опыт...
  Молчаливый дем сделал еще один шаг. Его левая ступня опустилась в считанных сантиметрах от Штучки. От ее опасного торца, способного выплеснуть фонтан жидкого металла, молниеносно формирующего всесокрушающее лезвие.
  Враг поняв, что зрение его не обмануло и у "тупого пастушка" под рукой лежат ножны с матийским мечом, охнул, ухватился за рукоять меча. Я чуть приподнял древко над землей, приставил наконечник к тому месту, где ступня переходит в голень. Дем не пытался отступить - его не пугал "пастушеский посох". Палец в паз, потянуть вперед.
  Я был готов к разным вариантам. Выскочившее лезвие могло подрезать ногу. Могло не выскочить вообще, заблокировавшись о препятствие. Могло оттолкнуть руку назад, не вонзаясь в плоть. Но Штучка поступила иначе.
  Нога взорвалась. Во все стороны брызнула кровь, крошечные ошметки мяса, иглы размозженной кости. Все это добро щедро обгадило мою и без того непрезентабельную одежду. Досталось даже парочке оставшихся головорезов, стоявших в трех шагах позади товарища.
  Искалеченный дем с криком завалился на спину, оставив на окровавленной траве начисто отхваченную ступню. Его меч выскользнул из руки, встрял в землю рядом со мной. Неглубоко - грунт был подмороженный. Поднимаясь, я легко его выдернул, не размахиваясь, продолжая движение, запустил в арбалетчика, постаравшись придать оружию горизонтальное положение - острием вперед. На столь скромной дистанции закрутиться не успеет.
  Дем на подлянку среагировать не успел - согнулся от удара в живот. Аборигены не привыкли швыряться дорогостоящими мечами, вот и поплатился за шаблонность мышления. Доспехи спасли, но все равно больно - железяка тяжелая. На большее я и не рассчитывал - хотя бы на миг отвлечь одного, чтобы пообщаться с оставшимся тет-а-тет. Тот не спал - уже отскакивал назад, ведя копьем в мою сторону. Наконечник, хоть и имел режущие кромки, с моей Штучкой не сравнить - такой "дубиной" не очень-то помашешь. Стремясь сократить дистанцию до минимума, я слишком поспешил, неосторожно наступив на голый участок подмороженной земли, забрызганный кровью. Нога поскользнулась, и вместо рывка я едва не растянулся плашмя, чудом успев опереться на левую руку.
  Дем, не ожидая от меня столь глупой промашки, тоже дал маху - успел лишь по касательной задеть лезвием спину. Резануло больно, кожа ниже лопатки мгновенно потеплела от хлещущей крови, но других последствий не было - я мог продолжать бой. Повторив атаку с "низкого старта", через миг приблизился к нему на дистанцию поражения, оставив наконечник копья позади. Тот, понимая, что длинное оружие здесь уже не поможет, разжал ладони, потянулся к мечу. Поздно: взмах, перехват рукояти, отменный рубящий удар. Противник попытался прикрыться, но наруч его не спас - Штучка легко отсекла предплечье и завершила атаку в шее врага. Сил отделить голову от тела не хватило, но этого и не надо - дем без пяти секунд труп.
  Не оглядываясь рванулся дальше, шагнув за тело все еще стоявшего противника. Тот не верит, что это конец - замер, прижимая уцелевшую руку к разрубленной шее. Это хорошо - значит, лупить меня ему нечем. Если и потянется за мечом, мгновенно выхватить его не успеет. Разве что пинка отвесит вслед, но такую малость я как-нибудь переживу.
  Арбалетчик, как я и предполагал, не стоял на месте. Хоть и болит живот, но работать надо - летел ко мне с коротким мечом наизготовку. Это он зря - лучше бы бежал, пока ноги целы. Три врага для меня многовато, а вот по одному валить в самый раз - силы и наглости пока хватает.
  Штучка наготове. Еще шаг и можно начинать. Дем не совсем дурак: остановился, настороженно косясь на сверкающее лезвие начал медленно переставлять ноги, уходя влево. Закружить решил? Вряд ли. Скорее пытается придумать способ, как подобраться на дистанцию работы мечом и не остаться при этом инвалидом. Где-то за спиной воет первый - оставшийся без ноги. Он сохранил три боеспособные конечности, и это меня нервирует.
  Второй начал оседать, все еще стараясь зажать смертельную рану, а я, пятясь, подобрался к латнику, крутанул Штучку, вбил ее сверху вниз без всяких изысков - будто ломом в лед. Сталь доспеха хоть и поддалась неохотно, но сдержать оружие стража не смогла - лезвие ушло глубоко в грудь. Клинок имел хорошие шансы застрять и лучник не выдержал, рванулся, замахнулся. Не застрял - я легко вытащил (даже как-то слишком уж легко) успел прикрыться. Оглушительный звон встречного удара - оба били от души. Моему хоть бы хны, а меч дема обзавелся глубокой зазубриной - чудо, что не сломался.
  От сотрясения руки предательски задрожали, не доверяя им, я продолжал пятиться, встретив новый удар уже по касательной, отводя меч в сторону. Затем быстрый отскок назад, вращение древка в плоскости, близкой к вертикальной, у самой земли перевод движение в горизонтальное - будто траву косить собрался. Японская девушка, памятью которой я воспользовался, таким приемом умела сделать из самурая заказчика на пару протезов. У меня, увы, все вышло не так эффектно. И рост не тот, и руки кривые, и физическая форма никудышная. Клинок неловко чиркнул по земле, растеряв немалую часть силы замаха, и лишь затем впился в ногу. Не отсек, но до кости прорубил. На вид рана несолидная, но противник тут же с криком припал на поврежденную конечность.
  Это он зря - я не из тех, кто не бьет лежачих. Еще один взмах. Дем успел выставить меч, но это в последний раз - клинок, не выдержав очередного знакомства со Штучкой, переломился. Враг, хватаясь за рукоять ножа, попытался отступить. Будь у меня оружие покороче, маневр имел бы шанс на успех, а так без вариантов - серебристое лезвие в колющем ударе прошло через многослойную кожу нагрудника, погрузилось в плоть. Все - сердце разрублено.
  Нормальный человек просто обязан немедленно свалиться и умереть, но этот дем продолжал пятиться раненым крабом, вытягивая нож и басовито подвывая. Движения его стали менее уверенными, суетливыми, но отдавать концы упорно не желал. В ходе подготовки меня предупреждали, что останавливающего действия холодного оружие иногда недостаточно для мгновенного выведения из строя даже в случае смертельной раны. Похоже, тот самый случай - с разрезанным сердцем не выжить, но некоторое время протянуть реально.
  Вариантов ровно два: дождаться, когда дем все же свалится; или продолжать атаковать, в надежде, что новые раны его доконают.
  Я выбрал второе - не люблю стоять без дела, отдавая инициативу противнику.
  Нож против Штучки не смотрится, и дем это прекрасно понимал. Наверное, и про то, что уже не жилец, тоже догадывался. Пошел на крайние меры - метнул свое оружие, целя мне в грудь. Отбился древком, заработав порез на предплечье, шагнул, размахнулся. Вычислив, что противник собирается присесть под ударом на здоровую ногу, в последний миг повел ниже, вбив лезвие в точку, откуда растет шея. Наплечник разнесло будто бумагу, кости тоже не оказались преградой для волшебного лезвия - лишь позвоночник его остановил.
  Хорошая рана. Арбалетчик завалился.
  Выдернул Штучку из агонизирующего тела, крутанулся на месте, оценивая обстановку. Раненый в шею уже отключился - мозг, лишенный щедрого притока крови, вырубается почти мгновенно. С арбалетчиком тоже проблем не будет. Латник еще шевелится, хрипит пробитым легким. Сомнительно, что от него можно ждать неприятностей - странно, что до сих пор кровью не изошел. Хотя вряд ли бой длился дольше минуты. Скорее меньше. Просто время в такие моменты имеет свойство растягиваться.
  Покосился на лезвие Штучки: чистое - ни капли крови не пристало ни к нему, ни к древку. Хоть и потрепали меня, но вещь показала себя с наилучшей стороны. Не просто странная и красивая - смертоносная. Неудивительно, что она мне сразу понравилась. В коротком сумбурном бою разделаться с тройкой неслабых противников - это нечто на грани фантастики. И пусть они не ждали от меня такой прыти, пусть оружие стража оказалось нехорошим сюрпризом, но и я сейчас далеко не на пике своих возможностей.
  Рана на левом предплечье уже перестала кровоточить - с порезами мое тело справляется быстро. Ерунда - без лечения зарастет. Что на спине непонятно - не увидишь, и попросить посмотреть тоже некого. Рубаха мокрая, но невозможно определить - хлещет до сих пор, или уже все. Хотя нет: все же хлещет - кровавый ручеек начал затекать в штаны.
  Хреново. Убитых рано или поздно хватятся и пойдут по следам. Будет мило, если при этом найдут меня - мертвого, или обессилевшего. Надо немедленно оценить масштабы кровотечения и если оно опасно, принять меры для остановки. Тампон, перевязка - на это дело можно пустить рубаху.
  Но есть одна проблема - рана на спине, причем я ее не просто не вижу: не ощущаю. Ни боли, ни других симптомов - сплошная онемевшая зона от копчика до левого плеча. Попробовать перевязаться вслепую не получится - нет гарантии, что тампон окажется там, где надо.
  Надо как можно быстрее придумать способ рассмотреть рану - если дело серьезно, то каждая секунда приближает меня к острой кровопотере.
  В парикмахерской для оценки стрижка затылка клиенту предлагают два зеркала. Одно у меня есть - лезвие Штучки. Второе...
  Посмотрел на реку, проглядывающую сквозь голые кусты. Течение у берега практически нулевое, волнения вообще нет, на небе солнышко еще не скрылась. Идеальные условия использовать водную гладь в качестве зеркала.
  Ну не идиот на открытое место выбираться?! А какой выбор? Мне надо для начала хотя бы один взгляд на рану бросить, а там уже подумаю - стоит что-то мудрить, или тело самостоятельно справится. Кровь это жизнь - придется рискнуть, но определиться с этим вопросом. Сейчас для меня нет ничего важнее.
  Бросаться напрямик не стал - где три разведчика, там и тридцать могут оказаться. Вдруг послали группу познакомиться со мной поближе, и ждут ее возвращения. Увидев окровавленного "пастушка" ковыляющего к воде, могут заподозрить, что у их приятелей дела в последнее время идут не слишком хорошо.
  Вверх, подальше от пригорка, через кусты, озираясь на каждую подозрительную тень в зарослях, вздрагивая от шума собственных шагов. И при этом чуть не смеясь во весь голос. Доверие инструкторов полностью оправдано: я только что вступил в бой с тройкой суровых ребят и вышел победителем. Даже в эпизоде с разбойниками, где я тоже некоторое время действовал в одиночку, подвиги были на порядок скромнее. В остальных случаях не оставался в одиночку - сражался совместно с друзьями. Пожалуй, лишь случай с Альриком сопоставим по масштабу деяния. Но хоть я тогда и победил, но закончил столь плохо, что даже вспоминать не хочется.
  Но не стоит жалеть - навыки, полученные в том бою, мне сегодня пригодились.
  Адреналина в венах больше чем крови - эпический восторг. Про голод и усталость позабыл полностью - хочется скакать молодым конем (и ржать при этом как жеребец). Но краем сознания понимаю - великая радость долго не продлится. Навалится откат, и за все отвечу по закону биологии. Так что пока химия подняла на пик бодрости, надо успеть разобраться с поврежденной спиной, ограбить трупы врагов и удалиться отсюда как можно дальше. Ни за что не поверю, что демы явились завоевывать Межгорье втроем. Это лишь разведка или дозор. Судя по тому, что я знаю о детях могил, народ у них серьезный и не глупый. Считать обучены и потерю бойцов заметят. Потом разыщут тела - в этом мире, похоже, все кроме меня умеют след рыбы в воде заметить.
  Что будет дальше? А что бы сделал я, если бы тройку моих бойцов зарезал непонятно кто?
  Я бы сильно захотел взглянуть на него поближе.
  А лучше на его труп.
  
  
  * * *
  Поворот реки. Короткий мыс, сложенный валунами, меж ними сиротливо торчат голые ветки чахлых кустиков. Не бог весть какое укрытие от недружелюбных взглядов, но за неимением лучшего...
  Оделся будто на Северный полюс, а теперь торопливо разоблачаюсь, при этом постоянно оглядываясь. Плохо, что река такая шумная - за ее плеском мерещатся нехорошие звуки. Вот и все - осталась одна рубаха. Некогда из белой ткани, а теперь цвета "хаки" от грязевых разводов, с которыми моя примитивная стирка не совладала. На спине ткань мокрая, нехорошо потяжелевшая, прилипающая к коже. Кровавый ручеек забрался в штаны, но их я стягивать не стал - судя по дырам в одежде, рана в районе левой лопатки, и ниже перевязка не понадобится.
  Очень неудобно разглядывать спину, используя в качестве системы зеркал поверхность реки и узкое лезвие волшебного оружия. Я чуть шею себе не свернул, пытаясь понять, насколько хренова ситуация. Удачно поймав солнечный луч в момент, когда отражение раны не замутило рябью, облегченно вздохнул. Пустяки. Почти царапина. Уже закрылась и почти не кровоточит. Так... ерунда... немного сырости осталось. Зря испугался. Как неудобно, что у человека нет глаз на затылке. Будь так, не пришлось бы волноваться.
  Крови потеряно немного - даже рубашку толком не перепачкало. Вряд ли получится отстирать, но дойду и в такой. Волки, конечно, на запах сбегутся со всей округи, но нифига им не обломится. Разве что Штучкой отоварю самых наглых.
  Градус настроения резко пошел вверх и на пике его подъема неподалеку послышался резкий нехороший звук.
  Принято считать, что лук оружие бесшумное, но на деле это вовсе не так - не раз была возможность убедиться: работает громко. Главным образом из-за удара тетивой по наручу, или его заменителю. Это, конечно, серьезный недостаток.
  Но спас меня не только он. Лук, каким бы мощным ни был, не способен разогнать стрелу до сверхзвуковой скорости. Поэтому потенциальная жертва сперва слышит, как хлопнула тетива, а уж затем прилетает смертоносный гостинец. Проблема лишь в том, что разрыв по времени между этими событиями столь мал, что использовать его проблематично.
  Но не в моем случае - тормозом никогда не был, а уж здесь стал близок к превращению в человека-молнию (уж очень жить хочется). Едва уши поймали звук выстрела, как я, не заботясь о сохранности боков, плюхнулся на камни. Увы - недостаточно быстро. Стрелок был слишком близко - не более полусотни метров, и дело свое знал. Целил, вероятно, в грудь - так проще всего испортить здоровье, но мой отчаянный рывок спутал карты. Стрела, вместо того чтобы пробить сердце или легкие, вонзилась чуть левее многострадальной лопатки, прошила мышцы, ударила в кость. Не раздробила, но вспышка боли едва не отправила меня обратно к темной пропасти, для беседы с непонятно кем.
  На этом стрела не остановилась. Не сумев справиться с костью, наконечник соскользнул, пошел дальше, и, окончательно потеряв силу, завяз в мышцах, на последнем рывке растянув мясо, вспухшее бугром левее ключицы.
  Я был полугол, в крови, раненный в руку и спину, проткнутый стрелой почти насквозь. Солнце вновь уходило за тучи, холодало, где-то рядом засел как минимум один нехороший тип, умеющий работать с луком. Вдалеке нетерпеливо гавкнула собака, видимо умоляя хозяина отпустить с поводка, чтобы затем рвануть вперед, догнать, порвать. Ей ответили еще как минимум два пса. Кто-то пронзительно свистнул, следом послышалось улюлюканье. Последний раз я слышал такие звуки на облавной охоте - ее итогом стала окровавленная туша оленя.
  Жизнь дерьмо...
  
  
  Глава 11 Заячьи бега
  
  Опять лай?! Или померещилось?! Да сколько же можно издеваться над хорошим человеком! Я же не тот олень, которого положено гонять по полям-лесам! Хотя это лишь мое мнение - загонщики почему-то думают иначе.
  С первой тройкой собачек все получилось просто замечательно.
  Преследователи, по следам определив, что я хулиганю в гордом одиночестве, причем подранен, сделали неправильный вывод - состояние противника плачевно и ничего серьезного от него ожидать не следует. Решили, что лучшие друзья человека справятся с недобитком самостоятельно. И отпустили песиков с поводков.
  Я и по басовитому лаю догадывался, что против меня направили далеко не пекинесов, но когда, оглядываясь на бегу, различил их вдали, среди по-зимнему голых зарослей кустов, припустил вдвое быстрее. Не знаю, как называется эта порода - никогда такую не видел. Если бы не лай, вообще бы не догадался, что это собаки - по виду упитанные телята с механическими хлеборезками вместо челюстных аппаратов. Мчались эти чудовища не слишком быстро, но их скорости вполне хватало, чтобы догнать меня за две-три минуты, как ни старайся шевелить ногами. Даже со Штучкой в чистом поле против тройки таких монстров шансы мои не слишком впечатляющие, а, учитывая то, что невидимый лучник не успокоился, вообще нулевые.
  Стоит остановиться и развернуться лицом к опасности, как все - поймаю гостинец в грудь. Стрелы то и дело пролетали в опасной близости, но попасть по петляющему беглецу, к тому же сквозь кусты, пусть и голые, задача почти невыполнимая. Разве что сильно повезет, но пока что везло мне, если не считать проклятого первого выстрела, из-за которого левая рука вышла из строя. При попытке ее поднять, древко стрелы, засевшей между костей плечевого пояса, давило, похоже, на все нервные окончания одновременно - боль била не хуже чем кувалда. Даже бежать проблемно - приходилось исхитряться, чтобы пострадавшая конечность не шевелилась, а торчащий в теле посторонний предмет не цеплялся за ветки. Учитывая ворох снятой одежды и то, что правая ладонь занята Штучкой, задача нетривиальная.
  Мне бы остановиться, сделать повязку-косынку, или всерьез заняться раной. Но где там...
  У меня две минуты. Если повезет - три. Потом песики догонят и, учитывая габариты "хлеборезок", все завершится толком не начавшись. Слабо верится, что смогу управиться с такой сворой. Арбалет не заряжен, а взвести его одной рукой непросто - конструкция не располагает к подобному. Что же делать? Броситься в реку - ведь там собаки не так опасны. Переплыть на другой берег, подлечить плечо и перестрелять их поодиночке... Эх... мечты идиота... Течение понесет меня вниз, как раз мимо позиции лучника. Этот проклятый снайпер такой подарок ни за что не упустит - даже "спасибо" скажет перед выстрелом.
  Еще варианты есть? Думай Дан! Думай!
  Что там, дальше по берегу? Я же видел его на большом протяжении, когда пытался пристать. Да то же самое - галечные берега, частые россыпи валунов, вдали пологие холмы, поросшие кустарником и деревьями, местами скальные выступы и валунные россыпи. В общем, унылый горный пейзаж - сильно пересеченная местность, камни, ручьи в каждой низине.
  Стоп! Ручьи! Один должен быть неподалеку. Я хорошо помню его устье. Пенящийся поток выплескивающийся из узкого каньона. На правом берегу непролазные кусты, левый более пологий и не такой заросший. То, что мне сейчас нужно - лишь бы добежать.
  Беги Дан! Беги! На мировой рекорд идешь!
  Собачки вот-вот зад отхватят, но зато стрелы перестали летать - в густые заросли вломился. В принципе, дай мне выбор, согласился бы на дуэль с лучником - лишь бы псов убрали. Мало того, что пасти крокодильи, так еще и носятся как наскипидаренные. Нечестная игра. Богатое воображение рисует неприятные картины, а перепуганному носу кажется, что он уже чувствует зловонное дыхание.
  
  
  * * *
  Я слишком далеко удалился от знакомого берега и едва за это не поплатился. Почувствовав под ногами приличный наклон пошел на разбег не жалея остатков сил и, пробив стену густо разросшегося можжевельника, неожиданно выскочил на открытую местность, оказавшись на краю неслабого обрыва. Каньон здесь сильно сужался, но не настолько, чтобы суметь перескочить его одним прыжком. Все, что было в моих силах - чуток подкорректировать курс и со всей силы оттолкнуться от края, сиганув с четырехметровой высоты в расчете перелететь через поток. А уж с приземлением как получится - некогда примеряться.
  Уже падая на валуны оперся о Штучку, использовав ее в качестве легкоатлетического шеста. Не слишком удачно - задел камень, потерял равновесие, упал. Но покатился уже по узкой косе сложенной мелкой галькой - здесь не было больших булыжников, способных всерьез намять бока.
  Все равно приятного оказалось мало: дыхание парализовало ударом, а затем вспышка дикой боли едва не выбила сознание. Чудом не пострадавшая при бегстве стрела не перенесла таких трюков - сломалась с треском, отдавшемся во всем теле столь "упоительным" ощущением, что я заорал как недорезанный поросенок.
  Перед глазами потемнело, так что первые шаги делал чуть ли не на ощупь. Точнее - по памяти. Спасибо любимой жабе - заставила подхватить рассыпавшееся тряпье: одеваться некогда, да и затруднительно - стрела мешает. Закинул Штучку на обрыв, прыгнул следом, ухватился за свисающий корень, через "не могу" подтянулся на одной руке, закинул ногу на кромку, подвывая от боли и обиды на весь белый свет, затащил многострадальное тело наверх.
  Все. Сейчас бы часов сорок поваляться бревном, но не судьба - псы выскочили из зарослей на другом берегу. Каньон их не смутил - резво попрыгали вниз, прямиком в пенящуюся воду, подмывающую левый берег.
  Подхватив Штучку, бросился к единственному месту, где у собак была возможность до меня добраться. Здесь год или два назад случился оползень - склон теперь трудно назвать обрывистым. И почему я сам этим подъемом не воспользовался? Проклятая спешка...
  Первая собака выбралась на берег. Шумно отряхнувшись, черный бесхвостый монстр с уверенностью разгоняющегося танка бросился к подъему. Я поразился его прыти. Странно, что они дали мне такую фору, не догнав сразу. Или я ухитрился мчаться с запредельной скоростью? А что - может и так. Стимул был достойный.
  В красных глазах приближающегося пса отражались плохие обещания, а также вырезки, косточки, филе и прочие мясные заготовки, в которые суждено превратиться моему телу. В успехе расчленения, похоже, не сомневается. Опытный. Но глупый. Куда ты прешь по прямой - здесь же скользко.
  Лапы заскользили по обледенелой глине, но собака работала ими с таким нездоровым энтузиазмом, что вопреки всем законам физики продолжала подниматься. Слишком медленно, чтобы помешать моим черным замыслам. Торец Штучки прижался к оскаленной пасти, затем выплеснул лезвие. Знакомая картина: фонтан кроваво-мясных обломков, сдобренных осколками костей черепа. Эта псина умерла без визга - лишилась "хлеборезки" вместе с головой. Пострадала за прыткость.
  Следующие, так же шумно отряхнувшись, кинулись одновременно, и повторить номер я не смог. Да и опасался. Не надо быть гением-физиком, чтобы понять простейшее: материализующееся лезвие совершает механическую работу. Следовательно, тратит энергию. Сколько ее в Штучке, и восполнима ли она - неизвестно. В ходе знакомства с оружием я "клацал" не столь уж много, так что лучше не рисковать в критической ситуации - остаться против псов-переростков с тонким мечом не хотелось.
  Уколол первого в голову. Целил в глаз, но не попал. Ничего - тоже неплохо. От толчка собака полетела вниз, не удержавшись на обледенелом склоне. Второй волкодав почти выскочил наверх, и мне пришлось отодвинуться в сторону, проводя рубяще-режущий удар, вскрывшей псу бок. Помимо поврежденной требухи он остался без задней лапы и заработал серьезную рану передней. Жаль, что левая рука не работает - не хватило сил, чтобы отрубить обе. Но и без того неплохо получилось - вон как вниз катится, заливая снег кровью. Сомневаюсь, что сможет продолжить погоню.
  Оставшийся пес, не обращая внимания на кровь, хлещущую из раны на морде, вновь рванул наверх. Похоже, природа, создавая этих странных собачек, все силы отдала на совершенствование их физических параметров, так что на интеллект ничего не осталось. Да любая дворняга после такого урока поспешит убраться восвояси, или, как минимум, начнет искать безопасный обход, чтобы не карабкаться вверх под ударами Штучки. Но этому "теленку" без разницы - даже печальная судьба приятелей не насторожила.
  Неспешно размахнулся, отсек упрямцу левую переднюю лапу. При этом и правой досталось - глубоко подрубил чуть выше сустава. Все - если демы захотят, чтобы он и дальше гонял меня по лесу, им придется нести пса на руках или позаботиться о протезировании.
  Искалеченные собаки только сейчас подняли истошный визг. Видимо их не боль впечатлила, а невозможность преследовать добычу. Я не стал злорадно торжествовать, окаменев в картинной позе на краю обрыва. Развернулся, бросившись прочь. В этот миг рядом пролетела стрела, срезала по пути пару веток, исчезла в зарослях, впилась там во что-то с резким стуком. Лучник-невидимка вновь подобрался на дистанцию поражения, и меня спасло лишь то, что работать ему пришлось через ветки кустов и деревьев.
  Не останавливаясь, вломился в самые густые заросли - здесь он меня точно не достанет. Даже крупнокалиберной пуле трудно придется в такой чаще. Пусть лезет в каньон, переправляется на другой берег. Неплохо бы его подстеречь при этом, но в такое счастье не верится. Гад слишком хитер и осторожен - ни разу на глаза не попался, что уже напрягает. Да и вряд ли гонится за мной в одиночестве, с тройкой псов, посвистывая и улюлюкая на разные голоса. Рядом другие демы и один на один пообщаться не удастся.
  Ну ничего - побегаем. Без собачек игра будет почти честной. Глядишь: устанут, растянутся, подставятся. У беглеца сто дорог, а у погони лишь одна. Если отрываться умеючи, можно потрепать нервы любому преследователю. К тому же чуть полегче стало: стрела сломалась, а обломок слишком мал, чтобы всерьез мешать передвижению, цепляясь за ветки. Рана, хоть и болезненная, но кровь фонтаном не хлещет - тоже хорошо. Усталость присутствует, но вернувшееся после перерождения ощущение возможностей тела подсказывает, что несколько часов быстрого темпа должен выдержать.
  Так что побегаем.
  Теории бегства меня учили. Да и практических занятий хватало. Даже слишком практических - среднестатистический заяц за всю жизнь столько не удирает. Знай мои инструкторы, каково здесь придется Девятому, основное внимание уделили бы легкой атлетике.
  
  
  * * *
  И вот, после часовых метаний по зарослям и холмам, позади опять гавкнула собака. Остановился, прислушался. Вроде тихо. Померещилось? Или подтащили новых носителей хлеборезок? Если и так, то далековато - не скоро догонят. Неплохо я оторвался.
  Отрыв дался дорого - лицо исхлестано ветками, левую руку почти не чувствую, плечо сплошной сгусток нестерпимой боли, а бок залит кровью - все же сочится потихоньку. Каждая ее капля частичка жизни, но перекрыть рану с торчащим обломком стрелы невозможно, а выдернуть его непросто.
  Местные стрелы по конструкции ничем от земных не отличаются. По крайней мере, на взгляд такого дилетанта как я. И есть у них одна неприятная особенность - наконечник на древко надевается слишком уж небрежно. По сути, его ничего не держит. Если засядет в материале мишени, неизбежно останется там при попытке вытащить. В боевых условиях лучники обязательно таскают длинный узкий нож с кривым кончиком - специально для вырезания боеприпасов из тел павших. Ценное имущество на поле боя бросать не принято.
  Если потяну за обломок древка, наконечник, скорее всего, останется в плече. Не знаю, как отреагирует на это "черное сердце", но точно знаю - болеть будет адски. И вряд ли смогу такой рукой что-то делать, а с одной много не навоюешь.
  Жизнь моя в последнее время щедра на неприятные сюрпризы, но в этом есть и плюсы. К примеру - более-менее научился переносить боль. Вон сколько со стрелой в плече пробегал. Но то, что сейчас предстоит, по шкале мазохизма находится под тем пределом, за которым можно вырубиться или даже свихнуться. Но другого выхода нет: или я попробую вернуть себе боеспособность, или продолжу соревнование на выносливость, в котором неизбежно проиграю - у противника стратегическое преимущество.
  Толстая рубаха мешает - из-за нее не могу достать правой рукой до древка. Подобное и голому непросто, но у этого тела полный порядок с гибкостью - есть надежда. Поработал ножом, расширяя прорехи, не сдержав стона, стащил вниз одеяние, потянулся к стреле. Блин - все равно не дотягиваюсь! Точнее, нащупать могу, но лишь кончиками пальцев - надежно не ухватиться.
  Ладно - придется еще чуток повысить градус мазохизма. Облюбовав огромный замшелый валун, развернулся к нему спиной, осторожно прижался. Момент, когда обломанное древко коснулось поверхности, определил четко - по вспышке боли. Закусив зубами заблаговременно приготовленную палку, надавил сильнее. Теперь уже не болело - теперь рвало на части. Слишком долго беспокоили рану, чтобы она равнодушно отнеслась к такому насилию.
  Не знаю, как смог это перенести, но не вырубился, не перекусил деревяшку в немом крике. Бугор левее ключицы начал вспухать, вершина его вытянулась в пик, а затем, на пределе волны боли, кожа расступилась, пропуская острие наконечника. Кровь не брызнула - ранка была перекрыта железом. Не останавливаясь, давил дальше - до конца, до упора, пока лопатка не уперлась в поверхность камня.
  Наконец хлынула кровь - диаметра древка не хватило, чтобы перекрыть рану, проделанную широким наконечником. Этот лучник просто скотина - такими стрелами лосей убивать, а не людей! Разворотил все плечо!
  Железный наконечник вылез целиком. Осталось последнее - ухватился за скользкое древко, потянул, пережил очередную волну боли. Все - больше инородных предметов во мне нет (если не считать мутную историю с "черным сердцем"). Разжал челюсти, освободив изгрызенную палку, оценил результаты "операции". Рана скверная - кровь, более не перекрытая стрелой, хлещет вовсю. Решать надо быстро, не дожидаясь, когда сама остановится. Если спереди проблем нет, то сзади... Попробуйте перевязать себе дырку возле лопатки, причем одной рукой - от второй толку нет.
  Я не фокусник и смог придумать лишь не слишком эффективный способ. С помощью серии трюков приложил к спине комок окровавленной ткани, отрезанной от рубахи, прихватил ее сохраненным ремешком от уздечки. "Водяное зеркало" не понадобилось - рана точечная, чувствую ее хорошо, в отличие от пореза на лопатке. Спереди дырку прикрыл второй тряпкой, прижимая ее ладонью, кинулся дальше. Туда, где на склоне холма зеленеет хвойный лес. Глядишь, найду там что-нибудь полезное.
  
  
  * * *
  Если четко знаешь - что тебе нужно, и хотя бы примерно - где это можно найти, то, при желании, почти всегда находишь.
  Так получилось и на этот раз. Сосновый лес оказался чистым - без непролазных зарослей кустарников и буреломов, чем я охотно воспользовался - мчался со всех ног, делая вид что не устал (редкий лай за спиной очень помогал в этом). По пути не забывал приглядываться к упавшим и поврежденным деревьям, особенно старым. И добился успеха - нашел-таки что искал: приличный натек живицы. Достаточно свежая - даже на морозе поверхность пружинила под пальцем.
  Срезал, побежал дальше, согревая смолу дыханием и разминая в ладони. Рана впереди к тому моменту почти перестала кровоточить, что, скорее, было результатом действий "черного сердца", а не моих усилий. Ситуация с входным отверстием оставалась неопределенной, но чрезмерной сырости на спине не ощущал - надеюсь, и там порядок.
  Штучка, болтающаяся за плечом, зацепилась за низкую ветвь, из-за чего я растянулся на земле (не первый раз). Ну что же - будем считать это знаком. Устроим передышку ради медицинских целей.
  Живицей обмазал края раны, затем залепил комком, хорошо прижал, растер. Вроде держится. Несмотря на грязь процесса, инструкторы отзывались о нем благосклонно - смола хвойных деревьев способствует заживлению и предохраняет от воспаления. Хорошо бы и входное отверстие так же обработать, но чтобы туда дотянуться, надо всю жизнь йогой заниматься. Обойдемся ремнем и тряпкой сомнительной чистоты - только подтяну немного.
  Опять собачий лай, причем не понять как далеко. Два километра? Три? Трудно сказать - в горном лесу звуки ведут себя странно: можно не услышать, выстрел за тысячу шагов, зато шум кузнечного молота уши будут улавливать за морскую милю1. Как и предполагал, оторваться не получается. Упорные у меня преследователи. И ведь стараюсь мчаться на юго-запад, куда им точно не по пути - ничего интересного для демов там нет. Другие бы давно отстали, но эти сильно обиделись - не хотят отпускать. Но и собаку или свору собак больше не спускают - одного урока хватило.
  
  
  # # 1 Морская миля - 1852 метра.
  
  С собаками, кстати, не все понятно. Раньше мне казалось, что лошади и псы погань и все, что с ней связано, мягко говоря, недолюбливают. Но эти явное исключение. Или специальная порода? Вывели для поиска потенциальных рабов? А что - запросто. После бурдюка, он же карпида или мурратель, меня уже ничем не удивить.
  Какие дальнейшие планы? Убитые демы были без мешков или рюкзаков, но по ним не заметно, чтобы голодали - хари вот-вот треснут. Враги полны сил, а вот я, наоборот - в долгой погоне у них большое преимущество. Уже сейчас колени подгибаются, а что дальше будет? Черное сердце нуждается в еде - ему требуется прорва энергии, а что я могу ему предложить? Сосновые шишки?
  Один из инструкторов рассказывал, что некоторые представители северных народностей до сих пор практикуют старинный способ охоты: спокойным шагом идти по следу оленя или сохатого. Час за часом, день за днем, с короткими привалами. Зверь вынужден улепетывать, тратя силы на борьбу со снежной целиной. Пищи травоядным надо очень много, большую часть суток они заняты ее поглощением, и на бегу полноценно кормиться не успевают. Быстро растрачивают силы, сбавляют темп, потом и вовсе начинают себя плохо чувствовать. А человеку проще - у него удобные лыжи и целый мешок с припасами. В итоге догоняет дичь все тем же неспешным шагом и...
  Мои враги поступают так же. И правильно - в сложившейся ситуации беспроигрышный вариант. Соревнование на выносливость я неизбежно проиграю - как тот олень из рассказа.
  Что еще говорили инструкторы? Преследователь ожидает от беглеца одного - быстрого бега прочь. Другие действия дичи могут его смутить, заставить сбавить темп, послать за подмогой, или даже отказаться от погони. Полностью согласен с ними - все нестандартное смущает, настораживает, выбивает из колеи обыденности. Особенно в таком опасном деле.
  Один нестандартный ход я уже сделал - устроил засаду собачкам. Отчаянный жест, но ведь сработало. Что дальше? Броситься навстречу с криком "партизаны не сдаются!"? Идея хорошая, но оставим ее на другой раз.
  Стоп! Засада! А если повторить то, что один раз уже сработало? Не страшно, что собак больше не отпускают - я и людьми не побрезгую. И вообще не пойму, зачем им псы - раз за разом срывающийся снежок присыпал подмороженную землю двухсантиметровым слоем, на котором мои следы может прочитать даже слепой. Если поначалу это расстраивало, то сейчас призадумался.
  Почему бы не использовать на пользу то, что меня выдает?
  
  
  * * *
  Пришлось перебежками и быстрым шагом двигаться еще около часа, прежде чем нашел место, почти идеально подходящее для злодейского замысла. Я и правда не стал мудрить, решив, что однажды сработавший метод не грех применить еще раз, пусть и в модифицированном варианте. Нашел очередной ручей, благо они здесь в любой низине, и двигался по его левому берегу до тех пор, пока русло не стиснуло стенами приличного каньона, что в этих местах не редкость.
  Дальше удвоил внимание, стараясь не удаляться от воды, что было не так просто - кустарник под берегом местами почти непролазный. Старания были вознаграждены - вскоре наткнулся на такое место, что захотелось накрыть местным духам богатую поляну и вызвать бригаду веселых девок. Вот уж угодили так угодили...
  На первый взгляд ничего интересного. Просто старое дерево, упавшее поперек ручья, образовавшее над каньоном хлипкий мостик. Такое часто в кино любят показывать. Там по сюжету обычно много природы и суровых мужиков, перебегающих через кишащие крокодилами реки по ненадежным бревнышкам. Это нередко приводит к несчастным случаям, но ведь здешние аборигены фильмы не смотрят - могут и не знать. Мне всего-то и надо - подстеречь одного. Для начала.
  Лучник тот невидимый из головы никак не выходил. Я человек простой, в сверхъестественное если и верю, то с большой неохотой. Вот и сейчас почти не сомневаюсь, что мистикой здесь не пахнет. Просто стрелок умеет грамотно двигаться в зарослях, и одет в какой-нибудь местный камуфляж.
  Мне такая одежка тоже не помешает. Также не помешает лук (на случай, если левое плечо быстро придет в норму) и припасы - жизненный опыт подсказывает, что люди, умеющие бесшумно перемещаться в густых зарослях, нередко таскают с собой съестное. На случай неожиданных приключений вдали от обитаемых мест.
  Лучник, скорее всего, одинок - предпочитает впереди всех бегать. За время погони разрыв с основными силами мог увеличиться - люди при долгом движении любят растягиваться. Если так - подловлю здесь, после чего устрою демам крутой сюрприз. Если окажется не один, что ж - тоже гадостей наделаю.
  Если ничего не получится, продолжим прежнее занятие. Потеряю лишь разрыв, но зато собью противника с ритма спокойной погони. Бежать за дичью, зная, что она имеет склонность огрызаться, в принципе можно, вот только ноги при этом шевелятся с гораздо меньшим энтузиазмом, да и осторожничать приходится.
  
  
  * * *
  Для начала оценил бревно. Сидело оно достаточно устойчиво - если не бояться высоты, можно смело бегать по нему туда-сюда. Ладно - запомним. Теперь надо обследовать берег на предмет альтернативного места для переправы. Семиметровый каньон с отвесными стенами оставил лишь один вариант - крошечный ручеек, рассекающий левый берег чуть выше. Спустившись там и прыгая с камешка на камешек, можно добраться до удобной расселины, по которой, хоть и непросто, но реально вскарабкаться.
  Если имеются другие варианты, то они гораздо дальше, а мне некогда обследовать все русло - погоня ждать не будет, да и сил нет для серьезной рекогносцировки.
  Оценил склоны притока и пришел к выводу, что если преследователи решат воспользоваться альтернативным вариантом, то спустятся в самом удобном месте: там склон пологий, относительно ровный, поросший внизу густой травой, по-зимнему сухой и подмороженной.
  Стараясь не сильно наследить, протянул понизу бечевку на высоте в ладонь от земли, за ней, не жалея, натыкал в землю припасенных по пути колышков (заготавливать их одной рукой было весело). Затем метелкой затер оттиски своих ног. Конечно, вышло грубовато, но кстати возобновившийся снегопад минут за десять должен надежно скрыть признаки моего пребывания.
  Пятясь к бревну, замел оставшиеся следы, напоследок помочился. Если все же заметят, что сходил с основного следа, то желтые пятна тоже найдут, даже засыпанные, после чего, надеюсь, успокоятся, не заподозрив плохого - просто беглец отлил в сторонку.
  Разобравшись со следами, осторожно перебрался на другой берег, балансируя с помощью Штучки. Хорошо бы подготовить еще парочку ловушек, но нет времени - ведь понятия не имею, как далеко оторвался от погони.
  Забравшись в заросли, мчался через них шагов пятьдесят, стараясь наследить получше, чтобы издали можно было подумать, будто здесь промчалось стадо матерых мамонтов. А потом сделал петлю, вернувшись к облюбованному выворотню шагах в пятнадцати от переправы. При этом наоборот старался шагать так, чтобы чужой глаз потом не мог различить оттиски сапог с большого расстояния. Да и метелкой не забывал работать.
  Присев, занялся арбалетом. Левая рука хоть и болела адски, но кое-как начала слушаться - взвести смог. Зарядил, уложил на вывороченный корень, замер. Заметив, что при дыхании вырывается легкий парок, начал бросать в рот комочки снега. Вражеский лучник парень шустрый и наблюдательный, а для меня главное не выдать свою позицию - не хочется устраивать честную дуэль.
  Он уверен в себе, раз не боится действовать в одиночку. Знает, что я ранен и потерял немало крови. И знает, что собачек я покрошил контактным оружием. Про арбалет, укрытый от влаги под тряпьем, знать не может. Убегая после того выстрела у реки, я подхватил его с ворохом одежды, на ходу придерживая все под правой рукой. Вряд ли в ходе этих манипуляций он смог оценить мою вооруженность.
  Сюрприз будет.
  Крови я и вправду изрядно пролил - знобило нездорово. И слабость накатывала. Но чувствовал, что еще на одну драку сил хватит. Лишь бы она не затянулась надолго, а уж если перерастет в позиционную борьбу, то лучше сразу повеситься - однорукий арбалетчик против лучника даже не смешно.
  Мне повезло - неспешно преследующие враги дали фору. Я фору использовал - успел подготовить встречу. Теперь остается только ждать. Еще посмотрим, кто из нас олень.
  
  
  Глава 12 Олень-убийца
  
  Из-за выворотня я не смог засечь момент появления преследователя и догадался о его присутствии лишь по скрипу дерева - кто-то перебирался через ручей по бревну. Удержался от искушения выглянуть - инструкторы подобные действия не одобряли. Движение, даже слабое, может выдать в зарослях не хуже истошного вопля "Я здесь!", к тому же у человека имеется способность ощущать чужой взгляд. Ортодоксальная наука, правда, это отрицает, но если мне предложат: поверить мнению кабинетного умника или бывалого таежника, выбор сделаю в пользу последнего.
  Разговоров не слышно. Ведь не могут преследователи шагать молча, ни разу не прокомментировав возникшее препятствие? Похоже действительно одиночка. Собачка, кстати, изредка лает все так же непонятно где - или не приблизилась, или я неверно оцениваю расстояние по звуку.
  Вдруг все затихло. Или замер на бревне, или перебрался на мою сторону. А почему не слышен скрип снега под ногами? Его ведь уже на два-три пальца навалило, а морозец градусов около пяти. Невозможно бесшумно передвигаться в таких условиях, но какое-то неведомое науке чувство подсказывает - стрелок действительно движется, причем рядом - по ту сторону выворотня. Не спешит - наверное, следы разглядывает. Надеюсь, что так и есть, а не раздумывает, как половчее прикончить затаившегося дурачка.
  Что за чудеса?! Та тройка подкралась по мерзлой траве, через густые кусты, ничем себя не выдав, а ведь у них только от доспехов шум должен идти как от трактора. А теперь этот "Робин Гуд" призрака из себя изображает. Ведь прекрасно слышу журчание ручья и несмелое зимнее чириканье какой-то мелкой пичуги - не мог же оглохнуть избирательно? Пусть я в лесу почти дилетант, но хоть всю жизнь в нем проживи - ходить, не приминая хрустящий снег, не получится.
  И вдруг я его увидел. Невысокий, не сказать чтобы широкоплечий - примерно моей комплекции. Одет очень интересно. Что-то вроде маскировочной накидки для снайперов и охотников. От макушки до пяток в лоскутках, вплетенных веточках, пучках травы - никогда не видел здесь подобной маскировки. И походка интересная - будто плывет над землей. Капелей ртути на шатающемся столе перетекает - то замирая, то стремительно перебегая к следующему укрытию.
  Так вот что он за выворотнем делал - укрывался от чужих взглядов. Понятно теперь, почему до сих пор меня не догнал - неспешно действует, наверняка.
  Но почему нет звуков?! Он что - левитирует над поверхностью снега?! Да нет же - отчетливо вижу оставляемые следы.
  Похоже, и впрямь какое-то чувство чужого взгляда существует. Стрелок начал оборачиваться, но слишком поздно - я уже потянул за спусковую скобу. Сдвоенный стук - тетивы и болта по телу, толчок отдачи. Все - с такой дистанции промахнуться невозможно.
  Останавливающее действие у моего оружие неплохое. Лучник, заработав болт в позвоночник, рухнул, даже не вскрикнув - легко умер. Я, выскочив из укрытия, подбежал, резко стянул накидку, чтобы не успела запачкаться в крови. На трофейное одеяние у меня имеются великие планы - приберечь надо.
  Куртка тоже приглянулась - чище моей, лучше держит влагу, да и теплее. И рубаху не побрезговал прихватить - хотя и провоняла чужим потом, но от моей после перевязок вообще мало что осталось. Доспехов нет - налегке шел. Штаны стащить побрезговал - кишечник дема в момент смерти щедро расслабился, что свидетельствовало о полноценном питании. Мешка с запасами продуктов не нашлось, а это уже наводило на нехорошие размышления - ведь и у той троицы их не было. Что это за "туристы" без рюкзаков?! По внешнему виду на ротозеев, не знакомых с коварством природы, противники не похожи - ребята бывалые и если бродят налегке, значит, в лес шли ненадолго, оставив вещи где-нибудь в безопасном месте. А какое место может быть безопасным? Или военный лагерь, или корабль на берегу озера...
  Вот повезло так повезло - ухитрился влезть в осиное гнездо и разозлить его обитателей. Интересно - сколько людей за мной послали? Может ну ее нафик - эту засаду? Что я буду делать, если покажется сотня разъяренных демов при милых собачках?
  Гм... Ну если они идут строго по моим следам, то не прячась за выворотнем я легко замечу их издали. Так что не надо паниковать раньше срока.
  Поспешно натянул на труп свою окровавленную куртку, вытащил из колчана стрелу, воткнул в спину, замер рядом, оценивая картину.
  Теперь со стороны мы выглядим красноречиво. Тело беглеца-неудачника и мрачный убийца, замерший рядом. Красивая картина - надеюсь, она не насторожит остальных. Телосложение у лучника похожее, а в накидке мы совершенно одинаковые. Главное лицо не демонстрировать из-под низкого капюшона, и языком не чесать.
  Теперь буду ждать отставших. Появится большая толпа - заблаговременно дам стрекача. Будет мелкая группа - попробую навешать тумаков. Если не усомнятся что я свой, пойдут по бревну без опаски, дав возможность подстрелить собачку - хоть и отметелил троицу ее родичей, но все равно песиков сильно опасаюсь. Если не поверят - тоже не страшно. Нырну за выворотень - там стрелами не достанут. Отвечу из арбалета, после чего в лоб меня атаковать вряд ли рискнут - к человеку, прикончившему несколько воинов, принято относиться с опаской. Начнут искать обходной путь, может даже простенькая ловушка сработает, добавив процессу драйва, а я тем временем уползу в заросли, после чего все вернется на круги своя, если не считать того, что их отряд обзаведется подраненным бойцом и останется без четвероногой ищейки.
  Почти беспроигрышный вариант. Главное, не обделаться от страха перед собственной наглостью. Но этого я опасаюсь меньше всего. Страха нет - давно уже отбоялся. И выбора нет: если и дальше позволять им вести преследование безнаказанно, вскоре дойду до прежнего состояния полутрупа. И так уже перед глазами временами темнеет, а стук сердца отдается в ушах колокольным набатом. Верные признаки приближения к пределу. В моем состоянии надо много есть и мало двигаться, а я поступаю с точностью до наоборот, плюс допустил кровопотерю - лишняя нагрузка на черное сердце. За все в жизни приходится расплачиваться, но немного времени у меня есть. Раз уж осталось чуток сил, надо их на драку пускать, а не медленное гниение.
  Что-то беспокоило - царапало сознание... Бревно... Шатается под ногами. А ну-ка...
  Так и есть - при желании его можно столкнуть вниз, оставив врага без моста. И как я сразу не догадался - ведь в тех же неоднократно вспоминаемых фильмах такое не раз обыгрывалось. Слишком массивным казалось дерево, неподъемным, вот и сглупил. Но спешить с этим не надо. Сейчас чуточку сдвинем, чтоб совсем уж на соплях держалось, потом свяжем все имеющиеся ремешки и подготовим очередную пакость. После чего замету следы инженерных работ, с чистой совестью присяду возле трупа и, закутавшись в трофейную накидку, буду поджидать супостатов.
  
  
  
  * * *
  Демы заставили себя подождать. Я уже зубами постукивать начал от холода и кровожадного нетерпения, когда среди зарослей на другом берегу замелькали тени. Удивился - время от времени доносившийся лай казался все таким же далеким. Что-то не так со звуками в этом лесу, или с моими ушами.
  Затем преследователи выбрались на открытое место - далекую полянку на изгибе русла. Зимний день подходил к концу, но предвестники настоящих сумерек не мешали оценить силу противника - на фоне свежевыпавшего снега и в темноте глаза много чего углядеть могут.
  Пятеро. Без маскировочных накидок - все в кожаных доспехах. Разумно - в делах, при которых требуется много ходить, чем легче амуниция, тем лучше. Луков не видно - это радует. Зато заметил арбалеты - у двоих. Причем не чета моей игрушке - мощные монстры. Это минус. Пес один - такой же бесхвостый "теленок". Мчится, вытянув длинный ремень в струну, жадно принюхивается, время от времени поднимает нос, и опять утыкается в снег.
  Считая умершего насильственной смертью лучника, в погоне участвуют шестеро. До обидного мало. Я ведь уже тройку отправил в края счастливой охоты - поневоле должны опасаться такого головореза. Может просто передовой отряд? А к чему такие сложности, если и так один впереди бежал, из-за чего и поплатился. Вероятно это все. Но почему не десяток или два? В принципе, я бы на месте их командования тоже не стал толпу гнать. Смысл? Ведь знают, что та стычка далась мне дорого - это любой поймет, завидев кровь на следах. Просто послали самых прытких, чтобы добили подранка, или тех, кто под рукой оказался.
  Честно признать, шансы у них неплохи - против той давней тройки я бы сейчас вряд ли выстоял, что уж говорить о шестерке. Остается надеяться на припасенные пакости, самоуверенность врагов, личную удачу и наглость.
  Выйдя к каньону, передний помахал рукой и хрипло, странно приглушенно уточнил:
  - Готов?
  Я кивнул, и этот ответ дема вполне удовлетворил. Обернувшись к остальным, он разочарованно прогудел:
  - За нашим Скью на бешеной кобыле не угнаться!
  - Мог бы ноги прострелить, - так же глухо, будто говорит из глубокой бочки, буркнул второй. - Половину дня убили на этого гаденыша. Эй! Скью! Ферр будет недоволен! Он хотел, чтобы мы взяли его живым! Этот уродец убил его лучшего грима, а пару искалечил так, что не залатаешь. А ты как всегда лупишь на убой.
  Я на это ничего не ответил, лишь погладил напрягшимся пальцем спусковую скобу. Никак не могу определиться с кого бы начать, а пес неудобно стоит. Но тут четвероногий друг демов, до этого принюхивающийся к месту, благоухающему мочой беглеца, что-то почуял, рыча, кинулся к бревну, вырвав поводок из руки.
  - Не давай трепать жмурика - он нам целый может пригодиться, - зловеще попросил вышедший из зарослей последний арбалетчик.
  Пес не послушался - понесся через каньон. Разумеется, мчался он не труп потрепать, а очень даже живого и дорогого для меня человека, но со стороны разве поймешь - демы ничего не подозревали.
  Я терпеливо дождался, когда пес пересечет половину расстояния, после чего выхватил из-под накидки арбалет, выстрелил. Болт пробил собаке голову, она по инерции проскочила еще несколько шагов, после чего покатилась по снегу уже на моем берегу. Ошеломленные демы замерли, взирая на происходящее с недоумением.
  Чтобы еще больше подействовать на их настроение, я сдернул капюшон и счел необходимым поздороваться:
  - Привет, бабы. А правду люди говорят, будто вы на свиньях женитесь?
  Наверное, я спросил что-то не то - ребятки резко обиделись. Странно - мне казалось, что простенький юмор им должен понравиться. Один упер арбалет в землю, сунул ногу в стремя, начал возиться с поясным крюком, остальные, размахивая оружием, бросились к бревну.
  Ну это вообще никуда не годится. Ладно - пусть фильмы про переправы по таким ненадежным мостикам они не смотрели, но хоть кроху ума должны иметь? Ведь наверняка не худшие вояки: и по лесу ходить умеют, и доспехи не стесняют движения, и оружие держат с такой уверенностью, будто родились с ним, а уж про загадочную тишину вообще помалкиваю. Я рассчитывал, что у одного, а может двух, не выдержат нервы, помчатся наказывать наглеца. Но не четверо же? Конечно, реальный бой сильно отличается от выверенных шагов шахматной партии, но не настолько же? У них что - коллективное безумие?! Да какая мне разница - если враг демонстрирует признаки прогрессирующего слабоумия, это надо поощрять.
  Бросившись в сторону выворотня, присел, ухватился за корявую, не бросающуюся в глаза палку, потянул. Из-под снега выбрался присыпанный ремень, перекинутый через корень на краю обрыва. Натянулся в струну, стаскивая край бревна с кромки, но не хватило силы - что-то я не рассчитал в конструкции. Тем не менее "мостик" серьезно дернулся под ногами, а так как перила отсутствовали, то с самым прытким демом произошел несчастный случай - не удержался. Ловкий парень - уже падая, ухитрился податься вперед, за что-то зацепился на краю обрыва.
  До остальных дошло, что зря они так торопятся - резко застопорились, задний двинулся назад. Еще рывок ремня, на себя, всем телом, на пределе сил. И на этот раз удачнее - бревно, наконец, сорвалось, увлекая за собой замешкавшуюся парочку. Внизу им придется несладко - ручей мелкий, но русло завалено огромными обледенелыми валунами, а высота приличная. Лишь последний успел спастись, отпрыгнув спиной вперед на противоположный берег. Да так неудачно, что наткнулся на стрелка, уже вскидывающего взведенное оружие. Оба покатились по снегу, а я укрылся за все тем же выворотнем и начал перезаряжать арбалет, прислушиваясь к происходящему.
  Звуков было много, причем один приятнее другого. Со дна каньона кто-то приглушенно вопил, жалуясь на серьезные проблемы с нижними конечностями. Тот шустрик, что зацепился за край, теперь болтался там соплей на морозе и тоже орал, уговаривая товарищей немедленно прийти ему на помощь, так как падать на валуны с такой высоты ему не хочется. Арбалетчик материл раззяву, сбившего его с ног. Он считал, что не случись это прискорбное событие, я бы не успел спрятаться. "Виноватый" решил себя реабилитировать, поспешно протараторив:
  - Вон тропка есть, я вниз по ней спущусь и помогу Хаваку. А потом мы с ним вместе наверх заберемся по расселине, а ты тут стой и не давай ублюдку сбежать. Пусть сидит и не высовывается.
  - И меня вытащите! - умоляюще донеслось из мрачных глубин каньона. - Я ногу сломал! Обе ноги!
  - А что с Шаргом?
  - Он головой об камень приложился! Хана ему! Здесь все мозгами заляпано! Все камни в мозгах!
  - Врешь, - вмешался я. - Откуда у него мозги? Если ваше войско взять, так на всех может с наперсток серого вещества наберется. Много ли такими крохами заляпаешь?
  - Захлопни вонючую пасть, - грубо посоветовали с другого берега.
  Настал мой черед обижаться. Взглянув в сторону противника, сквозь переплетение вывернутых корней прицелился в стрелка, выпустил болт. Тут же стукнул ответный выстрел, причем меткий. Я-то думал, что моя голова никудышная мишень, но просвистело в опасной близости, обдав лицо древесной трухой и снегом. Протирая глаза, спрятался, поспешно заработал рычагом взвода. Дистанция приличная - не попал. Но ничего - противнику тоже не обломилось.
  Чем хорош мой арбалет - перезаряжается быстро и легко. И пусть левое плечо от усилий вновь налилось огненной болью, но дем еще возится со своим монстром, а я уже готов повторить. Идеальные условия - неподвижный противник, которого можно обстрелять безнаказанно. Расстояние, конечно, больше чем хотелось бы, но в битве у брода я вообще чуть ли не за пределом возможностей оружия достал одного нехорошего солдафона, а здесь ситуация гораздо скромнее.
  Не успел прицелиться, как снизу, перекрикивая вопли висящего и переломанного, заорали так, что я едва не рассмеялся. Простенькая ловушка, но ведь сработала. "Провинившийся" дем так сильно торопился, что, сбегая по склону, не заметил веревочки. Зацепился, растянулся на земле. А ведь там колышки натыканы были - остренькие. Не убился, но здоровья поубавилось - вон как заливается.
  Уложил ложе арбалета на кстати подвернувшийся корешок, потянул за спусковую скобу. На этот раз не промахнулся - болт ударил уже выпрямляющегося дема в бок, чуть выше поясницы. Наверное, сильно удивился моей скорости перезарядки. Сложившись пополам, он внес свой минорный вклад в разноголосый концерт, мелко семеня начал передвигаться параллельно каньону. Видимо от боли не соображал, куда податься.
  Перезарядив оружие, я выбрался из укрытия, подошел поближе, встал на краю обрыва, выстрелил еще раз. Промахнуться с такой дистанции было трудно - болт угодил в грудь. Четвертый выстрел, похоже, лишний, но я не хотел давать врагу ни шанса - вдруг очухается, или окажется таким же суперменом как тот, с разрубленным сердцем. Добил дергающееся в снегу тело контрольным в голову.
  Вот теперь точно все.
  Покосился в сторону "альтернативного варианта". Дем, угодивший в ловушку, сидел у подножия спуска и остервенело закручивал ремень на бедре, пытаясь пережать фонтанирующую рану. "Удачно" поймал колышек - артерию зацепило. Любители резать вены на запястьях частенько выживают, зарабатывая проблемы с подвижностью рук из-за поврежденных сухожилий. Эти суицидники даже не догадываются, что есть гораздо более "безопасный" и надежный вариант истечь кровью - чикнуть по ножке, если знаешь куда. Долго страдать не придется; спасут вряд ли; а если и ухитришься выкарабкаться, то инвалидность не грозит. Этот воин понимал всю серьезность ситуации, поэтому не обращал внимания на обстановку - торопился остановить поток вытекающей жизни. И еще инерция мышления мешала ему уяснить, что, несмотря на пятикратное превосходство в численности, охотники поменялись местами с дичью. Это так же дико, как столкнуться с отрастившим кабаньи клыки кроликом, к тому же вооруженным автоматом Калашникова. Даже опытный таежник не в силах быстро с подобным бредом смириться.
  Перезарядил арбалет. Прицел, выстрел. Болт угодил подраненному в основание шеи, но у демов, видимо, повышенная живучесть обычное дело - вместо того, чтобы упасть замертво, тот заорал и пополз куда-то вверх по ручью.
  Да пусть ползет. С такими ранами он и минуты не протянет - кровь хлещет как из Ниагарского водопада.
  Все - из боеспособных остался лишь самый шустрый, болтающийся под моими ногами. Ухитрился обкрутить руку подвернувшимся корешком, потому и не упал до сих пор. И орать перестал - силы бережет, да и догадывается, что МЧС его не услышит, а у товарищей своих проблем выше крыши.
  Я реально крут: шесть - ноль. Считая тех троих: девять - ноль. Если поначалу меня потрепали, то теперь даже царапины не получил. Плюс четыре собачки уделал. И это учитывая никудышную физическую форму. Что будет, когда отъемся и отдохну?
  Свят-свят! Сам себя бояться начинаю...
  
