Зеличёнок Альберт Бенцианович : другие произведения.

Сказки городских окраин

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сборник городских сказок для умных взрослых и неглупых детей


Альберт Зеличёнок

Цикл рассказов "Сказки городских окраин"

Содержание

   1. Сказка о горячем солнце
   2. Сказка о Белом Ангеле
   3. Сказка о Некрасной Шапочке
   4. Сказка о туманном взгляде
   5. Сказка о хладнокровии
   6. Сказка о Книжном
   7. Сказка о блестящем будущем
  
  

Сказка о горячем солнце

   В крутом каменистом берегу реки зияла...
  
   Нет, не так.
  
   Меж заросших осокой обрывистых берегов лениво катились за горизонт сонные воды безымянной речушки. Может быть, конечно, она и имела название, но на много миль в округе спросить его было не у кого. Народ давно покинул эти мрачные места, если, конечно, когда-либо населял их.
  
   Тоже не пойдёт. Конечно, всё вышесказанное - истинная правда, но так мы нескоро добредём до сути дела.
  
   Короче надо, короче, по-современному.
  
   Ладно, хорошо.
  
   Итак, по малонаселённой местности меж искажённых временем деревьев протекала река неизвестного обозначения. Через неё в стародавние времена кто-то перебросил каменный мост - вполне примитивной конструкции, но надёжный. Сооружение неплохо сохранилось (лишь было слегка обшарпано веками) и соединяло два фрагмента заброшенного тракта. Под мостом имелась пещера, а в пещере водился тролль.
  
   Давным-давно, когда наши деды и прадеды сами могли рассказывать про своих дедов и прадедов, - или ещё пораньше - в уважающем себя захолустье непременно нашёлся бы мост с навевающей ужас на мнительных граждан и их отпрысков пещерой под оным. К сожалению, не в любой подобной пещере жил тролль (или к счастью - это как взглянуть), ибо существа это редкие, реликтовые.
   Но времена изменились, эльфы, так сказать, подались на Закат, энты отыскали жён и растворились в чащобах, полурослики попрятались в норы. Так что в пещеры ныне можно забираться совершенно спокойно, шансы найти там тролля ниже, чем маленького зелёного человечка в Зоне 51. Ничего там нет, кроме маньяков-насильников, полуразложившихся трупов и бездонных провалов, невидимых в темноте.
  
   Однако в нашей пещере тролль таки был. Некогда его оставили в арьергарде отступающей армии охранять мост, но никто не снял с поста. Так и прижился. Завёл нехитрое хозяйство - существам его вида многого для уюта не надо, и всё, что требуется (котелок побольше, пара-тройка мечей в качестве столовых ножей, иногда немного мясца да кое-какая одежонка для приличия), в избытке доставляли странники, коим хватало странности в сумерках переходить мост.
   Долгими (для него - короткими) ночами тролль выбирался на свежий воздух и любовался звёздами. Или - когда было облачно - не любовался. Проверял прочность моста - не расшатался ли. Поскольку считал себя ответственным за сооружение. Иногда подметал либо подправлял кое-что. Порой - редко - ловил рыбу. Он её терпеть не мог, но фосфор полезен даже такому организму, который не любит водоплавающего мяса.
  
   Текли века. Он не старел - тролли практически не меняются с возрастом и живут - если выживают - непредставимо долго. Однако одиночество - пусть и прерываемое изредка гостями, обладающими хорошим вкусом, - стимулирует склонность к философствованию. И тролль начал задумываться. Что нехарактерно и даже вредно для представителей данного племени. Считается психическим заболеванием. Неизлечимым. При жизни.
   Стремясь как-то отвлечься, он убрался в пещере. Повыбрасывал гниль. Исправил погнутый щит, который применял вместо тарелки, когда накатывала фантазия накрыть стол. Наточил и без того довольно острые мечи. Умылся в реке.
   Не помогло. В душе вовсю бушевала тяга к прекрасному. А ведь он и не знал точно, была ли у него душа. Он даже выложил у входа в пещеру затейливый орнамент из костей и черепов. Не подействовало и это.
   Желалось. Невозможного. Чего бы он никогда не видал. Но красивого. И при этом недостижимого. Именно в таком сочетании.
  
   А разве нам с вами не хочется того же? В глубине сердца? Нет? А вы прислушайтесь к себе. Ну-ну, давайте, не стесняйтесь! Всё равно нет? Ну, тогда вы - не моя публика. Идите погуляйте себе, пока я закончу.
  
   Солнце. Он мечтал о солнце. Не то, чтобы он жаждал взглянуть на него... Любой от такого ослепнет, а для троллей оказаться на прямом солнце - значит, окаменеть. Нет, конечно. Что вы?!
   Да! Да! Да!!! Он именно что желал взглянуть на огненное светило. Алкал. Испытывал глубокую внутреннюю потребность. Непреодолимое влечение. Он представлял себе это... Жёлтое. Или оранжевое. Горячее. Дающее свет и тепло. Смертоносное.
   А жить, однако, тоже хотелось. Поэтому он держал себя под постоянным контролем.
  
   Всё это называется невротическим состоянием. Лечиться надо было. Но врача он тоже съел. Впрочем, данный эскулап тот ещё был шарлатан. Прямо доктор Калиостро, ей-богу!
  
   Да... Но сколь верёвочке ни виться, а конец-то есть. Даже два конца.
  
   Заехал летней ночью - часика так в два - на заповедный мост человек. Да не проста людына - богатырь. Герой! Весь в броне и вооружении. Несмотря на жару. Идиот. Или представитель вооружённых сил, ревностно исполняющий требования воинских установлений. Или всё вместе. Но в данном конкретном случае пресловутая суконная мудрость Устава оправдала себя в полной мере. Ибо - вы ещё не забыли? - под мостом жил-таки тролль. И запрещал проезд. Так что выскочил. И выпрыгнул. И сказал человеческим голосом... Нет, не успел. Первым заговорил человек:
   - Кто ты, чудище? Чего тебе надо? Уходи, пока цел!
   И как на это прикажете отвечать? На это можно сказать лишь:
   - Твоего коня. Твои пожитки. И тебя самого на закуску!
   Ну, или что-то в таком роде. Традиции - что поделаешь!
   Вылез ясен сокол из седла, вынул меч двуручный из ножен, а жеребца попастись отпустил. На мосту верхом сражаться не стоит.
   Итак, у рыцаря - катана, у тролля - дубина. Но огромная - по росту - и прочная, будто каменная. А может, и вправду каменная. И пошла у них сеча! Или меч против палицы - это не сеча? Ну, короче, махаловка. Герой то наискось рубанёт, то сверху вниз, то плашмя, а тролль по-простому - хрясь! Хрясь! Хрясь! А богатырь-то тренированный попался. Уворачивается, ужом скользит, изловчится - и снова двуручником шварк! Но монстр лишь дубину под оные выпады подставляет и вновь - хрясь! И в результате бой продолжается вничью, даже с некоторым преимуществом у монстра.
  
   - Погоди, - поднял шуйцу рыцарь. - Прервёмся ненадолго, если не возражаешь.
   - Да я и не устал, - прорычало чудище. - Впрочем, перерыв - так перерыв. Ладно.
   Человек присел на край моста и снял шлем. Даже при лунном свете было видно, что он весь взмок. Дышал с трудом, прерывисто. Запыхался.
   Тролль тяжело опустился на берег неподалёку от гостя, который первым нарушил тишину:
   - Я Воломир. А тебя как звать?
   - У троллей имён не бывает. Мы и без того отлично осознаём и себя, и других. А что такое имя? Пустое сочетание букв. Хотя урук-хаи под Изенгардом почему-то называли меня Кыш. Хочешь - так же зови.
   - Значит, ты воевал?
   - Пришлось. Сначала в Мории с гномами, но припёрся Бич, и мы с ребятами умотали подобру-поздорову. Потом у Изенгарда. Затем под Одинокой Горой. Оттуда начальство послало нас к Вратам, но туда мы вовремя не поспели. А дальше уж - только отступали. Под давлением превосходящих сил противника. С тех пор я здесь. А ты у Ворот был?
   - Ну, Кыш, ты даёшь! Сколько, по-твоему, мне лет? Я ж не с Запада. Нормальные люди столько не живут. А вообще посражаться пришлось. Сначала Беорнинги сцепились с Белым Городом из-за эльфийского наследства...
   - Из-за Лихолесья, что ли?
   - Точно. А я смотрю, ты не такой уж тёмный.
   - Да Тёмный я, Тёмный, темнее некуда, не сомневайся. Мы даже рождаемся во мраке. Просто новости ко мне в глухомань иногда всё же доходят. Или приезжают. На конях. Продолжай.
   - Ну и, понимаешь ли, не ту сторону я выбрал... Но мне показалось мало. Когда рохирримы отделиться от Союза захотели, записался в волонтёры. Едва ноги унёс. Так что теперь работаю на одного барона. Из северян. Округу от всякой нечисти освобождаю. Орки, волкулаки, прочие гоблины...
   - Тролли...
   - Нет, ты у меня первый. И умертвия пока не попадались, слава Эру! А то, боюсь, я бы с тобой сейчас не разговаривал.
   - Да ты и после меня не особо поговоришь.
   - Возможно. Спорить не стану. Бой покажет. Мой-то хозяин ещё ничего. И платит честно. Причём интересует его только настоящая нечисть. А то, знаешь, эльфы-то уплыли, но не все и не совсем. Чистокровных практически не осталось, однако метисы кое-где у нас порой попадаются. И не всем это нравится. А есть ещё гномы, полурослики... Да мало ли кто! Словом, на хорошего мечника всегда спрос. Только мне это не по нраву, а есть-пить, понимаешь, хочется. Так что я за место держусь. Извини. И исполняю честно. Продолжим?
   - Погоди малость. Расскажи мне про солнце.
   - А тебе оно к чему?
   - Так, интересуюсь ммаленько. Всех, кто попадается, расспрашиваю. Потом сравниваю.
   - Ладно, мне-то чего... Ну, яркое оно. Прямо смотреть нельзя, глаза выгорят. Только во время затмений можно, и то через закопчённое стёклышко. Хотя сам я оных не видывал, врать не стану. Когда оно тёплое - неплохо, но порой так жарит - спасу нет! А зимой светит, собака такая, но не греет ни черта. И, ежели облака не застят - небо голубое-голубое! Это, я тебе скажу, да! Это я одобряю. Чего ещё услышать-то хочешь?
   - Хватит, пошли...
  
   И они начали по новой. Только человеку передышка не особо помогла. Ловкость ловкостью, но тролль и посильнее был, и повыносливее. И любимое мясо по-татарски, как всегда в подобных ситуациях, должно было-таки достаться ему на завтрак. Но вышло иначе. Потому что бойцы завозились. Затянули. А кое-кому следовало бы поторопиться.
   Ибо первый луч солнца ударил из-за горизонта похлеще, чем катана.
   Тролль только и успел, что развернуться в сторону восходящего светила. Но не увидел его. Ибо толстая, непроницаемая каменная корка покрыла тело монстра - всё, до последнего квадратного миллиметра.
  
   Человек едва выпустил из сведённых судорогой ладоней меч. Двуручник глухо звякнул по перилам.
   - Эх, парень, зря ты...
   А что зря? Зря родился тем, кем родился? Дальше-то всё было предопределено, похоже... Зря попался на пути героя? Это пожалуй... Не повезло. Но кому-то из двоих должно было не повезти.
   "Интересно, куда вы, нечистые, попадаете после смерти? Для нас во дворце Манвэ вроде есть специальный зал. Ну и толкотня там, должно быть, после всех этих веков! Эльфы, везунчики чёртовы, вообще могут туда живьём попасть. А вот вы? Есть у вас душа? И что, если есть, тогда - в Запредельную Тьму? Ну, в любом случае, где бы ты ни был - удачи тебе, парень!"
  
