То, что парня я видел впервые, еще ничего не значило. На меня его могли вывести мои знакомые, приятели, собутыльники, знакомые моих знакомых, да мало ли кто! Настораживало другое. Парень был явно не лох. Только начавший входить в моду в 1992 году малиновый пиджак, свободные черные брюки из тонкой шерсти, массивная золотая цепь с гимнастом граммов на триста. Казалось бы, браток, вульгарная клиентура адвоката. Однако, почему в бинтах? Попал в разборку? Тогда - не по адресу облава. У меня не ментовская и не травмпункт...

Криво усмехнувшись, вошедший сел за приставной столик, расстегнул пиджак, нервно облизнул губы и начал:

Я молча кивнул. Информация ничего нового не принесла. Витю-Магаданца я знал еще по ВД-30\12, колонии на юго-западе Кузбасса. Тогда, в восьмидесятом, пришла Большая Амнистия. Брежнев и Щелоков решили перед Олимпиадой разгрузить Москву и Подмосковье от нежелательных элементов. В Сибири и по всему Союзу освобождались малосрочники, а на их место из московских и подмосковных зон эшелонами двигались новые зеки. Сколько тогда пришлось провести времени в этапных камерах, предупреждая возможные внутрикамерные разборки... В тот раз я помог Вите выйти на волю по амнистии. Чересчур ретивый начальник спецчасти посчитал, что два факта нахождения зека в жилой зоне в тапочках автоматически превращают его в злостного нарушителя режима, не подпадающего под амнистию. Магаданец после освобождения решил крепко завязать, завербовался в Магадан на золотые прииски, раз в год поздравлял меня с днем рождения и писал, что никогда не забудет то, что я вытащил его на волю. Вот и все дела...

Я молча кивнул. Тема становилась не просто интересной - горячей. Гамлет был первым корефаном Корейца, по малолетке они оба сидели в Кутаисской воспитательно-трудовой колонии.

Я закурил сигариллу Черный капитан и надолго задумался. Чем мне светит новая тема? С Гамлетом я был знаком лишь шапочно. Знал, что он - не отморозок. Шестидесятилетний грузин имел крепкий бизнес в Москве и Подмосковье, ввозил фурами из Европы куриные окорочка, растворимый кофе, табак. Через черных имел выход на ЦБ, крутил межбанковские кредиты, вроде как имел свою долю малую на чеченских авизовках. В прямом криминале грузин уже лет пять не замечался. Завязал? Воры в Законе старой формации не завязывают по определению. Вместе с тем, он был опасен как гремучая змея. Отсидев лет тридцать из своих шестидесяти по самым крутым зонам, включая Владимирку, он и сам по себе стоил взвода спецназа. Проще всего - послать посетителя на три буквы и не создавать себе проблем. Глубоко затянувшись, я посмотрел на Володю:

Володя, не спрашивая моего разрешения, закурил и выжидательно уставился на меня.

Я тоже закурил, встал из-за стола и подошел к огромному, в полстены, окну. До пятнадцатого этажа уличный шум практически не долетал, в окно завевал теплый сентябрьский ветерок, внизу пролетали казавшиеся сверху игрушечными автомобили, и бурлила густая толпа. Выход из создавшейся ситуации мне стал более-менее понятен. В принципе, тему можно было разрулить. Оставались чисто формальные вопросы насчет гонорара. Я повернулся к клиенту:

Володя, по-моему, облегченно вздохнул и сразу же запустил руку во внутренний карман малинового пиджака:

-Конечно, Александр Викторович! Какой базар!

На стол легла банковская упаковка зелени. Я внутренне ругнулся: В который раз пролетаю! Стоило мне назвать полтинник, и половина этой суммы с легкостью легла бы на стол тут же!

Мы пожали друг другу руки, и посетитель вышел. Я посидел минут десять, раздумывая, с чего начать, потом встал, закрыл деньги в сейф и вышел из кабинета. Путь мой был недолог - на соседний этаж. Главный демократ Москвы Гаврюша Попов щедрой рукой и практически за бесценок раздавал направо и налево в долгосрочную аренду офисные помещения в самом центре Москвы. В огромной двадцати четырехэтажной книжке на Новом Арбате, где размещался до развала Союза всесильный Минуглепром, сейчас толкались десятки самых разных фирм и фирмочек. В скоростных лифтах возили коробки со снедью, спиртным и сигаретами, в фойе на каждом этаже шумно торговали всякой турецкой и китайской всячиной минибазарчики. Оставшиеся от прежних хозяев здания степенные пожилые вахтеры в темно-синей униформе с тоской поглядывали на весь этот бедлам.

