Юрьевская Татьяна
Демоны 2. Возвращение. Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Темноволосый воин с безупречными чертами лица проводил орла безразличным взглядом. Его спутник, изящно облокотившийся о резные перила, не стал скрывать невольной радости. - О нас узнали, - заметил он и, чуть помедлив, уверенно добавил. - Они придут. Солнечный луч рассыпался искрами, отразившись от серебряной маски.
   За некоторое время до основных событий.
  
  Бурая ржавчина степей подернулась пятнами травяной патины, сначала желтоватой, но с каждым мгновением становящейся все более и более насыщенно зеленой. Отдельные островки ширились, сливались, разлившимися по весне речными водами затапливая землю, стремились ввысь порогами рощ и перелесков. И уже скоро внизу под крыльями потекла сплошная лента лесов, изредка прерываемая проплешинами людских поселений. Кагул остался далеко позади, птица летела над землями Орсании. Леса оборвались неожиданно: узкая золотая полоска песка сменилась сине-зеленым полотнищем моря. Птица забрала немного правее, понесшись вдоль побережья, преодолевая мили за считаные мгновения, небо спешно темнело, потом снова становилось светлым, леса мельчали, редели, наконец, отступив совсем, и прежде солнечный песок приобрел серо-коричневый оттенок. Редкие черные валуны встречались все чаще, постепенно становясь крупнее, а потом неожиданно исчезли, и птица, миновав очередную пустошь, обнаружила то, что искала.
  Стены приморской крепости были высоки и надежны и, наверное, могли бы выдержать любой, даже самый ожесточенный штурм. Но крылатая гостья родилась дочерью иной стихии, и преодолеть земные преграды не представляло для нее никакого труда. Птицу неотвратимо влекло к высившейся над городом-крепостью одинокой башне. Беспросветно-черная, она казалась старшей сестрой оставшихся где-то там валунов. Вспучилась сама земля, потекла, изнемогая от непереносимого жара, порода, расплавленным потоком взметнулась к небесам да так и застыла навеки.
  Кто знает...
  Но птица не думала об этом. Она вообще ни о чем не думала: ее целью было смотреть и запоминать, а после - вернуться.
  Крылатая странница спустилась немного ниже, к острому шпилю, аккуратно выписала пару кругов и, заложив широкую петлю, устремилась к порту, чтобы уже очень скоро повернуть обратно, туда, где вроде бы безжизненные степи прибоем бились о кромку обитаемых земель. К границе Орсании и Великого Кагула.
  Темноволосый воин с безупречными чертами лица проводил орла безразличным взглядом. Его спутник, изящно облокотившийся о резные перила, не стал скрывать невольной радости.
  - О нас узнали, - заметил он и, чуть помедлив, уверенно добавил. - Они придут.
  Солнечный луч рассыпался искрами, отразившись от серебряной маски.
  
  Часть первая. Тучи на горизонте
  
  Эскарина.
  Леди Гертруда
  
  Сегодня на городской площади было яблоку негде упасть. Жители славной Эскарины, столицы королевства, провожали отправленную на помощь союзникам по коалиции доблестную армию. Которая и должна была проследовать парадом мимо сооруженного для удобства королевских особ и знати помоста прямиком к Рыночным воротам, безжалостно давя первые нарциссы, усыпавшие мостовые.
  Уже давно рассвело, и солнце, несмотря на раннюю весну, начинало ощутимо припекать. Будь сейчас на два месяца позже, они бы насмерть изжарились в своих роскошных, но слишком душных парадных одеяниях. У вполне приличного на вид кресла оказалась жутко неудобная спинка, что обнаружилось только после первого получаса неподвижного сидения. Высокий воротник ужасно мешал, и шея под ним нестерпимо чесалась, заставляя забыть обо всем кроме собственных неудобств. Девушка осторожно, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, подвигала головой, опасаясь навредить хрупкому и болезненному сооружению, почему-то называемому прической. Помогло не очень. Да еще в дополнение на глаза ей попался любимый отцовский волкодав: проклятая псина, неотягощенная никакими обязательствами, вдохновенно чесалась, провоцируя последовать ее примеру. Гертруда со всхлипом втянула носом воздух. Тут поневоле собаке позавидуешь: она вправе делать то, что ей хочется, и воротников на нее не цепляют... А хорошо бы сейчас вернуться в Охотничий замок, чтобы завтра прямо с утра, не обращая внимания на еще холодный туман...
