Чваков Димыч. Притча о Филькиной заднице

ПРИТЧА О ФИЛЬКИНОЙ ЗАДНИЦЕ

Продюсер группы "Лесоподвал" Арест Демьянович Уплетаев уже выходил из студии, когда его остановил коммерческий директор со странной греческой фамилией Бездраки, протягивая газету со статьёй о пропавшем где-то в океане пассажирском авиалайнере.

- Представляете, как стало опасно жить, дорогой мой Арест Демьянович. Кругом бури, потопы, извержения (и не только семени!), грозы и сели, лава, пожары и грязь... Нормальному человеку по служебной надобности из дому-то отлучаться страшно.

- Так ведь и у себя, как говорится, в кондоминиуме - взглянешь новости одним глазком - жить никакого желания не остаётся. Если бы не долг гражданина...

- И не говорите, Арест Демьянович. Лишь исключительно непосильным трудом и спасаешься от мерзостей бытия.

- Да, о самолёте... Знаете, у меня недавно случай приключился. Когда я в Сочи летал относительно гастролей во время грядущей олимпиады.

Стою в аэропорту, жду начала регистрации. А тут ко мне старинный приятель подходит, он вторым пилотом в авиакомпании "Аэрофлот-2" летает. Внучку с дочерью на отдых провожать приехал.

Девчонка, внучка его, настоящее четырёхлетнее чудо с косичками. Носик кнопочкой, веснушки на щеках - сплошное очарование, а не ребёнок. И вот это прелестное создание спрашивает моего приятеля: "Деда, а мы, на каком самолёте с мамой на море полетим?" "На "Боинге"..." - отвечает тот. И тут девчонка напустила серьёзное выражение на своё кукольное личико: "На "Боинге"? - сделала паузу. - "Боинг", сцуко, опасная машина!"

Представляете, дитя дитём, а такие речи. И чего ей так "Боинг" не нравится? Дома разговоры какие-то были, не иначе.

- Иэ-э-ххх... Всё смешалось в доме чукотском!

Продюсер и коммерческий директор отправились отбивать вложенное в группу "бабло". Когда дверь за ними закрылась, в студии застыла тишина. Но не гробовая, не гнетущая, а самая обычная тишина, которая ненадолго заполняет собой пространство, если в помещении есть кто-то, кто не умеет долго бороться с молчанием. Кто проигрывает собственной словоохотливости практически так и не дав ей генерального сражения.

Звукооператор Станислав Петрович Портупеев потянулся, аппетитно хрустнув ревматическими суставами. Затем принялся весело насвистывать что-то из нового хита Тимы Биплана. А чего не посвистеть, если только что сведён самый сложный трек с альбома "Канаем на кичу", который не сводился две с лишним недели. Портупеев вознёсся из кресла методом самовозгонки и переместился в сторону кофеварки. Сейчас сделает пару глотков капучино и начнёт травить. Это - к бабке не ходи!

Музыканты уже были готовы распахнуть локаторы своих ушей навстречу словам Стаса. Приучились за несколько лет совместного творчества.

Вокалист Сеня Плесняков отложил в сторону свежий номер журнала для очень взрослых - "Playman"! Бас-гитарист Ассодулло Терентьев заскоблил медиатором по еле заметным следам брызг от некачественного виски деревенской выделки. Нет, нет-нет. Оказывается, он имеет дело со следами лака для волос, подумайте! Ничего себе - "эти свиристёлки на бэке" скоро всю студию в косметический салон превратят.

Ударник Драмсов вынырнул из кроссворда с фрагментами, фрагментами своего неоднозначного подсознания вынырнул. Соло-гитарист Фиников перегнал мочало прекрасно разжёванного йеменского ката из одного угла рта в другой, а две налитые силиконом бэк-дамы (те самые свиристёлки, которые любят лакировать свои "сценические вавилоны" натуральным "Тафтом") загасили ароматные палочки ментоловых сигарет в баночке из-под мятного монпансье "Маастрихтский домовой" и прекратили обсуждать цвет блейзера, который они видели вчера "на этой корове голландской - Нелли" из туристического агентства "Эдем дас зайне".

Как ни странно, Стас кофе пить не стал, а полез в холодильник. В группе было принято, что во время работы никакого спиртного, даже пива! Но плевать Портупеев хотел на правила - сегодня он на коне, победитель, которому дозволено всё! Причём без страха оказаться осуждённым, если верить известной пословице.

Первый глоток из оригинальной бутылки с транспарантом "Grolsch" на зелёной груди хмельного гренадёра оказался затяжным, как ночной прыжок с парашютом в тыл врага. Станислав Петрович этим глотком будто разгладил все бессонные морщины на лице изнутри. Похорошел. Распетушился. Взлетел над обыденностью. Он был готов к рассказу. Слушатели, пережив театральную паузу на обострении любопытства, тоже оказались готовы. Не станем и мы делать вид, будто нам всё равно - послушаем Портупеева.

- Вот тут господа военные утверждают, что, де, два раза в одну воронку бомба не падает, если, конечно, это не НАТОВское чудо - крылатая ракета со звычайной точности наведением. Такие ракеты очень даже запросто попадают в одни и те же места дислокации разнообразного мирного населения с целью его, населения, защиты. Но о подобных случаях военные обычно не сообщают. Честь мундира сберегают, как говорится, на чёрный день цвета застиранного хаки.

Не, знаю, как там быть с одной, второй воронкой, но в моей истории всё произошло мирно. Представляете, маловероятные события совпали по времени до такой степени точно, что остаётся лишь вспомнить, чему учит нас математическая статистика вместе с её мамой - теорией невероятности. Вспомнить и тихо отползти на подгибающихся конечностях в состоянии инфантильной разочарованности в науке, оперирующей факториалами, как жонглёр булавами.

Не верите? Так я сам был не только свидетелем, но и участником в той истории, когда совместились три невероятно невероятных события. Совместились, оставили людей в недоумении, а кое-кому направление к психотерапевту пришлось выписывать для поднятия трудового тонуса. Хорошо, не стану уже вас дразнить, а просто изложу всё, как было. Сейчас-сейчас, едва лишь крабовой консервой закушу умеренно-проникающий глоток пивного содержания наружного облика (здесь правдивый автор вынужден заметить, что Портупеева занесло в такие словесные дебри, что говорить о них не стоит совершенно)...