  
  * * *
  Дем падать не хотел, но и забраться наверх не мог - не доставал руками до края, а цепляться по пути не за что. Корешок, на котором он болтался, был тем чудесным роялем, спасшим его от переломов в начале боя - больше здесь не за что хвататься.
  Кряжистый бородатый мужичок косился снизу вверх не особо дружелюбно, скорее даже злобно, но ничего плохого сделать мне не мог. Повесив арбалет за спину, я вернулся за Штучкой, встал на краю обрыва и предложил:
  - Ну что, неудачник: поговорим?
  - Поцелуй меня в зад!
  - Я вижу, что в своих предположениях по поводу отсутствия у детей могил мозгов, был совершенно прав. Даже деревенский дурачок не станет грубить в такой деликатной ситуации, но тебе до него далеко...
  Вздохнув подчеркнуто печально, взмахнул Штучкой, перерезав снование корешка. Мужичок с тоскливым воем полетел вниз, быстро достигнув кучи небрежно окатанных камней, щедро наваленных в русле ручья. Высота здесь не меньше семи метров, так что результат оказался предсказуемым - хрустнуло что-то сломавшееся. Это прибавило силы крику, второй уцелевший тоже увеличил громкость своих причитаний - дурной пример заразителен.
  Подождав, когда первая волна боли схлынет и меня, возможно, выслушают более-менее осмысленно, повторил вопрос:
  - Поговорим? Или в интересную игру поиграем? А играть мы будем в вопросы: я спрашиваю - вы отвечаете. Наградой за правильный ответ будет то, что я не стану стрелять из арбалета. Насчет наказания, думаю, и сами понимаете - в долгу не останусь. Кстати - не мечтайте, что дам вам легко отмучаться. Я прекрасно разбираюсь в анатомии человека и знаю, куда стрелять, чтобы было очень больно, но не смертельно. Если разговор придется мне по душе, даже вытащу вас из воды и оставлю возле костра с запасом дров. Посидите, отдохнете, погреетесь. Ваши товарищи, думаю, рано или поздно заходят проверить, куда вы пропали, и помогут. Итак: первый вопрос. Сколько у вас кораблей и людей?
  В книгах злодеи обычно запираются или не в тему говорят что-то зловещее, но в реальности все несколько не так: даже самые храбрые люди, оказавшись в ситуации, грозящую телесными повреждениями, далеко не всегда начинают играть в пленного партизана. Хотя случается всякое - этот, сброшенный с обрыва, похоже, решил умереть молчуном. Но второй, с переломанными ногами, не стал запираться - сразу "запел":
  - Мы все скажем! Только вытащи нас отсюда!
  - Отвечай, а там посмотрим, - неопределенно пообещал я.
  - У нас главным Трис Перевертыш, а под ним Бак Полурыжий и Адан Чесотка со своими отами. У Триса три галеры, у Бака одна, у Адана две.
  Полученная информация заставила меня остро прочувствовать свою неполноценность. Понятия не имею, что такое ота, и сколько человек в экипаже галеры. "Внутренний переводчик" тоже ничем не помогает. Переспрашивать как-то неудобно - похоже, здесь это каждый ребенок знает, и за дурака примут, после чего начнут кормить наглой дезинформацией, в уверенности, что ничего не заподозрю. Одно только не удивило: прозвища вожаков. Если учитывать их пиратские пристрастия, уголовные погоняла очень к месту.
  Болтун счел затянувшееся молчание плохим признаком и поспешно добавил:
  - Чесотка на побережье высадился - охраняет путь и чистит тамошние места. Сам Трис прямиком к Мальроку идет, а Мадан чуть отстал, проверяет окрестности водного пути и охраняет большую часть эскадры. Народу здесь мало осталось, но попадается. Он искать умеет - лучше, чем у него, гримов не найти... было...
  Собираясь с мыслями, решил показать, что я тоже в теме, и многозначительно произнес:
  - Слышал, что у Триса проблемы?
  - Так это когда было! Все уж мхом поросло и сейчас он вновь у рулевого весла, а про понижение и вовсе врут. И ота его при трех полных галерах, а там и четвертую до ума доведут - по лету еще заказана. Плохие времена у всех случаются, но сейчас-то все хорошо.
  Ну это понятно - жизнь действительно полоска варенья, затем полоска ... Так что с замечанием своим я не мог прогадать.
  - Ну чего молчишь? Вытащишь?
  - Сколько людей за мной послали?
  - Ты о чем?
  - Что непонятного?! За вами кто-нибудь идет, или это все?!
  - Ублюдок! Много о себе возомнил! - вмешался сброшенный с обрыва, и, скрипя зубами от боли, пояснил: - Нас и так на одного слишком много. Тебя подлость выручила. Дерись ты честно - уже бы шел назад в путах.
  Я не стал объяснять неудачнику, что на войне не бывает подлых приемов - все, что работает на победу, во благо. И обижаться на оскорбления тоже не стал. Просто прострелил ему голень левой ноги: правая сломана - на ней он не прочувствует всю глубину своей неправоты. И даже угрызений совести не возникло - озверел от такой жизни не хуже старого волчары.
  Постаравшись как можно более зловеще ухмыльнуться после прокатившейся волны криков боли и проклятий, продолжил беседу с первым:
  - Так идут за вами другие или нет?
  - Не знаю. Не должны. Когда ты убил дозорных и убежал, нас собрали и послали следом, а Скью с самого начала пошел в одиночку, чтобы не упустить. Он лучший охотник за мясом - обычно его одного хватает. Должен был тебя обезножить или прикончить, а мы оттащить к озеру. Только пока бежали, ты гримов убил. Ферр вообще там остался, а Гатика послали к кораблю за помощью - гримов надо было перетащить. Пока возились, пока свежего грима ждали - время упустили. Не думали, что так долго идти придется. Ты ведь ранен - на снегу много крови осталось. Откуда могли знать, что столько пробежать сумеешь? Вообще думали, что сам вот-вот помрешь. Но Ферр рвал и метал, требовал, чтобы тебя живым к нему притащили. Рассвирепел из-за гримов.
  - Чего же он сам не пошел?
  - Не по рангу ему за одиночками бегать, да и с гримами надо было что-то решать. Ты двоих сильно искалечил.
  Ну с гримами я уже понял - это про милых песиков. Или название породы, или что-то я в этих собаках не понимаю. Одно то, что они демам служат, удивляет - ведь не любят лучшие друзья человека все, что с поганью связано.
  Сколько же воинов может быть на одной галере? Жаль со мной никого из бакайцев нет - эти о море знают все. Шесть кораблей... Если на каждом, допустим, сотня, то вместе выйдет шестьсот демов. Хреново - в чистом поле против такой толпы у моих людей шансов не сказать, чтобы много. Экипировка и оружие у темных гораздо лучше, да и выучка, думаю, не хромает. Хотя в моем случае они маху дали, но я нетипичный противник, в отличие от моих соратников. Если у бакайцев-воинов доспехи более-менее, то у ополченцев в основном куртки стеганные, а уж про иридиан и говорить не хочется. По выучке там тоже не все просто. Эх - вот как воевать при таких делах?
  Как будто без этого проблем не хватало...
  - Вытащи меня отсюда! - опять взмолился дем. - Стемнеет скоро! Мы же дозорные-охотники!
  - И что?
  - У всех обруч тишины и ошейник власти. У всех! Тут лежат четверо наших, а дни смутные, да и земля почти благодатная. Разве не знаешь, что может случиться, когда стемнеет?
  Не сказать, чтобы я понимал все сказанное, но хорошо запомнил свое самое первое незабываемое приключение в этом мире. После которого пришлось спешно удирать с необитаемого островка, на котором оказался после прибытия.
  - Они поднимутся?
  - Я не знаю. От земли зависит. Ошейники у всех. Мы же охотники. При гримах.
  - Так они же твои дружки - чего боишься?
  - Но я ведь охотник, а не поводырь! Ты что, совсем ничего кроме этого леса в жизни не видел?! Если ошейники наберут силу, то поднятым что ты, что я - разницы вообще не будет. Вытащи! Я тебе все рассказал! Ты обещал!
  Не помню, чтобы давал какие-нибудь обещания, но даже если и так, не вижу смысла ничего выполнять. Вот такая я бесчестная скотина, особенно в сложившейся ситуации. А чего миндальничать? Пусть я и диверсант из другого мира, но с завидной скоростью становлюсь частью этого, а здесь, наверное, не принято цацкаться с демами. Если раньше знал об этих ребятках лишь в теории, то две встречи с ними подтвердили правдивость усвоенного материала.
  Приятно, что этот дем не запирается - охотно общается. Пожалуй, и впрямь стоит его вытащить. Глядишь, в благодарность еще что-нибудь расскажет. Связать руки и чудный собеседник получится, особенно если костерок с горячими углями устроить.
  Заодно поработаю над телами, как это принято в пограничье - Штучке на пять минут работы. Вообще-то обрубки принято жечь огнем, но это уже слишком - я устал, как шахтер, без сна отпахавший три смены. Не думаю, что четвертованные трупы даже восстав способны на что-нибудь серьезное. Ни в одном фильме ужасов такого не видел, да и без продукции голливудской не верится.
  А еще придется добить покалеченного упрямца. Я не живодер, и предстоящее мне не нравится, но этот мир жесток, и если хочешь выжить, то хоть немного должен соблюдать его законы. Вытаскивать наверх врага, не желающего общаться на интересные мне темы, неразумно. Да и кто знает, на что способны эти ребята? Может он и без ног какую-нибудь пакость уже готовит. После всех этих "ошейников власти" и "обручей тьмы" я готов поверить, что они умеют вызывать демонов, или, допустим, чертей с балалайками. А оно мне надо?
  Если откровенно - спускаться вниз не хотелось. Сам лезу в ловушку, устроенную другим. Если за демами идет подкрепление, могу заработать новую порцию проблем. Но если и так, то двигаются они все по той же тропе, на которой никого не видать. Даже если мчатся со всех ног, минут пять-семь у меня точно есть. Хотя совсем уж без риска не получится, но на войне без него никак.
  
  
  * * *
  Добивать раненого не пришлось. Точнее, как раз пришлось, но это стало результатом акта самозащиты, а не нарушения Женевской конвенции об улучшении участи раненых и больных. Когда, спустившись по расселине, приблизился, баюкая растревоженное плечо, этот фанатик швырнул в меня топор. Увернуться я увернулся, но он на этом останавливаться не стал - потянулся к голенищу сапога. Пришлось бросать Штучку будто копье - уклоняться от метательного оружия на этих скользких валунах мне не улыбалось. Противнику деваться было некуда: одна рука сломана, вторая занята вытаскиванием ножа, а травмы ног не позволяют быстро перемещаться. Поймал лезвие на всю ширину груди, после чего выключился почти мгновенно.
  Несмотря на мольбы второго дема побыстрее отсюда убраться, я спешить не стал. До темноты минимум час, так что по этому поводу можно не суетиться - гораздо больше напрягает возможность подхода подкреплений к врагу. Фора в пять-семь минут - это хорошо, но маловато. Ведь прежде чем расчленять трупы, надо их обыскать на предмет наличия продовольствия и полезных в хозяйстве вещей. В частности, испытываю острую нужду в теплых штанах - мои порядком изодрались после горно-лесных приключений, и ветер свободно прогуливается от дыры к дыре.
  Насчет провианта хороших новостей не было. Это меня расстроило:
  - Вы всегда по лесу налегке ходите? Без вещевых мешков и без еды?
  - Думали, что ты ранен сильно, и далеко уйти не сможешь. Иначе бы, конечно, взяли. А так они нам незачем - мы завтракаем на корабле, потом обыскиваем берег, далеко от него не отходя. Галера тем временем переходит чуть выше, и там встречаемся. К чему нам лишнюю тяжесть таскать по этим камням, если и обед и ужин всегда неподалеку? Да и в спешке выступили - не до сборов было. Вытащишь меня?! Я много знаю - все расскажу!
  - Может и вытащу. Штаны мне нужны.
  - Вон, снимай, - дем указал на второго арбалетчика, разбившего голову при падении с бревна. - Хорошие, и не обгадил вроде.
  Я счел совет дельным и поспешил к трупу. Если поначалу не видел смысла в чрезмерной спешке, то теперь мнение изменил. Не знаю, как там насчет ходячих трупов и подхода подкреплений, но находиться в каньоне даже при свете дня неуютно. Слишком сильно здесь, внизу, шумит вода, заглушая звуки леса. К обрыву дивизия солдат выйдет, а я узнаю об этом лишь когда они начнут плевать на голову. К тому же демы каким-то непонятным способом умеют приглушать создаваемые ими звуки. Действует этот эффект, похоже, недалеко. Когда лучник перебирался на другой берег, я в засаде слышал, как скрипит обломанная вершина дерева - видимо выходила за радиус действия их возможностей. Лай собаки тоже доносился отчетливо - наверное, иногда давали больше свободы, удлиняя поводок.
  В общем, неуютно здесь торчать. И хотя дем уверяет, что за ними не шли другие, но я не столь наивен, чтобы верить во все им сказанное. Сейчас быстренько расчленю трупы, и потащу его наверх.
  Но сперва штаны.
  В стороне густо посыпался снег с потревоженной вершины дерева. Вроде ничего страшного - на краю никого не видать. Похоже, вездесущие вороны уже засекли перспективное в плане жратвы место, и занимают места вокруг пиршественного стола. Да пожалуйста - мне такого добра не жалко.
  Покалеченный не ошибся - покойник и впрямь оказался человеком деликатным, и не испачкал штаны. Внизу, правда, намокли - ноги в ручей угодили, но это легко исправить.
  Расстегнул ремни доспеха, кое-как задрал кверху непослушную толстую кожу, справился с поясом, потом с узлом веревки-плетенки. Затем начал стаскивать штаны, но безуспешно - они за что-то зацепились сзади. Перевернул тело животом на огромный валун, ухватился за грубую шерстяную ткань, дернул, одним махом оголив волосатые ляжки до колен.
  И в этот миг гнусавым гласом с небес обличающе грянуло:
  - Ты что это делать собрался?! Извращенец!
  
  
  Глава 13 Кому и волк товарищ
  
  Ни на Земле, ни здесь я более гнусного голоса никогда не слышал - за единственным исключением. Так что не стал испуганно хвататься за Штучку, хотя от неожиданности едва заикой не остался. Облегченно переведя дух, для начала оправдался:
  - Зеленый - это вовсе не то, о чем ты подумал. Побегать по лесу пришлось, вот и обтрепались штаны - каждый куст так и норовит клок оторвать. Дыра на дыре - ноги от сквозняков мерзнуть начали, вот и решил обновить гардероб. И вообще: откуда ты здесь взялся?! Ты же должен овес в клетке клевать и вино клянчить. Не подумай плохого - я тебе рад ужасно, но и удивлен. Сбежал, что ли?
  - Если красивая девица крепко запирает двери, то не грех воспользоваться окном, - с намеком ответил попугай и слетел с ветки на рухнувшее в каньон дерево, вызвав очередной локальный снегопад.
  Расселся с видом короля на троне, уставился на меня будто на кишечного паразита, брезгливо заметил:
  - Так и знал, что без папочки без последних штанов останешься. У всех дети как дети, а у меня хрен знает что. Такого грязнулю как ты даже свинья ночевать не пустит.
  - Повидай с мое станешь не Зеленым, а Коричневым. И зубы мне не заговаривай! Тоже мне, расселся! Владыка курятника! Сбежал?!
  - Сам петух, - нагрубил попугай и неожиданно по-доброму добавил: - Я так счастлив, что вижу ваше прекрасное лицо.
  - Подлизываешься? Значит точно сбежал.
  В стороне что-то просвистело, стукнуло с тем непередаваемым звуком, который на всю жизнь запоминают те, кто слышал, как сталь входит в тело. Резко обернулся, отскакивая к стенке каньона и вскидывая взведенный арбалет.
  Из-за края обрыва выглядывал Амед. Тот самый хеск, который в свое время меня едва не придушил, а после стал верно служить, отрабатывая долг крови. Вид у него был самый невозмутимый - даже не скажешь, что только что убил человека. Небось, злорадствует в душе - ведь я его только сейчас заметил.
  Проклятый каньон - не будь нужды, никогда бы не стал спускаться в такое опасное место. И вообще - надо срочно научиться шестому чувству и жизни в лесу, а то когда-нибудь заработаю инфаркт из-за непрекращающихся попыток подкрасться ко мне бесшумно. Причем успешных.
  Тело разговорчивого дема корчилось в агонии - увесистый нож вонзился ему в шею. Похоже, перерезанным горлом не обошлось - между позвонков засел.
  Хески умеют убивать.
  - Ты зачем это сделал? Я не успел его допросить.
  - Он хотел вас убить, - спокойно ответил Амед. - За ножом тянулся.
  - Чего это вдруг? Мы с ним мило общались, он уговаривал вытащить его. Очень боялся здесь остаться ночевать.
  Хеск указал на попугая:
  - Увидел птицу и понял, кто вы такой. Со стражами демы не разговаривают.
  - Если это так и было, то не думай, что спас меня.
  - Я и не думаю. Просто не хотел, чтобы вы отвлеклись от мудрой беседы с птицей. Птица, кстати, никуда не сбегала.
  По Амеду никогда не поймешь: всерьез говорит, или издевается, но я уже давно привык к такой манере общения.
  - Ты Зеленого выпустил, что ли?
  Хеск ответил неопределенно:
  - Птица стража всегда знает, где находится ее страж и летит к нему кратчайшей дорогой. Но мы договорились, что пойдем вместе. Вам ведь могла понадобиться помощь, а Зеленый, несмотря на мудрость, всего лишь попугай.
  У меня на языке вертелось четыре тысячи вопросов, но нельзя забывать, что время не резиновое и до темноты надо успеть сделать многое.
  - Амед - помоги разрубить все эти трупы на куски. Нельзя их бросать. Потом надо уйти подальше - за демами рано или поздно пошлют других. Скоро стемнеет, хорошо бы устроить нормальный лагерь с парой костров - я уже замерз до льда на позвоночнике, а уж как есть охота... Надеюсь, у тебя припасов хватает?
  - При себе ничего нет, - ответил хеск.
  - Не скажу, что рад таким новостям...
  Даже не верится, что еще не так давно меня мутило при виде крови. Сейчас, хоть и неприятно было, но желудок даже не вздрогнул. Работа как работа, лишь бы нравиться не начала. Сбрендившим фанатам подобных развлечений в этом мире туго приходится - бензопилу здесь ни за какие деньги не купишь.
  После того, как закончили внизу, Амед отправился заниматься арбалетчиком на другом берегу, а я вскарабкался наверх и поработал над телом ловкача Скью. Не прошло и часа с тех пор как он призраком скользил по снегу вслед за обреченной, как он думал, добычей, а теперь руки-ноги отдельно, да и голова тоже. Судьба дама переменчивая...
  Осмотрел собаку. Пес как пес, только здоровый очень и коренастый. Да и шерсть какая-то крысиная - небось нежарко ему зимой. Тогда почему их называют гримами? Наверное, просто порода такая. Вспоминается земное разнообразие - иной раз не понимал, как собаки вообще друг друга опознают. Ведь совершенно не похожи, но радуются друг другу, обнюхивают, облизывают. Так что эти "телята" в пределах нормы на мой неискушенный взгляд.
  Мне нужна пища, и желательно много. Прорва желудка способна быстро и без проблем перерабатывать в энергию огромные объемы белков и протеинов, вот только перерабатывать нечего: у разгильдяев демов не оказалось припасов, у Амеда тоже пусто.
  Корейцы выращивают собак на фермах - даже специальную породу деликатесную вывели для этих целей. В Китае собачье мясо дороже свинины. Да и мои соотечественники им не брезгуют - на Севере это обычное дело.
  В общем, долго себя уговаривать не пришлось. Немного поработав Штучкой, легко отделил упитанную ляжку. Одной, пожалуй, маловато будет - дорога до замка неблизкая. К тому же хеск, наверняка, тоже не будет против собачатинки.
  Амед появился когда я возился со второй лапой: отхватить одним ударом невозможно - слишком много мясца надо прихватить вместе с ней, чтобы вышел полноценный окорок. Увидев, как я связываю кровавые трофеи, готовя к транспортировке, он настороженно уточнил:
  - Что это вы делаете?
  - Мясо забираю. Поджарим на углях - выйдет объедение.
  - Фу, - брезгливо выдал Зеленый, а на лице хеска я впервые увидел что-то, похожее на признаки изумления.
  - Вы собрались есть грима?!
  - А почему бы и нет? Мясо как мясо, а я голоден. Да и тебе не помешает.
  - Но это же грим!
  - И что?
  - Есть грима! Да я лучше из уборной похлебаю, чем к погани прикоснусь! Верная погибель души!
  - Грим не погань - это просто собака.
  - Погань! Собака с демами жить не будет. Тьма с псами сотворила что-то непотребное. Гримы днем нюх теряют, и охотятся лишь ночами. Это погань!
  - Не знаю, не знаю... За мной они как раз днем гонялись, причем резво.
  - Так ведь нынче смута в небесах, вот и осмелели темные.
  - Это всего лишь собаки. Просто порода специальная - не боятся погани.
  - Тьма их создала - погань это. Вон - птица мудрая тоже плюется. Брезгует.
  - Зеленый только винцом и пивом не брезгует - он не авторитет в вопросе пожрать. И вообще - при виде погани он шипит, а не плюется. Если не хочешь, то мне больше достанется.
  - Сэр страж - да бросьте вы это. У нас и без того ужин будет хоть куда. Тук собирался крыс водяных наловить - он умеет. Свежина будет жирная и нежная.
  - Тук?! Крысы?! А он-то откуда здесь взялся?!
  - Мы вместе за вами пошли.
  - Таааак... Приказ, значит, нарушили?
  - Ничего мы не нарушали. Вы, когда уходили из замка, приказали мне никуда не ходить, покуда отряд не вернется. Я честно дождался, когда он вернется.
  - Но меня ведь не было в отряде?
  - Ну и что? Вы же не говорили ничего на такой случай. А раз так, то я имел право уйти из замка.
  - Тебе бы иезуитом работать...
  - А что это за ремесло такое?
  - Хорошее ремесло для таких хитрых как ты. Ну а Тук на каких правах за тобой увязался?
  - Так ведь вы ему приказали идти в замок, а запрещать потом уходить из замка не приказывали.
  - Понятно... Два иезуита... Зеленого, значит, прихватили с собой, чтобы дорогу показывал?
  - Ну да. У него клюв всегда в вашу сторону направлен. Чувство у него какое-то на вас. И очень недоволен был, что в клетку заперли. Ругался и грозился страшными карами. Вот и взяли.
  - Три иезуита...
  - Я умный и красивый, - похвалил себя Зеленый.
  Хеск продемонстрировал плоскую кожаную фляжку:
  - У арбалетчика на дне колчана была - хитро припрятал. Забористая штука - отхлебнете?
  Я отказываться не стал, а попугай, резко оживившись, перелетел на ближайшую ветку и начал демонстрировать всю скорбь мира в хитрых глазах.
  Пойло хлынуло в пищевод потоком вулканической лавы и, рухнув в желудок, едва не сбило с ног. Это не вино - это спирт самый настоящий, неслабой крепости. Ничего подобного здесь не пробовал - похоже, перегонка процесс как минимум малоизвестный. Эти южане богаты на сюрпризы.
  Пришлось поспешно закусить снегом, после чего поделиться с Зеленым. Попробуй такому не дай - врагом на всю жизнь станешь. Пернатая скотина, что интересно, даже не поморщилась - лакал, будто верблюд месяц не видевший оазиса.
  - Но-но! Не налегай! Места опасные - мне твое чутье понадобится. А то нажрешься, и будешь валяться кверху лапками, вместо того чтобы погань вынюхивать.
  - Не волнуйся хозяин - мы народ крепкий и от работы не отказываемся. Допьем и потом еще нальем. Давай - не жалей.
  Я прекрасно знал, какой он "крепкий" и фляжку спрятал подальше, после чего уточнил у Амеда:
  - А далеко Тук со своими крысами?
  - Да не очень.
  - А чего вы разделились?
  - Так место хорошее нашли под лагерь, вот и надумали пораньше остановиться. Устали по морозу шагать. Но птица сильно волновалась, вот и решил я пройти еще немножко. И не зря. А Тук без дела не сидит: дрова собирает, на крыс западню поставил, шалашик от снега должен соорудить. И припасы все у него остались, так что выбросите вы эти ноги поганые, а то если он их увидит, то сильно опечалится. Уж на что я силен, и то блевать хотелось. Рыжая говорила, что кролика попробует добыть, а то и пару. До Люка ей, конечно, далеко, но может что и принесет.
  - Еще и Рыжая с вами?! Я ведь запретил ей далеко от замка отлучаться!
  - Четыре иезуита, - злорадно прогнусавил попугай.
  - Она хорошо Межгорье знает, - буркнул Амед. - Мы подумали, что лишней не будет. Да она, если честно, согласия нашего и не спрашивала.
  - Не сомневаюсь...
  - Что это с вами? Сэр страж? Устали? Ранены?
  - Да зря я хлебнул из этой фляжки... ноги подгибаются. Сильно устал... Отдохнуть надо, и поесть нормально.
  - Только добро зря перевел, святотатец, - жадно вздохнул Зеленый.
  
  
  * * *
  Хеск, расхваливая замыслы Тука насчет обустройства лагеря, ни разу не преувеличил. Когда мы, уже в темноте, проломились через заросли густых кустов, окружавших небольшую поляну, здесь вовсю полыхал костер, освещая шалаш, устроенный под одиноко стоящим раскидистым дубом, и замершего рядом горбуна закованного в латы и сжимавшего топор наизготовку.
  - Кого там демоны принесли?! - угрожающе произнес Тук, когда до открытого места нам оставалось несколько шагов.
  - Свои, - лениво ответил Амед.
  - Твои корову за околицей грызут, а честные люди все дома в такой час. Кого это привел?
  - Ослеп, или горб глазам мешает?
  - Сэр страж?! Дан?!
  - Ага, - устало произнес я и, на последнем, самом нетерпеливом шаге, ухитрился зацепиться подъемом ступни, после чего растянулся в снегу.
  - Эй! Кривая спина! Помог бы сэру стражу! Устал он сильно... с дороги.
  Тук не обиделся на грубость - уже мчался, гремя железом на все Межгорье. С дуба скатилась Рыжая, закинув натянутый лук за спину, припустила следом.
  Горбун, подскочив, растерялся, и, не зная с чего начать, спросил неожиданное:
  - А где же ваша лошадь?!
  - Продал...
  - Кому?! Не продешевили хоть?! - забеспокоился жадный хозяйственник.
  - Может позволишь у костра погреться?
  - Ох простите дурака! Идемте! Сейчас дровишек подкину колотых, и отогреетесь будто в пасти дракона!
  Моя попытка дойди до костра своими ногами не увенчалась успехом - потащили, не давая встать.
  Мой нос еще на опушке понял: охота на крыс увенчалась успехом. И, возможно, кроликам тоже не повезло. Желудок начал растягиваться в предвкушении, рот наполнился слюной, а сердце забилось вдвое быстрее. Неизвестно, правда, которое из двух сердец...
  
  
  Глава 14 Четверо в лесу не считая попугая
  
  Я не силен в ботанике и зоологии. Вот и в данном случае понятия не имел, что за животное здесь именуют водяной крысой. Ондатра? Вряд ли - тех я встречал неоднократно, и прекрасно помню, что габариты у них гораздо скромнее. Бобер тоже отпадает - у них хвост лопатой, а не шнурком. Нутрия? Возможно - никогда их не видел. Да какая разница! Главное, что мясо у них нежное и жирное - то, что нужно в моем положении.
  Тук и Рыжая тарахтели дуэтом - первый в правое ухо, вторая в левое, спеша сообщить абсолютно все новости, которые случились с момента отсутствия сюзерена. Из-за торопливости рассказчиков и увлеченности едой я половину не понимал, половину домысливал, в итоге получая нечто, иногда похожее на правду, но чаще откровенно бредовое. Если в историю про мастера Плата, сломавшего ногу из-за некстати сорвавшейся решетки, поверить можно, то в то, что вдова Найна прямо посреди кухни родила двойню не поверю ни за что - мало того, что она редкостная святоша с физиономией страшнее атомной бомбы, так еще и лет ей около семидесяти. Вероятно речь шла о внучке, но истина безнадежно тонула в нескончаемой скороговорке.
  Хотя, если честно - при желании понять нетрудно. Вот только нет такого желания. Да и занят я сильно - наблюдаю за своими ощущениями, параллельно блаженствуя.
  Не знаю даже, как это описать. Я нахожусь в мире, похожем на родной, но отличий столько, что не уверен в стопроцентной принадлежности нынешнего тела к человеческому. Да и судьба-злодейка над ним поработала, внедрив загадочный имплантант, о свойствах которого можно лишь догадываться. Сам уже толком не понимаю, кто я, или что, и утешает лишь одно: морда не звериная, да и хвост чешуйчатый не отрос.
  На еду тело реагирует по-разному. Если сытое и не болеющее, то равнодушно благодушно - как было на Земле. Там я не относился к великим любителям пожрать. Здесь как бы тоже, но с оговорками: стоит поголодать, или заработать проблемы со здоровьем, и начинается...
  Незабываемо это проявилось во время давнего побега из темницы с последующим разграблением сокровищ инквизиторской кухни. Я тогда объедался сливочным маслом, глотая его тщательно пережеванными кусками. Противно было, но догадывался - так нужно. Желудок урчал будто довольный кот, я каждой клеткой чувствовал, как в тело сотнями животворных ручьев втягивают силы, в которых оно так нуждается. Процесс шел с дивной скоростью - уже через какие-то полчаса после запоздалого ужина я из еле двигавшейся развалины превратился в почти нормального человека. Пусть последствия сказывались еще пару дней, но все в рамках приличий.
  Нечто похожее на краткое время ощутил возле пещеры ведьмы, когда в результате пытки водой внезапно проснулось невесть что, дремлющее в моем теле, после чего скоропостижно скончались три человека и одна темная тварь. Пожирая сало, оставшееся в наследство, так же кайфовал - не от чувства насыщения, а от того, что происходит внутри. Наверное, нечто подобное ощущают растения, наливаясь живительными соками по весне.
  Сейчас кайф повторялся. Нет сливочного масла, нет мало ему уступающего по калорийности сала, зато есть поджаренные на углях куски мяса и наваристая похлебка в закопченном котле. Уж не знаю, чем эти крысы питаются по зиме, но жира у них не меряно. Он стекал по пальцам, капал на штаны, наполнял рот, обволакивал желудок, отчего каждое мышечное волокно начинало трепетать в сладострастном предвкушении. Тепло разливалось вокруг рубцующихся ран на руке и спине, щекочущие огоньки вспыхивали в костях, вероятно сигнализируя об ускоренной выработке кровяных телец на замену потерянным. Мне приходилось прилагать все силы, чтобы не дать себе забиться в конвульсиях - спутники вряд ли поверят, что это от физиологической радости.
  В общем, я жрал, балдея от процесса, и плевать мне было на беременных старух или их залетевших внучек. Вот набью брюхо до устья пищевода, а потом, дожидаясь усвоения, начну задавать вопросы, чтобы направить беседу в злободневном направлении. Ведь ни Тук, ни Рыжая понятия не имеют о грозящей замку опасности, а хеск, знающий о появлении демов, помалкивает. Так же сосредоточенно приканчивает кусок за куском, и так же игнорирует их радостное тарахтение.
  В нужное русло беседа повернула и без моего участия - Рыжая, от природы любопытная, по-женски падкая на все блестящее и не по-женски на оружие, указала на Штучку:
  - Сэр Дан, а это что у вас за посох? Странное дерево. Никогда такое не видела.
  - Это не дерево - это кирт, - неожиданно возразил хеск и потянулся за новым куском.
  Я, хоть и продолжал жевать, но мгновенно превратился в слух - все, что связано со Штучкой меня интересует так сильно, что даже демы могут подождать.
  - Это не кирт, - с сомнением протянула Альра. - Я видела у барона шкатулку из кирта - она совсем не такая была.
  - Кирт разный бывает, - заметил Амед.
  - А что делала та шкатулка? - заинтересовался горбун.
  - Она давала синий свет.
  - Горела огнем? Жгла?
  - Нет. Барон что-то делал с ней, и загорался синий огонь. Он горел, но не обжигал. Сэр страж - а что делает ваш кирт? Какие чудеса? Он тоже светится?
  Хеск осклабился и зловеще выдал:
  - Нет. Его кирт хороший. Правильный. Полезный. Он убивать умеет.
  - Как?! - поразился Тук. - Сам по голове лупит, или что?!
  - Покажите им, сэр страж, - попросил хеск.
  Отказать в такой просьбе невозможно - даже попугай перестал сверлить взглядом место, в котором припрятана трофейная фляжка. Хоть Зеленый и видел, как я работал Штучкой по трупам, но не прочь еще раз взглянуть. Видимо в прошлой жизни был сорокой, потому и падок на все блестящее.
  Я неспешно, дабы не испортить красоту момента неуместной суетой, обтер руки снегом вперемешку с палыми прошлогодними листьями, провел ладонями по штанам и лишь затем потянулся за Штучкой. Внушительное лезвие, почти беззвучно родившееся на конце тонкого древка, вырвало из зрителей дружный вздох. Даже невозмутимого Амеда проняло - уставился на серебряный клинок как младенец на соску. Он тоже видел, как я трупы кромсал, но сейчас, в темноте, да у костра, все воспринимается иначе.
  Тук, потеребив бороду, согласился:
  - И впрямь кирт. А каков он в деле?
  - Не он - она: я назвал ее Штучка.
  - Да хоть колодой обзовите - мне-то какое дело. Вот латы прорубить сможет?
  - Если со всей силы врезать, то да. Кожаные доспехи ей вообще на один зуб, кольчуга тоже невеликая проблема. Зазубрин на кромке не остается. Да что зазубрины - даже кровь к лезвию не пристает.
  - Стало быть, и ржа не выступает?
  - Естественно.
  - Удобно-то как - чистить не нужно. Но плохо, что клинок к концу расширяется: бронь лучше узким колоть, и желательно четырехгранным, но чтобы с толстым основанием. Да и крюк надобно приделать, тогда отличное копьецо для любого случая получится. Ну разве что в пикейном строю с таким не постоишь - коротковато.
  - Себе крюк приделай - Штучка и так хороша.
  - Может и хороша, да только хлипковата больно - сильно не врежешь такой.
  - Он шестерых демов покрошил с помощью этой Штучки.
  - Нет - я там только одного ею убил. А вот до этого троих прирезал. А потом еще одного грима насмерть и двух покалечил.
  - А еще он хотел грима съесть. Лапы у него отрезал.
  Все просто окаменели. Похоже, мое гастрономическое покушение потрясло несопоставимо сильнее, чем расправа над девяткой воинов.
  - Ну ничего себе! - изумился Тук. - Мало того, что вы на ноги встали, так еще и без дела не сидели! Эх! Сколько веселья мы пропустили!
  - Демы? - в отличие от горбуна Рыжая отреагировала настороженно. - Вы дрались с демами?
  Хеск ловким движением развернул одеяние лучника: теперь было видно, что это кусок мелкоячеистой сети в который вплетены веточки, пучки травы, лоскуты цвета палой листвы. На мой взгляд выглядело все это не впечатляюще, но девчонку и горбуна проняло крепко - уставились пораженно, с нескрываемой злобой.
  Амед пояснил:
  - Такие штуки любят носить охотники демов - особенно арбалетчики. Этот был лучником - накидка сделана с расчетом не мешать тетиве. Не знаю, как поначалу дело было, но в конце я видел шестерых. Когда пришел, сэр страж их тела обыскивал.
  - Это как же надо обнаглеть, чтобы у нас под носом бродить?! - возмутился Тук. - Тьфу! Погань двуногая!
  - А кто им помешает? - угрюмо заметила Рыжая. - Здесь хоть и долина, но не наша земля. Нет у нас воинов уследить везде. Если это простые охотники за людьми, то еще куда ни шло. А вдруг большой отряд? Сэр страж - вы других не встречали?
  - Когда я его нашел, он не только тела обыскивал, - Амед решил добавить информации о моих подвигах. - Один еще жив был - покалечен. Сэр страж с ним разговаривал даже.
  - И что он сказал?! - подскочил Тук.
  - Он сказал, что в Межгорье пришли шесть галер демов.
  - Врет! - уверенно заявил горбун. - Нет у демов сейчас таких сильных от. Две галеры, ну три, совсем уж крайний случай - четыре. Шесть сейчас не встретить. Да и появись у них такая сильная ота - зачем полезет в Межгорье? Тут после всего, что случилось, хорошей добычи не найти.
  - Дем, которого я допросил, рассказывал, что сюда пришли три оты. Какой-то Трис Перевертыш - он, похоже, за главного, с ним Бак Полурыжий и Адан Чесотка. У Триса три галеры, у Адана две, Бак с одной.
  - Трис... - горбун скривился, будто от зубной боли. - Известное мурло. Из бакайцев он - предатель. И еще отцеубийца - наследство хотел раньше времени получить и смертного греха не постеснялся. Из-за таких как он мы и оставили остров. Силу набрал, раз три корабля водит... сын шелудивой собаки... Полурыжий тоже знаком - это из-за наших ребят он такое прозвище получил. Раньше просто Рыжим был, вот как Альра, но угораздило его с нашими морскими охотниками столкнуться. И нет чтобы ноги унести, пока цел - полез зачем-то. Ну ему в заварушке и прилетело по макушке, да так ловко, что чуть полголовы не снесло - и шлем не выручил. Как выжил, не знаю, но половину прически вместе с куском скальпа потерял. Адан тоже неудачник - в его оте раньше четыре галеры было, а потом, после рейда за проливы, с одной остался. Не повезло ему повстречаться с матийскими рыцарями. Жаль, нашим не попался - те бы последнюю посудину добили.
  - Ты, я вижу, все дерьмо знаешь, - хмыкнул Амед.
  - Ага. С тех пор, как с тобой познакомился, и впрямь все, - охотно согласился Тук.
  - Шесть галер... - заворожено произнесла Альра. - Они на берегу остановились?
  - Тот дем говорил, что Адан остался на побережье, а остальные идут к Мальроку.
  - Узнали вас?!
  - Вряд ли.
  - А знают, что в замке теперь правит страж?
  - Земля освободилась, место удобное - наверное просто себе зацапать хотят, - предположил хеск. - И плевать им, кто там теперь главный. Если закрепятся, то удобное логово получится для рейдов к речной границе и берегам имперским.
  - Хрен им кабанячий, а не Мальрок! - пафосно выкрикнул горбун и предложил: - Давайте Альру пошлем сейчас же. Пусть бежит к замку и предупредит.
  Мне не понравилась идея посылать столь юную барышню ночью в темный лес, но возразить не успел - Амед опередил:
  - А самому слабо сбегать?
  - Сравнил! Я будто краб на берег выбравшийся, а она лань длинноногая - быстрее всех домчится.
  Я покачал головой:
  - Демы уже до восточного озера добрались, причем с галерами. Там в округе хватает уцелевших межгорцев. В последнее время они осмелели, многие из нор повылезали, так что без пленников не обойдется. От них узнают, что в Мальроке новые хозяева, и силы наши тоже не секрет. Сколько отсюда до замка добираться?
  - Дня два - не меньше, - ответил Тук.
  - Рыжая как раз успеет, чтобы нарваться на их дозоры. Там ребята серьезные - они меня сегодня полдня по лесу гоняли.
  - Мы через озеро на лодке переправились, - заметил горбун. - На берегу ее спрятали потом.
  - Хочешь, чтобы она водой добиралась? Ага - как раз на виду у подошедших галер.
  Альра неуверенно возразила:
  - Галеру нелегко протащить в наше озеро - река узкая, скал и мелей много, мост серьезный есть.
  - Дотащат - я в демах не сомневаюсь.
  - Ваша правда - сволочи настырные, а Мальрок у них костью в горле окажется, как узнают про нас, - согласился Тук. - И что делать будем?
  - Да ничего. Если наши караульную службу не забросили, то о демах узнают сами, заранее. Закроют ворота и пусть потом попробуют из-за стен их выкурить. Я бы на месте Триса даже не стал осаду устраивать. Хотя кто его знает, что у него припасено против замков.
  - Против такого как Мальрок ничего, - уверенно заявил горбун. - Туда надо десяток галер, и флот стругов с осадным припасом. А вот округу они разорят.
  - Что там разорять? - хмыкнул хеск.
  - Да найдется. Мельницу, что почти восстановили. Плавильни, куда свинцовую руду свозим. Пару деревенек обживать начали - там тоже все поломают. Те межгорцы, которые возвратились, если убежать не успеют - в рабы попадут. Нет Амед - бед сволочи наделают. Людей у нас маловато - на шести галерах никак не может оказаться меньше пяти сотен демов. Ну пусть даже четыре с половиной - какая разница? Это же демы - хоть и сволочи последние, но вояки опасные. Силища немалая. Странно, что сюда такая толпа пришла - здесь бы и половины хватило. Надо было того покалеченного спросить: чего это их так много? Неужто про нас узнали?
  - Уже не спросишь - я ему глотку перерезал.
  - Амед - зачем?!
  - Он косо на сэра стража посмотрел...
  - Альра никуда не пойдет, подытожил я. - Да и много ли выиграет эта легконогая? Если озером идти, так может не справиться в одиночку с лодкой - вы же, наверное, тяжелую взяли, чтобы не тесниться. Так что вместе вернемся, а потом видно будет. Глядишь - непогода их задержит, или вообще не пустит. Вон, - кивнул на одежду лучника. - Маскировка осенняя, или для зимы без снега, какие здесь почти каждый год. Будь иначе, он бы обязательно добавил белых лоскутков - это как минимум. Так что эти метели для них неприятный сюрприз, а нам на благо. Может вообще до замка не доберутся. Хотя, конечно, лучше готовиться к худшему. А для нас сейчас главное, чтобы по моим следам не пустили новую погоню - посерьезнее, чем первую.
  - Если вы полдня бегали от них, то быстро не пустят, - утешил Амед. - Ночью демы спят, а не по лесам шастают.
  - Зато могут послать чего-нибудь нехорошее, - поежился Тук.
  - Я про такое не слышал. Они если и гонят тварей в бой, то сами рядом всегда. Иначе не получается управлять поганью. Обычно у демов этим самый главный занимается. Ему демоны дают особую власть перед началом похода. Если убить вожака, то чудища могут разбежаться, или даже на своих напасть.
  - Согласен - тоже слышал про такое. Значит, ночью можно поспать спокойно, хоть и одним глазом.
  - Вы про кирт мне расскажите.
  - Что рассказать? - не понял Тук.
  Я указал на Штучку:
  - Вот про такие вещи хочу услышать. Откуда появляются, какие бывают - в общем, все выкладывайте: кто что знает.
  - Шутите?! - удивился горбун. - Это же всем ведомо.
  - Я не все. Многое забыл - ты же знаешь. Вот давай - восполняй мои пробелы. К тому же я не могу знать все, вот и люблю умных людей послушать. Чувствую, что рассказ будет интересный - как раз то, что надо перед сном.
  - Если искали умных, то не слушайте Тука, - хмыкнул хеск.
  
  
  * * *
  История, как я и подозревал, оказалась презанятная. И хоть рассказчики мои многое упускали, считая, что даже страдающий амнезией страж такое знать обязан, во многом не соглашались друг с другом, спорили чуть не до драки - все равно я узнал об этом мире кое-что новенькое.
  Кирт был всегда - с первых дней Исхода. Не спрашивайте меня, что такое исход, но официальная религия и секты вроде иридианской дружно считали его чем-то вроде сотворения. Нет - мир как бы существовал и до него, но населяли его некие язычники. Люди или нелюди - теперь даже не понять, но все без исключения отзывались о них с неодобрением. Людоеды, пьющие младенческую кровь; рабы самого разнузданного разврата, где нет разницы между мужчиной и женщиной, свиньей и сестрой; племена с жестокими нравами, где одряхлевших стариков убивали сыновья, а из новорожденных оставляли лишь самых уродливых; безбожники, поклонявшиеся духу похоти и открывшие ворота перед поганью.
  Собственно говоря, Исход - это эпоха войны с язычниками. Войны жестокой, где побежденный должен был исчезнуть, оставшись лишь в тщательно отредактированных летописях победителей. Правду уже, наверное, не узнать. Глядишь, и не так уж мерзок был враг, каким его описывают.
  У язычников был кирт - этим термином обозначались все вещи, которые не могли сделать обычные мастера. Под такое определение могло попасть уникальной работы золотое ожерелье, или дивная ваза, привезенная заморскими купцами - своего рода эксклюзив.
  Но гораздо чаще это было нечто выходящее за все рамки. Вроде Штучки. Редкое, странное, непонятно как и кем созданное. Как и в случае с ней, кирт часто являлся оружием или предметами, которые можно было использовать в этом качестве. Иные были столь эффективны, что вожди язычников, ими обладающие, в одиночку изменяли ход битвы. Хотя это, возможно, преувеличение - ничего подобного до наших дней не дошло. Вроде бы...
  У людей, идущих по пути монотеизма, кирта не было, из-за чего они поначалу огребали часто и помногу. Но правильная вера сильна и без пулеметов - в итоге язычество проиграло. А далее, как полагается, последовала эпоха гонений - победители боролись с пережитками прошлого. Возник орден карающих, да и без него хватало желающих пройтись по временам Исхода паровым катком, чтобы на выглаженной поверхности написать ортодоксальную историю войны. Уничтожались неугодные письменные источники, храмы и древние города, непокорные умники, упершиеся рогом короли и даже целые страны. Под шумок делили сферы влияния, заключали и разрывали "вечные" союзы, обвиняли конкурентов во всех грехах и не обращали внимания на погань, только-только начавшую свое нескончаемое наступление с далекого юга - не до нее всем было. Опомнились в последний момент, из-за чего потерять пришлось слишком многое - целые империи сгинули во тьме, дав перегной для почвы зарождающейся государственности ренегатов-демов.
  Под раздачу попал и кирт - не могли церковники пройти мимо явления, неразрывно связанного с язычеством. Уникальные вещи сжигали, разбивали, неразрушимые топили в море. Даже особы королевской крови были вынуждены расставаться с военными трофеями, дабы не навлекать гнев черной братии - во времена расцвета фанатизма это означало смертный приговор. Так, вероятно, и сгинуло загадочное оружие врагов, да и другие не менее любопытные вещи, оставившие заметный след в истории.
  Церковники, похоже, во всех мирах одинаковы. Под ту же раздачу попали люди искусства. Особенно почему-то пострадали художники и скульпторы - до сих пор эти искусства не возродились в полной мере. Горе ремесленнику тех времен, сумевшему создать что-то необычное - шел под ту же раздачу вместе со своим шедевром. В некоторых регионах маразм доходил до того, что в костер отправлялись опытные мастера, работавшие качественнее и быстрее других, безобидные чудаки или даже просто красивые женщины (что и для Земли характерно).
  Человечество пытались загнать в рамки серости, не упуская ничего, выходящего за рамки. Абсурд, но даже военное искусство не избежало общей участи - немало талантливых полководцев, использовавших нестандартные методы, нашли смерть в огне. С точки зрения фанатиков допустим лишь один метод боевых действий: две армии встречаются в чистом поле, собираются стенка на стенку, и лупят друг друга до победы или двустороннего изнеможения. Когда хоть частично опомнились, было поздно: старая школа тактики погибла, новую быстро не создать. Сильнее всего пострадал флот: превосходство демов на море стало неоспоримым.
  Со временем крепость маразма поубавилась - начались послабления, да и церковь трясло от кризиса к кризису. Плодились секты и новые течения, подняло голову придушенное искусство, женщин перестали сжигать за милую мордашку. Кирт из чего-то однозначно запретного перешел в категорию частично разрешенного. Дескать, можно, но только очень осторожно. Доступно лишь для избранных; круто; эксклюзивно. Что-то вроде кокаина на светских тусовках - если не сильно наглеть, то всегда пожалуйста. Ну а если въехал на авто в забитую людьми остановку, затем выскочил без трусов и начал насыпать белую дорожку от Москвы до Биробиджана, то могут и пожурить - ведь даже у наглости должен быть предел.
  Каждый себя уважающий король считал себя неполноценным, если не имел коллекции кирта. Феодалы старались не отставать от сюзеренов, на них глядя, потянулись богатые купцы. По слухам даже некоторых высших церковников не миновала эта мода. Не коснулась лишь нищих простолюдинов и мелкое дворянство - по причине отсутствия финансов на дорогостоящие игрушки.
  Осторожные расспросы о конкретных образцах кирта привели к тому, что мне пришлось выслушать несколько мягко говоря малоправдоподобных баек. Например, о кровожадном короле, который продал одноглазой ведьме дочь, взамен получив белый скипетр, который достаточно было окунуть в красное вино, как тут же начиналась война. Даже сам рассказчик - Тук, не очень-то верил в то, что поведал. Амед горбуна откровенно высмеял, а попугай унизил площадной бранью. Видимо упоминание нецелевого использования вина задело пернатого за душу.
  По тем же малоправдоподобным слухам могущество некоторых современных владык проистекало из обладания запретными древностями большой силы. Но доподлинно известно лишь об относительно безобидных вещицах вроде той светящейся шкатулки или моей Штучки.
  Но в одном рассказчики были солидарны: хотя каких-то единых признаков или примет у кирта нет, его легко можно опознать с одного взгляда или после демонстрации возможностей. В принципе, глядя на Штучку, я понимал о чем речь - и впрямь не ошибешься.
  Некоторые возможности кирта оставались загадкой даже для их владельцев, из-за чего случались неприятности вроде разрушенных замков или искалеченных королей. Потому многим древним предметам суждено было храниться в коллекциях без применения - не каждый рискнет экспериментировать с неведомым.
  Происхождение кирта тайна великая и невероятно запутанная. Язычники якобы отобрали его у еще более древних и мерзких язычников (хотя куда уж больше?!). Затем часть его пережила эпоху засилья мракобесия и теперь покоится в чуланах сильных мира сего.
  Но это не единственный источник - есть еще как минимум два. Первый - археологический: кирт находят при раскопках древних городов, храмов и других сооружений. Языческих, или доязыческих - никто уже не знает. А иной раз и копать не надо, или нет никаких признаков старинных построек, но все равно можно копать. Народ, занимающийся этим, обычно заканчивает волчьей пастью или женится на одноногой вдове1, но в целом профессия процветает - одна-единственная удача может принести состояние целой шайке.
  
  
  # # 1 Одноногая вдова - виселица; муж - последний казненный.
  
  Со вторым источником все гораздо загадочнее - странные предметы иногда появлялись в местах, которые народная молва называла как минимум "нехорошими". Как максимум - честный человек к ним близко не мог приблизиться под страхом отлучения от церкви с последующей прогулкой на кучу политых маслом дров. Лишь в местах подобных Межгорью, где церковники четко знали, что их место между собачьей конурой и уборной, такой кирт мог добываться без опаски. В остальных местах его обычно уничтожали столь же усердно, как в былые времена.
  Поговаривали, что кирта просто завались у демов. Но про этих ребят я уже выслушал столько небылиц, что верить надо с оглядкой. Тот же Тук рассказывал, что бакайцы частенько грабили темных южан, но уникальными вещицами при этом почему-то не разживались.
  Почти при любом конкретном вопросе мои "информаторы" начинали "плавать". Заливались соловьями, говоря о могуществе кирта, упрятанного в коллекциях, но стоило потребовать привести пример, как начинали лепетать про летающие шарики, небьющиеся вазы, зеркала с дивными картинами и прочие диковины, слабо подходящие на роль абсолютного оружия. Тук грезил доспехами, которые не пробить оружием, доказывая, что где-то у кого-то такие есть. Амед похожее говорил о волшебном мече и парном ему кинжале. Не сомневаюсь, что подобные предметы могла создать лишь высокоразвитая цивилизация, и столь же несомненно, что она не станет тратить усилия на создание ерунды - ведь ей доступны более эффективные способы уничтожения.
  Хотя это я зря - ведь перед глазами лежит опровержение. Штучка столь же абсурдна, как межконтинентальная баллистическая ракета с фитильной пороховой бомбой вместо боеголовки, но, тем не менее, кто-то ведь ее создал.
  Что получается? В этом мире полным-полно вещиц созданных цивилизацией более высокого порядка. И куда она делась? Да куда угодно: ядерная война, катаклизмы, или какой-нибудь некстати мутировавший вирус. Остались от нее руины противоатомных бункеров, в которых любит селиться нечисть и запуганные межгорцы, да предметы, неподвластные коррозии - вроде Штучки.
  Хорошая гипотеза, объясняющая многое, но далеко не все. Взять те же "нехорошие места" - одно из них я знаю лично. Тот самый Языческий холм, на котором едва не склеились мои многострадальные ласты. Альра и до этого рассказывала, что там появлялись странные вещицы, да и сам я одну наблюдал - тяжелая, гусеничная, в сарае стоит. Готов поверить в погибшую цивилизацию, оставившую материальное наследство, но в то, что одним из пунктов наследства является ржавый китайский танк, верить не хочется. Ведь не мог же и сюда их вездесущий экспорт добраться?!
  А почему его не причислили к кирту? Такой здоровый, созданный не в кузнице, со звездочкой китайской - круто ведь. Не смогли с места стронуть и махнули рукой? Жаль - мог бы стать жемчужиной коллекции какого-нибудь герцога.
  Хотел бы я посмотреть, как сотня лошадей тащит танк за тридевять земель, по мостам, с трудом выдерживающим груженую телегу, болотам, узким просекам где двум повозкам не разминуться. А уж каково будет кучерам - попробуй совладай с такой упряжкой.
  Рыжая охотно подтвердила, что та шкатулка у барона родом действительно с холма. Были и другие предметы, часть из которых владыки Мальрока продали, часть раздарили, а кое-что и воры утащили - куда ж без них. Этот кирт не копали - он возникал сам. Его находили на поверхности, лежащим на песке рядом с каменными столбами. Случалось это редко, после того, как в небе долго сверкали молнии без дождя.
  Это что за древняя цивилизация, разбрасывающая свои материальные следы по языческому капищу? Или их молнии из земли выворачивают? Не знаю, но как-то сомневаюсь, что все так просто.
  С одной стороны подумаешь - какой-то кирт. Его слишком мало, иначе бы давно мне на глаза хоть что-нибудь попалось. Слышал, будто и на Земле встречаются в древних слоях вещицы, которые вряд ли должны были существовать в эпоху образования данной породы: цепочки, гвозди и прочая рухлядь. Даже если это правда, то что мне с этого? А то: разница между сомнительной заметкой в еще более сомнительной газетенке, и серебристым лезвием, взрезающим плоть врага через доспехи, колоссальна.
  Кирт редкость, но все равно данность, присущая этому миру. Даже люди, никогда его не видевшие, прекрасно опознают предметы к нему относящиеся. Я здесь живу, и значит должен учитывать этот загадочный фактор (как будто мало мне без него странностей). В идеале надо его использовать посерьезнее - одной Штучки завоевателю вселенной маловато будет.
  И самое интригующее - на закуску: оказывается киртом очень интересуется погань. Не вся (хотя кто ее знает), а только рейдеры.
  Вот мог же еще в первые дни расспросить о них подробнее, но не стал - другим бестолковая голова занята была. Я-то всегда думал, что рейдеры занимаются "терроризмом на вражеской территории": убивают людей, или опоганивают. А вот и не угадал. То есть да: и убивают, и опоганивают - лучше на пути не попадаться. Но вообще-то рейдеров как минимум две разновидности (хотя Амед с Туком чуть не до драки спорили на тему "пять или шесть").
  Первая, более редкая - как раз те самые "террористы". Во время исхода с побережья я видел церковь, пострадавшую от них и сталкивался с другими неприятными последствиями того происшествия.
  Вторая разновидность тоже не гнушается террора, но главная их задача не в этом. Эти мелкие группы опаснейших экземпляров погани занимаются поисками кирта. Тьма не глупа и знает, что человек тоже неравнодушен к древностям, потому твари обожают потрошить сокровищницы аристократов, вынося иной раз не только антиквариат, но и все подчистую - видимо от жадности остатки разума теряют. Тук уверял, что особенно они падки на золото, серебро и олово. Хеск его, правда, высмеял, но он всегда горбуна высмеивает, так что, возможно, сказанное верно.
  Но далеко не всегда объектом посягательств оказываются частные коллекции. Рейдеры обожают посещать места вроде Языческого холма, из-за чего их и без того не слишком высокая репутация скатывается в области, откуда плинтус кажется Эверестом. Если темные поисковики оказываются в районе с богатой археологией, они могут остановиться там надолго, переквалифицировавшись в гробокопателей. Это не означает, что там царят мир и спокойствие, но можно жить в дневном переходе от мест, где нечисть роет землю, и никто тебя не тронет. Потому кстати, профессия искателя кирта несмотря на потенциальную прибыльность не пользуется большой популярностью - слишком специфические конкуренты.
  Когда меня спросили, где я обзавелся таким оружием, ответил просто: "Нашел". И никого это не удивило по простой причине: южная часть Межгорья богата на древности. Погань сюда прется не просто потому что ей так хочется, а с целью. Выходит, здешние места безлюдны по археологической причине - никто не хочет жить в зоне интересов рейдеров. По слухам здесь обогатилась не одна банда копателей, поэтому ничего странного в том, что мне попалась Штучка, нет. Просто повезло и вопрос закрыт. Ну и хорошо - не хотелось бы рассказывать про ведьму-нимфоманку и пытки водой.
  Вот не зря сердце екнуло, когда сегодня услышал слово "кирт". Почуяло - неладно с ним. Ведь в голове уже сложилась кое-какая картина мира, и вдруг бац - вдребезги. Я ведь в этой картине уже присмотрел местечко для погани, вот только "моей" погани древности ни к чему. Ей подавай людишек, зверушек, а не мертвые предметы - чистая биология интересует.
  Вот зачем ей кирт понадобился? Вопрос из той же области, как и "нахрена козе баян?" Зная о погани столь мало, можно лишь гадать.
  Хотел на ночь что-нибудь интересное послушать, а теперь придется ворочаться, пытаясь склеить разваливающуюся картину здешнего мироздания. Один плюс: могу спокойно валяться до утра. Меня все держат на положении больного и от караульной службы освободили.
  
