Повесть о счастье, Вере и последней надежде.(НЕОКОНЧАТЕЛЬНЫЙ ВАРИАНТ)
Часть первая. Чудес не бываент, НО...
родиться — ЧТОБЫ — УмЕрЕтЬ, .
Двенадцатая
Ну сейчас он её встретит, предательницу!...
Лифт остановился как и следовало ожидать на третьем этаже. Он сделал шаг навстречу ещё закрытым дверям кабины. Сердце застучало, зубы сжались намертво, он ощутил, как кровь хочет пробить жилу в левом виске... Пока только лёгкой болью.
Дверь начала медленно разъезжаться направо и налево.
- Ну что...— громко и хрипло сказал наш герой и ... Осёкся.
В лифте действительно, стояла девушка. Только она была брюнетка! Это первое, что бросилось ему в глаза...
Ему запомнились её застрашнившиеся чёрные глаза под его полным ненависти взглядом..
- Здрасьте! Я — Ольга, соседка Веры, - торопливо сказала девушка, почему-то не выходя из лифта, - Я — Ольга, а Вера, она рядом живёт...
Лифт был медленный. Он стоял и ждал. Молодой человек сделал шаг назад... Он был так ошеломлён, что потерял дар речи... А где же тогда эта предательница Вера?
Он опустил глаза, и его взгляд упёрся в белые брючки... А что в москве все ходят в белых штанах?
Воспользовавшись явным замешательством, Ольга вышла из лифта и показала ему на уже знакомую дверь: Не только дверь но и такую—пупышк белую на чёрном цилиндрике...
Настолько потерял дар речи, что не мог извиниться, хотя понимал, что надо что-то сказать...
Ольга пришла ему на помощь и поспешно нажала кнопку звонка рядом..
- Вера живёт здесь, - повторяла девушка.— - .-.=.-.—
Х* Х* Х*
- Я вчера договорилась с Галькой, - как-то мимоходом обронила Вера, - чтобы она меня сегодня подменила.
- то есть ты сегодня должна была быть на работе? - по обыкновению всех мужчин уточнил наш герой…
- Нуда. Но могло и сорваться. Поэтому … - Вера не закончила мысль…
На этот раз
Х* Х* Х*
- Хотим подать заявление, - внезапно охрипшим голоском. Откашлялся, но помогло слабо: хрип так и остался под адамовым яблоком..
Вообще, возвращаясь в детство, это было удивительное по неординарности ощущение, - впечатление иллюзорности, эфемерности происходящего - как во сне. Будто это происходило не с ним, а кто-то другой шёл в загс.
Кто-то другой разговаривал с заведующей ЗАГСа. Пожилая женщина внимательно посмотрела на них, и, наверняка, отметила в них что-то необычное.
Это было как бы продолжение сна. И в этом сновидении он, продолжая действовать, ждал - что-то произойдёт.
Через пару-тройку минут заведующая поняла—что именно её так насторожило: обычно молодожёны или новобрачные—как вам угодно— приходят ну если не в обнимку, то рука под руку; эти же держались порознь и как-то дичились друг друга...
Что-то произойдет? Ну не может быть так всё хорошо и быстро складываться ...
Например, он «щас» проснётся у себя на кровати в Джи*... Или он сидит за письменным столом, и мучаясь от летней жары, пишет, как его герой и героиня мучительно ищут выхода из того лабиринта, куда их загнала безжалостная и несправедливая житуха...
Н-да, словами такое не передашь.
“Фиктивный брак?!” - первое что автоматически пришло на ум смётливой заведующей: Конечно, ей было глубоко плевать, но Моральный кодекс строителя коммунизма обязывал обзывать вещи своими именами и проявлять принципиальную нетерпимость к беспринципности...
И никак не может выйти из шкуры своего героя, но вот одно неимоверное волевое усилие, - и он окажется за своим письменным столом с шариковой ручкой в руках.
- Ну что застыли, молодые люди? Раз пришли, то давайте ваши документы, - почти не глядя на их смущённые лица, мельком. Ему показалась, что строгая тётка даже недовольна тем, что они пришли.
Вера привычным движением достала из сумочки свой паспорт, он - свой растерянно вытащил из кармана, сердце дрогнуло в тот момент - надо сказать правду: неужели? в самом деле...
