Как-то, подвозил я человека 
Дорога в пути дальняя была
И он поведал мне легенду
С архивов одного манастыря
Тот манастырь был при Ватикане
В отрочны годы он отдан был туда
И вплоть до самого взросленья
Провел там все свои учебные года
И окромя языков древних 
В стенах его он теологию познал
В таинственных подвалах библиотеки
Он апокрифов многих списки прочитал
И очень поразила меня та легенда
Подобного я не слышал никогда
Хоть ознакомлен был я с детства
С различными писаниями мастерства
И многое через неё стало понятно
Что лишь читалось между строк... 
Описаного для читателя неявно
И то попутчик мне осознать помог
Увы была беседа та мимолётна
С ним разошлись пути наших дорог
И апокрифа следов публичных
Сколько не силился найти так и не смог...
Со временем вся яркость стала забываться
И я решил всю суть её включить 
В своё понимание тех таинств
Которые по усмотренью сумел постичь



           Пророк и Книга 

                 I 

              Пилигрим

Скалистые хребты и льдистые вершины,
Со всех сторон теснящие долину, 
Сияли блеском, ослепляя взор,
Забредших в лабиринты местных гор.

В потрепанной скитаньями чалме, 
С белесой седью в бороде, 
Под неба знойной синевой, 
Брёл пилигрим безлюдною тропой.

За повод он упрямого осла тянул. 
Упертостью своей  осёл  подковы гнул! 
Противостоянию тому уж много лет.
Во многом от того и был тот странник сед.

Высоким слогом обладал тот аксакал! 
Прекрасное везде и всюду он искал! 
Он музыкой весь мир мог описать! 
Вот только логики осла не мог понять: 

"Строптивый вы народ, ушастые созданья! 
Прохвостостью своей, вы - символ ослушанья!
За сладким корешком - бежите сломя ноги! 
А чуть коснись хлыстом, визжите как убогий! 
  
Поведай мне, в чём от тебя, хотя бы, польза? 
Из всех забот - осточертел ты мне донельзя! 
С тобой не вспашешь поля, супротив вола! 
Любой коняга - завсегда быстрей осла! 

Верблюд, и тот утащит более поверх горба! 
И даже от козла в быту полезнее рога! 
И вроде бы покладист временами ты,
Но, посчитать - вина ты бесполезной суеты! 

Весь груз, что на горбу своем везёшь,
По большей части сам ты ешь и пьешь.
Когда б катать ты должен бы меня,
Отнюдь, весь путь тащу я на себе тебя.

Ни шерсти, ни рогов, ни молока - 
Одна лишь сутолока и тоска!
Зачем ты нужен мне такой? 
Обузой коль живешь со мной?!"

Осёл хвосточком изредка себя хлестал, 
И как обычно  лишь - "И-й-а!" - сказал. 
Палило зноем, да и жажда мучила осла,
Искал он тень, где переждать, пока жара.

"Ну что поделать, коль опять уперся ты!
Придётся тратить полдень нам в тени..."
Вздохнув, мудрец пошёл вслед за ослом,
Покудова его под тень тот не привёл. 

"Вот так всегда, лишь только начали идти,
Ты вынуждаешь исполнять все прихоти твои."
С упреком, он ему вкуснейшего овса достал,
Из бурдюка воды в корытце наплескал.

А сам, усевшись под скалою в стороне,
Стал размышлять о вечном в тишине.
Достав из сумки он чернила и листы,
Задумал записать познания свои.

Когда то, будучи совсем уж молодым,
Бессчётных книг читателем прослыв заядлым,
Любил он покапаться между строк, 
В трудах и манускриптах сгинувших эпох. 

А изучив всё, до чего сумел добраться, 
За свитками иными по миру принялся скитаться.
В своём стремлении всё и везде познать, 
Востока-Запада отважился он спор разнять.

С того прошло уж множество веков, 
В скитаниях сменились поколения ослов, 
И наконец, совсем с недавних пор, 
Решился описать один он разговор. 

В пути ему святой повстречался монах. 
Он камень попрал, ступнёю стоя на пальцах. 
Молитву он больше ста дней возносил. 
При этом с руки он не ел и не пил.

Всю жажду его, ангел дождём утолял,
По милости, плоть не хлебом, но духом питал...
Сорок дней в посте подле монаха скиталец провёл. 
Прежде чем тот, со скалы к нему снизошёл. 

