Сергеев Иван Дмитриевич. 18. Волшебная скрипка

18. Волшебная скрипка

Вероника проснулась, но лежала, не шевелясь, с закрытыми глазами, словно не желая возвращаться в мир. Эти утренние мгновенья были ещё одними когтями, рвавшими её душу, минуты, когда отступали сны, где они с Михаилом были вместе, и приходило осознание случившегося - всякий раз заново. Что ж, раз-два, проснулись-улыбнулись. Нельзя вечно прятаться от действительности, а ты, девочка моя, вчера нарезала себе немало задач.

Впрочем, Вероника не последовала собственной команде: она продолжала лежать, не поднимая веки, но, пожалуй, впервые с того страшного дня в ней поднялось желание и нашлись силы не просто прочувствовать, а обдумать и осмыслить всё произошедшее за последние месяцы. Миша так бы и сделал, если б мог... Мысли её быстро вышли на натоптанную со вчерашнего вечера тропинку: исчезновение последнего письма. Запуганная магистратами, раздавленная горем, раздираемая конфликтом с отцом, с родителями погибшего эфеба, Вероника ни разу не задумывалась о значении, смысле этого клочка бумаги - и о диссонансе, несоответствии между запиской и их маленьким миром на двоих.

Пайдиска мысленно воспроизвела те четыре слова. "Они показали мне правду". Кто "они"? Какую правду? Почему ей ничего не известно ни об этой "правде", ни о таинственных "них"? На допросах в претории Веронику шаг за шагом буквально вывернули наизнанку, заставив представить на придирчивый суд бюрократической машины каждое мгновение их с Мишей совместной жизни, поэтому наша героиня могла с чистой совестью сказать себе: нет, ни малейших признаков того, что возлюбленный жил двойной жизнью, не было. Она заметила бы...и по-женски приревновала. "Кто она" и всётакоепрочее, обычные ритуалы разрушенного доверия, пусть и без битья посуды.

Опять-таки, Михаил был с ней нежен и деликатен, но вещи всегда называл своими именами, без обиняков. В том числе и за это, за умение быть искренним, не раня, Вероника ценила своего филоса. И если бы в его жизни появилась какая-то запретная правда (или то, что кто-то выдавал за правду)...

Все эти стройные, красивые рассуждения разбивались в прах о два факта: прыжок с крыши той инсулы и записка. Это было, что бы ни плели Софья и прочие магистраты.

Четырьмя словами в записке Михаил обличил себя перед любимой как лжеца и двуличника. Были и "они", и "правда". Обличил, понимая, что не сможет сказать ни слова в свою защиту. Значит...значит, он хотел послать сигнал. "Отомсти"? "Разберись"? Но почему именно ей - слабой, одинокой, растерзанной? Есть его ойкогения, друзья, имперские власти, в конце концов; все те, кто сможет легче и эффективнее тащить эти бремена неудобоносимые... "Прости"? А может, "ты в опасности, будь осторожна, не верь никому"? Поэтому записка такая короткая и туманная.

Она открыла глаза. В любом случае в одиночку она не сдюжит. Нужен союзник, сильный и влиятельный, и союзник этот (Вероника усилием, наконец, проснувшейся воли подавила ужас и отвращение) - Софья.

***

Пайдиска вспомнила финал того томительного разговора. Холодные светло-голубые глаза великого эйдософиарха смотрели ей прямо в лицо; Софья, будто щёлкнув незримым трохастиром, изгнала из себя всё человеческое, превратилась в воплощение власти.

- Кириа Вероника, я буду очень благодарна, если ты окажешь мне одну услугу. Если с тобой случится нечто в духе того, что было в пневмогавани, сразу сообщи. Используй обычный функционал для обращений в адрес ведомства великого эйдософиарха, но письмо начинай так: "Кириа София" - через "и", а не "ерь". Тогда оно придёт напрямую на мой церий, так настроена эйдософия, этим каналом пользуются все мнемомахи. Дальше я сама тебя найду, и очень быстро. Тебе всё понятно?

- Да, кириа Софья.

- Вот и славно.

