Гинзбург Мария : другие произведения.

Остров, которого не будет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    С конкурса социальной фантастики "Прогнозы", имевшем своей целью отбор в журнал "Полдень XXI век" был выброшен нечистоплотной администрацией конкурса. Но тем не менее, был опубликован в "Полдне", вместе с собратом -отражением "Островом, которого нет". Очень рекомендую прочесть обе вещи.

Мария Гинзбург

ОСТРОВ, КОТОРОГО НЕ БУДЕТ

[Deathwisher]

   Пролог

  
   Группа ученых под руководством Тео Дора Тау Гера успешно завершила проект "Нарцисс", над которым работала последние пять лет по поручению Великого Вана. Теперь в нашем распоряжении находится мощное оружие, описывать которое в подробностях мы не имеем права, да это и ни к чему - наши враги очень скоро, скорее, чем они думают, испытают его действие на себе. Ученые премированы путевкой на Марс, чтобы своими глазами увидеть красную землю, которую они защитили от шайки черномазых выродков.
   Братья и сестры! Мое сердце разрывается от горя. Вчера, 15 мая 2284 года, в 15 часов 45 минут по Пекину, планетолет "Великий Юй", на котором команда Тау Гера направлялась на заслуженный отдых, был обстрелян и уничтожен космоклипером без опознавательных знаков. Трагедия произошла, когда "Великий Юй" заходил на посадку на космодроме Ляо Синь Вэн (Марс). Нападавшим удалось скрыться, но нет никаких сомнений, что это происки наших врагов, чьи мысли так же черны, как их кожа. Эти монстры в человеческом обличье идут на все, чтобы перегрызть горло свободолюбивому и мирному народу Великой Поднебесной.
   Наша месть будет ужасна. Великий Ван уже подписал приказ о...

"Вести Великой Поднебесной", колонка главного редактора, 16 мая 2284 г.

I

   Остатки гудронового покрытия дороги напоминали черные пятна на желтой шкуре змеи, и к тому же путь от крохотного дока до городка белых лежал все время в гору. Паланкин слегка покачивался в такт шагам носильщиков.
   - Начнем с начала, Тран Ле Чин, - обратился Ли Тянг к своей воспитаннице.
   Лицо принцессы преобразилось. На нем было написано самое искреннее радушие, восхищение и сознание приятного долга. "А ведь ей всего пятнадцать", с завистью подумал Ли Тянг. Как и любой высокопоставленный чиновник, он умел владеть лицом, но по сравнению с этой капризной развратной пигалицей он был просто ребенком в мимическом искусстве.
   - Не будем говорить о важности межпланетных коммуникаций, - хорошо поставленным голосом произнесла Тран Ле Чин. - Космические трассы надежно соединяют Землю и Марс, наши колонисты и ученые несут свою нелегкую вахту на спутниках Сатурна и Юпитера. Однако древнейшей мечтой человечества были и остаются другие звезды и другие миры. Поговорим о тех, кто воплощает мечты в реальность, о тех, кто делает сказку былью. Вы все здесь хорошо знаете Владимира Никитского. Кому-то из вас он приходится сыном, а может, племянником, кому-то другом, кому-то - учеником... А теперь о вашем друге узнала и я. Так, как никто из вас его не знал. Этот юный гений, мой ровесник, смог перекинуть мост к тем далеким мирам, о которых люди так давно мечтали. И понадобилась ему для этого классическая формулировка теоремы Ри Ма На Ро Ха для комплексных алгебраических...
   - Слитно, моя госпожа. Без пауз, - перебил девушку наставник. - Как будто это не пять слов, а два. Римана - Роха.
   - Ри Манна - Ро Ха, - повторила Тран Ле Чин. - Рима-на-Роха... Великий Мао, ну и имена у них! А уж фамилии! Язык можно сломать!
   Ли Тянг промолчал. Фамилию юного изобретателя принцесса учила два дня, изрыгая заковыристые проклятия.
   - Попробуйте еще раз, - предложил наставник.
   - Римана Ро Ха, - пробормотала дочь Вана.
   - Мягче. Напевнее...
  
   Куст шиповника тонул в белой кипени собственных цветов. Рядом с яркими соседями - мальвой, имбирем и оранжево-красными цветами, названия которых Бронислава не смогла запомнить, - шиповник терялся, как Золушка в старом фартуке на фоне своих сестер в бальных платьях. Куст казался пустым пятном на кричаще-яркой картине мира, которое художник по недосмотру или в спешке не закрасил.
   - Какая прелесть, - вздохнула Бронислава. - Откуда он здесь взялся?
   Влад улыбнулся. Дочь самого вана должна была вот-вот приехать и собственноручно вручить ему премию за открытие, которое он сделал. Бронислава боялась, что ее возлюбленный зазнается от свалившейся на него славы. Но Влад улыбался так же застенчиво и мягко, как и прежде.
   - Не знаю, - сказал он.
   Влад сорвал один из пышных цветов - белые лепестки снежинками посыпались вниз - и протянул его девушке. Бронислава осторожно понюхала цветок.
   - Ты представляешь, Славка, - сказал Влад. - Благодаря этому шиповнику мы увидим иные солнца. Другие миры - и там, наверно, тоже найдем какие-нибудь удивительные цветы. А может быть, даже иных разумных существ, с которыми можно будет...
   Он не договорил - голос сорвался от волнения. Бронислава обняла друга.
   - Да, - сказала девушка. - Ты всю жизнь мечтал об этом. Твоя мечта сбылась. Звезды теперь наши. Как ты его нашел? - добавила она, указывая на кустарник.
   - Случайно, - ответил он. - Гулял здесь как-то раз. Я сел посидеть, вот так, - Влад опустился на траву. - Посмотрел и увидел его. И мне показалось, на минутку, что это не шиповник вовсе, а дырка в пространстве. Пустота. Ну не знаю, как объяснить...
   - Я поняла, - сказала девушка и села рядом с ним.
   - Я и подумал, - продолжал Влад тихо. - А почему не взять производную от классического преобразования для комплексных алгебраических поверхностей и сфер с несколькими ручками? Считают, что вещественная размерность таких многообразий равна четырем, но мне всегда казалось...
   Бронислава поцеловала его в шею.
   Влад обладал пытливым и острым умом; и этот ум давно уже пришел к выводу, что все вещественные многообразия в этом мире не стоят одной теплой и мягкой девушки.
   И хозяин этого ума был с ним согласен.
   Как, впрочем, и во всем остальном.
  
