Соколов Евгений Юрьевич : другие произведения.

Глава 38. Противодействие недоброжелателям

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:

  На юго-западной области Юга, неподалёку от одной из деревень, собралась группа Людей. Соратники разожгли костёр на поляне и расположились на брёвнах для беседы. В огне не было необходимости в вечернее время, но пламя помогало прочувствовать мысли сильнее, настраиваться на деяния во славу Светоча Бога.
  Тут был и Хайкайлвъан и другие жители западных районов, и представители южных областей, примкнувшие к отряду помощи слабым землякам Юга.
  Они выследили очередных поборников иного, которые не щадили строителей домов, одиночных семей, отбившихся от скученных деревень. Несколько дней группа Хайкайлвъана наблюдала за деяниями отступников Добра.
  И вот было решено уничтожить врага, когда тот уснёт после своего ночного нападения. А сейчас соратники как обычно в беседах настраивались на возмездие неприятелям.
  Хайкайлвъан вдруг почувствовал, что в воздухе витает пелена нехорошего предчувствия. Она скрывалась за приглушёнными короткими разговорами Людей и слабыми едва различимыми улыбками. Но Человек не верил своим ощущениям, а неприятные иллюзии утверждал волей как обычное волнение перед атакой на тёмных представителей.
  Ещё недавно они легко перебили объединение иных. Эта радость воодушевляла на новые свершения.
  Хайкайлвъану не нравился шёпот, которым перебрасываются соратники, и он громко сказал:
  - Сегодня прекрасный день очередного подвига! И в каждом таком рискованном действии - борьба за ценности Светоча Бога, веру и любовь! Наши Жизни в трепетном желании превозмочь кошмар и ужас иного являют истинное существование. С каждой победой крепнет уверенность нашей внутренней мощи, несмотря на отсутствие физической силы у многих и магических умений у всех...
  Хайкайлвъан убрал назад ниспадающие белые волосы. Он вдруг заметил, что они снова выросли и жар резко просочился наружу, разливаясь по холодному телу. Перед битвой нужно обязательно отрезать их, давно следовало.
  Хайкайлвъан оглядел группу и увидел, что у Буллиталланна особенно озабоченное лицо. Он выковыривал камушки из земли небольшой щепой, смотрел на них и затем отбрасывал в сторону. Большой и мощный напряжённый земляк был хмур и печален. Его губы беззвучно двигались, словно пытались что-то сказать.
  - Буллиталланн! - окрикнул земляка Хайкайлвъан. Но тот не услышал, его сознание находилось дальше, чем обращение соратника. - Буллиталланн!!
  Здоровяк, наконец, обратил взор на Хайкайлвъана и сделал озадаченное лицо.
  - Друг наш большой силы и горячего сердца, многократно оказывающий помощь в борьбе с поборниками чужого влияния. Расскажи нам, что с тобой случилось? Настроен ли на возможный бой или считаешь, что нынешняя ночь не подходящая? Напряжение без восторженности внутреннего естества не окутало ли тебя?..
  Вот и Рияксан с Галияном с южных областей обратили внимание на удручённость соратника, хотя он обычно и не выражал эмоциональность в беседах. Они уже давно присоединились к группе, а за ними позже последовали вершить справедливость в защите слабых Людей их земляки Рамухол и Афус.
  Староста южных районов Каривальд не был против решений исследователей Добра, но являл озабоченность за сына Ликмавакткта, пожелавшего тоже бросить копание огорода и нести руки и ноги свои в бой за ценности Светоча Бога.
  Молодой Ликмавакткт спокойно с добродушной улыбкой что-то рассказывал соседу по бревну Барраанту, и со стороны порой казалось, никакое уныние не возьмёт его ни при каких обстоятельствах, по крайней мере, сегодня.
  Никто из соратников не переживал за него. Человек показал себя крепким и непримиримым в тренировочных боях, уверял, что готов идти ночью в кровавый поход. В прошлые нападения группы он не ходил, ибо тогда его сознание ещё совсем не привыкло к новой тяжёлой и опасной жизни. Да и Хайкайлвъан пообещал старику Каривальду, что не отправит сразу в бой его ребёнка.
  - У меня всё налаживается..., - начал басом Буллиталланн, - были сложности с женой. Они продолжаются давно..., я вполне справляюсь и редко прошу помощи.... История моя тяжёлая, вы заметили, как она отпечаталась на моём внутреннем естестве.... Поведаю её...
  - Поведай, соратник, - сказал с участием Хайкайлвъан, - а мы поможем тебе, если будет необходимо. Мы связаны общим делом - борьбой с иными. Хотим, чтобы каждый из группы настраивался на будущую победную атаку, а не тяготился сознанием. Если считаешь, что тебе требуется восстановление, то отложим нападение...
  - Кроме жены и вас больше некому доверять, если только всегда и везде Светочу Богу. - Буллиталланн слегка улыбнулся, а потом, почувствовав холод, поднёс руки к огню.
  - Мою жену зовут Гаммуннаана. Очень ей дорожу..., хотя кто скажет иначе, если связан с близким Человеком заботой и любовью...
  Буллиталланн почесал неровные короткие волосы; он обычно, как только замечал рост естественных нитей, сразу брал острый камень и небрежно срезал. На его голове частенько бывали ранки от таких действий. Но вот рассказывая историю и поглядывая на соратников, нехотя открывал их взору длинный порез на щеке и шее...
  Когда Афус, перебив, спросил его о рубце, Буллиталланн ответил, что поведает о нём позже.
  - ...Какое-то время ей снились кошмары, она кричала по ночам. Я крепко сплю; узнавал об этом только утром по её смутным догадкам, или от соседей, которые просыпались от громкого ора. Мы нашли мага, и он прочитал заклинание помощи, пояснил, что многое зависит именно от жены, от её отношения к борьбе с иными.
  Буллиталланн вдруг замолчал, сделав недоумевающее лицо.
  - Да я целый день проговорил бы с магом, но... он ушёл, так больше ничего и не сказав!
  Не знаю, перестали сниться ли ей сны или нет, но по ночам она больше не кричала.
  Буллиталланн замолчал и погрузился в размышления. Люди попеременно подбрасывали ветки кустарников, поддерживая огонь. Лица слушающих были напряжены и внимательны.
  - А потом она стала...ходить во сне..., - человек удручённо оглядел соратников, на лицах которых появились удивление и сочувствие, потом продолжил.
  - Я просыпался поутру и не находил её в нашей хижине. Порой жену возвращали Люди из других деревень, пока бродил и искал её, заглядывая в каждое жилище, окликая проходящих по дороге земляков.
  Один раз обнаружил Гаммуннаану неподалёку в изодранной одежде и ссадинах по телу. Она шла и плакала, ничего вспомнить не могла...
  Лицо Буллиталланна напряглось, соратники догадались, что его жена подверглась нападению и неосознанной для неё близости.
  - ...И тогда я решился на постройку дома, чтобы никто не приближался к ней, когда я сплю. А пока привязывал её к дереву растительными нитями и ложился рядом. Если она и бродила ночью, то в ограниченных пределах.
  Днём, или порой ближе к вечеру после того как выспится, она помогала мне копать огород и сажать цветы, а я ходил в лес, валил деревья, ломал сучья и таскал брёвна к месту постройки.
  Конечно, многие земляки знали о ночном бессознательном бодрствовании жены, выражали сочувствие. Мало кто обвинял в строительстве, а если и бывали случаи, то выходил с ними в бой и, в утверждении справедливой необходимости в доме, побеждал своих противников, вероятно не без помощи Светоча Бога.
  Если участвовал в нашем совместном походе, поручал жену соседям.
  Буллиталланн прервался и протянул руки к огню. Лицо Человека по-прежнему было сурово и напряжённо. История затягивалась, но рассказчику было нелегко повествовать о влиянии иного на любимую жену.
  Вечер уже раскрашивал небо в предзакатные краски.
  - Дом был закончен наполовину, когда... Гаммуннаана стала развязываться по ночам. Далеко она не уходила, но...снова кто-то терзал её бесчувственную и неразумную.
  Я пытался проследить за ней, но не справлялся со сном. Не утверждался в бессилии и не просил соседей о помощи. Каждый должен ночью погружаться в бессознание.
  Порой неведомые отступники Добра наносили мне раны; лёгкие, но неприятные. - Буллиталланн показал рубцы на лице и шее. - Хотели убедить в том, что могут убить меня в ночи? Желали прекращения противодействия им, отказа от защиты Гаммуннааны?
  Смешно было утром обнаруживать их угрозы, вытирая кровь с тела. Словно они не знали, что истинный поборник Добра в борьбе всегда готов умереть.
  Тяжело смотрел как жена утром в слезах, а порой и в дрожании тела, глубоких ссадинах и порезах, прижималась ко мне, не выспавшаяся с нарушенной памятью. Но я чувствовал, что отступников обязательно поймаю, да и дом вскоре был завершён...
  - Этих отступников Добра обязательно найдём! - громко вставил Ликмавакткт и убрал русые волосы назад. Он утверждал, что сила в руках крепнет, если чаще смахивать лохмы с лица. Кто слышал его, обычно смеялись. - И они больше никогда не обидят жён!
  Человек погрозил кулаком невидимому врагу.
  - ...И вот надёжное жилище было завершено и неприятели пропали, - продолжил Буллиталланн. - К жене больше не прикасались, стало спокойнее. Конечно, случались нападения на дом ночью, но типичное проявление ко мне недовольства строительством совсем не тревожило.