  
  * * *
  "Продолжение отчета добровольца номер девять.
  Здравствуйте дядя Ваня. Простите - у меня опять задержка. В смысле задержка отчета. Просто был лишен доступа к запоминающему устройству, а сегодня эта летающая своло... В общем, сегодня доступ получил.
  У меня накопилась куча секретной информации - даже не знаю с чего начать. Начну, пожалуй, с плохого: ни одна из моих заявок до сих пор не удовлетворена, а я продолжаю испытывать острую нужду в заказанном. Особенно волнует вопрос с китайским переводчиком и крупнокалиберными пулеметами. Последний пункт как никогда актуален - у меня опять войнушка намечается, причем неслабая. Шесть галер набитых демами к замку подступают. Вы не подумайте, что "дем" от слова "демократ" - все гораздо серьезнее. Методы у них, правда, аналогичны до мелочей, но насчет целей пока не пойму - слишком мало знаю, и любая серьезная новость наносит термоядерный удар по тщательно выстраиваемой картине политического устройства.
  Попытаться договориться миром не пробовал, да и не знаю - как это сделать. Имел с ними две встречи: при первой они меня чуть до смерти не утопили, при второй побили и долго гоняли по темному лесу. В свете этих фактов идти на третью как-то не очень хочется.
  В общем, с нетерпением жду пулеметы. И не надо ссылаться на то, что не так давно я от них отказывался - заявка снова актуальна, и вы об этом прекрасно знаете. Если не получится выслать срочно, то хотя бы самоучитель по кун фу против галер подгоните. Можете даже в электронном виде скинуть, если перед этим обеспечите компьютером, Интернетом и беспроводной мышкой с розовым слоником на правой кнопке.
  И еще из плохого: ваши инструкторы не научили меня лесной жизни. Я сегодня весь день чувствовал себя продуктом криминального аборта, как и полагается типичному горожанину оказавшемуся среди деревьев. Эти местные демократы ходят среди сосен, будто балерина по паркету, зато я топочу так, что Кинг Конг рыдает от зависти. По слухам демы используют секретные шумоподавители, но при обыске тел найти это оборудование не смог - вероятно, они встроенные, как и черное сердце. Спрятаться от желающих причинить мне вред тоже не умею - находят влет, после чего начинают играться в кошки-мышки, где мышкой назначают сами понимаете кого. Увы - бегаю я плохо. Нет - насчет скорости не жалуюсь, но как! Заработал набор шишек на лбу - стучался по дороге обо все низко растущие ветки и другие препятствия. Одежду изодрал в клочья - ветер в одну дыру задувал, из десятка выходил. Это было неприятно - здесь далеко не тропики.
  Кстати - если в посылке останется место, добавьте к заказанному костюмчик из современной крепкой ткани. А то местная шерсть никуда не годится - цепляется за каждую встреченную ветку, а потом рвется. Кожаная одежка не панацея - здесь она очень тяжелая, а при долгой носке начинает благоухать, будто скончавшийся бомж. Да и качество швов полный отстой.
  Продолжаю список плохого: принцессу так и не встретил. Зато встретил старуху-нимфоманку, или некрофилку - не знаю как правильнее, да и мумию в ее жилище обнаружил, причем мужскую, что наводит на логичные подозрения. Еще имеется Альра - она же "Рыжая Смерть". Скажу откровенно - она симпатичнее той некрофилки (мягко сказано), но не могу сказать, что в моем вкусе. Я с опаской отношусь к девушкам, которые за пару минут могут свалить топором приличное дерево, а голову так вообще за секунду.
  Вань: в тех неоднократно упоминаемых книжках, что ты мне подкидывал для психотренинга, рыжие девушки носили платья, а не кожанки с кольчугами и работали не топорами, а вредными языками, мастерски доводя героев до жажды немедленного изнасилования (для объединения мести и удовлетворения в едином деянии). О похотливых старухах там вообще ни слова не было, зато о принцессах чуть ли не половина текста. И на обложках их хватало - причем симпатичных. Такое впечатление, что вы меня развели с этим делом. Нехорошо Вань - Земля ведь круглая, и эта планета, надеюсь, тоже. Переходя на язык "разборок": вы бы разрулили, пока ответку не получили. Я ведь не лох - придумаю хлеборезку и для вашего хитрого носа. Вы же знаете, с фантазией у меня полный порядок: легко организую.
  В общем, в ваших же интересах исправить эту непонятку со старухами и принцессами.
  А теперь о хорошем. Пенсия по инвалидности отменяется - я пошел на поправку. Причем так резко, что сам себе поражаюсь. Из минусов нынешнего состояния можно отметить лишь зверский аппетит и иногда случающиеся проблемы с органами чувств: если подранят, то болит все и везде; или, допустим, наступаешь в ямку, но не ощущаешь это, пока не начинаешь заваливаться. Надеюсь - это временные явления. Но аппетит уже до печени достал - он не зверский, а чудовищный. Благо, товарищей при харчах нашел, а то без них бы пришлось в людоеды подаваться, или даже травоядные.
  Кстати, будь я каннибалом - не пропал бы. Сегодня убил девять человек. Нет, вы не записывайте меня сразу в серийные маньяки - я хороший, но самозащита это свято. К тому же несолидно маньяку иметь серию, в которой менее десятка жертв. Инструкторам передайте спасибо - резать и колоть научили, да и здесь пришлось школу хорошую пройти.
  И еще о хорошем: обнаружил неопровержимые признаки присутствия высокоразвитой цивилизации. Некоторые вещицы, оставшиеся от нее, технологичнее земных на очень много порядков. Но не надейтесь, что здешние умники помогут мне в сооружении установки и электростанции - проблема в том, что таковых умников здесь нет. Или вымерли в эпоху динозавров, или все гораздо сложнее. Не разобрался, но пытаюсь.
  На этом отчет заканчиваю - очень хочется спать. Сейчас дожую крысиное мясцо и завалюсь на кучу сосновых веток, раскиданных поверх снега. Буду всю ночь вертеться, грея многострадальные бока теплом костров и рыдая от боли в затягивающихся ранах.
  Жизнь, б... блин... прекрасна.
  Ваш Девятый.
  П.С. На случай, если все же найду местных умников, и они помогут с резонатором, приготовьте список адресов тех авторов, которые не знакомы с пословицей "без труда не выловишь и рыбу из пруда". Тех самых, у которых герой за первым кустом находит рояль, за вторым эльфийскую принцессу в нейлоновом белье, за третьим...
  Вань, мне маркиза Де Сада читать надо было, а не этих бракоделов. Ведь они все как один клятвенно обещали, что любой неудачник, попав куда угодно лишь бы не в свой подъезд, без проблем и страданий за пять минут выкует себе литой булат, станет непобедимо-неуязвимым "воЙном", превратится в магнит для принцесс-блондинок (с шестым размером) и получит девяносто восемь белых роялей (безболезненно). Когда вернусь, пожалеют что знакомы с алфавитом".
  
  
  Глава 15 "Всяка нечисть бродит тучей"1
  
  
  # # 1 "В заповедных и дремучих страшных Муромских лесах. Всяка нечисть бродит тучей и в проезжих сеет страх : Воют воем, что твои упокойники..." - Владимир Высоцкий "Песня-сказка о нечисти".
  
  
  Зимы в Межгорье мягкие, без снега и морозов, но случаются исключения - как нынешняя. Погода, спохватившись, что вышла за рамки обыденности, к утру попыталась совершить резкий зигзаг в сторону привычной колеи. Для начала заметно потеплело, а потом принялся моросить дождь. Но холод отказался сдавать позиции - его бой с оттепелью продолжался до утра и окончился приблизительно вничью.
  Проснувшись, я обнаружил себя завернувшимся в отяжелевший плащ с головой - пытался укрыться от просачивающихся через ветки шалаша капель влаги. Осторожно высунул нос: светло, дождя нет, холодновато, но терпимо. Температура, по ощущениям, где-то в районе нуля, и это радует. Мороз, даже несерьезный, здесь доставать умеет. Местные технологии еще не достигли тех высот, когда одежда обеспечивает комфорт в широком диапазоне. Здесь если облачишься легко, то можешь околеть при минус пяти (влажный приморский воздух в сочетании с ветром штука неприятная); а закутаешься всерьез - упреешь в оттепель. Вот и приходится в походах использовать компромиссное тряпье, более-менее способное сберечь здоровье в любых условиях.
  Эх, хорошо бы сейчас забежать на часок в магазин туристической снаряги - уж я бы себя на две кочевые жизни обеспечил. За одни ботинки нормальные левую почку готов отдать. Те, кому доводилось подолгу бродить в мокрых сапогах, меня поймут.
  Валялся я в гордом одиночестве. Спутники, всю ночь пинавшиеся ногами, уже поднялись и занимались хозяйственно необходимыми делами. Рыжая тащила от опушки охапку хвороста; Амед, присев у костра на корточках, точил нож; Тук, снимая накипь с мясной похлебки, учил хеска жизни, рассказывая способ, при котором можно заниматься любовью на лоне природы и не кормить при этом комаров. Понятно - все давно встали, а меня будить пожалели.
  Хорошо же я храпел, раз ничего не услышал. Расслабился в дружелюбном окружении.
  Присел, оценил обстановку. Понемногу начинает подмораживать, но кратковременная оттепель с дождем поработала на совесть. Деревья полностью очистились от снега, да и земля чернеет - белые комочки виднеются лишь местами. Солнца нет, и не предвидится - затянутое тучами небо давит будто пресс. Мокро, мерзко, одежда отсыревшая - если сейчас всерьез похолодает, гололед получится знатный.
  - Выспались, сэр страж? - окликнул Тук.
  Молча кивнув, я направился к дальнему краю поляны - там просматривалось зеркало приличного озерца. Спускаясь умываться, спугнул какое-то животное, с плеском скрывшееся под водой. Наверное, одна из крыс, уцелевшая после геноцида, устроенного горбуном. Может и сомнительная пища, но при одном воспоминании о вчерашнем ужине довольный желудок начинает мурлыкать.
  Кстати - не только желудок радуется жизни. Тело в целом чувствует себя почти прекрасно - с лета не ощущал ничего подобного. Правда левая рука побаливает при попытке пошевелить, а поднять ее вверх даже не пытаюсь - крокодильими слезами умоюсь. Но точно знаю - критических проблем там нет. День-два и неприятные ощущения сойдут на нет, а через месяц вряд ли смогу найти место, откуда вытаскивал стрелу - шрам рассосется бесследно. И то, что в рану наверняка попала грязь, не грозит воспалением - "черное сердце" сильнее любых бацилл. Да что там микробы - у меня даже комариные укусы не краснеют и почти не зудят.
  Вот только в ногах слабость неприятная - как бы намек, что им хочется продолжать отдых, или, как минимум, продолжать путь верхом. Увы - лошадей нет, а топать надо. Не тот сезон, чтобы в лесу загорать, да и "политическая обстановка" подгоняет.
  Вчера изголодавшийся и потрепанный весь день бегал, а сегодня делишки уже гораздо лучше - справлюсь.
  - Сэр страж! Похлебка готова! - донеслось от костра.
  Поднявшись, встряхнул пару раз мокрыми руками, потирая ладони друг от дружку направился к "столу".
  - Мясо вчерашнее осталось - чуток обуглилось, когда подогревал. Недосмотрел. Кто хочет? Или выбросить?
  - Даже не думай продуктами разбрасываться! Я хочу. Я все хочу.
  - Это хорошо, что у вас аппетит проснулся. Значит и впрямь хворь отступила - самый верный признак.
  
  
  * * *
  Несмотря на то, что мое путешествие за пределы окрестностей Мальрока было переполнено неприятными впечатлениями, я в самые трудные моменты не терял остатки былой наблюдательности - запоминал все встреченное по пути. Имеющиеся карты не давали детальной картины географии долины, так что без личных впечатлений составить мнение о своих горемычных владениях я не мог. Какой же это хозяин, если не знает что где и как у него лежит?
  Теперь общая картина начала вырисовываться. Судя по всему, центральные области, в районах внутри озерного ромба и прилегающих к нему, преимущественно лесистые - обширные открытые пространства там если и есть, то возникли они по вине людей: пастбища, поля, вырубки. Хороший пример - серповидная прибрежная долина владения барона Мальрока. Кое-где в ней сохранились рощицы или отдельные великаны, пережившие уничтожение лесов, но стоит пройти за гряду холмов, как попадешь в нетронутое царство деревьев.
  Чем дальше отдаляешься от центра на юг и запад, приближаясь к горам, опоясывающим долину, тем скуднее становятся леса, а перед хребтами они и вовсе сходят на нет. Что на севере, точно не знаю - не бывал еще, хотя надо бы: ведь именно там располагаются свинцовые рудники, которые обязательно следует изучить; контакты с горцами; несколько общин, живущих сами по себе, что в корне неправильно - земля-то без трех лет моя, а без покорного населения она бесполезна. Конечно, наслушался рассказов, но свои глаза чужие слова не заменят.
  На востоке картина схожая, разве что роль горного хребта выполняет море - на побережье приличных лесных массивов не замечал. Так себе - рощицы между холмов и по долинам речушек.
  В своем путешествии к пещерной общине я пересек лесистый район, выйдя к голым холмам побережья. Затем "обострившееся воспаление мозга" погнало меня по следам стража Буониса, которые привели к отрогам Костяного хребта, подпиравшего долину с юга. Серьезных зарослей там тоже не было: кустарник на холмах и редкие деревца; но чаще камень, осыпи, горные луга.
  При попытке возвратиться в замок я нарвался на рыщущих в поисках рабов демов и они меня так здорово простимулировали, что я аж бегом пересек остатки полосы безлесья и почти до вечера мчался, не выбираясь из сосняков и лиственных рощ. Ну разве что на водоразделах встречались пустоши; на особо крутых склонах осыпями и останцами выбирались камни; да внизу, у ручьев и речушек, нередки длинные узкие поляны с травой по пояс.
  Но теперь и эти нечасто встречающиеся участки открытого пространства сошли на нет. Местность, по которой продвигался наш маленький отряд, язык не поворачивался назвать лесом. Даже "дремучая чаща" как-то слишком скромно для подобного излишества. Напоминает заросли гигантских секвой, но только нет туристических троп, никто не убирает упавшие ветви, не расчищает буреломы. И поросли молодой почти нет - ей света не хватает. Хотя на деревьях не осталось листвы, но внизу сумрачно, как-то давяще, сыро, даже на легком морозе остро пахнет грибами, и почти нет сомнений, что за неохватными стволами, идеально ровными колонами возносящимися к пасмурному небу, укрываются поросшие мхом лешие.
  Здесь бы лесопилку и мебельную фабрику поставить - ведь три состояния нажить можно. Только не в этой жизни и не в этом мире...
  Лишь сырая прошлогодняя листва под ногами - ни травы, ни кустов, ни мелких деревьев. Ничего живого не видно, разве что издали нет-нет чирикнет несмело птичка, засевшая на вершине стометрового растительного колосса. Следов тоже не видать - если и водится зверье, то на лесной подстилке оттиски лап и копыт заметить трудно.
  Но трудности были лишь у меня. Спутники, даже не будучи лесовиками подобными талантливому Люку-охотнику, под ноги смотреть умели. Хоть я и прошел обучение этому делу, но было оно слишком коротким, практически без практики, и вообще - чего вы хотите от обычного обитателя современного мегаполиса? Если такой как я и заметит след, то разве что Годзиллы. Да и это возможно лишь после того, как в него свалится.
  
  
  * * *
  Легконогая Рыжая, ухитрявшаяся не просто все время шагать далеко впереди, но и широкие зигзаги описывать, вдруг остановилась, присела, уткнулась взглядом во что-то явно интригующее, если судить по ее глазам. Приблизившись, я не смог определить причину ее интереса: все та же обычная прелая листва и трухлявые палые ветки. Жизненный опыт подсказывал, что девушкам эти прозаичные вещи без надобности - столь пристально они способны смотреть разве что на витрину ювелирного магазина. Значит, что-то я не понимаю в происходящем... Накидываться с расспросами тоже не стал - не стоит лишний раз демонстрировать, что не настолько всевидящ, как подозревают окружающие. Зная привычки своих разговорчивых спутников, не сомневаюсь: сейчас сами все расскажут.
  Так и оказалось. Тук, внимательно изучив все ту же осточертевшую гнилую листву и трухлявые ветки, попытался почесать зад, но, будучи остановлен сталью доспехов, перенес ладонь значительно выше - к носу, после чего, для начала, выдал малоинформативное:
  - Эх...
  Рыжая и вовсе отделалась кивком, после чего начала копаться в грязи пальцем, причем вид у нее был такой, будто выискивает там бриллиант в пятнадцать карат. Амед, присев рядом с ней, поднял совсем уж скелетированный лист, понюхал, попробовал на вкус, сплюнул, и вынес вердикт:
  - Рейдер. Свеженький. Видать логово неподалеку.
  - Откуда знаешь? - недоверчиво уточнил Тук.
  - Головой думать умею. Они, как из коконов выбираются, так первые дни слизью исходят. Особенно если на солнечный свет попадают. Вон - похоже, оттуда пришли. А там буря дерево повалила, молодняк подниматься не спешит и место совсем открытое. Погань двигалась ходко, огибать не стала, хапнула солнышка, вот свежий и потек.
  - Это ты на вкус определил? - удивился Тук.
  - А зачем, по-твоему, пробовал?
  - Ну и какова эта слизь на вкус?
  - Пожуй - узнаешь.
  - Нет - ты скажи сперва. Ну какова?
  - Пока не распробуешь, не узнаешь. Угощайся - мне дерьма не жалко.
  Хеск протянул "недоеденный" листок, чем ввел горбуна в размышления: отведать, или не рисковать.
  Полученных крох информации хватило, чтобы сделать вывод - Альра обнаружила следы рейдирующего отряда погани. Мне, если честно, и демов с головой хватало, чтобы почувствовать приближение засасывающей задницы - вместе с нечистью получался двойной набор неприятностей. Как же я мечтаю о спокойной тихой жизни. Камин, кресло-качалка, плед, отапливаемый сортир. Ну хотя бы недельку такой благодати, а лучше годик.
  Или десять...
  - Альра: ты уверена, что это именно рейдеры? Может послали за мной каких-нибудь своих личных гадов после вчерашнего?
  - Сэр страж, я не знаю точно, откуда они взялись. После снегопада в ту сторону прошло три твари: одна крупная и две помельче. Вот, видите - ямки везде глубокие, но здесь и здесь ветки трухлявые, причем на которые наступали, целые остались. Снег помешал их раздавить, а вот здесь он не помог - сломались. Значит тяжелое тело давило - не защитил снег против такого. Очень похоже на обычную тройку рейдеров: нюхач, крот и вол. Ну... мы их так называем.
  - Деревенщина, - хмыкнул Амед. - Хотя ты права: удобно назвали. Нюхач ищет кирт, крот копает, вол переносит добычу в логово. У нас принято говорить носатый, рукатый и слиз. У первого нос больше чем у ребенка рука, у второго лапы страшные, ну а слиз на помесь жабы с пауком похож, вот и кажется слизью покрытым.
  - Сэр страж это и так знает - зачем говорить.
  Я, между нами говоря, был готов слушать и слушать. Не потому, что мне нравился голос Альры или Амеда (брррр) - просто девушка заблуждается: источник почти всех моих великих знаний - книга епископа. Но в этом бестиарии1 форма подачи материала была слишком вычурной, а терминология столь мудреной, что вряд ли ее употребляет кто-нибудь кроме оторванных от реальности ученых мужей. И ведь не признаешься спутникам - засмеять не засмеют, но не с руки мне себя в дураках выставлять. Я ведь страж - по определению знаю все, причем лучше других. Ссылаться на амнезию, конечно, можно, но злоупотреблять этим нежелательно - только в крайних случаях.
  
  
  # # 1 Бестиарий - своего рода энциклопедия средневековья, где в иллюстрированных статьях описывались вымышленные и реальные существа.
  
  - У нас на юге острова четверки бывали, - задумчиво протянул Тук. - Земля каменистая больно - две твари копали. И до пятерок даже доходило.
  - Это и здесь бывает, - кивнула Рыжая. - Говорят, даже шестерки встречались и более. Но это ближе к югу, а в этих лесах обычно тройка - лишних не надо: земля мягкая. Возле гор да - там камни сплошные.
  Тук, решившись, откусил от грязного листка, пожевал, выплюнул:
  - И впрямь дерьмо. Как это ты, Амед, различаешь его по вкусу? Должно быть много перепробовал.
  - До тебя мне еще далеко, но стараюсь. А что Альра - кирт только на Языческом холме находят, или другие места есть, поближе к нам?
  - Да на холме мелочи. Редко очень и обычно ничего хорошего. Хороший кирт копать надо, вот как раз здесь. Весь юг долины и горы на него богаты. Иные бароны только тем и жили, что ватаги сюда посылали. И хорошо жили. А уж сколько вольных копателей ходило: от иных бед больше случалось чем от рейдеров. Твари хоть на север не ходят, а эти, как хлеба захочется, так собираются на ночной промысел. Стражу приходилось держать, иначе не давали крестьянам житья. Имперцы на побережье несколько раз пытались крепость поставить, чтобы кирт скупать из первых рук, но не выходило у них ничего: то наши их побьют, то демы налетят. Ну кому здесь нужны эти жадные прилипалы со своими церковниками? Говорят, возле реки и за ней кирта еще больше, но там граница. Надо уж совсем страх потерять, чтобы копать в поганых землях. А ты чего, Амед, интересуешься? Хочешь этим промыслом заняться?
  - Нет. У меня другая работа - там лопата не требуется. След мне не нравится этот. Видела, за деревом павшим, тоже прошел кто-то, причем вряд ли в одиночку?
  - Видела, но там в листве не понять было, кто это был. Похоже на медведицу с медвежонком.
  - Медведица?! Зимой?! Не спит?!
  - Наши зимы обычно мягкие, здесь они в спячку не всегда ложатся.
  - А возле рейдеров они всегда бродят? Ведь если это след свеженького, то логово не может быть далеко.
  - И верно - не станет зверь серьезный при детеныше в такое место ходить. Думаешь, тоже рейдеров след был?
  - Не знаю, но очень может быть.
  - Ну если и так, то что? Здесь рейдеров всегда много было.
  - Так много, что на каждом шагу попадаются следы свежие?
  - Нет, конечно - шаек не так уж много.
  - Вот и я о том же. Похоже, крутятся они как раз там, где мы пройти должны. Не знаю к чему это, но мысли нехорошие лезут. Демы ведь с поганью друзья великие?
  - Ну?..
  - А если у них с рейдерами местными способы связаться есть?
  - И?..
  - Что и? Сэр страж вчера у них девять воинов упокоил. Будь я на месте демов, захотел бы с ним пообщаться о жизни. И не только о ней. Дело ведь нешуточное.
  - А ведь верно, - согласился горбун. - Если они поняли, что мы идем на север, то между нами и озером могут все здешние шайки послать, чтобы перехватить. Сэр страж: а как вы думаете?
  Что тут думать - как говорил Чапаев в анекдоте: "Прыгать надо". Но вслух, конечно, сказал не это:
  - Думаю, как шли мы к озеру, так и надо идти. Обходить воду слишком долго - несколько дней потеряем. Да и двигаться придется вдоль южного берега, по тем же богатым на рейдеров местам. Берем ноги в руки и как можно быстрее прорываемся к лодке. Привалы сократим, скорость увеличим. Каждый след можно не рассматривать - и так понятно, что мы здесь не одни. Если что - нас пятеро, считая попугая: от мелкой шайки отобьемся.
  - Девчонки - со мной не пропадете, - поддержал Зеленый.
  Других предложений не было - нечего предлагать.
  
  
  * * *
  Не сказал бы, что скорость продвижения существенно увеличилась, но долгие разглядывания встреченных следов прекратились. Я только за - ведь сам не вижу ничего. Даже обидно: все уверенно рассуждают об оттисках медвежьих и прочих лап, а я смотрю на это как баран на новые ворота и не понимаю о чем речь. Нет - если встречу оттиск подошвы кирзача, отпечатавшийся на мокрой земле или глине, то конечно мгновенно опознаю. Но хоть убейте, не понимаю: как можно определить что-то на этой толстой подушке из перепревшей листвы и древесной трухи?!
  Обидно - даже малограмотная девчонка читает по земле, будто по книге, а я, диверсант-инопланетянин, ни бум-бум. Самолюбие тешит лишь то, что попади она в мой родной город, умерла бы от голода перед кодовым замком на двери подъезда, или на обочине трассы с оживленным движением: ей через такие преграды живой не перебраться.
  Я в лесу почти слеп, но моих спутников это не касалось - на ходу подмечали подозрительные следы и, даже не замедлившись для изучения, начинали обсуждать увиденное. Обычно выносили нехороший вердикт: чем дальше мы двигаемся, тем более явственно проявляется нездоровая активность погани. Хотелось верить, что сегодня у них как раз день ударного труда, и они все дружно отправились на раскопки, причем путь их пролегает в районе нашего предполагаемого маршрута.
  Но верилось в подобные совпадения слабо...
  Когда Зеленый, наконец, неуверенно шикнул, а затем, раздувшись вдвое, зашипел по-настоящему, никто не удивился - подсознательно все были готовы к неприятной встрече.
  Горбун, оглянувшись на попугая, покачал головой:
  - Не иначе как по нашу душу кто-то заявился.
  - Думаешь, они про нас уже знают? - нервничая, уточнила Альра.
  - Птица эта хоть и противная, но умная - зря так шипеть не станет. Погань совсем рядом. Если еще не почуяла, то почует.
  - Если там три твари, то мы отобьемся.
  - Может и так, но они других позовут. Сама же говорила, что рейдеров здесь хватает.
  - Значит надо сделать так, чтобы не позвали, - вмешался я.
  - Хорошо бы, но как? - уточнил горбун.
  Хеск вытащил из ножен длинный узкий кинжал, провел ногтем по лезвию, подбросил в воздух, поймал, молниеносным движением послал вперед. Клинок со стуком вонзился в дерево шагов за двадцать от Амеда и тот, не глядя на Тука, произнес:
  - Сам догадаешься, или как?
  Горбун может и не мудрец, но понял правильно: опустил забрало шлема, широко расставил ноги, взял секиру наизготовку, прогудел:
  - Хорошо, что здесь кустов нет - удобно размахиваться.
  Альра, оценив приготовления Тука, уперлась луком в землю, навалилась на него, сгибая всем телом, накинула тетиву, отпустила, оглянулась по сторонам, прикидывая сектора обстрела.
  Я остановил военные приготовления:
  - Стоп! Вы чего?! Собрались драться на первом попавшемся месте?! Это не наш метод. Давайте вон туда махнем, к дереву упавшему. Если что, к нему можно будет спиной прижаться, и вообще, с одной стороны к нам не подойти - преграда слишком высокая. А лучше наверх забраться и пусть попробуют достать.
  - Дело говорите, - кивнул горбун и засеменил к новой позиции.
  
  
  * * *
  Будь у меня время, я бы в этом лесу крепость возвел, встретив тварей такими инженерными заграждениями, что они бы на них сами сдохли, без посторонней помощи. Или хотя бы выбрал место поинтереснее - похожее на тот милый каньон, выручивший в заварушке с демами. Но сомнительно, что нам позволят тянуть резину - по прошлым побоищам помню, что погань передвигается очень быстро - легко догонит. Раз уж попугай начал шипеть, то в нашем распоряжении считанные минуты. Вот и пришлось пользоваться тем, что подвернулось.
  Мелкие деревья в этом лесу были великой редкостью. Это не являлось исключением: стандартный гигант, ростом при жизни метров под сто, диаметр понизу позволял спрятать за ним микроавтобус или даже более серьезную технику. Ветвей почти нет - крона развита лишь у самой вершины, где мы и забрались на ствол (причем с трудом). Далее рванули в сторону комля - здесь высота максимальная. Погани придется карабкаться, цепляясь когтями за кору, причем под нашим обстрелом. Выберет тот же путь, что и мы - придется мчаться на нас по открытому пространству, причем выстроившись гуськом: широкий строй на цилиндрической поверхности не слишком удачное тактическое решение. В любом случае обороняющаяся сторона остается в плюсе.
  Лишь бы твари не сумели запрыгнуть наверх прямиком к нам...
  Обернувшись вправо, изучил корневую систему упавшего великана. Отдельные отростки, еще не успевшие лишиться приставшей земли, вздымались на высоту трехэтажного дома, а то и более. Если посмотреть на дерево с торца, то, наверное, в темноте можно подумать, что нарвался на гигантского спрута, каким-то образом попавшего в лес.
  - Альра. Заберись повыше, на вон те корни.
  - Сэр страж - но там неудобно стоять.
  - Зато тебя достать труднее будет. Лезь давай - не спорь. Без хороших доспехов ты здесь просто сладкое мясо.
  - Амед и вы тоже без доспехов.
  - У него куртка толстая, да и у меня. И вообще: сказал же - не спорь!
  Тук одобрительно кивнул, глухо пробубнил из ведра шлема:
  - Сэр страж дело говорит. Если у рейдеров будет серьезный копач, то чем выше стрелки, тем лучше. У него макушка слабое место, а попасть по ней, стоя вровень, не получится. Эх... булавой бы ее приголубить с разбега...
  Зеленый, шипевший будто простреленный паровой котел, вдруг раздулся еще сильнее, расправил крылья в стороны, заклекотал, затем взлетел, начав описывать над нами круги. Похоже, он решил, что в данный момент для здоровья будет гораздо полезнее держаться как можно дальше от поверхности планеты. Подтверждая это предположение, издали донесся пронзительный визг, быстро поднявшийся до частот, недоступных человеческому слуху - лишь неприятное ощущение в ушах осталось.
  Тук взял топор наизготовку, Амед зажал в каждой руке по метательному ножу, сверху посыпалась труха и мелкие комки подмороженной земли - Рыжая готовилась к стрельбе. Мне готовиться не надо: арбалет взведен, болт готов отправиться в полет. Не скажу, что это оружие отлично зарекомендовало себя в боях с поганью, но не думаю, что тварям нравится получать лишние отверстия. К тому же попадание в голову может убить даже самого сильного перерожденного - прецедент имеется.
  Я спокоен. Я ничего не боюсь. Я и раньше в драках был почти "сама невозмутимость", а после нескончаемой полосы невзгод и вовсе можно в ледяные отморозки записываться. Того, кто столько пережил, запугать тяжеловато.
  Опять тот же визг, но уже гораздо ближе. А потом вдруг наверху хлопнула тетива, стрела, сверкнув белоснежным оперением, исчезла вдали, зарывшись в палую листву. Чего это Альра землю обстреливает?! Не успел удивиться, как в том же районе заметил какое-то движение. Скорее даже намек на него. Что-то прошмыгнуло между величественных древесных стволов, причем так быстро, что поначалу списал увиденное на обман зрения. Ну не может ведь живое существо размазываться в пространстве?
  Это могло.
  Визг, поднимающийся все до тех же запредельных частот, затем в лесном сумраке росчерком проскакивает что-то неуловимо-стремительное - будто пулеметный трассер. Невозможно разглядеть детали - в конце рывка неведомое существо всегда оказывается за очередным деревом-великаном.
  Альра азартно выпускала стрелу за стрелой, мечтая подловить шумную тварь, а я даже не пытался. Легче плевком угодить в горлышко бешено вращающейся подброшенной бутылки, чем в это чудо. Будь у меня автомат, еще куда ни шло, а с арбалетом нечего и думать - лишь болты впустую израсходую. Искать их в толстой лесной подстилке придется до скончания веков, а добыть новые можно лишь в Мальроке - плотника и кузнеца ближе нет.
  - Рыжая! - не выдержал хеск после очередной порции нестерпимо давящего визга. - Прекрати стрелы переводить. Это ведь носатый. В него и сотне лучников не попасть, пока в бой не пойдет - самая шустрая нечисть.
  - Угу, - прогудел Тук. - А он не пойдет, пока остальные до нас не доберутся. Это он, наверное, зовет их.
  Альра послушалась умного совета и оставила крикуна в покое. Попугай, решив, что мы махнули на тварь рукой, полетел за дерево, где она скрывалась после очередного рывка. Видимо решил хотя бы на голову нагадить - по грязным делам он мастер спорта. Впрочем, Зеленый не добрался до цели - внезапно развернулся на полпути, и рванул назад, испуганно вереща.
  Заметив вдали в сумраке леса неясное движение, я присмотрелся, и едва в штаны не наложил. Секунду назад был само спокойствие и невозмутимость, а тут на тебе - едва до конфуза дело не дошло. Ведь какую прекрасную тактическую схему разработал: забраться на поваленное дерево; с господствующей высоты обстрелять противника на подступах; добить подранков оружием близкого боя. Но в моем плане не было места созданиям, способным перемещаться на околозвуковых скоростях. А твари, рост которых превосходит диаметр стволов местных "секвой", вообще лишние в замысле.
  Одна такая "дюймовочка" как раз и попала в поле зрения. Уж не знаю, каков ее рост, но издали я бы ей меньше шести метров не дал. Бочковидное тело, небрежно слепленное из мерзко выглядевших белесых бугров - будто из мутировавших кочанов капусты собрали; приплюснутая голова (не менее уродливая) покоится прямо на плечах - шея как таковая отсутствует. О ногах тоже ничего приятного сказать не могу: короткие обрубки, похожие на гипертрофированных личинок навозной мухи.
  Самое примечательное у этой твари - руки. Если во всем остальном она выглядела пародийно-антропоморфно и более-менее симметрично, то здесь темные силы изменили правилу. Правая конечность была нелепо огромная, вывернутая локтем вперед, ладонь выглядела большой совковой лопатой, чуть-чуть не достававшей до земли.
  Левая конечность на руку вообще не походила, а походила на устаревшую бормашину: многосуставчатая жутковато выглядевшая штука, заканчивающаяся чем-то угрожающе-острым. В отличие от розовато-белесого тела, эта лапа была угольно-черной и казалась каменно-твердой.
  Описание взволновавшего меня обитателя леса будет неполным, если не упомянуть о единственном глазе, занимавшем половину того, что язык не поворачивается даже мерзкой харей назвать и расположенным под ним ртом - на удивление мясистым и правильных очертаний: будто женский, напомаженный с применением контурного карандаша.
  И еще раз упомяну о росте: на глаз не менее шести метров. Диаметр ствола чуть меньше. Лапы достанут в любом случае, а если не повезет, то и огромный "чувственный" рот.
  - Вы как хотите, а я с этой страхолюдиной целоваться не буду! - орал Зеленый, возвращаясь к нам.
  - Какой здоровый рукатый, - как-то нерадостно произнес Амед, а Рыжая возобновила обстрел, целясь в нового противника.
  - Если у них и несун такой матерый, то я об них топор затуплю, - преувеличенно бодро заявил Тук и с надеждой покосился в мою сторону.
  Что ж - все понятно. Подданные ждут ободряющих слов от сюзерена - здесь так принято. Примитивный и по-своему честный мир, где сильные мира сего не отсиживаются за чужими спинами. Даже правители великих держав лезут в бой иной раз в первых рядах, и это не считается странностью. Наоборот: владыка, правящий государством исключительно из-за дворцовых стен может оказаться в ситуации, когда свое же государство окажется враждебным.
  Впрочем, и честным рубакам это тоже угрожает, причем не скажу чтобы реже...
  Несуна видно не было, и я этому только рад - одного ходячего экскаватора мне более чем достаточно для недели кошмарных сновидений.
  - Все за мной! Альра останься там! Надо засесть у вершины, среди ветвей, или эта гадина нас смахнет одним плевком!
  Не знаю, почему я принял такое решение. Видимо под впечатлением картины нарисованной богатым воображением: копач, не обращая внимания на стрелы и болты, неспешно подходит, замахивается своей правой лапищей, и сметает нас со ствола, будто хлебные крошки со стола. Пытаться парировать его удар все равно, что останавливать полет упавшего рельса зубочистками. Ветви ему не дадут размахнуться для столь фатального удара, но не думаю, что это нам сильно поможет.
  Ладно - посмотрим.
  Если бы существовала спортивная дисциплина, в которой положено на время бегать по бревну, даже Тук в своих латах сегодня мог выполнить норматив мастера. Ветвей у павшего исполина было мало, но их габариты были под стать стволу и продвигаться в районе кроны было проблематично. Мы, разместившись среди этих сомнительных укрытий, вновь уставились на приближающегося гиганта. Альра успела вбить ему в голову и плечо четыре стрелы, но не похоже, что он вообще заметил эти булавочные уколы: шагал так же неспешно, без воплей и угрожающих жестов. Такое впечатление, что он полностью уверен в своей скорой победе.
  Блин, а ведь я склонен с ним согласиться - рукопашную с ходячей горой мы не потянем.
  Присев на колено, устроил арбалет на удачно подвернувшейся веточке, прицелился, потянул за скобу. Удар, толчок отдачи, болт засел чуть в стороне от левого уголка рта.
  - В глаз ему хотите попасть? - уточнил Тук.
  - Ага, - кивнул я, поспешно работая рычагом.
  - Бейте в зрачок тогда. В белок даже копьем кольни, не ослепнет, а так хоть шанс будет.
  Час от часу не легче - тут хотя бы в глаз попробуй попади.
  Оценив размеры цели, я понял, что обстрел на удачу здесь бесполезен. Зрачок в диаметре не больше крупного яблока. Влепить в него за четыре десятка шагов, с учетом того, что мишень движущаяся, конечно можно, будь у меня винтовка или что-нибудь такое же точное. Но с данным оружием есть только один шанс - лупить чуть ли не в упор.
  Передумав стрелять, я постарался успокоить дыхание и нервы. По шкале невозмутимости надо быть самой скалой, чтобы не промазать в таких обстоятельствах.
  - Амед: как только я выстрелю, швыряй свои ножи. Целься в зрачок.
  - Я понял. Только надолго это его не ослепит. У копача глаз выталкивает из себя все, что в него попадет и быстро затягивает рану.
  - Нам долго и не надо, - заявил я, покосившись на Штучку.
  Под шагами твари дрожит земля и раскачивается дерево. Или меня шатает от адреналинового шквала? Справа еще вторая гадина завизжала не вовремя - у меня от ее воплей ощущения работы рашпилем по обнаженному мозгу. Глаз непропорционально огромен - с приличный арбуз. Я вижу кроваво-красные и желтые прожилки, какое-то темное пятно в углу - возможно зарубцевавшийся шрам. И смоляно-черный зрачок уставившийся на меня без угрозы и эмоций - будто на неодушевленный предмет, подвернувшийся по дороге.
  Правая лапа пошла в сторону, изготавливаясь для удара. Недостаточно быстро - за гигантизм приходится расплачиваться неповоротливостью.
  Палец потянул спусковую скобу. Хлопок, отдача. Есть! Не в центр - в самый верх, почти у границы. Амеду тоже повезло: ножи, выпущенные с двух рук, находят цель. Один в зрачке, причем близко к середине, второй уходит в роговицу возле того самого темного пятна.
  Не знаю, ослепла ли тварь, но на второй выстрел времени нет. Подхватив Штучку, шагнул назад, одновременно разворачиваясь. Прыжок на толстую ветвь, оттолкнуться, на вторую, просеменить до развилки и вниз - на землю. За спиной гулко стукнуло по дереву, что-то затрещало, зазвенело. Обернувшись, успел увидеть, как лязгающий железом клубок пронесся через крону - Туку не повезло. Амеда в этих дебрях не разглядел, да и не до созерцания сейчас.
  При падении дерева ветви, оказавшиеся внизу, сломались, но их обломки не позволили стволу лечь на землю - остался приличный зазор. Я человек не толстый - мне хватило. Перекатился на другую сторону, вскочил на ноги, что было мочи рванулся, выскочив на открытое место. Гигант, углубившийся в густую крону, остался чуть правее: он неистово размахивал лапами, поднимая в воздух десятки килограмм щепок и кусков коры. Пользуясь тем, что со зрением у него возможны проблемы (а на затылке тем более), я подкрался сзади, приставил к коленному сгибу торец Штучки, повторив тот фокус, что вчера проделал с демом.
  Враг тогда без ноги остался, но этот товарищ оказался серьезнее - устоял, хотя рана вывела его из равновесия: пошатнулся, припал на колено, пригнулся, издал негодующий утробный крик такой угрожающей мощи и эмоционального накала, что его аудиозапись можно смело продавать в аптеках вместо слабительного.
  Чем больше шкаф, тем труднее его поворачивать, к тому же он в очень неудобной позе. Вот и я не сразу отскочил - время еще есть. Куда бить? Говорят у него макушка слабое место. Не смешно - меня слишком плохо в детстве кормили, чтобы такой трюк провернуть: хоть он присел и пригнулся, но все равно недостаточно. Ногу я вряд ли отсеку - даже секретное кун фу с выскакивающим лезвием не довело дело до ампутации. Чтобы снести голову надо Штучку размером в четыре раза побольше, да и трудно замахнуться на такую высоту. Лапы тоже не подарок - особенно левая. Но все же более привлекательны и в данный момент, если постараюсь, могу хотя бы одну обработать на всю длину - пока он не выпрямился.
  Вскинул руки, перехватывая Штучку за самый конец древка. Лезвие ударило снизу вверх, юркнув под правую лапу глубоко взрезало подмышку. И тут же понеслось дальше, вспарывая податливую плоть, достигло локтевого сгиба, поработало на всю глубину. Все - у меня осталось мгновение, чтобы уйти.
  Рывок назад. Тварь вслед машет лапой, но та больше не слушается - летит безвольной плетью, цепляясь ладонью за землю. Видимо удачно подрубил сухожилия, как и рассчитывал.
  Монстр развернулся, пустил в ход левую конечность. Но я, когда сытый, живое воплощение скорости - матово-черный острый набалдашник вместо того, чтобы негодующе опуститься на мою макушку, проносится впустую, глубоко зарываясь в рыхлый перегной.
  Тварь, нехорошо таращась поврежденным глазом, окончательно теряет равновесие, припадая на раненную ножку. Высунуть свой левый "бур" быстро тоже не может - он глубоко зарылся, а правая "лопата" без "Виагры" вряд ли поднимется. Я, само собой, не в силах справиться с искушением: ринулся назад, спрятал лезвие Штучки, приставил торец к зрачку, вернул оружие в боевое положение.
  Глаз взорвался, обляпав меня липкой мерзостью с головы до ног. Амед говорил, что копач быстро заращивает повреждения роговицы? Ну вперед - пусть продемонстрирует чудеса регенерации.
  Монстр, яростно ревя, вырвал из земли левую лапу, начал слепо размахивать ею перед собой, надеясь зацепить мучителя. Он не мог видеть как за спиной из скопища веток выбирается сгорбившаяся фигура закованная в латы. И взмах топора тоже не заметил.
  Тук не подвел: не пытаясь замахиваться на невозможное атаковал поврежденную ногу. Доводилось мне видеть, как этот сильный человек в один удар сносит приличное деревце, вот и сейчас то же самое проделал. Нет - одного удара не хватило. Но горбун бил и бил, с дивной скоростью. А я, обойдя тварь сбоку, угостил ее в голову со своей стороны, отвлекая. Ослепший дезориентированный монстр, атакуемый с разных сторон, представлял собой жалкое зрелище. Его разделывали будто выброшенного на берег кита, а он лишь орал неловко отмахиваясь "буром".
  Тупая гора вонючего мяса. И чего я поначалу так испугался? Это все Зеленый виноват - панику развел.
  После пятого удара копач рухнул, глубоко зарывшись в лесную подстилку. И тут же на его плечо из скопища ветвей прыгнул Амед. Припал на колено, высоко поднял сомкнутые на рукояти кинжала руки, со всей дури вбил узкое длинное лезвие в макушку.
  Тело твари еще не начало корежиться в агонии, а я уже не обращал на нее внимания. Не знаю почему, но хескам в вопросе убийства доверяю безоглядно. Если дать им возможность, то клиент неизбежно умирает, и такие исключения как я лишь подтверждают правило. К тому же у этого монстра макушка слабое место.
  Меня теперь занимал второй. Тот самый крикун, или носач, а может нюхач. Да неважно уже - затих он что-то. Нет - я не соскучился по его чарующему голоску, но как-то это все подозрительно.
  Вот только теперь разглядел. Уродец метра полтора ростом. Тоже антропоморфен, весь какой-то серо-бурый, морщинистый, корявый, нескладный, несимметричный. Со спичками-руками заканчивавшимися веером кривых когтей, с громадным расширяющимся к кончику мокрым носом, с мелкими глазками глубоко спрятавшимся над ним. Этой мумии гномика-великана место в стеклянной бочке с формалином, а он карабкается по вывороченным корням с явным намерением добраться до Альры. Та молча обстреливает его с господствующей позиции, причем успешно - "карлик" напоминает подушку для булавок. Но не похоже, чтобы его это сильно беспокоит.
  Бежать за арбалетом некогда - тварь вот-вот доберется до девушки. Метод скоростного спуска с поваленного дерева пришлось повторять в обратной последовательности, а затем мчаться по стволу.
  Добрался до комля вовремя - Альра как раз отложила лук в сторону и взялась за короткий меч, пытаясь им пощекотать когтистые лапки. "Карлик" с завидным проворством успевал их одергивать и подтягивался повыше, примеряясь половчее ухватить рыжую за сапожки.
  Даже длины Штучки не хватало, чтобы до него достать, а лазить с нею по переплетению корней затруднительно. Выхватив из ножен матийца я от души размахнулся, швырнул. Попасть острием не получилось, но это и не потребовалось - удар клинка по непонятно за что цепляющемуся "гномику" сработал как и задумано. Тварь, повторив свой коронный визг, полетела вниз, вращаясь в полете. Приземление было "удачным" - на макушку. Человек бы убился, а эта мерзость села, начала трясти головой, пытаясь сфокусировать зрение. Последнее, что она увидела в своей темной жизни: как громыхающая железом фигура на бегу замахивается огромным топором.
  - Альра! Ты жива?!
  - Да!
  - Смотри по сторонам! Где третий?!
  - Какой третий?!
  - Ну этот... Носильщик!
  - Не вижу.
  - Да нет его, - сказал приближающийся Амед. - Похоже, шайка старая: копач и нюхач матерые. У таких часто недобор: потеряли они своего несуна.
  - Не слушай его! - поддержал меня Тук. - Осмотрись внимательнее - тебе сверху виднее.
  Амед указал на попугая:
  - Птица успокоилась. Больше не кричит. Вон - уселась и перышки чистит.
  Тут и я понял, что нагнетать обстановку далее не следует.
  - Ладно. Похоже, их и правда только двое было. Все целы? Тук? Тебя сильно приложило?
  - Да нет. Латы выручили. Так - поколотило чуток, но это только для пользы.
  - Собираемся и уходим. Эти вопли, наверное, в Ортаре слышно было - другие твари могут набежать, а нам еще до озера идти и идти.
  Амед, развернувшись, на ходу буркнул:
  - Не везет. Завтра небо должно стать нормальным и погань днем не станет шастать.
  - До завтра мы тут не доживем - надо бежать со всех ног.
  - Мальчик не врет, - поддакнул попугай, настороженно озираясь по сторонам.
  Видимо что-то чуял.
  Нехорошее.
  
  
  * * *
  Плохие предчувствие имеют неприятное свойство сбываться. Второй раз на нас напали спустя приблизительно три часа - тройка тварей догнала по следам. Эти были хоть и помельче, но тоже не подарок, и лишь предупреждение попугая позволило успеть занять господствующую позицию. В короткой ожесточенной схватке со шлема Тука сорвали забрало, Альра осталась с десятком стрел - остальные переломали подраненные твари. Но обошлось без ранений и потерь.
  Продвигались мы чуть ли не бегом, устраивая привалы столь короткие, что едва успевали дыхание выровнять. На ночлег останавливаться не стали - это даже не обсуждалось. Путь до озера занимает сутки с лишним, но сидеть в темноте посреди леса кишащего тварями... Ну уж нет.
  Во время ночного перехода нам пришлось браться за оружие дважды. И пусть эти противники были самыми слабыми из встреченных, но и мы начали уставать: ошибались, двигались не так быстро как днем, да и глаза во мраке часто обманывали. Клинок Штучки рассекал очередную тварь, а я мечтал лишь об одном: если кого покалечат, то лишь бы не пострадали ноги. Тогда придется тащить раненого, а это конец - не уйти. Физически чувствовал, как вокруг сжимается полукольцо загонщиков. Демы это подоспели, или твари набежали со всего леса, но Зеленый почти непрерывно шикал, обеспокоено оглядываясь по сторонам. Нечисть близко, и с каждым потерянным мгновением разрыв сокращается.
  Она гораздо быстрее нас.
  
  
  * * *
  На берег озера мы выскочили в предрассветных сумерках. Четыре тела обессилевших до состояния выжатой тряпки. К тому времени латы Тука были измяты до состояния частичной потери подвижности в шарнирах, Альра, давно растратившая стрелы, тащила мой арбалет с парочкой оставшихся болтов. Метательных ножей не осталось ни у меня, ни у хеска, к тому же Амед баюкал сломанную руку. То, что более серьезных травм не оказалось можно считать чудом. Ну и немного выручал горбун, обожавший принимать на себя первый удар. Стоически относившийся к синякам и ссадинам он легко отделывался благодаря крепким доспехам покойного сэр Флориса.
  Про себя скромно промолчу. И про Штучку, наносившую врагам львиную долю урона. Спасибо, родимая, что дождалась меня на грязном полу пещеры - без тебя мне бы сегодня инвалидность организовали.
  Рыжая не промахнулась - вывела точно к лодке. Мы едва успели оттолкнуть посудину от берега и сделать несколько гребков, как из леса выскочили первые твари. Их было не три и даже не четыре - добрый десяток. А следом тянулись еще и еще: тихоходные копатели, шустрые нюхачи, шестилапые слизкие пауки-носильщики.
  Остановившись у воды, вся эта противоестественная орава начала шумно выражать свое недовольство. Закрыв уши, мы переждали, пока удалимся на безопасное расстояние. Но даже после этого твари не прекратили вопить и метаться по берегу. Очень уж огорчились нашим поведением. Обидно ведь - добыча ускользнула в последний момент.
  Встав посреди лодки, я поднял Штучку над головой, ловя лезвием первые солнечные лучи - небо будто специально очистилось ради такого пафосного момента:
  - Эй! Вы! Вонючки корявые! Хотите меня получить?! Да?! Очень хотите?! Ну так подождите! Я вернусь! Сейчас мне просто не до вас! Я обязательно вернусь! Готовьте побольше кирта - заберу, когда буду вычищать ваши убежища!
  Ответом мне был все тот же нескончаемый вой.
  Присев, взялся за весло. В штиль парус не поставить, а озеро широкое - пересекать придется долго, так что отдохнем как-нибудь в другой раз.
  Тук, стягивая с себя опостылевшие латы, поддержал:
  - Это вы правильно сказали, сэр Дан. Такое прощать нельзя. Надо обязательно вернуться. И кирт тоже не помешает: пригодится в хозяйстве. Вон - как Штучка ваша сгодилась. Не будь ее, туговато бы нам пришлось. Ох и ловко вы ночью того нюхача подловили! Первый раз видел, как одним махом две ноги укорачивают!
  - Ты давай раздевайся быстрее и за весло. Амед однорукий, Альра долго веслом не помашет, а плыть нам долго.
  - Ничего - солнышко поднимется и ветерок принесет. Парус поставим, а с ним быстро до замка домчимся. На воде нам полегче будет - здесь погань не ходит.
  
