Аннотация: Аэрон обустраивается в лесу и учится снова заниматься магией. Передача титула хранителя Маэрчвуда от Финегала Аэрону.
Тринадцать
До конца лета Финегал и Аэрон вернулись к своей прежней жизни: они бродили по лесу из конца в конец, каждую ночь спали под звездами в новом месте. Поначалу Аэрону было нелегко идти в ногу со временем; его долгие месяцы в университете Симбара не включали в себя ежедневные марши с быстроногим эльфом, а суровые испытания на плане теней не улучшили его телосложения. Но шли недели, и он восстановил, а затем и превзошел свою прежнюю физическую форму; теперь ему шел двадцатый год, и он был жилистым и спортивным мужчиной, а не худым, как жердь, мальчиком.
Аэрон не рассказывал о том, что произошло в колледже или за месяцы его путешествия по западным землям и царству теней, и Финегал не настаивал на нем. Аэрон также не пытался использовать магию. Он не желал сталкиваться с последствиями попытки придать Плетению форму заклинания; влияние Камня Теней могло все еще присутствовать, и он не хотел рисковать, позволяя его пагубной силе снова проникнуть в его сердце и разум. Однажды он уже пережил это, правда, с трудом, но не верил, что ему снова так повезет.
Если Финегал и был озадачен новым нежеланием Аэрона обрести магическую силу, о которой он мечтал до того, как они расстались, он не стал говорить об этом. Аэрон решил оставить все как есть. Чувствуя нежелание Аэрона обсуждать то, что он пережил в колледже, Финегал принялся за тщательное изучение прекрасных лесов и полян Маерчвуда, наполняя разум Аэрона эльфийскими знаниями о лесе и обо всем, что жило и росло в нем. Аэрон утолял свою ненасытную жажду знаний мирскими познаниями о лесах, избегая своих прежних занятий и интересов.
Как и обещал Финегал, они часто навещали Сэйден, проводя ночь в гостях у Кестрел и Эриале, прежде чем ускользнуть под покровом предрассветного тумана. Кестрел преуспел во фригольде, а Эриале была красавицей деревни. Сейчас ей было восемнадцать, она была достаточно высокой, чтобы смотреть Аэрону в глаза, и унаследовала от матери большие карие глаза и длинные, распущенные каштановые волосы, которые она заплетала в косу. Поначалу Аэрона немного забавляло, что молодые люди Сэйдена соревнуются за внимание Эриале, поскольку она была совершенно независимой и не испытывала особого желания искать мужа. Она была лучшим лучником в Сэйдене, за исключением, возможно, своего отца. Аэрон понял, что его приемная сестра может выйти замуж в любой момент, когда захочет, и это заставило его остро осознать свое одиночество. Кроме Финегала и его семьи, ему не с кем было поговорить и у него не было друзей.
Однажды, когда они с Финегалом поднимались по крутой тропе, ведущей к Дымящимся горам к востоку от леса, Аэрон поймал себя на том, что снова думает о Мелисанде. Он попытался представить, где она была и что делала, и, казалось, не мог выбросить ее лицо из головы. Через некоторое время он спросил:
- Финегал, тебе когда-нибудь бывало одиноко?
Эльф остановился и повернулся к нему лицом.
- Я чувствую себя вполне комфортно в своей собственной компании. - Он пожал плечами. - У меня есть друзья. Ты, Бейллег, даже Кестрел и Эриале, хотя я и не знаю их так хорошо.
- Ты не ответил на мой вопрос.
Эльф посмотрел на далекие вершины. Был теплый день, и слабые звуки леса лениво разносились над залитыми солнцем склонами холмов. - Я скучаю по своему народу, - медленно произнес он. - Когда-то Маерчвуд был полон Тел'Квессиров. Сам лес тогда, конечно, был гораздо обширнее и простирался до Чондалвуда на западе и Метвуда на востоке. Великий двор каждый день переезжал на новое место, а прекрасных дам и галантных принцев было бесчисленное множество, как звезд на летнем небе. Куда бы я ни повернулся, я вижу их призраков и слышу эхо их смеха. Но они ушли.
Аэрон опустил глаза, немного смутившись. Помимо потери Финегала, его собственное одиночество казалось ему незначительным.
- Ты говорил мне раньше, что многие до сих пор живут в других странах.
Финегал кивнул.
