ГЛАВА III (Щепак Владимир) Наша служба и опасна…….

- Моб твою ять! – Буревич с силой хлопнул дверью своего кабинета, Элочка вжала голову в плечи.

- Что случилось, Александр Семенович?

- Знаешь, милая девочка! Оторви-ка свою... Хм, - Семенович оценивающе оглядел секретаря сверху вниз. - Короче, свистать всех наверх, чем бы они ни занимались. Двадцать минут на сборы. Нет, пятнадцать!

- Хорошо, Александр Семенович.

- Не «хорошо», а «есть, товарищ майор»! Повтори.

- Есть, товарищ майор!

Элочка бросилась к своему рабочему месту и засуетилась семируким Серафимом. У-у-у! Сердитый начальник нынче. По рации вызвать всех, кто работает на внешних заданиях, проще всего. А тех, кто дома сидит, только по телефону и вызвонишь. Это в идеале. А если кто подался к любовнице или за город? Поднять все списки возможных вариантов…

Пока Элочка делала все возможное, Семенович стал разрабатывать план операции. Как назвать операцию? Вот еще, тоже, головная боль - не надо мальчишества, майор!

Собрались все, кроме программиста.

- Где лейтенант Иванов? Где этот разгильдяй?

Офицеры потупились, все знали: да, Иванов - разгильдяй, и если он вдруг когда-нибудь дослужится до капитана, удивит этим не только свой отдел. Но голова у парня стоит, где надо, о том, что он умел делать, остальные могли только мечтать. Однажды... ну ладно, не будем отвлекаться, мы ограничены условиями игры. В процессе, так сказать, познакомимся. А сейчас его нет.

- Вот так, воины. В нашем распоряжении неделя! - Семенович слукавил, генерал дал ему две недели, но надо же оставить себе фору, чтоб ребята не расслаблялись. Наверняка генералу министры дали месяц!

Офицеры загудели и зашумели. Маловато будет!

- Отставить разговоры! Мы знаем только ее имя, но и этого немало. Элочка, ты уже навела справки в паспортном столе?

- Так точно, Александр Семенович, вот ее адрес, где живет, и адрес работы.

- Молодец, тётка! Вот, учитесь работать, коллеги. Хотя это, конечно, мало что нам даст, девчонка умная, а значит - опасная. Не думаю, что нам придется эту неделю поспать хоть часок! А этому уроду, Иванову, скажите, что его ждут неприятные минуты встречи со мной. Вперед. Действуйте. Ах, да, забыл еще сказать: удачи!

Офицеры по военному козырнули и разошлись по заданиям, а Семенович остался размышлять над непростой задачей. Сейчас он будет играть в шахматы с персоной, которую совершенно не знал. Не впервой…

Вот генерал сказал, что девчонка умная и коварная. А вдруг она окажется набитой дурой? Это еще хуже. Умного хоть можно просчитать и проанализировать. Но как дуру-то проанализируешь? Себе дороже. Ее муж был умным противником - одно удовольствие! Но с безразмерным чувством чести. Начитался мушкетерских романчиков. Это ж надо! Позвонить в ГБ и сказать, что обладает эликсиром смерти для правительства.

Ну, хорошо, мы нечестно играли, не по его правилам. На войне, как на войне. Но у девчонки наверняка припасены для нас сюрпризы. "Конечно же, мы опять будем играть нечестно, мы же тайное агентство, рыцари яда и кинжала !"

Конечно, Семенович не будет церемониться с противником, пусть даже это женщина. Никакого Дюма он не читал и не собирается - вредные книги, ничему хорошему не научат. Зинина просто исчезнет из этой жизни. Позже, немного позже, а сейчас перед ним - виртуальная шахматная доска, и на ней одна пешка рвется в дамки. Фигуры уже расставлены и сделан первый ход. Семенович - опытный игрок, сколько таких пешек умерло за его долгую службу.

ГЛАВА IV (Гусейнова Юлия) По секрету всему свету

Со слов Григория Катя знала, что защищенные паролем документы требуют осторожного обращения: три неверные попытки – и система удалит файл. Может быть, так и поступить? Набрать наобум три раза что угодно в этом окошечке и покончить со страшной тайной раз навсегда!

Но тут же Катя обругала себя за малодушие. Ведь как раз этого – исчезновения информации – и добивались те, кто отнял у нее мужа. И она невольно сыграет им на руку, если поддастся слабости. Пытаться открыть файл, не предназначенный для твоих глаз – все равно, что подбирать ключ к чужому замку… Что ж, все в жизни когда-нибудь приходится делать первый раз!

Катя ввела девичью фамилию Гришиной мамы. Неверно! Свою девичью фамилию – снова мимо!

Оставалась одна последняя попытка… «Так нельзя! Нельзя слепо следовать стандартам. Подумай хоть чуть-чуть!» - мысленно подстегнула себя Катя и запустила обе руки в волосы, массируя голову: так соображалось легче.

- Предположим, пароль связан со мной… И дай Бог, чтоб на самом деле так и было! Иначе слишком много вариантов. Имя? Слишком просто – Кать в городе тысячи. Уменьшительное – Катенок? Это похоже на «котенок» с ошибкой, тоже легко додуматься… Знаю! Как же я могла забыть!?

Катя глубоко вздохнула, точно готовясь шагнуть под холодный душ, и набрала в окошке: кисАнька. Этим нежным именем, не «кисонька», а именно «кисАнька», с ударением посередине, звал ее только Гриша и никто другой.

Она нажала Enter - и тут разглядела в уголке экрана нечто, заставившее ее зажмуриться и зажать обеими руками рот, чтобы заглушить готовый вырваться крик ужаса. Дурочка, не переключила регистр!! Написала вместо нужного слова абракадабру латинскими буквами…

Но, услышав, как компьютер зашуршал диском, Катя открыла глаза. Будь, что будет! Все равно сделанного не поправишь. Стерлось – значит, так было надо.

…А ничего, оказывается, не стерлось! Катя угадала пароль, и теперь перед ней были признания некоего Петра С. – участника среднего звена колоссальной финансовой пирамиды, приносящей бешеные деньги на самый «верх». В основании пирамиды находилось несколько подпольных заводов, использовавших рабский, низко или вовсе не оплачиваемый труд беспризорных детей. Файл содержал также расчетные счета, адреса, телефоны… Катю пробрал озноб. Она залезла с ногами на стул, натянула ночную рубашку на колени и вжалась в спинку, отодвигаясь от экрана. Как ни мало она разбиралась в политике, но и ей стало понятно: получи эти факты огласку – и весь аппарат Президента будет вынужден подать в отставку, а страна еще ниже упадет в глазах мирового сообщества.

Переусердствовав в своем стремлении быть подальше от экрана, девушка с грохотом упала назад вместе со стулом. Соседи снизу яростно застучали по батарее. Еще бы – полтретьего ночи!.. Падение вытряхнуло Катю из оцепенения. Потирая ушибленные места, она стала вспоминать, где в беспорядке ее квартиры могли быть зарыты дискеты, и собирать их все на столе у ноутбука.

Четыре штучки – негусто! И магазины компьютерные все закрыты, ночь на дворе… А до утра ждать нельзя – Катя чувствовала, что должна спешить, но старалась не вдумываться, почему.

Зазвонил телефон. Вставая из-за стола, чтобы подойти взять трубку, Катя случайно пнула чемоданчик от ноутбука, и он… громыхнул. Удивленная звуком, Катя прихватила его с собой в коридор к телефону. Ну конечно, в трубке молчали – чего еще следовало ожидать от ночного звонка?

- Перезвоните, пожалуйста, ничего не слышно, - произнесла Катя заученную фразу и повесила трубку. Повернулась, чтобы идти назад в комнату, и увидела, что усеяла весь свой путь от стола до телефона дорожкой из дискет – это они гремели в чемоданчике.

«Гришенька, спасибо!» – со слезами на глазах шепнула девушка и кинулась собирать россыпи. Она списала файлы со всех дискет в компьютер, а вместо них скопировала на каждую Гришину находку, выбрав опцию «Сохранить только для чтения». Конечно, это не защита от стирания, а всего лишь видимость, но все-таки что-то лучше, чем ничего! Копии она назвала sensation, одну из них перевела, как умела, на английский язык.

Собираясь на работу, Катя не раздумывая взяла с собой чемоданчик с ноутбуком. Уже в коридоре она вспомнила недавно прочитанный детектив Полины Дашковой и сунула под коврик на лестничной площадке ампулу с лекарством – чтобы, не входя в квартиру, знать, не побывал ли там кто в ее отсутствие.

- Здравствуйте, Екатерина Юрьевна! А Елена Матвеевна заболела, она только что звонила… - встретила Катю растерянная студентка-практикантка. – Мне сегодня полный день работать?

- Нет, можешь уходить, как обычно. Я постою за тебя, - разрешила Катя.

Болезнь сотрудницы абонемента как нельзя лучше отвечала ее планам: вместе с выдаваемой литературой подсунуть дискеты читателям-журналистам. В архивном отделе, с тех пор, как его открыли для посещений, таких появилось немало.

А пока не пора было на абонемент, Катя прошлась по газетному фонду, выписывая электронные адреса редакций, в которые собиралась разослать копии Гришиного файла. С учетом того, что библиотека получала не все городские газеты, не всем газетам подобные разоблачения подходили по тематике и не все печатали в выходных данных свой e-mail, адресатов набралось около тридцати.

Катя позвонила по местному телефону в технический отдел:

- Мальчики, пустите меня в интернет, мне надо почту разослать!

