|
Chapter 38
|
Глава 38
|
|
|
Reluctantly, Jeff let her go. "Be careful," he whispered, giving Gretchen's waist another quick hug.
|
Неохотно, Джеф её отпустил. 'Берегите себя', тихо сказал он, ещё раз быстро прижимая её к себе за талию.
|
|
|
"Me?" she demanded, frowning half-jocularly. "You are ze one goink in battle. Not me!"
|
'То мне?', спросила она наполовину в шутку, наполовину всерьёз. 'То федь ты итёшь ф пой. Не я!'
|
|
|
Jeff was not mollified. "Still-"
|
Но это Джефа не успокоило. 'Всё же...'
|
|
|
Gretchen grabbed the back of his head and drew his face to hers. A quick, firm kiss followed. Then she stepped back, patting him on a plump cheek. "Go, husband. Come back to me. Safe."
|
Гретхен обхватила его голову и прижала к себе и быстро крепко поцеловала. Затем она отступила назад, погладив его по пухлой щеке. 'Ити, муш. Фернись ко мне. Цел' (*)
|
~~~~~~
(*) В этой английской фразе звуки просты и Гретхен произносит её без акцента, но в русских словах, пытаясь показать её акцент в других английских фразах, приходилось оглушать определённые звуки, что приходится это делать и здесь.
|
|
Jeff sighed. When she wanted, his wife had a will of iron. He knew full well that this was one of those times. He still didn't understand why Gretchen had been so quick-so eager-to accept Mike and Melissa's proposal. But he hadn't questioned her at the time, and he wasn't about to do it now.
|
Джеф вздохнул. Когда его жене это было нужно, она проявляла просто железную волю. И он точно знал, что сейчас как раз такой случай. Он все еще не понимал, почему Гретхен так быстро - так страстно - приняла предложение Майка и Мелиссы. Он не спросил её об этом тогда, не собирался спрашивать и сейчас.
|
|
|
So he satisfied himself with a quick glance at her bodice and vest. The garments had been designed slightly oversize. Between that, and Gretchen's impressive bust, the 9mm automatic resting in the shoulder holster was quite unnoticeable.
|
Так что он довольствовался быстрым взглядом на её корсаж и блузку. Эти предметы одежды были сделаны немного большего размера. Благодаря этому, а также впечатляющему бюсту Гретхен, 9мм автоматический пистолет, покоящийся в плечевой кобуре был почти незаметен.
|
|
|
His wife laughed. "Not to stare at mein tits!" she exclaimed, shaking her head and wagging a finger. "Vat skandal!" Then, very softly: "Do not vorry, husband. Go."
|
Гретхен рассмеялась. 'Не смотри на мейн сиськи!', воскликнула она, встряхнув головой и погрозив пальцем. 'Какой бесстыдник!' Затем очень нежно повторила: 'Не фолнуйся, муж. Ити'.
|
|
|
A moment later, Jeff was roaring off. He made it a point to do a wheelie as he passed a small group of young men standing by the road. The local toughs, by their look.
|
Минуту спустя, Джеф, взревев мотором, удалялся прочь. Поставив мотоцикл на заднее колесо, он промчался мимо кучки молодых людей стоявших у дороги. Местных головорезов, как они про себя думали.
|
|
|
They were suitably impressed-not so much by the acrobatics of the machine as the ferocious scowl on the face of the very large man who rode it. That, and the odd but deadly looking weapon slung over his shoulder. Jeff would have been quite shocked-and utterly pleased-had he known the impression he made on those bravos. They saw nothing of a shy young man in his leather-jacketed form. Just a killer. The fact that he wore spectacles made him seem all the more dangerous. The better to see his victims, no doubt.
|
Они были потрясены - не столь акробатическим номером на мотоцикле, сколь свирепой гримасой на лице крупного человека, на нём восседавшего. Этим и ещё, странным, но смертоносным оружием, висевшим у него через плечо. Джеф был бы потрясён, и очень приятно потрясён, узнав, какое впечатление произвел на этих уголовников. Совсем не застенчивого молодого человека, одетого в кожу, увидели они. Просто убийцу. Из-за того, что он носил очки, он казался всем ещё более опасным. Очки, это, без сомнения, чтобы лучше видеть свои жертвы.
|
|
|
One of the young toughs was not as intimidated as the others. After the motorcycle's roar faded, he cast an eye on the woman standing by the road staring after it.
|
Один из молодых гопников был запуган не столь сильно, как другие. Когда рёв двигателя стих, он взглянул на женщину, стоявшую у дороги, глядя вслед.
|
|
|
"Good-looking," he mused. "Very."
|
'Хороша', задумчиво смотрел он. 'Очень'.
|
|
|
"Forget it, Max," hissed one of his friends.
|
'Забудь, Макс', прошипел один из его дружков.
|
|
|
Max leered. "Why, Josef? Who knows? Her man might be dead before the day is over."
|
Макс косо посмотрел на него. 'С чего это Йозеф? Кто узнает? Её мужик может сдохнуть раньше, чем день закончится'.
|
|
|
Max's friends gathered around, crowding him close. "I said forget it," repeated Josef, punching Max in the shoulder. The gesture was not playful in the least. "He might not, either. And even if he is, what of the others?"
|
Друзья Макса, собрались вокруг, сбившись поближе. 'Я сказал, забудь', повторил Иозеф, крепко пробив ему в плечо. Этот жест вовсе не был игривым, ни коей мере. 'Он может и не доживёт. И даже если так, как насчёт других?'
|
|
|
Max let it go. The woman had disappeared into the crowd, by now. And he didn't like the way in which Josef was gripping his dirk. "Just joking," he mumbled. But he made himself a silent promise to pursue the matter. Alone.
|
Макс решил не связываться. И теперь женщина исчезла в толпе. И ему очень не понравилось, как Йозеф схватился за свой нож. 'Всего лишь пошутил', пробормотал он. Но дал сам себе обещание решить этот вопрос. В одиночку.
|
|
|
* * *
|
* * *
|
|
|
An hour later, their bikes perched atop a small ridge, Jeff and Larry Wild spotted the oncoming mercenaries through their binoculars.
|
Часом позже, их байки утвердились на гребне не высокого холма, Джеф и Ларри заметили через свои бинокли приближающихся наёмников.
|
|
|
Well-Jeff did. Larry was too busy admiring the scenery. "God, this is a pretty place," he murmured admiringly. He pulled the binoculars away from his eyes for a moment, to get a panoramic view of the Saale valley. The Saale was a small river, originating in the hills of the Thuringen Forest. In its northward course, flowing down the valley to which it had given its name, the river passed through Jena on its way. The valley was flanked by red sandstone and chalk hills, half-covered with grapevines. This was wine country, and it was as pretty as such areas usually are.