- Я гостил у своих родственников в далеком лесу Эвереска, пока ты был в колледже. Это напомнило мне о давно минувших временах. - Он помолчал, размышляя. - Я верю, что когда-нибудь присоединюсь к ним.
Аэрон взглянул на него.
- И покинешь Маерчвуд?
- Возможно, хотя этот день еще не настал. - Он вернул вопрос Аэрона обратно к нему. - Я так понимаю, ты хочешь больше компании?
- У меня было несколько хороших друзей в колледже. Одной из них была красивая девушка по имени Мелисанда. Она приехала из Аррабара, что в Чондате. Я влюбился в нее, хотя она не испытывала ко мне таких же чувств. - Аэрон печально улыбнулся. - Я думаю, она вернулась в Аррабар. - Он продолжил рассказывать историю своей влюбленности в Мелисанду и спустя долгое время понял, что его рассказ разрастается и охватывает все, что он пережил в колледже. Финегал был терпеливым слушателем, и время от времени он подсказывал Аэрону объяснить то, что тот предпочел бы опустить. Не успел он опомниться, как солнце опустилось за горизонт, а он уже закончил свой рассказ о том, как вернулся в замок Радель. Он чувствовал себя лучше, чем когда-либо за долгое время, в мире с самим собой. Рассказ о своей истории снял тяжелый груз с его души.
- Твое одиночество вполне объяснимо, - сказал Финегал через некоторое время. - Ты блуждаешь между двумя мирами, Аэрон. Я научил тебя тел'квессирским приемам, но я единственный эльф, с которым ты когда-либо разговаривал. А в Чессенте кровь твоих эльфийских предков отличает тебя от других, необычных.
- Я не знаю, действительно ли это то, чего я хотел.
Эльфийский лорд протянул руку, чтобы схватить Аэрона за плечо. - Дом, очаг, семья и друзья не должны быть твоим уделом в жизни, Аэрон. Твоя человеческая сторона никогда не будет удовлетворена одиноким путем, по которому ты пойдешь. И если бы ты отрицал эльфийскую магию в своей крови, ты был бы так же несчастлив.
- Значит, я должен смириться с тем фактом, что буду одинок до конца своей жизни? Что я нигде не найду себе места?
- Такова цена мудрости, Аэрон. А ты быстро становишься мудрее не по годам. - Финегал стоял, глядя в ночное небо. На небе начали мерцать первые звезды. - Звезды, вода и ветер будут твоими друзьями в грядущие годы. А лес - твоим домом. В этом есть утешение, хотя и не то, к которому ты стремился.
Аэрон долго обдумывал слова волшебника.
- Ты думаешь, мне следует возобновить изучение магии?
- Это в твоей натуре, Аэрон. Почти каждый может научиться одному-двум заклинаниям магического искусства, если приложит к этому усилия, но лишь немногие из поколения могут стать магами, а у вас есть потенциал стать великим магом. Магия приходит к вам естественным путем. Сопротивляйся зову, если хочешь, но я не думаю, что ты когда-нибудь будешь по-настоящему счастлив, если сделаешь это.
- Сейчас я доволен, а заклинания не накладывала уже несколько месяцев.
- А ты? Ты действительно доволен? Или ты чувствуешь себя одиноким, не в своей тарелке? - Финегал грустно улыбнулся.
- Даже если ты прав, ты же знаешь, что я не могу рисковать и произносить заклинание. Я рассказывал тебе о Камне Теней и его воздействии на меня. Я могу разрушить все, к чему прикоснусь.
Финегал снова перевел взгляд на Аэрона.
- Давай поразмыслим над этим минутку. Скажи мне, что такое "эльфийская" магия?
Аэрон поднял глаза.
- Плетение, - автоматически ответил он. - Силы природы. Сила стихий - ветра, земли, огня и воды, а также неосязаемая искра или дух, который находится внутри каждого живого существа.
- В этом суть нашей магии, хотя многие люди тоже могут прикоснуться к Плетению. Но Плетение - не единственный источник силы в мире. - Финегал нахмурился и сжал ладони, обдумывая свои слова. - Плетение - это позитивная сила, созидательная энергия, необходимая для поддержания порядка вещей. Даже события, которые мы рассматриваем в негативном свете - например, смерть или вышедшие из-под контроля стихии, такие как лесной пожар или сильный шторм, - естественны. Магия Тел'Квессира связана с кругами окружающего нас мира.