"Что ж, странник, задавай свой заветный вопрос! 
По глазам вижу, ты духом до откровений дорос. 
Подумай хорошенько, но черезчур не тяни - 
Подходит срок, по звездному уйти мне пути". 

Опешил от щедрости той седой пилигрим!
И задал вопрос, каким всю жизнь был томим:
"Ответь мне, Небом просветленный человек - 
В чём суть вражды меж людьми по сей век?"

"Достойный вопрос ты задал сейчас! 
Видно о судьбах мирских взалкал ты печась. 
Я мог бы ответить и кратко тебе, 
Но так уж и быть, расскажу издревле!"


               II

            Искушение

Когда окончились все дни творенья,
И человека в глине создал Бог, 
Всем ангелам и дэвам в удивленье,
Его Он поместил поверх их всех голов.

Велел Он им всем преклониться,
Чтобы умерив самость всю свою,
Смогли к истокам приобщиться, 
И обрести гармонию в Раю! 

Не всем сказалось сиё по нраву. 
С Денницей многие восстав, 
Отринули в гордыне то, по праву - 
Рожденных первыми в Создателя устах.

"Ведь, как же так? Ведь мы из Света! 
Из самого, чистейшего Небесного Огня! 
Вселенная сиянием нашим вся объята!
И этому - твореньецу - покласть себя?" 

За то роптание, рожденое гордыней, 
Архангелы изгнали их всех вон.
И с той поры по нынешнее время
Скитаются в мирах иных они спокон.

В Эдем же помещён был человек тот. 
Адамом первым стал он наречён.
Ну, а для полного свершенья,
Со своего ребра, был Евою дополнен он.

Он созерцал и восторгался миром,
Что создал изначальный их Отец. 
И Он во всём был их кумиром,
Живущим в единении их чувственных сердец... 

"Тебя Я создал совершенным,
По образу и подобию Меня,
Не только разумом и телом,
Бессмертною Душою наделил тебя. 

В Ней ты всегда во всём со Мною! 
И чрез Неё Я тоже весь в тебе! 
Вся плоть твоя в Её лишь воли. 
Души сосуд она, покорная раба.

Весь мир тебе как дар Я отдал! 
И творческий в тебя вложил потенциал... 
В Душе, наказ Мой, - быть тебе Поэтом! 
Чтоб ты всему предназначенье описал.

И важное ещё есть наставленье - 
Чтоб ты плода познания от Древа не вкушал!
Пойми, в Душе - основа Мирозданья!
Чрез Веру в это, чтоб ты ошибок не свершал.

Познание добра и зла, оно же - разуменье! 
К алчности склонять собой будет всегда! 
Оно, в отличие от Веры, суть -  разделенье, 
Весь мир -  на стороны добра и зла.

И в этом, сразу же, заложена ошибка! 
Ведь создавая все планы Бытия, 
В гармонии всё завязал Я крепко! 
Чтобы не развалилась конструкция Моя. 

На всякий случай, коль выберешь ты путь сей,
Иной Я создал план от Бытия. 
Юдоль земная, полная познанья, 
Всех прелестей, расчужденных добра и зла.

Но даже там, оставил Я для Веры, 
Безчисленное множество путей, 
Для поиска Души своей Бессмертной, 
И осознания Божественных Статей."

Поведал обо всем том, в сердце
Созатель лучшему творенью своему. 
И отбыл, до поры творить иные, 
Бесчисленных Вселенных, грандиозные миры...

Никто не знает сколько тысячелетий, 
Прожили Ева и Адам в Божественном Раю,
Но даже там - настало время лихолетий, 
И повстречала Адама женщина Змею... 

Змей искуситель - был очень благороден! 
Блистал умом и обаянием сияющим своим! 
Смутил он Еву - хитрым рассужденьем, 
Чтоб яблоко познанья Адам бы надкусил. 

Адам нарокам Создателя был верен! 
Единства с половинкой не рушил! 
И ей, обманутой Змеёй, поверил!
И плод запретный без умысла вкусил.

Так появился грех тот первородный!
Стыдом глаза окрасивший двоих!
И искушавший Змей их благородный,
Возрадовался от проказ лихих.

И были ангелом отторгнуты от Рая, 
Адам и Ева - стыд свой познавать! 
В земной юдоли, добра и зла начала, 
Все прелести собою испытать.

                                     
              III

          Низвержение

Он был прекрасен в Совершенстве! 
За лучезарность - прозван Утреней Звездой! 
Пылая вечностью блаженства, 
Вселенской бесконечности хранил покой. 