   Тран Ле Чин раздернула шторки паланкина.
   - Смотри, - сказала она Ли Тянгу. - Белый куст. Какое отвратительное блеклое пятно... Ну-ка, останови!
   Наставник понимал, что принцессе необходимо немного отвлечься. Он выполнил ее просьбу. Тран Ле Чин выпрыгнула из паланкина, и, путаясь в юбках, стала резво подниматься по склону. Ли Тянг, на ходу вытаскивая излучатель, последовал за ней. Догнав принцессу, он сказал сухо:
   - Если вам захотелось этих странных цветов, вам надо было лишь приказать.
   - Я не калека и могу взять сама, - процедила она сквозь зубы. - И уберите вашу пукалку. Кого вы здесь боитесь? Змей? Драконов?
   Наставник промолчал, но оружие в кобуру не вернул.
   Оставляя на колючих кустах яркие шелковые лоскутки, Тран Ле Чин добралась до заинтересовавшего ее куста и замерла в изумлении. Ли Тянг, остановившийся у нее за плечом, громко хмыкнул. "Классные сиськи", подумал он, без особого стеснения разглядывая лежавшую под кустом полуобнаженную белую девушку. Та торопливо одевалась, и вскоре объект восхищения Ли Тянга скрылся под блузкой.
   - Кто ты такой? - раздался голос Тран Ле Чин. - Как тебя зовут?
   Только тогда наставник заметил подростка, сидевшего рядом с девушкой. Тот так обалдел от неожиданного появления принцессы и мужика с излучателем, что даже забыл встать. Подросток с трудом оторвал взгляд от коллекции самоцветов на руках принцессы - каждый палец Тран Ле Чин украшал тяжелый перстень. Эти украшения передавались в семье Великого Вана из поколения в поколение. Но вряд ли белому с глухого острова было известно назначение перстней.
   - Владимир Никитский, - пробормотал парнишка.
   Ли Тянг покосился на Тран Ле Чин и понял по ее лицу, что она уже все решила. Принцесса давно жаловалась наставнику, что Ибрагим, ее третий пробный муж, выдохся и стал скучен.
   - Так это ты - тот гений, что смог перекинуть мост к тем самым далеким мирам, о которых люди так давно мечтали? А я - принцесса Великой Поднебесной, ты наверняка много слышал обо мне, - весело сказала Тран Ле Чин.
   - Я узнал вас, принцесса, - ответил паренек.
   - Ты, наверно, знаешь, что я приехала вручить тебе награду, которую ты заслужил. И помимо подарка от самого Великого Вана Мао Бэя, моего отца, ты получишь еще кое-что. О чем ты, Владимир Никитский, даже и мечтать не мог. Я так хочу, и так и будет.
   - Скажи ему все остальное, - бросила она Ли Тянгу через плечо.
   Принцесса развернулась и начала спускаться к дороге.
  
