Неделько Григорий Андреевич
Мой ангел-хранитель

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    [На что способен человек... на что способен ангел... Один из первых моих рассказов. Не прошёл на конкурс "ХиЖ" из-за - цитирую: "Недостаточно высокого, по сугубо личному мнению координатора, литературного уровня".]

Григорий Неделько

 

Мой ангел-хранитель

 

      Последняя деталь, последний удар молотка, последняя вспышка, и, когда рычание газовой горелки смолкло, в наступившей тишине можно было слышать учащённое сердцебиение мастера. Он осмотрел своё творение и положил горелку на рабочий стол. Мастер снял очки: это был молодой мужчина лет тридцати двух - тридцати трёх, с короткими чёрными волосами и маленькими усиками, лицо которого усеивали преждевременные, глубокие и частые морщины. Он вздохнул и, пододвинув носком ботинка стул на колёсиках, присел.
      Работа продолжалась много лет, но теперь она была завершена, и если не случится ничего непредвиденного - а у него было достаточно времени, чтобы предусмотреть все неожиданности, - то он осуществит задуманное. Даже сейчас, когда всё сделано и отказываться от решённого давным-давно поздно, он испытывал смутное чувство: что устройство, лежащее перед ним, существует, поскольку кто-то наугад ткнул пальцем в план реальности, попал в место с "крестиком" и сказал: "Значит, ему быть"; что будущее, ожидавшее мастера, необязательно приняло бы именно эту форму. Так же, как и его прошлое.
      Удобно устроившийся на стуле Джошуа Добсон прикрыл глаза, помотал головой и, почувствовав себя немного увереннее, встал, и подошёл к машине времени. Она его просканирует, занесёт в память структуру и отличительные черты его начальных составляющих; потом активируются разлагающие устройства, они смешают его с атмосферой, с этой реальностью, с этим временем; а затем в другой атмосфере, в той же реальности, но в несколько ином времени машина выберет из окружающего мира необходимые детали и восстановит его на основе информации, хранящейся в блоке памяти, сконструирует его заново, сложит человека из кубиков пространства, точно какую-нибудь детскую игрушку. Рассеивать собственное тело перед этапом переноса нужно, чтобы не вызвать конфликта временных контуров: два одинаковых Добсона в двух разных временах - это определённо перебор. Конечно, Джошуа не был до конца уверен не то что в возможности временных конфликтов в масштабе целого мира или, может статься, миров - он до сих пор не был убеждён, что его попытка отправиться в прошлое увенчается успехом. Но во имя здравого смысла и ради предосторожности не стоило пренебрегать собственной пространственно-временной теорией: если его путешествие пройдёт, как запланировано, то скоро вся планета узнает о теории Добсона. Это будет не только слава, это будут не только всеобщее признание, деньги... о да, и власть - это будет память, самое дорогое для любого человека. Память на века, на тысячелетия; память навсегда... То есть кроме всего прочего...
      Джошуа улыбнулся: странно, но главная цель едва не отошла на второй план. Путешествие в прошлое, изменение мира, новая научная теория, абсолютный успех - безусловно, мастера они интересовали, но это лишь следствие его гениальности. Есть же ещё кое-что, более важное, без чего не было бы ни Машины, ни Теории, то, что не случится само по себе, нечто, зависящее от него и касающееся его, - Судьба, пора было поговорить с ней на "ты".
      Дверца скользнула в пазы, и Джошуа взялся за рычаг.
      "Гений и злодейство..." Хм...
      Не прекращая улыбаться, мастер опустил рычаг и замер в ожидании. Ничто не загудело, не зажужжало и не затрескало - просто выключился свет...
      ...А когда он опять зажёгся, Джошуа был уже в другом месте.