В одну из таких хитрых фирмочек, занимавшую два просторных кабинета на шестнадцатом этаже, я и направился. Несколько месяцев назад здесь обосновались с десяток-другой крепких ребят. Название их фирмы -Снаб-Сервис - никому ни о чем не говорило. Сервис у ребят, сплошь бывших комитетчиков, был специфический. Еще только разрабатывались законы о частной охранной деятельности, в помине не было частных детективных агентств, а здесь, в пяти минутах ходьбы от Кремля, эта самая деятельность уже с полгода осуществлялась полным ходом. Разумеется, все шло под видом оказания информационных и иных услуг, но сути дела это не меняло. Возможности по обеспечению физической защиты у ребят были не малые. Я сам в этом убедился во время своих недавних командировок в Магнитогорск и Воркуту. Судя по тому, как лихо разобрались с охраной моего клиента, у противной стороны физические возможности тоже присутствовали. Хотя наезжать на адвоката вроде как западло, да и Гамлет к отморозкам не относился, следовало предпринять кое-какие меры безопасности.

В кабинете генерального директора фирмы был только хозяин, Игорь Сковорода - двухметровый, плотный хохол лет тридцати, в белоснежной сорочке с закатанными по локоть рукавами. Когда я без стука вошел, он сидел у монитора компьютера и что-то просматривал. Увидев меня, Игорь широко заулыбался и, встав из-за стола, двинулся мне навстречу. Перед этим он, как бы машинально, щелкнул мышью, убирая изображение с монитора.

Тут уже взял паузу я, неторопливо размяв в пальцах очередную сигариллу. Следовало определиться для себя, в каких дозах я вправе передать Игорьку только что полученную от клиента информацию. Известно, что бывших комитетчиков не бывает. Тем более, в таком вот цветущем возрасте и при таком отменном здоровье. Перед развалом Союза комитетчики наклепали массу коммерческих фирм и банков. Думали, надо полагать, на перспективу. Так что, вполне возможно, сидящий передо мной майор действующего резерва КГБ уже вечером сольет поступившую от меня информацию своему куратору, а то и выше. Если, конечно, эта информация его заинтересует. Я решил на всякий случай не рисковать, а только обозначить тему.

Игорь заржал, как будто услышал свежий анекдот, и хлопнул меня по плечу:

-Короче, Склифосовский! Ведь не за тем же ты пришел, чтобы вспомнить про магнитогорское дело? Я ведь тебя, лиса старого, знаю достаточно! Если тема тебе не интересна, ты ее за километр обойдешь! Что случилось, в чем нужда?

Я внутренне вздрогнул. Игорек, по идее, не мог знать о моих казанских и магаданских делах. Я их провернул еще до знакомства с его командой, и никогда на эти темы не высказывался. С чего это Сковорода решил блеснуть своей осведомленностью? Может, я уже и под оперативную разработку попал? Ход беседы мне нравился все меньше.

Как будто читая мои мысли, хозяин кабинета весело пробасил:

Игорек надолго задумался. Потом, осторожно подбирая слова, медленно пробасил:

Выйдя от Игорька, я вновь направился к себе. Из лифтов вытаскивали очередную партию какого-то ширпотреба, поэтому я спустился на пятнадцатый этаж по лестнице.

Зайдя в свой кабинет, я положил перед собой чистый лист бумаги, закурил и стал размышлять. Допустим, выход на шестой отдел у меня есть. Им палка с задержанием особо опасного рецидивиста и коронованного Вора в Законе всегда придется кстати. Значит, надо подобрать хоть какую-то "доказуху", чтобы облегчить операм их задачу. И, прежде всего, заявление от терпилы. Набрав номер начальника шестого отдела УВД Московской области, после обязательных в таких случаях дежурных фраз, я напросился на встречу около 16 часов. Семен Евгеньевич обещал заказать пропуск и освободиться от текучки хотя бы на десять-пятнадцать минут. Теперь - Вардиков... Вытащив из настольного календаря бумажку с записанными им номерами телефонов, я набрал тот, который был подчеркнут двойной чертой. После пяти гудков трубку никто не поднял. Судя по телефонному номеру, нора Вардикова была где-то в центре, в пределах Садового кольца. Как видно, он просто был еще в пути. Я решил пока заняться текучкой, а Вардикову перезвонить через час. На этот раз трубку снял сам Володя:

Чертов сноб! - подумал я про себя, а вслух сказал:

За оставшееся до встречи с Семеном Евгеньевичем время я успел сделать массу дел. Во-первых, плотно пообедал во вновь открывшемся китайском ресторанчике вблизи магазина Военная книга. Подавали роскошные пельмени с соевым соусом, приятное на вкус китайской пиво, пампушки с мясом змей и знаменитый китайский жасминовый чай с лимоном. Во-вторых, наконец-то посыльный принес мне остаток гонорара за предыдущее дело - две штуки баксов. Дельце это я выиграл вчистую, обойдясь даже без возбуждения уголовного дела, одним отказником. На МКАДе поздно вечером тормознули новенькую Мазду с главным бухгалтером одной строительной фирмы за рулем. Машину он приобрел всего как с неделю, изучить ее полностью не спешил, и, как оказалось, - совершенно напрасно. Когда гаишники осматривали салон, один из них обнаружил потайной бардачок, а в нем - пару десятков патронов от ТТ. Знакомый опер, узнав, что при главбухе большая сумма налички - он как раз вез зарплату рабочим участка - сразу же позвонил мне. Я подскочил вовремя, за определенную сумму уладил все проблемы, и клиента через пару часов выпустили из обезьянника. За дополнительную сумму изъятые патроны не доехали до эксперта-криминалиста, потерявшись в дороге. И, наконец, за совсем уж смешную сумму отказной материал не стали регистрировать и тихо-тихо похерили.

