Рассказ ведется от лица солдата, входившего в манипулу Птицелова (да, да - того самого сотника из Тени Легиона), впоследствии полностью уничтоженной.
Версия полная, подкорректированная.
- Тень тебя раздери, Крикун! Сколько можно уже копаться в этом дерьме?!
- Заткнись, Шустрый. Сам ничего не делаешь, так дай хоть другим поработать.
Я снял перчатку и тыльной стороной ладони провел по лицу, стараясь стереть с него грязь, перемешанную с потом и кровью, но лишь еще больше размазал ее по небритой щеке. Немного отдышавшись, я прокашлялся, схаркнул на землю сгусток мокроты и вновь принялся за дело.
Овраг был завален трупами под завязку. И не мудрено. Сегодняшняя ночь выдалась на редкость урожайной: в кои-то веки нам удалось застать клан диких во сне и вырезать их поселение до последней чурки. В живых мы оставили немногих - тех, кого еще просто не нашли, - и до рассвета из них не дотянет никто.
Солдаты разбрелись по поляне, короткими мечами добивая раненых самцов, а заодно выискивая, чем или кем можно поживиться. И судя по доносившимся с дальнего конца деревни звукам, одну самку они все-таки нашли.
Ну, не целую, так хоть живую - нам не привыкать.
Я поднялся с колен и с накатившей злостью пнул подвернувшуюся под сапог голову. Ну где же, где же?.. Я ведь видел...
Трупов было много, чересчур много, и не все из них можно было убрать, не вымазавшись с головы до пят вонючей жижей - кровью, мочой и дерьмом - растекшейся по дну оврага. Руки у меня уже были заляпаны по локоть, с налипшими тут и там на кожу кусочками плоти. Хорошо хоть туники у нас летние - с короткими рукавами...
В очередной раз пройдясь взглядом по останкам диких, я удовлетворенно хмыкнул, увидев, наконец, то, что так долго искал. Из-под невысокой кучи трупов на краю ложбины торчала тонкая изящная рука, покрытая слипшейся от крови шерстью.
Раскидав тела, я вытащил девушку из оврага, опустил на траву и кончиками пальцев дотронулся до ее худой шеи. Хвала Тени, пульс есть. Вздохнув, я распрямился. Живая, и то ладно...
Где-то позади тихо прошелестели плащи, и за моей спиной раздался громкий насмешливый голос:
- Вы только посмотрите, братья мои! Крикун откопал себе сувенирчик.
Я резко обернулся.
В трех-четырех ярдах от меня стоял Шустрый в окружении солдат из второй центурии. Иммун прищурился и с издевкой проговорил:
- Она у тебя еще небось и живая, а?
В ответ девушка повела влажным черным носом, издала тихий протяжный стон и открыла глаза.
- Хэй, так она ж келло'трэа! - протянул Шустрый, недоуменно поднимая тонкую, почти что женскую бровь. Оскалившись, он кивнул и посмотрел на меня. - Ты что ж, Крикун, решил с баб на сучек перейти? Так я тебе с радостью свою борзую дам полапать, когда вернемся - по старой-то дружбе, - он загоготал; стоящие рядом подхватили - все, кроме Рыжей, нашего спекулятора, и сидящего у корней гигантского дуба Торбы - мрачного типа с бледным шрамом через всю правую половину лица, следом давнего удара топора дикого.
Я сузил глаза.
- Ублюдок...
- Ч-что?
- Что слышал, Шустрый. Или ты еще и глухой?
Тот несколько мгновений стоял, уставившись мне в глаза, затем хлопнул себя по боку и рассмеялся.
- Шутник ты, Крикун. Ладно, так уж и быть - отдай мне девчонку, и будем считать, что я ничего не слышал.
Сделав каменное лицо, я четко и медленно произнес:
- Засунь себе в задницу свои одолжения... и сучку свою заодно.
- Ты... ты... - его побагровевшее лицо исказилось в гримасе гнева. - А вот за это... - выхватив меч, он сделал шаг вперед. - А вот за это ты ответишь, гаденыш...
Слегка опустив вниз уголок губы, я положил руку на эфес.