- Бу сде, Катерина Юрьна! – отрапортовали на том конце провода. – Только, когда закончите, отзвонитесь нам, не оставляйте, как в прошлый раз! Деньги капают…

- Хорошо, я не забуду! Спасибо, - поблагодарила Катя и вошла в Сеть.

Она поймала себя на том, что криво улыбается. «Вот вам!» - со злостью говорила она невидимому врагу. – «Вы убили Гришу, можете убить меня – но тридцать редакций газет позакрывать у вас кишка тонка! Всех не одолеете, если имя нам – легион!..»

Она посылала письма из Outlook Express и с почтового ящика в интернете, и параллельно пыталась отыскать в Сети электронный адрес Комиссии по правам человека при ООН. Из-за обилия задач, требующих выполнения одновременно, связь работала крайне медленно…

ГЛАВА V (Щепак Владимир) Электроныч.

- Чтоб я твою маму видел на лесопилке!

- Александр Семенович! Александр Семенович!

-Что «Александр Семенович», я уже 45 лет как Александр Семенович!

Семенович, как и обещал, устроил Иванову темную. Вообще-то, он хотел еще больше эпитетов вылить на бедную голову программиста, но веский аргумент лейтенанта немного остудил справедливый гнев майора:

- Товарищ майор! Я генералу чинил компьютер - ну никак не мог прийти по срочному вызову.

- Ладно, злостный гений, мы еще проверим твое алиби! Занимай свой пост, твои соратники уже ночь дежурят и работают над объектом. Чтоб с этого дня поселился в компьютерном центре, и чтоб я никогда не видел тебя дремлющим!

- Есть, товарищ майор, разрешите выполнять?

- Куды ж ты денешься с подводной лодки, выполняй!

Элочка одобрительно подмигнула лейтенанту, так ловко выкрутившемуся из разгона, и одарила его очаровательной улыбкой.

- В общем, так, Электроныч, твоя задача - не пущать. Понял?

- Понял, босс. Не пущать.

Задача простая: нужно не допустить выброса объектом наблюдения информации в интернет. Простая задача, но до ужаса нудная, необходимо внимание и сосредоточенность на протяжении всего срока операции. Да чего уж там, Иванов терпелив и вынослив - справится. Бывший хакер, так по-детски попавшийся в лапы Семеновича. Особый отдел за ним год целый охотился и таки поймал, но Семенович - добрый человек. Зачем гению в тюрьме гнить - иди к нам работать, может быть, и закроем глаза на некоторые слабости! Будешь нашим Электронычем. А?.. Но это совсем другая история и к делу не относится.

- Объект направляется к Кузнецкому мосту, - доложило наружное наблюдение.

– Она, что, дура? - возмущению Семеновича нет предела. - Давно бы отстреляли, если б не подлинники документов. Кто же так играет? На работу пошла!.. Хотя она может не догадываться о слежке. Пусть топает. Эй, Электроныч, сейчас, пожалуй, у тебя начнется работа.

Иванов свою службу знает. Предположительно, девчонка может попытаться разослать электронные копии документов по редакциям левого толка, где не гнушаются любой грязью. Какая проблема? Знаем физический адрес офиса, знаем провайдера, который предоставляет доступ в интернет. А его электронный адрес не сможет узнать только грудной ребенок, и то - по причине неумения пользоваться клавиатурой. Отлично! Сделано. Заходим к нему анонимным клиентом. Что это у вас? Ах, пароль администратора хотите? Боже мой, какие проблемы! Нате. Не тот? Вот зануда! Да ладно ломаться, вон же он, в файле лежит. Вам его повторить? Пожалуйте. Уф! А сейчас ждем-с, когда активность клиента начнется. Было бы неплохо сбацать имитацию настоящей отправки, чтоб девчонка поверила в реальность. Да, это легче всего.

- Семенович! – выглянул Иванов из полуоткрытой двери. - Вам копии документов нужны?

- Та, начерта! Хотя давай, жуть как интересно, из-за чего девчонка помрет. А что, уже отправляет?

- Нет еще, только коннектится.

– А, ну давай, возьми и нам малехо. А ты, Элочка, передай группе захвата, пусть не чешутся, а действуют.

ГЛАВА VI (Гусейнова Юлия) Супермен в сутане

«Боже, как медленно!.. Просто тормоз перестройки, а не компьютер!!»

Катя разнервничалась не на шутку, а предельное напряжение иногда вызывает в голове неплохие идеи.

Ну, конечно! В Самиздате, замечательном литературном сайте, один типус - кажется, его ник «Петя» - обсуждая роман Вячеслава Миронова «Я был на этой войне», упомянул еще одну правозащитную организацию. Так, быстро туда... Нашла: комментарии, третья страница, постинг № 281. Организация называется Human Rights Watch. Этот цепной пес блока НАТО за информацию ухватится мертвой хваткой!

Катя как раз брала из принтера еще теплый лист с адресами HRW, когда в кабинет робко постучали.

- Войдите, - разрешила она, быстро сложив листок и спрятав в бюстгальтер.

Студентка вошла и остановилась у порога.

- Екатерина Юрьевна… я боюсь! – в голосе слышались слезы.

Катя приблизилась к девочке, взяла ее за руку и спросила как можно мягче, стараясь не выдать свою собственную внутреннюю дрожь:

- Что случилось, Лина?

- Понимаете… абонемент еще только через час откроется, а уже читатель пришел… я его попросила в коридоре подождать, а он мне: «Я здесь посижу», - и ТАК на меня посмотрел… Он какой-то больной, наверное!

- Почему ты так решила?

- Он меня как будто насквозь просветил… ужасные глаза…

Катя выпустила руку Лины и осела на стул – отказали ноги. Вот оно! Только в одной организации у сотрудников могут быть такие глаза.

- Екатерина Юрьевна…

- А?! – Катя очнулась, и в голове молниеносно созрел план.

- Екатерина Юрьевна, можно я не пойду туда? Посижу у Вас, пока не пора абонемент открывать?

- Посиди, конечно! Заодно поможешь мне. Умеешь в интернете работать?

- Умею.

- Доотправляй за меня почту, пожалуйста! Вот список адресов. Ничего писать не надо, просто прикрепляй к каждому письму этот файл, sensation. Когда закончишь, выйди из Эксплорера и позвони по 22 в тех.отдел – скажи, что интернет сегодня больше не нужен. Потом можешь идти домой. Ключи от кабинета вот здесь, в ящике, просто сдай на вахту, ничего не объясняй, сошлешься на меня. Хорошо?

- Да, я поняла.

- Алло, Юлия Ильинична? Да, это Вас шефиня бывшая беспокоит, как Ваше здоровье?.. Вот и замечательно! Юлия Ильинична, Вы нас не выручите по старой памяти? Лена Котова отзвонилась, что заболела, абонемент голый остается… Практикантка? Есть… Но сегодня же пятница, такой наплыв читателей ожидается, а она еще плохо в фонде ориентируется… Выручите, да? Спасибо Вам большое!.. Да, к празднику, обязательно! А как же!.. Ну, спасибо Вам еще раз, что б мы без Вас делали!.. Всего доброго.

Катя взяла чемоданчик с Гришиным ноутбуком и направилась к выходу.

- Я по делам поехала, если кто будет звонить – спрашивай, что передать. Ты сегодня за начальницу! – и, улыбнувшись в ответ на смущенную улыбку Лины, вышла в фонд. Быстро пробежалась между стеллажами, наобум рассовывая дискеты в коробки с материалами, потом зашла в служебный гардероб и надела шапку и пальто Лины. В ее левый ботинок сунула записку: «Линочка, прости, пожалуйста, что поступаю так некрасиво, это я взяла твою одежду. Ты возьми мою. Я вынуждена это сделать, тот читатель – с Лубянки! Екатерина Юрьевна».

Выйдя на улицу, Катя снова почувствовала, как ватно обмякли ноги, задрожали руки, повлажнели глаза. Как у всех слабых духом людей, порывы решимости легко сменялись у нее растерянностью и слезами. Она собиралась укрыться в церкви, и это было совсем недалеко – всего лишь площадь перейти. ЛУБЯНСКУЮ площадь…

«Возьми себя в руки! Орлы не разбойничают рядом со своим гнездом!» – приказала себе Катя и прошла мимо страшного дома решительным шагом. Не так быстро, как ей хотелось бы – тротуары были разрыты, Городской строительный комитет всеми силами показывал, что он не зря занимает свое роскошное здание неподалеку.

В самом начале улицы Малая Лубянка Катя все-таки упала, рассадила ногу и порвала колготки. Прихрамывая и смаргивая слезы, она добралась до костела Св. Людовика Французского. Она была католичкой, из белорусской семьи.

В пространстве между наружными и внутренними дверьми Катя задержалась – снять колготки (лучше совсем никаких, чем рваные). Она спустила их до половины, наклонилась развязать ботинки – и тут же ее схватили сзади и закрыли рукой рот. Катя изо всех сил пнула нападавшего… и с грохотом попала по тяжелой дубовой двери. Даже сквозь ботинок пальцы ноги пронзила боль.

Ее потащили наружу, но она успела ухватиться за ручку внутренней двери. Тот, кто тащил ее, рванул, чтобы отцепить, и в то же мгновение дверь открылась внутрь. У Кати хрустнуло в запястье, пальцы разжались, из глаз брызнули слезы. Но в дверном проеме она увидела отца Мишеля. Не раздумывая, он бросился ей на помощь.

Молниеносное движение – и державшие Катю руки разжались, похититель упал без чувств. Откуда ему было знать, что до приезда в Россию отец Мишель служил миссионером в Корее и владел восточными единоборствами!

