Лойко Елена
Ритуал

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    На самом деле, это антиутопия, но в самиздате нет такого жанра :) "Звуки настоящих голосов давно не в моде. Говорить могут лишь машины - да размалеванные Грешники Тишины. На словах Грешники - скромные служители закона, желающие замолчать - но вынужденные говорить, чтобы нести просветление..."
  Небо угрожающе нависало над ними. Софи шла, держа Джея за руку, и каждым волоском на коже ощущала тревогу, разлитую в воздухе. Приближался ритуал... Ноги двигались, как чужие: шаг левой, шаг правой - и Софи поверить не могла, что все ещё идет, а не рухнула на землю в слезах. Джей брел рядом, поджав губы... Зачем поджимать то, что вскоре сомкнешь навсегда?
  Прохожий толкнул Софи - и витиевато поклонился, извиняясь. За его спиной виднелся магазин правильного питания: цветастые капельницы на развесистых, словно оленьи рога, вешалках. Электронный голос вещал: "Сегодня десятки мальчиков и девочек начнут путь истинной добродетели..."
  Добродетели. Софи скривилась и сильнее сжала руку Джея:
  - Я не хочу молчать, - прошептала она, не узнавая свой голос.
  Джей улыбнулся ей, только глаза его остались грустными. А потом едва слышно напел их любимую песню - ту, которую они сочинили вместе несколько недель назад. Они сами написали стихи, сами придумали мотив и, сидя на мосту, там, где город виден, как на ладони, пели, слушая, как их голоса весело разлетаются по округе. Только сегодня любимая мелодия звучала почему-то, как похоронный марш.
  Софи подхватила мотив - и мать ткнула её пальцем в спину. Не больно, но ощутимо. Словно говоря: "Молчи! Что ты как маленькая". И Софи замолчала, но продолжала шевелить губами, повторяя слова про себя.
  
  Вокруг белого здания с девизом "Пустота и тишина" толпились люди. Родители вели детей на ритуал, и те шли, чтобы замолчать сегодня навсегда - а может, просто надолго. Кто-то брел, как марионетка, с потерянным взглядом и отрешённым лицом, кто-то шёл уверенно и улыбался. И все замирали в нерешительности в нескольких метрах от сцены, на которой стояли люди в тёмных одеждах и с раскрашенными лицами. Грешники Тишины. Единственные взрослые, что могли говорить - в отличие от родителей Софи, Джея и других детей.
  - Дамы и господа, Адепты Тишины, нынешние и будущие, мы приветствуем Вас на сегодняшнем празднике! - заявил Главный Грешник Тишины. Его руки взметнулись, словно он хотел обнять весь мир, а размалёванный рот расплылся в улыбке. - Ведь ритуал - это прежде всего праздник. Это дверь в новый мир, это шанс изменить будущее к лучшему. Мы приветствуем тех, кто уже долгие годы блюдёт верность Тишине, мы приветствует тех, кто ещё лишь подумывает о таком будущем. Но в первую очередь, мы приветствуем сегодня тех, кто решил избавить мир от лишнего шума. Тех, кто решился пройти ритуал.
  - Решился, - фыркнул Джей. - Как будто можно было отказаться!
  Родители ткнули его в спину. Молчи, не позорь нас. Джей только скривился, и Софи сочувственно посмотрела на него.
  - Как Главный Грешник Тишины, я выражаю свое почтение всем смельчакам, - говорил мужчина. Его лицо, многократно увеличенное, смотрело на детей с огромных экранов. - Я от всей души завидую вам, ведь словесное воздержание - это наивысшая добродетель. Замолкая на годы, мы избавляем мир от ненужного шума. От наших скандалов, ссор и пустой болтовни. Мы творим тишину, чтобы услышать то, что действительно важно. Ведь на самом деле, зачем нам говорить? Чтобы выразить свою любовь или дружбу, у нас есть прикосновения. Чтобы сообщить что-то важное, есть бумага и ручка. Болтовня - пережиток прошлого. Шум, заглушающий мысли. Как часто люди говорили раньше то, что не думали? Кричали оскорбления в пылу скандалов, а потом жалели. Но времена изменились. О тех варварских днях мы теперь вспоминаем с дрожью. Скандалы навсегда ушли в прошлое. И в этот день наша страна с радостью принимает в свои ряды новых адептов Тишины.
  Со всех сторон раздались аплодисменты. Хлопали родители, хлопали дети. Ладошки Джея пару раз встретились для вида, а Софи и вовсе не стала поднимать рук.
  