|
Ладно, их заметил Джеф. Лари был слишком занят, любуясь пейзажем. 'Господи, какое замечательное место', пробормотал восхищённо он. Он на мгновение оторвал глаза от своего бинокля, чтобы охватить всю панораму долины Саале. Саале была маленькой рекой, берущая начало в холмах Тюрингского леса. В устремлении к северу речка протекает по долине, которой дала название, по пути пересекая Йену (*). Долины была ограничена холмами из красного песчаника и известняка, наполовину покрытые виноградниками. Эта страна вин была столь же прелестна, сколь обычно бывают подобные места.
|
~~~~~~
(*) Йена - небольшой город, знаменитый своим университетом, который был основан в 1548 году.
|
|
"Forget the vino," muttered Jeff. "Trouble's coming."
|
'Забудь про вино', проворчал Джеф. 'Проблемы на подходе'
|
|
|
Startled, Larry's eyes followed the direction of his friend's binoculars. Even without the aid of his own, Larry could now see the cloud of dust.
|
Вздрогнув, Лари устремил взгляд в сторону, куда был направлен бинокль его друга. Даже невооружённым взглядом Лари мог видеть облака пыли.
|
|
|
"How many?" he asked.
|
'Сколько их?', спросил он.
|
|
|
Still holding the binoculars pressed to his eyes, Jeff shrugged. "Hard to say. That's not an army, so much as it is a mob. If there's any marching order at all, I can't tell what it is."
|
Все ещё прижимая бинокль к глазам, Джеф пожал плечами. 'Трудно сказать. Это не военный отряд, а скорее толпа. Если они и сохраняют какой-либо порядок, я не могу разглядеть, что он есть.'
|
|
|
By now, Larry had his own binoculars back in place. "Not too many cavalry," he commented. "Mike'll glad to hear that."
|
Теперь Лари поместил свой бинокль на положенное место. 'Кавалерии не слишком много', прокомментировал он. 'Майк будет рад это слышать'.
|
|
|
"I don't think there's any cavalry at all," snorted Jeff. "Just maybe two dozen guys who managed to steal horses and ain't real good at riding them yet. Call themselves `officers,' I bet. The Scots'll go through 'em like a chainsaw."
|
'Я не думаю, что там есть хоть какая-то кавалерия, в самом деле. Всего лишь две дюжины парней, кому удалось украсть лошадей, и не умеющих толком держаться в седле. 'Спорим, они называют себя 'офицерами'. Шотландцы пройдут сквозь них как бензопила'
|
|
|
After a few more seconds of observation, Larry chuckled. "I do believe you're right, buddy of mine. I do believe you're right."
|
После ещё нескольких секунд наблюдения, Лари усмехнулся. 'Я верю, что ты прав, мой друг. Я верю, что ты прав'.
|
|
|
|
|
|
|
Jeff lowered the glasses and reached for his radio. A moment later he was giving Frank Jackson directions to the ridge. He and Larry had already determined that it was the best position from which to command this portion of the valley. It was the only high ground in the area and, what was even better, the road into Jena passed by at the foot of the ridge. They were hoping that the veteran Frank would agree with them, with all the tender pride of youthful war-gamers putting abstract skills to concrete practice.
|
Джеф опустил бинокль и потянулся к радио. Мгновением позже он давал Фрэнку Джексону направление на гребень. Он и Лари уже решили, что позиция здесь была наилучшей для контроля этой части долины. Это была просто возвышенность в этой области, что было даже лучше, дорога на Йену проходила у подножия холма. Они надеялись, что ветеран Фрэнк согласится с ними, с ноткой тщеславия юные геймеры набирали абстрактные очки умения в конкретном навыке.
|
|
|
* * *
|
* * *
|
|
|
Frank did. Heaped them with praise, in fact, insofar as Frank's terse remarks could be called "heaping." But Frank Jackson was one of those people who ladled with a teaspoon, and Jeff and Larry were more than satisfied.
|
Фрэнк согласился. Засыпав их похвалами, действительно, насколько скупые замечания Фрэнка могут кого-то 'засыпать'. Но Фрэнк из тех людей, кто цедят в час по чайной ложке, поэтому Джефф и Ларри были более чем довольны.
|
|
|
The next few minutes were taken up with preparing the American positions. Mike kept the APC and Mackay's cavalry out of sight, hidden beyond a curve in the road. They would be used to pursue and capture the defeated enemy. He stationed Heinrich and the German contingents across the road itself. They would form the barrier to the oncoming mercenaries.
|
Следующие несколько минут были у американцев заняты подготовкой позиции. Майк держал БТР и кавалерию Маккея вне поля зрения, укрыв их в изгибах дороги. Они потребуются для преследования и захвата разбитого противника. Генрих и немецкий контингент был размещён поперёк самой дороги. Они образуют заслон для подходящих наёмников.
|
|
|
The new German recruits constituted about half of Mike's infantry force. They were still organized into their own units, under newly elected officers. Heinrich was in overall command.
|
Новые немецкие рекруты составили около половины пехоты Майка. Пока они сами сформировали свои отряды под началом заново избранных командиров. Генрих отвечал за общее командование.
|
|
|
Mike had intended to integrate the army immediately, rather than keeping the Germans in separate contingents. But experience had taught him that the process was going to be protracted. The problem was not "social," and involved no prejudice. The American and German soldiers were getting along quite nicely, as it happened-especially after a notable barroom brawl in which several American and German soldiers marched into the Club 250 and taught the resident rednecks who was who and what was what. Dan Frost and his deputies had tossed the lot of them into the town's jury-rigged jail thereafter, but the event had crystallized the army's growing sentiment of comradeship.
|
Сперва Майк намеревался объединить армии немедленно, а не сохранять отдельные немецкие подразделения. Но полученный опыт , подсказывал, что процесс имеет шансы затянуться. Проблемой вовсе не была не совместимость, и не возможность какого-либо ущерба. Американские и немецкие солдаты взаимодействовали весьма славно, так случилось, особенно после примечательной стычки в кабаке. Тогда несколько немцев и американцев вошли в Клуб 250 и проучили местную публику, наглядно показав грантвильским расистам (*), кто есть кто, и что к чему.
|
~~~~~~
(*) здесь автор употребил понятное американцу слово 'реднеки'. rednecks - 'красные шеи', реднеки, если по-нашему, это 'загар тракториста'. Имеет несколько случаев употребления, деревенщина, нищеброд, расист. Для нас будет понятнее "суровый крепкий мужик". Cебе на уме, рукастый, работящий, независимый и умеющий постоять за себя. Вольный, бородатый, живущий со своего хозяйства единоличник, не расстающийся с ружьём (а также пистолетом и винтовкой с оптическим прицелом) и демонстративно плюющий на любое начальство. Чаще всего, недалекий, не образованный, не интересующийся ничем, кроме местной округи, консервативный, остерегающийся всего необычного. И особенно подозрительный к новым людям. Мог запросто со всем семейством сбежать от властей на сибирскую (в данном случае аппалачскую) вольницу.