Священник втолкнул Катю в храм и закрыл за ней внутреннюю дверь, одновременно пинком распахнув наружную:

- Ви’оди! (Выходи)

Второй человек, прятавшийся между дверьми, повиновался. Он тоже был не новичок в карате, но сочетание боевой стойки с сутаной его шокировало. К тому же, драться со святым отцом его не уполномочивали.

Не меняя напряженной позы, отец Мишель гневно произнес:

- НасилёвАть женьщИну вэ серркви – эта ни прросто крриминал, эта крриминал перрЕд Бог! Поднимай звоего дрруга и вон!! Пока я не вызвал милис.

- Мы сами, как милиция! – мужчина сделал движение к внутреннему карману, но отец Мишель опередил его и завладел тем, что там было – служебным удостоверением. Особист старался не терять самообладания:

- Видите? Госбезопасность. Эта женщина пойдет с нами!

- Нет! Эта ваш ррусский безопаснось. А серрковь на’одитса под жюррисдиксией Ватикана. Моя прри’ожанка оссанетса ззесь.

ГЛАВА VII (Щепак Владимир) Операция "Милый"

Семенович был зол, таким злым его еще никто не видел за последний месяц. Он метался по кабинету бешеной собакой, и офицеры отступали на шаг, когда он пробегал мимо - по принципу "От греха подальше". Вскоре все стояли спиной к стене – отступать было больше некуда.

- Ну, и что теперь прикажете делать? Упустили девчонку. Как теперь ее оттуда выудить? А? Ребята, мне завтра в отпуск, у меня нет лишней недели! Дачный сезон открывается!..

- Семенович, мы ее уже взяли, почти. Откуда тот монах вылез? А она направлялась именно туда, потому что знала, что там не наша территория! Этот католический поп, к тому же, здорово дерется...

Буревич уничтожающе взглянул на капитана, и тот осекся.

- Оставьте лучше ваши оправдания для Всевышнего, - холодно заметил Буревич и добавил: - Думайте, как ее оттуда выкурить.

Нестройно стали поступать предложения, среди них было даже совершенно фантастическое, типа штурма на бронетранспортерах. Почему именно на них? А чтоб монахи-каратисты не повыбивали челюсти десантникам.

- Вы с ума сошли! Штурмовать собственность Ватикана? Да после этого сразу же начнется война. Нас потом за эту акцию, знаете?

- Александр Семенович, а можно я скажу? - Элочка давно уже пыталась достучаться до внимания шефа.

- Ну, говори, тётка. Ты у нас самая умная. Ишь, вояки, что удумали!

- Я очень хорошо знаю женскую психологию.

- Надо полагать! - хмыкнул один из офицеров.

- Так вот, женщину ничем не проймешь, каких бы пряников и кнутов вы ни применяли. Только любовь может сотворить чудо!

- И что ты предлагаешь, влюбить объект в кого-нибудь из наших орлов? Ты соображаешь, что говоришь? Она же потеряла недавно своего мужа.

- На это нужно много времени, Александр Семенович. Я предлагаю сработать на остаточной памяти. Мы пустим туда двойника, но ненадолго, чтобы она не заподозрила подвоха.

Семенович уселся на стул, подпер рукой подбородок, нахмурил лоб, изображая мыслителя. Все в надежде смотрели на начальство.

– А что, это мысль! - наконец воскликнул Семенович. - Представлю тебя когда-нибудь к награде, тётка. Операция "Милый" сформирована. Мы загримируем одного из вас под Григория Зинина и пустим на сегодняшнюю вечернюю мессу. Надеюсь, она потеряет самообладание и бросится за ним. Нужен один доброволец. Ты!

Он ткнул пальцем в грудь лейтенанту Никитину.

- Почему я? Я же совсем не похож на Зинина.

- Похож, похож! И имя, Григорий, в самый раз. Мы тебя так разделаем под орех - мама родная не узнает. Чудеса современного гримерного дела поражают воображение! А хочешь, мы тебя под Гитлера загримируем и пустим на одну из встреч ветеранов Великой Отечественной? Шутю, я, шутю. А если кроме шуток - мы так и сделаем, если провалишь операцию и она за тобой не пойдет.

- Александр Семенович, а почему операция "Милый"?

- Элочка, ты еще маленькая глупенькая девочка. Каждая операция – она, как пароход, должна иметь имя. Вот представь, операция номер двести двенадцать! Звучит? Нет. А здесь - сама же лет через десять вспомнишь, мол, когда-то я предложила гениальный план операции "Милый". Сечешь разницу? То-то же. А сейчас, аврал!

***

Перед входом в церковь Григорий поправил очки, неумело и стыдливо перекрестился слева направо - на католический лад - и вошел в зал, где уже практически заканчивалась служба: хор выводил Salve Regina. Краем глаза он заметил среди хористов Катерину и улыбнулся.

Маленькая восковая свечка не хотела держаться в песке, падала, и Григорию пришлось греть ее пятку над другой горящей свечой. Наконец, он сладил с непослушной свечкой и, отойдя на шаг, полюбовался на свой труд. Вот теперь он сядет на длинную дубовую лавочку и молитвенно сложит ладони. Он не сводил глаз с хора и гипнотизировал Катю: "Обрати внимание. Ну, же!" - и вдруг заметил, как девушка вздрогнула. Очччень хорошо! Теперь дожидаемся, пока не начнут расходиться прихожане.

Торжественно грянули и истаяли в воздухе последние органные аккорды, и люди потянулись к выходу, получив заряд энергии от Бога, крестились у дверей и покидали храм. "Григорий, тебе тоже пора..."

Медленно встать, обойти зал так, чтобы девчонка в мерцающем отблеске свечей увидела и смогла его нечетко рассмотреть, припасть на одно колено у алтаря и, не слишком смешиваясь с толпой, пойти к выходу. Последний взгляд через плечо на хор. Он уже стал волноваться: провалил операцию... Теперь Буревич его точно убьет!

- Гриша! - послышался возглас сзади. - Постой!

"Поймал", - подумал Григорий и хищно улыбнулся.

ГЛАВА VIII (Гусейнова Юлия) Ах, обмануть меня несложно…

Давно уже Катя не пела так плохо, как сегодня – занижала свою партию, путала слова. И напрасно дирижер делал ей страшные глаза, а Света, старшая альтовой группы, толкала ее в бок и показывала рукой «повыше» – Катины мысли были заняты только одним: «ЧТО ДЕЛАТЬ?!! Господи, помоги!..»

Утром отец Мишель назвал ее счастливым человеком. Ничего себе, счастье! Рука распухла, вся нога –сплошной синяк, единственные целые колготки вдрызг порвала, удивительно, как вообще до сих пор жива. И ни домой нельзя, ни на работу. Ладно, дома никто не ждет, а в библиотеке ведь все с ума посходят – как же, зав. отделом пропала! И Лину под удар подставила… бедная девочка совсем тут ни при чем… Как не дать волю слезам!

Но не зря сказано – «отрет Бог всякую слезу с очей ваших»! В церкви Катю накормили, промыли святой водой ссадины, туго перевязали растянутое запястье, даже сходили для нее в магазин за колготками. Она смогла позвонить в библиотеку и сообщить, что попала в беду (не уточняя, в какую). Директор успокоил ее, что со студенткой все обошлось благополучно, и пообещал решить малой кровью кадровый вопрос. «Считайте, что Вы в отпуске за свой счет. Поправляйте поскорее Ваши дела, мы Вас ждем!» - без тени упрека в голосе сказал он Кате. Душевный все-таки человек Игорь Степанович, пошли Господь каждому такое начальство!

Однако стоило Кате более-менее прийти в себя, как ее вызвал к себе отец-настоятель.

- Дочь моя, мне только что позвонили из мэрии и поставили в известность, что Вы тут у нас, как бы помягче выразиться, скрываетесь от правосудия.

- Не от правосудия, отец мой, а от госбезопасности. Я не совершила никакого преступления.

- Да, это меняет дело… И все-таки я хотел бы попросить Вас со временем подыскать себе другое укрытие. Только не подумайте, что я выставляю Вас на улицу прямо сейчас. Но тем не менее…

- Отец мой, чего Вы боитесь? Неужели они могут что-то Вам сделать?

Отец-настоятель вздохнул:

- Формально – ничего не могут. Мы от них не зависим. Но сильно осложнить нам жизнь возможно и косвенными методами. К примеру, отключить свет, отопление, воду… Способны они и на неприятности покрупнее. Не секрет, что положение католической церкви в России не такое уж прочное. Православная церковь во всеуслышание называет ее своей сестрой, но наверняка очень обрадуется случаю обвинить в нечистоплотности… Ох, простите. Не стоило мне вываливать на Вас все эти дрязги. И все же, войдите в мое положение.

«А кто бы вошел в мое!» – чуть не крикнула Катя, но сдержалась. Молча кивнула и отправилась к отцу Мишелю – проситься на исповедь.

Выслушав, за что она удостоилась внимания спецслужб, он помрачнел:

- Катрин, Ви поссупили не прравИльно и дажье глюпо! Ви только зрриа поссавИли себья под ударр.

- Parlons français, mon Père, on se comprendra mieux comme cela… (Давайте говорить по-французски, отец мой, так мы лучше поймем друг друга).

- D’accord! Eh bien… (Согласен! Итак…)

Дальше они говорили на родном языке отца Мишеля.

- Почему Вы считаете, что я рисковала зря? Если о том, что обнаружил мой муж, узнают все, то так не будет продолжаться дальше!

- Нет! Это ничего не изменит. Вы же отправляли просто копии, а они не имеют никакого значения, если у Вас нет оригинала.

