Честно говоря, никогда не верила в реинкарнации, попадания в параллельные миры и всякую подобную фигню. Померла так померла. Если повезёт, может, какая-нибудь загробная жизнь обломится. Я запоем читала фанфики и, само собой, много раз натыкалась на истории о попаданцах, каким-то образом оказавшихся в той или иной альтернативной вселенной. Чёрт, да некоторые из тех историй я просто обожала! Я знала, что такое никогда не произойдёт. А если и случится, то не со мной.

      Я была самой обыкновенной, ничем не выделявшейся девчонкой. А большинство историй, которыми я так восхищалась — о людях, которые способны выжить в незнакомом мире благодаря многочисленным умениям, которых у меня не было. Или благодаря гениальности, которой в моём случае тем более не пахло.

      Кроме того, даже если бы случилось невероятное, и я в свои двадцать один всё-таки оказалась в другом мире (неважно в каком), то просто не смогла бы заслужить доверие какого-нибудь персонажа достаточно быстро, чтобы оказать хотя бы минимальное влияние на происходящие события.

      Вы можете сказать, что можно было бы как следует обдумать все возможности изменения сюжета, я смогла бы чего-то добиться... но это всё пустые фантазии. Занятные размышления, ничего более. И чтобы осознать это, мне потребовалось ни много ни мало — взять и умереть.

      Был обычный, ничем не примечательный день. Дома нормальная еда кончилась, так что пришлось мне идти искать чего-нибудь на обед. Да, на нашей улице всегда было оживлённое движение... да обычное оно, ничего экстраординарного. И до часа пик ещё уйма времени была.

      Так мне казалось.

      Ну правда, откуда мне было знать, что в потоке машин окажется пьяный водила? До ближайшего бара несколько миль! Похоже, я самая большая в мире неудачница. С кем ещё такое могло произойти?

      За мгновение до удара я осознала, что не выживу. Хотелось бы сказать, что я мысленно простилась со своей семьёй, или что у меня вся жизнь перед глазами промелькнула и так далее. Фиг там. Моей единственной мыслью было: «Бля...».

      А затем всё было кончено.

      Я отчётливо ощущала, как чья-то злая воля тащит меня куда-то. Поняла, что вот так и выглядит смерть, и не утруждала себя сопротивлением. Скажу только — ощущение было преотстойнейшее. По большей части.

      А затем я вздрогнула от слепящего белого света. Души умеют вздрагивать? Так значит не врали все эти байки про свет в конце тоннеля?.. даже померев, не могу воздержаться от ехидных комментариев. А потом меня накрыло волной ощущений. Мёртвые разве могут что-то чувствовать? Но я-то могу! Вот, слышу чего-то... Неужели я выжила? Вокруг меня разговаривали люди, но я ни слова не могла разобрать. Может меня просто сильно контузило?

      Никак не ожидала, что мне улыбнётся удача.

      Решив, что такая версия слишком хороша, чтобы оказаться правдой, я запретила себе о ней думать.

      И открыла глаза. Мир был размытым и неясным. На то, чтобы сфокусировать зрение, ушло несколько минут. А потом пришло понимание, что кто-то меня держит на руках.

      Я... уменьшилась? Что за...? Как это я целиком помещаюсь на чьём-то предплечье? Я была невысокой, но не карлицей же! Взгляд натыкался сплошь на незнакомые лица. Где моя семья? Друзья?..

      Кто все эти люди?

      Я уставилась на женское лицо, вдруг оказавшееся ко мне слишком уж близко. Хотела сказать: «вы вторгаетесь в моё личное пространство, дамочка! Отодвиньтесь!», но из горла вырвалась какая-то бессмыслица. Что со мной?! В полном смятении я попыталась приложить ладонь к лицу, но руки были скованы одеялом. Почему я вдруг оказалась такой маленькой и... в одеяльце...

      Комната, в которой мы находились, напоминала какое-то странное родильное отделение.

      Осознание продрало леденящим душу ужасом.

      Я в буквальном смысле переродилась.

      Окей. Окей. Думай! На каком языке они говорят? Звучит... немного знакомо. Японский что ли? Скорее всего. Мой словарный запас в этом языке был совсем невелик, но пару-тройку выражений я узнала благодаря своему увлечению аниме с субтитрами.

      Так я что теперь, японка? Нормально, жить можно. Хотя изучение языка уж точно станет тем ещё геморроем.

      Я оглядела свою новую «семью» и обнаружила, что внешность у них самая заурядная: каштановые волосы да карие глаза у всех. А затем меня накрыла вторая волна ужаса. Несколько человек носили банданы с нашитой металлической пластинкой-протектором. Точнее, я знала, эти штуки называются хитай-атэ... И мне был известен только один мир, в котором люди их носили.

      Мир Наруто.

      Я переродилась в грёбаном мире Наруто.

      Большинство фанатов были бы в восторге.

      Я же пребывала в полнейшем ужасе. Даже разревелась. Детский плач разнёсся по комнате, и моя новая мать тщетно пыталась меня утихомирить.

      А знаете, почему? Все дело было в символе, красовавшемся на их металлических протекторах. До Конохи, с её относительной безопасностью, было как до луны.

      Эти четыре скошенные полосы обозначали деревню куда более суровую.

      Киригакуре. Деревня, скрытая в Тумане.

      К нам подошёл мужчина и попытался получше меня разглядеть и успокоить меня и женщину, у которой была на руках. Ничего знакомого в их внешности не было. Очевидно, это далеко не основные персонажи из Деревни Тумана. Но у мужчины был хитай-атэ, поэтому я решила, что мой новый «отец» был ниндзя.

      А это означало, что из меня, скорее всего, тоже будут растить ниндзя. В ДЕРЕВНЕ ТУМАНА!

      О, Господи-Ками-Джашин-Пейн, ну почему из всех возможных мест?.. Почему Туман?

      Спокойствие. Только спокойствие. Я могла попасть в годы до периода «Кровавого Тумана». Или после него. Пока что про Ягуру никто не упоминал.

      Срочно необходимо выяснить, в какую часть нарутовского таймлайна меня занесло. Вот только в Кири это будет очень, очень непросто сделать.

      Я вполне могла оказаться за долгие годы до начала правления Ягуры.

      Или наоборот, через много лет после Четвёртой Войны Шиноби.

      Или где-то посередине.

      Я даже имя своё новое пока не знала.

      Короче, я была в полной заднице.

     Признаю, после того, как улеглась первая паника, моя жизнь стала тихой и спокойной. На следующие несколько лет..

      Если быть совсем точной, они были абсолютно, совершенно отупляюще СКУЧНЫМИ.

      Сами попробуйте побыть взрослым человеком в детском теле, и посмотрим, как вам будет весело. Хотя за эти годы я и научилась паре полезных штук, так что они не прошли совсем уж бесполезно… наверное.

      Токи Судачи.

      Так меня теперь зовут. Не самое классное имя, но я особо не жалуюсь. И так уже местные божества за прошедшие годы наслушались от меня матюгов.

      А ещё я наконец-то могу сказать, что понимаю японский. Волей-неволей выучишь язык, когда все вокруг тебя годами на нём болтают.

      Ещё я была уверена, что Судачи — какой-то мелкий клан. Слишком уж все были друг на друга похожи.

      Мысленно я называла их «Клан Заурядности».

      Каштановые волосы, карие глаза, светлая кожа, средний рост — все эти черты унаследовала и я. М-да, этих людей сложно было заподозрить в том, что они ниндзя… да и в чём угодно другом тоже. Чем, как я узнала, Судачи активно пользовались. Они великолепно овладели искусством проникать куда угодно и уходить незамеченными. Там, где большинству ниндзя приходилось красться и таиться, Судачи достаточно было прогулочным шагом зайти куда надо, и никто даже не почешется.

      Клан Судачи обладал кеккей-генкаем. Поначалу, узнав об этом, я была в восторге. Да, в деревне Тумана таких не очень-то любили, но всё-таки! У меня есть наследие крови! Я так радовалась!..

      …Пока удача снова не отвесила мне пинка.

      Кеккей-генкай — это жопонадирающие сверхспособности эпических масштабов, правильно?

      Не в моём случае.

      Увы, все эти годы Судачи совершенствовали свой контроль чакры до практически стопроцентного КПД. Это позволяло полностью скрывать свою чакру, так что даже ниндзя-сенсоры их на расстоянии вытянутой руки не могли обнаружить. Технически, это делало их недоступными для любой слежки (разве что попадётся какой-нибудь Инузука). Мои родственники могли так и смерть симулировать, если противнику будет лень пульс пощупать. Некоторые довели контроль до такого уровня, что могли даже скрыть чакру другого человека.

      По этому поводу были какие-то официальные разъяснения в клановых преданиях, но я особо не вникала.

      По моей версии, этот контроль чакры в сочетании с заурядной внешностью каким-то образом и приводили к такой вот полной фигне, названной мной «кеккей-генкаем Заурядности».

      Это также объясняло, почему за Судачи никто не охотился. Зачем, если можно выбрать своей целью что-то эпическое, Шаринган например?

      Вот-вот, никому оно нафиг не нужно.

      Разумеется, никаких восторгов новая жизнь у меня не вызывала. Я пребывала в полной уверенности, что обречена на жизньнастолько безопасную, насколькотолько возможно для куноичи. И я сдалась на волю судьбы, когда моему телу было полтора года.

      Затем, вскоре после того как мне стукнуло пять, всё изменилось.

      В пять лет мне пришлось поступать в академию шиноби Скрытого Тумана. Не зря же родители меня с двух лет тренировали.

      «Ну круто. Опять пахать. Надеюсь, не помру в итоге. Снова», — думала я.

      Несмотря на прожитые в Кири пять лет, я ни разу не слышала упоминания Ягуры. Но до сих пор не могла поверить, что выпускные экзамены Кровавого Тумана меня минуют. Пока что моя удача подбрасывала подлянки с завидной регулярностью.

      Но какое бы божество за неё не отвечало, в этот раз оно явно решило кинуть мне кость… или просто как следует надо мной постебаться. Чёрт его знает.

      Потому что, едва войдя в класс, я увидела… Синие волосы. Синяя кожа. Знакомые заострённые зубы, обнажённые в по-звериному вызывающей ухмылке. Я была в одном классе с Монстром Скрытого Тумана — Кисаме Хошигаки.

      Честно говоря, я впала в ступор.

      В душе яростно боролись два стремления. С одной стороны, моя внутренняя девочка-отаку кричала что-то вроде: «Это же ми-ми-милая чиби-акулочка! Срочно потискать!» В ответ противно ныла логика: «Я труп. Чёрта с два я переживу выпускные экзамены».

      Аж голова кругом пошла.

      Я была почти стопроцентно уверена, что Кисаме поступил в академию и окончил её ещё до воцарения Ягуры. Что, вроде бы, означало… никаких выпускных в духе Кровавого Тумана.

      Я доживу до вручения протектора!

      …может быть.

      Кроме того, это означало, что до событий канона ещё несколько лет.

      Я… будет ли у меня шанс их изменить? Нет, я же в Деревне Тумана. Тут не так уж много важного происходило…

      Но, с другой стороны, я уже несколько секунд пялюсь на одного из самых смертоносных членов организации Акацки…

      Интересно…

      А я смогу как-нибудь… помешать ему вступить в Акацки? Смогу сохранить жизнь одному из своих самых любимых персонажей?

      Срочно нужен был план. А они у меня всегда получалось из рук вон плохо.

      Так! Решаем проблемы по мере их поступления. Сконцентрироваться на очень милом чиби-акулёнке. Что я знаю о причинах, побудивших его вступить в Акацки? Он хотел жить в мире без лжи. Он ненавидел лжецов. А ещё никогда не предавал тех, кому доверял.

      Вывод?

      Быть с ним честной? Очень сомнительно, что прокатит вариант: «Привет, я Токи, но это ненастоящее имя. Я родилась в параллельной вселенной. А ещё я знаю твоё будущее, но я планирую его изменить».

      Хотя… можно быть честной и по-другому. Просто буду собой! Надеюсь, этого окажется достаточно.

      Я поймала себя на мысли, что уже довольно давно пялюсь на бедного Кисаме. Он не слишком дружелюбно уставился на меня в ответ, видимо, ожидая какого-то комментария.

      — На что уставилась? — рявкнул он, подтверждая мои подозрения. Хочет комментариев? За мной не заржавеет.

      Широко ухмыляясь, я подошла к нему. Стулья вокруг акульего ниндзя пустовали. Глупые детишки держались подальше просто потому, что тот заметно от них отличался. Я хлопнулась на сиденье рядом с Кисаме, продолжая улыбаться в ответ на его взгляд.

      — На тебя, — наконец заговорила я. — На тебя смотрю. Твои волосы просто эпичны. Можно мне с ними поиграть? Выглядят мягкими.

      Это явно было не то, что Кисаме ожидал услышать. Теперь его взгляд стал шокированным. Особенного шарма ему придавали эти маленькие острые зубки. Офигевшая акула! Ему просто необходимо срочно снизить градус милоты.

      Я сделала щенячьи глазки:

      — Ну пожа-алуйста!

      Судя по всему, помогло, — он молча кивнул. Ня! Я поиграю с шевелюрой Хошигаки Кисаме!

      Под визг своей внутренней девочки-отаку я запустила руки в его шевелюру.

      Она была обалденно мягкая. Даже завидно стало.

      — Я Токи Судачи. Называй меня просто Токи, — представилась я, напряжённо размышляя, как, чёрт, как смог парень отхватить себе такие шелковистые волосы. Кисаме опустил голову на парту, как будто я его достала. По-моему, он просто не хотел показывать, что ему понравилось. Такая гордость совершенно в его духе, хоть Самехадой и не обзавёлся пока что.

      — Кисаме Хошигаки, — проворчал он, словно я ему навязывалась, но всё ещё не торопясь меня отталкивать. — Можешь звать меня Кисаме.

      — Приятно познакомиться, — прочирикала я, всё ещё чувствуя себя на седьмом небе. Завидуйте, нарутоманки! Я сделала себе мысленную пометку играть с его волосами при любой возможности.

      На пару секунд воцарилась тишина, нарушаемая лишь смутным бормотанием наших одноклассников, ожидавших начала учебного дня. Я убрала руки от волос Кисаме, которые, несмотря на все мои старания, по-прежнему торчали словно акулий плавник.

      Млять. Все мои парикмахерские потуги пропали втуне.

      — …Ты меня не боишься? Я что… не кажусь тебе… странным? — его взгляд был слишком проницательным. Если совру — почует. И моментально пошлёт куда подальше. Не думала, что он так скоро устроит мне проверку. Кисаме-ребёнок уже обладал сильнейшим отвращением ко всякого рода лжецам.

      — Я испугалась на секундочку, — ответила я, умолчав, что страх мой был вызван Кровавым Туманом. — Но я справилась. Сейчас я тебя не боюсь. И, разумеется, ты не странный. Ты просто эпичный. Пятнадцать из десяти по шкале эпичности.

      Не говоря уж о том, в какого сексуального монстра он вырастет. В буквальном смысле.