   Светлый воин хлопнул бывшего противника по каменному плечу, свистнул коня и поехал дальше. В лесную чащу. По прежнему делу. Там, если верить слухам, завелась кикимора.
  
   А тролль остался. Огромный, как холм. Неподвижный, словно валун.
  
   Но не мёртвый. Особей его вида так просто не убьёшь. Глубоко под каменной коростой медленно - не чаще удара в столетие - билось живое сердце, и - пусть едва-едва - струилась кровь по жилам, а глаза всё смотрели на восток, в сторону просыпающегося солнца.
   Однако гранитные веки плотно закрывали зрачки, не впуская внутрь ни единого лучика. И текли мимо века.
  
   Но и горы разрушаются, так что кто знает...
  
  
  
  
   Сказка о Белом Ангеле
   И была ночь, и было утро - день седьмой...
  
   А днём, часика этак в два пополудни, вяло бредущий мимо - то есть вовсе посторонний - мамонт растоптал юную и прекрасную Айвэй, которая как раз занималась чем-то юным и прекрасным с младшим Бурком. Собственно, Бурк также был раздавлен живым прототипом танка "ИС-2", но его не особенно жалело даже собственное семейство, ибо, во-первых, юноша концентрировался преимущественно на причинении беспокойства родичам, и, во-вторых, в племени Главных Героев наблюдался относительный переизбыток тестостерона. Потому что на десять девчонок по ещё не изобретённой статистике тогда в точности приходилось 17,623 ребят. Ровным счётом. Бывает... Особенно если по глупости (шамана До-Дзё) поссориться с соседями из племени Грубыхх Мужжиков, которое владело урочищем Грубыхх Мужжиков у озера Грубыхх Мужжиков, специализировалось на совершенствовании орфографии, насилиях и грабежах, но в свободное от основной деятельности время практически никого и почти никогда не трогало. Надо же было ещё тогда не покойному, то есть, я хотел сказать, очень беспокойному До-Дзё додуматься...
   Однако мы отвлеклись. Итак, хипповатый элефант прошёлся по репутации молодой парочки с вытекающими последствиями. Что было довольно обидно. Особенно с учётом того, что надысь жирный кабан пропорол... и третьего дня голодная диатрима заклевала... а за неделю до того взбесившийся протозаяц перекусал...
   Короче, Главные Герои решились-таки отправиться к священной лиственнице и предъявить счёт духам предков. Поскольку дары оным были неоднократно принесены, в том числе: двое пленников из трибы Отменно Вкусных (иногда До-Дзё посещали вполне разумные идеи); требуха, остававшаяся от охотничьих трофеев - не выбрасывать же; корешки съедобных трав (странные они, эти предки, согласны питаться любой гадостью); перебродивший кокосовый сок; помимо уже отмеченного, Кака Недостаточно Сексапильная при умеренном сопротивлении мужской части сообщества пожертвовала ради пращуров девственностью; а дядя Ык, проявив невиданную самоотверженность, презентовал из личных запасов связку отборных, годных к немедленному употреблению мухоморов. А результат? Фиговый, интеллигентно выражаясь. Нет, пора, давно пора было призвать хранителей очага к ответу.
   Правда, никакие духи в дереве не жили. Всё это, понятно, сплошные суеверия, ещё сохранившиеся кое-где ввиду повальной безграмотности и общей умственной отсталости населения.
   Однако в роще - как и во многих других местах - обитал Белый Ангел, некогда ниспосланный вышестоящими Силами на Землю. Для помощи, охраны и общего надзора. Должно быть, так.
   - О выдающийся Прародитель!.. - взвыли Главные Герои, приятно шокированные величавостью и впечатляющим экстерьером предка, который, вдобавок, прилично вырос и поздоровел после смерти. Возмужал, одним словом.
   А Белый Ангел (названный так потому, что, по сравнению с цветом его кожи, даже свежевыпавший снег казался... ну, несколько грязноватым, что ли...) даже не поморщился от подобной фамильярности. Сделал вид, что не расслышал. Ибо всепрощение было его добродетелью.
   - Помоги, предок! - закричал самый нахальный юноша, за свою экспансивность названный Ху-Ли-Ганом, и народ поддержал его, вразнобой крича про дожди, пожары, засуху, морозы, неурожаи упомянутых выше кокосов и трав и про то, что в годы изобилия оные негде хранить...
   - А единственную благоустроенную пещеру, - закончил перечень выявленных в мироустройстве недостатков вождь по имени Слу-Шайс-Тарик, - самовольно захватил тигр. И обитает теперь один в пяти галереях со всеми удобствами. Питается исключительно отборными младенцами, между прочим. Наиболее сочными и жирными. По какому праву?! А сам, извиняюсь за выражение, даже не саблезубый! Уж тут-то ты... Вы... просто обязаны помочь! По статусу, так сказать.
   Ничего не ответил ангел. Даже головой не покачал. Лишь развернулся кругом, продемонстрировав присутствующим струящиеся золотом крылья, и скрылся между деревьев. Или просто исчез. Про них, небожителей, никогда нельзя сказать наверняка.
  
   Прошли - в не зафиксированном количестве - тысячелетия. Отменно Вкусные неосторожно вымерли, а Главные Герои - впрочем, как и Грубые Мужжики - стойко и последовательно распространились по всей относительно твёрдой поверхности планеты. Дядя Ык стал сотником Тибулом; Ху-Ли-Ган, потеряв оба дефиса, но сохранив наглость и апломб, отважно занял безответственную должность вожака золотой молодёжи; Кака выбилась в весталки, где и получила новое имя Какка - раньше её звали иначе, но храмовым девственницам по должности было положено отрекаться от всего прежнего и мирского.
   Однако жизнь - жестокая штука. И у благородных римлян накопилось на душе, в результате чего они собрались в храме Юпитера, дабы принести олимпийским богам жалобы на участившиеся горести и потребовать честной расплаты за многочисленные приношения - зачастую даже живым товаром выдающегося качества либо изготовленные из драгметаллов высокой пробы. А если получится, вытребовать у небожителей и пени - ввиду неоказания в оговоренное время соответствующих услуг.
   Конечно, никаких юпитеров и вообще олимпийских богов не существует. Уж мы-то с вами знаем. Тем более, и гора Олимп расположена в дебрях Греции, так что при чём тут итальянцы - абсолютно непонятно. А вот Белый Ангел пребывал - согласно прописке - как раз... везде. В результате чего ему не составило труда явить себя пред изумлёнными очами граждан Рима. Которые, невзирая на вышеупомянутое удивление, мгновенно классифицировали пришельца как Аполлона (на коего он немного - но совсем незначительно - смахивал). И, даже не задумываясь, какого это хрена - прости, Господи! - Феб запросто является в храме Юпитера вместо молниеносного отца своего, тут же и вывалили на него весь ворох накопившихся претензий. Поможите, значит, боги добрые, а то варвары придут - грабят; собственные, родные, можно сказать, генералы агрессора разобьют - тем более грабят; его величество император всеримский грабит беспрерывно... На северах только и успевай прижимать бедных пиктов к скалистым берегам да смотри, чтоб не стащили чего... На юге Клеопатра, б... то есть, извиняемся, проститутка, спаивает наших цезарей, не говоря уж о чём похужей... Германцы - даром, что в будущем почти что культурный народ - ведут себя как гунны, а гунны - как готы, а готы... даже говорить о них, гадах, не хочется... Карфаген всё ещё не разрушен, так что из-за расплодившихся в неимоверных количествах слонов просто-таки на загородный участок не выедешь... Спартаковцы, свиньи, туда-сюда носятся с оружием и режут мирных работорговцев... А нечестивых христиан расплодилось столько, что цирков уже не хватает и у львов - несварение...
   Ангел мог бы, конечно, моментально навести порядок и благолепие, но прозорливость была его добродетелью. И потому, не переменившись в царственно-прекрасном лице, он попросту растаял в воздухе. Даже крыльев не соизволили продемонстрировать.
  
   Протекли века. Некогда перекормленные христианами домашние хищники давно вымерли от голода, а адепты победившей религии устали выяснять, чьё толкование Нагорной проповеди круче. Дядя Ык подался в патриархи. Ху-Ли-Ган основал графство. Племя Грубыхх Мужжиков, сменив имя, но не имидж, заселило шестую часть суши, где успешно строило помещичий рабовладелизм в одной, отдельно взятой стране. Тренировалось на будущее.
   Но счастья всё не предвиделось.
   И собрались те, кто оказались под рукой, в соборе Святого Павла, и взмолились, и предъявили Вседержителю свои претензии, и ненавязчиво напомнили о заслугах. Дескать, облицовка храма, драгоценные оклады, то-сё... Негров наобращали в истинную веру прямо в трюмах и на плантациях до хрена... то есть довольно много, индейцев крестили напропалую. В Иерусалим раз десять походы устраивали. Культмассовые. Пока средства были. Детей разводили как тараканов - хоть дустом трави! В полном соответствии с заветами.
   Почему же тогда?.. Стражники нажрали морды шире задниц, которые шире сёдел, а на улицах грабят... Никакого почтения к старшим от молодёжи не дождёшься: и коленями их на горох, и плетью, и батогами - всю душу вложишь, а им хоть бы хны... Мытарю дай, священнику дай, нищему на паперти, чтоб его черти взяли, тоже дай - а жить на что?! Еды вечно не хватает, если, конечно, назвать это едой... И чуть не каждый год чёрная смерть, от которой идут пятнами... Ладно бы - у врагов каких или в соседней деревне, а то ведь повсюду... просто буквально повсеместно...
   Белый Ангел, полномочно представляющий Того, к кому они обращались, даже не стал им являться. Он, конечно, незримо присутствовал в храме, как, впрочем, мог бы находиться - и находился, когда на то была его воля, - в синагоге, ступе, мечети или в круге поставленных на попа камней. Он не рыдал и не улыбался, не сердился и не огорчался. Его непроницаемое лицо оставалось столь же великолепным, как в день Сотворения мира. Ибо терпение было его добродетелью.
  
   И ещё пару столетий пронеслись незаметно. Кака дождалась-таки изобретения пластической хирургии и стала Неумеренно Прекрасной, Особенно В Стратегически Важных Местах. Слу-Шайс-Тарик подался в депутаты и музыкальные продюсеры одновременно и теперь имел одну проблему - куда девать зелёные... то есть не имел проблем. Ык нашёл множество заменителей своим мухоморам и почти достиг нирваны - ну, или чего он там надеялся достичь? Впрочем, и мухоморы изредка пожёвывал - не забывал корней. Ху-Ли-Ган в эпоху наушников, наладонников и видеоигр тоже что-то там обрёл.
   Однако мир по-прежнему несовершенен. И потомки Грубыхх Мужжиков и Главных Героев периодически собираются у До-Дзё Младшего в его дацане... братстве... обществе... церкви... - и предъявляют Единому (или Многим... или Всем-В-Одном) список претензий. Почему Он (Они) - всеведущий, всемогущий и всеблагий, а войны происходят, причём чаще, чем землетрясения? И почему, кстати, землетрясения? И почему болезни и, в частности, эпидемии? И почему старики?.. И почему дети?.. И почему?.. И для чего?.. И сколько же это будет продолжаться?!
  