- А мне и в голову не пришло… Но наверняка я смогу найти, где мой муж спрятал документы. Тогда Вы мне поможете?

- Я обязан помогать людям в беде. Что я могу для Вас сделать?

- Я нашла в интернете координаты правозащитной организации, как же ее… - увидев, куда Катя лезет за адресом, священник отвернулся. – Можете смотреть, вот: Human Rights Watch. Один из адресов – у Вас в Бельгии…

- Вы не понимаете, Катрин, что предлагаете мне. Конечно, наш мир лежит во зле, и церковь должна вмешиваться в социальные вопросы жизни общества, в котором она существует. Но дело, которое начал Ваш муж – это уже политика! Если я сделаю то, о чем Вы собираетесь попросить, меня обвинят в шпионаже, со всеми вытекающими последствиями. Правда, содержащаяся в Ваших документах, - страшна. Она окунет Ваше правительство в грязь лицом. Вы же взрослый человек…

- Никакая я не взрослая, я маленькая, одинокая, мне страшно!! – в голос разрыдалась Катя. – Они же убьют меня! Разве Вы не видели их методы?!

- Успокойтесь, Катрин! Уныние – это грех. Давайте сделаем по-другому. Я зайду в эту организацию и на словах все расскажу, и узнаю адрес московского офиса – наверняка он есть! А Вы тем временем найдете оригиналы… Когда вернусь, я отнесу их туда – внутри города никто не имеет права меня обыскивать, не то что на границе... Да хранит Вас Господь, дочь моя, и простит Вам Ваши грехи. Идите с миром.

Выйдя из исповедальни, Катя почувствовала, что совсем обессилела. Она поплелась в комнату сторожа и, с его разрешения, проспала на диване до самой вечерней мессы, с ноутбуком под головой вместо подушки.

А когда пели Salve Regina, ей показалось, что она сходит с ума. Ей почудилось, что она видит Гришу!! Не может быть, это обман зрения, он же погиб…

Но ведь она не видела его в гробу! Когда подняли упавшую на него плиту, увиденное так ужаснуло ее, что не выдержали нервы – она забилась в неукротимой истерике и целых полтора месяца провела в больнице. Григория похоронили без нее. Неужели он выжил?! Кто же тогда лежит под могильным камнем с его именем?

Нет, там же было столько крови, человек не может после этого остаться в живых… Но как похож на Гришу тот прихожанин! Даже очки такие же… Нет, не может быть, ТЕ САМЫЕ очки разбились!

«Господи, вразуми! Помоги мне, Господи!.. Вот он преклоняет колени у Твоего алтаря… встает с трудом!!! Неужели это он, Господи?! Уходит… оглянулся… Да что же это я? Вот сейчас подойду – и сама все узнаю!»

- Гриша! Постой…

Катя выбежала из церкви вслед за мужчиной и тронула его за плечо. Он обернулся… и пристально посмотрел на нее сквозь очки напряженным взглядом совсем не близорукого человека.

«Это ловушка! Назад!!» - мелькнуло в голове.

Но было уже поздно.

ГЛАВА IX (Щепак Владимир) Товарищ бывший майор.

- А-а-а, Екатерина Юрьевна! - лучился добротой майор, входя в комнату допросов.

Ему даже не пришлось играть и изображать приятного, неопасного человека, он действительно был неслыханно рад "объекту". Завтра в отпуск! О-рай-да рай-да! О-рай-да-рай-да! Так и станцевать лезгинку, если бы не погоны с осознанием, что он - начальник особого отдела Лубянки. Три дня вместо недели - это уже результат, а против генеральских двух недель это вообще рекорд! А против министерского месяца?

"Вот...", - лезли в голову посторонние мысли, - "Еще по одной звезде на каждый погон себе пришпандорю, а то уже заходился в майорах."

Затравленная и обессилевшая, девушка сидела на стуле и теребила нервными руками подол платья. Семенович сел за стол напротив Екатерины и взглянул на нее почти с любовью.

- Вы знаете, Екатерина Юрьевна, встретиться бы нам в другом месте, не в этой комнате!.. Сожалею и сострадаю, но это ненадолго: мы с Вами порешаем некоторые формальности - и Вы абсолютно свободны. Государство вообще не имеет к Вам никаких претензий.

"А если эта сучка сейчас не расколется? Плакал мой отпуск..."

- Наверное, Вы, Екатерина Семеновна...

- Юрьевна... - машинально поправила Катя и тут же вжала голову в плечи.

- Ах, простите! Екатерина Юрьевна, Вы даже и не подозреваете, в какую неприятную историю попали! Я Вам сейчас популярно объясню. Ваш муж, царствие ему небесное... - Семенович со вздохом закатил глаза к потолку и размашисто перекрестился, - украл архиважные документы, надеюсь, Вы даже не читали их. Так вот, он вор, государственный преступник, и если бы не несчастный случай - его бы судили очень строго. За преступление перед народом, законом предусмотрена масса суровых наказаний.

"Молчит. Она, что, клея напилась перед арестом? Не поймешь, умная или сильно испугана. Ладно, я же просто гениальный психолог - мне и карты в руки, и все крапленые!"

- Спокойный сон нужно заслужить - Дагестанская народная мудрость. Так заслужите его, отдайте нам эти паршивые бумажки, и Вы снимете с себя один ужасный грех. Вы ведь верующая?

- Да, - хрипло, пересохшим горлом проговорила Катя.

" Во-о-о-т она, отмычка! Сейчас по богу проедемся, только, Семеныч, я тебя умоляю, не гавкни что-нибудь богохульное..."

- Что "Да" - верующая, или "Да" - отдадите документы? - Семенович взялся за графин с водой, вдруг заметив, что девушка с жадностью смотрит на воду.

"Пей, детка, пей - мы не какие-нибудь там инквизиторы."

Катя схватила стакан и залпом его выпила.

- Верующая, - наконец сказала она.

- И я тоже верующий! Только я не католик, а ортодокс - попросту христианин. Но, я думаю, это не помеха нам, чтобы мирно сосуществовать. Бог един в своей сущности, а как люди отправляют свою веру в Него, это неважно.

Буревич перехватил невольный Катин взгляд чуть выше его головы, на портрет Дзержинского. Давно он говорил своим уродам снять со стены этого человека с "железным сердцем"! Трудно раскалывать "клиента" под его пристальным, сверлящим взглядом.

- Сам Иисус, проводник Господней воли на Земле, говорил: "Не навреди усердием своим". Вы представляете, что может случиться, если эти документы попадут в руки плохих людей? Подрыв экономики, развал банков, неудержимая инфляция, начнется голод, сотни тысяч маленьких детей и стариков умрут голодной смертью. Вы только представьте, что все это зависит от Вас! Милосердие и чистая душа Ваша не позволят допустить такой катастрофы, не угодной Господу нашему. Не берите такой тяжкий грех на душу, отдайте документы владельцу, Государству, и Вы спасете свою совесть!

"Сейчас из нее польется словесный понос, надо полагать. Какой я!.."

- Я не знаю, где подлинники! - Катя всхлипнула и уже готова была разрыдаться, звенящим от подкативших слез голосом добавила: - У меня были только электронные копии в Гришином компьютере.

- А где сам компьютер?

- В костеле остался, в комнате церковного сторожа. Я устала, я хочу спать...

- Хорошо, Вас сейчас проведут в Вашу спальню. У меня только один единственный и последний вопрос. Григорий Вам что-нибудь рассказывал или как-то намекал, где они могут быть?

- Никогда! Я не вдавалась в подробности его деятельности.

- Тогда до завтра, подумайте хорошенько. Может быть, вспомните что-нибудь по существу. И помните! От Вас зависит - сколько времени Вы будете находиться под нашей опекой. Вы хотите помочь тысячам обездоленных людей?

- Да.

***

Буревич вышел из комнаты допросов, гордясь собой. Ну хорошо, он сейчас выкручивал руки слабой девчонке и расколол, но как!

- Ну, что, завалили ее, Александр Семенович?

- А как вы думаете? Значит, так, орлы мои беспилотные. Компьютер у католиков. В нем, скорее всего, разгадка, наш Электроныч его распотрошит до буковки и найдет секретную информацию, а если повезет, то и адрес подлинников. Так, шта-а-а, его надо любыми путями изъять, как хотите!

- Я не пойду! - воскликнул Бестонов, инстинктивно схватившись за челюсть.

- А что, капитан, может, мне прикажешь туда идти или опять же на бронетранспортерах поедем? Пойдешь как миленький, возьмешь под ручку "объект", для "отмазки", мол, невеста... Девушка согласна с нами сотрудничать. Хотя нет, ты там уже "засвеченный". Пойдет наш Грыша, в полном балмаскараде!

- Александр Семенович, товарищ майор, Вы гений! - восхищенно выдохнула Элочка.

- Ну, что ты, девочка моя! Зови меня просто... ТОВАРИЩ БЫВШИЙ МАЙОР.

- А почему?

- Потому, что я будущий подполковник. Га! Га! Га! Га!

ГЛАВА X (Гусейнова Юлия) Шерочка с машерочкой

Катю проводили в спальню не сразу - на какое-то, совсем недолгое, время ее оставили в приемной наедине с Элочкой. И будь на месте Екатерины любой другой человек, это ничего бы не изменило и не стало бы служебным преступлением.

Вдруг очнувшись от сковывавшего ее оцепенения, Катя буквально впилась в секретаршу Буревича глазами. Элочка чувствовала ее взгляд, но с самообладанием у нее было все в порядке - к тому же, будучи очень красивой женщиной, она давно привыкла к беспардонному разглядыванию. А Катя внезапно затрепетала в сильнейшем волнении.