Не торопите, ребятушки. Пиво требует к себе вдумчивого отношения. А когда его деликатесной массой морских даров сдабриваешь, то тут вообще разговор особый... Что? Знаете вы нечто про подобный случай? Хорошо, после эту историю изложите. Перехожу к рассказу своей. Вот она, собственно...

Думаете я всегда звукооператором был, образование соответствующее получив? А вот и дудки! Специальность моя по диплому называется так - эксплуатация средств контроля и расшифровки полётной информации.

Первое время я на севере обретался после того, как синим дипломом получил на всю свою красную морду. По распределению. Сейчас уже молодые выпускники ВУЗов и не знают такого слова. Для них звучит неправдоподобно то, что нам казалось вполне естественным и само собой разумеющимся. В годы моей юности, стоило тебе институт закончить, государство не только обеспечивало специалиста работой, но и обязывало три года трудиться на определённом месте в какой-нибудь Тмутаракани. Именно это и называлось распределением. Так вот, ближе к телу, ибо пора уже и отелиться.

Кстати, как ни странно, история моя и с коровами связана.

Итак, будучи распределённым в северные края, первоначально попал я в страшную глухоманистость, где ни про какую расшифровку информации из "чёрных ящиков" воздушных судов - моя специальность - речи не шло. Называлось это местечко - деревня Упильма.

Про глухомань я, конечно же, погорячился. И про деревню тоже. Не деревней именовалось место моего первоначального пребывания на севере, а селом. Да и история его и традиции местные восходят к временам Иоанна IV (Грозного) и борьбы за престол, вызванную этой борьбой опричнину. Основателями Упильмы считаются выходцы из Новгорода Великого, которые сбежали от гнева и "наград" государевых через болота и чащи в места практически по тем временам недоступные.

Почему я попал именно в это село, если там мне работы по специальности не оказалось? Так очень просто: командир авиационного отряда попросил. В Упильме не хватало технического персонала в службе, обеспечивающей воздушное движение. Мало ли, что специальность у меня не та. Главное, что об авиации имею представление, а не полный дилетант в данной области. Командиру попробуй отказать, сразу начнутся санкции и прочая лабуда, от которой о тебе слава дурная пойдёт как о работнике. Так считалось правильным в те времена, ребята: было принято с руководством не спорить. Сейчас, конечно, если что-то не устраивает, любой желторотик может дверью хлопнуть, генерального директора послав по известному адресу. Демократия, политкорректность...

Но это всё лирика. Давайте и физике дань уважения воздадим.

Одним словом, сижу я в этой самой Упильме и обслуживаю радиостанцию с радиоприёмником. С их помощью диспетчер с экипажами пролетающих воздушных судов связь держит. Ну, что значит обслуживаю? Сижу и жду отказа, как пожарный возгорания ожидает. На скошенное поле, которое изображает ВПП (взлётно-посадочную полосу) из окна покосившейся деревянной "башни" (сугубо авиационное название места обитания диспетчера взлёта, посадки и руления) взираю на фоне белых ночей. Дело как раз летом происходит: так что - далеко видать круглые сутки.

Дивлюсь на этакую красотищу, а сам дни до дембеля считаю, как полагается солдатам срочной службы. Только они увольнения "на гражданку" ждут, а я - того момента, когда меня заберут в районный центр работать по специальности.

Меж тем, всё тихо и патриархально в далёком северном селе происходит. Редкий самолёт или вертолёт своим вниманием наши пенаты балует, согласно центральному расписанию. Так что работа, в общем-то, не настолько и напряжённая. Просто очень уж от мест обитания большой авиации удалённая. И выходит, что работаю я в режиме пожарного: меньше бдишь на рабочем месте, нежели дремлешь, ароматами северного лета околдованный.

Но случилось и мне на своём селе прославиться. Не скажу, чтобы в позитивном смысле, но и негатив больше с оттенком юмора приключился. В те редкие дни недели, когда к нам в Упильму пассажирский рейс из областного центра прилетал, на территории предприятия стягивались практически все технические силы, которые обычно в это время года своим трудом славили личные приусадебные участки.

Вот и в тот день все специалисты и матчасть стоят "на стрёме": пожарный ГАЗик, который специально по такому случаю подкатили прямо к перрону, два удалых и в меру трезвых техника, готовых обслужить рейсовый борт, как учат их руководящие наставления. Диспетчер же, конечное дело, сидит у себя в "гнезде", и уже на связь вышел с рейсовым самолётом. Он, впрочем, всегда на связь выходит с пролетающими мимо бортами. Это не дурная привычка, нет. Это всего лишь образ жизни.

Итак, хотел было диспетчер разрешить посадку пассажирскому самолёту с подветренным курсом, как тут случилось два интересных события. Во-первых, на ВПП вышло стадо коров, которых потерял из поля зрения сельский пастух. И что животным приглянулось на выжженных остатках скошенной травы, никому неизвестно, но шли коровы уверенно и массово, как обычно случается с патриотами во время демонстраций протеста против произвола властей, запрещающих молотить арматурой по головам людей с азиатскими и африканскими корнями.

Диспетчер хотел отправить самолёт на второй круг, но в этот самый момент случилось "во-вторых": во всей округе отключили электроэнергию, как теперь это стало модно делать в подведомственных РАО "Энерго" кругах. Или, всё же, сферах? Короче говоря, авария на подстанции случилась.

Вот тут и я, так сказать, пригодился воздушному флоту страны. За считанные секунды мне удалось запитать радиопередатчик от резервного источника электричества. Диспетчер смог завернуть самолёт на второй круг, а почти трезвые техники отправились на ВПП с пастушьей миссией. Коровы выли, как дикие звери, намереваясь взять числом. Но умения у двоих лиц с перрона оказалось несколько больше, чем могло себе вообразить стадо. Вскоре оно было с позором смещено в кювет истории, где как раз и досматривал шестой сон их милейший куратор по пасторальной линии.