Придя после сытного обеда и визита кассира в приподнятое настроение, я занялся просмотром документов к предстоящему арбитражному делу, а за полчаса до назначенной у Семена Евгеньевича встречи закрыл кабинет на ключ и вышел из здания. Своей новенькой восьмеркой я пользовался редко. Дорога от дома до работы - от Старого Арбата до Нового - занимала от силы десяток минут размеренным шагом. Да и с парковкой у офиса были сложности. Решив пройтись до УВД пешком, я двинулся к подземному переходу. У перехода, где обосновались наперсточники, назревал скандал. Растрепанная, зареванная бабенка средних лет, явно приезжая, требовала возврата проигранных денег от нижнего - щуплого паренька с хитрыми бегающими глазками. Тот успел подать маяк, и женщину уже без лишнего шума оттирали от паренька и прилавка невесть откуда появившиеся крепкие ребята. На беду последних мимо проходили два охранника из расположенного рядом казино Метелица - огромные, уже в возрасте, мужики в черной униформе с резиновыми дубинками и портативными рациями в руках. Подойдя к нижнему, они ему что-то коротко сказали. Парни, оставив женщину, сгрудились вокруг новых персонажей. Через секунду в воздухе замелькали дубинки, громко треснул исполнявший роль прилавка ящик, дико заорали от боли несколько голосов. Трое парней, расталкивая толпу, кинулись в подземный переход. Охранники их не преследовали. Один из них что-то коротко буркнул в рацию, и я увидел, что на противоположной стороне улицы к выходу из подземного перехода двинулись еще трое здоровяков в такой же черной униформе. Да, попали орлы под раздачу! - усмехнулся я про себя и прибавил шаг.

К зданию областного УВД на Белинского я прибыл чуть раньше назначенного срока. Взяв на проходной выписанный заранее пропуск, поднялся на пятый этаж и постучал в обшарпанную дверь кабинета начальника шестого отдела. В кабинете были Семен Евгеньевич и старший опер, высокий худой парень лет двадцати семи, который сразу же закончил разговор и вышел.

Я понял, что дел у старого знакомого выше крыши, поэтому решил сразу перейти к делу:

Семен Евгеньевич устало перебирал пальцами по столешнице, заваленной бумагами. Затем, секунду помолчав, протянул:

Семен Евгеньевич удовлетворенно хмыкнул: дело ему явно начинало нравиться, и он уже мысленно прокручивал будущую оперативную операцию.

Семен Евгеньевич отметил мне пропуск, и я направился к выходу.

До встречи с зятьком было еще два с лишним часа, но я решил в офис больше не заходить, а просто прогуляться по городу и заглянуть домой. Выйдя на Гоголевский бульвар, я присел на лавочку и закурил. По-летнему теплое солнце пробивалось сквозь уже пожелтевшие кроны деревьев. По бульвару прогуливались молодые мамы с колясками, разъезжали на роликовых коньках подростки в ярких майках и шортах, степенно прогуливались пенсионеры. Бурлил пятачок возле Художественного, доносились звуки уличного оркестра из перехода. Меня занимала одна мысль: Что предпримет Гамлет, когда узнает, что я вписался в дело?. Варианты могли быть самыми разными. Опытный уголовник, прежде всего, попытается меня пробить, хотя бы по самым общим параметрам. Для этого он, по логике, должен обратиться к кемеровской братве. Те меня знали не понаслышке, за годы работы следователем и прокурором я их приземлил немало. Особых врагов я, правда, среди них не нажил, прослыл правильным ментом, и плохого мнения обо мне они составить не могли. Что будет после того, как Зодия получит эту информацию? Вероятнее всего, будет перебивать по гонорару. А если я не соглашусь, то тут, как говорится, возможны варианты. Семью, в крайнем случае, я смогу спрятать у тестя, в Крыму. Достать их там будет сложно. Жаль, что девчонкам придется прерывать учебный год, ну да они у меня умницы, наверстают... Самому же, пока Гамлета не приземлят ребятки Семена Евгеньевича, придется залечь у кого-либо из друзей. Москва большая, а возможности у Гамлета - не очень, коль в последнее время он отошел от активных дел.

Докурив, я встал и направился к подземному переходу между Художественным и Прагой. В переходе галдела толпа, пробившись через которую я увидел причину столпотворения: два пьяных носатых еврея под исполняемые уличным оркестром Семь-сорок лихо отплясывали танец, запустив большие пальцы под мышки. Сплясали бы вы такое хотя бы года три-четыре назад, - хмыкнул я про себя - Сразу бы: "Чемодан-вокзал-Израиль!