      — …эпичность? — он всё ещё с подозрением глядел на меня, хоть я ему и не лгала. Видимо из-за моего странного словарного запаса.

      — Это как крутость. Только круче.

      — Хн.

      — Не будь, как Ласка, — ляпнула я. — Нам и от него односложных ответов хватит.

      — Ласки говорят односложно? — удивлённо заморгал он.

      Упс.

      Надо следить за языком.

      — Это кличка одного человека, которого я знаю. Хотя лично мы незнакомы. Но он постоянно отвечает на вопросы фразами типа: «Хн» или «Ага», — я всё ещё честна. Просто не упоминаю о том, что Итачи станет его пацифистски настроенным вечным партнёром-суицидником, если я ничего не изменю.

      — ….Ладно… — Кисаме перевёл взгляд на вошедшего в класс инструктора.

      Я же всё никак не могла выйти из режима заговорщика. Нужно будет с Итачи тоже что-то придумать… Он точно не заслужил своей судьбы.

      Чёрт, да если не буду мешкать… и тупить… я смогу кучу членов Акацки пообломать ещё до того, как они присоединятся к организации!

      Тем более, можно начать с Хошигаки, переубедить которого, после того, как он выберет свой путь, у меня шансов не будет в принципе.

      Мне начинало нравиться в Тумане.

      Я что, это вслух сказала?! Со мной что-то капитально не так!

      Кх-х. От всех этих мыслей голова разболелась.

      Пока что я сосредоточусь на этой сидящей рядом восхитительной чиби-акуле. Если смогу его спасти…

      Даже если спасти удастся только его…

      Мне этого хватит.

      Итак, я официально приступила к Миссии «Подружись с Акулой». Никакого внутреннего неприятия эта цель у меня не вызывала. Персонаж Кисаме всегда казался мне очень милым.

      Когда не рвал людей на части гигантским пожирающим чакру мечом…

      Которого, напомнила я себе, у него сейчас ещё не было.

      Остаток занятий провела, пытаясь сообразить, что можно изменить в прошлом Кисаме… или в будущем? Чёо-орт!

      Стало ясно, что получится повлиять только на одно событие из трёх мне известных. Кисамевсё ещё необходимо было перебить отдел шифрования — это позволило ему обнаружить, что тогдашний владелец Самехады торгует секретами Деревни. Потом Хошигаки должен был убить этого урода, имени которого я не запомнила — он никогда не был мне особо интересен, — чтобы получить Самехаду. Я ни за что не позволю моей любимой акуле уйти без его коронного оружия.

      А вот третьим событием была встреча с Обито, который прикидывался Мадарой и убедил Кисаме присоединиться к Рассвету. Этого нельзя допустить.

      К сожалению, это должно случиться сразу после получения Самехады. Которое я отменить не могу.

      НУ ПОЧЕМУ я не умею составлять офигенные планы?

      Где Ласка, когда так нужны его мозги?! А, точно. Ещё не родился.

      Я заставила себя сфокусироваться на происходящем вокруг. До Самехады и Обито ещё долгие годы.

      А сейчас я просто буду с удовольствием обедать вместе с чиби-акулой. Мы были знакомы слишком недолго, чтобы я могла назвать его другом. Но он меня вроде бы терпел. Едва-едва.

      Нужно было завоевать его доверие!

      — Хочешь как-нибудь потренироваться вместе?

      Я решила, что такой вопрос не будет выглядеть чересчур напористо. Особенно после просьбы поиграть с его волосами. Зато поможет нам с Кисаме оказаться в одной команде, если мы станем хоть вполовину такими же близкими друзьями, как он и Итачи.

      Что позволит мне ещё больше времени проводить с такой непередаваемой милотой, как чиби-Кисаме.

      …что даст мне больше времени для попыток убедить его не доверять людям в масках. Чуть не забыла. Засмотрелась.

      Он удостоил меня ещё одного подозрительного взгляда.

      — …ладно, — он сомневался, но, кажется, решил, что ничем не рискует.

      Еле удержалась от облегчённого вздоха.

      И почему восхитительные милые акулята такие недоверчивые?

     Миссия: Подружись с Акулой

      День Второй

      Класс

      — Можно мне опять поиграть с твоими волосами? — я присела рядом с Кисаме и получила знакомый взгляд.

      — Собираешься каж’день это делать? — почти прорычал он, обнажив сверкающие зубы в недовольной гримасе и, видимо, пытаясь меня напугать. Похоже, он не совсем верит в то, что я его не боюсь.

      — Может быть, — ухмыльнулась я. Как можно бояться такой милоты?

      — … Ладно, — он опустил голову обратно на парту и принял тот же скучающий вид, что и вчера. Победа!

      — Сколько тебе лет? — спросила я, с удовольствием запуская руки в его волосы.

      — Шесть, — проворчал он. Помолчал. — …тебе?

      — Пять.

      — Соплячка, — ухмыльнулся он.

      — Эй! Тебе всего на год больше! — выдала я потрясающе остроумный и взрослый ответ. Ещё помолчали.

      — Не могу понять, что тебе надо. Тебе должно быть что-то нужно, — он реально слишком умный для своего возраста. — Никто со мной не заговаривает, пока что-то не понадобится.

      Или просто его достали. Скорее всего — и то и другое.

      — Я хочу быть твоим другом и играть с твоими волосами каждый день. Ещё хочу с тобой потренироваться. Чтобы стать жопонадирающей куноичи, — честность — лучшая политика с тем, кто и Деревню покинет из-за их лжи.

      — Ты говоришь правду, да? — я в замешательстве склонила голову набок. Конечно, правду. Большую её часть. — Я почую, если соврёшь.

      Так я была права! Обоняние у акул похлеще собачьего. И теперь я знала, что он знает: я была с ним по большей части откровенна.

      — И я тебе не доверяю.

      Твою мать. Почти получилось! Как жаль, что я не могла выдать всех деталей.

      — Но… я дам тебе шанс. Соплячка.

      ДА! Моя внутренняя девочка-отаку разразилась восторженным писком.

      — Может хоть прозвища получше придумаем? А то я стану называть тебя Данна[1], — как можно спокойнее ответила я. Это обращение слишком уж напомнило мне отношения между двумя знаменитыми Людьми Искусства. Хотя нынешний Кисаме моё замечание не поймёт. К счастью, судя по его лицу, такой титул ему по душе не пришёлся.

      — Согласен. Нужны прозвища получше, — на его лицо вернулся звериный оскал… но мне хотелось думать, что он был немного, совсем чуточку более дружелюбным.

      * * *

      Тренировка

      — Ты же клановая?

      — Угу.

      — Тогда почему я каждый раз с лёгкостью надираю тебе задницу? — мой тренировочный бой против Бесхвостого Биджу сильно смахивал на попытки дистрофичного комарика напасть на голодного и злого тигра. Или, точнее, на голодную и злую акулу. Стоявшую на двух ногах и в данный момент склонившуюся надо мной со своей обычной полузвериной ухмылкой.

      — Потому что ты для меня чересчур эпичен, о великий сенсей, — обиженно фыркнула я, лёжа в грязи и пытаясь игнорировать восхитительную миленькую чиби-акулу. Наверняка опять останутся синяки.

      — Тебе предстоит долгий путь, если хочешь быть… как ты там говорила? А, да, жопонадирающей куноичи, — заметил он, словно это не было очевидно.

      — Знаю.

      — Тайдзюцу у тебя не такое уж и плохое, — я наградила его унылым взглядом. — Что? Ты не настолько плоха, я видел и похуже, — он задумчиво потёр подбородок.

      Тупая Акула! Перестань выглядеть так мило, когда меня критикуешь!

      — Думаю, никакого ниндзюцу ты не использовала потому, что попросту не умеешь.

      — Не-а. А ты нашёл, чем хвастаться. Сам-то только водяного клона умеешь делать! И то долго не удерживаешь!

      — Это лучше, чем ничего.

      — Грёбаная логика.

      — И не думаю, что у тебя хватит терпения на гендзюцу, — продолжил он.

      — Эй, лежачего не бьют! Что, так охота меня уесть? — зря я это сказала. Он вдруг опустился на одно колено и склонился надо мной, обнажив острые зубы в максимально жутком садистском оскале, какой вообще только возможен для шестилетки. Это было неожиданно близко и почти совсем не мило.

      — Это я могу, — щёлкнул он челюстями. — Зубы у меня острые.

      — Э-хе-хе-хе… — нервный смех у меня получился как-то сам собой. Не стоило мне забывать, с кем говорю. — Не-а! Я хорошая. А теперь отойди, а то я тебе в волосы своих мурашек напускаю.

      Кисаме закатил глаза:

      — Мурашки? Это самая страшная угроза, на которую ты способна? — тем не менее, он отодвинулся и встал. И даже подал мне руку, помогая подняться. — Нам предстоит много работы, если ты хочешь выжить в Кровавом Тумане, Конеко[2].

      — Что? Котёнок? — я ухватилась за руку, поднялась и стала отряхиваться.

      — По сравнению со мной ты — котёнок, — заявляет эта большая злобная акула, вновь вернув на лицо звериный оскал. Ну, пока не очень большая, но по сути… — Кроме того, когда ты сердишься, то похожа на шипящего котёнка.

      — И всё же. Котёнок? — я предпочла проигнорировать комментарий о своей внешности.

      — Или Суши.

      — Я тебе не рыба!

      — Тогда Конеко, — хихикнул он. — Идём, комок меха. Начнём следующий раунд.

      Я ужасно сожалела о своей дурацкой идее на тему совместных тренировок.

      * * *

      День пятый

      Класс

      — Тебе не надоело играть с моими волосами?

      — Ой, помолчал бы. Мы оба знаем, что тебе нравится.

      — Хмпф, — он раздражённо опустил голову обратно на парту.

      — И перестань притворяться сердитым. Видно же, что ты так делаешь только для поддержания своей пугающей репутации, — интересно, его мужское самомнение не пострадает, если я спрошу, как он делает свои волосы такими удивительно мягкими?

      — Так значит ты всё-таки считаешь меня страшным.

      — Не-а! А вот они считают, — я махнула в сторону наших одноклассников, взирающих на меня так, словно я бешеную собаку глажу.

      — Да уж.

      * * *

      Тренировка

      — Сегодня — кендзюцу, — Кисаме кинул мне палку. Я наградила его тяжёлым взглядом. Он предлагал мне посоревноваться с одним из будущих Семи Мечников Тумана.

      В кендзюцу, бое на мечах.

      Твою ма-ать…

      — Посмотрим, что ты умеешь, Конеко, — улыбнулся он и сделал первый выпад.

      * * *

      День седьмой

      Класс

      Кисаме покосился на меня. Вздохнул и опустил голову обратно на парту. Походу я выдрессировала акулу!

      — Клянусь, однажды я укушу тебя за руку, когда потянешься к моим волосам.

      …а может и нет.

      — Не-а, не укусишь, — я скорчила ему рожу, продолжая теребить синюю шевелюру.

      — Это почему?

      — Потому что я тебе доверяю, — я всецело полагалась на две основополагающие черты характера Кисаме — доверие и преданность.

      — Тч… — он бросил на меня нерешительный взгляд. На долгую секунду повисла тишина. — Похоже, ты меня вычислила, кошка.

      И замолчал.

      Не буду отрицать, мысленно я станцевала джигу.

      * * *

      Тренировка

      — Итак, я наконец-то узнала свою стихию чакры, — сообщила я, привычно устроившись в грязи.

      — Хм? — Хошигаки снова стоял надо мной. Что-то в последнее время я слишком часто оказываюсь в таком положении. Уже со счёта сбилась, сколько раз наши тренировки так заканчивались. Так и привыкнуть недолго.

      — Молния, — проинформировала я.

      — У нас такую не часто встретишь, — Кисаме выглядел слегка заинтересованно. — Но с ней я тебе помочь не смогу, — задумчиво пробормотал он. — Потому что у меня стихия воды.

      — Я в курсе, — ухмыльнулась я. — Но зато наши совместные атаки будут по-настоящему смертоносными. Вода и молния. Мало кому захочется испытать на себе такую комбинированную атаку.

      Кисаме задумчиво поглядел на меня. А потом привычно ощерился в предвкушении хорошей драки. Я постепенно училась понимать, что означает тот или иной его оскал.

      — Ты теперь не совсем слабачка, так что я подумаю. Ксо[3], признаю, кендзюцу у тебя приемлемое, а тайдзюцу лучше того, что было. Хотя в гендзюцу, конечно, полный провал. Давай посмотрим, как обстоят дела с ниндзюцу.

      Ну… начало положено… вроде бы…

      * * *

      День семнадцатый

      Класс

      — От твоей дурацкой привычки в сон клонит.

      — Типа вот почему твои оценки за тест были хуже моих?

      — Да, — скорчил он кислую рожу. — И я, так уж и быть, позволю тебе дальше играть с моими волосами и буду тренироваться с тобой, пока будешь помогать мне с учёбой.

      — Замётано.

      * * *

      Тренировка

      — Тупая палка! Занозу мне посадила, — надулась я.

      — Сама виновата. Нечего было пытаться превратить её в сыплющий молниями клинок. Бедная палка раскололась, — глупая акула прелестно выглядит, даже когда смеётся надо мной.

      — Ну, ёпт, «бедная палка»! Где твоё сочувствие?

      — Его вытеснило удивление. Оказывается, если ты посадишь занозу, то становишься похожа на грустного котёнка, Конеко.

      — Выкуси, придурок!

      Кисаме направился ко мне, сверкая оскаленными зубами:

      — С прошлого раза не запомнила? Следи за своими словами.

      — Уи-и! Я не это имела в виду!

      — Так и подумал.

      * * *

      День восемнадцатый

      Класс

      — Знаешь, я думала, они привыкнут к тому, что я каждый день играю с твоей причёской, и перестанут пялиться. Ничего особенно интересного тут нет.

      — Ха. Просто они — кучка придурков, — Кисаме одарил класс своим фирменным звериным оскалом. Дети синхронно «стекли» вниз по стульям, изо всех сил стараясь выглядеть как можно незаметнее.

      — Я так и не поняла, почему они считают тебя таким страшным.

      — Вот поэтому я наполовину уверен, что ты сумасшедшая.

      — Ты меня любишь. Сам прекрасно это знаешь.

      — Правильнее будет сказать «терпишь».

      — О-о-о! Я тебя тоже люблю, Кисаме.

      В ответ он изобразил свой самый надменный взгляд.

      * * *

      Тренировка

      Я, кашляя и хрипя, лежала в луже, вся изгвазданная в жидкой грязи.

      — Токи, ты в порядке? — взволнованный Кисаме похлопал меня по спине, пытаясь хоть как-то помочь. — Я… не ожидал, что Водная Тюрьма получится такой мощной…

      — Всё… — я снова закашлялась. После чего наконец вновь смогла нормально дышать и говорить. — Всё в порядке. Но мне срочно нужно изучить какие-нибудь медицинские техники.

      — Будем надеяться, у тебя они получатся лучше, чем гендзюцу.

      — Выку… — начала было я. Хошигаки оскалился. — …знал бы ты, как я иногда тебя ненавижу.