   Белый Ангел видит и слышит всё. Он мог бы ответить на любые вопросы. Он мог бы напомнить о свободе воли и неисповедимости пути. Он мог бы достать свой Меч (ибо у него есть тот самый меч, который пишется - и даже произносится - только с большой буквы) и прекратить это. Наконец, хотя бы иронии давно пора бы поселиться в той лёгкой полуулыбке, с которой он смотрит на подведомственное мироздание. Но нет - лицо его безмятежно. Ибо мудрость - его добродетель.
   Взгляд его светел, мысли чисты и не замутнены ничем суетным, душа глубока, как океан.
   Белый Ангел никогда не ошибается. Он одинаково чужд злобе и ненависти, вожделению и страху, сомнениям и раскаянию, состраданию и милосердию.
   Ибо он знает Абсолютную Истину. Ему ведомо, что было, что есть, что будет. Он исполнен неземной любви. Неземной...
  
   А более он не чувствует ничего.
  
  
  

Сказка о Некрасной Шапочке

   Жила-была на белом свете девочка, которую вполне могли бы называть Красной Шапочкой, если бы она, конечно, носилась по региону своего обитания в алом головном уборе фасона "Бедлам инкорпорейтед". К счастью для родителей и прочей заинтересованной родни, у нашей заглавной героини хватало здравого смысла, чтобы украшать юную головку самыми различными платочками, шапочками, панамками и беретами, а то и вовсе оставлять волосы непокрытыми - не восемнадцатое же столетье на дворе, в конце концов.
   Но вернёмся к нашей девочке. Стоит добавить, что обе её бабушки, прародительницы, так сказать, обитали довольно далеко. В абсолютно других, причём различных городах. На совершенно необъятных просторах соответствующей их рождению (точнее, рождениям - бабушек всё же наличествовало две) Отчизны. Так получалось даже удобнее: никаких тебе визитов конфуцианской вежливости, скучных посиделок за семейным столом, бессмысленных походов по слабопересечённой и плохо освещённой местности с маслицем, пирожками и прочими дарами супермаркетов... В общем, неплохо, я бы сказал, вышло с этими бабулями (между прочим, вовсе даже не старушками, а вполне бодрыми и порой даже сексуально агрессивными гранд-дамами раннего предпенсионного возраста). А подарки внучке можно и по почте отправлять - отделения связи, чай, на каждом шагу наблюдаются, куда ни плюнь (но плеваться на улице, детки, всё же не надо; нехорошо - мы же с вами не американцы какие-нибудь). Короче: пешком до местожительств праматерей было уж, во всяком случае, не добраться.
  
   Тем не менее, у Некрасной Шапочки хватало и иных мотивов для того, чтобы прошвырнуться по лесу. Проложить свой маршрут через скопище дикорастущих зелёных насаждений, иные из коих способны таки нанести серьёзное лекарственное воздействие. А кое-какие - и незаконное наркотическое. И правда: ежели маленькие и большие девочки шлялись бы по рощам и пущам исключительно с целью отволочь корзинку со снедью престарелым родственницам, то сводка происшествий, ежедневно согревающая сердца миллионов телезрителей, была бы куда как менее волнующа (ввиду серьёзного дефицита разного пола и возраста субъектов, выбравших в качестве ареала обитания чащобы).
   Собственно, наша героиня отправилась за город исключительно прогуляться под сенью сосен, пихт и прочих лиственниц. Вдохнуть, как наверняка сформулировал какой-нибудь поэт крупнейшей величины, смолистых елей лёгкий запах. Безо всяких задних матримониальных намерений, что бы там ни утверждали сочинители глупых анекдотов и откровенных писем в редакции нехороших газет.
   А надо вам доложить, что проживал-таки в ближайшем логу, на пленэре, так сказать, злой волк по прозвищу Злой Волк. Своё настоящее имя он давно забыл, сохранив лишь псевдоним, так называемое "погоняло". Как и любой тип уголовных интересов и увлечений. Не подражайте таким персонажам, детки, иначе засосёт вас преступная среда, и пойдёте вы по кривой дорожке. А продвигаться по жизни кривыми тропинками очень нехорошо и неправильно, потому что прямой путь гораздо короче, причём приводит знающих людей к тому же самому - к деньгам, власти и удовольствиям. Ну, или в тюрьму. Как уж получится.
   Вот выбрался Злой Волк из сравнительно густого ежевичника и уселся на придорожный пенёк. Но съесть пирожок не имел ни единой возможности ввиду абсолютного отсутствия оных в пределах видимости. И потому настроение у него было так себе. Не очень. О намерениях и планах данного субъекта уголовного права ничего вам сообщить не могу. Очень может быть, что являлись они до крайности извращёнными и экстремально гнусными. Или даже террористическими. Ещё бы: более или менее хвойный лес, достаточно извилистая тропа, вот-вот появится совершенно одинокая и относительно сексапильная девушка. И поджидает её - или кого другого - дикое животное в мрачном похмельном состоянии. У кого на месте Злого Волка не возникло бы грязных поползновений? Тем более, что был он, таки да, преступный тип. И, по жизни, одинокий, бессемейный, я бы так выразился.
  
   Значит, вываливает из-за поворота Некрасная Шапочка, вся такая симпатичная и аккуратненькая, словно из фильма ужасов, плеер на талии внедряет в мозг посредством наушников бодрые песни западных исполнителей прогрессивного направления, волосы эдак поэтично развиваются по ветру, поскольку резинку она потеряла где-то на опушке - а тут матёрый представитель семейства псовых сидит на древесном обрубке нога на ногу, будто так и полагается. И говорит волчара почти человеческим голосом (что, кстати, было непросто при его-то устройстве гортани):
   - Здравствуйте, юная девственница! Как Вас родители в метрике записали и куда путь держите по нашим населённым кикиморами да маньяками местам?
   - Отвянь, животное! - приветливо ответило мимолётное виденье, - Зовут меня, если так интересно, Некрасной Шапочкой. А куда я иду, - добавила она своим нежным голоском, - не твоё собачье дело.
   - Оно и верно, - согласился санитар лесов, проворно спрыгивая с пня и пристраиваясь рядом с девой в роли сопровождающего. - И кликуха Ваша мне по сердцу. А не желает ли принцесса отвести душу в ненавязчивой дорожной беседе?
   Принцесса не проявила чрезмерной готовности к диалогу, но приставучему аборигену и отсутствия прямого отказа было с лихвой довольно. Тем паче, что на лесных "малинах" слыл он приятным и галантным кавалером. Даже, не побоюсь крепкого словца, жуиром. Так что выбрать интересную случайной девушке тему было для него сущим пустяком.
   - Я бы предложил начать с пресловутых апорий Зенона. Которую Вы предпочитаете?
   Он уж многих несмышленых обладательниц прекрасного пола охмурил именно подобным образом. "Зенон" вообще был его любимой фишкой. Действовал безотказно.
   - Ну, не могу выбрать... - нерешительно произнесла Шапочка. - Отвалил бы ты от меня, мужчина, а?
   - Тогда для начала могу предложить "Ахиллеса и черепаху". Лично мне совершенно непонятно, почему бы ему всё-таки не догнать её? По-моему, вполне себе догонит. Может быть, не сразу, конечно...
   - Какого чёрта! В условии задачки же сказано, что нет - значит, нет, - робко возразила девочка, выдувая пузырь розовой жвачки.
   Она боялась стоматологов и потому следила за состоянием зубов. Правильно поступала, между прочим.
   - Мало ли что придумают эти университетские профессора! Жизнь сложнее. Я был знаком с Ахиллом - упорный оказался парень. Я сам от него еле убежал - что уж говорить о какой-то рептилии.
   - А я знала многих черепах. Они медлительные, но настойчивые. Если на финише положить капустный лист - доползут как миленькие.
   - Но Ахилл был очень целеустремлённый.
   - А черепахи упрямые. Это внутри они мягкие и добродушные, зато на поверхности - сплошной камень. Кремень, можно сказать. Ни за что черепаха не позволила бы твоему Ахиллесу её настичь. Разве что попалась бы больная на всю голову. Тем более, не факт, что ему можно было доверять. Греки постоянно жрут черепаховый суп. Или квазичерепаховый. Не суть.
   - Ахиллес был, во-первых. быстроногим, а во-вторых, смелым и гордым воином. Знаете, как он отводил душу? Чуть что не по нему - сразу идёт и рубится с Гектором. Или стреляется с Парисом.
   - Очень ему это помогло!
   - Хорошо, попробуем тогда зайти со стороны натурфилософии.
   - Ну, эту лажу мы вообще в школе проходили. Давно, правда. В пятом классе, кажется. Я и тогда не до конца поняла, и сейчас не вполне в теме, но там точно дело было в замене непрерывного перемещения дискретным.
   - Да-да, - сказал Волк. - Значит, получается так. С точки зрения черепахи, бег дискретен, и Ахилл её не догонит. А по мнению Ахилла, он непрерывен, и всё получится с точностью до наоборот. Разгадка, как и следовало ожидать, - в относительности движения. То есть результат зависит от положения и желания наблюдателя. Очень полезно для букмекеров, кстати.
   - Или наоборот. Это откуда посмотреть. Вроде ещё этот... лохматый... Эйзенштейн чего-то подобное говорил.
   - Эйнштейна помню. Тоже умный был мужик. Здорово на скрипке играл.
   Помолчали.
   - А хочешь, я тебе анекдот расскажу? - спросила Некрасная Шапочка. - По приколу.
   - Мг, - согласился Злой Волк. Он очень любил анекдоты. Особенно - неприличные.
   - Ну, значит, так. Идёт себе Петька, а навстречу - Василий Иванович. "Здравствуйте, Василий Иваныч", - сказал Петька. "Здравствуй, Петька, - ответил Чапаев. - Но разве я тебя знаю?" "Нет", - ответил Петька и пошёл дальше.
   - И что? - произнёс после паузы ошарашенный Волк.
   - И всё. Я ж предупреждала - по приколу. Но в этом анекдоте скрыта суть буддистской философии. Врубишься хоть наполовину - и пипец сансаре. Разом и с концами. Весь круговорот перерождений накроется соответствующим органом. Про улучшение кармы и говорить нечего. Ещё анекдот?
   - Нет уж. Давайте лучше опять обсудим что-нибудь традиционное, истинно английское. Тем более, приближается файв-о-клок. Что Вы скажете о сходствах и различиях между пуганой вороной и письменным столом?
   - С различиями-то клёво всё. Стол коричневый, ворона серовато-серая. Стол на четырёх ножках, ворона - на двух. Ворона несёт яйца, стол - нет. А вот общего у них я что-то не просекаю. Разве что оба начинаются с буквы "п". Да и то относится только к их половинам.
   - В чём же тут сходство? Не знаю, с чего там начинается половина стола, но одна половина вороны начинается с клюва, другая - с хвоста. Это если резать поперёк. А у стола нет ни первого, ни второго. На самом деле общих черт, в сущности, три. Оба снаружи твёрдые, внутри - мягкие. Это раз.
   - Вообще-то ещё вопрос, что в ящиках стола. Может, там шары для бильярда. Или гантели. И насчёт твёрдости вороны я не уверена. По-моему, заливаешь ты, серый.
   - Ворона умеет летать. И стол полетит, если его выставить за окно третьего этажа. Это два.
   - Но ворону-то не надо никуда выставлять! Она и так отлично летает.
   - И, наконец, главное. Оба имеют отношение к классической поэзии. Это три.
   - Ну, это уж слишком! - возмутилась девочка. - За столом можно, конечно, написать что угодно. Даже и стихи. Но при чём тут ворона?! Там вовсе был ворон! А не ворона твоя облезлая! Это разные птицы вообще! Нам биологиня объясняла.
   - Что-то Ваши постоянные возражения утомили меня, - сердито зарычал Волк; звериные инстинкты явно начали одерживать над ним верх, тестостерон ударил в голову. - И знаешь, что я думаю? Девочка-девочка, я тебя, пожалуй, если не возражаешь, съем!
  