   Влад смотрел, как длинный подол яркого платья дочери вана волочится по траве.
   - Меня зовут Ли Тянг, я наставник принцессы Великой Поднебесной, - услышал он голос мужчины в черном и перевел взгляд.
   - Принцесса оказала тебе великую честь, - продолжал Ли Тянг. - Тран Ле Чин назначила тебя своим пробным мужем. Официально о счастливом для тебя выборе будет объявлено завтра на церемонии награждения. Вернись домой, собери вещи - сразу после праздника принцесса, а вместе с ней и ты, вернетесь в Пекин. Вопросы есть?
   Ошарашенный Влад молчал.
   - А что это такое - пробный муж? - подала голос Бронислава.
   - Женщина должна быть искусна в ласках, чтобы сделать счастливым своего мужа, - ответил Ли Тянг. - Чтобы научиться этому искусству, главному в жизни девушки, наша принцесса берет себе пробных мужей. По достижении брачного возраста, то есть восемнадцати лет, наша повелительница выйдет замуж за представителя клана, соответствующего ей по положению. Пробные мужья обычно не переживают такого горя... Но иногда их, в качестве ценного подарка, преподносят подругам из родовитых семейств. Однако для этого нужно высоко себя зарекомендовать в глазах принцессы. Все ясно?
   На этот раз было ясно абсолютно все. Так чудовищно чисто и ясно Влад еще ничего не осознавал в своей жизни. Они с Брониславой кивнули одновременно, напомнив Ли Тянгу старинных фарфоровых кукол. Наставник принцессы направился вниз по склону, засовывая излучатель в кобуру. На полпути он остановился и сказал:
   - Завтра будет произведена стерилизация. У тебя, Влад Никитский, есть аллергия на какие-нибудь лекарства?
   Подросток отрицательно качнул головой.
   - До встречи, - сказал Ли Тянг.
   Влад и Бронислава смотрели, как сухопарая фигура в черном ловко забирается в паланкин.
   - Ценный подарок, - пробормотала Бронислава.
   - Мне нужен Дитрих, - неожиданно спокойным голосом произнес Влад. - Ты не знаешь, где его сейчас можно найти?
   - Я давно его не видела, но помню, что его определили жить в семью Шмидтов, - сказала Бронислава. Рихард Шмидт занимался не наукой, а отношениями между людьми. Бронислава до сих пор с благодарностью вспоминала несколько советов, которые ей дал психолог. - Ну знаешь, Хельга Шмидт из параллельного класса? Беленькая такая?
   - Не знаю, - ответил Влад.
   - Вряд ли Дитрих еще жив, - задумчиво продолжала Бронислава. - Но зачем он тебе?
   И тут она поняла, зачем ее другу, отличнику и изобретателю, понадобился Дитрих Таугер, не учившийся в школе ни дня.
   Дитрих Таугер, в первый же день после своего прибытия на Кауаи напавший на Су Вонга. Бронислава вместе с другими учениками находилась в школьном дворике, когда это произошло. Су Вонг подошел к автомату с напитками, оттолкнув Хельгу. У его класса только что закончилась физическая подготовка, и Су Вонг очень хотел пить. Таугер налетел на него сзади - Су Вонг доставал банку ти из автомата с напитками и даже его не видел. Дитрих повалил паренька на землю и хотел ударить головой о край железной коробки. Если бы он попал, то скорее всего разбил голову Су Вонга. Но тот извивался, и Таугер не сумел приложить его нужным местом, а только разбил толстенное стекло. Бронислава до сих пор помнила звон, с которым осколки посыпались на землю - в школьном дворике царила потрясенная тишина. Каждый из учеников регулярно проходил тест на агрессивность, и в школе оставались только те, чьи показатели были в норме.
   То есть те, кто просто физически не мог не то что вот так, ни с того ни с сего напасть на незнакомого человека, те, кто рыдал над плоским серо-красным трупиком случайно раздавленной ящерицы.
   - Моих родителей накажут, если выяснится, что они воспитали неполноценного члена общества, - ничего не выражающим голосом ответил Влад. - Члена, который в состоянии поставить свои личные интересы и чувства выше интересов нашей страны. Члена негодного, который не в состоянии даже...
   Никитский замолчал.
   - Зачем же сразу сдаваться? - рассудительно сказала Бронислава. - Почему ты не хочешь поспорить? Ты можешь принести большую пользу обществу, откроешь или изобретешь еще что-нибудь.
   - У тебя есть личный номер Великого Вана? - спросил Влад тихо.
   Бронислава осеклась, вспомнив, как в новостях сегодня утром передавали - Великий Ван прибыл на Марс, провести вместе с колонистами Праздник Цветов.
   - Ты знаешь, где живет Хельга? - спросил Влад. - Я у нее ни разу не был.
   - Дитрих сейчас должен быть на свалке, - ответила Бронислава. - Хельга говорила, что он там работает.
  
   Стальные зубья ковша напоминали Ильясу зубы огромного крокодила. Иногда - расческу для великана. А иногда, когда таблетки были особенно хорошие - взошедшие из-под земли подобно колосьям сабли.
   Но сегодня зубья ковша были только зубьями ковша. Ильяс нажал на рычаг, и железная пасть вгрызлась в гору мусора. Перед подростком мелькнули смятые банки из-под ти, разбухшая, почерневшая гигиеническая прокладка, куриные кости с прилипшей к ним банановой кожурой. Ильяс закрыл ковш, перевел два рычага, и экскаватор двинулся к открытой для заправки мусором огромной печи. Мотор древней машины рычал, дребезжали разболтанные колосники.
   Парочка будто выскочила из-под земли, когда Ильяс был уже на полпути к печи. Он едва успел затормозить. Подросток высунулся в окно и очень изобретательно облегчил душу. Над головой парня и его телки промчался кривой Иблис, Локи и парочка демонов пониже рангом.
   - А где Дитрих? - спросил Ильяса паренек, когда боги скрылись вдали.
   - А ты кто такой?
   - Влад.
   Ильяс задумался, припоминая клиентов Дитриха.
   - Таких не знаю, - буркнул он и снова взялся за рычаги. - Уйдите с дороги, у меня план.
   - Ну пожалуйста, - сказала девка. - Очень надо.
   - Я понимаю, что надо, - огрызнулся Ильяс. - Но я вас не знаю, сказал же вам. Приходите завтра. Дитрих будет с утра.
   - Я завтра не смогу, - ответил Влад очень тихо.
   И хотя Ильяс уже твердо решил, что этим подозрительным кентам он не продаст ни грамма, было в голосе Влада что-то такое, что заставило его передумать. Он заглушил мотор, открыл дверцу и спрыгнул со ступеньки. В прыжке жилетка Ильяса распахнулась. Девка заметила вшитую под его левой ключицей зеленую звезду и попятилась.
   - Не понимаю тебя, милашка, - сказал Ильяс лениво. - Я-то просто тест на агрессивность не прошел, мать его так. Вот за что мне эту зеленую звездочку дали. Как же ты с Дитрихом собиралась разговаривать? У него ведь оранжевая. Знаешь, за что такие дают?
   - Знаю, - неожиданно спокойно ответила девушка. - Видела.
   Ильяс хмыкнул.
   - Ну че, - сказал он. - Черный про триста, таблетки по пятьсот. Что брать будете? Таблетки в этот раз хорошие, Дитрих сам варил. Из того, что ему прописывают. А ему знаешь, что прописывают? Совсем не то, что мне. Короче, не пожалеете. Если на черном остановитесь, шприцы - вы же их вечно забываете - бесплатно. Сервис, так сказать.
   - А сколько нужно таблеток, чтобы... чтобы совсем отъехать? - спросил Влад.
   - У меня столько нет, - спокойно ответил Ильяс. - Да и тебя откачают, а мне потом успокаивающую терапию пропишут - пять сеансов по триста вольт? Не пойдет, брат.
   - Мне нужен Дитрих, - сказал Влад. - Он сам. Сегодня. Сейчас.
   Он посмотрел на Ильяса и добавил:
   - Дам шестьсот, брат.
   - Да тебя конкретно приперло, видать, - заметил Ильяс.
   - Да, - сказал Влад. - Край, как приперло.
   Ильяс покачал головой.
   - Забирайтесь, - сказал он.
  