Творцу - всей сутью был он верен! 
И рядом с Ним один лишь виден был! 
Подобно утренней Венере, 
При восходящем Солнце, он Светил! 

Средь равных лучшим был Сияньем! 
Собою Славу Господа являл! 
И восхищённый Мирозданьем, 
Он всё творенье Бога почитал! 

Он мог бы стать Ему и Сыном! 
А большего ли можно восхотеть?! 
Ведь он и так весь был Любимым - 
Во всю Вселенную Небесных Твердь! 

Единственный из всех имел он Имя! 
Денницей - назван перед всеми был. 
И самые прекрасные лучились Крылья! 
Из всех для ангелов возможных Крыл. 

Но всё случилось в одночасье, 
Подобного никто не ждал, 
Порушилось всё ангельское счастье, 
Бог новое творенье возжелал! 

Он взял на длань комочек глины, 
Не сгусток Света, и даже не Огонь, 
И Дух вдохнул в него Единый, 
И Люциферу весь порушился покой... 

Бог сотворил себе подобье! 
По образу Святейшему - во всём! 
И все Небесные Творенья - 
Призвал признать главенствие за нём! 

Ещё не тлело даже осознанья, 
В простосердечном взоре от комья:
"И этому твореньицу воздать признанье? 
В котором нет ни Света, ни Огня?" 

Такое было выше пониманья, 
Денницы, лучшего из всех! 
И в ревности стыдяся развенчанья, 
Восстал, подняв всех против всех:

"Кто это есть?! Комочек грязи! 
Простая животинка для земли. 
Не может быть меж нами связи, 
С тем что создано из пыли! 

Мы те - кто сотканы из Света! 
Не признаем и джинов от Огня. 
Неужто, будет нами то призрето, 
Что нас не различит при свете дня?" 

Гордыня проявила в Люцифере самость! 
Сияньем отраженным - он взор себе затмил! 
И осудив творенье новое за слабость, 
Сатанаэл две третьих ангелов смутил. 

Но тут, во всю Вселенную раздался Голос:
"Кто - Есть - Как - Бог?" Исконно - "Ми Ха Эл?"
То воспросил - Архангел Слова! 
Кто преклониться Воле Бога восхотел! 

До сель, Создателю лишь то возможно! 
Свой Глас творящим Слогом проявлять! 
Но покорившись Воле Божьей, 
Тот ангел Словом смог себя венчать! 

И Мир в момент преобразился! 
По новой, вся Вселенная радужно расцвела! 
И Люцифер Архангелом затмился! 
В сияньи Михаила Суть Бога снизошла! 

И всех восставших половина, 
В Свеченье том раскаянье нашла! 
Но треть Небесных Сил лавиной, 
На две другие до конца пошла. 

Случилась битва между Светом, 
И Тьмой, что только что им ведь была. 
И Рать Небесная на Рать Небес поднята, 
И всё лишь за комочек глины из огня. 

В Сияньи Михаила - Денница тенью стал лишь! 
И рать его потускла в Свете навсегда! 
"Кто Есть Как Бог?" - Сатаниэлу он сказал лишь, 
И со спины слетели два сияющих крыла! 

И пали разом, весь легион бескрылых. 
Как молнии все сверзились с Небес. 
Так истощилось в Люцифере Божье Имя! 
И Михаил лишь Сатану на землю сверз. 

От молнии глаза любого слепнут! 
Каким же Даром Света до этого сиял? 
Денница - Утренней Зарёй воспетый - 
Теперь лишь в преисподнии мерцал... 

Забыв что был когда-то Люцифером, 
Он у дракона крылья для себя принял, 
Чтобы летать под небосвода сферой, 
И Сатаною человека обличал. 

И обратившись Змием искушенья, 
Адама с Евой он лукавством обаял. 
И за земные обличенья, 
Он немощь человека Богу предъявлял. 

Но Ангел Слова был защитник! 
И всякий грех - он Милосердием крушил! 
Он есть безмерность Всепрощенья! 
Ведь преклонившись - Веру в Человека чтил! 

                                                 
              IV

        Жертвоприношение

Бог создал чудный мир из ничего. 
Одним Своим божественным веленьем. 
Лишь Словом ярким слаженным Его, 
Вселенной плоть и Дух, воздвигнуты творенья. 

