Маслов Илья Александрович
Могущество Черного Бога

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 7.77*5  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Черный Бог снова сделал жест рукой в ту сторону, где среди вековечного мрака, царившего в Нави, брезжил далекий свет. - Ты гонишь меня? В пустых глазницах вспыхнуло и погасло сине-зеленое пламя. "Не гоню" Ты нужен Богам в Яви. Ты нужен мне среди людей.
  
  
   Блики огня, потрескивавшего в маленьком очажке, тщетно силясь разогнать царивший в полуземлянке мрак, плясали на стенах полуземлянки, выхватывая из тьмы то резное лицо одного из Старых Богов, то связку кореньев или трав, то звериную шкуру или чучело ворона. Отблески пламени озаряли и лицо хозяина всего этого добра, что-то нараспев шептавшего над чашей терпко пахнущего варева. Черное, ниспадавшее волнами до самого пола просторное одеяние сливалось с темнотою, и иногда могло показаться, что лишь лицо заклинателя - покрытое морщинами и шрамами, безбородое, но с длинными усами, едва не ниспадавшими на грудь - таинственным образом держится в воздухе. Седовласый и сутулый, он все же не походил на старика, и в каждом его движении читалась уверенная сила человека, не привыкшего ни выставлять свои чувства напоказ, ни медлить с претворением уже задуманного в жизнь.
   Закончив шептать, хозяин полуземлянки повернулся к ложу, которое прошлой ночью уступил нежданному гостю. Внимательные серые глаза встретили взгляд других глаз, синих - полных страдания и отчаяния. Присев на край ложа, заклинатель протянул чашу лежащему:
   -Пей, боярин. Это не поможет - ничто не поможет.
   Бледные губы распростертого на мягких шкурах великана дрогнули:
   -И так... не поможет... Помру я нынче, Темнояр. Пей сам... Не хочу горло... тревожить.
   Глаза хозяина полуземлянки сузились:
   -Жить не хочешь, боярин? Богам воины нужны. Не в Ирии - здесь.
   Вместо ответа умирающий положил руку на чистую тряпицу, покрывающую правую часть широкой груди. Темнояр предостерегающе перехватил его ладонь:
   -Не тревожь рану! Копьем ведь, не иголкой ткнули!
   -Верно... Копьем. Не печенежьим - русским. Оттого и жить... не хочу.
   Темнояр не успел отдернуть руку, и в его сознание, необычайно восприимчивое, как и у всякого волхва, хлынули обрывочные воспоминания умирающего о битве, отгремевшей два дня назад. Ревет рог... Взмывает на дыбы конь... Тяжелый харалужный клинок вздымается и падает, рассекая вместе со шлемами русоволосые головы... Неожиданно налетевший всадник княжьей дружины... Боль в груди, падение, кровь горлом...
   А боярин вдруг в последнем, предагональном порыве вдруг приподнялся на одной руке и устремил дрожащий перст на волхва:
   -Таким, как вы, верили... Братья, мол... Образумятся... Образумились, кровососы! Все у нас отобрали - землю, богов... Покойнику ромейскому отдали, жиду-удавленнику! А все вы - отговорили против князя с оружием идти... Братскую кровь лить... А они нас за братьев ли держат? Вот как держат - налетают, как степняки какие... Малой кровью надо было великой крови избегнуть... - последняя фраза, выпаленная на одном дыхании, окончательно истощила силы боярина, и он тяжело рухнул на шкуры, натужно захрипев и закашлявшись. Темнояр ничего ему не ответил, лишь отставил чашу в сторону - ничто не поможет человеку, если тот сам не желает жить. А оправдываться в той вине, что возложил на него боярин, не перед умирающим надо, а перед живыми.
   -Слышишь, волхв... - Темнояр наклонился над стремительно теряющим силы боярином - Нерусь они теперь. Детей у матерей и отцов отбирали - крестить, а кто взрослый и креститься не хочет - тех живьем жгли. Как немцы с предками моими... с варягами... Как ромеи с болгарами... Теперь так русичи с русичами... Ты ж Черному Богу служишь... Неужто стерпит?..
