Чваков Димыч : другие произведения.

Секретное дело 4. С Тамарой на сафари

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

IV. С ТАМАРОЙ НА САФАРИ

Часть 1

ПРИКАЗАНО ВЫПИТЬ

  
   Айсберг наш блестел на солнце, переливаясь бриллиантовыми брызгами. А на берег меня с Нанайцем никак пускать не хотели. С Санычем всё проще получилось. Он сразу на сухогруз российский пересел со шлюпочки, и вона - иди, ищи его в окияне-море. За Анютой приехал, его мудрейшество, посол венгерский. Усадил в роллс-ройс представительский и укатил в аэропорт, где уже "Боинг" авиакомпании "Малев" от нетерпения закрылками постукивал себя по бокам, в Будапешт отправиться желаючи. Танзанийские власти только честному слову посла поверили, что не даст он Анюте из машины раньше времени выпрыгнуть, ещё до трапа в аэропорту. Карантин в стране. Вот такая незадача.
  
   Коклюш (по другим данным - "носорожий грипп") на Африканском континенте свирепствовал уже второй месяц. Вот правительство и не позволяло без справок на территорию Танзании приезжать. У нас таких справок, конечно, с собой не было. Эх, знал бы я чуть пораньше об этом коклюше, так давно бы всей нашей компании справочки заготовил. В Антарктике, на каждой станции полярной полным-полно всяких бланков справок на предъявителя. Международного образца, между прочим, Красным Крестом освящённых и Папой Римским лично.
  
   Папа, из прежних, немного ослаб зрением в старости, вот и освятил не только бланки наших справок, но и наборы шифровальные, чернила невидимые... по недогляду. Хотя у нас в разведшколе одни атеисты воспитывались, но с Папиным благословением как-то легче шпионится, куда как лучше нелегалится. О чём это я тут с вами? Ах, да, о справках. Те бланки антарктические практически к употреблению готовы. Только фотографию вклеивай, да фамилию впиши - печать сама поверх этих атрибутов проступит. Да, не простая, а самая натуральная. Чистая, как слеза. Так бы пил и пил. Извините, это я немного о другом вспомнил. Что ж, подобная этиленовая слабость зачастую с нашим братом, разведчиком, случается, если вдалеке от дома взгрустнёшь ненароком.
  
   Так вот, сидим, эт, мы с Нанайцем внутри айсберга, чтоб не так жарко было. Носки стираем уже по пятому разу от скуки, в "камень, ножницы, бумагу" по маленькой играем. Ждём себе врачей местных. Сделали нам дней десять назад прививки от коклюша. Теперь инкубационный период пережидаем. Тут у них, в Танзании, с этим здравоохранением просто беда какая-то. Никто из местных коклюшем болеть толком не хочет. Вот они на туристах, да и на прочих иностранных специалистах из разных областей знаний отыгрываются. На берег же при этом не пускают, всё эпидемии страшатся африканцы смешные. Если бы мы хотели эпидемию тут сварганить, мы бы не на айсберге верхом причалили с голыми руками да тарой пустой из-под шампанского, а непременно бы с собой пару ампул из лаборатории какой секретной притащили на лодочке подводной класса "чёрная дыра на пятке дьявола".
  
   Не пускают на берег, так не беда. Мы же с Нанайцем приучены пограничников обходить незаметно. Притворишься, бывало, поутру бакланом, на берег перелетишь. И, ну, давай, по лавкам шастать. Скоро уже в округе стали догадливые танзанийские торговцы примечать какое-то несоответствие, дисбаланс, так сказать, природный. Открывают они лавку часов, этак, в десять утра по средне танзанийскому времени. На улице уже толпа возбуждённых покупателей матерится не по матерному. Так, одно название, а не мат. Слышал я этот мат. Смехота. В нашем детском саду дристуны на горшках покруче, бывает, заворачивают.
  
   Требую ранние покупатели отпустить какой-либо товар побыстрей. Смотрят хозяева, а продавать-то и нечего уже. Хоть шаром покати в магазине-шопе. Вчера что ли всё продать успели? Бойко, видать, торговля шла. Только прибыли всё нет и нет. Одни убытки. Зато у нас на айсберге чего только не встретишь. Хочешь - халва в жестяных баночках, хочешь - пироксилин в ящиках с надписью "гуталин гуттаперчевый, руками не трогать, не взбалтывать, не возбуждать, не пробовать, произведено обувной оружейной фабрикой имени Ворошилова в секретном городе Будённовск-23, что под Пятипалатинском", хочешь - ожерелье ритуальное из зубов гепарда для поднятия не то тонуса, не то ещё чего-то материального, запамятовал, в общем.
  
   Мы бы, собственно говоря, и вообще с Нанайцем могли не таскать всё это добро к себе в каюту, а только самое необходимое, но больно уж поразмяться после длительного морского вояжа тянет. Да, и попасть на берег навсегда нам ничего не стоит. Только не хотелось бы сразу конфликтовать с местным правительством по таким пустякам с первого шага по суше иностранной. Ничего, потерпим немного. Скоро срок инкубационный закончится, кстати. Тома как раз к нашему освобождению только и сможет в Дар-эс-Салам прилететь. Время, получается, терпит. Пусть и негоцианты местные тоже потерпят слегка. Позже все свои недостающие товары внутри айсберга обнаружат. Не передрались бы только при дележе - бирки-то нам писать недосуг, откуда что взято. Но, думаю, это только на пользу, драка такая. Им, торгашам полезно кулаками помахать. Куда лучше, чем в тени целыми днями бешбармак кушать жирными руками, да чай зелёный трескать, на растопленном льду от заветного айсберга заваренный. Мы сами им и разрешали немного с краю обкалывать. Разве ж жалко!
  
   Вот, наконец, и минул срок нашего с Нанайцем негласного ареста, обусловленный инкубационным периодом коклюша под кодовым этимологическим названием "грипп носорожий ашдваэндва". На горизонте ровно в назначенное время показался адмиральский катер. Он пыхтел ржавым паровым двигателем, видавшим ещё сэра Роберта Фултона, будто старый курильщик сквозь дыры в желтоватых простынных лёгких. Матрос незавидной национальности быстро причалил к нашему ледяному кораблю и, цинично сплюнув себе под ноги утренним катом, перекинул трап к нам на борт. По нему гуськом прошествовало шестеро танзанийских врачей. Все, как один, в противогазах и резиновых перчатках.
  
   Вы когда-нибудь видели такое количество африканцев в противогазах ядовито жёлтого цвета? Вам повезло. Лучше даже и не пытайтесь себе представить эту картину. Стошнит. Но мы с Нанайцем парни крепкие. Не такое наблюдать приходилось. К примеру, рождественское клубкование гадюк семибатюшных. Никогда не доводилось этих тварей лицезреть? Тогда вам лучше в Гваделупу ни ногой! А групповое спаривание transvestites vulgarize? Знаете, лучше даже не думайте оказаться на студии "Вилькепут-фильм", что в пригороде Гамбурга, где полно раскрепощённых горничных и простоватых сантехников. Но не буду прошлое ворошить, а то что-то за зрение стал я в последнее время опасаться. Не помянешь - не послан будешь. Правильно старики говорят.
  
   Мы с Нанайцем поприветствовали гостей милыми улыбками и нежным "Welcome" на все их прорезиненные морды. Прибывшие только закивали неопределённо в ответ. Их стандартное суахильское "Maamkiano" затерялось в районе гофрированной дыхательной трубки.
   - Кругами сеют кипяток, - брезгливо отозвался об опасении танзанийцев поймать заразу мой верный Нанаец.
   Вежливый он, не стал открытым текстом говорить известную русскую приговорку. А и сказал бы, так что - я бы только и понял. Нет, вежливый он. Безусловно!
  
   Между тем, врачи достали всякие свои нехитрые приборы, смерили нам температуру, посмотрели горло, а потом заговорили между собой на языке жестов. Меня это сразу же насторожило. Что за ерунда, почему они противогазы не снимают? Мы же совершенно здоровы. Так я им, соколам, и доложил честь по чести. Что, дескать, хелфы наши, натурально, в отличном состоянии пребывают, давление в норме, кровь играет. Одним словом, хоть сейчас готовы пройти за наградами к тамошнему президентскому величеству. А что, всю страну питьевой водой обеспечили, включая туристов и шпионов! Разве за такое награда не полагается? Я у вас спрашиваю, резиновые морды!
  
   Ничего не ответили делегаты танзанийские, только из баллона какого-то пыль в глаза пустили. Потемнело вдруг, тихо сделалось. Засыпаю, значит, с устатку на жаре. И, вроде, некрепко вчера и пили с Нанайцем. Так только, до четверти спиртового баллона, который взяли в "Мирном" как НЗ, добрались. А что делать прикажете? Не отдавать же всю флягу молочную местным аборигенам! Потравятся те, к чёрту с непривычки! Иди потом, откачивай! Да, и нет у нас с собой столько рассолу. Но, выходит, и сами мы чего-то не совсем рассчитали. Жара, похоже, сказалась и пряный дурной аромат цветущих который год на свалке бананов, доносившийся с берега.

_ _ _

  
   Открыл я глаза и понял, что уже не на айсберге мы на своём флагманском находимся, а где-то в пустыне. Песок на зубах скрипит, ящерки по животу шмыгают, крошки из карманов тырят. Темновато уже. Кругом не души. Нанаец голову поднял, он рядом со мной притулился, и говорит:
   - Димыч, а чё это черти такие странные? Маленькие и рожи не корчат?
   Тут уже я быстро сообразил всё и ответил в форме доклада на Нобелевском заседании:
   - Ошибаешься, милый мой Нанаец! Это вовсе не черти. Черти нас ещё утречком траванули газом каким-то нервно-паразитическим. И если бы не спиртовой шлейф ему навстречу, то доедали бы нас с тобой сейчас гиены или ещё какие мелкие хищники из отряда членистозубых. Не врачи к нам на айсберг приезжали, выходит. Совсем не врачи танзанийские, а совсем наоборот - вражеские наймиты...
   - Интерпол опять балует? - поинтересовался Нанаец.
   - Нет, брат, не Интерпол. Те бы травить не стали. Им невыгодно. Они бы лучше в плен нас взяли и всякую дурь выспрашивать начали. Эти, видать, у других хозяев с руки кормятся. Нам бы найти их теперь нужно и цель коварную выведать. Поднимайся, друг Нанаец, станем для начала дорогу к порту искать, а там видно будет.
  
   Огляделись мы, и свежую колею от внедорожника заметили. Не скрывались враги, свои следы маскировать не стали. Вообразили, что нет уже нас в живых. Оно и лучше. Пусть так себе думают, что русского разведчика можно запросто газом уморить. Не видели они, как наши, разведшколовские, на спор, стальные тросики перегрызают одними клыками и соляной кислотой запивают для полноты ощущений.
  
   То, что видно, куда двигаться нужно, хорошо. Плохо другое. Пешком, судя по всему, идти долго. Нужно транспорт попутный искать. А где ж его посреди пустыни найдёшь?
  
   Нашли-таки.
   Оседлали мы с Нанайцем парочку задумчивых страусов и пришпорили их со всей дури, что в пятках таилась. Поймать этих птичек, правда, сложно оказалось, но смекалка помогла. Не зря Нанаец в разведшколе языки пернатых изучал углублённо на спецкурсе. Только он изобразил брачный клёкот орлана-пересмешника, страусы тут как тут. Очень эти твари до разных развлечений охочи оказались. Заходили вокруг нас кругами, пёрышками поигрывают, глазки закатывают, ногами мозолистыми танец с саблями изображают. А уж когда мы на них вскочили по команде "в седло", поздно было драпать.
  
   Так или иначе, только за два часа примчались мы с Нанайцем в порт Килиндони. Глядь, а в гавани пусто. Нет нашего айсберга, будто и не было вовсе. Умыкнули, гады позорные. Как теперь в глаза танзанийскому правительству смотреть? Как оправдываться? Да, и наш Президент тоже за такое по головке не погладит. Но зато стала понятна логика действий таинственных незнакомцев, которые под видом медиков нас ликвидировать пытались. Айсберг они хотят продать - вот и вся их цель недалёкая. Тут любому штатскому ясно, что нужно нам с Нанайцем пресечь эту попытку незаконную, можно сказать, контрабандную, и не дать нажиться на государственной собственности РФ, коей айсберг белоснежный до официальной передачи народу Танзании, в лице её президента, является.
  
   Вполне понятно, что в Танзании "товар" сбагрить не удастся, по крайней мере, официально, поскольку правительство без сертификата соответствия не станет со злоумышленниками и разговаривать. А наш сертификат я уже давно в Дар-эс-Салам переправил посредством своего даун-топа. Эх, жаль, что нет его сейчас со мной, друга моего электронного. В каюте ледяной он остался. Я ж его снова себе вернул, когда освободился от навязчивого сервиса интерполовцев ещё в Антарктиде, если кто-то не понял. Выходит, второй раз меня пытаются моего интеллектуального отростка лишить.
  
   Одно радует, что не смогут враги им воспользоваться. При несанкционированном доступе даун-топ начинает ругаться, как пьяный сапожник, и норовит укусить незадачливого пользователя за ляжку. Может и до смерти искусать, если не убежать от него подальше. Этим и нужно воспользоваться. Начнём сейчас с Нанайцем искусанных искать. Глядишь, на злоумышленников и выйдем. Сказано, сделано. Отправились мы в местную больницу и сразу же обнаружили в книге регистрации четверых европейцев, которые якобы подверглись нападению диких шакалов, в результате чего были покусаны по самые ягодные места.
  
   Да-да, вы не ошиблись. Именно эти мышцы я и имел в виду. Так-так, почему европейцы, если на нас из стеклянных бойниц противогазов смотрели африканские лица во время захвата? Кожа у них точно была смуглой, а цвет глаз мы не особо рассматривали. Неужели не те? Но мой прозорливый ум предположил, что авантюристы вполне могли покрасить перед операцией похищений айсберга лица и частично руки. К примеру, гуашью. О, как я оказался прав! Только не гуашь использовали наши противники, а просроченный гуталин фабрики "Сумерки коммунизма", который импортировался в Танзанию ещё со времен Никиты Сергеевича. С тех пор коммунизма так и не построили, фабрику переназвали "Полумрак капитализма", а продукция исправно поставлялась в закрома африканской державы в количестве 15-ти тысяч тройских тонно-унций в месяц, как это предусматривало бессрочное соглашение о взаимно невыгодной помощи. И зачем этот гуталин в Африке? Даже нам в разведшколе не объясняли. Не иначе, как политическая игра на уровне небесных сфер, нашему крайнему разумению, как любит говаривать Самураец, неподвластных. Весь Килиндони гуталином изрисован. Его мальчишки с катеров таскают, которые на континент отправляются. Но, извините, немного вперёд забежал. А если быть последовательным, то дела продвигались так.
  
   Главный врач местного лазарета сообщил нам подробности того, как попали к нему на лечение покусанные европейцы. Полицейский патруль обнаружил неподалёку от пристани четверых крайне возбуждённых индивидов, с раскрашенными гуталином лицами и полосками на руках в виде браслетов. На ногах этих людей, да, и повыше тоже кровоточили многочисленные укусы, похожие на следы печатного монтажа. Это я уже после увидел, потому так и говорю. Они лежали возле закрытого сейфа, из которого доносились крики:
   - Я вам, маргиналы недопетренные, покажу, как без пароля ко мне унутрь лазать! Христофора Колумба, Николая Второго, Кровавого, кочерыжку мать! Откройте меня, ламеры паскудные, чайники распаянные. А не то чудить начну!
   И так далее со всеми остановками. Полицейские ничего, собственно, из этих ругательств и не поняли, поскольку никаких других языков, кроме суахили, отродясь, не слыхивали. А если и слышали, то не догадывались, что так могут разговаривать цивилизованные люди.
  
   Это я уже сам домыслил, зная, что и как может мой даун-топ отчебучить, если ты к нему без пароля ворвёшься. А то, что в сейфе именно его заперли, никаких сомнений не было. Ибо, кто ещё мог так эмоционально всю вашу родословную пересказать с картинками, навроде, комикса какого? Типа "Весёлых картинок" издательства "Либидова мать". Причём, не напрягаясь и на русском языке. Ну, разве ещё мы с Самурайцем, но Саныч давно уже чай в своей каптёрке МЧСовской попивает где-то на Сахалине, а я вот он, перед вами стою. Да, и не влезли бы мы в такой сейф невеликий. Мы же парни не мелкогабаритные, а даже очень созревшие.
  
   Так, и что же сделали полицейские? А поступили они по инструкции, правильно поступили. Сейф с непонятным содержимым к себе в участок завезли, а пострадавших в клинику направили. В приёмном покое доставленные заявили, что на них внезапно напала стая шакалов с целью завладеть иностранной валютой и недоеденными гамбургерами. От этого, собственно, мирные туристы и пострадали. Врачи их незамедлительно раздели, оказали первую медицинскую помощь, дали касторки и демидрола, а потом на довольствие больничное поставили за их же валюту, которую шакалам не удалось спионерить.
  
   Прошли мы с Нанайцем в палату к пострадавшим. А по дороге заранее сговорились, что Нанаец и учинит дознание. У него весь процесс лучше и быстрее пойдёт, он и по этому заплечномуремеслу спецкурс закончил. Как спросить с супостата построже, там, в разведшколе, здорово учили. Задорно так и весело учили, что невозможно было лекции слушать, когда на спецкурсе практические занятия начинались. Уши закладывало. Не скажу, что Нанаец преуспел больше, чем Хабиби, в этом деле святом, но последним учеником явно не был. Конечно, до пытки чаем он ещё не дорос духовно, но вот с серебряным костылём у нашего агента отменно получалось. Так вы не знаете, что такое серебряный костыль? Тогда вы ничего не смыслите в теории современного дознания. Я и сам специалист невеликий, как следует, с супостата спросить не могу. И про костыль серебряный ничего не слышал. Знаю только, что теория "кнута и пряника" устарела немного в связи с тем, что все пряники после перестройки в открытую продажу поступать стали. Да, и жалко мне его, ворога болезного.
  
   Вот в открытом бою - другое дело. Здесь уже так получается, что на ссадины да шишки никто внимания не обращает, и жалость тут неуместна. Я вам, кажется, про серебряный костыль обещал поведать? Слушайте. Как раз в Килиндони я и узнал про эту железнодорожную методологию. Это Нанаец самолично придумал в минуты, так сказать эмоциональной разгрузки у себя на очень Дальнем Востоке.
  
   Заходим мы в палату незлобиво так и терпимо, как ягнята молочные. Даже йогурт от позднего ужина ещё на губах не обсох. Не разведчики, а чистые ангелы во плоти. Только тут я замечаю у Нанайца в руке какую-то металлическую штуку, очень на большой гвоздь смахивающую, светом зловещим от люминесцентных ламп отливающую. Меня так в холод и бросило.
   - Ты что, - говорю, - Стас, совсем офонарел что ли? Мы же Женевскую конвенцию недавно как раз подписали. Никаких пыток, я тебе говорю.
   Тихонько так говорю, шепчу скорее, чтобы противники не догадались ни о чём и не стали в окно выпрыгивать от избытка чувств и адреналина. А Нанаец улыбается мне кротко и отвечает также шёпотом:
   - Не бойся, Димыч-свет, солдат ребёнка не обидит. Только предмет сей, в нашем суровом деле завсегда нужен и, можно сказать, даже необходим. У нас ведь как на чугунной-то дороге заведено - когда не помогают никакие уговоры, то тут серебряный костыль и достают. Сразу праздник, братание, и работа спориться начинает. Доверься мне, брателла Димыч, не пожалеешь. Вмиг я этих обормотов расколю. На путь истинный, железнодорожный да безоткатный выведу.
  
   Засомневался я, если честно, но не стал возражать. А! Гори она огнём, та конвенция! Не я её подписывал, в конце концов. Сам же встал в сторонке и наблюдаю за действиями Нанайца, чтобы пресечь членовредительство, в случай чего. Не понадобилось, впрочем, моё участие. Так Нанаец свою часть либретто исполнил, что только памятник ему поставить. Жаль, что Церетели в Австралию засунулся со своим прожектом завиральным. А так бы, конечно. Дело же наше святое, собственно говоря, стремительно развивалось.
  
   Подошёл Нанаец к первой коечке и что-то нежно прошептал на суахили в ушко больному. Тот явно не мог прорезать фишку. Так. Не местный. Затем Стас перебрал все знакомые ему языки Европы, пока не убедился, что пациент на немецкую речь живо отреагировал. Глазки у него забегали, пот на лице выступил. Даже издалека заметно. Кстати, а Стасом только избранные Нанайца называть могут. Я в их числе. И этим горжусь. Так вот, увидев, что бывший наш противник и неудачливый отравитель соображать что-то начал, Нанаец усилил натиск, серебряный костыль продемонстрировал и ещё что-то там запел на языке Маркса и Энгельса.
  
   Нельзя сказать, чтобы трое других больных безучастными к их беседе остались. Они с ужасом смотрели то на Стаса, то на меня, пытаясь сообразить, не покойники ли к ним пожаловали на встречу. А Нанаец продолжал наседать.
   - Дер, от кого, зиммер битте, вы арбайтен ундер майне персон унд мин херц Димыч? Варум же, чёрт не русский, тебя ун капутен шнапс зизух? - слова его вкрадчивы были, но не оставляли никаких надежд на спасение. - Ун айне кляйне даун-топ дер панцирен шкаф выпустим. Фарфлюттер, мало не покажется!
  
   Смотрю, дрожит бедолага. Даун-топа кусачего опасается, но молчит герр, вражина подлая. Нанаец на костылике серебряном ненавязчиво так пробу продемонстрировал, и пошло дело. Стали наши герои колоться наперебой. Каждый первым быть стремится у кормушки, где серебро дают не за посмертные подвиги, а запросто так. По окончании беседы отдал Нанаец свой атрибут дознавательный самому говорливому, и пошли мы с агентом верным в полицию. Что ещё в этой больнице делать, если нужно айсберг из плена выручать.
  
   А за костыль серебряный, железнодорожный, мы не сильно переживали. Позднее работники Дар-эс-Саламской таможни нам его вернули в аэропорту бывшей столицы. Нанаец же с президентом Танзанийским заранее договорился. Мало ли что, распилили костыль вороги на четыре части и покрасили в цвет ржавого железа. Таможенная служба и в Африке поставлена хорошо. А за айсберг бесплатный нам можно и уступку сделать, не вымогать при выезде серебро на бедность.
  
   Но, собственно, до нашего отъезда ещё далеко. Мы же к тому моменту не только Тому не встретили, но и не выяснили, ГДЕ, собственно, российский ледяной крейсер стоит, и какая сволочь его ТУДА поставила. Да, мало ли ещё вопросов накопилось. Особенно, когда за дело не дилетанты берутся, а самые настоящие профессионалы со стажем.
  
   А почему я Дар-эс-Салам бывшей столицей назвал, так тому объяснение простое. Столица Танзании теперь Додома, в которую переводятся из старой столицы Дар-эс-Салама все правительственные организации. Делается это хаотически и бестолково. Все улицы в дневные часы переполнены грузовиками, с доверху забитыми сейфами, с пресс-папье и другой канцелярской ерундой. Шум стоит жуткий. Английская, немецкая речь вперемешку с суахили и другими африканскими наречиями. Ну, чисто, Вавилонское столпотворение. А посольства все иностранные, между тем, по-прежнему в Дар-эс-Саламе базируются и не под каким африканским соусом пикантным с места не двигаются.
  
   Зато чиновный люд Танзании охотно в Додому стремится. Пока, суть да дело, можно "откосить" от дел славно, на переезд сославшись. Эту картину мы позднее наблюдали. Мне, лично, не понравилось. Будь моя воля, так я бы и чиновников тоже поменял на новых, ещё не порченых, без червей которые. Купил бы им новые компьютеры и скрепки, да в Додоме поселил. А старых бы крючкотворов государственных в Дар-эс-Саламе оставил пенсии дожидаться и коротать дни за чтением "Весёлых картинок". В этом случае им бы язык учить не понадобилось. Впрочем, Африка - есть Африка. Не поймут-с. Менталитет у них не того разлива. Выдержка не та! Да, и не знают в Танзании слова "менталитет". У них там всё больше полиция развлекает население. А настоящих "ментов" никто до сих пор не видел. Вольно им.

_ _ _

  
   В Килиндонской полиции нас поначалу встретили неприветливо. Они как раз в столицу факс о помощи отправили, чтобы специалиста по неадекватным взрывчатым материалам прислали. Сами сейф вскрывать не рискнули. Вдруг, да, неправильно чего сделают. Тогда собирай после обломки по всему острову. Даром, что Мафия называется, а вот беспредела тут никогда не водилось отроду. И на этот раз обошлось. Потому как мы с Нанайцем вовремя подвернулись. Издалека я услышал крики своего даун-топа на низких частотах:
   - Я вам, бляха-муха, кому говорю, отворяйте двери. Дайте воздуха вдохнуть, сатрапы позорные! Никогда что ли говорящее устройство не видели? Никого не трону, век свободы не видать, чесс пионерское! На кичу бы вас всех завернуть, чтобы не лезли ко мне в нутро!
  
   Действительно, надо бы перестроить даун-топ немного, а то и, впрямь, немного жутко делается от этого загробного голоса. И пожалуй, репертуар сменить, а то совсем какой-то уголовный. У нас в отделе новых разработок тоже случайные люди встречаются. Вернее, не случайные, а практиканты неприкаянные. Им лень себя настоящей наукой занять, вот они и балуются. Хорошо, что начальство не в курсе, а то бы всех разогнало давно за неуважение к русскому языку и делу государственной важности. Это же не министерство образования, где всякому портфелю свой йогурт кофю в постель носит.
  
   Подошёл я к сейфу неказистому, ногой его припнул слегка. Ничего не сказал. Сам даун-топ сообразил, что теперь ему словарного запаса мало окажется. Против меня он слабоват будет. А, если мы с Нанайцем вдвоём начнём терминами наружу меряться, то тут уж, конечно, никаких надежд электронным мозгам на победу. Угомонился агрегатушка мой надёжнейший, позволил себя из сейфа извлечь. Только что на шею не бросился. Нечем ему меня за шею обнять по-человечески. Но ничего, скоро и такой у нашего брата, разведчика, электронный друг появится, что от человек не отличить. Дайте только время, господа хорошие. Взял я на руки даун-топ свой проверенный и сразу же с Центром связался. Запросил информацию о некоем принце Гогенлоэ. Минуточку! Не все сразу. Сейчас объясню, какое отношение имеет этот человек к делу об исчезнувшем айсберге. Успокоились? Тогда слушайте.
  
   Немногим ранее, ещё в больнице нам удалось узнать, что тех самых лже-докторов из инфекционной комиссии Танзании изображали наёмники из числа европейского отребья. Нанял их некто - не то принц, не то герцог по имени Генрих со знаменитой фамилией Гогенлоэ. Наёмники знали только одно, что им необходимо уничтожить сопровождающих лиц вновь прибывшего на причал города Килиндони айсберга, которые, якобы, обокрали нанимателя и лишили его заслуженной прибыли от Танзанийской республики.
  
   После того, как нас с Нанайцем в бессознательном состоянии вывезли в пустыню, сам Гогенлоэ занял капитанское место на нашем ледяном крейсере с ещё четырьмя сподвижниками, а нанятым ухарям выдал обратные билеты на родину и презентовал в качестве оплаты за работу мой знаменитый даун-топ. Как он объяснил, за эту "игрушку" любая разведка мира заплатит наёмникам большие деньги. Любопытство сгубило парней. Нельзя же так нелепо пытаться узнать, что находится внутри у секретного устройства, право слово. Больше ничего конкретного от покусанных подопечных добиться не удалось. Не знали они, куда погнал айсберг криминальный принц, не знали также и то, кому он собрался его продавать. Но ничего! Это мы тоже скоро выясним, не будь я Димычем в третьем поколении!
  
   Ответ из Кремля не заставил себя ждать. Через полчаса я уже знал многое. Не только о самом Гогенлоэ, но и о его возможных криминальных связях. Однако пора и на континент. Эпидемиологический надзор, несмотря на ночное время, не возражал. Нам с Нанайцем подали адмиральский катер, но не тот, что мы прежде видели. Этот, пожалуй, не с Фултоном хороводы водил, а с Дизелем клапанами стучать учился. И на нём мы благополучно переправились к утру в стольный град Дар-эс-Салам. По пути успели прочитать досье, из Центра поступившее, которое привожу ниже в свободном изложении.

_ _ _

  
   У герцога Гогенлоэ с утра выдалось плохое настроение. Вообще говоря, он был не герцогом вовсе, а наследным принцем одного небольшого государства. Гармешпаркенкирхия оно называется. Кто не знает карты Европы, тому будет легче представить расположение королевства, ограниченного парламентскими бучами, с моих слов.
  