  Пальцы сестры сильно сжали ее руку, возвращая девушку из сказочного предрассветного леса на залитую солнцем площадь. Алиссандра замерла рядом с невозмутимым видом настоящей королевы, и все ей было нипочем - и воротники, и солнце, и подзатянувшаяся речь любимого дядюшки... Гертруда в очередной раз восхитилась выдержкой сестры и перевела взгляд на отца. Ему тоже не сиделось на месте и почти по той же самой причине.
  Король Аретанис Восьмой милостью Всевышнего правил Карнасом уже двенадцатый год после смерти своего отца. Правитель не чурался светских удовольствий и, будучи вдовцом, души не чаял в любимых дочерях. Жизнь научила его отвечать за слова и поступки, и неспособность повлиять на ход событий раздражала короля безмерно. Это он должен был возглавить посылаемое Эскариной войско, он, не младший брат, но здоровье не позволяло. Еще мальчишкой, Аретанис умудрился провалиться в прорубь, и с тех пор так и не оправился до конца.
  Что ж, дядя справится и без отца, ему не привыкать. Илиас, младший из братьев, умел не только прочувственно разглагольствовать на различные темы, по праву заслужив нынешнее звание капитана Детей Всевышнего, отборнейшей королевской гвардии.
  Гертруда была девушкой честной и не могла не признать, что сегодняшняя ее неприязнь к дяде вызвана не столько объективными причинами, сколько категоричным отказом взять младшую из принцесс на настоящую войну. Почему она должна оставаться дома и тратить время на бессмысленные занятия вроде вышивки и чтения дурацких книжек? В ее возрасте Святая Арлетта победила короля демонов! Так чего тянуть? Но как объяснить этим занудам, что глупо ждать, пока молодость закончится, надо действовать сейчас. Тармис, вон, лучше всех ее понимает. Хотя ему-то чего переживать, он, в отличие от принцессы, едет.
  При желании Гертруда могла бы разыскать глазами среди окружавших дядю воинов рыжего кузена, но она нарочно этого не делала, предпочитая смотреть поверх голов собравшихся. Куда-то выше фасада дома градоправителя, в издевательски-синее весеннее небо.
  
  Эскарина. Королевский дворец.
  Леди Алиссандра
  
  В дворцовом парке было тихо и спокойно, подходящее место и время для уединения и размышлений. На кусте сирени уже набухли почки, еще немного, и парк затопит многоцветная ароматная волна. Самая душистая сирень - темно-фиолетовая, но самая красивая - белая.
  До устраиваемого отцом приема в честь уходивших оставались еще два часа, и парк показался Алиссандре самым подходящим местом, чтобы перевести дыхание после шума праздничной площади. Старшая из дочерей Аретаниса обладала спокойным и вдумчивым характером, на людях была немногословна, если и говорила, то по делу, и, в отличие от взбалмошной - и, как считала сама Лисса, плохо воспитанной младшей сестры - редко давала волю чувствам. Она любила напоенный ароматом цветов вечерний воздух, темные аллеи, звезды водяных лилий на пруду. Любила слушать голоса птиц и перелистывать страницы толстых фолиантов, любила читать, особенно древних поэтов, и даже пыталась сочинять. Однако свои опусы девушка держала в секрете. Удивить кого-то ей вряд ли удастся, да и зачем? Все, что ни делала принцесса, она делала в основном для себя.
  Так и с людьми. Если в этом возникала надобность, Алиссандра с радушным доброжелательством исполняла роль хозяйки Белого дворца, хотя в другое время вполне довольствовалась лишь собственным обществом. В отличие от шумной и любившей привлекать всеобщее внимание Гертруды, Лиссе наедине с собой скучно не было. Впрочем, гнать от себя сестру ей бы никогда не пришло в голову.
  Вот и сейчас...
  - Погода - пакость! Ненавижу! - Проникновенно сообщила Герти, подсаживаясь рядом. - И еще солнце...
  - На тебя не угодишь, - усмехнулась Алиссандра. - Вчера ты жаловалась на тучи, сегодня на небе ни облачка, но тебе и это не по нраву.
  - Издеваешься? - Сразу вскинулась сестра. - Еще тебя для полного счастья не хватало.
  Алиссандра ничего не ответила.
  - Нет, ты понимаешь, - Гертруда от переизбытка эмоций вскочила со скамеечки, - всех взяли. Даже эту крысу рыжую Тармиса. А меня - нет. Ну как такое называется? - В глазах сестры вскипели самые настоящие слезы, она зло дернула на себя ветку сирени, окатив и себя, и Алиссандру ледяной росой. - Будто не могли где поближе войну устроить... - Добавила Герти, чуть погодя.
  - Ты же знаешь, - поучительным тоном начала Лисса, - пираты стали слишком много себе позволять...