- Еще один шаг, прыткий ты наш, и сегодня на завтрак ворону центуриона достанется на один труп больше. Я... ясно выражаюсь?
- Ах ты, с-с... - вконец разъярившись, Шустрый замахнулся, но опустить руку не успел - Рыжая молниеносным движением перехватила его запястье, а подскочивший Торба выбил меч и скрутил ему руки за спиной.
Поток вытекавших из него ругательств был бесцеремонно прерван громким властным окликом.
- А ну прекратить!
Солдаты расступились, и к нам, держа на сгибе левой руке шлем, вышел центурион.
- Устроили тут... Шустрый, что произошло?
- Отцепись ты... - он дернул руку, освобождаясь от цепкой хватки Рыжей. - Вот этот, - Шустрый показал на меня. - Отрыл себе бабу... живую... и не хочет поделиться с братьями. А баба-то не его, между прочим - он ее сам не отбивал.
Центурион хмуро глянул на меня, затем перевел взгляд на Высшую. Та уже очнулась окончательно и сидела, прижавшись к моей ноге, смотря на солдат огромными испуганными глазами с непомерно большой черной радужкой и почти что без белков. Шерсть на ней слиплась от крови, через всю вытянутую морду шла глубокая кровоточащая царапина.
Сжав и без того тонкие губы, он провел рукой по подбородку и после короткой паузы произнес:
- Пусть забирает себе.
Шустрый опешил.
- Но, Пти...
Договорить он не смог - центурион выхватил меч и наотмашь ударил иммуна рукоятью по лицу.
- Еще раз назовешь меня этим именем, и я вырву тебе язык. Понял? А теперь исчезни. Быстро.
Птицелов мотнул головой; Шустрый скривился, но промолчал. Сплюнув в траву кровь вместе со сломанным зубом, он оттолкнул Торбу и исчез в окутывающих лес предутренних сумерках.
Центурион мрачно уставился на оставшихся.
- Кто-нибудь еще хочет поспорить? Отлично. Так, нечего здесь рассиживаться - кончайте, что начали, и уходим. У нас еще несколько деревень по дороге, а Вайронс - человек не из терпеливых. Все, все! За работу! А ты... - проводив взглядом солдат (Торба вновь уселся под дерево; Рыжая ушла с другими, один лишь раз обернувшись на пол-дороге до первой хижины и бросив на меня быстрый взгляд цепких зеленых глаз), центурион кивнул на девушку. - Держи ее подальше от остальных. И если она станет тебя задерживать, ждать вас никто не будет. Свободен.
Надев шлем и поправив бело-серый плюмаж, он ушел, а я хмыкнул и опустился на корточки рядом с девушкой. Та испуганно отшатнулась. Она ведь не дикая... и даже не воин - хоть и Высшая. Как она, интересно, попала сюда?..
Я дотронулся до ее руки и улыбнулся.
- Не бойся, не бойся... тебя как зовут-то?
Девушка промолчала.
- Ты что, язык проглотила? - она смутилась еще больше и отвела взгляд.
Та-ак...
- А, ну-ка... - схватив ее за подбородок, я притянул ее лицо к себе. - Сиди, не дергайся.
Одна рука - на верхнюю челюсть, вторая - на нижнюю. Я разжал ее рот, обнажив острые пожелтевшие клыки - ну, точно... Вместо языка у нее во рту склизким червяком шевелился короткий обрубок. Так, так... Я отпустил ее и в задумчивости поскреб щетину на щеке. Рабыня, наверное... Хотя, странно - ведь дикие обычно рабов не держат...
Впрочем, неважно.
Отстегнув от пояса моток бечевки, я соорудил нечто вроде поводка, связал ей руки, а свободный конец снова прикрепил к поясу. Я тебя тут не оставлю, нет.
И...
...Тень, ну и что, что ты - не человек?
...
Кровь. Кровь. Кровь.
Крики, стоны... истекающие черно-алым страхом глаза, деревни, чадящие свое плотью в мертвое небо... лига за лигой, день за днем.
Все одно.
