Аннотация: Помимо эпитафии, рассмотренной нами в другой статье, существуют ещё два источника, которые рассказывают о смерти Михни Злого весьма подробно. И раз уж мы взялись изучать эту смерть, давайте доведём дело до конца...
О смерти Михни Злого подробно рассказывается в двух старых венгерских книжках - исторических трудах, написанных со всей серьёзностью, то есть на латыни. Да, в Европе латынь долго оставалась языком учёных, и это очень хорошо, потому что если бы упомянутые книжки были написаны на венгерском, я бы вряд ли в них разобралась.
Первая книга называется "Венгрия". Написана она в первой половине 16-го века венгерским гуманистом и церковным деятелем, которого звали Николаус (Николае) Олахус. Сам он происходил из рода Басарабов, то есть был очень-очень дальним родственником Михни (и Дракулы тоже).
Вторая книжка называется "Хронология королевства Венгерского, Трансильвании и соседних провинций". Написана во второй половине 16-го века, представителем правящей верхушки Сибиу. Звали этого человека Михаэль Сиглер.
Примечательно, что оба сочинителя - уроженцы Сибиу, то есть того самого города, где и разворачивались интересующие нас события, однако это не означает, что к данным книгам надо относиться с безусловным доверием. Перед нами ведь не первоисточники.
На всякий случай поясню, что первоисточники это отнюдь не то, о чём многие думают. Во-первых, историческим источником является не только текст или картинка, а вообще любой артефакт. А во-вторых, далеко не все источники, созданные современниками тех или иных событий, являются ПЕРВОисточниками. Например, в первоисточники о Дракуле нельзя автоматически включать всё, что было создано в 15-м веке. И с первоисточниками о Михне Злом та же история.
Первоисточник это только сообщение очевидца. Повторяю ОЧЕВИДЦА! А очевидец это, например, Дракула, который говорит о себе в своих письмах - то есть сам рассказывает, что делал, думал, чувствовал. Такой же очевидец - Михня, когда рассказывает о своих делах. А вот эпитафия, которую мы рассматривали в предыдущей статье, это отнюдь не первоисточник. Вот если бы Михня сочинил её сам, тогда другое дело. Тогда мы могли бы на основе этого текста составить психологический портрет этого человека, а так мы имеем лишь картину того, как Михню воспринимал некий неизвестный автор.
Это называется субъективное восприятие, которое всегда есть, когда человек говорит не о себе. И вот почему история гибели Михни, рассказанная Николае Олахусом, это вторичный источник, несмотря на то, что Николае получил её из уст очевидца.
Очевидцем был Стоян, отец Николае. Михню убили на глазах у Стояна по дороге из церкви 12 марта 1510 года. Хорошо, что самого Стояна не убили, и он получил возможность рассказать эту историю своему сыну, но было бы ещё лучше, если б Стоян сам оставил описание тех событий. Вот тогда это считался бы первоисточник!
Увы, Николе Олахус не очевидец, и к тому же он сочинял свою книгу спустя примерно 20 лет после описываемых событий. Даже по стилю повествования видно, что повествователь уже не очень хорошо помнит отцовский рассказ, хотя до старческого склероза ещё было далеко (Николае сочинил эту книгу в возрасте около 35 лет). Вот с таким источником мы имеем дело.
Что же касается автора другой книжки - Михаэля Сиглера - то он предстаёт перед нами не забывчивым небрежным повествователем, а добросовестным собирателем сведений. Кстати, именно Сиглер старательно скопировал для потомков текст эпитафии Михни. Благодаря Сиглеру её текст до нас и дошёл. Однако Сиглер тоже не безупречен в том, что касается подачи материала...
Михня Злой или не Злой?
Если сравнивать тексты Олахуса и Сиглера, прежде всего, обращает на себя внимание разница в том, как они характеризуют самого Михню. Олахус говорит, что это "достойный человек, отличавшийся великим разумом и силой отваги". А вот, по мнению Сиглера, Михня отнюдь не являлся достойным человеком, поскольку проявил "высшую степень жестокости и тиранства", за что и оказался лишён трона.
Олахус особо отмечает, что против Михни восстали неверные бояре, вступившие в переговоры с турецким султаном. У Сиглера про это не говорится. Для него главная причина смещения Михни заключена в "тиранстве", что, в общем-то, объяснимо, ведь Сиглер по происхождению саксонец, а с саксонцами у представителей рода Дракулешти всегда были нелады.