Одним словом, всё закончилось прекрасно. Самолёт совершил мягкую посадку. Два техника перрона обслужили материальную часть по полной программе, включая пастуха, который немедленно обратился к местному ветеринару с жалобой на грыжу обоих глаз, отягощённую гематомами мягких фигурных тканей седалищного нерва. Коровы разбрелись по дворам села. А я получил возможность изъять магнитную ленту с магнитофона SHR-116, на которую должны были быть записаны переговоры диспетчера с экипажем борта, заходящего на посадку и отправленного на второй круг.

Пока я шёл к магнитофону, сельские электрики устранили аварию, и электричество озарило всех участников события своим Эдисоновым светом с примесью Яблочкова. Фигурально выражаясь, ибо освещение никому не нужно, когда кругом - белые ночи.

А ещё в распахнутое настежь окно упоительно пахло диким шиповником и немного свежим навозом. Гнус же миролюбиво жрал обнажённую шею и кисти рук. Эх, лето! Кто тебя выдумал? Знаменитая тройка: жара, белые ночи, комарьё. Чем не повод для зависти к собственной юности?!

Комиссия по расследованию инцидента с парнокопытными не замедлила прибыть буквально следующим утром. Вдвоём на вертолёте прилетели. Один собирает показания с непосредственных участников, а второй приступает к изучению средств объективного контроля, коими и является снятая мной магнитная лента. Комиссия слушает фрагменты радиообмена УКВ-связи между диспетчером посадки и командиром рейсового экипажа и приходит в ужас... Объективных материалов фактически нет. На ленте записано следующее.

Голос диспетчера: "... второй круг..."

Далее без пауз слышен тембр речи командира корабля (так называют в авиационных кругах командира самолёта). Или, воздушного судна, если угодно... Или капитана - в иностранной транскрипции.

Командир извещает "башню", что завершил руление на перрон и готов выгрузить пассажиров. Комиссия в ужасе! Где пропавшая часть записи, на которой внятно зафиксировано предупреждение диспетчера о появлении коров и указание уйти на второй круг? Нет её. Нет, как нет.

Комиссия призывает меня пред светлые очи и начинает орать на разные голоса, что я завалил всю работу, что своим шпионским манером намеренно стёр магнитную ленту, успел отмотать её назад. Стёр со злонамеренной целью - не предоставить объективные данные в распоряжение правительственной комиссии. Почему комиссия вдруг была названа правительственной, меня страшно удивило - ни одного члена правительства в двух прибывших мужичках затрапезного поношенного вида, но в форме, мне узнать не удалось, хотя памятью никогда не страдал. И тогда я вспылил и послал всех этих самоуверенных товарищей в довольно известное место.

Как оказалось, никто до меня не мог предположить, что магнитофонная запись может понадобиться комиссии, что ЧП произойдёт именно в момент отключения электроэнергии в аэропорту. Самое интересное, что резервный источник питания для радиопередатчика был предусмотрен, а для фиксирующего радиообмен магнитофона - нет. Пока отсутствовало централизованное электричество, не было и записи. Комиссия осталась без объективных данных, отчего самолёт ушёл на второй круг при посадке.

Расследование показывало, что не было никакого стада, диспетчеру всё привиделось, коль это подтверждают ОБЪЕКТИВНЫЕ данные. А показания очевидцев? Так в те времена много ли уделяли им внимания? Если видел, значит, непременно врёт, собака. Почему? Да, просто так из вредности... Вы поняли, что три самых разных события сошлись в одной временной точке: коровы полезли на ВПП в момент отсутствия электроэнергии, электроэнергия пропала в момент посадки самолёта, запись на магнитофон SHR не велась в момент инцидента? Как считаете, часто такое может произойти согласно теории вероятности? Знаете, я бы, наверное, сошёл с ума от подобного странного стечения обстоятельств, если бы не обладал устойчивой психикой. И ещё меня спасло вот что...

Я предположил, что выход стада на ВПП приключился неспроста ИМЕННО в ЭТО ВРЕМЯ. Как говорится - рука Всевышнего. В назидание и для приведения технического персонала в соответствующие кондиции. Лишь одно обстоятельство до сих пор не даёт мне покоя: и как это пастух пронюхал, что будет отключение электроэнергии, и прилёг отдохнуть, оставив стадо во власти божьей? Да, ещё в момент посадки. Вы думаете, в другой технической ситуации он бы позволил стаду выйти на ВПП?

Так или иначе, но уйти от своей порции пилюлей мне не удалось. Наказали меня по существу верно - не обеспечил резервного питания для многоканального магнитофона, записывающего все виды голосовых сообщений. Но, если учесть, что приехал я на пустое место - никто мне дела не передавал, - начальственных указаний я не получал, снисхождение должно было случиться. И, кроме того, работал-то я всего чуть больше месяца. А какой за это время может получить опыт молодой специалист, не имея наставника - сами ж поймите.

На второй день после отъезда комиссии протянул я отдельный кабель от дизеля и организовал резервное питание. Если ещё какая-нибудь живность вздумает вылезть на ВПП, воспользовавшись пьянством пастуха в момент отключения электроэнергии, теперь о её проделках сохранится запись на магнитной ленте - в мемуарах и свидетельствах современников. А ещё через день меня начальник отделения связи на чёс вызвал. Он, когда мне выговорешник залудил, сказал так:

- Наберут детей в авиацию, язви тебя в пупину! Просто Филькина задница, а не молодой специалист!

Так я впервые услышал этот достаточно интересный термин, но поинтересоваться о его происхождении не счёл нужным, чтобы не усиливать начальственного беспокойства. И видно, не напрасно я тогда сдержался, поскольку всего через неделю после окончания расследования меня перевели в базовый аэропорт. Вроде бы как - на повышение пошёл: город, хоть и маленький, но в сравнении с селом кое-что. Там и кинотеатры имеются, и девчонки во время краткого северного лета ножки не очень-то закрывают, хотя честь смолоду всё же берегут. Без этого никуда.