   Оглянулась Некрасная Шапочка вокруг. Слева - бурелом, справа - болото, спереди - что-то вроде заброшенного кладбища домашних животных, сзади - вообще ничего интересного. Оттуда она, собственно, и пришла.
   Поняла опрометчивая туристка, что помощи ждать неоткуда, вздохнула, открыла большой рот - и съела Злого Волка. Проглотила, практически не жуя. Ничего, через пищевод, разными напитками да бигмаками тренированный, как-то проскочило, а там дальше - желудок. Молодой, здоровый - переварит. Справится..
  
   Вот такая нынче пошла молодёжь - инициативная, самостоятельная, вострая. На ходу подмётки срежут! В хорошем смысле этих слов.
  
   И без всяких там охотников, между прочим, обошлось.
  
   А вы всё: "МЧС, МЧС"...
  
  
  
   Сказка о туманном взгляде
   Этот взгляд...
  
   Кайл знал за собой такую беду - неадекватную реакцию на столь распространённую - особенно в эпоху косметических модуляторов и торжества пластической хирургии - деталь женского лица, как красивые глаза. Умные или нарочито глупые; закрытые ото всех, как призрачные забрала, или распахнутые в мир, будто створки окна на даче; добрые или ледяные; невинные или опытные, как десять тысяч эдемских змиев... И всё это каждый раз оказывалось одной сплошной ложью, бесцельным, мелким враньём, наигранной позой, многажды тренированной и отшлифованной до самоварного блеска путём обезьяньего кривляния перед зеркалом (простите, безгрешные приматы). Интеллектуалки на поверку представали глубокомысленными дурёхами; глупышки - хладнокровными, расчётливыми базарными бабами; замкнутые - тупицами, малоразговорчивыми лишь ввиду тотального отсутствия мыслей; общительные - такими же дебилками, но болтливыми, как птицы-говоруны; невинные - опытными профурсетками или отмороженными, будто только что покинувшими монастырскую школу, жеманницами; развратные... О, эти и вправду были шлюхами, но скучными и тоскливыми, как блуд домохозяйки с соседом по этажу.
   А Кайл всё тонул и тонул в серо-буро-чёрно-голубых болотах - с неизменным дерьмом в итоге. Но особенную слабость он питал к девам с загадочным затуманенным взором. Ради таинственных глубоких глаз, этих чёртовых гляделок с ни гроша ни стоящей поволокой он готов был форсировать реки, прорубаться сквозь реликтовые джунгли и орды голодных каннибалов, сражаться с чудом сохранившимися ветряными мельницами и инопланетными монстрами, преодолевать миллионы парсеков в поисках цветика аленького... И он таки всё это совершал, снова и снова, дабы в очередной раз обнаружить за прекрасным фасадом ту же пустоту, труху, паутину и тараканов за плинтусом.
  
   О этот взор, печально светящийся, как фонарь в тумане, вопрошающий о чём-то, но из чертовской дали, откуда и вопроса-то не услышать, лишь невнятное эхо - или, скорее, тень эха - достигала зачарованного наблюдателя, позволяя догадаться, что вопрос действительно был задан...
  
   Он встретил ЕЁ в кафе-мороженом. Точнее, в не слишком тщательно загримированном под таковое баре, рассчитанном на космических странников, не желающих слишком удаляться от порта ради столь прозаичных вещей, как еда и выпивка. Грубые мужики и омужичившиеся за годы полётов бабы различных рас и самого неожиданного телосложения почти что битком заполоняли зал, и ОНА, спросив разрешения, подсела за столик к нему. Единственной альтернативой был бассейн с царской водкой для альдебаранцев, так что выбирать, думается, было нетрудно. Она казалась человеком - хотя по нынешним временам разве разберёшь? И выглядела на фоне здешней публики настоящим цветочком, этаким аметистом в оправе из колючей проволоки.
  
   И ТОТ САМЫЙ ВЗГЛЯД...
  
   А наш практически прекрасный и относительно молодой принц успел-таки легонько принять на грудь, причём напитки попадались сплошь незнакомые (и честно сказать, было их немало).
   - По-моему, нам следует познакомиться, - решительно заявил он, едва соседке принесли заказ: нечто салатного цвета в высоком запотевшем бокале и внушительную порцию мороженого под комбинированным соусом. - Меня зовут Кайл. Когда вообще зовут.
   - Хорошо, - ответила ОНА на космолингве же. - А меня - Марена.
   - В дороге быстро знакомятся, - сообщил Кайл, отведав очередной из предложенных официантом коктейлей. - Откуда вы, Марена?
   Девушка попробовала алый шарик мороженого, одобрила его вкус полукивком и отпила глоток.
   - Вы слышали о такой планете - Пыльная Буря? Это моя родина. Там не слишком комфортно, но пегасы прижились лучше, чем где бы то ни было. Однако мне, увы, пришлось покинуть Бурю после одной истории. Дело в том, что как-то весь безветренный сезон на ферме моего отца работал один ковбой. А я была совсем ещё девчонкой. Ну и...
   Дослушав до конца, Кайл буквально взвыл от ярости. Типичная история, конечно, но было в ней нечто такое, что глубоко его зацепило. И вообще: обмануть доверие такой девушки, к тому же ещё и подарить кольцо её покойной матери своей новой невесте!.. Да будь здесь этот Хумарио, Кайл бы его!.. Нет, не убил, пожалуй. Сидеть потом ещё из-за всякой мрази. Но нокаутировал - это уж наверняка.
   - Значит, Вы хотите, чтобы я сообщила личную информацию о себе? Вам, случайному соседу по столику? - Марена отпила ещё один микроскопический глоток. - А почему бы и нет, в самом деле? Я родилась на семнадцатом спутнике в искусственной системе А239-бис. Меня воспитывали роботы, с другими людьми я встретилась в двенадцать лет, три месяца и шестнадцать дней - по земному календарю. Данное пребывание на населённой планете - первое на моём счету, если игнорировать пребывание в зале ожидания на пункте пересадки. Но его можно не считать, не так ли?..
   ОНА доела красный шарик и принялась за тёмно-синий.
   - Так что же ты хочешь услышать, Кайл? Я - со второго от звезды камня Беты Паука. Мы, простые работяги, рубим беленит, чтобы расфуфыренные дамочки и женоподобные метросексуалы с прочих миров Вселенной могли менять цвет кожи как им заблагорассудится. Или хитина - у кого уж что имеется...
  
   ОНА рассказывала ещё и ещё, прерываясь лишь затем, чтобы продегустировать очередной катышек мороженого или зелёный напиток. У Кайла голова пошла кругом. Собеседница родилась на десятках планет и ковчегов в различных регионах Космоса (и однажды - за его пределами). ОНА выращивала хищные орхидеи, тонула, сгорала в лесном пожаре, чтобы очнуться в чужом теле в ином месте и времени, оказывалась единственной, кто помнил, как мир был уничтожен в катаклизме и воссоздан заново, неожиданно для себя становилась симбионтом сложной органической конструкции, была персонажем викторианского романа, оживлённым божественной силой...
  
   - ...Но давайте договоримся так, Кайл: сначала Вы поведаете мне о себе, а потом уж я. Считайте это женским капризом.
  
   Глаза ЕЁ смотрели сквозь собеседника в неведомые дали. И одновременно парадоксальным образом проникали прямо в естество, в опасную кладовую подсознания, выспрашивая, вытягивая, поощряя...
  
   Этот взгляд, этот чёртов, проклятый, неотвязный туманный взгляд...
  
   Видимо, Кайл таки прилично набрался, раз решился рассказать первой встречной о том, что таил восемь лет, чего не удавалось забыть в разнаикрутейших компаниях и что мягкой тигриной лапой давило на сердце в те немногие вечера, когда ему удавалось заставить себя остаться в одиночестве.
   - Ладно, - пробормотал он, лихим шкиперским глотком опорожняя стакан и умудрившись не блевануть прямо на чёртову имитацию паркета. - Эта история началась, когда я в результате аварии челнока оказался на Примуле-5 посреди пустыни Деймос. Безо всяких средств передвижения, если не считать собственные конечности (причём все четыре, ибо до ближайшего посёлка была неделя пути - тут и на карачках поползёшь,, лишь бы выжить. Воды и еды почти не осталось, поскольку НЗ превратился в перемешанную с крошками пластика лепёшку, и в довершение неприятностей разбитый навигатор годился лишь на то, чтобы бросить его заодно с погибшим плавсредством. На четвёртые сутки иссяк коньяк, употребляемый в качестве единственно доступного питья, на пятые я прикончил последнюю лепёшку, на шестые осознал, что заблудился, но продолжал двигаться вперёд, что бы ни сулил этот "перёд". А на седьмые я встретил её...
   Кайл уже не мог остановиться. Туманный и будто расслабленный взгляд Марены вёл, понукал, алкал...
   - ...А когда меня подобрали на периметре жилой зоны - порядком отощавшего, но, сравнительно с трупом, жизнеспособного - всё это приняли за бред, вызванный обезвоживанием в сочетании с перегревом. И действительно - классическая галлюцинация. Приступ шизофрении ли, паранойи ли - что у них там пишут в диагнозах? Только вот всё случилось на самом деле. Хотя никак не могло быть. Во всяком случае, не в той местности и вообще не на пятой Примуле. Не говоря уж об остальном,, но вот, к примеру, откуда там взяться оазисам, озёрам да и голубым небесам, кстати? Однако чувствую - было, было!.. Не бред, не фата-моргана, не сон... И я сам - понимаете, сам - упустил свой главный в жизни, свой единственный шанс!
   - Разве шанс бывает единственным? - спросила Марена, вставая. - Впрочем, извините, мне пора.
  
   ОНА пошла к выходу, ловко огибая столы, диваны и резервуары. Кайл попытался броситься за НЕЙ, но нога поехала по скользкому от пролитого коктейля полу, рукав зацепился за фигурный подлокотник... Короче, когда он добрался до дверей, ЕЁ уже не было видно. Он, правда, прошёл до порта, но, понятно, впустую...
   Почему же ОНА так спешно ушла? Кажется, он рассказывал ЕЙ что-то... Неужели обидел? А что он говорил-то, кстати?
   Между тем на душе было легко, грустно и пустовато, как у человека, излечившегося от давней болезни, с которой он успел сродниться. Но ведь Кайл, слава богу, всегда был отменно здоров...
  
   Шли дни, месяцы, девушки, но образ Марены никак не оставляла его в покое. Он вспомнил почти всё, что услышал тем хмельным вечером. Он понял - или поверил, что понял, - почему то, о чём ОНА говорила, не согласуется одно с другим, и почему историю, которую рассказывал он сам, восстановить в памяти так и не удалось. В лучшем случае, какие-то ошмётки. И всё же: кто ОНА такая? Вселенская пчела, что порхает от собеседника к собеседнику, питаясь нектаром заповедных воспоминаний и одаривая взамен пыльцой забвения? Странствующий от звезды к звезде дятел, выдалбливающий из-под грубой коросты то, что терзает душу? Или же просто вампир, высасывающий из чужого сознания то, что кажется вкусненьким?
  