Николае Олахус - другое дело. Он не саксонец, а румын, который пусть и принадлежал к роду Басарабов, но не участвовал в конкурентной борьбе за власть в Румынии. От этой борьбы отказался ещё его отец Стоян, так что для семьи Олахуса Михня был не конкурент, а родственник, которого следовало всячески поддерживать даже после смерти - поддерживать доброе имя.
При всём при том семья Николае в своё время пострадала от Дракулы, и это, наверное, главная причина, почему Николае предпочёл забыть, что Михня - сын Дракулы. Николае в своих записках называет Михню представителем клана Данешти.
В Сибиу всё спокойно
Чуть ли не единственный пункт, в котором рассказы Олахуса и Сиглера полностью сходятся, касается города Сибиу, родного для обоих авторов.
Повествователи гордятся замечательной традицией, существовавшей в Сибиу - традицией давать убежище беглецам. Также оба автора считают, что способность обеспечивать безопасность для всякого, кто находится в черте городских стен, это одно из важнейших достижений города как организации.
Город для того и создавался - как островок безопасности, ведь врагов у простого человека в Средние века всегда хватало. Например, чужеземные захватчики типа турков, своевольные феодалы, да и разбойники, наконец. Желание укрыться от всех за прочными стенами - понятное желание.
Правда, у политических беженцев, которые попадали в Сибиу из соседних стран, мотивация была немного иная, но желание обрести безопасность было такое же сильное. Поэтому они и просились жить в город.
Михня, став беглецом, тоже стремился к безопасности, тем более что он бежал из Румынии не один, а с семьёй. В городе с ним оказались жена, сын и дочь. Уж семья-то точно заслужила спокойную жизнь независимо от того, насколько оправдал Михня своё прозвище - Злой.
Такой же спокойной жизни заслуживали и люди Михни, которые решили последовать за ним в изгнание, а тут появляется какой-то серб по имени Димитр Якшич, которому было наплевать на городскую традицию и вообще законы Сибиу - он хотел свести счёты и убил Михню.
Никакого сочувствия к сербу, который вскоре после убийства сам был убит "возмущёнными гражданами", Олахус и Сиглер не испытывают. Сиглер даже называет Якшича коварным.
Пусть Якшич хотел отомстить только Михне, но в итоге нарушил психологический комфорт всего города. Люди вспомнили о том, что уязвимы. Сегодня убит Михня, а завтра кого убьют? Жителям Сибиу совсем не хотелось снова начинать бояться за свою жизнь, как было до того, как оказались построены городские стены.
Где Михня слушал последнюю мессу?
В целом ход событий, имевших место 12 марта 1510 года, нам понятен, и мотивация всех участников ясна, но как только мы начинаем углубляться в детали, тут начинается настоящая неразбериха. Увы, несмотря на обилие подробностей, восстановить последний маршрут Михни Злого у нас не очень-то получается.
Олахус пишет, что нападение Димитра Якшича случилось в то время, когда Стоян и некий Иоанн Хорват из Вингарта проводили Михню "из храма до гостиницы". Казалось бы, что тут не ясно?
Собор известен с 14-го века. Церковь построена в конце 15-го века. То есть во времена Михни они существовали. Правда, если бы Михня слушал свою последнюю мессу именно в церкви доминиканского монастыря, то обратно шёл бы в сопровождении кого-нибудь из монахов, а не именитых людей города. Ведь именитые люди города должны были слушать мессу в соборе, а не в монастыре.
Где жил Михня в Сибиу?
С "гостиницей" тоже не всё ясно. Дело в том, что латинское слово "hospitium" очень многозначно. Оно может означать:
- гостиницу для паломников при монастыре (в средневековой католической Европе очень распространённая вещь, как, впрочем, и сейчас);
- дом или комнаты, где кто-то временно проживает за деньги или бесплатно;
- гостиный двор, то есть постоялый двор для купцов с примыкающими к нему складами для товара;
- обычный постоялый двор.
Так где проживал Михня Злой?
Некоторые варианты отпадают сразу, поскольку мы помним, что Михня жил в городе не один. В частности у него была дочь, которой к тому времени исполнилось 12 или даже 13 лет - по меркам Средневековья уже невеста.
Княжна-невеста просто не могла жить на простом постоялом дворе, обязательной частью которого являлся кабак с соответствующими посетителями. Разве что в самом крайнем случае, когда податься больше некуда. Однако такой случай ещё не наступил, ведь Михню в Сибиу уважали, то есть оказывали ему гостеприимство, а значит, должны были помочь устроиться достойным образом - отнюдь не в клоповнике над кабаком.
