Не всегда жизнь персонажу спасает Супермен. Иногда достаточно обычного индюка. И это не то, о чем вы подумали! *Рассказ занял I место на конкурсе-фестивале "Минифест-5. Осень 2014"*
БЕЛЫЙ ИНДЮК
(МОНОЛОГ НЕИЗВЕСТНОГО)
У каждого возраста свои радости. Мне девяносто восемь, и я очень рад персональной сиделке. Я рад, что доживаю свои дни в дорогом доме престарелых, окруженный всевозможными удобствами. И не верьте, будто дом престарелых - это та же тюрьма. Я был в тюрьме, я знаю. Я сидел в камере смертников. В том мае вся Европа - весь мир - праздновали победу, а мне сказали готовиться к казни. В 29 лет.
О нет, я никого не убивал. Я никогда не держал оружия в руках - только кисть. Ведь я был художником, художником-классиком... и нищим неудачником - пока случай не свел меня с одним антикваром. В его лавку любили захаживать богатые американцы, не способные отличить Рубенса от Рембрандта. И тут у меня появились деньги.
После оккупации Голландии мой антиквар куда-то исчез, и мне пришлось самому искать покупателей. Совершенно случайно у меня в руках оказалось ранее неизвестное полотно великого Яна ван Айка - "Женщина, кормящая птиц". Критики назвали его "неведомым шедевром", поставив в один ряд с "Портретом четы Арнольфини". Понимаете ли вы, что это значит? Фон Дорн - тот понимал. Этот высокопоставленный наци купил у меня "Женщину... ", за 30 тысяч рейхсмарок. Огромные деньги по тем временам. С такими деньгами я мог уехать куда угодно, но я, глупец, остался на родине, где чуть не погиб во время налета. Меня спасла вредная привычка: я выбежал в табачную лавочку за сигаретами, и тут начали бомбить. Мой дом сгорел вместе со всеми моими эскизами и незаконченными полотнами. И когда меня арестовали, обвинив в продаже оккупантам национального достояния, мне нечего было предъявить следователям.
О каком достоянии шла речь? Да о том же шедевре ван Айка. Никто не знал, что на самом деле "шедевр" написал я. Мне никто не верил. Когда я умолял дать холст и кисти, надо мной только смеялись.
30 мая состоялся суд, приговоривший меня к повешению. В тот же день меня перевели в камеру смертников.
Чтобы не сойти с ума, я попросил у тюремщиков книгу. Все равно какую. Библию читать я был не в силах. И мне дали толстую книгу, которая называлась... "История птицеводства в Европе".
Это была очередная издевка над "подлым коллаборационистом". Механически я начал перелистывать ее, и вдруг на странице 246-й прочел: "В 1519 году первую индейку завезли из Нового Света в Испанию. До этого европейцы никогда не видели этих птиц". А Ян ван Айк умер в 1441-м.
На мой истерический хохот прибежал охранник. Я воспользовался моментом и сказал, что хочу немедленно видеть главного судью, что я знаю, где спрятаны шедевры, считающиеся пропавшими без вести во время оккупации. Маленькая ложь во спасение - иначе он бы не приехал. Последняя ложь.
Видели бы вы его лицо, когда я сопоставил даты и пояснил, что ван Айк никак не мог написать "Женщину, кормящую птиц", и никто из его современников не мог, потому что в правом нижнем углу картины к корму тянется огромный белый индюк.
"Неведомый шедевр" забрали из Национального музея и вычеркнули из каталогов, а меня приговорили к шести годам тюремного заключения за мошенничество. Отсидев положенный срок, я уехал в Южную Африку - подальше от прошлого. Потом была пестрая жизнь, в которой лишь одно оставалось неизменным. И даже здесь я сохранил этот каприз, привычку - как угодно. Да, кстати. Сиделка! Пора покормить моего красавца Данни.
![[]](/img/s/sherman_e_m/belyjindjuk/1emesto.jpg)