   Когда дребезжание экскаватора затихло вдали, Влад и Бронислава стали взбираться на холм по тропинке, которую им перед отъездом показал Ильяс.
   - Имейте в виду, я вас никогда не видел, - сказал он им на прощанье.
   Тропинка была так - не тропинка, а стежка в густой траве, про которую если не знать, то и не заметишь. Влад и Бронислава молчали, цепляясь за воздушные корни лиан и топча папоротник. Когда они поднялись на вершину холма, Бронислава сказала:
   - Мне кажется, нам сюда.
   Девушка указала рукой на тяжелую, окованную порыжевшим железом дверь.
   - Подожди меня здесь, - произнес Влад. Бронислава просительно посмотрела на него.
   - Слава, - сказал подросток мягко. - А если у Дитриха сегодня особенно плохое настроение?
   Девушка вздохнула, кивнула головой и присела на траву. Она смотрела, как Влад спускается по оплывшим ступенькам. Дверь, несмотря на свои размеры, даже не скрипнула, закрываясь за подростком. Бронислава осталась одна на полянке, окруженной кустами дикого имбиря. Девушка сорвала цветок мальвы, и стала отщипывать лепестки механическими движениями. Мать всегда говорила: "Под пристальным взглядом даже чайник не закипит". Бронислава старалась не смотреть на черно-красный прямоугольник двери, казавшийся плотом в море буйной зелени. Девушка задумалась о том, что мог бы изобрести Влад, если бы в то утро, когда на него обрушился приступ вдохновения, друг наткнулся бы не на цветущий куст шиповника.
   А на эту тяжелую дверь.
  
   Бетонную стену уродовали черные буквы, оплывшие от сырости и времени, но еще вполне различимые в свете старинной V- образной лампы, висевшей под потолком.
   NICHTS BLEIBT FUR IHNNEN
   FUR IMMER
   Немецкого Влад не знал, но на противоположной стене обнаружилась надпись на языке, знакомом с детства.
   УМРЕМ, НО НЕ СДАДИМСЯ!
   "Это же дот", подумал Никитский. - "Полуавтоматический, одна из первых моделей". Влад видел такие только в военных энциклопедиях, и узнал сооружение по характерной форме бойниц. Пулеметов там, конечно, уже не было - только небо, прищурясь, заглядывало в дот своими голубыми, как у Брониславы, глазами. Но Влад ни на миг не задумался над тем, с кем же сражались люди, на языке которых он думал и говорил. Он мог думать только о том, согласится Дитрих выполнить его просьбу, или нет.
   Под потолком тихонько гудел кондиционер. Корпус треснул в двух местах, и пластик был грубо заварен. Старый, обшарпанный шифоньер делил бетонную подземную коробку на две части. Влад даже догадался, откуда Таугер его взял. Дверца шкафчика была открыта, на полке лежала аккуратно сложенная стопка белья. Никитский окинул помещение быстрым взглядом. Стол с двумя грязными тарелками и какими-то бумагами, старая газовая плитка на две конфорки у противоположной стены, газовый баллон, шкафчик для посуды... Влад подумал, что если бы Дитрих ушел, то он бы запер дверь дота. И уж точно выключил бы кондиционер. Значит, Таугер находился где-то здесь. Никитский зашел за шифоньер.
   И замер, глядя в направленное на него дуло парализатора.
   Вторым, что увидел Влад, была оранжевая звезда под левой ключицей парня, лежавшего на кровати. Из кома сбитых простыней торчала только его голова и рука с оружием.
   - Я так рад, что нашел тебя, Дитрих, - сказал гость с чувством.
   Правая бровь Дитриха изумленно приподнялась. Таугер молча указал гостю на кривой табурет, дуло парализатора в его руке описало изящную дугу. Влад сел и обнаружил, что все слова куда-то повыскакивали, а во рту пересохло.
   - Меня зовут Влад Никитский, - начал подросток.
  
   Бронислава бросила безжалостно истерзанный цветок, встала и прошлась по поляне. "Господи, да что же так долго-то", нервно подумала девушка. Она остановилась на краю обрыва, задумчиво посмотрела на родной городок, лежавший в долине у ее ног. Такой уютный, чистый и милый.
   А вот мысли, ворочавшиеся в ее голове, никак нельзя было назвать чистыми и милыми. Как будто кто-то повернул в мозгу тяжелый вентиль вроде тех, которые ставят на газовых баллонах. Бронислава слышала, что в городах на материке давно уже перешли на солнечные батареи вместо газовых баллонов. Но ни в одном из островных городков, где ей приходилось жить - а Бронислава за свою жизнь успела полюбоваться и на китов в Тихом океане, и на северное сияние - девушка подобного чуда не встречала. Да и к чему эти солнечные батареи, новые, ненадежные, когда на остров каждые две недели приходит газозаправщик?
   И газ начал просачиваться в ее душу - тоненькой струйкой, с негромким свистом и сипением.
   Газ, не имеющий цвета и запаха, но отравляющий все на своем пути.
   Конечно, Брониславе хотелось, чтобы Влад остался в живых. Никто не пожелает смерти своему парню. Но в этот момент девушка впервые подумала не только о том, что Влад будет жить, но и том, как он будет жить. Она словно увидела, как Влад ласкает эту нафуфыренную, набеленную куклу. В груди Брониславы поднялась горячая волна.
   "Дитрих согласится", подумала девушка. - "Конечно, он согласится. Он же больной. Псих. И таблетки не принимает".
  