В гостином дворе Михню тоже устроить не могли, потому что при Михне также находились люди, которых Олахус называет "придворные". Этими "придворными" были бы заняты все комнаты! А где тогда останавливаться купцам? Михня ведь приехал не на неделю-две. Как мы знаем по опыту того же Дракулы, князья, лишившиеся трона, могли жить в изгнании годами. Значит, версия гостиного двора тоже отпадает.
Более вероятным является то, что городские власти могли временно выделить гостю, его семье и "придворным" некий просторный дом. Это не стало бы чем-то из ряда вон, поскольку по законам Сибиу даже избранный мэр получал от города дом в пользование на то время, пока занимал свою должность. Так почему же Михня не мог получить некий дом? Мог.
Где этот дом - не знаю. М. Казаку вообще утверждает, что Михня поселился в собственном доме, о котором якобы идёт речь в письме Дракулы от 4 августа 1475 года, но это явная натяжка.
Да, 4 августа 1475 года Дракула сообщал, что хочет поселиться в Сибиу и построить там дом. Однако нет никаких документов, подтверждающих, что дом действительно был построен, и что семья Дракулы продолжала владеть им следующие 35 лет. Как уже говорилось в другой статье, после осени 1475 года у Дракулы уже не было причин селиться в Сибиу. И строить дом тоже не было необходимости, так что, вероятнее всего, Казаку ошибается, и Михня жил не в собственном доме.
Тут я всё же не утерплю и озвучу одну совсем не научную версию. В Сибиу в Нижнем городе есть площадь Драгонэр, которая получила своё название от улицы Драконов, раньше располагавшейся на этом месте. Откуда такое интересное название, неизвестно. Но может, оно всё-таки как-то связано с Дракулой? Или с Михней? Меня смущает лишь то, что улица находится в Нижнем городе, а почётные гости всегда жили в Верхнем. Вспомните, где располагался дом отца Дракулы в Сигишоаре - почти в самом центре Верхнего города.
Однако это ещё не все версии о том, где мог жить Михня. Версия с гостиницей для паломников тоже выглядит достаточно правдоподобной, поскольку такая гостиница представляла собой отдельное здание с отдельным входом, причём подобная гостиница в Сибиу была как минимум одна - у доминиканцев. У этого ордена в то время точно имелся в Сибиу монастырь, хотя это не единственный католический орден, который тогда стремился закрепиться в Сибиу и окрестностях. Были ещё францисканцы и цистерцианцы.
И вот представьте себе ситуацию - Михня с семьёй и свитой приезжает в город, а остановиться негде. И тут "добрые монахи" из ордена доминиканцев или другого ордена предлагают Михне помещение, причём совершенно безвозмездно:
- Живите, а паломников мы где-нибудь в другом месте поселим.
Михня искренне благодарен... А монахи-то себе на уме! Они используют эту благодарность, чтобы ненавязчиво подталкивать Михню к мысли о смене веры:
- А ведь мы знаем, что матушка твоя была католичкой...
Мне почему-то кажется, что католические монахи сыграли в истории со сменой веры свою роль. Как-то не верится, что Михня вдруг проснулся с утра и подумал, а почему бы ни сделаться католиком. Что-то или кто-то должны были навести его на эту идею, которую он в итоге реализовал и стал посещать мессы, то есть ходить в католический храм.
Если дело было именно так, то вероятных адреса проживания у Михни могло быть два:
1) доминиканский монастырь - располагался на улице, которая теперь носит имя Аврама Янку;
2) ещё один монастырь - располагался возле Башни Совета и одним крылом выходил на Малую площадь. В 17-м веке его заняли иезуиты, а до этого он мог принадлежать фрнацисканцам или цистерцианцам. Сейчас на том месте стоит здание, имеющее адрес: Малая площадь, д. 3.
Место убийства
Итак, 12 марта 1510 года, примерно в полдень, Михню проводили "из храма" до "гостиницы", которая могла находиться либо на Малой площади, либо на улице Авраама Янку, либо где-то ещё.
Дальше у нас есть зацепка, которую даёт Михаэль Сиглер. В своей "Хронологии" он сообщает, что Михня был убит "под аркой возле лавки благовоний", и это даёт некоторым исследователям основание утверждать, что всё случилось на Малой площади недалеко от того места, где в Сибиу находится Музей Фармацевтики (Малая площадь, д. 26). Когда-то в этом здании была аптека, а в Средние века парфюмерную продукцию продавали именно в аптеках.