  - Много позволять, - ловко передразнила ее младшая. - Ну-ка объясни, чего они там позволяют? Пришли, осели, земли все равно дрянные были. По мне, демоны с ними, пусть орсанийцы сами свое побережье стерегут. Вот если бы они на нас напали, тогда...
  Алиссандра при желании сумела бы обстоятельно перечислить глупой сестренке причины намечающейся кампании. Но это были бы слова отца и дяди, а не ее личное мнение. Пришедшие на разномастных кораблях чужаки с легкостью выбили гарнизон из захиревшей крепостцы. Такое случалось не первый раз, и правитель Орсы не торопился разбираться с пиратами, поэтому когда к Рисе подтянулись регулярные силы, орсанийцы с удивлением обнаружили на месте полуобрушенных стен недавно возведенные мощные укрепления. И после нескольких безуспешных попыток попробовать их на зуб, Орса уступила пришельцам в платное пользование прилегавшие к морю пустоши и скалы.
  Время шло, и прежняя Риса, называемая теперь Эринавагом, превратившаяся в настоящий пиратский лагерь, стала представлять проблему не только для одной Орсании, но и для ее торговых партнеров. Поэтому-то она и была избрана первой целью совместных действий недавно основанной коалиции. Объединенные войска пяти союзных держав собирались раз и навсегда обезопасить прибрежные воды.
  Никто из участников не рассчитывал на серьезные боевые действия, но каждый воспринял поход, как способ небрежно намекнуть соседям на собственное превосходство. Размах впечатлял. Последний раз такие силы собирались для отражения нашествия степняков, когда хан Харса разрушил древний Эскор. Однако морские бродяги вряд ли по достоинству оценят оказанную им честь. Отец полагал, что они предпочтут не защищать береговые укрепления, а погрузятся на свои корабли и попробуют сбежать. Чему и должна будет помешать объединенная орсанийско-тарнийская эскадра.
  Нет, в отличие от романтически настроенной Гертруды, Алиссандра прекрасно понимала, что разбой не следует поощрять, и от пиратов в любом случае надо избавляться. Однако зачем привлекать столь значительные силы, когда можно обойтись и малой кровью? Лисса слыла девушкой практичной, и неразумную трату сил и ресурсов одобряла с трудом. Впрочем, ее мнения никто не спрашивал, да и вряд ли бы она сумела посоветовать что-нибудь полезное дяде и отцу.
  - Не переживай, - утешила она сестру, - когда дядя вернется, попросим его устроить войну поближе. Персонально для тебя. Например, в окрестностях Охотничьего замка. Против коварно напавших на юную деву зайцев.
  Гертруда обиженно засопела, придумывая равноценный ответ. Однако привести свои замыслы в исполнение ей не удалось.
  - Смотри-ка, кто идет, - с нарочито приторными интонациями пропела Алиссандра, искоса поглядывая на сестру. Та быстро обернулась и, узнав гостя, опустилась на сидение.
  - И чего только ему здесь надо? - недовольно пробурчала Герти, сводя брови к переносице.
  - А то ты не знаешь, - подначила младшую сестру старшая. Гертруда презрительно фыркнула и высокомерно задрала нос.
  - Лисса, Герти, вот вы где, - обрадовался Тармис. Приемный сын Илиаса, приходившийся королевскому брату каким-то очень дальним родственником и приближенный в виду отсутствия прямых наследников, был высок и, пожалуй, даже хорош собой. Только не хватало его чертам какой-то четкости, резкости. Мужественности что ли? Алиссандра никак не могла подобрать подходящее слово. - Вас Его величество ищет. Говорит, как же, где же, во дворце они быть должны. А я ему, что, скорее всего, в парке они, и я сейчас схожу и посмотрю.
  - Ну и? - грубо осведомилась Гертруда. - Сходил? Посмотрел? Тогда ступай обратно.
  Тармис непонимающе глянул на принцессу, но на ее лице не отразилось ничего, кроме крайней степени недоумения. Алиссандра сочувственно качнула головой.
  - Благодарю, кузен. Значит, нам уже пора? - Она поднялась, аккуратно прихватив длинный подол. - Гертруда, ты идешь?
  - Угу, - ответствовала сестра, не предпринимая, однако, никаких попыток встать со скамеечки. Бедняга Тармис сразу заметался, пытаясь сообразить, какую из кузин положено выбрать, и Алиссандра, усмехнувшись про себя, отказалась от сопровождения. В отличие от младшей сестры, предпочитавшей не замечать очевидное, для Лиссы чувства рыжего кузена не представляли собой никакого секрета. И принцессе было его искренне жаль, потому что Герти намеки не понимала и понимать не собиралась. Впрочем, судя по терпению Тармиса, он на полном серьезе собирался ждать вечность.