   Впрочем, Кайл и не желал долго размышлять над этим. Он просто хотел - нет, смертельно жаждал - увидать вновь ЭТИ ГЛАЗА.
  
   Обшарив сверху донизу мирок, на котором они познакомились, и не найдя ЕЁ следов ни в одном журнале отправления, он отправился туда, куда подсказывало чутьё, тренированное пресловутое шестое чувство космического волка. И ошибся, конечно. Тогда он попробовал вновь. И опять. И снова. Иногда для выбора порта прибытия он использует генератор случайных чисел, иногда бросает кости, порой просто, зажмурившись, тычет пальцем куда-то в список. И на каждой планете заходит во все забегаловки, в которых собираются межзвёздные бродяги. ОНА - с её специфическими потребностями - должна посещать именно такие места.
  
   Он точно знает - когда-нибудь вновь увидит ЕЁ. Иное - невозможно. ОНА будет в одиночестве. Если нет - ему придётся с извинениями удалить её спутника. Или без извинений.
   Конечно, ОНА не вспомнит его. Неважно. Так или иначе, он подсядет к столику и скажет:
   - Я Вас знаю. Вас зовут Марена. А меня - Кайл. И у меня есть для Вас ещё одна история...
  
  
  
  

Сказка о хладнокровии

   Жила-была девочка, которая очень хорошо умела держать себя в руках. Честное слово. Хотя бы в одной. Но постоянно. И очень крепко. Хотя это очень трудно.
   А то бы могла натворить таких дел... Таких... Она всегда это чувствовала и потому никогда, ни при каких обстоятельствах не ослабляла хватки.
  
   Однажды Кристинка по прозвищу Крыся всю перемену, а потом весь урок, а затем ещё одну перемену смотрела на девочку противными бурыми глазищами и перешёптывалась с подружками: Жанкой-сплетницей и богачкой Аделиной, отец у которой работает шишкой в банке. Хихикали, противно лыбились. Наверное, обсуждали ожерелье девочки. Так она и знала, что оно безвкусное. На витрине показалось красивым. А ведь и вправду красивое. Но безвкусное. Точно. Придётся маме отдать. Пусть носит, ей всё равно. Или сестрёнке. Пусть подавятся. Сами-то Крыся и Аделя все в золоте, у их родителей денег полно. А Жанка - нет, но это ей до лампочки, лишь бы других оговаривали, не её.
   А может, это они девочкину сумку осмеивают? Да, не верх совершенства. Не "Гуччи". Обычная школьная сумка фасона "что в магазине нашлось подешевле". Зато вместительная, а эти коровы вечно дома учебники и тетради "забывают". И ничего им за это не бывает. Подумаешь, в дневник запишут!.. Который они тоже "забыли", но "завтра обязательно принесут".
   Или три кобры сарафан обсуждают? Говорила же маме: "Мешок!" А она: "Другого нет, мы уже полгорода обошли, на вторую половину у меня ног не хватит". Зато дочь теперь ходит пугало пугалом, только соломенной шляпы не хватает, а всякие вороны по её поводу сплетничают.
   Ух, зла на них не хватает! Хотя - хватает зла. Вот сейчас девочка ка-а-ак моргнёт - и всё! Были три гадюки подколодных, будут три безумно печальных воспоминания.
   Но - нет! Девочка напрягла и без того стальную хватку. Аж костяшки пальцев побелели. Не для того она столько лет развивала силу воли, чтобы какие-то тупоголовые трепачки заставили её нарушить собственный зарок.
  
   На третьей перемене Ильдус кинул ей в волосы жвачку. И почти попал. Его счастье, что "почти". Все знают, что из волос жвачка не вычёсывается. И не вымывается. Её приходится ВЫСТРИГАТЬ. И этот дебил точно в курсе. Интересно, как бы ему понравилось в школе для умственно отсталых? Причём пусть волосы его вовсе выпадут и... и... и он будет писаться в штаны! Хотя там он, возможно, не окажется последним учеником в классе. Может, даже первым станет. Самым умным олигофреном. Классная руководительница будет его хвалить, приводить в пример другим детям, отмечать на родительских собраниях. В хорошем смысле, а не как сейчас.
   Так что пусть пока что здесь учится-мучится. До следующего раза. Тем более, что не попал. Может, и не хотел попасть? Может, он ей так в любви признавался - в типичной для мальчишек его возраста извращённой форме? Тогда точно - олигофрен. Нужен ей такой бойфренд - самый тупой и уродливый парень в классе.
  
   А на четвёртом уроке математичка вызвала её к доске. Решить задачу "на составление уравнения". Сначала, главное, орала на всех пятнадцать минут за то, что они на три минуты опоздали к началу урока. А ведь ей, как нормальной, объяснили, что были в столовой, а там их не сразу обслужили. Дежурные не всем поставили порции. И, кстати, быстро есть вредно. Да они и не особо торопились, честно говоря. И вообще: столовая в полуподвале, кабинет математики на третьем этаже. Пока дойдёшь... А заниматься активными физическими упражнениями сразу после того, как поешь, тоже неполезно.
   Но Парабола разве поймёт человеческие резоны?! Сама пол-урока растранжирила на выяснение отношений, а потом взяла и подло вызвала девочку к доске. Второй урок подряд. На самое сложное задание. И ведь девочка чувствовала, что может случиться нечто в этом роде: математичка славилась непредсказуемостью и коварством. Надо было всё-таки сделать домашку. Или хоть списать перед уроком. Но три паучихи с микроцефалом отвлекли. Когда-нибудь она с ними разберётся.
   А Парабола... Мама теперь за двойку в конце учебного года запилит.
   Девочка с наслаждением представляла бородавки, ме-е-едленно покрывающие сначала всё тело, а затем и лицо училки. Пусть снаружи она станет такой же мерзкой, как и внутри. И тогда её точно уволят, потому что даже директриса не сможет на неё смотреть без отвращения. Потом от неё уйдёт муж, кошка, и даже тараканы начнут дохнуть, едва взглянув на неё. И вот, сидя на кухне среди тараканьих трупов, она будет ночами громко выть на луну. От тоски и одиночества. И вспоминать, как мало ценила то, что имела.
   Нет, не поддаваться. Сохранять хладнокровие. Всегда удерживать себя. НЕ ТВОРИТЬ!
  
   Естественно, мама очень "обрадовалась" двойке. Потом пришёл с работы папа, и она повторила весь спектакль для него. С самого начала. Папа тоже принял. Сначала близко к сердцу, потом корвалол, потом участие. На два голоса получилось прикольно. Но громко и противно.
   Девочка представила своих не вполне пещерных предков в виде пары интерактивных ферби (ей даже одного не купили... даже ферби-бэби... а ей так хотелось... ну просто смерть как!) и лишь чудовищным усилием воли удержалась.
  
   Даже не сделать ничего лягушкообразного из Милки оказалось значительно легче. Хотя гремлин, по печальному недоразумению принявший облик шестилетки, снова трогал её тайный дневник и даже посмел накарябать на обложке НЕ СВОИМИ фломастерами мерзкую каракатицу. Видимо, автопортрет. По крайней мере, если младшая сестра не изменит в ближайшее время самым коренным образом своего поведения в отношении старшей (и, в частности, её личных вещей), то вскорости будет выглядеть именно так.
  
   На уроки ушло два часа. Собственно, с перерывом на общение с папой, в сумме где-то примерно три. Так что на улицу удалось вырваться только в шесть, когда до сумерек оставалось совсем чуть-чуть.
  
   И уже через четверть часа на неё кричала незнакомая пенсионерка. Старая маразматичка кривлялась, размахивала палкой и руками, изо рта у неё вылетали слюни, попадая девочке на одежду, на руки, даже на лицо! Мерзость, мерзость, мерзость! И, главное, было совершенно невозможно понять, что этой Яге нужно. Минут десять потребовалось лишь на то, чтобы выяснить: оказывается, девочка, бегая мимо, запылила висящее на балконе (на втором этаже!) бельё карги. В деле фигурировал ещё и некий мячик, хотя играми с этим предметом девочка не увлекалась лет так с семи.
   - Ты думаешь, бабушка - дурак?! - вопила грымза - Бабушка всё видит! Бабушка лучше понимает! Бабушка не совсем дурак, бабушка - самый умный человек! Всё соображает! Это ты ничего не понимаешь! Хулиганка! Фашистка! Бабушка - дурак, да?! Бабушка - дурак?!
   - Да, - спокойно и грустно сказала девочка, - бабушка - дурак.
  
   И она медленно, с облегчением разжала наконец руки...
  
  
  

Сказка о Книжном

   Цифровой явился ранним вечером, когда Карандышев как раз коротал время, смахивая пыль с крайних полок в ожидании хозяина.
   - Здрасьте, меня зовут Серёга, можно просто Сидюк.
   Да, вот так сразу, с порога: дескать, Серёгой его величают, к тому же Сидюком. Сидюк он, извольте радоваться, господа! То ли фамилия такая, то ли, наоборот, прозвище. Некоторые отдельные многочисленные граждане обожают кличками вместо имён прозываться. Серые, Димоны, Костыли... Точно душегубы, право слово. Ни тебе "извините, можно ли войти?", ни тебе "разрешите представиться", ни "милостивый государь, нет ли у Вас каких-либо возражений против чего-либо?" "Здрасьте, я Серёга Сидюк!" Падите все ниц! А одет-то! Штаны типа шорты, кеды, кои по нынешним смутным временам придумали звать кроссовками, будто от того они перестали быть кедами, в которых на физкультуру там идти или на футбол, а не, к примеру, в достойную незнакомую квартиру. Вместо рубашки - жёлтая маечка-алкоголичка до пупа, на коей кривыми буковками начертано по-аглицки предложение поцеловать хозяина одежонки в одно место. И даже сказано - в какое. На плечах - мешок на лямках. Будто и не домовик, а тварь какая паршивая: гремлин там или кикимора. Нет, за таким девушки не пойдут. А те, которые пойдут, - и не девушки вовсе. Оторви да брось.
   - Я из Центра распределения, - уже нетерпеливо сказал Сидюк. - Буду заниматься компьютером и прочей бытовой техникой. И Вам иногда помогать. По мере необходимости.
   Значит, заявку Круг всё же рассмотрел и удовлетворил. Не прошло и полутораста лет. И прислали - этого. Сразу видно - мастер! Универсал! Во всём разбирается, всё подчистую испортить может. Молодец парень!
   - Вас ко мне ассистентом, стало быть, направили, - веско, дабы сразу расставить все точки над всеми буквами, констатировал хозяин (ну, почти хозяин; точнее сказать, заместитель хозяина - невысокий, как и всё их племя, но крепкий пожилой домовик в рабочем комбинезоне, полусапожках и свежей клетчатой рубахе). - Меня зовут Фёдор Павлович Карандышев. А Вас, стало быть, Сергеем величают...
   - Отлично, Палыч! Но давай будем на "ты"! Так проще...
   Фёдор Павлович поморщился - он не любил панибратства. Но с ходу ставить парня на место посчитал неудобным... Ладно, когда-нибудь потом... При случае.
   - Я, фактически, здешний книжный. За библиотекой присматриваю. За остальной частью дома тоже ходил один тут... хобгоблин... Потом отозвали его. Сказали, дом небольшой, двухкомнатный, человек сам худо-бедно разберётся. Их дело. Да... У хозяина, стало быть, библиотека большая, тут у нас с Вами, стало быть, значительный фронт работ намечается.
   Всему лучшему в себе Фёдор Павлович был обязан книгам и только книгам. И, в отличие от разных прочих, не забывал об этом. Никогда не забывал. Всегда помнил.
   - Нет, Палыч, ты не понял: я не твой помощник, - заявил Сидюк, без приглашения проходя в залу. - У меня свои дела. Вижу, у человеков комп наличествует, видеодвойка, музыкальный центр с сабвуферами...
   - У человека, - хмуро поправил Карандышев. - Один он.
   - Тем более, - непонятно к чему сказал Серёга. - Словом, работы полно. Однако я не зверь. Вижу - книг навалом, вон по трём стенкам стеллажи до потолка. Так что помогать я тебе, конечно, буду, но только добровольно. По зову своего горячего сердца и широкой души. А так я никакой тебе не ассистент, Палыч. Мы на равных. Ты, дядя Фёдор, книжный, а я - технический. По узкой специализации вообще цифровой. Ты, кстати, не в курсе: у человека вай-фай есть?
   - Что?!
   - Ясно, - констатировал Сидюк и пробормотал под нос "ламер" или что-то вроде того (вечно у молодёжи английская тарабарщина на уме). - Разберёмся.
   Он стремительно ввинтился в узкий проём между стеной и компьютером и принялся шерудить.
   - Так, - бодро провозгласил Серёга. - Человек у тебя тоже лузер. Интернет у него модемный, каменный век, придётся где-нибудь незаметную отводку кидать. Ну, да это мы мигом!
   Цифровой, он же технический, выбрался наружу и пополз вдоль плинтуса вдоль толстого белого кабеля неясного назначения, который года два или три тому протянули пришлые рабочие. Тоже мастера - когда стену в четырёх местах дырявили, все книги извёсткой засыпали. Или ещё какой дрянью, из которой нынче панели да облицовку делают. Фёдор Павлович потом месяц корешки оттирал. А верхний срез страниц у некоторых томов так и остался в белёсых пятнах - боль сердца, огорчение!
   - Ага, здесь и устроим нашу прилипалу. Годится!
   Сидюк выхватил из заплечного мешка дрель и мгновенно - книжный не успел даже запротестовать - с жужжанием вгрызся в хозяйский кабель. Вскоре он уже тянул от него тонкий проводок куда-то под полку.
   - Ну вот и всё, Палыч! Готово дело! А теперь извини, выхожу в Инет, надо зафиксировать прибытие на место и в "Твиттер" пару слов черкнуть.
  