В эту версию многие верят, поскольку, если мы обратим внимание на архитектурные особенности зданий на Малой площади, то с удивлением отметим - там почти все дома с арками на первом этаже, причём это архитектурные детали Средних веков, то есть во времена Михни всё уже было. Здание, где расположен Музей Фармацевтики, тоже имеет арки.
Однако всё не так просто, как кажется, потому что "благовония" и "парфюмерия" это отнюдь не идентичные понятия. Более того - латинское слово "myropolium" ("лавка благовоний") происходит от слова "миро", означающем ароматное масло, использовавшееся и в христианском богослужении. Миро - отнюдь не духи, и его изготовлением занимались не фармацевты.
Это я к тому веду, что торговля благовониями в Средние века была сферой конкурентной борьбы между представителями церкви и медиками. Монахи много чем торговали. Миро, конечно, никто не продавал, потому что это священное масло, а вот, например, ладан даже сейчас активно продаётся в церковных лавках.
Я уже не говорю про всякие ароматные травки типа лаванды и лекарственной ромашки - в Средние века всё это выращивалось в специальных монастырских садиках и кое-где продолжает выращиваться.
То есть, возможно, что "лавка благовоний" располагалась не в здании Музея Фармацевтики, а там, где в 17-м веке находился иезуитский монастырь. Известно, что к тому крылу монастыря, которое выходило на Малую площадь, была пристроена деревянная галерея, где монахи торговали разным товаром, произведённым в обители.
Смерть Михни
А вот дальше всё происходило, как в боевике - стремительно и кроваво. Николаус Олахус рассказывает нам такое, что действительно похоже на сцену из фильма или эпизод из романа: "Когда мой отец и Иоанн Хорват из Вингарта проводили его (Михню) из храма до гостиницы, дабы оказать честь, (тогда-то) вдруг некто Деметриус Иаксит... бросился из засады на того беспечного (Михню), под общественным покровительством не ждавшего никакой беды, и пронзил три или четыре раза. А всё потому, что среди провожатых и большой толпы придворных все были невооруженные, согласно повелению того же Михни, дабы не обнаружилось противоречия условиям общественного покровительства".
Тут вам и коварный враг сидящий в засаде, и море крови, ведь убийца пырнул Михню не один раз, а три или четыре раза! Жуть!
Однако вызывает удивление то, как ведут себя окружающие люди. Пусть убийца был вооружён, а они безоружны, но если хотя бы двое человек кинулись на этого убийцу со спины, схватили бы его за руку, то вполне легко могли отобрать оружие. Неужели все оказались настолько напуганы?
Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, нам придётся вспомнить эпитафию Михни:
Тогда-то кинулся ко мне чужак взбешённый с толпой сообщников
И, вынув меч, носимый втайне, похитил жизнь мою.
То есть убийца, которого, как мы знаем, звали Димитр Якшич, действовал не один. Его сообщники до поры до времени просто играли роль прохожих, а в нужный момент оттеснили людей Михни подальше, чтобы не дать им вмешаться.
Смерть убийцы
Совершив своё чёрное дело, убийца и сообщники кинулись врассыпную, но горожане, увидев, что происходит, вмешались. "Йахсит... и остальные сообщники были яростно изрублены", - пишет Михаэль Сиглер в своей "Хронологии". Однако это противоречит рассказу из книги Николауса Олахуса, где смерть Якшича описана совсем по-другому. Сказано, что его застрелили.
"Этот (убийца) из-за большого (народного) возмущения, вызванного совершённым преступлением, оказывается вынужден бежать к (той самой) гостинице, расположенной неподалёку", - пишет Николаус Олахус. Но действительно ли убийца был "вынужден"? Может, он побежал к гостинице вовсе не в поисках спасения, а ради продолжения своей мести.
Подумайте сами - где в это время могла находиться семья Михни? Если они по-прежнему оставались православными, то есть на мессу не ходили, то могли находиться дома. Возможно, так подумал и Якшич, решивший убить не только Михню, но и его семью.
Сообщники не последовали за Якшичем лишь по той причине, что покушаться на семью было чистейшим самоубийством. Одно дело - совершить кровопролитие на улице и броситься врассыпную, и совсем другое дело - совершить кровопролитие в доме, который сразу же окажется окружён, и из него будет уже не выбраться.
Как мы видим, расчёт сообщников всё равно не оправдался. Даже на улице они оказались схвачены и изрублены "сибинскими гражданами, преисполнившимися возмущения" - так пишет Сиглер.
