Катич Ярина
Мы выбираем, за нас выбирают (пишется) - обновление от 20.10

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
      Тридцать циклов назад Лиарт был освобожден от захвачиков - Чужих, ценой жизни нескольких последних гранд-магов.
    Прошло время и вот в Ялиис, центр союзных государств, возвращается единственный выживший гранд-маг, которую ранее считали погибшей - Кьяра. Одновременно с этим в Ялиисе происходят странные вещи, заставляющие Кьяру и ее друзей окунуться в гущу событий и предотвратить крупный межрассовый конфликт.
    Но кто именно стоит за всеми неприятностями и при чем тут Чужие? Чтобы узнать правду, героям предстоит отправиться в далекое и опасное путешествие.
[]

  
  
  

Глава 1. Из забывших меня можно составить город(1)

  
  
   В Ялиисе, центре союзных государств, наступало утро. Как любой портовый город, он просыпается задолго до первых лучей солнца, а правильней сказать — и вовсе никогда не спит. Ночь напролет гудят дешевые кабаки: отмечают удачные сделки купцы, отдыхают после возвращений из длительных плаваний моряки, заливают свои неудачи вином пьяницы.
   Ближе к рассвету начинает оживать сам порт. Еще затемно отправляются за утренним уловом местные рыбаки. Одновременно с ними к пристани подъезжают торговцы на телегах. Поочередно причаливают лодки, заполненные рыбой, добытчики выгружают дары моря и несут их к торговцам, где начинается спор о цене свежего ночного улова.
  Среди этого шума и гама к причалу пришвартовалась ничем не примечательная рыбацкая лодка с двумя мужчинами на борту. Только вот один из них рыбаком не был. Едва слышно звякнули монеты в кошельке, незаметно переданные из рук в руки. Опытный купец или заядлый вор по звону бы определил — золотые, но ни тех, ни других поблизости оказалось — только мелкие торговцы. После передачи кошеля пассажир в плаще и широкополой шляпе ловко запрыгнул на пристань и, убедившись, что не привлек ничьего внимания, пружинисто зашагал по направлению к городу.
   Оставшийся в лодке рыбак суетливо сунул полученные монеты за пазуху, воровато осмотрелся, пробормотал что-то про треклятых эльфийских выродков, чтоб им провалиться, и принялся выгружать на пристань ночной улов.
  

* * *

  
   Городские ворота принято отворять с четвертой орой(2) адмеридиема(3). Такое время, по мнению сената, позволяет крестьянам и ремесленникам, проживающим в округе, с утра поспеть к открытию рынка, палаток и лавок. Однако сегодня, на удивление стражников северного въезда, ворота поднимать не довелось. Началось все с того, что в за ору до открытия врат сидящий в сторожке Микка услышал отдаленный топот копыт.
   — Слышь, Лас, едет кто, — прислушался он. — Вроде двое, — продолжил стражник после паузы. — Может, зайти на стену глянуть?
   — Ничего, подождут ору — никуда не денутся, — сонно отозвался пригревшийся возле очага Лас. — Сенат с наместником приказали в начале пятой оры открывать — вот в начале пятой и откроем. А порядочные люди в такую рань не ездят. Вон даже королевские гонцы ночами в трактирах останавливаются — это тебе не прежние времена. Спокойствия на дорогах больше нетути, даже в округе, — стражник смачно зевнул, проведя рукой по пышным усам, потянулся на стуле, похрустев косточками и погремев доспехами. — Если тебе охота по сырости наверх переть — так вперед, а мне и тут хорошо, — сказал он и взял в руки кружку горячего травяного настоя.
   Стражники прислушались. Шум копыт достиг въездных ворот и стих. Лас и Микка замерли в ожидании оклика и в предвкушении ругани гостей, желающих попасть за ворота. Такое случалось. Загулявшие сынки купцов и аристократов по каким-то неведомым причинам считали, что весь мир обязан им угождать. Стражникам регулярно доводилось слышать в свой адрес самые заковыристые угрозы и проклятья. Но наказ сената полуострова был строг — с десятой оры аднокте(4) и до четвертой оры адмеридиема никого в город не пускать и ворота держать закрытыми. То же самое касалось и ворот округа, размещенных на въезде на полуостров Марий.
   Помимо ворот при въезде, на Марий можно было попасть только по морю, через Ялиисский порт или несколько гаваней и пляжей, то тут, то там встречавшихся среди крутых скал полуострова. Однако порт хорошо охранялся, а пляжи и гавани были надежно защищены крутыми скалами с узкими проходами и хорошо укрепленными дозорными пунктами. Таким образом, весь округ был неприступен, а въезды в Ялиис не требовали большого количества охраны. На ночь же все ворота города были закрыты и попасть внутрь можно было только на рыбачьей лодке, в то время как на дорогах Мария хоть ты правитель, хоть купец, хоть бродяга — все равны меж собой, покуда ворота не поднимут.
   К изумлению стражников, вместо просьб о поднятии ворот они вдруг услышали до боли привычный скрип крутящегося затвора, поднимавшего массивную чугунную плиту. Этот ворот удавалось повернуть лишь при помощи четырех коней-тяжеловозов дорогой, шайрийской масти, но стражники точно знали, что незаметно вывести животных из конюшни и поставить в упряжь было попросту невозможно. Ошарашенные таким произволом и наглостью, похватав шлемы и мечи со щитами, мужики выбежали за двери сторожки.
   Ворот вращался сам.
   Лас с Миккой уставились на него, вытаращив глаза. Тяжелейшая резная чугунная плита гномьей работы, весившая добрых двести талантов(5), поднималась абсолютно самостоятельно.
   — Мик, ты это видишь? — сиплым голосом спросил Лас.
   — Ага, — подтвердил Микка, не веря своим глазам.
   Тем временем плита была поднята и закрутился второй ворот — поднимающий чугунную решетку. Стражники подобрались, посерьезнели и насупились. Поняв, что повлиять на происходящее не в силах, они решили сделать единственное, доступное им сейчас — принять бой.
   Решетка поднялась необычно быстро. Следом за ней взвились в воздух три массивных засова, с гулким грохотом упав неподалеку от ворот на каменную мостовую. Резко распахнулись тяжелые створки из первоклассного драконьего древа — последняя преграда для непрошеных гостей.
  

* * *

  
   В город въехали два всадника — мужчина и молодая женщина. Двигавшийся первым мужчина, определенно был из воинов: высокий, худощавый и жилистый, как будто рожденный в седле — он не ехал, а плыл. Попав под свет факелов, он остановился, позволяя своей спутнице нагнать его. Теперь у стражей появилась возможность рассмотреть незнакомца. Его черные волосы, забранные матовым стальным обручем, убранные в косу с вплетенной серо-голубой атласной лентой, и яркие серые глаза холодного стального оттенка выдавали в нем представителя народа виен. Движения были аккуратными, лаконичными и обманчиво расслабленными, но каждый знал, что виен — легенда среди людей. Идеальные, безупречные воины, прирожденные охотники, лучшие кузнецы по оружию.
   Его спутница, напротив, была обычной девушкой. Темные волосы, скрученные в узел на затылке, карие миндалевидные глаза, правильные черты лица, не худая, но и не толстая. Среди аристократов ее бы назвали пышной, зато простой люд как раз ценил девушек такой комплекции: грудь, попа, талия — все при ней. Принять ее можно и за симпатичную крестьянку, если бы не умный взгляд проницательных глаз и идеальная посадка в седле с безупречной, горделивой осанкой. Видно было, что «лицо» она держит из последних сил. На лбу у девушки выступила испарина, под глазами пролегли глубокие тени, сама она была неестественно бледна. Складывалось впечатление, что все, о чем она мечтает — горячая ванна и мягкая постель.
   Чуть позади всадников из сумрака неспешно шел огромный марикс(6), похлопывая хвостом по задним лапам. Животное нервничало и с беспокойством поглядывало на девушку. Остановившись рядом со всадниками, он окинул стражников тяжелым взглядом хищника и лег на землю.
   — Извините за причиненные неудобства, — произнесла девушка, первой нарушая тишину и внимательно рассматривая стражников, все еще находящихся в боевой стойке. — Я знаю, что ворота открываются позже, но нам нужно попасть в город до рассвета. Какая сейчас пошлина за вход? — устало спросила она.
   — Однократный визит — м-м-медный триплекс(7) с головы, гостевой на септиману(8) — одна с-с-серебрушка, право на проживание — золотой дуплекс(9), провоз товаров и торговые визиты — серебряный дуплекс на менсис(10) или золотой триплекс на цикл(11), право въезда распространяется на одну голову и двоих сопровождающих, — озвучил привычный ценник ошарашенный Лас и опустил оружие. Его напарник последовал примеру старшего товарища, торопливо опуская меч и щит и одновременно выходя из боевой стойки.
   — Нам проживание, — сказала девушка, доставая кошелек из складок юбки. — Вы ведь оформляете документы?
   — Д-да, госпожа, — кивнул Лас.
   — Отлично. Давайте пройдем к вам на пост и заполним бумаги, а то, как вы понимаете, мы спешим, — она дружелюбно и слегка вымучено улыбнулась, пытаясь вызвать расположение у мужчин. — Вашему напарнику, наверное, лучше остаться у ворот, не опускать же их в самом деле... — произнесла она, задумчиво разглядывая въезд в город. После чего, резко повернув голову к своему спутнику, спросила: — Дар, ты мне не поможешь?
   Не произнеся ни слова, виен моментально спешился и помог ей спуститься на землю. Взяв в руки лошадиные поводья, он посмотрел на коновязь, как будто что-то прикидывая, после чего показал поводья мариксу. Тот лениво подошел и аккуратно взял в пасть кожаные ремни. Пристроив лошадей, мужчина подал своей спутнице руку и она, прихрамывая, медленно пошла к сторожке.
   Лас поспешно отворил дверь, пропустив гостей вперед. Подвинул стул, чтобы девушка устроилась поудобней, а сам быстро сел за стол, разложил письменные принадлежности и окунул перо в чернила.
   — Ну что ж, давайте запишем, — привычно начал Лас. — Цель вашего визита — проживание. Имя, знак и род занятий? — вышколенно спросил стражник...
  

* * *

  
   Пол-оры спустя новоприбывшая пара подошла к своим лошадям, где оба положили свитки в седельные сумки. Мужчина бережно усадил спутницу и быстро вскочил в седло сам. Вновь оказавшись верхом, пара поспешила попрощаться со стражниками и, подгоняя коней, рысью поехала в город. Марикс не спеша поднялся, на прощанье окинул Ласа с Миккой тяжелым взглядом, в три прыжка нагнал лошадей и потрусил следом.
   Небо продолжало понемногу светлеть на востоке. В предутренней тишине долго был слышен мерный стук копыт удаляющихся всадников.
   — Мик, а Мик? — вопросительно завел Лас, глядя вслед удаляющейся парочке.
   — Что? — недовольно пробурчал Микка, смотря на дорогу и заприметив первую повозку, движущуюся по направлению к городу, сулившую неуемную радость крестьян по поводу поднятых досрочно ворот и последующую головомойку при сдаче рапорта начальству.
   — Знаешь, что самое интересное? — все еще не отрывая взгляда от дороги, ведущей в город, спросил Лас.
   — Ну чего уже? — Мик перевел взгляд на напарника.
   — Мик, та баба... Она Творец. Мик, она не просто Творец, у нее триплекс на Творца, — ошарашено выпалил Лас, глядя другу в лицо.
   — Твою ж налево! Ты уверен? — переспросил Мик.
   Удивление стражников было вполне оправданным, триплекс был высшим кастовым знаком. Достигнув пятидесятого цикла, все жители союзных государств могли по своему желанию пройти ритуал Определения. В центре Ялииса находился храм, где смотрители могли примерить на руки Кандалы любому желающему. Кандалы, издавна изготовленные Первым Творцом, определяли кастовую принадлежность человека, измеряя, насколько выражена у него склонность к тому или иному занятию. Для магов было отведено две касты: Творцы, они же гранд-маги — люди, которые могли создавать магию, и Маги, они же ведьмы и ведьмаки — люди, обладавшие слабыми магическими способностями. В зависимости от выраженности способностей, кастовый знак мог быть униксом(12), дуплексом или триплексом. Триплекс на знаке означал способности к высшему мастерству в рамках той сферы деятельности, которую выберет человек. К сожалению, тридцать циклов тому назад в мире погибли последние гранд-маги, а потому появление еще одного было настоящим событием.
   — Да, я сам видел! — продолжил делиться впечатлениями Лас. — Удивительно, что она ворот подняла, могла бы и снести плиту в драконий хвост! Пожалела еще, пошлину заплатила, хотя гранд-маги не обязаны.
   — А зовут ее как? — поинтересовался Микка. — Это точно не Она?
   — Да имя вроде другое-то. Ту Льяна звали, а эта Кьярой назвалась, — задумчиво потер подбородок Лас. — Вроде у Той ученик с ученицей были. Ты не помнишь точно?
   — Да может и были... Кто ж теперь вспомнит, три десятка циклов почитай прошло. Я тогда в учениках ходил, нас на войну не взяли, — вздохнул Микка. — Ничего, поедет грамоту на бляху менять — разберутся.
   — Разберутся, — подтвердил Лас. И после паузы продолжил:
   — А я был там. Недолго, правда, контузили в первый же менсис и в лечебницу отправили. Как только поджил малость, так тут и закончилось все. Вроде и был в крепости-то, а толку мало. Всю осаду в тряпках на кровати провалялся, со знахарками миловался. Вот же ж, оглобля деревенская, ну смотри куда прешь! — закричал Лас на крестьянина, сидевшего на телеге.
   Тот, от радости, что подъехал к городу первым, да еще и ворота оказались открытыми, прибавил ходу и, не успев затормозить, едва не наскочил на стражников. Лас с Миккой в долгу не остались, полив бедного мужика такой отборной руганью, что даже старая деревенская кляча поняла, куда идти ее хозяину и что ему там нужно сделать.
   Светало. Начиналось обычное утро десятого дня менсиса Иокор(13).
  

* * *

  
   Мы часто ведем себя так, будто у нас вся вечность впереди. Но вечности нет — только ночь. Как любая ночь, она заканчивается. Рано или поздно неизбежно наступит утро, приносящее с собой сухость глаз, тяжелые веки и замедленное восприятие реальности. Ночь — время зыбких иллюзий, призрачных надежд и пустых обещаний. Время смерти, в котором важен не миг, а сам процесс.
   Рассвет — короткий миг глубокого сна, время, когда все живое предпочитает ненадолго впасть в забытье и отрешиться от мира, где наступает царствование пронзительного ветра реальности, разносящего в клочья туман наших мечтаний и оставляющего после себя лишь холод. Резкий контраст между уютом ночи и отрезвляющей прохладой рассвета заставляет тех, кто остался в живых, глубже кутаться в защитный кокон одеяла, находя в этом уютном мирке временное успокоение, тишину и осознание того, что мы еще живы. Понимая это, мы и укачиваем себя, уходя на время в мир глубоких и самых сладких снов, дающих нам возможность пережить мгновение, в котором все уже умерло, но ничего еще не родилось. Забытье.
   Утро же — пора новых свершений, время строить планы и оценивать вероятности. Пора всемогущества и единственное возможное олицетворение нового этапа. Рождение, последовавшее за смертью и забытьем, естественный круговорот жизни, который мы привыкаем не замечать в повседневной суете наших будничных забот.
   Я всегда считала, что день моего воскрешения остался в прошлом. Думала, что обрела новую себя где-то в десяти циклах забвения, тоски о потерях, боли приобретений. Но почему-то именно сегодня на рассвете неожиданно ощутила рождение. Начало новой жизни. Открыла себя миру, вернулась в Ялиис, заявив о том, что на земле остался последний гранд-маг. Я пережила ночь, прошла через рассвет и сегодняшним утром войду в новый день.
  

* * *

  
   Волей-неволей, визит в давно забытый город получился помпезным. Растрата сил на эти дурацкие врата, переполошившаяся стража, первая демонстрация триплекса... Удивляло то, что стражники даже не подумали поднять тревогу. Неужели учений у них давно не было, или инструктажи так редко проводят? И почему на воротах только двое стражников, а возле дозорного окна и вовсе никого? Предрассветный час в середине менсиса Иокор — не самое холодное время, чтобы сидеть у очага и попивать отвары, да и двое стражников — недостаточное количество охраны для врат. Любопытно, когда ко мне явится посланник наместника или сената? Как быстро сработает система оповещения и какова будет реакция на появление нового Творца?
   Я задумалась над тем, по какому принципу стоит строить свои отношения с сенатом и аристократами Ялииса. Стоит ли им льстить и скрывать свое истинное лицо, или наоборот, наплевать на всех и вся и быть собой, отбросив все условности? Демонстрировать силу, которой у меня сейчас нет, или раскрыть слабость? Нет, слабость, пожалуй, будет излишней, об этом не стоит знать никому, кроме друзей.
   Вдохнув слегка соленый, влажный и прохладный воздух, смешанный с ароматом апельсина, уже отцветающего в чьем-то саду, я отбросила все размышления. Совсем скоро мы доберемся до Лунной улицы, а там меня будет ждать горячая ванна, свежая постель и возможность привести себя в порядок. Дорога была не просто утомительной, она была чудовищной, а после открытия врат и въезда в город я едва сдерживалась, чтобы не начать ныть и ежеминутис(14) спрашивать у Дара, сколько нам осталось до дома его брата. Не то чтобы я не помнила как добраться. Я могла найти дорогу, но долгий путь в седле и въезд в город настолько меня утомили, что я едва держалась в седле. Впрочем, в какой-то степени я была этому рада. Мое отупение, вызванное долгой дорогой и потерей сил, не позволило мне окунуться в эмоциональную пучину жалости к себе и не дало воспоминаниям накрыть меня своей удушающей волной. Мало ли, что было со мной в Ялиисе когда-то. Сегодня я совершенно другая. И мой прошлый опыт не имеет ко мне никакого отношения.
   Мне не было дела ни до великолепной архитектуры Верхнего города, которую мы видели лишь мельком, проехав мимо района аристократии, ни до знаменитого своей невероятной растительностью эльфийского парка, ни до разномастных каменных домов среднего класса, ни до милого скверика с прудом, от которого, насколько я помню, рукой подать и до рынка, и до дома Олеи и Лиенса. Мы уже почти прибыли и, хотя я была безгранично рада этому факту, мне предстояло еще одно испытание — встреча со старыми друзьями.
  

* * *

  
   Виен плавно покачивался в седле, пока копыта его кобылы размеренно постукивали по мостовой. Несмотря на прямую осанку и уверенный взгляд вперед, его слух, мысли и внимание сконцентрировались позади, где ехала его спутница. Не утяжеляется ли ее дыхание, не теряет ли она сознание, не сбивается ли с шага лошадь, почувствовав выпущенные поводья…
   Стоит ли взять под узды животное? Или, может, пересадить Кьяру к себе в седло и поддержать, чтобы она не свалилась на мостовую, ослабев от усталости? Хватит ли у нее сил доехать до Лиенса с Олеей и не нужна ли ей помощь? Может, стоило поделиться силой?
   Достигнув очередного поворота и незаметно обернувшись к спутнице, он увидел, как она с наслаждением глубоко вдыхает воздух и слегка успокоился. Конечно, усталость никуда не ушла, однако и падать с седла она вроде не собиралась. А до их пристанища оставалось уже совсем немного. Еще два поворота и вот, показалось нужное знание. Крепкий каменный дом, оштукатуренный, покрытый черепками из обожженной глины, без балконов, зато с большими окнами, забранными ровным и прозрачным стеклом. Он так и говорил о надежности, добропорядочности и хорошем достатке тех, кто в нем обитал. Хозяева дома еще спали, об этом говорили ставни, закрытые на первом этаже, но открытые на втором, и тонкая, едва заметная струйка дыма от очага, оставленного догорать ночью.
   Дар спустился на землю, помог спешиться своей спутнице, оставил ее и марикса подле двери, а сам с лошадьми направился к воротам во двор.
  

* * *

  
   Первым делом прибывший в город незнакомец решил осмотреть особняк. А что еще было делать? Врата в город, как сказал рыбак, открываются только в начале пятой оры адмеридиема, а сейчас начало четвертой. Соваться на постоялый двор раньше открытия врат смысла нет — запомнят. Другое дело, если он придет туда ближе к пяти — можно будет сказать, что въехал в город вместе с крестьянами. Сейчас лучше пойти к особняку. Не тратить же время на прогулки по городу, в конце концов...
   Статный и высокий мужчина в плаще и глубоко надвинутой широкополой шляпе неспешно зашагал по направлению к Верхнему городу. Так в Ялиисе назывался самый живописный и богатый район города с особняками и виллами, принадлежащими местной знати и аристократии. Здесь не было ни магазинов, ни лавок, ни питейных заведений, только знаменитый эльфийский парк, ограждавший красоту здешних построек от делового и культурного центра Ялииса.
   Жить в этом районе мог позволить себе не каждый. Да и принимали далеко не всех — либо потомственных аристократов, либо выдающихся личностей, имеющих триплекс на знаке и репутацию в обществе.
   Нашего незнакомца интересовал особняк, принадлежащий Дориасу Лафинду — потомственному аристократу, нобилю(15) и члену верхней палаты сената в девятом поколении. Подробный план дома, территории и всех хозяйственных построек был досконально изучен таинственным мужчиной заранее. Осталось только оценить, как нанесенное на пергамент выглядит в действительности.
   Ненавязчиво покрутившись вокруг владений семейства Лафинду, оценив обстановку и исчезнув с улицы до того, как просыпающиеся первыми слуги заметят подозрительного незнакомца, мужчина в шляпе не спеша направился к присмотренному по пути постоялому двору.
   Он все рассчитал правильно и, прибыв во двор в начале шестой оры адмеридиема, был одним из нескольких утренних гостей, а потому особого интереса у управляющего и слуг не вызвал. Сняв комнату и наказав принести еду наверх, мужчина поспешил скрыться от любопытных глаз, поднявшись к себе. Его временное убежище на втором этаже постоялого двора было самой обычной комнатой. Кровать, шкаф, тумба с зеркалом, мылом, умывальным тазом и кувшином с водой, обеденный стол и два стула — вот и все убранство. Скромно для аристократии, но шикарно с точки зрения простого люда.
   Мыло и зеркало в комнате, прозрачные стекла на окнах, чистейшая постель и полное отсутствие насекомых могли бы считаться шиком в любой части мира, однако в Ялиисе все это было в порядке вещей. Окно выходило во двор, решеткой или ставнями забрано не было. Подождав, пока служанка принесет заказанную еду, он проводил с любопытством поглядывающую на него девушку и запер дверь. После этого тщательно зашторил окно, снял плащ и шляпу, положил их на близстоящий стул и заглянул в зеркало.
   Гладкая поверхность посеребренного стекла отразила лицо эльфа. Белоснежная кожа, правильные черты лица без малейшего изъяна, большие вытянутые уши, серо-зеленые глаза, светло-русые прямые волосы. Типичный представитель своего народа. Он тяжело вздохнул, зачесал волосы назад, снял с запястья платок и повязал его на голову, спрятав приметные уши. После этого принялся за принесенный ему завтрак: овощное рагу, яйца, запеченные в лаваше, сладкий сырный пирог и виноградный сок. Планы на день у него были грандиозные и включали в себя сон, сон и еще раз сон. Кто знает, что его ждет ночью и удастся ли ему поспать хоть немного в ближайшие полтора-два дие(16). Оставив посуду на столе, эльф надел плащ и завалился спать, положив шляпу рядом с собой, чтобы в случае опасности вскочить одетым и не тратить ни доли секундо(17) на поиски головного убора.
  

* * *

  
   Очередное утро не принесло молодому орку ни радости, ни облегчения. Только шум за окном и звуки просыпающегося дома дали понять, что наступил новый день. День — это хорошо. Солнце нагреет камни, тепло дойдет даже сюда и наконец можно будет поспать — станет не так сыро. Воину не пристало жаловаться, но у воина должен меч или хотя бы кинжал, позволяющий прекратить существование, недостойное мужчины. Он не воин. Не смог перегрызть жилы на руках или ногах, чтобы истечь кровью. Не смог биться голову о стену и проломить череп. Слаб духом. «Воин должен быть сильным», — говорил его отец. Он не смог. Он не воин. Прости, отец...
   Ночью лихорадило и бросало то в жар, то в холод. Эти твари стащили хлеб, оставшийся от его жалкого ужина. Эх, если бы он мог увидеть хоть одну из них. Но глаза и нос забило гноем. Он уже не может его вычистить и дышать приходится через рот. Макшарра! Не успел словить ни одну из этих юрких, серых тварей. Они не глупы. Понимают, зачем он хлеб оставляет, понимают, что три их сородича были съедены до последней косточки, обретя покой в его желудке. Боятся. Макшарра! Охотиться на них сложно — приходится приманивать. Цепь короткая и позволяет сделать лишь шаг в сторону — за крысами не побегаешь. Макшарра!
   Шаги... Это завтрак. Плошка пустого супа, кружка воды и ломоть хлеба. Посуда деревянная, еда жидкая — чтобы пить. Ничего, что можно было бы использовать как оружие. Зачем они его держат? Лучше бы убили!
  

* * *

  
   Неприметный писарь, снимавший одну из комнат на постоялом дворе, спать обычно ложился поздно, а вставать не спешил. Оно и не удивительно, работал он тут же, на этом самом дворе, выполняя немудреные заказы по написанию писем или оформлению каллиграфических табличек. Однако этим утром трудяге довелось вскочить перед рассветом, поскольку одновременно дали сигналы два браслета-амулета.
   Один сигнализировал о том, что в город въехал эльф или эльфы, другой давал сигнал о появлении в Ялиисе Творца. Если визит эльфов необычное, но не являющееся катастрофой событие, то сигнал о Творце был из ряда вон выходящим явлением. Пройти Определение в такое время никто не мог — храм был закрыт. Значит, это гость был извне. Ворота в такое время еще заперты, следовательно, прибыли по морю. Тайно или открыто, вместе или раздельно — вот на какие вопросы писарю следует найти ответы в ближайшие пару ор. А сейчас следует поспешить.
   Собрать слухи, узнать, не случилось ли чего за ночь, проверить обстановку в порту, пообщаться с рыбаками и купцами. На всякий случай проведать стражников и узнать, не было ли происшествий. И, конечно же, быть на своем обычном месте к завтраку, чтобы не пропустить свежие сплетни, которые всегда подают вместе с утренним блюдом на постоялом дворе. Уже к вечеру нужно узнать все возможное о новых гостях Ялииса и отправить Господину отчет. Он должен быть доволен расторопностью и внимательностью своего верного слуги.
   С этими мыслями худощавый мужчина средних циклов с водянистыми глазами, острым носом и мышиного цвета коротко стриженной шевелюрой поднялся с кровати, зажег свечи, плеснул себе в лицо воды и принялся деловито раскладывать инструменты для утреннего бритья.
  
  

  
  

Глава 2. Я отправляюсь на встречу. Мне в этом лице идти?(18)

  
  
   В дверь постучали. Собственно, в последние три цикла в эту дверь не стучал только ленивый. Ничего удивительного в этом не было. Дело в том, что у супружеской пары, проживавшей в этом доме, были единственные два аиенакха на весь Ялиис. Так уж случилось, что три цикла назад кобыла родила двух очаровательных разнополых жеребят. С тех пор и повадились.
   Первые три менсиса никого не пускали, давая малышам окрепнуть и подрасти, но после деваться стало некуда — пришлось отворять ворота. Кто только не приходил к ним в дом: богатые, бедные, нищие, молодые, старые, мужчины, женщины, дети. Исключение составляли лишь нелюди — им с аиенакхами ловить было нечего, да и вход в Ялиис им был воспрещен.
   Каждый пришедший подходил к жеребятам и каждый уходил ни с чем. Большинство людей не знало об аиенакхах практически ничего. Но всем хотелось попытать счастья и воспользоваться возможностью получить себе самую прекрасную лошадь в мире. Более того, волшебную лошадь. Лишь единицы знали, что аиенакхи умеют видеть незримые нити судьбы. Встретив нужного человека, они запечатлевались и с тех пор неразрывно следовали за ним повсюду.
   Аиенакх не был лошадью в привычном понимании этого слова. Он становился другом, напарником, соратником. Считалось, что они приносят удачу, но на самом деле — просто помогали своему владельцу выбрать нужную дорогу на развилке жизненного пути. Конечно, кроме этого они обладали еще рядом достоинств — взбирались по горам не хуже горных козлов, проходили через самые страшные болота как посуху, по лесу скакали как по ровному полю, проявляли чудеса сообразительности и развивали скорость, намного превышающую скорость лучших скаковых лошадей. Утомить аиенакха было очень сложно, ранить — практически нереально, загнать — невозможно. Аиенакх умирал только тогда, когда умирал его компаньон-человек.
   Поэтому когда в начале пятой оры адмеридиема в дверь постучали, стук никого не удивил. Удивила наглость непрошеных посетителей, желающих попытать счастье на рассвете. Служанка, как и повар с конюхом, в доме были приходящие, а потому Лиенсу пришлось вставать из теплой постели и идти открывать дверь самому.
   — Может, не пойдешь? — сонно спросила Олея.
   — Нет пойду! Как пойду, так мало не будет! — пригрозил Лиенс, наклоняясь к жене и целуя ее в нос. — А ты спи, — сказал он ласково. — Только-только рассвело.
   — Хорошо, — зевнула молодая женщина и укуталась в одеяло. — Недолго там! — повысив голос, сказала она вслед супругу.
   Находясь в уютном коконе пухового одеяла, она услышала, как муж, завязывая штаны на ходу, пошлепал ко входу.
   — Что вам нужно?! — сурово спросил открывший двери мужчина.
  

* * *

   — Хорошо же ты встречаешь дорогих гостей после долгой дороги, Лиенс, — ухмыльнулась я.
  — Кьяра?! — воскликнул Лиенс, заключая меня в объятия.
  Я поморщилась. Лиенс был тот еще медведь. Высоченный, ростом в четыре кубито, крепко сложенный, мускулистый, с неизменно лохматыми, вьющимися русыми волосами длиной до подбородка и удивительно добрыми серо-зелеными глазами, он напоминал то ли огромного пса, то ли медведя.
  — Ну отпусти, отпусти, раздавишь же!
  — Что ты здесь делаешь? — восторженно спросил он, выпуская меня из объятий и пристально рассматривая. — А где Дар?
  — У ворот с лошадьми, ждет, пока ты его впустишь, — ухмыльнулась я.
  — Заходи в дом, я сапоги надену и сейчас приду, — сказал Лиенс, и моментально куда-то исчез.
  «Конечно же, сапоги в спальне», — подумала я и кивнула Сиа, предлагая ему первому зайти внутрь. Получив мое разрешение, кошак вальяжно зашел в дверь, потерся мордой о ножку вешалки и, якобы невзначай, прошелся, поелозив боком по дверцам платяного шкафа. После чего уверенно направился в гостиную. Я закрыла дверь и последовала за ним.
  В последний раз мы с мариксом были тут более тридцати циклов назад. Я быстро окинула взглядом комнату. Все осталось так же. Пара статуэток поменяла свои места, появился новый подсвечник и несколько безделушек для декора. Но в целом без изменений. Гостиная имела три выхода: одна из дверей вела в кабинет, вторая — в коридор, через который мы зашли, третий проход был аркой, ведущей в столовую. Оценив обстановку, я присела в одно из кресел, стоящих возле камина и сосредоточившись, разожгла заботливо сложенные с вечера поленья. После этого откинулась на спинку и усилила слух.
  — Лея, вставай! — судя по раздражению в голосе, Лиенс говорил эту фразу уже не в первый раз. Сам он, видимо, продолжал упорно искать свои сапоги.
  — Что случилось? — сонно спросила супруга.
  — Вставай, Дар с Кьярой приехали.
  — Как приехали?! — я услышала резкий скрип кровати. — Они же говорили, что собираются отправиться в путь в середине лета, — сказала она, уже хлопая дверцами шкафа. — Да что ты там ищешь вообще? — спросила она у мужа.
  — Второй сапог. Не знаешь, куда я его мог деть? — я представила Лиенса с лохматой головой и грустным выражением лица, выглядывающего из под кровати.
  — Под шкафом посмотри, — буркнула Олея. — И давай быстрее, — добавила она, уже открывая двери комнаты.
  — Кьяра, как же я по тебе соскучилась!!! — воскликнула входящая в комнату Лея, заплетая волосы в косу.
  — Извини, я только села, — я пожала плечами и, давая понимать, что и рада бы встать с кресла и поприветствовать подругу, да не могу, протянула к ней руки. — Но я тоже по тебе очень скучала, — добавила я с улыбкой.
  — Ничего, — Лея наклонилась ко мне, заключая в объятья. Я ощутила ее запах, смешанный с запахом лаванды и ландыша. Обнимала она меня намного мягче Лиенса. По крайней мере, я могла дышать. — Сиди, у тебя, наверное, все болит после дороги? Вы что, всю ночь ехали?
  Дальше посыпались банальные вопросы о дороге, последних новостях и здоровье. Я с удовольствием рассматривала Олею. Все такая же стройная. Высокая, всего ненамного ниже Лиенса, русые волосы заплетены в толстую, длинную косу. Зелено-коричневые глаза сейчас были ближе к коричнево-медовым — явный признак того, что Олея довольна происходящим. Где-то между ее расспросами мимо пробежал Лиенс, наконец-то нашедший второй сапог и спешащий во двор — открыть ворота, впустить брата, сторожащего лошадей, помочь ему расседлать их и задать овса. Днем же ими займется приходящий конюх. У нас с Леей было еще пол-оры для того, чтобы обменяться новостями и узнать, как у кого дела, прежде чем мужчины вернутся в дом. Впрочем, вернулись они гораздо раньше, чем ожидалось. Хотя вернулись — это немного неверное слово.
  Лиенс в комнату попросту влетел. В руках седельные сумки, голова как всегда лохматая, глаза горят... Следом за ним не характерной для виен, слегка танцующей походкой, выдающей эмоциональное возбуждение, вошел Дар. Еще более странным было то, что он улыбался. В народе по этому поводу ходила поговорка: «виен улыбнулся — Рарум наступил(19) наступил». Конечно, те, кто знал представителей этого народа немного ближе, видели улыбки виен довольно часто, но все же открытое проявление эмоций было у них редкостью и признаком доверия к окружающим их людям. Не совсем понимая, что могло настолько взбудоражить Дара, я переводила взгляд то на одного брата, но то на другого.
   Несмотря на родство по матери, отцы у них были разные. Отец Дара был виен. Именно он передал своему сыну в наследство черные, как смоль волосы, брови и ресницы в контрастном сочетании со светлыми глазами стального цвета. Старший брат был высок, гибок и поджар, младший, напротив: массивен, широкоплеч, мускулист. Волосы у младшего брата были русые и слегка завивались. Носить он их предпочитал длинной до подбородка, не собирая в хвост. У старшего волосы были длинными и заплетал он их в сложную косу с лентой — признак достижения брачного возраста. Теплые и добрые глаза Лиенса были совершенно не похожи на холодные и ясные глаза Дара.
   Благодаря своему характеру, младший брат отличался эмоциональностью, живостью и искренностью, в то время как виен всегда были безэмоциональны, холодны и невероятно молчаливы. Глядя на мужчин, сложно было сказать, что они родственники, а уж тем более родные братья. Впрочем, это и не удивительно. Достаточно одного виен среди родителей и его гены окажутся доминирующими, а все представители этого народа похожи друг на друга, как две капли воды. Лиенс же родился почти на четыреста циклов позже Дара и совершенно от другого отца.
   — Он запечатлелся! — выдержав торжественную паузу, заявил Лиенс.
  — Кто запечатлелся? — не поняла я.
  — Я запечатлелся с аиенакхом, — максимально кратко сообщил Дар, довольно улыбаясь.
  — Поздравляю! — рассмеялась я. — Виен на аиенакхе... В городе нас точно запомнят.
  — Кьяр, тебе тоже нужно сходить в конюшню, — заметила улыбающаяся счастливая Лея. – Может, и второго аинакха пристроим.
  — Лея, давай завтра, я ужасно устала! Сейчас я была бы тебе безмерно благодарна за горячую ванну и мягкую постель. Вы лошадей хоть расседлали? — спросила я уже у братьев.
  — Ой, забыл! — Лиенс кинул сумки на пол и быстро ушел в конюшню.
  Дар кивнул в сторону уходящего брата, кратко подытожив:
  — В этом весь он.
  Мы снова улыбнулись. Лиенс всегда такой. Большой, добрый, живой и немножко нелепый,
  я даже не осознавала, как сильно успела по нему соскучиться.
  — Дар, помоги Кьяре подняться, проведи ее в гостевую спальню, я сейчас приготовлю трав расслабляющих и воды поставлю, — начала раздавать указания Олея. — А потом спустись вниз, мне нужно, чтобы ты лохань наверх оттащил. Сможешь?
  — Не надо лохань и воду, — я медленно и при помощи Дара начала подниматься с кресла. — У тебя лохань в бане?
  — Да, но ты же не будешь сейчас ждать, пока я баню растоплю?
  — Не буду. Ты воды в нее набери, трав положи, оставь в бане и поднимайся ко мне в комнату. Хорошо?
  — Ладно, — кивнула Лея и пошла во двор.
  — Вот и отлично, — сказала я. — Ты доволен? — спросила я, обращаясь к Дару, когда Лея ушла, а мы начали подниматься наверх. С недавних пор наедине со мной он становился не просто разговорчив, а даже болтлив. Впрочем, десяток совместно прожитых циклов сказывался. Парой мы не были, а вот хорошими друзьями, понимающими друг друга с полуслова — это да.
  Виен довольно кивнул и добавил:
  — Очень! Теперь уж я точно не буду завидовать Лиенсу. Запечатлеться — это так... так... Это совсем иначе, чем я себе представлял!
  Меня поразила его искренность и эмоциональность, с которой он говорил о запечатлении. Увидеть у Дара такие эмоции, незамутненную детскую радость — было в новинку.
  — Покажешь? — не выдержала я.
  — Смотри.
  Я взяла Дара за руку и посмотрела.
  

* * *

  
   Лиенс закрыл ворота, перешел двор и открыл конюшню, пропустив меня с лошадьми вперед.
  Я вопросительно кивнул Лиенсу, а потом на конюшню. Мой вопрос он понял правильно.
  — Да куда ж они денутся, — вздохнул Лиенс. — Кто только не ходил уже на них смотреть — все без толку. Хочешь попробовать?
  Я кивнул.
  — Иди, — улыбнулся братец.
  В полутемной конюшне стояло четыре лошади. Они невероятно красивы и изящны. На долю секундо я прикрываю глаза и пытаюсь почувствовать их. Вот рядом Лиенс. Он всегда пахнет для меня молоком и сеном. Мой маленький брат уже совсем вырос. У него есть своя семья.
  В глубине конюшни три аиенакха. Они чужие, холодные, равнодушные. Наблюдают. Один из них с теплотой относится к Лиенсу. Это его Ласк. Все трое больше заинтересованы Лиенсом, новыми лошадьми и внеплановым ранним завтраком.
  Но кобыла в угловом стойле не такая. Пристально смотрит мне в глаза. Обычный человек бы не увидел, но мне хорошо видны и ее большие, влажные глаза, и заинтересованный взгляд, и пушистые ресницы. Подхожу ближе. Большой нос, аккуратно втягивающий воздух бархатистыми ноздрями, нервно бьющее по полу копыто. С моим приближением она начинает нервничать еще больше. Брыкается в нетерпении, хлещет себя по бокам хвостом.
  «Хоть бы стойло не разнесла», — успеваю подумать я и тут в нос ударяет запах. Запах знойных пустынных песков, принесенный обжигающе горячим ветром. Я не успеваю удивиться, а он уже сменяется морским бризом. Постепенно соленый морской воздух смешивается со степным разнотравьем в середине лета. Неожиданно в аромат знойной степи вмешивается запах летнего леса. Он усиливается, становится более тяжелым и влажным, перерастает в болотный. Запах тины и застоявшейся воды сменяется звонкой чистотой кристального прозрачного, глубокого озера и хвойных деревьев. Вот вода озера уходит на задний план и я понимаю, что чувствую запах северных гор, вечной мерзлоты, снега и льда. Обжигающе холодный, разреженный воздух вокруг меня пронизывает аромат костра, тепла, дома. Запах очага, домашней еды, запах уюта, тепла — я дома. Выныриваю из омутов этих больших и влажных глаз, протягиваю руку к лошадиной морде. Аинакх доверчиво трется носом о мою ладонь.
  — Мара.
  — Что? — Лиенс озадаченно смотрит на меня.
  — Это Мара, — улыбаюсь я. Провожу рукой по морде лошади. На мгновение закрываю глаза и втягиваю носом новый родной запах. Соленый, раскаленный песок, принесенный свежим океанским бризом. Это Мара.
  Место, где знойная, раскаленная пустыня встречается с долгожданной водой. Но вода эта не подарит тебе облегчения. Это океан. Огромный, соленый и могучий. Ты можешь найти прохладу, но ты никогда не утолишь своей жажды после долгого путешествия по жарким пескам пустыни. Так хотел воды, но вместо смерти от жажды на жаре получишь лишь смерть от жажды у воды. Такая вот Мара. Моя Мара.
  Лиенс ошарашенно смотрит на меня. Я улыбаюсь ему, глажу Мару по морде и киваю на дом.
  

* * *

  
  — Благодарю! — Я вынырнула из воспоминаний Дара, пошатнулась и невольно поморщилась, когда он слишком сильно схватил меня за локоть, чтобы я не упала со ступеней. Ощущение было такое же, как выскакивать из теплой, нагретой за ночь постели в холодную непротопленную комнату.
  Он вопросительно приподнял брови, желая уточнить, все ли со мной в порядке. — Да, — кивнула я. Все хорошо. Не буду же я говорить ему, что в его голове мне уютней, чем в реальности...
  Постепенно при помощи Дара я одолела лестницу, и он завел меня в одну из комнат наверху.
  Дар бережно усадил меня на кровать, обвел взглядом комнату и вопросительно кивнул в мою сторону, как бы проверяя, не нужно ли мне еще чего-либо. После неожиданного многословия и всплеска эмоций, который он мне продемонстрировал на лестнице, мне показалось, что я ощущаю легкое смущение, прикрываемое привычной молчаливостью и доброжелательностью.
  — Мне Лея тут поможет, а вот Сиа надо бы покормить. Проследишь за этим?
  Он кивнул. Посмотрел на окно, и снова вопросительно взглянул на меня.
  — В сенат я хотела бы отправиться завтра. Сейчас приму ванну, посплю, вечером поужинаю, попарюсь в бане, отдохну, а уже завтра и поедем. С наместником встретимся и грамоты на бляхи сменим. Ты не против?
  Он прикрыл глаза в знак согласия и слегка наклонил голову, показывая на дверь.
  — Да, доброго дня! — сказала я, прощаясь. — Если из сената или от наместника придут посланники — разбудите меня, будьте добры.
  Дар ушел. Я улыбнулась ему и проводила немного грустным взглядом. Сегодня в нем почти проснулось необычное красноречие и искренность в эмоциях. Пожалуй, первый раз вижу, чтобы он так раскрылся при мне. Тяжело было сознавать, что с приездом в Ялиис мы начнем отдаляться. Я слишком привыкла к его обществу. С ним надежно и очень хорошо, без него — неуютно и как-то пусто. Тем не менее, пора бы уже начать обретать какую-то самостоятельность.
  Пока я предавалась этим размышлениям, в комнату вошла Лея.
  — У тебя все в порядке? — поинтересовалась подруга.
  — Да, все нормально просто задумалась, — я взяла ее за руку и заглянула в глаза. — Покажи мне лохань, чтобы я могла перенести ее в комнату и согреть воды.
  
   Воду я, конечно же, перегрела. С одной стороны, это неплохо — травы отдадут больше живительной силы. С другой стороны, теперь необходимо было ждать, пока все остынет. Тратить силы на охлаждение большого желания не было. Да и на фоне усталости я боялась сделать воду ледяной, а потом опять греть и так по кругу. В ожидании ванны, я начала раскладывать сумки.
  Еще одно несомненное преимущество Творцов, как высшей категории магов — возможность путешествовать налегке. Еще перед выездом я сделала и себе и Дару по огромному сундуку. В каждый из них мы могли легко залезть вдвоем — столь велики они были. Сложила все свои пожитки в первый из них, я отдала Дару другой. Когда крышка сундука закрывалась, он уменьшался настолько, что без проблем помещался на ладони.
  За ту ору, пока в лохани настаивались травы и вода остывала до приемлемой температуры, Олея застелила для меня постель, помогла мне разложить вещи и раздеться.
  — Как твоя рука?
  Я сжала и разжала левую кисть, прокрутив ее по кругу.
  — Ты знаешь, отлично. Даже удивительно. Я думала, что именно с рукой будут проблемы, но нет. С ногами хуже.
  — Можно я посмотрю?
  Четверть оры Лея потратила на осмотр моей кисти и обеих голеней. Вращала кисть и стопы в разные стороны, сгибала и разгибала пальцы. Ощупывала и спрашивала, где больно, а где нет. В итоге поинтересовалась, вздыхая:
  — Ты сама-то что думаешь о своих ногах?
  — Думаю, что менсиса два было бы хорошо их поберечь. Но сама понимаешь, я делать этого не могу. Придется решать эти вопросы иначе, — я сделала паузу, думая о том, стоит ли говорить Лее о своих планах, но в итоге решила сказать. — Лей, что-то назревает. Я чувствую. Я не могу там сидеть и ждать, пока ноги заживут. И медлить больше не могу. Мне нужно быть тут, в городе. Нужно, чтобы меня увидели, нужно начинать работать с оружием, нужно завязывать новые знакомства. У меня просто нет этих двух менсисов — может быть поздно. И мне очень нужна твоя помощь. Я набросала рецепт для мази и для пилюль. Скорректируй, пожалуйста, и приготовь мне. Это поможет с ногами. Конечно, не ускорит процесс выздоровления, но хотя бы поможет выдержать нагрузки.
  — Ты понимаешь, что так ноги будут восстанавливаться не два менсиса, а все четыре, если не шесть?
  — Понимаю, но выбора нет. Ты мне поможешь?
  — Хорошо, помогу. Где рецепты?
  — Там, — я показала рукой на нужную сумку и добавила: — Благодарю! Могу я еще кое о чем тебя попросить?
  — Говори.
  — Я не хочу, чтобы Дар знал об этом разговоре.
  — Знал о чем? — Олея понизила голос, мягко присела на кровать рядом со мной и взяла меня за руку. — О том, что что-то надвигается или о том, что с твоими ногами?
  — Обо всем. Я думаю, он что-то подозревает и по поводу ног, и по поводу того, что я не просто так решила поехать в Ялиис раньше намеченного срока. Понимаешь, я не хочу его держать рядом с собой и не хочу, чтобы он был связан какими-то обязательствами. Он же виен. Если он завтра выберет себе жену, я не хочу стоять у них на пути.
  — Стоять на пути, — Лея фыркнула. — Поглядела бы я на того, кто рискнет стать у него на пути. Ты знаешь, ты даже разговаривать начала как он. Эх, где та веселая подружка, которая была у меня раньше? — она обняла меня за шею и притянула к себе. — Ну все! Давай, раздевайся. Вода наверняка остыла. Я помогу тебе выкупаться, уложу тебя спать и пойду смотреть, что можно приготовить из твоих снадобий.
  Я кивнула, снимая ее руки со своих плеч. Проглотила ком в горле и отвернулась, якобы для того, чтобы Олея помогла мне расшнуровать платье, а на самом деле, чтобы скрыть наворачивающиеся на глаза слезы.
  