  Ну да обрящет ищущий, и воздастся каждому по заслугам его, как писала когда-то доблестная Арлетта.
  
  Эскарина. Королевский дворец.
  Лорд Тармис
  
  - Ты не торопишься, - Тармис проводил взглядом Алиссандру и сел рядом с принцессой.
  - Ничего, подождут, - огрызнулась та и замолчала, с рассеянным равнодушием следя за выписывавшей круги птицей.
  Тармис тоже молчал, не зная, как начать разговор. Наверное, самый важный разговор в его жизни. Не то, чтобы он сомневался в благоприятном завершении похода, но что-то не давало ему покоя. Отец шел побеждать и брал с собой лучших, у орсанийского Лорнеса их ждут другие участники кампании. Казалось бы, коалиция обречена на победу, и очень скоро мрачный Эринаваг снова превратится в тихую Рису, однако на душе было муторно. Не по себе, словно перед грозой, когда еще вовсю светит солнце и дальние тучи не поднялись на горизонте, и вроде бы ничто не сулит грядущего разгула стихий, но птицы примолкли, и воздух с каждым мгновением почти ощутимо теряет прозрачность, становясь густым и вязким.
  - Герти... - начал было Тармис, пытаясь избавиться от неприятного предчувствия.
  - Меня зовут Руд, - раздельно произнесла девушка, поворачивая голову. В светло-карих глазах принцессы читались сразу и обида, и вызов. И зависть.
  Как же! Гертруде нанесли немыслимое оскорбление: ее не взяли в поход.
  Признаться, Тармис целиком и полностью одобрял решение короля: женщинам не место на войне - те, кто создан дарить жизнь, не должны видеть смерть - особенно таким, как принцесса. Смелость девушки, граничащая с безрассудством, одновременно пугала и восхищала в общем-то осторожного Тармиса. Да и сам он, хоть и привык считать себя человеком аккуратным и расчетливым, оказываясь рядом с Гертрудой, заражался безумной бесшабашностью, совершая поступки, которые много после представлялись необдуманными и, если уж быть честным до конца, откровенно глупыми.
  Однако, надо решаться.
  - Руд, мне необходимо тебе кое-что сказать, - пожалуй, чересчур поспешно произнес Тармис, - я бы никогда не осмелился, но... вдруг я не вернусь, и ты должна знать, что все это время...
  - Я придумала, - в голосе Гертруды звенела радость и гордость, - я отрежу косы, переоденусь юношей и поеду с вами. А ты меня прикроешь, если вдруг. - В глазах принцессы прыгали веселые демонята. Она была с головой увлечена новой идеей и, похоже, не услышала ни единого слова кузена.
  - Не получится, - качнул головой Тармис. - Отец тебя сразу узнает, а прятаться ты не умеешь.
  - И учиться не стану! - младшая дочь Аретаниса гордо задрала подбородок. - Скорее к нам демоны вернутся, чем я уподоблюсь разбойникам и ворам!
  - Вот именно поэтому, - усмехнулся Тармис. Приемный сын Илиаса был старше кузины, в лице его не наблюдалось особого сходства с девушкой, но сейчас, когда он улыбался, вряд ли бы кто усомнился, что в его жилах и жилах принцессы течет одна и та же кровь. Фамильное сходство - это не только внешность, это еще много глубже.
  - Ладно, - пошла на попятный Гертруда. - Чего ты там такого важного придумал?
  Легкость, с которой принцесса отказалась от намеченного плана, насторожила Тармиса, и, наверное, именно поэтому он произнес совсем не то, что намеревался вначале. А, может быть, он просто снова решил пожертвовать признанием, надеясь отвлечь Герти от дурацкой задумки при помощи другой, не менее дурацкой, но менее опасной.
  - Кажется, я нашел схрон Арлетты.
  Направление Тармис выбрал правильно. Гертруда напрочь забыла об участии в военном походе и теперь мечтала как можно скорее очутиться в обнаруженном тайнике.
  Тайник доблестной Арлетты искали давно. Искали и тайно, и явно, и с разрешения властей, и прекрасно обходясь без оного, но пока безрезультатно. Его местонахождение в одно время пытался определить отец, возглавивший детей Всевышнего. Когда в руки Тармиса попала карта подземелий, семейную традицию поддержал и он. А потом помощником Тармиса в поисках древней легенды стала кузина.