Человек вернулся на место статуи. Улыбнувшись не только уголками рта, но и глазами, Софья нажала кнопку коммуникатора.

- Зайдите.

Вскоре дюжий эйдософилак провожал Веронику до карруки.

***

Беспощадно разгоняя накатывавшие на неё волны сомнений и возражений, Вероника села, опустила ноги на пол, подняла с пола лому. Выбрала дорогу - иди. Куда-нибудь да придёшь, а дрейфующий без курса дромон не приплывёт никуда. Пайдиска бросила взгляд в сторону стола, посвящённого музыке...и обомлела.

Тот самый тёмно-коричневый чехол. Да-да, именно его в день знакомства бережно, точно величайшую драгоценность держал Миша. Одна маленькая проблема: в этом чехле она отдала скрипку покупательнице, найденной на "Пинаксе", чтобы через час превратить часть вырученных солидов в билет на воздушный дромон до Города.

Мысли Вероники сначала рысцой побежали по очередной проторённой дорожке. В еду, которой её угощала Софья, подмешали снотворное, в ойкос ночью снова проникли... Она придирчиво исследовала чехол, найдя знакомые потёртости, трещинки и след от наклейки. Девчонку ту нашли, скрипку выкупили или просто отобрали...

Сон и утренний свет сделали своё дело: версия эта, вчера казавшаяся Веронике неоспоримой, начала бледнеть. БОЖЕ, НУ ЗАЧЕМ? ДЛЯ ЧЕГО?! Государственная машина груба, проста и примитивна, она убедилась в этом на своей шкуре (вздрогнув, пайдиска вспомнила курившего ей в лицо магистрата, в чьём ведении находился картулярий о смерти Михаила) - это скорее заводской пресс, а не замысловатая микрокиклома. Даже если по каким-то таинственным причинам Софье нужно сломать её, свести с ума, лишить воли - в распоряжении великого эйдософиарха есть десятки куда более простых методов. Вероника с горечью подумала: если ей просто намекнут, что могут отправить обратно в ад претория, она пойдёт на всё. "Я же не базилисса Ирина ".

Вероника, торопливо щёлкнув замками, раскрыла чехол, аккуратно достала скрипку. Когда она коснулась струн - не играя, просто приложила пальцы - скрипка беззвучно ответила ей, как отвечала уже тысячи и тысячи раз. Гриф лёг в руку, как родной, знакомая выемка идеально совпала с большим пальцем. Пайдиска привычно уткнулась в подбородочник, выверенным за годы движением угнездив инструмент на ключице... Всё ясно. Она, лучший, драгоценный подарок отца с матерью. Кто-то неведомый вернул ей прошлое, вычеркнул продажу. И это было страшнее и претория, и Софьи.

Ты не знаешь, ты не знаешь, что такое эта скрипка,

Что такое тёмный ужас начинателя игры!

Аккуратно вернув скрипку на бархатное ложе, Вероника включила церий, проверила банковское приложение и "Пинакс". Никаких следов сделки не нашлось ни там, ни там. В истории звонков отсутствовал и номер девушки-покупательницы. Вероника сжала голову руками, словно изгоняя, выдавливая из неё и слова загадочной дамочки в зелёном из пневмогавани о черновике, и болтовню Софьи о мнемомахах.

"В её власти всё зачистить, удалить, наделать эйдолонов... НО ЗАЧЕМ?!"

Сходив в магирейон и выпив залпом полстакана воды, Вероника твёрдой рукой взяла церий, нашла нужный сервис и набрала: "Кириа София..." Отправив обращение, она механически начала утреннюю гимнастику. Тело выполняло привычные движения, пока разум пытался осмыслить безумие. На середине комплекса пайдиску пронзила новая, простая и оттого ещё более пугающая догадка: "А что, если это сделали те самые таинственные "они", о которых писал Миша?!"

Мысль была настолько очевидной и чудовищной, что у неё перехватило дыхание. Софья ей точно не друг, даже если и не враг, - но сейчас вся надежда только на неё. Потом будет потом. Иногда, спасаясь от стаи волков, приходится бросаться в пасть крокодилу.