Создав Адама в образе Своём, 
Он одарил уста его той тайной, 
Которой Всё слепил из ничего, 
Словосложения секрет сакральный. 

Сойдя в мир плотский, из Эдемовых щедрот, 
Адаму кожаные были в дар даны одежды, 
Совсем не те, что защитят от непогод, 
Иные, секрет которых лишь знали прежде. 

О грехопадении своем первоотец скорбел, 
Раскаявшись за миг свой ослушанья. 
Создателя доверие, за то что он призрел, 
Молился в Иордане, великим покояньем. 

И через сердца храм, ему был дан ответ,
Чтоб не отчаивался он этим искупленьем,
А навострился земной юдолью управлять,
Достигнув совершенства сотвореньем.

Ведь Он - Гармонии и Геометрии Творец! 
Всю Вечность предусмотрел заранье.
И главному творенью своему он положил,
Здесь на Земле заветов многих испытанье.

Воспрял от осознания Адам!
Познал впервые он здесь Еву!
И первое рожденье воспевал!
Ведь изначально он был Поэтом!

Он первый в этом мире был Певец! 
И вдохновенный Душою Сослагатель! 
Он Мастер таинств, первый проотец!
А Ева, первая людей проматерь!

В великой радости, превозмогая боль,
Она произвела в сей свет их сына Каина.
И вслед за ним, в Ефратскую юдоль,
Рожден был ею благословенный Авель.

Они росли, собою радуя весь мир,
Являясь первым из плодов познанья.
И в небесах, единственный их был кумир,
Творец Вселенной, Создатель изначальный!

Адам на выбор дал каждому стезю,
Кого и в чём талант чтоб проявился.
Каин выбрал возделывать земли ниву.
А Авель вдруг пастушеством развился.

Спустя не так уж многие лета, 
Пока Адам по Индии скитался, 
Когда они достигли мастерства, 
В своих ремеслах и ином упрямстве,

Воззвал чрез сердце, к каждому из них,
Творец, чтоб испытать в Душе их Веру .
И кто в чём искренне бы превозмог,
Из лучшего, сакральную вознес бы жертву.

Во многих изначальных, мастерских делах,
Каин был поистине искусен и успешен.
Изящество и вкус усовершенствовал в плодах,
В усердии своем, везде он был поспешен.

Земля - цветами расстилалась под его стопой, 
И радовалась каждому хозяйственному шагу. 
И даже камни - расцветали под его рукой, 
С почтеньем подчиняясь творческому взгляду. 

Напротив, Авель излишне не был суетлив, 
На выпасе собаками выгуливая стада, 
В душе своей он был миролюбив, 
И мира восторгался божественным укладом. 

Лесные звери, пернатые небес, 
Речные рыбы и прочие творенья гады, 
Все нежились лосняся перед ним, 
Лишь только б испытать руки его усладу. 

Каин возложил на жертвенный алтарь - 
Плоды, вкуснейшие от земледелья
А Авель - преподнёс прекраснейшую лань, 
Для совершения на камне всесожженья. 

И расступились разом облака, 
Пролив сияние на камень ярко, 
И дым унёсся прямо в небеса, 
От Авеля беспечного подарка. 

И оскорбился Каин видя это, в тот же час, 
В сердцах с упрёком, взирая к Богу обратился, 
"О как же несправедливо рассудил ты нас! 
Чем дар взращенный мной Тебе не пригодился? 

Всё лучшее принес из множеств тех плодов! 
Над чем с усердием я день и ночь трудился. 
А Авель не отдал ни одной из стад своих голов! 
Ответь мне, в чём я пред Тобою провинился?"

Не просто дыма аромата восхотел Творец. 
Завет он тем хотел в сердцах людей оставить! 
Давно заметил он, что в Каине растёт гордец! 
И через жертву, то хотел в людях исправить. 

"Поверь, не пренебрёг тобой нисколько Я! 
Увы, но Мною это ты пренебрегаешь! 
Хотел лишь вовремя отворотить тебя. 
Иначе ты совсем Душой своей истаешь. 

Ты прав, в трудах своих ты превозмог себя!
И именно себя усердствуя ты этим славишь!
Забыв про то, что всё есть от Меня! 
Моё в Душе начало - ты этим презираешь!

Ты сам, с укором много раз ведь замечал, 
Как Авель вопреки трудам усердья, 
Меня во всяком деле с восторгом примечал, 
И песней возносил ко Мне свои хваленья. 