      — Но ты говорила, что любишь меня, Конеко, — ухмыльнулся он. — А сразу и то и другое невозможно.

      Нестерпимо милая акула погладил меня по голове.

      — Пошёл ты.

      — Котёнок-извращенец.

      — Я… да я!.. Гр-р!!!

      — Акула: 7, Котёнок: 0.

      * * *

      День двадцать первый

      — Хочешь зайти ко мне после уроков? Я уверена, ока-сан накормит тебя уймой всяких морепродуктов. Она по ним прикалывается так же, как мы с тобой, — моя рука продолжала приводить в беспорядок его шевелюру.

      — А как же тренировка? — Кисаме приоткрыл глаз и глянул на меня, всё ещё лёжа на парте в ожидании начала занятий.

      — Давай устроим выходной. У меня ещё с прошлой тренировки по кендзюцу синяки не прошли.

      — Это потому что ты до сих пор не научилась ставить блок.

      — Хватит увиливать от ответа, Кисаме.

      Его взгляд забегал, выдавая один из редких моментов нерешительности:

      — Что если… я ей не понравлюсь?

      Что означало: «вдруг она не такая, как ты, и решит, что я монстр?». Я достаточно хорошо знала Кисаме, чтобы заметить, что здесь, в Кири, отношение к нему было таким же, как к маленькому Наруто в Конохе. И Хошигаки решил делать вид, что ему плевать. Чёрт, да он своим отношением к другим людям только сильнее плодил слухи о своей чудовищности. Хорошо хоть, он так обращался только с теми, кому не доверял. Или кого просто считал идиотами. Я была исключением, потому что смогла завоевать его осторожное доверие. Он считал меня не тупой, а двинутой.

      — Ока-сан будет от тебя в восторге. Ей, как и мне, нравятся всякие милые штуки. А вы, господин, настолько прелестны, что это нужно преследовать по закону, — уверила я его.

      — Эй! Я — акула! Я должен быть ужасающим, а не «прелестным», — запротестовал он.

      — Продолжай так думать, Кисаме. Ну так что… идёшь?

      Он стиснул свои острые зубы и зарычал. Потом вздохнул:

      — Ладно, — бросил он на меня хмурый взгляд. — Но не обвиняй меня, когда твоя мама придёт в ужас от твоего друга, Конеко.

      Он что… назвал меня своим другом?

      Я изо всех сил старалась не расплыться в глуповатой улыбке и не исполнить победный танец на глазах у только что вошедшего в класс инструктора.

      * * *

      Квартал Судачи

      — Ну разве ты не прелесть! — едва увидев Кисаме, моя мать схватила его в охапку и крепко обняла.

      Хошигаки полузадушенно всхлипнул:

      — Т-токи… с-спаси… в-воздуха… — Кисаме в отчаянии глядел на меня, и кожа его постепенно темнела от недостатка кислорода.

      — Ока-сан, пожалуйста, не убивай моего друга, — захихикала я.

      — О, Ками! Прости, пожалуйста! — она отпустила судорожно хватающего воздух Кисаме.

      — Ока-сан, это Хошигаки Кисаме, — пока акула пытался отдышаться, я решила его представить.

      — Рада знакомству, Кисаме-тян! — проворковала мама. Я и представить себе не могла, что он умеет принимать такие необычные цвета. На этот раз — небесно-голубой. Видимо, «побледнеть» его заставило использование в его отношении суффикса «-тян».

      — Я т-тоже… Судачи-сан, — судя по взгляду, мама пугала его до дрожи.

      — Ну-ну. Называй меня Акира, — подбодрила она.

      — Эм-м… хорошо, Акира-сан, — Ха. Всемирно известный ужасающий ниндзя боится моей матери! Он бросил на меня взгляд, в котором ясно читалось: «теперь понятно, от кого ты заразилась безумием». Я только улыбнулась в ответ.

      А затем мы заметили, что моя мама смотрит на нас с улыбкой Чеширского Кота, и было в её взгляде что-то такое, отчего мы оба вздрогнули и поёжились.

      — Ч-что такое, ока-сан? — я почти что не хотела слышать её ответ.

      — Ой, да ничего, просто смотрю, — улыбка не сходила с её лица. И взгляд был насквозь интриганский! — Я, наверное, пойду закончу с готовкой! Надеюсь, ты любишь рыбу, Кисаме-тян! — и она удалилась чуть ли не вприпрыжку, сияя, как начищенный пятак.

      Теперь уже мы оба смотрели ей вслед с каким-то лёгким ужасом.

      — Почему мне кажется, что она готовит какой-то хитрый план? — выдал ниндзя-акула, когда наконец к нему вернулся дар речи.

      — Потому что она, походу, действительно его готовит, — вздохнула я. — Пошли, встретим нашу судьбу вместе.

      — Мне почему-то кажется, что от этого станет только хуже, — проворчал Кисаме, всё же направляясь за мной в сторону кухни.

      * * *

      Она ничего не могла с собой поделать. Мальчик был таким милым… Как все детёныши хищников, у которых нежный пушок ещё не стал густой и жёсткой шерстью. Поэтому она не смогла справиться с искушением вдоволь его потискать. А затем, увидев, как её асоциальная дочь ему улыбается, её отношение к акульему мальчишке вообще дошло до слепого обожания.

      Когда она заметила их безмолвный обмен взглядами и взаимопонимание, то всё решила окончательно.

      Из них выйдет очень милая пара! Как жаль, что они пока такие маленькие.

      Впрочем, не беда. Она была терпеливой женщиной. И вполне могла потерпеть до синеволосых внуков ещё несколько лет. Сейчас она просто чуть-чуть поспособствует их дружбе… а через несколько лет немного подтолкнёт — поможет увидеть друг в друге нечто большее. Да, отличный план!

     

      В следующей главе:

      — Что?.. Ягура становится Мизукаге?!

      --------------------

      [1]Данна — яп. «господин», «мастер». Уважительное обращение младшего партнёра к старшему. Именно так Дейдара обращался к Сасори. И, что интересно, к самому Кисаме (Шиппууден #18).

      [2] Конеко — яп. «котёнок».

      [3] Ксо — яп. «дерьмо» (аналог нашего «чёрт»).

     Дни тянулись однообразной чередой. Мы с Кисаме с головой погрузились в учёбу и тренировки. Наши техники становились мощнее, и все чаще приходилось менять тренировочные полигоны, чтобы не устраивать слишком уж сильные разрушения. А с тех пор, как Акула согласился тренировать комбинированные дзюцу, мы и вовсе начали нести опустошение.

      Первые попытки соединить стихии воды и молнии окончились взрывами, плещущей во все стороны водой и вставшими дыбом от статики волосами.

      Попытки сражаться в паре приносили едва ли не больше ссадин и синяков, чем сражения друг против друга — пытаясь работать вместе, мы постоянно сталкивались и мешались.

      Так продолжалось, пока в один прекрасный день мама не заметила результаты очередной тренировки и не поинтересовалась, где это её дочь весь день пропадала.

      Она... посмеялась над нами, представляете?

      А затем силком затащила в дом и заставила отмыться, вновь сияя той самой вгоняющей в дрожь улыбкой.

      — Токи-тян, Кисаме-тян, вы молодцы, что стараетесь действовать в паре. Но если хотите наносить больше урона противнику, чем себе, надо сначала основу заложить, — она втолкнула нас в тренировочный зал с мягкими стенами, где проходили мои первые уроки искусства шиноби.

      И достала две плотных повязки для глаз. Откуда — я без понятия. Ни разу их раньше не видела.

      — Я завяжу вам глаза, и мы устроим поединок тайдзюцу. Вы двое против меня, — заявила она тоном «не возражать, если дорога жизнь».

      Нужно отметить, мама была куноичи. В ранге джонина.

      Она хотела, чтобы мы вслепую соревновались в тайдзюцу с джонином? Да мы при нормальном зрении не могли пару нубов одолеть!

      — Твоя мать — страшная женщина, — Кисаме смотрел на повязки как на пару ядовитых змей.

      — Похоже, ты был прав, когда говорил о безумии, — пробормотала я в ответ.

      — Так, а ну хватит жаловаться, — мама затянула узлы, погружая нас в полную темноту.

      Разумеется, окончилась та тренировка... неприятно. Очень.

      Такие тренировки продолжались ещё несколько дней.

      Не хотелось этого признавать, но мамина задумка по улучшению координации наших действий сработала. Через некоторое время мы с Кисаме всегда точно знали, кто в какой части комнаты находится. Затем пришло и умение предсказывать движения друг друга, иногда получалось определить, кого моя мама атакует следующим, и даже угадать, какую атаку она выберет.

      Посчитав, что наше слепое взаимодействие достигло приемлемого уровня, она вытолкала нас из домашнего зала на тренировочный полигон.

      Сражение в паре с Кисаме на куда более просторной площадке, да ещё с открытыми глазами, оказалось потрясающе простым. Чёрт побери, я восхищалась умом этой женщины.

      То ли дело было в том, что мы научились ощущать чакру друг друга, то ли ещё в чём, но наши комбинированные дзюцу перестали взрываться у нас в руках. Теперь они летели туда, куда должны были, и устраивали там кромешный ад.

      Вскоре наши совместные тренировки обнаружил один из инструкторов Академии. Следом подтянулись его коллеги. Они останавливались поодаль и задумчиво наблюдали за нашими стараниями. Ощущать их взгляды было неприятно, да и жутковато как-то, но это был ещё один шажок к нужному мне составу команды генинов. А Кисаме просто лучился довольством, что нас сочли достойными внимания.

      Год заканчивался, всё шло своим чередом.

      А затем наступил тот самый день.

      Мы с Кисаме отдыхали после тяжёлой тренировки — я была полностью вымотана, а Акула, как обычно, лишь слегка запыхался.

      — Слышала новости? — он склонил голову набок и с любопытством взглянул на меня.

      — Какие?

      — Сандайме Мизукаге покидает свой пост. Со следующего года его место займёт Четвёртый, — проинформировал Хошигаки без особого интереса, видимо, просто решив, что мне стоит это знать. — Странно, что ты от родителей не слышала.

      — М? — титул «Йондайме Мизукаге» далеко не сразу дошёл до затуманенного усталостью сознания. — Кто он?

      — Мужик какой-то. Ягура зовут.

      Пожалуйста, скажите, что я ослышалась.

      — Ты сказал… что Ягура станет Мизукаге?

      — А ты чего, Конеко, в первый раз не слушала? — ворчливо осведомился Кисаме.

      Я ошибалась. Как же сильно я ошибалась.

      — Говорят, он хочет как-то изменить выпускные экзамены. Даже экзамены этого года уже меняют, хотя он ещё не стал Каге официально, — Кисаме скользнул по мне взглядом. — Конеко? Все в порядке? Ты побледнела, — он приложил к моему лбу руку, проверяя температуру.

      Я была обречена. Мне ни за что не выжить в бою против Кисаме. И даже если как-то удастся избежать боя именно против него…

      Скольких одноклассников мне придётся убить?

      — Токи? — Кисаме обеспокоенно смотрел на меня.

      — У меня… очень, очень плохое предчувствие по поводу экзаменов, — это была максимально правдивая фраза, которую я смогла придумать.

      — Ты просто параноишь, — покачал он головой. — Думаю, там просто какие-то мелкие детали поменяются.

      — А можно… мы пойдём посмотреть экзамены в этом году? Посмотрим, что там за изменения? — мне очень не хотелось видеть эту кровавую баню. Но единственный способ открыть Кисаме правду, не рассказывая вещей, к которым он не готов — дать увидеть новые экзамены собственными глазами.

      Тот раздражённо вздохнул:

      — Только ради тебя, Конеко. Ладно, пойдём посмотрим эту скукотищу. Чтобы ты убедилась, что волноваться не о чем.

      — Спасибо, Кисаме.

      — Повезло тебе, что ты мне нравишься, Конеко.

      * * *

      Совсем скоро наступил конец года… до экзаменов оставалось всего несколько часов, а меня уже начинало подташнивать.

      — Ты точно хочешь туда идти? — Кисаме обернулся ко мне. — выглядишь так, словно тебя стошнит сейчас.

      — Я должна пойти. Убедиться, что ошибаюсь, — хоть и знала, что это не так.

      — Лады. Но если блеванёшь на меня — жопу надеру.

      — Приму к сведению.

      Мы заняли места на краю широкого поля — местной версии коноховского стадиона.

      — Похоже, в этом году первой будет проверка физподготовки. Раньше сначала тест писали. А сейчас все говорят, что отсюда начнётся, — Кисаме плюхнулся на сиденье. Я, не переставая трястись, присела рядом. Глядя на меня, Акула словно разрывался между противоречивыми желаниями. Очень хотелось узнать, что творится у него в голове.

      * * *

      Он пришёл сюда только ради неё, ради своей странной и слегка сумасшедшей Конеко. Экзамены всегда казались ему одной из самых скучных штук в мире. Даже бои никогда не были особо интересными. Тем не менее, вот он сидит здесь — а всё потому что Конеко запаниковала, услышав об изменениях.

      Он терпел всю эту херню, так как у него был только один настоящий друг. Может, вслух он этого пока и не признал, но маленькая странная девочка заслужила его верность.

      Он согласился пойти из-за буквально накрывшей Конеко волны паники. Никогда раньше «комок меха» не была так напугана. Даже в день их первой встречи её чувства были ближе к шоку и удивлению, чем к настоящему страху, а планы матери едва-едва заставили шевельнуться её любопытство и смущение. Но сейчас?..

      Сейчас от его обычно наглой и ехидной Конеко веяло чистым ужасом.

      И от этого хотелось что-нибудь разрушить.

      Его внутренняя акула тоже была весьма недовольна и требовала уничтожить источник этого тошнотворного ужаса.

      Конеко подошла к нему, а не к кому-то ещё, она стремилась стать его другом, несмотря на его грубость и регулярные вспышки гнева. Когда большинство людей его избегало, она попросила о совместных тренировках.

      Разумеется, и он, и его внутренняя акула очень хотели, чтобы ее ужас прошёл. Если для этого требовалось отсидеть скучные экзамены — так тому и быть.

      Девочку била мелкая дрожь. С каждой секундой она выглядела всё хуже.

      Ему нравилась его маленькая Конеко. Но очень не хотелось, чтобы ту вырвало на него.

      Но она выглядела такой несчастной. Она нуждалась в успокоении. Она нуждалась в своём друге. Нуждалась в нём.

      Взмолившись всем богам, какие только могли услышать, чтобы её не стошнило, он положил руку ей на талию и прижал девочку к себе, пытаясь хоть так успокоить.

      * * *

      Я ошарашенно заморгала. Кисаме никогда не был чувствительным и ранимым. Да, он позволял мне играться с его шевелюрой, но от любой моей попытки устроить обнимашки просто деревенел. На самом деле, сильнее всего он раскрывался во время спаррингов. Так что по собственной воле обнявший меня Акула показался ясным предзнаменованием грядущего апокалипсиса.