* * *

  
   Писарю сегодня пришлось закончить работу раньше. С большим сожалением, долго раскланиваясь и избегая прямого взгляда собеседника, он витиевато пояснял заводчику свиней, что, к сожалению, именно сейчас у него закончились последние заточенные перья, а потому он не сможет написать каллиграфические таблички с именами его лучших свиноматок. Приходите завтра, когда новых наточит. Да, да! С самого утра будет ждать на постоялом дворе. А сейчас пойдет перьев прикупит про запас, пока лавки не закрылись, еще и поточить успеет вечером.
  В лавку действительно пришлось пойти, правда, не за перьями, а за особой, тонкой бумагой. Хозяин лавки отдавал ее ведьмаку и тот заговаривал материал, после чего листы не промокали, не трепались и были практически невесомыми — идеально для голубиной почты. Конечно, придется раскошелиться, но товар того стоит. Как и голуби, которых писарь прикупил раньше — тоже заговоренные. Привязал послание к лапе, прикладываешься головой к голове птицы, думаешь о получателе, и голубь сам находит человека. Дорогие птицы, однако незаменимы в деловой переписке.
  А уж писать сегодня было о чем... Об эльфах так и не удалось ничего узнать, а вот гранд-маг оказалась интересной персоной. Выжившая соратница Льяны, которая неизвестно где скрывалась последние тридцать циклов, со времен Изгнания, а теперь надумала вернуться в Ялиис. Интересная особа, важный доклад, Господин будет очень доволен своим слугой.
  

* * *

  
   Эльф проснулся как от толчка перед самым закатом. Прислушался, оценивая обстановку — все было спокойно. Встал, потянулся, расправил плащ, надел шляпу и вышел из помещения. Внизу расплатился за комнату, заказал ужин. Усевшись в углу столовой, откуда отлично просматривался весь зал, дождался заказа и принялся механически поглощать пищу, по десятому кругу повторяя про себя план действий.
  Если бы кто-то спросил его, хочет ли он, он бы ответил: «Нет». Ответил бы так даже не смотря на маленькую Маитас. Но он не посмел отказаться, когда члены Совета единогласно остановились на его кандидатуре, аргументируя свой выбор тем, что ни в одном клане не осталось столь опытных разведчиков, знакомых с Ялиисом. Однако задание все равно было ему не по душе. И дело не в количестве жизней, которые ему предстоит отнять — это как раз не проблема. Самым слабым местом в плане была маскировка, въезд и выезд из города. То, что с въездом ему повезло, еще не означало, что он успеет так же легко покинуть Ялиис, а потом и полуостров. А от того, насколько гладко он сможет это сделать, зависит жизнь наследного принца, да и не только... Впрочем, одно радовало — среди людей не было магов. Это нехитрое обстоятельство в разы повышало его шансы на успешный исход дела.
  Выйдя с постоялого двора, эльф немного побродил по городу, убедившись, что за ним никто не следит, и направился к парку. План был прост — попасть в городской парк до закрытия и пересидеть там вечер на одном из старых, раскидистых деревьев. После того, как все в особняке Лафинду отправятся спать — пробраться в него через одно из нижних окон. Ночью обыскать все, до чего сможет добраться, день пересидеть на запыленном чердаке, а уж в следующую ночь... Его губы непроизвольно расплылись в хищной ухмылке. Следующую ночь он продумал до мелочей. И жаль, что у него будет только одна ночь. Была б его воля — он растянул ее на менсисы. Но у него было совсем немного времени. Несправедливо, но ничего не поделаешь — придется работать быстро и управиться за несколько ор. Для этого все было заготовлено заранее.
  Прогулочным шагом он зашел в парк. До закрытия парковых врат оставалось три оры — приемлемое время для вечерней неспешной прогулки. Он прошелся по аллеям, присмотрел подходящее дерево, потратил пол-оры на то, чтобы убедиться, что за ним не наблюдают, и в один миг, ловко и быстро взлетел наверх. Устроившись на раскидистых ветвях старого бука, позволил себе задремать. По прошествии нескольких ор на эту часть города опустилась тишина и ночное спокойствие. Ловко спустившись вниз, эльф уверенно зашагал по направлению к дому Дориасу Лафинду. Взобравшись на дерево близ парковой ограды, незнакомец внимательно осмотрел особняк и, не заметив ни огонька, ни движения в доме, решил действовать. Спуск на землю, преодоление парковой ограды и преодоление забора особняка, заняло несколько секундо. Собаки не были помехой. Уж кто-кто, а эльфы великолепно ладили и с растениями, и с животными. Он незатейливо посвистел и грозные псы разошлись по своим местам, потеряв всякий интерес к незнакомцу.
  Попасть в дом тоже было легко. Подвальные окна были забраны решетками на примитивных замках. С набором отмычек он справился с этой преградой за пару минутис.
  А вот в подвале его ждал сюрприз. Оказалось, что ниже подвала, где хранились припасы, кроется еще один этаж, не обозначенный на плане. Понял он это случайно — чуткое эльфийское ухо уловило писк крысы, отраженный эхом каменных стен довольно большого помещения, расположенного где-то ниже. Сердце глухо застучало в груди — неужели это то, что он ищет?
  Почти моментально он нашел спуск вниз — спрятанный в стене выход на лестницу, прикрытый шкафом со всяким хламом. Аккуратно затворив за собою дверь, он бесшумно сбежал вниз, вытаскивая меч, спрятанный под плащом на спине. Да, внизу было то, что он искал — камеры. Двенадцать маленьких комнатушек с крепкими решетками, каменными лавками и вбитыми в стены кандалами. В одной из них кто-то был. Превосходное эльфийское зрение различило в темноте маленькое тельце подростка, сжавшееся в комок, частично прикрытое тряпьем и дрожащее. Темные волосы, торчащие кончики ушей... Эльф за секундо вскрыл тяжелый висячий замок и шагнул к собрату. Но тут, сидящий в камере поднял голову.
  — Убэй, — прохрипел он.
  Эльф в ужасе отшатнулся. И дело было не в вони, которую он ощутил, подойдя к заключенному, не в его изнеможенном и невероятно худом лице, не в гноившихся незрячих глазах и носе. Дело было в том, что тот, кого он принял за собрата, оказался орком. Молодой воин-орк, чье лицо еще не испещрили морщины, кожа не загорела на солнце, сохранив юношеский бледно-зеленоватый оттенок, а тело не было покрыто старыми шрамами, говорящими о славных битвах. Неопытный, но воин. В пользу последнего говорили остатки классовой прически и три серьги, расположенные особым образом в правом ухе.
  — Убэй! — повторил орк, говоря с акцентом и делая неправильное ударение на первую гласную.
  — Собаке – собачья смерть! — плюнув на пол в палме(20) от орка, эльф развернулся, вышел из камеры, повесил обратно замок, закрыл его и отправился наверх. Оставленный позади подросток тихонько взвыл от отчаяния.
   Остаток ночи не преподнес сюрпризов. Прислушиваясь к сонному безмолвия особняка, эльф методично обследовал кабинет владельца дома. Внимательно прочел бумаги, найденные в тайнике, и в предрассветный час поднялся на чердак, удачно разминувшись с кухаркой, спускавшейся на свое рабочее место из комнат прислуги, расположенных под самой крышей. Облюбовав отдаленное укромное место на чердаке, среди всякого хлама, эльф тщательно завернулся в плащ, аккуратно положил шляпу рядом с собой и почти мгновенно уснул.
  

* * *

  
   Он думал, что проклят. Точно проклят! Эта остроухая скотина, даже этот выродок не захотел его убить. О, боги! За что?! Чем он, сын великого Аррика, о котором сложены десятки великих баллад и сотни сказаний, заслужил такой участи? Почему ему, последнему из рода Арруи, приходится влачить столь жалкое существование, недостойное сыновей горячих песков?
  К нему пришли. Услышав мягкие, нечеловеческие шаги, он обрадовался. Глупая надежда затмила голос разума. «Меня убьют», — подумал он, и радость охватила все нутро при этой мысли. Орк хотел встать навстречу моему вечному врагу, но живот нещадно скрутило и пришлось сжаться в комок. «Недостойно воина принимать смерть, сжавшись, словно трусливый еж», — подумал он, но ничего не смог поделать. Помимо его воли, молодого орка начало лихорадить и он огорчился от мысли, что пришедшее отродье может подумать, что Эррис из рода Арруи боится принять смерть из рук извечного врага.
  Только когда эльф подошел ближе, он смог овладеть своим телом.
  — Убэй, — прохрипел орк, с трудом выпрямив голову и подавшись к эльфу.
  Тот отшатнулся.
  — Убэй! — повторил орк на человеческом языке, с надеждой подаваясь в сторону стоящего пред ним.
  — Собаке — собачья смерть! —— певуче произнесло патлатое отродье. Он презрительно плюнул в сторону прикованного орка, вышел из камеры и закрыл замок. Пленника охватило отчаяние, недостойное настоящего воина. За что?!
  
  

  

Глава 3. Может, и моим здоровьем поинтересуешься? Зачем? И так вижу, что не сдох(21)

  
  
   Олея разбудила меня спустя девять ор. На улице было еще светло, но солнце уже начинало клониться к горизонту.
  — Прости, не хотела, чтобы ты спала на закате, — улыбнулась Лея. — Я почистила твое платье и обувь. Вставай, приводи себя в порядок, умывайся и спускайся к ужину.
  — Лей, ну зачем? — сонно потянула я. — Я же могу себе за пару минутис почистить все сама.
  — Ничего, мне было приятно. Еще я приготовила то, что ты просила. Конечно, за отдельными составляющими пришлось побегать. Не могла же я тебя будить, чтобы ускорить процесс масляной экстракции, но коллеги не дали пропасть, — протараторила Олея. — Все необходимое лежит на туалетном столике.
  — Благодарю, Лей, — сказала я, запахивая халат и подходя к столику. Повертела в руках баночки с мазями, понюхала, попробовала и села мазать ноги, попутно отпихивая марикса, жаждущего ласки.
  — Пилюлю выпьешь после ужина, — сурово сказала Олея. И сразу смягчилась: — Тебе баню сегодня топить?
  — Нет, давай завтра утром, перед тем, как в город поеду. Но ты не переживай, я растоплю и сама управлюсь. А Дар выспался? — я уже втерла крем и болтала ногами, сидя на пуфе.
  — Ой! Он вообще не спал. Представляешь, весь день с Лиенсом носятся как угорелые. После того, как он проводил тебя в комнату, покормил Сиа и позавтракал сам, устроили с Лиенсом бой во дворе — прислугу только распугали. Потом баня. После Дар взял Мару и поехал в город. Ты знаешь, что его аиенакха зовут Мара?
  — Да, знаю, — рассеянно сказала я, глядя на свои руки, которые в этот момент как раз очищала от остатков крема при помощи небольшого магического воздействия.
  — Ладно, не буду тебя отвлекать. Давай, управляйся тут и я тебя жду внизу. Повариха ужин сготовила — пальчики оближешь! — радостно прощебетала Олея и вышла из комнаты.
  «Надо съезжать, — мрачно подумала я. — Такой болтовни я больше не выдержу. Я уже совсем не та, какой была тридцать циклов назад. А вот Олея, похоже, мало изменилась. Такая же болтушка. Только теперь я меньше слышу от нее про Лиенса и больше про Дара».
  Я от души потискала Сиа, неспешно умылась, привела лицо и волосы в порядок и надела одно из повседневных платьев. «Будем завтра в городе, нужно будет заехать к портным, заказать нарядов», — подумала я, критически осмотрев гардероб. Хотя я так и не успела увидеть горожанок, но что-то подсказывало мне, что от здешней моды я безнадежно отстала, проведя десяток циклов в глухих лесах Тейта. В последний раз оценила свою внешность в зеркале, вздохнула, посмотрела на Сиа, который решил остаться в комнате, и вышла в коридор.
  Конечно же, там меня поджидал Дар.
  — Давно стоишь?
  Он отрицательно покачал головой и вопросительно кивнул на лестницу.
  — Благодарю, я сама, — сказала я и, сделав шаг к лестнице, почувствовала его руку, обхватившую меня за локоть. Я остановилась и вопросительно развернулась к нему.
  — Мазь работает? — неожиданно спросил Дар.
  Я пристально посмотрела ему в глаза. Издевается или нет? С ним никогда не поймешь и даже магически не прощупаешь.
  — Издеваешься? — уточнила я.
  Он качнул головой, что я трактовала как «немного».
  — В следующий раз буду на комнату накладывать звуконепроницаемый полог, — кивнула я.
  — Не поможет, — пробурчал виен. — Лея весь день носилась с травами.
  — Дар, окажи услугу, вспомни о том, что такое молчаливость виен и чувство такта у людей. Возможно, она делала для меня косметику, или избавляла от натертостей, вызванных длительным путешествием.
  — Избавила? — с легкой улыбкой спросил Дар.
  «Точно издевается», — подумала я, тяжело вздохнула и направилась к лестнице, мысленно пожалев о том, что он вообще начал со мной разговаривать, лучше бы уж молчал, как раньше.
  Дар бесшумно двигался позади меня. Я слегка завидовала его легкости и ловкости. Сама я с трудом передвигала ноги, опасаясь, как бы ноги не подкосились, и я кубарем не полетела с лестницы. Длительная дорога, тяжелый въезд в город, а также вечерняя транспортировка лохани полностью меня вымотали. Можно было бы снизить нагрузку на суставы за счет частичной левитации, но не хотелось тратить на это энергию.
  «Впрочем, даже если я начну падать, Дар успеет меня подхватить», — с неким злорадством подумала я.
  — Кьяра! — Лиенс как всегда не упустил возможности сжать меня в объятиях.
  — Лиенс, ты медведь, отпусти! — прохрипела я.
  — Ой, извини! — он отодвинул для меня стул и проследил за тем, чтобы я удобно уселась.
  
   Вечер проходил как обычно. Несмолкаемое щебетание Олеи, которая успела рассказать мне все о городе и о своей работе. За один вечер я узнала о ее самых лучших клиентах во всех подробностях. Олея успела рассказать о последних цеховых сплетнях, о том, с кем из коллег можно общаться, а кто заносчив, как эльфийский аристократ. В третий раз подробно рассказала нам о становлении ее карьеры в Ялиисе.
  Свой успех Олея заслужила составлением серии превосходных кремов для лица, рук и прочих частей тела супруги сенатора, после чего заказов у нее столько, что людей с улицы она почти не берет. А недавно еще и наловчилась делать самые популярные в городе туалетные воды, что принесло ей огромную популярность в Ялиисе. Впрочем, по мнению Олеи, кремоварение, косметика и туалетные воды, конечно, не ее призвание. Она подумывает о том, чтобы взять двух-трех учениц и научить их готовить косметические продукты по своим рецептам. В таком случае неподалеку можно открыть лавку, где ее ученицы смогут продавать воды, крема и косметику. Она же сможет принимать у себя дома более знатных и именитых клиентов и браться лишь за дорогие заказы, свободное время посвятив разработке и тестированию новых лекарственных средств.
  — Но вы знаете, — продолжила Олея. — Я не уверена в том, что в восемьдесят шесть циклов мне стоит брать учениц. Ведь я всего три десятка циклов работаю сама. А обучение прошла вообще за короткие три цикла. Меня многие коллеги до сих пор всерьез не принимают. Если бы мы в свое время не помогли восстановить монаршие династии в Вей-Мее и Шахийте, я бы до сих пор без работы сидела. К счастью то, что я училась у Льяны, привело ко мне первых, наиболее любопытных клиентов...
  Кажется, Дар, как всегда идеально отмечающий настроения, заметил, что после упоминания имени Льяны мое вежливое внимание к болтовне давней подруг переросло в откровенное раздражение. И тут же поспешил вмешаться:
  — Знаешь, — начал виен, медленно вращая бокал с вином и разглядывая следы, которые рубиновая жидкость оставляет на тонком стекле. — Я считаю, что ты должна взять учениц.
  — Правда? — переспросила Олея. Лиенс тоже изумленно посмотрел на брата. Все привыкли видеть Дара молчаливым и редко вступающим в беседы.
  — Да, — твердо сказал он. — Какой смысл пытаться быть как все, если ты уже тридцать циклов не живешь по общим правилам.
  — Ты прав, — согласился Лиенс. — Наверное, ты должна взять учениц и открыть лавку.
  — А ты как думаешь? — поинтересовалась у меня Олея.
  — Я считаю, что Дар прав, — ответила я, комкая под столом салфетку, но стараясь не выдать своего раздражения.
  — Да-а-а? — протянула Олея и о чем-то задумалась.
  Я решила взять инициативу в свои руки и увести разговор в другое русло.
  — Лиенс, а чем ты занимался в последнее время?
  — Я охраняю порт, — с гордостью заявил он.
  Я удивилась: — Сам?
  — Нет, конечно, — Лиенс рассмеялся и тряхнул своими волосами. — Я один из трех помощников начальника порта. Под моим командованием три охранных дружины.
  — Я очень рада за тебя! Такая должность в твои циклы и при твоем знаке — это великолепное достижение, Лиенс!
  — Кстати, завтра Верис(22), — Лиенс достал что-то из под стола. — Для меня будет честью, если ты завтра благословишь мою работу, — он протянул мне подарок.
  — Конечно, я зайду завтра, — кивнула я и начала снимать ленту с коробки. — Ты жену пригласил? — спросила я с улыбкой.
  — Обязательно!
  Развернув подарок, я увидела там прекрасные серьги из белого золота с небольшими изумрудами. Серьги были сделаны в форме миниатюрной грозди винограда. Каждая из них была размером на более четырех диджито(23) в длину. Сами же «виноградины» были довольно странной огранки. Угловатые и неправильной формы, но при этом невероятно притягательные в своем несовершенстве. Поразительно чистые, глубокие камни притягивали взгляд и заставляли любоваться собой. Что удивительно, серьги не были очень тяжелыми — явный признак работы гномьих мастеров, умевших применить свою расовую магию таким образом, что даже наиболее массивные ювелирные изделия весили совсем немного.
  Я только и сумела выдохнуть:
  — Лиенс! Но они ведь стоят целое состояние! Где ты взял серьги гномьей работы?!
  — Я же работаю в порту, — улыбнулся Лиенс и продолжил: — ты бы знала, какие шикарные вещи можно купить за полцены у контрабандистов.
  Я перевела взгляд с Лиенса на Олею и убедилась, что она тоже улыбается. Значит, заранее знала о затее супруга и была не против расстаться с такой роскошью. После столь великолепного подарка я растаяла. Мое раздражение на вечно болтающую Олею сняло как рукой. Остаток вечера я улыбалась и с умилением слушала Олеин не прекращающийся щебет и редкие, веселые и добродушные шуточки Лиенса. Дар молча улыбался, кивал и наблюдал. Впрочем, это было его самым естественным состоянием.
  Несколько ор спустя, я, разомлевшая от вина, веселого вечера и приятного подарка, поднялась к себе, при помощи магии очистила себя от грязи и косметики, разделась и легла спать в обнимку с Сиа.
  

* * *

  
   После ужина, когда приятный вечер подошел к концу, остатки трапезы были убраны со стола, а гости отправились спать, Олея, выполнившая роль приветливой хозяйки, делилась с Лиенсом впечатлениями о прошедшем дне.
   — Говорит, что что-то будет, что чувствует что-то неладное, вот и решила выехать раньше. А я считаю, что зря! — Олея упрямо сжала губы и стрельнула глазами в сторону покорно сидящего на кровати супруга, который ожидал, когда его жена закончит заплетать косу перед сном.
   — Почему зря? — спросил Лиенс, поняв, что пауза была выдержана как раз для того, чтобы дать ему возможность высказать свою позицию. — Раз чувствует, значит, так оно и есть. Она ж гранд-маг, они всегда предчувствуют.
   — Потому что зря! Ты думаешь, регенерация — это плевое дело? Она почти десять циклов свои многострадальные ноги отращивала. Ты знаешь, что это невероятно болезненная процедура? Мало того, что ее вообще мало кто из гранд-магов мог воплотить в жизнь, разве что те, кто с триплексом на знаке.
   — Да, я помню, что она страдала от постоянных болей и с кистью, и с ногами, — задумчиво сказал Лиенс.
   — Ну вот! — торжествующе произнесла Олея, откидывая за спину заплетенную косу и радуясь тому, что муж признал ее правоту. — А сейчас же она еще не восстановилась. Конечно, таких болей уже нет, но Кьяра все равно вынуждена магически поддерживать процесс регенерации. Да, ампутированные ранее конечности полностью восстановились, даже кости уже достаточно прочны, чтобы длительное время выдерживать ее вес, но обменные процессы в тканях еще не нормализовались. А поэтому, для того, чтобы восстановление происходило надлежащим образом, его необходимо постоянно магически корректировать. Она как бы учит ткани своего тела правильно работать. Поправляет каждую мелочь и корректирует ошибки, только спустя несколько менсисов, организм сможет справляться с поставленными задачами без ее вмешательства. К тому же, она еще время от времени обезболивает ноги при помощи магии. Хоть боли уже и не такие сильные, как раньше, они все еще остались, особенно если она устала физически.
   — А как ее рука? — поинтересовался Лиенс.
   — Рука-то как раз нормально, — сказала Олея и начала гасить горящие в комнате свечи. — Она ведь ее лишилась раньше, чем ног, да и рана была чистая, без заражений и проблем. К тому же, подумаешь, кисть! А вот две ноги, ампутированные выше колен — это не шутки. Вообще поразительно, что у нее все получилось, и к тому же получилось правильно. Суставы восстановлены адекватно, проблем с этим нет никаких, а это ведь самое сложное. Рано это она... просто слишком рано. А сейчас просит мазь и пилюли, — Олея нырнула к мужу под одеяло. — Они ей, конечно помогут немного, — продолжила травница, — только вот раз она приехала, значит, будет пользоваться магией, а ей этого нельзя. Сильные магические усилия или тяжелые физические нагрузки приведут к тому, что она не сможет надлежащим образом поддерживать регенерацию. Получится, что и как маг она будет слаба, поскольку большая часть ресурсов продолжает уходить на ее ноги, и как человек — не вынослива.
   — Боишься, что с ней что-то случится? — поинтересовался супруг.
   — Боюсь, — со вздохом подтвердила Олея и уютно устроилась у него на плече.
   — Но с ней же Дар всегда рядом, — попробовал разубедить жену Лиенс.
   — Дар, конечно, рядом... До тех пор, пока жену не выберет. А раз приехал в Ялиис, оставив свою избушку в глухом лесу, значит, чувствует, что скоро этот выбор предстоит сделать. Да и что он сможет? Подхватить бесчувственного гранд-мага и принести ее домой?
   — Ну почему, — изумился Лиенс, — в случае опасности он ее защитит.
   — Разве что это, — согласилась Олея. — Интересно, какая она будет?
   — Кто? — не понял Лиенс.
  — Моя ятровка(24), — пояснила травница.
  — Аааа... Не знаю. Честно говоря, я вообще уже перестал верить в то, что Дар когда-нибудь выберет себе жену.
  И супруги замолкли. Каждый думал о чем-то своем. Спустя какое-то время Лиенс с удивлением обнаружил, что Олея, набегавшаяся и уставшая за день, мирно посапывает у него на плече. Последняя мысль, которая посетила Лиенса перед сном, была о том, слышал ли Дар, с его кошачьим слухом, их разговор? И если слышал, то что он сам думает по этому поводу?
  

* * *

  
   Проснулась я перед рассветом. Сиа поставил передние лапы на кровать и ткнулся в меня носом ненавязчиво намекая на то, что пора кормить оголодавшую кошечку. Сделав на кровати легкую гимнастику для разогрева тела и предварительной разминки ног, я наложила на комнату звуконепроницаемый полог, легко и быстро просканировала дом и убедилась, что все кроме нас с мариксом еще спят. Быстро поднялась, облегчив свои движения за счет частичной левитации, сложила в сумку все необходимое для бани, после чего мы с кошаком бесшумно выскользнули из комнаты.
  Зайдя на кухню и обнаружив в погребе две свежие тушки кроликов, я взяла их для Сиа, а себе прихватила фруктов. Кошак шел за мной как привороженный, периодически заглядывая в лицо и предвкушая сытный завтрак. Выйдя во двор, я накормила марикса и зашла в баню.
  Было темно. Усилив себе зрение, чтобы лучше видеть, я кинула вещи в первой комнате и углубилась внутрь, предвкушая растопку, зажигание свечей, плаванье в горячем бассейне, парилку в кальдарии. Полежав в теплой воде, я перебралась к более горячей и, наслаждаясь расслаблением, закрыла глаза, окунувшись в размышления.
  

* * *

  
   Когда я заявила Дару, что хочу уехать в Ялиис раньше, чем намеревалась, он спорить особо не стал. По правде говоря, все дела уже были завершены и осталось лишь дождаться, пока мои ноги придут в норму, но мне было тревожно и хотелось в дорогу.
   Я не совсем представляла себе то, как поеду одна и втайне надеялась, что виен отправится со мной. Хотя бы туда и обратно, чтобы повидаться с братом. Однако он решил иначе и, когда я узнала, что он также намерен покинуть ставшие родными леса насовсем, отнеслась к такому заявлению с легкой долей недоверия.
   Мои первые попытки узнать причину такого необычного для него решения Дар проигнорировал. Тогда я зашла с другой стороны и начала ходить вокруг да около, подкидывая ему вопросы.
   Решил ли он поселиться рядом с братом? Оказалось, что дело не в этом. Возможно, жить на прежнем месте стало для него слишком шумно? Тоже нет. Может быть, у него возникло какое-то предчувствие? Да, возникло. И только спустя две септиманы я, наконец, поняла, что это предчувствие виен связано с возможностью обрести в Ялиисе пару. Понимание этого факта настолько меня шокировало, что данная тема в присутствии Дара больше никогда мною не поднималась.
   Сама же я представляла себе это весьма смутно и, честно говоря, очень беспокоилась о друге. Собственно говоря, друзьями мы стали как-то странно. Дар нашел меня в глухом лесу, куда я весьма неудачно перенеслась после первой и единственной попытки освоить телепортацию. Материализовалась высоко, приземлилась очень неудачно. В результате — раздробленные кости голеней обеих ног с открытыми переломами и занесенной в раны грязью. Выкидыш и соответствующие проблемы по женской части. А левой кисти я лишилась за пару ор до этого, успев прижечь и перебинтовать рану, насколько это было возможно в сложившихся обстоятельствах.
   Дар нашел меня замерзшую и умирающую, сумел выходить и, выражаясь фигурально, «поставить на ноги». Впрочем, «поставить» — в моем случае понятие условное, поскольку обе ноги пришлось ампутировать из-за развившегося воспаления. Однако выжила — уже хорошо. Сумела регенерировать, хотя сама в это не верила — вообще отлично. Виен заботился обо мне на протяжении десятка циклов. Не сам, конечно, заботился — появилась помощница, а позже и помощники. Стоит отметить, мы доставляли ему немало хлопот: полностью изменили ритм жизни Дара, превратив его избу из места обитания нелюдимого лесничего и охотника в одну из лучших лечебниц северного Тейта, куда съезжались люди со всей страны. А он терпеливо нам помогал и ни разу ни слова не сказал поперек.
   Я как-то привыкла к его молчаливой помощи, постоянной защите и поддержке. Научилась различать его настроения и даже какие-то эмоции читать по малозаметным жестам. Даже не по жестам, а по тому, как эти жесты были сделаны: плавно или жестко, мягко или грубо, медленно или торопливо. И трактовала это в зависимости от ситуации. Потом он постепенно начал передо мной открываться, разговаривать. Первое время делал это редко, скупо и по делу, спустя пару циклов — начал позволять себе выражать эмоции в моем присутствии. Для виен это был признак высокого доверия. Я знала, что были люди, бок о бок прослужившие с виен сотню-другую циклов и никогда не видевшие даже тени эмоций на лицах этих великолепных воинов.
   Я доверяла ему с первого дня. Гораздо позже я оценила ту скупую деловитость и честность, с которой он рассказал мне о моих травмах. А вот то, как он ухаживал за мной, я запомнила слишком хорошо и оценила сразу после того, как пришла в сознание. Это не была формальная обработка ран и уход за лежачим больным. Это были проверки моего состояния почти каждую ору, забота о том, не нужно ли мне чего, не хочу ли я воды, еды, или справить естественную нужду. Это было ежедневное мытье и обработка ран, бережный массаж, помощь в разработке суставов и в первых упражнениях, постепенно возвращающих мне подвижность. Если ты лежачая больная и за тобой ухаживает мужчина — это может быть неловким. Если ты перенесла выкидыш — это может быть еще более неловким. Я же, за все время пока была лишена возможности полноценно передвигаться, неловкости или неудобств не ощущала. И это сыграло огромную роль в моем отношении к виен.
  
   По приезду в Ялиис я начала о нем очень беспокоиться. Дело в том, что виен выбирали себе пару один раз и на всю жизнь. Найдя необходимого человека, они выковывали для него или нее свадебный обруч и делали предложение. Виен подбирал пару только среди людей, и без пары представитель этого народа мог жить почти вечно, но после выбора партнера, должны были объединить с этим человеком свои энергетические потоки.Следом за принятем обруча они становились одной целой энергетической системой, что дарило им двустороннюю и очень глубокую связь.
   Если человек, которого выбрал виен, отвергал этот союз, виен начинал терять энергию. Медленно, но неотвратимо, поскольку его энергетические потоки разомкнулись, но так и не объединились с потоками партнера. Чаще всего в таких случаях виен погибали во время военных действий или каких-либо вооруженных конфликтов. Они были воинами, и медленная потеря энергии ухудшала их движения, лишала бдительности и выводила из эмоционального равновесия. Но еще хуже было, если они объединяли энергетические потоки с человеком и вступали в брак, после чего человек умирал. В таком случае виен стремительно погибал и никто не мог ему помочь.
   Объединенные в одну структуру энергетические потоки в случае смерти партнера оставались разомкнуты. А виен в принципе не могли их закольцевать на себе. Теряя огромное количество энергии, они медленно угасали спустя ору-две, после смерти партнера.
   Впрочем, были случаи, когда представители этого народа выживали. В семьях, где рос маленький виен, до своего седьмого цикла он подпитывался от родительских потоков. В начале седьмого цикла, его потоки плавно закольцовывались, отделяясь от родительских. Благодаря этому, виен, потерявший партнера-человека, но имеющий ребенка в возрасте до семи циклов, мог выжить до тех пор, пока у его потомка не будут полноценно сформированы энергетические потоки.
   На людей это правило не распространялось. Потеряв супруга из народа виен, человек, сам того не ведая и не осознавая, закрывал свои потоки и возвращался к прежнему состоянию. Конечно, они горевали и тосковали по безвременно ушедшему, но оставались живы и, спустя время, могли полюбить кого-то и вступить в еще один брак.
  
   Таким образом, больше всего я боялась не того, что Дар выберет себе пару, а того, что он будет отвергнут, а значит и убит в скором времени. Лежа в горячей ванной и долго размышляя над этой темой, я поняла, что было самым мучительным для меня в данной ситуации. Больше всего меня терзало не то, что мой друг может погибнуть, а то, что я ничего не могу с этим поделать и никак не могу на это повлиять. Даже если я сумею понять, для кого Дар выкует обруч, и поговорить с этой девушкой до того, как он сделает ей предложение, подговаривать ее, или просить соврать, глядя в глаза виен — бесполезно. Они определяют согласие партнера на союз еще до ответа. По реакции на предложение. Не по осмысленной реакции, а по тем, самым первым эмоциям, которые человек ощущает, как только понимает сам факт сказанного виен. Соврать, слукавить, потянуть время невозможно. Это мгновенное «да» или «нет», которое определит судьбу моего друга за доли секундис. И я никак не могу на это повлиять.
  

* * *

  
   Вынырнув из этих невеселых размышлений, я открыла глаза, вышла из воды и направилась в парилку. Спустя три оры, вдоволь пропарившись, наплескавшись, расслабившись и пребывая в благодушном состоянии, я спустила воду с ванн, затушила огонь, подсушила волосы, уложила их в привычный, аккуратный пучок, оделась и вышла на улицу.
   Как и следовало ожидать, на улице уже рассвело. Под дверью меня ждал Сиа, а Дар с Лиенсом плясали во дворе свой извечный воинский танец.
  
  — Доброе утро! — улыбнулся мне запыхавшийся и растрепанный Лиенс, прервавший тренировку с братом ради краткой беседы со мной.
  — Доброе! — кивнула я. Дар слегка склонил голову в знак приветствия.
  — Попарилась? Быстро растопила? Она ж поди остыла за ночь, — взволнованно спросил хозяин дома.
  — Все хорошо, — усмехнулась я. — Я разогрела камень, а потом уже поддержала огнем в печах. Вы завтракали?
  Дар отрицательно покачал головой.
  — Собираетесь?
  — Да, мы скоро закончим уже, ополоснемся и придем, — ответил Лиенс. Они с Даром разошлись в разные стороны и продолжили тренировку.
   Как любой виен, Дар мог в два счета положить на обе лопатки Лиенса на тренировке с каким угодно видом оружия, или вообще без него, но он этого не делал. Лишь гонял младшего, задавая темп и поддерживая нагрузку на максимуме возможностей братца, не давая ему послаблений.
   Марикс решил остаться во дворе. Я поднялась к себе в комнату, попутно поздоровавшись с Олеей, которая накрывала стол к завтраку и болтала с кухаркой. В комнате привела себя в порядок, вновь нанесла мазь на ноги, вспомнила про пилюлю, которую после трех бокалов вина вчера вечером решила не пить и выпила ее перед завтраком. Все равно уже фруктами в бане подкрепилась.
   После спустилась вниз. Братья закончили тренировки, ополоснулись прямо во дворе, смыв пот и пыль парой ведер прохладной воды, переоделись и сидели внизу, ожидая меня. После недолгого совместного и болтливого завтрака, я озвучила свои планы на день, в которых значилась поездка в магазин готового платья, визит к портным, поездка в порт к Лиенсу в честь Вериса, визит в сенат и знакомство с моим новым домом. Дар, как обычно, воспринял мои планы как общие и всем своим видом показал, что намерен ехать со мной. Я не возражала.
  

* * *

  
   У меня все случилось совершенно не так, как у Дара. Перво-наперво, я вообще забыла об аиенакхах. Они вылетели у меня из головы и подойдя к конюшне, я не ожидала там увидеть ничего необычного.
   И тут, еще не открыв дверей, я услышала пение. Удивительный, завораживающий, чистый, классический баритон, напевавший какую-то мелодию как будто себе под нос. Я закрыла глаза, остановилась и прислушалась. На грани слышимости был шорох гравия, который моментально затих — это остановился Дар, увидев нетипичное для меня поведение. Легким звоном отдавал маленький колокольчик, потревоженный где-то внутри конюшни. За воротами был утренний шум портового города, цоканье копыт, скрип колес и голоса людей. Со стороны дома донесся голос Олеи, собирающейся в лавку и дававшей какие-то наставления кухарке. Где-то, едва различимо напевал свой мотив баритон. Мне захотелось поймать его волну и качаться на ней, как на воде. Я слегка расставила руки и отпустила свое тело, давая ему окунуться в эту странную и медитативную мелодию, так меня заворожившую. Чем больше я прислушивалась к ней, тем более осязаемой, четкой, громкой и понятной она для меня становилась. Она несла меня, обтекая и наполняя одновременно. Я чувствовала себя как рыба в воде или как птица в воздухе — вольной перемещаться не только на поверхности потока, но и внутри него. Музыка была плавной, тягучей, уносящей и поддерживающей. Это сложно объяснить, но она была одновременно и вне меня, и внутри меня. Поддерживала меня на поверхности, заполняла изнутри, проходила сквозь меня и давала мне что-то. Какой-то смысл, послание, информацию, мудрость, понимание, поддержку.
   Я так и стояла какое-то время, все больше и глубже погружаясь внутрь этой мелодии и наслаждаясь новыми ощущениями. Вдруг она оборвалась.
   Я открыла глаза, резко распахнула ворота конюшни, прошла в глубь и увидела его. Матис. Это он пел для меня.
   Как и все аиенакхи, Матис был цвета топленого молока со светло-голубыми, почти прозрачными глазами и густыми черными ресницами. Он склонил голову набок и пристально смотрел на меня с интересом и ожиданием. Я подошла, обхватила его голову ладонями с двух сторон, заглянула в глаза и обняла. У меня теперь тоже был друг. Аиенакх.
  

* * *

  
   Отпустив морду Матиса, я обернулась к Дару, улыбнулась и сказала:
   — Ну что, теперь в город?
   Мой спутник удивленно посмотрел на меня, решив, видимо, не тратить слова на комментарии к произошедшему, Взял два недоуздка из тонкой и мягкой кожи, сделанный специально для аиенакхов и протянул мне один из них.
   Матис легко позволил одеть на себя свою «сбрую». По большому счету, это была единственная вещь, необходимая для езды на аиенакхе. Кроме недоуздка, они признавали лишь мягкий ремень вокруг спины, на который можно было повесить поклажу при необходимости. В остальном же, ни седла, ни стремян, ни поводьев, ни даже попоны они не любили. Впрочем, на радость всаднику не потели и не имели специфического, лошадиного запаха.
   Мы вышли из конюшни. Дар легко взлетел на спину своей Мары, а Матис опустился на землю для того, чтобы я могла сесть на него. После этого медленно поднялся, повернул голову и посмотрел на меня, проверяя, все ли со мной в порядке, и убедившись, что все нормально, пошел к воротам.
   Удивленный конюх, только что подошедший к конюшне, поспешил открыть нам ворота и выпустить на улицу. Я улыбнулась ему ободряюще и посмотрела назад, чтобы убедиться идет ли с нами Сиа. Марикс решил сегодня тоже выйти в город.
   — Сиа, не отставай, — сказала я ему, и мы тронулись.
  
  

  

Глава 4. Легко быть мудрым и спокойным до тех пор, пока кто-то не помочится тебе на голову!(25)

  
  
   На улицах было довольно людно. Дом Олеи и Лиенса располагался в центре города, между кварталами для аристократии и лавочками ремесленников. В этих трех кварталах предпочитали селиться успешные и хорошо оплачиваемые лекари, мастера и прочие умельцы, имеющие стабильный и довольно высокий доход, но не принадлежащие к знати.
   Получив от Олеи за завтраком подробные инструкции о том, где располагаются лучшие магазины готового платья и лавочки портных, мы уверенно и неспешно двигались в требуемом направлении, попутно приковывая взгляды окружающих. Конечно, нам же досталась главная достопримечательность Ялииса — бывшие ранее свободными аиенакхи.
   Я откровенно наслаждалась ездой. Матис шел невероятно плавно и ровно, если бы не движение воздуха и то приближающиеся, то отдаляющиеся звуки, я могла бы закрыть глаза и не понять: еду я или стою на месте. Всеобщее внимание немного смущало. Я видела, что мое платье отличается от платьев горожанок, фасон был почти одинаков, но качество ткани и ее расцветка играли не в мою пользу. Конечно, в северном Тейте, среди глухого леса, я не могла найти таких красивых тканей, которые водились в Ялиисе. Да и климат южного портового города диктовал модницам свои условия. В цене были легкий и бархатистый шахрийский такр, летящий кайратский зеорн, невесомый и эластичный шахийсткий лен или бесценный эльфийский шелк. Я же со своей сейрской лийной, теплой и блеклой предназначенной для условий северной весны выглядела слегка несуразно не фоне легких, ярких и летящих платьев горожанок.
   «Что ж мне Олея про моду-то не рассказала? Вечно, как болтать о чем попало — так первая, а как что-то путное рассказать — так ей в голову не придет», — сокрушалась я мысленно.
   Так вот мы и добрались до лавки готового платья. Оставив аиенакхов и марикса на коновязи, Дар ушел в мужскую часть, я направилась в женскую. Справились мы не быстро, но достаточно легко. Спустя четыре оры я купила себе несколько готовых платьев, сразу переодевшись в одно из них: из тяжелого красного эльфийского шелка, не пышное, с юбкой-колоколом, заниженной талией и неглубоким декольте с острым вырезом горловины. Побеседовав с портными, договорилась о пошиве еще двух десятков платьев, юбок и блуз, после чего прикупила все необходимое для гардероба приличной женщины.
   Дар, в отличие от меня, успел не только обновить свой гардероб, но и пройтись по оружейным лавкам и кузням. Теперь на моем спутнике были черные, шелковые узкие штаны, наверняка пошитые особым образом, чтобы не сковывать движений, черные сапоги с каблуком высотой в диджито, серая рубаха из шахийского льна и черный с серебряными пуговицами камзол без рукавов из шахрийского такра. Его одежда великолепно оттеняла стальной матовый обруч на голове, ярко-голубые глаза и черные волосы. Довершал образ полуторный меч в ножнах из черной кожи с серебряными вставками, висящий на спине наискось, с рукояткой у левого плеча, как никто кроме виен не носил. Я знала, что меч — не единственное его оружие и недоумевала, как и куда он в такие короткие сроки спрятал остальное. Ведь наверняка купленная им одежда не была заранее сшита индивидуально под его оружие.
   — Да ты настоящий модник, — подшутила над ним я.
   В качестве ответа мне достался укоризненный взгляд и кивок в сторону конной перевязи. Расплатившись по счетам и оставив адреса для доставки покупок, мы с Даром направились к Лиенсу.
  
   В порту мне почему-то понравилось куда больше, чем среди лавок. Дельная суета, где каждый спешит по какому-либо заданию или поручению. Суровые мужские лица, скупые окрики, цветастые ругательства, грузы, повозки, специфический запах рыбы. Все при деле и каждый при своем.
   Спросив у какого-то мужчины, где находится начальство порта и получив требуемые указания, мы все таки нашли Лиенса. Сам он встретил нас на входе, как чувствовал, что мы придем именно сейчас. Вежливо помог мне спешиться, заботливо привязал Матиса к коновязи. Дар, конечно же, справился сам — негоже позволять младшему брату ухаживать за здоровым старшим. Проведя короткую экскурсию по порту, Лиенс завел нас в свой кабинет, где я от души благословила его работу. После мы пообедали, но в процессе нас пару раз прерывали коллеги Лиенса. Чтобы не отвлекать его от рабочих обязанностей, мы поспешили отправиться в сенат.
  
   А вот там нас встретили без особой радости. Охранник на входе угрюмо глянул на невозмутимого виен, неодобрительно покосился на марикса, окинул меня взглядом с головы до ног и презрительно поджал губы. Его напарник более спокойно заявил о том, что: «Не положено», попробовав отправить на задворки, в какой-то отдел для переселенцев. Я почувствовала необычную жесткость, прямо-таки исходящую от рядом стоящего Дара и во мне начала закипать ярость.
   Стоит отметить, что последний десяток циклов я гордилась своим спокойствием. Невозмутимость, понимание, снисхождение к слабостям и принятие — вот то, что я вполне успешно культивировала в себе довольно долгое время. К сожалению, осечки случаются у всех...
   Два охранника у входа остались левитировать на высоте в шести кубито от земли, судорожно пытаясь уцепиться за гладкие стены здания, чтобы обрести хоть какую-то устойчивость. Массивные деревянные двери были выбиты внутрь, несмотря на то, что открывались они наружу. И то, что их створки не пришибли никого в здании, позже было расценено мною, как настоящее чудо.
   В просторном холле почти не было людей. Лишь девушка за столом в центре, меж двух уходящих наверх массивных лестниц, и молодой человек, вероятно, еще один охранник, который спешно улепетывал в дверь за спиной девушки.
   — Мне нужен сенатор, — негромко и зло сказала я. — Сейчас же!
   — Сию минуту, г-г-госпожа, позвольте вас проводить к его кабинету, — сориентировалась девушка.
   Она вышла из-за стола, намереваясь проводить меня и Дара, наблюдающего за происходящим за моей спиной. И тут, откуда-то сбоку ввалился отряд стражников в количестве, как оказалось позже, тридцати человек. Дар мгновенно сориентировался, одной рукой отодвигая меня к себе за спину, а другой вытаскивая меч, Сиа распушил шерсть и стал казаться вдвое больше. Этот типично кошачий способ устрашения противника я всегда легкомысленно называла «котоёрш», потому что его короткошерстный хвост, вспушившись, напоминал мне ерш для мытья горшков с узким горлом.
   Стражники слаженно выстроились полукругом и ощетинились оружием. Мне же надоел этот цирк, я положила Дару руку на плечо, давая понять, что все нормально, и припечатала стражу к стене. Фокус, в общем-то безобидный — движений не лишает, но заставляет тело, или его отдельную часть, не отдаляться ни на палму от объекта. А поскольку в качестве объекта я выбрала стену, а в качестве частей тела — спины стражников, сейчас они больше всего напоминали ровненький рядок жучков, перевернувшихся на панцирь и не имеющих возможности самостоятельно принять подобающее положение, зато усиленно дрыгающих лапками и лязгающих железяками. Опасаясь, что кто-то особо умный может додуматься метнуть в нас меч, или что-то иное, я конфисковала у них оружие и верхнюю одежду, оставив лишь исподнее, перенеся все железяки и тряпки в центр зала и свалив в одну большую кучу.
   Дар спрятал меч, я повернулась к девушке, которая успела нырнуть за стол и испуганно оттуда выглядывала.
   — Веди, — кивнула я, указывая на лестницу, к которой мы направлялись до появления стражников.
   По дороге в кабинет сенатора нам никто не встретился. Приемная главы Ялииса и прилегающих территорий была абсолютно пуста, даже помощники куда-то делись. Причем, судя по всему, делись совсем недавно, поскольку на одном из столов дымилась чашка с отваром из трав. Во мне проснулось хулиганистое начало, и я хорошо запомнила эту чашку.
   Перед дверьми кабинета девушка еще раз всхлипнула и умоляюще посмотрела на меня.
   — Иди уже, — проворчала я.
   Наша провожатая убежала, отчего насколько бумаг, лежащих на краях столов, разлетелись и живописно опустились на пол.
   Магическим толчком я распахнула дверь, сломав замок и слегка покосив створки. Двери явно были закрыты изнутри, но в кабинете никого не было.
   Мое хулиганистое настроение никуда не исчезло, я деловито уселась в удобное кресло сенатора, жестом пригласив Дара занять одно из посетительских, одновременно с этим просканировала помещение, найдя вход в потайную комнату и, при помощи магии, заставила сработать замок, отодвигающий массивный камин.
   Пока «дверь» в потайную комнату открывалась, я телепортировала на стол чашку, стоявшую на столе в приемной и жестом предложила Дару взять ее себе.
   На его губах мелькнула едва заметная улыбка, и он отрицательно качнул головой. Я пожала плечами, придвинула чашку к себе, аристократично, тремя пальчиками поднесла ко рту и попробовала ароматный напиток. Это была игра на публику в чистом виде.
   К эльфийским отварам я отношусь крайне прохладно, предпочитая им пархву — отвар из первоклассных ялииских бобов. И больше всего мне нравится пархва с добавлением особой смеси эльфийских пряностей и пустынно-драконьих трав. Сочетание весьма и весьма оригинальное, а потому в гостях я предпочитала пить чистую пархву.
   Теперь же приходилось чинно восседать на чужом кресле с неестественно ровной спиной, опущенными плечами и гордо поднятой головой, аристократично пить дорогую эльфийскую дрянь, которую даже не сумели правильно заварить, и рисоваться на публику.
   Впрочем, публика была весьма благодарная. Господин сенатор, спасаясь от неизвестной угрозы, схватил своих помощников и спрятался в потайной комнатке. Комнатушка имела размер четыре на три кубито, и пятеро здоровых мужчин едва втиснулись в столь тесное пространство. Сдержав улыбку я сказала:
   — Редкое человеколюбие, господин сенатор, но помилуйте, чем же вы собрались дышать впятером в столь тесном помещении да еще и неопределенное количество ор? Как у вас там с вентиляцией?
   Господин сенатор, низкий, в три кубито, крепкий и полностью лысый мужчина, рискнул начать выходить из помещения первым, настороженно глядя то на меня, то на виен.
   Поняв, что ответа не дождусь, я пригласила сенатора сесть рядом с Даром, на кресле для посетителей, а всем остальным сказала, что они свободны.
   Вы видели когда-нибудь, как четверо взрослых мужчин, пытаются одновременно протиснуться сквозь дверной проем в два кубито? Я даже позволила себе улыбку, наблюдая, как преданные помощники сенатора с каким-то сверхчеловеческим согласованием движений осуществили невозможное и в секундис уже были где-то далеко в коридоре.
   — Как ваши дела, господин сенатор? — поинтересовалась я, делая еще один глоток.
   — Б-б-благодарю, — промямлил сенатор.
   — От кого прятались? — любезно спросила я и решила уточнить: — То есть, что вам такого сказали, что сподвигло вас забаррикадироваться внутри?
   Сенатор выдохнул, взял себя в руки и произнес:
   — Вбежал третий помощник, сказал, что на сенат напали и идут сюда, а времени убегать нет. Вот я и решил... всех туда... — он кивнул на комнату.
   — Неплохая идея, — одобрила я и, при помощи магического воздействия на замок, начала закрывать «дверь», возвращая камин на его законное место.
   — Но скажите, господин сенатор, — продолжила я, — почему ваши стражники столь плохо обучены?
   Сенатор тяжело вздохнул, понурившись, а я продолжила:
   — Понимаете, господин сенатор, обычно, когда в деятельности какой-либо организации происходит неприятная ситуация, виновных в ней увольняют. Иногда увольняют невиновных. В некоторых случаях под увольнение либо обвинения попадают попросту неугодные начальству люди, но само начальство расплачивается за ошибки подчиненных в крайне редких, практически уникальных, случаях. Как вы считаете, это правильно?
   Лицо сенатора покрылось красными пятнами и он вжался в спинку кресла, еще раз посмотрев на виен.
   — А вы не смотрите на моего спутника, — продолжила я. — Вы посмотрите вот сюда, — сказала я, обнажив левое запястье и показывая знак, выжженный на внутренней стороне моей руки.
   Глаза сенатора округлились и, казалось, приготовились вылезти из орбит.
   — И мой спутник не имеет ни малейшего отношения к тому, что ваши стражи на входе отнеслись к нам крайне непочтительно, из-за чего остались парить в воздухе и цепляться за стены. Это не он выбивал двери парадного входа в здание сената. И отряд стражников, прикованных к стенам холла — совершенно не его рук дело. Он также совершенно не причастен к вашей личной инициативе спрятаться в потайной комнате вместе со своими подчиненными.
   — Но больше всего, — продолжила я, — мне интересно, почему после того, как я вчера до рассвета въехала в город и получила временную грамоту, подтверждающую факт уплаченного налога на проживание в Ялиисе, вас не уведомили об этом событии ваши подчиненные. Почему меня, прибывшую в сопровождении единственного виен в городе и на полуострове, при попытке зайти в сенат и поменять временные грамоты на бляхи, не отправили вежливо в требуемый департамент, а смерили взглядом с головы до ног, презрительно поджав губы при этом, а потом принялись грубо пытаться спровадить от парадных дверей. И еще, мне интересно кто за все это ответит, господин сенатор... Не знаете?
   Поняв, что таким образом я доведу несчастного главу сената до сердечного приступа, я просканировала состояние его организма, понизила давление и слегка успокоила.
   — Хорошо, — кивнула я. — Будем считать мои вопросы риторическими. Впредь же я желаю видеть любых служителей города, сената и прочих правительственных структур вежливыми, предупредительными и обходительными с представителями любых сословий, рас и возрастов. Уличенных в хамстве или жестокости я буду наказывать лично. Так, как посчитаю нужным. Наказанию подвергнется и их непосредственное начальство и сослуживцы. Я понятно изъясняюсь?
   — Да, госпожа, — почтительно кивнул сенатор.
   — И чтобы без лизоблюдства и подхалимства — я этого не люблю.
   — Да, госпожа.
   — Вот и отлично. А теперь, извольте заменить наши грамоты на бляхи, — сказала я и протянула сенатору бумаги. — Мы пойдем в холл, где я освобожу ваших непочтительных стражников. Принесете бляхи туда. Когда оправитесь — можете приехать с визитом на Буковую улицу, дом восемнадцать. В квинту(26) я перееду в этот особняк. До той поры, я обитаю на улице Лунной, дом двадцать один. У своей подруги и ее супруга. Запомнили?
   — Да, госпожа, — вздохнул сенатор. — Я пойду?
   — Идите, господин сенатор, жду вас с бляхами в холле.
   Когда шаги сенатора начали удаляться по коридору, я встала с кресла, вылила остатки мерзкого эльфийского пойла в кадку с раскидистым цветком и спросила у виен:
   — Как тебе?
   Дар улыбнулся и кивнул, выражая свое одобрение с ноткой восхищения. После озабоченно посмотрел на мои неуверенные первые шаги и вопросительно поднял на меня глаза.
   — До дома выдержу, — подытожила я и медленно двинулась из кабинета.
  