Реднеки - традиционное название не образованных нищебродов американского юга, которые хотя и вынуждены были трудиться на собственных фермах или даже промышлять наемным трудом рядом с рабами-неграми, имели гонор белого господина и свободного человека. Красную шею и своё название они получили за характерный солнечный загар от работы в поле. Слово может употребляться для обозначения южанина-расиста, потомка плантаторов-рабовладельцев. Реднек небрит, одет в рваную клетчатую рубашку и засаленный комбинезон, носит кепку-бейсболку. Реднек не прочь развлечься стрельбой по автомашинам из чужого штата. Погуляв с его дочкой, придётся жениться либо получить отравление свинцом.
Реднеки из Аппалачей - это 'HillBill', хиллбилли, ещё более концентрированная разновидность реднеков. Хиллбилли, Билл с холмов, в смысле Дурачок (Хуй) с Горы. Хиллбилли очень часто являются гордыми собственниками своей небольшой шахты. Которая может вообще не приносить дохода, а являться чем-то типа хобби. Если реднеки являются преимущественно потомками разного рода глубинки Старой Доброй Англии, то ряды хиллбилли преимущественно состоят из потомков шотландцев, баварцев и швейцарцев, т.е. мест, где есть много гор и нет равнин.
Хиллбилли, тем не менее, внесли достаточно заметный вклад в культуру СШП. Большинство вестернов с перестрелками в каньонах и т. п. происходят в этих самых Аппалаччах. Эпичная по своей бессмыссленности и беспощадности вражда между Хэтфилдами и МакКоями (см. выражение 'настоящий МакКой' и иже с ними) происходила именно в Аппалаччах. Оттуда же происходит игра на банджо.
При всех своих недостатках именно реднеки - носители той самой культуры, в частности, музыки кантри, которая является (наряду с появившимися позднее блюзом, джазом и рок-н-роллом) визитной карточкой Северо-Американских Соединённых Штатов. Кроме того, этим 'традиционным американцам', реднекам и прочим, свойственна, во-первых, категорическая негламурность (каноническое определение реднека по Foxworthy - 'glorious absence of sophistication'), то есть, отсутствие всякого рода зазнайства, а во-вторых обостренное чувство личной свободы и независимости. На почве этого же чувства произрастает традиционная американская любовь к оружию, ибо 'если вы не в состоянии защитить свою свободу с оружием в руках - вы её не заслуживаете'. Для получения более полного впечатления рекомендую глянуть на не приглаженную заметку на Луркморе и книжку Rodney Dangerfield "You might be a redneck if..." (Похоже, Вы реднек, если...), который собрал высказывания о реднеках известного американского сатирика Jeff Foxworthy. Для контраста гляньте и в википедии.
http://rusam-culture.livejournal.com/39720.html
И некий положительный штрих http://tiomkin.livejournal.com/357329.html
|
|
No, the problem was purely military, and purely simple.
|
Нет, проблема была чисто военная и очень простая.
|
|
|
Germans couldn't shoot.
|
Немцы не могли стрелять.
|
|
|
Blast away, yes. Stand their ground like lions, yes.
|
Свалить прочь, это да. Держать позицию подобно львам, тоже.
|
|
|
Aim? Hit a target? Not a chance.
|
Прицелиться? Поразить цель? Никаких шансов.
|
|
|
Squeeze the trigger? You must be joking! An arquebus has no "trigger." Just a heavy hand-lever closed with a jerk-after shutting your eyes to protect them from powder burns.
|
Нажать на спусковой крючок? Должно быть вы шутите! Аркебузы не имеют спускового крючка. Только тяжёлый рычаг для руки, который было нужно рывком прижать после того, как были закрыты глаза, чтоб защитить их от вспышки пороха.
|
|
|
Heinrich and his men were veterans, and their habits were deeply ingrained. With the exception of a handful of the youngsters, none of the Germans had been able to adjust to modern rifles. The attempt to train them had simply produced frustration on all sides.
|
Генрих и его люди были ветеранами, и их привычки глубоко укоренились. За исключением горстки молодёжи, никто из немцев не был в состоянии приспособиться к винтовкам нового времени. Попытки обучить их попросту приводили к огромному разочарованию с обеих сторон.
|
|
|
In the end, Mike had taken the practical course. "Screw it," he told Frank. "Just arm them with shotguns loaded with lead slugs. We'll use them for close action."
|
Наконец, Майк нашёл практичный выход. 'Забей', сказал он Фрэнку. 'Только вооружи их охотничьими ружьями, но с пулевыми патронами (*). Мы используем их для ближнего боя'.
|
~~~~~~
(*) 'shotguns' - гладкоствольное ружьё, дробовик. Патроны могут снаряжаться дробью, картечью и пулей.
|
|
The Germans had been ecstatic. They took to shotguns like bears to honey. The shotguns were more accurate than arquebuses, even after the chokes were sawn off to produce cylinder bores which would handle solid slugs. But the Germans didn't give a damn about accuracy, anyway. They had survived as long as they had because each and every one of them was a devotee of the First Principle of Smoothbore Battle:
|
Немцы были в экстазе. Они кинулись к ружьям, как медведи на мёд. Дробовики куда точнее аркебуз, даже после того, как дульные сужения (*) были рассверлены для получения чисто цилиндрических стволов, уверенно переваривающих сплошные пули. Однако, в любом случае, немцы не забивали себе голову точностью стрельбы. Они выжили до сих пор потому, что каждый из них отдельно и все они вместе взятые (*) придерживались Наипервейшего Принципа Мушкетного Боя:
|
~~~~~~
(*) 'chokes' - чок, чоки. Дульное сужение ствола, влияющее на разлёт дроби (осыпь, кучность).