Пройдя мимо Праги, я попал на Старый Арбат. За последние годы он принял тот еще видок! Заставленный круглосуточными ларьками с практически одинаковым ассортиментом: пиво, спиртное, сигареты, прочая мелочевка, окруженный с двух сторон полуразрушенными, зияющими выбитыми оконными проемами зданиями... Прямо Гарлем времен Великой Депрессии! На столах, выставленных прямо посредине мостовой, кроме обычных матрешек и плакеток с псевдорусскими пейзажами, громоздились комплекты советского обмундирования, втихую предлагались ордена и медали, любые знаки отличия. Говорят, за приличную сумму в зелени здесь можно было приобрести наградное холодное оружие, а то и трофейный вальтер или парабеллум. В последнее время на Арбате развелось уйма уличных певцов. Почти у стен "Праги" безголосый волосатик Сережа хрипел под Шевчука и Преснякова-младшего, чуть дальше ежевечерне веселили народ никарагуанцы в огромных сомбреро. На другом конце Арбата, у строящегося "Макдональдса" наяривала на гармошке русские народные и блатные песни огромная, опухшая от портвейна бабища. Еще с полгода назад она "квартировала" в самом центре Арбата, однако постепенно ее оттеснили к самому МИДу...

Придя домой, я, памятуя о предстоящей встрече в Валдае, отказался от предложенного ужина и пошел погулять с дочками на зеленый пятачок у резиденции посла США Спасо-Хауз. В этот час здесь было, как всегда, людно. На Арбате это осталось единственное место, где росли хоть какие-то чахлые кустики, поэтому его издавна облюбовали местные аборигены. Взяв девчонок за руки, я миновал мрачный двор-колодец и вышел на оживленный Арбат. Дом, в котором вот уже два года я квартировал, снимая огромную четырехкомнатную квартиру, был знаменит тем, что его описал в своем романе Дети Арбата Анатолий Рыбаков. В первых строчках этого романа как раз и описывался наш дом. Что-то вроде - три огромных доходных дома, соединенные проходными дворами... Точно уже не помню. Старшая дочка - второклассница Женя - чинно и молча вышагивала рядом, стараясь попасть в такт моих шагов и постоянно сбиваясь с ноги. Младшая - первоклассница Даша - философствовала на ходу:

Я внутренне усмехнулся высказанным вслух мыслям дочки. Надо же, какие мысли в таком вот возрасте ее занимают! Действительно, после того, как младшие научные сотрудники во главе толстомордиком-Гайдаром поставили матушку-Россию во вторую позицию, местным арбатским аборигенам стало жить просто хреново. По вечерам вблизи мусорных ящиков сновали согбенные фигуры, выбирая из мусора бутылки, остатки еды и тряпья. Довели народ...

Через минуту мы уже были на месте. Девчонки сразу же умчались к своим подружкам, а я присел на скамейку, и углубился в свежий номер МК. Сегодня, как обычно, половину газетной площади занимала криминальная хроника, развернулась дискуссия о том, как низко упадет рубль к концу квартала: до двухсот пятидесяти рублей за один доллар или еще ниже. Статья именовалась игриво: Рубль снова упал... Лучше бы он умер маленьким! Бакштейн со свойственным ему ехидством выспался на недавно назначенном председателе Центрального банка: Недобитый Матюшин добивает Родину-мать!. Больше ничего, кроме однообразной рекламы, в газете не наблюдалось. Свернув страницы в трубочку, я опустил газету в ближайшую урну, взглянул на часы, и поспешил искать заигравшихся девчонок. Обнаружил я их рядом с всеобщим любимцем - золотистым бассетом Лимоном. Проводив дочек до проходного двора, я проследил, как они вошли в подъезд, и двинулся к Валдаю.

У Валдая выстроилась жиденькая очередь, но я прошел сразу к двери, постучал в стекло, и разулыбавшийся Владик впустил меня в бар. В двух словах описав ему внешность Вардикова, который с минуты на минуту должен был подтянуться, я прошел в маленький закуток за барной стойкой, на ходу поздоровавшись с медведеобразным Прошей, который сегодня командовал на раздаче. В меню сегодня было мое любимое - чешское темное Дванадцатка. Заказав двухлитровый кувшин пива, большое блюдо с крупными креветками и два прибора, я устроился в мягком кресле у низенького столика. В ожидании Володи я успел пропустить полулитровую кружку холодного пивка, отведал креветок. Вардиков себя долго ждать не заставил. Плюхнувшись в свободное кресло, он поздоровался, и сразу же налил себе кружку. Как видно, жажда сегодня донимала не только меня. Повертев головой по сторонам, Володя вдруг предложил неуверенно:

Володя подошел к Проше, шепнул ему что-то на ухо, тот отмерил клиенту требуемую дозу и поставил на стойку блюдце с бутербродом: черный хлеб, масло, соленая горбуша.