  - Проходило время, я уже забыл о былых неприятностях. Ночью Гаммуннаана как обычно бродила по замкнутому пространству дома, а я безмятежно спал.
  Но иногда, когда сходились в близости, стал замечать на её спине или животе свежие порезы. Меня тревожили её ссадины, а жена не могла ответить, когда и где поранилась, сама удивлялась.
  Ниоткуда возникали синяки на руке или ноге, покраснения на лице. Меня разбирали гнев и ярость; не зная порой, куда направить энергию, я просто бил кулаками по дереву и копал огород. На жену не кричал, а только доставлял радость в любви.
  - Да что же происходило такое! - не выдержал Афус. - Откуда брались её порезы?!
  - ...Я стал ощущать иногда чужой запах поутру, исходящий от её тела. Порой жена была влажная, с засохшей солёной водой на теле. Но Гаммуннаана находилась ночью в закрытом доме и, бывало, бегала по нему, увеличивая температуру тела...
  Я пытался не спать вместе с ней, но надолго меня не хватало. Её постоянные переходы из одного места в другое подкашивали сознание очень быстро.
  Но, наконец, я придумал решение.
  Соратники сосредоточили внимание на рассказчике. Он погрузился в себя и молчал. Вокруг уже смеркалось, закат огненно пылал в подобии пламени костра.
  -... Я резал себя, - вымолвил твёрдо Буллиталланн, - и борьба со сном стала успешнее. Кровь текла по рукам, ногам, капала на брёвна дома. Бодрость держалась, а когда пелена бессознания снова давила на глаза, я наносил новые раны.
  Не каждый день я следил за женой, но и не всю ночь. Иногда она вопрошала меня о порезах. Говорил разное, но утверждал, что любые мои действия - на благо Светоча Бога.
  - И что же, что же в итоге!? - не выдерживал взбудораженный Ликмавакткт, - ты нашёл иных?
  - Да! - ответил печально и с оттенками гнева Буллиталланн.
  - Как-то обычной ночью жена снова бегала из одной стороны дома в другую, втирая бессознание в мои глаза. Острым камнем я терзал плоть и удерживал бодрость. Вдруг мне показались её шаги странными. Она иногда останавливалась, ходила, потом ускорялась вновь, поэтому поначалу я не придал значение постороннему шуму.
  Шуршало где-то в тёмном углу. Я напряг свою тяжёлую голову и сосредоточился в слухе и зрении. Гаммуннаана мешала всякий раз, и мне хотелось встать и подойти туда, где прячется нечто. Но я затаился в недвижимости, чтобы не спугнуть неведомое вторжение.
  Бревно в углу вдруг приподнялось, и... показалась голова Человека. Она смотрела на меня, и вероятно, ей стало жутко, когда увидела меня в сознании.
  Я не торопясь подошёл к чужаку и вытащил его. Он был холодным и дрожал. Даже не пытался сбежать, да куда ему, догнал бы. Я узнал его, это был сын моих соседей, худой Атрутуррут. Они помогали мне и следили за женой, когда бывал в походах.
  Его зубы стучали так, что я не выдержал и ударил по ним, чтобы прекратить скрежет. Это он наслаждался моей женой неведомое количество времени.
  Что-то его спрашивал в гневе и иногда бил, не сдерживаясь. Он не мог ответить, попеременно прерывал речь, иногда кричал, хрипел и выл.
  Я оторвал ему уши.
  Он всё время мотал головой; я не понимал, почему не отвечает на вопросы, схватил за них и дёрнул...
  Спрашивал, зачем он творил НЕДОБРО, ходил украдкой в дом.... Это надо было по ночам рыть под жилищем путь, и...постоянно пользоваться моим глубоким сном и бессознательностью Гаммуннааны! В сильной неприязни не слышал, что он отвечал, и постоянно снова его вопрошал, желая получить уже ненужные объяснения.
  Чувство гнева и расстройство смешались тогда, не помню когда уснул.
  Поутру меня добудилась Гаммуннаана, она плакала навзрыд.
  Кругом в доме была кровь, и валялись куски тела. Руки, ноги...голова, пальцы...кожа....
  Я ничего не помнил. Терзал отступника в ночи, пока не потерял сознание...
  Слышен был только треск костра, Люди молчали. Рассказчик погрузился в мысли.
  - Ещё не всё... - заговорил с грустью Буллиталланн.
  - С женой убрались дома, она настояла на помощи, после того как я объяснил ей, что произошло. Закопали остатки тела во дворе.
  Оставил Гаммуннаану и пошёл к родителям Атрутуррута. Они восприняли меня как убийцу, невзирая на повествование о проделках их сына. Он уже взрослый и ответственный за поступки, говорил я, но отец, Афхрр, крепкий телом в отличие от отпрыска, ничего не хотел слышать и вызвал меня на бой.
  Я и его убил..., совсем не желал этого, но Афхрр был неистов в схватке, и сражались в полную ярую силу. Его жена Триорраора в ужасе и диком крике, желая причинить мне вред, но будучи не в силах, оторвала себе...уши и кинула мне в лицо. Потом убежала в стенаниях по протоптанной дороге. Надеюсь, она доберётся до Ялинии, и...простит меня...
  Буллиталланн поднёс руки к костру и держал их там какое-то время. А потом смотрел на ладони. Человеку казалось, что в свете пламени окружающего сумрака они словно наливались кровью, стекающей на землю. И Человек снова подносил их к костру, чтобы... высушить.
  - Буллиталланн! Буллиталланн!! - кричал Хайкайлвъан, желая вывести Человека из погружения в себя.
  - Тяжёлая история, друг, я даже не заметил этих событий, хотя произошли совсем рядом, - сказал Хайкайлвъан, когда рассказчик вновь поднял голову и посмотрел на него отрешённо. - Твоё внутреннее естество требует отдыха...
  - Нет, я справился с этим! - как то вызывающе и резко заявил Буллиталланн. - Лучше сразу продолжу вершить благие для Светоча Бога дела; слабые Люди неотложно нуждаются в нашей помощи...
  Соратники вставали и подходили к другу, хлопали его по плечу, обнимали, говорили о необходимости держаться, о том, что вместе пойдут по пути печали и радости, неистовых противостояний и справедливых побед.
  Буллиталланн старался улыбаться, скрывая хмурость и тяжесть внутреннего естества.
  Тушили костёр и собирались к лагерю неприятелей. Проверяли остроту и гибкость палок, говорили ободряющие слова поддержки уже друг другу, обнимались в последних лучах уходящего светила.
  Буллиталланн трогал свои уши, и всякий раз дрожь пробегала по телу. Ему казалось, они уменьшаются в желании исчезнуть, и тишина усиливала напряжение, он порой вовсе не мог разобрать слова словно шепчущихся представителей группы...
  История соратника воздействовала на Хайкайлвъана, он погрузился в размышления, пока шли к неприятелям. Впереди мелькала спина Барраанта. Он был среднего телосложения, но его нельзя было отнести к худым Людям.
  Недавно рассказанное Барраантом повествование имело схожесть с историей Буллиталланна.
  Соратник женился на Лаллилале. Хайкайлвъан не мог вспомнить, бился ли тот за неё или нет. Хотел окликнуть воина Добра, чтобы спросить об этом, но не стал сбивать настрой бойца пустяком.
  Его жена очень переживала за одиноких женщин Ялинии. Пара даже перебралась жить ближе к её деревням. Днём Лаллилала часто ходила к опечаленным испытаниями потерь страдалицам и утешала их.
  Однажды рассказала мужу о двух женщинах - Каллистранде и Валлаастре, об их убитом муже Лапорларее. И добавила, что хочет взять их в семью, если конечно Барраант согласится разделить свою радость любви на троих.
  Её муж не отказал, но испытал внутреннее напряжение, предупредил о том, что не всем понравится их союз, и может прийти беда. Лаллилала зарделась в гневе, говорила, чтобы он не окапывался в иллюзиях отсутствия повседневного кошмара.
  Жизнь Барраанта итак состояла в непрестанном подвиге и могла оборваться в любом кровавом походе группы Хайкайлвъана. Поэтому он смеялся над собой, страстно целуя жену и говоря ей о том, как она права в суждениях...
  - ...Не волнуйтесь, вы такие красивые, вы ему понравитесь, он не откажет, он меня очень любит, - говорила Лаллилала грустным девушкам, целуя их и взъерошивая им волосы. - Пришло время забыть печали прошлого и перейти через настоящее в чудесное будущее, откройте сердце, и светило наполнит его лучами Добра и радости.
  Вскоре я заберу вас отсюда, Ялиния не откажет. Она понимает, что любовь всё меньше окружает Людей, и любому её проявлению нельзя препятствовать. Мы поборемся с иным давлением, пусть и неявно, но с улыбками на лицах и семейной поддержкой.
  - А как же эти двое неприятных Людей, которые всё приходят к нам, и настойчиво предлагают уйти с ними? - сказала Валлаастра.
  - Мне эти восточные возжелатели тоже не нравятся, уже сказала Ялинии, что не хочу их больше видеть. Не волнуйтесь, я полна решимости; мы прогоним неприятелей, если не понимают, что нам они не нужны. Тут немало мужчин, которые вступятся за нас...
  Но Лаллилала не успела привести к себе Каллистранду и Валлаастру, её ночью похитили.
  Барраант был в ярости, хотел в одиночку идти и сражаться с врагом, но пересилил себя и вместе с группой противостояния выслеживал неприятеля.