- Однако существуют силы, находящиеся за пределами этого мира, силы, которые стремятся проникнуть в наш собственный мир и отравить его. Я подозреваю, что Камень Теней является проявлением одной из этих сил.
Аэрон покачал головой.
- Я не понимаю, какое это имеет отношение ко мне, кроме как к подтверждению моих страхов перед попытками использовать магию. Если магия теней - это все, чего я могу достичь, то было бы лучше, если бы я вообще не произносил заклинаний.
- Послушай меня, Аэрон. Когда я был молод, задолго до падения Кальмаэркора, мои наставники рассказывали мне о существах, с которыми их собственные хозяева сражались в самом начале времен. Многие древние эльфы, как и вы, обладали даром магического зрения, и они сообщали, что демоны и посланцы, с которыми они сражались, не использовали магию, которую мы могли бы воспринять или постичь. Мы часто задавались вопросом, где эти забытые колдуны и монстры черпали свою магическую силу. Вот откуда я знаю, что Плетение - не единственный способ создания заклинания.
- Интересно, знали ли они имаскари, - тихо сказал Аэрон. - Я узнал, что несколько древних человеческих волшебников обрели способность создавать магию теней, связав себя с силами, находящимися за пределами их собственного мира. Они продали свои души, чтобы овладеть магией, к которой не осмеливались прикасаться другие существа в этом мире.
- Я верю, что это могло быть так, - ответил Финегал. - Ты прикоснулся к этому, Аэрон, но я не могу этого понять. Это выше моего понимания. Однако ты, с твоей человеческой кровью и твоей человеческой решимостью, возможно, способен владеть этой магией.
- Магия теней - это зло, - решительно заявил Аэрон. - Поверь мне, Финегал, я знаю.
Эльфийский волшебник надолго замолчал. Они прислушивались к отдаленным раскатам грома, когда буря собралась вокруг горных вершин в нескольких милях от них и начала спускаться к Маерчвуду.
- Вот моя мысль, - сказал наконец Финегал. - Магия не бывает "доброй" или "злой", хотя некоторые формы магии явно легче поддаются достижению благородных или зловещих целей. Как эльфийский маг, я могу воспринимать только Плетение, естественную энергию окружающего меня мира. И поскольку это естественно для меня, трудно превратить это во что-то изначально злое. Точно так же магия, полученная из темного источника, такого как Камень Теней, может быть использована в дурных целях, и если бы это была единственная магия, которую знали, как использовать, то в конечном итоге она бы испортилась. Но что, если истина лежит где-то посередине?
- Ты веришь, что я смогу найти какой-то баланс между ними? - Сказал Аэрон. - Я думаю, ты ошибаешься. У меня нет сил сопротивляться магии тьмы.
- Очень немногие вещи являются полностью добрыми или полностью злыми, Аэрон. Темное плетение даже не существует для меня. Я не могу почувствовать его или придать ему форму своей руки. Но ты, возможно, сможешь. И если это цена, которую ты должен заплатить за свою магию, то так тому и быть.
- Что, если я потерплю неудачу? Что, если вместо этого он овладеет мной? - Прошептал Аэрон. - Я видел, что Камень Теней делал с теми, кто прикасался к нему.
- Ты должен решить, готов ли ты рискнуть. - Финегал сел на валун напротив Аэрона и достал свой мешочек с магическими камнями. - Я вижу, ты потерял свои глиф-леса, - заметил он. - Если хочешь, можешь снова позаимствовать мои жетоны для заклинаний и начать восстанавливать свою коллекцию заклинаний. Я подозреваю, что в моем репертуаре есть несколько заклинаний, которые тебе сейчас не по силам.
Аэрон колебался. Он чувствовал, что в словах Финегала есть доля правды. Эльфийской магии ему было недостаточно, но он боялся черной, бурлящей злобы Камня Теней. Путь к мудрости и могуществу лежал где-то посередине. Поморщившись, он потянулся за магическим жетоном.
- Посмотрим, что получится, - сказал он. Он посмотрел на камешек. На нем был знак, обозначающий заклинание невидимости. Ему потребовалось всего несколько мгновений, чтобы запечатлеть этот символ в своем сознании, зафиксировав его потенциал, как поэтическую строку, готовую сорваться с языка.