Я решил времени даром не терять, вытащил из папки несколько листов чистой бумаги, а из внутреннего кармана пиджака - авторучку. Пододвинув все к Вардикову, который уже собрался опрокинуть водку, я попросил:

Покончив с заявлением, я приступил к расспросам:

-Понимаешь, надо указать всех, кто сможет подтвердить твое заявление. Напрягись, припомни, с кем общался в день нападения, до него, после. Прежде всего, данные охранников, их, по ходу дела, тоже должны признать потерпевшими. Потом - секретарша в офисе, работники Скорой помощи, кто тебя принимал в травмпункте... Короче, чем больше свидетелей, тем для дела вернее...

Минут через десять и с этой частью беседы было покончено. Заждавшийся Володя мигом опрокинул свою полторашку и занялся бутербродом, а я налил себе вторую кружечку. В принципе, с деловой частью было покончено, и можно было отправляться домой. Володя, как видно был другого мнения на этот счет. Он повторил водочки, заказал еще один двухлитровый кувшин с пивом Старопрамен. Как видно, Вардиков решил сегодня оттянуться по полной программе. В мои планы это не входило. Кроме всего прочего, я всегда старался до окончания очередного дела держать клиента на дистанции. Есть такая категория клиентов, которые считают, что коль он заплатил аванс, то адвокат становится чуть ли не его собственностью, им можно командовать, давать советы по ведению дела и допускать тому подобные вольности. Со мной такое не канало, я при необходимости мог резко одернуть забуревшего клиента, а то и попросту выйти из дела и возвратить полученный гонорар. Случалось такое не часто, но бывало...

Вардиков, осушив едва ли не залпом очередной бокал водки, заметно расслабился, повеселел. Однако какая-то мысль, как видно, не давала ему покоя. Пододвинувшись ко мне поближе и дыша мне в самое ухо свежим перегаром, Владимир негромко поинтересовался:

Вардиков окончательно успокоился и повеселел, глаза его уже пьяно заблестели. Я поторопился допить свое пиво и, с сожалением глянув на остававшиеся креветки, поднялся из-за стола. По опыту я знал, чего вскоре можно ожидать: сейчас Володя примет еще сто пятьдесят, потом залакирует пивком, и его моментально развезет. Тем более, как я понял еще утром, все это придется на старые дрожжи. Поскольку мы с моим клиентом были практически незнакомы, я с полным основанием мог рассчитывать на два варианта дальнейшего развития событий. Володя мог распустить слюни, начать жаловаться на суку-тестя, на загубленную жизнь, объясняться в вечной любви и дружбе адвокату. Был вполне вероятен и другой вариант. Паренек мог стать агрессивным, начать предъявлять претензии на голом месте, требовать самой страшной и неотвратимой кары для того же суки-тестя. Ни тот, ни другой вариант меня не устраивали по определению, поэтому я поторопился распрощаться с Вардиковым, и, оставив его продолжать праздник жизни, захватил папку с бумагами и направился к выходу из бара. На выходе я подозвал Владика и попросил его присмотреть за клиентом, а при необходимости - отправить восвояси на такси. Владик понятливо ухмыльнулся, и пообещал все устроить самым лучшим образом.

С утра, как и планировалось накануне, я уже был у Семена Евгеньевича. Довольно хмыкнув, он принял от меня оформленное по всем правилам заявление гражданина Вардикова В.В., внимательно прочитал его, затем взялся за подготовленную мною краткую рукописную справку. В ней я изложил все сведения о свидетелях, описание мордоворотов, напавших на моего клиента, номера перерегистрированных иномарок, адрес дачи Вардикова, данные нотариуса, оформлявшего незаконные сделки. Закончив читать, Семен Евгеньевич по внутреннему телефону пригласил зайти к себе в кабинет оперативников, а мне, пожимая руку на прощанье, сказал:

-Дня через два, Викторыч, отзвонись! Будут новости - подъедешь...

Звонить через обещанные два дня мне не пришлось. В этот же день, поздно вечером, Семен Евгеньевич сам позвонил мне домой:

я и положил трубку на рычаги. Затем позвонил Вардикову и передал ему пожелание начальника шестого отдела. Тот, как видно, растерялся не на шутку, и все пытался выпытать у меня хоть какие-то подробности. Я его любопытство удовлетворять не собирался, поэтому быстренько попрощался, и выдернул телефонный провод из розетки. Ночью я долго не мог уснуть. Ворочаясь на диване в кабинете, где я за полночь засиделся за очередным делом, я все пытался угадать, что же такое произошло у Семена Евгеньевича и его ребяток. Так ничего и не придумав, я лишь под утро немного задремал.

Утром я встал совершенно разбитый. Только выпив огромную кружку крепкого кофе со сливками и сахаром, я немного взбодрился. Решив идти в УВД пешком, я пораньше вышел во двор. Моя вишневая восьмерка сиротливо стояла в самом углу двора-колодца. На крыше и капоте уже собрался изрядный слой пыли. Проверив, все ли в порядке и все ли на месте, я поклялся, что в первый же выходной отгоню машину в автомойку, и вышел со двора на еще малолюдный в этот час Арбат.