...Когда они совместными усилиями нашли эту злополучную вывеску, и вошли в эту дверь судьбоносного заведения, то сначала показалось, что неожиданно повезло - небольшой коридор загса, куда они приехали - а ехали они очень далеко, с несколькими пересадками - битый час = был пустым, безлюдным, безо всякой очереди, если не считать выстроившихся у стеночки нескольких пустых стульев ... Женись - не хочу! Но никто почему-то в этот августовский полдень не женился, не разводился, и даже не регистрировал тех, кого уже нет с нами ...
Казалось, жизнь остановилась. Вокруг беспредельные тишина и покой.
Остановилась на распутье: а не пойти ли в обратную сторону?
...Тёмно-зелёная книжечка с гербом Советского Союза вдруг выпала из его рук, но упала не на пол, а на стол. Получилось неожиданно и как-то неприятно: будто он презрительно бросил этот свой дубликат бесценного груза заведующей. Но та и глазом не повела - не то, что там сделать замечание.
- Нет, мы не примем ваше заявление, - через некоторое время почему-то с облегчением вздохнула заведующая загсом.
Х* Х* Х*
Я её всё заведующей числю... Но может быть это была простой регистратор, я не думаю, чтобы заведующая сидела на приёмке или примерке...
Х* Х* Х*
Но и он, и Вера воспринимали её именно — как Заведующую, самую главную...
...лёгкая улыбка раздвинула губы нашего героя: начинали сбываться предчувствия и предположения ...
- Это почему ещё? - резко и, как ему показалось, зло спросила Вера.
Как он и ожидал, начали происходить события, которые всё поворачивали вспять и возвращали по своим привычным насиженным местам.
- Вы, девушка, не кричите!
- Я не кричу, я просто спрашиваю! Что у вас уже и спросить нельзя?
- Вы просто спрашиваете, я - просто! - объясняю: вы прописаны в соседнем Б.......ском районе, и мы не имеем права = юридически не имеем права принимать заявление от вас. Ежжайте в своё отделение, там регистрируйтесь на здоровье, сколько хотите.
«Вот она - судьба!» - подумал наш герой с удовлетворением; и эта мысль имела некий мистический оттенок. Но тут вдруг какой-то неожиданно глубокий вздох невольно вырвался из его груди. Он действительно вздохнул. Вместо того, чтобы обрадоваться— опечалился? “Что это со мной?” - невольно осознал он свою двуличность...
Вера повернула голову и искоса одарила его взглядом весьма неласковым и загадочным для него. Очевидно, она хотела нечто сказать, но передумала.
Однако героиня нашего романа по своему характеру была не та девушка, которая пасует перед непреодолимыми препятствиями; она начала грозить заведующей загсом:
- А что вам мешает принять у нас заявление и переправить его в нужный загс? Вы же одна контора! - наступала она по всему фронту.
Впервые наш герой видел её такой рассерженной, “Наверное, ей это очень нужно, - озадаченно подумал он.— если она так горячо и решительно вступается...”
- Почему мы должны ездить туда-сюда, если все вы просто-напросто филиалы одного и того же учреждения? Ничего не понимаю!
Заведующая Загсом, хотя и сама была из столичных аборигенов, но от наглости такого наскока на себя на мгновение потеряла дар речи. Наезда от молодожёнов она не ожидала совсем.
- Не положено! - повысила и она голос. - Вы что понимаете - НЕ ПОЛОЖЕНО?! Положение есть, и в нём чёрным по белому написано: заявление подаётся по месту прописки одного из брачующихся!
- Я прописана в Москве!! Что этого недостаточно? Что вы не можете сами из одного отделения передать в другое!
- Девушка! Ну - не положено! Я вам русским языком объясняю..
...\- - ... - - ... -
- Это всё ты виноват! - сказала она. - Ты что? Не мог нормально узнать, в каком ЗАГСе расписывают? - и Вера как-то вопросительно посмотрела на нашего героя.
... Нет, совсем не так он представлял последние моменты расставания со своей новой знакомой.
На повышенных тонах?