* * *

  
   В холле творилось что-то невообразимое. Вновь прибывшие стражники разбились на несколько групп: одни окружили скалящегося марикса, направив на него острия мечей и алебард, другие пытались отодрать от стены своих сотоварищей. На улице, судя по голосам, кто-то пытался словить летающих соратников, а еще несколько допрашивали несчастную девушку, поработавшую для нас проводником. На лестнице нас мигом окружил десяток стражников, с оружием наготове.
   — Командира позови, — лениво сказала я, краем глаза заметив, что в этот раз Дар даже не стал вытаскивать оружие, а кошак, услышав мой голос спокойно сел и, игнорируя стражников, начал вылизываться.
   Один из мужчин быстро спустился по лестнице и направился к группе стражников, допрашивающих девушку. Отдал честь высокому и статному темноволосому мужчине с курчавой шевелюрой, что-то ему сказал и вернулся уже со спутником.
   — С кем имею честь? — церемонно поинтересовался мужчина.
   — Кьяра, гранд-маг, — представилась я, показывая ему запястье. — Прикажите очистить помещение, я сейчас освобожу ваших хамов.
   Судя по всему, увиденное его впечатлило, поскольку он подал знак стоящему рядом с ним стражнику, и тот, помчался по холлу, передавая поручение от командира.
   — Простите за вопрос, госпожа Кьяра, но дозволено ли мне будет узнать, что именно произошло, когда вы посетили сенат?
   — Дозволено, — со вздохом произнесла я. — Один из охранников на входе окинул нас неподобающим взором и презрительно поджал губы, а его товарищ ответил излишне грубо и непочтительно, за что оба позволивших себе столь неуместное поведение, были наказаны. После этого я уже была зла и несколько неловко распахнула двери. Ну, а мужчины у стены, видимо, очень желали меня остановить, не поинтересовавшись происходящим.
   — Понятно, — кратко ответил мой собеседник. И добавил: — Кэнтум(27) Орравиус, второй дневной заместитель начальника городской стражи, к вашим услугам!
   — Очень приятно, Орравиус! Да будет благословенна ваша работа в Верис от чистого сердца и с открытой душой, — произнесла я ритуальную фразу.
   Орравиус просиял. Он ведь даже не дарил мне подарка и не просил благословения, а тут его благословила гранд-маг с триплексом на знаке — большая честь.
   — Благодарю вас, госпожа! — он церемонно поклонился и жестом предложил нам с Даром спуститься по лестнице.
  
   Внизу я потрепала по холке Сиа, одновременно снимая с него защитный полог. Освободила стражников, плененных стеной, мягко опустила отчаявшихся мужиков, осваивающих премудрости левитации. Приняла от сенатора бляхи с пожеланиями приятного проживания в Ялиисе, благословила его работу в Верис и при помощи левитации картинно взлетела на спину аиенакха. После цветистых прощаний и взаимных заверений в дружбе и уважении мы, наконец, отправились домой.
  
   В дом Дар внес меня на руках. Впрочем, с аиенакха меня тоже снимал он, хотя, пока за нами не закрылись ворота, я держалась изо всех сил. Олея всполошилась и забегала по дому, а у меня даже не было сил кому-либо возражать.
   Я попросила поесть и наполнить лохань. Перенести воду и нагреть ее магически я уже не могла. После приема пищи, в течение которого Лея массировала мне ноги, а кухарка бегала с ведрами горячей воды, я смогла позволить себе выпить заветную пилюлю и жить стало проще. Когда я при помощи Олеи вылезла из лохани, расслабленная и распаренная, и залезла под одеяла, я была абсолютно счастлива.
   В комнату постучал Дар. После традиционного диалога, в течение которого у Леи были только реплики, а у Дара — только кивки и мимика, Лея покинула комнату, оставив нас наедине. Сняв с меня одеяло и укрыв тонкой простыней, Дар начал массировать мне спину и мышцы ног, одновременно делясь со мной энергией.
   Среди скрытых талантов виен, о которых мало кто знал, были эмпатия и возможность хорошо видеть энергетические и магические потоки. Любой виен по желанию мог быть еще и эмпатом, работающим как на прием, так и на отдачу эмоций. Именно на этом принципе они так успешно строят свои молчаливые диалоги с окружающими. Да, они практически не владели магией, так как все, без исключений, были воинами с триплексом на знаке и даже ритуал перестали проходить, убедившись, что виен всегда получают один и тот же результат на определении. Тем не менее, они прекрасно видели и осознавали любое магическое действие, проходившие в их присутствии, отлично понимали суть предметов, изготовленных при помощи магии или усовершенствованных магически, и могли немного управлять своими энергетическими потоками так же, как эльфы.
  
   Подпитав меня, Дар произнес:
   — Представь, что сейчас приезжает гонец из сената и тебя срочно куда-то просят приехать. Ты же официально представлена, значит, фактически согласилась стать магом, помогающим властям. И куда бы ты, такая обессиленная, поехала?
   Я ответила ему красноречивым и весьма угрюмым взглядом.
   — Спи, — продолжил он. — Мало ли, что ночью будет.
   С этими словами Дар снова закутал меня в одеяло и вышел из комнаты, впустив внутрь накормленного ужином и довольного Сиа.
  
   Перед сном я думала о том, почему виен так мало говорят. Как по мне — лучше бы они вообще не говорили. За все десять циклов, которые я была знакома с Даром, какие-либо приятные слова я от него слышала раза три. Чаще всего он говорил весьма и весьма неприглядную правду. И не поспоришь, и не ответишь — прав ведь, зараза!
  

* * *

  
  
   — Нет, ну чем она думала?! — мысленно возмущался виен, привычно отрабатывая удары по невидимому противнику во дворе дома. — Неужели не могла понимать, чем это закончится?! И растратилась же совершенно попусту! — Дар досадливо разрубил воображаемого противника сверху вниз, по диагонали и с размаху вогнал меч глубоко в землю. Эта совершенно нелепая ошибка, присущая новичкам, была совершенно не типична для виен и потрясла мужчину до глубины души. Убедившись, что никто не видел его позора, Дар отложил меч, пошел к колодцу, окатил себя водой и решил на сегодня тренировку с оружием закончить.
   Чистка и заточка меча, пробежка, баня и ужин — вот то, что ему сегодня нужно. И в этот список не входит ненужная забота о том, кому на его волнения плевать.
  

* * *

  
   Где я? Что-то не так... Что-то странное... Я в воздухе!
   Попытка замедлить падение при помощи магии ничего не дала — нет сил. В голове мелькает обрывок мысли: «Приземлиться на ноги и уйти в кувырок» — не успеваю. Успеваю просто на ноги. Треск собственных костей оглушает. Он везде — и снаружи, и внутри меня. Волна боли возникает в ногах и проносится по всему телу, сметая мое сознание и унося куда-то далеко.
   Спустя время я начинаю вновь обретать чувства. Вокруг темно, я лежу щекой на чем-то мокром. Попытка подтянуть правую руку к лицу отзывается резкой болью где-то в ногах. Стон вырывается против моей воли. Ужасная, нечеловеческая боль.
   Глаза понемногу привыкают к скудному освещению, я начинаю различать листья и деревья. Лес? Парк? Пытаюсь позвать на помощь, но понимаю, что меня вряд ли услышат. Обессилев, роняю голову на мокрый ковер из листьев. «Хоть бы нашел кто-нибудь», — думаю я и пытаюсь понять, что делать дальше. Осмотреть ноги. Перевернуться и осмотреть ноги.
   Постепенно и очень медленно пытаюсь подтянуть правую руку немного выше. Она плохо слушается. Вероятно, я повредила позвоночник. А возможно, мне повезло, и я просто сильно замерзла. Тела совсем не чувствую и понимаю, что в любом случае это очень плохо — либо замерзну насмерть, либо не смогу двигаться и все равно замерзну насмерть.
   Немного подтянув руку, пытаюсь упереться ею в землю и перевернуться. Опять волна боли в ногах, и я снова куда-то проваливаюсь.
  
   Мне становится то жарко, то холодно. В какой-то момент я согреваюсь. Тепло, кажется, проникает в живот и оттуда расходится по телу — как же хорошо! Мне что-то вливают в рот? Что-то теплое и очень сладкое.
   Опять боль! Долго, очень долго. Мне кажется, что эта боль бесконечна. Такое ощущение, что расплавленный металл льют на мои ноги. Начинают с голеней и плавно идут все выше и выше. Я плачу и умоляю прекратить, но кто-то невидимый, все льет и льет расплавленный металл, и этому нет конца.
   Мне очень жарко. Жар идет от ног наверх. Медленно ползет и сжирает мое тело, оставляя лишь пепел. Я знаю, что как только он дойдет до груди, до сердца, меня не станет. Я хочу закричать и остановить того, кто льет металл, но, открыв рот, я понимаю, что мой крик — это шепот.
   Ужасно страшно! По щекам льются крупные слезы, у меня истерика и меня трясет. Мне холодно. Все тело бьет крупная дрожь, мне кажется, что я все еще лежу на мокрой холодной земле и замерзаю. Я пытаюсь кричать и прошу, чтобы кто-то мне помог.
   Мне начинает казаться, что мои ноги выше колен грызут маленькие черви. Маленькие, противные белые толстые черви вгрызаются в мою плоть и своими крохотными зубками отрывают по кусочку. Это невыносимо, этому нет конца. Я кричу от боли, пытаюсь отползти, выгнуть тело, скинуть противных тварей. Что-то кричу, зову на помощь, плачу и хочу дотянуться до них руками, но почему-то почти не могу пошевелиться. В конце концов, обессилев от бесплодных попыток скинуть с себя этих мерзких тварей, я лежу на чем-то мокром и плачу. И мне не жарко и не холодно. Уже все равно, и даже боль, казавшаяся ранее невыносимой, отходит куда-то на задний план. У меня ни на что нет сил. Ни терпеть, ни убежать, ни что-то изменить.
  

* * *

   Я вынырнула из сна резко и очень неприятно. Долго смотрела в потолок, убеждая себя, что это только сон, что это было давно, и мои ноги снова при мне. Но как бы я себя ни убеждала, приподняться с подушки и посмотреть вниз было ужасно страшно. И снова помог Сиа. Увидев, что я проснулась, он поставил обе лапы на кровать и одна из них оказалась на моей голени. Я это чувствую! Значит, все в порядке!
   Эти кошмары о падении, травме ног и ампутации начали преследовать меня еще тогда, когда ноги почти регенерировали и я вновь начинала учиться ходить. Почему-то, пока я не могла нормально передвигаться, мне снились сны о том, что я здорова, весела, бодра, хожу, бегаю и танцую. После таких снов я всегда просыпалась в истерике и долго не могла успокоиться. А когда обрела ноги, сны сменились на противоположные.
   Подъем опять был очень ранним. Делая утренние упражнения, я пыталась поднять себе настроение, предвкушая, как сейчас пообщаюсь вдоволь с Сиа и Матисом, а потом встанет Дар, и мы отправимся смотреть дом, в который так и не успели заехать вчера.
   Сложилось, к сожалению, совершенно не так, как хотелось. Я закончила зарядку, привела себя в порядок, уделив особое внимание не до конца восстановившимся ногам. Надела одно из новых платьев — сегодня это был шахийсткий лен глубокого синего оттенка, с вышитыми на подоле белоснежными чайками. Платье было закрытым — под горло, все с той же заниженной талией и юбкой-колоколом, со скрытыми карманами, в общем, по моде последних циклов. Дополняло его белоснежное кружево на горловине и рукавах. В тон к нему были и легкие темно-синие сапожки из шахрийского такра и небольшие серебряные серьги с сапфирами.
   Я успела покормить марикса, своего аиенакха и даже всех прочих обитателей конюшни, чтобы никто не обиделся. И вдоволь пообщалась с Матисом во дворе. Пока Сиа поглядывал на нас, лежа под домом, мы немного бегали друг за другом и вдоволь наигрались. Вы можете представить себе игры человека и лошади? Я тоже не могла, а тем не менее, мы с аиенакхом занимались именно этим. Он беззлобно хватал меня за новое платье и делал вид, что хочет утащить, я уворачивалась, периодически кто-то начинал кого-то догонять и делал вид, что это невозможно — так быстро движется добыча. Когда же кто-то кого-то все таки догонял, я обнимала и гладила его морду, а он ласково терся о мое плечо.
   Нашу идиллию прервал стук в дверь дома. Мы, как по команде, насторожились и замолкли, а стук повторился — настойчиво и торопливо. Идти в дом было далеко и я решила подождать, пока дверь откроет кто-то другой. Я тем временем усилила слух и пошла в конюшню — взять уздечку, попутно приводя в порядок слегка потрепанное платье — избавляя его от следов утренних игр с Матисом. Какая-то часть меня чувствовала, что скорее всего что-то случилось, и городские власти послали за гранд-магом.
   Так и оказалось. Находясь в конюшне, я уловила взволнованный голос посланника, которому срочно нужна была госпожа гранд-маг, по очень важному делу. Потом голос Лиенса, который спрашивал у спустившегося вниз Дара, не знает ли он, где я. Видимо, Дар кивнул по направлению к двору, потому как выйдя из конюшни и подойдя к аиенакху с уздечкой, я увидела довольно забавную картину.
   Из дома вышел полностью одетый и собранный Дар и поспешил к конюшне, ко мне же направился сонный Лиенс в одних штанах и босой. За ним плелся перепуганный молодой человек в форме стражника с таким лицом, как будто он идет на верную смерть.
   «Новичок», — подумала я, — «Наслушался рассказов о вчерашнем». Пока я одевала уздечку, они успели подойти.
   Я приветственно кивнула Лиенсу, и попросила стражника подойти ко мне, вспомнив, что именно ему было поручено. Он затрясся. Я положила руку ему на лоб, увидела все, что мне требуется и одновременно ментально его успокоила.
   — Вы все передали, можете быть свободны, я буду на месте быстрее вас, — сказала я ему и, повернувшись к Матису, увидела, что аиенакх присел и ждет, когда я сяду к нему на спину.
   Тем временем Дар уже вывел из конюшни Мару и открыл ворота. Выехали мы одновременно и быстро помчались в верхний город по малолюдным утренним улочкам. Сиа бежал где-то позади, но я не переживала — найдет. Марикс чувствует меня на любом расстоянии. Матиса тоже не нужно было направлять, как и все аиенакхи, он прекрасно знал, куда нужно ехать — чувствовал мои желания. Я в который раз подивилась своей удаче: марикс, который всегда знает, где находится хозяйка и что с ней, аиенакх, чьи способности до сих пор не известны людям до конца и виен, закрытый, молчаливый и прекрасно считывающий эмоции благодаря своим эмпатическим способностям. Вот уж действительно, подобное притягивается к подобному.
   «Впрочем, не время предаваться досужим домыслам», — одернула я себя. Мы ведь почти подъехали и так быстро — в считанные минутис. А приближались мы к особняку Дориасу Лафинду, чье владение в настоящее время горело алхимическим, зеленым пламенем.
  
  

  

Глава 5. Чего они не знают, того не выболтают(28)

  
  
   И снова бедному писарю не дали выспаться. На рассвете под его окнами раздался условный и негромкий переливистый свист. Мгновенно проснувшись и вскочив с кровати, писарь отворил окно, увидев знакомого мальчишку, кивнул ему и начал торопливо натягивать штаны.
   Уже через три минутис, выйдя во двор и выслушав свежие новости, малоприметный худощавый мужчина торопливо поднялся наверх, даже не поздоровавшись со служанкой, встретившейся ему на лестнице. Бедная девушка не знала как и реагировать на такую утреннюю неучтивость ранее лебезящего перед ней кавалера. С одной стороны, ее радовало, что малоприятный постоялец не заметил, как за ней закрылась дверь одной из комнат на втором этаже, а значит, не донесет хозяевам о том, что она выходила с утра не из своей каморки на чердаке. С другой стороны, потерять интерес хоть захудалого, но поклонника было все же обидно. Поняв, что столь сложное решение ей сейчас принять не по силам, девушка поспешила растопить очаг и начать готовить завтрак для постояльцев и гостей двора.
   Тем временем ее неудавшийся кавалер уже сидел в своей комнате и торопливо выводил на бумаге литеры. Литеры складывались в слова, слова в предложения и мало-помалу рождалась история о том, как живописно горел особняк Лафинду и плавились стоцикловые камни. И история эта получалась куда увлекательней вчерашнего отчета о гранд-маге, разбушевавшейся в сенате.
  

* * *

  
   Прибыв на место, я увидела оцепление из стражников. Завидев меня, доблестные охранники правопорядка быстро и слаженно убрались из-под копыт аиенакхов. От главного дома остались лишь оплавленные камни цокольного этажа. Все постройки сгорели полностью. Огонь еще теплился то тут, то там, но большей частью уже потух. Это было самым главным. Дело в том, что разжечь алхимический огонь мог каждый дурак, а вот погасить его было делом практически невозможным для обычного человека. Чаще всего сферу действия зеленого огня ограничивали магически. Для этого по периметру раскладывали надлежащим образом заряженные кристаллы. В противном случае, алхимическое пламя вполне могло сжечь дотла Ялиис и даже весь полуостров.
   Соответственно, тот, кто разжег пламя, дураком не был, и кристаллами обладал. Более того, поджог особняка был делом спланированным и просчитанным заранее. Кристаллы заряжаются на определенный радиус действия и, как только огонь доходит до камня, последний активируется, гася пламя на определенном участке. Наш поджигатель явно рассчитал площадь пожара и запасся не только порошком для разжигания зеленого пламени, но и кристаллами-гасителями.
   Все эти размышления пронеслись в моей голове за пару секундо. При помощи магии я загасила оставшиеся очажки огня, которые со временем утихли бы сами. После чего начала изменять температуру камней, лежавших ранее в основании здания, а так же землю, пострадавшую от пожара. Пока я занималась этим, к нам подошел уже знакомый мне кэнтум Орравиус и начал наблюдать за изменениями, происходящими на пепелище.
   — Доброе утро, госпожа гранд-маг, виен, — поздоровался он. — Скажите, пожалуйста, когда мои люди смогут обследовать особняк?
   — Доброе утро, кэнтум! — я закончила охлаждать территорию пожара и повернула голову к Орравиусу. — Будьте добры, скажите ваше личное, не родовое имя.
   — Люцив, — удивленно произнес он.
   — Так вот, Люцив, сначала я обследую эту территорию самостоятельно и без ваших людей. А уже после этого я дам указания вам лично, пояснив, что вам и вашим подчиненным следует сделать. И будьте готовы к тому, что основной вашей обязанностью будет разгонять толпы зевак, — осадила я его, краем глаза заметив, что Сиа наконец-то нас нагнал. — Скажите, вы отдали приказ о том, чтобы все выходы из Ялииса были перекрыты, включая порт? — поинтересовалась я.
   — Нет, — удивленно ответил Орравиус.
   — Так вот озаботьтесь! — последняя фраза была произнесена мной, пожалуй, с особой злостью и раздражением, но такая нерасторопность господина второго дневного заместителя начальника городской стражи начинала меня бесить.
   Я кивнула Дару на территорию особняка, после чего виен быстро спешился и помог мне тоже сойти на землю. Сиа сразу же подлез под руку, потребовав мимолетной ласки в качестве приветствия. Я потрепала его за ухом и мы пошли к тому, что каких-то пол-оры назад было шикарным особняком знатного гражданина Ялииса.
  
   Зайдя на пепелище, мы все разбрелись в разные стороны. Меня, к примеру, интересовала возможность взобраться на руины особняка, чтобы окунуться в недалекое прошлое этого места и иметь возможность узнать события, предшествовавшие поджогу. У Дара и Сиа, вероятно, были какие-то свои намерения, в которые я не стала углубляться, целиком и полностью доверяя своим спутникам.
   Пролевитировав в центр руин, я нашла более-менее ровное и безопасное место, приземлилась и присела на оплавленную кладку. Так... попробую узнать, что тут было вечером.
   Обычные домашние хлопоты. Кухарка убирает остатки провизии в кладовую и шкаф. Слуги готовят хозяйскую спальню ко сну владельца. Сам хозяин работает в своем кабинете. Проверив работу слуг, управляющий входит к хозяину и спрашивает о дальнейших распоряжениях. Получив указания на завтра, прощается и отправляется спать. Вот слуги сами готовятся ко сну и совершают вечерний туалет. Что-то не так, что-то мне не нравится, но я не могу понять, что. Спустя время все уснули, только Дориасу остался сидеть в кабинете и при свете свечей разбирать бумаги.
   И тут началось самое интересное. Где-то с краю скользнуло чье-то сознание. Чье — не разобрать. Поочередно заходя в комнаты прислуги, этот кто-то обрывает их жизнь быстро и точно. Безболезненно и прямо во сне. Они даже не понимают, что умерли. После каждого просмотренного мною убийства я прошу сущность убитого показаться мне. И они показываются. Некоторые удивленные, некоторые обиженные, некоторые безмятежные. Но, по правде говоря, среди них нет ни одного невинного и они сами это знают. Так же быстро я их и отпускаю, чтобы шли с миром, по истечению девяти дие после смерти все они отправятся в иное место.
   Кухарку и управляющего убийца связывает, затыкает им рот и ведет в кабинет Лафинду. Хозяин успевает мгновенно сориентироваться в обстановке. У него даже тени сомнения не возникает относительно намерений пришельца и то, что может его спасти, лежит у него на столе в заветной шкатулке. Увидев, что в открытую дверь вошел убийца и втолкнул вперед себя кухарку с управляющим, которые кубарем полетели на пол, Дориасу кинулся к шкатулке и молниеносно достал большую капсулу. Какая-то темно-коричневая жидкость, была заключена в оболочку из застывшей выварки на основе костей, рогов и шкур животных.
   Завидев странную вещь в руках Лафинду, убийца рванул к столу, но верный управляющий кинулся ему под ноги. Незнакомец споткнулся и замялся на мгновение, после чего совершил нечеловечески ловкий прыжок в надежде не дать владельцу особняка донести капсулу до рта. Но не успел. Паузы, созданной верным слугой, хватило на то, чтобы Дориасу успел закинуть капсулу в рот и раскусить ее. Убийца опоздал. Его главную мишень скрутило судорогой, изо рта пошла пена и глаза начали закатываться. Яд неизвестного происхождения был быстродействующим и беспощадным. Убийца проверил шкатулку и бегло осмотрел стол на предмет противоядия, но ничего не нашел и с досады пнул ни в чем не повинное хозяйское кресло. Спустя несколько минутис в комнате осталось три действующих лица вместо четырех и вот тогда началось самое интересное.
   Сцена пыток была почему-то самой смазанной и нечеткой. То есть, понятно почему — толком отследить происходящее с позиции неизвестного убийцы я не могла — его что-то экранировало даже от меня. Кухарка была напугана до смерти и периодически теряла сознание. Управляющий, за которого убийца взялся первым, был молчалив и после непродолжительных пыток принял смерть, так ничего и не сказав. Кухарку пытать не имело смысла, она и так рассказала все, что знала, и этот рассказ меня удивил. Периодически прислуга отдельно готовила жидкие супы для кого-то еще. Только жидкие супы и кусок, или несколько кусков хлеба — вот и все. Убийцу интересовало, когда и сколько порций она готовила. Кухарка вспоминала сбивчиво, путаясь в датах и умоляя не причинять ей боль. Так и не добившись от нее какого-либо внятного ответа, но, вероятно, подтвердив какие-то свои догадки, незнакомец убил ее быстро и безболезненно.
   Пройдясь по особняку и разложив кристаллы-гасители, он осторожно рассыпал алхимический порошок, вышел за ворота, снял с них горящий факел, кинул его на территорию и ушел.
   Приглашенные мною сущности трех последних людей, умерших в особняке, ничего особого мне не рассказали. Уже оправившаяся от событий кухарка хлопотала по поводу оставшейся племянницы, сам владелец не пожелал общаться, а управляющий беспокоился о сыне господина, которого воспитывал с младенчества. Этот сын в настоящее время плавал где-то на севере, в районе драконьих гор и только недавно приезжал с визитом в отчий дом.
   Я отпустила их всех и начала думать над тем, что увидела. Меня не покидало неприятное чувство, испытанное мною с того самого момента, как я начала просматривать события минувшей ночи. Что-то мне не нравилось, и я не могла понять, что именно. Я закрыла глаза и скорректировала дыхание, входя в состояние измененного сознания и блокируя эмоции, надеясь, что безэмоциональный глас разума позволит мне понять, что не так. И поняла.
   Сорвавшись с места, я быстро прощупала стены и, найдя наиболее тонкое место, ударила туда на чистой силе, не заботясь о более тонких способах решения вопроса. Заслышав шум, виен и Сиа поспешили ко мне. Осадив пыль от совершенных мною разрушений, я кивнула Дару в сторону проема и сказала:
   — Быстрее!
   Виен кратко кивнул нырнул внутрь, через три минутис возвращаясь с орком на руках. Орк был молод, невероятно истощен, одет в тряпье и ужасно вонял. Кроме того, у него на руках были кандалы с болтавшимися остатками цепей, которые, вероятно, разрубил виен. Я быстро оценила состояние юноши и немного подправила его потоки, чтобы он не умер пока мы не доберемся до дома.
   — Пойдем, — сказала я спутникам и мы двинулись к аиенакхам.
   На границе территории особняка нас поджидали Люцив и его люди.
   — Территорию и пепелище обследовать, все найденное сохранить и запротоколировать, город и полуостров держать закрытыми еще дие. Через пять ор жду вас и сенатора в доме двадцать один по улице Лунной. Все ясно?
   Люцив кивнул. Я пролевитировала на аиенакха, Дар с орком на руках были уже верхом на Маре. «И как ему это только удалось?», — подумала я. «Интересно, смог бы он так же везти мальчишку на обычной лошади?»
   Мы тронулись в обратную дорогу. Уже не так быстро, как утром, поскольку улицы были более людными, однако все же достаточно поспешно, чтобы заняться несчастным орком как можно скорее.
  
   Вопреки обыкновению, Олея не ушла сегодня на работу и ждала нас дома, на случай если понадобится ее помощь. И она действительно понадобилась. Я попросила Дара отнести нашу находку ко мне в комнату и положить на пол, а сама поднялась следом.
   Перво-наперво я ввела его в глубокий сон. Здоровый глубокий сон. И отдохнет как следует, и в панику не впадет, и мешать нам не станет, пока мы с ним возимся. Потом попросила кухарку набирать внизу воду, а сама при помощи магии переносила ведра в комнату и наполняла кадку, отправляя пустые обратно. Подогрела набранную воду, после чего мы с Леей опустили орка в кадку и принялись мыть, а Дар пошел сжигать его тряпье. Воду меняли три раза, зато на выходе у нас получился чистый мальчик. Из-за крайнего истощения определить точный возраст малыша было сложно, но учитывая тот факт, что орки проходят обряд посвящение в пятнадцать-шестнадцать циклов, мы с Леей решили, что ему примерно столько же. Серьги, которые надлежит носить мужчине, у него уже были, а вот шрамов, свидетельствующих и битвах — еще нет.
   Уложив его на мою кровать, мы разделились. Лея начала обрабатывать язвы, а я принялась сканировать его потоки. Оценив общее состояние организма, аккуратно и плавно подправила его энергетический баланс. Не до конца, но выровняла достаточно, чтобы он довольно быстро восстановился сам, да и подпитала знатно. К тому же, подправила работу внутренних органов, отрегулировав обмен веществ, и запустила процесс самовосстановления. Кухарка с едой появилась вовремя — горячий и питательный жидкий суп пришелся как нельзя кстати. Нужно же телу откуда-то брать силы и ресурсы на восстановление. Однако перед тем, как накормить нашего гостя, необходимо было его разбудить.
   Приведя мальчика в относительный порядок и завернув в несколько теплых одеял, я попросила Олею выйти и рискнула вернуть его в сознательное состояние.
   — Как ты себя чувствуешь? — спросила я на орочьем, заглядывая в его глаза.
   — Я умеррр? — ответил молодой орк.
   — Если бы ты умер, принесла бы я тебя к себе домой и уложила бы в свою кровать? — я усмехнулась. — Смотри, — я показала ему свой знак. — Мне нужно знать, что с тобой произошло, ты разрешишь?
   Малыш взглянул на мое запястье, сглотнул и произнес:
   — Мой жизнь — твой жизнь.
   Я удивилась. Это была вассальная клятва орков, на которой строилась их социальная и воинская иерархия. Давая эту клятву, малыш признавал, что я спасла ему жизнь, и клялся служить мне столько, сколько я сочту нужным.
   — Твоя жизнь — моя жизнь на тридцать пять циклов, — ответила я, прикоснулась к его щеке и окунулась в воспоминания. То, что я увидела, повергло меня в шок. — Ты здесь в безопасности, — заверила его я, оторвав руку от лица. — Мне жаль, что на твою судьбу выпало такое испытание, но не сомневайся, ты перенес его как подобает воину и не утратил чести великого рода Арруи. И то, что ты не смог прервать свою жизнь — великое благо. Ведь ты выжил и теперь сможешь по достоинству отомстить своим обидчикам.
   Он задумался и серьезно кивнул.
   — Как я тут попал?
   — Тот эльф, которого ты видел в подземелье, он убил всех, кто был в доме, и сжег особняк зеленым огнем. Ты знаешь, что такое зеленый огонь?
   — Да, — мальчик просиял и тут же огорчился: — Никто не жить?
   — Насколько я знаю, выжил твой главный враг. Так что тебе есть чему посвятить себя в ближайшие циклы. Сейчас спи, а позже я помогу тебе стать настоящим воином и справить месть, достойную твоего рода.
   — Ты не воин. Ты не мочь мне помогать, — удивился орк.
   — У меня есть друг — виен. Я попрошу его помощи.
   — Виен — хорроший воин, — кивнул мальчик, сладко зевая. — Благодарррен помощ. Как тэбя звать.
   — Кьяра. А теперь тебе нужно поесть!
   Юный орк послушно кивнул и позволил мне себя накормить. Как только последняя ложка супа была съедена, он закрыл глаза и уже через минутис сладко посапывал в теплой постели. Я мягко поднялась с кровати, вышла за дверь и спустилась вниз.
  

* * *

  
   В гостиной Олея пила отвар из каких-то только ей известных травок, а Дар составлял родственнице молчаливую компанию.
   — Как он? — встревоженно спросила подруга, как только я вошла в комнату.
   — После того, что мы с тобой сделали — в три дие встанет на ноги. Без нашей помощи мог и не выжить. А если бы выжил, на восстановление ушла бы пара менсисов. Так что малышу повезло. Кроме того, он отдал мне свою жизнь и я приняла ее сроком на тридцать пять циклов.
   Дар выразил удивление по поводу клятвы орка, подумал над этим некоторое время и одобрительно кивнул. Олея лишь удивленно хлопала глазами, переводя взгляд с меня на Дара и обратно.
   — А ему можно? — неуверенно спросила она. — Он же еще маленький.
   — Не такой уж и маленький, — я пожала плечами. — Серьги у него есть, значит, он уже мужчина. А исходя из того, что я увидела в его памяти, он последний мужчина своего рода и племени.
   — Бедняжка, — проникновенно вздохнула Олея, понурив плечи.
   — Лей, завари мне какой-нибудь отвар, пожалуйста, на твой выбор. Нам нужно выследить поджигателя прежде, чем к нам прибудут сенатор и кентум. А у меня совсем нет сил.
   Лея кивнула и ушла на кухню. Я присела в кресло и Дар, молча встав за спиной, начал разминать мне плечи, делясь энергией. Я не знаю, все ли виен так делали, или только он, но почему-то переливание энергии происходило проще, если он делал человеку массаж.
   — Дар, хватит, — попросила я. — Мне нужно, чтобы хотя бы один из нас был в нормальном состоянии. Ослабевший маг и полуживой виен — не лучшее сочетание.
   Дар прекратил массаж и набрал в грудь воздуха, видимо, намереваясь что-то сказать, но в комнату вернулась Лея и, хорошо расслышав из коридора мои последние слова, предложила позаимствовать сил у нее.
   Я скептически посмотрела на подругу. Виен могли делиться энергией сознательно и контролируя этот процесс. Кроме того, у них был достаточно мощный запас, позволяющий делать это достаточно часто и без особого вреда для донора. А вот с людьми было сложнее. Нет, взять у них энергию, да еще при их согласии было легко, но после этого они слабели и нуждались в отдыхе на двенадцать-пятнадцать ор.
   Лея уловила мой взгляд и принялась меня убеждать:
   — Мне никуда сегодня не нужно. Я сяду в комнате на кресле с нашим гостем и подремлю там. До вечера вы и без меня управитесь, а к вечеру мне станет уже немного лучше.
   Я кивнула и, дождавшись, пока Лея поставит заварник с чашкой подле меня и нальет мне отвара, взяла ее руку в свою и прикрыла глаза чтобы лучше сосредоточиться.
  
   Пол-оры спустя, восстановив свои силы, выпив целебный отвар и проводив Олею наверх, мы выехали из дома. Придя в себя и позабыв про усталость, я размышляла о том, что нам сейчас предстоит. Получив четкий образ эльфа-поджигателя, найденный мною в памяти малыша Эрриса из рода Арруи, я смогла довольно безошибочно определить месторасположение остроухого засранца. Вот уж кому-кому, а ему сегодня точно достанется. И за мое плохое настроение, и за ранний вызов на пепелище, поступивший от городских властей, и за сам пожар, и за оставленного в особняке орка, и за растраченную почем зря силу, которую мне пришлось восполнять при помощи друзей, и даже просто так. Чтобы не повадно было.
  

* * *

   Тем временем, остроухий засранец, не подозревавший о своей участи, сидел в одном из припортовых кабаков и собирал слухи. Слухи эти были самыми разными.
   Одни говорили, что город закрыли из-за того, что кто-то убил члена верхней палаты сената и заодно вырезал всех его слуг. Другие — что в Верхнем городе видели зеленый огонь, который к счастью, сумела остановить недавно прибывшая в Ялиис гранд-маг. И теперь ищут поджигателей. Третьи были о том, что это все инициатива не в меру ретивого молодого кентума, решившего почем бы то ни было свести со свету простой люд и не дать торговцам, купцам и рыбакам нормально работать. В общем, мешанина была еще та.
   Эльф разместился за крохотным столиком для одного-двоих человек в углу, из которого хорошо просматривался зал кабака, попивал пархву с добавлением вина, и невесело размышлял о том, какой же он идиот. Это ж каким должно быть его невезение, чтобы какой-то неизвестный (или неизвестная — на этот счет людская молва разнилась) гранд-маг объявился именно тогда, когда он выполнял задание и затаился в особняке Лафинду. Это ж нужно было решить не брать коня, чтобы не привлекать внимание, несясь по утренним улицам Ялииса, а пройтись пешком до порта. И в результате шагать добрых две оры и попасть в него как раз тогда, когда все выезды из города запретили, а сам порт закрыли.
   Все, что он теперь мог делать — выбрать наиболее людное место и попробовать затаиться там, заранее понимая, что если про гранд-мага не соврали, его скорее всего найдут. Собственно, он это и сделал. Во всем Ялиисе не найти сейчас более людного места, чем дешевые припортовые кабаки. Только вот продержится ли он дие и если нет, то как передать весточку своим?
   Пока он предавался раздумьям, перед его столиком, словно из ниоткуда возникла статная темноволосая молодая жензина и серьезным тоном на эльфийском произнесла:
   — Айрахийе кьне Эррис эк фаилм Арруи(29).
   И будто со стороны увидел эльф, как рвутся прежние нити судьбы, сплетаясь в совершенно иной узор. В голове зазвенело, а сам он похолодел, понимая, что допустил одну из самых страшных ошибок, которые только мог допустить в своей жизни — стал причиной гибели ни в чем не повинного существа и отныне, согласно Айрахийе, обязан всю жизнь служить роду погибшего, пытаясь искупить свою вину.
  

* * *

  
   Город гудел. Напряжение, настороженность, любопытство и необычное оживление почувствовалось сразу, как только мы выехали за ворота. Пускай мы пробыли здесь всего пару дней и не имели четкого представления о том, каким должен быть привычный шум города, но уж настроение толпы мы ощутить могли.
   Имея образ эльфа, я легко могла определить его местоположение. По пути мы старались выбирать наименее людные улочки, чтобы аиенакхи как можно быстрее доставили нас в требуемое место. А вот Сиа в этот раз решил остаться дома и то ли охранять Лею от незнакомца, то ли незнакомца вместе с Леей — я так и не поняла до конца его намерений.
   А мы тем временем въехали в припортовый район и вынуждены были замедлить движение на людных улицах. Видимо, слухи о гранд-маге, виен и аиенакхах распространились по городу быстро, поскольку, завидев нас, горожане притихали и почтительно расступались. Чтобы не спугнуть искомого эльфа, я поспешила отвести глаза людям. Теперь они видели лишь двух горожан средней руки на паре обычных лошадей, что совершено не привлекало внимания и не откладывалось в памяти. Эффект отвода глаз пропадал лишь в том случае, если кто-то из нас решит заговорить с человеком. Таким образом, мы и подъехали к одному из многих довольно однотипных питейных заведений. Не став привязывать аиенакхов, я оставила их Дару, сказав, что скоро вернусь, и зашла внутрь. Искомый виновник пожара сидел в углу, что-то потягивал из большой чашки и мрачно просматривал на толпу из под широкополой шляпы.
   Я подошла к нему и произнесла ритуальную фразу:
   — Айрахийе кьне Эррис эк фаилм Арруи.
   Эльф поднял на меня глаза, его лицо отразило необыкновенную гамму чувств и эмоций: изумление, шок, страх, осознание, ожидание, надежда, злость, ярость, понимание, принятие, уныние. Все это пронеслось вихрем по лицу, которое наверняка было весьма непроницаемым в обычное время. Да, я застала его врасплох.
   Приняв присягу от молодого орка, я получала полное право распоряжаться его жизнью на свое усмотрение и являлась для него и ближайшим родственником, и хозяином, и госпожой, и военным командиром одновременно. Ритуал Айрахийе был типично эльфийским и не имел аналогов ни у одного из народов этого мира. Согласно древней традиции, если эльф убил или своими осознанными действиями обрек на смерть безвинное существо, ближайшие родственники этого существа могли призвать виновника к ответу, произнеся одну-единственную ритуальную фразу. Правило было справедливо вне зависимости от того, к какому виду или народу принадлежит убитый или обреченный на гибель.
   Айрахийе срабатывал не всегда, а исключительно в случаях, имеющих под собой правдивые и веские основания. Если осознанные действия эльфа заканчивались смертью невинного и родственники погибшего призывали виновника к ответу, он служил старшим рода до момента своей смерти. В случаях, когда обреченного на смерть удавалось спасти, что было редкостью, виновный эльф, призванный на службу через Айрахийе, обязан был служить старшему рода то количество времени, которое пострадавшая сторона определит на свое усмотрение.
   Суть ритуала была в том, что после оглашения Айрахийе эльфа, при условии его виновности, отрезало от энергопотоков рода. Для представителей этого народа отсутствие силы рода означало гибель в течение дие. Чтобы выжить и получить доступ к прежним ресурсам, он обязан душой и телом стать преданным роду пострадавшего или умершего. Только при искреннем и преданном служении сила возвращалась к нему. В отдельных случаях ее хватало лишь на жизнь, однако, чем больше рвения, искренности и преданности эльф проявлял на своем новом услужении, тем большее количество силы он мог получить посредством энергопотоков от своего прежнего рода. Известны были случаи, когда некоторые представители светозарных становились гораздо более могущественными после Айрахийе, чем были до него.
   К самому ритуалу у эльфов было весьма неоднозначное отношение. С одной стороны, они неизменно уважали этот обычай и считали своим долгом оказать содействие в любом начинании сородичу, который был связан Айрахийе. Однако, были и эльфы, считающие неудачниками тех, кто обрек на гибель безвинное существо. Некоторые гордились тем, что они никогда не оступились на этой дорожке и не убивали невинных, а если и убивали, то их родственники не смогли найти эльфа, или просто не знали о самом ритуале и своем праве на него. В общем, мнения и отношение к Айрахийе среди эльфов было разным, но игнорировать эту традицию не мог ни один из них.
  
   Дав моему новому знакомому минутис на обретение душевного равновесия и наслаждаясь произведенным в душе эльфа переполохом, я выждала паузу, кивнула на дверь и сказала:
   — Я еду домой, ты со мной?
   В противовес первой, ритуальной фразе, эту я произнесла уже на общем языке. Эльф растерянно посмотрел на меня, поспешно кивнул и послушно пошел за мной к выходу.
   Выйдя за дверь и увидев поджидающего меня Дара с аиенакхами, он насторожился, напрягся и, кажется, растерялся еще больше. Честно говоря, видеть растерянность на обычно самоуверенном и надменном эльфийском лице было странно. И если при нашем знакомстве я наслаждалась этим, то сейчас стало даже немного жаль беднягу.
   — Поедешь со мной, — я кивнула на Матиса и забралась аиенакху на спину, помогая себе частичной левитацией. Эльф подождал, пока я сяду и поправлю юбку, после чего ловко и в один прыжок сел сзади, положив руки мне на талию. «Как им это удается?», — изумилась я. «Что эльфу, что Дару... Без стремян и так мягко взлетать на спину лошади!»
   На обратном пути не произошло ничего примечательного. Эльф погрузился в размышления, вероятно, привыкая к своему новому положению. Мы с Даром соблюдали молчание, хотя мне показалось, что однажды виен украдкой мне усмехнулся. Добравшись к знакомым воротам и оставив аиенакхов на попечение конюха, мы направились в дом.
  
  

  

Глава 6.Все-таки, — говорит он, — ужасная у меня манера — рассказывать с самого начала, по порядку(30)

  
  
   — Я начну, ты продолжишь, — сказала я новому знакомому, когда мы все устроились в гостиной в ожидании обеда. — Через полторы оры сюда пожалуют сенатор с кэнтумом и к тому времени, нам необходимо восстановить полную картину произошедшего.
   Эльф обреченно кивнул.
   — Во-первых, сними свою дурацкую шляпу и платок. Во-вторых, назови свое полное имя.
   — Тхоам Рудрэ Баэльдэз эк фаилм Заонтас арри'ем Луэфикаш, — безэмоциональным голосом отчеканил эльф, сняв шляпу и развязывая платок.
   — Истинный странник, очарованный мечтой, вечный защитник из рода королевских хранителей и опекунов, мать которого — загадочная река судьбы, — перевела я. — Да уж, имя у тебя и врагу не пожелаешь.
   Тхоама Рудрэ Баэльдэза, видимо, задело мое высказывание. Он резко вздернул подбородок и подобрался.
   — Зацепила тебя? Это хорошо, — кивнула я. — Как тебе привычней, чтобы тебя называли?
   — Баэль.
   — Баэль, сегодня утром меня вызвали на пожарище в особняк Лафинду. Я погасила остатки огня, охладила территорию и просмотрела события минувшей ночи. Кроме того, мы нашли и привезли сюда безвинного орка, обреченного тобой на гибель. После того, как Эррис из рода Арруи пришел в себя, он отдал мне свою жизнь и я приняла ее сроком на тридцать пять циклов. Поэтому и твой Айрахийе продлится тридцать пять циклов. Тебе все понятно?
   Эльф облегченно вздохнул и кивнул головой. Он должен был уяснить для себя сразу три вещи: обреченный на гибель остался жив и его служение роду орка имеет определенный срок, что хорошо; он призван на служение всего на тридцать пять циклов, что еще лучше, поскольку для эльфийского срока жизни является сущей мелочью; ему придется жить вместе с орком и служить фактически роду своего извечного врага, и это единственная неприятная для него новость при сложившихся обстоятельствах.
   — Хорошо, — продолжила я. — Просмотрев воспоминания Эрриса, я узнала, что Лафинду совершали набеги на эльфийские корабли и острова, а также на племена орков. Насколько я могу судить, целью при этом были молодые эльфы и орки, которые позже отправлялись в рабство. По крайней мере, орк хорошо запомнил группу эльфов, которых три дие содержали вместе с ним в темнице, а потом куда-то увезли. Я так понимаю, ты ищешь кого-то их них?
   Баэль встрепенулся, посмотрел на меня с надеждой, но с каждый мигом надежда эта угасала — он вспомнил, что отныне связан Айрахийе и прежняя миссия потеряла цель.
   Я продолжала:
   — Поскольку твое имя говорит само за себя, я полагаю, что среди этих эльфов был кто-то из правящей династии. Расскажи мне об этом.
   И светозарный рассказал.
  