   Если вы приедете в Вадуц, что в Лихтенштейне, то вам нужно будет пересесть в рейсовый автобус N1 - экспресс, и он домчит вас к замку Гогенлоэ за каких-нибудь четверть часа. А вот если надумаете пройтись пешком, разминаясь после стремительных автобанов, то вам следует помнить, что поворот у собачьей будки со стрижеными "под канадку" эрдельтерьерами ещё не ваш. Проследуйте далее метров сто-сто двадцать (в зависимости от глазомера) и сверните у кафе "Der Bitte zer" налево.
  
   Миновав старинный парк с распоясавшимися дубами, вы непременно наткнётесь на чугунную ограду, украшенную готическими вензелями и львиными мордами. Это и есть фамильные земли Гогенлоэ.
  
   Так почему всё же принц скрывал своё королевское происхождение? Да, был он в душе демократом до самых кончиков своих наманикюренных ногтей и очень стеснялся, что друзья по Кембриджу его поймут неправильно. Засмеют и перестанут приезжать в замок на покер с пончиками под кальвадос. До кальвадоса Генрих Гогенлоэ был страшный охотник. Пожалуй, даже сильнее, чем до роковых женщин с опереточным голосом, пустой блондинистой головой и длиной ног (количеством две), размером не менее восьми гармешпаркенхирских дюймов.
  
   Большой забавник этот герцог Гогенлоэ, должен я вам признаться. Ему только бы пошалить в кулуарах. Ну, вы знаете, что кулуары - это такое место для сексуальных утех аристократов, ведущих свой род от Карла Смелого. Карл ещё, кажется, в VIII-ом веке придумал эти кулуары. Повелел наполнить их подогретой минеральной водой и вытяжкой корня мандрагоры. С тех незапамятных лет и веселятся аристократы на досуге, порой забывая, что им нужно достойно нести своё монументальное величие навстречу жизненным коллизиям.
  
   Это утро не отличалось ничем выдающимся в череде себе подобных в уже заканчивающемся прохладном, но довольно тёплом, феврале. Зима медленно умирала, создавая иллюзию вечной жизни в блестящих на солнце лужицах. Но, тем не менее, у Генриха абсолютно всё не заладилось после подъёма. Вроде, и певичка этой ночью была хороша. Петь не пела, с глупыми вопросами не приставала, во сне не храпела, как гренадёр, в сейф потихоньку залезть не пыталась. Как одурачила стакан свежее закипевшего "Мартеля", так сразу на боковую. Даже не пискнула ни разу. Камердинер принёс пушистые носки из козьей шерсти и натянул их на худые мозолистые копытца герцога.
  
   Генрих чувствовал, что старик прежде, чем подать, согрел носки своим горячим дыханием. И это несколько растрогало его зачерствевшую душу. Стало значительно лучше, чем сразу после того, как герцог Гогенлоэ открыл глаза. Но что-то всё равно не давало покоя Генриху, тревожило его, мешало вкушать медовые круассаны с пенистым капуччино. А яйцо, сваренное всмятку, вообще выпало из нервных рук Гогенлоэ. "Яйцо разбилось - быть беде", - ещё одной нехорошей мыслью в голове герцога стало больше. Он попытался проанализировать, что же его так тревожит с утра. И доанализировался до того, что впору идти вешаться. Конечно, а вы-то сами, что бы стали делать на месте Генриха, когда кругом сплошные проколы? Айсберг в Танзанию доставил какой-то неизвестный Димыч с компанией нетрезвых пингвинов. Проект продажи питьевой воды в Африку, который вынашивал умница Гогенлоэ, рассыпался, будто карточный домик на сквозняке. О народных гуляниях в Танзании сообщила вчерашняя пресса. Но и эта неудача герцога в бизнесе была далеко не последней.
  
   На альковном ложе заворочалась вчерашняя певичка. Она затребовала мерзким визгливым голосом чего-нибудь солёненького. Знает, зараза, что герцог уже несколько лет получает из России по бочке отборнейшего рассола ежемесячно. Производит этот капустно-огуречный напиток божественного содержания не какой-то там пищевой комбинат имени Анастаса Микояна или, упаси Боже, имени подозрительных останков (пищевой комбинат "Останкино"), а один очень замечательный фермер Никодим Аристархович Спиря.
  
   Этот эксклюзивный контракт на поставку живительной жидкости стоил Генриху не только больших денег на подкуп казённого люда, не желающего отдавать национальное достояние на Запад, но и гибели не одного миллиарда нервных клеток в процессе заведения отношений с алчущими чинушами. А сколько было загублено здоровья в процессе совместных распитий немыслимых количеств "рашен водки" под грибки, огурчики, лимон или "под мануфактуру" (занюхивание рукавом) без последующего утреннего лечения! Ведь контракт-то ещё не подписан, а свои домашние заготовки подлые российские бюрократы зарубежному гостю старались не демонстрировать. Это, дескать, опытная партия, на людях не проверенная. Рисковать, де, нельзя.
  
   Предлагать-то они жутко страдающему Гогенлоэ рассолу не предлагали, зато сами глушили его за милую душу, не опасаясь за последствия. Вот и пойми этих русских! Напоить за свой счёт напоят, а рассолу на похмелку дать пожалеют. Однако пора загостившуюся певичку взашей гнать, а то окончательно всё испортит своим нытьём. Герцог, как был в исподнем, откушивая завтрак, так и явился перед певицей с запотевшим стаканом рассола. Стаканово хрустальное нутро буквально надувалось от гордости, что несёт в себе такой дорогущий продукт, отливающий зеленью Саксонских весенних полей. Чесночные вкрапления мирно соседствовали с укропными деревцами, напоминающими топляк после сплава. А распухшие от капустных и огуречных соков горошины чёрного перца катались по донцу стакана от малейшего его движения в нервной руке Генриха, как теннисные мячи, которые забыли покрасить. Ярко-алые флажки стручкового перца напоминали турецкие ятаганы, обагрённые кровью неверных.
  
   Сам бы взял, да и выпил! Так ведь, нет. Своими руками отдаёшь человеку бесполезному, по всему видать, распущенному. Но у Гогенлоэ в роду все благородством пышат, никогда про свои гневные мысли и намёком не обмолвятся. Даже за десять гармешпаркенкирхских фуртигов, даже за одиннадцать. А вот, за двенадцать-то, пожалуй что, и обмолвятся. Только не даёт никто таких денег. Жадные людишки в этой Европе Центральной. Поубивал бы всех, жаль - патронов не хватит.
  
   - Любезная сударыня, - вежливо начал Генрих, - извольте употребить в себя оральным методом в качестве лекарства этот замечательный нектар, коим я решил отблагодарить Вас за ту несравненную ночь спокойного сна, которой Вы меня так щедро одарили. Далее я Вас не смею задерживать, поскольку не вижу причин, по которым Вы смогли бы навязать мне своё вялое общество. Семь самых настоящих гармешпаркенкирхских фуртигов и ещё тридцать шесть сентавов ждут Вас, мадам, на ломберном столике. Это мой подарок и одновременно оплата Вашего обратного проезда на рейсовом автобусе. Засим откланиваюсь и удаляюсь по делам, насколько неотложным, настолько же и спешным. Честь имею!
  
   Последняя фраза, несомненно, удалась бы более эффектно, будь на Гогенлоэ сапоги для верховой езды со шпорами, а не эти дурацкие тапочки. Вот бы он дзенькнул тогда золочёными шпорами! Но, увы, не успел подготовить уход, красивый во всех отношениях. Вечная проклятая спешка. Впрочем, этой овце и такого ухода герцога хватило. Будет теперь слухи распространять о благородстве и щедрости наследного принца. Что ж, в том нет большого греха. Пусть себе. Хотя, с другой стороны, реклама никогда не помешает. "Нужно было ещё парочку сентавов добавить, чтобы хвалилось ей лучше, - подумал Генрих, двигаясь по коридору фамильного замка. - Впрочем, и этого вполне достаточно. Лучше сам лишнюю жвачку сжую после обеда".
  
   Через минуту Гогенлоэ уже и не вспоминал о ночной гостье. Его теперь занимали другие мысли. Генрих обдумывал, каким образом взять реванш у расторопного Димыча, наказать всех его пингвинов и зашибить сверхприбыль, которую так любят получать акулы капитализма, аккурат перед ленчем.

_ _ _

  
   Государство Гармешпаркенкирхия маленькое, даже, скорее, крохотное. Таких, как оно, на территории Лихтенштейна можно легко с десяток разместить. Но вот амбиции у принца наследного Гогенлоэ, как у настоящего Рокфеллера. Так и норовит что-нибудь умыкнуть у беспечных хозяев. Так и повелось, беззаботные европейцы во всём друг дружке доверяют, даже границы открыли как-то раз по шенгенским понятиям. С тех пор они, границы сии, так и стоят незапертыми. Этим Генрих Иоаннович и не замедлил воспользоваться. Ездит по Европе на своём рефрижераторе с прицепом, что ни попадя, тащит. Где тушку свиную, где пива бочку початую.
  
   К примеру, возьмём окрестности Мюнхена. Ударились, скажем, баварцы развесёлые танцевать посреди праздника. Захотели потом кружки наполнить. Глядь, а бочке-то проныра герцог уже крылышки приладил. И жбанчик с капустой тушёной и два ведра сарделек тоже исчезли. А рефрижератор Генриховский катит себе дальше и пополняется разными ценными продуктами. Причём, не только продовольственными.
  
   Поговаривают, что однажды Гогенлоэ удалось даже целый завод резинотехнической продукции откуда-то из Голландии вывезти. Стояло до недавних пор это предприятие на заднем дворе фамильного замка и напальчники производило. Сначала-то, как водится, выпускали там тот же продукт, что и в Голландии. Как бы это выразиться, предохранительный набор... для прибора... Только конкуренции не выдержал этот завод. За границей Гармешпаркенкирхии своих, ну, ... этих штук навалом. Ценой же привередливого европейского обывателя с умеренным либидо никак не взять, поскольку торговые пошлины не дадут опустить цены ниже уровня Рейна в засушливое лето. А для своих жителей производить товар - проку мало. Подумайте сами, если предприятие на полную мощность запустить, то каждый житель мужского пола во владениях Гогенлоэ, включая стариков и младенцев, смог бы с утра до поздней ночи переодеваться. Ну, в эту самую продукцию, что голландские голубки так любят использовать. В смысле, продукцию менять на себе по мере надобности... И даже если бы на одно переодевание уходило не больше пяти секунд, то и тогда б только половина изделий разошлась бы со склада готовой продукции. И это при том, что каждый,.. м-м-м,.. скажем, колпачок сразу выбрасывается после примерки! А на самом деле там качество резины такое, что вполне можно изделия по нескольку раз использовать. Сносу нет современной резине! Тут только напальчниками и спасёшь производство. Ведь пальцев в десять раз больше, чем... чем... чем, скажем, всего остального.
   И это только на руках!
  
   Но, однако ж, и напальчниками производство прибыли поднять на должный уровень никак не удавалось. Как ни крути, население Гермешпаркенкирхии оставалось небольшим. Тут только экспорт смог бы спасти непутёвого сына евродемократии. Осознавая этот сермяжный факт, относящийся к вопросам внешней экономической политики государства, герцог решил тайно приступить к распространению своих разноцветных напальчников с экзотическими вкусами тропических растений по всей Центральной, а если получится, то и Восточной, Европе. Причём распространять товар интимного свойства тоже интимно, то есть, не ставя в известность государство-импортёр. Интимный экспорт, а иначе говоря, контрабанда - дело прибыльное, НО ХЛОПОТНОЕ. Пришлось потомственному принцу столкнуться с чернью с самых низов загнивающего в аромате от Ив Роша и Паломы Пикассо буржуазного общества.
  
   Чернь, как правило, была не образованна, одевалась безвкусно, питалась по американскому методу fast-food, пила дешёвый бренди из Герцеговины и контрафактное турецкое пиво, разлитое в каком-нибудь измирском гараже. Одним словом, публика не из приятных. Его новые знакомые говорили на безобразном жаргоне, состоящем из смеси плохого немецкого, английского и русского в части, тяготеющей к упоминанию различных частей тела не первой необходимости и родственников по материнской линии. Кстати, странно, у этих русских родословная ведётся по мужской линии, а поминают всё время материнскую. Может, это всё оттого, что в России издревле проживало великое множество сынов и дочерей иудейских?
  
   Но, однако ж, оставим эту загадку без ответа и поспешим туда, в те глубины порока, куда невольно свалился славный сын рода Гогенлоэ, связавшись с нелегальной поставкой своей продукции за границы замка (читай - за границы Гармешпаркенкирхии). Дела на фабрике резиновых изделий после начала нелегального вывоза продукции в кварталы "красных фонарей" Гамбурга, Амстердама и Ливерпуля пошли в гору. Расширилась производство и ассортимент. Заезжий профессор-химик из Албании изобрёл специально по просьбе Генриха изделие "Неделька", состоящие из семи предметов, вложенных один в другой наподобие русской матрёшки. Для верующих иудеев такой набор состоял из шести предметов. На месте шабата в матрёшке красовалась жевательная конфета в виде пальцев, сложенных в одну всемирно известную комбинацию типа "шиш" (или же "кукиш"). Дескать, шабат, ребята. Шабаш! Любой человек с берегов Иордана с мало-мальски развитой фантазией запросто мог угадать в этих пальцах персты Иеговы.
  
   Итак, финансовое состояние Генриха явно налаживалось. Деньги полились на его оффшорные счета рекой. А там не одна пара зорких адвокатских глаз следила за тем, чтобы отмывались контрабандные деньги почище, да позеленее. Странный факт, ребята. Этот чудак - Гогенлоэ - предпочитал начинающий увядать доллар пышущему здоровьем евро. Не патриот Европы. Не патриот. Ну, да, Бог ему судья! Вскоре производство "напальчников" настолько заматерело, стало по патриархальному благообразным. Вплоть до того, что местный священник, из лютеран, тайный, кстати сказать, алкоголик и трансвестит, освящал каждую партию контрабандного товара личным "БЛАГОСЛАВЛЯЮ" с приложением электронного факсимиле по латыни.
  
   Генриху пришлось отдавать часть хозяйственных пристроек замка под склады готовой продукции. Вовсе не потому, что предложение превысило спрос, а по одной лишь собственной великокурфюрстской жадности, которая произрастала от Карла Смелого, и не давала ему брать на работу дополнительных курьеров, доставляющих товар, минуя призрачные границы единой Европы.
  
   Тем не менее, бизнес шёл очень и очень неплохо.
  
   Но Гогенлоэ этого успеха стало маловато. Нужно ли говорить, что ни о каких налогах Генрих и не помышлял в отношении себя. "Я - государство, и пусть налоги платят мне, - так он рассуждал, - я же обеспечиваю работой всех своих подданных. Я не даю умереть им с голоду, я обеспечиваю их досуг путём трансляции на все уголки замка и его окрестностей радиостанции "Маяк for the magnats & their families", телевизионных передачи "Good night, babies", "Lets talk about" и "Bolshyiaya stirka". Следовательно, я имею полное право распоряжаться сознанием всех своих подданных". И куда только демократизм улетучился? Козлиной мордой герцог оказался. Не меньше!
  
   Населения в Гармешпаркенкирхии не густо, сами понимаете. Я уже упоминал этот ортодоксальный факт. Отсюда и общая сумма налогов с населения невелика. Хотя и собираемость, не в пример многим странам, практически стопроцентная, но всё равно не хватает герцогу. Между тем, облагать своих подданных новыми налогами не годится, поскольку умница Генрих жил с некоторой оглядкой на Евросоюз, в который мечтал войти в качестве бельма на глазу старушки Европы. Его бы, как пить дать, не приняли в дружную семью цивилизованных правителей, если бы он решился на такой шаг.
  
   Тогда наш миляга Гогенлоэ придумал хитроумную комбинацию. Стал он чуть не каждый квартал объявлять в стране праздник по поводу своей помолвки с очередной красавицей, большей частью, из любезных ему певичек. А где помолвка, там, как водится, и подарки. Достал попросту всё население этой бесконечной чередой обручений. Жители Гармешпаркенкирхии притомились одаривать своего правителя и его избранницу свадебными подарками. А тот, получив всё сполна, разрывал помолвку с тем, чтобы через некоторое время новую провозгласить. Избранницы, ушедшие в отставку, немедленно выдворялись из замка (читай - из страны) и вынуждены были добираться до Лихтенштейна пешком. Прямиком мимо собачьей будки со злобным шпицем-мутантом. Редко кому из них удавалось у Генриха денег на автобус позаимствовать под большие, нужно заметить, проценты.

_ _ _

  
   Вскоре, в силу своих необычайных амбиций и гипертрофированной жадности, Генрих Гогенлоэ связался с разведслужбами тех государств, которые нельзя было считать порядочными даже по меркам матушки Европы, любящей корить несогласных со своей политикой многократных и неоднозначных стандартов за соринку в глазу партнёра, предпочитая не замечать брёвен в собственных зенках. Какие это страны? Воздержусь, пожалуй, от ответа, чтобы не прослыть ярым ненавистником неизбежного прогресса по версии сухопарых леди из Европарламента, которые ничего страшнее пощёчины, коей удостоил камердинер собственную супругу за неверность, в своей унылой серой жизни не видели. И при всём при этом вышеназванные леди пытаются навязать всем такой в точности стиль жизни и образ мышления, достойный Викторианской эпохи, который сами же и возвели в ранг высокой морали. Но не стану углубляться так подробно в подсознание изнеженных матрон из Европарламента. Дай, Бог, с Гогенлоэ разобраться. Тем более - из Центра такой приказ поступил, что нам с Нанайцем предстояла большая прогулка по Танзании и окрестностям. Приказ гласил:
  
   "В силу сложившихся обстоятельств необходимо предотвратить продажу айсберга небесной чистоты, входящего в реестр государственной собственности Российской Федерации. Немного задумавшись, приказываю:
   1. Незамедлительно отыскать оную движимую по воде собственность;
   2. Разоружить и арестовать виновников хищения.
   3. Доставить арестованных дипломатическим дирижаблем в Москву для организации судебного разбирательства в Басманном суде столицы.
   4. В случае невозможности отбить айсберг у супостатов-ворогов, выпить его силами личного состава.

Обер-генерал особого отдела ФСБ - Пресноводнов-Водоплавающих".

   Для того чтобы мне с Нанайцем было легче исполнить 4-ый параграф приказа (в экстренных обстоятельствах), нам из Центра прислали керогаз КЛП с лазерным приводом. Этим устройством айсберги растапливать можно с очень большой скоростью. Я сам видел, как агрегат работает в реальных условиях севера. Просто поразительно! Вы думаете, что Гольфстрим сам по себе образовался? Нет, его керогазом КЛП подогревают, чтобы Мурманский порт работал круглый год. Подогревать всё Баренцево море, а тем более, Карское, наши спецслужбы не решились, чтобы случайно Европу не потопить. А то будет потом разговоров, как на коммунальной кухне из-за того, что дядя Вася забыл кран с водой в засорившуюся ванну закрыть.
  
   Первым делом в Дар-эс-Саламе нам со Стасом предстояло посещение посольства РФ. В то время послом там был никто иной как Никифор Ромуальдыч Небейлежачего. Тот самый, который прославился своими аллегорическими речами в Государственной Думе. Когда-то давно, ещё при Ильиче втором, Никифор Ромуальдыч служил в МИДе. Во время Перестройки перестроился быстрее всех, накопил первоначальный капитал и заделался одним из первых олигархов. Но, между тем, старался жить тихо и никому дорогу не перебегать. Футбольных клубов не покупал, жизненно важный энергетический вентиль не перекрывал, средствами массовой информации особо не манипулировал. Разве что, поздравление своим родственникам попросит тиснуть в центральных газетах или статью о пользе пирамидального финансового устройства. Но не на первой полосе. Боже упаси! Только, разве что, на второй. Да, и то не самым крупным шрифтом.
  
   Такой вот был Небейлежачего - неприметный олигарх. Потом уже, когда благодарный электорат наделил его возможностями выступать с трибуны Государственной Думы, Никифор Ромуальдыч и прославился своими неповторимыми красочными речами, полными морали и человеколюбия. Не знаю, по какой причине на второй срок олигарха в законодательный орган не избрали. Должны были, однако ж, вот не избрали. Я в этот период был с тайной миссией в Сингапуре, поэтому и подробности мне неизвестны. Один только слушок до меня донёсся, будто не на того "члена семьи" поставил Небейлежачего в предвыборной гонке. Оттого и не дали ему самосвал с деньгами прямо в Кремле выгрузить. Посчитали, что, дескать, грязные они, сильно атмосферу засоряют. Бизнес Никифора Ромуальдыча в пору его думских речей мало-помалу пришёл в упадок. На сцене появились молодые, зубастые парни. Одним словом, стало невмоготу бывшему олигарху конкурировать с юной порослью. Вот он и попросился снова ни дипломатическую работу. Президент, ещё Прежнев, пошёл ему навстречу и отправил укреплять дружбу с Танзанией. Вот это вкратце я и рассказал Нанайцу, когда мы с ним ожидали в приёмной посла.
  
   Никифор Ромуальдыч встретил нас приветливо. Угостил некрепким овсяным напитком без цикория из стильного термоса, оформленного в виде пирамиды с известным логотипом "на три буквы". Сам же раскурил сигару из красивой коробки и приготовился слушать. Я подробно доложил послу о том, что случилось с нами в Килиндонском порту и свои соображения, как теперь вернуть айсберг в собственность Российской Федерации и обезвредить Гогенлоэ и его головорезов. В ответ на мою прочувствованную речь посол закатил глаза, пыхнул дымом в сторону чучела гепарда и предложил нам послушать некую притчу. Привожу её слово в слово, поскольку зафиксировал оную на даун-топе. Во избежание, так сказать, кривотолков и обвинения моей персоны в антисемитизме.
  

ПРИТЧА О НЕОБРЕЗАННОМ ЕВРЕЕ

   В одной малозначительной, по последним данным ЮНЕСКО, стране жил-поживал себе обычный еврей. Хотя, вероятно, я поспешил, назвав его обычным. Посудите сами. С виду герой наш ничем от всех прочих евреев не отличался. Но это, если в одежде. А вот, к примеру, приведи его в Сандуны или сауну, скажем, финскую, раздень - тут сразу же и обнаружится нечто, что выделит нашего героя из череды добропорядочных детей Моисеевых.
  
   Не обрезан был наш Мойша, вот в чём дело. Вы спросите, да как такое могло случиться, если закон для всех евреев один? Об этом достоверно никому не известно, кроме добропорядочного бога Яхве. Но он с нами своим сокровенным знанием поделиться вряд ли пожелает. Поэтому рискну предположить, что сей выдающийся факт, факт необрезания, случился по какому-то недосмотру родительскому. Им, родителям Мойши, как раз в этот решительный и ритуальный момент обрезания сына сообщили, что в визе в Землю Обетованную семейству отказано. Отказано бесповоротно и навсегда.
  
   У папы нож, который он так долго стерилизовал в банке с уксусом, даже из рук выпал. И хватил его кондратий, после чего ни о какой процедуре обрезания речи уже не шло. Маленький Мойша тогда ничего не понял за малостью лет, о чём впоследствии пожалел не раз. Жизнь, в принципе, продолжалась. Но продолжалась как-то кособоко и сумятливо. Сначала долго лечили родителя от хандры и безразличия к жизни. Потом ещё дольше мама приходила в себя после того, как папа ушёл от неё в святые места пешком с подвернувшейся красоткой из провинциального ресторана "ЯтЪ".
  
   Следы папины стаяли на следующий день, поскольку по законам жанра наступила озорная зеленоглазая весна. Больше Мойша не видел своего родителя до глубокой зрелости. Про его, Мойши, изъян как-то само собой забылось. Мальчишка и не подозревал, что не имеет право называть себя настоящим иудеем. Неведение Мойши продолжалось ещё и потому, что он с мамой переселился в другой провинциальный город, где с обрезанием вообще никто не сталкивался лоб в лоб, наивно полагая, что это какой-то малозначительный обряд камлающих мясников, связанный с закалыванием свиньи. Но, тем не менее, мальчишки во дворе дразнили маленького Мойшу какой-то странной считалочкой:
  
   "Маразм крепчал, и танки наши быстры,
   И лётчики отважества полны.
   Идут вперёд еврейские танкисты,
   А перед боем делают в штаны..."
  
   Никто из дразнивших не понимал толком, о чём идёт речь в этой обидной считалке. Причём здесь какой-то маразм? И что это, вообще, такое? Имя или ещё что? Таким образом, в общем-то, Мойша не особо переживал относительно своего происхождении. А мальчишки, скорее всего, напевали ему недобрую частушку не по злобе, а просто из озорства, свойственного каждому в таком возрасте.
  
   Дни шли чередой один за другим. Мойша рос, мужал и вскоре успешно окончил общеобразовательную школу имени первого партийного деятеля государства. Пора было подумать о том, что делать дальше в этой жизни. Отдавать долг Родине в танковых или, каких, иных войсках Мойше совсем не хотелось, поэтому он, сложив вещички в фанерный чемодан, обтянутый дерматином подозрительной расцветки "тучи над Балтикой", засобирался в столичный город за знаниями. Может, и не столичный то был город, точно никому не известно. Но факт тот, что высшие учебные заведения в этом населённом пункте не считались чем-то диковинным.
  
   Мойша поступил в местный университет с первой попытки, был поселен в общежитие, кровавое от разборок с дикими клопами, и начал постигать премудрости дипломатической карьеры. Что вы, что вы, совсем я не фантазирую. Понятно, конечно, что евреев в те далёкие времена на эту специальность принимали только по эксклюзивному звонку из партийного аппарата. А где же тот благодетель, который мог посодействовать мальчишке из бедной семьи? Не было такого. Верно всё это. Но не забывайте, что в стране существовал один очень специализированный орден (называемый шёпотом в тиши коммунальных кухонь "органами"), которому всё тайное было доподлинно известно. Служивые люди из этого заведения быстро установили, что Мойшу нельзя считать полноценным иудеем по ИЗВЕСТНОЙ причине. Мало ли, что в паспорте пишут в пятой графе! Одним словом, наш это еврей, не обрезанный! Добро на поступление в ВУЗ было получено, а, уж, знаниями Мойша буквально был переполнен. Впрочем, и не ведал парень ничего о той закулисной борьбе, которая и решила его судьбу.
  
   Учился Михаил (так теперь величали его преподаватели) весело, с огоньком. С лёгкостью сдавал коллоквиумы и экзамены. Прослыл одним из самых лучших на курсе. Никто не мог его заподозрить ни в каких тайных, а, тем более, явных желаниях "сделать козу" своей стране, которая вскормила его молоком матери, слабоалкогольными напитками крымских виноградников и более калорийными напитками столичных (или, может быть, не очень) ликёроводочных заводов.
  
   А, меж тем, какая-то червоточинка разъедала студента изнутри, мешала слушать лекции и пользоваться благосклонностью прелестниц, какими полны были злачные заведения любого (и даже не столичного) города в той самой (тогда ещё довольно многозначительной) стране. Мойша и сам не мог объяснить, что тянуло его к изучению древней прародины, славящейся своими апельсиновыми рощами и целебными грязями. Вероятнее всего, кровь предков брала своё, а ещё мамины рассказы о том, что не сумел завершить отец много лет назад. Перед самой защитой дипломной работы на шестом курсе Мойша, можно сказать, проникся идеями иудаизма и возжелал больше всего на свете стать НАСТОЯЩИМ евреем. А что для этого необходимо? Правильно, необходим острый скальпель и какой-нибудь нелегальный хирург, который согласился бы проделать известную манипуляцию с Мойшиными принадлежностями.
  
   Что удивительно, тот самый орден, благодаря которому Мойша поступил в университет, теперь незримо стоял у него на пути. Ибо операции подобного рода были вне закона в медицинских учреждениях страны советов. Но молодость и целеустремлённость сделали своё дело. Через знакомых, знакомыми со знакомыми дяди своей мамы Миша вышел на одного хирургического пенсионера, который "баловался" подпольными абортами. А кто с абортами справляется на славу, тому и с крайней плотью расправиться - за милую душу. Миша немного опасался, что операция чревата будет всякого рода сложностями, ввиду преклонного возраста рекомендованного старичка-хирурга, но его уверили, что бывшее медицинское светило имеет достаточно твёрдую руку и не подведёт в тяжёлую минуту расставания студента с частью своего "я".
  
   Он, этот дедушка отечественной медицины, и поныне бы оперировал в одной престижной клинике, да однажды прокололся сильно. Рассказал анекдот про упомянутый мной орден не в той компании, да, ещё и с "картинками". Ну, какой уважающий себя орган государственный (наполовину невидимый по причине глубокого забуривания) станет подобное надругательство над собой терпеть, скажите на милость? Вот и этот не стал.
  
   Вызвали профессора на партсобрание и единогласно из партии-гегемона исключили. А уже вслед за этим и на пенсию тихонечко спровадили с мизерным вспомоществованием от державы. Знай, мол, холоп, на кого хайло разевать. Тут поневоле озлобишься на такое государственное устройство и примешься лишать министерство обороны потенциального "пушечного мяса" посредством абортации подпольной. Да, и на масло гонораров теперь хватать стало профессору, а не только на хлеб с водой. Кругом выгода.
  