- Ты запомнил заклинание? - Спросил Финегал.
- Я и забыл, каково это, - ответил Аэрон. Он не готовил заклинания уже несколько месяцев. - И что мне теперь делать?
Финегал пожал плечами.
- Сотвори это, - сказал он. - С помощью этого заклинания вы обычно плетете из духа и воздуха. Я не знаю, какие еще источники вы можете использовать.
- Может, мне попробовать использовать магию теней?
Эльф пожал плечами.
- Посмотрим, какие силы откликнутся на твой призыв.
Аэрон облизал губы, закрыл глаза и пробормотал слог, который высвободил силу заклинания. Он напряг все свои чувства, отыскивая тонкие нити и силы, необходимые для создания заклинания. Он мгновенно осознал, что его восприятие изменилось по сравнению с тем, что было раньше. До того, как он увидел жизнь, свет, энергию всего, что его окружало. Он опирался на движение ветра, силу земли, жизненную силу, пылающую в его собственной груди. Но теперь, мысленным взором, он видел черное эхо каждой из этих нитей. Скала под ним была старой и покрытой трещинами. Ветер нес в себе признаки надвигающейся на горы бури. Даже жизненное пламя его собственного духа угасло из-за неуверенности и хрупкости его плоти.
Он осторожно старался не касаться темных нитей энергии, хватаясь только за яркие нити, которые раньше использовал безнаказанно. Но, уловив в своем сознании вздох ветра, он также ощутил гнев надвигающейся бури. Когда он использовал живую энергию своего разума, чтобы создать заклинание, тьма и сомнения вернулись к нему. Аэрон изо всех сил пытался распутать их, но это было бесполезно; свет и тень переплелись, и попытка разделить их выматывала его. Его сердце бешено колотилось в груди, и он задыхался, пойманный на острие заклинания, которое без разбора черпало силу из его собственного тела.
- Аэрон! Закончи это! - Крикнул Финегал с большого расстояния. - Ты не сможешь усилить заклинание без Плетения!
В отчаянии Аэрон захватил тьму светом.
Дрожа от страха перед силой, к которой прикоснулся, он соткал заклинание невидимости и исчез из поля зрения. Дрожа от страха, он обхватил голову руками, пытаясь понять, что произошло.
- Аэрон? Ты в порядке? - Спросил Финегал у ночи.
- Я... Думаю, да, - ответил он. - Это сработало?
- Ты хорошо сплел заклинание. Я тебя не вижу.
- Это не такое приятное занятие, как плетение заклинания из одних только нитей, - осторожно сказал он. - Это все равно что... держать розу, которая ранит своими шипами.
- Вы почувствовали влияние камня?
- В некотором смысле, да, но я подозреваю, что Камень Теней просто открыл мне глаза на то, что было всегда. Возможно, под влиянием камня волшебник вынужден мириться только с темными силами распада и разложения. - Аэрон почувствовал, что его голос дрожит. Он продолжал произносить заклинание, но это не было неосознанным усилием.
- Значит, ты не черпал силу непосредственно из Камня Теней, - заметил Финегал. - Ты просто использовал магическую энергию, как темную, так и светлую, которая существует повсюду вокруг нас. Я никогда не подозревал, что стою так близко к тени.
Аэрон закончил заклинание и осмотрел себя. Он казался невредимым, хотя его руки ныли от холода, а мышцы были слабыми и ватными.
- Итак, камень - не единственный источник магии теней. Он служит магнитом, своего рода линзой, ослепляющей вас от живого переплетения нашего мира. - Он откинулся назад, глядя в небо. - Я не могу себе представить, что бы я увидел в окружающем мире, если бы на меня полностью распространилось проклятие камня. В моих глазах весь мир превратился бы в открытую могилу.
- Что ты будешь делать? - спросил Финегал.
- Я думаю, что возобновлю свои занятия, - сказал Аэрон. - Но на этот раз более тщательно.
***
Лето прошло, ленивое и золотое, пока Аэрон отрабатывал формы и правила магии, которой он теперь владел. Финегал помогал, чем мог, но благородный эльф был слеп к половине того, что творил Аэрон. Аэрону пришлось изобрести новый метод записи своих заклинаний, новую символику и логику их применения, и ему пришлось заново учиться использовать свою силу.