      Как ни странно, но самые сложные этапы в построении машины - создание пространственно-временной теории, обусловливающей возможность путешествий во времени, и разработка конструкции аппарата, позволявшего эти путешествия осуществлять, - стали для Добсона одновременно и самыми лёгкими стадиями. Машина по сути была готова ещё несколько лет назад, но если бы Джошуа воспользовался ей в первоначальном варианте, то так бы навсегда и остался в прошлом. Или где-нибудь в совсем ином месте, а в каком - этого не мог предположить и сам мастер, так как знаний, которыми он обладал к тому времени, для этого было недостаточно.
      Джошуа рассчитывал, что машина, просканировав его и запомнив полученные данные, вычислит, каким Добсон был к тому моменту, в который хотел перенестись: для этого устройству следовало всего лишь прочесть записи в его биоконструктороидах - в мельчайших единицах, тех самых "кубиках", из которых "собрана" реальность. Как рассуждал Джошуа, изменение данных в его биоконструктороидах повлекло бы за собой немедленное и необратимое изменение соседних "кубиков", и эта реакция получила бы цепную последовательность, что вылилось бы в непременную и необратимую подстройку реальности под нового Добсона.
      Но возникали некоторые неясные и неприятные моменты: первый - маловероятность удачливости этого предприятия. Реальности почти наверняка было бы легче избавиться от Джошуа: потеря такого мизерного количества "кубиков" едва ли не безразлична для бесконечной Вселенной, и хотя любые изменения являются своего рода ранами, которые необходимо заживить, этот порез не вызвал бы у реальности никаких осложнений.
      И вторая проблема: даже если бы безумный замысел Добсона удался, он бы всё равно оказался запертым в прошлом на неопределённый срок. Реальность ведь подстраивалась бы только под него и ни под кого и ни подо что больше, а машина в том времени, куда направлялся Джошуа, ещё не была придумана. Добсон понимал, что подстройка реальности задела бы Вселенную от начала до конца, вот почему, помолодев, Джошуа забыл бы и о машине, и теории, и обо всём остальном. А когда память вернётся, будет уже поздно. История же, как предполагал мастер, отойдёт назад, а затем продолжит движение по обычной траектории, и Джошуа предстоит заново прожить годы, наполненные болью и унижениями.
      Этими неприятными выводами добсоновский замысел не ограничивался, следовательно он требовал серьёзной доработки, если не сказать переработки. Джошуа уже отчаялся найти решение, когда оно само пришло в голову - решение было так неожиданно и так сумасбродно, что Добсон понял: оно верное. Почему, в конце концов, он должен подстраиваться под реальность? Намного проще самому подстроить её под себя.
      Так родилась теория Добсона. В общих чертах заключалась она в следующем: Вселенная удивительно неоднородна по своим составляющим, она как иррациональная мозаика, склеенная из деталей разных мозаик: где-то она склеена плохо, где-то хорошо, где-то правильно, а где-то нет. Оттого состав Вселенной столь нестабилен и подвержен разрушениям в такой степени, что человечеству с самого начала своих дней следовало бы жить в страхе перед Большим Концом Вселенной. Джошуа пришёл к выводу, что Вселенная всеми силами оттягивает свою неизбежную кончину, но с какой целью - этого Добсон не знал. Хотя если предположить, что Вселенная - живое существо, то её стремление к самосохранению поддаётся и объяснению, и логике, но доказательств истинности этой версии по-прежнему не было.
      Тем, что Вселенная походила на необъятный, плохо связанный свитер, и воспользовался Джошуа. Он решил: раз Вселенная - это нечто целое, сложенное из кусков, то, обнаружив место, где один кусок примыкает к другому, мы потянем за нужную ниточку, развяжем "свитер", а после свяжем снова, но уже по-другому. Так и проходили путешествия во времени - сначала на теории, а теперь и на практике. Однако машину удалось настроить всего на один перенос туда-и-обратно и соответственно на один временной отрезок, но это мастер доработает позже, а для начала неплохо.