  Достаточно быстро обнаружили их в лесу вдалеке от деревень. Дождались ночи и напали на врагов, они явно не ожидали встретить так скоро неотвратимую судьбу. Недоброжелателей было... всего несколько человек.
  Хайкайлвъан не мог вспомнить точное количество врагов, ему не нравилась его неконтролируемая забывчивость. Человек ощущал ускользающие подробности этого события. Помнил обрадованного Барраанта, освободившего жену, привязанную к дереву растительной нитью. Хоть она и плакала, но не была подавлена тягостями несвободы и насилию неприятелей. Хайкайлвъан заметил её волевой характер.
  ...И вот они сейчас идут на группу поборников иного, достаточно большую, чтобы сражаться с ней напрямую. Только внезапное нападение на спящих Людей принесёт успех.
  Шли всё тише, подбираясь к жилищам врага. У них не было домов, хижины располагались на большой поляне вразнобой.
  Группа спряталась неподалёку в ожидании прихода неприятелей с очередного набега.
  - Вдруг они сегодня никуда не пошли, - спросил Ликмавакткт, - и спокойно спят уже?
  - Да нет же, - ответил тихо, но резко Барраант, - они по ночам не упускают шанса вредить представителям Добра. А выспаться могут и днём, никто за ними не следит, они оторвались от естественного развития внутреннего естества, впустив иное.
  - А я вижу вдалеке человеческую голову и... шатание жилища, - сказал спокойно Ликмавакткт.
  - Где- где, покажи... - зашептали голоса рядом. Он показывал пальцем на одну из хижин.
  И вот голова перевернулась, а позже приняла первичное положение.
  - Действительно, там кто-то спит! - сказал Буллиталланн, сдерживаясь, чтобы не воскликнуть.
  - Пора действовать, ждать не надо! - горячо промолвил Афус.
  Шептание и нервозность нарастали. Хайкайлвъан впал в задумчивость. Было странно, что неприятели рано легли спать. Такого в практике нападения их группы ещё не было.
  Хайкайлвъан ощущал, как жар выходит из тела через солёную воду, внутреннее естество словно возжигало холодную оболочку. Не заметил, как вышли на середину поляны. В неторопливых движениях группа с острыми палками в руках кралась к жилищам. Но вдруг сзади послышались голоса...
  - Вот они! Вот! Я же говорил, ах-хааа! - громко и весело восклицала тень Человека у края поляны. Показались ещё несколько неприятелей.
  Группа Хайкайлвъана стояла и в ужасе смотрела на них. Всё сводилось к тому, что будет прямой неравный бой.
  Врагов становилось больше, мелькали тени вдалеке.
  - Скорее! Быстрее! Они здесь! Пока не убежали! Давай, давай! Торопитесь!.. - раздавались громкие крики в ночи.
  - Нам... надо... бежать... - Хайкайлвъан ощутил, как его за плечо дёргает Афус. - У нас есть ещё время...
  Человек прогнал пелену в сознании и обернулся. Его соратники уже немного отошли к хижинам, словно незаметно для себя.
  - Подождите! - сказал резко, но неуверенно Хайкайлвъан первое, что пришло в голову, и замолчал...
  Он снова обернулся и вглядывался в неприятеля. Они отсвечивали в темноте, будто были покрыты растительным соком, или... солёной водой. Человеку показалось, что тени словно дрожат вдалеке, хотя с такого расстояния ничего видно не было.
  Мысли путались и прерывались криками врага. Решение надо принимать быстрее, если чужаки соберутся вместе, то группа поборников Добра не справится с ними. Будет много смертей, но... есть шанс убежать...спастись...
  Вдруг Хайкайлвъана молча потащили назад соратники, помогая, таким образом, с решением...и все вместе они уже бежали мимо хижин.
  Но Человек двигался медленно, ноги словно отяжелели, жар выходит каплями солёной воды. Криков сзади будто становились меньше, но появились... впереди.
  И Хайкайлвъан вдруг остановился...
  Большая часть его группы исчезла. Человек видел лишь Ликмавакткта и худого Мултаванка, присоединившегося к борьбе давно и до сих пор чудом выживавшего в битвах.
  Группа из троих соратников стояла без движения, вокруг них раздавались крики страдания.
  Повсюду были ямы-ловушки, в которые свалились поборники Добра.
  Хайкайлвъан заглянул в одну из них. Холод сковал его движения. На него устремлённым мутным и бледным взором смотрел Рияксан. Он открыл рот, и оттуда потекла кровь. Его тело проткнулось одной из острых длинных крепких палок, утончавшихся на конце.
  Как в тумане Хайкайлвъан ходил и заглядывал в ямы. Солёная вода жизни выходила из глаз, когда видел Афуса, Галияна, Рамухола.... Кто-то из них уже едва шевелился.
  Рамухол неистово кричал, сознание его не меркло, кровь спокойно вытекала из раны. Ликмавакткт пытался стащить соратника с палки, но ничего не выходило. Вскоре при очередном усилии помощи Рамухол затих.
  Из ямы выбрался Буллиталланн. У него кровоточила дыра на ноге. Он кое-как стянул рану ветками с ближайшего кустарника. Человек, воодушевляясь, криво улыбался, порой покачиваясь в стремлении удержать равновесие.
  - Ну... что вы... не ожидали таких непреодолимых препятствий...? - раздался голос неприятеля совсем близко.
  Тени с края поляны уже подошли к оставшимся из группы Хайкайлвъана Людям.
  - Ах-ха-ха-ха-хааа... - кто-то усиленно смеялся. - Не думал, что почти всех воинов затянет в ловушки.
  - А я так и рассчитывал, - затараторил несколько приглушённый, но восторженный голос, - а вы все сомневались и не хотели копать. А кто-то ещё переживал в ужасе, да-да я помню, что наш план разгадают и перебьют превосходящей силой.
  - Отлично, Поуртмарх, до сих пор поверить не могу в такую лёгкую победу...
  - Надо их уничтожить...- шепнул, словно обезумев, Буллиталланн Хайкайлвъану и двинулся, хромая, на врага.
  Хайкайлвъан стоял на месте в бессилии тела и внутреннего естества, рядом с ним сидел на траве Мултаванк, закрыв лицо руками, и плакал. Ликмавакткт переминался с ноги на ногу в скованном напряжении, готовый броситься на врага, но дрожь ужаса попеременно пробегала по телу, охлаждая пыл.
  У Буллиталланна выхватили (в тот момент он спотыкнулся, опёрся всем весом на раненую ногу, и в глазах потемнело) острую палку и ей же закололи его. Всё произошло почти неотвратимо естественно и в спокойствии. Он умер не сразу, ещё стонал на земле и содрогался телом.
  Сознание едва держалось внутри Хайкайлвъана, вот он слышит какие-то неясные крики, суетливую толкотню позади себя.... Потом ему что-то говорили, он пытался сосредоточиться, но напрасно, холод ослабил слух и зрение. Его дергали, шлёпали по лицу, но потом оставили в покое...
  Утром его разбудил Мултаванк. Волосы налезли на глаза, белой пеленой скрывали окружение. Хайкайлвъан достал острый камень и отрезал лишнюю часть.
  До Человека доносились какие-то обрывки слов его соратника: "мы живы", "нас не тронули", "мы отомстим"...
  Хайкайлвъан хотел глубоко подумать о случившемся, но не мог. Впереди зияли могилы его мёртвых друзей, помощников в борьбе против иных.
  Он и Мултаванк доставали тела с острых пик. Ямы были глубокими, вероятно, их копали долго и усердно. Солёная вода выходила из глаз, когда видел безжизненные лица близких Людей.
  Хайкайлвъан вздрогнул, в одной из ям был Ликмавакткт. В напряжении Человек вспомнил обрывки прошлой ночи; вероятно, они просто кинули его на колья,...не пощадили.
  Огонь, поглощающий смерть, пылал в печали дня.
  В алеющем закате Человек обнаружил себя одиноко сидящим на траве. Тела давно уже догорели. Куда-то пропал Мултаванк.
  Хайкайлвъан неторопливо плёлся домой, рассредоточенный, не замечая ничего вокруг.
  Память вовсе отделилась от Человека и, словно обладая собственной волей, показывала по своему желанию картины прошлого.
  Образы убитых соратников возникали во внутреннем естестве.
  Вот Рияксан, обросший волосами со светлыми глазами. Он и Галиян среднего возраста жители. Рияксан трудно привыкал к новой жизни, выдернутый из размеренного копания земель и исследований различных плодов в лесу. С трудом удавались бои с противником, после многочисленных напряжённых тренировок с соратниками. Но он научился убивать...
  Галиян был внутренне сдержан, и казалось, что перемена в бытии никак не повлияла на него. Но это было иллюзией. Хайкайлвъан чувствовал его постоянную напряжённость и противостояние иному.... У него темные глаза, русые волосы, как и у многих жителей южных районов, были переплетены растительными нитями...
  Позже к группе присоединились молодые и энергичные Афус и Рамухол. Они ещё на южной земле ощутили тревоги и новые веяния времени. Желание борьбы с неведомым присутствием не полностью напитывалось мирной деятельностью.
  Хайкайлвъан запомнил потерянное лицо Афуса. Тот не знал, как лучше ему поступить, отрезать ли волосы, чтобы не мешались, или просто перевязывать сзади, как его земляки. Афус часто торопился в быту и в тренировках, и порой Хайкайлвъану казалось, что жизнь задорного воина может оборваться слишком рано...
  А на Рамухола порой находило глубокое спокойствие и печаль, словно он один знал, чем закончится вся эта борьба с иными, но не мог поведать.