Которую неделю мы топчем сырую траву западных лесов, орудуя мечами, не задумываясь, как машины - и все потому, что в один совсем не прекрасный день Совету надоело считать убытки после очередного набега диких на приграничные поселения, и, собрав под бело-серые знамена Элероса семитысячное войско вкупе с нанятой Пятой "стальной" когортой Легиона, решил ввести это все в леса, исконно принадлежащие диким.
И теперь мы - три манипулы Легиона и отряд королевских гвардейцев капитана Вайронса, авангард союзных войск Элертанны - прокладываем клинками дорогу сквозь саму плоть этого зеленого чистилища. Дорогу, по которой потом пройдут основные силы Совета - по нашим телам, по нашим костям... и тех, кто осмелился встать у нас на пути.
Люди, трава, деревья... Волки, рыщущие в темноте - все это смешалось в однородную темно-багровую массу, в горячую кровь диких, стекающую с мечей. Азарт, сменяющийся скукой... очень быстро, потому что они не давали нам нормальных боев, они отступали, оставляя нам целые деревни - с самками и молодняком. И вот уже долгое время меня не покидало чувство, что нас просто куда-то заманивают.
А через несколько дней мы вышли к точке встречи.
Центурион как раз выслушивал доклад разведчика, вернувшегося с места, и стоял он ко мне спиной - так, что лица я его видеть не мог, - когда к ним подошел Финвелл, его опцион, и, немного послушав, скривился и сплюнул, процедив:
- Чтоб он сгнил в Забытых Землях...
Находящиеся рядом солдаты повернулись к нему все как один. Разведчик к тому времени уже умолк, и во влажном ночном воздухе повисла напряженная тишина.
Вопрос, готовый слететь с губ любого из нас, озвучить довелось мне:
- Что ты имеешь в виду, Финв? Что... что случилось... - Финвелл помрачнел; центурион взмахом руки отпустил разведчика и повернулся к нам. - Господин центурион?
- Его там нет, - задумчиво произнес он. Заметив недоумение, расползшееся по нашим лицам, он добавил. - Вайронса там нет. Мало того... - он поскреб подбородок. - Его там никогда и не было. Деревня стоит целая, да еще и с гарнизоном.
- Тень Всемилостливейшая... - протянул кто-то из солдат.
- Вот так вот...
Финвелл сплюнул еще раз.
- С-сучонок... прихвостень королевский... чуял же, чуял, что нельзя им всем доверять было! - фыркнув, он со всей силы стукнул кулаком по ладони. - Выблядок винзенской потаскухи, ну, попадись он только мне...
- Финв, хватит! - центурион раздраженно взмахнул рукой. - Тебя только не доставало еще...
По группе солдат пошел шепоток. Рыжая, видимо, устав от этой пустой болтовни, растолкала сбившихся в плотную кучу легионеров и, подойдя к Птицелову, с ехидцей в голосе спросила:
- Ну и что теперь... милорд? Сядем прям вот тут и будем его ждать, так?
- Нет, - резко произнес наш сотник, смерив ее тяжелым взглядом. Впрочем, на Рыжую подобное не действовало никогда. - Возьмем деревню - это для начала. А уж потом - да, сядем и будем ждать.
Рыжая хмыкнула - ну-ну, мол, ну-ну...
- Сколько?
- Сколько потребуется. У нас есть приказ, между прочим. Или вы уже забыли, кто нас всех нанял?
Мы стояли вокруг него с угрюмыми лицами и молчали.
- Так-то. Пока Легион работает на Совет Элертанны, мы будем делать то, что он прикажет - хотим мы этого или нет. А теперь выполнять! Свободны.
Что ж, приказ он и в западных лесах приказ.
И мы пошли, и мы выполнили. Деревня была нашей уже к утру.
...
- Долго еще нам тут торчать, а? Меня уже мутить начинает от этого леса.
- А я почём знаю? Иди и спроси у Птицелова сам, коли охота такая.
Торба криво усмехнулся.
- Нет уж, Крикун, спасибо. Мне и одного шрама вполне хватает.