  Правда, им приходилось тщательно скрывать новое увлечение от родителей. Аретанис и Илиас вряд ли бы обрадовались, обнаружив, что именно прикрывают безобидные прогулки в парке. Подземелья, прорытые еще прежними Детьми Всевышнего, велики - в них легко армию потерять, не то что парочку глупых ребятишек - и их истинные размеры мало кому известны. Разве что их создателям. Да только где они теперь, эти создатели? А наследники вряд ли умнее слепых щенков.
  Но рано или поздно любая ложь выплывает на поверхность. Тармис умудрился провалиться во вскрывшуюся в каверну и сильно повредил ногу. Илиас, которого привела побежавшая за помощью Гертруда, не стал выговаривать сыну да и порядком перетрусившую принцессу почему-то не выдал отцу. Наверное, он до сих пор помнил, как сам, продолжая труд предшественников, наносил на карту новые, открытые им коридоры, отмечал проходы заваленные, грезя о знаменитом схроне древней королевы.
  Но все без толку.
  По-видимому, секретные записи единственной женщины - главы Детей Всевышнего и ее не менее таинственное оружие являлись такой же сказкой, как и демоны, с которыми боролась легендарная героиня. Жаль, конечно. Но, убедившись в бессмысленности поисков, Илиас решил не разочаровывать других, позволив Тармису и Гертруде обследовать подземелья, хоть и под надзором доверенных людей.
  Принцессу влек аромат тайны, факт причастности к уже свершившейся истории и любовь ко всяческим приключениям, Тармиса интересовало другое. Он пытался понять, почему женщина, являвшаяся славой и гордостью ордена, стала причиной его гибели. Да, конечно, твари, для борьбы с которыми создавались Дети Всевышнего, были побеждены и изгнаны навсегда, но все равно в той легкости, с которой тогдашняя глава ордена отказалась от почти королевской власти, чувствовался ощутимый привкус неправильности.
  Судя по сохранившимся описаниям, Арлетта представлялась женщиной умной, решительной и властной. Не могла она отречься от земного и уйти скитаться в поисках одиночества и просветления. Не могла. Такие не сдаются, такие борются до конца. О особенности характера древней королевы косвенно свидетельствовал поступок самой Арлетты, которая на прощание лишила орден оружия, когда-то помогшего победить тварей. Нет, так уходят люди обиженные, причем обиженные, как им представляется, несправедливо. Громко хлопнув дверью, без надежды когда-либо вернуться к родному очагу, превратившемуся в пепелище.
  Впрочем, книги уверяли в обратном. Арлетта захотела подвигов на ниве подвижничества, потому и оставила столицу, подавшись в степи к диким кочевникам. После нее Детей Всевышнего возглавил Хеллас, принц-консорт королевы Катлионы, и со временем могущественный орден выродился в приближенную королевскую гвардию с целями и задачами, имеющими мало общего с первоначальными.
  - А пошли прямо сейчас! - Гертруда легко вскочила со скамеечки и потянула кузена за руку.
  - Но как же Его величество? - воспротивился Тармис. Да и не был он так уверен, что обнаруженная им странная кладка скрывает тайник легендарной Арлетты. Сначала надо проверить самому, желательно, без восторженных свидетелей. И только потом приглашать Герти. А поскольку заняться изучением найденного, Тармис сможет, лишь вернувшись из-под Эринавага. Значит...
  Значит, милой кузине придется ждать и томиться в неведении. С другой стороны, пусть уж лучше она обследует стены, чем вдруг обнаружится в военном лагере в Орсании.
  На лице Гертруды отражался мучительный выбор между притягательными подземельями и приказом родителя, которого нельзя было ослушаться, это смотрелось столь забавно и трогательно, что Тармис в итоге сжалился.
  - Я тебе все покажу, только немного позже.
  - Замечательно, - Герти чуть на месте не подпрыгнула от восторга. - Ты чего ты тут расселся, нас отец ждет.
  
  Орса
  Лорд Винард
  
  Винард Девятый заправил за ухо непослушную прядь и довольно улыбнулся собственному отражению в зеркале. Ни прошедшие годы, ни ночные похождения не сказывались на внешности короля, что откровенно радовало. Хотя, наверное, наступает пора и меру знать, возраст уже не юношеский, и рано или поздно он, как ни прячь, вылезет на поверхность.
  Впрочем, обещания вести себя соответствующим образом, Винард давал каждое утро, каждый вечер успешно об этом забывая. Он всегда считал себя хозяином слова: захотел - дал, захотел - взял обратно, и это короля ничуть не смущало. Ум и хитрость были его основным оружием, которым он владел великолепно, применяя его к вящей славе своей и Орсании.