      — Ни слова, — рыкнул он. Я безмолвно кивнула. Мне и в голову не приходило ляпнуть чего-нибудь и потерять крохи столь необходимого сейчас психологического комфорта.

      Экзамен начался.

      Я не могла смотреть.

      Эти крики… они будут преследовать меня всю жизнь. Держу пари, это даже хуже, чем быть пойманной в Цукуёми.

      Я чувствовался, как Кисаме напрягся, наблюдая творившиеся на арене ужасы; как сжалась на мне его рука.

      — Последняя пара, — безэмоционально проинформировал он, когда, казалось, прошла уже целая вечность.

      Несколько секунд спустя на арене воцарилась тишина.

      — Оба мертвы, — агрессивно скалящий зубы Кисаме повёл меня к выходу со стадиона, изо всех сил стараясь не показывать пропитанную кровью арену.

      Столько детей. Мертвы. Вот так просто.

      Мы медленно шли ко мне и молчали. Только оказавшись в относительной безопасности моего дома, он решился заговорить.

      Слухи об экзаменах разлетелись молниеносно. Мама шуганула всех куда подальше, понимая, что лишние люди только сильнее раздраконят Хошигаки. К злым акулам лучше не приближаться.

      — Это… этого не случится, — прорычал он.

      — Мы в одном классе… — отметила я, глядя в одну точку на полу.

      — Я переведусь в класс постарше. Хочу достойных противников. В этом классе даже мучить никого не интересно, — он оскалился при одной мысли о том, что придётся сойтись со мной в бою.

      Я неуверенно растянула губы, но улыбка тут же увяла:

      — Даже без тебя…

      — Мы будем тренироваться после занятий, — отмёл он все возражения. — И ты, Конеко, вскоре отрастишь себе коготки.

      Иными словами, Кисаме собирался в лепёшку расшибиться, но помочь мне пройти экзамен на генина. Если подведу, он мне этого никогда не простит. Я молча кивнула.

      — Пойдём, съедим пару данго, — продолжил он, буксируя меня к двери и намереваясь использовать мою любовь к сладкому для полного излечения.

      Понятия не имею, что бы я делала без этой Акулы.

      * * *

      После данго и нескольких часов общения с Кисаме я, вроде бы, вновь почувствовала себя человеком.

      — Спасибо, Кисаме. Мне… лучше, — улыбка вышла куда более искренней. — Не могу сказать, что с нетерпением жду экзаменов, но…

      — Не хочешь убивать? Слабачка, — в ответ на этот голос из горла Кисаме вырвался низкий рык. Я подняла взгляд. — Эту деревню не просто так назвали Кровавым Туманом.

      Я молча вытаращила глаза. Передо мной стояло что-то, напоминающее малолетнюю версию Забузы, уже сейчас щеголяющего перебинтованным лицом.

      — Завали, придурок, — Кисаме обнажил острые зубы.

      — У меня тоже зубы есть. Нашёл чем пугать, рыбка, — улыбка Забузы была заметна даже под бинтами.

      Между этими двумя я чувствовала себя беспомощной и испуганной мышкой.

      — Ещё год, — глянул на меня Забуза.

      — Прости, что?..

      — Ещё год ты в безопасности. А на следующий я планирую избавить нашу деревню от таких слабаков, как ты, — пояснил он, глядя на меня, как на полную дуру, которая сама не догадалась.

      Получается, мне нужно будет пережить не только выпускные экзамены, но и устроенную Забузой кровавую баню?

      Я начинала подозревать, что за мою удачу в этом мире отвечает Джашин[1].

      — Ха!.. Уже хочу посмотреть, как у тебя получится, — теперь уже Кисаме удивлённо ухмыльнулся. — Токи надерёт тебе жопу, придурок. И даже если нет… — его ухмылка стала кровожадной. — Я с удовольствием помогу.

      — Посмотрим, — Забуза удалился.

      — Хана мне, — постановила я. Мне оставалось только дожить остаток своих дней во вселенной Наруто в мире и спокойствии. Участия Забузы в экзаменах я не переживу.

      — Пока я рядом, Конеко, я этого не допущу. Мы наточим твои коготки, и ты покажешь им всем, что котёнка не стоит недооценивать только потому, что выглядишь беспомощным комком меха, — уверил меня Кисаме.

      — Мало кто боится пушистых котят, — вздохнула я.

      — Да. Но маленькие котята иногда вырастают в огромных кошек, — парировал он.

      Омак. Снег в Тумане

      — Никогда бы не подумала, что тут бывает снег, — я уставилась вверх на летевшие с неба белые хлопья.

      — Это снег? Никогда раньше не видел, — Кисаме тоже поднял взгляд.

      — Тут обычно слишком тепло… стоп. Ты никогда не видел снега?! — я, разинув варежку, воззрилась на него.

      — Рот закрой. Я старше тебя, значит ты точно не могла раньше видеть снега, — зыркнул на меня Акула.

      — Пошли тогда играть! — я схватила его за руку и потянула вперёд.

      — Играть? — нахмурился он.

      — Ну, знаешь, весело проводить время. Как нормальные дети. Пошли! — я потянула снова, и в этот раз Кисаме поддался и позволил себя тащить. Даже руку освободить не попытался.

      Я показала акульему ниндзя, как играть в снежки. Он выиграл, беззастенчиво используя технику Суйтона, чтобы быстрее лепить снежки.

      Далее в программе вечера был обязательный снеговик. Он получился мелким, так как снега нападало всего ничего, но всё-таки. Лепка не вызвала у Кисаме особого интереса, хотя с его лица всё время не сходила выдающая настоящее отношение дружелюбная ухмылка.

      Много позже мы оба, чихая, ели приготовленный мамой суп.

      — У снега есть и недостатки, — шмыгнула я, пытаясь удержать бегущую из носа воду.

      — Тч. Тебе-то откуда знать, — шмыгнул Кисаме, прихлёбывая суп.

      — Ита-а-ак? — улыбнулась я.

      — Чего? — он одарил меня взглядом исподлобья. — Я тут суп ем, вообще-то.

      — Тебе было весело? — с моего лица не сходила дурацкая улыбка.

      — …может быть.

      — Может быть?!

      — Ох… Ладно. Я знаю, что ты не отстанешь. Да, было, — проворчал он в тарелку, пытаясь выглядеть раздражённым. Вот только улыбка на его лице говорила совсем об обратном.

      — Хех.

      — Чё?

      — Вообще-то, ты улыбаешься. Это не усмешка, и не ухмылка, и не оскал. А самая настоящая улыбка.

      — Какие-то проблемы? — улыбка тотчас испарилась, сменившись на вызывающе ощеренные зубы.

      — Не-а. Тебе нужно больше улыбаться. Тебе идёт, — я вернулась к супу.

      — … хм, — он последовал моему примеру, и я готова была поклясться, что щёки его приобрели лёгкий сиреневый оттенок. Хотя, может, и показалось.

     

      В следующей главе:

      — Твоя мать что-то планирует. Точно тебе говорю.

      --------------------

      [1] Джашин — зловещее божество, культ которого существует во вселенной Наруто. Культ известен жестокими ритуальными убийствами.

     Кисаме показал достойные навыки и успешно перевёлся на класс старше в том же году, когда Ягура официально стал Йондайме Мизукаге. Он получит протектор на год раньше меня, если, конечно, сможет выжить на экзамене — я очень надеялась, что не оказала ему медвежью услугу своим появлением в истории.

      Мне очень не хватало возможности запустить пальцы в его шевелюру, но я решила, что возможность не драться против него на экзаменах того стоит.

      Чтобы компенсировать наше раздельное обучение, совместные тренировки стали более долгими, и Кисаме стал чаще наведываться ко мне в гости.

      Однажды и я удостоилась приглашения к нему домой.

      — Вот, значит, где ты живёшь, — я огляделась. Квартирка была тесной и оформленной в синих тонах. Редкие украшения ограничивались «дарами моря» вроде ракушек да несколькими клинками, висящими на стенах там и сям.

      А ещё тут царила педантичная, прямо-таки стерильная чистота. Видимо оттого, что сильные запахи мой друг терпеть не мог.

      — Угу, — несмотря на то, что мы знакомы уже долгое время, Кисаме чувствовал себя весьма неуютно, пуская меня в свое личное пространство. Может, дело в каких-то акульих инстинктах по охране территории?

      — Мне нравится. Тебе подходит это место, — было интересно, что случилось с его родителями, но я сильно сомневалась, что получу ответ, так что не стала искушать судьбу.

      — Спасибо, — он поспешно ретировался на кухню. — Будешь что-нибудь?

      — Конечно! А что есть?

      * * *

      Немного позже. Дом семьи Cудачи

     

      — Так значит... он пригласил тебя к себе домой?

      — Да, мам.

      — Как тебе его родители?

      — Ока-сан… у него их нет.

      — Бедный мальчик… — нахмурилась мать.

      — Он, вроде, не переживает по этому поводу… Хотя мы на эту тему не говорили.

      — В таком случае придётся мне баловать побольше, — судя по тому, как решительно она кивнула в ответ собственным мыслям, теперь при каждой встрече Кисаме будет избалован «по самое не могу». Она взъерошила мне волосы. — Как же здорово, что я уже узнала, какая еда ему нравится, а?

      * * *

      Ближайшие выходные, дом семьи Судачи

     

      — Мне кажется, или твоя мать сегодня ведёт себя страннее обычного? — обнаружив, что наш дом под завязку набит его любимой едой, Кисаме начал что-то подозревать.

      — Я ведь предупреждала, что она собирается тебя баловать, — я отхлебнула чаю, стараясь выглядеть безмятежней буддиста-отшельника. — Не обратил внимания — сам виноват.

      — Я обратил, — вздохнул Акула. — Просто представить не мог, насколько далеко готова зайти твоя мать. Вот этот вид краба, например! Мало того, что для них сейчас не сезон, так она умудрилась свежего где-то достать.

      — Никогда не знала, как ей удаются такие невозможные штуки. Она просто совершает их, и всё.

      — Ну, она же твоя мать, Конеко. Так что здесь ничего удивительного, как по мне.

      — Ты просто завидуешь, что ока-сан способна поступать наперекор здравому смыслу.

      — Думаю, её нелогичность передалась тебе в полной мере, комок меха.

      — Я тебя тоже люблю.

      — Тч.

      — Твоя мать что-то планирует, точно тебе говорю, — проворчал он.

      — А? — я потрясла головой, сдобрив свой ответ тонной сарказма. — Что заставляет тебя так думать?

      — Не вкручивай мне херню, Конеко. Ты в этом участвуешь, так? — честное слово, пугающий взгляды Кисаме натренировал — выше всяких похвал. Как жаль, что на меня они не действуют.

      — Ни в чём я не участвую, — ответила я. Честность в общении с Кисаме давно вошла в привычку. — Знаю только, что в последнее время она на редкость пристально за нами следит.

      * * *

      Она знала, что для романтики детишки ещё слишком малы. Однако посеять семена взаимной привязанности на будущее можно было уже сейчас. Она знала этих двоих достаточно хорошо, чтобы её план возымел нужный эффект...

      * * *

      Факт — акулы бдительно охраняют свою территорию

     

      Заметив неподалёку знакомую каштановую шевелюру Кэна, я застонала. Он был сыном маминой лучшей подруги. Поэтому приходилось его терпеть.

      Кэн был старше нас с Кисаме на целый год, и виделись мы не так уж и часто, но… мне определённо не нравился этот его взгляд!

      Я как раз шла на тренировочный полигон, где и должна была встретить Кисаме. А это означало, что спрятаться было не за кого.

      Проклятье.

      — Токи… — обнял меня он. Я немедленно затянула беззвучную мантру: «Нельзя отвечать насилием; нельзя отвечать насилием; нельзя отвечать насилием…» Держу пари, своей одеревенелой позой я в тот момент сильно напоминала Кисаме, когда он впервые нарвался на мои обнимашки.

      — Привет, Кейн. Хотел о чём-то попросить? — вздохнула я.

      — Не-а!.. Я просто подумал, что ты милая! Поэтому и обнял, — улыбнулся он.

      Ё-моё, я хотя бы у Кисаме спросила разрешения, прежде чем впервые до него дотронуться. И не стала бы играть с его волосами, если бы он отказался.

      — Это… хорошо. Не мог бы ты меня отпустить, пожалуйста? — надо быть вежливой.

      — О-о… Почему?..

      — Потому что я прошу по-хорошему, — я сузила глаза, сильно жалея, что пацан попадает под категорию «веди себя с ним прилично».

      — Но я не хочу…

      — Тогда я не буду просить по-хорошему. Вообще не буду просить, — Кэна вдруг с ужасающей силой оторвало от меня. Он пролетел пару метров и приземлился на задницу.

      Оказавшийся рядом Кисаме сверкал яростно оскаленными зубами:

      — Ты тронул моего спарринг-партнёра, ублюдок. Считай, тебе повезло, что Конеко не любит кровь, а то б я тебя…

      В следующую секунду я обнаружила, что Кисаме тащит меня за руку в сторону полигона и бормочет, что меня никуда нельзя одну отпускать.

      * * *

      — Я сделал всё, как надо, Акира-сан?

      — Да, прогресс виден невооружённым глазом. Огромное тебе спасибо, Кэн. Надеюсь, ты не поранился?

      — Просто пара синяков, ничего серьёзного. Кисаме мог меня на клочки порвать. Он и правда меня пожалел.

      — Я рада. Ты получишь свои онигири.

      — Спасибо, Акира-сан. Ваши онигири — самые вкусные!

      * * *

      Факт — Токи тоже не очень-то умеет делиться

     

      — Здравствуйте, Токи-сан, — едва я вышла из класса, ко мне подскочила какая-то девчонка. Хана её звали, вроде бы.

      — Хана-сан, правильно? Чего хотела?

      — Э-это по поводу Кисаме-сана… — потупилась она.

      — О, блин. Что с ним? — что мой постоянный сообщник натворил на этот раз? Обычно Кисаме атаковал только тех, кто задевал его (или меня), ну и тех, кто его раздражал. Хана была тихой и скромной девочкой. Я представить не могла, чем она могла заслужить гнев Кисаме.

      — Он ничего не делал, честное слово! — покраснев, запротестовала она.

      — Тогда что стряслось?

      — Не мог… не могла бы ты рассказать мне, что ему нравится?

      — Ась?.. — озадаченно моргнула я.

      — Что любит Кисаме-сан?

      Режим тупизны, активация!

      — А чо?..

      — Н-ну, просто… — Хана залилась краской. — Кажтсяонмненра!

      — Прости, что?

      — К-кажется, он м-мне нра-авится.

      Я сузила глаза. Нет, мне бы хотелось, чтобы Кисаме больше общался со сверстниками. Чтобы у него было больше друзей. Но хрена с два я буду делить его с какой-то девкой, которая в его сторону и не смотрела никогда, а теперь внезапно ей приспичило влюбиться!

      — Хана. Факт, что ты пришла ко мне с этим вопросом, уже с очевидностью доказывает, что Кисаме тебе не нравится в том смысле, как тебе кажется, — последние слова я буквально прошипела. — На самом деле, раз ты первым делом решила заручиться моей поддержкой, тебе точно следует ещё раз обдумать всё с самого начала. И кроме того! — воодушевлённо продолжила я. — Мы слишком маленькие для таких вещей.