  ...Человек вдруг останавливался и не узнавал окружающее пространство, уже не первый раз. Снова приходилось искать путь домой, находить знакомые тропы, а потом в мыслях и переживаниях снова терять и блуждать по неведомым лесным массивам...
  Память представила образ задумчивого Буллиталланна. Он словно обладал предвидением событий или чувствовал угрозу. Однажды соратник узрел западню и вместе с несколькими воинами помчался на бой, сказав остальным уходить. Хайкайлвъан решил послушаться Буллиталланна, и группа сохранила многие Жизни. Самого героя миновала смерть, а те соратники, кто бился с ним рядом, погибли.
  Солёная вода текла из глаз помимо воли. Хайкайлвъан иногда замечал влажность на лице, останавливался в задумчивости, и продолжал путь, порой забывая её вытереть.
  ...Неужели ничего нельзя было сделать? Почему противник говорил о том, что их мало и в прямом бою они бы проиграли?
  Группа Хайкайлвъана следила за неприятелем, их всегда было много, даже не все участвовали в нападениях на жителей. Они шумели, не думая о том, что кто-то может выйти в ночи и пресечь их деятельность.
  Мысли попеременно урывками рассказывали об иллюзии очевидности.
  Их было мало!
  Но как, почему?!
  Они просили других жителей помочь им, не рассказывая подробно о том, чем они занимаются, а повествовали лишь о сражении с иными...
  Невероятно, конечно, но могло ли это быть действительностью?!
  Вспоминая отсветы тел вдали той ночью, (Хайкайлвъан в прострации рассредоточенности не смотрел на них, когда они подошли уже близко) Человек размышлял об усталости врага.
  Выкопать множество огромных ям, сколько же усилий потребовалось на это, а также соорудить колья, воткнуть их...
  У поборников иного не было сил на битву!..
  Хайкайлвъан вдруг остановился и упал на колени; обхватив себя руками, почувствовал пустоту и разрыдался.
  ...Снова брёл по белому лесу. Когда упал, возможно, не в первый раз, вдруг осознал, что волосы мешают ему смотреть. Они порой полностью заслоняли пространство, и белизна затмевала окружение...
  Барраант что-то ему говорил за несколько дней до поражения. К его женщинам приходили странные жители и спрашивали о подвигах группы или о том, кто в ней состоит. Хайкайлвъан точно не помнил, что рассказывал ему соратник, а перед встречей с неприятелем вовсе забыл об этом.
  Но вероятно, за его группой следили, но никто об этом не догадывался.
  Может ли быть, что последний враг, с которым легко разобрались, это часть сообщества, одолевшее представителей Добра позже?
  Возможно, скорая победа успокоила нас, рассредоточила, уменьшила напряжение внутреннего естества, и... породила гибель соратников. Хотя мы постоянно настраивались на внезапные нападения, чтобы избегать ненужных смертей. В прямом бою победить было маловероятно, учитывая, что группа не состояла только из сильных крепких жителей...
  Хайкайлвъан не думал, что быстро добрался домой, ему казалось, не один раз убирал белизну с глаз, камнем отрезая волосы. Пытался жить огородной жизнью, ища успокоения. Но оно не пришло.
  Человек отправился к Каривальду на юг. Хайкайлвъан был готов к тому, что староста может в гневе его убить.
  Но старик в глубокой задумчивости молчал; лицо в бороздах времени скукожилось сильнее. Хайкайлвъану казалось, что солёная вода едва не выходила из его глаз, но, возможно, её там осталось совсем мало. И Каривальд словно предвидел гибель сына.
  Он сказал жене Лисантине, и она расплакалась...
  Каривальд не знал, что делать и как жить дальше. Руки не поднимались копать огород, воевать и убивать не горело внутреннее естество. Он отправился к магам в Третий круг.
  Маг объяснил ему, что трудное время не прошло и не пройдёт. Смертей меньше не будет. Необходимо собраться внутри и бороться, кто как может. Нет явственности в деяниях для Светоча Бога. Ныне стала жизнь тяжелее, но тоньше. И путь хоть и прям, но не один и каждому свой даётся.
  Порой он говорил, а Каривальд его не слышал. Его удивлённые, печальные и напряжённые глаза вынуждали мага упрощать речь.
  - Мы не можем сказать явно, этого даже и нет сейчас, кто наш враг. Но он есть, и с ним надо бороться. Внутри. Не падать волей, быть сосредоточенным, меньше печали и расстройств.
  - У меня сын погиб... - сказал старик. - Его больше нет и не будет...
  - А ты...представь, что все земляки твои сыновья, - сказал через некоторое время маг, - и нужно защитить их всех, и...каждый дорог тебе. Вот что нужно Светочу Богу. Борьба нескончаемая за ценности Добра во внутреннем естестве...
  Каривальд часто уходил в себя и плохо понимал речи мага.
  - Мы в скором времени созовём для борьбы всех жителей, кто может биться на руках и ногах. Как и говорили раньше, Третий круг объединится с Четвёртым, и будем держать неотступный дозор вместе. И разброда и мелких стычек, глупых недоразумений, безумных неистовств, подмены ценностей и многого-многого другого ужаса станет меньше...
  Но...ожидать ещё следует. Об этом не распространяются. Придёт время и будет явь.
  Иди и крепись. Делай, что можешь на благо Светоча Бога. Впереди борьба не уменьшится. Поэтому не стоит усматривать конец напряжения и мысли удерживать о скором возврате к прошлой жизни...
  
  ...Вильторит ощущал потерю жизнерадостности. Он понимал, что иное не обделит его влиянием, тем более, когда стал полумагом. Но почему-то думал, что будет лучше готов к чужому воздействию.
  Но сложность в том, что враг неявен для сознания.
  Вильторит ощущал, что он словно не приближается к восточным землям Юга и прибывает в отдалении от них значительное время, решая иллюзорно важные задачи.
  Но преодолевая себя, продвигался к центральным землям.
  Замечал, что Люди вокруг всё больше испытывали всевозможные трудности типичные для бытия, насыщенного воздействием иного. Добра становилось меньше, оно порой вытеснялось за пределы видимости и сознания.
  Вильторит по-прежнему помогал нуждающимся Людям, защищая от нападений земляков и недоброжелателей. Всегда старался примирить враждующие стороны, много говорил о силе Светоча Бога и необходимости выявления его ценностей Любви и Веры. Повествовал о взаимопомощи и порицал различные битвы, удушающие внутреннее естество.
  Но замечал, что каждое своё воздействие на Людей откладывалось тяжестью внутри.
  Вильторит нашёл поддержку у Кубралума.
  Они часто виделись и обсуждали свои деяния. Кубралум с радостью помогал землякам решать вопросы чужого влияния, также при случае защищал от нападков восточных неприятелей.
  Чуждое давление касалось и старосты. Кубралум в основном противодействовал иному, как и раньше, копанием земель и выращиванием плодов. Ничего в его жизнедеятельности почти не изменилось. Порой и ночью работал в саду, если хватало сил.
  ... Проходило время. Вильториту всё легче давались противостояния восточным жителям, чаще случались бои. Тело окрашивалось кровью, а внутреннее естество оправдывало необходимость такого пути борьбы. Ходил в Третий круг и учил новые заклинания, повторял видоизменённые старые. Успешно применял магию, порой вгоняя в ужас нападающих Людей. Иногда выигрывал бои у превосходящих числом противников.
  ...Непримиримость противостояния Вильторита и неприятелей восточных областей только укрепляла в нём борьбу против иных.
  Однажды он защищал Людей запада от нападения противников Добра. Враг решил атаковать прямо днём, не скрываясь от светила и утверждаясь в желании нанести серьёзный урон жителям как можно раньше.
  Когда полумага просили помочь, говорили, что ночью отступники уже приходили, но часть земляков попряталась по домам, а остальные рассеялись по другим деревням. И противник заявил, что придёт днём. Вильторит не верил, но обещал, что будет поблизости, поддержит их.
  Когда Вильторит спросил одного из Людей, почему нападает враг, житель рассказывал долгую путаную историю о противостоянии, которая вскоре утомила полумага.
  Говорил, что чужаки приходили без агрессии, но получали её со стороны местных, которые конфликтовали на востоке и возвращались попеременно, то целыми то побитыми.... Восточные жители нападали ночью, потом началось строительство домов земляками...
  Полумаг успешно помог отбить случившееся дневное нападение. Многие противники сбежали, но часть удалось поймать. Вильторита благодарили спасённые жители, его обнимали и говорили приятные слова. Но соратники остались опечаленными после того, как Человек попросил отпустить пойманного врага.
  Тогда ещё полумаг отстаивал мир между западом и востоком, для него было естественно убедить две стороны в необходимости единения и прекращения вражды.
  - Они придут снова, они почувствуют нашу... слабость, нашу...глупость. Ты не понимаешь, о каком мире говоришь! - подобные речи слышал Вильторит в окружении .... Он языком облизнул свои полные губы; давно не улыбались, со стороны порой казалось, что они распухли от ударов противника. Полумаг был спокоен, хотя внутри ощущалось напряжение и ответственность...
  Он покинул эту деревню, пробыл там ещё какое-то время, чтобы убедить жителей не беспокоиться о будущих нападениях, по крайней мере, при ярком свете.
  Потом как-то до полумага донеслась весть о многочисленных смертях в одной из деревень Юга. Он спешил найти тот район и порой дрожал, приближаясь к месту его прошлых уверений жителям о прекращении нападения недоброжелателей.