- Элка... Ма шер Элин!.. Элина Сабирова! - с каждым словом все увереннее и громче позвала она. Точеная спина Элочки не дрогнула. Мало ли откуда задержанная могла знать ее имя! И французский в школе учила не одна она...

"Обернись! Это же ты!!" - гипнотизировала неподвижную спину Катя.

Но ее слабые флюиды никак не действовали на вышколенную ГБ "железную леди". Тогда она, нервно оглянувшись на дверь - только бы еще хоть несколько секунд никто не вошел!.. - качнулась на стуле всем корпусом и, стараясь наделать как можно больше шума, свалилась на пол.

Звук упавшего тела таки заставил Элочку обернуться. Катя лежала неподвижно и сквозь едва-едва приоткрытые глаза наблюдала за ней.

- Задержанная, Вам плохо? - равнодушно осведомилась секретарша.

Катя не отвечала, и Элочка осторожно подошла к ней, держась начеку, готовая ответить болезненным сильным ударом на любое резкое движение лежавшей.

Но Катя не делала резких движений. Она медленно открыла глаза и, глядя Элочке в самую душу, тихо, но отчетливо произнесла:

- Дай сюда твой нож!

Элочка отпрянула от нее, как от гадюки... ГАДЮКИ! Воспоминание молнией пронзило ее: детство... летний лагерь в Белоруссии... самовольный поход в лес за грибами... стремительная серая тень из-под ноги и жгучий укус в голень... И прибежавшая на ее отчаянный вопль местная девчонка, что серьезно и спокойно сказала те самые слова: "Дай сюда твой нож!"

Голос прозвучал так повелительно, что Элина поспешно дрожащей рукой нашарила в корзинке с грибами складной ножик и отдала. И снова отчаянно закричала, когда девчонка раскрыла нож и потянулась к укушенной ноге.

- Не бойся, так надо! - все так же властно и спокойно отозвалась ее спасительница. Двумя надрезами крест-накрест она заставила потечь кровь и отсасывала ее, сплевывая красным, пока у нее самой не загорчило во рту и не заплясали мушки перед глазами. А потом, спотыкаясь на каждом шагу, вывела Элину из леса к больнице и сама упала без сознания рядом с ней.

В больнице Элочка и Катя подружились, и даже после возвращения Элины в Москву продолжали переписываться - на ломаном школьном французском, обращаясь друг к другу "Ma chère Eline" и "Ma chère Catherine". Но девочки росли в разном окружении, и с годами общих интересов у них оставалось все меньше. Потом они и вовсе перестали переписываться, потеряли друг друга из вида. Элочка не знала, что со времен Чернобыльской катастрофы Катя жила в Москве - а Катина мама жестко пресекла ее попытки отыскать подругу детства, то ли из гордости, то ли стыдясь приглашать гостей в общежитие для перемещенных.

И вот теперь - встреча... Но как же не верится! Катино лицо давно потеряло детскую округлость, вместо толстой рыжей косы на голове лохматились жидковатые каштановые пряди, и даже веснушки поблекли.

Медленно, осторожно Элочка снова начала приближаться. Катя протянула ей навстречу перевязанную руку. И пальцы их встретились, одновременно накрыв два маленьких шрама-крестика на Элочкиной ноге.

- Господи, Катюха... - бормотала Элина, с трудом поднимая ее и усаживая. - Катя Твердохлеб! Ты ли это?!

- Я теперь Зинина... И сама не своя...

- Нет, ну надо же! Кому рассказать, не поверят! Ничего себе, встретились снова!..

- Aide-moi à fuir, je t'en supplie! (Помоги мне бежать, умоляю!) - успела попросить Катя, и тут вошли ее сопровождающие.

- Задержанная, на каком языке Вы оказываете давление на секретаршу товарища майора?! - грозно вопросил один из них.

- На французском, - ответила вместо нее Элочка и улыбнулась, поддразнивая: - И вовсе она не оказывала давление, а отвечала на мой вопрос. Должна же я была воспользоваться случаем показать, какая я умная! С вами тут все иностранные языки позабудешь, дуболомы!.. Охранник покраснел и нахмурился было, но тут же оттаял: на Элочку невозможно было сердиться, когда она так улыбалась.

В кулуарах Лубянки невозможно ничего скрыть, и об удаче Буревича были наслышаны все. Поглазеть на спящую Катю прибегали многие, и охранник, дежуривший рядом с дверью, ничуть не удивился, когда под конец рабочего дня пожаловала и Элочка. Но то, как она выглядела, не просто удивило, а сразило его. Секретарша шефа благоухала волнующей парфюмерией, неуставный, но высочайше дозволенный разрез сбоку форменной юбки был аккуратно увеличен до самых пределов приличия, стройные ноги обтягивали сверкающие колготки. Вдобавок она весьма сексапильно жевала резинку.

- О! Элина Борисовна... Элочка... Да Вы просто Венера сегодня! Или нет: Диана-охотница! - охранник проявлял всю галантность, на какую только был способен.

- Ох, и комплиментщик же ты, Саша... А вот послушай, что я тебе скажу! - она обняла его за шею, притянув его голову к своим губам и, нежно щекоча дыханием его ухо, что-то зашептала.

Бедный охранник покраснел, побледнел, снова покраснел – и, наконец, согласно и быстро закивал, что-то сунул ей в руку и убежал, держась за живот.

Войдя к Кате, Элочка первым делом плюнула в ладонь изо рта, прицельно прищурилась и метким броском залепила жвачкой глазок камеры слежения.

Затем потрясла Катю за плечо. Та мгновенно вскочила, будто и не спала - и просияла, разглядев посетительницу.

Элочка быстро заговорила по-французски, отгоняя то и дело лезущие в голову английские слова и досадливо морщась от необходимости это делать.

Катя слушала ее, ловя каждое слово, кивала, и во взгляде ее крепла решимость.

- Мерси, Элин! – сжав руку Элочки, горячо поблагодарила она.

Убедившись, что перед ней не сломленная узница, а стойкий оловянный солдатик, Элина направилась к выходу.

- Да! – обернулась она перед самой дверью и добавила: - Забыла еще сказать… Удачи! В пустом коридоре Элочка быстро оглянулась и исчезла за дверью комнаты 203. Через некоторое время она вышла оттуда вместе с Сашей. Он поправлял ширинку и блаженно улыбался, а она украдкой промокнула губы платком.

* * *

Под завершающие аккорды выходного песнопения в церковь вошли трое: Катя, под руку с Григорием (Никитиным), и Электроныч. Перекрестившись у входа, Катя уверенно потянула своего спутника в сторону исповедальни. Но там никого не было, и троица двинулась по коридору дальше.

- Вы куда, молодые люди? – выглянул из своей комнатки сторож. Рассмотрев Григория, он нахмурился.

- Мы хотели исповедоваться, а священник уже ушел… Вы не знаете, отец-настоятель здесь? – спросила Катя и умоляюще приподняла брови.

- Да, он в своем кабинете, пройдите… - сторож хотел объяснить, но Катя вдруг вырвала свою руку у Никитина и шмыгнула мимо него в сторожку.

- Спасите меня! Это враги! – крикнула она.

Никитин хотел войти за ней, но сторож оттеснил его и загородил собой дверь.

- Креста на тебе нет, окаянный! Под Григория вырядился… Да я у его гроба стоял, когда его отпевали! Вон из храма, живо!! И дружка не забудь.

ГЛАВА XI (Щепак Владимир)Тотальный блок.

- Вы, понимаете,Александр Семенович... – начал разговор генерал и замолчал, подбирая слова.

Плохой знак. Если генерал перешел на Вы - очень плохой знак.

- Когда страна стоит перед лицом ужасающей катастрофы, государственная безопасность должна повышать свою бдительность. Да и вообще! Бдительность госбезопасности должна быть образцом во все времена. Как нам сделать свою организацию такой, какой ее видел наш основатель?

Семенович понимал: если сейчас оправдываться - заработаешь лишь отрицательные очки. Лучше молчать, пока не будет задан прямой вопрос. Но пока вопросы были риторические. Генерал говорил много, витиевато и отдаленно от главной темы. Арестованная бежала! Это после того, как Буревич ее сломал, склонил к сотрудничеству и был так близок к своему отпуску. Значит, девчонка вовсе не наивная, как показала себя в начале охоты. Значит, она действительно опасный противник, раз умудрилась бежать от лучших церберов Лубянки! Еще никому не удавалось совершить подобную дерзость. Но как она смогла “лопухнуть” его орлов? Это главный вопрос.Семенович с этим обязательно разберется, если... его не понизят сейчас в должности.

- Значит так, капитан Буревич, – сказал в заключение генерал, - идите и приводите свои дела в порядок!

Генерал ошибся, назвав его прошлым званием… Генерал просто так не ошибается, это намек на то, что его могут понизить в ранге. Тяжело ступая, Александр Семенович вошел в свой кабине.

- Товарищ бывший майор! – встретила его Элочка. – Что сказал генерал?

- Глупая ты баба! – почти рявкнул Буревич. – А ну-ка, вызови мне сейчас этих оболтусов, что работали вчера. Срочно!

- Есть, товарищ майор!

Ровно пятнадцать минут Элочка вылавливала Никитина в эфире, и добилась успеха.

- Что сейчас, будет, Гриша! - сказала она шепотом покосившись на Буревича.

- Значит так, церберы, рассказывать все по порядку, как это произошло. И, пожалуйста, быстро! Лимит времени имеется в наличии.