      — П-простите, Токи-сан! Я… я не буду к нему лезть! — сбежала она.

      Я ощутила небольшой укол совести. Но он был почти незаметен из-за переполнявшего меня чувства глубокого удовлетворения.

      — Понять не могу, Конеко, похожа ты больше на шипящего котёнка или на самодовольную кошку. Что случилось? — едва я двинулась с места, из-за угла вывернул Кисаме.

      — Ничего особенного, Кисаме. Я уже справилась сама.

      — Поверю на слово.

      * * *

      — Акира-сан, ваша дочь очень-очень страшная.

      — Мои извинения. Онигири?

      — Это единственная причина, по которой я на такое подписалась.

      * * *

      Факт — никогда не рано начинать учиться танцам

     

      — Ока-сан… что? Нафига нам танцы?

      — Плюс, — пробурчал Кисаме. В наших глазах ясно читалась уверенность в сумасшествии моей матери.

      — Ой, да хватит уже жаловаться! Токи-тян, тебе, как куноичи, нужно уметь танцевать, чтобы выполнять миссии под прикрытием. Кисаме-тян, танцы помогут сгладить шероховатости в твоём боевом стиле.

      Вот как можно спорить с такой логикой?

      — Хорошо, ока-сан.

      — Хорошо, Акира-сан.

      — Так держать! Начнём с азов…

      * * *

      Факт — у Токи клаустрофобия

     

      — Джашин тебя подери! — я заимела привычку ругаться, поминая Джашина, так как почти уверилась в том, что он в ответе за мою тутошнюю жизнь. Я сидела в крошечной комнатке, в которой внезапно оказалась заперта, и чувствовала себя ужасно. Ненавижу тесные места. Они… слишком напоминают об окончании моей предыдущей жизни.

      — Токи? — раздался голос Кисаме. Он, наверное, пришёл меня искать, когда я не явилась на тренировку.

      — Кисаме! — я уже почти ревела.

      — Как, мать твою, ты умудрилась запереться в кладовке? Да ещё в своём собственном доме? — спросил он с той стороны, пытаясь разобраться с замком.

      — Не знаю! — запротестовала я. — Зашла за простынями, а дверь захлопнулась!

      — Твои родители поставили замок на кладовку с чистым бельём? Где они, кстати?

      — Они джонины-параноики! За продуктами пошли! Ты знаешь, как я ненавижу магазины!

      — Это да.

      — П-пожалуйста… вытащи меня отсюда, — всхлипнула я.

      — Погоди, — он несколько секунд покопался в замке. — Блять. Ладно. Ебись оно всё конём.

      Слышно было, как он отступает на пару шагов:

      — Токи, отойди от двери.

      Я повиновалась.

      — Суйтон. Суикодан-но-дзюцу! — дверь взорвалась, и меня осыпало щепками и брызгами от акульей бомбы Кисаме. — Хорошо, что у меня они пока не очень большими получаются. С большим объёмом чакры мы могли что-нибудь порушить, — пока что его бомбы по размерам не превышали крупную собаку. Акула взволнованно посмотрел на меня. — Ты в порядке, Конеко?

      Я выскочила наружу и крепко его обняла. Меня всё ещё потряхивало от пережитого.

      — Всё хорошо. Ты теперь на свободе, — он приобнял меня. Движения Кисаме были дёргаными и неуверенными, но для меня важно, что они были.

      * * *

      Она ни за что не стала бы запирать дочь в шкафу. И сама не знала, как так получилось с дверью. Но, действительно, она постоянно захлопывалась в самый неподходящий момент. Токи-тян, наверное, забыла об этом. Что ж, с ней уже всё в порядке. Да и Кисаме вполне можно простить за уничтоженную дверь, он ведь Токи-тян спасал. Да и просто так здорово было видеть, как они сеют семена будущей романтики абсолютно без посторонней помощи.

      * * *

      Факт — долгая разлука усиливает чувства

     

      — Кисаме! — взвизгнула я уже в прыжке. Акулий ниндзя поймал меня со сдавленным: «Уф-ф».

      — А, Конеко. Вернулась, — усмехнулся он.

      — Не прикидывайся расстроенным, Кисаме.

      — Я просто скучаю по той тишине и спокойствию, которые наступили в моей жизни, когда родители решили куда-то съездить с тобой на каникулах.

      — Выку…. — его улыбка стала более широкой и хищной. — Гр-р-р! Придурок! Ладно! Никаких тебе тогда сувениров! — надулась я.

      — Ну, Конеко! Ты же не можешь забрать подарок назад!

      — Могу, если я его ещё не дарила!

      * * *

      Она никак не ожидала, что Кисаме признается, что скучал по Токи. Он и не признался. По крайней мере, не вслух. Тем не менее, мальчик практически жил у них некоторое время после возвращения. И большую часть этого времени проводил, держа Токи в поле зрения. О, как здорово было видеть, что её план так замечательно претворяется в жизнь.

      * * *

      — Мне по-прежнему кажется, что твоя мать что-то планирует, — проворчал Кисаме.

      — Зная её, она давно уже привела план в действие, а мы так ничего и не заметили, — отозвалась я.

      — Очень похоже на правду, — вздохнул он. — Иногда я задаюсь вопросом, почему твоя мать не в АНБУ [1].

      — Она не хочет татуировку, — хихикнула я.

      — Серьёзно?

      — Серьёзно.

      — Наверное, постоянно её прятать от людей — жутко бесящее занятие, — задумался он. — С другой стороны, на меня и так пялятся все, кому не лень.

      — Это да. Я бы тоже себе такую не хотела, — согласилась я. — А если ты перестанешь постоянно рычать на всех встречных-поперечных, то и злобных взглядов будешь получать куда как меньше.

      — Ну да, — Кисаме закатил глаза. — Сухопутная акула — это ж самое обычное зрелище в мире. С чего бы всем коситься?

      — Ой, помолчал бы. Ты милашка. И, готова поспорить, когда вырастешь, будешь чертовски привлекательным, — запротестовала я.

      — Определённо, ты унаследовала безумие своей матери.

      — Сам прекрасно знаешь — ты меня любишь.

      — Из-за тебя я каждый день сомневаюсь в своём здравом уме.

      — Я тебя тоже люблю…

      — Тч.

      * * *

      Год подошёл к концу. Мы не пошли смотреть на выпускные экзамены. Поговаривали, в этот раз выживших было больше. Меня зацепило одно имя — Мангецу Хозуки. Старший брат ещё не родившегося, по моим прикидкам, Суйгецу. Я знала о нём не так уж и много. Честно говоря, вспомнилось только, что он был одним из Семи Мечников Тумана и погиб молодым. Но, как теперь стало понятно, не во время экзаменов. Ребята трепались, что команды ему не досталось, поэтому паренька держат на сплошных D-рангах.

      Но про Мангецу я особо не думала. Всё вытеснили мысли о следующем годе.

      В следующем году… Кисаме будет сдавать экзамен.

      А ещё в следующем году Забуза обещал ударить по тем, кого считал слабаками.

      Кто-нибудь, изобретите дзюцу путешествия во времени, чтоб я могла пропустить следующий год, а?

      Что, нет желающих?

      Похоже пора начинать присматривать себе подходящий гробик.

      --------------------

      [1] АНБУ — сокращение от японского: «Ansatsu Senjutsu Tokushu Butai». В примерном переводе на русский: «Специальный отряд диверсий и убийств». Элитное подразделение шиноби, скрывающих свои личности под масками и подчиняющихся напрямую Каге своих деревень. Известно о существовании АНБУ в деревнях Листа, Песка и Тумана.

      --------------------

      В следующей главе: «У тебя было время на подготовку. Но ты всё ещё слаба. И в этот раз рыбёшки здесь нет, и защитить тебя некому».

     Самый беспокойный год моей жизни начался как обычно. Несмотря на все мои страхи, обстановка вокруг царила прямо-таки идиллическая, и я почти позволила ложному чувству безопасности убаюкать свою бдительность.

      Я знала, что хаос будет нарастать постепенно и неспешно.

      И первый шаг к этому, нужно признать, произошёл по моей вине.

      Уроки закончились чуть раньше обычного, так что я пошла встречать свою обожаемую Акулу. Кисаме сидеть в классе никогда не нравилось, так что выходил он всегда первым. Стоило ему показаться в дверях, как я тут же повисла у него на шее. Кисаме только вздохнул — к такому он давно уже привык.

      — Конеко, — поприветствовал он меня, одновременно пытаясь отцепить.

      — Привет, Кисаме, — я сопротивлялась, желая обеспечить Акуле ещё хотя бы секунд десять обнимашек.

      А затем я почувствовала чужие взгляды. Думала, из-за того, что мы загородили выход. Я ошиблась — они все просто шокировано глазели на нас, разинув варежки. Все глазели, даже инструктор. Ни в ком из них я, кстати, важных для истории персонажей не узнала.

      — А ещё он разрешает мне играть со своими волосами, — не удержалась я. — Они такие мягкие!

      — О-он… и она… до сих пор живая? — кто-то из одноклассников Хошигаки был слишком удивлён, чтобы суметь сформулировать предложение целиком.

      — Она не раздражает меня. Не то, что вы, — Кисаме вызывающе оскалился.

      Тишина.

      — Идём, Конеко. Я и забыл, какое тут сборище придурков, — потянул меня за собой акулий ниндзя.

      Этот небольшой выпендрёж перед классом быстро забылся. Но именно он оказался первой упавшей костяшкой, потянувшей за собой остльные.

      Экзамены Кисаме приближались, и наши тренировки с каждым разом становились всё более хардкорными. На мне было столько синяков, что те сливались воедино, не успевая сходить.

      В арсенале Кисаме появилось множество его фирменных техник. Конечно, их нынешняя мощь ни в какое сравнение пока не шла с будущей, но Акула уже превратился в смертоносного противника.

      Я была уверена, что он выживет на экзамене, и в то же время до тошноты волновалась при мысли, что могу ошибаться.

      Следующая костяшка упала во время одной из тренировок.

      Полигоны были открыты для всех и каждого, так что случайные зрители ни у кого интереса не вызывали.

      — В этот раз ты даже немножко продержалась, прежде чем оказаться в грязи, Конеко, — хихикнул Акула, протягивая мне руку. — Твои коготки растут.

      — Спасибо, — я приняла помощь, позволяя поставить себя на ноги. — А вы, данна, становитесь эпичнее и смертоноснее с каждым новым спаррингом. На экзаменах ты покажешь им, кто босс.

      — Так всё и будет, — ухмыльнулся он.

      Ни я, ни он, как обычно, не обращали особого внимания на наблюдателей.

      А надо было.

      В этот раз здесь были ребята из его класса.

      Вообще-то говоря, будущим ниндзя одной и той же скрытой деревни не полагалось нападать друг на друга.

      Но то в нормальном селении ниндзя. А мы жили в Киригакуре. Кровавом, мать его, Тумане [1]. Такие вещи, как верность и дружба считались здесь слабостями.

      А любой хороший ниндзя использует слабости врага против него.

      Двое одноклассников Кисаме, дождавшись, когда мы оба вымотаемся, вдруг сорвались в молниеносную атаку.

      Я так и не поняла, — то ли они нас недооценивали, то ли я переоценила их. Как бы то ни было, и я, и Кисаме, увернулись от атак, почти не напрягаясь.

      — Смотри, Конеко, живые мишени для командной тренировки, — акула блеснул зубами.

      Я нерешительно кивнула. Нападать на живых людей мне по-прежнему не нравилось, но я знала: чтобы стать ниндзя, мне потребуется переступить через свой страх крови. Особенно если хочу стать партнёром акульего ниндзя, обожающего рубить и кромсать.

      Новая атака! Кисаме парировал удар и, использовав инерцию своего противника, заставил его столкнуться с моим. Мне оставалось только вновь увернуться.

      Урок не пошёл им на пользу — поднявшись, они напали снова и на этот раз оба устремились в мою сторону. Они считали меня слабачкой.

      Раздражение и уязвлённая гордость заставили отреагировать молниеносной серией ручных печатей:

      — Райтон: Джибаши!

      Пока что Земной Всполох получался совсем слабым, но окружившие меня сверкающие разряды заставили обоих противников резко свернуть в сторону и отпрыгнуть...

      — Суйтон: Суйкодан-но-дзюцу! — прямо на две Акульих Бомбы Кисаме.

      Я скривилась. От такого у них наверняка останутся жуткие синяки. Повезло ещё, что акульи бомбы пока не стали смертельным оружием.

      — Покажем им, как надо работать в паре, Конеко, — садистски улыбнулся Кисаме, складывая руки в одну единственную печать. — Суйтон: Бакусуи Шоха.

      Я прекрасно понимала, что вокруг серьёзный бой, но как только вижу Кисаме, надувающего щёки для создания водяной техники — ничего не могу с собой поделать — начинаю по-дурацки хихикать.

      Техника Сбивающей Волны вышла у Кисаме небольшой — ведь ему было всего девять лет, и на полноценное дзюцу B-ранга замахиваться было рано. Но даже такого удара вполне хватило. Обоих нападавших просто смело. Теперь они оба стояли, промокшие, в огромной луже.

      Мой черёд. Не мешкать!

      — Хорьё Райка но Дзюцу, — я ударила искрящейся от разрядов рукой по водной дорожке, ведущей к луже. Это была техника Смертоносного Грозового Разряда. Техника, которую можно создать только соединив стихии воды и молнии.

      Разряд пробежал по водяной дорожке, соединив мою руку и тела нападавших, и ударил их неслабым таким разрядом. Я подняла руку, не желая убивать придурков.

      При осмотре оказалось, что наши противники сильно поранены и парализованы на некоторое время. Но живы.

      — Твоё сердечко до сих пор слишком мягкое, Конеко. Однажды тебя из-за него убьют, — вздохнул Кисаме, обозревая тела наших жертв. — Ну, хоть этим двоим неповадно будет.

      — Пойдём, Кисаме… Я, кажется, на сегодня уже натренировалась, — я развернулась к выходу с полигона.

      — Идём. А вы наслаждайтесь купанием в грязи.

      — Они считают меня твоей слабостью, — невесело пробормотала я.

      — Ну, ты же показала им, что тебя не стоит недооценивать. И уж конечно ты — никакое не слабое место. Хотя этих двоих, конечно, надо было прикончить, — не согласился Кисаме. — Ты отрастила коготки, Конеко. Просто боишься пускать их в ход.

      Он наградил меня удивительно серьёзным взглядом:

      — Твой экзамен состоится в следующем году. Тебе придётся убивать, чтобы выжить. Мы оба это знаем. Можешь это отрицать, но ничего хорошего из этого не выйдет. Здесь тебе не какая-то там слюнтяйская Коноха. Это Кровавый Туман. Это свора лжецов, каждый из которых не замедлит вцепиться в глотку товарищу. Ты — честная, Токи. Также как и я. Но если мы хотим выжить, придётся играть в их грёбаные игры. Придётся убивать каждый раз, как появится такая возможность.