* * *

  
   Ничто не предвещало неприятностей, Баэль только вернулся домой после двух циклов, проведенных в землях Песчаных драконов. Конечно же, в земли самих Солнечных эльфа никто не пустил, однако кочевники приняли его довольно дружелюбно. Как обычно, помогли с маскировкой и выдавали за своего. Таким образом, на протяжении двух циклов он смог инкогнито посетить Шайрий, Кайрат и Кайрин. Завел множество полезных знакомств в тамошних местах, подготовил почву на будущее.
   Безусловно, такая дружелюбность Солнечных дорого обошлась Владыке, однако вряд ли королевская сокровищница потеряла хотя бы одну тысячную долю своих богатств. В любом случае, заметки и отчеты Баэля будут полезны, как дяде, так и самому правителю. С такими размышлениями молодой разведчик шел к дому, обдумывая только что сданный в канцелярию отчет и краткую встречу с дядей, в течение которой они обменялись выразительными взглядами.
   «Есть что-то срочное?» — безмолвно спросил высокопоставленный родственник.
   «Нет, все в порядке», — слегка качнув головой «ответил» Баэль.
   «Хорошо, увидимся позже», — прикрыл веки дядя и быстро удалился.
   Вся «беседа» заняла ровным счетом пару секундо и никто кроме личного помощника дяди, даже не успел заметить этого молчаливого диалога.
   В детстве Баэль часто мечтал о том, как он вырастет и займет дядин пост. Однако почему-то он никогда не думал о том, куда денется дядя к тому времени. Как оказалось, вырасти было мало... нужно было еще дослужить, заработать, стать достойным. Дядя сменил деда на должности главы личной охраны правящей династии добрых тысячу сто пятьдесят три цикла тому назад. До этого он проработал в ведомстве более полутора тысяч циклов, а значит, впереди у Баэля еще огромное количество дней, проведенных за выполнением самых разных поручений, данных в интересах защиты правящей династии.
   За этими размышлениями он, наконец, добрался до дома. Мать была — как всегда в это время — в саду, где ухаживала за цветами. Цветы, растения, водоемы, их формирование и уход за ними были излюбленными занятиями эльфийки. Тут она находила спокойствие, душевное равновесие и обретала гармонию. Луэфикаш, чье имя переводилось как «загадочная река судьбы», выбрала сущность стихийной прорицательницы, дающей предсказания относительно перемен в судьбе эльфов из правящей династии. Могло показаться, что такая жизнь не требует забот и трудов, однако это было не так. Дело в том, что прорицания надолго выбивали эльфийку из колеи, и оправиться от них, восстановить энергетический баланс можно было, только обретя гармонию и спокойствие в душе. Именно этому занятию мать Баэля посещала все свободное время.
   — Дорогой! — вскрикнула мама, поднимаясь с земли и откладывая инструмент в корзину, — Почему ты не предупредил заранее о своем возвращении? — спросила она, вытирая руки и раскрывая приветственные объятия для сына.
   — Извините, я не успел, — преклонив колено и склонив голову, Баэль поднес руку матери ко лбу, после чего поднялся и обнял Луэфикаш. — А где Рима? Разве она не должна была вернуться перед празднованием начала нового цикла?
   — В этом цикле она решила, что ее будут звать Маитас,— улыбнулась Луэфикаш. — Итилгаил отправился встречать новый цикл на Сейрелах с визитом и поручениями от Владыки к тамошнему наместнику. Он решил взять с собой Анориона, поскольку у младшего брата скоро окончание обучения и пора приобщаться к обязанностям члена правящего дома. Ну, а Анорион пригласил Маи. Ты ж знаешь, они неразлучны.
   — Значит, сейчас Маитас? — задумчиво переспросил Баэль.
   Маитас — младшая сестра Баэля, как любая эльфийка или эльф при рождении получила три имени: от матери, от отца и от старшего в роду человека, или наставника, которого выбрали родители. Сам Баэль в свое время получил три имени: Тхоам, что означало «истинный бродяга» от отца, у которого душа лежала к вольной жизни; Рудрэ, что переводилось как «мечтой очарованный» от матери, которая не оставляла надежду на то, что ее первенец может найти себя в искусстве; а так же Баэльдез — от деда по матери — главы великого дома Заонтас, который дал ему имя, означающее «защитник вечный».
   Когда Баэль закончил обучение, он должен был выбрать одно имя из трех, в качестве основного. Кроме того, ему надлежало определиться с принадлежностью к дому и родственником — наставником на его жизненном пути. Своим основным именем он выбрал Баэльдез — вечный защитник. Своим домом он выбрал один из двенадцати великих домов — Заонтас (дословно: королевский хранитель, опекун) дом личной охраны правящей династии. А своим наставником — собственную мать. Таким образом, его имя в настоящее время звучало, как Тхоам Рудрэ Баэльдэз эк'фаилм Заонтас арри'ем Луэфикаш и расшифровывалось, как Тхоам Рудрэ Баэльдэз из дома Заонтас чей наставник и мать Луэфикаш. Кратко же он сам называл себя Баэльдез, или Баэльдэз эк'фаилм Заонтас арри'ем Луэфикаш.
   А вот его младшей сестренке повезло меньше, поскольку ее отец и наставник, выбранный родителями, погибли незадолго перед ее рождением. Согласно традициям, так как они не могли дать ей имя, она брала их собственные имена. Вот таким вот, весьма странным образом, его сестра получила имя Маитас от отца, что означало «убийца, опекающая кого-либо»; Аэримана — имя от матери, что расшифровывалось как «закон творящая»; Наавельэмар, что означало «древний меч чести» и было именем ее дяди — старшего брата отца, который тоже погиб одновременно с родственником. Для эльфийки это были странные имена, однако его помешанной на долге и чести сестренке они подходили.
   Последние несколько циклов она предпочитала называть себя Аэримана, или попросту, Рима. Так что все были готовы к тому, что через пару циклов она завершит обучение и выберет именно это имя, в качестве основного. Однако и тут малышка смогла всех удивить. Выбор нового имени за два цикла перед определением — не самый распространенный шаг. Значит, она ощутила какие-то перемены, которые сподвигли ее проассоциировать себя с отцом. Возможно, этому способствовала ее невероятно тесная дружба с Анорионом — младшим принцем правящего дома. А возможно, и тот факт, что Итилгаиил — старший, наследный принц правящего дома, взял Анориона и Маитас в поездку на Сейрелах — отдаленную провинцию и крупный остров, населенный эльфами и расположенный вблизи от земель гномов и орков.
   Может быть, один лишь факт такого путешествия в свите принцев дал девочке толчок к тому, чтобы ощутить себя именно Маитас, а не Аэриманой. В таком случае, стоит ли ожидать того, что она так же выберет дом Заонтас? Или более вероятно, что она предпочтет дом Аэлик — дом воинов и солдат, родной дом их отца и его старшего брата. А может быть, рано об этом судить?
   — Баэль, — окликнула его Луэфикаш. — Что тебя так озадачило?
   — Думаю над сменой имени Маи и о возможных последствиях этого шага, — откликнулся Баэль. — Как вы склонны предполагать, какой дом она предпочтет?
   — Скорее всего, мы узнаем об этом не раньше, чем через два цикла, — вздохнула эльфийка. — Но беспокоит меня не это, пойдем на веранду, нам необходимо поговорить.
   Присев на веранде и окунувшись в благоухание сотен видов цветов, которыми были увиты стены и оплетено здесь все, кроме мебели, Баэль приготовился слушать мать и наставницу.
   — В ночь перед отъездом Итилгаила у меня было видение, — начала свой рассказ Луэфикаш. — Согласно своему долгу, сразу же после изречения пророчества я направилась к Владыке, которые терпеливо меня выслушал вместе со своей супругой. Мое пророчество касалось братьев. Дословно оно звучало следующим образом: «Каждый захочет спасти другого. Один ошибется, пройдет через горе и обретет великое счастье. Второй сделает верный выбор, потеряет счастье и принесет всем великое горе. Останется только один».
   — Владыка решил не ставить в известность сыновей и кого-либо из их свиты, однако разрешил рассказать о пророчестве всем членам нашего Дома. К сожалению, я не смогла оповестить Маитас и то, что она отправилась с визитом на Сейрелах в обществе двух братьев, меня тревожит, — произнесла Луэфикаш и выразительно посмотрела на сына.
   — Да, но ведь ваши пророчества и предсказания сбываются в течение цикла после их изречения, — сказал Баэль, выслушав мать. — Возможно, поездка на Сейрелах пройдет без происшествий и события, формирующие пророчество, произойдут после этой поездки. Кроме того, что бы ни гласило ваше предсказание — мы не можем запретить Маитас находиться рядом с Анорионом. Не сейчас, когда она в скором времени будет выбирать свой дом. К тому же, сестра почти завершила обучение и стоит на пороге определения, а значит, является достаточно зрелой личностью, чтобы принимать решения и нести за них ответственность. Кроме того, при ее столь тесной дружбе с младшим принцем, есть большая вероятность того, что ее действия или бездействие каким-либо образом повлияют на осуществление пророчества, а потому мы не имеем права исключать ее с поля действия вероятностей судьбы.
   — Безусловно ты прав, сын мой, — кивнула Луэфикаш. — Однако мое материнское сердце все же не может найти себе покоя. Конечно, при появлении на свет младшего принца, все понимали, что рано или поздно в правящем доме возникнет борьба за власть и однажды один из принцев будет либо изгнан, либо убит. Однако и в страшном сне не хотелось бы мне быть свидетелем того, что в центре такого конфликта окажется моя дочь.
   — Я понимаю вашу обеспокоенность, — склонил голову Баэль. — Однако, посудите сами, дом Заонтас так или иначе вынужден будет встать на сторону одного из принцев. Это значит, что мы неизбежно будем в центре этого конфликта. И, как ни странно, именно Маитас могла бы его избежать, если бы на определении выбрала какой-либо другой дом, к примеру Аэлик.
   — Да, в чем-то бы ты прав. Что ж, оставим эту тему, расскажи мне лучше о событиях, которые произошли с тобой за время с момента отправления последних вестей. Было ли что-то интересное на обратном пути каравана?
  

* * *

  
   Две септиманы спустя, когда отшумели чествования смены циклов, случилось то, чего опасалась Луэфикаш. У одного из принцев сработал охранный амулет и на телепортационной поляне появился Итилгаил. Он был не изранен — изувечен. И, что самое страшное — он горел. Горел синим огнем, происхождение которого было эльфам доселе неизвестным. Дежурящий на поляне маг, к счастью, уже давно не был учеником и, хотя он не смог идентифицировать вещество, вызвавшее столь необычное возгорание, но за мнгновения сумел разобрать, что это химическая субстанция, которая возгорается вступая в реакцию с кислородом. Окружив принца воздухонепроницаемым пологом, маг на несколько секундо убрал изнутри полога весь кислород и снял тончайший слой телесных тканей, на которые попало необычное вещество.
   Вынесенные через полог ткани моментально сгорели, а сам принц, пробыв меньше минутис без возможности дышать, особо не пострадал от лишения кислорода. Тем временем, на поляну прибыли представители Верховного совета во главе с владыками. Конечно, в первую очередь к принцу кинулись лекари и маги. Как оказалось, почти все тело Итилгаила покрывали ужасные ожоги, вызванные действием неизвестного вещества. Вместо лица было кошмарное месиво, руки и ноги остались практически без пальцев, век, волос и ушей, большая часть кожи была обожжена. Кроме того, принц пострадал от множественных осколочных ранений и его внутренние органы были серьезно повреждены, многие требовали полной или частичной регенерации.
   Последующие два дие лекари и маги совместными усилиями боролись за жизнь принца. Тем временем в столицу экстренным телепортом прибыл наместник и рассказал Владыке о случившемся.
   По словам наместника, принцы со свитой прибыли на Сейрелах три дие назад. Первый день, как и полагается, был посвящен торжествам в честь прибывших наследников. Однако утром второго выяснилось, что младший принц, вместе с четырьмя друзьями отправился морем к землям орков. Сложно сказать кто был инициатором этой глупой затеи, однако факт остается фактом — в море на небольшой яхте ушли принц со своей подругой, сын и дочь наместника, а так же их лучший друг.
   Естественно, Итилгаил, как старший брат, сразу же отправился следом за молодежью. Однако, так их и не нагнал. Собственно говоря, как рассказал один из выживших очевидцев — и вовсе ни следа ни нашел, хотя шел на большой скорости. Уже на пути обратно, решив на всякий случай сделать крюк в сторону открытого моря, они заметили вдали чей-то корабль и решили его проверить.
   При попытке приблизиться к кораблю, они были атакованы брошенным снарядом. По свидетельству очевидцев, это был полый, глиняный шар, заполненный какой-то неизвестной смесью. Коснувшись палубы, шар не разбился — взорвался, расплескав жидкость по всему кораблю. Сам по себе взрыв был необычайной силы, возможно магической. Он сильно повредил судно, проделав огромную дыру в палубе и едва не расколов корабль на две половины, а жидкость, разбрызгавшаяся при взрыве, сразу же начала гореть синим пламенем и в считанные минутис сожгла то, что оставалось от корабля. Большая часть команды погибла, лишь двух выживших эльфов, дрейфующих на обломках, дие спустя подобрали рыбаки. Как только о случившемся стало известно наместнику, он экстренно прибыл ко двору Владыки с докладом.
   Дие длился Совет Владыки и представителей правящих домов. В итоге остановились на кандидатуре Баэля. В настоящее время он был одним из наиболее опытных и, что важно — успешных разведчиков. К тому же, в прошлом он был в Ялиисе и этот опыт выгодно отличал его от других разведчиков. Эльфов, знакомых с Ялиисом, после Изгнания осталось не так уж и много, а в последние циклы столица человеческого рода была закрыт для представителей других рас. Впрочем, эльфы не особо стремились нарушать эти запреты и заходить так далеко вглубь человеческих земель без острой надобности. На выбор совета повлиял и факт его близкого родства с главой дома Заонтас, а значит, безграничная преданность наследникам правящего дома, и тот факт, что среди случайной «свиты» принца оказалась его сестра.
   Мать благословила и отпустила. Дядя дал сотни наставлений, рекомендаций и десятки амулетов. Владыка с супругой выразили свою надежду на благополучный исход дела. На момент отъезда разведчика, жизнь старшего принца была уже вне опасности, однако его регенерация и восстановления грозили растянуться на множество циклов. Баэль сел на снаряженное быстроходное судно и направился на Сейрелах.
   На острове он узнал несколько интересных деталей. Во-первых, яхту эльфийские подростки взяли не случайно, ее владелец длительное время обучал сына наместника ходить под парусом и был хорошо знаком с детьми. Во-вторых, владелец яхты был наполовину человеком. Такие союзы были крайне редкими явлениями в эльфийском обществе. Последние циклы эльфы не пользовались популярностью среди людей, поэтому полукровка мог жить только среди эльфов. И даже Баэль понимал, сколь холодны, высокомерны и надменны могли быть его сородичи. В-третьих, имелись ходили слухи, что в компании подростков имелись какие-то романтические симпатии. Но кто кому симпатизировал и прочие детали Баэль узнать не смог. Скорее всего, эта информация была доступна лишь молодежи, окружающие слышали только несколько обрывков случайных бесед — слищком мало, чтобы сделать развернутые выводы.
   Поездка к землям орков принесла множество новой информации. Оказалось, что отдельные кланы орков истреблены. Другие же снялись с привычных мест и переселились вглубь материка. Объяснение этому явлению нашли у соседей орков — Огненных драконов.
   Выяснилось, что люди периодически с моря нападали на орков и гномов, предпочитая угонять молодежь. И если маленький народец решил эту проблему радикально — издав запрет на выход из подземных чертогов всех, чей возраст не достиг двух сотен циклов, то оркам пришлось куда хуже. Но самое главное, что драконы узнали от гномов — это имя Лафинду. Человека, который якобы стоял за этими похищениями и был родом из Ялииса.
   С таким багажом, Баэль направился в центр союзных государств, Ялиис. Став на якорь вдали от порта и накинув на судно магический полог невидимости, он приказал спустить лодку и доставить на борт судна первого попавшегося рыбака. К счастью, привезенный мужик оказался умным и пронырливым. Пять кошелей с золотыми триплексами и он сумел достать чертежи особняка Дориасу Лафинду. Еще два кошеля, и он согласился доставить замаскированного эльфа в порт Ялииса.
   В городе эльф провел разведку, и вскоре проник внутрь особняка. В подвале обнаружил следы содержания юных эльфов и полуживого орка. Проведя день на чердаке, ночью начал пытать и убивать прислугу. К сожалению, его методы помогли мало — слуги практически ничего не знали. Сам Лафинду успел принять сильнодействующий яд. Никаких документов, заметок или письменных следов не осталось. Что делать дальше и где искать принца, сестру и прочих соплеменников он не знал.
  

* * *

  
   Слушая рассказ эльфа, виен понимал, что верит новому знакомому. В нем была странная смесь: гордыня, чувство долга, страх за судьбу сестры, чувство стыда по отношений к принцу, потому как сестра была Баэлю дороже отпрыска правящего дома, надломленность, грусть, скорбь и стыд перед своим родом за проваленную миссию. На пепелище Кьяра чудом нашла орка-доходягу, и немало сил отдала, чтобы спасти юношу. После, была в ярости от действий эльфа, но вся ее злость улетучилась, как утренний туман от солнца, после того, как она осуществила Айрахийе. Эта мгновенно испарившаяся ярость удивила Дара. Хотя, по его мнению, эльф все же заслужил того позора, отчаяния и безысходности, которые преобладали в нем по дороге к дому Олеи и Лиенса. Но то, что происходило теперь, виен наблюдал с определенной молчаливой отрешенностью, хотя в глубине души он жадно ловил все детали и отмечал мельчайшие нюансы в истории, которой делился эльф.
  
  

* * *

  
   — Хорошо, — сказала я, выслушав историю Баэля. — Я помогу тебе разыскать похитителей принца и его друзей.
   Эльф облегченно вздохнул.
   — Но перед этим нам придется на пару дие задержаться в Ялиисе. Во-первых, Эррису нужно прийти в себя. Во-вторых, мне нужно все таки переехать в свой дом, иначе я никогда не съеду от Олеи с Лиенсом. В-третьих, нужно, наконец, разобраться, что творится в этом городе и о чем думает сенат, допуская такие события и запрещая нелюдям визиты в Ялиис. В-четвертых, у меня есть ощущение, что должны произойти еще два события и наша компания несколько увеличится. А сейчас предлагаю тебе с Даром посетить небольшую баню во дворе, пока я переговорю с сенатором и его свитой, которые в течение четверти оры уже будут здесь. А перед их визитом я успею отправить весть на твое судно с разрешением причалить к порту и кратким пояснением произошедших событий. Думаю, подписи гранд-мага им хватит.
   — Благодарю, — без особых эмоций произнес эльф и вопросительно посмотрел на Дара. Тот кивнул ему в стороны выхода, выразительно с укором посмотрел в мою сторону, переглянулся с мариксом, одним лишь взглядом дав кошаку понять, что тот остается за главного и, увидев, как приосанился Сиа, пошел вслед за эльфом.
   Возможно выпроваживать Дара было не лучшим вариантом, но мне совершенно не хотелось выяснять отношения с сенатором при лишних свидетелях.
  
  

* * *

  
  Последний заговоренный голубь писаря отправился в свое путешествие. Следовало бы еще прикупить чудо-птичек на будущее. С появлением в городе гранд-мага события начали разворачиваться с умопомрачительной скоростью. Найденный на пожарище орк и неизвестно откуда появившийся эльф, который, как оказалось, этот самый пожар и начал, стали настоящей сенсацией в Ялиисе. Что самое удивительное, эта магичка умудрилась оправдать обоих длинноухих перед сенатом и даже пристыдить уважаемых мужей на сегодняшнем собрании. Дескать, эльфы — пострадавшая сторона, а орки — еще более пострадавшая и от людей, и от эльфов. А потому, люди должны угождать эльфам, дабы загладить вину, а орков и вовсе на руках носить. Гномов, как говорят, тоже в обиженные записали. Подумать только!! Гномов! В обиженные! Да эти сварливые недочеловеки физически не способны кого-то любить или переживать потери. Только ненавидеть, возмущаться и кричать о своих правах умеют!
   Писарю было очень любопытно, как Господин воспримет его новости. С каким лицом он читает его послания и почему не шлет никаких указаний? Впрочем, указания от господина всегда прибывали с задержкой на септиману. Почтовые голуби — не самое быстрое средство передачи посланий. Однако, мудрость Господина и его советников, по мнению писаря, была воистину безграничной. Ибо послания всегда содержали подробные руководства, где прозорливо описывался перечень необходимых действий, которые следует произвести в ближайшем будущем. И ни разу не содержалось в них просчета или какой ошибки, все предусматривалось и на всякое развитие событий давались свои указания.
   С мыслями о том, что Господин всегда наперед знает, как ему поступить, и даст самые подробные инструкции, писарь поплотнее замотался в кокон покрывала так, чтобы один лишь кончик носа остался торчать наружу — привычка, сохранившаяся с детских циклов, после чего всего через пару минутис мирно засопел.
  
  

* * *

  
   По правде говоря, Дар был немного обижен. Сначала ему едва ли не приказным тоном сказали убраться из дома на время разговора с сенатором и кэнтумом. После, по приходу из бани выяснилось, что в сенат с Кьярой едет только Баэль. Почему Баэль? Да потому что Дару там делать нечего.
   От Баэля же Кьяра и получила немного энергии, чтобы без потерь перенести заседание сената. Дар ощутил удивление эльфа, хоть его лицо и осталось беспристрастным, когда Кьяра сказала, что ее регенерация не до конца завершилась, а ждать ее окончания она не может, а потому приходится заимствовать энергию у окружающих при необходимости. Однако внутренне эльф был поражен. Конечно же, Баэль без лишних вопросов отдал Кьяре столько энергии, сколько было нужно. При этом от него разило уважением, граничащим с благоговением. Подумать только! Заставить кого-то чем-то поделиться и суметь сделать так, чтобы эта персона еще и сочла это за честь. Да и не просто «кого-то», а эльфа.
   Дар подумал, что вероятно в чем-то Кьяру недооценил. Была ли это непредумышленная или намеренная манипуляция — не так важно. Важен сам факт того, что это была манипуляция. По крайней мере, сейчас Дар воспринимал это именно так. И остаток вечера его занимали размышления о том, так ли Кьяра манипулировала им самим, или все, что она делала ранее, было искренним.
   Он не был обижен на Баэля за то, что эльф с такой легкостью занял, казалось бы, незаменимое место виен. Он был обижен на Кьяру за то, что при первой же возможности его потеснили, даже не поинтересовавшись мнением Дара.
   Вскоре после отъезда Кьяры с Баэлем в сенат вернулся со службы Лиенс, а к ужину проснулась Олея. Они поужинали и брат с невесткой ушли в свою комнату. Предугадав проблемы с размещением на ночлег, Дар решил устраниться из этой ситуации и ушел спать на сеновал. В преддверии лета сена там практически не осталось, однако Лея сказала, что он сможет найти несколько тюфяков, пошитых минувшей осенью на всякий случай. Так оно и вышло.
   Возвращение домой Кьяры и Баэля не прошло для Дара незамеченным. Он осознавал, что и гранд-маг, и эльф прекрасно знают о его нахождении над конюшней и понимают, что виен не может их не слышать, однако Дар решил не вставать с нагретого места. Спустя ору к нему присоединился Баэль, прекрасно видящий в темноте и без проблем нашедший свободное место. Дар надеялся, что Кьяра поняла намек и устроилась на ночлег комнате, которую он освободил, в то время как в ее собственной спал орк. До самого утра ни виен, ни эльф не промолвили ни слова.
  
  
  

  

Глава 7. Нередко, думая связать одни нити, человек связывает другие(31)

  
  
   — Баэль, ты не мог бы на минутис нас оставить? — спросила я, когда эльф в очередной раз оказался условно убит.
   С рассвета прошло уже две оры и все это время во дворе тренировались виен и эльф. Лиенс тоже рискнул присоединиться к ним на ору, однако выдохся первым и ретировался под предлогом того, что ему нужно привести себя в порядок и помочь жене накрыть на стол. Виен и эльфу спешить было некуда, а потому они продолжали свое занятие. Только на моем счету за последние пол-оры, эльф был убит четырежды, виен — ни разу. Уровень регенерации обоих позволял им наносить противнику несерьезные раны, а потому работали они с боевым оружием. Однако в то время, как эльф выкладывался на полную, виен сражался скорее играючи.
   Когда я присоединилась к их компании в качестве молчаливого наблюдателя, к привычной игривой сосредоточенности Дара начало подмешиваться легкое самодовольство. Это было видно по тому, как изменилась манера поведения боя и появились более красивые уходы от ударов противника, зрелищные блокировки, ложные выпады, сложные финты и перевороты с прыжками. Тренировочный бой превратился в шоу и демонстрацию возможностей виен. Это бесило эльфа, который, как и я, прекрасно понял все перемены в манере ведения боя противника. Видя, что эльф закипает и в двух последних схватках он продержался едва ли больше трех минутис, я попросила их прерваться.
   Баэль кивнул, поднялся, поблагодарил Дара вежливым полупоклоном и отправился к колодцу, приводить себя и оружие в порядок.
   — Обиделся? — я решила начать с самого главного.
   Дар, слегка прищурившись, пристально посмотрел мне в глаза.
   — Давай, говори, что у тебя на уме, — продолжила я.
   Виен отвел взгляд, внимательно осмотрел меч и начал деловито его чистить.
   — Дар, ты не считаешь, что лучше поговорить о том, что тебя тревожит?
   Неожиданно он остановился, отвлекся от оружия, посмотрел на меня и сказал: — Нет.
   — «Нет» — это не считаешь, или не тревожит?
   В то время, как я произносила «не тревожит», Дар коротко кивнул.
   — А я считаю, что тревожит. Мне кажется, ты счел мои вчерашние действия оскорблением твоего самолюбия. Так?
   В ответ я получила мимолетное пожатие одним плечом.
   — Значит, дело не в самолюбии, а в гордости... Гм... Ты обиделся на то, что как только появился эльф, я нашла тебе замену?
   По тому, как с лица Дара сошла самолюбивая ухмылка и он посерьезнел, я поняла, что попала в точку.
   — Так вот в чем дело, — задумчиво произнесла я. — Дар, а ты не думал, что причина моего поведения может быть совершенно иной?
   Мой молчаливый собеседник снова обратил все внимание на меня, слегка склонив голову на бок, выражая таким образом свою готовность слушать мои слова.
   — Последние десять циклов, с тех самых пор, как я свалилась тебе почти на голову, я постоянно ощущала себя обузой. Ты не обязан был меня лечить, выхаживать, кормить, помогать, терпеть мои ужасные перепады настроения. Не должен был ехать со мной в Ялиис и уж тем более не обязан сопровождать меня в городе и вмешиваться в дела гранд-мага. Ты делал это все абсолютно добровольно, но я никогда не знала, являюсь ли я на самом деле для тебя тяжким грузом, или нет. Уж прости, но как человек, который длительное время провел без возможности передвигаться и ухаживать за собой, я воспринимаю себя в то время исключительно как обузу. И да, я понятия не имею, каким образом я могу тебя отблагодарить за все, что ты для меня сделал. И я еще займусь этим вопросом позже. Но как только у меня появилась возможность снять с твоих плеч эту ответственность, я поспешила это сделать, — сделав паузу я перевела дыхание и продолжила:
   — Извини, что вчера так резко променяла тебя на эльфа и за то, что отослала тебя из дома при разговоре с сенатором и кэнтумом. Но я считаю, что ты совершенно не должен больше меня сопровождать и тратить на меня свое время. Сегодня мы переедем в мой особняк. Рядом с усадьбой в твоем полном распоряжении будет небольшой дом с кузницей и мастерской. Ты волен сам выбирать, где ты хочешь жить — с нами в усадьбе, или отдельно, в доме. Можешь сам решать, чем тебе заниматься и в каких случаях сопровождать, или не сопровождать меня. Я постараюсь дать тебе максимальную свободу действий и не обращаться с просьбами без лишней надобности. Я очень благодарна тебе за все, что ты для меня сделал и я не хочу обременять тебя. И уж тем более не хочу, чтобы ты на меня обижался. Договорились?
   После окончания моего монолога взгляд Дара смягчился и виен коротко кивнул.
   — Вот и отлично! А теперь давай ты приведешь себя в порядок, мы в последний раз позавтракаем у Лиенса с Олеей и начнем перевозить вещи.
  

* * *

  
   Последний совместный завтрак Олея решила приготовить сама. Встала незадолго до рассвета, разожгла огонь в печи и приступила к делу. Овощи, запеченные с яйцом и сыром, молочная сладкая каша, творожные сладкие лепешки к пархве и травяному чай и, конечно же, первые фрукты — все это должно было скрасить последнее утро, которое гости проведут в их с Лиенсом доме. Как многие гранд-маги, Кьяра не ела мяса животных и птиц, хотя могла есть другие продукты животного происхождения и иногда рыбу или морепродукты. Эльфы и виен традиционно придерживались тех же взглядов, поэтому Лиенс, росший в семье с виен, так же не ел мясных блюд, а Олея отвыкла от них много циклов назад, после знакомства с Льяной и ее друзьями.
   Время на кухне пролетело незаметно. Ору спустя пришел Лиенс, помог нарезать фрукты и начал накрывать на стол. Еще через ору, заслышав аппетитные ароматы свежих блюд, все начали собираться в столовой.
   Первыми спустились эльф с орком. Вчера, после того, как Кьяра с эльфом приехали из сената, Олея и Лиенс успели познакомиться с Баэлем. После этого знакомства Кьяра увела эльфа к орку и, как подозревала Олея, это было очень непростое и тяжелое знакомство представителей двух родственных, но кардинально противоположных рас. Во всяком случае сегодня, когда эльф помогал орку спускаться вниз, было хорошо видно, насколько неловко им обоим от этого вынужденного контакта. Однако, ничего не попишешь, Айрахийе уже был совершен и эти двое были крепко связаны на ближайшие тридцать пять циклов.
   Последними к ним присоединились Кьяра и Дар. Как вчера показалось Олее, Дар был слегка обижен на Кьяру. Однако сегодня между ними уже были улажены все трения и проблемы. Во всяком случае к завтраку они явились в дружелюбном настроении и оставив все разногласия позади.
   Сама трапеза прошла как всегда в заботах. Приятно, ярко, однако полностью насладиться беседами и разговорами Олея не смогла — обязанности хозяйки дома требовали от нее следить за тем, кому что подать, какое блюдо предложить и поинтересоваться, не нужно ли положить добавки. Хотя в целом, слушать было особо нечего, обычные дела гранд-мага. Кьяра рассказывала о том, как вчера прошло заседание сената, а Лиенс, Дар и Эррис внимательно слушали. Малыш орк иногда пытался задавать вопросы, поскольку еще не до конца понимал человеческие обычаи и речь.
   Олея прекрасно понимала, что обязанности Творца, как незримые оковы, постоянно обязывают Кьяру совершать те или иные поступки. Но по правде говоря, она скучала по своей былой подруге. Сложно было сказать, что именно убило жизнерадостность Кьяры — потеря ног и реабилитация, или естественное взросление и ее становление, как гранд-мага. Однако факт оставался фактом — подруга выросла и посерьезнела. Не то, чтобы Олея не стала более серьезной за последние циклы, но все же что-то всерьез изменилось в Кьяре со времен их знакомства. От осознания этого факта становилось грустно.
  

* * *

  
   Переезд не занял много времени. Вещи сложили в сундуки, которые после закрытия крышек уменьшались и помещались на ладони. Эльф был налегке, а у орка из вещей только весьма скромный набор одежды, купленными нами с Баэлем вчера по дороге в сенат.
   Тяжелее пришлось с транспортировкой. Эррис наотрез отказался ехать в карете и заявил, что поедет только верхом. Путь до нового дома, конечно, было короток, однако и к езде верхом орк был еще не готов. Тем не менее, подростку удалось настоять на своем и отвоевать лошадь. Впрочем, ехать ему довелось в одном седле с эльфом — таким образом, риск свалиться с седла у Эрриса сводился к минимуму.
   Смотреть на эту пару было забавно. Эльфы ничем не отличались от людей. То же строение черепа, то же тело, та же кожа. Только заостренные уши и правильные, красивые черты лица выдавали в них нелюдей. Но уши можно было замаскировать, а лицо... Мало ли у кого какое лицо.
   У орков само строение лица сильно отличалось от всех других рас. Ярко выраженные, выдающиеся скулы, нос больше похож на мышиный, тонкие губы, нависающие надбровные дуги, огромные, глубоко посаженные раскосые глаза, оливковый цвет кожи и те же заостренные уши. Замаскировать орка было невозможно. Эррис был очень красив не только по орочьим, но и по человеческим меркам. Правильные пропорции лица, красивые, восходящие вверх глаза, нежная кожа, великолепные волосы, тонкокостный скелет. Отсутствие шрамов, необветренная кожа и юность делали Эриса непохожим на остальных мужчин своего народа. А типично орочья горделивая осанка и плавная, животная грация, приковывали к нему взгляд и намекали на какую-то тайну, которую предстоит разгадать однажды какой-нибудь молодой девушке из его племени. Даже сейчас, будучи утомленным и усталым, Эррис притягивал мой взгляд и заставлял любоваться собой. Мне было очень интересно, каким он станет через десяток-полтора циклов, когда немного повзрослеет.
  

* * *

  
   Как и ожидалось, усадьба оказалась огромной. Шутка ли, выкупить и снести квартал в Верхнем городе. Для того, чтобы моя идея могла быть реализована без лишнего шума, мой поверенный подключил сильнейшую ведьму и занял ее работой на протяжении семи циклов. Все это время территория была накрыта качественной иллюзией, а рабочим слегка корректировали восприятие таким образом, чтобы они не осознавали масштабов строительства. Все помещения были построены в рекордные сроки, процесс строительства, отделки и декорирования не прекращался ни на минутис, а подрядчики работали в три смены.
   В результате, моя земля была разделена на три функциональные части. Первой и основной частью, расположившейся в виде буквы Т, была сама небольшая усадьба, состоящая из главного особняка с хозяйственными постройками и прилегающей к нему территорией с небольшим парком. Слева от особняка часть земли была занята зданием школы, где я планировала со временем обучать Творцов и, возможно, магов с триплексом на знаке, а справа расположился дом и кузница-мастерская для виен. Проект усадьбы, кроме меня, был известен еще троим людям — моему поверенному в Ялиисе, главному архитектору и ведьме. Именно они занимались строительством и маскировкой зданий, что обеспечило мне возможность незаметно обзавестись собственным домом в центре города.
   Как сообщил поверенный, ему удалось через подставных лиц выкупить квартал на окраине Верхнего города, прямо у эльфийского парка, который отделял район аристократии от остальной части Ялииса. Именно в этой части Верхнего города практически не проживали нобили, столь неохотно расстающиеся с недвижимостью. Как по мне, более удачного места расположения для моей будущей школы нельзя было и придумать. С одной стороны, формально мы были расположены в Верхнем городе, что вполне соответствовало моему статусу, с другой — никому не мешали. С трех сторон мои земли окружал эльфийский парк, заложенный нелюдями в незапамятные времена строительства Ялииса в знак их признательности Первому Творцу. Этот парк отделял особняки знати от центра города с его домами для купцов, ремесленников, мастеров, от рынка, магазинов и центральной площади. Но именно в центре эльфийского парка был расположен Общий храм, где любой желающий мог пройти ритуал Определения.
   Однако, размышления мои прервал Баэль, подъехав ближе и доверительно заявив, что он чувствует иллюзию на доме и, возможно, нам не стоит в него заходить. Я успокоила эльфа, пояснив, что иллюзия была накинута намеренно, чтобы не привлекать внимания к строительству. Дар же все это время рассматривал главный дом. А посмотреть было на что.
   Архитектура дома сочетала в себе привычные для Ялииса монументальные колонны и белый мрамор с непривычной формой строения и оформлением. Дом был круглый. Я-то знала, что внутри дома есть внутренний двор с фонтаном. Однако само строение было действительно в форме идеального круга. Центральный вход представлял с собой портик с колоннами, однако вместо привычного фронтона портик венчала крытая веранда с удивительной красоты оградой. Вместо крыши на верхушке здания располагалась необычная, круглая галерея, со стеклянным куполом. Дополняли все это великолепие небольшие барельефы, тонкие и изящные, огромные окна со сложными переплетами и кристальной чистоты стеклом. Несмотря на свои огромные размеры, здание казалось легким и воздушным. Я могла поспорить на что угодно, что в Ялиисе, да и во всем мире, никто и никогда еще не видел таких строений. Это не говоря уже о том, что особняк был с обогревом, горячей водой, личной ванной комнатой в каждой спальне и прочими атрибутами роскоши.
   — Я сейчас сниму иллюзию, но только для вас. С самой усадьбы иллюзорный полог спадет завтра на рассвете, а потому постарайтесь не выдать своего изумления, — попросила я, оборачиваясь к спутникам, после чего сполна насладилась произведенным эффектом. И орк, и эльф, хоть и постарались сохранить на лицах беспристрастное выражение, однако глаза их непроизвольно расширились от удивления, а дыхание на пару секундо перехватило.
  

* * *

  
   Расположились мы без особых проблем, комнат в доме хватало с запасом. В подвале особняка были кухня, хозяйственные комнаты, склады, комнаты для отдыха дежурной прислуги и баня с отдельным входом. На первом этаже расположилось несколько комнат для принятия гостей, моя мастерская, лаборатория и официальный кабинет, обширная библиотека, бальный зал и, конечно же столовая. Второй этаж был полностью отдан под шикарные гостевые спальни. Двенадцать покоев, каждые из которых имели свою небольшую гостиную-кабинет, спальню, туалетную и ванную комнату. На третьем этаже было мое личное пространство. Одни покои были приготовлены для меня, и еще семь пустовали — я надеялась когда-нибудь обрести семью и расположить их на этом этаже. Последний, четвертый этаж, представлял собой галерею со стеклянными стенами и крышей куполообразной формы, где был расположен зимний сад, с декоративными прудами, заселенными рыбой, а среди деревьев жили птицы, привезенные из эльфийских земель.
   Весь дом был удобен не только тем, что имел отопление, горячую воду, обилие ванных комнат, но так же и тем, что он был магически усовершенствован. При наступлении летнего времени, в особняке поддерживалась прохладная температура воздуха, создавая комфортную обстановку. Когда на улице начинало темнеть, в комнате самостоятельно загорались свечи, как только туда входил кто-то, а если помещение пустовало — гасли. Было и еще несколько мелочей, которые помогали поддерживать в рабочем состоянии трубопровод внутри дома, поддерживали чистыми от золы камины и печи, помогали в уборке и содержании особняка.
   Мне показалось, что все были немного ошеломлены своими новыми условиями проживания, только Сиа остался как всегда невозмутим и деловито изучал дом с видом хозяина. Конечно, содержание такого особняка и хозяйства требовало обширный штат прислуги. Именно эти люди, в начале цикла нанятые проверенным, встретили нас на входе. Имея слегка подправленное ведьмой восприятие, они хорошо знали особняк, однако не осознавали его особенностей, размеров и отличий. Вернуть им нормальное восприятие усадьбы я намеревалась позже, сейчас же я быстро познакомилась с прислугой и дала указания, кого куда расселить. Когда я сама заняла свои комнаты, и служанки под моим руководством разложили вещи, настала пора обследовать дом.
   Всю жизнь я хотела свое, отдельное жилье. Мечтала, с детства рисовала его сотни раз на бумаге, песке, выкладывала планы домов из веточек, камешков и любых подручных средств. Когда настал черед подумать о том, каким будет мое жилище — я не колебалась. Я знала подробный план всех комнат и их декор последние несколько десятков циклов. И вот, настало время насладиться плодами своих трудов. Поверенный, архитектор и ведьма действительно стоили своих денег и их трудами все, даже самые мелкие мои пожелания, были безупречно выполнены. Закончив обход дома, проверив то, как расположились мои гости и познакомившись с прислугой, я приступила к работе.
   Работы хватало. Снять с прислуги текущее воздействие ведьмы, обговорить с ними произошедшие изменения, распределить график работы таким образом, чтобы в доме всегда оставались на ночь несколько дежурных слуг, на случай экстренных поручений. Утвердить сегодняшнее меню и распорядиться на счет вечерней трапезы. После общения со слугами я еще раз обошла дом, тщательно снимая все ведьмовское влияние и вкладываясь своей работой.
   Дело не в том, что я не доверяла ведьме, дело в профессиональной этике. Ни один стоящий маг не будет пользоваться чужой работой без острой надобности. Тем более — гранд-маг. Любая ведьма, маг, гранд-маг, выполнив любую работу на заказ, всегда оставит себе лазейку. Возможность вмешаться, подправить, отменить. Я не могла бы спокойно жить в доме, понимая, что где-то на нем лежит чужая работа ведьмовского или магического характера, для меня это небезопасно. Точно так же я бы не могла работать с людьми, зная, что они находятся под воздействием ведьмовских заклятий.
   По окончании моей работы, на мои территории не мог проникнуть никто лишний. Только если человеку, или не человеку, откроют двери и заведут внутрь. Никто не мог ничего взять без моего ведома или спроса. Каждая комната при закрытых дверях и окнах становилась звукоизолирована. Конечно, сохранились и были усовершенствованы бытовые аспекты, связанные с температурой помещения, воды, уровнем освещенности и увлажненности воздуха, нюансами хранения продуктов. Но самым главным было то, двери и ворота особняка самостоятельно открывались перед теми, для кого визит к гранд-магу был вопросом жизни или смерти. Я же сама моментально ощущала любое вторжение тех, кто не гостил и не работал в моем доме. Особенно я гордилась тем, что все магические свойства дома были самообновляемыми и самовосстанавливающимися.
   За этими хлопотами прошел весь день и настал через то ли позднего обеда, то ли раннего ужина. Этим вечером с визитом к нам должны были прийти Лиенс и Олея. Приятный вечер в теплой дружеской компании, что могло быть лучше?
  

* * *

  
   Почему-то именно тут, в этом шикарном особняке до него дошло, что этого просто не может быть! Не может быть, чтобы с ним вот так вот просто провернули Айрахийе! Это ошибка, иллюзия, обман чувств! Это все, должно быть, проделки гранд-мага.
   Ужин уже давно закончился, гости уехали домой, а сам эльф мерил шагами свои покои: из спальни в кабинет и обратно.
   Не может быть! Его обманули! Его должны были обмануть! Не обрекал он на гибель этого орка! Да и не может этот зеленый хмырь быть безвинным существом. Невинный орк, это что? Новый анекдот?! Расскажет сородичам — они оценят. Ох, как жаль, что тут нет матери, которая могла бы дать ценный совет!
   А теперь что? Теперь его обманули! Да, да, обманули! Ложью и хитростью заставили служить гранд-магу. Интересно, зачем ей эльф в свите понадобился?! Не иначе задумала что. Сегодня за ужином она, как ни в чем ни бывало, сообщила ему о том, что его корабль ее велением отпущен домой. Его корабль ее велением. Наверное, ничто не могло так отрезвить Баэля, как это надменное и самоуверенное заявление град-мага.
   О нееет! Он не будет сидеть здесь ни минутис более! Айрахийе — это иллюзия! Из этого дома нужно уходить. Ему тут не место!
   Баэль быстро и тихо собрался, проверил оружие, завязал плащ, надел шляпу и выскользнул из комнаты. Незаметно выйти из дому эльфу, имеющему безупречный слух, было несложно. Двери и ворота особняка гранд-мага не запирались, видимо, Кьяра решила, что это ей ни к чему.
  

* * *

  
   Сиа насторожился, поднялся с лежанки и направился к окну.
   — Да, малыш, я знаю, — произнесла я. — Но нужно дать ему время.
   В ответ кошак поднялся на задние лапы и слегка поскреб по стеклу с негромким урчанием, выражающим недоумение, легкую обиду и недовольство. После чего подошел к моим ногам и потерся о них, показывая мне в сторону двери.
   — Подожди немного, — я почесала его за ухом, от чего Сиа зажмурился. — Ему нужно дать немного времени.
  

* * *

  
   Чем дальше он отходил от особняка, тем слабее становился и мысли его путались.
   — Этого просто не может быть! Она мне все наврала! — упрямо думал Баэль. — Это просто иллюзия. Гранд-маги наверняка и не такое могут.
   В какой-то момент в глазах у него окончательно помутнело и он потерял сознание.
  

* * *

  
   — Вот теперь пора! — сказала я, поднимаясь с кресла. Сиа уже нетерпеливо помахивал кончиком хвоста, стоя у двери. Я не спеша обулась и спустившись на этаж ниже, постучала в комнаты Дара.
   — Баэль ушел, — сказала я, когда виен открыл двери. — Уже валяется где-то в окрестностях. Пойдешь со мной?
   Виен кивнул, оставил дверь открытой и вернулся в комнату, чтобы взять оружие.
   Быстрее всего нашего потеряшку, конечно, учуял Сиа. Я даже вмешиваться не стала, ни к чему тратить силу на то, что кто-то может сделать за счет природного чутья.
   Мы с Даром направили аиенакхов за кошаком и мирно потрусили в направлении порта.
   Баэль сидел на земле, прислонившись к забору чьего-то дома, в паре кварталов от Верхнего города. На его счастье район был респектабельным и вероятность встретить тут грабителей или расхрабрившихся от спиртного искателей приключений, была очень мала.
   Я левитировала нашего бунтаря на спину Мары, Дар убедился, что эльф не свалится по дороге, после чего мы также неспешно направились обратно.
  