  
  Глава 16 Приют усталого путешественника
  
  В детские годы довелось мне прочитать воспоминания одного путешественника. Давно позабыл, как его звали, и по каким местам, собственно, он тогда бродил, но запало в душу одно: на вопрос "Что вам больше всего понравилось в странствиях?" он ответил непредсказуемо. Не туземки "топлесс", не экзотические блюда, не чудные виды природы никем до него не виданные, не новые реки и озера, собственноручно нанесенные на карты. Он ответил просто: "Больше всего понравился миг, когда вернулся домой".
  Тогда меня это удивило. Ну разве это путешественник? Радуется возвращению в душную клетку, к обыденной жизни. Что тут хорошего?
  В те времена я был мал и глуп. Сейчас, возможно, тоже не эталон умственной полноценности, но чуть старше и мудрее. Теперь я его прекрасно понимаю.
  Что может быть лучше горячей ванны и обеда на белоснежной скатерти после долгих месяцев барахтанья в грязи, сомнительного подножного корма и последующего выведения глистов? И пусть с удобствами в Мальроке дела обстоят не очень, но имеется баня, отапливаемое жилое помещение с хоть и жесткой, но настоящей постелью, добротная и сытная еда. Последнее, если честно, для меня сейчас на первом месте. И пусть наши кухарки не умеют изысканно готовить - плевать. После веселой ночки на мне места живого нет без ссадин и синяков, а живот согласен замороженный лом проглотить - скудного завтрака и обеда не хватило. Снастей для рыбной ловли у нас не имелось, так что пришлось подъедать запасы, а их было маловато. Тем более что самый богатый мешок, принадлежавший горбуну, был потерян во время одного из ночных боев.
  За время моего отсутствия диета обитателей замка ничуть не улучшилась. Даже мне - сюзерену, приходилось довольствоваться преимущественно дарами озера. Наваристая уха, приправленная корешками и пряными травами, зажаренный на углях местный аналог сома, балык из гиганта явно относящегося к осетровым, копчености из разнообразных пресноводных обитателей и своего рода редкость: малосольная селедка, доставляемая от дружественных общин побережья. Хоть и мешают им демы, но все равно промысел прекратили не все - выходят, несмотря на риск. Сельдь, если честно, я на Земле не любил, но здесь харчами не перебирал, да и подданным приятно посмотреть на всеядного владыку: ведь стараются для меня, выставляя самое дорогое.
  Раздел меню, не относящийся к рыбному, выглядел скромнее: тушеная крольчатина и поджаренный на вертеле фазан. И еще было недурственное вино из старых замковых запасов, доставшихся нам трофеями. Одному бы мне хватило с головой, но ужин пришлось делить с епископом, Арисатом, сержантами Дирбзом и Ритолом. За столом еще оставалось место для Тука - как бессменный подручный сэра он имел на это право (хотя некоторые считали это неуместным панибратством). Но правом своим он пренебрегал как у покойного Флориса, так и у меня, предпочитая "великосветским раутам" посиделки с барышнями нестрогого поведения, на внешность которых он редко обращал внимания (учитывая его увлеченность алкогольными суррогатам - не удивлен).
  Человечество и в этом мире не изменило своим привычкам - ужинать молча здесь не принято. И даже более того - принято обсуждать злободневные вещи. Неприятные для меня расспросы на тему "где вы, сэр страж, шатались все это время, чем при этом занимались и как ваше здоровье?" сами собой сошли на нет после того, как упомянул о приближении к замку вражеского флота.
  - Три оты?! Шесть галер?!
  Мне пришлось для новых слушателей повторить про всех этих Аданов и Трисов с перечнем количества галер, после чего, в свою очередь выслушать про них много нелицеприятных слов.
  - Они далеко? - уточнил Конфидус после снижения плотности потока ругательств.
  - Сами галеры я не видел, но позавчера допрашивал пленного и он сказал, что четыре якобы добрались до Восточного озера, а две остались на побережье. Честно говоря, думал вы про них уже знаете. Удивлен, что они до сих пор сюда не добрались - по пути боялся на них нарваться.
  Арисат покосился на Дирбза, тот ему ответил тем же.
  Не дожидаясь, когда они начнут обвинять друг друга в преступном ротозействе, я начал задавать конкретные вопросы:
  - Наши дозоры реку контролируют?
  - Конечно, - кивнул Дирбз. - Раз в день обязательно четверка проезжает до старой корчмы у моста. Но держать там людей постоянно не можем - не хватает на все.
  - И сегодня этот дозор не заметил ничего странного?
  - Нет. Иначе мне бы доложили.
  - А вообще следы чужих встречали?
  - Ну такое часто случается. Да только поди пойми: кто тут бродил? Межгорцев много осталось, и у каждого имеется по две ноги. Разве можно всю обувь знать? Тем более шастают все в рванине простой - одинаковой. Если два-три человека прошли, то на это внимания не обращают. Если больше, то проследить стараются. Смотрят: как идут, что делают. Если подозрительное замечают, то докладывают мне, а там обычно отряд высылаю. Так и ловим разных субчиков, оставшихся от шайки Альрика - из тех, что не угомонились тогда.
  - Получается, если пройдет тройка разведчиков демов, то на их следы внимания не обратят?
  - Думаю так и будет. Особенно если схитрят, и вместо сапог наденут поршни простые, или с двойным войлоком. Мои ребята тогда подумают, что это местные шастают. Если кто из местных увидит нечистых то, конечно, нам скажет. Да только кто? Тут же почти всех вырезали: можно целый день орать и никто не услышит. Разве что кому-то повезет от шайки людоловов уйти, но это трудно - свое дело свиньи знают и живых после них не найти.
  - Если бы разведчики шастали под замком, мои ребята их бы заметили сразу, - самодовольно заявил Арисат.
  - Они на каждом холме стоят? Что-то я их там не видел: все больше у стен отираются. А сверху Мальрок как на ладони: хоть и далеко, но знающему человеку хватит, чтобы все важное разглядеть.
  - И где я людей возьму на каждый холм?! Может своими поделишься?!
  - Тихо! Голос не повышать! Давайте предполагать худшее: они уже осмотрели замок и приблизительно представляют наши силы. Или даже заранее разведку провели, еще до похода. Что дальше делать будут? Вот вы, епископ, в свое время воевали серьезно. Поставьте себя на их место и попробуйте составить план захвата Мальрока.
  - Чего это иридианину такие планы доверяют? - возмутился Дирбз. - У него ведь даже воинов приличных нет - все его люди телята смирные. То, что раньше было - давно травой поросло. Сейчас он просто еретик, и нет за ним никого серьезного.
  - Сержант! Помолчите! Сейчас очередь Конфидуса говорить. Вот выслушаем его, потом, возможно, и вам слово дадим.
  Епископ долго раздумывать не стал и начал мрачно:
  - Я бы первым делом вырезал дозор Дирбза.
  - Это чем же тебе, еретик, мои ребята не по нраву?! - вскинулся сержант.
  - Тише! По нраву они ему! Просто пытается думать за демов - нам это всем полезно сейчас делать, и вам в том числе.
  Как же все-таки трудно с этими дикими аборигенами. Ни на день одних оставить нельзя: сразу начинаются терки на тему "кто здесь главнее". Вот и сейчас за время моих странствий Конфидус чем-то насолил Дирбзу - сержант ядом исходит, стараясь его уязвить.
  Епископ продолжил спокойным голосом:
  - Упускать возможность убить или пленить четверку хороших воинов глупо. На каждом много железа, кони хорошие - добрая добыча. Заодно, как бы дело не обернулось, они уже не доложат в замок об увиденном. Дальше... Дальше даже не знаю, но я бы развернулся восвояси. Если осадного припаса нет, то взять такую крепость штурмом не получится. Осадой тоже дело не сделаешь - на каждой галере около двух сотен гребцов и воинов: еды на такую толпу в долине не найти, а возить провизию с юга далеко, долго и опасно. Мы себя сейчас кормим за счет летних запасов, да и то ремни затягиваем. Рыбы они много не найдут: ушла зимовать в места недоступные - уловы теперь скудные. Связываться с нами только людей смешить - маловато сил для взятия Мальрока, и они это должны понимать. Грабить округу тоже глупая затея: до них здесь погань и ортарцы в две метлы поработали. Нет, сэр Дан: зря они вообще сюда сунулись. Хотя... А струги при галерах были?
  - Не знаю. Пленный ничего про них не говорил, а сам я корабли не видел.
  - Плохо, что не знаете. Если у них есть струги, то это все меняет. Там припас осадный и провиант - для иных целей они в таких походах не нужны.
  - Есть еще кое-что. Позавчера я нарвался на группу демов, занимающуюся ловлей людей. Троих убил, потом убегал от погони, сумел оторваться и подловить самых прытких. А вчера вся погань, которая живет на юге долины, начала носиться по лесу в поисках наших следов. Мы до утра мчались к лодке, четыре раза драться пришлось. На берегу я потом видел два десятка тварей, но думаю, их гораздо больше. И еще думаю, что они не просто так за нами гоняться начали. Это рейдеры - искатели древностей. Их шайки неохотно удаляются от своих раскопок, а толпой вообще не собираются. Думаю - это проделки демов.
  - Согласен, - кивнул епископ. - Боитесь, что они придут под стены с ордой погани?
  - А вы не боитесь? Я видел копача в три человеческих роста. Не удивлюсь, если там и крупнее есть. Стену они не пробьют, но забраться наверх самые прыткие сумеют, а здоровяки их снизу будут морально поддерживать. Достаточно паре десятков тварей оказаться в замке, как у нас резко повеселеет. А под это дело демы подоспеют, и совсем уж обрадуют. Может у них и маловато народа для штурма такого замка, но и у нас не хватит для полноценной защиты. К тому же башни еще ремонтировать и ремонтировать, баллист нет, луков кот наплакал, да и толку от них против погани немного.
  - Народа у нас прилично, - заметил Арисат. - Но только хороших воинов и впрямь мало, а те, что есть, к осадам непривычны. Плохо, что стены длинные.
  - Замок может вместить несколько тысяч человек, - заметил епископ. - Его и строили с таким расчетом, чтобы укрывать народ в случае войны серьезной. Но повторяю: задавить нас толпой демы не смогут. Да, у них много отличных воинов, но все равно недостаточно. Не уверен, что они соберут толпу погани, но если предположить, что так и будет, то все равно шансы отбиться у нас велики. Уж очень надежны здешние укрепления. Но все может измениться, если у них окажутся груженые струги - этого я опасаюсь больше, чем тварей. Против осадных машин за стенами не отсидеться - надо делать вылазки, а на это сил не хватит.
  - Кто-нибудь хочет что-нибудь добавить к сказанному епископом? Поставив себя на место демов?
  - Пусть валят восвояси, - ухмыльнулся Арисат. - Три оты, три вожака от - они раньше друг с другом перегрызутся, чем до нас доберутся. Уже сейчас почему-то разделились на два отряда. У них морские галеры - протащить их по нашей реке задача непростая. Придется высаживать команды на берег, разгружать, тащить все посуху, русло захламленное расчищать от завалов. Быстро никак не получится, а как дойдут, смутные дни давно на нет сойдут и днем погань присмиреет. Даже если притащат орду с юга, то что с того? Убежища возле замка нет, а без него темные в такие времена далеко не ходят.
  - В подвалах пересидят и по ямам перекрытым - демы так в набегах поступают, - сумрачно возразил многоопытный епископ.
  - Так подвалов в деревнях приличных нет - пусть копают мерзлую землю, раз им так хочется. Если оттепель придет, в грязи утонут, а погань мокроту не любит. К тому же у нас страж, причем уже не болезный. Вон сколько демов уже покрошить успел - сам по себе силища немалая, и птица при нем полезная, погань издали чующая.
  - Нюхач рейдеров легко забирается на замковую стену любой высоты, - отозвался молчаливый Ритол.
  - Это слабая тварь - наверху легко порубаем, - отмахнулся Дирбз.
  - Твои люди да, но если влезут на стену, обороняемую теми же иридианами, то плохо придется.
  - Ну и что тогда делать? У нас не хватит добрых вояк, чтобы везде стояли. К тому же крепкий отряд надо под рукой держать, а лучше два: на случай прорывов. Может отбиваться трудно будет, но другого выхода у нас нет. Людей хватает - нас даже больше, чем демов. У них шесть галер? На каждой сто или чуть больше рабов-гребцов и десятков восемь вояк - всего получается около пяти сотен. Если помогут межгорцы, то мы сможем вывести против них сотен семь. Но из них лишь две чего-то стоят, а остальные в основном никуда не годятся: вооружены слабо или вообще никак, умеют лишь стоять при толковых десятниках и бегать, если страшно станет. В чистое поле их выводить?! Зайцев смешить разве что... Нет, если их припечет сильно и деваться будет некуда, как в том бою у брода, тогда конечно - до последнего держаться будут. Но там простая линия была, и позицию успели подготовить, а демы вряд ли такое позволят. В чистом поле они нас раскатают в блин.
  - Да кто спорит - надо замок держать и нос не высовывать, - согласился Ритол. - Припасов у нас немного, но протянем на них долго. Если они не пойдут на штурм, то осаду мы должны пересидеть. Сэр страж, вы так на нас смотрите, будто с чем-то не согласны.
  - Да. Не согласен. У нас не та ситуация, чтобы отсиживаться в замке. Неизвестно, есть ли у демов осадный припас. Неизвестно, смогут ли они нагнать толпу погани. И вообще: все, что о них известно я узнал от одного-единственного пленного, которого к тому же не удалось допросить как следует. Стоит ли ему вообще верить? Если нет, то что мы вообще знаем? Только то, что позавчера какие-то демы были в районе восточного озера. Этой информации слишком мало чтобы принимать серьезные решения. Хочешь победить противника - узнай о нем все. Поэтому первым делом мы пошлем разведчиков. Не латников, громыхающих своим железом на всю долину, а лесовиков вроде Люка, но только из местных. Те пройдут так, что их лиса не почует, и быстро все разузнают. Выяснив силы противника, его расположение и скорость движения, мы начнем действовать. Есть ли у них оборудование и продовольствие для осады и штурма; смогут ли они нагнать толпу тварей - я не знаю. Но это неважно - важно не отдавать им инициативу. Запремся в замке - они смогут спокойно заниматься своими делами, а это нам на пользу не пойдет. Врага надо держать в напряжении.
  - Если не запираться в замке, то где будем прятаться?! - удивился Арисат.
  - А мы не станем прятаться. Река узкая, перетаскивать через нее галеры нелегко. Не исключено, что демы оставят часть в озере, а к нам пошлют одну или две, чтобы блокировали Мальрок с воды. У нас есть полсотни отличных воинов, лучших ополченцев надерется еще сотни полторы, из остальных и местных доберем тех, кто более-менее способен сражаться, и уничтожим этот отряд - по силам мы, возможно, будем примерно равны, ведь они не потащат всех: два корабля на побережье остались. И вообще - толпой в той узости ходить несладко. Или вы думаете иначе?
  - Да нет, все так и есть, - кивнул Арисат. - Галеры тащить там удовольствия мало, и одну от другой надо подальше держать. Мало ли - всякое бывает: оплошают на берегу, отпустят канаты не вовремя, потащит корабль вниз и шваркнут им о следующий, если тот рядом окажется. Нельзя так делать.
  - То есть у нас имеются приличные шансы в четыре-пять сотен воинов навалиться на одну-две или около того, перебить их и повторить номер со следующим кораблем, пока там не очухались.
  - Если они так разделятся, то может получиться, - согласился Дирбз. - Но неправильно это. Правильный бой, это когда два войска собираются одно против другого и начинается потеха. А это похоже на разбой какой-то подлый, а мы воины честные. Не дело воинам подкрадываться волками.
  - Вы называйте разбоем, а я буду называть "тактика". Когда вернетесь к своему герцогу, так и воюйте, а мы будем воевать чтобы победить - неблагородно, но по-умному. Ведь погань не стеснялись бить любыми способами? А по мне демы ничем от нее не отличаются. И вообще: на войне нет подлых приемов - все средства хороши, если работают против врага. Надеюсь, больше глупостей о "неправильных способах" не услышу.
  - Сэр страж прав, - поддержал епископ. - Что будет, если демы захватят замок? Слышали, как они поступают со стариками и покалеченными? Останутся лишь дети и молодые, да и тех ничего хорошего не ждет. Бакайцев вообще, наверное, казнят всех - темные объявили всех, кто тогда сумел уйти, нечистыми животными, которых следует умерщвлять огнем. Это они так издеваются в ответ на свиней. Ваших людей, сержант Дирбз, ждет тоже самое: ортарских солдат, захваченных в плен, они частенько убивают со всей жестокостью. До сих пор мстят за то, что старый Кенгуд устроил в их северных поселениях. Неужели вы и впрямь хотите с этими тварями воевать благородно?
  - Да нет, - смутился сержант. - Просто не привык я к такому. Они все же люди... какие никакие.
  - Считайте их опоганенными свиньями, раз вам так удобнее, - предложил я и вернулся к практическим вопросам: - Разведчиков надо отправить еще до рассвета. Желательно две-три группы, чтобы хоть одна вернулась назад. Всех строго предупредить не ввязываться в бой: их задача принести нам информацию о врагах, а не подставлять головы под топоры. И прямо сейчас начать подготовку войска. Послать гонцов к межгорцам, чтобы привели своих вояк, а наши пусть сидят наготове с расчетом выступить в любой момент и день-два воевать вдали от замка. А то знаю я, что начнется: у одного сапоги развалятся, другой поддоспешник теплый на бражку променял, третий меч согнул, а выправить забыл. Ничего этого не должно быть - нас любая мелочь способна погубить. Вчера я убил девятерых. Если каждый из наших прикончит хотя бы одного, или пусть даже покалечит, войско демов перестанет существовать. А на это способен лишь подготовленный человек. Так что завязываем с ужином: надо прямо сейчас за дело браться.
  
  
  * * *
  Разумеется, я понимал, что вечером, да еще после ужина, аборигены на серьезные телодвижения неспособны и вряд ли тотчас начнется лихорадочная подготовка к боевому походу. Но жизненный опыт подсказывал, что чем раньше вставить фитиль подчиненным, тем быстрее они начнут шевелиться, пусть и в некоторой не слишком отдаленной перспективе. К тому же десяток гонцов все же сумели отправить уже спустя час после ужина. Утром, если нечего не изменится, будут готовы две группы разведчиков: первая тройка под командованием молчаливого Шага - лучника из отряда Рыжей Смерти; второй руководит еще более мрачный Бенк - бывший мальрокский дружинник, прибившийся к нам после смерти Альрика. Я лично провел детальный инструктаж в сочетании с профилактической клизмотерапией, угрожая ребятам, что это цветочки. Ягодки будут, если они, вместо того, чтобы дойти, посмотреть и вернуться, займутся героическими деяниями.
  Хотя это я, пожалуй, зря. Все шестеро целый год ухитрялись выживать в терзаемом тьмой и ортарцами Межгорье. Если в долине и водились безбашенные герои, то со своей привычкой лезть в первые ряды быстро вымерли, не дождавшись нашего прибытия.
  Эти ребята на рожон не полезут.
  
  
  * * *
  Свет факелов на стенах не в силах разогнать темень - ранняя зимняя ночь непроглядная, несмотря на звездное небо. Заметно похолодало - нетипичные для этих мест морозы не собирались уходить. Но меня сейчас это волновало меньше всего. А чего волноваться, если ночую не под открытым небом? К тому же оттепель сыграет врагу на руку: у демов кавалерии нет, а наши лошади будут вязнуть в грязи. Всадников у нас немного, но пренебрегать кавалерией не стоит - при грамотном применении она может неплохо сыграть, не говоря уже о транспортных возможностях.
  В башне тепло и одиноко: Тук, похоже, загулял на всю ночь, Зеленого тоже не видно - не иначе закатил пьянку в честь своего возвращения. Возможно на пару с горбуном. Ничего - печь протоплена на славу, и до утра можно о ней не думать. Отосплюсь сейчас, как полагается - за все дни последние оторвусь. Мне надо быть сильным и бодрым - с утра начну готовить войско к бою.
  Ага... Счас... Дадут здесь отоспаться...
  Внизу распахнулась дверь, затем захлопнулась, причем на засов. Это меня насторожило: сам я к нему не притрагивался, любезно оставляя для возможных убийц удобную дорогу. Это с их точки зрения она удобная - с моей как раз наоборот. Ведь при малейшей попытке прикоснуться к лестнице раздается столь громкий скрип, что мертвые просыпаются. Пока поднимутся до площадки обитаемого этажа, сэр страж уже будет во всеоружии. Простенький метод, но я вообще не любитель сложностей - они, как правило, менее эффективны и страдают отсутствием надежности.
  Вот и скрип - кто-то начал восхождение по винтовой лестнице. Прислушиваясь к настораживающим звукам, я медленно, стараясь не выдать себя шумом механизма, качал рычажный взвод арбалета. Малым ходом, без натуги - чтобы не звякнула выгибающаяся сталь.
  Готово. Штучку под руку, но в боевое положение не приводить. Во-первых - при этом раздается визгливый шелест, причем далеко не тихий: с похожим звуком работают киношные лазеры в фантастических битвах; во-вторых - возможно придется повторять уже дважды проделанный трюк с "мясным взрывом". Конечно, лезвие недолго и спрятать, после чего приставить торец к цели и снова выпустить, но я так до сих пор и не выяснил всех возможностей оружия. Да и откуда такое можно узнать? Методом "научного тыка"? А вдруг количество "перезарядок" ограничено и останусь с бесполезной палкой? Или слишком часто злоупотреблять нельзя - надо давать оружию отдых. Так что если уж пускать в дело этот способ, то наверняка.
  Светильник гасить не стал: если ко мне пришли с недобрыми намерениями, то после ночного мрака даже к тусклому свету надо приспособиться. На лестнице это не получится: там темно как в негритянском кишечнике.
  Ну давайте! Смелее! Чего топчетесь, будто стесняетесь?!
  - Сэр страж? Дан? Вы не спите?
  - Альра?!
  Девушка выбралась из мрака лестницы. Закутавшись в длинный плащ с головы до пят, она удивленно щурилась на взведенный арбалет в моей руке. Выглядел я, наверное, глуповато: голый до пояса, босой, с оружием наготове, и вид малость удивленный. Надо же: приготовился отбиваться от очередных убийц, а тут такой милый сюрприз.
  - Что-то случилось?
  - А вы в кого стрелять собрались? - со слабо затаенным ехидством поинтересовалась Рыжая.
  - Может не будешь отвечать вопросом на вопрос?
  - Ничего не случилось. Я просто пришла вас поблагодарить, - подчеркнуто смиренным, я бы даже сказал смущенным голосом, произнесла девушка.
  - Поблагодарить? Меня? За что?!
  - Ну... вчера, в лесу, когда до меня почти добрался нюхач, вы его сбросили на землю, под топор Тука. Еще чуть-чуть и поганый бы меня схватил. А потом ночью с ног сбили, когда копач лапой взмахнул. Мог бы мне врезать как раз по голове. Я ушиблась тогда, синяк набила на спине... наверное. Не подумайте - я не обиделась. Спасибо огромное. Спасли. Хотите посмотреть? - с каким-то завораживающим намеком предложила Альра.
  - На что? - автоматически брякнул я.
  Посмотрев на меня как на безнадежно больного, девушка, уже чуть ли не с досадой пояснила:
  - На синяк, конечно.
  Тут даже до такого клинического идиота как я дошел весь идиотизм моего идиотского поведения. Но, несмотря на это, не нашел ничего лучшего, как ответить столь же тупо-односложно:
  - Хочу.
  Ну не умею я переключаться со скоростью света: только что собирался драться, а вместо этого...
  Альра развернулась спиной, легким движением сбросила плащ с плеч. Под ним ничего не было. Нет, то есть было конечно - та самая благодарность. Не было одежды, но я ничуть не огорчился по этому поводу. Титаническим усилием удержал челюсти в сжатом положении, боясь отвесить нижнюю и пустить до пола струю слюны. Последний человек, которого мне довелось видеть голым, был горбат, волосат и вообще мужик. Честно говоря, зрелище это меня не вдохновило. Что поделать, если в обязанности Тука входило таскаться за мной повсюду, в том числе и в баню.
  Альра была, мягко говоря, симпатичнее. И синяка на ровной спинке я не заметил. Да и не помню, чтобы сбивал ее с ног. Может с кем-то перепутала?
  О чем я вообще думаю?! Парень, ты слишком долго был в лесу, раз ведешь себя как трухлявый пень в такой момент! Даже если соврала насчет ушиба - плевать! Мне сейчас на все плевать!
  Ума хватило осторожно положить заряженный арбалет на стол - на то, что тетива во взведенном положении растянется и ослабнет, тоже плевать. Если и вспомню об этом, то попозже: в момент, когда мужчинам полагается поспешно задумываться о футболе.
  Шагнул к притягивающей магнитом фигурке, взял за плечи, развернул.
  Как говорил тот путешественник из детских воспоминаний? Сильнее всего ему понравился миг возвращения домой?
  Я начинаю его понимать все больше и больше.
  - Почаще бы такие возвращения...
  - Дан... То есть сэр страж. Вы о чем?
  - Альра... Дан... Для тебя просто Дан...
  
  
  Глава 17 Топоры войны
  
  Легенды о вампирах, перемежающих эротические домогательства потребительскими кровопусканиями, вероятнее всего имеют прозаические корни. Тот, кто впервые их озвучил, видимо попал в ситуацию, когда ложился спать, будучи сильно утомленным, надеясь, что отдохнет как следует. Но вместо отдыха к нему пожаловала темпераментная особа, желающая именно сейчас отблагодарить за реальное или выдуманное спасение. Ее благодарность повторялась снова и снова, затем опять и опять, и это продолжалось очень долго.
  А потом пришло утро, и он вспомнил, что ему надо срочно отправляться на завоевание вселенной. Вскочил - а не тут-то было: ноги ватные, в голове пусто как в барабане, спать хочется будто перед смертью, а при слове "благодарность" начинается нервный тик.
  Поблагодарила и тихо сбежала, оставив меня в сложном душевном и физическом состоянии. Вот не случайно шумерские акшары - самые древние вампироподобные существа, были исключительно женского пола.
  Сонный, утомленный, с улыбкой дебила на устах и вакуумом в мыслях, я позавтракал, надеясь, что "черное сердце" быстро приведет в чувство. Увы - ничего подобного не произошло. Даже наоборот - сонливость усилилась. Хорошо бы поваляться, но нельзя: ведь вот-вот начнется смотр войска, как приказано еще с вечера. У людей была целая ночь, чтобы подготовиться - вот сейчас и оценим.
  Мда... Вот тебе и посмотрели...
  Раньше я как-то не слишком вникал в военно-хозяйственные мелочи - все свободное время, как правило, занимал поиск неприятностей. Для таких дел имелись Дирбз с Арисатом и есть куча опытных дружинников - им виднее. К тому же зачем лезть туда, где ты полный профан? На Земле мне не доводилось увлекаться медиевистикой, или хотя бы средневековой историей. Нет - знал много чего, но ничего серьезного: на уровне простого интеллектуала. В книжках, подбрасываемых Ваней, герои, правда, изучив курс начальной школы на два с плюсом, ухитрялись детально разбираться в вопросах античной тактики, а о снабжении армии им вообще не приходилось задумываться: или решали все военные вопросы с помощью удачно собранной по пути мелкой ватаги из наиболее развитых местных гуманоидов, или все само собой получалось.
  Их задача, как потенциальных спасителей мира или искателей великих артефактов, была предельно проста: для начала стать офицером и взять первых попавшихся солдафонов, всю сознательную жизнь профессионально увиливавших от служебных обязанностей. Особой популярностью пользовались эльфы, так как их длинные уши были идеально приспособлены для развешивания лапши на тему чести, долга, светлого будущего, победы над всеми силами мрака и торжества духа светлого леса. Далее солдафоны начинали плакать навзрыд, проклиная свое никчемное прежнее существование, не скрашенное светом героического идиотизма. После такой психологической накачки они готовы были идти за своим гуру-командиром хоть в привокзальный бордель, хоть на чумное кладбище. Он, в свою очередь, доставал охапку нехилого оружия, где-то, когда-то у кого-то бесплатно взятого - как правило, отнятого у каких-нибудь жадных гномов или даже у самой нечистой силы. Для своих ведь ничего не жалко: каждый солдат за сорок секунд обвешивался снаряжением на сумму, достаточную для постройки ударного авианосца, после чего, забыв про уставы, подгонку доспехов и отработку взаимодействия в изменившихся условиях, бросался в лютую сечу.
  А зачем вообще что-то помнить - ведь герой сам за всех думает. Он воюет просто и четко, с расчетом на интуитивное понимание высших принципов мировой гармонии, для чего не требуется участие центральной нервной системы. Командование батальным процессом выглядит примерно так: "Я забрался на высокий холм с абсолютно лысой верхушкой, спрятался за вековым дубом и посмотрел сквозь кусты на лежащий в ста десяти шагах вражеский лагерь. Там не подозревали о том, что отряд мстителей уже рядом и продолжали заниматься своими делами: тяжелые пехотинцы-черепоносцы точили свои сааганы, инженеры из темных гномов натягивали тетиву на катапульту, конные арбалетчики пили саке с кровью, копейщики из черной сотни кого-то злодейски пытали. Что ж - пора начать то, ради чего мы шли сюда целых двадцать девять глав: "Ты, Магудурунджарандр, обойдешь их с тыла, взяв всех своих. Когда увидишь, что твой родной брат-близнец Ольх пошел в атаку, сразу бей их в левый фланг. А я, пока вы окружаете их справа, начну танцевать с мечами, выкосив центр как Хрущев кукурузу. Я верю, что вы не перепутаете - кто и когда бьет, и под это дело прорвусь к ставке Темного Властелина: его, после обличительной речи, пущу в расход; похищенную принцессу отправлю в спальню; и принца куда-нибудь пристроим - ведь сексменьшинства тоже умеют читать, так что придется отбросить предрассудки, если хотим работать на их сегменте книжного рынка"".
  И бывшие туземные солдафоны абсолютно все поняли, и битва прошла именно так, как запланировано. И погиб лишь один боец, закрыв главного героя своими ушами от выстрела тяжелой катапульты, которую подлые темные гномы таки успели натянуть. Двадцатипудовый снаряд из чугунной бронзы срикошетил от подсохшей лапши и повредил верное сердце. Умирая на руках нетерпеливо косящегося в сторону спальни главного героя, воин аборигенов напоследок прошептал: "Хрущев вообще-то кукурузу не косил, а сажал, да и то не своими руками. Прощай мой великий вождь. Скажи прекрасной принцессе, чтобы не плакала - тушь потечет. И прекрасному принцу тоже это скажи..."
  В общем, из художественной литературы я впечатляющих знаний по тактике не почерпнул. Там или полный бред, или бои, разыгрываемые будто договорная шахматная партия, где позитивные герои четко действуют по заранее утвержденному плану, а враги если от него и отступают, то лишь для того, чтобы главный герой продемонстрировал что-нибудь нестандартное, способное преломить бой любой сложности в свою пользу. К примеру - в отчаянии устроит танец с мечами под песню Киркорова: ни один орк такого не переживет. Поддавки чистой воды, в реальности возможные лишь на ролевых игрищах и в компьютерных баталиях уровня сложности "Новичок".
  Я не уверен, что демы согласятся играть по невыгодным для них правилам...
  Спецподготовка здесь тоже не слишком поможет. Ученые люди неглупые и понимали, что если я окажусь в примитивном мире, шансы создать установку будут ничтожны. Так какой смысл учить диверсанта средневековой тактике и стратегии? Правильно - никакого. Тот минимум, который я получил, был скорее универсальным - способным пригодиться на любом уровне развития цивилизации.
  Я не умею конструировать катапульты, способные метать тяжелые снаряды за километр, но знаю устройство несложной боевой ракеты. Понятия не имею, как изготовить греческий огонь, но простейший напалм сварганить смогу. Не уверен, что смогу спроектировать и построить крепостные укрепления, подобные мальрокским, но справлюсь с постановкой минных заграждений или их снятием. При необходимости способен командовать стрелковым отделением, или даже взводом, знаю, как прикрыть танк пехотой в условиях города, но дай мне под начало пару тысяч пикинеров - вероятнее всего впаду в ступор.
  В общем, к войне я готов лишь частично, причем не к такой. Но даже будь я гениальным полководцем, знающим все и вся - это не хватит. Надо иметь армию, каждый солдат которой одет, обут, экипирован, вооружен, знает свое место в строю, не растеряется при любом маневре. За ними должен присматривать опытный сержантский состав, а командиры среднего звена обязаны в любой ситуации сохранять управление.
  Это уже не толпа - это настоящая армия: единый организм, способный действовать по плану любой сложности без критических ошибок и отсебятины.
  Пока что такого организма у меня нет. Даже на лучших воинов надежды мало: бакайские дружинники гении морского грабежа. Их профессиональный конек - скрытное продвижение к богатым берегам, высадка десантов (в том числе и конных), молниеносные рейды по сонным деревням и замкам, быстрый отход с добычей. От латников Дрибза толку больше, но их маловато, а сам по себе отряд представляет собой слишком большую ценность, чтобы разделять его на одиночек-десятников, поставленных над ополченцами - такие действия принесут пользу не за один день, зато проблемы принесут сразу.
  Моя армия... В расчищенном от мусора и развалин замковом дворе выстроилось четыре с половиной сотни мужчин всех доступных возрастов: сопливые подростки, юноши, матерые мужики, еще крепкие старики. Не знаю, сколько удастся набрать среди межгорцев, живущих за пределами Мальрока - они только начинают подходить, но в любом случае передо мной ядро войска.
  И ядро это не впечатляет...
  Дружинники Арисата, латники Дирбза и несколько десятков ополченцев выгодно выделяются на унылом фоне большинства крутизной своих доспехов и оружия, уверенным независимым видом и характерным выражением глаз, выдающим опытных убийц. Латы, кирасы, тяжелые кольчуги, стальные шлемы, высокие сапоги. Мечи и топоры, в которых даже неискушенный взгляд, несмотря на простоту отделки, опознает дорогие вещи, за которыми следят пуще чем за верностью супруги.
  С такими бойцами я готов идти завоевывать хоть ад - на чертей и копейку не поставлю. Вопрос лишь в количестве.
  Таких было мало... Очень мало...
  Основная масса выглядела не ахти. Кое-где наблюдались кожаные доспехи, серьезно уступавшие тем, которые я видел на демах. Иногда взгляд цеплялся за приятные исключения: видавшие виды кирасы и кольчуги, потасканные железные шлемы. Но это редкость - большая часть народа носила то, что инструктор, лапидарно рассказавший о видах доспехов и бронежилетов, назвал бы "стеганая куртка". Я бы высказался короче: "фуфайка".
  Или еще хуже...
  Может от рубящего удара эта защита кое-как прикроет, если повезет, но вот от колющего... Некоторые, понимая это, пытались заниматься модернизацией, нашивая металлические и костяные пластинки, куски кожи, лошадиные хвосты и даже дощечки. Не думаю, что это существенно укрепляло "доспех", зато вид у таких "продвинутых бойцов" был презанятным - хоть смейся.
  Будет не смешно, когда в эти "модернизированные фуфайки" полетят стрелы и копья.
  Вывод - основная часть моего войска защищена неудовлетворительно.
  Теперь по оружию. Для ближнего боя примерно девяносто процентов состава таскали топоры различных модификаций, причем львиная часть явно двойного назначения: в мирное время орудие труда, в военное приделывается рукоять подлиннее и смело в бой. У оставшихся десяти процентов булатных клинков тоже не наблюдалось. В лучшем случае мечи, а в худшем окованные железом дубины - выглядят грозно, но как-то сомнительно. Тем более, держат их в основном подростки, которым хорошие вещи не доверяют.
  Почти у всех копья. В основном бакайские - универсальные. Древко в пару человеческих ростов, на нем длинный наконечник с режущими кромками, в основании снабжен крюком. Островитяне имели склонность промышлять древним морским промыслом - пиратством, и такое оружие очень выручало при встречах с конной береговой охраной. Всадников попросту цепляли, затем стаскивали на землю, после чего делали что-нибудь совсем уж негуманное. На случай столкновения с хищным зверем слабо загнутый крюк тоже выручал, играя роль поперечины. Так же он тормозил при пробивании доспехов, не позволяя лезвию уходить слишком глубоко, где велик риск прочно завязнуть.
  Мне доводилось видеть копья демов. Они выглядели более грозными и удобными. Как-то изящнее сделаны, легче, сталь даже на глаз отличная, почти на треть древка прикрыты тонкими пластинками, которые вряд ли можно перерубить без труда.
  Я бездарно потратил кучу времени - вместо того, чтобы грабить караваны гномов занимался сам не понимаю чем. В итоге сундуков набитых мифриловыми доспехами и булатными зачарованными клинками у меня нет. Есть лишь склад, забитый сомнительного качества оружием и амуницией, которые мои трофейные команды несколько месяцев разыскивали по разоренным замкам долины. Учитывая то, что до этого там побывали ортарцы, хорошее встречалось редко - обычно нам доставалась лишь рухлядь. Из крутых трофеев в наличии одна лишь Штучка, которую вряд ли получится клонировать на всю эту ораву.
  Ну что ж - я так понимаю, в течение ближайшей пары дней разжиться непробиваемыми доспехами и всесокрушающим оружием вряд ли получится. Значит, будем воевать тем, что есть.
  Фуфайками...
  А теперь о хорошем - фуфаек у нас завались. Но это не главное: если иридиане в качестве солдат выглядят так же противоестественно, как хор кришнаитов на сражающемся танке, то про бакайцев такое не скажешь. Даже рядовой ополченец в стеганной куртке при дедовском топорике ценен тем, что он жив. Да-да - попросту жив.
  Ведь даже бакайская молодежь успела хлебнуть лиха. Когда погань вторглась на остров, погибла большая часть населения. Спаслись лишь те, кто сумел пробиться к кораблям, когда положение стало безнадежным. Эти ребята держались до последнего, уходя по трупам, теряя родных и друзей. Даже женщины тогда взялись за оружие. Может они и не знают тактических схем, и не умеют совершать маневры из области "зайдем с тыла и одновременно справа, после чего ударим в левый фланг", но за психологическую подготовку я спокоен. Мне доводилось стоять в их строю и видеть, на что способны эти люди. Человеческие скалы в тряпичной броне, о которые может разбиться волна самой серьезной атаки.
  Но я не буду встречать ими такую атаку. Да - это благородно и красиво. О таких битвах долго говорят в трактирах и на завалинках. О них помнят дети и внуки. Но это не мой метод - я должен сберечь этих людей. Желательно всех до единого. Их и так мало - мне каждый дорог. Они проверены делом и временем. Это тот фундамент, на котором я смогу выстроить непробиваемую стену, которая оградит меня от домогательств этого хищного мира.
  Один человек - один камень этого фундамента. Чем больше камней - тем надежнее основание стены. Мы не будем с криками "ура" лететь на стальной строй детей могил. Мы будем бить их исподтишка, неожиданно, коварно. При каждом удобном случае. Если и ударим честно, то имея решающее превосходство. Только так.
  Хорошо бы самому не забыть про эти правила...
  В первую очередь надо сберечь бакайцев и еретиков Конфидуса. И пусть последние вояки так себе, но зато в мирное время без них как без рук. Как ни прискорбно, но если придется жертвовать людьми, то я лучше пожертвую межгорцами - знаю их меньше, они не прошли такую серьезную проверку, а лояльность некоторых под большим вопросом.
  Собственно, я уже начал ими жертвовать: в разведку выслал две тройки местных лесовиков. Свою "старую гвардию" не тронул. Хорошо помню, с какой прытью меня гоняли по лесам. Если лазутчики попадутся на глаза, их ждет такая же участь. Смогут уйти - отлично; не смогут - хреново, но было бы еще хуже, окажись это кто-нибудь из бакайских дружинников. Это можно назвать подлостью, но я так не считаю - у войны своя мораль. К тому же в мире нет такой гнусности, на которую я не осмелюсь пойти, если это поможет сберечь хоть каплю крови моих самых верных поданных.
  Хорошо бы послать Зеленого, но это потребует долгих уговоров с непредсказуемым результатом: ведь мне нужна разносторонняя информация о противнике, а он способен выяснять лишь простейшие вопросы, как показал тот давний случай с отрядом Альры. Если и запомнит все, что поручу, то расшифровывать его речь, основанную на пестром смешении всего, что где-то когда-то у кого-то подслушал, придется очень долго.
  Обойдемся проверенными обычными способами.
  Демы не дураки в разведке. Возможно уже просчитали расклад сил и понимают, что нам, по стандартной логике местных войн, остается лишь одно: закрыться в замке. Наверное, и струги тащат для этого: с провиантом, разобранными метательными машинами и таранами. Они знают все наперед, подступаются неспешно, без суеты. Они уверены в себе, и в результате. Они хотят весело повоевать. Я уже почти мечтаю о таком же. Но это будет моя война, а не их - сыграем по моим беспринципным правилам. Долой стандарты - для нас они зло.
  Теперь надо толкнуть соответствующую речь перед солдатами и командирами - морально подготовить. Чтобы не было нехороших разговоров за спиной и самоубийственных атак с целью показать свою неимоверную крутизну. То, что для меня дурость и дикость, для них сама война - подобное надо ломать жестко и сразу. Это даже важнее булата и супердоспехов. Если я хочу нормально жить, мне придется изменять само существование этих людей - отличный повод, чтобы начать.
  Знать бы еще с чего начинать...
  Хлопанье крыльев, на плечо неуверенно плюхается попугай. Похоже, выпил немало, раз до сих пор шатает в полете. Вот ведь алкаш.
  Хитрый птиц заподозрив, что на него сейчас могут наехать с критикой образа жизни, припомнив ночные отлучки и повесив всю недостачу вина в погребе, нанес упреждающий удар - заглядывая в мои красноречиво-усталые глаза, с ехидным участием поинтересовался:
  - Что? Не спалось?
  - На себя посмотри - пьянь летучая. Но на эту тему мы пообщаемся позже, а сейчас признавайся честно и громко: демы люди или погань?
  - Псы противные! Козявки из носа! Плевки замороженные! - Зеленый, обуреваемый чувством возмущения, хотел постучать головой о стену, но, не найдя ее рядом, врезал мне твердым лбом в висок, закончив поток брани коротко и негодующе: - Тьфу!
  Ну что ж, пернатый - спасибо за помощь. Это можно считать предисловием к моей речи. Начнем:
  - Вы видите: даже птицы знают, что демы не люди! А как называются нелюди, которые с тьмой водятся?! Правильно! Погань! Раз они погань, то и воевать с ними мы будем как с поганью!..
  Меня несло как Троцкого на митинге. Я снова и снова вдалбливал в головы своих солдат одну простейшую мысль: на нас идут твари поганые, и то, что они похожи на людей, лишь внешнее сходство. Кто бы мог подумать, что аборигены так пострадали от церковного пресса (тактика зло: увидел врага - вытащи меч и бегом мчись на него, а все остальное от лукавого - за изыски в костер) и впридачу страдают тяжелой формой нарциссизма, при которой заболевшие, вместо того чтобы убивать противника без сантиментов, стараются это обставить как можно театральнее. Идеальный вариант, когда имеется куча свидетелей, которые вместо того, чтобы махать железом, разинув рты, любуются на схватку пары идиотов.
  Тук сегодня рассказал историю, как в одной из битв некий легендарный рыцарь кинулся на вражеский строй в одиночку, не дождавшись, когда весь отряд подготовится к атаке. Ему даже удалось кого-то прибить и покалечить, прежде чем он пал смертью дебила. С точки зрения горбуна этот полудурок все делал правильно и его имя придется помнить долго.
  Маразм...
  Кстати - на мой вопрос: "Не ты ли напоил Зеленого?", Тук ответил отрицательно, и, судя по глазам, не соврал. Да и запаха от него не было: по всем уликам этот кривой распутник провел ночь не усугубляя плотский грех - без алкогольных возлияний.
  Если попугая поил не он - тогда кто? Надо бы выяснить - не должно быть тайн в собственном замке.
  Туземцы слушали мою речь внимательно, правильно реагируя на сдобренное недорогим пафосом вербальное зомбирование. Еще несколько минут обработки, и, пожалуй, достаточно. И так уже у самых впечатлительных глаза стекленеют. Здесь ведь такие слова не приняты. Перед боем полководец в лучшем случае обещает награду, демонстрируя алчным солдафонам золото и серебро - до орденов и медалей еще не додумались. А я вот на халяву размечтался проскочить. Мы ведь не за "дядю" драться собираемся - за себя и свое имущество.
  
  
  * * *
  Группа Бенка вернулась уже в темноте, доставив ценные данные. Они обнаружили четыре галеры - две все еще в Восточном озере, две уже в реке. Похоже, покойный "язык" в этом меня не обманул.
  Так же, на озере, были замечены четыре пузатых струга, с виду сильно загруженные. Епископ, услышав это, нахмурился, да и остальным информация не понравилась.
  Команды перетаскиваемых кораблей большей частью сошли на левый берег, где поставили временный лагерь. В нем находилось не менее двух сотен бойцов. Точнее определить трудно - ватаги постоянно шастают по округе, занимаясь ловлей людей. Рабов-гребцов отличить от воинов легко даже издали: по грязному рваному тряпью вместо одежды и скованным ногам. В данный момент их тоже согнали на сушу, переквалифицировав в бурлаки - не веслами работали, а за канаты галеры тащили. Отдельная группа невольников и надсмотрщиков продвигалась впереди, расчищая русло. Так как этим целый год никто не занимался, работы накопилось немало - местами заломы перекрывали русло полностью.
  Галеры, оставшиеся в озере, без экипажей не бросили. Корабли стояли на якорях вблизи устья, и по некоторым признакам можно было предполагать, что они тоже собираются подняться по реке вслед за первой парой. Оценить количество воинов на них было невозможно - слишком далеко от берега.
  Последнюю пару галер разведчики на реке не встретили, и на озере тоже не заметили. Или действительно остались на побережье, или их вообще не существует. Идти к морю ради проверки слишком далеко - при всем желании раньше чем за три дня никак не управиться, а времени нет.
  Да и без этого теперь многое очевидно. Как я и надеялся, демы, уверенные в своих силах, разделили войско. Двигаться всей кучей по захламленной реке не лучшая идея: как минимум трудно будет контролировать рабов в длинной цепочке, а как максимум - в случае если мы отважимся напасть, удар придется по сильно растянутым порядкам. В узости реки четыре галеры и столько же стругов разбредутся минимум на километр-полтора. Ближе никак не получится - при таком течении опасно, да и команды бурлаков начнут мешать друг другу. В таком случае на два метра этой линии будет приходиться один боец, а на деле гораздо меньше: дозоры, ушедшие во все стороны группы людоловов, часть команды оставшаяся на проводимых судах. Учитывая густой пойменный лес, мы получим разрозненные группы рассеянные на труднопроходимой местности. Любое мало-мальски серьезное нападение приведет к приличным потерям на атакуемом участке. Радиосвязи нет, видимость ограничена - пока поймут, что и где происходит, попавшие под раздачу успеют огрести, а противник, похватав трофеи, отступит к холмам.
  Демы все это понимают, иначе бы не поступили так, как сейчас - оставили в озере две галеры, сняв с них приличную часть экипажа. В итоге они имеют два корабля на реке, и усиленный отряд сопровождения. Растянутости как таковой нет - все силы в одном кулаке. Возможно и тех, которые на побережье, тоже ослабили. Хотя вряд ли - думаю, они там не загорать брошены, а охранять выход к морю, заодно перекрывая его наглухо на случай, если мы пошлем гонцов за помощью водным путем.
  Вот только не будет никаких гонцов - рассчитывать на помощь не приходится.
  Я получил то, что хотел: вражеское войско разделено на три части. Теперь все зависит только от нас.
  Ну и везение не помешает.
  
  
  * * *
  Группа Шага вечером так и не появилась, но Альра не беспокоилась по этому поводу - в своего лучшего охотника она верила.
  Разведчики не вернулись и утром.
  Угрызений совести я не почувствовал: они знали, на что шли, да и не было у меня другого выхода.
  
  
  Глава 18 Подлая война
  
  Еще полтора года назад в этой деревне обитало не меньше двух сотен жителей. Около четырех десятков обычных крестьянских подворий и одно побогаче, с кучей хозяйственных построек на территории - видимо обиталище старосты или зажиточной семьи. После известных событий, превративших замок Мальрок в не слишком позитивное место, жители большей частью погибли, или превратились в несимпатичных созданий. Те, кому повезло не попасться сразу, долго скрывались в заросших лесами холмах, вымирая от лап погани, оружия бандитов и солдат короля, голода и холода. Оставшиеся счастливчики восприняли мое появление как божий дар. Решили, что теперь-то жизнь наладится. Вернулись, заселили пять домов, начали обустраивать быт.
  Было их полтора десятка. Они в меня верили и позабыли про то, что смерть не верит никому.
  Следы на подмороженной земле, присыпанной снежком, будто буквы на бумаге рассказали моим людям о том, что здесь произошло. Разведчики демов не стали врываться сходу. Оценив объемы потенциальной добычи, они вызвали подкрепление. Команда людоловов в кожаных доспехах разделилась на три группы и с разных сторон стянулась к обитаемым домам, взяв их в кольцо. Жители, хоть и вели себя беспечно, были людьми своего времени: кто-то что-то почуял - ухватились за оружие. Вероятно, подумали, что имеют дело с мелкой шайкой мародеров-богоотступников - хоть и редко они теперь попадались, но полностью их не вывели. Межгорье ведь большое и малонаселенное - при желании здесь можно танковую армию спрятать.
  Попытка напасть на подбирающихся демов закончилась плачевно. Темные пираты действовали жестко - землю залило кровью в нескольких местах. Более благоразумные жители, оценив неравенство сил, привычно бросились к холмам, в надежде укрыться и на этот раз. Но не тут-то было - схватили всех. На этот раз обошлось практически без резни - видимо беглецы не оказывали сопротивления.
  Обыскав деревню, демы ушли, прихватив пленников. Но не всех - некоторые им оказались ни к чему. Покалеченные при захвате, больные, старые - таких южане не брали.
  Тот забавный дед, который не так давно рассказывал мне байку про целебную силу рога волшебного зверя, оказался в их числе. Опознал я его с трудом - лишь по крестообразному шраму на левой скуле. Этой части лица повезло - пострадала не сильно. От правой вообще мало что осталось - какой-то особо изобретательный пират принес тлеющую головню и жег кожу, пока не погас огонь. Видимо старик, прибитый к нечистому кресту, потерял сознание, и этим жестоким способом его приводили в чувство, чтобы посмеяться над муками.
  С оставшимся "ненужным материалом" поступили, в лучшем случае, аналогично.
  
  
  * * *
  Выдвинувшись из замка, я направил вперед несколько разведгрупп, с таким расчетом, чтобы их веер сканировал местность в широкой полосе. Ведь если противник узнает про наш выход, то подготовит встречу, а нам надо обрушиться на него будто снег на голову, используя фактор внезапности - активных действий он от нас не ждет.
  Когда одна из групп наткнулась на эту деревню и доложила об увиденном я, не колеблясь, направил отряд к месту побоища. Пусть придется немного уклониться от намеченного курса, но это того стоит. Здесь нет газет и кинохроник - их заменяют слова рассказчиков и увиденное своими глазами.
  Слова я уже предъявил, описав демов столь мрачно и убедительно, что мало кто теперь сомневается в их непричастности к представителям человеческого рода. К тому же семена падали на благодатную почву - все знали, что из себя представляют эти твари. Но знание это было преимущественно теоретическим - мало кто самолично сталкивался с последствиями их деяний. Теперь представилась возможность убедиться в этом воочию. Некрасиво, конечно, вести воинов полюбоваться на картину вражеских зверств, но глупо упускать такой случай. Я здесь не в благородного рыцаря играю - первым делом думаю об эффективности задуманного; во вторую обо всем остальном; а о тактичности и щепетильности вообще стараюсь не вспоминать.
  Реакция воинов мне понравилась - предварительно "накачанные" словесной пропагандой они прониклись еще сильнее. Даже в глазах осторожных межгорцев можно было заметить нестерпимое желание немедленно пустить в ход оружие - теперь они убедились воочию, что со стороны пришельцев им ничего хорошего не грозит.
  Вот и прекрасно. Еще до вечера мы столкнемся с передовым отрядом противника и хотелось бы к тому моменту иметь пять сотен бешеных зверей в человеческом обличье, думающих лишь о крови, а не о разной рыцарской ерунде. Я вот о ней вообще не думаю, но подчиненные другое дело - они ведь люди своей эпохи, и мир у них тоже свой.
  На Земле мы тоже через это проходили. Когда пленных офицеров отпускали домой под честное слово; встретившиеся на поле боя полки подолгу ждали, пока их командиры, обсуждая светские сплетни, попутно настаивали на предоставлении права первого залпа противнику. Когда не ставили мины в нейтральных водах, не различали своих и чужих раненых.
  Не все и не всегда было так идеально, но ведь было же. Может оно и благородно, но в моей ситуации неприемлемо. Да и о каком благородстве едет речь в войне против таких извергов?!
  Епископ глупцом не был - прекрасно понимал, чего я добиваюсь, и молчаливо это одобрял. Когда тела начали рубить и стаскивать к костру, подошел, тихо доложил:
  - Дан - я утром проповедь прочитал перед выходом. Жаль, что вы не слышали...
  - Подозреваю о том же, о чем и я?
  - Не так откровенно, но, в сущности, вы правы. Я немолод, и на многие вещи смотрю проще, да и бакайцы иной раз ведут себя глуповато, что очень тревожит - ведь они наша главная сила. Демов многовато, так что все эти морские правила приличия надо срочно забыть - и без того не знаю, как выкручиваться будем.
  - У нас пять сотен воинов, в их передовом отряде вряд ли окажется больше трех - ведь разведчики говорили о двух. Превосходство хорошее, плюс от нас они такой наглости не ждут.
  - Дан - это демы. Я их, конечно, презираю, но не могу не признать: вояки они очень опасные. Будь у нас пять сотен бакайцев - еще куда ни шло, но с таким составом очень нелегко придется.
  Я и сам понимал, что войско разнородное. Две сотни, набранные из иридиан и межгорцев, по боевой ценности сильно уступали даже бакайским ополченцам: неопытны, слабо вооружены и защищены. То, что я опустошил свои склады, не слишком изменило ситуацию - ведь кроме рухляди ничем не мог им помочь. Да и с костяком войска проблем выше крыши - четких маневров и перестроений от них ждать не приходится: привыкшие воевать мелкими группами, в лучшем случае небольшими отрядами. Опыт борьбы с человеческим армиями имеют единицы: остальные видели лишь погань, береговую стражу и сонную охрану небогатых замков - богатые наскоком с моря не взять ввиду повышенной защищенности.
  - Конфидус - людей нам больше взять неоткуда. Забрать из замка последних подростков и стариков? Не поможет... Дождаться, когда соберутся дальние межгорцы? С их расторопностью неизвестно, сколько этого придется ждать, а враги на месте не сидят, да и округу разоряют лихо. Связь у нас такая быстрая, что даже деревни вроде этой предупредить не смогли, так что на быструю подмогу лучше не рассчитывать. У нас сейчас прекрасный шанс: неожиданно напасть на передовой отряд, пока его не усилили. Если соберутся в кучу, нам останется лишь сидеть в осаде, а это крайний вариант.
  - Дан: вам, разумеется, виднее, но неожиданно напасть на демов не так-то просто. Да и насторожены они - разведчики говорят, что броню не снимают. Всегда готовы к бою и держатся соответственно.
  - Вы можете предложить другой план? Представьте, что я отдал вам командование.
  - Не знаю... Наверное, нет - поступлю так же, хоть это и непривычно. Замысел ваш хороший, хоть и рискованный. Но куда нам без риска? Промедлим - они про нас узнают, и тогда действительно останется лишь осада: будут нас гонять по лесу, пока в замок не загонят, а если не получится, махнут рукой и пойдут к Мальроку, раз там гарнизона не осталось. Дан - не обижайтесь на мои сомнения. Я, наверное, просто побаиваюсь. Но вам не мешает и самому задумываться о случайностях. Вдруг нас обнаружат, или уже обнаружили? В округе шастает немало групп подобных той, что разорила эту деревню - нарваться на чужой взгляд легко.
  - Мы не станем соваться в чужую пасть, не проверив, в каком состоянии зубы. Если разведка заметит там нездоровую суету, то будем искать другой вариант. Если в бою придется туго - попробуем отступать организованно, по приказу. Вряд ли они рискнут долго преследовать - им нельзя бросать галеры. Но это крайний вариант, а пока что давайте не думать о плохом.
  
  
  * * *
  Демов мы встретили спустя примерно час после того, как покинули окончательно обезлюдевшую деревню. Двигались мы неспешно, чтобы сберечь силы для боя и дать разведчикам поработать как следует, потому о противнике узнали заблаговременно. Это оказалось не все их войско, и даже не приличный отряд - всего лишь восьмерка воинов в легких доспехах. Обычная группа людоловов - таких в округе хватало.
  Окажись они далеко в стороне, на маршруте, где риск встретить наши следы стремится к нулю, я бы, возможно, махнул на них рукой, не желая отвлекаться от главной задачи. Но к несчастью противник маячил впереди, и двигался чуть ли не встречным курсом. Даже если не наткнется на нас, то любой самый незначительный поворот выведет их на хорошо натоптанную тропу, а специалистов по лесной летописи у них хватает - мигом поймут что к чему. Ну что поделаешь, если не существует способов скрыть следы пяти сотен человек.
  К тому же глядя на воспрянувших при таком известии бойцов, я понял, что было бы полезно пустить ненавистному противнику кровь: это приободрит народ, воодушевив на более значительные подвиги.
  С помощью разведчиков организовали засаду. Демы, двигаясь в прежнем направлении, неизбежно начнут огибать лесок, поросший густым кустарником, вот на опушке их и подкараулим.
  Все получилось как задумано, не считая того, что, несмотря на мой приказ, в плен никого не взяли. Как только начали лететь расчетливо выпускаемые стрелы, демы, не раздумывая, бросились в противоположную от опушки сторону, пытаясь скрыться в большом саду. Увы - именно там я разместил основные силы, чтобы сидели тихонечко, делая вид, что здесь никого нет. Бойцы очень обрадовались, когда на них выскочило несколько деморализованных пиратов. Интенсивность радости была такова, что врагов попросту в землю втоптали.
  Остались мы без "языка"... Ладно - зато никто не пострадал, а противников стало чуть меньше. Я даже начал подумывать, что можно не рисковать, идя на столкновение с крупными силами, и заняться ловлей таких вот групп. Учитывая сегодняшние события и мои прежние подвиги, демы уже потеряли семнадцать человек, и это притом, что занимались мы этим не специально, а по необходимости. Вот возьмемся всерьез, и легко проредим их поголовье до безопасных цифр.
  Увы - при зрелом размышлении быстро осознал глупость таких действий. Перед нами не полные кретины - потеряв несколько групп они сделают правильные выводы и перестанут их посылать. Мало того - догадаются, что в окрестностях действует приличный отряд противника. Начнут всерьез бороться с нашей разведкой, вместо относительно заметных шаек людоловов пустят несколько парочек или одиночек вроде того ловкого лучника. Те распутают следы, наведут на наше расположение крупные силы, и в роли внезапно атакованных окажутся уже не враги, а мы.
  Нет - имея современные средства связи и разведки я бы, возможно, попробовал поиграть в "сложную тактику", но в данных условиях даже мой простенький план "налетим на передовой отряд, врежем, а дальше видно будет" представлялся верхом стратегического искусства.
  