      Джошуа был необычайно горд собой: он опровергнул свою бесполезность; все те, кто смеялся ему в лицо и называл его неучем и самодуром, будут уважать его, и никто из этих мелких человекоподобных тварей не сможет отныне посмотреть ему прямо в глаза из-за боязни увидеть там отголоски своих прошлых ошибок и собственную бесполезность перед гением Джошуа. Да, он эгоист, но он - он! - имеет на это право.
   Джошуа поднял рычаг, открыл дверь машины и вступил в мир, на долгие годы отстоявший от его "родного" мира.
   Окружающее пространство заполняла темнота; наверху что-то стучало и приглушённо шумело, а воздух пропитался влагой и пылью. Как Джошуа и ожидал, он перенёсся в подвал дома, который снимал в будущем. Сейчас владельцы дома были ещё живы, а потому Добсон, не имевший никакого права находится здесь, осторожно прокрался по лестнице, открыл дверь и выглянул наружу. В холле было пусто и тихо. Прикрыв дверь и ступая бесшумно, Джошуа незамеченным выбрался из дома. Погода стояла облачная, но тёплая и безветренная.
      "Надеюсь, им не взбредёт в голову лезть в подвал и они не натолкнутся на машину".
      Это было самым слабым местом в плане Джошуа.
      Прищурив глаза, которые после подвального мрака несильно покалывал солнечный свет, мастер забежал за угол соседнего дома, распластался по стене и затаился. Его рука уверенно сжимала в кармане штанов ручку кинжала. Где-то рядом продолжал шуметь отбойный молоток. Убедившись, что силы его не подводят, Джошуа запетлял по знакомым, хотя и изменившимся переулкам.
      Через три минуты он был у её дома. Прислонившись к забору, он смотрел в её окна и играл в кармане кинжалом. И вот она вышла: Джошуа не ожидал, что она будет так красива и нежна; у Добсона появилась мысль отказаться от своего плана, но он легко поборол минутную слабость, вспомнив, кто она такая.
      Девушку звали Карина. Густые чёрные волосы до плеч, удивительно чистые голубые глаза, тонкие длинные руки, невысокое, но стройное тело - всё это не усмирило ярости, будто потухшей в сердце Джошуа, но вновь разгоревшейся с прежней силой.
      - Доброе утро, Карина, как настроение? - какой-то худощавый и несоразмерный субъект лет сорока, видимо, сосед, голосил с крыльца дома напротив.
      - Спасибо, мистер Таллен, всё в порядке, - бодро откликнулась Карина; её голос был звонким и таким же нежным, как она сама.
      - Сколько раз тебе повторять, называй меня просто Шон - для мистера я слишком молод, ха-ха-ха! Хотя спина временами побаливает. Но это так, к слову. А вообще-то убойное утречко, не правда ли?
      - Да, прекрасная погода. И посмотрите на эти облака.
      - Красота-а! А вон то, справа, похоже на тебя.
      - Не похоже.
      - Это почему же?
      - Оно стройнее.
      - Хох! Не скромничай... Ладно, до встречи - пойду лечить спину.
      - Всего хорошего!
      По окончании этого диалога лицо Джошуа приняло такое выражение, словно бы его ежедневный рацион составляли одни лимоны; сложно придать человеческому лицу большие отвращение и ненависть. Джошуа проводил сузившимися зрачками "этого тупого мистера хиляка" и оглянулся на Карину, но она пропала. Обругав себя для профилактики, Добсон сбежал вниз по улице, повернул направо и облегчённо вздохнул: Карина никуда не исчезала - вот она, идёт шагах в тридцати перед ним. Джошуа увязался за ней, но старался идти неторопливо, чтобы не привлечь внимания девушки.