|
|
Rate of fire. That was Moses and the prophets, as far as the German soldiers were concerned. Rate of fire. Victory in battle went to the men who stood their ground and blasted away the most. Simple as that.
|
Темп стрельбы. Для немцев это было как завет Моисея. Темп стрельбы. Победа в бою приходила к тем, кто держал позицию, и чаще палил. Проще некуда.
|
|
|
The American invention of bayonets was icing on the cake. None of them, any longer-arquebusier or pikeman-had to worry about the reliability of the other. All were now both in one.
|
Нововведенные американцами штыки были глазурью на торте. Никому из них, ни аркебузиру, ни пикейщику, больше не надо было беспокоиться о надёжности друг друга (*). Каждый из них стал теперь 'два в одном'.
|
~~~~~~
(*) Спорное утверждение. Наличие штыка на коротком по сравнению с пикой дробовике никак не улучшает способность стрелковой шеренги противостоять конной атаке. Именно угроза кавалерийской атаки пехотной колонны заставляла удлинять винтовку до первой Мировой Войны включительно. Несмотря на явное неудобство обращения с ней в ретраншементах. Увеличение скорострельности дало возможность пехоте успешно противостоять конной лаве и сделало длинное копьё не актуальным.
|
|
Pump-action shotguns, fitted with bayonets-those, if nothing else, sealed the allegiance of Heinrich and his men to the new order. Their love for the marvelous devices was so great that it even reconciled them to the grotesque eccentricities of the Americans. Such as-
|
Одних только помповых ружей с присоединёнными штыками оказалось достаточно, чтобы сделать Генриха и его людей приверженцами новой власти. Их восторженность чудесными штуковинами (*) была столь велика, что даже примирила немцев с невероятными американскими чудачествами. Такими как...
|
~~~~~~
(*) в оригинале 'девайсами'
|
|
* * *
|
* * *
|
|
|
The German soldiers were careful not to ogle Gayle as she and two of the other women passed down the lines handing out extra ammunition pouches. Nor did they seem to pay any attention to Rita-unseemly attention, at any rate-when she took up her position as the unit's radio operator. Heinrich and his men, for all their crudities, had long ago learned the First Principle of Mercenary Armies: Don't piss off the toughest guys around. Which exalted status the Americans still had, in general-and one American in particular.
|
Немецкие солдаты были достаточно осторожны, чтобы не глазеть на Гейл, пока она и ещё две другие женщины прошли по рядам, выдавая дополнительные пачки с патронами. Также не было заметно, что они почтили хоть каким-то вниманием Риту, во всяком случае нескромным вниманием, пока она готовила свою позицию с радиостанцией. Генрих и его люди при всей их неотёсанности (*), довольно давно выучили Наипервейший Принцип Наёмной Армии: Не ссать в окружении самых крутых парней (*). Столь возвышенный статус пока ещё имели все американцы в целом, и каждый американец в отдельности.
|
~~~~~~
(*) 'crudity' грубость, необработанность, незрелость
(*) 'Don't piss off the toughest guys around'
|
|
Rita's brother, of course, was their commander. But what was more important-much more-was that her husband stood in their own ranks. In the center, in the front line-as befitted a man who had gained the absolute confidence of his new comrades. And a man whom none of them-not the biggest and toughest veteran-would even think of challenging. Easy-going, he was-true, true. Not a friendlier man in the company!
|
Брат Риты, само собой разумеется, был их командиром. Но что было ещё более важно, куда более важно, что её муж стоял в их собственных рядах. В центре, в передней линии, как и подобает человеку, который обрёл абсолютную уверенность в своих новых товарищах. И человек, которому ни один из них, вовсе не самых крупных и самых сильных ветеранов, даже не подумал бы бросить вызов. И добродушный, правда, правда. Среди них не нашлось бы более компанейского человека!
|
|
|
Good thing, too. Seeing as how he was as big as a walrus and could bench-press a horse. So, at least, thought the man's German comrades. When the man himself had explained to them that he wasn't quite up to the standards of "professional football," he single-handedly killed-quite inadvertently-any chance that football would become a popular sport in the new society. In this new universe, it would be Tom Simpson, not Abner Doubleday, who caused the astounding popularity of baseball. A reasonable sport, baseball, playable by reasonable-sized men.
|
И это очень хорошо, учитывая, что он здоровый, словно морж (*) и способен поднять лошадь. Так, по крайней мере, думали немецкие товарищи. Когда он сам объяснил, что не вполне дотягивает до стандартов 'профессионального футболиста' (*), он собственноручно убил, совершенно случайно, какие-либо шансы, что американский футбол станет популярным спортом в новом сообществе. В этой новой вселенной, Том Симпсон, а не Абнер Даблдей (*), виноват в поразительной популярности бейсбола. Бейсбол - это разумный вид спорта, подходящий для людей умеренных габаритов.
|
~~~~~~
(*) Флинт регулярно использует сравнение с моржом. В нашей стране более популярно сравнение крупного человека с быком. С чего бы? Неужели, этот персонаж, так же как и морж, весь в жировых складках? Пока не ясно.
(*) подразумевается американский футбол, более жёсткий аналог европейского регби. В отличие от регби игроки в А.Ф. обязательно экипируются серьёзным защитным снаряжением.
(*) Этого попаданца зовут так же как английского велогонщика - Том Симпсон. Это чемпион мира, скончавшийся во время гонки. В возрасте 29 лет. В числе причин смерти были: правила этой гонки, жара, склон горы Мон-Ванту и допинг (http://velolive.com/velo_legend/1005-tom-simpson.html).
(*)Абнер Дублдей, американский генерал, которого долгое время считали родоначальником бейсбола. Однако, это миф. Во-первых, имя генерала уже после его смерти было мошеннически использовано одним предприятием, продающим бейсбольное снаряжение. С помощью подложных писем, якобы от имени Абнера и его друзей была создана легенда об авторстве над первыми бейсбольными правилами. Во-вторых, игры схожие по правилам с бейсболом ещё ранее существовали в разных странах - пелота (Куба), ойма (Румыния), песапалло (Финляндия), шлагбал (Германия), крикет (Англия), лапта (Россия). Русская лапта известна с XIV века. За сходство правил крикет также известен как английская лапта.
|
|
But Tom Simpson now had other accomplishments to his credit. One, in particular: it had been he, in truth-far more than the shotguns-who truly welded the German soldiers into the American army.
|
Но у Тома Симпсона сейчас имелись и другие бонусы в его пользу. В частности, одно - именно он, в действительности, куда более чем, просто заворожив дробовиками, кто по-настоящему спаял немецких солдат с американской армией.