* * *

   Очнувшись, он снова обнаружил себя в особняке. На этот раз в голубой гостиной. Дар и Кьяра мирно попивали травяной отвар, Сиа лежал в ногах хозяйки. Все присутствующие наблюдали за тем, как он приходит в себя.
   — Ты понимаешь, что отказ от Айрахийе тебя убьет? Судя по тем темпам, с которыми ты слабеешь, убьет весьма быстро, буквально за септиману. Ты даже до порта дойти не сможешь — сил не хватит. Проще уж выделить тебе комнату наверху, чтобы ты медленно умирал. Тебе вообще повезло, что ты не в припортовом квартале свалился, а то сейчас я бы уже думала, как сообщить твоим родителям о том, что их любимого сына зарезали в темной подворотне отбросы человеческого рода, — Кьяра сделала паузу в монологе и осуждающе на него посмотрела. — Все еще думаешь, что я тебе вру?
   — А разве ты не могла бы подстроить все это? Обмануть меня, отрезать от энергопотоков рода? — начал заводиться эльф.
   — Подстроить твое неудачное знакомство с орком, скорее всего, не смогла бы. Обмануть на счет Айрахийе — смогла бы, но тогда он бы не имел действия. Если рассматривать вопрос в теории, то я, пожалуй, даже смогла бы организовать отток энергии, чтобы ты принял подставной Айрахийе за настоящий. Но лишить тебя энергии до потери сознания — невозможно даже для меня. Да и отрезать от энергопотоков рода в качестве показательного результата за отказ следовать традициям, мне было бы не по силам. Так что нет, я тебя не обманула, даже если тебе очень хочется так думать, — закончила Кьяра.
   По правде говоря, у эльфа было еще множество возмущений и возражений. Но в какой-то момент, слушая гранд-мага, он понял, что все они не имеют никакого значения. И сейчас, когда возникла неловкая и длительная пауза, он не знал, чем ее заполнить, хоть ему и не нравилось сидеть на ковре посреди гостиной и выслушивать чьи-то упреки.
   Кьяра посмотрела на него и продолжила:
   — Я предлагаю закончить на сегодня. Слуги проводят тебя в твои покои. Дальше решение за тобой. Если ты так и не откажешься от своей выдумки о подставном ритуале — можешь спокойно умереть в особняке. Все лучше, чем подыхать в подворотнях. Если решишь, что будешь надлежащим образом работать и искупишь свою вину — выходи к завтраку. О том, что произошло сегодня, никто кроме нас не узнает.
   Не дожидаясь ответа Баэля, Кьяра два раза дернула за шнурок и где-то в комнате отдыха прислуги раздалось два звонка. Спустя пару минутис, в дверях возникли двое слуг, которые по указанию хозяйки помогли Баэлю встать и подняться в свои покои.
  

* * *

  
   Когда Зу сказал, что для нее есть новый заказ, она сидела в Малой чайке — небольшом кабачке припортового района и потягивала вино. Не то, чтобы она любила вино, но положение обязывало, а ее тело позволяло в секундо справляться с опьянением и выводить остатки ядов из своего организма.
   Тем временем Зу уже сидел за ее столом и рассказывал:
   — Писарь он. Скользкий, неизвестно чей, но деньга есть, — Зу сквозь зубы послал на пол плевок и приложился в кувшину в пивом. — Спросил, кто лучший, ну я и говорю, что Ше лучше всех, но стоит тридцать золотых триплексов, а он и глазом не моргнул. Зови, говорит ее сюда. Ну я и пришел. Ты че, пойдешь?
   — Долю небось захотел? — уточнила она, услышав, что Зу в три раза увеличил ее обычную цену.
   — Хочу. Да и тебе накинул — все-таки свежий тип, мутный. Проверишь, что да как, уж тебе-то точно ничего не грозит.
   — А куда он сказал?
   — Сказал, что влезть и записку оставить. Ничего не брать, записка безопасна, влезть сложно, — Зу залпом допил пиво и рукавом вытер губы. — Пойдешь?
   — Схожу, — кивнула она, поставила недопитое вино, поднялась и уточнила: — Твои три трешки.
   — Ну Ше?! — донесся до нее жалобный возглас Зу.
   Ше вышла из Малой чайки, накинула капюшон и позволила себе легкую улыбку. Уж что-что, а больше трех триплексов Зу не заработал. Да и такая сумма была для него настоящим подарком судьбы. А заказ должен быть интересным, Ше не знала в Ялиисе дома, в который она не могла бы пробраться, иллюзии и ведьмовские заклинания были над ней не властны. Так что, скорее всего, ей повезет получить заказ на очередной неприступный особняк нобиля, который на деле окажется легкой вечерней прогулкой. А золото... золото лишним не будет.
  
  

  

Глава 8. Говорят, что полезно заставать людей врасплох. Никогда не знаешь, что можно тогда узнать(32)

  
  
   Когда за девушкой закрылась дверь, писарь не сдержался и с удовольствием потер ладони.
   О да! Ответ от Господина наконец-то пришел. В неожиданно короткие сроки, но пришел! И не только ответ, но и подробные указания. К лапе присланного сокола было привязано ответное письмо, и крохотный пузырек из тонкого стекла. Узнать, где живет новая магичка, найти лучшего вора, отдать ему записку от Господина, чтобы он пробрался в дом мага и подложил записку на видное место. Когда вор вернется за остатком оплаты — кинуть на пол пузырёк. Каждый, кто окажется на расстоянии трех кубито от разбившегося пузырька, будет телепортирован к Господину.
   Писарь был в восторге и предвкушении. От волнения его периодически охватывала нервная дрожь, когда он представлял, как снова окажется рядом с господином. Несомненно, он сумеет завоевать доверие Великого. Наверняка, за его заслуги в Ялиисе ему будет дарована высшая должность после того, как собратья Господина вновь обретут власть. Возможно, со временем он даже сможет стать наместником в одной из провинций. Кто знает, как повернется его судьба.
   В одном писарь был уверен совершенно точно — его ждало великое будущее, от одних лишь мыслей о возможных перспективах у него перехватывал дух и начинала кружиться голова.
  

* * *

  
   Я подскочила во сне, тем самым разбудив Сиа, который спал сегодня рядом со мной. Марикс недовольно поднял морду и издал (издал, т.к. произносят слова) недовольно-мурлыкающий звук, означающий: «Что-то случилось? Все ведь тихо, чего ты подскочила?»
   К сожалению, проснулась я не просто так. Установленная на дом «охранка» уведомила меня о том, что на территорию проник кто-то, кому очень нужна была помощь гранд-мага. Ментально прощупав гостя, я узнала о нем довольно много интересного. Мысли прочесть не удалось, что указывало на определенные врожденные способности и нечеловеческое происхождение. Эмоциональный фон не был присущ ни одной разумной расе, с которой я сталкивалась за свою жизнь. Скорость, с которой существо продвигалось, меня поразила. Такое ощущение, что кто-то плыл, рассекая пространство, как рыба рассекает толщу воды. Из отголосков эмоционального фона я ощутила корысть, настороженность, уверенность в собственных силах. Это определенно было интересно.
   В данной ситуации проще всего было бы телепортироваться в комнату Дара. К сожалению, это требовало слишком много сил, которые, возможно, позже мне придется потратить на разбирательства с новым гостем. Да и телепортация, исходя из прошлого опыта, не была моей сильной стороной. И хотя со времен своего первого необычного опыта я разобралась в этом процессе гораздо лучше, вероятно, в данной ситуации это был не самый подходящий вариант. Времени идти к Дару не было. Самый простой способ — левитировать себя до перил и перемахнув через них, быстро пролететь на первый этаж. Наш гость обходил там комнату за комнатой. Это отнимало у него время, но как-то вязалось с его целью.
   Я уже стояла у двери и открывала ее, наложив звуконепроницаемый полог. Дара же проще всего было позвать мысленно.
   «Дар, проснись, у нас гости, на первом этаже в гостевом кабинете, через минутис! Брать живьем, не калечить».
   Получив эмоциональное согласие от виен, я вышла в коридор и поспешила перенестись на первый этаж. Через минутис я уже стояла у дверей кабинета. По лестнице стремительно спускалась беззвучная тень, в которой лишь по скорости передвижения можно было опознать виен. Я кивнула Дару, лишь надеясь, что он видит мой кивок, и открыла кабинет.
  

* * *

  
   От стола по полу стремительно ускользала огромная змея.
   — Змеелюд, — только и успел сказать Дар и на мгновение ошарашенно застыл.
   Змеелюдов не видели уже несколько тысяч циклов. Во всем мире они давно стали сказкой, преданием и выдумкой, которой пугали детей. Умеют пробраться в любой дом, бесшумны и ловки, не видят иллюзий, могут завораживать людей и некоторых нелюдей — это была лишь малая часть из из способностей, известных любому ребенку из старых сказок.
   Мало кто помнил, как они попали в этот мир. Дар слышал, что когда-то, много тысяч циклов тому назад, портал в мир змеелюдов был стабилен и постоянно открыт. Сами представители этого народа были скрытны, в обычном своем облике ничем не отличались от людей, но первое время, после своего появления в этом мире, они не скрывали своей второй сущности. Так все и узнали о змеелюдах.
   Что с ними стало позже — никто не знал. Со временем представители люди-змеи перестали проявлять свою нечеловеческую сущность и о них начали забывать. Многие циклы спустя гранд-маги официально объявили о том, что змеелюды покинули этот мир, а портал на их родину давно и прочно закрыт. Постепенно они стали легендой и сказочными персонажами, которыми пугали на ночь детей. «Не будешь слушаться — за тобой змеелюд придет!»
   Виен отошел от недолгого замешательства и обнаружил, что Кияра успешно справилась без его помощи. Кьяра каким-то образом подхватила огромную змею невидимой петлей со стороны головы, после чего ловко и быстро засунула его в незримый мешок.
   Дар видел раньше, что это такое. Однажды, когда они еще жили в лесу, на поляну возле их дома забрела бешеная лиса. Дело было осенним утром, Кьяра сидела на крыльце, укутанная в покрывала, рядом с ней лежал марикс, а виен был на конюшне — кормил лошадей. Сиа первым заметил животное и начал настороженно приближаться к пришелице и рычать. Однако Кьяра опередила его и оградила лису непроницаемым мешком. Бедное больное животное билось о стенки, скалилось, брызгало слюной, однако выбраться не могло. Дар подоспел как раз в эту минутис и увидел метания лисы во всей красе. Самым удивительным было то, что Кьяра вылечила эту лису. Конечно, пролежала потом септиману, проведя три дие в лихорадке, но лису вылечила. Совершенно зря, по мнению Дара, но его никто и не спрашивал.
   Менсис спустя, Дар попросил Кьяру повторить тоже самое на нем. Ему было интересно, сможет ли он пробить стенки и каково это — побывать в таком мешке. Но она отказалась и назвала его ребенком.
   Сейчас змеелюд лежал точно с таком же «мешке» на полу кабинета. Со стороны было не ясно, что заставило его свернуться кольцами и приникнуть к полу, оставаясь неподвижным, но Дар хорошо понимал, в чем тут дело.
   В одной ночной рубашке, над огромной змеей стояла Кьяра, в кубито от нее скалился Сиа.
   — Ну что, покажешь нам свое настоящее лицо, или тебе помочь? — спросила она.
   — Похххажжууу, — прошелестела змея.
   Кьяра кивнула и отошла на два шага, делая какое-то движение руками.
   «Интересно, расширила, или сняла?» — подумал виен о мешке, препятствовавшем побегу змеелюда. Способности виен позволяли ему частично видеть и ощущать магическое воздействие, но не все подробности удавалось четко различить.
   Тем временем, змея уже начала свою трансформацию.
   В детстве папа рассказывал маленькому Дару не только те сказки, которые рассказывают людям обычные отцы. В его рассказах у змеелюдов было не два облика, как у обычных людей, а три. (Два лика были для маскировки, один — человеческий, второй — змеиный. Третий же, истинный облик змеелюда — был совмещением первых двух.
   Туловище и голова похожи на человеческие, но покрыты чешуей ярких расцветок, необычайно гибкий, змеиный хребет, глаза с вертикальным зрачком и радужной оболочкой на весь глаз, под цвет чешуи. Грациозная шея, которую со всех сторон и сзади прикрывал воротник-капюшон из кожи, тоже покрытой чешуей. Вместо ног у них был толстый, мощный и длинный змеиный хвост. Отец рассказывал Дару, что взрослые змеелюды стараются скрывать свои истинный вид от людей, а потому держат молодняк вдали от человеческих глаз. Молодые из них не умеют трансформироваться быстро из человека в змею, поэтому трансформируются из человека в змеелюда и только потом в змею, а из змеи в змеелюда и только после этого — в человека.
   Змеелюд, забравшийся к ним в дом, был явно молод. Впрочем, как оказалось позже, не молод, а молода. Через несколько минутис перед ними стояла молодая змеелюд с невероятно яркой чешуей, переходящей от золотого к бирюзовому.
   — Я хотела бы видеть человека, — сказала Кьяра, и нежданная гостья продолжила свою трансформацию.
   Наблюдать за тем, как происходит смена обликов, было завораживающе. Видимо, девушка была еще очень юна, поскольку трансформация проходила невероятно медленно и, по всей видимости, весьма болезненно. На глазах менялась костная ткань, хвост уменьшался и превращался в ноги, воротник-капюшон становился роскошными, золотистыми волосами, черты лица становились все более человеческими, глаза поменяли свой цвет и немного изменили форму. В конце концов перед ними предстала молодая, стройная, обнаженная девушка с длинными и густыми русо-золотистыми волосами.
   — Хорошо, теперь нужно одеться, — произнесла Кьяра и в комнате дернулся шнурок, предназначенный для вызова дежурных слуг.
   — Пархву на всех и пирожные. Из моей комнаты два халата — мне и гостье. И Дару рубашку захватите, пожалуйста, — сказала она, когда перед ней стал слуга, отчаянно пытающийся сохранить невозмутимый вид и не пялиться на обнаженную гостью.
  

* * *

  
   — Оделась? Пей и рассказывай, — сказала магичка, подвинув девушке пирожные. — И угощайся, ты к нам надолго.
   — Почему надолго? — удивилась Ше.
   — Понимаешь, я поставила на дом защиту. Никто не может войти в ворота без приглашения, если его жизни не угрожает проблема, которую я могу решить, или если у него нет другого, серьезного и важного дела для гранд-мага. Более того, когда кто-то все-таки входит, я ощущаю, кто вошел и примерно могу понять, с какими намерениями он ко мне пришел. Твоей жизни угрожает опасность, именно поэтому ты внутри.
   — Да чего ты взяла? Может, на змеелюдов твоя магия не действует? — хмыкнула она, решив попробовать пархву. Стоит признать, магичка знала в ней толк — напиток был чудо как хорош! А маленькие и свежие пирожные с нежнейшим кремом были лучшими сладостями, которые Ше пробовала за свою короткую жизнь. Хотя в Ялиисе не осталось заведений, в которых бы не отведала лучшие яства любившая сорить деньгами воровка.
   — Действует, — уверенно заявила магичка. — Я же ощутила и твое появление, и твои эмоции. Прислали оставить записку, да?
   Если бы Ше спросили, она бы сказала, что эта самоуверенная и наглая баба определенно действует ей на нервы. Но, увы, поделать с этим ничего нельзя было — она не могла даже встать с кресла без разрешения — ее окутывал невидимый человеческому глазу прозрачный полог, границы которого изменялись в угоду магичке, однако не давали Ше возможности сбежать. А сама ее тюремщица была невысокой, темноволосой молодой женщиной. Полновата, на вкус тонкокостной и гибкой змеелюда, однако, под ночным платьем и накинутым поверх него халатом, Ше смогла разглядеть довольно неплохую фигуру.
   «Именно за такими девушками приходят в заведение Лило», — подумалось Ше. «Все набирают в свои бордели девиц на любой вкус, но Лило берет только таких. В теле, с крутыми бедрами, тонкой талией и высокой грудью. Интересно, что она делала до того, как прошла определение и стала магичкой?»
   — Я не знакома с Лило, — неожиданно сказала магичка. — И вообще, давай перейдем к делу. Начнем с того, что меня зовут Кьяра.
   — Ше, — буркнула девушка, немного обиженная тем, что ее мысли оказались доступны кому-то еще.
   — А полностью?
   — Шейлисс.
   — Хорошо. Это Дар, и Сиа, — указала магичка на виен и марикса, так же присутствующих в комнате. — Итак, Ше, как я понимаю, тебя наняли оставить записку?
   — Да.
   — Не расскажешь подробно?
   — Зачем? Тебе надо, вот и смотри сама, — обиженно заявила Ше.
   — Я могу посмотреть, но мне кажется, что тебе этого не очень бы хотелось. Да и вообще, глупо с твоей стороны строить из себя оскорбленную невинность. Напомню, что ты залезла ко мне в дом, а не я к тебе. Тебя поймали — прими это. По всем правилам пострадавшая сторона в данной ситуации именно я, — сказала Кьяра.
   И тут Ше прорвало:
   — Меня никогда не ловили! Я видела все твои иллюзии на доме, я бесшумно и быстро двигаюсь, меня невозможно словить, я никогда не проваливала работу! Все, что мне нужно было — оставить эту драконову бумажку! — разревелась девушка.
   — Ну ладно тебе, — примирительно сказала Кьяра. — Ше, как ты попала к людям?
   — Не знааааю, — протянула Ше, размазывая слезы.
   — Кто тебя воспитывал?
   — Приемные родители в Шайрие, — ответила Ше, пытаясь успокоится.
   — И когда ты поняла, что они делают это только потому, что им платят? — уточнила Кьяра.
   — Четыре цикла назад, — сказала Ше, для поднятия настроения угощаясь очередным пирожным.
   — А сколько тебе сейчас?
   — Восемнадцать, — понурив голову, ответила девушка.
   Дар, все это время сидевший тихо, неожиданно шумно выдохнул.
   — Ты знаешь своих настоящих родителей? — продолжала расспрашивать магичка.
   — Нет, — коротко ответила Ше, поедая очередное пирожное.
   — Знаешь того, кто платил твоим воспитателям?
   — Видела один, или два раза в детстве.
   — Сможешь узнать?
   Ше неопределенно повела плечом, что можно было трактовать, как «скорее всего».
   — Ты воспитывалась одна, — спросила Кьяра.
   — Да, только я, — подтвердила Ше.
   — Когда ты узнала, что не человек?
   — Примерно на шестом цикле.
   — А что сказали родители?
   — Что я дочь сестры моей приемной матери, которая была серьезно больна, принесла меня им новорожденную и за несколько септиман умерла. Что у них не могло быть детей и потому они взяли меня на воспитание. Только это не правда, — Ше повысила голос почти до крика. — Почему они мне соврали? Это не правда! Я им верила, пока не услышала, что они наконец-то меня отдадут кому-то и получат всю сумму. Я думала, они меня любят, а они... А они это только ради денег! — Ше опять залилась слезами, на этот раз уже дав волю эмоциям и закрыв лицо руками.
   Сиа поднялся, подошел к девушке и попытался встать лапами ей на колени, но получилось только упереться в невидимый полог окружавший девушку и недоуменно посмотреть на хозяйку, мол, «что это такое?». Кьяра вздохнула и убрала мешок, однако Ше понимала, что даже если попробует убежать, у нее уже не выйдет.
   Марикс поставил лапы ей на колени и уткнулся носом в плечо с тихим мурком. В порыве эмоций Ше обняла его и уткнувшись лицом в мягкую шерсть, начала успокаиваться от завораживающего кошачьего урчания.
  

* * *

  
   Когда она немного успокоилась, я решила продолжить задавать вопросы.
   — Кто послал?
   — Не знаю, — тихо сказала Ше, поглаживая марикса. — То есть знаю. Писарь. Не из наших, но молодняк прикармливает — слухи по городу собирает. А тут перетер с Зу. Ну тот пришел и говорит, что наивняк муру катит на три чики желтых трешек. А я че, — Ше вздохнула, — я ж не думала, дело-то плевое — листок доставить. Вот и доставила.
   — Знаешь что в письме?
   — Не-а.
   — Хорошо. Дорогу к писарю показать сможешь?
   — Ну да, а че там показывать-то? К Амфоре приписан-то писарь этот, чтоб ему сгореть в драконьем пламени.
   — Не стоит ему гореть, — задумчиво произнесла я. — Он тебя ждет?
   — Да, две чики придержал, — опять вздохнула Ше.
   — Хорошо. Одежда далеко?
   — Нет, на дереве возле дома.
   — Отлично. Сходи за ней, мы пока оденемся и проведаем твоего писаря.
   — А ты это... Не боишься, что я убегу? — уточнила Ше.
   — Не боюсь.
   — А не посмотришь что в письме? — проявила любопытство она.
   — Так интересно? — усмехнулась я. — Интересно должно быть не что в письме, а кто нанял писаря. Посмотрю, конечно.
   Я поднялась, подошла к полу и посмотрела на печать. Печать эту я знала хорошо. Ее знал любой, кто видел хоть один правительственный указ времен Чужих. Открывать письмо не было смысла, но я все же открыла, аккуратно отлепив печать с краю, чтобы не сломать.
   Как я и предполагала, лист был пустым. Сама печать и была посланием. Личным посланием для единственного гранд-мага, пережившего Изгнание чужих.
   Я показала печать Дару и на малоэмоциональном лице виен пронеслась гамма чувств: растерянность, страх, гнев и решимость. Он кивнул и пошел одеваться.
   Шейлисс была единственной, кто ничего не понял.
   — Что случилось? — спросила она.
   — Ше, ты ведь родилась после изгнания? — задала я риторический вопрос.
   — Угу, — подтвердила Ше.
   — В письме ничего нет. Самое важное — это печать. Такой печатью скрепляли указы регенты времен оккупации.
   — Но я думала... Я думала, их изгнали, — удивилась девушка.
   — Кого-то изгнали, кого-то убили. Кто-то, как видишь, остался и «молодняк прикармливает» — как ты выразилась.
   — Трындец!
   — Вот и я о том же, — согласилась я и добавила: — Иди уже. Как оденешься, подойди на конюшню, лошадь тебе дадим.
   Ше кивнула и выскользнула за дверь. Я поднялась, позвала Сиа и мы пошли наверх — одеваться. Для меня самое обидное в этой ситуации было то, что мне опять не довелось нормально поспать. Для Сиа хуже всего было то, что его не возьмут с собой и он останется охранять дом.
  

* * *

  
   Начало третьей оры адмеридиема — не самое подходящее время для визитов. Как постояльцы, так и обслуга Бронзовой Амфоры уже разошлись по своим комнатам, а вокруг заведения царило умиротворенное ночное спокойствие.
   Трое всадников подъехали к заведению, стараясь сохранять тишину, спешились и привязали коней.
   — Ше, как бы ты вошла? — тихо спросила Кьяра у нашей новой знакомой.
   Ше повела виена и гранд—мага вокруг дома, жестом указала, чтобы они стояли под стеной, а сама отошла назад, где негромко и переливисто свистнула. Вернувшись на место, она указала на дверь черного хода и прижала палец к губам.
   Кьяра вопросительно посмотрела на Дара. Самым лучшим решением в данной ситуации было бы накинуть на всех, кроме Ше, маскировку. Но она понятия не имела, что их ожидает внутри, а потому не была уверена, что имеет смысл тратить остатки энергии, которая еще оставалась в ее распоряжении. Он все понял, успокаивающе положил руку на ее предплечье и отрицательно покачал головой.
   Ше открыла дверь и ждала наших указаний. Дар молча стал позади нее и вытащил меч.
   — Иди как будто ты одна. Мы тихо поднимемся следом, — сказала Кьяра.
   Ше кивнула и отправилась наверх. Виен бесшумно двинулся за ней. Кьяра заколебалась на долю секундо. Или подключить левитацию, или попробовать вспомнить те уроки бесшумной ходьбы, которые ей когда-то давал Лиенс? Решив, что левитация проще и требует не так уж и много усилий, она тихо прикрыла дверь и поспешила догонять Ше.
   Первой в комнату зашла змеелюд.
   — Ну, как все прошло? — кинулся к ней писарь, и моментально отпрянул, увидев входящего следом виен и гранд-мага, стоящую позади всех.
   Замешательство писаря длилось секундо. Неожиданно на его лице произошла резкая трансформация. Глупо-лебезящее выражение моментально стерлось, взгляд обрел жесткость, черты лица обострились и стали хищными, весь вид демонстрировал агрессивную уверенность. Он сделал два шага, отделяющие его от Ше, одновременно с этим кинул что-то на пол. Послышался звон разбитого стекла.
   Сама не понимая, зачем она это делает, Кьяра моментально оградила Ше, Дара и себя барьером. По сути, заключив их всех в тот же «мешок», в котором этой ночью уже довелось побывать Ше. То, что случилось после, никто из присутствующих не захотел бы пережить заново даже в качестве свидетелей. Да что там пережить... Если они когда-нибудь и пересказывали увиденное, то желали это максимально кратко и сдержанно.
   Из разбившегося пузырька на пол высыпался порошок. Крупинки этого вещества взмыли в воздух, заполняя собой примерно три кубито пространства — окутав писаря и плавно обтекая силовой барьер. И тут он начал кричать...
   Писарь не просто кричал, он вопил. Громко, жутко и обреченно. Освобожденное из стеклянного плена вещество, сжирало почти, что попало радиус его покрытия. Кожа его плавно исчезала, обнажая кровавую плоть, следом появлялись окровавленные кости, которые постепенно белели, чернели, истончались и пропадали. Распространение этого вещества началось с конечностей и головы, постепенно перебираясь на туловище.
   Стоящие за барьером маг, виен и змеелюд могли наблюдать эту картину во всей красе. Мужчина бился в агонии, захлебываясь криком и корчась от невозможной боли. Помещение заполнил запах свежей крови. Дар и Ше, находясь в непривычном для них замешательстве и понимая, что ничего не могут поделать, обернулись к Кьяре, но она лишь обреченно покачала головой из стороны в сторону.
   С лица писаря медленно исчезала кожа, на теле — одежда. Первыми пропали волосы, следом за ними начали исчезать уши, съеденные этой «пылью». Он уже стоял голый, с лицом, превратившимся в кровавое месиво, почти без ушей, лишь с частично присутствующей на теле кожей и, в какой-то момент, словно не веря в происходящее, поднес к лицу руки. Кисти были наполовину «съедены», кожа на руках стремительно таяла. Мгновение он смотрел на свои конечности и тут его ноги подкосились. Он катался по волу, пытаясь схватиться за голову обрубками рук, но это уже ничем не могло ему помочь. То, что его пожирало, сумело добраться до внутренностей черепа и через пару секундо навсегда оборвало его жизнь.
   Мучения писаря продолжались всего около полутора минутис, еще две-три минутис эта «пыль» пожирала его остатки и все, до чего смогла дотянуться в комнате. Запах крови пропал, уступил место запаху разрезанного, пускай и не свежесрубленного, дерева. Однако вопли умирающего мучительной смертью мужчины, еще долго оставались в ушах всех, кто той ночью находился в Амфоре.
   Когда все закончилось, посреди комнаты в полу зияла огромная дыра, все, попавшее в радиус действия содержимого пузырька — было уничтожено. У края дыры, защищенные барьером стояли Кьяра, Дар и Ше, за ними в коридоре толпились люди. Все застыли и онемели. Ошарашенные и потрясенные.
   Кьяра сняла барьер.
  

* * *

  
   Эррис проснулся на рассвете. Вчера Кьяра сказала ему, что с завтрашнего дня он может вести обычный образ жизни, но исключив упражнения с телом и оружием на ближайшую септиману. Конечно, негоже было мужчине оставлять упражнения, однако Эррис помнил, как тяжело восстанавливался один из сыновей брата его отца, после того, как пошел на охоту в горы и три септиманы провел в каменной ловушке с зажатой меж скалами ногой. Потеряв всякую надежду на спасение, Орреус отрубил свою ногу, прижег рану и, кое-как перемотав ее, выполз на горную тропу, где его, потерявшего сознание, нашли братья.
   Конечно, Эррис не терял конечностей, однако от голода и плохого содержания он страдал куда дольше, чем Орреус, а потому доверял словам Кьяры и не думал ослушаться гранд-мага.
   После вчерашнего переезда в новый дом Эррис до сих пор был поражен роскошью и богатством, в котором живут гранд-маги. Подумать только, комната с чашей для купания, горячей и холодной водой! А кроме того — отдельная комната с чашей для испражнений. И это все не где-то во дворе, или на этаже. Это все в его шатре. Или, как называют их тут — в его покоях. Да и сами покои разделены на две отдельных комнаты: одна для сна с кроватью и шкафом, другая, как объяснили Эррису, для приема гостей и для работы.
   Весь вчерашний день ушел на изучение богатств его нового шатра. Приходили люди, которые служат Кьяре, и один из них попросил разрешения снять с него мерки для новой одежды и обуви. После зашел виен и подарил ему лабрис(33) и копис(34), которые идеально пришлись ему по руке и росту. И хотя Эррис не мог опробовать новое оружие ни в бою, ни на тренировке, он был уверен, что виен не ошибся.
   Сегодня же, до конца дня ему должны были доставить одежду, обувь и две разновидности доспехов: повседневную и боевую. Совершая утренние процедуры, Эррис мечтал о том времени, когда он наденет доспех и выйдет на улицу для утренних упражнений. Виен научит его всему, что знает сам, и Эррис станет великм воином, который отстоит честь рода Арруи и не посрамит память своих предков, отомстив за то, что произошло с его деревней.
   Да! Он был уверен. В этой жизни ему уготована судьба героя. О нем будут слагать сказания и легенды. Его подвигами будут восхищаться все орки. О нем будут мечтать прекрасные девы, его будут почитать великие мужья, о нем сложат песни сказители, а истории из его жизни будут рассказывать детям у костра перед сном.
   Размышления Эрриса были прерваны шумом во дворе. Быстро спустившись вниз, орк увидел Кьяру, Дара и незнакомую деву, которые только что зашли в дом. Все они были суровы, молчаливы, бледны и имели нездоровый вид.
   — Привет, Эррис, — грустно поздоровалась Кьяра. — Познакомься, это Шейлисс, пока что она будет жить с нами.
   Эррис посмотрел на Шейлисс. Таких, как эта дева, он никогда не видел. Светло-соломенные волосы на голове были забраны в несложную, но красивую высокую косу. Ее голубые глаза казались еще ярче от того, что были ярко подведены бирюзовой краской, переходившей в золотую, которая лежала на ресницах и бровях. Яркой краской были подчеркнуты только глаза. Все остальное лицо напротив, нарочно выбелено, чтобы производить максимально бесцветное впечатление. Одежда была тоже весьма необычна. Рубаха из тонкой золотой ткани плотно обтягивала тело, совершенно не скрывая небольшую, но упругую женскую грудь и демонстрируя плоский торс, на котором при движении можно было увидеть мышцы даже под тканью, что весьма необычно для женщины. Поверх рубахи была надета черно-бирюзовая куртка с золотистой отделкой. На ногах были брюки из тонкой и блестящей черной ткани, которые плотно прилегали к телу. На ногах дорогие — сапоги из тонкой черной кожи. Из оружия — только лишь нож на поясе.
   Шейлисс производила странное впечатление. Невероятно хрупкая, но явно очень сильная. На беззащитно бесцветном лице жили только ярко подведенные глаза, которые смотрели жестко, открыто и резко.
   — Мы не будем завтракать, пожалуй, — прервала Кьяра процесс знакомства орка и новой гостьи. — Но ты проходи в столовую, тебя там накормят. А мы, наверное, поселим Ше и разойдемся спать на несколько ор, — сообщила она и направилась к лестнице. — Ше, ты идешь? — окликнула Кьяра девушку.
   Шейлисс оторвалась от разглядывания орка и пошла следом за гранд-магом. Виен деловито кивнул Эррису и тоже направился наверх.
  

* * *

  
   Спустя пол-оры Кьяра, наконец, уладила все вопросы по размещению Ше и отправилась в свои покои. Вероятно, если бы кто-то заглянул в покои уставшего и лишенного сна гранд-мага, он ожидал бы увидеть ее принимающей ванну или готовящейся ко сну. Вместо этого женщина приложила свои запястья к вискам, после чего очертила левой ладонью вертикальный круг напротив своего лица.
   Перед ней возникла странная светящаийся вертикально расположенный лист, в то время, как кисть ее правой руки окутало светящееся прозрачное облако. По приказу ее взгляда и согласно движениям пальцев, на листе сменяли друг друга различные картинки, окруженные странными символами. Сама же гранд-маг сидела на своей кровати, скинув обувь, поставив ноги на спину лежащего на полу марикса и перебирая пальцами его мягкую шерсть, приговаривала: «Не то. И это не то. Это не подходит...»
   Впрочем, нужно сказать, что в это время за гранд-магом никто не наблюдал. А даже если и наблюдал, то кто их там разберет, этих гранд-магов...
  
  

  

Глава 9. С разбором заводи друзей. Рано или поздно они тебя о чем-нибудь попросят(35)

  
  
   Ше была удивлена особняком гранд-мага. Конечно, и роскошное убранство, и прекрасную архитектуру она смогла оценить раньше. Ее не поразили ни огромные окна с чистейшим стеклом, ни роскошные ковры, ни мебель из самых дорогих пород дерева, ни дорогие ткани, ни картины, ни обилие слуг, ни ванная и туалетная комнаты прямо в ее покоях. Но горячая вода в каждой ванной? Это было в новинку.
   Устроили Ше с комфортом, слуг послали за вещами на прежнюю квартиру, а сама она решила не отказывать себе в удовольствии понежиться в горячей ванной. Горячая вода, великолепное мыло, кремы и масла — все это унесло Шейлисс в далекий мир расслабления и неги. Она даже думала о том, что лучше — спросить, у кого слуги гранд-мага покупают все эти мыльно-косметические средства, или попросту их украсть. Украсть нравилось больше, но если ей придется тут жить, значит, нужно искать новые способы добывать желаемое. За этими размышлениями она вышла из ванной, как есть обнаженная легла на кровать и, стараясь не вспоминать о кончине своего несостоявшегося заказчика, уснула.
   Проснулась Ше от резкого стука в дверь.
   — Госпожа? — звала ее одна из служанок. — Госпожа, мы принесли ваши вещи. И... и с нами пришел ваш друг.
   Друг?! Ше подскочила как ужаленная и, накинув халат, быстро открыла дверь.
   — Какой еще друг? — спросила она, впуская служанку с помощником, который помог занести вещи Шейлисс внутрь.
   — Мы встретили его у вашей квартиры, — пояснила молодая женщина. — Он назвался вашим другом, сказал, что его зовут Зу и вы его знаете.
   — Ах, он мелкий гаденышшш, — прошипела Ше.
   — Что, госпожа? — переспросила служанка.
   — Нет, ничего, — сдержала себя Ше. — Вы не могли бы помочь разложить мне вещи?
   — Конечно, госпожа, — и служанка принялась доставать и раскладывать пожитки Ше.
   Вся одежда девушки делилась на три категории: вещи, пригодные для яркой и дерзкой воровки, вещи для обычной молодой девушки среднего достатка и несколько вещей для змеелюда. Последние Шейлисс носила только дома, предварительно плотно затворив ставнями окна.
   По всему выходило, что сегодня Ше опять предстоит носить личину воровки. Тем временем, нужно было спешить. Через пол-оры начинался обед, на котором Кьяра хотела ее видеть и познакомить со всеми постояльцами особняка. А Шейлисс еще нужно с Зу разобраться до этого времени.
  

* * *

  
   Эррису было решительно нечем заняться. Он уже изучил весь особняк, термы(36) под домом и небольшой парк. Даже на стройку будущей школы магов, идущую по соседству хотел пойти, но вовремя остановился, не зная, как рабочие могут отнестись к орку. В дом, отведенный для Дара, пойти не решился, хотя и очень хотелось.
   Поколебавшись какое-то время и не зная, чем себя занять, Эррис решил пойти к единственному гостю гранд-мага, который сейчас не должен был отдыхать. К эльфу.
   Подойдя к нужной двери, орк робко постучал. Потом еще и еще, с каждым разом все громче. Так и не дождавшись ответа, он решился войти.
   Баэль был явно болен. Он лежал на кровати, плотно укутанный в одеяла, дрожал от озноба, стучал зубами и что-то тихо и очень быстро говорил на эльфийском. Эррис, знал эльфийский не очень хорошо, да и метавшийся в бреду эльф не отличался разборчивой речью. Как показалось орку, он говорил что-то о корабле, сестре и ее друзьях.
   Орк вышел из комнаты, намереваясь привести Кьяру к эльфу, но в коридоре наткнулся на служанку.
   — Как он? — спросила женщина.
   — П-плохо, — запнувшись, ответил Эррис. — Он давно болэть?
   — Со вчерашнего вечера, — пояснила служанка. — Госпожа сказала ее не звать. Говорит, что эльф не хочет выполнять своего... пред-наз-на-че-ния, — по слогам произнесла сложное слово женщина. — Сказала, что или помрет он, или нет — это как сам решит. Нам, говорит, делать тут нечего. Вот я и хожу, воды ему даю, лоб обтираю. Да без толку все. Мучается бедняга, а мне жаль его. Тоже ж почитай, чей-то сын, а умирает на чужбине. Даже из своих рядом никого нет, — женщина вздохнула, замолчала ненадолго, после чего резко спохватилась: — Разболталась я что-то, пойду — и поспешила дальше.
   Эррису все стало ясно. Бесславная смерть для недостойного сына своего народа. Вот, что сам себе напрочил эльф. Стоило бы пойти в свои комнаты и забыть об этом остроухом выродке — «небрате», как любили его сородичи называть эльфов. Но он не смог. Свежи были его собственные воспоминания о том, как он несколько дней тому назад бесславно умирал, заживо гния в чужом подземелье. Эррис вздохнул и снова направился к эльфу.
   Через пол-оры Баэль пришел в сознание. Посмотрев на сидящего рядом Эрриса, он попытался дотянуться к графину с водой, который стоял на прикроватном столике, но не смог даже приподняться, чтобы достигнуть намеченной цели. Орк молча наблюдал за неудачей эльфа, и когда Баэль оставил свои попытки, встал и налил ему воды.
   Руки Баэля гневно скомкали одеяло.
   — Пить будэшь? — спросил Эррис с типичным для него акцентом.
   Баэль хмуро посмотрел исподлобья, вздохнул и сдержанно кивнул.
  

* * *

  
   — Что тебе нужно? — спросил Баэль у орка, напившись.
   — Зачэм ты хотэть умиррррать? Смерррть плохо!
   — Да что ты вообще понимаешь?! — возмутился эльф. — Ты... ребенок! — сказал он, явно намереваясь вначале назвать орка как-то иначе.
   — Я воин, — гордо скал Эррис, вскинув подбородок. — Ты тоже. Воин не мочь опустить руки. Воин не мочь умирать в ложе.
   — В кровати, — со вздохом поправил его Баэль.
   — Кррро-ва-ти. В крровати! — исправился Эррис.
   — Ты знаешь, почему я умираю? — уточнил Баэль.
   — Да. Ты не выполнять долг.
   — Я не считаю это долгом. Эррис, скажи честно, если бы ты нашел меня в подземелье, что бы ты делал?
   — Я... я убивать. Убивать слабого плохо. Умиррррать на цепи — плохо. Я стал убивать. Я рррассказать своим детям о хрррабрррый элиф, что я встррретить. Такой хрррабрый, что его не мочь убивать вррраг. Вррраг заточить элиф и Эрррис убить его. Ми... ми-ло-серрр-дие. Убить элиф. Убить врррага. Отомстить элиф. Никто нельзя умирать на цепь.
   — А ты сам был таким храбрым, что враг не смог тебя убить? — решился спросить Баэль и увидел, как на лицо юного орка резко набежала грусть.
   — Я не быть долина. Наших убить. Всех. Молодых согнать на поляну и хотеть забиррррать. Они умерррли. Кто-то спрятать нож и все умеррреть. Я идти ночью с горррр. Все тихо. Очэнь тихо. Я видеть следы. Все умэррреть. Я идти следом, хотеть мстить. Но меня ловить. Подло ловить, — Эррис поник и добавил тихо: — Как звэрррь ловить.
   — Вот видишь, — сказал Баэль.
   — Нэт! Моя не видэть! — разволновался Эррис. — Ты мочь изменить, ты иметь долг. Ты искать пленник, я помогать, ты — жить! Помогать свобода пленник хорррррошо! Достойно воина! Можно вместе мстить! Это хоррррошо! Ты небррррат, мстить можно. Мстить хоррррошо даже с небррррат!
   Эльф вздохнул.
   — Эррис, я хочу мстить. И найти сестру и принца. Но я не хочу быть игрушкой в чужих руках. Я служу, понимаешь. Лучше умереть, чем перестать служить Великому роду.
   — Умирррать плохо! Ты служить и мстить — это хоррррошо! Ты два дела делать.
   — Сейчас да. А когда все закончится? Что тогда? Служить магу еще тридцать пять циклов?!
   — Ты можешь умирррать тогда. Сейчас жить, мстить. Умирррать после. Ты все успеть.
   — Гм... — эльф всерьез задумался над такой перспективой. Мысль о том, что можно выполнить задание и потом отказаться от предназначения, никогда не приходила в его голову. Постепенно он ощутил, как в его тело понемногу начинает возвращаться энергия, и понял, что решение принято.
   После длинной паузы он наконец произнес:
   — Помоги мне помыться, мой небрат. Мы будем мстить, а потом я буду умирать. Ты прав юный орк!
   Эррис поспешил помочь эльфу встать и довел его до ванной комнаты, вспоминая, как всего дие назад Баэль помогал мыться и одеваться выздоравливающему, но еще слабому орку.
  

* * *

  
   Как ни странно, к обеду вниз спустились все наши гости. Даже Баэль, который, очевидно, не испытывал к нам теплых чувств после вчерашнего, но все-таки решил участвовать в поисках эльфийских детей и явно раздумал умирать.
   Впрочем, самым интересным за обедом были не странная пара орк-эльф и не яркая Ше, спустившаяся вниз при «полной боевой раскраске», и уж точно не мы с Даром и Сиа.
   Спускаясь к обеду, еще на лестнице я услышала чей—то приглушенный шепот:
   — Но ты мне должна!!
   — Зу, отвали! Я тебе в третий раз объясняю, клиент мертв, денег нет. Да, задери тебя дракон, там вообще ни плевка ни подошвы не осталось! Ты не достал до сих пор? Маши крыльями отсюда!
   — Ты обещала мне денег! — обижено проныл ее собеседник.
   — Зу, ты идиот! Я тебе человеческим языком говорю, понимаешь, че-ло-ве-чес-ким! Нет монет!! Нету!!!
   — Да но... — начал было парень.
   — Заткнисссссь, — зашипела Ше и повернулась ко мне. — Добрый день, госпожа гранд-маг! — произнесла она нарочито учтиво, пытаясь заслонить стоявшего за ней паренька.
   — Добрый день, Шейлисс! Думаю, если бы я не скрыла свои шаги, не застать бы мне этого молодого человека, которого ты пытаешься закрыть грудью. Кто твой гость?
   — Мой... То есть... Ну он слухач.
   — Информатор, значит? — уточнила я. — Ты знаешь, что невежливо говорить о человеке в его присутствии, делая вид, что его тут нет?
   — Да, — понурившись кивнула Ше.
   — Итак, молодой человек, как вас зовут? Я так предполагаю, что Зу не является вашим полным именем.
   — Зулионис, госпожа гранд-маг, — учтиво поклонился паренек.
   — Серьезно? А Ше знает? — удивилась я.
   — Что знает? — спросил парень.
   — Сколько тебе циклов? — я сменила тему. — Полных циклов.
   — Два по семь. Наверное. Я сирота, точно не знаю.
   — Зулионис, пойдем со мной, нам нужно поговорить, — сказала я и, не обращая большого внимания на пытающуюся что-то возразить Ше, схватила парня за руку и потащила его в свой кабинет для приема гостей.
   Конечно, когда я приняла решение вернуться в Ялиис, я ожидала стремительного развития событий. У меня было предчувствие, что что-то надвигается и, как показали события последних дней, предчувствия эти возникли не на пустом месте. Но встретить и собрать вместе орка, эльфа, змеелюда, а теперь еще и ониса — это было не просто совпадение, а начало какого-то эпичного сказания.
   Онисы — древняя раса, жившая на островах северных морей. Закрытые и нелюдимые, они все же были широко известны по всему миру, поскольку считались лучшими иллюзионистами и артистами. Представителям этого народы были подвластны любые иллюзии и изменения собственного тела. Они считались гениями маскировки, невероятными акробатами и лучшими фокусниками. Еще до пришествия Чужих принимать в гостях ониса почитали за честь все правители мира, поскольку это гарантировало придворным и народу лучшие увеселения и незабываемые представления. Искусство их ценилось не только среди людей. Онисы были едва ли не единственной расой, которую радушно принимали гномы, эльфы, орки, драконы и люди. Тем не менее, представители этого народа никогда не рассказывали о себе, хоть и с большим удовольствием общались с другими.
   — Зули, — начала я, — как ты попал к людям?
   — Эээ... Я сирота. Меня нашли рыбаки Ялииса а море, я цеплялся за бревно. Я вырос на улице. А что, вы что-то знаете обо мне? — спохватился парень. — О моей семье?! Вы расскажите мне, госпожа гранд-маг!
   — Расскажу, — кивнула я. — Далеко на севере, еще до пришествия жил один малочисленный, но удивительный народ — онисы. Они были гениями маскировки. Их тело могло принимать любую форму, суставы были необычайно гибки и подвижны, мышцы сильны. Они могли принимать самое необычное положение и считались лучшими гимнастами-акробатами. Их кожа обладала чудесными свойствами. Они могли имитировать раскраску древесной коры, мха на камне, или песка. Их тело становилось неотличимо от окружающего мира. Они была малочувствительны к холоду и жаре, выносливы, сильны и необычайно ловки. Многие из них умели создавать зрительные иллюзии. Чаще всего их использовали для отвлечения врагов, чтобы успеть скрыться. Онисы высоко ценились по всему миру. Это были лучшие циркачи, их представления были изысканны, утонченны и волшебны. Особая пикантность состояла в том, что никакого волшебства за их способностями не стояло. Только длительное развитие народа в особых условиях, что позволило им приобрести это чудесные качества... — я перевела дыхание и парень поспешил вклиниться.
   — Простите, госпожа гранд-маг, но тогда я не онис. У меня ведь нет ничего из того, что вы только что рассказали. Я обычный. Да, ловкий, но руки-ноги у меня гнутся нормально, а кожа не меняет цвет. Это не про меня.
   — Нет, Зу. Я думаю, что про тебя. Насколько я знаю, онисы получают свои способности на шестнадцатый цикл. У них белеют волосы, выцветает кожа, и глаза становятся красными.
   — Я видел такое! У одного ручного ворона. Его владелец, купец, сказал, что ворон альбигуб... или альбирот...
   — Альбинос, — поправила я парня, пряча улыбку.
   — Да, альбинос! Это что ж получается, что я тоже стану таким?
   — Думаю, что да. Только тебе нельзя будет долго пребывать на солнце. Кожа будет очень чувствительная к солнечному свету. Поэтому онисы почти всегда закутаны в черное с головы до ног.
   — А вы поможете мне найти родных? — с надеждой в голосе спросил парень.
   — Об онисах никто ничего не слышал уже много циклов. Но, если это будет в моей власти, конечно, помогу! Хочешь остаться жить с нами? Мы скоро отправимся на север!
   — Конечно, хочу!!! — глаза парня загорелись и он мечтательно задумался.
   — Ну тогда пойдем обедать! — дружелюбно сказала я, поднимаясь с кресла. — И, — добавила я, — не стоит, чтобы кто-то знал, что ты онис. Давай ты пока что будешь представляться как Зули?
   — Ага, — кивнул парень.
   Когда мы зашли в столовую, все были уже в сборе. Завидев Зу, Ше округлила глаза и начала усилено привлекать его внимание, показывая, чтобы он скорее уходил.
   — Шейлисс, у тебя нервный тик? — спросила я.
   — Нет, госпожа гранд-маг, — покорно ответила Ше.
   — Так чего ты дергаешься? Сядь спокойно и вымой руки в чаше, которая перед тобой. Зу останется с нами и с нами отправится на север.
   — Когда мы ходить на северрр? — резко спросил встрепенувшийся Эррис.
   — Так как ты чувствуешь себя вполне сносно, я думаю, что завтра будем собираться и на второе утро отправимся в путь.
   После моих слов за столом раздался гул. Каждый хотел что-то уточнить, спросить или поделиться соображениями.
   — Трапеза — не время для обсуждения, — прервала я массу вопросов. — После еды соберемся в гостиной и все обсудим. А перед подачей десерта я бы хотела переговорить с Баэлем.
   Баэль кинул на меня взгляд, полный ненависти, и яростно принялся за суп, который только что подали на стол.
   — Приятного аппетита, — сказала я всем и мы принялись обедать.
  