- Семеныч! Чес слово, она вела себя прилично до самой церкви, а когда мы разговаривали со сторожем, она как истеричка завопила и бросилась за дверь, а в этих проклятых очках вообще ничего не вижу! Вы же сами говорили, полная достоверность, я же не виноват что у меня нормальное зрение, а эти очки для меня как бинокли!

– Значит, все хочешь на меня все спихнуть? Очень хорошо. После успешного завершения операции “Тотальный блок” я возбуждаю уголовное дело. А сейчас слушайте, задание. А ты Никитин, назначаешься руководителем операции - попробуй мне провалить и эту операцию.

И Буревич изложил план акции “Тотальный блок” – простой, как само название.

- Всем постам милиции, таможенным пунктам, паспортным столам раздать фотографию преступницы с краткой аннотацией, мы не должны ее выпустить за пределы нашего контроля. Если она уйдет за кордон, мы все здесь больше не работаем – я ясно излагаю мысли?

Офицеры согласно кивнули.

- Особое внимание приложить к церкви. Объект, скорее всего, там, но не исключена возможность, что церковь  помогла ей уйти оттуда, и будет помогать вырваться за рубеж. Один из вас должен воплотиться в сантехника или электрика и проникнуть туда. Заткнуть все дырки! Все до единой, запомните, даже маленькая дырочка или щель даст возможность ускользнуть нашей мышке. Пока вы делаете все, что я вам сейчас сказал, буду продумывать дальнейшие действия. А всего вам на поимку объекта одни сутки. Вперед!

ГЛАВА XII (Гусейнова Юлия) Приходя, гасите свет…

- Они ушли, вылезай! – успокоил сторож Катю.

Она с трудом выбралась из пространства между шкафом и стеной, куда в ужасе забилась:

- Спасибо Вам, Степан Петрович!

- Да не за что… Ишь, чего удумали!.. Артисты!.. – и, поостыв, сторож сообщил:

- Отец Мишель очень беспокоился, что ты убежала прямо после службы, раздетая... Он срочно уехал, ты с ним буквально на полчаса разминулась.

- Уехал! – воскликнула Катя.

- Да, вдруг сорвался, отец-настоятель его еле отпустил. Кто ж так делает!..

Слушая его, Катя принялась осматриваться, ища ноутбук. Он исчез! Ни на диване, ни под ним, ни внутри, ни под столом, ни на шкафу его не было.

- Куда же запропастился компьютер?! – дрожащим голосом спросила Катя. – Вы его никому не отдавали?

- Не давал! Знать, без спросу взяли.

- Кто?!! – Катино сердце ухнуло в пропасть.

- Видно, внук, он у меня тут министрантом. То-то я смотрю, он все домой не торопится. И в трапезной свет горит. Я как раз хотел проверить, кто там, и тут ты объявилась…

- Оупф! – в испуге зажала Катя себе рот рукой и побежала в трапезную.

Еще издалека она услышала характерные звуки игры-стрелялки, а, открыв дверь, увидела бравых геймеров: внук сторожа Сережка сдерживал натиск целой орды врагов в мрачном подземелье, в которое превратился экран ноутбука, а его друг Димка, тоже министрант, наблюдал за игрой и шумно «болел».

- Сергей! Тебя разве не учили, что нехорошо брать чужое? – возопила Катя таким менторским тоном, что даже сама сморщилась.

Мальчишки не слышали, увлеченные игрой, и, вздрогнув, обернулись только тогда, когда Катя положила им руки на плечи.

- Ой! – тем временем цифровые монстры не замедлили воспользоваться ослаблением внимания игрока. – Ну вот, из-за тебя опять все сначала… А я уже почти прошел этот уровень! – досадовал Сережка.

- А кто тебе разрешил?!

- А у кого мне было спросить? Ты убежала… Упс!

Вероятно, обидевшись, что на него перестали обращать внимание, ноутбук «выпал в синюю смерть».

- Что ты с ним сделал?! – отчаянно воскликнула Катя.

- Да ничего я не делал, он сам глючный!.. Не трусь, сейчас перегрузим – и оживет! Диман, где тут у него Reset?

Пока они возились, Катя подобрала с пола чемоданчик от компьютера и стала теребить его – сначала машинально, затем сознательно, царапая ногтем все швы, открывая кармашки, поддевая углы отстающей подкладки. Вскоре ей повезло: в одном месте подкладка оторвалась сильнее или была специально подпорота, и, просунув в отверстие пальцы, она что-то нащупала.

- Все, в порядке твой комп, радуйся! – повернулся к ней Сережка. – Что ты там роешься?

- Я нашла… - Катя была не уверена, стоит ли говорить.

- …ключ от квартиры, где деньги лежат! – сострил Димка.

Тут Кате, наконец, удалось подтолкнуть находку к дыре, и на ладони у нее действительно оказался ключик – маленький и плоский, привязанный ниткой к бумажной бирке. Любопытные мальчишки столкнулись лбами, разглядывая его. Катя сжала кулак.

- Ну, покажи, вредина! Я же угадал, что это ключ!

- Ай, больно же!.. Еще ты мне будешь руки выкручивать! – рассердилась Катя, но руку разжала. На бирке было написано: Крюк. 1106, 180.

- Что за крюк? Кого на нем повесить?

- Не смейся, Сережка, все очень серьезно. Лучше забудь, что видел этот ключ. И ты, Димка, тоже!

- Ну-ка, дай! – Димка снова выхватил у нее ключ. - 1106 – это же номер дома, там почта!

- Откуда ты знаешь?

- Я там рядом живу, в Зеленограде. «Крюк.» - это никакой не крюк, а станция «Крюково».

- Димка, - Катя решительно поднялась со стула. – Пойдем со мной, разговор есть…

Она поддалась первому импульсу проверить догадку – что число 180 было номером абонентского ящика на той самой почте, и что именно в этом ящике хранятся оригиналы выкраденных Гришей документов. Она чувствовала, что берет на душу страшный грех, рискуя жизнью мальчишки, но позволила внутреннему голосу успокоить себя, что в церковь входит и из церкви выходит слишком много народа, чтобы гэбисты могли проследить за каждым и выделить из множества прихожан именно Димку. И все-таки дала ему опасное поручение…

Когда после утренней мессы Димка поехал домой, Катя заперлась в комнате для молодежных собраний и молилась, не вставая с колен, целый день, пока Димка не вернулся к вечерней мессе и не постучал в дверь условленным стуком. Раскрасневшись от гордости, он протянул ей конверт из плотной желтой бумаги:

- Держи! И больше не теряй!

- Димочка, ты даже не представляешь, как много для меня сделал!.. Слава Богу!

Прижимая конверт к груди, она от избытка чувств крепко обняла парнишку.

И тут – так резко и одновременно, что Кате показалось, будто бы она ослепла – во всей церкви погас свет.

(Из протокола радиообмена особого отдела во время операции «Суслик»)

- Центр, центр, я четвертый, докладываю: объект находится в секторе «Ц».

- Кто такой - четвертый?

- Элочка, ты, что, по голосу не узнаешь? Никитин я!

- Поняла, четвертый, девчонка находится в церкви, сейчас доложу Буревичу.

- Ты там поосторожней в эфире с секретной информацией, а то командир шею намылит.

- Поняла, четвертый, на связи.

- Двенадцатый, я четвертый, бери свою команду и обложи все запасные входы, я веду наблюдение за парадным.

- Есть, четвертый.

- Центр, вечерняя месса закончена, прихожане покидают, сектор «Ц», девятому и седьмому занять позицию, вести наблюдение за прихожанами, она может затесаться в толпу и покинуть сектор наблюдения.

– Есть, четвертый. Итак, ушки на макушке, глазки на лбе.

- Ты, там со своими прибаутками...

- Ладно, четвертый, не разоряйся, скучно ведь.

- Скоро будет весело, а если «облажаемся», первый из нас шницеля по-венгерски наделает.

– Я - первый. Что за базар в эфире? Соблюдать правила радиообмена. Действовать строго по инструкции. Как только разойдутся все «зрители», запустить в исполнение схему «А» плана «Суслик».

- Есть, первый!

- То-то же.

- Центр, я седьмой! Объекта среди зрителей не обнаружено. Продолжаем вести наблюдение. Скоро будет вторая волна – те, кто исповедовался.

- Седьмой, я первый! Я же вам говорил, как надо передавать шифрованные данные – «Загостившиеся»! Я вам покажу «Кузькину мать» после операции.

- Понял, первый, «Загостившиеся».

- Шестой, отзовись.

- На связи шестой.

- Позицию занял?

- Так точно, товарищ майор!

- Убью. Инструменты с вами?

- Резиновые перчатки забыл.

- Ну, что ж, хоронить тебя будем за твой счет.

– Я - девятый. Загостившиеся пошли!

- Будьте внимательны, девятый и седьмой.

- Так точно... эээ, первый!

- Центр, девятый докладывает: среди «Загостившихся» объекта не обнаружено. В сектор «Ц» проследовал подросток, мальчишка. У него в руках какой-то пакет с бумагами. Наверное, это церковный почтальон.

- Поняла вас, девятый, на приеме.

- Я первый, после наступления темноты приготовиться к выкуриванию суслика из норы. Шестой, ты там не замерз? Хе-хе.

- Я на готовности, первый.

- Вот и чудненько. Как только вырубишь свет, передислоцируйся к пункту наблюдения седьмого и девятого.

- Понял, босс.

- Центральная, я четвертый, дай справочку, плиз. Нужны сопряженные улицы к подходам к сектору «Ц»

- У тебя же карта есть, четвертый?

- Руки замерзли, шевельнуться не могу.

- Поняла, одну минуту, четвертый.

- Я первый, всем приготовиться к акции. Шестой, вырубай!