  
  * * *
  Фортуна сегодня расщедрилась - не прошло и пары часов, как мы наткнулись на вторую группу людоловов - семерку таких же воинов в кожаных доспехах. На этот раз тоже не стали играть в благородных. Вместо того чтобы, демонстративно окружив, предложить позабавиться в поединках один на один, или заняться другими глупостями, попросту перестреляли из засады. Трое, даже получив оперенные гостинцы, предприняли относительно успешную попытку бегства. Но нашим лесовикам они в подметки не годились - их быстро догнали.
  Удалось пообщаться с парочкой раненых. Один проявил редкое упорство - даже жестокий экспресс-допрос не подействовал на его разговорчивость и в итоге он отдал концы из-за методов того самого допроса. Второй, наблюдая за его судьбой, проникся и запирался недолго. Безумно вращая уцелевшим глазом дем в целом подтвердил информацию от разведчиков, от себя ее дополнив тем, что нам хана: быстро найдут и кишки вокруг деревьев намотают.
  Но мы не испугались и, естественно, не передумали. Враг все там же - поднимается по реке при двух галерах. Он неподалеку - еще до вечерних сумерек мы успеем с ним плотно пообщаться.
  Сражения еще не было, а войско противника уменьшилось на двадцать четыре бойца при наших нулевых потерях. Вдохновляющее начало.
  
  
  Глава 19 Разгром
  
  К реке мы вышли по ответвлению от межгорского тракта - удобной дороге, доступной и для конных, и для телег. Лошадей пришлось оставить неподалеку от заброшенной корчмы, "домом призраков" стоявшей возле моста - на лесных тропах они станут обузой.
  Река называлась Мега. Слово, возможно, еще языческое, так как мой "внутренний переводчик" ничем не смог помочь в прояснении его смысла. Не исключено, что означает оно что-то вроде "Огрызок" - этот короткий водный путь, связывающий Западное и Северное озера, на узкой весельной лодке можно было пройти за пол дня, а то и быстрее.
  С галерой подобное проделать гораздо сложнее. При всем водном богатстве Межгорья площадь водосбора не столь велика, чтобы ее хватило для питания широких рек. Тех крох, что достались Меге, оказалось маловато для превращения ее в легкий путь к Мальроку. Узость, мели, скальные пережимы, каменистые перекаты, островки, завалы из упавших деревьев и нанесенного на коряги хлама. Если мелкой лодке все нипочем, то даже небольшому стругу придется туго - без опытной команды здесь нечего делать.
  С судами более серьезными - вроде галер, здесь вообще весело. В межень нечего даже думать такое провести; при высокой воде варианты есть, но про скорость можно забыть. Надо вооружиться терпением и хорошим инструментом, после чего, посадив в лодки команды рабочих, расчистить русло от завалов и осторожно протащить корабль. Причем ни в коем случае не на веслах или тем более парусе - перетаскивая с помощью канатов, обязательно заведенных на оба берега. Русский художник Илья Репин в своей знаменитой картине "Бурлаки на Волге" обошелся одним, но не стоит сравнивать лениво текущую великую русскую реку с этим взбалмошным узким огрызком.
  Процесс расчистки фарватера дело небыстрое, так что караван из двух галер продвигался с черепашьей скоростью, и главные силы большую часть времени простаивали, греясь у костров на берегах. Короткие переходы совершали, когда удаленность между подразделениями становилась угрожающей, так что неизменного во времени построения не наблюдалось.
  Само построение включало в себя семь групп. Первая двигалась по воде: шесть лодок с рабами и надсмотрщиками - они занимались расчисткой завалов. Параллельно им, или чуть отставая, перемещался дозор на левом берегу - около двух десятков воинов. Далее располагались основные силы - сотни полторы или две: даже Люк не смог пересчитать их точно. Эти никуда не торопились, держась на виду у галер. При них же находилось большинство рабов, разделенных на два отряда - по числу кораблей. Напротив - на правом берегу, тоже двигались две ватаги бурлаков под охраной, но и невольников и охранников там было на порядок меньше, отчего тягловое усилие получалось асимметричным. Но кормчим виднее - как лучше. К тому же на картине Репина оно и вовсе было односторонним, но работало прекрасно.
  За кормой последней галеры по обеим берегам двигались дозоры - по пять-десять воинов. Других вражеских групп обнаружено не было. Я было насторожился отсутствию далеко вынесенных боковых дозоров, но местные пояснили, что пойменный лес по обеим сторонам от реки непроходим даже в зимний период. Болота, незамерзающие в самые суровые зимы, озера с топкими берегами и многометровым слоем ила на дне, буреломы, заросли кустарника с переплетенными ветвями, через который даже страдающий от дистрофии ребенок не проберется. Движение здесь возможно лишь по тропам поблизости от русла - их сеть более развита на левом берегу, а с правым вообще швах: даже для прохода группы бурлаков местами приходилось работать топорами, или срезать заросли высоченного тростника, через который не получалось протаскивать трос. Местами, в тихих заводях, воду затянуло льдом, но попытки пройти по нему часто заканчивались плачевно - многие рабы были мокрыми по пояс.
  Все это я разузнал с помощью Люка, ухитрившегося подобраться вплотную к берегу. Чистая фантастика - я бы и в летнем лесу вряд ли бы такое провернул, а уж в зимнем даже не стал пытаться.
  Что мы имеем? Грубо говоря, канава с водой, по обе стороны ее подпирает непроходимая местность, в которой даже матерым лесовикам трудно приходится. Ни о каких засадах на ее краю не может даже речи идти: в зимнем лесу войско не спрячешь. Пригодны для боевых действий лишь узкие полосы суши по берегам - там имеются узкие тропы, стиснутые все теми же зарослями ненавистного кустарника. Конные действия невозможны, пехота неспособна перемещаться крупными массами за короткие отрезки времени - этому мешает низкая пропускная способность троп.
  Что по врагу? Противник разделен, но имеет крупный, опасный для нас кулак - это и плюс, и минус. Он не подозревает о нашем приближении - это жирный плюс. Река узкая, и легко простреливается - учитывая, что у него немало арбалетчиков - минус. На воде две галеры, оснащенные метательными машинами - это жирный минус. У него отличная пехота: возможно, лучшая в этом мире - это жирный минус. Но у него меньше бойцов - это жирный плюс.
  Вот такой расклад.
  Полученная детальная информация возбудила область мозга, отвечающую за военное дело. Тут же забрезжили прекрасные, на первый взгляд, варианты. Ведь отряд противника разделен на семь частей - просто мысли разбегаются от изобилия прекрасных задумок.
  Можно попросту оставить демов без галер. Перебраться на правый берег, атаковать хлипкое охранение на той стороне, закидать палубы зажигательными гранатами, обстреливать тех, кто попытается их потушить, до тех пор, пока не запылает, как следует. Врагу придется остановить продвижение, послать за оставшимися кораблями. Пока их притащат, пройдет некоторое время - успеем по пути подготовить еще более эффектную засаду и тоже сожжем.
  Реализацию замысла останавливает отсутствие зажигательных гранат и некоторые неудобства плана. Правый берег совсем уж непролазный, тропа на нем всего одна и часто теряется в непроходимых дебрях. Устроить засаду можно лишь непосредственно возле нее, и шансов не быть обнаруженными издали ноль. Попробуй спрячь пять сотен воинов в голом зимнем лесу, отлично просматривающемся с берегов, причем сделать это надо в до безобразия узкой полоске. Но даже если такое каким-то чудом произойдет, то разбираться с галерами придется на открытом месте - арбалетчики демов легко будут вести обстрел с левой стороны, причем нашим лучникам придется гораздо хуже: их оружие на таком расстоянии резко теряет в убойности, а противник превосходит нас качеством доспехов. По словам Конфидуса даже три десятка темных с арбалетами способны перебить сотню слабо защищенных бойцов за пару-тройку минут на куда более приличной дистанции. Вариант с посылкой одних лишь дружинников неприемлем: их маловато для такого замысла, да и брони хорошей у них не так уж много. В принципе, даже латы Тука не гарантия сохранения целостности шкуры - если не издали, то бронебойный болт их может пробить.
  Сколько у нас займет подобная операция? Уж никак не меньше двух минут. Сколько арбалетчиков у противника? Люк говорил, что вряд ли меньше трех десятков, но не больше полусотни. Если он не ошибается, наши потери в любом случае будут колоссальными. Может галеры и уничтожим, но отходить придется по узкой тропе левого берега, где нас, наверняка, продолжат обстреливать. Обремененные ранеными мы не сможем идти быстро. Если попытаемся удалиться вглубь леса, то потеряем уйму времени на борьбу с непроходимыми дебрями. А если противник не сглупит, то вышлет вперед отряд, и тот через мост выйдет наперерез. Да зачем нужен мост? Лодками воспользуется, и повесит нам на хвост стрелков под прикрытием латных мечников и пикинеров. В этих условиях о маневренности с фланговыми ударами говорить не приходится - даже полсотни хорошо закованных преследователей дадут нам прикурить, а их ведь будет, наверняка, больше.
  Бросать раненых и улепетывать, выманивая преследователей на открытое пространство? А не устанем выманивать - до больших полян не один час топать придется. У нас на марше, где никто не мешал и не дышал в затылок, едва половину армии не растеряли в лесу из-за тотальной нерасторопности. Нет - тактическое отступление не самая лучшая идея. И вообще - сложные маневры мы не потянем. Две лучшие сотни может и не подведут, но остальных это точно не касается.
  Остальные варианты, на первый взгляд представляющиеся гениальными, при вдумчивом рассмотрении оказывались не менее сомнительными: в лучшем случае сулили первоначальный кратковременный успех, и последующий фунт лиха с опасностью полного разгрома. Более-менее изъянов не нашел лишь в одном замысле: со стороны левого берега атаковать передовой дозор и быстро расстрелять лодки с надсмотрщиками, после чего еще быстрее унести ноги. Демы при этом потеряют до тридцати бойцов, мы же, если не затянем до подхода основных сил, отделаемся малой кровью. Но даже при лучшем раскладе противник ослабнет не фатально, зато будет знать, чего от нас можно ожидать и не оставит возможностей для таких безнаказанных наскоков. А если подумать, что и он способен на активные действия и аккуратную разведку, то лучше даже не начинать. Ведь пока что мы без особого труда можем получать о нем более-менее полную информацию. Если усилит контрразведку - потеряем это преимущество.
  Оптимальный для нас вариант: на своих условиях втянуть в бой основные силы и разбить их, или заставить отступить, бросив корабли. Галеры потом дотащим до удобных мест, развернем поперек русла, загрузим камнями и затопим, после чего подожжем. Все, что останется выступать над водой, сгорит, а подводная часть наглухо перегородит фарватер. Чтобы разобрать такое препятствие потребуются водолазные работы, невозможные в зимний период. Могут, конечно, использовать рабов, но их количество не бесконечно, а речной холод может убить за несколько минут. Нет - вряд ли решатся. Таким образом с подвозом осадного оборудования и припасов возникнут проблемы. Противнику придется использовать дорогу, которая тянется по местности, будто созданной для партизанских действий - на тракте нет этих безумных кустов, вымахавших непроницаемыми стенами. Там где хочешь, там и нападаешь, после чего отходишь в понравившемся направлении, не приноравливаясь к особенностям местности. Учитывая, что у нас хватает межгорцев, знающих толк в этом деле и хорошо знакомых с долиной, демов потреплют изрядно.
  Сейчас у нас есть два преимущества: первое сомнительное - превосходство в численности; второе бесспорное - неожиданность. Но последнее не вечно - чем дольше мы здесь топчемся, тем выше риск обнаружения. Не сомневаюсь, что где-то уже сломя голову несутся гонцы от людоловов, обнаруживших утоптанную тропу, оставшуюся за войском.
  Застигнуть беспечного противника на марше мечта любого полководца. И плевать, что местность не способствует быстрому достижению успеха - если не решимся, потом будем локти кусать, укоряя себя за нереализованную возможность. Риск велик, но при победе выигрыш колоссален. В конце концов перед нами не супермены - они тоже ошибаются, тоже боятся, и в данный момент понятия не имеют о нашем приближении.
  Надеюсь на это...
  Ладно - прочь сомнения. Какой же завоеватель может обойтись без сражений? Последние приказы и вперед - хватит резину тянуть.
  Правда, нормальные герои каким-то образом всегда находили варианты с незаметным продвижением крупных отрядов, одновременными четко проведенными атаками разрозненных вражеских частей, эффективными обстрелами с безопасных позиций, ювелирно выполненными обходами, заманиванием в смертельные капканы засад или на минные поля, устроенные из подручных материалов, быстрым развертыванием в любых ландшафтных условиях. Все это у них получалось без "стеллс-пехоты", радиосвязи, хорошо обученного опытного младшего и среднего командного состава, и противник у них был не слепоглухонемой (хотя вел себя именно так: слепо и глухо).
  А еще на их стороне всегда была география: в нужных местах выращенные заросли леса, лошади не ломали ноги при конной атаке по непроверенному лугу, холмы для обзора на самых лучших позициях. А у меня будто черт впереди войска бежит и еле успевает пакости городить.
  Какой-то я неполноценный герой...
  
  
  * * *
  Подготовка к битве прошла под лозунгом "Не увлекайся сложностями - они вреднее героина". Я не стал разделять войско на части. Во-первых - местность не способствует развернутому построению: проходима лишь узкая прибрежная полоса, да и та лишь местами; во-вторых - это ни к чему: чтобы ударить эффективно, нужен кулак, а не растопыренная пятерня. К тому же подготовленных воинов, способных без радиосвязи вовремя понимать, что к чему, у нас маловато, а остальные могут вообще не дойти до рубежа атаки, заблудившись по пути на этих запутанных тропах. А если и не заблудятся, то уснут на позиции, не догадавшись, что давно уже пора начинать. Про скрытность вообще помалкиваю.
  Латники Дирбза, частенько патрулировавшие левый берег и потому хорошо с ним знакомые, вывели войско к относительно удобному месту. К берегу здесь прижималась полоса деревьев и непроходимого кустарника, но дальше лес был реже, не такой захламленный и пронизан целой сетью троп, хоть и извилистых, но в целом протягивающихся параллельно реке. Некоторые из них едва заметны, но парочка такой ширины, что и телегу можно рискнуть протащить. Ландшафтные условия не благоприятствовали широким построениям, что важно для максимального раскрытия возможностей численного превосходства, но лучших мы до самого замка вряд ли найдем, а каждая минута промедления угрожает преждевременным обнаружением с потерей главного козыря.
  Воевать придется в узкой полосе между берегом или зарослями с правого фланга, и еще более густыми зарослями с левого. Границы поля боя слева местами осложнялись болотами, справа просветами выводящими к воде. А еще разведчики говорили про вереницу полян - на таких открытых местах как раз и предпочитают останавливаться отряды демов.
  Впереди двигались латники Дирбза и дружинники Арисата. От этих опытных вояк меньше всего шума - профессионалам даже доспехи не мешают. Ну и первый удар, нанесенный ими, обещает стать самым сильным - решающим. Надо как можно быстрее смять передовой дозор, чтобы уцелевшие в страхе бросились назад, заражая своей паникой основные силы. Маневрирование здесь затруднено, залповая стрельба выстроившихся лучников тоже невозможна - по сути нас ждет тупая драка толпа на толпу, а там решают не только численность, опыт и качество оружия, но и боевой дух. Вот у драпающих, уже получивших по носу, он на минимальной отметке - если это и на других перекинется, то считай победа в кармане.
  Далеко впереди послышался гневный крик. Уже не первый раз - похоже с одной из галер возникли проблемы, и надсмотрщики срывают злость на рабах. Нам это на руку - пусть смотрят куда угодно, лишь бы не в нашу сторону.
  - Дирбз - разворачивай своих на левую широкую тропу, как договаривались.
  - Мои все уже там - это среди людей Арисата латы горбуна мелькают. Что-то он далеко от вас оторвался...
  - Хорошо. Главное вы не отрывайтесь - параллельно бакайцам двигайтесь.
  Вот и все. Похоже - это последние спокойно произнесенные слова. Далее будут крики и невнятные команды, которые мало кто расслышит, а еще меньше найдется тех, кто бросится их выполнять. Таковы уж особенности средневековых боев - сталкивался уже. Как ни накачивай народ перед дракой, как ни следи, а все равно стадо баранов получается, и основную работу выполняют группы наиболее опытных бойцов под командованием лучших командиров. Они своего рода островки в море страха и тупости. В земной истории их количество можно было оценить по флагам: если знамя еще не упало, значит элитный отряд сражается.
  Если у нас таких островков будет больше - демам хана.
  Шлем у меня новый - с забралом. Опустил и сразу наполовину ослеп. Проклятье - в этом лесу и без того видимость ужасная, а здесь еще сам себе подгадил. В щели мелькают кривые стволы деревьев - почти все в сторону воды стараются наклониться. Между ними непроходимое переплетение кустарников и редкие разветвляющиеся тропы. Вижу все фрагментами - будто в каком-то сюрреалистическом калейдоскопе. Хоть снимай эту кастрюлю... Несколько раз с силой сжал пальцы на правой руке - разминка. Лезвие Штучки пока спрятано и она безобидным с виду шестом болтается в ременной петле под рукой. Мешает, конечно, но для стрельбы из арбалета мне надо две свободных конечности. Вот и приходится все внимание уделять поворотам - чтобы не зацепить товарищей.
  Длинные копья латников, к слову, постоянно цепляются за ветки. Иной раз жалею, что позволил вообще взять это оружие - есть мнение, что в густом лесу от него проку будет немного. Но попробуй отними - ведь самое надежное средство против погани. Пока один-два удерживают тварь на остриях, остальные рубят на куски. И то, что попугай сохраняет ледяное спокойствие, народ не успокаивает: демы и без моей помощи прочно ассоциировались с тьмой, а уж после такой политической накачки тем более. К тому же далее должны быть поляны: там копейный строй к месту.
  Будущее показало, что копья не столь бесполезны, как казалось. Но тогда я об этом еще не догадывался.
  Впереди опять кричат - уже гораздо ближе. Тревожно, удивленно, с испугом. Все - нас заметили. Началось.
  Передовая группа самых защищенных воинов припускает бегом, торопясь выскочить на полянку. Бойцы не кричат - здесь собрались опытные убийцы. Лишь дыхание тяжелеет - дружно вентилируют легкие, по опыту зная, что скоро кислород понадобится для важного дела.
  А вот позади, из толпы ополченцев и межгорцев, раздается отчаянно-яростный вопль, который тут же подхватывают десятки глоток. Эх... Не удержались мужики. Ну да ладно - несколько секунд важной роли, надеюсь, не сыграют. Про нас и без горлопанов уже знают.
  В спину начинают подталкивать - народу невтерпеж выскочить на открытое место. Прекрасно их понимаю - меня самого сдерживают лишь закованные в металл и кожу спины впереди идущих. И где-то там, уже совсем рядом, зазвенела сталь, закричали от боли и предсмертного ужаса. Попугай, коротко бросив: "Всем удачи", отталкивается от плеча, взмывает к макушкам деревьев, с брезгливостью высшего создания поглядывает на происходящее.
  Все - вот и полянка. Крошечный огрызок луга, заполненный дерущимися людьми. Демы выделяются резко: в своих до мельчайших деталей выверенных доспехах они выглядят напыщенными павлинами атакованными стаей потрепанных жизнью воробьев. Враги пятятся, отступают, удерживаясь от бегства лишь потому, что нельзя подставлять спину. Наши навалились как следует, дружно, но пираты тоже шевелиться умеют - не меньше половины успело углубиться в лес, где их теперь гонят по двум самым широким тропам. Те, кто за ними не успели, сейчас умирают, избиваемые со всех сторон. Все - жалкое подобие строя сломано. Даже крепкие латы теперь не спасут - серьезных "танков" здесь цепляют крюками за ноги, валят, а потом забивают толпой. Подняться под ударами в такой тяжести невозможно, а узкие лезвия кинжалов всегда найдут щель: демов колют в пах, в щели забрал, в сочленения. А иным без затей лупят по шлемам боевыми молотами или обухами топоров - против лома нет приема.
  На первый взгляд вроде порядок, но немало мужиков увлеклось - надо продолжать натиск, а добивать неудачников останутся ополченцы.
  - Вперед! Вперед все! Не останавливаться!
  Мой приказ подхватывает Тук - его зычный голос перекрывает даже крики умирающих. Арбалет не находит цель - пятящихся врагов не достать: между мной и ними слишком много своих.
  Продолжая орать одно и то же, пересекаю полянку, чуть отклоняюсь влево, вслед за нашими латниками. Здесь явный успех - напор принес результат: остатки вражеского дозора потеряли всякое подобие строя, разворачиваются, пытаются сбежать. В спины бьют копья и мечи, воздух переполнен лязгом, воплями, воем, хрипами. Если и у Арисата все так же, то про эту группу можно забыть - мало кто сумеет уйти.
  Как ни мало, но все же сумели. В первых рядах у нас нет лучников, так что достать шустрых не смогли, а теперь остается лишь бежать следом, пытаясь дотянуться копьем. Спаслись лишь самые легковооруженные демы - в кожаных доспехах. Латы вещь хорошая, но вот бегать в них увольте. Лишь Тук на это способен, хоть и недолго, но он уникум, каких мало.
  Впереди просвет очередной поляны - эта побольше. Там нас ждет главный отряд - центр вражеского построения. Я все так же бегу с дурацким арбалетом - некуда разряжать. Ничего - уж там наверняка подвернется цель.
  Подвернулась...
  Когда мы на плечах улепетывающей парочки "кожаных" выскочили из леса, нас встретила стальная стена, перегородившая противоположную опушку, и свист арбалетных болтов прилетающих слева и справа. Я не верил своим глазам: демы и не думали паниковать, или впадать в растерянность. Они уже успели организовать строй, разместив стрелков за флангами - воины там присели на колени, чтобы не мешать. Места здесь, для маневров и прочего, конечно нет, но им и не требовалось: встали в несколько неровных шеренг, прикрылись щитами, выставили копья. Обойти их невозможно - с одной стороны не даст река, выглянувшая в просвете, с другой такие непролазные кустарники, что через них без бульдозера не продерешься. Одно утешает - врагов, похоже, не слишком много.
  Хотя компактный строй может легко обмануть взгляд.
  Толком не прицелившись, разрядил арбалет в эту мишень для слепых, забросил его за спину, выхватил Штучку из плена ременной петли, заорал:
  - Стоять! Сбиться в строй! Щиты вперед!
  Это и без меня уже кричали Дирбз и Арисат, но передовой отряд вообще-то не нуждался в подобных приказах. Никто не бросился убиваться об толпу - все сбивались в линию, зеркально повторяющую построение врага, лишь с тем отличием, что делали это под обстрелом. Хоть и не частым, но уже появились первые раненые, а возможно и убитые - на такой дистанции арбалет вещь страшная.
  Ничего - мы ведь не собирались жить вечно. Сейчас собьем строй, и стрелять им станет труднее. Затем дождемся, когда построение станет глубже за счет притока текущих по тропам ручьев ополченцев, и попремся вперед паровым катком. Там уж не до арбалетов станет.
  Тот, кто придумал знаменитое: "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги" был чертовски прав. Эти проклятые две главные тропы сыграли с нами плохую шутку. Да - они способствовали быстрому передвижению, что для нашего замысла было важно, но затем начали вредить. Народ не стал ломиться тонкими стежками, более-менее развернуто, как приказывали, и, начиная от полянки, где побили дозор, поперся широкими путями. А широкими они были относительно - людям приходилось тесниться, чтобы не цепляться за кусты и деревья. Выбираясь из леса, они не могли быстро разойтись в стороны - полоса между уже выстроившимися шеренгами и густыми зарослями оказалась слишком узкой, если не сказать хуже. Наседающая масса ополченцев не успевала растекаться к флангам, давила в спины, толкала навстречу врагу. Сформировалось подобие автомобильной пробки с той лишь разницей, что машины обычно стоят смирно, а не бьют бамперами передних.
  Я, увлекшись осмотром вражеского отряда, пропустил начальный этап развития процесса, и обернулся лишь увидев, что центр нашего уже почти сформированного построения начинает вспухать под давлением монолитной человеческой массы, продолжавшей выливаться из леса. Попытался криками предотвратить безобразие, но бесполезно - это все равно, что пальцем полностью открытый кран попробовать перекрыть. К тому же кричал не только я, а, похоже, абсолютно все. Причем преимущественно что-то нехорошее, если не сказать прямо - матерное. Жизненный опыт подсказывал командирам, что крепкое слово всегда самое сильное - без него тебя никто не расслышит.
  Попробовать послать передние шеренги вперед? Рановато, конечно - позади полный хаос, но хоть место появится для этих "толкателей". Но как это организовать в таком шуме и под обстрелом? Сам себя вряд ли услышу - ведь сотни глоток завывают на все лады. Буду надеяться, что эта суматоха быстро уляжется, не приведя к серьезным потерям.
  Я опять повернулся к противнику, с удивлением увидев, что стальная стена приближается.
  Вот это да! Демов в этом отряде, похоже, раза в три меньше чем нас, но они хладнокровно идут в атаку и даже бодро покрикивают при этом. Арбалетные болты перестали стучать по щитам и доспехам - вражеским стрелкам теперь мешала своя же тяжелая пехота. Пришло время честного оружия.
  Первыми под удар попали ополченцы, устроившие кашу в центре нашего построения. Выдавленные напором за линию дружинников и латников они оказались перед копьями демов. Опять хор криков, и понятно - ранеными там не отделаются.
  Блин! Ну почему здесь все через одно место делается! Даже простейшее не получается выполнить!
  Бойцы гибли в считанных шагах от меня, а я мог лишь бессильно наблюдать - возможности добраться до них через сдавленный строй не было. На и что я могу сделать в одиночку?..
  Стальная стена налетела на стену, заработали копья с обеих сторон. И там и там небезуспешно, но оценить масштабы потерь я не смог - проклятые ополченцы обступили меня со всех сторон, тоже норовили протолкнуть сквозь строй, но безуспешно - навстречу теперь давили враги. Все наше войско сбилось в какую-то дикую кучу, где самая боеспособная часть оказалась разрезанной на две части ударом с тыла, нанесенным своими же войсками. И теперь ополченцы, вместо того чтобы поддерживать опытных вояк, мешали им, и бестолково гибли под ударами профессиональных убийц.
  Всякие приказы теперь бесполезны. Теперь кто кого передавит: или наши демов, или демы наших. Причем последние действуют при невольной поддержке части ополченцев, норовящих укрыться в спасительной глубине строя, из-за чего наметилось встречное движение, еще более запутавшее ситуацию. Понимая, что если так и буду отпихиваться здесь локтями, то рискую до конца боя простоять беспомощным статистом, я направил все усилия в более перспективное русло - начал протискиваться на правый фланг. Там, на берегу, в стороне от злосчастных троп, попросторнее, и, судя по интенсивному звону оружия - гораздо веселее. Хотя до размашистых ударов мечами и топорами доходило редко - в основном работали копья и щиты, которыми противники местами уже столкнулись, стараясь напором опрокинуть врага. Но большая часть бойцов бездействовала, оказавшись в ситуации переполненного троллейбуса - рукой тяжело пошевелить, не то что ударить. Таким образом противник не имея численного преимущества, фактически его имел - основная масса наших не могла участвовать в деле. Мы оказались в положении выплескивающихся из переполненного троллейбуса пассажиров, путь которым преградил строй омоновцев.
  Нас много, а толку...
  Как я сумел выбраться из свалки - сам не понимаю. Протискивался будто червяк земляной, каждую секунду ожидая резкого звука разорвавшейся от натуги кольчуги или треска сломавшегося позвоночника. Один раз чудом устоял на ногах - длинное вражеское копье каким-то образом проскользнуло через человеческую массу, подрезав чье-то бедро. Несчастный завалился на моем пути, и пришлось шагать прямо по нему: толпа вынудила.
  Внезапно давление на плечи резко ослабло, и я в последнем рывке выскочил на почти свободное место, ощущая себя новорожденным, вывалившимся на свет божий. Слева в прорезях забрала различил неплотную стальную стену - вражеский строй на фланге был жидковат и растянулся до самой воды - боялись обхода. Там и сям расчетливо рубились латники и дружинники, медленно пятясь под натиском все более утончавшейся шеренги врагов, далеко обогнавших остановившиеся по центру основные силы - быстро пройти по сбившейся массе наших бойцов они там не смогли. Многие ополченцы, выскакивая из давки, тоже пытались действовать из-за спин более серьезных товарищей. Воевали здесь спонтанно и зачастую бестолково, но перспектив все же побольше чем напротив тех проклятых троп.
  Вот теперь другое дело - можно попытаться докричаться:
  - Всем стоять! Сбить строй! Щиты в первую шеренгу! Копейщиков за ними! Давим их! Зажимаем с этой стороны! Вперед сказано! Давить!!!
  Не переставая орать, я двигался навстречу противнику, поднимая спящую Штучку. Дем, пытавшийся под прикрытием товарищей протиснуться между парой разошедшихся дружинников, сунул копье между ними, попробовал ударить. Я легко отбил наконечник левым наручем, приставил к глухому шлему торец шеста, освободил лезвие.
  Мозгами и кровью забрызгало и меня, и дружинников, и пару щитоносцев демов. Не останавливаясь, я потянулся к следующему, вбил лезвие в щель забрала, рванул в сторону, вскрывая шлем и лицо. Тук говорил, что узковат клинок? Не расширяется к основанию? Да что он понимает - это просто песня иметь тонкую несокрушимую сталь в бою против тяжело закованных противников.
  Оставшийся щитоносец успел отступить, чему я не слишком огорчился - этого и добивался. Пусть все пятятся назад, позволяя нам обойти основные силы с фланга, после чего начать их давить уже с двух сторон - численное преимущество малополезно, если линия соприкосновения с противником слишком коротка. Сплющить их в лепешку, забить ударами со всех сторон, растоптать!
  Еще шаг. И еще. Есть - второй щитоносец падает, и мы получаем хоть и небольшой, но все же разрыв в стене вражеского строя. Слева и справа меня прикрывают те самые дружинники, а дальше налипают другие люди. Я, шагая по трупам, становлюсь центром кристаллизации тонкого клина, рассекающего вражеские шеренги, заставляющего их пятиться, растягивать ряды, утончать построение. Здесь оно и без нас слишком хлипкое, чтобы достать до моей наглой тушки копьями задних рядов. Жалкие две цепочки, к тому же стоят свободно. Избегая прорыва, они пятятся, расступаются. Крепкое дерево их пик для Штучки не более чем вареная колбаса - ближайшие противники уже остались без основного оружия. В дело вступают мечи, демы своими энергичными замахами сами усугубляют ситуацию - покидают свои места, чтобы иметь больше простора. Бой, и без того не слишком организованный, начинает походить на бездумную киношную свалку, состоящую из индивидуальных поединков.
  Я хоть и увлекся пиками, но не пропустил начало потехи: успел рубануть навстречу мчащемуся на меня клинку. Лезвие Штучки скользнуло по нему, сняло искрящуюся стружку с кромки, легко прошло через украшенную бронзой крестовину, через боевую перчатку, через стальной наруч и податливо-мягкое предплечье, расщепив руку будто расколотое полено. Противник, рассыпая пальцы, скользнул назад. Я не пытался достать покалеченного - взялся за другого.
  Этого убил, перешагнув через очередной труп. И заработал удар сталью в лицо: отбивая удар меча, расколол его клинок - обломок отлетел неудачно.
  Хотя почему неудачно? Я ведь не пострадал.
  Вот и пригодилось забрало...
  
  
  * * *
  Кто знает, может мы бы и сумели окончательно преломить ситуацию в свою пользу - развить локальный успех в общий. Но бой, начавшийся на оптимистичной ноте, пошел вразнос из-за поспешных действий ополчения, а затем нам на головы вывалился целый ворох гадостей.
  Все те же ополченцы, выползая вслед за мной на простор флангового боя, не спешили бросаться в драку. Нет - многие бились очень даже достойно, но немало оказалось и таких, которые растерянно взирали на происходящее, не понимая, чем им теперь следует заниматься. В лучшем случае они воинственно орали, в худшем пытались протиснуться назад, подальше от демов. Вся эта масса не реагировала на крики командиров, но прекрасно поддавалась веянию ситуации. Стоит нам всерьез продавить сталь вражеского строя, ударить в бока и спины, расширить прорыв, завалив землю трупами, как до них дойдет вся прелесть момента, и бросятся дружно, без страха, в полной уверенности, что победа в одном шаге. Возможно через минуту-другую так бы и случилось. Но не судьба...
  Галеры были предоставлены сами себе - у нас не было сил их атаковать, к тому же без лодок это затруднительно. Изначально посчитали, что там слишком мало врагов, чтобы уделять им особое внимание. Разберемся с отрядами на берегу и тогда уж возьмемся за этих.
  Несколько демов на палубе не стали любоваться баталией, а помчались к установленной на носу метательной машине - что-то вроде баллисты. Эти выродки рода человеческого хладнокровно ее натянули и выпустили в сомневающихся ополченцев тяжелый снаряд. Дистанция для такого оружия что называется "в упор": "фуфайки" каменный шар порвал, не заметив. Да и стальной доспех против такого оружия бессилен. Разорванные тела, фонтанирующие кровью, зрелище даже для закаленного характера непростое - сразу несколько паникеров подняли крик, достучавшийся до робких душ. Иридиане и межгорцы рванули назад чуть ли не все до единого, за ними потянулись самые никчемные из бакайцев. Процесс заражения паникой усугубили раненые, которые как им и полагается, двигались туда же. Среди них выделялась группа хорошо экипированных: сержант Ритол, игнорируя все остальное, вытаскивал с поля боя потерявшего сознание баронского сынка, для чего привлек всех своих пареньков, до которых сумел докричаться - долг перед своим сюзереном, увы, превыше всего.
  Не мог получше момент выбрать...
  Только что войско стояло на позиции, к тому же успешно продавливая фланг противника, как вдруг назад ринулась лавина отступающих. По центру, удивившись прекращению давления в спины, начали оборачиваться дружинники с латниками, тут же взрываясь проклятьями, они пытались организованно пятиться к выходам троп, не в силах устоять без поддержки - демы давили лучше.
  Все это поначалу прошло мимо меня: я тупо колол, рубил, отбивал удары, напрочь позабыв про роль полководца в сражении. Да и толку от меня как командира в свалке, где никто кроме ближайших тебя не слышит, да и те не всегда подчиняются? Зато как от бойца прок колоссальный - я такую брешь в строю уже проделал, что можно телегу боком протащить - враги начали шарахаться будто от чумы. Теперь ополченцам остается пройти по расчищенной дороге и устроить демам Сталинградский котел в миниатюре.
  Когда с обеих сторон закричали подстреленными зайцами, я вдруг понял, что не ощущаю поддержки со спины: слева и справа все еще держатся дружинники, залитые своей и чужой кровью, а вот копья, которые иногда помогали с тыла, вдруг перестали показываться.
  Удар - очередной дем заваливается на колени, пытаясь зажать разваленный наплечник фонтанирующий кровью. Короткий шаг назад, быстро развернуться, посмотреть. Дружинник ловко отбивает пику, скользнувшую к моей груди: демы поумнели и пытаются добраться до меня издали, не принимая ближний бой. Из-за того, что отвлекся, перерубить древко не успел, но оно того стоило - я увидел нечто очень важное.
  Позади нас никто не поддерживает, и куда ни кинь взгляд, виднеются спины разбегающихся бойцов. Теперь у нас не было преимущества в численности - скорее наоборот. А из леса за вражеским строем выскакивали новые демы - видимо арьергард подоспел. Если Люк не ошибся, то их немного, но нам сейчас и десятка хватит, чтобы лиха хлебнуть - навалятся свеженькие, горящие от нетерпения, добавят бедлама в наше и без того перемешанное построение.
  Это конец. Если не отойти, нас сейчас выдавят на те самые тропы, перемешав с паникерами, или того хуже - в непролазные дебри, где можно завязнуть как муха в паутине. А потом переправится подкрепление с правого берега, и запечатает единственный путь отхода. Шаг настолько очевидный, что даже в этой горячке я до него сумел догадаться. Враги не дураки - тоже догадаются.
  - Отходим вдоль берега! Быстрее! Не бежать! Держать строй! Вдоль берега! Там мелко - не бойтесь в воду ступать!
  Под ногами захрустел ледок заберегов. Глубина по щиколотку - подводное продолжение узкой полосы пляжа сложенного крупным песком и галькой. Демы, потрепанные нашими действиями, не сразу пришли в себя, и мы успели оторваться. По центру у ребят такое вряд ли получится - как раз туда мчится подмога. Продолжаю орать, разрывая легкие и слышу, как то же самое кричит Арисат: или донеслись мои слова и мгновенно среагировал, или сам догадался (что вероятнее). С правого берега по нам бьют арбалетчики, но их там слишком мало, поток болтов редок - серьезного урона не наносят. Но пугает баллиста - после очередного выстрела, разорвавшего два тела, опять заскрипел механизм.
  Самое время начинать спасаться бегством - пока за нас не принялись всерьез.
  Опомнившиеся демы не рискнули преследовать сразу - на этом фланге мы их заставили себя уважать. Все без исключения видели, на что способен ловкач со странным оружием и выбравшиеся за строй арбалетчики дружно начали лупить исключительно в меня. С меткостью у них дела обстояли не ахти - первыми же болтами ранили одного из дружинников, который до последнего прикрывал своего сюзерена. Раненному начал помогать боевитый ополченец, и тут же выдал порцию ругательств - ему продырявили руку. Но молодец - не бросил товарища.
  Я, пятясь спиной вперед, угрожающе помахивал Штучкой, намекая, что гнаться за нами не самая удачная идея. Никто и не пытался - разбираться со мной доверили арбалетчикам. Не менее полдесятка стрелков поспешно нагибались и разгибались, взводя свое оружие с помощью поясных крюков. Но в отличие от луков скорость перезарядки несерьезная - я относительно легко уклонялся, засекая, как очередной враг начинает теребить пуск. А затем между нами и противником выросла стена подступающего к воде леса. Он зимний, без листьев, но кустарник среди деревьев столь густой, что даже из серьезной винтовки достать через него будет непросто.
  В этот момент с удивлением услышал за спиной звон оружия. Обернулся - так и есть: отступающие бойцы рубятся с какими-то оказавшимися на пути демами. Их немного, и все в легких доспехах, но чуть дальше возле воды сгрудилась толпа непонятных оборванцев, взирающих на происходящее как-то странно. И в бой они не спешат, да и оружия у них не видно.
  Откуда они здесь взялись? Известно откуда - скрытые той самой прибрежной полосой густых зарослей они не просматривались с троп и, преследуя разбитый дозор, мы их не заметили.
  Лишь заметив конец толстого пенькового каната и цепи на ногах, я понял, что это те самые рабы-гребцы, исполняющие здесь роль бурлаков, а демы в коже их надсмотрщики. После чего совершил один из самых умных в жизни поступков - заорал во всю мощь глотки:
  - Ребята! На веслах! Кто успеет удрать с нами - тот свободен! Бегите же!
  Реакции не последовало - рабы стояли столь же неподвижно. Эх... всего лишь забитые жизнью невольники, отупевшие и ко всему безразличные - помощи от таких не дождешься. Поспешил к месту событий, изготавливая Штучку к размашистому удару сверху вниз - успел понять, что этот простейший прием на диво эффективен. Лишь щит может спасти с гарантией - мечи или древки топоров редко выдерживают встречу с серебряным лезвием.
  Но пустить волшебное оружие в ход не успел. Из толпы рабов внезапно выскочил смуглый оборванец исполинского роста и чудовищной ширины плеч, с яростным ревом он налетел на шеренгу пытающихся нас задержать демов, начал расшвыривать врагов как котят. А следом ринулись остальные гребцы - темных, не ждавших удара в спину, попросту смело этой бушующей волной. Их рвали руками, втаптывали в песок, кусали, били головами о валуны и деревья, топили на мелководье.
  Дальше мы драпали дружно с рабами - покончив с надсмотрщиками, они не стали задерживаться. Лишь у парочки, похоже, произошло помутнение в голове: оставшись на месте короткой схватки, они продолжали терзать тела мучителей, не обращая внимания на происходящее вокруг. Никто не стал им мешать - вид у безумцев был столь страшен, что нет сомнений: накинутся на каждого, кто рискнет оторвать их от кровавой потехи.
  В нас продолжали лететь болты - демы обстреливали с правого берега. Дистанция все же поприличнее чем раньше - попадали нечасто, да и арбалетчиков там не прибавилось: семь-восемь - не больше. Тук, вывалившийся непонятно откуда, зазвенел латами: ударило, но не пробило. На бегу он прохрипел:
  - Простите, сэр страж. Оттеснили меня от вас в этой давке. Еле пробился. Пришлось через лес кабаном ломиться. Ох и тяжко было - едва не расплющило.
  Я не отвечал - не до этого, да и дыхание стоит приберечь. Драпать нам, наверное, придется долго. Но и молчать нельзя - я должен сберечь как можно больше людей:
  - Все туда! К тропе! Заходим в лес и мчимся по берегу к той развилке, откуда пришли! К корчме! Кто потеряется: сбор возле лошадей! Кто не помнит, где их оставили: бежите за теми, кто помнит! Раненых не бросать!
  Как ни странно меня поняли. Даже рабы не стали продолжать бег по полосе песка, подставляясь под обстрел. К тому же дальше берег чуть повышался и она сходила на нет, а глубина в таких местах подступает вплотную к урезу воды.
  Не один я был таким умным - когда укрылся за деревьями, увидел, что по тропам, густо тянущимся параллельно реке, в сторону развилки поспешно продвигаются сотни бойцов. Ими весь лес кишел. И не сказать, чтобы они отступали в панике. Нет - хватало и паникующих, но в основном народ держался бодренько: шли быстро, оглядываясь с воинственным видом, покрикивая угрожающе, не потеряв оружие, помогая раненым.
  Потери у нас конечно просто ужасающие. Но если демы не устроят быструю атаку, то сумеем сохранить приличные силы. Мы проиграли, но нас не разгромили - войско уцелело. Не прежнее, конечно, но лучше чем ничего. Может у нас еще будет победоносное будущее. Уже сейчас начинают вырисовываться кое-какие идеи. Демы небось думают что мы не скоро опомнимся после такого разгрома - должны хоть немного расслабиться. А мы обязаны это использовать - нельзя оставлять их в покое, позволяя спокойно делать все, что заблагорассудится.
  Я зол. Разъярен. Но не запуган и рассуждаю почти хладнокровно. К тому же за битого двух небитых дают - я стал гораздо опаснее.
  
  
  Глава 20 Разгром?
  
  В юные годы, читая о победах и поражениях древних полководцев, я неоднократно задавался вопросом: "Что происходило при этом с проигравшей стороной?" Как правило, сведения об этом были скудны и невнятны, но вариант, при котором одна из армий гибла в полном составе, вряд ли можно признать обычным явлением. Да и как вы это представляете? Торжествующая побеждающая толпа весело лупит вражеских солдат, а те даже не замечают, что их становится все меньше и меньше, шансов уже нет - разгром неизбежный, и все равно продолжают рубку. Или сдаются, становятся на колени, безропотно подставляют шеи под топоры палачей. Не верю: человек любит жизнь и даже рискуя всем, надеется на лучшее. Вариант, при котором смерть неизбежна, привлекает лишь самоубийц, которых не может быть слишком много.
  Думаю, обычным исходом было тотальное бегство проигрывающей стороны. Бросая обоз, оружие и тяжелые вещи, умирая под ударами преследующей конницы. Но если местность не располагает к полному истреблению, кто-то обязательно должен уйти. Где-то вдалеке от поля боя их собирают облажавшиеся полководцы, заново формируют подразделения, усиливают подкреплениями, и вот оно - получайте новое войско.
  Читая историю некоторых войн удивляешься - откуда проигрывающая сторона брала все новые и новые армии? А ответ прост - это была одна и та же. Просто противник не сумел толково организовать преследование, добивая деморализованные отряды и улепетывающих одиночек. Вот и выживали многие. Вспоминается, как после самых сильных разгромов некоторые подразделения ухитрялись отходить под барабанный бой и с развевающимися знаменами - это считалось доблестью и даже вознаграждалось. Своего рода поражение с элементами победы.
  Демы организовывать преследование не стали. Не знаю почему. Может их латники слишком неповоротливы, или наше неожиданное нападение попортило им нервишки, смутило, ошеломило. Или опасались бросить уцелевших рабов без серьезной охраны - ведь многие удрали с нами, а оставшиеся могли последовать дурному примеру. Выдавив нас с поляны, тяжелая пехота пропустила вперед арбалетчиков, и те некоторое время двигались следом, постреливая в спины. Но продолжалось это недолго - вернулись назад, выпустив по одному или два болта. Их коллеги с правого берега тоже не увлеклись этим делом, да и лес выше по течению был гораздо гуще, что мешало применению оружия дальнего боя.
  Когда я пришел в себя до состояния возвращения способности ясно мыслить, для начала убедился, что Арисат, Дирбз и епископ живы, после чего не стал костерить себя последними словами, а взялся за дело: принялся подсчитывать оставшиеся силы. При этом невозможно было не обращать внимания на сбежавших рабов. Они частично перемешались с отступавшими бойцами, но большинство жалось в одну кучу, двигавшуюся по ближайшей к реке широкой тропе. При этом они проявляли зачатки организованности: не скучивались в узких местах, быстро преодолевали открытые участки, чем затрудняли обстрел с правого берега, несли на руках пару своих раненых. Не знаю, что у них на уме, но надо добиться того, чтобы этот ум был занят исключительно идеями помочь нам во всех благих начинаниях.
  Рабов увязалось около полутора сотен. Лица бледные, какие-то потасканные, но по рукам не скажешь, что дистрофики: у большинства верхние конечности на диво крепкие - будто у культуристов. Если захочу накачать руки до толщины ног, то знаю теперь верный способ: надо всего лишь поработать три-четыре месяца на галере демов. Те может и относятся к рабам жестоко, но голодом, похоже, не морят - лишь пахать заставляют до упора.
  Будь эти рабы со мной изначально, к тому же раскованными и с кое-каким оружием, я бы, пожалуй, тот отряд на поляне разбил. Послал их первыми, перед дружинниками и латниками. Напор такой массы пираты выдержать не смогут. Мы бы попросту опрокинули их строй, вдавив в кустарник на опушке. А если вспомнить, с какой яростью гребцы убивали демов, то за их боевой дух можно не беспокоиться - таких можно смело ставить на острие удара. Потери среди них при такой схеме будут колоссальными, но зато костяк целее будет - не слишком честный поступок, но лучше уж терять этих чужаков, чем свои бесценные кадры.
  После поражения и потерь мне нужны подкрепления. В холмах можно набрать еще сотни две межгорцев. Но это потребует времени, да и зарекомендовали они себя неважно - побежали одними из первых. Зато сейчас передо мной около ста пятидесяти крепких мужчин, которых не нужно искать. Проблема лишь с оружием и доспехами, но это уже другой вопрос.
  А еще их придется уговаривать...
  Найдя в толпе того самого смуглого увальня, первого бросившегося на надсмотрщиков, начал к нему протискиваться, на ходу понимая, что габариты у него еще больше, чем показалось поначалу. Рост явно не меньше пары метров, а уж плечи такие, что в дверь надо боком проходить.
  Почувствовав на себе мой взгляд, гигант обернулся, посмотрел угрюмо, ожидающе.
  - Меня зовут Дан. Сэр Дан. Я хозяин Межгорья.
  Здоровяк красноречиво покосился через плечо и уточнил:
  - А демы точно знают, что хозяин здесь именно ты?
  - А ты всегда вопросом на вопрос отвечаешь?
  Зеленый, удачно выбрав момент, спикировал на плечо, нервно пробормотал:
  - Бегом-бегом! Бегом! Уносите ноги! Если догонят, отнимут все, вплоть до девичьей чести!
  Раб на миг опешил, затем неуверенно уточнил:
  - Вы случайно не страж?
  - Случайно да.
  - Простите меня - не знал.
  Вот ведь обидно - даже галерного раба титул "Владыка Межгорья" не впечатляет, а какая-то облезлая пошлая птица на плече мгновенно заставляет уважать. Башня ходячая сразу на "вы" заговорила.
  Может это из-за того, что титул не вполне легитимный?
  - Прощаю. Может все же представишься, или тебя можно называть "раб"?
  - Лучше по имени. Меня Обама звать.
  Тезка американского президента? Ну конечно тезка - ни за что не поверю, что они и его сделали подопытной свинкой, отправив вслед за своим успешным "четырнадцатым". Хотя у этого тоже кожа темновата - подозрительно... Не негр, но на мулата очень похож. Имя сказывается, или у меня фантазия сбрендила окончательно? А может в мое отсутствие изменили конституцию и теперь проигравшего на выборах отдают ученым для опытов?
  Видимо на лице моем промелькнуло что-то эдакое - неуместно веселое в данной ситуации. Обама настороженно уточнил:
  - Что с вами?
  - Имя у тебя какое-то странное.
  - Я ругиец - там у всех такие. Был десятником пограничной стражи, потом выгнали за рукоприкладство - с сотником не поладил. Начал с охраной караванов ходить и нарвался, когда демы налет на Халкидское торжище устроили. Был среди тех, кто решился на прорыв к дальней гавани, но по пути заработал болт в ногу, а раненых мы тогда условились оставлять - с ними никак не выйти. Хотел умереть как мужчина, но эти шакалы оглушили меня древком копья по затылку. С тех пор вот уже второй год на весле.
  - Понятно. Я смотрю, ты и в армии руками помахать любил, и здесь первым в драку полез. Буйный? Почему не сбежал до сих пор?
  - Пытался... Не получалось... Я невезучий...
  Обама молча задрал кверху подол драной рубахи, показал испещренную свежими рубцами спину:
  - В последний раз мне полста плетей выписали. Обычно этого хватает, чтобы человек умер. А я выжил, и уже через два дня веслом ворочал. А еще мне ноги прижигали. Кто и после этого пытается бежать, тому жилы на щиколотках подрезают или уводят на дальний юг - к погани.
  - Значит, парень ты бедовый и решительный. И вижу я, что за тобой рабы идут охотно.
  - Ну да... уважение имею...
  - Скажу прямо: мне нужна твоя помощь.
  Обама вновь красноречиво покосился в сторону оставшихся на берегу демов:
  - Хотите и остальных освободить?
  - Не понял?
  - Ну там еще три группы гребцов осталось. Одна вроде нашей, но поменьше, и две совсем мелкие - на другом берегу. Там хороших ребят хватает.
  - Вообще-то я хочу демов к ногтю прижать, но и рабов освободить буду рад.
  - К ногтю? - удивился Обама.
  - Ну да... - проклятье - здесь смысл фразы не понимают. - Знаешь, как блох убивают? К ногтю прижимают и давят.
  - А... Понял... Это верно - давить их надо как блох.
  - Поможете?
  - А выбор у нас есть?
  - Силком не заставлю. Вы больше не рабы.
  - Сэр страж - давайте и я прямо скажу. Ругия далеко, и не знаю, смогу ли ее еще когда-нибудь увидеть. К тому же там не все мне рады. Я босой, одет в рвань, из ценного у меня лишь вот, - Обама взмахнул отобранным у надсмотрщика мечом. - Вы тут хозяин, к тому же страж, а это очень интересно. Страж на хозяйстве всегда интересно, и перспективы бывают от этого хорошие. Тем более дела у вас не совсем ладно идут - слишком малое войско, и хороших воинов мало в нем. Но кто знает, что будет дальше? Вы ведь страж - у вас все не так, как у обычных господ. Будучи при таком как вы можно голову сложить, а можно в люди выбиться - это всем известно. Из этих ребят многие такие же бродяги как я. Пообещайте нам просторный дом и женщину: мы задумаемся, а не осесть ли в таком месте насовсем - ведь стражи славятся справедливостью и хорошим отношением к простолюдинам. Ну и драться будем охотно - это ведь почти наш дом. А может и не почти. Не скажу, что непременно здесь останусь насовсем, но, думаю, вы меня понимаете. Уж простите - не умею грамотно изъясняться.
  - Ничего. Я все понял. Скажу так: люди мне очень нужны. Кто захочет остаться в Межгорье - пожалуйста. Если не лодырь и не пьяница - будет доволен жизнью. Хотя сейчас нам нелегко, да и женщину быстро не обещаю, но, думаю, в ближайшее время все наладится.
  - Женщины это важно...
  - Понимаю. Я же сказал - все наладится в ближайшее время: слово даю. Нам главное с демами разобраться, а потом решим все остальное. Сколько рабов на берегу было?
  - Не могу сказать точно. С четырех галер собрали - это, наверное, под пять сотен получится. Но здесь хорошо если сотни полторы или две.
  - Ты все понял: кров, потом женщину, ну и платить вам будут - не обидят. А кто не захочет оставаться, но будет воевать, тот получит одежду, обувь, из трофеев чуток добра. Как все закончится - может уходить куда пожелает.
  - Оружие? Доспехи?
  - С этим у нас плохо - на такую толпу не хватит.
  - Понятно... Значит, с дубинами переть на демов придется... Ребятам это не понравится...
  - Луков полно - если есть те, кто умеет с ними обращаться, то в стрелки возьмем.
  - Такие есть, - оживился Обама. - Причем немало: на наши галеры последнее пополнение почитай из них одних. Южане-кочевники - те с луком рождаются. С земли бить могут, с седла - по всякому. Луки только у них роговые - у вас, небось, простецкие?
  - Да.
  - Какая разница - из простых тоже смогут. Думаю, из этой толпы десятка полтора наберется, а может и два.
  - В замке есть молотки и молоты, пруты железные, топоры плотницкие - придумаем что-нибудь. Обойдемся без дубин.
  Конфидус, подошедший со спины и услышавший мои последние слова, уточнил:
  - Возвращаемся в Мальрок?
  - Нет. Идем к лошадям, далее отправляем в замок раненых и всадников. Те потом вернутся с оружием и одеждой для гребцов.
  - Дан - намереваетесь еще одну атаку устроить?
  Епископ произнес это без осуждения или опаски, и я счел момент удобным, чтобы прояснить его отношение к произошедшему:
  - А вы думаете, что стоит такое повторить? Опять убегать потом?
  - Вы сами сказали, что это не люди, а погань - от тварей убегать незазорно.
  - Мы многих потеряли.
  - Да не так уж много. Смотрю я - мало кого не хватает. Сотники все на месте, десятников тройка раненых есть и еще троих найти не могут. Ерунда. К тому же раненых демы вряд ли убивать станут: крепкие мужики им пригодятся. Вон, - епископ указал пальцем в толпу рабов: - Шег наш пропавший нашелся. Живехонек. Шег!
  Разведчик обернулся, продемонстрировав физиономию украшенную синяком дивной расцветки:
  - Чего?
  - Мы уж вас похоронили, а вы, оказывается, помогали демам корабли перетаскивать.
  - Как не помочь, если сильно просили? - скривился межгорец. - Вляпались мы, как мухи в мед. Но быстро скумекали, что правду говорить никак нельзя. Прикинулись олухами: дескать охотники, оленя выслеживали и случайно сюда вышли. Нам ноги сковали и к канату отправили. Хорошо, что вы подоспели.
  - Вот видите, - сказал епископ. - Тех, кто к ним живой попадает, они далеко не всегда убивают. Так что многих еще можем освободить. Насмерть, думаю, мало кого побили - бой недолго длился. А демам при том как бы не сильнее чем нам досталось. Передовой дозор мы почитай подчистую вырезали. С главным отрядом когда тягались, тоже много кому кровь пустили, хотя нам там, признаюсь, врезали гораздо серьезнее. А когда отходили еще надсмотрщиков тех передавили по пути. Так что сходили не зря: хоть и радоваться особо нечему, но демам наваляли если и меньше, чем они нам, то ненамного. Нас такой размен устраивает - по числу людей мы их сильно превосходим.
  - Я даже не понимаю, почему так получилось. Они нас не ждали, иначе бы не дали перебить дозорных. Мы сумели внезапно атаковать их растянутый отряд на марше: идеальный вариант. И вместо того, чтобы разметать их по берегу, расслабившихся, отдыхающих у костров, не готовых к бою... Мы отступаем...
  - А что вы хотели? Это демы - они опасные сволочи. Дозорных хорошо накрыли - те не успели в себя прийти и подставились под сильный удар. Но остальным много времени не требуется - без понуканий и задержки выстроились. Быстрые очень... Да и вы над людьми слишком трясетесь. Нет - я это поддерживаю, но все же для победы было бы полезнее первыми послать ополченцев. Те бы вряд ли смогли сходу вырезать дозор, перемешались бы с ним, а там или навалились на шеренги, или устроили свалку на тропах. Подпирая наших лапотников лучшими сотнями, мы не дали бы им убежать, превратили бой в свалку. А в свалке демы слабы, как и все. Нас больше - шансы в дикой свалке выше.
  - Вы представляете, какие потери были бы?
  - Представляю, о чем и сказал. Мы сберегли людей, неплохо приголубили демов, не упустили шанс пощипать их неожиданностью - это может остудить их пыл. Видите - они даже преследовать побоялись. Я бы даже рискнул повторить, но уже под самым озером, где чуть дальше поля начинаются. Взять самых умелых ребят, сделать вид что идем в атаку, а потом дескать в штаны навалили и бежать в сторону открытого пространства. Припомнив, как сегодня нас упустили, могут следом кинуться. А у бакайцев двадцать шесть конных дружинников осталось в строю... Хотя, наверное, уже поменьше... Но ничего - и два десятка достаточно, чтобы из засады пройтись по тем, кто за строем копейщиков укрыться не успеет. Арбалетчики у них вечно особняком бегают - вот их и втопчут в землю, - епископ вдруг осекся. - Эх... глупостей наговорил... Не получится такое проделать... Наверняка добравшись до верха сядут на галеры и водой до замка дойдут, не выходя на удобные для нас места. А возле Мальрока возможностей для таких действий меньше. Но ничего страшного: мы еще много чего можем придумать по пути - не хуже чем сегодня. Правильно, что за стенами не укрылись - там западня добровольная при таких делах. Так что не вините себя ни в чем: хоть и не удался замысел, но и не попусту сходили. Они сильнее, мы слабее - только и всего.
  Что-то в этой войне непонятное - Конфидус только что расписал наше поражение в таких красках, что я почти почувствовал себя победителем.
  Видимо догадавшись о том, что меня обуревают сомнения, епископ пояснил:
  - Против нас три далеко не последние оты демов - это очень опасные вояки, собранные один к одному, привычные воевать дружно, отлично вооруженные. У нас похожих едва две сотни наберется, но вооружены хуже, а по доспехам и вовсе сравнивать стыдно. Лишь броня покойного сэра Флориса, которую Тук таскает, не уступает защите их латников. Она, кстати, перековка трофеев - потому и так хороша. Те, что у солдат Дирбза - похуже гораздо: защита слабее, сталь дряннее, тяжесть больше, да и не такие удобные.
  - Думаете, есть смысл вторую такую же атаку устраивать?
  - Вам, конечно, виднее, но раз начали - можно продолжать. Сами говорили, что нельзя им позволить спокойно до замка дойти. Мы по-другому воевать приучены - запираться в крепости и сидеть, если сил маловато. Ваш способ понравился - хоть и страшновато, но толк есть. Не знаю, что из этого выйдет, но повторить не прочь - глядишь, второй раз лучше обыграем.
  - Они теперь знают, что от нас можно ждать и будут наготове. И подкрепления вызовут. Ничего не получится.
  - Вечно настороже держаться невозможно, а гонцов можно попробовать перехватить - послать наперерез всех разведчиков, дав им быстрых коней. Демы водой скорее всего пойдут, а возле озера деревня есть, где лодкой можно разжиться. Подстерегут - не дадут помощь позвать. Тем более, как я понял, наше войско сильнее стало, - он покосился на Обаму.
  Тот угрюмо отозвался:
  - Если дадите оружие, то поможем.
  - Дадим, - кивнул я. - Соберем в замке все что есть, и дадим. Может межгорцы туда еще подтянулись - их тоже сюда заберем.
  - Совсем замок без оружия оставлять плохо, - заметил епископ. - Там и так, почитай одни женщины.
  - Все враги собраны здесь - там разве что разведка, а их одна Альра со стены перестреляет, если что. Нам потребуются все силы, которые сумеем собрать.
  - Это тоже верно. Думаю, оставаться у моста нельзя - слишком опасно. Если демы не остановятся, то завтра будут там. Надо бы корчму сжечь, чтобы не ночевали в тепле. Дан? Что с вами?!
  - А... Ничего... Задумался... Кое о чем...
  - Я уж было испугался - эк вас передернуло. Говорю - корчму надо бы сжечь.
  - Нет!!! Корчму ни в коем случае не сжигать!!! Лагерь перенесем подальше в лес - там дорога есть от моста.
  - Хорошо - как скажите. Но я бы сжег. Темные тепло любят - плохо, если под крышей греться смогут. Многовато демов - их бы хоть чуть-чуть проредить, вдобавок к тому, что сделали.
  - Проредим, - пообещал я. - Есть у меня идеи. Для начала вышлем несколько отрядов по следам тех людоловов, которые ушли к северу. Надо их выследить и перебить, чтобы не вернулись.
  - Дан - я вас хорошо успел изучить...
  - Не понял?
  - Голос у вас интересный - будто несусветную пакость задумали.
  - Верно. Задумал. Скажите, епископ: как вы относитесь к колдовству?
  - Не могу выразить приличными словами насколько плохо.
  - Очень жаль. То, что я задумал, самое что ни на есть колдовство.
  - Сэр!!! Дан!!! Вы ведь страж!!! Как можете!!! Душу поберегите!!!
  - Да успокойтесь вы. Не такое уж и колдовство, хотя выглядеть должно именно так.
  - Вы играете с ужасными вещами. Знаю вас хорошо, и верил всегда, но после таких темных слов начинаю сомневаться.
  - Епископ: чтобы передавить тварей, пытающих стариков, я свою душу не задумываясь продам. И вашу, кстати, тоже. Но не переживайте - в том, что я замыслил, темноты нет. Так - фокус балаганный. Но если все пройдет как надо, демов станет меньше, а настроение у них испортится. А то вдруг осмелеют после сегодняшнего...
  - Дан... А давно вы исповедывались?
  - Никогда.
  - ...
  - Епископ: нехорошо при вашем сане сквернословить.
  - А вы рискуете погубить свою бессмертную душу.
  - Ладно: сейчас я вас оставлю. Возьму лошадь и кое-куда сгоняю. Вам пока поручение одно оставлю - несложное. Занимайтесь войском, но и про него не забудьте. А чтобы вам было легче, обещаю: по пути исповедаюсь попугаю.
  - Вы богохульствуете - птица не посвящена в сан. К тому же за глоток вина она готова даже дьяволу грехи отпустить.
  - Было дело, - скромно потупился Зеленый.
  - Вот видите! Ваша бессовестная птица тоже богохульством грешит!
  - На себя посмотри! В борделе живешь! На алтари сморкаешься! У нищих воруешь!
  - Вот! Вы сами видите!
  - Я читал вашу священную книгу, и там сказано, что те, кто не сходят с пути борьбы с тьмой, получают частицу святости равную принятию в сан, со всеми вытекающими последствиями. Разве Зеленый не борется с тьмой?
  - Мне ни разу не доводилось видеть, чтобы он насмерть рубился с тварями.
  - А я видел: в битве у брода он храбро бросился на перерожденного - чуть с лошади его не сбил, а сам потом едва не погиб. Он просто герой в деле борьбы с поганью.
  - А еще я очень красивый.
   - Это само собой. А сколько раз он нас предупреждал о приближении погани? Как вам не стыдно в нем сомневаться!
  - Я не сомневаюсь. Но исповедываться птице - это просто немыслимо! Дан: с вами все в порядке?!
  - В вашей книге сэр Гарарас, канонизированный еще при жизни, оставшись в одиночестве посреди ругийской пустыни начал исповедываться коню. Ангелы прослезились от этой картины, и пошел дождь, благодаря чему святой рыцарь не умер от жажды.
  - Но ведь это был боевой конь белого рыцаря!
  - А у меня боевой попугай стража, так что вопрос закрыт.
  