Вероника усилием воли заставила себя принять душ и плотно поесть. Силы ей явно понадобятся. Все до последней капли.

***

Пансофистис зазвонил, когда Вероника вымыла последнюю тарелку. Софья не врала, когда говорила, что найдёт её быстро.

- ... То, что ты описала, происходит со всеми мнемомахами. Там не то что скрипки возвращаются - целые пласты биографий исчезают и появляются. У меня первые недели волосы дыбом стояли. Тебе придётся учиться жить с этим.

- Кириа Софья, есть ещё одна вещь...о нас с Мишей, но о ней я скажу только при личной встрече с Вами. Это очень-очень важно.

В трубке повисла тяжёлая, отчётливая пауза.

- Хорошо. Давай так: соединим приятное с полезным. Ты просишь о свидании с киром Михаилом - если это он, конечно - я устрою его завтра. Учти, ненадолго, минут десять, и в моём присутствии. Потом поговорим с тобой. Сиди завтра дома и жди звонка, каррука будет ждать внизу.

- Поняла. Кириа Софья, это очень глупый вопрос, и всё же...

- Ну?

- Вы меня не обманываете?

- На глупые вопросы полагаются глупые утешения, кириа Вероника. Не обманываю. Можешь верить, можешь нет - как тебе спокойнее. А вообще, прислушайся к тому, что сказала тебе та... женщина в пневмогавани, и поговори с отцом. Начистоту. Всё. До завтра, будь здорова.

"Во память", - подумала пайдиска. Разговор с безликой уже расплывался в её памяти, распадаясь на отдельные фразы, подёргивался туманом.

"Значит, отец тоже?.."

Вероника подошла к столу, вновь медленно открыла футляр. Она не понимала, боится ли того, что скрипка уже исчезла, или надеется на это. Доставая инструмент, Вероника вдруг заметила, как на дне в бархатной складке блеснуло что-то. Нащупывая это "что-то" пальцами свободной руки, она вдруг охнула: "что-то" оказалось острым и колючим, точно шип или игла. Через секунду Вероника застыла, скованная немым ужасом: по оконным стёклам резво поползли морозные узоры. В комнате резко похолодало, воздух загустел и стал вязким, словно сироп. Тишину разрезало едва слышное, пронзительное шипение, и словно чьё-то ледяное дыхание ожгло затылок Вероники.

Бремена неудобоносимые - слова из Евангелия от Луки (11:46).

Глоссарий Третьего Рима:

Воздушный дромон - самолёт, воздушное судно.

Город - византийцы часто называли Константинополь, столицу империи просто "Город" (Polis). В мире "Луна-парка", соответственно, так называют Москву.

Инсула - многоквартирный дом.

Картулярий - папка с бумагами, номенклатурное дело.

Каррука - автомобиль.

Кириа - госпожа.

Лома - одеяло.

Магистраты - чиновники, должностные лица.

Микрокиклома - микросхема.

Ойкогения - семья, фамилия.

Ойкос - жилище, квартира.

Пайдиска - молодая девушка.

Пансофистис - смартфон.

"Пинакс" - аналог сервиса "Авито" в Третьем Риме.

Пневмогавань - аэропорт.

Преторий - административное здание, управление.

Солиды - валюта Третьего Рима.

Трохастир - выключатель, тумблер.

Филос - аналог бойфренда, кавалер, сердечный друг.

Церий - планшет.

Эйдолон - виртуальный образ.

Эйдософия - искусственный интеллект.

Эфеб - неженатый юноша.

В произведении использовании стихотворение Н.С. Гумилёва.

Сентябрь 2025 г.

Оставить комментарий © Copyright Сергеев Иван Дмитриевич Размещен: 04/09/2025, изменен: 17/09/2025. 12k. Статистика. Глава: Фэнтези, Мистика Луна-парк Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Она открыла глаза. В любом случае в одиночку она не сдюжит. Нужен союзник, сильный и влиятельный, и союзник этот (Вероника усилием, наконец, проснувшейся воли подавила ужас и отвращение) - Софья.

Сергеев Иван Дмитриевич 18. Волшебная скрипка

Сергеев Иван Дмитриевич
18. Волшебная скрипка