- Есть, шеф.

- Запускайте нищего!

- Есть. Запускаем нищего.

- Третий, пошел.

- Центр на связи. Четвертый, улицы Семеновская и Авдеева.

– Спасибо, Элочка.

- После операции поцелуй за тобой!

- Свет в секторе «Ц» потушен, «нищий» с гостинцами вошел.

- Первый, я второй, камеры и микрофоны «нищего» работают нормально.

- Периодически докладывайте, что видите.

- Он разговаривает со сторожем. Объекта пока не наблюдается.

- Второй, скажите третьему, чтобы запускал схему «В» плана «Суслик».

- Рано еще, первый. Они со сторожем следуют в столовую.

- Они еще кормить его собираются? Хе-хе.

- Это по их правилам – кормить нищих.

- Ладно, ждем.

- Первый, это мы - седьмой, шестой и девятый, очень холодно, разрешите для согрева принять?

- Я вам приму! Ведите наблюдение.

– Есть, босс.

- Я второй, по телеметрической информации третьего, он остался один и готов запускать схему «В».

- Скажи ему, второй, пусть не забудет противогаз надеть, а то его соплей нам не надобно.

- Окей, первый. Докладываю, газ пошел.

- Отлично. Всем постам! Внимание! Окажите достойную встречу объекту. А вы, троица алкоголиков, если прозеваете девчонку, заставлю выпить десять литров спирта без закуски.

- Четвертый докладывает, монахи выбегают из норы, все в соплях!

- Двенадцатый докладывает, объект через запасные выходы не покидал сектор «Ц».

- Девятый докладывает, объекта среди покинувших помещение через парадный не обнаружено.

- Я второй, третий докладывает, девчонки в церкви нет. Активно ведется поиск «чемоданчика».

- Я первый, запасные десятый, восьмой и одиннадцатый - проследовать на помощь третьему.

- Есть, первый.

- Найти чемоданчик и объект, иначе не появляйтесь мне на глаза! Я вас повешу, а потом расстреляю!

- Докладывает второй, объект исчез вместе с чемоданчиком. Его нигде нет!

- Все. Сворачиваемся. Скоро приедет милиция. Нам не нужны объяснения с ними. Уходим все. Я вас, мать-перемать! Что я с вами всеми сделаю!

ГЛАВА XIV (Гусейнова Юлия) Высоко сижу, далеко гляжу…

- Катька! – шепнул в темноте Димка. – Ты думаешь, это нарочно?

- Уверена, - выдохнула она. – Это сделали, чтобы до меня добраться. Отец-настоятель предупреждал, что так может быть.

- Мне несколько раз казалось, что за мной кто-то шел. Я оборачивался, но ничего не понял. Бежим!

- Куда? Темно, хоть глаз выколи…

- За мной! Давай залезем на самый верх лесов.

- Ты с ума сошел! Грохнемся…

- Не трусь, мы с Серым столько раз лазали!

Катя покачала головой, но позволила Димке вести себя. Они быстро оказались у не отреставрированных хоров, где стояли строительные леса, и Дмитрий стал уверенно карабкаться вверх.

- Стой! Не так быстро, - взмолилась снизу Катя. – Я последний раз по канату лазала в школе на уроках физкультуры, а это, знаешь, как давно было!

Димка обернулся, спустился чуть ниже и протянул ей руку, одновременно подсказывая, куда ей поставить ногу. С его помощью, но все равно не без труда, пару раз чуть не уронив ноутбук и пакет, она добралась до верхнего настила лесов, под самым потолком. И как раз вовремя: все внизу разом начали чихать и кашлять и поскорей устремились на улицу, на свежий воздух.

- Газу, что ли, напустили?! Вот сволочи! – не сдержалась Катя и прижала ладонь к губам, сожалея о вырвавшемся резком слове.

- Ш-ш-ш! Тебя ищут, - предостерегающе схватил ее за локоть Димка.

Они лежали, глядя вниз сквозь щели между досками, не шевелясь, затаив дыхание, пока по церкви сновали едва различимые тени. Когда Катя с Димой, наконец, решили, что опасность миновала и можно спускаться, они услышали приближавшиеся милицейские сирены.

- На твоем месте я бы не торопился вниз, - посоветовал Димка. – На Лен. вокзале я видел твой портрет в компании разыскиваемых преступников.

- Быстро они!.. – неприятно поразилась Катя. – А с чего ты вдруг стал разглядывать этот стенд?

- Не знаю, вдруг захотелось подойти. Интуиция!..

- Светлая ты моя головушка, давно б я без тебя пропала! – ласково произнесла Катя и зажмурилась от света.

Сидеть наверху ей с Димкой пришлось еще довольно долго – пережидая нашествие сначала милиции, а потом и журналистов. К этим последним Катя порывалась спуститься, но Дмитрий снова ее остановил:

- Тебе что нужно, дешевая сенсация или уверенность, что твой пакет попадет в надежные руки? Сиди тихо!

- Ой, раскомандовался… Ты еще, может, прикажешь мне до возвращения отца Мишеля здесь проторчать?

- А хоть бы и так!

- Ну, знаешь ли!..

- Знаю – что отец-настоятель тебя по головке не погладит за все, что тут сегодня устроили. Из-за тебя ведь!

- Нет, прятаться от него – это не дело. Я поговорю с ним.

- Ну, смотри!

Они спустились вниз, только когда церковь снова опустела и сторож пошел закрывать все двери. Внезапное появление двух вымазанных известкой беглецов напугало его.

- Ох! Вы откуда взялись?!

- С неба свалились! – улыбнулся Димка.

- Спустились с лесов, - призналась Катя.

- Батюшки светы!.. Удумали!.. Тебя, Дмитрий, мамка вовсю разыскивает, два раза уже звонила – беспокоится. Марш к телефону!

- Есть! – шутливо козырнул Димка и убежал.

Сторож сочувственно посмотрел на Катю и обхватил рукой свою бородку.

- Даа, Катерина, наделала ты шуму… Не знаю, как и оправдаешься.

- И я не знаю… Но деваться-то все равно некуда!

- Ладно. Утро вечера мудренее. Иди вон, чаю у меня попей, он еще горячий.

- Спасибо!

На следующее утро Катю ожидал тяжелый разговор с отцом-настоятелем. Он был сыт по горло вчерашними неприятностями – которые предвидел – и не желал новых. С большим трудом Кате удалось уговорить его позволить ей остаться в костеле до возвращения отца Мишеля. Во время проповеди на полуденной мессе, которая транслировалась по радио, отец-настоятель призвал прихожан вспомнить раннюю церковь, гонимую и притесняемую, но от этого не менее, а более милосердную и сплоченную. И особым значением наполнились для Кати знакомые наизусть слова хорала «Господь – убежище, покров», который хор исполнил в конце службы:

ГЛАВА XV (Щепак Владимир) Плутовство

Ничего не поделаешь, нужно появиться к генералу с докладом. Буревич - умный командир, а равно и политик, дипломат и оратор в одном лице. Не будь им – давно бы гнил у себя на даче, возделывая грядки. Что ж, тоже неплохая перспектива… без глагола «гнить». Перед походом к генералу он долго готовил речь и сопоставлял факты. Во-первых, не стоит сразу подступаться к начальству с шокирующей новостью – объект ушел, ушел за пределы контроля ГБ. Во-вторых, лучше сначала подойти с идеей, тоже шокирующей, но здравой и окончательно решающей проблему Гордиева узла. Такая идея его посетила во время утренней ванны. Нет. Он не был похож на Архимеда, который в свое время бежал по улицам Сиракуз с криками «Эврика!», но немало озадачил жену, когда в мыльной пене и без халата выскочил из ванной:

- Я в отдел!

- Прямо так, что ли?

– А... Ну, да...

Перед кабинетом генерала Буревич поправил одежду, взъерошил волосы и затем руками заново уложил их.

«Как к девушке на свидание», - хмыкнул он и вошел.

- Товарищ, генерал, майор Буревич с докладом.

- Пусть войдет.

- Разрешите?

- А! Семенович, – генерал был в хорошем расположении духа. – С чем пожаловал, дружище?

Это хорошо, в такие моменты он легко понимает идеи, пусть даже они будут самыми сумасшедшими.

- Я пришел к Вам с идеей. Как сделать так, чтоб и овцы были сыты, и волки целы.

- А не наоборот? Надо полагать, ты хочешь сохранить жизнь девчонке.

- Вообще-то, мне наплевать на нее с Эйфелевой башни. Но я сыграл с ней в партейку наших Гэбэшных шахматишек и вижу: очень сильный противник. Была бы ценным кадром в моем отделе. Вы же знаете, я подбираю хорошие кадры!

- Ну, конечно. Одна Элочка чего стоит! А Электроныч так вообще золотой кадр.

- Вот я и подумал. Была бы овцой, так и не жалко в расход, а зачем нам отстреливать лучший генофонд нации?

- Стареешь, майор. Раньше так не думал. В расход, так в расход. Стареешь и мудреешь. Видно, пора тебе на повышение.

- Спасибо, я бы не отказался.

– Так, что у тебя за идея такая? Заинтриговал, чёрт.

- Мы изъяли у объекта копии этих документов при попытке отправить их через интернет. Читал я их, сплошное грязное белье. Но неподготовленный обыватель совсем не проникнется катастрофическим содержанием этой грязи. Мне сейчас нужен один или даже целая команда продажных журналистов, которые согласились бы обработать эти бумажки.

- Не пойму, майор, куда ты клонишь?