Я мрачно хмыкнул и в задумчивости пнул что-то черное и слипшееся, торчащее из пожухлой осенней травы. Этим "что-то" оказалась полусгнившая голова дикого, оставшаяся, видать, еще с самого взятия.
Прокатившись несколько ярдов, она остановилась у ног моей Высшей, сидевшей под деревом и привязанной одной ногой к его корням. Высшая... да, она шла со мной... за мной - сквозь лес, по трупам, стирая с себя вездесущую кровь... А что ей еще оставалось делать? Немая... не воин, к тому же. Из жрецов, наверное, ну да кто теперь разберет... да и какая теперь-то разница, если уж на то пошло?
Все мы здесь медленно подыхаем, утопая в терпком, удушливом воздухе леса.
Я сел рядом с ней, положив руку на острое, торчащее сквозь рвань плечо. Он не отшатнулась - как в первый раз... Что ж, привыкнуть можно ко всему, а это ведь еще и не самый плохой для нее вариант. Она хотя бы живой осталась... а это - дар, на который легионеры щедры не бывают почти что никогда.
Торба оторвался от созерцания картины выжженной деревни и перевел взгляд на нас. Простояв так некоторое время, он опустился на корточки и, с шипением выпустив из легких воздух, тихо произнес:
- Убил бы ты ее лучше...
- Что?
Торба поднял на меня взгляд выцветших бледных глаз.
- Что слышал, Крикун, что слышал... Тень Всеблагая, ты ведь даже не знаешь, кто она и как попала к диким! Что "но", что "но"-то? Они ведь никогда почти рабов не берут.
- То-то и оно, что "почти".
Торба скривился.
- Ну что ты цепляешься? Да даже если и так... ну вот зачем, скажи мне, ей надо было язык отрезать? Молчишь?
- Торба... - я положил подбородок на сцепленные пальцы и произнес, не смотря на него. - Ты мое отношение к тебе знаешь. Знаешь, что я прислушиваюсь к твоему мнению... Но не лезь ты сейчас, а? Это мое дело, понимаешь? Это... мое... дело. Личное, если уж на то пошло. Так что, я тебя прошу...
- Ну смотри, Крикун... - покряхтывая, Торба поднялся на ноги. Постояв немного молча, снова уставившись куда-то вдаль, он пристально посмотрел на Высшую. Та опустила глаза и вцепилась мне в предплечье. - Смотри. Я тебя предупредил, а там... - он покачал головой. - Лучше, конечно, было бы...
- Торба!
- Ну все, все... - вздохнув, он накинул на голову капюшон и, ссутулившись, темным призраком растворился в липком тумане, а я остался сидеть под деревом, не снимая руки с ее плеча и чувствуя на запястье ее тонкие пальцы.
...
- Двенадцать!
Шустрый сбросил труп с плеча и пинками скинул его в яму к остальным. Вытер со лба пот и повернулся лицом к нам.
- Уфф... все, други, последний
- На сегодня - да, - мрачно протянула Рыжая. - А что будет завтра? Их и так с каждым разом все больше и больше...
Шустрый скривился.
- Не каркай ты... Чай не ворон.
Рыжая смерила его взглядом, прямо истекающим презрением, но промолчала. Резко отвернувшись, она отступила в сторону и принялась внимательно изучать узоры на коре дерева.
Финвелл критически осмотрел кучу трупов и коротко кивнул декану:
- Поджигай.
Крайний-Справа (довольно странный тип... никогда по его глазам не поймешь, что он сейчас станет делать) вылил в яму целый мех масла, запалил факел и бросил его вниз.
Пламя...
Огонь очищает, да.
Но тем, кто лежал сейчас на дне ямы, это было уже ни к чему.
Костер догорел, и собравшиеся вокруг разошлись каждый по своим делам. А я в кои-то веки остался один...
Наедине с ней
...
- Ну и что нам теперь делать?
Воздух в главной зале хижины, ранее, видимо, принадлежавшей старейшине поселка, был настолько душен, что даже в одной тонкой тунике, схваченной поясом, я потел так, словно вот уже несколько часов тащил на горбе недельный рацион нашей манипулы.