* * *

  
   — Итак, что ты решил? — спросила я у эльфа, когда мы оставив остальных в столовой вышли в малую гостиную для приватной беседы.
   — Умереть я всегда успею, — буркнул Баэль.
   — То есть поможешь освободить принца и после примешь решение? — уточнила я.
   — Да.
   — Хорошо, отправляйся в столовую и позови ко мне Ше.
   Эльф молча удалился, весьма резко закрыв за собой дверь . «Злится», — подумала я. «Злится, но это нормально в его ситуации».
   В комнату вошла Ше.
   — Садись, Шейлисс, — пригласила я ее. — Я хотела поговорить с тобой о Зули.
   — Но госпожа гранд-маг, он сам пришел. Увидел слуг, забирающих вещи и пришел с ними. Я его не приглашала! Я не виновата ни в чем.
   — Ше, успокойся. Тебя никто не винит. Зу будет жить с нами и с нами направится на север. Я так думаю, ты же тоже пойдешь с нами на север.
   — Ну да, наверное. Че мне тут делать самой? Работать я не могу теперь. Репутация в хлам. С вами пойду.
   — Вот и отлично. Что-то еще?
   — Госпожа гранд-маг, я хотела спросить, а что это за бырдым был тогда в харчевне?
   — Ше, следи за речью. О том, что случилось ночью, я расскажу после десерта. Который, кстати, уже подали к столу, — сказала я, поднимаясь с кресла. — Идешь?
   — Ага, — с готовностью сказала Ше и отправилась следом за мной в столовую.
  

* * *

  
   За обедом виен был привычно молчалив. Он ждал того, что будет после трапезы, когда они соберутся, чтобы Кьяра рассказала подробности будущего похода. Больше всего его интересовали подробности ночного происшествия и объяснение той странной пыли, которая могла так жестоко убить любого, столкнувшегося с ней. Но Кьяра начала не с этого. Сначала она рассказала о том, как люди Лафинду нападали на другие народы и свозили их в свой особняк, далее чего пленников отправляли куда-то на север.
   После рассказа о пожаре, спасении орка и знакомстве с эльфом, Кьяра приступила к событиям минувшей ночи. Всем присутствующим была представлена Шейлисс, о чьей принадлежности к змеелюдам не было сказано ни слова. Следом кратко было рассказано о неудавшемся знакомстве с писарем, о возвращении домой и о новом человеке в доме — Зули. Зачем ей нужен Зули, виен не понял и решил спросить позже. И, наконец, в завершение изложения того, что полностью или частично знали все присутствующие, Кьяра добавила:
   — Я предполагаю, что дети нужны Чужим для того, чтобы открывать проходы между мирами. Как вы знаете, при открытии проходов открывающий почти всегда погибает. Я предполагаю, что Чужим стал известен способ, который позволяет открыть проход ценой жизни другого человека, или не человека. А может, и жизней. Кроме того, то, с чем мы столкнулись вчера — это достаточно сложное оружие из другого мира. Эта пыль — не магия, а развитые технологии. Каждая пылинка — это неживое подобие маленького жучка, задача которого — поглотить как можно больше органической материи в заданном радиусе, преобразовать ее в энергию и после того, как все съедено, улететь как можно дальше за счет полученной энергии.
   — А что такое технологии? — спросила Ше.
   — И органическая материя? — вторил ей Зу.
   — Рррадиус? — смущенно уточнил Эррис.
   — Технология — это искусство создавать какие-либо вещи, — начала пояснять Кьяра. — Вот, к примеру, вы знаете, что мастера производят что-то. Для того, чтобы любая вещь увидела свет — есть технология ее создания. Даже картошку варят, зная технологию приготовления блюда. То есть это набор действий, который позволяет получить какой-то результат. Чаще всего это материальный результат, или вещь.
   Она перевела дух и продолжила:
   — В нашем мире технологии не развиты, но в других мирах, к примеру, есть повозки, которые ездят без лошадей и корабли, которые летают по воздуху без магии. Все это — вещи изготовленные в местах, где технологии производства гораздо более развиты. К примеру, эта пыль, крошечные жучки, они не живые — они созданы людьми при помощи технологий.
   — Повозки ездят сами, а корабли летают по небу?! — удивился Зу. — Но я думал, что это детские сказки и древние легенды.
   — Нет, Зу. Многие вещи, отраженные в древних легендах, на самом деле где-то существуют. Во всех мирах есть сказки и легенды. Но на самом деле — это лишь информация о том, что существовало или существует в других местах, — сказала Кьяра и продолжила: — Если говорить как можно проще, то органическая материя — это все, что когда-либо было живым, а так же то, что произведено из живых веществ. Это ткани, плоть, кровь, растения и все-все-все. Неорганическая материя — это, к примеру, камни, кристаллы. Понятно?
   — Да, — нестройно сказали или кивнули все присутствующие.
   — Ну, а радиус... — начала Кьяра.
   Когда все объяснения закончились, а подробности завтрашних сборов были обговорены и поняты всеми присутствующими, Кьяра отправила всех заниматься своими делами и осталась наедине с виен.
   — Тебе интересно, зачем нам Зули? — спросила она.
   Дар молча кивнул.
   — Его полное имя Зулионис, он сирота и найден в море. Судя по всему, пережил кораблекрушение. На севере может найти свою родню.
   Дар удивленно вскинул бровь. Зули был обычным парнем тринадцати-пятнадцати циклов. Субтильный, высокий, нескладный, немного побитый прыщами, с русыми вьющимися волосами, которые лежали в беспорядке, как будто их кто-то их долго жевал у него на голове. Его голос менялся, как у любого мальчишки, который становился мужчиной, манеры оставляли желать лучшего, а сам он был скорее неуклюжим простофилей, что никак не было похоже на невероятно ловких, гибких, сильных онисов, с бесцветной кожей, белыми волосами и красными глазами.
   — Ты уверена? — решил переспросить Дар.
   — Большей частью, — пожала плечами Кьяра. — Да и вообще, почему бы не приютить сироту?
   Дар слегка повел плечом, показывая, что можно и приютить, отчего же нет.
   — Мне нужно съездить к сенатору. Я буду готова через ору, если хочешь — поехали со мной, — предложила Кьяра и уточнила: — Нужно рассказать о том, куда мы направляемся и зачем.
   Дар кивнул и они вышли из гостиной, направляясь каждый в свои покои.
  

* * *

  
   Как оказалось, сенатор их ждал. То есть он только что послал за гранд-магом, гонец еще даже не успел покинуть здание.
   — Как вы узнали? — пораженно спросил сенатор, как только нас пропустили к нему в кабинет.
   — О чем? — уточнила я.
   — О письме из Вей-Мея.
   — Я о нем и не знала, — растерялась я. — Что-то важное?
   — Весьма, — кивнул сенатор. — Вот, почитайте, — он взял со стола свиток и подал мне.
   Виток содержал официальное уведомление о том, что из Вей-Мея были похищены отпрыски правителей. Молодой отрок Оринс, девятнадцати циклов от роду, и девица Мрайя, семнадцати циклов от роду. Всем, кто видел купеческий караван с такими-то признаками, было приказано немедля отправить послание ко двору Вей-Мея. Встретив караван, следовало постараться задержать его как можно дольше, по возможности, попробовать отбить детей и отправить послание в Вей-Мей.
   Конечно, правителями союзных государств становились не по праву рождения, а после прохождения ритуала Определения. Однако, как показывал опыт, восемь-девять из десяти монарших отпрысков становились правителями. К тому же, осознание того, что твои дети в безопасности и здравии, весьма благотворно влияло на управление государством и являлось гарантией того, что никто не использует их в качестве заложников для своей выгоды.
   Кроме того, свиток содержал целый перечень слухов различной достоверности о караване и его купцах. Как ни странно, единственной общей чертой во всей этой информации было то, что караван направлялся на север. Из чего я сделала выводы, что мы имеем дело с теми же людьми Лафинду-младшего, которые, по всей видимости, работали на Чужих. Да и по описанию предводитель каравана сильно напоминал сына покойного нобиля.
   — Что вы сами думаете по этому поводу? — спросила я у сенатора, передавая свиток Дару.
   — Думаю, что мы глубоко заблуждались, поверив словам покойного Дориасу, — грустно произнес сенатор.
   Я совершенно неожиданно для себя осознала, что вижу сенатора уже далеко не в первый раз, а имени его узнать все еще не удосужилась. Мне сразу стало очень стыдно и Дар, дочитав свиток и почувствовав мое смущение, недоуменно поднял на меня взгляд, после чего вернул письмо сенатору.
   — Собственно... — начала я и немного запнулась. — Собственно, мы приехали к вам сообщить, что весь завтрашний день мы намерены посвятить сборам, чтобы послезавтра с утра выехать из Ялииса и направиться в сторону севера, по следам людей, вывезших эльфов. Я буду вам невероятно признательна, если вы отправите свиток с этими известиями в Вей-Мей и выделите нам надлежащее сопровождение для охраны во время путешествия.
   Сенатор обрадованно рассыпался в благодарностях и заверениях того, что все будет выполнено надлежащим образом.
   Спустя десяток минутис мы с Даром уже сидели на аиенакхах, отъезжая от здания сената.
   — Что там произошло? — неожиданно спросил виен.
   — Дар, ты знаешь имя сенатора?
   В ответ я услышала лишь подавленный смешок.
   — Вот и я о том же, — вздохнула я. — Как бы так у кого-то спросить, чтобы не показаться дурой... И не подсмотришь же в памяти насильно без ведома человека.
   Ну губах Дара застыла легкая, но весьма самодовольная полуулыбка. Да, вполне возможно, что он прекрасно знает имя сенатора. Но мне, конечно же, не скажет. Надо спросить у Ше или Зу — они наверняка все знают.
   Остаток недолгого пути домой я провела в размышлениях о детях. Обстоятельств похищения в свитке изложено не было и это меня смущало. Как можно было заманить и выкрасть двух наверняка весьма не глупых подростков?
  
  

  

Глава 10. ... и в атаке, и в любви выдох важнее вдоха...(37)

  
  
   — Какого хона тебе вообще приспичило туда полезть? Любопытно стало? В хюрэ засунь свою любознательность, исследователь сирошный! Какой, линн, метрен у тебя в голове засветил, что ты решил перепроверить, действительно ли там кто-то плакал или тебе послышалось?! Стражу не мог позвать? Из-за тебя, вампирье отродье, мы в такой сироше оказались. Надо же, со всего рынка выбрать именно эту линную лавку! Придурок малоцикловый! Правильно родители говорили, правильно... такие твои качества, Лесо, до добра не доведут. Вот и не довели! И знаешь, что хуже всего?! То, что я, линн, тут! Позвал бы стражу, лез бы сам! Нет, нужно сестренку попросить последить, не идет ли кто. Так вот, братец, мы уже не дети, чтобы ты пирог воровал, а Маройка тебя покрывала. Доигрался, родненький? Я-то тут при чем?!
   Сестра разоралась на не шутку. Хотя на памяти Лесо, это был далеко не самый впечатляющий ее монолог, гораздо круче она завернула, когда он с сыном управляющего замком убедил ее первой прыгнуть с Прима Понтси — самого высокого моста Вей-Мея. Лесо разработал систему ремней и специально на заказ сделал веревки, которые тянутся под большим весом. Очень уж хотелось попробовать прыгнуть с моста и остаться в живых при этом. Ну, а протестировать систему решили на Маро. Его сестренка безответно сохла по сыну управляющего — Каиму и убедить ее было не так уж сложно. Правда сперва она перепроверила все ремни, веревки и крепления, а потом решилась. И с моста шагнула сама, хотя Лесо думал, что придется столкнуть. Зато когда летела... Ни Вей-Мей, ни Абиссумское ущелье таких выражений еще не слышали. В тот раз Лесо всерьез обогатил свой словарный запас непристойной лексики. Да что там Лесо, после прыжка Маройки по Вей-Мею ходили легенды, а его сестра еще полцикла не высовывала нос наружу. Еще и на Лесо обиделась, как будто это он ее материться при Каиме заставил.
   Каиму она, кстати, после этого очень понравилась. Только вот сама интерес к парню потеряла — непристойно это, по ее мнению, дочери правителей материться хуже портовых грузчиков.
   Впрочем, причину возмущений сестры Лесо хорошо понимал. Прогуливаясь по рынку в этот септим(38), он заинтересовался метательными ножами в одной из лавок. Ножи эти были привезены из земель кочевников, да и сама лавка была в той части рынка, которая отведена не для местных купцов, а для стоянок приезжих караванщиков. И надо же было такому случиться, что услышал Лесо какой-то приглушенный стон из стоявшего неподалеку шатра, разбитого прямо на открытой повозке. Шатром на колесах парня, конечно, было не удивить, а вот стон заинтересовал. Он постарался максимально незаметно подойти к кибитке и тихонько спросить, не нужна ли помощь. Но вместо ответа из шатра вылез вооруженный до зубов мужчина и грубо прогнал парня.
   Лесо сделал выводы и решил вернуться позже, но уже с Маро, чтобы младшая сестренка постояла на страже, пока он посмотрит все ли там, внутри шатра, в порядке. Конечно, был бы в замке Каим, он бы его попросил, но как назло друг на выходные отправился к родне своей матери за город. Впрочем, тогда Лесо показалось, что Маро даже лучше подойдет для такого дела. Ну крутится девка у шатров, никто ж на нее не подумает. На девочек вообще меньше думают. У них больше шансов избежать проблем. Кто ж знал, что не получится...
   Их не просто заподозрили. Караванщик знал, и кто они такие, и зачем пришли. Вот так Лесо и Маро оказались связаны по рукам и ногам и засунуты под пол кибитки. Оказывается, между днищем и полом у нее было пустое пространство шириной в кубито. Для контрабанды, не иначе. Только контрабандой в этот раз был сам Лесо и его младшая сестренка. И с каждой минутис их везли все дальше от Вей-Мея.
  

* * *

  
   Вечером в доме царило затишье. Вернувшись из сената, Дар и Кьяра раздали указания, обсудили процесс завтрашних сборов и направились к Лиенсу и Олее, попутно намереваясь заскочить в еще открытые лавки, чтобы договориться о поставках провизии и одежды для грядущего похода. После их отъезда в доме наступило затишье. Только перед ужином все начали оживать и потихоньку спускаться в зеленую гостиную, находившуюся напротив столовой.
   Ше с интересом рассматривала тонкую работу мастеров, украсивших помещение потрясающими, изящными и воздушными барельефами, изображающими цветы и растительность. При полностью закрытых дверях в помещении создавалась полная иллюзия частично разрушенной комнаты, увитой растениями, окна которой выходят на все стороны света. Скульптурные элементы гармонично перемежались с талантливой живописью, зеркалами и зелеными растениями. На внутренних стенах были расположены фальш-окна, которые были полностью или частично зеркальными. Многоуровневый потолок тоже был не прост, теми же приемами, что и в комнате, на нем создавалось максимально правдоподобное изображение полуразрушенной крыши и видневшегося сквозь нее неба. Иллюзию завершали присутствующие в помещении растения, стелющиеся по полу, потолку и стенам. Некоторые из них росли от пола до потолка однако сочетание растений и декора было столь продуманным и гармоничным, что
   Шейлисс была не единственной, кого поразило убранство этой комнаты. Каждый заходящий сюда на какое-то время застывал. Саму Ше больше всего интересовало то, каким образом удалось так ловко посадить растения и каким образом, к примеру, осуществлялся их полив. Магии она не ощущала, но закулисная сторона вопроса оставалось для нее не до конца понятной. Она осматривала комнату со смесью восхищения и любопытства.
   Зу бегал от стене к стене, громко восхищался, комментируя увиденное, трогал стены и пытался исследовать корни растений, чтобы понять, почему они растут прямо из стены.
   Орк, которого, как узнала сегодня Ше, звали Эррис, ошеломленно стоял в центре помещения, не в силах осознать до конца то, куда он попал.
   Один лишь эльф, зайдя в гостиную, замер на мгновение, после чего окинул ее беглым взглядом и уселся в кресло, с надменной улыбкой наблюдая за происходящим. Когда Ше, все еще пытливо разглядывающая декор комнаты, оказалась недалеко от него, он пренебрежительно спросил:
   — Что, до сих пор не поняла, откуда растут? — ехидно спросил он у нее. — И чего тебя вообще, воровку, в этот дом-то взяли, еще и в поход идешь теперь? Сидела бы себе в городе, кошельки у пьяни таскала по кабакам. Вот где твое призвание!
   — Да шшшто ты ззззнаешшшшь о моем приззззвании?! — прошипела разъяренная Ше, понимая, что уже близка к неконтролируемой трансформации.
   — Я знаю, что ты грязная, никому не нужная воровка, которая не справилась с заказом и теперь ищет пристанища и защиты в доме у гранд-мага, — гордо заявил Баэль.
   — Да ты.... Да ты...Я тебе покажжу, кто воровка, — взбесилась Шейлисс. — Ты у меня еще посмотришшшь! — грозила она, пока Зу настойчиво уводил разъяренную Ше из комнаты.
   После этого инцидента ужин прошел в гробовой тишине.
  

* * *

   В противоположность необычайно тихому вечеру, утро началось шумно. Впрочем, была бы на то воля Баэля, утро бы прошло тихо, но не всегда нам удается скрыть какие-то нежелательные события из нашей жизни.
   Проснулся он как всегда на рассвете. Что-то было странным в его положении и он даже не сразу осознал, что именно. Но через мгновение до него дошло, что лежит он в неестественной для себя позе. Хотя неестественной была не только поза звезды, при которой ноги и руки раскинуты в разные стороны, неестественным был еще и тот факт, что ноги и руки эльфа были ловко привязаны к изголовью и ножкам кровати шелковыми шнурами.
   В первые минутис после осознания своего положения эльф пришел в ярость. Он бился на кровати, пытался вырвать руки и ноги и перегрызть путы, сыпал проклятиями и извергал весь необычайно широкий ассортимент ругательств, за которые стоило благодарить его дипломатическо—страноведческое образование. Впрочем, в конце концов воспитание взяло верх и в голове прояснилось. Оценив безвыходность своего положения, Баэль начал размышлять. Разорвать путы не было никакой возможности, перерезать, перетереть или перегрызть — тоже. Но кто мог такое с ним сделать?
   Вчера он всерьез повздорил с Ше. Эта проходимка, по мнению эльфа, совершенно не заслуживала того, чтобы находиться в их команде. Она и ее дружок были лишними в доме гранд-мага и в этом походе, и Баэлю было неясно, по каким причинам Кьяра решила оставить этих двоих. Из жалости, не иначе.
   Дверь он на ночь запер совершенно точно. И первую дверь в свои покои, и дверь в спальню. Проникнуть через окно она так же не смогла бы — все створки заперты. А больше вроде бы ходов и путей не было — эльф тщательно обследовал комнаты при заселении. Да и обычный человек не смог бы проникнуть сквозь двери и окно незамеченным. Он полагал, что услышал бы даже виен, если бы Дар попробовал провернуть этот трюк. Шутку с ним совершенно точно проделала Ше, больше некому. Как она это совершила — неизвестно. Следов магии Баэль не чувствовал, да и не думал, что у воровки есть какие-либо магические способности.
   — Вот же ж, с-сука, — презрительно произнес он в пустоту. — И что мне теперь делать?!
   Как назло, в это время в дверь постучали. Это наверняка был орк, он вчера был очень воодушевлен предстоящим походом и предвкушал утреннюю облегченную тренировку с виен и эльфом. Если не саму тренировку, то хотя бы возможность посмотреть на то, как тренируются другие.
   — Эррис! — позвал эльф. — Эррис, попробуй открыть двери снаружи, или найди Кьяру, чтобы она открыла, только тихо!
   Эльф различил мягкие шаги снаружи и понял, что орк удалился. У этого народа был очень чуткий слух. Наверняка Эррис все прекрасно слышал. Остается только ждать, чтобы тот привел помощь, и надеяться на то, что все пройдет без лишней огласки. Ох, только бы это недоумок никого не повстречал на своем пути. Гордый орк был похож на глупых идеалистичных рыцарей из детских сказок людей.
   Говорят, множество тысяч циклов назад, задолго до пришествия Первого творца, в человеческом обществе существовали дураки, заковывавшие себя в железо и стремящиеся спасти прекрасных принцесс от злобных драконов. Вероятно, родись орк в то время и среди людей, он был бы ровно таким же наивным идиотом. Впрочем, почему был? Он таким и есть сейчас.

* * *

  
   Виен уже во всю тренировался во дворе. Утро только наступало, но сегодня у него был непростой день. Сначала нужно было посмотреть, кто чего стоит из их странной компании, еще и Кьяра попросила его начать с ней тренировки. Она хоть и слабела еще довольно быстро, все же решила, что физические нагрузки пойдут на пользу ее телу. Если не брать в расчет магию, то чисто физически она была уже близка к полному выздоровлению. Но именно использование магических способностей вызывало у гранд-мага отток сил, сильную усталость и замедление регенерации тканей.
   В общем, утро обещало быть хлопотным. И увидев Эрриса, спешащего к нему с обеспокоенным видом, Дар не сильно обрадовался.
   — Эльф надо помочь, — сказал слегка запыхавшийся орк. Я искать Кьярррру, ее нет. Эльф нужен помощь!
   Дар коротко кивнул и направился за орком. По пути они встретили Ше и Зу, спускающихся во двор. Виен молча показал им направляться дальше и начинать разминку перед занятиями.
   Вместе с орком они быстро достигли дверей эльфа. Виен выжидающе посмотрел на Эрриса.
   — Баэль там, он пррросил открррыть, — сообщил Эррис.
   Дар вопросительно поднял брови, потом постучал в дверь и попробовал дернуть за ручку — было заперто. Из глубин покоев донесся голос Баэля:
   — Я... меня... я не могу открыть.
   Виен снова вопросительно посмотрел на Эрриса и поднял палец кверху. Он спрашивал, искал ли тот Кьяру, поскольку только она могла открыть двери снаружи при помощи магии.
   Эррис понял вопрос и повторил:
   — Ее не найти.
   Дар задумался. Покои закрыты изнутри, значит их невозможно открыть снаружи ни при помощи отмычек, ни при помощи ключа. Единственным доступным вариантом было выломать дверь, однако это повлечет за собой слишком много шума и повреждений. Не говоря уже о том, что дом был выстроен на совесть, а потому, чтобы ворваться силой в чужие комнаты, нужно было приложить большие усилия. Он снова постучал в надежде получить хоть какие-то объяснения.
   — Я не могу открыть, — донеслось изнутри.
   Стук повторился.
   — Да не могу я открыть, я связан! — вскликнул Баэль.
   Брови виен вновь поднялись на этот раз удивленно—насмешливо. Он вздохнул, критически осмотрел дверной косяк и начал спускаться вниз — за инструментом.
  
   Больше всего Дару приглянулся топор. Может, не слишком изящно, но действенно. Хороший топор он как раз видел сегодня во дворе, за ним и пошел. На улице Ше разминалась сама и показывала Зу простейшие упражнения. Виен молча прошел мимо них, взял топор и пошел обратно.
   Ше замерла.
   — Пошли, Зу, будет интересно, — тихо сказала она парню. Виен услышал, как они медленно и тихо поднимаются следом за ним наверх. Запрещать им этого Дар не стал.
   Через пол-оры две двери были выломаны. Картина, представшая взору вошедших, среди которых были уже не только Дар, Эррис, Ше и Зу, но и множество слуг, была не самая благочестивая, но безусловно забавная.
   Посреди кровати, привязанный ко всем ее четырем углам, лежал беспомощный и абсолютно голый эльф, изрыгая отборные ругательства как минимум на четырех языках.
   — Да ты у нас полиглот, оказывается, — констатировала откуда-то сзади Кьяра, недавно прибывшая в дом в сопровождении Сиа и незаметно вошедшая с мариксом секундо назад. — Ладно, разойдитесь все, кроме Дара, — сказала она, и все послушно удалились, тихо переговариваясь и сдерживая смешки.
   Кьяра критически и, казалось, оценивая, осмотрела тело эльфа.
   — А ничего так, оказывается, да?
   Баэль задохнулся от ярости.
   — Да что ты... Как ты...
   — Ой, да ладно тебе! — успокоила его Кьяра. — А то я голых эльфов не видела.
   Она повела руками и шелковые шнуры ослабли, выпуская Баэля из своего плена. Эльф торопливо прикрыл простыней стратегически важные места.
   Дар молча стоял на прежнем месте и с нотками неодобрения наблюдал за действиями Кьяры.
   Та подошла к кровати эльфа и присела на нее. Сиа улегся в ее ногах.
   — Ну что? — спросила она. — Рассказывай!
   — Мне нечего рассказывать, — буркнул эльф, насупившись.
   — Кто это с тобой сделал? — поинтересовалась Кьяра.
   — Эта сука! Наверняка она! — воскликнул эльф и снова разразился нецензурной речью на родном языке.
   — Шейлисс? — уточнила гранд-маг, прерывая Баэля.
   Он кивнул.
   — Повздорили вчера? — продолжала она спрашивать у эльфа.
   Тот снова зло кивнул.
   — Что случилось? — невинно спросила Кьяра.
   Баэль понял, что от него так просто не отстанут, разозлился и выпалил:
   — Мне не ясно, какого хона она вообще тут делает?! Подобрали двоих оборванцев, а толку с них?! — он набрал воздуха, чтобы продолжить, но его снова прервали.
   — Баэль, если гранд-маг считает, что эти двое будут ей полезны, кто ты такой, чтобы оспаривать ее решения? — сурово спросил виен.
   Эльф опешил. Кажется, это был первый раз, как он вообще слышал голос Дара. Это повергло его в такое удивление, что слова Кьяры не сразу достигли его сознания.
   — Я считаю, что они нам нужны, — подытожила гранд-маг. — Если ты не согласен, ты можешь уходить и мирно сдохнуть в подворотне. В конце концов, как ты понимаешь, именно эта сука, как ты выразился, сумела не только проникнуть в твои запертые покои, но и связать тебя, не потревожив при этом твой чуткий сон. Что, согласись, не каждому вору по силам. Так что вставай, приводи себя в порядок и выходи во двор. Я пришлю кого-нибудь позже, чтобы вставить новые двери, — сказала она, поднялась и вышла из покоев эльфа.
   Виен и марикс одарили Баэля внимательными, выразительными и совершенно одинаково укоризненными взглядами и вышли за ней следом.
  

* * *

  
   — Зря ты так с ним, — сказала я Дару, когда мы оказались за пределом слышимости чутких эльфийских ушей.
   — Достал, — буркнул виен, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
   Мне оставалось только пожать плечами.
   — Переоденусь и выйду, — сказала я ему. — Покорми Сиа, пожалуйста.
   После этих слов я пошла к себе, а виен и марикс направились на кухню.
  
   Сегодня должна была быть моя первая тренировка. Нагружать тело я могла довольно спокойно, но если мне приходилось активно применять магию, это негативно сказывалось на состоянии моих ног. Впрочем, как я заметила, мое здоровье улучшалось с каждым днем и по моим расчетам, время, проведенное в пути, может стать отличным периодом для того, чтобы восстановить физические навыки.
   Вчера вечером я попросила Олею обеспечить нас походной аптечкой. Примерный перечень необходимых лекарств, трав и мазей был составлен на месте, однако за прошедшую ночь я внесла в него некоторые коррективы. К тому же, решила кое о чем попросить друзей и эта просьба требовала личного визита. Именно поэтому, встав еще до рассвета, я поспешила на Лунную улицу. Сиа, конечно, не мог отпустить меня одну и решил проводить.
   Просьба моя была довольно проста, но трудоемка. Еще вчерашним вечером и Лиенс, и Олея вызвались ехать с нами, сопровождая нас в нашем, пока что, весьма неопределенном путешествии. Однако ночью у меня возникла совершенно иная мысль. Наши друзья могли бы отправиться в Вей-Мей, чтобы из первых рук получить информацию о том, как и когда были украдены подростки. Таким образом, я могла в разы облегчить себе задачу. Во-первых, мне не было надобности сворачивать с пути и отправляться в Вей-Мей, а значит, мы все экономили время. Во-вторых, таким образом я избегала личной встречи с четой правителей, следует заметить, что я намеревалась оттянуть этот момент на столько, насколько это вообще было возможным. В-третьих, я всерьез опасалась, что чрезмерно болтливая Олея будет для меня очень утомительной спутницей в дороге, а потому радовалась, что какую-то часть пути мы проведем порознь.
   На мое счастье и Олея, и Лиенс не имели ничего против моей затеи. Более того, еще вчера искренне сочувствовавшие Андрию и Эжени, чьи дети были украдены, сегодня утром они с радостью согласились отправится в Вей-Мей, помочь хорошим друзьям в трудную минутис и узнать информацию о похищении подростков из первых рук. Уладив все вопросы, я попрощалась с друзьями и мы с мариксом поспешили домой. Я хотела успеть на утреннюю тренировку, а Сиа, вероятно, намеревался получить законный завтрак. Еще только подъехав к дому у меня появилось предчувствие, что что-то внутри идет неправильно. Так оно и было. Зайдя внутрь, я обнаружила весьма необычную картину: все двери в комнатах эльфа выбиты, сам «виновник торжества» связан по рукам и ногам в собственной кровати.
   По ехидным ухмылкам Ше нетрудно было догадаться, чьи руки выполнили эту тонкую и, очевидно, совершенно бесшумную работу. Но больше всего меня волновали не распри между молодежью и не неожиданная неприязнь Дара к Баэлю. Больше всего меня волновало то, что ни я, ни виен, ни кто-то из моих юных подопечных совершенно не понимали, что происходит с эльфом и чего от него ждать в следующий момент.
   Этот конфликт с Ше... Теперь еще необходимо выяснить, что между ними произошло вчера вечером такого, чтобы девушка настолько обиделась на Баэля. Приставал он к ней, что ли? Как будто у меня других забот сегодня нет!
   За этими размышлениями я закончила переодеваться в тренировочный костюм. Это были мужские штаны и простая рубаха, скроенные таким образом, чтобы не стеснять движений и перешитые на женскую фигуру. К ним прилагались и охотничьи сапоги, высокие, мягкие и прочные. Закончив шнуровать обувь, я поднялась, заплела волосы в тугую косу и направилась во двор.
  
   Во дворе собрались все постояльцы моего дома, за исключением, конечно, слуг. Впрочем, последние тоже присутствовали. Я ощущала внимание людей, исходящее из окон особняка. За нами наверняка ненавязчиво наблюдали и делал это не один человек.
   Дар торопливо раздавал указания. Баэль совершал собственную разминку. Ше учила Зу основам обращения с полуторным мечом. Эррису, несмотря на все его желание, позволили только наблюдать. Ровно этим же был занят Сиа, лениво лежащий в углу и время от времени грызя что-то, что ранее, вероятно, было гусем. Сам же виен терпеливо ожидал меня.
   Честно говоря, мне было довольно страшно. Конечно, последние несколько циклов я занималась гимнастикой, понемногу вернув телу гибкость и силу, присущие мне ранее. Однако с аэробными, быстрыми, нагрузками я не сталкивалась очень долго, да и серьезное оружие в руках держала в последний раз очень давно. Впрочем, последние два цикла перед нашим отъездом из дома Дара, виен заставил меня заново научиться метать ножи, стрелять из лука и арбалета. И хотя, получалось у меня уже вполне прилично, для меня это все равно было баловством.
   Дар подошел ко мне и кивнул. Погруженная в свои размышления, я не совсем поняла смысл этого кивка, но на всякий случай кивнула в ответ и начала разминаться. Сначала легко и неуверенно, но постепенно мне стало откровенно наплевать на то, кто на меня смотрит и что они думают. Впервые за долгое время я разминалась на открытом воздухе, а не в собственной комнате. Я могла начать полноценную тренировку и была к этому вполне готова. Это ли не счастье?
   За минутис до окончания последнего упражнения, ко мне подошел Дар с тренировочными шестами. Значит, начнем с простого — с палок.
   С воодушевлением я начала повторять за виен самые базовые упражнения. Отработка ударов крестом на воображаемом противнике, отработка крестом на Даре, мельница, мельница с отражением ударов противника, выпады с поворотами: нижние, верхние, коварная диагональ, призванная вспороть противнику живот, если у меня в руках копье, а мой соперник недостаточно расторопен. Я и не подозревала, что так много помню, до тех самых пор, пока виен жестом не показал, что мы делаем паузу.
   Нет, когда я вынырнула из какой-то субъективной реальности, в которой находилась в момент отработки упражнений, я не обнаружила, что все стоят во дворе, столпившись вокруг нас и удивляясь моим великолепным навыкам. Наоборот. Все были заняты своим делом и не знаю даже, кто и что думал о моей работе с шестом. Я же нашла себя растрепанную, потную с лихорадочно красными щеками и прилипшей к телу рубашкой. Ужасно хотелось пить и, кажется, я снова забыла про дыхание во время выполнения упражнений.
   Дар, словно угадав мои мысли, ласково мне улыбнулся, взял из моих рук шест, поднес левую руку к свой груди и демонстративно вдохнул и выдохнул, напоминая мне, что не стоит забывать о дыхании. Я кивнула, вытерла пот рукавом, как смогла пригладила волосы и пошла к кувшину с водой. У меня были законные минутис перерыва.
   В тот день я еще раз стояла в спарринге с Даром на шестах, потом шесты сменили копья и работа началась уже совершенно на ином, более серьезном уровне. Следом был полуторный меч, с которым мои отношения и в лучшие времена были весьма и весьма натянутыми. После, Дар предложил мне самой выбрать, что я хочу, и я остановилась на любимой паре: короткий меч + кинжал. Это было уже куда интересней, потому как Дар не только напомнил мне основы, но и провел спарринг с разными видами оружия, против моей пары, чтобы я освежила навыки отработки ударов. В конце Дар заставил меня с Зу учиться драться на ножах, что было довольно забавно.
   Для Зу, росшего на улицах Ялииса, ножи были единственным знакомым оружием, с которым он хоть как-то умел обращаться. Я же множество циклов назад училась лишь основам обращения с парой и никогда не блистала в этом искусстве. Наш уровень виен определил практически безошибочно, мы с Зу были ровней в этом отношении.
   В самом конце тренировки, когда весеннее солнце уже взошло высоко и начало понемногу припекать, мы провели краткое и исключительно дружеское соревнование по метанию ножей. Как оказалось, я, Ше, Баэль и Эррис метали практически на одном уровне. Зу, пас задних, а Дар откровенно всех нас сделал, причем даже не особо напрягаясь.
   Наконец, закончив завтрак, все мы пошли переодеваться и приводить себя в порядок, чтобы позже выйти то ли на поздний завтрак, то ли на ранний обед.
  

* * *

  
   Как только я вышла из ванной, в мою дверь постучали. Накинув халат, я поспешила посмотреть, кто решил зайти ко мне в гости, и увидела Дара, который вопросительно кивнул.
   — Да, конечно, проходи, — сказала я, глубже запахивая халат и подвязывая его поясом.
   — Не отвлекаю? — спросил он, оглядывая комнату и кивнув мариксу, раскинувшемуся на ковре и играющему с кисточкой от балдахина.
   — Не очень, — я пожала плечами. — Переоденусь, пожалуй, если ты не против, — сказала я и направилась в гардеробную, не прикрывая до конца дверей, чтобы слышать слова Дара.
   Судя по звукам из спальни, виен присел в кресло.
   — Тебя Лиенс учил? — спросил он после некоторой паузы.
   — Да, он, — подтвердила я, уже выбрав наряд к обеду и подбирая украшения под нежно—желтое простое платье с белыми вставками на корсаже. — А что, что-то не так?
   — Я немного удивлен, — донеслось из комнаты.
   — Почему?
   — Не думал, что Лиенс окажется таким неплохим учителем, — усмехнулся Дар. — Ты многое помнишь, несмотря на тридцать циклов.
   — Десять циклов, — уточнила я, уже одевшись и выходя из гардеробной.
   — Что? — переспросил виен.
   — Тридцать циклов назад мне довелось внезапно освоить телепортацию, — терпеливо пояснила я, жестом попросив Дара помочь мне со шнуровкой. Пока он затягивал корсаж, я продолжила: — Я ошиблась и перенеслась не только в пространстве, умудрившись выйти на уровне десяти—одиннадцати кубито над землей, но еще во времени. Попала на двадцать циклов вперед. Таким образом, для всех, с момента изгнания прошло тридцать циклов, а для меня всего лишь десять, — я поблагодарила его за помощь и присев к туалетному столику, добавила: — Я думала, ты это знаешь.
   — Нет, я не знал. А... — Дар запнулся. — Я никогда не спрашивал, но ребенок...
   — Уже не важно, — ответила я, задумчиво расчесывая волосы. — Даже если бы ребенок выжил, отца бы у него не было.
   — Понятно, — кивнул Дар, вновь садясь в кресло. — Я только хотел сказать, что ты действительно неплохо начала, но в следующий раз стоит поберечь себя. Тренироваться мы будем в дороге, а я уже видел, как сильно тебя выматывает пребывание в пути.
   — Не преувеличивай, — возразила я. — В прошлый раз у нас не было аиенакхов, а значит, теперь дорога будет куда более легкой. Кроме того, за наше недолгое пребывание в Ялиисе я успела немного восстановиться. Я могу тренироваться в полную силу, до изнеможения, пока всерьез не использую магию. Если же мне нужно будет ее использовать, тогда буду себя беречь. Хорошо? — я повернулась к другу и улыбнулась ему.
   — Хорошо, — кивнул Дар и собрался выходить. — Ты скоро? — уточнил он напоследок.
   — Четверть оры, — сообщила я, прикинув, что ровно столько времени понадобится мне на легкий макияж и массаж ног с новой мазью, подаренной Олеей этим утром.
   Виен кивнул и вышел из комнаты, я же принялась заниматься своими делами.
  
  

  

Глава 11. Путь в тысячу ли начинается с первого шага.(39)

  
  
   — Ссука! — в сердцах бросил Баэль, как только они с Эррисом зашли в покои эльфа.
   — Она слышать, — робко сообщил Эррис.
   — Да пускай слышит! Пускай всееее слышит, — еще громче повторил эльф. — Мразь!
  
   Всю тренировку Эррис наблюдал, как Баэль «сражался с тенью». Дар все время посвятил Кьяре, лишь изредка отвлекаясь на Ше с Зу. Только перед тем, как зайти в дом, виен решил устроить что-то вроде общего завершения занятия и предложил всем присутствующим показать себя в метании ножей. Конечно, Эррис обрадовался и попытался продемонстрировать всем величие и меткость воинов-орков. Но, то ли слаб он еще был после болезни, то ли день был неудачным, так или иначе, умения Эрриса ничем не отличались от сноровки эльфа и даже от навыков гранд-мага и, конечно, в значительной степени уступали виен. В дом Эррис зашел огорченным и неизвестно зачем поплелся вслед за Баэлем, единственным в доме гранд-мага, кого он считал если не другом, то хотя бы собратом по мести.
   Общение с эльфом ни принесло ни радости, ни удовольствия. Не подобает воину и мужчине поносить женщину, высказывая свое недовольство исподтишка, сидя в своих покоях и повышая голос, чтобы недобрые слова могли услышать все окружающие. Наверное, эльф, увлекшись своей тирадой, даже не заметил того, как Эррис вышел из комнаты. Орк не стал прощаться, и постарался как можно тише выскользнуть из покоев, где двери теперь были заменены на временные занавеси.
   Эррис вошел в свои комнаты и принялся размышлять. Шейлисс поразила его еще при первой встрече. Не встречал он таких воительниц ни среди людей, ни среди своего родного народа. Плавная манера движения, какая-то необычная грация и вкрадчивость в сочетании с ярким внешним видом и задиристым характером, делали Ше весьма необычной в глазах орка. Эрриса не покидало ощущение, что молодая воровка кого-то ему неуловимо напоминает. Что-то ужасно знакомое присутствовало каждый раз, когда он смотрел на то, как она себя ведет, но как только орк начинал думать, кого ему может напоминать Ше — это неуловимое ощущение ускользало и больше не приходило.
   Юный воин зашел в ванну и привел себя в порядок. Хотя он сегодня и не тренировался, все же раз есть доступ к воде и удобствам — следует поддерживать в чистоте свой внешний вид и следить за собой. «На войне и охоте заботься о чистоте оружия, дома — об опрятности одежд, с окружающими — о чистоте помыслов», — так говорила отец его отца, давая наставления роду перед тем, как отправится к предкам.
   Посидев еще немного и не зная, чем занять себя до обеда, Эррис решил направится к Кьяре.
  

* * *

  
   Он был как раз тем, кто мне сейчас нужен. Проводив Эрриса, я кинула быстрый взгляд на себя в зеркало, поправила серьги и вместе с мариксом вышла из комнаты.
   Значит, у Ше и Баэля вчера вечером была стычка, продолжение которой мы все лицезрели сегодня утром. Отлично! Теперь хотя бы ясна причина конфликта.
   Трапеза и время после нее было посвящено организационным вопросам. За дие собрать в поход компанию людей и нелюдей не такое уж и простое задание, особенно учитывая тот факт, что Зу и Эррис были фактически «голыми», а у эльфа кроме «рабочей» одежды и вовсе ничего не было. У Ше в вещами дело, конечно, обстояло иначе, но в походы она не ходила, а потому оптимального набора вещей так же не имела.
   После здравого размышления я решила не облегчать молодежи жизнь. Все необходимые для похода вещи буду куплены или пошиты. Все общее добро — равномерно распределено на всех. Никаких сундуков или сумок с уменьшающими свойствами ни у кого, кроме меня, не будет. Честно говоря, я предложила все же сделать одну сумку дару, в конце концов мы уже приехали в Ялиис, перевезя все свои вещи в уменьшенном виде. Но в этот раз виен только отрицательно помотал головой. Я решила, что это его личное право, но сама не смогла удержаться от некоторых бонусов.
   Так, на всю нашу компанию, на всякий случай, было пошито по одному приличному костюму или платью. Благо портные уже имели в своем распоряжении мерки, снятые со всей нашей компании. Кроме того, я вложила по три запасные пары обуви, как приличную, так и походную. Некоторое оружие, на случай если с нашим случиться неприятность, запасную палатку, котелок, веревки и прочие походные вещи, набор провизии, которая могла храниться достаточно долго, огромнейший выбор всевозможных лекарств и средств первой необходимости, любезно предоставленных мне Олеей, а так же множество прочих, бытовых мелочей. Многое из этого могло нам ни разу не пригодиться, но если у меня есть возможность взять весь этот набор с собой и он не будет тянуть мне карман, почему бы не воспользоваться?
   С Ше и Баэлем были проведены воспитательные беседы. Сначала я разговаривала с ними по отдельности, а в конце уже отчитывала обоих сразу. Не могу сказать, что это как-то их вразумило, но кажется, по крайней мере, они немного обрели чувство реальности и поняли, что в походе нет места для детских забав, а если им очень хочется, они вполне могут выяснить отношения на тренировке.
   Дар, пожалуй, единственный, с кем не только не возникло проблем, но и от кого я получила весьма ощутимую помощь. Кто как ни виен знал о том, как лучше собрать людей в поход. Он предусмотрел такие мелочи, о которых я, с моей возможностью таскать бездонный сундук, даже не подумала, благодаря чему процесс соборов прошел куда легче и мы успели закончить все до вечера.
   Новость об отъезде Олеи и Лиенса Дар воспринял совершенно спокойно. Я, конечно, и не ожидала возражений, но и в том, чтобы виен узнал об этом поручении пост-фактум, было что-то не совсем правильное. Поэтому, введя друга в курс дела, я вздохнула с облегчением. В завершение дня ко мне с визитом приехал кэнтум Орравиус, которому сенат поручил взять три десятка людей и сопровождать нас в походе. После длительных увещеваний количество сопровождающих удалось сократить до одного десятка, включая самого кэнтума. На том и попрощались.
   Уже поздно вечером, уладив все вопросы, раздав указания слугам и приняв Лиенса с кратким визитом, в ходе которого он передал последние скляночки от Олеи и обговорил некоторые детали, я наконец осталась одна. Впрочем, мое спокойствие длилось недолго. В дверь опять постучали.
   Посмотрев на Сиа, который даже не удосужился повести ухом в ответ на раздавшийся стук, я поняла, что за дверью стоит Дар.
   — Заходи, что топчешься, — усмехнулась я.
   Дар зашел в мою гостиную и переспросил, кивая в сторону марикса:
   — Сиа?
   — Ага, — подтвердила я. — Как видишь, не только на силе гранд-мага зиждется мое могущество, — подколола я виен. — Отвар подать? Или может вина?
   — Вина, — кивнул Дар и я дернула шнур, вызывающий слуг.
   Спустя четверть оры, когда вино было доставлено и разлито по бокалам, мы сидели, уютно устроившись на пушистом светло-бежевом ковре возле камина, и смотрели на весело пляшущий огонь. Наверное, гранд-магу и виен не подобало такое легкомысленное поведение и нам стоило бы пересесть в кресла, но на полу было куда удобней. По середине между нами примостился Сиа. Он не сильно любил огонь, но очень ценил исходящее от него тепло, да и примоститься у меня под боком было для него любимым делом.
   — Я одного не пойму, — начал Дар после продолжительной паузы — куда мы идем?
   — Понятия не имею, — вздохнула я.
   Дар молчал, ожидая, что я скажу дальше.
   — Смотри, — я начала рассуждать. — Мы знаем, что люди Лафинду отправили украденных эльфов на север, так?
   Виен кивнул и отпил вино.
   — С другой стороны, мы знаем, что были украдены дети Андрия в Вей-Мее, а это на западе от полуострова Марий.
   — Угу, — подтвердил Дар.
   — Судя по времени, люди Лафинду-младшего могли выйти из Ялииса, пройти Марий и направится на запад, так?
   — Да, — согласился мой собеседник. Но в Вей-Мей ты отправила моего брата с женой по морю.
   — Потому что по морю быстрее, — ответила я. — За то время, пока мы выйдем с полуострова, они уже будут в Вей-Мее и узнают, что именно там произошло. Мы же, к тому времени будем знать, куда отправились похитители эльфийских подростков, и узнаем, пошли они на запад или все же на север. А возможно и разделились. Так или иначе, Лиенс с Олеей смогут пойти по пути тех, кто украл детей правителей Вей-Мея, а мы — по следу тех, кто похитил эльфов.
   — Да, но это не проясняет еще одного вопроса, — задумчиво произнес Дар. — Почему они забрали эльфов, но не Эрриса? Зачем им нужны отпрыски человеческих правителей?
   — У меня есть догадки на этот счет, но пока что это только догадки. Вот смотри, Лафинду-младший, насколько мы уже знаем, не раз нападал как на наземные поселения гномов, так и на деревни орков. Насколько я поняла из рассказов Баэля и Эрриса, нападающие предпочитали детей забирать живьем, а остальных вырезали, если речь шла об открытом нападении. В остальных случаях подростков попросту воровали. Я так понимаю, что чем бы они не занимались, но орков и гномов у них было уже в достатке. В то время, как эльфы были явно редкой добычей, а людей и вовсе не было. Ведь, если им нужны были потомки правителей, то среди людей таких всего двое — дети Андрия и Эжени. А судя по их поведению, чем выше род пленников, тем они ценнее для похитителей.
   — Ты знаешь, зачем они им нужны? — спросил Дар.
   — Как я уже говорила, догадки есть. Судя по всему, выкуп их не интересует и, вероятно в деле замешаны Чужие. Если речь идет все таки о них, что в настоящее время до конца неизвестно, то необходимо учитывать, что остатки пришельцев остались в этом мире, будучи отрезанными от своей исторической родины. Таким людям может хотеться только одного — вернуть былую мощь и наказать обидчиков. Я предполагаю, что похитители детей преследовали две цели — настроить другие расы против людей и получить в свои руки потенциальных правителей. Во-первых, перессорив расы, проще будет вернуть себе власть. Ведь, если Чужие вновь попытаются захватить союзные государства, другие народы, сведя отношения с людьми к минимуму, предпочтут не вмешиваться и не воевать с Чужими. Во-вторых, все украденные подростки будут несколько десятков циклов воспитываться Чужими. За такое время, при умелом подходе можно сломать почти любую психику, не говоря уже о гибком мировоззрении детей в возрасте четырнадцати — восемнадцати циклов. А теперь представь, что дети Андрия вернутся к родителям тридцать циклов спустя. Пройдут ритуал Определения, скорее всего, станут правителями, по факту являясь тайными агентами Чужих. Та же история случится и с нелюдями, лишь поправкой на более продолжительные циклы взросления и более медленный подъем по социальной лестнице в их родном сообществе. Но так, или иначе, используя методы такой вербовки, Чужие могут обеспечить себе мощную платформу для возвращения былой власти.
   — Зачем, в таком случае, нужно было передавать тебе послание? — удивился Дар. — И почему все-таки Эрриса не увезли на север? — напомнил он свой вопрос.
   — Меня могут захотеть убрать с дороги, чтобы не мешала. К тому же, велика вероятность того, что после смерти последнего гранд-мага, данная каста попросту больше не появится на ритуале, ведь никто не сможет обучить новых гранд-магов. Наши навыки могут передаваться только от учителя к ученикам и никак иначе. Без сильных магов мир станет куда слабее, а Чужие будут чувствовать себя более комфортно. А Эррис... — я перевела дыхание и задумалась ненадолго. — Эррис слишком принципиален, честен и неподкупен. Кстати, ты прав. Мне нужно с ним поговорить и выяснить, кто с ним общался в темнице и что он видел. Я совершенно упустила это из виду, — я допила вино и протянула бокал виен.
   Дар тяжело вздохнул и налил нам еще вина.
   — Других догадок у тебя нет? — уточнил он.
   — Пока что нет, — подтвердила я. — Но мало ли, что мы обнаружим в пути.
   — Да. А что там с кэнтумом?
   — Он и еще девять стражников будут нас сопровождать в дороге. Лиенса и Олею я отправила одних — думаю, что так они будут меньше привлекать внимание. Если им нужно будет сопровождение, Андрий с удовольствием им его предоставит.
   — И то верно, — согласился виен.
   Мы еще посидели некоторое время, попивая вино и болтая о сегодняшних сборах, и программе тренировок, которая мне предстоит и, конечно, о конфликте Ше с Баэлем.
   — Ты выспишься? — спросил Дар, уже собираясь уходить к себе.
   Весь дом уже давно спал, а на часах было начало второй оры адмеридиема.
   — Не знаю, — я развела руками. — Наверное, уже нет.
   Дар молча положил руку мне на плечо и я почувствовала, как из него в меня перетекает сила. Теперь я могла и вовсе не спать, усталости как и не бывало.
   — Благодарю, — я тепло пожала его руку на моем плече, после чего виен улыбнулся мне и направился в свои покои.
   На сон оставалось около трех ор, и я решила их не упускать. Как бы там ни было, а возможностью комфортного отдыха лучше не пренебрегать. Мало ли, когда еще удастся поспать на хорошей кровати. Сиа явно поддерживал меня, стоя на пороге спальни и нетерпеливо постукивая кончиком хвоста о косяк двери.
   — Иду уже, — усмехнулась я мариксу и направилась в кровать.
  