|
|
|
* * *
|
* * *
|
|
|
Tom Simpson, in the first months after the Ring of Fire, had been something of a lost sheep. His allegiance to Mike's course of action had completed his estrangement from his own parents. Yet, there had seemed no real place for him among Mike's crowd.
|
Том Симпсон, в первые месяцы после Кольца Огня, стал чем-то вроде потерявшейся овцы. Его преданность принципам действия Майка совершенно отдалила его от собственных родителей. Однако, ему казалось совсем нет места в окружении Майка.
|
|
|
Not that Mike didn't make many offers. But Tom, stubbornly, turned them down. He had had enough nepotism and favoritism to last a lifetime. For a while, Tom thought of dabbling in business. But, in truth, he knew he had none of his father's executive skills. Nor, perhaps because of his rich birth, did he have the hardscrabble instincts of a true entrepreneur-which were an absolute necessity in the raw and booming commercial world springing up in southern Thuringia.
|
Не то, чтобы Майк совсем не делал предложений. Но Том упорно их отклонял. Он наелся кумовством и фаворитами на работе до конца оставшейся жизни. Какое-то время Том беспокоился о дилетантизме в бизнесе. Но, по правде говоря, он знал, что не имеет таких организаторских способностей, как его отец. Также, возможно, благодаря происхождению, он получил инстинкты настоящего предпринимателя преодолевать проблемы. Инстинкты, которые были совершенно необходимы в незрелом и взрывном мире коммерции, пробивающейся в южной Тюрингии.
|
|
|
He had volunteered for the army, of course, as soon as Mike put out the call. But, there too, he had found no ready place. For all his size and incredible muscle, Tom was a rich kid from the city. Among his country-boy fellow soldiers, he quickly become famous as the worst marksman anyone had ever seen. The jests were never made in a nasty spirit-Tom was a popular figure-but they stung nonetheless.
|
Конечно, он добровольцем вступил в армию, как только Майк бросил клич. Но там тоже он не нашёл подходящего места. При всех своих размерах и невероятных мускулах, Том оставался богатеньким мальчиком из города. Посреди своих однополчан из деревенских мальчишек, он быстро прославился как самый худший стрелок из всех, когда-либо встречавшихся. Шутки над ним никогда не были злыми, Том был популярной фигурой, и всё-таки они задевали за живое.
|
|
|
Finally, more out of desperation than anything else, he volunteered to join the new contingents of German troops being formed. And there, as much to his surprise as anyone's, he found the home he was looking for.
|
Наконец, более от отчаяния, чем ещё чего-либо, Том добровольцем присоединился к формирующемуся немецкому отряду. И там, к его огромному, как никогда, удивлению, он обрёл дом, который давно искал.
|
|
|
Tom, it developed, had a knack for learning foreign languages; in the field, at least, if not in a classroom. What was more important-much more-was that he discovered he had the right temperament for the work. He liked the German soldiers, and they liked him. He was easy-going, unflappable, friendly-and fearless.
|
Том обладал хваткой в обучении иностранным языкам, если не в классе, то, во всяком случае, в поле. Что было более важно, много более важно, он обнаружил, что имел нужный темперамент для работы в отряде. Ему нравились немецкие солдаты, и он нравился им. Он был добродушен, невозмутим, дружелюбен и бесстрашен.
|
|
|
True, that fearlessness had yet to be tested in a gun battle. But there was not a man in Heinrich's contingent who doubted the outcome. Fear, they knew, came from the mind, not the bullet or the pike. In the way such men have, many had tried to intimidate Tom in the first weeks.
|
По правде, его бесстрашие ещё нужно было проверить в бою под обстрелом. Но в отряде Генриха не было человека, что сомневался в исходе испытания. Страх прячется в голове, а не в пуле или в пике. Так что, нашлось много людей, пытавшихся запугать Тома в первые недели.
|
|
|
Size be damned! Size isn't everything. Toughness is a thing of the mind. So, in the first few weeks after Tom joined their ranks, Heinrich's toughest veterans tested his alpha-male mettle.
|
Размер, чёрт его дери! Размер это ещё не всё. Стойкость - это штука из мозгов. Так, в первые недели как Том вступил в их ряды, самые крутые ветераны Генриха пробовали на прочность его характер альфа-самца.
|
|
|
Heh.
|
Ха.
|
|
|
Tom never had to raise a hand. He was accustomed to the ferocious intimidation on the football fields of the nation's top universities. In the line. And he had been very good at it. His body wasn't quite up to the standards of professional football, but his mind certainly would have been.
|
Тому ни разу не пришлось поднять руку. Он привык к свирепым запугиваниям на футбольных полях лучших университетов страны. В линии. И был там очень хорош. Его тело не вполне соответствовало стандартам профессионального американского футбола, но его сознание подходило отлично.
|
|
|
By the time the battle of Jena began, the thing was settled. Tough Tom-gut Thomas!-stood in the front line, in the center, where he belonged. His comrades took strength and courage, seeing his huge form standing there.
|
К моменту начала битвы при Йене, всё утряслось. Крутой Том, Двужильный Томас, стоял по центру в передней линии, к которой был приписан. Его товарищи обрели силу и храбрость, глядя на его возвышающуюся там фигуру.
|
|
|
Because that was what won battles, in the end. Not firepower and fancy marksmanship. Strength and courage.
|
Потому, что, в конце концов, именно это и выигрывает сражения. Не огонь ружей и не точность стрельбы. А сила и храбрость.
|
|
|
* * *
|
* * *
|
|
|
So, needless to say, no one ogled his wife. But once the other women were gone, scampering up the ridge, some gave vent to their true sentiments.
|
Так не было нужды говорить, никто не ... его жену. Но как только других женщин увели, карабкаясь по гребню, некоторые дали выход своим действительным чувствам.
|
|
|
"The Americans are crazy," grumbled Ferdinand, one of Heinrich's lieutenants. "You watch-those silly bitches'll start screaming as soon as the first gun goes off."
|
'Американцы безумны', бормотал Фердинанд. Один из заместителей (*) Генриха. 'Вот увидишь, те глупые сучки начнут визжать как только раздастся первый залп'.
|
~~~~~~
(*) слово 'лейтенант' первоначально означало должность заместителя командира отряда, а не классный чин.
|
|
Glumly, Ferdinand stared up the slope. The bulk of the American soldiers, he knew, were positioned just over the crest of the ridge. "Then those soft-headed American men will drop their own guns and spend all their time trying to calm the women down."