   Вскоре после того, как наш студент, наконец, нашёл нужного ему медицинского специалиста, на окраине (столичного, а, возможно, и нет) города Миша должен был превратиться в полноценного Мойшу. Происходило всё в небольшом частном домике с палисадником и собачьей будкой у крыльца.
  
   В сенях целеустремлённого студента встретил неказистый старичок с пегими волосёнками на босой груди. Голова же его отливала ничем не засорённой слоновой костью в лучах заходящего щербатого солнца. Слегка подёрнутое муаром из фабричной трубы светило словно ухмылялось Мише. Знай, дескать, парень, понимаю я, ЧТО ты там задумал такое незаконное. В сообщники наглое солнце напрашивалось. Но недолго его внимательному взору вперяться студенту в душу. Темнеть начинало споро и внезапно, как обычно в это предснежное время года.
  
   Прошли в операционную. На удивление она оказалась в довольно хорошем состоянии. Стерильность не вызывала сомнений. Запахи лекарственных препаратов будоражили воображение студента и заставляли вибрировать его неокрепшую душу. Первым делом Миша поинтересовался у старичка, каким наркозом тот намерен пользоваться в процессе медицинской экзекуции. В ответ услышал такую отповедь:
   - Ишь, чего удумал! Анестезию ему подавай. А где взять её на каждый-то случай, милай? Тут всё у меня под расчёт всё предусмотрено. Для женщин, в ситуацию неприятную попавших. А тебе-то чего? Всего-то три-четыре чика, и, вот вам, пожалуйста, новый поборник пророка Моисея готов в лучшем виде. Обойдёшься и стаканом водки. Экономика должна быть экономной, сам понять должен. Мне тут сказали, что ты же почти выпускник университета. Неужто вам на лекциях про экономику ничего не говорили?
  
   Старичок мерзко кашлянул и пошёл мыть руки тёплой водой, которую ему согрела молчаливая ассистентка с глазами доброй коровы.
   - А ты, сынок, глотни пока вот. Да, и на стол ложись, - сказал старик, удаляясь в соседнее помещение.
   Миша одним махом заглотил стакан отвратительной тёплой водки и принялся снимать брюки. Задеревеневшие пальцы не слушались его, пуговицы не хотели расстёгиваться. Но он подгонял себя мысленно: "Я же сам хотел! Нет, не хотел. ХОЧУ ЭТОГО! Сейчас свершится. Стоит немного потерпеть, и я стану одним из сынов великого народа. По настоящему стану. И духовно и плотски. Сейчас, сейчас. Вот уже и пуговицы поддаются..."
  
   Опьянение навалилось внезапно и тяжело. Нельзя сказать, чтобы Миша не привык пить большими дозами. В студенческих общежитиях и почище бывало. Просто сегодня он ничего не ел с самого утра, да, тут ещё и переволновался здорово. Он не смог аккуратно повесить брюки на стул и просто распростёр их бесформенной массой на стареньком продавленном диване, что стоял поодаль. Когда Миша стыдливо (так ему казалось) стягивал трусы, то не удержался на ногах и шмякнулся на пол. Хорошо, головой ни обо что не ударился.
  
   Из соседнего помещения донёсся смешок профессора сквозь звуки жидкости, омывающей его старческие, но всё ещё крепкие руки хирурга-надомника:
   - Ты, того, парень. Мне там мебель не поломай. Ложись уже и угомонись. Я скоро.
  
   Слух Мишин обострился настолько, что он начал отчётливо различать все шорохи, доносившиеся из соседней комнаты. Плескание воды, скорее, напоминало не мытьё рук, а купание красного коня. Почему всё-таки красного, а не, скажем, синего в зелёных яблочках? Ах, да, такую картину, про красного коня, Миша видел в музее.
  
   Он с трудом взгромоздился на операционный стол, вероятно списанный в каком-то лечебном учреждении и купленный пенсионером от хирургии у алчного завхоза за бутылку "Столичной". Стол так и вцепился в Мишу неестественно прохладной массой, придавил к своему плоскому животу из смеси медицинской нержавейки с пластиком и не хотел отпускать. Глаза у парня слипались, тело покрылось пупырышками, по спине сновали знобкие "мураши". И только последнее обстоятельство не давало студенту заснуть. А, впрочем, может быть, ещё желание посмотреть в глаза профессору перед тем, как принять на себя все страдания еврейского народа, сконцентрированные на кончике скальпеля.
  
   А, кстати, где же он, этот скальпель? Миша с трудом приподнял голову и на медицинской тележке увидел ЕГО. В лучах искусственного освещения сталь не блестела. Но Миша очень живо представил себе, как ритуальный медицинский инструмент засверкал бы в солнечных лучах в летний японский полдень наподобие самурайского меча для сепуки. Так, чтобы глазам становилось невыносимо смотреть. От этого сделалось страшно и паскудно. И куда только желание подвергнуть себя процедуре брит-мила? Что я здесь делаю? Зачем это мне? Может быть, когда-нибудь позже? Но чувство долга и рассосавшаяся в организме водка не позволяли парню немедленно позорно бежать с операционного стола. "Лучше просто закрыть глаза и не думать об остром ноже", - решил он и провалился в тяжёлый сон.
  
   Разбудил Мишу настойчивый окрик старичка-профессора:
   - Готов, парень? Приступаю. Придётся немного потерпеть.
   Студент с трудом приподнял веки, примерно так, как артиллеристы снимают промёрзшие влажные чехлы с орудий после морозной ночи. Захотелось выть и уносить ноги, что было сил, лишь бы подальше от садиста-хирурга. Миша напрягся, вскочил со стола и, схватив, скомканные на диване брюки, помчался к выходу. По пути он чуть не снёс молчаливую ассистентку, заставив её, наконец, произнести гортанное "О-о-о-хх!"
  
   Только на автобусной остановке Миша догадался натянуть на себя ту часть туалета, которая скрыла бы трусы от любопытных взоров совершенно посторонних людей. Во время бега, сопровождаемого весёлым лаем окрестных псов, ему это просто не приходило в голову, поскольку пот струился по молодому сильному телу и не давал замёрзнуть.
  
   Уже ближе к ночи, забившись под одеяло, Миша начал приходить в себя. Но тут его переживания были прерваны шумной компанией соседей по комнате. Они ввалились весёлой толпой, подогретой впечатлениями и угощениями ресторана "Охотничий", что расположен неподалёку от речного вокзала. Соседи быстро извлекли рефлексирующее Мишино тело из недр видавшей ещё Ломоносова кровати и налили ему кружку ароматного портвейна за номером 33. После чего убежали искать приключений на второй этаж. "К девкам пошли, - подумал Миша. - Я бы тоже. Но мне нельзя. Я сегодня оказался трусом и слабовольным поцом. Неужели я так и не стану полноценным евреем?"
  
   Заснул он быстро и увидел волшебный и, в то же время, очень реальный сон. К нему явился сам великий Бог Яхве в цветастой толстовке и седой окладистой бороде. Матёрый старик присел к Мише на кровать и начал незлобиво корить несостоявшегося иудея.
   - И что же ты, Мишаня, сбежал от профессора? Почему не довёл дело до КОНЦА? - ласково шептал Яхве.
   При последних словах он слегка хохотнул (смешливый оказался), а потом продолжил:
   - Как же мне тебя в рай определять, если ты необрезанный? По блату, брат, у нас не катит. Взяток я тоже не беру, ибо есть у меня всё, что только душе угодно, вплоть до инструмента хирургического.
   Старик вытащил руки из карманов просторных бермудов, и Миша разглядел в них синеватую грозную сталь скальпеля и бутылочку с перекисью водорода. Он попытался вскочить с кровати, но Яхве навалился на него всем своим мощным телом и не давал пошевелиться.
  
   - Решайся, парень! - громыхал он где-то возле уха оперным басом. - Не ты первый, не ты последний! Авось, удачно всё пройдет с Божьей... пардон, моей помощью.
   Студент забился в истеричных попытках освободиться и... проснулся. Было холодно спине, под потолком блестел рефлектор огромной лампы. О, Господи! Операционная! Бежать, немедленно бежать! Миша вскочил с ПРОЗЕКТОРСКОГО стола (господи, как он не понял этого раньше?!) и, подхватив одежду с дивана, стремительным ураганом понёсся в переднюю. По пути он чуть не сшиб молчаливую ассистентку, заставив её, наконец, произнести визгливое "И-э-э-хх!" Только на трамвайной остановке Миша догадался натянуть на себя брюки. Во время бега, сопровождаемого задорным лаем окрестных собак, это просто не приходило беглецу в голову, поскольку пот струился по его молодому сильному телу, не давая замёрзнуть.
  
   Только поздним вечером, забившись под одеяло, Миша начал приходить в себя. Но тут его переживания были прерваны шумной компанией соседей по комнате. Они ввалились весёлой толпой, подогретой впечатлениями и угощениями кафе "Метелица", располагавшегося неподалёку от городского центра. Соседи быстро извлекли подрагивающее мелкой дрожью Мишино тело из недр видавшей ещё Лавуазье койки и налили ему кружку дешёвого вонючего портвейна с гордым именем "Кавказ" на липкой этикетке. После чего убежали искать приключений на второй этаж. "Догоняться пошли, - догадался Миша. - Я бы тоже пошёл. Но мне ни к чему. Я сегодня оказался трусом и слабовольным поцом. Неужели я так и не стану полноценным евреем? Лучше умереть".
  
   На этом месте своих размышлений Миша действительно умер. Узкий и вязкий туннель с блистающим в конце светом стремительно надвигался на него своей неизбежностью. "Всё точно так, как сказано в специальной литературе, описывающей состояние клинической смерти", - невозмутимо констатировал мозг. Миша вознёсся и видел своё свернувшееся калачиком тело под тонким байковым одеялом где-то далеко внизу. Выглядело это тело очень неестественным, как кукла би-ба-бо, которую отшвырнул в сторону неряшливый хозяин.
  
   Сделалось невероятно жалко себя. Размышления прервало внезапное появление идеально белых дверей с надписью "Посторонним вход воспрещён!" Миша готов был поклясться, что, кроме этих дверей ничего вокруг не было. Ну, просто абсолютно. НИЧЕГО! Створки раскрылись, и оттуда выглянула благообразная ангельская голова. По глазам угадывалось, что она здесь за главного. Миша предположил, что это апостол Пётр и принялся лихорадочно вспоминать, как нужно себя вести с распорядителем райских врат. Пётр до конца так и не материализовался. Казалось, что его светлое лицо с обязательным атрибутом ушей, просунутое в приоткрытые двери, отдельное существо.
   - Ты чьих, сынок будешь? - спросила голова.
   - Я Мойша... - начал было умерший студент, но Пётр закричал гневно:
   - Какой же ты Мойша-иудей! Ты Мишка-нехристь необрезанный. Внизу твоё место. Ступай туда, паршивая овца!
   Какая-то невидимая неведомая сила подхватила бестелесный дух Миши, и бросила его вниз. Перед взором студента замелькали разноцветные пятна, как в калейдоскопе...
  

* * *

  
   Миша открыл глаза и принялся ловить ощущение боли, идущее снизу. Над ним склонилось миловидное лицо молчаливой ассистентки, которая, наконец, произнесла первые слова за этот вечер:
   - Кажется, в себя приходит голубок наш, видите Яхве Борухович? Всё в порядке.
   В поле зрения возникла лысая голова старичка-профессора. Он улыбался приветливо и говорил:
   - Вот и всё, сынок. Теперь ты настоящий Мойша.
  
   Спустя каких-нибудь две недели новообращённый Мойша защитил диплом и получил работу дипломатического клерка средней руки в министерстве иностранных дел начинающего загнивать государства. Он трудился честно и добросовестно с тайной надеждой, что когда-нибудь сможет попасть на родину предков. Но выезд его из страны всё откладывался и откладывался. Вероятно, секретный орден что-то пронюхал о похождениях Мойши в последние дни обучения и не хотел с ним расставаться навсегда.
  
   С каждым годом мечта о Земле Обетованной становилась всё более призрачной, но Мойша не унывал. Он твёрдо верил, что принесённая им жертва богу Яхве не останется без вознаграждения. Странно, что обычный акт медицинско-гигиенического характера парень воспринимал именно в качестве своего доказательства верности Создателю. Но не станем винить молодого человека за его наивность, ибо дело веры слишком интимное, чтобы над ним глумиться.
  
   Шло время.
  
   И вот однажды, некто харизматический влез на танк и провозгласил всеобщую свободу. Мойша встретил это известие с новыми надеждами и оказался прав. Через месяц его назначили в дипломатический корпус в Израиле. Перед вылетом он волновался так, как не волновался и перед первым свиданием. Ему казалось, что происходит чудо. Мойша будто наблюдал за собой со стороны и упивался увиденным.
  
   Позднее, гуляя по Иерусалиму, Моисей Абрамович Штерн часто ловил себя на мысли, что вот, наконец-то, он достиг мечты всей своей жизни. По обыкновению, он продолжал анализировать собственные эмоции и пришёл к удивительному выводу. Говорят, что счастье только в достижении заветной цели. А когда цель достигнута, всё исчезает. Но ничего подобного с ним не случилось. Чувство всепоглощающего фарта никак не хотело покидать Мойшу. Оно длилось и длилось, накрывая до самой макушки, кружа голову. И это было совершенно невероятно. Такого восторга, пожалуй, редко кто, достигает во время земной, человеческой сущности.
  
   И так продолжалось почти полгода, но...
  
   Однажды возле Стены Плача в одну из вечерних прогулок, ставших для дипломата обыденными, Мойшу подозвал пожилой мужчина. Назвал по имени. Никого, собственно, из знакомых у Штерна здесь, на родине предков, ещё не появилось, поскольку он был занят только собой и своим восторженным ко всему отношением. Поэтому Мойша с некоторой опаской взглянул на окликнувшего его человека. Но тот, не давая ему опомниться, подошёл вплотную и сказал просто:
   - Здравствуй, сынок. Я твой папа, Абрам Штерн.
   Трудно передать, какие чувства накатились на Мойшу. Здесь и обида за то, что его бросили в детстве. И тёплые сыновние чувства, дремавшие в глубинах души. И тихий экстаз всепрощения. Отец с сыном обнялись, после чего Абрам спросил в лоб:
   - Я, надеюсь, сынок, ты стал настоящим иудеем, не так ли?
   Моисей охотно подтвердил и начал взахлёб рассказывать отцу историю своего превращения из Миши в Мойшу. Отец одобрительно потрепал его по голове и совершенно неожиданно предложил:
   - Пойдём в сторонку. Я хочу убедиться.
   - Тут же люди, папа! - опешил сын.
   - Ничего, ничего, я здесь один укромный уголок знаю, - Абрам подхватил своё когда-то брошенное в провинции детище под локоть и потащил куда-то в тень древней арки. Мойше ничего иного не оставалось, как приспустить штаны. Отец долго не поднимал глаза, а потом закричал:
   - Мишка не обрезанный! Как ты мог меня обмануть?
   Мойша посмотрел вниз и чуть не взвыл от удивления и ужаса. Он и В САМОМ ДЕЛЕ был не обрезан...
  

* * *

  
   Миша открыл глаза и принялся ловить ощущение боли. Но его не было. Над ним склонилось миловидное лицо молчаливой ассистентки, которая, наконец, произнесла первые слова за этот вечер:
   - Кажется, в себя приходит голубок наш, видите Яхве Борухович? Дать ему, что ли, ещё стакан водки, чтоб не дёргался и сознание не терял, будто малохольная курсистка?
   В поле зрения возникла лысая голова старичка-профессора. Он улыбался приветливо и говорил:
   - Ничего, сынок, не робей. Теперь ты станешь настоящим Мойшей...
  
   В руке отца блеснул нож. Мойша попытался вырваться, но чьи-то железные пальцы держали его за плечи. Абрам Штерн деловито пытался ухватить предмет своих устремлений колючими, как ветка крыжёвенного куста, пальцами, но это ему никак не удавалось. Возраст сказывался, да, и темно было под аркой. Мойша дёрнулся из последних сил и побежал, придерживая брюки руками. Вслед ему кричала миловидная ассистентка:
   - А водки-то не выпил!
   Только на автобусной остановке Миша догадался застегнуть на себе брюки. Во время бега, сопровождаемого пронзительным лаем безродных арабских псов, ему это просто не приходило в голову. Пот струился по немолодому, дряблому телу и вызывал ощущение мерзкой болотной жижи. На остановке, кроме двух грузных тёток, по всей видимости, бывших одесситок с извечным вопросом Привоза "А шо кое?" на устах, стоял молодой палестинский парнишка с пакетом. С запада подходил рейсовый автобус. С востока, пронзительно крича, приближались лысый старичок-профессор со своей ассистенткой. Но их Мойша уже не видел. Взрыв расколол небо, которое не замедлило осыпаться ему на голову...
  
   Уже ближе к ночи, забившись под одеяло, Мойша начал приходить в себя. Но тут его переживания были прерваны шумной компанией соседей по комнате. Они ввалились весёлой толпой, подогретой впечатлениями и угощениями ресторана "Седьмое небо", который когда-то был расположен на вершине подгоревшей ныне телебашни. Соседи быстро извлекли терзаемое рыданиями тело Моисея Абрамовича Штерна из недр видавшей ещё Екатерину Дашкову кровати и налили ему кружку ароматного грога с жасминовой оттяжкой. После чего поднялись на лифте на 27-ой этаж искать приключений. "К узбекам пошли, за травкой, - догадался Мойша. - Я бы тоже пошёл. Но мне ни к чему. Я сегодня оказался трусом и слабовольным поцом. Неужели я так никогда и не стану полноценным евреем? Лучше умереть".
  
   Внезапно зажёгся свет, и в комнату вошёл Абрам Штерн, напоминающий Льва Толстого в период исхода из Ясной Поляны. Он погрозил сыну пальцем и возвестил о Страшном Суде голосом Левитана. Моисей Абрамович Штерн поспешил закрыть глаза, чтобы снова оказаться в домике с палисадником и собачьей будкой возле крыльца...
  
   Мечта всё никак не сбывалась... Им, мечтам, и не положено сбываться только по умозрительному желанию заказчика... без вмешательства кого-то свыше...
  
   А, собственно говоря, что толку в сбывшейся мечте?

_ _ _

_ _

_

  
   Посол многозначительно пыхнул кубинской сигарой термоядерной марки "Partagas" и закончил свою притчу следующими словами:
   - Нет ничего хуже, чем идефикс, уважаемый Димыч! Стоит только увлечься каким-нибудь нездоровым фантомом, как, считай, ты уже совсем перестал быть самим собой. Нельзя же, в конце концов, во главу угла ставить что-то такое, что тебе не под силу. Так и в институт имени Сербского недолго угодить, что, собственно, с нашим героем и случилось. Ну, не дано тебе стать обрезанным, так зачем же себя до безумия доводить, а? Так-то вот!
  
   Я откинулся на спинку кресла и спросил:
   - Дорогой мой, Никифор Ромуальдович, так вы хотите сказать, что нам с агентом Нанайцем не светит в обозримом будущем реабилитироваться и вернуть державе законный айсберг? Я правильно вас понял?
   Дипломат отпил немного из СВОЕЙ чашечки с ароматным кофе и ответил:
   - Что я могу добавить ко всему вышесказанному? Да, ничего! Думайте сами. Я только рассказал историю, а ваше дело трактовать её, как вам вздумается. Просто напоминаю, что ещё ни одна разведка мира не смогла распутать хитроумных злодеяний принца Гогенлоэ. Боюсь, что и вам это будет не по зубам. Как и Моисею Абрамовичу Штерну получить желаемое обрезание.
  
   Что ж, сказал, так сказал. Даже наши дипломаты перестали верить в мою удачу. Это ли не повод - опровергнуть такой пессимистический подход к делу? Перво-наперво, нужно план разработать. В любом случае посольские нас обязаны будут поддержать, как говорится, боевой силой, техникой и финансами, верят они в наш успех или нет. Вот этим и воспользуемся. Я набросал на салфетке краткий план будущих действий и протянул его послу. Там не было ничего особенного. Всего-навсего вертолёт в наше распоряжение с неограниченной возможностью заправки. На двое суток. Никифор Ромуальдыч удивлённо поднял брови:
   - И это всё?
   - Думаю, вполне достаточно, - ответил я с достоинством. - Мы же не какие-нибудь растратчики. Нам готовить свой мозг для внедрения нанотехнологий в народное хозяйство нужды нет.
  
   Мы с Нанайцем раскланялись и вышли из кабинета посла. Теперь нужно было снять где-то жильё, прежде чем нам со Стасом предстоит отправиться на встречу с Тамарой. На встречу в венгерское посольство, разумеется. А дела? Дела начнутся завтра с утра. Утром, как известно, и мудрый резидент мудренее, не говоря уже о всех прочих гражданских лицах.
  
   И вот мы с Нанайцем материализовались в венгерском посольстве в Танзании. Это для вас ничего особенного, а нам со Стасом приходится напрягать все натренированные шпионские извилины, чтобы не раскрыть свои слабые Ахиллесовы тапочки. Как-никак, больше NN-дцати лет не виделись с Томкой. Вдруг, да, всколыхнутся старые страсти, заставят нас носом в какой-нибудь навоз падать. Это, конечно же, не страшно, что в навоз. Всё-таки - экологически чистый продукт. Но вот, другое дело, если встреча соскользнёт с колеи наезженной, дипломатической. Кто потом оплатит все наши безумства? На Венгрию надежды мало. Разве только, на Президента нашего уповать и можем. Вдруг он не забудет своих сыновей, нелегально в мировое сообщество проникнувших. Чай, не последние мы с Нанайцем разведчики в иерархической структуре нашей державы.
  
   Стою я себе, так-то вот думаю, шорты под мышками тереблю. Стас же, наоборот, очень ограничен в движениях. Прислонился к колонне мраморной, глазками поигрывает неоднозначно, чтобы равновесия дипломатического не нарушить. И не удивительно это вовсе. Просто впервые человек на приём попал. А тут ещё такая встреча грандиозная предвидится. Это вам не бублик с маковой соломкой употребить тайком под кроватью типа "панцирная сетка" в глубине барака на шестом году отсидки. Это покруче будет, чем "американские горки"!
  
   Странно только, что сами американцы свои крутые горки русскими называют. Отчего же такое происходит? Долго я размышлял над этой проблемой в тиши Кремлёвских колодцев. И вот к какому выводу пришёл. Всякая нация считает, что всё крутое и захватывающее дух, вроде пресловутых горок, приходит к ним извне. А сама она тихая и благообразная. Причём, в основном это всё ближе к легендам и эпосу. На самом-то деле крутыми горками в виде пирамид баловались ещё египтяне и ацтеки. Не верите? Съездите в Голосеевский лес и убедитесь сами. Если вас туда пустят, конечно.
  
   Пока я об "американских горках" сам с собой рассуждал, дверь в залу распахнулась, и на пороге возник небольшого роста плешивый посол Венгерской республики в Танзании со своей француженкой-женой и ещё одна ослепительная дама. По тому, как Нанаец соскользнул в нирвану по холодному мрамору античной колонны, я догадался - это Томка. Не мудрено, что Стас потерял контроль. Тут даже я буквально на семь-восемь секунд растерялся, прекратил объёмное наблюдение за округой своим встроенным в правый глаз микропроцессором с телекамерой на третьей реснице, если вести отсчёт от центра половины правого крыла носа.
  
   Когда же вновь смог адекватно вписаться в ситуацию, то отметил для себя, что наша с Нанайцем общая знакомая прибыла на приём в вечернем платье от дома моделей Гальяно. Вы видели когда-нибудь невесту на итальянской свадьбе, где любят подчёркивать белыми кружевами чуть смуглую кожу виновницы торжества? Так вот, это был тот самый случай, когда действительность превзошла все воображаемые события, которые только могли прийти в голову живому уму итальянского мафиози. Нанаец тоже не очень долго возвращался в своё трепещущее от восторга тело. Ему хватило двух минут. Вот что значит закалка разведшколовских испытаний в изолированных помещениях. Нас ведь учили не терять сознание даже в ограниченном объёме аквариума при встрече со знакомой русалкой.
  
   Нанаец очень живо смог продемонстрировать свои кондиции, ввернувшись обратно вверх в сторону симпатичной кариатиды с каменным лицом, как на приёме у дантиста. Вот это, я понимаю, выдержка! У напряжённой кариатиды тоже. И ни одна из дипломатических особ ничего не сумела заподозрить. Томку я предупредил заранее, чтобы она не подавала виду о нашем с ней знакомстве ещё со времён "железного занавеса". Мало ли, какая НАТОвская "блошка" вздумает бдительность проявить. Нам-то с Нанайцем что, вот Томе все "орешки" НАТОвские и достанутся. У них в блоке никто думать толком не научился. Им бы кассетными бомбами сеять. Так, на всякий случай, чтобы лиц не видеть. Милые это люди, солджиеры НАТОвские. Не отвечают ни за что, всё по команде делают. У начальства, де, умные мысли сами собой возникают, а нам, служивым парням, и недосуг думать о потерях мирного населения. Демократия всё-таки, как-никак!
  
   Выше крыши такой демократией достали наши премилые ребята из блока всемирной безопасности. Я бы, честно говоря, им даже рулон туалетной бумаги не доверил. Растащат, только дай. Особенно, если в пустынной местности. Солдат без удобств, по их понятиям, подобен незаряженному оружию. Странно, что ещё до сих пор кто-то из них смог "свою задницу" защитить. Понятное дело, что задача была поставлена, чтобы мирное население оберегать. Но своя-то ЛОПА важней! Сидят себе енералы в североатлантической штаб-квартире, что-то там такое героическое себе придумывают, а одного понять никак не могут, что рядовым, малообразованным потребителям, коими и являются солдаты НАТОвские, смачно и глубоко плевать на все изыски командирские. Что есть присяга для солдата НАТОвского? Да, ничто! Тут и наш российский призывник, пожалуй, даже более осведомлённым будет в масштабе мировом.
  
   Итак, стоим мы в посольстве, скромными официантами притворяемся, сок апельсиновый на подносах по дамам и господам разносим периодически, да канапушки малюсенькие. Канапушки - это бутерброды такие на один понюх. Лишь вдохнул запах, глядь, а от бутерброда одна деревянная палочка, на зубочистку похожая, на тарелке сиротливо лежит. Только и остаётся, что про деревенское угощенье средней полосы России вспоминать, как о вершине кулинарного искусства. И кто только так дразнить голодных людей придумал, ума не приложу? Видать, знатный был садист.
  
   Томе тоже нужно должное отдать. Ничем она виду не подала, что знает двоих фиолетовых массаев, одного в набедренной повязке, другого в шортах, и с нежным призывом в глазах. Подошла она ко мне непринуждённо лёгкою походкой и стакан с соком с подноса взяла. А сама тихонько говорит мне на ухо:
   - Привет, Димыч. Как у тебя с электричеством, дорогой?
   Понятное дело, что и у меня, да, и у Нанайца с электричеством всё в порядке. Так и искрим оба от полноты ощущений и тайных желаний. Но виду, конечно, не подаём. Чего доброго, обнаружат, что мирные массаи находятся под напряжением, объявят воздушную тревогу или, того хуже, радиационную опасность.
  
   Пока Тамара сок пила, ухитрился я ей встречу назначить через час в одном уютном бунгало для отъезжающих на сафари. Незаметно мы с Нанайцем из посольства венгерского выскользнули, отмылись "тайдом" на заднем дворе, причём безо всякого кипячения. И через сорок минут уже кофе варили, к встрече с нашей Томкой готовясь.
  
   Немногим раньше, ещё до похода в венгерское посольство, я посолил немного сёмги для того, чтобы нашу царицу Тамару порадовать. Взял я целую рыбину с разрешения Никифора Ромуальдыча из посольского же холодильника. В посольстве России, разумеется. Там всегда этого добра навалом. Вот тут я бы хотел немного остановиться подробнее на процессе.
  
   Вы слышали когда-нибудь такое название "солмон"? Да, не Соломон, я говорю, а солмон. Соломон был царём иудейским, судить всех любил, навроде нашей прокуратуры с бывшим малюткой Скуратовым. Нет, что-то я зарапортовался. Прокуратура же обвиняет только, а Соломон судил по античным, можно сказать, понятиям. У него ещё перстень был, как у воров в законе. И на этом перстне золотых дел мастер выдавил умную мысль: "Денег не бывает много!" А на обороте, если кто, вдруг, сомневаться вздумает, добавил: "Если денег много, то они скоро кончатся!".
  
   Образованные были эти древние иудеи, не приведи, Господь. Ну, что - слышали? Нет? Так вот, все англоговорящие граждане утверждают, что солмон - это рыба из семейства лососёвых. Не верьте им! Никакой это не солмон, а самая настоящая сёмга. Где уж, этим англоязычным. У них-то самих сёмга не водится, вот и придумали какого-то мифического солмона, чтобы население вводить в заблуждение. Им волю дай, так они и обычную селёдку ивасями обзовут, и таранку сушами, и крабов - чатками. Никакого уважения у этих, так называемых, культурных людей к морепродукции.
  