Остальные собравшиеся, судя по хмурым выражениям бледных, осунувшихся лиц, чувствовали себя здесь не лучше.
- Сидеть и ждать, пока нас всех вырежут, так? - Финвелл со всей силы хлопнул ладонью по столу. - Мы торчим тут уже Тень знает сколько дней, и что? Что, я вас спрашиваю?!
Мы молчали. Центурион сидел с отрешенным видом, уставившись куда-то в прокопченный потолок. Рыжая с остервенением вычищала своим кинжалом грязь из-под ногтей. Шустрый тихо напевал под нос какую-то старую песню. Остальные просто сидели в тени, наблюдая и не издавая ни единого звука.
Совещание было в самом разгаре...
Финвелл продолжал:
- Вайронс не пришел. И не придет, в этом уже можно не сомневаться. А у нас каждый день гибнут люди. Гибнут легионеры! Конечно, - он поднял руку, останавливая поднявшегося было Крайнего. - У них потери ощутимее... Но Тень меня раздери, если мы задержимся здесь еще на какое-то время, возвратиться в Найномирен мы сможем только по частям.
- Ну, я-то, допустим, с тобой согласна, - подала голос Рыжая. - Но только что ты можешь предложить?
Опцион кинул быстрый взгляд на Птицелова и мрачно протянул:
- Уходить отсюда надо. И чем быстрее...
- Куда?
Тот пожал плечами.
- Куда угодно... Тень, да хоть на запад! Лишь бы подальше отсюда...
- А по мне так лучше остаться. Здесь мы уже пообжились, окопались... - Шустрый посмотрел на Финвелла насмешливым взглядом. - Или за шкуру свою боишься, а, опцион?
- Попридержи язык, иммун! - резко осадила его Рыжая.
- Все равно... - она оглядела присутствующих и перевела взгляд на Птицелова. - Все равно, решать не вам.
Шустрый фыркнул в кулак и откинулся на скамье, головой уперевшись в стену хижины. В комнате повисла напряженная тишина: нарушали ее лишь тихое потрескивание факелов, коптящих на стенах, и приглушенное жужжание вездесущих мух.
Центурион, сидевший до этого с отрешенным видом, вдруг резко поднялся и, замахнувшись, вогнал свой кинжал в столешницу на несколько дюймов.
- Все! Хватит! Приказ получите через три часа - или, возможно, раньше, в полночь. До этого - никаких действий не принимать, ничего самим не вытворять. Финвелл, посты расставишь как обычно. И ждать!!! Я... ясно... излагаю?
Мы с Рыжей кивнули, Торба пробубнил себе что-то под нос, Шустрый не сказал ничего, все так же сидя с закрытыми глазами. Остальные, поднявшись, отсалютовали центуриону от плеча и сели обратно.
- Отлично... Всё, свободны!
Я уже стоял в дверях, когда Торба, проходя мимо иммуна, наклонился и медленно произнес:
- Надеюсь, парень, ты все же останешься здесь... насовсем.
...
- Тень Великая, Крикун, тебя ведь предупреждали!
- Да погоди ты...
- Что погоди? Ну вот что погоди-то?! А ну живо кончай с ней возиться - иначе выбираться отсюда будете уже одни.
- Торба, умолкни, - зло огрызнулся я. - Без тебя помню...
Узел, которым я привязал Высшую к дереву, ни в какую не желал поддаваться моим уставшим пальцам. Через несколько минут, вконец разъяренный, я просто перерубил его и привязал девушку по новой.
- Та-ак... теперь должно быть получше. Ну, пошли, пошли... Все, я готов!
- Отли-ично, - протянул из тени Торба. - А я уж было подумал, придется нам нашего любимого каркуна диким оставлять. Вспышка зажигаемого факела выхватила из темноты его изуродованное лицо с рассекавшей его наглой ухмылкой.
- Да чтоб ты в Забытых Землях сгнил, урод...
- Ладно, ладно... ты того, Крикун, не бери в голову - ну, или куда там у тебя? - расхохотавшись, он хлопнул меня по плечу и пошел вперед - в голову формирующейся на поляне колонны, - а я поплелся следом, сжимая в руке привязанную к поясу веревку.