  
  * * *
  Танк так и стоял в ветхом сарае. А куда он отсюда денется? Низкокачественный металл заржавел везде где можно и нельзя - коррозия местами столь тесно прихватила детали друг к дружке, что даже табун лошадей вряд ли сможет стронуть древнюю машину с места.
  Не мчаться ему на острие атаки. Не наматывать на гусеницы тела порождений Тьмы, не плющить в тонкие блины стальные доспехи детей могил. Даже обстрелять их войско с этой высокой позиции он не сможет. Во-первых - очень далеко; во-вторых - я не артиллерист; в-третьих - сомневаюсь, что это орудие вообще способно на выстрел, а если и способно, то не разорвется при этом, заодно снеся с плеч мою бестолковую голову.
  С места танк не стронуть, стрелять из него тоже не получится... Умный человек спросит: "И зачем ты, дегенерат племенной, вообще сюда поперся, оставив войско на фанатика-епископа?!"
  Я не стану обижаться на грубость, потому что заслужил.
  И впрямь незачем. Танк полностью бесполезен. Он не более чем насмешка судьбы, решившей подарить мне рояль, который не способен играть.
  Но судьба не с тем связалась. Я вовсе не дегенерат - я умный и хитрый человек, а если и заблуждаюсь иногда, то из-за сложности обстоятельств, недостатка опыта и проблем адаптации к новым условиям. Ну с кем не бывает? Особенно в состоянии почти непрерывного стресса...
  Танк бесполезен - я давно с этим смирился и даже во снах не катаюсь на нем по вражеским позициям. Но судьба, решившая надо мной поиздеваться, крупно просчиталась - все же подкинула кое-что полезное, почти незаменимое в сложившихся обстоятельствах. То, что я при всем желании не смогу найти в этом мире, а если попробую сделать, потрачу уйму времени, которого у меня сейчас нет.
  Не знаю, куда подевались пулеметы и патроны к ним (а жаль), но знаю, где находится часть боекомплекта к пушке. Вот они - лежат родимые. Неведомый китаец позаботился об их сохранности: завернул в несколько слоев просмоленной и промасленной парусины, натер воском. Своего рода консервация. Спасибо ему хоть на этом.
  Свертки со снарядами, похожие на спеленатых младенцев, я бережно выносил на руках и складывал перед входом в сарай. Итогом зловещей деятельности стали восемь уложенных в ряд смертоносных гостинцев. Пришло время браться за нож.
  В первом свертке меня ждал облом. Нет - снаряд здесь был, но вот уж бесполезен так бесполезен... Вершина эволюции монолитно-чугунного пушечного ядра - противотанковый подкалиберник. Стальной стержень, оперенный с одного конца и заостренный с другого, закрепленный в разделяющимся легком поддоне с диаметром по калибру орудия. Его назначение - серьезно бронированные цели. Вылетая с огромной скоростью, он легко прошивает стальные листы толщиной в сотни миллиметров. В нем нет ни детонатора, ни взрывчатки - он и без них гарантированная смерть и машине, и экипажу: разносит приборы и людей осколками корпуса, сжигает воспламенившимся материалом сердечника.
  Я не танкист, и не артиллерист, но слышал, что подкалиберники делают из ценных материалов. Там и вольфрам можно встретить, и даже обедненный уран. Так что вещь не совсем уж бесполезная - глядишь, придумаю применение в хозяйстве. Но сегодня он мне даром не нужен.
  Еще здесь лежала гильза с пороховым зарядом, причем отдельно от снаряда. Покрутив ее в руках отложил в сторону - пригодится.
  Следующий сверток тоже разродился подкалиберным снарядом. Я уж было подумал, что других здесь нет и придется корректировать планы, но в третьем, наконец, оказалось то, что искал.
  Не подкалиберный... Но какой именно? Какой-какой - какой-то! Ну не разбираюсь я в этом, а справочника или Интернета под рукой нет. Маркировку даже не пытался изучить - я и по-русски вряд ли пойму с чем имею дело, а уж по-китайски тем более. Что это вообще может быть? Не знаю... Но одно несомненно: передо мной не монолитная металлическая чушка. Где-то в недрах этой гипертрофированной пули имеется взрывчатое вещество в количествах, достаточных для поражения пехоты, зданий и сооружений, бронетехники.
  Снаряд готов к применению: на это моих познаний хватило. Но как привести его в боевое положение? Очень просто: надо выстрелить им из орудия. Далее все зависит от конструкции взрывателя. К примеру, он может взводиться под действием центробежной силы, после раскручивания в нарезах ствола. Или от сильнейшего ускорения, добиться которого с помощью ручного махового усилия или, допустим, баллисты, не получится - это все равно, что дунув на весы выжать два центнера.
  Подавил в себе любознательный порыв изучить орудие на предмет поиска нарезов. Даже если она гладкоствольная, моих познаний и возможностей все равно недостаточно для приведения взрывателя в боевое положение. И еще - я до зубовного лязга боюсь экспериментировать: мне очень дороги руки и ноги, а также голова. Всего этого можно легко лишиться, если начать шутить с подобными "игрушками".
  Больше подкалиберных не оказалось: мне "повезло" сразу развернуть все имеющиеся. Оставшиеся шесть снарядов были двух типов. Подозреваю, что осколочно-фугасные и кумулятивные - по три штуки тех и тех. Попытавшись сложить взрывоопасные предметы в одну кучку, убедился, что объем у нее даже без пороховых зарядов получается приличный. Нет - для моего плана это слишком заметно.
  Оставил четыре снаряда - по паре разных видов. Теперь займемся другим вопросом.
  Неглупый человек, у которого имелась своя машина, всегда найдет топливные баки у любого вида техники. Вот и я не много времени потратил, прежде чем узнал, что этот танк когда-то питался дизельным топливом. Солярка и сейчас осталась - не сказать, что под горловину, но прилично. И краник отыскался, чтобы слить немного для личных нужд.
  Жаль, что не бензин, или еще лучше - керосин. Но лучше, чем пустой бак - грех жаловаться. Бурдюк, правда, придется потом выбрасывать - запах солярки никогда не выветрится. Ничего - невелика потеря.
  Здесь все. Теперь надо спуститься вниз и заглянуть в замок. Там ограблю кузнечные запасы, чмокну Альру, что-нибудь перехвачу на кухне из горячего, и, жуя на скаку, помчусь назад, в темнеющий лес. Спать некогда - сегодня еще много надо успеть.
  Кстати - по пути можно пообщаться с Зеленым. Тем более епископу обещал исповедаться перед пернатым. У меня настроение сейчас почему-то интересное - энергия бьет гейзером. Прямо таки жажда деятельности достигла апогея. Поражение и кровь не сказались на настроении пагубным образом - скорее наоборот. И это хорошо.
  Лишь бы все получилось.
  
  
  * * *
  "Продолжение отчета добровольца номер девять.
  Отчет совмещен с исповедью.
  Здравствуйте дядя Ваня. Спешу сообщить важные известия. Помните, вы рассказывали, что конкуренты успешно заслали сюда добровольца номер четырнадцать? Того самого маньяка с бензопилой из недорого фильма? Так вот - я обнаружил кое-что подозрительное: возможно, таких успешных засланцев было два. Первый тот самый потрошитель, второй бывший или действующий президент той самой страны. Встретил мулата по имени Обама - очень насторожился и теперь намерен следить за ним в оба.
  А еще у меня неприятности - я проиграл сражение. Завтра попробую взять реванш, для чего намерен использовать возможности танка. Вы спросите: "В своем ли вы уме?! Танк ржавый и ни на что не годный кроме как ржаветь и дальше, пребывая в сарае. Как вы намерены его использовать?!" А я отвечу, что это военная тайна.
  Вам, если все расскажешь, так вы аннулируете заявку на пулеметы, отмазавшись тем, что я и без них выкручиваюсь ловко, и вообще умею из содержимого сортира изготавливать шоколадные конфеты.
  Так что продолжаю ждать подрыва Вселенной и последующей посылки с пулеметами.
  Четыре часа назад я убивал, меня самого пытались убить, а я еду верхом на кусачей кобыле и несу разный бред попугаю. Пожалуй, епископ был прав: при таком душевном разладе и впрямь исповедь не помешает. А лучше психиатр...
  Теперь, собственно, сама исповедь.
  Зеленый - я очень грешен. Убиваю людей, сожительствую с девой не отягощая себя брачными узами, не соблюдаю постные дни, употребляю алкоголь (хотя не уверен, что это грех). Перестань так волноваться - я и без того знаю твое мнение по этому вопросу. Ну как? Отпустишь грехи? Что?! Ах ты жадная алкоголическая скотина! Жмот! Еврей летающей! Да я на столько не нагрешил еще!"
  
  
  Глава 21 Диверсант
  
  Климат в Межгорье не сказать, чтоб тропический, но холодные зимы здесь редкость, а снег можно годами не видеть, если не приглядываться к далеким северным вершинам. Однако нам "повезло": и морозы получили, и метели - все удовольствия сразу. Разве что серьезные водоемы продолжаются сопротивляться - льда на них нет. Сейчас, правда, погода немного наладилась, но все равно холода стоят - днем около нуля, ночью небольшой минус.
  Жителям Челябинска по суровости до здешних аборигенов очень далеко. Туземцы могут в лютую стужу под открытым небом ночевать с таким сладостно-оглушительным храпом, что деревья шатает. И плевать им, что сверху снег, сбоку ветер, снизу земля мерзлая, а где-то рядом чудища бродят.
  Но это касается не всех. В силу природного любопытства я расспрашивал разведчиков о мелочах, которые они подметили у демов. И хорошо запомнил, что те при каждом удобном случае старались развести костры и толкались вокруг тесным кругом, грея ладони. Поверх доспехов закутывались в плащи, накидывали одеяла, при отсутствии огня могли подолгу сидеть на корточках, обхватив руками колени - так меньше потери тепла.
  Демы живут на юге - они привыкли к жаркой погоде. Им здесь неуютно, вот и не упускают ни единой возможности погреться.
  Я человек добрый и в душе закоренелый пацифист. То, чем приходится заниматься в новой жизни мне не всегда нравится. Но куда деваться, если очень хочется эту самую новую жизнь растянуть, а многие почему-то против. Бегать бесполезно: со своей способностью везде находить неприятности, я далеко не уйду, да и от старых грехов не скроюсь: стражи здесь великая редкость и предмет повышенного интереса. Разве что сварить, наконец, Зеленого, избавившись от такой предательской приметы? Идея любопытная - на досуге надо будет с ним ее обсудить.
  Вот интересно: откуда замшелый пацифист может столько знать о снарядах? Те, кто исповедуют жизнь лишенную насилия, подобными вещами не интересуются.
  Я, если не вспоминать рискованный детский период, когда все мальчишки временно превращаются в пироманьяков, тоже ничем подобным не интересовался. Кое-какие кусочки теории запали в голову во время подготовки к заброске. Яйцеголовые всерьез рассматривали сценарий, при котором я попаду в мир, где цивилизация достигла уровня нашего девятнадцатого века. Этого вполне достаточно для создания установки, а в качестве оплаты за помощь я могу расплатиться с аборигенами некоторыми знаниями. К примеру: конструкциями несложных артиллерийских взрывателей, прицелов, баллистических вычислителей и прочего.
  К сожалению, учить меня разбираться в маркировке боеприпасов земных армий они не сочли нужным. И применять их в диверсионной деятельности тоже не натренировали.
  Ну и не надо - у меня своя голова имеется, и свой опыт.
  Был у меня хороший друг: Миша. Хотя почему был? Есть... За стеной, которую преодолеть ох как не просто, но есть. Удачи ему и счастья побольше. Отличный человек. Достойный.
  Что-то я отвлекся...
  Так вот - жизнь у Миши была несколько сумбурной, но так как душевный стержень в нем неслабый, он всегда находил возможности для не совсем обычной деятельности. Нет - не экспериментировал с алкалоидами индийской конопли, не участвовал в гей-парадах, не рыскал по стихийным рынкам с бейсбольной битой в поисках представителей неславянских народностей. Он человек идейный, причем идей у него много.
  Одна из них: СССР велик, а его обломки политически-аморальный хлам. Советские люди в годы Второй Мировой Войны совершили подвиг, а гнилое общество современных предателей решило это забыть.
  Миша не состоял в гнилом обществе - Миша ничего не забыл.
  Каждый год он дожидался тепла, одевался в затасканный камуфляж, взваливал рюкзак на плечи и уезжал в лес. Гнилое общество однажды попыталось его остановить, из-за банальной кабацкой драки закрыв в тюремное учреждение. Но, даже пропустив из-за этого лето, он все равно вырвался осенью, пусть и ненадолго.
  В лес он ездил, разумеется, не за грибами или ягодами. В компании таких же идейных ребят и примкнувших к ним несознательных представителей гнилого общества, ищущих пути исправления или просто приключения, он рыскал по местам былых сражений, разыскивая останки павших солдат. Кости собирали в мешки, в конце сезона их, обычно, хоронили. Не просто так, а как полагается: с оркестрами, попами, залпами в воздух, гробами и речами представителей районных администраций.
  Миша, выходя из напичканного скелетами леса, был обычно грязен, угрюм, небрит, нетрезв и злоречив, и сильнее чем когда-либо ненавидел породившее его общество. Доходило то того, что он поколачивал самых несимпатичных его представителей, из-за чего буйного поисковика нередко принимали менты. Пару раз при нем находили ржавые гранаты, патроны и прочие предметы из разряда "эхо войны", и тогда уже принимали серьезно, вплоть до сырых стен следственного изолятора и вмешательства серьезного отца.
  В поисковом отряде подобное не одобряли, но терпели выходки товарища - уж очень пробивной он был в спокойные периоды, да и отца лихо раскручивал на спонсорство. В итоге к этому настолько привыкли, что считали вахту какой-то неполноценной, если Мишу не замели.
  Как лучший друг Михаила я, разумеется, тоже не избежал участия в его идейном увлечении. Серьезного мне ничего не доверяли: раскапывал заплывшие окопы под присмотром опытных ребят, ведрами и насосами осушал бездонные воронки, или просто занимался хозяйственно-бытовой деятельностью. В ходе изысканий и посиделок у костра узнал много чего интересного. В душу запало, как тамошний народ нередко поступал с найденными неразорвавшимися снарядами и минами. Саперов тревожить лениво, да и не факт, что приедут. Но мы же русские люди - у нас душа не успокоится, если будет знать, что где-то неподалеку валяется ржавый снаряд, который может бабахнуть. А вдруг его дети найдут и начнут разбирать молотками? Или браконьеры выплавят тол и переглушат всю рыбу в местной речке Вонючке? Встречались ребята, серьезно дружащие с саперным делом - в легких случаях они обезвреживали находку, выплавляли тол, корпус забирали в коллекцию. Но далеко не всегда решались на подобное - состояние многих боеприпасов было настолько плачевно, что к ним было страшно прикоснуться. Оставалось одно - уничтожить.
  Метод подрыва взрывоопасных предметов был незатейлив: их обкладывали дровами и поджигали. После чего уходили как можно дальше, даже символически не пытаясь присутствовать при взрыве. А зачем? Его и так будет слышно отовсюду. К тому же стоять и ждать скучно: пока он нагреется и шарахнет, пройдет неизвестно сколько времени: старый снаряд штука непредсказуемая - может рвануть через считанные минуты, а может пролежать несколько часов, дождавшись полного угасания пламени и коварно шарахнуть в тот миг, когда "горе саперы" отважатся подойти с охапкой толстых веток для новой попытки. И полетят по содрогнувшемуся лесу осколки корпуса и кроссовки с оторванными ступнями...
  Однажды мне приснился неприятный сон. Ночь. Лес. Ухает филин, задувает колючий ветер, под ногами хрустят ветки. Холодно и страшно. Я один и замерзаю. И вдруг вижу вдали отблески большого костра. Радостно мчусь к нему и обнаруживаю, что рядом никого нет. Присев, протягиваю руки к теплу, блаженно щурюсь, и вдруг замечаю в пламени раскаленный докрасна корпус гаубичного снаряда.
  Проснулся я в холодном поту.
  Так что, как минимум, одно полезное знание я из тех поездок вынес: никогда, ни при каких обстоятельствах, не приближайся к кострам, разведенным неизвестно кем, если дело происходит в местности богатой окопами, воронками, провалившимися блиндажами и прочими свидетельствами былых военных действий. Более того: прежде чем самому развести огонь не поленись проверить почву щупом или хотя бы длинным ножом, иначе вместо шашлыков под водочку можешь получить билет в травматологию или на кладбище.
  Пришло время использовать старый опыт по назначению: я ведь знал действенный метод подрыва снарядов. Для взведения взрывателя вовсе не обязательно использовать орудие. Да и зачем вообще взводить его загадочный механизм? Ведь чуткое инициирующее вещество неравнодушно к высокой температуре. Все что нужно - нагреть его.
  Не знаю, какова должна быть температура, но знаю, что в костре снаряд рано или поздно шарахнет. Гений-самоучка, наверное, может придумать способ вроде оборачивания в промасленную газету, поджигание и выстрел из катапульты, но у меня нет ни газет, ни катапульты, ни гения.
  Остается одно - костер.
  Однако здесь возникала новая сложность - сейчас мне нужно не просто взорвать найденный в оплывшем окопе боеприпас. Сейчас мне нужно уничтожить четырьмя снарядами как можно больше зверей в человеческом обличье - демов. Как это провернуть? Подойти к ним, положить в костер несколько металлических предметов, после чего вежливо попрощаться и поспешно удалиться?
  Я не уверен в успехе такого мероприятия...
  Тогда что? Рискуя жизнью пытаться взвести? И как? Стукнуть себя по лбу взрывателем? Не вариант - я ведь очень смутно представляю работу их механизмов даже в теории, а уж на практике... Это ведь не простенькая конструкция, которым меня учили перед заброской - это неизвестно что, но явно более современное. Кувалдой врезать? Ага - и стану первым местным космонавтом: без корабля и парашюта.
  Разрезать напильником корпус, оголив инициирующий заряд? А потом что? Приспособить к нему донце гильзы с капсюлем? Ага - именно так и сделаю. Уж очень охота побывать в космосе.
  Страшно - подозреваю, что мощности взрыва не хватит для достижения орбиты.
  Будь на моем месте герой из книжек, он бы забросал демов из кустов, предварительно распилив взрыватели и вставив в их нутро макаронины артиллерийского пороха вместо фитилей. Но я, увы, на такое не способен: снаряды слишком тяжелые, чтобы ими бросаться, да и подорвусь при попытке вскрыть механизм.
  Сделать бомбы из пороховых зарядов? Я не уверен, что они вообще будут взрываться, но уверен, что в лучшем случае получу лишь малоэффективные хлопушки. Возможно, поэкспериментировав, сделаю что-нибудь приличное, но на это нужно время и материалы - ни тем, ни другим не богат.
  Тогда почему, спрашивается, тащился в такую даль за бесполезным хламом? А потому, что епископу захотелось сжечь заброшенную корчму, и он высказал эту идею вслух.
  В тот же миг меня озарило. Я вспомнил про бесполезный танк, оставшегося в бесконечности Мишу, смертельные костры поисковиков и многое другое.
  Я понял, как можно взорвать демов, или хотя бы перепугать до заикания. Способ не без изъянов, но и не фантастический - реальный, в отличие от всего, что приходило в голову ранее.
  
  
  * * *
  Главная дорога Межгорья - называемая на западе долины "Старый тракт", а на востоке почему-то "Новый" проходила чуть севернее, параллельно Меге. Между ним и рекой тянулась низменная полоса труднопроходимого сырого леса: с болотами, многочисленными старичными озерами, зарослями мерзопакостного кустарника, имеющего склонность к переплетению с соседями, что в итоге приводило к появлению живых стен, через которые даже лось с разбега не мог проломиться.
  Через все это безобразие можно было пройти по нескольким малоизвестным тропам и одной дороге, проведенной в незапамятные времена. На ее перекрестке с трактом стояла крупная деревня, обнесенная невысокой каменной стеной - там мы устроили временный лагерь. Путь оттуда шел почти точно на юг к Меге и за нее, и был достаточно комфортен: на сырых участках высокие насыпи, на подъемах врезки, на реке мост.
  Мост был непростым - я это еще днем приметил, когда проходил здесь, направляясь к месту столь неудачно закончившегося боя. Когда-то, похоже, его сделали целиком из каменных блоков, причем высота тогда была куда значительнее. Однако время или человеческие руки поработали над конструкцией, оставив лишь жалкие осколки былого. Сохранилось несколько массивных опор, да и то частично, а на них теперь покоился кое-как брошенный бревенчатый настил, легко снимающийся по центру, если необходимо провести судно.
  Насмешкой о былом величии выглядели остатки башни, сложенной из неподъемных камней, и какая-то замшелая статуя на берегу, изображавшая прокаженного сифилитика на последней стадии - других ассоциаций эта изъеденная временем фигура не вызывала. Думаю, раньше корабли легко проходили здесь без технических ухищрений. И охрана имелась - наверное, пошлину с купцов сдирала, или берегла путников от разбойников. В любом случае место было популярным, и даже в наше время это не сошло на нет: какой-то предприимчивый межгорец поставил на берегу корчму. Еще год назад здесь можно было заказать сытный обед, напиться в хлам и узнать от проезжих последние новости. Все это осталось в прошлом: в настоящем лишь голые стены и ветер завывающий в оконных проемах.
  Ортарцы почему-то не сожгли это строение, и я еще днем, из любопытства, заглянул внутрь. Ничего интересного: одно единственное помещение - ни перегородок, ни отдельных комнат. Даже кухня не спрятана. Массивные столы на земляном полу, лавки, в углу открытая глиняная печь - по сути, огромный очаг с решеткой и квадратный раструб над ним, плавно переходящий в конический дымоход. Зимними вечерами вокруг него сидели посетители, потягивая вино и пиво, да поглядывая, как стряпуха жарит цыплят.
  Караван демов двигается неспешно, а нападение его еще больше замедлило - ведь часть рабов ушла с нами. Если я правильно понимаю, завтра враги окажутся как раз в районе моста. Они южные люди - мерзнут в холода. Ночевка под открытым небом их уже давно достала до печенок, а до Мальрока еще переться минимум два дня с такой черепашьей скоростью - это не на коне скакать. К тому же замок еще не захвачен, и кто знает - может там на стылой земле придется до весны куковать.
  Упустят они возможность провести ночь под крышей? Завесить оконные проемы, развести огонь в очаге? Да ни за что не упустят. Все разведчики уверяли, что любой возможности демы устраивают костры, тут же собираясь под ними большими толпами. Лишь дозорным не дозволялось принимать участие в этих нескончаемых посиделках. И мои люди поступали также - в этом мы все одинаковы. Не вижу причин по которым пираты проигнорируют корчму и ее очаг. Искать там подвох тоже не станут: в этом мире до минного дела додумались лишь иридиане, но и там пока только неэффективные конструкции, предназначенные исключительно против тяжелых представителей погани.
  Самый теплый угол возле печи займут вожаки от, к ним будут жаться сотники и десятники, ближе к дверям устроятся ребята попроще. Затягивать с заполнением помещения не станут - все их предшествующее поведение говорит в пользу моего замысла. В идеале на улице останутся лишь дозоры и корабельная охрана - корчма ведь немаленькая.
  Весов у меня нет, но и без того понятно, что снаряды тяжелые - даже в одном несколько килограммов, а четверка весит не меньше полутора пудов. Это не чистая взрывчатка: металла в них все же гораздо больше, но он тоже не бесполезен - будущие осколки, на ближней дистанции способные пролететь сквозь толпу, порвав десятки тел. Они даже у кумулятивных снарядов есть, хотя там, конечно, очень несерьезно.
  Сколько людей может разместиться в корчме? Если в тесноте, то сотни две... наверное. Что будет, если в печи разорвется хотя бы один снаряд? Все погибнут? Не знаю... Вряд ли... Но, думаю, тем, кто выживет, случившееся очень не понравится. Я видел, что оставалось на месте поисковых костров, потому и проснулся после того кошмара в холодном поту.
  А если долбанут все четыре? Это, конечно, будет сказочное везение. Ведь от жара сработает только один взрыватель. Есть шанс, что сдетонируют остальные, особенно если привязать их друг к дружке железной проволокой, как я и поступил в кузнице, соорудив что-то вроде обрезка пулеметной ленты с гипертрофированными "патронами". Грат, узнав, что я добиваюсь плотного и крепкого контакта корпусов, простодушно предложил не тратить ценный металл, а залить свинцом. Пришлось отказаться: не знаю, как на такой нагрев отреагируют снаряды, да и расплавится такое крепление в огне.
  Надежда на взрыв всех четырех есть. Это будет настоящая бомба - от корчмы только воспоминание останется, как и о тех, кто в ней при этом окажется. Душевное состояние уцелевших спрогнозировать трудно. Могут свихнуться от пережитого стресса, или дружно разрыв сердца получат от никогда не виданного фейерверка, а может станут еще более злыми.
  Шансов на такую удачу немного. Мне доводилось видеть донце мины с остатками тола - даже в едином корпусе не вся начинка среагировала. А тут сразу о четырех размечтался. Что еще можно ожидать от профана, неспособного отличить осколочно-фугасный от кумулятивного?
  Да пусть хоть один рванет - даже несколько погибших заставят их крепко призадуматься над перспективами похода. Может ну его нафик - этот проклятый Мальрок? С такими-то сюрпризами. На юге спокойнее и теплее.
  Смущало лишь одно - могут пострадать рабы. Жаль людей, да и планы у меня на них имеются - серьезные. Но Обама рассказал, что на ночь всех загоняют на идущую второй галеру, оставляя под охраной. Даже если корабль в момент взрыва окажется поблизости, все равно дистанция составит не менее полусотни метров и борт должен защитить от осколков.
  А если кому не повезет, то что ж - это война. Я не могу упустить шанс столь оригинально навредить противнику. Мне надо сполна рассчитаться за сегодняшнее унижение, сбить с этих самодовольных садистов уверенность в своем превосходстве, заставить шарахаться от любого шороха. Они у меня спать не будут: энурез заработают и неоперабельное заикание - я на выдумки мастак.
  Ночь. Темнота. Старая корчма. Я здесь один - никого не стал посвящать в свои зловещие замыслы. Если не получится - не пострадает репутация стража; если все выгорит - добавится лишний устрашающий штрих к моей загадочности. А если все пройдет вообще на пять с плюсом, то, пожалуй, даже оставлю парочку чудом уцелевших. Отпущу. Пусть вернутся на свой юг, и расскажут о местных ужасах. Глядишь - остальные действительно призадумаются. Ведь разгромлю этих - ничего не закончится. Раз не поленились такую толпу отправить, значит Межгорье им зачем-то очень нужно. Но кому охота связываться с противником, который способен сметать с лица земли дома вместе с обитателями?
  Что-то я размечтался не на шутку... Ничего еще не готово, а уже делю шкуру неубитого медведя.
  Снаряды уложил с таким расчетом, чтобы смотрели в сторону противоположного угла. Это на случай, если первым сработает кумулятивный. Может и лишние предосторожности - не знаю. Не исключено, что таких вообще здесь нет, и это две разновидности осколочно-фугасных. Хотя вряд ли... Лишь бы не какие-нибудь дымовые или зажигательные - там кроме психологического эффекта мало на что можно будет рассчитывать.
  Вроде лежат нормально и даже в глаза не бросаются - обложил их углями и присыпал свежей золой. Место популярное у наших дозоров - частенько останавливались на отдых, используя здешнюю печь. Теперь надо разбросать обгоревшие палки, принесенные от костра из военного лагеря. Аккуратненько разбросать, чтобы выглядело так, будто они не догорели именно здесь, а не где-то еще.
  Вот и все - теперь снаряды заметить непросто. Сейчас натаскаю дровишек немного, свалю рядом. Это не будет выглядеть подозрительным - просто народ, пользующийся печью, не все спалил в последний раз. Да и кто в этом мире будет ждать сюрпризов от обычного огня?
  Когда загорится, уже точно никто ничего не увидит. А если и разглядит снаряды в пламени, то примет за камни - я не поленился корпуса глиной покрыть. Наверное, лишнее, но не смог удержаться от перестраховки - булыжники в очаге подозрения не вызовут. К тому же обмазка сыграет роль теплоизолятора: увеличит срок нагрева - пусть побольше народа успеет собраться, а лучше, чтобы глубокой ночью рвануло.
  Сколько времени потребуется, чтобы взрыватели раскалились до критической температуры? Да понятия не имею, но, надеюсь, не минуты, а часы. Во время лесных поисков обычно так и случалось - ждали подолгу. Все успеют уснуть, жар, медленно стекая по корпусам, постепенно нагреет те крохотные порции чуткого взрывчатого вещества, которые должны спровоцировать главный бабах.
  Подсветил тусклой лампой. Нет - снаряды и впрямь не разглядеть.
  Попугай, недовольный тем, что я никак не угомонюсь, хлопнул крыльями, недовольно спросил:
  - Что ты там ищешь, дурачок? Опять любимую дудочку потерял?
  - Да нет... Подумываю - а не сварить ли из тебя суп на этой чудной печи... Зеленый: что ты думаешь о демах? Остановятся они здесь?
  - Шлюхины бабушки. Они обожают пешие прогулки на мужскую гордость, так что непременно наведаются в наш бордель. Может мы отыщем незанятую перину и завалимся в уголке? До чего же спать охота.
  - Перину не обещаю, но пора уходить. Здесь все - остается только ждать новых постояльцев.
  - Я бы вон за тем столом не отказался выпить.
  - Не советую, Верещагин - баркас заминирован.
  - Опять слышу пьяные речи.
  - Зеленый - прекрати русский язык пьяными речами обзывать. Бывает, что иногда ты при этом чертовски прав оказываешься, но обычно все мимо, а мне за державу обидно. Не пьян я. Трезв. Даже болезненно трезв. Молись, Зеленый, чтобы все сработало.
  - Без церковного винца что-то в глотке сухо и молитва не лезет. Святой отец: можно бы и налить, раз такое дело.
  - Обойдешься. Сегодня я мусульманин, и закон у нас сухой. Что, граждане демы - с Тьмой снюхались? От правоверной веры отвернулись? Думаете, газавата на вас нет и знамени зеленого? А шахидов вы когда-нибудь видели?! Нет?! Аллах акбар! Неверные!..
  - Чем дальше, тем пьянее ваши речи.
  
  
  Глава 22 Подлая война - часть вторая
  
  Вы не подумайте, что смысл сегодняшней ночи был в закладке импровизированного фугаса и клоунаде на пороге заброшенной корчмы. Это я просто нервное напряжение сбрасывал привычным способом - все же не сапер и чувствую себя неуютно, когда таскаюсь с тяжелыми предметами, способными быстро доставить меня до небес, причем по частям. И вообще - одному ночью как-то жутковато: в округе шастают вражеские отряды, где-то южнее остались недовольные рейдеры, темно, холодно и мерещится всякое.
  В книгах, конечно, герой многократно в одиночку разделывается с вражескими армиями, а если при нем и есть войско, то задача солдат проста: помощь в транспортировке трофеев. А мне вот приходится выкручиваться со своей неполноценностью...
  Пока я скакал то к танку, то к корчме, и возился с прочими делами, моя армия не сидела без дела в ожидании приказа на выдвижение к куче добытых моими личными усилиями трофеев. Даже ночь не остановила бурную деятельность, итогом которой, в идеале, должен оказаться полный разгром незваных гостей. Пусть не сегодня, но завтра, или чуть позже - я обязан вышвырнуть демов из почти что своего графства.
  Одна группа разведчиков продолжала следить за противником, действуя на суше, другая пыталась заниматься тем же самым с лодки (хотя эти, скорее, являлись диверсантами). Три сильных отряда в сопровождении проводников обшаривали северную местность с целью поимки шаек людоловов - даже дневные события и ночная темень не остановили их деятельность, что свидетельствовало о низкой оценке наших боевых качеств или полным отсутствием связи. Несмотря на их фантастически тихое передвижение и наличие хорошо подготовленных лазутчиков вроде того лучника, в бою с превосходящими силами опытных бойцов они ничего серьезного не представляли - быстро погибали, редко успевая нанести серьезный ущерб.
  Во временном военном лагере, устроенном в деревне на перекрестке тракта со старой дорогой на юг, мои ближайшие соратники из разношерстной толпы пытались спешно создать нечто, похожее на управляемое войско. Ввиду нехватки командного состава зачастую на руководящие должности низкого звена ставили освободившихся рабов - среди них хватало бывалых вояк. Распределили убогие остатки замкового арсенала, те, кому ничего приличного не досталось, изготавливали дубины и деревянные копья - как и опасался Обама, без них не обошлось.
  Все опытные лучники были собраны в один отряд и неприметными тропками к полуночи вышли к реке ниже расположения противника, после чего с максимальной дистанции дали несколько залпов по освещенному кострами лагерю демов. Вряд ли удалось нанести потери - далековато, но переполох устроили изрядный. Психологический эффект усилило то, что использовались зажигательные стрелы.
  Враги, вместо того, чтобы отдыхать, были вынуждены затянуть ремни доспехов и выстраиваться в ожидании нашей атаки. Затем, выслав отряд легковооруженных разведчиков, они долго проясняли обстановку, и лишь убедившись, что лучники ушли, сыграли отбой, громко бранясь на тему трусости межгорцев. Похоже, всерьез решили, что у противника не хватило духу лезть в бой - струсил, не успев толком начать.
  Лучники по малоизвестной охотничьей тропке совершили короткий марш к тракту, сели на поджидавшие их повозки и вскоре добрались до корчмы, возле которой я их дожидался. Категорически запретив заходить в помещение, повел народ в лес, где мы подремали несколько часов у пары костров, дожидаясь подхода лодок из Мальрока. Затем расселись по плавсредствам и направились вниз - пора устраивать новую пакость, а то уже утро скоро.
  Поначалу шли ходко, но затем были вынуждены замедлить ход - шум по воде разносится далеко, а нам важно не выдать себя раньше срока. Все же попались на глаза, но не вражеские - наткнулись на лодку с разведчиками. Двигалась она хоть и против течения, но быстро, так как прижималась к берегам, где вода никуда не спешила или вовсе стояла. Лазутчики уверяли, что до самых галер дозоров не заметили - демы сильно нервничают и все внимание уделяют другой стороне, видимо ожидая повторения обстрела. Что ж - на это мы и рассчитывали, расходуя ценные боеприпасы.
  Маленькая флотилия пошла дальше совсем уж тихонечко, лучники начали изготавливаться к работе. Команду моей лодки это не касалось - у нас другая задача. Черными тенями на такой же черной воде спустившись до темнеющей на фоне неба громадины первой галеры, мы нанесли очередной подлый удар. С приготовленного заранее фонаря сорвали скрывающую огонь парусину, я, не доверяя никому, один за другим швырнул на палубу три узких кувшина, не забыв поджечь пеньковые фитиля пропитанные раствором селитры.
  В двух сосудах было дизельное топливо, в третьем скипидар. Наверху вспыхнуло сразу, хоть и не сказать, что пламя прямо таки объяло корабль. Гребцы уже нетерпеливо сжали рукояти весел, но я еще не закончил.
  Еще в период моего недомогания, в дни, когда состояние улучшалось, я пытался заниматься общественно полезными делами, в том числе и различными перспективными прожектами. В основном это заключалось в раздаче ценных указаний, которые, как правило, исполнялись плохо по причине слабого контроля и трудностей с пониманием. Один из иридиан - мастер-медянщик, по моему эскизу сделал несколько медных трубок большого диаметра. Я вообще-то отрабатывал зачатки технологии получения простейших оружейных стволов, но полученные изделия не понравились: почти позабыл про них, и уж конечно не стал испытывать. Хотя порох у меня был - причем бездымный. Точнее был он в перспективе - лежал "макаронинами" в зарядах к танковой пушке. В таком виде для мушкетов он не годится, но это поправимо. А вот черный приготовить не получится: жалких крох селитры, конфискованных у Конфидуса, хватило лишь на пропитку фитилей.
  Сегодня медному хламу нашлось применение. Все четыре трубки я заполнил порезанными "макаронинами", заклепал их с обеих концов, не забыв оставить фитили идущие в мешочки с затравкой - остатками иридианского огненного зелья. Затем обмазал металл смолой, налепив кусочков свинца, прихваченных из замка - ради дополнительной осколочной массы. Похожим образом поступил с бронзовым кувшинчиком - наследством сэра Флориса. Хоть и ценная вещь, но для хорошего дела не жалко.
  Одна за другой пять импровизированных гранат отправились на разгорающуюся палубу. А вот теперь фонарь потушить и ходу - сейчас станет очень весело.
  Демы может и любили поспать всласть, но к раззявам не относились. Хоть и прозевали крадущуюся лодку, но оперативно выяснили, что случилось. После первых, испуганных криков, кто-то уверенно проревел:
  - Арбалетчики! По реке бейте! Они на лодке пришли! Сверху!
  Услышав это, мои гребцы удвоили старание, больше не заботясь о скрытности. В этот миг на палубе прогремел первый взрыв. Это я, конечно, преувеличиваю - скорее очень громкий хлопок. Не уверен, что столь примитивная граната способна чем-то всерьез навредить, но психологический эффект определенно присутствовал - деловая суета начала переходить в панику. Когда рвануло четвертый раз, уже действительно прилично, уши приласкало воплем боли и ужаса: кого-то прилично зацепило. Как выяснилось впоследствии, главный корабельный дозорный, будучи недовольным из-за того, что все это безобразие поставят ему в вину, решил, что никто и не подумает тушить пожар, пока в огне и рядом с ним грохочут эти шипящие штуки, от которых разлетаются больно жалящие кусочки металла. И он не придумал ничего лучшего, как схватить одну, чтобы выбросить ее в воду. Медная трубка разорвалась в руке, оторвав пальцы и опалив лицо.
  Это был не единственный серьезно пострадавший при диверсии - осколки удачно зацепили еще четверых, а несколько отделались легкими ожогами и ранениями. Обескураженные демы отшатнулись от огня подальше, и если бы не приказы искалеченного командира, ухитрившегося сохранить самообладание, галера бы сгорела. На его крики с берега подошли лодки с подмогой, дружными усилиями принялись сражаться с пожаром.
  А ведь были мысли соорудить из пары лодок брандер-катамаран, но нет же - понадеялся на солярку и скипидар. У меня прям судьба - после драки кулаками махать.
  Арбалетчики на берегу, несмотря на некоторую растерянность и недосып, начали отрабатывать свой хлеб, обстреливаю реку. В ответ из темноты полетели наши гостинцы - вступили в дело лучники на лодках. Им целиться было проще - отблески огня освещали арбалетчиков, а вот на реке иллюминации не наблюдалось. К тому же берега здесь высокие, нависающие над водой - темной ночью, если смотреть сверху вниз, кроме мрака ничего не увидишь. Звезд и лун не видно - их скрывает сильная облачность: погода вредит демам не только холодом. В итоге наша стрельба была действенной, а вот у них наоборот. Отделавшись несколькими ранеными, легковооруженные арбалетчики откатились подальше, а наши занялись толпой, собравшейся на тушение пожара.
  Там условия были почти как в тире. Лишь один минус - дистанция великовата. Три десятка луков работали без продыха, и дело ранеными не ограничилось. Промазать мимо толпы трудно, а доспехи у тех, кто ночевал на палубе, были, как правило, сняты. Я поблагодарил судьбу и свою мудрую голову - догадался не использовать на этот раз зажигательные стрелы. Точность у них хуже, а вот демаскирующий эффект, особенно от факелов, колоссальный. Сейчас бы по нам били прицельно, а не суматошно пытались высмотреть в этом рассаднике коряг и непроницаемых темных карманов под обрывистыми берегами.
  Недолго длилось наше счастье - командованию демов надоело нести потери, к тому же обстрел превращал тушение пожара в русскую рулетку. Загудел рог, кто-то резко, уверенно, начал командовать из толпы. Я тут же приказал перенести стрельбу на тот участок, в надежде зацепить вождя.
  Тем временем часть демов начала продвигаться по левому берегу - пытались сократить дистанцию до минимума, чтобы, наконец, разглядеть нас. В основном шли арбалетчики, но и мечников немало: опасаются, что на засаду нарвутся. Я до такого не сподобился - ночная засада в условиях, затрудняющих отход, идея хорошая, но только при наличии крупного отряда подготовленного именно к подобным задачам. Со временем я, возможно, обзаведусь таким, но пока что его нет, и рисковать не стоит - мой противник не склонен к игре в поддавки и еще неизвестно, кому больше достанется в тесноте свалки при ограниченной видимости и отсутствии свободы маневра.
  Гребцы налегли на весла - пора удирать. Без шума не обошлось - враги поняли, что мы пытаемся скрыться и помчались со всех ног. Хоть нам пришлось идти вверх по течению, но под берегом оно мешает не везде, и разогнаться можно прилично - простым шагом догнать лодки не получится. В лесу тоже бегать непросто - тропы захламлены, под ноги лезут выпирающие корни, а темнота как в угольной шахте. Нам все же попроще выгребать.
  В общем, чтобы догнать лодки, надо попотеть. И демы потели - гремели доспехами на всю округу. Я не считаю себя совсем уж трусливым человеком, но догадывался заранее - в три десятка луков победить такое войско мы не сможем, так что бегство неизбежно. Неизбежно - значит предсказуемо. А на войне всякое предсказуемое действие надо обязательно подготавливать заранее.
  И мы подготовили.
  На самых широких и светлых участках троп, где противник неизбежно увеличит скорость, растянули бечевки, за которыми вбили в землю множество остро отточенных колышков из сухой древесины. Такой, при удаче, может серьезно покалечить или даже убить, если упасть на него, споткнувшись о веревку. Но это при удаче, а я с такой непостоянной дамой заигрывать не намерен. Поэтому, вспомнив славный опыт вьетнамских партизан, приказал ребяткам, готовившим эту подлянку, смазать острия отходами человеческой жизнедеятельности. Кал - это вместилище неисчислимого количества микроорганизмов, которые в ране чувствуют себя как дома: здесь им и кухня, и спальня, и сортир. Тяжелейшее воспаление гарантировано, причем развиваться оно будет ураганными темпами. А там всякое бывает: возможно, нагноением отделаешься, а не повезет - гангреной или заражением крови. Уж не знаю, какая у врагов медицина, но доводилось слышать, что они как простые смертные страдают и умирают после боев. Ничем не отличаются от обычных людей, несмотря на связанные с ними странности.
  Крики, раздавшиеся с берега, свидетельствовали о том, что наши подлые задумки оценили по достоинству. Демы моментально сбавили пыл и дистанция перестала сокращаться. Видимо начали прощупывать тропу перед собой палками, а быстро ли при таких делах сможешь двигаться?
  Ну а я не решился останавливаться для возобновления обстрела - это будет уже чрезмерной наглостью. Ведь демы могут начать погоню и по правому берегу, а там у нас никаких сюрпризов нет. Ну не успели подготовить: хотя людей, знакомых с местностью и лесом у меня немало, но на все направления их не хватает. Посылать громыхающих латников или матерящихся через шаг бакайцев не рискнул.
  Самые сильные стрелки с запредельных дистанций пульнули еще несколько раз, и на этом бой завершился. Мы вновь бесславно отступили, не став доводить дело до мечей. По воде хорошо доносились вражеские крики: нас обзывали подлыми трусами, уличали в разнообразных проявлениях зоофилии и требовали немедленно вернуться, чтобы закончить разговор по-мужски.
  К сожалению на некоторых лучников эти крики воздействовали плохо: они порывались отвечать обиженной похабщиной, демаскируя наше положение. Приходилось рыкать и грозить карами. Но, похоже, никто не считал, что мы превратились в ораву подлецов. Уже плюс. Мне бы спокойных месяцев пять или шесть - глядишь и смог бы создать войско отморозков, для которых вообще нет ничего святого.
  Ничего - у меня еще все впереди.
  Если переживу ближайшие дни...
  
  
  * * *
  Итогом этого вечера и долгой зимней ночи были две группы людоловов, атакованные в занятых ими деревушках, два обстрела их основных сил, поврежденная галера и несколько освобожденных из плена штатских межгорцев. А еще я не уверен, что в стане противника есть хотя бы один, которому удалось хорошо отоспаться. Сегодня им мешал не только холод.
  Рассчитывать на продолжение охоты за охотниками не приходилось: разведчики уверяли, что из лагеря на реке новых людоловов больше не посылают. Те, которых накрыли последними, относились к группам дальнего радиуса действия - они просто еще не знали, что обстановка изменилась и надо срочно возвращаться.
  Достоверно известно, что демы потеряли двенадцать людоловов убитыми и одним пленным, еще нескольким в темноте и суматохе удалось сбежать, среди них были раненые. Ущерб от обстрелов и диверсии остался тайной, хотя досталось там далеко не парочке неудачников, судя по тому что мы видели и слышали.
  Галера, к сожалению, оказалась слишком пожароустойчивой - не сгорела, но какие-то повреждения огонь нанес. Если сильные, то не завидую врагам - корабль придется уводить назад, на озеро, и вместо него пригонять новый. Если учесть, что "калека" идет впереди, то задача непростая: как в узости реки провести его мимо второго? Там ведь фарватер всего ничего - если попробовать на веслах, то им места для размаха не везде хватит. Значит или расчищать на широком участке все русло, или придумывать что-нибудь еще. Даже не знаю, что - хоть по суше в обход тяни. В любом случае это грозит потерей времени.
  На бедных демов столько сегодня навалилось, что я даже заволновался: а вдруг бедолагам придется остановиться, вызывать подмогу, ждать. А для них ведь в корчме новая гнусная подлость приготовлена - я жду не дождусь, когда гадов туда набьется как сельдей в бочку... к очагу поближе... к теплому огоньку... Даже рад, что галера не сгорела, перекрыв своим остовом фарватер - иначе бы пришлось снимать фугас во избежание случайного подрыва особо тупых разведчиков или дозорных, пожелавших погреться несмотря на категорический запрет.
  Пролилась и наша кровь. Людоловы оказали отчаянное сопротивление, убив одного и тяжело ранив троих, двоих лучников зацепило болтами, к счастью не слишком серьезно, а гребцу на моей лодке прострелили бедро и он потерял много крови.
  Основные потери мы сегодня понесли из-за парочки все тех же чудовищных псов - животные издали почуяли неладное, а пока с ними разбирались, хозяева выбрались из домов и успели наделать бед. Но даже если в лагере пострадало не больше десятка демов (а я думаю, что побольше), все равно соотношение потерь радует. И не стоит забывать про психологический эффект - мало того, что не выспались, так еще и ожидают продолжения: бодрствуют, вглядываясь в ночную темень. А это нам только на руку, как ни странно. Ведь не может человек все время держаться наготове. Это большая психическая и физическая нагрузка. Сколько можно проторчать не отходя в кусты по нужде, не отвлекаясь на еду и питье? Каждый миг ожидать вражескую атаку. Злые, не выспавшиеся, замерзшие, испуганные... К такому они не приучены - здесь так не воюют.
  Не могу сказать, что мое войско в идеальном состоянии. Хотя лагерь у нас в удобном месте, и никто на него не нападал, но многим пришлось вместо сна заниматься важными делами до рассвета. Тем же лучникам.
  Ничего - мои стрелки днем спокойно отоспятся, а вот демам придется продвигаться дальше. Пусть попробуют подремать на редких привалах на замерзшей земле, или даже на ходу. Да еще в постоянном ожидании очередной пакости от противника.
  Если не сумеем их остановить возле корчмы, то дальше пиратам придется несладко. Самых никчемных ополченцев я направил чуть выше по течению, где они сейчас без устали валят лес, захламляя и без того непростой фарватер. На некоторых участках дно забрасывают стволами с заостренными обрезками сучьев - выходит что-то вроде гигантской бороны. Топят их с помощью утяжелителей - камней и мешков с песком. Провести корабль через такую преграду нереально, а вытащить ее непросто.
  Если демы и шагу без своих кораблей ступить не могут, то им там неделю придется пахать без перерывов и выходных. Лучше бы вы ребята шли посуху, не связываясь с коварными реками почти что моего графства.
  А еще лучше - вообще не приходили.
  