   Влад замолчал и отвел взгляд в сторону, чтобы больше не видеть жуткой оранжевой звезды. Никитский ожидал чего угодно в ответ на свою просьбу.
   Но только не смеха.
   Негромкого, сдержанного, издевательского смеха.
   Влад вскочил, сжимая кулаки.
   - Сядь, - сказал Дитрих и качнул парализатором. Никитский опустился на табурет. "Где он, интересно, достал эту штуку", подумал Влад, неприязненно глядя на оружие.
   - Убить тебя, - продолжал Таугер и покачал головой. Он произносил слова медленно, чуть нараспев. С любопытством посмотрел на Влада, усмехнулся. - Ну и чистоплюй же ты... Сколько ей лет?
   - По-моему, Тран Ле Чин на год младше меня, - неуверенно ответил Влад.
   - За три года многое можно успеть, - сказал Таугер. - Если бы я был на твоем месте, я бы такой фигней страдать не стал. Да, ты ей будешь лизать все, включая задницу и пальцы ног. Она, конечно, вывернет тебя как захочет. Но ведь и ты ее раком будешь ставить. Каждую ночь. Они нас двести лет уже имеют, как хотят, так почему бы тебе... Кстати, а еще можно...
   Обомлевший Влад слушал, что еще, по мнению Дитриха, можно сделать с Тран Ле Чин. Не то чтобы все излагаемое Таугером было для него новостью, но в голове Никитского этот раздел физических упражнений как-то не совмещался с понятием "дочь вана". Дитрих увлекся и зачастил. Иногда он спотыкался в словах, и шипел почти как змея, стремясь перепрыгнуть на следующее. Влад догадался, что обычно Дитрих говорит медленно для того, чтобы не заикаться. Никитский заметил, что простыня рядом с парнем тихонько зашевелилась. Влад вспомнил, что видел на столе две тарелки.
   Из-под простыни появилась всклокоченная голова. Лицо пересекали красные полосы и пятна, словно по нему проскакала стая мангустов - до того, как ее разбудил голос Дитриха, девушка сладко спала. Именно поэтому Влад не сразу узнал Хельгу.
   - Так вот о чем ты думаешь? - яростно спросила она.
   - О, м-милая, так ты уже проснулась...
   - И когда ты меня... Думаешь, значит, какой ты здесь сильный и могучий? Крутой такой? Да?
   Но Дитрих не смог бы ответить, даже если бы хотел. Хельга схватила его за горло обеими руками и ударила головой в лицо.
  
   Дверь распахнулась, и на полянку перед убежищем Дитриха выбежал Влад. Вслед ему неслись какие-то слова на немецком, явно не комплименты. "Значит, отказал", подумала Бронислава и ощутила горькое разочарование. Девушка поморщилась - немецкий никогда не нравился ей из-за сочетаний хрипящих согласных, а сейчас это и вообще звучало так, как будто дракон средних размеров прочищал горло.
   Влад остановился рядом с Брониславой.
   - Пойдем домой? - участливо произнесла она.
   Девушке пришлось повысить голос, чтобы Влад ее услышал.
   - Нет, - произнес он. - Подождем немного. Пусть они разберутся...
   - Они? - переспросила Бронислава.
   И только в этот момент поняла, что из берлоги Дитриха доносятся два голоса. Влад сел на корточки, упер руки в колени. Ругань сменилась отчетливыми звуками такого характера, что Бронислава, покраснев, предложила:
   - Может, пойдем погуляем пока? Это ведь на полчаса, не меньше.
   - Да, пожалуй, - прислушавшись, неохотно согласился Влад.
   Он выпрямился.
   В этот момент на пороге дота показалась взъерошенная Хельга. Бронислава уставилась на нее с нескрываемым изумлением.
   - Заходите, - сказала Хельга приветливым тоном, никак не вязавшимся с ее мрачным видом. - Дитриху надо подумать. А мы пока чаю попьем.
   Подростки вошли в дот. Хельга полезла в навесной шкафчик за чашками.
   - Давай я тебе помогу, - сказала Бронислава.
   - Достань из холодильника пирожки, - ответила Хельга.
   Влад устроился за столом. Слушать болтовню девушек было невыносимо. Подросток несколько раз сжал ладони под столом в кулаки и снова расслабил пальцы. "Господи, но что тут думать", стиснув зубы, рассуждал подросток. - "Да или нет, вот и все, что от него требуется. Садист..." Дверца шифоньера была аккуратно прикрыта. Дитрих сидел на полу у дальней стены, под надписью, которую Никитский в свое первое посещение не заметил.
  
   278 гвардейская десантная дивизия
   Игорь Печкин *** 2094 -
   Марк Эренбург ** 2090 - 17.06.2120
   Fritz Schneider ** 2099 - 15.06.2120
   Рустам Аллахаев * 2097 - 02.06.2120
  