Два лета пришли и ушли. Аэрон тщательно разрабатывал структуру своего колдовства, средства, с помощью которых он мог записывать и произносить свои заклинания, техники, с помощью которых он мог использовать как Плетение, так и магию теней из бесконечных сумерек. Он двигался осторожно, иногда откладывая учебу на несколько недель, чтобы побродить по лесу с Финегалом или навестить Кестрел и Эриале, проводя дни, помогая Кестрел рубить лес, ставить капканы и охотиться.
На третье лето, проведенное им с Финегалом, Чессенту захлестнула война. Кимбар и Аканакс провели месяцы, сражаясь в труднодоступных землях вдоль Аканамере, в то время как их союзники и приверженцы в других местах сражались до последнего. Сооренар сохранял нейтралитет, все еще накапливая силы для будущего. Но волна конфликтов никогда не доходила на юг до Ослина, и Маэрчвуд оставался нетронутым. Аэрону было интересно, имеют ли Орисей или Дальриок какое-либо отношение к раздору, но он никак не мог выяснить это, не вернувшись в Симбар, а он не был готов к этому. Он сомневался, что когда-нибудь будет готов.
Зимой, последовавшей за временным прекращением войны на севере, Аэрон перевел все старые заклинания, которые он когда-то знал наизусть, перефразировав их так, чтобы они соответствовали его символике. Он проводил долгие недели в одиночестве в отделанных панелями библиотеках Грозовой башни, переписывая свои старые записи. Он был вынужден отказаться от глифвудов; старые эльфийские заклинания не могли охватить магию, которой он пытался овладеть. Вместо этого он использовал написанные в стиле колледжа книги заклинаний, но формулировал заклинания своим собственным шифром.
В течение года он освоил все заклинания, которые ранее изучал у Финегала, и даже составил транскрипции нескольких заклинаний, которым его учили в колледже. Финегал усердно изучал его труды, но так и не смог разобраться в уникальной символике Аэрона.
- Твой шифр кажется мне бессмысленным, - сказал он Аэрону однажды. - И все же структура кажется знакомой.
- Плетение основано на эльфийской магии, и поэтому глифы и руны, которым ты меня научил, используются для записи части моих заклинаний, - объяснил Аэрон. - Но это не учитывает магию теней, силы тьмы и энтропии, которые существуют на планах рядом с нашим.
- Я надеюсь, ты нашел ответ.
- Это то, над чем я пытался поработать, - сказал Аэрон. - Я обнаружил, что обозначения и логика, лежащие в основе магии, в том виде, в каком ее преподают в колледже, полезны. Формы человеческой магии работают независимо от того, какими силами манипулируют. - Вот почему ваша работа кажется мне знакомой, - сказал Финегал. - Она основана на человеческой магии. Но если человеческое колдовство способно обладать силой, находящейся за пределами нашего мира, то как волшебники-люди могут противостоять разлагающему влиянию магии теней и подобных сил?
- Многие этого не понимают, - ответил Аэрон. - Я полагаю, что большая часть магических знаний, ставших ритуалом и заученными наизусть для волшебников-людей, - это защита от темных влияний, которые в противном случае могли бы поглотить мага. Маги, которые не желают или не могут предпринять эти шаги, поглощены своей работой. Это путь, по которому я не хочу идти.
- Кажется, ты до сих пор выживал.
- Я не думаю, что я тот же человек, что и раньше. - Аэрон закрыл книгу и встал, подходя к окну. - Сейчас все неоднозначно. Раньше я мог отличить силу от увядания, рост от болезни, но теперь я не могу ощутить одно, не ощущая другого. Я больше не могу найти красоту, Финегал. Всегда есть изъян, раковая опухоль на розе.
Эльфийский лорд долго молчал.
- Я понятия не имел, что тебе придется заплатить такую цену, - тихо сказал он. Он положил руку на плечо Аэрона и оставил его заниматься своим делом.
В конце следующей весны Аэрон на несколько недель приехал в Саден, чтобы помочь Кестрел расчистить участок земли и построить крепкий новый дом взамен простой хижины, которую лесник построил, когда поселился во фригольде. Он радовался, видя, как счастливы Кестрел и Эриале, хотя это и печалило его. Ему снова напомнили об одиночестве, которое он избрал в своей жизни. Аэрон компенсировал это тем, что с головой ушел в работу, прогоняя паутину и нерешенные страхи из своего сознания тяжелым физическим трудом.