Да, центурион решил уйти. Причем, уйти немедленно - до рассвета мы должны были покинуть этот район, и, по расчетам Рыжей, через три-четыре дня достичь Гнилого Перелеска. Что будет дальше - Птицелов нам не сообщил. Возможно, конечно, у него и были какие планы... но даже если и так, нас он в них посвящать намерен не был.
- Ну что ты там застряла-то? - я слегка дернул импровизированный поводок, и девушка зашагала быстрее. Огни факелов, которые несли солдаты, идущие с флангов колонны, были словно светлячки, танцующие в прохладном ночном воздухе. Тут и там в траве стрекотали сверчки, но птиц, за исключением нашего ворона, я не заметил. Да и то, различить его я смог только тогда, когда он черной смазанной тенью пролетел в полуметре от моей головы.
Вдруг веревка резко натянулась, и из-за спины до меня донесся звук падающего тела, сопровождаемый приглушенным мычанием.
Остановившись как вкопанный, я обернулся и увидел, что Высшая лежала на земле рядом с корнем векового дуба и держалась рукой за щиколотку правой ноги.
- Тень Всемилостливейшая, что с тобой?
Быстро подойдя к ней, я опустился на колени.
- Ну-ка, ну-ка, я посмотрю... убери руку, ну! Эй, ты! - крикнул я проходившему рядом солдату с факелом. - Да, ты, ты! Посвети сюда, живо!
Разрезав обмотанную вокруг ее голени тряпку, я принялся за осмотр. Ну, точно... так и есть. Голень - чуть повыше щиколотки - была изогнута под нереальным углом, вокруг быстро появлялась отечность, но из-за длинной шерсти я не мог точно оценить ее размеры.
Я осторожно коснулся ноги, и лицо девушки в ту же секунду исказила гримаса боли. Я стиснул кулаки и со всей силы стукнул себя по коленям. Тень это все раздери!..
- Ну, где ты там опять застрял? - из темноты вновь показалась фигура Торбы. - Эй... чего там у тебя, а?
Я промолчал.
Декан перевел взгляд с меня на девушку помрачнел.
- Ох, Крикун, Крикун... Предупреждал же я тебя... - сплюнув, декан поплелся в голову колонны, а я все так же стоял на коленях возле нее.
Через некоторое время он вернулся, но уже не один. Финвелл, увидев нас, фыркнул, дернул головой, но не сказал ни слова. Центурион подошел вплотную ко мне, достал из ножен кинжал, молча протянул его и кивнул на Высшую.
Слова... зачем они?
Все ведь и так предельно ясно...
Я медленно поднялся и, поколебавшись, взял его. Именной офицерский клинок, он настолько удобно лег в руку, будто бы его делали специально под меня.
Я опустил глаза и посмотрел на девушку. Ее взгляд, затуманенный болью, был устремлен куда-то вдаль - словно там было что-то такое... словно так ей было легче.
Интересно, понимала ли она?
Мне почему-то казалось, что да.
Все еще не решаясь на последний шаг, я обвел взглядом стоящих вокруг меня. Хмурые лица, кажущиеся мертвыми в колышущемся свете факела... впрочем, так оно и было на самом деле.
- Ну? - Финвелл нетерпеливо качнул головой. Центурион стоял все так же молча, скрестив на груди руки.
Вздохнув, я вновь опустился на колени, обнял ее за плечи и пару секунд просидел так, не шелохнувшись. Затем резким движением захватив ее голову левой рукой, я задрал ее кверху, оголив тонкую шею и быстро перерезал открывшееся горло - так, чтобы ей было как можно менее больно.
Ну, по крайней мере, я на это надеялся.
Отпустив переставшее дергаться тело, я вытер клинок о траву, поднялся и подал его обратно Птицелову.
- Похоронить бы ее, командир...
Финвелл скривился. Птицелов посмотрел мне прямо в глаза и, помолчав, произнес:
- У нас нет времени, Крикун. Так... Шустрый, Стервятник! Тень их поглоти, где они? Финв, быстро найди мне этих двух. Живо, я сказал!