Бог мой, зачем! Через какой-нибудь час они расстанутся, а через день забудут друг о друге! Всё это так знакомо как — се ля ви
- Дак, я спросил в 09, телефонистка мне назвала этот адрес - откуда я мог знать, что в столице столько загсов? У нас всего лишь один ... - лениво оправдывался он, вообще не понимая из-за чего тут можно было сыр-бор поднимть.. От души отлегло.
- Ну! И что будем делать теперь? - спросила Вера как прокурор.
- Я и не думал, что в столице так много загсов! - повторил он, пожимая плечами, таким образом ответив ей, ничего по существу не отвечая.
Заведующая загсом, вышедшая на крыльцо, с интересом наблюдала за разговором влюблённых друг в друга молодых людей на повышенных тонах. И она, и он выглядели гораздо моложе своих лет - детский сад, прямо! И какие разные! Один - спокойный как деревенский идиот, другая нервная как городская истеричка ...
- Не знаю, - пожал он плечами, - ничего не знаю. Наверное, телефонистка что-то перепутала, или специально — из-за того, что я ей разбудил, дала неверный адрес... Ну раз так получилось ... Не получилось - давай я лучше тебя провожу додому...
Точно так же, как вчера в Ботаническом Саду, Вера, не дослушав его, повернулась спиной, вышла из кабинета, потом её каблучки как поступь Командора тяжело и тупо зацокали по коридору ...
Конечно, надо было бы спросить, почему она так резко и самое главное поворачивается, но это означало бы устроить разборки, которые сейчас — при расставании! - были явно ни к чему.
Наш герой как побитая собачонка поплёлся вслед за ней: как всякий настоящий джентльмен несмотря ни на какие разногласия и разночтения он проводит её домой, чтобы услышать на прощание: «Больше не приезжай!» (как они все обычно говорят!)
- «Хорошо, не буду!» ответ у него уже был давно готов
ДОРОГИ РАЗНЫЕ НАМ СУЖДЕНЫ.
Вера не оглядываясь шла к автобусной остановке. При этом наш герой отстал от своей спутницы прилично. Впрочем, хорошую книгу он привык дочитывать до конца. Он безусловно проводит её додому и распрощается по-человечески. Осталось только догнать её..
“Дороги грязные нам суждены...”
Но это оказалось непросто
... Какая-то старушенция в Чёрном, она вклинилась на его пути, откуда-то со стороны, сбоку - между ним и уходящей Верой. Он хотел её обойти, но понял, что ему это сделать не удастся : Это ещё что такое?
И вдруг, совершенно неожиданно...
—Чёрная Женщина -
...он сразу и вдруг понял, что это именно она - откинула вуаль с лица: нет не старуха, как можно было подумать с первого взгляда на эти приподнятые до подбородка плечи, скорее пожилая, бледная немочь, может быть уже на пенсии - работает (подрабатывает?) дежурной в Музее изобразительных искусств имени А.С.Пушкина - примерно одного возраста с его матерью, сельской учительницей. Сердце нашего героя бешено застучало, а лоб моментально покрылся испариной...
- Сейчас я вам скажу очень важное! - она глубоко и тяжело вздохнула.
- Ну! - он остановился, в любую минуту готовый агрессивно ответить грубостью на её ласково-похоронный тон. Остановившись он правым глазом продолжал косить на остановку, где среди нескольких человек соляным столбом застыла одинокая Вера.
В любую минуту девушка могла оглянуться, но она, не оглядывалась, расстроенная, видимо, а автобус не подъезжал. Видимо, спрятался там этот паршивый сарай на колёсах - за поворотом, ожидая нужного стечения обстоятельств.
С очень неприятными чувствами наш герой присмотрелся к своему препятствию
В молодости черноротая была выше его ростом, но старость сделала своё дело, и сейчас сгорбившись - их глаза оказались на одном уровне.
- Сынок мой ...
Но именно в этот момент при этих словах он ощутил: он — не один, и эти поганые слова обращены не только к нему. И, наверное, по большому счёту он должен был быть благодарен этой ведьме за это чувство: впервые в жизни он — не один. Смотря прямо в чёрные трагические глаза, он видел не столько черноротую, а ту, которая сейчас была на остановке. Он - не один; там ещё Вера,хотя — какая-то Вера ... Которую он должен кровь из носу успеть проводить додому... И если сейчас из-за горизонта вынырнет автобус, никакая Чёрная Женщина не удержит его..