      Улица была пустынна, и это как нельзя лучше подходило Джошуа: он ускорил шаг, его правая, сжатая в кулак ладонь взмокла от напряжения; Добсон приготовился сделать последнее усилие - прыгнуть вперёд и, выхватив кинжал, полоснуть им по гладкой и красивой девичьей шее... но внезапно Карина остановилась. Джошуа, нервы которого и без того были напряжены, испуганно отшатнулся в сторону и притаился за палаткой с хот-догами. Карина вернулась назад, миновала палатку и зашла в невысокое длинное здание. Жизнерадостно звякнул колокольчик. Выбравшись из укрытия, Джошуа прогулялся вдоль здания и отыскал единственную дверь с колокольчиком - та вела в оптику.
      "Ах да, у неё же проблемы со зрением... - припомнил Добсон. - Ну, ничего, долго её это беспокоить не будет".
      Джошуа выудил из ближайшего мусорного ведра газету и, прислонившись к стене дома, изобразил из себя рядового гражданина, увлечённого чтением последних новостей. Добсон ждал долго, но Карина не выходила. Озадаченный и взволнованный, Джошуа отбросил газету и вбежал в здание.
      - Что вас интересует? - любезно осведомилась продавец.
      - Меня интересует второй выход.
      Двери, ведущие в оптику, располагались с обеих сторон дома; Джошуа выбежал через заднюю и замешкался, выбирая между левым и правым проходом. Наконец Добсон вспомнил, что Карина, похоже, направлялась куда-то ещё, а в оптику заглянула по дороге, и он тотчас устремился налево. Вскоре он догнал девушку.
      "Какой великолепный момент, - подумалось Джошуа, - мы одни в этих длинных узких переулках. Пора".
      Упоённый близостью мести и грезящий о новом, правильном будущем, он не замечал ничего вокруг. Джошуа настигал Карину, зажав кинжал в подрагивающем кулаке, но неожиданно кто-то схватил его за запястье. Повинуясь бессознательным импульсам, мастер трижды ударил свободным локтём незваного спасителя, высвободил руку с кинжалом и, вытянув её, крутанулся на месте. С тихим резким свистом лезвие рассекло воздух и упёрлось во что-то податливое; брызнула какая-то жидкость, запятнав собой лицо и грудь Джошуа; одежда его промокла и стала липкой. Сквозь густую красную пелену Добсон видел фигуру человека, одетого в лохмотья; он лежал, вздрагивая конечностями, хрипя и барахтаясь в разрастающейся луже, - она тоже была красного цвета...
      Джошуа отёр кровь с лица, вытащил кинжал из горла мёртвого бездомного и в припадке гнева сжал губы: да неужели реальность восстала против него?! Она не хочет допустить убийства Карины? Потому-то она и мешает Джошуа, как может? Но ведь он разделался с этим чумазым псевдо-героем - почему реальность допустила это? Или бомж для неё не так важен, как Карина?
      "Нет! Это всё совпадения! Вселенной наплевать и на Карину, и на этого бездомного - ей наплевать на всех! А если и нет, то она всё равно не остановит меня, потому что я творю судьбу, потому что я человек, и у меня есть сила! Я подчинил себе время - так что же, я не совладаю с судьбой? Ха! Все мы рождены управлять судьбой, а я рождён, чтобы изменять её! Я проткну этим острием её горло... прямо сейчас".
      Прищурив обезумевшие глаза и на заплетающихся ногах, Джошуа подбежал к Карине и протянул руку, чтобы схватить её, но девушка обернулась первой. Мастер растерялся, но только на мгновение - затем он привлёк Карину к себе и поцеловал. Губы, которых он касался, взбудоражили его ещё больше, в голове всё поплыло, ноги потяжелели, а тело раскалилось... Когда Джошуа отстранился, она продолжала стоять неподвижно и с закрытыми глазами. Добсон не отводил от Карины очарованного взора: он любовался ею, и постепенно его разум прояснился, руки перестали дрожать, напряжение спало, жар схлынул, на устах заиграла сладкая улыбка - и он по самую рукоятку всадил кинжал ей в сердце. Веки Карины распахнулись, рот приоткрылся, и она замерла. Джошуа поспешно отвернулся и с омерзением оттолкнул девушку - она упала бесшумно, словно тело её вместе с жизнью лишилось всяких звуков...