И всё же факт остаётся фактом - сообщники Якшича, пусть и желали свести с Михней счёты, сами вовсе не собирались умирать. А вот Димитр Якшич явно испытывал к Михне такую ненависть, что даже собственной жизнью не дорожил. И он ринулся в дом...
К счастью, семья Михни в это время находилась вне дома, потому что жена, сын и дочь остались живыми и невредимыми. А вот Якшич оказался в доме, как в ловушке. Толпа окружила здание, и пусть убийца запер двери, это не помогло.
"Толпа штурмовала покои (гостиницы), а один простой человек выстрелил из бомбарды, так что убийца, которого преследовали, несчастливо погиб", - сообщает нам Николаус Олахус.
Что это была за бомбарда, не уточняется. Это могла быть ручная бомбарда, являвшаяся предшественницей ружья, или же небольшая пушка, которую можно было перемещать без помощи лошадей.
Лично я склоняюсь ко второму варианту, потому что стрелять по дому из ручной бомбарды не имело смысла. Стены она не пробивала, а скорострельность у неё оставляла желать лучшего. То есть Якшич, чтобы в него попали, должен был стоять в окне несколько минут подряд и ждать, пока стрелок выстрелит.
Для выстрела надо было засыпать порох в ствол бомбарды, затем вложить в ствол пулю, загнать её в конец ствола с помощью шомпола, за тем зажечь фитиль, принять устойчивое положение, вставить фитиль в затравочное отверстие, прицелиться и терпеливо ждать, пока фитиль прогорит, и раздастся выстрел. Всё, как с обычной пушкой, но куда менее мощной.
Кстати, в Западной Европе в это же самое время уже активно использовались аркебузы, но Трансильвания, пусть даже населённая немцами, которые всегда любили разные технические новшества, была довольно глухим краем.
Гораздо более вероятно, что жители Сибиу, окружившие дом, где засел убийца Михни, использовали не ручную бомбарду, а обычную, чтобы высадить дверь. Калибр у этой пушки мог быть небольшой - примерно 200 мм. Да, это в нынешние времена такой калибр считается крупным, а в Средние века считался мелким.
Думаю, из этой пушки пальнули один раз, а когда ворвались в дом, то увидели, что Яшкич, который в момент выстрела случайно оказался рядом с дверью, лежит убитый.
Повесть Александру Одобеску
Интересную версию развития тех событий предложил румынский писатель Александру Одобеску в своей повести "Воевода Михня Злой", которая в русском переводе известна как "Господарь Михня Лютый". Она была написана в 1857 году, то есть более полутора веков назад, в связи с чем некоторые румыны склонны считать, что Одобеску, работая над ней, мог использовать некие исторические источники, которые до наших дней не дошли.
В частности, Одобеску пишет, что убийство Михни организовал другой претендент на румынский престол и сговорился с людьми, в своё время пострадавшими от Михни.
Также у Одобеску сказано, что Димитр Якшич, совершив убийство, влез на некую башню, располагавшуюся рядом с местом преступления, и кричал оттуда, что убил злодея. В русском переводе повести сказано, что это была церковная колокольня, а вот в оригинальном румынском тексте всё не так однозначно.
Некоторые румыны до сих пор рассуждают, что это могла быть за башня, а когда читаешь такие рассуждения, то становится очень досадно, что мы не застали Сибиу полуторавековой давности. Несмотря на все утверждения, что исторический центр Сибиу превосходно сохранился, со времён Александру Одобеску в городе было снесено очень много средневековых построек, в том числе - множество крепостных башен. Одобеску, глядя на них, вдохновлялся, а мы во многих случаях можем вдохновляться только гравюрами и старыми чёрно-белыми фотографиями.
Во избежание недоразумений добавлю, что повесть Одобеску - произведение художественной литературы, а не историческое исследование, поэтому не надо воспринимать всё, что там сказано, как истину в последней инстанции, ведь художественная литература допускает вымышленные детали и имена.
Чтобы не перепечатывать текст, я сфотографировала два разворота из книги, где в 1984 году повесть была опубликована на русском языке.
Из книги А.Одобеску Избранное. - М.: Художественная литература, 1984 г.:
А теперь прочитаем не художественные произведения, а исторические сочинения - отрывки из книг Олахуса и Сиглера, относящиеся к Михне Злому, которые я уже цитировала в статье.
Николаус (Николае) Олахус
"Венгрия"
Книга первая
Глава 12
(Слова и выражения в скобках отсутствуют в самом тексте, но добавлены для лучшего понимания смысла).