   -Не ведаю того. - ответил волхв, но боярин уже окончательно утратил связь с реальностью и впал в предсмертное забытье. Темнояр отвернулся в сторону и задумался, подперев подбородок кулаком.
   Через некоторое время скрипнула дверь полуземлянки. Не поворачиваясь на звук, волхв полуутвердительно спросил:
   -Звяга? Трав собрал?
   -Собрал, батюшка.
   -Поздно. Не понадобились боярину ни вчерашние твои травы, ни нонешние. Вон, пить не стал. - Темнояр, наконец, повернулся, и глядя прямо в недоумевающие глаза подростка, сказал - как отрубил: - Помер боярин только что. С Богами беседует. Волхвов, знать, хулит...
   -За что?...
   -А-а... - Темнояр встал, подошел к Звяге, положил ему на плечо тяжелую ладонь и сказал: - Слушай меня внимательно. Времена лютые пришли, и Кривда Правду совсем одолевает. Ты молод еще, не место тебе со мной. Начаткам я тебя научил, остальное сам домыслишь, коли пожелаешь. Князь близко с людьми своими стоит, так что уходи этой ночью. Сейчас прямо.
   -Как - так уходить?
   -А так. Бери еды, сколь сможешь унести, да гусли, да нож - и ступай, куда глаза глядят. Русь большая, авось не вся еще под удавленником ромейским поклон бьет. Только смотри, не показывай, что знаешь. Коли без того никак, знахарствуй - только наших Богов не в голос поминай, в голос - Христа, а не то схватят. Но если видишь кого толкового - учи, как я тебя учил. Ну, давай, собирайся. Я тут тоже не задержусь.
   -Тоже уйдешь, батюшка? А если я с тобой?
   Темнояр покачал головой:
   -Разными тропами пойдем мы... Ты - к людям. А я - на капище.
  
   Отойдя шагов на двадцать от своей - теперь уже бывшей - обители, Темнояр не удержался и оглянулся. Пламя вырывалось из дверей и отверстия в крыше, охвати уже все внутри полуземлянки, ставшей погребальным костром и мертвому боярину, и прежней судьбе хозяина: сначала воина по имени Славомир, ходившего в полках Святослава, затем - волхва, сменившего имя, данное родителями, на Темнояр, а меч витязя - на посох, увенчанный козлиным черепом.
   Глядя на огонь, Темнояр словно на миг перенесся в тот далекий день, когда под южным небом над чужим городом вставал иной, великий, пожар, когда стрелы и мечи русичей почти очистили стены от ромеев, и когда, упав со стены, Славомир по сути перестал существовать - ведь тот, кто встал с ложа через несколько недель, уже был не воином, а служителем Черного Бога. Теневой, Замогильный лик Велеса потребовал от русича иной, не ратной службы сородичам - быть может, потому, что воина, сотни раз смотревшего в лицо смерти, уже не испугает ни она, ни то, что за нею...
   Волхв отвел глаза и продолжил путь, не оборачиваясь назад уже до самого капища.
  
   В отличии от богатых капищ Богов Неба и Земли, холм, где издавна чтили Черного Бога, был пуст и гол. Ни образов, ни даже ограды: Костям Живым На Троне были ни к чему жалкие потуги смертных отразить резцом или кистью Его величие, а в чьей-то защите Темный Лик Велеса не нуждался. Места, где Его чтили, не менялись на протяжении столетий. Лишь один образ Его - черный, с грозящим копьем в руке - был в далеком храме Арконы, но и то лишь для того, чтобы не оскорбить, ведь там собраны образы всех Богов. Облик капища Черного Бога должен был напоминать о том, что преходяще все людское, и лишь Вечное - Род, Земля, Правда - воистину вечно.