  Они возвращались с моста. Шли, наблюдая, как золотые огоньки окон превращаются в прямоугольники. То тут, то там горели вывески и реклама. На огромном экране симпатичная дама с зашитыми губами причудливо танцевала, дергаясь, словно к рукам и ногам её были пришиты нитки. Электронный голос вещал: "Новое направление - танцы джоу-кейшу. При покупке абонемента на год - скидка пятьдесят процентов".
  На другом экране сменяли друг друга холодильники и телевизоры. С третьего голос с эффектом флэнжера рекламировал новую линию наркотиков, гораздо более мягких, чем все предыдущие.
  - Если бы ты могла говорить всю жизнь, что бы ты делала? - сказал Джей. Он держал Софи за руку, и тепло его ладони прогоняло все тревоги.
  - Я бы пошла петь, - ответила девочка. - Мне очень нравится наша песня. Жаль, люди не любят музыку со словами.
  Дома её родители сидели на диване, сидели так далеко, что между ними легко могли поместиться ещё трое. Мерцающий свет телевизора неровно ложился на их тела, то выхватывая их из полумрака, то вновь погружая во тьму. Софи замерла на пороге, глядя на родителей: вытянутые безвольные лица, зашитые губы, бессмысленные взгляды. К катетеру отца была прикреплена веселенькая желто-зелёная капельница: он ел что-то с легкой примесью алкоголя.
  Мать повернула голову и помахала дочери рукой, а потом показала рядом с собой, словно говоря: садись, давай смотреть вместе. На экране мелькали под музыку люди с зашитыми губами. Они вставали в немыслимые позы, крутили сальто под сводом купола. Замотавшись в полотнища, начинали скользить вниз, падая на сцену, чтобы в последнее мгновение всё-таки удержаться, ухватиться за ткань, замереть над самой ареной, раскинув ноги в шпагате.
  Софи лишь покачала головой и отправилась на кухню. Голубой кататер противно тянул вену - ощущение, к которому она так и не смогла привыкнуть. В холодильнике лежали пёстрые капельницы, папины - непременно с желтым, алкогольным, оттенком, и мамины - розовенькие, повышающие уровень сератонина. А вдали, на полке, лежала недоеденная шоколадка.
  Софи взяла её и зашуршала фольгой. Неужели это последняя настоящая еда в её жизни?
  
  Дети и взрослые шли по белому коридору. Из колонок под потолком лилась музыка: скрипящие электронные звуки. Когда Джей напевал что-то, сидя на мосту, его голос звучал округло и мягко. Софи казалось в такие мгновения, что кто-то мехом проводит по её коже. Но звуки настоящих голосов давно не в моде. Говорить могут лишь машины - да размалеванные Грешники Тишины. На словах Грешники - скромные служители закона, желающие замолчать - но вынужденные говорить, чтобы нести просветление. На деле - аристократы и элита. Они учат людей, они зашивают всем губы. Всем - кроме своих, лишенных добродетели, детей. Ведь кто-то должен просвещать остальных!
  - А вы мне подарите приставку? Да? Да? - повторял мальчишка, что шёл рядом с ними. Он все крутился, оглядываясь на родителей. Они кивали и разворачивали его. "Не позорь нас. Веди себя прилично. Да, мы купим тебе приставку. Да. Только пройди, обязательно пройди ритуал. И по-мол-чи".
  - Как думаешь, это больно? - прошептала Софи.
  - Надеюсь, что нет, - буркнул Джей.
  Софи посмотрела на его отца, на мать, на тонкие, сросшиеся губы со следами давно снятых ниток. Все одно и то же: потерянные взгляды, повисшие челюсти. Они счастливы? Не жалеют об утерянной речи?
  Сквозь электронную музыку пробился электронный же голос. Рекламировали новый фильм - лишенный смысла боевик, где молчаливые герои стреляют, дерутся, бегают и ездят на машинах. Многочасовая гонка по городу без единого слова. Ведь слова - это грех.
  