_ _ _

Характерная излучина реки напоминала ягодицы. Потому-то лётчики, не сговариваясь, стали называть это место "Филькиной задницей" по фамилии бортмеханика Филькина, который прославился тем, что у него украли дерьмо на одной из буровых. Как украли, как украли. Он присел, а ему второй пилот лопату тихонько подставил и унёс под шум двигателей в кусты, пока "пострадавший" занимался гигиеной на транспорте. Долго, говорят, Филькин свои артефакты искал. Чуть с ума не тронулся. Решил, что приступ амнезии приключился на нервной почве. Недели две потом ещё о чём-то постоянно задумывался, заговариваться начал, с женой помирился, в кинотеатр раза два ходил и в шахматный кружок при доме пионеров записался.

После того анекдотического случая филейные части Филькина сделались предметом шуток и насмешек со стороны лётного состава небольшого северного аэропорта, который и аэропортом-то назвать нельзя, поскольку, кроме ВПП, рулёжек, стоянок для вертолётов, небольшого перрона и нескольких технических сооружений здесь ничего не было. Редких пассажиров, большей частью из нефтяников, регистрировал командир воздушного судна, сверяясь со списком от заказчика, потому что и аэровокзал, и служба досмотра отсутствовали. А всеми перевозками и заказами заправлял хитрющий и острый на язык старичок. Имени и отчества этого замечательного человека никто не помнил, а называли его по фамилии. Вернее, даже не по фамилии. Использовали прозвище, образованное от неё. Першинг (в те времена, о которых речь идёт, название американских ракет средней дальности и мобильного базирования поминалось в каждом номере центральных газет) - от фамилии Першин. Таким вот образом.

Собственно, именно Першинг, пролетая мимо излучины реки, заметил:

- Ты только посмотри, какие изысканные очертания - прямо, Филькина задница.

Экипаж, по счастью не тот, в который входил бортмеханик Филькин, встретил краткий спич служебного пассажира одобрительным ржанием.

Так с тех пор и повелось говорить между лётчиками:

- Почти дома. Влетаем в Филькину задницу.

- Сейчас Филькину задницу обогнём, и можно будет на посадку заходить.

Кстати Першинг меня сразу же после прибытия из Упильмы пытать начал на предмет знания молодым инженером правил охраны труда и техники безопасности.

- А скажите мне, молодой человек, какое должно быть сопротивление заземляющего контура? - говорит, а сам так и сверлит у меня на груди орденскую дырочку пламенным взором коммуниста со стажем.

- По правилам - не ниже, чем четыре Ома, - отвечаю. - Однако такой величины в реальности добиться очень сложно. Особенно в условиях вечной мерзлоты.

- Верно, приходится на мерзлоту соляную подушку подсыпать, а потом уже... Впрочем, сами увидите. Хорошо, а каково электрическое сопротивления человека?

- Вы что, людей тоже на соляную подушку подсаживаете?

- Ты смотри, какой гусь. Палец в рот такому класть не следует - не съест, так надкусит. Не зря мне про тебя твой первый начальник говорил... Одним словом - наш человек, споёмся!

И спелись.

Сначала меня познакомили с бортмехаником Филькиным, а уже потом прокатили над именным природным аналогом его филейной части. Жизнь заиграла новыми красками, краски заиграли нездешними оттенками, оттенки оттенили обертоны высокочастотных звуков. Одним словом, молодость и оптимизм пёрли из меня с необузданным энтузиазмом ироничного и весёлого молодого инженера.

Теперь о Филькине. Этот человек постоянно попадал, а иногда и влипал, в самые разные истории, которые всякий раз приводили в восторг весь лётный отряд.

Как-то раз вместе со всем экипажем Филькин был в командировке на учёбе в УТО (учебно-тренировочный отряд). В авиации аббревиатуру УТО расшифровывают сообразно пониманию реалий: УТО - устал товарищ? Отдохни!

Вот и отдыхали, кто как мог. Что называется, в меру испорченности и денежного довольствия, утаённого от супруги в виде неубиваемых заначек. Филькин наэкономил достаточно для того, чтобы позволить себе несколько раз за время повышения квалификации посетить не самый захудалый ресторан областного центра.

Как известно, в таких ресторанах происходят всякие неожиданные, а частенько - очень даже планируемые встречи. Вот и у Филькина однажды получилось романтическое свидание с прекрасной дамой. Бортмеханику не пришлось прилагать каких-то усилий, чтобы получить расположение кокетливой прелестницы. Хватило всего только одной бутылки коньяка "Самтрест" о трёх звёздах на фасаде, пары салатов оливье, которые местные повара назвали: один - "Столичным", другой - "Московским", и двух чашек отвратительного пойла, проходящего по меню под псевдонимом "кофе натуральный".

Когда вечер постепенно начал входить в завершающую фазу, отправился Филькин проводить даму в её, так сказать, пенаты, где она проживала разведённым манером уже года три как. Понятное дело, бортмеханик представился неженатым самостоятельным мужчиной, чем привлёк внимание женщины. И решила она сыграть с ним в "настоящую любовь". Что это значит? А то и значит, мои дорогие несмышлёныши, что отдавать первому встречному Филькину свою целомудренную наивность целиком дама не спешила.

"Ах, вы просто вскружили мне голову! Нельзя же мне быть такой ветреной". "Вы так призывно дышите, будто марал в пору весеннего гона". "Потрогайте, как трепещет моё взволнованное сердце... Да не суйте руку под плащ, холодно же!" Надеюсь, вам несложно будет представить, что могла говорить одинокая очаровательная особа бальзаковской поры, чтобы завлечь жертву в свои сети.

Филькину ничего не оставалось делать, как только показать избраннице, что он безусловно верит в чистоту её помыслов. На самом-то деле ему просто хотелось склонить даму к немедленному и оперативному сожительству, но поскольку та манерно сопротивлялась подобному развитию событий, он и решил ей подыграть, хотя не любил затягивать дело в долгий ящик. Однако самолюбие не позволяло разгорячённому бортмеханику бросать дело на полпути.

Филькин заливался соловьём возле подъёзда избранницы, но приглашён в дом так и не был. "Ах, милый, не сейчас. Я не могу так скоро. Мне нужно немного осмыслить происшедшее". Думаю, вы и сами, наверное, не раз слышали подобную чепуху. Бортмеханик, видимо, тоже. Поэтому он, горько про себя сожалея о напрасно потерянном времени, резко повернулся в сторону гостиницы, тренирую на губах модную в те времена фразу "Мадам, уже падают листья..."