  За внешностью изнеженного лентяя, обманывавшей многих, скрывался умный и жестокий правитель и беспринципный политик. Винарду удалось то, с чем не справились его предшественники: молодой король утихомирил орсанийский восток, желавший отложиться к Карнасу, и начал восстанавливать Замковый пояс, оберегавший страну от вторжений степняков. Но особое беспокойство вызывал у него доставшийся в наследство от отца Эринаваг. Сковырнуть эту болячку в одиночку никак не удавалось, переброска армии с границы с Кагулом могла спровоцировать степняков на очередной Великий поход, да и военного флота для успешной морской блокады крепости катастрофически не хватало. Поэтому, когда Тарна и Анкей, сильнее всех страдавшие от пиратских рейдов, обратились к Винарду с предложением помощи - на вполне выгодных условиях - король Орсании согласился и не возражал, когда к союзу пожелала присоединиться коалиция Карнаса и Риона. Аретанис показал себя редким глупцом, объяснив свое вмешательство искренними добрососедскими чувствами и не попытавшись выторговать себе что-нибудь интересное взамен. Рионский Меллеас же просто последовал за влиятельным соседом и родичем.
  Винард недовольно поморщился: истинные мотивы карнасцев представлялись для него загадкой. Он не верил в человеческое бескорыстие и не сомневался, что выбранная Аретанисом поза благородного короля древности на проверку окажется игрой, как и его маска не думающего о делах распутника. Всегда, если он чего-то не понимал, Винард предпочитал выжидать и смотреть в оба, тем более что скоро в Лорнес заявится младший брат Аретаниса.
  Король потянулся за кувшином и налил себе воды. Нет, что ни говори, с принятием Карнаса в коалицию они поторопились. И пусть Тарна и Анкей, одновременно заискивавшие перед своим соседом и опасавшиеся его, с радостью поддержали привлечение незаинтересованной стороны, ему не следовало торопиться.
  Хотя разве мог он тогда предположить, что случится всего лишь неделю спустя? Не мог. Но должен был, должен! Иначе какой он к демонам король!
  Пальцы небрежно поглаживали серебряный кубок, хотя Винарду безумно хотелось смять тонкие стенки, выплескивая так и не выпитую воду на пол и столешницу, и зашвырнуть бесформенный комок в угол. Но он сдержался. Он привык сдерживаться. В противном случае бы он не сумел подобраться к этому старому мерзавцу, любимом батюшке, не доверявшему даже собственному ночному горшку.
  Мужчина отставил в сторону кубок, пододвинул к себе шкатулку с документами и поднял крышку. Проклятое послание лежало сверху, но Винард не стал его доставать, чтобы обновить текст, он помнил его наизусть.
  Гонец, прискакавший от границы с Кагулом, привез невероятные новости: степняки прислали посольство. Это было настолько невообразимо, как если бы кот вдруг стал министром при дворе. Впрочем, Винард скорее бы поверил в кота-советника, нежели в случившееся, хотя доказательство лежало в его шкатулке. Риххат, ханша Великого Кагула, сообщала, что желает посетить Орсу и лично встретиться с Винардом Девятым. Обоз правительницы и ее личная стража должны вот-вот прибыть к Лаге, где степнячка станет ожидать разрешения прибыть в столицу.
  Подобной покладистости со стороны несговорчивых кагульцев не ожидал никто. Особенно Винард, в свое время приказавший вешать степняков, осмелившихся перегонять табуны через исконные земли Орсании. Тогда результат не замедлил сказаться: Степь, привыкшая безнаказанно пощипывать богатого соседа, уступила и отступила. Злопыхатели утверждали, что Кагул просто готовится к очередному походу, и теперь Орсе точно не устоять. Но Винард над этими предсказаниями смеялся, в доказательство приводя слова легендарного орсанийского полководца: "Чем сильнее их бьешь, тем дольше они сидят тихо". Он выигрывал самое главное - время, столь необходимое для укрепления границ. И Степь притихла. Чтобы вместо объяснимого набега разродиться посольством.
  Может, древний орсаниец действительно прав, и степняки уважают только силу, принимая отсутствие равнозначного ответа за нежизнеспособность государства, и лишь бескомпромиссные действия способны вызвать их на переговоры? Винард рассчитывал вскоре выяснить лично, а пока... Пока он жалел о созданной коалиции. Если бы ему удалось добиться уступок со стороны Кагула, можно было бы рискнуть и перебросить часть сил к Эринавагу, справившись с пиратами самостоятельно, без привлечения карнасцев. Как показывала история, степняки заключенные соглашения чтили. Эскарина еще при Катлионе и Хелласе договорилась с ними о мире, и за прошедшие века на границах восточного соседа было подозрительно тихо: кагульцы предпочитали пастись в Орсании, а с Карнасом... С Карнасом торговали.