   Влад на несколько секунд забыл о собственных неприятностях. Он смотрел на пустое место после дефиса около первой фамилии, и мысли закручивались в его голове в тугую воронку. Бронислава поставила тарелку с пирожками на стол и сочла на этом свою миссию вежливой гостьи законченной. Девушка села на чуть скрипнувший табурет.
   - Откуда вы все это взяли? - спросила она хозяйку. В отличие от своего друга, она первым делом обратила внимание не на надписи на стенах и даже не на компьютер, рядом с которым расположился Таугер, а на мебель и обстановку.
   - Люди много чего выбрасывают на помойку, - ответила Хельга. - А у Дитриха руки не из жопы растут, знаешь. Передай мне бумаги, надо освободить стол.
   Бронислава собрала валявшиеся на столе бумаги. Это оказалась карта мира, распечатанная на четырех листах и еще не собранная в одно целое.
   - А почему здесь нет Кауаи? - спросила девушка, складывая листки стопочкой и протягивая Хельге.
   - Здесь и Гренландии нет, а мы там жили, - пожала плечами та.
   Таугер, до этого смотревший в окно с самым рассеянным видом, повернул голову и сказал:
   - На карте нет ни одного острова, где живут белые. И ни одного такого острова на карте и не будет, пока миром правят желтые и черные ублюдки. Вот такая вот история с географией.
   Хельга поставила на стол чашки и пластиковую бутыль с холодным чаем и присела, наконец, сама.
   - Островов на карте нет потому, чтобы черные не могли нас найти. Нас берегут, нас прячут. Ведь мы - мозг Земли, если бы не мы, черные давно бы раздавили цивилизованный мир, - вежливо ответила Бронислава. - А у вас какие-то странные взгляды. В нашем мире все нации равны, и каждый занимается тем, к чему более способен. Белые люди занимаются наукой, желтые - производством и торговлей, и только черные не хотят работать, а хотят грабить наши земли. Вы разве хотели бы работать на стройке, до пояса в цементе, ниже пояса в грязи?
   Таугер усмехнулся.
   - Да, я п-п-предпочел бы строить, чем возить дерьмо. А островов на карте нет, для того, чтобы о них - о нас - знало как меньше людей. Если их можно назвать людьми... Для того, чтобы можно было спокойно нас перерезать, если придет такое желание. Если бы нас берегли, как ты говоришь, то гораздо логичнее было бы нам, желтым и белым жить всем вместе. Чтобы черным выродкам пришлось бы сначала пробиться через великую желтую стену из тел наших братьев, прежде чем достать нас.
   Последние слова он произнес явно издеваясь, пародируя диктора новостей центрального канала.
   - А так - подплывай и бери голыми руками, - закончил Дитрих. - На островах нет военных комплексов. А те, кто п-п-предлагал их у-у-установить...
   Таугер замолчал. Несколько секунд Бронислава переваривала информацию.
   - Но ведь выходят газеты, - сказала девушка неуверенно. - С новостями. Где сообщается о достижениях белых ученых...
   Дитрих засмеялся.
   - И как ты думаешь, - сказал он. - Многие из этих желтых ублюдков умеют читать хотя бы на одном из наших языков?
   Шокированная до глубины души Бронислава замолчала. Хельга наполнила чашки и сказала:
   - Берите пирожки. Они с картошкой. Я из дома притащила.
   Девушка первая последовала своему же совету и впилась зубами в румяный бок. Влад послушно взял пирожок, откусил.
   - Очень вкусно, - сказал подросток.
   - А еще можно добавить сюда лучку, - начала Бронислава, но Хельга перебила ее:
   - А еще можно тушить помидоры в кетчупе. Так значит, они застукали вас под тем кустом шиповника, что рядом с дорогой?
   - На нашем острове есть только один куст шиповника, насколько я знаю, - ответила Бронислава.
   Хельга хмыкнула и сказала, обращаясь к Дитриху:
   - Помнишь, ты нарыл где-то песню про белый шиповник? Такая грустная. Тара-тарарам, та-ра-ра-ра-рам... Давай поставим. Пусть послушают - очень подходит.
   - Я перезаписал тот кристалл, - ответил Таугер.
   - Жалко...
   - Это же на вашем языке? - спросил Влад, указывая на надпись латиницей. - Что там написано?
   - "Ничего для них. Никогда", - неохотно ответил Дитрих.
   - Я так и подумал, - мрачно сказал Влад. - А ты - ты уже подумал? Что ты решил?
   Таугер взъерошил свои короткие волосы.
   - Поняла, Хельга, с кем ты спишь? - произнес он. - С маньяком-убийцей.
   - Ну, с маньяком - это точно, - ответила девушка. А насчет убийцы - ты ведь еще ни сказал ни да, ни нет.
   - И как ты думаешь, что я скажу? - с интересом глядя на нее, спросил Дитрих.
   Хельга задумчиво наклонила голову.
   - Мы же почти ничего не знаем про Вторую Гражданскую войну белых, - произнесла она. - Это было так давно... У наших предков могли быть причины к кидать предъявы к предкам Влада. А у вас друг к другу ничего нет. Наверно, можно убить человека, но ведь не из-за бабушкиных сказок же.
   Таугер улыбнулся. У Влада перехватило дыхание. Он отложил пирожок, чтобы не поперхнуться им.
   - Она права. Нет, - сказал Дитрих.
   Скрипнул табурет Брониславы - коротко и зловеще, словно нож, отсекавший Влада от последней надежды.
   - Ты должен сделать это сам, и быстро, - продолжал Таугер. - Чтобы они не могли тебя спасти. Могу посоветовать прыжок с высокого здания - гар-р-рантированный результат. Со второго корпуса университета, там, где лаборатория, например.
   Внутри у Влада все оборвалось. Перед глазами замелькали разноцветные полосы и пятна.
   - Но я пойду с тобой, , - как сквозь вату услышал он голос Дитриха. - Я скажу, что я это сделал, чтобы твоих родителей не отправили на всю жизнь поднимать науку в Антарктиде. Но не надейся, подталкивать я тебя не буду. Зассышь - значит, туда тебе и дорога.
   Никитский глубоко вздохнул, справился с собой и ответил:
   - Хорошо.
   - Я зайду за тобой, когда стемнеет.
   Влад поднялся, чуть не опрокинув чашку с недопитым чаем. Встала и Бронислава.
   - До свидания, - вежливо сказала девушка.
   Бронислава просто была хорошо воспитана, но из-за этой ее невинной реплики Владу показалось, что он уже умер. И находится в аду.
   Впрочем, очень скоро ему предстояло проверить свои ощущения на месте.