* * *

  
   Дорога была совершенно ужасной. Лесо не имел ни малейшего представления о том, куда его с Маро везут. Их кормили и выводили по естественным надобностям ровно три раза в дие: утром, в обеденное время и вечером. Вот и сейчас как раз пришло время обеденного привала.
   Сначала кибитка остановилась, после чего Лесо почувствовал, как спрыгивает возница и его сопровождающий. Спустя некоторое время накренилась задняя часть повозки — кто-то заходил внутрь. Заскрипели доски над головой пленников, подпол открылся и в приглушенном свете внутри кибитки можно было различить фигуру крупного мужчины в шляпе и с платком, намотанным по самые глаза. Он ловко подхватил Лесо и его сестру под руки, вытащил наверх и закрыл подпол.
   Спустя пару минутис пленники уже сидели на полу с одной связанной и одной свободной рукой, которой и ели свой обед: тарелку супа с мясом, ломоть хлеба и кружку странного кислого и забродившего пойла. Бежать не стоило и пытаться — на входе у стояли двое мужчин, видимые мельком сквозь щели в занавеси, а ног пленникам не развязывали до конца — оставляли путы, позволяющие делать лишь крохотные шажки. После еды на голову накинули мешки, на шею петлю, как предполагал Лесо — удавку, и в таком виде отвели справлять нужду. Делать это с мешком на голове и явно под присмотром, не было ни малейшего желания, но и держать в себе не было никакой возможности. Первое время Лесо много думал об этом, но сегодня ему уже было все равно.
   После небольшой прогулки пленников вновь завели в шатер на колесах, опять связали руки и упрятали подпол. Маро, первый день извергавшая проклятия, а второй и третий строившая планы побега и умолявшая Лесо перегрызть ее веревки, к пятому дню полностью успокоилась. Веревки тоже грызть больше не пробовали — они явно были ведьмовские — разрезать или развязать мог лишь владелец, или владельцы особых амулетов. Сначала Лесо обрадовался затишью в поведении сестры, но позже понял, что она впала в какое-то странное состояние и вела себя как кукла. Первое время он думал, что ей что-то подсыпают в тарелку и даже пару раз менялся в ней едой, но все оставалось по прежнему. Радовало только то, что над ними не издеваются, а Маро все время с братом. Руки, связанные за спиной почти всегда, первые дни ужасно затекали, но после или узлы сменились, или веревки, стало немного легче. Приноровились, в общем.
   Считать дни он перестал после второй септиманы. Где-то тогда же, последовав примеру сестры, потерял всякую надежду на спасение.
  

* * *

  
   Мне снился странный сон. В нем я спешила кого-то спасти. Заходила в чужой дом, зная, что я в нем живу. Обычная, деревенская, бревенчатая изба. Суровое, потемневшее от времени дерево, простой домотканый половик, две комнаты: одна большая, с печью, вторая позади печи — спальня. Я врываюсь в сени с мороза, не снимая сапог или кожуха бегу в спальню. На моих ногах снег, много снега. Дверь позади меня остаются открыты и этот снег влетает в избу, тая в комнате и скапливаясь огромной вязкой массой в сенях. Хозяйка ругается.
   Я знаю, что эта женщина в шерстяном домотканом платье, с цветным платком на голове — хозяйка. Что она живет одна и впустила меня к себе на какое-то время. Недолгий период, в течении которого этот дом стал мой. Я знаю, что она ругается и спешит закрыть двери и ее раздражает снег, наметенный ветром и нанесенный моими сапогами. Но меня все это не волнует, совершено не волнует, мне нужно кого-то спасти. Я роюсь в огромном сундуке, на всякий случай скидывая в сумку все, что может мне пригодиться. Бинты, мази, пилюли. Вероятно, все это будет ни к чему, но я не могу не перестраховаться.
   Раздумываю, что взять. Копье? В снегу будет тяжело, а может наоборот, поможет? Нет, пожалуй, меч. Меч и кинжал. А еще метательные ножи вот сюда, и сюда, и еще вот так... Отлично!
   Я вылетаю из дома так же стремглав, как и вбегала. Оставляю где-то далеко позади причитающую хозяйку. Матис! Я оставила его в конюшне постоялого двора. Ох, как же это далеко! Снег бьет лицо ледяными колючками, ветер сбивает с ног, но мне это нужно. Очень нужно, я должна успеть! Я вижу впереди неясный расплывающийся силуэт и через мгновение понимаю, что это Матис, который направляется ко мне. Теперь успею! Скорее всего, успею!
   Я проснулась, все еще ощущая под пальцами гладкую шерсть аиенакха. Чувствуя прикосновение мокрого бархатистого носа и ледяные острые снежинки на своем лице. Кого я спешила спасать? К чему этот сон? Ответов на эти вопросы у меня не было.
   Начинало светать. Сиа услышал, что я проснулась и радостно спрыгнул с кровати на пол, игриво стягивая с меня лапой одеяло. Пора было собираться в поход, но у меня на душе почему-то было неспокойно.
  

* * *

  
   Баэлю снилась сестра. Днями он гнал прочь мысли о судьбе Маитас и Анориона, отвлекаясь на все что угодно. Минувшим вечером, к примеру, его ум посещали исключительно коварные планы, в центре которых неизменно находилась Шейлисс. Но сегодня утром все было не так. Эльф проснулся с ужасно щемящим чувством внутри. Нет, ему не снились кошмары, в которых он спасает Маитас и принца. В его сне никто не умирал и даже не было триумфальных сцен возвращения домой, которых так жаждало его самолюбие. Во сне он был дома.
   Помогал Луэфикаш с садом, навещал дядю и разговаривал с ним о делах дома Заонтас, возвращался в особняк и учил сестренку обращению в оружием. Все это было такое родное, знакомое, осязаемое... Именно такими должны были стать каникулы Маитас. И именно такого времени у них, скорее всего, уже никогда не будет. Баэль безумно боялся загадывать на перед, но отчего-то у него было предчувствие, что чем бы не закончилась эта история, прежние времена ушли безвозвратно.
   Он еще немного полежал в кровати, прислушиваясь к рассветному пению птиц, после чего собрался с духом, быстро встал и начал собираться. Что бы не принес их поход, Баэль был рад, что они наконец-то прекращают терять время в Ялиисе и выдвигаются в путь. Хотя куда они едут и какой у них план, эльф не имел ни малейшего понятия.
  

* * *

  
   Зу никогда не мог похвалиться тем, что легко вставал с утра. Этим утром его разбудил стук в дверь. Это был слуга, которого он попросил поднять его на рассвете. Открыв дверь и поблагодарив мужчину, Зу нехотя направился в ванну. Подумать только! Собственная ванная комната с горячей водой в каждой гостевой спальне! Казалось, к такой роскоши невозможно привыкнуть!
   У Зулиониса была еще одна ора на сборы, но все сумки были готовы еще с вечера, а на стуле висела приготовленная походная одежда. Сам же молодой человек не собирался терять время зря. Еще неизвестно, когда ему доведется в следующий раз жить в такой роскоши. А возможно, если Кьяра действительно поможет найти его родителей, этому никогда больше не суждено случиться. Зу открыл краны и принялся набирать горячую ванну. Не термы, конечно, но к чему спускаться в подвал, если можно расслабиться в одиночестве своей ванной комнаты.
  

* * *

  
   С первыми лучами солнце Ше вскочила как ошпаренная. Кьяра вчера совершенно ясно дала понять, что опозданий не потерпит, а сборы и хороший макияж занимают немало времени.
   В отличие от остальных у Шейлисс не было никаких особых ожиданий от этого похода. Она не рвалась никого спасать, не хотела за кого-то мстить и не собиралась никого искать. Но, что ей хотелось, так это сменить место и куда-то уехать. Ялиис успел ей опостылеть за минувшее время, к тому же она всегда ждала, что однажды ей придется спешно бежать потому что приедет Он. Кто Он, она не знала, сохранив лишь смутные воспоминания с детства о большом и статном мужчине, который несколько раз заезжал к ее приемным родителям, оставляя внушительную сумму денег и неизбежно выделяя ору-другую на то, чтобы поиграть с маленькой Шейлисс. Она очень Его любила в детстве и всегда знала, что в Его карманах найдется конфета, тряпичная кукла или стеклянные бусики.
   Сейчас мысли о Нем приносили массу счастливых детских воспоминаний, смешанных с горечью предательства. Это Он отдал ее приемным родителям. Он платил им, и Он скрывал от нее тайну ее происхождения. Ше хотела узнать, кто она такая и как появилась на свет, но и боялась этого. Так же она боялась встретится с Ним. Пока что боялась и не была к этому готова, поэтому и хотела уехать из Ялииса.
  

* * *

  
   Эррису снилась битва, каковой уже давно не видел этот мир. На земли его народа впервые за много тысяч циклов наступали эльфы. Племена орков сошлись на общем совете, вырабатывая тактику и стратегию предстоящих сражений. Женщины готовили мужей к походу, мужи точили оружие, девы прощались с храбрыми юными воинами, даруя локоны волос любимым, старики давали последние наставления.
   Наконец, армия была собрана и двинулась в поход. Путь к границам орочьих земель, пострадавших от вторжения, был не близок, но собратья Эрриса преодолели его в рекордно короткий срок. Юный воин гордился прытью собратьев своего племени. Прибыв на место и став лагерем на специально отведенном для них месте, отец Эриса вознамерился пойти в общий шалаш, где собирались вожди племен во главе с великими полководцами. Следовало рассказать о своем прибытии и узнать каковы планы братьев на битву.
   Когда они пришли, в общем шалаше как раз проводили допрос пленника. Это был эльф-разведчик, прокравшийся в лагерь орков и вознамерившийся сосчитать численность и узнать о вооруженности их армии. Однако подлый план эльфов провалился, лазутчик был схвачен и подвергнут пыткам. Вот и сейчас Эррис с презрением смотрел на эльфийское отродье. Обычно холеный и одетый с иголочки эльф был босым, безоружным в небрежно подпоясанных штанах, рваной рубахе и с грязными, спутанными волосами. Губы были превращены в кровавое месиво, нос сломан, правый глаз заплыл, на плечах, сквозь дыры в рубахе были видны ожоги и кровавые следы от розг. На правой руке его трое пальцев были неестественно выломаны, на левой не хватало пары ногтей, вероятно, вырванных тисками.
   Увидев новые лица, эльф поднял голову, движением головы откинув волосы с лица, чтобы рассмотреть вновь пришедших левым, пока что целым глазом. Эррис остолбенел... В пленнике он узнал Баэля и проснулся, тяжело дыша.
   Уже рассвело и в скором времени следовало отправляться в поход. Орк быстро встал и торопливо начал собираться. Уж что-что, а быть опоздавшим ему совершенно не хотелось. А сон? О сне он предпочел не думать. Негоже воину отвлекать разум досужими домыслами.
  

* * *

  
   Дару в эту ночь не снилось ничего. На сон удалось урвать лишь несколько ор и этого едва хватило на физическое восстановление. Впрочем, сегодня их ожидала самая обычная дорога, которую Дар к тому же проделает на аиенакхе, а значит, не стоило жалеть о той энергии, которую он вчера влил в Кьяру. Сегодня будет легкий день, и легкая дорога.
   Он встал, сделал короткий комплекс упражнений, позволяющий проснуться телу и привести в порядок разум, быстро умылся и побрил лицо, тщательно сложил все, необходимые ему в походе вещи.
   В отличие от новичков, виен не занимался сбором вещей заранее, его навыки опыт, позволяли упаковать все необходимое за пару минутис. Проснувшись ночью от пожара, виен не только успеет спастись, но и успеет вынести все самое ценное для себя. Собранность, дисциплина и скорость движений были тем, о чем ему с раннего детства говорил отец, уверяя, что именно эти качества передались ему по крови, а все остальное — дело практики и тренировки. Позже, обучая своего младшего брата, Дар наглядно увидел, чем виен отличаются от людей. Однако, как оказалось, при правильном подходе, хорошего и дисциплинированного воина можно сделать из любого человека. Как в этом отношении обстоят дела с другими расами, Дар не знал. Но подозревал, что в ближайшее время он получит максимально подробную информацию на данный счет.
   «Бедные дети!» — подумал виен. Они и не подозревали, что по их поведению он решил судить о потенциальных воинских способностях, присущих другим народам. Дар усмехнулся и завязал сумку. Он был собран и готов к походу. Еще оставалось время для того, чтобы спуститься вниз, проконтролировать общие сборы и проверить новых лошадей. Тех самых, на которых будут ездить «бедные дети».
  

* * *

  
   Люцив Орравиус минувшей ночью и вовсе не спал. До позднего вечера он решал, кто же поедет сопровождать гранд-мага, а кто останется на службе в Ялиисе. После чего успел разослать гонцов по адресам. Поздно, конечно и, возможно, стражи спят, но им не привыкать к экстренным вызовам и уведомлениям, которые могут приходить в любое время.
   Закончив с этим вопросом, кэнтум лег на свой тюфяк из сбившейся старой соломы, кинутый поверх старой деревянной кровати. Люцив снимал крошечную квартирку, состоявшую из маленьком комнатушки со столом, стулом, старой кровати с отхожим местом. Собственно говоря, эта крошечная комнатушка, где можно быть умыться и справить естественные надобности, не выходя из дома, а из стены торчал кран, подающий воду из бака на крыше, заставляла его переплачивать за жилье, о чем Люцив постоянно жалел, но и отказаться от чего не мог. А ведь у кэнтума каждая копейка была на счету.
   Он предпочитал не замечать изумленные взгляды сослуживцев, которым приходилось посещать его скромное жилище по рабочим делам. Да, он живет скромно, ну и что? Большую часть времени он проводит на работе, а быт... может быть, кэнтум неприхотлив. Пытался игнорировать слухи о своей прижимистости и деньгах, которые он наверняка хранит под подушкой, ведь на к его должности прилагалось весьма высокое жалование. Какая разница кто что думает? Главное, чтобы денег хватало его бабушке и сестренке, жившим на Марийском полуострове в трех часах езды от Ялииса.
   Листин была милой девочкой, двенадцати циклов от роды, которой хотелось и красивых кукол, и хороших платьев. Бабуля — властной женщиной преклонного возраста, заслужившей покой, уважение и комфортную жизнь на склоне циклов. После того, как десять циклов назад в их доме случился пожар, в котором погибли отец с матерью и старший брат Люцива, молодому стражнику пришлось нелегко. Хорошо хоть с должность. Кэнтума так повезло и теперь он может содержать семью. И ничего, если сам живет впроголодь, зато им хорошо и спокойно.
   Ночью Люцив думал о том, будут ли его родные бесперебойно получать деньги, которые он распорядился отправлять по их адресу, пока его не будет в городе. А что с ними произойдет, если он не вернется? Может, ему стоило отказаться от этой квартирки на время похода? Но с другой стороны это бы означало, что он должен будет искать новое жилье сразу после приезда, что может обойтись куда дороже, а при его постоянной экономии такие траты будут совершенно не кстати.
   В таких беспокойных размышлениях прошла ночь. Когда небо на востоке только начало светлеть, Люцив приступил к сборам. Вчера он назначил встречу со стражниками на время до восхода солнца, а это означало, что через пол-оры они уже должны будут выдвигаться к дому гранд-мага.
   Чего же им ждать от этого похода?
  
  

  

Глава 12. Приключения — это не увеселительная прогулка в сияющий майский день(40)

  
   Кэнтум с людьми прибыл вовремя. Ощутив, что во двор въезжают, я поспешила выйти из дома и поприветствовать гостей. К моему вящему удивлению я обнаружила, что из прибывшего десятка людей мне знаком не только кэнтум Орравиус. В нашу охрану каким-то образом затесались те самые двое стражников, стоявшие на северных воротах, через которые мы с Даром не так давно въезжали в город.
   — Кэнтум. Господа. — кивнула я прибывшим в знак приветствия. — Люцив, вашим людям что-нибудь нужно? — осведомилась я, соблюдая законы гостеприимства.
   — Нет, госпожа гранд-маг, — ответил кэнтум. — У нас все в порядке, благодарю.
   — В таком случае, могу я пригласить вас в дом на пару минутис? — осведомилась я. — Господа пока что могут подождать во дворе или пройти в гостиную.
   — Во дворе будет лучше, — вежливо поклонился Люцив, подал своим людям знак спешиться, после чего сам слез с коня и последовал за мной в дом.
   На первом этаже царила суета, которой бодро и молча руководил виен. Быстро окинув взглядом Орравиуса, Дар кивнул ему и продолжил заниматься своим делом. Мы же направились в ближайшую гостиную.
   — Скажите, Люцив, — начала я сразу после того, как мы присели в кресла. — Что среди ваших людей делают двое стражников, которых я ранее видела на северных воротах и почему их отправили в свиту гранд-мага?
   — Понимаете, госпожа гранд-маг... — начал кэнтум и замялся. — Дело в том, что...
   — Люцив! — резко перебила я его. — Давайте коротко!
   — Хорошо, — недовольно согласился мужчина. — Для сопровождения гранд-мага сенат посчитал необходимым выделить тех, кто за последнее время получил крупные выговоры, или был понижен в должности.
   — Как среди этих людей оказались вы?
   — Недостаточно быстро среагировал на пожар в особняке Лафинду, что привело к задержке закрытия выездов из города.
   — Но виновный все равно был схвачен, — возразила я.
   — И оправдан, — парировал кэнтум. — Некоторые члены сената не были довольны таким положением дел и сочли необходимым инициировать вынесение выговора.
   — Понятно, — задумчиво ответила я. — А что остальные?
   — Лас с Миккой — стражники северных врат, якобы не донесли в сенат о прибытии гранд-мага.
   — Якобы?
   — Да. Сами они клянутся, что соответствующий отчет был сдан в канцелярию. Но там его никто в глаза не видел, а человек, якобы принявший отчет, больше не работает в Управлении.
   — Ясно, — я начинала осознавать, каким образом работает внутренняя кухня города. — А остальные?
   — Драка с сослуживцем на службе, потеря личного оружия в нетрезвом состоянии, игра в кости на рабочем месте, выпивка в рабочее время, превышение своих полномочий в отношении сына патриция, воровство имущества у задержанного и угроза жизни, чести и достоинству почетному гражданину Ялииса, — перечислил Кэнтум все прегрешения стражников.
   — Это реальные обвинения? — спросила я, желая уточнить, действительно ли все эти люди совершали перечисленные Орравиусом поступки.
   — Как сказать, госпожа гранд-маг, — пожал плечами Люцив. — Обвинения предъявляли очень даже реально, но данным людям я верю. Некоторые из них обладают своими недостатками, но они надежны в работе и исполнительны в приказах. Я намеренно отобрал из трех десятков стражников именно тех, кому я смогу доверить ответственные задания в походе.
   — Это хорошо — я одобрительно кивнула, но тут же ехидно прищурилась. — Но скажите мне еще кое-что. Почему сенат принял решение поручить сопровождение гранд-мага именно опальным стражникам?
   То, что я узнала от Орравиуса, мне совершенно не понравилось. По всему выходило, что сенат двумя палатами проголосовал за то, чтобы отправить вместе с нами на север самых неугодных начальству стражей. Мне еще повезло, что решив сократить их количество, я, сама того подозревая, предоставила Орравиусу возможность выбрать относительно надежных стражников, в то время как среди оставшихся в городе кандидатур в провожатые были настоящие отморозки.
   По окончании короткого рассказа кэнтума, мной овладела тихая ярость. Да как они вообще смеют таким образом относиться к гранд-магу?! Почему я должна мириться с тем, что мне в провожатые дают всякую шваль, которую нет смысла оставлять на службе в городе?
   Потратив еще десяток минутис, я подробно расспросила кэнтума о том, кто именно вынес на рассмотрение сената данное решение. Оказалось, что среди зачинщиков значилась четверка патрициев, которые ранее были активными сторонниками идей уже известного нам господина Лафинду. Узнав, где в Верхнем городе находятся особняки интересующих меня членов сената, я отпустила кэнтума и твердо вознамерилась оставить городу прощальный подарок от своего имени. План был прост.
   В сундуке с прежних времен у меня лежало несколько насекомых, погруженных в стазис. Это были давние разработки эльфийских магов — жучки, помогавшие им работать с деревом. Они были созданы для того, чтобы выполнять любую волю владельца и могли размножаться в необходимом количестве. Я отобрала четверо жучков, но тут на глаза мне попалась склянка с дождевым облаком. Еще один давний подарок тех же эльфов, работа которого заключалась в том, что стоило пролить одну каплю, и над этим местом целый менсис будет идти дождь. При этом сама туча будет порядка сотни кубито в поперечнике. Улыбнувшись самой себе и прихватив из сундука эти мои сокровища, я мысленно возблагодарила эльфов за щедрые дары, закрыла крышку, тем самым уменьшив сам сундук, положила его в дорожную сумку и направилась во двор.
   Условившись встретиться у северных врат, я села на спину Матиса и мы с аиенакхом поспешили в Верхний город. Сиа посмотрел нам вслед и решил остаться с Даром.
   Через пол-оры я закончила все, что планировала оставить на память о себе в Ялиисе. Жучки были отпущены подле владений каждого опального патриция, с указаниями размножиться и непрерывно поедать все деревянные вещи и конструкции в особняках. Склянку я и вовсе разбила о крышу сената, слевитировав ее как можно выше и уронив на здание сверху. Над городом моментально начала собираться туча и мне подумалось, что дождь над зданием сената не будет прекращаться еще много менсисов. Закончив все свои дела в Верхнем городе, мы с Матисом поспешили к северным вратам. Мне оставалось лишь надеяться, что члены сената достаточно ясно истолкуют мое послание и впредь не станут подсовывать гранд-магу что-либо « второго сорта».
  

* * *

  
   Выезд прошел спокойно, не считая стычки между стражами, которую они постарались от меня скрыть. Новые охранники северных врат, видимо, не шибко любили опальных Микку и Ласа, а потому постарались их подколоть, отпуская малоприятные шуточки и пытаясь это делать подальше от меня, виен и эльфа. Впрочем, я все равно заметила их нелепые попытки задеть бывших коллег, что с учетом моих утренних проделок не могло остаться безнаказанным.
   — Они еще этого не знают, — произнесла я, подъезжая к Ласу и Микке уже после того, как мы покинули город, — но пока вы сдавали свои бляхи, я заклинила им ворот. Никто не сможет закрыть северные врата до тех пор, пока кто-то из вас двоих не ударит рукой по вороту.
   — Простите, госпожа, — неуверенно произнес Лас. Русоволосый, с пышными усами, темными глазами, среднего роста и крепкого телосложения. Он был старше своего напарника и производил впечатление толкового парня. — Что будет, если мы не вернемся, или на город нападет кто? — спросил он.
   — Если мы не вернемся, ворота опустятся, когда я того пожелаю, или в случае моей смерти, — сообщила я им. — При опасности, угрожающей городу, они также опустятся сами. Не волнуйся, — я мягко улыбнулась и слегка тронула ладонью по спине Матиса, давая ему знак немного ускорить шаг.
   — Ты слышал, — успела я различить за своей спиной, — когда она умрет! Разве ж она может умереть?
   — Мик, заткнись, — ответил другу Лас. — Все мы умрем. Рано или поздно.
   Продолжения этого разговора я уже не слышала, приближаясь к Эррису.
   Он ехал вместе с Баэлем и эльф, пребывая в особо дружелюбном состоянии, рассказывал орку о мерах расстояния, принятых у людей.
   — Диджито — расстояние, равное ширине одного пальца, — Баэль выставил палец и рукой показал диджито. — Палма — пять пальцев, означает ширину ладони, — он показал столько это будет. — Кубито — это локоть. Измеряется от кончиков пальцев до сгиба локтя. Кубито равно пяти ладоням, то есть пять палм. Ясно?
   Юный орк кивнул эльфу и выжидающе посмотрел на меня.
   — Эррис, можно тебя? — спросила я его. — Хочу кое о чем спросить.
  

* * *

  
   — Что узнала? — спросил Дар у Кьяры, когда они остались под деревом одни, не считая примостившего рядом Сиа. Было время обеденного привала и, получив продукты из рук виен, все разбрелись кто куда, чтобы спокойно поесть в тишине и несколько ор полежать в тени. Середина менсиса Иокор традиционно была жаркой, а потому полуденный зной приятней было пережидать в прохладном месте.
   — Ничего нового, — сказала она, жуя сырный пирог. — Эррис действительно был дерзким и принципиальным, как «подобает юный воин» — процитировала она орка. — В общем, как я понимаю, наши догадки верны и его не захотели с собой брать по причине юношеского максимализма, принципиальности и излишнего упрямства. Убивать, видимо, никто не осмелился, да и мало ли, вдруг пригодится. Если сам не сдохнет. Как видишь, быть отбросом тоже выгодно... Кстати, об отбросах... — продолжила она после небольшой паузы. — Ты в курсе, что за стражников с нами отправили?
   — Нет, — удивился Дар, почесывая загривок марикса. — Я знаю тех, кто встретил нас на въезде в город пять дней назад, ну и кэнтума. А что с остальными? Это связано с твоим утренним отсутствием?
   — Угу, — кивнула Кьяра, дожевывая кусок пирога. — С нами отправили тех, кто провинился или проштрафился. Великолепный показатель того, как в Ялиисе относятся к гранд-магу. Нам еще повезло, что я приказала сократить стражу на две трети и Люцив убрал всех явных преступников. Впрочем, не могу наверняка утверждать, что оставшиеся с нами — кристально чистые люди. Я их не сканировала. Пока что.
   — Собираешься?
   — Не знаю, — пожала плечами Кьяра. — Стоило бы, но без повода этого не сделаешь, да и хорошее сканирование забирает массу сил.
   — Кстати, о силах, — поспешил прояснить интересующие его нюансы Дар. — Куда ты ездила утром?
   — Нельзя же было спустить сенату с рук тот факт, что они отправили для моего сопровождения самых неблагонадежных стражей. Наказала зачинщиков, — коротко ответила Кьяра.
   — Что с ними будет? — с улыбкой поинтересовался виен.
   — Да что с ними станется? Дома у них завелись жучки, поедающие дерево. Неприятно, но не смертельно. Да и над зданием сената будет непрерывно лить дождь мно-о-о-ого дней подряд. Ты же слышал мой рассказ про ворота?
   Дар только кивнул в ответ.
   — Вот и я о том же, — согласилась Кьяра. — Что делать будем?
   — Я буду спать, — сообщил Дар.
   — Понятно. Ну я тогда пойду к молодежи, займу их чем-нибудь полезным, — произнесла Кьяра, поднялась и пошла в ту сторону, где умостились ее разношерстные подопечные.
   Дар умостил куртку под голову, на всякий случай проверил оружие, обнял прикорнувшего рядом Сиа, закрыл глаза и через пару минутис уже погрузился в сон.
  

* * *

   Магичка сегодня как с цепи сорвалась! Не успела Ше поесть и расположиться на дневной отдых, как откуда ни возьмись притопала госпожа гранд-маг и начала им уши чесать своими премудростями.
   Первый урок, говорит, будет в дыхании. Знаете ли вы, как дышать? Понятное дело, знаем! Какого хона ты тут дымишь почем зря?!
   Дышать, говорит, можно животом, грудью и ребрами. Не говоря уже о разной интенсивности, глубине и частоте. При помощи дыхания можно ввести себя в любое требуемое вам состояние. Хотите — в боевой транс войдете, можете истерику моментально успокоить, или бодрость духа восстановите, когда в сон клонит.
   Нет, оно-то, конечно, дело магичка говорит, знания-то ценные и на дороге не валяются, только зачем же на привале-то мозги нам дрыгать?! Отдохнуть мы штоль права не имеем? Чай заслужили-то с ранней зорьки в седлах жопы до мозолей стирать. В общем, когда баламутки эти закончились, Ше сделала еще одно дыхательное упражнение напоследок — глубокий вздох облегчения.
   — Какого хона она нас тут песочила все три оры?! — возмутилась Ше, расслабляя путы кобыле и готовясь к выезду.
   — Дура! — завел Баэль свою любимую песню. — Не нравится — не делай! Эти базовые упражнения очень важны. Человек отличается от животных разумом. Ра-зу-мом, — произнес эльф по слогам, указывая на свою голову. — Именно поэтому так важно развивать осознанное управление своим телом и посредством этого контролировать свое эмоциональное состояние. Но ты, похоже, вообще не знаешь, что это такое и зачем тебе это может понадобиться. Животное, что с тебя взять. Небось и мясо ешь.
   — Не твое дело! — оскалилась Ше, умудрившись на этот раз не потерять контроль и не сползти на шипение. — Я сама решу, что мне полезно, а что — нет!
   — Слушайте, чего вы заедаетесь постоянно? — неожиданно спросил ранее молчавший Зу. — Раз нам вместе путешествовать, может, вы прекратите эту глупую вражду?
   — Заткнись! — одновременно сказали Баэль и Ше, поворачиваясь к Зу.
   — Не лезь не в свое дело, Зу, — добавила Шейлис, после небольшой паузы.
   Зу понурил плечи и пошел к своей лошади. Эррис, закончив укладывать сумки, подошел к парню и понимающе похлопал его по плечу.
  

* * *

  
   По завершении второго дневного перехода мы встали на ночлег в небольшой деревушке. Заселившись на постоялый двор и заказав ужин в комнату, я расстелила карту на столе в своей комнате и понуро отметила пройденное нами сегодня расстояние. Пятьдесят лиукаэ(41). Это притом, что основную часть пути мы проделали на лошадях быстрым шагом.
   Горько было осознавать, что на аиенакхах мы бы покрыли расстояние раз в десять большее. К сожалению, аиенакхи были только у двоих из нас. После некоторых раздумий я решила попробовать завтра ускорить темп езды и сократить время дневного привала, насколько это будет возможно. Эх, были бы у меня силы на то, чтобы поддерживать лошадей и сохранять прохладу над нами в жаркий летний день. К сожалению, пока что это было невозможно, хорошо хоть дорога не причиняла мне проблем со здоровьем. И то, все это было исключительно благодаря Матису. Не было бы аиенакхов, пришлось бы брать карету, что лишь затруднило бы наши передвижения.
   Принесли ужин. Пока служанка торопливо сервировала стол и расставляла принесенные блюда, я попросила ванну в комнату. Хотя бы лохань наверх поднимут и горячей водой наполнят — уже хорошо.
   Расслабившись в горячей воде, я начала размышлять. Что мне принес сегодняшний день? Обучение детей? Баэль явно наиболее развит, понимает, что я даю и зачем, тем не менее, сегодня я удивила его новыми упражнениями. Орк внимательно слушает, хоть и не понимает, к чему ему новые знания. Зу в восторге. За маленьким онисом особенно интересно наблюдать до линьки. Вероятно, он понятия не имеет, что после взросления эти навыки станут для него бесполезны. А вот Ше... Шейлисс явно не поняла зачем ей наш сегодняшний урок. Может быть позже? Она показалась мне очень способной девушкой, жаль будет, если ее бахвальство станет на пути к новым знаниям.
   Сегодняшний выезд из города и сенат... Аристократы Ялииса как всегда продемонстрировали свои худшие стороны: заносчивость, жадность, уверенность в собственном превосходстве. Ялиис, как и любой другой принадлежащий людям город, вынужден был отчислять часть своих доходов в фонд Творцов. Если маги зарабатывали себе на жизнь своим трудом, то гранд-магов отчасти содержали сами люди. Каждый город и селение регулярно выделяли часть своих доходов для Творцов. Взамен, любой человек имел право обратиться к гранд-магу за помощью, а власти использовали Творцов для помощи при экстренных ситуациях. В случае необходимости город или селение могли выделять гранд-магам дополнительные средства, обеспечивать охраной или какими-либо требуемыми вещами, к примеру жильем. Кроме того, люди могли добровольно выражать благодарность Творцам, внося пожертвования в общий фонд гранд-магов. Средства фонда шли на обучение Творцов и их последующее содержание. Эти же деньги часто помогали обучить Магов, если не ведьм и ведьмаков, то магов с триплексом на знаке — уж точно.
   Я совершенно точно знала, что незадолго перед Изгнанием, когда в мире появилось несколько последних гранд-магов, Ялиис, а позже и другие союзные государства, вновь начали отчислять средства для Творцов. Эти отчисления происходили на протяжении последних трех десятков циклов и должны были происходить еще двести двадцать циклов. Если бы к тому времени новых гранд-магов не появилось, средства бы перешли в городскую казну. Конечно, никто в сенате не был заинтересован в том, чтобы отчислять деньги Творцам. Работа гранд-магов воспринималась аристократами весьма неоднозначно. С одной стороны, их уважали и к ним обращались за помощью в экстренных ситуациях, с другой — никто не хотел делиться доходом и это было вполне естественно.
   Подумав здраво, я могла бы сказать, что с решении отправить для моего сопровождения худших стражников не было ничего необычного. С точки зрения сената — это, вероятно, было разумным использованием человеческих ресурсов. К чему отправлять лучших, если есть худшие. Да и кто знает, что задумала новый гранд-маг и кто из стражников вернется домой в Ялиис, а кого похоронят где-то там, на севере.
   С другой стороны, как гранд-маг и последний из Творцов, я не могла допустить такого отношений к своей персоне. Зачастую именно демонстрация силы и превосходства, позволяет заслужить уважение в человеческом обществе. Этот принцип соблюдался веками, и кто я такая, чтобы покушаться на то, что было сформировано миллионами циклов развития общества. Значит, придется сочетать сладкое с горьким, чтобы моя персона не казалась власть имущим чем-то простым и приторным на вкус.
   Поужинав и искупавшись, я с удовольствием отметила, что на сон у меня остается порядка семи ор, а это в наших условиях было практически роскошью. Перед тем, как лечь спать, я ментально проследила, где находятся мои спутники. Виен был мне не виден, но стражи, за исключением Люцива, были в корчме неподалеку. Кэнтум, как и я, поспешил в свою комнату. Подростки тоже коротали вечер в таверне постоялого двора. В целом такое размещение людей было вполне оправданным. Как стражам, так и молодежи хочется обсудить произошедшее за день. Беспокоиться не о чем и я могу спокойно ложиться спать.
   Уже почти заснув, догадалась найти Дара по месторасположению Сиа. Кошак решил, что охранять меня в тесной комнате ему будет скучно, а виен, судя по всему, мог предложить мариксу что-то более интересное. Нащупала я своего питомца довольно далеко, в ближайшем лесочке. Сам бы он туда не пошел, значит, сопровождает Дара, который вероятно, решил прогуляться. Гм... а может, виен присмотрел себе кого-то и у него свидание? Нет, это вряд ли. Не думаю, что на свидание он стал бы брать с собой Сиа.
   Определив месторасположение каждого члена нашей небольшой команды, я быстро и спокойно уснула.
  

* * *

  
   Въехав в деревню, виен и Кьяра сразу же направились к постоялому двору. Как понял Зу, виен хорошо помнили в этом месте, поскольку они с магичкой ужинали тут менее септиманы назад.
   Несмотря на свой статус, Кьяра не стала демонстрировать знак, договорившись с владельцами двора о размещении, как простой человек. С комнатами было туго. Зу, к примеру, довелось жить вместе с орком и эльфом. Комната, которую им выделили, предназначалась для двоих постояльцев и для того, чтобы на полу поместился соломенный тюфяк для третьего гостя, из нее пришлось вынести обеденный стол с парой стульев. Впрочем, их положение было лучше, чем у стражей, четверым из которых пришлось разместиться на конюшне, и уж точно лучше Ше. Последней досталась крохотная каморка под лестницей, предназначенная для служанки, временно выселенной на кухонный пол. Хорошо хоть тюфяки на всех раздобыли, интересно, во сколько Кьяре обходится содержание всей их компании и где она берет на это деньги?
   Зу уже видел краем глаза ее магический сундук, который мог увеличиваться и уменьшаться по желанию своей владелицы. Вот бы и остальным так же поклажу возить! Пока он раздумывал на этот счет, Баэль и Эррис поделили места для сна, подкинув монету. Орку выпало спать на полу, а Зу и Баэлю — на кроватях. Определившись с местами для сна, они оставили вещи и пошли к колодцу — привести себя в порядок перед ужином.
  
   Ужин прошел интересно. На постоялый двор набилось народу — все хотели посмотреть и на виен, и на эльфа с орком, которых не видели в этих землях много циклов подряд. Кьяра вниз не спустилась, Дар быстро поел, забрал часть еды с собой и, поманив Сиа, исчез куда-то вместе с мариксом. Стражники тоже не стали задерживаться и, поужинав, узнали у местных, где находится ближайшая и, как оказалось, единственная в деревушке таверна, после чего сообща отправились туда. «Вероятно, хотят выпить и обсудить прошедший день без лишних ушей», — подумалось Зу.
   Ему самому совершенно не нравилось то, что происходило после ужина в обеденном зале постоялого двора. Народу набилось видимо-невидимо, в основном молодые парни и девушки. Парням было интересно посмотреть на чужаков, но завидев за их столом Ше, они теряли дар речи. Это была привычная реакция на ее яркую внешность, необычную раскраску лица и «рабочую» одежду. Большая часть посетителей пыталась понять, кто именно сидит за столом: девка или парень. Сама Шейлисс была традиционно едка, насмешлива и агрессивна, готовая начать ссору с любым, кто полезет на рожон.
   Девушки же просто млели от Баэля. Каждая старалась стрельнуть глазками в сторону эльфа, нарочито громко смеясь при разговоре, не забывая сверкнуть ровными ряды жемчужных зубок, щегольнуть новыми сапожками или показать красивые бусы. Они наперебой щебетали, грациозно откидывали назад локоны волос, обнажая шею и изгаляясь в нескольких десятках типично женских уловок. Все для того, чтобы заполучить внимание остроухого красавца. Эльфу такое отношение льстило. Он с удовольствием улыбался направо и налево, общался со всеми желающими, рассказывал о своих приключениях в землях кочевников и просто купался в океане женского внимания. Ше осаживала и критиковала рассказы эльфа, переходя иногда на откровенные насмешки. Это вызвало некоторую симпатию у мужского пола, но еще больше убедило женскую публику в том, что Баэль достоин их внимания, а задиристая незнакомка (или незнакомец) ему попросту завидует.
   Эррис изображал из себя сурового воина. Серьезный, обстоятельный, он внимательно слушал и рассказ эльфа, и замечания Шейлисс. Было не совсем ясно, насколько он понимает сказанное. Но Зу казалось, что не только понимает и запоминает, но и делает какие-то свои выводы из услышанного.
   Зули же было просто скучно. Он единственный, кто терялся в своей заурядности на фоне всей компании и совершенно не привлекал внимания собравшихся. Сказать по правде, тщедушного Зу такое положение дел часто даже радовало. он был не из тех людей, что любят находиться в центре внимания или с радостью проводят время в шумных компаниях. Была б его воля, он бы предпочел вести диалоги тет-а-тет или в скромной компании, а большую часть времени находиться в одиночестве. При общении с людьми он терялся, становясь косноязычным, неуверенным в себе и нерешительным. Зу всегда нравилось молчать и наблюдать за кем-то в разных ситуациях. Узнавать людей, выводить их типажи, размышлять об их поведении и мотивах.
   Сегодняшний вечер был интересным для Зу только первую ору. Дальше все пошло как-то наперекосяк. Он даже попытался сказать Ше, что пора бы уже расходиться, но она, как всегда, его не послушала, заявив, что если Зу хочет, он может отправляться спать в любое время. Он же спать не хотел. Просто чувствовал, что если не уведет спутников, то вечер ничем хорошим не закончится. Но не увел. Не хватило мастерства доносить свои мысли и умения убеждать, а может, еще чего. Так или иначе, вечер полностью оправдал все опасения Зули.
  

* * *

  
   После короткого ужина Римулон, некрасивый голубоглазый шатен с широким носом и выдающейся вперед нижней челюстью, скептически посмотрел в окно на подходящую к постоялому двору шайку молодежи, потом перевел взгляд на развалившегося неподалеку нахального эльфа и тихо сказал:
   — Может, свалим?
   Ребята поддержали. Не хотелось им сидеть в низу под носом у магички, да еще и присматривать за странной компанией детей, по недоразумению оказавшихся в числе их попутчиков.
   Нет, с магичкой все было ясно, хоть баба, но все-таки Творец — беречь потребно. Виен тоже мужик суровый, понятный. А вот что за дети с ними — это оставалось загадкой для всех, кроме, может быть, Люцива. Да и сам Орравиус тот еще прихвостень, никогда с мужиками после работы не заходил в таверну выпить кружку-другую да поболтать о жизни. Всегда домой шел. Что он там делал — неведомо, да только как-то раз Римулон был в дозоре и пришел срочный вызов — потребно было кэнтума дозваться, разбудить на привести. Вот и зашел он тогда до Люцива домой. Зайти-то зашел, а там... в общем, странный был тот кэнтум. Жил в каморке, спал на соломе. Чи то не видал Римулон, где и как другие кэнтумы живут? Видал! Хорошо живут! Не то, что этот — беднее простого стражника. И куда он только деньги девал? В тюфяк с соломой прятал штоль?
  
   Кейяр подсуетился, чай не зря такой детиной вымахал. Вон какой! Высокий, статный, широкоплечий, с темными коротко стриженным волосами, торчащими во все стороны, стоит и о чем-то шепчется с подавальщицей, время от времени заливаясь громким смехом и зыркая на нее своими темными глазищами, от чего девка все больше краснеет.
   — Узнал! — сказал он радостно, подходя к общему столу.
   — Чего узнал? — переспросил Римулон, выражая всеобщий вопрос.
   — Корчма тут есть, как пройти узнал, — пояснил Кейяр.
   — Так пошли уже, — произнес худой, русоволосый молодой мужчина с узким лицом, по имени Рис, вставая из-за стола. — Вам что, хочется ждать пока все окрестные девки сбегутся, поглазеть на эльфа? — добавил Рис, уже стоя допивая вино из кружки.
   — А то ты не девкам не рад? — хохотнул Норк, крепко сбитый, приземистый лысоватый мужик, один из самых старых в этой компании.
   — А ты не лезь, — огрызнулся Рис, — Я тебе не сын!
   После небольшой перепалки между Норком и Рисом стражники все-таки собрались, вышли с постоялого двора и направились за Кейяром, который уверенно повел их в корчму.
  

* * *

  
   Проснулась я резко, сразу сев на кровати. Что-то было не так, но что именно — я спросонья не могла понять. Нащупала Сиа — он был в лесу и спокоен. Нашла подростков — они были деловито-серьезными и, несмотря на позднюю ору, что-то делали все вместе в рощице, расположившейся на границе между полями. Зу паниковал, Баэль и Эррис готовились принять бой. Шейлис была чуть поодаль и... трансформировалась?! Что за нахон?!
   Подавив первый порыв рвануть к детям, я просканировала местность поблизости от них и обнаружила, что на моих подопечных надвигается агрессивно настроенная толпа молодых парней, вероятно выходцев из этой деревни. Впрочем, судя по количеству участников, я могла предположить, что в толпу затесались и жители окрестных деревень.
   Тааак... На всякий случай проверю, где Люцив и стражники. Кэнтум мирно спал, а его люди... Какого метрена, линн, им там понадобилось!!!
   Все стражники, как один, были по-прежнему в корчме. В этом не было бы ничего удивительного, если бы я не просканировала их эмоции и не поняла, что они дерутся. Там шла самая настоящая пьяная, повальная драка и, если я правильно уловила расстановку сил, местные выступали против стражников, в настоящее время преобладая над последними в количестве.
   Вскочив с кровати, я накинула жакет поверх ночной рубашки и помчалась к Матису в конюшню, надеясь успеть в корчму до того, как перебьют всех наших защитников и не до конца понимая, каким образом я могу помочь и стражникам, и детям одновременно.
  