      Двигаясь автоматически и ничего не соображая, Добсон приплёлся к дому, в подвале которого его ждала машина. Он исполнил высшее требование, требование разума и справедливости: должны оставаться самые достойные, а гнойные раны на теле Вселенной следует заживлять. Иногда, чтобы заживить одну рану, приходится наносить другую, но что поделаешь - это закон бытия: реальность сама себя кусает, протыкает собственную материю кинжалом изменений, ломает себе конечности, но вновь выздоравливает и становится ещё крепче, ещё моложе, ещё красивее. Чтобы жить, нужно умирать - чтобы спасать, нужно убивать.
      Сознание Джошуа переворачивалось у него в голове, оно кружилось в неистовом вихре и грозилось вот-вот отключиться, но мастер, как и ранее, совладал с собой: сознанию не дозволено противиться ему, оно лишь безвольная его часть, орудие для свершения великих дел. Добсон карабкался по лестнице, вцепившись в перила леденевшей рукой, а ему представлялось, что он восходит на высочайшую вершину, одолевая шесть последних метров перед пиком, - пять, четыре, три, два, один...
      Его окоченевшую ладонь с лёгкостью оторвали от деревянной балки и подняли в воздух. Джошуа замахал второй рукой, слепо нащупывая перила, но зрение тоже отказало. Добсон хотел упасть в обморок, пролежать много часов, чтобы потом пробудиться без этих боли, жара и холода во всём теле. Однако сознание играло с ним в злые шутки: оно обессилело, но благодаря каким-то немощным потугам не покидало головы хозяина. Тошнота скручивала желудок и всё ближе подбиралась к горлу. В неожиданный момент просветления Джошуа поднял голову, и его демонические глаза - чернота зрачков на багровом фоне - затвердели: он превратился в живую статую. И одновременно внутренний мир Джошуа всколыхнулся, как густая лиственная крона под ураганным порывом... Душа же его пребывала в первородном спокойствии.
      - Ангел, - тихо произнёс мастер и улыбнулся существу с крыльями: - Ты мой ангел? Ты мой ангел-хранитель?
      Крылатое существо кивнуло и, не выпуская ладони Джошуа, шагнуло ему навстречу.
      - И от чего же ты пришёл меня защитить?
      - От тебя.
      "Иногда, чтобы заживить одну рану, приходится наносить другую... чтобы спасать, нужно убивать..."
      Ангел освободил руку мастера, и тот с глупой и счастливой улыбкой на лице полетел вниз...
      Сознание пропадало и появлялось... неясные образы сменяли друг друга, чтобы потом слиться в единую неразборчивую картину... которая билась и рвалась... стенала и звенела...
      - Что с вами? О Боже, вы упали! Кровь... На помощь. На помощь! Этот человек может умереть!.. Держитесь, кто-нибудь откликнется, я вызову "скорую"...
      Джошуа посмотрел на склонившуюся над ним девушку и всё понял. Его смех обратился ужасающим хрипом, а тело забилось в конвульсиях.
      Начинался дождь.
      - Откройте глаза! Откройте же! Посмотрите на меня снова! Прошу вас!.. - кричала и умоляла Карина.
      "Вселенная победила меня... она устранила ещё одну... гнойную рану... а также весь причинённый ей вред... и эта рана... более не доставит беспокойства".
      - Счастья тебе, Карина.
      Заплаканная и изумлённая девушка сидела под проливным дождём, выбивавшем из серого асфальта последние остатки жизни, молодой мужчина лежал неподвижно и умиротворённо, а где-то там, среди неба и облаков, в полной тишине возносился к звёздам его ангел-хранитель.
    

(Сентябрь 2004-го)

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"