Мадам верно поняла намерения ускользающего в ночь партнёра и готова была капитулировать, но мысль о перспективе обзавестись настоящим мужем засела в её хорошенькой головке и вступала в противоречие с желанием, которое, впрочем, не было настолько сильным, поскольку накануне её квартиру посетил коммивояжер по фруктовой части из славного города Агдама. Она добавила в голос трагического пафоса Орлеанской девственницы и сказала:

- Дорогой, я и вправду не могу так скоро. Ты прости, пожалуйста. Мне необходимо хорошенько всё обдумать.

- Только недолго думай, Марго! - ответствовал великодушный Филькин.- До завтра и ни секундой больше.

Удовлетворённые собственным благородством герои расстались, сговорившись встретиться в том же ресторане через сутки.

Обратную дорогу бортмеханик помнил хорошо, но время было позднее, и бортмеханик решил немного сократить путь, двигаясь через дворы. В одном месте прямо перед Филькиным оказалась строительная площадка многоквартирного дома, и он, не задумываясь, двинулся через территорию, заваленную рабочим мусором: досками, мешками с окаменевшим под дождём цементом, обломками кирпича. Ловко маневрируя среди навалов культурного слоя современности, бортмеханик не заметил ловушки. А западня эта представляла собой яму, в которую слили остатки неиспользованного в вечернюю смену битума нерасторопные строители. Вероятно, позднее хотели скрыть от прораба, чтобы тот не уменьшил объёмы выполненных работ, закрывая наряды.

Осенний ветер дружелюбно припорошил яму великолепием опавшей листвы, и при слабом свете луны она стала практически неразличимой, слилась с естественным ландшафтом. Когда же ноги Филькина погрузились в тёплую, застывающую массу, напоминающую разогретую жарким африканским солнцем вязкую резину, бортмеханик сначала ничего не понял. Но потом, когда стало невыносимо горячо, вылетел на волю невероятным движением, напоминающим отчаянный рывок лося, угодившего в трясину.

Оказавшаяся неподалёку лужа спасла героя от участи Маресьева и одновременно наградила новомодной обувью на вполне себе эластичной платформе. Кое-как Филькин доцокал до гостиницы и поднялся в свой номер, где его родной экипаж "расписывал пулечку" на троих под спирт и крутые яйца без хлеба - всё, что можно было обнаружить из закуски в гостиничном буфете перед его закрытием.

Вид очертеневшего до колена бортмеханика сначала ввёл народ в легкомысленное состояние, а потом стало не до шуток, поскольку Филькин всё время постанывал и просил оказать ему помощь. Лётный состав принялся проводить операцию по извлечению пострадавшего из битумной коросты. Туфли и носки кое-как отодрали с небольшими потерями кожного покрова, равно как и брюки, которые, правда, пришлось обрезать под коленями. Насколько болезненна было процедура столь необычной эпиляции, лучше спросить у самого Филькина. Но он, я думаю, вряд ли скажет что-то определённое по причине природной скромности.

Раны обработали какой-то мазью из обнаруженной у дежурного гостиничного администратора аптечки, после чего наступил тихий час. Утро совершенно точно подтвердило, бортмеханик на занятия идти не может. Не в чем. Нет, носки и ботинки у Филькина ещё были, но вот брюк больше не оказалось. Не отправляться же за знаниями в неловко обрезанных бриджах или тренировочном костюме, в самом деле.

Так что - до самого вечера прогульщик поневоле мог спокойно зализывать раны и приводить свои мысли в порядок. Вернувшийся с занятий экипаж принёс Филькину только что купленные вскладчину брюки, и бортмеханик решил действовать. Не слушая уговоров командира, который умолял пощадить кровоточащие до сих пор ноги, он перебинтовывался и чистил пёрышки, готовясь к свиданию. Сегодня ночью Филькин точно сделает то, что должен сделать настоящий мужчина с настоящей женщиной... и, наверное, даже не один и не два раза. Слишком дорого дама областного значения для него теперь стоила.

Незадачливого героя-любовника сопроводили в ресторан всем экипажем, помогая приноровиться к хромающей походке недоваренного полуфабриката. Зато там уже, почуяв томительный сладкий запах заграничных духов "Сигнатюр", Филькин расходился и даже попытался изобразить со своей дамой танец любви и страсти под мелодию "Воздушная кукуруза" композитора Герхона. Правда, через три такта ему нестерпимо захотелось замереть в позе "остолбеневшая жена Лота на приёме у народного целителя Эскулапова", но вечер всё же прошёл успешно. Дама пожалела своего кавалера, и домой к ней они отправились на таксомоторе, по советской традиции заплатив два счётчика из-за позднего времени.

В голове одинокой женщины роились самые радужные надежды вперемешку с самыми смелыми фантазиями. Если мужчина сдержал слово и пришёл, несмотря на все полученные повреждения, то возможны - ах, страшно подумать - перспективные отношения. В голове же Филькина было лишь одно - расплатиться с дамой за все свои вчерашние напасти. И поскорей. Бортмеханик отчего-то считал, что именно отказ женщины от близости в вечер знакомства послужил причиной тому, что он лишился нескольких предметов своей одежды.

Приехали, поднялись в квартиру. Кофе-коньяки, охи-вздохи над эпилированными ногами, слово за слово, тычинкой за пестик. Долго ли, коротко ли, только побежал Филькин в ванную комнату, душ принял. Дама ему экскурсию по спальне провела. Не спальня - будуар. Огромный румынский "сексодром" с французским названием "Луи XV", трельяж и горка, заставленный пузырьками, пузырёчками, баночками и прочими сосудами, полными бальзамами от самой Клеопатры, не иначе. Что ещё? Два мягких пуфика, на полу длинноворсовый ковёр, чтоб босиком было не холодно ступать даже в зимнюю стужу с коммунальными социалистическими сквозняками.

Забрался Филькин под одеяло. Полумрак в будуаре. Один лишь какой-то любопытный фонарь с улицы неоновым глазом за штору пытается заглянуть. Пялится, но без толку. Тогда же ещё не привык народ мудями в окно трясти для саморекламы. Теперь - дело другое. Только фонаря того, поди, уже нет. Новый на его месте воздвигли. В качестве памятника внезапно торжествующего капитализма.