- Это ваш сын, - резко и неблагодарно оборвал он захотевшую помочь ему Чёрную Женщину. - И мне это неинтересно.
Ему вдруг всё стало понятно - и без её слов понятно: «Она думает, что мы подали заявление! Она ещё не знает, что заявления у нас не приняли!» - куда она клонит.
«Так вот почему она преследует нас… Надо в Ишь перескочить к РСДРП и подготовке революции - светлых образов большевиков и тёмных морд меньшевиков - или наоборот?» - мелькнула неожиданно поэтическая мысль. - «Да, надо сделать наоборот: большевикам пририсовать чёрные морды а меньшевикам приделать светлые ноги, то есть образы ...»
- Вы послушайте! Почему вы не хотите выслушать меня? Вас это ни к чему не обязывает!
- Потому что я здесь ненадолго, я здесь проездом - И улица Стартовая всего лишь стартовая для меня - на моём пути из Джи* - в Джо*.
-Непонятно?
- Из ДЖи* в Джопенгаген. На моём звёздном пути я долго здесь не задержусь! Максимум ...
- Попенгаген? - перебила она его озадаченно. - Это что ещё за птичка? Синичка, воробышек или стрекозёл?
- Это всемирно известный город, где выдают Нобелевскую премию! Да будет вам известно!
- Ха! - не смогла сдержать скорбной улыбки Чёрная Женщина. = Но до сих пор к ней приговаривали в Столькгоме?! Или я ошибаюсь?
- Столькгомно - тоже неплохое местечко отовариться! - ухмыльнулся он приготовленной для Советской власти улыбкой бравого солдата Швейка.
- ... беда. Езжай быстрее домой, сынок! - выпалила Чёрная Женщина, - я спасти тебя хочу: здесь тебя ждёт беда большая, а ты такой слабенький! - похоже, что она действительно принимала его за бравого солдата, а это надоедает ...
- Домой? А я и так уже туда еду! - пожал он плечами как бы в недоумении, продолжая дурашливый диалог. - Завтра или послезавтра скажу столице - гудбай, и если навсегда гутпаай - то навсегда. - Мне это не нужно, понимаешь, я сейчас больше думаю о ... о РСДРП, её стратегии и тактике ... Мне это не нужно...
“Твои родители при смерти! Чем раньше ты уедешь к ним, тем больше шансов, что ты увидишь их живьём. В последний раз...”
“А откудова вам это известно? Позвольте вас спросить?.. Вы что— Джуна? Или Джопа?”
- Ну всё, хватит! - сказал он, зло и истерически, - меня зовут! Ты что не слышишь, как звёзды меня зовут ...
- - ... - ! - она впервые назвала его по имени и кинула ему, как плюнула в лицо, слова, которые через 30 лет он снова услышит от Проклятой Жидовки: - Мне очень жаль тебя, - ... - !
- Ну где ты там застрял? - окликнула его Вера с автобусный остановки, подозрительно всматриваясь в него. «Откуда Чёрная знает моё имя? Кто ей мог сказать? Брат? Фотинья?», но он ничего не сказал Вере, которая продолжала издали смотреть на него требовательно вопросительным взглядом. Точнее он сказал совсем другое. Подходя к Вере с дрожащим от непонятно нахлынувшей ненависти сердцем.
- Звёзды зовут, мистер Китс! - важно и вальяжно выдохнул он первое, что пришло на ум, Впоследствии другие разговоры с Чёрной Женщиной были не такие волнительные, как этот - он был первый.
- Что ты сказал?
Слёзы, звучавшие в голосе Чёрной Женщины, пробудили в нём что-то, но он был молод, здоров и полон сил. И эта тень над Висмутом, промелькнув у него перед глазами, и ещё что-то, - всё-всё было отогнано его сильной тогда ещё волей - прочь.
- Это название повести. Научная фантастика. Звёзды зовут, мистер Икс! Звёзды зовут ... - повторил он с неимоверным придыханием, стараясь унять сердцебиение.
Вера по своему обыкновению пропустила это мимо своих ушей, в мочках которых ласково поблёскивали маленькие золотые звёздочки. По величине и размеру они были ничуть не меньше тех, что появятся ночью на небесах, если не будет облачно, конечно. Но те были по-прежнему далеко, до них световые годы тяжелейшего труда и напряжённой работы над словом, а эти были - рядом, рукой подать. и если захотеть, то легким наклоном головы он мог дотронуться до золотяшек губами. И это тоже была фантастика, только не научная...