   Но оставим данную тему для дискуссий в PEN-клубе, а сами попробуем быстро сёмгу посолить. У нас времени нет. Нам побыстрей бы. Перво-наперво, уясните себе следующее: вам не понадобиться ничего, кроме соли и острого ножа. Есть у Самурайца замечательные понятия, как с благородной рыбой обходиться. Однако ж, не совсем они правильные с моей точки зрения. Он для засолки всякого рода ухищрения применять привык, да ещё продукты дополнительные. К примеру, смесь сахара и соли он называет комплектом для сёмужного засола. Оставим эту сентенцию на совести лучшего агента прикрытия. Он ведь, мой замечательный агентище, настоящую сёмгу редко пользует. В повседневной жизни, всё больше, к дальневосточным лососёвым прикладывал свои кулинарные таланты. Горбуша, там, кета, чавыча всяческая, кумжа. Извините, кунжа! Хоть и с ошибкой (по Далю), но зато с дальневосточным шармом. Нет, далеко этим братьям меньшим лососёвым до царицы-сёмги. Они не отличаются нормальной жирностью, и потому, согласен, нуждаются при засолке сдабриванием растительным маслом и пр. Зачем тогда называть такой засол сёмужным, коли к сёмге никакого отношения он не имеет, осмелюсь спросить? Хватит болтовни, однако! Берём в правую руку острый нож и начинаем засол сёмги. Предлагаю два варианта. Один лучше другого.
  

ЗАСОЛ СЁМГИ

(вариант первый - порционный, скоросолка)

  
   Для осуществления проекта вам потребуется кусок сёмги из середины примерно на килограмм, острый нож и соль. Этого будет вполне достаточно. В первую очередь убедитесь в том, что сёмга охлаждённая или единожды замороженная. Многократно перезамораживаемая рыба имеет неприятный "цвет лица", а, проще говоря, внутренний окрас. Вместо ярко оранжевой, она становится на месте среза грязновато-кирпичной. Если у вас нет возможности сделать надрез, то посмотрите рыбе прямо в глаза. Они вам, конечно, ничего не скажут. Но вот цвет наружной поверхности жабр и оттенок челюстей поведает о многом. Начинающие желтеть костные образования говорят о том, что сёмгу хранили неправильно, она "засиделась в девках" и приобрела черты, свойственные большинству одиноких женщин. Вздорность и жёсткость филейных частей. С такой рыбиной вам не по пути. Отыщите другую. И вовсе не обязательно, кстати, тщательно рассматривать цвет сёмгиных зубов. Житейский опыт и здравый смысл подскажут вам, какая рыбина имеет свежее дыхание, генетически чистую родословную и непередаваемый лососёвый вкус.
  
   Итак, перед вами лежит килограммовый кусок вожделенного продукта. Разрежьте его пополам до шкурки, не повреждая её, и так, чтобы позвоночник оставался целиком на одной половине. Затем ножом аккуратно отделите сначала одну половинку от шкуры, а затем - вторую. Отделение идёт очень просто. Для этого левой рукой держите кусок рыбы "за шкирку", а второй при помощи ножа нежно отделяете мясо от шкуры. Это тем проще делать, чем ближе температура рыбьего тела к отрицательным значениям. Но всё-таки помните, что изначально не замороженный продукт всегда вкуснее. Правда, в связи с этим, вам придётся несколько сложнее в отделении шкуры, но, поверьте, усилия ваши не пропадут понапрасну.
  
   После того, как перед вами оказались два полукилограммовых куска сёмги, освободите один из них от костей позвоночника. Этот фрагмент с костями можно засолить отдельно и позднее обгрызть, когда гости покинут ваш дом, под кружку ароматного самогона. Затем наступает сам момент засолки. Перед ним помойте руки и вытрите их досуха. Теперь правой рукой вам предстоит работать только с ножом и солью. Не пачкайте её в жирной рыбе, иначе ёмкость, откуда вы будете брать соль, пропахнет рыбой. Стоит ли напоминать о том, что соль для нашей процедуры должна быть не мелкой столовой, а крупной и, возможно, йодированной. Последнее дело вкуса. Мне, к примеру, сказать, не нравится йодированная соль в этом варианте.
  
   Перед тем, как начать готовить порционные кусочки, определитесь, какими вы их желаете видеть. Если все полностью одинаковыми, то можно сразу приступать к нарезке. Но учтите, что в этом случае ломтики будут довольно длинными, поскольку на срезе сёмга средней пищевой зрелости (7-8 кг) имеет объём груди сродни молодому поросёнку. Я обычно режу половинку среза ещё пополам. И тогда у меня получается два вида порций. Одни от спины - радующие глаз своей овальной сытостью, вторые от позвоночника и до места, откуда растут плавники - привносящие восторг в душу причудливой прихотливостью форм, напоминающих лекало чертёжника. Выбирайте сами, что вам ближе. Либо возможность заглотить кусочек солёной сёмги за одно вилконанизывание, либо, наоборот, - аристократическое разрезание рыбы специальным ножом, с раздражением, оттого что вокруг собрались одни эстеты.
  
   Теперь добавлю пару слов о толщине сёмужных кусочков. Здесь тоже человечество ещё не пришло к единому мнению. Кому-то нравятся тоненькие, почти прозрачные на свет ломтики, которые можно сворачивать в виде бутона раскрывающейся розы. Другим же больше по нутру, когда порцию можно ощутить на вес, не прибегая к помощи аптекарских весов. Для первого варианта нож должен быть ОЧЕНЬ острым, запомните это. Я лично предпочитаю нечто среднее, когда толщина кусочков не меньше 4 мм, но и не превышает 7 мм.
  
   Когда все порционные кусочки готовы, можно их солить той самой ПРАВОЙ рукой, в которой ещё недавно сверкал острый ножик. Намазывайте сёмужный ломтик солью со всех сторон, или же, присыпайте. Но с чувством меры. Здесь вам опять придёт на помощь здравый смысл, который непременно напомнит, что недосолённое всегда можно досолить, а пересолённое только испортишь при отмачивании. Надеюсь, намёк мой нашёл своих адресатов? Засолив все кусочки сёмги, разложите их на праздничном блюде в таком красивом виде, как рекомендует художественный совет Большого Театра. Там все спецы по части вкусно и красиво покушать. Не пытайтесь им возражать. Они не подведут.
  
   Разложенную сёмгу вместе с блюдом поместите в пакет (или прикройте пищевой фольгой) и поставьте на час-полтора в холодильник. Для чего пакет, начнут интересоваться лица, забывшие физику? Пакет нужен для того, чтобы солёный ароматический флёр не покидал пределов квадратно-гнездовой засолки и циркуляцией своей создавал нужный кулинарный момент. По истечении заданного времени, когда гости уже вовсю стучат каблуками по вашему крыльцу, можно доставать блюдо из холодильника. Перед подачей на стол не возбраняется украсить сёмгу листиками зелени, ломтиками лимона, маслинами или же оставить всё, как есть. Про час-полтора я сказал только для слабонервных. На самом деле кусочки сёмги можно вкушать уже через двадцать минут.
  
   А я, например, люблю иногда употреблять, так называемого солмона, в процессе его приготовления. Посолил - и тут же в рот отправил. Просто чудо, как хорошо и душевно. Одно плохо, потом гости есть опасаются, глядя на сытого и безразличного к деликатесам хозяина. Уж, не хочет ли он нас отравить на всякий случай?
   Чтобы не шлялись по гостям при появлении малейшего повода, к примеру.

ЗАСОЛ СЁМГИ

(вариант второй - затяжной)

  
   Здесь необходимо проделать все те процедуры, которые описаны в первом рецепте до фразы "...так, чтобы позвоночник оставался целиком на одной половине". Дальше всё будет немного иначе. Не станем удалять из рыбы кости и нарезать на порции. Вместо этого распластаем сёмгин кусок, развернув его по надрезу, и выложим на "спинку", или, правильнее будет, на шкуру.
  
   Сразу приступайте к солению. Здесь тоже необходимо обострённое чувство меры. Примерно такое же, как и в игре в "Black Jack". Я, собственно, подобного названия не приемлю. Уголовная игра "очко" так и останется "очком", как бы не пыжились господа из Лас-Вегаса в своих непутёвых попытках обернуть guano в яркий фантик от перезрелых фантазий не совсем адекватного Санта-Клауса, побывавшего в брудершафтных гостях у деда Мороза. Я просто так сказал для тех, чья судьба напрямую связана с игорным бизнесом. Там тоже не все пропащие. Есть и вполне нормальные люди, только без тормозов и масла в голове.
  
   Посоленный кусок сёмги сворачиваем обратно относительно рыбьей хребтины, заворачиваем в слегка влажную хлопчатобумажную (а лучше - льняную!) ткань, укладываем на дно ёмкости для холодца, закрываем крышкой и помещаем в холодильник. В район морозильной камеры. Пускай-ка, полежит там наш продукт деликатесный дня два-три, жиром изойдёт, солью пропитается. А дальше что? Дальше зовите гостей и точите нож поострее, если вам с самого начала было лень на порции сёмгу нарезать.
  
   Вот тут кое-кто в первом ряду засомневался в моей компетентности. Разные каверзные вопросики задаёт. Как, дескать, быть левшам с моей инструкцией по засолке, ничего же не понятно. Я отвечу просто, не меняя рецептуру ни на йоту. Для того чтобы левша мог воспользоваться вышеизложенными советами, ему просто-напросто необходимо поставить перед собой зеркало и, глядя на руки своего отражения, строго следовать моим рекомендациям. Главное в этом деле - помнить, что повар находится по другую сторону амальгамы, и он при этом ПРАВША!
  
   Кстати, а тех, кто сёмгу пытается пожарить на решётке или, пуще того, котлет из лосося наделать, я бы на месте апостола Петра, сразу в геенну огненную направление выписывал, чтобы не корчили из себя знатоков, не умничали и продукт превосходный понапрасну не переводили! Хочется вам отварного лосося - возьмите себе форель морскую, а солмона - не смейте трогать! Это вам не какой-нибудь дохлый подлещик. Это СЁМГА!
  
   Итак, стол у нас с Нанайцем уже накрыт, а гостьи всё нет. Впрочем, опоздание на полчаса для прекрасной дамы - не опоздание. Поэтому не стали мы со Стасом сильно переживать. Тем не менее, последние пять минут ожидания немного понервничали.
  
   Но тут уж стук в дверь раздался, и Томка вошла. Она прекрасно выглядела в брючном костюме джинсовой ткани из штата Миннесота, шляпке-амазонке и шлёпанцах из пробкового дерева. Теперь понятно, почему опоздала. Переодевалась. Если сказать, что наша встреча была тёплой, то, значит, не сказать ровным счётом ничего. Сладостные воспоминания, смешанные с дурманом духов "Chic" от Каролины Эрейро, полынных трав, на которых мы заварили превосходный мокко и терпким запахом армянского коньяка "Ани" (его нам из Центра прислали вместе с КЛП для поддержания шпионского тонуса) наполнили нашу холостяцкую берлогу и не давали заснуть всю ночь. А, возможно, и не "Chic" назывались Томкины духи, а, скажем, "Guepard" или "Rochas absolu". Этого я теперь вам точно не скажу, ибо насморк у меня подсознательный случился.
  
   Только под утро стихли бесконечные беседы, начинающиеся с традиционного "ты помнишь?", а заканчивающиеся не менее традиционным "какие мы были тогда дураки!", и мы заговорили о деле. Попросили Тому поразвлекаться один-два дня без нас, исследуя Дар-эс-Салам и его окрестности, поскольку нам со Стасом необходимо было самым срочным образом решить вопрос с айсбергом. Раз и навсегда!

_ _ _

  
   Наутро мы с Нанайцем уже суетились в российском посольстве. Вертолёт был выделен в наше распоряжение вместе с лётчиком-японцем. Этот японец - бывший камикадзе. Он совершил больше ста боевых вылетов во времена кампании на Соломоновых островах. И каждый раз неудачно. Жив оставался. Для камикадзе - хуже не бывает! В конце концов, японскому правительству надоел этот живучий пилот, и они его списали в малую авиацию.
  
   Нахиро Косуока, так звали нашего японца, обиделся на своё правительство, переехал на постоянное место жительство в Танзанию, где и открыл собственное вертолётное агентство "Хеликоптерс форевер". Попасть к нему на борт с ЛИЧНЫМ управлением сэнсея в здешних местах считается высшим шиком. Ещё бы, у Нахиро почти семьдесят лет лётного стажа! Где вы ещё такое встретите? Заняли мы места в вертолёте и строго по карте начали побережье облетать, что вблизи Дар-эс-Салама находится. Вооружились биноклями с Нанайцем, акваторию разглядываем в шесть глаз. У нас ведь ещё и по "третьему глазу" в затылок вживлено с недавних пор. Технология новая, нужно сказать. На полевых мышах её ещё во времена освоения целинных земель обкатывали, потому-то там и урожаи не задались как-то сразу. Много зерна мыши уничтожали, и вывести их никак - больно глазастые.
  
   А на разведчиках только-только это открытие применять начали. Всё боялись учёные сперва, что начнём подглядывать, что там начальство на компьютерах делает. Но потом успокоились. После того, как выяснилось, что руководство наше, шпионское, на компьютере всё больше, в морской бой играет или в покер нарисованных девчонок разоблачает, а не злодейских ворогов по электронной почте. Ничего, в общем, секретного.
  
   Хорошо с этим "третьим глазом". Жаль, не догадались ещё по подзорной трубе захватить с собой. Так бы полный обзор был на 360 градусов с оптикой. Вы намекнёте мне, что не мешало бы и Нахиро задействовать в качестве наблюдателя? Тут у вас промашка получается. Старенький лётчик Нахиро Косуока, не видит уже ничего. Единственно только, по своей нечеловеческой интуиции пилотирует. Причём так, что глазастым лётчикам и не снилось.
  
   Одним словом, высматриваем мы с Нанайцем свой украденный айсберг, а японец вертолётом управляет искусно. Челюсти вставные в карман спрятал, чтобы не вибрировали в режиме "висения". Оба его протеза новёхоньких пристёгнуты к плечам. И к ручке "шаг-газа" прикручены, клещами не отдерёшь. Милое дело. К обеду весь пролив Мафия исследовали. И со стороны острова, и со стороны материка. На всякий случай и сам остров Мафия вокруг облетели. Нет айсберга, будто растворился в солёных водах. Приземлились, чтобы заправить вертолёт и перекусить. Удачно, нужно отметить. Только правую стойку сломали и всё. Но это пустяк для механиков. За годы работы с Нахиро Косуокой натренировались. Быстро бы неисправность ликвидировать сумели... если бы желание появилось.

_ _ _

  
   Мы со Стасом по большому стейку навернули из антилопы-гну, которые сами на углях пожарили, а Косуока пососал бамбуковых палочек, тем и довольствовался. Много ли ему нужно, если половина желудка и печень ещё на Соломоновых островах американцами отстрелены.
  
   Всю вторую половину дня изучали Занзибарский пролив. И здесь - "пустышка". Но не могли же такую махину, как наш айсберг, дальше отогнать за столь короткое время! Что-то здесь не так.
   - Давай, - говорю, - Нанаец, соображать будем. Не видел ли ты, часом, чего необычного в полёте?
   Призадумался Стас крепко, да, и заснул тут же. А когда проснулся, закричал:
   - Карта!
   И точно. Карта. Схватил я карту побережья Танзанийского и внимательно начал её изучать. Миллидюйм за миллидюймом. Миллиметр за миллиметром как-то привычнее, но карта, жаль, англичанами составлена. Не метрическая, значит. Через полчаса решение появилось, как свет ясный в окошке. Видели мы остров один в полёте над Занзибарским проливом, который на карте не обозначен. Но здесь вам Африка, а не Тузла какая-нибудь. За просто так, на этом континенте, и петух не прокукует. Понимать надо! Стало быть, неоткуда острову постороннему образоваться было. Не с Азова же его намыло, в конце-то концов!
  
   Хорошо, а почему же мы сразу на него внимания не обратили, на островок этот? Тут тоже всё просто объясняется. Закрасили наш айсберг сторонники Гогенлоэ в зелёный цвет пульверизаторами и краскопультами с аэростата или же дирижабля какого. Даром, что ли, принц Генрих со товарищи краски со всей Европы наворовал. А сверху разве так запросто отличишь айсберг от остальных островов, если он покрашен и землёй присыпан слегка. Тут только аналитические размышления помогли. В общем, так, господин Гогенлоэ, маскируй, не маскируй - в результате против нас с Нанайцем всё равно ничего не добьёшься.
  
   Тогда это только догадка была, но позже убедились мы с Нанайцем в своей правоте. Схватили тут же своего японца за протезы и к вертолёту несём. По пути рассказываем, куда лететь нужно, чтобы он свою интуицию начал настраивать на нужную волну. Так, право, быстро двигались в поступательном режиме, что из нашего Нахиро слуховой аппарат вывалился. Почему один? Так ведь второе ухо ему акула откусила лет двадцать назад, когда он купался в неположенном месте. В океанариуме. Сослепу его за бассейн для туристов принял камикадзе наш любезный.
  
   В общем, пришлось нам с Нанайцем по земле на карачках ползать рачьим манером, аппарат искать и снова всё нашему Косуоке объяснять. Только время потеряли. Смеркалось уже. Не интенсивно так, но и не совсем, чтобы никак. То есть вертолёта различить уже практически невозможно, если не знать точно, где он упал недавно. Не зря же говорят, что поспешишь - людей насмешишь. Долго ещё механики, из племени банту, над нами смеялись. Никак они не ожидали, что эти белые чудаки на вертолёте с двумя сломанными стойками и погнутой хвостовой балкой полететь отважатся. Да ещё в кромешной тьме!
  
   А у нас с Нанайцем нет другого пути. Ну, не отменять же вылет, когда удача так сама в руки и просится. Тем более, что лётчику нашему всё равно ничего не видно, даже в очках с искусственным хрусталиком. Стало быть, и не страшно. Да, если бы и видел наш доблестный Косуока, так что с того - у камикадзе ничего опасаться не принято, ибо самим ниппонским микадой они обласканы и взлелеяны, что поднимает дух боевой до заоблачных высот. Нам со Стасом тоже к переделкам не привыкать. А нужный объект мы и в свете прожектора углядим. Взлетели, прихрамывая на одну лопасть. Хвостовым винтом по земле вдарили и - в добрый путь, герои Илиона!
  
   До чего ж хорошо Нахиро матчастью управляет, залюбуешься. Он бы и вовсе на одном редукторе взлетел, пожалуй, как валькирия в ночь Вальпургиеву. Такой молодчага! Долго ли, коротко ли, только заметили мы на горизонте НАШ остров. Вроде сместился он немного относительно первого над ним пролёта. А, может быть, это искривление хвостовой балки давало о себе знать. Не стали мы выяснять подробности. Главное, что нашли-таки айсберг замаскированный, без особых хлопот и проволочек. И тут в две глотки начали японца уговаривать, чтобы посадку на айсберг совершить. А тот заартачился, дескать, не успеет до "Санта-Барбары" домой вернуться. И чего ему далась эта "Санта-Барбара"? Ведь всё равно английского не знает. А на суахили про Калифорнийский городок в Танзании не показывают. Или Нахиро рассчитывал после очередного чрезвычайно жёсткого приземления язык незнакомый одним махом постичь? Слышал я, что где-то в Бурунди даже макака научилась до десяти считать сходу, когда её с учебным парашютом из самолёта выбросили. Но сам лично таким чудесам свидетелем не был.
  
   В общем и целом, еле-еле уговорили сэнсея Нахиро. Но прежде вынуждены были мы со Стасом всё содержание сериала с 213-ой по 256-ую серию коротенько рассказать, пока наш камикадзе горючку с наслаждением вырабатывал. Иначе он не соглашался на посадку в сложных метеоусловиях. Осторожный, чертяка! После этого вытащил Нахиро вставные челюсти из нагрудного кармана лётной куртки, определил их на своё законное место и с грозным криком "Банзай!!!" разложил вертолёт по зелёному льду. Опять неудачно. Вертолёт на бок упал, лопасти обломал, а японцу хоть бы что. Только кончик языка прикусил при падении.
  
   Мы с Нанайцем тоже лишь шишками отделались. Быстро в себя пришли. А на айсберге паника. Народ какой-то в одном нижнем белье бегает с криками "Пожар! Пожар!" А при чём тут пожар, если один только вертолёт и горит. Никакой выдержки у людей. Оттащили мы нашего славного камикадзе в сторонку, чтобы взрывами топливных баков ему ещё чего-нибудь лишнего не оторвало, а сами бросились с фонарями коварного принца Гогенлоэ искать. Троих пареньков по дороге связали, а сами к ледяной каюте своей двинули. Наверняка, он там сидит, где ж ещё. Быстро бежали, но не успели. Услышали, как катер от айсберга отчалил. Ушёл подлый принц. Но ничего. Мы ещё встретимся! Дорожки в Танзании узкие.
  
   В каюте своей обнаружили одежду аристократическую, брошенную в жутком богемном беспорядке, и телефон спутниковый с аккумулятором от трактора "KATO". Точно. Здесь принц прятался, даже на связь с кем-то выходил. Не иначе, с покупателем. Ожидал, когда айсберг искать перестанут. Не вышло. Тем не менее, нужно бы пленных допросить. Выяснить, кто покупатель. Нанаец быстро шпану немецкую разговорил, да что толку. Не знали они ничего. Только всё расстилались в любезностях: "Данке шён, да бите зер" Не хотели за свои художества отвечать, даром, что отпетые.
  
   Тогда сели мы с Нанайцем на вёсла и к утру уже были в Дар-эс-Саламском порту вместе с найденным "островом". Перед тем, как айсберг танзанийскому правительству с рук на руки передать в качестве помощи безвозмездной от РФ, мы его от краски и земли почистили. КЛП включили на малые обороты, растопили верхний слой на глубину 20 сантиметров, а сами в каюту спрятались. Всю гадость вместе с остатками сгоревшего вертолёта за борт и смыло вешними водами. Не айсберг - загляденье одно. В порту нас уже встречали с военным оркестром и народными танцами.
  
   Посол Никифор Ромуальдыч лично пожал нам с Нанайцем руки со словами:
   - Вот обрезание - так обрезание! Теперь бы ещё крайнюю плоть найти!
   Говорил он, как обычно, витиевато и образно, но мы со Стасом, конечно же, поняли, на что намекал посол. Про Гогенлоэ речь шла. Что ж, теперь если принцу границы для выезда из страны перекроют, ни за что он от нас не уйдёт. Никуда не денется, прыщ аристократический. Не мешало бы, впрочем, и заказчика найти. Того самого магната местного, который айсберг купить хотел в частном порядке и потом водой спекулировать. Но об этом подумаем чуть позже. Нас же Тома ждёт. Вот она на берегу цветами встречает. Ага, и два ящика пива за ней носильщики тащат. Не забыла ничего, наша красавица. Спасибо ей огромное. Человеческое.
  
   На этом, собственно, я бы и закончил первую часть повествования о наших Танзанийских приключениях, но добавлю ещё пару слов, чтобы читатель не томился в сомнениях и догадках. Прославленный камикадзе Нахиро Косуока страшно гордился, что смог протаранить такой огромный авианосец. Он действительно считал, что мы авианосец захватили. Никто не стал переубеждать старика. Вскоре от имени Президента ему вручили орден "Славься, славься" и денежную компенсацию за разбитый вертолёт, а во всероссийском конкурсе "Вероника-2004" он победил в номинации "Лучший таран года". Если кто из вас посетит Дар-эс-Салам, то рекомендую прокатиться хотя бы часок с маэстро Нахиро Косуокой на вертолёте. Это будет стоить вам кругленькую сумму, но, поверьте, прогулка того стоит.

_ _ _

  
   Да-да, милый Моисей Абрамович, я освобождаю вам душевую кабинку. Сейчас только пену мыльную смою с ушей и немедленно вам место предоставлю. А с мылом на голове мне никак нельзя. Ибо рандеву назначено у самого Карла Великого. Хочу у него немного про кулуары расспросить. При удачном раскладе себе такие же в изоляторе обустроим. Если, конечно, главный врач возражать не станет. А чего ему, собственно, возражать, коли уплачено давно?..
  
  
  
  
  

Часть 2

ПРИНЦ ПОЧТИ НЕ ВИДЕН

  
   Дипломатический дирижабль с семью арестованными злоумышленниками на борту отправлялся в сторону Кремля в строгом соответствии с третьим пунктом приказа, который с моей лёгкой руки приобрёл имя собственное - Приказано Выпить. Четверых, покусанных моим даун-топом, присовокупили к троим канунешним пленникам - вот вам и "великолепная" семёрка. Не принёс инвалидному квартету счастья серебряный костыль, как и следовало, ожидать. Скоро им всем придётся ответ держать перед нашим и танзанийским народами, и ещё - собственной совестью. Боюсь, однако, совести давно у этих господ нету. Извините за пафос. Наболело!
  
   Дело оставалось за малым - лишь за арестом потерявшего всякий стыд герцога Гогенлоэ и его покупателя. Вот только - где их, этих господ, искать? Я прогуливался по набережной, когда меня посетила одна интересная идея. Я тут же поделился с Нанайцем своими соображениями, а сам с Томой примчался на окраину Дар-эс-Салама, где мы снимали бунгало для отъезжающих на сафари. В комнате ничего не изменилось, если не считать появление спутникового телефона, который я конфисковал в качестве военного трофея с украденного айсберга. Пока мы с Томой обсуждали дальнейшие планы нашего будущего совместного путешествия по Танзании, сварился кофе. И следом зазвонил телефон.
  
   Я снял трубку и услышал голос Нанайца:
   - Димыч, тут он, в подвале лежал. Я только "Redial" нажал и сразу на тебя вышел. А этого гада уже и след простыл. Сбежал паскудник. Нигде его нет. Передавай в Центр, чтобы поиск организовывали, а я только дипломатическую братию предупрежу и мигом к вам приеду.
   Таким образом, выяснилось, кто заказчик в деле с айсбергом. Наш разлюбезный посол, Никифор Ромуальдыч Небейлежачего! Вот тебе и олигарх. Вот тебе и бывший. Потому-то он нам и лётчика с таким сказочным стажем порекомендовал, в тайной надежде, что мы не доберёмся до цели. А сам Генриха, своего сообщника, предупредил, чтобы айсберг под остров его подручные разрисовали. Ещё, небось, и дипломатический дирижабль при этом действе незаконном приказал использовать. Но недооценил Никифор мастерство японского аса, да и наших со Стасом способностей не учёл. Однако же, нюх у него всё ещё оставался депутатский. Мигом сообразил Ромуальдыч, что раскрыт, да и исчез из поля зрения. Вот тебе новая задачка - как и где нам этого велеречивого кренделя искать.
  
   Тем временем по 1-ому каналу столичного танзанийского телевидения "Салам, Дар-Эс" передавали новости. Ночной авиационный инцидент в районе острова Занзибар, в котором мы с Нанайцем принимали непосредственное участие, там был освещён тоже. Диктор сообщил примерно следующее:
   - Минувшей ночью в акватории Занзибарского пролива потерпел аварию самолёт ВВС США. Оба подводника отделались лёгким испугом. Жертв и разрушений нет, не считая слона Джумбо из Занзибарского зоопарка, у которого случился гипертонический криз, обусловленный тонкой организацией нервной системы пострадавшего.
  
   И это всё? А где же описание наших героических подвигов в борьбе за айсберг? Какие там подводники, каких США, причём тут самолёт? Диктор, будто услышав моё возмущение, прокашлялся, взял из чьей-то руки, оставшейся за кадром, листок телетайпного папируса и продолжил свою речь:
   - Извините, дорогие телезрители, сограждане, шаманы и господин президент лично! При подготовке ленты новостей была допущена ошибка. Оригинальный текст писался на банту, а читал я на суахили. Извиненьице просим. На самом деле, не потерпел аварию, а успешно приземлился. И не самолёт, а вертолёт. И не ВВС США, а ФСБ России. И не отделались лёгким испугом, а здорово напугали врагов. И не подводники, а сапёры. И не двое, а трое. И жертвы есть. Это международные авантюристы, возжелавшие лишить Танзанию бесплатной питьевой воды. А у слона Джумбо, который, кстати, сменил ПМЖ с Занзибара на Килиндони, не гипертонический криз случился, а свадьба. С чем мы его и поздравляем! Ура освободителям айсберга!
  
   "Это точно проделки посла нашего бывшего. В новостях телевизионных раскардаш учинить - по всему видать, его почерк. Он как раз на банту мастак эпистолы сочинять. Унизить хотел. Но и тут не получилось...", - размышлял я, нежно обнимая задремавшую Тому. Утомилась она Нанайца с ратного подвига разведчиского ожидаючи. Ничего, ничего... Придёт время, когда не сможет нам никто помешать дожидаться любимых разведчиков вовремя. Дайте только срок, дайте только время. Мы любую белку на свистке играть научим. Даже без партитуры! А впоследствии и без свистка, возможно, тоже.
  