Широким взором он звёзды созерцал! 
И ливнем с громом восхищался бойко! 
Пчёл суету и муравьёв он наблюдал! 
И миру Моему он радовался громко! 

Скажи, давно ли ты в трудах был рад? 
Жаре иль зною, пропадая в поле! 
Главы не поднимал ты ради своих страд! 
Моей гармонии не замечая боле! 

Всегда ты рад был достижениям своим! 
Не видя в том Моих стараний. 
Гордыни алчностью ты был томим! 
К себе от черезмерных воздыханий. 

Что ты принёс мне на алтарь? 
Плоды которым имя - самость! 
А Авель, отдал свою единственную лань! 
Которую Душой взрастил стараясь. 

Он спас её хромую от волков! 
И выходил детёныша с любовью! 
И в стаде приютил среди голов, 
Скота которого развел стизёю. 

Когда же возвещён был Мой оброк, 
О том, чтобы воздать мне сокровенно, 
Он лучшего и выбрать бы не смог! 
Чем лани души той незабвенной. 

Не дал в угоду мне он лучшего овна! 
Единственное преподнёс что ценно! 
Ведь эта лань - олицетворение Меня! 
Она как все мои творенья совершенна!"

У Каина, по щеке скатилась вдруг слеза, 
И ком раскаянья застрял промеж гортани:
"Ведь прав Творец, он видит лишь себя"
Вдруг снизошло от сердца осознанье. 

И понял он, что жизнь свою провёл - 
Прекрасный мир Его не замечая! 
И даже там, где в чём-то превзошёл, 
Его печать всегда лежит в начале! 

"О Боже, заблудился я во тьме! 
Гордыня мне всю Душу истерзала. 
И если можешь, Ты спасенья мне, 
Путь укажи к исходному началу." 

"Поймёшь ли ты Меня, решать не Мне. 
Но путь к нему один, гордыню обличая,
Воздай ты Мне лишь то, что дорого тебе !
Что от себя ты с болью отрываешь!"...

И стал искать в себе, то что ценней всего,
Адама сын рожденный первым Каин.
И не нашёл того, чтоб больше превзошло,
Чем та любовь, которой символом был Авель! 
                                                                                      
Ведь это беззаботный младший его брат, 
От детской люльки ближайший он товарищ! 
Единственная отрада, меж тяжких его страд - 
Это когда с ним вместе от заботы отдыхаешь! 

Он тот, кто был всегда и всюду рад, 
Всем множествам его продуманных успехов, 
Кто всюду и везде устраивал бы лад, 
И избавлял радушием своим от страхов. 

Его в своих руках с младенчества растил, 
Порою и отца собою даже заменяя. 
Ради него лишь он не пожалел бы сил, 
Могучие деяния в сторонке оставляя. 

И сердце - вдруг сжалося в груди! 
Он осознал, лицо зажавши в длани, 
Что кроме Авеля, нечем возместить, 
Создателю для сокровенной дани...

Рыдая, в приступе к Создателю вины, 
Под треском молний и раскаты грома,
Ему мольбы он слёзно возносил,
У ложа Авеля, лежащего в земле разлома.

Он братом оказался до конца,
И на алтарь взошёл нечинясь!
И первой жертвою он стал,
В могуществе Творца уверясь!

А Каин стал первый из людей,
Убийца и трагический свидетель - 
Самопожертвия, что Авель проявил, 
За брата, пред Создателем радетель:

"Прости меня мой брат родной! 
В гордыне всей твоей и я повинен! 
Ведь мог я быть и чуточку черствей. 
И не снискал бы ты Душе погибель! 

Во многих заблуждениях твоих, 
Невольно похвалами потакая, 
Обрек тебя я на терзания души..." 
Промолвил он, на камне умирая. 

"Прими Творец! Оброк прискорбный мой! 
Ведь это то, в чём я себя поистине не чаю! 
Но знай, под маской слезы льют рекой. 
Ведь в жертве этой - я часть сердца отрываю!"

"Темна ещё пока, твоя ослабшая душа. 
В невежестве земном покуда прибывает. 
Отныне чти и соблюдай - нарок мой навсегда! 
Чтоб ради Меня, в себе Меня не убивали"

Так Каин, рожденный первым на Земле, 
И первым стал убийцей брата! 
А Авель, принесенный в жертву на одре, 
Начало положил смертям во благо...

                                                           
                       Солмат Ёшиши