II

   В темноте звучала музыка. Дитрих подумал с досадой, что левая колонка опять фонит.
   - Я вот все думаю, а граф - это кто? - пробормотала Хельга, и он понял по ее голосу, что она уже засыпает.
   - Я думаю, что-то вроде вана.
   - А почему ты им не дал послушать?
   - Не хотел, чтобы Бронислава плакала.
   Куплет закончился и снова пошел проигрыш.
   - Ты скажешь, что убил его, - пробормотала Хельга. - Они поверят. Но они спросят, почему.
   - Из ревности.
   Девушка молчала так долго, что он решил, что она уже заснула. Но Хельга сказала:
   - Да, тогда они могут оставить тебя в живых. Так и скажи.
   - Так, значит, ты меня любишь.
   Хельга действительно уже проваливалась в темные сладкие глубины сна. Но странный, изменившийся голос Дитриха выдернул ее обратно в реальность, как крючок рыболова, впившийся в глотку рыбе и вышедший из тела где-то за жабрами. Дитрих встал и начал одеваться, на ощупь собирая разбросанную одежду. Хельга повернулась на спину и сказала сердито:
   - Да при чем тут это-то.
   - Ты видела, как его Броня на меня зыркнула, когда я сказал, что не трону Влада?
   - Так это нормальная логика, - ответила Хельга. - Или мой, или ничей.
   Таугер тихонько засмеялся и чуть не выронил с трудом найденные штаны.
   - А у тебя, значит, ненормальная?
   Тяжелая рука сжала горло Хельги. Она подумала, что именно это, должно быть, чувствует Дитрих каждый раз, когда хочет сказать хоть слово. Девушка сглотнула тугой комок. Взвизгнула молния на штанах подростка.
   - С кем поведешься, от того и наберешься, - ответила Хельга.
   Он натянул футболку и пошел к выходу, ловко обогнув невидимый в темноте шифоньер. Дитрих открыл дверь. Ночь была лунной, и его темный силуэт на фоне хлынувшего в дот серебристого сияния казался вырезанным из черной бумаги. Таугер замер на пороге.
   - Хотел сказать, чтобы ты мужиков сюда не водила, но ты ведь все равно будешь... Сильно этим не увлекайся. И выйди замуж за желтого. Су Вонг давно н-н-на тебя заглядывается, я же знаю.
   - У него короткий, - мрачно сказала девушка.
   Дитрих хмыкнул.
   - Глупое ты мясо, - сказал он нежно. - Если ты выйдешь замуж за белого, мы с тобой точно больше никогда не встретимся.
   Он шагнул вперед. Дверь поехала под его рукой. Серебристый прямоугольник на полу дота бесшумно и быстро сузился.
   А потом исчез.
  
   Влад отшатнулся от края, борясь с дурнотой.
   - Ну, т-ты не передумал? Может, пойдем домам?
   Никитский отрицательно покачал головой.
   - Но почему?
   - Я... Я понял, откуда здесь дот, в котором ты живешь. И с кем они тогда дрались - русские и немцы, все вместе...
   Таугер усмехнулся:
   - Вот далось же тебе это. Враги могут стать союзниками, но интересы-то наций остаются неизменными...
   Дитрих еще несколько секунд смотрел на россыпь огней под ногами, и спрыгнул с бортика на крышу. Покрытие мягко спружинило.
   - А ты... ты не боишься умереть? - спросил Влад, колеблясь.
   Таугер пожал плечами.
   - Отношение к смерти, которое воспитывают в человек, зависит оттого, как его собираются использовать. А я намерен использовать себя исключительно сам.
   Он помолчал, глядя на деревья внизу.
   - Я скажу, что убил тебя из ревности.
   Влад удивленно посмотрел на него.
   - Мне будет восемнадцать через два месяца, - просто сказал Дитрих. - Я не могу снять эту звезду, я пробовал. Она сработает точно в срок.
   - Но как же ты... Ты что, никогда не видел принцессу? Ее часто показывают по визору.
   Таугер пожал плечами:
   - Таблетки дадут.
   - Об этом я не подумал, - пробормотал Влад.
   - Так подумай. За три года многое можно успеть, я же говорю тебе.
   Порыв ветра с моря, свежий и холодный, просвистел над подростками, согнул лес стоявших на крыше антенн. Огромная тарелка спутниковой связи задрожала и загудела.
   - А как же ты? - сказал Никитский. - Это ведь для тебя единственный шанс.
   Дитрих махнул рукой.
   - Нет, - произнес Влад. - Ты понимаешь, я не хочу больше быть.... Как обезьянка, которая таскает людям самородки из узкой шахты. И получает за это бананы.
   - Какие бананы, - ответил Таугер. - Прививки от марсианских инфек-ц-ц-ций она получает...
   Никитский озадаченно посмотрел на него.
   - Дитрих, не обижайся, - сказал он. - Но на Марсе инфекций нет. Ни опасных для человека, ни вообще.
   Таугер сел на крышу, оперся локтем на низкий бортик.
   - Ты слышал про "покрывало смерти"? - спросил Дитрих.
   - Да, только этим "покрывалом" и удалось остановить черных, когда они рвались к Марсу четыре года назад. До сих пор не суются. А что?
   - Его изобрел мой отец, - сказал Таугер. - Он предлагал отгородить от черных этим покрывалом Англию - мы тогда там жили. Они изобрели его вместе с мамой, ну, у нас там целая лаборатория была. Как сейчас у Хельги почти что. Им обещали путевки на Марс за это. А в то утро, когда надо было уезжать, я с ними поругался. И убежал в лес. Там леса такие - сто лет человека искать можно. А потом вввдруг сообразил, что они уедут без меня, и я буду болтаться тут по лесам, а они - по Марсссу гонять на фффлаере... И когда я пришел, он-нни уже б-бб-были мертвые. Эти с-сс-уки сказали, что надо с-ссделать прививки от марсианских инфекций. Но н-ннеправильно рассчитали дозу, и первые н-нначали умирать, когда последним еще не сссделали привввв-иввв...
   Влад присел рядом с ним корточки и обнял Дитриха за плечи.
   - Я понял, не продолжай, - сказал он. - Я вспомнил. Тогда сообщили, что корабль с твоими родителями уничтожили черные. В космосе...
   Таугер мотнул головой.
   - Какие на фиг черные в космосе, сами желтомордые расстреляли всех, кому не усс-спели вколоть... А мама была еще живвва, когда я ее нашел. Она сказала мне: тт-ттооолько ник-ккому не говори...
   Он уткнулся лицом в плечо Влада и заплакал.
   - Я очень тебе сочувствую, Дитрих, - сказал Влад и погладил его по голове. - Ты, считай, никому и рассказал.
   Он улыбнулся и сказал:
   - Я никому не скажу тоже. Могила.
   Дитрих провел ладонями по лицу, стирая слезы и успокаиваясь.
   - Да ладно, - сказал он почти нормальным голосом. - Ничего. З-з-з-аикаюсь только вот теперь, так достает. Но если бы не Рихард, я бы вообще не разговаривал...
   Влад отпустил Таугера и забрался на бортик. Несколько секунд он смотрел вниз, на ярко освещенный фонарями квадрат площади перед университетом.
   - А ты... ты посмотришь, как я полечу? - спросил Влад.
   И вспомнил, как в своих мечтах уже много раз произносил эту фразу. Обычно она была адресована Брониславе, которая, конечно, отвечала: "Да". Влад всю жизнь хотел полететь к звездам. А оказалось, что ему в жизни ему предстояло совершить только один полет - с крыши лаборатории, что во втором корпусе. И рядом с ним была не Бронислава, а Дитрих, которому только такого зрелища не хватало для достижения полного душевного равновесия.
   - Хотя, если не хочешь, не надо, - добавил Никитский.
   Но Таугер сказал:
   - Если надо, так посмотрю. Ты оттолкнись хорошенько, чтобы тебя на деревья перед входом не намотало. По-любому разобьешься, но ты ведь хочешь, чтобы побыстрее и не больно, я думаю.
   Никитский сглотнул.
   - Я не знаю, как меня перевернет... Но если я еще увижу край этой крыши, я хочу, чтобы ты помахал мне рукой.
   - Хорошо, - сказал Дитрих и встал.
   Влад действительно сильно толкнулся, и сначала его тело пошло вверх. К звездам, мигавшим в черной вышине. Но затем тело Никитского полетело вниз. Таугер перегнулся через бортик, наблюдая за полетом. Он увидел, что Влад перевернулся - вместо темного затылка появилось белое пятно лица. Дитрих выпрямился и отсалютовал.
  