- Ты хочешь спросить - как они могут звать меня, если их сейчас невидно? - ещё не отошедший от неприятного разговора пробормотал он.
Вера ещё раз посмотрела в ту сторону, где он только что стоял. Интересно, видит ли она чёрную спину удаляющейся горбуньи или нет?
- Всё-таки она кого-то мне здорово напоминает! - пробормотала она, переводя взгляд на него.
“Ага! ДОРОГИ ГРЯЗНЫЕ НАМ СУЖДЕНЫ...” - проснулся тут же хрипатый внутренний голос.
- Да? Ты тоже заметила? Давай догоню, спрошу! - предложил он. - Спрошу, как её зовут, эту Чёрную-пречёрную :
А сам моментально подумал: “Ура-а! Значит, это не глюк… Значит она тоже видит это”
Вера равнодушно махнула рукой.
- Да ну! Буду я еще себе голову забивать всякой чушью! - она тоже была сегодня не в лучшем своём настроении.
Подошедший автобус прервал их диалог о таком чудном столичном слове:
ЧУШЬ!
И снова они ехали очень долго, при пересадки опять очень долго автобуса ждали - трамвай, потом, проехавшись по рельсам, снова пересели на автобусные колёса. Приняв решение на сцену расставания, наш герой не задумывался, куда они ехали; его мысли завитали в других облаках, явно не столичных - чушь крепчала...
Х* Х* Х*
Из Неотправленных Писем Провинциала: «РЕФОРМЫ УЖЕ НЕ СПАСУТ? Копия Большому Брату.
ЗАПИСЬ ОТ 06.06.1987
В оценке современного положения с точки зрения революционной ситуации мои голоса расоходятся: одни считают, что пик кризиса миновал в 1982 году, а потом пошёл спад. Некоторые, особенно, экономисты расценивают современное состояние как предкризисное : Думается, правы и те, и эти. Если брать узко-политически, то кризис и метания власти (смерть Брежнева - Черненко - Андроповщина ..) давно прошёл.
Кормило в руках у молодого, инициативного лидера, Михаила Горбачёва, настроенного проводить глубокие и полномасштабные реформы, но если брать широко - положение рабочего класса и городской интеллигенции продолжает ухудшаться, урчание пустого холодильника становится всё громче и настойчивее, и в этом смысле - очередной кризис впереди ... И единственный вопрос: какой же из этих будущих кризисов станет решающим?
Х* Х* Х*
Оглядываясь назад, совершенно непонятно: почему Черная Женщина впервые объявилась именно в тот момент, который вряд ли можно было бы считать переломным: не было ни физического перенапряжения, ни нервного истощения - но первый их разговор по душам состоялся именно здесь :
Чем раньше ты уедешь к ним… - вторично прозвучало у него в голове.
“Да уж, - подумал он.— Если сегодня вечером сяду на поезд, то уже завтра буду дома”
Х* Х* Х*
... И снова они ехали рядом, но абсолютно молча, как будто были совершенно незнакомы - два чужих человека, случайно оказавшихся рядом. Сейчас один встанет и сойдёт на следующей остановке.
И они больше никогда не встретятся.
Ну и пусть!
Нет ничего в жизни чище и светлее безответной любви! Ну правда же нет?!
А самое главное — безответственней… Ведь самая безответственная любовь в мире — это безответная. Просто любишь и — никакой ответственности! Просто любишь и — точка.
Х* Х* Х*
“Дни шли за днями, приближая неизбежный конец”. - ... - Какая красивая и звучная историческая фраза! - восхитился он. - надо обязательно где-то употребить её. И он стал в уме перебирать свои замыслы - в каком из них она была бы уместнее всего.
Но это отвлекло нашего героя только ненадолго, и он вернулся к тому своему ощущению, что - что-то неправильное было во всём этом, во всех этих двух встречах с Верой - во всяком случае - недолжное быть в его личной жизни, распланированной «от и до», ничуть не хуже программы строительства коммунистического общества ... НО оно было. Было=было и - прошло...