  Впрочем, Орсе тоже предоставлялся шанс. Посланец Кагула - женщина, а уж с женщиной Винард всегда сумеет договориться. Если, конечно, ей не сто лет.
  Признаться, даже смерти отца Винард не ожидал с таким нетерпением, как прибытия степнячки, и если первую он приблизить сумел, то сейчас королю оставалось ждать и делать вид, что ничего особенного не происходит.
  Но от карнасцев не мешало бы избавиться. На всякий случай.
  
  Орсания.
  Ханша Риххат
  
  Лошади неспешно волокли повозку по пыльной дороге. Когда посольство подъедет к столице Орсании, Риххат пересядет в нее: досужие взгляды не должны тревожить покой правительницы Кагула, но пока женщина предпочитала ехать рядом, нарочито спокойно обозревая окрестности и рассеянно прислушиваясь к объяснениям главного из сопровождавших ее воинов местного хана. Риххат не было дела до местных красот: пышная зелень казалась ей слишком вычурной, как и окружавшие ее чужие и чуждые люди, но женщина не забывала смотреть по сторонам, исподволь пытаясь узнать виденные в полусне-полуяви места, над которыми летел Хатти.
  
  ...Черные стены последний раз мелькнули внизу и пропали, оставшись далеко позади. Теперь домой...
  Ханша открыла глаза и с благодарностью коснулась птичьего крыла. Хатти был глазами Риххат: орел отдавал ей свою память, позволяя увидеть то, что видел сам.
  - Спасибо тебе, - женщина поблагодарила крылатого помощника и поднялась. Надо рассказать брату.
  В Великом Кагуле исстари, с той поры, когда миром правили еще лишенные тел, повелось так: старший хан занимается делами войны и мира, младший - только войны, ханша говорит с богами. Построивший Шан-Хет-Ка Крылатый бог Ад-дар понял и принял выбор степняков, а пришедший ему на смену ад-Дор не стал менять сложившийся уклад. Новый бог редко вмешивался в дела Кагула, он не собирал доли и не просил почитания, но всегда приходил на помощь, если она требовалась.
  Но всему отмерен срок. Однажды ад-Дор исчез, а горные тропы оказались завалены каменными осыпями. В то, что бог бросил преданных ему степняков, Риххат не верила. У ад-Дора свои пути и цели, свои враги и битвы.
  Но кагульцам нельзя без Крылатого бога. Он ушел в земли фаххов (Фаххи - степн. Не видящие очевидного. Название всех инородцев. После заключения мирного договора между ханами и королевой Карнаса Катлионой - название всех жителей обитаемых земель, кроме карнасцев, которых именовали теперь сафы - союзники), и удача отвернулась от степняков. Слабые фаххи, пытающиеся отгородиться от Кагула жалкими рукотворными стенами, подняли руку на перегонявших лошадей. Это было подло и заслуживало наказания, но воины Степи впервые не сумели поставить на место зарвавшихся наглецов, и тогда Риххат поняла: пока ад-Дор не вернется в Эрхат, Кагулу не быть Великим.
  Ханша искала бога долго, доверяя любым слухам. Ей чудилось, что благоприятный исход близок, но образы, приносимые Хатти, заставляли сжимать кулаки от бессилия.
  Пока однажды степняк, вернувшийся из страны сафов, не рассказал о странной черной крепости, появившейся на далеком берегу. В тот день сердце Риххат забилось радостно. Отправляя птицу, она не сомневалась, что нашла ад-Дора. Но, даже взяв память Хатти, степнячка не могла утверждать, что башня возведена Крылатым богом.
  Хан Кагула забавлялся с малолетним сыном, однако, заметив сестру, сразу отправил наследника прочь и приготовился слушать.
  - Что тебе открылось, Душа орла (Риххат - степн. Душа орла.)?
  - Всё и ничего, - правительница Кагула села у ног брата. - Я думаю, он там. Он или кто-то из младших богов.
  - Думаю? - светлые брови Гарсы сдвинулись к переносице. - Знать и предполагать - разные вещи.
  Риххат молчала долго, взвешивая доводы за и против, и, наконец, решилась.
  - Я не видела никого из них вживую, но я узнала силу, которая стоит за Ним. - Жалящие черные искры, ощутимо давящая огненная тяжесть и обжигающее... любопытство? Женщине не удавалось описать свои ощущения, слитые воедино с чувствами птицы, более ясно.