  
  Глава 23 Великая битва за корчму
  
  Тройка бродяг, разодетых в живописные лохмотья, дружно поклонилась, проделав это с гордостью родовитых идальго - скорее, обозначили легкий кивок. Что поделать - в Межгорье даже самый последний батрак считал себя как минимум до жути независимым человеком, а как максимум пупом земли. Здесь никогда не было рабства или насильственного прикрепления к земле: не нравится барон - уходи к другому. В отличие от закабаленных простолюдинов той же Империи местные считали себя полностью свободными и не забывали это показывать перед сильными мира сего.
  В том числе и передо мною.
  То, что за душой у тебя нет медной монеты, и таскаешь тряпье - не страшно. Сохраняй достоинство, как и полагается свободному человеку. А чтобы подчеркнуть это лишний раз, никогда не выходи из дома с пустыми руками - всегда будь при оружии. Нет денег на приличный меч или топор? Нож ржавый возьми, или дубину - хоть что-то должно быть обязательно. Помни: имперским крестьянам отказано в праве на самозащиту. Там на городских воротах могут к серпу придраться, а за топор вне двора или вырубки сразу к палачу сволокут, если инструмент на топорище и не упрятан на дно мешка. В Ортаре с этим проще, но ненамного.
  События последнего года снизили плотность населения в десятки раз. Замки обезлюдели, деревни и хутора брошены. Смерть и тлен повсюду, но это не касается оружия - даже оставленное без хозяев оно не могло потерять боеспособность за столь короткий срок.
  В данный момент сложилась парадоксальная ситуация. У меня есть две сотни неплохих бойцов. Точнее уже больше - среди гребцов таких набралось без малого шесть десятков, что с лихвой компенсировало кадровые потери при вчерашнем бое. Но вооружать пополнение нечем - амуниция раненных дружинников, латников и ополченцев, взятая взаймы под мою гарантию, была каплей в море, ведь общее число голых и босых новичков приближалось к полутора сотням. Замковые запасы можно даже не упоминать. В кузне сейчас махали молотами все, кто был на это способен - я освободил таких мастеров от воинской службы и отменил все другие заказы. Но темп производства был удручающ - нам и за три отпущенных года войско не обеспечить при здешних технологиях, даже если бросим все остальные занятия.
  В итоге трофеи, взятые с людоловов, оказались весьма кстати. Жаль их мало, к тому же стоило трудов хотя бы временно передать их в достойные руки. Здесь закон прост: что взял с убитого тобой врага, то твое. Лишь если "хозяин тела" неизвестен, начиналась дележка. Пал от стрелы - делилось на лучников; от топора - распределялось среди тех, кто рубил. Такой невыгодный порядок надо ломать, но пока что момент неподходящий - традиции на ровном месте крушить чревато. Вот после серьезной победы, на волне взлетевшего до небес авторитета и общего упоения собственной крутостью...
  Посмотрим.
  Среди межгорцев хороших вояк встречалось очень мало, зато попадалось немало увальней, вооруженных на зависть любому латнику.
  Вот как эта тройка, спустившаяся с холмов чтобы пополнить мое доблестное войско. У них и кольчуги неплохие, и кираса стальная у вожака, пара шлемов великолепных и третий тоже ничего. Меч не из дешевых, боевые топоры, длинный кинжал на разукрашенном бронзой поясе. Если собрать все это добро, выйдет целое состояние по местным меркам.
  Где они взяли такое сокровище? Если судить по рожам и внешнему виду, у них даже в лучшие годы из имущества кроме пары драных коз ничего не водилось.
  Глупый вопрос. Где и все остальные брали. Рискуя жизнью и душой, выходили к местам боев, сдирая с еще теплых тел доспехи и вздрагивая от каждого шороха. Лазили по замкам, разоренным поганью. Возможно, резали чересчур зажиточных, но нерасторопных коллег-беглецов. В ситуации, когда стальной клинок дороже миллиона мешков золота, а законов больше нет, не каждый удержится от соблазна.
  Межгорцы не торопятся - прибывают в час по чайной ложке. Но их уже набралось больше двух сотен, да и в Мальроке, наверное, тоже имеются - ведь в основном идут туда, ничего не зная про лагерь в лесной деревне. Оттуда, конечно, направляют ко мне, но дело это не мгновенное с местным темпом существования. Пока "за жизнь" переговорят с обитателями замка, пока соберутся, пока дойдут неспешно с частыми привалами...
  И это не единственный источник пополнения - время от времени подходят хорошо знакомые родные личности. Пряча глаза, бубня невразумительные оправдания, обвиняя кого-то неизвестного в собственной нерасторопности. Иридиане и межгорцы, реже бакайские ополченцы, которые при разгроме слишком уж увлеклись отступлением, ухитрившись умчаться так далеко, что потеряли связь с основными силами. Самые умные подались в замок, где им объяснили, где нас искать, остальные так и шатаются по округе в поисках непонятно чего.
  В итоге у меня сейчас немногим более пяти сотен боеспособных мужчин и еще около двух сотен занято инженерными работами на реке. Цифра приличная, но следует учитывать пестроту вооружения и доспехов, полное отсутствие такого понятия как слаженность действий, откровенную ненадежность и неопытность большинства отрядов, неудовлетворительную индивидуальную и групповую боевую подготовку: основная масса ничего не стоит в поединках один на один, а в битвах понятия не имеет, как держаться в строю. А еще ядреный дух всеобщей безалаберности доставляет "удовольствие". Из плюсов могу отметить лишь немного воспрянувший боевой настрой - ночные действия народ решил признать эпической победой; приличную численность - даже при самых худших раскладах нас гораздо больше, чем врагов; наличие многообещающих командиров из дружинников, латников и бывших рабов; негативное отношение к противнику - глупым рыцарством вояки больше не страдают. Почти все насмотрелись на дела рук людоловов, и даже без моей пропаганды о "честной войне" уже не заикаются.
  И эту разношерстную толпу я собираюсь вести в ночной бой. Почему ночной? Потому что зимний день короткий и демы его используют почти до полной темноты. Потом уже становятся на ночлег и, если разведчики не ошиблись, сегодня устроят его как раз в районе корчмы, постаравшись успеть до нее добраться. В идеале внутрь набьется пара сотен врагов, после чего нам останется лишь прикончить уцелевших. Если не повезет, под фугас попадет лишь парочка дозорных, которые займутся растопкой печи. Или даже вообще не сработает - выбросят снаряды, не взорвутся, передумают ночевать под крышей. И тогда нас ожидает повторение пройденного: бой на малом пятачке стесненном со всех сторон труднопреодолимыми препятствиями. Однажды мы это уже пробовали и отступили. Сегодня намечается попытка номер два, причем на третью можно не рассчитывать - дальше местность становится еще хуже, а потом река начинает расширяться, переходя в озерный залив. Демы, преодолев полосу заграждений, смогут пересесть на галеры и двинуться к замку по воде.
  Уверен ли я в победе? Нет, конечно. Один раз демы уже ткнули меня носом, причем проделали это, будучи в меньшинстве. Да - сегодня нас гораздо больше, но и время темное - порядочные воины в такую пору на дело идут только при крайней необходимости. Но крайняя необходимость здесь бывает одна - враг напал.
  А я собираюсь нападать сам... Почему? Да потому что демы нападать не собираются. Игнорируя наше присутствие, продолжают тащить свои корабли. Ими не глупцы командуют - понимают, что ключ к победе спрятан за стенами Мальрока. Захватив замок, они лишат нас защиты и запасов, получат великолепную базу для завоевания всей долины. Так что их поведение оправдано - все силы на продвижение к главной цели. Единственное, что предприняли после наших демаршей - усилили дозоры, всех спецов пустили на поиск разведгрупп, из-за чего сведения я начал получать с запозданием и далеко не в прежнем объеме. Лазутчики теперь не могли подкрадываться чуть ли не к центру лагеря, к тому же им часто приходилось спасаться бегством, сбрасывая погоню с хвоста или пытаясь завести ее в подготовленную засаду. Последнее ни разу не удалось - вероятно, наши намерения выглядели слишком очевидными для опытных головорезов.
  Если мы ничего не предпримем, максимум через неделю демы окажутся возле замка. Там лесов не будет - местность слишком открытая, а у них много хороших арбалетчиков и отличные доспехи. У нас же все наоборот... Так что если не сейчас, то утром. Но при свете уже пытались - не понравилось. Остается в темноте. Не воюет никто в темноте? Ну, так это замечательно - мы первыми будем.
  
  
  * * *
  Выступили задолго до заката, но сумерки были сродни вечерним. Естественно: уже привычная низкая облачность, временами обдающая снегом. Хмуро, холодно, страшновато. Шли неторопливо - берегли силы. Задолго до реки остановились, выслали вперед дозор с приказом найти разведчиков.
  Ждать пришлось долго - я даже притоптывать начал. Сапоги качественные, но не для мерзлой земли. Сейчас бы валенки в самый раз.
  Пользуясь случаем, Конфидус, встав рядом, оперся на свой меч-переросток, завел беседу:
  - Дан - а не лучше ли ударить прямо сейчас? К корчме ведь настоящая дорога ведет - она пошире тех троп будет. Если выстроить по ней латников и дружину, хороший кулак получится. Демы на него всей толпой навалятся, начнут давить. Те под натиском без паники отойдут к полянам, где мы со всех сторон можем накинуться. Толпа у нас хорошая - окружим и задушим массой.
  - Если все получится, они там многих порубать успеют. Да и не удержим всех - прорвутся назад.
  - Ну кто-то уйдет, кто-то останется. Нам главное их пощипать как следует - тогда, скорее, всего, вернутся в море. Не так уж много у них сил, чтобы терпеть постоянные потери.
  - У нас тоже. Так что сперва попробуем мой план. Если он не сработаем, то позже будем пробовать по дороге ударить. Сомневаюсь, что получится их выманить, но рискнуть можно.
  - Сомневаетесь, потому что в прошлый раз они не преследовали нас?
  - Да.
  - Это потому, что врезали мы им тогда хорошо, и видно было, как нас много. А дружинников с латниками не испугаются.
  - И расстреляют из арбалетов.
  - Ну наши не увальни деревенские. Да и лучников за спинами можно поставить, чтобы прикрыли. Дан - вам, разумеется, виднее, но все же хотелось бы хоть в общих чертах знать: что вы задумали?
  - Вы не поймете. И я еще не знаю, получится или нет. Там, в корчме, что-то вроде тех штук, которыми вы в ловушках убиваете бурдюков.
  - Что именно?
  - Не помните, как рассказывали мне про колья, что над огненным порошком поставлены?
  - Помню. Но ими бурдюка убить сложно. Они скорее пугают, или калечат. Вы там такие же поставили? А где зелье взяли? Мы так и не смогли запасы обновить.
  - Не колья, но похоже. И гораздо сильнее.
  - А...
  - Конфидус! Я честное слово не могу рассказать. Это что-то вроде кирта, но очень капризное. Если получится, демов поляжет немало, а остальные будут испуганы.
  - Кирт? Не богоугодное это дело, - епископ неодобрительно покосился на Штучку.
  - Все, что против демов - богоугодно. Если не нравятся мои действие - пишите донос инквизиторам.
  Конфидус едва не рассмеялся:
  - Донос? Хорьку или его вонючкам? Более смешных слов я в жизни слышал.
  Показался возвращающийся дозор, впереди всех широко шагал старый знакомец Люк. Некогда неотрывно бегавший за мной будто собачонка, а теперь командир одной из групп разведчиков - самостоятельный опытный охотник и великолепный стрелок.
  Поприветствовав меня кивком, доложил:
  - Похоже, на ночлег сейчас становиться будут.
  - Где тебе так долго искали?
  - Да они сегодня бешенные. Рыщут повсюду - даже в болота не замерзшие пытаются лезть. Нигде от них не скрыться. К тому же снег этот некстати - как присыплет, так свежий след издали видно. Устали заметать, да и не всегда получается.
  - Близко не смогли подобраться?
  - Да где там с такими делами. Издали - сквозь деревья кое-что видели.
  - Ночлег в корчме устраивают?
  - Похоже на то. Место удобное, и галеры уже рядом.
  - Первую так и тащат?
  - Да. Нос у нее закопчен, но вроде ничего страшного. Хорошее дерево - не занялось всерьез.
  - Дозор на северной дороге выставили?
  - А как же: около дюжины арбалетчиков. Место удобное - незаметно к ним никак не подберешься. Если попадемся на глаза, успеют отойти, предупредив остальных о нападении. Как их обойти - не знаю.
  Я развернулся к епископу:
  - Выдвигаемся. Только очень осторожно. У полян разведать опушку - если дозор дальше не выдвинется, встанем там.
  - И что делать будем?
  - Стоять наготове и ждать.
  
  
  * * *
  Ветер к вечеру утих, и это меня радовало. Ведь и без него холодно. К тому же не люблю, когда меня раскачивает. А будь погода пободрее, так бы и получилось - ведь сижу сейчас на макушке древнего дуба, одного из трех великанов, вымахавших на опушке. Растут в один ряд - скорее всего посажены человеческой рукой. Когда-то, возможно, здесь целая аллея была, или шеренга, но до наших дней дожили лишь эти замшелые счастливчики.
  Вид сверху открывался великолепный. Хорошо различались далекие башни Мальрока на западе, поросшие лесами холмы на севере, водная гладь огромных озер на юго-западе и юго-востоке. И верхушку двускатной крыши корчмы тоже можно было разглядеть среди голых деревьев. Демов не видно, но дым там поднимается несколькими столбами - похоже печь растопили, и костры развели.
  Темнело, а я все так и торчал на макушке древесного великана - мерз и сгорал от нетерпения. Неужели ничего не получилось?! В печи уже, наверняка, вулканический жар, а снаряды и не думают взрываться. Может я что-то не предусмотрел? Может их нашли и выбросили, чтобы не мешали дрова подкладывать? Да мало ли что там могло произойти! Вот сиди теперь и лязгай зубами - диверсант хренов!
  По закону подлости все случилось, когда я зачем-то уставился на небо.
  Сверкнуло, на миг осветив нижнюю границу туч. Опустив взгляд, успел увидеть, как неестественно ярко озарились далекие деревья и верхушки мачт застывших на реке галер - в окрестностях корчмы тьму разогнало вспыхнувшее озеро света. В тот же миг громыхнуло так, что я едва не повторил участь спелого желудя - руки от неожиданности чуть не разжались.
  Уставившись в сторону корчмы, ничего толком не рассмотрел. Какое-то скромное остаточное зарево, толком ничего не освещающее, и яркие точки, разлетающиеся во все стороны. И больше ничего - полный мрак. А еще непонятный шелест, истошные крики людей, сонное карканье ошалевших ворон пробудившихся в полной темноте, и тошнотворный душераздирающий вой нечеловеческой силы - будто у реки целая толпа страдает от невыносимой боли.
  Скатившись вниз будто профессиональная обезьяна, я рванул к дороге, на ходу крича:
  - За мной! Не забывать про строй! Не забегать вперед! Кто опять пихаться в спины начнет - таких резать самим, чтобы демам не помогали!
  Ноги приплясывали от нетерпения - хотелось бегом донестись до реки, чтобы оценить результаты диверсии. Но нельзя - выстроившееся войско быстро двигаться не сможет: опять стадо получится. Пришлось охладить пыл и занять свое место - за монолитным строем латников и дружинников. Последних опять пришлось использовать пешими. Ну не виноват я - ландшафтные условия не позволяют проводить кавалерийские атаки, тем более в темноте лошади неадекватны.
  Но самыми первыми двигались не они, а отряд из трех десятков отборных лучников, хорошо себя зарекомендовавших прошлой ночью. Где-то вперед засел дозор, и подобраться к нему незамеченными не получится. Они вряд ли станут принимать бой - разрядят в нас арбалеты и бросятся к основным силам. На стрелков вся надежда: пусть хотя бы проредят эту кучку, добавив прыти и паники. В идеале, конечно, надо прикончить всех бесшумно, но на это надежды мало - против нас не слепые идиоты воюют.
  С каждым шагом все отчетливее слышны крики боли и ужаса, вой и рыдание, растерянные команды, звон амуниции. Где-то совсем близко на дороге должен стоять дозор, но никого не видно. Или после ухода Люка демы подались в лагерь, или бросились туда после артиллерийского фейерверка, от потрясения позабыв про все приказы и опасность нападения.
  Мы уже рядом - деревья впереди озаряются сиянием зарева. Не похоже, что это единичные костры - все гораздо серьезнее. Тук подсветил факелом над головой, помянул имя бога всуе и грубо выругался: среди изломанных веток застрял смятый наруч, из него свисало что-то слизкое, сочащееся красным. Впереди кто-то вскрикнул и тоже произнес плохие слова - лучник едва не наступил на оторванную голову.
  Передовой отряд вырвался из леса на обширную поляну перед мостом. На ее дальнем краю должна стоять корчма, но ничего подобного: там лишь россыпь чего-то темного на снегу, какие-то горящие груды, дым, крики и суета. Три костра неподалеку брошены: никто не греется возле них, не лежит, завернувшись в плащ, да и сами костры выглядят неважно - их размазало взрывной волной. А вот и ближайшие враги: две фигурки, валяющиеся сломанными куклами и одна ползающая, что-то невнятно мычащая, неловко пытающаяся подняться.
  - Стоп! - крикнул я обрадовавшимся латникам, собравшимся было рвануть вперед без остановки.
  Чудо, но нас еще не заметили, иначе чем объяснить, что никто вообще не реагирует на появление новых действующих лиц? Демы толпятся вокруг останков корчмы: некоторые вытаскивают оттуда пострадавших, что-то кричат, суетятся, но основная масса просто смотрит, будто не может поверить своим глазам. Они ни на что не реагируют, в том числе и на нас. Шок.
  И врагов на удивление мало. Неужели их и впрямь набилось в корчму под потолок?
  Стрелкам не пришлось приказывать - выскочив из перед тяжелой пехотой, они быстро растеклись в стороны, чуть отступили, стиснув отряд Дирбза с двух сторон, взялись за луки. В деморализованную толпу полетели первые стрелы.
  Только теперь наше присутствие стало настолько очевидным, что под барабанную дробь по телам и доспехам противник начал что-то предпринимать. Надо отдать демам должное - несмотря на всеобщее потрясение и полное отсутствие командных криков, большинство, действуя на вбитом годами службы автоматизме, отреагировало как полагается. Буквально из ничего возник уже знакомый строй, но за тремя отличиями: был он каким-то неубедительным на вид, на флангах не стояли арбалетчики, а в шеренгах не наблюдалось копий. Отдельные, конечно, виднелись, но не та монолитная "двухэтажная расческа", которая нас теснила вчера. Так... чудом сохранившиеся зубчики...
  Неудивительно - я хорошо видел раскиданные у костров копья. Похоже, взрывной волной свалило "шалашики" из них, и никто из уцелевших не стал хватать громоздкое оружие, когда направился к месту взрыва.
  Из леса выбирались наиболее хорошо защищенные ополченцы и бывшие рабы. Под ругань Арисата и вторящих ему десятников с сотниками они наращивали строй, оттесняя лучников все дальше и дальше. Те, тоже ругаясь, расходились в стороны, стреляя на коротких остановках.
  Пока что все шло прекрасно - места хватало на всех и фатальной толкотни не наблюдалось. Но кто знает, что будет, когда из лесу вывалит вся толпа? Получится устроить задуманный охват? Сумеют ли командиры совладать с неопытными бойцами в этом мраке и под начавшимся обстрелом? А обстрел непременно начнется - я уже видел, как некоторые демы начинали возиться с арбалетами.
  Обернувшись к тенью бегавшему за мной Туку, я поднес к факелу в его руке две оставшиеся гранаты. Затем протиснулся через нехотя расступившийся строй, размахнулся, швырнул в толпу врагов первую - с укороченным фителем.
  - Эй! Свиньи! Ну как?! Вам понравилось?! Держите еще! Берегите головы - может оторвать!
  Медный цилиндр ударился оземь, покатился, замер в паре шагов от первого ряда. Никто даже не дернулся - враг, похоже, не испугался. А затем, распираемый пороховыми газами, корпус не выдержал - рвануло. Вспыхнуло, по доспехам и щитам простучали осколки - не сказать, чтобы зрелищно. Но демов проняло - дружно заорав, они рванули в стороны, разрывая строй. Никто не хотел находиться рядом со страшным местом, где продолжается кровавая чертовщина.
  - А вот теперь по-настоящему! Сейчас вы все передохнете! Сильнее чем в корчме рванет!
  Прошлой ночью при взрывах на галере демы тоже не сильно радовались, но серьезной паники не было. Сегодня все по-другому - похоже, они и впрямь поверили, что огненный ураган, разнесший корчму, дело моих рук. Иным не объяснить то, что они позабыли про всякое подобие строя. Лишь бы не оказаться рядом со страшной шипящей штукой. Подальше от нее. Куда угодно. И плевать на все остальное. Кто-то кинулся назад, с разбегу забежав в реку, другие брызнули в стороны, уткнувшись в монолит переплетенных зарослей кустарников на опушке - лишь единицы остались на месте, что-то пытаясь сделать. Ими никто не командовал - все происходило спонтанно.
  Взревев нечленораздельно, я понесся на толпу деморализованных врагов. Сейчас мы вам за все сразу отомстим - очухаться не позволим. Треснул второй взрыв, усилив панику. Впереди, наконец, поднялась ползавшая возле костра фигура, вытянув руки вперед, походкой зомби направилась в мою сторону. В разрыве среди туч показалась луна, в ее свете я отчетливо разглядел лицо дема. Точнее то, что когда-то было лицом: кровавая маска без носа и глаз, оскал верхней челюсти и отсутствие нижней, оторванной вместе с подбородком. Еще недавно меня бы от такой картины как минимум передернуло, а сейчас лишь равнодушно покосился, оставив в стороне.
  Уже будучи в нескольких шагах от мечущихся врагов, вдруг понял - что-то неладное. Обернулся - так и есть. Мое доблестное войско стояло на том же месте. Лишь некоторые несмело продвигались вслед, поражаясь собственной храбрости.
  Да уж... Похоже, с психической атакой я несколько переборщил. Диверсия и мои последующие действия напугали не только врагов, но и союзников. Никто не хотел украсить снег своими внутренностями или оторванными конечностями - это добро здесь валялось чуть ли не на каждом шагу.
  Ладно - чего стоять, раз я уже на месте. Вот и первый кандидат на отправку в ад - пришедший в себя латник демов подбирается, замахиваясь мечом. Пора выпускать подругу на волю.
  Штучка привычно бросается к лицу противника противника, выстреливает серебром клинка. И пошла потеха: теснота строя не мешает, враги мечутся как наскипидаренные. За самый конец рукояти, чтобы лупить с силой, рассекая доспехи и кости, снося конечности и головы. Знай махай со всей дури, не подпуская к себе никого, осткакивая поближе к своим при первом признаке приближения жареного петуха. Да они и не очень-то стремятся - мало кто пытается защититься, а уж об атаке думают единицы. Лишь отбегают, или вообще не замечают опасности. Стрелы продолжают бить по их телам, подоспевшие товарищи тоже вступили в дело. Несмотря на ситуацию, успеваю запомнить главных смельчаков: Тука, Обаму и флегматика Ритола. Вот уж на кого бы не подумал, так на этого сержанта. Дальше уже почти незнакомые лица - в основном такие же бывшие рабы как Обама. Им, похоже, есть о чем пообщаться с недавними хозяевами - много вопросов накопилось, причем все срочные.
  
  
  * * *
  Что тут скажешь? Даже попугаю не о чем докладывать, жалуясь на несправедливость судьбы. Я боялся повторения дневного разгрома и заранее назначил место сбора, чтобы не разбегались по лесам, а на деле боя вообще не было. Ну или почти не было. Резня, когда пять-десять кидались со всех сторон на одного, отнимали оружие, валили на землю, забивали дубинами и топорами, кололи ножами под латы. Бежать пришлось не нам, а демам, но вряд ли кому-то улыбнулась удача - тяжесть доспехов теперь играла против них. Лишь в одном месте толковый командир сумел организовать десятка три бойцов, но допустил ошибку. Вместо того чтобы дисциплинированно и четко отступить в лес, он зачем-то потащил пиратов через всю поляну в сторону замка. Дойти до зарослей им, конечно, не позволили. Хоть наше войско, увлекшись охотой на легкую дичь, потеряло строй, но, понеся существенные потери при первой попытке наскока, стало умнее и быстро окружило обидчиков, заставив перейти к круговой обороне. Те отбивались отчаянно, пролив немало крови, но результат был предрешен - их задавили толпой.
  Несколько рабов под предводительством Обамы прямо по мосту добрались до пришвартованной к нему галеры, ворвались на палубу, не дав демам перерезать швартовые. Связали их боем, а затем подоспевшее подкрепление захватило корабль.
  Со второй галерой все могло бы оказаться гораздо сложнее - она стояла посреди реки. Но демы сглупили - в панике подняли якоря, надеясь, что течение унесет их подальше от опасного места. Вначале так и было - понесло вниз, стукнула баллиста, метнув снаряд в толпу наших бойцов. Но затем корабль развернуло, и корма уткнулась в наш берег - глубина, по счастью, там оказалась подходящей для штурмовых действий.
  Взобраться на палубу было несложно, тем более, когда это дело прикрывали три десятка лучников, а под ногами ревели в сотни глоток почуявшие приближение свободы рабы. Без потерь не обошлось, но это лишь из-за большого количества надсмотрщиков - назвать их сопротивление отчаянным не поворачивался язык.
  Многие сдавались в плен, падая на колени и поднимая над головой пустые руки. Неужели они и правда надеялись, что у них есть будущее? А с виду и не подумаешь, что столь наивны... Впрочем, десятка четыре связали, в основном из-за моих строгих приказов, розданных еще перед боем.
  Когда разобрались со второй галерой, я послал вниз по берегу отряд лучников с группой разведчиков. Пусть изучат следы, и если заметят, что кто-то ушел, догонят. Мне не нужно чтобы оставшиеся на озере и побережье узнали про случившееся - это помешает дальнейшим планам. Группу толковых ополченцев направил в другую сторону - пусть враг разбит, но надо окружить расположение дозорами. Затем, приказав навести порядок в этом бардаке, и притащить ко мне парочку не самых потрепанных пленных, отправился на руины корчмы. Уж очень хотел изучить дело своих рук - будто магнитом туда тянуло.
  Что я могу сказать?.. Мог бы и не ходить. Не эксперт я - не смог понять, как все произошло. Сколько снарядов рвануло - тоже не понял. Место, где их закладывал, можно было опознать лишь по отсутствию трупов и частей тел - чудовищной силой отсюда вымело абсолютно все. Пятачок развороченной земли: ни камней, ни решетки, ни кусков обожженной глины. В стороне нашел странного мертвеца, точнее часть его: туловище в смятом панцире. На глубоко вдавленной груди отверстие, с виду проплавленное. Возможно, след от кумулятивной струи. Если так, то, значит, не все снаряды были осколочно-фугасными, а лишь два. Хотя слабо верится, что оказавшись на пути огненного потока можно отделаться всего лишь аккуратной пробоиной. Дальнейший осмотр подтвердил сомнения - и впрямь поработал осколок.
  От корчмы осталась лишь часть дальней стены. Сколько при этом пострадало демов, не понять. На глаз не меньше сотни, но разве можно что-то определить точно в этом кровавом месиве из обломков здания, столов, лавок, кусков тел, трупов, обрывков амуниции, оружия. Сила взрыва была такова, что решетку обнаружили на первой галере - та, разорванная и перекрученная будто выжатая тряпка, вонзилась в палубу.
  Попугай, осторожно опустившись на плечо, уставился на пятачок зоны тотального уничтожения, поежился, ошеломленно пробормотал:
  - Так вот, какая у нашего дурачка дудка.
  - В суп отправлю, - стандартно пригрозил я похожим тоном.
  - А замок моего охреневшего кузена твоя катапульта сможет разнести? - уточнил Зеленый.
  - Легко...
  - От таких известий, милый, мое душевное здоровье пошатнулось. Хорошо бы выпить ругийских капель. А еще лучше межгорского вина. И желательно побольше.
  - Перебьешься.
  - А как же празднование грандиозного успеха?! Где веселые девки и накрытые столы?!
  - А ты тут при чем?! Летал где-то, пока мы дрались, и появился, когда все уже закончилось.
  - Я бдил! Без меня все в луже утоните - салаги сухопутные! Губы печет, будто раскаленный якорь поцеловал! Боль души полагается заливать соком южных виноградников! Эй! Трактирщик! Еще! За дудочку!
  - Будет лето - будет виноград. Будет виноград - будет сок. Будет сок - получишь. Я знаю, что ты имел ввиду перебродивший сок, но мне не до тебя. Не видишь, что вокруг творится? Сейчас меня стошнит, и попробую прямо на тебя это проделать.
  Зеленый, значительную часть свободного времени занимающийся личной гигиеной и прихорашиванием, взмыл в небо самолетом вертикального взлета - больше всего в жизни он боялся запачкаться. Даже руками трогать себя не позволял - ведь прикосновениями можно осквернить его чистейшие перья. Эстет блин...
  Тук, протолкавшись через муравейник собирающих трофеи бойцов, заставил встать на колени парочку схваченных демов. Оба были изрядно потрепаны в ходе боя, затем поколочены после пленения и выглядели не слишком угрожающе. Горбун, считая, что ничего плохого они мне сделать не в состоянии, взмолился:
  - Сэр страж! Дозвольте соберу добро с тех кого вы порубили, и я. А то ведь бессовестных людишек везде хватает - растащат, и не посмотрят что чужое.
  - Иди, - кивнул я, оглядывая пленников.
  Оба рослые, плечистые, лица простые, вполне европейского вида. Не заметно в них ничего южного. Шлемов и оружия нет, но остальное не успели отобрать - оба в пластинчатых доспехах, кольчужных юбках, высоких сапогах. Руки поясами связаны за спинами.
  Нормальные ребята на вид. Их отмыть и можно ставить в одну шеренгу с бакайцами - не отличишь. Хотя помнится, что среди людоловов встречались ярко выраженные семитские физиономии, но этих даже в темноте за арабов не примешь.
  Что с ними случилось? Как такое может быть? Язык не поворачивается называть их нелюдям, как доказывал своим бойцам. Не верится, что эти, на вид обычные парни, ради забавы издеваются над стариками и водят дружбу с омерзительными созданиями.
  Один совсем плох - так и норовит завалиться на бок, закатывая глаза. Из его ушей сочится кровь - похоже, здорово приложило при взрыве. Второй в бою и при диверсии вроде не пострадал, зато били его усерднее. А куда бить, если тело доспехами прикрыто? Правильно - только в морду. Лицо у него превратилось в сплошной синяк с расплющенным носом и щелочками заплывающих глаз. Но держится бодрее, так что с него и начну.
  - Ты знаешь, кто я?
  Быстрый взгляд на меня, потом на Штучку в руках. Разбитые губы растянулись в кривой ухмылке:
  - Страж. Нам рассказали о тебе.
  Понятно - тоже умеют информацию от пленных получать.
  - Дем - я могу убить тебя быстро. А могу медленно. Очень медленно. Ты даже не представляешь, что мы умеем делать с молчунами.
  - Ну так спрашивай - сам не тяни...
  - Сколько вас здесь было? Сколько осталось на тех галерах, что в озере? И сколько людей у Адана, который на побережье?
  - Я точно сказать не могу. Здесь на ночлег примерно сотня оставалась... может полторы. На озере десятка три-четыре. У Адана вся его ота - Трис только четыре десятка от него забрал.
  Мгновенно оценив цифры, я понял, что дем водит за нос:
  - Думаешь, мы не знаем, сколько вас? Ты не с теми связался, чтобы врать с честным видом.
  - Я не соврал - сказал то, что знаю.
  - Думаешь, я настолько глуп, что поверю в такое? Что на шести больших галерах всего лишь три с половиной сотни воинов, или четыре? Да ты просто жалок в своем вранье...
  - Я такое не говорил. На вопросы, которые ты задал, я ответил правдиво. Страж - не смей говорить, что я лгун! У нас таких нет!
  - Да что ты говоришь? А я вот слышал, что демы со стражами не общаются, а ты почему-то не прочь словом переброситься. И кому теперь верить? К тому же я точно знаю, сколько вас - ты лжешь.
  - С тобой говорить можно... теперь, - странно выразился пленник. - И я не врал - неужели не хватает ума понять мои слова?
  Мимо пробежал Арисат, мельком покосился на лица пленников, с досадой сообщил:
  - Триса найти не могу. Неужто удрал? Чтоб его медведь приголубил... И Бака тоже ищут, те кто знали его. А епископ окончательно сбрендил - собирает своих людей для молебна. Хочет грех ваш замолить.
  - Грех?
  - Ну корчму ваше колдовство разнесло и поубивало многих. Говорит грех это. Не богоугодно. Колдовство. А по мне очень даже не грех, а полезная штука. Жаль, что вы раньше такое не делали. Ух! Мы бы таких дел наворотили! Прячьтесь все!
  Внезапно я понял, что меня насторожило в ответах дема. Если он говорит правду, то...
  Резко обернувшись к пленнику, чуть не закричал:
  - Трис пошел к Мальроку, оставив вас охранять галеры?!
  Дем, скаля прореженные зубы, злорадно ответил:
  - Мы узнали от пленных, что все ваши воины в лесу. Замок остался без защиты. Его сейчас можно голыми руками взять. С нами вам повезло, но Мальрок вы потеряли. Ты бесчестным колдовством убил многих наших воинов и почти всех командиров, но все равно проиграл. Трис вызвал рейдеров - он пообещал смотрящим отдать Языческий холм и помочь с убежищем на первое время. Вам тоже не уйти: имея рейдеров, он вас везде достанет.
  Я не хотел в это верить. Как так?! Наши разведчики ни о чем подобном не докладывали. Как они могли не заметить ухода большого отряда на запад?
  А ведь могли... Бегая от дозорных, часто оставляли демов без присмотра, а срывающийся время от времени снег быстро прячет следы.
  Мы одержали блестящую победу: с минимальными потерями разбили сильный отряд, охранявший корабли, освободили около двух сотен рабов, захватили галеры, много амуниции и оружия. Мы взяли пленных, за нами осталось поле боя.
  И тем не менее в лучшем случае наша победа пиррова. Дем был прав: Мальрок сейчас можно взять голыми руками. Там лишь команда Грата при кузне, полтора десятка никуда не годных ополченцев, женщины, дети, старики, и несколько лучников из отряда Рыжей Смерти. Последними командует Альра...
  
  
  Глава 24 Почти честный бой
  
  Если верить наскоро допрошенным пленным, в разгромленном у корчмы отряде насчитывалось немногим меньше полутора сотен демов. Если прибавить к ним уничтоженные шайки людоловов и потери в первом бою, то всего противник потерял около двух сотен воинов. Прибавить к этому оставшихся на озере и побережье - получится около трех с половиной или четырех. Итого: Трис мог взять с собой не более полутора сотен бойцов, но скорее меньше - в районе сотни. Увы - точнее подсчитать невозможно.
  Не такая уж серьезная цифра. Да - в Мальроке не закончили установку решетки на воротах, но даже малыми силами перешеек можно было легко оборонять от противника, не имеющего осадного оборудования.
  Но все меняют слова пленных насчет вызванных тварей. Похоже, тех самых, которые гоняли мою команду по южным лесам. Сколько их? Неизвестно. Но даже тех, которых мы видели на берегу озера, достаточно, чтобы обеспечить защитникам Мальрока немало неприятностей. Мелким визгунам не нужны лестницы и осадные башни - они на любую стену легко вскарабкаются, да и пауки-носильщики в ловкости обезьянам фору дадут. Если хватит ума напасть с тыла, тайно, то легко откроют ворота остальным, и тогда замок обречен.
  Пленники были уверены, что замок уже взят, но я отчаянно надеялся на обратное. Ведь если так - все кончено. У нас нет припасов кормить большое войско и нет возможности быстро отбить замок назад - вряд ли ворота оставят нараспашку. Разве что захватить струги с осадным припасом, причем не факт что это получится, и нет гарантии, что он вообще там есть. Но иначе нам останется только рассыпаться по лесам, чтобы выжить. И тогда перестанем существовать как единое войско, а демы, сидя в Мальроке, легко нас уничтожат по частям.
  А еще при таком раскладе мы теряем всех своих женщин, детей и стариков...
  Нет - надо надеяться на лучшее. Стены Мальрока высоки и крепки, защитников хоть и мало, но среди них есть лучники, а стрел хватает. И про баллисту не стоит забывать, что на башне перешейка установлена.
  И надо спешить. Мчаться как можно быстрее. Мы обязаны успеть.
  Как я ни рвался назад, но сразу выступить не удалось. Войско после победы было дезорганизовано, дружно предавалось радости мародерства, и ни о чем другом большая часть бойцов не помышляла. Даже известие о хитром маневре демов не подействовало - все продолжали веселиться, считая, что круче нас теперь только яйца, а Трис со своей шайкой пусть подождет нас возле замка, куда можно неспешно направиться после рассвета.
  Ну не с руки великим победителям суетиться.
  Криками и тумаками собрали четыре более-менее боеспособные сотни. Остальных бросили заниматься зачисткой поля боя от тел и снятием с мели засевшей галеры. Неправильно, конечно, разделять силы, к тому же оставшихся сейчас может разгромить любой мало-мальски серьезный отряд. Но выбора нет, как и времени. Мы не можем до утра наводить порядок в этом бедламе.
  Если выживу, всерьез займусь организацией костяка профессиональной армии. Чтобы не видеть больше это козлиное стадо. Но это дело далекого будущего - сейчас придется воевать тем, что есть.
  Не успели мы удалиться на пару километров, как нас догнал полусотенный отряд рабов под предводительством Обамы. Элитные отморозки - не хотели пропустить резню и сумели организоваться для этого. Слишком велик их счет к рабовладельцам, чтобы удовлетвориться единичной победой.
  Такие ребята нам пригодятся.
  Марш по зимнему ночному лесу, проходящий по кривым тропам, не самое приятное занятие. Народ устал, после боя на многих накатила апатия. В общем, как не подгоняли людей, войско опасно растянулось. Не желая терять время, я пошел вперед с отборной сотней и увязавшимися рабами - те тоже готовы были мчаться без привалов. Если отставшие и дальше будут плестись беременными черепахами, то между нами получится разрыв в полчаса, если не больше. Это когда до места доберемся.
  А еще оставалась надежда на дружину - Арисата я послал в лесную деревню, чтобы взяли лошадей. Если подоспеют к месту схватки, у нас будет своя кавалерия - местность возле замка благоприятствует действиям конницы. Благо им не придется петлять по этим узким тропам - проскачут по тракту.
  Добравшись до лагеря ополченцев, устраивавших завалы на реке, убедились, что мы на правильном пути. Адан побывал здесь несколько часов назад, сходу атаковав самых слабых моих бойцов. Те, к счастью, не стали переть на рожон - разбежались кто куда, что помогло избежать полного разгрома. Демы, не отвлекаясь на преследование, оставили за собой почти четыре десятка тел, перепуганные иридиане и межгорцы только сейчас осмелились собраться, причем на том же месте и обсуждали случившееся столь шумно, что не заметили наше приближение. То, что они не выставили дозоры и не послали гонцов, вообще в голове не укладывалось.
  Вот с такими кадрами приходится воевать против профессионалов...
  
  
  * * *
  Из леса мы выбрались темной ночью. Восток начал светлеть лишь при подходе к мосту. На снегу виднелись многочисленные следы врагов, но копыт кавалерии не наблюдалось - Арисат еще не подошел. Ждать его, или идти дальше? Глупый вопрос - рядом крошечный гарнизон отбивается от тварей и демов, а мы, значит, будем прохлаждаться в отдалении? Если даже не устроим бой сходу, то хотя бы заставим отказаться от штурма. А там попробуем протянуть время, дожидаясь основные силы и конницу. Рискованно, конечно - сил не так уж много, но для защитников замка дорога каждая секунда.
  Смутные дни остались в прошлом - после рассвета погань начнет себя чувствовать неуютно, а уж в полдень ее вряд ли получится в бой погнать. Небо сегодня смилостивилось - ни туч, ни облаков. Солнечно будет и морозно - как раз то, что нам надо.
  Верхушки замковых башен я разглядел с первыми лучами рассвета. А когда дорога вывела за сплошную линию садов, увидел и стены. И россыпь темных точек на перешейке.
  Очень многие не сдержались, и войско издало дружный вздох облегчения. Ворота были закрыты - замок держался. Но подробный осмотр заставил нахмуриться - в Мальроке, похоже, дела совсем плохи.
  Демы скучились у ворот ничего не опасаясь, там же виднелись крупные фигурки каких-то тварей. Если защитники еще живы, то почему их не обстреливают? Лучники есть, стрел много. Или уже дошли до такого состояния, что нет сил оттягивать тетиву?
  Или некому...
  Без бинокля трудно разглядеть детали, но, похоже, врагам досталось. На снегу там и сям неподвижно застыли темные черточки тел, пара раненых, поддерживающих друг дружку, ковыляет подальше от ворот.
  Вот они-то нас и заметили. Замахали руками, наверное, что-то закричали. Демы начали откатываться от стен, и только теперь я понял, чем они там занимались - рубили топорами ворота. Да уж - работенка не для ленивых. Им бы до вечера пришлось брешь пробивать, и то очень сильно сомневаюсь в успехе. Порядочные средневековые вояки предпочитали решать вопрос огнем - тоже долго, но с гарантией и не так опасно. Хотя и эти не надеются на сталь секир: в сторонке длинную лестницу сколачивают. Это гораздо хуже - с тяжелой пехотой пиратов такому гарнизону встречаться противопоказано.
  Пользуясь моментом, я попытался оценить силы противника. Похоже, раздельные допросы пленных дали правильный результат - действительно не более ста тридцати, к тому же есть убитые и раненые. И тварей не так уж много - я лишь восемь копачей насчитал, правда, парочка очень приличных, не хуже того, с которым столкнулся впервые. И еще несколько помельче, но этих можно не опасаться - в отличие от первых дней пребывания в этом мире я на многие вещи теперь посматривал смелее. Страшный противник, если при расстройстве желудка ночью приснится, а на деле просто тупые живучие животные. Целые сутки толпой гоняли меня с товарищами по лесу и даже покалечить толком никого не сумели. Дилетанты от нечистой силы...
  Демы, отойдя от замковых стен, выстроились в три шеренги, застыли. Позади их строя потерянно бродили твари, не обращая на нас внимания - их больше привлекал замок.
  Мы тоже остановились, выстроившись аналогично. Спешить некуда - чем дольше протянем резину, тем лучше. К нам вот-вот подойдет подкрепление, а вот демам на помощь рассчитывать не приходится.
  Вдруг один из врагов вышел вперед, снял шлем, нацепил его на копье, поднял вверх, помахал. Смысл его действий был непонятен, но Тук громко прояснил:
  - Свиноеды хотят о поединке договориться, или даже о нескольких. А что - я не прочь хорошенько размяться перед дракой.
  - Это демы - они не стоят поединка, - фыркнул Дирбз, покосившись в мою сторону.
  - Ну поговорить-то можно, - не сдавался Тук. - Сэр страж говорил, что нам надо время протянуть до подхода Арисата или отставших. Вот пока разговор будем вести, появится дружина, а там и все остальные. Бой нам сейчас начинать не с руки: у них парочка крупных копачей, да и те, что помельче, не подарок - таких копьями не удержать.
  - Правильно мыслишь, - кивнул я. - Стойте все - я сам схожу.
  - Но меня-то хоть возьмете?! - взмолился горбун.
  Подумав, я кивнул:
  - Хорошо. Только оружие не выпускай из рук - я им не доверяю.
  - И правильно делаете.
  
  
  * * *
  Мы сошлись на середине поля, разделяющего выстроившиеся отряды. И наши лучники, и их арбалетчики могли покончить со всеми несколькими залпами, но никто и не думал стрелять. Даже более того - метательное оружие держали подчеркнуто не наготове.
  Демов было трое - два высоченных мечника в пластинчатых доспехах с огромными прямоугольными щитами, и пухлый здоровяк в великолепных латах украшенных серебром и бронзой, с фазаньим пером на отполированном до блеска шлеме. Глаза черные, острые, насмешливые, поглядывает с превосходством и с чем-то еще - будто знает что-то важное для меня, тайное, и кичится этим знанием.
  - Трис? - уточнил я.
  Кивнув, тот спросил в ответ:
  - Страж Дан?
  Тут уже кивать пришлось мне.
  Странно, но, встретившись с вожаком демов, я почувствовал облегчение. Мой последний опыт поединков закончился плачевно - нарвавшись на тварь в человеческом облике, с трудом сумел победить, после чего умирал несколько бесконечно долгих месяцев. Сейчас, с новыми силами и знаниями, можно уже не бояться повторения той истории.
  Все равно боюсь...
  Но Трис обычный человек, просто донельзя самоуверенный. Ничего - это мы легко исправим, когда настанет его время.
  - Сэр страж, раз уж мы встретились, то не размяться ли нам перед боем? Ваш воин против моего. Можно парами, или даже тройками. От вас и от меня собрать людей для организации ставок - солдаты это дело любят. Тут в стороне удобная ложбина есть для поединков, или можно прямо здесь - тоже открыто и ровно.
  - Поединков не будет, - равнодушно произнес я.
  - Но почему?! Неужели у вас нет приличных воинов?! - последнее было высказано с подчеркнутой издевкой.
  Тук не выдержал - вспылил:
  - Засунь назад свой гнилой язык! Поединков не будет, потому что вы их не стоите! - подумав немного, Тук, желая усилить эффект, добавил, что демы не могут рассчитывать на честный бой по причине того, что кушают свиней, причем это не самое унизительное, из того, что они с ними проделывают.
  Трис не обиделся. Осклабился, покачал головой:
  - Не знаю, как насчет воинов, но хамящее быдло у вас точно есть. Узнаю бакайца. Сэр страж - если вы противник поединков между нашими ребятами, то зачем вообще согласились на эту встречу?
  Внешне я выглядел спокойным, но в голове работала исполинская вычислительная машина. Ведь чувствуется - Трис что-то мутит, скрывает, тянет. Тянет?! Да ведь он, как и я, пытается затянуть время, чего-то дожидаясь! А чего может дожидаться командир, столкнувшись с практически равным ему по численности и вооружению отрядом к тому же имея с другой стороны непокоренный замок?! Только одного - изменения обстановки в свою пользу!
  - Зачем пришел? Да потому что хотел кое о чем поговорить с уродом, держащим тварей на поводке.
  Левая рука распрямилась выстрелившей плетью, с пяти шагов вбив в лицо ближайшего мечника пластину метательного ножа. Миг, и левая, отпустив Штучку, повторила то же самое со вторым. Волшебное оружие не успело упасть. Подхваченное, раскрыло лезвие, с размахом кинулась понизу вслед за стремительно откатывающимся противником. Трис не за красивые глаза командовал бандой головорезов - успел среагировать. Прикрылся щитом, уже замахивался длинным узким мечом - на вид из очень приличной стали.
  Разогнавшаяся Штучка скользнула под нижним краем щита, взрезала штанину чуть выше голенища сапога. И двинулась дальше. Оружие на длинном древке страшная вещь - им можно врезать как ничем другим. Если при аналогичной амплитуде движения руки острие меча смещается на полметра, то кончик клинка той же нагинаты может пройти полтора метра, два, а то и более. Все от размеров зависит. И это при одинаковых затратах времени. То есть мы получаем огромный выигрыш в скорости и, следовательно, в поражающей способности. Правда, не всем дано так владеть этими непростыми смертоубийственными предметами.
  Я умел.
  Выражение "упал как подрубленный" к Трису применилось буквально: Штучка оставила его без ног. Прыгнув вперед, я повторил прием против устоявшего мечника. Не так эффективно, но тоже заставил упасть, после чего добил колющим ударом в шею. Тот не смог толком защититься - метательный нож рассек лоб, и кровь заливала глаза.
  А вот не надо было забрало поднимать, идя на переговоры...
  Тук, выкрикнув что-то злорадное, быстро завершил четвертование Триса - бакайцы его очень не любили, и упустить такой момент он не мог.
  Третьему мечнику помощь не понадобилась - нож удачно пробил глазницу, убив его мгновенно.
  - Еще поединщиков позовем? - возбужденно прокричал возбудившийся до идиотизма горбун.
  - Щит хватай! Придурок! Сейчас начнется!
  Времени возиться с застежками не было. Взмахом Штучки отрубив руку, я присел за выставленным щитом. Вовремя - в него тут же что-то с силой ударило, а следом лязгнул металл - болт срикошетил от лат Тука. Только после этого он последовал моему примеру и примостился рядом. Скорчившись за неширокой защитой, мы, зажмурившись, пережидали беглый обстрел.
  Арбалетчики будто осатанели. Забыв про все остальное, лупили строго по нам, не обращая внимания ни на что другое. Наверное, обиделись сильно - мы ведь поступили крайне подло, нарушив один из незыблемых законов войны: нельзя трогать вождя, пришедшего на переговоры. Дистанция позволяла бить прицельно, но все же великовата для максимально эффективной стрельбы. В упор такое оружие может щит пробить - хоть болт наверняка засядет, но если кольнет в руку, будет больно. Ничего подобного сейчас не происходило - хотя ударяло сурово, но терпимо.
  Наши товарищи недолго любовались на происходящее. Уж не знаю, по команде, или спонтанно, но помчались вперед - ведь предварительных приказов не было: я понятия не имел, как пройдут переговоры, делая ставку на приход Триса. Пехоту поддержали далекие крики пары десятков глоток - из садов показался авангард дружинной конницы.
  Ну теперь чья возьмет. Без роялей в виде китайских снарядов, без пороховых гранат, без управляемых тварей. Все по честному.
  Болты перестали барабанить по щитам - стрелки, наконец, поняли, что занятие это малоперспективное и переключились на более интересные цели. Поздно - наши уже пересекли половину дистанции. Рискнув высунуться, я сочно выругался на причудливой смеси русских и бакайских экспрессивных слов - мой элитный отряд атаковал бешено несущейся толпой, позабыв про всякое подобие строя. И что самое странное - многоопытный Конфидус всячески форсировал процесс распада, криками подстрекая бежать как можно быстрее, не дожидаясь отстающих, и бить кого попало.
  Ему, наверное, виднее, но что мы будем делать, когда столкнемся с идеально ровными рядами тяжелой пехоты?!
  Обернувшись в сторону демов, я увидел, что никакого ровного строя там нет и в помине. Погань, наверное, на солнце перегрелась, или и впрямь без Триса озверела - ничем иным ее действия объяснить нельзя. Твари, до сих пор не обращавшие на нас ни малейшего внимания, вдруг встрепенулись и дружно рванули в сторону потенциальной дичи. На их пути оказалось войско пиратов, но это нечистых не остановило - они разорвали строй в нескольких местах, расшвыряв мешающих им людей в стороны. Более того - парочка тех самых копачей-переростков не стала мчаться дальше. Они с похвальным энтузиазмом начали истреблять своих союзников - против ударов этих великанов даже латы спасали далеко не всегда, особенно если в дело шла левая лапа.
  Впоследствии пленные рассказали, что я был прав: именно Трис держал погань под контролем, и его скоропостижная кончина сняла тварей с поводка. Великое счастье демов, что некоторые в силу инерции приказа не стали бросаться на ближайшую добычу, а выбрали себе в противники нас, помчавшись кратчайшим путем, сквозь строй пиратов. Лишь парочка самых матерых занялась исключительно ими, но этого хватило. По сути, вместо того, чтобы сражаться против людей, темные отбивались от своих ужасающих противников, подарив нам немного времени. То, что епископ отдал авантюрный приказ мчаться в атаку со всех ног, добавило нам еще несколько секунд.
  Мы использовали это время на разделку погани, сохранившей остатки соображения и покорности. Причем я в этом почти не участвовал. Опытные бойцы без суеты принимали тварей на два-три копья и удерживали, пока отрабатывали топорщики. Мне лишь пару раз дали взмахнуть Штучкой и все - враги закончились. Нас ведь полторы сотни, а монстров единицы - слишком неравные силы.
  Слева промчалась конница, разворачиваясь для удара с фланга. Хотя какой здесь может быть фланг - войско демов такая же неорганизованная толпа, как и мы. К тому же они до сих пор не сумели разобраться с неожиданно возникшей проблемой: с великим трудом свалили одного гиганта, но второй, весь утыканный копьями, продолжал резвиться.
  Несколько демов успели развернуться, выставляя копья. Но это было столь же бесперспективно, как попытаться остановить пальцем разогнавшийся поезд. Боевой конь дорогая игрушка - он ни погани не боится, ни строя копейного. Уж не знаю, как их дрессируют, но свои деньги они стоят. Говорят, в исторической перспективе тяжелая пехота сильнее конницы. Хотел бы я, чтобы человек, это сказавший, оказался на месте втоптанных в мерзлую землю пиратов. Те даже поцарапать никого не успели - только что жили, существовали, пытались оказывать сопротивление. И вдруг удар, падение и треск костей под копытами.
  Дирбз, бежавший передо мной, кого-то рубанул, начал теснить, заходить слева, и тут же споткнулся об упавшее под ноги тело. Его противник не успел воспользоваться ситуацией - я ударил Штучкой издали, без замаха. Кирасу не пробил, но толкнул хорошо, заставил попятиться, выйти на край полосы конного удара, разрезающего войско противника на две половины. Через миг он с криком упал - проскакавший мимо дружинник полоснул его мечом.
  Тук отстал, атакованный в спину. Зато впереди, куда ни кинь взгляд - только свои. Какая-то каша получилась - две толпы столкнулись и причудливо перемешались. Я маневрировал в этом месиве, стараясь выскакивать на более-менее свободные участки, где моей Штучке было вольготно. Не всегда это получалось, и в какой-то миг я отстраненно подумал, что надо потренироваться, научиться работать двумя руками. В левую матийца, в правую длинную волшебную подружку. А потом передо мной пролетела лошадь вместе с всадником, причем явно не по своей воле - кони не летают, и вообще хвостом вперед не передвигаются.
  Копач, расшвыряв несколько обнаглевших всадников, вновь занялся пехотой, все так же не сортируя ее на чужих и своих - кто подвернется, тот и виноват. Еще чуть-чуть и попался бы я: маневрировать в такой толпе, уклоняясь от чудовищных лап, было невозможно. Но вдруг, перекрыв шум битвы, отчетливо стукнуло, сочно хрустнуло, тело гиганта содрогнулось, он, противно забулькав, всей тушей бухнулся оземь, начал неуклюже ворочаться, пытаясь подняться.
  Жив Мальрок. Действует. Даже нас пытается поддерживать. Молодцы - это как же надо постараться, чтобы попасть в единичную подвижную цель из допотопной метательной машины!
  Китайцам, загружавшим боекомплект, и в голову не могло прийти, что вместо полигонной мишени или вражеского танка их снаряд насмерть поразит чудовище другого мира. Мне, если честно, тоже.
  Но Трис решил по-своему.
  Тогда я еще не знал всей правды. Что Трис, несмотря на занятость работами в кузне и на ремонте решетки, нашел время на совесть испытать баллисту. И что ему очень приглянулась пара подкалиберников, оставленных в кузнице. Сбив со снарядов поддоны, он убедился, что эти штуки летают гораздо более предсказуемо, чем обычные каменные ядра или грубо сделанные стрелы, особенно если поставить кустарную насадку с увеличенной площадью оперения. И когда копач вышел из мертвой зоны под стенам, кузнец воспользовался "китайским киртом" - урановый "лом" пронзил голову твари.
  Демы уже практически не сопротивлялись. Защищали себя, пытаясь вырваться из свалки, сбежать, раствориться в лесах среди холмов. Их настолько проняло, что даже не пытались мыслить здраво. Но куда удирать, если у противника имеется конница, а до ближайшего сада надо мчаться три сотни метров по ровному полю?
  Те, до кого это начало доходить, или бросались в самоубийственные схватки, или откидывали оружие в сторону и становились на колени, поднимая руки вверх. Многих рубили сгоряча, но некоторых начинали вязать. Бой понемногу утихал.
  Когда шум схватки стих до приемлемого для ушей уровня, я с радостью услышал хорошо знакомые звуки - ворота замка открывались. Обернувшись, помчался к ним, сгорая от нетерпения. И замер, будто в бетонный столб врезавшись.
  Так вот чего дожидался Трис...
  
  
  Глава 25 Время хоронить
  
  Мы опоздали. Хотя спорно - ведь замысел демов все же провалился.
  В открывшихся воротах я увидел то, что менее всего ожидал. Нескольких помощников Грата, отбивающихся от проворных тварей. И это происходило в замке! Погань в туннеле перешейка!
  Все оказалось просто. Отряд демов подойдя к Мальроку в темноте, попытался сходу устроить штурм при помощи веревок с крюками. Дозорные не спали и вовремя подняли тревогу. Как ни мал был гарнизон, но и оборонительный рубеж перешейка неширок - отбились. Тем более на стены и башни высыпали все, кто были в состоянии хоть как-то держать оружие: женщины, подростки, старики.
  С оружием у них, правда, дела обстояли неважно - я вымел почти все, обеспечивая войско. Но бой в крепости совсем не похож на бой в чистом поле. В замке даже дети могут оказать реальную помощь, подтаскивая стрелы и камни, поддерживая огонь под котлами для кипятка.
  Будь демов даже пять сотен - на стены бы таким наглым наскоком не попали. Слишком высоки они и крепки, у защитников хватает дров, смолы, воды, камней, стрел. Ни единого шанса.
  Трис это прекрасно понимал, и его первые шаги были скорее отвлекающими, чем реальными. Грат пытался руководить обороной, но ему не хватало младших командиров - я ведь забрал практически всех. Стоит ли ждать дисциплины от женщин и детей, если даже отцы их семейств не слишком ею отягощались? Вместо охраны всего периметра стен защитники скучились на перешейке огромной толпой, мешая друг другу и пытаясь победить демов хоровым визгом и криками.
  Мелкие твари, пользуясь этим подарком, скрытно продвинулись к озеру, после чего перешли по тонкому льду замерзшего канала на другой берег и легко забрались на никем не охраняемую стену. Ни стрел не полетело, ни камней, и кипяток тоже не полился - им ничем не помешали.
  Оказавшись на стене, твари бросились по ней в сторону перешейка, но были вынуждены остановиться у первой же башни - после многочисленных нагоняев от Арисата двери там все-таки начали закрывать. Вместо того чтобы опять заняться рискованным альпинизмом, темные поступили проще - спустились во двор замка и продолжили движение понизу.
  На этом этапе их, наконец, кто-то заметил и поднял крик. Многие запаниковали, но некоторые сохранили самообладание. Захлопнули нижние двери башен, убрали мостики с лестниц ведущих на стены, закрыли внутренние ворота туннеля перешейка.
  Тех, кто не успел спрятаться, твари ловили по всему двору и убивали. Эта резня позволила укрыться оказавшимся вдалеке от прорыва. Затем на какое-то время наступила патовая ситуация: поганые не могли забраться на защищаемые укрепления, так как им мешали. Демы при этом топтались на другой стороне, дожидаясь, когда кошмарные союзники откроют ворота. Уцелевшие лучники осыпали стрелами и тех и других, благо привыкли не экономить.
  Демы попытались повторить маневр мелкой погани - прихватив веревки с крюками направились через канал. Помешать им было невозможно - на ближайшей стене никого не было и дойти до нее сквозь толпу тварей невозможно. Но помогла сама природа - тонкий лед не выдержал веса тяжелых мужчин в доспехах и при оружии, от нетерпения позабывших, что не стоит бросаться оравой на подобные приключения. Несколько утонуло, остальных смогли вытащить. Решив не заниматься ерундой, пираты вернулись к воротам дожидаться развития ситуации в свою пользу.
  Некоторое время ничего нового не происходило, а потом стрелы начали подходить к концу, ведь подносить их из арсенала было невозможно - внутренний двор недоступен, как и большая часть башен с их запасами. И вот тогда все мгновенно изменилось.
  Несмотря на то, что немало мелких тварей было убито или жестоко изранено, оставшиеся продолжали действовать бодро. Рискуя свалиться, воспользовались путями, где их невозможно было достать тяжелыми камнями или кипятком. Стрелки Альры израсходовали по ним последние боеприпасы, сбросив нескольких на брусчатку, но это не остановило остальных.
  Оказавшись наверху твари приступили к резне. Неорганизованные, в массе своей никчемные защитники, запаниковали, из-за чего понесли самые большие потери за все время штурма. Но в итоге, хоть и заплатив кровью, удалось засесть в башнях, прикрыв верхние двери, и на тупиковой стене аппендикса перешейка. При этом были потрачены остатки воды, смолы и камней, а пополнить запасы было невозможно.
  Пользуясь этим, демы подобрались к воротам и начали примеряться к ним топорами. Именно на этом этапе появились мы. Грат, понимая, что затягивать пребывание в замке незваных гостей не стоит, поддержал наши действия выстрелом из баллисты, после чего с остатками самых крепких защитников спустился в туннель, к воротам, открыть путь для помощи. В этот темный уголок уже пролезли твари, воспользовавшись частично разобранной внутренней стеной - это сделали для установки новой решетки.
  Возиться с замками и створками пришлось под ударами темных созданий. К счастью в туннеле их оказалось немного - ворота открыли без серьезных потерь.
  Но мы, конечно, были потрясены, увидев, как из замка выскакивают люди вперемешку с тварями.
  Дальше все было просто. Покончив с демами, мы организованным строем освободили пространство между наружными и внутренними воротами, после чего вошли во двор замка, и зачистили его от остатков погани - трех десятков израненных тварей, скрывающихся в тени стен от поднимающегося солнца.
  Бой был закончен.
  