   Таугер услышал, как открывается дверь. Он поднял голову, хотя каждое движение отдавалось болью в избитом теле. Дитрих не сопротивлялся, когда его брали. Таугер думал только о том, что должен сберечь губы, и это ему удалось.
   - Закройте дверь, - бросила Тран Ле Чин через плечо.
   - Но, госпожа...
   Принцесса ударила ногой по двери, и она захлопнулась. Девушка пересекла камеру и остановилась, не доходя шагов пяти до прикованного наручниками к стене Дитриха. Тран Ле Чин не удивилась, увидев под левой ключицей заключенного оранжевую звезду. Черно-синяя россыпь синяков на его теле вызвала на лице принцессы довольную ухмылку. Осужденному сковали руки за спиной, и сидеть в такой позе было бы неудобно даже тому, кого перед тем, как сковать, не били ногами.
   - Почему? - рявкнула Тран Ле Чин.
   - Я ревновал, - ответил осужденный.
   Принцесса осеклась, открыла рот, чтобы что-то сказать, но закрыла, так и не произнеся ни слова. Ее взгляд изменился - теперь она смотрела на него оценивающе.
   - Встань надо мной, - сказал пленный. - И сними...
   Дитрих произнес слово, значение которого ей было неизвестно, но принцесса догадалась. Тран Ле Чин приблизилась к нему и перешагнула одной ногой через Дитриха. Край жесткой юбки мазнул по лицу Таугера, но тот даже не сморщился. С утра принцессу нарядили в страшно неудобное платье для торжественной церемонии. О том, что праздника не будет, белые сообщили только час назад, после разговора со взбешенным проволочками Ли Тянгом - Тран Ле Чин должна была к вечеру уже быть в Пекине, принимать вместо отца парад, посвященный Празднику Цветов.
   Тран Ле Чин носила это платье не первый раз и знала, какие тесемочки и завязки нужно ослабить, а какие - подтянуть.
   Ей пришлось упереться руками в стену. Темно-красные кирпичи закачались перед глазами Тран Ле Чин. Серые дорожки цемента, выступившие между кирпичами при кладке, и так и застывшие, приблизившись, превратились в борозды марсианских каналов. Она укусила себя за руку, чтобы не закричать от мучительно-острого наслаждения.
   Транни покачнулась и опустилась на пленного. Отдышавшись, она чуть приподнялась и приложила указательный палец левой руки, украшенный массивным перстнем, к оранжевой звезде. Раздался тихий щелчок, имплантант отделился, упал на пол и громко цокнул. В центре раны от сорванной звезды торчал крохотный штырек и сочилась сукровица. Тран Ле Чин улыбнулась, взялась за штырек и качнула его. Зрачки Дитриха сузились. Принцесса стала раскачивать штырек. Тело Таугера изгибалось в такт ее толчкам, лицо, потемневшее под тропическим солнцем, наконец-то стало белым. Но подросток не издал ни звука. Лишь когда штырек с кровавым клубнем и торчащими в разные стороны белесыми корнями проводков вышел из его тела, Дитрих глубоко вздохнул.
   - Ты будешь мне хорошим мужем, - сказала Тран Ле Чин удовлетворенно. - И я тебя даже, наверное, кому-нибудь подарю.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"