   Темнояр поднялся на холм. Он ничего не говорил - ни про себя, ни вслух. Черный Бог и так все ведал. Волхв опустился на колени и в свете полной луны принялся рыть землю голыми руками. Странно, но за все годы, за которые вершину холма топтали ноги служителей и простых родовичей, земля там не затвердела, отнюдь - она была рыхлой, сочной, черной и даже влажной, как и подобается Матери Сырой Земле, которая все рождает и все принимает в себя. Не случайно один из ее ликов - Мара-Морена, супруга Живых Костей...
   Прошло около получаса, прежде чем Темнояр вынул из ямы то, что годы назад похоронил, отдал Черному Богу взамен посоха, как думал - навсегда. Тяжелый сверток надежно предохранял свое содержимое от всякого вреда. Мгновение - и в лучах луны сверкнула харалужная сталь. И ту же ночное светило, око Велеса, затянули набежавшие тучи, а волхв ощутил присутствие у себя за спиной.
   Черный Бог сам пришел к нему второй раз в жизни.
   Темнояр торопливо, сбивчиво зашептал, одной рукой сжимая меч, а другой вцепившись в посох:
   -Не могу больше, владыка... Верно боярин перед смертью сказал - нерусь они. Хуже всяких чужаков. Ненавижу. Отпусти меня. Дай мне отомстить - об этом прошу...
   Тот, кто стоял за его спиной, хранил молчание. Но зато сердце Темнояра едва не разорвалось от множества образов, обрушившихся на сознание волхва. Ледяная, костлявая рука легла на его левое плечо. Вохв крепче сжал меч и с силой всадил нижний конец посоха в дно разрытой ямы. Теперь козлиный череп будет возвышаться здесь, покуда враги Старой Веры не решатся на свою беду придти сюда.
   -Проклятье фрязину с ромеем, проклятье хазарину-жидовину, проклятье степному разбойнику, а и вам проклятье, родоотступники! Оседлай, Мара, ледяной ветер, хватай их, тащи в Пекло самое! Выходите покойники безглазые, берите добычу свою, рвите когтями, грызите зубами, пейте мозг с очами у врагов да предателей! Что от Даждьбога-деда укрылось, что от Перуна-батюшки спрятано - ты, Пекла хозяин, вызнай, да воздай сполна по делам неправедным! Пусть губит их рука моя - а слова мои в десять крат больше губят! А как сгину я, пусть слова мои живут да месть творят на отступников! Слава Костям Живым На Троне и Власть Ему над предателями!
   С каждым словом неведомая сила, струясь из костлявой руки на левом плече, переходила в сердце Темнояра и растекалась с кровью по всему телу. И когда он, наконец, отпустил твердо укрепленный посох с черепом козла, схватился за рукоять меча обеими руками, поднял оружие над головой и протяжно, по-волчьи, завыл, задрав голову к луне, это был уже не волхв Темнояр, и не воин Славомир, но нечто невыразимо древнее и могущественное.
   Имя - и Путь: Волкодлак.
  
   Первыми в княжьем стане почувствовали опасность лошади. Дико заржав, они забились на привязях, а когда воины попытались успокоить их, животные и вовсе оборвали привязи и разбежались по сторонам. Сам князь, с которого мигом спала прежня уверенность в своих силах, про себя помянул и Христа, и Перуна, а воины его - русичи, варяги и нурманны - принялись негромко переговариваться о неупокоенных душах и близком капище Черного Бога, затерянном в этих лесах.
   Подул холодный ветер, завывавший в ветвях деревьев, а луну все чаще стали заслонять бегущие облака, пока и вовсе не закрыли.
   -Факелы! Зажигайте от костров факелы! - закричал князь, но отклики исполняющих приказ дружинников вдруг оборвались. Все - от князя и его духовника-грека до последнего мальчишки-меченоши почувствовали необъяснимый, неизвестно чем вызванный ужас: не страх перед диким зверем или врагом, который воины привыкли давить в себе, а скорее тот липкий страх, который охватывает человека, понимающего, что он только что совершил нечто ужасное, после чего вся прежняя жизнь идет на смарку, а мир не может оставаться таким, как раньше.