  

  

Глава 13. Лиха беда начало, есть дыра, будет и прореха.(42)

  
  Началось все просто. Одна из девушек, судя по поведению и окружавшим ее подружкам — заводила и первая красавица в деревне, посчитала, что Баэль просто обязан пасть к ее ногам. Что она только не творила! Заигрывания, шутки и восторженные вздохи в наиболее душещипательных моментах историй, рассказанных эльфом. Но хуже всего оказалась последняя сцена. Уже в конце вечера, когда все в зале столпились вокруг Баэля и дослушивали его очередную байку на постоялый двор явился жених девицы. Как успел заметить наблюдательный Зу, в течение вечера девушка успела осадить подругу, также конкурирующую за внимание заезжего красавца, фразой: «Ну побеги, Олин, еще и Маюри нажалуйся! Что я, не могу послушать хорошего рассказчика на постоялом дворе?!»
   Олин, судя по всему, дурой не была и намек ухватила, через четверть оры покинув первые ряды слушателей, и вернувшись немного позже, со здоровым рослым парнем, вероятно, по имени Маюри. Уж неизвестно, что там Олин нашептала по дороге на ухо жениху подружки, но Маюри не стал шибко церемониться с гостями деревни и, пробившись к опальной девице, попытался увести ее домой. Девушка домой не собиралась. Эльф не хотел лишаться благодатной публики и, все еще пребывая в образе опытного путешественника и ощущая себя хозяином вечера, вступился за красавицу. Ох, не стоило ему этого делать...
   Маюри не стал разводить долгих бесед и без лишних слов попробовал вмазать Баэлю в ухо. Эльф легко ушел от удара, используя инерцию движения нападающего, развернул его и, заломив руку за спину, подвел к дверям и выбросил на улицу. Пороги на постоялом дворе были невысоки, но лететь с высоты трех ступеней в пыль, перед всеми своими друзьями — то еще унижение. Маюри медленно поднялся с земли, отряхнул одежду, посмотрел на девицу, которая жалась за спиной эльфа, потом на самого обидчика, после чего хмуро произнес:
   — Через ору в Грибной роще!
   Эльф в ответ молча кивнул. Маюри презрительно сплюнул на землю и ушел. Парни и девушки, вывалившие во двор посмотреть на драку, начали быстро расходиться, споро удаляясь небольшими компаниями и теряясь из виду Зу.
   Вернувшись в зал, Баэль в первую очередь спросил у служанки о том, как пройти к Грибной роще. Выслушав подробные указания, он молча направился к себе. Зу, орк и Ше переглянулись и пошли следом за эльфом, наверх.
  

* * *

  
  
   — Ты что вообще мутишь? — спросила у Баэля Ше, как только они зашли в комнату. Эльф продолжил собираться и, не отрываясь от процесса, спросил:
   — Проблемы?
   — Нахон тебе за девку подпрягаться? — продолжала недоумевать девушка. — Завтра фьюють и нет тебя больше. Тут-то чего мельтешить?
   — Говорил я тебе, ду-у-ура! — подошел к ней эльф и попробовал постучать пальцем по ее лбу, но Шейлисс шустро отбила руку еще на пути к своей голове. — Не понять тебе, — подытожил он и пошел к выходу.
   — Стой! — вскликнул Эррис, незаметно перебиравший свои вещи, пока Баэль и Ше вели перепалку. — Моя идти с тобой! — пояснил он застывшему в дверях эльфу, застегивая ножны с кописом и поправляя саблю, чтобы не мешалась в ногах.
   — А ты какого метрена прешь? — удивилась Ше. Эррис хмуро на нее посмотрел и ничего не добавил.
   — Ладно! — понуро согласилась с чем-то девушка, — Через минутис во дворе, шмотье возьму, — сказала она и пошла в свою каморку.
   Зу ничего не сказал, но когда вся четверка собралась во дворе, Баэль отметил, что к его поясу был пристегнут меч. С оружием Зу обращаться не умел совершенно, шло оно ему, как дракону седло, но благородный порыв эльф оценил, хотя и не одобрил.
   — Как думаешь, что будет? — спросил Зу у Шейлисс, пока они шли к Грибной роще.
   — Поединок, наверное, — пожала плечами Ше.
   — А мы там на кой метрен сдались? — продолжал недоумевать парень, пытаясь приладить меч таким образом, чтобы он не бил его по ногам при ходьбе.
   — Да мало ли, как выйдет, — расплывчато отметила девушка. — Какой ты все-таки неуклюжий Зу, дай поправлю! — смилостивилась она и помогла другу правильно повесить и закрепить оружие.
   Баэль, шедший впереди и прекрасно слышавший весь разговор, только улыбнулся себе под нос и начал мурлыкать песню. Вечер ему понравился. Внимание публики льстило, пускай это и была всего лишь неприхотливая деревенская молодежь. Первый раз в жизни он смог расслабиться в человеческом обществе и провести вечер так, как хотел, без постоянной концентрации на информации, которую необходимо узнавать, собирать, обобщать и анализировать. Да, немного перегнул палку с этой девчонкой и решил разыграть из себя рыцаря, ну и что? Выйдет в рощу, прижмет к ногтю этого бравого удальца. Какие проблемы? Против эльфа выйти — нужно дураком быть. Разомнется перед сном, парня калечить не будет, просто проучит, а там и на сон пару ор останется. Не все ж в седле стыть целыми днями, развлекаться тоже надо! Тем паче не разведчик уже и может себе позволить делать все, что ему захочется.
  

* * *

  
  
   — Ты что вообще мутишь? — спросила у Баэля Ше, как только они зашли в комнату. Эльф продолжил собираться и, не отрываясь от процесса, спросил:
   — Проблемы?
   — Нахон тебе за девку подпрягаться? — продолжала недоумевать девушка. — Завтра фьюють и нет тебя больше. Тут-то чего мельтешить?
   — Говорил я тебе, ду-у-ура! — подошел к ней эльф и попробовал постучать пальцем по ее лбу, но Шейлисс шустро отбила руку еще на пути к своей голове. — Не понять тебе, — подытожил он и пошел к выходу.
   — Стой! — вскликнул Эррис, незаметно перебиравший свои вещи, пока Баэль и Ше вели перепалку. — Моя идти с тобой! — пояснил он застывшему в дверях эльфу, застегивая ножны с кописом и поправляя саблю, чтобы не мешалась в ногах.
   — А ты какого метрена прешь? — удивилась Ше. Эррис хмуро на нее посмотрел и ничего не добавил.
   — Ладно! — понуро согласилась с чем-то девушка, — Через минутис во дворе, шмотье возьму, — сказала она и пошла в свою каморку.
   Зу ничего не сказал, но когда вся четверка собралась во дворе, Баэль отметил, что к его поясу был пристегнут меч. С оружием Зу обращаться не умел совершенно, шло оно ему, как дракону седло, но благородный порыв эльф оценил, хотя и не одобрил.
   — Как думаешь, что будет? — спросил Зу у Шейлисс, пока они шли к Грибной роще.
   — Поединок, наверное, — пожала плечами Ше.
   — А мы там на кой метрен сдались? — продолжал недоумевать парень, пытаясь приладить меч таким образом, чтобы он не бил его по ногам при ходьбе.
   — Да мало ли, как выйдет, — расплывчато отметила девушка. — Какой ты все-таки неуклюжий Зу, дай поправлю! — смилостивилась она и помогла другу правильно повесить и закрепить оружие.
   Баэль, шедший впереди и прекрасно слышавший весь разговор, только улыбнулся себе под нос и начал мурлыкать песню. Вечер ему понравился. Внимание публики льстило, пускай это и была всего лишь неприхотливая деревенская молодежь. Первый раз в жизни он смог расслабиться в человеческом обществе и провести вечер так, как хотел, без постоянной концентрации на информации, которую необходимо узнавать, собирать, обобщать и анализировать. Да, немного перегнул палку с этой девчонкой и решил разыграть из себя рыцаря, ну и что? Выйдет в рощу, прижмет к ногтю этого бравого удальца. Какие проблемы? Против эльфа выйти — нужно дураком быть. Разомнется перед сном, парня калечить не будет, просто проучит, а там и на сон пару ор останется. Не все ж в седле стыть целыми днями, развлекаться тоже надо! Тем паче не разведчик уже и может себе позволить делать все, что ему захочется.
  

* * *

  
  
  Сидели хорошо! Девки ладные, хлопцы отдыхают. Айетис, пожилой статный стражник с ясными, серыми глазами и полностью седой головой, был самым старшим в их компании, а потому считал себя обязанным присматривать за молодежью. Нынче же все вели себя подобающе. Рис не перепил, Кейяр играл в кости умеренно, сидя в компании двух деревенский и одного приезжего мужика. Норк поглядывал на Риса, но после стычки на постоялом дворе больше не пилил парня за любовь к выпивке. Остальные угощались разбавленным вином и нехитрым сырным пирогом, веселились, знакомились с девками, болтали меж собой. Обычный вечер был, пока не началось.
  А началось все ни с того ни с сего. Сначала от стола, за которым шла игра в кости, отошел приезжий мужик с длинными волосами, собранными в хвост. На прощание церемонно поклонившись игрокам и напяливший на голову шляпу, направившись к свободному угловому столу слегка неуверенной походкой. Спустя еще одну партию, доска и шесть костяшек полетели в одну сторону, а кружка с вином — в другую.
  — Обманщик! — завопил вскочивший на ноги крепкий усатый мужик, указывая на Кейяра.
  — Вор! Раз за разом обдираешь! Четыре кучи одну за другой загреб! Думаешь, раз я кружку выпил, так и окосел в полную?!
  — Эй, мужик! — обратился к разбушевавшемуся деревенскому жителю подоспевший Лас. — Ну ты чего? Какой же он обманщик, глянь на нас, мы стражники. Вот, Кейяр, покажи знак. Кейяр ошарашенно встал и послушно отогнул рукав, демонстрируя выжженый знак меча в дуплексе — принадлежность к воинской касте и среднюю выраженность способностей. Раскричавшийся ранее мужик, казалось, успокоился, но тут из-за его спины послышался ехидный женский голос:
  — А ну и что! — из-за спины мужчины, ловко задвинув его в сторону, вышла деревенская баба в алом платке, с ехидным выражением лица, тонкими, поджатыми губами и совершенно неуместным огромным носом «картошкой». — А ну и что, что он стражник! То, что мечом рубить умеет, еще не означает, что он не ловкач! Авось обдурил Михея, а вы его оттираете теперь! Знаем мы вас, заезжих, медяка не допросишься!
  Со всех сторон послышались одобрительные возгласы и Айетис нутром почуял: надо уходить.
  — Знаете что, уважаемая! — обратился он к ехидной, дородной женщине, поднимаясь из-за стола. — Пойдем мы, пожалуй, поздно уже, засиделись, — и кивнул мужикам, чтобы собирались.
  — А ну стоять! — повысила голос баба. — Куда это вы навострились?! Не пойдете, покуда денег он Михею не вернет.
  — Чей-то я возвращать должен?! — тихо пробасил Кейяр, не желавший расставаться с доставшимся ему выигрышем.
  — Ах вы слышали, люди доо-о-обрые! — заголосила женщина в алом платке. — Что ж это делается-то?! Нет, вы видели, сельчане?! — теперь она уже привлекла к себе внимание всех, кто находился в корчме, даже с кухни народ вышел в зал, посмотреть на то, что там происходящее.
  Деревенские мужики, тем временем решительно стали на проходе, чтобы не дать чужакам просто так уйти, пока баба в платке продолжала причитать: — Приедуть тут всякие, обдеруть как липку, а там потом горбаться весь цикл. Ну Михей у меня, чай не дурак, да кости любит. Ну кто ж не знает, что он последнее поставит-то, так никто! Никто ж из вас никогда с него последнего медяка не возьмет-то! А эти! Посадили самого ловкого, да прибрали к рукам весь его кошель. Ой! Что ж делается, что ж делается! — она схватилась за голову и стала раскачиваться со стороны в сторону, тихо подвывая. Собравшийся народ начал потихоньку вставать с лавок и собираться в кучу. Растерянный Кейяр, отступил от стола, оглядываясь на товарищей. Один лишь чужак сидел в углу, попивая вино и улыбаясь чем-то своему из-под широкополой шляпы.
  Айетис сделал последнюю попытку угомонить толпу:
  — Кейяр сейчас отдаст вам деньги и мы уйдем, — твердо сказал он.
  — На што нам ваши деньги?! — послышалось из толпы.
  — Чтобы вы дальше ехали, да других грабили, да?! — добавил кто-то из селян.
  — Вот мы сейчас из вас всю дурь-то выбьем! — послышался еще один голос.
  Помимо стражников, в корчме было порядка четырех десятков мужиков и, по опыту длительной службы, Айетис знал, что наверняка кто-то из местных уже послал поваренка через кухню в деревню, за подмогой. Такие драки редко когда удавалось унять, воззвав к разуму мужиков. Разгоряченных спиртным деревенских жителей не волновала справедливость, им хотелось отметелить заехавших чужаков. Причины этой агрессии Айетис до конца не понимал, а потому предположил, что он попросту чего-то не знает. Возможно у деревенских жителей стычки с чужаками были привычным развлечением?
  Вопрос был в том, что делать теперь? Вдевятером держать оборону против четырех десятков, к которым скоро подоспеют товарищи? Позвать ни виен, ни гранд-мага, как унизительны бы это ни было, ни эльфа хоть, на худой конец, возможности не было. Тем временем толпа продолжала медленно теснить стражников. Деревенские жители потирали кулаки, некоторые сжимали в руках крепкие деревянные кружки, у других были вытащенные из за пазухи ножи. Никто не решался начать драку первым, но все женщины, бывшие в корчме, отошли к дальней стене зала, подальше от места будущей потасовки.
  Стражники тоже сбросили с себя остатки хмеля и собрались поближе друг к другу. Каждый из них прикидывали, как и чем он будет отбивать нападение. Тут, неизвестно откуда над головой Риса в оконную раму вонзился нож. Обе стороны приняли это за сигнал к действию и понеслось!
  Айетис заметил, как на Риса, стоявшего справа от него, ринулся невысокий мужик с частично отсутствующими зубами. В руках у него была ножка от чего-то и Рис, уклонившись от замахнувшегося мужика, сбил его с ног, ударив головой в живот и своим весом увлекая куда-то в сторону. Айетис поспешил сделать пару шагов вправо — занять освободившееся место Риса и не дать противнику рассредоточить стражников. То же самое сделал и Римулон — шагнув влево и прикрыв место, где ранее стоял Рис.
  Тем временем на Айетиса неслось сразу двое. Один держал в руках массивный глиняный кувшин, второй был опасным противником — лысый мужик приближался пружинистой походкой, держа в правой руке огромный мясницкий нож и, судя по ехидной полуулыбке на его лице, он точно знал, как и что с этим ножом делать. Встретив противника с кувшином метким пинком в колено и рубящим ударом ребра ладони в основание шеи, Айетис быстро развернулся и схватил со стола большое блюдо, на котором оставалось несколько огрызков от моченых яблок. Остатки еды взметнулись к потолку, когда вновь повернувшийся лицом к лысому стражник успел немного присесть и с размаху подставить блюдо под опускающийся на него нож. Ударившись о глиняную посуду, лезвие соскользнуло в сторону, а Айетис, не теряя времени, сделал крошечный шаг вперед, подныривая под правую руку лысого и метя левым кулаком по ребрам. Раздался хруст ломающихся костей, лысого подбросило от удара, нож из его руки отлетел куда-то в сторону. Воспользовавшись естественной инерцией теряющего равновесие противника, Айетис добил мужика, отправив его на пол метким ударом ноги в живот. И это было только начало...
  К дракам в кабаках стражникам было не привыкать, однако, чаще они оказывались теми, кто разнимает зачинщиков, а не участниками потасовки. Прежний опыт все же пригодился, да и сноровки у городских было поболее, а потому через двадцать минутис стало понятно, что победа будет на стороне военных, несмотря на численное преимущество деревенских жителей. Но тут случилось то, чего так опасался Айетис — через кухню в корчму ворвались десятка два крепких деревенских мужиков, вооруженных дубинами, палками и даже серпами. Следом за ними, в двери общего зала вошло еще десятка-полтора мужчин и тут уже порядком уставшие стражники поняли, что им не поздоровится.
  
  

* * *

  
  
  Дониз изначально знал, что они придут. Твари такие, заняли все места на постоялом дворе как раз в то время, когда он приехал в село. Так хотелось расположиться с комфортом, принять горячую ванную, позвать к себе пару румяных да белокожих деревенских девиц. До Ялииса еще день дороги и он вполне мог себе позволить расслабиться в последнюю ночь пути, но не тут-то было.
  Постоялый двор занят, корчма без комнат, в деревне и воды в потоп не допросишься. Все, что ему предложили — место на сеновале в одном из близстоящих домов. И то только за три серебрушки и после длительного торга. Оставив аиенакха, магически замаскированного под обычную лошадь, он направился в корчму. Кто бы там ни остановился на постоялом дворе, а он им подгадит, уж постарается!
  Исполнить задуманное было несложно, благо путешественники, занявшие постоялый двор, безропотно пришли на его зов. Использовав одного из стражников и сыграв на его азартности, Дониз подставил рослого парня, подтолкнув деревенских жителей обвинить приезжих в мошенничестве. Небольшое ментальное воздействие на толпу и вот, драка состоялась, а Дониз мирно попивает свое вино в углу. Недурное вино, стоит отметить.
  После прибытия подмоги деревенским судьба стражников была уже решена. Дониз окончательно расслабился и, как оказалось, зря, потому что после начала второй волны потасовки, дверь неожиданно открылась и Дониза, так и не успевшего рассмотреть, кто именно вошел в зал, швырнуло прямо на стену.
   Впрочем, он оказался не один такой — к стенам прибило всех посетителей корчмы. Но Дониз-то не был как все. Шляпа, неудачно сползшая на глаза, не давала ему возможности разглядеть вошедшего, но, без сомнений, это был сильный маг — оторваться от стены было сложно. Но не невозможно.
  Дониз сделал первый рывок, второй... Поняв, что в этом обличье у него ничего не выйдет, он плюнул на конспирацию и начал трансформироваться.
  
  

* * *

  
  Трансформация дракона посреди корчмы, в которую я заглянула на две минутис, чтобы обездвижить пьяную драку и успеть к подросткам — это, мягко говоря, необычное явление. Я сняла привязку к стенам, вернув всем, находящимся в корчме, подвижность и они мигом высыпали на улицу, да еще и раненых да ушибленных в два счета оттащили. Находиться рядом с трансформирующимся драконом — то еще удовольствие. Понимая, что люди, высыпавшие из рушащегося на глазах здания, разбежались кто куда и всех я не накрою, я приняла единственное решение, как нельзя лучше подходящее к данной ситуации — накрыла куполом дракона. Что, кстати, было невероятно своевременно. Только что закончивший трансформацию, громадный ящер не глядя выпустил широкую струю огня по кругу. Каково же было его удивление, когда этот огонь не вышел за пределы щита и остался в середине вместе с ним самим.
  Драконы умеют извергать около двух сотен видов пламени. Некоторые из них способны в долю секундо испепелить камень и металл. Другие могут быть направлены на людей, но не причинят оным никакого вреда. Говорят, что старейшины драконов могут поражать огнем выборочно, направив струю пламени в толпу живых существ или в скопление растительности, но испепелив лишь отдельных из них. Я же с таким не сталкивалась, однако знала, что именно в этом феномене лежат корни легенд о том, как заполучивший чешуйку дракона якобы становится неуязвим для их пламени.
  Собственное пламя дракону не повредило, может быть, несколько удивило и слегка отрезвило чешуйчатого. Закончив палить по кругу, он недоуменно осмотрелся вокруг, и тут я услышала ментальное обращение:
  — ТЫ?!
  Будучи в своем истинном обличии, драконы не говорили, они обращались телепатически и слышать их мог только тот, к кому это обращение адресовалось.
  — Я, — согласилась я, узнав ментальное прикосновение Дониза. Сказать, что я удивилась — ничего не сказать. Много циклов назад нас с ним связывал недолгий роман и я бы предпочла не встречаться с ним вовсе, но выбора теперь у меня не было.
  — Но что ты тут делаешь? — раздалось у меня в голове, пока дракон недоуменно осматривал следы своей деятельности. Ошарашенные, оглушенные и частично избитые деревенские жители уже все попрятались по подвалам, в руинах корчмы топтался Дониз, я же стояла на улице, подле меня был Матис, а неподалеку нерешительно топтались стражники, кто с ножками от стульев, кто с ножами в руках. Что в данной ситуации было по меньшей мере глупо.
  — Дон, прости, у меня нет времени, — я решила не развозить кашу по тарелке и сразу приступить к делу, оставив сантименты на потом. — Сейчас у меня две заварушки одновременно, раз уж ты устроил первую, то поможешь мне разобраться со второй.
  — Хорошо, — нерешительно кивнул Дониз и подождав, пока я с помощью левитации заберусь на его спину, добавил: — Ты слабая, тебя подпитать?
  — Было бы очень любезно с твоей стороны, пробормотала я и крикнула Матису и стражникам оставшимся внизу: — Идите на постоялый двор, я разберусь!
  
  Решить проблемы подростков было куда проще. Завидел Ше в облике змеелюда, деревенские парни испугались, но не струсили. А вот когда над рощице закружил дракон , они споро рванули по домам так, что только пятки засверкали, оставив при этом дубины, ножи, серпы, косы и вилы на поле не состоявшегося боя, в качестве трофеев для победителей. Сделав круг над полем и позволив детям рассмотреть мое очень недовольное выражение лица, я сказала, что жду их всех на постоялом дворе и попросила Дониза вернуть меня к месту нашего ночлега.
  Когда я вернулась на двор, на улице уже начинало светать. Поручив Донизу возместить убытки деревенским жителям и особенно владельцу корчмы, без какого-либо ментального воздействия, я отправила дракона исправлять его ошибки и принялась в утреннему разбору полетов.
  Перед завтраком всем влетело так, что вернувшиеся с ночной прогулки виен с мариксом и спустившийся сверху кэнтум долго не могли понять, в чем дело и почему все, кроме них за столом сидят злые, угрюмые и невыспавшиеся.
  Оставив их прояснять ночные события и делиться друг с другом подробностями минувших приключений, я быстро собрала вещи и, сев на Матиса, направилась проверять, как Дониз справился с поручением. Поговорив с владельцем разрушенной корчмы и убедившись, что убытки возмещены, а пострадавшие стороны не в претензии, я завела разговор с драконом, который уже принял человеческое обличие.
  
  

* * *

  
  
  — Ну, рассказывай! — сказала она, спустившись с марикса.
  Что он мог ей рассказать? Как уступил ее другому, понимая, что не сможет ей дать ничего больше чем то, что у них уже было? Или как после окончания ее романа с другим, решил попытать счастья и позорно убежал, завидев, как она носит в себе новую жизнь. А может о том, как жалел, что его не оказалось рядом в нужный момент, чтобы отговорить от той глупой, самоубийственной затеи. Или как слонялся по миру последние циклы, ища себе хоть какое-то пристанище и занятие, случайно наткнувшись на... Впрочем, вот это как раз стоило рассказа, но начать он решил с другого.
  — Как ты выжила? — тихо спросил Дониз, разглядывая свою старую знакомую. Выглядела, она, честно говоря, довольно неважно. Дело было не только в лишних минах(43), более пышная фигура была ей к лицу. Она сама стала другой. Более серьезной, суровой, спокойной, собранной. С одной стороны, все это было вполне закономерным этапом взросления, но что-то с ней самой было не так. Что-то еще ночью насторожило Дониза. Какие-то проблемы с энергетикой, большая утечка силы, которая утомила ее так быстро и так сильно, что дракон непроизвольно предложил свою помощь. Сейчас он напряженно и пытливо рассматривал молодую женщину, стоящую перед ним, и пытался понять, что не так, и что именно его смущает.
  — Какая разница, — пожала она плечами после длительной паузы.
  — Люди не могу открыть портал, не оставив взамен жизни. Ты... — он резко замолк, осененный неожиданной догадкой, и еще внимательнее присмотрелся к тому, как идут ее энергетические потоки.
  — Свел концы с концами? — усмехнулась его собеседница. — Не стоит смотреть так пристально, репродуктивная функция со временем восстановится, сейчас она не приоритетна, а силы я трачу на завершение регенерации.
  — Регенерации чего? — деловито поинтересовался Дониз.
  — Торжество профессионального интереса, — съязвила она по поводу его последнего вопроса. — Эту кисть, — показала она дракону одну из рук, — и ноги вот от сюда, — ребром ладони она провела линию по подолу платья, чтобы показать Донизу объем восстановлений.
  Дракон удивленно проследил за ее движениями и снова начал оценивающе смотреть на потоки, пытаясь проследить за тем, как проходила регенерация.
  — Слушай, — прервала она затянувшуюся паузу. — Я понимаю, что ты направляешься в Ялиис. Нам же уже сейчас нужно выезжать и мы едем на север. Поэтому извини, времени на долгие беседы у меня нет. Я хотела знать...
  — Я еду с вами, — прервал ее Дониз.
  — Это как-то связано с твоим вчерашним удивлением при виде змеелюда? — уточнила собеседница.
  — Почувствовала, да? — смущенно промямлил Дониз. — Она тебе что-то рассказывала?
  — Ше говорила, что кто-то отдал ее на попечение приемным родителям. Если это ты, то могу сказать, что особого почтения она к тебе не испытывает. Скорее смесь детской любви, сильной обиды и боли от предательства. Зачем она тебе?
  — Наследница, — пояснил дракон.
  — Вот как? — удивилась она. — Значит, решил все-таки попытать счастья?
  — Во-первых, я еще ничего не решил, — возмущенно возразил Дониз, — Во-вторых...
  — Госпожа гранд-маг! — из-за угла показался молодой шатен, ехавший верхом и отличавшийся отличной посадкой в седле и характерной, военной выправкой.
  — Кьяра, — поморщилась собеседница Дониза, поправляя молодого человека.
  — Кьяра? — удивился дракон, но ему снова не дали закончить.
  — Госпожа Кьяра! — начал было приблизившийся молодой человек, которого Дониз посчитал кэнтумом, о котором вчера упоминали стражники в корчме. — Госпожа Кьяра, только вас ждем, все готовы.
  — Хорошо, Люцив, мы едем, — сказала она и похлопала по спине аиенакха, чтобы тот опустился на землю, позволяя его компаньонке забраться к нему на спину без стремян. — Знакомьтесь, это Дониз, дракон, который вчера спровоцировал на драку ваших подопечных, разгромил корчму и помог мне вытащить из переделки подростков. Дониз, это кэнтум Ялииса Люцив Орравиус, начальник тех бедняг, которых тебе вчера почти удалось проучить. Мы выезжаем, бери Иялу и нагоняй, — в завершение своих слов она кивнула дракону и они с кэнтумом поспешили на постоялый двор. Дониз кивнул Кьяре с Люцивом, одновременно и в подтверждение своих догадок о кэнтуме и в качестве прощания. После чего неспешно направился к месту своей вчерашней ночевки. Торопиться ему было ни к чему — аиенакх в два счета нагонит отряд на дороге, а вот подумать, даже после столь краткого диалога, было о чем.
  
  

* * *

  
  
  — И потом они с драконом сделали над нами круг, Кьяра прокричала, чтобы мы шли на постоялый двор и мы отправились обратно, — завершил Зу свой рассказ.
  Конечно, в восторженном повествовании паренька о его первой, почти состоявшейся битве, не было ни слова о трансформации Шейлисс, хотя для Баэля именно это событие стало самым запоминающимся впечатлением вчерашнего вечера. Когда она сказала, что ей нужно отойти, никто и предположить не мог, ЧТО именно выйдет к ним обратно.
  
  Завидевший огромного змея Зу, начал пятиться назад, а Баэль и Эрис непроизвольно выхватили оружие.
  — С-с-с-спокойно, — прошелестел змей, — эт-то я, Ш-ш-шейлис-с-сс.
  Баэль не мог ручаться за остальных, а он поверил змею сразу. Одновременно с этим прояснилось и то, каким образом воровка сумела проникнуть в его комнаты и привязать эльфа к кровати. Стала сразу же ясна и специфическое поведение задиристой девушки, и плавность движений, и необычная манера протягивать шипящие и свистящие согласные, когда она начинала волноваться.
  
  Выслушав рассказ Зу, стражники загомонили и заохали, а Дар лишь глянул на Шейлисс, благодаря чему Баэль заключил, что в отличие от остальных, виен знает о скрытых возможностях девушки и догадывается о том, что Зу сказал не всю правду.
  О том, что произошло со стражниками, им самим пояснять не пришлось, об этом Баэль и остальные узнали из красноречивого утреннего повествования служанки на постоялом дворе. Больше всего Баэля удивил тот факт, что сам дракон не побоялся снять маскировку и трансформироваться, продемонстрировав свое истинное обличие. С другой стороны, как догадывался эльф, вероятно у него не было другого способа освободиться, после того, как Кьяра обездвижила всех находившихся в корчме. А это означает, что она очень сильный маг. Конечно, временно ослабленный энергетическими тратами на регенерацию, но в ее могуществе сомневаться не приходилось.
  Баэль задумался... На момент его отъезда еще не было до конца известно, сколько времени займет полная регенерация принца, однако по предварительным прогнозам, даже при всем могуществе эльфийской расы и выдающихся возможностях лучших магов и лекарей, полное восстановление Итилгаила займет порядка тридцати циклов, возможно немногим больше. Человеческие же маги, даже Творцы с триплексом на знаке, как Кьяра, в редких случаях могли восстановить себе конечность, которая бы полноценно и исправно функционировала. Чаще всего, насколько знал Баэль, человеческая регенерация ограничивалась либо восстановлением малоподвижной конечности, либо мелкими регенеративными работами по восстановлению кожных покровов, или по регенерации повреждений внутренних органов, которые бы не угрожали жизни мага. Но и это случалось в последний раз сотни циклов назад, до прихода Чужих, когда Творцы все еще были весомой частью человеческой общины.
  В отличие от эльфа и подростков, стражникам не влетело от Кьяры, поскольку по ее мнению, они были не виноваты в случившемся — всего лишь попали под влияние ментальной магии дракона, зато Баэлю разнос устроили от души. Сам эльф, выслушав гранд-мага, неожиданно согласившись с ее правотой.
  Да, он действительно совершенно зря распушил хвост перед деревенскими девками на постоялом дворе. И в рощу эту не понятно зачем сунулся. Понимает он и с то, что если бы не подоспела Кьяра, отбиться у них шансов было бы немного. Да и отбившись, они могли покалечить юношей со всей деревни и нескольких окрестных, что обернулось бы лишь очередным и совершенно неуместным громким политическим скандалом. Что именно ему вчера взбрело в голову, Баэль и сам не знал, а потому без лишнего давления признал свою неправоту, чем заслужил удивленные взгляды Ше, Зу и Эрриса. Кьяра, в отличие от прочих, особого удивления не высказала. Приняла его слова как данность и принялась чихвостить Ше. И ту тоже было за что — заслужила...
  
  

* * *

  
  
  Дар нагнал меня сразу, как мы выехали с постоялого двора и приглашающе кивнул, показывая, что хотел бы поехать вперед, оторваться от всех и поговорить. Кратко сказал Люциву, чтобы все следовали за нами, мы отъехали чуть вперед и я наложила полог тишины, чтобы никто не услышал нашей беседы.
  — Что за дракон и почему ты не позвала меня? — без всяких предисловий, довольно сурово начал Дар. Оторопев от такого начала беседы, я попробовала взять себя в руки и пояснить:
  — Позвала на что? На попытку успеть в два места одновременно? Пока ты пришел, все бы уже закончилось. Я намеревалась остановить драку в корчме, успеть разогнать бравых удальцов в рощице и вернуться обратно, чтобы разобраться с замороженной потасовкой. Прости, но все, что меня волновало — успеть в два места сразу без телепортации, отправлять зов мне было некогда.
  — Отправить зов можно и в дороге, как и взять с собой Люцива на худой конец! — настаивал виен.
  — Все, на что меня хватило за ту минутис, пока Матис домчал меня до корчмы — пуговицы на жакете застегнуть, который накинут был поверх рубашки. Формулировать зов было некогда. Тратить на него силы — не рационально. Будить кэнтума долго и хлопотно, ехать с ним на Матисе медленно, а толку от Люцива все равно не было бы. Чего ты завелся? Я же ни слова тебе не сказала насчет того, что тебя вчера не было. Справилась и хорошо.
  — Что это за дракон, который нас нагонит? — продолжал допытываться Дар, не сбавляя оборотов. Я хорошо знала, что пока он не получит всех нужных ему ответов, я ничего от него не добьюсь, а потому лишь тяжело вздохнула и ответила:
  — Если я скажу, что это мой старый знакомый, тебя это устроит? Дар продолжал мрачно на меня смотреть и мне ничего не оставалось, как сдаться:
  — До того эпизода в лесу у меня тоже была своя жизнь. И ты никогда не спрашивал меня о том, что именно в ней было, что за люди и нелюди там присутствовали и что за история произошла до того, как мы познакомились. Уверен, что ты хочешь сейчас об этом узнать? Виен смягчился и отрицательно качнул головой.
  — Дракон как дракон, — я пожала плечами. — Задирист, умен, мстителен, любит деньги и девушек. При этом чувствителен, добр, а иногда даже справедлив, но предпочитает маскировать это под маской нахального самца и любимца женщин. Мой любимый типаж в прошлом, если уж тебе так интересно знать. Надеюсь, мы больше никого не встретим.
  Я ощутила легкое удивление и неприкрытый интерес со стороны Дара, а посмотрев на него, увидела приподнятую бровь. Но это была просто реакция на мои слова. Никаких уточнений ему не требовалось.
  — Ему можно доверять? — спросил виен спустя некоторое время.
  — Варить ужин я бы ему не поручила, а на войну смело взяла бы. Понимаешь, о чем я?
  Дар согласно кивнул и повел головой с сторону, призывая меня посмотреть на то, что происходит сзади.
  Обернувшись, я увидела быстро приближающегося всадника на аиенакхе, после чего только и успела, что снять полог перед тем, как услышать знакомый насмешливый низкий барритон:
  — Меня обсуждали, да? Под пологом? Польщен, польщен! Позвольте представиться, — церемонно начал он, обращаясь к Дару и приподнимая шляпу, — Дониз дэ Каллиаонэ Мритисс Кудррхэш. Для друзей Кьяры можно просто Дониз.
  Дар выразительно глянул на меня, давая понять, что этот щеголь его уже раздражает.
  «Весело едем», — подумалось мне и я в очередной раз за сегодняшний день вздохнула. «Если это только начало пути, каким же будет его конец?»
  
  

  

Глава 14. Между ними, как несговорчивые призраки, стояли слова(44)

  
  Приближался вечер и Дар понимал, что в скором времени их небольшой отряд станет на ночлег. Кьяра еще с утра объявила, что ее не устраивает медленный темп передвижения, а потому сегодня поедут быстрее, остановок сделают меньше, дневной привал будет коротким, а нынешнюю ночь они проведут на природе. День уже подходил к концу и солнце начинало клониться к закату. Через три-четыре оры начнет темнеть, а это означает, что времени до привала осталось немного. Глядя на невеселые, уставшие лица смешанной компании людей и нелюдей, виен надеялся, что они тоже понимают — ехать осталось совсем недолго.
  Сегодняшнее путешествие существенно разнообразил Дониз, за которым виен исподтишка наблюдал до самого вечера. Дракон, как показалось Дару, был весьма странным типом. Темные, длинные, слегка вьющиеся волосы небрежно собраны в низкий хвост, чтобы не мешать носить низко надвинутую широкополую шляпу, с которой он не расставался ни на минутис. Виен понимал, что головной убор должен скрывать от особо пытливых людей характерные, слишком темные глаза Дониза. Он знал, глаза драконов невозможно было замаскировать никакой магией, они были настолько темно-карими, что отличить зрачок от цветной части глаза можно было лишь на ярком солнце, но в моменты искренних, сильных эмоций в этой черноте пробивались золотисто-огненные искорки. Иногда они были крошечными точками, а порой сжирали собой всю черноту — так проявлялся внутренний огонь драконов.
  Впрочем, максимум, что могли увидеть сторонние наблюдатели — мелькание золотистых искорок, поскольку драконы входили в человеческое общество, лишь полностью овладев навыками самоконтроля. Все свое детство и юность они проводили вдали от людей, там же и предпочитали создавать семьи. Искреннее проявление чувств драконов могло привести к неконтролируемой трансформации, губительной для людей, находящихся поблизости. Да, в местах обитания ящеров так же были люди, но драконы нашли способ защитить тех, кто проживал рядом с ними. Дар точно не знал, как именно, но что-то было связано с магией и кровными узами, которые позволяли им защитить любимого человека от любых опасностей, исходящих от представителей драконьего племени.
  Знал виен и один из главных секретов этой древней расы — драконы и кочевники были двумя сторонами одной монеты. Чтобы иметь доступ в мир людей и суметь прижиться в новом для них мире, драконам пришлось найти способ принимать человеческое обличье. Кочевники и были драконами, но среди людей об этом знали немногие.
  Что касается этого дракона, Дониз не сильно нравился Дару. Нахальный шутник, баечник и заводила, он быстро втерся в доверие ко всем спутникам Кьяры. Стражи почти сразу смягчились и простили его вчерашнюю выходку, к тому же само знакомство с мифическим существом поразило их до глубины души, внушив почтение и трепетное отношение к новому спутнику. Кэнтум отреагировал довольно прохладно и безразлично. Молодежь отнеслась по-разному: Эррис с уважением и почтением, Зу с благоговением, Ше настороженно, а Баэль... Неизвестно, чему именно учат разведчиков, но его реакция на дракона была весьма странной и не до конца понятной Дару. Впрочем, он сомневался, что этот коктейль из настороженности, деловитого любопытства, корысти, уважения и расположенности к знакомству, был понятен самому Баэлю.
  Кьяра — вот за кем было наблюдать интересней всего. Дар сомневался, что в спектре человеческих эмоций был хоть малейший оттенок, не успевший промелькнуть на лице его подруги за минувший день. Для ее души Дониз стал суровым штормом, который всколыхнул и перемешал спокойную морскую воду, поднимая со дна давно утопшие воспоминания, события, эмоции. Виен не знал, чем может закончиться эта встреча Кьяры с частичкой своего прошлого, но искренне за нее переживал, весь день глядя на то, как она старается обрести душевное равновесие при помощи специального дыхания и размышлений.
  

* * *

  
   О произошедшем ночью кэнтум узнал только нынешним утром. Не самое приятное ощущение — осознать, что подчиненных спасли без твоего участия и ведома. Еще хуже было понимать, что эти самые подчиненные учинили потасовку в твое отсутствие, да еще и в первый же свободный вечер.
  Как только Кьяра отправилась по своим делам, Люцив собрал стражей и всерьез с ними поговорил. Хоть и твердила ему гранд-маг о том, что не стражи виноваты во вчерашнем конфликте, все же кэнтум не мог оставить этот эпизод без своего внимания и не отчитать мужиков. Неправильно это. С детства Люцив привык нести суровые, но справедливые наказания за малейшие провинности и сейчас не считал нужным давать кому-то поблажки просто потому, что они-де поддались драконьей магии. Включили бы головы, не смогли бы их так легко провести. Раз кэнтум после ужина пошел к себе и лег спать, значит и стражники могли сделать то же самое, но не захотели. Ушли вчера искать веселья — вот пускай и терпят выволочку. «Все таки бабуля была права», — подумал Люцив, вспоминая свое детство.
  Бабка кэнтума, похоронив супруга, обнаружила, что он оставил их с дочерью без гроша и с кучей долгов. Родовые земельные угодья пришлось продать, чтобы погасить расписки, которых ее супруг вдосталь наделал перед смертью. Мать Люцива, вопреки желанию своей властной родительницы, вышла замуж не за аристократа, а за обычного управляющего с униксом на корону. Да, в качестве свадебного подарка, отец Люцива сумел погасить остаток долгов, оставшихся после смерти главы семейства его супруги. В ответ на это, как знак уважения к супругу своей дочери, бабка разрешила ему принять фамилию Орравиус. Впрочем, на памяти Люцива, это было единственное событие, хоть как-то свидетельствующее о том, что его бабка почтила своего зятя.
  Властная Макивар Орравиус заправляла в семье всем, мало считаясь как с мнением дочери, так и с мнением ее мужа. Папа Люцива зарабатывал средства на проживание семьи, мать занималась бытом, бабка — правила. Ничто и никогда не могло произойти без ее ведома или прямого указания. Повзрослевший Люцив, прошедший ритуал определения и получивший знак меча в дуплексе, неожиданно для всех решил пойти в стражники Ялииса. Должность совершенно не типичная для отпрыска обедневшей аристократичной семьи, в чем Макивар не преминула упрекнуть отца Люцива. Его, мол, наследие сказывается. Родители, вопреки всему, не побоялись пойти против воли бабки и поддержали сына в его решении.
  Макивар долго сокрушалась о судьбе непутевого внука, пока не узнала, что ее дочь ждет еще одного ребенка. Сразу же после рождения, младшая сестра Люцива, Листин, перешла под полную опеку бабули. Именно в ней Макивар видела отраду и надежду на возрождение аристократического рода Орравиусов. После гибели родителей Люцив взял на себя обязанности по содержанию двух «порядочных дам», — как любила говаривать бабушка Макивар. Несмотря на все трудности и финансовые лишения, кэнтум старался изо всех сил, чтобы его родные могли жить так, как того заслуживает род Орравиусов. Конечно, над ним иногда посмеивались на работе, удивляясь его прижимистости и слагая байки о несметных богатствах, спрятанных в подполе. Но хоть и посмеивались, а уважали. Вот и сегодня мужики вроде бы вняли наставлению начальника и пообещали впредь не своевольничать. Впрочем, своевольничать им было уже негде.
  Утром Кьяра объявила об ускорении темпов езды. Весь день они проехали бодрой рысью, сократив время полуденной остановки до половины оры. Не было б среди них нелюдей, спокойно переносивших такую дорогу и почти летнюю жару — взвыли бы. Но перед эльфом, орком, драконом и виен выеживаться не посмели. Лишь головы прикрыли кто шляпами, а кто банданами, да к флягам чаще стали прикладываться. Селения как большие, так и малые проезжали стороной. Как окольной дороги не случалось — тогда уже ехали напрямик, но не останавливаясь, провизии было вдосталь, а заночевать гранд-маг планировала на природе, благо погода располагала. На Марийском полуострове заканчивалась весна, а лето понемногу вступало в свои права. С каждым днем солнце пригревало все сильнее, на деревьях стали заметны завязи фруктов, то тут, то там можно было увидеть еще зеленые ягоды, которые скоро нальются цветом и поспеют, принося с собою первые деревенские хлопоты по сбору и обработке урожая. В повседневную пищу входили зеленые овощи и отварной молодой картофель, который Люцив любил полить сметаной и сбрызнуть соком фиолы(45) — так к столу подавала блюдо его мама. Подавив слюну, усилием воли он вернулся мыслями к их путешествию.
  Кэнтум не знал, с чем именно было связано такое стремление ускорить темп передвижения — опаздывали они куда, или же Кьяра решила утомить всех, дабы не буянили впредь. Но так или иначе то, что их путешествие все меньше напоминало загородную прогулку, кэнтуму нравилось, он всегда был человеком дела, любившим простые приказы и ясные цели. Не то, чтобы Люцив не мог принимать самостоятельные решения или справиться с чем-то новым, не обладай он этими качествами, стать кэнтумом ему было бы не суждено, даже с его аристократическим происхождением. Но любая потребность выйти за рамки четких указаний и проявить инициативу вынуждала его преодолевать определенные внутренние противоречия, бороться с самим собой. Иногда, по завершению дела он сам спрашивал себя, что именно его так тревожило в самом начале? Ответ на этот вопрос был ему не ведом, впрочем и размышлять над такими вещами было не в его духе.
  Люцив снял с пояса флягу, глотнул воды, чтобы освежиться и отбросить досужие домыслы, а после начал мысленно составлять письмо малышке Листин и бабуле. Следовало рассказать о произошедшем вчера, преподнеся события мягко и доходчиво, чтобы не испугать родных и не рассказать лишнего, вместе с тем развеяв слухи, которые неизбежно дойдут до пригорода и родных кэнтума. Лучше, чтобы они узнали все из первых уст, а не нафантазировали себе не весть чего, слушая рассказы селян и торговцев.
  
  

  
  
  

Примечания:
  
  
  
   1. И.Бродский «Я входил вместо дикого зверя в клетку»
  
   2. Ора — 1 час.
  
   3. Адмеридием — время после полуночи. Т.е. ворота поднимали в начале пятого утра.
  
   4. Адноктэ — после полудня. Т.е. с десяти часов вечера.
  
   5. 10 талантов — 1 тонна.
  
   6. Марикс — животное из семейства кошачьих. Имеет темно-серый дымчатый окрас, обитает в горах Айи. Длина тела без хвоста 3-4 кубито (1,5-2 метра), хвост 1,5-2 кубито (0,75-1 метр), масса в основном 0,8-1,5 талантов (80-150 кг). Самка на 20% меньше и легче. Обычный нормальный взрослый самец крупного подвида весит около 1,3 талантов (130 кг), а самка 0,8-1,1 таланта (80-110 кг). Высота в холке составляет 1,7-2 кубито (85-100 см).
  
   7. Триплекс — тройной номинал чего-либо (в данном случае монеты).
  
   8. Септимана — одна неделя.
  
   9. Дуплекс — двойной номинал чего-либо (в данном случае монеты).
  
   10. Менсис — 1 месяц.
  
   11. Цикл — 1 год.
  
   12. Уникс — одинарный номинал чего-либо. В случае со знаками разнится по размеру уникс— одинарный знак(около 2 см диаметром), дуплекс — двойной знак (около 4 см диаметром), триплекс — тройной знак (около 6 см диаметром).
  
   13. Десятый день менсиса Иокор — тридцатое апреля по нашему календарю.
  
   14. Минутис — минута.
  
   15. Нобиль — потомственный аристократ.
  
   16. Дие — сутки.
  
   17. Секундо — секунда.
  
  18. Фраза сказанная Авраамом Линкольном после того, как Стивен Дуглас во время дебатов обозвал его двуличным.
  
  19. Рарум — Редкий день. Аналог двадцать девятого февраля, но сдвинутый во времени. Приходится на десятый день месяца Силурис (20.02-20.03 — продолжительность месяца составляет двадцать девять — тридцать дней. В этом месяце три года из четырех нет десятого дня и за девятым днем Силируса идет сразу одиннадцатый день. Десятый день появляется раз в четыре года на високосный год.). Соответственно, праздник Рарума отмечается раз в четыре года.
  
  20. Палма — мера длины равная десяти сантиметрам.
  
  21. Ольга Громыко «Год крысы. Путница»
  
  22. Верис — Праздник благословления. Празднуется на одиннадцатый день месяца Иокор. В этот день принято чествовать матерей, бабушек, отдавать почет беременным женщинам. У женщин, которым исполнилось пятьдесят циклов или которые уже вышли замуж в этот день почетная обязанность — выйти на поле, в огород или на место работы мужчины и благословить его труд. Вечером перед праздником Верис, мужчины приходят к родственникам и знакомым женщинам с подарками и просят их прийти к ним на поле или в огород или на работу и благословить посевы или их труд. Чем больше женщин придет, тем удачней будет цикл.
  
  23. Диджито — мера длинны равная двум сантиметрам.
  
  24. Ятровка — жена брата мужа.
  
  25. Макс Фрай «Болтливый мертвец»
  
  26. Квинт - пятница
  
  27. Кэнтум - воинское звание (в мирное время регулярная армия частично переквалифицируется в стражников). Носитель этого звания командует сотней людей.
  
  28. Джордж Мартин «Танец с драконами»
  
  
  29. Пер. с эльф.: «Айрахийе за Эрриса из рода Арруи»
  
  30. Макс Фрай «Большая телега»
  
  31. Виктор Гюго «Отверженные»
  
  32. Джордж Мартин «Игра престолов»
  
  33. Лабрис — двусторонний боевой топор
  
  34. Копис — разновидность сабли, изогнутый длинный нож с односторонней заточкой, произошедший от серпа.
  
  35. Джордж Карлин
  
  36. Терма — еще одно название для бани
  
  37. Милорад Павич «Последняя любовь в Константинополе»
  
  38. Септим — Воскресенье
  
  39. Лао-Цзы
  
  40. Джон Рональд Руэл Толкин "Хоббит, или Туда и обратно"
  
  41. Лиукаэ— мера расстояния равная 1,5 км. 50 лиукаэ = 75 км
  
  42. Русская пословица
  
  43. Мина — мера веса равная 1 кг
  
  44. Юкио Мисима «Жажда любви»
  
  45. Фиола — сочный фрукт, маслянистый сок которого похож на сливочное масло.
  
  
Оценка: 9.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"