Уже с первого взгляда было ясно, что Семен Евгеньевич чем-то ни на шутку озабочен и раздосадован. Разогнав из своего кабинета оперов, он без предисловий выложил мне ошеломляющие вчерашние новости:

Семен Евгеньевич прервался, достал из старенького холодильника пластиковую бутылку минералки, налил себе в стакан и залпом выпил. Жестом предложил мне последовать его примеру, но я отрицательно покачал головой и приготовился слушать дальше.

Подполковник закурил и, помолчав, продолжил:

Я попрощался с вконец расстроившимся подполковником, отметил пропуск и стал спускаться по лестнице. Не заезжая в офис, я из телефона - автомата позвонил Вардикову и назначил ему встречу на вечер. Предупредил, чтобы он не вздумал никуда выходить за порог, даже на короткое время. Зятек, как видно, не отошел еще после моего вчерашнего звонка и трясся от страха. Быстрым шагом я добрался до офиса, поднялся в свой кабинет, и стал ждать. Почему-то возникло редко обманывающее меня предчувствие, что Гамлет должен максимально поторопиться со звонком. И на этот раз я оказался прав. Не прошло и часа, как телефон зазвонил. Судя по длинным трелям, звонок был междугородний. Так и есть: потревожили земляки:

Положив трубку на рычаги, я глубоко задумался. Действительно, у Гамлета возможности были еще те! Столь стремительно выйти на заместителя прокурора области по следствию, с которым меня связывала давняя дружба -это что-то! Отказать в просьбе старому приятелю я просто не мог. В свое время он оказал мне такую услугу, за которую я с ним, наверное, не рассчитаюсь и до пенсии. Следовало принимать решение, но сначала послушать Гамлета. Как бы в ответ на мои мысли, позвонил Зодия. В трубке раздался прокуренный, с заметным кавказским акцентом, низкий голос:

Если бы не звонок земляка, я бы, пожалуй, предпринял кое-какие меры безопасности. Во всяком случае, спустился бы к машине Гамлета не раньше, чем ребята Сковороды пробьют ее номер и установят плотное наблюдение за местом контакта. Теперь, после телефонного звонка, необходимость в такой предосторожности отпадала полностью.

Еще раз перекурив, я зашел в приемную, предупредил секретаршу шефа, что до конца дня отбываю на важную встречу с клиентом, и двинулся к лифтам. Еще через пару минут я стоял у огороженного массивной чугунной цепью въезда на платную автостоянку. Мимо нескончаемым потоком скользили на большой скорости автомобили, я рассеянно смотрел за ними и гадал, на каком авто пожалует Гамлет. Наверняка - на какой-нибудь крутой иномарке - кавказцы любят пускать пыль в глаза. Занятый этими мыслями, я вздрогнул от резкого звука тормозов. Возле меня остановилась потрепанная шестерка грязно-белого цвета. Скользнув взглядом по госномеру, я постарался его запомнить, привычно разбив номера по известной мне еще с оперативных времен формуле. Шестерка чуть сдала прямо к моим ногам, передняя дверца широко распахнулась. Я устроился на правом переднем сиденье, захлопнул дверь и повернулся лицом к водителю. За рулем сидел невысокий, на голову ниже меня, пожилой грузин. Одет он был самым затрапезным образом: потертые темно-синие джинсы, такого же цвета джинсовую рубашку с длинными рукавами и бейсболку с большим матерчатым козырьком. Две верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, в прорези виднелась нехилая голда ажурного плетения. Гимнаста в прорези рубашки видно не было, но, судя по цепи, размеров он был не маленьких. Сняв солнцезащитные очки, Гамлет тоже повернул ко мне лицо и, усмехнувшись, спросил, обнажив рыжье на верхней челюсти:

указал на заднее сиденье, где, едва помещаясь, сидели два здоровенных бритоголовых бугая. Скорее всего, это были именно те самые гоблины, которые наехали на Вардикова.

Я молча пожал плечами. Зодия повернул ключ в замке зажигания, и шестерка медленно тронулась с места, вливаясь в поток бешено мчащихся автомобилей. Все молчали. Поглядывая по сторонам, я понял, что едем мы куда-то в район Измайлова. Я молчал, гадая, где Гамлет намерен провести со мной переговоры. Интересно, сколько предложит за отход от темы? - подумал я. Еще минут через тридцать шестерка притормозила у кафе с оригинальным названием Ромашка, расположенном во вставке между двумя пятиэтажными хрущовками. Бугаи с заднего сиденья молча вышли и отправились к входу. Я тоже открыл было дверцу, собираясь выходить, но Зодия отрицательно покачал головой:

Я вновь пожал плечами и, оставив дверцу открытой, закурил. Закурил и Зодия. Некоторое время мы молчали. Первым не выдержал Гамлет:

В глазах у Гамлета мелькнули злые искорки, он хотел, видно, сказать что-то резкое, но в последний момент сдержался. Жадно затянувшись, грузин секунду помолчал, потом сказал:

В дверях кафе появился молчаливый гоблин. Выйдя из машины, Зодия, а затем и я прошли мимо телохранителя в кафе. Гамлета здесь, как видно, хорошо знали. Возможно даже, кафе ему и принадлежало. Здесь в этот час было пустынно. Пройдя в дальний от входа угол, мы сели за столик, уставленный подносами с зеленью и свежими фруктами, шашлыками на ребрышках, графинчиками с красным вином, лавашем и прочей снедью. Гоблины так же молча уселись за столик метрах в пяти от нас, у самого входа.