В последний вечер своего пребывания они все вместе с несколькими соседями насладились прекрасным ужином в только что отделанном домике. После того, как сидр и эль были розданы по кругу, Аэрон вышел на крыльцо и сел, глядя на лес. Дверь позади него со скрипом отворилась, и он поднял взгляд, когда к нему подошла Эриале. - Тебе не нужна компания?
- Я привык к своим, - сказал он с улыбкой. Они долго молчали, глядя на ясные звезды, мерцавшие над шелестящими деревьями. - Ты хорошо поработала, - сказал он через некоторое время.
- Я не знала, что мне нужно твое одобрение, - рассмеялась Эриале. - Но все равно спасибо. Думаю, да. - Она потянулась и ущипнула его за руку. - Ты не думал остепениться?
Аэрон нахмурился.
- Я остепенился.
- Все, что ты делаешь, - это учишься, запертый в этой башне. Что ты собираешься делать, когда закончишь учебу? В чем смысл всего этого?
- Я не могу закончить, Эриале. Такова природа магии, такова природа того, чтобы быть магом. Он на мгновение задумался, подыскивая слова, чтобы выразить то, что он понял за последние несколько лет под руководством Финегала. - Я не подмастерье, изучающий ремесло, чтобы зарабатывать себе на жизнь до конца своих дней. Магия - это не то, чем я занимаюсь; это то, кто я есть и кем я всегда буду. - Он тихо рассмеялся. - С таким же успехом ты мог бы спросить меня, что я буду делать с собой, когда научусь быть человеком.
- Никому не суждено быть одному, Аэрон, - сказала Эриале. - Что ты сделал, чтобы заслужить такое одинокое существование?
- Даже если бы я жил в доме в центре Мерчлина, я все равно был бы в стороне, - ответил он. - Люди боятся того, чего не понимают.
Эриале покачала головой и отвела взгляд. - Ты когда-нибудь задумывался, как бы все повернулось, если бы ты не встретил Фороса, Регоса и Мироха на тропинке в тот день? Чем бы ты сейчас занимался, какой была бы твоя жизнь?
Аэрон взглянул на нее.
- Мне это никогда не приходило в голову.
- Ни разу? С таким острым умом, как у тебя?
Он закрыл глаза и попытался представить это. Он бы остался в Мерхлине, обрабатывая землю Кестрела на окраине деревни. Возможно, он бы, наконец, избежал внимания Фороса Раделя, когда молодой дворянин унаследовал трон своего отца. Он подумал о девушках, которых помнил по Мэрчлину, но не мог представить, что был бы женат на любой из них. - Не думаю, что мне суждено было стать кем-то иным, кроме как волшебником, - сказал он наконец.
* * *
Финегала и Байллега не было в Грозовой башне, когда он вернулся, поэтому Аэрон вернулся к своим занятиям. Он был занят разработкой нового заклинания, и это быстро поглотило все его внимание, так что еще три недели он не замечал, что Финегал все еще не вернулся. В этом не было ничего необычного; с годами он проводил все больше и больше времени за собственными занятиями, в то время как эльфийский волшебник шел своим путем, но с каждым днем его охватывало смутное беспокойство.
Наконец, спустя месяц после своего визита к Кестрел и Эриале, Аэрон отправился в те места, где, как он знал, часто бывал Финегал. Сначала он следовал методичному плану, переходя с места на место, чтобы охватить как можно больше территории, но уже через день почувствовал, что его ведут к одному определенному месту. На закате второго дня своих поисков он обнаружил, что стоит на вершине древнего холма Лесной Каменной Мантии, на том самом месте, где семь лет назад он выдержал испытание Финегала. Он терпеливо приготовился ждать.
Интуиция не подвела его. Когда сгустились сумерки и на небе появились звезды, появился Финегал, грациозно перепрыгивая с камня на камень, он бежал по тропинке своей легкой походкой. Байллег скакал за ним, приплясывая от восторга. - Приветствую тебя, Аэрон. Я вижу, ты получил мой вызов, - сказал он.
Аэрон вскочил на ноги как раз вовремя, чтобы встретить игривый бросок Байллега. Он почесал собаку за ушами, пока она терлась о него головой.
- Я не знал, что я вам нужен, - сказал он. - Боюсь, я задержался на день или два.