|
Фердинанд мрачно смотрел вверх по склону. Он знал, большая часть американских солдат расположилась за гребнем вершины. 'Тогда эти безмозглые американцы опустят собственные пушки и потратят всё своё время в попытках успокоить своих баб'.
|
|
|
He shifted his gaze, now staring up the road. Perhaps half a mile away, Ferdinand could spot the first enemy horsemen coming into sight. "You watch," he concluded sourly, "we'll wind up doing all the fighting." He stroked the sleek shotgun in his hands, finding solace in that wondrous rate of fire.
|
Он перевёл свой взгляд на дорогу. Где-то в полмиле отсюда, Фердинанд мог различить первых вражеских всадников, попавших в поле зрения. 'Вот увидишь', кисло заключил он, 'мы будем заканчивать всё сражение'. Он погладил полированное ложе дробовика в своих руках, находя утешение в его удивительной скорострельности
|
|
|
Heinrich, examining the same horsemen, sucked his teeth. "Maybe," he grunted. He lowered the binoculars and looked up the ridge. He spotted Frank almost at once. Two women-girls, in truth-were standing next to him. One of those girls, Heinrich knew, was Frank's own niece. He and Frank had become very friendly, over the past few months, and Heinrich knew full well that Frank shared his own reservations. On the other hand . . .
|
Генрих, изучая этих всадников, облизывал свои зубы. 'Может быть', проворчал он. Опустив бинокль, взглянул вверх на склон. Он почти сразу заметил Фрэнка. Две женщины, девочки, на само деле, стояли рядом с ним. Одну из них Генрих знал, это была родная племянница Фрэнка. За последние несколько месяцев он стал очень дружен с Фрэнком, и Генрих очень хорошо знал, что соображения Фрэнка совпадают с его собственными. По другую руку от него...
|
|
|
"I admit the damn girl can shoot," Frank had told him once. Grudgingly, true. But given Frank's definition of "shooting," Heinrich understood just how much praise was contained in that sullen admission.
|
'Я признаю, чёртова девчонка умеет стрелять', сказал ему однажды Фрэнк. Правда, неохотно. Но учитывая понимание Фрэнком 'стрельбы', Генрих понял какое большое одобрение содержится в этом скупом признании.
|
|
|
He looked away. "Maybe," he repeated. A slight smile came to his face. "Then again-maybe not."
|
Он посмотрел вдаль. 'Может быть', повторил он. Лёгкая усмешка пробежал по его лицу. 'А может быть и нет'
|
|
|
* * *
|
* * *
|
|
|
At that very moment, as it happens, Jeff and Larry were heaping their own praise onto Mike and Frank. And there was nothing grudging or sullen about it. The two young men had just realized what Mike intended, by positioning most of his American troops on the reverse slope of the ridge, just below the crest. They would be invisible to the enemy there, until he summoned them forth.
|
В тот самый момент, как это бывает, Джеф и Лари возносили собственные восхваления Майку и Фрэнку. Их похвалы вовсе не были скупыми или угрюмыми. Двое молодых людей только сейчас поняли, для чего Майк разместил большинство американских бойцов на обратном склоне холма, чуть ниже гребня. Там они были невидимы для врага, пока их не бросили вперёд.
|
|
|
"Man, that's slick, Mike!" exclaimed Larry.
|
'Мужик, это ловко, Майк!', воскликнул Лари.
|
|
|
Mike jerked a thumb at Frank. "Tell him, not me. He's the pro-I'm just following his advice."
|
Майк ткнул пальцем в сторону Фрэнка. 'Ему скажи, а не мне. Это он профи. Я всего лишь следовал его советам'.
|
|
|
The adulation was transferred to Jackson. "Just like Wellington at Salamanca," intoned Jeff.
|
Поток лести был перенаправлен на Джексона. 'Это как Веллингтон при Саламанке' (*), продекламировал он.
|
|
|
"And Le Haye Sainte," agreed Larry sagely.
|
'И при Ла-Хайе-Сант', с умным видом согласился Лари.
|
~~~~~~
(*) Английский полководец Артур Уэлсли Веллингтон, в последующем герцог и премьер-министр Великобритании. При Саламанке Веллингтону удалось потрепать часть разъединённых французских сил, но, по мнению Лиддел Гарта, решающего разгрома он не добился.
(*) Ла Хэй Сент (святая защита) это крепкий дом c обнесённым стеной двором, у подножия откоса по дороге Шарлеруа-Брюссель. Сыграла важную роль в битве Ватерлоо 18 июня 1815 года.
|
|
Frank scowled. "Common fucking sense, is what it is. I learned this trick from a sergeant in Nam. I think he learned it from the NVA. So who the hell is Wellington?"
|
Фрэнк нахмурился. 'Это грёбаный здравый смысл, вот что это такое. Я научился этому трюку у сержанта в Наме. Думаю он научился ему у Армии Северного Вьетнама. А кто такой, к дьяволу, Веллингтон?'
|
|
|
Jeff and Larry goggled at him for a moment. Then, in a small voice, Jeff said: "He's the guy they named your favorite boots after."
|
Джеф и Ларри на какое-то мгновение вытаращились на него. Затем, тихим голосом, Джеф произнёс: 'Он тот парень, в честь которого назвали твои любимые резиновые сапоги' (*)
|
~~~~~~
(*) В Великобритании и бывших колониальных странах резиновые сапоги называют 'ботинки Веллингтона' или сапоги-веллингтоны (Wellington boot) в честь первого герцога Веллингтонского Артура Уэлсли, который поручил сапожнику провести модификацию армейских ботфортов образца XVIII века. Новый образец обуви производился из кожи, и лишь к концу XIX века, после покупки Хирамом Хатчинсоном у Чарльза Гудира патента на использование вулканизации, было налажено производство водонепроницаемых сапог.
|
|
Now, Frank was impressed. "Oh," he said. "Him. Good man! Whoever he was."
|
Фрэнк был поражён. 'О!', сказал он. 'Его сапоги. Хороший мужик! Кто бы он ни был'.
|
|
|
* * *
|
* * *
|
|
|
And, at that very moment, Gretchen struck the first blow against a different enemy. A much less concrete foe, in her case-and a much harder one to vanquish.
|
И в этот момент, Гретхен нанесла первый удар по другому врагу. Куда менее определённому, и для неё куда более трудному.
|
|
|
"All right," said Mathilde, one of the women in the shack. Her voice was hesitant, uncertain. She glanced quickly at the four other women huddled on pallets against the walls. Two of them were Mathilde's sisters; the other two, cousins. Both her cousins and one of her sisters were nursing babies.