      — … — я молча глазела на коврик в прихожей его дома. Здесь мы могли поговорить по душам.

      — Не вынуждай меня снова тащить тебя на охоту и заставлять убивать животных, — пригрозил он.

      Я передёрнула плечами. В прошлый раз он специально выбирал маленьких и пушистых, пытаясь помочь мне преодолеть нерешительность.

      — Я не всегда буду рядом, чтобы завершить бой, Конеко. И я не обрадуюсь, если твоя жалость станет причиной твоей смерти, — на этом разговор угас.

      Проклятый акула с его проклятой логикой.

      Я знала, что он прав.

      * * *

      Хаос снова притих, убаюкивая ничего не подозревающих обывателей чувством ложной безопасности.

      Время шло, Киригакуре продолжала оставаться подозрительно умиротворённой.

      Приближались экзамены Кисаме.

      Забуза сидел тише воды и ниже травы.

      * * *

      — Придёшь смотреть? — без особых эмоций осведомился акулий ниндзя.

      Этого вопроса я давно уже с ужасом ждала:

      — А-ага…

      — Справишься с видом крови?

      — Заставлю себя справиться. Хочу… тебя поддержать.

      — Даже если будешь блевать весь экзамен?

      — Да. Обещаю.

      Кисаме ухмыльнулся:

      — Спасибо, Конеко.

      — Вот. На удачу, — я протянула ему коробку.

      — Подарок? — он осторожно её принял. Внутри лежала штука, поиск которой занял у меня целую вечность. Амулет из акульего зуба. Точнее, из зуба Большой Белой акулы.

      Кисаме выглядел смущённым.

      — Надевай, придурок. — вздохнула я. — Оно, кстати, не только круто выглядит, но и ещё одно свойство имеет. Посмотри на обратную сторону зуба.

      — Это… печать? Ты знаешь фуиндзюцу?

      — Не-а. зато ото-сан знает. Я состроила ему щенячьи глазки, — мой отец был очень суровым и сдержанным мужчиной. Но щенячьим глазкам сопротивляться никогда не умел.

      — Удар ниже пояса, — Кисаме состроил сочувствующую рожицу. Он и сам пару раз на них ловился. — Что делает эта печать?

      — Вот это вот — камни чакры. Как и следует из их названия, в них можно чакру хранить, — я постучала пальцем по двум небольшим бусинам, вплетённым в амулет.

      — Но у меня и так полно чакры.

      — Они не для твоей. Сейчас в каждом содержится немного моей. Печать на акульем зубе позволяет тебе её использовать этот заряд. А значит, ты можешь удивить противника каким-нибудь дзюцу стихии Молнии, — ухмыльнулась я. — Раз я не могу драться с тобой бок о бок, приходится выкручиваться.

      Я не считала Кисаме слабым. Совсем нет. Просто мне хотелось дать ему что-то сверх его обычных сил.

      — Используй его аккуратно. В этих камнях много чакры не запасёшь. Хватит на одну мощную технику или на парочку средних, — добавила я.

      — …Токи… — Кисаме зажмурился. Затем усмехнулся и надел амулет. — Благодарю. Но если эта штука выглядит слишком по-девчачьи, я от неё избавлюсь у первого же зеркала.

      — Уверяю тебя, очень мужественно выглядит, — улыбнулась я в ответ.

      Судя по тому, что амулет так и остался на шее Кисаме, подарок пришёлся ему по вкусу.

      По поводу его новой феньки почти никто ничего не сказал. А те, кто всё же рискнули, нарвались на патентованую садистскую ухмылку Хошигаки.

      После этого глупых вопросов не возникало.

      * * *

      Прошло ещё некоторое время. В Киригакуре продолжали царить подозрительные мир и спокойствие.

      Забуза всё не показывался.

      Наступил день экзамена Кисаме.

      Я заставила себя прийти на стадион и с содроганием опустилась на сиденье. Я обещала посмотреть на экзамен и не собиралась отступать от своих слов.

      Хотя чувствовала себя просто отвратительно.

      Класс Кисаме запустили на арену, каждый ребёнок выбрал позицию на поле и обнажил оружие. Акула держал в руках простой прямой меч, сильно напоминавший тот, с которым он позже перебьёт Отдел Шифрования.

      Я во все глаза уставилась на Кисаме. Легкомысленная улыбка, не сходившая у него с лица в моей компании, куда-то пропала. Её место заняла кровожадная ухмылка, характерная для Кисаме-из-Акацки.

      Я улыбнулась. Он принимает грядущую битву всерьёз. Хорошо.

      Экзаменатор объявил начало боя. Который очень быстро перерос в драку всех против всех.

      Я заставила себя не отводить взгляда, несмотря на кровь и смерти.

      От творящейся на арене жестокости к горлу подкатываа тошнота.

      Вскрытые глотки, выпущенные кишки, разорванные на мелкие клочки тела… способов умерщвления себе подобных было столько, что даже сосчитать не получится.

      Кисаме был в самой гуще схватки. Его окровавленный клинок молнией метался от одного противника к другому.

      Хошигаки не обошёлся без ранений: из серьёзной раны в боку толчками выплёскивалась кровь — слишком много врагов выбрали Акулу своей целью. Но он продолжал драться, не позволяя себе даже споткнуться от кровопотери.

      Круг сузился до нескольких выживших, включая Кисаме. Он наградил последних оставшихся врагов широким оскалом, по-прежнему игнорируя кровоточащий бок. На секунду всё замерло. Выглядел он неважно. Кроме раны в боку было ещё несколько неглубоких порезов по всему телу. Его рубашка превратилась в лохмотья.

      Похоже, Кисаме решил закончить бой побыстрее. Он использовал Сбивающую Волну. Поток воды снёс всех его противников в небольшую ложбинку. Звериная улыбка Хошигаки стала шире, руки заметались, складывая печати. Всё ещё контролируемая им вода поднялась вверх, заключая врагов в знакомый шар.

      Суиро но Дзюцу, Водяная Тюрьма.

      Игра была кончена.

      Кисаме оставалось только использовать одну из своих акульих техник и порвать соперников на мелкие клочки.

      Он неторопливо подошёл к водяной сфере, из которой безуспешно пытались выбраться соперники.

      С моего места невозможно было разобрать, какие ручные печати он использует, но по сверкнувшим на его ладонях электрическим разрядам я поняла, что это будут совсем не акулы.

      Нет, это была техника Смертельного Грозового Разряда, которой я угостила хулиганов на полигоне.

      Кисаме безжалостно использовал всю чакру, что я запасла в амулете.

      Водяная Тюрьма окрасилась в красный.

      Хошигаки отпустил технику, и его объявили последним выжившим.

      Он победил и получил протектор.

      А затем акула рухнул на землю, потеряв сознание от кровопотери. Ирьёнины утащили его в госпиталь техникой телесного мерцания.

      Я кинулась следом. Расслабиться мне удалось, только узнав, что с ним всё будет в порядке.

      * * *

      На следующее утро пришлось идти в Академию. Занятие было обязательным для посещения, потому что нам должны были рассказать, какие предметы нас ожидают в следующем году. Я планировала по-быстрому оттуда свалить.

      Странно, но слонявшиеся там и тут ученики выглядели так знакомо…

      Ой.

      Ой, бля.

      Первые крики раздались секундой позже.

      Сегодня был день нападения Забузы.

      Внезапно я очень обрадовалась, что Кисаме заставил меня повсюду таскать с собой оружие. Мой короткий клинок более-менее подходил только для самозащиты (а моё кендзюцу было не очень-то хорошим), но всё равно пригодится.

      Очень хотелось верить, что Забуза ещё не заполучил в свои лапки Кубикирибочо.

      Я кинулась к выходу, изо всех сил стараясь избежать встречи с Момочи. Наверняка тот куда слабее себя взрослого, но кто его знает, на что Демон Скрытого Тумана был способен в детстве.

      Добравшись до выхода, я замешкалась. Там было столько крови. Тела лежали повсюду.

      Я покачнулась. От одного вида накатила тошнота.

      — Хмпф, — ой-ой, этот голос был мне знаком. Пятилетний Забуза неторопливо вышел мне навстречу. С его меча (обычного, слава Джашину), на пол падали алые капли.

      — У тебя был год. Но ты всё ещё слаба. И в этот раз рыбёшки здесь нет, и защитить тебя некому, — он перетёк в боевую стойку. — Ты сегодня будешь сотой.

      И напал.

      Почему я так плохо обращаюсь с мечом?!

      К счастью, моё тело помнило многочисленные спарринги с Кисаме. Я парировала выпад на автомате.

      Ой, как хреново-то… Джашин, у Забузы уже сейчас силушки, как у взрослого убийцы.

      Тот факт, что я отбила атаку, чему и сама порядком удивилась, разъярил Забузу. Он кинулся вперёд, взорвавшись вихрем ударов на таких скоростях, которые я представить себе не могла в исполнении пятилетнего ребёнка.

      Его клинок нашёл брешь в моей защите, а уклонение запоздало на долю секунды. Я получила глубокий порез от основания шеи до левой ключицы.

      Срочно нужно было его отогнать.

      — Райтон: Джибаши, — Забуза отскочил назад, но один разряд задел его руку, оставив на плече кровоточащую рану. Почти царапина… но я его достала!

      — Ниндзюцу? В эту игру могут играть двое, — Забуза начал складывать печати.

      Я среагировала быстрее, чем в голове успела оформиться мысль.

      — Рай Кен, — на моём клинке сверкнула молния, и я бросила его, словно кунай, задев щёку увернувшегося Забузы. Разряд был слабый, я паниковала и никак не могла позволить себе убить Забузу.

      Он был слишком важен для сюжета.

      Но силы молнии хватило, чтобы свести судорогой мышцы и парализовать мальчика.

      Тяжело дыша, я наблюдала за прибывающими АНБУ.

      — Ты нажила себе врага, девочка, — прорычал Забуза, прежде чем его унесли Шуншином [2].

      * * *

      — Шрам останется, — констатировал медик, осмотрев мою шею.

      — Великолепно, — вздохнула я. Страшенный жуткий шрам в обмен на пару царапин. Хорошо хоть жива осталась. — Кисаме будет очень недоволен, когда узнает.

      А ещё он, наверное, подыщет мне оружие, которым я смогу владеть не так удручающе отстойно.

      Ведь даже эти две оставленных Забузе царапины были жуткой удачей — я прекрасно это понимала.

      Никогда особо не любила кендзюцу.

      --------------------

      [1] Игра слов. «bloody», дословно, «кровавый», может также использоваться в качестве ругательства. Поэтому словосочетание «Bloody Mist» может одновременно переводиться, как «Кровавый Туман» и как «Грёбаный Туман».

      [2] Шуншин, «техника телесного мерцания». С её помощью ниндзя может перемещаться на небольшие расстояния с огромной скоростью. Для стороннего наблюдателя техника выглядит похожей на телепортацию.

      --------------------

      В следующей главе:«Меня будет учить один из Семи Мечников Тумана, Фугуки. Он владеет Самехадой».

     Я шла к дому Акулы и тяжело вздыхала. Он наконец-то смылся из госпиталя и разобрался со своими генинскими обязанностями. Кисаме и слышать не хотел о том, чтобы целый год сидеть на галимых D-рангах. И упомянул, что планирует вместо этого заниматься более полезными вещами.

      Главное, как он сказал, уметь убеждать.

      Что бы он там ни делал, это заняло пару дней после выхода из больницы.

      Так что сейчас будет наша первая встреча после стычки с Забузой. Я не знала даже, знает ли о ней Кисаме.

      И всё никак не могла придумать, как преподнести эту новость.

      Шрам никак не спрятать. Разве что шарф нацепить или ещё чего в этом духе.

      Вот только прячь — не прячь, а рано или поздно Кисаме заметит.

      Причем, скорее рано. Хоть по секундомеру засекай.

      Вот так, зная, что Акула может слететь с катушек от ярости, я постучала в знакомую дверь.

      — Открыто, Конеко, — раздалось изнутри. Когда я зашла, Кисаме стоял спиной ко мне на кухне, занятый готовкой. — Извини, не могу отвлекаться, а то испорчу всё блюдо. Подожди минутку.

      — Рада, что ты жив-здоров, — не удержалась я от улыбки. Да, я знала, что он точно будет в порядке после госпиталя, но знать и видеть — не одно и то же.

      — Да как будто у этих придурков был хоть какой-то шанс, — усмехнулся Кисаме.

      До сих пор ни слова про Забузу. Видимо, Акула и правда не в курсе.

      Что усложняло мою задачу раз в десять.

      — Ты не поверишь, Конеко, — продолжил он, склонившись над плитой, — чем я буду заниматься, пока жду твоего выпуска. Помнишь того пацана, Мангецу, с прошлогодних экзаменов? Понаблюдал я за ним и решил — в жопу D-ранговые миссии.

      — Не знала, что ты с ним знаком, — слегка удивилась я.

      — Не знаком. Зато узнал, как он на год отвертелся от D-рангов. Идея годная, мне тоже подходит.

      Я знала, что он улыбается.

      — М-да? Чем тогда заниматься будешь?

      — Ну, несколько D-рангов выполнить придётся — все так делают. Зато потом…

      Я прямо чувствовала, как его улыбка становится ещё шире.

      — Я буду обучаться у одного из Семи Мечников Тумана! Фугуки, носителя Самехады [1], — сообщил Хошигаки. — Даже когда попаду в полевую команду, буду параллельно заниматься с ним. Он будет моим Наставником!

      Не знала, что Кисаме попадёт к своему сенсею так рано. Но это вполне логично — мастеров меча обучают с малых лет. Эффективность такой системы подтверждает невероятная смертоносность Кисаме при канонном развитии событий.

      Значит, Фугуки — тот самый засранец, приторговывавший секретами гакуре [2].

      Жаль, Кисаме об этом сказать было никак нельзя. Восьмилетняя соплюшка, обвиняющая одного из легендарных Мечников в предательстве деревни? Смех, да и только.

      Мне оставалось только позволить Акуле обнаружить этот факт самостоятельно. Уверена, он справится с кем-то уровня Фугуки куда лучше меня.

      — Кончай строить заговорщицкие планы, Токи. Отсюда слышно, как у тебя извилины скрипят.

      — Да вот, думаю, когда нам видеться, если у меня Академия, а у тебя занятия.

      — А кто сказал, что мы прекратим тренировки? Ты так просто не соскочишь, Конеко, — хихикнул он, снимая посуду с плиты. — Всё, теперь точно не подгорит.

      Три…

      Кисаме обернулся, широко улыбаясь.

      Два…

      Лицо его мгновенно посерьёзнело, затем трансформировалось в жуткий оскал.

      Один.

      — Что за херня с тобой произошла? — Акула махнул рукой в сторону моего горла.

      Я принялась с интересом изучать пол в доме Хошигаки:

      — Слышал про Забузу?

      — Говорят, этого шпендрика АНБУ приняли.

      — В общем, он устроил резню среди учеников Академии.

      Глаза Кисаме угрожающе сузились.

      — Это он тебя?