Внезапно вспомнил про Аптекаршу, которой он автоматически присвоил кличку «Ятаган», он подумал, что в том единственном и неповторимом случае она повела себя как жена этого амбала или двоюродного брата — он не знал кем она ему приходится — Именно так, по его непреложному разумению должна была вести себя жена, позвав на помощь своего мужа...
С Верой всё было не так. Он уже почувствовал, что его новая знакомая сама будет решать свои проблемы, и не далее как десять минут назад убедился в этом... И если бы в той аптекарской ситуации гипотетически оказалась Вера, то вряд ли она стала бы звонить кому-нибудь и тем более звать на помощь…
“Всё же с интересной девушкой мне удалось… нет, довелось—более правильное слово—познакомиться на этот раз. Совсем неожиданно!”
- .-.=.-.— то есть - .-.=.-.—
Поэтому там в универмаге “Деревенский” у него зародилось сомнение, что Ятаган сделала звонок и пригласила сторожа не для того, чтобы отшить его как “маньяка”, а для того, чтобы что-то показать тому парню, которого она пригласила, типа что она его - ценит. Ну да, тот амбал ей очень нужен... Ведь каждый день в аптеку заходят “маньяки”… И что? Она каждый раз звала своего амбала?..
, конечно, вполне возможно, это был её брат—двоюродный, например.—сходство лиц было таким, что даже он не обладавший зрительной памятью легко его заметил...
А что нельзя любить своего двоюродного брата?
“Нет, она совсем не боялась меня, этот Ятаган, она просто воспользовалась моим появлением для того, чтобы продемонстрировать этому амбалу, как он ей нужен как она благодарна ему и так далее.— пошёл он мысленно по второму кругу. — Тем более что амбал пошёл провожать её додому после закрытия аптеки”
- Фью, - присвистнул хрипатый голос, - но она же второй раз через ПрозорЛовскую передала тебе приглашения несмотря на то, что ты откровенно отпраздновал труса...
Автобус качнуло, и он ещё раз посмотрел так немножко издалека на коренастую блондинку, которая жестко и требовательно выясняла что-то у пожилой продавщицы…
Мысли нашего героя пошли по третьему кругу: начали снова повторять то, что он думал всего лишь несколько минут назад… Видимо, эти запутанные и занудные соображения ему нравились. А может быть наоборот - изживал, точнее - изжёвывал давнюю психологическую травму, чуть-чуть не обернувшуюся его телесным членовредительством...
«Нет, на месте Ятагана — я почувствовал за вчерашний день — день пребывания в магазинах вместе с ней, - думал молодой человек, - Вера бы выдала совершенно другую реакцию, она бы не стала молчать, она бы сразу спросила, а кто я такой или выразила бы своё возмущение, что у меня с мозгами не в порядке..
Нет, она бы не стала молчать...
Как не стала бы звать никого на помощь...
И тогда бы, если бы это произошло в аптеке, ситуация моментально разрешилась бы, потому что на прямой вопрос он дал бы прямой ответ, что наводку ему дала бывшая учительница истории...»
Х* Х* Х*
: его мысли вернулись к Чёрной Женщине. И хотя наш герой только что обошёлся с ней весьма грубо, но сейчас в автобусе в предвкушении расставания с Верой он глубоко задумался над тем, что она из себя может представлять. Итак появилась отправная точка исхода—Вера тоже увидела её… Более того, Чёрная Женщина ей кого-то напомнила… Из это следовало:
Первый вариант: это действительно, не глюк, а живой человек, который вполне естественно от Веры, от её окружения — как бы следит за ними. Он совершенно не знал ни круга её знакомых, ни что у неё было до него и был ли кто вообще. Не только не знал, но и не хотел интересоваться этим — принципиально. Чёрная могла отпугивать или запугивать (?) его из каких-то далеко идущих соображений. Может быть она хотела отомстить Вере за что-то или просто не хотела, чтобы та вышла замуж : Такой вариант был для него вполне реален.
Второй вариант: это могла быть просто сумасшедшая, которой понравился он сам и которая в силу своих бредовых мыслей – а бредовых, это значит, совершенно никому непонятных, в том числе и ей самой – вообразила, что вот этому молодому человеку в Москве грозит какая-то беда или несчастье и по своей сумасшедшей жалости решила предупредить его :