   Значит, "на равных"? Надо полагать, кое-кто из Круга, удовлетворяя заявку Фёдора Павловича, не разъяснил юноше положение дел. Пожалел самолюбие. "Цифровой!" - ишь ты! "По узкой специализации"... Придётся ставить на место. Разъяснять. Перековывать в своём коллективе в процессе мирного созидательного труда. Но работы, похоже, предстоит много.
   И зачем хозяин только завёл проклятый компьютер?! И эти... динамики с усилителями. И микроволновку. Одна только стиральная машина пользу приносит, да и та... Карандышев заснул, но и во сне его терзали дурные предчувствия.
  
   Предчувствия его не обманули, как и было сказано где-то кем-то. Два дня цифровой мирно осматривал хозяйскую технику, а на третий, едва лишь щёлкнул за человеком дверной замок, принялся вывинчивать шурупы из задней стенки компьютера.
   - Не трожьте! - закричал Фёдор Павлович. - Окститесь! Не ваше - не лезьте!
   - Нет, Палыч, ты не понимаешь. Здесь же, зуб даю, пылищи полно. Того и гляди - вентилятор сдохнет. Ремонт твоему человеку влетит в копеечку.
   - Пускай! - повторил книжный. - Хозяйская собственность - хозяйское дело. Восхочет - починит, а не пожелает - выкинет эту дрянь к чёртовой матери! Евонное полное право.
   - Всё хочу спросить тебя, Палыч, - сказал Серёга, укладывая на столешницу последний шуруп, - чего ты периодически разговариваешь так... ну, будто несвежих книжек натощак перечитался? - шустрый юнец уже был внутри, и оттого голос его звучал глуховато. - Ну, я же говорил про пыль. Сейчас почистим. Ни фига себе шлейф кинули! Явно трудился специалист по кунг-фу. Узнаю фирменный стиль "пьяный мастер". Как до сих пор не слетело - ума не приложу. Однако периодический неконтакт был наверняка. Ладно, исправим...
   - Вы бы лучше, Сергей, вместе со мной своими прямыми обязанностями - библиотекой - занялись, - нравоучительно произнёс пришедший в более-менее нормальное состояние Карандышев. - Вместо этих опасных глупостей. Там тоже пыли достаточно. А технику оставьте хозяину.
   - Ведь объяснял же я тебе, Палыч, - это и есть, выражаясь в твоём стиле, основной род моей деятельности.
   Ну, не хам ли?! Книжный почувствовал влагу на глазах - был слезлив, знал за собой этакий грех - и оттого сильнее рассердился. Инда взопрел весь, как эти... яровые.
   - Я ещё и программным обеспечением займусь. Подзеркалил немного, оказалось - просто мама не горюй! А то виндовоз ломаный - это ладно, в здешних широтах это у каждого второго. Так ведь ещё и антивирусник левый. По-хорошему, надо было бы снести всё и установить операционку заново, но чувак наверняка заметит. Хоть и законченный чайник. Со свистком. Надо будет своего доктора поставить и общую проверку запустить. Думаю, обнаружится полная чума. Как в лазарете. Хорошо ещё, если червей нет. Ты по углам багов не встречал, кстати? Они ведь, если размножатся, из системного блока вылезают и принимаются бумагу жрать! Это им только дай! Не попадались? Чёрненькие такие, блестящие, хитиновые. Клешни - во! Жвала - во!
   Он изобразил.
   - На себе не показывай, - слабо пробормотал испуганный Фёдор Павлович.
   - Мне как системщику можно. Меня они боятся. Так что держись меня, Палыч, - не пропадёшь! И книгам твоим уделю внимание, не дрейфь.
   - Может, об этом как раз и стоит беспокоиться, - прошептал себе под нос Карандышев, отходя от потенциального греха подальше.
  
   На следующий день книжный отправился на розыски Серёги с подспудным желанием стереть наглеца в порошок. Давеча он пролистал несколько энциклопедий и узнал-таки, что именно на диалекте проклятых компьютерщиков означают "баги". Нет, не станут они библиотеку есть.
   Цифровой обнаружился на третьем снизу ярусе пятого стеллажа. Он грамотно перемещался вдоль полки и гудел, как небольшой геликоптер. Карандышев пригляделся...
   - Эй, - крикнул он, - эй... Чем Вы там занимаетесь, позвольте поинтересоваться?
   - Ну, Палыч, ты же умолял помочь? Вот я выбрал свободное время и...
   - Ни о каком споспешествовании я Вас, юноша, не просил, тем более не "умолял", как Вы изволили выразиться в типичной для Вас шутовской манере. Я лишь обращал Ваше пристальное, как мне бы хотелось надеяться, внимание на перечень Ваших же должностных обязанностей. Мне, опасаюсь, придётся обратить внимание Круга на неоднократное грубое нарушение служебных инструкций - причём, заметьте, не с моей стороны. Боюсь... А что это у Вас в руках, позвольте спросить?!
   - Это? Пылесос. Ручной. Специальная компактная модель для малого народца. Отличная вещь, скажу тебе! Крохотулька, но в своём деле - зверь! Пыль жрёт тоннами, только успевай вовремя резервуар опорожнять. И, Палыч, я же тебе втолковывал: я не твой помощник, а менеджер по техническому обеспечению. Точно такой же, как и ты. Только ты - по книгам. А я - по всякой хурде-мурде, которая жужжит. Чтобы жужжала правильно. Кое-какая уже не фурычит, между прочим. Надо бы человеку тонко намекнуть, что пора её менять. Думаю короткое замыкание устроить. С последующим пожаром. Небольшим таким, книг на двадцать. Из самых ненужных. Ты отберёшь или мне доверишь?
   - Книги?!.. Жечь?!.. Книги... ненужными не бывают!.. Поняли? Вы... Вы - плебей! - Карандышев задыхался, побелел, ему - кажется, впервые в долгой жизни домовика - действительно, а не фигурально выражаясь, не хватало слов.
   - Да ладно, Палыч, чего ты взбеленился? Ну, брякнул я, не подумав, не сообразил, что ты трепетно относишься... Ну, не будем книгами жертвовать, тостер сожжём. Или утюг. Им давно место на свалке истории.
   - И как Вы вообще посмели приблизиться к библиотеке с этим... предметом?! Он может повредить бесценные тома. Помять страницы, порвать корешки!
   - Палыч, успокойся: это оборудование мощное, но деликатное. Специально предназначенное для тонкой работы. Ничего твоим книгам не будет. И насчёт их драгоценности я сильно сомневаюсь. Я тут погуглил...
   - Не Вам судить! - сурово отчеканил Фёдор Павлович. - И не Вашему Интернету, который заслонил Вам реальный мир. Он нашей библиотеки не видал. А я среди здешних инкунабул сызмальства. Мне лучше знать. И никаких аппаратов вблизи них не полагается! Не следует! Знаю я вас, манкуртов: сначала книги пылесосить, потом старинные особняки сносить, потом реки вспять поворачивать... Лишь бы всё поменять! "Так удобнее"... А кто вам сказал, что должно быть удобнее да проще? Душевнее должно быть! А простота - то же, что примитивность. Вот ты возьми веничек, да по обрезам и корешку тщательно пройдись, да потом чистой тряпочкой ещё. По народному обычаю. Как деды и прадеды наши делывали. А они были не дурее тебя, промежду прочим. Тяжело? Ничего, в бою легче будет. Традиции надо сохранять. А то, вишь, полез поперёд батьки в печку. С пылесосом! Тяп-ляп, спустив рукава, семеро с сошкой - один с ложкой!
   - Но ведь две тыщи томов, Палыч! Реально же не успеваешь, вон всё в пылюке и паутине.
   - А ничего, что паутина, - сказал постепенно приходящий в себя старый домовик. - Паук - он самое библиотечное животное. Он книжных червей ест, да моль, да тараканов. Ну да, заросло малость. А ты трудись, старайся. Идеал на то и идеал, что недостижим. Однако стремиться следует.
  
   - Слушай, Палыч, я тут потихоньку каталогизацию затеял...
   "Надо же, и от дикого плебса порой случается польза. Может, он не вовсе безнадёжен?"
   - А где ж карточки взяли?
   - Брось, Палыч, не такой ты дремучий, каким представляешься. Нетбук-то у меня для чего? Кто ж в наше время этими картонками пользуется?
   Он показал чемоданчик-дипломат. Новомодный компьютер, по всему видать. Ну да, так и есть. Только очень маленький, как раз по росту. Дожили: домовики не только компьютеры чинят, так ещё и сами с оными ходят. И до каких же зияющих высот дойдёт прогресс? Где остановимся?
   - Кстати, Палыч, ты по какой системе книжки расставил? Чёрт ногу сломит! Я тут скачал кое-что по данному вопросу - почитай на досуге. А на полке с детской литературой и вовсе бардак. Что у тебя там в заднем ряду делается?! Я всё по местам расставил, так что можешь поблагодарить.
   - Да кто Вам позволил рыться?! - закричал обманутый в лучших чувствах Фёдор Павлович. - Это книжки, которые хозяину читать ни к чему. Чтобы не расстраиваться. Я их специально поместил, где он не догадается искать. Гадость разную. Секс всякий там...
   - Да брось ты. Максимум - эротика. Я листал. И то - мягкая. Альбом китайской живописи. И кое-какая художественная литература. Романы.
   - А я сказал - секс. Даже с несовершеннолетними девочками. Не надо нам романов про педофилов. Хозяин - человек холостой, ему эта грязь ни к чему. Начнёт задумываться, с корыстными женщинами на улицах знакомиться. Сплошной вред для здоровья. Наркотики опять-таки. Для кого - изящная словесность, а нам потом с последствиями жить. Не литература, а сплошная пропаганда нехороших излишеств. С рецептами и примерами. И всё такое прочее. А ты для чего это просматривал, кстати? Порнографию, что ли, искал? Ты, может, педераст?! Тебя, может, сажать надо, а не к работе подпускать?! Ты порнографию в своём нетбуке ищи, проклятый извращенец, а в библиотеку не лезь! Или вон подглядывай за хозяином, когда он в душе моется. Тут тебе разом и порнография, и пропаганда чистоты. Куда книги переставил, показывай, ирод!..
  