   Нанаец влетел в бунгало с видом победившего победителя. Что ж, это правильно - сумел засидевшийся в запасе разведчик быстро врага наиглавнейшего на чистую воду вывести. Ударился оземь, превратился в добра молодца, черепашку-ниндзя, и без помех в подвал посольства нашего проник через ливневые стоки. Такое не каждому по силам, честное слово. Я бы, например, не рискнул сквозь решётку просачиваться - мне живот мешает. Так восславим же героев невидимого фронта (частично проходящего через канализацию), которым всё нипочём!
  
   Пока я о Стасе размышлял с теплотою необычайной, тут и Томка пробудилось ото сна. Стоит передо мной румяная, улыбчивая и добрая. Совсем как репка из одноимённой сказки. Только корнями не в землю уходит, а в старинный род князей Тигиринских, что на Молдавской земле себе вотчину присмотрели в ЭN-надцатом веке нашей уже с вами эры. Царица - одно слово! Никакого древа генеалогического рисовать не требуется. По профилю видно! А в анфас - так и подавно! На Штефана III-го, Великого, господаря Тигинского (в другой транскрипции - Тигиринского), капелька в капельку похожа.

_ _ _

  
   Итак, сидим мы втроём за ужином неспешным (а куда теперь спешить, если не известно, в какую, собственно, сторону это делать нужно) и песни студенческие вспоминаем. "Вот получим диплом..." спели, и про сопло не забыли, и про анакадема-шарипупу (жутко раритетная песня, слова почти забыты). "На меня надвигается по стене таракан" вообще на три голоса разложили. Вот это песни были в наше время! Закачаешься! Сейчас что за песни, полное убожество. Что тексты, что исполнители. Возьми любого и каждого. К примеру, Блад Стошневский. "Позови меня в ночи, придурок". Издевательство, а не песня. Ну и пусть Стошневский вышеназванный в подкидного мастак. Это же не повод, чтобы всякий бред на экзальтированную публику выплёскивать. А к гопоте беспонтовой мил друг Стошневский уже обращать свой талант не хочет. Теперь ему осенённую бриллиантовой пыльцой флору окучивать хочется, в ногах слащаво валяться и в несвежий пупок дышать восторженно, дожидаясь, покуда в завещании тебя не помянут в качестве любимой мебели.
  
   Но Стошневский, пожалуй, что и лучше, чем измученный собственным величием Киркорофф-оглы. Жаль, не все ещё слышали про моё выступление на "Queen Mary 2". До сих пор от фанатствующих молодчиков и молодиц этого фонограммного Филиппка в нашей столице житья нету. Так мне Самураец с оказией сообщил. Теперь на нём, Самурайце нашем, ответственность вся за "раскиркоривание" отечественной публики. Пока я на Родину не вернулся из командировки, разумеется. Недолго ЭфКею фанфаронствовать на нашей эстраде осталось. "Чикаго" - разорительное, братцы, дело. Пришлось Киркорофф-оглы даже десятка полтора людишек импортных из числа обслуживающего персонала уволить на даче в Майями, чтобы с голоду не помереть на одних рябчиках с ананасами и шампанском.
  
   Что-то взгрустнулось мне неожиданно. Рефлекснулось, проще говоря. Поностальгировал я секунд, этак, семнадцать с половиною и снова в руки себя взял. Самое время. А то было Нанаец уже с Тамарой на природе уединиться хотел. Старая любовь, оно, конечно! Крепше гороху. Но и о безопасности подумать не грех. На дворе-то, чай, Танзания, а не проспект товарища Урицкого. Здесь и зверья всяческого полно. Особенно бабуинов. Так и осадили наше бунгало со всех сторон. Кто на крыше ползает, к дыму от камина принюхивается. Кто на заборе сидит, лапы немытые свесил в нашу сторону. А кто и попросту внаглую "Мерседес" арендованный для поездки по Танзании на запчасти растаскивает.
  
   Сначала зеркала скрутили, бабуины, потом колпаки с колёс поснимали. И только приладились бензин в канистру из бака через трубочку отсосать, тут я на крыльцо выскочил и схватил самого активного из приматов за руку, а, может, и за лапу. В темноте не успел разглядеть, за что хватал. Внутрь бунгало его втащил. А этот бабуинище чуть бензином не захлебнулся от неожиданности. Стоит, икает, банан просит - заесть. Чтобы, стало быть, во рту приятный запах появился. Дал я ему банан, я же не изверг какой. Понимаю душу обезьянью, как свою.
  
   Смотрю, осмелел мой пленник. Норовит к Томке на колени прыгнуть. Шалишь, парень, этого я и себе-то не позволяю и Стасу не велю! Взял я бабуина за грудки и допрашивать начал, позабыв про золотое правило механики о том, что никогда не делай того, чего не умеешь. Так вот, схватил я бабуина за ворот пиджака, а, возможно, и просто за шкуру, как тут товарищ с бородавкой на носу из второго ряда заметил, и говорю ему:
   - Что ж ты, подлая твоя душа, удумал нас без горючего оставить как раз накануне выезда в глубины Танзании пустынные? Там с заправками, похоже, не густо. Не слишком ли много, три души христианских на свою одну бабуинскую брать?
   - Дяденька, отпусти! - взмолился примат. - Не от хорошей жизни мы бензин у туристов тыбзим. Только по суровой необходимости - выживать в условиях слаборазвитой цивилизации. Отпусти, не будем вашу машину больше уродовать. Даже, наоборот, антенну на неё приладим, чтобы можно было разные радиостанции музыкальные в дороге слушать.
   - Вот так на, - удивился я, - откуда ты, бабуинов сын, русский язык знаешь?
   - Поживи с моё, - отвечал примат, - не такого нахватаешься. Я ведь раньше при российском посольстве по хозяйственной части состоял. И не просто числился, а выполнял кое-какие поручения дипломатические. То за пивом свежим сбегаю для молодых атташе, то любовнице во французское посольство от господина Небейлежачего амурную записку отнесу. В общем, не зря на свой оклад жалованья калорийно питался по Бреггу и был бодр и весел безо всяких стимуляторов, вроде таблеток Лаймуса Поллинга.
  
   Злость моя тут же вся растворилась, и я стал выспрашивать собеседника, что да как. Выяснилось, что зовут нашего неожиданного гостя, вожака бабуинов, Саид-шах Баббун Реза Пехлеви. Для знакомых - просто Сеня Бабурин (не путать со старейшим депутатом ГД РФ). Возглавляемая и руководимая Сеней стая бабуинов промышляет в районе городка из бунгало. Здесь туристы, отъезжающие на сафари, как правило, останавливаются. Место замечательное. Просто золотое дно, да и только. Вечно туристы что-нибудь норовят забыть перед отъездом. То горку вкусного мусора в контейнере, то рваный купальник, то очки солнцезащитные. Да и так бабуиново племя подкармливать любят туристические группы. Одна беда, к немцам лучше в бунгало не лезть. Те как пива надурачатся, так сразу целоваться лезут, и всё норовят приматов напоить.
  
   - Теперь в стае уже трое алкоголиков, - жаловался Сеня, - и не одного доктора. Сейчас начали валюту копить, чтобы пьющих особей в клинику доктора Якова Маршака направить. У него, говорят, любая обезьяна не только пить, но и колоться перестаёт.
   Посочувствовал я вожаку, его ответственности перед обезьяним обществом, поразился. Потом посовещались мы с Нанайцем и выделили пару тысяч танзанийских шиллингов бабуинам на развитие. Сразу легко на душе стало, будто бомжам бездомным помогли на путь истинный стать. А Тамара немного подумала и ещё немного миннесотских проездных билетов на автобус (на целых сто поездок туда и обратно, с Бенджамином Франклином на лицевой стороне) присовокупила к фонду благотворительному, это у неё для заграничной командировки припасено было.
  
   Растрогался Сеня, всплакнул и обратился к нам с такими словами:
   - Просите, чего хотите, люди добрые! Антенна не в счёт. Я её вам в нагрузку отдам в знак вечной любви и дружбы.
   Тут я и поинтересовался с ходу:
   - А ничего у вас в стае не известно о злодейском принце Гогенлоэ, его сообщниках и бывшем российском после Никифоре Ромуальдыче Небейлежачего?
   Безо всякой, впрочем, надежды на успех спросил. Из вежливости. Давно уже Сеня в посольство не вхож. Года два, как выгнали его "за утрату боевого духа и разбазаривание пищевых отходов". Ничего себе - формулировочка! Но я думаю, что совсем не по этой причине изгнали примата из дипломатических сфер. Просто один раз под "Жигулёвское" Бадаевского пивзавода, которое особист посольский из отпуска на Родину привёз, Сеня поделился с ним своими скорбными знаниями о размере груди ОДНОЙ ДАМЫ из французского посольства. А, уж, если об этих пикантных подробностях особист знает, то знает всё посольство РФ. Узнал и Никифор Ромуальдыч, осерчал крепко. Животом завибрировал и приказал гнать взашей "обнаглевшую свинью в личине разнузданного бабуина" без выходного пособия и с возвратом казённого обмундирования.
  
   Отобрали у Сени десантные ботинки, фуражку с надписью "Diplomat mail" на околыше и сюртук с манишкой. Брюки не успели. Примат их порвал от негодования из-за несправедливого с собой обхождения. С тех пор и предводительствует в среде себе подобных. Без штанов, но с неутраченной гордостью.
  
   Так вот, не ожидал я получить от Сени какой-либо мало-мальски ценной информации, поэтому был необычайно рад услышать нечто такое, что заставило нас всех пересмотреть свои планы на завтра. Бабуин отхлебнул немного холодного чая (это Томка начала тренироваться к употреблению американских угощений в свете своей будущей поездки в Миннеаполис) и возвестил:
   - О принцах нам, бабуинам, ничего не ведомо. А вот про Никифора Ромульдыча могу сказать уверенно - затаился он в городе. Поскольку перекрыли все пути-дорожки из Танзании по вашей, уважаемый Димыч, просьбе, то сидит он и дожидается оказии, чтоб улизнуть из страны. А, точнее сказать, ожидает он прибытия какого-то аглицкого не то крейсера, не то линкора, на котором его тайно вывезут в Лондон на радость ихнему премьеру. Сам лично разговор двух английских дипломатов слышал вчера на фуршете, когда на люстре в ресторане "Килиманджаро" качался за десять паршивых шиллингов. Обезьяну из себя корчил, чтоб им! Чего только ради стаи не сделаешь. Эх, жизнь моя поломатая!
  
   После таких слов бабуин разрыдался, и ничего путного уже сказать не мог. Но нам-то с Нанайцем и этого вполне достаточно. Уложили мы Сеню в кресло-качалку, пледом прикрыли его небритые натруженные ноги, а сами прогуляться вышли, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.
  
   Решение проблемы, как нам Небейлежачего арестовать, сам собой напрашивался. Искать его в городе, смысла нет. Ибо прячется он где-то в подвалах дипломатического ведомства, Её Величества, королевы английской. Любят британцы бывших российских олигархов. Так перед ними и стелются. А некоторым нынешним даже футбольные клубы свои продают, гордость и славу бывшей империи. И вообще, там у них в Британии такое, порой, творится - просто волосы дыбом от стыда. Англичане на вид только очень чопорные и вежливые, а приди к ним в Парламент после файф-о-клока, когда журналисты уже на уик-энды разъехались с чужими жёнами, так эти самые джентльмены мутузят друг дружку за милую душу. Так что клочья от париков летят.
  
   Ну, что это я всё о британцах, да о британцах? Дел что ли у меня других нет? Есть, конечно. Нам Небейлежачего необходимо в стойло прокуратуры российской поставить. Но делать это будем только после прихода в порт крейсера, или же линкора какого, и брать голубчика толстопузого в момент доставки оного на борт иностранного судна. Как они, посольские, там всё организуют, с этой самой доставкой, не совсем понятно. Но время проанализировать ещё будет. Судно-то с малодружественным визитом в Танзанию не ранее, чем через две недели прибудет в Дар-эс-Салам. Только-только оно Портсмут покинуло. Даун-топ по своим каналам пробил эту информацию споро и быстро, а потом рыкнул от удовольствия быть таким нужным: "Чего ещё изволите?"
  
   А изволил я следующее: попросил выяснить среднюю скорость военного судна Её Величества, Елизаветы Английской, узнать маршрут следования по косвенным признакам и рассчитать ориентировочное время прибытия в Дар-эс-Салам. Даун-топ пощёлкал маленько шестерёнками, выплюнул в открытый эфир две-три нецензурных фразы и доложил, что ходу от Портсмута до Дар-эс-Салама не менее двух недель в форсажном режиме. Поскольку Суэцкий канал на профилактику закрыт ("Просим извинить за доставленные неудобства"), следовательно, придётся всю Африку огибать по маршруту португальскому от Васко де Гама. Говорят, что в Суэцком канале решили оптоволокно применить, как это нынче модно, чтобы трафик увеличить. Не простой здесь канал, скажем попутно, а международного значения. Посмотрим, что из этого апгрейда получится уже в скором будущем.
  
   Итак, у нас с агентом Нанайцем ещё, как минимум, полтора десятка дней имеется, чтобы и герцога Генриха Гогенлоэ где-то ущучить за Пицунду и на кукан насадить, как у нас на российском флоте принято. В английском посольстве ему скрываться не с руки. По нему давно судьи в Ливерпуле плачут, которым так хочется урезонить зарвавшегося контрабандиста. Да, и, к тому же, две брошенные невесты герцоговы родом также из Туманного Альбиона. Давно на него исковые заявления настрочили о лишении их девичьей чести посредством подложного брачного контракта с конфискацией свадебных подарков в окрестностях Гармешпаркенкирхского замка в извращённой форме. Стоп, ребята! Стоп! А это ли не та самая ниточка, которая нас к герцогу приведёт? Сейчас обмозгую и всё в лучшем виде изложу. Вроде бы, что-то видел я в газете "Tanzania sunrise", когда мы со Стасом карантин пережидали. Что-то связанное с Гогенлоэ.
  
   Завернул я в гостиницу ближайшую и у ночного портье газету купил десятидневной давности. Пришлось пару шиллингов давать за саму газету и ещё двадцать долларов, чтобы портье её в мусорном баке отыскал. Грабёж чистой воды! Ну, да, ладно. Газета у меня в руках. И даже почти целая. Немного незрелыми апельсинами отдаёт и всё. Больше никаких отрицательных эмоций.
  
   Читаю раздел светской хроники. Точно. Вот оно! Не подвела профессиональная память. Объявление: "Наследный принц (он же Великий герцог) Гармешпаркенкирхии Генрих Гогенлоэ сообщает заинтересованным лицам о разрыве помолвки с госпожой Нбуки-Мума в связи с вновь открывшимися обстоятельствами". И всё. Никаких намёков на эти самые обстоятельства. Но не здесь главное, и мне сие хорошо видно. Засветился наш Генрих по собственной жадности. Не захотел, чтобы его свадебный конвейер простаивал. Ему бы о деле, дураку, подумать, когда за айсберг чужой уцепиться намерился, а он ещё и о дополнительной прибыли мечтал. Подженился в Дар-эс-Саламе на танцовщице из стриптиз-бара как раз, когда мы к Килиндони на айсберге подходили, и факс отправил на родину, чтобы к его возвращению полон замок подарков был. Я всегда говорил, что если идёшь на большое дело, нечего варежку на мелочи разевать. Всё должно быть посвящено основному проекту. А сложится или не сложится что-то ещё побочное - дело десятое.
  
   Узнать, где можно отыскать госпожу Нбуки-Мума, не составило труда. Её в Дар-эс-Саламе каждый школьник знает. На рекламных плакатах видел. Мы тоже на таком вот плакате прочитали, где находится ночной клуб с экзотическим сафари-стриптизом, и прямиком туда на такси поехали. В баре веселились три дюжих раскормленных "бундеса", хваставшихся своими трофеями, привезёнными с сафари. В основном здесь были шкуры животных, вблизи напоминавших коровьи. Только в полоску раскрашенных, под зебру, и грязно-серых - под антилопу гну. У меня сложилось мнение, что всё это трофейное великолепие отважные охотники приобрели в какой-то "блошиной" лавке Дар-эс-Салама, поскольку на каждой шкуре стоял разляпистый штамп "годен к продаже, национальным достоянием не является".
  
   Узнав у бармена, где сейчас великолепная госпожа Нбуки-Мума, мы всей компанией прошли в гримёрку. Портрет президента Гамильтона отворил нам двери, как самый универсальный ключ в мире. Бог с ним, с сэром Гамильтоном, а вот изображение моста через Енисей я бы этим стяжателям не дал ни за что, не говоря уже о городских видах, включая Архангельск и Ярославль.
  
   Танцовщица оказалась особой вульгарной. Она закинула свои бесконечные ноги на платяной шкаф и отказалась отвечать на мои вопросы. Тогда в бой вступила Тома. Подход к женщинам она всегда умела найти. Даже к таким нетрадиционным и развязным. Пара слов о том, что все мужчины козлы и сволочи, немного участия, капелька ободрения с одобрением и восхищением, и вот, - танцовщица уже готова давать показания за каких-нибудь пару сотен танзанийских шиллингов.
  
   Нбуки-Мума очень сетовала, что не может самолично расцарапать "морду этому поганцу", несомненно, имея в виду крошку Гогенлоэ. Мы не возражали. Потом она сообщила, что была бы счастлива, лишить принца не только его титула и денег, но и некоторых достоинств, коими она даже не успела насладиться вполне. Мы снова не возражали. Следующим посылом танцовщицы было желание получить ещё немного шиллингов, иначе "я всё внезапно позабуду". Тут уже я возразил аргументировано.
  
   Обнаружив в своей гримёрке мой аргумент размером с довольно увесистый кулак, Нбуки-Мума неожиданно переменила первоначальное решение и укоротилась настолько, что её ноги буквально рухнули со шкафа. И ничего удивительного, дорогие мои. Ходули нужно привязывать тщательнее! Даже в случае, когда ты уже исполнила свой номер. Теперь, если бы я не знал, кто такой Генрих Гогенлоэ, я бы ему даже посочувствовал. Но Нанаец не дал додумать эту удивительную мысль о лилипутке с ходулями на ногах до конца. Он продолжал колоть стриптизёршу, что называется, по полной. И вот что нам стало известно.
  
   Перед тем, как объявить о расторжении помолвки, Генрих был необычайно ласков и позволял своей суженой не ходить на работу - стриптизить в пользу жениха. В один из таких дней безделья Нбуки проснулась среди ночи, разбуженная разговором на повышенных тонах. Говорил Генрих. В смежной комнате. Говорил явно по телефону, поскольку Мума слышала только его голос. Гогенлоэ не стеснялся в выражениях. Он, на чём свет стоит, костерил невидимого абонента и требовал получения аванса за выполнение каких-то работ, связанных с ликвидацией "двоих лопоухих руссиш швайн" и транспортировкой чего-то (танцовщица не поняла чего конкретно) к побережью Занзибара. Дальше принц успокоился, видимо, получив "добро" на авансирование своих гнусных дел и сообщил в трубку: "Конечно, меня начнут искать. Но я всё предусмотрел. Я уеду под видом туриста с группой, которая поднимется на Килиманджаро, а сам спущусь с горы в Кении. Кенийский паспорт у меня есть. Пойду туда под видом массая. Никто ничего не заподозрит. Граница с той стороны не охраняется. Что будет с моими сообщниками? Это уже не моё дело. Мне важнее, чтобы деньги на ИЗВЕСТНОМ счету в Берне появились вовремя. Вам же самому это важно. Иначе я опубликую кое-какие данные о нашем с вами договоре в российской прессе. Это уже не при президенте Прежневе. Сей секунд, отзовут с дипломатической должности и Счётную палату на вас натравят. Вот-вот. Хорошо. Остановимся на такой схеме. Бай. Натюрлих, майн либер кляйне пупсик".
  
   Меня удивило, как же наша примадонна поняла, о чём шёл разговор. Я спросил. И Нбуки-Мума пояснила, что разговор шёл не немецком языке. А она им прекрасно владеет, поскольку является дочерью знаменитого немецкого карлика Миазмо Вротердамского, известного в цирковых кругах как Функе По Колено. Когда-то, в середине 80-ых годов прошлого века Мюнхенский цирк лилипутов посетил Танзанию. А спустя каких-нибудь девять месяцев и появилась на свет наша стриптизёрша. Правда, тогда она ещё стриптизировала только в кругу очень близких людей. Но это ничего не меняло. Профессия была выбрана раз и навсегда.
  
   В память об исчезнувшем в Саксонии отце девочка и выучила его язык. Им, этим грубоватым, но таким замечательным языком, она владела в совершенстве. Без труда наклеивала почтовые марки, читала Шиллера, Гёте, Гейне. Причём не только обложки. Однажды Нбуки даже ухитрилась прочитать предисловие к какой-то из двух книг, которые составляли культурное наследие папы в Танзании. Нбуки-Мума была достаточно умной и прожженной девицей. Поэтому она не стала закатывать жениху сцен ревности из-за его последней фразы, а притворилась спящей без задних ног. Да, собственно, ходули действительно лежали под кроватью. Какие уж тут ноги? Смотреть не на что! Вот такая история.

_ _ _

  
   Наше дружное трио покинуло стриптиз-бар и вернулось к себе в бунгало. Там уже бодрые бабуины восстановили разграбленный "Мерседес", заправили его, снарядили стильной антенной, вероятно снятой с машины финской дипломатической миссии, о чём свидетельствовал синий крестик на белом поле флажка, пришпиленного к антенне. Перекрасить крест в цвета благотворительной организации с медицинским уклоном - минутное дело. И вот мы уже имеем автомобиль международного значения.
  
   Теперь нам и Танганьика по колено, хотя Виктория всё ещё по пояс.
   В свете последних событий поездка на сафари в охотничьем разрезе отменялась. Наш путь лежал в сторону Килиманджаро. Выехали ещё в темноте, наскоро позавтракав остатками сёмги. Сене оставили записку, чтобы сторожил бунгало и никого подозрительного внутрь не пускал. Будить его не стали. Намаялся болезный, пусть отдыхает. Вон как розовато-грязными пятками себя по груди бьёт. Что-то тревожное, видать, снится. Или лев ему голодный привиделся, или бюст французской любовницы нашего бывшего посла. Вот вернёмся обратно, обязательно расспрошу.
  
   Пока мы по автостраде мчались, любуясь изяществом антилоп, грациозностью гепардов и откровенным хамством гиен, я начал изучать путеводитель по Танзании и вот что из него узнал.
  

ИСТОРИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

(для общего развития)

  
   Современная Танзания появилась в 1964 году в результате объединения двух государств: материковой Танганьики и острова Занзибар. В эпоху раннего средневековья вдоль побережья современной Танзании селились арабские торговцы. Они смешивались с коренным населением и обращали его в ислам, который и поныне исповедует треть местного населения. В ту пору зародилась культура суахили, представляющая собой смешение африканских и арабских традиций. Португальцы, основавшие временные поселения в 16-ом веке, были вытеснены оманцами. В 17-ом веке в Занзибаре начали править султаны Омана. Завоевание Африки европейскими государствами в конце 19-го века привело к оккупации большей части земель Германией, а Занзибар находился под британской протекцией. Население современной Танзании около 30,7 млн. человек. Примерно 99% населения - африканского происхождения, 1% - выходцы из Азии, европейцы и арабы. В Танзании насчитывается более ста местных племен, в основном группы банту. Поэтому, в силу вышеизложенного, в стране царит такое многоязычие. А государственных языков два - суахили и английский.
  
   Танзания по праву считается родиной сафари. Само слово "сафари" на языке суахили означает "путешествие". Так что, в принципе, наш вояж с целью обезвредить герцога Гогенлоэ тоже можно назвать этим словом.
  
   Государство расположено на юго-востоке Африки. На севере граничит с Кенией и Угандой, на юге - с Мозамбиком, Малави и Замбией, на западе - с Заиром, Бурунди и Руандой. На востоке омывается Индийским океаном. Общая площадь страны - 945,1 тысяч квадратных километров.
   Климат - экваториальный муссонный. Средние температуры самого теплого месяца - от +25 С до +27 С, самого холодного - от +12 С до +22 С. Осадков выпадает 500-1500 мм. в год. Период дождей - с октября по ноябрь и апрель - май. Сухой сезон длится примерно 5 - 7 месяцев. Время, в которое следует избегать приезда в Танзанию - длительный период дождей с марта по май, когда дождь идет почти каждый день, что при высокой температуре воздуха создаёт очень тяжелые условия для европейцев. К тому же в этот период резко увеличивается риск заболевания малярией и желудочно-кишечными заболеваниями.
  
   Политическое устройство - президентская республика в составе 25-ти областей. Глава государства - президент. Законодательная власть - двухпалатный парламент. Исполнительная власть - правительство во главе с премьер-министром. Входит в международные организации: Организация объединенных наций (UN), Организация африканского единства (OAU), Южноафриканский союз развития (SADC), Общий рынок стран Восточной и Южной Африки (COMESO), Содружество (Британское содружество наций) (С).
  
   В Танзании находится самая высокая гора Африки - Килиманджаро, восхождение на вершину которой доступно практически каждому туристу.
  
   Восхождение на Килиманджаро - это увлекательный треккинг на высочайшую точку Африки, позволяющий познакомиться с удивительным народом этого континента, с его самобытной культурой, неповторимой природой, и, наконец, почувствовать себя настоящим искателем приключений.
  
   Гора Килиманджаро расположена в Танзании, рядом с границей Кении, в Восточной Африке. Эта огромная гора с основанием 100 км в длину и 75 км в ширину выглядит так впечатляюще еще и потому, что стоит обособленно, к ней не примыкают горные хребты, которые могли бы отвлечь внимание от ее великолепия. Гора образовалась два миллиона лет назад. В результате вулканической активности из недр земли непрерывно извергались потоки лавы, после извержения вулкана лава затвердевала, на нее накладывался свежий слой от последующего извержения. Таким образом, сегодня Килиманджаро состоит из трех вершин, которые сформировались в разные периоды вулканической активности: центральная, самая высокая вершина - Кибо, Мавензи - к востоку и Шира - к западу от нее. Однако это не полная история зарождения Килиманджаро. После того как вулканическая активность прекратилась, вступили в действие силы эрозии.
  
   Самая низкая из вершин, Шира, возникла после первоначального извержения вулкана. Обвал и эрозия привели к образованию плоскогорья, которое возвышается на 3778 м над уровнем моря. Другая вершина, Мавензи, похожа на глыбу, прислонившуюся к Кибо, но на самом деле это крутой гребень высотой 5353 м. Плоская седловина длиной 11 км соединяет Мавензи с Кибо - самой молодой вершиной. Купол Кибо вмещает кратер вулкана диаметром 2500 м и глубиной 299 м. Внутри его есть кратер поменьше, из жерла которого выделяются сернистые газы. Кибо - единственная из трех вершин, которая находится выше линии снегов: один край ее ледника с севера опускается в кратер, а другой сползает с юго-запада до уровня 4500 м. Это самый большой ледник в Африке.
  
   Когда воздушные массы с Индийского океана достигают Килиманджаро, громада горы выталкивает их наверх. Прольются ли тучи дождем или выпадет снег - зависит от того, насколько высоко они поднялись (большая часть снега, укрывающего вершину, выпадает не из высоких облаков, а из облаков, которые прибило к склонам горы). В результате этих явлений на Килиманджаро несколько растительных зон.
  
   Сельскохозяйственные культуры нижних склонов уступают место густым тропическим лесам на высоте 2000 м. В кронах высоких деревьев водится множество самых разных птиц, густые низкие кустарники защищают мелких животных от крупных хищников. На высоте 3500 м начинается растительность, типичная для вересковых пустошей, с преобладанием вереска и лишайников, а ближе к снеговой линии пейзаж становится более похож на альпийский. На снеговой линии часто встречаются крупные животные, такие, как буйволы и леопарды.

_ _ _

  
   Между тем, день угасал. Пора было подумать о ночлеге. И мы подумали. И надумали расположиться в кроне гигантского баобаба, подальше от диких зверей, которым, по всей вероятности, захотелось бы отведать чего-нибудь сладенького на ужин. Хотя я пью кофе без сахара, но мои спутники забывают, что сахар - "белая смерть" и употребляют его всенепременно. Тут недалеко и до того, что обернётся любовь к сладкому серьёзными неприятностями зоологического характера с кулинарным уклоном.
  
   Особой радости от перспективы испортить кому-то аппетит своими запылившимися на ветру телами мы с Нанайцем не испытывали. А Тамаре было просто жалко делиться с плотоядными тварями ароматом своих чудесных духов. Так или иначе, но через час мы уже стелили надувные матрасы на площадке в основании кроны баобаба-вековика. И вдруг кора на дереве, казалось, зашевелилась, и орды термитов устремились к нашим пищевым запасам. Что бы вы стали делать на нашем месте? А я панике не поддался. Я заклинание одно знаю. Скомандовал насекомым:
   - Термиты, стой! Раз, два!
   Шевеление прекратилось, а я продолжил:
   -Термиты, слушай мою команду! Забирайте один матрас, ребята, килограмм сахара, сухари спецназовские, и чтоб до утра нас не смели тревожить!
  