Дама водой в ванной плещет. Фырчит, будто котик или, там, корова морская. Вот-вот, выйдет оттуда, словно Ботичеллиева Венера... В коротеньком пеньюаре - как из пены морской. Хорошо Филькину, раны на ногах ныть перестали. Лежит себе, тени от тополей с до конца не облетевшим кронами на потолке рассматривает. Славно ему, покойно. Знает, что теперь-то своего точно не упустит. Но тут случилось непредвиденное.

Бортмеханик категорически пукнул. Негромко (соседи не услышали, несмотря на декоративность капитальных стен), но очень... ёмко. Нет, не так. Назову вещи своими подлинными именами, не прячась за псевдонимами приличий - пёрнул Филькин: вонько и со значением. Тут же вскочил. Решил загладить, так сказать, пока не ставшую явной вину. В полумраке добрался до трельяжа, взял с тумбочки красивый пузырёк... без спрея (в те времена распылитель был редкостью), но с пульверизатором в виде резиновой груши, и принялся сбрызгивать, прикрыв горлышко пальцем, окружающий атмосферный столб и свою недавно вымытую голову. Духи, за минуту другую вряд ли неприятный запах забьют стопроцентно, но всё равно эффект быть должен.

После совершённых деяний, вызванных исключительно благородством и человеколюбием, Филькин снова нырнул в постель, подозрительно принюхиваясь. Духами или иным парфюмом отчего-то не пахло. Странно, вроде бы и насморка нет. Бортмеханик включил торшер и взглянул на себя в зеркало. Увиденное привело его в состояние шока. В красивом пузырьке с пульверизатором оказалась банальная зелёнка. Зачем, для какой цели хозяйка держала Viridis nitentis вместе с духами и косметическими средствами да ещё в изысканном флаконе? Думаю, объяснить можно просто. Одинокая женщина, встретившаяся на пути бортмеханика, была Дамой с большой буквы и не могла себе позволить никакого снадобья в НЕКРАСИВОЙ упаковке.

Филькину, однако, в тот момент ничего подобного в голову прийти не могло, поскольку открылась дверь. На пороге с застывшим визгом в распахнутом настежь пасти, красиво ухоженной протезистом, застыла хозяйка. Виды, которые перед ней открывались, были впечатляющие: возле трельяжа стоял обнажённый мужчина с перебинтованными лодыжками и лицом в многочисленных оспинах бриллиантово-зелёного оттенка, сливающихся в единую изумрудную лужайку близ левой щеки и кадыка. Примерно таким же оттенком были раскрашены ковёр, наволочка, занавеска, и часть некогда кремовых обоев.

Думаю, что не стоит объяснять, отчего Филькин заспешил к себе в гостиницу, даже не распрощавшись как следует с гостеприимной хозяйкой. Он снова выбрал короткий путь по дворам и через злополучную стройку. Но теперь-то уж бортмеханик знал, где его может ожидать подвох. Он тщательно обогнул место своего вчерашнего провала в битумное озеро и...

Бортмеханик был советским человеком, но не до такой степени, чтобы понять логику пролетария. В тот день на стройплощадке снова случилась неполная выработка битума, но выливать его в одно и то же место - занятие скучное...

Зеленомордый Филькин с чёрными копытами, в которые превратились его вторая пара обуви и новые брюки, произвёл на икающий от затяжного смеха экипаж неизгладимое гомерическое впечатление. Командира звена, который увидел всё великолепие бортмеханика самым первым, когда отправился перед сном в коридор покурить, только к утру пришёл в чувство. Да и то лишь после приёма контрастного душа.

- Мужики, я же тоже мужик! Правда-правда. Вы поймите... - хорохорился Филькин, когда его вновь отделяли от присохших к ногам штанин и оттирали с лица следы ушедшего в безвозвратную даль лекарственных летних лужаек.

- Ага, хорошо, что зелёнка... А если бы йод... Да ещё в глаза.

На счастье, следующий день был выходными в учебном процессе. За это время бортмеханик сумел подлечить дважды обожжённые ноги и дождаться, пока ему из дома передадут с оказией новые штиблеты и штаны.

Вот так порой и случается, когда судьба тебе намекает, что не стоит, мол, размениваться на мелкие грешки, а ты её не слушаешь... Да, а вы говорите, будто в одну воронку снаряд не падает дважды. Да, в общем-то, не падает. Но зато в разные ямы с битумом... и одной парой ног... Прекрасный образец доминирующего абсурда.

Доработав до лётной пенсии, Филькин не ушёл из объединённого авиаотряда. Остался продолжать, как говорят, трудовую деятельность в должности диспетчера ПДСП (производственная диспетчерская служба предприятия) - место "сбора и хранения" всех "сбитых лётчиков". Но здесь ему не дали задержаться надолго после одного случая.

Вы не знаете, кто такие "сбитые лётчики"? Это те пилоты, которые ушли с лётной службы в силу разных обстоятельств: не прошли ежегодную комиссию ВЛЭК; вышли на лётную пенсию и не захотели продолжать трудиться в воздухе; остались без какого-то типа воздушного судна (его списали по причине морального и физического старения), а овладевать новыми знаниями не захотели. По старинной аэрофлотовской традиции все эти категории лиц имели первоочередное право на занятие должностей, связанных с организацией полётов.

Впрочем, я отвлёкся.

Как-то раз вертолёт МИ-6 сел на вынужденную посадку по причине ложного срабатывания системы пожаротушения одного из двигателей. Экипаж доложил всё честь по чести при помощи радиосвязи - дескать, все живы-здоровы, присылайте техническую комиссию, чтобы разобраться, в чём причина отказа. Информация, как это и предписано рядом инструкций, дошла до диспетчера ПДСП. Нужно ли пояснять, что работал в ту смену Филькин? Думаю, нет.