   Показать-то он показал, только потом Карандышев до конца дня последствия самоуправства ликвидировал, умаялся. А этому хоть бы хны. Сидел за своим нетбуком да насвистывал. Должно быть, рэп американский. Или ещё что-нибудь совр-р-ременное. Хлыщ!
  
   - Эй, Палыч. Глянь, что у меня есть!
   Да, неделя прошла без происшествий - пора. Карандышев перегнулся через край верхней полки (он любил иногда забраться на самую верхотуру, отключиться от злобы дня и поразмышлять о тщете всего сущего - но ныне разве отключишься?!). Пронырливый юнец сидел в точности под его стеллажом. Скрестив ноги и взгромоздив на колени раскрытый нетбук. Делать Сидюку было явно нечего, и он высматривал старшего товарища, дабы сызнова помотать оному нервы. Впрочем, пока Фёдора Павловича цифровой не заметил. Поелиеку ввысь поглядеть не догадывался. Ещё бы: разве же старик может воспарить? Летают лишь они - с крэком и пробл... малолетними шлюшками.
   - Иди сюда, Палыч, чего покажу... Глянь, на этих дисках - будущее.
   Рядом с ним на чистом носовом платке были разложены с десяток блестящих кружочков с дырочками по центру - по виду, металлических.
   - Кроме шуток, Палыч, на каждом из них записана целая библиотека. Томов примерно на тысячу.
   Он вставил диск в свою машинку и нажал несколько кнопок.
   - Вот, читаю по алфавиту: Абэ, Алданов, Апдайк... Камша, Колупаев, Кристи... Маркес, Мартин Дж., Мартин С... Палыч, Стив Мартин - это который актёр, что ли? Он что, ещё и пишет? Тут и иллюстрации имется, Палыч. На нескольких дисках информации больше, чем на всех твоих стеллажах. А ещё - ты, может, не знаешь? - недавно придумали такие гаджеты, называются электронные читалки. Сами размером с нетолстый блокнот, а в памяти помещается до хрена книг. Даже с цветными мониторами есть. Знаешь, Палыч, лет через двадцать макулатуре - кирдык! Всё будет издаваться в цифровом виде. Так что повезло тебе, что я рядом - спокойно тебя на продвинутого пользователя обучу. Всегда заработаешь в Инете на кусок хлеба с маслом. Ну, где ты, Палыч, в самом деле? Кончай дуться и глянь, какая красота!
  
   Карандышева не интересовала красота. Он вообще не смотрел вниз. Он уставился на стопку книг, которую хозяин взгромоздил на самом краю полки. Того и гляди - упадут. А тома-то - здоровенные. Сплошь энциклопедии. Если на человеческую голову - гарантировано сотрясение. А уж если на невезучего домовика...
   Достаточно ли прочно они лежат? Неровён час... Он пихнул стопку. Та покачнулась, но устояла. Однако толчок может быть и посильнее. Фёдор Павлович попробовал. Нет, держится, слава богу... А если импульс будет ещё мощнее - взрыв на улице, или там КРАЗ в стену дома врежется? Или хозяин пьяным вернётся и наткнётся сдуру? Надо срочно испытать в экстремальных условиях!
   Книжный разбежался вдоль полки и, оттолкнувшись рукой и ногой от стены, ударился всем телом. Стопка накренилась, показалось даже с перепугу, будто зависла, - и благополучно рухнула вниз.
  
   "Там же Сергей!" - сообразил Фёдор Павлович и, преодолев тошноту, склонился над бездной. Из-под двух крайних томов торчала ножка в знакомой кроссовке. Нога мелко дрожала. Потом было два-три резких рывка. Потом всё прекратилось...
  
   Карандышев спрятал тело в пустом заднем ряду на полке с Большой Советской Энциклопедией. Хозяин хоть туда и не заглядывает, но выбросить жалеет. Рядом с трупом книжный положил обломки нетбука. Им положено было находиться рядом с Сергеем.
  
   Ночью он отправил Кругу с мышиной почтой сообщение о трагической гибели напарника. И о том, что замены присылать больше не надо - он, Фёдор Павлович Карандышев, чувствует в себе достаточно сил, дабы справляться с обязанностями самостоятельно. Потом Карандышев выпил из заветной бутылочки - за помин, так сказать, души цифрового. Пусть полка за БСЭ будет ему пухом! Но принял на грудь умеренно, не более того. Без излишеств.
  
   Он помнил свой долг. Работы много, и она сама себя не сделает.
  
   А насчёт короткого замыкания - это всё же неплохо придумано. Вот устроить бы, в самом деле, хор-р-роший такой скачок такой скачок напряжения да и сжечь проклятый компьютер! Глядишь, чтоб новый приобрести, у хозяина денежек-то и не окажется. Лепота!..
  
   Перед сном Фёдор Павлович, как обычно, погладил бока ближайших книг и ласково сказал:
   - Прощайте, друзья мои!
  
   В его возрасте было бы слишком самонадеянно говорить: "До свидания".
  
  

Сказка о блестящем будущем

   - Итак, девонька, - пропела пифия, подбрасывая в ладони тонкие птичьи косточки, - на что ж гадать будем: на суженого али на судьбу?
   Из-под морщинистого века блеснул хитрый глаз цвета перестоявшего чая.
   - На судьбу! - начиная терять терпение, повторила Кларисса. - С парнями я и сама разберусь, не маленькая.
  
   В её генеалогическом древе - по крайней мере, в той части, которую удавалось более или менее уверенно исследовать - числилось не менее двух десятков ведьм. Ну, большинство-то просто доводило до багрового каления супругов, детей да зятьёв-невесток или подбрасывало в почтовые ящики и под двери соседей всяческую дрянь, но три умели-таки заставить суп и молоко скиснуть, а одна обладала дурным глазом республиканского значения. За что её и награждали неоднократно - почётными грамотами и даже орденами. От греха подальше. Ещё поговаривали про некую Матильду Чёрную, каковая будто бы находилась в интимной связи с Астаротом, пила кровь христианских младенцев и воровала трупы с кладбища. Жила сия дама (ежели вообще жила) то ли в тринадцатом, то ли в пятнадцатом веке и закончила земное существование (согласно различным источникам) либо на костре, либо в петле, либо в реке с булыжником в обнимку. Короче, от души женщина повеселилась. На всю катушку. Ни в чём себе не отказывала.
   Сама Кларисса ощутила сверхъестественные способности ещё в раннем детстве, когда у тех, кто не желал с ней водиться (а брать её в компанию мало кто хотел, ибо малышка обладала вздорным и капризным нравом, отягощённым пронзительным и на диво громким голосом), вскакивали в самых деликатных местах прыщи и бородавки, загонялись под ногти сантиметровые занозы либо навсегда терялись любимые игрушки. Популярности вышеперечисленное ей не добавляло, кстати. Зато настраивало на то, чтобы - в соответствии с семейными традициями - выбрать в качестве будущей профессии прикладное колдовство. Дабы последовательно и эффективно наносить вред человечеству. И, конечно, способствовать осуществлению коварных замыслов платежеспособных злодеев.
   Однако Кларисса, будучи девицей молодой, но расчётливой, жаждала вначале достоверно выяснить, какие перспективы сулит лично ей данная судьба. Поскольку вожделела именно почёта, уважения и страха со стороны окружающих - плюс всякого рода материальных благ, а отсутствия оных вовсе не желала. В конце концов, и после финансово-экономического вуза скверный нрав и дурной глаз открывают перед инициативным бухгалтером богатые перспективы.
   Родители встрепенулись, гикнули, свистнули, раздали немалое количество презентов, комплиментов и угроз - и добились-таки приёма у единственной в стране практикующей пифии.
   На вид предсказательнице было лет двести; по собственным же словам, она происходила из тех самых, древнегреческих. Видимо, поэтому в кабинете у неё наличествовали: сушёный крокодил; четыре заморенных в масле скорпиона; живая мартышка; пять шаров различной величины и сомнительной хрустальности (из них один - с трещиной); два обрамлённых в рамки и застеклённых диплома на мёртвых языках; вымпел победителя социалистического соревнования по Калужской области за 1978 год; чёрные восковые свечи; дым; полумрак; неприятный запах. И десятки свитков, манускриптов, инкунабул на полках разномастных шкафов.
   - Значит, опять прорицать будем, - разочарованно констатировала пифия и швырнула фрагменты куриного скелета в ящик стола. - Зря. Я на любовь отлично гадаю. Никто не жаловался пока.
   Клара злобно зыркнула на старуху.
   - Ну, грядущее так грядущее, - вздохнула та, задула почти все свечи и уставилась в глубины самого большого колдовского шара.
   Заметно потемнело. В углу что-то настойчиво и на редкость мерзко шелестело. Гортанный баритон, то стихая до шёпота, то усиливаясь почти до крика, твердил заклинания на непонятном языке. Голос исходил из недр пузатого шкафа.
   - Язык неведомого Кадата, - пояснила пифия. - Приморский диалект.
   Она отставила шар, широко раскрыла глаза и, в упор уставившись на Клариссу, принялась вещать.
   - Завидная, завидная судьба ждёт тебя, девушка. Будешь ты богатой, здоровой, ухоженной. Жить станешь в четырёхкомнатной квартире в центре Москвы.
   Клара поморщилась.
   - Гм, - чуть замялась прорицательница. - О чём бишь я? Ах, да - ещё станешь ты могучей, страшной, опасной. Самой сильной ведьмой на Земле будешь. И все - ну просто все подряд - затрепещут.
   Кларисса облегчённо вздохнула.
   - Однако имеется одно небольшое условие, - ехидно усмехнулась старуха. - Без ограничений, знаешь ли, в этом деле никак. Достигнуть всего вышеобозначенного ты сможешь, лишь собрав достойный ковен. Помнишь, как у Шекспира? "Когда при молниях, под гром мы в дождь сойдёмся вновь втроём?" Вот в таком примерно роде. А без надёжных помощниц - никакого всемогущества. Доступно ли излагаю, девица-красавица?
  
   Когда Клара уже обувалась в прихожей, пифия добавила:
   - А умрёшь ты в семьдесят лет - день в день, - стянула на груди шаль, воздела глаза кверху и, подумав, закончила. - От удара молнии.
   И широко, добродушно улыбнулась.
  