  - Что ты предлагаешь? - спросил брат.
  - Я видела фаххов, которые собирались на войну. Их взоры были устремлены в сторону черной крепости. - Риххат с мольбой воззрилась на брата. Правитель Кагула размышлял.
  - Мы не давали клятвы верности на словах, но мы дали ее в наших душах, и теперь не имеем права оставаться в стороне. - Ханши Кагула редко вмешивались в военную жизнь степняков, но их приказ был равнозначен приказу хана, ведь их устами говорил сам бог. Говорил... Раньше... Риххат могла приказать, однако она хотела убедить. - Вряд ли Крылатому богу нужна наша помощь, но чем быстрее он разделается с врагами, тем скорее вернется назад.
  Гарса думал, но по лицу брата Риххат уже поняла, что брат колеблется, что еще немного и...
  - Мы не знаем, что там обитает именно Крылатый бог. Он мог построить крепость и оставить ее младшим богам или даже фаххам. - Хан прикрыл глаза, что всегда помогало ему сосредоточиться. - Если Кагул объявит Великий поход, нам придется идти через враждебные земли. Это нас задержит. Если Крылатый бог в крепости, он испепелит наглецов, и тогда мы зря погубим людей, сестра. Если бога там нет, нам незачем прорываться к ней. Кагулу нет дела до войн фаххов.
  - Я вижу, брат. - Риххат, соглашаясь, наклонила светловолосую голову. - Впрочем, - женщина вдруг хитро улыбнулась, - я готова поехать одна и посмотреть. Если в крепости хозяйничает Крылатый бог, я попробую убедить его.
  - Твоя жизнь слишком ценна для Кагула, чтобы подвергать ее опасности, - промолвил Гарса, - будет лучше, если к фаххам отправится кто-нибудь другой.
  - Моя жизнь не стоит ничего, в сравнении с благом Кагула, - запальчиво возразила Риххат. - Кроме того, лишь я отличу Крылатого бога от его младших братьев.
  - Хорошо, - похоже, брат смирился с исходом спора, - поедешь ты. Однако, - остановил он поспешно вскочившую Риххат, - отпускать тебя одну я не намерен. С тобой отправится Сарха и его лучшие воины.
  - Как скажешь, Разящий меч (Гарса - степн. Разящий меч.). - Я возьму Проводящего границы (Сарха - степн. Проводящий границы). Но разве разумно вторгаться на земли фаххов большим отрядом? Одинокому всаднику легче проскользнуть незамеченным.
  Гарса усмехнулся.
  - Вас примут, как вновь обретенных родных. Фаххи мнят себя умнее прочих, поэтому их так легко обмануть. Жадность застит им глаза. Жадность и подлость. Они думают, что умнее нас, - повторил Гарса, - не станем их разочаровывать.
  - Не станем, - поддержала брата Риххат. Фаххи сделали все возможное, чтобы Степь перестала считать их достойными доверия.
  - Да, Душа орла, - спохватился брат, когда все уже было многократно и подробно обговорено. Если... - Гарса замялся, - если Крылатый бог там, и мы нужны ему, только дай знать. Великий Кагул придет. Чего бы это нам ни стоило.
  - Непременно, брат. - Риххат поклонилась и вышла. Ее ожидал далекий путь.
  
  Дорога была длинна и отмечена рукой неизвестности. Первое время ханша пыталась понять чужие законы, разобраться в местных обычаях, но уже скоро ей наскучило это занятие. В землях фаххов улыбались в лицо, радушно протягивая дары, и шептали проклятия за спиной. Здесь одинаково страшились и открытых душ, и открытых пространств, окружая свои дома высокими изгородями, а свои сердца - оградами условностей. Здесь вешали замки и на входные двери, и на свои уста, если и впускали - то не дальше двора, а если и говорили - отделывались пустыми фразами.
  Риххат смотрела по сторонам и не могла не признавать, что Крылатый бог был прав, уйдя сюда. В Кагуле чтили закон, фаххам же закон был неведом. Но скоро Великий укажет местным людям, как надо жить.
  Подумав, Риххат решила уподобиться фаххам, потому что нельзя разговаривать с глупцом, используя доводы разума. Она старалась держаться приветливо, кивая рассказам сопровождавших ее фаххов, но не отвечала откровенностью на ее слабое подобие.
  Однако рано или поздно любая дорога обречена окончиться, и ближе к полудню впереди показались высокие стены столицы фаххов - Орсы. Риххат перебралась в возок, посадила Хатти на край окошка и приготовилась лгать, лгать и еще раз лгать.
  Потому что иначе здесь не умели.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"