  - Спицы соединяются, образуя колесо, но чтобы надеть колесо на ось нам нужна пустота между спицами. Чтобы пользоваться кувшином, нам нужна полость внутри кувшина. Чтобы поселиться в доме, нам нужно пустое пространство между стенами дома. [1]
  Их учитель, Просвещенный Грешник Тишины, расхаживал по кабинету перед доской. Над его головой висели плакаты: заводы, фабрики, карта мира. А выше - девиз их государства. "Пустота и тишина". От этих слов у Софи сводило зубы.
  - Древние люди очень верно говорили, что полезность вещей зависит от пустоты. Потому и мы должны стать пустыми - чтобы стать полезными. Наполняя свою жизнь бессмысленными разговорами и спорами, мы убиваем себя. Мы создаем обманчивое ощущение собственной ценности. Мы думаем, что наши слова могут нести какую-то пользу. Но нет. Большинству людей нечего сказать. Они переливают из пустого в порожнее, лишь засоряя воздух шумом. Они не способны придумать ничего нового, и потому им лучше помолчать. Словесное воздержание - тяжёлое испытание, но когда время пройдёт, вы поймёте, что наконец-то научились слушать - и слышать. Вы начнёте впитывать информацию. И возможно, сотворите что-то уникальное. Талантливое. Может, даже гениальное.
  Учитель замер перед доской, пристально вглядываясь в лица учеников.
  - К тому, кто сумеет создать шедевр, придем мы - Грешники Тишины - и снимем швы, чтобы мир услышал творца, который достоин говорить.
  Дети восторженно перешёптывались, а Просвещённый Грешник долго смотрел на них, а потом фыркнул.
  - Не радуйтесь раньше времени. Я давно живу на этом свете, но не видел ещё ни одного гения.
  