  ...Тот день врезался глубоко в его внутреннее естество.
  Это была та самая деревня.
  Перебили часть жителей. Многим переломали руки и ноги так, что больше они уже не могли воевать. Оставалась надежда на то, что у калек найдутся силы в управлении телом для копания земли...
  Сурово и молча смотрели на него лежащие в недвижимости раненые соратники, когда пришёл к ним Вильторит. У некоторых вибрировали лица, и вытекала солёная вода из глаз.
  Вильторит был поражён до самой глубины восприятия. И больше с той поры он не улыбался. Живость его лицу придавал раньше подвижный смеющийся рот, а не маленькие глаза. Теперь же взор полумага был невыразительным и отрешённо-пугающим...
  Кубралум несмотря ни на что отпускал пленных и убийств не желал. Твердил соратникам запада о мире, о необходимости показать, что в конфликтах нет нужды, они - следование иному замыслу. Старосту порой вовсе не звали на противостояние, чтобы при победе не настоял на пощаде врагу.
  Но деятельность Человека хорошо знали на востоке, и когда неприятели побеждали, убивая своих противников, Кубралума оставляли в живых. Поборникам Добра очень не нравилось, что староста не выбирал сторону, за которую готов сражаться. Иногда за это его побивали, но не сильно. Уверенность в правильности своих поступков помогала Кубралуму переносить физические терзания от деятелей запада.
  Даже Вильторит упрекал поведение старосты.
  - Ну как ты можешь смотреть спокойно на убийства соратников? - говорил полумаг.
  - Все мы представители Добра и порой отходим от восприятия Светоча Бога. Надо усилить борьбу с самим собой, и тогда придёт осознание мира, - отвечал Кубралум.
  ...Вильторит собирал жителей и отправлялся на восток искать неприятелей. Обычно действовал без подготовки, но яро. Всегда были погибшие с обеих сторон. Битвы происходили днём, ночью полумаг не в силах был действовать. Потом Человек возвращался и набирал группу вновь.
  Вильторит никого не щадил в бою, даже если слабые телом неприятели не принимали активное участие в битве. Они объясняли о не готовности к войне и угрозах от сильных земляков. Но эти невоители не приходили на запад, не меняли место жительства, чтобы скрыться от агрессивных недоброжелателей, поэтому полумаг был непреклонен и... убивал врага.
  Восточный неприятель научился строить жилище под землёй. Вырывали достаточно большие пространства, входной лаз прикрывали травой, кустарниками, делали его незаметным.
  Обустраивали землянки так, чтобы жить там долгое время. Хранили в них фрукты и овощи, прятались и пережидали облавы, удерживали женщин для наслаждения и странных надежд на потомство, в которых, вероятно, находили причину для оправдания нарастающих телесных желаний...
  Кубралум искал возможности в утверждении качеств Добра, не достаточных по меркам западного окружения. Он решил жениться и сразу на двух женщинах с деревень Ялинии. Своим действием хотел заявить о свободе желаний в браке и об укреплении связи противоборствующих сторон.
  Свой выбор остановил на Вухтахляле и Валлае. Люди утверждали, что они сами возжелали старосту и пришли к нему ночью в хижину, когда он ещё только прибыл в деревни к Ялинии.
  Жители запада были недовольны поступком Кубралума.
  Теперь староста ещё больше тратил энергию. Помимо земляных дел, его жёны требовали близости. Лицо старосты потемнело от малого сна, мысли не быстро выявлялись при необходимости. Но внутреннее естество было крепким и удерживало ценности Светоча Бога.
  Поговаривали, что жёны старосты связаны с востоком, так как они пришли оттуда. Вильторит узнал, что их первых мужей убили при его нападении, а также, что Вухтахляля и Валлая не прекратили общение с недоброжелателями запада.
  Порой, когда полумаг навещал Кубралума, то жён его не видел.
  - Они ушли...поискать плоды..., погулять по лесу... - отвечал невнятно Кубралум. - Мне лучше даже, их близость утомляет, а земляные работы не ждут.
  - Они связаны с нашими врагами! Их мужей убил я! - говорил серьёзно полумаг. - Думаю, что ты в опасности рядом с ними. Не доверяю твоим жёнам, у них нет своей воли.... Будь осторожен. Хоть ты и отошел неявно от Добра, можешь не говорить обратное, не верю, что для тебя нет пути в лучше будущее...
  Кубралум многое понимал, но ничего не мог изменить. В бессилии падал ближе к ночи после отчаянной близости с каждой из жён.
  Они упрекали его в верности западу. Говорили о том, что их сердца тяготеют к востоку, и жизнь спокойную, пусть и не совсем, разрушил полумаг с его отрядами, нападающими непрерывно.
  Кубралум не соглашался с жёнами, они, видя его беззащитность и бессилие, порой в гневе били его. Он как-то сказал, что они могут уйти куда заходят и жить отдельно...
  - Мы никогда не оставим тебя в покое! - в гневе говорили жёны. - Ты близкая живая память о бесчинствах запада, полная сил, которые будешь отдавать нам до самого конца, чтобы загладить вину западного ожесточения...
  Однажды к концу дня Кубралум особенно обессилил. В ночи жёны были ласковы, но ненасытны. Ему порой даже становилось страшно, что энергия вдруг закончится безвозвратно. Он делал мягкие попытки остановить их, но настойчивость жён не иссякала...
  Сознание всё же не вынесло тяжкую растрату внешних и внутренних сил...
  Возвращалось оно попеременно в ощущениях вибрации и неясного движения. Кубралум приоткрывал глаза и видел тёмное небо, и в нём идущие друг за другом верхушки деревьев.
  Его тащили по земле, а потом он погружался под неё, ниже травы и корней кустарников.
  Что бы ни происходило, Кубралум решил всё же набраться сил и поспать, ибо энергии у него по-прежнему ещё не было ни для движений, ни для мыслей.
  ...Староста встал и осмотрелся. Тьма разбавлялась зелёным светом от растений, которые висели тонкими линиями наверху. Вероятно, Кубралум находился под землёй, как и предполагал.
  Помещение было довольно просторным, он походил по нему: низкие ложа из прутьев и листьев примыкали друг к другу у стены.
  Сразу он не ощутил, или принял за обычное явление, но под ногами росла мелкая частая трава. В нескольких местах Человек заметил твёрдые стволы-подпоры. Они опутывались растениями и походили на деревья без кроны.
  Староста вдруг увидел внизу лаз, прикрытый кустарником. Возможно, там было ещё одно помещение. Он направился туда.
  В другой области, немного более обширной, была голая мягкая земля. Неподалёку Кубралум нашёл высушенные плоды, различные косточки от них, корни каких-то трав или деревьев. Дальше лежали палки для копания. Наверху также как и в соседнем пространстве висели растения, излучающие блёклый зелёный свет.
  Староста уже по привычке хотел разрыхлить, вероятно, податливую почву, но повременил, вдруг обнаружив у себя на шее твёрдые тонкие нити, которые тянулись наверх. Но куда бы он ни направлялся, его движения не сковывались ими.
  Возможно, они не дадут мне убежать, если захочу, имеют ограниченную длину. Но проверять свои мысли староста не стал, они были очевидны.
  Он вернулся в первое помещение и сел на ложе.
  Кто его сюда притащил и зачем? Он никого не убил, был другом каждому Человеку, будь тот с западных областей или восточных районов. Вёл деяния на славу Светоча Бога, помогал слабым жителям против агрессивных восточных соседей, но не считал ни одну из сторон своим врагом.
  Скорее всего, его привели сюда незнакомцы из ещё более далёких областей. Но зачем было создавать такие широкие пространства и пленять Человека?...
  Кубралум захотел есть. Он встал и бродил неторопливо кругами, потом остановился возле одной из опор. Мелкие ягоды в зелёной кожуре висели незаметно по всей длине ствола.
  Староста не ожидал, что обрадуется. Ягода была приятной сладковатой и вязкой, вполне сытной, если не тратить энергию. Но Кубралум, набив рот питательными тянучими шариками, решил копать землю.
  Пока есть возможности в движении, можно приносить пользу, рассуждал староста, разрыхляя почву палкой.
  Он забылся в работе, посадив косточки и корешки. Приятно земля рассыпалась в руках, когда сдавливал её. Человек потрогал стены, они были прочны, словно каменные, но бить по ним не решался. Наверное, для удержания вверху и с боков прочной формы помещения землю пропитали укрепляющим соком. В этой части пространства тоже были подпоры, но без питательных растений.
  Кубралум смотрел на нити, излучавшие свет. А, может быть, это корни дерева? Они накапливают яркость жизни через крону и удерживают в земле. Но зачем? А возможно ли, что отдача света идёт лишь тогда, когда корни оголены в тёмном пространстве?
  Когда Кубралум ощущал себя свободным от какого-либо давления, то руки непроизвольно тянулись к шее, на которой незаметно крепилась прозрачная нить.
  Не одним телом жизнь ведётся, размышлял Кубралум. Если уж будет совсем невмоготу, попробую выбраться. Но вдруг мои похитители того и желают, чтобы я ожесточился на них, и, возможно, даже напал и убил.
  А, быть может, они и вовсе сторонники запада, но представятся чужаками с востока. Устремятся различными способами убедить меня встать на одну из сторон, кем бы они ни были. Но моя воля и верность Светочу Богу не допустит предательства.
  За всё время, которое Кубралум находился в землянке, пару раз, шагая по кругу или разрезая его, пересекая помещение пополам, или ещё каким-то образом обходя пространство, невидимая нить вдруг резко вгрызалась в горло, останавливая тело.