   Ошарашенные термиты унесли матрас на землю, не забыв предложенные продукты прихватить. Не ожидали они, что с ними вот так строго по-военному обойдутся. Дисциплина для них - первое дело. Пришлось, правда, нам с Нанайцем валетом на одном матрасе гнездиться. Но всё равно лучше, чем всю ночь отбивать атаки насекомых. Заснули мы почти мгновенно, и только утром заметили, что не одни на баобабе ночевали. Сверху свешивался хвост любопытного леопарда. Тома навязала на нём дредов, и растроганный хищник спрыгнул с дерева, чтобы похвастаться оригинальным украшением, продефилировав перед львиным прайдом, прогуливающимся неподалёку.
  
   Семейство же грифов-стервятников, проживавшее безо всякой регистрации, в уютном двухкомнатном пентхаузе с совмещённым санузлом и видом на Килиманджаро, затеяло поутру такой дикий клёкот, что нам больше не хотелось ещё немного понежиться в утренней прохладе развесистой кроны. Путешествие в поисках Генриха Гогенлоэ продолжилось.
  
   Для того чтобы унылый, не выспавшийся Нанаец бодрее себя за рулём почувствовал, я радиоприёмник в машине включил и настроился на волну "Radio Pogano". Там как раз историко-рекламная программа шла. Под нежную мелодию для контрабаса с ударно-кокофонической группой гнусавый диктор говорил на французском акценте швейцарского языка: "Тайна поражения Наполеона в битве при Ватерлоо разгадана швейцарскими фармакологами. Запор мучил императора, вот он и не мог целиком свой талант сражению посвятить. А будь у него под рукой "мезим..." Нанаец живо отреагировал на услышанное:
   - Сказывают умные люди, от медицины не далёкие, что дюже это зелье радиКАЛьное, Димыч. Никогда им не пользовался в трудную минуту?
   Я ответил, что до такого не доходил в своей низости, чтобы импортными средствами на задании баловаться. Если что, мне и самоликвидатора (в режиме "по частям") достаточным окажется. Вот, что, значит, засидеться агент на стационарной работе. Нужно почаще Нанайца к живым оперативным делам привлекать. Сразу толк появится. Засияют новенькие медальки у него на прогулочной, парадной пижаме, а аллея шпионской славы ещё одним молодым дубком с собственным именем "Нанаец" пополнится.
  
   Рекламно-историческая передача, между тем, продолжалась, а я углубился в собственные мысли. Отстали мы, ребята, от всего цивилизованного мира в кубометре рекламной шелухи на единицу малообразованного населения в единицу времени. Вот и стараются теперь наши Болванщики, спешат угодить добрым спонсорам с золотыми яйцами. Чтоб таблетки способней заглатывались, а карамельная масса боролась с "диролом" не на жизнь, а исключительно на "зелёную президентскую рать".
  
   Потом заспорили мы с Нанайцем со скуки о достоинствах мобильной связи. Никак он не мог к моему даун-топу привыкнуть. Всё больше к сотовым телефонам его влекло.
   - К примеру, возьми, Димыч, мобильник фирмы "Семён". Этот получше, чем "Нокель" будет или, скажем, "Мотороллер, - пытался изогнуть свою прямую линию Нанаец. - Мне для оперативной связи и хватит вполне, чем с твоим премудрым прибором возиться. А для скрытности я могу и "по фене" с Центром общаться. Фиг-на, какая сволочь вражеская догадается. Согласен?
   - Что это ты такой прагматик, брат? Никакого в тебе романтизма нет, как в щуке выгулянной икры паюсной. Ровным счётом никакого! - возразил я.
   Стас молчал.
   - Если брать по большому счёту, друг мой, Нанаец, то длина всегда шире ширины выходит, с какой стороны не посмотри, - заметил я в скобках. - Ещё Мэрфи это установил своим 13-ым законом. И нет в твоих мобильниках никакого куражу и наслаждения от процесса. И на том закончим наш спор. А отдел новых технологий скоро нам такое устройство изобретёт, что даже мой даун-топ от зависти слюной захлебнётся. Вот тогда и поговорим ещё раз основательно и предметно.
  
   Одна лишь Тома из нашей компании наслаждалась природой в полной мере. Она кокетливо улыбалась слонам, исполняющим на обочине танец ирландских пожарных, бегемотам, выглядывающим из небольших водоёмов с не раз использованной водой, страусам с индюшачьими раскормленными лицами весом с пудовую гирю, носорогам, бегущим на разборки к супруге, другим представителям разнообразной местной фауны. Одни только суслики остались без Томиного внимания. Мелковаты они для царственного внимания. Духовно не доросли.
  
   К полудню мы всей компанией сидели на веранде гостиницы "Карама Лодж", что у подножия Килиманджаро, и наслаждались замечательным вкусом чая с бергамотом. А менеджер по организации восхождений на вершину просматривал списки ушедших на маршрут за последние два дня. За это время к вершине начали движение всего три группы.
  
   Шустрые и любопытные японцы не в счёт. Также не в счёт группа чукотских оленеводов с никому не известным председателем оленеводческого колхоза Абрамом Романовичем. Вряд ли кто-нибудь из этих двух коллективов имел отношение к Генриху Гогенлоэ, который предпочёл наверняка задействовать свои новые кенийские документы. За японца или чукчу его никто бы не принял. Я, конечно, допускал вариант с гримом, но сохранить искусственный широкоформатный взгляд на жизнь в условиях африканской жары он сумел бы вряд ли.
  
   Оставалась последняя команда. В ней были одни европейцы и держащийся особняком странный массай с европейской внешностью по имени Мндонде Сухожилии. Суетливый менеджер всё пытался отвлечь моё внимание и без конца трещал о забавных выходках чукотских туристов, которые перед тем, как уйти на маршрут, сформировали огромное стадо антилоп гну из числа праздно шатающихся одиноких особей. При помощи привезённых с собой арканов. Всего за час. Потом деловитые чукчи что-то шепнули вожаку на ухо, и после этого стадо антилоп начало пастись осознанно, выедая траву полосой, наподобие огромной газонокосилки. Не минуты без дела чукотские оленеводы не могли посидеть. Именно поэтому, как бы невзначай, и помогли животноводству танзанийскому.
  
   Всё, всё. Хватит о чукчах, господин хороший. Давай-ка, лучше взглянем на маршрут, по которому группа со странным массаем пойти должна. Ещё бы, не странный этот массай! Во-первых, обликом на европейца похож. Во-вторых, зачем аборигену вместе с иностранцами посещать достопримечательности страны? Ясно, что правильно мы выбор делаем. Сейчас изучим карту и следом отправимся. Прямиком по лыжне, которую трудолюбивые чукчи накатали.
  
   Лыжня среди джунглей вывела нас к хижине Мандара на высоте 2743 метра над уровнем мирового океана. Довольно широкая просека пролегала по живописным зарослям, мимо небольших ручейков и водопадов. По дороге встречались всякие птички, ящерицы и главная достопримечательность здешних мест - голубые обезьянки. Уж, не знаю, кто перекрасил этих тварей в столь откровенный колер, скорей всего, голландские однополые семьи, но выглядели животные очень экзотично. Мне обезьянки понравились, несмотря на отсутствие тормозов и развязное поведение. Запах марихуаны подсказывал, что они не совсем забыты своими Амстердамскими кураторами.
  
   Обычно, здесь, в хижине Мандара, все туристические группы останавливаются на ночлег, но нам было некогда, и мы мимо кратера Моулди поднялись дальше к местечку Хоромбо Хат. Позади остались любознательные японцы, обменявшие свои кимоно на чукотские малицы из оленьего меха и неспешно попивающие подогретое саке в разноцветных палатках. Позади осталась чукотская кимоновая команда, лыжными палками приучающая стадо горных баранов к культуре пастбищной жизни. Одни только европейцы ещё не вернулись с прогулки к месту "Зебра Рокс" (Скалы Зебры) на высоту 4000 метров. Они проходили акклиматизацию перед восхождением и должны были вот-вот спуститься на ужин. Мы пошли им навстречу. Нашему взору открылся живописный вид на весь массив Килиманджаро и хорошо просматривался предстоящий маршрут подъема на его высшую точку.
  
   Группу туристов Нанаец, двигавшийся немного впереди, заприметил издалека и дал мне знак остановиться и устраивать засаду. Тома, оставшаяся в Хоромбо Хат, в это время вела вежливую беседу с председателем Абрамом Романовичем. Позднее она рассказала нам, что давно не испытывала такого наслаждения от обычного разговора.
   - Чукча чукчей, а по-английски шпарит - будь здоров. И про футбол всё знает, и про оффшорные зоны. Развитой председатель, не вам, разведчикам, чета. Что ни слово, то "мерси" или "плиз". А то и, вовсе - "миль пардон". И Плутарха он читал, и Чуковского. А "Колобка", вообще, наизусть декламирует. В лицах, числах и падежах. Невероятно привлекательный мужчина. Его бы побрить, приодеть, тогда без стыда можно на завтрак в аристократические семьи приглашать. Всех за пояс заткнёт своей экономической эрудицией. А, уж, как начнёт про возрождение культуры народов Севера излагать, так заслушаешься и... поверишь невзначай, - так говорила наша милая Томочка.
  
   И оставалось нам с Нанайцем только сожалеть, что не узнали мы вовремя, на каком дереве нефть растёт, чтобы нарвать её впрок или же - в какое время по железной дороге плутает бесхозный состав с дизельным топливом, не зная в какие руки отдать свою энергетическую мощь. И это всё - для развития малочисленных народов и создания благоприятных предпосылок, чтобы вести задушевные беседы с членами королевских семей.
  
   Тем не менее, немного позже мы о достоинствах Абрама Романовича узнаем. Пока же сидим с Нанайцем в засаде, кто из туристической группы Генрих Гогенлоэ окажется, угадываем. Странно, но никого похожего не оказалось. Мы сразу с вопросом к руководителю. Так, мол, и так, будьте любезны, нельзя ли, пожалуйста, узнать что-либо о странном массае, ушедшем с вашей группой. Оказалось, что был такой турист. Но как раз сегодня утром от коллектива отбился. Сам на маршрут ушёл, после завтрака. Только переговорил по рации с кем-то в гостинице "Карама Лодж" и сразу вверх понёсся, будто ужаленный. Подписал быстренько бумагу, что всю ответственность за возможные неприятности на себя берёт, и был таков.
   - Заплатил, видно, Гогенлоэ менеджеру этому в гостинице, чтоб докладывал обо всём, что его персоны касается, - процедил Нанаец сквозь зубы, белый от гнева. - Ненавижу менеджеров с рождения! Всех бы на чаепитие к Хабиби отправил, если бы клятву соблюдать Женевскую конвенцию не давал...
  
   Я вполне понимал своего напарника. Трудно теперь придётся искать Генриха в горах. Говорят, он все Альпы в одиночку обошёл, из интереса, ещё в юношестве. Нам теперь за ним не угнаться будет, пожалуй.
   - А зачем нам, брат Димыч, бегать за этим зарвавшимся немецким аристократом? - спросил понятливый Нанаец. - Нам бы только на самую высокую вершину подняться, а сверху мы его при помощи грифа обнаружим и на парапланах на голову высыплемся, будто десант нежданный имени Серафима архангела. Никуда этот хлыщ германский от нас не уйдёт.
   - Постой, постой, милый Нанаец, - с удивлением спросил его я, - откуда вдруг какой-то гриф взялся?
   - Так вот же он, - Стас достал из кармана вполне взрослую особь грифа-стервятника, - на баобабе обитал. Где мы вчера ночевали. От родителей ему житья не было, заклевали совсем. Не ешь несвежую падаль, когти перед сном чисти. Достали парня, честное слово. Вот и напросился с нами пойти. Самостоятельный полёт, видишь ли, Димыч его не спасал. Глазастый папаша уже два раза ловил беглеца. А у меня в кармане - шалишь!
  
   Хороший Нанаец план предложил, действительно хороший. На нём и остановились. Затем вдвоём вернулись в хижину Мандара, Томке всё рассказали и стали парапланы к завтрашнему воздушному параду готовить. Мы их с собой от самого подножья тащили, ничуть не сомневаясь в том, что зря это всё. У нас, у разведчиков, не принято силы экономить за счёт облегчения технического груза. Понадобиться, не понадобиться - об этом никогда заранее не знаешь, но лучше пусть будет много, чем не хватит. Запас - он и в Африке запас. Никогда ещё меня запас не подводил. Даже когда в Новой Зеландии с партией гантелей меня в воду сбросили.
  
   Это только с первого взгляда гантели лишними были. Ничуть не бывало! Пригодились. Однозначно! Как только я от контейнера с гантелями освободился, так и всплыл сразу на поверхность пенную, как Венера по Ботичелльи античная. А вы говорите, нельзя с собой большой груз брать, когда нырять собрался на глубину. Жизнь-то значительно многообразней, чем об этом думают книжные черви. И такие она порой фортели выделывает, что впору святых выносить. Не выдерживают, стало быть, святые жизненных коллизий и в обморок убежать стремятся, чтоб святость свою соблюсти нетронутой, в чистоте первозданной. А параплан Самурайца нам в Антарктиде так помог однажды, что я теперь памятую всегда об этом, когда на задание вещички пакую. Вот и на сей раз не забыл.
  
   Следующим утром встали ни свет, ни заря, практически ночью, и двинулись следом за самым выносливым проводником к последнему пункту остановки перед вершиной - хижине Кибо (4730м). Путь подъема пролегал сначала по лугам с небольшими зарослями синеций, и далее по полям с вулканическим пеплом и загадочными надписями из камней. "Здесь был олигарх Федя" или что-то вроде того. В хижине обнаружили следы массая Мндонде Сухожилии - предполагаемого Генриха Гогенлоэ. Ушёл дальше наш горовосходитель альпийский в надежде заночевать по другую сторону Пика Ухуру (5895м). Время ещё ранее, не позднее семи утра, успеем до вечера и мы подняться.
  
   Если бы мы с группой туристической шли, то так бы не стали поступать, поскольку пришлось о будущей ночёвке в горах думать. То есть, о спуске обратном. Но нам-то этого не нужно. Мы живо на парапланах в нужное место опустимся, ног не сбивая о камни. Двинулись дальше и несколько часов медленно поднимались по крутым осыпям на край кратера до точки, называемой Гилманс Пойнт (5671м). Потом ещё пара переходов с небольшим привалом, и вот мы уже стоим на высшей точке Африки - Ухуру Пике. Стрелка часов, между тем, замерла на 14:30 по местному времени. Пора грифа выпускать или "ставить гриф секретности на вашу операцию", как Тома выразилась. Она очень устала, но виду не показывала, хотя руками и, особенно, ногами двигала с трудом. Сами-ка попробуйте на парусиновых раскачивающихся носилках посидеть почти полный рабочий день, вот тогда я на вас посмотрю!
  
   Отпустили мы проводника и Томкиных носильщиков, а сами к операции по захвату принца приступили. Нам с Нанайцем красотами любоваться некогда. Это Тома всё с фотоаппаратом "зеркалкой" ходит вокруг, щёлкает и языком от восхищения прицокивает. Вытащил Нанаец грифа-подростка и выпустил его на разведку. Вернулся стервятник через сорок минут. Доложил, что нужный нам человек в сторону города Аруша спускается. Вот так раз! Мы ожидали, что в Кению принц побежит, а он обратно возвращается. Что-то здесь неверно срастается. Нетрадиционно как-то. А от такой нетрадиционности не по себе мне делается. Быстрей парапланы готовить, чтобы все точки над "ё" посшибать к чёртовой матери. Гриф на прощание нам крыльями помахал и в Кению улетел. Хорошо ему, гражданства не требуется, знай себе живи чужим трудом, падалью питаясь, да птенцов высиживай. Чем не счастье? Для пернатых, конечно же, да. Но нам, людям мало этого. Так и тянет одеяло на себя натащить, а соседа мёрзнуть оставить.
  
   Надели мы дружно парапланы, разбежались и с горы сиганули в нужном направлении. Вот пятачок среди камней и скал, на который нам гриф указал. А там человек сидит, отдыхает. Приземлились мы быстренько, отцепили ремни и к туристу подозрительному бросились. Схватил я его за плечи, к себе повернул. Глядь, а это вовсе не герцог наш долгожданный, а совершенно посторонний турист европейской наружности. Нанаец вещи его обыскал, и паспорт извлёк из рюкзака. Действительно зовут этого парня Мндонде Сухожилии, по национальности массай. То есть, если быть точнее, папа у него массай, а мама не то норвежка, не то шведка. Вот этот самый Мдонде и удался в европейца обликом и статью. Ничего он о Гогенлоэ слыхом не слыхивал. Да, и Никифора Небейлежачего тоже на фотографии не признал. А от группы отделился потому, что ему по рации кто-то незнакомый сообщил, что будто бы ждут его, Сухожилии, на другой стороне Килиманджаро какие-то старинные приятели мамы (не то шведки, не то норвежки), чтобы письмецо передать из Скандинавии любимому сыночку.
  
   Никто его, разумеется, не ожидал на условленном месте, и решил парень вниз спускаться. Ясно, что в ТЁМНУЮ его использовали, нетрадиционным для массая БЕЛЫМ цветом кожи прельстившись. Это-то всё как раз понятно. Но как же тогда быть с Нбуки-Мумой? Одно из двух: либо она на самом деле слышала телефонный разговор герцога с послом, либо её заставили так сказать, предполагая, что мы с Нанайцем непременно выйдем на звезду местного стриптиза. В первом случае получается, что операцию продумали ещё до того, как мы выжили после встречи с людьми Генриха, причалившими к айсбергу под видом санитарно-эпидемиологической службы Танзании. Но это полная чепуха. Никто не станет готовить ложные отходы для врага, которого предполагает уничтожить.
  
   Следовательно, справедлив второй вариант. Неделя потеряна, но это не совсем фатально. Остаётся время до прибытия английского судна. То есть, Никифор Ромуальдыч покуда плотно застрял в посольстве британском. А где Небейлежачего залёг, там, пожалуй, и Гогенлоэ неподалёку скрывается. Через горы уходить не решился, а другие пути для него перекрыты. Делать нечего, пора возвращаться в Дар-эс-Салам. Там всё и решится. Разберёмся. Быть такого не может, чтобы не разобрались.
  
   Дали мы Томе отдохнуть немного. Эдельвейсов, которых Нанаец поблизости две охапки серпом, оставшимся с советских времён, накосил, предложили ей понюхать, для поднятия тонуса. А потом снова вниз прыгнули, потихоньку к базе "Карама Лодж" стропами подруливая. Но одного мы не учли. Что под вечер ветрище на массиве Килиманджаро крепчает за счёт остужения поднятых наверх за день тёплых воздушных масс. Потоки воздуха буквально рвали у нас стропы из рук и несли совсем не в ту сторону, в которую мы предполагали попасть. Нас тащило в пыльном облаке над степью Масаи. Несло в самую её глубину. Прощай, "Мерседес" арендованный, прощай, надежда добраться в Дар-эс-Салам через сутки.
  
   Мы с Нанайцем кое-как сумели приземлиться. А вот Томкин параплан за финиковую рощу зацепился. Хорошо хоть так, без повреждений обошлось. Ни одно дерево не пострадало к радости танзанийского и кенийского "Гринписа". Сняли мы нашу фемину с эвкалипта (он-то повыше пальм оказался), успокоили крепким глотком неслабого армянского коньяку. Лимон предложили, как у разведчиков водится.
  
   А тут на поляну понасыпало массаев, как говорится, полна горница. Немного отвлекусь, чтобы сообщить некоторую информацию, которая поможет вам понять, о ком идёт речь. Массаи считаются самыми красивыми аборигенами Африки. Это африканские цыгане. Проживают, в основном, на территории национального парка Масаи Мара. А парк этот национальный, как вы, наверное, уже поняли, как раз, и находится в степи Масаи. Ещё здесь проживают народы сандаве и васандаве, численностью свыше тридцати тысяч человек по данным 1970-го года. Говорят на языке сандаве; многие владеют также языком ваньятуру (семьи банту).
  
   Но не о них сейчас речь, а о массаях. Ибо к ним нас принесло ветром, как домик девочки Элли на голову злой Гингемы, а не к сандаве или васандаве. Хотя про эти племена я тоже много знаю, и рассказать могу. Ах, вам скучно стало об этом слушать? Вам не терпится пирожных в буфете навернуть? Что ж, вольному воля. А оставшимся зрителям я только немного о двух замечательных племенах намекну. Буквально пару слов. Так вот, сандаве - самые обычные афроафриканцы. Ничего-то в них нет замечательного. В трамвае бы увидел, внимания не обратил. Разве только, на бусы из зубов леопарда или юбочку из пальмовых листьев. А в остальном - полный "хомо примитивус". Васанадаве же - совсем другое дело: это племя навроде африканских грузин. К ним так и обращаются "Ва! Сандаве!" или "Вах! Сандаве!" Но есть небольшое отличие грузин и васандаве, хотя те и другие довольно смуглые. Если грузины все усатые, в папахах или кепках "аэродромах", то васандаве обычно бородатые и лысые. Всё-таки в Африке всё сущее как-то необычно, не так ли?
  
   Хватит, однако, о племенах африканских рассуждать. Давайте-ка, я лучше свежие факты изложу о путешествии нашем волшебном.

_ _ _

  
   Стоим мы, значит, втроём и наблюдаем, как экзотические массаи нас окружают и пальцами на Тому показывают. Мужчины, в основном. Ясное дело, нравится им наша красавица. Но я для себя решил: начнут отнимать - бежать не стану, в схватку неравную вступлю, чтобы честь женскую с почестями соблюсти. Дело до драки, между тем, никак не доходит. Массаи всё оглядываются на рощицу, которую мы с собой чуть не прихватили, стропами зацепившись. Будь у Томы параплан с реактивным двигателем - видели бы сейчас массаи свою рощу? Как же!
  
   Опять отвлёкся, извините. Смотрю, из рощи злополучной навстречу мне старейший массай идёт. Скорее, не идёт, а еле худющими ногами, как уточка, перебирает. Кожа на лице почище, чем у Нахиро Косуоки, высохла, на ветру с каждым шагом потрескивает. Точно - старейший. Я сразу заветы Суворова вспомнил. Береги, дескать, боец, ноги в тепле, а честь смолоду. И в полном соответствии с этими заветами сказал вежливо на чистейшем суахили:
   - Ваше Песочество, извините за вторжение. Токмо волею стихий буйных, ветров восточноафриканских, принесены к вам были. Нет замыслов у нас худых, и слова тайного, колдовского не знаем, чтобы порчу на народ ваш наслать. Нам бы по-тихому на шоссе какое-никакое выйти, чтоб покинуть ваши земли благословенные.
   Глаза у старика завлажневели, и ответил он мне благосклонностью на благосклонность:
   - Дорогой незнакомец, вы спустились к нам с неба втроём, как посланники Великого Шарипупы. Это добрый знак. Я занимаю должность вождя племени массаев много-много лун. За это время фирмы BMW и "Volkswagen" уже не один десяток новых моделей выпустили, иные фирмы обанкротиться успели, а я всё живу и живу. Но придёт и моё время, незнакомец, покинуть эту степь навсегда. Вижу, что очень ты мудрый человек. Хочу предложить тебе свою должность с сохранением оклада денежного, а также натурального содержания и других привилегий. Сам же пойду доживать в Долину Предков.
  
   Я попытался возражать, что, мол, не знаю историю народа. А без этого как бразды правления в руки брать? Старца сие обстоятельство нимало не смутило. Он кивнул кому-то в толпе. Сей же час на поляну вынесли два огромных тамтама, и седобородый вождь спел мне песнь, в которой в полной мере отразилась вся история гонимого массайского народа. Привожу её здесь без сокращений в художественном переводе с суахили.
  

Массайская патриотическая

  
   В чащобинах жаркого юга
   Над цитрусом в гневной руке
   Сидел опечаленный Бука
   И тихо в две дырки сопел...
  
   У Буки такая бубука,
   И рейтинг огромный такой,
   Что всякая местная Чука
   Обходит его стороной.
  
   Им жрец обезумевший Жира
   Велит сохранять свою честь,
   Упорно не видеть кумира,
   На цитрус ядрёный не лезть.
  
   Но Чуки все сплошь, поголовно,
   Мечтают, от Жиры тайком,
   Забиться в экстазе любовном
   С бубукой под каждым кустом.
  
   А Жира сурово взирает
   И пальчиком гневно грозит.
   Страна, между тем, вымирает,
   Встревоженный Бука не спит.
  
   Наёмников жадные орды
   Терзают родную страну.
   От солнца их красные морды,
   Затмили собою луну.
  
   Когда же отчаянный Бука
   Забросит свой цитрус в кусты,
   И вытащит мощную штуку,
   И злобным врагам отомстит?
  
   Сородич мой, верный массаец,
   Не верь в кока-колу, рискни!
   Давай, на борьбу поднимайся,
   Бубуку с собой подними.
  
   Ударь им по черепу Жире,
   Наплюй на обет и табу.
   Ведь женщины лучшие в мире
   В оазисах наших живут!
  
   Скажите, разве ж мог я отказать после этого пожилому массайскому пенсионеру? Согласился я и был всенародно избран любимым народным вождём по имени Обожаемый Рассветный Блик Солнца, Напоминающий Львиную Гриву, Упавшую С Ясного Неба, Подобно Сбитому Некондиционному Аэроплану, Какие Производят В Одной Северной Стране.
  
   Но прежде мы с Нанайцем сделали алаверды уходящему на покой вождю. Мы в сопровождении тех же самых тамтамов исполнили песенку, которую слышали в Шри-Ланке во время поисков могилы капитана Немо. Не стану для вас исполнять её на хинди, а то вы со словарями провозитесь до следующих выходных. Так что слушайте, в моём переводе.
  
   Беседы о реанкарнации
  
   В стране апельсинов и сгнивших бананов
   Жил-поживал себе знойный индус.
   Поутру он нежно ласкал пеликана,
   А ночью вступал с обезьяной в союз!
  
   Индусово крепкое тело,
   Готовое к ласкам всегда,
   Макаке одной надоело.
   Она закричала: "Слезай!"
  
   Отпрянул герой нашей песни
   И с баобаба упал.
   И мне непонятно, хоть тресни,
   Как он пеликана ласкал
  
   Раздавленный и изумлённый,
   Со свёрнутой шеей назад,
   Нарушив устав заведённый
   Поднявшийся, словно домкрат.
  
   Осталось ещё вдохновенье...
   А эти макаки - козлы!
   Не нужно большого уменья,
   Чтоб брата по крови убить.
  
   Такая вот грустная сказка
   С внезапным и страшным концом.
   К чему наша бурная ласка.
   Когда тебя прямо в лицо
  
   В измене примат обвиняет
   И в нежную душу плюёт,
   Потом с баобаба бросает
   И слёзы при этом не льёт?
  
   Восславим же, братцы, либидо,
   С индусом сплотимся в ряды,
   Чтоб прошлые наши обиды
   Не ставили нас у черты
  
   С которой досадно и горько
   На прошлое счастье взирать.
   Убили индуса и только?
   Кому же теперь доверять?
  
   У йогов такое в обычай:
   Сначала загнуться слегка,
   А после в инаком обличье
   Опять свою карму искать.
  
   Открылися новые чакры,
   Откроется новая жизнь
   Индус, наглотавшись виагры,
   Опять с обезьяной лежит.
  
   И был я массаям вождём племени, до тех самых пор, пока нового национального предводителя из нашего Центра не прислали. Жаль только, очень быстро это всё произошло. Даже не успел толком властью насладиться. Тем не менее, могу сказать следующее, правителем я был хорошим и справедливым. Одно только то, что Томку всё это время исключительно на руках носили, говорит о многом. Не так ли? И любило меня племя до безумия. Даже грабли по утрам массаи на входе нашего шатра ставили. Чтоб могли мы на них наступать с наслаждением сколько душе угодно по старинной русской традиции. Уважительные, черти суахильские. Ничего против не скажешь.
  
   Плохо только то в вольном массайском житье, что Нанаец мой на сказочно вкусном антилопьем мясе с банановыми пирожками раздобрел и начал боевой дух на глазах испускать. То за массайкой какой лениво приударит. За Тамарой-то я ему запрещал, поскольку венгерским энергетикам честное слово дал, что не сменит она гражданство до отъезда в Миннесоту. То целый день Стас с пацанами местными занят, бабочек ловит. Не узнать агента. Куда только стать и удаль подевалась. Так что вовремя, выходит, мне замена подоспела. Вот-вот английское судно за опальным послом прибыть должно в порт Дар-эс-Салама. Значит и нам туда дорога. Предварительно, правда, в Додому завернули в общество любителей танзанийской "Красной книги". С какой целью, спросите вы? Об этом чуть позже.
  
   Приехали мы в Дар-эс-Салам на стареньком "Рено", который нам новый массайский вождь из Центра отдал по "Акту приёма-передачи государственной собственности ФСБ РФ за пределами Родины". А вы как думали? Что же, Родину помаленьку разбазаривать, раз тут Африка, а не Садовое Кольцо? Не мог я себе такого позволить. Да, и Нанаец тоже. Ибо мы старой закалки оперативные работники. Это нынче модно стало на Несчётную палату ссылаться, дескать, не сосчитать нынче добра народного, как ни старайся. Несчётные закрома Родины - не забывай пользоваться. А мы-то со Стасом всё по старинке норовим - из своего кармана недостающее добавить.