   И из теней, вставших до небес над лагерем, раздался голос, в интонациях которого не было ничего человеческого. Даже ненависти.
   -Я пришел судить тебя, изменник Роду! Тебя, твоих убийц и твоего бога-удавленника.
   Неимоверным усилием воли князь, призвав на помощь все небесные силы, ответил:
   -Если ты мужчина, выйди и сражайся! Если злой дух, то изыди именем Господа!
   Из темноты послышался сухой смешок, а затем голос ответил:
   -Твой бог, как вы говорите, умер за вас: он был побежден моим! И ты слишком ценишь свою шкуру, предатель: я не буду сражаться с тобой. Я просто убью тебя!
   Послышался жуткий волчий вой, а в следующее мгновение луна выглянула из-за туч, озарив стан, князя, нелепо столпившихся воинов и фигуру в черном, стоящую в самом сердце княжьего лагеря. Одним прыжком страшный гость преодолел расстояние, отделявшее его от князя. Тот выхватил меч, и лишь природный инстинкт воина помог ему в последний миг заслониться. Страшный удар сбил его с ног, меч князя отлетел в сторону, но чужак в черном не успел добить противника - справившись с замешательством, дружинники кинулись на волкодлака. Один из них почти сразу упал - самое острие вражеского клинка рассекло ему горло. Удары дружинников рвали длинное одеяние противника, но и только. Раз за разом он уходил от смертельных ударов и выпадом, раз за разом падали раненые и убитые из числа тех, кто окружал его. Даже появление духовника князя, чернобородого сухощавого попа со строгим лицом и орлиным носом, который поднял над головой распятье и громко начал читать "Да воскреснет Бог...", не помогло одолеть страшного гостя.
   Он сам прекратил сражаться и опустил меч. Безумные, пылающие неземным зеленым пламенем глаза волкодлака застыли на лице раненого им дружинника, который, будучи оглушенным ударом по наспех надетому шлему, силился подняться с земли. Шлем откатился в сторону, спутанные русые волосы набрякли от крови и пота, а голубые глаза постепенно обрели осмысленное выражение и наполнились страхом. Юноша, не раздумывая, умер бы за князя и Христа в обычном бою, но перед могуществом Черного Бога его храброе сердце было бессильно.
   Дружинники не осмелились напасть на остановившегося в своей смертоносной пляске волкодлака, ожидая его хитрости. Но враг больше не обращал на них внимания. Он воздел руки к луне, к черным тучам над лесом, сквозь которые пробивался свет частых звезд, и теперь уже человеческим голосом закричал:
   -Русич он! Боги! Да что же такое случилось на Руси?!. Что за морок?!.
   Клинок человека в черном сверкнул последний раз, преодолев короткое расстояние полета, и по рукоять ушел в грудь княжеского духовника. Почти сразу в спину волкодлака вонзилось копье, которое сжимал сам князь, а со всех сторон обрушились клинки оставшихся в живых дружинников.
  
   Они стояли лицом к лицу - тот, кто в земной жизни звался Славомиром и Темнояром, и тот, кто во все времена носил бесчисленное множество имен, среди которых Кости Живые На Троне было едва ли не самым простым и близким для человеческого сознания. Горящие глазницы древнего черепа встретились со взглядом убитого волкодлака. Костлявая рука сделала неопределенный жест, и связка железных ключей звякнула в ней, словно звенья кандалов.
   -Не смог я! Русичи они, только нерусью обведенные! Какие бы ни были - братья...
   Черный Бог снова сделал жест рукой - в ту сторону, где среди вековечного мрака, царившего в Нави, брезжил далекий свет.
   -Ты... гонишь меня?
   В пустых глазницах вспыхнуло и погасло сине-зеленое пламя.
   "Не гоню. Ты нужен Богам в Яви. Ты нужен мне - среди людей".
Оценка: 7.77*5  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"