  Староста потрогал шею; во второй раза петля сильнее впилась в плоть. Человек почувствовал липкую кровь. Надо быть осторожнее, и чего это я расходился, так и голову может оторвать. Кубралум с досады попробовал освободиться от оков, но напряжение мышц не помогло. Он даже на ощупь едва чувствовал нить, но зато порезал руки.
  Староста вдруг рассмеялся. Ему казалась иллюзией такая прочность растения. Кубралум оставил попытки на другой раз. Но пришла тревожная мысль, что петля в любой момент может сорвать ему голову, даже если он будет находиться без движения.
  И нить вдруг начала словно сдавливать шею; староста убеждал себя тем, что она лишь попадала на свежую рану и слегка натирала её...
  Когда Кубралум лежал на ложе, обретая постепенно спокойствие, услышал шум где-то поблизости. Вскоре увидел перед собой... жён!
  Он удивился их появлению. Сначала подумал, что их тоже похитили. Но позже уже догадался, что его сюда притащили именно Вухтахляля и Валлая.
  Они пробрались через незаметный лаз на одной из стен, который ещё не углядел Кубралум, он даже не задумывался о том, где выход из землянки.
  - Наш муж! - обрадованно вскрикнула Вухтахляля и всплеснула руками. - За день соскучилась по тебе. Никого другого не желаю. Твоя энергия притупляет и растворяет усталость, насыщает тело силой.
  - Согласна, - поддержала с улыбкой Валлая, - после близости и сон приятный, а утро иногда бодрое и насыщенное свежестью новых свершений.
  Кубралум молча и безэмоционально слушал их.
  Они обе были худы, но в меру. Прочные мышцы незаметно оплетали тела, вероятно, они наросли уже после того, как погибли их первые мужья. Староста понимал, что Вильторит говорил явь. Его женщины бились за восток, за исчезнувшее мирное прошлое, научились убивать, впуская в себя гнев и иное.
  У Вухтахляли были тёмные глаза и длинные чёрные волосы, перевязанные сзади растительной нитью. У Валлаи, наоборот, и волосы и глаза - светлые, она была немного ниже ростом, её голос - нежнее разливался в воздухе, в ярости и напряжении она уступала Вухтахляле.
  Валлая ушла в другое помещение, и вскоре Кубралум почувствовал запах горевших веток. Она развела костёр. Вероятно, дым уходил через незаметные отверстия наверху, поэтому его в землянке было немного.
  Кубралуму не объяснили, как убиралась гарь, вероятно, это была тайна, а ему не доверяли, но скорее всего, они каким-то образом маскировали отводы над землёй.
  Все вместе сидели у огня. Ближе к ночи в землянку как-то пробирался холод, а костёр прогонял его от Людей.
  ...Жёны резко и неожиданно набросились на него, придвинув к стене. Кубралум переживал, что в сильных движениях нить на шее может причинить неприятности, но она не тревожила Человека.
  Они неистово ласкали его, порой нанося порезы, укусы, сжимая те или иные части тела. Простые движения не могли удовлетворить гнев и страсть, перемешанные с иным давлением.
  Жёны ругали его приверженность западным ценностям и сильнее терзали плоть. Кубралум терпел и превозмогал натиск, стараясь сохранить спокойствие; удерживал ритм близости.
  Поначалу, когда они пришли, он ощущал неприятный запах чужой крови от их тел. Но позже женщины измазались в его воде Жизни, и Человек перестал её обонять в усиленной частоте дыхания.
  В полумраке на стенах виднелись огненные пляски теней, когда жёны не заслоняли телами окружение. Сколько времени они сжигали ему энергию, Кубралум не ведал, солёная вода стекала в глаза и порой затмевала взор. Костёр всё горел, словно в нём были кусочки вечного светила.
  Мелькали по очереди то тёмная голова, то светлая. Их игривые улыбки страсти и ярости, белые зубы и лёгкий гнев впечатывались в сознание Кубралума, но он, в напряжении тела и яркости чувств, не забывал помнить, пусть и отстранённо ныне, что все временные картины не имеют значение и в скорости исчезнут, а ценности Светоча Бога не преходящи.
  - Предатель!.. Отступник!.. - слышал Кубралум невнятные захлёбывающиеся, прерывающиеся дыханием и стонами, звуки. Он не обращал внимания на несдержанность своих жён, распалённых страстью и гневом. Его внутреннее спокойствие было противостоянием иному.
  Предел телесных сражений всё же наступил, и изнеможённые тела распластались на мягкой земле. Кубралум подумал, что сил нет даже ползком добраться до растительных лож соседнего помещения. Волосы жён закрыли ему полутьму окружения, и староста провалился в сон...
  Когда женщины проснулись, Кубралум убирал остатки костра. Они скоро оделись в свои простые плетёные одежды. Жёны были грязны, хмуры и вялы, но двигались быстро, чтобы прогнать сон.
  - Принесите ещё что-нибудь для посадки, - сказал Кубралум, нарушив неловкую тишину.
  Его тёмные спутанные волосы порой спадали на лицо и бороду, он откидывал их назад, редко пользуясь растительной нитью.
  - Хорошо, - сказала быстро Валлая, а Вухтахляля укоризненно посмотрела на неё.
  - Не забывай, что ты служишь восточной земле, - сказала Кубралуму тёмноволосая жена, - хочешь этого или нет! Придёт время, когда и внутри будешь с нами, я не допущу иного, пока жива!
  И...мы приведём к тебе девушку с запада, она может и не желает быть с нами в близости, но... и спрашивать её не будем!..
  Гнев вырвался из Вухтахляли, она подошла к Кубралуму и впилась рукой в живот, сдавливая плоть.
  - И ты будешь проявлять желание через нашу волю, войдя с женщиной в близость...
  Мы верим, что представления о Добре у жителей запада неверны, во многом они ошибаются. Поэтому сражения обретают сакральный смысл противостояния. Обязательно докажем это рано или поздно. Ты поможешь нам!
  - О чём ты говоришь? - смутился Кубралум.
  - О нерождённых детях. Сколько женщин у Ялинии, а? Немало. Не могут родить, ищут виноватых. Или в повторном сожительстве редко появляется малыш. А почему? Знаешь?..
  Представитель Добра, не могущий выбрать, кого это он представляет..., - огрызнулась жена. Пальцы глубже впивались в плоть старосты, а глаза не отрывались от его спокойного лица.
  - Ты даже и не задумывался о таких вопросах, а зачем, если можно копать огород и сажать плоды, без развития и противоборства иному.
  Кубралум хотел было что-то ответить, но не решился вступать в разговор с разгорячённой Вухтахлялей.
  - Ну, так почему не рождаются дети?.. Вера в устаревшее или исчезнувшее существование пресекает восхождение внутреннего естества! А мы... утвердим новые веяния и поборем усохшее бытие. И дети будут рождаться! Добьёмся этого любым путём!
  Вухтахляля с досадой на малую реакцию её физического воздействия оттолкнула Человека от себя. Вскоре жёны покинули землянку. Кубралум остался один.
  Человеку стало грустно от того, что красавицы жёны принимают мужа за врага, говорят о его скудной западной мысли. Безумные внутренние странники омрачили и опутали женские сознания...
  Кубралуму вдруг захотелось наверх, к светилу, ощутить его горячие лучи на своём теле. Он подошёл к лазу на стене. Проём был почти не заметен и находился за одной из подпор травяного помещения.
  И вдруг он почувствовал тяжесть на шее. Кубралуму показалось, что нить, словно живая ощутила его мысли о побеге и...проснулась от бессознания. И чем ближе он подходил к лазу свободы, тем сильнее путы сжимались.
  И вот уже он продавил деревянный круг, заслоняющий проём и прополз немного в тёмную глубину тоннеля. Но нить сдавливала шею, и дыхание почти прекратилось. Кубралум вынужденно повернул назад.
  Староста проводил день в размышлениях и копании подземного огорода, иногда жевал сладкие ягоды.
  Как же ему быть, если противостояние внешнее будет усилено? Придётся ли стать врагом одной из сторон? Но разве маги разделяют территорию Четвёртого круга на противоборствующие области?
  Зачем мне сражаться с поборниками Добра, временно отклонившимися от направления развития. Если это действительно так. Но быть может, они знают нечто недоступное сознаниям, упрекающим их. И где тогда проходит грань между иллюзией и действительностью?
  А странные мысли о рождении ребёнка, откуда они у жён? Если дитя не рождается, то кто поможет его появлению на свет? Кубралуму казалось, что Вухтахляля и Валлая живут в иллюзии, которую кто-то умело создал. Человеку очень не хотелось насильно сближаться с напуганными пленницами.
  Он не противится создать дитя, но только в случае, если у женщины оно ещё не рождалось. И это никак не затмит законы Добра, не приуменьшит их. А если у женщины уже есть ребёнок, то и близость будет бессмысленна, наполнена страданиями, раздирающими нежеланными движениями.
  Кубралум вновь подумал о побеге. Но что это будет за действие? Если он покинет это место, то уже определит себя сторонником запада и противником востока. Но это не так. Хотя, нахождение здесь не по своей воле можно уявить как его союзничество с западом.
  Кубралум сидел на ложе и теребил растения на шее. Вдруг он заметил, что они порой растягиваются достаточно широко, и захотел резко снять с себя петлю. Но движения Человека будто угадывались прозорливым растением, и оно сразу же крепче сжимало шею. Староста угрюмо рассмеялся и суетливо пытался вновь воздействовать на петлю, но напрасно.