- Все очень просто, мы сфабрикуем документы, содержание которых будет далеко от истины, и выдадим их за работу американских спецслужб по подрыву экономики нашей страны. Широко раздуем сенсацию, мол, пойман американский резидент, готовящий акцию, скажем «Crisis». Мол, силами особого отдела Госбезопасности обезврежена Зинина Екатерина и публикуются документы, чтобы показать гнусное лицо запада, и так далее в том же духе. А когда всплывут подлинники, их уже никто не будет воспринимать серьезно. Полная дискредитация. Ну, как?

- Буревич, ну и пройдоха же ты! Я твою мысль понял, но к чему такой огород городить? Не проще ли шлепнуть ее и похоронить это дело, как с Зининым?

- Можно, конечно, и шлепнуть, но уж очень мне хочется заполучить ценного работника. Она попадет под прицел скандала, не сможет жить в клевете и придет к нам с повинной, а тут мы ее обработаем под нашу гребенку, и она будет нашей.

- Так, ты, плут! До сих пор не поймал ее?

- Нет, конечно! А я, что, не сказал Вам об этом сразу? Операция «Суслик» провалилась. И теперь девчонка где-то прячется. За рубеж попасть она не сможет, все таможни страны предупреждены. Все аэропорты, ЖД вокзалы, ментовки... то есть, отделы Внутренних дел, и паспортные столы имеют ее полные данные. Она никуда не ткнется, совершенно исключено. А если попытается через посредника передать документы в заинтересованные руки, так после нашей массированной акции «Резидент» эти бумаги просто девальвируются.

- Хорошо, майор, ты меня убедил. Как только успешно проведешь свою акцию «Резидент», ожидай приказа номер... Сейчас даже зарезервирую его под тебя. Во! Номер 64, «О повышении тебя в звании». Только не вздумай мечтать о переводе тебя на другой сектор работы. Ты так и умрешь начальником особого отдела.

– Спасибо, товарищ генерал!

- Рано благодаришь, я же не зря резервирую номер приказа! В случае провала... Ну, не будем о грустном. Кстати, о грустном: ты в курсе, что отпуск твой отменяется?

- Как?

- Все просто. Поступил донос на одного ученого из Хабаровска, его подозревают в шпионаже в пользу Израильской разведки...

ГЛАВА XVI (Гусейнова Юлия) Операция «Рогатина для медведя» 

Всю весну и почти все лето Катя просидела под добровольным арестом в одном из подвальных помещений церкви. Отец Мишель взял ее под свое покровительство, делал вид, что не замечает немых упреков во взглядах отца-настоятеля и слухов о том, что он так усиленно заботится о молодой вдове отнюдь неспроста.

Катя настолько устала волноваться, расстраиваться и переживать, что пребывала в глухом равнодушии. Когда за четыре дня до приезда отца Мишеля разразился скандал в прессе, она готова была расплакаться - настолько циничным чудовищем ее выставили газеты. Она порадовалась, что Димка не дал ей спуститься к журналистам в день газовой атаки на церковь - которую, кстати, приписали ей! - и в очередной раз поразилась подлости людской. Но все-таки не отказалась от своего решения попросить отца Мишеля доставить подлинники документов в московский офис Human Rights Watch. И умирала от страха и тревоги, пока он не вернулся. А потом постепенно погружалась в отупение и безразличие, наблюдая за информационными бурями...

Потому что видела, что в реальной жизни ничего не изменилось. Гневные обличения были вывешены на русской интернет-страничке HRW, удостоилась Екатерина даже визита интервьюера, в разговоре с которым призвала иностранные и родные СМИ прекратить шумиху по поводу появления фактов и вдуматься в их содержание... День и ночь обливали помоями друг друга и российскую экономическую политику "Радио Свобода" и "Голос Америки", приняв за правду каждый свою версию разоблачительных документов... Но Катя по-прежнему боялась выходить на улицу, потому что ее портрет неизменно украшал собой стенды "Их разыскивает милиция". Она не знала, сколько еще сможет продержаться в четырех стенах, и опасалась за свой рассудок.

И вот ответ на ее отчаянную мольбу - "доколе?!" - отыскался сам собой. Но совсем не такой, которого она ждала. Ее призывы перейти от слов к делу, наконец, были услышаны международным сообществом. Однако она сама уже была этому не рада…

Самые влиятельные страны «большой девятки», во главе с США, выдвинули России ультиматум: президент отправляет кабинет министров в отставку, при формировании нового кабинета кандидатура министра экономики и финансов в обязательном порядке проходит утверждение и проверку комиссией по надзору за недопущением экономических преступлений, трудовое законодательство страны переписывается, дальнейшая экономическая политика ведется строго по рекомендациям МВФ, на каждое вновь создаваемое финансовое предприятие направляется иностранный наблюдатель. В случае несогласия, не замедлят последовать самые суровые меры воздействия, вплоть до вооруженного вмешательства. Как в Югославии и Афганистане…

Катя похолодела, с ненавистью глядя на приемник, будто он был в чем-то виноват. Теперь война неизбежна! Разве национальная гордость позволит России пойти на эти рабские условия?! Вопрос стоял не о том, начнется или  не  начнется бомбардировка крупнейших российских городов, а о том, когда она начнется…

ГЛАВА ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ (Меллер Анатолий младший) Fallout ля комедия

Вот вам и заключение. В лучших традициях Jamine и Опушки бетонного леса. 8-)

Катя положила на каждую могилу по букетику и отошла. Пожухлая трава и несколько опалённых цветов выглядели жалко, но ничего другого она найти не смогла. Без них два холмика сухой земли смотрелись бы ещё хуже.
На могилах камушками, которые Катя подобрала на развалинах костела, выложены имена и даты:

Жером Мишель
1952 – 2003

и

Рыбаков Дмитрий
1985 – 2003

…Отец Мишель умер от ожогов, после бомбардировки. Когда завыла сирена, он не спрятался (в костеле был отличный подвал, до сих пор служивший Кате убежищем), и до конца находился снаружи, звал людей, пытался спасти, сколько мог. Он скончался ранним утром, до восхода солнца, и его последние слова были обращены к Богу. Кате он сказал только: "Ты не виновата…" – но это было похоже, скорее, на отпущение грехов, чем на утверждение…
…Дима погиб, почти как Григорий – на него рухнула бетонная плита с одного из полуразрушенных зданий, когда они искали еду в центре. Но ему придавило только ноги (какое там "придавило" – от них ничего не осталось), и Катя два часа тащила его через груды бетонного крошева и искореженных машин, обходя многочисленные трупы. Он умер уже в костеле, у нее на коленях. Перед смертью Дима бредил, бормотал что-то о правде и справедливости, мире и войне. Как это было похоже на рассказы Гриши, три года – или три тысячи лет назад. Только сейчас она начала понимать смысл этих рассказов…
Екатерина заплакала.

* * *

- Тьфу ты, что за дрянь! – Александр Семёнович сорвал с себя противогаз, бросил его на землю и откашлялся. Хваленая система не работала. Если честно, ничего не работало. В подземном бункере – куда он, слава Богу, попасть не успел – отключилась вентиляция. Когда, выбравшись наконец из-под завала, он нашел и открыл стальную дверь (ту, которая выдерживает ударную волну), на него упало тело Элочки. То есть, он подумал, что это тело – она была еще жива. Правда, прожила недолго: прежде чем окончательно вырубиться, вентиляция успела нагнать вовнутрь какой-то химии.
А лучше бы она сразу умерла – тогда бы не смогла рассказать Семенычу, как помогла этой… (он не хотел произносить имя даже в мыслях) сбежать. Мерзкая девчонка… Элину он хоронить не стал – зачем? - просто отнес обратно в бункер, захлопнул дверь и сломал электронный замок. Братская получилась могила, сразу на всех сотрудников…
Александр посмотрел на затянутое плотными тучами небо. Было очень холодно. Сыграли, называется, в шахматы.
Он проверил кобуру. И пошел. В никуда. Надо было, наверное, выбираться из города, есть ведь и другие убежища… Но, опять же, зачем? Все разрушено. Какой смысл продолжать жизнь?
А какой смысл был раньше? Правильно, игра. В секреты, в разведку, в шпионов… И она закончена.
"Или нет? " - неожиданно пришла в голову мысль. Он вдруг ощутил прилив сил. Где там находился этот костел? Кажется, в стороне от основных разрушений.
На бегу Буревич вытащил и проверил пистолет.

***

Здесь было пустынно. Пригнувшись, Александр перебежал улицу. Осторожно заглянул внутрь – о чудо, она была там. «Молилась ли ты на ночь…»
- Катенька… - ехидно протянул Буревич, доставая свой "магнум".
Екатерина резко обернулась. О, черт, она тоже была вооружена. Бывший майор рванул пистолет, но было поздно.
Два дула смотрели друг на друга.
- Ты… - у Кати дрожали губы.
- Я.
- Это все из-за тебя…
- Да неужели? Я документы рассекретил, что ли?
- Ты убил Гришу!
- А если бы не убил? Дьявол, вас обоих надо было раздавить еще тогда… Он поступил бы так же, как и ты! Что важнее, Гриша или весь мир?
- Чепуха! Ты и не думал о мире, ты чудовище! Тебе просто нравится убивать. Играть с людьми.
Молчание.
- Верно. Но разве ты лучше? Неужели думала, что твоя месть восстановит справедливость? Ведь ты не дура, понимала же, что ничего, кроме зла, твои документы не принесут и Гришу тебе не вернут. Но все-таки начала игру. Признай, мы равны.
Молчание.
- Тогда осталось только завершить игру.
Еще секунду они смотрели друг другу в глаза, демиурги, которые так и не смогли понять, что жизнь - не игра.
Два выстрела слились в один.