      — Да… думала, убьёт, — вокруг потемнело от мгновенно заполнившей комнату яки [3].

      — Полагаю, АНБУ сгребли всё, что от него осталось, в маленький совок? — нарочито спокойно спросил Акула.

      — Только пару раз поцарапала, — тихонько призналась я. — Знаешь ведь — кендзюцу у меня… не очень.

      — И? — он видел, что я недоговариваю.

      — Он сказал, я нажила себе врага.

      На лице Кисаме была крупными буквами написана жажда чьей-то долгой и мучительной смерти.

      — Походу придётся найти тебе оружие получше, — хищно оскалился он. — И не беспокойся о Забузе. — Кисаме мрачно хмыкнул, и даже мне отчаянно захотелось сбежать куда подальше. — Я его отучу трогать чужих котят.

      Не знаю, какие жестокие планы рождались в уме Кисаме, но судя по лицу, ничего хорошего Забузе не светило.

      — Сначала завтрак! А потом оттащим твою задницу на полигон. И подберём оружие, которым сможешь нормально пользоваться.

      — Да, Кисаме-доно! — с таким Акулой лучше не спорить.

      Хошигаки продолжил расставлять тарелки, не обращая ни малейшего внимания на мой сарказм. Судя по его кровожадной улыбке, Забуза тоже нажил врага.

      Кисаме практически перевернул тренировочный зал вверх дном и выгреб оттуда всё оружие, какое только смог найти.

      — Просто опробуем каждое, — махнул он рукой на кучу разномастного железа.

      — Миленько, — не удержалась я.

      — Конеко, кончай шипеть и приступай.

      — Лан.

      День обещал быть долгим.

      * * *

      — Так… значит, у тебя лучше получается с дистанционным оружием. И почему я не удивлён?, — задумчиво пробормотал Кисаме, когда я перепробовала все железяки до единой. — Круче всего с сенбонами [4] выходило.

      Он что, хочет, чтобы я стала местным аналогом Генмы [5]?

      Он же, вроде, извращенец какой-то?.. Я не такая!

      — Ещё тебе вроде было поудобней с кусаригамой [6]. Это для более мощных ударов.

      Ну, ещё лучше — Тентен [7] из Киригакуре.

      Интересно, я от этого не стану эпизодическим персонажем?

      — Думаю, их можно неплохо совместить. Получится твой собственный боевой стиль, — продолжил Акула.

      Я буду Генмо-Тентен? Это ж что за чудо-зверёк получается?!

      — Приступим к основам. И заодно попробуем продумать владение обоими видами оружия в связке.

      М-да, хоть я и обожаю Кисаме, иногда очень хотелось его прибить.

      * * *

      — Может, хватит уже пялиться на мою шею? Жутковато как-то.

      Солнце почти скрылось за горизонтом. Кисаме безжалостно гонял меня несколько часов подряд, заставляя сродниться с новым, подходящим мне оружием.

      И ни на секунду не прекращая пялиться на мою шею.

      — До сих пор поверить не могу, что он тебя достал, — проворчал Кисаме.

      — Жизнь куноичи такова, что никуда от шрамов и порезов не денешься, — отметила я.

      — Не таких, — рыкнул он. — Это совсем другое.

      — Почему? — раздражённо вздохнула я.

      — Это как территорию пометить.

      Я моргнула и, сделав морду кирпичом, уставилась на него:

      — Он же убить меня хочет, ты чё, не понял?

      — Он пометил тебя, как свою собственность, — раздражённый моей непонятливостью Кисаме подошёл ближе. — Пусть даже как свою жертву. Но всё же свою.

      Акула рыкнул и встряхнул амулет, который так и не снял со своей шеи.

      — Хочешь знать, почему я использовал именно это для добивающего удара на выпускном экзамене?

      Ну нифига себе, сменил тему.

      — Почему?

      — По двум причинам. Во-первых, показать твою способность убивать. Это ведь была твоя чакра, — он взглянул на меня. — А во-вторых — заявить свои права.

      — Заявить права? — я была в полном охренении.

      — Ты — мой партнёр. Мой друг. Моя и ничья больше, — прорычал он. — Я использовал технику молнии, чтобы все это увидели.

      Ух ты.

      Я не знала, что у девятилетнего пацана может развиться такой мощный собственнический инстинкт.

      Акулье что-то, наверное..

      — И теперь я постоянно ношу твою метку, чтобы все видели, — акулий ниндзя вновь дотронулся до амулета. — Но теперь на тебе чужая метка.

      — Эмм, я как бы не хотела, чтобы Забуза чуть не расфигачил мне шею, — выдавила я.

      — Всё равно нельзя это так оставлять.

      — Это же шрам. Куда я его дену?

      — Думаю, что смогу перебить притязания этого урода.

      — Это как?

      — Поставлю свою метку поверх его. Видимо, того, что было раньше, не всем хватило для понимания, — Кисаме вдруг оказался чересчур близко.

      Что он задумал?!

      Он наклонился ближе, и я в панике закрыла глаза.

      — Думаю, что найду что-нибудь подходящее, — его голос прозвучал совсем рядом с моим ухом.

      А потом он вдруг развернулся и пошёл прочь:

      — Поработай с этим оружием, Конеко. Уверен, с ним ты станешь настоящим мастером.

      Я осталась стоять в полном одиночестве и офигении.

      Забуза стал моим врагом.

      У меня теперь оружие, как у двух персонажей аниме.

      А Акула пошёл думать, какую метку на мне поставить, чтобы «заявить свои права».

      Кто-нибудь, спасите меня.

      * * *

      Не зная, что делать дальше, я сдуру рассказала всё матери.

      И ответ её был… неожиданным:

      — ДА! — радостно подпрыгнула она.

      — Ока-са-ан?..

      — Ой, да всё нормально, милая! Просто прими то, что Кисаме-тян решит тебе подарить, — чуть не пританцовывая, пропела она.

      — Ты хоть вообще меня слушала? — запротестовала я.

      — Ну конечно! И он совершенно прав! Будет только лучше, если он тебе что-нибудь подарит.

      — Но, но!.. Он же хочет что-то подарить по абсолютно тупой причине! Я же ему амулет дарила не для…

      — Это был способ помочь своему другу, не так ли?

      — Ну ма-ам…

      — Не «мамкай»! Токи-тян, всё правда в порядке. Ты поймёшь, когда вырастешь.

      Если бы она знала.

      Я уже старше неё и до сих пор ничего не понимаю.

      * * *

      Никакими словами не выразить ярость, забурлившую в нём при виде шрама, уродующего шею его Конеко. И когда она рассказала, где и как его получила, эта ярость только усилилась.

      Сначала он и его внутренняя акула отвлеклись на выбор оружия для Токи. Но позже, во время тренировки, его взгляд постоянно соскальзывал на эту оскорбительную метку. И чем дольше он смотрел, тем сильнее трясло его внутреннюю акулу.

      Когда Конеко не выдержала, он очень старался объяснить, но она не поняла. Не прониклась.

      Бедная Конеко была такой невнимательной.

      Сама же раздразнила его территориальные инстинкты чуть не до помешательства.

      И когда он приблизился к ней, план был прост. Он решил подчиниться глупым словам, которые она всё никак не отучится ему говорить.

      «Уел», «выкуси», «попробуй укусить». Такие простые слова.

      Для хищника они значат слишком многое.

      Особенно для такого, который ещё и её ошейник носит.

      Он остановился в самый последний момент. Нет, так он свои права заявлять не будет.

      По крайней мере, пока.

      Пока что он просто найдёт ошейник для своей Конеко и так даст всем понять, чья она. А потом пойдёт и порвёт на клочки тот жалкий кусок мусора, что посмел пометить его девочку. И скормит останки самой большой акуле, которую сможет призвать.

      Хошигаки чуть не замурлыкал от нарисованной воображением картины.

      Хорошо, что Акулы не умеют мурлыкать.

      * * *

      — Вот, Конеко, — Кисаме протянул мне небольшой футляр.

      Я осторожно его открыла. Внутри была простая металлическая цепочка с большим амулетом из морского стекла.

      Амулет имел форму акулы.

      В целом эта штука была на удивление… милой.

      — К сожалению, эта вещица не может запасать чакру как твой подарок. Но это лучшее, что я смог сделать, — он угрюмо пялился себе под ноги.

      — Идеально, — уверила я его. — Спасибо тебе!

      И потянулась его надеть.

      — Давай помогу, — я даже вякнуть не успела, как он отобрал амулет и повесил его мне на шею. После отступил назад, удовлетворённо осматривая плоды своих трудов:

      — Намного лучше, — кивнул он. — Сейчас ещё пойду прирежу медленно и мучительно одного урода и вообще стану самой счастливой в мире акулой.

      — Кисаме… не убивай Забузу, — Демон Тумана играл в каноне слишком важную роль.

      — Я что, должен просто позволить ему избежать наказания? — ожидаемо завёлся он.

      — Я не сказала, что нельзя как следует надрать ему задницу, — вздохнула я. — Просто… не убивай его.

      — Почему нет? — рявкнул Акула.

      А вот сейчас надо немного правды сказать.

      — Он… не стоит он того, — жизнь Демона Тумана действительно не стоила того хаоса, что вызовет его преждевременная смерть.

      — Тч, Ладн. Ублюдок ещё поживёт. Но я буду наслаждаться каждой секундой выбивания из него дерьма.

      — Справедливо, — покачала я головой. — Может лучше тогда мне с ним разобраться? Ну, знаешь, счёт сравнять.

      — Конеко, да мне срать на честность, счёты и всю остальную херню. Ты и близко к нему не подойдёшь, — снова завёлся Акула.

      — Ну, так я же теперь дистанционный боец. помнишь?

      — Ты меня слышала, — раздражённо глянул на меня Кисаме. — Этот засранец теперь мой.

      * * *

      — Демон Тумана… — голос сочился сарказмом. — Слишком крутой титул для того, кто прирезал кучку учеников Академии.

      — Чё надо? — рявкнул Забуза, узнав голос. — Мне заранее плевать на твои слова, рыбка.

      — А зря, — протянул Кисаме.

      — Это почему? — глумливо усмехнулся Демон Тумана.

      — Ты поранил кое-кого. Поднял руку на моё, — с очень недоброй улыбкой ответил Кисаме.

      — А, ты про ту слабую сучку, которую я немного покорябал мечом? — рассмеялся Забуза. — Как ты там её называешь? А, точно, твоя Конеко, да? Ну и жалкий же у тебя ручной зверёк.

      — Видишь этот амулет? — Кисаме небрежно поигрывал висящим на шее акульим клыком.

      — И чё?

      — А знаешь, что это? — он показал на маленькие камушки, вшитые в повязку.

      — Да мне наплевать.

      — Это ненадолго, — мрачно хмыкнул Кисаме.

      Он резко рванул вперёд, одним движением обнажая меч и нанося удар.

      Забуза чертыхнулся, отскочил, чтобы достать своё оружие.

      Акула и Демон скрестили клинки.

      — Хм-м, а ты быстрый. Но я быстрее, — Кисаме широко ухмыльнулся, обнажив зубы. — Слыхал, что использование техник Молнии ускоряет шиноби?

      — И чё? Ты-то воду используешь, — Забуза атаковал, Акула легко уклонился.

      — Верно. А вот моя Конеко — нет. Рай Кен! — молния зазмеилась по клинку Кисаме. Хорошо, что Токи перезарядила чакронакопители.

      Он сделал мысленную пометку попросить её ещё раз так сделать.

      Рванувшись в атаку, Кисаме пропал из виду — техника Молнии позволяла ему сравниться по скорости с джонином.

      Забуза не успел уклониться, и рукоять меча обрушилась на его голову, отправляя на землю.

      Кисаме пинком перевернул тело на спину.

      Сверкающий разрядами клинок медленно приблизился к шее поверженного и оглушённого Забузы.

      Кончик меча кольнул гортань Демона.

      — Скажи спасибо моей Конеко. Она попросила тебя не убивать, — спокойно произнёс Кисаме. — И она была права.

      Он убрал меч и пошёл прочь:

      — Ты того не стоишь.

      Кисаме пощадил ублюдка. Но если он хоть ещё раз притронется к Токи… Демону лучше бы тогда в темпе свалить куда подальше, хотя нигде на свете не найдётся места, где он смог бы спрятаться.

      --------------------

      [1] Самехада (яп. «акулья шкура») — один из семи Великих Мечей Тумана. Огромный двуручный меч, способный поглощать чакру противника при ударе.

      [2] гакуре (яп. «скрытая деревня») — поселение шиноби, в которое закрыт доступ обычным людям.

      [3] яки (в других вариатах: «ки», «сакки». яп. «жажда крови») — источаемое шиноби духовное давление, желание убивать. У некоторых шиноби яки может достигать такой силы, что противника буквально парализует от страха.

      [4] сенбоны — обоюдоострые металлические иглы примерно 15-20 сантиметров длиной. Чаще всего используются, как метательное оружие. Использование сенбонов требует высокой точности и знания акупунктурных точек на теле человека.

      http://vignette4.wikia.nocookie.net/x-naruto/images/9/91/Anime_naruto_by_kruno1998-d3gb149.jpeg/revision/latest?cb=20160208051713

      [5] Генма Ширануи — шиноби Конохагакуре, сверстник Какаши, Гая и Асумы. В каноне стал джонином и телохранителем Четвёртого Хокаге. Известен своей привычкой постоянно таскать во рту сенбон на манер зубочистки.

      http://samlib.ru/img/m/moiseew_e_i/reality/realistic-naruto-characters_5.jpg

      [6] кусаригама — холодное оружие, представляющее собой серп на длинной металлической цепи.

      [7] Тентен — шиноби Конохагакуре, известная владением холодным оружием, в том числе кусаригамой.

      http://samlib.ru/img/m/moiseew_e_i/reality/black_hair_chinese_dress_eddy_shinjuku_headband_jpeg_artifacts_naruto_pink_eyes_realistic_short_hair_signed_tenten_watermark_weapon_1920x1080.jpg

      --------------------

      В следующей главе: «Время пришло. Пора самой сдать этот экзамен».

     До выпускного экзамена мне оставалось всего несколько месяцев.

      Честно говоря, я уже ничего не понимала.

      Экзамены ведь должны были отменить после атаки Забузы, правда же? Момочи вынес целый класс на год младше моего. Из моих сверстников досталось только мне. Киригакуре уже потеряла весьма немалое число потенциальных шиноби.

      Так почему мои экзамены до сих пор не отменили? Этого я не знала. И, если честно, не очень-то и надеялась на подобный исход. Хорошо уже то, что среди своих одноклассников я ни с кем не поддерживала близких отношений.

      Кисаме начал обучение у Фугуки — одного из Мечников Тумана, но и своё слово держал: каждый день после уроков он тащил меня на тренировочный полигон.

      — План такой, — с ухмылкой сообщил он. — Мы сконцентрируемся на тренировках кендзюцу, пока ты не привыкнешь к своим обновкам. Когда я посчитаю, что ты справляешься, перейдём к спаррингам. Без поддавков. Тебе придётся как следует постараться, чтобы меня победить, Конеко — жалеть я тебя не буду.