  Вдруг зашумело, и послышались голоса. Они переходили иногда в ругань и вскрики. Из лаза выкарабкивались женщины. Две из них, вероятно, были его жёны, они грубо пропихивали вперёд третью. Она только всхлипывала, наверное, уже устала плакать.
  Наконец, они выбрались на травяную землю, и встали на ноги.
  Кубралум не мог рассмотреть незнакомку, её русые волосы спутались и прилипли к лицу.
  Валлая оторвала несколько ягод с подпорки, очистила и грубо запихала их в рот пленнице.
  - Поешь, - сказала отрывисто Валлая, - и перестань дрожать, тут не так холодно.
  Вухтахляля быстрыми движениями растёрла ноги женщины, потом жёстко прошлась по рукам и остальному телу, незащищённому рваной одеждой.
  Кубралум подошёл к пленнице и убрал волосы с лица. Он похолодел от дрожи вырвавшейся изнутри. На него смотрели заплаканные печальные красивые знакомые глаза...
  - ...Гаммуннаана! - воскликнул Кубралум и взял её маленькую голову в свои руки.
  У неё был низкий рост и худое тело, большие широкие небесные глаза и маленький рот.
  Он помнил, как она смеялась подле Буллиталланна. Однажды её муж пришёл к старосте, и они разговаривали о противостоянии. Тогда группа Хайкайлвъана искала помощников в ночных вылазках на недоброжелателей. Староста много повествовал о мире, а Гаммуннаана отрешённо бродила вокруг и собирала цветы, словно находясь в далёком прошлом бытии.
  Кубралум запомнил её как символ мира.
  И вот она стоит здесь заплаканная несчастная, пойманная его жёнами, и смотрит на старосту удивлённо-испуганными печальными глазами.
  - У неё есть родной защитник! - сказал твёрдо Кубралум. - Её следует... отпустить...
  Кубралум замолчал, последние слова поникли в голосе. Жёны смотрели на него, показательно улыбаясь отсутствию свежих знаний у мужа, его недальновидности, иллюзорной мудрости.
  - Его убили! - отчаянно громко бросила Гаммуннаана. - Я...осталась одна. - Промолвила уже тише и солёная вода увлажнила её глаза.
  - Хватит рыдать! Все умирают, порой и в страданиях! - сурово заметила Вухтахляля. - Не успела родить ребёнка и в печали проводишь время у Ялинии, избегая мужчин востока. Я наблюдала за тобой; но мы исправим твою ничтожную жизнь!
  Валлая займись ей, мне не нравится её настрой на близость, она холодна и, возможно, голодна.
  А мы с Кубралумом пока разожжём костёр.
  Тёмноволосая жена резко подошла к Человеку и крепко схватила его пониже пояса. От неожиданности Кубралум сжался телом, покорно пошёл в другое помещение с Вухтахлялей.
  Там они развели костёр и до Кубралума стали доходить звуки борьбы, перемешанные с редкими вскриками Гаммуннааны и Валлаи.
  Вухтахляля заметила, что муж отвлекается на женщин за стеной, и...бросилась на него, заглушив своими действиями звуки в соседнем помещении. В близости Кубралума распалил жар чувств, и, терзаемый женой, он позабыл о пленнице.
  Вспомнил о ней, когда увидел её раскрасневшуюся рядом с собой и Валлаей. Гаммуннаана была раздета и исцарапана, измазана в крови. В её замутнённых глазах тоска вытеснялась искусственно возженной страстью. Стеснения уже не было, и она хрипло дышала от прикосновений к её телу жён, а потом и Кубралума...
  Отчаянность телодвижений, порезы и укусы страсти, вскрики и стоны, влажная от огня тёплая земля, превращаемая на телах в грязь солёной водой оболочек, показная ругань Вухтахляли, после которой следовали несильные удары или глубокое царапание острых ногтей.
  Кубралум тратил энергию, но всё же почти в бессознании находил в себе силы возвращать память о могучей воле внутреннего естества и ценностях Светоча Бога. Он даже в момент пришёл в ужас оттого, что потерял нить связи с божественной сутью. Радость огней неведомого внутри спасало его в борьбе против ярой очевидности чувственных желаний, которые пытались расшатать его веру.
  Он не поддастся натиску страсти, если хотят ребёнка или другие внешние требования от меня, то не воспрепятствую, моё положение шатко снаружи, но прочно внутри. И пусть думают, что победы на их стороне...утешаются иллюзией своей мощи...
  Обессиленный, едва видел через налипшие на лицо волосы в полумраке жёлто-зелёного света лежавших вокруг женщин. Гибкие и молодые тела в бездвижимости соприкасались с ним и друг другом...
  Утром женщины все трое оделись и ушли. Кубралуму казалось, что ночь влияет на жён сама по себе, или иные ослабевают, когда появляется светило.
  Гаммуннаана утром ни разу не взглянула на старосту, её глаза смотрели вниз, она словно была погружена в глубокие раздумья; хотя Кубралум предполагал, что от избытка ночных впечатлений её энергия не восполнилась, вялость легко просматривалась.
  Жёны снова грубо говорили с пленницей, порой толкали её. Она молча терпела; иногда падала. Кубралум, подумал, что они могли бы и оставить девушку у него, но эта мысль была отголоском дневного одиночества.
  День за днём всё больше походили друг на друга. Человек размышлял о своём бытие, копал землю - уже кое-где выглянули ростки; а ближе к ночи жёны приводили Гаммуннаану, и все вместе в неистовстве движений предавались близости.
  Кубралум не хотел мириться с невозможностью снять путы. Он высматривал наверху место, где нить крепится, но ему не удавалось увидеть её начало, даже если он взбирался на подпору.
  Часто растягивал её неторопливо, незаметно ускоряясь. И вот уже петля значительно расширилась, но унять возросшее стремление вырваться из неё Человек не мог, и нить снова мгновенно сжималась. Кубралуму оставалось сильнее тренироваться в удержании спокойствия.
  Порой старосте хотелось видеть своих земляков, вопрошающих совета, помогать нуждающимся жителям и бороться без убийств с неприятелем. Он не забывал разминать своё тело, пусть и в ограниченном пространстве; вспоминал Вильторита. Как он там наверху, долго ли будет сражаться в неистовстве чужих веяний?..
  Когда копал огород обнаружил необычный луч света, он был столь редок и едва заметен, что староста долго смотрел на него, не отрываясь. Он проникал в землянку с самого верха тонкой линией, его легко заглушал зелёный растительный свет.
  Возможно, по этому лучу под землёй можно узнать день сейчас или ночь.
  ...Однажды Вухтахляля вернулась одна, израненная и обессиленная. Несмотря на ещё не успокоившуюся кровь, она держалась твёрдо.
  Кубралум помог ей добраться до ложа. Она улыбалась радостно-ненавистной кривизной рта.
  - Дай поесть... - сказала с натугой жена.
  Кубралум накормил её тянучими шариками с подпоры.
  -Сядь ты, что стоишь,... смотришь...- сказала вдруг Вухтахляля с придыханием. - Мне сегодня повезло..., только кровь вышла. Они пытались меня поймать..., не вышло. Но забрали Валлаю.
  Вухтахляля глубоко вздохнула и ударила гневно рукой по ложу.
  - Они готовятся порой к нашему приходу..., чувствуют..., когда придём.... Женщины Ялинии изучают движения для защиты и нападения. Всем выдали палки.
  Вухтахляля рассмеялась. Рукой тронула конечность молчаливого Кубралума и сжала её, чтобы оценить свою слабость.
  - Совсем размякла, как трава! - крикнула опечаленно жена. Некоторое время молчала, собираясь с мыслями.
  - Но мы не всегда ходим за женщинами. Иногда и за воинами...
  Она повернула голову к мужу и криво улыбнулась. Он не отреагировал и также спокойно смотрел на неё. Почувствовал, что она напряглась в желании ударить его, но передумала, чтобы вновь не показывать своё бессилие. Её глаза увлажнились, и она отвернулась.
  - Мы ищем Людей ещё не построивших себе дом, но явно противодействующих востоку, - продолжила Вухтахляля, после того, как, скривившись, глянула кровавые растительные перевязки ран. - Именно тех, кто лишал жизни наших соратников. Мы следим за западом.
  Конечно, хочется убивать всех.... Когда вижу, как Человек лежит без сознания во тьме на траве, я встаю на колени и кладу голову ему на мощную грудь и слушаю ритм сердца.
  Иногда он ровный и спокойный, что показывает часто уверенность и твёрдость жителя. А порой сердце...дрожит, словно ощущает рядом близкую смерть. Тогда я борюсь с желанием уничтожить его...
  Женщина замолчала, а Кубралум подумал, что она убивала и тех земляков, кто не был связан войной. Возможно, Вухтахляля не могла остановиться в своей жестокости.
  Жена трогала порезы, иногда вдруг засовывая палец в рану, и стонала, но после становилась бодрее.
  - Я...чувствовала удары палок по своим костям... рукам ногам.... Они явно хотели меня убить.... Или...
  Вухтахляля замолчала, а Кубралум подумал, что она хотела сказать о своём небольшом телосложении, дающем противнику возможность легко наносить опасные повреждения.
  - Иногда жёны не спят и всю ночь следят за мужьями, спрятавшись неподалёку. А когда видят, что опасность близка, будят их. Нам известно, что некоторые привязывают к ногам или телу спящего Человека растительную нить и дёргают.