|
'Ну хорошо', сказала Матильда, одна из женщин в хижине. Её голос звучал неуверенно и неопределённо. Она бросила взгляд на четырёх других женщин, которые ютились на соломенных тюфяках у стен. Две из них были родными сёстрами Матильды, а две другие - двоюродными. Обе её кузины и одна сестра баюкали детей.
|
|
|
Mathilde's own fears and doubts were mirrored in their faces.
|
Неуверенность и страх Матильды отразились на её лице.
|
|
|
"I do not ask you to take great risks," Gretchen said immediately. "Nothing you are too scared to do. But I think you will find everything much easier by tomorrow. After the battle is won, Jena's high and mighty notables will not be so quick to accuse anyone of witchcraft."
|
'Я не прошу вас сильно рисковать', тут же сказала Гретхен. 'Ничего, что вы чересчур напуганы, чтобы что-то делать. Я думаю, утром вы обнаружите всё намного проще. После победы в битве, высшая и могущественная знать не будет так скоро, как раньше, обвинять кого-либо в колдовстве'.
|
|
|
The women in the shack stared at her. They were still frightened, Gretchen saw. They had been frightened and nervous since the moment Gretchen approach Mathilde and one of her cousins. The two young women had been part of the crowd watching the American army march past. Gretchen had singled them out within a minute of Jeff's flamboyant departure. She had been guided less by instinct than by her own hard experience. She knew how to recognize desperate women-and, what was more important, women who still retained their backbones.
|
Женщины в хижине уставились на неё. Они были испуганы, Гретхен видела. Женщины были напуганы и напряжены с того момента, как Гретхен подошла к Матильде и одной из её кузин. Две молодые женщины были в толпе, наблюдающей проходящую мимо американскую армию. Гретхен выделила их из толпы через минуту после впечатляющего отбытия Джефа. Она руководствовалась более инстинктом, чем собственным трудным опытом. Она знала, как распознать отчаявшихся женщин, и что более важно, женщин ещё сохранивших внутренний стержень.
|
|
|
Frightened, yes; nervous, yes. But Gretchen knew her choice had been well-aimed. The women had still listened, as she spoke, with neither protest nor any attempt to drive her out of their miserable dwelling in Jena's worst slum.
|
Да, испуганные, да, взвинченные. Но Гретхен знала, её выбор был точен. Женщины всё ещё слушали, как она говорила, без протестов и каких либо попыток выгнать её прочь из этого жалкого жилища в худших трущобах Йены.
|
|
|
Mathilde and her extended family were part of the great mass of poor women whom the war had driven into dire straits. All of them were refugees from the Palatinate, who had found a sanctuary in Jena. The adult men in the family were all dead or gone, except for Mathilde's crippled uncle. He was sleeping quietly in the next-door shack.
|
Матильда и её обширная семья были частью огромной массы бедных женщин, которых война загнала в тяжёлое положение. Все они были беженцами из Пфальца, нашедшими убежище в Йене. Взрослые мужчины семьи все были убиты либо пропали, кроме калеки-дяди Матильды. Сейчас он тихо спал в соседней лачуге.
|
|
|
Mathilde and the prettiest of her cousins supported the family by prostitution. Jena was a good town for the trade, what with its large population of young male students, most of whom were from Germany's nobility and prosperous burgher class. But if Jena was a sanctuary, it was a precarious one. Women of their kind were only tolerated so long as they kept their place. For almost a century, since the witch-hunting craze began, it was wretched creatures such as they who were the first to be accused of witchcraft. The accusation was almost impossible to disprove, even if the area's notables were willing to listen to protestations of innocence-which, more often than not, they weren't in the least.
|
Матильда и её привлекательные двоюродные сёстры содержали семью, зарабатывая проституцией. Йена была хорошим этого занятия, при столь большой численности молодых студентов, большинство из которых были из немецкой знати и процветающих бюргеров. Но если Йена и была убежищем, один момент был очень рискованный. Женщин такого рода занятия терпели, пока они знали своё место (до поры до времени). В течение почти столетия, как началась безумная охота на ведьм, такие как они были несчастными существами, кого первыми обвиняли в колдовстве. Обвинение было практически невозможно опровергнуть, даже если местная знать соглашалась выслушать слова в защиту невиновности, чего она чаще всего не делала.
|
|
|
"Trust me," Gretchen stated. "After today, the notables will be much less full of themselves."
|
'Поверьте мне', заявила Гретхен. 'После сегодняшнего, знать станет куда менее самоуверенной'
|
|
|
"You are so sure?" asked one of the cousins. Her voice, for all the meekness of its tone, held a trace of hope.
|
'Ты так уверена?' спросила у неё одна из сестёр. Её голос при всей неуверенности сохранял след надежды.
|
|
|
Gretchen gave no answer beyond a level gaze. But that was enough. For all their fears, the women in the shack were quite dazzled by her. They could tell she was one of their own kind. Yet the woman seemed so-so-
|
Ответом стало только движение глаз Гретхен. Но этого оказалось достаточно. Несмотря на все их страхи, женщины в лачуге были ослеплены ею. Они могли бы сказать, что она такая же как они. Но женщина казалась так... так...
|
|
|
Sure. Confident. Poised.
|
Надёжной. Уверенной. Уравновешенной.
|
|
|
Powerful. They had never seen a woman like that. Not once. Not from their own class . . .
|
Сильной. Они никогда ранее не видели такую женщину.. Ни разу. Не среди себе подобных...
|
|
|
"All right," said Mathilde again. This time, the words were spoken firmly. "We will do as you say, Gretchen. We will start here, with us. There are some others we can talk to, also." Mathilde glanced at her sisters and cousins. "Hannelore, I think. And Maria."
|
'Хорошо', снова сказала Матильда. На этот раз слова звучали твёрдо. 'Мы будем делать то, что ты скажешь, Гретхен. Мы начнём здесь, у нас. Есть ещё кое-кто, кому ещё мы можем сказать'. Матильда глянула на своих родственниц. 'Аннелора, я думаю. И Мария'.
|
|
|
One of her sisters nodded. Mathilde's cousin Inga, the other prostitute, smiled. As if a dam had burst, she began to speak quickly and eagerly:
|
Одна из сестёр кивнула. Двоюродная сестра Матильды Инга, тоже проститутка, улыбнулась. Она заговорила быстро и горячо, как будто прорвало плотину.