IV. Во времена, наступившие вслед за этим, Михня - близкий нам из-за нерушимых семейных уз, созданных кровным родством, поскольку происходил (он) из клана Данов1, (и вообще был) достойный человек, отличавшийся великим разумом и силой отваги - на место воеводы избирается.
И этот (Михня) приблизительно в тысяча пятьсот десятом году2 от рождества Господа вместе с супругой, сыном Мирчей, а также дочерью - которая позднее, как я слышал, вышла замуж за воеводу Молдавии3 - судя по всему, изгнан из (своего) государства неверными боярами, связанными с Турком4. Тогда-то он (Михня), пользуясь общественным покровительством, полученным через короля Владислауса, являвшегося отцом Людовика5, находит убежище в трансильванском городе Сибиниуме.
Там спустя малое время, в один из дней, когда мой отец и Иоанн Хорват из Вингарта проводили его (Михню) из храма до гостиницы, дабы оказать честь, (тогда-то) вдруг некто Деметриус Иаксит, по происхождению ратциан6, бросился из засады на того беспечного (Михню), под общественным покровительством не ждавшего никакой беды, и пронзил три или четыре раза. А всё потому, что среди провожатых и большой толпы придворных все были невооруженные, согласно повелению того же Михни, дабы не обнаружилось противоречия условиям общественного покровительства.
Этот (убийца) из-за большого (народного) возмущения, вызванного совершённым преступлением, оказывается вынужден бежать к (той самой) гостинице, расположенной неподалёку, потому что простой народ пришёл в бешенство, ведь преступление совершилось близ базилики, и установление об общественном покровительстве оказалось попрано. Толпа штурмовала покои (гостиницы), а один простой человек выстрелил из бомбарды, так что убийца, которого преследовали7, несчастливо погиб.
________
1 Клан Данэшти, хотя на самом деле Михня происходил из клана Дракулешти. В любом случае родство с Николае Олахусом имело место, поскольку Олахус подобно Михне принадлежал к роду Басарабов.
2 Михня был свергнут и получил убежище в Сибиу осенью 1509 года, а убит был весной 1510 года.
3 Дочь Михни - Рухандра - вышла замуж за молдавского князя Богдана III Кривого.
4 Т.е. с турецким султаном. На тот момент им был Баязид II, сын Мехмеда Фатиха, с которым в своё время воевал Дракула.
5 Уласло II, король Венгрии, также являлся королём Чехии, где был известен как Владислав II Добрый. Его сыном был Лайош II - король Венгрии и Чехии, среди чехов известный как Людвик II.
6 Т.е. ратц - ратцами в Венгрии называли сербов. В сербском варианте имя этого человека произносится как Димитр Якшич.
7 Латинское слово "petitus" можно перевести как "преследуемый" или "отправленный в полёт", причём второй вариант здесь не лишён смысла, если учитывать, что снаряды бомбард (даже ручных) при прямом попадании в человека буквально сносили того с места.
________
Латинский текст:
NICOLAUS OLAHUS
"HUNGARIA"
LIBER I
CAPUT XII
IV. Succedente deinde tempore, Myhne, propinqua nobis junctus sanguinis necessitudine utpote ex Danorum natus gente, vir consilio magnus, & manu strenuus, Vayvoda creatur.
Qui cum circa annum Domini millesimum quingentesimum decimum, cum uxore, & Mirtze filio, ac filia, postea per Vaivodam Moldaviensem (ut accepi,) ducta uxore, a Bojaronibus perfidis, conjunctis Turco, esset regno pulsus; data ei per regem Wladislaum, Ludovici patrem, publica fide, ad Cibinium Transylvaniae civitatem confugit.
In qua, non multo post tempore, dum quodam die ex templo, a Patre meo, & Ioanne Horvath a Wingarth, honoris caussa ad hospitium deduceretur, quidam Demetrius Iaxith, natione Ratcianus, ex infidiis subito erumpens, eum incautum, nihilque mali, sub fide publica, metuentem, tribus aut quatuor vulneribus, inter fere manus deducentium, & magnum numerum iussu ejusdem, Myhne, ne videretur publicae fidei dissidere, inermium aulicorum, confodit.
Hic quoque perpetrato facinore, ad hospitium propinquum, magno tumultu fugatus est, & plebe, propter regiam & publicam fidem violatam, in furorem concitata, a quodam plebejo e multitudine, quae aedes oppugnabat, bombarda petitus, miserabiliter interiit.