  В огромном зале, похожем на перевёрнутую чашу, люди рассаживались по местам. Дети тонкой цепочкой устремились к сцене, один за другим поднялись на отведённые им места. Их коленки дрожали, их руки беспокойно трепали манжеты. Софи шла вместе с Джеем, не выпуская его руки. Ладошка мальчишки вспотела, а губы беззвучно шевелились: он готовил свою последнюю речь.
  Им всем давали высказаться напоследок. Признаться в любви родителям. Извиниться перед друзьями. Выразить уважение всем адептам Тишины и восторг от предстоящего молчания. Перед ритуалом людей можно выслушать, ведь они говорят последний раз в жизни.
  Испуганные дети стояли полукругом на сцене, а Главный Грешник Тишины вновь вещал о ценности ритуала. Он говорил так образно и долго, что Софи хотелось крикнуть: "Да замолчи ты уже! Уважай тишину!" - но она держалась.
  Когда разукрашенный мужчина покинул сцену, дети начали один за другим подниматься на возвышение. Сжимая в ладошках микрофон, они повторяли заученные слова о том, как ценно молчание и тишина, как необычайно важен этот день. Они благодарили Грешников за их грех, восхищались добродетелью молчания, наслаждались аплодисментами и уходили, довольные и улыбающиеся. Последней улыбкой в их жизни.
  Софи сжимала до боли ладошку Джея и ощущала, что дрожит. Когда один из Грешников Тишины толкнул её в спину, девочка растерялась. Мгновение она смотрела на размалёванное лицо - и лишь потом побежала к возвышению.
  Она вцепилась в микрофон, чувствуя, как бешено, словно пойманный в силки зверёк, колотится сердце в груди. Дыхание сбивалось, руки дрожали. Из зала на девочку смотрели одинаковые лица с зашитыми губами.
  Набрав полные лёгкие воздуха, Софи произнесла:
  - Я хочу спеть вам песню, которую мы с другом вместе сочинили. Мы сами написали стихи, сами придумали мелодию. Надеюсь, вам понравится.
  Закрыв глаза, она запела. Сперва голос срывался и звучал визгливо и резко, но чем дольше Софи пела, тем спокойнее ей становилось.
  Воздух наполнял её легкие; звук, словно шар, прокатывался по языку. Тело вибрировало натянутой струной, и казалось, что солнечный свет льётся на неё прямо с неба. Свет заполнял её всю, окружал теплым коконом, гудел в груди и дрожал, словно золотистое желе, которое не поесть уже и не попробовать. Света становилось так много, что не удержать его было, и Софи чувствовала, как яркие лучи, исходящие от неё, заполняют весь зал, пробираясь до самых тёмных закоулков, и топят самые чёрствые сердца.
  Когда последняя нота, словно подбитая в полёте птица, замерла под куполом и рухнула вниз, Софи открыла глаза.
  Ответом ей была тишина и редкие хлопки аплодисментов.
  - Некоторым полезно помолчать, - произнес вместо похвалы один из Грешников Тишины. - И все здесь, я думаю, рады, что не услышат больше такого фальшивого пения.
  Дети за спиной Софи засмеялись. Взрослые зааплодировали - на этот раз громче. Девочку взяли за руку и повели прочь, но в этот миг Джей выбежал на середину сцены. Он заскочил на возвышение, схватил микрофон и закричал:
  - Люди, вы что, глухи?! Вы совсем потеряли рассудок?! Софи спела прекрасно! Но вы не смеете в этом признаться. Вы ждёте мнения Грешников Тишины. А Грешникам нужно, чтобы все молчали! Прекратите это! Вы слышали её. Софи талантлива! Ей нужно петь! Поаплодируйте же для неё!
  Ответом Джею была мёртвая тишина. Но он не сдавался. Вцепившись в микрофон так, что костяшки пальцев побелели, он продолжал говорить. Вот только Грешники Тишины все ближе подходили к нему, все плотнее брали его в кольцо.
  - Вы рабы! - кричал мальчишка. - Вам заткнули рты, чтобы говорили другие! Реклама телевизоров, фильмов и танцев - это ли та тишина, о которой вы просили? Это ли та тишина, которую вы хотели? Вам просто заткнули глотки, чтобы вы не перечили. Не перечили им - Грешникам Тишины!
  Он указал на размалёванного мужчину.
  - Восстаньте. Поднимитесь! Неужели вам нечего сказать?! Неужели вы не хотите вновь говорить?! Изменим этот мир вместе!
  Лица людей были пусты, когда один из Грешников отобрал у мальчишки микрофон и произнес - своим певучим, густым голосом:
  - Вот то самое словесное недержание, о котором мы все знаем. Какие глупости несут люди, отринувшие идеалы пустоты и тишины. Прости, мальчик, но у тебя есть проблема.
  Мужчина повернулся и посмотрел в разъярённые глаза Джея.
  - Ты слишком много говоришь.
  
  
  Они шли по улице, держась за руки. Мысли в голове шевелились с трудом, как и запертый во рту язык.
  "Игра на барабанах джембе, обучение по новой быстрой методике..." - вещал электронный голос. "Мы научим вас садиться на шпагат за месяц..." - вторил ему другой. Джей и Софи замерли перед огромным экраном, на котором улыбался напомаженными губами Главный Грешник Тишины:
  - Благодаря добродетели молчания мы сумели достичь того, что недоступно было людям в прошлые века. Мы научились жить в мире, не ссорясь и не споря. Так скажем спасибо адептам Тишины за их стойкость и смелость, а Грешникам Тишины...
  Они отвернулись и побрели прочь. Вокруг расстилался мир, полный электронной музыки и рекламы, в окнах домов мерцали телевизоры, скитались по улицам бессловесные пешеходы. Огромный холодный мир. Но у них было то, что они могли ему противопоставить. Единственная вещь, крохотная - но ценная. Тепло их ладоней.
  Софи и Джей шли к мосту. И мысли в их головах ворочались всё медленнее.
  
   [1] "Тридцать спиц соединяются в одной ступице, [образуя колесо], но употребление колеса зависит от пустоты между [спицами]. Из глины делают сосуды, но употребление сосудов зависит от пустоты в них. Пробивают двери и окна, чтобы сделать дом, но пользование домом зависит от пустоты в нем. Вот почему полезность чего-либо имеющегося зависит от пустоты", - отсылка к "Дао Дэ Цзин".
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"