Начинается! - с тоской подумал я. - Сейчас он битый час будет мне втолковывать, что его зять - пидор, а поэтому защищать его мне никак нельзя, не по понятиям это. А потом предложит двадцатку зелени за хлопоты, и попросит прикрыть дело в ментуре...

Гамлет, однако, начал издалека:

Гамлет разгорячился, помолчал, а потом, остывая, сказал:

Грузин как-то иронично хмыкнул, но комментировать мой тост не стал и доверху наполнил хрустальные бокалы на тонких ножках. Выпили, потянулись к закускам, остывающему шашлыку. Зодия кинул в рот горсть зелени, сосредоточенно заработал челюстями, потом вновь наполнил бокалы. Наступило молчанье. Я ломал голову над тем, как выходить из ситуации с наименьшими потерями. С какой просьбой обратится ко мне в оконцовке Гамлет, я знал наверняка. Торопиться, однако, не стоило...

Я не выдержал, и коротко рассмеялся:

Вино было знатное, я вслух попытался угадать, не Хванчкара ли это? Зодия рассмеялся:

Зодия замолчал, а потом, пристально глядя мне в глаза, нагнувшись над столом, негромко выдохнул:

Я в замешательстве молчал. Такого откровения от матерого уголовника трудно было ожидать. Неужели даже в таких вот паханах, полжизни топтавших зону, могли сохраниться нормальные человеческие чувства? Выходит, сохранились...Теперь уже я, чтобы выдержать паузу в разговоре, вылил в бокалы остатки вина из графинчика. Мигом подскочивший к столику официант сменил пустой графин на полный, сноровисто убрал со стола грязные приборы. Мы молча сдвинули бокалы и выпили. Пауза затягивалась. На этот раз прервал ее я:

Деловая часть была закончена. За следующие полчаса мы опустошили второй и третий графинчики, доели совсем уже остывший шашлык. Затем я начал прощаться. Гамлет, успокоенный разговором, пытался уговорить меня продолжить застолье, но я предложил сделать это вечером, когда с делами будет покончено. Выйдя из кафе, я за полторы штуки добрался до офиса, сообщил Вардикову о намечавшейся встрече. Володя не на шутку испугался, и сначала наотрез отказался от встречи. Пришлось немного надавить на него, и, в конце концов, он нехотя согласился. Под мои, естественно, гарантии...

В семь вечера, захватив Вардикова, мы подъехали к Ромашке. Решив на всякий пожарный случай перестраховаться, я попросил Сковороду дать мне на вечер машину с кем-нибудь из его оперативников за рулем. Тот без лишних слов и условий согласился, и теперь за рулем потрепанного двухсот тридцатого Мерседеса сидел мой старый знакомый Вахтанг. В деле он был проверен, поэтому на душе у меня было гораздо спокойнее. Во всяком случае, этих двух гоблинов он уложит при случае в пять секунд.

Неожиданности начались уже в фойе. Презрительно глядя на Вардикова, Гамлет громогласно заявил, что с этим гребнем он за один стол не сядет, пусть его даже и не уговаривают. Володя покраснел от оскорбления, напрягся и двинулся к тестю с вполне понятными намерениями. Мне пришлось срочно вмешаться, и, как рефери на ринге, разводить спорщиков по углам. Наконец, достигли компромисса: мы с Гамлетом сидим за одним столиком, Вардиков в одиночестве - за моей спиной, а гоблины - у входа. Вахтанг присел у барной стойки и заказал себе огромную порцию мороженого. Чтобы нам никто не помешал из посторонних, гоблины быстренько выпроводили из кафе две случайно забредшие парочки, а администратор повесил на дверь стандартную табличку: Закрыто по техническим причинам.