_ _ _

  
   Вечер близился. Проведаем-ка мы одну известную стриптизёршу, пожалуй. Стриптиз-бар сафари работал, а нашей карликовой стриптизёрши Нбуки-Мума там и близко не было. За сотню шиллингов бармен рассказал, что с неделю назад танцовщицу увезли неизвестные. С тех пор её никто в баре не видел. Собственно говоря, этого следовало ожидать.
  
   По прибытии в бывшую танзанийскую столицу у меня было второе, не менее важное, дело, которое не терпело отлагательств. Даже к себе в бунгало мы решили не заезжать, чтобы его выполнить. Я остановил автомобиль в одном очень презентабельном квартале и посетил британское посольство с тем, чтобы спугнуть Никифора Ромуальдыча и вынудить его в спешке ошибку сделать.
  
   Сэр Гай Виндзор Вичовски, посол Её Величества в Танзании, встретил меня дежурной улыбкой и пригласил присесть. На его огромном, как теннисный корт, столе было относительно просторно. Никаких навалов из папок и документов, что это обычно можно наблюдать на рабочих местах у российских чиновников. Но что-то на этом предмете торжества канцелярской англо-саксонской мысли казалось мне явно лишним.
  
   Ах, вот что.
  
   На самом дальнем краю стола лежал какой-то цветной постер легкомысленного содержания. А какого же ещё, если цветной и в рекламной пене? У дипломата на рабочем столе никак не может быть посторонней литературы. Это место присутственное, тем более, английское! На открытой странице я успел разглядеть несимметричные чёрные, оранжевые полоски с белыми вкраплениями. Это что-то мне напомнило, но конкретизировать свои соображения мне не удалось, поскольку сэр Гай небрежно завалил заинтересовавший меня журнал подшивкой газет "Таймс". Я тут же забыл о нём. Но не навсегда!
  
   - Что заставило Вас, достопочтенный Димыч, осчастливить меня своим посещением? Говорят, будто Вам так прекрасно жилось у массаев у подножия горы Кибо. Отдых на природе - замечательное занятие, приятное во всех отношениях. Нам, дипломатам, о таком даже мечтать нельзя. Работа, прежде всего! А может быть, Вы хотите передать в руки британских властей международного преступника Генриха Гогенлоэ? - посол вопросительно сделал брови домиком и усмехнулся одними губами.
   Выпив стоящий передо мной стакан можжевельникового компота, который упрямые англичане до сих пор величают джин-тоником, я ответил так:
   - Что вы, что вы, сэр Гай, Вас неверно информировали. Генриха Гогенлоэ мне обнаружить не удалось. Я пришёл сюда по другому поводу. Вопрос у меня к Вам имеется. Не желаете ли, наоборот, ВЫ передать в руки официального российского представителя государственного преступника? Я имею в виду Никифора Ромуальдыча Небейлежачего.
  
   Вичовски поморщился и вежливо заявил, что местонахождение бывшего российского олигарха и посла ему неведомо. После чего встал, откланялся и намекнул, что его ждут неотложные государственные заботы. Аудиенция, де, закончена. Иди отсюда, парень, мелкими перебежками. Конечно, я и не рассчитывал, что Никифор Ромуальдыч сам ко мне в руки упадёт от щедрот английских. Другое было у меня на уме. Теперь скрывающийся нелегал знает, что про него не забыли. Пусть понервничает, подёргается. Недолго уж верёвочке виться осталось. Как говорится, назвался груздем - не в свои сани не садись.
  
   Кроме того, я посольство английское усовершенствовал технически во время своего посещения. Оставил чопорным британцам "жучков" для развода. Разумеется, на входе румяные парни с надписью "Security" поперёк спины меня металлоискателем проверяли, да, куда там! Наши новейшие "жучки" и в самом деле под жуков-пауков замаскированы. Пока меня металлоискателем прощупывали, "жучки": улыбчивый Никодим, прыщеватый Аристарх и небритый Евстрат, в обличье жуков-скарабеев, неспешно вскарабкались по ступенькам и в посольство английское проникли, перед собой навозные шарики перекатывая. Ребята эти, как на подбор, из спецназовского теста слеплены. Никакой пощады от них не жди, лучше сразу сдаться.
  
   Навозные шарики, что они перед собой катили, оказались на самом деле никакими и не шариками при ближайшем рассмотрении, а частями параболической антенны. Как раз сейчас Никодим сидит себе на портьере, мне одним глазом подмигивает и антенну направленного действия настраивает. Аристарх в плинтусе дырку сверлит, чтоб туда микрофонный усилитель присобачить. А Евстрат на солнышке живот греет, на подоконник взгромоздившись. Не осталось для него специального задания, вот он счастливые мгновения блаженного отдыха и ловит. Когда ещё придётся вот так расслабиться? В Центре-то всё больше тренировки, да тренировки. Чтобы могли "жучки" с закрытыми глазами задание на территории противника выполнять.
  
   На выходе из посольства английского поприветствовал я своих подшефных "жучков" еле заметным кивком и быстро улицу перешёл. Здесь, в маленьком уютном кафе меня Тома ждала. Она с нетерпением спросила:
   - Ну, как? Всё решил? Будет у нас время, чтобы завтра на охоту отправиться?
   Я неопределённо кивнул и поставил на столик свой даун-топ, предварительно подстроив его на секретную частоту своих "жучков". А сам, между тем, анализировал ситуацию относительно предстоящей охоты. Не мог же я, в конце концов, отпустить Томочку без увлекательного действия, за которым весь мир в Танзанию съезжается. Дела делами, а сдержать обещание, данное прекрасной даме, просто необходимо. Лицензию на сафари в обществе любителей танзанийской "Красной книги" немногим ранее мне давать не хотели, уклончиво намекая на какие-то нехорошие слухи.
  
   Большого труда стоило выведать у чиновников, какой информацией они обладают, мешающей государственным служащим патент охотничий выдать. То, что я узнал, явно указывало на злостные проделки бывшего российского посла. А кому же ещё придёт в голову распространять компрометирующие меня с Нанайцем сведения о том, что мы, дескать, имеем невероятно циничную манеру, доводить бедных животных до белого каления игрой в догонялки?
  
   В конце концов, я сумел убедить чиновников, что не имею плохих намерений. Только желаю поохотиться немного и всё. Разрешения на сафари "с полным контактом" (full contact), тем не менее, я не получил, чтобы животных не очень нервировать щекоткой и дикими ритуальными плясками, увиденными у массаев. Что ж, и того, что нам разрешили, вполне достаточно. С этой целью мы, собственно, и в Додому заворачивали по дороге - чтобы "добро" на охоту получить. Не зря я битый час на разленившихся клерков давил своим авторитетом, подкреплённым увесистой пачкой шиллингов. Всё бы хорошо, но тут появились новые обстоятельства, затрудняющие грядущую охоту.

_ _ _

   С самого утра, ещё в дороге, Тома закапризничала: хочу только на тигров охотиться. И ничего ты ей не докажешь. Нет ей никакого дела до того, что не водятся в Африке тигры. Львы и леопарды ей совсем, понимаешь, не интересны. Хочу тигров, и всё тут! Одно слово, царица Тамарико Великая! Как с ней поспоришь-то, если даже "возможны варианты" произнести язык не поворачивается. Призадумался я крепко, где ж мне тигров тех взять. Президента просить, чтобы парочку с Дальнего Востока прислал, не с руки как-то. Не поймёт он меня. Государственные средства на забаву растратить не захочет. Да, мало того, ещё и всех наград заслуженных лишит. Что же делать? Отказывать даме не в моих правилах, даже если пожелания её не совсем адекватны современной действительности. Если, скажем, других животных в тигровые шкуры обрядить, раскусит Тома эту хитрость мгновенно. У неё интуиция просто поразительная. Сразу распознает подвох.
  
   И тут мои размышления прервал шум в динамиках даун-топа. Из них раздавался доклад от "жучка" Никодима. Он сообщил мне голосом сэра Гая Вичовски:
   - Досточтимый мистер Небейлежачего, ко мне сегодня заглядывал этот ваш... как его, бишь? Димыч? Да, да, Димыч. Премерзкая, нужно отметить, личность. Так и норовил весь джин-тоник одним махом выпить. Хорошо, что дворецкий догадался небольшой графин на стол поставить. А какие у этого Димыча глаза - что-то особенное! Раскосые, злые, вредные и дерзкие. Я бы с подобным типом в гольф играть не отважился. Такой клюшку сломать может одним только взглядом.
   Я с гордостью посмотрел на Тому. Она очень живо прореагировала на столь лестную мою характеристику. Взяла блистательная красавица стакан с минеральной водой, да, и на голову мою вылила.
   - Остудись, - говорит, - Димыч, а то уже закипать начал от чрезмерного самомнения. Лучше всё-таки об охоте на тигров подумай.
  
   Я приложил палец к губам, давая понять Томочке, что хочу услышать продолжение трансляции из английского посольства. В динамиках раздался стереоголос Никифора Ромуальдыча.
   - На какое число назначим мою эвакуацию, сэр Гай? Я чувствую, что кольцо сжимается. Как бы не угодить в лапы Димыча, - нервно комкал он английские слова, прежде чем выпустить их в зону досягаемости параболической антенны.
   - Мы хотим Вас, уважаемый Ники, переправить на английский линкор "Шеффилд" под видом дипломатического багажа. Я повторяю, на линкоре "Шеффилд". Его же никто здесь не досматривает. А произведём операцию послезавтра. Сначала с толку Димыча собьём интенсивным завтрашним перемещением дипломатов с грузами по всему городу, чтобы внимание отвлечь. А Вас, дорогой Ромуальдыч, вывезут под видом мусора в пластиковом пакете. В районе городской свалки пакет перегрузят на джип, отвезут в порт. Далее всё, очевидно. Через двое суток у Вас, мой дорогой, появится новая родина, как у вашего сподвижника, Пла... Сначала зыбкая, в виде корабельной палубы. А потом и твёрдая, как монолит из гнейсов, на островах Соединённого Королевства, - так говорил посол, говорил с каким-то неестественным пафосом, как это делали талантливые пионеры на детских утренниках к Новому году.
  
   Мне это сразу не понравилось. Что-то нечисто. Такое впечатление складывается, будто знает Вичовски про моих трудяг-"жучков" и нарочно для них старается. Чтобы до меня информация донеслась в лучшем виде, без искажений и помех. Тут и Томка мне сказала, как бы невзначай:
   - И чего это за драмкружок выступает у тебя по радио, Димыч? Будто в шпионов играют, право. Никакого мастерства сценического.
   Я крепко Томочку обнял и шепнул на ушко одну милую двусмысленность, от которой моя красавица немного зарделась и протянула обязательное "пра-а-а-тивный" загадочным шёпотом, от которого у Стаса начали обвисать уголки губ. Вот оно как, ещё ревнует агент Нанаец. Нужно бы его уберечь от подобного рода непродуктивных мечтаний. А не то быстро его на пенсию молодёжь выживет. Там такие, порой, молодчики встречаются, которым ради карьеры шпионской родного шурина любимого друга начальника не жаль.
  
   А Томка, как обычно, поманила меня в страну волшебных грёз, да, и бросила на полпути.
   - И всё-таки, Димыч, как же насчёт тигров? - сладким, бцдто рахат-лукум, голосом спросила Тамара.
  
   Тигры, тигры. Тьфу, житья от них не стало. Кругом одни тигры, скоро мерещиться будут. Даже в посольстве английском, и то что-то похожее на тигра привиделось. Стоп! А почему привиделось? Может, и в самом деле на том постере, который Вичовски неловко от меня газетами закрывал, как раз таки тигры изображены были? Тогда это меняет дело. Нужно только понять, откуда у этих животных ноги растут в самом, что ни на есть, переносном смысле.
  
   Не одному мне, вишь ты, показался радиорепортаж разыгранной любителями пиеской из числа кружка Станиславского в период становления. Когда он ещё даже не хотел изобрести своё знаменитое "Не верю!" Актёрская игра в то время шла на пафосе и гипертрофированном изображении чувств. Точно, как сегодня у сэра Гая с Никифором Распрекрасным. А коли так, то непременно необходимо прокачать все возможные пути эвакуации Небейлежачего из Дар-эс-Салама. Скорее всего, ЭТО завтра произойдёт. По их дипломатическим понятиям мы с Нанайцем как раз расслабимся, надеясь на перехват днём позже. Тут и проводить операцию удобно будет. По всему выходит, что у нас где-то сутки времени остаются.
  
   Теперь ещё, линкор "Шеффилд", похоже, тоже не предназначен для эвакуации. Зря, что ли сэр Гай Вичовски так тщательно два раза это название выговаривал? Суша и воздушное пространство отменяется, поскольку там всё под контролем. Остаётся водная гладь. Я поднялся из-за столика и предложил:
   - Ребята, а не прогуляться ли нам в порт? Там сейчас, говорят, особенно красиво.
   Нанаец понял меня с первой буквы, а Тома просто купилась на романтическую чушь про удивительный закат в порту Дар-эс-Салама. Оставим, впрочем, последнее на моей совести. На ней уже столько оставлено, что этакая малость моей повидавшей немало совести совсем не повредит.
  
   Приехали в порт. На самом видном месте я различил огромный плакат "Нижегородские тигры на арене Дар-эс-Саламского цирка! Спешите видеть! Всемирно известный укротитель Готфрид Розойблюм-Скандальский. Только одно представление! Дешёвые билеты! Голодные тигры! В буфете весь вечер сосиски с пивом! Такого вы ещё не видели! Спешите! Спешите! Спешите! Российские тигры! Немецкий укротитель!" Вот и решение с охотой на тигров. Мои мысли мгновенно зацепились одна за другую и принялись исполнять победный танец сиртаки. Как только решим вопрос с организацией поимки Небейлежачего, так сразу же обеспечим Тамаре настоящее сафари с НАСТОЯЩИМИ же нижегородскими тиграми. Значит, сама судьба мне изображение полосатых животных ещё в посольстве выдавала.
  
   Теперь взглянем в сторону моря и определимся, как будет действовать враг. Предугадать действия противника - первейшее дело разведчика. Я в этом очень преуспел. Бывало, начнём в прятки с ребятами из разведшколы играть, а я уже знаю, кто и где спрятался. У меня же телекамеры по периметру понатыканы, не скроешься!
  
   На рейде стояли российские крейсера "Задорный", "Игривый", "Брутальный" и "Маслобой". Их мне Президент прислал для прикрытия вместо Самурайца. Такие расходы приходится нести государству, когда агент в отпуске! Просто, порой, диву даёшься, а чего это у нас, разведчиков, такие отпуска короткие. Снова взгляд в сторону моря. Чуть поодаль от наших крейсеров чухал нефтеналивной танкер "Его высочество, князь Платон Еленин" под либерийским флагом и с английской командой из портовых кабаков Бристоля. Про состав команды мне даун-топ доложил, а не просто так, я себе вообразил умозрительно. Ещё немного в стороне коптил небо дизелями красавец "Шеффилд", окружённый десятком танзанийских маломерных судов.
  
   "Ловко придумали, собаки, - сообразил я, - поедем мы к линкору английскому, чтобы Небейлежачего перехватить, а там такое слаломное поле. Запутаемся, наверняка в погоне за катером (в том, что ложный катер выпустят в сторону "Шеффилда" я нисколько не сомневался) среди этакого столпотворения. В акватории порта находился ещё один сухогруз под греческим флагом и с грузом оливковых жмыхов (их в Танзании высушивали и использовали в качестве растопки, чтобы природу не губить).
  
   Порешав задачу с тремя неизвестными иностранными судами, я записал в ответе "Платон Еленин". Почему так? А вы знаете Платона Еленина? Не совсем? Это тот самый олигарх, которого раньше БАБом называли. Он просто ФИО сменил, чтоб корреспонденты всяческие не приставали. Что вы себе думаете, там, лёжа на диване, этот бывший БАБ человек простой судьбы? Так ведь, нет! Ему сначала привольно из государственного соска выпивать давали, а потом краник перекрыли и сказали: "Приехали, парень! Хватит тебе из державы доильный аппарат сооружать. С "Аэрофлотом" у тебя получилось, но большему не бывать. Пшёл вон, братское чувырло!" Сказали и при этом табуреточку трёхногую (Прокуратура - Государственная Дума - Правительство) так из-под БАБа и выбили. Вот и скитается теперь БАБок этот неприкаянный по всему свету, о своих заслугах перед Россией всем рассказывает, как очумелый. Только не верит ему никто, кроме Премьера английского.
  
   Тот-то, кому угодно поверит, лишь бы актёром числился, и пальцы заложникам при свидетелях не отрубал. Доверчивый очень Антонио Британский. Вот и пригрел БАБка у себя под пижамой. Хорошо там новоиспечённому Платоше Еленину живётся. Сладко и подло. Кому, как не ему, Небейлежачего защитить. Если не личными олигархическими усилиями, так хотя бы посредством своей собственности, предоставленной для дипломатических манёвров на рейде Дар-эс-Саламского морского порта. Уж, не думаете ли вы, в самом деле, что Гай Вичовски Никифора будет вместе с неразгруженными жмыхами оливковыми вывозить? Нет, скорей удавится греческий капитан, чем порт покинет со своим товаром невостребованным обществом любителей танзанийской "Красной Книги".
  
   Вот и получается, "Шеффилд" с возу - Еленина "залечим". Извините, это я уже специальный термин шпионский употребил. Его значение разъяснять не буду, пожалуй, чтоб не получить выговор за НЕПОЛНОЕ РАЗГЛАШЕНИЕ служебных секретов. За ПОЛНОЕ НЕРАЗГЛАШЕНИЕ вражеских секретов у нас, конечно, строже всегда. Это я так сказал, к слову. Хабиби чего-то припомнился в дохе от братьев Яндарбиевых. Коротковата доха, в ней катар верхних дыхательных путей заработать можно запросто. Но, за неимением гербовой, попишем по-простому! Нужно бы не забыть Хабиби чая из коры баобаба пополам с трухой хинного дерева привезти. Такой бальзам самых упёртых молчунов разговорить сможет. Если с уменьицем, конечно... А не абы как, без сноровки, на одних понтах.
  
   В итоге всего вышесказанного, что мы имеем, мои дорогие? А вот что. Совсем не ожидают прибытия Никифора Ромуальдыча Небейлежачего на линкоре "Шеффилд" королевских военно-морских сил, чтобы предоставить ему политическое убежище и отдельную офицерскую каюту. Вот так. Никакой не военный линкор или крейсер, и, тем паче, не с "юнион Джеком" ждёт нашего бывшего посла и олигарха, а обычный танкер от Платоши Еленина. И в этом вся хитрость вражеская заключается.
  
   Таким образом, дорогие мои, вычислил я с Томиной помощью место и примерное время эвакуации мятежного посла. Тут мне с галёрки один лысоватый мужчина кричит, что, будто бы сэр Гай Вичовски почти проговорился и имя Еленина на половину назвал. Пять с плюсом вам, гражданин, за наблюдательность. Подойдёте завтра в палату N6. Вот моя визитка. В нелегальные разведчики не обещаю устроить, а вот поработать в аналитическом центре Якова Маршака - запросто!

_ _ _

  
   Вычислить-то целевое место доставки бывшего посла я вычислил, но необходимо ещё понять, откуда и в каком обличье Никифора на танкер повезут. Также не мешало бы узнать ориентировочное время суток начала эвакуации. Хотя бы с точностью до часа. Как это сделать? Нужно крепко думать. Крепко и быстро. А что нам помогает крепко и быстро думать? Правильно - хрен с мёдом. Пора в бунгало ехать и всё хорошенько обмозговать в режиме акселерации. Нанаец-то уже полчаса назад нас с Томой покинул. Заехал получить заказанную нами одежду для африканской охоты. Да, кстати, охота! Что это я там про тигров придумал? Ага, вот! Немедленно едем к укротителю в гостиницу. По пути это.
  
   Немецкий укротитель тигров Розойблюм-Скандальский распахнул дверь гостиничного номера и сразу же приступил к целованию Томкиных рук. Через минуту он добрался только до локтя, поэтому пришлось его осадить, дёрнув за помпон смешного спального колпака. Оказалось, что всемирно известный укротитель ещё "изволят почивать". Ведение богемного образа жизни - такое прилипчивое занятие, от которого не отделаться даже на гастролях.
  
   Заметив несоответствие своего костюма со временем суток, и наличием в числе гостей прекрасной дамы, Готфрид покраснел и помчался переодеваться за ширму. Через несколько мгновений он предстал перед нами при полном параде: во фрачной паре, сапогах со шпорами, завитыми усами и цилиндре вместо смешного колпака. Он снова, было, потянулся к Томкиным рукам ядовитыми, как гадюки, губами, но я остановил его гипнотическим взглядом. Осознав, что имеет дело с профессионалом, Готфрид сопротивлялся недолго. Через десять минут у нас с Тамарой была на руках новёхонькая лицензия на отстрел нижегородских тигров прямо в цирке. Во время представления. Мечты сбываются, дамы и господа!
  
   К нашему с Томой возвращению в импровизированную гостиницу из строений типа бунгало, Нанаец уже получил набор для сафари, выписанный заранее по немецкому каталогу "OTTO". Мы примерили охотничьи костюмы и поразились тому, насколько хороша была Тома в пятнистой амазонке из лёгкого ворсистого драпа с оригинальным воротником из ушей ехидны. Ах, что это за зрелище открывалось нашим с Нанайцем взорам! Жаль, что вас с нами не было. На кухне Сеня Бабурин колдовал над паяльной лампой. Он готовил яичницу с беконом и напевал популярную песню группы "Отпетые корни", взращенной на фабричных окраинах:
  
  
   Текст у этой песни пустой,
   Я послушал - полный отстой.
   За стеной соседи шумят,
   В "репу" мне заехать хотят.
  
   На щеках гематомы следы,
   Может, их оставил мне ты.
   Станет путеводным вокзал,
   Ты меня отсюда послал.
  
   За окном будет ветер гулять,
   Потому что опять...
  
   Лаяла собака с длинными ушами,
   Исходила псина белыми слюнями.
   И кидалась пастью, и зевала пастью,
   Вот бы вместе с нею лаять, пастью...
  
   Разорву носки на куски,
   Буду нюхать запах тоски.
   Ведь уже неважен пакет -
   Клея в этом городе нет.
  
   Из земли вырастают грибы,
   Им моей не слышно мольбы,
   Я, пожалуй, съем мухомор,
   Чтоб меня он лихо пропёр.
  
   Чтобы в губы себя целовать,
   Потому что опять...
  
   Лаяла собака с длинными ушами,
   Исходила псина белыми слюнями.
   И кидалась пастью, и зевала пастью,
   Вот бы вместе с нею лаять, пастью...
  
   Удивительно, но такой наш Сеня меломан, что просто диву даёшься. Всю-то российскую эстраду готов наизнанку вывернуть, чтобы добиться чего-нибудь стоящего. Наивный примат, разве может быть хоть что-то НАСТОЯЩЕЕ, когда у руля этого судна без парусов и вёсел стоят взрослые дяди и тёти, которые на полном серьёзе уверены, что деньги сильнее таланта. Не знаю, уж, каким образом, а только вслух я это произнёс. Задумчив был что ли? Услышал меня Сеня Бабурин и успокоил:
   - Не переживай, Димыч! Всё я в вашей эстраде понимаю правильно. А "Отпетых корней" только за приготовлением пищи пою. Не люблю я это дело жутко, поскольку по рождению бабуином являюсь, вот и выражаю своё отношение к этому всякой ересью. Не бери в голову, Димыч. Нормальный я бабуин без комплексов. Всё правильно понимаю по жизни. Вот, даже стишок о попсовухе написал. Сатирический. Ты не смотри, что он немного неприличный. Я просто больше терпеть не мог...
  
   Послушал я Сенино творчество и ещё раз убедился в неисчерпаемости русской культуры в мировом, можно сказать, бабуинском, масштабе.
  
  
   Бреют вострой бритвой брови,
   Рвут на лопе волоса.
   От их звёздной группы крови
   Встали раком небеса.
  
   Вся попса лежит пластами,
   Только мёртвый не поймёт,
   Как "фанерными" листами
   Одурачен наш народ.
  
   Во главе стоит МАМАНЯ,
   На поклон все к ней идут.
   На звезды СОВЕТСКОЙ грани
   Распопсовейший салют!
  
   Вроде, весёлые вещи Бабурин декламирует, а глаза у него какие-то странно-блестящие, грустные глаза. Ничего понять не могу. Внезапно вспомнил я, что хотел давеча расспросить Сеню, что же ему снилось, когда мы на Килиманджаро в поисках герцога уезжали. Вспомнил, и спросить не замедлил. Сеня на меня как-то по-особенному, по-собачьи, взглянул и начал подробно рассказывать.

* * *

  

СОН СЕНИ БАБУРИНА (САИД-ШАХА БАББУН РЕЗА ПЕХЛЕВИ)

  
   Он знал, что его зовут Сеня Бабурин, и что он бабуин, хотя себя не видел и не ощущал. Ещё ему было известно немного из справочной информации по среде обитания... Ареалу обитания, как сказал бы какой-нибудь хорошо воспитанный биолог из числа лордов или заурядных академиков. Странно... Обычный бабуин с первоначальным запасом знаний по биологии... Но оставим это для досужих рассуждений генетиков за кружкой модифицированного кофе где-нибудь среди рисовых полей Бангкокщины...
  
   Сначала перед его взором возникали странные картинки, как кадры из фильма. Будто бы молодой парень ложился на стол, напоминающий операционный. Потом этот же парень стремглав нёсся по улице незнакомого и явно северо-восточного городишки, в котором, в отличие от любого населённого пункта по берегам Красного моря, было довольно прохладно. Сеня никогда в жизни не видел снега, но почему-то догадался, что с неба в этом сне падал именно он. Белый, пушистый и обжигающе холодный, как коктейльный стакан, извлечённый из морозильной камеры. Опять парадокс - бабуин, знакомый с устройством холодильной установки, хоть и в общих чертах...
  
   Картинки менялись со стробоскопической быстротой. Парень, седобородый старик в косоворотке, белоснежные врата с говорящей головой. Потом блеск сверкающей стали и затемнение. Впечатление было такое, что киноплёнку порезали на куски, а потом неправильно склеили. Попав в затемнённую область своего человеческого, а отнюдь не обезьяньего, сна, Сеня попробовал ощутить себя целиком, напрягая ту или иную группу мышц. Это ему плохо удавалось. Но всё-таки удавалось. Он не мог только сконцентрировать внимание на своём хвосте. Мышцы не подчинялись Сене. Он не способен был управлять собственным хвостом совершенно. Для бабуина нет ничего огорчительней, право. Это ещё сэр Чарльз Дарвин заметил в одном из писем к любимой супруге.
  
   Сеня решил было что ВСЁ КОНЧЕНО, что во сне его посетил настоящий человеческий "Кондратий", но тут же с ним приключились некоторые метаморфозы. Непонятно, по каким признакам, Бабурин догадался, что теперь он никакой не бабуин, а обычная дворняга. Дворняга БЕЗ ХВОСТА. Какая-то чужая, нездешняя память наполнила Сенин мозг, и он вспомнил, что лишился своего прекрасного продолжения позвоночника в неравной схватке с отвратительным бульдогом.
  
   Собачье Сенино тело лежало в реденькой тени старинного города, от мостовой которого доносился еле различимый запах сандалий римских легионеров. А микроскопические крошки эбенового дерева, из которого делали много веков назад обода для колесниц армии Александра Великого, до сих пор покалывали чувствительные ворсинки в собачьем носу. Сеня вдыхал запах человеческой истории, но не испытывал ничего особенного. Исключительно отвращение к жаре, желание насытить свой порядком пустынный желудок и ТОЛЬКО ПОСЛЕ ЭТОГО найти подходящую сучку для совершения природного предназначения.
  
   Вот если бы на его месте оказался человек с историческим образованием и таким же тонким обонянием, как у Сени (в образе собаки), то тогда, вероятно, этот обычный денёк, склоняющийся к вечеру, не был для него столь обычен. Сеня Бабурин прижимался к прохладе каменной стены, чтобы солнце не так яростно прожигало его розоватую нежную кожицу сквозь редкую шкуру, подпаленную на вчерашнем пожаре. Сеня мечтал о том, что вот-вот откроется заветное оконце, из него высунется тонкая бледная женская рука, которая бросит ему, бывшему бабуину, две-три кости и сухую лепёшку.
  
   Что удивительно, никогда раньше до этого сна Сеня не мог смотреть на этакие подозрительные лакомства. Его просто воротило от одного их вида. А тут, поди, ж ты, он просто ощущал совершенно реально обильное слюноотделение, когда представлял себе эти косточки. Сеня лежал в полудрёме и романтической мечтательности, когда где-то вдали образовалось странное движение, напоминающее погоню. Бабурин присел на задние лапы и потянул воздух своими собачьими ноздрями. Пахло человеческим потом, сталью, чем-то медицинским и ещё - чьим-то животным ужасом. Последним - совершенно явственно.
  