      Я с ужасом уставилась на Кисаме. Мы оба знали, что надрать мне задницу ему никакого труда не составит.

      — И нечего тут глазки строить. Я решил, что, если сможешь продержаться против меня, бля, да если сможешь хоть несколько раз меня победить, у этих придурков из твоего класса ни единого шанса не будет, — он потрепал меня по голове и наградил задумчивым взглядом. — А ещё пойдем на охоту. Будем ломать твой страх перед убийством.

      Итак, жёсткие тренировки, бои без поддавков и регулярные убийства милых лесных пушистиков? Кисаме собрался превратить последние месяцы перед экзаменом в совершеннейший ад.

      Всё ради того, чтобы я выжила.

      Я не знала, расцеловать его за это или врезать в челюсть.

      Последняя мысль заставила меня озадаченно моргнуть. Шваркнуть — понятно за что. Но вот расцеловать?.. С чего я вообще об этом подумала?

      Почему не обнять? Или не выбрать ещё какую-нибудь менее романтичную форму благодарности? Вкусняшку там притаранить, или ещё чего?

      Эх, наверное, от стресса всякая фигня в голову лезет.

      Лучше всего — выкинуть эту глупую и странную идею из головы и вообще сделать вид, что она никогда туда и не приходила.

      Да, точно.

      Ничего не было!

      * * *

      — Будешь кидать сенбоны до тех пор, пока не научишься каждый раз попадать в то место, которое покажу. Я знаю, что ты и так уже способна попасть в десятку. Наша цель — чтобы ты уверенно попадала в любое выбранное место, если твой противник не уклоняется, — проинструктировал меня Хошигаки.

      И указал точку на мишени:

      — Бей сюда.

      Только я собралась исполнить команду, как пришлось уворачиваться от внезапного выпада Акулы.

      — Охренел, Кисаме? — рявкнула я.

      — Твои противники не будут стоять и смотреть. Бей в цель, Конеко, — он крутанул мечом восьмёрку, вновь приближаясь ко мне.

     

      Пять дней спустя Кисаме удовлетворённо кивнул:

      — А теперь — движущиеся цели, — Кисаме дёрнул верёвку, и подвешенные на разной дистанции мишени закачались из стороны в сторону. — Бей в самую быструю, в центр. И я не разрешал тебе замирать на месте.

      Мне в ноги полетело водяное дзюцу.

      Ну почему, почему я на это подписалась?..

     

      Прошло ещё полторы недели, прежде чем Акула решил, что мои навыки достигли более-менее приемлемого уровня:

      — А теперь с кусаригамой. Так же, как с сенбонами. Бросаешь его, пытаясь поразить цель или обмотать её цепью. Цель выбираю я. При этом уворачиваешься от моих атак.

      И протянул мне цепь со свисающим серпом.

      — Знаешь, Кисаме, мне кажется, тебе немножко слишком нравится происходящее, — проворчала я, начиная раскручивать цепь.

      — Может быть, — ухмыльнулся Акула.

      — Ну, поехали, Конеко, — он указал мишень. — ударь, затем оберни цепью.

      Я кивнула и ушла от его удара, пытаясь одновременно направить свой точно в цель.

     

      На атаки неподвижных целей кусаригамой у меня ушла целая неделя.

      — Очень неплохо, Конеко, — одобрительно улыбнулся Кисаме.

      — Да, да… — обреченно вздохнула я. — А теперь по движущимся мишеням.

      — Именно.

     

      Месяц. Целый грёбаный месяц прошёл, прежде чем акулий ниндзя решил: «сгодится».

      — У тебя всё ещё есть затыки и с тем, и с другим. А ещё ты даже не пыталась использовать оба вида оружия одновременно, — Кисаме, как обычно, не стал ходить вокруг да около. — Для этого спарринги и придуманы.

      — То есть я должна научиться работать с ними обоими, пока сражаюсь с тобой? — злобно уставилась на него я.

      — Точно.

      * * *

      Кисаме — 0, Токи — 0.

      — Мизу Буншин но Дзюцу, — рядом с Акулой вырос водяной клон.

      — Мать твою, Кисаме! Я и от одного тебя еле уворачиваюсь!

      — Кончай шипеть, Конеко. Бей в ответ.

      — Выкуси!

      — Ну, раз ты просишь, — синхронно щёлкнули зубами оба Кисаме, бросаясь в атаку.

      — Я не это имела в виду! — воскликнула я, с трудом увернувшись от обоих. Клон всё ещё был слишком близко. — Райтон: Джибаши!

      Удар молнии заставил клона растечься безвредной лужицей. Я остановилась, тяжело дыша.

      И почувствовала клинок у своей шеи.

      — Мертва. Ты слишком любишь эту технику. У тебя ж их неплохой такой набор. Используй разные, — Кисаме опустил меч.

     

      Кисаме — 5, Токи — 0.

      Мой кусаригама располосовал ещё одного водяного клона Кисаме.

      Проклятая Акула! Уже сейчас у него море чакры. Это был десятый клон только в этом спарринге!

      — Суиро но Дзюцу, — я обнаружила, что заперта в сфере воды.

      Кисаме застал меня врасплох. Неторопливым шагом прошествовав к Водяной Тюрьме, он пару секунд наблюдал за моими отчаянными попытками освободиться. А затем сложил руки и впечатал их в водяной шар:

      — Суйтон: Гошокузаме, — пять вылепленных из чакры акул сорвались с его пальцев и кинулись ко мне, остановившись в считанных сантиметрах от того, чтобы разорвать меня на мелкие клочки.

      Водяная Тюрьма обрушилась на землю вместе со мной.

      — Мертва, — постановил Кисаме, как будто это и так не было понятно.

     

      Кисаме — 12, Токи — 0.

      Я запустила в Хошигаки несколько сенбонов, вынуждая уклоняться.

      — Суйтон: Суйкодан но Дзюцу, — Акула в ответ отправил в меня водяную бомбу, которую встретила ударом кусаригамы, заставляя безвредно рвануть на подлёте.

      — Получилось! — расплылась в улыбке я. Вот только вновь коснувшийся шеи клинок быстро стёр её с лица.

      — Мертва. Не позволяй себе отвлекаться, — проворчал Кисаме. Затем расплылся в улыбке. — Но уже лучше.

     

      Кисаме — 17, Токи — 0.

      — Суйтон: Бакусуй Шоха.

      Выругавшись, я еле успела уклониться от приближающейся волны.

      На лицо против воли выползла ухмылка — у меня была заготовлена пара тузов в рукаве. Первый я решила использовать просто потому, что он клёво выглядел.

      Я собиралась без палева спереть технику у Какаши [1]. Не, нуачо? Я и так уже использую приёмы Генмы и Тентен, почему бы Какаши в этот микс не приплюсовать?

      Мои руки быстро сложили серию печатей:

      — Райджу Хашири но Дзюцу! [2] — в противника отправилась Техника Молниеносного Зверя.

      У Какаши молния принимала форму собаки (или волка). Я решила сделать по-своему. Да и просто не смогла удержаться и не обыграть своё прозвище.

      Созданная мной техника приняла форму огромной кошки и кинулась в сторону Кисаме, вынуждая его сосредоточить все силы и внимание на уклонении от атак. Дорожка электричества соединяла кошку с моими руками, позволяя направлять её движения.

      Я использовала технику, чтобы вынудить Кисаме подойти поближе к деревянному столбу.

      И, стоило ему оказаться на намеченной мной позиции, я отпустила контроль над дзюцу и взмахнула кусаригамой.

      К моему удивлению удар достиг цели — цепь обернулась вокруг Кисаме и примотала его к столбу.

      Пришло время второго сюрприза.

      Рай Кен, техника Клинка Молнии, великолепно подходила для кунаёв и сенбонов. Но для кусаригамы требовалось кое-что другое.

      Я поддёрнула цепь, чтобы она не сползала, и при этом освободить руки для печатей:

      — Райтон: Кангекиха.

      «Волна Бодрости». Техника стихии Молнии, собирающая в руках пользователя заряд электричества и отправляющая его в цель по материалу-проводнику.

      Металлическая цепь кусаригамы подходила для этой техники просто идеально.

      Сыплющий искрами разряд с ужасающей скоростью метнулся по цепочке к Кисаме. Я успела остановить атаку за секунду до того, как она ударила в Акулу.

      — Мёртв, — помолчав, родила я мысль, сама не в силах в неё поверить.

      Я победила.

      — Красиво сработано, Конеко, — ухмыльнулся Кисаме, когда я ослабила натяжение цепи, позволив ему освободиться. — Ты покажешь им всем, на что способны котята.

      — Можно я теперь буду хотя бы кошкой?

      — Нет, — не раздумывая, брякнул Хошигаки. Хихикнул. — И не надейся, что мы прекратим тренировки только потому, что тебе удалось один раз выиграть.

      — Джашин подери.

      * * *

      Я обозрела раскинувшуюся перед глазами арену и нервно сглотнула, не переставая теребить подаренное Акулой ожерелье.

      Время пришло. Пора самой сдать выпускной экзамен.

      Я в двадцатый раз проверила оружие. Сенбонов нахапала столько, что удивительно, как умудрялась не колоть саму себя при каждом шаге. Цепь кусаригамы я обернула вокруг талии, как будто ремень. Один хороший рывок и закреплённые на её краях клинки полетят навстречу врагу. Ну и, конечно же, несколько кунаёв у меня с собой было.

      Но я всё равно не чувствовала себя готовой.

      Мои родители и одна конкретная акула уже заняли места на трибунах. Нас должны были вывести на поле с минуты на минуту.

      Совсем немного времени, и мне придётся убивать, чтобы не быть убитой.

      Я закрыла глаза и на секунду отрешилась от происходящего, вцепившись в акулу-амулет, словно в спасательный круг.

      Я с самого начала не могла не понимать, что быть ниндзя — означает отнимать чужие жизни. Просто очень хотелось, чтобы первыми в списке убийств не оказались мои одноклассники.

      Скрип открывающихся ворот выдул из моей головы все лишние мысли. Я задвинула доставшиеся с прежней жизни принципы в дальний угол сознания и расцепила сжатые на ожерелье пальцы.

      Не буду думать. Не буду бояться. Не буду стыдиться. Хотя бы пока всё не кончится.

      Так или иначе.

      Вместе с одноклассниками я вышла на арену и заняла позицию на небольшом пригорке.

      — Готовы, — джонин-экзаменатор поднял руку. И резко опустил. — Начали.

      После чего скрылся в технике телесного мерцания.

      Как и на экзамене Кисаме, вокруг воцарился полный хаос.

      — Рай Кен, — я кидалась заряженными молнией сенбонами в любого, кто попадал в радиус досягаемости. Результаты были разные, но чаще всего попадание иглы вызывало у жертвы паралич. В этом случае я бросалась вперёд с кунаём в руке, беззастенчиво пользуясь предоставляемым техникой Молнии преимуществом в скорости. Беззащитным жертвам было легко перерезать глотку.

      Но случалось и так, что сенбон попадал в сердце или горло. Заряд был достаточен, чтобы противник мгновенно умер от электрического шока.

      Через некоторое время оставшиеся в живых противники сократили дистанцию настолько, что я уже не могла эффективно использовать сенбоны. Пришлось отменять дзюцу, теряя скорость.

      Одним движением сорвав с пояса кусаригаму, я закрутила цепь вокруг себя. Лезвия со свистом устремились навстречу всем, оказавшимся в зоне досягаемости.

      К сожалению, теперь ко мне можно было приблизиться. Я показывала чудеса ловкости, успевала не только размахивать цепью, но и отправлять во врага кунаи и сенбоны… Но идеальной такую тактику не назовёшь — я просто физически не успевала достать всех противников.

      Я не успела увернуться, заработав широкий порез на спине. Крутанувшись на месте, вмазала мечнице по роже кулаком и постаралась отпрыгнуть, но следующий удар задел мне ногу.

      Взмахнув кусаригамой, я обмотала противницу цепью. Время расплаты.

      — Райтон: Кангекиха, — я не позволила себе ни грамма жалости, ударив электричеством в полную силу.

      И быстро освободила цепь от упавшего тела.

      Остался только один противник. И стоял он очень далеко.

      Хорошо, что я дистанционный боец.

      Пора завершить эту кровавую баню.

      — Райджу Хашири но дзюцу, — сотканная из молний кошка устремилась к противнику. В том израненном и измотанном состоянии никаких шансов увернуться у него не было.

      Озарявший арену голубоватый свет погас.

      Всё вокруг вдруг куда-то поплыло… и стало двоиться перед глазами.

      Я потеряла много крови. И чакра была на исходе.

      — Победитель: Судачи Токи.

      О, ну надо же? Повезло ей…

      Мир померк.

      * * *

      — Ох… я как будто одну из акульих бомб Кисаме забодала, — простонала я, когда сознание немного прояснилось.

      — Не поступай так со мной, Конеко, — разгневанно прорычал Акула.

      — А чё я сделала?

      — Токи-тян, ты проснулась! — мама порывисто прижала меня к груди.

      — Да уж, мусуме [3], напугала ты нас, — раздался голос отца.

      — Да чё?.. — захлопала глазами я.

      — Ты два дня была без сознания, — проинформировал меня папа.

      — Ого, — неудивительно, что башка так трещит. — Простите.

      — Всё нормально, Токи-тян. Мы просто очень рады, что ты очнулась, — наконец отпустила меня мама.

      — Я пропустила что-нибудь?

      — Было принято решение отменить такой тип экзаменов, — ответил папа. — Деревня теряет слишком много перспективных шиноби, а народу в Академии и так мало из-за выходки Забузы.

      Мама схватила отца за руку и отбуксировала из комнаты:

      — Пойдём, дорогой, давай принесём Токи поесть.

      Только когда они вышли, Кисаме заговорил снова:

      — Ты… реально меня напугала, Конеко, — вздохнул он. — Я думал, что потерял тебя.

      — Прости, — на большее меня не хватило. Жутко хотелось спать.

      — Фигня. Просто надо будет с тобой поработать над уклонением.

      — М-ладн… — сознание плавно уплывало куда-то далеко-далеко. — Спасибо, Кисаме. За помощь.

      — В любое время.

      — Люблю тебя.

      — … И я тебя. Спи, Конеко.

      --------------------

      [1] Хатаке Какаши — один из главных героев манги и аниме «Наруто». Известен огромным количеством используемых техник ниндзюцу. Особенно стихии Молнии

      [2] Техника Молниеносного Зверя-Преследователя. — атакующее ниндзюцу стихии Молнии. С-ранг, средний радиус действия. Представляет собой заряд Стихии Молнии, принявший форму животного (в каноне — собаки). Шиноби контролирует технику, направляет её, заставляя преследовать врага.

      http://naruto.wikia.com/wiki/Lightning_Release:_Lightning_Beast_Tracking_Fang

      [3] яп. «дочь».

      --------------------

      В следующей главе: Бабник с таким комплексом старшего брата, что Итачи нервно курит в сторонке. И Акула, почему-то решивший, что я — его собственность. Вот такая команда мне досталась.