Мировое соглашение было достигнуто с невероятным трудом. Воодушевившийся после нашего утреннего разговора Гамлет посчитал, что единственным выходом из ситуации будет то, что зятек забирает в шестом отделе свое заявление, пишет встречное заявление, в котором признается в наглом оговоре заслуженного человека (то есть, самого Гамлета), после чего в двадцать четыре часа уезжает как можно дальше и больше на глаза бывшему тестю не показывается. После такого интересного предложения, Вардиков вскочил из-за стола и, извергая маты, попытался покинуть место высоких переговоров, но мы с Вахтангом силой усадили его на место и уговорили принять участие в дальнейшей выработке мирового соглашения. За следующие два часа условия примирения были, наконец то, выработаны и утверждены мною. Суть их сводилась к следующему. Вардиков забирает заявление из шестого отдела, а Зодия - из прокуратуры, куда он уже ухитрился накатать телегу на Семена Евгеньевича и его ребят за незаконное задержание и сопутствующее этому избиение. Володе возвращают два Мерседеса, дачу, тридцать две с мелочью тысячи долларов и двадцать тысяч долларов - за услуги адвоката. Каринэ пока поживет со своими приемными родителями, а дальше уже сама будет решать свои семейные проблемы. На будущее Вардикову никто и ничто угрожать не будет, за это Гамлет ручается своим словом. Как ни странно, особо Гамлет упирал на то, чтобы Семен Евгеньевич вернул ему изъятые при задержании сто тысяч долларов. Тут уже я не выдержал, матюгнулся в сердцах и сказал, что я гарантирую возврат денег, если Гамлет документально подтвердит, откуда и за какие такие дела он получил такую прорву налички, да еще в зелени. Зодия заметно загрустил, и я понял, что появление баксов, вероятнее всего, объяснить ему будет сложно.

Еще час заняла процедура, на которую я по первоначальному плану отводил минут десять-пятнадцать: собственноручные объяснения гоблинов. Пришлось диктовать им каждое слово, да еще повторять сказанное по несколько раз. Гоблинам оказалось по восемнадцать лет. Один из них закончил шесть классов, второй --восемь, но верилось в это с трудом. Когда они, наконец, передали мне свои корявые объяснения, из которых следовало, что они пришли к Вардикову по просьбе Зодия и хотели только помочь восстановлению мира в молодой семье, я не сдержался и громко расхохотался. Потом прикинул, сколько времени может занять работа над ошибками, и решил ничего не исправлять. Пусть будет все как есть! За окнами кафе было уже темно, пора было собираться по домам. На прощанье я попросил Гамлета завтра с утра оформить у нотариуса доверенность на мое имя и продиктовал ему свои паспортные данные. Потом заставил Вардикова написать заявление о том, что он не имеет никаких претензий к тестю, и все между ними произошло на бытовой почве. Договорившись с Гамлетом о встрече, Вахтанг, я и Вардиков, попрощавшись с Зодия, двинулись к машине.

На следующий день, ближе к концу рабочего дня, я направился в областное УВД. Весь предыдущий вечер я допоздна ломал голову, под каким соусом преподать Семену Евгеньевичу свою просьбу. В свете, так сказать, вновь открывшихся обстоятельств. Ничего мне в голову так и не пришло: ни вчера, ни сегодня. Решив, что кривая вывезет, я загодя купил в Новоарбатском литровую бутылку Распутина, несколько бутылок минералки, закуску и во всеоружии отправился на встречу. Зодия сидел в той же шестерке в двух кварталах от УВД. Он все-таки рисковал: любой из оперов Семена Евгеньевича, наткнувшись на него, непременно связал бы ему ласты. Вместе с Гамлетом в машине сидела дочь. Рассмотрев ее, я признался сам себе, что хотя о вкусах и не спорят, но у Вардикова вкусы своеобразные. Высокая, худая, с мощным дюбелем и заметно пробивающимися над верхней губой иссиня-черными усиками, девица мне совсем не показалась. Гамлет заметно волновался. Он передал мне нотариально удостоверенные договоры дарения на дачу и автомобили, оформленные на Вардикова, а также доверенность на мое имя на ведение всех его дел. Я сказал Зодия, чтобы он пока покатался по городу, от греха подальше, и подъезжал на это же место через час, а сам, прихватив документы, двинулся на встречу.

Семен Евгеньевич, мудрый и битый опер, раскусил меня с порога. Я не успел еще даже сказать и пару слов, как его губы сложились в ехиднейшую улыбку:

Я успокаивающе выставил вперед ладони:

-Считай, что этой заявы нет! Я сам лично ее в прокуратуре прикрою! Как будто ее и не было...

Минут за сорок мы Распутина приговорили. Евгеньевич, старый питух, был ни в одном глазу, а меня заметно повело. Передав оперу все захваченные мною документы, я, набравшись наглости, заявил:

Семен Евгеньевич замолчал надолго. Я уже хотел было сказать ему, что с баксами можно порешать вопрос и в другой раз, не горит. Помолчав, оперативник усмехнулся:

Пересчитав банковские упаковки, я поднялся, собираясь попрощаться.

У выхода мы попрощались, и я вышел на улицу. Еще издали я увидел шестерку Гамлета. Подойдя к машине, распахнул дверцу и сел на заднее сиденье.

Пересчитав доллары, Гамлет неуверенно спросил меня:

Гамлет протянул мне две пачки зелени. Спрятав их во внутренние карманы пиджака, я неожиданно спросил:

Мы действительно еще встречались, не раз и не два. Но об этом как-нибудь в другой раз.

32

32

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"