|
|
|
"And the students will be easy. There are at least three I can think of at once! Joachim, Fritz and Kurt-especially Joachim. He's very nice, and always wants to talk to me afterward. He thinks a lot about politics, I know that, even if I can't follow half of what he says. I wish he wasn't so short of money all the time so he could come more often."
|
'Студентов будет легко привлечь. По крайней мере, я знаю сразу трёх! Иоахим, Фриц и Курт, особенно Иоахим. Он очень замечательный, и всегда любит поговорить со мной после всего. Он много думает о политике, я знаю, даже если я не могу повторить половину из того, что он произносит. Я надеюсь он не будет столь малообеспечен всё время, то бы он мог приходить ещё более часто'.
|
|
|
Mathilde laughed, a bit coarsely. "He comes often enough, girl! What kind of idiot whore lets her customer owe her money?"
|
Матильда засмеялась, несколько грубо. 'Он приходит достаточно часто, девочка! Какой тупая шлюха позволяет своему клиенту задолжать ей деньги?'
|
|
|
Inga flushed. "I like him," she replied stubbornly. "So what if he can't always pay at the time? He never cheats me. He always gives me what he owes whenever his parents send him money."
|
Инга вспыхнула. 'Он мне нравится', упрямо произнесла она. 'Что такого, если он не может всегда платить во время? Он никогда не обманывал меня. Он всегда отдаёт, что задолжал, всякий раз когда родители высылают ему денег'.
|
|
|
Mathilde didn't press it. She rather liked Joachim herself, actually. But mention of his name brought up another concern.
|
Матильда не стала нажимать дальше. Действительно, ей самой нравился Иоахим. Но упоминание его имени затронуло ещё одно дело.
|
|
|
"For the students it will be easy, this-what did you call it?"
|
'Для студентов будет легко сделать что нужно, это, как ты это называла?'
|
|
|
"Committees of Correspondence," said Gretchen.
|
'Комитеты Переписки (Соответствия,)', сказала Гретхен.
|
|
|
"Yes. For them, easy. But for us? Inga is the only one who can even sign her name."
|
'Да. Для них это легко. Но для нас? Инга здесь единственная, кто может написать своё имя'.
|
|
|
Gretchen scanned the women in the room. "You are all illiterate?" Five nods came in reply.
|
Гретхен осмотрела женщин сидящих в комнате. 'Вы все неграмотные?' Пять голов кивнули в ответ.
|
|
|
Gretchen sat up straight. Since she had the only chair in the shack, she practically towered over the others. The height, and her own size and posture, made her seem like a hearth goddess.
|
Гретхен распрямилась. Поскольку она заняла единственный в лачуге стул, она практически возвышалась над остальными. Её рост, формы и поза превращали Гретхен в подобие Весты, богини домашнего очага.
|
|
|
"Then that is the first thing we will change." Her eyes fell on the youngest woman in the shack. A girl, really. Her name was Gertrude, and she was Mathilde's youngest sister. She had just turned fifteen, and already showed signs of becoming as attractive as Mathilde. Under normal circumstances, she would become a prostitute before she saw another birthday.
|
'Значит, то что мы начнём менять в первую очередь'. Её глаза остановились на самой юной женщине. На девочке, в самом деле. Её звали Гертруда, и это была самая юная сестра Матильды. При обычных обстоятельствах, она стала бы проституткой ещё до наступления следующего своего дня рождения.
|
|
|
But circumstances had changed. The family had been adopted by a hearth goddess, and she made her first decree.
|
Но обстоятельства изменились. Семья была принята богиней домашнего очага, и та огласила своё первое распоряжение.
|
|
|
"Gertrude will accompany me back to Grantville. We will put her to school."
|
'Гертруда будет сопровождать меня обратно в Грантвилль. Мы поместим её в школу'.
|
|
|
There was no protest. The first Committee of Correspondence was still fearful, still uncertain, still groping for clarity and understanding. But their timid fingertips could feel the first touch of hope. And, besides, women of their class did not argue with a goddess. Not even a goddess who spoke in their own tongue. Especially not such a goddess.
|
Никто не возразил . Первый Комитет Переписки по-прежнему был испуган, неуверен, только нащупывал ясность и понимание. Но их робкие пальцы уже смогли ощутить первое прикосновение надежды. И, кроме того, женщины этого сорта не станут спорить с богиней. Даже если богиня говорит на их языке. Особенно не с такой богиней.
|
|
|
Mathilde cleared her throat.
|
Матильда прочистила своё горло.
|
|
|
"You will speak to the students, then, after we-" She fumbled at the unfamiliar terms: "organize a meeting?"
|
'Ты скажешь студентам, затем, потом мы...' Она порылась в памяти, вспоминая непривычный термин: 'организуем встречу?'
|
|
|
Gretchen smiled. "Me? Nonsense! Well, not alone, at least." She snorted. "Stupid boys. They'll think of nothing but what I look like naked."
|
Гретхен улыбнулась. 'Мы? Вздор! Ладно, не одни, по крайней мере'. Она фыркнула. 'Глупые мальчики. Они будут думать только о том, как я выгляжу голой, ни о чём больше'
|
|
|
Soft laughter filled the shack. Gretchen's smile returned, wider than ever-and more than a little wintry. "No, no. I will come. But I will bring my husband with me. Better that way. He's an intellectual himself, which I most certainly am not. The students will understand him better."
|
Тихий смех наполнил хижину. Улыбка Гретхен вернулась, даже стала шире, и более чем прохладной. 'Нет, нет. Я пойду. Но с собой я приведу своего мужа. Лучше так. Он сам умный, мне такой не стать при всём желании. Его студенты поймут лучше'.
|
|
|
Inga's eyes were very wide. "I saw him, when you came into town. Oh!" She snickered. "They'll be so scared of him, too."
|
Глаза Инги широко распахнулись. 'Я его увижу, когда ты придёшь в город. О!' Она хихикнула. 'Как они его испугаются'
|
|
|
Gretchen's heart warmed, for a moment. She would be sure to mention that comment to Jeff. He would be pleased, very. She liked pleasing her husband, even if the whole matter was male foolishness.
|
В этот момент на душе у Гретхен потеплело. Она обязательно сообщит Джефу этот комментарий. Ему будет приятно, даже очень. Ей нравилось делать приятное своему мужу, даже если дело касалось мужской глупости.
|
|
|
But she let none of that show. Her eyes were cold and grim.
|
Но она этого не показала. Её глаза были холодными и суровыми.
|
|
|
"Yes, they will. Sehr gut!"
|
'Да, мы сделаем. Зер гут'
|
|
|
|
|
|