Опцион фыркнул еще раз и направился на поиски. Через минуту-другую все трое вошли в круг света, создаваемый факелом и встали перед центурионом.
- Значит, так... вы двое, возьмите тело, скиньте в ближайший овраг и немедля возвращайтесь обратно. Выполнять.
- Но... - подал было голос я.
- Что "но", солдат? Хочешь сам этим заниматься? Пожалуйста. Только ждать тебя никто не станет.
Шустрый подошел к трупу, оскалился и, пнув его под ребра, насмешливо проговорил:
- Ну что, Крикун, видишь, как оно все... Не дал нам тогда, а добро-то все равно пропало.
Я сжал кулаки и, отвернувшись, процедил сквозь зубы.
- Заткнись и делай, что приказано.
- Иэх... - иммун смачно схаркнул себе под ноги. - Слышь, Финв, может хоть голову ей отрубить, а? На трофей-то? А то жаль такое добро просто так бросать.
И тут я не выдержал.
Сорвавшись с места, я в два шага настиг Шустрого, уже было взявшего Высшую за ноги, и молча и со всей силы ударил его в скулу. Тот пошатнулся, но на ногах устоял. По-звериному оскалившись, Шустрый замахнулся, бросился на меня, и через секунду мы уже катались по траве, вцепившись друг в друга мертвой хваткой.
И только я смог выхватить кинжал, как что-то неимоверно тяжелое упало мне на затылок, и мир провалился во тьму вместе со мной и всеми остальными его обитателями.
...
Первое, что я увидел, открыв глаза и попытавшись сесть (что, впрочем, сразу мне не удалось - голова болела просто неимоверно), было хмурым, словно бы вырезанным из серого камня, лицом Птицелова.
- Знаешь, Крикун, - тихо начал он. - Ты очень сильно меня разочаровал.
- Уж извините, господин центурион... - после попытки-другой мне все-таки удалось перевернуться на бок и присесть, уперевшись на руку.
- Ты не ерничай, Крикун, не ерничай. Тень, я ведь возлагал на тебя определенные надежды, знаешь ли...
- Ну да, конечно. А я как всегда все испоганил.
- Да, - резко вскинулся центурион. - Да. Ты что, не понимаешь, что ли? Ну ладно - подрался... с кем не бывает. Но ты поднял клинок, Крикун. На легионера. На брата, - он опустил глаза и стал что-то рисовать в пыли сломанной веткой. - И из-за чего? Из-за чего, я тебя спрашиваю? Из-за трупа? Из-за какого-то куска разлагающейся плоти, который даже уже не дышит? И не отпирайся - даже не начинай. Тень, это тебе еще повезло, что спекулятор у нас - Рыжая... Ладно. Значит, так. Живо поднимайся, дуй в голову колонны - и вперед.
- А... - я хотел спросить про нее, но не смог произнести это вслух, но Птицелов догадался и так.
- Забудь о ней, Крикун. Все, ее больше нет. Нет ее, понимаешь? Стервятник с Торбой уже вернулись.
- Но голова...
Центурион отмахнулся.
- Да успокойся ты, а? Ничего они не взяли... Ладно. Что с тобой делать, я решу потом, когда мы вернемся в Найномирен. А сейчас мне нужен каждый боец. Каждый, ты понял? И безо всяких там, Крикун, я тебя знаю. Ну, давай, пошел!
Центурион оправил пенулу, нервно прикоснулся рукой к эфесу гладия и быстрыми шагами, ссутулившись, отправился вперед. Тихо постанывая и потирая ушибленный затылок, я поднялся, постоял немного, смотря на движущуюся манипулу, и поплелся в голову колонны - к своему будущему. К своей неизменной, но так и неузнанной до конца судьбе.
...
Уже в голове меня догнала Рыжая, остановила, схватив за руку, и молча простояла так несколько минут, все не разжимая стальной хватки, и смотря мне в глаза яркими огоньками своих изумрудов. Через некоторое время, я, словно очнувшись от сна, тихо убрал ее руку со своей и, дотронувшись до ее запястья, двинулся вперед, ощущая гудящим затылком ее пристальный взгляд.