  Так поймали... Валлаю..., - голос Вухтахляли сбился, и Кубралуму показалось, что она готова расплакаться.
  - Её сразу вырубил большой палкой проснувшийся воин, а уж как я смогла убежать..., сама не представляю. Порой останавливалась и сражалась, снова бежала.... Когда обнаружила, что осталась одна, отдышалась и перевязала раны. Возможно, он подумал, что я не выживу, и не стал догонять. Или...
  Она опять замолчала. А Кубралум решил, что мужчина мог просто отпустить её.
  - Они мучают пленниц! - гневно вскрикнула жена и со всей силы впилась рукой в плечо Кубралума, словно он был виновен в действиях каждого врага.
  - Одну...мы смогли освободить..., - задумчиво и отстранённо говорила Вухтахляля, будто забыла кошмар, а теперь вспоминает заново ужасное событие.
  - У неё...был разорван рот и перебиты пальцы на ногах, она...не могла говорить и плохо ходила. Её сознание было попеременно гаснущим и плохо восприимчивым к окружению...
  Вухтахляля замолчала надолго, возможно сил у неё оставалось мало, и сон одолевал, но вдруг она пробудилась от дрёмы и громко сказала:
  - Мы должны найти её и освободить! Обязательно! Пусть только продержится немного.... Не все же...
  Она вновь замолчала. Вероятно, жена верила, что не каждый воин запада может быть жестоким и причинять страдания женщинам, но признаваться в этом себе не хотела.
  Вухтахляля вдруг развернулась и смотрела на мужа. Её лицо зарделось.
  - Я...хочу, чтобы...ты сам... - её голос дрожал, она чувствовала неуверенность и бессилие.
  Кубралум тоже не отводил взгляда, но холодного и спокойного.
  - Слышишь...меня? - Её уставшие глаза резко увлажнились, и солёная вода потекла по щекам. - Сам...сам...
  Кубралум понял её и посадил на колени. С трудом снял прилипшую к её телу одежду. Она не кричала, не ругалась. Когда смотрел в её глаза, опускала их. Староста прижал жену к себе, обнял. Ощутил, как её дрожащие руки оплели шею.
  Они двигались медленно. Возможно, жена в лёгком наслаждении попеременно впадала в бессознание, из её губ редко выходили глухие стоны, больше похожие на учащённое дыхание...
  Жена проснулась позже обычного. Молча и тихо оделась и ушла, когда Кубралум копал землю. Староста улыбнулся, он подумал, что ей потребуется несколько дней для укрепления раненого тела; вероятно, она отлежится в другом месте под лечебными лучами светила и свежим тёплым ветром.
  Наступили дни одиночества. Вероятно, после того, как выздоровеет Вухтахляля, она с группой восточных недоброжелателей двинется освобождать Валлаю. Человеку казалось, что ему не хватит пищи, но маленькие плоды на подпорках рождались достаточно быстро.
  Творения огорода уже выросли в небольшие кустарники, возможно, вскоре появится ягода.
  Кубралум часто впадал в размышления. Ему не хватало цели, он не ощущал своего пути. Примирение сторон было безуспешным. Он находится здесь и не чувствует развития. Не знает, что происходит наверху, как продолжается противостояние жителей...
  Его беспокоила затихшая нить на шее. Кубралум пробовал подтянуться на ней кверху, но она была слишком острая и скользкая; он поранился. Много раз пытался стянуть петлю с шеи, но мысли о свободе словно мешали преодолению препятствия.
  Иногда Кубралуму казалось, что петли вовсе нет, и он сам не хочет выходить наружу из-за потери своего пути. Но он же существует, утверждённый в борьбе и мире. Только здесь его не проявить, а как только он выберется наружу, его схватят жёны и вернут обратно...
  
  ...Когда жители слышали, что в деревню пришёл Вильторит, то старались скрыться от него. Он громко говорил об угрозе востока и необходимости незамедлительного сражения с неприятелем.
  В бою полумага часто ранили, полосовали и кололи острыми палками, но ему всё было нипочём. Если чувствовал, что может биться без ограничений по движениям, то сразу выдвигался набирать заново поредевшую группу.
  Его распухшее порой лицо почти скрывало глаза, а нос и губы увеличились в размерах. За волосами не следил, но если они мешали, находил камень поблизости и отрезал их.
  Обычно соглашались идти Люди, у которых уводили жён или убивали соседей, родителей. Вильторит иллюзорно даже желал, чтобы недоброжелатели никого не щадили, и он тогда легко набирал бы воинов в поход.
  Группа смело ступала по укрупнившимся со временем районам восточных жителей. И порой такое безрассудство кончалось лёгкими засадами. Но огонь безумного гнева и магия часто повергали в ужас многих сильных представителей востока, и полумаг избегал смертельной участи, чего нельзя было сказать о его группе.
  Вильториту всё время казалось, что недоброжелателей осталось мало, они вот-вот исчезнут, или, по крайней мере, уйдут в далёкие области Четвёртого круга за пределы Юга. Он радостно засыпал с этой мыслью. Часто делился своими предположениями с очередным военным формированием.
  - Представьте, сейчас мы пройдём весь лес и никого не найдём, - говорил уверенно и горячо Вильторит, при этом его лицо оставалось эмоционально недвижимо. - Врага больше нет. Он ушёл, покинул нашу землю, потому что мы прогнали его навсегда. Если и встретим кого, то лишь последние остатки. Да...иногда они собираются вместе, ибо по отдельности уже ничего собой не представляют. Мы легко разобьём такого врага и закончим войну...
  Люди поговаривали, что Вильторит расправлялся и с воинами запада. Иногда группа не выдерживала натиска противника и разбегалась. Но полумаг продолжал сражаться с ожесточением, но всё же в какой-то момент, израненный, находил в себе силы отступить. А потом отыскивал тех слабовольцев, поддавшихся иллюзиям ужаса и кошмара и... убивал.
  Немногие верили таким рассказам; и даже близкие убитых не соглашались, что родные погибли от руки полумага, поборника Добра.
  - ...Дерись, Габалдур, дерись! - кричал ожесточённо сражающийся Вильторит, замечая, что мощный земляк бьётся всё тише и постепенно отходит назад. Остальные воины, видя гибель соратников одного за другим, сбежали...
  - Я их найду, они заплатят за предательство, их жизнь закончилась здесь, они даже не знают об этом!..
  Было предзакатное время, алая багряница растянулась по небу, всё больше поглощая розовые краски. Целый день воины шли по лесу, но никого не замечали. Уже в радости поели и двигались в обратную сторону иным путём усталые и готовые остановиться на ночлег.
  Вдруг заметили поселение врага и пожелали отложить битву на следующий день, но Вильторит ринулся вперед, не размышляя о других вариантах. И в недовольстве группа последовала за полумагом.
  ...Габалдур ненавистно смотрел на безумного главаря, устрашающе махающего волшебной палкой. Он видел, как осторожны противники, словно затаились и берегут силы. Воин ещё раньше пожалел, что присоединился к Вильториту, хотя сосед отговаривал его, повествуя о влиянии иного на Человека.
  Погибнешь или от рук неприятеля, или от поборника Добра, которому станешь сам неприятелем, вспомнил предостерегающую речь соседа Габалдур.
  Вильторит был немало изранен, да и магические силы заканчивались. В основном он расходовал их на придание посоху твёрдости, тяжести и одновременно лёгкости во владении.
  Полумаг почти безошибочно определял время, когда необходимо завершать бой и начинать отступление. Предававшие его соратники только усиливали желание борьбы, заодно Человек ощущал предвкушение расправы над опустошившими внутреннее естество воинами.
  Вильториту было безразлично, что помощники слабее его и не могли долго сражаться с неприятелем, превосходящим их числом.
  Верный соратник Габалдур ещё держится, и вскоре мы отступим, но обязательно вернёмся сюда позже с подкреплением и разнесём недоброжелателей.
  ...Вдруг Вильторит почувствовал сильный и странный укол вбок. Он даже не понял, что случилось. В глаза полезла разноцветная пелена, которая мешала сосредоточению на противнике.... Враг проявлял настойчивость и усилил натиск, и в какой-то момент полумаг забыл о странном происшествии.
  Потом рука нащупала рану, из которой сочилась кровь. Теперь надо отступать, решил Вильторит, почувствовав наливающуюся слабость в конечностях. Он пытался углядеть Габалдура, и не хотел верить, что тот сбежал.
  ...Светило последними лучами попадало в глаза, до Вильторита приглушённо доносился смех противников, мелькавших рядом.... Человек всё искал глазами своего помощника, чтобы сказать об отступлении, но чувствовал, что горло высохло и неспособно на речи.
  Ноги прилипали к земле, она словно стала жидкой. Неужели он ошибся, и времени на уход не осталось...
  И вдруг враги исчезли, наступила тишина. Вильторит обрадовался, он зачарованно смотрел на лес и закат.
  Небо впитывало в скорости тёмно-красные и бурые оттенки, вытесняя бледные тона. Лес словно уменьшался и уходил за горизонт...
  Пространство наверху набухало, и Вильториту вдруг показалось, что оно угрожающе надвигается на него.
  ...Закат лопнул и неотступно стекал по земле жидкой багряницей. Поляну заливало с горизонта исчезнувшего леса, и кровавая иллюзия добралась до Вильторита. Липкая красная жижа удерживала его, притянув на колени к земле. Полумаг захлёбывался в ней и не мог выбраться. Тело перестало слушаться до бесчувствия. Сознание было пустым и неясным. Темнота входила во все краски исчезающего бытия...
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"