  
  * * *
  Тактика действия творений тьмы была проста. Приближаясь к цели на дистанцию поражения, они пускали в дело острейшие когти и клыки, нанося рваные раны. Оставив истекающего кровью противника в покое, они бросались на следующего, не утруждая себя добиванием.
  Места ожесточенных схваток иногда можно было определить лишь по лужам крови. Сами тела при этом отсутствовали - отбившись от погани люди отходили, забирая с собой раненых. Во многих случаях забирали зря - повреждения были таковы, что даже оперативно наложенные перевязки не спасали. Люди в основном умирали от острой кровопотери.
  Чтобы добраться до Альры мне пришлось шагать по таким кровавым лужам. Поначалу старался перешагивать, а затем это стало невозможно.
  В самый критический момент боя, когда твари проникли на примыкающие к укреплениям перешейка стены и обрушились на защитников, Рыжая вывела своих людей на стену возле башни номер два - первой по часовой стрелке от ворот. Только с этой позиции в секторе обстрела оказывались практически все лазейки, которые использовала погань. Причем бить во многих случаях можно было с коротких дистанций, нанося максимальный урон.
  Лучники тогда израсходовали все стрелы - в колчанах не осталось ни одной. Именно их действия помогли закрыть двери башни номер три и подняться всем людям Грата наверх, не оставшись под ударом. Тот самый этап, когда защитники понесли наибольшие потери: более сотни женщин, подростков детей и стариков были порваны когтями и клыками, оставлены умирать на брусчатке утреннего двора или запертыми в духоте забитых людьми башен.
  Твари дорого заплатили за это - многие погибли, причем все выжившие были изранены до частичной или полной потери боеспособности. Они более ничем не смогли воздействовать на ход боя - даже помешать вылазке Грата оказались не в состоянии. Окажись у защитников в тот момент хотя бы небольшой отряд серьезных воинов...
  Все могло быть иначе.
  Понимала ли Альра в тот момент, как рискует? Наверное - она ведь привыкла воевать, занималась этим долго и успешно. Значит, умела взвешивать риски. Наверное не нашла другого выхода в той ситуации - или становись на острие, или закрывайся на перешейке, бросив беспомощных людей на произвол судьбы. В башню, отстоявшей от позиции ее стрелков чуть дальше, твари все же сумели ворваться на плечах паникующей толпы. Их было всего две, но этого хватило, чтобы залить кровью первый и второй этажи. Оттуда потом вытащили около сорока тел.
  Все могло закончиться гораздо хуже, если бы не вовремя прилетавшие стрелы. Их оставалось мало, приходилось беречь, бить наверняка, с опасной позиции. А затем они и вовсе закончились.
  Лучники остались одни, зажатые на стене с двух сторон, лишившиеся своего самого эффективного оружия - оно стало бесполезным. У Альры была легкая кольчуга, но хоть она и знаменитая Рыжая Смерть, вряд ли продержалась дольше других. Слишком неравные силы, и невыгодная позиция.
  Их атаковали с двух сторон по стене, и с третьей - по лестнице. Два направления перекрыли человекоподобные горцы, при штурме до последнего остававшиеся при Альре - их сила и ловкость позволила ненадолго задержать противника. С третьей были лишь слабые люди... Не уцелел никто - здесь все было залито кровью и завалено телами.
  Рыжая меня не дождалась. Я нашел ее на ступенях каменной лестницы. Ее кольчуга была разорвана в нескольких местах, некогда красивые стройные ноги представляли собой сплошную рану - тварь пытавшаяся прорваться снизу, терзала ее до тех пор, пока не сдохла, заработав кинжал в глаз. Упав, придавила свою убийцу и жертву - у Альры не хватило сил освободить руку. Да и ни к чему - на стене за спиной все так же залито кровью и завалено телами. Там нашли смерть бойцы ее крошечного отряда. Лишь один островок жизни просматривался - Амед. Сидя на корточках, он неловко накладывал себе перевязку на руку - вторая, сломанная недавно, помогала слабо. Луком он, естественно, пользоваться не мог, так что вряд ли застал здесь пик боя - скорее всего, подошел позже.
  Не глядя на меня, он подтвердил это предположение:
  - Когда я сюда пришел, она была еще жива. Простите - ничем не смог ей помочь.
  Ничего не говоря, я кивнул.
  - Сэр страж. Она просила передать, чтобы вы не винили себя. Не знаю о чем была речь.
  Опять кивнув, я наклонился, стащил дохлую тварь с тела девушки. Зачем... Не знаю. То, что лежало на каменных ступенях все равно не стало походить на прежнюю Альру. Даже лицо, чудом не затронутое когтями, было чужим: побелевшим, заострившимся, пугающим.
  Когда я видел ее последний раз, это была жизнерадостная непосредственная девушка, а теперь ничем не отличается от тех, кто лежит повсюду. Такая же мертвая.
  - Сэр страж? С вами все хорошо?
  - Со мной все в порядке, - ответил я, и, понимая, что голос у меня не слишком соответствует заявленному, попытался добавить спокойнее: - Приведи сюда женщин. Скажи, чтобы ее вымыли и переодели. И не вздумали издеваться на телом.
  - Не понял?
  - Я не хочу, чтобы ее разрубили на куски.
  - Но положено до заката сол...
  - Я знаю что положено. Но до заката далеко. Успеем сделать большой костер. Рубить не надо. Ни Альру, ни других. Никого не надо. Все понял?
  - Вам это лучше епископу приказать, или хотя бы Туку.
  - Да... Ты прав...
  Отвернувшись от тела той, которая имела максимальные шансы стать моей принцессой, я медленно спустился во двор и направился в сторону ворот. Там к столпившимся пленным с воем и причитаниями рвались женщины, потерявшие детей и мужей. Ополченцы пытались их останавливать, но не проявляли при этом энтузиазма - многие демы уже пострадали от женских рук, которые лишь наивные поэты считают беспомощно-слабыми.
  Завидев меня, воины расступились, кто-то хохотнул, заявив что-то на тему того, как я сейчас поступлю с теми, из-за кого погибла Альра. С трудом удержал в себе порыв найти этого весельчака, и колотить его головой о стену до тех пор, пока теменная кость не соединится с затылочной. Спокойно, Дан... спокойно. Ты сейчас должен быть само спокойствие.
  Так надо...
  Демы или тоже услышали, или увидели в моем взгляде что-то эдакое - отшатнулись, вжимаясь в стену. Тот, до которого как раз дорвалась очередная воющая женщина, перестал уклоняться от ее рук, из-за чего едва не лишился глаза.
  Подойдя, я ухватил женщину за плечи, оттащил назад, рявкнул ополченцам:
  - Я знаю, что против демов вас ставить бесполезно, но хотя бы с бабами можете справиться?
  Ошеломленные, не ожидавшие от меня такого поведения и слов, ополченцы стыдливо потупились. Торопливо подошедший Конфидус мягко взял меня за руку:
  - Дан. Пойдемте домой. Не берите грех на душу. Вам надо посидеть, успокоиться. Мы все понимаем.
  - Я спокоен. Вы о чем вообще? Я не собирался их убивать.
  - Правда? - не поверил епископ.
  - Да. Всех пленных запереть в подвале и приставить сильный караул - иначе до них доберутся и разорвут.
  - Что вы задумали? Если не хотите брать за них выкуп, так отдайте приказ, и мы их тут же изрубим.
  - Нет. В подвал всех. И еще: тела наших не расчленять.
  - Но...
  - В первом бою полегло немало наших и демов, но мы до сих пор не видели ни одного ходячего мертвяка. Их вообще после рейда ортарской армии никто здесь не видел. К тому же я не собираюсь бросать своих не погребенными. За рекой приготовьте костер, чтобы на всех хватило. Людей у нас много - до вечера можно натаскать дров от рыбацкого хутора. Если понадобится - разберите все сараи.
  - Как скажите.
  - Убитых демов четвертовать, но не жечь. Куски тел погрузить на телеги и отправить в лесной лагерь. Туда же снести тех, которые остались на берегу. Разложить так, чтоб за ночь замерзли, а днем держать в тени. И пусть это добро охраняют ополченцы - иначе волки со всей округи сбегутся. Пошлите сотню. Думаю со зверьем они справиться способны.
  - Дан - вы что задумали?!
  - Я задумал отправиться к себе в холодную башню, переодеться, выпить немного вина. А когда выйду, вон там должна лежать куча оружия и доспехов, которые мы захватили утром и ночью. Мне плевать - чьи они трофеи: все до последнего ржавого ножа должно лежать там. Правило распространяется и на будущее: деньги, украшения, одежда - это меня не волнует. Но решать, кому принадлежит оружие и амуниция, буду только я. Если кто-то присвоит хоть вшивый кинжал - я лично забью украденное в жадную глотку. Если кому-то не нравится такой порядок: силком не держу. Пусть уходит из Межгорья, потому что хозяин здесь я, и закон здесь мой.
  Епископ хотел было что-то добавить к сказанному, но, внимательно изучив мои глаза, передумал.
  Сегодня я победитель - в двух боях разгромил сильное войско страшных детей могил, и сделал это с мизерными по бесчеловечным местным меркам потерями. Сегодня я могу диктовать условия. Не факт, что обойдется без эксцессов, но как бы ни было хреново на душе, я не упустил случай воспользоваться моментом, и толкнул этих туземцев на путь больших изменений. Они это еще не поняли, да и я понимаю не совсем четко. Но когда я успокоюсь, то обдумаю все хладнокровно.
  Я слишком сильно устал от нескончаемого бега и слишком много потерял, чтобы оставить все по-прежнему.
  Лишь бы до этого не сорваться, не зайти в подвал со Штучкой в одной руке и матийцем в другой, не осклабиться в предвкушении, глядя на вытягивающиеся лица пленников...
  
  
  * * *
  - Пей. Пей сколько влезет.
  Зеленый, не сводя противоречивого взгляда с полного бокала красного вина, ответил неожиданно, причем тоном не наглым, разве что каким-то странным - будто сам не может поверить в то, что говорит:
  - Милая - убери чарку: я завязал.
  - Да ты что? Спасибо - повеселил. Пей сказано!
  Подбоченясь крыльями, Зеленый по-змеиному вытянул в мою сторону голову, состроил злобную гримасу, зашипел рассерженным котом.
  - Хамишь? А я вот выпью.
  Ухватив отвергнутый птицей бокал, я поднес его к губам и тут же с яростным криком швырнул через весь зал.
  - Вот и я не могу... на кровь похоже...
  - Ты бы поспал, что ли, - заискивающе предложил попугай.
  - Ага... так я и усну... Птиц - знаешь, что сказала Альра? Сказала, чтобы я себя не винил. А я вот виню. Не привык, понимаешь ли, близких терять. Сколько крови вокруг, но впервые теряю действительно близкого человека... А виню за то, что виноват именно я. Зеленый: во всем нашем проклятом войске за эти дни даже сотни убитых и пропавших не насчитали. А здесь, в замке, мы потеряли почти двести человек. Женщин, детей, стариков - тех, кого хотели сберечь. Я и ее сберечь хотел - не взял с собой, хотя знал бы ты, чего мне это стоило. Как она рвалась... Но настоял на своем. Сберег, называется... Молчишь?
  - Хотелось бы спеть для всей ярмарки, но без платы серебром что-то с душой неправильное. Лучше помолчу.
  - Первый раз вижу, чтобы ты от вина отказался. Спасибо... Зеленый - не такая уж ты сволочь... Пленных осмотрел? Подозрительных среди них нет? И среди наших?
  - Вшей на красотках не обнаружено.
  - Хорошо бы по округе рейд сделать - нескоро тварей ушли через стену. Но не до них сейчас - демы важнее. Пойдем Зеленый, нечего нам здесь сидеть. Только хуже себе делаю...
  
  
  * * *
  Костер получился знатный. Для него не пожалели пары сараев - разобрали, из лесу приволокли множество сухих деревьев и охапок валежника. Зажгли его с последними лучами солнца, и дожидаться прогорания не стали.
  И правильно - даже утром эта исполинская груда углей и золы продолжала дымиться, выбрасывая язычки пламени.
  А затем я ввел еще один новый обычай. Не бьющий по кошелькам подданных, и не требующих от них слишком многого. Просто каждый из присутствующих должен был принести некоторое количество земли. Сколько именно неважно - от каждого по возможности. Подобное и раньше здесь практиковалось, но я на порядок увеличил масштабы.
  Всего в замке собралось около трех тысяч человек. Старые обитатели, ополчение из межгорцев, ближайшие к Мальроку жители, сотни освобожденных рабов. Если каждый принесет от озерного обрыва хотя бы ведро земли и камней, всего получится тридцать кубических метров грунта. Естественно надо вычесть немощных стариков и маленьких детей. Но прибавить трудолюбие большей части дееспособного населения - эти ведром не отделаются. Три-четыре ведра в среднем на каждого, и уже сто кубометров, а займет это не более пятнадцати-двадцати минут.
  Когда до людей начали доходить масштабы происходящего, на многих напал азарт. Зримо видеть, как на глазах получается что-то большое, включающее частичку и твоего труда... Нечто подобное, наверное, ощущали строители пирамид - не зря эти сооружения до сих пор поражают их потомков.
  Некоторых воинов пришлось оттаскивать чуть ли не силой - они собирались таскать ведра, мешки и носилки до вечера. Но некогда - войско выступает на восток. Не все - лишь три сотни бойцов вооруженных и экипированных не хуже демов. Если уж совсем точно - аналогично экипированных. Трофеи пригодились.
  Остальные не останутся без занятия: охраняя замок до нашего возвращения, они будут заниматься хозяйственными делами, продолжать насыпать курган, убирать свои же заграждения на реке, чтобы провести в озеро захваченные корабли.
  
  
  Глава 26 Добро пожаловать
  
  - Дан... Можно у вас спросить? - не выдержал епископ.
  - Вы опять о наших неживых попутчиках?
  - Да. Меня не может не волновать этот вопрос. Дан - для чего они вам понадобились? Люди очень волнуются. Говорят, что вас сильно расстроила гибель приглянувшейся девушки и то, что замок едва не взяли, залив кровью. Поймите меня правильно - вы сами подбрасываете дрова в огонь слухов, велев тащить за войском эти проклятые телеги.
  Обернувшись, я уставился на то, что задевало тонкие струны еретической души - вереницу крытых рогожей повозок, тянувшуюся в хвосте короткого обоза. Я знал, что если подойти к ним поближе, ноздри уловят неприятный запашок. Хоть и морозная погода, но все же недостаточно холодно - тела демов потихоньку разлагаются. Возничими там ставили провинившихся - кому понравится такой груз?
  Во всем войске лишь я один знал, с какой целью мы тащим за собой эту тухлятину. И то, если честно - знал смутно. Так... на уровне общего замысла, и впрямь отдающего ненормальностью. Мысль возникла спонтанно, когда, говоря о том, как надлежит поступать с телами, вспомнил услышанное однажды описание устья реки - начало водного пути в центральные части Межгорья.
  К демам я не испытывал уважения, а к их телам тем более. Если от них можно получить хоть какую-то, пусть даже эфемерную выгоду - в душе ничего не дрогнет. Но игнорировать епископа дальше тоже нельзя.
  Попробую перевести его мысли на альтернативную тему:
  - Конфидус - о другом сейчас думать пора. У нас назревает проблема. Серьезная. Мы потеряли много женщин позавчера. Взять их в Межгорье негде - здесь их тоже не хватает, ведь мужчинам было выжить проще. И еще: рабы, которых мы освободили, и, надеюсь, освободим, как правило, люди без дома. Они попадали в плен или со всей деревней, при набеге, или в битве, будучи солдатами. Солдат зачастую человек без корней, а крестьянину возвращаться на пепелище бессмысленно.
  - Вы к тому, что надо бы их оставить у нас после всего?
  - Да. Но насильно мил не будешь - мы должны их завлечь, привязать домом и семьей. А чем, если у нас даже свои мужики без женщин остались?
  - Я тоже об этом подумывал. Дан - деньги нужны.
  - Вы думаете, что им достаточно будет платы для верной службы? Я сомневаюсь...
  - Нет - здесь вы правы: нужно семьей привязывать, или тем, что когда придет срок, семья появится. Хотя деньги и все остальное тоже нужны. Но сейчас не для платы и наград - мы за них женщин купить можем.
  - Купить?!
  - Ну да. На северной границе почитай каждый городок и село серьезное ближе к весне в рынок превращается. В местах, где мужской недобор, бароны часто на торг девок выводят - из холопок и приписных семей. Могут даже ругийцам продать - рабынями, или наложницами безбожникам, но обычно отдают как невест: в форпосты дальние, где мало женщин, и в военные лагеря на границе. Есть такой обычай: когда солдаты заканчивают службу, многим предлагают землю в поселениях ветеранов. Кто согласился - получает семена, инструмент, скотину, подъемные и отправляется на место. При случае из таких ветеранов быстро сбиваются сильные отряды для борьбы с рейдерами и прорывами - своего рода королевский резерв. Вот для них обычно и покупают невест, а те выбирают понравившихся, сговариваются, венчаются. Хотя проследить за честным обращением невозможно - скажут одно, а возьмут для забавы или борделя. Хозяевам обычно наплевать, если все тихо пройдет и честь окажется не задетой - им лишь бы выгоду свою получить. Жизнь в Ортаре такова, что мужчины долго на этом свете не задерживаются, вот и получается...
  - А дорого стоит купить такую девушку?
  - Это не совсем купить. Взять может только благородное лицо или уполномоченный человек серьезного вида, при бумаге от комендантов поселений. Заплатив, вы обязуетесь беречь честь купленной особы до замужества - обязанность выкупного опекунства.
  - И как же они потом в бордели попадают?
  - А кто там будет особо проверять, если деньги перед глазами? Бумагу и подделать недолго - грамотеев хватает.
  - А кроме ваших иридиане в Ортаре остались?
  Епископ ответил не сразу, и гораздо тише:
  - Есть.
  - Их возможно к нам перетащить?
  Тот скривился:
  - Не знаю. В отличие от моих людей они предпочли скрывать свои убеждения. По сути, все лучшие ремесленники так или иначе симпатизируют нашей вере - ведь она прославляет мастерство, признает его богоугодным делом, а имперская церковь не дозволяет возвышаться над соседями за счет рук своих. Но таятся от всех, притворяются обычными прихожанами. Мы такое не одобряем.
  - Да мне без разницы - лишь бы людьми были. Так можно их перетащить?
  - Трудно сказать... Те, которым надоело бояться карающих и творить то, к чему не лежит душа, могут и перейти. Но опять же: им надо гарантировать безопасность и сносную жизнь. И чтобы связаться с такими, время понадобится, и деньги. И солдатам в крепости приплатить придется, чтобы глаза закрывали, не замечая этих переселенцев. Иначе церковники набегут быстрее, чем мы всерьез успеем дело наладить, а дорогу к нам перекрыть легко.
  - Деньги-деньги... на все нужны деньги...
  - Без них никак. А уж как они нужны для покупки невест...
  - Кстати: вы не ответили по поводу цены покупки.
  - Дорого Дан... дорого... Всех ваших денег вряд ли хватит, чтобы сотню привести. Можно, конечно, продать часть трофеев, и добра, которое по долине насобирали, или попросить герцога помочь - хоть он и скотина последняя, но нам впору у нечистого золото клянчить.
  - Трофеи продавать не будем, а герцогу незачем знать о наших махинациях, да и вряд ли поможет - до сих пор от него ни одного известия не было. Когда надо будет ехать за покупками?
  - Да дней сорок сроку еще есть, но придется быстро двигаться, если затянем - весной в проходе слишком опасно.
  - Мне сказали, что осенью на севере заготовили две огромные кучи свинцовой руды.
  - Да - так и было. И что с того? Свинец стоит недорого, а тащить его тяжело. Тем более как вспомню ту горловину, так вздрагиваю. Надо обязательно успеть до тепла обернуться, а с таким грузом быстро не сходишь.
  - Конфидус, я вам не говорил, но добычу той руды велел организовать вовсе не из-за свинца. Я могу получить из нее серебро.
  - В самом деле? Превратите свинец в серебро? Богопротивная алхимия? Хорошо, что инквизиторы про это не знают. По поводу меня, кстати, не волнуйтесь: иридианская вера считает алхимию полезной для общего блага - богоугодным занятием.
  - Вообще-то это не алхимия. Просто в руде свинца содержится небольшая примесь серебра, и я знаю способ, как его извлечь.
  - И много там его?
  - Не знаю точно. Я до того, как все навалилось, один опыт кое-как провел. Убедился, что оно в руде действительно присутствует, но не более. Если, допустим, мой шлем заполнить слитками успеем до поездки: много купить на них можно?
  - Девушек? Это как договоримся - серебро еще продать надо будет. Но шлем у вас немаленький, а руды там в земле еще очень много - целые горы. Думаю, надо успеть не один шлем серебром наполнить. Сможете?
  - Поработать придется. Люди понадобятся.
  - Для серебра у нас люди всегда найдутся. И есть у меня один прихожанин: честнейший человек, истинно верующий, но были у него в молодости непростые деньки - баловался алхимией. По глупости, да и несерьезно, но может вам пригодиться в таком деле.
  - Да. Не помешает. Если справится, то можно поставить его заведовать всем серебряным и свинцовым хозяйством. Построим на севере городок возле рудников - дело это нужное. Не придется к себе таскать руду - проще ее на месте перерабатывать.
  - Если серебро будет, то конечно нужное. Денег нам, Дан, немало потребуется. Куда ни кинься - не хватает чего-то. И людей, конечно, мало очень. Я даже киртом думаю начать заниматься от безысходности - на нем можно хорошо заработать. С хорошими деньгами можно выкупных брать начать, вести сюда, землю давать, к ремеслу ставить. Если старые связи в Империи поднять, то и там хватает перспектив. К тому же можно морем караваны приводить, под сильной наемной охраной - этот путь безопаснее, чем через горловину, несмотря на галеры демов, что вдоль берегов шастают. Иначе ничего не получится - мы и за сорок лет не расплодимся так, чтобы от гор до гор долину держать.
  - Вы прям мои мысли читаете.
  - Дан. Может, раз уж разговор откровенный пошел, все же скажете: ну зачем вам эти вонючие мертвяки?! Тем более демы?!
  
  
  * * *
  Две галеры "дожидались нас" на озерной глади в сотне метров от северного берега. Чуть дальше, тоже на якорях, замерли четыре пузатых струга. Эти демы даже не подозревали о нашем приближении и бесславной гибели Триса. Просто поразительно: неужели никто до них так и не добрался? Я, дав войску сутки на отдых, не забыл послать разведчиков перекрыть тропы, реку и дорогу. И это дало результат - они перехватили лодку с гонцами и пару вояк, уцелевших после разгрома.
  Если даже враги волновались из-за долгого отсутствия известий от главаря, внешне это ни в чем не выражалось. На палубах курился дымок печурок, демы ловили рыбу, поглядывали в сторону берега без страха. Не сказать, чтобы совсем уж сонное царство, но и непохоже на пребывающих в полной боевой готовности людей - доспехи почти никто не носил.
  Когда стемнело две лодки, пользуясь течением впадающей неподалеку реки, бесшумно подошли к кораблям, дюжие ребята забросили на носы крюки. Один был закреплен на конце сложенной вчетверо толстой цепи, для другого я выделил прихваченный с танка трос. Часовые подняли крик, но это не помешало лодочникам перерезать якорные концы.
  Тем временем на берегу две ватаги неслабых ребятишек поспешно вытягивали из воды канаты, наваливаясь на них богатырскими телами. Демы, поняв, что дело пахнет керосином, попытались освободиться от крючьев, но безуспешно. А еще на их психику негативно действовало зрелище разгорающихся сотен факелов. Они не помещались на тонкой полоске пляжа - большая часть огней осталась в лесу, зловеще просвечивая через голые кусты и деревья.
  Когда галеры уткнулись в мель, Дирбз зычно потребовал от экипажей сдаться, в противном случая угрожая умертвить их с невероятно унизительной жестокостью.
  Наверное, демы понимали, что ничего хорошего их при любом варианте не ждет. Но морально трудно идти в бой против тысячи воинов, если тебя прикрывает всего лишь тридцать восемь товарищей. Играть в "триста спартанцев" никто не захотел - сдались все, лишь несколько, скинув доспехи, бросились за борт, пытаясь уйти вплавь. Некоторых поймали, остальные затерялись в темноте. Моржами они не были, а воды зимние - далеко не теплые.
  У нас, разумеется, не было тысячи бойцов. Но враги этого не знали, а сделать факел из бересты, зажечь его и оставить в лесу - несложно. Издали в темноте не понять, что там в зарослях: просто огонь, или огонь в руке.
  Три струга захватили без проблем - абордажем с лодок. Сопротивления там не встретили так как суденышки болтались на якорях без команд. На четвертом демы были и, к сожалению, сумели уйти, скрывшись в темноте.
  Озеро большое, берега его извилисты, много островов, за которым можно целый флот можно спрятать. Погоню устраивать не решились - не зная водоем, скорее на скалу в темноте налетишь, чем добьешься успеха.
  
  
  Пленников не тронули. Разве что рожи начистили для порядка. Все помнили мой приказ, и даже много чего повидавший епископ не мог ночью спать, мучаясь кошмарами: боялся, что я замыслил что-то совсем уж противное абсолютно всем богам, в том числе и темным, для чего не только живые требуются, но и мертвецы.
  На все намеки и прямые вопросы я продолжал отмалчиваться.
  
  
  * * *
  Река, вытекающая из восточного озера, была широкой, глубокой и ленивой, но при этом, парадокс - стиснутая скалами почти на всем протяжении. Куда ни глянь - кручи и обрывы, тянущиеся на небольшом удалении от берегов или подступающие вплотную к воде. Но при этом ни перекатов, ни водопадов, ни опасных валунов. Типичный равнинный плес на всем протяжении, что резко контрастирует с рельефом.
  Но мне сейчас плевать на геоморфологические загадки. Ландшафт способствует подлым замыслам - это главное и единственно интересное.
  Стыдно признать, но галера демов вдребезги разнесла все мои и без того скудные представления об античных и средневековых кораблях. Я смутно помнил, что гребные суда с одним рядом весел назывались униремы, с двумя - диремы, с тремя - триремы. У римлян вроде доходило до пентирем - пять этажей. Но некоторые исследователи считали это преувеличением - верхние весла окажутся чересчур тяжелыми и длинными. Слышал мнение, что даже бирема это вымысел - не было таких и не могло быть, а древние авторы, их описывая, попросту врали, или ошибались.
  Не могу понять: на чем же ходят демы? Со стороны посмотреть: бирема. Два ряда весел в шахматном порядке. Но загляни внутрь: одна гребная палуба, просто каждая вторая лавка приподнята и немного нависает над передней. Хитрая унирема? А зачем такие сложности?
  На тех веслах, что внизу, сидело по два гребца. На тех, что повыше - по три, причем самых крайних там часто меняли, для чего на кораблях имелся небольшой резерв рабской силы. Как ни странно, но за самочувствием невольников следили: их кормили не деликатесами, но и не впроголодь; оказывали медицинскую помощь, освобождая больных и покалеченных от работы; плетями наказывали провинившихся, но нечасто подгоняли лишним рукоприкладством; и вообще не заставляли выкладываться на износ. При возвращении на юг переводили на берег, в бараки на обширной огражденной территории. Там можно было вволю размяться, отдохнуть от цепей и даже получить удовольствия от общения с рабынями, которых приводили хозяева, желающие получить от своей собственности сильное потомство. А от кого его брать, если не от крепких мужчин? Другие на галерах не задерживались.
  Но назвать их существование сносным нельзя. Большая часть жизни протекала на ужасающе тесной гребной палубе: двадцать весел с каждой стороны в два полуяруса. В затылок упираются грязные ноги нависающего ряда элитных гребцов, спину выпрямить невозможно, солнца почти не видишь, дышишь воздухом спертым от вони застарелого пота и нечистот, монотонно совершаешь одни и те же движения, напрягаясь при каждом из них. Отключаешь при этом мозг, все мысли лишь об одном - не выбиться из ритма. Иначе все - конец. Твое весло зацепится за соседнее, там от неожиданности дернутся, тоже зацепят кого-то, и пойдет гулять цепная реакция разрушения ритма по всему борту. Галера потеряет ход, развернется поперек курса. Вот тогда и появятся плети - виновных найдут или назначат быстро.
  Демы время от времени меняют рабов с лавки на лавку, иначе мускулатура, развиваясь несимметрично, изуродует рабов, до остатка жизни превратив в обитателей левого или правого борта - переделывать таких "кривых" слишком долго и хлопотно. Те, которые развиваются гармонично, в итоге превращаются в атлетов с гипертрофированными мышцами рук, бедер, спины и пресса. При этом почти все страдают от незаживающих гнойных язв, а боли в суставах заставляют по ночам скрежетать зубами. Нередки психические расстройства и болезни глаз. Сказывается монотонная нудная работа, скученность, антисанитария, отсутствие витаминов и однообразная грубая пища. При эпидемии достаточно было одного заразившегося, чтобы свалились все - микробам здесь полное раздолье.
  Бой вообще отдельная песня. По моим наивным представлениям был нанесен еще один удар - оказывается, местные галеры не баловались таранами. Точнее баловались, но не трогали корпуса вражеских судов. Даже более того - всячески избегали подобных столкновений. Что же тогда таранили? Да все те же весла, если противник не успевал уклониться или убрать их.
  При ударе по веслу, особенно если это происходило на встречных курсах, тяжелые рукояти били по телам гребцов с такой силой, что ломали кости и разбивали головы. Спастись было нелегко: ведь обзора с гребной палубы почти нет, да и некогда рабу поглядывать за обстановкой - он, загипнотизированный ритмом единой работы сотни тел, монотонно смотрит на спину товарища по несчастью, синхронизируя с ним свое движение. Даже если повезет, и успеешь что-то понять - деваться некуда. Цепь пропущена через лавку и весло - даже пригнуться не получится.
  В итоге удачный маневр может оставить борт недееспособным. Мертвецов и травмированных поспешно оттаскивают в проход, и, перемещаясь прямо по их телам, ставят на весла резерв. Но это всего лишь десять-двадцать рабов, а весел два десятка. Где взять еще? Да с другого борта - расковать крайних. При этом если успевают, всем дают хлебнуть виноградного самогона сдобренного наркотиком и одуревшие невольники рвут жилы, выкладываясь за себя и за пострадавших. Но до такого доходит редко - обездвиженная галера слишком лакомая цель и на нее набрасывается множество желающих.
  Тот взрезающий озерные волны острый полупогруженный выступ, который я считал тараном, на самом деле являлся орудием последнего удара: в безвыходной ситуации корабль применял его по назначению, ломая борт противнику, но и сам при этом, как правило, получал фатальные повреждения. Не хватало крепости конструкции, чтобы выдержать такую нагрузку: доски расходились, на нижнюю палубу обрушивались потоки воды. Учитывая отсутствие переборок, конец был предсказуем.
  В мирное время таран выполнял свою основную, весьма прозаическую функцию - при спокойном море работал гальюном1. Для этого к нему вело подобие лесенки из вбитых в доски борта скоб, а сама поверхность форштевня была уплощенной и с одной стороны снабжена перилами.
  
  
  # # 1 Гальюн - корабельный туалет.
  
  Все это я узнал от Обамы - бывший раб охотно рассказывал мне о годах, проведенных на гребной палубе и в бараках южных берегов. Странно, но он даже находил повод для гордости - его галера неоднократно выходила победительницей многочисленных гонок: демы обожали такие состязания - популярность у них была не меньше, чем у футбола в Бразилии, а награды власть не жалела. Даже невольникам перепадало от щедрот: после блистательного финиша в бараки доставляли вино и мясо, приводили не раздавленных работой батрачек, а дамочек поинтереснее.
  Можно было даже надеяться на снятие цепей и переход в береговые надсмотрщики. Но к этому стремились далеко не все - ведь надо было, для начала, публично отречься от своих богов. Далее единицы могли рассчитывать на полноценное гражданство, для чего требовался переход в веру детей могил - по непроверенным слухам, весьма неприятный ритуал, после которого ты теряешь свою бессмертную душу без надежды на возврат. Но это с точки зрения обычных людей - демы считали, что все не так страшно.
  Ренегаты вроде Триса в свободных отах обычное дело. Демы ценили воинские таланты, и беспринципные вояки всегда знали, где можно встретить самый теплый прием в случае неприятностей. Рабам путь в пираты тоже не закрыт: если ты чего-то стоишь и церковные обряды для тебя скорее обуза, чем искренняя вера, шансы на солдатскую карьеру высоки. Неудивительно, что тяжелую пехоту темных боялся весь мир - туда набирали самых лучших и в то же время отмороженных. Не боящихся ни бога, ни крови, не знающих жалости.
  Обама об этом рассказывал мало и часто путался. Так уж получилось, что он не выбирался из списка неблагонадежных рабов, а таким изменение статуса не грозило. Естественно, что-то он знал от товарищей по несчастью, что-то подслушивал от демов, что-то шептали рабыни в бараках. Но цельной картины жизни вражеского общества он не представлял, и, следовательно, ознакомить с ней меня не мог.
  Плохо - я должен знать о враге если не все, то почти все.
  Ничего - дайте время, и обязательно узнаю. У нас достаточно пленных, и мы умеем превращать немых упрямцев в послушных болтунов.
  
  
  * * *
  У Адана оставалось сто с лишним воинов и он, при желании, мог если не победить, то потрепать нас прилично, или, оценив неравенство сил, сесть на галеры и уйти в море. Но ничего этого не произошло - мы воевали все так же "подло" не гнушаясь немыслимыми здесь грязными методами.
  Галеры демов были стандартными, разнясь лишь в мелочах. На каждой сто десять - сто двадцать гребцов-невольников, из них сотня прикована к веслам, остальные в резерве или временно нетрудоспособные, а при долгих ответственных переходах против ветра или погонях - сменщики. Оружие рабам, естественно, не давали. Даже более того - принимали все меры, чтобы эта публика не ударила в спину хозяев. Для этого использовали прихваченные к палубе кандалы и постоянно дежурящих арбалетчиков у кормового весла, без раздумий стреляющих по первому подозрению в бунтарских действиях. В особо сложных случаях команда перебиралась наверх и закрывала люки. Затем поднимали крышки, прикрывавшие зарешеченные бойницы. Выбраться через них было невозможно, а вот убивать запертых людей одно удовольствие.
  В бою основным приемом демов был абордаж. Галера преследовала улепетывавшую добычу, или сходилась с воинственно настроенным противником. По команде гребцы заваливались боком к центральному проходу, стараясь втянуть весло как можно дальше внутрь и задрать рукоять вверх. Далее с палубы летели трехпалые кошки, затем корабли притягивали друг к другу. Обычно старались делать это нос в нос, и или носом к корме - ради сохранения все тех же весел, но это непринципиально. Затем, собственно, начиналось самое главное - рукопашная схватка. Для этого на каждой посудине демов имелось семь-восемь десятков человек, в редких случаях, при коротких походах - до сотни. Итого, максимальная численность невольников и абордажников доходила до двухсот двадцати.
  На трофейной галере мы разместили именно столько - ведь поход предстоял недолгий. По словам пленных, Адан расположился в районе устья реки, устроив там временный лагерь. Оттуда он посылает группы людоловов, обыскивающих побережье. При этом одну галеру всегда держит наготове, на случай появления заманчивой морской цели или других непредвиденных ситуаций.
  Сбежавший струг поутру нигде не нашли, но оставалась надежда, что он прячется, а не ушел к морю. В таком случае у нас есть элемент внезапности - Адан может поначалу принять нас за своих, позволив приблизиться. Мы рассчитывали подойти к лагерю и атаковать с наглостью высшей пробы - одним кораблем против двух. Даже если один будет в полной готовности, в узости реки невыгодного для нас маневренного боя с арбалетно-баллистным обстрелом не получится - скорее всего, исход решит схватка на берегу. Но действительность преподнесла сюрприз.
  Когда галера преодолела очередной плавный поворот и вышла на прямой участок реки, впередсмотрящий заорал, и его крик подхватили несколько человек. Взглянув туда, я увидел движущийся навстречу корабль, и почти сразу понял, что он не одинок: за кормой пристроился второй - можно было разглядеть лопасти его весел. Не нужно быть гением, чтобы догадаться - Адан зачем-то направляется вглубь долины. Или до него добрались уцелевшие, и он двинулся на помощь Трису, что сомнительно, или у них был условен срок, после которого пора идти к расчищенной реке.
  - Шлемы надеть! Доспехи! Оружие к бою! Лучники на нос!
  Корабль забурлил в предбоевой подготовке, продолжая движение в прежнем направлении. Адан тоже не стал останавливаться - лишь передняя галера чуть сбавила ход и вильнула в сторону, пропустив заднюю. Дальше они шли борт о борт, намереваясь атаковать нас с двух сторон. Похоже, я поторопился с сомнениями в их осведомленности: они уверены, что мы им не друзья - значит уже знают о случившемся, или как-то догадались. Смелые ребята, хотя им легко проявлять храбрость - не сомневаются в успехе. Психологически трудно ожидать неприятности, когда решающее преимущество столь наглядно: две галеры против одной - даже при ослабленных абордажных командах превосходство бесспорно.
  Ударить с двух сторон, зажать, раздавить натиском лучшей в мире пехоты.
  Вот только у нас никто почему-то не визжал от страха, и вообще - обстановка на борту почти предпраздничная. Тук, наблюдая за приближением демов, озвучил общую мысль:
  - Это дурачье не о чем даже не догадывается. Правда, Зелененький?
  - На абордаж! Сорвавшему флаг две чарки! Целуйте замороженный якорь, сухопутные крысы!
  Бедный Адан... И глупый - и впрямь не догадывается о том, что знает даже попугай. О боги - да их наивность переходит все границы: песни какие-то поют... бодренькие... боевые... Мне их уже почти жаль...
  Сдвоенный стук - метательные машины врага дали залп. Один снаряд зарывается в воду перед носом, второй под левым бортом. Наша баллиста отвечает, с таким же нулевым результатом - меткость средневековых механизмов оставляет желать лучшего, к тому же условия стрельбы далеки от идеальных.
  Мы не пытались маневрировать. Даже более того - на подходе спрятали весла, чтобы не пострадали наши гребцы, моля духов войны об одном - лишь бы враг не начал отступать. Странно, но и после этого демы ничего не заподозрили - продолжали сближаться с таким же энтузиазмом. Ведь даже любому сухопутному штатскому понятно - что-то здесь нечисто. Слишком уж легко добыча идет в руки - практически добровольно.
  Этот Адан начинает меня разочаровывать. Похоже, Тук был прав - и впрямь неудачник. Потеряв три галеры, не бережет четвертую, да еще и чужую за собой в ловушку потащил.
  Впоследствии я узнал, что старый пират прожил долгую и относительно удачную жизнь, ни разу не потерпев серьезного поражения. Та темная история с потерей трех кораблей действительно имела место, но произошло это не в бою, а из-за ошибки кормчего и некстати налетевшего шквала - галеры погибли на рифах. К тому же значительную часть экипажей тогда смогли спасти и никто не поставил случившееся в вину Адану - просто не повезло.
  Не было у него громких побед, но зато никогда не возвращался без добычи, пусть даже не впечатляющей. Не найдя на побережье приличных поселений, он пошел на соединение с Трисом после того, как получил запоздалое известие о результатах первого боя - не всех гонцов разведчики перехватили. Демы опасались, что наше войско продолжит диверсии, решили стянуть все силы в один кулак. Увидев нашу галеру Адан легко опознал в ней корабль Бака, оставшийся на озере, а ведь в реке ему делать нечего. Пират решил, что мы сумели его захватить и теперь пытаемся удрать из Межгорья. Воображение нарисовало трюмы, набитые сокровищами, но действительность оказалась гораздо скромнее - если они и были чем-то набиты, так это воинами.
  У демов явное превосходство - имеются два корабля. Но команда ослаблена - Трис забрал у Адана четыре десятка воинов, а две с лишним сотни рабов не считаются.
  У нас один корабль. Но невольников на веслах нет. Там бакайцы, не понаслышке знакомые с древнейшей морской профессией, и наиболее боеспособные бывшие рабы. Итого: двести двадцать решительно настроенных суровых парней.
  Все же знания истории пригодились - я поступил с демами так, как в свое время поступили римляне с карфагенянами1.
  
  
  # # 1 Во время военного противостояния Рима и Карфагена на флоте римлян гребцами ставили воинов, а у карфагенян рабов, поэтому большая часть команды не принимала участия в боях. Из-за этого абордажные схватки, как правило, выигрывали римские корабли.
  
  Основные потери мы понесли в перестрелке, предшествующей абордажу. Хоть и приказывал народу не высовываться, но некоторых серьезно задело болтами и снарядами баллист: пятеро были убиты или смертельно ранены.
  Когда абордажные команды ринулись на нашу палубу, с двух сторон их встретили поднявшиеся шеренги отлично экипированных воинов и две лавины бойцов, вырывающихся из люков. Я строго-настрого приказывал сначала разобраться с левой галерой, обороняясь от воинов правой, чтобы потом и с ними покончить дружными усилиями. Но когда дошло до дела - все пошло прахом. Без малого двойное превосходство при схожей выучке и вооруженности, причем на стесненном пространстве, в условиях, когда лишь одна команда сплочена длительными тренировками и богатым боевым опытом...
  Демы и опомниться не успели, как бой перенесся на их палубы, а уже через минуту первые неудачники отправились в ледяные воды реки, что являлось смертным приговором - в доспехах далеко не уплывешь, а быстро их снять невозможно.
  Когда я обзаведусь своим флотом, надо не забыть разработать амуницию, от которой можно избавляться элегантным движением руки. Причем одним движением, а не этой путаницей в многочисленных завязках, ремнях и крючках.
  Бой не затянулся. Да и боем его можно было назвать лишь поначалу. Далее неравная схватка перешла в зверское избиение, избавление деморализованных пленных от материальных ценностей, связывание, освобождение ошалевших рабов.
  Все - вторжение отбито. Обескровленное, скорее мертвое чем живое, мое Межгорье выиграло свою первую войну.
  Дорогой ценой...
  
  
  * * *
  Я стоял на палубе трофейного корабля, но смотрел не на груды трофейных доспехов и оружия, не на пленных, и не на бывших рабов, щурящихся от выглянувшего солнца и норовящих пнуть деморализованных хозяев. Я смотрел на береговые скалы испещренные гротами, с многочисленными уступами и протяженными площадками. Сама природа возвела множество заготовок для будущего форта - остается лишь немного поработать, чтобы поставить укрепление на единственной водной дороге в центральные области долины. Демы были столь любезны, что снабдили нас тяжелыми катапультами - разобранные машины мы нашли на стругах. Теперь они нескоро затеют новое вторжение, а когда это случится, то на первых шагах их будет поджидать неприятный сюрприз.
  Эх - мне бы еще металла побольше. Протянуть толстую цепь от берега до берега, с подъемным механизмом в башне. Хотя зачем такие сложности? Я и без нее простенькие боновые заграждения организую - деревьев в Межгорье хватает. И пусть попробуют убрать их под обстрелом с господствующей высоты.
  Мрачный Конфидус подошел, встал рядом, посмотрел на те же скалы, и не найдя там ничего заслуживающего пристального внимания, доложил:
  - Дан - демов больше нет. Все шесть кораблей теперь наши. Остается только струг найти, если он в море не ушел, но там команда совсем малая - бояться некого. Адан умирает - его на копье взяли. Если хотите посмотреть, как он пытается засунуть обратно выпавшие кишки, то ступайте на вторую галеру.
  - Обойдусь... Как-нибудь без меня справится...
  - Мне известно, что вам не нравится вспыльчивость, с которой я готов вести усомнившиеся души к истинной вере, но ведь это не мешает вашим замыслам? Дан - я всегда был вам предан, служил может и не всегда с пользой, но в меру своих сил. Вы поставили меня правой рукой, и я ни разу не обманул ваше доверие. Дан: может вы, наконец, расскажите?! Ну на кой вы продолжаете тащить за собой эту мерзость?! Люди волнуются! И я тоже! Попахивает богопротивной некромантией!
  Обернувшись, я посмотрел на плетущийся далеко позади струг, загруженный зловонным содержимым. Погода меняется - теплеет... Не завидую его команде: попахивает там вовсе не некромантией - все гораздо хуже.
  - Конфидус - у меня к вам маленькое поручение.
  - Что?
  - Мне рассказывали, что возле устья стоит огромная серая скала - будто стена плоская.
  - Да - так и есть: я там бывал.
  - А правда, что ее невозможно не увидеть, если морем плыть в Межгорье?
  - Правда. Река впадает в залив, но его середина и правая сторона слишком мелки для судов, а по левой как раз мимо скалы идти приходится. Ее разве что слепой не разглядит - она в полете стрелы от фарватера.
  - Я хочу, чтобы на этой скале появилась огромная надпись. Сможете сделать?
  - Углем можно - на сером черное хорошо заметно. Буквы придется большие делать, но справлюсь. А про дохлых богоотступников не хотите рассказать?
  - Я хочу, чтобы всех мертвецов оставили под той скалой, чтобы их было видно с проходящих кораблей. Хорошо бы головы насадить на колья, а все остальное вокруг раскидать. Там все должно быть усеяно костями.
  Епископ задумчиво покосился на избитых пленников и тихо уточнил:
  - Этих тоже там порубите? Кровь, конечно, дело не богоугодное, но не в этом случае: тут я одобряю. Знаете: можно и кресты там организовать, поступив с ними на манер их самих - главное прижечь хорошо и подрубить почти начисто, чтобы не вышло плохого. Хорошая картина получится для тех, кто увидит. Но если просто захотите их порубить без лишних затей - тоже приветствую. Даже если всех своими руками - люди поймут правильно. Нехорошо они поступили... с нашими женщинами. Какой бы выкуп теперь за себя не сулили, он того не стоит - нельзя их отпускать. И Дан: мне тоже жаль Альру. Очень жаль. У нее была хорошая душа. Правильная. Не убивайтесь за нее: она теперь в лучшем из миров. Заслужила это всей своей жизнью. Геенна огненная не для таких - она как раз для демов. Вечные муки их посмертный удел. Мне тяжело это произносить, но, думаю, они созрели для адского огня. Пора...
  - Нет, епископ - мы не станем их убивать.
  - Что вы задумали? Это ведь демы. Если не убивать, то что с ними делать?
  Я тоже покосился в сторону пленных, не зная, как ответить на этот простой вопрос. Все мое войско затаив дыхание ждет, когда же я в кровавой манере, свойственной не только этому миру, рассчитаюсь за смерть своей женщины и тяжелые потери, нанесенные подданным. Ведь до сих пор ничем не выдал свои эмоции после случившегося, и это сочли угрожающим признаком: наверняка замыслил что-то настолько изуверское, что боюсь вслух произнести. И тела врагов, захваченные с поля боя, добавляли масла в огонь предполагаемой мести - все считали их частью декораций к предстоящей кровавой забаве, споря лишь о конкретном способе применения.
  Некоторые слабонервные заранее пугались масштабов моего гнева, опасаясь, что повторю судьбу Кенгуда Четвертого, сошедшего с ума после того, как вырезал семью родного дяди вместе с ее главой, слугами и охраной, за участие в заговоре, повлекшем увечье наследника. Два старых соратника Альры, выживших благодаря тому, что попали в отряд лучников, отважились явиться ко мне с поклоном и словами утешения. Заодно просили убить врагов без лишней истерии - Рыжая Смерть по натуре не была жестокой, так что не надо омрачать ее гибель.
  Народ ожидал ужасное, боясь его и одновременно сгорая от предвкушения.
  Трупы я велел собрать не из-за внезапно пробудившейся склонности к некрофилии - сама мысль, что эта падаль будет разлагаться на моей земле, была неприятна. А вспомнив описание местности вблизи устья не нашел ничего лучшего, как придумать останкам нестандартное применение. Сейчас, если откровенно, считал свою затею глупой, но в тот момент в голове было нечто другое - мрак, ярость, отсутствие связных мыслей, нестерпимая жажда мести. Трубить отбой поздно - народ не поймет, если начну менять свои решения. Они и без того странные, так что, как минимум, надо быть последовательным - как положено психически полноценному сюзерену.
  Как же объяснить епископу... Он человек своего времени и своего мира - трудно донести подобное. Счастливчик... Ничего не слышал о достижениях демократии, общечеловеческих ценностях, борьбу за права человека и прочие лицемерные штампы, под которые можно подвести все что угодно, если оно сулит какую-либо выгоду.
  Я хочу, чтобы эти собаки в человеческом облике страдали. Чтобы умирали долго и мучительно, способом, неведомым палачам. Чтобы казнь их продолжалась если не вечно, то долгие годы.
  А еще я хочу, чтобы эти собаки сдохли не напрасно. Пусть их муки пойдут на благо Межгорья - чтобы при этом работали для его обогащения и усиления. Это будет истинная месть цивилизованного человека - я ведь не дикарь.
  И еще - как очередной привет своему двуличному миру: я хочу, чтобы все эти гнусности прошли под лозунгом торжества гуманизма и общечеловеческих ценностей. Пусть с местной спецификой, но именно так.
  Так что не стану рубить этих нелюдей Штучкой. Сажать на кол или прибивать к крестам деревянными гвоздями тоже не буду. Это ведь негуманно и вообще - кровавый тоталитаризм и сплошное нарушение прав человека. Население иной державы принято умерщвлять или покорять цивилизованно - на радость оболваненным обывателям и прочим правозащитникам. Продавайте дикарям зараженные оспой спальные принадлежности; разрушайте самобытную культуру с ее моралью, чтобы загнулись от СПИД-а и наркотиков; раздуйте до небес манию величия уродливых территориальных образований, чтобы резали друг друга без причин и смысла; навяжите им чужие ценности, чтобы работали на тебя, искренне веря, что делают это ради себя.
  Способов имеется великое множество, и мне они известны. Я человек своего времени и эпохи - пора об этом вспомнить, иначе так и останусь мальчиком для битья в туземных игрищах.
  Уважаемые дети могил: здесь нет международных конвенций, но не переживайте - вас все равно будут сытно кормить. Вы не будете прозябать в сырых холодных камерах - в вашем распоряжении будут просторные по здешним меркам дома. Конечно, нам придется ограничить вашу свободу, но без грубых излишеств: просто запретят покидать Рудную долину - так я назвал ущелье, богатое свинцом и, надеюсь, не только им. Там вы будете отбывать срок своего заключения: пятнадцать лет. Пожалуй - без права переписки. Тем более почтовой службы здесь нет.
  Разумеется, вы люди боевые - некоторые захотят сократить срок посредством побега. Поэтому мы будем вынуждены на ногу каждого из вас нацепить свинцовую колодку. Она небольшая, и не причинит серьезных неудобств, но затруднит быстрое передвижение. Постоянное ношение такого предмета изменит походку, сделав ее асимметричной. Даже если избавитесь от груза, бегать потом будет непросто. Но если кто-то все равно сумеет пройти мимо постов незамеченным, за ним отправят погоню. Путь с севера долог и труден, пролегает по местам, где хватает сильных людей не питающих к вам теплых чувств. Боюсь, если охрана не успеет, то конец будет трагическим. Мне, как человеку цивилизованному, будет искренне вас жаль - заранее прошу прощения за несдержанность местного населения.
  Хотя как сказать - то, что я замыслил, несмотря на внешнюю цивилизованность, по сути своей примитивное злодейство, в этом патриархальном мире неведомое.
  Мне нужно серебро. Серебро заключено в свинцовой руде - ее придется добывать и перерабатывать в огромных количествах. Именно это смущало меня, когда затеял свой проект. Но теперь не смущает - теперь я знаю, кто будет заниматься самым неприятным.
  Все знают, что ртуть ядовита. Не все знают о токсичности свинца. Удивительно, но мало кому известно, что он на первом месте в статистике отравлений тяжелыми металлами.
  Испарениями свинцового расплава нельзя дышать. И нельзя допускать попадания его пыли в дыхательный тракт. На рыбной ловле никогда не кусайте свинцовые грузила. Не выращивайте клубнику вблизи отвалов полиметаллических рудников. В развитых странах даже дробь в охотничьих патронах обычно стальная - этого добились защитники окружающей среды.
  Здесь нет защитников окружающей среды. И санитарного контроля тоже нет. Вы, ребятки, будете тянуть свой срок, плавя свинец сотнями тонн, дробя его сульфидную руду и окислы, дыша пропитанной отравленными парами и пылью атмосферой. И каждый ваш вдох будет привносить в организм крошечную порцию яда.
  Свинец, попадая в организм, не торопится его покидать. Он аккумулируется, и травит, травит, травит. В вас его накопится столько, что после смерти черви мясо жрать не станут. У меня нет возможности защищать своих людей от этой гадости, но беспокоиться о вашем здоровье считаю ненужным. И так милосерден до невозможности - ведь должен порубить всех или злодейски замучить, бросив под той же серой скалой. Вы должны умереть прямо здесь и сейчас, а я сохраняю вам жизнь.
  Не обещаю, что эта жизнь вам понравится, но все равно цените великодушие цивилизованного человека. Я сам себя не буду уважать, если через год Межгорье не превратится в серебряное Эльдорадо. Тем, кто зарекомендует себя отличным работником, я даже пообещаю скостить срок. Лет до двенадцати, а может и десяти. Не исключено, что даже сдержу слово и отпущу в итоге - пусть ваши пропитанные свинцом кости отравляют земли юга, а не пляж под серой скалой.
  У меня грандиозные планы и вам всегда найдется в них место. Если не сгниете от свинца - еще что-нибудь придумаю. К примеру - найду ртуть, или куплю: займусь производством позолоченных вещей и детонаторов. Уж она-то вас точно доконает... На Земле нет месторождений плутония, но мы ведь в другом мире - вдруг здесь они есть? Опаснейшее вещество, один грамм которого способен уничтожить население небольшого города. По счастливому стечению обстоятельств у меня есть отличные кандидатуры для работы в атомном проекте - вы и его будете добывать, без противогазов и голыми руками.
  Не волнуйтесь ребята - без работы у меня не останетесь. Шансов у вас ноль - гарантирую.
  Епископ, удивленно поглядывая в мои затуманившиеся от видения далеких перспектив глаза, видимо понял, что я еще не готов посвящать его в свои грандиозные замыслы касательно демов и, вздохнув, задал другой вопрос:
  - Что писать?
  - А? - встрепенулся я. - Вы о чем?
  - Вы сказали сделать на скале надпись. Что писать?
  - Лишь бы не "Hollywood" - это будет слишком даже для меня...
  - О чем вы?..
  Обернувшись в сторону невидимого отсюда речного устья, я пояснил: - Большими черными буквами по серой скале: "Добро пожаловать в Межгорье". И побольше костей под надписью.
Оценка: 6.50*167  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"