   Всё же полезно иметь знакомого экстрасенса. Кларисса почувствовала себя ракетой, которую навели на цель. Угрям и поносам у одноклассников - стоп! Со сломанными учительскими стульями тоже пора заканчивать. Всё для фронта, всё для победы! И - внимательно следить за окружающими, дабы не проворонить появления подходящих кандидаток в соратницы. Не упустить знаков и символов.
   Вообще-то ковен должен состоять из тринадцати человек: шесть женщин, шестеро мужчин и метресса. Это если подходить к делу строго. Однако в наше время всё столь измельчало, что и трёх-то колдуний попробуй найди. Опять-таки - Шекспир...
   Вот и Кларе никак не удавалось собрать вожделенную триаду. То есть отдельные потенциальные конфидентки попадались на её пути, однако каждый раз возникало сомнение: полно, да достойны ли они? Какую ни возьми - явные недочёты в способностях или воспитании. Либо в том и другом сразу. А ведь это вам не фирму какую-нибудь регистрировать! Выберешь не ту - и пиши пропало. В лучшем случае получится инфернальная банда, способная лишь поднять из могилы завалященького мертвеца или украсть душу у зазевавшейся гражданки. Нет, полувсемогущество - не для Клариссы. Раз у неё настоящий тёмный потенциал, то и нечего претендовать на малое. Или власть над миром - или власть над миром. Третьего не дано.
   А пока надо было как-то устраиваться. Клара успешно закончила школу и тот самый финансовый университет (и всего-то пришлось немного похимичить с результатами экзаменов - опытный хакер справился бы безо всякой магии). При этом аккуратно посещала занятия (ну хорошо, не совсем она... скорее, астральная проекция... но, главное, преподаватели - профессора, доценты и прочая шибко учёная, однако же простоватая и доверчивая публика - её регулярно наблюдали), а вот на вечеринки и тому подобные танцульки отнюдь не ходила - ввиду грядущей славы это было мелковато и даже несколько дискредитировало.
   Ну в самом деле: представьте, что вдруг выяснилось бы, что небезывестный Саурон в студенческие годы вместо убийств, похищения драгоценностей всемирно-исторического значения и тому подобных деяний втихаря покуривал бы марихуану и бренчал на гитаре?! А?!
   И романтических историй, всяких прекрасных принцев или, напротив, гёрлфрендиц Клара была вполне чужда.
   Ибо, с одной стороны, для будущей Великой Правительницы иметь какого-то там мужа - никак не комильфо... недостаточно злодейски, согласитесь. Фаворит с замашками авантюриста и повесы, которому затем можно было бы прилюдно отрубить голову и прочие места за неверность, - это ещё куда ни шло. Но на подобную роль однокурсники никак не тянули. "Выгулять" девушку в клуб, потанцевать, напоить и переспать на скорую руку - вот и весь ассортимент, он же прейскурант. Высший шик - жениться на пару лет "по залёту". Небогато, короче. Не круто.
   С другой же стороны, пресловутая невинность (слово, подходящее Клариссе вроде седла варану) резко увеличивает магическую силу. Это хорошо известно и много раз описано. Как и то, впрочем, что ведьмы похотливы и вступают в интимные отношения со всем, что движется, - начиная с Князя Тьмы и заканчивая собственным помелом. Как-то сочетаются эти два обстоятельства в народном сознании. Да и в реальности - также. А всё потому, что ведьмы - вообще особы противоречивые. Внезапные такие. Где появляются они, там логика и здравый смысл позорно отступают. Для той ведьмы, которая считает, что девичество - непременный залог всемогущества, это так и есть. Если же колдунья полагает сию максиму бредом сивого Бегемота, то прелестнейшим образом способна достичь уровня Лилит 2.0 и в этом случае. И не спрашивайте меня, почему данный парадокс не приводит к гибели разумно организованной Вселенной. Кто вам сказал, кстати, что она организована разумно? Лично я устроил бы Универсум куда лучше. И вообще - подобные неуместные вопросики доведут вас до беды. Учтите на будущее.
   Вот и Клара как ведьма начитанная берегла честь смолоду.
   Закончив вуз с красным дипломом, она поступила на престижную и денежную работу в весьма надёжный и благопристойный банк. На членов отборочной комиссии при этом произвела столь сокрушительное впечатление, так их очаровала, что беднягам потом полгода снились эротические кошмары. И это они ещё легко отделались: знали бы, что их ждало, если бы напрягли волю и отказали таки... Однако же не будем отвлекаться.
   Итак, Кларисса отыскала подходящую работу и довольно споро зашагала по карьерной лестнице. С помощью интриг, лести, запугивания и мелкого подкупа - в общем, как все нормальные люди. Ну, и удачно подпущенный при случае морок тоже способствовал, конечно. Лет через десять она уже заседала в совете директоров, и прочие топ-менеджеры, уважительно подхихикивая, обменивались сплетнями о том, фавориткой какого именно влиятельного лица ушлая девица является в данный момент. Эти слухи, кстати, весьма способствовали её взлёту. Между тем, ничьей любовницей она отнюдь не была. Морок всё, морок. Магия...
   Соратницы и конфидентки, между тем, на горизонте не появлялись. Помаячили так две-три полупригодные, но оказались сугубые интриганки и стервы настолько себе на уме, что пришлось от них избавиться. Передать в хорошие руки.
   А наша героиня между тем на достигнутом не остановилась. Не бросая родной банк, она с накопленными средствами вышла на биржу, где круто провернула несколько махинаций с автомобилями. Потом перешла на газ и недвижимость. Вскоре в качестве признанной бизнес-леди её уже фотографировали глянцевые журналы, приглашали в телевизионные ток-шоу по семейным вопросам, наперебой принимали в правящие партии. Однажды настойчиво звали пожить месяц под камерами на необитаемом острове без еды и косметики. В общем, Клара очень даже неплохо поднялась и утвердилась.
   Неоднократно открывалась перед ней и возможность стать Тёмной Правительницей - районного и областного масштаба. То коллеги по бизнесу уговаривали, то однопартийцы соблазняли перспективами дальнейшего роста. Она, конечно, отказалась - не тот уровень.
  
   Так незаметно протекли годы. Кларисса по-прежнему недурно выглядела. Нет, притворяться вечно юной у неё не получилось бы - это под силу лишь истинной Чёрной Властелинше, а до этого Клара, как мы знаем, не дотянулась. Однако же крем из смеси чабреца, цветков папоротника и слёз непорочной девы позволял ей легко сбрасывать (по словам окружающих) с истинного возраста лет пятнадцать, а позже - и все двадцать. Настойка на когте василиска вообще обеспечивала бы чудеса преображения - жаль, что василисков не существует. И за делами Клара как-то незаметно для себя упустила цель жизни: всё постепенно поблекло, увяло, ушло на второй бизнес-план...
   И вот однажды проснулась она такая крутая и независимая в своей широкоформатной кровати посреди виллы на Рублёвке (будучи патриоткой, апартаменты в Ницце и на Ривьере лишь посещала раз пять-шесть в год; постоянное же гнездо свила на родине), зевнула и внезапно подумала о ничтожности человеческой жизни, одиночестве и недостижимости счастья. И поняла, что ей 69 лет, 11 месяцев и 3 дня. А до роковых семидесяти всего ничего - какие-то четыре недели. Тогда захотелось ей встретиться с чёртовой грымзой пифией. Забить стрелку. Ну просто невтерпёж стало. Заело. И не для того даже, чтобы рекламацию заявить, а так... перетереть кое-что.
  
   На этот раз отыскала она прорицательницу легко - мальчики из службы охраны за сутки справились. Та заметно постарела и выглядела уже на двести десять, а то и на все двести пятнадцать.
   - И чего ж тебе нужно, бабушка? - спросила пифия, по обыкновению прижмурившись.
   На столе перед ней лежал-заряжался айпад.
   - Какая я тебе бабушка?! - вспылила Кларисса. - На себя посмотри.
   - Ладно, молодица, - не стала возражать хозяйка, - что за причина тебя, такую красивую, ко мне привела?
   - Да вот, приспичило мне узнать, какого хрена ты мне жизнь испоганила?! Обещала трон, всемогущество - где?! Я по твоей рекомендации двух недостающих подруг для ковена полвека, считай, искала - и ни черта!
   - Не сложилось, значит? - уточнила прорицательница.
   - А что, не видно?! - возмутилась Кларисса. - Выгляни вон в окно - есть там карета, запряжённая драконами? Джинны с мечами?
   - Карета не карета, а "паджеро" имеется, - усмехнулась пифия. - И парочка ифритов рядом с ней.
   - Нормальные бодигарды, - не без самодовольства сказала Клара. - Не на то я рассчитывала.
   - А ты всем предсказаниям веришь? - удивилась (или сделала вид) пифия. - Ведьмам так не полагается, дорогая. Неужто даже не попробовала сама?! Без всякого ковена?
   - В одиночку?! - изумилась Кларисса.
   И тут же поняла, что - да, не попыталась. А стоило. Могло же выйти...
   - Но как же так?.. - бормотала она, отступая к двери. - Ведь это же ты мне говорила...
  
   Пропала жизнь, ох, пропала... Судьба прахом пошла, медным тазом накрылась. А до молнии - меньше месяца...
  
   И пустилась несостоявшаяся планетарная диктаторша во все тяжкие. Сменила "паджеро" на тюнингованный "роллс-ройс". Завела десяток юных любовников - а чем она хуже какого-нибудь Хью Хефнера?! Вблизи виллы соорудила фонтан, бивший струями "Вдовы Клико". Тучи и облака над домом разогнала навсегда, мощным фронтом напластовав их над окрестностями - и Рублёвка на долгие годы стала напоминать Лондон. По крайней мере, в смысле погоды. Соседских деток и внуков злорадно сглазила. Никогда ещё в МГИМО и престижных частных лицеях не обучалось такой уймы прыщавой, косоглазой, судорожно икающей молодёжи. В башне "Газпрома" заблокировала лифты и засорила канализацию навечно. Безо всякой личной выгоды - исключительно из чистой вредности. Главного делового соперника в натурального козла обратила. С хвостом и рогами. На глазах у заинтересованной публики, между прочим, - и хоть бы кто пикнул! Констатировали, что, по существу, он мало изменился - и всё, в общем-то. А Клара потом и в парламент избралась, и чуть ли не в президенты намылилась. А чего такого?! Народ поддержал.
   Но всё это было не то, не то...
   Семидесятилетие (официально - полувековой юбилей) отмечала в Зимнем дворце. Гуляли трое суток - на царской посуде, с цыганами, как полагается. Танцевали голыми на столах, купались с девками и стриптизёрами в шампанском. В очередь с американскими рэперами три испанских тенора голосили. Конечно, один из них к тому времени уже умер, но разве ей это могло помешать?!
   Вечером третьего, того самого дня Клара вышла на набережную. Было ясно, лениво катила воды Нева, маячила идеально круглая луна. Молнии не предвиделось.
   - Старая сволочь! - обиженно сказала Кларисса. - И тут обманула.
  
   А скончалась Клара только лет через пять. Подхватила пневмонию, катаясь на лыжах в Сент-Морице. Её уже везли из королевских апартаментов в лучшую больницу, когда в санитарный кортеж врезался грузовик. Перевозивший взрывчатку. С пьяным террористом за рулём. За четыре дня до мирового экономического кризиса.
   И все сказали - судьба! Фатум, понимаете ли. Кисмет.
   Остатки (и немалые) имущества достались троюродной племяннице. Весьма юной и очень злой девице. Подающей большие надежды.
  
   Вот я вам и говорю: не верьте экстрасенсам и прочим прорицателям. Бред это всё...
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"