   Сеня вскочил и метнулся в сторону погони. По дороге он издавал обычное тявканье бабуина, но наружу вырывался яростный собачий лай. Вот уже Сеня настиг странную процессию. Впереди бежал человек еврейской наружности, средних лет. Это именно от него исходил запах невероятного ужаса и паники. Следом бежала молодая русоголовая женщина в белом халате, со взглядом доброй коровы. За ней нёсся лысый старичок с хирургическим ножом в руках и баночкой чего-то дезинфицирующего. Дальше следовал Абрам Штерн (удивительно, как Сеня угадал его фамилию, если в газетах про ортодоксального господина ничего не писали) и сотни две ротозеев.
  
   Про Абрама Штерна Сеня догадался как-то сам по себе, без подсказки потусторонних сонных сил. Просто он ЗНАЛ имя этого пейсатого ветхозаветного старика, и всё тут. Бабурин присоединился к процессии, и с весёлым лаем бежал вдоль узких улиц Иерусалима. Название города тоже неожиданно возникло в голове Сени. Он даже и не думал об этом. Просто само собой пришло.
  
   Преследование странного человека продолжалось недолго. Хотя, судить о том, долго или нет, происходит какое-либо событие во сне, - дело неблагодарное. Во сне всё иначе. Порой, целую жизнь успеваешь прожить за секунды. Но сейчас не об этом. Процессия завернула в какой-то очень уж узкий переулок. Преследователям стало тесно, и они начали давить друг друга в тщетных попытках выскочить на открытое место. Сеня с трудом пробирался между человеческих ног, всё время с удовлетворением вспоминая, что у него нет хвоста. Он почти совсем уже выбрался из толпы, когда был схвачен за загривок чьей-то сильной рукой.
  
   Бешеные глаза Абрама Штерна впились в Сеню, и пожилой еврей заорал:
   - Отрежем, отрежем все лишние ноги! Не будет собака за нами бежать!
   Бабурина окатило ледяным дыханием ужаса. Он жалобно повизгивал, взирая на то, как лысый старичок приближает к нему невероятно грустную ортодоксальность, поигрывая острым скальпелем. Момент, и всё кончено! Теперь уже точно - всё. Сеня проснулся.

_ _ _

  
   Сеня закончил свой рассказ и как-то разом обмяк, будто из его накачанного интеллектом бабуинского тела нечаянно вытащили пробку. Сон Бабурина натолкнул меня на неожиданные умозаключения. Так, так. Историю о необрезанном еврее Небейлежачего рассказывал мне один на один. Теперь же Сеня своим иносказательным повествованием явно подсказывал, что он тоже присутствовал тогда в посольстве. Почему бы эту мою догадку ему было ни озвучить в открытую? Это, похоже, из-за того, что за нами наблюдают. Причём, действительно, наблюдают, а не только прослушивают.
  
   Что же тогда получается? А получается следующее. Сеню Бабурина нам подставили, чтобы отвлечь внимание от бывшего российского посла и олигарха. Дескать, Никифор Ромуальдыч в посольстве английском сидеть ещё долго будет. А вы бы, ребята, пока из Дар-эс-Салама уехали что ли, Генриха Гогенлоэ поискали. Затем нам Нбуки-Мума подставили, чтобы по ложному следу направить. Просчитали, что обязательно мы с Нанайцем выйдем на эту даму и дезу подкинули знатную. Кто это сделал? Теперь уже не остаётся никаких сомнений, что английская разведка во главе с сэром Гаем Вичовски.
  
   Решили, выходит, они Генриха Гогенлоэ подобрать, не побрезговали. Что-то проясняется. Уже приятно. А переправлять герцога в Британию, скорее всего, будут вместе с Никифором Ромуальдычем. Зачем дополнительно операцию организовывать по драпанью обгадившихся злодеев, если противник в моём лице окончательно запутался и дезориентирован. Это так себе посол Её Величества представляет ситуацию. Не буду ему мешать. Однако, Сеня-то, каков! Сначала по следу ложному направил, а потом сам же во всём и признался. Причём так, чтобы никто из наблюдающих за нами ничего не заподозрил. Очень маловероятно, чтобы историю Небейлежачего кто-то из английских разведчиков знал. А то, что ЗНАЛ Я, Бабурин отчётливо себе представлял, поскольку в момент рождения той притчи из уст Никифора Ромуальдыча, он где-то неподалёку находился. Ему меня показывали, скорей всего, чтоб не перепутал позже. Если понадобится. Вот и понадобилось, когда мы с Нанайцем на вертолёте не угробились, а, наоборот, айсберг вернули.
  
   Что же Бабурина заставило пойти на такой незримый контакт со мной, если он сначала на врага работал? Выходит, прижали его чем-то, шантажировали, запугивали. Мало ли что придумать можно для склонения бабуина к сотрудничеству. Хорошо, что Сеня честным оказался. Не зря, видно, Достоевского проштудировал в библиотеке посольской, умеет отличить преступление от наказания, а бедных людей от бесов.
  
   Хорошо, думаем дальше. Не может ли оказаться так, что завуалированное Сенино признание - двойная провокация? Это вряд ли. Зачем противникам убеждать меня в том, что теперь они по-новому на Гогенлоэ смотрят? Как на союзника, а не врага. Это же не выгодно со всех точек зрения. Не мешало бы с Бабуриным поговорить с глазу на глаз, но не время. Можно наблюдателей встревожить, если на улицу бабуина вызвать для приватной беседы. Тогда в посольстве английском планы изменят - ищи тогда новые подходы. Нет, уж. Это мы на потом оставим. А покуда подыграем сэру Гаю и его команде.
  
   И тут моя интуиция сложила по крупицам всю собранную информацию в единое целое, я будто прозрел. Тигры! Вот в чём всё дело! Именно с нижегородскими тиграми связан план эвакуации Гогенлоэ и Небейлежачего. Завтра последний день гастролей. Ни у кого из пограничников не вызовет подозрений отъезд укротителя, ХОРОШО ГОВОРЯЩЕГО ПО-НЕМЕЦКИ. Эге, да я, кажется, задачку с герцогом решил. А кем же станет Никифор Ромуальдыч? Кем же, кем же? Конечно, тигром! С его весом под тростникового кабана никак не замаскироваться. Шучу, шучу. Просто так получается - где укротитель тигров, там и, собственно, тигр. Осталось небольшой нюанс вычислить, по какой причине герр Готфрид со своим питомцем на танкер попадёт. Думай, голова, думай! Приедем домой, панамку куплю. Что-то никак не решается головоломка. Ну, и ладно. Главное, что место действия и герои определены. И в числе героев будет наше славное трио с лицензией на отстрел нижегородских тигров!
  
   Пригласил я Тому в сад прогуляться, глушилку включил на всякий случай, и тут ей всё и выложил о том, что прослушивают наше жилище. Поэтому следует ей осторожней быть со словами, чтобы сад этот не стал для нас Гефсиманским. Про то, что мы назавтра в цирк собрались, не упоминать. А почему? После расскажу. Всё поняла Томочка и весь вечер без умолку о выезде в Национальный парк Серенгети болтала. Как у этих "слухачей" из английской разведки только наушники не посрывало? Мы-то с Нанайцем - народ привычный. Нас в разведшколе научили, как от женских разговоров себя уберечь. Только твоя собеседница начинает тебе что-то говорить с повторами, в спиралевидной форме, с всё большим объёмом слов на каждом витке, ты тут же внушаешь себе: "вчащахюгажилбыцитрусданофальшивыйэкземпляр", и сразу сознание выключаешь временно. Нет, глаза живые и смышлёные при этом. Практически никто ничего не замечает. Зато - как здорово для самосовершенствования. Одновременно, как бы, в двух ипостасях себя ощущаешь. Одна благосклонно даме внимает, а другая созерцанием собственного я занимается.

_ _ _

   Следующим вечером, прямо перед последним гастрольным выступлением немецкого укротителя в цирке Дар-эс-Салама, по моей радиокоманде экипажи крейсеров "Задорный", "Игривый", "Брутальный" и "Маслобой" начали бдить во всю имеющуюся оптику. На набережной стояло полным полно британских агентов и подкупленных полицейских. Этот народ я за версту чую. Следовательно, факт наличия такой мощной поддержки с суши подсказывали мне, что не обманулся я в своих предположениях. Именно сейчас всё и произойдёт.
  
   Я решил заранее сэра Гая не радовать. Сделали мы вид с утра, что в национальный парк Серенгети уехали охотиться, как накануне Тома и внушала невидимым ушам. Пришлось даже патент на отстрел двух кабанов тростниковых отдельно приобретать с целью маскировки. Почему именно на этих животных мы, якобы, охотится, намерились? На них лицензия самая дешёвая, а командировочные к концу подходят. Не просить же у Томы взаймы, в самом деле! Выехали из города. За нами следом машина двигалась с тонированными стёклами. Я по газам вдарил и с асфальта - прямо в "чисто поле". Преследователи не ожидали такого финта. У них же автомобиль для бездорожья не приспособлен.
  
   А что? Всё верно. Кабанов искать уехали будто бы. Только я почувствовал, что оторвались мы от "хвоста" английского, так сразу всей компанией в Дар-эс-Салам и вернулись. Набережную незаметно осмотрели из мусорного контейнера, а потом тихонько на такси к цирку подъехали. До номера с дрессированными тиграми решили мы в зрительный зал не лезть. Гай Вичовски наверняка там сидит. Пусть не пугается до поры, пусть думает, что всё по плану идёт. В здание цирка мы через чёрный ход пробрались. Пришлось, правда, на второй этаж без разбега заскакивать при помощи "прыгающих ботинок, модель У (универсальная), артикул Р (для разведчиков)", но нам с Нанайцем не привыкать. А Тому мы сначала в окно забросили. На руках раскачали и забросили. Удачно получилось, поскольку она парапалан уже внутри раскрыла.
  
   Итак, мы в цирке. Слушаем объявления шпрейкшталмейстера по внутренней связи. Вот и то, чего мы ожидали. В динамике раздался торжественный, хорошо поставленный голос:
   - Уважаемые дамы и господа! А также дети, военные и штатские старушки! Сегодня! В последний раз в сезоне!!! Всемирно известный укротитель Готфрид Розойблюм-Скандальский! Со сво-и-м-ммми!!! ТИГРРРРАМММИ!!! Российские кровожадные тигры из Нижнего Новгорода! Бесстрашный немецкий укротитель! Маэстро, музыка!
  
   Далее зазвучала барабанная дробь и, по всей видимости, свет в зрительном зале погасили. В этот момент мы туда и проникли, не забыв перед этим зарядить наши карабины по полной, как говорят в цирке, программке. Мои инфракрасные хрусталики без труда обнаружили в темноте зала сэра Гая Вичовски. Он был не один. Рядом тусовалась парочка посольских и почти столько же разведчиков из очень интеллигентного сервиса. Я кивнул Нанайцу в их сторону. Он дал мне понять, что видит и берёт на себя двоих, состроив "victory" на пальцах. Одна Тома смотрела на освещённую арену с охотничьим азартом, готовая применить оружие немедленно. Я предупредил её, что пока ещё рано. Потерпи, дескать.
  
   Тогда наша умница Тома решила, раз стрелять не дают, поправить макияж настоящим образом. Она достала из охотничьей сумки для сафари, камуфлированной под песок и блёклую зелень, замечательное зеркальце с подсветкой, помаду, кисточки, тени и массу других очень нужных женщине, но бесполезных в бою, вещей. Ладно, пусть занимается своим личным дизайном, лишь бы огонь раньше времени не открывала. А тем временем - на арене Готфрид творил чудеса с нижегородскими тиграми. Они слушались укротителя беспрекословно. Прыгали с тумбы на тумбу, играли в чехарду, считали до десяти, множили три на три, пили рыбий жир с ладони, танцевали "семь сорок" в национальных костюмах, качались на канатах и, наконец, просто рычали последний хит Мориса Боисеева "I'm a tiger". Публика заходилась аплодисментами, лишь наша троица была сосредоточена, как Колумб перед высадкой в Вест-Индии. Мы с Нанайцем отслеживали движения противника, а Тома настолько увлеклась собой, что забыла, зачем пришла. Ей простительно. Выглядела Тамара, действительно, на "шесть с плюсом" по трехбалльной шкале Святослава Рихтера.
  
   Наконец, номер подошёл к концу. Готфрид раскланивался перед публикой, а тигры устроили зрелище "падение материальных тел по принципу домино". Просто здорово! Но в это время зажгли свет, и я заметил, что сэр Гай Вичовски обнаружил нас в проходе между правительственной ложей (где он, собственно, и сидел со своей камарильей) и трибуной с простыми зрителями. Он принялся жестикулировать, как подбитая Дон Кихотом мельница, и мне не оставалось ничего иного, как скомандовать: "Огонь!" Нанаец очень быстро отреагировал на приказ и двумя меткими выстрелами уложил примерно столько же разведчиков из интеллигентного сервиса. Я тем временем разобрался с посольскими и самим господином послом Её Величества, Королевы Великобритании. Тома немного замешкалась, убирая пудреницу, но, тем не менее, четверых тигров можно занести на её лицевой счёт. Сафари состоялось! Именно с тиграми! Именно в Африке! Как не уважать себя после этого?
  
   Однако ж, расслабляться было нельзя. Несмотря на панику, возникшую в зрительном зале, нам очень быстро удалось скрыться за кулисами вместе с укротителем Готфридом, который голосил по-немецки о "майн либбен тайгер капут". И ещё он вспоминал какого-то Нихт Шиссена. - наверное, так звали его папу. Я в процессе с трудом мог объяснить нашему милому укротитель, что, мол, патроны холостые, только со снотворным, как, собственно, вчера и договаривались. Но безутешный Розойблюм-Скандальский никак не желал поверить, что столь натуральная с виду перестрелка никому на самом деле не могла принести вреда.
  
   Мы ворвались в гримёрку маэстро Готфрида и застали там совершенно обалдевшего посольского парня с бульдожьей ирландской челюстью и резиновой дубинкой в руке. В углу пряталась некая тёмная и, в то же время, полупрозрачная личность в чёрном фраке. Издалека она напоминала мне всемирно известного укротителя герра Готфрида Розойблюм-Скандальского. Но только напоминала. Не больше. Зрительная память подсказывала, что этот субъект никто иной, как искомый в нашей задачке со многими неизвестными герцог (он же принц) Генрих Гогенлоэ.
  
   Нанаец слывёт большим специалистом по ирландским челюстям. Я убедился в этом с большим удовольствием. Затем прошёл немного вглубь помещения и провозгласил на диалекте Северной Рейн-Вестфалии:
   - Господин Гогенлоэ, вы обвиняетесь в ряде преступлений против человечности. Я уполномочен арестовать вас от имени правительства Российской Федерации за злостный угон айсберга, попытку уничтожить граждан России и за то, что вы не употребляете перед сном горячее молоко с булочкой. И благодарите бога, любезный, что Вашингтонская администрация не начала искать следы оружия массового поражения в Гармешпаркенкирхии. Аминь. То есть, кабздец! Я сказал то, что должен был сказать. Позвольте предъявить ваши нежные ручки для слияния их с браслетами в виде близнецов из Сиама!
  
   Изящный, как помесь паяльника со штопором, принц Гогенлоэ пытался заспорить со мной, но был поражён глобальной эрудицией вашего покорного слуги и зарядом снотворного из карабина, после чего сник. Так я впервые воочию увидел своего врага не только в ФАКС, но в профиль и, даже, с тыла. Признаюсь честно, на даун-топе в формате jpg c не очень хорошим разрешением Генрих смотрелся более зловеще. А живьём только лишь несвежего Полишинеля напоминал.
  
   Заглянул я в открытую пасть Генрихову. Глубоко заглянул. Так что даже страшится клыков герцога, нависших над шеей, начал. Но никакой ложки внутри не обнаружил. Так что, не верьте никому, кто утверждает, что будто бы аристократы рождаются с серебряной ложкой во рту. Враньё всё это! Разве только если не заложил сей предмет из столового набора алчный герцог в ломбард при случае. А, что? Вполне может быть. С него станется.
  
   Всё это прекрасно, но местонахождение ещё одного отрицательного героя оставалось загадкой. Пойти, что ли, всех тигров вскрыть для проверки?
   - Найн! Найн! - закричал укротитель Готфрид, настоящий Готфрид. - Алле тигрен панцирен нихт фарфлюттер шиссен! Геноссе! Герр Никкиффор ундер панцирен сетка айне кляйн!
   "Под кроватью спрятался, проныра", - догадался я, и мы с Нанайцем заглянули под свесившееся до пола одеяло. Внизу скрывался дрожащий полосатый зад, слабо напоминающий окорока настоящего поджарого тигра. Эти филейные части, хоть и были похожи своей мастью на цвета Дальневосточного Хозяина, но были изрядно беднее по мышечному содержанию и вибрировали, и опадали бесформенной массой, как несостоявшийся холодец.
  
   Готфрид неожиданно сумел подавить в себе волнение и стал холоден и значителен, как и подобает сынам нордических нибелунгов. Он чётко доложил, что буквально перед самым его выходом на арену в гримёрку ворвались неизвестные, заставили доставать запасной сценический фрак. В этот фрак вырядили Генриха, загримировав его под дрессировщика, а самого маэстро припугнули тем, что он постоянно находится под прицелом. Чтоб не смел, дескать, никому ничего рассказывать. Потом в раздевалку втиснулся полноватый мужчина с плохим немецким, которого тут же нарядили в тигровую шкуру и спрятали под кровать.
  
   Мне стало всё предельно ясно. План сэра Гая Вичовски был таков. Обезвредить самого укротителя Готфрида после выступления, а затем затребовать у властей катер от его имени для того, чтобы вылечить прохворавшего тигра в амбулатории на танкере "Его высочество, князь Платон Еленин". Только там был квалифицированный ветеринар. Про сходство загримированного Гогенлоэ с дрессировщиком говорить, судя по всему, не требуется. А тигр кто? Несомненно, Никифор Ромуальдыч.
  
   А, ну-ка, выходи, брат, из-под кровати. Исследуем тебя понаучнее. Нанаец одеяло окончательно приподнял, пнул лже-тигра в зад и отошёл, место тому для позорной ретирады уступая. Как только выполз хищник на свет божий, сразу ясно всем присутствующим стало, что это не животное, а человек. Ибо скинул с себя тигр шкуру пыльную и оказался бывшим олигархом и послом (именно в такой последовательности). Что ж, здрасьте вам, уважаемый! А что это там ещё за ходули под диваном валяются? Нанаец тут уже первым оказался. Он радостно известил:
   - А я знаю, кто в тереме живёт! Тук-тук-тук! Нбуки-Мума, выходи!
   И точно, из сундука бельевого вылезла наша маленькая стриптизёрша. Вся, стало быть, компания в полном составе.
  
   Нбуки-Муму нам по танзанийским законам арестовать не позволили, ибо обман без явных корыстных целей здесь обманом не считается. Работает и теперь коварная лилипутка в стриптиз-баре, но всё меньше народа в это нескромное заведение заходит. Стала наша Мума вздорной и агрессивной, клиентов почём зря отпугивает и ходулями по спине крестит неправославным крестом.
  
   А вот двух других пленников мы с Нанайцем на крейсер "Маслобой" доставили. Под ответственность капитана отдали. Чтобы устроили для международных авантюристов показательный суд в Москве. Чтобы телевидение это действо на весь честной мир транслировало. Стоял я на кокпите катера, с которого уже концы отдали, и на злодеев смотрел, которые на палубе крейсера очень себя неуютно чувствовали. Смотрел я на них и думал: "Вот она самая крайняя во всех отношениях плоть человеческая - посол и герцог, пузырь и соломинка, лёд и пламень, хрен и редька, Самсон и Далила мерзкого жуликоватого бизнеса".
  
   Когда мы уже обратно с "Маслобоя" возвращались, то обратили внимание, что над рейдом нависает огромный белый теплоход. Ба, так это знаменитый круизный лайнер "Queen Mary 2". Из Брисбена австралийского в Англию обратный путь держит, по всей вероятности. Только-только якоря бросил. Катер поближе подошёл, и мне стало отчётливо видно, что к лееру на восьмой палубе прикручены титановыми болтами лыжи Самурайца. Эх, Саныч бросил в спешке казённое имущество ещё в январе. А чтобы не утащил никто из пассажиров и команды, закрепил их болтами на шпионский морской узел. Интересно, списала лыжи хозчасть или нет? Забрал я их с собой на всякий случай. Узлы шпионские сами собой развязались от моего ультразвукового посвиста. Теперь сдам инвентарь после возвращения. Не хватало ещё, чтобы лучшего агента прикрытия в бесхозяйственности обвинили.
  
   С Сеней Бабуриным мы тоже все точки над "ё" расставили, раскрыли друг другу свои тайны кой-какие. И точно, бабуин наш был втянут в историю с пропажей айсберга насильно. Шантажировали его тем, что смогут выселить всех бабуинов из пределов города за 101-ый километр без права переписки. А как же тогда с лечением страждущих быть? Вот, собственно, на этом Бабурина и поймали. Но ничего, мы на него не в обиде. Лучшее в нём возобладало, в конце концов.
   Что касаемо до сэра Гая Виндзора Вичовски, то его спустя неделю после описываемых событий отозвали в Лондон и отказали в приёме ко двору. Сейчас он живёт уединённо, затворником в своём Гармешпаркенкирхском замке, который по странному стечению обстоятельств оказался в собственности английского лорда. И откуда что взялось? Да, а сам замок теперь находится на территории современного Лихтенштейна. Если вы приедете в Вадуц, то вам нужно будет пересесть на рейсовый автобус N1 - экспресс, и он домчит вас к замку Виндзор-Вичовски за каких-нибудь 15 минут. А вот если надумаете пройтись пешком, разминаясь после стремительных автобанов, то вам следует помнить, что поворот у собачьей будки со стрижеными "под польку" ризеншнауцерами ещё не ваш. Проследуйте далее ярдов сто-сто двадцать и сверните у кафе "Tanzania everybody's" направо. Миновав старинный парк с распоясавшимися баобабами, вы непременно наткнётесь на чугунную ограду, украшенную готическими вензелями и тигриными нижегородскими мордами. Это и есть фамильные земли Виндзоров-Вичовски.
  
   Да, чуть не забыл. Перед тем, как в Дар-эс-Салам удалиться, написал я для Генриха Гогенлоэ записку всего с одним словом. Но с каким! Его, это слово, Самураец случайно изобрёл однажды, когда в плену у Интерпола целый месяц прохлаждался. Самурайца обменяли потом на какого-то жутко секретного физика, из наших бывших. То есть, вернули нам Саныча, а этого физика в придачу дали. Очень учёный наш, надобно заметить, физик жутко секретный, надоел всему Западному миру. То в пацифизм ударится и на демонстрациях антивоенных целыми днями пропадает, то орёт в прямом эфире телевизионным, что мало в Россию демократии "Макдональдсы" завезли, нужно бы еще пару тысяч тонн подкинуть. А то бывало начнёт всех протестантов за православную веру агитировать, да покаяться призывает. И средства свободные обществу "Зелёных братьев" передать. Хоть убей, не пойму, кто эти "зелёные братья". С одной стороны на "Гринпис" похоже, а с другой на банки, где зелёных человечков (президентов) коллекционируют.
  
   Понятно, что не может западный обыватель терпеть, когда к нему в приватные хоромы русский физик лезет и советы "за жисть" присоветывать налаживается. Не нравится он, конечно, а что с ним делать? Вроде бы из диссидентов, политическое убежище совсем недавно просил, на гонения в Российской Академии Наук жаловался. Демократия, чай, во всей округе, не какой-то отстойный тоталитаризм - запросто свободного человека никуда не сошлёшь помимо его воли. Скандал в случае обратного выдворения неизбежен. Кому из политиков этот скандал расхлёбывать захочется в период перманентно нарастающей предвыборной кампании?
  
   Вот и терпели жутко секретного физика так долго. До тех пор, пока случай с Самурайцем не подвернулся. Вот их вместе и вернули, как обиженных недружественным режимом. Каждого - своим, получается? Кстати, а профессор наш жутко секретный, собственно говоря, никаких секретов на Западе и не оставил. Дело всё в том, что для рассекречивания жуткой профессорской секретности ещё расшифровщик секретов нужен. А у него, у этого расшифровщика, как раз диарея приключилась, когда сам-то физик из гостиницы иностранной к властям местным бежал за убежищем политическим. Вот так отсутствие "мезима" сохранило жуткий российский секрет. Наполеон наоборот получился! А физик этот секретный сейчас сидит в жутко секретной лаборатории, вспоминает, что же такого секретного натворил до бегства на Запад. Да не может никак вспомнить. С ума бы от этого не сошёл, очень я беспокоюсь.
  
   Что я тут вам уже битый час говорю? Вот-вот, а вы сидите и внимаете, вместо того, чтоб на ошибки указать. Я о чём говорил-то? Правильно, о записке. Так и будем о записке продолжать, пожалуй, а то я просто сейчас брошу рассказывать и засну на полуслове. Не нравится? Лады, слушайте. Написал я, значит, записку с одним словом Самурайским и Генриху Гогенлоэ через его адвокатов передал. А дальше вышло всё так, как я и предполагал. Вскрыл Генрих конверт уже в Лефортово. Прочитал слово "Импотенция". Ничего не понял. Потом задом наперёд прочитал. Упёрся взглядом в шестую букву с конца и всё вдруг осознал внезапно. Так вот почему он предпочитал опереточным певичкам не потворствовать и честь свою аристократическую не продавать, ни за какие деньги. Ужаснулся герцог от осознанного и остался навсегда по-английски важным, но с другим ударением. Я, собственно, этого и добивался. Не появится больше оболтусов гадких в древнем роду Гогенлоэ. Генрих последним был. Не самым лучшим в ряду своих предков, доложу я вам.
  
   В тот же день мы с Нанайцем Тому в Будапешт проводили, а сами к посольству английскому завернули. Я гикнул условным погиком и спичечную коробку раскрыл. Не прошло и минуты, как мои "жучки" Аристарх, Евстрат и Никодим уже внутри сидели и карты преферансные на троих раскидывали. А под "пулю" четверть шиллинговой купюры расчертили. Что ж, потрудились ребята на славу, могут себе позволить. Потом мы с Нанайцем уже в наше российское посольство пошли, чтобы в выборах президентских поучаствовать. Нельзя нам никак про свой долг священный забывать. Дали нам всего два бюллетеня, хотя я на пяти настаивал. Пресс-атташе посольский объяснил, что "жучки" правом голоса обладать не могут, поскольку у них паспортов нет. Пришлось согласиться. Но с другой стороны обидно. Всё для Родины мои чертенята делают, а им в такой малости, как участие в плебисците, отказывают.
  
   Сам же я хотел, было, за Хакамаду проголосовать, чтобы спалось ей лучше от осознания своей значимости, да, тут мне шифровку на входе в избирательную кабинку дали: "ЫНДЫР, ЫНДЫРУЙ ЗА ЫНДЫРБЫР ЫНДЫРБЫРЙ ЫНДЫР. БЫРЙ ЫНДЫРБЫРЕМЫЙ ЫНДЫРБЫР". Декодировал я её перед тем, как занавесочку за собой задёрнуть и устыдился своих намерений. Попробуй, не устыдись, когда сам ВВП тебе пишет: "Димыч, голосуй за развитие шпионской науки. Твой незабываемый Президент". Куда тут денешься, проголосовал я за удвоение ВВП. А Хакамадине придётся теперь жить с малоподвижным незначительным рейтингом. Неприятно? А что поделаешь, если вы не Маргарет Тэтчер по рождению...

_ _ _

  
   ...Куда ты слоном через свою пехоту прыгаешь, мистер Вичовски? Не в Занзибаре, чай! Так в шахматах не принято. Я сам у доктора спрашивал. Вот выпей лучше лекарство, пока санитары не пришли. Они у нас, знаешь, как крепко не любят, когда пациенты лечиться не желают! Вот так, молодец. И не смотри ты, британская рожа, испуганно на мою голову. Лоботомия, брат, только для избранных! Не абы как. Тут без протекции никуда. Могу посодействовать. Только и вторую рекомендацию не мешало бы. С одной только никак нельзя. Видишь, там, на пальме человек морковку грызёт? Обратись, брат, к нему. Его Мазаем кличут. Только без заячьей шапки лучше не подходи. Откажет. Испортился в последнее время. Даже в период ледохода лодку перестал смолить. Или запишись, к примеру, на приём в канцелярию господина Миазмо. Он, хоть и маленький, этот Миазмо, а подпись его дорогого стоит. Не далее, как вчера, на аукционе "Кристи" культурное наследие герра Миазмо один анонимный коллекционер приобрёл за доходную часть бюджета Гармешпаркенкирхии. Везёт же кому-то! Вы его фамилию случайно не слышали, герр Вичовски?
  
   Примечание от главного врача: Во время танзанийского сафари ни одно животное не пострадало, включая "жучков", паучков, термитов и даже Мухи-ЦеЦЕкотухи...
  
   26 мая 2004 г., 15 января 2010 г.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"