Все вокруг бегают, волнуются, суетятся. Организация вылета вертолёта с комиссией на место аварийной посадки идёт полным ходом. А Филькин сидит и наблюдет. И не по своей лености или некомпетентности. Ему положено всё знать о происшествии в деталях и в случае необходимости докладывать по инстанции, чтобы руководство никого не отвлекало от организации аварийно-спасательных мероприятий. В этом задача диспетчера - в передаче информации заинтересованным лицам. Не просто так данная процедура отрегулирована - не только потому, что кому-то это в голову взбрело, когда инструкцию писали, сама жизнь научила. Недаром же говорят, что в авиации большинство инструкций кровью написано. Фигура речи, разумеется, но очень показательная.

Так вот, сидит Филькин, как говорится, в центре событий и ждёт, когда до него дойдёт очередь сказать своё "кушать подано" в разыгравшейся жизненной драме. И дошла, нужно сказать, да ещё и в самый разгар действия, когда на сцену вышел командир предприятия. Вернее, не сам вышел, а в виде собственного начальственного голоса в телефонной трубке.

Было, кажется, воскресенье. Командир с утра уехал в лес за грибами. Возвращается, а бабки во дворе на него пальцами показывают, переглядываются и шепчут при этом нечто трагическое. И доносятся до командира жуткий набор слов "разбились соколики", "мотор поломался", " ...ка-а-ак вспыхнет...", "такие молодые", "им бы ещё жить". Верно говорят, земля слухами полнится. Полнится, да частенько переполняется. И за пеной сплетен теряется смысл и значение...

У командира нехорошо засосало под ложечкой, и он немедленно позвонил в аэропорт. Как думаете, кому? Разумеется, диспетчеру ПДСП, ибо тот должен аккумулировать всю информацию о происшествии. Здесь-то можно будет получить самые точные и достоверные данные.

Филькин взял трубку и ответил чётко и бодро:

- Да, происшествие. МИ-6. Подвеску сбросили аварийно. Сели в тридцати километрах от буровой. Лесотундра.

- А как там экипаж? Не нужна ли кому-то помощь? - спросил командир. Осторожно спросил, боясь произнести вслух слова о человеческих жертвах.

Филькин, исполненный гордости, что делится эксклюзивной (о, святая простота, забывшая о "сарафанном радио"!) информацией, хотел сказать что-нибудь вроде: "Всё в порядке, помощь никому не нужна", но в трубку полетела несколько другая модификация замечательной короткой фразы:

- Всё в порядке! Помощь оказывать некому!

Как говорил один киногерой, вечер перестал быть томным, а драма чуть не обратилась в трагедию: начальника тут же хватил удар, и его отвезли в больницу. Целых три недели авиапредприятие оставалось без руководителя.

Филькину посоветовали не дожидаться полного выздоровления командира и увольняться без дополнительной нервотрёпки, что, собственно, он и сделал.

_ _ _

Но кроме Филькина и его замечательных историй в маленьком северном аэропорту столько интересных событий случалось, что просто все сразу и не упомнить. Хотя, пожалуй, одно точно никогда не забуду.

Связан этот случай был с командиром эскадрильи. Звали его Виктор Вагулов, и работал он командиром вертолёта МИ-6. Лётчик первого класса, прошёл огонь и воду, а также и медные трубы где-то рядом с ним трубили, будто оглашенные. А ему всё нипочём. Положительный персонаж, что и говорить. Но, коль скоро, появляется герой позитивный, тут уж и его антипод где-то рядом притаился.

Итак, звали антигероя Мухтияром Махмудовым, и был он дальним родственником заместителя министра гражданской авиации. Переехал на север по причинам, которые тут же оказались погребёнными набежавшей бумажной волной в нашем отделе кадров. Мухтияр был назначен бортрадистом в лётный отряд, где работали трудяги - вертолёты МИ-6. В те времена бортрадистов тасовали по экипажам, как карточных королей. Их, бортрадистов, в разгар северного лета, как правило, не хватало.

Махмудов сразу проявил все свои невероятные способности таким образом, что командиры орали на него в тщетных попытках выбить дурь из самоуверенного нагловатого парня, но мало что получалось.

Мухтияр абсолютно не следил за поведением вертолёта после захвата подвески. Дикие раскачивания летящей "шестёрки" из стороны в сторону ему казались обычными. Все командиры экипажей отказывались летать с новобранцем, который вёл себя, будто джигит-таксист на улицах кавказского города. Одно дело, когда ты только за себя отвечаешь, но про весь экипаж тоже не грех бы вспомнить.

Таким образом, наверное, уже стало ясно, что никто из командиров просто не желал брать себе в экипаж Махмудова под страхом смерти. Да, собственно, так оно и было. Риск оказывался велик, вероятность погибнуть в результате деятельности Мухтияра всегда была нешуточной. И вот в самый пиковый момент поры летних отпусков, когда не хватает людей, в экипаж к Вагулову поставили в наряд самозабвенного авиационного труженика Мухтияра. И в этот самый сокровенный рейс попал проверяющий. Лётчик-инструктор из министерства гражданской авиации.

Виктору никогда раньше не доводилось испытывать новенького чернявого бортрадиста. Почему? Да Вагулов же буквально недавно из длительной загранкомандировки вернулся и пропустил процесс вливания молодого специалиста в рабочий процесс предприятия. Правда, Виктор после возвращения на родину слышал в отряде разные пересуды примерно одного содержания. Но что такое для профессионального вертолётчика разговоры? Он же в себе уверен на все сто!

Взлетели над городом и взяли курс на промзону. Там обычно на подвеску брали обычное полевое жильё для геологов и нефтяников - балок, не какие-то там доски, которыми из-за невероятной парусности управлять трудно.

МИ-6 легко подхватил геологический вагончик, и командир Вагулов направил машину в сторону тундры. Шли на небольшой высоте, на малой скорости. И как уж там бортрадист ухитрился раскачать подвеску, что она стала управлять вертолётом, одному родственнику министра гражданской авиации ведомо. Вертолёт, многотонную "шестёрку" носило из стороны в сторону. Опытный экипаж присосался к гигиеническим пакетам, за исключением Вагулова и новобранца Мухтияра. Проверяющий инструктор оказался вне игры после того, как наполнил два пакета и упал в самом центре огромной "шестёрки", неподалёку от люка с подъёмным механизмом.

Вагулов терпел из принципа и чувства ответственности, а Махмудов по причине превосходного вестибулярного аппарата, натренированного на горных пастбищах в пору детства золотого.