- Неважно. - Финегал уселся на валун, и на его лице мелькнула улыбка. Казалось, что он почти сияет в свете звезд, сияющих под ночным небом. Ночь была теплой, с востока дул легкий ветерок, который доносил звуки и ароматы леса до скалистых вершин. Взгляд эльфийского лорда остановился на Аэроне. - Скажи мне, Аэрон, ты доволен своим существованием?
- Доволен? - Аэрон моргнул. - Магия бросает мне вызов, которого я никогда не мог себе представить. Мы идем темным и безмолвным путем, но у меня не было выбора, кроме как следовать по нему.
- Что бы вы сделали по-другому? - Спросил Финегал. - Остались бы вы в Мерхлине, чтобы предстать перед судом графа Раделя за то, что он ранил своего сына? Ты бы позволил Кестрел умереть в подземельях Раделя или остался в Садене вместо того, чтобы поступить в колледж?
Аэрон взвесил слова Финегала.
- Нет, - сказал он. - Я не думаю, что принял бы какое-либо из этих решений по-другому.
- Тогда какая разница, был у тебя выбор или нет? Ты бы им не воспользовался. Ты не был бы тем, кем являешься сегодня, если бы твоя жизнь пошла по другому пути, так зачем тратить время на сожаления?
С печальной улыбкой Аэрон покачал головой и присел на край обрыва.
- Я думаю, что за тысячу лет ты научишься принимать решения, которые принимал в прошлом. Если бы тебе пришлось нести бремя каждой ошибки, которую ты совершал в течение такого долгого времени, ты был бы бесполезен.
Финегал рассмеялся в сумерках.
- Если кто-нибудь когда-нибудь спросит тебя, Аэрон, в этом секрет счастья. Прости себя и учись на своих ошибках. - Он повернул голову навстречу ветру, глубоко вдыхая. Аэрону пришло в голову, что он никогда не видел Финегала таким беззаботным. Напускное достоинство эльфа сменилось детским восторгом от происходящего вокруг, несмотря на серьезность их разговора. Через некоторое время он снова обратил свое внимание на Аэрона. - Ты сказал, что задавался вопросом, делал ли ты когда-нибудь выбор в своей жизни. Я хочу предложить тебе другое решение.
Глаза Аэрона сузились от легкого предчувствия.
- Ты позвал меня сюда. Что это?
- Я прожил на этой земле тысячу лет. Последние три столетия я жил здесь в основном в одиночестве, хранитель этой земли золотых долин и изумрудных рощ. Я охранял ее границы от драконов и людей. Но я устал от этого бремени, Аэрон. Пришло время сложить его.
Аэрон потерял дар речи. Он начал протестовать, но замолчал. Вместо этого он подождал, пока Финегал продолжит.
Эльфийский лорд устремил свой ясный взгляд на Аэрона.
- Я хочу, чтобы ты заступил на мою стражу, Аэрон. Ты знаешь эту землю почти так же хорошо, как и я, и обладаешь мудростью, не свойственной твоим годам. Марчвуду нужен страж.
- Я не знаю, что сказать, - пробормотал Аэрон. - Что ты собираешься делать?
- Я хочу воссоединиться со своими сородичами. Чтобы бродить, ни о чем не заботясь. Знать, что, если меня завтра убьют, кто-то другой будет стоять на этой земле и охранять ее.
- Финегал, я не знаю, чем смогу заменить тебя. - Аэрон встал и отошел, отряхивая штаны. - Ты учил меня эльфийской магии, когда я только начинал учиться, но теперь мое колдовство - это нечто иное. Это... темнее, испорчено силами, с которыми ты боролся всю свою жизнь.
- Это человеческий конфликт, Аэрон. Быть Тел'Квессиром - значит быть бессмертным и неизменным, быть единым с землей, единым с самим собой. Люди должны бороться каждый день, чтобы вести ту жизнь, которой мы живем по собственному желанию. Финегал закрыл глаза, подбирая слова. - Иногда я думаю, что эльфы не могут знать о добродетели, поскольку нам не приходится сражаться за нее. Возможно, именно поэтому эльфам так легко недооценивать людей.
- Аэрон, мир постарел со времен моей юности. Тел'Квессиры давно покинули Кальмаеркор. Пришло время человеческому сердцу любить и беречь его.
- Финегал, я не знаю, что сказать, - ответил Аэрон.