Благо, мучения были не очень долгими. Через сорок минут положили подвеску в нужном месте и приземлились на площадке возле буровой. Вменяемых на борту оставалось всего два человека. Командир воздушного судна и невероятно живучий бортрадист Мухтияр Махмудов. Когда сердобольные нефтяники закончили собирать "опавший урюк" и отнесли весь урожай в свой лагерь, командир "шестёрки" на подгибающихся ногах с трудом вывалился на бетонку и попытался прикурить дрожащей, будто мышиный хвост, рукой. Его основательно, по-североморски, мутило, и он с трудом представлял себе, как удалось-таки посадить вертолёт, предварительно доставив подвеску по указанному адресу.

Настолько непрофессиональной работы с грузом Вагулов в своей не столь уж короткой командирской жизни не встречал. Но он смог выдержать такой удар судьбы, судьбы в лице заместителя министра гражданской авиации, приславшего на север смертоубийственного бортрадиста из числа дальних родственников по аулу.

И списывать Мухтияра с лётной работы пытались, да разве против высокого должностного лица попрёшь, когда тот открытым текстом заявляет, что не даст в обиду "перспективных молодых специалистов из маленькой республики, подвергающихся гонениям лишь только потому, что за них некому заступиться". Отменное лицемерие - первый признак политиков и восточных набобов. Не так ли?

Вагулов слышал, что каждый второй полёт с подвеской и участием Мухтияра, заканчивался либо аварийным сбросом подвески, либо предпосылкой к лётному происшествию. Теперь появилась возможность убедиться в справедливости слухов на личном опыте. Командир почувствовал, что буквально несколько минут назад родился вновь. Лишь опыт и мастерство не позволили разбиться на подлёте к буровой и при этом доставить подвешенный груз до цели без каких-либо повреждений.

Между тем, из кабины выполз бледный, как "Бленд-а-мед", проверяющий, который пытался метать молнии и громы в сторону улыбающегося Мухтияра. Министерский делал вид, что топает ногами, грозился наказать, снять с лётной работы и ещё много чего оборвать лишнего из конечностей бортрадиста. Выглядело это действо не слишком убедительно, поскольку аморфность обезвоженного недавней рвотой тела не способствовала высокому накалу страстей.

Вагулов переживал случившееся молча. Он с трудом прикурил с третьей попытки - так трусились руки - и, начав приходить в себя, пошёл в сторону буровой. Сигарета показалась ему какой-то невероятно целебной и возбуждающей. Особенно хороша была первая затяжка. Вкус второй не дал толком распознать милейший Мухтияр. Он, весело насвистывая что-то из репертуара Бюль-Бюль-Оглы, дурашливо скакал по бетону площадки. Потом нагнал Вагулова и, хлопнув заслуженного командира по плечу, сказал незабываемую фразу, которая вскоре стала крылатой в, и без того не обделённом подъёмной силой, лётном отряде. Фраза была такая:

- Витя, я теперь только с тобой летать буду. Остальные все нервные!

Вагулов не смог оценить по достоинству откровений бортрадиста, он просто обернулся и ответил неожиданно:

- Жопа!

- Что-что? - не понял Мухтияр.

- Филькина задница - вот что!

А потом командир ещё примерно с километр преследовал славного бортрадиста по направлению к центру тундры, подгоняя подвернувшейся под руку арматурой. Сначала по бетону вертолётной площадки, потом по грунтовой насыпной дороге, ведущей к буровой вышке, а потом уже и по необустроенному болоту. Издали эта картина напоминала почти неизвестное в художественных кругах батальное полотно кисти передвижника Верещагина "Хасбулат удалой охотится на диких козлов в окрестностях города Арзрум".

К чести авиационного братства доложу вам, что никто из участников вышеозначенного авиационного кросса не только не погиб, но и даже не все из них успели замочить ноги. А Махмудову пришлось учиться плавать в болотной жиже исключительно в одиночку. Без тренера и консультанта по дайвингу. Кое-кто из свидетелей замечательной гонки в тундре утверждает, будто при купании бортмеханика в водах Заполярного Иордана над поверхностью болота то и дело виднелись чьи-то обнажённые ягодицы, напоминающие известную излучину реки. Филькина задница, не иначе!

Немного погодя, когда бортрадист всплыл на поверхность, подёрнутую лёгкой нефтяной плёнкой, Виктору Вагулову попытались было поставить на вид. Но тут дальний родственник заместителя министра умчался делить социалистическую собственность, нажитую непосильным трудом негоцианта кем-то из сродников. В милой сердцу аул сквозанул, прислав позднее заявление "по собственному желанию" и просьбу переслать трудовую книжку куда-то в сторону Блистательной Порты. Все обвинения в человеконенавистничестве были сняты с Вагулова сами собой. А бывший бортрадист Махмудов теперь несёт огромную подвеску над собственной, дорогой ему родиной. Собственно, личные амбиции несёт на подвеске. Как бы не уронил!

Впрочем, что это я? Слышал же от верного человека уже через двадцать лет после описываемых событий, что выбрали Мухтияра главой какой-то администрации, а потом отозвали, конца положенного срока не дожидаясь. Изгнали, стало быть, с позором.

Флюиды речной излучины с редкой красоты названием - Филькина Задница, - видать, и здесь нашалили.

Примечание от автора: все описанные в рассказе события подлинные, все герои вымышленные. Названия населённых пунктов изменены, но отношение автора ко всему происходящему в этом рассказе неизменно оптимистично.

21 июня 2009 г.

Комментарии: 97, последний от 27/07/2016. © Copyright Чваков Димыч (nudless@mail.ru) Размещен: 21/06/2009, изменен: 04/07/2012. 51k. Статистика. Рассказ: Проза, Юмор, Байки Бред всякого рода Скачать FB2
Аннотация: Все герои вымышлены, все события подлинные... Четвёртая история, рассказанная звукооператором знаменитой группы "Лесоподвал" Портупеевым... Ранее опубликованы "Притча об укушении", "Любовь зла" и "Белибердянские выборы"

Чваков Димыч Притча о Филькиной заднице

Чваков Димыч
Притча о Филькиной заднице