- Тебе нужна цель, Аэрон. А лесу нужен страж. Подумай над этим. - Финегал некоторое время наблюдал за ним, а затем отступил с вершины утеса, оставив Аэрона обдумывать этот вопрос в одиночестве.
Аэрон окинул взглядом раскинувшееся внизу темное покрывало из деревьев, кое-где прерываемое сверкающими потоками воды или серыми, мохнатыми каменными вершинами холмов. На Каменном покрове леса он чувствовал, что лес живет повсюду вокруг него, от ярких кедровых зарослей, обращенных на восток, к Унтеру, до низких, покрытых туманом болот в южной части леса. Это был его якорь, единственное место, где у него не было ни претензий, ни иллюзий, ни страхов.
Он размышлял больше часа, пока не услышал, как Финегал возвращается на вершину холма. Эльф подбежал и сел напротив него, ожидая ответа.
- Я сделаю это, - сказал Аэрон. - Когда мы начнем?
Финегал ухмыльнулся.
- Начнем? - Шесть лет назад, когда ты пришел ко мне и умолял показать тебе, как творить магию.
- Подожди, это нечестно. Что мне делать? Куда мне идти? Как мне защитить Маерчвуд?
- Поступай так, как считаешь правильным, - ответил Финегал. - Твое сердце не собьет тебя с пути истинного. - Внезапно он радостно рассмеялся. - Есть еще кое-что, что я должен сделать. - Финегал произнес несколько плавных слогов на эльфийском языке, таком древнем, что Аэрон едва мог его понять, и провел рукой по груди. Когда он протянул руку к Аэрону и раскрыл ладонь, появилось крошечное танцующее пламя, светящаяся точка, похожая на драгоценный камень, от которого у Аэрона перехватило дыхание. Финегал прижал мерцающий огонек к плечу Аэрона. - Желаю вам сохранить эту честь с мужеством, состраданием и мудростью.
Аэрон вздрогнул, когда по его телу пробежал электрический разряд. Он откинулся назад, моргая, глядя на свою грудь, но света не было видно. Кожу под рубашкой покалывало, и он отодвинул рубашку в сторону, чтобы посмотреть, что там. На его правом плече, как раз под ключицей, виднелась странная отметина в виде удара молнии.
- Что это, Финегал?
- Это знак Странствующего в бурях, Аэрон. Я носил его веками. Теперь я передаю его тебе. - Черты эльфа казались молодыми, озаренными каким-то внутренним светом. Эльф отпустил его и встал, словно мерцая перед ним. - Обрати свой взор внутрь себя на мгновение, Аэрон. Ты поймешь, что я только что тебе сказал.
Аэрон посмотрел вниз, его лицо напряглось от сосредоточенности, когда он попытался описать самому себе странные ощущения, которые охватили его. Ему пришлось ухватиться за землю обеими руками, чтобы не упасть. Он чувствовал землю так, словно она была продолжением его собственного тела. Обветренные серые холмы были его костями, плодородная земля и великолепные рощи - его плотью, а текущие воды - его кровью. Все бесчисленные животные, птицы и рыбы, обитавшие в пределах леса, сияли, как мириады ярких точек света и жизни, омывая его в бескрайнем море. Он поднялся на ноги, чувствуя слабое приближение тепла и рассвета на востоке, ощущая шорох ночных животных, ищущих свои логова, беспокойный сон других существ, предвкушающих новый день.
Легкое движение рядом с ним потревожило его, и он открыл глаза, когда Финегал встал.
- И еще кое-что, Аэрон. Я оставляю Байллега на твое попечение. Ты увидишь, что собака может быть лучшим другом волшебника. Серебристый волкодав пристально посмотрел на Финегала своими темными, умными глазами, а затем побежал через поляну в сторону Аэрона.
- Ты не уйдешь прямо сейчас! - воскликнул Аэрон. - Ты еще столькому можешь меня научить. А как же все твои вещи в Грозовой башне?
Финегал постучал себя по груди.
- Все, что мне нужно, у меня есть. Что касается подарка, то лучше, чтобы ты узнал об этом сам. Он глубоко вздохнул и сжал руку Аэрона. - Это прекрасное утро для расставания. Прощай, Аэрон. У тебя все получится. Он быстро повернулся и побежал по тропинке, исчезая в лесу.